автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья второй половины XIX-начала XX вв.: вклад в экономику и культуру края

Полный текст автореферата диссертации по теме "Старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья второй половины XIX-начала XX вв.: вклад в экономику и культуру края"

На правах рукописи

Обухович Светлана Анатольевна

СТАРООБРЯДЧЕСТВО САМАРО-САРАТОВСКОГО ПОВОЛЖЬЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВВ.: ВКЛАД В ЭКОНОМИКУ И КУЛЬТУРУ КРАЯ

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

I/

Москва 2008

003451835

Работа выполнена на кафедре «История и правоведение» ГОУВПО «Поволжский государственный университет сервиса».

Научный руководитель доктор исторических наук, доцент

Брежнева Светлана Николаевна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, доцент

Керов Валерий Всеволодович;

кандидат исторических наук Ряжев Андрей Сергеевич

Ведущая организация - Самарский государственный педагогический

Защита состоится 20 ноября 2008 года в 14.00 на заседании диссертационного совета Д212.150.01 при ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса» по адресу: 141221, Московская область, Пушкинский район, пос. Черкизово, ул. Главная, 99, ауд. 1209, зал заседаний советов.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса».

Автореферат разослан «_» октября 2008 года.

Ученый секретарь диссертационного совета.

университет.

кандидат исторических наук, доцент

В.В. Хорихин

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Изменение государственной политики в отношении религии и церкви в последние два десятилетия способствовало возрождению Русской православной церкви в целом и старообрядческой церкви в частности. Законы «О свободе вероисповеданий» и «О свободе совести и религиозных объединениях», принятые в 1990 и 1997 гг.1, а также Постановления Правительства РФ «О порядке передачи религиозным объединениям культовых зданий и иного имущества религиозного назначения» 1994 г.2 подготовили почву для активной духовной, культурной, просветительской деятельности в России православной церкви и иных конфессий. Строительство новых храмов, передача законным владельцам и восстановление старых церквей, организация приходов и службы, введение преподавания основ православного вероучения в школах - все это обусловило повышение интереса общества к истории православия и старообрядчества как его составляющей и других религиозных течений.

В последние годы возрос интерес исследователей к истории старообрядчества разных регионов России. Самарская губерния наряду с Нижегородской и Саратовской в XIX в. входила в число регионов, наиболее плотно населенных старообрядцами, и результаты научных поисков по истории старообрядчества региона востребованы сегодня непосредственно потомками староверов, восстанавливающими историю своих родов. Социальная востребованность темы, в свою очередь, дает возможность историкам перенести изучение проблемы на новый уровень, объединяя и сравнивая результаты исследований, выполненных на региональном материале.

Степень изученности темы. Старообрядчество как особое явление русской церкви, культуры и экономики вызывало интерес исследователей начиная с середины XVIII в. В изучении российского старообрядчества можно выделить три этапа: дореволюционный, советский и постсоветский.

В дореволюционной отечественной историографии, посвященной проблемам старообрядчества, традиционны следующие направления: церковное, ведомственное и демократическое.

1 Закон РСФСР о свободе вероисповеданий // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 240. С. 284-292; Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 4465. С. 7666-7678.

2 Постановление Правительства РФ от 6 мая 1994 г. № 466 «О порядке передачи религиозным объединениям культовых зданий и иного имущества религиозного назначения, относящегося к федеральной собственности» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 362. С. 507-521.

Первые работы о старообрядчестве были написаны представителями официальной православной церкви и русской исторической науки - Дмитрием Ростовским3, Макарием (Булгаковым)4, Н.И. Субботиным5 и преследовали исключительно обличительные и миссионерские цели. Их относят к церковному (синодальному) направлению старообрядческой историографии. Главная заслуга историков церковного направления состояла в сборе и публикации документов о старообрядчестве, как правительственных, так и «вышедших из раскольничьей среды»6.

Своеобразный итог академическим исследованиям «по расколу» был подведен в 90-х годах XIX в. основательным трудом П.С. Смирнова «История русского раскола старообрядства»7. Важное место в работе Смирнова отведено Иргизу как центру бегаопоповщины.

Со вступлением в 1841 г. графа Л.А. Перовского в должность министра внутренних дел правительство предпринимает попытку изучения раскола на местах. По поручению министра в губернии, где раскол получил «наиболее сильное развитие», были направлены «статистические экспедиции»8. Многочисленные попытки сбора данных о раскольниках и анализ полученного материала руководителями «экспедиций» послужили причиной формирования ведомственного (правительственного) направления для изучения «раскола».

П.И. Мельников в должности чиновника особых поручений при нижегородском губернаторе принимал непосредственное участие в правительственном надзоре над раскольниками. В «Очерках поповщины» П.И. Мельников называет Иргиз конца XVIII столетия митрополией поповщины9.

С середины XIX в. развивается демократическое (народническое) направление в изучении раскола, когда старообрядчество рассматривалось исключи-

3 Ростовский Д. (Туптало). Розыск о раскольнической брынской вере, о учении их, о делах их и изъявление, яко веро их не права, учение их душевредно и дела их не богоугодны. - М.,1824.

4 Макарий (Булгаков). История русского раскола, известного под именем старообрядства. 3-е изд. - Спб., 1889.

5 Субботин Н.И. Происхождение Белокриницкой иерархии. - М., 1874.

6 Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования: В 8т.-М., 1878-1890.

7 Смирнов П.С. История русского раскола старообрядства. - Спб., 1895.

8 Варадинов Н. История Министерства Внутренних Дел. Кн. 8. - Спб., 1863. С. 445; Макаров И.Ю. Экспедиция Ю.К. Арсеньева в Новгородскую губернию 1853-1854 годов. (К вопросу о статистическом исследовании старообрядчества в России) // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 3. - М., 1995. С. 2-8.

9 Мельников П.И. (Андрей Печерский). Очерки поповщины // Собр. соч.: В 8 т. Т. 7. -М., 1976. С. 330.

тельно как движение социального протеста (А.П. Щапов10, A.C. Пругавин, В.В. Андреев11, В. Кельсиев12 и др.). Щапов впервые предложил рассматривать раскол не только как религиозное оппозиционное течение в православии, но также как движение противогосударственное, обусловленное социальными и политическими противоречиями.

Самым известным исследователем народнического направления в историографии раскола являлся A.C. Пругавин. В 80-х и 90-х гг. XIX века им были опубликованы десятки статей о старообрядчестве в журналах «Голос», «Новое время», «Вестник Европы», «Русская мысль» и многих других13. Особенность концепции A.C. Пругавина состояла в идеализации старообрядчества.

В течение второй половины XIX в. и в XX столетии было издано множество материалов по истории старообрядчества и сектантства под редакцией Н.И. Субботина, Я.Л. Барскова, Е.В. Барсова, В.Д. Бонч-Бруевича, В.Г. Дружинина, Н. Попова14. Используя эти материалы, а также вновь найденные, профессор Московской академии Н.Ф. Каптерев доказал, что именно в древнерусском церковном обряде сохранились элементы древнейшего византийского обряда15. Эту идею позднее развивали А.К. Бороздин16 и Е.Е. Голубинс-кий. Говоря словами С. Пушкарева, «со староверов фактически были сняты обвинения в тупом упрямстве при защите искаженного обряда как причине возникновения движения»17.

10 Щапов А.П. Русский раскол старообрядства, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием Русской Церкви и гражданственности в XVII веке и в первой половине XVIII века: Опыт исторического исследования о причинах происхождения и распространения раскола//Щапов А.П. Собр. соч.: В 5 т. Т. 1.-Спб, 1906. С. 173-450,451-504.

11 Андреев В.В. Раскол и его значение в народной русской истории. Исторический очерк.-Спб., 1870.

12 Кельсиев В. Сборник правительственных сведений о раскольниках. Т. I-IV. - Лондон, 1860-1862.

13 Пругавин A.C. Раскол и его исследователи //Русская мысль. 1881. № 2. С. 332-357; Он же. Русские сектанты до закона 3 мая 1883 года//Русская мысль. 1883. № 10. С. 213252, № 11. С. 266-297; Он же. Старообрядческие архиереи в Суздальской крепости: Очерк из истории раскола по архивным данным. - Спб., 1903; Он же. Старообрядчество во второй половине XIX века: Очерки из новейшей истории раскола. - М., 1904.

14 Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования: В 8 т. - М., 1878-1890; Барсов Е.В. Новейшие исследователи русского раскола. - М., 1873; Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола: В 5 т. - Спб., 1908-1909.

15 Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович: В 2 т. - М., 1996.

16 Бороздин А.К. Очерки русского религиозного разномыслия. - Спб., 1905.

17 Пушкарев С. Историография старообрядчества // Журнал Московской Патриархии. 1998. №7. С. 68.

Сами старообрядцы уже во второй половине XIX в. предпринимают попытки издавать свои научные труды, однако их книги как направленные «против постановлений православной церкви» распоряжениями Святейшего Синода запрещались и уничтожались18. После ослабления цензуры в 1905 г. вышли в свет работы старообрядческих писателей и исследователей раскола В.Е. Макарова19, В.Г. Сенатова20, И.И. Кириллова21 и др.

В историографии советского периода преобладали исследования старообрядчества как движения протеста (А.Е. Катунский, В.Ф. Миловидов22), причем большинство исследований было посвящено истории раннего периода раскола (XVII - первая половина XVIII вв.). Особое внимание в работах такого рода уделялось социально-экономическим аспектам деятельности старообрядчества. Например, В.Г. Карцов отождествлял раскол XVII века в России с западноевропейским протестантизмом, представляя смысл того и другого явления как вызов духовной и светской власти23.

Особенностью историографии старообрядчества 60-70-х гг. XX в. стало появление множества региональных исследований социологического и этнографического характера. С 1965 г. комплексное изучение старообрядческих центров ведется МГУ, а с 1975 г. - УрГУ. В 1970 г. экспедиция МГУ начала изучение Ветковско-Стародубских старообрядческих слобод - «колыбели» «поповской» традиции, перенесенной оттуда на Украину, в Молдавию, Подмосковье24 и в Поволжье. Материал этих экспедиций был систематизирован в работах Э.К. Гусевой, М.В. Богомоловой, H.A. Кобяк25. Результаты других региональных исследований были опубликованы в работах известных этнографов и историков: Ю.В. Гагарина, Л.П. Лащука, A.A. Подмазова, В.П. Мо-

18 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 226. Д. 12. Ч. 3 А. Л. 121.

19 Макаров В.Е. Очерк истории Рогожского кладбища. - М., 1911.

20 Сенатов В.Г. Философия истории старообрядчества. - М., 1912.

21 Кириллов И.И. Статистика старообрядчества. - М., 1913.

22 Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. - М.: Мысль, 1969; Катунский А.Е. Старообрядчество. - М.: Политиздат, 1972.

23 Карцов В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России: Спецкурс. Ч. I, П. - Калинин, 1971; Он же. Социальные основы и роль старообрядчества в антифеодальном движении // Из прошлого и настоящего Калининской области: Историко-краеведческий сборник. - М., 1965. С. 86-124.

24 Карпов С.П. Научное и педагогическое значение археографических исследований Московского университета // Мир старообрядчества. Вып. 4. Живые традиции: Сб. науч. тр. / Отв. ред. И.В. Поздеева. - М., 1998.

25 Гусева Э.К. Старообрядческое исскуство на Брянщине и Гомелыцине // Из истории фондов ночной библиотеки Московского университета. -М., 1978; Богомолова М.В., Кобяк H.A. Описание певческих рукописей XVII - XX вв. Ветковско-Стародубская коллекция МГУ // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. - М., 1982.

тицкого, H.H. Покровского и др.26 Характерной чертой этого периода историографии старообрядчества можно признать также высокий научный интерес археографии к сочинениям староверов27.

Характерной чертой постсоветского этапа историографии старообрядчества стало вовлечение в научные дискуссии по проблемам староверия широкого круга ученых и самих старообрядцев, принимающих участие в тематических конференциях, публикующих материалы на страницах центральных и региональных старообрядческих изданий, а также на старообрядческих сайтах.

В последнее десятилетие появляются работы (включая диссертационные), посвященные как отдельным старообрядческим согласиям, так и локальным группам, состоящим из представителей разных толков и согласий. Внимание исследователей привлекают такие проблемы, как особенности вероучения старообрядцев отдельных согласий, взаимодействие представителей разных согласий друг с другом28. Исследователи В.В. Керов, М.В. Брянцев, М.Ю. Ро-щин, Д.Е. Расков рассматривают вопросы хозяйственной и предпринимательской деятельности старообрядчества29.

26 Гагарин Ю.В. Распад печорского старообрядчества// Социалистические преобразования в Коми АССР: Историко-филологический сборник. Вып. 9. - Сыктывкар, 1965; Лащук Л.П. Старообрядчество на территории Коми АССР // Вопросы атеистической пропаганды: Сб. ст. - Сыктывкар, 1861; Подмазов A.A. Старообрядчество в Латвии. -Рига, 1970, Он же. Церковь без священства. - Рига, 1973; Мотицкий В.П. Современное старообрядчество Забайкалья: прошлое и настоящее. - Улан-Удэ, 1976; Покровский H.H. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. - Новосибирск: Наука, 1974.

27 Малышев В.И. Усть-Цилемские рукописи XVII-XIX вв. исторического, литературного и бытового содержания // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. Т. XVII. - М.-Л., 1961; Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. - М., 1974; Елеонская A.C. Русская публицистика второй половины XVIII в. -М., 1978.

28 Белякова М.М., Новикова Л.Н. Нижегородские старообрядцы-беспоповцы: духовная культура и конфессиональные особенности // Вестник РГНФ. Вып. 4. 1999. С. 47-56; Мальцев А.И. Новые материалы о взаимоотношениях старообрядцев поморского и фе-досеевского согласий в XVIII в. // Гуманитарные науки в Сибири. 2001. № 2. С. 3-6; Дутчак Е.Е. Старообрядческое согласие странников: вторая половина XIX-XX вв.: Дис. ... канд. ист. наук. - Томск, 1994.

29 Керов В.В. Династии старообрядцев-предпринимателей. Гучковы // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 2. - М., 1995; Расков Д.Е. Купцы-староверы в экономике Санкт-Петербурга / Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 8. - М., 2000; Брянцев М.В. Концепция труда в расколе. Старообрядчество как историко-культурный феномен // Материалы международной научно-практической конференции. - Гомель, 2003; Рощин М.Ю. Старообрядчество и труд //Генезис кризисов природы и общества в России. Вып. 2. - М., 1994.

Многие современные исследователи старообрядчества в той или иной степени затрагивают проблему взаимоотношений старообрядцев и власти (центральной и местной, гражданской и духовной)30. Этой теме посвящены диссертационные исследования В.В. Машковцевой, И.С. Наградова31.

В работе О.П. Ершовой «Старообрядчество и власть» представлены особенности государственной политики в отношении старообрядцев во второй половине XIX - XX вв.32 Главный вывод исследования: политика государства по отношению к староверам носила ограничительно-запретительный характер во все времена существования этого течения, даже в периоды либеральных царствований.

Характерной чертой современной историографии старообрядчества является преобладание региональных исследований. Среди них - диссертационные работы Н.В. Прокофьевой по истории старообрядчества Верхнего Поволжья и Е.С. Данилко по этнографии финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья33.

В заключение историографического обзора необходимо определить степень изученности в исторической литературе Самаро-Саратовского старообрядчества. О расцвете иргизских старообрядческих монастырей существует довольно много научных работ авторов второй половины XIX века. Так, статьи И.М. Добротворского (1857-1858 гг.)34 и Д.Л. Мордовцева (1872 г.)35 основа-

30 Кучумова Л.И. Государственно-церковная политика по отношению к старообрядчеству на рубеже 1850-1860-х гг. (По документам Вологодской духовной консистории) // Мир старообрядчества. Книга. Традиция. Культура. Вып. 3. - М., 1995. С. 128-154.

31 Машковцева В.В. Конфессиональная политика государства по отношению к старообрядцам во второй половине XIX - начале XX вв. (на материалах Вятской губернии). Дис. ... канд. ист. наук, - Ижевск, 2002; Наградов И.С. Государственно-церковная конфессиональная политика и её влияние на развитие старообрядчества в 1855 - феврале 1917 гг. (на материалах Костромской и Ярославской губерний): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Кострома, 2005.

32 Ершова О.П. Старообрядчество и власть. - М., 1999.

33 Прокофьева Н.В. Старообрядчество Верхнего Поволжья в конце XVIII - начале XX вв.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Ярославль, 2001; Данилко Е.С. Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья: Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. - М., 2007.

34 Добротворский И.М. Исторические сведения об Иргизских монастырях до обращения их к единоверию // Православный собеседник. 1857. Кн. II. С. 376-481. Кн. III. С. 519-590; Он же. Обращение Иргизских монастырей к единоверию // Православный собеседник. 1858. № 1. С. 231-261; Он же. О мерах против раскола в Саратовской епархии по обращению Иргизских монастырей к единоверию // Православный собеседник. 1864. Т. 2. № 8. С. 355-406.

35 Мордовцев Д.Л. Последние годы Иргизских раскольничьих общин // Дело. 1872. № 1, 2, 4.

ны на ценных источниках. Однако, говоря словами Н.С. Соколова, «тенденциозность - их главный недостаток»36. Интересный материал по истории иргизс-ких монастырей содержит «Сборник для истории старообрядчества» Н.И. Попова37. Статьи и книга Д. Дубакина38, посвященные истории иргизских монастырей, представляют собой «очень заурядную компиляцию»39 и составлены из перепечаток отрывков работ Добротворского, Мордовцева и Попова.

Начало научной работе по истории иргизских монастырей положили деятели Саратовской ученой архивной комиссии (далее СУАК), собравшие огромное количество архивных дел о «расколе» по Саратовской епархии.

Обобщающим трудом о происхождении и истории старообрядчества в Саратовской губернии до середины XIX в. является построенная на обширном документальном материале монография Н.С. Соколова «Раскол в Саратовском крае»40. Опубликованная в 1888 г., эта книга представляет собой текст магистерской диссертации автора. Солидная документированность и историческая объективность труда Соколова неоднократно отмечались отечественными историками41.

Исследователи иргизского старообрядчества завершают свои работы, как правило, описанием событий 1837-1841 годов, связанных с обращением монастырей в единоверие. Далее деятельность иргизских «раскольников» становится почти незаметной. Николаевские репрессии, имевшие своей целью искоренение раскола в государстве, вынудили староверов по всей России уйти в тень. Самаро-Саратовское Поволжье не стало исключением. О старообрядцах нашего края во второй половине XIX в. пишут скупо, отрывочно. Заметки о них обычно критического или иронического содержания.

В начале XX в. вышли в свет работы историко-публицистическош характера И.В. Жилкина и Л.Т. Мизякина, посвященные истории и современности че-ремшанских старообрядческих монастырей42. Большую историческую ценность

36 Соколов Н.С. Раскол в Саратовском крае. - Саратов, 1888. С. I.

37 Попов Н И. Сборник для истории старообрядчества: В 2 т. Т. 2. Исторические очерки беглопоповщины наИргизе с 1762 по 1866 гг. Вып. 5. - М., 1866.

38 Дубакин Д. Иргизские раскольничьи монастыри. - Самара, 1882; Он же. Иргиз-ские раскольничьи монастыри // СЕВ. 1882. № 5-14, 19, 21; Он же. Обращение Иргизских раскольничьих монастырей в единоверие // СЕВ. 1883. №1,2, 4, 6-8, 10, 13, 14, 16, 17, 19,21.

39 Соколов Н.С. Указ. соч. С. IV.

40 Там же.

41 ГАСарО. Ф. 407. Оп. 2. Д. 953. Л. 1; Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. XIX в. -М„ 1978.

42 Мизякин Л.Т. Черемшан (В старообрядческих скитах.). - Саратов, 1909; Жил-кин И.В. Старообрядцы на Волге. - Саратов, 1905.

представляют также исторические исследования поволжского старообрядчества, относящиеся к первой трети XX в.: С. Введенский основал свою работу на материалах Симбирской губернии; член Саратовской ученой архивной комиссии, старообрядец С.И. Быстров исследовал поморское согласие в Саратовском крае; преподаватель Самарского университета H.A. Архангельский изучил бегаопо-повское согласие в Николаевском уезде Самарской губернии43.

Среди современных научных работ по истории старообрядчества Саратовского Поволжья выделяются своей полнотой и документированностью диссертационное исследование иргизских старообрядческих общин второй половины XVIII - первой половины XIX вв. A.C. Ряжева, а также монография А. Наумова, посвященная истории храмов Хвалынска44.

