Стратегии идентификации полисемантичного слова

Газизова, Лилиана Васимовна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Стратегии идентификации полисемантичного слова

Год: 2006
Автор научной работы: Газизова, Лилиана Васимовна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Уфа
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Стратегии идентификации полисемантичного слова'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Стратегии идентификации полисемантичного слова"

На правах рукописи

ГАЗИЗОВА Лилиана Васимовна

СТРАТЕГИИ ИДЕНТИФИКАЦИИ ПОЛИСЕМАНТИЧНОГО СЛОВА (НА МАТЕРИАЛЕ РАЗНОСИСТЕМНЫХ ЯЗЫКОВ)

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Уфа 2006

Работа выполнена на кафедре языковой коммуникации и психолингвистики Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Уфимский государственный авиационный технический

университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Рогожникова Татьяна Михайловна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Аюпова Людмила Лутфеевна

кандидат филологических наук, доцент Новикова Ольга Николаевна

Ведущая организация: Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования «Тверской государственный университет»

Защита состоится «<29» 2006 года в /О часов ОО мин. на

заседании диссертационного совета Д 212.013.0£ в Башкирском государственном университете по адресу: 450076, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32, ауд.

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан «сЗД» 2006г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению стратегий и опор, используемых носителями языка при идентификации слова как достояния индивида. Идентификация слова рассматривается как процесс, осуществляющийся на разных уровнях переработки информации (перцептивном, аффективном, когнитивном) с применением различных способов соотнесения языковой информации со схемами знаний, убеждений и представлений человека о мире.

С позиций психолингвистической концепции внутреннего лексикона как достояния индивида рассматриваемый процесс предполагает полный набор протекающих в речемыслительной деятельности человека операций, продуктом которых является субъективное переживание знания, увязываемого со словом в единой информационной базе человека, с учетом эмоционально-оценочных нюансов, при взаимодействии осознаваемого и неосознаваемого, вербализуемого и не поддающегося вербализации [Залевская 2000].

Исследования процесса идентификации знакомого слова на материале татарского и башкирского языков со взрослыми носителями ранее не проводились, что не только расширяет диапазон возможностей дальнейших межъязыковых сопоставлений, но и способствуют обнаружению универсальных механизмов функционирования слова в индивидуальном лексиконе, определяя актуальность работы.

Объектом исследования является процесс идентификации полисемантичного слова как достояния индивида, предметом — стратегии и опоры, используемые носителями татарского и башкирского языков для осуществления акта идентификации.

Цель диссертационной работы заключается в выявлении, описании и обосновании стратегий и опор идентификации слова индивидом на основании анализа результатов экспериментального исследования. Для достижения поставленной цели было необходимо решить следующие задачи:

1) обобщить опыт исследований, касающихся проблемы идентификации значения слова как достояния индивида;

2) обобщить опыт моделирования динамических процессов, обеспечивающих восприятие графического слова, его поиск в памяти и опознание;

3) определить исходный список слов-стимулов для проведения ассоциативного эксперимента с носителями татарского и башкирского языков;

4) на материале экспериментальных данных описать структуру ассоциативного поля полисемантичных слов-стимулов с лингвистических и психолингвистических позиций;

5) провести количественный и качественный анализ материалов экспериментов;

6) на основании анализа результатов экспериментального исследования выявить стратегии и опоры идентификации слова индивидом;

7) осуществить экспериментальную проверку рабочей гипотезы и обозначить перспективы дальнейшего исследования.

Теоретическим фундаментом исследования стали классические работы Л.В.Щербы, Л.С.Выготского, Н.КЖинкина, А.Н.Леонтьева, А.А.Леонтьева, А.Р.Лурии, С.Л.Рубинштейна, И.М.Сеченова.

Теоретическим основанием диссертации послужили концепция внутреннего лексикона как динамической самоорганизующейся системы, интегрирующей продукты взаимодействия перцептивных, аффективных и когнитивных процессов; психолингвистическая концепция слова как средства доступа к единой информационной базе человека (памяти) и концепция специфики функционирования индивидуального знания А.А.Залевской; стратегическая модель идентификации слова Т.Ю.Сазоновой; интегративная модель семантического развития Т.М.Рогожниковой.

Материал исследования составили данные двух свободных ассоциативных экспериментов (далее - АЭ), проведенных на материале татарского и башкирского языков на территории Республики Башкортостан (далее - РБ). В экспериментах приняли участие 200 испытуемых (100 мужчин и 100 женщин), возрастной диапазон которых — от студентов до людей преклонного возраста. Анализу были подвергнуты 7200 ассоциативных реакций, полученные на 36 слов-стимулов.

В качестве методов исследования использовались психолингвистйческий эксперимент (свободный АЭ), описательно-сопоставительный метод, наблюдение и постэкспериментальный опрос. В ходе работы привлекались элементы количественного анализа.

В результате проведенного исследования сформулированы и выносятся на защиту следующие теоретические положения.

1. В процессе идентификации знакомого полисемантичного слова как достояния индивида доступ к единой информационной базе человека обеспечивают перцептивные, когнитивные и аффективные по своей природе опоры, функционирующие как автономно, так и при непосредственном взаимодействии на разных уровнях осознавания.

2. Предпринятое исследование позволяет рассматривать процесс идентификации знакомого полисемантичного слова индивидом как трехгранный, протекающий по формальным и семантическим признакам слова, а также при их интеграции. Выбор того или иного пути зависит от характера опоры, мотивировавшей идентификацию стимула.

3. В ходе анализа установлено, что в качестве опор по семантическим признакам используются: идентификация слова-стимула с опорой на образ или представление, идентификация слова как уяснение его значения для самого себя, идентификация слова с опорой на ситуацию, идентификация слова с опорой на эмоционально-оценочные переживания индивида, идентификация слова с опорой на промежуточный элемент ассоциативного процесса, идентификация слова с опорой на чувственно-эмоциональные переживания, идентификации слова с опорой на словообразовательный потенциал слова, идентификация слова с опорой на «конкретную» понятийную систему, идентификация слова с опорой на «абстрактную» понятийную систему.

4. Анализ ассоциативной связи по формальным признакам обнаружил следующие типы реакций: эхолалические, персеверации от раздражителя, многократные, фонетические, автоматические, отказ от реакции.

5. Процесс идентификации значения знакомого слова имеет стратегическую природу. Совокупность опорных элементов образует единую идентификационную структуру, удерживающуюся посредством выявленных стратегий генерализации, дифференциации, типизации, характеризующе-определителъного сдвига и стратегии опоры на формальные мотивирующие элементы.

6. Обнаруженные и описанные стратегии идентификации слова свидетельствуют о том, что основные пути динамического развития семантического пространства не утрачиваются с возрастом, а составляют основу идентификационных стратегий в условиях зрелого интеллекта.

Научная новизна работы заключается в попытке исследования стратегий процесса идентификации слова с позиций динамических закономерностей функционирования семантики.

Теоретическая значимость опирается на реализацию интегративного подхода к изучению речемыслительных процессов в их динамике с учетом закономерностей семантического развития; на расшифровку стратегической природы процесса идентификации; на объяснение факта мобилизации человеком знаний, хранящихся в его памяти и доступа к конкретным аспектам имеющейся у него картины мира посредством различных опор на фоне внутреннего контекста.

Практическая значимость результатов заключается в возможности их применения для решения ряда психолингвистических и лингвистических задач. Полученные результаты могут быть использованы для решения вопросов, касающихся функционирования языковой способности человека, для обнаружения универсальных механизмов, лежащих в основе использования индивидом языковых единиц и увязываемых с ними структур знания. Результаты работы применимы в дальнейших межкультурных исследованиях для выявления национально-культурной специфики ассоциативных реакций. Основные выводы и результаты найдут свое применение при чтении курсов общего языкознания и спецкурсов по проблемам психолингвистики и когнитивной лингвистики.

Апробация результатов исследования: основные положения и результаты работы были изложены в выступлениях на межвузовских научно-методических конференциях: Уфа: УГАТУ, 2003, 2004, 2005, 2006; Уфа: БашГУ, 2004, 2005; Уфа: УГНТУ, 2005; Тверь: ТГУ, 2004, 2005; Курск: КГУ, 2005. Новизна и уровень результатов исследования подтверждены получением гранта в конкурсе 2003 года на соискание грантов для поддержки научно-исследовательской работы аспирантов высших учебных заведений Минобразования России, шифр гранта АОЗ — 1.5.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложения. Библиографический

список содержит 239 работ, куда вошли научные труды отечественных и зарубежных авторов. В приложениях приводятся таблицы, наглядно отражающие промежуточные результаты исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, излагаются цель и основные задачи работы, раскрывается научная новизна, а также ее теоретическая и практическая значимость, приводятся сведения об апробации полученных результатов.

. В первой главе «Теоретические основы исследования процессов идентификации полисемантичного слова» определяются основные теоретические положения работы, дается общий обзор классических и новых тенденций в трактовке значения слова как достояния индивида, рассматриваются вопросы репрезентации знаний в памяти, обобщается опыт исследований, касающихся проблемы идентификации значения слова и формулируется рабочая гипотеза исследования.

Изучение вопросов, связанных с функционированием полисемантичного слова в индивидуальном сознании, требует обращения к проблемам значения слова с лингвистических, психологических и психолингвистических позиций, которые связаны с именами выдающихся ученых Л.В.Щербы, Л.М.Васильева, Р.М.Гайсиной, Л.С.Выготского, Н.И.Жинкина, А.Н.Леонтьева, Е.Ф.Тарасова, А.А.Залевской, И.Н.Горелова, А.И.Новикова, А.М.Шахнаровича, Ю.А.Сорокина, Ю.Н.Караулова, Н.В.Уфимцевой, И.А.Стернина.

В публикациях последних лет высказывается мнение, что переход на антропоцентрическую парадигму требует рассмотрения языка как одного из психических процессов, который может протекать только во взаимодействии с другими психическими процессами. В этом отношении чрезвычайно важным представляется то, что представители самых разных наук независимо друг от друга выходят на проблемы языка, значения слова как достояния индивида.

Интересный поворот к проблеме значения слова наблюдается в области, корпореалъной семантики, максимально учитывающей роль тела в познании и означивании языка в противовес формальным семантическим теориям [Ruthrof 1998, 2000; Damasio 1989]. В качестве других работ, подтверждающих обоснованность положения, что «означаемые естественного языка требуют тела и эмоций для того, чтобы стать семантически функциональными» [Залевская 2004], можно привести публикации таких авторов как У.Матурана, А.Менегетти, Л.В.Веккер.

Еще одной влиятельной теорией, рассматриваемой в исследовании, является теория концептуальной интеграции Ж.Фоконье и М.Тернера [Fauconnier & Turner 2002; Turner & Fauconnier 1995], в рамках которой делается попытка объяснить, как пересекаются и взаимодействуют невидимые конструкции значения (концептуальные поля), обеспечивая взаимопонимание

при общении. Данная теория развивается в русле когнитивной лингвистики. Предметом обсуждения являются элементы ментальной жизни, которые выглядят как исходные для формального анализа, но на самом деле оказываются конечными продуктами взаимодействия операций установления тождества, интегрирования и воображения. Центральным для обсуждаемой концепции является понятие conceptual blending, которое, как правило, трактуется как концептуальная интеграция, или как концептуальное слияние/сращение/пересечение.

Исследование процесса идентификации слова как достояния индивида напрямую связано с вопросом о репрезентации знаний у человека, особенностях их организации, хранения и извлечения. Важной является позиция, согласно которой переработка исходного сигнала (звукового или графического) воспринимающим человеком должна приводить к значению слова через ментальные репрезентации характеристик этого сигнала в памяти индивида. С момента своего появления понятие «ментальной репрезентации» претерпело изменения, отражающие основные направления теоретического и методологического поиска [Хофман 1986; Jackendoff 1993; Oatly 1978; Anderson 1976; Anderson & Bower 1973; Paivio 1972; Ришар 1998; Стернберг 1996; Dinsmore 1991].

В рамках исследований процесса идентификации слова как достояния пользующегося им индивида привлекают внимание два направления экспериментальных работ:

- значение любого слова как достояния человека в принципе сводимо к некоторому исходному чувственному образу (зрительному, слуховому, двигательному и т.д.), что сопровождается эмоционально-оценочным переживанием и должно находить проявление в констатации носителями языка наличия у идентифицируемых ими слов (даже с наиболее абстрактным значением) определенной степени конкретности, образности и эмоциональности (см. работы [Колодкина 1987; Соловьева 1989; Мягкова 1986, 1990,1999,2000]).

- сведение значения слова к исходному чувственному образу может быть прямым или многоступенчатым с использованием различных «стратегий», «опор» и «эталонов» с учетом разных видов связей (чувственно-предметных, вербально-логических, структурно-языковых, ситуативных и т.д.) [Барсук 1991, 1996, 1999; Лачина 1993; Родионова 1994; Сазонова 1993, 1999, 2000; Тогоева 1989].

С психолингвистических позиций поиск значения

слова в памяти трактуется как процесс соотнесения идентифицируемой словоформы с некоторой совокупностью единиц глубинного яруса лексикона, отражающей многогранный опыт взаимодействия индивида с окружающим миром. Для обозначения процесса извлечения значения слова из памяти используется термин семантическое кодирование, при этом разграничиваются этап доступа к слову, на котором осуществляется идентификация слова, и этап дальнейшего доступа к значению слова, хранимому в памяти.

В работе рассматриваются возможные пути идентификации воспринимаемого индивидом слова, среди которых объединение и противопоставление, как наиболее общие тенденции, выражающиеся в субъективном переживании равнозначности или противопоставлении смыслов слов. При этом исследователи опираются на понятия симиляров и оппозитов, поскольку анализ замеченных отождествлений и противопоставлений показал, что не все они описываются как случаи синонимии или антонимии в строгой лингвистической трактовке этих терминов [Залевская 2000, 2005; Виноградова 1981;Сазонова 2000].

Изучение путей идентификации слова индивидом традиционно связывают с мысленными образами как медиатором вербальных ассоциаций. В целом, полагают, что информация кодируется образно на некотором уровне обработки, тогда как на другом уровне обработки та же самая информация кодируется концептуально [Солсо 2002]. При формировании представления имеют место элементарные обобщения и абстракции, селекция признаков объекта, их интеграция и трансформация, схематизация предметного образа за счет подчеркивания одних признаков и редуцирования других, появляется своеобразная «панорамность» образа, позволяющая выходить за пределы наличной ситуации [Ломов 1986; Ломов и др. 1986; Залевская 2005].

