автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Структура художественного пространства в творчестве Анны Ахматовой

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структура художественного пространства в творчестве Анны Ахматовой"

На правах рукописи

Козловская Светлана Эдуардовна

СТРУКТУРА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ АННЫ АХМАТОВОЙ

Специальность 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва -

003449252

Работа выполнена на кафедре филологических дисциплин факультета иностранных языков Международного независимого эколого-политологического университета

Научный руководитель-

доктор филологических наук, профессор Кихней Любовь Геннадьевна Официальные оппоненты-

доктор филологических наук, доцент Леденев Александр Владимирович

Московский государственный университет им М В Ломоносова

кандидат филологических наук Галаева Мария Владимировна

генеральный директор ООО «МедЛенПро»

Ведущая организация. Тверской государственный университет

Защита состоится 24 октября 2008 года в 15-00 часов

на заседании диссертационного совета Д 212 203 23

при Российском университете дружбы народов

по адресу 117198, г Москва, ул Миклухо-Маклая, д 6, ауд 436

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российского университета дружбы народов по адресу 117198,г Москва, ул Миклухо-Маклая, д 6

Автореферат диссертации размещен на сайте РУДН - www rudn ru Автореферат диссертации разослан 22 сентября 2008 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

АЕ Базанова

Обща» характеристика работы

Степень изученности темы и актуальность диссертационного исследовании.

Категория пространства (наряду с категорией времени) - одна из важнейших координа1 художественного мира произведения Однако изучение в литературных тскстх пространственных отношении началось сравнительно недавно Как отмечал ММ Бахтин, основатель «хроногопической» теории в литературоведении, долгое время внимание в основном уделялось анализу временных ошошений в отрыве от пространственных

Между тем, по глубокому суждению II Флоренского, «миропонимание - эго пространствопоничание» Таким образом, изучение пространственных закономерностей художественного творчества представчяется весьма актуальной теоретической и историко-литературной проблемой, существенно необходимой для определения целостной картины мира писателя, выявления особенностей композиционного построения его произведений Не случайно в настоящее время, по выражению В Н Топорова, «вырисовываются перспективы особой «спациализованнои» поэтики, отсылающей как к самому тексту, так и к «правилам)) его чтения (читературоведческо-читательский аспект) сквозь призму «пространствен-ности»1

Углубленному изучению категории пространства способствовали работы Д С Лихачева «Поэтика древнерусской литературы» (в частности, пава «Поэтика художественного пространства») (1967) и «Внутренний мир художественного произведения» (1968)), труды М М Бахтина, и прежде всею, его монография «Формы времени и хронотопа в романе» (1975)

В работах Ю М Лотмана, основателя московско-тартуской семиотической школы многоаспектно рассмотрены образы замкнутого и открытого пространства, земного и космического, реального и воображаемого Именно ЮМЛотманом введены понятия «семиосфера» и «историко-эпохальные или национальные типы сюжетного пространства» Структурно-семиотическая концепция художественного пространства развернута н в исследованиях В II Топорова и В В Иванова Объектами изучения этих ученых становятся особенности функционирования пространственных моделей, психо-ментальные закономерности их преломления в художественной ткани произведения, индивидуальные образы пространства

В русле очерченного направления лежит и предпринятое исследование художественного пространства Анны Ахматовой, в творчестве которой отразились как «родовые» закономерности организации пространства (присущие лирике в целом), так и типологические черты пространственной модели, характерные дтя поэтической традиции серебряного века

Художественное пространство Ахматовой в литературоведении рассматривается в разных аспектах Во-первых, в трудах, посвященных проблеме единства художественного мира Ахматовой (здесь прежде всего следует назвать монографии В В Мусатова, Т В Пахаревой и Л Г Кихней) так или иначе затрагиваются принципы пространственной организации лирики Ахматовой - в хронотопическом единстве с категорией времени Во-вторых, пространственная тематика стала предметом специального исследования в трудах, посвященных частным вопросам специальной поэтики Ахматовой (диссертации

1 Топоров В Н Пространство и текст // Теь.ст семантикт и структура. М 1983 С 282

Э М Свенцицкой, С Ф Насруллаевой, статьи В А Редькина, О А Седаковой, Е А Подшиваловой, Г П Козубовской, О Давиденко и др) В-третьих, особенно значимы - в аспекте нашего исследования, литературоведческие труды, в которых моделируются частные локусы ахматовского мира - образы «дома» (работы М В Галаевой, О Е Рубинчик,), «города» (С В Бурдиной, Н В Шмидт, В Ю Прокофьевой, О Я Обуховой, Е С Романцевой, И Вербловской, М В Руденко и др), пейзажные образы (М Н Эпштейн), архитектурные образы (С М Крутий)

Однако обобщающей работы, в которой были бы структурированы и сведены воедино все эти частные локусы, установлены некие общие структурно-семиотические закономерности, до сих пор не написано, и настоящая диссертация восполняет этот пробел Все вышесказанное обусловливает актуальность изучения предложенной темы

Объектом исследования является поэтическое творчество Анны Ахматовой Конкретный предмет диссертации — художественное пространство ее поэтического мира Тема рассматривается на материале лирики и поэм Ахматовой, в качестве основного источника принимается двухтомное издание (Ахматова А Соч В 2 т М Изд-во «Правда», 1990), подготовленное ММКралиным и отличающееся достаточной репрезентативностью В отдельных случаях материал дополняется шеститомным изданием под редакцией II В Королевой и С А Коваленко (Ахматова А Соч ВбтМ Эллис Лак, 2000-2001)

Настоящее исследование имеет целью изучить пространственную организацию поэзии Ахматовой в системном ракурсе как важнейший компонент ее художественного мира

Данная цель предполагает решение следующих задач

1) на основе базовых литературоведческих представлений о художественном пространстве выявить общие принципы организации художественного пространства в поэтическом творчестве Ахматовой,

2) вычленить наиболее репрезентативные образы и мотивы с пространственной семантикой, определить их миромоделирующие и антропологические функции,

3) проследить эволюцию и культурно-мифологические деривации пространственных образов и мотивов в ахматовском творчестве в соотнесенности с авторской картиной мира

Для достижения поставленных задач мы применили структурно-семиотический, мотивно-семантический, историко-литературный, культурно-мифологический методы исследования В качестве главных методологических предпосылок, обеспечивающих адекватность анализа, для нас стали работы, посвященные исследованию специфики художественного пространства - В Н Топорова, Ю М Лотмана, М М Бахтина, П А Флоренского Методологический алгоритм, разработанный нами с оглядкой на семиотические механизмы, выявленные ведущими российскими теоретиками, предполагает выделение не просто отдельных образов, но, скорее, системной типологии, парадигмы этих образов - по тому или иному содержательному, структурному или функциональному критерию

Таким образом, достовсрность полученных результатов обеспечивается комплексной методологией исследования пространственных феноменов в поэтическом творчестве Ахматовой

Предваряя конкретный анализ ахматовских текстов, уточним общие семиотические координаты художественного пространства ахмаговской лирики Напомним о том, что цель наших штудий не просто описание отдельных образов и мотивов, несущих

пространственную семантику, а выявпенис определенных архитектонических закономерностей

Поэтому мы предлагаем гипотетическую модель художественною пространства воплотившуюся в ахматовском творчестве Оговоримся, что структурные координаты пространства не заданы изначально в ранней лирике Ахматовой они постепенно все более отчетливо проступают по мере развертывания ее художественного мира как некой динамической целостности

Эги структурные элементы пространственной картины мира Ахматовой коррелируют, на наш взгляд, с мифологической миромоделью, корректно изложенной В II Топоровым в статье «Мифопоэтическая модель мира» (Мифы пародов мира Энциклопедия В 2 т Т 2 М , 1988 С 161-164) Ахматовскос художественное пространство, также как и пространство мифа, дечится по вертикали на три яруса — верхний, средний и нижний, а также существенную роль в его структурировании играет горизонтальная ось координат Оговоримся, что структура пространства чирики Ахматовой (хначе и разнообразнее предложенном схемы, она включает большее число компонентов, обладает вариативностью и гибкостью

Прежде всего, в художественном мире Ахматовой, в силу родовых свойств лирики, пространство существует не само по себе - оно как бы продолжение бытия лирическои героини Поэтому отдельного рассмотрения заслуживают мотивы пространственного движения лирическои героини Ахматовой, которые связаны как с вертикальной (движение вверх или вниз), так и горизонтальной осями

Поэтому существенными семиотическими категориями при анализе образной парадигмы пространства в творчестве Ахматовой для нас являются такие понятия как бинарная оппозиция, внешнее - внутреннее пространство, здесь - там, открытое - закрытое, реальное — мнимое (мифологическое), чему соответствуют различные модели движения вертикальная, горизонтальная, центробежная - центростремительная, возвратная, деструктивная

При этом все эти пространственные зоны, как вертикальные, так и горизонтальные, а также виды движения обретают такие аксиологические характеристики, как «положительное - отршртельное», «свое - чужое», «мнимое - явное» Отсюда можно предположить, что и сам феномен границы обретает аксиологические функции и особую структурную значимость в художественном пространстве Ахматовой Положения, выносимые на защиту

1 Пространственная модель мира в тьорчестве Ахматовой претерпевает эволюцию так, в каждый период творчества на первый план выдвигается та или иная доминантная пространственная оппозиция или же доминирующий спациальный мотив В раннем творчестве доминируют следующие оппозиции «открытое - закрытое», «внешнее -внутреннее», в лирике второй почовины 1910-х годов - первой половины 1920-х годов доминатным оказывается пространственный мотив разрушения границы (что приводит к появлению эсхатологического пространства), в поэзии 1930-х - 1940-х годов базовым становится мотив трансформации открытого пространства в пространство тюрьмы, в лирике 1950-х - 1960-х годов и в «Поэме без героя» актуализируется мотивно-образныи комплекс «мнимого» пространства

2 Соположение разных пространственных оппозиций приводит к появлению сложных специальных моделей, которые, проецируясь на разные аксиологические координаты,

задают специфику авторской картины мира При этом смещение пространственных границ мотивируется смещением ценностной парадигмы (так, в координатах «Запад - Восток» Петербург может выполнять функцию «православной столицы», а в координатах «открытое - закрытое» Петербург может оказаться «тюрьмой»)

3 Каждая из пространственных моделей воплощается в мотивно-образпых рядах, при этом изменение в рамках одной из них по системному принципу приводит к изменению в других (так, если пространство неба теряет свою сакральную значимость, то пространство земли подвергается апокалиптическому разрушению), в результате чего между разными типами пространства наблюдается «семантический взаимообмен»

4 При иерархическом выстраивании пространственной модели основными категориями Ахматовой являются две пространственные зоны внутреннее и внешнее, противопоставленные как ближнее / дальнее, свое / чужое, здесь / там, центр / периферия Все эти оппозиции чаще всего актуализируются в противопоставлении интегральных образов дома и города Причем огромную значимость в этих пространственных оппозициях обретает феномен границы, модели ее пересечения / непересечения

5 Все эти пространственные зоны, как вертикальные, так и горизонтальные, а также виды движения обретают такие аксиологические характеристики, как «положительное -отрицательное», «свое • чужое», «мнимое - явное», поэтому специальные образы, попадая в ту или иную пространственную модель, меняют свою семантику и аксиологическую окраску

6 Интегральным произведением, собирающим и преобразующим все тины пространственной организации поздней Ахматовой, становится «Поэма без героя», в которой пространственные структуры оказываются модуляторами трех временных пластов -прошлого, настоящего и будущего, соположенных в 1) пространстве личной «памяти сердца», 2) пространстве коллективного бытия России, 3) пространстве мировой культуры

Научная новизна работы связана, во-первых, с тем, что впервые вычленены и системно описаны семантические комплексы пространственных образов, мотивов и сюжетов в творчестве Ахматовой, во-вторых, определена их семиотическая роль как неких топосных доминант, собирающих в единую «семиосферу» элементы окружающего мира, в-третьих, установлена функциональная значимость пространственных структур Ахматовой как миромоделирующих осей координат («вертикальной» и «горизонтальной») и прослежены основные принципы формирования авторского «спациального» мифа» в его многослойных связях с мифологическим генотипом, в-четвертых, выявлены важнейшие закономерности взаимодействия пространства и лирического субъекта, прослежена динамика и эволюция этих взаимоотношений, в-пятых, обозначена семантическая трансформация пространственных образов под влиянием внепространственных структур сознания намечены новые типы ментального пространства (магического, сновидческого, мифопоэтического, «литературного» и т п), а также пространства как вместилища нескольких временных континуумов

Теоретическая значимость работы связана с тем, что методика анализа пространственной структуры поэзии Анны Ахматовой в семиотическом аспекте может быть применена при изучении художественного мира русской поэзии XX века

Практическая значимость работы Основные результаты исследования могут быть использованы в вузовской системе преподавания в качестве материала для составления учебных программ, пособий, лекционных курсов и спецкурсов по истории русской

литературы и теории литературы, кроме того, материалы и выводы практических глав могут быть использованы в элективных курсах в средней школе

Апробация результатов исследовании Основные положения и результаты исследования нашли отражение в 6 опубликованных работах и были преде гавлены в докладах па следующих международных конференциях III международной конференции «Инновации и высшая школа» (Москва, ноябрь 2006 г), Вюрая международная научная конференция «Проблемы поэтики русской литературы» (Москва, сентябрь 2007 г), VII международная научная конференция «Художественный текст и культура Античность и христианство в литературах России и Запада» (Владимир, октябрь 2007 i ), Международный научный форум, посвященный 90-летию академика Н Н Моисеева (Москва, ноябрь 2007 г )

Структура диссертации соответствует хронологическому развертыванию творчества Ахматовой Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы В первом главе в пространственном аспекте рассмотрена ранняя лирика первой половины 1910-х годов, в основном вошедшая в поэтические книги «Вечер» (1912) и «Четки» (1914) Во второй главе рассмотрены пространственные координаты поэзии периода Первой мировой войны, Октябрьской революции и гражданской войны (сборники «Белая стая» (1917), «Подорожник» (1921) и «Anno Domini» (1922, 1923) И в третьей главе анализируются пространственные структуры ахматовскои лирики 1930-х - 1960-х годов, а также спациальные модели се лирических поэм - «Реквиема» (1935-1940), «Путем всея земли» (1940) и «Поэмы без героя» (1940-1965)

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ В первой паве работы «Структура пространства в лирике Ахматовой первой полонимы 1910-х годов» рассматривается пространственная модель, воплощенная в книгах «Вечер» и «Четки» В раннем творчестве Ахматовой возникает четко выстроенная спациальная модель, в основе которой лежаг две пространственные оппозиции «открытое -закрытое» и «внешнее - внутреннее» При этом в большинстве случаев пространство в «Вечере» и «Четках» явлено в образных элементах среднего мира, таких, как пейзажные (природные) и интеръерные (вещные) детали При этом небесное пространство (верхний ярус ее пространственной модели) обретает сакральные (сугубо положительные) коннотации, а нижний ярус ее миромодели связан с гипотетическими мотивами смерти, моппы, изредка с мотивом ада

Пространственные образы среднего (земного) мира героиней оцениваются амбивалентно (при этом отрицательные коннотации обретают такие качества внешнею мира, как тьма (мрак) и холод (лед) Даже образ сада, казалось бы, - наиболее «одомашненное» открытое пространство - обретает с помощью этих качеств отрицательную аксиологию, неся смысловые обертоны тревоги и беспокойства («Сад»)

Такая техника работы с пространственными образами связана с тем, что уже в раннем творчестве Ахматовой акмеистический подход корректирует функцию пространственных образов пейзаж и интерьер играют не только роль пространственных «декораций», среди которых разворачивается жизнь чувств, но сами становятся онтоло1 ически ценностными феноменами В итоге пространственные образы и детали, будучи втянутыми в сферу сознания, обретают у ранней Ахматовой двоякий смыет они отражают внешний мир в его трехмерном измерении и в то же время обретают способность шифровать переживания субъекта

Поэтому вполне понятно, почему семантический акцент в ранней лирике Ахматовой ставится на внутреннем пространстве дома, комнаты, светлицы Характерно при этом, что это внутреннее пространство оказывается «проницаемым», незамкнутым Отсюда частые обращения к образам окна и двери, поскольку эти образы-медиаторы выражают связь между внешним (природным) миром и домом

