Структурно-семантическая организация Карачаево-Балкарских паремических высказываний

Аппоев, Асхат Каншауович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Структурно-семантическая организация Карачаево-Балкарских паремических высказываний

Год: 2010
Автор научной работы: Аппоев, Асхат Каншауович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Нальчик
Код cпециальности ВАК: 10.02.02

Диссертация по филологии на тему 'Структурно-семантическая организация Карачаево-Балкарских паремических высказываний'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структурно-семантическая организация Карачаево-Балкарских паремических высказываний"

Аппоев Асхат Каншауович

СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКИХ ПАРЕМИЧЕСКИХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ

10.02.02 - языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 6 ДЕК 2010

Нальчик 2010

004618054

Работа выполнена в Учреждении Российской академии наук Институте гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН

Научный руководитель - доктор филологических наук профессор

Кетенчиев Мусса Бахаутдинович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Текуев Мусса Масхутович

кандидат филологических наук доцент Хапаева Светлана Магометовна

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Дагестанский государственный

университет»

Зашита состоится «23 » декабря 2010 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.076.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата филологических наук при ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова» (360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова».

Автореферат разослан « 22 » ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

шлмг

Т.А. Чепракова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Пословицы и поговорки (паремии) традиционно изучались специалистами в области фольклористики, которые анализируют их с точки зрения поэтики, тематической классификации и т.д.

Фонд паремических единиц языка представляет несомненный интерес и для лингвистики. В частности, лексика, наличествующая в паремических высказываниях, является бесценным материалом для различных лексикографических изданий. Пословицы и поговорки во многом коррелируют и с фразеологическими единицами. Они характеризуются также присущими только им лексико-грамматическими и стилистическими особенностями.

Поскольку паремические высказывания характеризуются константными структурно-семантическими моделями с «закрепленным» составом лексики, они релевантны в качестве объекта исследования и для современной синтаксической науки, которая опирается на лингвофилософские концепции отечественных языковедов, определяющих пути развития лингвистики.

Пословицы и поговорки характеризуются антропоцентрическим началом, значительным функционально-семантическим потенциалом и прагматической нагруженносгью, в силу чего они находятся в центре внимания тех ученых, которые рассматривают языковые единицы в тесной связи с сознанием, мышлением, деятельностью лица. В первую очередь в паремических высказываниях человек запечатлел «свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции и интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе - зеленой и космической, свои действия, свое отношение к коллективу и другому человеку» [Арутюнова 1999: 3]. Отмеченное предопределяет детальное рассмотрение паремий во всех слагаемых, обусловливая при этом актуальность данного исследования. В пользу этого свидетельствует и тот факт, что до сих пор карачаево-балкарские паремические высказывния не подвергались монографическому исследованию в плане структурно-семантической организации.

Цель и задачи исследования. Целью данной работы является системный анализ структурно-семантических особенностей карачаево-балкарских паремических высказываний.

В соответствии с поставленной целью нами выдвигаются следующие исследовательские задачи, которые наиболее релевантны для карачаево-балкарских паремических высказываний:

1) рассмотреть основные теоретические вопросы, связанные с лингвистическим анализом паремий;

2) показать специфику грамматического членения и структурно-семантической организации паремических единиц;

3) выявить и описать структурно-семантические типы паремических высказываний, представленных простыми, сложными и усложненными конструкциями.

Методологической и теоретической базой исследования явились труды ученых-языковедов в сфере семантики синтаксических единиц -И.Х. Ахматова, JI.M. Васильева, М.З. Закиева, Г.А. Золотовой, М.Б. Ке-тенчиева, К.М. Мусаева, Ю.С. Степанова, Д.С. Тикеева, М.И. Черемиси-ной и др. Написанию работы в значительной степени способствовало изучение научно-теоретических работ отечественных лингвистов в области когнитивизма, лингвокулыурологии и прагматики: Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, З.Х. Бижевой, ВГ. Гака, А.И. Геляевой, А.В. Дыбо, Е.С. Кубряковой, ВА. Масловой, БА. Серебренникова, Г.Д. Сидорковой, Э.Р. Тенишева и др.

В работе выдвигается следующая рабочая гипотеза: как отдельные па-ремические высказьшания, так и целые их группы отмечены вариативностью и сходством в плане лексического наполнения, структурно-семантической организации, образного оформления, что способствует репрезентации широкого спектра этноспецифичееких представлений социума.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые подвергаются системному формально-семантическому анализу карачаево-балкарские паремические высказьшания, выявляются и описываются их основные структурно-семантические типы.

Теоретическая и практическая значимость исследования предопределяется релевантностью рассматриваемого спектра вопросов для фонда карачаево-балкарских паремий в целом и семантики языковых единиц в частности. Материалы и теоретические положения диссертационного исследования представляют интерес в плане сравнительного лингвистического изучения пословиц и поговорок различных тюркских этносов, что даст возможность выявить многие универсальные черты паремий, употребляющихся в том или ином родственном языке, а также их специфику.

Результаты исследования могут найти применение при теоретическом лингвистическом изучении малых жанров карачаево-балкарского фольклора и устного народного творчества других родственных этносов, при написании учебников и учебно-методических разработок, посвященных различным языковым уровням.

Кроме того, рассмотренные нами и другие паремические высказьшания могут заинтересовать и специалистов в области других смежных гуманитарных наук, так как в них закодированы архетипические представления карачаевцев и балкарцев относительно материальной и духовной культуры, а также прослеживается их эволюция.

Основные положения, выносимые на защту:

1. Карачаево-балкарские паремические высказывания представляют собой особые синтаксические конструкции, характеризующиеся антропоцентрическим началом и отражающие мировосприятие карачаевского и балкарского этносов. Они отмечены многообразием синтаксичесих структур, широким спектром значений и направлены на выполнение с точки зрения прагматики регулятивной функции.

2. В основе таксономии паремических высказываний, как и других синтаксических конструкций, лежат различные критерии. В зависимости от лексики, заполняющей сказуемостные позиции, они являются именными и глагольными. Именные высказывания, как правило, двусоставные. Глагольные же имеют структуру и односоставных конструкций, в основном обобщенно-личных. В структурном плане высказывания подразделяются на простые и сложные. Учет наличия/отсутствия средств связи, объединяющих предикативные части конструкций, позволяют говорить о союзных и бессоюзных высказываниях. При противопоставлении же сочинения/подчинения предикативных частей выявляются сложносочиненные и сложноподчиненные конструкции.

3. Паремические высказывания, как и другие синтаксические конструкции, функционирующие в языке, отличаются стремлением в краткой и ритмомелодически структурированной форме репрезентировать многовековой опыт социума. Они в основном отмечены: а) структурно-грамматической (но не смысловой) неполнотой, а также элиминированными элементами; б) нацеленностью на употребление без материально выраженных показателей предикативности (лично-предикативных аффиксов); в) констатацией тех или иных фактов, наиболее существенных в представлении социума; г) нацеленностью на перспективу в плане реализации/нереализации, возможности/невозможности действия и тд.

4. Формальная устроенность и семантическая структура паремических высказываний в значительной степени взаимосвязаны и взаимообусловлены. Высказывания, имеющие различные синтаксические структуры, могут служить для репрезентации одного типового значения. С другой стороны, одна и та же синтаксическая конструкция, в зависимости от ситуации и «угла зрения» участника речи, может передавать определенный набор различных типовых значений.

Методы исследования. В диссертации использован комплекс лингвистических методов и приемов анализа фактологического материала в соответствии с поставленной целью и задачами работы, доминирующим из которых является описательный. На разных этапах исследования использовались приемы лингвистического наблюдения, систематизации, классификации, структурно-семантического анализа и другие разновидности приемов описательного метода.

Объектом исследования являются карачаево-балкарские паремиче-ские высказывания.

Предметом исследования выступают структурно-семантические особенности пословиц и поговорок, представленных моделями простых, сложных и усложненных предложений, и их лексическое наполнение. Кроме того, рассматриваются карачаево-балкарские паремии в национально-культурном аспекте и некоторые проблемы, связанные с фор-мально-семангической организацией паремий.

Материалом для исследования и решения поставленных задач послужила картотека, составленная автором путем сплошной выборки из сборников балкарских и карачаевских пословиц и поговорок и вбирающая в себя свыше 3000 паремических высказываний. Для анализа привлечены данные «Карачаево-балкарско-русского словаря» [1989] под ред. Э.Р. Тенишева и Х.И. Суюнчева, а также «Толкового словаря карачаево-балкарского языка [в трех томах]» [т. I. 1996, т. II. 2002, т. П1. 2005] под ред. Ж.М. Гузеева.

Апробация работы. Рукопись диссертации обсувдена на расширенном заседании секторов карачаево-балкарского и кабардино-черкесского языков Учреждения Российской академии наук Институте гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН и кафедры балкарского языка Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова. Основное содержание диссертации отражено в 12 научных работах, в том числе в 3 публикациях в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.

Материалы исследования докладывались на научно-теоретических конференциях: «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп 2008), «Наука и устойчивое развитие» (Нальчик 2008, 2009), «Кавказские языки: генетические, типологические и ареальные связи» (Махачкала 2008), Материалы международной научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения Ю.Д. Дешериева (Грозный 2008), «Кавказские языки: генетико-типологические общности и ареальные связи» (Махачкала 2010), Материалы международной юбилейной научной конференции «Россия и Кавказ» (Владикавказ 2010).

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной научно-теоретической литературы и источников иллюстративного материала.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цель и задачи, методы работы, раскрывается ее научная новизна, отмечена теоретическая и практическая значимость, представлены положения, выносимые на защиту.

Первая глава работы «Паремии как объект лингвистического анна-лиза» состоит из двух разделов. В первом разделе этой главы рассматриваются основные проблемы, связанные с лингвистической интерпретацией паремических высказываний.

К сегодняшнему дню языковедами-тюркологами детально рассмотрены лексико-грамматические и лексико-сгилистические особенности пословиц и поговорок [Сарсенбаев 1961; Ефимов 1978 и др.]. В ряде работ изучены арабские и персидские заимствования, функционирующие в составе паремий [Федорова 2003 и др.].

Особое внимание уделено в тюркологических исследованиях вопросу о разграничении фразеологических единиц и пословиц и поговорок, характеризующихся значительным количеством общих признаков: «устойчивость и раздельнооформленносгь компонентов, воспроизводимость, эмоционально-экспрессивный характер значения» [Гузеев 1984: 120]. Наличествует и точка зрения, согласно которой для отнесения той или иной паремии к фразеологии необходимо выработать дифференцированный подход [Ураксин 1975: 20]. Материал карачаево-балкарского языка говорит о том, что многие пословицы и поговорки легко преобразуются во фразеологические единицы, а другие без каких-либо трансформаций выступают в качестве фразеологических единиц. Примеры: Елмегеи айыуну терисин юлешмейдиле «Шкуру неубитого медведя не делят» -ёлмегеи айыуну терисин юлеширге «делить шкуру неубитого медведя»; Ауузувда кьуууту болгьанча «Словно в рот воды набрал» и т.п.

Паремии активно используются и при подготовке лексикографических работ. Так, в филологических словарях в качестве иллюстративного материала помещено значительное количество пословиц и поговорок. Однако собранный нами фактологический материал свидетельствует о том, что в данном аспекте все еще остается ряд нерешенных проблем. Во-первых, паремии дают возможность уточнить и включить в словари отсутствующие в них значения некоторых лексем, например, агьач «дерево»: Тюз агьач тозде къалмаз «Ровное (прямое, стройное) дерево на равнине не останется». Во-вторых, в паремиях все еще встречается много лексем различного мастеренного происхождения, которые еще не подвергались дефиниции в лексикографических источниках. К таким лексемам можно отнести: кенгтамакь «горластый», чора «богатырь, воин» и многие другие. Приведем паремии с подобными словами: Кенгешде -кенгтамакь, акьылы-эси - оймакь «На советах горластый, а разума с наперсток»; Эл чорасыз, эр жарасыз болмаз «Село без воина-богатыря, а мужчина без ран не бывает».

чанию ПД. Свдорковой, есть «обширная лакуна в области прагматики относящихся сюда единиц, связанная с вопросами их воздействия на по-веденческо-ментальные стереотипы носителей языка» [Сидоркова 1999: 20]. Указанные стереотипы яшгаотся спецификой именно пословиц и поговорок, способствующих выявлению инвентаря наиболее релевантных для процесса коммуникации определенных речевых действий, поэтому они в значительной степени характеризуются стандартизовано-стью. Как показывает фактологический материал, для карачаево-балкарских паремических высказываний существенными являются такие регулятивные функции, как урезонивание, предостережение, обличение, упрек, успокаивание, побуждение, совет, парирование и тд.: Озгьан жауунну жамычы бла кьуума «За прошедшим дождем с буркой не гонись»; Айыу бла кертме ашама, ашасанг да, кьусарса «С медведем груши не кушай, если даже будешь кушать, вырыгаешь»; Макьырыучу киштик чычхаи тутмаз «Мяукающий кот мышей не ловит» и др.

