автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Становление советской судебной системы на Урале в 1917-1918 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Становление советской судебной системы на Урале в 1917-1918 гг."

На правахрукописи

Абрамовский Александр Андреевич

СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ НА УРАЛЕ В 1917 -1918 ГГ.

(исторический аспект)

специальность 07.00.02 - Отечественная история

Челябинск 2004

Работа выполнена на кафедре гуманитарных и социально-экономических дисциплин Челябинского института Уральской академии государственной службы

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор В.С. Кобзов

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор В. Я. Рушанин, доктор исторических наук, профессор Н. Н. Попов, доктор юридических наук, профессор О. Ю. Виниченко,

Ведущая организация:

Челябинский государственный педагогический университет

Защита состоится 29 декабря 2004 года в 10 часов на заседании регионального диссертационного совета ДМ 212.296.04 по присуждению ученой степени доктора исторических наук при Челябинском государственном университете по адресу: 454084, г. Челябинск, пр. Победы, 162-в, ауд. 215.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Челябинского государственного университета по адресу: ул. Братьев Ка-шириных, 129, к. 205.

Автореферат разослан ноября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совете доктор исторических нау профессор

А. А. Пасс

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В настоящее время в России

наблюдается значительный рост интереса к историческому прошлому. Ис-торико-правовая тема стала одной из наиболее значимых как в научной литературе, так и в периодической печати. В значительной мере этот интерес вызван масштабными социально-экономическими и политико-правовыми преобразованиями, осуществляемыми в России в постперестроечный период. При всей непоследовательности, неоднозначности и противоречивости протекающих процессов можно сделать вывод: идет масштабная модернизация основ государства и общества.

В результате проводимых реформ меняется место и роль государства в жизни российского общества, изменяется доктрина взаимоотношений государства и личности, меняются признаваемые и защищаемые государством ценности, совершенствуется правовая основа государственной деятельности. Данных обстоятельств вполне достаточно для того, чтобы рассматривать функционирование государственного механизма в целом и каждого его элемента в отдельности в качестве приоритетных объектов внимания отечественной науки, призванной на основе накопленного исторического опыта оптимизировать стратегию и тактику назревших реформ и определить пути наименее конфликтного их осуществления.

В новейшей истории России накопилось немало «белых пятен». Требуют тщательного переосмысления многие прежде казавшиеся устоявшимися вопросы, в том числе и проблема конституционного развития советского государства, федерализма и политического режима Советского Союза, взаимоотношения церкви и государства, история кодификации советского права, а также и проблема становления судебных учреждений и уголовного судопроизводства пролетарского государства.

Нельзя не согласиться и с мнением современных исследователей о необходимости пересмотра концептуальных положений в оценке исторических событий и процессов. При этом важно осознавать, что переоценка стереотипов должна осуществляться не на основе выдвижения полярно противоположных оценок и суждений, основанных лишь на отрицании ранее господствовавших идеологических построений, а исключительно на строго научном анализе изучаемых исторических фактов, событий и процессов. Необходимо уходить от односторонних трактовок, не отображающих всей сложности социально-экономических, политических и иных процессов и явлений, проистекавших в последние десятилетия. Данное положение в полной мере относится к истории создания и деятельности судебной системы на Урале в первые годы советской власти.

В условиях ухудшения экономического положения населения и обострения общественно-политических отношений в стране важное значение имеет анализ исторического опыта функционирования различных звеньев государственного механизма России, в первую очередь, в период революционных преобразований начала XX В. IШ1Ь1 ишилюции и граж-

данской войны закладывались политические и правовые основы советской политической системы, предопределившей развитие общества на долгие десятилетия. Творческое осмысление опыта относительно недавнего прошлого - необходимое условие для более полного и адекватного понимания своеобразия современного положения России и четкого определения пути, направлений и перспектив ее дальнейшего развития.

Перед исследователями, работающими в области исторической и правовой науки, стоит и задача тщательного и объективного изучения процесса становления советской судебной системы с тем, чтобы в современных условиях использовать все лучшее, что было достигнуто в советском праве. К числу таких достижений, несомненно, относится допущение защиты со стадии предварительного следствия и участие населения (заседателей) в осуществлении правосудия.

Принятая в Российской Федерации в 1993 г. Конституция законодательно закрепила разделение государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. Разработана и поэтапно осуществляется концепция судебной реформы, которая позволит утвердиться институту судебной власти в государственном механизме как самостоятельной влиятельной силе, независимой в своей деятельности ст законодательной и исполнительной ветвей власти. В этой связи нельзя не согласиться с мнением, высказанным одним из ведущих российских историков права С. С. Алексеевым, отмечающим, что «настала пора вообще изменить наше видение правосудия, интерпретацию его назначения как одного лишь «применения права». По его мнению, опыт развитых демократических стран, причем, не только англо-американской группы, свидетельствует, что высокий уровень правового развития достигается в обществе тогда, когда суд, опираясь на Конституцию, закон, на общепризнанные права человека, также и творит право. Поэтому придание решениям высших судебных инстанций страны функций судебного прецедента представляется делом назревшим и оправданным.

В современной России отдельные решения Конституционного суда и Верховного суда РФ принимают характер судебного прецедента, который фактически выступает регулятором общественных отношений, восполняет законодательные пробелы и способствует осуществлению конституционного принципа судебной защиты. В этой связи важен исторический опыт и практика деятельности революционных судов, решения которых заполняли правовой вакуум, образовавшийся в первые годы советской власти в результате слома имперской судебной системы. Приговоры и постановления губернских и уездных трибуналов и народных судов зачастую использовались как образцы и примеры при рассмотрении аналогичных составов преступлений нижестоящими волостными и деревенскими судами.

В истории советского суда и следственных органов содержится немало положительного, полезного и не утратившего своего значения и сегодня как с общенаучной, так и с практической точек зрения. Вместе с тем имеется немало и отрицательного, даже трагического, но, тем не менее,

поучительного. Это неотъемлемая часть истории государства, которую необходимо глубоко и всесторонне изучать и учитывать накопленный бесценный опыт в современной практике.

Хронологическиерамки исследования. Процесс создания и развития советской судебной системы тесно связан с этапами становления и развития советского государства и его периодизация, в основном, полностью совпадает. В исторической литературе начальный период становления пролетарского суда полностью отождествляется со временем становления советского общества и датируется временными рамками с октября 1917 года по июль 1918 года, то есть верхняя его граница определяется датой принятия первой советской конституции - Конституции РСФСР. С этим периодом развития пролетарского государства совпадает и первый этап создания системы советского судоустройства и судопроизводства. Особенно отчетливо указанные временные рамки просматриваются на примере Уральского региона, так как в июне-июле 1918 года процесс мирного государственного строительства был прерван, и Урал ввергнут в гражданскую войну, намеченные планы государственного переустройства были сорваны и, в конечном итоге, пошли по иному пути.

Таким образом, хронологические рамки исследования охватывают начальный относительно мирный период строительства государства и права в регионе - с октября 1917 года до начала открытой вооруженной борьбы противоборствующих лагерей.

Территориальные рамки диссертации включают Урал, особый географический, историко-культурный и экономический регион России, отличавшийся от прочих рядом специфических условий, вызванных особенностями его заселения и развития. В соответствии с концепцией районирования, Уральский регион в настоящее время включает Пермскую, Свердловскую, Челябинскую, Оренбургскую, Курганскую области, Республику Башкортостан и Удмуртскую Республику общей площадью 824,4 тыс. кв. км (4,8% всей территории Российской Федерации) с населением в 20,5 млн. человек (13,8% общей численности страны). В рассматриваемый период Уральский регион охватывал территории четырех губерний: Вятской (включавшей И уездов), Пермской (12), Уфимской (6) и Оренбургской (4), имевших общие границы и взаимосвязанные общностью экономической и политической жизни. Урал являлся центром металлургической промышленности страны, на его территории функционировало свыше 200 фабрично-заводских предприятий. Значительным по численности являлся рабочий класс региона, представленный рабочими-металлистами, шахтерами, железнодорожниками. Достаточно развитым являлось и сельское хозяйство, особенно в Оренбургской и Уфимской губерниях, где высокими темпами с начала XX века развивалась производственная и потребительская кооперация. К особенностям региона следует отнести и наличие на его территории третьего по численности из 11 казачьих войск России -Оренбургского, игравшего значительную роль в экономической, а в годы революции и гражданской войны и политической жизни края.

Необходимость регионального подхода к проблеме диктуется и рядом условий и особенностей административно-территориальных преобразований. После Октября 1917 г. встал вопрос об организации Уральской области, призванной объединить промышленные районы края. Сам же процесс формирования области как административно-хозяйственной единицы прошел три этапа. Первый из них относится к 1917-1918 гг. В январе 1918 г. был организован Уральский областной совет рабочих и крестьянских депутатов, и избран Уралоблисполком, с соответствующими комиссариатами, принимавшими административно-управленческие решения, обязательные для всего региона. Однако начавшаяся в середине 1918 года гражданская война прервала процесс государственного строительства. Кроме того, как показывает практика, любая революция вызывает усиление дихотомии «центр-провинция». В эти переходные периоды, когда старые вертикальные властные связи разрушены, а новые еще не созданы, существенно возрастает административно-правовая самостоятельность провинций. Поэтому успех центральной власти во многом зависел от того, как ее политику воспринимали и реализовывали большие, в первую очередь, экономически и политически сильные регионы, каковым и являлся Урал.

Степень разработанности проблемы Разработка проблемы становления судебной системы в отечественной исторической науке ведется несколько десятков лет с той или иной степенью полноты, охватывая как отдельные аспекты, так и всю совокупность ее институтов как в стране в целом, так к в отдельных ее регионах. За 70 с лишним лет существования советского государства исследователями накоплен определенный опыт, проанализированы многие сложные процессы и явления, сформировалась фундаментальная историографическая традиция. Значительное место в творчестве отечественных исследователей занимало изучение истории создания и становления судебной системы, органов предварительного следствия, системы пролетарских оперативных и уголовно-исполнительных учреждений. Не смотря на имеющиеся достижения, рассматриваемая проблема в уральской историографии государственного строительства и исто-рико-правовой науке изучена крайне слабо, и длительное время трактовалась односторонне.

Первые работы, посвященные проблеме, появились уже в начальный период функционирования советского государства. В частности, в конце 1918 г. вышла брошюра П. И. Стучки о суде, в которой он попытался показать сущность и обосновать значение для нового судопроизводства института единого народного суда.1 В ряде статей советских деятелей и правоведов, опубликованных ими в различных изданиях в 1918-1919 гг., освещаются история создания и вопросы деятельности судов и революционных

' Стучка П. И. Народный суд в вопросах и ответах. М. 1918.

трибуналов, особенности становления пролетарского уголовного и уголов-

2

но-процессуального права в рассматриваемый период.

В 20-30-е годы этот процесс продолжился. Вскоре после окончания гражданской войны были предприняты попытки осмысления деятельности советской судебной системы в ее начальный период. В это время внимание уделялось преимущественно анализу нормативной базы и практически ничего не сообщается о самой деятельности судов и трибуналов.3 Особенностью работ, изданных в первые годы пролетарской власти, являлось то, что авторы как правило являлись руководителями советской юстиции.

В 40-е годы вышла фундаментальная работа М. В. Кожевникова «История советского суда» (переизданная в 1957 г.).4 Несмотря на то, что исследование готовилось в период культа личности, в нем проводится ис-торико-правовой анализ широкого круга нормативных документов, вводятся в оборот и архивные материалы. Автор посвятил отдельную главу вопросу организации первых пролетарских судов, утверждая, что, несмотря на отдельные ошибки, на местах в основном творчески подошли к решению вопроса о сломе старого и организации нового суда. В качестве примера М. В. Кожевников в числе других губерний называет Уфимскую и Оренбургскую, где новые суды, в большей своей части, строились на тех же принципах, которые впоследствии были установлены декретом о суде № 1. Далее автор подробно рассматривает вопрос о межпартийной борьбе по принятию декрета о суде № 1 и № 2, особо останавливаясь на вопросе о едином суде. Значительное место М. В. Кожевников уделил деятельности местных органов власти по созданию окружных судов. Автор впервые попытался проанализировать и динамику работы новых органов суда. Рассматривая вопрос о создании революционных трибуналов, автор справедливо отмечал, что они возникли как специальные судебные органы по борьбе с контрреволюцией, но нередко брали на себя и функции общих судов.

События периода политических репрессий 30-х - начала 50-х годов прошлого столетия наложили неизгладимый отпечаток на состояние проблемы. Репрессиям подверглись не только непосредственные участники революции, но и историки, работавшие над изучением вопросов государственного строительства и гражданской войны в СССР. В силу этих причин до середины 50-х годов XX в. на Урале научной литературы по истории революции практически не выходило. Исследованием данной тематики занимались исключительно профессионалы и большинство из выходившей литературы было написано ими на основе защищенных диссерта-

2 Козловский М. Пролетарски революция и уголовное право// Пролетарская револоцих и право. 1918. № 1; Курский Д И. Гарантах правосудия и правосудие без гарантий// Таи же. 1919 №№ 2-4; Он же. Революционные трибуналы// Вестник жизни. 1919. № 8; Бсрман Я. Л. О революционных трнбунапах//Там же. 1919. Л» 1; Крыленко Н. В. Революционные трибуналы// Там же. 1918. № 1.

3 Берман Я. Л.. Очерки по истории судоустройства РСФСР. М. 1924. Крыленко Н. В. Судоустройства РСФСР (Лекции по теории и истории судоустройства РСФСР). М- 1924; Стучка П. И. 13 лет за революционно-марксистскую теорию права. М. 1931; Крыленко Н. В. О революционной законности. М. 1932; Он же. Ленин о суде н уголовной политике. М. 1934.

4 Кожевников М. В. История Советского суда 1917-1956 г г. М. [957.

ций. Из них наибольшей обстоятельностью отличалась книга Г. П. Рычко-вой, написанная преимущественно на архивных источниках5 Октябрьской тематике были посвящены статьи Ф. П. Быстрых, Е. И. Рябухина, Ф. С. Го-рового и Р. М. Раимова, раскрывшего процесс государственного строительства, опираясь на революционные события, протекавшие на территории Уфимской и Оренбургской губернии.6

Изменения наступили после смерти Сталина и были вызваны либерализацией общественно-политической жизни страны. Изменились и многие оценки событий периода революции, подходы к освещению роли участников революционных событий в процессе строительства советского государства и его наиболее важных органов - правоохранительных. Проблема становления пролетарского государства, органов юстиции и деятельность судебной системы в начальный период существования советской власти нашли частичное отражение в исследованиях П. И. Рощевского, Н. К. Лисовского, В. П. Черемиса, 3. ААминева, В. И. Ананьева и др.' Однако, все действия пролетарской власти изначально признавались исключительно оправданными и всесторонне обоснованными требованиями переживаемого момента. В полной мере это коснулось и историко-правовых исследований и работ историков, разрабатывающих вопросы государственного строительства периода революции и гражданской войны.

Некоторые сведения о процессе судебного строительства на Урале содержатся в работе А. Н. Устькачкинцевой «Пермская партийная организация в борьбе за упрочение Советской власти».8 Автор отмечает, что в январе 1918 года Пермский губисполком принял решение о ликвидации старых мировых судов и создании новых народных с выборными судьями и заседателями. При этом по нашему мнению, автор несколько преувеличивает тот факт, что Пермский городской комитет партии, обсуждал каждую кандидатуру в состав народных судов и выдвигал в них только лучших представителей рабочих и крестьян. В это время, как показывают архивные документы, на должности судей советами выдвигались или зачастую просто переназначались старые мировые судьи отнюдь не пролетарского происхождения.

9 Рычкова Г. П. Большевики Урала в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции. Свердловск, 1947.

6 Быстрых ф. П. Победа Великой Октябрьской социалистической революции га Урале// Ученые записки Уральского университета. Вып. 5. Свердловск. 1941; Рябухин Е. И. Большевики Удмуртии в борьбе за установление и упрочение Советской власти (1917-1918У/ Ученые записки Глазовского педагогического института. Вып. 11. Глазов. 1955; Горовой Ф. С. Победа Советской власти в Перми// Ученые записки Молотовского университета. Вьпт. 4. Молотов. 1951; Раимов Р. М. Образование Башкирской Автономной Советской Социалистической республики. М. 1952.

7 Рощевский П. И. Октябрь в Зауралье. Тюмень. 1959; Лисовский Н. К. Октябрь на Южном Урале. Челябинск. 1957; Черемис В. П. Установление Советской власти в Башкирии// Октябрьски революция и рождение Советской Башкирии. Сб. статей. Уфа. 1959; Амннев 3. А. Октябрь в Башкирии«. Уфа. 1958; Ананьев В. А. Оренбургский Военно-революционный комитет. Оренбург. 1957.

Устъкячкинцева А. Н. Пермская партийная организация в борьбе за уцюченяе Советской власти (1918 г.). Молотовское кн. изд-во. 1953.

Установлению советской власти по Вятской губернии посвящена монография Е. С. Садыриной.9 Вместе с тем автор уделила внимание и правотворческой деятельности советов и других властных учреждений. Исследователь вполне справедливо утверждает, что декретом о суде № 1 создавались две системы нового суда: местные народные суды и революционные трибуналы. Не останавливаясь на теоретическом постулате, Е. С. Садырина впервые подкрепила его и фактологическим материалом. Она отмечает, что в феврале 1918 г. Вятским советом рабочих и солдатских депутатов были избраны первые местные народные суды в городе, в апреле -в Вятском уезде, а к осени 1918 г. - по всей губернии. Создавались и революционные трибуналы. Как отмечает автор,13 января 1918 г. на собрании Вятского городского совета были образованы военно-революционный трибунал и особая следственная комиссия. Революционные трибуналы были так же созданы в Ижевске, Котельниче, Орлове и других городах губернии.

Представляет определенный интерес вышедший в 50-е годы сборник статей «Вопросы советского социалистического права».10 В частности, в статье М. Ю. Рагинского рассматриваются вопросы становления советского следствия и анализируются отдельные положения декрета о суде № 1 в части организации предварительного следствия.11 Автор, на наш взгляд, совершенно справедливо критикует постулат о передаче функций предварительного следствия единолично местному судье и утверждает, что ведение предварительного следствия и судебного разбирательства по одному и тому же делу одним лицом следует рассматривать в качестве «ненормального явления», лишь временной мерой, вызванной недостатком соответствующих кадров из-за саботажа судебных следователей и разгорающейся гражданской войны. Далее автор отмечает, что уже первый декрет советской власти о суде, установивший в самых общих чертах судоустройство и судопроизводство, признавал, что производство предварительного следствия по уголовным делам - необходимая мера успешной борьбы с преступностью и условие, содействующее вынесению судом справедливого приговора.

Анализируя процесс организации предварительного следствия в уральском регионе, автор делает вывод, что в отдельных районах старый следственный аппарат некоторое время существовал наряду с новыми следственными комиссиями. В частности М. Ю. Рагинский отмечал, что в Оренбурге судебные следователи исполняли свои обязанности до апреля 1918 г., хотя одновременно в городе были созданы губернская следственная комиссия и коллегия для производства следствия по политическим делам.

9

Садырина Е. С. Оюябрь к Вггской губернии. Кировское кн. изд-во. 1937.

10 Вопросы советского социалистического права. Сб. статей. М. 1958.

11 Рагинский М. Ю. Из истории советского предварительного следствия Н Там же. Он же. Советское предварительное следствие // Социалистическая законность. 1957. № 10.

Впервые автор статьи обратил внимание и на сложившееся к апрелю 1918 г. состояние следственного аппарата пролетарского государства. Однако при этом он не использовал архивные материалы, а лишь проанализировал доклады областных и губернских комиссаров юстиции, сделанные на 1-ом Всероссийского съезде комиссаров юстиции. В качестве иллюстративного материала им приводятся данные по Вятской губернии, где следственные комиссии по уголовным делам, были созданы вслед за упразднением института судебных следователей.

М. Ю. Рагинский подробно проанализировал проект Положения о комиссарах юстиции, принятый 25 мая 1918 года съездом комиссаров юстиции Сибири, Урала и Туркестана, в котором значительное внимание было уделено организации следственного аппарата и предварительного следствия на местах. Проект Положения оценивается им как стремление ввести контроль комиссаров юстиции за деятельностью следственных комиссий и само расследование уголовных дел сделать более оперативным.

