автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Становление и эволюция славянских монастырей на Святой Горе Афон в X-XII вв.

Введение диссертации1999 год, автореферат по истории, Марченко, Алексей Николаевич

Святая Гора Афон представляет собой уникальное явление средневековой цивилизации, войдя в историю как центр духовной жизни юго-восточной и восточной Европы. Развившиеся системы монастырской организации на Афоне представляли своеобразную монашескую республику, возникшую в период общего упадка монашеской жизни на Востоке. (120, с. 522).

По мнению исследователей, данное явление объективно связано с мусульманским завоеванием Египта, Палестины и Сирии и распространением в этих странах монофизитской ереси. «После потери Востока центр православного монашества был перенесён на Афонскую гору, хотя этот процесс и занял сравнительно долгое время для своего завершения». (54, с. 42). Впитав в себя и обновив традиции Студийского монастыря, Святая Гора на протяжении нескольких веков являлась своеобразной академией духовной жизни для всех стран православного света и неисчерпаемым очагом византийской культуры - средневековыми Афинами, откуда шло заимствование организационных традиций всех монашеских учреждений, богословских учений, достижений средневековой науки, образованности, книжности, идеологии.

Уникальность Афона заключается прежде всего в том, что с ранних времён возникновения и становления здесь монашеской жизни Святая Гора стала местом совместного проживания различных этнических элементов, взаимодействие которых протекало в особенных условиях и имело принципиально отличный вид, чем в других византийских центрах интернационального общения. Одновременно со смешанными монастырями, которые никогда не были закрыты для иностранцев, на Афоне в Х-ХИ вв. возникали национальные общежития, имевшие самоуправление и внутреннюю организацию власти. (71, с. 33-34).

Афонская монашеская республика впитала региональные традиции и создала особый «православный синтез», о характере которого идут дискус4 сии. Некоторые исследователи сделали попытку охарактеризовать его нейтральными терминами: «православное содружество», «православная христианская цивилизация». (130, с. 260). По мнению Д. Закитинос, «синтез, имевший место на Святой Горе, носит, прежде всего, византийский характер, однако не покрывает всю ширину и многообразие византийской традиции». (71, с. 34).

Тот же исследователь считает, что не менее важным дискуссионным вопросом является проблема культурной, хозяйственной, правовой, социальной стороны «православного синтеза», который также ещё окончательно не решён в современной науке, и исследование его обещает богатые результаты. (71, с. 35).

В этом отношении чрезвычайно важно использование не только циви-лизационного, но и формационного подхода к изучению данной проблемы. Определенные разработки вопроса о синтезе в сфере социально-экономических отношений в процессе генезиса феодализма в Византии и Западной Европе сделаны отечественными исследователями З.В. Удальцовой и Е.В. Гутновой. В частности, учеными было отмечено, что «феодальный строй Византии развивался на основе синтеза элементов разлагающейся рабовладельческой формации с феодальными отношениями, складывающимися в варварском обществе, однако с явным превалированием античных начал, унаследованных от Римской империи». Вследствие типологического анализа основных компонентов и путей развития синтез-процесса выявлено сходство становления феодальных институтов Византии с Италией, Южной Галлией и Вестготской Испанией. (135, с. 1-3; 133, с. 10).

Настоящее исследование посвящено изучению преимущественно второго аспекта проблемы «православного синтеза» и непосредственно касается славяно-византийских взаимоотношений на Афоне в период становления и интенсивного развития здесь монашеской жизни (Х-ХП вв.). Проблема «славяно-византийского» синтеза на Афоне как часть вышеозначенной общей проблемы также широко обсуждается в науке. Важнейшим её аспектом является изучение роли и места Святой Горы в общем контексте византийского влияния на южных и восточных славян. Известно, что синтез античных и варварских начал, имевший место в процессе формирования феодальных институтов и культуры Византии и средневековых европейских государств не был единым прямолинейным процессом. Отличаясь высокой степенью сложности, он сопровождался столкновением различных сил и тенденций, будучи обусловлен разнообразными факторами социально-экономического, географического, демографического, внешнеполитического и идеологического характера. На наш взгляд, благодаря особым условиям, создавшимся на Афоне вследствие узости территориальных рамок, особого статуса Св. Горы как православного мини-государства, ясности и взвешенности исходных элементов синтеза, благоприятной атмосфере христианской этнической толерантности, в этом уголке Византии возникла уникальная возможность создания наиболее чистой модели славяно-византийского синтеза. Следовательно, данные о синтез-процессе на Афоне могут быть наиболее репрезентативны в ходе изучения различных областей славяно-византийских взаимоотношений в эпоху средневековья.

В сущности, на Афоне из трёх компонентов раннесредневекового исторического синтез-процесса (античность, варварство, христианство) наиболее рельефно проявилось воздействие христианства в становлении православной цивилизации и в превращении Афона в международный центр православного мира. Следовательно, исследование истории славянства на Афоне сопряжено с выявлением и определением роли христианства в общественном развитии и культуре славян. Данный аспект славяно-византийского синтеза в силу идеологических шаблонов марксистского подхода к истории в отечественной историографии игнорировался. Возрождение в постсоциалистическом обществе константных ценностей человеческой цивилизации делает актуальным научно и практически изучение избранной темы. 6

Являясь мощным фактором общеправославного и общеславянского синтеза и единства, Св. Гора дала импульс противоположному явлению - зарождению у славян стремления к самостоятельности, свободе, независимости, и как следствие этого, к образованию национальных славянских общностей и национальных культур. Особенно ярко эта тенденция проявилась во внутренней жизни самой афонской монашеской республики, где благодаря благоприятной среде, особой атмосфере православной терпимости стало возможным не только совместное уживание славянского, греческого и других этнических элементов, но и известное обособление славянских национальных групп за стенами собственных монастырей. Источники свидетельствуют, что славяне были активными участниками «православного синтеза» на Святой Горе в эпоху средневековья. Обосновавшись на Святогорском полуострове, они, подобно другим инородцам (иверцам, латинцам) в Х-ХИ веках создали свои монашеские объединения: Зограф, Ксилургу, св. Пантелеймона, Хиландарь и др., которые до сих пор сохранили свой славянский облик. В средневековье эти славянские монастыри имели значение широкого национального представительства в византийской державе. Помимо этого, славяне проникли во все другие малые и большие монашеские общежития, проживая в таких монастырях как Лавра, Ватопед, Св. Павел, Дохиар, Филофей. (67, с. 37).

Совместное проживание на Святой Горе славян с представителями других народностей стало причиной не только их взаимного влияния, духовно-религиозного, экономического и культурного общения и сотрудничества, но и возникновения между ними на основе различий существенных противоречий, приведших к появлению принципиально новых вещественных связей и проявлению славянского самосознания. (71, с. 37). На наш взгляд, проблема славяно-византийского общения и сотрудничества на Святой Горе Афон, разрешению которой посвящена настоящая диссертация, далеко не исчерпана. Обстоятельного исследования требует не только вопрос формирования 7 основного ядра славянства на Афоне, важнейших путей и способов его проникновения в этот уголок Византии. Несмотря на почти полуторавековую исследовательскую работу до конца не разрешённой в науке является проблема возникновения, становления и этапного развития в период средневековья каждой отдельно взятой национальной славянской общности: болгарской, русской, сербской. X. Кодов, Б.Райков, Ст. Кожухаров отмечают, что в силу ряда причин: недостаточного изучения источников о развитии монастырей, часть которых остаётся неисследованной и необнародованной, отдельные существенные моменты истории славянских обителей Афона слабо изучены, а история Зографа ждёт своего исследователя. (84, с. 7). Серьёзной исследовательской работы требует история русского афонского иночества, его главнейшего оплота на Святой Горе монастыря св. вмч. Пантелеймона и первой афонской обители русских Ксилургу. В современной отечественной историографии нет работ, посвященных специально этому вопросу. Мы считаем, что всестороннее изучение становления древнейших центров русского иночества, их идеологических, организационных и хозяйственных традиций могло бы принести не только научно-теоретическую, но и реально-практическую пользу в деле современного, наблюдающегося повсеместно процесса возрождения института русского монашества.

Помимо дальнейшего написания истории отдельных славянских монастырей, необходимо также целостное изучение самого феномена афонского славянства во всей полноте его связей и традиций взаимоотношений с византийской церковной и светской средой. В этом плане важно не только дальнейшее изучение важнейших факторов и путей византийского влияния на афонских славян; проявления в быте и жизни славянских монастырей доминирующего византийского начала. Не менее важной является обратная проблема славянского влияния на Святой Горе, формирования у афонских славян своего самосознания, проявления не только славяно-византийского, но и межславянского содружества и взаимопомощи. Комплексное осмысление 8 проблемы афонского славянства, его роли в судьбах святогорской монашеской республики в различные периоды её истории на сегодняшний день вполне назрело. Правдивое и объективное исследование этого вопроса имеет особое значение в преддверии 2000-летнего юбилея христианства, когда славянское и, прежде всего, русское монашество ведёт борьбу за своё выживание в этом крупнейшем центре вселенского православия. В силу указанных причин избранная тема является актуальной и имеющей значимость в развитии отечественного славяноведения.

Историография Св. Горы обширна, изучены различные аспекты жизни афонского монашества, что, несомненно, указывает на непрерывный живой интерес к этой монашеской республике со стороны как западного, так и восточного мира. Большой список работ крупнейших исследователей, посвященных Св. Горе Афон, помещен в статье И.Дуйчева «Центры славяновизантийского общения и сотрудничества». (67). Каталог исследований по данной теме I. Doens. Bibliographie de la Sainte Montagne de e'Athos // Le millionare du Mont Athos, 963-1963. - Chevetogne, 1963. содержит более двух тысяч наименований. Вместе с тем, число работ, посвященных афонскому славянству, остаётся сравнительно ограниченным, что также говорит о недостаточной разработке и исследовательской перспективе избранной темы.

