автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Строфический репертуар лирики В. Я. Брюсова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Строфический репертуар лирики В. Я. Брюсова"

Б ОД

ПИТ •

На правах рукописи

КАРМАНОВА Ольга Александровна

СТРОФИЧЕСКИЙ РЕПЕРТУАР ЛИРИКИ В.Я. БРЮСОВА

Специальность 10.0!.01 - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1995

Работа выполнена в Московском педагогическом государственном университете имени В.И. Ленина на кафедре русской литературы XIX века.

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор ФЕДОТОВ О.И.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор КОРМИЛОВ С.И.

кандидат филологических наук КЛИНГ O.A.

Ведущая организация - Литературный институт имени М. Горького.

Защита состоится "........."...............................1995 г. в ............. часов на

заседании диосергациогшош совета К 053.01.19 в Московском педагогическом государственном университете им. ВИ. Ленина по адресу: Москва, Малая Пироговская, д. 1, ауд....................

С диссертацией можно ознакомился в библиотеке МПГУ им. В.И. Ленина по адресу: Москва, ул. М Пироговская, д 1.

Автореферат разослан «............»....................... 1995 гола.

Ученый секретарь« диссертационного совета ЛЛМАРАВАШКИН A.B.

0БШ4Я ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационная работа посвящена исследованию строфического репертуара лирики В.Я.Брюсова /1870-1984/.

В.Я.Брюсов занимает особое место в истории русской литературы. С юности определив себе задачу формирования новой литературной школы, он весь свой' творческий путь подчинил ее реализации. Сознавая себя своеобразным символистическим Буало, Брюсов стремился утвердить новый канон отечественной поэзии XX века. Его влияние на поэтику русских символистов и последующих поколений поэтов огромно. Творческое наследие Брюсова привлекало к себе внимание как историков, так и теоретиков литературы.

Среди работ начала века выделяется статьи критика импрессионистического толка А.А.Измайлова, делающего акцент на новых методологических принципах отображения действительности в творчестве В.Я.Брюсова, а также Ю.Айхенвальда и П.Когана, определяющих место поэта в современном литературном процессе и особенности его поэтики.

В 20-е годы появляются интересные исследования брюсовской версификации, выполненные В.Жирмунским, Р.Якобсоном, Ю.Тыняновым. Они содержат отдельные суждения о метрико-ритмических особенностях стиха поэта я дают общую картину развития его вдиостиля.

ййтенсивное изучение творчества Брюсова продолжилось в работах 30-х годов И.Поступальского, Д.Е.Максимова, Б.В.Ми-хайлоского. Итоговым трудом этого периода стал специальный том Литературного наследия, посвяшенны& символистам и содержащий статьи Б.Ф.Асмуса, В.Гофмана, Н.К.Гудзия, Н.Ашуяина, Д.Е. Максимова и других исследователей.

В 50-е, 50-е годы в брюсоведение вливается.значительное число армянских ученых: Л.Чкртчан, С.Доронян, К.Айвозян, К. Григорвян, Г.Тетосян, М.Айвозян, М.Л.Мирза-Авакян и многие другие. С начала 60-х годов Ереван становится своеобразной лабораторией изучения творчества поэта, а с середины 80-х его традиции подхватывает Ставрополь.

Последние два десятилетия отечественное брюсоведение занимается проблемами прозы поэта и его критического наследия, но не угас интерес и к версификационному мастерству стихотворца.

Пристальное внимание к технической стороне стиха Брюсова

наблвдается на протяжении всей истории его изучен-ля. Среди исследований, имеющих первостепенное значение для нас, следует выделить работы Д.Е.Максимова. Ю.Н.Тынянова. Ю.М.Лотмана, Л.А.Руднева, М.Л.Гаспарова, О.И.Федотова. С.И.Гиндина, К.С.Герасимова, О.А.Елинга и Т.В.Ковалевой, давших толчок нашему изучению строфики поэта.

В разработке стихотворной поэтики Брюсова наметилось несколько направлений.

Во-первых, идейно-стилистическое. Оно показало эволвдию художественно-эстетических взглядов поэта, отразивших определенные социально-философские пристрастия.

