автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Свобода как феномен ментальности и жизненного мира: Запад и Россия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Свобода как феномен ментальности и жизненного мира: Запад и Россия"

На правах рукописи

005001437

Букреев Вячеслав Петрович

СВОБОДА КАК ФЕНОМЕН МЕНТАЛЬНОСТИ И ЖИЗНЕННОГО МИРА: ЗАПАД И РОССИЯ

09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 О НОЯ 2011

Краснодар - 2011

005001437

Работа выполнена в ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Научный руководитель - доктор философских наук, профессор

Барабанова Виктория Борисовна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Волкова Полина Станиславовна;

кандидат философских наук Акулова Анна Александровна

Ведущая организация - НОУ «Южно-Российский гуманитарный институт»

Защита состоится «19» октября 2011 г. в на заседа-

нии диссертационного совета ДМ 203.017.01 по философским и социологическим наукам при Краснодарском университете МВД России (350005, г. Краснодар, ул. Ярославская, 128, зал заседаний диссертационного совета).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Краснодарского университета МВД России (350005, г. Краснодар, ул. Ярославская, 128).

Автореферат разослан «16» сентября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

С.Г. Черников

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Последние десятилетия в России характеризуются стремительной и резкой сменой парадигм общественного мировоззрения: если в девяностые годы можно было констатировать массовое, а не только присущее политической элите того времени, увлечение либерализмом западного образца, то в настоящее время в обществе отчетливо наметился поворот к государственнической, традиционалистски ориентированной ментальное™. Идеалы и ценности либерализма в экономике и политике привычно ассоциируются с социально-экономической модернизацией. Однако, как показывают данные социологических исследований, за последние три года доля приверженцев модернизма сократилась с 26 до 20 %, в то время как доля сторонников традиционализма возросла с 41 до 47 %, причем эта тенденция проявляется во всех возрастных группах, включая молодежь.

Судя по публичным высказываниям ряда представителей российской элиты, идеи как экономического, так и политико-идеологического либерализма в России ушли в прошлое, поскольку оказались дискредитированными в ходе реализации реформ. На наш взгляд, можно утверждать, что ценности либерализма, столь популярные в первое десятилетие реформ, в настоящее время претерпевают кризис или, возможно, нуждаются в переинтерпретации с поправкой на российскую специфику.

Об этом свидетельствуют также определенные сдвиги в ценностных ориентациях россиян, зафиксированные недавними исследованиями и заключающиеся в том, что, несмотря на сохранение в целом у большинства населения демократических ценностных установок, сформировавшихся еще в период перестройки, наблюдается тенденция к снижению понимания значимости свободы слова, свободы печати и роли оппозиции в политическом процессе. Ценности частной жизни отчетливо преобладают над ценностями политического и гражданского участия, чему вполне соответствует и констатированное исследованиями пессимистическое и даже фаталистическое социальное самочувствие, отсутствие веры в возможность личности влиять на собственную жизнь и судьбу.

В связи с этим возрастает актуальность не только соответствующей социологической и политологической проблематики, но и ряда фундаментальных социально-философских проблем, и в первую очередь - проблемы свободы, рассматриваемой не просто как важнейшая философская категория, своего рода философская универсалия, но как концепт социального мышления, наделенный конкретным социокультурным содержанием. Действительно, рассуждая на основе социокультурного подхода, нетрудно признать, что содержание базовых представлений о свободе варьируется в различных социокультурных контекстах. А если воспользоваться категориями феноменологии, можно сказать, что понимание свободы является одним из элементов конкретного жизненного мира. При этом естественно, что специфика содержания представлений о свободе теснейшим образом связана с особенностями культурной ментальности и идентитета той или иной общности, чем определяется значимость понимания свободы и его важность как фактора, влияющего на социальное самочувствие людей.

Актуальность обращения к социально-философскому исследованию социокультурного содержания представлений о свободе определяется наличием в развитии современного российского общества ряда тенденций, которые можно обозначить как сужение объема понятия «демократические ценности» в массовом сознании россиян; дефицит гражданского участия и в целом трудности формирования гражданского аспекта национальной идентичности; рост этатистских ориентаций; преобладание пессимистических и социально-фаталистических установок в отношении возможности личности влиять на будущее общества и собственное будущее. В совокупности указанные тенденции говорят о кризисе в российском обществе идей и ценностей, ассоциируемых с индивидуальной и социальной свободой, что является, в свою очередь, основанием для обращения к исследованию содержательной специфики этих представлений в рамках российской ментальности.

В теоретическом плане актуальность темы настоящего исследования связана с недостаточной научной разработанностью проблемы социокультурной относительности содержания концепта свободы, содержательной специфики этого понятия в рос-

сийской ментальное™ в сравнении с соответствующим содержанием в контексте западной культуры.

Степень научной разработанности темы исследования.

Комплекс проблем, связанных со свободой как философской категорией, является одним из наиболее широких, а сама тема свободы представляет собой одну из вечных тем философии и, в частности, социальной философии как отдельной области знания. Этим определяется разносторонняя разработанность данной тематики как в отечественном, так и в зарубежном социально-философском дискурсе. Категория свободы анализировалась и анализируется и на предельно общем уровне, в контексте диалектики свободы и необходимости, с точки зрения соотношения негативного и позитивного аспектов свободы — «свободы для» и «свободы от», и в социальном, политическом, экономическом аспектах.

В сущностном плане свобода рассматривалась практически всеми классиками философской мысли, начиная с глубокой древности. Античные философы заложили основы понимания свободы как достояния мудрой, рационально мыслящей и ответственной личности, находящей опору достойного гражданского поведения в себе самой. В этой трактовке свобода предстает в текстах и фрагментах досократиков, Платона и Аристотеля, Эпикура и стоиков. В христианской религиозной философии свобода рассматривается не только как эксклюзивный атрибут бытия человека, сотворенного по образу и подобию Бога, но и как потенциальный источник грехопадения. Новое Время и эпоха Просвещения внесли новые, имеющие фундаментальное значение акценты в философское рассмотрение свободы, подняв проблему всесторонней социальной, политической, экономической эмансипации индивида от традиции, церкви, власти. Если в философии Спинозы возможность свободы ограничена абсолютным вселенским детерминизмом и связывается только с интеллектуальным познанием Бога, то более поздние европейские мыслители, от А. Смита до И. Канта и И.Г. Фихте обосновывают концепцию свободы как особого измерения человеческой духовности, активности духа, создают образ «человека делающего», обладающего способностью рационального выбора, в том числе и прежде всего нравственного. С индивидуальным выбором связывается конец предыс-

тории человечества и начало его подлинной, свободной и осмысленной истории. В этот период и этими мыслителями закладывается основание либерального проекта как центрального для европейской мысли социально-философского проекта, основанного на понятии свободы. Однако различные смысловые модификации идеи свободы находили и находят выражение и в других социально-философских концепциях - от либертарных (преимущественно анархистских) до экзистенциалистских, неофрейдистских, постмодернистских и т.д.

Кроме того, в современной отечественной и зарубежной научной литературе имеется значительный массив вторичных исследований, посвященных пониманию категории свободы в работах мыслителей классического и постклассического периодов. Так, становление концепта свободы в древнегреческой философии и культурном пространстве античного полиса анализируется в работах С.С. Аверинцева, С.А. Азаренко, Ф.В. Асмуса, А.Н. Бетева, В.Е. Кемерова, B.C. Любченко, В.В. Межуева, В.И. Топорова и др. Большинство исследователей едины в том, что греческая философия является генетическим истоком европейских представлений о свободе. Другого мнения придерживается А.Н. Бетев, подчеркивающего ряд существенных расхождений между греческим и европейским образами свободы.

Становление концепции свободы в европейской и в целом западной социально-политической и философской мысли, истоки и кризис философии либерализма рассматривались многими исследователями, такими как Р. Арон, А. Валицкий, В. Вольнов, В. Гертых, P.P. Вахитов, КС. Гаджиев, М. Гарицев, Б.Г. Капустин, A.A. Кара-Мурза, B.C. Любченко, О.Ю. Малинова, Т. П. Матяш, А.Б. Нечаев, Л.В. Низовцева, Л.И. Новикова, И.К. Пантин, В.И. Приленский, В.Ф. Пустарнаков, В.Н. Сагатовский, С.С. Секиринский, И.Н. Сиземская, Г.Л. Тульчинский, И.В. Тумайкин, A.B. Швец, Б.С. Шалютин, В.В. Шелохаев и др.

Трактовки свободы в российском религиозно-философском дискурсе, а также в русском экзистенциализме анализировались в работах Л.В. Баевой, Белоусова, И.И.Бурцевой, С.С. Гусева, A.A. Ермичева, И. Земцовой, Д.А.Медведева, Д.Е. Муза, Л.И. Новиковой, П.А. Павловича, И.Н. Сиземской, H.A. Сухановой и др.

Значительный интерес исследователей вызывает трактовка свободы у российских философов либертарного направления. Здесь необходимо назвать работы А.Н. Андреева, В.М. Артемова, А.Г. Кассирова, Н.М. Пирумовой, П.В. Рябова, Г.Б. Сандомирского, С.Ф. Ударцева, М. Цовмы и др. Эти исследователи не только анализируют концепции свободы классиков русского либертаризма, но и проводят'сравнительный анализ понимания свободы у них и у кру-нейших западных мыслителей той же направленности.

Социокультурные основания и специфика восприятия свободы в массовом сознании современных россиян исследуется

A.C. Ахиезером, С.А. Боголюбовой, Л.А. Беляевой, Ю.Г. Волковым, Б.И. Грушиным, Л.Д. Гудковым, Г.Г. Дилигенским, Б.В.Дубиным, И.М. Клямкиным, Т. Колтоном, Н.И. Лапиным, В.В. Лапкиным, Ю.А. Левадой, Г.И. Колесниковой, М. Макфолом, И.К. Пантиным,

B.И. Пантиным, А.П. Страховым, М.И. Сухановой, А.Х. Тлеужем, A.B. Хованской, М.И. Шабановой и др. При этом, по мнению A.C. Ахиезера, Л.Д. Гудкова, Б.В. Дубина, А.П. Страхова специфика культурной ментальности россиян делает их невосприимчивыми к ценностям либерализма и соответствующей трактовке свободы. Г.Г. Дилигенский, В.В. Лапкин, Ю.А. Левада, И.М. Клямкин, И.К. Пантин, В.И. Пантин полагают, что особенности российской ментальности, ориентирующие на традиционализм, могут постепенно быть преодолены в ходе модернизации общества. В отличие от этих двух групп исследователей, Л.А. Беляева, Б.И. Грушин, Н.И. Лапин, A.B. Хованская полагают, что социокультурных и ментальных ограничений восприятия либеральной трактовки свободы россиянами не существует.

Однако исследований, напрямую касающихся рассматриваемой нами темы, ввиду ее специфики, не так много. Можно назвать лишь работы А.Н. Бетева, посвященные топологике свободы и обрисовывающие общие контуры проблемы и методологические подходы к ее рассмотрению. В целом социокультурная относительность интерпретации свободы представляется интересной, практически неисследованной и обладающей социальной актуальностью темой, которая в настоящее время являет собой почти сплошное «белое пятно».

Цель диссертационного исследования заключается в осуществлении социально-философского анализа социокультурной и

менталеобусловленной специфики интерпретации свободы в жизненных мирах России и Запада.