Особо исследователь останавливается на проекте Оренбургского губернского комиссариата юстиции «Предположения по организации предварительного следствия в городах и уездах Оренбургской губернии». В соответствии с этим документом в городах создавались единые следственные комиссии по дачам, подсудным как трибуналу, так и окружному суду. В более мелких населенных пунктах следственные комиссии создавались раздельно. «Предположения» регламентировали и вопросы следствия, подлежащие, как коллегиальному решению, так и осуществляемые единолично.

По мнению другого автора отмеченного выше сборника Е. С. Утев-ского,12 решающая роль в развитии уголовного права и законодательства на начальном этапе становления советского государства принадлежала коммунистической партии. С этой позиции и рассматривается история советского уголовного законодательства 1917-1918 гг., при этом автор исследовал правотворческую деятельность только лишь центральных органов власти. В работе содержится и систематизация преступлений 19181919 гг., сделанная Д. И. Курским. Вслед за ним Утевский отмечает 11 групп криминальных деяний: 1) против личности; 2) против Рабоче-крестьянского правительства; 3) нарушение обязанностей военной службы; 4) нарушение обязанностей государственной или общественной службы и пр.

В 50-60 годы в отечественной исторической науке процесс строительства советского государства рассматривался исключительно с положительной стороны с акцентом на руководящую деятельность партии в организации органов местной власти. Освещал вклад отдельных деятелей советского государства в организацию советской системы судоустройства и судопроизводства. Латвийский ученый-правовед А. А. Плонтиек посвятил

Утевский Е. С. Сорок лет развили советского уголовного законодательства // Вопросы советского социалистического права. Сб. статей. М. 1958.

свою работу деятельности П. И. Стучки, сделав акцент на его роли в проведении в жизнь декретов о суде и создании пролетарского права.13 В разделе, посвященном декрету о суде № 1, автор отмечал, что еще до Октябрьского вооруженного восстания П. И. Стучка являлся убежденным сторонником полного слома старой судебной системы и отмены прежних законов. Автор раскрывает и позицию П. И. Стучки по вопросу создания материальных норм советского права, которые служили бы «победоносному шествию социалистической революции». Однако, вне поля его внимания остался тот факт, что исполняющий обязанности заместителя комиссара юстиции и одновременно начальник отдела юстиции ВЦИК П. И. Стучка предлагал ввести в России прецедентное право. Он указывал, что работа по созданию «нового писаного права» потребует определенного времени, так как «не имеет прецедентов, готовых образцов», но для его выработки необходимо использовать правотворческий материал, который дает народный суд и вся текущая жизнь. В области уголовного права он предлагал «выработать основные принципы квалификации преступлений и проступков» и предоставить народным судьям свободу в определении вида и меры наказания. Судьи должны быть «достаточно проникнуты правосознанием трудящихся масс» и те судьи, которые в оценке «устарелых или буржуазных законов» не будут согласны с трудящимися - «классом громадного большинства», то будут беспощадно отзываться. Понимая необходимость вооружения судов нормами нового советского права, П. И. Стучка к освещению этого вопроса подошел несколько настороженно, чтобы не связывать руки суду. Народный суд, несомненно, играет творческую роль, утверждал Стучка, и указания ему в законе должны быть даны «только в общих чертах и в общем направлении» и что в нормах права следует предусматривать только минимальную меру наказания.

В 60-70-е годы в очередной раз происходит оживление научного интереса к проблемам истории строительства советского государства, в том числе и к истории судоустройства и судопроизводства в уральском регионе. В этот период были подготовлены работы по истории революционной борьбы в Челябинском и Курганском уездах. В частности, раскрывая деятельность местных советских и партийных органов по созданию структур пролетарского государства, уральские исследователи С. В. Глебов и В. В. Морозов частично коснулись и истории создания в регионе пролетарских судов, введя в научный оборот ранее не использовавшиеся архивные мате-риалы.14

Подготовка и празднование 50-летия создания СССР обусловили появление новых исследований, в том числе и в соседних с Уралом союзных республиках. В этом ряду интерес представляет работа казахского иссле-

Плонтяек А. А. Развитие обшей теории права а период Великой Октябрьской социалистической революции //Октябрьская революция и развитие права. Ученые записки № 105 Латвийского государственного университета. Рига. 1968.

Глебов С. В. В пламени революции. Южно-Уральское кн. изд-во. 1967. Морозов В В. Город в Золотой долине. Челябинск. 1976.

дователя М. С. Сапаргалиева «Возникновение и развитие судебной системы советского Казахстана (1917-1967 гг.)».15 Автор раскрывает историю становления и развития института народного суда Казахстана. В связи с тем, что Казахстан граничил с уральскими губерниями, а часть его территории в 1917-1920 гг. входила в состав Оренбургской губернии, автор в монографии приводит ряд интересных фактов, раскрывающих процесс строительства судебной системы и на Южном Урале. Кроме того, Оренбург в 1917-1918 гг. являлся центром так называемого Киргизского края. По своему географическому положению город являлся звеном, связывающим Казахстан и Среднюю Азию с центральными регионами советской России. Поэтому, подчеркивает исследователь, успешный ход организации и опыт работы судов в Оренбургской губернии весной 1918 года имел важное значение для всего Казахстана.

Создание нового института обвинения и защиты, следственного аппарата, организация работы судов рассматривается в работах Л. П. Маковской.10 Показывая этот процесс в уральских регионах, автор отметила сложности создания новых юридических институтов в уездах, особенно, Пермской губернии. В своих исследованиях автор предложила единый процесс правозаступничества разделить на два, что в корне неверно, т. к. по центральным декретам создавалась единая коллегия правозаступников, члены которой в любое время по решению председательствующего или по выбору обвиняемого могли стать либо обвинителями, либо защитниками.

70-е годы XX века продолжали выходить юбилейные издания. В 1977 году появился сборник статей к 60-летию советского суда «Суд в СССР».17 В статье А. Я. Сукорова «Рожденная революцией» рассматривается в общем плане принятие и введение в действие трех первых декретов о суде. Особое внимание автор уделяет кадровой политике Наркомюста. По нашему мнению автор заблуждается в том, что по декрету № 1 суд стал выборным органом, построенным на широких демократических началах привлечения трудящихся, к осуществлению правосудия при полном равенстве мужчин и женщин. Автор, к сожалению, ошибочно считает, что левым эсерам удалось отстоять свою позицию в отношении единого суда. Известно, что левые эсеры в соответствии со своей концепцией реформирования, а не ломки, отстаивали сохранение института окружного суда. Далее автор, анализирует декреты правительства по созданию революционных трибуналов.

Авторы статьи «Народный суд», помещенной в том же сборнике, В. И. Поспелов и Н. В. Радужная справедливо отмечают, что завоевание про-

15 Саларгалиев М. С. Возникновение и развитие судебной системы советского Казахстана (1917* 1967гг.)». Изд-ю «Казахстан». 1971.

16 Маковская Л. П. Из истории организации следственного аппарата в Пермской губернии (октябрь 1917 -1922 гг.) // Ученые записки Пермского университета. Вып. 2. Пермь. 1970; Она же. Органгаация обвинения и защиты в 1917 - 1922гг. (по материалам Урала) // Там же. Выл. 3. Пермь. 1972; Она же. Организационное руководство судами Урала в 1917-1922 гг. // Там же. Вып. 4. Пермь. 1973; Она же. Строительство следственного аппарата > РСФСР (1917-1922 гг.) //Там же. Вып. б. 1973.

" Суд в СССР. Сб. статей. М. 1977. Сукоров А. Я. Рожденная революцией// Там же; Поспело* В. И., Радужная Н В. Народный судII Там же; Зайцев С. И. Суды революции// Там же.

летариатом политической власти и ликвидация юридических учреждений дореволюционной России были связаны с необходимостью создания нового суда, отвечающего как по форме своего построения, так и по составу судей потребностям революционного пролетарского государства. Решение вопроса о том, представители каких классов должны войти в состав суда, было предопределено и закреплено Конституцей 1918 г., в которой сказано, что в момент решительной борьбы пролетариата с эксплуататорами последним не может быть места ни в одном из органов власти. Делалось только одно исключение для мировых судей, несмотря на то, что подавляющее их большинство принадлежало к правящему классу. Декрет о суде № 1 предусматривал возможность избрания мировых судей. Такой подход был вызван тем, что мировой суд был единственным выборным судом в дореволюционной России и пользовался некоторым доверием у определенной части населения. В данном случае использование юристов-профессионалов сочеталось с контролем со стороны народных заседателей-представителей рабочих и крестьян.

Интересны, опубликованные в этом издании, воспоминания С. И. Зайцева о первых месяцах деятельности Наркомюста. Автор начал работать в учреждениях советской юстиции будучи студентом юридического факультета. Описывая процесс занятия помещений мировых судей, Сената, он преувеличивает, на наш взгляд, размер саботажа судебных работников. Установлено, что в ряде районов Урала они проработали под контролем советов практически до начала гражданской войны. Автор раскрывает компетенцию, тот объем вопросов, которыми занимался комиссариат по судебному ведомству в составе Наркомюста.

Автор значительное внимание уделил анализу основных составов преступлений, которые рассматривали суды, и виды выносимых ими наказаний. В основном это дела о кражах, мошенничестве, обмане, растратах, оскорблении личности, угрозах, насилии, спекуляции, нарушении продовольственной карточной системы, неисполнении обязательных постановлений и требований милиции. Более половины осужденных, по его утверждению, приговорены к штрафу, одна пятая часть - к лишению свободы. Характерно, что по делам о преступлениях против порядка управления выносились только безусловные приговоры; условные приговоры обычно выносились по делам о нарушениях личных имущественных прав. Более трети лиц, преданных суду, по свидетельству С. И. Зайцева, были оправданы.

Историк-правовед Г. Е. Петухов в работе «Советский суд и становление революционной законности в государственном управлении»18 проблему формирования органов советской юстиции рассматривает, вполне естественно, с точки зрения создания института пролетарского суда и, в первую очередь, его роли в обеспечении социалистической законности.

Петухов Г. Е. Советский суд и становление революционной законное™ в государственном управлении. Киев-Одесса. 1982.

Автором раскрыты теоретические проблемы происхождения и функции судебного обеспечения социалистической законности в государственном управлении в период проведения Октябрьской революции, иностранной интервенции и гражданской войны, восстановительном периоде (19211925 гг.).

Свои теоретические выкладки Г. Е. Петухов стремился подтвердить на примере судебного строительства на местах, но приводимые им сведения, в частности по Уралу, либо очень общие, либо неверны. Так, подтверждая ход ликвидации старого суда и создания нового еще до принятия декрета о суде № 1, он называет ряд регионов, где это происходило, в том числе и Урал в целом. Хотя даже М. В. Кожевников за четверть века лет до этого называл конкретные уральские губернии, где действительно происходил этот процесс. Трудно согласиться и с тезисом автора о том, что на первом месте по реализации требований декрета о суде шел в ряду нескольких регионов страны и Урал, и что там «местные народные суды вводились в полном объеме к концу марта 1918 г.». Известно, что в Оренбургской, Пермской губерниях, ряде уездов Уфимской и Вятской еще в апреле-мае месяце функционировали прежние мировые судьи и судебные следователи. В большинстве уральских уездов выборы в местные суды прошли в конце апреля 1918 г.

Большой вклад в исследование рассматриваемой темы внес известный исследователь Ю. П. Титов. В 80-е годы им был опубликован ряд работ, раскрывающих процесс создания и анализ правовой базы деятельности революционных трибуналов советской России. Наибольший интерес представляет исследование «Развитие системы советских революционных трибуналов».19 Исследуя этот процесс на общероссийском материале автор приводит примеры и по городам Урала. Основываясь на архивных материалах, Ю. П. Титов утверждает, что 8 период с ноября 1917 г. по апрель 1918 г. революционные трибуналы были созданы почти БО всех областных и губернских городах, в том числе и в Вятской и Уфимской губерниях и Уральской области. Автор, в частности, отмечает, что к июлю 1918 г. этот вид революционного суда был создан в Елабужском, Орловском, Котельническом, Слободском, Уржумском уездах Пермской губерний.

Нельзя не отметить фундаментальные работы В. П. Портнова и М. М. Славина. Их монографии «Становление и развитие конституционного законодательства Советской России. 1917-1920 гг.» и «Становление правосудия Советской России. (1917-1922 гг.»20 внесли большой вклад в освещение проблемы судебного строительства в первые годы советской власти. Из рассматриваемых авторами проблем особый интерес вызывает трактов-

Тип» Ю. П. Развитее системы советских революционных трибуналов. М. 1987. Он же. Правовые реформы организации и деятельности революционных трибуналов РСФСР И Вопросы права и законности в первые годы Советской власти. Сб. научных трудов ВЮЗИ. М. 1984.

20 Портов В. II., Славин М. М. Становление и развипк конституционного законодательства Советской России. 1917-1920 гг. М. 1987; Они же. Становление правосудия Советской России. (1917-1922 гг.). М. 1990; Портов В. Революционный трибунал в первые годы Советской власти (1917-1920) // Советская юстиция. 196«. № 22.

ка процесса становления единого народного суда; революционных трибуналов, их роли в борьбе с особо опасными преступлениями. Авторы утверждают, что разгул преступности после революции вынудил трудящихся без указаний из центра самим создавать судебные учреждения. Говоря о выполнении на местах требований декретов о суде, авторы справедливо отмечали, что в уральском регионе по ряду причин отдельные положения закона не были восприняты. Например, в Екатеринбурге не был ликвидирован институт прокуратуры, а была лишь взята подписка о лояльности пролетарской власти у прокурора окружного суда. Кроме того, авторы рассмотрели становление чрезвычайного судопроизводства на местах, вопросы организации предварительного следствия и создания института право-заступников.

В 90-е годы получила свое развитие постсоветская историко-правовая наука. А. С. Смыкалин в работе «Колонии и тюрьмы в советской России»21 рассматривает процесс становления системы исправительно-трудовых учреждений Советского государства, в том числе и рассматриваемого региона. Раскрывая основные этапы становления пенитенциарной системы, автор приводит значительное количество нового материала, анализирует эволюцию нормативно-правовой базы. Однако и его исследование не избежало ряда неточностей и упущений. Вне поля зрения исследователя оказались и основные декреты Совнаркома по указанной проблеме, к примеру, от 22 января 1918 г. «О комиссиях несовершеннолетних», декрет о суде № 2, установившие, что «суд и тюремное заключение для несовершеннолетних обоего пола отменяются».

Исследователь В. И. Третьяков в своей монографии в числе других проблем рассматривает и процесс зарождения и становления института защиты в советском судопроизводстве.22 Автор пытался установить отправную точку в истории советской адвокатуры. На сегодняшний день существует два основных подхода к этой проблеме: во-первых, считается, что адвокатура возникла с 26 мая 1927 г., т. е. с принятием в РСФСР «Положения об адвокатуре», во-вторых, она была учреждена одновременно с образованием советского суда. На наш взгляд обе эти точки зрения верны, если посмотреть на эту проблему в широком и узком смысле слова. В узком смысле советская адвокатура с таким названием начала функционировать с 1927 г., а в широком, как институт процессуальной защиты, как справедливо утверждает автор монографии, с введением в действие декрета о суде № 1, который допускал к обвинению и защите граждан, пользующихся политическими правами.

Значительный интерес представляет работа И. А. Лезова «Судебное

23 -т,

строительство на местах в первые месяцы советской власти». В статье автор утверждает, что декрет о суде № 1, расценивался на местах как доку-

31 Сны кал ин А. С. Колонии и порыт в советской России. Екатеринбург. 1997.

22 Треплю» В. И. Участие защитника в уголовном судопроизводстве. Красноярск. 199$

23 Лезов И, А. Судебное строительство на местах в первые месяцы советской власти // Вестник Московского университета. 1998. № 1.

мент, носящий исключительно рекомендательный характер. В качестве доказательства автор приводит мнение исследователя Э. Н. Алешкиной о том, что основной отличительной чертой данного периода была «почти неограниченная инициатива местных органов по изданию нормативных ак-тов».24 Мы склонны считать, что данный тезис в большей степени относится скорее к развитию пролетарского права, чем самого процесса судебного строительства. Далее автор отмечает, что значительную роль в судопроизводстве играли советы, военно-революционные комитеты, сходы сельских жителей, и что большую нагрузку по отправлению правосудия продолжали нести старые судебные учреждения. Мы признаем, что это имело место, более того судебными функциями обладали еще следственные комиссии (в т.ч. и чрезвычайные) и командиры воинских соединений. Кроме того, на Урале помимо мирового суда до апреля 1918 г. продолжали функционировать окружные суды (г. Троицк), до гражданской войны - сиротские суды (г. Челябинск). Все это так, но с мая 1918 г. основным судебным звеном стал местный народный суд, который был создан во всех уральских уездах и во многих волостных центрах, а также отдельных поселках. И основную массу дел по уголовным преступлениям рассматривали эти новые революционные суды, а не схода граждан или остававшиеся старые судебные установления.

В 2003 году в издательстве «Мысль» вышел 6-томный фундаментальный труд О. Е. Кутафина, В. М. Лебедева, Г. Ю. Семыгина «Судебная власть в России. История. Документы».25 Исследовав систему и виды судов, действовавших на каждом конкретном этапе отечественной истории, их направленность, состав, полномочия участников судопроизводства, его особенности и порядок исполнения судебных актов, авторы уделили внимание наименее изученным проблемам, в частности, становлению советской судебной системы и уголовного судопроизводства. Эта проблема освещена в 5-м томе, вышедшем под редакцией профессоров Р. С. Мулукаева и А. Я. Малыгина. Авторы делают вывод, что принципы государственной организации и особенности политического режима определили организационно-правовые основы советской судебной системы, а также нормативное содержание уголовного права. Большим достоинством данного издания для изучения исследуемого нами периода является то, что впервые в одном томе сосредоточены все основные документы, раскрывающие процесс строительства судебной системы, органов предварительного следствия, уголовного и процессуального законодательства.

Значительный научный интерес представляет совместная работа В. Н. Кудрявцева и А. И. Трусова «Политическая юстиция в СССР». Авторы утверждают, что политические репрессии осуществлялись хорошо организованной, разветвленной политико-юридической системой страны — орга-

24 Алешкина Э. Н. Местное правотворчество в период создания Советского государства. Воронеж. 1977.

23 Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семыгин Г. Ю. Судебная власть в России. История. Документы. Тон. 5. М.2003.

26 Кудрявцев В. Н, Трусов А. И. Политическая юстиция в СССР. Спб. 2002.

нами государственной безопасности, внутренних дел, революционными, а затем и военными трибуналами, общими судами и прокуратурой. Действовали эти органы и учреждения преимущественно на основании нормативных актов, т.е. осуществляли правоприменительную деятельность, принимали юридически значимые решения. Исследователи подчеркивают, что судебные инстанции, рассматривавшие контрреволюционные преступления являлись составной частью системы политической юстиции. Хотя ВЧК, затем ОГПУ-НКВД, обладали правом непосредственной расправы, в результате чего только половина дел попадала в суды.

В контексте своего исследования авторы рассматривают зарождение советского права, уголовного законодательства, выделяя в отдельный параграф контрреволюционные преступления. Однако, говоря об истоках борьбы с этим видом преступности, они опираются только на два центральных акта: декрет «О печати» и Инструкцию Наркомюста революционным трибуналам. Хотя было издано более десятка антиконтрреволюционных законов и постановлений центральной власти. Кроме того, говоря о применении таких видов наказания, как смертная казнь и лишение свободы, авторы практически не рассматривают практику периода 1917-1918 гг.

Определенный интерес в плане изучения поднятой проблемы представляет совместное исследование челябинских историков В. С. Кобзова и Е. П. Сичинского «Государственное строительство на Урале в 1917-1921 гг.», вышедшее в 1997 году.2' В этой работе наряду с анализом общей политической обстановки в регионе и хода создания органов революционной власти, авторы уделили внимание и вопросам организации правоохранительных органов, в том числе и предварительного следствия. Однако интересующие нас проблемы в ней только намечены, как приоритетные вопросы для большинства исследователей.

В начале нового века на Урале, в частности в Челябинске, выходит ряд монографических работ, посвященных деятельности правоохранительных органов. В этом ряду необходимо отметить монографию В. С. Кобзова и А. И. Семенова «Правоохранительные органы Урала в годы гражданской войны»,28 которая вносит весомый вклад в изучение истории советского судоустройства и судопроизводства в уральском регионе в первые годы существования советской власти. Авторы на основании анализа значительного фактического материала проследили установление в 1917-1918 годах, а затем в 1919 году восстановление советской власти на Урале, показали эволюцию местных судебных и следственных органов, нормативно-правовую основу их деятельности. Безусловной заслугой исследователей является введение в научный оборот значительного числа ранее не использованных архивных материалов, критическое отношение к работе судебных учреждений в первые месяцы советской власти. Авторы раскрывают и

я Коб»» В. С., Сичинский Е. П. Государственное строительство на Урале в 1917-1921 гг. Челябинск. 1997.