В центре внимания представителей второго подхода оказа-. лось выявление соотношения теории и практики в творчестве поэта.

Наконец, третье направление в отечественном брюсоведении занимается описанием метрического и строфического репертуара лирики поэта.

Тщательному обследованию всего метрического репертуара Брюсова посвящена статья П.А.Руднева, ценнейшие результаты которой легли в основу нашего исследования.

Вплотную к фронтальной разработке строфического уровня брюсовской версификации подошел М.Л.Гаспаров. В целом ряде работ он указал на общие тенденции в строфических экспериментах Брюсова и осуществил попытку семантического и структурного анализа некоторых, из них. Однако, целостной статистически выверенной картины эволщии всей строфической системы лирики поэта нет и у него.

Особо необходимо отметить диссертационное исследование Т.В.Ковалевой "Русский стих 80 - 90-х годов Х1Х века", рассматривающей творчество Брюсова 90-х годов на фоне общего развития русского стиха данного периода. Конечно, исследователь не ставил своей задачей анализ художественной формы и освещение всего строфического репертуара поэта, но суммарный подход показал основные направления.версификационных поисков.

. Все эти факты говорят об актуадьности заявленной темы; главная цель исследования - описание целостной картины строфических форм лирики поэта под углом зрения традиции и новаторства, как в отношении семантики художественной формы, так и в структурном плане. ...

Отсвда ряд специфических задач работы:

- очертить корпус фактического материала;

- очертить основной метод исследования;

- выявить характер усвоения и трансформации традиционных строфических форм в творчестве поэта;

- вскрыть механизм создания новых строфических форм;

- выяснить, в какой степени найденные поэтом в опоре на традицию строфические формы сохраняют для него свою актуальность.

Объектом исследования явился весь строфический репертуар лирики поэта 1891 - 1924 годов. Частично привлечены и неопубликованные материалы. Объект наблюдения, введение ранее не привлекавшихся к изучению в подобном аспекте материалов и проблематика работы обладают значительной новизной для изучения не только лирики В.Я.Брюсова, но и для решения других актуальных вопросов современного стиховедения.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые е практике отечественного брюсоведения дан целостный обзор строфического репертуара лирики поэта. Учитывая стремление Брюсова к всеохватности и энциклопедизму, данные, полученные в результате анализа, можно рассматривать в качестве справочника строфических форм русской лирики.

Изучив художественные особенности бршовского поэтического творчества, можно определить, какие элементы поэтики русской лирики Х1Х века оказались наиболее продуктивными для новой поэзии XX века и каково их влияние на формирование поэтики последующих поколений стихотворцев.

Для решения данных проблем необходим был комплексный подход.

Применение синхронно-диахронного формально-статистического анализа дало возможность представить целостную картину строфических типов и их эволшию в творчестве поэта. Данные, полученные в результате обследования, были сведены в таблицы, наглядно демонстрирующие безусловную строфичность поэтического мшмевия В.Я.Брюсова.

Функционально-статистический синхронно-диахроиный подход был необходим для выявления причин обращения поэта к тем или иным строфическим реализациям и механизмам закрепления за ними культурно-тематических аллюзий.

Его подкреплял историко-генетический подход, отсылавший нас к конкретной форме или произведению и структурный, позво-

лявший выявить эксперимент на основе исходной модели.

Особое внимание здесь было уделено сонету, терцинам, октаве, сицилиане, триолету, рондо, малайскому пантуму.

Ориентация на канон не отменяла оригинальности аранжировки. Но при этом Брюсов не разрушал внутреннюю структуру твердой формы, а только корректировал ее.

Сочетание разнообразных подходов к анализируемому материалу высветило перед нами основной путь строфической эволюции лирики поэта.

Практическое значение исследования заключается в возможности использования его данных при составлении строфических справочников русских поэтов конца Х1Х - начала XX веков, при изучении содержательности стиховых форм и особенностей идио-стшш В.Я.Брюсова, а также при чтении курса истории русской литературы XX века и спецкурсов по стиховедению.