В современных исследованиях, выполненных в русле психолингвистики, большое внимание уделяется вопросам переработки воспринимаемой индивидом информации на сенсорном и эмоциональном уровнях. Информирование индивида идет по каналам кинестетической, вестибулярной, кожной, слуховой чувствительности, вкусовых ощущений, обоняния, зрительных ощущений. Более того, мы не просто ощущаем окружающий нас мир, мы воспринимаем его как совокупность предметов и событий. [Рогожникова 2004]. Поступающие по разным каналам разнородные впечатления, увязываемые со словом, сопоставляются с прошлым опытом и свидетельствуют об идентификации слова на уровне эмоциональных, чувственных впечатлений и оценок.

Наиболее интересным с этой точки зрения оказывается понятие «переживание», используемое современными психологическими науками для описания эмоций и других психических процессов, исследуемых в их единстве и взаимообусловленности. Под переживанием понимается непосредственное отражение самим субъектом своих собственных состояний, в переживании реализуются два компонента: отношение к объекту и отношение к себе [Мягкова 2004]. Число работ, так или иначе затрагивающих проблемы эмотивности/эмоциональности языковых единиц, за последние годы значительно возросло (см. работы [[Рубинштейн 1989; Мягкова 1990, 1999, 2004; Кинцель 1997; Пищальникова 1996; Батазю 1995]). Положение о том, что, преломляясь через индивидуальный опыт человека, слово непременно окрашивается переживаниями, впечатлениями, позволили Е.Ю.Мягковой выделить «эмоционально-чувственный компонент значения слова», учитывающий разные уровни эмоциональных процессов [Мягкова 2000].

М.А.Холодная полагает, что в структуре зрелого интеллекта переработка информации одновременно идет в системе трех основных модальностей опыта: 1) через знак (словесно-речевой способ кодирования • информации); 2) через образ (визуально-пространственный способ кодирования информации); 3) через чувственное впечатление с доминированием тактильно-осязательных ощущений (чувственно-сенсорный способ кодирования информации) [Холодная 2002]. Аналогичные мысли высказывает Л.М.Веккер, отмечающий, что работу мысли обеспечивают три «языка» переработки информации: знаково-словесный, образно-пространственный и тактильно-кинестетический [Веккер 1998, 2000].

Таким образом, современная психолингвистическая школа трактует доступ к слову как интерактивный процесс, объединяющий информацию разных уровней переработки, и учитывающий активность и пристрастность познающего субъекта [Сазонова 2000].

В диссертации анализируются ассоциативные экспериментальные исследования, посвященные проблемам семантического кодирования информации, выполненные авторами Тверской психолингвистической школы, в рамках которой разрабатываются стратегические модели идентификации слова и основное внимание уделяется процессам, связанным с репрезентацией знаний у человека, с организацией знаний и особенностями их хранения и извлечения. При моделировании процессов идентификации слова в исследовательских целях условно разграничивают следующие стадии этого единого процесса: доступ к слову — узнавание слова — идентификация слова. Широко представлена интерактивная модель, для которой в отличие от других подходов, предполагающих, что семантическая репрезентация следуют за фонетической и синтаксической, характерна идея параллельной обработки сигнала на всех уровнях.

Исследованию стратегической природы идентификации слова посвящены работы [Барсук 1991, 1999; Наумова 1984; Родионова 1994, 1995; Сазонова 1999, 20006; Тогоева 1994, 1998]. Одним из важных выводов является признание стратегической природы когнитивных процессов переработки информации индивидом. Термин «стратегия, стратегический» в различных исследованиях трактуется неоднозначно. Т.Ю.Сазонова приводит краткий обзор использования данного термина различными авторами [Сазонова 2000]. Обобщая точки зрения, можно сказать, что стратегия - это некоторая последовательность навыков, используемая для достижения цели. Стратегии включают способность отслеживать ситуацию, внешние обстоятельства и соответственно на них реагировать, при этом авторы предпочитают во всех случаях говорить о стратегиях, не разграничивая стратегию и навыки [Там же].

Следует отметить, что среди выделяемых разными авторами стратегий идентификации слова много общего, что позволяет говорить о некоторой универсальности этих процессов. Исследования показали, что в качестве опор идентификации значения слова индивидом могут выступать как чисто формальные (звуковые или графические), так и грамматические и

семантические признаки или разного рода комбинации формальных признаков с признаками семантическими.

В основу диссертационного исследования была положена рабочая гипотеза, согласно которой стратегии идентификации знакомого слова, функционирующие на разных уровнях его осознавания при непосредственном взаимодействии, обусловлены рядом идентификационных опор, приоритетный выбор которых зависит как от характера самого слова, так и от особенностей взаимодействия перцептивного, когнитивного и аффективного опыта индивида.

На основании выводов и теоретических обоснований изложенных в диссертации работ, предполагается, что стратегии идентификации слова как достояния пользующегося им индивида являются результатом эволюции основных путей семантического развития, выявленных и описанных Т.МРогожниковой [Рогожникова 2000]. Следуя логике изложения, динамические закономерности функционирования семантики, проявившиеся в различных направлениях (путях) развития семантического пространства не утрачиваются с возрастом и, по всей вероятности, составляют основу идентификационных стратегий у взрослых индивидов.

Во второй главе «Вопросы организации экспериментального исследования» описываются используемые в работе методы и приемы исследования, процедура отбора слов-стимулов для проведения ассоциативных экспериментов и подбор их коррелятов в татарском и башкирском языках, определяются цели каждого этапа обработки экспериментальных данных.

Описывая ментальный лексикон, Н.О.Золотова неоднократно отмечает, что «особая роль» единиц ядра заключается прежде всего в возможности использования их в качестве оптимальных средств доступа к системе энциклопедических и языковых знаний человека. Наибольшую актуальность представляет исследование функциональности этих единиц как определенного вида опор, необходимых человеку для ориентации в окружающем (хаотичном) мире [Золотова 2002]. В этой связи, для проведения АЭ и получения доступа к информационной системе знаний человека целесообразно было использовать единицы ядра в качестве исходных слов-стимулов.

С целью отбора исходных слов-стимулов был проведен межъязыковой сопоставительный анализ опубликованных данных о структуре ядра языкового сознания ряда языков и выделены единицы в их составе, являющиеся общими для большинства из них. Проведение межъязыкового сопоставления единиц, составляющих ядро языкового сознания ряда языков, позволяет предположить наличие подобных <<универсальных» единиц. Недостаточность сопоставляемого материала, поскольку он базируется лишь на семи языках, требует заключения об относительном характере универсальных единиц и признания их таковыми условно.

Итогом межъязыкового сопоставительного анализа стала сводная таблица, включающая в себя информацию о ядре языкового сознания по семи языкам: русскому, белорусскому, украинскому, болгарскому, английскому, испанскому,

вьетнамскому (см. работы [Залевская 1981: 35; Караулов 2000: 196; Уфимдева 1996: 142-143; Уфимцева 2000: 207-219; Нгуен Тхи Хыонг 2000: 235-236]).

Результатом анализа составляющих ядра и выделения «универсальных единиц» стали 31 слово на русском языке и в ходе подбора коррелятов в татарском и башкирском языках - 30 слов исходного списка и нижеприводимая таблица:

Таблица 1

«Универсальные единицы», входящие в ядро языкового сознания носителей русского языка и их корреляты на татарском и башкирском языках

% совпадений Коррел яты универсальных единиц

русский башкирский татарский

90-100% человек кеше кеше

ДОМ!/ДОМ2 йорт/ей йорт/ой

жизнь гумер гомер

друг ДУ<? дус

любовь мехэббэт мехэббэт

работа эш эш

счастье бахет бэхет

хороший Ьэйбат ейбет

плохой яман яман

50-90 % радость шатлык шатлык

ребенок бала бала

девушка кы? кыз

женщина катын хатын

жена

муж ир ир

мужчина

жить йэшэрге яшоргэ

думать уйларга уйларга

любить яратырга яратырга

работать эшлоргэ эшлэргэ

есть ашарга ашарга

хотеть (желать) телэргэ телэргэ

говорить Ьейлэргэ сейлэргэ

красный кыэыл КЫЗЫЛ

белый ак ак

зеленый йэшел яшел

черный кара кара

большой ЗУР зур

плохо насар начар

хорошо якшы яхшы

много куп куп

К данному списку было добавлено еще 6 слов, среди которых есть слова, ранее использованные другими авторами при проведении АЭ и которые представляют интерес для дальнейшего анализа национально-культурной специфики вербальных ассоциаций: АЧЫ/ОСЕ - ГОРЬКИЙ, БЭЙРОМ/БАЙРАМ - ПРАЗДНИК, ТЭРТИП/ ТЭРТИП - ПОРЯДОК, МАЛ/ МАЛ - СКОТ/ ИМУЩЕСТВО, ЮЛ/ ЮЛ - ДОРОГА, ЖИР/ЕР - ЗЕМЛЯ. Таким образом, в исходный список слов-стимулов для проведения АЭ с носителями татарского и башкирского языков вошли 36 единиц.

Участниками эксперимента становились носители татарского и башкирского языков, которые не только владеют устной речью, но свободно пишут, читают на родном языке. Родной язык является для них языком повседневного общения. Для получения как можно более полных и достоверных данных об ассоциативно-вербальной сети носителей языка к эксперименту были привлечены как жители сельских районов, так и жители городов, занимающиеся различными видами профессиональной деятельности (от студентов до пенсионеров). Среди студентов, принявших участие в эксперименте, были студенты 1-3 курсов БашГУ факультетов башкирской и татарской филологии, студенты национальных групп Уфимского государственного института искусств, студенты медресе. Все вышеперечисленные студенты получают образование на родном для них языке.

В АЭ с носителями татарского языка приняли участие жители Бакалинского, Чекмагушевского, Туймазинского районов, городов Уфа, Нефтекамск, Октябрьский, Стерлитамак (50 мужчин , и .50 женщин). В ходе эксперимента было получено 3600 ассоциативных реакций.

Участниками АЭ с носителями башкирского языка стали жители городов Уфа, Баймак, Ишимбай, Мелеуз, Салават, а также Абзелиловского, Баймакского, Белорецкого, Давлекановского, Зианчуринского, Кармаскалинского, Мечетлинского, Учалинского, Хайбуллинского районов (50 мужчин и 50 женщин). В ходе эксперимента с носителями башкирского языка было получено 3600 реакций. Все полученные реакции сгруппированы в ассоциативные статьи.

В предпринятом исследовании использовался метод постэкспериментального опроса, представляющий собой совместный с ии. анализ реакций. Целью подобной беседы между. экспериментатором и ии. является выяснение «причин» появления той или иной, кажущейся на первый взгляд неадекватной, реакции, определение связей глубинного порядка между стимулом и реакцией.

В работе обсуждается проблематика двуязычия в современных условиях. В научной психолингвистической литературе обычно разграничивают понятия Я2 (второй язык) и ИЯ (иностранный язык) - в первом случае овладение языком происходит в естественных ситуациях общения (т.е. когда на нем говорят носители этого языка) и без целенаправленного обучения, а во втором - в искусственных учебных ситуациях с ограниченной сеткой часов, но при обучении под руководством профессионала [Залевская 2002]. Позиция

А.А.Залевской по обсуждаемым в этой связи вопросам совпадает с мнением Н.В.Имедадзе [Имедадзе 1979], трактующей Я2 в качестве условного термина, который может быть употреблен по отношению к любому усвоенному языку, кроме родного [Залевская 1996].

Вслед за А.А.Залевской и Н.В.Имедадзе в работе использовался термин «второй язык» по отношению к русскому языку, который на территории республики является языком межнационального общения в сочетании с родным языком. Билингвизм татар и башкир неоднороден и представляет собой некую интеграцию учебного и бытового двуязычия.

Третья глава «Сопоставительный анализ вербальных ассоциаций» посвящена количественному и качественному анализу экспериментальных материалов, проводимому на внутриязыковом и межъязыковом уровнях, объяснению полученных результатов и подведению основных выводов исследования.

Психолингвистическому и лингвистическому анализу ассоциатов предшествовал подготовительный этап работы, заключающийся в межъязыковом сопоставлении словарных дефиниций исходных слов, демонстрирующий полную картину способных реализоваться в эксперименте оснований для связи исходного слова с разного рода ассоциатами. Межъязыковое сопоставление фактов сходства и различий лексико-семантических вариантов (далее — ЛСВ) оказалось весьма полезным и интересным; показания толкового словаря в рамках одного языка помогали объяснить появление тех или иных, не поддающихся объяснению, реакций в рамках другого языка.

Одним из важных показателей особенностей вербального поведения ии. является стереотипность реакций. Данный параметр исследовался в рамках количественного анализа ассоциативных ответов, в ходе которого были получены весьма интересные результаты. Ниже в табл. 2 приводятся самые частые реакции на ряд стимулов раздельно по языкам с регистрацией процента от общего числа реакций на предъявленный стимул (согласно одному из показателей уровня стереотипности).

В таблице сведены данные об уровне стереотипности ассоциаций с показателем более 20% по материалам АЭ. Приводимые показатели свидетельствуют об относительно высоком уровне стереотипности реакций на данные стимулы.

Ассоциативные пары ЯШЕЛ - улэн / ЙЭШЕЛ - улэн, ГОМЕР - озын / РУМЕР - оМАЛ — сыер / МАЛ — Ьыер оказались наиболее устойчивыми как в татарском, так и в башкирском языках, где более 20% ии. единодушны в выборе ответа.

Таблица 2

Сопоставительная таблица данных об уровне стереотипности ряда ассоциаций с

наиболее высокими показателями

Исследуемый язык Стимул - самая частая реакция Уровень стереотипности

татарский ЯШЕЛ - улэн (ЗЕЛЕНЫЙ- трава) МАЛ - сыер (СКОТ - корова) ГОМЕР - озын (ЖИЗНЬ - длинная) КЫЗ - бала (ДЕВУШКА -ребенок) КУП - акча (МНОГО - деньги) 37% 35% 28% 21% 21%

башкирский ЙЭШЕЛ - улэн (ЗЕЛЕНЫЙ- трава) ЮЛ - озон (ДОРОГА - длинная) МАЛ - Ьыер (СКОТ - корова) 1ГУМЕР - о$он (ЖИЗНЬ - длинная) АК - кар (БЕЛЫЙ - снег) НАСАР - кегие (ПЛОХОЙ - человек) ЭСЕ - лимон (ГОРЬКИЙ /КИСЛЫЙ — лимон) 45% 33% 29% 26% 25% 21% 21%

В результате количественного анализа экспериментального материала установлено, что уровень стереотипности реакций у носителей татарского языка выше, хотя и незначительно, чем у носителей башкирского языка. Уровень стереотипности ассоциативных реакций татар и башкир на исходные прилагательные выше, чем на исходные существительные и глаголы. Важным представляется вывод по тендерному анализу ассоциатов, согласно которому уровень стереотипности ассоциативных реакций у женщин обеих экспериментальных групп на исходные слова выше, чем у мужчин. Мужские реакции менее стереотипны, более разнообразны, чем женские. Данное заключение, сделанное на материале двух тюркских языков, расходится с результатами, полученными ранее на материале русского языка (см. работу [Горошко 2003]), и требует дальнейших экспериментальных подтверждений.