21 Кобюв В. С, Семенов А. К Правоохранительные органы Урала в годы гражданской войны. Челябинск. 2002.

проблемы этого процесса: нехватку профессиональных юридических кадров, распространение самосудов, отсутствие единого законодательства и расцвет местного правотворчества, действие почти до начала гражданской войны старых царских судебных учреждений. К сожалению, раскрывая процесс строительства судебных и следственных органов на всем Урале, авторы опираются на фактический материал только одной из четырех уральских губерний - Оренбургской.

Определенное значение имеет обращение к монографии А. В. Петрова «Организационно-правовые основы становления органов правопорядка и специальных органов по борьбе с преступностью на Южном Урале (1917-1923 гг.)»,29 где рассматриваются правовые основы создания органов правопорядка на Южном Урале в 1917-1920 гг., в том числе нормативное регулирование мероприятий по поддержанию общественного порядка в чрезвычайных условиях (март 1917 - март 1918 гг.). В работе уделено внимание и к процессу создания чрезвычайных органов советской власти -военно-революционных комитетов, первым их мероприятиям по организации новой жизни. Вполне естественно, что основная часть исследования посвящена истории советской милиции. В этой связи нам интересен тот факт, что при осуществлении функции по охране общественного порядка и борьбы с преступностью, милиция выполняла я роль органа предварительного следствия, производила первоначальные следственные и иные действия (задержания, аресты, обыски, допросы и т. д.).

Ряд интересных сведений, раскрывающих процесс строительства органов юстиции в Челябинской области, содержится в юбилейном издании, подготовленном к 70-летию Челябинского областного суда/0 Авторы, показывая процесс судебного строительства Оренбургской губернии, отмечают, что далеко не во всех случаях в 1917-1918 гг. происходила полная ликвидация прежнего судебного аппарата - в ряде случаев на территории губернии продолжали действовать прежние мировые и окружные суды, окончательно ликвидированные только к весне 1918 г. Методологические основы диссертации. Изучение процессов, происходивших в России в первые годы советской власти, характеризуется, в современное время стремлением преодолеть определенную «однобокость» методов советской историографической школы, при сохранении всего ценного, наработанного предшествующей теоретико-методологической традицией. Учет методологических позиций крайне важен для нашего исследования, которое направлено на изучение, прежде всего, политических процессов в ситуации коренных, качественных изменений во всех сферах жизни российского общества: и в экономике, и в политике, и в социальной сфере, и в духовной жизни.

29 Петров А. В. Организацнонно-1фавовые основы становления органов 1фавопорядка и специальных органов по борьбе с преступностью на Южном Урале (1917-1923 гг.). Челябинск. 2003.

Абрамовский А. П., Кобзов В. С., Вериго Е А. Челябинский областной суд. Исторический очерк. Челябинск. 2004.

Одним из аспектов этой проблемы является вопрос о роли философских методов в историческом исследовании, которые задают общий вектор в познании исторической действительности. Общефилософские методы и принципы исследования определяют подходы к объекту и предмету изучения, а также являются отправной точкой при оценке полученных результатов. В данном случае мы попытались учесть тот несомненный факт, что методологическая роль философского знания заключается в ориентации познания на раскрытие объективных связей в сложных явлениях общественной жизни, на всесторонний анализ противоречий развития. Именно на этой основе методология дает нам ключ к целостному исследованию сложных социальных процессов, происходивших в России и на Урале 1917-1918 гг., требующих стандартных и нестандартных подходов и решений. Поэтому мы ориентировались на одно из важнейших методологических требований - метод должен сообразовываться со свойствами и законами действительности. Но более широкую сферу применения имеют фундаментальные идеи и принципы, которые выступают в качестве методологических регуляторов исторического познания и служат основой для применения специальных методов научного познания. В нашем исследовании проблемы становления судебной системы в уральском регионе мы постарались учесть тот факт, что общефилософский уровень методологии реально функционирует не в виде жесткой и однозначной системы норм, «рецептов» и формальных приемов, а в качестве только общей системы принципов и регулятивов исторической деятельности людей, и что вся система методологического знания непременно включает в себя мировоззренческую интерпретацию оснований исследования и его результатов.

Большими возможностями для решения поставленных нами задач обладает концепция исторического понимания. Историческое понимание процессов, происходивших в 1917-1918 гг. осуществляется как бы в двух планах. Первый состоит в реконструкции механизмов рационального и иррационального поведения и действий субъектов создания советской судебной системы и организаторов правового поля большевистской России. Он предполагает особую процедуру ограниченной идентификации и подстановки интеллекта современного исследователя на место определенного исторического действия. Второй план ориентирован на реконструкцию не проявившихся в действиях или политико-правовых текстах актов поведения как актов мыслимых, продуманных, но не реализованных теми или иными персонажами. Воссоздание глубинных нереализованных логических структур - важная задача понимания субъектов политики, действовавших в прошлом, и она тем более важна, что разработанная для ее решения методология может оказаться результативной и для решения многих современных проблем строительства российского государства.

Особую эвристическую ценность в этом синтезе имело обращение к принципу системности и основанный на нем системный подход и системный анализ. Системный подход потребовал рассмотреть объект нашего исследования (судебная система) как систему взаимодействия ее элементов,

и ориентирует нас на раскрытие целостности объекта, выявление многообразных связей между обществом и судебной властью, между организациями, учреждениями государственной власти и системы судебных органов. То есть, обращение к системному методу позволяет построить обобщенную модель, отражающую основные факторы и связи исторической революции, произошедшей в судебной системе российского государства.

Теоретическое познание исторических явлений, опираясь на факты, воспроизводит, отражает, реконструирует и объединяет причинные и функциональные связи, действующие в обществе, имея целью создание концептуальных схем и формулирование закономерностей исторических реальностей.

Ценность принципа историзма заключается в том, что сфера его приложения не ограничивается лишь профессиональным историческим познанием; он находит применение во всех социальных (в том числе и правовых) науках и конкретных исследованиях, связанных в той или иной мере с познанием общественных явлений. Он (принцип) выполняет роль своего рода стержня, объединяющего всю систему, пронизывающего все ее подсистемы от эмпирических фактов до концептуальных, теоретических схем. Этим определяется его эпистемологическая значимость для нашего исследования, позволяющая перенос концептуальных схем из одной науки в другую.

Именно на этой основе мы и обращались к фундаментальным философским методологическим принципам социального познания, позволяющим в совокупности адекватно описать и объяснить накопленные исторические факты. Мы руководствовались требованиями принципа историзма; принципа определения противоречия развития как источника самодвижения объекга исследования; принципа учета взаимосвязи и взаимодействия различных, социальных явлений; принципа единства исторического и логического, а также системного подхода и структурко-функционального анализа. В рамках этих методологических принципов в диссертационном исследовании нашли применение общенаучные методы познания: анализ и синтез, индукция и дедукция, абстрагирование, аналогия и др., осуществлялась классификация исторических документов, использовались также традиционные методы для исторической науки - хронологический, сравнительно-исторический, статистический.

Таким образом, рациональное историческое объяснение политико-правовых процессов, в соответствии с концепциями рациональности, концептуальных схем историзма и других фундаментальных принципов, оказывается процедурой «связывания» теоретического знания в форме закономерности исторического явления с эмпирическим фактом в форме исторического факта, что позволяет понять нам процесс создания судебной системы в Уральском регионе в многообразии конкретных свойств и отношений.

Источниковая база исследования. Решение поставленных в диссертации цели и задач потребовало использование различных видов источни-

ков: декретов ВЦИК и советского правительства, иных законодательных актов, материалов государственных органов, документальных сборников, архивных материалов, мемуарной литературы и периодической печати. Использованные источники можно разделить на опубликованные и архивные, отдавая предпочтение первоисточникам, а при их отсутствии - вторичным документам, тщательно перепроверяя и сопоставляя их с не вызывающими сомнения материалами.

Изучение процесса формирования и развития советской судебной системы, ее институтов, процесса судопроизводства, пролетарского права невозможно без использования документов центральных и местных органов власти, обнародованных как в виде общереспубликанских декретов и указов, так и распоряжений по отдельным ведомствам и службам. Важное значение имело использование документов правительственных учреждений советского государства, публиковавшихся в Собрании Узаконений Рабочего и Крестьянского правительства, затем в многотомном издании «Декреты Советской власти». В первую очередь это декреты 11-го Всероссийского съезда советов о земле и образовании Рабочего и Крестьянского правительства, декреты ВЦИК и Совнаркома о порядке утверждения и опубликования законов, о суде № 1 и № 2, направлении неоконченных дел упраздненных судебных установлений, о революционном трибунале и др.

На местах созидательная работа опиралась с одной стороны, вполне естественно, на центральное законодательство, с другой - на решения и постановления губернских и уездных советских органов власти. Поэтому, несмотря на политическую тенденциозность в комплектовании, ценными источниками являются местные уральские сборники документов и материалов по истории исследуемого периода. Опубликованные в разные годы, они раскрывают процесс строительства различных звеньев органов государственного управления, в том числе юстиция, суда, предварительного следствия, учреждений пенитенциарной системы. Материалы сборников показывают правотворческий процесс органов власти, юридических учреждений по созданию норм советского права, практику и особенности их применения на местах. Документы и материалы этих изданий помогают воссоздать ту обстановку, в которой происходил процесс формирования новой судебной системы, демонстрируют классовый характер первых судебных процессов, относительную мягкость и в то же время четкую тенденциозность приговоров судов и революционных трибуналов. Эти сборники были изданы как в отдельных регионах, так и в межрегиональном масштабе. Вполне естественно, что большинство документов посвящено вопросам установления советской власти и налаживания социалистического производства, однако их тщательное изучение, а также анализ отдельных документов позволяют восстановить картину становления органов правосудия региона, их эволюцию, хронологию этого процесса, личности их возглавлявшие и пр. Таким образом, в целом данные сборники позволили существенно расширить знания об изучаемом предмете и сделать обос-

нованные выводы. Автором были использованы документы и материалы 14 сборников, в том числе и изданных за рубежом.

Основу диссертации составили неопубликованные документы и материалы, извлеченные из 46 фондов 7 центральных и местных архивов.

Из фондов Государственного архива Российской федерации (ГА РФ) использованы решения Совнаркома о процедуре принятия декрета о суде № 1 (Ф. Р-130), материалы Первого Всероссийского съезда комиссаров юстиции, протоколы заседаний коллегии Наркомюста (Ф. Р-353), документы губернских и уездных съездов советов и местных комиссаров юстиции (Ф. Р-393), проект автономии Башкортостана (Ф. Р-1318), позволившие изучить и проанализировать процесс установления советской власти в регионах Урала, ход и местные особенности зарождения и становления судебной системы, местных, окружных и даже областных судов, эволюцию сети революционных трибуналов, работу органов предварительного следствия, выявить статистические данные о числе народных судов в отдельных уральских губерниях.

Значительный массив документов по исследуемому периоду сосредоточен в Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан (ЦГИА РБ). В фондах местных органов управления, в частности Уфимского губернского революционного комитета (Ф. Р-1), выявлены материалы, позволившие восстановить процесс слома старых судебных учреждении: Уфимского окружного, сиротского суда и др., передачи дел, находившихся там в производстве, в губернский революционный трибунал. Также были выявлены и проанализированы решения советских органов власти, устанавливавшие нормы уголовной ответственности, процессуальный порядок ряда следственных и судебных действий. Документы уездных съездов советов (Ф. Р-2), волостных советов (Ф. Р-75, Р-76), позволили проследить не только ход формирования местных исполнительных органов власти, в том числе и комиссариатов юстиции, ко и создание и особенности системы региональных революционных трибуналов, народных судов, органов предварительного следствия. Документы и материалы этих фондов дали возможность реконструировать действительное положение дел по упразднению институтов прокуратуры и адвокатуры, судебных следователей и старых судей в губернии. Большое значение для анализа хода советского строительства в Уфимской губернии имели ответы волостных исполкомов на анкету, направленную на места иногородним отделом губисполкома и содержащую, в том числе, вопросы о создании на местах отделов юстиции, судов, трибуналов, следственных комиссий. (Ф. Р-84)

Материалы (Ф. Р-19, Р-659) Государственного архива Пермской области (ГАПО) позволили проследить процесс установления в уездах института правозаступников, кассационной инстанции - съездов местных судей. Сводка информационного отдела Уралуправления «О деятельности местных совдепов с октября 1917 г. по июль 1918 г.», содержащая сведения о сроках и особенностях установления советской власти, позволила

выяснить реальную картину этого процесса в уездах, волостях и даже в отдельных населенных пунктах губернии.

Материалы (Ф. 875) Государственного архива Кировской области (ГАКО) содержат важные решения 1-го Вятского губернского съезда советов рабочих и солдатских депутатов: «Схему организации Советской власти в губернии», состав избранного съездом губисполкома, постановление «О саботажниках» и др. Фонд содержит и решения, непосредственно касающиеся нового судоустройства, в частности о ликвидации института мирового суда и создании народных судов. Материалы фонда дают возможность проследить процесс самоорганизации и эволюции верхушки губернской советской власти. В апреле 1918 г. был образован президиум гу-бисполкома, в мае - объединенный президиум Вятского губернского, городского и уездного исполкомов с правом объявления военного положения и привлечения к уголовной ответственности советских чиновников всех уровней. Такие же права присвоили себе и уездные советы, в частности Малмыжский. В фонде также имеются решения губисполкома о проведении 1-го губернского съезда комиссаров юстиции, о создании 30 января 1918 г. губернской чрезвычайной комиссии. Изученные документы позволили воссоздать процесс установления советской власти в уездах и волостях Вятской губернии, его особенности, в частности, засилье в ряде исполкомов (Уржумский, Нолинский, Малмыжский и др.) левых эсеров, стоявших на позиции не революции, а эволюции старых земских учреждений, а также и мировых судов.

Материалы Елабужского совета и исполкома позволили уточнить процесс советизации региона, создания местного совнаркома и коллегии юстиции. Помимо этого в фонде имеется инструкция по организации деятельности чрезвычайных комиссий, выработанная и принятая Вятским губернским съездом советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Согласно инструкции чрезвычайные комиссии обладали не только следственными, но и судебными функциями.

Документы уездных советов (Ф. 340, 876, 880, 882, 883, 885, 1281, 2710, 2895, 3219, 3241) позволили восстановить процессе создания сети местных судов, революционных трибуналов, органов предварительного следствия, установить отрицательное отношение советов к имевшимся фактам самосудов, роль исполнительных органов власти в образовании норм уголовного права.

Материалы Вятского губернского исполнительного комитета (Ф. 897) позволили восстановить картину ликвидации прежних органов власти, ареста их руководителей, учреждения в декабре 1917 года временного губисполкома в составе 10 отделов, в том числе и юридического. Удалось определить и подтвердить документально одну из проблем того времени -отсутствие на местах декретов и решений центральной власти.

Активно использовались материалы Государственного архива Оренбургской области (ГАОО). Документы губернского исполнительного комитета (Ф. Р-1) внесли большой вклад в восстановление процесса создания

судебной системы в регионах. Особо необходимо остановиться на выявленных и еще нигде не опубликованных докладах и сообщениях губернского комиссара юстиции М. Н. Бурзянцева. Выделим доклады о создании губернской коллегии правозаступников, который можно назвать региональным кодексом правозащитников и обвинителей, об образовании губернского тюремного отдела и состоянии пенитенциарной системы в регионе; о реализации декретов о суде № 1 и № 2; об ограничении излишнего правотворчества отделов губисполкомов, касающихся губревтрибунала и следственной комиссии; о составе коллегии губернского комиссариата юстиции и др. Кроме того, в фонде имеются отдельные сведения о создании чрезвычайных органов советской власти - военно-революционных комитетов в станицах и поселках Оренбуржья. Конкретную работу советских учреждений по организации нового суда, следствия и пролетарского права содержат документы Оренбургского уездного совета (Ф. Р-69), волостных советов (Ф. Р-70), Военно-народной охраны (Ф. Р-821) и др.

В подведении итогов советского и судебного строительства на Урале важны материалы 1-го съезда комиссаров управления Уральской области, проходившего в мае 1918 года в Екатеринбурге (Ф. Р-2418).

В диссертации использованы материалы Центра документации новейшей истории Оренбургской области (ЦД НИОО). Материалы Троицкого и Верхнеуральского уездных исполкомов (Ф. 266) позволили детально установить процесс создания исполнительных органов советской власти, в том числе и таких учреждений, как совнаркомы, функционировавшие в структуре уездных исполкомов. Документы уездных, волостных, станичных и поселковых военно-революционных комитетов (Ф. 6002) раскрывают процесс их образования к деятельности по поддержанию революционного порядка и отправлению правосудия.

При работе с документами Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО) были использованы материалы фонда (Ф. Р-1). В первую очередь это проект Конституции Оренбургской губернской власти, подготовленный в мае 1918 года М. Н. Бурзянцевым, состоящий из преамбулы («Общие положения») и разделов: 1) Конструкция губернской власти; 2) Способы осуществления власти; 3) Распорядок заседаний исполнительного комитета; 4) Состав коллегий; 5) Принцип коллегиальности; 6) День докладов; 7) Советский орган печати. Кроме того, важны другие документы этого фонда: резолюции 1-го Оренбургского съезда советов рабочих и солдатских депутатов. Документы Ф. Р-288 по истории Челябинской областной партийной организации позволили выявить разрозненные факты создания и деятельности следственных, в том числе и чрезвычайных, комиссий в Златоустовском, Троицком, Верхнеуральском, Шад-ринском уездах, отдельные приговоры Екатеринбургского революционного трибунала позволили восстановить картину первых трибунальных процессов на Урале. Гораздо больший объем требуемых документов сосредоточен в Ф. Р-596 «Челябинский истпарт». Указанные хронологические и территориальные рамки исследования потребовали от автора детального

изучения данного фонда, в котором сосредоточены документы уездных органов власти трех уральских губерний: Оренбургской, Пермской и Уфимской.

Уточнению деталей различных событий, не нашедших отражения в документах официальных органов, способствовало привлечение мемуаров и воспоминаний участников анализируемых событий, в том числе и неопубликованных. В монографии использованы воспоминания участников гражданской войны, советских руководителей как губернского, так и уездного и волостного уровня. Особо хотелось бы остановиться на воспоминаниях первого председателя Челябинской следственной комиссии И. А. Кольцова. Автор в своих воспоминаниях раскрывает процесс образования и деятельности своего подразделения, наиболее интересные дела, большая часть воспоминаний посвящена расследованию убийства чехословаками мадьяра-интернационалиста И. Малика.

Гибель значительной части архивных документов в годы гражданской войны предопределила широкое использование материалов центральной и местной периодической печати. Использованы многочисленные газеты, в которых с первых дней советской власти публиковались законодательные акты и распоряжения пролетарского правительства по вопросам строительства судебной системы. Особенно интересна уральская пресса, содержащая не только акты местных органов власти, но и протоколы заседаний исполкомов, съездов советов, доклады комиссаров юстиции, выступления местных судей. В условиях недостаточного числа архивных документов, газеты явились важнейшим источником по рассматриваемой проблеме.

Сравнительный анализ использованных документов, архивных материалов, воспоминаний и периодической печати позволил восстановить объективный процесс формирования и деятельности пролетарской судебной системы, органов предварительного следствия, пенитенциарной системы на Урале в 1917 - 1918 гг. Кроме того, автор стремился максимально восстановить первоначальный состав судебных и следственных учреждений, показать людей, принимавших участие в анализируемых событиях, ввести в научный оборот биографические сведения, отсутствующие в большинстве опубликованных работ.

Объектом исследования являются органы пролетарской юстиции, формировавшиеся в процессе становления рабоче-крестьянского государства. В качестве предмета исследования рассматривается процесс образования, организации и первоначальный этап деятельности местных и окружных судов, революционных трибуналов и следственных комиссий, а также развитие пролетарского уголовного судопроизводства, начиная с момента возбуждения уголовного преследования, стадии предварительного следствия, судебного разбирательства и исполнения приговора.

Этот процесс исследуется автором как на уровне политики центрального правительства, нашедшей отражение в законодательстве, так и

местной практики строительства новой судебной системы и уголовного судопроизводства.