В специальной лингвистической литературе отмечается, что на современном этапе языкознание развивается в русле когнитивной науки, для которой релевантно понятие «картина мира», ядро которой составляет «совокупность тематических категорий и допущений, которые носят характер бессознательно принятых, непроверяемых, квазиаксиоматических положений, утвердившихся в практике мышления в качестве руководящих и опорных средств» [Степин 2000:192].

В лингвистической литературе часто обсуждается вопрос о национальной языковой картине мира. Некоторые исследователи не видят оснований для выявления «какой-либо особой языковой картины мира» [Колшанский 1990: 67]. Но на современном этапе господствует другая точка зрения, согласно которой, несмотря на единство мира как объекта познания и отображения в языке, разные этносы по-своему осмысливают внеязыковую действительность [Хайруллина 1996: 39; Бижева 2000; Ге-ляева 2002; Гукетлова 2009; Битокова 2009; Балова, Кремшокалова 2009 и др.]. В рассматриваемом плане актуально то, что «национальная специфика языковой картины мира и языкового поведения может объясняться особенностями культуры народа, но также и структурными особенностями языка» [Гак 1998:44].

В контексте данного исследования важным представляется обращение к понятию «паремиологическая картина мира», которая дефинирует-ся как «фрагмент языковой картины мира, представленный паремиоло-гическим фондом этноса» [Балова, Кремшокалова 2009: 18]. Для описания ее существенным признается, с одной стороны, выявление когнитивных структур, которые соотносятся с различными тематическими группами пословиц и поговорок, с другой - «реконструкция пословичных концептов и прототипов, таких как «работа», «любовь», «власть», «дом» и пр.» [Иванова 2006: 116]. Значит, при анализе паремий с позиций со-

временной лингвистики необходимо обратиться и к понятию «концепт», который в общетеоретическом плане интерпретируется как «когнитивная (мыслительная) категория, оперативная содержательная единица памяти, квант знания, смысловое образование описательно-образного и ценностно-ориентированного характера» [Кубрякова 2004:134].

Паремии карачаевцев и балкарцев дают возможность выявить специи-фику значительного количества концептов. В работе особое внимание уделяется концепту «время». Время в сознании карачаевцев и балкарцев ассоциируется с всадником, оно нескончаемо и необратимо, разъедает материю, воспринимается как нечто, подвергающееся абстрактному измерению: Заман атлыды «Время - всадник»; Заманны учу жокъ «У времени нет конца»; Заман деген - от кибнк, темнр ашагьан тот ки-бик «Время что огонь, что ржа, съедающая железо»; Дуния тохтамаз, заман юьайтмаз «Мир не остановится, время не вернется»; Кюн узун, ёмюр кьысха «День длинный, век короткий».

Небезынтересен тот факт, что части суток подвергаются специализации, т.е. отмечается предназначенность того или иного отрезка времени для определенного вида деятельности: Хар кюнню тёрт бёлюмю: би-ринчиси - ишлер ючюн, экинчиси - Аллахха къуллукъ этер ючюн, ючюнчюсю - солур ючюн, тёрпончюсю - жукьлар ючюн «День делится на четыре части: первая - для труда, вторая для служения Богу, третья - для отдыха, четвертая - для сна».

В паремиях заложена идея сменяемости того или иного периода времени: Жаз жайны босагьасы «Весна - порог лета»', Танг атмайма десе да, кюн кьоярыкь тюйюлдю «Если утро и не захочет наступить -солнце заставит».

В карачаево-балкарских паремиях актуализируются времена года -зима, весна, лето, осень, характеризующиеся по различным параметрам, по их роли в жизнедеятельности народа. Так, зима ассоциируется с врагом, с беспощадной саблей: Къыш бла жау бирди «Зима и враг - одно и то же»; Къыш дегенинг къылыч кибик «Зима, что сабля (беспощадна)». Весна для жителя гор приносит благо, дает возможность ощутить пробуждение природы: Март келди - шат келди «Пришел март - пришла радость». Лето благоприятно для жизнедеятельности. Это пора исполнения желаний и душевного подъема: Жайда жан кирир «Летом оживает душа»; Къыш умутунг жай толур «Зимние надежды исполнятся летом». Осенью труженик подводит итоги года, пожинает плоды своего труда за предшествующие месяцы, время изобилия и свадеб, воспринимается как зрелость года: Жыл кюзпосю - юоз арты «Зеркало года - поздняя осень».

Во втором разделе освещены вопросы, связанные с синтаксическими особенностями паремических высказываний. В них главные и второсге-

пенные компоненты характеризуются многообразием средств выражения и структурной вариативностью.

В паремических высказываниях подлежащее обычно выражается именем существительным в основном падеже в форме единственного числа: Къуру тулукь ёре сюелмез «Пустой мешок стоять не будет». В форме множественного числа подлежащие употребляются достаточно редко: Къаргьала да мыллыкга басынадыла «И вороны теснятся у падали». Выражаются подлежащие также именами существительными с притяжательными аффиксами, при этом они репрезентируют второе и третье лицо: Къанатынг жокъ эсе, учма «Если у тебя нет крыльев, не летай»; Киши ожагьы - тар, тур да, юйюнге бар «Чужой очаг тесен, вставай и иди домой».

Для подлежащего присущи и другие средства выражения (контекстуально субстантивированное имя прилагательное, причастия в различных временных формах, имена числительные, местоимения, наречия): Ач аш айырмайды «Голодный к пище не привередлив»', Ишлемеген тишлемез «Не работающий не ест»; Экеу тутушса, биреу жыгьады «Если двое поборются, один побеждает»; Ким да буруну бла суу ичмейди «Никто носом воду не пьет»; Тамбласы хар кюнню да барды «Свое завтра есть у каждого дня».

В паремических высказываниях, приведенных выше, подлежащие в структурном отношении являются простыми. Но в составе паремий встречаются и сложные подлежащие, представленные следующими разновидностями: а) дескрипции, представляющие собой неразложимые сочетания и состоящие из знаменательных слов; б) дескриптивные подлежащие, состоящие из знаменательного и служебного слов. Примеры: Адамла барысы да тогьуз айны баласыдыла «Все люди являются детьми девяти месяцев»; Жауун аллы жел болур «Перед дождем ветрено бывает» и т.п.

Значительным функционально-семантическим потенциалом обладают так называемые развернутые подлежащие, состоящие из глагольных и именных оборотов: Бёрю атарыкъ бёркюнден белгили «Кто сможет убить волка, того видно по шапке»; Ахшы бла сёлешиу - балгьа шекер атханлай, аман бла сёлешиу - итге сюек атханлай «Говорить с хорошим, что добавить сахар в мед, говорить с плохим, что бросить кость собаке»; Билеги кючлю бирни жыгьар, билими кючлю мингни жы-гьар «Крепкий в руках одного свалит, крепкий в знаниях тысячу свалит»; Акьылы жокъ неда айтыр «Не имеющий ума все скажет».

Сказуемые паремических высказываний бывают как именными, так и глагольными, причем превалируют в количественном отношении последние. Глагольные сказуемые выражаются формами различных наклонений: Мытыр ат излегинчи, жаяу жерине жетди «Пока ленивый искал лошадь, пеший дошел туда, куда хотел»; Сёзге ийнанма, кёзге ий-

нан «Не верь словам, верь глазам»', Къонакъ келсе, эт бишер, эт бишме-се, бет бишер «Если гость придет, мясо сверится, если мясо не сварится, лицо сгорит».

Именные сказуемые выражаются различными частями речи: существительными в различных падежных формах, прилагательными, числительными, наречиями, предикативами и т.д.: Сокьур тауукыъа бары да -may «Для слепой курицы все - гора»; Батырны жери - алда, сатхыч-ны жери — салда «Место батыра - впереди, место предателя на носилках (для покойника)»-, Аты бирни анты бир «Имеющий одно имя имеет одну клятву»; Билеоден жюрек юочлю «Сердце сильнее рук»; Телиге тёре жокь «Для дурака нет суда» и т.п. Спецификой паремических высказываний является то, что сложные именные сказуемые в большей степени вбирают в свой состав вспомогательный глагол бол- «быть»'. Къошда ёсген эр болур «Растущий в кошаре станет мужчиной».

Дополнения в высказываниях рассматриваемого типа выражаются именами и их субститутами в формах дательно-направительного, винительного, местного и исходного падежей, а также послеложными сочетаниями. Они бывают как простыми, так и сложными и развернутыми: Гели тюйгенни акьыллы тешмез «Завязанное дуракам умный не развяжет»; Телнни соруууна акьыллы жууап этмез «На вопрос дурака умный не ответит»; Тели кеси кесин махтар «Дурак самого себя похвалит»; Жагьынлы ат кьамичиден тоймаз «Норовистая лошадь камчой не насытится»; Башха жерде солтан балгьандан эсе, туугьан жеринг-де олтан бол «Чем быть в чужой стороне султаном, будь на своей родной земле стелькой»; Айыу бла кертме ашама «Смедведем груши не кушай» и др.

Для обстоятельств присущи те же формы выражения и структурные типы, что и для дополнения, но их спектр несколько шире в структурном и семантическом отношении: Гула къой артдан юркюр «Глупая овца после шарахается»; Тели батыр тез ёлюр «Дурной батыр быстро умрет»; Ат, абынмай, жол танымаз «Лошадь, не споткнувшись, дорогу не найдет»; Кишилик болур ючюн, адамлыкъ керек «Чтобы было мужество нужна человечность»; Алтын багушда да танылыр «Золото и в мусоре узнается»; Ёлмей бла кетмей, адамны игилнги билинмез «Пока не умрет и не уйдет, [хорошего] человека не оценят» и т.п.

Определение в паремических высказываниях выражается лексемами адъективного характера, как правило, в формах основного и родительного падежей: Иги алманы кьурт ашар «Хорошее яблоко червь съест»; Жетмеген харбызны урлугъу кёп болур «У незрелого арбуза семян бывает много»; Билгенни кьолу кьарны жандырыр «Рука знающего зажжет снег» и др.

При структурно-семантическом анализе синтаксических единиц часто дискутируется вопрос о моделеобразующих компонентах высказываний.

При этом к таковым не относят обстоятельства, признавая за ними статус распространителей предложения [Шведова 1968 и др.]. Однако обстоятельства могут быть облигаторными и входить в структурно-семантическую модель предложения [Никитин 1988: 125]. Собранный нами фактологический материал свидетельствует в пользу того, что в пареми-ческих высказываниях практически все обстоятельственные компоненты облигаторны. Отмеченное становится понятным при трансформации любого паремического высказывания, ср.: Чыкьда алгьа барма, чыбыкь-да артха кьалма «В росу впереди не иди, в зарослях не отставай» и Алгьа барма, артха кьалма «Вперед не иди, но и не отставай». Второе предложение выводится из состава паремий и теряет свою прагматическую нацеленность.

Поскольку позиция атрибута в структуре предложения не задается предикатом, его относят к факультативным компонентам высказывания. Но у данного компонента высказывания есть своя «экологическая ниша в структуре предложения (позиция слева от предмета)» [Юрченко 1993: 34]. Для нашего исследования небезынтересен тот факт, что в языке встречаются предложения, в которых атрибут невозможно опустить без ущерба для их смысла, информативной достаточности. Это особенно актуально для паремических высказываний. Ср. следующие конструкции с их трансформами: И гни аманы кючюк тал ар «Плохая собака щенка искусает» - Аманны кючюк талар «Плохого щенок искусает»; Жат-хан бёрю токъ болмаз «Лежащий волк сытым не будет» - Бёрю токъ болмаз кВолк сытым не будет» и др. При обращении к таким фактам можно прийти к выводу об облигаторности атрибутов для паремических высказываний.

Вторая глава «Паремические высказывания со структурой простого предложения» посвящена глагольным и именным конструкциям.

Среди карачаево-балкарских паремий встречается значительное количество высказываний, построенных по образцу глагольных предложений, имеющих различные структурные схемы и значения, что обусловливается семантикой предикатных лексем, занимающих позиции сказуемого, а также их контекстуальным окружением.

