автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Студенческий политический протест в Уральском федеральном округе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Студенческий политический протест в Уральском федеральном округе"

005017464

На правах рукописи

.....—7"

/УС-О^ -

Пустошинская Ольга Сергеевна

СТУДЕНЧЕСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОТЕСТ В УРАЛЬСКОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ: ОСОБЕННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Специальность 23.00.02 - Политические институты, процессы и технологии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

і о

Пермь 2012

005017464

Диссертация выполнена в Институте философии и права Уральского отделения Российской академии наук

Научный руководитель: кандидат философских наук, доцент, заместитель

директора по научной работе Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук, г. Екатеринбург Киселев Константин Викторович

Официальные оппоненты: доктор политических наук, доцент, заведующая

кафедрой прав человека Юридического факультета НОУ ВПО «Гуманитарный университет», г. Екатеринбург

Глушкова Светлана Игоревна

кандидат политических наук, доцент кафедры Историко-политологического факультета ФГБОУ ВПО «Пермский государственный национальный исследовательский университет», г. Пермь Беляева Наталья Михайловна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Сургутский государственный универ-

ситет Ханты-Мансийского автономного округа-Югры», г. Сургут

Защита состоится.22 мая 2012 года в УЗ'Р&шсов на заседании диссертационного совета К 212.189.04 по политическим наукам при Пермском государственном национальном исследовательском универ-ситете по адресу: 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15, корпус 1, Зал заседаний ученого совета ПГНИУ.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Пермского государственного национального исследовательского университета.

Автореферат разослан 20 апреля 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат политических наук, доцент

Н. В. Борисова

I. Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Несмотря на то, что в мировой политической науке сформирована обширная теоретико-методологическая база по теме студенческого политического протеста, в силу динамичности общественных процессов, эволюции сознания, а также модификации форм выражения и реализации интересов студенческой молодежи в политике, актуализируется задача исследовательской рефлексии по обновлению знагом. Существует потребность в восполнении пробелов, связанных с осмыслением проблематики в контексте эффектов глобализации и интернетизации, роста социально-экономических и геополитических рисков, с учетом логики использования интеллектуального ресурса социальных сетей для протестной самоорганизации.

В современной России разработки по заявленной проблематике приобретают особое значение. В условиях усиления внешнеполитических угроз, перманентного общественного реформирования, последствий экономического кризиса, трансформации духовно-ценностных и идентификационных конструктов увеличивается число источников депривации, влекущей интенсификацию напряженности в социальной структуре. Студенческая молодежь в силу уязвимости, обусловленной зависимостью от взрослого мира, в наибольшей степени подвержена фрустрирующему давлению. Это вызывает критическое отношение ее представителей к властным институтам, мотивирует к участию в протестных выступлениях, определяет ориентацию на политические силы оппозиционной и экстремистской модальности. Последние заинтересованы в распространении в студенческой среде идей контрлегитимности и националистической апологетики.

В этой связи исследовательская диагностика, основанная на эмпирическом материале, приобретает особую практическую ценность, поскольку призвана служить теоретической базой для выработки демпферных мер, снижающих конфликтогенные тенденции, придания более гибкого и сбалансированного характера молодежной политике, а также проведения превентивных действий, нивелирующих деструктивные проявления.

Значимость вопросов эффективного управления молодежной ситуацией, утверждения стабильных социальных отношений в Уральском федеральном округе (далее -УрФО), индустриальный и нефтегазодобывающий комплекс которого является одним из стратегически важных в стране, требует концентрации исследовательских усилий на региональных случаях. При этом основные характеристики студенческого протеста в УрФО с определенной долей условности можно рассматривать как универсальные. Аргументацией служит тот факт, что по ключевым социально-экономическим показателям и регистрируемой в период 2009-2011 гг. динамике потенциала протеста округ приближается к общероссийскому уровню. Политико-правовые инновации и кадровые перестановки в аппарате управления, пересмотр стратегии и тактики политическими контрагентами, изменение конфигурации в структуре регионального молодежного фрондирующего спектра вписываются в общенациональный процесс диспозиционной мобилизации конкурирующих политических сил.

Степень научной разработанности темы. Основную теоретическую базу по студенческому политическому протесту, подкрепленную экспериментальным материалом, образуют труды западноевропейских и американских исследователей.

Данной проблематике отводится место в ряду приоритетных объектов научных исследований в 1960-1970-е гг. вследствие череды студенческих бунтов. В связи с новой реальностью актуализируется вопрос неопределенности понятийного аппарата описания и методологических оснований ее анализа.

Историография обозначенного периода не отличается аналитичностью стиля, однако содержит важный фактологический материал. В работах дается хронология событий, называются участники, приводятся результаты и последствия студенческих выступлений (Т. Блэкстоун, Т. Гейлс, А. Филдс и др.)1.

Философская рефлексия в отношении феномена имманентна логике столкновения мировоззренческих ориентаций, в основе которых лежит отрицание/признание идеи общественного прогресса, культурно-исторической обусловленности явлений действительности. Разрабатывая тему социального освобождения от диктата одномерности, Г. Маркузе в студенческом движении видит силу, разрушающую губительную для личности культуру потребительского общества и катализирующую революционные процессы2.

В русле логики философии образования Ф. Альтбах, С. Маркс и А. Хэлси пытаются выявить причинно-следственные зависимости между неравнозначными предикторами студенческого внесистемного активизма, обнаруживающимися как на локальном уровне университета и кампуса, так и в масштабе государства и имеющими экономический, политический и культурный характер3. В рамках теории идеологии Р. Петер-сон сосредотачивается на изучении влияния леворадикальных парадигм на коррекцию представлений студентов о типе политической организации, соответствующей адекватным условиям жизнеустройства4. Совокупность принципов философии насилия позволяет М. Баццианини, Р. Глаттербаку и Л. Феници поднимать проблему оправдания революционного насилия, канализирования агрессии в конспиративное русло террористических проявлений в ответ на неразрешаемость социальной напряженности и конфликтности при чрезмерных режимных санкциях подавления политического неконвенциального выражения5.

Эвристическая ценность социологических исследований 60-70-х гг. XX в. определяется их эмпирическим потенциалом. Персонифицированные восприятия, аттитю-ды, свидетельства акторов, включенных в поле политической конфронтации, служат основанием для дискурсивного анализа.

Сторонники теории социальных отношений рассматривают студенческие бунты с точки зрения перевоспроизводства конфигурации поколенческих связей, амбивалент-

1 Blackstone T„ Gales T„ etc. Students in conflict L.S.E. in 1967. London: "Weidenfeld and Nicolson", 1975. 320 p.; Fields A. The Revolution Betrayed: The French Student Revolt of May-June 1968. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 127-165.

2 Marcuse //. An Essay on Liberation. Boston: "Beacon press", 1969.102 p.

3 Altbach P. Student Politics and Education in India. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 235-255; Halsey A., Marks S. British Student Politics. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 35-55.

4 Peterson R. The Student Left in American Higher Education. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 204-210.

5 Baccianini M., Fenizi L. From Student Protest to Terrorizm: Italy 1968-1977. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 303-308; GlutterbuckR. Protest and the Urban Guerrilla. London: "Camelot Press", 1973. 277 p.

ности статуса и предрасположенности молодой генерации к экстремальным формам поведения, что находит воплощение в инакомыслии и нетрадиционном политическом действии (Р. Краут, С. Льюис, Р. Флэкс и др.)6. Концепция социальной структуры задает вектор на раскрытие особенностей предписанной роли студенчества в обществе, обусловленности выбора, обеспеченного множественным структурным давлением (К. Аллербек, JI. Баирд и др.)7. Сквозь призму теории социальных изменений эксплицируется разрыв между процессом усвоения стандартных знаковых систем и установками на поиск новаций (А. Кавалли, А. Мартинелли, Е. Шиллз и др.)8.

Научная полемика разворачивается вокруг вопросов о производности радикальной студенческой активности от социализирующего действия университета, перемещении внутривузовского конфликта в общенациональную плоскость политических практик (Дж. Гасфилд, Дж. Дэвис, М. Сасайама и др.)9. Особо выделяются работы, в которых детально исследуется организационное ядро протестного студенческого движения10. Популярными моделями объяснения антисистемной студенческой мобилизации становятся концепции относительной депривации и коллективного поведения. Политический протест интерпретируется в терминах функции от воздействия фрустрирующего комплекса, коллективной идентичности, иррациональности (Н. Йаирэм, Л. Рейнуотер, Е. Шобен и др.)1'.

В политической науке указанный феномен также исследуется по нескольким направлениям. Так, бихевиоралисты изучают его как субъектно-мотивированный процесс, реакцию на сложившуюся систему общественно-политических отношений (Б. Баум, С. Липсет и др.)12. Под углом зрения нормативно-ценностной концепции разрабатывается проблематика распространения в студенческой среде «новой левой» и фашистской идеологий (Г. Гарсон, С. Хофстеттер и др.)13.

6 Flacks R. Who Protests: The Social Bases of the Student Movement. Protest! Student Activism in America. New York: "William Morrow & Company", 1970. P. 134-157; Kraut R, Lewis S. Alternate Models of Family Influence on Student Political Ideology // Journal of Personality and Social Psychology. 1975. Vol. 31. № 5. P. 791-800.

7 Allerbek K. Some Structural Conditions for Youth and Student Movements // International Social Science Journal. 1972. Vol. 24. № 2. P. 257-270; Baird L. Who Protests: A Study of Student Activists. Protest! Student Activism in America. New York: "William Morrow & Company", 1970. P. 123-133.

8 Cavalli A., Martinelli A. Towards a conceptual framework for the comparative analysis of student movements // International Social Science Journal. 1972. Vol. 24. № 2. P. 301-312; Shills E. Dreams of Plenitude, Nightmares of Scarcity. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 1-29.

9 Davis J., Sasajima А/. Student Protest and Institutional Climate // American Educational Research Journal. 1968. Vol. 5. №. 3. P. 291-304; GusfieldJ. Student Protest and University response // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1971. Vol. 395. № 1. P. 26-38.

10 Allardt E., Tomasson R. Scandinavian Students and the Politics of Organized Radicalism. Students in revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 96-126; Hochschild A., Moore C. Student Unions in North African Politics. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 351-379.

11 Jayram N. Sadhus no Longer Rcccnt Trends in Indian Student Activism // Higher Education. 1979. Vol. 8. № 6. P. 683-699; Rainwater L. Open Letter on White Justice and the Riots. Protest, Reform and Revolt. A Reader in Social Movements. New York: "John Wiley & Sons, Incorporated", 1970. P. 214-225; Shoben E. The Climate of Protest. Protest! Student Activism in America. New York: "William Morrow & Company", 1970. P. 554-581.

12 Байт B. Student Perceptions of University Power Structures // The Journal of Educational Research. 1973. Vol. 66. №5. P. 195-198; LipsetS. American Student Activism. California: "RAND Corparation", 1968.44 р.

13 Burgess P. The Student Movement: Ideology and Reality // Midwest Journal of Political Scicnce. 1971. Vol. 15. № 4. P. 687-702; Garson G. The Ideology of the New Student Left. Radical Student Organizations. Protest! Student Activism in America. New York: "William Morrow & Company", 1970. P. 184-201.

В рамках институционального подхода исследуются студенческие организации, их суггестивные, мобилизующие функции, посредничество между официальными институтами и студенческим сообществом14. Критическая оценка точек зрения на предмет утверждения ключевой роли высшей школы в радикализации поведения обучающихся дается К. Кеннистоном, М. Лернером, Е. Слотером и др15.

Структурно-функциональный анализ предпринимается Дж. Израэлем, Ф. Пин-нером, Дж. Сильверстейном. Авторы обращают внимание на приобретение студенчеством политической субьектности в условиях социетальных и политико-институциональных перемен, нарушения равновесия в стратификационной системе16. Неомарксисты, в свою очередь, концентрируются на состоянии властных отношений в представительных демократиях. В качестве основной причины бунтов ими признается дивергенция между декларируемым равенством возможностей и отчуждением молодежи от центров принятия решений, инертность политических институтов, оказавшихся неспособными адаптироваться к требованиям класса молодых интеллектуалов (М. Мэнкоф, Р. Флэкс, С. Фридман и др.)17.