Апробация работы. Материалы работы, ее центральные положения прошли апробацию при чтении спецкурса "Сокет сере-брянного века", а также в форме научных докладов, прочитанных на конференциях в ОГШ им. Т.Г.Шевченко /1991-1992/. на ХХ1У Тимофеевских чтениях /Москва, 1992/ и на аспирантском объединении кафедры русской литературы МШУ /Москва, 1993/, Результаты изложены.в публикациях по теме диссертации.

Объем и структура работы. Предлагаемая к защите диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Список цитированной и использованной литературы включает 185 наименований, общий объел работы 274 страницы, основной - 197 страниц машинописного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность поставленных проблем, сформулированы основные задачи, цели и положения диссертации, определены ее методологические установки и освещена история вопроса.

Первая глава "Строфическая традиция и эксперимент" характеризует состояние стиховой культуры начала XX века, определяет основные теоретические понятия работы, в которой впервые в практике отечественного брюсоведения предпринят целостный обзор строфики лирических произведений поэта.

Опираясь на труды отечественных брв:соведов, был определен

корпус материала для исследования. Среди стиховедов, занимавшихся проблемой технического мастерства брюсовской поэзии, особо следует отметить статьи М.Л.Гаспарова, С.И.Гиндина. П.А.Руднева, К.С.Герасимова, О.А.Клинга. О.И.Федотова, а также диссертацию Т.В.Ковалевой "Русский стих 80-х - 90-х годов XIX века", давших ценнейшие сведения для изучения нашего вопроса.

Мы опирались на тезис, что строфа не имеев жесткого жан-рово-тематического прикрепления, кроме канонических строфических образований. Поэтому на примере эволюции устоявшихся конструкций, имеющих шлейф определенных культурно-тематических ассоциаций, целесообразно было проследить функцию всех строфических форм в идиостиле конкретного поэта как целостное системное единство.

В остальных случаях, изучая возникшую общность, мы пытались реконструировать ее причины: связь с традицией, намеренность или неосознанность подражания, стремление приблизиться к форме оригинала, тем самым решая один из актуальнейших вопросов стиховедения - о содержательности поэтической формы.

Исследуя строфический репертуар лирики 3.Я.Брюсова, мы выявляли традицию и новаторство в области стиховой культуры» При этом нами было отмечено, что поэт не только освоил богатство созданных до него форм, но и переработал их, подчиняя своим художественным задачам.

Рассчитанность, намеренность, "ожесточенная осмысленность характеризуют' его отношение к поэтическому слову. Рационализм стихотворной теории Брюсова виден во всем: и в конструировании новой смысловой.структуры словоупотребления, и з классификации рифмующихся созвучий, и в систематизации строфических образований.

Основной программой брюсовсхих исканий в строфике стало системное представление всех форм, в какие облекалась мировая лирика. Наглядное воплощение эта мысль получает в его сборниках "Сны человечества" и "Опыты по метрике и ритмике, по ев-фонии и созвучиям, по строфике и формам", а также в черновых набросках к "таблицам типов рифм".

Но осуществить этот замысел оказалось непросто, и работа над таблицами осталась незавершенной. Однако она показала Брюсова-версификатора, воспитанного на традициях стихотворной культуры Х1Х века, воспринимающего мысль-содержание и форму-

сочетание слов как нечто отдельное. Вот почему поэту, по его тению, необходимо иметь под рукой хорошо и аккуратно систематизированный арсенал готовых форм и выражений для совершенного художественного воплощения готового же, добытого логическим путем содержания.

Правда, разделяемая Брюсовым потебнианская идея, согласно которой основным побуждением поэтического творчества является стремление выразить некоторую мысль, передать некоторое чувство, или, точнее уяснить себе, а следовательно, и читателям, еше неясную идею или настроение, несколько смягчала столь жестко рационалистическое представление о творческом ак-' те.

Сам поэт, и в этом мы полностью согласны с О.И.Федотовым, в своем творчестве и в своих теоретических построениях мысль, которую требуется уяснить, предпочитал иметь "префактум", т.е. до воплощения, до облечения в единственно возможную форму.