В отдельную группу можно выделить конструкции с предикатами, выраженными глаголами движения. Особо при этом следует отметить высказывания, ориентированные на репрезентацию собственно движения. В этих высказываниях позицию сказуемого занимают глаголы движения типа уч- «летать», жюз- «плавать», жюрю- «двигаться» и т.д.: Къоркъгьан баппуш арты бла яаозер «Испуганная утка задом поплывет»; Атха кьарай билмеген жаяу жюрюр «Кто не может ухаживать за лошадью, тот будет ходить пешком»; Акьсакь кьаргьа алгьа учар «Хромая ворона раньше улетит» и т.п.

В данных примерах позицию подлежащего занимают слова, обозначающие живые существа и другие предметы, способные к движению. Локативные элементы представлены формами пространственных падежей и наречиями. Имеет место также употребление объектов, выраженных послеложными сочетаниями. В ряде случаев для этих конструкций релевантно употребление атрибутов, которые в других конструкциях обычно являются факультативными, что связано со спецификой семантики паремий. Все указанные конструкции объединяет семантика способа передвижения.

Спецификой паремий является употребление глаголов движения в тех значениях, которые не репрезентируют их основные значения, что не может не сказаться и на семантике конструкций в целом, поскольку меняется их контекстуальное окружение. Так, например, для глагола оз-основным является значение «обогнать (в движении)». Однако в пословицах и поговорках для данного глагола более актуально значение «опережать кого в чем». Об этом свидетельствуют следующие высказывания: Акъыллыны жангылгьаны телини озар «Ошибающийся умный превзойдет дурака»; Марагьанны къарагьан озар «Целящегося опередит смотрящий».

Значительную группу паремических высказываний составляют конструкции со значением состояния, которые делятся на несколько подгрупп: конструкции с предикатами физического, физиологического, психологического и социального состояния. Каждая из этих подгрупп отмечена различными частными значениями. Так, для предикатов физического состояния присущи следующие значения: а) состояние природной среды, проявляющееся в ощущениях холода и тепла; б) состояние воздуха, проявляющееся в обонятельных ощущениях; в) различные состояния атмосферы; г) состояние, обусловленное степенью насыщенности влагой; д) состояние, обусловленное внутренней структурой предмета; е) состояние как результат внутренних естественных процессов; ж) состояние, воспринимаемое как чистота или нечистота [Васильев 1988: 54-65]. Конечно же, все эти значения накладывают свой отпечаток и на предложения, в том числе и на паремические. Примеры: Сууукь кьыш чилледе тутар «Холод в крещенские морозы крепчает»-, Балчыгьы кёп жер ийисли болур «Где много грязи, будет зловонным»-, Чыракъ да кеси тёгерегин жарытады «И лампа освещает вокруг себя»-, Шулпу жауун ышанды-рып жибнтнр «Мелкий дождь намочит незаметно»-, Сыннган гыр-жын жабышмаз «Сломанный хлеб не склеится»', Жумушакъ терекни къурт ашар «Мягкое дерево черви точат» и др.

Достаточно большую группу составляют высказывания, состоящие из субъекта, объекта и предиката действия. Причем в паремиях в большей степени представлены глаголы разрушительного действия, в меньшей -созидательного действия. В них подлежащие (субъекты) выражаются

именами в основном падеже, а также одиночными причастиями и причастными оборотами. Поскольку глаголы действия обычно являются переходными, то они открывают в структуре предложения позицию прямого объекта в форме винительного падежа: Чюй ура билмеген этегин тешер «Не умеющий забивать гвозди свой подол продырявит»; Тёзген темир юзер «Терпеливый железо рвет» и др.

Многие паремии имеют сходную с односоставными, в частности с обобщенно-личными, предложениями синтаксическую структуру. Как показывает собранный нами фактологический материал, пословицы и поговорки по своей структурно-семантической организации представляют собой идеальные обобщенно-личные предложения. В них смысл высказывания не нуждается в уточнении за счет контекстуального окружения, поскольку передается обобщенный жизненный опыт этноса.

Хотя конструкции рассматриваемого типа не вбирают в свою структуру вербально выраженного подлежащего, но имеют другие репрезентанты носителя предикативного признака. Таковые наличествуют в структуре сказуемостных элементов. Обратимся к средствам репрезентации ядерных элементов обобщенно-личных высказываний.

Среди карачаево-балкарских паремий неплохо представлены высказывания со сказуемыми, выраженными глаголами 2-го лица единственного числа повелительного наклонения. Подобные глаголы имеют несколько лексико-семантических групп. Именно от них и зависит структура конструкций в целом: Къыш азыгьынгы жай жый «Зимнюю пищу собирай летом»; Аманауузну ауузун буз «Сверни скулы сквернослову»; Узун бичгенинги кьысха кес <<Длинный раскрой отрезай коротко». В данных высказываниях адресату дается совет относительно выполнения того или иного действия, его способа.

В абсолютном большинстве случаев главный компонент паремиче-ских высказываний, репрезентируемый глаголом 2-го лица единственного числа повелительного наклонения, снабжается маркером отрицания -ма/-ме. Использующий в своей речи подобное высказывание считает неприемлемым исполнение отмеченного в паремии действия. Иначе говоря, с одной стороны, накладывается запрет на исполнение действия, с другой - имеет место предостережение. Результат нежелательного действия остается вне рамок высказывания, но он прогнозируется носителем языка и достаточно понятен и без контекста.

Во многих обобщенно-личных паремических высказываниях сказуемое выражается глаголами 2-го лица единственного числа будущего времени изъявительного наклонения. Данные глаголы характеризуются многообразием семантики, соответственно это отражается и на конструкциях с их участием: Жалынып, жаудан къалмазса «Умоляя, от врага не спасешься»; Ийне бла кьую кьазмазса «Иголкой колодец не выкопаешь»; Жангыз къол бла къарс урмазса «.Одной рукой хлопать не

сможешь». В них репрезентируется невозможность совершения того или иного действия, т.е. данные конструкции представляют собой некие аксиомы, а значение невозможности совершения действия диктуется объективными причинами.

Паремии строятся и по образцу именных конструкций. Среди них выделяются различные модели, ориентированные на репрезентацию состояния, оценки, предложения тавтологической структуры и др., о чем свидетельствуют следующие примеры: Суусуз жер жипи болмаз «Земля без воды не превратится в болото»', Бёрю къартлыгьында жубуран-чы болур «Волк к старости станет ловить лишь сусликов»; Халкъ бла кёрген - байдамлыкъ «Испытанное вместе с неродом - это радость». Акьылманны эсн - кьыбылама «Память мудреца - компас»; Арслан чалдиш ичинде да ареланды «Лев и в клетке лев» и др. В них предикаты представлены формой основного падежа имени. Вместе с тем имеется значительное количество высказываний с предикатами в пространственных падежах: Маралны мекямы агъачда болур «Жилье марала обычно находится в лесу»', Агьашчыны юйю агьачдан «Дом лесника из дерева.». В подобных конструкциях реализуются значения локатива и фабрикатива. Для конструкций с предикатами, выраженными послаложными дескрипциями характерна в основном репрезентация сравнения, что обусловлено экстрапингвистическими факторами. Дело в том, что сравнение является для носителей языка средством постижения мира и выражения к нему отношения. Примеры: Насып тюлкю кибикди «Счастье похоже на лису»; Аман тенг ауана кибикди «Плохой товарищ похож на тень»; Хычинни татыуу ичине кёреди «Вкус хычина зависит от его начинки»; Тауда кийикден ёзенде къоян ахшы «Заяц в долине лучше дичи в горах».

Конструкции с адъективными предикатами призваны в основном для репрезентации оценочного значения, что детерминируется различными критериями: Ахлусуна аман кимге да аман «Плохо относящийся к родственникам плох по отношению ко всем»; А ты чыкьгьан алтынлы «Хваленый золотой»; Жипи бичен татымсыз «Сено с болота несытное»; Къыйыр эл къылыкъсыз «Крайнее село невоспитанное».

Конструкции со сказуемыми-предикативами выражают наличие/отсутствие чего-либо или необходимость совершения действия: Кёз кьатында кьаш барды «Рядом с глазом есть и бровь»; Къонагьы жокьну шуёху жокъ «Не имеющий гостя не имеет друга»; Ойнагъан ачыуланмазгьа керекди «Играющий не должен злиться».

В третьей главе работы рассмотрены паремические высказывания со структурой сложного предложения. При их таксономии учтены следующие факторы: а) наличие/отсутствие средств связи, объединяющих предикативные части высказываний (союзные и бессоюзные конструкции); б) противопоставление сочинения/подчинения предикативных частей в

сфере союзных предложений (сложносочиненные и сложноподчиненные высказывания).

В паремических высказываниях в соединении их предикативных частей значительную роль играют союзы, способствующие репрезентации различных смысловых отношений между этими частями. Однако их ограниченное количество. Так, в раде сложных высказываний встречается противительный союз а (уа), выражающий сопоставительные отношения с оттенком противопоставления, который обычно употребляется после подлежащего второго компонента сложносочиненного высказывания: Акъыллы - эл иеси, телн уа - эл баласы «Умный - хозяин села, а дурак - дитя села». Сопоставлению или противопоставлению могут подвергаться различные объекты, лица, процессы, действия и т.д.: Биреуню жюреги - тенгиз, биреуню уа - тонгуз «Сердце одного -море, а другого - свинья»; Чычхан кеси кирир тешнк тапмай эди, кьуйругьуна уа дингкл тагьа эди «Мышь сама не находила дырки, чтобы залезть туда, а к хвосту колесо цепляла»; Ишчи муратын ишинде кёрюр, мытыр а тюшгонде кёрюр «Работяга свою цель увидит в работе, а лентяй увидит во сне»; Жилян дугьуманы сюймей эди, ол а аны тешипши аллыцда бите эди «Змея мяту не любила, а она росла рядом с её норой». Эти конструкции состоят из двух простых двусоставных предложений, но встречаются и высказывания, состоящие из двух односоставных императивных конструкций: Атыма мин, ауур-лугьунгу уа салма «Намою лошадь садись, но всей тяжестью не наваливайся».

Разделительный союз не...не «ши...илт, употребляясь в составе сложносочиненной конструкции, способствует выражению значения взаимного исключения. Он препозитивен по отношению или к сказуемому, или к подлежащему, благодаря этому взаимоисключаются субъекты и предикаты конструкций: Осал адам не къарап турур, не марлап ту-рур «Плохой человек или будет смотреть, или будет следить»; Кенг-ешни не жаншакъ бузар, не къоркьакь бузар «Совещание или болтун прервет, или трус прервет».

Некоторые высказывания характеризуются значением чередования действий, явлений и т.д. Этому в паремиях способствует разделительный союз бирде...бирде «то...то», являющийся субститутом союза бир. ..бир: Бирде - базар, бирде - къазар «То - базар, то - неудача,».

Особого внимания заслуживают конструкции с союзом да, характеризующимся в структуре высказывания полифункциональностью. Данный союз способствует выражению в структуре предложения последовательности действий во времени. В этом случае он обычно употребляется на стыке двух предложений, в основном - в конце первого предложения: Жашны кьарынын тапдыр да, жумушха чапдыр «Парня накорми и отправь на задание».

Рассматриваемый союз в функции перечисления употребляется после различных констшуентов (подлежащих, обстоятельств и дополнений) предикативных частей сложносочиненного высказывания: Кеме да минер кьайыкъгъа, къайыкъ да минер кемеге «Л корабль залезет на лодку, и лодка залезет на корабль»; Балтада да бар, сапда да бар «И у топора есть, и у топорища есть»; Аман адам орунунгда да жатар, ишинги да бокълар «Плохой человек и в твоей постели полежит, и твое дело изгадит».

Очень часто в сложносочиненных высказываниях союз да выполняет противительную функцию союза а и выражает значение сопоставления. При этом данная союзная лексема употребляется после того компонента предложения, который сопоставляется с каким-либо компонентом другого предложения: Арсланцы къарыны ач да, кёлю токъ «Ульва живот голодный, а душа полна»; Харип эчки - жан кьайгъылы, хасапчы да -кьан къайгьылы «Бедная коза в беспокойстве за душу, а мясник в беспокойстве за кровь».

В большинстве сложносочиненных паремических высказываний отсутствуют сочинительные союзы, и части их, как правило, связываются между собой интонационными средствами. Такие конструкции представляют собой наиболее древние формы сложных предложений, и это можно увидеть уже в орхоно-енисейских памятниках письма [Закиев 1995: 501].

