автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Стихия воды в лирике А.С. Пушкина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Стихия воды в лирике А.С. Пушкина"

На правах рукописи УДК 821 161 1+82-1

ДМИТРИЕВА Ульяна Михайловна

СТИХИЯ ВОДЫ В ЛИРИКЕ А.С. ПУШКИНА

Специальность 10 01 01 - русская литература (филологические науки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

i17 лен гт

Новосибирск 2009

003489408

Работа выполнена на кафедре русской литературы и теории литературы государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Новосибирский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук

Чумаков Юрий Николаевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Ходанен Людмила Алексеевна,

кандидат филологических наук Проскурина Елена Николаевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Томский государственный

университет»

Защита состоится 24 декабря 2009 года в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212 172 03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» по адресу 630126, г Новосибирск, ул Вилюйская, 28

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет»

Автореферат разослан « » ноября 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

ЕЮ Булыгина

Общая характеристика работы

Вопрос о «стихиях» в творчестве Пушкина далеко не нов О соотношении стихийности и гармонии, хаоса и космоса у Пушкина размышляли Ап Григорьев, А Блок, А Белый, В Ходасевич и др, и само пушкинское творчество нередко описывается посредством метафор природных стихий М О Гершензон отвел господствующую роль в поэтической системе Пушкина гераклитовской стихии огня, Б А Грифцов родиной пушкинских образов называл водную стихию В последнее время тема «стихий» получила новый поворот в мифопоэтических исследованиях; в нашем случае особенно важны работы В Н Топорова, в которых поставлен вопрос не только об изучении «поэтических» комплексов в поэзии, о способах «эксплицирования» тех или иных «внепоэтических» реальностей в поэтическом тексте, но и об изоморфизме трех планов плана выражения, содержания и референтно-денотативной сферы Именно этот поворот в изучении «водного» комплекса мотивов в творчестве Пушкина обусловливает актуальность представленного диссертационного исследования

О том, что одни и те же явления природы у гениальных поэтов оказываются совершенно разными, отчетливо сказал еще А Белый Сравнивая природные картины Пушкина, Тютчева, Баратынского, он увидел «три природы» в их творчестве и предложил метод статистики «существительных, прилагательных и глаголов», а также образов и красок того или иного поэта, в качестве одного из способов войти «в глубочайшие ходы и их душ и в тончайшие нервы творчеств» Поставленная А Белым задача по-настоящему не выполнена до сих пор Но в пушкинистике многое сделано в этом направлении необычайно ценным справочником является «Словарь языка Пушкина», позволяющий делать важные выводы о пушкинской картине мира, исходя из его «суммы слов», водные, а точнее, морские мотивы подробно обсуждались в качестве «байронических» (Б В

Томашевский, О А Проскурин, М Гринлиф, А Долинин и др), пристальное внимание привлек образ наводнения в поэме «Медный всадник» (НВ Измайлов, Л В Пумпянский, В Н Топоров, Ю М Лотман, И Л Альми, М Н Виролайнен и др ), детально описана гидротопика романа «Евгений Онегин» (Ю Н Чумаков, А С Янушкевич), А Д Григорьева охарактеризовала перифрастические наименования реалий водного пространства в поэтической фразеологии Пушкина Однако лирика Пушкина в отношении «водного комплекса» еще не стала предметом монографического изучения - это и определяет научную новизну работы

Объектом исследования выступает поэтический универсум Пушкина, представленный группой мотивов «водного» комплекса Исследование представляет собой анализ лирических текстов, включающих в себя эти мотивы, проявляющиеся на разных уровнях — от фонической организации до композиции Водная образность пушкинской лирики рассматривается в контексте русской поэзии XVIII — XX вв

Предметом исследования является пушкинский «мифологизм» в изображении водной стихии, включая не только образы воды морской, речной и т.п, но и различные ее природные и метафорические преображения (снег, лед, стекло, кристалл и т д ), а также способы репрезентации «водного комплекса», такие, как ритмико-звуковой, композиционный и тд В представленной работе пристальное внимание уделяется и плану содержания в изображении водной стихии, и плану выражения, и референтно-денотативной сфере

Материал исследования - лирика Пушкина южные элегии, кавказские стихотворения, дружеские послания, антологическая лирика, «Осень», некоторые строфы «Евгения Онегина», в которых находит выражение «водный» комплекс

Цель диссертационного исследования - рассмотрение наиболее архетипически нагруженных мотивов пушкинского «водного» комплекса,

включающего в себя множество природных и метафорических преображений «водной» семантики

Цель исследования определяет его задачи:

1) отбор ряда текстов, являющихся наиболее репрезентативными по отношению к «водному» комплексу в творчестве Пушкина;

2) выделение наиболее значимых мотивов «водного» комплекса в лирике Пушкина,

3) всесторонний историко-литературный, интертекстуальный и «формальный» анализ отобранных текстов, с выявлением сложного движения и преображения «водной» семантики,

4) выявление основных оппозиций «водного» комплекса, таких, как статика — динамика, твердое - текучее, граница — безбрежность и т д,

5) анализ мотива плавания / морского путешествия / корабля и его связей через психологический параллелизм со сферой поэтического творчества

Методологическая основа диссертационного сочинения определена прежде всего историко-литературным и интертекстуальным подходом, представленным в исследованиях таких пушкинистов, как В.Э. Вацуро, Г А Гуковский, Н В Измайлов, Ю М Лотман, Б В Томашевский, Ю Н Тынянов, Ю Н Чумаков, в анализе особенностей словесного воплощения водной стихии в лирике Пушкина мы опирались на теоретические представления о поэтическом языке, разработанные в трудах тех же ученых, а также АД Григорьевой, Т И Сильман и др В выделении мифопоэтической компоненты творчества Пушкина мы руководствовались работами Г. Башляра, ХЭ Керлота, Ю С Степанова, В Н Топорова, М Элиаде и др

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в изучении мифопоэтического компонента поэзии Пушкина учитываются и развиваются результаты исследований историко-литературного, лингвистического и интертекстуального характера

Практическая значимость Материал диссертации может быть использован в учебно-педагогической практике в вузовском преподавании при проведении занятий по курсу истории русской литературы первой трети XIX века, при чтении спецкурсов по творчеству АС. Пушкина, при подготовке практических занятий, развивающих у студентов навыки самостоятельного анализа поэтического текста, а также в школьной практике

Основные положения, выносимые на защиту.

1 Из всех природных стихий вода в лирике Пушкина наиболее полно представлена как на лексическом, так и на мотивном уровне

2 «Водный» комплекс мотивов включает в себя множество природных и метафорических преображений (память, врем, слезы, творчество и т д)

3 «Океаническое чувство» Пушкина зачастую представлено не столько на лексическом уровне, сколько на «языке» таких категорий, как пространство, ритм, фоника

4 Одним из самых значимых мотивов является мотив волны и камня, восходящий в творчестве Пушкина к архетипу изменчивость / неизменность

5 Не менее значимьм является мотив плавания, архетипически связанный с мотивами жизни, смерти, творчества, вдохновения

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре русской литературы и теории литературы НГПУ Основные положения работы излагались на аспирантском семинаре НГПУ, докладывались на Международной конференции «Изменяющаяся Россия- Новые парадигмы и новые решения в лингвистике» (Кемерово, 2006), на Всероссийской научной конференции «Кормановские чтения - IX» (Ижевск, 2006), конференции молодых ученых (Институт филологии СО РАН, Новосибирск, 2006), на Всероссийской научной конференции «Кормановские чтения - X» (Ижевск, 2007), конференции молодых ученых (Институт филологии СО РАН, Новосибирск, 2007), на Всероссийской научной конференции «Кормановские

чтения -XI» (Ижевск, 2008); конференции молодых ученых (Институт филологии СО РАН, Новосибирск, 2008), на конференции молодых ученых «Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении» (Новосибирск, 2009).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка (253 наименования)

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, указываются отправные точки интерпретации лирических текстов, в которых изображается или упоминается стихия воды А также дан краткий обзор семантических оттенков в представлении о стихии воды, воплощенных мифологией, философией, фольклорным творчеством, где она, как и остальные стихии, принципиально амбивалентна, выступая одновременно животворящей и губительной силой Философия XX века (Г Башляр, М Элиаде и др) актуализировала в облике воды значение дотварной стихии в ней хранятся возможности создания новых форм, потенциал еще несозданного

В первой главе «Волна и камень» основное внимание уделяется антитетичным стихиям, встраивающимся в рад оппозиций движение - покой, изменчивость - неизменность

Пушкинское творчество вписано в широчайший литературный контекст, поэтому первый параграф первой главы посвящен той традиции в русской поэзии, которую унаследовал Пушкин, в осмыслении «водного» комплекса в стихах Ломоносова, Державина, Жуковского, Батюшкова, Боброва В классицизме изображение воды носит риторический характер, аллегорически обозначая то имперское могущество, то вдохновение поэта Державин впервые сосредотачивает внимание на непосредственном описании стихии вода у него представлена колористически и

звукоподражательно, а водная топика оказывается связана с разного рода душевными переживаниями Жизнеутверждающей, громогласной, могучей воде классицизма противостоит меланхоличная стихия в поэзии Жуковского и Батюшкова она составляет часть гармоничного элегического пейзажа, ориентированного на лирический субъект. Текущая вода как нельзя лучше подходит для изображения «растворения» в природе лирического Я Подобно элегиям Жуковского, стихи Батюшкова представляют воду как часть распредмеченного пейзажа- граница между умиротворенной морской стихией и погруженной в грезы душой героя становится едва уловимой

Изображения водной стихии у Пушкина наследуют семантику и выразительные средства предшествующего этапа русской поэзии, восходящей к античной культуре Мифологизм античного толка сохраняется на протяжении веков, и русский поэт XIX в органически воспринимает его, как и популярные европейские авторы (Ариосто, Шенье и т д ), которым он подражает Пушкинская «отзывчивость» на чужие тексты делает его воду «литературной» Особенно это заметно в лицейской лирике, когда, осваивая жанры, Пушкин осваивает и весь «водный» репертуар оды, элегии, идиллии В дальнейшем жанровая принадлежность определяет набор этих мотивов, делая семантически отмеченным даже легкий сдвиг в их употреблении Так происходит расширение семантики- уже полигенетизм пушкинских водных образов делает их многоликими, а в случае наложения одного жанра на другой или смещения жанровой семантики - и многозначными

Во втором параграфе первой главы рассматриваются изображения воды, стесненной твердыми границами В лирике Пушкина этот мотив оказался связан с кавказскими стихотворениями В них рвущаяся на свободу, шумная, ревущая вода вступает в извечную схватку с недвижным, «немым» и грозным камнем Преграда подчеркивает антиномичность двух стихий динамику и статику, изменчивость и постоянство, наделенность чертами живого существа и каменное бездушие Борьба двух начал вечна, и победа одного из них - лишь временное явление Все это составляет основу

динамизма двух ярчайших стихотворений - «Обвала» и «Кавказа» Оба текста образно и композиционно подчинены вертикали гор, оба рисуют противостояние стихий, но при этом сюжеты противостояния различны

В стихотворении «Кавказ» побеждает камень Текст организован нисходящим движением, сверху вниз движется взгляд героя, находящегося на вершине Кавказа, так же меняются пространственные картины, так же развивается сюжет. Эта устремленная вниз динамика как будто имитирует инерцию падающей воды - она легка, стремительна, всеохватна Неистовство Терека сопоставимо со свирепостью зверя: молодость, напор, бьющая энергия, злость, голод, свирепая игра - вот его атрибуты В вертикальной смене планов видна закономерность: чем ниже, тем больше тесноты и ограниченности Водный поток, стесненный утесами, получает импульс к превращению в финале «Кавказа», означенном всевластием камня, Терек становится подобен зверю, чья буйная энергия не может ни преодолеть теснину скал, ни смириться с ней

В «Обвале» то же нисходящее движение, что и в «Кавказе», воплощает антитезу безмятежного верха и стихийного зооморфного низа Сюжет стихийной борьбы здесь выражен великолепной инструментовкой стиха, что было отмечено многими исследователями (Е Г. Эткинд, В С. Непомнящий, АД Григорьева), а идея движения наперерез отражена в системе рифм второй и третьей строфы (рифмы «обвал» - «вал», «присмирев» - «рев» передают зримый образ прегражденного водного потока второе слово укорачивается на фоне первого подобно тому, как Терек укрощается обвалом) Низ кавказской вертикали - это ущелья, теснота и тяжесть материи, борьба стихии камня со стихией воды, замкнутость, предел, граница, вырываясь из которой, читатель, возвращающийся к началу стихотворения, с особой радостью переживает чувство свободы, высоты, громадного открывающегося во все стороны пространства Описание тяготящего и привлекающего своей яростью низа осуществляется зооморфической фразеологией Верх - это свобода, легкость, распахнутость,

торжество воздушной стихии, полетность, явленная в образе орла Это небо, похожее на свободный океан У В Н Топорова беспредельное небо, как и степь, входят в «морской» мотивный комплекс В лирике Пушкина «океаническая» семантика верха явлена во всем «кавказском цикле», и особенно - в тексте, неудержимо устремленном вверх и, на первый взгляд, не имеющем отношения к водному комплексу, - в стихотворении «Монастырь на Казбеке» Оторванность парящего, подобно ковчегу, монастыря от мира дольнего подчеркнута еще и фразеологией - в стихотворении исчезает зооморфизм, используются «морские» наименования («ковчег» и «вожделенный брег»), что отсылает к тем произведениям Пушкина, в которых лирический герой показан в единстве со свободным океаном Как там, так и здесь, созерцание неба-моря вызывает мысль о бесконечности и бессмертии