Качественная интерпретация результатов АЭ предполагает анализ семантической структуры ассоциативного поля с целью выявления универсальных и специфичных направлений ассоциативного процесса, опор и стратегий идентификации полисемантичного слова. Прежде всего, устанавливалось, имеется ли между исходным словом и ответом на него смысловая связь или формальная, вызванная созвучием или совпадением некоторой части графической формы исходного слова и ассоциата. Идея разграничения степеней осмысленности оперирования словом, по мнению А.А.Залевской, представляется весьма плодотворной и согласуется с гипотезой о многоярусном строении лексикона человека.

В основу процедуры группировки ассоциаций лег оригинальный принцип анализа материалов АЭ, разработанный А.А.Залевской (см. работы [Залевская,

Травкина 1971; Залевская 1978; Залевская 1979]). По замечанию автора, свободные ассоциативные реакции, направление которых не предопределяется ни заданием, ни контекстом, при группировке их по общности основания должны обеспечить наглядный материал для разграничения семантических составляющих исследуемого слова и для количественного определения их «весомости» для обследуемой популяции испытуемых [Залевская, Травкина 1971:44].

В процессе группировки ассоциатов по тому или иному семантическому признаку выявляются основания для разграничения ЛСВ полисемантичного слова и тем самым обеспечивается соответствующая информация о семантической структуре исследуемого слова. Термин "лексико-семантический вариант" используется здесь весьма условно, поскольку, то, что в словарях дается как одно из значений многозначного слова, в ходе АЭ, как правило, опознается в качестве отдельной единицы лексикона испытуемого. Весь предшествующий опыт проведения АЭ свидетельствует о том, что при идентификации исходного слова испытуемыми, слово опознается лишь в одном из его значений, и связь между разными ЛСВ полисемантичного слова может актуализироваться только при наличии некоторых мыслительных усилий. С этой точки зрения для носителя языка разница между омонимами и ЛСВ полисемантичного слова не является существенной [Залевская 1979].

1) Эхолалические, буквально воспроизводящие слово-стимул;

2) Персеверации от раздражителя — реагирование предшествующим стимулом;

3) Многократные, повторяющиеся несколько раз на разные стимулы. Среди некоторых ии. татар была выявлена тенденция на ряд стимулов реагировать словом «кирэк» («надо, нужно»). Как правило, чаще всего эту реакцию вызывали исходные глаголы. Приведем примеры, выписанные нами из экспериментального бланка ии. женского пола 67 лет: УЙЛАРГА - кирэк /ДУМАТЬ - надо!, ЯРАТЫРГА - кирэк /ЛЮБИТЬ - надо!, ЭШЛЭРГЭ - кирэк /РАБОТАТЬ - надо/, АШАРГА - кирэк /КУШАТЬ/ЕСТЬ - надо!, ТЭРТИП -кирэк /ПОРЯДОК — надо!. Анализ ассоциативных реакций, полученных от носителей башкирского языка, выявил другие примеры многократного реагирования одним и тем же словом на ряд стимулов: ЯРАТЫРГА - йэшэргэ /ЛЮБИТЬ - жить!, ЭШЛЭРГЭ - йэшэргэ /РАБОТАТЬ - жить!, АШАРГА -йэшэргэ /КУШАТЬ/ЕСТЬ - жить! (реакции ии. женского пола 20 лет); БЭХЕТ

- акса /СЧАСТЬЕ - деньги!, ЬЭЙБЭТ - акса /ХОРОШИЙ - деньгиI, ЯМАН -акса /ПЛОХОЙ - деньги!, ШАТЛЫК - акса /РАДОСТЬ - деньги! (реакции получены от ии. мужского пола 20 лет);

4) Фонетические, созвучные с исходным словом. Тщательное сопоставление ассоциатов с исходными словами выявило следующие примеры в материалах обеих экспериментальных групп, когда с уверенностью можно говорить об отсутствии смысловой связи и наличии связи исключительно по созвучию между сопоставляемыми словами: БАЙРАМ - Байрамова Альбина /ПРАЗДНИК — Байрамова Альбина/(из материалов башкирского языка, далее — баш. яз.), АЧЫ - точе /ГОРЬКИЙ - пресный/ (из материалов татарского языка, далее - тат. яз.), ОСЕ - coco /ГОРЬКИЙ - пресный! (баш. яз.).

В ряде случаев бывает трудно разграничить, что лежит за той или иной реакцией: смысловая связь или звуковая форма. В следующих ассоциативных парах при наличии смысловой связи прослеживается и формальная связь по созвучию, которая может оказаться случайной, ср. тат. яз.: АК — калфак («калфак» - татарский национальный женский головной убор, как правило, белого цвета) /БЕЛЫЙ — калфак/, КАРА — карга /ЧЕРНЫЙ — ворона/, КУП — чуп /МНОГО — мусор/\ баш. яз.: Ale — ап-ак /БЕЛЫЙ — очень белый /белоснежно белый/. Во всех приведенных примерах наблюдается комбинация формальных признаков с признаками семантическими, однако есть основания считать, что смысловая связь в данных случаях превалирует.

5) Автоматические (механические), обусловленные исключительно речевым навыком. Вслед за Ч.Осгудом [Osgood 1953: 708-711] полагаем, что ряд высокочастотных ассоциаций-завершений, полученных в ходе эксперимента с носителями татарского языка, не опосредованы осознанием значения слова-стимула и их появление в составе ассоциативной пары обусловлено речевым навыком, напр. БАЛА - чага 11 (слово «бала-чага» в переводе с татарского языка означает «дети, детвора»), ИР — am 10 (в переводе с татарского «ир-ат» — «мужчины»), ХАТЫН — кыз 13 (в переводе с татарского «хатын-кыз» — «женщина, женский»).

Результаты исследования позволяют говорить об опоре на формальные признаки как о менее значимом и менее актуальном способе идентификации знакомого слова по сравнению с идентификацией по семантическим признакам слова.

Анализ ассоциативной связи между стимулом и реакцией по семантическим признакам выявил следующие способы идентификации и опорные элементы:

1) идентификация слова-стимула с опорой на образ или представление.

Тщательный анализ ассоциативных ответов показал, что этот образ или представление может быть как целостным, так и расчлененным. Данный способ идентификации был подразделен на два подтипа: а) воспроизведение целостного (глобального) образа, см. напр. тат. яз. - ЙОРТ /ДОМ/ - иске агач йорт /старый деревянный дом/, KEIIIE /ЧЕЛОВЕК/ - up /мужчина/; баш. яз. -ОИ /ДОМ/ - ауыл вйв /деревеский дом/, $ур /большой/, б) воспроизведение

расчлененного образа (поэлементного представления), см. напр. тат. яз. - 0Й /ДОМ/ - тэрэзэ /окно/, тубэ /крыша/, КЕШЕ /ЧЕЛОВЕК/ - ике кул, ике аяк, гэудэ, баш — басып тора /две руки, две ноги, туловище, голова - стоит/; баш. яз. - ОЙ /ДОМ/ - тэзрэ /окно/, ишек /дверь/, бадкыс /лестница/.

2) идентификация слова как уяснение его значения для самого себя. Речь идет о примерах разъяснения идентифицируемой словоформы, конкретизации путем соотнесения его с близкой по значению единицей лексикона. Значение исходного слова субъективно переживается индивидом с опорой на:

а) синонимы и психологические симиляры, напр. тат. яз. — ГОМЕР /ЖИЗНЬ/ -тормыш /жизнь/, ягиэешь /бытие, жизнь/, СОИЛЭРГЭ /ГОВОРИТЬ/ -аралашырга /общаться/, ЗУР /БОЛЬШОЙ/ - олы /большой, старший/, дэу /большой, крупный, старший/, югары /большой, высокий, старший/; баш. яз. — ЯМАН /ПЛОХОЙ/ - насар /плохой/, удал /злой, злобный/, яуыз /злой, коварный/, эскерле /злопамятный, таящий злобу/, КУП /МНОГО/ - етегилек /достаток/, етэрлек /достаточно/, буйтым /вдоволь, достаточно/, вйвм /куча, груда/, ЯРАТЫРГА /ЛЮБИТЬ/ - нойвргэ /любить/, якын курергэ /считать близким, любить/, иркэлэу /ласкать, нежить, баловать/;

б) оппозиты, напр. ДУС /ДРУГ/ - доишан /враг/, ИР /МУЖЧИНА/ - хатын /женщина/; баш. яз. - ЭСЕ /КИСЛЫЙ, ГОРЬКИЙ/ - шэрбэт /щербет/, татлы /сладкий/. Это сложный ассоциативный процесс, своего рода рассуждение от противного, реализуемый через перебор семантических признаков, ассоциативно связанных со значением исходного слова;

в) различные типы субъективных дефиниций (слова, фразы и даже цепочки логических рассуждений). По своей природе это более развернутые разъяснения и уточнения, суть которых совокупность знаний (индивидуальное и коллективное), существующие в памяти индивида и формирующие его предшествующий опыт, напр. тат.яз. - КЕТТТЕ /ЧЕЛОВЕК/ - яратучыныц иц вствн юн;ады /самое великое творение создателя/," боек исем /великое имя/, УИЛАРГА /ДУМАТЬ/ - байты эитэтергэ /работать головой/; баш. яз. -ТЭРТИП /ПОРЯДОК/ - ниндэйдер устав /какой-либо устав/, канундарта буйноноу /подчиняться правилам, канонам/, йэгиэу^е дврвд апарыу /правильно жить, вести образ жизни/.

3) идентификация слова-стимула с опорой на ситуацию. Под ситуацией понимается не только ее привычное понимание исследователями как события с участием нужного объекта, но и целый комплекс ассоциирующихся со словом внутренних микроконтекстов (термин заимствован у Т.Ю.Сазоновой). Таким образом, полученные от ии. микроконтексты рассматривались как актуализация ситуации, где исходное слово может быть включено в «привычный» для ии. контекст, реализуя сочетательные потенции исходного слова в свободных или более/менее устойчивых словосочетаниях, напр. тат. яз. - ХАТЫН /ЖЕНЩИНА, ЖЕНА/ - муен /шея - часть поговорки «муж — голова, жена — шея, ...»/, ЭШЛЭРГЭ /РАБОТАТЬ/ - бакчада /в саду/, АШАРГА /ЕСТЬ/ - пешеру /готовить (еду)/, табын /стол (накрытый), застолье/; баш. яз. - ЬОЙЛЭРГЭ

/ГОВОРИТЬ, РАССКАЗЫВАТЬ/- укытыусы /учитель/, лэститселэр /болтушки, сплетницы/, радио, тел /язык/, семинар^а /на семинаре/, йугерэ /бежит, торопится (рассказать)/, кешелзргэ /людям/, бадырт /вставать («ьойлзргэ ба9ырга» - встать, чтобы выстувить с речью, взять слово)/.

4) идентификация слова-стимула с опорой на эмоционально-оценочные переживания. Феномен эмоционального компонента значения слова, обсуждаемый в психолингвистических исследованиях, представляет собой комплекс связанных со словом переживаний. Единицы, принадлежащие к данному способу, указывают на отношение к объекту и могут описывать самые разные оттенки эмоционального отношения: положительные и отрицательные оценки, элементы модальности, напр. тат. яз. - ЯШЕЛ /ЗЕЛЕНЫЙ/ - нык эйбэт /очень хороший/, БЭХЭТ /СЧАСТЬЕ/ - олы /огромное/, ак /светлое/; баш. яз. -ЯРАТЫРГА /ЛЮБИТЬ/ - нык /очень/, нык итеп /очень, сильно/, в$олоп /сильно/, бвтэ йвржтэн /всем сердцем/, М0ХЭББЭТ /ЛЮБОВЬ/ - косло /крепкая, сильная/, изге /святая/, та^а /чистая/.

Результаты экспериментального исследования показали, как реализация эмоционально-оценочных впечатлений выводит на «табло сознания» сложный мир переживаний. В действительности же, индивиду удается вербализовать лишь часть связанных со словом переживаний, остальной — незримый объем эмоциональной информации, сопровождая опорные элементы разных типов, остается вне зоны наблюдения.

5) идентификация слова-стимула с опорой на промежуточный элемент ассоциативного процесса. Основой для выделения данного типа опознания значения слова-стимула послужила теория концептуальной интеграции. Постэкспериментальный опрос способствовал выявлению необходимой информации о постоянно недостающем третьем звене дихотомии Б-Я (стимул -реакция) - сращении, напр. тат. яз. - ГОМЕР /ЖИЗНЬ/ - кунак /гость/ -присутствующее в воображении ии. ментальное пространство можно обозначить как «временность, непостоянство (существования человека на Земле)», АК /БЕЛЫЙ/ - улем /смерть/, недостающей информацией, скрытой в «воображаемом ментальном пространстве» (общем для двух входных пространств) оказался саван, в который облекают покойного; баш. яз. - КУП /МНОГО/ - эс /живот, брюхо/ - скрытое от прямого наблюдения ментальное пространство можно обозначить как «(много) есть»..

. б) идентификация слова-стимула с опорой чувственно-эмоциональные переживания. Речь в данном случае идет о переживании информации на уровне перцептивно-сенсорной обработки при непосредственном участии эмоционального переживания. Под переживанием понимается непосредственное отражение самим субъектом своих собственных состояний, и результат такого переживания можно обозначить как вербальный образный продукт, обладающий пространственно-временными, тактильно-осязательными характеристиками. Это то, что можно назвать «соматическими (телесными) переживаниями значения слова» (термин Т.М.Рогожниковой

[Рогожникова 2004]), когда «тело уже знает то, что мозг обрабатывает и переводит в понимаемую нашим сознанием информацию» [Там же], напр. тат. яз. - АК /БЕЛЫЙ/ - кицлек /широта, простор, пространство/, яктылык /свет/, КАРА /ЧЕРНЫЙ/ - карацгылык /темнота/, йокы китерэ /в сон клонит/, тынычлык /тишина, покой/, тыгынлык /теснота/; баш. яз. - ЯРАТЫРГА /ЛЮБИТЬ/ - янырт /гореть, перен. страдать/, квйву /тлеть, выгореть, перен. переживать, страдать/, илау /плакать/, ы$а сигергэ /мучиться, страдать/, шашып идерергэ /потерять голову, дословно - опьянеть/, куктэ осоу /летать в небесах/. Вероятно, именно такие чувства А.Дамазио характеризует как ни слишком положительные, ни слишком отрицательные, хотя их можно ощущать как приятные или неприятные.