Первый шаг в деле исследования феномена афонского славянства был сделан в трудах дореволюционных русских исследователей XIX - нач. XX вв. как светско-научного, так и церковного направления. (2, 5, 55, 87-91, 98) Главной заслугой этих учёных является описание, систематизация и введение в научный оборот главнейших источников, дающих сведения о славянских монастырях Св. Горы. Необходимо отметить, что в трудах большинства дореволюционных исследователей история славянских обителей на Афоне еще не выделена в отдельную научную проблему. Интерес к афонскому славянству выражен в общем контексте научного интереса к Св. Горе и её историческому, духовному и культурному наследству. Не случайно ряд авторитетных 9 работ, касающихся исследуемой темы, носит характер энциклопедии фактов по истории восточного и афонского монашества. (25, 122, 123).

Тем не менее, в трудах епископа Порфирия (Успенского) и, в особенности, архимандрита Леонида (Кавелина), впервые предпринявшего попытку написания научной истории крупнейших славянских обителей Афона: Зо-графа, св. Пантелеймона и Хиландаря, - обнаруживается постановка двух главнейших проблем, связанных с историей славян на Афоне. Это проблемы колонизации славянами Афонского полуострова, а также становления здесь первых славянских монастырей и их этапной эволюции. (87, 117). Вполне понятно, что вследствие неизученности основных проблем социально-экономического и политического строя славянского общества предгосудар-ственного периода, недостаточного исследования материалов важнейших источников, исследователи ограничились лишь описанием общей канвы исторических событий и лишь некоторыми суммарными оценками и характеристиками.

Совершенно неисследованными в дореволюционной науке остались вопросы внутренней организации и хозяйственной жизни славянства на Афоне как в домонастырский, так и в монастырский периоды.

В отечественной историографии тема афонского славянства и славянского монашества на Афоне хотя и не рассматривалась в данной постановке вопроса, не раз косвенно звучала в ходе изучения фундаментальных проблем: славянской колонизации Балканского полуострова и становления феодализма на территории Византии и балканских славянских стран. Так, например, в трудах отечественных исследователей Г.Г.Литаврина и О.В. Ивановой, наиболее полно изучивших процесс заселения славянами центральных областей Балканского полуострова и, прежде всего, Македонии и Солунской области, было обращено преимущественно на вопросы социально-экономического и политического состояния славянских объединений - «сла-виний» в преддверии заселения славянами Афона и Халкидики. Учёные вы

10 явили основные районы локализации крупнейших славянских племенных союзов вокруг Солуни в VII-VIII вв., впоследствии принявших участие в колонизации Афона. (76, 97). Следует отметить, что в этих работах исследователи хотя и касаются вопроса о колонизационных действиях славян в районе Афона и Халкидики, однако, подробно не рассматривают его, несмотря на генетическую связь этого вопроса с проблемой освоения славянами ареала Солуни и важность в дальнейшем историко-культурном и духовном развитии региона. Вполне понятно, что вследствие господства в советской науке марксистского подхода, внимание большинства крупнейших учёных этого периода: Г.Г.Литаврина, А.П.Каждана, Е.П.Наумова, М.М.Фрейденберга, К.А.Осиповой, М.Я.Сюзюмова, К.В. Хвостовой - было обращено, прежде всего, на вопросы социально-экономического развития Византии и балканских стран. Значительное внимание исследователями уделяется изучению процесса складывания на территории Византии, Болгарии и Сербии крупного монастырского землевладения, а также связанных с ним социально-юридических проблем. (81, 94, 95, 105, 112, 127- 129, 138- 140). В югославской науке глубокое осмысление проблем византийского феодализма прослеживается в трудах Г.Острогорского (113, 114).

Говоря о работах, посвященных изучению социально-политического строя Византии X-XII вв., необходимо отметить работу А.П.Каждана, выявившего наиболее общие проблемы жизни византийского монастыря как социальной группы. В значительной мере эта работа посвящена обозрению основных типов монастырского устройства в Византии, в связи с чем имеет принципиальное значение для изучения организационных основ жизни славянских обителей и монашества Афона в целом. (80).

В современной болгарской и сербской историографии также велась разработка проблем колонизации славянами ряда областей Балканского полуострова и создания на их территории раннефеодальных государств. Этим вопросам уделили большое внимание Д.Ангелов и В. Тыпкова-Заимова, ко

11 торых главным образом интересовало заселение славянами и дальнейшее социально-экономическое развитие территорий будущего болгарского государства. (46, 131). Й. Иванов, И. Дуйчев, В. Тыпкова-Заимова внесли весомый вклад в изучение колонизационного процесса не только района Солуни, но и юго-восточной территории, в том числе, Халкидики и Кассандры, образованию и устойчивому существованию вблизи Афона вплоть до середины XI в. славяно-болгарских поселений. (21, 66, 73, 132).

Необходимо указать на то, что в этих работах главное внимание уделено политической и этнической сторонам процесса, тогда как проблемы социально-экономической жизни славян в IX-XI вв., в частности, их взаимоотношений с афонскими монастырями, остаются недостаточно изученными. В центре внимания южнославянских медиевистов, изучавших историю Зогра-фа, св. Пантелеймона и Хиландаря в эпоху средневековья, были прежде всего вопросы этапного развития каждой славянской общности Афона с привлечением ряда новых источников. Исследователи пытались доказать историчность славянства на Св. Горе и выявить его роль в средневековой истории Афона. (49, 50, 51, 68, 72, 83, 110, 124, 125). Важнейшей заслугой В.Мошина является попытка рассмотреть историю развития славянских монастырей Афона в контексте политической истории славянских держав, их взаимоотношений в Х-XII вв. с Византией. Учёный выявил взаимосвязь главнейших политических событий на Балканах и Киевской Руси с основными вехами в жизни афонских славян. (101). На наш взгляд, необходимо говорить о неравномерности разработки этой проблемы в отношении каждой из обителей, что также составляет перспективу для дальнейшего исследования.

Некоторые исследователи сосредоточили своё внимание на изучении вопросов организации монастырской жизни на Св. Горе. В частности, в работах М. Живойинович и Д. Гранича рассмотрен ряд важных вопросов, связанных с существованием на Афоне как греческих, так и славянских монастырей исихастского типа - «келлий». Основываясь на богатом материале источни

12 ков, учёными рассмотрен процесс эволюции организационной структуры афонских келлий, их юридического статуса на Афоне. Значительное место в этих работах отводится изучению феномена келлии св. Саввы в Карее и вопроса её взаимоотношений с другой сербской обителью - Хиландарём. В этих исследованиях учёным удалось показать глубокую взаимосвязь этих двух монашеских институтов афонского славянства, выявить основные черты Карейской келлии св. Саввы, выделяющие её из общего числа афонских келлий. (58, 59, 69). Как нам кажется, исследователями недостаточно изучен вопрос о степени влияния и распространения исихастских идей в среде афонского славянства и в жизни каждой славянской общности в отдельности.

Что касается организационных традиций славянских общежительных монастырей - «киновий», необходимо отметить наличие лишь узкого круга работ, посвящённых преимущественно изучению отдельных фрагментов уклада жизни Хиландаря, выявлению роли и некоторых функций основных звеньев его структуры управления. (104, 151). Мы считаем, что на сегодняшний день вполне назрела необходимость подробного изучения, как уклада жизни, так и всей системы организации и управления славянских общежитий Афона с выявлением всех функциональных особенностей каждого лица монастырской администрации. Этому способствует наличие богатого материала источников, прежде всего, устава Хиландарской обители.

Наиболее слабо в южнославянской историографии отражены вопросы хозяйственной жизни Зографа, св. Пантелеймона, Хиландаря. В ходе изучения вопросов монастырского землевладения внимание исследователей было заострено на выяснении топографических пределов собственности славянских монастырей на Афоне и за его пределами, установлению времени их приобретения и взаимосвязи развития хозяйственной жизни обителей с политической ситуацией на Балканах, а также деятельностью ктиторов - представителей правящих династий Византии, Болгарии и Сербии. (62, 70).

13

К сожалению, в этих работах вопрос накопления земельной собственности славянскими обителями рассмотрен лишь в частном порядке вне связи с общей проблемой процесса феодализации и формирования на Афоне и Византии монастырской вотчины, что выразилось в отсутствии важных теоретических выводов, а также количественных и качественных характеристик.

На наш взгляд, источники позволяют не только изучить фактическую сторону процесса складывания феодальных доменов крупнейших славянских монастырей, но и выявить его важнейшие этапы, степени интенсивности и масштабности, как в отношении отдельных славянских обителей, так и в сравнении с крупнейшими монастырями Св. Горы.

Следует особо подчеркнуть появление в зарубежной славянской историографии специальных исследований, посвященных проблеме славяновизантийского синтеза на Св. Горе. В этой связи необходимо выделить работы Д. Закитинос и особенно И. Дуйчева, предпринявшего попытку исследования истории афонских болгар, сербов и русских в качестве отдельного историко-культурного феномена средневековья. (67, 71, 144).

Необходимо подчеркнуть, что в работах этого исследователя основное место отводится вопросу культурного взаимовлияния и сотрудничества славян и византийцев на Афоне, а также выявлению в источниках свидетельств проявления славянского самосознания. Наряду с этим, круг вопросов, связанных с изучением синтез-процесса на Афоне может быть разработан значительно шире.

Таким образом, несмотря на то, что проблема святогорской монашеской республики привлекла внимание значительного числа учёных, на сегодняшний день вопрос славянского мира и славянских обителей на Афоне остаётся малоизученным. По-прежнему большую исследовательскую перспективу имеет тема эволюции славянских обителей на Афоне, тесно связанная с вопросом колонизации Балканского полуострова. Несмотря на то, что процесс освоения Солунской области славянами в значительной степени разра

14 ботан, заселение славянами Халкидики и Афона остаётся «белым пятном» в отечественной и зарубежной историографии. Между тем, этот вопрос имеет принципиальную важность, так как сама проблема даёт возможность выявить общие и специфические черты славяно-византийского синтеза в процессе общественного и культурного развития южнославянского мира. По-прежнему остаётся актуальной проблема организационной и хозяйственной жизни славянских обителей Афона, а также вопрос их вклада в политическую и идеологическую жизнь средневековых Болгарии, Сербии и Руси.