Таким образом, проведенный историографический анализ показывает, что история Самаро-Саратовского старообрядчества второй половины XIX - начала XX вв., его вклада в экономику и культуру края не получила специального освещения в исторических исследованиях. Высокая научно-практическая значимость проблемы, ее актуальность и недостаточная разработанность обусловили выбор темы настоящего исследования.

Объект диссертационного исследования - старообрядчество требует уточнения позиции автора по двум направлениям: во-первых, следует объяснить особенности терминологии, применяемой к этому течению; во-вторых, необходимо обозначить старообрядческие толки и согласия, представленные в данной работе.

Старообрядчество рассматривается нами как течение в православии, возникшее после разделения (раскола) Русской православной церкви в середине XVII в., после реформ патриарха Никона. Существенными признаками старообрядчества служат: охранение древнего демократического принципа во власти (соборного начала в церкви, общинного управления в иночестве и в миру); противление духовной и гражданской власти в XVII веке и неприятие ее как власти законной в XIX и XX столетиях.

Термины «старообрядчество» и «староверие» употребляются нами как синонимы. Сами старообрядцы чаще определяли себя как староверов, подчеркивая приоритетность сохранения веры, «древляго благочестия», смысла, а

43 Введенский С. Исторический очерк раскола и сектантства в Симбирской губернии. - Симбирск, 1907; Быстров С И. Поморское согласие в Саратовском крае со второй половины XVII столетия до 80-х гг. XIX века. Опыт исторического исследования. - Саратов, 1923; Архангельский H.A. К истории единоверия в Николаевском уезде Самарской губернии. - Самара, 1923.

44 Ряжев A.C. Иргизские старообрядческие общины во второй половине XVIII - первой половине XIX в.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1995; Наумов А. Земли хвалынской храмы. - Саратов, 2004.

не внешней формы обрядов. Для них характерно убеждение, что хранимая ими вера не «старая», а «истинная», и термин «раскольники» более применим к приверженцам официальной церкви как отрекшимся от древней богослужебной традиции. Автор настоящего исследования придерживается того же мнения и применяет термин «раскол» по отношению к староверам только для передачи характера и языка официальных донесений второй половины XIX столетия.

Определенную сложность для исследователя представляет также многообразие согласий и толков, сложившихся в старообрядчестве за многовековую его историю. Под согласием нами понимается крупное подразделение старообрядцев по вероучительным признакам, под толком - более мелкое (внутри согласия).

Автором выделяются два направления: старообрядчество, признающее церковную иерархию, так называемая «поповщина», и «беспоповщина», доказывающая невозможность сохранения после никоновской реформы полной трехчинной иерархии. К середине XIX в. «поповщина» была представлена церквями: «ветковской», или «беглопоповской», и «белокриницкой», или «австрийской». Согласий и толков «беспоповщины» еще больше. Назывались они либо по именам основателей (федосеевщина, аристовщина и многие другие), либо по месту основания (поморское согласие и другие), либо по особенностям учения (странники или бегуны, неплательщики и пр.). Но как бы далеко ни разошлись воззрения старообрядческих согласий, всех их объединяла единая цель - сохранить «отеческие» заветы в вере и культуре.

Предметом настоящего исследования является история всех старообрядческих общин Самаро-Саратовского Поволжья, внесших заметный вклад в экономику и культуру края. Однако преобладание в Николаевском уезде Самарской губернии, в Самаре, Хвалынске и Вольске с уездами общин, принявших после 1846 г. Белокриницкую иерархию, а также бешопоповцев, отказавшихся подчиниться ей, предопределило работу с материалами, касающимися преимущественно этих согласий, хранивших традиции иргизских старообрядческих монастырей.

Беспоповщина в настоящем исследовании представлена меньше. Тем не менее, рассматривая проблему вклада старообрядчества в экономику и культуру региона, нельзя было обойти вниманием экономическую, просветительскую, общественную деятельность представителей поморского и федосеев-ского согласий Саратова, Самары, Мелекесса и других городов Самаро-Саратовского Поволжья.

Цель и задачи исследования. Основная цель исследования: изучение состояния старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья второй половины

XIX в. -1917 г. и его вклада в экономику и культуру края. Достижение данной цели становится возможным при решении следующих задач:

- изучить причины и условия распространения старообрядчества на территории исследуемого региона;

- определить численное соотношение старообрядческого и ортодоксального православного населения региона;

- составить общий обзор состояния старообрядчества в хронологических рамках исследования;

- рассмотреть проблему взаимоотношений старообрядцев с местной духовной и гражданской властью в периоды репрессий (с середины XIX в. до октября 1905 г.) и «свободы» (конец 1905-1917 гг.);

- представить особенности деятельности духовных и общественных лидеров старообрядчества региона в годы репрессий и в период «свободы» (19051917 гг.);

- выявить представителей старообрядческого купечества исследуемого региона, а также рассмотреть направления и характерные черты их предпринимательской и торговой деятельности;

- определить роль старообрядческого купечества в жизни общин, их вклад в экономику и культуру края;

- изучить особенности просветительской, благотворительной деятельности старообрядчества, условия и отличительные черты их храмостроительства;

- сравнить особенности и результаты деятельности старообрядцев в период политики репрессий и в «золотое десятилетие» старообрядчества.

Методологической основой исследования являются принципы объективности и историзма в изучении явлений, процессов, связей и отношений. Под принципом историзма понимается анализ развития старообрядчества Сама-ро-Саратовского Поволжья с момента его появления в регионе и особенности изменения его под воздействием государственно-церковной политики во второй половине XIX - начале XX вв. Принцип объективности предполагает всестороннее изучение старообрядчества исследуемого региона.

Методология исследования строится на совокупности общенаучных методов. При интерпретации материала использованы сравнительно-исторический метод с применением системного анализа, общенаучные методы - анализ-синтез, исторический и логический, а также специально-исторические методы - системный и сопоставительный, синхронный и диахронный, метод экстраполяции.

В диссертации применены проблемный и хронологический подходы. Проблемный подход позволил относительно полно представить условия существования старообрядческих общин Самаро-Саратовского Поволжья второй поло-

вины XIX - начала XX вв.: их взаимоотношения с государственной и духовной властью, предпринимательскую, образовательную деятельность, храмо-строительство. Хронологический подход дал возможность сравнения результатов деятельности старообрядческих общин и их лидеров в годы открытых репрессий второй половины XIX в. до октября 1905 г. и в период «свободы» с октября 1905 г. по 1917 г.

Территориальные рамки исследования. Выбор территориальных рамок исследования обусловлен исторической ситуацией формирования центра старообрядчества беглопоповского толка на р. Иргиз и последующего перемещения этого центра в Хвалынск. Иргизские монастыри до обращения их в единоверие принадлежали к Хвалынскому уезду Саратовской губернии. В 1836 г. село Мечетное было преобразовано в город Николаевск и земли, занимаемые монастырями, отошли к Николаевскому уезду.

Созданная в 1851 г. Самарская губерния вобрала в себя земли, ранее принадлежавшие губерниям: Симбирской, Оренбургской и Саратовской. В составе Саратовской губернии в 1851 году остались два «раскольнических» центра -Вольск и Хвалынск. Но сам Иргиз в пределах Николаевского уезда отошел к Самаре. Таким образом, с середины XIX века до 1917 г. важнейшими районами сосредоточения старообрядцев исследуемого региона Поволжья были: Николаевский уезд Самарской губернии, Вольск и Хвалынск с уездами Саратовской губернии. Этим регионам уделено в работе особое внимание.

Хронологические рамки исследования определены периодом с середины XIX в. до 1917 г. Выбор нижней хронологической границы обусловлен прежде всего достаточно высокой степенью изученности тем расцвета старообрядческого центра на Иргизе в конце XVIII - начале XIX вв. и обращения монастырей в единоверие в 30-40-х гг. XIX в.

Однако «разорение» и обращение в единоверие иргизских монастырей в 18371841 гг. не уничтожили и не ослабили местного «раскола», но вынудили старообрядцев перенести свой центр в другое место. Главными наследниками Ирги-за стали черемшанские монастыри под Хвалынском. Многочисленным было старообрядчество Саратова, Вольска, Николаевска, Самары и многих других городов и сел Самаро-Саратовского Поволжья. Вольские, балаковские, меле-кессские, самарские купцы-старообрядцы играли важную роль в экономике региона и имели большое влияние в своих городах, уездах и за их пределами. Тем не менее история волжского старообрядчества с середины XIX в. незаслуженно остается в тени периода расцвета знаменитого Иргиза. Кроме того, середина XIX в. является отправным моментом истории Самарской губернии.

1905-1917 гг. - короткий, но значительный период в истории старообрядчества. 17 апреля 1905 г. и 17 октября 1906 г. правительство принимает важ-

нейшие для староверов законы: «Об укреплении основ веротерпимости» и «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин», которые знаменуют собой начало периода свободы и расцвета старообрядческих общин. После прихода к власти большевистского правительства старообрядцы в течение нескольких лет утрачивают полученные права. Их лидеры, наставники, священники подвергаются репрессиям, а храмы закрываются или разрушаются.

Источниковая база исследования

Неопубликованные источники по истории старообрядчества Самаро-Са-ратовского Поволжья второй половины XIX - начала XX вв. извлечены нами из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива Самарской области (ГАСамО), Государственного архива Саратовской области (ГАСарО), а также фондов Пугачёвского филиала Государственного архива Саратовской области (ПФ ГАСарО).

Разработанные в ходе исследования материалы «о расколе» фонда Третьего отделения ГАРФ (Ф.109) относятся к периоду 1850-1879 гг. Департамент полиции МВД также собирал сведения о последователях различных сект и религиозных учений, «если деятельность их носит противоправительственный характер»45. В фондах А.Ф. Кони и П.Н. Милюкова ГАРФ хранятся документы, проливающие свет на проблему формирования законодательства о старообрядчестве в период «золотого десятилетия» 1905-1917 гг.

Обширный комплекс архивных документов был разработан в архивах Самарской и Саратовской областей. В ходе разработки проблемы отношений старообрядчества исследуемого региона с местной гражданской и светской властью наибольшее количество документов было извлечено из фондов: духовных консисторий46, канцелярий епископов Самарского и Саратовского47, Вольского духовного правления48. Ценный материал по иргизскому старообрядчеству 1853-1858 гг. обнаружен в переписке епископа Самарского Евсевия с настоятелем Спасо-Преображенского единоверческого монастыря Иоасафом, хранящейся в ПФ ГАСарО49.

Автором разработана большая группа статистических источников. Это «ведомости о числе раскольников разных сект», составленные духовными консисториями, духовными правлениями, а также «ревизские сказки»50.

45 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 226. Д. 12. Ч. 3 А.

46 ГАСамО. Ф. 32; ГАСарО. Ф. 135.

47 ГАСамО. Ф. 356; ГАСарО. Ф. 1132.

48 ГАСарО. Ф. 849.

49 ПФ ГАСарО. Ф. 21.

50 ГАСамО. Ф. 170. Оп. 6. Д. 160; ГАСарО. Ф. 28.

Со второй половины XIX в. сведения о количестве старообрядцев в разных населенных пунктах исследуемого региона стали поступать в губернские статистические комитеты. В 70-е гг. XIX в. статистические комитеты уже публикуют свои материалы51.

Несмотря на неточность статистических сведений, соотношение численности старообрядцев, проживающих в разных уездах Саратовской и Самарской губерний, зафиксированное по статистическим отчетам, обычно отражает реальную ситуацию и позволяет определить, какие территории были наиболее «заражены расколом».

Главная трудность разработки проблемы вклада старообрядцев в экономику края заключалась в определении принадлежности к староверию того или иного деятеля (прежде всего купеческого сословия). Сведения такого рода были извлечены нами из следующих фондов ГАСамО: «Самарское губернское правление», «Самарский купеческий староста», «Самарская городская управа», «Самарская городская Дума»52; а также из фондов ГАСарО: «Саратовская городская Дума» и «Попечительство общественных имений купцов и мещан г. Саратова»53.

Таким образом, нами были исследованы документы и материалы 29 фондов вышеназванных архивов.

Кроме архивных документов, для разработки темы настоящего диссертационного исследования были привлечены материалы фондов Пугачёвского и Хвалынского краеведческих музеев, отдела редких книг Самарской областной научной библиотеки. Самыми ценными из них, на наш взгляд, являются рукописи54.

Законодательные акты. Этот вид опубликованных источников представлен законами, правительственными указами и постановлениями о «расколе» и правах старообрядцев. Некоторые законодательные акты, касающиеся положения старообрядцев, были найдены в «Полном собрании законов Российской империи»55, другие - в «Законах о раскольниках и сектантах с разъяснением Святейшего Правительствующего Синода и Правительствующего Се-

51 Материалы к описанию Саратовской губернии. - Саратов, 1875.

52 ГАСамО. Ф. 1,146, 153, 170.

53 ГАСарО. Ф. 3, 571.

54 Опись исторических памятников г. Хвалынска, составленная со слов старожилов / Сост. Т.Е. Харчикова. Хвалынский краеведческий музей (ХКМ); Симаков Д. Родина моя - Хвалынск. - Куйбышев, 1980. ХКМ. 4-77; Тихомиров М. Описание рукописей Иргизских монастырей. Рукопись. 1924. Отдел редких книг Самарской областной научной библиотеки.

55 Полное собрание Законов Российской империи. - Спб. 1876. Т. XLIX. С. 23-30.

ната». Из «Свода законов Российской империи»56 нами извлечены законы «О предупреждении и пресечении распространения расколов и ересей между православными». Статьи «о ересях и расколе» второго отдела «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» (1846 г.) опубликованы в 6-м томе сборника «Российское законодательство Х-ХХ вв.»57

Законодательные источники «по расколу» до 1905 г. показывают, как карательные меры сочетались с мерами ограничительного характера. В 19051917 гг. законодательство о старообрядчестве находилось в стадии разработки. Эта группа источников отличается высокой степенью достоверности и полноты.

Периодическая печать. Значительную группу источников представляют материалы периодической печати. При работе были привлечены материалы центральной и местной печати, а также старообрядческой периодики.

Статьи и заметки о староверах Самарской и Саратовской губерний во второй половине XIX - начале XX вв. публиковали многие центральные журналы и газеты: «Сын отечества», «Отечественные записки», «Страна», «Голос», «Истина», «Миссионерское обозрение», «Церковный вестник», «Церковно-общественный вестник», «Православный собеседник» и другие58.

«Епархиальные ведомости» (саратовские и самарские) в специальных «миссионерских отделах публиковали заметки миссионеров «о состоянии раскола». Беседы, собеседования, размышления местных миссионеров содержат, как правило, мало фактов, однако полны негативных эмоций по отношению к «раскольникам». Что касается данных о количестве «раскольников», то здесь сведения миссионеров представляются более независимыми, чем сведения православных священников.

Легальная и систематически издаваемая старообрядческая пресса появляется в России после введения основ веротерпимости в 1905 г. Это газета «Слово правды», еженедельник «Церковь» и некоторые другие.

В 1912 году В.З. Яксанов основал в Саратове ежемесячный поморский журнал «Щит веры», который вскоре стал наиболее авторитетным журналом поморцев в России. В 1917 г. также под редакцией В.З. Яксанова в Саратове выходил журнал «Старообрядчество и кооперация» (орган Саратовского старообрядческого общества потребителей).

Активное участие в старообрядческой периодической печати принимал член Саратовской ученой комиссии, заведующий старообрядческим учили-

56 Свод законов Российской империи. - СПб. 1842. Т. XIV. Ч. 4.

57 Российское законодательство Х-ХХ вв.: В 9 т. - М., 1988. Т. 6. С. 217.

58 Соколов С.Д. Источники и пособия для изучения Саратовского края. Указатель книг, брошюр, журнальных и газетных статей и заметок, напечатанных вне Саратовского края. - Саратов, 1910.

щем С.И. Быстрое, сотрудничая в журналах «Старообрядческий Вестник», «Церковь», «Знаменное пение», «Старообрядческая мысль», «Старая Русь», «Златоструй», «Старообрядец», «Щит веры», «Трезвая Жизнь», «Вести Дня», «Свободная Россия»59. С выходом в свет газеты «Голос старообрядческого Поволжья» С.И. Быстрое принял участие в ее редактировании.

В начале 1918 г. были закрыты все старообрядческие печатные органы, в том числе «Щит веры» и «Голос старообрядческого Поволжья» - ценнейшие источники по истории старообрядчества в 1912-1917 гг.

Источники, привлеченные в ходе работы над диссертацией, представляют собой богатый и разнообразный материал для изучения проблем отношений старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья с местной духовной и светской властью, а также вклада староверов региона в экономику и культуру края во второй половине XIX - начале XX вв.

Научная новизна исследования выражена как в самом выборе темы, так и в содержании труда, отличающегося самостоятельным и творческим подходом к решению основных задач исследования. Впервые предметом исследования стали не только взаимоотношения староверов и власти, но и деятельность лидеров старообрядчества и старообрядческих общин в области экономики и культуры исследуемого региона. В рамках настоящей диссертационной работы впервые в отечественной исторической науке:

- комплексно исследуется старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья второй половины XIX - началаXX вв.;

- в научный оборот вводится большое количество новых архивных документов и материалов, ранее неизвестных или малоизвестных научной общественности;

- выявлены многие неизвестные до сих пор фамилии купцов-старообрядцев Самаро-Саратовского Поволжья, определены направления их предпринимательства и торговли, особенности благотворительной деятельности;

- на основе научных методов представлены результаты авторского анализа экономической и культурной деятельности лидеров старообрядчества и старообрядческих общин исследуемого региона.

Научно-практическая значимость исследования и рекомендации. Научно-практическая значимость работы заключается в том, что ее выводы дают возможность более полно и объективно представить особенности экономической и культурной деятельности лидеров старообрядчества и старообрядческих общин Самаро-Саратовского Поволжья в период репрессий (во второй половине XIX в. до октября 1905 г.) и в «десятилетие свободы» (с октября 1905 г. по 1917 г.).

59 Голос старообрядческого Поволжья. № 6. С. 5.

Результаты исследования могут применяться в учебно-воспитательном процессе и научно-исследовательской работе в вузах РФ. Материалы диссертации могут использоваться в области других общественных наук, в частности в педагогике и экономике. Невозможно воссоздать историю российского предпринимательства, не учитывая важнейший его элемент - старообрядческое купечество. Весомый вклад старообрядческого купечества в экономику и культуру Самаро-Саратовского Поволжья, представленный в настоящем исследовании, может послужить примером успешной предпринимательской деятельности, основанной на традиционных народных этических принципах.

Результаты, полученные автором, позволяют определить новые перспективные направления в научно-исследовательской работе:

- особенности религиозной, культурной и экономической деятельности старообрядческих общин разных согласий и толков на территории Среднего и Нижнего Поволжья;

- православные миссионеры и старообрядческие начётчики Поволжья: история и результаты дискуссий;

- этнографические исследования старообрядчества Среднего и Нижнего Поволжья;

- изучение миграционных процессов в среде староверов Поволжья, их отношений с разными старообрядческими центрами России.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были представлены на Международной научной конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (19 апреля 2007 г.). Кроме того, результаты исследования представлены в ряде научных статей.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, приложений, фотодокументов.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, определяются объект, предмет, хронологические и территориальные рамки научной работы, её методологическая база, указываются цель и задачи исследования. Дана общая характеристика состояния научной разработанности исследуемых проблем, а также представлена источниковая база исследования.

В первой главе «Старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья в годы репрессий (с середины XIX века до 1905 г.)» разработаны следующие проблемы:

- формирование центров староверия на территории Самаро-Саратовского Поволжья;

- определение численности старообрядчества исследуемого региона, выделение преобладающих в регионе старообрядческих согласий и толков, а также городов и сел с преимущественно старообрядческим населением;

- изучение особенностей отношений старообрядцев Самаро-Саратовского Поволжья с представителями местной гражданской и духовной власти в зависимости от изменения правительственной политики относительно «раскола»;

- определение условий и результатов предпринимательской и торговой деятельности старообрядческого купечества исследуемого региона в годы репрессий.

В первом разделе I главы «Старообрядческие центры Поволжья: Иргиз и Хвалынск» представлены условия появления старообрядцев в Самаро-Сара-товском Поволжье, а также определены причины необычайно быстрого возвышения и столь же стремительного падения старообрядческих монастырей на р. Иргиз.