Предельно"рационально и строфич-еское сознание поэта, й хотя "учение о строфах и формах" было им теоретически почти не разработано, практически в его книгах этот раздел был представлен весьма полно.

Мц можем смело говорить о преобладании строфичности стихового мышления поэта. Подтверждением тому могут служить данное, полученные при формально-статистическом обследовании всего лирического репертуара В.Я.Брюсова, сведенные в таблицу.

В пятом параграфе главк , на фоне полученных данных была предложена следующая периодизация творчества поэта,

1-ый период /1891 - 1905/ охватывает сборники "Юношеское", "Шедевры", "Это - Я", "Третья.стража", "Городу и миру", "Венок" и характеризуется сравнительным равнодушием к версифика-ционным опытам, за исключением конца 90-х годов, связанных с поиском своего оригинального стиля.

. ^ . Это время оформления теории символизма Брюсова. По его мнению,"новая" поэзия - это поэзия отдельных слов. Носителями символического смысла являются не строфы, а слова, связь между которыми ассоциативна. Излагая свои взгляды на литературную теорию нового направления, он отмечает, что символизм - искусство вторичного художественного отражения. Оно проявляется не столько в содержании и тематике, сколько в самой форме поэтического произведения, основанного на новой семантической структуре словоупотребления. Именно она создает определенную "недовоплощенность" содержания. Яр-

ким выражением.этой "недовоплощенности" следует считать стихотворный цикл, появившийся в сборниках поэта.

Отсюда вполне понятна его задача в области строфики: освоение уже- ижшихся строфических образований. Окончательное оформление теория символизма получает в его статьях: "Ключи тайн" /1904/, "Страсти." /1904/, "Священная жертва" /1905/, "Современные соображения" /1905/. Но именно эти работы намечает последующе пути версификационной теории и практики поэта.

11-ой период /1906 - 1915/, включающий в себя сбор~-иики "Все напевы", "Зеркало теней", "Семь цветов радуги" есть период отхода от символистской отрешенности к конкретности тем, четкости художественной мысли, ознаменованной попыткой совмещения символизма и реализма. Сам поэт определил рубеж, отметив, что после 1905 года новая поэзия кончается. "Русская революция - такой водораздел, за которым начинаются совершенно иные потоки, текущие в иное море."

В 1911 году в одном из своих литературных обзоров Брюсов зтверждал, что оторванность поэзии от жизни может получить оправдание лишь как временное, этапное явление. "Когда художник не хочет наблюдать действительность, он невольно заменяет личные наблюдения подражаниям другим художникам..."

Искусство же, по мнению поэта, не должно ходить по изъезженным дорогам и имеет право на внимание лишь тогда, когда ему удается отвоевать от мирз - подсмотреть и осветить - хотя бы один не тронутый сознанием угол.

В этом подходе явно видно позитивистское понимание искусства. Брюсов приветствует теорию "научной поэзии" Рене Ги-ля, разделяет взгляды А.А.Потебни на сущность поэтического творчества как на путь к познанию. Здесь источник его мысли о том, что "...художественные создания постольку является подлинными воплощениями бытия, поскольку.они символичны." Поэтому вполне понятны его строфические эксперименты, являющиеся, по сути, поисками новых форм. Версификационные опыты велись в области конструирования новых форм строф на основе разнородных клаузул и холостых стихое.

111 —ий /1915 - 1918/, самый плодотворный этап в строфике поэта объединяет сборники "Сны человечества". "Девятая ка-мена", "Опыты". Данный период является, в определенной мере, переходным от второго к четвертому, частично накладываясь на

них. Особое место указанных сборников определяется настойчивой теоретической рефлексией поэта.

Его интерес к вопросам поэтики оказался так велик, что даже историю русской лирики Брюсов предполагал одно время свести к изучению поэтических форм. Однако замысел этот.не был реализован, как и мысль поэта о создании своеобразного свода всех стихотворных форм.