Успешному восполнению этих пробелов истории Афона, в особенности связанных с жизнью афонского славянства, способствует наличие достаточного материала в источниках.

К важнейшей группе источников относятся летописи, сведения которых позволяют проследить заселение славянами Афона и Халкидики. «Историческое слово Афоно-Кастомонитского монастыря» повествует о переселении на Святую Гору из района Солунской области славянских племён влахо-ринхинов и сагудатов. Источник содержит ряд ценных сведений, как о самом переселении (его характере, масштабности и обстоятельствах, сопровождающих его), так и о взаимоотношениях, сложившихся у пришельцев с монашеским населением Афона и государственной властью. «Слово» говорит о решительных переменах в религиозной жизни афонских славян, под воздействием проповеди святых отцов, принявших православие. Источник также располагает некоторыми сведениями о хозяйственной жизни славян в VIII-нач. IX вв. (25, с. 21; 73, с. 17). Данные «Исторического слова» согласуются со сведениями о славянах Македонии и Солунской области, полученными из других источников, прежде всего, «Чудес св. Димитрия Солунского». (7).

Существенными недостатками летописных источников является их легендарность, позднее происхождение, нарративный характер, что в значительной степени снижает их историческую достоверность и исследовательскую значимость.

15

Более достоверные, хронологически точные, хотя и в значительной мере скупые сведения об афонских славянах мы получаем из юридических документов афонских монастырей. (9, 10, 31, 34, 38, 39, 41). В актах Лавры св. Афанасия, Ивера, Ксенофона и Филофея, представляющих собой описания границ имений, запродажные, хрисовулы императоров и распоряжения патриархов Константинопольских, относящихся к 1Х-Х1 вв. мы находим славянские имена, топонимические названия славянского происхождения. Благодаря этим источникам появляется возможность определить основные районы локализации славянского населения Афона и Халкидики, проследить процесс формирования феодального монастырского землевладения, установления феодальной зависимости на землях, заселённых славянами. К сожалению, все вышеперечисленные источники практически не отражают внутренние процессы жизни славянского общества, наблюдавшиеся в период с IX по XI вв. Основное внимание их авторов сосредоточено на отношениях славян с афонскими монастырями и государством, что свидетельствует о пределах правовой жизни славянского населения Македонии и славянских афонских обителей.

Особую группу источников, имеющую чрезвычайную важность для нашего исследования составляют юридические документы славянских монастырей: акты и типиконы (монастырские уставы).

Акты Зографа, св. Пантелеймона, Хиландаря, часть которых написана на славянском языке, являются основным источником написания истории этих славянских обителей. (1, 21, 37, 40, 42). Главным достоинством актов как источника является их хронологическая конкретность. Благодаря указанным в них годам, месяцам и индиктам мы можем с высокой степенью точности датировать важнейшие события, произошедшие в жизни славянских монастырей, а также в хронологическом порядке проследить путь исторического развития обителей от их основания до конца XII века. Так же, как и акты других афонских монастырей, акты славянских обителей касаются преиму

16 щественно хозяйственной стороны жизни славянского монашества. Эти документы содержат, прежде всего, ценные сведения о монастырском землевладении: дают характеристику монастырских сельскохозяйственных угодий, указывают их территориальные границы, время и обстоятельства их приобретения и владения. Большую ценность в освещении хозяйственных вопросов представляет акт-опись имущества русского монастыря Ксилургу. (1, №6). Сведения этого документа позволяют судить о численности братства обители, характерных хозяйственных и интеллектуальных занятиях славян, производственных возможностях, а также о комфортности быта насельников обители. В целом акты содержат сведения о состоянии церковных и хозяйственных объектов, находившихся в использовании славянских монахов: церквей, келлий, пристаней, мельниц, домов. Упоминание в актах ходовых монет, византийских мер сельскохозяйственной продукции и грузоподъёмности морского транспорта проливают свет на характер и масштабность торгово-экономических связей славянского монашества. Являясь в своей сущности юридическим документом, акты рисуют картину взаимоотношений славянских обителей с другими юридическими и частными лицами империи: монастырями, афонским протатом, представителями государственной власти. Особая группа актов - «хрисовулы» и «питтакионы», царские и патриаршие повеления, грамоты правителей славянских государств выражают веру, дух, характер, движение и проникновение в жизнь афонских славян византийской законодательной и исполнительной власти. (119, с. 6).

Вместе со сведениями о хозяйственных традициях славянских монастырей акты содержат данные об организации монастырского управления. В них фигурируют имена игуменов славянских обителей, другие монастырские должности, даётся описание практического осуществления Pix полномочий.

В источниковой базе нашей работы значительное место отводится монастырским уставам - «типиконам». Эти юридические документы имеют особое значение в изучении организационных традиций славянского мона

17 шества. Вместе с генеральными святогорскими типиконами св. Афанасия, царей Иоанна Цимисхия, Константина Мономаха, типиконы сербских обителей Хиландаря и Карейской келлии св. Саввы дают нам достаточно полную картину монастырской организации славян своего времени. (23; 35; 36, Б. 141-145, 152-162; 25, с. 81-88, 169-181). В этих источниках подробно отражены и регламентированы уклад внутренней жизни славянских обителей, структура организации власти, обязанности лиц монастырского управления, характер взаимоотношений двух славянских монастырей друг с другом и с афонским самоуправлением. Помимо этого, оба типикона содержат важные сведения о жизни и деятельности их основателей Саввы и Симеона Немани-чей.

Дополнительную информацию для нашего исследования дают агиографические источники - жития святых отцов. Они рассказывают о подвигах духовных вождей святогорского монашества УШ-ХП вв.: преп. Петра, Павла Ксиропотамского, Евфимия Нового, Афанасия Афонского, Иоанна Иверско-го. Особое значение имеют жития славянских святых, подвизавшихся в этот период на Афоне: преп. Иоанна Кукузеля, Антония Печерского, основателей крупнейшей славянской обители на Афоне - Хиландаря - св. Саввы Сербского и Симеона Немани. (11-20, 32). Сведения этих источников имеют особую ценность, когда недостаточны сведения других документов. В отличие от юридических источников: актов и типиконов, как правило, сухо констатирующих уже случившийся факт - жития святых, благодаря особому литературному изложению, богато и подробно иллюстрируют событийную сторону исследуемых вопросов, позволяют рассмотреть то или иное событие в жизни афонского славянства в его динамическом развитии. Существенным недостатком агиографических источников, так же, как и монастырских летописей, является их хронологическая неточность, свойственная литературному жанру вольность изложения автором событий, связанных с жизнью святого. Данные

18 юридических и агиографических источников нередко расходятся, что порождает среди учёных разночтения и дискуссии.

Также в качестве дополнительной информации мы позволили себе использовать в работе в ограниченном количестве источники, описывающие жизнь славянского монашества на Св. Горе в поздние периоды его истории. Акты братских соборов Хиландаря ХГУ в., воспоминания паломников на Св. Гору и насельников Афона: В. Григоровича-Барского (XVIII в.), иеродиакона Чудова монастыря Дамаскина (XVII в.), игумена Русского Пантелеимонова монастыря Иоакима (XVI в.) и др., на наш взгляд, могут быть использованы в данном исследовании, если учитывать консерватизм жизни и устойчивость вековых традиций афонского монашества. (3, 6, 24, 29, 30). Следовательно, состояние источников позволяет углубленно изучить избранную тему.

Целью настоящей работы является исследование сущностных черт славяно-византийского синтезного процесса на Св. Горе Афон, а также степени влияния различных институтов святогорского монашества на формирование основных доктрин православно-христианской аскезы и политико-правовых, культурных представлений славян.

Цели исследования определили его структуру: введение, три главы и заключение.

19

Заключение научной работыдиссертация на тему "Становление и эволюция славянских монастырей на Святой Горе Афон в X-XII вв."

Заключение.

В результате проведённого нами научного исследования мы пришли к следующему заключению:

Славяно-византийский синтез, активно развивавшийся в средневековье на Балканах, получил распространение на полуострове Халкидика и на Афоне.

Специфика славяно-византийского синтеза на Афоне заключается в примате христианства как его компонента над античной и варварской традицией, что обусловило своеобразие идеологической, духовной, политико-правовой, организационно-хозяйственной жизни этого религиозного центра православного мира. Св. Гора Афон, впитав идейное содержание христианства и правовые принципы античности, была подлинной монашеской республикой. Славянские обители, возникнув в нач. X в., гармонично вписались в святогорскую общину, испытав византийское влияние в духовной и правовой жизни.

На наш взгляд, синтез-процесс на Халкидике и Афоне может быть разграничен на три основные периода, имеющие свои сущностные особенности и качественные отличия.

Первый может быть определён как период спонтанной варварской колонизации Афона и его окрестностей, который продолжался с конца VI в. вплоть до начала IX в. Содержательной стороной этого этапа является заселение славянами святогорского полуострова и возникновение на его территории первых славянских поселений вследствие проникновения в этот византийский регион славян.

Исследование показало, что заселение славянами этих балканских территорий является составной частью сложного и многоэтапного процесса славянской колонизации Балканского полуострова в эпоху «Великого переселения народов».

205

Мы имеем веские основания предполагать, что с момента начала массовых вторжений «варваров» в Македонию и Фракию в правление Юстиниана (середина VI в.) и в особенности в период активной колонизации ими Македонии и района Солуни (конец VI - середина VII в.) славяне в лице отдельных представителей, семей и немногочисленных групп объективно проникали на Афон, не вызывая существенных изменений в этнокультурной ситуации исследуемого региона. Тем не менее, активное заселение славянами Халкидики и Афона происходит лишь в период распространения в Византии иконоборческой ереси (726-780 гг.), что получило своё отражение в «Историческом слове Афоно-Кастомонитского монастыря». Источники позволяют достаточно точно определить этнический состав славянского ядра, сформировавшегося на Афоне в VIII - нач. IX вв. Его составляют представители крупнейших славянских племенных союзов: стримонцев, ринхин, сагудатов и друговитов, основным ареалом расселения которых согласно данным «Чудес св. Димитрия» является район Солуни. Предположительно, главной причиной колонизационных действий славян из района прежней локализации в направлении Афона является резкое изменение политической ситуации в регионе, связанное с решительным наступлением Византии на балканские сла-винии во 2-й половине VII -VIII вв.