Преемниками иргизских монастырей явились черемшанские скиты. Однако черемшанский старообрядческий центр, в отличие от иргизского, складывался в условиях жестоких гонений на староверов, формировался нелегально. Черемшанские монастыри не были столь богатыми, как иргизские, число их обитателей несравнимо меньше, а храмы до 1884 г. маскировались под хозяйственные и жилые строения. Тем не менее влияние черемшанской «Палестины» в старообрядческой среде, слава несгибаемых настоятелей скитов Серапиона и Фели-цаты сопоставимы с влиянием и славой Иргиза. Количественные и качественные отличия этих центров обусловлены прежде всего изменением отношения правительственной власти к старообрядчеству в 30-х гг. XIX века.

В царствование Николая I борьба с расколом становится общим делом правительства и ортодоксального духовенства. Однако именно в это время было положено начало изучения явления раскола властными структурами. В 30-е гг. XIX в. закладываются основы вероисповедной политики и статистики старообрядчества60. Во втором разделе I главы «Численность старообрядчества и распределение по толкам» представлены и систематизированы разнообразные сведения статистического характера относительно старообрядчества исследуемого региона.

Как полагает автор, наибольшее распространение старообрядчество получило в Самарской губернии: в Николаевском, Бугурусланском и Самарском уездах. Из населённых пунктов выделяются большим количеством «раскольников» в Николаевском уезде: г. Николаевск, с. Грачёвый Куст, с. Журавлиха, с. Каменка; в Бугурусланском уезде - г. Бугуруслан, Слобода Кинельская; в Самарском - с. Новые Костычи. Преимущественно «поморским» было с. Хря-

60 Ершова О.П. Указ. соч. С. 136.

щёвка Ставропольского уезда, много поморцев числилось также в г. Новоузен ск. Спасово согласие преобладало в с. Иловатый Ерик Новоузенского уезда61.

В Саратовской губернии наибольшее число староверов проживало в Хвалынске и Хвалынском уезде, в Саратове с уездом, в Вольске с уездом, а также в уездах: Аткарском, Балашёвском, Сердобском и Царицынском62.

Отношения старообрядчества с местной духовной и светской властью в период с 1850-х по 1905 г. напрямую зависели от изменения правительственного курса в отношении старообрядчества. Этому вопросу посвящен третий раздел I главы исследования «Отношения староверов с местной духовной и светской властью». Автор доказывает, что политика открытых репрессий против старообрядчества в царствование Николая I не дала положительных результатов, а лишь породила лицемерие и взяточничество в отношениях староверов с духовной и гражданской властью.

С начала 60-х годов XIX века шёл процесс постепенной либерализации правительственной политики в отношении российского крестьянства в целом и старообрядчества в частности.

В период с середины 60-х до середины 80-х гг. особенности отношений между старообрядцами Самаро-Саратовского Поволжья и местной гражданской и духовной властью лучше всего иллюстрируют документы хвалынской купеческой дочери Фёклы Евдокимовны Толстиковой63, впоследствии легендарной настоятельницы старообрядческого женского скита Фелицаты.

С воцарением императора Александра III положение старообрядчества несколько улучшилось, но только Манифест 1905 года даровал старообрядцам ограниченную, однако уже ощутимую свободу вероисповедания.

Тема четвертого раздела I главы настоящего исследования - «Вклад старообрядчества в экономику края (на примере деятельности волжских купцов-староверов)». Как отмечает диссертант, в современных исследованиях исторического, экономического и философского характера, в той или иной степени касающихся проблем развития хозяйства и предпринимательства в России до 1917 года, часто встречаются доказательства первостепенности роли старообрядчества в формировании русской деловой этики. Из рядов староверов вышли тысячи талантливых торгово-промышленных деятелей.

В ходе работы с архивными документами автором было выявлено большое количество фамилий купцов-старообрядцев Саратовской и Самарской губерний, давно забытых, никогда не упоминавшихся в публикациях исторического плана. Также были собраны сведения о направлении и масштабах предпри-

61 ГАСамО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 1283.

62 ГАСарО. Ф. 421. Оп. 1. Д. 5398.

63 ГАСарО. Ф. 407. Оп. 2. Д. 2035. Л. 46.

нимательства и торговли многих представителей старообрядческого купечества исследуемого региона, особенностях ведения семейного купеческого дела.

В 1860-х гг. купцы-старообрядцы входят в состав первых представительных органов Самарской губернии. В 1865 г. в списках гласных первого состава Самарского губернского земского собрания - два старообрядца белокри-ницкого согласия: от Самарского уезда - самарский купец Иван Львович Санин, от Николаевского уезда - балаковский купец Иван Иванович Заслонов. Оба они были не только успешными предпринимателями, но и активными деятелями белокриницкого согласия, устроителями и попечителями моленных. В списках гласных Самарской городской Думы - имена И. Л. Санина и его единоверца, самарского купца Ивана Селиверстовича Пензина64.

Среди знаменитых купеческих фамилий Самары некоторые также имели старообрядческие корни. Так, пожалуй, самые известные самарские купцы-меценаты и благотворители - Шихобаловы, Аржановы, а также Челышевы -были единоверцами65. Вышедшие из старообрядческих родов, они всю свою деятельность подчиняли правилам старообрядческой этики, главные из которых - честность и шедрая благотворительность.

Большое влияние на экономику, культуру и даже местную власть имели старообрядческие купеческие роды некоторых городов исследуемого региона: Мальцевы в Балаково, Марковы в Мелекессе, Кузьмины-Михайловы, Пономаревы, Шикины, Буяновы, Казарины в Хвалынске, Злобины, Расторгуевы, Сапожниковы, Суетины в Вольске.

Главным результатом работы над четвертым разделом I главы автор полагает доказательство широкого представительства старообрядчества в купечестве Самаро-Саратовского Поволжья и достижения некоторыми из них больших высот в предпринимательстве и далее на общественных должностях, несмотря на ограничительную политику правительства по отношению к старообрядцам.

Вторая глава исследования «Самаро-Саратовское старообрядчество в 1905 - 1917 гг.» посвящена «десятилетию свободы» - времени расцвета российского старообрядчества. На материалах Самаро-Саратовского Поволжья здесь представлены:

- особенности организационной деятельности общин староверов;

- условия и результаты политической деятельности старообрядческих комитетов в 1917 году (на примере Саратовского общестарообрядческого Комитета);

64 Адрес-Календарь и памятная книжка Самарской губернии на 1865 год. - Самара, 1865.

65 Из истории российского предпринимательства (на примере крупнейших купеческих фамилий Самары). - Самара, 1992. С. 25.

- традиции и новшества в экономике волжского старообрядчества: экономическая и благотворительная деятельность купечества и кооперативов;

- вклад старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья в культуру края: сохранение исторических памятников (древних книг, икон, церковной утвари и т.п.), просвещение, периодическая печать, архитектура.

В первом разделе II главы «Организационная и политическая деятельность общин и старообрядческих комитетов» автор рассматривает особенности деятельности старообрядцев после получения ими свободы вероисповедания. Указания «о правах общин» были высочайше утверждены 17 октября 1906 года. Узаконенные общины старообрядцев в первые же годы «свободы» воспользовались «правами»: обычным делом строительного отделения Самарского и Саратовского губернских правлений становится «утверждение к исполнению» проектов молитвенных домов вчерашних «сектантов».

Несмотря на то что в 1906 году государственная власть признала свободу старообрядцев верить так, как верили их отцы, о равенстве прав православных и староверов тогда ещё не было и речи. Провинциальная светская и духовная власть, смирившись с существованием скромных деревянных старообрядческих моленных в Самаре, Саратове, в городах и сёлах губернии, всячески препятствовала строительству каменных храмов. Православие видело в старообрядцах не иноверцев, а конкурентов и боялось их больше, чем мусульман и католиков.

В первые годы «свободы», провозглашённой Манифестом 1905 г., сознавая, что политический вес обеспечивается только единением, старообрядцы стали объединяться на политико-экономической почве, совершенно не затрагивая религиозные воззрения друг друга. Политическими центрами старообрядчества заявили себя Москва, Саратов, Уфа, Нижний Новгород и некоторые другие города66.

В начале 1917г. была создана «Русско-демократическая (народная) партия христиан-старообрядцев». Четырнадцать губерний России выдвинули самостоятельные списки кандидатов в Учредительное собрание. Среди них были Саратовская и Самарская губернии67.

7 июня 1917 г. был образован Саратовский Комитет - организация, регулирующая политическую, экономическую и религиозную деятельность старообрядцев Саратовской губернии. Ближайшими задачами Комитета были: открытие школ, кооперативов, мастерских труда, кредитных учреждений.

Во втором разделе II главы «Традиции и новшества в старообрядческой экономике» доказано, что в «золотое десятилетие» староверия (1905-1917 гг.) старообрядцы Самаро-Саратовского Поволжья продемонстрировали эффек-

66 Голос старообрядческого Поволжья. 1917. № 10. С. 2.

67 Быстрое С.И. Великая работа // Голос старообрядческого Поволжья. № 9. С. 1.

тивность и актуальность старообрядческой предпринимательской этики. Принципы нравственности и трудолюбия, лежащие в её основе, не препятствовали принятию предпринимателями-старообрядцами экономических новшеств.

Попечение о престарелых и неимущих брали на себя как благотворители из успешных староверов, так и старообрядческие общины. Документы периода 1906-1917 гг. проливают свет на особенности организации, управления и снабжения благотворительных обществ, богаделенных домов и приютов, учрежденных старообрядческими общинами.

Автор полагает, что, сохраняя традиции в быту, производстве и торговле, купцы и другие члены старообрядческих общин позитивно восприняли появление новых форм ведения экономики и участвовали в развитии кооперации, системы кредитования, банковской сети в России.

В третьем разделе II главы «Вклад старообрядчества в культуру края» показан культурно-духовный подвиг старообрядцев Самаро-Саратовского Поволжья в деле сохранения памятников культуры: тысяч древних книг, икон. Старообрядцы исследуемого региона внесли весомый вклад в благоустройство родных городов и сёл, украсив их не только замечательными храмами, но и великолепными зданиями светского характера.

Кроме того, соискатель отмечает важную роль, которую сыграли старообрядцы в деле народного просвещения, как во времена их бесправия, так и в период относительной свободы в 1905-1917 гг. Особое внимание в настоящей диссертационной работе отведено проблемам и условиям организации первого в Поволжье старообрядческого училища (в Саратове), послужившего примером для многих других старообрядческих школ в России.

В заключении подведены итоги исследования, сформулированы общие выводы.

Во второй половине XIX - начале XX вв. старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья составляло значительную долю населения и играло важную роль в экономическом и культурном развитии края. В исследуемом регионе преобладали представители «поповщины» - «приемлющие священство Белокриницкой иерархии» и «беглопоповцы», что было обусловлено историческими обстоятельствами развития и расцвета старообрядческих монастырей этого направления нар. Иргиз в Саратовской губернии во второй половине XVIII - начале XIX вв.

Насильственное обращение иргизских монастырей в единоверие в 18371841 гг. не уничтожило этот центр старообрядчества, как утверждали многие авторы второй половины XIX в., но лишь раздробило его. Большинство староверов Иргиза осталось жить в своих «раскольничьих» селах, сохраняя обряды и традиции в быту и предпринимательстве. Другими местами сосредоточения старообрядческого населения и расселения иргизского иночества с сере-

дины XIX столетия стали в Саратовской губернии города: Хвалынск, Вольск и в меньшей степени Саратов. В Самарской губернии многочисленными были общины староверов Николаевска, Балакова, Мелекесса и Самары. Богатое и влиятельное старообрядческое купечество этих городов внесло заметный вклад в развитие экономики исследуемого региона, прославилось в качестве меценатов, благотворителей и общественных деятелей.

Главными наследниками славы и продолжателями дела иргизских старообрядческих монастырей стали монастыри наЧеремшане, близ Хвалынска. Количественные и качественные отличия двух старообрядческих центров - Иршза и Черемшана - обусловлены изменением отношения правительственной власти к старообрядчеству в 30-х гг. XIX века в сторону усиления репрессий.

В царствование Николая I было положено начало изучения явления раскола властными структурами. Но фактически все сведения, собираемые духовными консисториями и гражданской властью, достоверными не являлись. Несмотря на то что сельские священники ежегодно рапортовали о своих успехах в деле обращения из «раскола» в православие, численность старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья во второй половине XIX в. постоянно росла. Важнейшими причинами роста «раскола» в Самарской и Саратовской губерниях являлись безграмотность сельских священников, недостаточность их легальных средств к существованию, а отсюда взяточничество и «деспотическое отношение к старообрядцам в приходах».

Автором доказано, что политика открытых репрессий против сторонников старой веры в царствование Николая I не только не дала положительных результатов, но, наоборот, укрепила внутренние связи староверов.

Ощутимые для староверов изменения и в государственной, и в синодальной политике в сторону смягчения начинаются с последней четверти XIX в., когда старообрядцам законами 1874 г. и 1883 г. постепенно возвращается часть гражданских прав. В 80-е гг. XIX в. намечается также стойкая тенденция к замене силовых методов борьбы с «расколом» на «увещевательные».

Главным результатом работы над проблемой вклада старообрядческого купечества в экономику и культуру Самаро-Саратовского Поволжья автор диссертации полагает доказательство широкого представительства старообрядчества в купечестве Самары, Николаевска, Балакова, Мелекесса, Саратова, Вольска, Хвалынска. Во второй половине XIX - начале XX вв., до утверждения Манифеста 1905 г., некоторые купцы-староверы этих городов достигли больших высот в предпринимательстве и на общественных должностях. Хра-мостроительство, устройство школ и богаделен для староверов было запрещено и имело место лишь в исключительных случаях. Тем не менее купцы-старообрядцы украсили вышеназванные города региона своими усадьбами.

Поворотным моментом в истории старообрядчества стало дарование староверам в 1905-1906 гг. практически всех гражданских и религиозных прав. Только тогда ревнители старой веры исследуемого региона и всей России, «отписные» и формально принадлежащие к православию, получили возможность легализовать свою конфессиональную принадлежность.

Короткий период «золотого десятилетия» свободы старообрядчества 19061916 гт. показал высокий потенциал старообрядчества. Вклад купцов-старообрядцев в экономику и культуру Самаро-Саратовского Поволжья в 1905-1917 гг. несравнимо больше их вклада за более чем полувековой предшествующий период репрессий.

Подводя итоги работы по проблеме определения условий и результатов организационной и политической деятельности старообрядцев в «десятилетие свободы», следует признать, что старообрядческие общины Самаро-Саратовского Поволжья в этот период продемонстрировали особенную активность. Материалы настоящего диссертационного исследования позволяют утверждать, что деятельность старообрядческих общин исследуемого региона была вполне организована еще до получения ими юридического статуса и прав: общины имели руководителей, сформированную сферу деятельности, способы решения поставленных задач, средства на общественные нужды и т.п. С получением юридических прав старообрядческие общины максимально активизировали свою деятельность, применяя богатый опыт для реализации новых возможностей храмостроительства, устройства богаделен, школ.

Период политической активности старообрядцев Самаро-Саратовского Поволжья, с точки зрения автора настоящей работы, был ограничен 1917 годом. До прихода большевиков к власти главный политический орган старообрядцев Саратовской губернии - Старообрядческий Комитет успел лишь наметить ближайшие задачи политического, экономического, просветительского планов. Октябрьский переворот 1917 года и последовавший за ним роспуск Учредительного собрания означали для староверов конец «эпохи свободы» и начало «эпохи террора».

В 1905-1917 гг. старообрядцы Самаро-Саратовского Поволжья убедительно продемонстрировали эффективность и актуальность старообрядческой предпринимательской этики. Принципы нравственности и трудолюбия, лежащие в её основе, не препятствовали принятию предпринимателями-старообрядцами экономических новшеств. Сохраняя традиции в быту, производстве и торговле, купцы и другие члены старообрядческих общин участвовали в развитии кооперации, системы кредитования, банковской сети в России.

Говоря о вкладе старообрядцев Самаро-Саратовского Прволжья в культуру края, мы подразумеваем прежде всего их культурно-духовный подвиг в деле сохранения «старого обряда», традиций и обычаев «отцов и дедов», памятников культуры: храмов, тысяч древних книг, икон.

Старообрядцы исследуемого региона сыграли также важную роль в деле народного просвещения. Во времена бесправия староверия и в период относительной свободы в 1905-1917 гг. купцы-старообрядцы вносили весомый вклад в архитектуру Хвалынска, Саратова, Николаевска, Балакова, Мелекесса и Самары. Их дома, магазины, гостиницы поныне украшают главные торговые улицы этих городов. А сохранившиеся старообрядческие храмы, построенные на средства купцов и других представителей старообрядческих общин, либо действуют как православные, либо возвращаются старообрядческим приходам.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

I. Статьи в периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Самарское старообрядческое купечество в пореформенный период // Известия Самарского научного центра РАН. Специальный выпуск «Актуальные проблемы истории, археологии, этнографии». - Самара: Издательство Самарского научного центра РАН, 2006. С. 60-65.

II. Статьи, опубликованные в сборниках научных трудов международных и всероссийских конференций

2. Просветительская деятельность саратовских старообрядцев в начале XX века: Материалы Международной научной конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» // Гуманитарные науки и образование. Ч. 1. - Тольятти: Изд-во Волжского университета им. В.Н. Татищева, 2007. С. 182-194.

III. Статьи, опубликованные в сборниках научных трудов и журналах

3. Иргиз как центр старообрядчества в России второй половины XVIII -первой четверти XIX вв. // Проблемы гуманизации вузовского образования: Сб. науч. тр. Поволжского технологического института сервиса (ПТИС). - Тольятти, 2002. С. 91-97.

4. Иргизское старообрядчество Самарской губернии в 50-е годы XIX века // Вестник Волжского университета имени В.Н.Татищева. Сер. «История». Вып. 4. - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2002. С. 83-92.

5. «Эпоха свободы» старообрядческих общин Самарской губернии (19051917 гг.) // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. Сер. «История». Вып. 6. - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2004. С. 67-77.

6. Старообрядческое купечество Самарской губернии // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. Сер. «История». Вып. 7. - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2005. С. 144-154.

7. Черемшан (к истории старообрядчества) // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. Сер. «История». Вып. 8. - Тольятти: Изд-во ВУиТ, 2006. С. 33-51.

Лицензия на издательскую деятельность № 03912 от2.02.2001 г. Сдано в набор 8.10.2008. Подписано к печати 14.10.2008. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Times ЕТ. Печать оперативная. Усл. п.л. 1,5. Уч.-изд. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 622.

Отпечатано в типографии ВУиТ. Лицензия на полиграфическую деятельность № 7 - 0027 от 23.06.2000 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Обухович, Светлана Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья в годы репрессий (с середины XIX века до 1905 г.).

1.1. Старообрядческие центры Поволжья: Иргиз и Хвалынск.

1.2. Численность старообрядчества и распределение по толкам.

1.3. Отношения староверов с местной духовной и светской властью.

1.4. Вклад старообрядчества в экономику края (на примере деятельности волжских купцов-староверов).

ГЛАВА II. Самаро-Саратовское старообрядчество в 1905-1917 гг.

2.1. «Десятилетие свободы»: организационная и политическая деятельность общин и старообрядческих комитетов.

2.2. Традиции и новшества в старообрядческой экономике.

2.3. Вклад старообрядчества в культуру края.

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Обухович, Светлана Анатольевна

Феномен старообрядчества в истории России уникален по своей сути. Уже в середине XVII века противники церковных реформ считали целыо своей жизни сохранение «древляго благочестия» не только в культе, по и в образе мышления, поведении, общении и труде. Их потомки веками бережно несли и передавали новым поколениям заветы отцов. Потому жизненные ценности староверов — духовные, этические, культурные и прочие, все без исключения, являются историческими. Удивительная живучесть принципов старообрядцев обусловлена тем, что закладывались они еще в эпоху становления Древней Руси. Это сформированные естественным путем «автохтонные» основы культуры русского народа.

Длительное существование старообрядческих общин в условиях конфессиональной, культурной и бытовой самоизоляции от православного окружения укрепило связи внутри сообщества староверов в целом. Со временем противостояние православному большинству, в том числе светской и духовной власти, привело к формированию из разрозненных старообрядческих групп определенной социокультурной общности, развивающейся в значительной степени самостоятельно. Традиции, принципы и законы этой общности позволили ей удерживать высокие показатели в экономической и культурной сферах даже во времена дискриминации и тем более достичь высоких результатов в период полноправия.