Для достижения поставленной цели необходимо решение ряда промежуточных исследовательских задач:

- обосновать оптимальный методологический подход к исследованию специфики интерпретации свободы в различных социокультурных контекстах;

- показать генезис и становление представлений о свободе в европейской культурной ментальности;

- определить содержание классического либерального проекта в аспекте его обусловленности спецификой понимания свободы в европейской культурной ментальности;

- выявить связь современных модификаций и критики либерального проекта с динамикой социокультурного пространства Запада;

- раскрыть специфику понимания свободы в российском социокультурном контексте на базе анализа концепций русского либертаризма;

- проанализировать в ракурсе социокультурной специфики концепцию свободы, развитую в русской религиозно-философской мысли;

- выявить влияние социокультурной специфики понимания свободы на современную российскую повседневность.

Теоретико-методологической основой исследования является социокультурный подход, представленный трудами П.А. Сорокина и его последователей. Согласно этому подходу, характер и содержание культурной рефлексии общества определяются всей совокупностью существующих и развивающихся в единстве долговременных социальных и культурных факторов, образующих в каждом конкретном социокультурном контексте неповторимое инвариантное сочетание. Применение социокультурного подхода дает возможность, в частности, выявления мен-талеобусловленных особенностей интерпретации конструктов социального дискурса, а также позволяет продуктивно сопоставить эту специфику интерпретации с аналогичными особенностями понимания в рамках других культурных контекстов.

Помимо социокультурного подхода в работе использовались некоторые идеи феноменологической социологии А. Шюца, сим-

волической концепции культуры П. Бурдье. Это позволило рассматривать представление о свободе в качестве символической конструкции, формирующейся в рамках определенного социального топоса, и интерпретируемой в зависимости от специфики жизненного мира.

Применяемая также в работе концепция социального мифа акцентирует социальную относительность понимания свободы, его идеологичность.

Наряду с перечисленными подходами в работе существенное место занимает метод сравнительного анализа.

Объектом исследования являются проекты социально-философского дискурса, ориентированные на свободу как культурную ценность, в российском и западном социокультурных контекстах.

Предмет исследования составляет социокультурная и мен-талеобусловленная специфика интерпретации свободы в ее влиянии на социальную практику.

В ходе работы над диссертацией были получены результаты, содержащие определенные элементы научной новизны:

- обоснован эвристический потенциал феноменологии и теории социального мифа применительно к социально-философскому исследованию понимания свободы в конкретных культурных пространствах и жизненных мирах;

- показано, что генетическим истоком трактовки свободы в культурной ментальности Запада явился социальный миф греческого полиса и ассоциируемый с ним тип коллективной идентичности;

- установлено, что либеральный проект базировался на признании всеобщей значимости и ценности индивидуального морального выбора, который становится конститутивом жизненного мира и вектор исторического развития общества;

- выяснено, что кризис социальной мифологемы либерализма и присущей западному миру модели коллективной идентичности является фактором атомизации западного общества и деформации понимания свободы;

- установлено, что либеральный культурный контекст и имманентная ему трактовка свободы неорганичны для жизненного

мира россиян, основанного на диффузной модели коллективной идентичности, в которой индивид поглощается сообществом;

- обоснована специфичность понимания свободы в русском либертарном и религиозно-философском дискурсе как изначально коллективного, соборного феномена, превышающего любые формы государственности;

- показано, что жизненный мир современных россиян характеризует укорененная в культурной ментальности невысокая социальная ценность индивидуальной независимости, в силу чего продолжают господствовать нигилистические и эскапистские интерпретации свободы, препятствующие развитию социального участия.

Указанные элементы новизны отражены в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. На основе сочетания феноменологического подхода к исследованию понимания свободы как элемента конкретного жизненного мира и теории социального мифа концепт свободы может рассматриваться как символический конструкт социально-мифологического характера, интерпретация которого определяется особенностями жизненного мира и коллективной ментальности сообщества. Наряду с другими символическими конструктами культуры, имеющими менталеобусловленный характер, понимание свободы в той или иной интерпретации участвует в структурировании полей социальных практик, то есть влияет и на формирование институтов общества, и на характер социального типа личности, поведение индивидов, групп и масс людей.

2. Генезис концепта свободы в европейской ментальности связан с жизненным миром античности, где свобода мыслилась как позитивный модус социального бытия в полисе и оттенялась наличием рабства как противоположного модуса «несвободы». Бинарная оппозиция «рабство-свобода» была конститутивом полисного социального мифа. Свобода ассоциировалась с философией как особым видом духовной деятельности, связанным с эмансипацией индивидуального сознания от власти рода и обосновывавшим свободное бытие индивида-гражданина в качестве сакральной ценности и основы идентичности полисного сообще-

ства. В силу этого в полисе сложился специфический «дискретный» тип коллективной идентичности.

3. Как элемент античного культурного наследия европейцев, концепт свободы органично вошел в жизненный мир Запада и социальную мифологию западной культуры, трансформировавшись в ключевую мифологему просвещенческого рационализма и кристаллизовавшись в философии И. Канта. Сопряженная с концептом свободы «дискретная» модель коллективной идентичности легла в основу либерального социально-философского проекта и соответствующей идеологии, акцентировавших интеллектуально-волевую, моральную, экономическую суверенность и ответственность индивида как принцип организации общества. Либеральный проект наделял индивидуальный' моральный выбор всеобщей значимостью, превращая его в конститутив жизненного мира и вектор исторического развития общества.

4. Кризис принципов европейской классической рациональности отразился в утрате значимых всеобщих моральных ориентиров индивидуального выбора - концептуального основания социальной мифологемы либерализма - и присущей западной культуре модели коллективной идентичности. Это приводит к атоми-зации и фрагментации общества, дефициту социального участия и деформациям самого представления о свободе как индивидуальном самоопределении, которое теперь мыслится как результат деконструкции рациональности и связанных с ней социального порядка и культурных форм.

5. Для российской ментальное™ и жизненного мира россиян либеральный культурный контекст и имманентная ему трактовка свободы неорганичны и представляют собой продукт длительного культурного заимствования. Сохранение патриархально-родовых доминант и общинная организация жизни сформировали у россиян иную, диффузную модель коллективной идентичности, основанную на поглощении индивида сообществом. В этом контексте свобода мыслится как состояние сообщества, а не индивида, что находит отражение и в специфике философских трактовок свободы, главным образом либертарных и религиозно-философских. Русская либертарная социально-философская мысль

в своей трактовке свободы отражает специфику культурной ментальное™ россиян. Свободе как бунту эгоистически ориентированной индивидуальности против ограничений со стороны общества у М. Штирнера и Ф. Ницше противостоит развиваемое П. Кропоткиным понимание свободы как «естественного» изначально коллективного феномена. В отличие от анархизма Ж. Прудона, основной акцент делавшего на необходимости смены формы собственности, анархизм М.А. Бакунина сконцентрирован на радикальном отрицании государственности, органично вырастая из нигилистических, антигосударственнических настроений русской интеллигенции.

6. Русская религиозная философия и религиозный экзистенциализм объединяются идеей приоритета духовной внутренней свободы личности, связывающей ее с Богом, по отношению к социальной и политической свободе, рассматриваемой как «внешняя», причем не только не создающая хотя бы элементарных условий для реализации свободы «внутренней», но и препятствующая ее реализации, отвлекающая и деформирующая мотивации личности в сторону эгоизма и гедонизма. Русская религиозная философия и экзистенциализм предлагают в целом сходную трактовку понятия свободы как состояния, уводящего в метафизику человеческого бытия и не допускающего адекватной реализации в условиях объективации в социально-политических параметрах человеческой повседневности.

7. Ориентированные на ценности либерализма системные реформы и заявленный курс на модернизацию и демократизацию общественных отношений создают объективные предпосылки и императивы для формирования у современных россиян позиции независимого и ответственного социального участия. Однако для сложившегося жизненного мира россиян характерна невысокая социальная ценность индивидуальной независимости, обусловленная поглощающим индивидуальность типом коллективной идентичности и неукорененностью мифологем либерального проекта в культурной ментальности. Доминируют нигилистические и эскапистские интерпретации свободы, не предполагающие гражданской зрелости и личностной независимости.

Научно-теоретическая значимость данного диссертационного исследования определяется в первую очередь актуальностью в современном модернизирующемся российском обществе тематики, связанной со свободой и ее реализацией в объективных социально-политических, экономических и культурных параметрах. Во-вторых, теоретическая значимость диссертации обусловлена недостаточной представленностью в отечественной социально-философской литературе посвященных проблеме свободы исследований феноменологического плана при обилии работ, касающихся свободы в целом. В-третьих, теоретическая значимость диссертации связана с тем, что полученные в ней результаты и выводы позволяют развить и углубить имеющиеся теоретические представления об относительности трактовки ключевых концептов культуры в различных социокультурных пространствах и жизненных мирах.

Практическая значимость проведенного исследования заключается в том, что полученные результаты могут использоваться при чтении общих и специальных курсов по социальной философии, философии и социологии культуры, культурологии, истории философии.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на межвузовских, региональных и международных конференциях, в частности на: Всероссийской научной конференции «Сорокин-ские чтения» (г. Ростов-на-Дону, 2006 г.), конференции студентов и аспирантов «Путь в науку-2007» (г. Ростов-на-Дону, 2007 г.), конференции студентов и аспирантов «Путь в науку-2008» (г. Ростов-на-Дону, 2008 г.), Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения» (г. Ростов-на-Дону, 2009,2010 гг.).

Материалы исследования были отражены в 5 публикациях общим объемом 10 п. л., в том числе в изданиях перечня ВАК - 2 статьи объемом 1 п. л.

Структура диссертации Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются выбор и актуальность темы, раскрывается степень ее разработанности в научной литературе, определяются основные цели и задачи исследования, теоретико-методологическая база диссертации, формулируются содержащиеся в работе элементы научной новизны и излагаются основные тезисы, выносимые на защиту, дается характеристика научной и практической значимости работы.

Глава 1. «Свобода как феномен культурной ментальио-сти: методология изучения и генезис». В настоящей главе автор ставит перед собой задачу обоснования относительности понимания свободы в различных культурных средах и поиска оптимального методологического подхода к изучению содержания концепта свободы в его культурной и ментальной конкретности. Кроме того, автор исследует генезис и становление представлений о свободе в европейской ментальное™.

Параграф 1.1. «Методологические аспекты социально-философского исследования концепта свободы как феномена культурной ментальности». Автор подчеркивает, что, в контексте глубоких социально-экономических и политических преобразований, произошедших в начале 1990-х гг. в жизни российского общества, связанных с переходом к рыночному демократическому обществу, особую актуальность приобрела проблема свободы, поскольку именно ценности свободы находятся в основе идеологического фундамента либеральной демократии. Свобода рассматривается как естественное и неотъемлемое право и на индивидуальном, и на социальном уровне.

Автор отмечает, что сама концепция свободы, существующая в либеральной политической идеологии, имеет под собой более глубокие философские основания. Зарождение и развитие понятия «свобода» в том виде, в котором оно существует сейчас, происходило параллельно с развитием европейской культуры, европейского образа мышления.

В рамках социального свобода имеет целый ряд существенных ограничений, прежде всего в виде определенных норм и правил, институтов, регулирующих общественную жизнь и уровень индивидуальной свободы каждого человека. Однако, эти грани-

цы, создающие и обеспечивающие социальный порядок и его воспроизводство, являются необходимым условием существования самого человеческого общества. Следовательно, наиболее адекватным подходом к исследованию понятия свободы является не его абстрактное рассмотрение, а изучение свободы в рамках определенного социума, учитывая господствующие в нем ценности, мировоззренческие установки и поведенческие стереотипы, особенности его исторического развития и социальной структуры.