Потерпев поражение в результате походов византийского войска в район Македонии 759 и 783 гг., отдельные части указанных племенных союзов воспользовались отсутствием на Халкидике византийской власти и осуществили своё переселение на Афон, образовав здесь ряд устойчивых поселений. Находясь в тесном контакте с автохтонным населением, состоящим преимущественно из монашествующих, славяне привнесли в процесс славяновизантийского синтеза устойчивые социально-экономические отношения. Источники свидетельствуют, что в хозяйственной жизни славян в период их адаптации не произошло существенных изменений. Их занятия идентичны занятиям византийцев и остаются преимущественно традиционными. При

206 оритетной отраслью сельского хозяйства в горных условиях Афона становится скотоводство, сохранявшее в хозяйстве славян ведущую роль на протяжении всего исследуемого периода. Под воздействием политического и военного давления Византии уже в IX в. существенно изменился политический статус афонских славиний. Утратив свою самостоятельность, они становятся зависимыми от империи.

Уже на этом раннем этапе афонский синтез-процесс активно развивался не только в этнической и политической сфере, но и в религиозно-идеологической, постепенно приобретая ярко выраженный христианский характер.

Наиболее ярким проявлением византийского влияния на афонских славян в VIII - 1-й пол. IX вв. является процесс их активной христианизации. Успешная миссионерская деятельность афонских монахов, завершившаяся принятием славянами христианской религии, способствовала дальнейшему развитию славяно-византийских контактов на Афоне, а также активному вовлечению славян в систему византийских общественных отношений. Крещение афонских славян в своей хронологии значительно опережает крещение Болгарии (864-865 гг.) и других славянских народов Балканского полуострова и является редким фактом просвещения и воцерковления славян ещё до начала проповеди свв. Кирилла и Мефодия (863 г.) Это свидетельствует о высокой степени интенсивности наблюдаемого процесса и особой силе и устойчивости византийской религиозной традиции. Впоследствии эта устойчивость выразилась в совершенной неизменности религиозного климата многонационального Афона, наблюдавшейся в течение всего средневековья. В источниках мы не находим ни одного упоминания о присутствии на Св. Горе каких-либо враждебных официальному византийскому христианству религиозных течений и ересей, в том числе распространенных в X-XI вв. павлики-анства и болгарского богомильства. Афонские монахи, в том числе и славяне,

207 были ревностными блюстителями чистоты православия и хранителями его древних традиций.

Существенной чертой данного периода является отсутствие каких-либо синтезных структурных образований, способных стать достойным предметом нашего исследования. В этой ситуации мы вправе говорить лишь о набирающем силу мощном процессе взаимовлияния, ставшим результатом столкновения варварства и византийской христианской цивилизации. Ведущая роль здесь принадлежит Византии, стремящейся цивилизовать еще не вполне оформившуюся славянскую массу и придать ей выгодные и соответствующие ее социально-экономическим, правовым и культурным стереотипам очертания. Как уже было отмечено, важнейшим и наиболее действенным фактором такого влияния на данном этапе являлся религиозно-идеологический стержень византизма - христианство.

Со стороны варваров-славян, хотя и наблюдается стремление к освоению новой религии и культуры, их переработка и активное приспособление к своим нуждам, но нельзя не говорить о своеобразном психологическом барьере, связанном с разрушением традиционных верований и представлений славян, резким изменением привычного уклада общественной жизни. Это в конечном итоге создает предпосылки для неповиновения и смуты и порождает двоякую тенденцию: с одной стороны - к индивидуализму, с другой - к удовлетворению растущего чувства единства.

Второй этап, охватывающий промежуток времени с 1-й полЛХ в. до 1-й пол. XI в., можно назвать периодом утверждения славян на Афоне и их социальной адаптации. В этот период наблюдается продолжение славянского колонизационного процесса, идет дополнительное насыщение территорий Хал-кидики славянской массой, существенным образом изменяется этнический состав славянского компонента синтеза.

В результате многолетней ожесточенной болгаро-византийской борьбы за Македонию и Солунь в ходе завоевательных походов Пресиана (836-852

208 гг.) и Симеона (904 г.) происходит сближение македонских славян с болгарскими племенами. Распространив своё влияние на юго-восток Македонии, славяно-болгары в большом количестве проникают на Халкидику, постепенно становясь здесь едва ли не господствующим этническим элементом.

Источники свидетельствуют о существовании в X-XI вв. на Кассандре и Афоне ряда славяно-болгарских поселений. Крупным центром славяновизантийских контактов в Х-ХИ вв. становится образованная в 1-й пол. X в. славяно-болгарская колония, расположенная на северо-западе Афонского полуострова в районе византийской крепости Иериссо.

Тесный контакт с монастырями, являвшимися очагами высокой византийской культуры, выразителями православно-религиозного менталитета Византии способствовало постепенному усвоению славянами Афона идеологических, культурных, организационных и хозяйственных традиций святогор-ского монашества.

Цивилизированное влияние на славянское общество на Афоне в этот период наиболее ярко и самобытно воплотились в создании на Святой Горе первых славянских обителей. По свидетельству ряда источников, с превращением Св. Горы в крупнейший интернациональный центр восточно-христианской аскезы, сюда в Х-ХИ вв. устремляются для ведения аскетической жизни представители различных славянских народностей. Проникая в афонские монастыри в качестве эргатов и насельников, славяне заимствовали необходимый опыт монашеской жизни и создали на Афоне свои первые монастыри.

Мы считаем, что в этот период зарождения славянского афонского монашества в среде первых славянских иноков ведущее место занимала исиха-стская традиция, воспринятая ими у афонских отшельников-келлиотов. Этот образ жизни, насквозь проникнутый и воспитанный идеей индивидуального спасения и личной ответственности перед Богом, долгое время являлся преобладающим в жизни афонского монашества VIII - 1-й пол. X в., что не мог

209 ло не оказать влияния на склонных к обособлению и индивидуализму варваров-неофитов. Не случайно первыми славянскими монастырями, возникшими на Афоне в конце IX - 1-й пол. X вв. становятся именно келлии - «пирги» охридских братьев Моисея, Аарона и Иоанна. Однако наряду с центробежными тенденциями уже в X - 1-й пол. XI в. у славян явно начинает проявляться стремление к единству и обобществлению. Это движение к централизму и объединению, вызванное, на наш взгляд, острой необходимостью выживания в инородной и отчасти враждебной среде, получило свое оформление в создании славянами монастырей совершенно иного типа, жизнь которых была основана на сильной центральной власти игумена и подчинялась нормам общежительного киновиального устава.

Первые славянские киновии - монидрионы (малые монастыри) возникают на Святой Горе уже в Х- 1-й пол. XI вв. Крупнейшими из них являются болгарский монастырь Зограф (919 г.) и русская обитель Ксилургу (1016 г.). Адаптировавшись на Афоне, эти славянские обители уже во 2-й пол. X в. становятся полноценными членами афонской монашеской республики, о чём свидетельствуют святогорские уставы: Иоанна Цимисхия (971-972 гг.) и Константина Мономаха (1046 г.) и юридические акты славянских монастырей. Однако роль этих славянских общежитий в жизни святогорской республики в это время еще невелика.

Необходимо отметить, что перемена вектора общественной жизни от индивидуализма к коллективизму, от келлии к киновии не является итогом лишь спонтанного поступательного развития. Мы считаем, что эта глубокая и важная перемена, определившая грядущую перспективу бытия славянского монашества в средневековую эпоху, произошла под воздействием двух важнейших факторов. С одной стороны, она была спровоцирована новыми идеологическими веяниями и социально-экономическими изменениями в жизни всего святогорского монашества. Они заключались в проповеди св. Афанасием Афонским принципов совместного «соборного» спасения, обосновании

210 превосходства этого пути восхождения к Богу над индивидуальным аскетическим деланием, а также вытекающей из этого необходимости ведения монастырями активной хозяйственной деятельности, основанной на крупном монастырском землевладении, что в целом способствовало общей тенденции феодализации византийского общества Х-Х1 вв.

С другой стороны - эта тенденция питалась внутренним, может быть, не вполне осознанным стремлением славян к общежитию, чему способствовал уже накопленный опыт деревенской общинной жизни. Не случайно А.П.Каждан, отмечая глубокое сродство византийского монастыря с византийской сельской общиной, называет монастырь ее религиозным дубликатом. (80, с. 53-54). В целом в этом явлении мы снова наблюдаем проявление все того же мощного византийского влияния на славянство Афона, стремившегося следовать византийскому канону.

С некоторой хронологической натяжкой мы считаем необходимым промежуток со 2-й пол. XI до XII вв. выделить в отдельный третий этап существования славянских монастырей Афона, который можно охарактеризовать как фазу активного становления и развития монастырской жизни. В некоторой мере этому периоду свойственно постепенное и неуклонное расширение сферы славянского влияния на Св. Горе. Отчетливо наблюдается увеличение численности монастырских братств, неуклонный рост благосостояния обителей. Кульминацией наблюдаемого процесса становится 2-ая половина XII в., когда благодаря финансовой поддержке ктиторов правительств славянских стран удалось добиться передачи русским и сербам запустевших греческих обителей св. Пантелеймона (1169 г.) и Хиландаря (1198 г.). Эти монастыри постепенно превращаются в их крупнейшие национальные представительства. Вместе с крупными монастырями в руки славян переходит ряд монидрионов, церквей и келлий.

Мы должны отметить важный факт изменения в конце XII в. этнического состава славянской ойкумены, связанный с появлением на Афоне пер

211 вых сербских иноков и сербских монастырей. В предыдущий период ведущая роль в жизни афонского славянства принадлежала исключительно болгарам и русским. В XII в. наиболее активно развивались русская и в особенности сербская община, влияние которой стремительно росло.

Исследование показало, что в создании всех славянских крупнейших монастырей ведущая роль принадлежала славянской аристократии. Это не исключает возможности нашей гипотезы об основании Ксилургу представителями русских воинских династий, проходивших службу в составе византийского интернационального войска. Развитие каждой славянской общности проходило под контролем светских и духовных властей Византии при непосредственном покровительстве и участии со стороны правителей независимых славянских держав.