Цель настоящего исследования - основанное на объективном научном анализе документальных источников исследование процесса зарождения, становления и функционирования советской судебной системы и уголовного судопроизводства на Урале в первые годы советской власти, ее направленность и соответствие нормам права, определение роли и места в государственно-правовой системе страны.

Поставленная цель определила необходимость решения следующих

задач:

- раскрыть ход формирования органов революционной власти, в том числе юстиции, их вклад в создание судебных и следственных учреждений, становление уголовного судопроизводства;

- проанализировать характер взаимодействия судебных учреждений с местными органами исполнительно-распорядительной власти;

- показать общее и особенное в строительстве судебно-следственной системы в уральских губерниях, политическую и классовую направленность их деятельности, роль в обеспечении общественного порядка, личной и имущественной безопасности граждан;

- осветить роль судов и трибуналов в борьбе с общеуголовной и контрреволюционной преступностью, роль следственных аппаратов в раскрытии политических преступлений;

- показать влияние политических событий, протекавших в регионе, на характер и направление деятельности местных органов юстиции;

- выяснить роль комиссаров юстиции в формировании институтов народного суда, предварительного следствия, защиты и обвинения, пенитенциарной системы, в целом уголовного судопроизводства.

Научная новизна исследования в значительной степени определена выбором темы, крайне слабо и односторонне изученной в исторической науке на региональном уровне. Диссертационная работа представляет собой самостоятельное историческое исследование, в котором предпринята попытка осуществления комплексного подхода к рассмотрению поставленной проблемы, отхода от односторонней, однозначно положительной, как было ранее, оценки протекавших процессов и замалчивания негативных явлений в функционировании судов, трибуналов и следственных комиссий на Урале. Процесс советского государственного строительства в Уральском регионе, в том числе становление такого важного института, как судебная система, был сложным и многообразным. Его ход и особенности в 1917-1918 годах исследованы недостаточно и не нашли своего отражения в научной литературе. Нами предпринята попытка устранения этого пробела, более полного освещения протекавших неоднозначных процессов. Такая постановка проблемы в значительной степени позволит восстановить ход и последовательность протекавших процессов и исследовать ее с более значительной полнотой. В данном случае это специфика Урала в создании новой, советской системы судопроизводства, существен-

но расширяющая наши представления о советском государственном строительстве и о формировании советской судебной системы. Несомненная новизна содержится и в применении автором значительного количества ранее не использовавшихся архивных документов, в том числе связанных с процессуальной деятельностью судов и трибуналов, с установлением уголовных санкций, выработанных местными органами власти и первыми судами, с результатами деятельности судебных и следственных учреждений.

Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты и выводы исследования могут быть использованы в преподавании учебных курсов по отечественной истории, истории правоохранительных органов; при создании обобщенных трудов по истории России и Урала, в определении стратегии и тактики реформирования судебной системы постсоветской России.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре гуманитарных и социально-экономических дисциплин Челябинского института Уральской академии государственной службы и рекомендована к защите на соискание ученой степени доктора исторических наук. Основные результаты исследования были представлены на межвузовских, всероссийских и международных научных конференциях: «Установление и упрочение Советской власти на Урале» ( Челябинск, 1983); «Восьмые Бирюков-ские чтения» (Челябинск, 1988); «Состояние и перспективы развития правового государства в Российской Федерации» (Челябинск, 2001); «Правовое регулирование рыночных отношений в современной России» (Челябинск, 2003); «Южный Урал в судьбе России» (Челябинск, 2003); «Актуальные проблемы права России и стран СНГ - 2003» (Челябинск, 2003); «Реализация положений Конституции Российской Федерации в законодательстве» (Челябинск, 2003); «Выдающиеся представители научной, общественной и духовной жизни Урала» (Челябинск, 2004); Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная 260-летию Оренбургской губернии и 70-летию Оренбургской области (Оренбург. 2004).

Структура диссертации. Состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, анализируется степень ее научной разработанности, формулируются цель и задачи, предмет и объект исследования, хронологические и территориальные рамки, ее новизна и практическая значимость.

В первой главе «Теоретико-методологические основы исследования» дается историографический обзор, анализируется источниковая база работы, раскрываются ее теоретико-методологические основы.

Во второй главе «Установление советской власти и создание советской юстиции на Урале»

В первом параграфе « Строительство органов советской власти на Урале в октябре 1917 - апреле 1918 гг.» раскрывается ход установления пролетарской власти в регионе, отмечаются особенности становления органов советской власти, показываются трудности, вызванные рядом причин, в том числе и политической борьбой. Кроме того, начавшаяся работа затруднялась и отсутствием единой нормативной базы. Только в конце декабря 1917 - начале января 1918 гг. НКВД были приняты два документа, устанавливавшие единый подход к формированию местных советов. Перед всеми советами ставилась задача ускорения процессов перехода власти и неукоснительного исполнения и соблюдения местными советами нормативно-правовых установлений центральной власти. Наркомат обязывал местные советы ускорить слом прежних органов городского и земского самоуправления, взять под свой контроль ликвидацию комитетов общественных организаций.

Советы объявлялись полномочными и единственными органами государственной власти на местах, однако особо подчеркивалось то, что они действуют сообразно декретам и постановлениям уездных, губернских и областных советов. Первыми нормативными актами определялась структура местных советов, и раскрывался механизм реализации их решений. Советы из своего состава должны были избирать рабочие органы - исполнительные комитеты, их президиумы, на которые непосредственно возлагалось проведение в жизнь постановлений и решений советов, вся текущая работа.

Согласно указаниям центра, уральские советы уже с конца октября 1917 г. брали власть в свои руки. Однако этот процесс в отдельных регионах Урала затянулся на месяцы.

В первую очередь советы приступили к слому старой государственной машины, убирали из учреждений прежних чиновников, пытались создать новый аппарат управления. Стремление выполнить поставленную задачу подстегивалось и принявшим широкий размах саботажем чиновничества.

Ликвидация старой государственной машины и строительство нового советского аппарата охватило также и низовое звено. К весне 1918 г. повсеместно были созданы волостные и сельские советы, которые заменили земские управы и приступили к практической работе по реализации декретов советской власти. Создание на всей территории Уфимской губернии новых органов власти означало, что возникшие в первые дни революции губернский и уездные ревкомы как боевые, чрезвычайные органы советов, выполнили возлагавшиеся на них задачи по взятию власти.

К весне 1918 г. в Уфимской губернии были ликвидированы органы бывшего Временного правительства, и вся полнота власти перешла в руки советов. К июню 1918 г. было создано 11 советов рабочих депутатов, 5 советов рабочих и крестьянских депутатов, 1 совет крестьянских и казачьих депутатов, 117 волостных советов. При всех советах функционировали исполнительные органы, состоявшие из комиссариатов или отделов.

В Пермской губернии одними из первых в октябре 1917 г. власть в свои руки взяли Ревдинский (Екатеринбургский уезд), Богословский (Вер-хотурский уезд), Камышловский, Пермский городские советы и др. Взяв власть, советы Пермской губернии приступили к созданию исполнительных органов. 3 февраля 1918 г. на объединенном заседании двух губернских исполкомов - совета рабочих и солдатских депутатов и совета крестьянских депутатов было принято постановление «Об организации советского аппарата» и избран президиум губисполкома, которому была поставлена задача обеспечить «сношение с центральной властью и общее руководство деятельностью исполнительного комитета».

К планомерному и организованному строительству советских органов власти в Вятской губернии смогли приступить только на 1-м губернском съезде советов, проходившем с 5 по 8 января 1918 г. Съезд утвердил «Схему организации Советской власти в губернии», составленную на основании, разработанной НКВД «Инструкции о правах и обязанностях Советов». Согласно данной «Схеме» вся полнота власти в Вятской губернии принадлежала общегубернскому съезду крестьянских, солдатских и рабочих депутатов, созываемому не реже 1-2 раз в год. Съезд из своего состава избирал исполнительный комитет, проводивший в жизнь все постановления съезда, и исполнявший распоряжения, поступавшие из центра. Исполком, в свою очередь, из своей среды избирал Совет народных комиссаров.

С самого начала создания новых органов власти, большевики региона попытались взять этот процесс под свой контроль, в первую очередь, путем расстановки своих членов на ключевые посты в этих учреждениях и образования там своих фракций.

Дефицит грамотных работников вынуждал большевиков вновь обратиться за помощью к прежним управленческим кадрам. Заявив о своем отказе от услуг «царских сатрапов», они, тем не менее, вынуждены были пользоваться их опытом. Поэтому утверждение о полном сломе старой управленческой машины и замене ее новой, пролетарской, не правомерно. Столкнувшись с многочисленными трудностями, не имея ни кадров, ни опыта, новые руководители порой фактически меняли только вывеску, оставляя прежний персонал на рабочих местах. В частности, в Вятке из 4766 работников и сотрудников советских учреждений 4467 человек занимали те же места при царизме в губернской земской управе, городской думе и других учреждениях старого аппарата. В местных органах нового пролетарского государства нередко оказывались представители бывшей царской полиции.

После освобождения 18 января 1918 г. Красной гвардией Оренбурга власть в губернии перешла к военно-революционному комитету, который возглавлял большевик С. М. Цвиллинг. Первостепенная задача состояла в том, чтобы в короткий срок создать и упрочить советы в губернии. Первым мероприятием комитета явилась организация выборов в городской совет рабочих депутатов.

Военно-революционный комитет 20 февраля специальным решением распустил существовавший самостоятельно эсеро-меньшевистский исполком совета солдатских депутатов. Организационной комиссии военно-революционного комитета поручалось провести выборы в объединенный Оренбургский совет рабочих и солдатских депутатов. Были опубликованы обращения к трудовому казачеству и крестьянству о проведении выборов в советы. Более подробные и четкие указания издавались по образованию сельских и волостных советов крестьянских депутатов. Военно-революционный комитет разработал положение о выборах в советы казачьих депутатов.

Следующим этапом советского строительства явилось слияние всех советов в единый, при этом, естественно, объединялись и их исполнительные комитеты. Так, 12 марта 1918 г. «для совместной и более продуктивной работы» объединялись Челябинский исполком крестьянских депутатов с исполкомом рабочих и солдатских депутатов.

Итоги работы по организации советов и исполнительных органов власти подвел 1-й губернский съезд советов, которым было разработано и утверждено положение об организации сельских, волостных, уездных и губернского советов и их исполкомов. Съезд избрал губисполком, военно-революционный комитет сложил свои полномочия.

К середине июня 1918 года на Урале существовало советов: областных - 1, губернских - 4, окружных - 2, городских - 34, уездных - 34, районных - 17, волостных - 1223, сельских и деревенских - 1823. Всего: 3136 советов, при которых были созданы исполнительные органы власти.

Второй параграф «Создание и деятельность органов юстиции» посвящен анализу процесса становления и деятельности комиссариатов юстиции на Урале. С укреплением исполнительных органов советской власти в их составе стали образовываться отделы и комиссариаты юстиции. Легитимность их деятельности и компетенция определялись рядом центральных законов: декретами о суде № 1, «О направлении неоконченных дел упраздненных судебных установлений», постановлением Наркомюста «Об избрании Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов комиссаров юстиции впредь до создания постоянных судебных установлений и об обязанностях избранных комиссаров».

Автором установлено, что одним из первых был создан 7 декабря 1917 г. отдел юстиции Вятского совета рабочих и солдатских депутатов, состоявший из членов президиума временного губисполкома. В сложившихся условиях весьма распространенной практикой являлось совмещение нескольких постов руководителями губернского и уездного звена. В Пермской губернии с января 1918 г. к работе приступил губернский комиссариат юстиции, в функции которого входили реорганизация судебных учреждений, инструктирование советов на местах, руководство деятельностью революционных трибуналов. В Оренбургской губернии комиссариат юстиции был образован 1-м съездом советов рабочих и солдатских депутатов в марте 1918 г., комиссаром юстиции избран юрист М. Н. Бурзянцев.

В результате проведенного исследования установлено, что отделы юстиции создавались не только в административных центрах, но и в отдельных городах и на промышленных предприятиях. Сложившуюся практику обобщил 111-й Уральский областной съезд советов рабочих и солдатских депутатов, проходивший 6-11 февраля 1918 г. и принявший решение о разделении исполкомов на отделы, в реестре которых отдел юстиции был поставлен на первое место. Съезд объединил Пермскую, Вятскую, Уфимскую и Оренбургскую губернии в Уральскую область, управляемую облисполкомом, в составе которого образовался областной комиссариат юстиции. Первым комиссаром которого стал Ш. И. Голощекин.

Анализ деятельности комиссаров юстиции в изучаемом регионе позволил автору сделать заключение о том, что М. Н. Бурзянцев был самым энергичным, работоспособным и профессионально подготовленным из всех уральских «красных юристов». Всего за три месяца деятельности он создал в губернии новую судебную систему, органы предварительного следствия, пролетарскую адвокатуру, тюремную систему и т. д. Интересна и правотворческая деятельность Михаила Николаевича - им подготовлен ряд важных юридических документов. Из них наиболее значимым является проект «Конституции Оренбургской губернской советской власти», предоставленный им 13 мая 1918 г. для обсуждения в губисполком, т. е. за два месяца до принятия общероссийского «Основного закона». Автором проведен глубокий анализ творческого наследия Оренбургского комиссара юстиции, отмечены преимущества перед республиканским законом и наивные, романтические заблуждения Бурзянцева.

В процессе работы над исследованием диссертантом был выявлен и ряд особенностей, характерных только для Урала, в частности, в регионе в рассматриваемый период юридическую помощь населению оказывали не только отделы юстиции. 1-й Оренбургский съезд советов обязал губернский комиссариат общественного призрения создать «юридическо-психологический отдел», главной задачей которого являлась «...бесплатная подача юридической помощи всем, имеющим надобность по вопросам призрения». Изучение архивных, материалов позволило автору определить еще одну особенность Оренбурга. В отличие от Уфимской, Вятской и Пермской губерний, здесь процесс создания юридических учреждений протекал только на уровне уездного звена.

В первые месяцы советской власти права и обязанности комиссаров юстиции не были четко определены. Они занимались не только формированием новой судебной системы, но и организацией предварительного следствия, коллегии правозаступников, нотариата, надзором за исполнением пролетарской законности, формированием тюремных учреждений на местах. На начальном этапе деятельности уральские комиссары юстиции выполняли свои обязанности, руководствуясь революционной совестью и пролетарским правосознанием без получения каких-либо четких директивных указаний центра.

Диссертант считает, что одной из действенных форм выработки еди-

ного подхода к деятельности органов юстиции являлись общереспубликанские и региональные съезды. В повестке дня 1-ого Всероссийском съезде комиссаров юстиции, проходившем в апреля 1918 г., в ряду прочих наиболее важным был вопрос о путях дальнейшего развития судебной системы. Его участниками выдвинули два проекта. По первому - она должна была состоять из единого местного суда и революционных трибуналов, по второму - сохранялось прежнее деление на мировую и общую подсудность, т. е. к местным судам предполагалось добавить и окружные суды. Съезд признал необходимым в ближайшем будущем создать единый народный суд, как для уголовных, так и гражданских дел и расширить его подсудность. Касаясь учрежденных декретом о суде № 2 окружных судов, съезд высказался, чтобы они рассматривались как временные впредь до окончания производства по делам, принятым от старых судебных учреждений.

В ходе исследования установлено, что решения республиканского форума дублировали постановления региональных съездов. 1-й съезд комиссаров юстиции Сибири, Урала и Туркестана проходил в Омске с 21 по 27 мая 1918 г. Съезд принял несколько важных документов, в том числе Положение о местном суде, Положение о правозащитниках и проект Положения о комиссарах юстиции. Последним предлагалось организовывать комиссариаты юстиции, состоящие из комиссара и его товарищей в губерниях, уездах и в больших городах. Комиссариаты были призваны осуществлять ликвидацию старых судебных учреждений, обеспечивать организацию нового суда. Кроме этого, на комиссаров юстиции возлагалась работа по рассмотрению жалоб, поступавших на действия нового суда, организация правозаступничества, нотариата, регистрация браков, рождений и т.д. В их обязанности входило также и управление местами заключения, надзор за прекращением уголовных дел.

Предполагалось, что по окончании Всероссийского, аналогичные форумы работников юстиции, будут проведены и на местах. Однако начавшаяся гражданская война внесла свои коррективы. Тем не менее, работа по совершенствованию внутренней структуры комиссариатов юстиции продолжилась. В частности, в конце мая 1918 г. Оренбургский губиспол-ком утвердил следующую структуру коллегии комиссариата юстиции. Она разделялась на две группы: в первую были включены руководители учреждений юстиции, входившие в коллегию по должности (председатели революционного трибунала, губернской следственной комиссии, Оренбургского совета местных судей, начальник уголовной разведки, губернский и уездные комиссары юстиции), вторую группу представляли руководители, кооптированные в коллегию (заведующие регистрационным, тюремным и нотариальным отделами комиссариата юстиции).

Диссертантом сделан вывод, что в ходе гражданской войны окончательную структуру органов юстиции определила Конституция РСФСР 1918 г., где указывалось (статья 63), что «для выполнения возложенных на органы Советской власти задач при Советах (городских и сельских) и ис-

полнительных комитетах (областных, губернских, уездных и волостных) образуются соответствующие отделы во главе с заведующими отделами». Таким образом, с июля 1918 года на не захваченной белогвардейцами территории создавались губернские отделы юстиции, которые выполняли функции не только судебного управления, но и надзора за исполнением законов и судебной деятельностью, управляли местами заключения.

В третьей главе «Становление системы судебных и следственных учреждений» рассматривается становление и развитие местного и окружного суда, революционных трибуналов, органов предварительного и чрезвычайного следствия; исследуются характерные для уральского региона особенности.

В первом параграфе «Формирование системы местных и окружных судов» рассматриваются основные этапы становления советской системы местных и окружных судов. Диссертантом установлены основные причины, ускорившие этот процесс. Обнищание народных масс, продовольственный кризис и глубокая хозяйственная разруха привели к обострению криминогенной обстановки. Если во время мировой войны преступность в стране возросла в среднем на 5,1 % в год, то после Февральской революции 1917 года ее темпы увеличивались в геометрической прогрессии. Октябрьская революция усугубила этот процесс, так как кроме общеуголовных преступников активно стали проявлять себя и контрреволюционные силы.

Автор утверждает, что в сложившихся условиях местные органы власти, общественные организации не могли долго ждать указаний центра, и сами создавали революционные органы правосудия. Этот процесс до принятия первых общереспубликанских законов о судах шел главным образом под руководством местных советов. В тех случаях, когда советы затягивали решение этого вопроса, то суды организовывались населением самостоятельно. «С мест почти ежедневно поступали в комиссариат извещения, - отмечалось в одном из отчетов Наркомюста, - что население не доверяет старым, буржуазным судам и не исполняет их решений, самовольно упраздняет мировые суды и на развалинах их строит суд народный». Создаваемые в этот период судебные учреждения носили разнообразные наименования: «суды общественной совести», «временные народные суды» и другие. В параграфе отмечается, что там, где народные суды не были созданы, судебные функции исполняли военно-революционные комитеты, отделы и комиссии советов.

Развал старой судебной системы, отсутствие единого республиканского законодательства вызывали к жизни различного рода местные постановления, правила, распоряжения, вносившие разнобой в отправление правосудия, а иногда и прямо допускавшие самосуды. Преодолеть сложившееся положение можно было только изданием общегосударственного декрета о суде, который положил бы начало созданию единой системы су-

• НАЦИОНАЛЬНА! БИБЛИОТЕКА

СОекрвург I 0» Юв мт I — ....-/

Принятый документ устанавливал порядок образования нового суда: «на основании прямых демократических выборов, а до назначения таковых временно - Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Однако, как показало дальнейшее развитие событий, документ, носивший временный характер, применялся достаточно длительное время без изменения заложенных в нем подходов. Декрет устанавливал подсудность местного суда, и то, по каким законам и на каких основаниях суды должны были принимать решения и выносить приговоры. Автор согласен с исследователями, которые отмечали, что из содержания закона вытекало, что в своей деятельности суд руководствовался декретами советской власти, революционной совестью и революционным правосознанием судей, ставшими на долгое время источниками советского права. В тех случаях, когда советское законодательство и непосредственное правотворчество народных масс не могли восполнить пробелы в правовых нормах, революционное правосознание выступало уже в качестве непосредственного регулятора общественных отношений наравне с правовыми нормами.