Изображение стесненной стихии развернуто в «Медном всаднике», где, как и в кавказских стихотворениях, отзывается поэзия С Боброва, рисующая «ужасы Натуры» В «Медном всаднике» «заряд» зооморфизма поддержан веером метафор Стихия в поэме полиморфна наводнение на метафорическом уровне описывается четырьмя сравнениями - с больным, со зверем, с разбойничьей шайкой и с конем после битвы Как и в «Обвале», Нева оказывается перед каменной преградой, но сражается не с одной, а с двумя стихиями камня и ветра Одна из преград - природная (сила ветра), другая - рукотворная (гранитные берега) Она создана человеком и является символом не природной стихии, а цивилизации

В центре третьего параграфа первой главы находятся стихотворения, описывающие воду, превращенную (как и камень, с которым она соединена) в произведение искусства - «Фонтану Бахчисарайского дворца» и «Царскосельская статуя» В них, как и в кавказских текстах, противопоставлены статика и динамика Поэтические изображения фонтанов у Пушкина далеки от монументального великолепия, семантики энергичного напора и устремленности вверх И бахчисарайский, и царскосельский

фонтаны организуют камерное пространство, предназначенное для уединенного размышления

В сюжете стихотворения «Фонтану Бахчисарайского дворца» обыгрывается мотив превращения водного потока в живую речь, в поэтическую легенду. Первые две строфы построены на варьирующихся номинациях фонтана и его атрибутов. Ключевые из них - «немолчный говор» и «поэтические слезы» - предваряют перенос семантики во второй строфе капающая вода уже не только олицетворяет слезы персонажей легенды, но и оплакивает их несчастную любовь и судьбу, рассказывает повесть- «Журчи, журчи свою мне быль » Эмпирическая льющаяся вода переносит поэта в другое пространство, отделенное многоточием, где водные звуки становятся звуками крымской легенды В третьей строфе лирический сюжет как бы преломляется, переходит в качественно другое пространство «Фонтан живой» становится «фонтаном печальным», вместо воды появляется мрамор, вместо движения, «текучести» - статуарность, вместо речи - молчание Такое преображение на границе второй и третьей строфы представляет почти осязаемый образ стихии, застывающей в культурной форме Риторические фигуры четвертой и пятой строф, приоткрывающие тайну, обозначают спектр возможных вариантов развития крымской легенды Таким образом, бахчисарайский фонтан в поэзии Пушкина репрезентируется исключительно как поэтический источник будучи знаком памяти, он через «проговаривание» легенды становится знаком поэзии

Преображение водного потока и всего, с чем он связан, происходит в «Царскосельской статуе» Переход от вечного к мгновенному, от динамики к статике в этом стихотворении был проанализирован многими исследователями (Р О Якобсон, А К Жолковский, В А Грехнев и др) Многократно изображенный и описанный сюжет о деве, пролившей молоко, Пушкин переносит из визуальной области в словесную, и потому на лексическом уровне прежде всего и происходит метаморфоза пролитой влаги, все лексические повторения, расположенные по обе стороны от слова

«чудо», (параллельно по двум элегическим дистихам) создают симметричные ряды Эти ряды сходятся на границе двустиший, символизирующем момент преображения, они принадлежат разным пространствам - эмпирическому, в котором дева разбила кувшин с водой, и культурному, в котором дева превратилась в статую дева до превращения и дева после превращения — совершенно разные персонажи так же, как и урна, вода и все остальное Переход девы из состояния временной печали в вечное пребывание сопровождается превращением воды из мгновенно пролитой влаги - в вечный источник Чудо происходит и с водой вместо того, чтобы символизировать меняющуюся быстротечность, она символизирует неизменную вечность

Бахчисарайский и царскосельский фонтаны принадлежат разным культурным парадигмам, стилистическим пластам и жанрам Бахчисарайский фонтан описан в орнаментальном восточном духе, царскосельский - в лаконичном стиле античной классики. Однако они не просто не похожи, это совершенно разные образы фонтанов, каждый со своим ассоциативньм ореолом В «Царскосельской статуе» нет «опорного» слова - отсутствует лексема «фонтан» Поэтому образы представлены совершенно изолированно Но роднит их образ текущей воды, ставшей знаком памяти и культуры Фонтан как рукотворный водный источник представляет собой культурную форму, обрамляющую стихийное начало, подчиняющее его прихотливому человеческому замыслу

Четвертый параграф первой главы посвящен изображению воды и вина в «поэтическом бокале» Пушкина - еще одном соединении статического, твердого материала и живой, текучей влаги Но в симпосиальной лирике стихия воды лишалась своего божественного статуса, отменяя и оппозицию вода-камень Ее заменяла оппозиция вода-вино Сочетание вина и воды осмыслялось со времен античности как соединение противоположных стихий - огня и влаги Вся искрометная динамика, витальность отданы вину, трезвость - воде, разбавление вина приводит к

ослаблению его огненной сути Это соотношение противоположных и родственных субстанций — обязательный атрибут вакхической темы, которая задана в юношеском стихотворении Пушкина «Пирующие студенты» Лицейский пир, как и пир античный, несет в себе объединяющее и творческое начало Каждый из присутствующих на пиру так или иначе причастен миру муз и поэзии Круг определений пиршественного вина, встречающийся в ранней лирике Пушкина, предельно градационен в применении к водным мотивам полнота жизненных удовольствий, нахлынувшее вдохновение, упоительная поэзия, вино, употребляемое на трапезе, становится, как дионисийский мед, своего рода источником «оргиастического энтусиасма» (Вяч Иванов), поэтического исступления.

Традиционный мотив смешения вина и воды в «Отрывках из путешествия Онегина» превратился в метафору смены творческих устремлений «Другие дни, другие сны, / Смирились вы, моей весны / Высокопарные мечтанья, /Ив поэтический бокал / Воды я много подмешал » Из метафорического поэтического бокала стихотворец черпает огонь вдохновения, но и обычный сосуд может стать таким волшебным бокалом, источником вдохновеня, если к нему прикоснется поэт бокал, из которого пил Н М Языков, становится священным, потому что в нем теперь хранится жар вдохновения («Едва уста красноречивы / Тебя коснулися, и вмиг / Его ума огонь игривый / В тебя таинственно проник ») Пушкин совершает замену, бокал становится вместилищем не вина, но поэзии, не влаги, но жара

В послании «К моей чернильнице» свойства вина переносятся на чернила, а сама чернильница выступает аналогом поэтического бокала Теперь уже в ее «кристалле» заключен небесный огонь, связывающий поэта с богом-покровителем Как и бокал, чернильница является атрибутом поэтической лени, легкого озаряющего вдохновения она ближе к вдохновению, ради нее поэт отказывается от пиршественного бокала, дружеский пир подменяется «пиром воображенья» с музой Чернильница -

источник бесконечного разнообразия «поэтического хозяйства», чернила чисты и благородны, как вино как оно не смешивается с водой, так они не разводятся клеветой и злостью И судьбы этих сосудов (в поэзии) схожи Пушкин «завещает» свою чернильницу Чаадаеву, чтобы она, как бокал Языкова, стала залогом священной дружбы и поэзии

Кристалл бокала и чернильницы вводит нас в другой круг языковых метафор Изображение воды, как застывшей, так и движущейся, в русской поэзии осуществлялось с помощью метафор кристалла, стекла, жемчуга, драгоценных металлов или камней Блеск аморфной воды напоминал поэтам сверкание статичных веществ Принимая во внимание эти метафоры и первоначальное значение греческого слова «кгузЫ1оз» - лед, в кристалле чернильницы или бокала, хранящем «жар целебный» / «огонь небесный», можно увидеть единство противоположных стихий — воды и огня Стихия огня заключена в застывшую стихию «воды» (=«льда»), эта гармония противоположностей создает гармонию художественного текста, появляющегося из бокала или чернильницы Кристалл становится формой, заключающей в себе мятежные поэтические замыслы, представленные зрительным образом жара. Вино - это поэтическое вдохновение, еще не обретшее форму произведения, проглядывающее сквозь кристалл сосудов В финальной строфе «Евгения Онегина» параллельно разворачиваются метафоры жизни как пира и жизни как романа «Праздник жизни», рожденный бокалом, и «роман жизни», рожденный чернильницей, сводятся к одному знаменателю через творческий процесс

Вторая глава диссертационного исследования «И корабль плывет» посвящена рассмотрению метаморфоз морской стихии и мотивам путешествия, вошедшим в лирику Пушкина во время южного периода Метафорические значения воды, рассмотренные в первой главе, и их превращения-колебания на границе эмпирического и литературного подвели нас непосредственно к перифразам творчества, явленным в дружеских посланиях и «Евгении Онегине» Сходная семантика сопутствует

изображению морской стихии, метаморфозы которой направлены в сферу художественного В трех параграфах этой главы рассматриваются стихотворения, обнаруживающие присутствие морской стихии в композиции, звуковом строе и даже графическом воплощении

В первом параграфе опорными текстами являются три элегии -«Погасло дневное светило », «Редеет облаков летучая гряда » и «Ненастный день потух . »

Первая элегия, являясь квинтэссенцией морских романтических мотивов, выделяется своей несимметричной трехчастной композицией, содержащей три неравных риторических периода, ограниченных рефреном («Шуми, шуми, послушное ветрило, / Волнуйся подо мной, угрюмый океан») Трехчастная композиция диктует тексту особое движение Первый раз рефрен употребляется как часть пейзажной картинки, которая создается плавным сужением круга зрения от погасающего светила и синего моря к данному более крупным планом парусу (ветрилу) и морской глубине (океану) под кораблем. Во второй и третий раз рефрен появляется на пике нарастающей интонации и несколько смягчает ее резкий спад. «Разбег» стихов между интонационными высотами (и соответственно, между спадами) увеличивается с каждым разом (2 - 10 - 22) Такие интонационные колебания с увеличивающейся амплитудой от первой до третьей части текста вызывают ассоциации с движением морских волн Сама композиция элегии зримо воплощает морскую стихию, за беспорядочным волнением которой скрывается математически ясная гармония ритма Стихия как бы внедрена в художественное построение текста, укоренена в нем движение моря воплощается в его композиции Во второй элегии изображена гармония земли, моря и неба, и эта райская топика напрямую связана с воспоминаниями о возлюбленной, которая появляется только в последних двух строчках, но ее появление как бы предсказывается предшествующим пейзажем, а звезда, пробудившая думы героя и символически обозначающая неназванное имя возлюбленной, оказывается центром, соединяющим в

единое целое разные стихии, пространство и время. В элегии «Ненастный день потух.. » с необычайной выразительностью использована мифопоэтическая семантика берега - образа любви как соединения и разлучения возлюбленных, а сама композиция с ее графическими эквивалентами изображает движение и «всплески» чувства

Пространственно-временная организация во всех трех элегиях несет на себе печать двойственности текст распадается на две асимметричные части, в первой позиционируется элегический субъект, размышления или воспоминания которого мотивируют переход ко второй части элегии, рисующей картины прошлого. Такая композиция была выработана еще в элегиях А Тургенева, Жуковского и Батюшкова. Художественный мир организуется двумя пространствами и акцентированием момента, когда происходит «переключение» из одного пространства в другое Эта пространственная динамика создает редуцированный сюжет путешествия, когда герой, устремленный в другое пространство, пересекает границы в своем воображении. Динамичный дар Пушкина требовал новых пространств поэт всегда стремился за пределы того локуса, в котором находился Три «морские» элегии Пушкина в сжатом виде представляют собой «зародыш» сюжета плавания, развитого в других текстах Пушкина

Во втором параграфе «Неосуществленный сюжет морского плавания» анализируются два стихотворения, содержащих в себе мотив неосуществленного плавания «Завидую тебе, питомец моря смелый » и «К морю». Ирреальность действий определяет лирический сюжет стихотворения «К морю», который многими исследователями трактуется как прощание с морем и с романтизмом Сетования по поводу этой разлуки и неосуществленного «поэтическиго побега» концентрируются в центральных (6-ой и 7-ой) строфах, где в соседстве со стихией моря поэт испытывает томление заветным умыслом - намерением бежать «из сумрачной России» Во многом стихотворение созвучно с Ь строфой первой главы «Евгения Онегина» Стремление героя стихотворения и Автора романа «направить

бег» по морю входит в противоречие с их заключенностью в пределах берега Это томление на фоне «Онегина» невольно прочитывается как томление замыслом, желанием пуститься в метафорическое, поэтическое плавание Строфы 7 - 13 и являются таким особым, воображаемым путешествием В последней строфе стихия моря преображается, герой берет на себя функцию «агенса»: появляется единственный глагол активного действия, имеющий отношение к лирическому «я» - перенесу Превращение моря становится возможным благодаря творческому акту героя состояние томления сменяется целенаправленным претворяющим действием. В принципиально безводное и бесшумное пространство («В леса, в пустыни молчаливы») герой «переселяет» морскую стихию Последние две строки имитируют шуршание воды по гальке и перекаты волн «Твои скалы, твои заливы, / И блеск, и тень, и говор волн» На фоне более пронзительной, «шумящей» первой части строки «говор волн» выделяется своей звучностью, и если первая часть изображает своим звуковым строем шуршание волны по берегу, то вторая часть — накатывающие, еще полные силы морские валы Здесь на уровне фонетики совершается своего рода «метемпсихоз» морской стихии, которую воссоздает звукопись (заметим, что «говор волн» проходит лейтмотивом в морских описаниях от Батюшкова до Кушнера, это слово - и звукосочетание стало своеобразньм «морским кодом» русской поэзии)

Мотивы воды / водного путешествия отмечают у Пушкина границу и преодоление границы между поэзией и жизнью Поэт, способный, хоть на миг, подчиниться вдохновению, получает возможность перенести море в широкошумные дубровы. Заканчиваясь у морской черты, стихи размыкаются в бесконечность, выходят в свободное поле бесконечных изгибов смыслообразования