Поскольку в контексте данного исследования свобода рассматривается в качестве одной из составляющих культурной ментальное™, необходимо уделить определенное внимание и характеристикам ментальное™, которая понимается, в первую очередь, как комплекс сознаваемых и неосознаваемых стремлений и установок1. В соответствии с последними люди регулируют свое поведение. Следовательно, в комплекс ментальное™ также входят стереотипы и модели поведения и мировоззрения, определяемые социокультурной спецификой. Являясь одним из важнейших элементов этнокультурной специфики, ментальность столь сильно укоренена в сознании индивидов, что способна сохранять свои основные черты вне зависимости от полномасштабных социальных трансформаций2.

В современной философии более серьезное внимание уделяется проблеме коллективного или индивидуального характера ментальное™. Согласно одной точке зрения ментальность, в первую очередь, обусловлена индивидуальными факторами, тогда как, по мнению других исследователей, она представляется скорее коллективным феноменом, зависящим от социальных факторов3. Неизбежно возникает вопрос и о роли сознательного и бессознательного в конструировании ментального. «Mentalité означает нечто общее, лежащее в основе сознательного и бессозна-

1 Подробнее об этом см.: Дрепа Г.Н., Дмитриев А.Н., Дмитриева Э.Я. Ментальность и менталитет российского общества: к анализу механизмов рефлексивного взаимодействия // Российское сознание: психология, культура, политика: Материалы Международной конференции по исторической психологии российского сознания. Самара: Изд-во СГПУ. 1997. С. 92.

2 Волков Ю.Г. Идентичность и гуманистические идеология: взгляд в будущее. М.: Социально-гуманитарные знания, 2006. С. 136.

3 Пальцев А.И. Менталитет и ценностные ориентации этнических общностей (на примере субэтноса сибиряков): Автореф. дисс. на соискание ученой степени к.ф.н. Новосибирск, 1998. С. 9.

тельного, логического и эмоционального, т.е. глубинный и поэтому труднофиксируемый источник мышления, идеологии и веры, чувства и эмоции. Mentalité связано с самими основаниями социальной жизни, и в то же время своеобразно исторически и социально, имеет свою историю»4.

Необходимо рассмотрение проблематики свободы, соотнесение ее с особенностями социокультурного развития современного общества. Как известно, в современной социальной философии приоритетная роль уделяется анализу проблем мульти-культурализма, толерантности, конфликтности. Это представляет собой реакцию на несостоятельность универсалистских принципов, в соответствии с которыми различными идеологиями предусматривалось построение «нового общества». Однако сегодня становится очевидной утопичность универсалистских проектов, утверждавших, в том числе, и постепенное стирание национальных границ, которое, будто бы, происходит параллельно социально-экономическому и культурному развитию человеческого общества. Но, как мы видим, в том числе, и на примере западных государств, столкнувшихся в процессе глобализации экономики с массовой и неконтролируемой миграцией из инокультурных регионов, стирания цивилизационных, национальных и культурных различий не происходит. Более того, они существенно обостряются, поскольку представители различных этносов и культур, в отличие от прошлых столетий, сегодня реально сосуществуют вместе, на одной территории. В Лондоне, Париже или Берлине вместе с коренным населением проживают сотни тысяч выходцев из азиатских, африканских и латиноамериканских государств, которые сильно отличаются по своим ментальным установкам от европейцев. Попытки универсализировать человеческое сообщество заранее обречены на провал, поскольку сама социальность представляет собой совокупность различий, «множество», разрушение которого чревато и разрушением человеческого сообщества как такового5.

4 50/50: Опыт словаря нового мышления / Под общ. ред. М. Ферро и Ю. Афанасьева. М., 1989. С. 459.

5 Бетев А.Н. Топологика свободы в перспективе разнородного мира. // Известия Уральского государственного университета. Общественные науки. Вып. 6. 2008. № 61. С. 5-17.

В данном контексте встает вопрос и об изменении понимания свободы в различных культурах. Без сомнений, свобода предстает индивидуальным выбором каждой отдельной личности, однако, проявляясь только в коммуникативных процессах, она требует рассмотрения ее и в соотношении с социокультурными особенностями того или иного социума. Таким образом, свободу можно рассматривать в рамках человеческого жизненного мира, которое представляет собой комплекс субъективности и физической реальности, зависящий, в том числе, и от ментальных факторов.

Автор делает вывод, что сочетание феноменологической концепции свободы как составляющего компонента жизненного мира, и концепции социального мифа, позволяет нам определить понятие свободы как символический конструкт, зависящий в первую очередь от конкретных социокультурных характеристик и ментальных особенностей определенного социального пространства. Концепт свободы, так или иначе, оказывает непосредственное воздействие не только на культурную составляющую социальной жизни, но и на становление и функционирование важнейших социальных институтов, на мировоззренческие и поведенческие установки как коллективов, так и отдельных индивидов.

Параграф 1.2. «Генезис и становление концепта свободы в европейской менталыюсти». Наиболее значимые содержательные аспекты категории свободы были вычленены, осмыслены и подверглись детальному анализу в древнегреческой философии. Более того, греческая философия сыграла уникальную роль в самом формировании концепта свободы, который в дальнейшем развивался и усложнялся в процессе развития европейской мысли. Нам представляется, что концепт свободы и связанная с ним проблематика сущности, условий и определения индивидуальной и социальной свободы являются ключевыми в истории возникновения и становления европейской философии. Можно сказать, что проблематика свободы изначально составляет основной предмет философии, а «греческий способ мышления о мире», то есть европейский стиль философствования, неотделим от сознания индивидом своего бытия свободным. Европейская философия на рефлексивном уровне отразила в своей про-

блематике и в своем историческом развитии содержание и внутреннюю динамику европейской ментальности.

Автор считает, что именно греческий тип философствования заложил ту социокультурную модель личности и ее поведения, которая ассоциируется со свободой и проходит красной нитью сквозь всю историю формирования европейской ментальности.

В греческой философии проблема свободы с самого начала ставилась как проблема свободы индивида, его самоопределения по отношению к сообществу, а полис как вид организации совместного бытия людей именно и предполагал объединение индивидов на основе их свободы. Свобода (в буквальном смысле понимаемая как «не-рабство») выступала критерием, на основе которого осуществлялось объединение, она была объединяющим принципом, причем именно социокультурным, ценностным и регулятивным принципом, так как целью объединения индивидов в конечном счете было сохранение их индивидуальной свободы, а коллективная идентичность граждан полиса представляла собой «дискретную», соединяющую отдельных и независимых индивидов, идентичность. И греческая философия апеллирует вовсе не к коллективной общности, а к личности, хотя и отталкиваясь от потребностей полисного типа организации общества. Именно в жизненном мире полиса, в полисной ментальности представление о свободе не только возникает, но и ассоциируется с философией, с определенным модусом индивидуального бытия.

Автор обращает внимание на то, что социально-экономической матрицей греческой философии, ее концепции человека и его правильного поведения, является полис как особая форма социальной организации, что сказывается и на характере представлений о свободе. В контексте раннегреческой культуры в понятии свободы акцентируется не столько философско-категориальное, сколько юридическое значение. Свободный человек - это гражданин полиса, тот, кто живет на земле своих предков. Противоположность ему - военнопленный, увезенный на чужбину и превращенный в раба. Исток свободы личности -полис, его земля (Солон); свободен от рождения живущий на земле полиса, где установлен разумный закон. Поэтому антоним термина «свободный» - не столько «раб», сколько «негрек», «варвар». Полисная культура и полисное общество - это культура

и общество, основанное на признании индивида, уважении к нему. Разумеется, если речь идет о свободном индивиде. В контексте рабовладельческой экономики быть свободным означало сразу несколько вещей: иметь собственность и право распоряжаться ею; быть отличным от раба в своем статусе, обладать личной свободой, ценность которой была очевидна из сравнения с жизнью рабов, которую можно было наблюдать повсеместно; иметь право и обязанность участвовать своим решением и голосом в определении судьбы полиса. Свободный человек - это, следовательно, комплекс прав и обязанностей гражданина.

Генезис и становление концепта свободы в европейской ментальности связаны с греческим полисом и полисным социальным мифом. Согласно К. Леви-Строссу, логика мифа основывается на бинарных оппозициях, и в основе полисного мифа лежала оппозиция «свобода-рабство». Именно в этом социокультурном контексте, где свобода имела совершенно четкое содержание и жестко определяла социальный статус, возник и сформировался концепт свободы, обосновывавший и требуемую модель поведения свободного человека, и идею неразрывной связи свободы и статуса гражданина с гражданской ответственностью, и полисную модель коллективной идентичности - «дискретную», соединявшую в одно целое индивидов, не терявших в этом единении своей автономии и суверенности, а, напротив, базировавших на ней свое единение. «Греческий образ мышления» (Б. Рассел), философия была тем видом духовной деятельности, который закреплял, обосновывал фундаментальную для сообщества и его граждан ценность свободы и индивидуальной автономии.

Глава 2. «Либеральные интерпретации свободы: кон-ститутив жизненного мира запада». В данной главе автор рассматривает понимание свободы в рамках европейского либерального социально-философского проекта и его связи с европейской ментальностью, уделяя внимание как концепту свободе в классическом либерализме, так и в современных модификациях либеральной идеологии.

Параграф 2.1. «Свобода как ключевая категория классического либерального проекта». Автор подчеркивает, что либерализм как политическая идеология сформировался непосредственно на основе европейской философии Нового времени. Наи-

более значительное влияние на формирование идеологии либерализма оказали работы Т. Гоббса и, в особенности, Дж. Локка. Последним, в частности, был сформулирован подход к человеку как к разумному индивиду, обладающему изначальной свободой, в том числе и в отношении конструирования собственной жизни, выбора мировоззренческой и поведенческой модели, которым он в этой жизни будет следовать. Проблематика свободы занимала умы многих европейских мыслителей, соответственно, различались и подходы к определению понятия свободы.

Философской базой либерализма как политической идеологии стали взгляды английского мыслителя И. Бентама, рассматривавшего общество в качестве совокупности индивидов, независимых друг от друга и стремящихся, в первую очередь, к собственному благополучию. Естественно, что в рамках общества индивиды вынуждены сотрудничать между собой, при этом в основу их взаимодействия ложится стремление к обоюдному соблюдению интересов друг друга, что позволяет сплотить «атомы» -индивиды в социум. Следовательно, и такие институты как государство можно рассматривать в качестве искусственных продуктов деятельности индивидов, созданных для наиболее эффективного регулирования отношений между последними. Отсюда следует одно из ключевых положений классического либерализма о невмешательстве в экономическую сферу жизнедеятельности социума, поскольку в ней каждый индивид руководствуется лишь собственной выгодой, и регулировать экономические процессы фактически означает нарушать свободу индивидов. Подлинный успех экономики, как убеждены последователи классического либерализма, может основываться лишь на равенстве прав всех граждан, что предполагает как отсутствие каких-либо ограничений для свободного рынка, так и, с другой стороны, отсутствие привилегий, включая и государственную поддержку каких-либо категорий граждан в экономической деятельности, поскольку она нарушает равенство всех граждан.

В сфере политики классический либерализм также придерживается идеи равенства всех граждан, что было ответом «третьего сословия» на существовавшие до буржуазных революций сословные привилегии духовенства и дворянства, которые ограничивали политические свободы представителей непривиле-

тированных социальных групп. Существенное влияние на доктрину либерализма оказал протестантизм, в первую очередь, кальвинизм, предполагавший дисциплинированность, трудолюбие и ответственность в качестве основы процветания как для отдельных индивидов, так и для общества в целом. Наличие данных психологических черт личности, как мы можем отметить, характеризует западного человека и отличает его от человека российского, привыкшего к существованию в условиях патриархального и патронимического общества, в котором важнейшие решения принимаются «за него» государством, начальством, любыми вышестоящими лицами или группами.