Между сказуемыми частей сложносочиненных паремических высказываний наблюдается согласование во времени и наклонении, что способствует установлению связей между компонентами, т.е. в обеих частях подобных конструкций сказуемые употребляются в одинаковых временных формах и одном и том же наклонении: Бёдене суугьа кирмей эди, чабакъ суудан чыкьмай эди «Перепелка в воду не заходила, рыба же из воды не выходила»; Онгсузну жаудан жакъла, тенгликни даудан сакъла «Слабого от врага защищай, дружбу от претензий охраняй».

Спецификой бессоюзных паремических высказываний является то, что во многих из них в обеих частях наличествуют предикаты, выраженные одной и той же глагольной или именной формой. С точки зрения структурно-семантической организации один из них является факультативным. Это можно увидеть путем трансформации подобных конструкций: Акьылы бар ишине ышаныр, акьылы жокъ акъылына ыша-ныр - Акьылы бар ишине, акьылы жокъ акъылына ышаныр «Имеющий ум надеется на свою работу, не имеющий ума - на свой ум»; Кимни кёзю сокъур, кимни кёлю сокъур - Кнмнн кёзю, кимни кёлю сокьур «У кого глаз слепой, у кого душа слепа». Думается, что такое дублирование одинаковых предикативных лексем является в первую очередь ритмо- и рифмообразующим средством, поскольку сложносочиненные

паремические высказывания представляют собой микропоэтические произведения-двустишия.

В истории отечественной лингвистики, в том числе и в тюркологии, можно заметить различные принципы таксономии сложноподчиненных конструкций, в основу которой положены различные принципы. Достаточно популярной признается классификация, которая зиждется на уподоблении сложноподчиненного предложения простому. При этом придаточные части конструкций соотносятся с членами предложения: подлежащим, сказуемым, дополнением, определением и обстоятельством. Последние подвергаются дальнейшему дроблению по частным значениям. В работе паремии рассматриваются исходя из этого. Следует отметить, что карачаево-балкарские паремии в структурно-семантическом плане отражают не все типы сложноподчиненных предложений, что, на наш взгляд, предопределяется их жанровой спецификой.

Ср. высказывание: Не атсанг ашынга, ол чыгьар кьашыгьынга «Что положишь в блюдо, то и попадет в ложку твою». Эта конструкция содержит в своем составе подлежащное придаточное предложение, употребляющееся препозитивно по отношению к главному предложению. Сказуемое придаточных предложений данного типа выражается глаголами на -са/-се (да), т.е. принимает частицы, относящиеся к средствам связи компонентов сложноподчиненного предложения. Кроме того, в придаточных частях конструкций имеются союзные слова ким «кто», не «что», которые также выполняют связующие функции, и наряду с интонацией являются структурообразующими элементами придаточных предложений, выступая в качестве подлежащих. В главных предложениях с ними коррелирует лексема ол «ом». Придаточные подлежащные предложения конкретизируют содержание подлежащего главного предложения, выраженного указанной лексемой 3-го лица. Их среди пословиц и поговорок ограниченное количество. Еще меньше представлены высказывания со сказуемостными придаточными предложениями, служащими для раскрытия конкретного содержания сказуемого главного предложения, выраженного местоимением, и отвечающими на его вопросы, например, Уста къалай болса, окъутханы алай болур «Каков учитель, таково и его обучение».

В паремических высказываниях с придаточным дополнительным главный компонент, как правило, является глагольным, поскольку его сказуемое выражается переходным глаголом. Причем оно в этой функции имеет значение действия: Ж аз не чачсанг, кюз аны алырса «Что весной посеешь, то осенью получишь». Средством соединения придаточного дополнительного с главным в указанных примерах является местоименная лексема не «что» в форме основного падежа (в придаточном предложении) и в форме оформленного винительного падежа (в главном

предложении). Этому способствует также сказуемое на -са/-се придаточной части.

В сложноподчиненных паремических высказываниях с придаточным определительным зависимая часть раскрывает содержание определения, имеющегося в главной части: Кимни сюйсенг да, аны итине сюек атаса «Кого любишь, собаке того кидаешь кость».

Наибольшим функционально-семантическим потенциалом обладают паремические высказывания с обстоятельственными придаточными предложениями, хотя не все они представлены среди карачаево-балкарских паремий, а некоторые встречаются весьма ограниченно. Так, очень мало конструкций с придаточными предложениями образа действия, например: Сен атангы, анангы къалан кёре эсенг да, сени сабий-леринг да сени алай кёрюрле «Как ты будешь относиться к своим родителям, так отнесутся к тебе и твои дети». В подобных конструкциях придаточные образа действия стоят перед главными предложениями и имеют в своем составе союзное слово къалан «как». В главных же предложениях соотносительно с указанной лексемой употребляется слово алай «так».

Среди паремических конструкций встречаются единичные высказывания с придаточными предложениями места: Базман къайсы жанына женгсе, маймул да ол жанына мине эди «Куда перевешивали весы, на ту сторону садилась и обезьяна».

Отдельную группу составляют паремические высказывания с придаточными причины. В некоторых из них придаточное причины предшествует главному и соединяется с последним посредством усилительно-соединительной частицы да, а также особой подчинительной интонацией порядка следования компонентов: Арбаз къынгырды да, ийнек сауал-майма «Двор неровный, поэтому корову не могу доить». В других главная и придаточная части соединяются с помощью деепричастной формы деп, выполняющей роль подчинительного союза: Атха минеме деп, эшекден да къуру кьалма «Захотев сесть на лошадь, не оставайся и без ишака».

Материал паремий показывает, что конструкции с придаточными уступительными характеризуются широким диапазоном значений, на что влияет семантика предикативных лексем и их грамматические формы. Так, например, в целой группе конструкций рассматриваемого типа в главных частях наличествуют предикаты, выраженные глаголами повелительного наклонения в положительной и отрицательной формах. Они способствуют репрезентации воли говорящего относительно совершения/несовершения того или иного действия, правда, с актуализацией значения совета: Тюз сен эсенг да, тёре бла даулашма «Если даже прав, с судьей не спорь»; Ачы болса да, ачыкъ сёлеш «Если даже будет горько, говори открыто».

Больше всего среди паремий встречаются конструкции с придаточными условия, которые показывают при каком условии совершаются или могут совершаться действия, отмеченные в главных предложениях. Такие придаточные обычно препозитивны по отношению к главным частям конструкций и имеют при своих сказуемых маркеры условности (-са/-се, эсе, болса), играющие доминирующую роль в соединении компонентов сложноподчиненного предложения: Кьагьа турсанг, таш да жарылады «Если регулярно бьешь, и камень раскапывается»-, Онгу болмаса, кьуш да учмайды «Если нет возможности, и орел не летает».

Отдельный параграф отведен паремическим высказываниям усложненной структуры. Ср. конструкцию Ачыу - душман, акъыл - дос, акъылынга акьыл къош «Гнев - враг, ум - друг, к своему уму добавь ум». Данное высказывание состоит из трех простых пред ложений, которые объединены между собой без формальных показателей связи. В нем вторая часть сопоставляется с первой, при этом для сопоставления присущ противительный оттенок. Третья же часть вступает по отношению к первым двум вместе в присоединительные отношения, поскольку выражает сведение, мало связанное с содержанием других компонентов.

Высказывание Осал тенгинг ауана кибикди: юон тпйгенде - къа-тынгдан кетмез, кюн батханда - тапмазса «Плохой товарищ словно тень: когда солнце светит, от тебя не отойдет, когда солнце зайдет -не найдешь» также не содержит формальных маркеров связи. Оно состоит из двух частей. Вторая часть в нем поясняет предыдущую. Между простыми же предложениями, входящими во вторую часть, устанавливаются сопоставительные отношения.

В раде случаев первая часть в поликомпонентных сложносочиненных предложениях поясняется за счет компонентов, связанных между собой посредством разделительного союза не...не «или...или» и выражающих распределительные отношения: Ушакъ деген - сабыр от: не жылытыр, не жарытыр «Беседа - это медленный огонь: или согреет, или озарит».

Многие бессоюзные сложные паремические конструкции объединяются в одной общей модели «сложноподчиненное предложение + сложноподчиненное предложение», имеющей ряд разновидностей и объединяющей сложноподчиненные конструкции одного порядка. Например, высказывание Кёцдю деп да къууанма, азды деп да жиляма «Не радуйся, что много, не плачь, что мало» состоит из двух сложноподчиненных предложений с придаточными причины, между которыми устанавливаются отношения одновременного перечисления. С другой стороны, в каждой части придаточное предложение причины соединяется с главным с помощью дескрипции деп да, выполняющей функцию союза.

Вторая разновидность модели имеет схему «сложноподчиненное предложение с придаточным уступки + сложноподчиненное предложение с придаточным уступки»: Ётлю киши, хорлатса да, батырды, ёт-

сюз киши, хорласа да, факьырды «Смелый мужчина, если даже проиграет, батыр, трусливый мужчина, если даже победит, жалок»; Шуёхунг минг эсе да - азды, жауунг бир эсе да - кёпдю «Если даже друзей тысяча-мало, если даже враг один-много».

Для третьей, самой большой, разновидности рассматриваемой модели присуща схема «сложноподчиненное предложение с придаточным условия + сложноподчиненное предложение с придаточным условия». В конструкциях указанной схемы между двумя сложноподчиненными предложениями с придаточными условия реализуются сопоставительные отношения. Нами обнаружен лишь один пример, в котором этому способствует противительный союз а: Сабийге бермесенг, бир жиляр, берсенг а, эки жиляр «Если ребенку не отдашь, один раз заплачет, а если отдашь, дважды заплачет».. В остальных случаях сопоставление обеспечивается бессоюзием, т.е. просодически, хотя теоретически возможно и употребление соответсвующих союзов: Ач эсенг - аша, туугьан эсенг (а) - жаша «Ест голоден - кушай, а если родился - живи».

Паремические высказывания строятся и по схеме «простое предложение + сложноподчиненное предложение»: Ой тюбюнде алтын барды, ойлай келсенг, табарса «Под мыслью есть золото, будешь думать, найдешь». Первая часть таких высказываний представляет собой простое двусоставное предложение, а вторая часть - это сложноподчиненное предложение с придаточным условия. Обе части соединяются между собой интонационно. Подобные высказывания для всех трех предложений, входящих в него, порой имеют общее подлежащее, которое наличествует только в первом предложении, а в двух остальных элиминируется, что делается для избежания тавтологии: Тели тепсей билмез, тепсесе уа, къоя билмез «Дурак танцевать не умеет, если же начнет, не может остановиться».

Имеет место употребление паремических высказываний с двумя разнородными придаточными, в которых наличествует последовательное подчинение. Для обнаруженных нами паремий присущи следующие схемы:

а) придаточное предложение условия + придаточное предложение условия + главное предложение: Сабийликде юйрешесенг, уллу болса - тю-зелмез «Если в детстве не научишь, станет взрослым—не исправится»;

б) придаточное предложение условия + придаточное предложение уступки + главное предложение: Сёз ауузунгдан чыкьса, эл кьопса да, туталмаз «Если слово выскочит из уст, если даже село встанет, не поймает».

В заключении подведены итоги исследования, сделаны обобщения.

В карачаево-балкарских паремиях представлена материальная и духовная культура этноса. Уже жанровая их специфика позволяет говорить о том, что паремии - это результат деятельности коллективной языковой

личности. В них аккумулированы наиболее релевантные для карачаевского и балкарского этносов представления о жизни в своем многообразии.

Среди паремий встречается значительное количество высказываний, построенных по образцу простых глагольных предложений. Они имеют различные структурные схемы и семантику, что обусловливается в первую очередь семантикой предикатных лексем, занимающих позиции сказуемого, а также их контекстуальным окружением.

Пословицы и поговорки по своей структурно-семантической организации представляют собой обобщенно-личные предложения, в которых смысл высказывания не нуждается в уточнении за счет контекстуального окружения, поскольку передается обобщенный жизненный опыт этноса.

В именных паремических высказываниях за счет лексического наполнения их структурных схем репрезентируются различные типовые значения, связанные с состоянием, оценкой, экзисгенциальностью, необходимостью и т.п.

При таксономии поликомпонентных паремических высказываний учтены их структурно-грамматические, семантические и функциональные признаки, взятые в единстве. На этой основе выделены сложносочиненные союзные, сложноподчиненные союзные и бессоюзные конструкции, характеризующиеся многообразием в плане формальной устроенносги и широким спектром значений, что достигается, с одной стороны, лексико-грамматическими особенностями их конституенгов, с другой - средствами связи их частей, к которым относятся: союзы и союзные слова, интонация, частицы, а также общие для всех частей сложного предложения элементы.

Основное содержание диссертации изложено в следующих научных публикациях автора:

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Аппоев А.К. Семасиологическая характеристика современной лексической системы карачаево-балкарского языка // Вестник Адыгейского государственного университета. - Майкоп: Изд-во АТУ, 2009. - Вып. 3. -С. 89-95.