IV-ый период /1917 - 1922/ представлен сборниками "Последние мечты", "В такие дни", "Миг", "Дали",.даняци**четкую картину стилевых поисков поэта. Если в предшествующие годы Брюсов фактически.отчуждал поэзию от обшественного бытия, видя ее назначение в исследовании "тайн человеческого духа",

то теперь он заявлял, что она должна "сознательно стать выразителем переживаний коллективных". По мысли поэта, литература должна в будущем превратиться в общенародную ж общепонятную по форме, а по своей внутренней сути - выявить новое, привнесенное револщией содержание жизни, и, в первую очередь, пафос созидания.

Брюсов пытается примирить в своем сознании потебниан-скую теорию с марксизмом. Результатом таких взглядов явился постепенный возврат поэта к наиболее простым строфическим образованиям. Главные ориентиры версификационных опытов смешается в область необычных ритмов. Брюсов отходит от "лирической поэзии" к "классической", от поэзии "недовоплощенного" к поэзии, рисушей прямые источники творческого вдохновения.

V-ый этап /1922 - 1924/ - заключительный в строфической эволюции брюсовской лирики, демонстрирует сборник с весьма симптоматичным названием "MEA", в котором явственнее всего ощущается новизна его послеоктябрьской поэзии как в плане содержания, так и в плане формы. Исчезает канонические строфические формы, нет оригинальных строф со сколько-нибудь сложной рифмовкой. Эксперименты в строфике отступают, освобождая место для опытов в других областях стихосложения -прежде всего ритмике.

Такова, в целом, картина эволюции строфического репертуара лирики поэта.

Во второй главе "Эволщия строфического репертуара лирики В.Я.Ерюсова" представлена диахрония развития каждой строфической формы. Материал наблюдения располагается по принципу возрастания объема строфических единиц, начиная с

"моностиха". При этом учитываются все метрические разновидности строфической структуры.

Очевидно, что интерес поэта ко всем строфическим образованиям неодинаков. Каким-то формам в его творчестве уделено внимания больше, каким-то - меньше. Отсюда вполне понятна разновеликость пятнадцати параграфов данной глав*.

Не имея-возможности подробно осветить весь анализируемый материал, в качестве демонстрации приведем описание одной из наиболее часто встречаемых строф брюсовской лирики.

В строфике- Брюсова-лирика весьма заметное место принадлежит шестистишиям. Они представлены '33 вариантами схем строф. По своей структуре б-стишия стоят на переломе от простых к суперстрофам. Хак правило, бывают составлены или из трех двустиший, или из двух терцетов, или из двустишия и четверостишия по схеме: 2+4 или 4+2.

Шестистиший, образованных соединением трех пар стихов смежной рифмовки немного. Они представлены в первом и четвертом периодах творческого пути поэта, как наиболее простые модели: "Колыбельная" /т.З. с,40, "Последние мечты"/

Длящийся ряд, образованный сочетанием двустиший парной рифмовки, устанавливает связь с традицией народной песни. Отсюда же была почерпнута стилистика произведения - параллелизм художественных образов. Тематическая "автономность" каждой строфы сочетается с ее синтаксической замкнутостью, основанной на совпадении ритмических единиц с синтаксическими, на интонационной законченности и звуковой выделенности. Стихотворение явно стилизовано, под фольклорный жанр колыбельной песни.

Шестистишия с тройной перекрестной рифмовкой разных видов клаузул - самый распространенный тип в творчестве В.Я.Брюсова. Наивысший пик его употребления приходится на второй этап: "Лунный дьявол" /т.1, с. 490, "Все напевы"./ Х4

Спи, мой мальчик!- Птицы спят; Накормили львицы львят; . Прислонясь к дубам, заснули В роще робкие косули; Дремлют рыбы под водой; Почивает сом седой.

Б Б в в

а

а

с

Лунный дьявол, бледно-матовые А.

Наклонил к земле рога. б

Взоры, призрачно-агатовые, А

Смотрят с неба на снега, б

Словно тихо мир захватывая А'

В сети хитрого врага... б

Такое, "нанизывание" двустрочий напоминает фрагмент "стромботто". И сама форма предстает в ином качестве - как неполная сицилиана, нагнетающая лирическую страсть без эмоционального разрешения - заключительной коды. Открытость фи-г нала подчеркивает особую недоговоренность, сознательно заложенную в идею произведения, на общем фоне смутного ожидания.