Проведенное исследование свидетельствует, что декрет о суде вызвал противостояние со стороны чиновников прежних судебных учреждений. Поэтому создание новых судов на местах происходило в сложных условиях классовой борьбы, чиновники открыто выражали свое недовольство, саботировали исполнение декрета, что привело к разгулу повсеместно вспыхивавших самосудов.

На основании изучения источников в диссертации показаны этапы судебной реформы на Урале, установлено, что в январе 1918 г. окружные суды были ликвидированы в Вятке, Перми, Екатеринбурге; в феврале - в Оренбурге и Уфе. Следующими в судебной иерархии ликвидации подлежали съезды мировых судей и сами мировые суды.

Итоги деятельности советов по организации новой судебной системы на Урале подвел Ш-й областной съезд советов рабочих и солдатских депутатов. Была разработана структура областной судебной системы: суды образовывались трех категорий: 1) местные народные суды, 2) окружные суды, 3) революционные трибуналы. Съезд подчеркивал, что местные суды в Уральской области должны создаваться по порядку, указанному в специальных инструкциях Совнаркома, в дополнение, к которым вводились некоторые местные обязательные положения.

Для судебного строительства в рассматриваемый период характерным было также использование в ряде районов отдельных элементов старой судебной системы. Угрожающие темпы роста преступности, резкое увеличение количества ждущих своего разрешения уголовных и гражданских дел, боязнь разгула вышедшей из-под управления толпы - все это заставляло руководителей местных советов в некоторых случаях идти на сохранение тех государственных органов, деятельность которых подлежала полному и безоговорочному прекращению в соответствии с нормами правительственных актов. Примечательно, что подобная ситуация складывалась не только в тех административных единицах, где значительным авто-

ритетом пользовались левые эсеры, на компромисс приходилось идти и большевикам. 20 марта 1918 г. исполком Челябинского совета принял следующее решение: «Вследствие массы скопившихся дел и невозможности организовать немедленно суды на новых основаниях, исполком решил запросить арестованных о согласии на разбор их дел окружным судом с участием присяжных заседателей членов совета. В случае получения согласия на это, комиссаром юстиции будет назначен разбор дел».

Свою лепту в децентрализацию новой судебной системы вносила традиционная российская ведомственная неразбериха. Народный комиссариат по внутренним делам 22 февраля 1918 г. издал, не согласуясь с основными положениями декрета о суде № 1, инструкцию «Об организации Советской власти в волостях». Согласно этой инструкции создавалась новая категория судебных учреждений, не предусмотренных декретом о суде № 1 - волостные суды, которые напрямую сливались с советской администрацией.

На Урале такие волостные суды не были созданы, а в местностях, где не организованы ни революционные трибуналы, ни новые народные суды, правосудие осуществлялось общими собраниями сельчан или исполкомами советов крестьянских депутатов. Сельские сходы, по собственной инициативе, без указаний сверху, определяли, какие деяния в каждом конкретном случае являлись преступными, и какую из мер наказания необходимо было назначать виновному лицу. В частности, уже в январе 1918 г. Челябинский уездный крестьянский съезд призвал крестьянские общества осуществлять суд и определять меру наказания мелким правонарушителям. Сельский сход, как правило, заслушивал показания подсудимого, потерпевшего и свидетелей, после чего выносил свое решение. Иногда слушания дел на заседаниях сельских сходов затягивались на несколько дней. Исполнение приговора обычно следовало немедленно после его вынесения. Правотворческую деятельность сельских сходов ни в коем случае нельзя отождествлять со стихийным самосудом массы. Высший орган сельского самоуправления был полномочен решать любые вопросы по охране революционного порядка в своем селе, станице, поселке.

Проведенным исследованием установлено, что наиболее сложно проходил процесс судебного строительства в Уфимской губернии. Анализ источников показал, что на местах дела обстояли не вполне благополучно. Местный суд был образован в 27,8 % волостей, еще в 25,0 % - судопроизводство осуществляли только революционные трибуналы и в 11,1 % волостей одновременно работали и суды, и революционные трибуналы. А в 41,7 % волостей губернии не было создано ни новых судов, ни революционных трибуналов.

В работе отмечается стремление большевиков завоевать ведущие позиции и в судебных органах. В конце апреля в Вятке образовались «добавочные должности народных судей» и фракция РСДРП(б) совета рабочих и солдатских депутатов, не имея конкретных партийцев-кандидатов на эти должности, поручила бюро фракции все-таки «найти таких кандидатов» и

укомплектовать ими судебные вакансии. «Поручить партии, - далее указывала фракция большевиков, - выбрать 12 заседателей народным судьям». Другой путь к этой цели, установленный исследователем, был проще и быстрее. Дефицит профессиональных судей, вообще грамотных людей в селах и деревнях уральских губерний приводил к тому, что сельские советские функционеры нередко занимали несколько должностей. Например, председатель Шутинского сельсовета Камышловского уезда Пермской губернии большевик Ф. Е. Акулов в июне 1918 г. одновременно являлся и местным народным судьей.

Таким образом, с одной стороны предпринимались определенные меры по организации предварительного следствия, подбора состава народного суда, института правозащитников, обеспечивавших право каждого, совершившего преступление, на защиту, с другой стороны, начиная с центральной власти и заканчивая местной, принимались экстремистские декреты и постановления о расстреле граждан на месте без всякого суда и следствия. В работе проведен анализ причин и последствий политического террора со стороны новой власти, показана реакция населения на процветавшую практику внесудебных расправ со своими политическими противниками.

Несмотря на многообразие органов, осуществляющих судебную функцию, факты внесудебных расправ, основной судебной инстанцией в стране и на Урале становились народные суды. Автор полагает, что на местах в первое полугодие существования советской власти процесс создания новой судебной системы шел двумя основными путями: либо на должность судей избирались или назначались абсолютно новые лица, никогда ранее не исполнявшие судебные обязанности, либо - переутверждался бывший мировой судья. К лету 1918 г. на Урале во всех губернских и уездных, во многих волостных центрах и даже отдельных деревнях, поселках и промышленных предприятиях были созданы и начали функционировать новые местные суды. Всего к июню 1918 г. в четырех уральских губерниях было образовано 437 народных судов. В прежних судебных округах, но в новых составах заработали окружные суды, стали создаваться кассационные учреждения. В местностях, где отсутствовали какие-либо судебные учреждения, правосудие отправляли либо органы революционной власти, либо общественные формирования. Постепенно начала складываться общая судебная система. Однако гражданская война прервала начавшуюся работу в области государственного строительства. Только разгромив колчаковщину, в 1919 г. уральские советы продолжали строить и совершенствовать рабоче-крестьянский суд.

Во втором параграфе «Образование сети революционных трибуналов» раскрывается место и значение в зарождающейся новой судебной системе революционных трибуналов. В работе показано, что легитимность их деятельности определил декрет о суде № 1. С первого дня существования революционные трибуналы по сравнению с местными судами ставились под более жесткий контроль власти. Если судебные учреждения

предполагалось создавать на основе прямых демократических всенародных выборов, и допускалось лишь временное их избрание советами, то революционные трибуналы изначально избирались губернскими или городскими советами. Тем самым обеспечивался более надежный, с классовой позиции, кадровый состав этого вида революционного суда. Далее в диссертации подчеркивается, что законодатель, учитывая то положение, что трибунал, по сравнению с местным судом, рассматривал более серьезные преступные деяния, вдвое расширил его численный состав. Если местный суд функционировал в составе судьи и двух заседателей, то революционный трибунал состоял из председателя и шести очередных заседателей. Таким образом, декрет о суде № 1 стал правовой основой для создания революционных трибуналов на местах, в том числе и в уральском регионе. Его практическая реализация, в первую очередь, легла на Наркомюст и народных комиссаров юстиции в губерниях.

Проведенным исследованием установлено, что на Урале одним из первых в декабре 1917 г. был создан Уфимский Временный ревтрибунал. На примере Башкирии и Оренбуржья диссертантом выявлен ряд особенностей данного процесса. В нарушении декрета о суде все члены губревтри-бунала не выбирались, а назначались исполкомом Уфимского совета рабочих и солдатских депутатов. Создавались новые виды трибуналов, не предусмотренные декретами центра. В первые месяцы советской власти на местах, где еще не были избраны новые судебные органы, для рассмотрения контрреволюционных дел образовывался институт «летучих трибуналов», имевших в своей юрисдикции несколько уездов. В период революционного творчества масс на Урале создавались смешанные виды судов: на Белорецком заводе Верхнеуральского уезда был избран «военно-трибунальный суд», рассматривавший дела нарушителей постановлений местного совета. Проведенным исследованием установлена закономерность образования этого вида пролетарского суда на Урале: в первую очередь в горнозаводских центрах (Усть-Катав, Сатка, Миньяр и пр.) и на крупных промышленных предприятиях.

Начавшийся с января 1918 г. процесс массового создания революци--онных трибуналов в уральском регионе привел к девальвации этого вида чрезвычайного правосудия, призванного бороться с тяжкими государственными преступлениями. Проведенный анализ позволяет сделать четкий вывод о том, что они образовывались советами не только в губернских центрах и других крупных городах, на что ориентировал декрет о суде № 1 и другие постановления центральной власти, но и в уездах, волостях и даже отдельных деревнях и поселках. Эта порочная практика создания мелких территориальных трибуналов, которые порой просто заменяли местные суды, распространилась практически по всем губерниям и к лету революционные трибуналы уже действовали более чем в трети волостей Урала. Автором установлено, что отдельные уральские функционеры видели и адекватно оценивали эту ошибочную, порочную практику создания экстраординарного суда. Однако их попытки поднять его статус не увенчались успехом.

Анализ конкретной судебной практики уральских трибуналов позволил сделать вывод, что революционные трибуналы постепенно теряли свое предназначение специальных судебных учреждений в борьбе с контрреволюцией, они были завалены массой общеуголовных и даже гражданских дел. Характерным примером служит трехмесячная деятельность Уфимского губревтрибунала, в судебном заседании которого было рассмотрено 379 дел (примерно 126 дел в месяц), из них только 10 дел (2,6%) о контрреволюционных преступлениях; остальные: 82 (21,6%) - о самогоноварении и продаже самогона; 66 (17,4%) - о спекуляции; 221 (58,3%) - о прочих преступлениях, в том числе о нарушении обязательных постановлений местных советов. Этот процесс усугубился еще и тем, что в первые месяцы своей деятельности трибунал выполнял функции царского сиротского суда, а также был загружен еще и гражданскими делами. Помимо этого, при трибунале был создан нотариальный отдел, который заверял «переход городских построек из одних рук в другие». Позднее при губревтрибунале образовался еще и трибунал печати.

Самопроизвольное, в нарушении Инструкции, расширение числа трибуналов и их подсудности приводило и к другим негативным явлениям. В первую очередь к острому дефициту юридических кадров, который испытывали практически все новые уральские судебные учреждения. Характерным примером служит состав Курганского уездного трибунала: «Ястржембский - портной, члены - Буждан - портной, Тишков - крестьянин, Цыренщиков - денщик и другие подобные, все едва умеющие подписывать свои фамилии», - сообщала о его работе местная правоэсеровская пресса. Кроме того, увеличение числа рассматриваемых дел влекло к интенсивной деятельности, что в свою очередь, вполне естественно, снижало качество работы трибуналов. Например, Шддринский уездный ревтрибунал за первую сессию, состоявшуюся 17-18 апреля, было рассмотрено более 30 уголовных дел, а во вторую - только за один день, 27 мая - уже 50 уголовных дел.

Результаты организации революционных трибуналов по всей стране подвел 24 апреля 1918 г. 1-й Всероссийский съезд областных и губернских комиссаров юстиции. После докладов с мест, съезд принял программные решения: революционные трибуналы сохранить только в губернских городах и крупных центрах; состав присутствия ревтрибуналов оставить без изменения; присоединить к компетенции трибуналов дела по борьбе с погромами, хулиганством и шпионажем, изъяв дела общеуголовного характера и передав их в соответствующие судебные органы. Была признана целесообразной отмена их деления на трибуналы по борьбе с контрреволюцией и трибуналы по делам печати; право рассмотрения кассационных жалоб на решения революционных трибуналов и отмену этих решений предоставлялось местным советам. Эти основные направления реорганизации института революционного суда в конечном итоге легли в основу декрета Совнаркома «О революционных трибуналах» от 4 мая 1918 г.

В третьем параграфе «Органы предварительного следствия» рас-

сматривается процесс создания органов предварительного следствия. Важной его особенностью в рассматриваемый период являлось разделение следствия на единоличное и коллегиальное. Расследование малозначительных дел вверялось местному судье. Основную массу следственных действий судья должен был исполнять единолично, а такие акты, как избрание меры пресечения и решение о предании обвиняемого суду, выносились своеобразной следственной комиссией в составе судьи и двух народных заседателей. Предварительное следствие судья вел только по делам своей подсудности, а по более тяжким преступлениям, в первую очередь, контрреволюционным, оно проводилось особыми следственными комиссиями, создававшимися советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Диссертантом отмечается, что на Урале институт предварительного следствия организовывался по мере упрочнения советской власти. В условиях революционного хаоса, ломки старых и зарождения новых судебных установлений и институтов, следственные действия, в точном смысле этого слова, выполняли многие советские органы и организации, начиная с военно-революционных комитетов и губисполкомов и заканчивая сельскими дружинниками и старостами. Но зарождалось и «классическое» революционное следствие. В диссертационной работе прослеживается процесс создания следственных комиссий сначала в губернских центрах (декабрь 1917 г. - Уфа, Пермь; январь 1918 г. -Вятка; февраль - Оренбург), а затем и в уездах, волостях и даже отдельных деревнях. Автором установлено, что в нарушении учения о диктатуре пролетариата, в частности слома всех звеньев государственного аппарата, институт старых судебных следователей был ликвидирован не везде. Особенностью становления нового следственного аппарата в Оренбургской губернии явилось деятельность царских следователей вплоть до начала гражданской войны.

Изучение деятельности губернских, уездных и волостных следственных комиссий позволило диссертанту установить основные составы преступлений, расследовавшихся в первые месяцы советской власти. Помимо большого числа связанных с самогоноварением дел, следственным комиссиям приходилось расследовать и другие составы преступления: убийства, кражи, факты хулиганства, деяния, совершенные против порядка управления, по применению поденного труда и т. д., также и контрреволюционные преступления. В этот период расследовались дела и по довольно редким даже в настоящее время составам преступлений.

Итоги двухмесячной деятельности уральских органов власти, по организации предварительного следствия подвел Ш-й областной съезд советов солдатских и рабочих депутатов, который и определил будущую организационную и процессуальную деятельность следственных комиссий.

Дальнейшее развитие организационных форм и методов предварительного следствия получило законодательную регламентацию в декрете о суде № 2. Уголовные дела, превышавшие подсудность местного народного суда, должны были рассматривать создаваемые данным декретом окруж-

ные народные суды, при которых для производства предварительного следствия образовывались следственные комиссии не мене чем из трех членов. Состав комиссии планировалось формировать путем проведения прямых выборов, но до назначения таковых их традиционно избирали местные советы.

На Урале наряду с общими следственными комиссиями создавались и специальные, в компетенцию которых входило и расследование должностных и иных преступлений, совершенных советскими чиновниками. В некоторых уездных центрах Урала одновременно функционировало несколько постоянных следственных учреждений. В частности в апреле 1918 г. в Троицке Оренбургской губернии действовало, как минимум, три отдельных следственных комиссии: при комиссариате юстиции, при казачьем управлении 3-го отдела ОКВ и чрезвычайная по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. В Челябинском регионе, помимо городской, функционировала еще одна следственная комиссия, созданная при уездном совете крестьянских и казачьих депутатов.

В общереспубликанском масштабе улучшение организации советского предварительного следствия предпринял Совнарком, издавший 4 мая 1918 г. декрет о революционных трибуналах.

Меры по совершенствованию работы следственных подразделений разрабатывали и уральские комиссары юстиции. Оренбургский губернский комиссар М. Н. Бурзянцев подготовил «Предположения по организации предварительного следствия в городах и уездах Оренбургской губернии». В основу этих «Предположений» положены декреты о суде № 1 и 2, но с большей конкретизацией на основе обобщения практического опыта. Намечалась схема устройства следственных комиссий и их внутреннего распорядка, регламентировались процессуальные вопросы следствия, как подлежащие коллегиальному решению, так и осуществляемые единолично; производство медицинской и иной экспертизы, приглашение переводчиков; порядок и основания ограничения участия защитника в стадии предварительного следствия; основания и порядок прекращения дел.

В первые месяцы советской власти создавался и институт чрезвычайного следствия. Предварительным расследованием контрреволюционных дел, вполне естественно, занималась и Всероссийская чрезвычайная комиссия. Сеть чрезвычайных следственных комиссий покрывала всю территорию России и уже к 1 июля 1918 г. в РСФСР действовало 265 уездных и 40 губернских ЧК, немалая часть которых функционировала в уральском регионе.

Диссертант пришел к выводу, что после Октябрьской революции, до издания общереспубликанских декретов о судоустройстве, на Урале новые суды возникали стихийно, либо по инициативе трудящихся, либо - отдельных советов. С принятием декрета о суде № 1 этот процесс стал носить более плановый и организованный характер. Однако для того, чтобы создать новую судебную систему органам советской власти, необходимо было упразднить старый суд. Но как не велико было это желание, быстро претво-

рить его на практике оказалось делом нереальным. Накопившееся большое число новых неразрешенных дел, огромный «багаж» старых судов, острая нехватка профессиональных юристов и др. обусловили сохранение многих прежних судебно-следственных установлений.

Несмотря на наличие прежних судебных учреждений, приоритетную роль в осуществлении правосудия на Урале стали играть народные суды.

Помимо судебной системы создавалось и новое предварительное следствие. Как и старые судебные установления, институт судебных следователей функционировал в ряде уральских местностей вплоть до начала гражданской войны. В отсутствие общереспубликанского закона о следственных органах комиссариаты юстиции Урала вырабатывали свои региональные положения о следственных комиссиях. Оценивая эффективность работы первых следственных комиссий, можно определить ее как довольно низкую.

В четвертой главе «Становление и развитие правовых основ со-ветскогоуголовного судопроизводства на Урале» анализируется история

становления уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права, а также показан ход создания советской пенитенциарной системы.

В первом параграфе «Развитие уголовного права в первые месяцы советской власти» автор определяет, что источниками данной правовой отрасли являлись отдельные декреты и решения Всероссийских съездов советов, ВЦИК, Совнаркома, ВЧК, приказы наркоматов, акты местных органов власти, приговоры революционных трибуналов и даже приказы и распоряжения командиров воинских частей. Данный порядок образования норм уголовного права предоставлял судебным органам по своему усмотрению трактовать составы преступлений и определять за них меру наказания и, как следствие, сделал возможным действие таких принципов, как целесообразность, казуальность, сословность наказания, объективное вменение, обратная сила закона и др. К апрелю 1918 г. Совнаркомом и ВЦИК было принято 17 специальных уголовно-правовых декретов и 15 актов об отдельных составах преступления, а к концу июля их было соответственно 40 и 69. Уже в одном из двух важнейших декретов, принятых Н-м Всероссийским съездом советов рабочих и солдатских депутатов, в декрете о земле, определялся состав тяжкого государственного преступления: «Какая бы то ни было порча конфискованного имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом». Одним из первых специальных законов по уголовному праву было постановление съезда «Об отмене смертной казни на фронте.

В параграфе анализируются первые декреты советского правительства, определившие отдельные составы контрреволюционных преступлений, в первую очередь саботажа. Впервые конкретные санкции за это преступление установил декрет Совнаркома от 7 ноября 1917 г. «О введении государственной монополии на объявления». Саботаж определялся совет-

ской властью как нежелание продолжать работу в издательских учреждениях. Уральские законодатели расширенно трактовали данный декрет и вводили квалифицирующий признак - системность преступных деяний. Пермский губисполком постановлением «О монополизации права печатания объявлений» от 5 января 1918 г. устанавливал, что в случае троекратного неподчинения требованиям закона, газета закрывалась, а ее администрация привлекалась к суду революционного трибунала.

Далее советское уголовное право развил декрет ВЦИК от 14 декабря «О национализации банков», расширивший виды уголовного наказания для контрреволюционеров, саботажников, бастовавших чиновников и спекулянтов.