Еще в 1910 г. С.Н. Булгаков с сожалением отмечал, что в России не уделялось достаточного внимания «изучению духовных факторов экономического развития», в то время как по отношению к Западной Европе и Северной Америке данная проблема интенсивно разрабатывалась уже в конце XIX в. М. Вебером, В. Зомбартом, Л. Брентано. Эти и другие авторы приводили множество доказательств первостепенности религиозного фактора в процессе формирования и начального развития промышленности в разных странах. Причем особый акцент ставился на связь предпринимательства и диссидентских религиозных течений - протестантизма в Европе, сектантства в Северной Америке. С.Н. Булгаков тоже пришел к выводу, что «привилегированное внешнее положение (огосударствление церкви) ослабляет степень влияния религиозного фактора на жизнь, независимо даже от того или иного вероучения», для него была очевидна «особенно близкая связь русского капитализма со старообрядчеством»1.

Мнение многих исследователей проблем российского предпринимательства выразил В.В. Керов: «Выяснение действительной роли старообрядчества в развитии отечественного предпринимательства остается важной и требующей еще многих и многих усилий задачей российской исторической науки»2.

Актуальность темы исследования. Изменение государственной политики в отношении религии и церкви в последние два десятилетия способствовало возрождению Русской православной церкви в целом и старообрядческой церкви в частности. Законы «о свободе вероисповеданий» и «о свободе совести и религиозных объединениях», принятые в 1990 и 1997 гг. , а также Постановления Правительства РФ «О порядке передачи религиозным объединениям культовых зданий и иного имущества религиозного назначения» 1994 г.4 активизировали духовную, культурную и просветительскую деятельность как православной церкви, так и иных конфессий в России. Строительство новых храмов, передача законным владельцам и восстановление старых церквей, организация приходов и службы, введение преподавания основ православного вероучения в школах — все это обусловило повышение интереса общества к истории православия и старообрядчества как его составляющей в первую очередь, а затем и других религиозных течений. Булгаков С.Н. Два града. Исследования о природе общественных идеалов. - Спб.: Изд-во РХП1, 1997. С. 122.

2 Там ж е. Закон РСФСР о свободе вероисповеданий // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 240. С. 284-292; Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. №4465. С. 666-678. л Постановление Правительства РФ от 6 мая 1994 г. № 466 «О порядке передачи религиозным объединениям культовых зданий и иного имущества религиозного назначения, относящегося к федеральной собственности» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 362. С. 507-521.

В последние годы особенно возрос интерес исследователей к истории старообрядчества разных регионов России. В XIX в. Самарская губерния, наряду с Нижегородской и Саратовской, входила в число регионов, наиболее плотно населенных старообрядцами. Результаты научных поисков по истории старообрядчества региона востребованы сегодня непосредственно потомками староверов, восстанавливающими историю своих родов.

Нынешние староверы налаживают деятельность общин, возвращают и реконструируют храмы, строят моленные в городах и селах Самаро-Саратовского Поволжья, потому нуждаются в документах, подтверждающих право собственности на храмовые здания или служащих образцом ведения дел общины. Социальная востребованность темы, с другой стороны, дает возможность историкам старообрядчества перевести изучение проблемы на новый уровень, объединяя и сравнивая результаты исследований, выполненных на региональном материале.

Основная цель исследования — анализ деятельности старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья второй половины XIX — начала XX вв. и его вклада в экономику и культуру края. Достижение данной цели становится возможным при решении следующих задач:

- выявить причины и условия распространения старообрядчества на территории исследуемого региона;

- определить численное соотношение старообрядческого и ортодоксального православного населения региона;

- составить общий обзор состояния старообрядчества в хронологических рамках исследования;

- рассмотреть проблему взаимоотношений старообрядцев с местной духовной и гражданской властью в периоды репрессий (с середины XIX в. до октября 1905 г.) и свободы (конец 1905 -1917 гг.);

- представить особенности деятельности духовных и общественных лидеров старообрядчества региона в годы репрессий и в период свободы;

- выявить представителей старообрядческого купечества исследуемого региона, а также рассмотреть направления и характерные черты их предпринимательской и торговой деятельности;

- определить роль старообрядческого купечества в жизни общин, размер их вклада в экономику и культуру края;

- выделить особенности просветительской, благотворительной деятельности старообрядчества, условия и отличительные черты их храмострои-тельства;

- сравнить результаты деятельности старообрядцев в период политики репрессий и в «золотое десятилетие» старообрядчества.

Хронологические рамки исследования определены периодом с середины XIX в. до 1917 г. Выбор нижней хронологической границы обусловлен прежде всего достаточно высокой степенью изученности темы до этого рубежа: о расцвете иргизских монастырей в конце XVIII - первой четверти XIX столетий и последующем обращении их в единоверие много писали авторы конца XIX в.

Разорение» и обращение в единоверие иргизских монастырей в 18371841 гг. не уничтожили и не ослабили местного «раскола», но вынудили старообрядцев перенести свой центр в другое место. Главным наследником Ир-гиза стали черемшанские монастыри под Хвалынском. Многочисленным было старообрядчество Саратова, Вольска, Николаевска, Самары и многих других городов и сел Самаро-Саратовского Поволжья. Вольские, балаковские, мелекессские, самарские купцы-старообрядцы играли важную роль в экономике региона и имели большое влияние в своих городах, уездах и за их пределами. Тем не менее история волжского старообрядчества с середины XIX в. незаслуженно остается в тени периода расцвета знаменитого Иргиза. Кроме того, середина XIX в. является отправным моментом истории Самарской губернии.

1905-1917 гг. - короткий, но значительный период в истории старообрядчества. 17 апреля 1905 г. и 17 октября 1906 г. правительство принимает важнейшие для староверов законы: «Об укреплении основ веротерпимости» и «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин», которые знаменуют собой начало периода свободы старообрядчества. После прихода к власти большевистского правительства старообрядцы в течение нескольких лет утрачивают полученные права; их лидеры, наставники, священники подвергаются репрессиям, а храмы закрываются или разрушаются.

Территориальное пространство диссертационной работы охватывает земли Самаро-Саратовского Поволжья. Выбор региональных рамок исследования обусловлен исторической ситуацией формирования центра старообрядчества беглопоповского толка на р. Иргиз и последующего перемещения этого центра в Хвалынск. Иргизские монастыри до обращения их в единоверие принадлежали к Хвалынскому уезду Саратовской губернии. В 1836 г. село Мечетное было преобразовано в город Николаевск и земли, занимаемые монастырями, отошли к Николаевскому уезду.

Созданная в 1851 году Самарская губерния вобрала в себя земли, ранее принадлежавшие Симбирской, Оренбургской и Саратовской губерниям. В составе Саратовской губернии в 1851 году остались два «раскольнических» центра — Вольск и Хвалынск. Но сам Иргиз в пределах Николаевского уезда отошел к Самаре. Таким образом, с середины XIX века до 1917 г. важнейшими районами сосредоточения старообрядцев исследуемого региона Поволжья были Николаевский уезд Самарской губернии, Вольск и Хвалынск с уездами Саратовской губернии. Этим регионам уделено в работе особое внимание.

Объект настоящего исследования — старообрядчество, безусловно, требует уточнения позиции автора по двум направлениям: во-первых, следует уточнить терминологию, применяемую к этому течению; во-вторых, необходимо выделить старообрядческие толки и согласия, представленные в данной работе.

Термины «старообрядчество» и «староверие» употребляются нами как синонимы и понимаются как течение в православии, возникшее в результате раскола Русской православной церкви в результате реформ патриарха Никона в середине XVII в. Старообрядчество образовано последователями церковной старины, принципиально не признававшими никаких новшеств не только в обряде, но и в моральном законе. Существенным признаком старообрядчества служит охранение древнего демократического принципа во власти, как-то: соборное начало в церкви, общинное управление в иночестве и в миру.

Представители «официальной» «никонианской» церкви именовали старообрядцев преимущественно «раскольниками» или «сектантами». В начале XX века законодательно были четко разграничены понятия «старообрядчество» и «сектантство». Придерживаясь подхода, предложенного В.Д. Бонч-Бруевичем, мы полагаем, что главный принцип, отличающий старообрядчество от сектантства, заключается в следующем: староверы не отрицают православного вероучения и догматики5.

Термин «раскольник» начинает выходить из употребления после того, как старообрядцы были признаны законом в 1905 г. Сами старообрядцы чаще определяли себя как староверов, подчеркивая приоритетность сохранения веры, «древляго благочестия», смысла, а не внешней формы обрядов. Для них характерно убеждение, что хранимая ими вера не «старая», а «истинная», а термин «раскольники» более применим к приверженцам официальной церкви как отрекшимся от древней богослужебной традиции. Автор данного исследования придерживается того же мнения и применяет термин «раскольники» по отношению к староверам только для передачи характера и языка официальных донесений второй половины XIX столетия.

Определенную сложность для исследователя представляет также многообразие согласий и толков, сложившихся в старообрядчестве за многовековую его историю. Прежде всего выделяются два направления: старообрядчество, признающее церковную иерархию, так называемая «поповщина», и

5 Бонч-Бруевич В.Д. Раскол и сектантство в России (доклад В.Д. Бонч-Бруевича второму очередному съезду РСДРП) // Избр. соч. Т. 1.-М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 153-154. беспоповщина», доказывающая невозможность сохранения после никоновской реформы полной трехчинной иерархии. К середине XIX в. «поповщина» была представлена церквями: «ветковской», или «беглопоповской» и «бело-криницкой», или «австрийской». Согласий и толков «беспоповщины» еще больше. Назывались они либо по именам основателей (федосеевщина, ари-стовщина и многие другие), либо по месту основания (поморское согласие и другие); либо по особенностям учения (странники или бегуны, неплательщики и пр.).

Предметом настоящего исследования является история всех старообрядческих общин Самаро-Саратовского Поволжья, внесших заметный вклад в экономику и культуру края. Однако преобладание в Николаевском уезде Самарской губернии, в Самаре, Хвалынске и Вольске с уездами общин, принявших после 1846 г. белокриницкую иерархию, а также беглопоповцев, отказавшихся подчиниться ей, предопределило работу с материалами, касающимися преимущественно этих согласий, хранивших традиции иргизских старообрядческих монастырей.

Беспоповщина в настоящем исследовании представлена меньше. Тем не менее, рассматривая проблему вклада старообрядчества в экономику и культуру региона, нельзя было обойти вниманием экономическую, просветительскую, общественную деятельность представителей поморского и федосс-евского согласий Саратова, Самары, Мелекесса и других городов Самаро-Саратовского Поволжья.

Теоретико-методологической базой исследования являются принципы объективности и историзма в изучении явлений, процессов, связей и отношений. Под принципом историзма понимается анализ развития старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья с момента его появления в регионе и особенности изменения его под воздействием государственно-церковной политики во второй половине XIX - начале XX вв. Принцип объективности предполагает всестороннее изучение старообрядчества региона.

Методология исследования строится на совокупности общенаучных методов. При интерпретации материала использовался сравнительно-исторический метод с применением системного анализа, общенаучные методы - анализ-синтез, исторический и логический, а также специально-исторические методы — системный и сопоставительный, синхронный и диа-хронный метод, метод экстраполяции.

В диссертации наблюдается соединение проблемного и хронологического подходов. Проблемный подход позволил относительно полно представить условия существования старообрядческих общин Самаро-Саратовского Поволжья второй половины XIX — начала XX вв.: их взаимоотношения с государственной и духовной властью, предпринимательскую, образовательную деятельность, храмостроительство. Хронологический подход дал возможность сравнения результатов деятельности старообрядческих общин и их лидеров в период открытых репрессий второй половины XIX до октября 1905 года и в период «свободы», с октября 1905 г. по 1917 г.

Степень изученности темы. Старообрядчество как особое явление русской церкви, культуры и экономики вызывало интерес исследователей начиная с середины XVIII в. В изучении российского старообрядчества можно выделить три этапа: дореволюционный, советский и постсоветский.

В дореволюционной отечественной историографии, посвященной проблемам старообрядчества, традиционно выделяют церковное, ведомственное и демократическое направления.

Церковное направление историографии старообрядчества открывал труд митрополита Дмитрия Ростовского «Розыск о раскольнической брын-ской вере, о учении их, о делах их и изъявление, яко веро их не права, учение их душевредно и дела их не богоугодны», изданный впервые в 1745 году6. О содержании и целях книги красноречиво говорит ее название.

6 Ростовский Д. (Туптало). Розыск о раскольнической брынской вере, о учении их, о делах их и изъявление, яко веро и\ не права, учение их душевредно и дела их не богоугодны. - М.: Синод, тип., 1824.

Систематическое изучение раскола начинается в 50-х годах XIX столетия. По случаю открытия при академиях и семинариях миссионерских отделений правительством сделано было распоряжение о снабжении академических и семинарских библиотек книгами и рукописями, признанными раскольниками. Вследствие этого в академические библиотеки поступили драгоценные собрания древних книг и рукописей; например, в Петербургскую академию - из библиотек новгородского Софийского собора и Кириллобело-озерского монастыря . С той же целью — повысить образованность церковнослужителей и в первую очередь миссионеров — были основаны специальные, «с преимущественным направлением против раскола в разных его видах»8 журналы, такие как «Православное обозрение» (Москва), «Православный собеседник» (Казань), «Душеполезное чтение» и «Братское слово» (Петербург). Материалы о староверах печатались в региональных «Епархиальных ведомостях» и в трудах духовных академий.

Благодаря созданию книгохранилищ и изданию памятников письменности, научная разработка истории раскола быстро была подвинута вперед. Первый капитальный труд в этой области — это «История русского раскола, известного под именем старообрядства» (1855 г.) доктора богословия, ректора Петербургской академии Макария, епископа Винницкого (впоследствии митрополита Московского). Макарий определял «раскол» как «противление власти церковной, а иногда вместе и гражданской, действующей заодно с церковной»9.

Ученой степени доктора богословия за диссертацию «Происхождение белокриницкой иерархии» был удостоен также профессор Московской академии Н.И. Субботин10. Белокриницкий епископат, по его мнению, был установлен вследствие решений московского собора 1832 г. и последующей деятельности иргизского инока Афона (А. Кочуева), координировавшего действия мо

7 Смирнов U.C. История русского раскола старообрядства. - Спб., 1895. С. 233.

8 Там же.

9 Макарий (Булгаков). История русского раскола, известного под именем старообрядства. - Спб.: Тип. Королева и комн., 1855. С. 196.

0 Субботин Н.И. Происхождение белокриницкой иерархии. - М., 1874. сковских и петербургских старообрядцев в организации зарубежной митрополии". Однако главная заслуга Н.И. Субботина и других «синодальных» историков состояла в сборе и публикации документов о старообрядчестве, как правительственных, так и «вышедших из раскольничьей среды»12.

Своеобразный итог академическим исследованиям был подведен в 90-х годах основательным трудом П.С. Смирнова «История русского раскола старообрядства»13, который был рекомендован при изучении раскола в духовных семинариях и формировал основные принципы оценки староверия духовными чинами. Важное место в работе П.С. Смирнова отведено Иргизу как центру беглопоповщины: «Иргиз монополизировал за собой право приема беглых попов, несмотря на то что не имел действительного мира. Способ приобретения беглых попов организовался в целую систему, и монополия сделалась источником неисчислимых доходов Иргиза»14.

Со вступлением в 1841 г. графа J1.A. Перовского в должность министра внутренних дел правительство предпринимает попытку изучения раскола на местах. По поручению министра в губернии, где раскол получил «наиболее сильное развитие», были направлены «статистические экспедиции» с целью изучения раскола15. Статский советник Арсеньев был командирован для осмотра Иргиза еще раньше, в 1833 году, а затем в конце 40-х годов16. Многочисленные попытки сбора данных о раскольниках и анализ полученного материала руководителями «экспедиций» послужили причиной формирования ведомственного (правительственного) направления в изучении раскола.

Павел Иванович Мельников в должности чиновника особых поручений при нижегородском губернаторе принимал непосредственное участие в правительственном надзоре над раскольниками и близко изучил их жизнь по до Субботин Н.И. История белокриницкой иерархии. Г.1. - М., 1874. С. 52-75.

12 Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования: В 8 т. - М., 1878-1890.

13 Смирнов U.C. Указ. соч. Там же. С. 140.

13 Варадинов H.B. История Министерства Внутренних Дел. - Спб., 1863. Кн. 8. С. 445; Макаров 11.10. Экспедиция Ю.К. Арсеньева в Новгородскую губернию 1853-1854 годов. (К вопросу о статистическом исследовании старообрядчества в России) // Старообрядчество: исюрия, культура, современность. Вып. 3. - М., 1995. С. 9.

16 Соколов Н.С. Раскол в Саратовском крае. - Саратов, 1888. С. 336. кументальным данным и личным наблюдениям. В 1864 году вышла монография П.И. Мельникова «Очерки поповщины»17, в которой автор особенно подробно излагает «искание архиерейства старообрядцами-поповцами» и историю старообрядческого (Рогожского) кладбища в Москве. К работам научного характера можно отнести также статьи П.И. Мельникова «Счисление

18 раскольников» и «Раскольничьи секты в России» '.

В «Очерках поповщины» П.И. Мельников называет Иргиз конца XVIII столетия митрополией поповщины, а также перечисляет сильные общины поповщины на Волге: «во Ржеве, Твери, Романове, Городце, Казани, Малы-кове (впоследствии Вольск) и Саратове»19. Об отношениях московского и ир-гизского старообрядчества автор «Очерков» замечает следующее: «До тридцатых годов нынешнего столетия Рогожское кладбище уступало только Иргизу, по п сам Иргиз был как бы колонией Москвы: и там все творилось по

20 воле и приговору рогожскому» . Отдельная глава «Очерков поповщины» посвящена описанию деятельности Авфония Кочуева — инициатора создания епископской кафедры в Белой Кринице. В разное время Кочуев жил в тех местах Поволжья, которые изобиловали старообрядцами-поповцами. П.И. Мельников называет хвалынских покровителей Кочуева — семейство

Михайловых-Кузьмичевых, благодаря которым Авфоний сблизился с брати

21 ей иргизских монастырей . «На безмолвие» Авфоний ушел в Жигулевские горы, где «с половины XVIII столетия живали калугеры, странники, пустын

22 ники и бегуны» , после чего стал иноком монастыря на Иргизе.

Результаты исследований Министерства внутренних дел «по расколу» были систематизированы и включены в особый том работы «доктора прав и философии» Н.В. Варадинова «История Министерства Внутренних Дел»" . Этот том представляет собой совокупность следующих в хронологическом

17 Мельников П.И. (Андрей Псчерский). Очерки поповщины // Собр. соч.: В 8 т. Т.7. - М.: Правда, 1976.

18 Мельников П.И. (Андрей Печерскии). Счисление раскольников // Русский вестник. 1868. № 2. С. 403-442; Он же. Раскольничьи секты в России // Исторический вестник. 1885. № 7. С. 41-63.

19 Мельников П.И. (Андрей Печерскии). Очерки поповщины. С. 330.

20 Там же.

21 Мельников П.И. (Андрей Печерскии). Очерки поповщины. С. 452.

22 Там же. С. 453.

Варадинов Н.В. История Министерства Внутренних Дел. - Спб., 1863. Кн. 8. порядке выдержек из более чем 20 тысяч следственных дел «о расколе» с 1842-го по 1855 г. в сочетании со статистическими данными «ведомостей о числе раскольников» по разным губерниям, в том числе по Саратовской и Самарской.

Книги авторов церковного направления трактовали раскол только с точки зрения религиозных разногласий между православными и раскольниками. Магистерская диссертация А.П. Щапова «Русский раскол старообрядства.»24, защищенная в 1858 году, перекликается с работами богословов в характеристиках раскола. Щапов определяет раскол как «окаменелый отколок отжившей России», это «темная сторона нравственного и общественного развития нашего народа, плод и выражение крайней недостаточности нравственного влияния духовенства на народ и отсутствия народного просвещения и воспитания»25. Тем не менее подход к истории раскола в работе казанского профессора совершенно новый. В нескольких главах своего труда А.П. Щапов описывает исторически сложившиеся слабости и недостатки церковной, общественной и государственной жизни России, способствовавшие возникновению и распространению раскола. При Петре I «раскол принял характер народно-демократической оппозиции против преобразования России в европейскую империю, против нового европейского устройства и направления

Л/ внутренней жизни России» и «перешел из сферы собственно церковной в сферу гражданской народной жизни» . Потому сила раскола, по утверждению Щапова, заключается «главным образом в его религиозно-гражданском демократизме». А.П. Щапов отмечал высокий уровень грамотности в старообрядческих общинах: «В то время как православный мужичок мало думал,

Щапов А.П. Русский раскол старообрядства, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием Русской

Церкви и граждане тленности в XVII веке и в первой половине XVIII века: Опыт исторического исследования о причинах происхождения и распространения раскола// Собр. соч.: В 5 т. Т. I. - Спб., 1906. С. 173-450 и

451-504.