По мнению автора, философия либерализма представляла собой наиболее оптимальное выражение европейской ментально-сти, того особого типа личности, который формировался на Западе в течение средневековья и окончательно оформился к периоду буржуазных революций Нового времени.

Как отмечает автор, особую роль в формировании европейской ментальности, тяготеющей к независимости и, в то же время, внутренней самодисциплине, сыграл протестантазм. Отметим, что капиталистическая формация, в которой либерализм стал господствующей идеологией, утвердилась первоначально именно в протестантских государствах - Англии, Нидерландах, Швейцарии. Протестантизм требовал от человека ответственности и дисциплинированности, человек приучался сам отвечать за свои поступки и выстраивать свою жизненную стратегию, при этом богатство и профессиональный успех рассматривались как доказательство богоугодности выбранного человеком жизненного пути и его поведения.

Концепт свободы, восходящий еще к античной философии, был сформулирован европейскими философами эпохи Просвещения и получил практическое воплощение в политической и экономической идеологии либерализма. Важнейшую роль в конструировании понятия свободы сыграла философия И. Канта, в которой свобода рассматривалась как результат нравственного выбора разумной личности. Руководствуясь этой точкой зрения, сторонники либеральной идеологии распространили подобное понимание свободы на всю социальную сферу. Формирование и развитие капиталистических рыночных отношений в европейских

государствах, происходившее, в том числе, и при ощутимом влиянии протестантской этики, способствовало дальнейшему развитию представлений о свободе как результате нравственного выбора человеческой личности. Нравственный выбор личности в рамках идеологии либерализма рассматривается в качестве основного принципа организации социального бытия, политической, экономической и культурной сфер общественной жизни.

Параграф 2.2. «Модификации и кризис либеральной интерпретации свободы в современной западной культуре». Автор обращает внимание на то, что современный либерализм подразделяется на два основных направления, которые имеют под собой различающуюся философскую и экономическую базу. Противостояние социального и экономического либерализма в современной либеральной мысли обусловлено существенными отличиями в подходе к самому пониманию проблемы свободы. В частности, И. Берлин утверждает приоритет свободы, понимаемой как невмешательство, при этом любое принуждение и регулирование рассматривается в качестве существенных помех для реализации подлинного идеала свободы. Подчеркивая, что «суверенность народа способна легко уничтожить суверенность индивида» , Берлин фактически соглашается с классиками либеральной идеологии Дж. Миллем и А. де Токвилем, которые видели в позитивной свободе серьезную угрозу негативным свободам, понимавшимся ими как неприкосновенные.

Исследователи подчеркивают сильную зависимость современного либерализма от процессов модернизации, которые имеют существенное смысловое отличие от понятия «модерн». Автор, вслед за Т.П. Матяш, определяет модернизацию как результат культурного «модерна», полностью реализовавшего свой проект и исчерпавшего себя ко второй половине XX в. В модернистском обществе превалируют законы науки, экономики, техники. Как отмечает Юрген Хабермас, давно остались в прошлом те предпосылки, которыми обусловливалось Просвещение, но продолжают существовать последствия модерна.

Идеология модерна основывается на признании необходимости и универсальности «прогресса», который, сам по себе, не

6 Берлин И. Две концепции свободы // Современный либерализм. М., 1998. С. 34.

нуждается в обосновании . При этом, ориентируясь на прогресс во всех сферах деятельности общества, модернистская идеология игнорирует локальные различия, существующие между культурами и цивилизациями, экономическими системами, придерживаясь идеи универсальности законов существования человеческого общества. Типичным примером подобной идеологии стал вульгаризованный марксизм-ленинизм, предусматривавший возможность построения социализма в любой отдельно взятой стране, включая даже те государства Азии и Африки, которые находились на докапиталистической стадии развития, в которых не был сформирован пролетариат, а политическая и экономическая организации фактически существовали на основе феодальных принципов.

Но если изначально модернизация связывалась с рационалистическим проектом либеральной идеологии, которая предусматривала свободу как морально-нравственный выбор разумной личности, способный лечь в основу принципов функционирования общества, то в современном мире модернизация не столько воспроизводит суть модерна, сколько использует его результаты. То есть, модернизация понимается как чисто технический процесс наращивания экономической, научной, технической, военной мощи конкретным государством, на уровне культуры - как дальнейшая секуляризация общества, его универсализация посредством распространения примитивизированных западных либеральных ценностей, которые сводятся к свободе потребления и независимости от морально-этических норм.

Западное общество сегодня находится в состоянии серьезного кризиса, причем этот кризис носит не экономический или политический, а цивилизационный характер. И важнейшую роль в самой возможности зарождения кризисной ситуации сыграл, на наш взгляд, либерализм, ставший основной идеологией западного общества, формировавший мировоззрение и поведение граждан западных государств. Важнейший принцип либерализма о свободе личности приобретал несколько иные очертания в условиях рыночной экономики. Свобода рынка способствовала росту потребительства и, одновременно, постепенным нивелированием

7 Матяш Т.П. Либеральные проекты: от разумной свободы к свободе разума. С. 240.

тех ценностей, которые достались современной капиталистической Европе в наследство от протестантизма эпохи Нового времени. Как известно, нормальное стабильное общество не может существовать без системы ценностей, которая выступает в качестве важнейшей основы социетального единства и духовной безопасности общества. Необходимо и наличие морально-этических принципов, разделяемых большинством членов общества8.

В завершение главы автор делает вывод, что кризис классической рациональности естественным образом стал и кризисом либерального проекта, поскольку оказались поставленными под вопрос значимые всеобщие моральные ориентиры индивидуального выбора, на наличии которых базировалась вся социальная мифологема либерализма. На этих всеобщих принципах держалась и модель коллективной идентичности, базовая для всей западной культуры. Расшатывание этих принципов включило процессы социальной атомизации, ослабления внутренних идентификационных связей сообщества. Разочарование в мифологеме либерализма и основывающей ее трактовке индивидуальной свободы рационально-нравственного выбора привело к тому, что сами ценности классического либерального проекта стали рассматриваться в постсовременной западной культуре и философии как инструмент принуждения и подавления, а деконструкция культуры, базирующейся на европейской рациональности, мыслится как условие обретения действительной свободы.

Глава 3. «Интерпретации свободы в российском философском дискурсе и культурной ментальности». В настоящей главе автор рассматривает специфику интерпретации свободы в российской ментальности, остановившись на двух наиболее самобытных, по его мнению, концепциях свободы, возникших на русской почве, - это русские либертарные и религиозно-философские концепции.

Параграф 3.1. «Концепт свободы в традиции российского либертаризма». Автор отмечает, что в русской социальной философии проблематика свободы всегда имела существенное значение. Прежде всего это связано с социокультурной спецификой

8 Боголюбова С.Н. Повседневность: пространство социальной идентичности. М.: Социально-гуманитарные знания, 2011. С. 110.

России, особенностями ее цивилизационного развития, национальным менталитетом русского народа. За тысячелетие с лишним существования русской цивилизации было выработано собственное понимание свободы, существенно отличающееся от западного. Если в европейской культуре свобода является традиционной ценностью буржуазного класса и находит воплощение в философии индивидуализма, на политическом уровне - в теории и практике либерализма, то в России понятие свободы наделяется скорее анархическими чертами и синонимично понятию «воля».

Природное вольнолюбие русского человека не оставалось без внимания отечественных мыслителей. Проблематика свободы развивалась, прежде всего, в спектре двух направлений русской философии - религиозного и либертарного. Последнее, представленное именами М.А. Бакунина, П.А. Кропоткина, A.A. Борового и целого ряда других, менее известных, но не менее значительных мыслителей, по сути дела придавало «вольнице» русского крестьянства форму социально-философских и политических концептов.

Бакуниным и его последователями, озвучившими в специфическом русском ключе западноевропейские анархические теории У. Годвина, П. Прудона, М. Штирнера и других мыслителей, свобода рассматривалась как естественный антипод и единственная альтернатива власти. Инстинкт свободы, свободолюбие, как отмечал Бакунин, заложены в самой природе человека, в особенности человека русского, поэтому существование власти, государства и государственных институтов, подавляющих этот инстинкт и ликвидирующих тем самым свободу, признавалось противоестественным. П.А. Кропоткин для подтверждения естественности безгосударственного состояния общества ссылался на данные этнографической науки о жизни первобытных обществ и даже на биологию, описывающую поведение и существование различных групп животных.

Государство рассматривалось Бакуниным как главный враг личности и, соответственно, свободы. Эта мысль не оставляет философа в большинстве его работ. Он отмечает, что существование государства оборачивается закланием как конкретного индивида, так и человеческого общества в целом. «Государство... по самой сущности своей, есть громадное кладбище, где проис-

ходит самопожертвование, смерть и погребение всех проявлений индивидуальной и местной жизни»9.

Таким образом, подлинная свобода человека невозможна, пока будут существовать ограничивающие ее тиски государственной машины. Как пишет A.A. Боровой, «в основе всех построений анархизма - свободный человек, свободный от гнета учреждений, от власти законов, которые для него придумали другие. Но свобода анархиста есть свобода всех. Раз есть раб - он несвободен. Анархист должен бороться до тех пор, пока не будут свободны все. Нет идолов для анархизма, ничего абсолютного, кроме самого человека, его свободы, его прав на неограниченное развитие»10.

В отличие от социалистических теоретиков, подчинявших человека интересам общества, русские либертарные мыслители все же говорили о безусловном приоритете личности и личной свободы. Но вместе с тем они признавали колоссальное значение общественного фактора в формировании личности. Нельзя как отождествлять личность с обществом, требуя от нее полнейшего растворения в коллективе, слияния с ним, так и невозможно позиционировать личность вне общества, лишая ее присущего человеку природного коллективизма. Возможно, именно специфика русской цивилизации обусловила развитие отечественной либер-тарной философии как философии анархо-коллективистской, сочетающей индивидуальное и социальное.

По мнению A.A. Борового, именно вопрос о том, как можно достичь абсолютной свободы индивида, не прекращая при этом социальной жизни, является главной проблемой либертарной философии. Этот вопрос нельзя, да и невозможно разрешить до конца, точно так же нельзя и его не разрешать, не производя непрерывного расширения индивидуальной свободы.

Но, в то же время именно общество формирует и развивает личность, социализирует ее. Эта тесная взаимосвязь общества и личности приводит к тому, что рост свободы личности ставится в зависимость от прогресса общества, тогда как развитие общества

9 Бакунин М.А. Письма о патриотизме // Бакунин М. Избр. соч. [В 5 т.] Т. IV. СПб; М„ 1920. С. 89.

10 Боровой A.A. Анархистский манифест. / Предисл. и публ. Д.Олейника // Родина. 1992. №3. С. .10-11

находится в прямой зависимости от уровня индивидуальной свободы. Будучи средством для творческих планов личности, общество в то же время является главной опорой для подлинной свободы.

Освобождение человека и общества, достижение максимальной свободы, по мнению либертарных философов, не имеет конечной точки. Поэтому анархизм есть не столько законченный проект будущего общественного устройства или модель отношения индивидуального и социального, сколько определенный вектор развития и для общества в целом, и для каждой отдельной личности.

Параграф 3.2. «Свобода в интерпретации русской религиозной философии и экзистенциализма». В работах отечественных мыслителей, принадлежавших к традиции религиозной философии, понятие свободы приобретало иное содержание. Вообще религиозная мысль естественным образом укореняет свободу человека в бытии Бога, онтологическими характеристиками которого являются вечность и необусловленность, то есть свобода. По определению, Бог - никем и ничем не обусловленное Перво-бытие, в Своих действиях исходящее лишь из Своих внутренних замыслов, а не из навязанных извне, из чего следует, что Его воля в своей реализации не знает никаких внешних пределов. Свобода сопричастна Богу, являясь его безначальным атрибутом. От того, как мы понимаем свободу Бога, зависит наше понимание свободы человека, являющейся подобием Его свободы.