2. Аппоев А.К., Аппоев А.К. Паремии как когнитивный базис национальной языковой картины мира // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. - Ростов-на-Дону, 2010. - № 2. - С. 127-130.

3. Аппоев А.К., Аппоев А.К. Термины родства в карачаево-балкарском языке // Вестник Адыгейского государственного университета. - Майкоп: Изд-во АТУ, 2010. - Вып. 2. - С. 113-118.

Статьи, опубликованные в других изданиях

4. Аппоев А.К., Кетенчиев М.Б. Структурно-семантические особенности карачаево-балкарских компаративных паремиологических выска-

зываний // Материалы VI международной научной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии». - Майкоп: Изд-во АГУ, 2008. - С. 178-179.

5. Аппоев А.К. Способы выражения сказуемого в паремиологических высказываниях карачаевцев и балкарцев // Материалы II Всероссийской научной конференции «Наука и устойчивое развитие». - Нальчик: Изд-во М. и В. Котляровых, 2008. - С. 329-331.

6. Аппоев А.К. Способы выражения подлежащего в паремиологических высказываниях карачаевцев и балкарцев // Кавказские языки: генетические, типологические и ареальные связи. Материалы международной научной конференции. - Махачкала, 2008. - С. 55-58,

7. Аппоев А.К. Обобщенно-личные предложения в карачаево-балкарских паремиологических высказываниях // Семантика языковых единиц. Сборник научных статей кафедры балкарского языка КБГУ, посвященный 70-летию со дня рождения профессора И.Х. Ахматова. - Нальчик, 2008.-С. 12-16.

8. Аппоев А.К. Синтаксические особенности простых паремиологических высказываний // Материалы Международной научной конференции, посвященной 90-легию со дня рождения известного отечественного языковеда Юнуса Дешериевича Дешериева. - Грозный, 2008. - С. 85-89.

9. Аппоев А.К. Карачаево-балкарские сложносочиненные паремио-логические высказывания // Материалы III Всероссийской научной конференции «Наука и устойчивое развитие». - Нальчик: Изд-во КБИГИ, 2009. - С. 111-115.

10. Аппоев А.К. К вопросу изучения паремиологических единиц в карачаево-балкарском языке // Кавказские языки: генетико-типологиче-ские общности и ареальные связи. Материалы второй международной научной конференции. - Махачкала, 2010. - С. 58-60.

11. Аппоев А.К. Карачаево-балкарские сложноподчиненные пареми-ческие высказывания // Материалы международной юбилейной научной конференции «Россия и Кавказ». - Владикавказ, 2010. - С. 118-121.

12. Аппоев А.К. Карачаево-балкарские паремические высказывания усложненной структуры // Актуальные вопросы карачаево-балкарской филологии. Сборник статей к 70-летию Ж.М. Гузеева. - Нальчик, 2010. -С. 14-21.

Учреждение РАН Институт гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН 360000, КБР, г. Нальчик, ул. Пушкина, 18 Тел.:(8662)42-34-50 Факс: (8662) 42-47-78 e-mail: kbigi@mail.ru

Отпечатано в Издательском отделе КБИГИ

Сдано в набор 15.11.10. Подписано в печать 19.11.10. Формат бумаги 60x84'Дб. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ № 35.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Аппоев, Асхат Каншауович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Паремии как объект лингвистического анализа.

1.1. Национально-культурный аспект паремий.

1.2. Грамматическое и структурно-семантическое членение паремических высказываний.

Выводы по первой главе.

ГЛАВА П. Паремические высказывания со структурой простого предложения.

2.1. Глагольные конструкции.

2.2. Именные конструкции.

Выводы по второй главе.

ГЛАВА Ш. Паремические высказывания со структурой сложного предложения.

3.1. Сложносочиненные паремические высказывания.

3.2. Сложноподчиненные паремические высказывания.

3.3. Паремические высказывания усложненной структуры.

Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Аппоев, Асхат Каншауович

Пословицы и поговорки характеризуются антропоцентрическим началом, значительным функционально-семантическим потенциалом и прагматической нагруженностью, в силу чего они находятся в центре внимания тех ученых, которые рассматривают языковые единицы в тесной связи с сознанием, мышлением, деятельностью лица. В первую очередь в паремических высказываниях человек запечатлел «свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции и интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе - зеленой и космической, свои действия, свое отношение к коллективу и другому человеку» [Арутюнова 1999: 3]. Отмеченное предопределяет детальное рассмотрение паремий во всех слагаемых, обусловливая при этом актуальность данного исследования. В пользу этого свидетельствует и тот факт, что до сих пор карачаево-балкарские паремические высказывния не подвергались монографическому исследованию в плане структурно-семантической организации.

1) рассмотреть основные теоретические вопросы, связанные с лингвистическим анализом паремий;

2) показать специфику грамматического членения и структурно-семантической организации паремических единиц;

Методологической и теоретической базой исследования явились труды ученых-языковедов в сфере семантики синтаксических единиц - И.Х. Ахматова, JIM. Васильева, М.З. Закиева, Г.А. Золотовой, М.Б. Кетенчиева, K.M. Мусаева, Ю.С. Степанова, Д.С. Тикеева, М.И. Черемисиной и др. Написанию работы в значительной степени способствовало изучение научно-теоретических работ отечественных лингвистов в области когнитивизма, лингвокультурологии и прагматики: Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, З.Х. Бижевой, В.Г. Гака, А.И. Геляевой, A.B. Дыбо, Е.С. Кубряковой, В.А. Масловой, Б.А. Серебренникова, Г.Д. Сидорковой, Э.Р. Тенишева и др.

В работе выдвигается следующая рабочая гипотеза: как отдельные паремические высказывания, так и целые их группы отмечены вариативностью и сходством в плане лексического наполнения, структурно-семантической организации, образного оформления, что способствует репрезентации широкого спектра этноспецифических представлений социума.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые подвергаются системному формально-семантическому анализу карачаево-балкарские паремические высказывания, выявляются и описываются их основные структурно-семантические типы.

Теоретическая и практическая значимость исследования предопределяется релевантностью рассматриваемого спектра вопросов для фонда карачаево-балкарских паремий в целом и семантики языковых единиц в частности. Материалы и теоретические положения, диссертационного исследования, представляют интерес в плане сравнительного лингвистического изучения пословиц и поговорок различных тюркских этносов, что даст возможность выявить многие универсальные черты паремий, употребляющихся в том или ином родственном языке, а также их специфику.

Кроме того, рассмотренные нами и другие паремические высказывания могут заинтересовать и специалистов в области других смежных гуманитарных наук, так как в них закодированы архетипические представления карачаевцев и балкарцев относительно материальной и духовной культуры, а также прослеживается их эволюция.

Основные положения, выносимые на защиту:

2. В основе таксономии паремических высказываний, как и других синтаксических конструкции, лежат различные критерии. В зависимости от лексики, заполняющей сказуемостные позиции, они являются именными и 5 глагольными. Именные высказывания, как правило, двусоставные. Глагольные же имеют структуру и односоставных конструкций, в основном обобщенно-личных. В структурном плане высказывания подразделяются на простые и сложные. Учет наличия/отсутствия средств связи, объединяющих предикативные части конструкций, позволяет говорить о союзных и бессоюзных высказываниях. При противопоставлении же сочинения/подчинения предикативных частей выявляются сложносочиненные и сложноподчиненные конструкции.

Методы исследования. В диссертации использован комплекс лингвистических методов и приемов анализа фактологического материала в соответствии с поставленной целью и задачами работы, доминирующим из которых является описательный. На разных этапах исследования использовались приемы лингвистического наблюдения систематизации, классификации, 6 структурно-семантического анализа и другие разновидности приемов описательного метода.

Объектом исследования являются карачаево-балкарские паремические высказывания.

Предметом исследования выступают структурно-семантические особенности пословиц и поговорок, представленных моделями простых, сложных и усложненных предложений, и их лексическое наполнение. Кроме того, рассматриваются карачаево-балкарские паремии в национально-культурном аспекте и некоторые проблемы, связанные с формально-семантической организацией паремий.

Материалом для исследования и решения поставленных задач послужила картотека, составленная автором путем сплошной выборки из сборников балкарских и карачаевских пословиц и поговорок и вбирающая в себя свыше 3000 паремических высказываний. Для анализа привлечены данные «Карачаево-балкарско-русского словаря» [1989] под ред. Э.Р. Тенишева и Х.И. Суюнчева, а также «Толкового словаря карачаево-балкарского языка [в трех томах]» [т. I. 1996, т. П. 2002, т. III. 2005] под ред. Ж.М. Гузеева.

Апробация работы. Рукопись диссертации обсуждена на расширенном заседании секторов карачаево-балкарского и кабардино-черкесского языков Учреждения Российской академии наук Институте гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН и кафедры балкарского языка Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова. Основное содержание диссертации отражено в 12 научных работах, в том числе в 3 публикациях в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.

Ю.Д. Дешериева (Грозный 2008), «Кавказские языки: генетико-типологические общности и ареальные связи» (Махачкала 2010), Материалы международной юбилейной научной конференции «Россия и Кавказ» (Владикавказ 2010).

Струюура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной научно-теоретической литературы и источников иллюстративного материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структурно-семантическая организация Карачаево-Балкарских паремических высказываний"

Выводы по третьей главе

Исходя из утвердившейся в карачаево-балкарском языкознании традиции, сложные паремические высказывания подразделяются на три большие группы: сложносочиненные паремические высказывания, сложноподчиненные паремические высказывания и высказывания усложненной структуры. Большими функионально-семантическими возможностями отмечены паремические высказывания сложносочиненного характера, компоненты которых связываются между собой посредством различных средств: просодически и сочинительными союзами. В конструкциях данного типа превалирует употребление противительных и разделительных союзов.

В ряде сложных высказываний встречается противительный союз а (уа), выражающий сопоставительные отношения с оттенком противопоставления. Хотя общепризнанным считается употребление его после подлежащего второго компонента сложносочиненного предложения, в паремических высказываниях данный союз функционирует и после других конституентов, например, дополнения. Сопоставлению или противопоставлению могут подвергаться различные объекты, лица, процессы, действия и т.д.

Союз да характеризуется в структуре высказывания полифункциональностью. Он способствует репрезентации в структуре предложения последовательности действий во времени и употребляется на стыке двух предложений, в основном - в конце первого предложения. Рассматриваемый союз в функции перечисления употребляется после различных конституентов предикативных частей сложносочиненного высказывания: подлежащих, дополнений, обстоятельств. При этом конструкции объединяются по линии выражения одновременности действий. Очень часто в сложносочиненных высказываниях союз да выполняет противительную функцию союза а и выражает значение сопоставления.

Между сказуемыми частей сложносочиненнго предложения имеет место согласование во времени и наклонении, что способствует установлению связей между компонентами, т.е. в обеих частях подобных конструкций сказуемые употребляются в одинаковых временных формах и в одном и том же наклонении. Самую большую группу составляют высказывания, сказуемые которых согласуются в изъявительном наклонении в различных временных формах. Из временных форм преобладают формы будущего времени, как с маркерами отрицания, так и без них. Спецификой бессоюзных паремических высказываний является то, что во многих из них в обеих частях наличествуют сказуемые, выраженные одной и той же глагольной или именной формой. С точки зрения структурно-семантической организации один из них является факультативным.

Карачаево-балкарские паремии в структурно-семантическом плане отражают не все типы сложноподчиненных предложений, что предопределяется их жанровой спецификой. Среди паремий обнаруживаются конструкции с подлежащными, сказуемостными, дополнительными, определительными и обстоятельственными придаточными предложениями, употребляющимися в основном препозитивно по отношению к главным предложениям. Придаточные обстоятельственные характеризуются семантикой образа действия, причины, услвоия, уступительности и редко места. Средствами связи выступают в подобных высказываниях союзы, союзные слова, частицы, местоименные лексемы, интонация. Такие конструкции можно подвергнуть различного рода трансформациям, что обусловливается синтаксической синонимией. В количественном отношении превалируют сложные высказывания с придаточными условия. Это предопределяется в первую очередь экстралингвистическими факторами -большим вниманием носителей языка к условиям реализации действий.