Для 1980-1990-х гг. характерно перемещение интеллектуального интереса на студенческие выступления в Германии, Китае, Японии, странах Латинской Америки, Восточной Европы. В то же время, ряд исследователей продолжает развивать тему студенческих волнений прошедших лет.

Историками дается оценка произошедшим событиям, проводится параллель со студенческим активизмом 30-40-х гг. XX в18. Осуществляется пересмотр прежних позиций путем обращения к опыту эпох, образующему предпосылочный контекст познания аналогичных процессов. Например, К. Тенфильд ставит под сомнение точку зрения о решающем влиянии демографического фактора на развитие студенческого движения19. Дж. Пирсон опровергает мнение о радикальном отклонении поведения поколения шестидесятых от протестных традиций прошлого20.

H Pinner F. Western European Student Movements. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 60-91.

15 Blau P., Slaughter E. Institutional Conditions and Student Demonstrations II Social Problems. 1971. Vol. 18. №. 4. P. 475-487; Keniston K.. Lemer M. Youth and Disset. The Rise of a New Opposition. New York: "HBJ, Inc.". 403 p.

16 Israel J. Reflections on the Modern Chinese Student Movement. Students in revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 310-334; Pinner F. Students - a Marginal Elite in Politics // Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1971. Vol. 395. Students Protest. P. 127-138; Silverstein J. Burmese Student Politics in a Changing Society. Students in revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 334-347.

17 Flacks R., Mankojf M. The Changing Social Base of the American Student Movement // Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1971. Vol. 395. № 6. P. 54-67; Friedman S. Perspectives on the American Student Movement // Social Problems. 1973. Vol. 20. № 3. P. 283-299.

18 Cohen R. When the Old Left Was Young: Student Radicals and America's First Mass Student Movement, 19291941. Oxford: "Oxford University Press", 1997. 456 p.; Eric W. Rise Red Menaces and Drinking Buddies: Student Activism at the University of Florida II The Historian. 1986. Vol. 48. № 4. P. 559-571; Monchablon A. Die Studentenbewegung und die Jugend in Frankreich, 1945-1970. Jugendprotest und Generationenkonilikt in Europa im 20. Jahrhundert. Düsseldorf: "Verlag Neue Gessellshaft GmbH", 1986. S. 349-350; Rovere L. Fascist Groups in Italian Universities: An Organization at the Service of the Totalitarian State H Journal of Contemporary History. 1999. Vol. 34. № 3. P. 457-475.

19 Tenfelde K. Demografische Aspekte des Generationenkonflikts seit dem Ende des 19. Jahrhunderts: Deutchland, England, Frankreich. Jugendprotest und Generationenkonilikt in Europa im 20. Jahrhundert. Düsseldorf: "Verlag Neue Gessellshaft GmbH", 1986. S. 15-29.

20 Pearson G. Novita Perpetua: storia di conflitti generazionali in Gran. Jugendprotest und Generationenkonflikt in Europa im 20. Jahrhundert. Düsseldorf: "Verlag Neue Gessellshaft GmbH", 1986. S. 440-443.

В философии рассматриваемая область политической реальности исследуется в широком кросс-темпоральном и кросс-региональном контекстах планетарных общественных трансформаций. В целях проверки теоретически выдвигаемых доказательств каузальных связей практикуется обращение к прикладной философии (Ф. Альтбах, Н. Дейк, Р. Роадс и др.)21.

Благодаря развитию социологии социальных движений появляются парадигмы, дающие эффективный методологический инструментарий для углубленного изучения природы студенческого движения.

В соответствии с алгоритмом теории мобилизации ресурсов акценты смещаются на анализ экономических и организационных источников реализации рационального коллективного действия, в качестве которого маркируется студенческое протестное движение22. Результаты научных проектов, осуществляемых согласно концепции структуры политических возможностей, служат заполнению интеллектуального вакуума, связанного с раскрытием детерминирующего действия нивелирующих и разрешающих факторов политического процесса". Отталкиваясь от положений теории новых социальных движений, сущность студенческого протеста постигается через осмысление таких доминант как новая идентичность, посматериалистические ценности, формы прямой демократии, горизонтальные связи взаимодействия, цикличность, глобальный характер участников24.

С середины 1990-х гг. появляются работы, в которых содержится критика обозначенных концептуальных схем с точки зрения валидности их применения к незападному национальному контексту. Выход видится в синтезе теорий25. Другими авторами предлагаются альтернативные подходы. Интерес представляет позиция Н. Пичардо и С. Соуль, выдвигающих гипотезу о диффузной динамике радикальной политизации студенчества на основе сетевой структуры университетской жизни26.

21 Altbach P. American Student Activism. The Post-Sixties Transformation // The Journal of Higher Education. 1990. Vol. 61. № 1. P. 32-49; Dyke N. Hotbeds of Activism: Locations of Student Protest// Social Problems. 1998. Vol. 45. № 2. P. 205-220; Rhoads R. Student Protest and Multicultural Reform: Making Sense of Campus Unrest in the 1990s //The Journal of Higher Education. 1998. Vol. 69. № 6. P. 621-646.

22 Benford R.. Zuo J. Mobilization Processes and the 1989 Chinece Democracy Movement // The Sociological Quarterly. 1995. Vol. 36. № l.P. 131-156; Vellela T. New Voices: Student Political Activism in the '80s and '90s. Boston: "South End Press", 1999. 279 p.

23 Domansky E. Politische Dimensionen von Jugendprotest und Generationkonflikt in der Zwischenkriegszeit in Dcutchland. Jugendprotest und Generationenkonflikt in Europa im 20. Jahrhundert. Düsseldorf: "Verlag Neue Gcs-sellshaft GmbH", 1986. S. 329-331; Kovale\'ski D. Student and non-student Protest in Japan and the USSR II The Journal of Higher Education. 1982. Vol. 11. № l.P. 51-65; LevyD. The Decline of Latin American Student Activism //The Journal of Higher Education. 1991. Vol. 22.№2.P. 145-155.

24 Illardi M. Konflikte und Sozialbcwegungen in den 70er Jahren: der fall Italien. Jugendprotest und Generationenkonflikt in Europa im 20. Jahrhundert. Düsseldorf: "Verlag Neue Gessellshafi GmbH", 1986. S. 309-317; Nicolich M. 1968: Student Protest in Yugoslavia // New Politics. 1989. Vol. 2. № 3. P. 31-39; Polhta F. Politicizing Childhood: The 1980 Zurich Burns Movement // Social Text. 1992. Vol. 2. № 33. P. 82-102.

25 Guthrie D. Political Theater and Student Organizations in the 1989 Chinece Movement: A Multivariate Analysis of Tiananment//Sociological Forum. 1995. Vol. 10. № 3. P. 419-459.

26 Pichardo N. New Movements: a Critical Review // Annual Reviews Sociology. 1997. Vol. 6. № 23. P. 411-430; Soule S. The Student Divestment Movement in the United States and Tactical Diffusion: The Shantytown Protest // Social Forces. 1997. Vol. 75. №. 3. P. 855-882.

Что касается политологического дискурса, то его ведущими категориями по-прежнему остаются политическое сознание и политическая культура студенчества. Адептами поведенческого подхода протест рассматривается в качестве артефакта неэффективной молодежной политики и социоадаптационных механизмов в условиях растущей проблематичности техногенной современности и энтропийных культурных тенденций (М. Вайнбергер, А. Казамиас, Г. Псахаропоулз и др.)27.

Деятельностное направление связанно с рассмотрением студенческих движений в качестве агентов, активность которых вызывает или косвенно влечет за собой социально-политические изменения28.

В контексте культурологической парадигмы А. Ли и Ф. Тетард разрабатывают вопросы обретения студенчеством статуса в политической системе, влияния политических ценностей и фактора идентичности на протестную мобилизацию2®.

Проблему делегитимации политической власти, недоверия студентов к ее лидерам и институтам поднимают Дж. Куритон и А. Левин30.

Характерным трендом 2000-х гг. является доминирующая ориентация на меж-дисциплинарность и полипарадигмальность исследований отдельных аспектов студенческого протеста. Их результаты становятся продуктом интеллектуальных усилий представителей различных направлений гуманитарного знания (Т. Иама, X. Като, Р. Корсвик, К. Кристоферсен, К. Сакаи, Е. Форланд и др.)3'.

Предметом интенсивных дебатов остаются бунты 1960-1970-х гг. По многим вопросам данных событий по-прежнему не достигнуто консенсуса. Не оставлено без внимания студенческое движение в 1980-1990-е гт. и 2000-2011-х гг.

В рамках истории с позиции современности Б. Андерсоном, Т. Краусом и В. Франклином осуществляется переосмысление роли студенческого движения в политической жизни государств32, Б. Слонекером и Н. Цайхером оценивается масштаб и сила его воздействия на протестную консолидацию общества33, М. Климке и М. Плаут ана-

27 Kazamias A., Psacharopoulos G. Student Activism in Greece: A Historical and Empirical Analysis // Higher Education. 1980. Vol. 9. №. 2. P. 127-138; Weinberger M.-L. Jugendprotest 1981. Jugendprotest und Generationenkonflikt in Europa im 20. Jahrhundert. Diisseldorf: "Verlag Neue Gessellshaft GmbH", 1986. S. 233-240.

28MehrdadA. Iran after the student protests. The political fallout ofthe July events [Electronic resource]. URL: http:// www.iran-bulletin.org/political_commentary/fallout.html (дата обращения: 25.07.2009); Wright T. State Repression and Student Protest in Contemporary China//The China Quarterly. 1999. Vol. 3. № 157. P. 142-172.

29 Lee A.-R. Exploration of the Sourses of Student Activism: The Case of South Korea // International Journal of Public Opinion Research. 1997. Vol. 9. № 1. P. 48-65; Te lard F. Jugend: Subjekt oder Objckt der Politik? Die politische Dimension der Jugend in Frankreich. Jugendprotest und Generationenkonflikt in Europa im 20. Jahrhundert. Diisseldorf: "Verlag Neue Gessellshaft GmbH", 1986. S. 336-338.

30 CuretonJ., LevineA. Student Politics//The Review of Higher Education. 1998. Vol. 21. № 2. P. 137-150.

31 Christophersen K„ Forland E., Korsvik R. Protest and Parents. A Retrospective Survey of Sixties Student Radicals in Norway //Acta Siciologica. 2010. Vol. 53. № 3. P. 229-245; Каю H., Sakai К., Uyama T. Social Protests and National-Building in the Middle East and Central Asia. Japan: "Jetro", 2003. 216 p.

32 Kpayc T. 1968 - многообразие исторического наследия. Восточноевропейский случай [Электронный ресурс]. URL: http://scepsis.ru/library/id_2357.html (дата обращения: 03.05.2009); Anderson В. September 1970 and the Palestian Issue: A Case Study of Student Politization at the American University of Beirut // Civil Wars. 2008. Vol. 10. № 3. P. 261-280; Franklin V. Introdaction: African American Student Activism in the 20,h Century//The Journal of African American History. 2003. Vol. 88. № 2. P. 105-109.

33 Slonecker B. The Columbia Coalition: African Americans, New Leftists, and Counterculture at the Columbia University Protest of 1968 // Journal of Social History. 2008. Vol. 41. Ni> 4. P. 967-996; Zeicher N. Student Activism and Grassroots Organizing in Great Sao Paolo during the Abertura Period ofthe Brazillian Military Dictatorship // Brown Journal of History. 2007. Vol. 6. № 1. P. 215-227.

лизируются тенденции студенческой международной коммуникации, ставшей объектом внешней политики ключевых агентов мирового процесса34. В силу актуализации проблемы распространения неонацистских идей в молодежной среде Д. Рентоном и С. Хайльвигом осуществляется анализ данных процессов с опорой на предшествующий опыт эволюции идеологических циклов35.

Философское направление связано с включением темы студенческого нонконформизма в область осмысления сложных аспектов и антиномий кризисной реальности информационного общества.