Морское странствие как аллегория творческого процесса рассматривается нами в третьем параграфе второй главы Мотивом морского плавания заканчивается стихотворение «Осень» Его пространство двойственно - это эмпирический и воображаемый миры Оба пространства

смыкаются в момент, когда лирический герой, забыв мир, погружается в сладкий сон воображенья Пространственный параллелизм акцентирован двумя динамичными образами, связанными с движением, путешествием, кораблем, отправляющимся в плавание под полными, надутыми ветром парусами, и конем, несущимся в «раздолии открытом» (IX строфа) Атрибуты, сопутствующие этому кораблю воображения, свойственны и коню, пространство, которое они пересекают, принципиально открытое и свободное, само движение коня и корабля связано с нарушением статичности пространства копыто коня разбивает замерзшую поверхность, громада корабля «рассекает волны», которые совсем недавно были «недвижной влагой» Всадник и мореплаватель напрямую отождествлены с лирическим героем стихотворения В обоих случаях путешественник отдает себя во власть стихийных сил, ведь в образе коня часто изображается сила и неистовство природных стихий Вдохновение в этом стихотворении изображается тоже как стихийная сила- душа поэта так же «стеснена» лирическим волненьем, как Нева в «Медном всаднике» стиснута берегами и ветром И душа поэта, погруженная в сон воображенья, и корабль, дремлющий в недвижной влаге, затем под действием вдохновения и ветра выходят в открытые и безграничные пространства - океана и океана поэзии. Корабль преображается, становится воплощением динамики Ему подобно воображение поэта, открывающее неизвестные еще пространства

Текстом-плаванием, кроме «Осени», можно назвать еще и «Евгения Онегина» начало ему положено, подобно отплытию корабля или началу морского путешествия («Иди же к невским берегам, / Новорожденное творенье») Рассеянные по тексту метафоры создания текста как морского путешествия - такие же, как в «Осени» Но текст «Евгения Онегина» оказывается одновременно и кораблем, совершающим путешествие, и пространством, в котором совершается плавание

Корабли у Пушкина часто отождествляются с разнообразными «летучими» образами, в том числе со сложными росчерками в виде птиц или

крыльев, которые иногда покрывают страницы рукописей В черновиках «Осени» их особенно много Плавание-полет крылатых кораблей Пушкина можно связать с образами птиц, олицетворяющих вдохновение, например, с «лебедем Авзонии», с которым Пушкина сравнивал Дельвиг, и с арзамасским гусем Гусь и лебедь, птицы, связанные одновременно со стихиями воды и воздуха, в разных стилистических регистрах воплощают собой вдохновение как единство легкости движения и свободы выбора пути Рассмотрев несколько эпизодов, связанных с образом «гуся тяжелого» в пушкинском романе в стихах, столкнувшегося с водой, превратившейся в лед, можно прийти к заключению, что творческий путь Пушкина состоялся под знаком плавания-полета Начало его было положено метафорой в названии лицейского журнала «Юные пловцы» (1813) и продолжено всевозможными сюжетами путешествия «Мореплавательская» ипостась поэта развивает мифопоэтические представления о его функциях, ведь поэт как «носитель обожествленной памяти» (В Н Топоров) являлся хранителем морского знания К этому истолкованию подключаются мифологические сюжеты о певцах, очаровывающих морскую пучину своим пением (Орфей, Садко, Вяйнямейнен)

Итак, лирика Пушкина пронизана динамичными водными мотивами, обнаруживающими склонность к метаморфозам Преображение водной стихии происходит в ткани стиха, метафорические и метонимические ряды создают жанровую, стилевую и образную многоликость «водного» комплекса мотивов. В конечном итоге эти мотивы оказываются чем-то вроде грандиозной «поливалентной метафоры» (О М Фрейденберг), воплотившей в себе образ поэта и его души, его творческого пути и того океана смыслов, которые заключены в его стихах

В заключении подводятся итоги работы и намечаются ее возможные перспективы

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Дмитриева УМ. Вокатив и формы императива в лирике АС Пушкина [Текст] / У.М. Дмитриева // Гуманитарные науки в Сибири. Сер Филология [СО РАН]. - 2007 - № 4 - С 67-71 (статья в издании, соответствующем рекомендованному высшей аттестационной комиссией РФ «Перечню рецензируемых научных журналов и изданий»)

2 Дмитриева УМ Водная стихия в лирике и стихотворном эпосе Пушкина [Текст] / УМ Дмитриева // Молодежь и наука XXI века, по материалам VII Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых, г Красноярск, 23 - 24 мая 2006 г • в 2 т Т. 2 [отв. ред Е.Н Юшипицина, ред кол , Краснояр гос. пед ун-т им. В П. Астафьева] - Красноярск, 2006. - С 159 - 161.

3. Дмитриева У М Из наблюдений над водной стихией Пушкина (Вода текучая и криталлическая) [Текст] / У.М Дмитриева // Кормановские чтения материалы Межвуз конф (Ижевск, апрель, 2006) [Сост НС Изместьева, ДИ Черашняя] -Ижевск,2006 -Вып 6 -С 301-307.

4 Дмитриева У.М. «Свободная стихия» в романтической лирике Пушкина, роль императива и обращений [Текст] / УМ Дмитриева // Изменяющаяся Россия новые парадигмы и новые решения в лингвистике Материалы I Международной научной конференции (Кемерово, 29-31 августа 2006 г.): в 4 ч Ч. 2 [отв ред Е А Пименов, М В Пименова] -Кемерово Юнити, 2006 -Вып 8 -С 147-153

5 Дмитриева У М «Сей день, замеченный крылатым вдохновеньем » мотивы путешествующего творца в поэзии Пушкина [Текст] / УМ Дмитриева // Кормановские чтения статьи и материалы Межвуз науч. конф к 25-летию памяти проф О Б Кормана (Ижевск, апрель, 2008) [Ред-сост ДИ Черашняя] -Ижевск, 2008 -Вып. 7.-С 49-55.

6. Дмитриева УМ Два фонтана в поэзии АС. Пушкина бахчисарайский и царскосельский [Текст] /УМ Дмитриева // Культура и текст культурный смысл и коммуникативные стратегии- сб научных статей [под ред Г П. Козубовской] -Барнаул БГПУ.2008 -С 262-270.

7. Дмитриева У М О морском коде в поэзии Кушнера [Текст] /УМ Дмитриева // Сюжет, мотив, история сборник научных статей [отв ред Е В Капинос, Институт филологии СО РАН] - Новосибирск Наука, 2009 - С 303 -310

8 Дмитриева У М, Лариева Э В О красавица Сайма [Текст] /УМ Дмитриева, Э В Лариева // ШегагиЗ - Литературное слово - 2008 - № 2 (19) - С 77-82

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дмитриева, Ульяна Михайловна

Введение.

Глава I. Волна и камень.

1.1.Водная стихия в поэзии предшественников Пушкина.

1.1.1 .Риторика воды в классицизме (М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин).

1.1.2.Вода в элегическом пейзаже души (В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков).

1.1.3. Обзор водных мотивов в лирике Пушкина.

1.2.3ооморфность стесненной воды.

1.3.Мнемотическая вода фонтанов.

1.4.Вода и вино в «поэтическом бокале» Пушкина.

Глава II. «И корабль плывет».

2.1.Встреча с морем: элегический сюжет плавания.

2.2.Неосуществленный сюжет морского плавания.

2.3.Стихия творчества.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Дмитриева, Ульяна Михайловна

Символизм и мифологемы стихий все чаще становятся центром внимания современной гуманитарной науки. Авторы словарей и обзорных очерков выделяют семантические «константы» в осмыслении культурой той или иной стихии [Словарь библейского богословия-1990; Керлот-1994; Элиаде-1994; Степанов-1997; Ханзен-Лёве-2003; О'Коннелл, Эйри-2007]. В мифологических представлениях вода выступает «одной из фундаментальных стихий, первоначалом, исходным состоянием всего сущего, эквивалентом первобытного хаоса» [Мифология-1998, 661]. Как и остальные космические стихии, вода амбивалентна: она сочетает животворящую и губительную функции, участвует в циклах порождения и уничтожения [Степанов-1997, 190-208]. Водная стихия появляется в космогонических и эсхатологических мифах: мир возникает из воды и гибнет в потопе. Символика потопа связана с гибелью и возрождением: воды «как орудие гнева <.> поглощают искаженное, разрушившее свою связь с Божественными принципами творение» [Энциклопедия-2004, 391].

Тесная связь водной стихии с процессами творчества отражается в философии, фольклорной традиции и символизме. В античной философии космогонические представления Фалеса Милетского основывались на том, что «все происходит из воды». Часто в этом видят физическую подоплеку [Чехак-1991, 74 - 75], хотя «всеобщность воды Фалеса не есть чувственная, но сверхчувственная, умозрительная [Трубецкой-2003, 147]. А.Ф. Лосев так комментировал умозаключения философа: «Здесь небывалый полет мысли и фантазии, интуитивное сведение хаоса вещей и предметов, событий и переживаний в одно всеединство, мистическая формула разбросанного и пестрого мира» [Лосев-1993, 103]. Метафорическое водное всеединство Фалеса мистически знаменует образ вечной полноты Бытия в божественной Первовлаге [Лосев-1993, 110]. Кроме этой метафоры, образ текучей воды воплощает вечное становление в натурфилософии Гераклита Эфесского: «Центральным мотивом его учения был принцип все течет (панта реи) <. .> Постоянный ход развития он сравнивал с течением реки, в которую нельзя войти дважды» [Лосев-1993, 81]1.

Фольклор через водные метафоры объясняет словесное творчество. А. Афанасьев, опираясь на народный эпос и речевой материал, описывает индоевропейский миф о живой воде, которая является метафорическим осмыслением животворящего дождя и связывается с представлениями о бессмертном пьянящем напитке. Исследователь приходит к мысли о том, что древшя племена, следуя неборимымъ внушешямъ роднаго языка, необходимо должны были - во 1-х) соединить съ безсмертнымъ напиткомъ боговъ представлеше высшей мудрости, провид"Ьшя и поэтическаго вдохновешя, и во 2-х) на слово человеческое, поэзпо, музыку и пЪше перенести пошгие о могучей, чародейной силе, которой ничто не въ состоянии противиться» [Афанасьев-1994, 391]. Даром слова наделяются слюна и кровь, и они же согласуются с идеей о вдохновительном напитке, надЬляющемъ KpacHopWeMb и поэтическимъ даромъ» [Афанасьев-1994, 400]. Таким образом, в поэтическом описании грозы А. Афанасьев обнаруживает тесную связь стихии воды с вещим, чародейным словом, его всемогущество переносится и на поэтическое слово: «Какъ вой зимнихъ вьюгъ мертвить и усыпляетъ природу, и какъ оживляютъ=пробуждаютъ ее звуки весенней грозы, такъ ту же силу получила и человеческая песня» [Афанасьев-1994, 424 - 425].

1 А.Ф. Лосев, подвергая подробному анализу каждое дошедшее до нас изречение философа, сомневается в принадлежности самому Гераклиту фразы «В одну и ту же реку нельзя войти дважды», но, тем не менее, отмечает: «Нет сомнений, что у Гераклита был образ реки, и нет ничего невероятного в том, что с этим образом он соединял мысли о текучести становлении бытия вообще. Ведь образ реки и учение о всеобщем движении приписывала Гераклиту решительно вся античность» [Лосев-1963, 354 - 355].

Философия XX века актуализировала в семантике воды архаические смыслы: вода — дотварная стихия, в ней хранятся возможности создания новых форм, в ней хранится потенциал еще несозданного. Неслучайно К.Г. Юнг описал бессознательное через символику воды. Для него вода - знак «бессознательности» [Юнг-1994, 134] и «символ пребывающей во тьме души» [Юнг-1991, 108]. Эта стихия - самый частотный символ сферы бессознательного: «Покоящееся в низинах море — это лежащее ниже уровня сознания бессознательное. <.> Психологически вода обозначает ставший бессознательным дух» [Юнг-1991, 109]. К.Г. Юнг находит в человеческой психике опасную, таинственную сущность вод: бессознательное представляет собой стихийную мощь, способную поглотить, растворить, деформировать человеческое Я. В то же время его непредсказуемая сила -это источник, питающий личность.

Подобную имперсональность и латентность увидел М. Элиаде в религиозном символизме вод: «Воды символизируют универсальную совокупность потенциально возможного; они есть fans et origo, хранилище всех возможностей существования; они предшествуют всякой форме и составляют основу всякого создания» [Элиаде-1994, 83]. Инициальная угроза стихии воды заключена в погружении, которое «означает не окончательное угасание, а временное возвращение в область бесформенного, за которым следует сотворение новой жизни или "нового человека"»» [Элиаде-1994, 83]. Вода в представлении Элиаде, таким образом, стихия творческая, она участвует в создании (или пересоздании) всего сущего.

Философско-поэтические созерцания Г. Башляра направлены на описание и классификацию многоликих воплощений водной стихии: он выделяет вешнюю и текучую, спящую и мертвую, материнскую и женственную, пресную и соленую, чистую и необузданную воду [Башляр-1998]. В ее постижении философ оперирует такими понятиями, как грёза, сон, мечтание. Именно философия Г. Башляра открыла стихии как 5 первоначала художественного творчества: поэт вызывает образы как бы из самих субстанций, а не из «грез» и «воображения».