Большинство бессоюзных сложных паремических высказываний объединяются в одной общей модели «сложноподчиненное предложение + сложноподчиненное предложение». Данная модель имеет ряд разновидностей и объединяет сложноподчиненные конструкции как одного порядка, так и неоднородные. В целом усложненные и смешанные паремические высказывания отмечены различными структурно-семантическими особенностями, для которых присущи различные отношения и в основном бессоюзная связь базовых компонентов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Традиционно пословицы и поговорки изучаются специалистами в области фольклористики, в которой они анализируются с точки зрения жанровых особенностей, поэтики, тематической таксономии и т.д. Данный жанр устного народного творчества скрупулезному анализу подвергается и языковедами. Так, тюркологами были детально рассмотрены их лексико-грамматические и лексико-стилистические особенности. Особое внимание уделено в тюркологических исследованиях вопросу о разграничении фразеологических единиц и пословиц и поговорок, характеризующихся значительным количеством общих признаков.

Для нашего исследования существенно обратить внимание на грамматическое членение паремических высказываний. В этом случае можно говорить о главных и второстепенных членах предложения, отмеченных многообразием средств репрезентации и структурной вариативностью. В паремических высказываниях подлежащее больше всего выражается именем существительным в основном падеже в форме единственного числа, во множественном же числе подлежащих очень мало. Выражаются подлежащие также именами существительными с притяжательными аффиксами, при этом данные аффиксы репрезентируют, как правило, второе и третье лицо. Для подлежащего присущи и другие средства выражения: контекстуально субстантивированные прилагательные и причастия в различных временных формах, а также числительные, местоимения, наречия. В паремических высказываниях подлежащие в структурном отношении являются простыми, сложными и развернутыми. Такая таксономия присуща и для других компонентов высказываний.

Сказуемые паремических высказываний бывают как именными, так и глагольными, причем превалируют в количественном отношении последние. Глагольные сказуемые выражаются формами изъявительного, повелительного и условного (в придаточных частях высказываний) наклонений. Именные сказуемые выражаются различными частями речи: существительными в различных падежных формах, прилагательными, числительными, наречиями, предикативами и т.д.

Дополнения и обстоятельства выражаются именами и их субститутами в формах дательно-направительного, винительного, местного и исходного падежей, а также послеложными сочетаниями. Но обстоятельства в структурно-семантическом отношении отмечены большим разнообразием. Определения же репрезентируются лексемами адъективного характера, как правило, в формах основного и родительного падежей.

Паремические высказывания по целеустановке подразделяются на повествовательные, побудительные и вопросительные. Повествовательные конструкции нацелены на сообщение определенной информации, релевантной для представителей социума с различных точек зрения. Побудительные паремические высказывания репрезентируют волеизъявление говорящего относительно выполнения или невыполнения того или иного действия, в основном - совет. Меньше представлены среди паремических высказываний вопросительные конструкции, которые обычно представляют собой риторический вопрос.

Согласно традиционной таксономии, конструкции рассматриваемого типа подразделяются на простые и сложные. Последние в свою очередь делятся на сложносочиненные и сложноподчиненные, а также выделяются конструкции усложненной структуры.

При обращении к проблемам структурно-семантического членения высказываний языковеды в ряде случаев говорят об их факультативных и облигаторных компонентах. В паремических высказываниях положение несколько другое: как обстоятельственные, так и определительные их конституенты являются облигаторными, поскольку без них конструкции становятся в смысловом отношении ущербными. Вместе с тем высказывание может выводиться из состава паремий и потерять свою прагматическую нацеленность.

В настоящее время в науке о языке нашло свою нишу прагматическое направление, возникновение которого предопределяется неудовлетворенностью лингвистов предшествующей парадигмой лингвистики, для которой наиболее важным был структурализм. По мнению языковедов, для паремических высказываний характерны регулятивные, экспрессивные, метаязыковые, констативные функции. Из них большими функциональными возможностями в сфере карачаево-балкарских пословиц и поговорок отмечены регулятивные функции: урезонивание, предостережение, обличение, упрек, успокаивание, побуждение, совет, парирование и т.д.

В специальной лингвистической литературе значительное внимание уделяется национально-культурному аспекту паремий. При этом важным представляется обращение к ряду понятий, которые релеванты для понимания мировосприятия карачаевцев и балкарцев. Так, например, в карачаево-балкарских паремиях достаточно иерархизированно представлено понятие «время».

В традиционном представлении социума время ассоциируется с всадником, оно нескончаемо и необратимо, разъедает материю, воспринимается как нечто, подвергающееся абстрактному измерению. Кроме того, время и человек взаимосвязаны, воздействуют друг на друга, а также время (имеется в виду срок его жизни) является одним из базовых элементов достояния человека, и пока возможны какие-либо средства, оно нескончаемо. О том, что время (в общем) имеет конец, свидетельствуют некоторые паремии. Такое восприятие обусловливается влиянием восточной культуры, в частности ислама. Природа находится в прямой зависимости от времени. Человек не должен жалеть своего времени, поскольку от этого зависит его жизнедеятельность. Время предполагает чередование всего существующего в мире. Для достижения очередности чего-либо нужны определенные условия, которые часто детерминируются временем. Таков далеко неполный перечень характеристик времени в паремиях. В подобном направлении рассмотрены также и некоторые другие понятия.

Среди карачаево-балкарских паремий встречается значительное количество высказываний, построенных по образцу глагольных предложений. Они имеют различные структурные схемы и семантику, что обусловливается, в первую очередь, семантикой предикатных лексем, занимающих позиции сказуемого, а также их контекстуальным окружением.

В отдельную группу можно выделить конструкции с предикатами, выраженными глаголами движения, в которых позицию подлежащего занимают слова, обозначающие живые существа и другие предметы, способные к движению. Локативные элементы представлены формами пространственных падежей и наречиями. Имеет место употребление объектов, выраженных послеложными сочетаниями. В ряде случаев для этих конструкций релевантно употребление атрибутов, которые в других конструкциях обычно являются факультативными, что связано со спецификой семантики паремий. Все указанные конструкции объединяет семантика способа передвижения. Спецификой паремий является то, что в них глаголы движения употребительны в тех значениях, которые не репрезентируют их основного значения. Это не может не сказаться и на семантике конструкций в целом, поскольку меняется их контекстуальное окружение.

Как показывает проанализированный нами фактологический материал, пословицы и поговорки по своей структурно-семантической организации представляют собой идеальные обобщенно-личные предложения, в которых смысл высказывания не нуждается в уточнении за счет контекстуального окружения, поскольку передается обобщенный жизненный опыт этноса. Хотя конструкции рассматриваемого типа не вбирают в свою структуру вербально выраженного подлежащего, но имеют другие репрезентанты носителя предикативного признака. Таковые наличествуют в структуре сказуемостных элементов.

Среди карачаево-балкарских паремий неплохо представлены высказывания со сказуемыми, выраженными глаголами 2-го лица единственного числа повелительного наклонения. Подобные глаголы имеют несколько лексико-семантических групп, от которых и зависит структура конструкций в целом. В паремиях императивного типа обычно дается совет относительно реализации/нереализации того или иного действия в соответствии с установками, господствующими в социуме. В таких паремиях появляются факультативные для обычных высказываний семантические конкретизаторы: обстоятельства времени, образа действия, причины, которые выражены различными деепричастными оборотами. Именно благодаря им паремии выполняют свою основную прагматическую функцию предостережения.

Достаточно большую группу обобщенно-личных паремических высказываний составляют конструкции, сказуемое которых выражается глаголами 2-го лица единственного числа будущего времени изъявительного наклонения. В них репрезентируется возможность/невозможность совершения того или иного действия, т.е. данные конструкции представляют собой некие аксиомы, а значение невозможности совершения действия диктуется объективными причинами. Появление указанной семантики обусловливается присоединением к предикатным лексемам глагольного показателя отрицания.

Имена существительные, являясь сказуемыми именных предложений, выполняют в паремических высказываниях функцию предикатов состояния. Конструкции с такими предикатами выражают следующие значения: состояние окружающей среды, физическое или физиологическое состояние кого-, чего-либо, психологическое и социальное состояние. Значительным функциональным потенциалом обладают среди паремических высказываний и конструкции с предикатами, выражающими оценку кого-, чего-либо по различным критериям (уму, качеству и т.д.). Отдельную группу составляют конструкции с предикатами, выраженными послеложными сочетаниями. Они в основном ориентированы на репрезентацию компаративной семантики.

Предикаты-прилагательные подразделяются на общеоценочные и частнооценочные. Предикаты с общеоценочным значением выражают оценку по целому комплексу конкретных признаков. Для адъективных оценочных конструкций обязательны объект оценки и оценочное средство, или предикат оценки. Частнооценочные адъективные предикаты наряду с указанием на конкретные свойства предметов имеют и сему оценки, тяготеют к эмпирийным лексемам. Сенсорно-вкусовые, или гедонистические, оценки присущи для предикатов карачаево-балкарских паремий, в качестве которых выступают так называемые атрибуты вкуса. Для адъективных предикатов существенным является выражение психологических оценок, в которых сделан шаг в сторону рационализации, осмысления мотивов оценки. Среди них особо выделяются интеллектуальные оценки, репрезентируемые прилагательными, которые в паремиях актуализируют такие понятия, как образованность, глупость, хитрость, интеллектуальный опыт, сопряженный с возрастом. В ряде паремий свою нишу находят эмоциональные и эстетические оценки. Двувалентные прилагательные в карачаево-балкарском языке отмечены значительными функциональными возможностями в качестве предикатов компаративных паремиологических высказываний, являющихся сравнительно-различительными.

Предложения с предикатами, выраженными словами бар, жокъ, представляют собой так называемые классические бытийные предложения, репрезентирующие наличие или отсутствие предмета, состояния, события, действия и т.д. Конструкции со сказуемыми, выраженными предикативом керек, характеризуются значением необходимости чего-либо или совершения определенного действия.

При таксономии поликомпонентных паремических высказываний мы ориентируемся на полиаспектный анализ сложных предложений, имеющих место в тюркском языкознании. В этом случае учитываются их структурно

145 грамматические, семантические и функциональные признаки, взятые в единстве. На этой основе выделяются сложносочиненные союзные, сложноподчиненные союзные и бессоюзные конструкции. Причем отношения компонентов бессоюзного предложения как грамматически, так и семантически аналогичны сложносочиненному предложению с союзной связью.

В соединении предикативных частей сложносочиненного высказывания значительную роль играют союзы, способствующие репрезентации различных смысловых отношений между этими частями. Однако не все союзы, функционирующие в языке, представлены в сложносочиненных паремических высказываниях. Их ограниченное количество. Так, противительный союз а (уа) выражает сопоставительные отношения с оттенком противопоставления и употребляется обычно после подлежащего второго компонента сложносочиненного предложения. Но в паремических высказываниях данный союз употребителен и после других конституентов, например, дополнения. Разделительный союз не. не «или.или», употребляясь в составе сложносочиненной конструкции, способствует выражению значения взаимного исключения. Он препозитивен по отношению или к сказуемому, или к подлежащему, благодаря этому взаимоисключаются субъекты и предикаты конструкций.

Особого внимания заслуживают конструкции с союзом да, характеризующимся в структуре высказывания полифункциональностью. В основном он способствует выражению в структуре предложения последовательности действий во времени и употребляется после различных конституентов предикативных частей сложносочиненного высказывания. В ряде случаев он функционально синонимичен союзу а и выражает значение сопоставления. При этом данная союзная лексема употребляется после того компонента предложения, который сопоставляется с каким-либо компонентом другого предложения.

В большинстве сложносочиненных паремических высказываний отсутствуют сочинительные союзы, и части их, как правило, связываются между собой интонационными средствами. Для организации сложносочиненных паремических высказываний используются и другие средства. Значительная роль отводится при этом согласованию сказуемых частей сложносочиненного предложения во времени и наклонении, что способствует установлению связей между компонентами, т.е. в обеих частях подобных конструкций сказуемые употребляются в одинаковых временных формах и одном и том же наклонении.

В формально-семантическом объединении частей сложносочиненного предложения определенная роль отводится общим элементам их компонентов - обстоятельствам, дополнениям и атрибутам.

Важным представляется выявление того, какого типа простые предложения структурируют сложносочиненные паремические высказывания. В качестве обоих их компонентов часто выступают полные предложения. Но среди паремических высказываний встречаются и неполные предложения, зависимые от контекста и нуждающиеся в некотором отношении в пополнении какими-либо конституентами предложения. Для паремических высказываний присуща неполнота в контекстуальном плане, т.е. они бывают контекстуальными неполными предложениями. Опускаться из них могут различные члены предложения. Но специфика паремий не предполагает восполнения полноты конструкций.

Небезынтересны и так называемые эллиптические конструкции, которые дефинируются как предложения, выражающие действие или процесс без наличия сказуемого. Глагольные сказуемые элиминируются часто из паремических высказываний, представляющих собой сложные конструкции, в частях которой сопоставлению подвергаются два понятия, предмета. В этом случае смысловая нагрузка перекладывается на второстепенные конституенты, преобразованные в сказуемые.