А. Бэркэном и Н. Дейк проводится метаанализ формирования коалиций, участники которых солидаризируются на почве неприязни к иной социальной среде и ненависти к чуждой идентичности36. Г. Гайрекс пытается обнаружить источники депо-литизации и деинтенсификации студенческого протеста в США при параллельной его эскалации и массовизации на Ближнем Востоке и в Европе37.

В социологии большое влияние приобретает сетевой подход. Значительный пласт литературы посвящен роли социальных сетей и электронных каналов коммуникации в развитии студенческого протестного движения (И. Ибрагим, Н. Кроссли и др.)38. Отдельный предмет социологического анализа - корректность использования теорий коллективного действия к изучению студенческих волнений в странах, где активность находится в стадии освоения культуры протестного участия (Дж. Алеман, Л. Зейлиг, М. Машайеки и др.)39.

В политологических исследованиях студенческого протеста примат отдается возможностям компаративистики и мультидисциплинарной концептуализации.

Так, выходящий за пределы бихевиоральной парадигмы многомерный анализ студенческой антисистемной мобилизации предпринимается Дж. Клоупп и Дж. Ори-нэ. Авторы устанавливают отношения каузальности между процессами конфронта-

34 Klimke М. The Other Alliance: Student Protest in West Germany and the United States in the Global Sixties. Princeton: "Princeton University Press", 2011. 368 p.; Plant M. South African Student Protest, 1968: Remembering the Mafej sit-in // History Workshop Journal. 2010. Vol. 69. № 6. P. 199-205.

35 HiiwigS. 'Are you calling me a fascist?'A Contribution to the Oral History of the 1968 Italian Student Rebellion // Journal of Contemporary History. 2001. Vol. 36. № 1. P. 581-597; Renton D. Fascism and Reactions to Fascism in Britain. West Yorkshire: "Microfonn Academic Publishers", 2002. 23 p.

36 Barcan A. Student Activists at Sydney Univercity 1960-67: A Problem of Interpretation // Australian and New Zeland History of Education Society. 2007. Vol. 36. 1. P. 313-324; Dyke N. Crossing Movement Boundaries: Factors that Facilitate Coalition Protest by American College Students, 1930-90 // Social Problems. 2003. Vol. 50. № 2. P. 226-250.

37 Giroux H. Fighting for the Future: American Youth and the Global Struggle for Democracy // Cultural Studies-Critical Methodologies. 2011. Vol. 11. № 4. P. 93-112.

38 Biddigs P., Park H. Online Networks of Student Protest: The Case of the Living Wage Campaign // New Media & Society. 2008. Vol. 10. №. 6. P. 871-891; Crossley N. Social Networks and Student Activism: On the Politicising Effect of Campus Connections // Sociological Review. 2008. Vol. 56. № 1. P. 18-38; Ibrahim Y. Between Revolution and Defeat: Student Protest and Networks //Sociology Compass. 2010. Vol. 4. № 7. P. 495-504.

39 Aleman J. Protest and Democratic Consolidation: A Korean Perspective [Electronic resource]. URL: http://faculty. fordham.edu/aleman/KoreanStudies.pdf (дата обращения: 11.02.2011); Mashayekhi M. The Revival of the Student Movement in Post-Revolutionary Iran // International Journal of Politics Cultura and Socicty. 2001. Vol. 15. № 2. P. 283-313; Zeilig L. Student Politics and Activism in Zimbabwe The Frustrated Transition // Journal of Asian and African Studies. 2008. Vol. 43. № 2. P. 215-237.

ции в высшей школе и противоборством политических сил, разворачивающимся вокруг вопросов о власти и демократизации общества40.

Агрегируя принципы культурного анализа и социологии действия, Э. Богтс решает задачу сравнения траектории циклов студенческих движений в Индии, США, Аргентине и на этом основании проводит их типологизацию41.

Благодаря плюралистичности подхода, включающего деятельностное направление, теории мобилизации ресурсов и структуры политических возможностей, Дж. Дьюгэс удается представить развернутую характеристику студенческого движения в Колумбии в 1980-1990-х гг., установить факторы мобилизации, репертуар коллективных действий, организационные формы, жизненный цикл, влияние на подготовку проекта конституции страны42.

М. Дженнингс выстраивает доказательную базу поколенческой преемственности контрагентности, исходя из теории социальных расколов. Объяснение связывается с формированием и передачей на уровне первичной социализации устойчивых во времени комплексов политических ориентации, мотивирующих к протестной солидарности. В качестве критического события, вызвавшего социальную дифференциацию, рассматривается участие в акциях протеста самой первой из поколенческих когорт43.

В отечественной политологии исследования студенческого политического протеста не имеют статуса самостоятельного направления. Ряд крупных работ выполнены в рамках истории и философии науки, социологии, а также жанре публицистики.

Первые упоминания о студенческом революционном движении, освещение его в историографии и публицистике относятся ко второй половине XIX-начала XX вв. Авторами материалов и критических статей становятся участники событий, современники, идеологи революционной борьбы, деятели политического сыска Министерства внутренних дел Российской Империи. В центре внимания - студенческие волнения 1861 г., 1874 г., 1881-1882 гг., 1889 г., 1899-1902 гг. (В. Ленин, В. Оболенский, JI. Толстой и др.)44.

В советский период предметом научного внимания становится участие студентов в тайных политических организациях и революционных событиях 1905 г. и 1917 г. (П. Гусятников, М. Матвеев, К. Шохор-Троцкий и др.)45. Начиная с 60-х гг. XX в. активизируются исследования по проблемам студенческих бунтов на Западе. Они

40 Klopp J., Orina J. University Crisis, Student Activism and the Contemporary Struggle for Democracy in Kenya // African Studies Review. 2002. Vol. 45. № 1. P. 43-76.

41 BoggsA. A Matrix for the Comparative Study of Student Movements: Twentieth Century Latin American, U.S. and Indian Student Movements // Higher Education Perspectives. 2006. Vol 2. № 2. P. 39^49.

42 Dugas J. The Origin, Impact and Demise of the 1989-1990 Colombian Student Movement: Insights from Social Movement Theory // Journal of Latin American Studies. 2001. Vol. 33. № 4. P. 807-837.

43 Jennings M. Generation Units and the Student Protest Movement in the United States: An Intra- and Intergenera-tional Analysis // Political Psychology. 2002. Vol. 23. 2. P. 303-324.

44 Ленин В. Задачи революционной молодежи [Электронный ресурс]. URL: http://student.revkom.com\lib\len-inzadachi.htm (дата обращения: 27.03.2012); Оболенский В. Моя жизнь. Мои современники [Электронный ресурс]. URL: http://www.knigafund.ni/books/74115 (дата обращения: 27.03.2012); Толстой Л. Студенческое движение 1899 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.litmir.net/bd/?b=71469 (дата обращения: 27.03.2012).

45 Гусятников П. Революционное студенческое движение в России. 1899-1907. М.: «Мысль», 1971. 262 е.; Матвеев М. Студенты Сибири в революционном движении. Томск: «Издательство Томского ГУ», 1966. 236 е.; Шохор-Троцкий К. Толстой и студенческое движение 1899 г. [Электронный ресурс]. URL: http://feb-web.ru/feb/ litnas/texts/137/t37265 l-.htm (дата обращения: 27.03.2012).

отражают маркистско-ленинский подход к осмыслению феномена46, а также оценке западных концепций и идеологии студенческого бунтарства47.

Значимость событий 1968 г. предопределяет рефлексию современных российских ученых, руководствующихся при их интерпретации арсеналом конкурирующих парадигм. Появляются публикации, в которых проводится параллель между проявлениями внесистемного студенческого выражения в 2000-х гг. и опытом 1960-1970-х гг., предлагается альтернативный взгляд на природу детерминирующих факторов, осуществляется критическая оценка «нового левого» движения48.

Присутствует интерес к теме современных студенческих протестпых выступлений на Западе, включенности студентов в революционную борьбу на Ближнем Востоке и Северной Африке, однако он скорее выражен в описании проявлений, чем предполагает эвристичность познания49.

Историографический и историко-социологическш характер имеют также отдельные статьи, авторами которых в качестве объекта изучения рассматривается протест отечественной студенческой молодежи. Благодаря исследованию, проведенному А. Рожковым, реанимируется информация о формах антиправительственных молодежных выступлений в 1920-х гг. в РСФСР. Е. Пенской раскрывается особенность студенческого протеста в Советском Союзе в конце 1960-х гг50. Ряд авторов обращается к революционной деятельности студенчества конца XIX -начала XX вв. (Д. Гутнов, А. Кострикин, П. Краснов и др.)51.

Существуют примеры case study: студенческих протестов 1998 г. против реформы Осмолова-Тихонова, конфликта 2007 г. на социологическом факультете МГУ им. М. Ломоносова, коллективных действий слушателей Европейского университета в Санкт-Петербурге в 2008 г52.

46 Брычков А., Павличук Е. и др. Левое студенческое движение в странах капитала. М.: «Наука», 1976. 299 е.; Грачев А. Поражение или урок? Об опыте и последствиях молодежных студенческих выступлений 60-70-х тт. на Западе. М.: «Молодая гвардия», 1977. 223 е.; Каргалова М. Протестующее поколение (О молодежном движении в Западной Европе). М.: «Мысль», 1987. 174 е.; Кшмов Ю. Младежта на Запада протестира. М.: АПН, 1983. 112 е.; Розенталь Э. Парадоксы протеста. Очерки о молодежи Запада. М.: АПН, 1985. 272 с.

47 Бычка А. Критический анализ философских концепций молодежного бунтарства. Киев: «Вища школа», 1985. 149 е.; Баталов Э. Философия бунта (Критика идеологии левого радикализма). М.: «Политиздат», 1973. 210 с.

48 Кагарлицкий Б. 1968 год - наоборот [Электронный ресурс]. URL: http://scepsis.ru/library/id_552.html (дата обращения: 17.12.2010); Пенская Е. История студенческих протестов. 1968 г. в Европе // Вопросы образования. 2008. № 4. С. 256-281; Тарасов А. 1968 год в свете нашего опыта [Электронный ресурс]. URL: http:// scepsis.ru/library/id_2274.html (дата обращения: 15.12.2010).

49 Гудыма В. Студенческие протесты 2009 года: между прагматикой и утопией [Электронный ресурс]. URL: http://scepsis.ni/library/id_2691.html (дата обращения: 18.12.2010); Савкин Н. Великая арабская демократическая революция //Вестник аналитики. 2011. № 1. С. 51-53.

50 Пенская Е. 1960-е годы. Молодежная политика и студенческие протесты в России // Вопросы образования. 2009. № 1.С. 238-265; Рожков А. Молодой человек 20-х годов: протест и девиантное поведение // Социологические исследования. 1999. № 7.С. 36-45

51 Гутнов Д. Парижские тайны // Мир истории. 2001. № 3. С. 5-12; Кострикин А. Студенческая революция 1899 г. [Электронный ресурс]. URL:www.4cs.m/materials/publications/wp-id_524 (дата обращения: 27.03.2012); Краснов П. Российское студенческое движение рубежа XIX-XX вв. в делопроизводственной практике Департамента полиции МВД // Троицкий вестник. 2007. № 2. С. 7-16.

52 Желнина А. Мобилизация университетского сообщества: политизация аполитичного / Современные молодежные сообщества в культуре и политике; Сборник работ. СПб.! «Норма», 2008. С. 56-63; Кагарлицкий Б. Соцфак и другие [Электронный ресурс]. URL: http://scepsis.ru/library/id_1179.html (дата обращения: 23.12.2010); Ротмистров А. Сравнительный анализ факторов студенческого движения в России на рубеже XIX-XX в. и в начале XXI в. // Высшее образование сегодня. 2009. № 1. С. 36-41.

Заслуживает внимание работа Д. Громова, представляющая собой когнитивный продукт исследования акций прямого действия и участвующих в них акторов в этнографическом и социально-антропологическом ключе53.