По-видимому, можно полностью согласится с высказанной М.А.Холодной точкой зрения, что «хорошо сформированная и эффективно работающая понятийная структура характеризуется включенностью чувственно-сенсорного компонента <...> Судя по всему, чувственно-сенсорные впечатления, актуализирующиеся в психическом пространстве понятийной мысли, выступают в качестве интеграторов двигательного, сенсорного и эмоционального опыта субъекта на понятийном уровне. Понятийная психическая структура, таким образом, и в условиях зрелого интеллекта не функционирует как чисто рациональное, внеопытное образование» [Холодная 2002].

7) идентификация стимула с опорой на «конкретную» понятийную структуру. При анализе ассоциативных полей, полученных на стимулы прилагательные и глаголы, использовались термины «конкретности — абстрактности индивидуальной понятийной системы», приводимые в работе М.А.Холодной [Холодная 2002]. Ассоциативная связь, имеющая место при данном способе кодирования информации, характеризуется моделью типа «признак — носитель признака» и реализуется при более четком различении дифференциальных признаков путем приписывания признака его потенциальному носителю. Нельзя также исключать того, что в данном случае идентификация исходного слова происходит с опорой на образ или представление (каковым является потенциальный носитель признака), напр. тат. яз. - АК /БЕЛЫЙ/ - кар /снег/, сет /молоко/; баш. яз. - ЯМ АН /ПЛОХОЙ/ -Мэскэй эбей /Баба Яга/, укытыусы /учитель/, хулиган /хулиган/, квартира хужабикэне /хозяйка квартиры/, ТСАРА /ЧЕРНЫЙ/ - болот /облако/, ку?!глаз/а/, йылан /змея/, куртка.

8) идентификация стимула с опорой на «абстрактную» понятийную систему. Появление реакций большей общности говорят о качественно иных отношениях между понятиями. Реакции, относящиеся к данному способу идентификации, отличаются уровнем абстракции, имеет место особого рода семантический синтез различительных признаков, которые сохраняются в измененном, «снятом» виде на качественно ином - более высоком уровне, напр. АК /БЕЛЫЙ/ - куцел /(светлая) душа/, бэхет /(светлое) счастье/, мзхэббзт /(светлая,

чистая) любовь/; баш. яз. - ЯМАП /ПЛОХОЙ/ - уйрар /мысли/, куцел /душа/, заман /время, эпоха/, "КАРА /ЧЕРНЫЙ/ - кайгы /горе, печаль/, уй /мысли/, йе? /лицо/, кос /сила/.

М.А.Холодная отмечает, что «конкретность-абстрактность» - наиболее важная характеристика индивидуальной понятийной системы, в основе которой лежат такие процессы, как дифференциация и интеграция (генерализация). «Конкретная» понятийная система характеризуется недостаточной интеграцией имеющихся у субъекта понятий, склонностью к черно-белому мышлению, стереотипностью решений и т.д. Для «абстрактной» понятийной системы, напротив, характерны высокая дифференциация и высокая интеграция, свобода от непосредственных свойств ситуации, независимость, гибкость, креативность и т.д. Чем выше уровень абстрактности, тем более выражена способность субъекта переступать границы (пределы) непосредственного и двигаться в рамках более отдаленных семантических и смысловых расстояний.

Различия в уровне организации понятийных систем свидетельствуют, прежде всего, о различиях в типе восприятия и понимания происходящего, то есть об особенностях интеллектуального поведения [Harvey 1966].

9) идентификация стимула с опорой словообразовательный потенциал слова. Среди полученных ассоциативных ответов зарегистрированы реакции, образованные путем присоединения суффикса к опознаваемому слову, что также отражает направление поиска значения слова: тат. яз. - АК /БЕЛЫЙ/ -аклык /белизна, чистота/, БАЛА /РЕБЕНОК/ - балачак /детство/, ТЭРТИП /ПОРЯДОК/ - ле /«тэртипле» - «воспитанный, дисциплинированный»/, НАЧАР /ПЛОХОЙ, ПЛОХО/ - начарлык /что-л. плохое, дурное, пакость/; баш. яз. -ЙОШЕЛ /ЗЕЛЕНЫЙ/ - йэшеллек /зелень/, КЫ?ЫЛ /КРАСНЫЙ/ - кыэылрак /краснее/.

Процесс идентификации знакомого графически представленного изолированного слова обнаруживает значимость выхода за пределы непосредственно воспринимаемой информации, проявляющуюся в специфике опознания с привлечением продуктов многогранного когнитивно-аффективно-перцептивного опыта индивида при постоянном взаимодействии внешнего и внутреннего контекстов.

Анализ экспериментального материала свидетельствует о том, что к некоторым опорным элементам ии. прибегают намного чаще, чем к другим. Сфокусированность на каком-либо «фрагменте» воспринимаемой информации определяется субъективной оценкой значимости того или иного признака понятия для индивида. Межъязыковое сопоставление обнаруженных способов/путей поиска значения идентифицируемой словоформы свидетельствуют в пользу гипотезы об универсальности этих направлений.

разных уровней обобщения. Указание на данный факт мы находим в работах Л.С.Выготского, М.А.Холодной, Л.М.Веккера.

Обращаясь к проблеме частных примеров, важным является и то, что диалектическое единство «признак - носитель признака представляет собой сложный динамический объект, ономасиологическую структуру которого образуют понятия предмета, проявляющего свое существование в признаке, и признака, проявляющего свое существование в предмете» [Сазонова 2000]. Наиболее показательными с этой точки зрения являются такие реакции как ак ашъяулык /белая скатерть/, ак калфак /белый калфак/, ак кар /белый снег/, ак ромашка /белая ромашка/, куп икмэк /много хлеба/, куп изгелек /много добра/, куп халык /много народу/, зур кеше /большой человек/, зур бэхет /большое счастье/. Несмотря на то, что экспериментальные бланки уже содержали стимул, предъявляемый в письменном виде, ряд ии. реагировали повторением стимула по схеме «стимул — стимул + ассоциат». Подобная тенденция свидетельствует об особой глубине и силе ассоциативной связи между этими понятиями. Не исключено, что в ментальном лексиконе ии., отреагировавших подобным образом, эти два понятия неразрывно связаны между собой и хранятся парами. Можно также предположить, что при проведении обратного АЭ на материале подобных ассоциативных пар, где ассоциат будет предъявлен в роли стимула, в качестве ассоциативного ответа будет получен второй компонент диалектического единства, т.е. исходный стимул. Однако эти предположения нуждаются в многократных экспериментальных проверках, которые будут проведены в будущих исследованиях.

Анализ всех использованных в эксперименте стимулов, принадлежащих к категории абстрактных существительных, подтверждает наблюдение относительно незначительной способности подобных слов вызывать мысленный образ или представление. На основе экспериментального сопоставления АП единиц, принадлежащих к категории абстрактной и конкретной лексики, можно предположить, что наличие и особенности неотъемлемых признаков понятий оказывают непосредственное влияние на способность предъявляемой словоформы вызывать мысленные образы и представления.

На данный факт указывает также Р.Солсо, отмечая, что образный код, видимо, подходит более для конкретной, чем абстрактной информации, а вербальный код скорее пригоден для обработки абстрактной информации. С другой стороны, хотя абстрактное слово представлено только в вербальном

коде, конкретные слова могут кодироваться и образно, и вербально [Солсо 2002].

Выделенные в ходе анализа .экспериментальных данных опорные элементы не являются единственно возможными для идентификации слова. Однако, они являются наиболее рельефными и актуальными для участников эксперимента, способствующими достаточно полной систематизации полученного объема материала и обозначающими основные способы идентификации графического слова.

В ходе анализа АП исходных слов было обнаружено, что в ряде случаев доступ к слову осуществляется при комбинации двух или более опор, наблюдается взаимосвязь опор по формальным признакам с опорами по семантическим признакам, а также взаимосвязь ряда опор по семантическим признакам. На интегративные процессы идентификации слова в своих работах указывает и Т.Ю.Сазонова, отмечая, что это говорит о взаимодействии (интеракции) разных видов знания в индивидуальном лексиконе в процессе распознавания слова. Сложность заключается в том, что процессы интеграции информации не поддаются эмпирическому наблюдению, но о функционировании таких относительно независимых механизмов свидетельствуют вербальные продукты их деятельности. Таким образом, сам факт присутствия подобных процессов не вызывает сомнения у психолингвистов.

Любая комплексная обработка информации является стратегическим процессом, в результате которого с целью интерпретации (понимания) сообщения в памяти конструируется его ментальное представление — репрезентация, при этом в соответствующих процессах принимает участие не только воспринимаемая информация, но и информация, хранящаяся в памяти [Дейк, Кинч 1988]. С позиций различных теоретических подходов к проблемам распознавания слова и доступа к его значению, с учетом выявленных особенностей способов идентификации в диссертации были выделены стратегии идентификации знакомого слова, в рамках которых реализуется вся совокупность, обнаруженных в ходе анализа материалов, опорных элементов.

Существенную роль для выделения стратегий идентификации слова сыграло разностороннее рассмотрение основных гипотез семантического развития, обладающих значительными возможностями для объяснения процессов идентификации значения слова.

Материалы экспериментов позволяют выделить следующие стратегии, зависящие от характера выявленных опор: стратегия генерализации, стратегия дифференциации, стратегия типизации и стратегия характеризующе - определительного сдвига. Обнаруженные формальные реакции, составляющие небольшой процент от общего объема ассоциативных реакций, хорошо укладываются в рамках стратегии опоры на формальные мотивирующие элементы.

Предпосылками для выделения стратегий генерализации и дифференциации послужли гипотезы генерализации и дифференциации.

Основы гипотезы генерализации были заложены в трудах Л.С.Выготского, Ж.Пиаже. Автором гипотезы дифференциации является Е.Кларк, которая сформулировала наиболее влиятельную за рубежом теоретическую концепцию развития значения слов у ребенка [Clark 1973, 1977], согласно которой, ребенок усваивает сначала самые общие семантические признаки, а затем более специфические.

Вслед за Т.М.Рогожниковой дифференциация в диссертации рассматривается как процесс более четкого различения признаков предметов и явлений действительности (напр. ЗУР /БОЛЬШОЙ/ - агач /дерево/, may /гора/ -тат. яз.), и генерализация - как отвлечение от различительных признаков, ведущее к более высокому уровню обобщения (напр. ЗУР/БОЛЬШОЙ/ - бэхет /счастье/, шашлык /радость/ - тат. яз.). Стратегии генерализации и дифференциации обнаруживают себя не только при идентификации с опорой на «конкретную»/«абстрактную» понятийные системы (как в приведенных выше примерах), но и имеют место при идентификации с опорой на синонимы/симиляры, субъективные дефиниции, а также при сведении значения слова' к образам расчлененным или целостным, ср.: МАЛ /СКОТ, ИМУЩЕСТВО/ - хайуан /животное/, байлык /богатство/ и МАЛ /СКОТ, ИМУЩЕСТВО/ - могоз /рог/, нарык/obUßJ (баш. яз.); ИР /МУЖЧИНА, МУЖ/ -малай /мальчик/, мускул и ИР /МУЖЧИНА, МУЖ/ - терэк /опора/, кеч /сила/ (тат. яз.); ГУМЕР /ЖИЗНЬ/ - томош /жизнь (в более узком понимании)/ и ГУМЕР /ЖИЗНЬ/ - язмыш /судьба/ (баш. яз.); ЙОРТ /ДОМ/ - квартира и ИОРТ /ДОМ/ - тозолеш /постройка/, бина /здание/ (тат. яз.). Активация той или иной стратегии определяется «углом зрения», под которым устанавливается связь между воспринимаемой словоформой и хранящейся в памяти информацией, а также силой этой связи.

В основу стратегии типизации (процесса подведения под образец) положена модель семантических изменений Д.Палермо [Palermo 1978], где прототипы, репрезентирующие наиболее типичные свойства всех объектов класса, характеризуются центральным ядерным значением и периферийной зоной, охватывающей примеры с самой различной степенью их подобия ядерному значению, а также друг другу. В материалах эксперимента стратегия типизазии проявляется следующим образом: тат. яз. - ЯШЕЛ /ЗЕЛЕНЫЙ/ - улэн /трава/ (ядерное значение), чирэм /лужайка, трава/, яфрак /лист/, агач /дерево/, урман /лес/ (периферия), баш. яз. - ЭСЕ /ГОРЬКИЙ, КИСЛЫЙ/ - лимон (ядерное значение), алма /яблоко/, балан /калина/, борос /перец/, милэш /рябина/, пуган /лук/, ерем /полынь/, кыяр /огурец/, катык /катык/ и др. (периферия).

В стратегии характеризующе-определителъного сдвига важной является мысль Ф.Кейла и Н.Баттерман [Keil & Batterman 1984] о том, что понятия могут храниться в формах упорядоченных списков признаков, которые подразделяются на определительные и характеризующие. Разница между этими двумя видами признаков кроется в том, что определительные признаки являются необходимыми и совершенно обязательными, в то время как

характеризующие обычно ассоциируются с понятием, характеризуют его, не являясь абсолютно необходимыми, ср. напр. КЫЗ /ДЕВУШКА, ДЕВОЧКА/ - яшь /молодая/ (определительный признак), чибэр /красивая/, озын чэч /длинные волосы/ (характерные признаки) (тат. яз.). Принципиально важной является мысль Ф.Кейла и Н.Баттерман о том, что, впервые столкнувшись с неизвестным понятием, взрослый человек будет объяснять его через характеризующие признаки, и лишь по мере накопления знаний знаний будет происходить сдвиг на аналитические определительные признаки. Материалы нашего эксперимента показавают, что и при идентификации знакомого слова ии. чаще прибегают к характеризующим признакам: тат. яз. - ЮЛ /ДОРОГА/ - туры /прямая/, бормалы /с поворотами/, ерак /дальняя/, асфальт юл /асфальтированная дорога/, начар /плохая/, тимер юлы /железная дорога/, тигез /ровная/, ураулы /объездная/ и др; баш. яз. - ЮЛ /ДОРОГА/ - йырак /дальняя/, киц /широкая/, бормалы /с поворотами/, яцы /новая/, алама /плохая/ и др.