Обычная схема 6-стгшия, образованного двустишием и четверостишием - АААббА, демонстрирует затягивание рифменной цепи в начале строфы. У Брюсова же эта рифменная структура выделяется еще и перебоем ритма на переломе строфы в стихотворении "Царица" /т.1, с.330-331, "Городу и миру"/:

С конки сошла она шагом богини А

/Лилия белая, взросшая в тине!/ А Долго.смотрел я на правильность линий А

Молодого лица. б

Сумрак холодный лежал без конца, б

Небеса были звездны и сини... А

что придает ей особую изысканность звучания. Смена анакрузы и стопности способствует акцентуации смыслозначимых строк.

Композиция строфы причудлива. Утроение рифмы подряд -излюбленный прием романтической поэзии, было связано с особой ее интонацией и пристрастием к умножению -эпитетов и приложений. Ту же тенденцию продолжают символисты. Такое "зигзагообразное" строфическое построение мотивировано самим характером поэзии, передающей импрессионистические оттенки узколичных настроений.

Казалось бы, развитие темы укладывается в пять строк, но поэт сознательно подчеркивает контрастность рисуемой ситуации, ее незавершенность,.продолжая строфу: "Небеса были звездны и сини". Таким образом, поэзия "намеков" получает конструктивное подкрепление.

Весьма необычной представляется схема следующей строфы: /т.2, с.127-128, "Семь цветов радуги"/

Сумрак тихий, сумрак тайный, А

Друг, давно знакомый мне, б

Безначальный и бескрайний, А

Призрак, зыблюший туманы, В

Вышел в лес и на поляны, В

Что-то шепчет тишине... б

Здесь четверостишие как бы разбивается двустишием, но не в середине, а в конце, намеренно затягивая рифменное ожидание, отодвигая тем самым не только рифменное, но и тематическое завершение фразы.

Подобное усложнение строфической конструкции связано с поиском новых форм, передающих невыразимое. Однако следует подчеркнуть тот факт, что в построении данной строфы Брюсов следовал традиции "сборных" строф, обременяя ее введением третьей рифмы. Она не только отодвигает рифменное разрешение, но и актуализирует интонационно и тематически подтекстовую сторону произведения.

Эксперимент с б-сттшгалк, состоящими из 4-стишиЯ перекрестной рифмовки и рефрена в начале, можно наблюдать в сборнике "Все напевы":

На Мэларе / т.1, с.454/ Х4

Нежно веет свежий ветер, А

Сладко млеет светлый \!элар, Б

Солнце медлит над закатом, В

Озарив огнями даль, - г

В небе, слабо-розоватом, 3

И в воде, литой как сталь. г

Здравствуй, прежний свежий ветер, А

Здравствуй, новый, светлый Мэлар, Б

Сосны темные по склонам, Д

Пятна яркие листвы, е

И над берегом зеленым Д

Благость вечной синевы! е

Необходимо отметить сознательную "приземленность" изображаемой автором картины. Поэт не просто стремится передать свое настроение, но рисует явление, вызвавшее его. Подобный, стилистический сдвиг демонстрирует отход стихотворца от символической "затемненносги". сюжета к реалиям действительности. Конструктивно это подчеркнуто своебразным рефреном, не ли-

шенным, впрочем, как и все стихотворение, метафоричности.

К весьма распространенному приему конструирования строф у Брюсова можно, отнести введение в них холостых строк. Парность таких стихов, как правило, подчеркивает рассчитан-ность их употребления. Сама модель в целом характеризуется законченностью.

Панихида / т.2, с.157 - 188, "Семь цветов радуги"/.

Тоненькие свечечки, X Робкие, мерцают. А

Голосочки детские X

Басу отвечает. А

Слышно над склоненною толпой б "Со святыми упокой"... б

Х-333354

Структура строфы обусловлена жанровой отнесенностью произведения: катрен описателен, кода же - фкнатгьный речитативный возглас. Разностопный хорей, как нельзя лучше, подчеркивает движение темы внутри строфического построения.