О том, что одни и те же явления природы у гениальных поэтов — разные, в русской культуре впервые отчетливо заговорил А. Белый. Сравнивая природные картины Пушкина, Тютчева, Баратынского, он увидел «три природы» трех поэтов: «Как поэты видят природу? Краски зрения их — изобразительность слова: эпитет, метафора и т.д. <.> Три поэта трояко дробят нам природу; три природы друг с другом враждуют в их творчествах; три картины, три мира, три солнца, три месяца; три воды; троякое представление о воздухе; и - троякое небо» [Белый-2001, 481]. На основании статистики существительных, прилагательных и глаголов, при упразднении общих слов трех поэтов о стихиях природы, — упразднении, выделяющем индивидуальные разности зрения «суммы слов», сказанных поэтами и упраздняя общие слова, он выделяет «индивидуальные разности зрения»: «Изучение трех «природ» трех поэтов по трем зрительным образам нас способно ввести в глубочайшие ходы и их душ и в тончайшие нервы творчеств. Но повторяю: для этого необходима путеводная нить - материал слов, образов, красок, рассортированный точно и собранный тщательно, материал этот в руках тонкого критика — не только измерительный лот самосознанья поэтов [Белый-2001, 481]. Он обнаруживает структурированность и внешнюю холодность пушкинской картины природы. Через способность слова Пушкина изрекать неизреченное А. Белый задает вектор в осмыслении его поэтического универсума.

Художественный мир Пушкина обладает большой степенью динамичности и в ракурсе творческой эволюции, которую Ю.Н. Тынянов охарактеризовал как «катастрофическую» [Тынянов-2001, 134], и в ракурсе эстетической «целокупности». Динамика стремительного творческого развития усиливается неустойчивостью в каждой точке поэтического пребывания, когда «прочный упорядоченный мир на мгновение б обнаруживает свою внутреннюю зыбкость и подвижность» [Муравьева-1989, 31]. Такая внутренняя склонность к движению обеспечивает то, что в пушкинистике принято называть гармоничностью, иерархичностью, ясностью пушкинской поэтической системы. Балансирование на гранях противонаправленных тенденций и противоположных начал создает устойчивость стиля и структурированность универсума. Ю.Н. Чумаков назвал Пушкина поэтом <<укрощенного хаоса» [Чумаков-2008, 8 — 9], подчеркнув эту особенность афористическим высказыванием Аполлона Григорьева: «Позиция «лирического я» Пушкина находится в центре возведенного им пространства, и более чем справедливо сказано, что он "заклинатель и властелин многообразных стихий"» [Чумаков-2008, 9; см.: Григорьев-1990].

Поэтические образы Пушкина запечатлевают метаморфичность водной стихии. В его поэзии вода переживает не только внешние физические превращения (замерзание текучей влаги, укрощение бурных потоков), но и скрытые внутренние изменения. Вода фонтанов, воплощая культурную память, подвергается онтологической метаморфозе, морская стихия, воссоздающаяся в звукописи, испытывает своего рода метемпсихоз, по превращенной стихии творчества, как по воде, путешествует поэт в своих текстах. И амбивалентность не чужда пушкинской воде, одновременно символизирующей творческое начало, источник вдохновения и полное отсутствие такового, враждебную, неукротимую стихию и «души предел желанный». Вода может выступать как универсальная метафора для постижения пушкинской поэтики. Именно это имел в виду Б.А. Грифцов, когда писал: «Родина его [Пушкина] образов - водная стихия, в чистых, закономерных ее проявлениях. Конечно, уж не осенний мелкий дождичек и не неистовство державинского «Водопада», но природа, и в бурных своих проявлениях укрощенная образностью, до абсолютной закономерности свободная, как Нева в «Медном всаднике», или непосредственно 7 постигнутый образ душевной легкости, как Нева в «Евгении Онегине» [Грифцов-1988, 231].

Присутствие воды в лирике Пушкина особенно: у него нет «ощущения» воды, как например, у Тютчева. Пушкин пишет про воду и не про воду одновременно. Поэтому психофизиологический субстрат «морских» (водных) описаний, легко обнаружимый в текстах Тютчева, не свойственен пушкинской лирике. Если вода Пушкина во всем многообразии своих обликов поддается жанровой или тематической классификации (бурная, статичная, идиллическая и т.д.), то воду Тютчева, заполняющую весь космос поэта, целесообразней описывать на языке архетипов, как это сделал В.Н. Топоров. Такое различие в способах моделирования художественной реальности коренится в различии лирических миров, которое охарактеризовал Ю.Н. Чумаков: «.лирические миры Пушкина и Тютчева взаимосцеплены и несовместимы. Их общей чертой является космизм. <.> Пушкин строит эстетический космос сбалансированным, классически прочерченным, гармонизированным извне и изнутри. Это идеальная модель столь желанного всеми порядка. Тютчев творит в почти непрерывном напряжении космического чувства (C.JI. Франк), потому что ему приходится постоянно уравновешивать упорядоченные и неупорядоченные участки своего универсума, защищая космос и хаос друг от друга. <.> В космосе Тютчева всегда присутствует весомый компонент хаоса. Есть он, конечно, и у Пушкина, но Пушкин — поэт укрощенного хаоса, а Тютчев - укрощаемого» [Чумаков-2008, 8 - 9].

Стихийность и упорядоченность в поэзии Пушкина - предмет размышлений Ап. Григорьева и А. Блока. Поэтическим чутьем они признавали власть его личности над стихийными началами души [Григорьев

1990, 62 - 63], видели в нем «сына гармонии» [Блок-1989, 382]. При этом для поэтического космоса Пушкина не теряет своей актуальности и привлекательности разгул стихий. В. Ходасевич обратил внимание на 8 полисемантизм стихийных бурь у Пушкина: «Что же общего между русским правительством, якобинской революцией, войной, мором и дурной погодой? Ответ ясен: и организованная государственность, и разнуздавшаяся масса, и бушующая стихия — все это явления, одинаково лежащие вне личности, вторгающиеся в ее жизнь и подавляющие ее свободу» [Ходасевич-1997, 489]. Исходя из размышлений Ходасевича, Н.А. Богомолов характеризует стихию не только как «катастрофическую грозность», но и как «слепую бессмысленность и заурядность» [Богомолов-2004, 13]. Многообразие стихийных обликов естественно продолжается стихией языка, в которой Пушкин тоже выступает «заклинателем» и «властелином». Это проявляется в способности его слова изрекать неизреченное, по выражению А. Белого: «Пушкин сознательно нам на природу бросает дневной, Аполлонов покров своих вещих глаз; темные языки ее им изучены; и безглагольным недрам ее изречены им глаголы; в четких образах перед нами она; но эти четкие образы не фотография вовсе обставшей, природной природы, а образы изреченных и иссеченных неизреченностей» [Белый-2001, 484]. Невыразимый хаос гармонизируется и воплощается в «смысловой многогранности» [Виноградов-1999, 13], логичности, ясности, точности [Степанов-1974, 159] пушкинского слова. Осмысливая формулу Ап. Григорьева, С.Г. Бочаров развил идею о заклинании стихий в пушкинской поэзии: «.как Орфей в походе аргонавтов усмирял волны, так Пушкин в «Медном всаднике» их заклинал, а в двух строках: «Плеская шумною волной / В края своей ограды стройной» — дал весь объем своего стихийно-культурного космоса и своей поэтической личности.» [Бочаров-2008, 21 -22].

В последнее время тема «стихий» получила новый поворот в мифопоэтических исследованиях; в нашем случае особенно важны работы В.Н. Топорова, в которых поставлен вопрос не только об изучении «поэтических» комплексов в поэзии, о способах «эксплицирования» тех или иных «внепоэтических» реальностей в поэтическом тексте, но и об 9 изоморфизме трех планов: плана выражения, содержания и референтно-денотативной сферы . Именно этот поворот в изучении «водного» комплекса мотивов в творчестве Пушкина обусловливает актуальность представленного диссертационного исследования.

О том, что одни и те же явления природы у гениальных поэтов оказываются совершенно разными, отчетливо сказал еще А. Белый. Сравнивая природные картины Пушкина, Тютчева, Баратынского, он увидел «три природы» в их творчестве и предложил метод статистики «существительных, прилагательных и глаголов», а также образов и красок того или иного поэта, в качестве одного из способов войти «в глубочайшие ходы и их душ и в тончайшие нервы творчеств». Поставленная А. Белым задача по-настоящему не выполнена до сих пор. Но в пушкинистике многое сделано в этом направлении: необычайно ценным справочником является «Словарь языка Пушкина», позволяющий делать важные выводы о пушкинской картине мира, исходя из его «суммы слов»; водные, а точнее, морские мотивы подробно обсуждались в качестве «байронических» (Б.В. Томашевский, О.А. Проскурин, М. Гринлиф, А. Долинин и др.), пристальное внимание привлек образ наводнения в поэме «Медный всадник» (Н.В. Измайлов, JI.B. Пумпянский, В.Н. Топоров, Ю.М. Лотман, И.Л. Альми, М.Н. Виролайнен и др.); детально описана гидротопика романа «Евгений Онегин» (Ю.Н. Чумаков, А.С. Янушкевич); А.Д. Григорьева охарактеризовала перифрастические наименования реалий водного пространства в поэтической фразеологии Пушкина. Однако лирика Пушкина в отношении «водного комплекса» еще не стала предметом монографического изучения - это и определяет научную новизну работы.

Объектом исследования выступает поэтический универсум Пушкина, представленный группой мотивов «водного» комплекса. Исследование представляет собой анализ лирических текстов, включающих в себя эти мотивы, проявляющиеся на разных уровнях - от фонической ю организации до композиции. Водная образность пушкинской лирики рассматривается в контексте русской поэзии XVIII — XX вв.

Предметом исследования является пушкинский «мифологизм» в изображении водной стихии, включая не только образы воды морской, речной и т.п., но и различные ее природные и метафорические преображения (снег, лед, стекло, кристалл и т.д.), а также способы репрезентации «водного комплекса», такие, как ритмико-звуковой, композиционный и т.д. В представленной работе пристальное внимание уделяется и плану содержания в изображении водной стихии, и плану выражения, и референтно-денотативной сфере.

Материал исследования - лирика Пушкина: южные элегии, кавказские стихотворения, дружеские послания, антологическая лирика, «Осень», некоторые строфы «Евгения Онегина», в которых находит выражение «водный» комплекс.

Цель диссертационного исследования - рассмотрение наиболее архетипически нагруженных мотивов пушкинского «водного» комплекса, включающего в себя множество природных и метафорических преображений «водной» семантики.

Цель исследования определяет его задачи:

1) отбор ряда текстов, являющихся наиболее репрезентативными по отношению к «водному» комплексу в творчестве Пушкина;

2) выделение наиболее значимых мотивов «водного» комплекса в лирике Пушкина;

3) всесторонний историко-литературный, интертекстуальный и «формальный» анализ отобранных текстов, с выявлением сложного движения и преображения «водной» семантики;

4) выявление основных оппозиций «водного» комплекса, таких, как статика - динамика, твердое - текучее, граница - безбрежность и т.д.;

5) анализ мотива плавания / морского путешествия / корабля и его связей через психологический параллелизм со сферой поэтического творчества.

Методологическая основа диссертационного сочинения определена прежде всего историко-литературным и интертекстуальным подходом, представленным в исследованиях таких пушкинистов, как В.Э. Вацуро, Г.А. Гуковский, Н.В. Измайлов, Ю.М. Лотман, Б.В. Томашевский, Ю.Н. Тынянов, Ю.Н. Чумаков; в анализе особенностей словесного воплощения водной стихии в лирике Пушкина мы опирались на теоретические представления о поэтическом языке, разработанные в трудах тех же ученых, а также А.Д. Григорьевой, Т.И. Сильман и др. В выделении мифопоэтической компоненты творчества Пушкина мы руководствовались работами Г. Башляра, Х.Э. Керлота, Ю.С. Степанова, В.Н. Топорова, М. Элиаде и др.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в изучении мифопоэтического компонента поэзии Пушкина учитываются и развиваются результаты исследований историко-литературного, лингвистического и интертекстуального характера.

Практическая значимость. Материал диссертации может быть использован в учебно-педагогической практике: в вузовском преподавании при проведении занятий по курсу истории русской литературы первой трети XIX века, при чтении спецкурсов по творчеству А.С. Пушкина, при подготовке практических занятий, развивающих у студентов навыки самостоятельного анализа поэтического текста, а также в школьной практике.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Из всех природных стихий вода в лирике Пушкина наиболее полно представлена как на лексическом, так и на мотивном уровне.

2. «Водный» комплекс мотивов включает в себя множество природных и метафорических преображений (память, время, слезы, творчество и т.д.).

3. «Океаническое чувство» Пушкина зачастую представлено не столько на лексическом уровне, сколько на «языке» таких категорий, как пространство, ритм, фоника.

4. Одним из самых значимых мотивов является мотив волны и камня, восходящий в творчестве Пушкина к архетипу изменчивость / неизменность.

5. Не менее значимым является мотив плавания, архетипически связанный с мотивами жизни, смерти, творчества, вдохновения.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре русской литературы и теории литературы НГПУ. Основные положения работы излагались на аспирантском семинаре НГПУ, докладывались на Международной конференции «Изменяющаяся Россия: Новые парадигмы и новые решения в лингвистике» (Кемерово, 2006); на Всероссийской научной конференции «Кормановские чтения - IX» (Ижевск, 2006); конференции молодых ученых (Институт филологии СО РАН, Новосибирск, 2006), на Всероссийской научной конференции «Кормановские чтения — X» (Ижевск, 2007); конференции молодых ученых (Институт филологии СО РАН, Новосибирск, 2007); на Всероссийской научной конференции «Кормановские чтения -XI» (Ижевск, 2008); конференции молодых ученых (Институт филологии СО РАН, Новосибирск, 2008); на конференции молодых ученых «Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении» (Новосибирск, 2009).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка (253 наименования).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Стихия воды в лирике А.С. Пушкина"

Заключение

Итак, мы рассмотрели, на материале ряда лирических стихотворений Пушкина «поэтический» комплекс мотивов (В.Н. Топоров), связанных с изображением водной стихии.