Совокупность опорных элементов, приоритетный выбор которых зависит как от характера самого слова, так и от особенностей взаимодействия перцептивного, когнитивного и аффективного опыта индивида, образует единую идентификационную структуру, удерживающуюся посредством выявленных стратегий. Обнаруженные и описанные стратегии идентификации слова убедительно показали, что выявленные Т.М.Рогожниковой основные пути динамического развития семантического пространства не утрачиваются с возрастом, а составляют основу идентификационных стратегий в условиях зрелого интеллекта.

Психолингвистический подход к процессам идентификации слова индивидом требует дальнейшего глубокого и разностороннего изучения опорных элементов и совершаемых в процессе понимания стратегий и ментальных операций,. Особый интерес представляют дальнейшие межъязыковые исследования особенностей получения выводного знания с учетом глубины, структуры и идиоэтнической специфики знаний индивида о мире.

В Заключении подводятся общие итоги диссертационного исследования, формулируются основные выводы и обсуждаются перспективы дальнейшего исследования.

Библиографический список содержит 239 работ, куда вошли научные труды отечественных и зарубежных авторов. В Приложениях приводятся таблицы, наглядно отражающие промежуточные результаты исследования.

Основное содержание работы полностью раскрывается в следующих

публикациях:

1. Газизова Л.В. Межъязыковое сопоставление единиц ядра языкового сознания носителей различных языков // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология.- Уфа: Уфимск. гос. авиац. техн. ун-т, 2003. -С. 57-63.

2. Газизова Л.В. Ассоциативный эксперимент с носителями татарского языка // Лингво-методические проблемы обучения иностранным языкам в вузе. Материалы научно-методической конференции. — Уфа: РИО БашГУ, 2004. - С. 40-42.

3. Газизова Л.В. Об особенностях ассоциирования носителей татарского языка // Слово и текст: психолингвистический подход. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004. Вып.2 — С. 31-37.

4. Газизова Л.В. Ассоциативный эксперимент в психолингвистике: краткий исторический обзор // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. Материалы конференции. - Уфа: Уфимск. гос. авиац. техн. ун-т, 2004. - С.73-80.

5. Газизова Л.В. Процедура анализа характера связи между исходным словом и ассоциациями на материале русского, татарского и башкирского языков // Лингво-методические проблемы обучения иностранным языкам в вузе. Материалы научно-методической конференции. - Уфа: РИО БашГУ, 2005. - С. 52-55.

6. Газизова Л.В. О результатах анализа материалов ассоциативных экспериментов с носителями татарского и башкирского языков // Россия и мир: вызовы времени. Материалы Международной научно-практической конференции «Вторая мировая война в зеркале современности». — Уфа: Изд-во УПГГУ, 2005. - Ч. 3. - С. 121-124.

7. Газизова Л.В. К вопросу качественного анализа материалов ассоциативного эксперимента // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. Материалы конференции. — Уфа: Уфимск. гос. авиац. техн. ун-т, 2005. - С.63-67.

8. Газизова Л.В. Вопросы исследования процессов идентификации слова // Слово и текст: психолингвистический подход. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2005. Вып.5 - С. 28-36.

9. Газизова Л.В. О результатах анализа материалов ассоциативного эксперимента с носителями татарского, башкирского и русского языков // Человек. Язык. Культура: Межвузовский сборник статей. Выпуск 6. - Курск: Курский гос. ун-т, 2006. - С. 7-12.

10. Газизова Л.В. Интеграция опор в процессе идентификации слова // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. Материалы конференции. - Уфа: Уфимск. гос. авиац. техн. ун-т, 2006. - С.57-60.

Газизова Лилиана Васимовна

СТРАТЕГИИ ИДЕНТИФИКАЦИИ ПОЛИСЕМАНТИЧНОГО СЛОВА (НА МАТЕРИАЛЕ РАЗНОСИСТЕМНЫХ ЯЗЫКОВ)

10.02.19 — теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 14.06.06 Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать плоская. Гарнитура Times. Усл. печ.л. 1,25 Усл. кр. - отт 1,25. Уч. - изд. л. 1,0 Тираж 100 экз. Заказ № 485 Уфимский государственный авиационный технический университет. Центр оперативной полиграфии 450000, Уфа-центр, ул. К.Маркса, 12

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Газизова, Лилиана Васимовна

Введение.

Глава I. Теоретические основы исследования процессов идентификации полисемантичного слова.

1.1. Классические и новые тенденции в трактовке значения слова как достояния индивида.

1.2. Репрезентация знаний в памяти: основные подходы.

1.3. Идентификация слова индивидом: возможные пути.

1.4. Стратегические модели идентификации слова. Рабочая гипотеза исследования.

Выводы к главе 1.

Глава II. Вопросы организации экспериментального исследования.

2.1. Методы и приемы психолингвистического исследования.

2.1.1. Ассоциативный эксперимент как основной метод исследования.

2.1.2. Наблюдение и постэкспериментальный опрос.

2.2. Процедура проведения ассоциативного эксперимента с носителями татарского и башкирского языков.

2.2.1. Составление исходного списка слов и подбор их коррелятов в исследуемых языках.

2.2.2. Подбор испытуемых и организация эксперимента.

2.2.3. Процедура обработки полученных данных и основания для группировки ассоциаций.

Выводы к главе II.

Глава III. Сопоставительный анализ вербальных ассоциаций.

3.1. Сопоставление словарных дефиниций исходных слов.

3.2 Количественный анализ экспериментальных данных.

3.2.1. Влияние тендерного фактора на изменения показателя стереотипности реакций.

3.3. Качественный анализ материалов экспериментов с носителями татарского и башкирского языков.

3.3.1 Идентификация слова с опорой на формальные мотивирующие элементы.

3.3.2. Внутриязыковой анализ: способы идентификации слова по 86 семантическим признакам на материале татарского языка.

3.3.3. Внутриязыковой анализ: способы идентификации слова по семантическим признакам на материале башкирского языка.

3.4. Межъязыковое сопоставление результатов эксперимента.

3.5. Интеграция опор в процессе идентификации слова. ф 3.6. Стратегии идентификации знакомого слова.

Выводы к главе III.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Газизова, Лилиана Васимовна

Идентификация слова составляет обязательный этап процесса переработки и понимания воспринимаемой информации. С позиций психолингвистической концепции внутреннего лексикона как достояния индивида термин «идентификация слова» используется для обозначения полного набора протекающих в речемыслительной деятельности человека процессов, продуктом которых является субъективное переживание знания, увязываемого со словом в единой информационной базе человека, с учетом эмоционально-оценочных нюансов, при взаимодействии осознаваемого и неосознаваемого, вербализуемого и не поддающегося вербализации [Залевская 2000: 175].

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению стратегий и опор, используемых носителями языка при идентификации слова как достояния индивида. Идентификация слова рассматривается как процесс, осуществляющийся на разных уровнях переработки информации (перцептивном, аффективном, когнитивном) с применением различных способов соотнесения языковой информации со схемами знаний, убеждений и представлений человека о мире.

Объектом исследования является процесс идентификации полисемантичного слова как достояния индивида, предметом - стратегии и опоры, используемые носителями татарского и башкирского языков для осуществления акта идентификации.

1) обобщить опыт исследований, касающихся проблемы идентификации значения слова как достояния индивида;

5) провести количественный и качественный анализ материалов экспериментов;

7) осуществить экспериментальную проверку своей рабочей гипотезы и обозначить перспективы дальнейшего исследования.

Материал исследования составили данные двух свободных ассоциативных экспериментов, проведенных с носителями татарского и башкирского языков. В экспериментах приняли участие 200 испытуемых (100 мужчин и 100 женщин), возрастной диапазон которых - от студентов до людей преклонного возраста. Анализу были подвергнуты 7200 ассоциативных реакций, полученные на 36 слов-стимулов.

В качестве методов исследования использовались психолингвистический эксперимент (свободный ассоциативный эксперимент), описательно-сопоставительный метод, наблюдение и постэкспериментальный опрос. В ходе работы привлекались элементы количественного анализа.

3. В ходе анализа установлено, что в качестве опор по семантическим признакам используются: идентификация слова-стимула с опорой на образ или представление, идентификация слова как уяснение его значения для самого себя, идентификация слова с опорой на ситуацию, идентификация слова с опорой на эмоционально-оценочные переживания индивида, идентификаг^ия слова с опорой на промежуточный элемент ассоциативного процесса, идентификация слова с опорой на чувственно-эмоциональные переживания, идентификации слова с опорой на словообразовательный потенциал слова, идентификаг^ия слова с опорой на «конкретную» понятийную систему, идентификация слова с опорой на «абстрактную» понятийную систему.

5. Процесс идентификации значения знакомого слова имеет стратегическую природу. Совокупность опорных элементов образует единую идентификационную структуру, удерживающуюся посредством выявленных стратегий генерализации, дифференциации, типизации, характеризующе-определительного сдвига и стратегии опоры на формальные мотивирующие элементы.

Практическая значимость результатов заключается в возможности их применения для решения ряда психолингвистических и лингвистических задач. Полученные результаты могут быть использованы для решения вопросов, касающихся функционирования языковой способности человека; способствовать обнаружению универсальных механизмов, лежащих в основе использования индивидом языковых единиц и увязываемых с ними структур знания. Результаты работы применимы в дальнейших межкультурных исследованиях для выявления национально-культурной специфики ассоциативных реакций. Основные выводы и результаты найдут свое применение при чтении курсов общего языкознания и спецкурсов по проблемам психолингвистики и когнитивной лингвистики.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Стратегии идентификации полисемантичного слова"

Результаты исследования позволяют рассматривать процесс идентификации слова индивидом как трехгранный, протекающий по формальным и семантическим признакам слова, а также при их интеграции, способствующей обработке информации «снизу-вверх» и «сверху-вниз», обеспечивая наиболее эффективное распознавание слова. Процесс обработки информации при восприятии слова-стимула индивидом протекает при участии всех познавательных процессов (обобщение, анализ, синтез, сравнение, противопоставление, воображение, оценка и т.д.) с преобладанием одного или нескольких из них, что непременно сказывается на способе и стиле кодирования информации.

В результате количественного анализа экспериментального материала установлено, что уровень стереотипности реакций у носителей татарского языка выше, хотя и незначительно, чем у носителей башкирского языка. Уровень стереотипности ассоциативных реакций татар и башкир на исходные прилагательные выше, чем на исходные существительные и глаголы. Важным представляется вывод по тендерному анализу ассоциатов, согласно которому уровень стереотипности ассоциативных реакций у женщин обеих экспериментальных групп на исходные слова выше, чем у мужчин. Мужские реакции менее стереотипны, более разнообразны, чем женские. Данное заключение, сделанное на материале двух тюркских языков, расходится с результатами, полученными ранее другими авторами на материале русского языка, и требует дальнейших экспериментальных подтверждений.

Предпринятое психолингвистическое исследование процесса идентификации знакомого слова позволяет говорить о двух основных направлениях в этом процессе: идентификации по формальным признакам и идентификации по семантическим признакам слова. Выбор того или иного пути зависит от характера опоры, мотивировавшей идентификацию стимула. Так, в процессе распознавания слова по формальным признакам были обнаружены следующие типы реакций: эхолалические (буквально воспроизводящие слово-стимул), персеверации от раздражителя (реагирование предшествующим стимулом), многократные (повторяющиеся несколько раз на разные стимулы), фонетические (созвучные с исходным словом), автоматические обусловленные исключительно речевым навыком испытуемых), отказ от реакции. Результаты исследования позволяют говорить об опоре на формальные признаки как о менее значимом и менее актуальном способе идентификации по сравнению с идентификацией по семантическим признакам слова. Анализ ассоциативной связи между стимулом и реакцией по семантическим признакам выявил следующие способы идентификации и опорные элементы: идентификация слова-стимула с опорой на образ или представление, идентификация слова как уяснение его значения для самого себя, идентификация слова с опорой на ситуацию, идентификация слова с опорой на эмоционально-оценочные переживания ии., идентификация слова с опорой на промежуточный элемент ассоциативного процесса, идентификация слова с опорой на чувственно-эмоциональные переживания, идентификации слова с опорой на словообразовательный потенциал слова, идентификация слова с опорой на «конкретную» понятийную систему, идентификация слова с опорой на «абстрактную» понятийную систему.

Обнаруженные различия в уровнях идентификации исходных слов ии. и многопараметрность поиска слова в памяти согласуются с гипотезой о многоярусном строении лексикона, а также с допущением, что уровни лексикона могут функционировать как параллельно, так и автономно.

Из анализа экспериментального материала отчетливо видно, что к некоторым опорным элементам ии. прибегают намного чаще, чем к другим. Сфокусированность на каком-либо «фрагменте» воспринимаемой информации определяется субъективной оценкой значимости того или иного признака понятия для индивида. Межъязыковое сопоставление обнаруженных способов/путей поиска значения идентифицируемой словоформы свидетельствуют в пользу гипотезы об универсальности этих направлений.

Материалы предпринятого АЭ свидетельствуют о том, что особенности признаков понятий оказывают влияние на идентификацию отношений между понятиями. В психическом пространстве понятийной мысли каждый признак приобретает качество «уровневости» - информация перерабатывается в системе разных уровней обобщения. Указание на данный факт мы находим в работах Л.С.Выготского, М.А.Холодной, Л.М.Веккера. Так, при участии процесса дифференциации у ии. сведения об объекте или понятии превращаются в целостное и в то же время дифференцированное знание, где дифференциальные признаки служат опорой для идентификации при подсознательном учете всех остальных, которые могут актуализироваться при изменении «угла зрения», обусловленного многими факторами. При участии процесса генерализации, напротив, имеет место особого рода семантический синтез различительных признаков, которые сохраняются уже в измененном, «снятом» (термин М.А.Холодной) виде на качественно ином - более высоком уровне. О функционировании первого или второго процесса в ходе идентификации предъявляемой словоформы говорят: а) особенности вычленения из памяти релевантной информации (специфическая система субъективных координат) б) характер репрезентации информации (от простого, четкого, поэлементного до сложного, глобального, высокообобщенного). И в подтверждение мысли о том, что «продукты» процессов дифференциации и генерализации находятся на разных уровнях обобщения приведем цитату из работы М.А.Холодной: «кто-то смотрит на этот мир через узкую щель, кто-то - через раскрытое настежь окно, кто-то видит мир широко и ясно до самого горизонта, наконец, кто-то может увидеть даже то, что находится за горизонтом» [Холодная 2002:103].