Являясь закономерным результатом византийского влияния на афонских славян, славянские обители Афона создавали благоприятные условия для дальнейшего развития процесса славяно-византийского синтеза. Наиболее мощное византийское влияние на монашествующее славянство Св. Горы наблюдается в области хозяйственной жизни и монастырской организации.

XII век можно по праву назвать эпохой господства в славянском мире Св. Горы монастырской киновии и бурной хозяйственной активности.

В контексте общего экономического расцвета афонской монашеской республики в Х-ХН вв. славянские монастыри, подобно другим обителям Афона, активно развивают своё монастырское хозяйство, которое постепенно приобретает вотчинный характер.

Исследование процесса складывания феодальных доменов крупнейших славянских монастырей показало, что наиболее интенсивно накопление славянами земельной собственности происходит во 2-й пол. XII в. Это говорит о значительном, почти вековом отставании темпов формирования основного ядра славянских владений в сравнении с основной массой греческих мона

212 стырей, чему объективно способствовала неблагоприятная для славян политическая ситуация на Балканах в XI в.

Основным путём накопления земельной собственности славян являлись пожалования, получаемые монастырями от византийских императоров и правителей своих стран. Существенной чертой процесса концентрации земельной собственности Зографа и Хиландаря является приобретение ими земель на территории Болгарии и Сербии, что было не свойственно для русской обители св. Пантелеймона в силу географической удалённости от родины и сложной политической ситуации во 2-й пол. XII в. в Киевской Руси. Несмотря на поступательный характер концентрации в руках славян земельной собственности, невозможно констатировать факт создания славянской вотчины в X-XII вв. Источники, дающие представление о землевладении в этот период, не содержат необходимых фактических и статистических сведений об организации на землях, принадлежащих славянам, эксплуатации зависимого населения и носят описательный характер. Этот материал в изобилии имеется в практиках славянских монастырей Афона XIII-XIV вв., что косвенно свидетельствует о незавершённости в XI-XII вв. на Афоне процесса феодализации. Совершенно очевидная замедленность темпов вызревания славянской вотчины обусловлена, прежде всего, хозяйственной и политической зависимостью монастырей от византийского государства, осуществлявшего жесткую опеку над афонской республикой, а также его местного прототипа - афонского протата, полностью контролировавших рост владений славян на византийской территории. От этой плотной опеки частично удалось избавиться только Хиландарю, получившему в 1199 г. статус «царского» монастыря и вышедшего из юрисдикции афонского прота. Мы полностью согласны с мнением З.В.Удальцовой, что главным тормозом развития феодальных отношений и крупного сельского землевладения монастырей Афона являлась стойкость славяно-византийской общины, препятствовавшей закрепощению крестьян. (136, с. 17). Этот факт также является следствием синтеза

213 генезиса феодализма в социально-экономической структуре византийского общества исследуемого региона. Тем не менее, ряд признаков: активный рост земельной собственности, сведения о растущем благосостоянии обителей, умножении численности монастырских братств - убеждают в наметившейся тенденции к созданию монастырской вотчины, развивавшейся в соответствии с основными канонами византийского феодализма.

Исследования хозяйственной деятельности славянских иноков в Х-Х11 вв. на Афоне не выявили каких-либо существенных черт славянского влияния в экономической жизни монашеской республики. Хозяйственные занятия славян и византийцев не выходят за рамки святогорских уставов. Важнейшими из них являются сельское хозяйство, заготовка леса, морская торговля. Вместе с тем, источники говорят об освоении славянами в ХЗ-ХП вв. сложных и дорогостоящих видов ремесленного производства, требующих серьёзных трудовых навыков и известной специализации производителей. Акты русской обители Ксилургу свидетельствуют о специализации её насельников в XI в. на металлообработке и кузнечном деле. Успешное экономическое развитие Зографа, св. Пантелеймона и Хиландаря создавало благоприятные условия для благотворительной и культурной деятельности славянских монахов. Организация в славянских обителей по примеру греческих монастырей благотворительных учреждений: странноприимных домов, больниц, освоение славянами богослужебных традиций Афона, наличие в монастырях иконописных мастерских и школ книжного дела свидетельствует о мощном духовном и культурном влиянии византийского монашества на славянских иноков Афона.

Воспринимая и усваивая лучшие достижения византийской цивилизации, являвшейся оплотом греко-римской античной культуры и образованности, славяне, в свою очередь, привносили в известный синтез западных и восточных элементов материальной и духовной жизни византийского общества Афона свой неповторимый колорит. (134 с. 56-57). Именно в области

214 культурной жизни и деятельности иноков этих монастырей наблюдается проявление на Афоне славянского самосознания и влияние афонского славянства как на византийский, так и на славянский мир. Употребление в богослужении славянского языка, широкая литературная и переводческая деятельность славянских монахов Афона способствовала превращению Зографа, св. Пантелеймона и Хиландаря в крупнейшие центры славяно-византийского культурного общения средневековья, сыгравших огромную роль в деле духовного и культурного просвещения славянских народов.

Исследования в области монастырской организации славянских обителей также подтверждают доминирующее влияние византийской традиции на жизнь афонских славян. В процессе реализации своих аскетических устремлений славяне освоили все предложенные им византийской действительностью образцы монашеской жизни, успешно развивая как общежительные, так и исихастские тенденции. Организационное становление славянских обителей происходило под влиянием уже утвердившейся на Афоне концепции приоритетного развития в монашеской жизни общежительно-коллективных начал. В силу этого основным типом монастырского устройства в Х1-ХН вв. славян является «киновия». Общежительный устав был введён практически во всех главнейших славянских монастырях: Ксилургу, св. Пантелеймона, Хиландаре, предположительно, в Зографе. Правила внутренней жизни первых славянских киновий формировались на основе заимствования важнейших уставных положений авторитетных византийских монастырей.

Исследование уклада внутренней жизни Хиландаря свидетельствует о высокой значимости в жизни сербских иноков корпоративных и коллективистских начал, что нашло своё выражение в действии принципов идеального равенства, единства и нестяжания. Осуществление на практике этих идеалов проводилось благодаря наличию в обители разветвлённой структуры монастырского управления, построенного по вертикально-иерархическому принципу. Высшую ступень управленческой пирамиды занимали игумен, эконом

215 и экклисиарх. В иерархии должностей соблюдался принцип подчинения нижнего высшему и принцип всеобщей отчётности.

В функционировании аппарата монастырской администрации наблюдается тесное сочетание монархических и демократических начал, что на практике выражалось в авторитаризме власти игумена и ограничении её действием органа общественного монастырского самоуправления - «герондии». Такой дуализм был традиционным и для самой афонской республики, где власть игумена Св. Горы - прота была существенно ограничена протатом -коллективным представительством афонского иночества, состоящим из игуменов влиятельных святогорских монастырей. В этом явлении мы усматриваем влияние стойкой греко-римской традиции полисной жизни. Иначе говоря, славянские обители вместе со всем Афоном впитали в себя великие принципы античности: идеи демократизма и республиканизма.

Параллельно с упрочением коллективных начал в среде славянского иночества этого периода наблюдается новый всплеск интереса к индивидуальной аскезе, что проявлялось в возрождении и дальнейшем развитии славянами традиционных для Афона исихастских идей. В этом отношении нельзя не согласиться с характеристикой А.П.Каждана, данной византийскому монастырю Х1-ХП вв., отмечавшего в жизни этой социальной группы сочетание тенденций к индивидуализму с экономической и административной зависимостью от государства. (80, с. 70). Реализация исихастских идей осуществлялась в особых исихастских обителях - келлиях, которыми в равной мере обладали все афонские монастыри славян. В Х1-ХН вв. главным центром славянского исихазма становится Карея, где находились келлии русского монастыря св. Пантелеймона, сербские келлии - гостиницы Хиландаря и карей-ская келлия св. Саввы. Особенности уклада жизни и управления большинства славянских келлий этого периода: организационная и экономическая зависимость от своих монастырей-патронов, делегирование келлиотов из числа монастырских братств, главенствующая власть над келлией игумена монастыря

216

- говорят о полном несоответствии их организационно-правововым традициям жизни свободного и независимого афонского келлиотства УШ-1Х вв. Кел-лиотство Х-ХИ вв. носит ярко выраженный монастырско-патрональный характер. Такое положение келлиотов в значительной степени сковывало развитие афонского исихазма и требовало принципиально новых решений данной проблемы.

Идеи индивидуального аскетизма, стоящие у истоков восточного монашества и монашеской жизни Афона, глубоко волновали славян, обращая их на путь организационного творчества. Результатом поисков новых способов их реализации стало создание на Св. Горе нового типа исихастского учреждения - Карейской келлии св. Саввы. Несмотря на традиционность уклада жизни насельников, в своих организационных принципах Свято-Саввская келлия не имеет аналогов. Согласно Карейскому типикону, келлия св. Саввы являлась самостоятельным юридическим лицом и изымалась из юридической власти Афонского прота и игумена Хиландаря. Благодаря наличию собственных земельных угодий, полученных в результате пожалований дома Немани-чей, Типикарница обладала известной экономической самостоятельностью. Однако вместе с принципами независимости и самоуправляемости в жизни Карейской келлии соблюдался принцип организационного и духовного единства с Хиландарем и его братством. Это выражалось в праве сербской Лавры делегировать насельников келлии и избирать её настоятеля. Высокое положение «старца» келлии среди членов монастырской герондии зафиксировано в актах братских соборов Хиландаря XIV в., что свидетельствует о растущей значимости Типикарницы в судьбах сербского монашества на Афоне в XII-XIII вв.

Сохранение и развитие исихастских идей славянами в формах келлиотства и отшельничества в Х-ХН вв. способствовало активному участию славянских иноков в исихастском движении на Афоне и в Византии XIV в., вое

217 приятию ими идей св. Григория Паламы и перенесению их в религиозную жизнь своих стран и церквей.