Гам же. С. II. 2(,Там же. С. 131.

Гам же. С. 55. почти ничего не знал, не писал, не сочинял, мужички-раскольники работали мыслью, учили, писали, сочиняли»28.

Щапов впервые предложил рассматривать раскол не только как религиозное оппозиционное течение в православии, но и как движение противогосударственное, обусловленное социальными и политическими противоречиями. В брошюре «Земство и раскол» (1862 г.) старообрядчество представлено Щаповым как «могучая, страшная общинная оппозиция податного земства, массы народной против всего государственного строя - церковного и

29 гражданского» . Это дало основание историографам советского периода представить его, выпускника противораскольнического отделения Казанской

30 духовной академии, «революционным историком-демократом» и считать его основоположником демократического направления в изучении старообрядчества31.

Старообрядчество, представленное в большинстве своем настроенными оппозиционно по отношению к правительству крестьянами, привлекало внимание народнической интеллигенции. Самый известный исследователь народнического направления в историографии раскола - A.C. Пругавин. В 80-х и 90-х годах XIX века им были опубликованы десятки статей о старообрядчестве в журналах «Голос», «Новое время», «Вестник Европы», «Русская мысль» и многих других . Особенность концепции A.C. Пругавина — идеализация старообрядчества. По его мнению, старообрядчество — это «самое яркое явление умственной и нравственной жизни нашего народа»33.

Та же тенденция идеализации староверия прослеживается и в работе «Раскол и его значение в русской народной истории» другого представителя

28 Щапов А.П. Русский раскол старообрядства. С. 502.

29 Щапов А.П. Земство и раскол. - Спб., 1862. С. 28.

30 Чернышов Е. Революционный историк-демократ А.П. Щапов (1830-1876 гг.) // Вопросы истории. 1951. № 8. С. 38.

31 Шапиро А.Л. Историография с древнейших времен до 1917 года. - М.: Культура, 1993. С. 448-449.

32 Пругавин A.C. Раскол и его исследователи // Русская мысль. 1881. № 2. С. 332-357; Он же. Русские сек-тан I ы до Закона 3 мая 1883 года // Русская мысль. 1883. № 10. С. 213-252; № U.C. 266-297; Он же. Старообрядческие архиереи в Суздальской крепости: Очерк из истории раскола по архивным данным. - Спб., 1903; Он же. Старообрядчество во второй половине XIX века: Очерки из новейшей истории раскола. - М., 1904. 1 Ipvi aniiH A.C. Значение сектантства в русской народной жизни // Русская мысль. 1881. № 1. С. 311. либерально-демократической интеллигенции - B.B. Андреева: «Последователи раскола - бесспорно, вместе и представители нашего земства, нашей народной массы. Представители раскола - самая трезвая, работящая, промышленная и грамотная часть нашего крестьянства. Представители раскола - бесспорно, вместе (и) представители ума и гражданственности в русской простонародной среде»34. Религиозное начало, по мнению автора, немного значило в возникновении раскола: «Отмена земских прав, завершенная окончательным закрепощением крестьян, — вот где надобно видеть источник раско-ла»35.

Представителем демократического направления исследователей раскола являлся также соратник А.И. Герцена, один из основателей газеты для старообрядцев «Общее дело» Василий Иванович Кельсиев. В Лондоне он издал четыре сборника «Правительственных сведений о раскольниках» ставших ценным источником в изучении правительственной политики по отношению к старообрядчеству. Публикации документов В.И. Кельсиев дополнил своими комментариями. Так, представляя в первом сборнике «Правила для существования Единоверческой церкви» 1800 года, автор «изъясняет» причины, по которым старообрядцы не могут принять эти правила. Одна их этих причин - чуждые истинной православной церкви «жестокие следствия», учиненные распространителями единоверия: уничтожение храмов, отбирание священников: «Самых же усерднейших блюстителей подвергают узам, ранам и заточению, каковыя события более происходили во время действия миссионеров в Пермской и Самарской епархиях» .

Оригинальный взгляд на характер «раскола» и «раскольников» выска

38 зал Н.И. Костомаров в статье «История раскола у раскольников» (1871 г.) . Он отказывается от традиционного мнения о привязанности «раскольников» к букве, умственной неподвижности, невежественной враждебности к про

4 Андреев В.В. Раскол и его значение в народной русской истории: Исторический очерк. - Спб.: Тип. М. Хана, 1870. С. III.

35 Гам же. С. 10. j6 Кельсиев В. Сборник правительственных сведений о раскольниках. Т. I-IV. - Лондон, 1860-1862.

Там же. Т. I. 1860. С. 205-206. j8 Костомаров Н. История раскола у раскольников // Вестник Европы. 1871. № 4, апрель. С. 469-536. свещению. По мнению Костомарова, наоборот, «раскол был крупным явлением народного умственного прогресса»39. При всех своих заблуждениях «раскол» представлял собой «своеобразный, хотя несовершенный и неправильный, орган народного самообразования»40.

В течение второй половины XIX в. и в начале XX столетия было издано множество материалов по истории старообрядчества и сектантства под редакцией Н.И. Субботина, Я.Л. Барскова, Е.В. Барсова, В.Д. Бонч-Бруевича, В.Г. Дружинина, Н. Попова41. Используя эти материалы, а также вновь найденные, профессор Московской академии Н.Ф. Каптерев с богословской точки зрения рассмотрел вопрос об обрядовой «неправильности» древнерусской церковной службы42. Его выводы вызвали своего рода шок в среде церковных историков, так как автор доказывал, что именно в древнерусском церковном обряде сохранились элементы древнейшего византийского обряда.

43

Эта идея потом развивалась в книге А.К. Бороздина о протопопе Аввакуме и в исторических разысканиях Е.Е. Голубинского. Говоря словами С. Пушка-рева, «со староверов фактически были сняты обвинения в тупом упрямстве при защите искаженного обряда как причине возникновения движения»44.

Сами старообрядцы уже во второй половине XIX в. предпринимают попытки издавать свои научные труды. Типичный случай такого книгоиздательства представлен в документах департамента полиции МВД. В 1881 г. в Москве была напечатана «безцензурная» книга «Исторические исследования, служащие к оправданию старообрядцев»45. Направленная «против постановлений православной церкви», эта книга по распоряжению Святейшего Синода была запрещена к обращению и затем уничтожена. В следующем году старообрядцы пытались издать в Москве второй том «означенного сочине

39 Там же. С. 469.

40 Там же. С. 500. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования: В 8 т. - М., 1878-1890; Барсов Е.В. Новейшие исследователи русского раскола. - М.: Изд. ред. Правосл. Обозрения, 1873; Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола: В 5 т. - Спб., 1908-1909. 12 Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович: В 2 т. - М.: Изд-во Спасо-Преображенского монастыря, 1996.

3 Бороздин А.К. Русское религиозное разномыслие. - Спб.: Прометей, 1907.

41 Пушкарев С. Историография старообрядчества // Журнал Московской Патриархии. 1998. № 7. С. 68.

45 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 226. Д. 12. Ч. 3 А. С. 121. ния» под измененным названием «Церковно-гражданский вопрос», но и эта попытка «за принятыми мерами» не удалась. После чего «Карлович отпечатал означенные «Исторические письма» в Черновцах в количестве 1000 экземпляров». «Вследствие сего» по распоряжению министра внутренних дел, Карлович был выслан за границу; «по дальнейшим сведениям» за 1900 г., Карлович «проживает в Австрии, продолжает заниматься изданием раскольничьих книг, которые тайно водворяет в Россию.»46.

После ослабления цензуры в 1905 г. вышли в свет работы старообрядческих писателей и исследователей раскола, среди них работы В.Е. Макаро

J »7 |П IQ ва , В.Г. Сенатова , И.И. Кириллова .

Дореволюционная историография в целом рассматривала старообрядчество как религиозное движение в православии. В советский период подобный взгляд на староверие - скорее исключение. Н.М. Никольский, известнейший советский религовед, рассматривает «раскол» именно как религиозное движение. Показывая реакцию апологетов старой веры на реформы Никона, Никольский явно встает на сторону старообрядцев: «Было бы огромной ошибкой смотреть на пространные челобитные первых борцов за старую веру как па неоспоримое доказательство невежества и духовного убожества их авторов, как это делают до сих пор многие историки раскола. Челобитные проникнуты искренностью и глубиною убеждения и обнаруживают нередко огромную эрудицию их авторов»50. И далее: «Против ссылки на авторитет греческой церкви у апологетов был готов неотразимый аргумент: знаменитая «Книга о вере», официальное издание московской патриаршей кафедры, незадолго до Никона уже объявила ведь греческую веру «испроказившеюся»; «насилие турского Махмета, лукавый Флоренский собор да смущение от римских наук» уничтожили чистоту греческого православия, и «с лета 6947 (1439 г.) приняли греки три папежские законы: обливание, троеперстие, кре

46 Там же.

47 Макаров В.Н. Очерк истории Рогожского кладбища. - М., 1911.

48 Сенатов В.Г. Философия истории старообрядчества. Вып 1. - М.: Союз старообрядческих начешикоп, 1908.

49 Кириллов И.И. Статистика старообрядчества. - М., 1913.

50 Никольский U.M. История русской церкви. - М.: Политиздат. 1988. С. 135. стов на себе не носити», а вместо «честнаго тричастного креста» — латинский «двоечастпый крыж»51.

В историографии советского периода преобладали исследования старообрядчества как движения протеста, причем большинство исследований было посвящено истории раннего периода «раскола» (XVII - первая половина XVIII вв.). Особое внимание в работах такого рода уделялось социально-экономическим аспектам деятельности старообрядчества. Например, В.Г. Карцов отождествлял «раскол» XVII века в России с западноевропейским протестантизмом, представляя смысл того и другого явления как вызов духовной и светской власти52.

В.Ф. Миловидов и А.Е. Катунский выделяли особенности множества толков и направлений старообрядчества, также разграничив их с позиций классового подхода33. Беспоповщина, с точки зрения В.Ф. Миловидова, выражала радикальное противостояние государству и власти, а поповщина соответствовала интересам «буржуазных кругов, склонных к компромиссу с самодержавием»54. «Буржуазность» способа производства, реализованного московским старообрядчеством, исследователь подтверждал следующими фактами: «Текстильная промышленность Москвы и московского промышленного Центра, наиболее передовая отрасль русской промышленности конца XVIII - начала XIX вв., в которой применялся вольнонаемный труд, была в значительной степени создана на старообрядческие капиталы. Крупнейшие старообрядческие общины того времени, находившиеся на Рогожском и Преображенском кладбищах Москвы, имели миллионные капиталы»33.

По истории старообрядчества XIX — XX вв. в советской историографии работ мало. Зато характерной чертой этого периода изучения старообрядче

51 Там же. С. 136.

32 Карпов В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России: Спецкурс. Ч. I, II. - Калинин, 1971; Он же. Социальные основы и роль старообрядчества в антифеодальном движении // Из прошлого и настоящего Калининской области (историко-краеведческий сборник). - М.: Московский рабочий, 1965. С. 86-124.

53 Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. - М.: Мысль, 1969; Катунский А.Е. Старообрядчество. - М.: Политиздат, 1972.

54 Миловидов В.Ф. Старообрядчество и социальный прогрссс. - М.: Знание, 1983. С. 16-17.

55 Миловидов В.Ф. Современное старообрядчество. - М., 1979. С. 11. ства можно признать высокий научный интерес археографии к сочинениям староверов56.

Особенностью историографии старообрядчества 60 — 70 гг. XX в. стало появление множества региональных исследований социологического и этнографического характера. В 1961 г. сектором истории религии и атеизма Института истории АН СССР была предпринята экспедиция в Рязанскую область с целью «конкретно-социологического» изучения старообрядчества. Несколько экспедиций было организовано Институтом этнографии АН СССР в Забайкалье, Белорусскую ССР, Латвийскую ССР, Эстонскую ССР, Коми ССР, в Ставропольский край. С 1965 г. комплексное изучение старообрядческих центров ведется МГУ, а с 1975 г. — УрГУ. В 1970 г. экспедиция МГУ начала изучение Ветковско-Стародубских старообрядческих слобод — «колыбели» «поповской» традиции, перенесенной оттуда на Украину, в Молдавию,

57 в Подмосковье и на Иргиз, в Саратовскую губернию .

Важная роль в исследовании региона Ветки-Стародубья принадлежит И.В. Поздеевой. Под ее руководством в 70 - 80 гг. были проведены восемь комплексных археографических экспедиций МГУ. На основании большого количества источников, введенных в оборот впервые, И.В. Поздеева сделала вывод, что Ветка была большим русским поселением городского типа со своим внутренним самоуправлением, хозяйственной жизнью и широкой торговлей. Собранный материал археографических экспедиций был систематизирован и опубликован в работах Э.К. Гусевой, М.В. Богомоловой, H.A. Ко-бяк58. Результаты других региональных исследований были опубликованы в

56 Малышев В.И. Усть-Цилемские рукописи XVII — XIX вв. исторического, литературного и бьпоного содержания // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. Т. XVII. -М.-Л., 1961; Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. - М., 1974; Елеонская A.C. Русская публицистика »торой половины XVIII в. - М., 1978.

57 Карпов С.II. Научное и педагогическое значение археографических исследований Московского университета // Мир старообрядчества. Вып. 4. Живые традиции // Сб. науч. тр. / Отв. ред. И.В. Поздеева. - М., 1998. С. 7.

58 Гусева Э.К. Старообрядческое исскуство на Брянщине и Гомелыцине // Из истории фондов научной библиотеки Московскою университета. - М., 1978; Богомолова М.В., Кобяк H.A. Описание певческих рукописей XVII - XX вв. Ветковско-стародубская коллекция МГУ // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. - М., 1982. научных трудах известных этнографов и историков: Ю.В. Гагарина'^9, Л.П. Лащука60, A.A. Подмазова61, В.П. Мотицкого62, H.H. Покровского63 и др.

Среди работ по истории староверия, изданных впервые за границей, в среде российской эмиграции, наиболее значимой является монография русско-американского историка профессора С.А. Зеньковского «Русское старообрядчество»64. К церковной реформе патриарха Никона автор относится резко отрицательно: «Попытка Никона переделать русский обряд на новогреческий лад была совершенно излишней и бессмысленной» и оскорбляла «преданность боголюбцев русской литургической традиции»; изменения, внесенные в новый Служебник, «в большинстве случаев были не нужны и крайне спорны, так как обосновывались на более поздних греческих текстах, чем русские печатные издания»65. В 6 главе работы С.А. Зеньковского представлены условия деления старообрядчества на толки, особое внимание уделено также центру «поповщины», возникшему в начале 1690-х гг. на острове Ветка, в Польше. В 60-е гг. XVIII в. большинство «ветковских» староверов были «по приказу императрицы Екатерины» переселены в Саратовскую губернию па р. Иргиз66.

Характерной чертой постсоветского этапа историографии старообрядчества стало вовлечение в дискуссию по проблемам староверия широкого круга ученых и самих старообрядцев. Объединение усилий тех и других стало возможным на страницах центральных и региональных старообрядческих изданий, на старообрядческих сайтах, а также в рамках тематических конференции.

В декабре 1990 г. в Боровском историко-краеведческом музее прошла первая научно-практическая конференция «Старообрядчество: история и

59 Гагарин Ю.В. Старообрядцы. - Сыктывкар, 1973.

60 Латук Л.П. Старообрядчество на территории Коми АССР // Вопросы атеистической пропаганды: Сб. ст. -Сыктывкар, 1961.

61 Подмазоп A.A. Старообрядчество в Латвии. - Рига, 1970; Он же. Церковь без священства. - Рига, 1973.

62 Мотицкии В.П. Сопременное старообрядчество Забайкалья: прошлое и настоящее. - Улан-Удэ, 1976.

6j Покровский H.H. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. - Новосибирск, 1974.

61 Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. - М., 1995.

65 Там же. С. 210-225.

66 Там же. С. 432. культура», результатом которой стало создание оргкомитета по подготовке и изданию сборника научных статей «Старообрядчество: история, культура, современность». Последняя, УИ-я Международная научно-практическая конференция проходила в Москве в конце февраля 2005 г. и была посвящена 100-летию издания указа «Об укреплении начал веротерпимости», который даровал старообрядцам свободу вероисповедания. В юбилейном форуме приняли участие более 120 ученых из России, стран ближнего и дальнего зарубежья, а также делегаты различных христианских церквей.

В 90-х гг. XX в. под редакцией И.В. Поздеевой выходили сборники научных статей «Мир старообрядчества», где по-новому осмысливалась роль старообрядчества в экономической, политической, культурной жизни России ХУШ-ХХ вв.

В последнее десятилетие появляются работы (включая диссертационные), посвященные как отдельным старообрядческим согласиям, так и локальным группам, состоящим из представителей разных толков и согласий. Внимание исследователей привлекают такие проблемы, как особенности вероучения старообрядцев отдельных согласий, взаимодействие представителей разных согласий друг с другом67. Исследователи В.В. Керов, М.В. Брян-цев, М.Ю. Рощин, Д.Е. Расков рассматривают вопросы хозяйственной и предпринимательской деятельности старообрядчества68.

Большинство современных исследований о старообрядчестве затрагивают в той или иной степени проблему взаимоотношений старообрядцев и власти (центральной и местной, гражданской и духовной), тем более что

67 Белякова М.М., Новикова Л.Н. Нижегородские старообрядцы-беспоповцы: духовная культура и конфессиональные особенности // Вестник РГНФ. 1999. Вып. 4. С. 47-56; Мальцев Л.И. Новые материалы о взаимоотношениях старообрядцев поморского и федосеевского согласий в XVIII в. // Гуманитарные науки в Сибири. 2001. № 2. С. 3-6; Дутчак Е.Е. Старообрядческое согласие странников: вторая половина XIX - XX вв.: Дис. канд. ист. наук.07.00.02.-Томск, 1994.

68Керов В.В. Династии старообрядцев-предпринимателей. Гучковы / Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 2. - М., 1995.; Расков Д.Е. Купцы-староверы в экономике Санкт-Петербурга // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 8. - М., 2000; Брянцев М.В. Концепция труда в расколе. Старообрядчество как историко-культурный феномен // Материалы международной научно-практической конференции. - Гомель, 2003; Рощин М.Ю. Старообрядчество и труд // Генезис кризисов природы и общества в России. Выи. 2. - М., 1994.

69 гл именно она лучше других отражена в источниках . Этой теме посвящены

70 диссертационные исследования В.В. Машковцевой, И.С. Наградова .

О.П. Ершова в работе «Старообрядчество и власть» выявила особенности государственной политики в отношении старообрядцев во второй половине XIX - XX вв.71 Главный вывод работы исследователя: политика государства по отношению к староверам носила ограничительно-запретительный характер во все времена существования этого течения, даже в периоды либеральных царствований.

Среди многочисленных региональных исследований следует отметить диссертационные работы Н.В. Прокофьевой по истории старообрядчества Верхнего Поволжья и Е.С. Данил ко по этнографии финно-угорских старооб

79 рядческих общин Урало-Поволжья Поволжья

В заключение историографического обзора необходимо определить степень изученности в исторической литературе Самаро-Саратовского старообрядчества.

О расцвете иргизских старообрядческих монастырей существует довольно много научных работ авторов второй половины XIX века. Так, статьи И.М. Добротворского (1857-1858 гг.)73 и Д.Л. Мордовцева (1972 г.)74 основаны на ценных источниках. Однако, говоря словами Н.С. Соколова, «тенденциозность - их главный недостаток»: «предвзятая мысль сквозит в каждой строч

69 Кучумова Л.И. Государственно-церковная политика по отношению к старообрядчеству на рубеже 18501860-х гг. (По документам Вологодской духовной консистории) // Мир старообрядчества. Книга. Традиция. Культура. - М., 1995. Вып. 3. С. 128-154.