В русской религиозной философии, как отмечает автор, явно прослеживается стремление к духовной свободе, или нравственному идеалу, и основание этой свободы - вера в свободно творящий божественный разум, а условие свободы - причастность человека к социальной общности духовно развитых людей, связанных взаимной любовью.

В экзистенциализме H.A. Бердяева вопрос о свободе личности выходит на первое место. «Меня называют философом свободы, - писал мыслитель в работе «Самопознание», - ... Свобода для меня первичнее бытия. Своеобразие моего философского типа прежде всего в том, что я положил в основание философии не

бытие, а свободу»11. Антропоцентризм Бердяева, как отмечают Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская, следует из главной экзистенциальной установки его философской системы о первичности не сознания, не объективного бытия или же субъекта, противостоящего ему, а целостного человека как абсолютного центра всего бытия12. Человек являет собой манифестацию Духа, духовное начало в нем имеет трансцендентное основание, следовательно, и сознание человека представляет собой не просто психологический феномен, но нечто более высокое, связанное с Духом.

Эта онтологическая завязка человеческой свободы в духовности человека, его подобия Богу, является общей для всей русской религиозной философии и экзистенциализма. В каком-то смысле позволительно будет сказать, что в момент, предшествующий творению человека, воля Бога последний раз остается единственной в мироздании. С этого момента в мир вступает вся непредсказуемость личностного и любящего диалога. Как писал Вл.С. Соловьев, человек творится в качестве «второго абсолютного». Будучи сотворенным в этом качестве, он, так же как и «первое абсолютное», есть всё, т.е. не только в Боге, как творение, но и в самом себе.

Для Бердяева бездна, ничто, из которой Бог сотворил человека, фактически тождественна свободе. Следовательно, человек является в равной степени порождением как божественного творчества, так и бездны, послужившей Богу материалом для сотворения мира. Бездна-свобода, существующая вечно, не исчезает с рождением мира и человека. Она продолжает существовать и предстает для человека в качестве некоей тайны, которая в то же время и отпугивает его, и манит к себе, побуждая погрузиться в содержащийся в ней потенциал свободы. Это влечет за собой испытание свободой, первым следствием которого для человека становится его выпадение из мира божественного в греховный физический мир. Бердяев вводит термин «объективация», кото-

11 Бердяев H.A. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М, 1990. С. 262.

12 Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Антиномия личности и общества (Антропософский опьгг П.Бердяева) // Общественные науки и современность. 1997. № 1. С. 154.

рый использует для обозначения процесса «падения» человека в «царство кесаря», в объективированный мир13.

Автор указывает, что, согласно Бердяеву, сама природа человеческой личности, являющейся порождением свободы и неразрывно со свободой связанной, нуждается в бунте против объективации, против существующего порядка, заставляющего личности подчиняться ему и приспособляться для жизни в нем, уничтожая тем самым свою свободу. Из этой посылки исходит то сочувствие, которое Бердяев всегда питал к значительнейшим бунтам в человеческой истории, направленным против объективного установления.

Автор делает вывод, что русская религиозная философия и религиозный экзистенциализм характеризуются рядом общих черт в понимании свободы. Помимо признания онтологическим источником свободы творения мира и человека Богом как субъектом единственно абсолютно свободной Воли, их объединяет идея приоритета духовной внутренней свободы личности, связывающей ее с Богом, по отношению к социальной и политической свободе, рассматриваемой как «внешняя», причем не только не создающая хотя бы элементарных условий для реализации свободы «внутренней», но и - например, в философии И.А. Ильина, -препятствующая ее реализации, отвлекающая и деформирующая мотивации личности в сторону эгоизма и гедонизма. Согласно экзистенциалистской концепции свободы H.A. Бердяева, реализация социальной и политической свободы при всей своей привлекательности есть объективация изначальной метафизической свободы человеческого «Я», то есть снижение онтологического уровня индивидуальной свободы, вписывание ее в контекст социально-политической эмпирии и, следовательно, непременная деформация и даже переход в свою противоположность. Таким образом, русская религиозная философия и экзистенциализм предлагают в целом сходную трактовку понятия свободы как состояния, уводящего в метафизику человеческого бытия и не допускающего адекватной реализации в условиях объективации в

13 Бердяев H.A. Я и мир объектов // Бердяев H.A. Философия свободного духа. М., 1994. С. 246.

социально-политических параметрах жизненного мира, в человеческой повседневности.

Параграф 3.3. «Интерпретация свободы в контексте современной российской повседневности». В настоящем параграфе автор рассматривает значение свободы для современных россиян. История России, по мнению автора, предстает как сплошная история модернизации, попыток перестроить российское общество «под Запад». Реформы Петра Первого стали наиболее крупномасштабным проектом модернизации российского общества, фактически включившим Россию в орбиту европейской цивилизации. Однако, по сути дела, западный образ жизни, западную культуру, в процессе петровских реформ восприняла лишь национальная элита - дворянство, тогда как широкие массы населения продолжали существовать в соответствии с многовековыми национальными традициями. Следующей попыткой модернизации стала Октябрьская революция, в результате которой в России был начат эксперимент по строительству первого в мире социалистического государства14. Индустриализация, урбанизация, секуляризация советского общества способствовали дальнейшему разрыву значительной части населения с традиционной культурой, вместо которой предлагалась культура советская, т.е. искусственно сконструированная. Наконец, на рубеже 1980-х -1990-х гг., в результате крушения советской системы, был предпринят переход к строительству рыночной экономики и многопартийной демократии, при этом на официальном уровне провозглашалось стремление России интегрироваться в западное общество. Однако это предполагает восприятие основной массой населения страны либерального мировоззрения и соответствующей системы ценностей, по поводу чего в отечественных социально-гуманитарных науках не прекращаются дискуссии.

За десятилетия существования советской системы в стране была сформирована устойчивая система межгенерационной культурной коммуникации, в процессе которой старшими поколениями передавался потомкам накопленный культурный опыт. Поколения советских граждан воспитывались на общей литературе,

14 Тлеуж А.Х. К проблеме конструирования российской идентичности // Социально-гуманитарные знания. М. 2011. С. 383.

читали одни и те же книги, получали, в принципе, одинаковый багаж школьных знаний. Однако, в процессе грандиозной социальной трансформации, произошедшей вслед за распадом СССР и переходом страны на капиталистический путь развития, сложившаяся система была сломлена. В результате, молодое поколение российских граждан оказалось предоставленным самим себе, поскольку старшие поколения не имели опыта жизни в рыночном обществе, а их культурный багаж оказывался, в значительной степени, ненужным в изменившихся социальных условиях.

Автор ссылается на мнение Н.И. Лапина, подчеркивавшего, что в ходе реформ произошла либерализация системы ценностей российских граждан, что связывается, в том числе, и с ростом ценности свободы и самоопределения человека. Однако, несмотря на развитие предпринимательства, снятие ограничений на выезд из страны, введения свободы слова, печати, собраний, многопартийности, примерно треть населения страны продолжает ощущать себя несвободными15. Скорее всего, причина здесь в том, что затруднительно чувствовать себя свободным в условиях материальной несостоятельности: не случайно теоретики либерализма утверждали, что собственность является важнейшей составляющей свободы.

Ситуация в области гражданских прав и свобод россиян существенно изменилась после демократических реформ, проведенных в России в начале 1990-х гг. Однако по мнению М.А. Шабановой, декларированные властями новой России права фактически находятся вне жизненных целей и установок большинства населения16. К примеру, правом свободного выезда за пределы РФ, по-прежнему, может пользоваться лишь ограниченный круг граждан: для большинства россиян, живущих на грани черты бедности, поездки за рубеж не представляются возможными. Все труднее реализовать в современной России и право на свободную торговлю, поскольку мелкий бизнес теряет свои позиции под давлением более крупных компаний, монополизирующих целые сектора экономики.

15 Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социологические исследования. 1996. № 5. С.3-19.

16 Шабанова М.А. Указ. соч.

Вместе с тем, следует отметить, что процесс приобретения гражданами пореформенной России новых прав и свобод проходил неравномерно. То есть, одни социальные группы скорее выигрывали от преобразований, получая новые права и, следовательно, новые возможности, которых они были решены прежде, тогда как другие социальные группы ничего не приобретали, а третьи теряли даже то немногое, что у них было в дореформенный период. Разумеется, подобные различия в распределении прав и свобод способствовали расколу общества, поскольку ущемленные социальные группы не могли согласиться с тем социальным порядком, при котором они лишились существовавших прежде прав и гарантий, ничего не получив взамен. Поэтому если для одних категорий граждан сложившаяся правовая свобода обладает легитимностью, то другие убеждены в ее нелегитимности и противозаконности, вплоть до подчеркивания ее преступного характера, что характерно, в частности, для многих оппозиционеров, выступающих за восстановление социалистической государственности.

Положение в стране усугубляется чрезвычайно существенным разрывом в доходах между подавляющим большинством граждан и категорией т.н. «сверх-богатых», которая основной массой россиян вполне справедливо оценивается в качестве эксплуататоров и паразитов, поскольку, во-первых, капиталы современных олигархов складываются за счет продажи природных ресурсов, т.е. общенародного достояния, а, во-вторых, используются ими не для развития отечественной экономики и социальной инфраструктуры, а транслируются в западные банки, вкладываются в недвижимость и предметы роскоши. Естественно, что это встречает крайне негативное отношение со стороны большинства граждан, существующих фактически на грани выживания и могущих реализовывать лишь самые элементарные материальные потребности.

Автор подчеркивает, что для современной России характерно сохранение культурно-ментальных особенностей понимания свободы россиянами и в настоящее время. Необходимость модернизации российского общества обосновывается не только хозяйственно-экономическими и технико-технологическими вызовами современности, но и, в первую очередь, идеалами и ценностями, входящими в содержание либерального проекта, вызрев-

шего и сформировавшегося в жизненном мире Запада. Имея иные культурные корни, концепт свободы как индивидуальной независимости и ответственности, основывающий либеральный проект, не может в короткие исторические сроки прижиться в российской культурной ментальное™. Поэтому, несмотря на наличие объективных институциональных предпосылок реальной модернизации и демократизации в современном российском обществе наблюдается массовая социально-политическая индифферентность, дефицит социального участия, что говорит о доминировании эскапистских и нигилистических интерпретаций свободы, инфантилизме гражданского сознания и низкой значимости независимости как социальной ценности.

В «Заключении» подводятся общие итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются пути дальнейшего изучения проблемы.

Основные публикации автора по теме диссертации: Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

В изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ

1. Букреев В.П. Кризис либеральной интерпретации свободы в современной западной культуре // Социально-гуманитарные знания. 2010. № 11. 0,5 п. л.

2. Букреев В.П. Понятие свободы в русском экзистенциализме H.A. Бердяева // Социально-гуманитарные знания. 2011. № 7. 0,5 п. л.

В других изданиях

3. Букреев В.П. Свобода как ключевая категория классического либерального проекта. Ростов н/Д: Антей, 2009. 1 п. л.

4. Букреев В.П. Концепт свободы в традиции российского либертаризма. Ростов н/Д: Антей, 2010. 1 п. л.

5. Букреев В.П. Свобода как феномен ментальное™ и жизненного мира: Запад и Россия. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2011.бп.л

Подписано в печать 02.09.2011. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ 612.

Краснодарский университет МВД России. 350005, г. Краснодар, ул. Ярославская, 128

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Букреев, Вячеслав Петрович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. СВОБОДА КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРНОЙ МЕНТАЛЬНОСГЗИ: МЕТОДОЛОГИЯ ИЗУЧЕНИЯ И ГЕНЕЗИС.