В первой главе речь шла о таком архетипически нагруженном, мифологенном комплексе, как вода и камень. Вода «кавказских» стихотворений Пушкина — это стесненная скалами, рвущаяся «из клетки», играющая и ревущая «зооморфная» вода ущелий, противопоставленная не только неколебимой силе камня, но и покою «вольной высоты», и бескрайнему пространству, открывающемуся взгляду с горных вершин. Этот вольный покой неба подобен «свободному океану» морских стихотворений Пушкина. Та же «зооморфная» вода бушует и в «Медном всаднике», но здесь она стеснена преградой, созданной руками человека, а во время наводнения ее гонит и заставляет осаждать «береговой ее гранит» другая стихийная сила, изначально сродная морской стихии, — сила ветра. То же противопоставление воды и камня в изображении фонтанов метафорически преображено: вода, вместо того, чтобы символизировать непрерывную изменчивость, становится эмблемой вечности, памяти, человеческих чувств и соперничает в этом с камнем. В изображении «дружеского бокала» и «чернильницы поэта» ряд метафорических и метонимических преображений тоже «снимает» противопоставление воды и камня.

Во второй главе был рассмотрен не менее мифологенный и «вечный», но особенно характерный для литературы эпохи романтизма комплекс корабля/морского плавания. В элегиях 1820-1825 гг. «морской» комплекс находит яркое выражение не только на уровне мотивной структуры текста, но и в его фонетическом и композиционном строе. Именно здесь совершается метаморфоза морской стихии, ее превращение в небо, в степь, в «пустыни молчаливы», куда воображение переносит «говор волн» (формула, ставшая своеобразным «морским кодом» русской поэзии). В рассмотренных

151 элегиях изображение моря и морского берега сопровождает любовную тему: на подсознательном, архетипическом уровне «близость-любовь» берега и моря — это изображение близости-разлуки двух полюбивших друг друга людей. Но те же мотивы, а также мотив водного путешествия отмечают у Пушкина границу и преодоление границы между поэзией и жизнью. В стихотворении «Осень» вдохновение изображается как взаимодействие стихий: душа поэта так же «стеснена» лирическим волненьем, как в «Медном всаднике» Нева, гонимая ветром. И душа поэта, и корабль, дремлющий «в недвижной влаге», под действием вдохновения и ветра выходят в открытое и неведомое пространство - океана воды и океана поэзии. А «крылатый корабль» вдохновения оказывается у Пушкина своего рода замещением и Пегаса, и «лебедя Авзонии». В связи с этим не случайным оказывается появление в «Онегине» и «гуся тяжелого», который пытается плыть по замерзшему «лону вод», и диких уток, которым поэт без успеха читает «сладкозвучные строфы» своего романа. Все это — отзвуки арзамасской метафорики и пародийности.

Таким образом, мы обнаружили, что лирика Пушкина пронизана самыми разнообразными водными мотивами, склонными к разнообразным метаморфозам. Их преображение происходит в самой ткани стиха, метафорические и метонимические ряды создают жанровую, стилевую и образную многоликость «водного» комплекса, а тождество осуществляется на композиционном, ритмическом и фоническом уровнях. В конечном итоге эти мотивы оказываются чем-то вроде грандиозной системы взаимосвязанных и многозначных метафор, воплотивших в себе образ поэта и его души, его творческого пути и того океана смыслов, которые заключены в его стихах.

Список научной литературыДмитриева, Ульяна Михайловна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абашев В. «Картины» Вяземского Текст. / В. Абашев // Russian literature. - Vol. 53. - 2003. -№ l.-C. 1 — 12.

2. Абрамович С.JI. Пушкин в 1836 году (предыстория последней дуэли) Текст. / С.Л. Абрамович [АН СССР] Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1985. -208 с.

3. Алексеев М.П. Пушкин. Сравнительно-исторические исследования Текст. / М.П. Алексеев [Отв. ред. Г.В. Степанов, В.Н. Баскаков]. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1984.-478 с.

4. Альми И.Л. Образ стихии в поэме «Медный всадник» (Тема Невы и наводнения) Текст. / И.Л. Альми // Альми И.Л. О поэзии и прозе. СПб., 2002. С. 89.

5. Альтшуллер М.Г. Между двух царей: Пушкин в 1824 1836 гг. Текст. / М.Г. Альтшуллер - СПб.: Академический проект, 2003. (Современная западная русистика, т. 47) - 354 е., ил.

6. Андреев М.Л. Ариосто и его поэма Текст. / М.Л. Андреев // Ариосто Л. Неистовый Роланд: в 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1993. - С. 489 - 537. (Литературные памятники).

7. Анненков П.В. Материалы для биографии А.С. Пушкина Текст. / П.В. Анненков [вступит, ст. Г.М. Фриндлера; подготовка текста и коммент. А.А. Карпова]. — М.: Современник, 1984. — 476 с. (Любителям российской словесности. Из литературного наследия).

8. Арзамас и арзамасские протоколы Текст. / [вводн. ст., редакция протоколов и примечаний к ним М.С. Боровиковой-Майковой, предисл. Д. Благого]. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1933. - 302, [2] е., илл. и факс., 14 вкл. л. портр.

9. Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу Текст. В 3 т. Т. 1. / А. Афанасьев [Репринт издания 1865 г., с исправлениями]. — М.: Индрик, 1994 800 с.

10. Баевский B.C. Из предыстории пушкинской элегии «Погасло дневное светило.» Текст. / B.C. Баевский // Проблемы современного пушкиноведения. Сборник статей Псков, 1994. — 218 с.

11. Баевский B.C. История русской поэзии: 1730 1980. Компендиум Текст. / B.C. Баевский - М.: Новая школа, 1996. - 320 с.

12. Бахмутский В. «Евгений Онегин» и постмодернизм Текст. / В. Бахмутский // Тайны пушкинского слова. — М.: Московский детский фонд, ТИД КОНТИНЕНТ-Пресс, 1999. С. 57 - 76.

13. Башляр Г. Вода и грезы. Опыт о воображении материи Текст. / Г. Башляр [Пер. с франц. Б.М. Скуратова]. М.: Изд-во гуманит. лит., 1998. -268 с.

14. Башляр Г. Грезы о воздухе: Опыт о воображении движения Текст. / Г. Башляр [пер. с франц. Б.М. Скуратова]. - М.: Изд-во гуманит. лит., 1999. -344 с.

15. Башляр Г. Избранное: Поэтика пространства Текст. / Г. Башляр [Пер. с франц.] М.: РОССПЭН, 2004. - 376 с. - (Книга света).

16. Белый А. Из книги «Поэзия слова»: Пушкин, Тютчев, Баратынский в зрительном восприятии природы Текст. / Андрей Белый // Семиотика: антология. М., 2001. - С. 480 - 485.

17. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии Текст. / Н.Я. Берковский. -СПб: Азбука-классика, 2001. 512 с.

18. Бетеа Д. Воплощение метафоры: Пушкин, жизнь поэта Текст. / Дэвид Бетеа [пер. с англ. М.С. Неклюдовой]. -М.: ОГИ, 2003. 256 с.

19. Бицилли П.М. Державин Пушкин — Тютчев и русская государственность Текст. / П.М. Бицилли // Сборник статей, посвященных П.Н. Милюкову. 1859 - 1929. - Прага, 1929. - С. 351 - 374.

20. Благой Д.Д. Душа в заветной лире. Очерки жизни и творчества Пушкина Текст. / Д.Д. Благой. — М.: Советский писатель, 1977. — 544 с.

21. Блок А.А. О назначении поэта Текст. / Александр Блок // Блок А.А. О литературе / Вступ. статья Д. Максимова; Сост. и коммент. Т. Бедняковой. — 2-е изд., доп. М.: Худож. лит., 1989. - 479 с. С.381 - 388.

22. Богомолов Н.А. «Арион»: попытка чтения Текст. / Н.А. Богомолов // Богомолов Н.А. От Пушкина до Кибирова: Статьи о русской литературе, преимущественно о поэзии. М: Новое литературное обозрение. 2004. - 624 с.

23. Большаков В.П. Искушение стихиями Текст. / В.П. Большаков// Башляр Г. Вода и грезы. Опыт о воображении материи. — М.: Изд-во гуманит. лит., 1998.-268 с.

24. Бочаров С.Г. «Заклинатель и властелин многообразных стихий» Текст. / С.Г. Бочаров // Бочаров С.Г. Филологические сюжеты. М.: Языки славянских культур, 2008. - 656 с. - (Studia fililogika).

25. Бочаров С.Г. Праздник жизни и путь жизни. Сотый май и тридцать лет. Кубок жизни и клейкие листочки Текст. / С.Г. Бочаров // Русские пиры [Альманах «Канун». Вып. 3]. СПб., 1998. - С. 197 - 259.

26. Бочаров С.Г. «Форма плана» (некоторые вопросы поэтики Пушкина) Текст. / С.Г. Бочаров // Вопросы литературы. 1967. - № 12. - С. 115 - 136.

27. Вацуро В.Э. Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа» Текст. / В.Э. Вацуро [РАН. Ин-т русск. лит. (Пушкин. Дом)]. СПб.: Наука, 1994. -240 с.

28. Вацуро В.Э. Последняя элегия Батюшкова. К истории текста Текст. /

29. B.Э. Вацуро // Вацуро В.Э. Записки комментатора. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. СПб.: Академический проект, 1994.1. C. 150-166.

30. Вацуро В.Э. «Северные цветы». История альманаха Дельвига — Пушкина Текст. / В.Э. Вацуро. М.: Книга, 1978. - 288 с.

31. Вершинина H.JI. «Земля и море» Текст. / Н.Л. Вершинина // Лирика

32. A.С. Пушкина: комментарий к одному стихотворению. М.: Наука, 2006. С. 53-61.

33. Вершинина Н.Л. Культуро-генетическая основа идиллической образности в произведениях Пушкина 1830-х годов Текст. / Н.Л. Вершинина // Университетский пушкинский сборник [отв. ред. проф. Б.В. Катаев]. М.: Изд-во МГУ, 1999. С. 159 - 164.

34. Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей. От Карамзина до Гоголя Текст. / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1990. - 388 с.

35. Виноградов В.В. Стиль Пушкина Текст. / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1999. - 704 с.

36. Виролайнен М.Н. Два Петра (Памятники Фальконе и Шемякина) Текст. / М.Н. Виролайнен // Виролайнен М.Н. Речь и молчание: Сюжеты и мифы русской словесности. СПб.: Амфора, 2003. - 503 с. С. 281 - 288.

37. Виролайнен М.Н. Две чаши (О дружеском послании 1810-х годов) Текст. / М.Н. Виролайнен // Русские пиры [Альманах «Канун». Вып. 3]. — СПб., 1998. С. 40-69.

38. Виролайнен М.Н. «Медный всадник. Петербургская повесть» Текст. / Н.М. Виролайнен // Звезда, 1999, №6. С. 205 217.

39. Виролайнен М.Н. Постмодернистское сознание как феномен одноуровневой культуры Текст. / М.Н. Виролайнен // Виролайнен М.Н. Исторические метаморфозы русской словесности. СПб.: Амфора, 2007. — 495 с. С. 461 - 470. С. 463 - 464.

40. Виролайнен М.Н. Речь и молчание у Пушкина Текст. / М.Н. Виролайнен // Виролайнен М.Н. Речь и молчание: Сюжеты и мифы русской словесности. СПб., 2003. С. 437 - 444.

41. Виролайнен М.Н. Северо-юг России Текст. / М.Н. Виролайнен // Крымский текст в русской культуре: материалы международной научной конференции (Санкт-Петербург, 4-6 сентября 2006 г.) [Под ред. Н. Букс, М. Н. Виролайнен]. — СПб., 2008. — С. 235 248.

42. Власов В.Г. Стили в искусстве. Словарь (архитектура, графика, декоративно-прикладное искусство, живопись, культура): в 7 т. Т. 1 Текст. /

43. B.Г. Власов. СПб.: Лита, 1998. - 672 с.

44. Власть воды Изоматериал.: альбом. / Альманах. Вып. 207. СПб.: Palace Editions-Graficart, 2008. 256 с.

45. Гаспаров Б.М. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка Текст. / Б.М. Гаспаров. СПб.: Академический проект, 1999. - 400 с.

46. Гаспаров M.JI. Композиция пейзажа у Тютчева Текст. / M.JI. Гаспаров // Гаспаров M.JI. Избранные труды: в 3 т. Т. 2. М.: Языки русской культуры, 1997.-С. 332-361.

47. Гаспаров M.JI. Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика Текст. / M.JI. Гаспаров: [изд-е 2-е, дополненное]. М.: Фортуна Лимитед, 2000. - 352 с.

48. Гаспаров М.Л. Поэт и культура. Три поэтики Осипа Мандельштама Текст. / М.Л. Гаспаров // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. М.: Новое литературное обозрение, 1995. С. 327 - 370.

49. Гаспаров М.Л. Пушкинские двусловия: язык, жанр, стиль, ритм и рифма в стихе Текст. / М.Л. Гаспаров // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. М.: Новое литературное обозрение, 1995. — С. 289 — 299.

50. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Курс лекций Текст. / Г.Д. Гачев. М.: Academia, 1998. - 432 с.

51. Гершензон М.О. Избранное: в 2 т. Т. 1: Мудрость Пушкина Текст. / М.О. Гершензон. М. - Иерусалим: Мосты культуры, 2000. - 592 с.