Характер связи между отдельными компонентами АП и словом-стимулом указывает на то, что узнавание стимула ии. происходит в результате сопоставления «идентичных» понятий. Аналогии между понятиями строятся на основе внутрштонятийных и межпонятийных отношений - процесс идентификации протекает по пути актуализации синонимов, психологических симиляров/оппозитов, субъективных дефиниций, метафоры как средства смыслообразования и др. Анализируя такие метафорические реакции как тукталышсыз юл I путь без остановок/, юл /путь, дорога/, мизгел /мгновение/, кояш чыга бата /солнце встает, садится/, еллар агышы /поток лет/, ак болыт /белое облако/, аккан су /текучая вода/, шаулап торгам дицгез /бурлящее море/, полученные на стимул ГОМЕР /ЖИЗНЬ/ нам бы хотелось привести слова лингвиста Ч.Стивенсона, который справедливо отметил, что «нередко случается, что слово, обладающее сравнительно незначительным эмотивным эффектом при буквальном употреблении, имеет гораздо больший эффект, будучи употреблено метафорически» [Стивенсон 1985: 149].

В процессе идентификации слова как достояния индивида большую роль играет опора на образ или представление, при этом этот образ может быть как целостным, так и расчлененным. Более глубокий анализ реакций, вызывающих целостный образ говорит о том, что и целостный образ неоднороден по своей природе. В анализируемых реакциях прослеживаются конкретные образы КЕШЕ /ЧЕЛОВЕК/ - дни /мама/, ana /тетя, сестра/, отвлеченные КЕШЕ /ЧЕЛОВЕК/ - up /мужчина/, яраткан кешец /любимый человек/ и даже «размытые» КЕШЕ /ЧЕЛОВЕК/ - шэулэ /тень/, врэк /приведение/. Говоря о воспроизведении индивидом в памяти целостного образа явления или предмета, мы соглашаемся с мнением Л.В.Барсук, утверждающей, что тенденция к построению целостного образа происходит путем актуализации более частных примеров - эталонов, способных замещать в сознании весь класс. Подобные «эталоны» носят чисто субъективный характер и образы, о которых идет речь, отличаются друг от друга в сознании разных людей. С одной стороны, они могут отличаться друг от друга качественно, т.е. содержательно, теми признаками, которые имеют отношение к прежнему опыту индивида. С другой стороны - количественно, т.е. в степени образности, конкретности, предметности образа в сознании разных людей.

Обращаясь к проблеме частных примеров, важным является и то, что диалектическое единство «признак - носитель признака представляет собой сложный динамический объект, ономасиологическую структуру которого образуют понятия предмета, проявляющего свое существование в признаке, и признака, проявляющего свое существование в предмете» [Сазонова 20006: 8384]. Наиболее показательными с этой точки зрения, на наш взгляд, являются такие реакции как ак ашъяулык /белая скатерть/, ак калфак /белый калфак/, ак кар /белый снег/, ак ромашка /белая ромашка/, куп икмэк /много хлеба/, куп изгелек /много добра/, куп халык /много народу/, зур кеше /большой человек/, зур бэхет /большое счастье/. Несмотря на то, что экспериментальные бланки уже содержали стимул, предъявляемый в письменном виде, ряд ии. реагировали повторением стимула по схеме «стимул - стимул + ассоциат». Мы полагаем, что подобная тенденция свидетельствует об особой глубине и силе ассоциативной связи между этими понятиями. Не исключено, что в ментальном лексиконе ии., отреагировавших подобным образом, эти два понятия неразрывно связаны между собой и хранятся парами. Можно также предположить, что при проведении обратного АЭ на материале подобных ассоциативных пар, где ассоциат будет предъявлен в роли стимула, в качестве ассоциативного ответа мы получим второй компонент диалектического единства, т.е. исходный стимул. Однако подобные предположения нуждаются в многократных экспериментальных проверках, которые, мы надеемся, будут проведены в будущих исследованиях.

Анализ всех использованных в эксперименте стимулов, принадлежащих к категории абстрактных существительных, подтверждает наблюдение относительно незначительной способности подобных слов вызывать мысленный образ или представление. Среди слов-стимулов эксперимента, обозначающих абстрактные понятия, лишь стимулы БЭЙРЭМ /ПРАЗДНИК/ и ТЭРТИП /ПОРЯДОК/ чаще других вызывали мысленный образ, ср. БЭЙРЭМ /ПРАЗДНИК/ - табын /стол (накрытый), застолье/, аракы /водка/, торт /торт/, булэк /подарок/, каймак /сметана/, сэхнэ /сцена/, шарлар /шары/; ТЭРТИП /ПОРЯДОК/ - мэктэп /школа/, гаскэр /войско/, каеш /ремень/, милиционер /милиционер/, солдат /солдат/. Тем не менее, однозначное утверждение о том, что вышеперечисленные реакции свидетельствуют об идентификации стимула с опорой на наглядный образ или представление было бы ошибочным, поскольку не последнюю роль в процессе идентификации сыграли опора на ситуацию и опора на промежуточный элемент ассоциативного процесса.

На основе экспериментального сопоставления АП единиц, принадлежащих к категории абстрактной и конкретной лексики, молено предположить, что наличие и особенности неотъемлемых признаков понятий оказывают непосредственное влияние на способность предъявляемой словоформы вызывать мысленные образы и представления.

На данный факт указывает также Р.Солсо, отмечая, что «вообще образный код, видимо, подходит более для конкретной, чем абстрактной информации, а вербальный код скорее пригоден для обработки абстрактной информации. <.> С другой стороны, хотя абстрактное слово представлено только в вербальном коде, конкретные слова могут кодироваться и образно, и вербально» [Солсо 2002: 257].

Вслед за А.А.Залевской, С.И.Тогоевой, Т.Ю.Сазоновой, выделяющих ситуацию как опору понимания, мы полагаем, что определенные аспекты значения идентифицируемого стимула, актуальные для ии. на момент проведения эксперимента, способны реализоваться только при вступлении стимула в контекстную связь с другими единицами глубинного уровня лексикона, со знаниями, хранящимися в долговременной памяти. В своем понимании ситуации мы полностью согласны с утверждением, что «событие может актуализоваться не только развернутым текстом или предложением; в той или иной степени оно вербализуется и сверхфразовым единством, и словосочетанием, и словом, и морфемой» (выделено нами) [Шабес 1989: 158].

В ходе анализа ассоциативной связи между компонентами АП были обнаружены «реакции-ощущения», которые являются довольно убедительными примерами переживания информации на уровне перцептивно-сенсорной обработки, и результат такого переживания можно обозначить как вербальный образный продукт, обладающий пространственно-временными, тактильно-осязательными характеристиками. Это то, что мы могли бы назвать «соматическими (телесными) переживаниями значения слова» (термин Т.М.Рогожниковой [Рогожникова 2004: 102]), когда «тело уже знает то, что мозг обрабатывает и переводит в понимаемую нашим сознанием информацию» [Рогожникова 2004: 107], напр. ЯРАТЫРГА /ЛЮБИТЬ/ - янырга /гореть, перен. страдать/, квйву /тлеть, выгореть, перен. переживать, страдать/, илау /плакать/, ы$а сигергз /мучиться, страдать/, шашып идерергэ /потерять голову, дословно - опьянеть/, куктэ осоу/ летать в небесах/. По-видимому, можно полностью согласится с высказанной М.А.Холодной точкой зрения, что «хорошо сформированная и эффективно работающая понятийная структура характеризуется включенностью чувственно-сенсорного компонента <.> Судя по всему, чувственно-сенсорные впечатления, актуализирующиеся в психическом пространстве понятийной мысли, выступают в качестве интеграторов двигательного, сенсорного и эмоционального опыта субъекта на понятийном уровне. Понятийная психическая структура, таким образом, и в условиях зрелого интеллекта не функционирует как чисто рациональное, внеопытное образование» [Холодная 2002: 121-123].

Результаты экспериментального исследования показали, как реализация эмоционально-оценочных впечатлений выводит на «табло сознания» сложный мир переживаний. В действительности же, индивиду удается вербализовать лишь часть связанных со словом переживаний, остальной - незримый объем эмоциональной информации, сопровождая опорные элементы разных типов, остается вне зоны наблюдения.

Совокупность опорных элементов, приоритетный выбор которых зависит как от характера самого слова, так и от особенностей взаимодействия перцептивного, когнитивного и аффективного опыта индивида, обусловливает стратегическую природу процессов идентификации слова как достояния индивида. С учетом выявленных особенностей способов идентификации и теоретических подходов к проблемам распознавания слова и доступа к его значению нами были выделены стратегии идентификации знакомого слова, в рамках которых реализуются выделенные в ходе анализа материалов опорные элементы. В рамках разрабатываемого подхода вся совокупность опорных элементов образует единую идентификационную структуру, удерживающуюся посредством выявленных стратегий генерализации, дифференциации, типизации, характеризующе-определителъного сдвига и стратегии опоры на формальные мотивирующие элементы. Обнаруженные и описанные стратегии идентификации слова убедительно показали, что выявленные Т.М.Рогожниковой основные пути динамического развития семантического пространства не утрачиваются с возрастом, а составляют основу идентификационных стратегий в условиях зрелого интеллекта.

Психолингвистический подход к процессам идентификации слова индивидом требует дальнейшего глубокого и разностороннего изучения стратегий носителей языка, используемых опорных элементов, совершаемых в процессе понимания ментальных операций. Особый интерес, на наш взгляд, представляют дальнейшие межъязыковые исследования особенностей получения выводного знания с учетом глубины, структуры и идиоэтнической специфики знаний индивида о мире.

Заключение

Список научной литературыГазизова, Лилиана Васимовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Аврорин В.А. Языковая ситуация как предмет социальной лингвистики // Известия СО АН СССР. Серия общественных наук, 1973. - №11. - Вып.З.- С. 126-131.

2. Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность: Монография. М.: Наука, 1988.-287с.

3. Анисимова Н.П. Современные французские семантические теории (историко-эпистемологический анализ): Монография. Тверь: Твер.гос. ун-т, 2002. - 196с.

4. Аюпова J1.JI. Языковая ситуация: социолингвистический аспект. Уфа: «Восточный университет», 2000. - 156с.

5. Барсук J1.B. Психолингвистическое исследование особенностей идентификации значений широкозначных слов (на материале существительных): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1991.-16с.

6. Барсук JI.B. Стабильность категории как функция идентификации признака, положенного в основу наименования // Актуальные проблемы психолингвистики: слово и текст. Тверь: Твер.гос. ун-т, 1996. - С. 5-8.

7. Барсук JI.B. Категоризация как психолингвистическая модель установления референции // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека: Коллективная монография. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999. -С. 21-55.

8. Баскаков А.Н., Насырова О.Д., Давлатназаров М. Языковая ситуация и функционирование языков в регионе Средней Азии и Казахстана. М., 1995. -165с.

9. Батуев А.С. Ассоциативные системы мозга. JL: Наука, 1985. - 287с.

10. Боргоякова А.П. Элементы традиционного мировоззрения в языковом сознании хакасов // Языковое сознание и образ мира. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 237-247.

11. Блейхер В.М., Круг И.В. Клиническая патопсихология. М.: НПО «МОДЭК», 2002.-255с.

12. Васильев J1.M. Теория семантических полей // Вопросы языкознания. -1971,-№5.-С. 106-108.

13. Васильев JI.M. Методы современной лингвистики. Уфа: Изд-е Башкирск. ун-та, 1997.- 182с.

14. Василюк Ф.Е. Структура образа // Вопросы психологии. 1983. - №5. - С. 5-19.

15. Веккер JI.M. Психика и реальность: единая теория психических процессов. -М.: Смысл, 1998.-685с.

16. Веккер JI.M. Мир психической реальности: структура, процессы и механизмы. М.: Информационно-издательское агентство «Русский мир», 2000.-512 с.

17. Виноградова Т.Б. Экспериментальное исследование субъективной оценки близости значения слов // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1981. - С. 12-16.

18. Власенко И.Т. Нарушение актуализации слов-антонимов у больных с афазией // Вопросы психологии, 1976. №1. - С. 93-103.

19. Выготский JI.C. Мышление и речь // Выготский JI.C. Собрание сочинений. В 6 т. - М.: Педагогика, 1982. - Т.2. - С. 5-361.

20. Выготский JI.C. Орудие и знак в развитии ребенка // Выготский JI.C. Собрание сочинений. В 6 т. - М.: Педагогика, 1984. - Т.6. - С. 5-90.

21. Выготский JI.C. Мышление и речь. Изд.5. М.: Изд-во «Лабиринт», 1999. -352с.

22. Гайсина P.M. Лексико-семантическое поле отношения в современном русском языке: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Ленинград, 1982. - 41с.

23. Гармашова И.В. Юаровцы о русских и русские о себе: сравнительный анализ персонифицированных портретов и автопортретов русских // Языковое сознание и образ мира. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 281-290.

24. Гасица Н.А. Ассоциативна структура значения слова в онтогенезе: Автореф. дис. . канд. фил. наук. -М., 1992. -21с.

25. Горошко Е.И. Изучение вербальных ассоциаций на цвета // Языковое сознание и образ мира. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 291-312.

26. Горошко Е.И. Интегративная модель свободного асооциативного эксперимента. Харьков: Издательская группа «РА - Каравелла», 2001. - 320с.

27. Горошко Е.И. Языковое сознание: тендерная парадигма // Методология современной психолингвистики. М.; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - С. 22-33.

28. Данилов А.В. Исследование механизмов восприятия слова в затрудненных условиях: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -. Л, 1985. 16с.

29. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике /Пер. с англ. М.: Прогресс, 1988. - Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. - С. 153-211.

30. Дмитрюк Н.В. Национально-культурная специфика вербальных ассоциаций на некоторые казахские и русские слова // Психологические и лингвистические аспекты проблемы языковых контактов. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1984.-С. 40-49.

31. Дмитрюк Н.В. Казахско-русский ассоциативный словарь. Шымкент; М.: Ин-т языкознания РАН, 1988. - 242с.

32. Дмитрюк Н.В. Ассоциативные портреты характеристики представителей русского и казахского этносов // Языковое сознание и образ мира. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 248-260.

33. Доценко Т.И. Осознание и объяснение синтаксических дериватов в речевой деятельности: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1984. - 16с.

34. Ершова Т.А. Русско-немецкие ассоциативные портреты (опыт интерпретации): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Москва, 1998. - 16с.

35. Жинкин Н.И. О кодах и кодовых переходах во внутренней речи // Вопросы языкознания. №6, 1964. С. 26-38.