Однако в целом российская исследовательская традиция состоит в интериориза-ции проблематики студенческого протеста в разработку более широкой, выходящей на первый план тематики: эволюции демократического движения на Западе54, цветных революций на постсоветском пространстве55, институционализированной и неформальной молодежной солидарности, молодежной политики, деятельности молодежных организаций56, ценностных ориентаций, субкультурной и контркультурной инновации57, интернетизации социально-политического процесса58, экстремизма59.

Оставление за пределами области научного знания такого аспекта как современный студенческий протест может иметь негативные последствия, связанные с ошибками в политическом прогнозировании. Данное обстоятельство актуализирует развернутый поиск в заявленном секторе научно-познавательного продвижения. При этом с точки зрения предмета диссертационного исследования значение приобретают труды, посвященные протесту как социально-политическому явлению60, а также студенческой молодежи как социально-демографической группе61.

Объект исследования — феномен студенческого политического протеста в УрФО.

Предмет исследования - характерные черты современного и эвентуального состояния студенческого политического протеста в УрФО.

53 Громов Д. Уличный театр молодежной политики: оппозиционные движения // Этнографическое обозрение.

2008. № 1.С. 19-29.

54 Вайпштейн Г., Ивахник А., Скороходов В. Массовые демократические движения: истоки и политическая роль. М.: «Наука», 1988. 251 с.

55 Александров А., Кара-Мурза С, Мурашкин М., Телегин С. Экспорт революции. М.: «Алгоритм», 2005. 528 е.; Крушипский А. Колючий «бархат» It Родина. 2005. № 2. С. 11-16.

а6 Красникова Н. Молодежная субкультура и молодежное движение как разновидности молодежных политических сообществ / Сообщества как политический феномен: Монография / Под ред. П. Панова, К. Сулимова, Л. Фадеевой. М.: РОССПЭН, 2009. С. 118-134; Соколов М. Русское национальное единство: анализ политического стиля радикально-националистической организации // Полис. 2006. № 1. С. 67-77.

57 Гертман О. Молодежная (контр)революция? // Знание-сила. 2007. № 1. С. 54-58; Омелъченко Е. АНТИ-ФА против ФА. Молодежь по разные стороны баррикад, или размышления о «новых» версиях патриотизма [Электронный ресурс]. URL: http://www.polit.ru/analytics/2010/05/24/antifa.html (дата обращения: 17.11.2010).

58 Плешаков В. Социальные сети Интернет-среды как фактор киберсоциализации студентов // Научный вестник Норильского индустриального института. 2010. Ks 7. С. 17-24; Плотников Д. Интернет как средство политической мобилизации радикальных сообществ // Вестник Пермского университета. 2008. Серия «Политология». Вып. 1. С. 47-52.

59 Вершинин М. Психологические особенности членов деструктивных и террористических групп [Электронный ресурс]. URL: http://www.koob.ru/vershmin/psihologicheskie_osobennosty (дата обращения: 17.12.2010); Кубякин Е. К вопросу определения сущности экстремистских установок молодежи // Власть. 2010. № 9. С. 56-59.

60 См., например: Вайпштейн Г. Массовое сознание и социальный протест в условиях современного капитализма. М.: «Наука», 1990. 169 е.; Сафронов В. Потенциал протеста и демократическая перспектива [Электронный ресурс]. URL: http://hq.soc.pu.m/publications/jssa/1998/4/safr.html (дата обращения: 16.07.2009); Шульгина М. Политический протест как тип социального действия // Россия и социальные измерения в современном мире: Сборник статей «Ломоносовские чтения-2004». М.: «Макс Пресс», 2004. С. 32-40.

61 Вишневский Ю., Шапко В. Гражданская культура российских студентов: тенденции, проблемы // Социс.

2009. № 4. С. 108-117; Лисовский В. Советское студенчество: социологические очерки. М.: «Высшая школа», 1990.302 е.; Чирун С. Политическая активность и политическое участие молодежи: проблемы и возможности // Вестник Томского государственного университета. 2010. № 332. С. 50-54.

Цель исследования заключается в том, чтобы на основе анализа студенческого политического протеста в УрФО сконструировать и верифицировать модели процессов формирования студенческой протестной мобилизации. Задачи исследования:

1) разработать теоретический алгоритм для исследования студенческого протеста, опираясь на базовые идеи существующих в зарубежной и отечественной науке подходов к концептуализации и осмыслению политического протеста;

2) определить специфику мирового студенческого протеста как социально-политического явления;

3) обнаружить социально-экономические и политические детерминанты студенческого протеста, выделить из них доминирующие на уровне округа и исследуемых регионов;

4) дать характеристику деятельности оппозиционных молодежных объединений как агентов протестной политической социализации студенческой молодежи УрФО;

5) выявить уровень развития политической субъектности студенчества УрФО с точки зрения формирования ответственного политического поведения, вызывающего изменения в политической действительности;

6) определить особенности развития в студенческой среде УрФО политической солидарности, составляющей основу протестной мобилизации.

Основная гипотеза диссертационного исследования: проявление политической протестной мобилизации студенчества УрФО положительным образом связано с интенсификацией действия комплекса депривирующих факторов при условии успешной реализации организованной протестной сетью социализирующей и мобилизующей функций, а также сохранения тенденции развития у студентов округа политической субъектности и солидарности.

Хронологические рамки исследования охватывают период с начала 2009 г. по конец 2011 г. Определение нижнего предела связано с ростом протестных настроений, в том числе в студенческой среде, вызванным углублением прежних и появлением новых общественных противоречий вследствие мирового финансового кризиса. Другим основанием выбора послужила переориентация молодежных политических организаций оппозиционной направленности на новую стратегию и тактику, отвечающих требованиям политической действительности. Результирующей данных процессов стала масштабная протестная мобилизация в декабре 2011 г.

Методологические основы исследования. Отличающийся высокой сложностью характер изучаемого объекта диктует необходимость обращения к синтезу парадигм и концепций из разных дисциплин.

Методологическим ориентиром для данной работы стала стратегия С. Вельграва62, аффирматирующего неизбежность совмещения микроуровня политологических разработок, в рамках которого внимание сосредотачивается на субъектах протеста, с мезоу-ровнем социологических исследований коллективных акторов, действующих в неинсти-

62 Walgrave S. Protest surveying. Testing the feasibility and reliability of an innovative methodological approach to political protest [Electronic resource], URL: http://www.unige.ch/ses/spo/Accueil-l/Papiers/Walgrave.pdf (дата обращения: 21.10.2009).

туциональном поле политики, что обеспечено макрофакторами среды. Соответственно, признано целесообразным обращение, в первую очередь, к политическому бихевиора-лизму. Его преимущество состоит в амбивалентности рассмотрения механизмов управления политическим поведением, представленных факторами, заданными институтами, условиями жизнедеятельности, а также структурой психологических регуляторов.

Деятельностный подход позволяет исследовать коммуникационный и физический уровень политического протеста. Речь идет о сети оппозиционных молодежных объединений, активность которых способна стимулировать трансформацию общественного сознания, повлечь сдвиги в базовых институтах. Подход утверждает принцип мониторинга политических практик.

Отдельные аспекты стратификационного, социально-психологического и субкультурного подходов составляют интегративную парадигму для репрезентации студенчества как уникальной социальной группы - мобильной, обладающей инновационным потенциалом, стоящей в авангарде протестных движений.

В контексте системного подхода осуществляется осмысление степени поддержки студенчеством институтов политической системы.

Обращение к моделям относительной депривации Т. Гарра63 и Р. Мертона64 позволяет учитывать характеристики среды при анализе агрессивных эмоций. В поисках причин радикализации взглядов применяются также положения теории аномии Э. Дюркгейма65.

Изменение законов коммуникативных процессов определяет выбор обоснования с использованием концепции социальных движений С. Тэрроу66, теорий социальных и политических сетей, электронного гражданского неповиновения. На основании данных моделей прямые действия молодежных объединений понимаются в качестве коллективной формы реализации политической субъектности студенчества. Их ресурс образуют сети, в том числе в Интернет-измерении. Они преследуют общую цель и формируются вокруг опознаваемых символов национальной идентичности и защиты социально-демократических принципов.

Прикладное исследование и методы анализа. Диссертантом разработаны когнитивная карта й программа изучения студенческого протеста в соответствии с принципом комплементарности бихевиорального и деятельностного подходов, а также указанных ранее теорий.

1. Методы сбора данных.

В качестве основных методов сбора данных использовались: анкетный блиц-опрос, мониторинг сайтов молодежных организаций, движений и информации об их деятельности, обсуждаемой на Интернет-площадках.

Выбор анкетного блиц-опроса предопределен работой с массовой аудиторией и потребностью в преодолении нежелания респондентов участвовать в длительном по времени исследовании. Вопросы к анкете разрабатывались в соответствии с рекомендациями специалистов в области проведения прикладных исследований. Со-

63 Гарр Т. Почему люди бунтуют. СПб.: «Питер», 2005. 461 с.

64 Мертон Р. Социальная теория и социальная структура / Пер. с англ. Е. Егоровой. М.: ЭКСМО, 2006.604 с.

65Дюркгейи Э. Самоубийство: социологический этюд / Пер. с франц. А. Ильинского. М.: «Мысль», 1994.399 с.

66 Tarrow S. Power in Movement: Social Movements and Contentious Politics. Cambrige: "Cambrige University Press", 1994. 288 p.

держательный аспект вопросов отвечает положениям теорий протеста микроуровня, генерализированных Т. Гарром в исследовательский алгоритм.

Опрос осуществлялся в три этапа: в феврале-марте 2009 г. - в Тюмени, в октябре-ноябре 2009 г. - в Салехарде, в мае-июне 2010 г. - в Екатеринбурге. Выбор городов обусловлен их столичным статусом в субъектах УрФО с разным инвестиционным климатом и отраслевой структурой специализации: агропромышленной, топливно-энергетической, индустриально ориентированной. Подсистемы регионов отличаются качеством жизни, уровнем развития научно-образовательной инфраструктуры, скоростью изменения политических и социокультурных процессов. В исследовании приняли участие студенты вузов Салехарда, Тюмени и Екатеринбурга. Объем выборки составил 2593 человека.

На основании обработанных данных осуществлено структурное моделирование, дающее возможность наглядно представить конфигурацию студенческих позиций в пространстве политического ориентирования.

Мониторинг сайтов молодежных структур и информации об tux деятельности, обсуждаемой на Интернет-площадках, позволил оценить развитие молодежной сети протестной консолидации и проследить динамику ее изменения в рамках трехгодичного цикла. Исследовательское внимание к данному аспекту обусловлено ролью оппозиционных молодежных организаций и сообществ в качестве агентов политической протестной социализации и мобилизации студенчества УрФО.

Другими методами исследования стали: компаративный кросс-региональный метод, анализ программных документов и правовой базы. С помощью первого из них установлена специфика студенческого протеста в субъектах УрФО, второй позволил определиться в отношении организационного спектра молодежной фронды и выявить изменения в законодательстве, регламентирующем рамки протестного выражения, что повлияло на студенческие приоритеты в выборе линии политического поведения.

2. Методы обработки данных.

Для обработки информации использовался пакет программ SPSS 17.0.

Применялась техника статистического обеспечения: кросстабуляция, иерархический агломеративный кластерный анализ, многомерное шкалирование, факторный анализ и бинарная логистическая регрессия.

Научная новизна исследования.

1. Впервые в отечественной политической науке проведен полипарадигмаль-ный кросс-региональный анализ студенческого протеста в УрФО.

2. Разработаны и верифицированы эвентуальные модели студенческой мобилизационной протестной практики.

3. Выявлены ключевые социально-политические стрессоры, способные катализировать механизмы конфликтогенных тенденций в студенческой среде округа, определены основные объекты приложения агрессии.

4. Доказано существование молодежной интерактивной сети оппозиционного характера, нацеленной на протестую социализацию студенческой молодежи УрФО.

5. Выявлены особенности формирования политической субъектности и солидарности студенчества УрФО, выступающие обязательными элементами протестной мобилизации.

Положения, выносимые на защиту.

