автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.01
диссертация на тему: Становление демократии в процессе трансформации традиционного общества

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Миннуллин, Айдар Рашидович

Введение.

Глава 1. Институциализация демократии в ходе политической модернизации социума.

§1. Институты демократии: структура, функции и стандарты.

§2. Формирование демократической политической системы.

Глава 2. Утверждение нормативного порядка демократии на Тайване.

§1. «Азиатский вариант» перехода от традиционализма к открытому обществу.

§2. Генерализация демократических ценностей в общественно-политической жизни Тайваня.

Введение диссертации2005 год, автореферат по политологии, Миннуллин, Айдар Рашидович

Актуальность темы исследования. Нынешнее развитие исторического и социального познания характеризуется повышенным вниманием к транзитивным процессам общественного развития, что отражает стремление научных корпораций, а, в конечном счете, политических классов осмыслить - как в исторической перспективе, так и в русле собственно политического дискурса — природу, содержание и направленность тех масштабных социальных и психоментальных сдвигов, которыми отмечены многие регионы современного мира.

Переходные эпохи в развитии социума нагляднее всего выявляют сложный, противоречивый характер соотношения теоретических представлений и социально-культурных ожиданий с общественными практиками. Здесь выделяются несколько взаимосвязанных принципиальных моментов. Во-первых, поставторитарные сообщества стоят перед необходимостью выбора пути социально-экономического и политического развития, обретения новой идентичности и удержания культурной самобытности в условиях открытости перед проявлениями регулярностей миросистемного порядка. При этом повышенная конфликтогенность, показательная для втянутых в социополитический «транзит» стран, привносит значительные риски, завязанные на избираемых политическими элитами стратегиях развития.

Во-вторых, «причудливое соглашение между постсовременным глобальным капитализмом и досовременными обществами»,1 которые уже встали на путь преодоления архаики, или которым это ещё предстоит, — это констелляция социально подвижная, неустойчивая, а потому она - в интересах поддержания стабильности мировой эволюции - нуждается в теоретическом «мониторинге» и прогностике.

Сверх того. Фундаментальные перемены в социополитическом обустройстве целых регионов мира, которые с особой силой дали о себе

1 См.: Жижек С. Ирак: История про чайник. М., 2004. С. 48-49. знать на рубеже XX — XXI веков, вызвали к жизни потребность «переутверждения» самого евро-атлантического проекта, нового осмысления европейской демократической традиции солидарности и прав человека как паттерна демократической модернизации. Именно демократия как система ценностей и политическая форма, адекватная условиям открытого общества, базирующегося на «трёх китах» - собственнике как массовидном явлении, выборном руководстве и разделении властей, выступает в качестве заглавного измерения процессов трансформации традиционного общества.

Соответственно серьёзное значение приобретают изучение и истолкование опыта демократического процесса в тех странах, которые решали задачи рецепции западных политических технологий в глубоко своеобразных социально-культурных условиях, что позволяет пролить дополнительный свет на общее и особенное эшелонированной во времени модернизации как мейнстрима самого исторического процесса. В этой связи особый интерес представляет исторический опыт Тайваня, сигнализирующий о характерных чертах и специфике освоения либерально-демократической парадигмы развития в конкретно-исторических условиях посттрадиционного общества, сохраняющего в той или иной степени ментальные, поведенческие и культурные формы конфуцианства (неоконфуцианства) - государственного учения, которое являет собой философию морали, облечённую в религиозную форму. В этом смысле можно говорить о своеобычном синтезе «пяти простых и великих добродетелей» по Кун-цзы (мудрость; гуманность; верность; почитание старших; мужество) и их суммарной энтелехии (добросовестность и глубокое уважение к себе и другим) как с уставом рыночной координации, так и форматами и процедурами институционализированной демократии.

Казус» Тайваня — это аргумент в пользу идеи принципиальной совместимости современных представительных институтов и мультикультурализма с «перекодированной» системой традиционных социально-символических отношений. Ныне островное сообщество, выстроив систему сдержек и противовесов, реализует демократическую выборную систему, опирающуюся на многопартийную амальгаму.

Изучение в научно-историческом плане опыта становления тайваньского демократического общества с упором на его политический компонент, предполагающее обращение к социокультурным факторам различного порядка и «калибра», вписывается в развитие современной историографии, которая обновляет свой эпистемиологический потенциал на широких основаниях «новой культурной и новой интеллектуальной истории», где на политическую сферу наведена «оптика» культурологических интерпретаций.1

Историко-политический горизонт исследования темы Тайваня в контексте проблемы трансформации традиционализма, вернее — его наиболее укоренённых в том или ином сообществе структур и пластов, в мир постиндустриализма «притягивает» к себе «новые направления развития науки, наметившиеся за последние десятилетия, включая перспективы идеологизированной политической науки; методологические новации, как, например, теория рационального выбора, исторический и постбихевиористский подходы; новое отношение к политической культуре и участию в их взаимосвязи; переработку теории модернизации и возрождение классового анализа; бескомпромиссную посткейнсианскую и политэкономическую позицию».1 Новые реалии и их интерпретации нужно творчески соотносить с теми обобщениями, которые сделаны в политической науке в предшествующее время: «Переход от традиционного к современному обществу, который называется модернизацией, может разворачиваться по революционному сценарию, хотя и не для всех стран. Современность характеризуется формированием гражданского общества, светского государства, автономного (свободного и ответственного) индивида. Она

1 См.: Репина Л.П. Новая историческая наука и социальная история. М., 1998; Одиссей. Человек в истории. 1992. М., 1994; Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 25. Сб. ст. Томск, 1999; Историки в поиске новых смыслов: Сб. науч. ст. и сообщ. участников Всеросс. научн. конф. Казань, 7-9 окт. 2003. Казань, 2003; Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 12. М., 2004 и др. сформировалась на Западе, между прочим, в результате трёх революций -Ренессанса, реформации и Просвещения. Эти революции не пройдены незападным миром».2

Проблема использования опыта Тайваня, как и ряда других стран Юго-Восточной Азии, демонстрирующих значительный экономический рост и приобщение к демократическим ценностям и порядкам, для анализа ситуации в России, выработки сценариев её политического развития, решения задач национальной консолидации российского общества решается сегодня в отечественной политической мысли, по общему правилу, в отрицательном смысле (в отличие от модели «управляемой демократии» и т.н. «социалистической рыночной демократии» в континентальном Китае ). Можно предположить, что такой подход укоренён в доминирующих идеологических и идейно-политических предпочтениях, хотя с учётом многовариантности исторических маршрутов развивающихся обществ нельзя исключить того, что опыт того же Тайваня может быть востребован в политических практиках и идеологиях Отечества. Политический традиционализм, в значительной степени ещё присущий российскому обществу, и отражающий «коллективистские и государственные традиции общественного сознания России, составлявших базис российского общества, питавших политику общественного согласия»,4 в методологическом смысле находится на одной линии с другими историческими версиями традиционализма, тем более что «явление переходности представляет самую распространённую форму государственно-политического строительства».1

Признавая, в соответствии с представлениями современного социогуманитарного знания, идейно-предпосылочный характер любого

1 Чилкот Рональд X. Теории сравнительной политологии. В поисках парадигмы. М., 2001. С.5.

2 Кравченко А.Н. Политология: учеб. М., 2005. С. 324.

3 Между тем оборотной стороной китайского «экономического чуда» стало вопиющее неравенство между жителями городов, расположенных в восточных провинциях, и большинством крестьян, живущих по международным стандартам - за чертой бедности. Ныне по эффективности вложений Китай уступает не только прежним «азиатским тиграм» - Южной Корее, Тайваню, Таиланду, но и Индии (см.: Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. М., 2005).

4 Снегирёва Т.И. Традиционализм политического сознания России // Россия и современный мир. 1996. №4 (13). С. 143. вывода или обобщения в обществознании, гуманитарий призван ориентироваться на методологическое требование «value free» — свободы от оценочных суждений: «Дело не в том, чтобы констатировать, какой национальный характер «плохой», а какой - «хороший». Проблема в другом - важно учесть особенности национальной ментальности при выработке той или иной политики. Это тем более справедливо, если речь идёт об определении политического вектора развития страны».3

В любом случае осмысление вопросов об искомых параметрах системы, что складывается в ходе демократической трансформации, её институтах и механизмах их создания, об утверждении новых культурных ценностей и подвижках в традиционных ментальных формах, призванных легитимировать новую парадигму развития, — осмысление всех этих и иных вопросов теории и практики модернизации будет неполным и методологически ограниченным без обращения к опыту азиатских стран, включая Тайвань. Этим и был, прежде всего, обусловлен выбор темы данного исследования.