52. Глебов Г.С. Об «Арионе» Электронный ресурс. / Г.С. Глебов // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии АН СССР. Ин-т литературы. -М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. [Вып.] 6. - С. 296 - 304. Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v4 l/v41-296-.htm

53. Глухов В.И. Лирика Пушкина в ее развитии Текст. / В.И. Глухов. -Иваново: Изд-во Ивановского гос. ун-та, 1998. 316 с.

54. Гоголь Н.В. Несколько слов о Пушкине Текст. / Н.В. Гоголь // Гоголь Н.В. О литературе. Избранные статьи и письма [вступит, ст. и примеч. Н. Богословского]. М.: Госуд. изд-во художественной литературы, 1952. - С. 40-45.

55. Гордин Я. Выход за межу Текст. / Я. Гордин // Звезда, 1996, № 9. С. 11-14

56. Горохова P.M. Ариосто в России Текст. / P.M. Горохова // Ариосто JI. Неистовый Роланд: в 2 т. Т. 2. М.: Наука, 1993. - С. 457 - 480. (Литературные памятники).

57. Грехнев В.А. Лирика Пушкина: О поэтике жанров Текст. / В.А. Грехнев. Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1985. - 239 с.

58. Григорьев А.А. Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина Текст. / Аполлон Григорьев // Григорьев А.А. Сочинения. В 2 т. Т. 2.: Статьи; Письма / [сост. с науч. подгот. текста и коммент. Б. Егорова]. М.: Худож. лит., 1990. - С. 48 - 124.

59. Григорьева А.Д., Иванова Н.Н. Поэтическая фразеология Пушкина Текст. / А.Д. Григорьева, Н.Н. Иванова [отв. ред. В.Д. Левин]. М.: Наука, 1969.-390 с.

60. Григорьева А.Д., Иванова Н.Н. Язык лирики XIX в. Пушкин. Некрасов Текст. / А.Д. Григорьева, Н.Н. Иванова. М.: Наука, 1981.-341 с.

61. Григорьян К.Н. Пушкинская элегия (национальные истоки, предшественники, эволюция) Текст. / К.Н. Григорьян. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1990.-225 с.

62. Гринлиф М. Пушкин и романтическая мода: Фрагмент. Элегия. Ориентализм. Ирония Текст. / Моника Гринлиф; [пер. с англ. М.А. Шерешевской и Л.Г. Семеновой]. СПб.: Академический поект, 2006. - 381 с.

63. Грифцов Б.А. Психология писателя Текст. / Б.А. Грифцов. М.: Худож. лит., 1988.-462 с.

64. Грек А.Г. О пушкинских цитатах в стихотворении Вяч. Иванова «Медный всадник» Текст. / А.Г. Грек // Пушкин и поэтический язык XX века: Сборник статей, посвященный 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина. М.: Наука, 1999. - С. 226 - 234.

65. Грот К.Я. Пушкинский лицей (1811 1817). Бумаги первого курса, собранные акад. Я.К. Гротом, с приложением портретов, факсимиле и рисунков, а также некоторых бумаг III и IV куросов Текст. / К.Я. Грот. — СПб., 1911.-460 с.

66. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики Текст. / Г.А. Гуковский.- М.: Худож. лит., 1965. — 356 с.

67. Гуменная Г.Л. Баллада «Русалка» Текст. / Г.Л. Гуменная // Лирика А.С. Пушкина: комментарий к одному стихотворению. — М.: Наука, 2006. С. 47-52.

68. Давыдов А.Н., Теребихин Н.М. Порт и корабль: семантика севернорусской морской культуры Текст. / А.Н. Давыдов, Н.М. Теребихин // Механизмы культуры [отв. ред. проф. Б.А. Успенский]. — М.: Наука, 1990. -С. 174-190.

69. Давыдов С. Звук и тема в прозе Пушкина Текст. / С. Давыдов // Пушкин и поэтический язык XX века: Сборник статей, посвященный 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина. М.: Наука, 1999. - С. 8 - 25.

70. Денисенко С.В. Рисунки в рукописях Пушкина Текст. / С.В. Денисенко // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 17 т. М.: Воскресенье, 1994 - 1996. - Т. 1 - 19. Т. 18 (дополнительный). Рисунки. 1996. -С. 583-597.

71. Дзуцева Н.В., Колчина Ж.Н. «Знали соседи я чую воду.» (мифопоэтика водной стихии в творчестве А. Ахматовой) Текст. / Н.В. Дзуцева, Ж.Н. Колчина // Куприяновские чтения-2005. Материалы межвузовской научной конференции. - Иваново, 2006. — С. 90 - 102.

72. Добродомов И.Г., Пильщиков И.А. Лексика и фразеология «Евгения Онегина»: Герменевтические очерки Текст. / И.Г. Добродомов, И.А. Пильщиков. — М.: Языки слав, культур, 2008. 312 с. — (Philologica russica et speculative; Т. VI).

73. Долинин А. Байрон в пушкинском зеркале: два отражения Текст. / А. Долинин // Долинин А. Пушкин и Англия: Цикл статей. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 182-215

74. Жолковский А.К. Влюбленно-бледные нарциссы о времени и о себе Текст. / А.К. Жолковский // Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы. М.: Наука, 1994. - 428 с.

75. Жолковский А.К. Заметки о «Царскосельской статуе» Текст. / А.К. Жолковский // Жолковский А.К. Избранные статьи о русской поэзии: Инварианты, структуры, стратегии, интертексты [отв. ред. JI.B. Панова]. -М.: РГПУ, 2005. 654 с.

76. Жолковский А.К. К описанию поэтического мира Пушкина Текст. / А.К. Жолковский // Жолковский А.К. Избранные статьи о русской поэзии: Инварианты, структуры, интертексты [отв. ред. JI.B. Панова]. М.: РГГУ, 2005. - 654 с.

77. Зайонц JI.O. От эмблемы к метафоре: Феномен Семена Боброва Текст. / JI.O. Зайонц // Новые безделки. Сборник к 60-летию В.Э. Вацуро. — М.: Новое литературное обозрение, 1995 1996. - С. 50 - 76.

78. Западов А.В. Поэты XVIII века (М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин). Литературные очерки Текст. / А.В. Западов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. -312 с.

79. Зарецкий А.Р. Об идиллии Пушкина «Земля и море» Текст. / А.Р. Зарецкий // Университетский пушкинский сборник. М.: Изд-во МГУ, 1999.- 620 с.

80. Зверева Т.В. «Я воды обращу к вершине.» (Семантика воды в творчестве М.В. Ломоносова) Текст. / Т.В. Зверева // Вестник Удмуртского университета. Филологические науки, 2003. С. 3 18.

81. Золотова Г.А. К изучению структуры «Медного всадника» Текст. / Г.А. Золотова // Пушкин и поэтический язык XX века: Сборник статей, посвященный 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина. М.: Наука, 1999. -С. 88-94.

82. Иванов В.В. Два демона (беса) и два ангела у Пушкина Текст. В.В. Иванов // Пушкинская конференция в Стендфорде. Материалы и исследования [под ред. Д.М. Бетеа, А.Л. Осповата, Н.Г. Охотникова, Л.С. Флейшмана]. — М.: ОГИ, 2001. С. 42-53.

83. Иванов В.И. Дионис и прадионисийство Текст. / Вяч. Иванов. Баку: Государственная типография, 1923. - 304 с.

84. Ивинский Д.П. Пушкин и Мицкевич: История литературных отношений Текст. / Д.П. Ивинский. М.: Языки славянской культуры, 2003.- 432 с. (Studia filologika).

85. Иезуитова Р.В. Жуковский и его время Текст. / Р.В. Иезуитова [АН СССР. Ин-т русск. лит. (Пушкин. Дом)]. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1989.- 290 с.

86. Измайлов Н.В. «Медный всадник» А.С. Пушкина: история замысла и создания, публикации и изучения Текст. / Н.В. Измайлов // Пушкин А.С. Медный всадник / Изд-е подготовил Н.В. Измайлов. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1978. (Лит. памятники). С. 147-265.

87. Измайлов Н.В. Мицкевич в стихах Пушкина: (К интерпретации стихотворения "В прохладе сладостной фонтанов") Текст. / Н.В. Измайлов // Измайлов Н.В. Очерки творчества Пушкина. — Л.: Наука, 1975. С. 125- 173.

88. Измайлов Н.В. Осень (отрывок) Текст. / Н.В. Измайлов // Стихотворения Пушкина 1820 — 1830 годов. История создания и идейно-художественная проблематика [Отв. ред. Н.В. Измайлов]. Л.: Наука, 1974. -С. 222 - 254.

89. Измайлов Н.В. Строфы о Наполеоне и Байроне в стихотворении «К морю» Текст. / Н.В. Измайлов // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии / АН СССР. Ин-т литературы. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. - [Вып.] 6. -С. 21-29.

90. Илчева Р. Медный всадник как медный двойник Текст. / Р. Илчева // Университетский пушкинский сборник. М.: Изд-во МГУ, 1999. - С. 187 — 193.

91. Ильичев А. «Зачем крутится ветр в овраге.»: Источники, поэтика, концепция поэта и поэзии Электронный ресурс. / А. Ильичев // Временник

92. Пушкинской комиссии АН СССР. ОЛЯ. Пушкин, комис. СПб.: Наука, 1991. - Вып. 24. - С. 144 - 154. Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v91/v91-144-.htm

93. ИЗ. Казарин В.П. «Буря» Текст. / В.П. Казарин // Лирика А.С. Пушкина: комментарий к одному стихотворению. -М.: Наука, 2006. — С. 136 141.

94. Камянов В. «Обвал». Стихотворение Пушкина Текст. / В. Камянов // Литература в школе, 1974, № 3. С. 17-19.

95. Капинос Е.В. Крымские, московские и элизийские прогулки в стихотворении О.Э. Мандельштама «Батюшков» Текст. / Е.В. Капинос // Капинос Е.В., Куликова Е.Ю. Лирические сюжеты в стихах и прозе XX века. Новосибирск, 2006. С. 26 — 56.

96. Керлот Х.Э. Словарь символов Текст. / Х.Э. Керлот. М.: REFL-book; 1994.-608 с.

97. Кибальник С.А. Русская антологическая поэзия первой трети XIX в. Текст. / С.А. Кибальник; [отв. ред. П.Р. Заборов. АН СССР Институт русской литературы (Пушкинский дом)]. Л.: Наука, 1990. — 272 с.

98. Кибальник С.А. Тема изгнания в поэзии Пушкина Текст. / С.А. Кибальник // Пушкин: Исследования и материалы [АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом)]. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1991. - Т. 14. - С. 33 - 50.

99. Кибальник С.А. Художественная философия Пушкина Текст. / С.А. Кибальник; [РАН. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом)]. СПб.: Дмитрий Буланин, 1998. - 198 с. (Studiorum slavicorum monumenta).

100. Китайская философия. Энциклопедический словарь Текст. М.: Мысль, 1994. - 720 с.

101. Коваленская Н.Н. Русский классицизм: живопись, скульптура, графика Текст. / Н.Н. Коваленская. М.: Искусство, 1963. - 704 с.

102. Кожевникова Н.А. О тропах в поэзии Пушкина Текст. / Н.А. Кожевникова // Пушкин и поэтический язык XX века: Сборник статей,посвященный 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина. М.: Наука, 1999. -С. 26-41.

103. Козубовская Г.П. Русская поэзии первой трети XIX в. и мифология (жанровый архетип и поэтика) Текст. / Г.П. Козубовская. — Самара — Барнаул: Изд-во БГПУ, 1998. 137 с.

104. Козырев Б.М. Письма о Тютчеве Текст. / Б.М. Козырев // Литературное наследие. Фёдор Иванович Тютчев. Т. 97. Кн. 1. М., 1988.

105. Коровин В.И. Две заметки о стихах Баратынского Текст. / В.И. Коровин // Новые безделки. Сборник к 60-летию В.Э. Вацуро. М.: Новое литературное обозрение, 1995 - 1996. - С. 432 - 440.

106. Коровин В.Л. Поэзия С.С. Боброва и русская литература в конце XVIII начале XIX в. Текст. / В.Л. Коровин // Бобров С. Рассвет полночи. Херсонида: в 2 т. Т. 2. - М.: Наука, 2008. - С. 427 - 494.

107. Кошелев В.А. О двух «приложениях» к поэме «Бахчисарайский фонтан» Текст. / В.А. Кошелев // Проблемы современного пушкиноведения: сб. статей. Псков: Изд-во ПГПИ, 1999. - С. 4 - 49.

108. Куликова Е.Ю. «Куда ж нам плыть?.» (Приглашение к путешествию Пушкина, Бодлера и Гумилева) Текст. / Е.Ю. Куликова // Studia Rossica Posnaniensia, vol. XXXII: 2005, pp. 39 49. Adam Mickiewicz University Press, Poznan.

109. Куликова Е.Ю. О сквозном пространстве в лирике В. Ходасевича («Соррентинские фотографии») Текст. / Е.Ю. Куликова // Гуманитарные науки в Сибири, № 4, 2008. С. 11 15.

110. Куликова Е.Ю. «Песня Мери» и «Голос Дженни» Текст. / Е.Ю. Куликова // Капинос Е.В., Куликова Е.Ю. Лирические сюжеты в стихах и прозе XX века. Новосибирск, 2006. С. 123 139.

111. Лебедев Е.Н. Огонь — его родитель Текст. / Е.Н. Лебедев. М.: Современник, - 1976. - 216 с. (Библиотека «Любителям Российской словесности»).

112. Левицкий А.А. Образ воды у Державина и образ поэта Текст. / А.А. Левицкий // XVIII век. Сборник 20. СПб.: Наука, 1996. - С. 47 - 71.