36. Жинкин И.Н. Интеллект, язык и речь // Нарушение речи у дошкольников. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972. С. 9-31.

37. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982 - 157с.

38. Жинкин И.Н. Язык речь - творчество. Изб. труды. - М.: Изд-во «Лабиринт», 1998.-368с.

39. Залевская А.А., Травкина А.Д. Экспериментальные исследования в области лексики и фонетики английского языка. Учебные записки. Т. 98., часть II. -Калинин : Калинин, гос. пед. институт, 1971. - 138с.

40. Залевская А.А. Исследование направленных ассоциаций в русском и английском языках // Проблемы английской филологии и психолингвистики. -Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1972. С. 3-35.

41. Залевская А.А. Проблемы организации внутреннего лексикона человека: Учеб. пособие. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1977а. - 83с.

42. Залевская А.А. Из опыта сопоставления ассоциативных реакций в условиях различных культур // Психолингвистика и обучение русскому языку нерусских. -М.: Русский язык, 19776.-С. 158-171.

43. Залевская А.А. Вопросы организации лексикона человека в лингвистических и психолингвистических исследованиях. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1978.- 88с.

44. Залевская А.А. Межъязыковые сопоставления в психолингвистике: Учеб. пособие. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1979. - 84с.

45. Залевская А.А. О комплексном подходе к исследованию закономерностей функционирования языкового механизма человека // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1981.-С. 28-44.

46. Залевская А.А. Психолингвистические проблемы семантики слова. -Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1982. 80с.

47. Залевская А.А. Ассоциативный тезаурус английского языка и возможности его использования в психолингвистических исследованиях // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1983а. - С. 26-41.

48. Залевская А.А. Проблемы психолингвистики: Учебное пособие. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 19836. - 135с.

49. Залевская А.А. Слово в лексиконе человека: психолингвистическое исследование. Воронеж: Изд-во Воронеж гос. ун-та, 1990. - 206с.

50. Залевская А.А. Функциональная основа разграничения парадигматических и синтагматических связей при анализе материалов ассоциативного эксперимента // Слово и текст в психолингвистическом аспекте. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1992.-С. 43-50.

51. Залевская А.А. Вопросы теории и практики международных исследований // Этнокультурная специфика языкового сознания. М.: Ин-т языкознания РАН, 1996а.-С. 23-39.

52. Залевская А.А. Вопросы теории овладения вторым языком в психолингвистическом аспекте. Тверь: Твер. гос. ун-т, 19966. - 195с.

53. Залевская А.А. Вопросы теории и практики межкультурных исследовантй // Языковое сознание: теоретические подходы. М.: Ин-т языкознания РАН, 1998.-С. 23-38.

54. Залевская А.А. Специфика психолингвистического подхода к анализу языковых явлений // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека: Коллективная монография. Тверь: Твер.гос. ун-т, 1999.-С. 6-20.

55. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: Российск. гос. гуманит. Ун-т, 2000. - 382с.

56. Залевская А.А. Текст и его понимание: Монография. Тверь: Твер. гос. унт, 2001.- 177с.

57. Залевская А.А., Медведева И.Л. Психолингвистические проблемы учебного двуязычия. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002а. - 194с.

58. Залевская А.А. Концепт как достояние индивида // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь: Твер.гос. ун-т, 20026. - С. 5-18.

59. Залевкая А.А. Языковое сознание и описательная модель языка // Методология современной психолингвистики. М., Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003.-С. 35-49.

60. Залевская А.А. Понимание и интерпретация: вопросы теории // Языковое сознание: теоретические и прикладные аспекты. М.: Ин-т языкознания РАН, 2004а. - С. 64-70.

61. Залевская А.А. Концептуальная интеграция как базовая ментальная операция // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь: Твер. гос. ун-т, 20046 - Вып.2. - С. 56-71.

62. Залевская А.А. Некоторые особенности естественного семиоза // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004в. - Вып.З. -С. 49-59.

63. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Изб. труды. М.: Гнозис, 2005а. - 543с.

64. Залевская А.А. «Чувствующий мозг» в трактовке А.Дамазио // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь: Твер. гос. ун-т, 20056 - Вып.4. -С. 41-55.

65. Зинченко В.П. Посох Осипа Мандельштама и Трубка Мамардашвили. К началам органической психологии. М.: Новая школа, 1997. - 336с.

66. Золотова Н.О. Специфика ядра лексикона носителя английского языка (на материале «Ассоциативного тезауруса английского языка»): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Одесса, 1989. - 16с.

67. Золотова Н.О. Ядро лексикона человека: формирование в онтогенезе // Психолингвистические исследования: слово и текст. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002а. - С. 46-52.

68. Золотова Н.О. Единицы ядра ментального лексикона как функциональные ориентиры // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь: Твер. гос. ун-т, 20026. - С. 46-52.

69. Золотова Н.О. Ядро ментального лексикона: функциональная роль в познании и общении // Вопросы психолингвистики: научный журнал теоретических и прикладных исследований. № 1. - М.: Ин-т языкознания РАН, 2003а.-С.35-42.

70. Золотова Н.О. Теория хаоса: новая концепция мироздания // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь: Твер. гос. ун-т, 20036. - Вып.2. - С. 5662.

71. Золотова Н.О. Проблема ядра и периферии в исследованиях лексикона человека // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004. - Вып. 2. - С. 71-83.

72. Имедадзе Н.В. Экспериментально-психологические исследования овладения и владения вторым языком. Тбилиси: Мецниереба, 1979. - 229с.

73. Каменская O.JI. Гендергетика междисциплинарная наука // Тендер: язык, культура, коммуникация: тезисы докладов Второй международной конференции. - М., 2001. - С. 26-29.

74. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. - 355с.

75. Караулов Ю.Н. От структуры ассоциативного словаря к структуре языковой способности // Вестник российского университета дружбы народов. Сер. Филология. Журналистика. 1994. - №1. - С. 56-66.

76. Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно-вербальной сети // Языковое сознание и образ мира. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000.-С. 191-206.

77. Кибрик А.Е. Куда идет современная лингвистика? // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тезисы Международной конференции. -М., 1995. T.I. С.217-219.

78. Кинцель А.В. Эмоциональность текста как основа единства его связанности и цельности // Текст: структура и функционирование. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1997. - Вып.2. - С.81-87.

79. Клименко А.П., Супрун А.Е. Ассоциативный эксперимент в ряду других методов семантических исследований // Словарь ассоциативных норм русского языка.-М., 1977.-С. 17-24.

80. Когнитивная психология. Учебник для вузов /Под. общ. ред. В.Н.Дружинина, Д.В.Ушакова. М.: ПЕР СЭ, 2002. - 480с.

81. Колодкина Е.Н. Специфика психолингвистической трактовки параметров конкретности, образности и эмоциональности значения существительных: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1987. - 16с.

82. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект /Пер. с англ. и нем.-М.: Прогресс, 1996.-С. 143-184.

83. Лачина И.С. Особенности идентификации прилагательных: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 1993. - 16с.

84. Лебедева С.В. Близость значения слов в индивидуальном сознании: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Тверь, 2002. - 41с.

85. Леонова М.В. Три подхода к проблеме функционирования полиморфемных слов в лексиконе // Семантика слова и текста: психолингвистические исследования. Тверь: Твер.гос. ун-т, 1998. - С. 67-72.

86. Леонова М.В. Вопросы идентификации полиморфемных слов // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь: Твер.гос. ун-т, 2002.-С. 78-83.

87. Леонтьев А.А. Объекты и предмет психолингвистики и ее отношение к другим наукам о речевой деятельности // Теория речевой деятельности (Проблемы психолингвистики). М.: Наука, 1968. - С. 14-36.

88. Леонтьев А.А. Психолингвистическая структура значения // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования. М.: Наука, 1971. - С. 7-19.

89. Леонтьев А.А. Психолингвистический аспект языкового значения // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 4673.

90. Леонтьев А.А. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М.: Ин-т языкознания РАН, 1993. - С. 16-21.

91. Леонтьев А.А. Надгробное слово «чистой» лингвистике // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тезисы Международной конференции. -М, 1995. Т.П.-С. 307-308.

92. Леонтьев А.А. Психолингвистический аспект языкового значения // Принципы и методы семантических исследований: Монография. М.: Наука, 1996.-С. 46-73.

93. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики: Учебник. М.: Смысл, 1997. -287с.

94. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. 3-е изд. - М.: Смысл; СПб.: Лань, 2003а. - 287с.

95. Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. Изд. 2-е, стереотипное. -М.: Едиториал УРСС, 20036. 216с.

96. Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности: Некоторые проблемы общей теории речевой деятельности. Изд. 2-е, стереотипное. М.: Едиториал УРСС, 2003в. -248с.

97. Леонтьев А.А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. Изд. 2-е, стереотипное. М.: Едиториал УРСС, 2003г. - 312с.

98. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. Изд. 3-е. - М.: Изд-во Моск.ун-та, 1972.-575с.

99. Леонтьев А.Н. Общее понятие о деятельности // Основы теории речевой деятельности. М.: Наука, 1974. - С. 5-20.

100. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность // Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения.-М.: Наука, 1983а.-Т.2.-С. 93-231.

101. Леонтьев А.Н. Образ мира // Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения.-М.: Наука, 19836. -Т.2. С. 251-261.

102. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. -М.: Наука, 1984.-444с.

103. Ломов Б.Ф. Когнитивные процессы как процессы психического отражения // Когнитивная психология: Мат-лы советск.-финск. симпозиума. -М.: Наука, 1986.-С. 7-21.

104. Ломов Б.Ф., Беляева А.В., Носуленко В.Н. Вербальное кодирование в познавательных процессах: Анализ признаков слухового образа. М.: Наука, 1986.- 128с.

105. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975.-253с.

106. Лурия А.Р. Язык и сознание. /Под редакцией Е.Д. Хомской. М.: Изд-во Моск.ун-та, 1979.-319с.

107. Лурия А.Р. Лекции по общей психологии. СПб: Питер, 2004. - 320с.

108. Маскадыня В.Н. Отнесение к категории как способ идентификации значения слова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1989. - 16с.

109. Медведева И.Л. Опыт психолингвистического исследования антонимии // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. -Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1981. С. 68-81.

110. Медведева И.Л. Связи типа «и/или» в лексиконе человека: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1989. - 16с.

111. Медведева И.Л. Лингвистическая и психолингвистическая трактовки понятия «внутренней формы» // Слово и текст: актуальные проблемы психолингвистики. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1994. - С. 30-37.

112. Медведева И.Л. Функционирование иноязычной лексики в свете психолингвистической концепции слова // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека: коллективная монография. -Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999. С. 132-174.

113. Менегетти А. Психосоматика: Новейшие достижения /Пер. с итальянск. -М.: ННБФ «Онтопсихология», 2003. 328с.

114. Менегетти А. Введение в онтопсихологию / Пер. с итальянск. М.: ННБФ «Онтопсихология», 2004. - 138с.

115. Мруэ З.Ш. Реконструкция ливанского соматологического портрета (итоги экспериментального исследования) // Язык, сознание, коммуникация. М.: Филология, 1998. - Вып. 4 . - С. 70-81.

116. Мягкова Е.Ю. Психолингвистическое исследование эмоциональной нагрузки слова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1986. 16с.

117. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования: Монография. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1990. - 1 Юс.

118. Мягкова Е.Ю. Эмоциональность слова в индивидуальном лексиконе // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека: Коллективная монография. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999. - С.55-74.

119. Мягкова Е.Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова: Монография. Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 2000. - 112с.

120. Мягкова Е.Ю. Эмоции в сознании носителя языка // Языковое сознание: теоретические и прикладные аспекты. Москва; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - С.87-101.

121. Наумова С.А. Стратегии понимания и решение вербальных задач: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Курск, 2006. - 19с.

122. Наумова Т.Н. О развитии значения слова в онтогенезе речи // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1983.-С. 109-118.

123. Наумова Т.Н. Способы идентификации значения слова в онтогенезе речи: по материалам эксперимента с дошкольниками-татарами // Психо лингвистические и лингвистические аспекты проблемы языковых контактов. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1984. - С. 111-115.

124. Нгуен Тхи Хыонг Мир в образах сознания вьетнамцев // Языковое сознание и образ мира. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 220-236.

125. Николаева Т.М. Лингвистика начала XXI века: попытка прогнозирования // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тезисы Международной конференции. М., 1995. Т.П. - С.379-382.

126. Николаенко Г.И. К сравнительной характеристике ассоциативных структур лексики у русских и белорусских учащихся // Вопросы преподавания русского языка в школе с белорусским языком обучения. Минск, 1975. - С. 77-89.

127. Николаенко Г.И. Онтогенез системных связей в лексике (психолингвистическое исследование вербальных ассоциаций): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Минск, 1979. - 16с.

128. Овчинникова И.Г. Ассоциации и высказывания: структура и семантика. Учебное пособие по спецкурсу. Пермь: Перм. ун-т, 1994. - 124с.

129. Палермо Д. Словесные ассоциации и речевое поведение детей // Изучение развития и поведения детей. Пер. с англ. М.: Просвещение, 1966. - С. 241-286.

130. Пиаже Ж. Психология интеллекта. СПб.: Питер, 2003. - 192с.

131. Пищальникова В.А. Доминантная, эстетизированная эмоция как существенный компонент художественного текста // Известия Алтайского государственного университета. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1996. - №2. -С.12-15.

132. Пищальникова В.А. Вместо предисловия: Основания динамической теории значения: когнитивный аспект // Лукашевич Е.В. Когнитивная семантика: эволюционно-прогностический аспект-М.:Барнаул, 2002.-С.З-20.

133. Пищальникова В.А. Психолингвистика и современное языковедение // Методология современной психолингвистики. М., Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003.-С. 4-21.

134. Пушкин В.Н. Психология и кибернетика. М.: Педагогика, 1971231с.

135. Ришар Ж.Ф. Ментальная активность. Понимание, рассуждение, нахождение решений /Сокр. пер. с франц. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1998.-232с.

136. Рогожникова Т.М. Сопоставление ассоциативных реакций детей разных возрастных групп в условиях нормы и патологии // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1983.-С. 133-139.

137. Рогожникова Т.М. Межъязыковые сопоставления путей развития значения полисемантичных слов у детей // Психолингвистические и лингвистические аспекты проблемы языковых контактов. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1984.-С. 116-124.

138. Рогожникова Т.М. Развитие значения полисемантичного слова у ребенка // Психолингвистические исследования: Лексика. Фонетика. Калинин: Калинин, гос. ун-т, 1985. - С. 29-37.