Степень изученности проблемы. Если следовать логике последовательного приближения к объекту исследования, то изначальный комплекс идей и концепций, имеющих отношение к теме данной диссертации, связан со становлением и развитием теорий модернизации. В своём современном виде эти теории начали складываться в 50-60-е годы XX столетия, отражая в немалой степени ситуацию экономического расцвета, социального благополучия послевоенной Америки и положительную

1 Там же. С. 141.

2 Ныне отчётливо обнаружилось, что «метафоричность языка историков (у которых нет собственного профессионального языка) сплошь и рядом приводит к реинфикации понятий, которым придают самостоятельное бытие. Зависимость историка от современности — не только мировоззренческая, идеологическая и экзистенциальная, но вместе с тем и в первую очередь - лингвистическая» (см.: Гуревич А.Я. Историк конца XX века в поисках метода: Вступительные замечания II Одиссей. М., 1996. С. 8). Более того, некоторые специалисты в этом «повороте к языку» усматривают главный итог интеллектуальной истории XX века: пришло понимание того, что прямой доступ к исторической реальности невозможен, ибо представая перед нами в различных вариантах языковой репрезентации, она всегда уже истолкована (см.: Трубина Е.Г. «Метаистория» и историки II Уайт X. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века. Изд-во Урал, ун-та. 2003. С. 505.)

3 Ашин Г.К., Кравченко С.А., Лозаннский Э.Д. Социология политики. Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М., 2001. С. 579. динамику западноевропейских государств.1 Методологической основой концепции модернизации, которой придавался статус универсальной конструкции, явился технологический детерминизм, выводивший развитие человечества из прогресса технологии и экономики, ведущего к всемирному благоденствию и решению социальных проблем.

Принято было считать, что прогресс размывает социокультурные и политические особенности вставших на путь трансформации стран, устанавливая для всех обществ единые мерки. «В экономическом и социальном плане на всех широтах все страны всех рас претендуют на то, чтобы видеть одну и ту же цель под именем сходных в своей основе ценностей», поэтому «никто более не осмелился бы отрицать призвание человека к универсальности» и того обстоятельства, что «индустриализация неизбежна, она стремиться к всеобщности», — писал известный французский социолог Арон. Создатели теории модернизации рассматривали её как «процесс изменения в направлении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с семнадцатого по девятнадцатый век и затем распространились на другие европейские страны, а в девятнадцатом и двадцатом веках - на южноамериканский, азиатский и африканский континенты»,3 выделяя такой аспект этого процесса, как приспосабливание традиционных институтов к новым функциям, которые отражают беспрецедентное возрастание человеческого знания, позволяющего установить контроль над окружающей средой.1

Следует представлять, что за теорией модернизации, как, впрочем, и за многими другими крупными теоретическими проектами XX столетия, стоят как политические, так и идеологические интересы. «Многие крупные теоретики из США исполняли роль правительственных консультантов и

1 См.: Джонсон П. Современность: Мир с двадцатых по девяностые годы. В 2-х т. Т.Н. М., 1995. С. 3940,212-213.

2 Aron R. Trois essays sur l'age industrielle.P., 1966. P. 60-61, 93.

3 Eisenstadt S.N. Modernization: Protest and Change. Englewood Cliffs (N.J.), 1966, p. 1. открыто содействовали сокращению социализма или коммунизма в "третьем мире", особенно в 60-е гг. В ответ на Кубинскую революцию 1959 г. в Латинской Америке была введена американская программа "Союз ради прогресса", вобравшая в себя многие из предложенных подходов теории модернизации».2

Соответственно эволюция теорий модернизации во второй половине XX столетия связана не только с развитием собственно научно-исследовательских методов и практик, но и с факторами общественно-политического и идеологического порядка, среди которых - энергетический, сырьевой и экономический кризисы 70-х гг., подорвавшие ресурсную базу массового производства и поставившие под сомнение тезис либерально-рационалистического характера о безграничных резервах природы, с которой Разум может делать всё, что пожелает. Ещё в большей степени пересмотр концепций модернизации связан с дисквалификацией их центральной позиции - универсализма, действие которого в развивающихся странах было крайне противоречивым: осуществление планов и концепций развития по образцам развитых стран принесло эффект лишь небольшой части населения в «третьем мире», тогда как сельское население в своём подавляющем большинстве продолжало жить в нищете и отсталости.

Показательно, что одним из первых о «разочаровании в прогрессе» заговорил Арон, который выстраивал свои социологические построения именно на основе линейной теории прогресса.4 Несмотря на признание универсализма, некоторые исследователи с самого начала отмечали роль социокультурных факторов преобразований, в частности, обращали внимание на то, что в ходе модернизации возникала «реакция отторжения» частью «досовременных» обществ чуждых им западных ценностей и образа жизни. Однако, только во второй половине 80-х - начале 90-х годов

1 См.: Black С. The Dinamics of Modernization: A Study in Comparative History. NY., e.a., 1966. P. 7-8, 46,

2 Большой толковый социологический словарь (Collins). Том 1 (А-О). М., 1999. С. 435.

3 См.: Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М., 1994. С. 15-16.

4 См.: Aron R. Les disillusions du progress: Essai sur la dialectigue de la modernit6. P., 1969. p. 340. складывается новый образ модернизации как трансформации при сохранении национальной культуры без жёсткого навязывания обществу западных ценностей (А.Абдель-Малек, А.Турен, Ш.Эйзенштадт и др.).

Собственно, именно превращение концепции модернизации в идею трансформации «в обход модернити» открывает горизонты исследования транзитивных процессов как синтеза универсализма и культурной специфики разных народов и стран, в том числе в области политической демократии. Рассмотренная в качестве «сквозной» исследовательской программы, проблема институционализации демократии в ходе модернизационных процессов получила разработку, прежде всего, в русле структурно-функционального анализа. Дело не только в том, что структурно-функциональная «линия» является в социологии, шире — в социогуманитарии в целом, фактически дисциплинообразующей, охватывая «(в неэксплицитном виде) весь период классической социологии (от Спенсера до Дюркгейма), эксплицитно - весь период неклассической социологии (от Радклиф-Брауна и Малиновского через Сорокина к Парсонсу и Мертону)», при этом «частично «проникает» и в постклассический период её развития (системно-процессуальные модели, концепция Лумана)»1. Отвечая критикам структурно-функционального анализа модернизации, указывающим на бесконечную возможность комбинаций разнообразных элементов в одном и том же обществе, американский социолог Рюшемейер объяснил, что именно этот анализ позволяет поставить вопрос о том, чем обусловлено длительное сосуществование казалось бы несовместимых структур. «Процесс модернизации, - отмечает он, - парадоксальным образом может укрепить ценностные ориентации немодернизированного типа»,2 раскрывая значение, по сути дела, прикладной методологии структурно-функционального анализа для исследования процессов трансформации.

1 Социология: Энциклопедия. Мн., 2003. С. 1099.

2 Ruschemeyer D. Paszielle Modernizirung. - Jn: Theorien des cozialen wandels. Koniystein, 1979. p. 384. Цит. По: Критика теории модернизации: Научно-аналитический обзор. М., 1985. С. 31.

После кризиса структурного анализа конца 60-х - начала 70-х, а также его постмодернистской критики, этот подход, тем не менее, продолжает занимать одну из доминирующих позиций, в том числе в истолковании проблем демократизации «досовременных» обществ. Различные аспекты этой проблемы нашли отражение в работах Алмонда и Верба, Липсета, Ростоу, Хаттингтона, Лейпхарта, Даля и других политических мыслителей. В последние полтора десятилетия широко распространяется социологе-политологическое и научно-историческое пакетное понятие «трансформационные процессы в обществе». Оно начало использоваться в 1950 - 60-е гг. для описания радикальных структурных перемен в обществе, а позже (в более узком смысле) для обозначения процесса общественно-исторических перемен, происходивших в государствах центральной Европы с конца 1980 - 90-х, а затем и в новых независимых государствах бывшего СССР. Новый словарь отражает сдвиги в социальном и историческом познании переходных эпох. Формируется междисциплинарная исследовательская площадка, куда различные отрасли знания «делегируют» свои дискурса для анализа транзитивности, а именно, транзитология.