113. Левкович Я.Л. Кавказский дневник Пушкина Электронный ресурс. / Я.Л. Левкович // Пушкин: Исследования и материалы. Л.: Наука. Ленингр.отд-ние, 1983. Т. 11. — С. 5 - 26. Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/ seri al/i sb/isb-0052.htm

114. Лейтон Л.Г. Круговой ход в структуре и стиле романа «Евгений Онегин» Текст. / Л.Г. Лейтон // Новые безделки. Сборник к 60-летию В.Э. Вацуро. М.: Новое литературное обозрение, 1995 — 1996. - 496 с. С. 385 -400.

115. Лосев А.Ф. История античной эстетики Текст. / А.Ф. Лосев. М.: Высшая школа, 1963. 583 с.

116. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии Текст. / А.Ф. Лосев [сост. А.А. Тахо-Годи; общ. ред. А.А. Тахо-Годи и И.И. Маханькова]. -М.: Мысль, 1993. 959 с.

117. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера - историяТекст. / Ю.М. Лотман. — М.: Языки русской культуры, 1999. - 464 с.

118. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь: Кн. для учителя Текст. / Ю.М. Лотман. — М.: Просвещение, 1988. — 352 с.

119. Лотман Ю.М. Две «Осени» Текст. / Ю.М. Лотман "// Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа . М.: Гнозис, 1994. С.394 - 406.

120. Лотман Ю.М. Поэзия 1790 1810-х годов Текст. / Ю.М. Лотман // Поэты 1790 - 1810-х годов. - Л.: Худож. лит., 1971. - С. 5 - 62. (Библиотека всемирной литературы).

121. Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий Текст. / Ю.М. Лотман // Пушкин А.С. Собр. соч. в 5 т. Т. 3. СПб.: Библиополис, 1994. С. 325-412.

122. Лотман Ю.М. «Смесь обезьяны с тигром» Текст. / Ю.М. Лотман // Временник Пушкинской комиссии: сб. науч. тр. [АН СССР. Отд-ние лит. и яз. Пушкинской комиссии]. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1979. - С. 110 — 112.

123. Люсый А.П. Пушкин. Таврида. Киммерия Текст. / А.П. Люсый. М.: Языки русской культуры, 2000. - 248 с.

124. Маймин Е. «К морю». Стихотворение Пушкина Текст. / Е. Маймин // Литература в школе, № 2, 1974. С. 25 29.

125. Макарова И.А. Трансформация «чужого слова» в поэзии А.Кушнера (К вопросу целостности художественного произведения) Текст. / И.А. Макарова // Целостность художественного произведения. Л.: ЛГПИ, 1986. С. 37-49

126. Макогоненко Г.П. Русская поэзия XVIII века Текст. / Г.П. Макогоненко // Русская поэзия XVIII века. М.: Худож. лит., 1972. — С. 5 -61. (Библиотека всемирной литературы).

127. Макогоненко Г.П. «Сказка о рыбаке и рыбке» и ее интерпретации Текст. / Г.П. Макогоненко // Болдинские чтения. — Горький: Волго-Вятское изд-во, 1981.-С. 26-38.

128. Мейер П. Как сделан «Медный всадник» Текст. / П. Мейер // Пушкинский сборник [сост. И. Лощилов, И. Сурат]. М.: Три квадрата. -2005. - 448 с. (Серия: Филология).

129. Мейор А.Г. Пространство и время: Державин и Пушкин (Стихотворение Державина «Евгению. Жизнь Званская») Текст. / А.Г. Мейор // XVIII век. Сборник 20 [отв. ред. Н.Д. Кочеткова]. СПб.: Наука, 1996.-С. 79-86.

130. Мельц М.Я. Подводное царство и морской царь в поэме «Петр Великий» Текст. / М.Я. Мельц // Литературное творчество М.В. Ломоносова. Исследования и материалы. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1962. -С. 248-252.

131. Минц З.Г. Александр Блок и русские писатели Текст. / З.Г. Минц. — СПб.: Искусство-СПб., 2000. 784 с.

132. Мифология. Большой энциклопедичексий словарь гл. ред. Е.М. Мелетинский. 4-е изд. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. -736 с.

133. Михайлов А.В. Языки культуры: учеб. пособие по культурологии Текст. / А.В. Михайлов. — М.: Языки русской культуры, 1997. 912 с.

134. Михайлова М.И. К литературному фону поэмы А.С. Пушкина «Медный всадник» Текст. / М.И. Михайлова // Болдинские чтения. — Горький: Волго-Вятское изд-во, 1986. С. 103-121.

135. Молчанова Н.А. Аполлоническое и дионисийское начало в книге К.Д. Бальмонта «Будем как солнце» Текст. / Н.А. Молчанова // Русская литература. 2001. - № 4. - С. 51-67.

136. Муравьева О.С. Об особенностях поэтики пушкинской лирики Текст. / О.С. Муравьева [АН СССР Институт русской литературы (Пушкинский дом)] // Пушкин. Исследования и материалы. Т. 13. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1989. - С. 21 - 32.

137. Мурьянов М.Ф. Из символов и аллегорий Пушкина Текст. / М.Ф. Мурьянов. М: Наследие, 1996. - 280 с.

138. Мурьянов М.Ф. Магический кристалл Электронный ресурс. / М.Ф. Мурьянов // Временник Пушкинской комиссии [АН СССР. ОЛЯ. Пушкин, комис]. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1970. - С. 92 - 95. Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v70/v70-092-.htm

139. Непомнящий B.C. Космос Пушкина Текст. / B.C. Непомнящий // Непомнящий B.C. Поэзия и судьба. М., 1983. - С. 320 — 366.

140. Новикова М.А. Пушкинский космос. Языческая и христианская традиции в творчестве Пушкина Текст. / М.А. Новикова. М.: Наследие, 1995. - 356 с. (Сер. «Пушкин в XX веке»).

141. О'Коннелл М., Эйри Р. Знаки и символы. Иллюстрированная энциклопедия Текст. / М. О'Коннелл, Р. Эйри [пер. И. Крупичесвкой]. — М.: Эксмо, 2007. 256 с.

142. Осповат А.Л., Тименчик Р.Д. «Печальну повесть сохранить.». Об авторе и читателях «Медного всадника» Текст. / А.Л. Осповат, Р.Д. Тименчик. М.: Книга, 1985. - 303 с. - (Судьбы книг).

143. Павляк О.Н. Категория конфликта в элегии пушкинской поры Текст. / О.Н. Павляк // Альтернативный текст: версия и контрверсия: Сб. статей [под ред. Т.В. Цвигун, А.Н. Чернякова]. — Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2007. Вып. 2. - С. 45 - 63.

144. Песков A.M. Пушкин и Баратынский: Материалы к истории литературных отношений Текст. / A.M. Песков // Новые безделки. Сборник к 60-летию В.Э. Вацуро. М.: Новое литературное обозрение, 1995 - 1996. -С. 239 - 270.

145. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении Текст. / A.M. Пешковский. 6-е изд. - М.: Учпедгиз, 1938. - 452 с.

146. Потебня А.А. Эстетика и поэтика Текст. / А.А. Потебня. М.: Искусство, 1976. — 614 с. - (История эстетики в памятниках и документах).

147. Проскурин О.А. Батюшков и поэтическая школа Жуковского (Опыт переосмысления проблемы) // Новые безделки. Сборник к 60-летию В.Э. Вацуро. М.: Новое литературное обозрение, 1995 - 1996. - 496 с. С. 77 -116.

148. Проскурин О.А. Литературные скандалы пушкинской эпохи. (Материалы и исследования по истории русской культуры. Вып. 6) Текст. / О.А. Проскурин. М.: ОГИ, 2000. - 368 с.

149. Проскурин О.А. Новый Арзамас — Новый Иерусалим (религия общества «Арзамас») Текст. / О.А. Проскурин // Литературное обозрение, 1996.-№9. -С. 73-129.

150. Проскурин О.А. Поэзия Пушкина, или Подвижный палимпсест Текст. / О.А. Проскурин. М.: Новое литературное обозрение, 1999. — 462 с.

151. Пумпянский Л.В. К истории русского классицизма Текст. / Л.В. Пумпянский // Пумпянский Л.В. Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры , 2000. — С. 14 — 179.

152. Пумпянский Л.В. «Медный всадник» и поэтическая традиция XVIII века Текст. / Л.В. Пумпянский // Пумпянский Л.В. Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 158 - 196

153. Пумпянский Л.В. Об исчерпывающем делении, одном из принципов стиля Пушкина Текст. / Л.В. Пумпянский // Пумпянский Л.В. Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 210-219.

154. Роднянская И.Б. Движение литературы: в 2 т. Т. 1. Текст. / И.Б. Роднянская. М.: Знак: Языки славянских культур, 2006. - 712 с. (Studia filologika).

155. Розанов М.Н. Очерк истории английской литературы XIX века. Ч. 1. Эпоха Байрона Текст. / М.Н. Розанов. М.: Государственное книжное издательство, 1920. - 246 с.

156. Рубине М. Пластическая радость красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция Текст. / М. Рубине. СПб.: Академический проект, 2003. - 354 с.

157. Сазонова JI.И. От русского панегирика XVIII в. к оде М.В. Ломоносова Текст. / Л.И. Сазонова // Ломоносов и русская литература [АН СССР, Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького]. М.: Наука, 1987. - С. 103 - 126.

158. Сандомирская В.Б. Из истории пушкинского цикла «Подражания древним» (Пушкин и Батюшков) Текст. / В.Б. Сандомирская // Временник пушкинской комиссии, 1975. Л.: Наука, 1979. — С. 15 — 30.

159. Селиванова С.Д. Над пушкинскими рукописями Текст. / С.Д. Селиванова [АН СССР] М.: Наука, 1980. - 128 с.

160. Семевский М.И. Прогулка в Тригорское Текст. / М.И. Семевский. -Псков. Сельцо Михайловское: Робин. 1999. — 152 с.

161. Сильман Т.И. Заметки о лирике Текст. / Т.И. Сильман. Л.: Советский писатель, 1977. - 224 с.

162. Синдаловский Н.А. Пушкинский круг. Легенды и мифы Текст. / Н.А. Синдаловский. -М.: ЗАО Ценртполиграф, 2007. 348 с.

163. Слинина Э.В. Лирическая композиция стихотворения «К морю» Текст. / Э.В. Слинина // Изв. АН СССР Сер. лит. яз., 1974, Т.ЗЗ, - №3. -С.234 - 241.

164. Словарь библейского богословия Текст. / [под ред. К. Леон-Дюфура, Ж. Лапласи, А. Жоржа, П. Грело, Ж. Гийе, М.-Ф. Лакана, пер. со 2-го франц. изд-я ]. Брюссель: Изд-во жизнь с богом, 1990. - 380 с.

165. Словарь языка Пушкина: в 4 т. Текст. / АН ССР. Институт языкознания. -М.: Гос-е изд-во иностранных и национальных словарей, 1957 -1961.-4 т.

166. Смирнов А.А. «Фонтану Бахчисарайского дворца» Текст. / А.А. Смирнов // Лирика А.С. Пушкина: комментарий к одному стихотворению. -М.: Наука, 2006. С. 98 105.

167. Старк В.П. Стихотворение Пушкина «Завидую тебе, питомец моря смелый.» Текст. / В.П. Старк // Временник Пушкинской комиссии [АН СССР. Отд-ние лит. и яз. Пушкин, комис]. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1986.-Вып. 20.-С. 5-23.

168. Стенник Ю.В. Пушкин и русская литература XVIII века Текст. / Ю.В. Стенник [РАН Ин-т русской литературы (Пушкинский дом)]. СПб.: Наука, 1995.-350 с.

169. Степанов H.JI. Лирика Пушкина. Очерки и этюды Текст. / Н.Л. Степанов. 2-е изд. — М.: Худож. лит., 1974. - 368 с.

170. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования Текст. / Ю.С. Степанов. — М.: Языки русской культуры, 1997.- 824 с.

171. Сурат И. Три века русской поэзии Текст. / И. Сурат // Новый мир, 2006. -№ 11.-С. 149- 150.

172. Таборисская Е.М. Сюжет и жанр стихотворения Пушкина «Череп» Текст. / Е.М. Таборисская // Проблемы современного пушкиноведения. Сборник статей. Псков: Изд-во 111 ПИ, 1996. - С. 57 - 70.

173. Толстогузов П.Н. Живопись: «Покров, накинутый над бездной» Текст. / П.Н. Толстогузов // Толстогузов П.Н. Лирика Ф.И. Тютчева: Поэтика жанра.- М.: Прометей, МПГУ, 2003. С. 250 - 264.

174. Томашевский Б.В. Пушкин Текст.: в 2 т. Т.2.: Юг; Михайловское / Б.В. Томашевский. 2-е изд. - М.: Худож. лит., 1990. - 383 с.

175. Топоров В.Н. Об «эктропическом» пространстве поэзии (поэт и текст в их единстве) Текст. / В.Н. Топоров // От мифа к литературе [РГГУ]. М.: Российский университет, 1993. — С. 23 - 42.

176. Топоров В.Н. О «поэтическом» комплексе моря и его психофизиологических основах Текст. / В.Н. Топоров // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Прогресс - Культура, 1995. С. 575 - 622.

177. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды Текст. / В.Н. Топоров. СПб.: Искусство - СПб., 2003. - 616 с.

178. Трубецкой С.Н. Метафизика в Древней Греции Текст. / С.Н. Трубецкой [примеч. И.И. Маханькова]. М.: Мысль, 2003. - 589 с. - (Филос. наследие).

179. Тынянов Ю.Н. Архаисты и Пушкин Текст. / Ю.Н. Тынянов // Тынянов Ю.Н. История литературы. Критика. СПб.: Азбука-классика, 2001. - 9 — 132.

180. Тынянов Ю.Н. Пушкин Текст. / Ю.Н. Тынянов // Тынянов Ю.Н. История литературы. Критика. — СПб.: Азбука-классика, 2001. С. 133 - 188.