Таким образом, в течение VIII в. славяне частично заселили Халкиди-ку, а в IX-XI вв. создали на Афоне свои первые монастыри, которые в X в. становятся равноправными членами афонской монашеской республики. В XI-XII вв. славянские монастыри активно развивались, постепенно превращаясь в крупные монашеские центры Святой Горы. Однако мы не можем говорить о какой-либо значительной роли и влиянии этих обителей в жизни монашества Афона в X-XII вв. В этот исторический отрезок славянские обители только завершают этап своего становления. Их авторитет на Афоне ещё невысок. Экономические и творческие силы иноков Зографа, св. Пантелеймона, Хиландаря направлены скорее на выживание и сохранение своего положения, чем на расширение своего влияния на Св. Горе. Значительное отставание от крупных афонских монастырей в хозяйственном развитии определило их скромную роль в организационной жизни афонской республики. Представители славян хотя и участвуют в самоуправлении Афона, ещё не избираются в число членов протата и на должность прота Св. Горы. Только с XIV в. в период мощного сербского влияния на Афоне в правление Стефана Душана славянские монастыри достигнут равноправия с греческими, примут активное участие в управлении Св. Горой, их игумены станут членами протата и других жизненно важных институтов монашеской республики.

В целом мы считаем, что афонская монашеская республика, возникшая в VIII-IX вв. и испытавшая в Х-ХИ вв. период своего становления в сущности явилась своеобразной лабораторией восточно-христианской аскезы, впитав традиции и накопленный опыт крупнейших монашеских центров Византии. Благодаря господству в византийском обществе христианского мировоззрения и высокой степени распространения аскетических идей, главным носителем которой было монашество, афонская республика в своем развитии опиралась на религиозно настроенную аристократию, светскую и церковную

218 власть. Необходимо отметить, что эпицентром тяготения и главным покровителем Афона с первых дней существования как монашеского центра становится византийское государство и император.

Несмотря на определенное сходство с Византией, не отвергая поддержки государства и магнатов, западное монашество всегда стояло близко и тяготело прежде всего к папству, ища в нем поддержку в борьбе за свою самостоятельность с местным клиром, в свою очередь способствуя росту самосознания папства и осуществлению идеи всемирной папской теократии.

Исторический отрезок, рассмотренный в диссертации (X-XII вв.) является важнейшим периодом развития монашества для всего христианского мира. Главным лейтмотивом этой эпохи в истории христианской аскезы становится идея единства монашества, исходившая, прежде всего, из официальных кругов Церкви и светской власти, предпринимавших попытки расформирования этого важнейшего института церковной жизни применительно к своим государственно-политическим интересам. В целях предотвращения расклада монашества на мелкие аскетические течения и группы и достижения столь желанного для центральной власти единства и единообразия жизнь монашества как на востоке, так и на западе, подверглась крупным изменениям. X-XII вв. становятся временем радикальных реформ, вдохновителями которых на западе становится лидер Клюнийского движения Бенедикт Альян-ский, на Афоне - преп. Афанасий Афонский. Как на востоке, так и на западе реформа монашества осуществлялась в форме распространения единообразного общежительного устава на Западе - Бенедикта Нурсийского, на Востоке - Студийского, ставшего на Афоне основным клише организационной жизни не только отдельных монастырей Св. Горы, но и всей монашеской общины Афона. Реформа привела к созданию крупных монашеских объединений с сильным центральным управлением, насчитывающих под своей властью более сотни монашеских общежитий. Крупнейшим монашеским объединением

219

Востока становится Афон. На западе небывалого развития и могущества в XXII вв. достигают Клюнийская и Цистерцианская конгрегации.

В организационном отношении монашеское объединение Св. Горы наиболее сходно в общих чертах с Цистерцианским орденом, представлявшим в XII в. обширную организацию монашества Франции с центром в Сито.

На наш взгляд, в обоих этих объединениях был сильно выражен принцип децентрализации, сочетавшийся с рядом черт демократического устройства. Подобно Афону, многочисленные общежития Цистерцианцев разбивались на группы, тяготеющие к главным монастырям. Верховная власть находилась в руках общего собора, на который собирались по возможности все настоятели (аббаты, игумены) и который протекал под председательством «Великого аббата» Сито, как на Афоне под главенством игумена Св. Горы - Прота.

В Византии период активного складывания монастырской вотчины приходится лишь на Х-Х1 вв., в своих темпах значительно уступая Западу. Однако и после завершения процесса феодализации, экономическая и административная самостоятельность крупнейших византийских монастырей, в том числе, Афона, оставалась лишь фикцией вследствие вмешательства в их дела централизованной государственной власти. При наличии налаженной феодальной эксплуатации зависимого населения на домениальных землях большинство византийских монастырей не могли полностью существовать на крестьянскую ренту, имея важным источником доходов денежные и вещевые пожалования - солемнии.

Вследствие различного экономического преуспеяния монастырей на Западе и в Византии в Х-ХП вв. четко прослеживается разница в отношении монашествующих к физическому труду. Бурная экономическая эволюция западных аббатств создала благоприятные условия для жизни монахов, в труде которых уже не было нужды. По этой причине большинство западных аббатств низвело труд только лишь до религиозного украшения или полностью

220 упразднило его, как это случилось в Клюнийской конгрегации. В Византии труд на протяжении всего средневековья оставался необходимой частью экономической жизни обителей, что в ряде случаев имело место и на Западе, скорее, по идеологическим соображениям. Так, цистерцианцы, отказавшись от труда зависимых крестьян, возложили обработку домениальных земель на насельников монастырей полумонахов-конверзов. Основным занятием собственно монахов была религиозная практика. Их физический труд был весьма ограничен, за исключением страдных периодов, требовавших напряжения сил всей монастырской общины. В этом отношении мы снова усматриваем сходство цистерцианцев с афонскими обителями, в уставе которых, в том числе, в уставе Хиландаря, ясно прослеживается разделение насельников на «занятых в хозяйстве» и «занятых в доксологии».

Своеобразной чертой византийских монастырей была относительная слабость и рыхлость их корпоративной структуры. Так, во многих монастырях Афона, в том числе Хиландаря, срок новоциата ограничивался шестью месяцами, что вдвое меньше, чем в аббатствах, живущих по бенедиктинскому уставу. Однако в некоторых случаях на Востоке испытание до пострига могло длиться 3 года. Согласно общеафонскому уставу Константина-Мономаха 1046 г. всякий, кто прошел испытательный срок, мог стать полноправным монахом монастырей Афона, если он достиг -совершеннолетия, имеет бороду и не скопец. Таким образом, на Афоне и в целом в Византии создавалась реальная возможность проникновения в ряды монашества аристократов и представителей широких слоев византийского общества. В европейских аббатствах практически с начала иноческой жизни на Западе монашество чаще всего становилось уделом религиозно настроенной аристократии, искавшей в монашеской жизни удовлетворения своих аскетических настроений. Впоследствии в XII-XIII вв. влияние аскетического идеала не привилегированные слои европейского общества наряду с классическими конгрега-циями монастырей породило причудливые и совершенно неизвестные на

221

Востоке формы монашеской жизни - военно-рыцарские ордена, где ведущую роль играло сословие феодальной знати - рыцари (Тамплиеров, Иоаннитов, Меченосцев). Более демократические слои населения находили убежище в монастырях только в виде особого класса монастырских рабочих, «конвер-зов», подведенных под монашескую дисциплину, не имевших шанса стать полноправными монахами (Еремиты и Цистерцианцы).

Внутренний уклад жизни восточных монастырей и западных аббатств, как нам кажется, не имел серьезных различий. В Византии, как и на Западе, монахи следовали общим принципам ведения аскетической жизни: нестяжания, равенства и полного послушания своему настоятелю. В уставе Бенедикта Нурсийского, как и в уставах византийских киновий, монастырь мыслится как единый сплоченный организм, «монашеская семья». Однако в управлении монастырей и аббатств сочетание монархических и демократических принципов было различным. Власть аббата на Западе практически непререкаема и ничем не ограничена, а, следовательно, выше и сильнее, чем у игумена в Византии. Демократизм организационной жизни аббатств ярко проявляется в выборе настоятеля общим собранием монашеской общины путем голосования или через выборную коллегию. На Востоке игумен отчасти ограничен советом монастырских старейшин, однако его выборы производятся более авторитарным методом, чем на Западе: монархическим назначением или автоматическим замещением должности заранее избранным лицом.

Едиными на Востоке и Западе были и методы ведения аскетической жизни. В период зарождения монашества в Европе (IV-VI вв.) и в период его расцвета в 1Х-ХШ вв. мы обнаружили наличие всех без исключения известных в Византии форм монастырской организации, что подтверждает вывод о трансплантации идей восточного аскетизма на западную почву и свидетельствует об общей для всего христианского мира средневековья тенденции к сохранению высокой значимости идеала иноческой жизни в многообразии исторически сложившихся форм. Господство в жизни монашества, как Ви

222 зантийского, так и западноевропейского, киновиального образа жизни на основе норм общежительного устава не исключало развития других форм монашества: лавриотской и анахоретской. Так, жизнь итальянских келлиотов Еремитов ничем не отличалась от жизни афонских лавр IX в.

Сформировавшись как важнейшие социальные организации своей эпохи, монастыри Византии и западные аббатства становятся крупными центрами духовной культуры средневековья. Вместе с подавляющим числом византийских монастырей в ряде крупных центров западного монашества, прежде всего, Англии, Ирландии и Шотландии монахи бережно сохраняли достижения античной культуры, изучая греческий язык, читая и переписывая труды греческих и латинских авторов. Светской наукой монахи занимались преимущественно на Западе.

Мы считаем, что в отличие от византийского, западное монашество имело ярко выраженную социально-политическую ориентацию. Широко занимаясь благотворительностью, что было и на Востоке, монахи западных аббатств брали на себя образовательные и воспитательные функции, ведая школьным делом и даже университетами. Гигантское развитие в среде западного монашества получила миссионерская и проповедническая деятельность, повлекшая за собой создание особых орденов странствующих проповедников.

Аббаты крупных монастырей, орденов и конгрегаций, видные представители монашества занимались активной политической и государственной деятельностью, способствуя укреплению власти королей и папства.