Машковцева В.В. Конфессиональная политика государства по отношению к старообрядцам во второй половине XIX - начале XX вв. (на материалах Вятской губернии): Дис. . канд. ист. наук. 07.00.02. - Ижевск, 2002; Наградов И.С. Государственно-церковная конфессиональная политика и ее влияние на развитие старообрядчества в 1855 - феврале 1917 гг. (на материалах Костромской и Ярославской губерний): Авгореф. дис. канд. ист. наук. 07.00.02. - Кострома, 2005.

71 Ершова О.П. Старообрядчество и власть. - М., 1999.

72 Прокофьева Н.В. Старообрядчество Верхнего Поволжья в конце XVIII - начале XX вв.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. 07.00.02. - Ярославль, 2001; Данилко Е.С.Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья: Автореф. дис. д-ра ист. наук. 07.00.07. - М., 2007.

73 Добро шорский И.М. Исторические сведения об Иргизских монасшрях до обращения их к единоверию // Православный собеседник. 1857. Кн. II. С. 376-481. Кн. III. С. 519-590; Он же. Обращение Иргизских монастырей к единоверию // Православный собеседник. 1858. № I. С.231-261; Он же. О мерах против раскола в Саратовской епархии по обращении Иргизских монастырей к единоверию // Православный собеседник. 1864. Т. 2. №8. С. 355-406.

74 Мордовцев Д.Л. Последние годы Иргизских раскольничьих общин // Дело. 1872. № 2 - 4. ке»75. Интересный материал по истории иргизских монастырей содержит «Сборник для истории старообрядчества» Н. Попова76. Статьи и книга Д. Ду

77 78 бакина представляют собой «очень заурядную компиляцию» и составлены из перепечаток отрывков работ Добротворского, Мордовцева и Попова.

По-настоящему научное изучение истории иргизских монастырей началось с деятельности Саратовской ученой архивной комиссии (далее СУАК), собравшей огромное количество архивных дел о «расколе» по Саратовской

79 епархии, которые и нашли свое отражение в работах А. Лебедева и А.Ф. Лео

ЯП польдова . Эти работы освещали отдельные проблемы истории Иргиза: условия возникновения, расцвета и обращения в единоверие.

Обобщающей работой о расколе в Саратовской губернии, его происхождении, истории и различных толках является построенная на обширном документальном материале монография Н.С. Соколова «Раскол в Саратовском »| крае» . «Появление большого научного исследования, отличающегося, с одной стороны, исторической объективностью и, с другой, живым изложением, обратило на себя внимание не только местной, но и столичной печати», - отмечал член Саратовской архивной комиссии Б. Федоров в 1915 г. ~ Книга Н.С. Соколова привлекла внимание Г.И. Успенского. Прочитав ее, вероятно, в начале мая 1889 г., Г.И. Успенский в письме редактору «Русской мысли» В.А. Гальцеву дал такую рецензию о ней: «Письма о саратовском расколе» -характеристики некоего Соколова. Правительственные мероприятия он не боится именовать как самые нелогичные, неудачные и дышащие нетерпимостью», а ведь книга с разрешения цензуры. И он догматическую сторону рас

75 Соколов Н.С. Раскол в Саратовском крае. - Саратов, 1888. С. 1.

76 Попов Н.И. Сборник для истории старообрядчества: В 2 т. Т.2: Исторические очерки беглопоповщины на Иргизе с 1762 по 1866 гг. Вып. 5. - М., 1866.

77 Дубакин Д. Иргизские раскольничьи монастыри. - Самара, 1882; Он же. Иргизские раскольничьи монастыри // СЕВ. 1882. № 5-14, 19,21; Он же. Обращение Иргизских раскольничьих монастырей в единоверие // СЕВ. 1883. № 1,2,4,6-8, 10, 13, 14, 16, 17, 19,21.

7Я Соколов Н.С. Указ. соч. С. IV.

9 Лебедев Д. К истории старообрядчества на Иргизе. - М., 1911; Лебедев А. Материалы для истории раскола в Поволжье: краткий очерк истории Иргизских раскольничьих монастырей. - Саратов, 1910.

80 Леопольдов Л.Ф. О расколе по Саратовской епархии // Труды СУЛК. 1903. № 23.

81 Соколов Н.С. Указ. соч.

82 ГАСарО. Ф. 407. Он. 2. Д. 953. Л. 1. кола, равно как VI полемику с ним, оставляет в стороне. Словом, много нового в этой книге и смелого»83. Не ограничиваясь похвалой книге, Г.И. Успенский предполагает воспользоваться ею для своих работ. Опубликованная в 1888 г., эта книга представляет собой текст магистерской диссертации автора. Автор начинает свое исследование с рассмотрения условий «занесения раскола в саратовские пределы», отводит особое место истории становления и расцвета иргизских монастырей, их обращению в единоверие, а также деятельности беглого духовенства в Саратове и Вольске. Завершается работа обзором «раскола в Саратовском крае» в 40-х гг. XIX в. и рассмотрением причин, «тормозивших успех борьбы правительства с расколом», среди которых называется введение белокриницкой иерархии в Австрии. Н.С. Соколов называет купцов-старообрядцев - деятельных участников образования епископата в Белой Кринице: «Перфилов и Жуков в Саратове, Серебрянников в Вольске, Мальцов в Николаевске, Кузмичевы, Гузиков и Пономарев в Хвалынске особенно усердно взялись за это дело»84.

Одновременно с работой над диссертацией, Н.С. Соколов участвовал в составлении описания Саратовского исторического архива, учрежденного при Саратовской ученой архивной комиссии. В «описание» вошли многие документы из архива духовного правления, а также полицейских и духовных учреждений, собранные Н.С. Соколовым во время его работы над диссертацией. Солидная документированность и историческая объективность труда Соколова ос неоднократно отмечались отечественными историками . После выхода книги в свет тема «раскола» на Иргизе вошла в учебные программы в сфере духовного образования.

Исследователи иргизского старообрядчества завершают свои работы, как правило, описанием событий 1837-1841 годов, связанных с обращением монастырей в единоверие. Далее следы деятельности иргизских «раскольников»

83 Там же. Л. 2.

81 Там же. С. 467.

85 ГАСарО. Ф. 407. Оп. 2. Д. 953. Л. 1; Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. XIX п. - М.,

1978. становятся почти незаметными. Николаевские репрессии, имевшие своей целью искоренение раскола в государстве, вынудили староверов по всей России уйти в тень. Среднее Поволжье не стало исключением. О старообрядцах нашего края во второй половине XIX в. пишут скупо, отрывочно. Заметки о них обычно критического или иронического содержания.

В начале XX в. вышли в свет несколько работ о черемшанских мона

86 стырях историко-публицистического характера . Большую историческую ценность представляют также исторические исследования поволжского старообрядчества, относящиеся к первой трети XX в.: С. Введенский основал свою работу на материалах Симбирской губернии; член Саратовской ученой архивной комиссии, старообрядец С.И. Быстров исследовал поморское согласие в Саратовском крае; преподаватель Самарского университета H.A. Архангельский изучил беглопоповское согласие в Николаевском уезде

87

Самарской губернии .

Среди современных научных работ по истории старообрядчества Саратовского Поволжья выделяются своей полнотой и документированностью диссертационное исследование иргизских старообрядческих общин второй половины XVIII - первой половины XIX вв. A.C. Ряжева, а также монограоо фия А. Наумова, посвященная истории храмов Хвалынска .

Источи и ковая база исследования. В первые годы советской власти значительная часть документов иргизских монастырей была потеряна. Другая часть - множество ценных исторических источников и рукописей — была

OQ спасена учеными, членами Саратовской архивной комиссии и Общества археологии, истории и этнографии при Самарском государственном универси

86 Мизякпн Л.Т. Черемшан (В старообрядческих скитах.). - Сарашв, 1909; Жилкпи П.В. Старообрядцы на Волге. - Саратов, 1905.

87 Введенский С. Исторический очерк раскола и сектантства в Симбирской губернии. - Симбирск, 1907; Кы-стров С.И. Поморское согласие в Саратовском крае со второй половины XVII столетия до 80-х i г. XIX века. Опыт исторического исследования. - Саратов: Издание В.З.Яксанова, 1923; Арчангелъский Н.А К истории единоверия в Николаевском уезде Самарской губернии. - Самара, 1923.

88 Ряжев A.C. Иргизские старообрядческие общины во второй половине XVIII - первой половине XIX в.: Автореф. дис. . канд. ист. наук / Рос. академия наук. Ин-т рос. истории. - М., 1995; Наумов А. Земли Хвалынском \рамы. - Саратов: Текст, 2004.

89 ГАСарО. Ф. 407. Оп. 2. Д. 961. тете90, в начале 20-х гг. XX в. «Для выяснения наличия в иргизских старообрядческих монастырях исторических документов, древних пергаментов и пр.» в октябре 1921 г. в г. Пугачев были командированы археолог Самарского университета В.В. Гольмстен и заведующий библиотекой Общества археологии ассистент М.Н. Тихомиров91. Часть вывезенных тогда монастырских книг и рукописей, а также «Описание рукописей иргизских монастырей» М.Н. Тихомирова теперь хранятся в отделе редких книг Самарской областной научной библиотеки92. А множество документов о взаимоотношениях монастырей с представителями местной и центральной власти можно найти в Саратовском государственном архиве. Основная их часть собрана в фондах саратовского губернатора, Саратовской духовной консистории и Исторического архива93.

Неопубликованные источники по истории старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья второй половины XIX — начала XX вв. извлечены нами из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива Самарской области (ГАСамО), Государственного архива Саратовской области (ГАСарО), а также фондов Пугачевского филиала Государственного архива Саратовской области (ПФ ГАСарО).

Разработаны материалы «о расколе» фонда Третьего отделения Собственной его императорского величества канцелярии ГАРФ (Ф.109), относящиеся к периоду 1850 - 1879 гг. Информация о староверах Самаро-Саратовского Поволжья содержится в документах «о лицах, обращающих на себя внимание правительства», «о беспорядках и злоупотреблениях духовенства» и др. Департамент полиции МВД также собирал сведения о последователях различных сект и религиозных учений, «если деятельность их носит противоправительственный характер»94. В фондах А.Ф. Кони и П.Н. Милюкова ГАРФ хранятся документы, проливающие свет на проблему формиро

00 ГЛСамО. Р-558. Оп. 1. Д. 40, 49, 58, 61.

9' ГЛСамО. Р-558. Оп. 1. Д. 58. Л. 146.

92 Тихомиров М.Н. Описание рукописей Иргизских монастырей. Рукопись. 1924. Отдел редких книг Самарской областной научной библиотеки.

93 ГАСарО. Ф. 1, 135,407.

94 ГАРФ. Ф. 102. Оп. 226. Д. 12. 4. 3 А. вания законодательства о старообрядчестве в период «золотого десятилетия» (1905 - 1917 гг.) по следующим вопросам: рассмотрение проектов законов о старообрядцах на заседаниях Совета министров в 1906 г.; обсуждение в Государственной Думе поправок к законопроектам «О старообрядческих общинах», «О праве старообрядцев свободно исповедывать и проповедывать свою веру», «О праве старообрядцев учреждать всякого рода просветительные учреждения» и пр.; участие в законотворчестве самих старообрядцев па Всероссийском съезде старообрядцев (1913 г.)95.

Обширный комплекс архивных документов был разработан по Самарской и Саратовской губерниям. Для разработки проблемы отношений старообрядчества исследуемого региона с местной гражданской и светской властью наибольшее количество документов было извлечено из фондов: духовных консисторий96, канцелярий епископов Самарского и Саратовского97, Вольского духовного правления98. Тематика этих документов разнообразна, однако преобладают доносы местного духовенства, отчеты об обысках и конфискациях в моленных и домах старообрядцев, организованных приходскими священниками и исполненных полицейскими командами, а также «ведомости о числе раскольников разных сект» по епархии.

Ценный материал по иргизскому старообрядчеству в 1853-1858 гг. обнаружен в переписке епископа Самарского Евсевия с настоятелем Спасо-Преображенского единоверческого монастыря Иоасафом, хранящейся в ПФ ГАСарО99.

В первой половине сентября 1857 года приступила к работе Временная ревизская комиссия Самарской губернии100, которая осуществляла прием ревизских сказок (сведений о лицах, подлежащих обложению налогами и призыву на военную службу). В ревизских сказках купцов г. Самары 1857

95 ГАРФ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 691, 731; Гам же. Ф. 579. Оп. 1. Д. 2560, 2582.

96 ГАСамО. Ф. 32; ГАСарО. Ф. 135.

97 ГАСамО. Ф. 356; ГАСарО. Ф. 1132.

98 ГАСарО. Ф. 849.

99 ПФ ГАСарО. Ф. 21.

100 Самарские губернские ведомости. 1857. 21 сентября.

1858 гг. представлены сведения о 222 купеческих семействах101. Из них 11 семейств — «поповской секты». Ценность этого источника заключается в том, что сюда включены сведения о составе купеческих семей 3-4 поколений, о вероисповедании, направлении предпринимательства или торговли и даже о грамотности членов семейства. Подобные материалы ревизии саратовского купечества за 1858 г. содержит фонд «Ревизское отделение Саратовской казенной палаты»102.

Ряд источников, представленных выше, могут быть объединены в особую группу как статистические. Это «ведомости о числе раскольников разных сект», составляемые духовными консисториями, духовными правлениями, а также «ревизские сказки».

Со второй половины XIX в. сведения о количестве старообрядцев стали поступать в губернские статистические комитеты. Нами привлечены, систематизированы и представлены в таблице сведения относительно численности старообрядцев по Саратовской губернии фонда статистического комитета

1 т

Саратовского государственного архива (Приложение 1, таблица 2) . В 70-е гг. XIX в. статистические комитеты уже публикуют свои материалы104.

Несмотря на неточность статистических сведений, соотношение численности старообрядцев, проживающих в различных уездах Саратовской и Самарской губерний, зафиксированное по статистическим отчетам, обычно отражает реальную ситуацию и позволяет определить, какие территории были наиболее «заражены расколом».

Главная трудность разработки проблемы вклада старообрядцев в экономику края заключалась в определении принадлежности к староверию того или иного деятеля (прежде всего купеческого сословия). Сведения такого рода были извлечены нами из следующих фондов ГАСамО: «Самарское губернское правление», «Самарский купеческий староста», «Самарская город

101 ГЛСамО. Ф. 170. Оп. 6. Д. 160.

102 ГЛСарО. Ф. 28.

10:5 ГЛСарО. Ф. 421.

101 Материалы к описанию Саратовской губернии. - Саратов: Издание Губернского Статистического Коми-тега / Под ред. Н.Я. Воскобойникова, 1875. С. 19-20. екая управа», «Самарская городская Дума»105; а также из фондов ГАСарО: «Саратовская городская Дума» и «Попечительство общественных имений купцов и мещан г. Саратова»106.

Особую ценность представляют так называемые «черемшанские документы», принадлежавшие настоятельнице Черемшанского монастыря Фели

1П7 цате . В них чередуется пусть официальная, но все же «живая» речь двух противоборствующих сторон: староверов и представителей власти. Благодаря усердию местных чиновников — уездных исправников, судебных приставов и других - мы получаем представление об условиях возникновения и существования центра старообрядчества, о лидерах староверов и их помощниках. Документы, собранные в ходе следствия, содержат сведения о происхождении старообрядцев, описания их внешнего вида, предметов культа и быта, другую ценную информацию.

После получения старообрядцами свободы вероисповедания в 1905 г. многие узаконенные общины воспользовались своими правами: обычным делом строительного отделения Самарского и Саратовского губернских правлений, а также канцелярий губернаторов стало «утверждение к исполнению» проектов молитвенных домов вчерашних «сектантов». Множество документов такого рода соответствующих фондов ГАСамО и ГАСарО были использованы нами в разработке темы «Десятилетие свободы»: организационная деятельность старообрядческих общин».

Таким образом, нами были исследованы документы и материалы 29 фондов вышеназванных архивов.

Кроме архивных документов, для разработки темы настоящего диссертационного исследования были привлечены материалы фондов Пугачевского и Хвалынского краеведческих музеев, отдела редких книг Самарской областной научной библиотеки. Самые ценные из них, на наш взгляд, - рукописи108.

105 ГАСамО. Ф. 1, 146, 153, 170.

106 ГАСарО. Ф. 3, 571.

107 ГАСарО. Ф. 407. Оп. 2. Д. 621,2035.

108 Опись исторических памятников г. Хвалынска, составленная со слов старожилов / Сост. Т.Е. Харчикова. Хвалынск»» краеведческий музей (ХКМ); Симаков Д. Родина моя - Хвалынск. - Куйбышев, 1980. ХКМ.

Законодательные акты. Этот вид источников представлен законами, правительственными указами и постановлениями о «расколе» и правах старообрядцев. Некоторые законодательные акты, касающиеся положения старообрядцев, были найдены в «Полном собрании законов Российской империи»109, другие - в «Законах о раскольниках и сектантах с разъяснением Святейшего Правительствующего Синода и Правительствующего Сената». Из «Свода законов Российской империи»110 нами извлечены законы «О предупреждении и пресечении распространения расколов и ересей между православными» (постановления, запрещающие раскольникам основывать скиты-обители, строить для своих служб церкви, часовни и молитвенные дома, печатать, продавать и ввозить из-за границы старообрядческие книги; о ведении именных списков рождения и смерти раскольников местной полицией, об учете численности раскольников)111. Статьи «о ересях и расколе» второго отдела «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» (1846 г.) опубли1 кованы в 6 томе сборника «Российское законодательство X — XX вв.» ~

Законодательные источники «по расколу» до 1905 г. показывают, как карательные меры сочетались с мерами ограничительного характера. В 1905 -1917 гг. законодательство о старообрядчестве находилось в стадии разработки. В целом эта группа источников отличается высокой степенью достоверности и полноты.

Периодическая печать. Значительную группу источников представляют материалы периодической печати. При работе были привлечены материалы центральной и местной печати, а также старообрядческой периодики.

Епархиальные ведомости», и саратовские, и самарские, публиковали заметки миссионеров в специальных «миссионерских отделах». Беседы, собеседования, размышления местных миссионеров содержат, как правило, мало фактов, однако полны негативных эмоций по отношению к «раскольни

4-77: Тихомиров М. Описание рукописей Иргизских монастырей. Рукопись. 1924. Отдел редких книг Самарской областной научной библиотеки.

10911олное собрание Законов Российской империи. - Спб., 1876. 'Г. ХЫХ. С. 23-30.

1,0 Свод законов Российской империи. - Спб., 1842. Т. XIV. Ч. 4.

111 Там же. С. 189-361.

112 Российское законодательство Х-ХХ вв.: В 9 т. - М., 1988. Т. 6. С. 217. кам». Что касается данных о количестве «раскольников», то здесь сведения миссионеров представляются более независимыми, чем сведения православных священников.

Первые старообрядческие периодические издания появились в небольшом количестве за границей (например, в 1870-х - начале 1880-х гг. в Австрии выходила газета «Старообрядец»). Легальная и систематически издаваемая старообрядческая пресса появляется в России с 1905 г. после введения основ веротерпимости: газета «Слово правды», еженедельник «Церковь» и некоторые другие. Эти издания выходили на средства Рябушинских и некоторых других жертвователей113.

В 1906 — 1907 гг. в Нижнем Новгороде издавался журнал «Старообрядец», который в 1908 — 1909 гг. был продолжен под названием «Старообрядцы». В этом журнале особенно важен материал по истории местных, в основном нижегородских, общин. Примечательно, что современное издание этого журнала (выходит с 1996 г.) вполне сохранило историко-краеведческую направленность.

В 1912 году В.З. Яксанов основал в Саратове ежемесячный поморский журнал «Щит веры» и старообрядческое книгоиздательство, которым было выпущено до 50 разных названий книг в нескольких десятках тысяч экземпляров. Вскоре ежемесячник «Щит веры» стал наиболее авторитетным журналом поморцев в России. В 1913 году по доносу инспектора по делам печати В.З. Яксанов был привлечен к уголовному преследованию за ряд смелых статей в «Щите веры»1141. Несмотря на тяжелое материальное состояние и малое число сотрудников, а также притеснения со стороны власти, В.З. Яксанов редактировал этот журнал до начала Первой мировой войны. В 1917 г., также под редакцией В.З. Яксанова, в Саратове выходил журнал «Старообрядчество и кооперация» (орган Саратовского старообрядческого общества потребителей).

11' В>ргафт С.Г., Ушакоп H.A. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедическо1 о словаря. - М., 1996. С. 217.

114 Голос старообрядческого Поволжья. 1917. № 8. С. 3.