Что же касается внешнего (открытого) пространства, то оно в «Вечере» аксиологически неравноценно Как правило, положительными коннотациями обладают образы «верхнего мира», несущие небесную (а подчас - сакральную) семантику (ср, например, стихотворение «Обман») Примечательно, что при доминировании внутреннего пространства, воплощающегося в образе дома, сада возникает мотив «привязки» героини к «своему месту» Отсюда закономерно, что лирическая точка зрения дается как бы «изнутри» Героиня является «неподвижной», а пространство дома оказывается статичным, не «развертывающимся» во времени В этом контексте вполне понятно, почему по форме многие стихотворения сборника «Вечер» оказываются как бы «жанровыми сценками», «моментальными фотографиями» («Хочешь знать, как все это было », «Дверь полуоткрыта », «Молюсь оконному лучу »)

В книге «Четки» художественное пространство Ахматовой подвергается более явному структурно-семиотическому оформлению Прежде всего, пространство четко делится на внешнее и внутреннее Противопоставление внешнего (открытого) пространства внутреннему (закрытому) становится одной из фундаментальных оппозиций, структурирующих пространственную модель ранней лирики Ахматовой При этом, если в «Вечере» доминировало внутреннее пространство, то в «Четках» на первый план выдвигается пространство внешнее

Отсюда проистекает смена всех пространственных моделей Так, героиня, которая была как бы привязана к опредетенному локусу (дому, комнате и т п ), выходит во внешнее пространство и ищет свой путь Отметим, что особенно ярко эта онтологическая особенность проявилась в поэме «У самого моря», в которой пространственная модель, заданная в «Четках», обретает наиболее рельефное воплощение

Главной оппозицией, организующей внешнее пространство, становится оппозиция «центр - периферия» Центром выступает город (Петербург), периферия - провинция Петербург - это преимущественно урбанистический топос (из природных элементов там появляется только Нева и то «окультуренная», закованная в каменные берега) Что касается провинции - то она связана с природным началом Таким образом, сопоставив пары бинарных оппозиций, можно прийти к выводу о том, что провинциальный топос - это преимущественно открытое пространство воли и свободы Характерно, что комплекс этих мотивов связывается с темой творчества

Нахождение героини во внешнем пространстве приводит в цикле «Смятение» к появлению важнейшего мотива пути В соответствии со спецификой построения мифологических и художественных моделей мира, путь может быть нескольких типов путь по вертикали, путь по горизонтали и путь-возвращение (круговой путь)

Здесь важно отметить, что закрытое внутреннее пространство обретает отрицательную аксиологию только тогда, когда оно никоим образом не контактирует с внешним пространством Дом с «забитыми окошками» (ср «Все мы бражники здесь, блудницы ») в этом случае превращается в свою мифологическую противоположность - могилу

Отчетливое разделение внутреннего и внешнего пространства приводит к актуализации в «Четках» такого структурного элемента пространства, как граница Она воплощается в таких образах, как окно, дверь, порог, ворота и проч

Однако, несмотря на разделенное!ь, между этими двумя типами пространс1ва происходит постоянный «семантический взаимообмен», который обеспечивает лирическая героиня Ахматовой, зачастую находящаяся в пограничном положении и связанная с мотивом пути В этом случае героиня, как правило, преодолевает границу, разделяющую два мира, в результате чего происходит проекция негативных черт внешнего мира на внутреннее просгранс1во Так, в стихотворении «После ветра и мороза бьпо » появляется мотив похищения сердца у лирическои героини, которое происходит именно во внутреннем пространстве

Другая пространственная оппозиция, появляющаяся в «Четках» - это оппозиция «мнимое пространство - реальное пространство» Сама категория мнимого пространства может быть соотнесена с катеюрией ментального пространства Так, в сборнике можно наблюдать превращение «явного» пространства в пространство мнимое, воображаемое Ярче всего эта грансформация видна в стихотворении «Голос памяти» В этом стихотворении реальными пространственными образами являююя образ стены, репрезентирующий внутреннее пространство, и образ закатного неба Причем из контекста стихотворения понятно, что стена, на которую смотрит героиня, является неким зеркалом теней, в котором можно увидеть прошлое героини, явленное в пространственных образах, данных как альтернатива мнимых реальностей, что подчеркивается повторяющимся союзом «ити» («Чайку ли на синей скатерти воды», «флорентийские сады», «парк огромный Царского Села») Кульминацией становится образ юноши-самоубийцы, любовь которого к героине выражена также с помощью пространственного жеста

Во второй главе работы «Струюура пространства в поэзии Ахматовой второй половины 1910-х - первой половины 1920-х годов» пространственная картина мира эволюционирует и претерпевает существенные изменения Это связано с резким мировоззренческим сдвигом, который проходит под знаком формирования эсхатологических установок как способа религиозного осмысления событий войны и революции Эсхагото! ичсскис установки в проекции на художественное пространство лирики этого периода предполагают разрушение четких 1раниц между разными типами пространства, поэтому «малый апокалипсис» в спациальном ключе может пониматься как смешение жестких пространственных координат Отсюда главным пространственным лейтмотивом становится пространственная «проницаемость», связанная с дисгармонией и хаосом

Так, в цикле «Иючь 1914» природное пространство становится символическим предзнаменованием роковых событий В частности, засуха, лесные пожары, улетевшие птицы прочитываются в двойном символическом ключе как христианское свидетельство «немилости Божьей» и как народные приметы грядущей воины

Соответственно аксиологические акценты, которые были свойственны пространственной картине мира в ранней лирике Ахматовой, теперь радикальным образом переосмысляются с\'ещение пространственных границ мотивирует смещение ценностной парадигмы Так, «верхний ярус» мироздания, явленный в образе неба, утрачивает свою сакральную функцию Небо становится пустым, а живительный дождь, исходящий прежде из него, оборачивается кровавым дождем, окропляющим не просто землю, а землю, над которой надругались

Здесь наблюдается интересный семантический «взаимообмен», при котором утрата своей функции одним «ярусом» пространства приводит к тому, что остальные «ярусы» также меняют свое аксиологическое значение Так, «средний мир», воплощенный в образах дома и города, коррелирует с мотивами разрушения Внутреннее пространство дома оказывается разрушенным, что приводит к появлению семантики смерти В соответствии с древнейшими мифологическими коннотациями дом соотносится с могилой и гробом Таким образом, границы между пространствами смещаются и средний мир, к которому принадлежит образ дома, оказывается пустотным Особенно ярко комплекс этих мотивов проявляется в стихотворении «Где, высокая, твой цыганенок »

Другой вариант трансформации внутреннего пространства связан с тем, что оно становится «домом с привидением» Причем «привидением», «тенью», оказывается сама героиня Это становится возможным потому, что пространство дома по-прежнему помнит своих бывших обитателей, сохраняя их духовную субстанцию Вспомним, что тень во многих мифологиях соотносится с душой человека

При этом ситуация дисгармонии и хаоса, связанная с «последними сроками», также порождает совершенно иной тип внутреннего пространства, воплощающийся в образе «высокой башни» Высокая башня связана не с домашним уютом и защищенностью, а с мотивом преодоления, высокой скорби и поэзии (ср, например, в стихотворении «Уединение») Характерно, что этот тип дома структурируется по вертикальной оси и связывается Ахматовой с семантикой неба (ср, например, появляющиеся в тексте стихотворения образы солнца, ветра, заката и проч )

Сходный мотивно-образный комплекс появляется в стихотворении «Ведь где-то есть простая жизнь и свет », где снова возникает мотив противопоставления обжитого домашнего пространства - суровому пространству каменного города Однако в этом стихотворении намечается аксиологический парадокс, связанный с тем, что разрушение уютного дома, принося страдание, в го же время соотносится с духовным обновлением и поэтическим творчеством

Исходя из анализа этого комплекса пространственных мотивов, которые наделяются акиологической значимостью, становится понятно, почему в целом пространство «Белой стаи» тяготеет к тому, чтобы стать мнимым и иллюзорным, что приводит к мотивам его разрушения, хаоса и энтропии Представляется, что в стихотворении «И мнится голос человека » Ахматова рисует уже постапокалипсическую картину, когда время вернулось к своим истокам, а пространство стало пустым, «неочеловеченным» и необжитым

В сборнике «Подорожник» (1921) Ахматова завершает основные спациальные сюжеты «Белой стаи» и начинает новые, которые более обстоятельно развернуты в «Аппо Domini» В пространственной картине практически исчезают природные зарисовки (несущие самостоятельную ценность), теперь они растворяются в картине неблагополучного города и мира

Сюжет исчезающего внутреннего пространства, который возник в «Белой стае» в «Подорожнике» доводится в «Anno Domini» до логического конца пространство дома практически исчезает со страниц сборника Это связано с тем, что меняется общая модель пространства оно становится дисгармоничным, открытым «всем ветрам истории», и в таком пространстве нет места уютному обжитому дому Там царит неподвижная тишина, запустение, мрак

Городское же пространство оказывается просгранством развертывающегося апокалипсиса Отсюда в пространстве города происходит персонификация смерти, которая становится царицей города, «высылая дозорных по дворам»

Теперь уже Ахматова не ограничивается отдельными зарисовками города, содержащими узнаваемые городские реалии (типа Летнего сада, Медного всадника и Исакиевского собора), теперь это Северная столица, которая, с одной стороны, благодаря статусу столицы, становится символом России (ср ниже «Оставь Россию навсегда»), а с другой стороны, в ней проступают архетипические черты «города-блудницы» (В Н Топоров) Мифологическим прототипом в этом случае является Вавилон Причем у Ахматовой эти архетипические ассоциации появляются именно потому, что Петербург как столица православного государства потерял свою святость, связанную с аскетическими устоями ортодоксального христианства, пришедшими из Византии (ср « И дух суровый византийства / От русской церкви отлегал»)

Знаменательно, что именно в «Подорожнике» Ахматова начинает мыслить глобальными пространственными категориями одной из важнейших пространственных оппозиций для нее становится оппозиция Востока и Запада Автор, разумеется, имеет в виду не географическое противопоставление сторон света, а противостояние России и Европы как двух типов ментальных, культурных пространств

Впервые эта мысль прямо звучит в стихотворениях, посвященных Юрию Анрепу (уехавшему навсегда в Англию) Так, в стихотворении «Ты - отступник за остров зеленый » (1917) в парафрастических сочетаниях «остров зеленый» и «королевская столица» легко угадывается Англия и Лондон Но это пространс1во - в отличие от топоса Венеции в одноименном стихотворении (вошедшем в «Четки») как «своего», «одомашненного» пространства (ср «Но не тесно в этой тесноте / И не душно в сырости и зное»), - чужое пространство (ср в другом стихотворении появление образа «столицы иноземной»), лишенное благодати Не случайно Ахматова резко противопоставляет «остров зеленый» и «родную страну», и предпочтение адресатом чужого топоса оценивает как отступничество, едва ли не предательство

В оппозиции, с одной стороны, Петербурга / России /Востока, а с другой стороны, -Европы / Запада первый член оппозиции выступает регистре сакрального пространства, что, несомненно, связано с трактовкой России как оплота православия Отсюда мотив «потери благодати» у тех, кто покинул Россию, отчетливо звучащий в финале стихотворения «Ты отступник за остров зеленый »

В то же время Петербург / Россия может в той же оппозиции с Западом выступать как «град обреченный», несущий в себе зерна хаоса как наказания за грехи А Запад тогда выступает в этой оппозиции как благоустроенное пространство Подобная трактовка России и Петербурга становится лейтмотивом многих стихотворений «Anno Domini» Но что удивительно и в первом и во втором случае, то есть в трактовке России (Петербурга) и как сакрального и как i реховного пространства, героиня остается в этом пространстве' Мотив выхода из него мыслится как вероотступничество или как предательство отечества Особенно явно эта концептуальная позиция воплощена в «Лотовой жене»

Одна из особенностей пространственного решения темы гибнущего города в лирике Ахматовой заключается в том, что апокалипсис понимается как своеобразный прорыв внешних хаотических сил, связываемых автором с природой (понимаемой в тютчевском ключе) в культурное пространство города Отсюда соположение двух семантически разных

тем дикости и культуры (ср, например, в стихотворении «Петроград 1919» определение «столица дикая») Такое соположение имеет древнейшие мифологические корни ибо город, - это пространство «отгороженное» и окультуренное Проникновение же внешних природных сил в город оказывается вестником его разрушения Таким образом «центр» пространства теряет свою сакральную значимость Однако парадокс заключается в том, что лирическая героиня Ахматовой присягает полуразрушенной столице на верность

Комплекс пространственных мотивов, собирающих воедино дом, город, родину и весь мир в его «земной непоправимой боли», обнаруживается в стихотворении «Не с теми я, кто бросил землю » Земля понимается в этом тексте как определенное «страдающее» пространство, где ахматовская героиня совершенно сознательно остается Героиня, таким образом, снова оказывается «неподвижной», привязанной к определенному месту, а мотив пути, заданный в ранних стихотворениях Ахматовой, здесь однозначно понимается в отрицательном аксиологическом ключе Путь, как и в «Лотовой жене», предстает не как библейский исход, а как уход, предательство (ср «Темна гвоя дорога, странник») Поэтому пребывание героини в локусе разрушенного пространства обретает жертвенные коннотации

Таким образом, дорога (понимаемая как пространственный образ-медиатор) толкуется Ахматовой в негативном ключе Ср также в первом стихотворении диптиха «Черный сон» «Мне снится, что меня ведет палач / По готубым предутренним дорогам » Сама же топография города несет в себе семантику гибельности и «безысходности» В этом случае возникают мотивы круга (ср в стихотворении «Петроград, 1919» «В кругу кровавом день и ночь / Долит жестокая истома») или замкнутого места, связанного с удушьем и мотивом наступления «последних сроков» Образ замкнутого, гиблого городского пространства ярко воплощен в стихотворении «Третий Зачатьевский»

Иная пространственная модель предстает в стихотворениях «Подорожника» и «Anno Domini», рисующих пространство провинции Так, в стихотворении «Течет река неспешно по долине » провинциальное пространство обретает способность сохранять сам уклад старой России, который в столице уже подвергнут разрушению В «Бежецке» эти мотивы усиливаются Ахматова воссоздавая гармоничный мир провинциального города, словно стремится удержать ускользающий (безвозвратно уходящий в проштое) уют и покой Провинциальное пространство обретает характеристики закрытого внутреннего пространства, выполняющего функцию защиты

Однако если раньше героиня Ахматовой мечтала о такого рода фактически потерянном доме, символизирующим прежнюю жизнь (ср стихотворение «Белый дом»), то сейчас эта ситуация развертывается совершенно по-иному Героиня, присягнувшая на верность Петербургу, отказывается принимать эту гармонию и уют В этом смысле можно говорить о некоем скрытом метасюжете, связывающим стихотворения, в основе которых лежит спациальная бинарная оппозиция центра и периферии Этот метасюжет заключается в том, что ахматовская героиня намеренно принимает на себя страдания родного ей города (Петербурга), отказываясь его оставлять

Потеря героинеи собственного внутреннего пространства в корреляции с мотивами гибели города и наступившего исторического апокалипсиса приводит к тому, что в статусе «своего места» начинает выступать небо, которое обретает сакральные коннотации И вместо пути «по горизонтали» (который для героини оказывается неприемлемым) возникает путь по «вертикали», связанный не с соединением разных земных топосов, а с соединением

неба и земли Так, в стихотворении «Ангел, три года хранивший меня » появляется мотив снисхождения ангела на землю, связанный с тем, что сама героиня от земли отрекается

Другой (парадоксальный) вариант обретения утраченной целостности связывается не с путем на небо, а с погружением в бред и болезнь, что позволяет героине перенестись в некое мнимое пространство памяти о прежнем благополучии Мнимое пространство интересно здесь тем, что в нем отсутствуют какие бы то ни было границы так, оно оказывается проницаемым, для изгнанников, для мертвых и для живых В этом смысле мнимое пространство становится своего рода «утопией памяти», которой никогда не суждено сбыться («Заботеть бы как следует в жгучем бреду ») Подобный тип мнимого пространства встречается также в стихотворении «За озером луна остановилась », где луна уподобляется желтому окну Эта метафора оказывается ключевой, и на ее основе начинает развертываться фантасмагорическая пространственная картина Характерно, что появляющийся образ ирреального «небесного» дома снова наполняется негативной семантикой смерти в доме появляется мертвец, за счет чего в стихотворении реализуется мифологический топос «нехорошего места»

В третьей главе диссертации «Структура пространства в поэтическом творчестве Ахматовой 1930-х - 60-х годов» анализируется пространство в поздней лирике Ахматовой и в ее поэмах («Путем всея земли» и «Поэма без героя») Атмосфера распада личного и общего бытия в эпоху террора 1930-х годов и Второй мировой войны, трагические ситуации, знаменующие подрыв важнейших этических ценностей, самих основ жизни, равно как и способ личностного реагирования на них, воплощаются прежде всего в системе лейтмотивов, знаменующих смену пространственных координат