В анализе проблем переходного периода транзитология активно мобилизует методологию теории систем, связанной с позициями структурно-функционального анализа: «В зависимости от механизмов развития и характера потери устойчивости можно выделить несколько типов кризисов: критические ситуации, собственно кризисы и катастрофы. Первые характеризуются механизмами адаптивного развития, вторые мягкой потерей устойчивости и третьи — жёсткой потерей устойчивости. Эти закономерности действуют и в социально-экономических системах».1

Социологические и политологические изыски, связанные с осмыслением самого феномена модернизации, сочетались с конкретно-историческим изучением этого процесса. В 50-е — 60-е годы иные специалисты, разрабатывавшие общую теорию модернизации, одновременно

1 Переходы и катастрофы: опыт социально-экономического развития. М.: Изд-во МГУ, 1994. С. 18. обращались к опыту трансформаций отдельных стран Азии, Африки и латинской Америки.1 В рамках страноведческих исследований модернизации, прежде всего на примере опыта Японии, авторы постепенно подходили к тому, что модернизация не означает полного размывания традиций, что есть такие традиции, которые, во-первых, уже сами «осовременены», во-вторых, в любом своём качестве могут способствовать модернизации (в частности, на этой основе возникла гипотеза о «предрасположенности» культуры конфуцианства к либерально-рыночным ценностям). В более поздних страноведческих опытах, ориентированных на обновлённый образ модернизации, акцент переносится на изучение специфики её протекания в зависимости от конкретных исторических условий в конкретных странах.

Что касается Тайваня, то, невзирая на то, что от материкового Китая его отличает множество специфических черт, исследования, посвященные собственно этой стране, в полной мере были развёрнуты лишь в конце 80-х л

90-е годы. Определяющую роль здесь сыграла демократизация тайваньского общества, отход его от авторитарного правления, введённого после поражения партии Гоминдан в гражданской войне с силами коммунистов на материке. Если во времена «белого террора» на острове проблемы Тайваня и становились объектом исследования, то, главным образом потому, что западные учёные, не имевшие в связи с политикой коммунистического

1 См.: Apter D. Some Conceptual Approaches to the Study of Modernization. Englewood Cliffs (N.J.), 1968; Black C.,op.cit., P. 95-128; Levy M. Contrasting Factors in the Modernization of China and Japan // Economic Growth: Brazil, India, Japan. Ed. By S.Kuznets, W.E.Moore and J.J. Spengler. Durham (N.C.), 1955, p.496-536; Germani G. Politica у sociedad en una epoca de transici6n, p.239 у sig.; Higgins B. Economic Development Problems, Principles, and Policies. 2-nd ed., P. 617-838; Changing Japanese Attitudes Towards Modernization. Ed. By Marius BJansen. Princeton (N.J.), 1965 и др.

2 Мингтон Ч. Политическая трансформация на Тайване. Тайбэй: Ю-Дан, 1995; Ни Fu. The Transition from a Modern Authoritarian Regime and the Development of Democracy in Taiwan. Taipei: Preprint, 1994; Hsieh J.F. Parlamentarism Vs presidentialism: constitutional choice in the Republic of China on Taiwan // Chinese Political Science Review. No.21. P. 173-202; Fuh Sheng Hsieh. Salient Issues in Taiwan's Election politics // Electoral Studies. 1996, No. 15; Ли Дэнгхуэй. Китайская Республика к расцвету демократии через возрождение культуры // Свободный Китай. 1996. № 1; Робинсон Джэймс А. Новый шаг вперед в развитии демократии в Китайской Республике // Свободный Китай. 1996. №1; Тайвань на рубеже веков. Новые условия и новые вызовы. M., 2001; Take off for Taiwan?/Edited by Peter Ferdinand. London: Royal Institute of International Affairs, 1996; Quiet Revolutions on Taiwan, Republic of China/edited by Steve Tsang and Hung-mao Tien. Houndmills, Basingstoke, Hampshire: Macmillan Press Ltd. In association with St. Antony's College, 1999 и др. режима прямого доступа на материк, рассматривали Тайвань в качестве некоей базы для проведения китаеведческих исследований. Соответственно, при таком подходе, ориентированном на Китай, многие темы, связанные с Тайванем, обходились стороной. Затем ситуация в корне изменилась. Сейчас даже те ученые, которые занимаются изучением на тайваньском материале культурных феноменов, непосредственным образом связанных с материковым Китаем, считают необходимым посвятить часть исследований вопросам государственного строительства и политического развития Тайваня.

Сегодня можно сказать, что «тайваньский» сектор начинает складываться в отечественной историографии. В 1997 году появилась работа Гудошникова и Кокарева «Политическая система Тайваня», в которой содержится структурный анализ основных институтов политической системы Тайваня и их эволюции с конца 40-х гг. до настоящего времени. В монографии Бурова «Модернизация тайваньского общества» (1998) рассматривается процесс экономической и политической модернизации тайваньского общества, начиная с 1950 года. В этой связи подробно анализируется идейно-политическая доктрина Гоминдана, изложенная в работах Сунь Ятсена и Чан Кайши, выступлениях Цзян Цзинго и Ли Дэнхуэя. Большое место уделено демократическим преобразованиям, происходящим на острове в течение последних десяти лет, дается изложение программных документов Демократической прогрессивной партии и Новой партии. Особое внимание уделено показу роли культурных традиций, прежде всего конфуцианства в процессе модернизации. В исследовании Ларина «Два президента, или путь Тайваня к демократии» (2004), освещается новейшая история Тайваня и раскрываются основные особенности осуществленных на острове политических и экономических реформ.

Трудами перечисленных и некоторых других отечественных и зарубежных ученых была заложена теоретическая и эмпирическая база для исследований отдельных аспектов трансформации тайваньского общества.

Тем не менее, ряд проблем нуждается в дальнейшем всестороннем изучении. К ним относится проблема институционализации демократии на Тайване. Предлагаемое исследование представляет собой попытку восполнить этот пробел.

Объектом исследования является процесс утверждения демократии как политического строя и доминирующей системы ценностей в условиях социополитической трансформации традиционных обществ.

Предметом исследования выступает демократизация тайваньского социума в процессе его перехода от традиционализма к открытому обществу.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1949 по 2005 гг. Можно утверждать, что 1949 г. является началом современного этапа существования Китайской Республики на территории острова Тайвань. Как известно, после поражения Гоминдана в гражданской войне 1946-1949 гг. гоминдановское правительство эвакуировалось на Тайвань вместе с функционерами правящей партии и значительной частью вооруженных сил. Кроме этого, на Тайвань переехала значительная часть представителей интеллектуальной элиты и бизнеса, связанная с Гоминданом. Таким образом, к концу 1949 г. сферой действия Конституции Китайской Республики осталась одна провинция - остров Тайвань и прилегающие к нему острова.

Целью исследования является изучение и осмысление процесса институционализации демократии как политической формы в конкретно-исторических условиях развития Тайваня.

Для достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие задачи: обобщение и систематизация основных подходов к определению сущности институционализации демократии в научной традиции; выявление особенностей формирования демократической политической системы в тайваньском обществе; истолкование характера понимания демократических ценностей и их эквиваленций в конфуцианской культурной среде как условия рецепции демократических технологий Нового времени; выяснение условий перехода тайваньского общества к демократии; исследование содержания и хронологической последовательности становления демократических институтов на Тайване.

Источниковую (эмпирическую) базу исследования составили:

1) государственные документы Китайской Республики на Тайване (Конституция Китайской Республики 1947 г. и др. законодательные акты) отчеты Национального статистического бюро; материалы крупнейших тайваньских политических партий, Гоминдана и ДПП;1

2) официальные выступления государственных деятелей Тайваня;

3) статистические и аналитические материалы государственных и частных служб;

4) интервью и произведения тайваньских общественно-политических деятелей, инаугурационные речи президентов;4

5) результаты опросов общественного мнения (по данным периодической печати и зарубежных специалистов);5

7) мемуарная литература.6

Методологическая основа диссертации отражает её характер как конкретно-исторического исследования, выполненного в междисциплинарном регистре, обладающего тем преимуществом, что открывает возможности изучения трансформационных процессов взятого в динамике конкретного социума с системных позиций. Синтетический, комплексный характер темы потребовал использования различных методов исследования — конкретно-исторического, историко-политической

1 Сборник законов Китайской Республики. Унань фатой сяоцзу. Тайбэй, 1995; Тайвань. Краткие справочные сведения. М., ИДВ РАН, 1992-1997; Конституция Китайской Республики. Тайбэй: Правительственное информационное бюро Китайской Республики, 1998.