1. Студенческий политический протест представляет собой политическую девиацию, предполагающую несоответствие мышления и действия представителей студенческой молодежи господствующим в обществе культурным и политико-правовым нормам, отступление от них либо их нарушение. Как вычлененный локал общественно-политической действительности студенческий политический протест определяется факторами и обеспечивается механизмами, вписанными в общий контекст глобальных и внутристрановых процессов и отношений. С другой стороны, в силу характеристик носителей, принадлежащих к особой социальной группе, его природа многократно осложнена, а формы и пространства проявления, направленность и динамика имеют вероятностный и изменяющийся характер.

2. Факторами, оказывающими катализирующее влияние на мотивацию студенчества УрФО к протестной мобилизации, выступают социально-экономические и политические риски, обусловленные модернизационными процессами и экономическими катаклизмами, а также ошибками и просчетами в политике, негативными проявлениями в области выполнения управленческих и сервисных функций государства. Наиболее выраженная презентация вида недовольства возникает из этнонациональной депривации. Состояние острого внутриличностного дискомфорта вызывается рассогласованием между обладаемым и желаемым национальным статусом. При этом в рамках региональной дифференциации выделяются свои классы причин, выступающих важнейшими стрессорами, задающими установку студенчества изучаемых субъектов УрФО на конфронтацию. Для студентов Салехарда - это блокираторы достижения материальных целей и самореализации, а также проблема дисбаланса паттернов национальной идентичности, для студентов Тюмени и Екатеринбурга - вопросы этнонациональной ущербности и безопасности, экономического и политического суверенитета России.

3. Низкий уровень удовлетворенности политической системой обуславливает ориентацию студентов УрФО на ее трансформацию. Среди элементов системы главным адресатом опровержения власти выступают институты, ответственные за общественный правопорядок и законность. Высокий уровень недовольства фиксируется в отношении Государственной Думы РФ. Среднюю позицию в рейтинге властной де-легитимности занимают Правительство РФ, политические партии и СМИ. Наибольшим доверием пользуются Президент РФ и органы местного самоуправления.

4. В УрФО выстраивается система относительно стабильных и взаимозависимых неиерархических отношений, связывающих автономных и коллективных акторов, представленных молодежью, разделяющих относительно власти общие интересы и обменивающихся ресурсами с целью их продвижения. Поскольку в условиях информационного общества студенчество выступает основным носителем политического капитала, имеющего свойство конверсии в протестный ресурс, обозначенные контрагенты заинтересованы в установлении контроля над его сознанием и рекру-тинге членов из данной среды. Для этого широко используются Интернет-каналы.

5. Студенчество УрФО находится на стадии обретения политической субъект-ности, распознаваемой на двух уровнях - индивидуальном и коллективном. Формирование ответственного политического поведения происходит медленно и распространяется на незначительный студенческий сектор. Процесс возвышения до уровня политической субъектности затруднен в силу действия факторов, связанных с тради-

ционно сложившимися ценностями и образцами поведения, затрагивающими взаимоотношения власти и общества. Неуверенность в индивидуальной политической самодостаточности определяет ориентацию студентов на командную агентность. Коллективная поддержка дает ощущение безопасности и собственной значимости.

6. Солидарность, выступающая основанием студенческой протестной мобилизации, формируется на уровне идентификации с молодежными силами и разделения идеологических ценностей, а также уровне микросоциальных связей. Актуализируется проблема низкой степени консистенции солидарности с субъектами, конструирующими существующую молодежную организационную базу. Приверженность горизонтальному типу интеракций, стремление к самоуправлению, распространение информационных технологий определяют ускоренное развитие сетевой солидарности.

7. В условиях общественного реформирования, последствий экономической дисфункциональное™, деструктивных проявлений в сфере реализации политико-административных и правоохранительных функций и услуг, инкорпорации в молодежную среду новых культурных элементов и политических практик формируются две модели протестной мобилизации студенчества УрФО. Существует высокая степень зависимости типов моделей от динамики развития психологии гражданской ответственности и политической самодостаточности в студенческой среде. Немаловажное значение приобретают такие факторы, как разделяемые мировоззренческие позиции, коллективная проблема, политико-идеологические символы и стилистика протестного действия. Модель ограниченной протестной мобилизации конвенциаль-ного и дестабилизирующего характера складывается в ЯНАО, в то время как модель масштабной протестной мобилизации сетевого и организационно-идеологического характера - в Тюменской и Свердловской областях.

Теоретическая и практическая значимость работы. Материал может быть полезен с точки зрения использования в региональных разработках, затрагивающих различные измерения студенческой протестной мобилизационной практики. Полученные данные также призваны способствовать уменьшению информационной неопределенности в рамках обеспечения социально-политической стабильности в субъектах УрФО. Речь идет как об обновлении содержания государственной стратегии по выстраиванию взаимоотношений со студенчеством, так и о формировании эффективных систем, регулирующих поток инноваций, которые продуктивно адаптируются контрагентами к молодежным запросам. Результаты исследования представляются значимыми для системно ориентированных молодежных объединений в плане удовлетворения потребности в их легитимации в студенческом сообществе. Кроме того, положения диссертации могут быть использованы в учебном процессе по дисциплинам «Политическая репюналистика», «Политическая психология», «Политическая социология».

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации излагались автором на научных конференциях: Международных молодежных социологических чтениях «Студенчество стран ШОС: социокультурное измерение» (Екатеринбург, 2-10 мая 2009 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Власть, общество, личность» (Пенза, 23 октября 2009 г.), Международных научно-практических конференциях «Государство, политика, социум: вызовы и стратегические приоритеты развития» (Екатеринбург, 26-27 ноября 2009 г., 25-26 ноября 2010 г., 24-25 ноября 2011 г.),

Всероссийской научно-практической конференции «Социально-экономическое развитие регионов» (Пенза, 28 мая 2010), Всероссийской научно-практической конференции «Правовые и социально-экономические проблемы современной России» (Пенза, 24 июня 2010), Международной научно-практической конференции «Глобальный кризис и социальные изменения: вызовы и стратегии» (Тюмень, 25 октября 2010 г.).

Результаты исследования внедрены в учебный процесс Тюменского государственного университета, используются в рамках преподавания дисциплин: «Политическая регионалистика», «Теория политики», «Правовые основы политики».

II. Основное содержание работы

Во введении приводятся аргументы в пользу актуальности темы диссертации, характеризуется степень научной разработанности проблематики по студенческому политическому протесту, определяются объект и предмет, цель и задачи, хронологические рамки исследования, обосновываются методологические принципы и освещается теоретическая база, отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, апробация основных результатов и выводов работы.

Первая глава «Теоретико-методологические основы исследования студенческого политического протеста» посвящена построению теоретического алгоритма для эмпирического исследования, объяснения и прогнозирования студенческого политического протеста в УрФО на базе релевантного теоретико-методологического обеспечения.

В первом параграфе «Феномен политического протеста в контексте научных парадигм» актуализируется проблема концептуализации понятия «политический протест» и идентификации явления, образующего содержательное наполнение указанной категории. В тексте параграфа дается аналитический обзор теоретических подходов к осмыслению оснований политического протеста, а также рассматриваются научные оценки социального значения данного феномена.

С учетом имманентной сути политического протеста, обнаруживающейся во внешних формах отрицания, оспаривания, противоборства, в работе делается вывод о валидности экспликации явления с точки зрения политической девиации. Внимание при этом акцентируется на его нестандартности относительно устойчивых и массовых проявлений образа действия в политической сфере. В русле данной логики предлагается дефинировать политический протест как неприятие, отклонение или преступление сложившихся в обществе культурных и политико-правовых норм, конституирующих ценностно-идеологические установки и политическое поведение.

Результатом авторских усилий, связанных с генерализацией конкурирующих мнений относительно уровней и форм политического протеста, становится заключение о том, что данный феномен проявляется в настроениях, образующих его потенциал, пассивном несогласии с политической системой, ее институтами и практиками, а также иррациональном индивидуальном, групповом и массовом поведении, конвенциальных или неинституциональных ой- и оп1те-действиях, базирующихся на сетевом доверии, коллективной солидарности, интересах и организации. На этом основании делается вывод о необходимости исследования политического протеста в рамках полипарадигмального подхода, интегрирующего методологические принципы политико-бихевиорального и деятельностного направлений, а также теорий социальных и политических сетей.

Вследствие поиска ответа на вопрос об источниках политического протеста в диссертации адаптируются основные положения психологического, социально-пси-

хологического, конфликтологического и культурологического подходов к предметному полю исследования. Аргументацией служит то обстоятельство, что причины явления лежат не только в плоскости экономических, политических и социокультурных условий, но не в меньшей степени связаны с когнитивно-психологическими процессами, протекающими во внутриличностной системе.

Во втором параграфе «Студенческий протест как социально-политическое явление: теоретический анализ» на основе обширного теоретического материала рассматриваются развитие мирового студенческого протеста, его измерения, циклы, динамика и формы, факторы радикализации политического поведения студентов.

В диссертации выражается солидарность с господствующим в академическом сообществе мнением, что студенческий протест — явление особое, природа которого в силу характеристик субъекта, его генерирующего и транслирующего в сферу принятия решений, осложнена комплексом атрибуций, а перспектива, форма, пространство проявления носят неожиданный и изменяющийся характер.

Статус студенческой молодежи как особой социальной группы, обладающей интеллектуальным капиталом и способностью к быстрой адаптации к изменяющимся условиям, отличающейся мобильностью, стремлением к групповой консолидации, тяготеющей к созданию горизонтально ориентированных организационных форм, определяет код поведения, позволяющий ей быть в авангарде движений, противодействующих власти. Важнейшим условием развертывания студенческого движения признается концентрирование на территории студенческого городка нескольких тысяч молодых, склонных к экстремальности поведения индивидуумов.

Данные обстоятельства провоцируют стратегию основных политических сил на эксплуатацию молодежного ресурса. В то же время инициированные воздействием глобальных процессов доминанты, требующие соответствия природе своего уровня носителей, средств и типов коммуникации, задают установку на отказ от сопричастности к решениям взрослого политического эксцесса, эмансипации от ортодоксальных партий, моделирование собственной программы действий.

Из традиционных форм популярностью пользуются: публичная демонстрация атрибутики и символов движений, бойкот лекций, блокады зданий университетов, столкновения с полицией, несанкционированные митинги, пикеты, демонстрации, марши. В рамках уличной политики получает распространение рассчитанное на эстетический рефлекс и формирование критически мыслящей аудитории политическое арт-действие в виде flash-, social-, sms-mob, happening, performance-вариантов. Новым явлением протеста является перенос движения сопротивления в киберпространство. Феномен получил название «хактивизм» и представляет собой синтез политической активности и использования Интернет-технологий.

Качественные показатели студенческого протеста, образующие его объем и содержательное наполнение, в конкретной ситуации предопределяются основаниями политической организации, законами общественно-культурного развития.

Спектр причин возникновения молодежного протеста не имеет ограничений. Это могут быть модернизационные сдвиги, сопровождающиеся разрушением естественной среды жизнедеятельности, процессы аномии, активизирующиеся в ситуации смены идеологических парадигм, переоценки ценностей. Стрессорами, определяющими чувство незащищенности, выступают властные институты, формирующие пространство, в кото-

ром при конституционно декларируемых всеобщих правах и свободах на практике воздвигаются труднопреодолимые барьеры, ограничивающие участие, создающее условия, препятствующие самореализации и достойному материальному существованию.

Во второй главе «Внешние факторы формирования студенческого политического протеста в УрФО» на базе эмпирических данных проводится компаративный анализ на предмет выявления социетальных и организационных факторов, обуславливающих актуализацию проблемы студенческого протеста в УрФО в период цикла российского общественного развития 2009-2011 гг.

В первом параграфе «Социально-экономические и политические детерминанты» определяются особенности рефлексии студентов изучаемых регионов округа на усложнение условий жизнедеятельности.

Проведенное исследование не подтверждает гипотезу о безусловном доминировании в конгломерате средовых возмущающих стрессоров, имеющих отношение к комплексу витального существования. Обнаруживается кросс-региональный разброс в классах объектов и условий, неудовлетворенность которыми вызывает у студенчества УрФО состояние психологической напряженности. Оформление фрустрирую-щих комплексов носит не только локально-географический характер, но выявляется его плотная связь с экономическими, политико-правовыми, военно-стратегическими и иными реалиями. Так, в границах основного интереса студентов Салехарда находятся вопросы материального благополучия и самореализации. В иерархии классов причин, возмущающих в студенческих коллективах Тюмени и Екатеринбурга наибольшую тревожность, лидируют проблемы этнонациональной модальности.