Теперь авторская миромодель выглядит следующим образом открытое пространство фактически исчезает, оно, символизируя свободу, остается за границей наличного мира, в качестве доминирующей спациалыюй модели начинает выступать закрытое пространство, которое воплощается в образах тюрьмы, «закрытого» города, могилы и проч При этом мотив разрушения границ актуализируется с новой силой грань между средним и нижним мирами стиррается, и средний мир становится проницамы^ Для чуждых хаотических сил

В связи с дисгармоничной пространственной моделью, которая является непременным атрибутом настоящего, в позднем творчестве - в качестве своеобразного аксиологического противовеса - возникает пространство воспоминания Так, в первом стихотворении из цикла «Юность» появляется тема ушедшего времени, воплощающаяся в образах разрушенного пространства При этом символами безвозвратно ушедшего времени становятся вещи, теряющие свою живую, практическую ценность и оказывающиеся в локусе музея Характерно, что разрушение касается не только дома, но и ближайших пространственных зон, что приводит к модели дисгармоничного хаотического пространства Симптоматично при этом, что разрушение «срединной» ойкумены приводит к тому, что верхнее пространства неба теряет свою сакральную значимость

В то же время образ разрушенного дома «притягивает» мотив тени как инфернального обитателя пустого нежилого пространства Характеристикой такого пространства становится его «зазеркаленность» Зеркало становится некой границей между мирами, причем не только пространственными, но и временными, ведь ахматовские зеркала почти всегда сохраняют в себе «лики прошлого»

Симптоматично, что в стихотворениях 1930-х годов актуализируются именно «пограничные» приметы, разделяющие внешнее и внутреннее пространство Символический смысл обретают такие сопутствующие образы, как «порог» и «дверь» (а также «звонок», «стук в дверь» и пр) В ранней лирике они играли роль пространственных

образов-медиаторов, которые подчас выполняли сюжетную функцию Сейчас они выступают в иной функции - они символизируют 1раницу между внутренним и внешним миром Причем внешний мир грозит опасностью, хаосом и шбелью И поэтому эти пограничные образы становятся неким заслоном, препятствием для проникновения внутрь внешнего «страшного мира» Так, в стихотворении «И вот наперекор тому », подобным пространственным «заслоном» становится дверь, обретающая «защитные» свойства, она становится неким тотемом, который можно заклясть Поэтому «навсегда опустошенный дом» может балансировать на грани сна и реальности и быть вместилищем смерти или преступления (ср в стихотворении «Привольем пахнет дикий мед »)

Закрытое пространство в творчестве Ахматовой 1930-х годов тяютеет к экспансии если город всегда был пространством открытым (пусть и деструктивным, энтропийным) в стихах 1920-х годов, то сейчас он становится пространством замкнутым и неподвижным По своей аксиологической характеристике - это, безусловно, пространство постапокалипсическое (ЛГКихней), когда апокалипсис уже свершился, а чаемого возрождения не произошло

Ярче всего такой тип городского пространства отражен в поэме-цикле «Реквием», а также в цикле «Из стихотворений 30-х годов» В «Реквиеме» деформирована сама пространственная миромодель (картина которой открывает поэму), благодаря чему нарушаются законы природы Эта пространственная миромодель, безусловно, спроецирована на библейские источники Ср «Горы сдвинутся и холмы поколеблются » (Ис 54, 10), «И небо скрылось, свившись как свиток, и всякая гора и остров двинулись с мест своих » (Откр 6,14)

Однако в «Реквиеме» Ахматова, обозначив апокалипсические координаты Большого Террора, сразу же резко сужает пространство жизни открытое пространство трансформируется в закрытое «нору», «щель», «подвал», «тюрьму» При этом Ахматова дает это наличное, «здешнее» пространство в резком противопоставлении с пространством, существующим где-то там, за пределами этого тюремного локуса Знаменательно, что оно не определено точно, четкие границы отсутствуют потому, что вся страна превратилась в тюрьму

Подобный тип закрытого пространства наблюдаем в стихотворении «Немного географии», вошедшем в цикл «Из стихов 1930-х годов» Здесь трансформация городского пространства еще более разительна она заключается в абсолютной смысловой инверсии центра и периферии Петербург видится героине «не столицею европейской / С первым призом за красоту», а лагерным пространством, архипелагом ГУЛАГом При этом она топонимически точно отсылает читателя к местам пересылок, политических лагерей и •порем Та же периферийная образность звучит и в «Реквиеме», где центром города становится тюрьма («Кресты»), лобное место (Голгофа), а сам же город как культурное обжитое пространство становится незначительным дополнением к своим тюрьмам «И ненужным привеском болтался / Возле тюрем своих Ленинград»

В лирике Ахматова 1930 - 40-х годов сохраняется и вертикальная модель движения, однако его направление меняется в связи с изменением самой модели мира В частности, из поля зрения Ахматовой практически исчезает верхний ярус бытия - небо Теперь в тех стихотворениях, где появляется мотив пути, - этот путь ведет не вверх, а вниз, в подземелье, в подвалы и проч

При этом путь вниз может осмысляться в разных культурно-философских координатах, за счет чего в каждом нз стихотворений «нижний мир» наделяется своими, особенными функциями Так, в творчестве Ахматовой 1930-х годов нижний ярус пространства, как и в раннем творчестве ассоциируется с адом Однако его мифопоэтическая интерпретация существенно меняется Во-первых, мотив православно-христианского ада (достаточно условного и редкого в ранней лирике) вытесняется мотивом античного Аида, атрибутивно представленного в стихах такими образами, как «залетейская тень», «Лета-Нева, «загробный луг»

Во-вторых, адское пространство, с одной стороны, стремится тотально захватить всю земную горизонталь (отсюда образы обычного, земного пространства обретают «адские» характеристики, например, та же Лета-Нева), с другой стороны, - оно располагается в нижних обтастях мира, устремляясь, в соответствии с мифологической логикой, под землю

Однако пространство нижнего мира, как некая глубина обретает в позднем творчестве Ахматовой еще ряд смысловых значений Так, в стихотворении «Подвал памяти» возникает модель человеческого подсознания, воплощенная в пространственных образах Лирический сюжет этого стихотворения представляет собой спуск героини в подвал, который становится метафорой памяти Характерно, что этот процесс (как и любой процесс пересечения пространственных границ) сопряжен с опасностью и даже с архетипическим запретом на возвращение Ключевая метафора стихотворения (память-подвал) переводит его художественное пространство в разряд мнимого, которое еще и к тому же ассоциируется со смертью

Пространство военных стихов, вошедших в основном в цикл «Ветер войны» (19411945), является преимущественно пространством апокалиптическим Одна из 1лавных черт такого эсхатологическою пространства заключается в том, что в нем разрушаются все границы, которые структурируют космос При этом разделение на три яруса мироздания (верхний, средний и нижний миры) сохраняется, однако функционально эти типы пространств приравнены каждое нз них связывается с гибелью и смертью Таким образом, целостная (трехъярусная) модель пространства обретает черты ада, хаоса

Особенно ярко эта новая спациальная модель пространства проявляется в «Лениш радском цикле» (вошедшем позже в цикл «Ветер войны») Так, небо, которое раньше было либо источником благодати, либо «пустым» обретает инфернальные черты, оно несет смерть - так Ахматова метафорически осмысляет военные реалии

В военной лирике трансформируется также семантика образа города Если раньше образ Петербурга воплощался как бы раздроблено - через топонимически значимые детали, то теперь уже Ленинград оказывается неким единым целым, практически живым существом, к которому обращается лирическая героиня Так, в стихотворении «Птицы смерти в зените стоят » появляется образ города, воплощенного в образе живого существа, попавшего в западню Теперь пространство структурируется не внутри города, а вокруг него - являя собой абсолютно замкнутое место, ассоциируемое, как всегда у Ахматовой, со смертью При этом в структуре этого гибельного пространства оказываются задействованными все уровни мироздания нижний, средний и верхний ярусы

Отметим, что подобная антропоморфизация пространства является отличительной чертой многих военных стихов поэтессы Например, в стихотворении «Славно начато славное дело » появляется образ тела земли Несомненно, что в основе такого сопоставления лежит древнейшая мифологическая метафора (ср «мать сыра-земля»)

Однако у Ахматовой эта метафора (как и в раннем цикле «Июль 1914») соотносится с православной символикой Отсюда появляется образ «пречистою тела земли» На имплицитном уровне такая семантика порождает мотив жертвенности, связанный с христианскои евхаристией

В ташкентских стихотворениях Ахматовой на первый план выходят оппозиции, связанные со сторонами света запад - восток В рамках этого фундаментального противопоставления происходит переосмысление трех уровней мира Во-первых, миру возвращается целостность, во-вторых, эти типы пространства снова начинают различаться по функциям Таким образом, в «восточных» стихотворениях происходит как бы восстановление космоса, разрушенного войной

Интересной особенностью ташкентских стихов является то, что типы пространства зависят от точки отсчета (точки зрения) наблюдателя В связи с этим предыдущие пространственные модели начинают входить в иные пары противопоставлений Так, например, если в «Подорожнике» и «Anno Domini» Петербург-Петроград как «суровая столица» и символ России был противопоставлен «странам эмиграции», то теперь Ленинград оказывается в одной семантической связке с Азиеи Поэтому если в первом случае актуализировалась оппозиция восток - запад, при этом восточным городом был Петербург, то теперь Петербург становится западным i ородом

Прежде всего восстановление космического начала происходит иа уровне «среднего мира» Теперь земля предстает не в образах разрушенного дома и города, а как наполненное благодатное пространство Азийское пространство предстает как пространство утопии и благодати Можно даже сказать, что восточный мир выполняет функцию того самого утопического пространства, которое уходило в сферу мечты в «Белой стае» Так, например, в финале стихотворения «Третью весну встречаю вдали » появляется симптоматичный мотив признания Азии своим родным, «домашним» пространством («Кто мне посмеет сказать, что здесь / Я на чужбине91») Это идиллическое восточное пространство характеризуется жизненной наполненностью, интенсивностью и энергией любви

Отличительными чертами «среднего мира» Востока становятся его устойчивость и неподвижность Но эти особенности поэтически трактуются Ахматовой не как признак закрытости (что имело место, например, с пространственными образами «дома-могилы»), но как знак укорененности во времени и гармонии (которые с семиотической точки зрения оказываются вне мотива движения) Отсюда образы «застывшего» времени и пространства, связанные с постоянством восточного уклада (ср «Я не была здесь лет семьсот »)

Начиная с 1940-х годов, в лирику Ахматовой возвращается образ мнимою пространства, который в стихотворениях 1950-60-х годов становится превалирующим Поэтому ключевой специальной оппозицией в ряде стихотворений становится противопоставление «реальный - ирреальный» Мнимое пространство преимущественно связано с образами тени, зеркала, памяти и прошлого, с мотивами ворожбы, а 1акже с сюжетным мотивом пересечения границы между миром живых и миром мертвых

Здесь время, пространство и память переплетаются в своеобразный смысловой «пучок» пространство становится хранителем времени Но поскольку прошлое - это сфера сознания, памяти, постольку неизбежно появляется мотив прорыва «виртуального» (мыслимого, аювидческого) пространства - в реальное бытие, в пространство настоящего Так, в циклах «Северные элегии», «Шиповник цветет», в разделе «Стихи последних лет», вошедшем в сборник «Бег времени», возникают все вышеперечисленные темы и мотивы

Инвариантное внутреннее пространство реализуется не только в архетипических фольклорно-магичсских образах и мошвах (тени, зеркала, колдуньи и нроч) Сама «виртуальность» такого пространства вполне закономерно приводит Ахматову к корреляции мнимого пространства и искусства (в частности, поэзии)

Сам процесс творчества в позднем творчестве начинает связываться с памятью, поэтому вполне закономерно, что процесс воспоминания (который у Ахматовой отчетливо ассоциировался с «нижним миром» подсознания) оказывается в корреляции с поэтическим творчеством, которое начинает интерпретироваться в тех же пространственных категориях Так, в стихотворении «Многое еще, наверно, хочет » появляется мотив преодоления границы, соотносящийся с поэтическим словом, в частности, силы, которые хотят «сказаться» через поэта, преодолевают пространственные препятствия, функционально равные семиотическим пограничным зонам В конечном счете такое виртуальное поэтическое пространство может оказаться пространством культуры, которое собирает в себе разнообразные культурные образы и архетипы

Подобное соположение реального и мнимого пространства становится сюжетной основой поэм Ахматовой «Путем всея земли» (1940) и «Поэмы без героя» (1940-1966) В этих поэмах отчетливо формируется два пространства, реальное и ирреальное, которые соединяются посредством «внутреннего бытия» лирической героини Доминатным спациальным типом «Путем всея земли» оказывается так называемое «чистое пространство» града Китежа Причем в этом мифологическом образе синтезируются амбивалентные пространственные модели («дома» и «смерти»), которые придают этому идеальному пространству пародоксальную окраску Уход в град Китеж функционально равен в поэме умиранию и возвращению домой

В «Поэме без 1ероя» пространство Фонтанного Дома и Петербурга оказывается структурным стержнем произведения, собирающим воедино личностно-экзистенициальные и культурно-исторические мотивы (в многообразии их интертекстуальных отсылок и ассоциаций) в единый символико-мифологический комплекс, рассчитанный не только на интертекстуалыгое прочтение, но и на разные «форматы» семантического пространства, выстраиваемого читателем этой бессмертной поэмы

Соположение в «Поэме без героя» разных типов и модусов пространства приводит к тому, что художественное пространство поэмы становится проницаемым между реальным и ирреальным мирами пропадает граница Следствием подобной «нераздельности и несличнности» реального и «мнимою» (ментального) пространства оказывается то, что в «Поэме без героя» снимаются не только пространственные оппозиции, но и временнЫе Снимаются также и противопоставления, связанные с жизнью и смертью то, что было мертвым, оказывается живым Соответственно настоящее и проштое, фантасма! ория и реальность оказываются в поэме не просто взаимопроницаемыми - они вступают в «инверсированные» отношения Такие «игры» с пространством продиктованы особенностями мифопоэтического представления о функциях художественного пространства

В заключении подводятся итоги работы Делается вывод о том, что художественное пространство в ахматовском творчестве выступает как некая иерархическая структура, архитектоническая целостность, организованная по «тернарному» принципу В итоге категория пространства становится структурно-содержательным воплощением

«семиосферы», некой «точкой сборки», в которой человек предстает в неразрывном единстве с миром-целым

Основное содержание диссертации 01ражен0 в следующих публикациях'

Статьи в журналах, включенных в перечень периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ для публикации работ, отражающих содержание кандидатских диссертаций*

1 Козловская С Э Эсхатологическое пространство города в творчестве А Блока и А Ахматовой [Текст] / Козловская С Э, Шмидт Н В И Вестник Костромского государственного университета им НА Некрасова 2007 Л» 1 С 145-148

Научные статьи

2 Козловская С J Структура художественного пространства в поэзии Анны Ахматовой введение в тему [Текст] / Козчовская С Э // Проблемы поэтики русской литературы - II Материалы второй международной научной конференции М МАКС Пресс, 2007 С 50-55

3 Козловская С Э О двух пространственных «моделях» в «Поэме без героя» Анны Ахматовой [Текст] / Козловская С Э // Единое европейское образовательное пространство и проблемы межкультурного взаимодействия / Материалы III международной конференции «Инновации и высшая школа» М Московский институт экономики, менеджмента и права, 2007 С 41-45

4 Козловская СЭ Оппозиция замкнутого - разомкнутого пространства в поэтическом творчестве А Ахматовой [Текст] / Козловская С Э // Проблемы поэтики русской литературы - II Материалы второй международной научной конференции М МАКС Пресс, 2007 С 59-67

5 Козловская СЭ К описанию внутреннего и внешнего пространства в поэзии Ахматовой семантика образов-медиаторов [Текст] / Кихней JT Г, Козловская С Э // Анна Ахматова эпоха, судьба Творчество Крымский Ахматовский научный сборник Вып 5 Симферополь Крымский архив, 2007 С 3-10

6 Козловская СЭ Пространство Ада / Аида и его образные деривации в лирике Анны Ахматовой [Текст] / Козловская С Э // Античность и христианство в литературах России и Запада / Материалы VII международной научной конференции «Художественный текст и культура» 4-6 октября 2007 Владимир ВГТУ.2008 С 181-186

Козловская Светлана Эдуардовна Структура художественного пространства в творчестве Анны Ахматовой

Диссертационное исследование посвящено анализу художественного пространства в творчестве Анны Ахматовой Вычленены и систематизированы основные семантические концепты пространственных образов, что позволило выявить основные пространственные закономерности и координаты художественного мира Ахматовой В итоге делается вывод о том, что пространственная модель становится структурно-содержательным стержнем ахматовской миромодели и одновременно знаковым элементом «культурного пространства», «пространства сознания»

Kozlovskaja Svetlana Eduardovna The structure of artistic space in Anna Akhmatova's works

The thesis research is dedicated to the analysis of the artistic space m Anna Akhmatova's works Mam semantic concepts of special images are defined and systematized what enabled us to uncover mam spatial regularities and coordinates of Akhmatova's artistic world Summing up a conclusion is made that a spatial model becomes structurally substantial core of Akhmatova's world pattern and simultaneously sign element of'Vultural space', "space of consciousness"

Подписало в печать 16 09 2008 г

Печать трафаретная

Заказ № 746 Тираж 100 экз

Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш, 36 (499) 788-73-56 \v\vw аиЮгеГеш ги

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Козловская, Светлана Эдуардовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Структура пространства в лирике Ахматовой первой половины

1910-х годов.