2 Ли Дэнгхуэй. Китайская Республика к расцвету демократии через возрождение культуры // Свободный Китай. 1996. № 1.; Lee Teng-hui. Democracy in Taiwan // Free China Review. 1995. Vol. 45, No. 10.; Chen Shui-bian. A new Era of Peace and Prosperity. Taipei: Government In-formation Office Republic of China, 2001.

3 The Republic of China Yearbook. Taiwan 2002. Taipei, 2002; Statistical yearbook of the Republic of China. Taipei. 2001; Taiwan Statistical Data Book. Taipei. 1995.

4 Chan Shui-bian. Taiwan Stands Up: Advancing to an Uplifting Era. Inaugural Speech. Taipei: Government Information Office, 2000. p. 8.

5 Mendes, Errol P. Asian Values and Human Rights: Letting the Tiger Free; Larry Diamond. How People View Democracy: Findings from People Opinions Surveys in Four Regions. Presentation to the Stanford Seminar on Democratization. Jauaiy 11, 2001. www.democracy.stanford.edu/Seminar/Diamond2001.htm.

6 Сунь Ятсен. Избранные произведения. М., 1964; Lee Teng-hui. Memoirs: The road to democracy. Taiwan's pursuit of identity. Tokyo: PHP Institute, 1999; Чэн Шуйбянь. Сын Тайваня.М, 2000. ретроспекции, технологического, системного, историко-религиоведческого, культурологического анализа, которые сопрягаются с этнографическими ракурсами.

В работе задействован принцип синхронного анализа, что позволило сопоставить темпоритмику политической эволюции Тайваня с политическими процессами в сообществах, развитие которых допускает корректные аналогии с объектом нашего исследования. Сориентированный на хронологический подход метод статистических группировок позволил оснастить исследование иллюстративным материалом, представленным в виде таблиц, демонстрирующих некоторые социально-экономические показатели, результаты опросов общественного мнения. Выборка и компоновка указанных данных велась в соответствии с принятыми в современной статистике процедурами.

В силу присущей традиционным обществам закрытости, противоречий между современной западной и традиционной азиатской ментальностью одним из важных инструментов исследования стал метод «включенного наблюдения». В 2001 - 2002 гг., находясь непосредственно на Тайване, автор имел возможность вести исследование в области политического развития Тайваня, мобилизуя аналитический и фактический материал, полученный в том числе в ходе обсуждения интересовавших автора проблем с учёными и общественными деятелями, специализирующимися на проблеме политического развития Тайваня, а также посредством изучения тайваньской прессы и иных источников, представленных в библиотеках Национального тайваньского университета (г. Тайбэй) и Фогуанского университета (г. Илан).

Научная новизна исследования определяется как самой постановкой проблемы, так и её результатами и сводится к следующему: исследован процесс демократического развития с момента перемещения Гоминдана на Тайвань в 1949 г. как последовательное развитие политической модернизации; выявлены специфика азиатской концепции демократии и вытекающие из этого особенности современного политического процесса на

Тайване; введены в научный оборот современные зарубежные исследовательские материалы, касающиеся проблем институциализации и трансформации традиционных обществ; выявлены и описаны противоречия институциализации демократии на Тайване, а также факторы, их обусловившие; предложена периодизация трансформационного процесса на Тайване и описаны особенности каждого из его этапов; выявлены механизмы функционирования политических институтов Тайваня, показана степень их соответствия общепризнанным критериям демократии; в модусе междисциплинарной парадигмы разработана методика описания и изучения процесса институционализации демократии применительно к историческому «казусу» — социомодернизации конкретного традиционного сообщества.

Практическая значимость исследования заключается в том, что обобщенный материал и полученные выводы являются определенным приращением политического знания, способствующим выявлению доминирующих тенденций и особенностей институционализации демократии в современном мире, что — гипотетически - открывает возможности использования результатов исследования соответствующими институциями -государственно-управленческими структурами, общественно-политическими движениями и объединениями в политических и социально-культурных практиках. Материалы, выводы и рекомендации исследования могут быть востребованы для преподавания теоретических дисциплин и спецкурсов, связанных с новейшей политической историей, государственным строем и политической системой Тайваня, а также в ходе дальнейших научных исследований. Результаты данной работы могут оказаться полезными при подготовке аналитических материалов и публикаций по проблемам современной политической истории Тайваня.

Апробация диссертационной работы осуществлена в научных публикациях автора, а также в ходе обсуждения её результатов на итоговой научной конференции КРУ за 2003 г. и Всероссийской научно-практической конференции (Казань, 24 февраля 2004 г.) «Политический консалтинг. Горизонты и новые реальности».

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, с делением каждой из них на параграфы, заключения, источников и литературы, а также приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Становление демократии в процессе трансформации традиционного общества"

Заключение

В современных государствах политические институты демократии представляют собой наиболее апробированные и эффективные механизмы взаимодействия, с одной стороны, структурных факторов, а с другой — различных социальных групп и образующих их индивидов.

Институты демократии имеют выраженную прямую связь с основными категориями политики: принятием решений, каналами доступа к процедурам, связанным с принятием решений, к формированию интересов и субъектов, претендующих на этот доступ. Они могут являться официальными организациями, которые принадлежат к конституционной структуре государства, либо иметь периодическое организационное оформление. Главный критерий для их оценки - качество функционирования этих институтов, степень их важности в качестве центров принятия решений в структуре влияния, власти и политики.

Предполагается, что процесс институциализации «стартует» с ментально-культурных позиций - формирования определённых правил и норм поведения, ценностных ориентаций, которые в статусе реципиентов воспринимает, скажем так, наиболее активистки ориентированная часть общества. С превращением этих норм и правил в поведенческие образцы начинает складываться новая система социально-символических статусов и ролей. Становится возможным выделение устойчивых групп политических лидеров, легитимируемых как в политико-правовом поле демократии, так и в морально-этическом измерении.

В научной традиции складывается три основных подхода к характеристике институционализации: регулятивный (правила и законы), нормативный (ценности и ожидания) и когнитивный (категории и типизации). Каждый из этих подходов отражает существенную сторону демократических институций. Объединяя в себе, в своей dererum naturae, когнитивные, нормативные и регулятивные структуры и действия, они обеспечивают относительную «прозрачность» общественного поведения и политической жизни в целом.

Институты демократии в основе своей - это политические институты, которые обретают форму либо официальных организаций, вмонтированных в конституционную структуру государства, либо принимают обличие временных формирований «прямой демократии». В любом случае основными критериями оценки их эффективности выступает степень их действенности в качестве центров принятия решений в сфере власти и политики.

Базовыми для современной представительной демократии являются ряд основных институтов, которые необходимо рассматривать комплексно, в их взаимосвязи. Этими институтами являются: выборность должностных лиц, свободные и н.т. «честные» выборы, свобода выражения, доступ к альтернативным источникам информации, автономия ассоциаций и всеобщие гражданские права. Такая классификация позволяет,, с одной стороны, систематизировать основные черты современной демократии, а с другой— обеспечить различение между демократическими и недемократическими политическими режимами, а также оценить степень демократического развития политической системы в каждой отдельно взятой стране на современном этапе развития демократического процесса как глобалистской тенденции.

Собственно, институционализированная демократия вырастает на основе институтов демократии, достигающих качества центров стабильных взаимодействий и общественно-политических коммуникаций. В бытийствовании современного анонимного общества демократические политические институты обеспечивают необходимый уровень взаимосвязи и концентрации, с одной стороны, структурных факторов, с другой - создают поле общественной деятельности акторов в регистре «свободы выбора», что позволяет сформироваться группам влияния и интересов на всех «этажах» сообщества. Институциональный уровень - это не некая эманация идеи всеобщего благоденствия. Наделяя представительством одних участников политического процесса, он отторгает, ставит в маргинальное положение других. Демократия вовсе не отменяет гегелевских Раба и Господина, она, скорее, утверждает более внятные и «очеловеченные» правила их взаимоотношений.

В качестве некой «результирующей» различных подходов к внутренней логике процессов институционализации может быть выделена следующая типология. Первый этап институционализации — формирование и становление института; второй этап — его «легитимизация», укоренение в обществе и общественном сознании, адаптация к традициям и нормам; третий этап - рост его эффективности, своего рода «оптимизация» данной институции.