Анализ показывает, что в периферийных высокоресурсных зонах с менее развитой политической и корпоративной студенческой культурой более успешна интеграция в систему воспроизводства господствующих общественных отношений и вероятно целе-полагание, отличающееся прагматическими намерениями, нейтрализующими установки на открытый протест. Для территорий со значительным уровнем развития политических и образовательных ресурсов, проницаемости для западных культурных влияний характерно более интенсивное поле тем протеста в политических терминах. В данном случае срабатывает социализирующий фактор политико-правового просвещения и опыта включенности в сферу коллективного участия. Понимание студенчеством опо-средованности ограничения личных материальных возможностей и статусной неустойчивости от навязываемых политических перспектив обеспечивает менее выраженную презентацию вида недовольства, возникающего из экономических деприваций.

В то же время, несмотря на обозначившуюся дисперсию в притязаниях в сравнительном измерении по субъектам УрФО, в масштабе округа обнаруживается ценность, в отношении которой диагностируется единство чувств обделенности. Речь идет о национальном благе, обеспеченном правом собственности на исконную территорию, в приумножении которого видятся гарантии достижений достойного существования. Внутриличностное рассогласование между обладаемым и желаемым национальным статусом приводит к тотальному беспокойству в студенческой среде.

Во втором параграфе «Социализирующая деятельность молодежных структур оппозшщонного спектра» исследуется интегрирующий протестный ресурс сети молодежных структур умеренно-оппозиционной и радикальной направленности.

По результатам мониторинга сайтов молодежных политизированных объединений и Интернет-сообществ, а также мнений на web-страницах в работе делается вывод о складывании в молодежном политическом пространстве УрФО сетевой формы протестной организации. Это связано с внедрением во все области общественной жизни Интернет-технологий. Цифровая сфера облегчает доступ к информации, способной изменить ценности, задающие политическое поведение. Благодаря ей возможна off-line партиципация для групп, не вписывающихся в механизмы юнвенциального участия, развитие электронной идентичности, мобилизация и координация действий в реальном политическом поле.

Данные преимущества используются акторами фрондирующего спектра, отношения согласования между которыми конституируются целью, выстраиваемой вокруг вопроса о власти. Интегрированная в более широкую общероссийскую зону сеть структурируется конкурирующими и солидаризирующимися доменами разного уровня влияния, действия и политико-идеологической направленности.

Домены низшего уровня включают в себя акторов и множество неподконтрольных государству связей, образующих массовую базу молодежной нонконформности. Основу микросетей составляют устоявшиеся личные off- и опйпе-отношения, опосредованные через третьих лиц трансакции, а также off- и online-консультации.

Первую группу составляют сетевые агенты, устанавливающие связи по собственной инициативе и стимулирующие развитие протестного сетевого предприятия: автономные мобберы, хакеры, модераторы групп и др. Активируя иммобильных знакомых из студенческой среды, они продуцируют изменения в их отношении к реальности и запускают реакцию протестного заражения.

Во вторую группу входят студенты, не принимающие участие в коллективных действиях, однако находящиеся в режиме постоянного общения и обсуждения вопросов, связанных с политикой, что способствует формированию гражданской позиции, стимулирует к артикуляции интересов в пространство публичной сферы.

Третью группу образуют внесетевые акторы, политически индифферентные, однако оказывающие влияние своими действиями на вступление других субъектов в общую протестную сеть. Например, студенты или выпускники физических, химических и юридических факультетов, военных институтов нередко дают инструкции или консультации, необходимые для проведения протестных акций.

Домены среднего уровня образуются протестными сообществами клубного типа, возникающими на web-сайтах, таких как «ВКонтакте», «В моем мире» и включают субъектов, напрямую взаимодействующих друг с другом.

Сеть развивается в двух направлениях. Первое представлено исключительно информационным опНпе-взаимодействием, выходящим за территориальные пределы УрФО или ограниченным зоной округа. Другое направление предполагает перенос выстроенных Интернет-контактов в offline-пространство публичной политики.

Домены высшего уровня складываются из смежных узлов политического взаимодействия, транскоммуникативных центров, посредством которых узлы объединяются в кластеры, и внешних пограничных звеньев, позволяющих адептам самых влиятельных и непримиримо разъединенных формаций - левой, либерально-демократической, национал-патриотической, державно-монархической - участвовать в построении в УрФО сети молодежного организованного сопротивления. Узловое пространство конструируется молодежными структурами, различающимися организационно-

правовой формой, идеологическим обеспечением деятельности, стилевыми характеристиками, социальной базой поддержки и уровнем легитимации.

Активность агентов сети направлена на создание условий виртуального взрыва, реформирование мышления Интернет-пользователей, вербовку в сеть, прежде всего, представителей студенческой молодежи.

В третьей главе «Мобилизационный протестный потенциал студенчества УрФО: уровень развития субъективных факторов и вероятность интенсификации» оцениваются возможные перспективы студенческой протестной мобилизационной практики, выявляется их зависимость от субъективных доминант.

В первом параграфе «Политическая субъектность студенчества УрФО» дается субъектно-деятелыюстная характеристика студенческого протестного ресурса.

Обращение к проблеме развития в изучаемой среде политической субъектно-сти, позволяет говорить о противоречивости процесса. Успешность ее становления определяется скоростью усвоения студентами принципов демократической культуры участия. Процесс протекает сложно на территориях УрФО, где в силу традиций и повышенной степени властной консервации происходит сопротивление новациям.

Сложность перемен, связанных с возвышением студенчества до уровня политической состоятельности обусловлена также императивированием рамок политической социализации. Гражданский инфантилизм и неуверенность в политической самоэффективности развиваются на фоне анормальной композиции предъявляемых к молодежи общественных требований. С одной стороны от нее ожидается поведение соразмерно заданной роли активного преобразователя социальной действительности, с другой реализуется задача по формированию конформно ориентированной личности. Деассертивность в индивидуальных силах рождает феномен командной субъектности. Возможность растворения в коллективном организме, анонимность, обеспеченная Интернет-системой, дают ощущение свободы, безопасности и силы.

Уровень доверия к собственному ресурсу политического влияния предопределяют выбор студентами модели политического поведения.

В регионах УрФО с преобладающей лояльной политической культурой, рациональным приспособлением к обстоятельствам и непартиципаторной ориентацией срабатывает недемократический социальный элемент, предполагающий отстаивание интересов в рамках бюрократических механизмов. Заниженное чувство личной гражданской ответственности и неразвитость политической воли блокируют процесс усвоения роли, которая может быть исполнена на публичной политической сцене.

Там, где эволюция молодежного сознания в сторону интериоризации образцов активного политического поведения вдет относительно быстрыми темпами, более плотно сконцентрированы потоки информационных и политических ресурсов, фиксируется смещение студенческих установок с институциональных объектов на уровень собственной агентной состоятельности. В спектре выстраиваемых интеракций с властью, ранжируемых от отношений поддержки и компромисса до откровенного неповиновения, начинают преобладать технологии прямого действия.

Во втором параграфе «Политическая солидарность студенчества УрФО» выявляется специфика формирования политической солидарности студентов УрФО.

В результате эмпирического исследования установлена триадность процесса, включающего, во-первых, интеграцию интересов посредством идентификации с молодежной

структурой, во-вторых, консолидацию на базе институциональных молодежных единиц и декларируемых ими идеологических ценностей одновременно, в-третьих, сплочение на основе наиболее злободневной конфликтной проблемы и сетевого доверия.

Формирование организационной ценностно-идеологической солидарности во многом определяется политической компетентностью студентов с точки зрения введения их в плоскость протестной консолидации, общих представлений о молодежных объединениях, понимания ценностных фреймов, программ и стилей их коллективного поведения. Чем выше ее уровень, тем больше точек пересечения для согласования в идейно-политических позициях. Скудность багажа индивидуального знания об изучаемой стороне политической действительности вызывает сокращение возможной вариативности поля самопричисления к какой-либо политической группе.

Анализ проблемы показывает также, что низкая степень консистенции солидарности выводится из недоверия части студентов к политическому ресурсу влияния субъектов, конструирующих существующую молодежную организационную базу, непривлекательности для них предлагаемых программ и методов действия.

Это мотивирует к солидарности, в основании которой доминирует социальный источник и которая проявляется в самоорганизации посредством социальных сетей. Повсеместное распространение коммуникативных технологий определяет ее ускоренное развитие, чему в немалой степени способствует фактор креативности и амбициозности студенчества, стремящегося к самоуправлению и самоутверждению.

В пользу презумпции надидеологической студенческой солидарности свидетельствует массовая практика в УрФО, когда условием мобилизации становится конвергенция интересов и целей, а консолидирующим и организующим ядром выступает коалиция молодежных оппозиционных структур, полоса отчуждения между которыми проходит по линии доктринальных оснований деятельности. При этом темы, побуждающие студенчество к сотрудничеству и поддержке протестующих, имеют отношение к различным областям общественно-политической жизни. Они могут быть связаны, например, с неправомерностью действий силовых структур, респонсибель-ностью власти, осуществлением реформы жилищно-коммунальной сферы, поддержкой арестованных активистов молодежных оппозиционных организаций.

В третьем параграфе «Прогнозные модели мобилизационной практики в студенческой среде УрФО» предлагаются самостоятельно разработанные модели мобилизационной практики в студенческой среде УрФО.

Позиция диссертанта состоит в том, что в УрФО формируются две модели студенческой протестной мобилизационной практики: модель ограниченной протестной мобилизации конвенциального и дестабилизирующего характера и модель масштабной протестной мобилизации сетевого и организационно-идеологического характера.

Локальная, фрагментированная мобилизация является особенностью первого варианта. Сегмент лиц, характеризующихся высоким уровнем протестной активности, в данном случае крайне ограничен. Его образуют несущие группы, принадлежащие к оппозиционным единицам радикального спектра, либо наиболее пассионарные представители студенчества. В логику модели вписывается приемлемость для основной массы исследуемого микросоциума стратегии согласования интересов в рамках взаимодействия с официальными органами и должностными лицами. При этом гарантией вступления в сферу властеотношений является поддержка со стороны авто-

номии молодежного организованного пространства независимо от идеологических и стилистических различий отдельных, структурирующих его элементов.

В силу непривлекательности для большинства студентов массовых форм протеста вероятно развитие направления, материализующегося в связанных с насилием проявлениях, а также периодически организуемых политизированных арт-представлениях. В качестве объектов коерсивной тактики определяются институты, ответственные за общественную безопасность и правопорядок, выполняющие функции по наложению санкций и применению репрессий. Недовольство деятельностью данных структур выступает главным условием активизации радикальных формирований.

Тенденция в направлении индивидуальной и групповой мобилизации характерна для салехардского студенчества.

Более интенсивная и массовая мобилизация отличает вторую модель. Проявлением ее системного качества является вовлечение в орбиту активных протестных действий кроме участников, определяющих себя как внешние по отношению к сложившемуся порядку силы, также субъектов, ориентирующихся на проекты, толерантные власти, но добивающихся дополнительных выгод, и отдельных лиц, индифферентных по отношению к партийному представительству и доктринам.

Ее характерными чертами выступают, с одной стороны, межорганизационная диффузия, позволяющая объединять идеологически и политически конкурирующие молодежные структуры в единый консолидирующий и координирующий центр и, с другой стороны, горизонтальная интеграция студенческих групп и индивидов по сетевому принципу в рамках низовой самоорганизации.

Уникальность модели заключается в переориентации монополизирующих пространство подпольной консолидации альянсов и группировок на реализацию ряда мобилизационных задач в рамках правового поля при параллельном сдвиге лево-правой оппозиции в сторон}' прямой конфронтации. При этом растет список потенциальных объектов опровержения власти и выдвигаемых требований.

Реализация модели имеет место в тюменском и екатеринбургском случаях.