ГЛАВА 2. Структура пространства в поэзии Ахматовой второй половины

1910-х - первой половины 1920-х годов.

ГЛАВА 3. Структура пространства в поэтическом творчестве Ахматовой

1930-х-60-х годов.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Козловская, Светлана Эдуардовна

Степень изученности темы и актуальность диссертационного исследования. Творчество Анны Ахматовой, одного из признанных классиков литературы XX столетия, уже лет 20 находится в эпицентре научного изучения. В сферу исследования вовлекаются новые и новые аспекты поэтики ее произведений, предпринимаются попытки систематического описания ее уникального художественного мира как некой целостности1. Накоплен существенный опыт изучения художественной системы Ахматовой с помощью выявления системы семантических инвариантов2, наблюдений над жанрово-стилевой и мотивной структурой поэтического текста3, анализа отдельных произведений4.

Одним из актуальных подходов к анализу поэтической системы того или иного художника является рассмотрение структуры и динамики

1 Мусатов В.К проблеме анализа лирической системы Анны Ахматовой // Царственное слово: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 1. С. 103-110; Он же. «В то время я гостила на земле.». Лирика Анны Ахматовой. М.: «Словари.ру», 207. 496 е.; Тименчик Р.Д. Художественные принципы предреволюционной поэзии Анны Ахматовой: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1982; Пахарева Т.А. Художественная система Анны Ахматовой. Киев, 1994; Кихней Л.Г. Поэзия Анны Ахматовой. Тайны ремесла. М.: Диалог МГУ, 1997. 145 с.

2 Жолковский А.Е., Щеглов Ю.К. Черты поэтического мира Ахматововой // Они же. Работы по поэтике выразительности: Инварианты - Тема - Приемы - Текст. М.: Изд. группа «Прогресс», 1996. С.261-290.

3 Дзуцева Н.В. «И таинственный песенный дар» (Фрагментарная форма в поэзии Ахматовой) // Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература: Исследования и материалы. Иваново, 1998. С. 128-138; Сподарец Н. В. Жанрово-стилевые особенности лирики А. А. Ахматовой 10-х годов // Проблемы творчества и биографии А. А. Ахматовой. Тезисы докладов областной научной конференции (12—14 июня 1989). Одесса, 1989. С. 32—34; Служевская И. Китежанка. Поэзия Ахматовой: Тридцатые годы. М.: НЛО, 2008. 136 е.; Ставровская И.В. Мотив двойничества в русской поэзии начала XX века (И. Анненский, А. Ахматова): Автореф. дис. . канд. филол. наук./Ивановск. гос. ун-т. Иваново, 2002. 18 с.

4 Лейдерман Н.Л. Бремя и величие скорби. «Реквием» в контексте творческого пути Анны Ахматовой // Лейдерман Н.Л. Русская литературная классика XX века: Монографические очерки. Екатеринбург, 1996. С. 184-216; Полтавцева Н.Г. Анна Ахматова и культура «серебряного века» («вечные образы» культуры в творчестве Ахматовой) // Царственное слово: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 1. С. 41-59; Бурдина C.B. Поэмы Анны Ахматовой: «Вечные образы» культуры и жанр, Пермь, 2002. пространственных отношений, ее определяющих. Художественное пространство можно охарактеризовать как свойственную произведению искусства глубинную связь его содержательных частей, придающую произведению особое внутреннее единство и способствующую превращению его в эстетическое явление.

Своеобразие периода развития русской литературы и искусства начала XX века обусловлено тем, что именно в эту эпоху представления о времени, пространстве, лежащие в основании любой модели мира, оказываются существенными для построения не только научных философских концепций, но и онтологическими моделями художественных систем наиболее значительных мастеров словесного творчества. И творчество Анны Ахматовой в этом ряду занимает особое место. С одной стороны, оно отражает общую типологию пространственного воплощения мира в поэзии первой трети XX века, с другой стороны, в нем воплощается сугубо авторская концепция пространства, претерпевающая своего рода эволюцию за полувековой творческий путь Ахматовой. Вот почему изучение пространственной семантики Ахматовой в их образном, мотивном и композиционном преломлении представляется весьма актуальным.

Проблемы художественного пространства так или иначе затрагиваются в книгах и статьях, посвященных поэтике Ахматовой, прежде в сего, в работах

B.АРедькина5, О.А.Седаковой6, Э.М.Свенцицкой7, Е.А.Подшиваловой8, Г.П.Козубовской9, О.Давиденко10 и др.

5 Редькин В.А. Поиски форм организации времени и пространства в поэмах А.Ахматовой // Ахматовские чтения. Сб. науч. тр. - Тверь, 1991. С.95-107; Он же. Роль Слепнева в создании А.Ахматовой национального образа мира // Творчество А.А.Ахматовой и Н.С.Гумилева в контексте русской поэзии XX века: М-лы Межд. науч. конф. 21-23 мая 2004 г. Тверь, 2004.

C. 7-26.

6 См.: Седакова O.A. Шкатулка с Зеркалом. Об одном глубинном мотиве А.А.Ахматовой // Тр. по знаковым системам. Вып. XVII. Тарту, 1984. С.93-108.

7 Свенцицкая Э. М. Пространство, время и слово в творчестве A.A. Ахматовой : автореф. дис. канд. филол. н. —Киев, 1996.

В аспекте нашего исследования представляют интерес научные материалы, посвященные отдельным пространственным образам и мотивам в поэзии Ахматовой. Так, одним из актуальных подходов к анализу поэтической системы является рассмотрение структуры Й динамики пространственных отношений, определяющих основные м | | [эомоделирующие константы. Данный подход представляется нам весьма продуктивным в современном ахматоведении.

Особенно значимы - в аспекте нашей темы - исследования, в которых моделируются частные локусы ахматовского мира - образы «дома»11, «города»12, пейзажные образы13, архитектурные образы14. Однако обобщающей s Подшивалова Е.А. Время, пространство, сюжет в цикле стихотворений А. Ахматовой «Четки» // Проблема автора в художественной литературе: Межвуз. сб. науч. трудов. Ижевск, 1990. С. 156-163.

9 Козубовская Г.П. Семантика пространства в nl эзии А. Ахматовой // Международный съезд русистов в Красноярске. - Красноярск, 1997. - Ч. 2. - С. 140-142.

10 Давиденко О. «Все мы немного у жизни в гостях.» (художественное пространство и время в лирике Анны Ахматовой) // Вестник Евразии. - 2005. - № 1. - С. 5-17.

11 Галаева М.В. Образ «дома» в поэзии Анны Ахматовой. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 2004. 16 е.; Кихней Л.Г., Галаева М.В. Локус «дома» в лирической системе Анны Ахматовой // Восток - Запад: Пространство русской литературы. Материалы Международной научной конференции (заочной). Волгоград: Волгоградское научное издат-во, 2005. С.237-247; Прокофьева В.Ю. Пространственные образы ДОМ, ГОРОД, СТРАНА в поэзии А.Ахматовой // Эйхенбаумовские чтения. Материалы межвузовской научной конференции. Воронеж, ВГУ, 2000. С.43-44; Рубинчик О. "Но где мой дом." Тема дома у Ахматовой // Toronto Slavic Quarterly. 2007. № 20. Она же. "Там за островом, там за садом.": Тема Китежа у Анны Ахматовой // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество. Крымский Ахматовский научный сборник. Вып. 3. Симферополь, 2005. С.46-66; Седакова O.A. Шкатулка с Зеркалом. Об одном глубинном мотиве А.А.Ахматовой // Тр. по знаковым системам. Вып. XVII. Тарту, 1984. С.93-108.

12 Шмидт Н.В. «Городской текст» в творчестве Л нНы Ахматовой конца 1910-х — начала 1920-х годов («Белая стая», «Подорожник», «Anno Domini») // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество: Крымский Ахматовский научный сборник. - Вып. 4 - Симферополь: Крымский Архив, 2006. - С. 136 - 141; Бурдина С.В. «Поэма без героя» А. Ахматовой и Петербург: Модель бесконечности // Национальный менталитет и языковая личность / Перм. ун-т. Пермь, 2002. С. 21 - 33; Вербловская И. Горькой любовью любимый: Петербург Анны Ахматовой. СПб., 2002; Романцева Е.С. Образ Петербурга в поэзии А.А.Ахматовой (19101941) // Печать и слово Санкт-Петербурга. Петербургские чтения. С-Пб.: Петербургский институт печати, 2006. С. 195-203. Она же. Образ Петербурга в поэзии А.А.Ахматовой (19411966) // Печать и слово Санкт-Петербурга. Петербургские чтения. С-Пб.: Петербургский работы, в которой были бы структурированы и сведены воедино все эти частные локусы, устанавливлены некие общие структурно-семиотические закономерности до сих пор не написано, и настоящая диссертация восполняет этот пробел. Оговоримся, что интересную попытку создать подобную концепцию, правда, на достаточно ограниченном материале двух первых \ ахматовских сборников, - предприняла С.Ф. Насруллаева15. Исследовательница, рассмотрев «гнезда постоянно повторяющихся образов», выявила «дистибутивную корреляцию» категорий пространства и времени в ранней лирике Ахматовой и наметила параллели ахматовской пространственно- , временной модели и фольклорного хронотопа. Нам представляется, что этот исследовательский вывод нуждается в дальнейшем развитии, дополнении и уточнении.

Актуальность нашей диссертации обусловливается еще и тем, что единая пространственная модель дает возможность постичь важнейшие закономерности художественного мира автора - во всей совокупности его произведений, поскольку является, на наш взгляд, неким каркасом его модели мира.

Подобная постановка проблемы обязывает нас обратиться к понятию художественный мир произведения и выделить основные теоретические концепты его пространственной составляющей.

Понятие «художественный мир произведения» (иногда именуемый «поэтическим», или «внутренним») в России было обосновано Д.С. институт печати, 2006. С.204-212; Обухова О.Я. Москва Анны Ахматовой // Лотмановский сборник. 2. М., 1997. С.695-702.

13 См., в частности: Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.». Система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 1999. 304 е.; Кихней Л.Г, Локша A.B. Астральная семантика в акмеистической картине мира // Гуманитарные исследования: Альманах. Вып. 8. Уссурийск: УГПИ, 2005. С. 2(50-264.

14 См.: Крутий С. М. "Архитектурность" художественных образов в поэзии акмеистов: О.Мандельштам и А.Ахматова : Дис. канд. филол. н. Магнитогорск, 2005. 160 с.

15 Насрулаева С. Ф. Хронотоп в ранней лирике Анны Ахматовой: Книги стихов «Вечер» и «Четки». Автореф. дис. канд. филол. н. Махачкала, 1997. 16 с. 6

Лихачевым16. Важнейшие свойства мира произведения - его нетождественность первичной реальности, участие вымысла в его создании, использование писателями не только жизнеподобных, но и условных форм изображения. Таким образом, «мир произведения - это художественно освоенная и преображенная реальность»17.

Е.Фарино полагает, что «мир, сконструированный в художественном произведении, можно рассматривать по-разному». Адресат текста «отчасти руководствуется собственным опытом, собственной житейской практикой, а отчасти становится на точку зрения увиденного или прочитанного мира, вникает в его закономерности и соответственно с ними мотивирует и оценивает поступки героев или их судьбы <.„> Полагая, что он воспринимает произведение, на самом деле такой реципиент ставит себя в положение одного из героев произведения <.> и воспринимает только сообщения, функционирующие внутри этого сочиненного мира.»'8.

Мир произведения, по мнению Е.Фарино, всегда обладает некоторой «материальной протяженностью, которую мы называем здесь пространством, и некоторой продолжительностью как отдельных состояний этого мира, так и интервалов между отдельными состояниями, которую мы называем здесь временем».

Наличие такой материальной протяженности связано с тем, что «любое произведение <.> являет собой физически закрепленный, материальный объект. Поэтому оно само является некоторой материальной протяженностью (пространством) и продолжительностью (временем). Разумеется, что данный тип пространства и времени не принадлежит миру произведения, хотя и является существенным моделирующим средством искусства». Кроме того,

16 Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. №3. С.74-87.

17 Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая |икола, 1999. С.101.

18 Фарино Е. Введение в литературоведение. СПб., 2004. Часть I. С.69-71. 7 словесное произведение обладает, кроме того <.> лингвистическим пространством и временем, точка отсчета которых находится на оси самого акта речи. Этот тип пространства и времени тоже не принадлежит миру произведения <.> лингвистическое время и пространство вводит в объектное время и пространство определенные изменения и этим самым может быть использовано как еще одно моделирующее средство литературы»19.

По мнению Ю.М. Лотмана, художественный мир - это индивидуально-авторский универсум, связанный с социофизическим миром, но отличающийся от него. Художественный мир выполняет моделирующую функцию. Это вторичный язык особого рода, который «моделирует универсум в его наиболее общих категориях»20.

Для всех малых текстов он выводим из суммы большого числа текстов. Поэтому исследование художественного мира в лирике должно вестись на уровне метатекста творчества. По Н.Фатеевой между текстами одного автора имеются «отношения семантической эквивалентности». Она полагает, что за множеством текстов стоит единый код смыслопорождения, важнейшим из которых оказывается метасюжет. Метасюжет - это сюжетный инвариант, его реализация - лейтмотив21.

Итак, литература - это «вторичная моделирующая система». Это значит, что язык литературы надстраивается над естественным языком. Сказать, что у литературы есть свой язык - это значит сказать, что литература имеет свою только ей присущую систему знаков и правил их соединения, которые служат для передачи особых, иными средствами не передаваемых сообщений. Существует несколько иерархически организованных уровней языка:

19 Фарино Е. Введение в литературоведение. СПб., 2004. Часть II. С.359-360.

20 Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 2000. С. 30.

21 Фатеева H.A. Содержательно-семантический и формально-семантический аспекты идиостиля // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Образные средства поэтического языка и их трансформация. М., 1995. С. 181. 8 фонетический, морфемный, лексический, словосочетание, предложение, текст. В художественном произведении также используются все эти уровни, однако они выступают в совершенно иной функции. Их роль - воплотить авторскую «модель мира»»22.

Таким образом, в литературе моделируется социофизический мир. В любом литературном явлении так или иначе многообразно отражена и преображена реальность: от реальности быта до реальности исторического развития (прошлого и современности), от реальности жизни автора до реальности самой литературы в ее традициях и противопоставлениях. Сама литература — реальность в своих произведениях: она представляет собой не только развитие общих эстетических и идейных принципов, но движение конкретных тем, мотивов, образов, приемов.

Главнейшей категорией этого вновь созданного мира является категория пространства (и хронотопа вообще), которая в рамках произведения нагружается «ценностными» смыслами (например, оппозиция «высокий-низкий» соотносится с оппозицией «хороший-плохой»).

Впервые термин хронотоп, и, в частности, пространство, был использован в психологии В.Ухтомским. Широкое распространение в литературоведении, а затем в эстетике получил благодаря трудам М.М. Бахтина, который под влиянием теории относительности А. Эйнштейна ввел данное понятие в обиход и показал, что хронотопы, а, следовательно, и пространства разных авторов и жанров существенно отличаются друг от друга. Художественное пространство активно изучалось представителями формальной школы и структурной поэтики. Но на самом деле данную категорию выделял еще Аристотель в своем труде «Категории», правда там она обозначалась как категория места и положения. Но все же принято считать, что отправной точкой в изучении категории пространства являются труды М.М. Бахтина.