Опыты с усложнением версификационной техники, как правило, идут в русле второго периода творческого пути поэта, что вполне объяснимо его эстетическими взглядами.

Как глубоко эрудированный знаток мировой поэтической культуры, Брюсов не обошел своим вниманием 6-строчные канонические строфы.

Сескстина - твердая форма, разработанная провансальскими и потом итальянскими поэтами Х11 - Х111 вв., имеет следующую структуру. Шесть шестистиший, в которых последние слова шести стихов первой строфы заканчивают стихи всех строф, но в каждой следующей строфе слова предыдущей повторяются в порядке: 6-1-5-2-4-3.

Сложность этой формы состоит и в том, что повторяющиеся слова каждый раз должны звучать по новому.

У Брюсова задача оказалась ещё более усложненной, т.к. оба произведения, в которых фигурирует секстина, были написаны на две рифмы. Это."Отречение" /т.1, с.472 -473, "Все напевы"/ и "Секстина" /т.2, с.175 - 176, "Семь цветов радути" / Интересно отметить тот факт, что вторая "Секстина" была откликом на первую. Сравним их начала: Отречение.

Все кончено! Я понял, безнадежность Меня издавно мучившей мечты. Мою любовь, и страсть мою, и нежность Ни перед кем я не пролью, - и ты. Моя душа, смиришь свою мятежность, В напрасной жажде вечной Красоты!

Секстина.

Я безнадежность воспевал когда-то, Мечту любви я пел в последний раз. Опять душа мучительством объята, В душе опять свет радости погас. Что славить мне в предчувствии заката, В вечеровой, предвозвещенный час?

Оба произведения посвяшены теме любви, осложненной томлением творческой страсти. Образ "вечной Красоты" - недос-тигземого идеала, преобразующего жизнь, предстает в первом стихотворения как. безнадежная мечта. Движения души поэта запечатлены в секстине причудливым образом. От констатации факта к детализации изображаемого. Перепад настроений от сладострастного томления:

Как сладостно на голос Красоты, Закрыв глаза, стремиться в безнадежность... к причине безнадежности / конструктивно выделенной переносом/Но в мире, где Любовь на время, - нежность Лишь оскорбленье вечной Красоты, и отчаянию от нее:

Достаточно позора! Всю мятежность Своих порывов помню!..

Апогей отчаянья звучит в финальных строках пятой строфы перекиывающях логический мостик к шестой: ...Тайну Красоты

Дано мне знать лишь в призраке мечты. И, наконец, как заключительный аккорд, связывающий тему любви и творчества воедино, выступает последняя строфа, напоминающая терцетнне замки сонетов:

И буду я над пропастью мечты Стоять, склоняясь, повторяя: "Ты?", Любуясь ликом вечной Красоты. И пусть звучит в моих стихах мятежность!

Там вся любовь, воя страсть моя, вся нежность,-Но их, смеясь, венчает Безнадежность.

Таким образом, две рифмы в постепенном развитии заданной темы позволили слить воедино образ возлюбленной и "вечной Красоты", способной к преображению мира.

Вторая "Секстина", структурно повторяющая первую, вновь актуализировала поднятую тему, несколько изменив сам тон звучания. Если в предыдущем стихотворении воспевалась "Безнадежность", то в отклике на него основной упор делается на Грядущее, предвещающее надежду:

Любви я.сердце отдавал не раз. Но знал, что Ты - в грядущем, и не гас В душе огонь надежды ни на час. Теперь, в пыланьи моего заката, Когда окрестность сумраком объята, . Все аду Твоей улыбни, как когда-то!

По-видимому, столь изысканный путь проведения темы был выбран не случайно. Сложность мировоззренческой основы творчества Брюсова, стремившегося примирить в своем сознании символизм-с реализмом, требовала адекватного строфического оформления. Однако опасность "растворения" темы в многочисленных структурных поворотах, подтолкнула поэта к упрощению рифменной схемы. Что в свою очередь, привело к большей семантической наполняемости повторяющихся констант. Поэт блестяще справился с задачей, сумев представить опорные слова каждый раз в новом контексте.