Отсутствие сказуемых в паремических высказываниях в основном не влияет на правильное восприятие носителем карачаево-балкарского языка и культуры репрезентируемой информации. Эти сказуемые можно с некоторой степенью достоверности восстановить. Однако при введении в состав предложения элиминированного сказуемого мы можем получить конструкцию абсолютно нового типа, характеризующуюся другой семантикой, стилистической маркированностью.

Среди сложноподчиненных паремических высказываний выделяются конструкции с подлежащными, сказуемостными, дополнительными, определительными и обстоятельственными придаточными предложениями. Последние подвергаются дальнейшему дроблению по значению: конструкции с придаточными времени, образа действия, цели, условия и т.д. Они строятся по различным моделям и характеризуются такими видами связи, как союзы, союзные слова, частицы, местоименные лексемы, интонация. Такие конструкции можно подвергнуть различного рода трансформациям, что обусловливается синтаксической синонимией. В количественном отношении превалируют сложные высказывания с придаточными условия. Это предопределяется в первую очередь экстралингвистическими факторами - большим вниманием носителей языка к условиям реализации/нереализации действий.

Среди паремических высказываний широко распространены полипредикативные сложносочиненные конструкции, которые представлены в паремическом фонде различными моделями и характеризуются определенной спецификой с точки зрения структурно-семантических закономерностей комбинаций предикативных частей в синтаксическом целом.

Паремические высказывания строятся и по схеме «простое предложение + сложноподчиненное предложение», которая также отмечена различными структурами. Имеет место и употребление паремических высказываний с двумя разнородными придаточными, в которых наличествует последовательное подчинение.

Данное диссертационное исследование не претендует на абсолютную полноту охвата и решения всех проблем, связанных со структурно-семантической организацией и прагматикой карачаево-балкарских паремических высказываний, а также их ролью в репрезентации национальной языковой картины мира, но показывает достижения карачаево-балкарских языковедов в данной области и свидетельствует о том, что по отношению к паремиям необходим комплексный подход. Это позволит интегрированно и более глубоко представить функционально-когнитивный потенциал паремических конструкций.

Список научной литературыАппоев, Асхат Каншауович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдуллаев K.M. О становлении монопредикативной структуры предложения в азербайджанском языке // Советская тюркология. — 1981. №1. -С. 32-42.

2. Абдурахманов Г.А. Основы синтаксиса сложного предложения современного узбекского литературного языка: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Ташкент, 1960.

3. Абдурахманов Г.А. Исследования по старотюркскому синтаксису (XI в.). -М.: Наука, 1967.-210 с.

4. Абдурахманов X. Синтаксические особенности узбекских народных пословиц: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Ташкент, 1969.

5. Агзямова С.Х. Синтаксические синонимы в башкирском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Уфа, 2009. 22 с.

6. Алиев У.Б. Синтаксис карачаево-балкарского языка. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1973. - 351 с.

7. Алимбаева Г.Г. Структурно-семантические особенности неглагольных сказуемых в современном башкирском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2005. - 21 с.

8. Апресян Ю.Д. Избранные труды, т. 1 .Лексическая семантика. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 472 с.

9. Апресян Ю.Д. Избранные труды, т. 2.Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 767 с.

10. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. - №1. - С. 37-67.

11. Апресян Ю.Д. Отечественная теоретическая семантика в конце XX столетия // Известия АН. Серия литературы и языка. 1999. - т. 58. - №4. - С. 3953.

12. Арват H.H. Семантическая структура простого предложения в современном русском языке. — Киев: Головное издательство издательского объединения «Вища школа», 1984. 159 с.

13. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. — М.: Наука, 1976. 383 с.

14. Арутюнова Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. - С. 156249.

15. Арутюнова Н.Д. Аксиология в механизмах жизни и языка // Проблемы структурной лингвистики 1982. М.: Наука, 1984. - С. 5-23.

16. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-341 с.

17. Арутюнова Н.Д. Прагматика // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. -М: Большая Российская энциклопедия, 1998. С. 389-390.

18. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 1-ХУ, 896 с.

19. Ахматов И.Х. Главные члены предложения и средства их выражения в современном карачаево-балкарском языке. Нальчик: Эльбрус, 1968. - 164 с.

20. Ахматов И.Х. Односоставные предложения // Грамматика карачаево-балкарского языка. — Нальчик: Эльбрус, 1976. С. 488-507.

21. Ахматов И.Х. Структурно-семантические модели простого предложения в современном карачаево-балкарском языке: (Основные вопросы теории). -Нальчик: Эльбрус, 1983. — 360 с.

22. Ахматов И.Х. Вопросы теории словосочетания и предложения в тюркских языках. Нальчик: Эльбрус, 2006. — 280 с.

23. Ахмедов Дж.С. Предикативы в современном азербайджанском языке: Автореф дис. канд. филол. наук. Л., 1970. - 14 с.

24. Бабайцева В.В. Односоставные предложения в современном русском языке. -М.: Просвещение, 1968. 160 с.

25. Балакаев М.Б. Современный казахский язык. Синтаксис словосочетания и простого предложения. — Алма-Ата: Изд-во АН Казахской ССР, 1959. 235 с.

26. Балли Ш. Французская стилистика.- М.: Иностранная литература, 1961.394 с.

27. Балова И.М. Очерки по синтаксису пословиц и поговорок кабардинского языка. Нальчик: Каб.-Балк. ун-т, 1999. - 198 с.

28. Балова ИМ., Кремшокалова М.Ч. Философские и нравственные концепты в русских и кабардинских паремиях. Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых, 2009. - 192 с.

29. Баранов А.Н. Аксиологические стратегии в структуре языка (паремиология и лексика) // Вопросы языкознания. 1989. - №3. - С. 12-43.

30. Баскаков А.Н. Предложение в турецком языке. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1984. - 200 с.

31. Баскаков H.A., Боргояков М.И., Грекул А.И. Сложноподчиненное предложение // Грамматика хакасского языка. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1975. - С. 398-409.

32. Башийланы С.Къ., Жарашыуланы З.Къ. Малкъар тилни школ фразеолгоия сёзлюпо. Нальчик: Эльбрус, 1994. — 316 б.

33. Бижева З.Х. Адыгская языковая картина мира. Нальчик: Эльбрус, 2000.128 с.

34. Битокова С.Х. Метафора в языке, мышлении и культуре. Нальчик: Каб.-Балк. ун-т, 2009.-301 с.

35. Бичекуева Т.Ю. Императив в карачаево-балкарском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Нальчик, 2008. - 23 с.

36. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные работы по общему языкознанию. Т. 1. -М.: Изд-во АН СССР, 1963.-384 с.

37. Будагова З.И. Эллиптические предложения в современном азербайджанском языке // Советская тюркология. 1972. -№5. - С. 10-16.

38. Бускунбаева JI.A. Закономерности речевой экономии и их отражение в башкирском языке. Уфа: Гилем, 2008. - 140 с.

39. Васильев JIM. Методы современной лингвистики. — Уфа, 1997. 182 с.

40. Васильев JI.M. Общие проблемы лингвистики. Внешние связи языка. — Уфа, 1998.-148 с.

41. Васильев Ю.И. Способы выражения сравнения в якутском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1981. — 16 с.

42. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972. - 614 с.

43. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательного (на материале иберо-романских языков). М.: Наука, 1978. - 200 с.

44. Вольф Е.М. Состояния и признаки: Оценки состояний // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. - С. 320-339.

45. Ворокова Н.У. Этнокультурная специфика устойчивых оборотов. -Нальчик, 2002. 154 с.

46. Гаджиева Н.З. Природа изафета в тюркских языках // Советская тюркология. 1970. - №2. - С. 18-26.

47. Гаджиева Н.З. Существовал ли глагол-связка настоящего времени в тюркских языках? // Советская тюркология. 1971. - №5. - С. 3-10.

48. Гаджиева С.Г. Структурно-семантические особенности компаративных фразеологических единиц лакского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Махачкала, 1994. 24 с.

49. Гак В.Г. Языковые преобразования. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 768 с.

50. Ганиев Ф.А. О синтетических и аналитических падежах в татарском языке // Tatarika: Edendum curavit Abdulla Tukain Kultuuriseura r.y.: Studia in Honorem Ymar Daher: Anno MCM LXX sexagenario. Vammala, 1987. - P. 120-133.

51. Гафарова Г.В., Кильдибекова Т.А. Когнитивные аспекты лексической системы языка. Уфа, 1998. - 180 с.

52. Геляева А.И. Человек в языковой картине мира. Нальчик: Каб.-Балк. унт, 2002. - 177 с.

53. Герасимова K.M. Лексикографическая и семантическая интерпретация прилагательных вкусового ощущения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1986.-16 с.

54. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. — М.: Рольф, 2001. — 448 с.

55. Грамматика карачаево-балкарского языка. Нальчик:: Эльбрус, 1976. -571с.

56. Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981.-495 с.

57. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970.-767 с.

58. Грамматика современного якутского литературного языка. Синтаксис. -Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 1995. 336 с.

59. Грамматика хакасского языка. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1975.-418 с.

60. Гузеев Ж.М. Проблематика словника толковых словарей тюркских языков. -Нальчик: Эльбрус, 1984. -158 с.

61. Гукетлова Ф.Н. Зооморфный код культуры в языковой картине мира (на материале кабардино-черкесского, русского и французского языков). М.: ТЕЗУАРУС, 2009. - 228 с.

62. Джанашиа H.H. Экзистенциальные конструкции с var / уок в турецком языке // Советская тюркология. 1987. - №6. - С. 60-66.

63. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.: Наука, Уфа: ГУЛ РБ «Уфимский полиграфкомбинат», 2007. - 232 с.

64. Додуева А.Т. Структура и семантика предложений с предикатами движения в карачаево-балкарском языке. Нальчик: Эльбрус, 2003. - 128 с.

65. Додуева А.Т. Категория пространственности и ее репрезентация в карачаево-балкарском языке: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Нальчик, 2008. -41 с.

66. Ефимов Е.Ю. Лексико-грамматические особенности чувашских пословиц и поговорок: Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1978. -19 с.

67. Ефремов H.H. Сложноподчиненное предложение // Грамматика современного якутского литературного языка. Синтаксис. — Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 1995. — С. 220-295.

68. Жаппуев A.A. Глаголы звучания в карачаево-балкарском языке // Вопросы лексики, грамматики и семантики карачаево-балкарского языка. Нальчик: ЭльФа, 2002.-С. 145-172.

69. Жарашыуланы З.Къ. Къарачай-малкъар тилни фразеология сёзлюпо. — Нальчик: Полиграфсервис и Т, 2001, 476 б.

70. Зайнуллин М.В. Функционально-семантическая категория модальности в современном башкирском языке: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Алма-Ата, 1988.-51 с.

71. Зайнуллин М.В. О сущности и границах категории модальности: На материале башкирского и других тюркских языков / Изд-е Башкирск. ун-та. -Уфа, 2000.-292 с.

72. Зайнуллин М.В., Зайнуллина JI.M. Общие проблемы лингвокультурологии: Курс лекций. Уфа: РИЦ БашГу, 2008. — 206 с.

73. Закиев М.З. Татарская грамматика. Т. Ш. Синтаксис. Казань, 1995. - 576с.

74. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982.-368 с.

75. Ибрагимов С.М. Сравнительные конструкции в татарском языке // Вопросы татарского языкознания. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1965. - С. 248-269.

76. Иванова Е.В. Мир в английских и русских пословицах. СПб., 2006.280с.

77. Камалова A.A. Семантические типы предикатов состояния в системном и функциональном аспектах. Архангельск, 1998. - 325 с.

78. Карчаева Х.Ж. Структура и семантика простых предложений с облигаторными обстоятельственными распространителями в карачаево-балкарском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Нальчик, 2004. 21 с.

79. Кетенчиев М.Б. Формально-семантические модели сравнительных конструкций в карачаево-балкарском языке // Вопросы лексикологии и грамматики карачаево-балкарского языка. Нальчик, 1993.-С. 152-159.

80. Кетенчиев М.Б. Формально-семантическая структура именных предложений с предикатами состояния в карачаево-балкарском языке // Государственные языки КБР в теории и практике. Нальчик, 1998. - С. 93-98.

81. Кетенчиев М.Б. Структура и семантика именных предложений в карачаево-балкарском языке. — Нальчик: Книга, 2000. 145 с.

82. Кетенчиев М.Б. Структура и семантика именных предложений в карачаево-балкарском языке: Дис. . д-ра филол. наук. — Нальчик, 2001. -361 с.