На основании архивных источников диссертант показывает эволюционную борьбу местных органов власти с контрреволюционными преступлениями. Особенностью этой деятельности являлось расширенное, по сравнению с Наркомюстом, толкование состава контрреволюционного преступления. К нему относились не только «разного рода бесчинства, мятежи, насилие», или препятствование в публикации, а тем более в претворении в жизнь советских декретов; но и сношение официальных советских лиц с представителями старой свергнутой власти и уничтожение в почтовых конторах литературы «левого социалистического направления».

Вторую большую группу преступлений составляли деяния общеуголовного характера. Хотя четкую грань между ними и контрреволюционными преступлениями, естественно, провести невозможно. Потому что, даже в декретах центральной власти в одном предложении можно было найти составы преступлений обеих групп.

Должностные преступления в условиях классового противостояния тесно переплетались с контрреволюционным саботажем. Субъекты этих преступлений - всегда должностные лица, а объективную сторону данных деяний непременно составляет совершение неправомерных управленческих действий. Субъектами указанных преступлений признавались не все работники аппарата государственного или общественного управления (по крайней мере, не технические исполнители - секретари, курьеры и др.), а лишь те, кто занимал некое особое положение, обладал правом совершать юридически значимые властные действия. Совершение преступления связывалось с невыполнением или ненадлежащим выполнением служебных обязанностей. Некоторые решения и инструкции уральских органов власти прямо указывали на преступные злоупотребления чиновников.

В рассматриваемый период местными органами юстиции устанавливались нормы ответственности и за такие виды преступлений, как нарушение общественной безопасности, неисполнение распоряжений органов власти, незаконное хранение огнестрельного оружия, боеприпасов, несоблюдение санитарных и паспортных правил. Уголовно наказуемыми являлись и деяния, подрывающие экономические основы пролетарского государства. К ним относились хозяйственные преступления против собственности. Особое внимание уделялось борьбе со спекуляцией. В частности,

председатель Уфимского ревкома А. И. Свидерский внес свой вклад в развитие уголовного права. В докладе губернскому совету 20 января 1918 г. общее понятие спекуляция он разделил на квалифицирующие признаки -мелкую и крупную. Одним из способов борьбы с этим преступлением стало установление твердых цен на товары. Со спекуляцией боролись и чрезвычайные карательные органы. Яранская уездная ЧК 9 июня 1918 г. постановила спекулянтов подвергать штрафу до 5 тыс. рублей с конфискацией найденных товаров, а при наличии такого квалифицирующего признака как неоднократность, спекулянты подлежали расстрелу. Кроме того, наказывалось и недонесение об этом преступлении. «Виновные в укрывательстве спекуляции будут караться по законам революционного времени», -заканчивалось данное постановление.

Далее можно выделить различного рода хищения, присвоения, растраты, нарушения правил торговли и т. п. Хищениями занимались и должностные лица органов власти и рабочие предприятий. Продолжали иметь место и такие традиционные преступления против собственности, как грабежи, кражи, притом в силу экономической значимости, отдельно выделялось конокрадство. Устанавливалась уголовная ответственность и за незаконные сделки и нарушение правил торговли. В Уфе в апреле 1918 г. юридические лица («правительственные учреждения») и должностные лица за совершение акта купли-продажи земли подвергались штрафу до 3 000 рублей, а при несостоятельности заключались в тюрьму на срок до трех месяцев.

Но наиболее распространенным российским правонарушением, естественно, было необузданное пьянство и все деяния связанные с ним. К признакам состава данного преступления относились употребление алкогольных напитков и появление в пьяном виде в общественных местах, тор-го5ля спиртным, допущение и потворство ей, изготовление самогона и др. Именно в борьбе с этим злом максимально переплеталось административное и уголовное право. Санкции за совершение этого преступления устанавливали советские органы, суды, отдельные чиновники и общественные сходы жителей. Например, Усть-Катавский революционный суд Уфимской губернии на первом заседании 10 декабря 1917 года рассмотрел 15 дел и все только об изготовлении самогона, наказанием правонарушителей был штраф от 20 до 100 рублей, «в случае несостоятельности - арест от недели до месяца». В Оренбургской губернии комиссар Военно-народной охраны А. М. Бурчак-Абрамович издал постановление, запрещающее продажу, хранение, распитие спиртных и других крепких напитков, виновные в этих деяниях подвергались штрафу в размере от 500 до 15 000 рублей.

Во втором параграфе «Особенности становления институты советского уголовно-процессуального права» автором прослеживается история становления уголовного судопроизводства. Этот процесс происходил двумя путями: во-первых, некоторые буржуазные институты, установленные судебными уставами 1864 г., сохранялись и в советском процессуальном законодательстве. С другой стороны начинали действовать новые, сугубо

классовые процессуальные принципы.

Декретом о суде № 1 были ликвидированы прокурорский надзор, присяжная и частная адвокатура, одновременно с этим закладывались основы новых институтов обвинения и защиты. В условиях отсутствия специальной организации защитников, необходимо было, чтобы «новый адвокат» соответствовал уровню и профессиональным навыкам пролетарских судей. Потому-то и декрет, разрешая всем неопороченным дееспособным гражданам выступать в суде в качестве защитников, тем самым вводил в судопроизводство общегражданскую защиту.

На Урале по мере установления новой власти советские органы приступили к выполнению требований декрета о суде № 1. Институт адвокатуры и прокуратуры ликвидировался не только в губерниях, но и в уездных центрах.

Автором установлена неравномерность этого процесса, его амплитуда была настолько широка, что колебалась от судебного преследования отдельных бывших прокуроров (Бирский уезд) до сохранения этой юридической фигуры. Некоторые местные советы, в которых было особенно сильное влияние левых эсеров, стремились сохранить основы старой судебно-следственной системы. Там продолжали функционировать судебные институты, подлежавшие упразднению согласно декрету о суде. Советские учреждения пытались лишь установить контроль за их деятельностью. Екатеринбургский совет в январе 1918 г. вместо ликвидации прокуратуры взял у прокурора окружного суда подписку о том, что его действия не будут противоречить распоряжениям органов советской власти, и оставил его в прежней должности.

В ходе отправления правосудия, в условиях резкого обострения классовой борьбы весной 1918 г., стала ощущаться неудовлетворенность существовавшей формой обвинения и, прежде всего, в революционных трибуналах, призванных обеспечивать судебное подавление активизирующейся контрреволюции. Результатом поисков новых форм и методов обвинения стал проект декрета Совнаркома от 4 мая 1918 г. «О революционных трибуналах». При каждом ревтрибунале, согласно декрету, наряду со следственной комиссией учреждалась коллегия обвинителей в составе не менее трех человек, избираемых местными советами непосредственно или по представлению ревтрибунала. Ее функции, в определенной степени, напоминали прокурорские: процессуальное сопровождение всех следственных и судебных действий с момента возбуждения уголовного дела по контрреволюционным преступлениям до вынесения приговора в суде.

Следующим шагом развития института обвинения стало создание согласно декрету ВЦИК и Совнаркома от 21 мая 1918 г., централизованного органа обвинения - Центральной коллегии обвинителей, которая была призвана не только поддерживать обвинение от имени государства по наиболее важным делам, но и стать центром объединения и руководства деятельностью местных обвинительных коллегий. Чуть позже, декретом от 11 июня 1918 г., на эту коллегию была возложена и обязанность давать за-

ключения по жалобам и протестам, приносимым в кассационный отдел при ВЦИК на приговоры революционных трибуналов.

В рассматриваемый период комиссариатами юстиции уделялось внимание и разработке общих подходов к установлению порядка проведения судебного следствия и заседаний, организации исполнения наказаний, вынесенных пролетарскими судебными органами.

Таким образом, характерной особенностью уголовного процесса 1917 - середины 1918 гг. было единство производства в народных судах и революционных трибуналах. Первые декреты центральной власти и решения местных советов не устанавливали особых правил производства в революционных трибуналах, созданных для разбора дел о контрреволюционных преступлениях. Процессуальные правила в судах и трибуналах в основном были одинаковыми.

В третьем параграфе «Зарождение советской пенитенциарной системы» диссертант показывает процесс эволюции царской тюремной системы в новую пролетарскую. Становление советской пенитенциарной системы проходило сложно и неоднозначно. Пролетарское государство в первые месяцы своего существования использовало не только старые царские законы, поскольку они не были отменены и не противоречили революционной совести и революционному правосудию, но и практически нетронутую Временным правительством царскую тюремную систему. Медленное реформирование пенитенциарной системы, в какой-то степени, объяснялось большим влиянием в Народном комиссариате юстиции левых эсеров. Но процесс этот шел, 6 января 1918 г. Наркомюст принял постановление о создании специальной тюремной коллегии «для заведования всеми отраслями тюремного быта и выработке основных начал реформ тюремных учреждений». В ее состав входили представители от комиссариатов труда, народного просвещения и общественного призрения, комиссары всех тюрем Петрограда, комиссар главного управления мест заключения, представитель совета народных судей Петрограда. Был создан постоянный рабочий орган - бюро коллегии, в задачи которого входило общее наблюдение за тюремным бытом и «за всеми вопросами санитарии, трудовыми и просветительными тюрем, ознакомление с этими вопросами как путем докладов комиссаров тюрем, так и непосредственно составление докладов для коллегии». Однако в первые месяцы роль этого органа в реформировании пенитенциарной системы была очень мала, так как параллельно с ним до мая 1918 г. продолжало действовать прежнее, царское главное управление местами заключения. В отчете УП-му Всероссийскому съезду советов Наркомюстом отмечалось, что «деятельность главного управления местами заключения в первые 7-8 месяцев после Октябрьской революции как бы замерла, застыла, сведясь к переписке с местами».

На Урале реформа пошла более простым путем. На местах, в губерниях и уездах, военно-революционные комитеты и советы по примеру центра также назначали в тюрьмы новых руководителей - комиссаров. Изучение этой практики на местах позволило диссертанту сделать вывод, что в

первые месяцы советской власти в местах заключения существовало двоевластие: параллельно с новыми комиссарами там продолжали функционировать тюремные инспекции с прежней администрацией.

В работе отмечается, что с появлением института комиссаров юстиции в советских органах власти, в их функциональные обязанности вошла и организация тюремной системы на местах. Диссертантом установлено, что в отсутствии чётких указаний центра революционным творчеством масс на Урале при комиссариатах юстиции создавались различные учреждения пенитенциарной системы. Так, в Екатеринбурге в составе губернского отдела юстиции были созданы исправительно-трудовой отдел и подотдел принудительных работ. В Пермском крае по решению губернского съезда при местных советах организовывались судебные отделы, в функции которых входило руководство местами заключения и их реформированием.

Изучая процесс отбывания наказаний, диссертант установил, что помимо традиционных тюремных застенков местами лишения свободы на Урале были и другие объекты. В Челябинске продолжали функционировать городская гауптвахта и арестный дом. При Белоярском волостном совете крестьянских депутатов Челябинского уезда активно использовалась арестантская комната, в которой находились под стражей лица, осужденные местными судами за нарушения решений волостного совета. Нельзя не отметить и такие объекты уральской пенитенциарной системы, как «Дом особого назначения» (Дом инженера Ипатьева) в Екатеринбурге и здание «Напольной школы» в Алапаевске Верхотурского уезда Пермской губернии, переоборудованные большевиками для содержания под стражей членов царской семьи.

В местах лишения свободы находились не только осуждённые советскими судебными органами, но также и лица, арестованные в порядке меры пресечения органами предварительного следствия. Естественно, что ни о каких сроках задержания, законности арестов и помещения в тюрьму речь не шла. Однако изучение центрального законодательства позволило диссертанту утверждать, что первые попытки в этом направлении большевики пытались предпринять уже в первые месяцы советской власти.

Сам процесс отбывания наказания в советских тюрьмах, особенно центральных, в первые месяцы советской власти был крайне тяжелым. Как вид дополнительного наказания и как способ получения нужных показаний вводился запрет на передачу каких-либо продуктов от родственников. Следствием этого была колоссальная смертность от прямого истощения.

В работе показано, что на Урале лица, арестованные и помещенные в советские пенитенциарные учреждения, боролись за свои нарушенные права. Так, 7 февраля 1918 года оренбургский лидер фракции меньшевиков Ф. А. Семёнов, арестованный за агитацию против советской власти, в городской тюрьме объявил бессрочную голодовку, результатом которой стало его быстрое освобождение. Кроме того, на режим содержания в местах заключения Урала со стороны арестованных и осужденных также поступа-

ли жалобы, рассмотрение которых было весьма оригинальным. Комиссар Оренбургской следственной комиссии И. И. Андреев к этому подходил довольно просто, особо не вникая в обоснованность и справедливость жалоб арестованных, действовал по принципу: если сидишь - значит виновен. Позднее он сам вспоминал, что в силу должностного положения ему приходилось часто бывать в тюрьме, разбирать там недовольства заключенных. «Я всегда говорил, - рассказывал комиссар, - что наши ребята куда хуже сидели, у нас лучше и вас никто не беспокоит». Картину произвола, происходившего не только в городах, но и в уральской глубинке, передавали многочисленные жалобы крестьян деревень Уфимской и Оренбургской губерний.

После выхода в марте из состава правительства, в том числе и из Наркомюста, левых эсеров изменилась структура управления пенитенциарными учреждениями России. Вместо Главного управления местами заключения был создан Центральный карательный отдел. В губернских исполнительных комитетах начали создаваться аналогичные учреждения. Например, в Оренбургской губернии в соответствии с этим решением Наркомюста вместо царской тюремной инспекции был создан карательный отдел.

Дальнейшим этапом перестройки мест заключения стала организация труда заключенных. Лишение свободы в сочетании с общественно-полезным трудом могло осуществляться как в тюрьмах, так и в других местах отбывания наказания. В 1917-1918 гг. шел процесс постепенной трансформации пенитенциарной политики в политику исправительно-трудовую, основная идея которой заключалась в перевоспитании осужденного путем использования общественно-полезного труда как ведущего средства исправления. Уже в 1918 г. Наркомюст определил основной принцип всей пенитенциарной политики и уголовно-исполнительного права: полная самоокупаемость мест заключения, когда доходы от труда осужденных должны были превышать расходы на их содержание. Постановлением Народного комиссара юстиции от 24 января 1918 г. «О тюремных рабочих командах» принудительный труд в тюрьмах возводился в ранг государственной политики.

Еще одним аспектом реформирования всей тюремной системы, рассматриваемом в работе, являлась разработка пенитенциарного законодательства по вопросам борьбы с детской и юношеской преступностью. Вначале в диссертации анализируется центральное законодательство. 22 января 1918 года Совнарком принял декрет «О комиссиях для несовершеннолетних», которым упразднялась уголовная ответственность, а, следовательно, и тюремное заключение для малолетних правонарушителей. Дела о несовершеннолетних, заключенных в деяниях общественно-опасных, рассматриваются в «комиссиях о несовершеннолетних» в составе представителей ведомств юстиции, народного просвещения и общественного призрения».

Автор отмечает, что в соответствии с декретами центральной власти

малолетних правонарушителей в колонии определяли специальные комиссии. 1-й Оренбургский губернский съезд советов постановил, что при отделах призрения создаются коллегии или комиссии для расследования детских проступков, определения степени их общественной опасности и решения вопроса о необходимости помещения несовершеннолетнего преступника в детскую колонию. Они состояли из врача, учителя, юриста и представителя совета. И такие комиссии начали создаваться не только в губернском центре, но и в уездах, 14 июня 1918 года комиссариат юстиции Верхнеуральского совета солдатских, рабочих, крестьянских и казачьих депутатов постановил: «Для осуждения преступлений несовершеннолетних создана комиссия из представителей комиссариатов юстиции, народного просвещения, труда, призрения, врачебного персонала».

Таким образом, в первое полугодие действия диктатуры пролетариата в России начала складываться советская пенитенциарная система. Как утверждается в Уральской исторической энциклопедии, в мае 1918 года на территории советской России функционировало 108 мест лишения свободы. В которых отбывали наказание «классово-чуждые элементы» количеством 42254 человека, в том числе в тюрьмах - 21988, в концлагерях -1791, взятых в заложники (т.е. арестованных до наступления определенных событий) - 3061 человек. Как часть общегосударственной зарождалась советская пенитенциарная система и на Урале, в первую очередь благодаря деятельности народных комиссариатов юстиции, которые постоянно стремились к её совершенствованию и созданию в ней профессионального кадрового ядра.

В заключении работы подведены итоги исследования, обобщены основные результаты. Конкретно-исторический анализ судебных институтов в 1917-1918 гг. дает богатый материал, раскрывающий процесс создания органов революционной власти, роль комиссаров юстиции в формировании институтов народного суда, предварительного следствия, защиты и обвинения, пенитенциарной системы, в целом уголовного судопроизводства; показывает общее и особенное в строительстве судебно-следственной системы в уральской регионе; освещает роль судов и трибуналов в борьбе с общеуголовной и контрреволюционной преступностью, значение следственных аппаратов в раскрытии политических преступлений.

С первых дней советской власти народные массы опередили государственные органы в определении путей образования новой судебной системы. На Урале, преимущественно в промышленных городах революционные суды создавались в первую очередь местными советами рабочих и солдатских депутатов. Определенное время отправляли правосудие и старые судебно-следственные учреждения, враждебно настроенных против новой власти.

Важную роль в упразднении дореволюционных судебных институтов и становлении основ нового правосудия сыграли первые декреты. На Урале к весне 1918 года были ликвидированы окружные суды, старые следственные подразделения, институт присяжной и частной адвокатуры.

Создана единая судебная система, состоявшая из двух частей: общие суды и революционные трибуналы. Уральские судебные учреждения осуществляли все основные функции Советского государства: подавление сопротивления свергнутых эксплуататорских классов; оборона страны от внутренних и внешних врагов, обеспечение ее безопасности; охрана социалистической собственности; обеспечение пролетарской законности, правопорядка, охраны и защиты прав и свобод граждан и пр.

Для успешного функционирования суда необходимо было эффективное предварительное следствие. В 1917-1918 годы законодатель выявлял наиболее целесообразные его организационные формы. В соответствии с первыми декретами единоличное следствие местного судьи сочеталось с коллегиальным его производством. Установленный в нормативных актах порядок деятельности следственных комиссий, к сожалению, не всегда соблюдался. В большинстве случаев производство отдельных следственных действий велось единолично, а коллегиально решались наиболее важные процессуальные вопросы. Такое сочетание единоличного и коллегиального производства процессуальных действий в отсутствии квалифицированных кадров являлось наиболее целесообразной формой предварительного следствия.

Цели и задачи советского уголовного судопроизводства в исследуемый период не нашли четкой формулировки в первых декретах советской власти. Их можно вывести из общего духа советского законодательства, общего смысла всей совокупности отдельных уголовно-процессуальных норм, указанных в издаваемых центральных и местных правовых актах. В тех случаях, когда право не успевало регулировать новые отношения, когда появлялись пробелы в материальном и процессуальном праве, суды должны были руководствоваться правосознанием трудящихся классов.

На примере уральского региона прослеживается зарождение и становление советских судебных учреждений России. Проведенное исследование доказывает необходимость и важность учета региональной специфики при реформировании судебной системы.

Список опубликованных научных трудов по теме исследования:

1. Революционная юстиция Челябинска в 1917-1918 г.г. Челябинск. 2003. (8,1 пл.)

2. Становление советской судебной системы и уголовного судопроизводства (октябрь 1917-июнь 1918 г.г.) М. 2004. (20,7 пл.)

3. Революционные суды Оренбуржья в период упрочения Советской власти // Установление и упрочение Советской власти на Урале. Материалы межвузовской региональной научной конференции. Челябинск. 1983. (0,3 пл.).

4. Штаб охраны Челябинска в 1917-1918 гг. // Восьмые Бирюков-ские чтения. Материалы конференции. Челябинск. 1988. (0,3 пл.).

5. К вопросу о судебном строительстве в Оренбургской губернии в годы революции // История правоохранительных органов России. Сборник научных трудов. Челябинск. 2000. (1,1 п.л.)

6. Революционный суд. Энциклопедия. Челябинск. 2001. (0,1 пл.)

7. Судебная система Оренбургского казачьего войска // Состояние и перспектива развития правового государства в Российской Федерации. Материалы конференции. Челябинск. 2001. (0,9 пл.)

8. Создание и совершенствование советского суда в Челябинском уезде Оренбургской губернии (1917-1918 г.г.) // Правовое регулирование рыночных отношений в современной России. Материалы научно-практической конференции. Челябинск. 2003.(0,9 п.л.).

9. Комиссары юстиции Челябинска и уезда Б. А. Окулов и Г. А. Арнольдов // Южный Урал в судьбе России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Челябинск. 2003. (0.8 п.л.).