1.1. Методолог^Еагческие аспекты социально-философского исследования концепта свобо^ги^ы как феномена культурной ментальности.

1.2 Генезис т-т становление концепта свободы в европейской ментальности.

ГЛАВА 2. —ЛИБЕРАЛЬНЫЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ СВОБОДЫ:

КОНСТИТУТИВ ^ЖИЗНЕННОГО МИРА ЗАПАДА.

2.1 Свобода Есак ключевая категория классического либерального проекта.

2.2. Модификалгтгии и кризис либеральной интерпретации свободы в современной зазии^дной культуре.

ГЛАВА 3. ИПЕЗТЕРПРЕТАЦИИ СВОБОДЫ В РОССИЙСКОМ

ФИЛОСОФСКОК^Г ДИСКУРСЕ И КУЛЬТУРНОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ.

3.1 Концепт сво<z>оды в традиции российского либертаризма.

3.2. Свобода s интерпретации русской религиозной философии и экзистенциализзх^а.

3.3. Интерпрет*:эщия свободы в контексте современной российской повседневности:

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Букреев, Вячеслав Петрович

Актуальность темы исследования. Последние десятилетия в России характеризуются стремительной и резкой сменой парадигм общественного мировоззрения: если в девяностые годы можно было констатировать массовое, а не только присущее политической элите того времени, увлечение либерализмом западного образца, то в настоящее врем» в обществе отчетливо наметился поворот к государственнической, традиционалист-ски ориентированной ментальности. Идеалы и ценности либерализма в экономике и политике привычно ассоциируются с социально-экономической модернизацией. Однако, как показывают данные социологических исследований, за последние три года доля приверженцев модернизма сократилась с 26 до 20 %, в то время как доля сторонников традиционализма возросла с 41 до 47 %, причем эта тенденция проявляется во всех возрастных группах, включая молодежь1.

Судя по публичным высказываниям ряда представителей российской элиты, идеи как экономического, так и политико-идеологического либерализма в России ушли в прошлое, поскольку оказались дискредитированными в ходе реализации реформ. На наш взгляд, можно утверждать, что ценности либерализма, столь популярные в первое десятилетие реформ, в настоящее время претерпевают кризис или, возможно, нуждаются в переинтерпретации с поправкой на российскую специфику.

Об этом свидетельствуют также определенные сдвиги в ценностных ориентациях россиян, зафиксированные недавними исследованиями и заключающиеся в том, что, несмотря на сохранение в целом у большинства населения демократических ценностных установок, сформировавшихся еще в период перестройки, наблюдается тенденция к снижению понимания

1 Молодежь новой России: ценностные приоритеты. Аналитический доклад. Подготовлен в сотрудничестве с Представительством Фонда имени Фридриха Эберта в Российской Федерации. М., 2007. Разд. 5. значимости свободы слова, свободы печати и роли оппозиции в политическом процессе. Ценности частной жизни отчетливо преобладают над ценностями. политического и гражданского участия, чему вполне соответствует и констатированное исследованиями пессимистическое и- даже фаталистическое социальное самочувствие,. отсутствие веры в »возможность личности влиять на собственную жизнь и судьбу.

В: связи с этим возрастает актуальность не только соответствующей социологической и политологической проблематики, но и ряда* фундаментальных социально-философских проблем, и в первую очередь — проблемы свободы, рассматриваемой не просто как важнейшая философская категория, своего рода философская- универсалия, но как концепт социального мышления, наделенный конкретным социокультурным содержанием. Действительно, рассуждая на основе социокультурного4 подхода', нетрудно^ признать, что содержание базовых представлений о свободе варьируется в различных социокультурных контекстах. А если воспользоваться* категориями, феноменологии, можно- сказать, что понимание- свободы является одним из элементов конкретного жизненного мира. При этом естественно, что специфика содержания« представлений о свободе теснейшим* образом связана с особенностями культурной ментальности- и идентитета той» или иной- общности, чем определяется значимость понимания свободы» и его важность как фактора, влияющего на социальное самочувствие людей.

Актуальность обращения к социально-философскому исследованию социокультурного содержания представлений о свободе определяется наличием в развитии современного российского общества- ряда тенденций, которые можно обозначить как сужение объема понятия «демократические ценности» в массовом сознании россиян; дефицит гражданского участия и в целом трудности формирования гражданского аспекта национальной идентичности; рост этатистских ориентаций; преобладание пессимистических и социально-фаталистических установок в отношении возможности личности влиять на будущее общества и собственное будущее: В совокупности указанные тенденции говорят о кризисе в.российском обществе-идей и ценностей, ассоциируемых с индивидуальной и социальной свободой, что является, в свою очередь, основанием, для обращения к исследованию содержательнойг специфики этих представлений в рамках российской мен-тальности.

В теоретическом плане актуальность темы настоящего исследования связана с недостаточной научной1 разработанностью проблемы социокультурной относительности содержания концепта свободы, содержательной специфики этого понятия в российской ментальности в сравнении с соответствующим содержанием в контексте западной культуры.

Степень научной разработанности темы исследования. Комплекс проблем; связанных со свободой как философской категорией, является одним из наиболее широких, а сама тема свободы представляет собой одну из вечных тем философии и, в частности, социальной философии как отдельной области знания. Этим определяется разносторонняя, разработанность данной тематики как в отечественном, так и в зарубежном социально-философском дискурсе. Категория свободы анализировалась и анализируется и на предельно общем уровне, в контексте диалектики,свободы и необходимости, с точки зрения соотношения негативного и позитивного аспектов свободы - «свободы для» и «свободы от», и в социальном, политическом, экономическом аспектах.

В сущностном плане свобода рассматривалась практически всеми классиками философской мысли, начиная с глубокой древности. Античные философы заложили основы понимания свободы как достояния мудрой, рационально мыслящей и ответственной личности, находящей опору достойного гражданского поведения в себе самой. В этой трактовке свобода предстает в текстах и фрагментах досократиков, Платона и Аристотеля, Эпикура и стоиков. В христианской религиозной философии свобода рассматривается не только как эксклюзивный атрибут бытия человека, сотворенного по образу и подобию Бога, но и как потенциальный источник грехопадения. Новое Время и эпоха Просвещения внесли новые, имеющие фундаментальное значение акценты в философское рассмотрение свободы, подняв проблему всесторонней социальной, политической, экономической эмансипации индивида от традиции, церкви, власти. Если в философии Спинозы возможность свободы ограничена абсолютным вселенским детерминизмом и связывается только с интеллектуальным познанием Бога, то более поздние европейские мыслители, от А. Смита до И. Канта и И.Г. Фихте обосновывают концепцию свободы как особого измерения человеческой духовности, активности духа, создают образ «человека делающего», обладающего способностью рационального выбора, в том числе и прежде всего нравственного. С индивидуальным выбором связывается конец предыстории человечества и начало его подлинной, свободной и осмысленной истории. В этот период и этими мыслителями закладывается основание либерального проекта как центрального для европейской мысли социально-философского проекта, основанного на понятии свободы. Однако различные смысловые модификации идеи свободы находили и находят выражение и в других социально-философских концепциях — от либер-тарных (преимущественно анархистских) до экзистенциалистских, неофрейдистских, постмодернистских и т.д.

Кроме того, в современной отечественной и зарубежной научной литературе имеется значительный массив вторичных исследований, посвященных пониманию категории свободы в работах мыслителей классического и постклассического периодов. Так, становление концепта свободы в древнегреческой философии и культурном пространстве античного полиса анализируется в работах С.С. Аверинцева, С.А. Азаренко, Ф.В. Асмуса, А.Н. Бетева, В.Е. Кемерова, B.C. Любченко, В.В. Межуева, В.И. Топорова и др. Большинство исследователей едины в том, что греческая философия является генетическим истоком европейских представлений о свободе. Другого мнения придерживается А.Н. Бетев, подчеркивающего ряд существенных расхождений между греческим и европейским образами свободы.

Становление концепции свободы в европейской и в целом западной социально-политической и философской мысли, истоки и кризис философии либерализма рассматривались многими исследователями, такими как Р. Арон, А. Валицкий, В. Вольнов, В. Гертых, P.P. Вахитов, К.С. Гаджиев, М. Гарицев, Б.Г. Капустин, A.A. Кара-Мурза, B.C. Любченко, О.Ю. Малинова, Т. П. Матяш, А.Б. Нечаев, JI.B. Низовцева, Л.И. Новикова, И.К. Пантин, В.И. Приленский, В.Ф. Пустарнаков, В.Н. Сагатовский, С.С. Секиринский, И.Н. Сиземская, Г.Л. Тульчинский, И.В. Тумайкин, A.B. Швец, Б.С. Шалютин, В.В. Шелохаев и др. Г.Г. Дилигенского, Ю.Г. Буртина.

Трактовки свободы в российском религиозно-философском дискурсе, а также в русском экзистенциализме анализировались в работах JI.B. Баевой, Белоусова, И.И. Бурцевой, С.С. Гусева, A.A. Ермичева, И. Земцовой, Д.А. Медведева, Д.Е. Муза, Л.И. Новиковой, П.А. Павловича, И.Н. Сиземской, H.A. Сухановой и др.

Значительный интерес исследователей вызывает трактовка свободы у российских философов либертарного направления. Здесь необходимо назвать работы А.Н. Андреева, В.М. Артемова, А.Г. Кассирова, Н.М. Пирумовой, П.В. Рябова, Г.Б. Сандомирского, С.Ф. Ударцева, М. Цовмы и др. Эти исследователи не только анализируют концепции свободы классиков русского либертаризма, но и проводят сравнительный анализ понимания свободы у них и у крунейших западных мыслителей той же направленности.

Социокультурные основания и специфика восприятия свободы в массовом сознании современных россиян исследуется A.C. Ахиезером, I I

С.А. Боголюбовой, JI.A. Беляевой, Ю.Г. Волковым, Б.И. Грушиным, Л.Д. Гудковым, Г.Г. Дилигенским, Б.В. Дубиным, И.М. Клямкиным, Т. Колтоном, Н.И. Лапиным, В.В. Лапкиным, Ю.А. Левадой, Г.И. Колесниковой, М. Макфолом, И.К. Пантиным, В.И. Пантиным, А.П. Страховым, М.И. Сухановой, А.Х. Тлеужем, A.B. Хованской, М.И. Шабановой и др. При этом, по мнению A.C. Ахиезера, Л.Д. Гудкова, Б.В. Дубина, А.П. Страхова специфика культурной ментальности россиян делает их невосприимчивыми к ценностям либерализма и соответствующей трактовке свободы. Г.Г. Дилигенский, В.В. Лапкин, Ю.А. Левада, И.М. Клямкин, И.К. Пантин, В.И. Пантин полагают, что особенности российской ментальности, ориентирующие на традиционализм, могут постепенно быть преодолены в ходе модернизации общества. В отличие от этих двух групп исследователей, Л.А. Беляева, Б.И. Грушин, Н.И. Лапин, A.B. Хованская полагают, что социокультурных и ментальных ограничений восприятия либеральной трактовки свободы россиянами не существует.

Однако исследований, напрямую касающихся рассматриваемой нами темы, ввиду ее специфики, не так много. Можно назвать лишь работы А.Н. Бетева, посвященные топологике свободы и обрисовывающие общие контуры проблемы и методологические подходы к ее рассмотрению. В целом социокультурная относительность интерпретации свободы представляется интересной, практически неисследованной и обладающей социальной актуальностью темой, которая в настоящее время являет собой почти сплошное «белое пятно».