22 Лотман Ю.М. Структура художественного текста. С. 30. 9

М.М. Бахтин называет хронотопом «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе — (времяпросгранство)»23. Но так как предметом данной работы является не хронотоп в целом, а именно категория пространства, то на ней мы и остановимся.

Художественное пространство, или пространство произведения искусства, полагает Д.С.Лихачев, выражает в искусстве то чувство пространства, которое пронизывает всю культуру и лежит в ее основе. Он пишет: «В своем произведении писатель создает определенное пространство, в котором происходит действие. Это пространство может быть большим, но оно может также сужаться до тесных границ одной комнаты. Может быть реальным (как в летописи или историческом романе) или воображаемым (как в сказке)»24.

Пространство, как и другая составляющая хронотопа - время, составляет основу сюжетов художественных произведений. С другой стороны, «хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен»25. Об этом говорит и Кузнецова A.B., по ее мнению, пространственный образ мира создается личностью, но он же и формирует «погруженного» в него человека. В художественном произведении смена одного пространства на другое является этически окрашенной. Логический смысл такой смены состоит в следующем: то, что является истинным в одном пространстве, может являться ложным в другом26.

23 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики.- М.: Наука, 1992. С. 236.

24 Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. №3. С.76.

25 Клинг O.A. Влияние символизма на постсимволистскую поэзию в России 1910-х годов. Проблемы поэтики. М. 1996. С. 122.

26 Кузнецова А.В.Лирика художестве пространства: к постановке проблемы: [электронный ресурс] - http://pn.pglu.ru/

Ю.М. Лотман определяет художественное пространство как «модель мира данного автора» и утверждает, что «язык пространственных представлений в литературном творчестве принадлежит к первичным и основным»27. Рассмотрим, как время и пространство воплощаются в литературных произведениях с точки зрения Ю.М. Лотмана: а) В виде мотивов и лейтмотивов (преимущественно в лирике), которые нередко приобретают символический характер и обозначают ту или иную картину мира; б) Составляют основу сюжета. По Лотману, любой сюжет - это перемещение героя через границу.

Наиболее разработанная теория пространственности в культуре принадлежит В.Н.Топорову. Прежде всего, исследователь отмечает, что «вся проблема соотношения пространства и текста приобретает существенно различный вид в зависимости от того, понимается ли пространство по-ньютоновски, т. е. как нечто первичное, самодостаточное, независимое от материи и не определяемое материальными объектами, в нем находящимися (пространство как «чувствилище бога», как орган ощущения вещного мира), или оно понимается в соответствии с идеями Лейбница, полемизировавшего с ньютонианцем Кларком, т. е. как нечто относительное, зависящее от находящихся в нем объектов, определяемое порядком сосуществования вещей. Тем не менее, оба варианта философского решения проблемы пространства («пустое» пространство или «объектно-заполненное» пространство) кажутся ущербными, поскольку каждый из них удовлетворительно отвечает лишь на часть вопросов, в которых понятие пространства призвано бросить луч света на другие важные конструкты (включая и текст)»28.

27 Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3-х т. - Таллин, 1992. - Т.1. С. 448.

28 Топоров В.Н. Пространство и текст// Текст: семантика и структура. М., 1983. С.227.

Что касается категории пространства в лирике, то, по мнению Масловой, «характер условности пространства и времени в художественном произведении зависит от рода литературы. В лирике эти категории выступают как максимально условные (Л.Я. Гинзбург в этой связи назвала лирику самым субъективным родом литературы). Здесь все элементы речевой формы стихотворного текста являются средством воплощения образов. У поэта, пишет В.А.Маслова, «нет лишних, ненужных слов; каждое несет определенный логический смысл, входит в произведение со всей своей эмоционально-стилистической настроенностью, является потенциально эстетически значимым для выражения и организации пространства»29. Кроме того, «лирика способна воспроизводить предметный мир в его пространственных реалиях»30.

Но какими бы масштабными и многочисленными ни были бы труды о категории пространства, единого понятия не существует до сих пор. О не возможности дать определение понятию пространства говорил еще Платон. Мартин Хайдеггер утверждает, что «вопрос, что такое пространство как пространство еще и не поставлен, не говоря уж об ответе. Остается нерешенным, каким образом пространство есть и можно ли ему вообще приписывать какое-то бытие. Пока мы не видим собственное существо пространства, речь о каком-то художественном пространстве тоже остается туманной. Способ, каким художественное произведение пронизано пространством, теряется при первом приближении в неопределенности»31.

К этому высказыванию уместно было бы добавить слова профессора Н.Г. Сучилина: «Несмотря на значительные успехи современной научной мысли единого понимания пространства ни философия, ни физика до сих пор не

29 Маслова В.А. Филологический анализ художественного текста. - М., 2000. С. 112.

30 Чернец Л.В. Введение в литературоведение. М.: Высшая школа, 2006. С. 184.

31 Хайдеггер М. Бытие и время. М.: изд-во «Республика», 1993. С.327. достигли; на сегодняшний день мы имеем лишь разные модели пространства»32. И все-таки, данная категория признана одной из фундаментальных в поэтике и является неотъемлемой частью анализа художественного произведения.

Далее рассмотрим наиболее традиционные пространственные картины, соотнесенные по оппозиции. Эти типы начал выделять Ю.М. Лотман, а затем и другие ученые:

1. Замкнутое (дом) и открытое (город) пространство;

2. Земное и космическое (описание неба, вселенной);

3.Реально видимое и воображаемое (несуществующее в действительности);

4. Близкое и далекое33;

Т.С. Николина говорит о том, что пространство «можно понимать двояко: как абсолютное, когда оно служит вместилищем механических процессов, ареной всех явлений, или как относительное, когда само пространство становится различным, предстающим в виде конкретных мест, как зависящее от находящихся в нем объектов, определяемое порядком сосуществования вещей»34. Таким образом, на основании данного определения, мы можем добавить в классификацию Ю.М. Лотмана еще одну оппозицию:

5. Абсолютное (пространство в широком смысле) и относительное (какое-либо конкретное) пространство.

Н.Д. Ирза добавляет следующие оппозиции художественного пространства:

6. Великое (страна, вся планета) и малое (дом, квартира, человеческое тело) пространство;

32 Сучилин Н.Г. Движение в пространстве, пространство движения и геометрический образ движения: опыт топологического подхода: [электронный ресурс] - http://lib.sportedu.ru/

33 Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3-х т. - Таллин, 1992. - Т. 1. С. 448.

34 Николина Т.С. К вопросу о взаимоотношении пространства и текста. -Казань: Казань, 1996. С.101.

7. Прямое и кривое пространство (перевернутое, второе определение такого пространства - «модель Алисы»);

8. Семантизированное (например, пространство сна) и лишенное значения (простая констатация факта, например, географическое положение);

9. Направленное и ненаправленное (данная оппозиция связана с понятием пути, который будет рассмотрен ниже);

10. Строго очерченное и «размытое» («хаотичное», образующееся по воле персонажа, попадающего в пространство)35.

Суслова Н.В. отмечает, что «художественное пространство дискретно (фрагментарно), может только намечаться с помощью некоторых деталей.наиболее распространенными формами изображения пространства являются пейзаж (изображение любого незамкнутого пространства) и интерьер (изображение замкнутого пространства). Пейзаж и интерьер в совокупности представляют собой среду обитания персонажа, внешнюю по отношению к нему. Оба способа изображения пространства шире всего представлены в лирике и характеризуются экспрессивностью, а часто и символичностью, использованием психологического параллелизма, тропов»36. Исходя из этого утверждения о двух способах выражения пространства, Ю.Г. Пыхтина добавляет еще одну оппозицию пространства:

11. Природное (находит выражение в пейзаже) и рукотворное (интерьер и все, созданное человеком)37.

Усольцева Т.Н.38 выделяет еще два типа пространства, не имеющих оппозиций:

35 Ирза Н.Д. Пространство художественного текста: [электронный ресурс] http://www.litrass.ru/

36 Суслова Н.В. Новейший литературоведческий словарь-справочник для ученика и учителя. -М.: Белый ветер, 2000. С. 152.

37 Пыхтина Ю.Г. Словарь литературоведческих терминов. - М.: Просвещение, 2001. - С. 113.

38 Усольцева Т.Н. Литературоведческий словарь-справочник. М., 1993. С.298.

1) экстремальное - пространство, сопряженное с фактором опасности, негативного воздействия. Таковым, например, является выход из замкнутого пространства в разомкнутое, враждебное. Данная тема впервые была раскрыта на психологическом уровне в теории травмы рождения Отто Ранка. «При рождении происходит мучительный переход из замкнутого, маленького, кривого пространства материнского чрева в огромное прямое и разомкнутое пространство внешнего мира»39. Эту теорию подхватывает В.Н. Топоров, интерпретируя ее в мифопоэтическом ключе: «.выход в новое пространство связан с чувством страха и/или неуверенности как некоей отрицательной эмоции. Новое пространство неизвестно человеку, который привык к старому пространству и пользуется им на некоем глубинном уровне бессознательно или подсознательно. При переходе к новому пространству человек оказывается лишенным этой прежней неосознаваемой опоры в виде старого пространства с его свойствами, и его охватывает тот шопенгауэровски-ницшеанский ужас, который неотъемлем от человека, вдруг усомнившегося в формах познания явлений, то есть экзистенциальный ужас, возникающий в «пограничных» ситуациях (переход из пространства в пространство также предполагает преодоление границы) не поддающихся разгадке-решению»40.

2) медитативное - посредническое пространство, обеспечивающее переход из одного пространства в другое (чаще всего окно, дверь).

Поскольку пространство художественного текста является своего рода его «фундаментом», постольку семантикой пространственности могут наделяться разнообразные вещные образы, наполняющие мир произведения. В этом плане методологически необходимо разграничить два разных подхода: анализ вещных образов как таковых и анализ вещных образов в контексте более общих

39 Гроф С. За пределами мозга: Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии. М., 1992. С. 31.

40 Топоров В.Н. Пространство и текст. С. 276. пространственных моделей, так как в последнем случае вещные образы выполняют пространственно-моделирующую функцию.

Так, В.Н.Топоров отмечает, что «важная особенность, отличающая архаичное понимание пространства (или пространства—времени), заключается в том, что оно не предшествует вещам, его заполняющим, а наоборот, конституируется ими. Мифопоэтическое пространство всегда заполнено и всегда вещно; вне вещей оно не существует, и, следовательно, в определенном смысле категория пространства в этих условиях не может быть признана вездесуще-универсальной. Кроме пространства, существует еще непространство, его отсутствие, воплощением которого является Хаос, состояние, предшествующее творению (речь идет, таким образом, об отсутствии пространства д о создания Вселенной во времени), или одновременное ему, т. е. в условиях уже наличествующего творения с его пространством»41.

Объектом исследования является поэтическое творчество Анны Ахматовой. Конкретный предмет диссертации — художественное пространство ее поэтического мира. Тема рассматривается на материале лирики и поэм Ахматовой; в качестве основного источника принимается двухтомное издание, подготовленное М.М.Кралиным и отличающееся достаточной репрезентативностью42. В отдельных случаях материал дополняется шеститомным изданием под редакцией Н.В.Королевой и С.А.Коваленко43.

Настоящее исследование имеет целью изучить пространственную организацию поэзии Ахматовой в системном ракурсе как важнейший компонент ее художественного мира.

Данная цель предполагает решение следующих задач:

41 Топоров В.Н. Пространство и текст. С.234.

42 Ахматова А. Соч.: В 2 т. М.: Изд-во «Правда», 1990. Том и страница по этому изданию указываются в тексте.

43 Ахматова А. Соч.: В 6 т. М.: Эллис Лак, 2000-2001.

1) на основе литературоведческих теорий художественного пространства выявить наиболее общие принципы организации художественного пространства (в корреляции с категории времени) в лирике и поэмах Ахматовой;

2) вычленить наиболее репрезентативные образы и мотивы с пространственной семантикой, определить их миромоделирующие и антропологические функции;

3) проследить эволюцию и культурно-мифологические деривации пространственных образов и мотивов в ахматовском творчестве в соотнесенности с авторской картиной мира.

Для достижения поставленных задач мы применили структурно-семиотический, мотивно-семантический, историко-литературный, культурно-мифологический и методы исследования. В качестве главных методологических предпосылок, обеспечивающих адекватность анализа, для нас стали работы, посвященные исследованию специфики художественного пространства - В.Н.Топорова44, М.М.Бахтина45, П.А.Флоренского46, а также семиотические идеи Ю.М.Лотмана.

Так, в процессе выработки собственной методологической концепции для нас стали особенно ценными рассуждения Ю.М.Лотмана о «бинарности» всякой «культурной» картины мира, понятия «семиотического пространства» («семиосферы»), «границы» и т.п., изложенные в его труде «Внутри мыслящих миров»47. Отсюда, по Лотману, любая семиотическая модель пространства оказывается разделенной на два «участка»: «всякая культура начинается с разбиения мира на внутреннее («свое») пространство и внешнее («их»)». При этом ученый считает эту «бинарность» некой культурной универсалией: «Как

44 Топоров В.Н. Пространство и текст// Текст: семантика и структура. М., 1983.

45 Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

46 Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М., 1993.

47 См.: Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров // Он же. Семиосфера. СПб., 2001. С.250-390.

17 это бинарное разбиение интерпретируется зависит от типологии культуры. Однако само такое разбиение принадлежит к универсалиям»48.

Методологический алгоритм, разработанный нами с оглядкой на семиотические механизмы, выявленные ведущими российскими теоретиками, предполагает выделение не просто отдельных образов, но, скорее, системной типологии, парадигмы этих образов - по тому или иному содержательному, структурному или функциональному критерию.

Предваряя конкретный анализ ахматовских текстов, уточним общие семиотические координаты художественного пространства ахматовской лирики. Напомним о том, что цель наших штудий не просто описание отдельных образов и мотивов, несущих пространственную семантику, а выявление определенных архитектонических закономерностей.

Поэтому мы предлагаем гипотетическую модель художественного пространства, воплотившуюся в ахматовском творчестве. Оговоримся, что структурные координаты пространства не заданы изначально в ранней лирике Ахматовой: они постепенно все более отчетливо проступают по мере развертывания ее художественного мира как некоей динамической целостности.

Эти структурные элементы пространственной картины мира Ахматовой коррелируют, на наш взгляд, с мифологической миромоделью, корректно изложенной В.Н.Топоровым49. Так, В.Н.Топоров полагает, что «в архаичной модели мира пространство не противопоставлено времени как внешняя форма созерцания внутренней. Вообще применительно к наиболее сакральным ситуациям (а только они и образуют уровень высшей реальности) пространство и время, строго говоря, не отделимы друг от друга, они образуют единый пространственно-временной континуум (ср. 3 + 1-мерность как основное

48 Там же. С.257.

49 Топоров В.Н. Мифопоэтическая модель мира // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т.2. М., 1988. С. 161-164. топологическое свойство пространственно-временной структуры мира в современной физике, а также роль скорости как понятия, объединяющего пространство и время) с неразрывной связью составляющих его элементов»50

В мифологической пространственной модели мир делится на три яруса — верхний, средний и нижний. Оговоримся, что структура пространства лирики Ахматовой богаче и разнообразнее предложенной схемы, она включает большее число компонентов, обладает вариативностью и гибкостью.

Прежде всего в художественном мире Ахматовой, в силу родовых свойств лирики, пространство существует не само по себе - оно как бы продолжение бытия лирической героини. Поэтому отдельного рассмотрения заслуживают мотивы пространственного движения лирической героини Ахматовой, которые связаны как с вертикальной (движение вверх или вниз), так и горизонтальной осями.

Поэтому существенными семиотическими категориями при анализе образной парадигмы пространства в творчестве Ахматовой для нас являются такие понятия как бинарная оппозиция, внешнее - внутреннее пространство, здесь - там, открытое - закрытое, реальное - мнимое (мифологическое), чему соответствуют различные модели движения: вертикальная, горизонтальная, центробежная - центростремительная, возвратная, деструктивная.

При этом все эти пространственные зоны как вертикальные, так и горизонтальные, а также виды движения обретают такие аксиологические характеристики, как «положительное - отрицательное», «свое - чужое», «мнимое - явное)). Отсюда можно предположит, что и сам феномен границы обретает аксиологические функции и особую структурную значимость в художественном пространстве Ахматовой.

Теория границы в пространственном аспекте была подробно разработана В.Н.Топоровым. По мнению исследователя, граница - это элемент, который

50 Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983. С.231.