10. Становление институтов обвинения и защиты на Урале в первые годы советской власти// Актуальные проблемы права России к стран СНГ. Материалы IV Международной научно-практической конференции. Челябинск. 2003. (1,1 пл.).

11. Образование сети революционных трибуналов на Урале (октябрь 1917-июнь 1918 г.г.) // Реализация положений Конституции Российской Федерации в законодательстве. Материалы международной научно-практической конференции. Челябинск. 2003. (1,2 п.л.).

12. Роль комиссариатов юстиции в становлении советской пенитенциарной системы и уголовно- исполнительного права на Урале (1917-1918 г.г.) // История уголовно-исполнительной системы Челябинской области. Челябинск. 2004. (1,5 пл.).

13. Во главе революционного следствия (об И. И. Андрееве) // Выдающиеся представители научной, общественной и духовной жизни Урала. Материалы IV региональной научной конференции. Челябинск. 2004. (0,5 п.л.).

14. Комиссар Оренбургской Военно-народной охраны А. М. Бурчак-Абрамович // Там же. (0,5 пл.).

15. Становление институтов обвинения и защиты на Урале (19171918 гг. // Проблемы права. Челябинск. 2004. (0,6 пл.)

16. Становление института советского суда на Урале в 1917-1918 г.г. (на примере Оренбургской губернии) // Вестник Челябинского государственного университета. Серия Юриспруденция. 2004. № 1. (0,6 п.л.). 17. Первые комиссары юстиции на Урале // Вестник Челябинского государственного университета. Серия История. 2004. № 1. (1,2 п.л.).

18. Председатель Челябинской следственной комиссии Кольцов И. А. // Челябинская область. Энциклопедия. Т. 2. Челябинск. 2004. (0,2 пл.).

19. Комиссары юстиции уездные // Там же. (0,2 п.л.).

20. Организационно-правовые особенности деятельности Оренбургского губернского революционного трибунала // Оренбургский край в системе евразийских губерний и областей России. Оренбург. 2004. (03 п.л.).

21. Зарождение советской пенитенциарной системы на Урале (ноябрь 1917 г. - май 1918 г.) // Полиция и милиция России: региональный аспект. Челябинск. 2004. (0,8 пл.).

22. Становление и развитие уголовного права в первые месяцы советской власти: понятие контрреволюционного преступления (по материалам уральского региона) // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Вып. 5. Челябинск. 2004. (0,8 п. л.).

23. Революционное правотворчество на Урале в 1917-1918 г.г. (на приеме М.Н. Бурзянцева) // Социум и власть. 2004. № 4.(0,7п.л.)

Абрамовский Александр Андреевич

СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ НА УРАЛЕ В 1917 -1918 ГГ. (исторический аспект)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соисканиеученой степени доктора историческихнаук

Редакционно-издательский отдел Челябинского института (филиала) УрАГС 454071 г. Челябинск, а/я 6511 ул. Комарова, 26 Подписано в печать 18.11.2004г. Формат 60x84. Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman. Печать офсетная 3,4 усл.пл. Тираж 100 экз. Заказ № 2911 Отпечатано на ризографе 454071 г. Челябинск, а/я 6511 л. Комарова, 26

^ ? А 9 8 4

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Абрамовский, Александр Андреевич

Введение .3-

Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования

§ 1. Историография и источниковая база проблемы . 11

§ 2. Методология исследования .50

Глава 2. Установление советской власти и создание советской юстиции на Урале.

§ 1. Строительство органов советской власти на Урале в октябре 1917-апреле 1918 гг. . 63

§ 2. Создание и деятельность органов юстиции . 95

Глава 3. Становление системы судебных и следственных учреждений.

§ 1. Формирование системы местных и окружных судов . 122

§ 2. Образование сети революционных трибуналов . 164

§ 3. Органы предварительного следствия . 190

Глава 4. Становление и развитие правовых основ советского уголовного судопроизводства на Урале.

§ 1. Развитие уголовного права в первые месяцы советской власти . 225

§ 2. Особенности становления институтов уголовно-процессуального права . 258

§ 3. Зарождение советской пенитенциарной системы . 289

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Абрамовский, Александр Андреевич

В настоящее время в России наблюдается значительный рост интереса к историческому прошлому. Историко-правовая тема стала одной из наиболее значимых, как в научной литературе, так и в периодической печати. В значительной мере этот интерес вызван масштабными социально-экономическими и политико-правовыми преобразованиями, осуществляемыми в России в постперестроечный период. При всей непоследовательности, неоднозначности и противоречивости протекающих процессов можно сделать вывод: идет масштабная модернизация основ государства и общества.

В результате проводимых реформ меняется место и роль государства в жизни российского общества, изменяется доктрина взаимоотношений государства и личности, меняются признаваемые и защищаемые государством ценности, совершенствуется правовая основа государственной деятельности. Данных обстоятельств вполне достаточно для того, чтобы рассматривать функционирование государственного механизма в целом и, каждого его элемента в отдельности, в качестве приоритетных объектов внимания отечественной науки, призванной на основе накопленного исторического опыта оптимизировать стратегию и тактику назревших реформ и определить пути наименее конфликтного их осуществления.

В новейшей истории России накопилось • немало «белых пятен». Требуют тщательного переосмысления многие прежде казавшиеся устоявшимися вопросы, в том числе проблема конституционного развития советского государства, федерализма и политического режима Советского Союза, взаимоотношения церкви и государства, история кодификации советского права, а также и проблема становления судебных учреждений и уголовного судопроизводства пролетарского государства.

Нельзя не согласиться и с мнением современных исследователей о необходимости пересмотра концептуальных положений в оценке исторических событий и процессов. При этом важно осознавать, что переоценка стереотипов должна осуществляться не на основе выдвижения полярно противоположных оценок и суждений, основанных лишь на отрицании ранее господствовавших идеологических построений, а исключительно на строго научном анализе изучаемых исторических фактов, событий и процессов. Необходимо уходить от односторонних трактовок, не отображающих всей сложности социально-экономических, политических и иных процессов и явлений, проистекавших в последние десятилетия. Данное положение в полной мере относится к истории создания и деятельности судебной системы на Урале в первые годы советской власти.

В условиях ухудшения экономического положения населения и обострения общественно-политических отношений в стране важное значение имеет анализ исторического опыта функционирования различных звеньев государственного механизма России, в первую очередь, в период революционных преобразований начала XX века. Именно в годы революции и гражданской войны закладывались политические и правовые основы советской политической системы, предопределившей развитие общества на долгие десятилетия. Творческое осмысление опыта относительно недавнего прошлого — необходимое условие для более полного и адекватного понимания своеобразия современного положения России и четкого определения пути, направлений и перспектив ее дальнейшего развития.

Перед исследователями, работающими в области исторической и правовой науки, стоит и задача тщательного и объективного изучения процесса становления советской судебной системы с тем, чтобы в современных условиях использовать все лучшее, что было достигнуто в советском праве. К числу таких достижений, несомненно, относится допущение защиты со стадии предварительного следствия и участие населения (заседателей) в осуществлении правосудия.

Принятая в Российской Федерации в 1993 году Конституция законодательно закрепила разделение государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. Разработана и поэтапно осуществляется концепция судебной реформы, которая позволит утвердиться институту судебной власти в государственном механизме как самостоятельной влиятельной силе, независимой в своей деятельности от законодательной и исполнительной ветвей власти. В этой связи нельзя не согласиться с мнением, высказанным одним из ведущих российских историков права С. С. Алексеевым, отмечающим, что «настала пора вообще изменить наше видение правосудия, интерпретацию его назначения как одного лишь «применения права». (1) По его мнению, опыт развитых демократических стран, причем, не только англо-американской группы, свидетельствует, что высокий уровень правового развития достигается в обществе тогда, когда суд, опираясь на Конституцию, закон, на общепризнанные права человека, также и творит право. Поэтому придание решениям высших судебных инстанций страны функций судебного прецедента представляется делом назревшим и оправданным.

В современной России отдельные решения Конституционного суда и Верховного суда РФ принимают характер судебного прецедента, который фактически выступает регулятором общественных отношений, восполняет законодательные пробелы и способствует осуществлению конституционного принципа судебной защиты. В этой связи важен исторический опыт и практика деятельности революционных судов, решения которых заполняли правовой вакуум, образовавшийся в первые годы советской власти в результате слома имперской судебной системы. Приговоры и постановления губернских и уездных трибуналов и народных судов зачастую использовались как образцы и примеры при рассмотрении аналогичных составов преступлений нижестоящими волостными и деревенскими судами.

В истории советского суда и следственных органов содержится немало положительного, полезного и не утратившего своего значения и сегодня как с общенаучной, так и с практической точек зрения. Вместе с тем имеется немало и отрицательного, даже трагического, но, тем не менее, поучительного. Это неотъемлемая часть истории отечественного права и государства, которую необходимо глубоко и всесторонне изучать и учитывать накопленный бесценный опыт в современной практике.

Процесс создания и развития советской судебной системы тесно связан с этапами становления и развития советского государства и его периодизация, в основном, полностью совпадает. В исторической литературе начальный период становления пролетарского суда полностью отождествляется со временем становления советского общества и датируется временными рамками с октября 1917 года по июль 1918 года, то есть верхняя его граница определяется датой принятия первой советской конституции — Конституции РСФСР. С этим периодом развития пролетарского государства совпадает и первый этап создания системы советского судоустройства и судопроизводства. Особенно отчетливо указанные временные рамки просматриваются на примере Уральского региона, так как в июне-июле 1918 года процесс мирного государственного строительства был прерван, и Урал ввергнут в гражданскую войну, намеченные .планы государственного переустройства были сорваны и, в конечном итоге, пошли по иному пути.

Таким образом, хронологические рамки исследования охватывают начальный относительно мирный период строительства государства и права в регионе — с октября 1917 года до начала открытой вооруженной борьбы противоборствующих лагерей.

Территориальные рамки исследования охватывают районы Урала, особого географического, историко-культурного и экономического региона

России, отличающегося от прочих рядом специфических условий, вызванных особенностями его заселения и развития. В соответствии с концепцией районирования, Уральский регион в настоящее время включает Пермскую, Свердловскую, Челябинскую, Оренбургскую, Курганскую области, Республику Башкортостан и Удмуртскую Республику общей площадью 824,4 тыс. кв. км (4,8% всей территории Российской Федерации) с населением в 20,5 млн. человек (13,8% общей численности страны). В рассматриваемый период Уральский регион охватывал территории четырех губерний: Вятской (включавшей 11 уездов), Пермской (12), Уфимской (6) и Оренбургской (4), имевших общие границы и взаимосвязанные общностью экономической и политической жизни. Урал являлся центром металлургической промышленности страны, на его территории функционировало свыше 200 фабрично-заводских предприятий. Значительным по численности являлся рабочий класс региона, представленный рабочими-металлистами, шахтерами, железнодорожниками. Достаточно развитым являлось и сельское хозяйство, особенно в Оренбургской и Уфимской губерниях, где высокими темпами с начала XX века развивалась производственная и потребительская кооперации. К особенностям региона следует отнести и наличие на его территории третьего по численности из 11 казачьих войск России — Оренбургского, игравшего значительную роль в экономической, а в годы революции и гражданской войны и политической жизни края.

Необходимость регионального подхода к проблеме диктуется и рядом условий и особенностей административно-территориальных преобразований. После Октября 1917 года встал вопрос об организации Уральской области, призванной объединить промышленные районы края. Сам же процесс формирования области в административно-хозяйственную единицу прошел три периода. Первый из них относится к 1917-1918 годам. В январе 1918 года был организован Уральский областной совет рабочих и крестьянских депутатов, и избран Уралоблисполком, с соответствующими комиссариатами, принимавшими административно-управленческие решения, обязательные для всего Уральского региона. Однако начавшаяся в середине 1918 года гражданская война прервала процесс государственного строительства. Кроме того, как показывает практика, любая революция вызывает усиление дихотомии «центр-провинция». В эти переходные периоды, когда старые вертикальные властные связи разрушены, а новые еще не созданы, существенно возрастает административно-правовая самостоятельность провинций. Поэтому успех центральной власти во многом зависел от того, как ее политику воспринимали и реализовывали большие, в первую очередь, экономически и политически сильные регионы, каковым и являлся Урал.

Объектом исследования являются органы пролетарской юстиции, формировавшиеся в процессе становления рабоче-крестьянского государства. В качестве предмета исследования рассматривается процесс образования, организации и первоначальный этап деятельности местных и окружных судов, революционных трибуналов и следственных комиссий, а также развитие пролетарского уголовного судопроизводства, начиная с момента возбуждения уголовного преследования, стадии предварительного следствия, судебного разбирательства и исполнения приговора.

Этот процесс исследуется автором как на уровне политики центрального правительства, нашедшей отражение в законодательстве, так и местной практики строительства новой судебной системы и уголовного судопроизводства.

Цель настоящего исследования — основанное на объективном научном анализе документальных источников исследование процесса зарождения, становления и функционирования советской судебной системы и уголовного судопроизводства на Урале в первые годы советской власти, ее направленность и соответствие нормам права, определение роли и места в государственно-правовой системе страны.

Поставленная цель определила необходимость решения следующих задач:

- раскрыть ход формирования органов революционной власти, в том числе юстиции, их вклад в создание судебных и следственных учреждений, становление уголовного судопроизводства;

- проанализировать характер взаимодействия судебных учреждений с местными органами исполнительно-распорядительной власти;

- показать общее и особенное в строительстве судебно-следственной системы в уральских губерниях, политическую и классовую направленность их деятельности, роль в обеспечении общественного порядка, личной и имущественной безопасности граждан;

- осветить роль судов и трибуналов в борьбе с общеуголовной и контрреволюционной преступностью, роль следственных аппаратов в раскрытии политических преступлений;

- показать влияние политических событий, протекавших в регионе, на характер и направление деятельности местных органов юстиции;

- выяснить роль комиссаров юстиции в формировании институтов народного суда, предварительного следствия, защиты и обвинения, пенитенциарной системы, в целом уголовного судопроизводства.

Научная новизна исследования в значительной степени определена выбором темы, крайне слабо и односторонне изученной в исторической науке на региональном уровне. Диссертационная работа представляет собой самостоятельное историческое исследование, в котором предпринята попытка осуществления комплексного подхода к рассмотрению поставленной проблемы, отхода от односторонней, однозначно положительной, как было ранее, оценки протекавших процессов и замалчивания негативных явлений в функционировании судов, трибуналов и следственных комиссий на Урале. Процесс советского государственного строительства в Уральском регионе, в том числе становление такого важного института, как судебная система, был сложным и многообразным. Его ход и особенности в 1917-1918 годах исследованы недостаточно и не нашли своего отражения в научной литературе. Нами предпринята попытка устранения этого пробела, более полного освещения протекавших неоднозначных процессов. Такая постановка проблемы в значительной степени позволит восстановить ход и последовательность протекавших процессов и исследовать ее с более значительной полнотой. В данном случае это специфика Урала в создании новой, советской системы судопроизводства, существенно расширяющая наши представления о советском государственном строительстве и о формировании советской судебной системы. Несомненная новизна содержится и в применении автором значительного количества ранее не использовавшихся архивных документов, в том числе связанных с процессуальной деятельностью судов и трибуналов, с установлением уголовных санкций, выработанных местными органами власти и первыми судами, с результатами деятельности судебных и следственных учреждений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Становление советской судебной системы на Урале в 1917-1918 гг."

Заключение

1. Упрочение Советской власти в Пермской губернии. С. 82.

2. Белая армия. Бело движение. Исторический научно-популярный альманах. Екатеринбург. 2001. № 9. С. 35.

Список научной литературыАбрамовский, Александр Андреевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Абрамовский А. А., Абрамовский А. П., Кобзов В. С. К вопросу о судебном строительстве в Оренбургской губернии в годы революции // История правоохранительных органов России. Челябинск. 2000.

2. Абрамовский А. А. Становление советской судебной системы и уголовного судопроизводства (октябрь 1917-июнь 1918 г.г.) М. 2004.

3. Абрамовский А. А. Революционная юстиция Челябинска в 1917-1918 г.г. Челябинск. 2003.

4. Абрамовский А. А. Революционные суды Оренбуржья в период упрочения Советской власти // Установление и упрочение Советской власти на Урале. Материалы межвузовской региональной научной конференции. Челябинск. 1983.

5. Абрамовский А. А. Создание и совершенствование советского суда в Челябинском уезде Оренбургской губернии (1917-1918 г.г.) // Правовое регулирование рыночных отношений в современной России. Материалы научно-практической конференции. Челябинск. 2003.

6. Абрамовский А. А. Комиссары юстиции Челябинска и уезда Б. А. Окулов и Г. А. Арнольдов // Южный Урал в судьбе России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Челябинск. 2003.

7. Абрамовский А. А. Становление институтов обвинения и защиты на Урале в первые годы советской власти// Проблемы права. Международный правовой журнал. 2004 № 1.

8. Абрамовский А. А. Образование сети революционных трибуналов на Урале (октябрь 1917-июнь 1918 г.г.) // Реализация положений Конституции Российской Федерации в законодательстве. Материалы международной научно-практической конференции. Челябинск. 2003.

9. Абрамовский А. П., Кобзов В. С., Вергиго Е. А. Челябинский областной суд. 70 лет. Исторический очерк. Челябинск 2004.

10. Ю.Абрамовский А. П. Челябинский военно-революционный комитет — чрезвычайный орган власти совета рабочих и солдатских депутатов// Вестник Челябинского университета. 1994. № 1.

11. П.Абрамовский А. П. Правоохранительные органы Челябинска (октябрь 1917 май 1918 гг.)// Актуальные проблемы деятельности ОВД: история и современность. Челябинск. 1998.

12. Аграрная политика Советской власти (1917-1918 гг.). М. 1954.

13. Алешкина Э. Местное правотворчество в период создания Советского государства. Воронеж. 1977.

14. Аминев 3. А. Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Башкирии. (1917-1919 гг.). Уфа. 1966.

15. Ананьев В. Оренбургский военно-революционный комитет. Оренбургское кн. изд-во. 1959.16.Архивы Урала. 1995. № 1.

16. Асабин Е. К. К. Абол .// Революцией призванные. Уфа. 1985.

17. Ахмадеев Ф. X., Катаев Н. А., Хабибулин А. Г. Становление органов советской милиции и исправительно-трудовых учреждений. Уфа. 1993.

18. Барышев JI. В. Красный Зилим // За власть Советов. Уфа. 1961.

19. Башилов Е. А. Моя работа в ЧК // За власть советов. Оренбург. 1957.

20. Башкортостан. Краткая энциклопедия. Уфа. 1996.

21. Берман Я. JI. Очерки по истории судоустройства РСФСР. М. 1922.

22. Большевики Екатеринбурга во главе масс. Свердловское кн. изд-во. 1962.

23. Большевики Урала в борьбе за победу Октябрьской социалистической революции. Сб. документов. Свердловское кн. изд-во. 1957.

24. Борисов А. В., Дугин А. Н., Малыгин А. Я. и др. Закономерности управления правоохранительной деятельностью и социалистического государства: методологические основы анализа использования (по материалам органов внутренних дел). М. 1989.

25. Борисов В.Г. Факты и мифы из жизни С.М. Цвиллинга // Историческиечтения. Челябинск. 1998.

26. Борьба за власть Советов на Южном Урале и Зауралье. Хроника историко-революционных событий за 1917-1919 гг. Челябинск. 1957.

27. Борцы за народное счастье. Уфа. 1977.

28. Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции в Пермской губернии. Сб. док-ов. Молотов. 1957.

29. Борьба за победу Великой Октябрьской социалистической революции на Урале. Свердлгиз. Сб. док-ов. 1947.

30. Борьба за победу Октябрьской социалистической революции на Урале. Свердловское кн. изд-во. 1961.

31. Бугай А. Я. Чрезвычайные органы Советской власти. М. 1990.

32. Весновский В. А. Весь Челябинск и его окрестности. Челябинск. 1909.

33. Волков Е.В. Дневник С.Н. Войцеховского: новые штрихи к выступлению чехословацкого корпуса в мае 1918 г. // Белая армия. Белое движение. Научно-популярный альманах. Екатеринбург. 2001. № 9.

34. Вышинский А. Я. Государственное устройство СССР. М. 1933.

35. Вышинский А. Я. Судоустройство в СССР. М. 1940.

36. Глебов С. В пламени революции. Южно-Уральское кн. изд-во. 1967.

37. Голинсков Д. JI. Первые советские следственные органы// Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 7. М. 1968.