Цель диссертационного исследования заключается в осуществлении социально-философского анализа социокультурной и менталеобу-словленной специфики интерпретации свободы в жизненных мирах России и Запада.

Для достижения поставленной цели необходимо решение ряда промежуточных исследовательских задач:

- выявить и обосновать оптимальный методологический подход к исследованию специфики интерпретации свободы в различных социокультурных контекстах;

- исследовать генезис и становление представлений о свободе в ев-ропейскойкультурнойментальности;

- проанализировать.содержание'классического либерального проекта в аспекте его обусловленности спецификой понимания свободы в европейской культурнойментальности;

- рассмотреть связь современных модификаций и критики либерального проекта с динамикой социокультурного пространства Запада;

- проследить специфику понимания свободы в российском социокультурном.контексте на базе анализа концепций русского либертаризма;

- проанализировать в ракурсе социокультурной специфики концепцию свободы, развитую в русской религиозно-философской мысли;

- исследовать влияние социокультурной специфики понимания* свободы на'современную российскую повседневность.

Теоретико-методологической основой1 исследования является социокультурный подход, представленный трудами П. А. Сорокина и его последователей. Согласно этому подходу, характерен содержание культурной рефлексии общества определяются всей совокупностью существующих и развивающихся в единстве долговременных социальных и культурных факторов, образующих в каждом конкретном социокультурном? контексте неповторимое инвариантное сочетание. Применение социокультурного подхода дает возможность, в частности, выявления менталеобусловленных особенностей интерпретации конструктов социального дискурса, а также позволяет продуктивно сопоставить эту специфику интерпретации с аналогичными особенностями понимания» в рамках- других культурных контекстов.

Помимо социокультурного подхода в работе использовались некоторые идеи феноменологической социологии А. Шюца, символической концепции культуры П. Бурдье. Это позволило рассматривать представление о свободе в качестве символической конструкции, формирующейся в рамках определенного социального топоса, и интерпретируемой в зависимости от специфики жизненного мира.

Применяемая также в работе концепция социального мифа акцентирует социальную относительность понимания свободы, его идеологич-ность.

Наряду с перечисленными подходами в работе существенное место занимает метод сравнительного анализа.

Объектом исследования являются проекты социально-философского дискурса, ориентированные на свободу как культурную ценность, в российском и западном социокультурных контекстах.

Предмет исследования составляет социокультурная и менталеобу-словленная специфика интерпретации свободы в ее влиянии на социальную практику.

В ходе работы над диссертацией были получены результаты, содержащие определенные элементы научной новизны:

- обоснован эвристический потенциал феноменологии и теории социального мифа применительно к социально-философскому исследованию понимания свободы в конкретных культурных пространствах и жизненных мирах;

- показано, что генетическим истоком трактовки свободы в культурной ментальности Запада явился социальный миф греческого полиса и ассоциируемый с ним тип коллективной идентичности;

- установлено, что либеральный проект базировался на признании всеобщей значимости и ценности индивидуального морального выбора, который становится конститутивом жизненного мира и вектор исторического развития общества;

- выяснено, что кризис социальной мифологемы либерализма-и присущей западному миру модели, коллективной идентичности является фактором,атомизации западного общества и деформации'понимания-свободы;

- установлено, что либеральный культурный контекст и имманентная ему трактовка свободы неорганичны для жизненного мира россиян; основанного на диффузной модели коллективной идентичности, в которой- индивид поглощается сообществом;

- обоснована специфичность понимания свободы в русском либер-тарном и религиозно-философском дискурсе как изначально коллективного, соборного феномена, превышающего любые формы государственности;

- показано, что жизненный мир современных россиян? характеризует укорененная в культурной ментальности невысокая социальная ценность-индивидуальной независимости, в силу чего продолжают господствовать нигилистические и эскапистские интерпретации свободы, препятствующие развитию социального участия.

Указанные элементы новизны отражены в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. На основе сочетания феноменологического подхода к исследованию понимания свободы как элемента конкретного жизненного мира и теории социального мифа концепт свободы может рассматриваться как символический конструкт социально-мифологического характера, интерпретация которого определяется особенностями жизненного мира-и коллективной ментальности сообщества. Наряду с другими- символическими конструктами культуры, имеющими менталеобусловленный характер,1 понимание свободы в той или иной интерпретации участвует в структурировании полей социальных практик, то есть влияет и на формирование институтов общества, и на характер социального типа личности, поведение индивидов, групп и масс людей.

2. Генезис концепта свободы в европейской ментальности связан с жизненным миром античности, где свобода мыслилась как позитивный модус социального бытия в полисе и оттенялась наличием рабства как противоположного модуса «несвободы». Бинарная оппозиция «рабство-свобода» была конститутивом полисного социального мифа. Свобода ассоциировалась с философией как особым видом духовной деятельности, связанным с эмансипацией индивидуального сознания от власти рода и обосновывавшим свободное бытие индивида-гражданина в качестве сакральной ценности и основы идентичности полисного сообщества. В силу этого в полисе сложился специфический «дискретный» тип коллективной идентичности.

3. Как элемент античного культурного наследия европейцев, концепт свободы органично вошел в жизненный мир Запада и социальную мифологию западной культуры, трансформировавшись в ключевую мифологему просвещенческого рационализма и кристаллизовавшись в философии И. Канта. Сопряженная с концептом свободы «дискретная» модель коллективной идентичности легла в основу либерального социально-философского проекта и соответствующей идеологии, акцентировавших интеллектуально-волевую, моральную, экономическую суверенность и ответственность индивида как принцип организации общества. Либеральный проект наделял индивидуальный моральный выбор всеобщей значимостью, превращая его в конститутив жизненного мира и вектор исторического развития общества.

4. Кризис принципов европейской классической рациональности отразился в утрате значимых всеобщих моральных ориентиров индивидуального выбора - концептуального основания социальной мифологемы либерализма — и присущей западной культуре модели коллективной идентичности. Это приводит к атомизации и фрагментации общества, дефициту социального участия и деформациям самого представления о свободе как индивидуальном самоопределении, которое теперь мыслится; как результат деконструкции рациональности и связанных с ней социального порядка и культурных форм:

5. Для; российской ментальности и жизненного мира россиян либеральный культурный контекст и имманентная ему трактовка свободы неорганичны; и представляют собой продукт длительного культурного заимствования. Сохранение патриархально-родовых доминант и общинная организация жизни сформировали у россиян иную, диффузную модель коллективной идентичности, основанную на поглощении индивида сообществом. В этом контексте свобода мыслится как состояние сообщества, а не индивида, что находит отражение и в специфике философских трактовок свободы, главным образом либертарных и религиозно-философских. Русская либертарная социально-философская мысль в своей трактовке свободы отражает специфику культурной ментальности россиян. Свободе как бунту эгоистически ориентированной индивидуальности против ограничений со стороны общества у М. Штирнера и Ф. Ницше противостоит развиваемое П. Кропоткиным понимание свободы как «естественного» изначально коллективного феномена. В отличие от анархизма Ж. Прудона, основной акцент делавшего на необходимости смены формы собственности, анархизм М.А. Бакунина сконцентрирован на радикальном отрицании государственности, органично вырастая из нигилистических,, антигосударст-веннических настроений русской интеллигенции.

6. Русская религиозная философия; и религиозный экзистенциализм объединяются идеей приоритета духовной внутренней свободы личности, связывающей ее с Богом, по отношению к социальной и политической свободе, рассматриваемой как «внешняя», причем; не только не создающая хотя бы элементарных условий для реализации свободы «внутренней», но и препятствующая ее реализации, отвлекающая и деформирующая мотивации личности в сторону эгоизма и гедонизма. Русская-религиозная философия и экзистенциализм предлагают в.целом сходную трактовку понятия свободы как состояния, уводящего в метафизику человеческого бытия и не допускающего-адекватной реализации в условиях объективации« в социально-политических параметрах человеческой повседневности.

7. Ориентированные на ценности либерализма системные реформы и заявленный курс на модернизацию и демократизацию общественных отношений создают объективные предпосылки и императивы для формирования у современных россиян позиции независимого и ответственного социального участия. Однако для, сложившегося жизненного мира россиян характерна невысокая социальная ценность индивидуальной независимости, обусловленная поглощающим индивидуальность типом коллективной идентичности и неукорененностью мифологем либерального проекта в культурной' ментальности. Доминируют нигилистические и эскапистские интерпретации свободы, не предполагающие гражданской зрелости и личностной независимости.

Научно-теоретическая- значимость данного диссертационного» исследования определяется в первую очередь актуальностью в современном модернизирующемся российском обществе тематики, связанной со свободой и ее реализацией в объективных социально-политических, экономических и культурных параметрах. Во-вторых, теоретическая значимость диссертации обусловлена недостаточной представленностью в отечественной социально-философской литературе посвященных проблеме свободы исследований феноменологического плана при обилии работ, касающихся свободы в целом. В-третьих, теоретическая значимость диссертации связана с тем, что полученные в ней результаты и выводы позволяют развить и углубить имеющиеся теоретические представления об относительности трактовки ключевых концептов культуры в различных социокультурных пространствах и жизненных мирах.

Практическая значимость проведенного исследования завслючается в том, что полученные результаты могут использоваться при чтении общих и специальных курсов по социальной философии, философии и: социологии культуры, культурологии, истории философии.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на межвузовских, региональных и международных конференциях, в частности на: Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения» (г. Ростов-на-Дону, 2.006 г.), конференции студентов и аспирантов «Путь в науку-2007» (г. Ростов-на-Дону, 2007 г.), конференции студентов и аспирантов «Путь в на^зсу-2008» (г. Ростов-на-Дону, 2008 г.), Всероссийской научной конференции: «Сорокинские чтения» (г. Ростов-на-Дону, 2009, 2010 гг.).

Материалы исследования были отражены в 5 публикациям общим объемом 10 п. л., в том числе в изданиях перечня ВАК - 2 статьи объемом 1 п. л.

Структура диссертации Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Свобода как феномен ментальности и жизненного мира: Запад и Россия"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведем итоги сказанному. Категория свободы традиционно занимала и занимает важнейшее место в философском и социогуманитарном дискурсе, а как ценность и идеал свобода определяла и определяет мотивации социальных и политических движений самого широкого спектра. Оформление и закрепление в культуре представлений о свободе как ценности явилось базой формирования самых различных социально-философских концепций, идеологий и проектов преобразования социальных и экономических отношений.

Социальная модернизация, осуществляемая в России по либеральному сценарию, тоже базируется на концепции свободы как фундаментальной ценности. Однако трудности реализации реформ, фиксируемое исследованиями возвратное движение масс россиян к традиционалистским доминантам, связанное с разочарованием многих в идеалах демократии, свидетельствуют в конечном счете о неоднозначности отношения к свободе как ценности в различных культурных контекстах: российском и западном.

В этом смысле нам показалось продуктивным обратиться к постановке и исследованию проблемы социокультурной относительности понимания свободы, используя при этом не только необходимую здесь социокультурную методологию, но и некоторые подходы феноменологии. Эта идея связана с тем, что традиционное для социальной философии сущностное рассмотрение свободы не дает возможности раскрытия относительности содержания этого понятия в различных культурных средах и циви-лизационных пространствах. А подход к культурным трактовкам свободы как к феноменам различных жизненных миров позволяет, как нам кажется, приблизиться к уяснению различий в культурной ментальности как фактора различия в социальном поведении масс людей.

Опираясь на феноменологию как на методологическое основание исследования, мы исходим из положения о том, что концепт свободз^Ь1? то есть не «чистое» сущностное понятие свободы, а комплекс идей и игр»едставле-ний о ней в рамках реальной когнитивной деятельности людей, Характеризуется относительностью содержания в зависимости от особенностей культурной ментальности сообщества. Эта социокультурная относхха:-гельность является причиной того, что в рамках сходных институциональ»^ьтх структур общества в различных культурных контекстах люди проявляют разное отношение к свободе как ценности, и это сказывается на их Непосредственных поведенческих установках.