139. Рогожникова Т.М. Развитие значения полисемантичного слова у ребенка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1986а. - 14с.

140. Рогожникова Т.М. О спиралевидной модели развития значения слова у ребенка // Психолингвистические проблемы семантики и понимания текста. -Калинин: Калинин, гос. ун-т, 19866. С. 100-105.

141. Рогожникова Т.М. Проблемы экспериментального исследования развития семантики слова в индивидуальном сознании // Тез. IX Всесоюзн. Симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание». М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1988.-С. 151-152.

142. Рогожникова Т.М. О разных парадигмах и основаниях исследовательского поиска // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1997. - С. 66-75.

143. Рогожникова Т.М. Языковой/речевой механизм человека: возможные подходы // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. Уфа: Уфим. гос. авиац. тех. ун-т, 1999. - С. 92-94.

144. Рогожникова Т.М. Психоингвистические проблемы функционирования полисемантичного слова: Автореф. дис. . д-ра филол. наук Уфа, 2000а. -42с.

145. Рогожникова Т.М. Психолингвистическое исследование функционирования многозначного слова. Уфа: Уфим. авиац. техн. ун-т, 20006. - 242с.

146. Рогожникова Т.М. Семантическое развитие и возможная эволюция человеческого сознания / Психолингвистические исследования: слово и текст. -Тверь: Твер.гос. ун-т, 2002. С. 29-35.

147. Рогожникова Т.М. Процессы ассоциирования в структурах символьного создания // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь: Твер. гос. унт, 2003.-С. 127-136.

148. Рогожникова Т.М. Стратегии ассоциирования и соматические корни семантики // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004 - Вып.З. - С. 102-111.

149. Рогожникова Т.М. Психолингвистическое моделирование семантики // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2005. -Вып.4. - С. 106-128.

150. Родионова Т.Г. Стратегии идентификации неологизмов-глаголов: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 1994а. - 16с.

151. Родионова Т.Г. Модели идентификации неологизмов-глаголов // Слово и текст: актуальные проблемы психолингвистики. Тверь: Твер.гос. ун-т, 19946. -С. 71-79.

152. Рубинштейн C.JI. Основы общей психологии СПб: Питер, 1989. - 720с.

153. Сазонова Т.Ю. Стратегии идентификации новых слов носителями языка (на материале прилагательных): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 1993.- 17с.

154. Сазонова Т.Ю. Стратегии и опоры при идентификации слова // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека: Коллективная монография. Тверь: Твер.гос. ун-т, 1999. - С. 102-131.

155. Сазонова Т.Ю. Различные подходы к трактовке концепта // Слово и текст в психолингвистическом аспекте. Тверь: Твер.гос. ун-т, 2000а- С.70-76.

156. Сазонова Т.Ю. Моделирование процессов идентификации слова человеком: психолингвистический подход: Монография. Тверь: Твер.гос. ун-т, 20006. - 134с.

157. Салихова Э.А. Стрктура ассоциативных полей лексических единиц при детском билингвизме: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 1999. - 20с.

158. Салихова Э.А. Изучение структуры ассоциативных полей слов: опыт теоретико-экспериментального исследования. Уфа: Восточный ун-т, 2002. -168с.

159. Санчес Пуиг М., Караулов Ю.Н., Черкасова Г.А. Ассоциативные нормы испанского и русского языков. Москва-Мадрид, 2001.

160. Сергеева Л.А. Проблемы оценочной семантики: Монография. М.: Изд-воМГОУ, 2003.- 140с.

161. Серкин В.П. Образ мира и образ жизни. Магадан: Изд-во СМУ, 2005. -331с.

162. Сеченов И.М. Элементы мысли // Сеченов И.М. Избранные произведения. -М.: Учпедгиз, 1953. С. 224-233.

163. Сеченов И.М. Элементы мысли СПб.: Питер, 2001. - 416с.

164. Соколова Т.В. Ассоциативный словарь ребенка. Архангельск, 1996. 97с.

165. Соколова Т.В. Ассоциации ребенка. 4.1. Модель до-семантического ассоциирования. Архангельск, 1997.

166. Соловьева Н.В. Место предметного компонента в психологической структуре значения глагола: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 1999. -17с.

167. Соломаха В.А. Современные тенденции выделения поля // Психолингвистические исследования: слово и текст. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002.-С. 95-101.

168. Солсо Р. Когнитивная психологияю СПб: Питер, 2002. - 592с.

169. Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю., Крюков А.Н. и др. Этнопсихолингвистика. -М.: Наука, 1988. 192с.

170. Стернберг Р. Триархическая теория интеллекта // Иностранная психология. 1996. - №6. - С. 54-61.

171. Стернин И.А. Русский коммуникативный идеал и толерантность // Языковое сознание и образ мира. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 163166.

172. Стернин И.А. О понятии коммуникативного сознания и некоторых особенностях русского коммуникативного сознания // Языковое сознание: теоретические и прикладные аспекты. М.; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. -С.36-63.

173. Стивенсон И. Некоторые прагматические аспекты значения. /Пер. с англ. Л.Б.Лебедевой/ // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика. -М.: Прогресс, 1985. С. 129-154.

174. Тарасов Е.Ф. Тенденции развития психолингвистики: Монография. М.: Наука, 1987,- 168с.

175. Тарасов Е.Ф. Актуальные проблемы анализа языкового сознания // Языковое сознание и образ мира М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С.24-32.

176. Титова Л.Н. Киргизско-русский ассоциативный словарь. Фрунзе: Изд-во «Мектеп», 1975. - 96с.

177. Тогоева С.И. Психолингвистическое исследование стратегий идентификации значения словесного новообразования: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1989. - 17с.

178. Тогоева С.И. Факторы, влияющие на процесс идентификации значения нового слова // Слово и текст: актуальные проблемы психолингвистики. -Тверь: Твер.гос. ун-т, 1994. С. 59-65.

179. Тогоева С.И. Новое слово: подходы и проблемы // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека: Коллективная монография. Тверь: Твер.гос. ун-т, 1999. - С. 75-101.

180. Тошович Б. Сравнительная социолингвистическая парадигма югославско-советской языковой ситуации // Функционирование языков. М., 1991. - С. 102-130.

181. Трушкова Ю.В. Проблемы описания современной социолингвистической терминологии (термин «государственный язык») // Проблемы языковой ситуации Российской Федерации и зарубежных стран. М., 1994. - С. 113-120.

182. Турунен Н., Харченкова Л.И. Ассоциативный эксперимент как средство выявления картины мира у представителей разных культур // Русское ифинское коммуникативное поведение. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. - С. 7478.

183. Ульянов Е.Ю. Латышско-русский ассоциативный словарь. Рига, 1988.

184. Успенский П.Д. Новая модель Вселенной. СПб: Изд-во Чернышева, 1993. 560с.

185. Уфимцева Н.В. Языковое сознание и образ мира славян // Языковое сознание и образ мира. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. - С. 207-219.

186. Уфимцева Н.В. Языковое сознание: этнопсихолингвистическая парадигма исследований // Методология современной психолингвистики. М.; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - С. 162-174.

187. Фрумкина P.M., Михеев А.В., Мостовая А.Д., Рюмина Н.А. Семантика и категоризация. -М.: Наука, 1991. 168с.

188. Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. -2-е изд. СПб: «Питер», 2002. - 272с.

189. Хофман И. Активная память: экспериментальные исследования и теории человеческой памяти /Пер. с нем./ М.: Прогресс, 1986. - 312с.

190. Шахнарович A.M. Общая психолингвистика. М.: Смысл, 1995. - 220с.

191. Шабес В.Я. Событие и текст. М.: Высшая школа, 1989. - 175с.

192. Швец Н.О. Концептуальные пространства в трактовке П.Гендерфорса // Психолингвистические исследования: слово и текст. Тверь: Твер.гос. ун-т, 2002.-С. 115-124.

193. Шехтер М.С. Зрительное опознание: закономерности и механизмы. М.: Наука, 1981.-342с.

194. Штерн А.С. Перцептивный аспект речевой деятельности: Экспериментальное исследование. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1992. - 236с.

195. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. - 254с.

196. Экспериментальные методы в психолингвистике /под. ред. Фрумкина P.M. М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1987. - 196с.

197. Anderson J.B. & Bower G. Human associative memory. Washington, DC.: Winston, 1973.-524p.

198. Anderson J.B. Language, memory and thought. Hillsdale, NJ.: Lawrence Erlbaum, 1976. - 546p.

199. Anglin J.M. The growth of word meaning. Cambridge, MA: The Mil Press, 1970. - 108p.

200. Bower G.H. Imagery as a relational organizer in associative learning. Journal of Verbal Learning and Verbal Behaviour, 9, 1970. P.529-533.

201. Bruner J. Acts of meaning. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 1990. -178p.

202. Clark E.V. What's in a word? On the child's acquisition of semantics in his first language // Moor M.E. (Ed.). Cognitive development and the acquisition of language. New York, London, Academic Press, 1973. - Pp. 65-110.

203. Clark E.V. First language acquisition // Morton J. & Marshall J.C. (Ed.). Developmental and pathological. London: Elek Science London, 1977. - Pp.3-72.

204. Damasio AJ Concepts in the brain // Mind and Language.- 1989. Vol. 4. - № 1-2.-Pp. 24-28.

205. Damasio A. Descartes' error: Emotion, reason, and the human brain. New York: Avon Books, 1995. - 313p.

206. Deese J. The structure of associations in language and thought. Baltimore: The John Hopkins Press, 1965. - 216p.

207. Dinsmore J. Partitioned representations. A Study in mental representation, language understanding, and linguistic structure. Dordrecht, 1991.

208. Ellis R. Understanding second language acquisition. Oxford: Oxford Univ. Press, 1986.-327p.

209. Fauconnier G. & Turner M. The way we think: Conceptual blending and the mind's hidden complexities. New York: Basic Books, 2002. - 464p.

210. Gerrow J.R. and Pollio H.R. Word assosiation, frequency of occurence, and semantic differential norms for 360 stimulus words. The University of Tennessee. Dept. of Psychology. Technical Report. - № 1.- 1965.

211. Hamers J.F. & Blanc M. Bilinguality and bilingualism. Cambridge etc.: Cambridge University Press, 1989.

212. Hardy C. Networks of meaning: A bridge between mind and matter. -Westport, Connecticut; London: Praeger, 1998. 217p.

213. Harvey O.J. System structure, flexibility and creativity. In: // Harvey O.J. (Ed.). Experience structure and adaptability. New York.: Springer, 1966 P.39-65.

214. Jakendoff R. X-bar semantics // Semantics and lexicon. Dordrecht, 1993. -Pp. 15-26.

215. Keil F.C. & Batterman N. A characteristic-to-defining shift in the development of word meaning // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior, 1984. Vol. 23. -№2. -Pp. 221-236.

216. Kiss G., Armstrong C., Milroy R. & Piper J. The associative thesaurus of English. Edinburgh: University of Edinburgh, MRC Speech and Communication Unit, 1972. - 1539p.

217. Massaro D.W. & Friedman D. Models of integration given multiple sources of information // Psychological Review, 1990. Vol. 99. - Pp. 225-252.

218. Maturana H. Metadesign: Human beings versus machines, or machines as instruments of human design? // http: //www.inteco.d/articulos/metadesignpartel.htm.

219. Oatley K. Perceptions and representations. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1978.

220. Osgood Ch.E. Method and theory in experimental psychology. New York: Oxford Univ. Press, 1953. - 800p.

221. Palermo D.S. Psychology of language. New York: Scott, Foreman and Company, 1978.-26 lp.

222. Rosch E. Human categorization. In: Warren N. (Ed.). Advances in cross cultural psychology, Vol.1, London, 1977.

223. Ruthrof H. Semantics and the body: Meaning from Frege to the postmodern. -Melbourne: Melbourne University Press, 1998. 32lp.

224. Ruthrof H. The body in language. London; New York: Cassell, 2000. - 193p.

225. Sternberg R. Cognitive psychology. Fort Worth: Holt, Rinehort and Winston, 1996.

226. Turner M. & Fauconnier G. Conceptual integration and formal expression // Journal of Metaphor and Symbolic Activity. 1995. - Vol. 10,- №3. - Pp. 183-204.

227. Williams M. & Burden R.L. Psychology for language teachers: A social constructivist approach. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1997.1. Словари

228. Башкирско-русский словарь /под ред. З.Г.Ураксина/ Российская академия наук. Уфимский научный центр. Академия наук республики Башкортостан. -М.: Дигора, Рус.яз., 1996. 884с.

229. Краткий словарь когнитивных терминов /Под. общ. ред. Е.С.Кубряковой. М.: Изд-во МГУ, 1996. - 248с.

230. Караулов Ю.Н., Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Уфимцева Н.В., Черкасова Г.А. РАС Русский ассоциативный словарь. Т. 1-6. Мю: «Помовский и партнеры», 1994-1998.

231. Саяхова Л.Г., Усманова М.Г. Башкирско-русский и русско-башкирский учебный словарь с грамматическим приложением. СПб.: БХВ - Санкт-Петербург, 1999.-224с.

232. Семантический словарь /Бочкарев А.Е./ Нижний Новгород: ДЕКОМ, 2003.-200с.

233. Славянский ассоциативный словарь: русский, белорусский, болгарский, украинский /Н.В.Уфимцева, Г.А.Черкасова, Ю.Н.Караулов, Е.Ф.Тарасов/. М.: Ин-т языкознания РАН, 2004. - 792с.

234. Ожегов С.И. и Шведовой Н.Ю. Толковый словарь русского языка. /Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В.Виноградова. 4-е изд. доп. - М.: ООО «ИТИ ТЕХНОЛОГИИ», 2003. - 944с.

235. Справочник по русскому языку. Словарь лингвистических терминов /Д.Д.Розенталь, М.А.Теленкова/ М.: ООО Издательский дом «Оникс 21 век»: «Изд-во Мир и Образование», 2003. - 632с.

236. Татарско-русский учебный словарь /под ред. проф. Ф.А.Ганиева/ -Казань: Изд-во «Раннур», 2000. -416с.

237. Толковый словарь русского языка /под. ред. Ушакова Д.Н. М.: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство ACT», 2000. Т.1. - 848с.

238. Башкорт теленец нузлеге: Ике томда /Россия Фэндэр Академияьы. Башкортстан гилми у^эге, тар., тел нэм э^., институты. М.: Рус. яз., 1993. Т. 1-2.

239. Татар теленец ацлатмалы сузлеге: оч томда. Казан. Татарстан китап нэшрияте. 1977- 1981. Т. 1-3.