Концептуальное разграничение этапов развития демократии позволяет - насколько это возможно - преодолеть элементы субъективности при характеристике нынешнего состояния политических систем и рассчитывать на достаточно строгое определение сущности той стадии развития, на которой они сегодня находятся. Важно отдавать себе отчет в том, что для некоторых стран политическая повестка дня все ещё в значительной степени определяется задачами первого этапа институционализации, то есть задачами становления и укрепления институциональных основ новой политической системы, нежели задачами второго этапа общественной трансформации, связанной с формированием в обществе позитивного консенсуса в отношении норм и правил функционирования институциональной системы.

Одним из решающих условий институционализации демократии в традиционных обществах является, прежде всего, достижение численного преобладания в социальной структуре той страты, которую принято определять в качестве среднего класса. Его значительный удельный вес в социальной структуре, достаточно прочные экономические позиции малого и среднего бизнеса в системе организационно-хозяйственных отношений являются необходимыми условиями развития стабильных институтов демократии. Очевидно также, что «бедные» общества, в которых значительные слои населения живут на грани нищеты и маргинализированы в социальном отношении, не представляют собой благоприятной среды для институционализации демократии.

Приведённый в диссертации анализ позволяет сделать вывод о том, что в политико-праксеологическом измерении основным содержанием переходного периода от авторитаризма к демократии выступает противоборство между корпоративно-бюрократическим капитализмом, представленным прежде всего комплотом управленческой бюрократии с «доверенными» группами бизнес-элиты, с одной стороны, а с другой — «демократическим капитализмом» и его сторонниками в лице среднего класса, мобилизованного политически активной интеллигенцией. Хотя и принято считать, что конечная демократизация авторитарного режима не предполагает существенных изменений в социально-экономическом устройстве общества и концентрируется прежде всего в политической сфере, представляется, что нельзя недооценивать структурно-функциональных различий между корпоративизмом в экономике и складывающих под эгидой антимонополистического законодательства рынков.

Демократизация авторитарного режима влечёт за собой перераспределение сфер и степени политического влияния и связанные с этим институциональные изменения. На Тайване этот процесс протекал путём постепенного расширения политического представительства разрешенных оппозиционных партий в рамках существующей политической системы. В результате формирования реальной партийно-парламентской оппозиции Гоминдан сумел преобразоваться из монопольно правящей олигархической партии в партию парламентского типа, конкурирующую за власть с другими партиями и объединениями в ходе законодательно определенной процедуры выборов.

Одним из важных факторов успешной институциализации демократии в традиционных обществах является морально-этическая легитимность институтов, то есть понимание значительной частью населения необходимости того или иного института демократии и информированности о его деятельности. Преодоление кризиса легитимности связано с решением двух задач. Во-первых, с укреплением доверия к институтам демократии, что достигается, в частности, с помощью реального улучшения материального положения основных социальных групп (но не только). Во-вторых, с созданием механизма преодоления социокультурных противоречий и «расколов», для чего нужно в первую очередь опираться на социальные группы, ориентирующиеся на ценности рационализма и эффективности. Среди действенных инструментов выхода из проблем утраты легитимности -создание «равных» экономических возможностей представителям разных социокультурных ориентаций, через свободу выбора форм собственности. Наконец, важной частью механизма преодоления социокультурных противоречий является формирование «срединной» культуры, которая органично соединяет на принципах уважения и диалога традиционные и современные ценности.

Политические реформы на Тайване проходили в относительно замедленном темпе, посредством пошагового алгоритма, но в подобном подходе содержался глубокий смысл. Можно без преувеличения сказать, что видение Сунь Ятсеном проблемы модернизации доказало свою историческую правоту. Бездумное перенесение на национальную почву политических традиций Запада, без их предварительного адаптирования к местным условиям, привело во многих странах Азии, Африки и даже Европы к появлению социальных и экономических конфликтов, межэтнических распрей и т.п. Необдуманные поспешные действия и мероприятия на Тайване могли вызвать потрясения в социальной и экономической жизни. Но не вызвали и не привели, поскольку «матрица» реформирования была иной.

После перемещения Китайской Республики на Тайвань введённое там авторитарное правление имело целью обеспечить политическую стабильность и государственную безопасность и было, пожалуй, неизбежным явлением, ибо КПК представляла для Гоминдана в то время вполне реальную угрозу. Кроме того, авторитаризм способствовал ускоренной экономической и политической модернизации тайваньского общества.

Развитие городского общества, возрастание численности среднего класса и его роли в народохозяйственном организме, соответственно — усиление давления со стороны этих современных структур на власть, вынудило лидеров Гоминдана в конце 80-х годов приступить к перестройке на демократических принципах всей политической системы. В число первых реформаторских шагов входила отмена запрета на создание партий, благодаря чему демократическое движение легализовалось и в последующие годы реформ играло роль конструктивной оппозиции.

Процесс модернизации Тайваня привел к появлению на острове сбалансированной в основных параметрах социально-экономической структуры. Администрация сумела создать общество свободной конкуренции и частной собственности с сильными социальными гарантиями для различных слоев населения и одновременно утвердить основные принципы политической демократии — многопартийность, свободные выборы, обеспечение прав и свобод граждан и т.п.

Экономический рост в целом благоприятным образом сказывался на развитии тайваньской демократии. Прежде всего, на его основе удалось резко сократить численность социальных аутсайдеров, улучшить качество жизни основных групп населения и тем самым понизить уровень политических и социальных противоречий. Кроме того, экономический рост предоставил отдельным лицам, социальным группам и государству в целом дополнительные ресурсы для развития образования, наращивая интеллектуальный потенциал сообщества. Наконец, благодаря децентрализации экономической системы, когда многие экономические решения принимались относительно независимыми частными лицами и компаниями, Тайвань избавился от необходимости иметь сильное, авторитарное центральное правительство.

Проведённый нами анализ позволил сделать вывод о том, что конфуцианские ценности не утратили для Тайваня своего значения и в настоящее время. В тайваньском обществе они служат противовесом явно наметившейся тенденции, которая связана с апологией индивидуальной свободы, когда расширение свободы граждан происходит без соответствующего увеличения их ответственности. Западные демократические нормы не могли бы прижиться на тайваньской почве и стать частью политического процесса, если бы они не были соединены с традиционными ценностями. Тайваньское руководство отчётливо понимало, что постепенная замена патернализма политическим участием и духом соперничества отнюдь не требует подавления конфуцианства. Поэтому массовое заимствование западных форм и технологий не изменило характера китайской культуры на Тайване, а скорее дополнило её, органически вписав новые элементы в ткань традиции. Как бы ни складывалась дальнейшая судьба процесса трансформации традиционного общества на Тайване, его общественно-политическая система в видимой перспективе будет основана на сочетании традиционных ценностей и ориентиров западного либерализма. Страна успешно осваивает технические и демократические достижения западного мира, но в то же время оберегает и воспроизводит многие черты традиционной культуры, как основы национальной идентичности.

В ходе конституционной реформы на Тайване были серьёзно изменены функции практически всех органов государственной власти. Была заложена законодательная основа для достижения основных целей политической реформы - усовершенствования системы власти и распределения полномочий между ветвями центрального правительства, а также сокращения числа уровней управления. Более того, была сформирована полноценная система «сдержек и противовесов». Законодательная палата наделена большей властью в этой системе, получив право инициирования импичмента президента, а также право вынесения вотума недоверия правительству. Кроме того, новые поправки закрепили процедуру избрания президента и вице-президента республики, губернатора провинции (затем отмененное), мэров Тайбэя и Гаосюна; изменены сроки полномочий президента и вице-президента и Национального собрания, внесены другие поправки в конституцию в форме её дополнительных статей, без изменения основного текста. В результате проведенных конституционных реформ вся система власти на Тайване сверху донизу стала выборной.

Тайвань сумел пройти значительный путь от общества, живущего по законам военного времени, до демократии, нацеленной на совершенствование механизмов осуществления власти. Отмена временных правил на период национальной мобилизации для подавления коммунистического мятежа и восстановление замороженной в тот период части статей конституции были важным шагом. Еще более существенным моментом явилась адаптация Основного Закона к реальности сохранения суверенитета «Китайской Республики» только над тайваньской территорией. Это, помимо создания нормативной базы автономного существования Тайваня, позволило преодолеть явно недостаточную дееспособность высших избираемых органов, возникшую из-за преклонного возраста основной массы депутатов.