83. Кибардина С.М. Основы теории валентности. Лекции. Пособие по сравнительной типологии немецкого и русского языков. Вологда: Вологодский гос. пед. ун-т., 1979. - 56 с.

84. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990. - 108 с.

85. Коныров Т. Компаративные конструкции в системе современного казахского языка: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Алма-Ата, 1985. - 43 с.

86. Коныров Т. Структурно-семантическая природа сравнения в казахском языке. Алма-Ата: Мектеп, 1985. - 216 с.

87. Крикманн A.A. Некоторые аспекты семантической неопределенности пословиц // Паремиологический сборник: Пословица. Загадка (структура, смысл, текст). -М., 1978. С. 82-104.

88. Кручинина И.Н. Сложное предложение // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. — С. 471-472.

89. Крылова O.A. «Традиционное» описание простого предложения // Современный русский язык: Учебник: Фонетика. Лексикология. Словообразование. Морфология. Синтаксис. СПб.: Изд-во «Лань», 1999. - С. 619-631.

90. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. — 1994. - №4. - С. 3446.

91. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М., 1997. - 330 с.

92. Кубрякова Е.С. Категоризация мира: пространство и время (вступительное слово) // Категоризация мира: пространство и время. Материалы научной конференции. М.: Диалог - МГУ, 1997. - С. 3-14.

93. Кубрякова Е.С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки лавянской культуры, 2004. - 560 с.

94. Кудаева З.Ж. Адыгская паремия: система, поэтика. Нальчик: Эльбрус, 2001.-88 с.

95. Кучмезова М.Ч. Соционормативная культура балкарцев: традиции и современность. Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 2003.-213 с.

96. Кучменова Ж.М. Эмоциональные концепты в языковой картине мира (на материале русского и карачаево-балкарского языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Нальчик, 2005. - 23 с.

97. Лисина Л.Л. Слова категории состояния и их валентность в современном английском языке. Л: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1970. -28 с.

98. Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М.: Индрик, 1999.-424 с.

99. Ломтев Т.П. Структура предложения в современном русском языке. М.: Изд-во МГУ, 1979. - 198 с.

100. Любимов K.M. Предикативное наречие var / bar в тюркских языках // Советская тюркология. — 1974. №4. — С. 85 - 88.

101. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений. — М.: Наука, 1986. — 201 с.

102. Манин Ю.И. К проблеме ранних стадий речи и сознания (филогенез) // Интеллектуальные процессы и их моделирование. — М., 1987.

103. Маркосян Л.Е. Семантика и синтаксис предикатов состояния: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1985. 23 с.

104. Махмудов Н.В. Эллипсис в узбекском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ташкент, 1978. -17 с.

105. Махмудов Н.М. Семантико-синтаксическая асимметрия в простом предложении узбекского языка: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Ташкент, 1984.-45 с.

106. Милославский И.Г. Наречие // Современный русский язык. — М.: Азбуковник, 1997. С. 587-590.

107. Мукаррамов М. Сравнения и способы их выражения в современном узбекском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ташкент, 1971.-21 с.

108. Мусаев K.M. Грамматика караимского языка: Фонетика и морфология. -М.: Наука, 1964.-344 с.

109. Мусаев K.M. Синтаксис караимского языка. М.: Гуманитарий, 2004.347 с.

110. Мусукаева З.Т. Карачаево-балкарские паремии как объект лексикографии // Семантика языковых единиц: Сборник научных статей кафедры балкарского языка КБГУ, посвященный 70-летию со дня рождения профессора И.Х. Ахматова. Нальчик, 2009. - С.97-101.

111. Назарова Л.А. Система сравнения прилагательных в современном английском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1985. -16 с.

112. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высшая школа, 1988. - 168 с.

113. Ортабаева Р.А.-К. Карачаево-балкарские паремии (тематика и некоторые особенности народного исполнительства) // Фольклор народов Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1991. С. 48-65.

114. Очерки Кавказа. Картины кавказской жизни, природы и истории Евгения Маркова. СП6.-М.Д887.

115. Павлова В.В. Сравнительные конструкции в структуре простого предложения: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1994. 15 с.

116. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956. - 511 с.

117. Плотников Б.А. О форме и содержании в языке. Минск: Вышэйшая школа, 1989.-254 с.

118. Покровская Л.А. Синтаксис гагаузского языка в сравнительном освещении. — М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1978.-203 с.

119. Рассадин В.И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М.: Наука, 1978. - 287 с.

120. Рахманкулова Л.К. Семантические аспекты тавтологических тождеств // Семантика слова и предложения. Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1985. - С. 132139.

121. Саитбатталов Г.Г. Сложноподчиненное предложение // Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981. - С. 453-479.

122. Саитбатталов Г.Г. Башкирский язык. Т. I. Синтаксис простого предложения. — Уфа: Китап, 1999. 352 с.

123. Салиев И.С. Категориальная семантика существительного и прилагательного. Ташкент: Фан, 1985. - 102 с.

124. Салпагарова К.А. Карачаево-балкарские пословицы и поговорки о животных//Фольклор народов Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1991. С. 66-81.

125. Сарсенбаев Р. Лексико-стилистические особенности казахских пословиц и поговорок: Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1961. - 15 с.

126. Сафаев С.А. Исследования по синтаксису узбекского языка. Ташкент: Фан, 1968.-161 с.

127. Севортян Э.В. Категория принадлежности // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Часть вторая. Морфология. М.: Изд-во АН СССР, 1956. - С. 38-44.

128. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М.: Наука, 1986. - 302 с.

129. Сибагатов Р.Г. Модальные слова в функции предикативных средств // Советская тюркология. 1985. - №6. - С. 3-10.

130. Сидоркова Г.Д. Прагматика паремий: пословицы и поговорки как речевые действия. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 1999.-250 с.

131. Смирнова Т.Н. Семантическая структура предложений с предикатами состояния (на материале русского языка): Дис. . канд. филол. каук. Харьков, 1986.-164 с.

132. Современный русский язык. Анализ языковых: единиц. В 3 ч. Ч. 3. Синтаксис / В.В.Бабайцева, H.A. Николина, И.П. Чиркина. М.: Просвещение: Владос, 1995.-232 с.

133. Современный русский язык: Учебник: Фонетика. Лексикология. Словообразование. Морфология. Синтаксис. СПб.: Изд-во «Лань», 1999.-864 с.

134. Сойко И.В. Проблемы теории валентности (на материале немецкого языка) // Современное зарубежное' языкознание. Вопросы теории и методологии. -Киев: Наукова думка, 1983.-С. 177-190.

135. Соколов С.А. Конъюкционализация в турецком языке // Советская тюркология. 1977. - №2. - С. 24-29.

136. Степанова М.Д. Валентность в синтаксисе и словообразовании немецкого языка. -М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1982. 108 с.

137. Степанова М.Д., Хельбнг Г. Части речи и проблема валентности в современном немецком языке. М.: Высшая школа, 1978. - 259 с.

138. Степин B.C. Теоретическое знание. М.: «Прогресс - Традиция», 2000.744 с.

139. Татарская грамматика. Т. Ш. Синтаксис. Казань, 1995. - 576 с.

140. Текуев М.М. Сопоставительное изучение реалиса/ирреалиса в русском и карачаево-балкарском языках: Учеб. пособие. — Карачаевск: КЧГУ, 2007. 124 с.

141. Тенишев Э.Р. Строй саларского языка. М.: Наука, 1976. - 576 с.

142. Тикеев Д.С. Синтаксис башкирского языка и методика его преподавания: Избранные труды. Часть Ш. Уфа: Гилем, 2008. - 340 с.

143. Тыбыкова А.Т. Сравнительные конструкции алтайского языка: Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1989. - 177 с.

144. Тыбыкова А.Т. Исследования по синтаксису алтайского языка: Простое предложение. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1991. - 228 с.

145. Ураксин З.Г. Фразеология башкирского языка. М.: Наука, 1975. - 192 с.

146. Федорова Э.Н. Арабские и персидские заимствования в татарских народных пословицах (по трехтомному сборнику Н. Исанбета «Татар халык мэкальлэре»): Дис. канд. филол. наук. Казань, 2003. — 311 с.

147. Хаджилаев Х.-М.И. Послелоги // Грамматика карачаево-балкарского языка. Нальчик: Эльбрус, 1976. - С. 279-300.

148. Хайруллина Р.Х. Картина мира в русской фразеологии (в сопоставлении с башкирскими параллелями). -М.: Прометей, 1996. — 147 с.

149. Хакимова В.Ш. Функционально-семантическая категория компаративности в современном башкирском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 1997. - 22 с.

150. Харитончик З.А. Имена прилагательные в лексико-грамматической системе современного английского языка. Минск: Вьппэйшая школа, 1986.-96 с.

151. Холодович A.A. Проблемы грамматической теории. — JI.: Наука, 1979.-304 с.

152. Хуболов С.М. Предложения с моновалентными предикатами-фразеологическими единицами в карачаево-балкарском языке. — Нальчик: Книга, 2002.-147 с.

153. Храковский B.C., Володин А.П. Семантика и типология императива. Русский императив. — Л.: Наука, 1986. — 272 с.

154. Христова В.И. Взаимодействие категории сравнения и интенсивности в сравнительных конструкциях французского языка // Структурно-функциональные исследования. — Кишинев: Штиинца, 1979. С.77-83.

155. Цейтлин С.Н. Способы выражения психического состояния субъекта в русском языке // Русский язык за рубежом. 1980. - №2. - С. 84-87.

156. Черемисина М.И. Некоторые вопросы синтаксиса. Сравнительные конструкции современного русского языка. Новосибирск, 1971. - 181 с.

157. Черемисина М.И. Элементарное простое предложение в языках Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. 1995. - №4. - С. 63-68.

158. Черемисина М.И., Шамина JI.A. Выражение сравнения в тувинском языке // Языки коренных народов Сибири. Новосибирск: Институт филологии СО РАН, 1996.-С. 65-84.

159. Чеснокова Л.Д. Имя числительное // Современный русский язык. Анализ языковых единиц. Ч. 2. Морфология. — М.: Просвещение, 1995. С. 76-90.

160. Чунжекова E.H. Природа простого предложения в алтайском языке. -Горно-Алтайск, 1977. 144 с.

161. Шведова Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: Изд-во АН СССР, 1960. - 377 с.

162. Шведова Н.Ю. Существуют ли все-таки детерминанты как самостоятельные распространители предложения ? // Вопросы языкознания. -1968.-№2.-С. 39-50.

163. Шрамм А.Н. Очерки по семантике качественных прилагательных (на материале современного русского языка). Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. - 136 с.

164. Юрченко B.C. Философские и лингвистические проблемы семантики. -Саратов, 1993.-48 с.

165. Юрченко B.C. Предложение и слово (Проблемы их соотношения) // Филологические науки. — 1996. №2. — С. 50-60.

166. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». — М., 1975.

167. ИСТОЧНИКИ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА

168. Джуртубайланы М. Ёзден адет: Къарачай-малкъар (алан) халкъны ниет тёреси. Нальчик: ГП КБР РПК, 2009. - 640 б.

169. Карачаево-балкарско-русский словарь. М.: Русский язык, 1989. - 832 с.

170. Къарачай-малкъар нарт сёзле. Нальчик: Эльбрус, 2005. - 192 б.

171. Къарачай-малкъар тилни ангылатма сёзлюпо. Ючтомлукъ. I А-Ж. -Нальчик: «Эль-Фа», 1996. 1016 б.

172. Къарачай-малкъар тилни ангылатма сёзлюпо. Ючтомлукъ. II 3-Р. -Нальчик: «Эль-Фа», 2002. 1168 б.

173. Къарачай-малкъар тилни ангылатма сёзлюпо. Ючтомлукъ. III С-Я. -Нальчик: «Эль-Фа», 2005. 1157 б.

174. Къарачай-малкъар фольклор. Хрестоматия. Нальчик: «Эль-Фа» басма ара, 1996. - 592 б.

175. Къарачай нарт сёзле. Черкесск, 1963.

176. Малкъар нарт сёзле. — Нальчик: Къабарты-Малкъар китап басмасы, 1965.-207 б.

177. Малкъар нарт сёзле. Нальчик: «Эльбрус» китап басма, 1982. - 188 б.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Структурно-семантическая организация Карачаево-Балкарских паремических высказываний"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Аппоев, Асхат Каншауович

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Аппоев, Асхат Каншауович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Структурно-семантическая организация Карачаево-Балкарских паремических высказываний"

Список научной литературыАппоев, Асхат Каншауович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

Похожие темы диссертаций