Хотя в отдельных случаях византийская действительность имеет ряд подобных примеров, в целом на Востоке это не было правилом. В отличие от Запада, византийский монастырь не становится политической единицей и машиной христианской проповеди, оставаясь, прежде всего, местом индивидуального спасения, аскетической жизни и созерцания.

223

Говоря о славянском монашестве, необходимо отметить, что, восприняв вместе с верой идеалы христианской аскезы, славянам не приходилось создавать новые формы монашеской жизни и деятельности. В зависимости от цивилизационной ориентации и принадлежности славяне примыкали к традиционным, уже сложившимся аскетическим течениям Византии и Европы. Но целостная система церковной организации у южных и восточных славян в период расцвета восточно-православной цивилизации (ХШ-ХУ1 вв.) превратилась в атрибут государственной власти, на Западе реформационное движение сузило компетенцию церкви в границах проповеди и обрядов.

224

Список научной литературыМарченко, Алексей Николаевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Акты русского на св. Афоне монастыря св. великомученика и целителя Пантелеймона. Киев, 1873.

2. Априлов В. Е. Болгарские грамоты. Одесса, 1845.

3. Афонская Гора и Соловецкий монастырь. Труды Чудовского иеродиакона Дамаскина. Изд. Архим. Леонидом. М., 1883.

4. Библия. Новый Завет. М., 1990

5. Бодянский О.М. Акт Зографского монастыря на Афоне 980-981 года. М., 1873.

6. Григорович-Барский В. Странствование Василия Григоровича-Барского по Святым местам Востока с 1723 по 1747 гг. Второе посещение Святой Афонской Горы Василием Григоровичем-Барским им самим описанное. СПб., 1887. - Ч.З.

7. Деяния св. Димитрия. // Гръцки извори за българската история. -София, 1960. -Т.З.

8. Дмитриевский A.A. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного востока. Киев, 1895. Т.1.

9. Документа от Атонските манастири. // Гръцки извори за българската история. София, 1965. - Т.З.

10. Документа от Лавра. // Гръцки извори за българската история. София, 1968. Т.7.

11. Житие на Атанасий Атонский. // Гръцки извори за българската история. София, 1965. - Т.П.

12. Житие св. Антония Печерского. // Афонский Патерик или жизнеописание святых, на святой Афонской горе просиявших.(далее: Афонский Патерик). М., 1897. 4.2.

13. Житие св. Афанасия Афонского. // Афонский Патерик. М., 1897.4.2.225

14. М.Житие св. Георгия Иверского. // Афонский патерик. М., 1897.4.1.

15. Житие св. Евфимия Фессалоникийского. // Афонский Патерик. -М. 1897.-4.2.

16. Житие св. Иоанна Кукузеля. // Афонский Патерик. М., 1887. - 4.2

17. Житие св. Павла Ксиропотамского. // Афонский Патерик. М., 1897.-4.2.

18. Житие св. Петра Афонского. // Афонский Патерик. М., 1887. - 4.1

19. Житие св. Саввы Сербского. // Афонский Патерик. М., 1897. -4.1.

20. Житие св. Симеона Немани. // Афонский Патерик. М., 1887. - 4.2.

21. Иванов И. Български старини из Македония. София, 1931.

22. Йоан Камениат. Избиване на Тессалоника. // Гръцки извори за българската история. София, 1964. - Т.9.

23. KapejcKH Типик. // Списи св. Саве и Стевана Првовенйанога. Изд. МирковиЙ. Београд, 1939.

24. Мошин В. Акти братског собора из Хиландара. // Годиипьак Скоп-ског филозофског факултета. Скошье, 1939. -№4.

25. Порфирий (Успенский). История Афона. Киев, 1877. - 4.3.

26. Прокопий Кесарийский. История войн. // Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1991. - Т. 1.

27. Прокопий Кесарийский. История войн. Тайная история. // Гръцки извори за българската история. София, 1958. - Т.2.

28. Путешествие новгородского архиепископа Антония в Царьград в конце XII столетия. СПб., 1872.

29. Рассказ Феофана Сербина о монастырях Святой Горы. Изд. Архим. Леонидом (Кавелиным). СПб., 1883.

30. Сказание о Святой Афонской Горе игумена Русского Пантелеимо-нова монастыря Иоакима и иных святогорских старцев. Изд. Архим. Леонидом (Кавелиным). СПб., 1882.22631 .Соловрв A., Мошин В. Грчке повел>е српских владара. Београд, 1936. -Т.7.

31. Теодоси.е. Живот св. Саве. Изд. ДаничиЙ Ъ. Београд, 1860.

32. Теофан Изповедник. Хронография. // Гръцки извори за българската история. София, 1960. - Т.6.

33. Флоринский Т. Афонские акты. СПб., 1880.

34. Хиландарски Типик. // МирковиЙ JI. Списи св. Саве и Стевана ПрвовенЬанога. Београд, 1939.

35. Meyer Ph. Die Haupturkunden für die Geschichte der Athosklöster. -Leipzig, 1894.

36. Korablev B. Actes de Chilandar. // Византийский временник. СПб., 1911. - T. 17. Прил. №1.

37. Petit L. Actes de Xenophon. // Византийский временник. СПб., 1903.-T.10. Прил. №1.

38. Regel W., Kurtz E., Korablev B. Actes de Philothee. // Византийский временник. СПб., 1913. - T.20. Прил. №1.

39. Regel W., Kurtz E., Korablev B. Actes de Zographou. // Византийский временник. СПб., 1907. - Прил. №1.41 .Roullard G., Collomp P. Actes de Lavra. Paris, 1937.

40. Solovjev A. Un inventaire de documents byzantins de Chilandar. // Seminarum Kondakovianum. Prague, 1939. - №10.227

41. Список использованной литературы.

42. Авель (Македонов). Некоторые особенности богослужения на Святой Горе Афон. // Журнал Московской Патриархии.- М., 1975. -№3.

43. Ангелов Д. Аграрните отношения в Северна и Средна Македония през XIV век. София, 1958.

44. Ангелов Д. Образование на българската народност. София, 1980.

45. Ангелов Д. Проблемы предгосударственного периода на территории будущего болгарского государства. // Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и народностей. М., 1987.

46. Ангелов Д. Рост и структура монастырского землевладения в северной и средней Македонии в XIV в. // Византийский временник. -М, 1956.-T.il.

47. Антонин (Капустин). Заметки поклонника Святой Горы. Киев, 1864.

48. БаришиЬ Ф. Први попис грчких акта на старосрпском с Kpaja XIII века у Хиландару. // Хиландарски зборник. Београд, 1989. - №9.

49. БаришиЬ Ф. Хронолошки проблеми око године Неман>ине смрти. // Хиландарски зборник. Београд, 1971. - №2.51 .Болутов Д. Български исторически паметници на Атон. София, 1961.

50. Бурмов Ал. Славянските нападения срещу Солун в «Чудесата на св. Димитрия» и тяхната хронология. // Годишник на Софийския университет, Философско-исторически факултет. София, 1952. -Т.2.

51. Бушуев С. Из истории русских путешествий в греческий мир. // Русские путешественники по греческому миру (XII- 1 -я половина XIX вв.). -М., 1995.228

52. Василий (Кривошеии). Афон в духовной жизни православной церкви. // Богословские труды 1952 1983 г.г. Статьи, доклады, переводы. - Нижний Новгород, 1996.

53. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. М., 1881. - Т. 1.

54. Горина JI.B. Социально-экономические отношения во Втором Болгарском царстве. М., 1972.

55. Горский A.A. Дружина и генезис феодализма на Руси. // Вопросы истории. М., 1984. - №9.

56. ГраниЙ Д. Црквено-правне одредбе KapejcKor и Хиландарског типика св. Саве. // Прилози за книжевност, je3HK, HCTopnjy. Београд, 1936.-Кн. 16.

57. Грани11 Д. Одредбе хиландарског типика св. Саве о харитативноЗ делатности манастира у вези с аналогним одредбама ранних и ис-товремених типика грчких автономних манастира. // Глас српске кральевске Академще. Београд, 1939. - №179.

58. Гранстрем Е.Э. Два неопубликованных средневековых каталога для истории библиотек в Византии. // Эллинистический Ближний Восток, Византия и Иран. М., 1976.

59. Григорович В. Очерки путешествия по европейской Турции. Казань, 1848.

60. TpyjHh М. Топограф^а Хиландарских метохща у Солунско. и СтрумеKoj области од XII до XIV века. // Зборник радова посвейен 1овану ЦвщиЙу. Београд, 1921.

61. Дмитриевский А. Афонская иконопись и её характер. // Руководство для сельских пастырей. Киев, 1887. - №15.

62. Дмитриевский А. Патмосские очерки. Из поездки на остров Патмос летом 1891 года. Киев, 1894.

63. Дринов М.С. Заселение Балканского полуострова славянами. М., 1873.229

64. Дуйчев И. Македония в българската история. София, 1941.

65. Дуйчев И. Центры славяно-византийского общения и сотрудничества. // Труды отдела древнерусской литературы АН СССР. М.,-Л., 1963.-Т. 19.

66. Живо.иновиЬ М. Монастири Хиландар и Миле]е. // Хиландарски зборник. Београд, 1978. - №4.

67. Живо.иновиЬ М. Светогорске кели]е и пиргови у средньем веку. -Београд, 1972.

68. Иванов Й. Българите в Македония. София, 1986.

69. Иванов С.А. Славяне и Византия в VI в. по данным Прокопия Ке-сарийского: Диссертация на соискание учёной степени канд. истор. наук. -М., 1983.

70. Иванова О.В. Славяне и Византия в VII нач. IX в. (Славинии на территории Македонии, Фессалии и Эпира): Диссертация на соискание учёной степени канд. истор. наук. - М., 1985.

71. Иванова О.В. Формы политической организации славянского общества в центральной и южной частях Балканского полуострова в Х^Н-^/Ш вв. // Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и народностей. М., 1987.

72. Иванова О.В., Литаврин Г.Г. Славяне и Византия. // Раннефеодальные государства на Балканах в VI-VII вв. М., 1985.