38. Городецкий Е. Н. Рождение советского государства. 1917-1918 гг. М. 1987.

39. Гражданская война в Оренбуржье. 1917-1919 гг. Оренбург. 1958.

40. Гражданская война на Южном Урале 1918-1919 гг.: Сборник документов и материалов. Челябинск. 1962.

41. Декреты Советской власти. М. 1957. Т. 1.

42. Декреты Советской власти. М. 1959. Т. 2.

43. Деревянкин В. И. Орешкин Тимофей Матвеевич // Пламенные сердца. Вып. II. Южно-Уральское кн. изд-во. Челябинск. 1974.

44. Детков М. Г. Исполнение наказания в дореволюционной России: организационно-правовые аспекты становления и развития системы исполнения наказания в виде лишения свободы. М. 1990.

45. Дмитриев Г. П., Смыкалин А. С. Из истории становления и развития органов судебного управления на Урале // Правоведение. 1984. № 2.

46. Евсеев М. О прошлом и настоящем Оренбургских казаков. Гос. изд-во. Средневолжское отделение. Самара. 1929.48.3ахаров С. Герои Октября. Свердловск. 1981.49.3латоустовская энциклопедия. Златоуст. 1994. Т. 1.

47. Из истории Урала (сборник статей). Свердловское кн. изд-во. 1960.

48. Исаев М. Основы пенитенциарной политики. М. — Л. 1927.

49. Исследования новейшей русской истории. Урал и Прикамье. Ноябрь 1917 г. январь 1919 г. Док-ты и матер. Париж. 1982.

50. История государства и права России. Учебник под ред. Ю. П. Титова. М. 2002.

51. История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. Сб. док-ов. М. 1955.

52. История Кировской области. Учебное пособие. Киров. 1975.

53. История советского государства и права (1917-1920 гг.): в 3-х т. М. 1968.

54. История советской милиции. Под ред. Н. А. Щелокова. Т. 1,2. М. 1977.

55. История Урала: XX век. Екатеринбург. 1996.

56. История Урала. Челябинск. 2001.

57. Кадомцев Э. С. О БОНВ Южного Урала в 1917-1918 гг. // На Южном Урале. Воспоминания. М. 1958.

58. Кириченко Н. Д., Шувалов Н. Е. Как бралась власть // За власть Советов. Уфа. 1961.

59. Кобзов В. С., Семенов А. И. Правоохранительные органы Урала в годы гражданской войны. Челябинск. 2002.

60. Кобзов В. С., Сичинский Е. П. Государственное строительство на Урале в 1917-1921 гг.Челябинск. 1997.

61. Кожевников М. В. История советского суда. 1917-1956 г.г. М. 1957.

62. Козырев А. И. Т. М. Орешкин // Железнодорожники Челябинска в борьбе за власть советов. Челябинск. 1957.

63. Коммунисты Урала в годы гражданской войны. Свердловск. 1959.

64. Корев Д. Е. Судоустройство. М. 1998.

65. Коротаев Ф. И. На верном пути // В борьбе за власть Советов. Свердловское кн. изд-во. 1957.69.«КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК». Ч. 1. Госполитиздат. 1953.

66. Кривоногов В. В. К вопросу о создании органов расследования преступлений на Урале (1917-1923)// Сборник аспирантских работ по вопросам государства и права. Вып. 1. Свердловск. 1968.

67. Крыленко И. В. Судоустройство РСФСР (лекции по теории и истории судоустройств). М. 1923.

68. Кузьмина А. С. Становление ИТУ в Сибири (1917-1924 гг.). Омск. 1980.

69. Кукорский И. К. Советская адвокатура. М. 1968.

70. Курский Д. И. Избранные статьи и речи. М. 1958.

71. Латышев А. Г. Рассекреченный Ленин. М. 1991.

72. Лезов И. А. Судебное строительство на местах в первые месяцы советской власти // Вестник Московского университета. 1998. № 1.

73. Ленин В. И. Полн. собр. соч.

74. Ленин и ВЧК. Сб. док-ов. М. 1975.

75. Ленинская гвардия Урала. Свердловск. 1967.

76. Лепешкин Н. Они были первыми // Чекисты Башкирии. Уфа. 1967.

77. Лисовский Н. 1917 год на Урале. Челябинск. 1967.

78. Лисовский Н. К. Октябрь на Южном Урале. Челябинск. 1957.

79. Лунев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М. 1999.

80. Лучевников П. С. Гражданская война на Южном Урале. 1918-1919 гг. Челябинское кн. изд-во. 1958.

81. Маковская Л. П. Из истории организации следственного аппарата в Пермской губернии (октябрь 1917 1922 гг.)//Ученые записки Пермского университета. Вып. 2. Пермь. 1970.

82. Маковская Л. П. Организация обвинения и защиты в 1917 1922гг. (по материалам Урала) // Ученые записки Пермского университета. Вып. 3. Пермь. 1972.

83. Маковская Л. П. Организационное руководство судами Урала в 1917-1922 гг. // Государство, право, законность. Ученые записки Пермского университета. Вып. 4. Пермь. 1973.

84. Маковская Л. П. Строительство следственного аппарата в РСФСР (19171922 гг.)// Пермский университет. Ученые записки. Вып. 6. 1973.

85. Малая Советская энциклопедия. М. 1930. Т. 5.

86. Мамонтов А. Г. Россия 1860: учреждение судебных следователей (Социально-политические и идейные предпосылки)// Государство и право. 1996. №3.

87. Материалы НКЮ РСФСР. Вып. 1, V. М. 1918.

88. МВД России. Энциклопедия. М. 2002.

89. Медушевский А. Н. Демократия и авторитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе. М. 1998.

90. Мельгунов С. П. Красный террор в России. 1918-1923 гг. М. 1990.

91. Мишунин П. Г. Очерки по истории Советского уголовного права 19171918 гг. М. 1954.

92. Мордвинцев Г. В. Первый нарком юстиции Совета Народных Комиссаров И. 3. Штейнберг (1888-1957)// История края и судьбы мордвы. Тезисыдокладов и сообщений второй научно-краеведческой конференции. Уфа. 1994.

93. Морозов В. В. Город в Золотой долине. Челябинск. 1976.

94. Мулукаев Р. С. История советской милиции. Л. 1976.

95. Мулукаев Р. С. Организация управления советской милицией в 1917-1920 гг. М. 1976.

96. Мулукаев Р. С., Карташов Н. Н. Милиция России (1917-1993 гг.): Историко-правовой очерк. Орел. 1995.

97. Нарский И. Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917-1922 гг. М. 2001.

98. Округин А. А. Историография создания и деятельности органов ВЧК на Среднем и Западном Урале// Историография гражданской войны на Урале: Тезисы международной научной конференции. Челябинск. 1985.

99. Октябрь в Башкирии (октябрь 1917 г. май 1918 г.). Сб. док-ов и матер. Уфа. 1979.

100. Октябрь в Башкирии (октябрь 1917 г. май 1918 г.). Сб. док-ов и матер. Уфа. 1987.

101. Октябрь в страницах биографий. Свердловск. 1987.

102. Онищук 3. М. Органы предварительного расследования в первый период истории советского уголовного процесса (1917-1922)// Ученыеф записки Харьковского юридического института. Вып. XV. Харьков. 1961.

103. Остроумов С. С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. М. 1969.

104. Очерки истории Башкирской организации КПСС. Уфа. 1973.

105. Очерки истории коммунистических организаций Урала. Свердловск. 1971.

106. Очерки истории Курганской областной организации КПСС. Челябинск. 1977.

107. Очерки истории Оренбургской областной организации КПСС. ЮжноУральское кн. изд-во. 1973.

108. Очерки истории Пермской областной партийной организации. Пермское кн. Изд-во. 1971.

109. Памятники истории Челябинской области. Челябинск. 1990.

110. Петров А. В. Организация охраны общественного порядка на Южном Урале (1917-1918 гг.)// Сборник научных работ факультета «Экономика и право» ЮУрГУ. Челябинск. 2000.

111. Пичугов С. Г. По неизведанным дорогам // В борьбе за власть Советов. Свердловское кн. изд-во. 1957.

112. Подвиг Пермских чекистов (1917-1918). Пермь. 1982.

113. Подготовка и проведение Великой октябрьской социалистической революции в Башкирии (февраль 1917 г. июнь 1918 г.). Уфа. 1957.

114. Полиция и милиция России: страницы истории. М. 1995.

115. Полянский И. Революционные трибуналы// Право и жизнь. 1927. № 810.

116. Попов Н. Н., Бугров Д. В. Бремя упущенных возможностей: Урал в 1917 году. Екатеринбург. 1997.

117. Попов Ф. Дутовщина. (Борьба с казачьей контрреволюцией в Оренбургском крае). Средневолжское кн. изд-во. М. Самара. 1934.

118. Портнов В. Революционный трибунал в первые годы Советской власти (1917-1920) // Советская юстиция. 1966. № 22.

119. Портнов В. П., Славин М.М. Становление и развитие конституционного законодательства Советской России. 1917-1920 гг. М. 1987.

120. Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия в Советской России (1917-1918 г.г.). М. 1990.

121. Проблемы государственного строительства в первые годы советской власти. JI. 1973.

122. Проблемы становления и развития экономики и права на современном этапе. Сб. научных работ факультета экономики и права ЮурГУ. Челябинск. 2000.

123. Пролетарская революция в Оренбурге. 1917. Сб. воспоминаний. Вып. I. Оренбург. 1927.

124. Пролетарская революция и право. 1918. № 1.

125. Протоколы первого и второго съездов комиссаров юстиции. М. 1918.

126. Рагинский М. Советское предварительное следствие // Социалистическая законность. 1957. № 10.

127. Рагинский М. Ю. Из истории советского предварительного следствия // Вопросы советского социалистического права. М. 1958.

128. Разгон А. И. ВЦИК Советов в первые месяцы диктатуры пролетариата. М. 1977.

129. Рассказов Н. П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917-1994). Уфа. 1994.

130. Революцией призванные. Кн. 2. Челябинск. 1967.

131. Революционеры Прикамья. Пермь. 1966.

132. Резник Я. Надежнейший коммунист // Ленинская гвардия Урала. Свердловск. 1967.

133. Романенко В. В. Деятельность ЧК и войск внутренней охраны в первые годы Советской власти// Крестьянство Поволжья в октябрьской революции и гражданской войны. Куйбышев. 1973.

134. Российское законодательство Х-ХХ веков. Под общей ред. О. И. Чистякова. М. 1994. Т. 9.

135. Садырина Е. С. Октябрь в Вятской губернии. Кировское кн. Изд-во. 1957.

136. Салмина С. Ю. Прокуратура Челябинской области. Очерки истории. Челябинск. 2001.

137. Самсонов В. Памятное. Челябинск. 1968.

138. Сапаргалиев М. С. Возникновение и развитие судебной системы советского Казахстана (1917-1967 гг.). Изд-во «Казахстан». 1971.

139. Сафиков П. Г. Очерки истории ВЧК (1917-1922). М. 1960.

140. Селиванов Н. П. Большевики Урала в борьбе за создание аппарата уездных советов// Победа Октябрьской революции на Урале и успехи социалистического строительства за 50 лет Советской власти. Свердловск. 1968.

141. Селиванов Н. П. Партийное руководство созданием Советов в городах и заводских поселках Урала (октябрь 1917 май 1918 гг.) // Партийное руководство Советами на Урале (1905-1937). Сб. научных трудов. Свердловск. 1984.

142. Серебрякова 3. JI. Областные объединения советов России. Март 1917-декабрь 1918. М. 1977.

143. Сырых В. М. История государства и права России. М. 1999.

144. Сичинский Е. П. Правоохранительные органы в годы революции и гражданской войны // Современные проблемы противодействия преступности в России: Материалы научно-практической конференции. Челябинск. 1995.

145. Смирнов Н. Г. Высшие суды революции (Центральный революционный трибунал 1918-1922 гг.). М. 1990.

146. Смоленцев Е. А. Ленинские принципы законности и правосудия в социалистическом обществе // Ленинизм и проблемы развития государства и права. Свердловск. 1970.

147. Смыкалин A.C. Колонии и тюрьмы в Советской России.1. Екатеринбург. 1997.

148. Советский сборник. Вып. I. Екатеринбург. 1918.

149. Соколов Н. А. Убийство царской семьи. М. 1991.

150. Солдаты Октября. Уфа. 1980.

151. Солдаты Октября. Челябинск. 1988.

152. Солдаты революции. Челябинское кн. изд-во. 1957.

153. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. М. 1990. Т. 2.

154. Соловей Ю. П. Российское полицейское право: история и современность // Государство и право. 1995. № 6.

155. Стецовский Ю. История советских репрессий. М. 1997.

156. Столяренко М. Матрос с «Зари Свободы» // Ленинская гвардия Урала. Свердловск. 1967.

157. Страницы незримых поединков. Челябинск. 1986.

158. Стучка П. И. 13 лет борьбы за революционно-марксистскую теорию права. Сб. статей 1917-1930 гг. М. 1931.

159. Сызранкин Ф. Рабочие солдаты революции. М. 1973.

160. Титов Ю.П. Правовые реформы организации и деятельности революционных трибуналов РСФСР // Вопросы права и законности в первые годы Советской власти. Сб. научных трудов ВЮЗИ. М. 1984.

161. Третьяков В. И. Участие защитника в уголовном судопроизводства. Краснодар. 1998.

162. Уголовно-исправительное право. Учебник под ред. И. В. Шмарова. М. 1994.

163. Упрочение Советской власти в Пермской губернии. Док-ты и матер. Пермское кн. изд-во. 1966.

164. Урал XX век. Хрестоматия по истории Урала. Екатеринбург. 1997.

165. Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург. 1998.

166. Устакачкинцева А. И. Пермская партийная организация в борьбе за упрочение Советской власти (1918 год). Молотовское кн. изд-во. 1953.

167. Установление и упрочение Советской власти в Вятской губернии. Сб. док-ов и матер. Кировское кн. изд-во. 1957.

168. Фильченко С. Р. Орские большевики в борьбе за власть Советов // За счастье народное. Челябинск. 1969.

169. Финн Э. Первый революционный трибунал // Советская юстиция. 1977. № 8-10.

170. Футорянский Л. Люди и судьбы Оренбургского края. Изд-во «Оренбургская губерния». 2000.

171. Хацкевич А. Ф. Солдат великих боев. Жизнь и деятельность Ф. Э. Дзержинского. Минск. 1970.

172. Хрестоматия по истории государства и права России. М. 1998.

173. Хрисанфов В. И. История государства и права России. 1917-1999 гг. СПб. 1999.

174. Чекинсты Башкирии. Уфа. 1967.

175. Чельцов-Бебутов М. А. Курс советского уголовно-процессуального права. М. 1957.

176. Челябинская область. 1917-1945 гг. Сб. док-ов. Челябинск. 1999.

177. Черендяев И. С. Октябрь в Бирске// За власть Советов. Уфа. 1961.

178. Ширвинт Е., Утевский Б. Советское пенитенциарное право. М. 1927.

179. Литовский З.А. Первый выстрел генерального боя // Сердца, отданные революции. Свердловск. 1971.1. ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ

180. Вестник Комиссариата внутренних дел. 1918.

181. Вестник Народное дело. 1918.3. Воля. 1918.4. Вперед. 1917.5. Вятская правда. 1918.6. Голос рабочего. 1918.

182. Голос трудового казачества. 1918.

183. Деревенская беднота. 1917.

184. Известия Верхнеуральского совета рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. 1918.1. Ю.Известия ВЦИК. 1918.11 .Известия Вятского губернского и Вятского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918.

185. Известия Оренбургского Военно-революционного комитета. 1918.

186. Известия Оренбургского губернского исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и казачьих депутатов. 1918.

187. Н.Известия Пермского губернского исполнительного комитета совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918.

188. Известия Уральского областного совета рабочих, крестьянских и армейских депутатов и Екатеринбургского совета рабочих и армейских депутатов. 1918.2 февраля.

189. Известия Уфимского губернского Совета народных комиссаров. 1918.

190. Известия Челябинского Военно-революционного комитета. 1917.

191. Известия Челябинского Совета рабочих, крестьянских, казачьих и армейских депутатов. 1917 1918.19.Казачья правда. 1918.

192. Крестьянин и рабочий. 1918.21.Кюряш 1918.

193. Оренбургский казачий вестник. 1918.23.Свободная речь. 1917.

194. Социалист-революционер. 1918.25.Союзная мысль. 1917.26.Труженик. 1918.

195. Уральский рабочий. 1917-1918.1. АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

196. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ).

197. Фонд Р-130 Совет Народных Комиссаров РСФСР (СНК РСФСР) -Совет Министров РСФСР (Совмин РСФСР).

198. Фонд Р-353 Министерство юстиции РСФСР (Минюст РСФСОР. 19171963 г. г.).

199. Фонд Р-393 Народный комиссариат внутренних дел РСФСР (НКВД РСФСР. 1917-1930 г.г.).

200. Фонд Р-1318 Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР (Наркомнац РСФСР). Представительства Наркомнаца РСФСР в договорных и автономных республиках и их представительства при Наркомнаце РСФСР. 1917-1924 г.г.

201. Государственный архив Кировской области (ГА КО).

202. Фонд Р-340 Финансовый отдел Вятского губернского исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

203. Фонд Р-875 Вятский губернский исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

204. Фонд Р-876 Отдел управления исполнительного комитета Вятского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

205. Фонд Р-880 Отдел управления Вятского уездного исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

206. Фонд Р-882 Яранский уездный исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

207. Фонд Р-883 Отдел управления Яранского уездного исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

208. Фонд Р-885 Малмыжский уездный исполнительный комитет Советарабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

209. Фонд Р-895 Рабоче-крестьянская инспекция при Вятском городском исполнительном комитете Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

210. Фонд Р-897 Кировский городской Совет депутатов трудящихся и его исполнительный комитет.

211. Фонд Р-1281 Отделение четвертого района Вятского уездного управления советской рабоче-крестьянской милиции при уездных исполнительных комитетах Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (с. Кумены).

212. Фонд Р-2710 Отдел управления Нолинского уездного исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

213. Фонд Р-2895 Отдел управления Советского уездного исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

214. Фонд Р-3219 Исполнительный комитет Талоключинского волостного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Нолинского уезда.

215. Фонд Р-3241 Исполнительный комитет Леденцовского волостного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Нолинского уезда.

216. Государственный архив Оренбургской области (ГАОО).

217. Фонд Р-1 Оренбургский губернский исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских дапутатов. 1918-1928 г.г.

218. Фонд Р-25 Сакмарский волостной исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов1. Оренбургского уезда.

219. Фонд Р-69 Успенский волостной исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов Оренбургского уезда.

220. Фонд Р-70 Ново-Николаевский волостной исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов Каширинского уезда.

221. Фонд Р-316 Управление Ташкентской железной дороги.

222. Фонд Р-636 Оренбургский губернский суд (Губсуд).

223. Фонд Р-1912 Штаб Оренбургского военного округа.

224. Фонд Р-2418 Оренбургский военно-революционный комитет (ВРК).

225. Государственное областное учреждение «Государственный архив Пермской области» (ГОУ ГАПО).

226. Фонд Р-19 — Исполнительный комитет Пермского губернского Совета рабочих, крестьянских красноармейских депутатов.

227. Фонд Р-3 01 — Пермский губернский отдел управления при губисполкоме.

228. Фонд Р-659 Местный народный суд 12-го участка Кунгурского округа (с. Веслянка Кунгурского уезда) Пермской губернии.

229. Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГАЧО).

230. Фонд Р-1 Прокурор Челябинской губернии.

231. Фонд Р-526 Коллекция (документы истории Челябинской областной партийной организации).

232. Фонд Р-596 Челябинский истпарт.

233. Центральный государственный исторический архив Республики Башкортастан (ЦГИА РБ).

234. Фонд Р-1 Военно-революционный комитет Уфимского губернского Совета рабочих и солдатских депутатов.

235. Фонд Р-2 Уфимский Совет рабочих и солдатских депутатов (Совдеп). Фонд Р-75 - Юридический отдел при Уполномоченном Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания.

236. Фонд Р-231 Исполнительный комитет Емашевского волостного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

237. Фонд Р-233 Исполнительный комитет Благовещенского волостного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

238. Центр документации новейшей истории Оренбургской области (ЦЦ НИОО).

239. Фонд 6002 Архивная коллекция партийного архива Оренбургского обкома КПСС.

240. Фонд 7924 Истпарт Оренбургского губкома ВКП (б).