181. Тынянов Ю.Н. Пушкин и Тютчев Текст. / Ю.Н. Тынянов // А.С. Пушкин: pro et contra [сост. В.М. Маркович, Г.Е. Потапов, коммент. Г.Е. Потаповой]. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 510 - 537. - (Русский путь).

182. Тыркова-Вильямс А.В. Жизнь Пушкина Текст.: в 2 т. / Ариадна Тыркова-Вильямс. 6-е изд. - М.: Молодая гвардия, 2007. - (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1064).

183. Фаустов А.А. Герменевтика личности в творчестве А.С. Пушкина Текст. / А.А. Фаустов. Воронеж: РИЦ ЕВ ВГУ, 2003. - 240 с. -(Монографии).

184. Флейшман Л. Из истории элегии в пушкинскую эпоху Текст. / Л. Флейшман // Флейшман Л. От Пушкина к Пастернаку. Избранные работы попоэтике и истории русской литературы. М.: Новое литературное обозрение,2006.-С. 5-30.

185. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра Текст. / О.М. Фрейденберг [подготовка текста, справочно-научный аппарат, предварение, послесловие Н В.Брагинской]. М.: Лабиринт, 1997. — 448 с.

186. Ханзен-Лёве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм. Космическая символика Текст. / А. Ханзен-Лёве [пер. с нем. М.Ю. Некрасова] СПб.: Академический проект, 2003. -816 с. (Современная западная русистика, т. 48).

187. Худошина Э.И. Жанр стихотворной повести в творчестве А.С. Пушкина («Граф Нулин», «Домик в Коломне», «Медный всадник») Текст. / Э.И. Худошина. Новосибирск: Изд-во НГПИ, 1987. - 84 с.

188. Худошина Э. И. Метафоры «безумия» и «огня» в политической риторике Тютчева Текст. / Э.И. Худошина // Ф.И. Тютчев: Грани поэтического мира [под ред. Н.Е. Меднис]. Новосибирск: Изд-во НГПУ,2007. С. 74 - 87.

189. Чехак В. Античная философия Текст. / В. Чехак // История философии в кратком изложении. М.: Мысль, 1991. С. 6 38.

190. Чумаков Ю.Н. «Евгений Онегин» А.С. Пушкина. В мире стихотворного романа Текст. / Ю.Н. Чумаков. М.: Изд-во МГУ, 1999. - 128 с. -(Перечитывая классику).

191. Чумаков Ю.Н. Пушкин. Тютчев: Опыт имманентных рассмотрений Текст. / Ю.Н. Чумаков [науч. ред. Е.В. Капинос]. М.: Языки славянской культуры, 2008. - 416 с. - (Studia fililogika).

192. Чумаков Ю.Н. Стихотворная поэтика Пушкина Текст. / Ю.Н. Чумаков [рис. Р. Габриадзе]. СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге, 1999. - 432 с.

193. Шенле А. Пространство меланхолии у Жуковского Текст. / А. Шенле // Эткиндовские чтения I: сб. статей по материалам Чтений памяти Е.Г. Эткинда (27 29 июня 2000). - СПб.: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге, 2003. - С. 173 - 185.

194. Шишкин А. К литературной истории русского симпосиона Текст. / А. Шишкин // Русские пиры (Альманах «Канун» Вып. 3) — СПб., 1998. — С. 5 -38.

195. Шмид В. Нарратология Пушкина Текст. / В. Шмид // Пушкинская конференция в Стендфорде. Материалы и исследования [под ред. Д.М. Бетеа, A.J1. Осповата, Н.Г. Охотникова, JI.C. Флейшмана]. М.: ОГИ, 2001. - С. 300-317.

196. Шор Р. Гимн // Литературная энциклопедия Электронный ресурс.: в 11 т. Т. 2. М.: Изд-во Ком. Акад., 1929. — СПб. 534—537. Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le2/le2-5342.htm

197. Шушунова Л. «Пышный парадный венок жестковат». Некоторые тенденции поздней лирики Александра Кушнера Текст. / Л. Шушунова // Звезда, 2006, - № 9. - С. 80-90.

198. Эйхенбаум Б.М. О поэзии Текст. / Б.М. Эйхенбаум. Л.: Советский писатель, 1969. — 549 с.

199. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во МГУ, 1994. 143 с.

200. Эмблемы и символы Текст. — 2-е испр. и доп. изд-е с оригинальными гравюрами 1811 г. [вступит, ст. и коммент. А.Е. Махова]. М.: Интрада, 2000. - 574 с.

201. Энциклопедия. Символы, знаки, эмблемы Текст. / В. Андреева и др. -М.: Астрель, ACT, 2004. 556 с.

202. Эпштейн М.Н. Стихи и стихия. Природа в русской поэзии, XVIII XX вв. Текст. / М.Н. Эпштейн. - Самара: Бахра-М, 2007. - 352 с. - (Радуга мысли).

203. Эпштейн М.Н. Фауст и Петр (Типологический анализ параллельных мотивов у Гете и Пушкина) Текст. / М.Н. Эпштейн // Гетевские чтения, 1984. М.: Наука, 1986. С. 189 190.

204. Эткинд Е.Г. Разговор о стихах Текст. / Е.Г. Эткинд. СПб.: ДЕТГИЗ, 2004. - 240 с.

205. Юнг К.-Г. Архетип и символ Текст. / К.-Г. Юнг. М: Ренессанс, 1991. - 299 с.

206. Юнг К.Г. Собрание сочинений. Психология бессознательного Текст. / К.-Г. Юнг [пер. с нем.]. М: Канон, 1994. - 320 с. - (История психологической мысли в памятниках).

207. Якобсон Р. Статуя в поэтической мифологии Пушкина Текст. / Р. Якобсон // Якобсон Р. Работы по поэтике: Переводы [сост. и общ. ред. М.Л. Гаспарова]. М.: Прогресс, 1987. - С. 145-180. - (Языковеды мира).

208. Якобсон Р. Стихи о деве-статуе, вакханке и смиреннице Текст. / Р. Якобсон // Якобсон Р. Работы по поэтике: Переводы [сост. и общ. ред. М.Л. Гаспарова]. М.: Прогресс, 1987. - С. 181 - 197. - (Языковеды мира).

209. Якубович Д.П. К стихотворению «Таится пещера.» (Пушкин и Овидий) // Пушкинский сборник памяти проф. С.А. Венгерова. М. - Пг.: ГИЗ, 1923.-С. 289-294.

210. Ямпольский М.Б. К символике водопада Текст. / М.Б. Ямпольский // Символ в системе культуры. Труды по знаковым системам. Вып. XXI. — Тарту, 1987.-С. 26-41.

211. Davydov Sergei. Puskin's Easter Triptych // Puskin Today / Ed. David M. Betea. Bloomington: Indiana University Press, 1993. P. 44 — 45.

212. Dolinin Alexander/ Pushkin and England // Alexander Pushkin: A Handbook / Ed. David M. Betea and Alexander Dolinin. Madison: University of Wiskonsin Press, 1999. 254 p.

213. Gregg R. A. Fedor Tiutchev: The Evolution of a Poet. — New York: Columbia Univ. Press, 1965. — 257 p.

214. Sandler Stephanie. Pushkin's Last Love: Natal'ya Nikolaevna in Russian Culture // Ed. Marianne Liljestrom, Eila Mantisaari, and Arja Rosenholm. Helsinki: Slavika Tamperensia, 1993. P. 209 220.1. Источники

215. Ариосто JI. Неистовый Роланд: в 2 т. Текст. / Лудовико Ариосто [пер. М.Л. Гаспаров, издание подготовили М.Л. Андреев, P.M. Горохова, Н.П. Подземская]. М.: Наука, 1993. - 2 т. (Литературные памятники).

216. Батюшков К.Н. Сочинения: в 2 т. Текст. / К.Н. Батюшков [сост., подгот. текста, вступ. статья и коммент. В. Кошелева]. — М.: Художественная литература, 1989. 2 т.

217. Битов А.Г. Воспоминания о Пушкине Текст. / А.Г. Битов. — М.: Изд-во Ольги Морозовой, Новая газета, 2005. — 256 с.

218. Бобров С.С. Рассвет полночи. Херсонида: в 2 т. Текст. / С.С. Бобров [сост., вступ. ст. и примеч. В.Л. Коровин]. М.: Наука, 2008. - 2 т.

219. Бог веселый винограда. Вино и бражничество в поэзии Античности, Средневековья и Возрождения / сост. А. Марков. М.: Эксмо, 2006. -352 с.

220. Борхес Х.Л. Собрание сочинений: в 4 т. Текст. / Х.Л. Борхес [пер. с исп., сост., предисл. и примеч. Б. Дубина]. СПб.: Амфора, 2000. - 4 т.

221. Волошин М.А. Избранные стихотворения Текст. / М.А. Волошин [сост., вступ. ст. и примеч. А.В. Лаврова]. М.: Сов. Россия, 1988. — 384 с.

222. Вяземский П.А. Стихотворения Текст. / П.А. Вяземский [сост., вступит, ст. и примеч. В.И. Коровина]. М.: Сов. Россия, 1978. - 272 с. (Поэтическая Россия).

223. Гумилев Н.С. Стихи; Письма о русской поэзии Текст. / Николай Гумилев. М.: Худож. лит., 1990. - 423 с.

224. Данте Алигьери. Собрание сочинений: в 2 т. Текст. / Данте Алигьери [пер. с итал., вступит, ст. и коммент. М. Лозинского]. М.: Литература; Вече, 2001. - 2 т. (Всемирная литература).

225. Дельвиг А.А. Сочинения: Стихотворения; Статьи; Письма Текст. / А.А. Дельвиг [сост., вступ. ст., коммент. В.Э. Вацуро]. М.: Худож. лит., 1986.-472 с.

226. Державин Г.Р. Сочинения: Стихотворения; Записки; Письма Текст. / Г.Р. Державин [сост. Г. Макогоненко, В. Степанова, вступит, ст. Г. Макогоненко, примеч. В. Степанова]. Л.: Худож. лит., 1987. - 504 с.

227. Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники Текст.: в 2 т. [сост., биографические очерки и прим. В.В. Кунина]. М.: Правда, 1985. -2т.

228. Катенин П.А. Избранное Текст. / П.А. Катенин [сост., вступит, ст. и примеч. А.И. Казинцев]. М.: Сов. Россия, 1989. - 240 с.

229. Кушнер А.С. Таврический сад: избранное Текст. / А.С. Кушнер. М: Время, 2008. - 528 с.

230. Лозина-Лозинский А. Благочестивые путешествия Текст. / А. Лозина-Лозинский. Петроград, 1916. - 56 с.

231. Ломоносов М.В. Стихотворения Текст. / М.В. Ломоносов [вступит, ст. А. Морозова]. Л.: Советский писатель, 1954. - 348 с.

232. Мандельштам О.Э. Избранное Текст. / О.Э. Мандельштам. СПб.: Диамант, Золотой век, 2000. — 448 с.

233. Мицкевич А. Стихотворения Текст. / А. Мицкевич [пер. с польского, вступит ст. Б. Стахеева]. -М.: Худож. лит., 1974. 224 с.

234. Муравьев А.Н. Таврида Текст. / А.Н. Муравьев [изд-е подготовила Н.А. Хохлова]. — СПб.: Наука, 2007. 520 с. (Литературные памятники).

235. Набоков В.В. Русский период. Собрание сочинений: в 5 т. Текст. / В.В. Набоков [сост. Н. Артеменко-Толстой, предисл. А. Долинина]. СПб.: Симпозиум, 1999. - 5 т.

236. Назон П.О. Скорбные элегии. Письма с Понта Текст. / Публий Овидий Назон [издание подготовили М.Л. Гаспаров, С.А. Ошеров]. М.: Наука, 1979.-272 с.

237. Пастернак Б.Л. Стихотворения. Поэмы. Проза Текст. / Б.Л. Пастернак -М.: Олимп, Изд-во ACT, 2000. 704 с. - (Школа классики).

238. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 10 т. Текст. / А.С. Пушкин [АН СССР, Ин-т русск. лит. (Пушкин. Дом)]. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1950-1951.-10 т.

239. Пушкин А.С. Рабочие тетради: в 8 т Текст. / А.С. Пушкин СПб., Лондон, 1996. - 8 т.

240. Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма Текст. / И.И. Пущин / [сост., вступ. ст. и комм. М.П. Мироненко и С.В. Мироненко]. М.: Правда, 1989. - 576 с.

241. Северянин И. Стихотворения Текст. / И. Северянин [сост., вступ. ст. и примеч. В.А. Кошелева]. М.: Советская Россия, 1988. — 464 с.

242. Толстой А.К. Сочинения: в 2 т. Т.1.: Стихотворения Текст. / А.К. Толстой [вступ. статья и примеч. И.Г. Ямпольского]. М.: Худож. лит., 1981.-589 с.

243. Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений: в 2 т. Текст. / Ф.И. Тютчев [ред. и коммент. П. Чулкова, вступит, ст. Д. Благого]. М.: Терра, 1994.-2 т.

244. Флакк К.Г. Полное собрание сочинений Текст. / Квинт Гораций Флакк [пер. под ред. и с примечаниями Ф.А. Петровского, вступ. ст. В.Я. Каплинского]. М.-Л.: Академия, 1936. - 448 с.

245. Шенье А. Сочинения. 1819 Текст. / Андре Шенье [издание подготовила Е.П. Гречаная]. — М.: Наука, 1995. 608 с. (Литературные памятники).

246. Языков Н.М. Стихотворения Текст. / Н.М. Языков [сост., вступит, ст. и примеч. В.И. Сахарова]. М.: Сов. Россия, 1978. — 288 с. (Поэтическая Россия).