В целом процедура согласования поправок к конституции, стремление принять новую конституцию и новые законы, направленные на расширение демократических свобод, свидетельствуют о том, что Тайвань за последние годы ушёл от однопартийной авторитарной политической системы и постепенно приближается к многопартийной политической системе, характеризуемой наличием полного набора эффективных и дееспособных институтов демократии.

Основными чертами и признаками трансформации традиционного тайваньского общества являлись:

1) Отсутствие соответствующего демократического опыта. На Тайване никогда прежде не было институтов свободной прессы, независимой судебной системы, автономных гражданских ассоциаций, необходимых для функционирования либеральной демократии. Поэтому оппозиция столкнулась с серьёзными препятствиями в поисках поддержки своих реформистских программ;

2) Реформы, начавшиеся на Тайване с обретением независимости, преимущественным образом инициировались и проводились сильными властными структурами, способными сконцентрировать ресурсы общества на решении крупномасштабных задач, преодолеть сопротивление сторонников традиционных укладов. Поэтому наиболее распространённым и рассчитанным на скорую отдачу способом внедрения и закрепления демократии на Тайване стала ее институционализация.

3) На первых порах перехода тайваньского общества к демократии развитие системы общественных взаимосвязей посредством товарно-рыночной координации не сопровождалось формированием институтов плюралистической демократии. Тайвань положил в основу постепенный, поэтапный метод перехода к рыночной экономике и уже на её основе - к политической демократизации, многопартийной системе и свободным выборам. К моменту начала демократических реформ Тайвань в основном уже являлся экономически развитым государством. Экономическая и социальная трансформация Тайваня обеспечила как формирование сильного среднего класса, так и более-менее равномерное распределение национального богатства среди автономных секторов общества, повысила степень влияния становившихся всё более независимыми СМИ и способствовала развитию гражданского общества.

4) Идеологическая установка Гоминдана на демократизацию. В отличие от КПК в КНР, Гоминдан на Тайване идеологически не был против демократии. Более того, его официальная идеология определяла переход к демократии в качестве основной цели режима. Отсутствие идеологических препятствий позволило осуществить более гибкую политику реформ. Кроме того, существовавшая на Тайване авторитарная система содержала уже в себе несколько «полудемократических» институциональных образований, таких, как местное самоуправление и выборы, что позволяло смягчить режим «диктатуры для развития».

5) Своеобычной характеристикой демократизации на Тайване стало стремление тайваньского общества к национальной самоидентификации и недовольство политикой режима партии Гоминдан, руководящее положение в которой первоначально занимали политики, пришедшие с материка.

6) Трансформации традиционного общества на Тайване способствовали как общемировые, так и региональные тенденции демократизации середины 1970-х гг. в Европе, Латинской Америке и Восточной Азии. Тайвань получил широкую поддержку от Конгресса США и тайваньских иммигрантов в этой стране. Своеобразие этому процессу придавало одно обстоятельство: руководители Тайваня полагали (и не без оснований), что демократизация Тайваня позволит ему получить международную поддержку в его противостоянии с коммунистическим материковым Китаем.

7) Важнейшей характеристикой политической трансформации на Тайване было то, что она проходила под влиянием многовековых социокультурных традиций. Идея развития соединялась с собственным социокультурным комплексом. Именно он послужил духовной основой перехода тайваньского общества к демократии. Обращает на себя внимание интегративная роль конфуцианства. Его ценности гармонии, честности, социальной взаимозависимости, самосовершенствования как средства воспитания чувства ответственности и исполнительности «санировали» порядки жёсткой конкуренции в трансформирующемся обществе.

Конечно, тайваньская модель не может быть в «чистом» виде применена в других странах, поскольку она является уникальным набором социальных и политических структур, которые возникли в ответ на специфические исторические обстоятельства, культурные ценности и проблемы. Правительство Тайваня, по всей вероятности, должно быть готовым к тому, что ему придется иметь дело со значительно возросшим пакетом требований со стороны населения острова. Демократические преобразования объективно требуют поддержания равновесия между государством и гражданским обществом, которое стремится усилить себя как за счёт более эффективной деятельности государственных институтов, так и за счёт дополнительных гарантий стабильности и жизнестойкости самой демократии.

Существует целый ряд общих моментов, характеризующих модернизационные процессы в обеих частях «большого» Китая. Во-первых, в обоих случаях преобразования начались сверху и осуществлялись в условиях авторитарного однопартийного режима. Это создавало благоприятные условия для модернизации, особенно на её первом этапе, когда требуется максимальная концентрация экономических и политических средств для решения первоочередных задач. Во-вторых, наличие в обоих случаях единой для всего общества государственной политической идеологии — на материке коммунистической, на Тайване - «трех народных принципов». Единые идеологические установки позволили обеспечить эффективное политическое руководство процессом модернизации. В-третьих, в обоих случаях главное внимание уделялось экономической модернизации, преобразованиям в сфере политических отношений отводилось второстепенное место. В-четвёртых, государственное регулирование развития экономики. Участие правительства в решении народнохозяйственных и социальных задач, включая вопросы образования и культуры, позволило избежать анархии производства, дезинтеграционных процессов, чрезмерной траты людских и материальных ресурсов, и в конечном счете, обеспечить структурную перестройку промышленности и сельского хозяйства. Наконец, в обоих случаях важную роль в осуществлении модернизации играли высшие руководители - Чан Кайши и позднее Цзян Цзинго и Дэн Сяопин. Если бы не их непреклонная решимость осуществить задуманное, личное участие в выработке принципиальных решений и претворении их в жизнь, то намеченные социально-экономические перемены могли и не состояться.

Сегодняшний Тайвань демонстрирует, верно, некую модель будущего развития КНР и тем самым позволяет лучше представить и понять логику предстоящего политического развития КНР. Конечно, это развитие идёт медленнее, чем на Тайване, и зачастую в других формах, но, тем не менее, политический эксперимент на Тайване, как нам представляется, способен повлиять на развитие КНР. В то же время, учитывая как историко-культурную, так и системную, социально-экономическую специфику этой страны, можно предположить, что КНР пойдёт к демократии своим собственным, отличным от других азиатских стран путём.

Список научной литературыМиннуллин, Айдар Рашидович, диссертация по теме "Теория политики, история и методология политической науки"

1. Джери Д., Джери Ю. Большой толковый социологический словарь

2. Collins). Том 1 (А-О): Пер. с анг. М.: Вече, ACT, 1999. 544 с.

3. Конституция Китайской Республики. Тайбэй: Правительственное информационное бюро Китайской Республики, 1998. 72 с.

4. Ли Дэнхуэй. Китайская Республика к расцвету демократии через возрождение культуры // Свободный Китай. 1996. № 1.

5. Ли Дэнхуэй. Открытие нового пути демократии: Выст. на 24-омсобрании Конституционного конвента Национального Собрания, 25 декабря 1989 г. Тайбэй: Секретариат Национального Собрания, 1991. 80 с.

6. Прекрасные высказывания Президента Чана. Тайбэй, 1967. Ч. II. (на кит. яз.)

7. Современный Тайвань. Справочно-аналитические материалы. Выпуск 4(13), М.: Ин-т Дальнего Востока РАН, 2002.

8. Социология: Энциклопедия / Сост. А.А.Грицанов, В.А.Абушенко, Г.М.Евелькин, Г.Н.Соколова, О.В.Терещенко. Мн.: книжный Дом, 2003.1312 с.

9. Сунь Ятсен. Избранные произведения. М., 1964.

10. Тайвань. Краткие справочные сведения. М., ИДВ РАН, 1992-1997.

11. Чэн Шуйбянь. Сын Тайваня. М., 2000.

12. Сборник законов Китайской Республики. Унань фалюй сяоцзу. Тайбэй, 1995. (на кит. яз.)

13. Chen Shui-bian. A new Era of Peace and Prosperity. Taipei: Government V Information Office Republic of China, 2001. 50 p.

14. Industry of Free China. Taipei, 1995.

15. Lee Teng-hui. Memoirs: The road to democracy. Taiwan's pursuit of identity. Tokyo: PHP Institute, 1999.

16. Statistical yearbook of the Republic of China. Taipei. 2001.

17. Taiwan Statistical Data Book. Taipei 2001.

18. Taiwan Statistical Data Book. Taipei. 1995.

19. The Republic of China Yearbook. Taiwan 2002. Taipei, 2002.1. Литература

20. Ашин Г.К., Кравченко C.A., Лозаннский Э.Д. Социология политики. Сравнительный анализ российских и американских политических реалий. М.: Экзамен, 2001. 608 с.

21. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: «Медиум», 1995. 315 с.

22. Бегунов ТО.К., Лукашев А.В., Пониделко А.В. 13 теорий демократии. Санкт-Петербург: ИД «Бизнес-Пресса», 2002. 114 с.

23. Буров B.F. Модернизация тайваньского общества. М., 1998.

24. Василенко И.А. Политическая глобалистика. М.: Логос, 2003. 224 с.

25. Васильев Л.С. История Востока. М.: Высшая школа, 1994. 514 с.

26. Галенович Ю.М. Москва Пекин, Москва - Тайбэй. М.: «Изографус», 2002.655 с.

27. Гайдар Е. Экономические реформы и иерархические структуры. Аномалии экономического роста. Статьи. Том 2. М.: «Евразия», 1997. 345 с.

28. Гудошников Л., Ларин А.Г., Батчаев Э.О. Современный Тайвань: справочно-аналитические материалы. Выпуск 1(10), Москва: Ин-т Дальнего Востока РАН, 2000. 212 с.

29. Гудошников Л.М. Президентские выборы 2000 г. на Тайване и проблемы безопасности в Дальневосточном регионе. М.: Издательский центр ИСАА при МГУ, 2000. 79 с.

30. Гудошников Л.М., Кокарев К.А. Политическая система Тайваня. М., 1997. 145 с.

31. Джонсон П. Современность: Мир с двадцатых по девяностые годы. В 2-х тг. Т.П. М. Изд-во Анибус ТОО «ВИЛАНД», 1995. 477 с.

32. Егоров К.А. Представительная система Китая: история и современность. М.: Спарк, 1998. 235 с.

33. Жижек С. Ирак: история про чайник / Пер. с анг. А.В.Смирнова. М., Праксис, 2004. 224 с.

34. Иванов П.М. Формирование многопартийности на Тайване и Демократическая прогрессивная партия. Современный Тайвань. Иркутск, 1994. 216 с.

35. Каппелер А. Россия — многонациональная империя. М., Изд-во «Прогресс — Традиция», 1997. 344 с.

36. Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. М.: Моск. центр Карнеги, 2005. 647 с.

37. Кола Д. Политическая социология. М.: ИНФРА-М, 2001. 405 с.

38. Копосов Н.Е. Хватит убивать кошек. М.: Новое литературное обозрение, 2005.240 с.

39. Кравченко А.И. Политология: учеб. М.: Т.К.Велби, Изд-во Проспект, 2005. 448 с.

40. Красовицкая Т.Ю. Модернизация России. Национально-культурная политика 20-х гг. М.: Институт Российской истории РАН, 1998. 315 с.

41. Критика теории модернизации: Научно-аналитический обзор / Авт. Л.Б.Волков. М.: ИНИОН АН СССР. 77 с.

42. Курс лекций по политологии / ред. М.Х. Фарукшин. Казань: КГУ, 1994. 252 с.

43. Ларин А.Г. Президент, или демократия с тайваньской спецификой. М.: «Муравей», 2004. 178 с.

44. Ларин А.Г. Два президента или путь Тайваня к демократии. М.: Academia, 2000. 200 с.

45. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. М., 1997. 282 с.

46. Малевич И.П. Внимание Китай. Минск, 2000. 172 с.

47. Мельвиль А.Ю. Внешние и внутренние факторы демократических транзитов. М.: Центр международных исследований МГИМО, 1999. 354 с.

48. Михеев В. Проблемы модернизации Тайваня. М., 2001. 164 с.

49. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., Фонд экономической книги «Начала», 1997. 213 с.

50. Островский А.В. Тайвань накануне XXI века. М.: «Восточная литература» РАН, 1999. 220 с.

51. Переходы и катастрофы: опыт социально-экономического развития /

52. Под ред. Ю.М.Осипова и Н.Н.Шургалиной. Изд-во МГУ, 1994. 426 с.

53. Политология / Под ред. В.Д. Перевалова. М.: ИНФРА-М, 2002. 371 с.

54. Политология / ред. М.А. Василик. СПб: «Бизнес-Пресса», 1999. 365 с.

55. Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточное Европе и Латинской Америке. М.; РОССПЭН,2000. 204 с.

56. Рукавишников В., Халман Л., Эстер П. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. М.: «Совпадение», 1998. 315 с.

57. Современный Тайвань / Под ред. П.М. Иванова. Иркутск, 1994; Тайвань. 178 с.

58. Справочник для деловых людей / Под ред. Л.М. Гудошникова, А.Г.

59. Ларина, В .Я. Портякова. М., 1992; 118 с.

60. Тайвань. Справочник / Под ред. Л.И. Кондрашовой. М., 1993. 79 с.

61. Стариков Е.Н. Общество-казарма. От фараонов до наших дней. Новосибирск: «Сибирский хронограф», 1996. 258 с.

62. Тайвань на рубеже веков. Новые условия и новые вызовы. М., 2001. 341 с.

63. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М.: «Прогресс», 1995. 134 с.

64. Трубина Е.Г. «Метаистория» и историки // Х.Уайт. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века / Пер. с анг. Под ред. Е.Г.Трубиной и В.В.Харитонова. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та. 2002. 528 с.

65. Хейвуд Э. Политология7 ред. Г.Г. Водоглазова, В.Ю. Вельского. М: Юнити, 2005. 525 с.

66. Чжун Оскар. История Тайваня. М., 2000. 245 с.

67. Чилкот Рональд X. Теории сравнительной политологии. В поисках парадигмы / Пер. с анг. М.: ИНФРА-М, Издательство «Весь мир», 2001. 560 с.'

68. Шин И.А. Тайвань: эволюция массового сознания в контексте модернизации общества. Иркутск: Центр по изучению Тайваня Ин-та Востоковедения РАН, 1994. 219 с.

69. Голосов Г.В. Форматы партийных систем в новых демократиях: институциональные факторы неустойчивости и фрагментации // Полис. 1998. №1.

70. Гудошников JI. Эволюция политического режима на Тайване // Проблемы Дальнего Востока. 1993. №5.

71. Иванов П.М. Демократическая прогрессивная партия и формирование многопартийности на Тайване // Проблемы Дальнего Востока. 1993. №5.

72. Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общество // Полис. 1997. № 4.

73. Клямкин И.М. Политическая социология переходного общества // Политические исследования. 1993. № 4.

74. Липсет С., Торрес Дж. Сравнительный анализ социальных условий, необходимых для становления демократии // Международный журнал социальных наук. 1993. № 3.

75. Машан Б.С. Специфика политического процесса и особенности его регламентации в посттоталитарный период. www.kisi.kz/Parts/IntPol/21-05-02Mashan.html.

76. Меркл П. Каковы сегодняшние демократии? // Международный журнал социальных наук. 1993. № 3.

77. Мынсын Пей. Загадка восточноазиатской исключительности // Русский q Журнал. 18.11.1997. www.russ.ru/joumal/predely/97-l l-18/pey.htm.

78. Надаис А. Выбор избирательных систем // Полис. 1993. № 3.

79. Никитченко А.Н. Транснационализация демократии. // Полис. 1999. № 2.

80. Чжун О. До правительственных служб один щелчок мышью // Тайваньская панорама. 2003, №2.

81. Попов Э.А. Институционализация российской демократии //Социол. ^ исслед. 2001. № 5.

82. Робинсон Джеймс А. Новый шаг вперед в развитии демократии в Китайской Республике // Свободный Китай. 1996. № 1.

83. Синь Хуан Майкл Сяо «Общественные движения и гражданское общество на Тайване». // Копенгагенский журнал азиатских исследований. 1996.

84. Jv 63. Уоллерстайн М. Избирательные системы, партии и политическая стабильность//Полис. 1992. № 1.

85. Хантингтон С. Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации // Мировая экономика и международные отношения. 1995. № 6.

86. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии //Полис. 1996. № 5.66. 2-я Демократическая ассамблея Тихоокеанского региона // Тайваньская панорама. №5. 2004.

87. Armijo L.E., Th.J. Bierkster, A.F. Lowenthal. The Problems of Simultaneous Transitions. L. Diamond. Economic Reform and democracy. Baltimore, 1995.