19 изначально структурирует пространство, потому что отделенность пространства от того, что им не является, его отдельность — одно из важнейших свойств пространства (не только онтологически, но и филогенетически). Поэтому «само пространство возникает не только и, может быть, не столько) через от-деление его от чего-то, через вы-деление его из Хаоса (понятно, здесь не ставится под сомнение сама идея об актуальности отделенности пространства), но и через раз-вертывание его вовне по отношению к некоему центру (т. е. той точке, из которой совершается или некогда совершилось это развертывание и через которую как бы проходит стрела развития, ось раз-ворота) или безотносительно к этому центру»51.

Для нас методологически продуктивным является следующее суждение Топорова: «Мифопоэтическая Вселенная не просто широкое, развертывающееся вовне, открытое, свободное (точнее — вольное) пространство. Это пространство к тому же организовано изнутри в том отношении (по меньшей мере), что оно расчленено, состоит из частей и, следовательно, предполагает две противоположных по смыслу операции <.>. Речь идет об операциях членения (анализ) и соединения (синтез), которые выступают не только как то, что обнаруживается в реконструкции, но и реально, вполне осознанно используются в основном годовом ритуале архаичных традиций, на стыке Старого и Нового года»52.

Таким образом, достоверность полученных результатов обеспечивается комплексной методологией исследования с акцентом на семиотическом осмыслении пространственных феноменов в поэтическом творчестве Ахматовой.

1) Научная новизна работы связана, во-первых, с тем, что впервые вычленены и системно описаны семантические комплексы

51 Топоров В.Н. Пространство и текст. С.239.

52 Там же. С.240. пространственных образов, мотивов и сюжетов в творчестве Ахматовой; во-вторых, определена их их семиотическая роль как неких топосных доминант, собирающих в единую «семиосферу» элементы окружающего мира; в-третьих, установлены функциональная значимость пространственных структур Ахматовой как миромоделирующих осей координат («вертикальной» и «горизонтальной») и прослежены основные принципы формирования авторского «спациального» мифа» в его многослойными связями с мифологическим генотипом; в-четвертых, выявлены важнейшие закономерности взаимодействия пространства и лирического субъекта, прослежена динамика и эволюция этих взаимоотношений, обозначена семантическая трансформация (в позднем творчестве поэтессы, в частности, в ее лироэпосе) пространственных образов под влиянием внепространственных структур сознания, обозначены новые типы ментального пространства (магического, сновидческого, мифопоэтического, «литературного» и т.п.), а также к появлению в «Поэме без героя» нового (угубо ахматовского) образа — пространства как вместилища нескольких временных континуумов.

Теоретическая значимость работы связана тем, что методика анализа пространственной структуры поэзии Анны Ахматовой в семиотическом аспекте может быть применена при изучении художественного пространства русской поэзии XX века.

Практическая значимость работы. Основные результаты исследования могут быть использованы в вузовской системе преподавания в качестве материала для составления учебных программ, пособий, лекционных курсов и спецкурсов по истории русской литературы и теории литературы; кроме того, материалы и выводы практических глав могут быть использованы в элективных курсах в средней школе.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования нашли отражение в 6 опубликованных работах и были представлены в докладах на следующих международных конференциях: III международной конференции «Инновации и высшая школа» (Москва, 15 ноября 2006); Вторая международная научная конференция «Проблемы поэтики русской литературы» (Москва, 5-6 сентября 2007); VII международная научная конференция «Художественный текст и культура: Античность и христианство в литературах России и Запада» (Владимир, 4-6 октября 2007); Международный научный форум, посвященный 90-летию академика H.H. Моисеева (Москва, 14 ноября 2007).

Структура диссертации соответствует хронологическому развертыванию творчества Ахматовой. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы. В первой главе в пространственном аспекте рассмотрена ранняя лирика первой половины 1910-х годов, в основном вошедшая в поэтические книги «Вечер» (1912) и «Четки» (1914). Во второй главе рассмотрены пространственные координаты лирики эпохи эпохальных катастроф (периода Первой мировой войны, Октябрьской революции и гражданской войны), вошедшая в сборники «Белая стая» (1917), «Подорожник» (1921) и «Anno Domini» (1923). И в третье главе анализируются пространственные структуры ахматовской лирики 1930-х - 1960-х годов, а также спациальные модели ее лирических поэм - «Реквиема» (1935-1940), «Путем всея земли» (1940) и «Поэмы без героя» (1940-1966).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структура художественного пространства в творчестве Анны Ахматовой"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, проделанный анализ позволяет сделать следующие выводы.

1. Прежде всего, образ «пространства» в творчестве Ахматовой предстает как некая структурно-семантическая доминанта авторской миромодели, в то же время он истолковывается как предельно «семиотичный» (знаковый) феномен, семантические функции которого многогранны и разнообразны.

2. Пространство в поэзии Ахматовой по своей природе мифологично, оно связывает индивидуальное бытие с универсумом, является некой «точкой сборки», в которой человек предстает в «нераздельности и неслиянности» с миром-целым. А это, в свою очередь, означает, что художественное пространство в ахматовской поэзии выступает как некая структурно-организованная модель, архитектоническое целое.

3. Элементы, составляющие пространство ахматовского творчества структурируются по вертикали и по горизонтали. Мифопоэтический принцип организации пространства в творчестве Ахматовой сказывается и в семиотическом членении художественного пространства на ряд бинарных оппозиций.

4. По вертикали перед нами классическая трехъярусная миромодель: (1) верхний мир, (2) средний мир, (3) нижний мир, которая образно воплощаются в следующих образах и семантических гнездах: а) образы с небесной семантикой («небо», «звезды», «солнце», «зори», «закаты», «лучи» и пр.); б) образы с пейзажной («лесной», «полевой», «морской»), концепты дома (с соответствующей семантикой «стен», «окон», «дверей», «ворот» и т.п.), города и страны, с сопутствующими архитектурными мотивами и топонимическими именами; в) образы с «могильной» («земельной» / «подземной» / «подводной») и «подвальной» семантикой.

Важнейшая бинарная оппозиция, организующая пространство по вертикали, - верх - низ. В этой бинарной оппозиции нередко проступает метафорическая семантика, которая преобразует пространственные объекты в знаки иного бытия, символического пространства (сакрального, магического, мифологического. Так, чаще всего образы неба и земли (или неба и подземелья) выступают как бинарные оппозиции «рая» и «ада». При этом раем может выступать и пространство среднего мира (сад, лес, город и т.п.), адом -пространство нижнего мира (подземелье, подвал и т.п.). В то же время при оппозиции неба - земли, «адские» коннотации обретают образы среднего -земного - мира.

5. Горизонтальная ось пространственной организации воплощается в творчестве Ахматовой в разделении пространства на близкое - далекое, конкретно-данное и неопределенно-абстрактное, открытое - закрытое, центр - периферию', в ее поздней поэзии существенную роль будут играть и пространственные оппозиции, связанные со сторонами света: запад - восток, север - юг.

6. Все эти пространственные зоны как вертикальные, так и горизонтальные, а также виды движения обретают такие аксиологические характеристики, как «положительное - отрицательное», «свое - чужое», «мнимое - явное», поэтому одни и те же спациальные образы, попадая в ту или иную пространственную модель, меняют свою семантику и аксиологическую окраску.

7. Пространственная модель мира в творчестве Ахматовой претерпевает эволюцию: так, в каждый период творчества на первый план выдвигается та или иная доминатная пространственная оппозиция или же доминирующий спациальный мотив: в раннем творчестве доминируют следующие оппозиции «открытое - закрытое», «внешнее - внутреннее»; в лирике второй половины 1910-х годов - первой половины 1920-х годов доминантным оказывается пространственный мотив разрушения границы (что приводит к появлению эсхатологического пространства); в лирике 1930-1940-х годов базовым становится мотив трансформации открытого пространства в пространство тюрьмы; в лирике 1950-х - 1960-х годов и в «Поэме без героя» актуализируются образные дериваты «мнимого» пространства (пространства сознания, памяти, культуры), что приводит к появлению новой хронотопической структуры: пространства как вместилища времени (предполагающее матрешечное совмещение в одном топосе нескольких временных пластов).

8. Каждая из пространственных моделей воплощается в мотивно-образных рядах, при этом изменение в рамках одной из них по системному принципу приводит к изменению в других (так, если пространство неба теряет свою сакральную значимость, то пространство земли подвергается апокалиптическому разрушению), в результате чего между разными типами пространства наблюдается «семантический взаимообмен».

9. Однако все эти пространственные структуры существуют не сами по себе, они - место обитания лирической героини, которая входит в сложные и не всегда гармоничные отношения с окружающим пространством.

Семиотическими доминантами нам здесь представляются две антиномически пространственные зоны: внутреннее и внешнее, которые на разных этапах творчества выступают как свое - чужое; здесь - там; 1{ентр -периферия (Петербург - провинция), восток - запад. Все эти оппозиции чаще всего актуализируются в противопоставлении интегральных образов дома -города, которые в 1920-40-е годы утрачивают бинарную противопоставленность и становятся интегральными символами России (родины / прародины, ведь именно в статусе прародины выступает Ташкент), противопоставленными чужбине, западному миру.

10. Общая закономерность здесь такова: художественное пространство Ахматовой организовано по «тернарному» (т.е. троичному) принципу, что подразумевает разделение топоса на две сферы (<внутреннюю и внешнюю), размежевание и соединение которых осуществляется с помощью образов-медиаторов. Эти пространственные образы-медиаторы актуализирует значимость для художественного мира Ахматовой семиотического понятия границы, отделяющей свое пространство лирического субъекта от чужого.

При этом граница не только членит художественное пространство Ахматовой, но и определяет диспозицию и саму динамику движения в пространстве лирической героини. Последний момент определяет сюжетную роль пространственных элементов в композиционном развертывании ахматовских произведений.

Если между лирическим субъектом и миром складываются гармонические отношения (в ранней поэзии Ахматовой это соответствовало изначальным установкам акмеизма), образы-медиаторы выполняют функцию соединения своего локуса и чужого пространства (личностного или природного). Когда же граница теряет свою проницаемость, внутреннее пространство оказывается наглухо закрытым, замкнутым, отделенным от внешнего непреодолимой преградой.

11. В целом же в структурной модели художественного пространства Ахматовой, следует обозначить четыре пространственных локуса как среды обитания лирического «я». Это: а) пространство собственного тела; б) пространство дома; в) пространство города; г) пространство России; д) пространство природы, которое в позднем творчестве отождествляется с понятием мироздания. Отождествление природы с миром-космосом приводит в творчестве ранней Ахматовой к эффекту отождествления неба и архитектурного купола, крестового свода, то есть рукотворной вещи.

12. В позднем творчестве Ахматовой вычленяются «неклассические» пространства памяти, времени и культуры, - ирреальные или темпоральные категории, представленные именно как некие метафизические пространства.

Интегральным произведением, собирающим и преобразующим все типы пространственной организации поздней Ахматовой, является «Поэма без героя», в которой пространственные структуры становятся модуляторами трех временных пластов - прошлого, настоящего и будущего, соположенных в пространстве: а) личной «памяти сердца», б) пространстве коллективного бытия России, в) в пространстве мировой культуры.

В итоге категория пространства в творчестве Ахматовой становится структурно-содержательным воплощением «семиосферы» и превращается в знаковый элемент «культурного пространства», которое преобразует «по своему образу и подобию» реальное бытие, окружающее человека.

Список научной литературыКозловская, Светлана Эдуардовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Ketchlan S. The poetry of Anna Akhmatova: A conquest of time and space.

2. Munich: Verl. Otto Saqner. 1986.

3. А.А.Ахматова: pro et contra / Сост., вступ. ст. и примеч. Св.Коваленко.1. СПб, 2001.

4. Азадовский K.M. «Меня назвал «китежанкой». Анна Ахматова и Николай

5. Клюев // Лит. обозрение. 1989. № 5. С.66-70.

6. Альми И.Л. О лирических сюжетах Пушкина в стихотворениях Анны

7. Ахматовой // Ахматовские чтения. М., 1992. Вып.2. Тайны ремесла. С.11-15.

8. Анна Ахматова в записях Дувакина / Вступ. ст., сост., коммент.1. О.С.Фигурновой. М., 1999.

9. Анна Ахматова и русская культура начала XX века. Тезисы конференции1. ИМЛИ).М., 1989. С. 15—21.

10. Анна Ахматова. Десятые годы / Сост. и примеч. Р.Д.Тименчика. М, 1989.

11. Анна Ахматова: последние годы. Рассказывают Виктор Кривушин,

12. Владимир Муравьев, Томас Венцлова. СПб, 2001.

13. Анреп Б. О черном кольце // Лит. обозрение. 1989. № 5. С.57-63.

14. Аркин Д. Град обреченный // Новый журнал. 1991. N 184-185. С. 258-269.

15. Аркин Д. Град обреченный // Новый журнал. 1991. N 184-185. С. 258-269.

16. Ахматова А. Собрание сочинений: В 6 т. / Сост., подгот. текста, коммент,статья Н.В.Королевой и С.А.Коваленко. М.: Эллис Лак, 1998 2002.

17. Ахматова A.A. Сочинения: В 2 т. / Сост., примеч. М.М.Кралина. М, 1990.

18. Ахматова A.A. Стихотворения и поэмы / Сост, подгот. текста, примеч.1. В.М.Жирмунского. Л, 1976.

19. Баевский B.C. О семантике заглавий ахматовских книг // Литература ифольклорная традиция: Сб. науч. тр. Волгоград, 1997. С. 205 211.

20. Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993.

21. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики.- М.: Наука, 1992.

22. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М.М.

23. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

24. Берлин И. Из воспоминаний «Встречи с русскими писателями» //

25. Воспоминания об Анне Ахматовой. М., 1991. С. 436-459. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 1995.

26. Бескова Д. А. Телесность как пространственная структура. М. 2004. С. 133.

27. Бобышев Д. Гости двенадцатого года (О сегодняшнем восприятии поэм

28. Блока, Кузмина и Ахматовой) // Звезда. 1998. № 12. С.214-219.

29. Борисова С.А. Пространство человек - текст. - Ульяновск: «Знание»,2003. -320 с.

30. Бродский И. Скорбная муза// Юность. 1989. № 6. С.65-68.

31. Бурдина C.B. «Вечные образы» мифа в поэме А. Ахматовой «Путем всеяземли» // Национальный менталитет и языковая личность / Перм. ун-т. Пермь, 2002. С. 172-184.

32. Бурдина C.B. «Поэма без героя» А. Ахматовой и Петербург: Модельбесконечности // Национальный менталитет и языковая личность / Перм. ун-т. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2002. С. 21 33.

33. Бурдина C.B. Библейские образы и мотивы в поэме А. Ахматовой

34. Реквием» // Филологические науки. 2001. № 6. С. 3 12.

35. Бурдина C.B. Поэмы Анны Ахматовой: «Вечные образы» культуры ижанр, Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2002.

36. Вейдле В. Петербургская поэтика // Вопросы литературы. 1990. №7.1. С.108-127.

37. Вейдле В. Петербургские пророчества// Современные записки. Париж,1939. Т. 69. С. 340-365.

38. Вербловская И. Горькой любовью любимый: Петербург Анны Ахматовой.1. СПб., 2002.

39. Виленкин В. В сто первом зеркале. 2-е изд., доп. М., 1990.

40. Виленкин В. Образ «тени» в поэтике Анны Ахматовой // Вопр. лит. 1994.1. С.57-76.

41. Виноградов В.В. О символизме Анны Ахматовой // Лит. мысль. 1992. №1. С.91-138.

42. Виноградова Н.Б. Сказание о Китеже // Все шедевры мировой литературыв кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русский фольклор. Русская литература XI-XVIII веков. М., 1998. С.232-235.

43. Воздвиженский В.Г. Судьба поколения в поэзии Анны Ахматовой //

44. Царственное слово: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 1. С.21-28.

45. Воспоминания об Анне Ахматовой / Сост. В.Я.Виленкин, В.А.Черных;коммент. А.В.Курт, К.М.Поливанова. М., 1991.

46. Восток Запад: Пространство русской литературы. Материалы

47. Международной научной конференции (заочной). Волгоград: Волгоградское научное издат-во, 2005. 508 с. 3 8. Вулис А. Литературные зеркала. М., 1991.

48. Галаева М.В. Образ «дома» в поэзии Анны Ахматовой. Автореф. дисс. .канд. филол. наук. М., 2004.16 с.

49. Гаспаров Б.М. Тема святочного карнавала в поэме А.Блока «Двенадцать»

50. Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. М., 1994. С.4-27.