73. Ильинский Г. Значение Афона в истории славянской письменности. // Журнал министерства народного просвещения. СПб., 1908. - №11.230

74. Каждан А.П. Аграрные отношения в Византии ХШ-Х1У вв. М., 1952.

75. Каждан А.П. Византийский монастырь Х1-ХН вв. как социальная группа. // Византийский временник. М., 1971. - Т.31.81 .Каждан А.П. Деревня и город в Византии в 1Х-Х вв. М., 1960.

76. Каждан А.П. Социальный состав господствующего класса Византии Х1-ХИ вв. М., 1974.

77. Ковачев М. Български ктитори в Света Гора. София, 1943.

78. Кодов X., Райков Б., Кожухаров Ст. Опис на славянските ръкописи в библиотеката на Зографския манастир в Света Гора. София, 1985. -Т.1.

79. Королюк В.Д. Волохи и славяне русской летописи. // Славяне и восточные романцы в эпоху раннего средневековья. М., 1985.

80. Леонид (Кавелин). Библиографические разыскания в области древнейшего периода славянской письменности 1Х-Х вв. М., 1890.

81. Леонид (Кавелин). Историческое обозрение афонских славянских обителей: болгарской Зографа, русской - Русика, сербской - Хи-ландаря и отношения их к царствам Болгарскому, Русскому и Сербскому от основания сих до текущего столетия. - Одесса, 1867.

82. Леонид (Кавелин). Обращение Сербской Хиландарской Лавры в общежитие (киновию). Херсонские епархиальные ведомости. -Одесса, 1866. -№17.

83. Леонид (Кавелин). Пелгримация или путешественник честного иеромонаха Ипполита Вишенского, постриженца святых страстотерпец Бориса и Глеба катедри архиепископии Чернеговской во святой град Иерусалим. -М., 1876.

84. Леонид (Кавелин). Русский монастырь святого Пантелеймона Ру-сик. //Херсонские епархиальные ведомости. - Одесса, 1867. - №6.231

85. Леонид (Кавелин). Славяно-сербские книгохранилища на Святой Афонской Горе в монастырях Хиландаре и Святого Павла. М., 1875.

86. Липшиц Е.Э. Византийское крестьянство и славянская колонизация преимущественно по данным Земледельческого закона. // Византийский сборник. М.,-Л., 1945.

87. Липшиц Е.Э. Из истории славянских общин в Македонии в VI-IX вв. // Академику Б.Д.Грекову ко дню 70-летия. М., 1952.

88. Литаврин Г.Г. Болгария и Византия в XI-XII вв. М., 1960.

89. Литаврин Г.Г. Византийское общество и государство в X-XI вв. -М., 1977.

90. Литаврин Г.Г. Особенности развития самосознания болгарской народности со второй четверти X в. до конца XIV в. // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М., 1989.

91. Литаврин Г.Г. Славинии VII-IX вв. социально-политические организации славян. // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. Лингвистика, история, археология. - М., 1984.

92. Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. СПб, 1857. -Т.1.

93. Мошин В. Зографские практики. // Зборник в памет на проф. П.Ников. -София, 1939.

94. Мошин В. Пове.ъа крал>а Милутина KapejcKoj Ьелщи 1318 године. // Гласник Скопског научног друштва. Скошье, 1938. - Кн. 19.

95. Мошин В., Русские на Афоне и русско-византийские отношения в X-XII вв. // Byzantinoslavica. Prague, 1950- 1951. - T.IX, XI.

96. Мошин В. Светогорски протат. // Старине. Загреб, 1951. - №43.

97. Мошин В. Старац поп Теодоси.е и хиландарска 6paraja начел на. // 1ужнословенски филолог. Београд, 1938. - №17.232

98. Мошин В., ПурковиЙ М. Хиландарски игумени среднег веку. -Београд, 1940.

99. Наумов Е.П. Господствующий класс и государственная власть в Сербии XII-XV вв. М, 1975.

100. Наумов Е.П. Процессы развития этнического самосознания в Сербии и Боснии в XII-XIV вв. // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М., 1989.

101. НенадовиЬ С. Хиландарски метох Зиг и проблем намене пластике неман>еног доба. // Хиландарски зборник. Београд, 1966 - № 1.

102. Никольский Н. Пособие к изучению устава богослужения Православной церкви. СПб., 1907.

103. Никольский Н. Описание рукописей Кирилло-Белозерского монастыря, составленное в конце XV в. СПб., 1907.

104. НоваковиЙ Р. Четири хронолошка питан>а из Неман>ина живота. // Хиландарски зборник. Београд, 1971. - №2.

105. Нынешний русский Святого великомученика и целителя Пантелеймона монастырь на святой Горе Афонской. СПб., 1867.

106. Осипова К.А. Развитие феодальной собственности на землю и закрепощение крестьянства в Византии X в. // Византийский временник. М., 1956.-Т. 10.

107. Острогорски Г. О византщским државним селацима и во.ницима. Две пове.тье из доба 1ована Цимиска. // Глас српске кралъевске Академи]е. Београд, 1954. - № 214. Кн.З.

108. Острогорски Г. Пройда, Прилог истории феудализма у Византии и .ужнословенским земл>ама. Београд, 1951.

109. Панов Б. Општествено-политичките прилики во Струмичката облает од KpajoT на VI до почетокот на X век. // Гласкник на Инститот за национална истори.а. Qconje, 1961. - Т. 12.

110. Петров П. Образуване на българската държава. София, 1981.233

111. Порфирий (Успенский). Второе путешествие в афонские монастыри и скиты. М., 1880.

112. Порфирий (Успенский). Первое путешествие в афонские монастыри и скиты. М., 1877.

113. Порфирий (Успенский). Указатель актов, хранящихся в обителях Св. Горы Афонской. СПб., 1847.

114. Поснов М.Э. История христианской церкви (до разделения церквей- 1054г.). Брюссель, 1956.

115. Свердлов М.Б. Становление феодализма в славянских странах. СПб., 1997.

116. Скабаланович Н. Византийское государство и церковь в XI в. -СПб., 1884.

117. Соколов И. Состояние монашества в Византийской церкви с половины IX до начала XIII века. Казань, 1894.

118. Соловьёв А.В. История русского монашества на Афоне. // Учёные записки русского научного института в Белграде. Белград, 1932.- Т.7.

119. Стоилов А.П. Своден хрисовул за историята на Зографския мона-стир. // Сборник к честь на В.Златарски. София, 1925.

120. Стоянова-Серафимова Д. Раскопки крепости в с. Долно Церово. // Археология. София, 1963. - №4.

121. Сюзюмов М.Я. Книга Эпарха Византии. М., 1962.

122. Сюзюмов М.Я. Проблема иконоборчества в Византии. // Учёные записки Свердловского государственного педагогического института. Свердловск, 1958.

123. Сюзюмов М.Я. Роль городов-эмпориев в истории Византии. // Византийский временник. М., 1956. - Т.8.

124. Тойнби А. Постижение истории. М., 1991.234

125. Тыпкова-Заимова В. Нападения «варваров» на окрестности Со-луни в первой половине VI в. // Византийский временник. М., 1959.-Т.16.

126. Тъпкова-Заимова В. Сведения за българи в житието на св. Атана-сий. // Исследования в честь на акад. Д.Дечев. София, 1958.

127. Удальцова З.В. К вопросу о генезисе феодализма в Византии. // Византийские очерки. М., 1971.

128. Удальцова З.В. Некоторые нерешенные проблемы истории византийской культуры. // Византийский временник. М., 1971. -Т.31.

129. Удальцова З.В., Гутнова Е.В. Генезис феодализма в странах Европы. Доклад на XIII международном конгрессе историков в Москве. М., 1970.

130. Ферлуга J. Византауа и постанак Hajстарших.ужнословенских држава. // Зборник радова Византолошког институту. Београд, 1968.-T.il.

131. Фрейденберг М.М. Монастырская вотчина в Византии XI-XII вв. // Учёные записки Великолукского государственного педагогического института. Великие Луки, 1959. - 4.4. Вып. 2.

132. Фрейденберг М.М. О феодальной вотчине в Византии XI-XII вв. // Византийский временник. М., 1961. - Т. 18.

133. Хвостова К.В. Взаимоотношения Хиландарского монастыря и некоторых его метохов в XIV в. // Византийский временник. М., 1961.-Т.18.

134. Хвостова К.В. Особенности аграрно-правовых отношений в поздней Византии XIV-XV вв. М., 1968.

135. Экземплярский В.И. Старчество. // Дар ученичества. М., 1993.

136. Beuc J. Jos о problemu formiranja feudalnih drzava u juznih slavena // Institut za hrvatsku povjest. Radovi. Zagreb, 1976. - T.8.235

137. Dölger Fr. Beiträge zur Geschichte der byzantinischen Finanz Verwaltung besonders des 10. und 11. Jahrhunderts. // Byzantinisches Archiv. München, 1927. - №9.

138. Dujcev I. Le Mont Athos et le slaves ou Moyen age. // Le millionaire du Mont Athos, 963-1963. // Etudes et Melanges. Chevetogne, 1963.

139. Katic Cf. Medicina kod srba u sredniem veku. Beograd, 1958.

140. Lake К. Early days of monasticism on Mount Athos. Oxford, 1909.

141. Lemerle P. La Vie ancienne de Saint Athanase FAthonite composee ou debut du XI-e sieclpar Athanase de Lavra. // Le millionaire du Mont Athos, 963-1963. // Etudes et Melanges. Chevetogne, 1963.

142. Lemerle P. Philippes et la Macédonie orientale a l'époque chrétienne et Bizantine. Paris, 1945.

143. Tpkova-Zaimova V. La ville de Salonique et son Hinterland Slave (jusqu'au X-e siecle). // Actes du 11-е Congres International des Etudes du sud-est Européen. Athenes, 1972.

144. Zivojinovic M. Le monastere de Chilandar et ses metourges dans la region de F Athos. // Зборник радова Византолошског институту. -Београд, 1987. -№26.

145. Zivojinovic M. Hilandar in the middle ages. // Хиландарски зборник. Београд, 1989. - №7.