В заключении представлены основные результаты исследования и сделаны выводы относительно будущего состояния студенческой протестной мобилизационной практики в УрФО. Также намечены перспективы дальнейших исследований феномена студенческого политического протеста.

III. По теме кандидатской работы автором опубликованы двадцать три научных статьи, в том числе три - в изданиях, рецензируемых ВАК РФ:

1. Пустошинская О.С. Интернет-репрезентация молодежных организаций и движений Уральского федерального округа: виртуальная активность или реальная политика? // Социум и власть. 2009. № 3. С. 20-25.

2. Пустошинская О.С. Протестный потенциал студенческой молодежи Тюмени: результаты социологического опроса // Вестник Пермского университета. Серия «Политология». 2010. № 2. С. 13-28.

3. Пустошинская О.С. Протестная политическая субьекгность студентов Салехарда и Екатеринбурга: моделирование стуации // Социум и власть. 2011. № 3. С. 66-69.

4. Пустошинская О.С. Создание движения «Анти-Адм» в рамках реализации государственной молодежной политики в Тюменской области // Самореализация молодежи XXI века: Сборник научных трудов. Тюмень: ТюмГУ. 2007. С. 87-89.

5. Пустошинская О.С. Молодежь в условиях глобального кризиса и структурных изменений: проблемы дезинтеграции и протестных настроений // Глобальный кризис и социальные изменения: вызовы и стратегии: Материалы Международной научной конференции. Тюмень: ТтомГУ 2009. С. 283-287.

6. Пустошинская О.С. Молодежный политический потенциал: проблемы нарастания студенческой протестной активности // Студенчество стран ШОС: социокультурное измерение: Материалы Международных молодежных чтений. Екатеринбург: УГТУ-УПИ, 2009. С. 243-245.

7. Пустошинская О.С. Молодежные движения в социальном пространстве Тюменского региона: спектральный анализ // Тюменская область: исторический опьгг экономического и социального развития: Материалы Всероссийской научно-практической когіференции. Тюмень: Тюм-ГНГУ, 2009. С. 283-286.

8. Пустошинская О.С. Молодежная политика в России: проблемы совершенствования // Государство, политика, социум: вызовы и приоритеты развития: Сборник статей по результатам Международной научно-практической конференции. Часть 1. Екатеринбург: УрАГС, 2009. С. 179-181.

9. Пустошинская О.С. Деятельность молодежных экстремистских организаций в УрФО как фактор дестабилизации политической системы // Альманах современной науки и образования. 2009. №7. С. 117-118.

10. Пустошинская О.С. Прогестная компонента молодежного сознания как рефлексия на противоречия системной трансформации // Власть, общество, личность: Сборник статей по результатам IV Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: МНИЦ ПГСХА, 2009. С. 136-138.

11. Пустошинская О.С. Политический протест как концепт: проблема дефиниции // Альманах современной науки и образования. 2010. № 1. С. 83-87.

12. Пустошинская О.С. Ретроспекция, качественные характеристики и механизмы формирования студенческого протеста // Альманах современной науки и образования. 2010. № 3. С. 58-60.

13. Пустошинская О.С. Социально-демографические основы студенческого политического протеста // Альманах современной науки и образования. 2010. № 5. С. 124-127.

14. Пустошинская О.С. Молодежная прогестная активность на Западе в 40-80-е годы XX в.: уроки истории // Альманах современной науки и образования. 2010. № 7. С. 45-47.

15. Пустошинская О.С. Детерминированность политического протеста в рамках теоретико-методологического осмысления // Альманах современной науки и образования. 2010. № 8. С. 30-32.

16. Пустошинская О.С. Проблемы социально-экономического положения молодежи в современной России // Правовые и социально-экономические проблемы современной России: Сборник статей по результатам ПІ Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: МНИЦ ПГСХА, 2010. С. 144-147.

17. Пустошинская О.С. Особенности молодежной консолидации в социальном пространстве УрФО // Социально-экономическое развитие регионов: Сборник статей по результатам VI Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: МНИЦ ПГСХА, 2010. С. 157-160.

18. Пустошинская О.С. Сценарный прогноз политического поведения студентов Салехарда в условиях социально-экономической нестабильности // Государство, политика, социум: вызовы и стратегические приоритеты развития: Сборник статей по результатам Международной научно-практической конференции. Часть 2. Екатеринбург: УрАГС, 2010. С. 141-144.

19. Пустошинская О.С. Идеологические предпочтения студентов ИИиПН ТюмГУ: опыт социологического исследования // Политическое развитие Тюменского региона: Сборник статей. Выпуск 5. Тюмень: ТюмГУ, 2010. С. 20-24.

20. Пустошинская О.С. Политические ориентации студентов Салехарда // Политическое развитие Тюменского региона: Сборник статей. Выпуск 5. Тюмень: ТюмГУ, 2010. С. 26-30.

21. Пустошинская О.С. Самооценка студентами УрФО включенности в отечественный политический процесс //Альманах современной науки и образования. 2011. № 5. С. 23-25.

22. Пустошинская О.С. Легитимность российской власти как индикатор эффективности функционирования механизма государственного управления в оценке студентов Екатеринбурга // Государство, политика, социум: вызовы и стратегические приоритеты развития: Сборник статей по результатам Международной научно-практической конференции. Том 2. Екатеринбург: УрАГС, 2011.С. 81-83.

23. Пустошинская О.С. Протестные установки студенчества Екатеринбурга // Альманах современной науки и образования. 2011. № 1. С. 29-31.

ПУСТОШИНСКАЯ ОЛЬГА СЕРГЕЕВНА

СТУДЕНЧЕСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОТЕСТ В УРАЛЬСКОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ: ОСОБЕННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Подписано в печать 10.04.2012. Тираж 100 экз. Объем 1,0 уч. изд. л. Формат 60x84/16. Заказ 234.

Издательство Тюменского государственного университета 625000, г. Тюмень, ул. Семакова, 10 Тел./факс (3452) 46-27-32 E-mail: izdatelstvo@utmn.ru

Текст диссертации на тему "Студенческий политический протест в Уральском федеральном округе"

61 12-23/294

Институт философии и права Уральского отделения Российской академии наук

На правах рукописи

Пустошинская Ольга Сергеевна

СТУДЕНЧЕСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОТЕСТ В УРАЛЬСКОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ: ОСОБЕННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Специальность 23.00.02 - Политические институты, процессы и

технологии

Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических

наук

Научный руководитель -кандидат философских наук, доцент, Константин Викторович Киселев

Екатеринбург 2012

Содержание

Введение............................................................................................................................................................3

Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования студенческого политического протеста................................................................................................................27

1.1. Феномен политического протеста в контексте научных парадигм.... 27

1.2. Студенческий протест как социально-политическое явление: теоретический анализ................................................................................. 54

Глава 2. Внешние факторы формирования студенческого политического протеста в УрФО..........................................................................................................................................32

2.1. Социально-экономические и политические детерминанты................82

2.2. Социализирующая деятельность молодежных структур оппозиционного спектра................................................................................Ю9

Глава 3. Мобилизационный протестный потенциал студенчества УрФО: уровень развития субъективных факторов и вероятность интенсификации 137

3.1. Политическая субъектность студенчества УрФО................................137

3.2. Политическая солидарность студенчества УрФО..............................156

3.3. Прогнозные модели мобилизационной практики в студенческой среде УрФО.................................................................................

Заключение...............................................................................

Список источников и литературы.................................................................... 193

Приложения..............................................................................................................................................................247

Введение

Актуальность темы исследования. Несмотря на то, что в мировой политической науке сформирована обширная теоретико-методологическая база по теме студенческого политического протеста, в силу динамичности общественных процессов, эволюции сознания, а также модификации форм выражения и реализации интересов студенческой молодежи в политике, актуализируется задача исследовательской рефлексии по обновлению знания. Существует потребность в восполнении пробелов, связанных с осмыслением проблематики в контексте эффектов глобализации и интернетизации, роста социально-экономических и геополитических рисков, с учетом логики использования ресурса социальных сетей для протестной самоорганизации.

В современной России разработки по заявленной проблематике приобретают особое значение. В условиях усиления внешнеполитических угроз, общественного реформирования, последствий экономического кризиса, трансформации духовно-ценностных и идентификационных конструктов увеличивается число источников депривации, влекущей интенсификацию напряженности в социальной структуре. Студенческая молодежь в силу уязвимости, обусловленной зависимостью от взрослого мира, в наибольшей степени подвержена фрустрирующему давлению. Это вызывает критическое отношение ее представителей к властным институтам, мотивирует к участию в протестных выступлениях1, определяет ориентацию на политические силы оппозиционной и экстремистской модальности. Последние заинтересованы в распространении в студенческой среде идей контрлегитимности и националистической апологетики.

1 Доля студентов, готовых принять участие в массовых протестных акциях, выросла с 18% в 2008 г. до 26% в 2011 г. Данные Всероссийского центра изучения общественного мнения 2008-2010 гг. [Электронный ресурс].URL:http://wciom.ru/index.php?id=275&search=l &prevSql=&text=%DO%BF%D 1 %80%D0%BE%D 1 %8 2%D0%B5%Dl%81%Dl%82&logic=AND&in_q=on&day_fl=&month_^ =&ctey_t3=&month_t3=&ye

art3=&ds=2&dayß= 15&month_f2=6&yearJ2=2008&day_t2 (дата обращения: 22.03.2012); данные Всероссийского центра изучения общественного мнения 2010-2011 гг. [Электронный ресурс]. URL: http://wciom.ru/index.php?id^275&id=275&search=]&prevSql==&text=%D0%BF%Dl%80%D0%BE%Dl%82%D 0%В 5%D 1 %81 %D 1 %82&logic=AND&in_q=on&day_fl =&month_fl =&year_fl =&day_t3 =&month_t3=&year_t3 =&ds=2&day_f2= 15&month f2=6&year_f2=2008&day_t2== 11 &month_t2=3&year t2=2012&&page=2 (дата обращения: 22.03.2012).

В этой связи исследовательская диагностика, основанная на эмпирическом материале, приобретает практическую ценность, поскольку призвана служить теоретической базой для выработки демпферных мер, снижающих конфликтогенные тенденции, придания более гибкого и сбалансированного характера молодежной политике, а также проведения превентивных действий, нивелирующих деструктивные проявления.

Значимость вопросов эффективного управления молодежной ситуацией, утверждения стабильных социальных отношений в Уральском федеральном округе , индустриальный и нефтегазодобывающий комплекс которого является одним из стратегически важных в стране, требует концентрации исследовательских усилий на региональных случаях. При этом основные характеристики студенческого протеста в УрФО с определенной долей условности можно рассматривать как универсальные. Аргументацией служит тот факт, что по ключевым социально-экономическим показателям3 и регистрируемой в период 2009-2011 гг. динамике потенциала протеста4 округ приближается к общероссийскому уровню. Политико-правовые инновации и кадровые перестановки в аппарате управления, пересмотр стратегии и тактики политическими контрагентами, изменение конфигурации в структуре регионального молодежного фрондирующего спектра вписываются в общенациональный процесс диспозиционной мобилизации конкурирующих политических сил.

2 Далее - УрФО.

3 В 2009 г. показатель ВРП УрФО составил 14,1% при среднем по России 14,3%; доля студентов вузов в структуре городского населения - 6,2% при средней по России 7,2%; уровень безработицы лиц с высшим образованием - 12% при среднем по России 14%; коэффициент прироста населения - 0,7% при среднем по России -1,8%; уровень миграции из-за пределов России - 13,9% при среднем по России 14,1%; отношение среднедушевых денежных доходов к прожиточному минимуму - 311% при общероссийском 386,1%. Данные Федеральной службы государственной статистики II Регионы России. Социально-экономические показатели: Статистический сборник. М.: РОССТАТ, 2010. С. 82-83, 94-95,132-133,283, 182-183, 359-360.