51. Герштейн Э.Г. Тридцатые годы // Воспоминания об Анне Ахматовой. М.,1990. С. 248-257.

52. Гинзбург Л. О лирике. М., 1997.

53. Гиршман М.М., Свенцицкая Э.М. «В Царском Селе» А.Ахматовой //

54. Русская словесность. 1998. - № 2. - С. 21-26.

55. Гроф С. За пределами мозга: Рождение, смерть и трансценденция впсихотерапии. М., 1992. 231 с.

56. Грякалова Н.Ю. Фольклорные традиции в поэзии Анны Ахматовой //

57. Русская литература. 1982. № 1. С.47—63.

58. Гудкова Е.Ф. : Теоретические аспекты анализа пространственновременных (хронотопа) ориентаций художественной литературы: электронный ресурс. http://guuu7.narod.ru/

59. Гуревич А .Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С.80-102.

60. Давиденко О. «Все мы немного у жизни в гостях.» (художественноепространство и время в лирике Анны Ахматовой) // Вестник Евразии. -2005.-№1.-С. 5-17.

61. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1989.

62. Дзуцева Н.В. «И таинственный песенный дар» (Фрагментарная форма впоэзии Ахматовой) // Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература: Исследования и материалы. Иваново, 1998. С. 128-138.

63. Дзуцева Н.В. Время заветов. Проблемы поэтики и эстетикипостсимволизма. Иваново, 1999. С.68-79.

64. Дневники, воспоминания, письма А. Ахматовой // Хейт А. Анна

65. Ахматова: Поэтическое странствие. Дневники, воспоминания, письма А. Ахматовой. М., 1991. С. 212—353.

66. Добин Е. С. Искусство детали. Наблюдение и анализ. Д., 1975.

67. Добин Е.С. Поэзия Анны Ахматовой. Литературный портрет // Добин Е.С.

68. Сюжет и действительность. Л., 1976. С. 5-182.

69. Долгополов Л.К. По законам притяжения. О литературных традициях в

70. Поэме без героя» Анны Ахматовой // Рус. лит. 1979. № 4. С.38-57.

71. Жирмунская H.A. Эпиграф и проблема импликации в поэтическом текстена материале поэзии Анны Ахматовой) // Филол. исследования. М.; Л., 1990. С. 342-350.

72. Жирмунский В.М. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973.

73. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.

74. Жолковский А.Е., Щеглов Ю.К. Черты поэтического мира Ахматововой //

75. Жолковский А.Е., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты Тема - Приемы - Текст. М.: Изд. группа «Прогресс», 1996. С.261-290.

76. Жолковский А.К. Место окна в поэтическом мире Пастернака //

77. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты Тема - Приемы - Текст. М., 1996.

78. Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966) / Сост., подгот. текста

79. К.Н. Суворовой, вступ. ст. Э.Г.Герштейн, вводн. заметки, указатели В.А. Черных. Москва; Торино, 1996.

80. Зимина С.Ю. Петербург как эстетический феномен. Автореферат дис. .канд. филос. наук. СПб., 1999.

81. Иванов В.В. «Поэма без героя», поэтика поздней Ахматовой ифантастический реализм// Ахматовский сборник. Париж, 1989. С. 131135.

82. Иванова С.Л. «Поэма без героя» —эхо и зеркало «Белого зала» // Анна

83. Ахматова и русская культура начала XX века. Тезисы конференции (ИМЛИ). М., 1989. С. 25—29.

84. Ильев С.П. «Петербургские повести» Андрея Белого и Анны Ахматовой

85. Петербург» «Поэма без героя») // Царственное слово: Ахматовские чтения. М, 1992. Вып. 1. С. 150-166.

86. Ильин В.Г. Город: Образ, концепт, реальность. Ростов-на-Дону 2002.

87. Ирза Н.Д. Пространство художественного текста: электронный ресурс.http://www.litrass.ru/

88. Искржицкая И.Ю. Ахматова и Чехов: Черты нового психологизма //

89. Ахматовские чтения. Тверь, 1991. С.56-66.

90. Каганов Г.З. Санкт-Петербург: Образы пространства. М., 1995.

91. Карпов A.C. Избранные труды. Русская литература XX век. Страницыистории: В 2 т.М., 2004.

92. Карпов A.C. Неугасимый свет: Очерки. М., 2001.

93. Кихней Л.Г. Акмеизм: Миропонимание и поэтика. М.: МАКС Пресс,2001. 184 с.

94. Кихней Л.Г., Галаева М.В. Локус «дома» в лирической системе Анны

95. Ахматовой // Восток Запад: Пространство русской литературы. Материалы Международной научной конференции (заочной). Волгоград: Волгоградское научное издат-во, 2005. С.237-247.

96. Кихней Л.Г, Локша A.B. Астральная семантика в акмеистической картинемира // Гуманитарные исследования: Альманах. Вып. 8. Уссурийск: УГПИ, 2005. С. 260-264.

97. Кихней Л.Г. Мифологическая семантика умирания и воскрешения встихах Ахматовой 1930-50-х годов // Творчество А.А.Ахматовой и Н.С.Гумилева в контексте русской поэзии XX века: М-лы Межд. науч. конф. 21-23 мая 2004 г. Тверь, 2004. С.27-39.

98. Кихней Л.Г. Мотив святочного гадания на зеркале как семантическийключ к «Поэме без героя» Анны Ахматовой // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1996. № 2. С.27-37.

99. Кихней Л.Г. Поэзия Анны Ахматовой. Тайны ремесла. М.: Диалог МГУ,1997. 145 с.

100. Кихней Л.Г., Темиршина О.Р. «Поэма без героя» Анны Ахматовой ипоэтика постмодернизма // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология.2002. № 3. С.121-129.

101. Кихней Л.Г., Фоменко O.E. «Так молюсь за твоей литургией.».

102. Христианская вера и поэзия Анны Ахматовой. М., 2000.

103. Кихней Л.Г. «Не последние ль близки сроки.»: Апокалипсис по

104. Ахматовой // Античность и христианство в литературах России и Запада / Материалы VII международной научной конференции «Художественный текст и культура» 4-6 октября 2007. Владимир: ВГГУ, 2008. С.186-198.

105. Клинг O.A. Влияние символизма на постсимволистскую поэзию в России1910-х годов. Проблемы поэтики. М. 1996.

106. Клинг O.A. Своеобразие эпического в лирике А.А.Ахматовой //

107. Царственное слово: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 1. С.59-70.

108. Ковалевская Е.Г. «Реквием» А.Ахматовой. Его сходство и отличие отдругих произведений поэта // Текст. Узоры ковра: Сб. ст. науч.-метод. семинара «TEXTUS». СПб.; Ставрополь, 1980. Вып. 4, ч.2. С.3-60.

109. Коваленко С.А. «Скоро я выйду на берег счастливый.» (литературные ибиографические контексты Анны Ахматовой) // Ахматова А. Собр. соч.: В 6 т. Т.6. С.343-392.

110. Коваленко С.А. Свершившееся и недовоплощенное. Поэмы и театр Анны

111. Ахматовой // Ахматова А. Собр. соч.: В 6 т. Т.З. С.377-462.

112. Козубовская Г.П. Ахматова, Пушкин и Царское Село // Пушкин и русскаякультура : тез. междунар. конф., посвящ. 200-летию со дня рождения / СамГПУ, СамГУ, СамГАКиИ. Самара, 1999. - С. 136-139.

113. Козубовская Г.П. Природа в поэтическом мире А. Ахматовой // Темаприроды в художественной литературе : материалы Всерос. науч. конф. Сыктывкар, 1995. - С. 41-43.

114. Козубовская Г.П. Семантика пространства в поэзии А. Ахматовой //

115. Международный съезд русистов в Красноярске. Красноярск, 1997. -Ч. 2. - С. 140-142.

116. Колобаева Л.А. И мужество и женственность: О своеобразии лиризма

117. Анны Ахматовой // Лит. учеба. 1980. № 1. С.147-150.

118. Комарович В.Л. Китежская легенда. Опыт изучения местных легенд. М,1936.

119. Коржавин Н. Анна Ахматова и «серебряный век» // Новый мир. 1989. № 7.1. С.240-261.

120. Кормилов С.И. Море в поэзии Анны Ахматовой // Морской вектор всудьбах России: история, философия, культура: IV Крымские пушкинские чтения. Симферополь, 1994. С. 27-28.

121. Кормилов С.И. Поэтическое творчество Анны Ахматовой. М, 1998.

122. Королева Н.В. Анна Ахматова. Жизнь поэта // Ахматова А. Собр. соч.: В 6т. Т.1. С.495-672.

123. Корхмазян Н.С. Мотив «мертвого жениха» в «Поэме без героя» Анны

124. Ахматовой (к вопросу о пушкинских традициях) // Проблемы творчества и биографии А.А.Ахматовой: Тез. докл. обл. науч. конф, 12-14 июня 1989 г. Одесса, 1989. С.41-45.

125. Костеловский В.А. Древние миры: электронный ресурс.http://www.osa.sitecity.ru/

126. Крайнева Н.И. К творческой истории «Поэмы без героя» А.Ахматовой.

127. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Новгород, 2003. 20 с.

128. Кралин М.М. Победившее смерть слово. Статьи об Анне Ахматовой ивоспоминания о ее современниках. Томск: Изд-во «Водолей», 2000.

129. Кружков Г. «Ты опоздал на много лет.» Кто герой «Поэмы без героя»? //

130. Новый мир. 1993. № 3. С.216-226.

131. Кублановский Ю. О «Реквиеме» Анны Ахматовой // Волга. 1992. № 11-12.1. С.158-164.

132. Кудасова В. Волшебный хор поэтов. Владимир, 2006.

133. Кудасова В.В. «Реквием» А.А.Ахматовой. К проблеме жанра // Пути иформы анализа художественного произведения. Владимир, 1991. -С.25-33.

134. Кудасова B.B. Провинция и провинциальный мир в лирике А.Ахматовой

135. Художественный текст и культура. Материалы межд. конференции. Владимир, 2004. С.302-308.

136. Кудасова В.В. Сады и парки А.Ахматовой // Истоки, традиции, контекст влитературе: Межвузовский сб. науч. тр. Владимир, 1992. С. 87-95.

137. Кузмин М. Избранные произведения / Сост., подгот. текста, вступ. ст.,коммент. А.Лаврова, Р.Тименчика. Л., 1990.

138. Кузнецова A.B.Лирика художестве пространства: к постановке проблемы:электронный ресурс. http://pn.pglu.ru/

139. Лассан Э. О соотношении концепта "дом" с другими концептами втекстах русской культуры // Текст. Узоры ковра: Сб. ст. науч.-метод. семинара «TEXTUS». СПб.; Ставрополь, 1999. С.103-105.

140. Леви Т.С. Категория «между» и пространство телесности: электронныйресурс. http://www.telesnost.ru/

141. Леви Т.С. Психологическая граница как телесный феномен: электронныйресурс. http://www.telesnost.ru/

142. Левин Ю.И. Зеркало как потенциальный семиотический объект // Тр. познаковым системам. Вып. XXII. Тарту, 1988. С.6-20.

143. Левин Ю.И., Сегал Д.М., Тименчик Р.Д., Топоров В.Н., Цивьян Т.В.

144. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма//Russian Literature. 1974. № 7/8. Р.47-82.

145. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.

146. Лейдерман Н.Л. Бремя и величие скорби. «Реквием» в контекстетворческого пути Анны Ахматовой // Лейдерман Н.Л. Русская литературная классика XX века: Монографические очерки. Екатеринбург, 1996. С. 184-216.

147. Лейдерман Н.Л. Творческая индивидуальность и традиция: семантическиересурсы «памяти жанра» в поэме А. Ахматовой «Реквием» // XX век.

148. Литература. Стиль: Стилевые закономерности русской литературы XX века (1900-1930). Екатеринбург, 1996. Вып. 2. С.116-124.

149. Лиснянская И. Шкатулка с тройным дном. М., 1995.

150. Лихачев Д.С. Ахматова и Гоголь // Лихачев Д.С. Литература реальность-литература. Л., 1981. С.173-180.

151. Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопр.лит. 1968. №3. С.74-87.

152. Лихачев Д.С. Современные проблемы литературоведения и языкознания.1. М., 1974.

153. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М.,1990. С.11-194.

154. Лосев Л. Герой «Поэмы без героя» // Ахматовский сборник. Париж, 1989.1. С.109-122.

155. Лосиевский И.Я. Анна Всея Руси. Жизнеописание Анны Ахматовой.1. Харьков, 1996.

156. Лосский Н.О. Мир как органическое целое // Лосский И.О. Избранное. М.,1991. С.338-480.

157. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров // Лотман Ю.М. Семиосфера.

158. СПб.: «Искусство СПБ», 2004. С.250-390.

159. Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3-х т. Таллин, 1992. - Т. 1.

160. Лотман Ю.М. Культура и взрыв // Он же. Семиосфера. СПб.: «Искусство- СПБ», 2004. С. 12-149.

161. Лотман Ю.М. Понятие границы // Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров.

162. Человек текст - семиосфера - история. М., 1996. С. 175-193.

163. Лотман Ю.М. Символика Петербурга // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.:

164. Искусство СПБ», 2004. С.320-334.

165. Лотман Ю.М. Символика Петербурга и проблемы семиотики города //

166. Труды по знаковым системам. Вып. XVIII. Тарту, 1984. С.30-45.

167. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Обискусстве. СПб., 2000.

168. Лотман Ю.М. Текст в тексте // Тр. по знаковым системам. Вып. XIV.1. Тарту, 1981. С.3-18.

169. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман

170. Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997. С.621-658.

171. Лукницкий П.Н. ACUMIANA. Встречи с Анной Ахматовой: В 2 т. Т.1:1924-25. Париж, 1991; Т.2: 1926-1927. Париж; М., 1997.

172. Лямкина Е.И. Вдохновение, мастерство, труд: Записные книжки

173. А.А.Ахматовой // Встречи с прошлым. М., 1978. Вып. 3. С.З80-420.

174. Магомедова Д.М. Анненский и Ахматова (к проблеме «романизации»лирики) // Царственное слово: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 1. С.135- 140.

175. Максимов Д. Русские поэты начала века: Очерки. Л., 1986.

176. Максимов Д.Е. Несколько слов о «Поэме без героя» // Тр. по знаковымсистемам. Вып. VI. Тарту, 1985. С. 137-158.

177. Мандельштам О. Сочинения: В 2 т. / Сост. Нерлера П.М., Аверинцева

178. С.С. М.: «Художественная литература», 1990. Т.2. 464 с.

179. Марченко А. «С ней уходил я в море.». Анна Ахматова и Александр

180. Блок: опыт расследования // Новый мир. 1998. № 8. С.201-214; № 9. С.179-196.

181. Маслова В.А. Филологический анализ художественного текста. М.,2000.-112 с.

182. Меднис Н.Е. Венеция в русской литературе. Новосибирск, 1999.

183. Мейлах М.Б. Об именах Анны Ахматовой: 1. Анна // «Свою меж вас ещеоставив тень.»: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 3. С.152-174.

184. Мейлах М.Б., Топоров В.Н. Ахматова и Данте // International Journal of

185. Slavic Linguistics and poetics. 1972. P.29-75.

186. Минц З.Г., Безродный М.В., Данилевский A.A. «Петербургский текст» ирусский символизм // Тр. по знаковым системам. Вып. XVIII. Тарту, 1984. С.78-92.

187. Мочульский К. Поэтическое творчество Анны Ахматовой // Лит.обозрение. 1989. № 5. С.44-52.

188. Мусатов В. «В то время я гостила на земле.». Лирика Анны Ахматовой.

189. М.: «Словари.ру», 207. 496 с.

190. Мусатов В. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XXвека. М., 1998.

191. Мусатов В.В. К проблеме анализа лирической системы Анны Ахматовой

192. Царственное слово: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 1. С. 103110.

193. Мусатов В.В. Центральная коллизия в «Поэме без героя» Анны

194. Ахматовой // Творчество писателя и литературный процесс. Жанрово-стилевые проблемы. Иваново, 1987. С.59-69.

195. Найман А. Рассказы о Анне Ахматовой: Из книги «Конец первойполовины XX века». М., 1989.

196. Найман А. Русская поэма: четыре опыта// Октябрь. 1996. № 8. С. 128-152.

197. Насрулаева С. Ф. Хронотоп в ранней лирике Анны Ахматовой: Книгистихов «Вечер» и «Четки». Автореф. дис. . канд. филол. н. Махачкала, 1997.16 с.