Активное участие в старообрядческой периодической печати принимал член Саратовской ученой комиссии, заведующий старообрядческим училищем С.И. Быстрое, сотрудничая в журналах: «Старообрядческий вестник», «Церковь», «Знаменное пение», «Старообрядческая мысль», «Старая Русь», «Златоструй», «Старообрядец», «Щит веры», «Трезвая Жизнь», «Вести Дня», «Свободная Россия»115. А с выходом в свет газеты «Голос старообрядческого Поволжья» С.И. Быстров принял участие в ее редактировании. В этих журналах и газете им написано до 25 рассказов и около 200 статей по различным вопросам церковно-общественной жизни.

В начале 1918 г. были закрыты все старообрядческие печатные органы, в том числе «Щит веры» и «Голос старообрядческого Поволжья» - ценнейшие источники по истории старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья в 1912-1917 гг.

В целом источники, привлеченные в ходе работы над диссертацией, представляют собой богатый и разнообразный материал для изучения проблем отношений старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья с местной духовной и светской властью, а также вклада староверов региона в экономику и культуру края во второй половине XIX - начале XX вв.

Научная новизна исследования выражена как в самом выборе темы, так и в содержании труда, отличающегося самостоятельным и творческим подходом к решению основных задач исследования. Впервые предметом исследования стали не только взаимоотношения староверов и власти, но также деятельность лидеров старообрядчества и старообрядческих общин в области экономики и культуры исследуемого региона. В рамках настоящей диссертационной работы впервые в отечественной исторической науке:

- комплексно исследуется старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья второй половины XIX - начала XX вв.;

1,5 Там-же. №6. С. 5.

- в научный оборот вводится большое количество новых архивных документов и материалов, ранее неизвестных или малоизвестных научной общественности;

- выявлены многие неизвестные до сих пор фамилии купцов-старообрядцев Самаро-Саратовского Поволжья, определены направления их предпринимательства и торговли, особенности благотворительной деятельности;

- на основе научных методов представлены результаты авторского анализа экономической и культурной деятельности лидеров старообрядчества и старообрядческих общин исследуемого региона.

Научно-практическая значимость исследования и рекомендации. Научно-практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что ее выводы дают возможность более полно и объективно представить особенности экономической и культурной деятельности лидеров старообрядчества и старообрядческих общин Самаро-Саратовского Поволжья в период репрессий (во второй половине XIX в. до октября 1905 г.) и в «десятилетие свободы» (с октября 1905 г. по 1917 г.).

Результаты исследования могут применяться в учебно-воспитательном процессе и научно-исследовательской работе в вузах РФ. Материалы диссертации могут быть использованы в области других общественных наук, в частности в педагогике и экономике. Невозможно воссоздать историю российского предпринимательства, не учитывая важнейший его элемент - старообрядческое купечество. Весомый вклад старообрядческого купечества в экономику и культуру Самаро-Саратовского Поволжья, представленный в настоящем исследовании, может послужить примером успешной предпринимательской деятельности, основанной на традиционных народных этических принципах. Сегодня знание традиций старообрядческой трудовой этики необходимо не менее, чем западно-европейской экономической теории, преподаваемой во всех вузах страны.

Материалы исследования, опубликованные в научных статьях и на самарском старообрядческом сайте, востребованы старообрядцами Самары и Саратова, восстанавливающими историю своих фамилий и приходов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья второй половины XIX-начала XX вв.: вклад в экономику и культуру края"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Во второй половине XIX - начале XX вв. старообрядчество Самаро-Саратовского Поволжья составляло значительную долю населения и играло важную роль в экономическом и культурном развитии региона. Старообрядчество в Самарской и Саратовской губерниях в изучаемый период было представлено множеством согласий и толков. Но в целом преобладали представители «поповщины» - приемлющие священство белокриницкой иерархии и беглопоповцы, что было обусловлено историческими обстоятельствами развития и расцвета старообрядческих монастырей этого направления на р. Иргиз в Саратовской губернии во второй половине XVIII - начале XIX вв. Этим согласиям в настоящей диссертационной работе уделено особенное внимание. Общин разных толков «беспоповщины» в Самаро-Саратовском Поволжье было значительно меньше. Тем не менее рассматривая проблему вклада старообрядчества в экономику и культуру региона, нельзя было обойти вниманием экономическую, просветительскую, общественную деятельность представителей поморского и федосеевского согласий Саратова, Самары, Мелекесса и других городов Самаро-Саратовского Поволжья.

Насильственное обращение иргизских монастырей в единоверие в 1837 - 1841 гг. не уничтожило этот центр старообрядчества, как утверждали многие авторы второй половины XIX в., но лишь раздробило его. Большинство староверов Иргиза осталось жить в своих «раскольничьих» селах, сохраняя как обряды, так и традиции в быту и предпринимательстве. Монахи и монахини монастырей рассеялись по городам и селам Самарской и Саратовской губерний, устраивая тайные скиты и молельни, о чем свидетельствует множество архивных документов.

Главными наследниками славы и продолжателями дела иргизских старообрядческих монастырей стали монастыри на Черемшане, близ Хвалынска. Как в XVIII в. благоприятные географические условия и удаленность от гражданской и духовной власти на Иргизе способствовали расцвету этого старообрядческого центра, так и черемшанский центр складывался «в дачах по р. Черемшанке» и был скрыт от надзора местной полиции лесом и садами. Здесь, как и на Иргизе, были устроены мужские и женские обители, которые поддерживали отношения с другими старообрядческими центрами России. Здесь существовала кафедра и рукополагались епископы во все регионы страны.

В черемшанских монастырях Серапиона и Фелицаты в разные времена пребывали многие старообрядческие епископы: Пафнутий Казанский, Амвросий Саратовский, Кирилл Нижегородский, Паисий, епископ Саратовский и Астраханский, Арсений Уральский, Мелетий Саратовский. Порфирий, епископ Самарский, почти безвыездно жил на Черемшане, где у него была собственная дача с садом. Живя на Черемшане, старообрядческие епископы содействовали популярности монастыря и материальному процветанию: привлекали жертвы, строили за собственный счет храмы и приделы.

Мужскими и женскими белокриницкими монастырями на Черемшане заведывали также попечители из горожан, богатые хвалынские купцы Я.М. Михайлов (городской голова), М.С. Кузьмин, братья П. и Е. Буяновы, В. Абакумов, С. Кащеев, Л. Шикин и др. На них была «записана» земля, а строения переведены на игуменов и других иноков. С 1906 г. собственность монастырей постепенно переводилась на хвалынскую городскую общину старообрядцев австрийского согласия.

Черемшанский старообрядческий центр, безусловно, являлся преемником Иргизских монастырей. Однако черемшанские скиты, в отличие от ир-гизских, не были разрешены и признаны властью и долгое время существовали тайно. Черемшанский центр складывался в условиях жестоких гонений на староверов, формировался нелегально. Его лидеры годами отстаивали право на веру в судах и страдали в заточении. Черемшанские монастыри не были столь богатыми, как иргизские, число их обитателей несравнимо меньше, а храмы до 1884 г. маскировались под хозяйственные и жилые строения.

Однако влияние черемшанекой «Палестины» в старообрядческой среде, слава несгибаемых настоятелей скитов сопоставимы с влиянием и славой Иргиза. Количественные и качественные отличия этих центров обусловлены прежде всего изменением отношения правительственной власти к старообрядчеству в 30-х гг. XIX века.

Согласно утверждению автора настоящего исследования, старообрядческий центр на Иргизе, после обращения монастырей в единоверие в 18371841 гг., раздробился. Другими местами расселения иргизского иночества и сосредоточения старообрядческого населения с середины XIX столетия стали в Саратовской губернии - Хвалынск, Вольск и в меньшей степени сам Саратов; в Самарской губении - Николаевск, Балаково, Мелекесс и Самара. Богатое и влиятельное старообрядческое купечество этих городов внесло заметный вклад в развитие экономики исследуемого региона, прославилось в качестве меценатов, благотворителей и общественных деятелей, украсило храмами и усадьбами родные города, способствовало насаждению просвещения в среде своих одноверцев.

В царствование Николая I было положено начало изучения явления раскола властными структурами. Но фактически все сведения, собираемые духовными консисториями и гражданской властью, достоверными не являлись. Священники и исправники боялись показать большую цифру старообрядческого населения, ибо в таком случае начиналась нескончаемая переписка «о причинах столь быстрого развития раскола. в данной местности, о бездействии власти» и т.п. Местные власти, как правило, показывали прежнюю условную цифру, уменьшая ее понемногу из года в год, демонстрируя этим свое рвение по искоренению раскола. Изучение многочисленных опубликованных и неопубликованных статистических источников позволило выделить районы и населенные пункты Самаро-Саратовского Поволжья с преимущественно старообрядческим населением. Наибольшее распространение старообрядчество получило в Самарской губернии: в Николаевском, Бугу-русланском и Самарском уездах. Из населенных пунктов выделяются большим количеством «раскольников» в Николаевском уезде - г. Николаевск, с. Грачевый Куст, с. Журавлиха, с. Каменка; в Бугурусланском уезде - г. Бу-гуруслан, Слобода Кинельская; в Самарском - с. Новые Костычи. Преимущественно «поморским» было с. Хрящевка Ставропольского уезда, много поморцев числилось также в г. Новоузенск. Спасово согласие преобладало в с. Иловатый Ерик Новоузенского уезда.

В Саратовской губернии наибольшее число староверов проживало в Хвалынске и Хвалынском уезде, в Саратове с уездом, в Вольске с уездом, а таюке в Аткарском, Балашевском, Сердобском и Царицынском уездах.

Проблема взаимоотношений старообрядцев с гражданской и духовной властью, как и проблема статистики старообрядчества, являлась одной из самых сложных как в конфессиональной политике государства, так и в историографии староверия. Из материалов исследования можно заключить, что отношения старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья с местной духовной и светской властью напрямую зависели от изменения правительственного курса в отношении старообрядчества.

Николаевская эпоха для староверия — время гонений «без суда и следствия». Старообрядцы исследуемого региона в этот период были лишены прав избираться на общественные должности, строить молельни, организовывать скиты и монастыри, открывать школы, издавать старообрядческую литературу и т.д. Самым масштабным предприятием в деле борьбы с «расколом» в этот период стало принудительное обращение старообрядцев в единоверие, сопровождавшееся повсеместной конфискацией и передачей единоверцам старообрядческих книг, икон, церковной утвари и храмов.

В 1854 году последовало правительственное распоряжение, что с 1 января 1855 года староверы лишаются права записи в купечество. Это была очередная мера попытки насильственного обращения в единоверие наиболее состоятельной части старообрядчества, имевшая целью лишить староверие благодетелей. Единоверие приняли немногие ревнители старого обряда Caмаро-Саратовского Поволжья. Старообрядческое купечество пережило эту тяжкую меру, потеряв только свои слабые элементы.

На примере материалов исследования автором доказано, что политика открытых репрессий против сторонников старой веры в царствование Николая I не только не дала положительных результатов, но, наоборот, укрепила внутренние связи и силы староверов, а также породила лицемерие и взяточничество в отношениях староверов с духовной и гражданской властью.

Рапорты единоверческих священников, а также сведения о численности и деятельности «раскольников» на Иргизе, собираемые первым Самарским архиепископом Евсевием и чиновниками МВД в середине XIX в., доказывают, что в «раскольничьих» селах Николаевского и Новоузенского уездов через 12-14 лет после обращения Иргизских монастырей в единоверие количество староверов не уменьшилось и остались те же «путеводители раскола» -богатые купцы-старообрядцы.

Несмотря на то что сельские священники ежегодно рапортовали о своих успехах в деле обращения из «раскола» в православие, численность старообрядчества Самаро-Саратовского Поволжья во второй половине XIX в. постоянно росла. Подтверждением этому факту служат сведения чиновников МВД, миссионеров. В 1850 г., согласно официальным сведениям МВД, Саратовская губерния занимала четвертое место в стране по масштабам «зараженности расколом» и особенно «славилась» укрывательством между «раскольниками» беглых и беспаспортных.

В 1859 году III Отделение С.Е.И.В. Канцелярии проводило тщательное расследование «о беспорядках и злоупотреблениях духовенства Самарской губернии». Результаты расследования высветили важнейшие причины роста «раскола» в Самарской губернии: безграмотность сельских священников, недостаточность их легальных средств к существованию, отсюда взяточничество и «деспотическое отношение к старообрядцам в приходах». Сам обер-прокурор Святейшего Синода утверждал тогда в одном из писем: «Вообще между священниками сих уездов (Николаевского и Новоузенского. - С.О.) принято, так сказать, понятие, что получить по особенному ходатайству приход, где живут старообрядцы, значит получить место доходное»760.

Ощутимые для староверов изменения и в государственной, и в-синодальной политике в- сторону смягчения» начинаются с последней четверти XIX в:, когда старообрядцам законами 1874 иЛ883 гг. постепенно возвращается. часть гражданских прав. В 80-е гг. XIX в. намечается также стойкая тенденция к замене силовых методов борьбы с «расколом» на «увещевательные».

Главным.результатом работы над проблемой вклада старообрядческого купечества в экономику и культуру Самаро-Саратовского Поволжья мы полагаем-доказательство широкого представительства старообрядчества1 в купечестве Самары, Николаевска, Балакова, Мелекесса, Саратова, Вольска, Хвалынска. Во второй половине XIX - начале XX вв., до утверждения Манифеста 1905 г., некоторые купцы-староверы этих городов достигли больших высот в предпринимательстве и далее на общественных должностях, вопреки ограничительной и, временами, дискриминационной политике правительства по отношению к старообрядцам.

Храмостроительство, устройство школ и богаделен для староверов было запрещено и имело место лишь в исключительных случаях, как, например, постройка горинского храма и. богадельни в Саратове. Тем не менее купцы-старообрядцы украсили вышеназванные города региона своими усадьбами. Многие из этих купеческих домов по сей день служат городам и являются,их историческими памятниками.

Поворотным моментом в истории старообрядчества стало дарование староверам в 1905-1906 гг. практически всех гражданских и религиозных прав. Только тогда ревнители старой веры как исследуемого региона, так и по всей России, «отписные» и формально принадлежащие к православию, получили возможность легализовать свою конфессиональную принадлежность.

760 ГАРФ. Ф. 109. 1-я экспедиция III отделения. 1859. Д. 35. Ч. 8. Л. 6.

Короткого периода «золотого десятилетия» старообрядчества, начавшегося после утверждения указа 17 апреля 1905 г., было достаточно, чтобы получить возможность сравнить результаты деятельности староверов исследуемого региона в условиях репрессий и в условиях свободы. Размеры вклада купцов-старообрядцев в экономику и культуру Самаро-Саратовского Поволжья в 1905 - 1917 гг. несравнимо больше их вклада за более чем полувековой предшествующий период репрессий.

Безусловно, с получением многих гражданских прав в 1905 - 1906 гг. староверы-предприниматели получили дополнительные источники прибыли. В целом по стране и на примере Самарской и Саратовской губерний в частности впечатляют активность, изобретательность, присущие старообрядческой деятельности в период «десятилетия свободы», а также размеры вложений в строительство храмов, учреждение богаделен и приютов, организацию школ, старообрядческой печати. Основываясь на материале исследования, можно предположить, что значительная или даже большая часть доходов старообрядцев-предпринимателей в предшествующий период репрессий тратилась на обеспечение минимума свободы вероисповедания: укрывательство «беглых» и «своих» священников, беспрепятственного проведения богослужения посредством дачи взяток священникам и чиновникам разных уровней власти.

Подводя итоги работы по проблеме выявления условий и результатов организационной и политической деятельности общин и старообрядческих комитетов в «десятилетие свободы», следует признать, что старообрядческие общины Самаро-Саратовского Поволжья в этот период продемонстрировали особенную активность и впечатляющие результаты. Материалы настоящего диссертационного исследования позволяют утверждать, что деятельность старообрядческих общин исследуемого региона была вполне организована еще до получения ими юридического статуса и прав: общины имели руководителей, сформированную сферу деятельности, способы решения поставленных задач, средства на общественные нужды и т.п. С получением юридических прав старообрядческие общины максимально активизировали свои функции, применяя богатый опыт для реализации новых возможностей в строительстве храмов, устройстве богаделен, школ.

Что касается политической деятельности старообрядцев, то в этой сфере старообрядцам исследуемого региона приходилось начинать все с нуля, т.к. ранее староверы провинции не только не имели доступа к политике, но даже общественные должности занимали относительно немногие из них.

Период политической активности старообрядцев Самаро-Саратовского Поволжья, с точки зрения автора настоящей работы, был ограничен 1917 годом. Февральская революция и свержение самодержавия активизировали политическую деятельность староверов; главный политический орган старообрядцев Саратовской губернии - Старообрядческий Комитет - был создан 29 августа 1917 г. До прихода к власти большевиков Комитет успел лишь наметить ближайшие задачи политического, экономического, просветительского планов - создание старообрядческой газеты, выборы делегатов в Учредительное собрание, открытие школ, кооперативов, мастерских труда, кредитных учреждений и приступить к реализации этих задач. Октябрьский переворот 1917 года и последовавший за ним роспуск Учредительного собрания означали для русских староверов конец «эпохи свободы» и начало «эпохи террора».

В 1905-1917 гг. старообрядцы Самаро-Саратовского Поволжья убедительно продемонстрировали эффективность и актуальность старообрядческой предпринимательской этики. Принципы нравственности и трудолюбия, лежащие в ее основе, не препятствовали принятию предпринимателями-старообрядцами экономических новшеств. Сохраняя традиции в быту, производстве и торговле, купцы и другие члены старообрядческих общин участвовали в развитии кооперации, системы кредитования, банковской сети в России.

Говоря о вкладе старообрядцев Самаро-Саратовского Прволжья в культуру края, мы подразумеваем прежде всего их культурно-духовный подвиг в деле сохранения «старого обряда», традиций и обычаев «отцов и дедов», памятников культуры: храмов, тысяч древних книг, икон.

Старообрядцы исследуемого региона сыграли также важную роль в деле народного просвещения как во времена бесправия староверия, так и в период относительной свободы в 1905 - 1917 гг. купцы-старообрядцы Хвалынска, Саратова, Николаевска, Балакова, Мелекесса и Самары внесли весомый вклад в архитектуру своих родных городов - их дома, магазины, гостиницы поныне украшают главные торговые улицы городов. А сохранившиеся старообрядческие храмы, построенные на средства купцов и других представителей старообрядческих общин, либо действуют как православные, либо возвращаются старообрядческим приходам.

Список научной литературыОбухович, Светлана Анатольевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Неопубликованные источникиа) Материалы фондов . Государственного архива Российской Федерации

2. Ф. 102. Департамент полиции МВД

3. Ф. 109. Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии

4. Ф. 564. Кони Анатолий Федорович

5. Ф. 579. Милюков Павел Николаевичб) Материалы Фондов Государственного архива Самарской области

6. Фонд 1. Самарское губернское правление

7. Фонд 32. Самарская духовная консистория

8. Фонд 146. Самарский купеческий староста

9. Фонд 153. Самарская городская управа

10. Фонд 170. Самарская городская Дума

11. Фонд 356. Канцелярия Самарского епископав) Материалы фондов Государственного архива Саратовской области

12. Фонд 1. Канцелярия Саратовского губернатора

13. Фонд 2. Саратовское губернское правление

14. Фонд 3. Саратовская городская Дума

15. Фонд 28. Ревизское отделение Саратовской казенной палаты

16. Фонд 135. Саратовская духовная консистория

17. Фонд 176. Саратовское губернское по делам об обществах присутствие МВД

18. Фонд 407. Документы и дела исторического архива

19. Фонд 421. Саратовский губернский статистический комитет

20. Фонд 571. Попечительство общественных имений купцов и мещан г. Саратова

21. Фонд 656. Строительное отделение Саратовского губернского правления

22. Фонд 849. Вольское духовное правление

23. Фонд 1132. Епископы Саратовские и Царицынскиег) Материалы фондов Пугачевского филиала Государственного архива Саратовской области

24. Ф.21. Спасо-Преображенский мужской монастырь Самарской духовной консистории 1831-1900 гг.д) Рукописи

25. Опись исторических памятников г. Хвалынска, составленная со слов старожилов / Сост. Т.Е. Харчикова. Хвалынский краеведческий музей (ХКМ).

26. Симаков Дмитрий. Родина моя Хвалынск. - Куйбышев, 1980. ХКМ. 4-77.

27. Тихомиров М. Описание рукописей Иргизских монастырей. Отдел редких книг Самарской областной научной библиотеки.1.. Опубликованные источникиа) Законодательные акты

28. Закон РСФСР о свободе вероисповеданий // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 240. С. 284-292.