88. Bauer, Joanne R. The East Asian Challenge for Human Rights, Cambridge. Cambridge University Press, 1999. 368 p.

89. Bell D., K.Jayasuriya. Understanding Illiberal Democracy in Pacific Asia. New York: St. Martin's Press, 1995. 308 p.

90. Diamand L., Plattner M.F. The global resurgence of democracy. Baltimore & L.: the John Hopkins University Press, 1993. 290 p.

91. Friedman E. The Politics of Democratization: Generalizing East Asian ^ Experiences. Transitions: Asia and Asian America Series. Boulder and

92. Oxford: Westview Press, 1994. 302 p.

93. Goetz K.H., Peters G.B. Institutional Theory and Political Executives: Creating Executive Organizations East and West, Рарёг presented at Conference on Institutional Theory, ross Priory, Dunb. Scotland, 1999. 89 p.

94. Mainwaring, Scott. Rethinking Party Systems in the Third Wave of Democratization. The Case of Brazil. Stanford: Stanford University Press, 1999. 219 p.

95. Hu Fu. The transition from a Modern Autoritarion regime and the ' Development of Democracy in Taiwan. Preprint. Taipei, 1994. 184 p.

96. Hungmao Tien. The great transition: political and social change in the Republic of China. Stanford: Hoover Institution press, 1989. 215 p.

97. Hunter A., Sexton J. Contemporary China. New York, 1999. 311 p.

98. Huntington S. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. London, 1997. 370 p.

99. Inglehart R. Modernization and Postmodernization. Cultural, Economic, and Political Change in forty-three Societies. Princeton: Princeton University Press, 1997. 256 p.s

100. Kyn-yu Woo P. The Modernization of Confucianism A Discussion on the Cultural Change from Consanguineous Feeling to District Concern. Confucianism and Modernization. A Symposium. Taipei, 1987. 96 p.

101. Kelly J.S. Social Choice Theory. Berlin, 1986. 274 p.

102. Lang Li Wen. "Social Development in the Republic of China, 1949-1981: Societal Development and Individual Modernity". China: Seventy Years- After the 1911 Hsin-hai Revolution. Ed. By Hung-dah Chiu Charlottesville, 1984. 301 p.

103. Lerner D. The passing of traditional society. Glencol: Free press, 1991. 216 P

104. Linz J. and A. Stepan. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe, Baltimore, 1996.420 р.

105. Linz J. Transitions to democracy. Washington Quarterly, 1990. 187 p.

106. March J., Olsen J. Rediscovering Institutions: The Organizational Basis of Politics. New York: The Free Press, 1989. 124 p.

107. Metzger T. Escape from predicament. Neo-confucianism and China's Evolving Political culture. New York, 1977. 232 p.

108. Quiet Revolutions on Taiwan, Republic of China. Edited by Jason C. Taipei: Kwang Hwa Publishing Company, 1994. 138 p.

109. Sartori G. Comparative Constitutional Engineering: An inquiry into Structures, Incentives, and Outcomes. London: Macmillan, 1994. 120 p.

110. Take off for Taiwan? / Edited by Peter Ferdinand. London: Royal Institute of International Affairs, 1996. 117 p.

111. Yun-han Chu. Crafting Democracy in Taiwan. Taipei: Institute for National Policy Research, 1992. 295 p.

112. Yusheng Lin. Reluctance to Modernize. The Influence of Confucianism on China's Search for Political Modernity. Confucianism and Modernization. A Symposium, ed. by Joseph P.L.Jiang. Taipei, 1987. 218 p.

113. Тянь Хунмао. Великий перелом. Тайбэй, 1991. (на кит. яз.) 97 с.

114. Чэн Мингтон. Политическая трансформация на Тайване. Тайбэй: Ю-Дан, 1995. (на кит. яз.). 219 с.

115. Alterman E. Democratic Foreign Policy // World Policy. Vol. XIII. No. 2. 1996.

116. Barber B. R. Democracy at Risk. American Culture in Global Culture II World Policy Journal. Vol. XV. No. 2. 1998.

117. Candidate mudslinging jeopardizes democracy. The media's crucial role in checks and balances // The China Post. 2001.

118. Chan C. New Era of Democracy for Taiwan // San Antonio Express-news. 10th issue.

119. Chen's rush to referendum // The China Post. 2003. June 30.

120. Chiu Yueh-wen. Human rights reflect the essence of life. // Taipei Journal. 08/04/2002.

121. Wu D. Human rights law promises changes. // Taipei Times. Saturday^ July 26.

122. Eviction of Lee necessary for KMT // The China Post. 2001. Saturday. September 22.

123. Geddes. B. Challenging the Conventional Wisdom. // Journal of Democracy. Vol. 5. No. 4. October 1994.

124. Gunter R., Diamandorus P.N., Puhle H.-J. O'Donnell's "Illusions": A Rejoinder // Journal of Democracy. Vol.7. No.4. 1996.

125. Hermet G. Introduction: The Age of Democracy? // International Social Science Journal. No. 128. May 1991.

126. Lee Teng-hui. Democracy in Taiwan // Free China Review. 1995. Vol. 45. No. 10.

127. Leung, Yuen-sang. The Uncertain Phoenix: Confucianism and its Modern Fate // Confucianism and Modernization. A Symposium. Taipei. 1987.

128. Mainwaring.S. Party Systems in the Third Wave // Journal of Democracy. 1998. No. 3.

129. Nelson J. Linkages Between Politics and Economics // Journal of Democracy. Vol. 5. No. 4. October 1994.

130. No.4 in competitiveness? // The China Post. 2004/10/24.

131. Peters B.G. Institutional theory: Problems and Prospects // Political Science Series No. 69, July 2000. Institute for Advanced Studies. Vienna.113. "Rude" versus "crude" // The China Post. 2001. Monday, October 22.

132. Rustow D.A. Transitions to democracy: Toward a Dynamic Model. "Comparative Politics". 1970. Vol. 2. No. 3

133. Scarrow S.E. Parties and the Expansion of Direct Democracy: Who Benefits? // party Politics, 1999. No.3.i

134. Schedler A. What is Democratic Consolidation? // Journal of Democracy. -1998. No. 4.

135. Sheridan G. Asian Values Western Dreams: Understanding the New Asia. St. Leonards, Australia: Allen and Unwin.

136. Taiwan Rises One Place in Press Freedom Rankings // Taipei Times. Thursday. October 28. 2004.

137. Taiwan is not yet a mature, stable democratic country // The China Post.2003. June 20.

138. Culpan T. The Democratic Dream. // Taiwan Review. Vol.54. No. 10. October 2004.10/01/2004.

139. Weingast B.R. The Political Foundations of Democracy and the Rule of Law //American Political Science Review, v. 91. No. 2. 1997.

140. Winckler E.A. Institutionalization and Participation on Taiwan: from hard to soft authoritarianism? // China Quarterly. 1984. No. 99.

141. Yeh L. Pan-blues retain majority // Taipei Times. Sunday, December 12.2004.

142. Yun-han Chu. Taiwan's unique challenges // Journal of Democracy. 1996. No. 7.

143. Zhang B. Corporation, Totalitarianism and transitions to Democracy // Comparative Political Studies. Vol. 27. No. 1. 1994.1. Диссертации

144. Хсу Джинг Фэн Джун. Сравнительный анализ демократизацииполитических систем в СССР/России и на Тайване (1985-2000): Дисканд. Пол. Наук: 23.00.02 / Моск. гос. ин-т межд. отн. М., 2001. 172 с.

145. Конституция Китайской Республики основана на политической философии доктора Сунь Ятсена, воплощенной в трех народных принципах: национализм, демократия, народное благосостояние.

146. Конституция Китайской Республики была принята 1 января 1947 года и введена в действие 25 декабря того же года. На протяжении последних лет Национальное собрание шесть раз вносило поправки для того, чтобы укрепить процесс демократизации.

147. Последние поправки уменьшили функции Национального собрания, передав большую часть их полномочий Законодательному юаню, иприблизили парламентскую организацию государства к однопалатной системе.

148. Эти дополнения также оговаривают, что человек может занимать пост президента максимум два четырехлетних срока подряд. Девятый президент Китайской Республики Ли Дэнгхуэй вступил в должность 20 мая 1996 года как первый всенародный избранный президент.

149. Второй всенародно избранный президент Китайской Республики (десятый по счёту) Чэнь Шуйбянь, член Демократической прогрессивной партии, вступил в должность 20 мая 2000 года. Переизбран в 2004 году.

150. Законодательном юане, и Национальное собрание работает в соответствии с дополнительными статьями конституции с перерывом в течение одного месяца созыва.