4 Доля лиц, готовых принять участие в массовых протестных акциях, составила в 2009 г. 18,6% по УрФО и 21,6% по России, в 2010 г. - 21,4% по УрФО и 21,3% по России, в 2011 г. - 26,7% по УрФО и 25,6% по России. Данные Всероссийского центра изучения общественного мнения 2008-2010 гг. [Электронный pecypc].URL:http://wciom.ru/index.php?id=275&search= 1 &prevSql=&text=%D0%BF%D 1 %80%D0%BE%D 1 %8 2%D0%B5%D 1 %81 %D 1 %82&logic=AND&in_q=on&day_f I =&month_fl =&year_fl =&dayj3=&month_t3=&ye ar_t3=&ds=2&dayJ2= 15&month_f2=6&yearf2=2008&dayt2 (дата обращения: 22.03.2012); данные Всероссийского центра изучения общественного мнения 2010-2011 гг. [Электронный ресурс]. URL: http://wciom.ru/index.php?id=275&id=275&search= 1 &prevSql=&text=%D0%BF%D 1 %80%D0%BE%D 1 %82%D 0%B5%D 1 %81 %D 1 %82&logic=AND&in_q=on&day_fl =&month_fl =&year_fl =&day_t3=&month_t3=&year_t3 =&ds=2&day_£2=15&monthjf2=6&year_f2=2008&day_t2= 11 &month_t2=3&year (дата обращения: 22.03.2012).

Степень научной разработанности проблемы. Основную теоретическую базу по студенческому политическому протесту, подкрепленную экспериментальным материалом, образуют труды западноевропейских и американских исследователей. Данной проблематике отводится место в ряду приоритетных объектов научных исследований в 1960-1970-е гг. вследствие череды студенческих бунтов. В связи с новой реальностью актуализируется вопрос неопределенности понятийного аппарата описания и методологических оснований ее анализа.

Историография обозначенного периода не отличается аналитичностью стиля, однако содержит важный фактологический материал. В работах дается хронология событий, называются участники, приводятся последствия студенческих выступлений (Т. Блэкстоун, Т. Гейлс, А. Филдс и др.)5.

Философская рефлексия в отношении феномена имманентна логике столкновения мировоззренческих ориентаций, в основе которых лежит отрицание/признание идеи общественного прогресса, культурно-исторической обусловленности явлений действительности. Разрабатывая тему социального освобождения от диктата одномерности, Г. Маркузе в студенческом движении видит силу, разрушающую губительную для личности культуру потребительского общества и катализирующую революционные процессы6.

В русле логики философии образования Ф. Альтбах, С. Маркс и А. Хэлси пытаются выявить причинно-следственные зависимости между неравнозначными предикторами студенческого внесистемного активизма, обнаруживающимися как на локальном уровне университета и кампуса, так и в масштабе государства и имеющими экономический, политический и культурный характер7. В рамках теории идеологии Р. Петерсон сосредотачивается на изучении влияния леворадикальных парадигм на

5 Blackstone Т., Gales Т., etc. Students in conflict L.S.E. in 1967. London: "Weidenfeld and Nicolson", 1975. 320 p.; Fields A. The Revolution Betrayed: The French Student Revolt of May-June 1968. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 127-165.

6 Mar cuse H. An Essay on Liberation. Boston: "Beacon press", 1969.102 p.

1 Altbach P. Student Politics and Education in India. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 235-255; HalseyA., Marks S. British Student Politics. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 35-55.

коррекцию представлений студентов о типе политической организации, соответствующей адекватным условиям жизнеустройства8. Совокупность принципов философии насилия позволяет М. Баццианини, Р. Глаттербаку и Л. Феници поднимать проблему оправдания революционного насилия, канализирования агрессии в конспиративное русло террористических проявлений в ответ на неразрешаемость социальной напряженности и конфликтности при чрезмерных режимных санкциях подавления политического неконвенциального выражения9.

Эвристическая ценность социологических исследований 60-70-х гг. XX в. определяется их эмпирическим потенциалом. Персонифицированные восприятия, аттитюды, свидетельства акторов, включенных в поле политической конфронтации, служат основанием для дискурсивного анализа.

Сторонники теории социальных отношений рассматривают студенческие бунты с точки зрения перевоспроизводства конфигурации поколенческих связей, предрасположенности молодой генерации к экстремальным формам поведения, что находит воплощение в инакомыслии и нетрадиционном политическом действии (Р. Краут, С. Льюис, Р. Флэкс и др.)10. Концепция социальной структуры задает вектор на раскрытие особенностей предписанной роли студенчества в обществе, обусловленности выбора, обеспеченного структурным давлением (К. Аллербек, Л. Баирд и др.)11. Сквозь призму теории социальных изменений эксплицируется разрыв между процессом усвоения стандартных знаковых систем и установками на

1*У

поиск новаций (А. Кавалли, А. Мартинелли, Е. Шиллз и др.) .

8 Peterson R, The Student Left in American Higher Education. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 204-210.

9 Baccianini M., Fenizi L. From Student Protest to Teirorizni: Italy 1968-1977. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 303-308; Glutterbuck R Protest and the Urban Guerrilla. London: "Camelot Press", 1973.277 p.

10 Flacks R. Who Protests: The Social Bases of the Student Movement. Protest! Student Activism in America. New York: "William Morrow & Company", 1970. P. 134-157; Kraut R„ Lewis S. Alternate Models of Family Influence on Student Political Ideology // Journal of Personality and Social Psychology. 1975. Vol. 31. № 5. P. 791-800.

11 Allerbek K. Some Structural Conditions for Youth and Student Movements // International Social Science Journal. 1972. Vol. 24. № 2. P. 257-270; BairdL. Who Protests: A Study of Student Activists. Protest! Student Activism in America. New York: "William Morrow & Company", 1970. P. 123-133.

12 Cavalli A., Martinelli A. Towards a Conceptual Framework for the Comparative Analysis of Student Movements // International Social Science Journal. 1972. Vol. 24. № 2. P. 301-312; ShiUs E. Dreams of Plenitude, Nightmares of Scarcity. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 1-29.

Научная полемика разворачивается вокруг вопросов о производности радикальной студенческой активности от социализирующего действия университета, перемещении внутривузовского конфликта в

общенациональную плоскость политических практик (Дж. Гасфилд,

—— _ 11

Дж. Дэвис, М. Сасайама и др.) . Особо выделяются работы, в которых детально исследуется организационное ядро протестного студенческого движения14. Популярными моделями объяснения антисистемной студенческой мобилизации становятся концепции относительной депривации и коллективного поведения. Политический протест интерпретируется в терминах функции от воздействия фрустрирующего комплекса, коллективной идентичности, иррациональности, девиации (Н. Иаирэм, Л. Рейнуотер, Е. Шобен и др.)15.

В политической науке указанный феномен также исследуется по нескольким направлениям. Так, бихевиоралисты изучают его как субъектно-мотивированный процесс, реакцию на сложившуюся систему общественно-политических отношений (Б. Баум, С. Липсет и др.)16. Под углом зрения нормативно-ценностной концепции разрабатывается проблематика распространения в студенческой среде «новой левой» и фашистской идеологий (Г. Гарсон, С. Хофстеттер и др.)17.

В рамках институционального подхода исследуются студенческие организации, их суггестивные, мобилизующие функции, посредничество между официальными институтами и студенческим сообществом18.

13 Davis J., Sasajima M. Student Protest and Institutional Climate // American Educational Research Journal. 1968. Vol. 5. №. 3. P. 291-304; Gusfield J. Student Protest and University response // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1971. Vol. 395. № 1. P. 26-38.

14 AUardt E., Tomasson R. Scandinavian Students and the Politics of Organized Radicalism. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 96-126; Hochschild A., Moore C. Student Unions in North African Politics. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 351-379.

15 Jayram N. Sadhus no Longer Recent Trends in Indian Student Activism // Higher Education. 1979. Vol. 8. № 6. P. 683-699; Rainwater L. Open Letter on White Justice and the Riots. Protest, Reform and Revolt. A Reader in Social Movements. New York: "John Wiley & Sons, Incorporated", 1970. P. 214-225; Shoben E. The Climate of Protest. Protest! Student Activism in America. New York: "William Morrow & Company", 1970. P. 554-581.

16 Baum B. Student Perceptions of University Power Structures // The Journal of Educational Research. 1973. Vol. 66. № 5. P. 195-198; LipsetS. American Student Activism. California: "RAND Corparation", 1968. 44 p.

17 Burgess P. The Student Movement: Ideology and Reality // Midwest Journal of Political Science. 1971. Vol. 15. № 4. P. 687-702; Garson G. The Ideology of the New Student Left. Radical Student Organizations. Protest! Student Activism in America. New York: "William Morrow & Company", 1970. P. 184-201.

18 Pinner F. Western European Student Movements. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 60-91.

Критическая оценка консервативных и радикальных точек зрения на предмет утверждения ключевой роли высшей школы в радикализации поведения обучающихся дается К. Кеннистоном, М. Лернером, Е. Слотером и др19.

Структурно-функциональный анализ предпринимается Дж. Израэлем, Ф. Пиннером, Дж. Сильверстейном. Авторы обращают внимание на приобретение студенчеством политической субъектности в условиях социетальных и политико-институциональных перемен, нарушения равновесия в стратификационной системе . Неомарксисты, в свою очередь, концентрируются на состоянии властных отношений в представительных демократиях. В качестве основной причины студенческих бунтов ими признается дивергенция между декларируемым равенством политических возможностей и отчуждением молодежи от центров принятия решений, инертность политических институтов, оказавшихся неспособными адаптироваться к требованиям формирующегося класса молодых интеллектуалов (М. Мэнкоф, Р. Флэкс, С. Фридман и др.) .

Для 1980-1990-х гг. характерно перемещение научного интереса на студенческие выступления в Германии, Китае, Японии, странах Латинской Америки, Восточной Европы. В то же время, ряд исследователей продолжает развивать тему студенческих волнений прошедших лет. Их труды приобретают аналитический ретроспективный характер.

Историками дается оценка произошедшим событиям, проводится параллель со студенческим активизмом 30-40-х гг. XX в . Осуществляется

19 Blau P., Slaughter E. Institutional Conditions and Student Demonstrations // Social Problems. 1971. Vol. 18. №. 4. P. 475-487; Keniston K., Lerner M. Youth and Disset. The Rise of a New Opposition. New York: "HBJ, Inc.". 403 p.

20 Israel J. Reflections on the Modern Chinese Student Movement. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 310-334; Pinner F. Students - a Marginal Elite in Politics // Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1971. Vol. 395. Students Protest. P. 127-138; Silverstein J. Burmese Student Politics in a Changing Society. Students in Revolt. Boston: "Beacon press", 1967. P. 334-347.

21 Flacks R., Mankoff M. The Changing Social Base of the American Student Movement // Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1971. Vol. 395. № 6. P. 54-67; Friedman S. Perspectives on the American Student Movement // Social Problems. 1973. Vol. 20. № 3. P. 283-299.

22 Cohen R. When the Old Left Was Young: Student Radicals and America's First Mass Student Movement, 19291941. Oxford: "Oxford University Press", 1997. 456 p.; Eric W. Rise Red Menaces and Drinking Buddies: Student Activism at the University of Florida // The Historian. 1986. Vol. 48. № 4. P. 559-571; Monchablon A. Die Studentenbewegung und die Jugend in Frankreich, 1945-1970. Jugendprotest und Generationenkonflikt in Europa im 20. Jahrhundert. Düsseldorf: "Verlag Neue Gessellshaft GmbH", 1986. S. 349-350; Rovere L. Fascist Groups in

пересмотр прежних позиций путем обращения к опыту эпох, образующему предпосылочный контекст познания аналогичных процессов. Например, К. Тенфильд ставит под сомнение точку зрения о решающем влиянии демографического фактора на развитие студенческого движения23. Дж. Пирсон опровергает мнение о радикальном отклонении поведения поколения шестидесятых от протестных традиций прошлого24.

В философии рассматриваемая область политической реальности исследуется в широком кросс-темпоральном и кросс-региональном контекстах планетарных общественных трансформаций. В целях проверки теоретически выдвигаемых доказательств каузальных связей практикуется

25

обращение к прикладной философии (Ф. Альтбах, Н. Дейк, Р. Роадс и др.) .

Благодаря развитию социологии социальных движений появляются парадигмы, дающие эф