29. Законы о раскольниках и сектантах с разъяснением Святейшего Правительствующего Синода и Правительствующего Сената. 2-е изд., испр. и доп. М.,1903. - 226 с.

30. Полное собрание Законов Российской империи. Спб., 1876. Т. ХЫХ.

31. Российское законодательство Х-ХХ вв.: В 9 т. М., 1988. Т. 6.

32. Свод законов Российской империи: В 15 т. Спб., 1842. Т. XIV. Ч. 4.

33. Свод законов Российской империи: В 15 т. Спб., 1857. Т. XIV.

34. Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. №4465. С. 7666-7678.б) Статистические источники

35. Адрес-календарь и памятная книжка Самарской губернии на 1865 год. -Самара: Губернский статистический комитет, 1865.

36. Адрес-календарь Самарской губернии на 1905 год. Самара: Губернский статистический комитет, 1905.

37. Материалы к описанию Саратовской губернии / Под ред. Н.Я. Воско-бойникова. Саратов: Губернский статистический комитет, 1875.

38. Статистика землевладения. 1905 г. Вып. 28. Самарская губерния. -Спб., 1906.

39. Статистические сведения о старообрядцах. Спб.: Деп. духовных дел М-ва внутренних дел, 1912. - 25 с.в) Отчеты

40. Отчет о приходе и расходе денежных сумм Саратовского старообрядческого молитвенного храма Покрова Богородицы. Саратов: Типолитография Т.С. Феоктистова, 1908.

41. Отчет о приходе и расходе денежных сумм Саратовского старообрядческого молитвенного храма Покрова Богородицы. Саратов: Типолитография Т.С.Феоктистова, 1910.

42. Отчет Хвалынской городской управы с приложениями за 1909 год. -Хвалынск: Типография Н.К. Платонова, 1910.

43. Саратовская старообрядческая богадельня имени Императора Александра II (По поводу 25-летия ея существования). Саратов, б.г.г) Журналы

44. Исторический Вестник. 1855. Кн.VII; 1880. № 11.

45. Самарские епархиальные ведомости. 1869-1870, 1895.

46. Саратовские епархиальные ведомости. 1888-1890.4. Слово Церкви. 1914.

47. Старообрядческая мысль. 1912. № 12.6. Щит веры. 1912-1914.

48. Церковный вестник. 1888. № 10.д) Газеты

49. Голос старообрядческого Поволжья. 1917.2. Самарская газета. 1903.

50. Самарские губернские ведомости. 1853, 1857.4. Самарский курьер. 1905.1П. Библиографический списока) Дореволюционные издания

51. Андреев В.В. Раскол и его значение в народной русской истории: Исторический очерк. Спб.: Тип. М. Хана, 1870. - 416 с.

52. Барсов Е.В. Новейшие исследователи русского раскола. М.: Изд. ред. Правосл. Обозрения, 1873.

53. Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола. В 5 т. Спб., 1908-1909.

54. Бороздин А.К. Русское религиозное разномыслие. Спб.: Прометей, 1907. - 236 с.

55. Варадинов Н.В. История Министерства Внутренних Дел. Спб., 1863. Кн. 8.-656 с.

56. Добротворский И.М. Исторические сведения об Иргизских монастырях до обращения их к единоверию? // Православный собеседник. 1857. Кн; Ш С. 376-481; Кн:Ш1С. 519-590;

57. Добротворский И.М. Обращение" Иргизских монастырей» к единоверию // Православный собеседник. 1858; № 1. С. 231-261.

58. Дубакин Д(, Обращение Иргизских раскольничьих монастырейш единоверие// СЕВ. 1883. № 1, 2,4, 6-8, 10',- 13, 14. 16, 17, 19, 21.12: ЕланскишВЖ., Смирнов A.B. Описание архива бывшего Вольского духовного правления // Труды СУАК. Вып. 2. Саратов, 1888.

59. Жилкин И. Старообрядцы; на Волге. Саратов: Тип. Самсонова, 1905:-74 с,

60. Каптерев Н.Ф; Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович: В 2 т. -Mi: ИздтВо Спасо-Преображенского монастыря, 1996:

61. Кельеиев В: Сборник правительственных сведений о раскольниках. ВытГ-41 Т. Ш. Лондон, 1860-1862!

62. Кириллов И.И. Статистика'старообрядчества: Mi, 1913:

63. Костомаров Н. История раскола у раскольников // Вестник Европы. 1871. № 4, апрель. С. 469-536:

64. Лебедев А. К истории старообрядчества на Иргизе. М., 1911. - 23 с.

65. Лебедев А. Материалы: для? истории- раскола в Поволжье: краткий! очерк истории Иргизских раскольничьих монастырей; Саратов:. Тип. Союза печатного дела; 1910h- 37 с.

66. Леопольдов А.Ф. О расколе по Саратовской епархии // Труды СУАК. 1903. №23.

67. Макарий (Булгаков). История русского раскола, известного под именем старообрядства. Спб.: Тип. Королева и комп., 1855. - 376 с.

68. Макаров В.Е. Очерк истории Рогожского кладбища. М., 1911.

69. Мельников П.И. (Андрей Печерский) Счисление раскольников // Русский вестник. 1868. № 2. С. 403-442.

70. Мельников П.И. (Андрей Печерский) Очерки поповщины // Собр. соч.: В 8 т. Т.7. М.: Правда, 1976.

71. Мельников П.И. Раскольничьи секты в России // Исторический вестник. 1885. №7. С. 41-63.

72. Мельников Ф. Старообрядчество в минувшем году // Церковь. 1914. №5. С. 110-133.

73. Мизякин Л.Т. Черемшан (В старообрядческих скитах). Саратов: Тип. «Саратовского листка», 1909. - 63 с.

74. Мордовцев Д.Л. Последние годы Иргизских раскольничьих общин // Дело. 1872. № 2 4.

75. Попов Н.И. Сборник для истории старообрядчества: В 2 т. Т. 2. Исторические очерки беглопоповщины на Иргизе с 1762 по 1866 гг. Вып. 5. -М., 1866.

76. Пругавин A.C. Значение сектантства в русской народной жизни // Русская мысль. 1881. № 1.

77. Пругавин A.C. Раскол и его исследователи // Русская мысль. 1881. № 2. С. 332-357.

78. Пругавин A.C. Русские сектанты до закона 3 мая 1883 года // Русская мысль. 1883. № Ю. С. 213-252; № И. С. 266-297.

79. Ростовский Д. (Туптало). Розыск о раскольнической брынской вере, о учении их, о делах их и изъявление, яко веро их не права, учение их душевредно и дела их не богоугодны. М.: Синод, тип., 1824. - 643 с.

80. Сенатов В.Г. Философия истории старообрядчества. Вып 1. М.: Союз старообрядческих начетчиков, 1908. - 104 с.

81. Смирнов П.С. История русского раскола старообрядства. Спб.: Тип. гл. упр. уделов, 1895. - 276 с.

82. Смирнов П.С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII века. Спб: Тип. Меркушева, 1909.39. «Современный раскол» (Повременные выпуски). Т.1. / Под ред. В.М. Скворцова. Спб.: Изд. «Миссионерского обозрения», 1903.

83. Соколов Н.С. Раскол в Саратовском крае. Опыт исследования по неизданным материалам. Поповщина до пятидесятых годов настоящего столетия. Саратов: Тип. Н.П. Штерцер и К, 1888. - 478 с.

84. Субботин Н.И. Материалы для истории раскола за первое время его существования: В 8 т. М., 1878-1890.

85. Субботин Н.И. Происхождение белокриницкой иерархии. М., 1874.

86. Труды Саратовской ученой архивной комиссии (СУАК). Вып. 2. -Саратов, 1888.

87. Труды Саратовской ученой архивной комиссии (СУАК). Вып. 30. -Саратов, 1913.

88. Тулупов Т.С. О старообрядческих общинах. Саратов: Сотрудник школы, 1916. - 20 с.

89. Щапов А.П. Земство и раскол. Спб., 1862.

90. Труды Перваго Всероссийскаго съезда по Народному Образованию христиан-старообрядцев поморцев, проходившем в Двинске (Витебской губ.) 3-5 июля 1911 г. Под ред. В.З Яксанова М.: Совет Соборов христиан-поморцев, 1912. - 153 с.

91. Щапов А.П. Земство и раскол. Спб., 1862.

92. Швецов К. Хвалынская старообрядческая община // Церковь. 1910. №45. С. 1118-1123.

93. Швецов К. Черемшан // Церковь. 1910. С. 935-944.

94. Яксанов В.З. Старообрядчество и просвещение: Доклад, читанный на 1-м Всероссийском съезде старообрядцев по народному образованию в Двинске (Витебской губ.) 3-5 июля 1911 г. Саратов: Тип. «Энергия», 1912. - 18 с.б) Издания советского периода

95. Архангельский H.A. К истории единоверия в Николаевском уезде Самарской губернии. Самара, 1923.

96. Богомолова М.В., Кобяк H.A. Описание певческих рукописей XVII -XX вв. Ветковско-стародубская коллекция МГУ // Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982. С. 135-152.

97. Бонч-Бруевич В.Д. Раскол и сектантство в России (доклад В.Д. Бонч-Бруевича второму очередному съезду РСДРП) // Избр. соч.: В 3 т. Т.1. -М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 153-154.

98. Быстров С.И. Поморское согласие в Саратовском крае со второй половины XVII столетия до 80-х гг. XIX века. Опыт исторического исследования. Саратов: Изд. В.З. Яксанова, 1923. - 83 с.

99. Валеев В.Х. Из истории саратовских церквей: Крат. ил. справ. Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1990. - 205 с.

100. Гагарин Ю.В. Старообрядцы. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1973. -143 с.

101. Гераклитов A.A. История Саратовского края в XVI XVII вв. - Саратов: Друкар, 1923. - 376 с.

102. Гусева Э.К. Старообрядческое исскуство на Брянщине и Гомелыцине // Из истории фондов научной библиотеки Московского университета. -М., 1978. С. 43-53.

103. Долотов А. Церковь и сектантство в Сибири. Новосибирск, 1930.

104. Елеонская A.C. Русская публицистика второй половины XVIII в. М., 1978.

105. Заволоко И.Н. История Церкви Христовой. Рига: Изд. центр. Совета Древлеправославной Поморской церкви Латвии, 1990. - 160 с.

106. Зеньковский С. Русское старообрядчество: духовные движения семнадцатого века. М.: Церковь, 1995. - 528 с.

107. Карцов В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России: Спецкурс. Ч. I, П. Калинин: Калин, гос. ун-т, 1971. -208 с.

108. Карцов В.Г. Социальные основы и роль старообрядчества в антифеодальном движении // Из прошлого и настоящего Калининской области: Историко-краеведческий сборник. М.: Московский рабочий, 1965. С. 86-124.

109. Катунский А.Е. Старообрядчество. М.: Политиздат, 1972. - 120 с.

110. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. XIX в. М., 1978.

111. Кремлева И.А. Отмирание старообрядчества в заволжской деревне: Материалы этногр. исследований // Советская этнография, 1974. № 6. С. 87-94.

112. Лащук Л.П. Старообрядчество на территории Коми АССР // Вопросы атеистической пропаганды: Сб. ст. Сыктывкар, 1861. С. 67-78.

113. Малышев В.И. Усть-Цилемские рукописи XVII-XLX вв. исторического, литературного и бытового содержания // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. Т. XVII. -М.-Л., 1961. С. 25-36.

114. Миловидов В.Ф. Современное старообрядчество. М., 1979.

115. Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. М.: Мысль, 1969. - 112 с.

116. Миловидов В.Ф. Старообрядчество и социальный прогресс. М.: Знание, 1983. - 64 с.

117. Мотицкий В.П. Современное старообрядчество Забайкалья: прошлое и настоящее.- Улан-Удэ, 1976.

118. Никольский Н.М. История русской церкви. М.: Политиздат, 1988. -448 с.

119. Подмазов A.A. Старообрядчество в Латвии. Рига, 1970.

120. Подмазов A.A. Церковь без священства. Рига: Лиесма, 1973. - 168 с.

121. Покровский H.H. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. Новосибирск: Наука, 1974.

122. Пушкарев С. Историография старообрядчества // Журнал Московской Патриархии. 1998. № 7. С. 3-43.в) Издания постсоветского периода

123. Ананьич Б.В. Предпринимательство в России (Религиозный аспект) // Экономическая история России XIX-XX вв.: современный взгляд: Сб. ст. / РАН. Отв. ред. В.А. Виноградов. М.: РОССПЭН, 2001. С. 243253.

124. Балакерская Г.Г. Этика труда в старообрядчестве // Алтарь России. Вып. I. Большой камень, 1997. С. 15-27.

125. Брянцев М.В. Концепция труда в расколе. Старообрядчество как историко-культурный феномен // Материалы международной научно-практической конференции. Гомель, 2003. С. 56-65.

126. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М.: Церковь, 1996.-318 с.

127. Ершова О.П. Старообрядчество и власть. М.: Уникум-центр, 1999. -203 с.

128. Жилкина 3., Маркушина С. Два века классицизма // Памятники отечества. Вольная губерния. 1996 / Альманах. № 40. С. 63-65.

129. Жуков А.Н., Мельникова Н.В. Культовое зодчество Самары // Самарский краевед. Самара, 1995. С. 102-115.

130. Зарубина H.H. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. М.: Магистр, 1998.

131. Историко-культурная энциклопедия Самарского края. Персоналии. А-Д. Самара, 1993.

132. Историко-культурная энциклопедия Самарского края. Персоналии М-См. Самара, 2000.

133. Историко-культурная энциклопедия Самарского края. Персоналии Со-Я; дополнения. Самара, 1995.

134. Карпов С.П. Научное и педагогическое значение археографических исследований Московского университета // Мир старообрядчества. Вып. 4. Живые традиции: Сб. науч. тр. / Отв. ред. И.В. Поздеева. М., 1998. С. 5-12.

135. Касимов Ф. История Мелекесса и его окрестностей. Димитровград: Пойнт, 1996. - 152 с.

136. Керов В.В. Династии старообрядцев-предпринимателей. Гучковы // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 2. М., 1995. С. 22-25.

137. Керов В.В. Конфессионально-этические факторы старообрядческого предпринимательства // Экономическая история России XLX-XX вв.:современный взгляд / Отв. ред. В.А. Виноградов. М.: (РОССПЭН), 2001. С. 243-253.

138. Керов В.В. Превращение Москвы в центр старой веры: к вопросу о соотношении духовного и экономического развития старообрядчества // Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы. М., 1998. С. 82-85.

139. Колядина A.M. Иргизские старообрядческие монастыри в XVIII начале XIX века как один из важнейших центров книжной культуры Поволжья // Самарский край в контексте российской истории: Сб. ст. -Самара, 2001. С. 20-26.

140. Макаров В.Е. Очерк истории Рогожского кладбища в Москве // История Рогожского кладбища. М., 1995. С. 36-45.

141. Макаров И.Ю. Экспедиция Ю.К. Арсеньева в Новгородскую губернию 1853 1854 годов. (К вопросу о статистическом исследовании старообрядчества в России) // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 3. - М., 1995. С. 2-7.

142. Наумов А. Земли Хвалынской храмы. Саратов: Текст, 2004. - 144 с.

143. Непочатых В. Райский уголок // Памятники отечества. Вольная губерния. Альманах.1996. № 40. С. 74-80.

144. Непочатых В. Строка Руси Великой // Хвалынск. Портрет города. Краеведческие очерки. М.: Прогресс-Плеяда, 2001. С. 204-245.

145. Непочатых В.А. Хвалынск. Краткая история и достопримечательности. Саратов: Приволж. кн. изд-во, 2000.

146. Новиков А.П., Барзилов С.И. Святители земли русской. Биографические очерки Саратовских архиереев (1799-1832 гг.). Саратов, 2000.

147. Полозов С.П. Из истории прииргизкого старообрядчества XVIII-XIX вв: // Вопросы музыкознания и музыкального образования. Новокузнецк, 2004. С. 23-45.

148. Попова Н. Балаковский модерн // Памятники отечества. Вольная губерния. Альманах. 1996. № 40. С. 88-97.

149. Прозоров И.А. История старообрядчества. М.: Третий Рим, 2002. -227 с.

150. Расков Д.Е. Купцы-староверы в экономике Санкт-Петербурга // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 8. М., 2000. С. 15-32.

151. Расков Д.Е. Старообрядческое предпринимательство: попытки теоретического осмысления // Старообрядчество: история, культура, современность. Материалы. М., 1998. С. 86-90.

152. Рощин М.Ю. Старообрядчество и труд // Генезис кризисов природы и общества в России. Вып. 2. М, 1994. С. 128-134.

153. Ряжев A.C. Епископ Иаков о поволжских старообрядцах // Самарский краевед: Историко-краеведческий сборник / Сост. А.Н. Завальный. -Самара, 1994. С. 21- 35.

154. Рыков Ю.Д. Новонайденная Повесть о разорении Иргизского Средне-Никольского монастыря в 1837 г. // Старообрядчество в России (XVII -XX века): Сб. науч. тр. / Отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 301- 313.

155. Самарская летопись: Очерки истории Самарского края с древнейших времен до начала XX века: В 2 кн. / Под ред. П.С. Кабытова, JI.B. Храмкова. Кн. 2. Самара, Изд-во Самарский университет, 1993.

156. Семенов В.Н., Семенов H.H. Саратов купеческий. Саратов: Изд-во журн. «Волга», 1995. - 350 с.

157. Семенова A.B. Национально-православные традиции в менталитете купечества // Старообрядчество: история, культура, современность: Тезисы. М., 1997. С. 53-55.

158. Седов А. Старообрядчество и предпринимательство // Старообрядец.-Н. Новгород, 1997. № 6. С. 6.

159. Старцев A.B. Хозяйственная этика старообрядчества // Старообрядчество: история и культура: Сб. науч. тр. Вып. 1 / Под ред. JT.C. Дементьевой Барнаул: Изд-во БГПУ, 1999. С. 138-140.

160. Терехин С. Хвалынск. Архитектурный путеводитель // Хвалынск. Портрет города. Краеведческие очерки. М.: Прогресс-Плеяда, 2001. С. 88-117.

161. Хапилин К. Кузьмичи в Хвалынске // Гонец. 1992. № 5. С. 55-57.

162. Чернышов Е. Революционный историк-демократ А.П. Щапов (18301876 гг.) //Вопросы истории. 1951. № 8. С. 37-45.

163. Шапиро A.JI. Историография с древнейших времен до 1917 года. М.: Культура, 1993.

164. Шахов М.О. Старообрядческое мировоззрение: религиозно-философские основы и социальная позиция. М., 2001. - 263 с.

165. Шилов К. Гений Хвалынской земли // Хвалынск. Портрет города. Краеведческие очерки. М.: Прогресс-Плеяда, 2001. С. 117-189.

166. Щапов Я.Н. Книга у старообрядцев как явление культуры // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1992. С . 12-17.

167. Якунин В.Н. История Самарской епархии в портретах ее архиереев. -Тольятти, 1999.д) Диссертационные исследования

168. Данилко Е.С. Механизмы самосохранения русских и финно-угорских старообрядческих общин Урало-Поволжья: Автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 2007.

169. Дутчак Е.Е. Старообрядческое согласие странников: вторая половина XIX XX вв.: Дис. . канд. ист. наук. - Томск, 1994. - 276 с.

170. Машковцева B.B. Конфессиональная политика государства по отношению к старообрядцам во второй половине XIX начале XX вв. (на материалах Вятской губернии): Дис. . канд. ист. наук. - Ижевск, 2002. - 254 с.

171. Наградов И.С. Государственно-церковная конфессиональная политика и ее влияние на развитие старообрядчества в 1855 феврале 1917 гг. (на материалах Костромской и Ярославской губерний): Ав-тореф. дис . канд. ист. наук. - Кострома, 2005. - 28 с.

172. Прокофьева Н.В. Старообрядчество Верхнего Поволжья в конце XVIII начале XX вв.: Дис. . канд. ист. наук. - Ярославль, 2001. -342 с.

173. Ряжев A.C. Иргизские старообрядческие общины во второй половине XVIII первой половине XIX вв.: Дис. . канд. ист. наук. - М., 1995. -299 с.

174. Хохлова Т.А. Старообрядчество и развитие рыночного уклада в России (XVIII начало XX вв.): Автореф. дис. . канд. экон. наук. - М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997.236