198. Небольсин С.А. О жанре «Памятника» в наследии Ахматовой // Тайныремесла: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 2. С.30-38.

199. Невинская И.Н. «В то время я гостила на земле.» (Поэзия Ахматовой).1. М., 1999.

200. Недоброво Н.В. Анна Ахматова// Русская мысль. 1915. № 7. С.50-68.

201. Некрасов H.A. Стихотворения. М., 1988.

202. Нива Ж. Барочная поэма // Ахматовский сборник. Париж, 1989. С.99-108.

203. Никитина И.П. Художественное пространство как предмет философскоэстетического анализа: электронный ресурс. http://www.humanities.edu.ru/

204. Николина Т.С. К вопросу о взаимоотношении пространства и текста.

205. Казань: КГУ, 1996.-С. 100-110.

206. Обухова О.Я. Москва Анны Ахматовой // Лотмановский сборник. 2. М,1997. С.695-702.

207. Обухова О.Я. Образ тени в поэзии Анны Ахматовой // А.Ахматова ирусская культура XX века: Тез. конф. М, 1989. С.29-32.

208. Орлова Р., Копелев Л. Анна всея Руси // Лит. обозрение. 1989. № 5.1. С.100-109.

209. Орловски Я. О технике выражения чувства в ранней лирике А. Ахматовой

210. Серебряный век: Философско-эстетические и художественные искания. Межвуз. сб. науч. трудов. Кемерово, 1996. С. 75 80.

211. Павловский А. И. Анна Ахматова. Жизнь и творчество. М, 1991.

212. Павловский А.И. О смысле и облике поздней лирики Анны Ахматовой //

213. Рус. лит. 1990. № 1. С.257.

214. Пахарева Т.А. Жанровое новаторство «Поэмы без героя» А.Ахматовой //

215. Проблемы творчества и биографии А.А.Ахматовой. Одесса, 1989. С.47-50.

216. Пахарева Т.А. Художественная система Анны Ахматовой. Киев, 1994.

217. Петере Й.У. Поэзия как память. Подтекст и смысл в «Реквиеме» Анны

218. Ахматовой // Петербургский текст: Из истории русской литературы 20 30-х годов XX века. Межвуз. сборник. СПб, 1996. С.184 - 192.

219. Подшивалова Е.А. Время, пространство, сюжет в цикле стихотворений А.

220. Ахматовой «Четки» // Проблема автора в художественной литературе: Межвуз. сб. науч. трудов. Ижевск, 1990. С. 156- 163.

221. Полтавцева Н.Г. Анна Ахматова и культура «серебряного века» («вечныеобразы» культуры в творчестве Ахматовой) // Царственное слово: Ахматовские чтения. М., 1992. Вып. 1. С. 41-59.

222. Прокофьева В.Ю. Пространственные образы ДОМ, ГОРОД, СТРАНА впоэзии А.Ахматовой // Эйхенбаумовские чтения. Материалы межвузовской научной конференции. Воронеж, ВГУ, 2000. С.43-44.

223. Пропп В .Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2002.

224. Прохорова Ю.В. Анна Ахматова и Марсель Пруст: попытка обретенияутраченного времени // Проблемы эволюции русской литературы XX века: Материалы межвуз. науч. конф. Вып. 2. / Отв. ред. В.А. Лазарев. М., 1995.-С.169-172.

225. Пыхтина Ю.Г. Словарь литературоведческих терминов. М.:1. Просвещение, 2001. С.413.

226. Романцева Е.С. Образ Петербурга в поэзии А.А.Ахматовой (1910-1941) //

227. Печать и слово Санкт-Петербурга. Петербургские чтения. С-Пб.: Петербургский институт печати, 2006. С. 195-203.

228. Романцева Е.С. Образ Петербурга в поэзии А.А.Ахматовой (1941-1966) //

229. Печать и слово Санкт-Петербурга. Петербургские чтения. С-Пб.: Петербургский институт печати, 2006. С.204-212.

230. Редышн В.А. Мифологическое сознание и христианская вера впоэтическом творчестве А.А.Ахматовой // А.Ахматова, Н.Гумилев и русская поэзия начала XX века: Ахматовские чтения. Сб. науч. тр. -Тверь, 1995. С. 3-27.

231. Редькин В.А. Поиски форм организации времени и пространства в поэмах

232. А.Ахматовой // Ахматовские чтения. Сб. науч. тр. Тверь, 1991. С.95-107.

233. Редькин В.А. Роль Слепнева в создании А.Ахматовой национальногообраза мира // Творчество А.А.Ахматовой и Н.С.Гумилева в контекстерусской поэзии XX века: М-лы Межд. науч. конф. 21-23 мая 2004 г. Тверь, 2004. С.7-26.

234. Роднянская И.Б. Художественное время и художественное пространство //

235. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Сост. А.Н.Николюкин. М., 2003. Ст.1174-1177.

236. Розанов В.В. Апокалипсис нашего времени. М., 1990.

237. Рубинчик O.E. "Там за островом, там за садом.": Тема Китежа у Анны

238. Ахматовой // Анна Ахматова: эпоха, судьба, творчество. Крымский Ахматовский научный сборник. Вып. 3. Симферополь, 2005.

239. Рубинчик О. "Но где мой дом." Тема дома у Ахматовой // Toronto Slavic1. Quarterly. 2007. № 20.

240. Руденко М.С. Религиозные мотивы в поэзии Анны Ахматовой // Вестн.

241. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1995. № 4. С.66-77.

242. Руденко М.С. Художественное осмысление религиозных образов имотивов в поэзии Анны Ахматовой: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1996. 19 с.

243. Руднев В.В. Пространство // Энциклопедический словарь культуры XXвека. М., 2001. С.358-362.

244. Руднев Ю. Анализ хронотопа художественного текста: возможностьподхода к проблеме: электронный ресурс. http://zhelty-dom.narod.ru/

245. Свенцицкая Э. М. Пространство, время и слово в творчестве A.A.

246. Ахматовой : автореф. дис. канд. филол. н. —Киев, 1996.

247. Седакова O.A. Шкатулка с Зеркалом. Об одном глубинном мотиве

248. А.А.Ахматовой // Тр. по знаковым системам. Вып. XVII. Тарту, 1984. С.93-108.

249. Седых О. М. Пространство и время как категории культуры в учении П.

250. А. Флоренского : на материале книги «Мнимости в геометрии». Автореф дис. канд. филос. н. М., 2003.

251. Семиотика города и городской культуры. Тарту, 1984.

252. Серкова В. Неописуемый Петербург (Выход в пространство лабиринта) //

253. Метафизика Петербурга: Петербургские чтения по теории, истории и философии культуры. СПб., 1993. Вып. 1.

254. Симченко О.В. Категория памяти в творческом сознании Анны

255. Ахматовой // Литературные произведения ХУШ-ХХ веков в историческом и культурном контексте разных культур. М., 1994. С. 26-34.

256. Скатов Н. Анна Ахматова // Скатов Н. Русские поэты: Очерки. М., 1977.1. С.53-64.

257. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М., 1995. С.227.

258. Служевская И. «Бег времени» (Историко-философская лирика Ахматовойташкентского периода) // Сборник науч. трудов Ташкентского гос. унта: Проблемы мастерства. Герой. Сюжет. Стиль. № 628. Ташкент, 1980. С.67-77.

259. Служевская И. Китежанка. Поэзия Ахматовой: Тридцатые годы. М.: НЛО,2008. 136 с.

260. Смирнов И.П. Поэтические ассоциативные связи «Поэмы без героя» //

261. Традиция в истории культуры. М., 1978. С.228-230.

262. Смирнов ИП Причинно-следственные структуры поэтическихпроизведений// Исследования по поэтике и стилистике. Л., 1972. С.212-247.

263. Сподарец Н. В. Жанрово-стилевые особенности лирики А. А. Ахматовой10.х годов // Проблемы творчества и биографии А. А. Ахматовой. Тезисы докладов областной научной конференции (12—14 июня 1989). Одесса, 1989. С. 32—34.

264. Ставровская И.В. Мотив двойничества в русской поэзии начала XX века

265. И. Анненский, А. Ахматова): Автореф. дис. . канд. филол. наук./ Ивановск. гос. ун-т. Иваново, 2002. 18 с.

266. Сучилин Н.Г. Движение в пространстве, пространство движения игеометрический образ движения: опыт топологического подхода: электронный ресурс. http ://lib. sportedu.ru/

267. Таганов JI.H. «Прости мою ночную душу.». Иваново: Талка. 1993.174 с.

268. Тамарченко Н.Д. Хронотоп // Литературная энциклопедия терминов ипонятий / Сост. А.Н.Николюкин. М., 2003. С.1173.

269. Темненко Г.М. Пушкинские традиции в «Поэме без героя» А.Ахматовой //

270. Вопросы русской литературы. Львов, 1989. Вып. 2 (54). С.12-19.

271. Тименчик Р.Д. Анна Ахматова в 1960-е годы. М.: Водолей, 2005. 784 с.

272. Тименчик Р. К генезису ахматовского «Реквиема» // Новое лит. обозрение.1994. №8. С.215-216.

273. Тименчик Р. О «библейской» тайнописи у Ахматовой // Звезда. 1995. №10. С.201-207.

274. Тименчик Р.Д. Блок и его современники в «Поэме без героя». Заметки ктеме // Тр. по знаковым системам. Вып. IX. Тарту, 1989. С.114-125.

275. Тименчик Р.Д. Заметки о «Поэме без героя» // Ахматова А. Поэма безгероя. М., 1989. С.3-25.

276. Тименчик Р.Д. К семиотической интерпретации «Поэмы без героя» // Тр.по знаковым системам. Вып. VI. Тарту, 1973. С.43 8-442.

277. Тименчик Р.Д. Художественные принципы предреволюционной поэзии

278. Анны Ахматовой: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тарту, 1982.

279. Тименчик РД «Поетика Санкт-Петербурга» эпохи символизма/постсимволизма

280. Тр. по знаковым системам. Вып. XVIII. Тарту, 1984. С.117-124.

281. Топоров В. Н. Мифопоэтическая модель мира И Мифы народов мира.

282. Энциклопедия: В 2 т. Т.2. М., 1988. С. 161—164.

283. Топоров В.H. «Поэма без героя» в ритуальном аспекте // Анна Ахматова ирусская культура начала XX века: Тез. конф. ИМЛИ. М., 1989. С. 1521.

284. Топоров В.Н. Об ахматовской нумерологии и менологии // А.Ахматова ирусская культура XX в.: Тез. конф. ИМЛИ. М., 1989. С.6-14.

285. Топоров В.Н. Об историзме Ахматовой (две главы из книги) // Anna

286. Akhmatova (1889-1966) // Papers from the Akhmatova Centennial Conference. Bellagio Study and Conference Senter, June 1989. Oakland; California, 1993.

287. Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» //

288. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М., 1995. С.295-367.

289. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М.,1983. С. 227-284.

290. Топоров В.Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологическомаспекте //Исследования по структуре текста. М.: Наука, 1987. С. 121 -132.

291. Тропкина Н.Е. Вариативность «Поэмы без героя» Анны Ахматовой //

292. Литература и фольклор. Вопросы поэтики. Волгоград, 1990. С. 131140.

293. Тропкина Н.Е. О происхождении двух образов народного театра в «Поэмебез героя» А.Ахматовой // Рус. лит. и фолькл. традиция. Волгоград, 1983. С.112-118.

294. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.

295. Тырышкина Е.В. Пространственное моделирование мира в русскомлитературном авангарде (функционирование и трансформация модели "тело-храм"): электронный ресурс. http://www.avangarde. narod.ru/

296. Уваров М.С. «Реквием» A.A. Ахматовой в пространстве и времени

297. Петербурга // Богословие. Философия. Словесность. СПб., 2000. С. 255-272.

298. Уварова И.П. Венецианский миф в культуре Петербурга // Анциферовскиечтения. Л., 1989.

299. Усольцева Т.Н. Литературоведческий словарь-справочник. М., 1993.1. С.298.

300. Успенский Б.А. Семиотика искусства. М., 1995. С.9-218.

301. Фарино Е. Введение в литературоведение. СПб., 2004. Часть 1. С.69-100;1. Часть II. С. 359-376.

302. Фатеева H.A. Содержательно-семантический и формально-семантическийаспекты идиостиля // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Образные средства поэтического языка и их трансформация. М., 1995. С. 181-188.

303. Федотов Г.П. Три столицы// Федоров Г.П. Судьба и грехи России: В 2 т.

304. Т. 1. СПб., 1991. С.50-66.

305. Филиппов Б. Ленинградский Петербург в русской поэзии и прозе. Париж,1974.

306. Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени вхудожественно-изобразительных произведениях. -М. 1994.

307. Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени вхудожественно-изобразительных произведениях. М., 1993.

308. Флоренский П.А. Обратная перспектива. У водоразделов мысли. Т.2. М.,1990. С.94.

309. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: изд-во «Республика», 1993. С.315-327.

310. Хайдеггер М. Исток художественного творения // Хайдеггер М. Работы иразмышления разных лет. М., 1993. С.47-116.

311. Хализев В.Е. Теория литературы. М., Высшая школа, 1999. 398 с.

312. Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие: Дневники.

313. Воспоминания. Письма. М., 1991.

314. Цивьян Т. «Поэма без героя»: Еще раз о многовариантности //

315. Ахматовский сборник. Париж, 1989. С. 123-129.

316. Цивьян Т.В. Заметки к дешифровке «Поэмы без героя» // Тр. по знаковымсистемам. Вып. V. Тарту, 1971. С. 155-277.

317. Цивьян Т.В. Об эпиграфе у Ахматовой // А.Ахматова и русская культура

318. XX в.: Тез. конф. М., 1989. С.39-40.

319. Цивьян Т.В. Семиотические путешествия. СПб., 2001.

320. Червинская О.В. Мифотворчество Анны Ахматовой // Вопр. рус. лит.

321. Львов, 1989. Вып. 2 (54). С.3-12.

322. Червинская О.В. Мифотворчество Анны Ахматовой // Вопр. рус. лит.

323. Львов, 1989. Вып. 2 (54). С.3-12.

324. Червинская О.В. Пушкин, Набоков, Ахматова: Метаморфизм русскоголирического романа. Черновцы, 1999.

325. Черепанова O.A. Путь и дорога русской ментальности в древних текстах.электронный ресурс. http://kizhi.karelia.ru/

326. Чернец Л.В. Введение в литературоведение. М.: Высшая школа, 2006.680 с.

327. Черных В.А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. 4.1: 18891917. М, 1996; 4.2: 1918-1934. М., 1998.

328. Черных В.А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. 4.1: 18891917. М., 1996; 4.2:1918-1934. М., 1998.

329. Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. Кн. 1.1938—1941. М., 1989.

330. Чуковский К. Анна Ахматова // Чуковский К. Соч.: В 2 т. Т.2. М, 1990.1. С.498-532.

331. Шапир М.И. «Versus vs prosa: пространство время поэтического текста:электронный ресурс. http://www.rvb.ru/

332. Шатин Ю.В. В поисках утраченного пространства (Блок, Белый,

333. Мандельштам) // Творчество Мандельштама и вопросы исторической поэтики. Кемерово, 1990. С.96-113.

334. Шешунова C.B. Легенда о граде Китеже в контексте символизма ипостсимволизма // Постсимволизм как явление культуры. Выпуск 4. Материалы международной научной конференции. М, 2003. С.57-63.

335. Шульц мл. С.С, Склярский В.А. Бродячая собака. СПб, 2003.

336. Эйхенбаум Б. Анна Ахматова. Опыт анализа // Эйхенбаум Б. О прозе. Опоэзии. Л, 1986. С.З74-440.

337. Эйхенбаум Б. Анна Ахматова: Опыт анализа // Эйхенбаум Б. О прозе. Опоэзии: Сб. статей. Л, 1986. С. 374—440.

338. Элиаде М. Аспекты мифа. М, 2001.

339. Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.». Система пейзажныхобразов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 199. 304 с.

340. Эпштейн М. Русская культура на распутье. Секуляризация и переход отдвоичной модели к троичной // Звезда. 1999. № 1. С.202-220.

341. Эрандил (Семёнов А.И.) Мифопоэтическое пространство в литературе XXвека: электронный ресурс. http://www.tolkien.spb.ru/

342. Эткинд Е.Г. Бессмертие памяти. Поэма Анны Ахматовой «Реквием» //

343. Эткинд Е.Г. Там, внутри. О русской поэзии XX века. СПб.: «Максима», 1997. С.343-368.

344. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. С.107-238.