К столь замысловатой форме обращались и современники Брюсова, Но в отличие от него, к примеру, М.Кузмин в своем стихот-^ ворении "НЕ верю солнцу, что идет к закату" / 1908; 1909/ строго следует канону, не допускающему рифмование опорных слов между собой. К.Липскеров же в "Зачем опять мне вспомнился Восток" / 1915/, напротив, прибегает к тавтологической рифме, но сокращает число строф с шести до четырех.1 Однако тематический ореол секстины сохранен всеми поэтами.

В стихотворении "Сухие листья" / т.2, с.121 -122, "Семь цветов радуги"/, мы вновь встречаемся с экспериментом, подобным уже отмеченному нами в "Томных грезах". Все произведение построено на обыгрывании фразы: "Сухие листья под тусклым ветром кружат, шуршат". При этом структура стиховых повторов внутри строф такова:

1 строфа: 1 стих ==2 =4

1 Гаспаров М.Л. Русские.стихи 1890-х - 1925-го годов в комментариях. - М., 1993, - С, 196.

II строфа: 1 =2 2=5

III строфа: 1=4 2=5

17 строфа: 1 = 5

Продуманность схемы и вполне сознательная звукопись раскрывают перед нами мастерство поэта: Сухие листья, сухие листья, Сухие листья, сухие листья Под тусклым ветром кружат, .шуршат. Сухие листья, сухие листья. Под тусклым ветром сухие листья, Кружась, что шепчут, что говорят?

Нагнетание словосочетания "сухие листья" создает звуковую метафору, передающую обилие кружащихся и шуршаших листьев. Сознательное повторение сочетания слов "тусклый ветер" на фоне опадающей листвы и трепещущих сучьев, эмоционально готовит нас к импрессионистически нарисованной . картине осени:

Меж черных сучьев синеет небо, Так странно нежно синеет небо, Так странно-нежно прозрачна даль. Меж голых сучьев прозрачно небо Нац черным прахом синеет небо, Как будто небу земли не жаль.

Контраст, положенный в основу композиции строфы, предопределяет своеобразный синтез финального 5-стишия, звучащего жизнеутверждающе :

...Сухие листья шуршат о смерти, Кружась под ветром, шуршат- о смерти: Они блестели, им время тлеть. Прозрачно небо. Шуршат о смерти Сухие листья, - чтоб после смерти 3 цветах весенних опять блестеть!

Таким образом, шестистишная строфа, продемонстрировав свои возможности, постепенно исчезает в творчестве Брюсова, уступая место более простому 4-стишию.

В работе же поэта над строфикой отмечаются четыре направления: 1. трансформация уже существующих строфических образований, 2. активное создание новых форм, 3. их одновременное развитие и 4. взаимовлияние друг на друга в творчестве Брюсова. .

В заключении подводятся итоги и формулируются ос-

новные выводы.

Основное содержание работы изложено в следующих публикациях:

1. Тематическая эволкция сонетов В.Я.Брюсова. // Классика и современный литературный процесс. Тезисы докладов научно-практической конференции. - Орск, 19Э1. - С.10 - 12.

2. Метрика и строфика первого сборника стихов В.Я.Брюсова

•// Литературный процесс и творческая индивидуальность писателя. Сборник научных трудов. - Орск, 1992, - С.61 -66.

3, Семантико-стилистический анализ и художественная функция подтекста поэтического произведения / на примере лирики В.Я.Брюсова/. // Тезисы докладов итоговой внутривузовской научно-практической.конференции ОГПИ им. Т.Г.Шевченко. -Орок, 1992, - С.85 - 85.

4, Психологический аспект сонета и его синтаксическая композиция / на примере сонета В.Я.Брюсова, посвященного П.Д.Бутурлину, 1898/. // Целостность художественного произведения и проблема его анализа я.интерпретации. Тезисы конференции. - Донецк. 1992, - С.182 - 183.

V-