Следуя принципу равноценности и равнозначности кульх^у~рНЫХ кон текстов и жизненных миров, необходимо учитывать эту относительность анализируя реальные социальные практики. Кроме того, следует, как нам представляется, признать, что трактовка свободы является элементом социального мифа - когнитивного образования, возникающего ьсак попытка целостного объяснения действительности на основах имагинахд^ии Тогда эта трактовка меняется в зависимости от специфики конкретного социального мифа.

Генезис и становление концепта свободы в европейской Ментальности связаны с греческим полисом и полисным социальным тущфом Согласно К. Леви-Строссу, логика мифа основывается на бинарных оппозициях, и в основе полисного мифа лежала оппозиция «свобода.—рабство» Именно в этом социокультурном контексте, где свобода имела совершенно четкое содержание и жестко определяла социальный статуе, возник и сформировался концепт свободы, обосновывавший и требуецугу^ модель поведения свободного человека, и идею неразрывной связи свободы и статуса гражданина с гражданской ответственностью, и полисную модель коллективной идентичности - «дискретную», соединявшую в одно целое индивидов, не терявших в этом единении своей автономии и суверенности а, напротив, базировавших на ней свое единение. «Греческий образ мышления» (Б. Рассел), философия .была тем видом духовной деятельности, который закреплял, обосновывал фундаментальную для сообщества и его граждан ценность свободы и индивидуальной автономии.

Европейская' ментальность и культура, будучи прямой* наследницей античности, сохранила в различных модификациях концепт свободы, что послужило важнейшим культурным фактором формирования- парадигмы Просвещения и либерального социально-философского проекта. Трактовка свободы в либеральном проекте, коррелируя с дискретной моделью« коллективной идентичности, акцентировала значимость морального суверенитета индивида, его нравственного выбора, и это получило яркое выражение в философии И. Канта, придавшего всеобщий характер индивидуальному нравственному выбору («поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать основой всеобщего законодательства») и тем самым связавшего его с аутентичностью социального бытия. Внеся этико-рациональное начало в историю, классический философский рационализм выдвинул идею рационально-этической в своей основе перестройки сложившихся общественных отношений, что и стало либеральным проектом. Для западной ментально-сти идея либерализма органически связалась с идеей рационального нравственного выбора каждого индивида и сообщества и реализации его в истории через процесс модернизации.

Кризис классической рациональности естественным образом стал и кризисом либерального проекта, поскольку оказались поставленными под вопрос значимые всеобщие моральные ориентиры индивидуального выбора, на наличии которых базировалась вся социальная мифологема либерализма. На этих всеобщих принципах держалась и модель коллективной идентичности, базовая для всей западной культуры. Расшатывание этих принципов включило процессы социальной атомизации, ослабления внутренних идентификационных связей сообщества. Разочарование в мифологеме либерализма и основывающей ее трактовке индивидуальной свободы рационально-нравственного выбора привело к тому, что сами ценности классического либерального проекта стали рассматриваться в современной западной культуре и философии как инструмент принуждения) и подавления, а деконструкция культуры, базирующейся на европейской рациональности, мыслится как условие обретения действительной4свободы.

В, отличие от западной культуры традиционная российская культура развивалась» в стороне от античного наследия, восприняв его лишь ч:ерез культурное посредничество европейской философии и литературы. Патриархально-общинные доминанты, на которых строились сознание и :ж:из-ненный мир россиян, предопределили формирование модели коллективной идентичности, которую мы называем «диффузной». Эта модель базируется на абсолютном слиянии индивидов в нерасчленимом коллективном- «53>>, и такое полное тождество не предполагает ситуаций сознательного гражданского выбора индивидов как носителей морального суверенитета. 1 Лр>ед-ставление о свободе в этом ментальном контексте скорее связано с образом «вольницы», то есть не ограниченного государством и формал&ным законом бытования общины с выраженными антигосударственными тенденциями, с обезличенной солидарностью. Это состояние можно назвать свободой без индивидуальной независимости.

В1, русском социально-философском дискурсе такая трактовка свободы нашла отражение преимущественно в либертарных проектах, котор>г>те в гораздо меньшей степени пережили влияние западной культуры, чем: 3?;ус-ский либерализм или марксизм, полностью сложившиеся на заимствованных с Запада концептах. Специфика русских либертарных проектов, выявляемая анализом основных концепций такого рода — например, анархистских учений П. Кропоткина и М. Бакунина, состоит в понимании свободы в ключе секуляризованных идеалов соборности, в отличие от наиболее^ известных западных модификаций либертинства, например, философии

Ф. Ницше или М. Штириера с их акцентированным! эгоцентрическим индивидуализмом. Что же касается другой доминирующей в русском социально-философском дискурсе постановки проблемы свободы - в религиозной философии и экзистенциализме Н: Бердяева, - то здесь свобода трактуется чисто метафизически, как особое1 онтологическое состояние, не могущее бы ть адекватно реализованным индивидом в условиях- объективации в социально-политических параметрах повседневности.

Необходимость модернизации; российского» общества обосновывается не только хозяйственно-экономическими и технико-технологическими вызовами современности, но:и,.в первую очередь, идеалами!и ценностями, входящими в содержание либерального проекта; вызревшего и сформировавшегося в жизненном мире Запада. Имея иные культурные корни, концепт свободы как индивидуальной: независимости и ответственности; основывающий либеральный проект, не может в короткие исторические сроки прижиться в российской культурной ментальности. Поэтому, несмотря на: наличие объективных институциональных предпосылок реальной модернизации и демократизации в? современном российском; обществе наблюдается массовая социально-политическая: индифферентность, дефицит социального участия^ что говорит о доминировании эскапистских и нигилистических интерпретаций свободы* инфантилизме гражданского сознания и низкойзначимости независимости как социальной ценности.

В силу всего сказанного проблематика,, связанная: с относительностью культурного содержания трактовок свободы в различных жизненных мирах, представляется перспективной; с точки зрения дальнейшего: исследования.

Список научной литературыБукреев, Вячеслав Петрович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. 50/50: Опыт словаря нового мышления / Под общ. ред. М Ферро и Ю. Афанасьева. М., 1989.

2. Аверинцев С. Образ античности. СПб, 2004.

3. Адорно Т.В. Негативная диалектика.! М., 2003.

4. Андреев А.Н. Неонигилизм. М., 1922.

5. Андреев ЛГ. Жан-Поль.Сартр. Свободное сознание и Х>С век. М.: Гелеос, 2004.

6. Артемов ВМ Гуманистическая- этика П.А. Кропоткина: единство свободы и нравственности. // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 2004. №2. С. 3-14

7. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. М., 1991. Т Щ

8. Ахиезер А.С. Специфика российского общества, культуры, менталь-ности как теоретическая и практическая проблема / Обновление России: трудный поиск решений. Годичные научные чтения РНИ

9. СиНП. Вып. 9. //http://ww.riisnp.ru/frame0/libraiy/readings900.htm

10. Бакунин МЛ. Бернские Медведи и Петербургский Медведь // Бакунин М.А. Избр. соч. В 5 т. Т. III. СПб; М., 1920.

11. Бакунин М.А. Всестороннее образование // Бакунин М.А. Избр соч В 5 т. Т. IV. СПб; М., 1920.

12. Бакунин МЛ. Избранные сочинения, Т. 2. М., 1919

13. Бакунин МЛ. Письма о патриотизме // Бакунин М. Избр. соч. В 5 т . Т. IV. СПб; М., 1920.

14. Бакунин МЛ. Федерализм, Социализм и Антитеологизм // Бакунин М. Избр. соч. В 5 т. Т. III. СПб; М., 1920.

15. Бакунин МА. Парижская Коммуна и Понятие о Государственности // Бакунин М.А. Избр. соч. В 5 т. Т. IV. СПб; М., 1920.

16. БатайЖ. Внутренний опыт. СПб.,1997.

17. БатайЖ. Теория религии. Литература и зло. Мн., 2000.

18. Бауман 3. Индивидуализированное общество. М., 2002.

19. Бахач Н.Б., Слышкин Г., Щеглова JI.B. О границах свободы в современном мире // Свобода личности. Сб. науч. ст. / ВГПУ. Волгоград, 1996.

20. Белоусов A.A. Свобода человека перед лицом Бога: христианский проект / Свобода как проект и реальность (социально-философский анализ): сборник научных статей. Новочеркасск, 2008.

21. Бенъямин В. Франц Кафка. М., 2000.

22. Бергсон А. Два источника морали и религии. М., 1994.

23. Бердяев H.A. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М., 1990.

24. Бердяев H.A. Философия свободного духа. М., 1994.

25. Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

26. Бердяев H.A. Философия творчества, культуры и искусства. М., 1994.

27. Бердяев H.A. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995.

28. Берлин И. Две концепции свободы // Современный либерализм. М., 1998.

29. Бетев А.Н. Топологика свободы в перспективе разнородного мира // Известия Уральского государственного университета. Общественные науки. Вып. 6. 2008. № 61. С. 5-17.

30. Боголюбова С.Н. Повседневность: пространство социальной идентичности. М.: Изд-во Социально-гуманитарные знания, 2011.

31. Больное О.Ф. Философия экзистенциализма. СПб., 1999.

32. Боровой А. Анархизм. М., 1918.

33. Боровой A.A. Анархистский манифест. / Предисл. и публ. Д. Олейника // Родина. 1992. № 3.

34. Бубер М. Два образа веры. М., 1995.

35. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994.

36. Бурдье П. Дух государства: генезис и структура бюрократического поля. S/L'98. Поэтика и политика. М., 1999.

37. Бурдье П. Начала. М., 1994.

38. Бурдье П. Социология политики. М., 1993.

39. Быстрое В.Ю. Проблема мистического в философии Габриэля Марселя // Метафизический дневник / Габриэль Марсель ; пер. с фр. В.Ю. Быстрова. СПб: Наука, 2005.

40. Васильев Л.С. История религий Востока (религиозно-культурные традиции и общество). М., 1983.

41. Вахитов P.P. Другой Запад: западные интеллектуалы против тоталитаризма.// Либеральный тоталитаризм: репрессивные механизмы современного западного общества и их критический анализ в зарубежной философии XX века. 2003. Вып. 3.

42. ВеберМ. Избранные произведения. М., 1990.

43. Вивекананда С. Вдохновенные беседы. М., 1993.

44. Волков Ю.Г. Идентичность и. гуманистические идеология: взгляд в будущее. М.: Изд-во Социально-гуманитарные знания, 2006.

45. Волков Ю.Г. Креативная личность в культурно-историческом контексте. Ростов н/Д: Изд-во Антей, 2011.

46. Волошин М. Государство // Наперекор. 2002-2003. № 13.

47. Вольное В. Три понятия свободы. Интернет-ресурс.

48. Вышеславцев Б.П. Этика преображенного Эроса. М., 1994.

49. ГаджиевК.С. Введение в политическую науку. М., 1997.

50. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. / Гегель Г.В.Ф. Соч. Т. 4.

51. Гидденс Э. Устроение общества. М., 2003.

52. Граус А. Менталитет в средневековье. История ментальностей и историческая антропология. Зарубежн. исследования в обзорах и рефератах. М., 1996.

53. Гроф С. Психология будущего: Уроки современных исследований сознания. М., 2001.

54. Гроф С., ХэлифаксДж. Человек перед лицом смерти. М., 1996.

55. Гуревич А.Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии// Одиссей. 1989. М., 1989.

56. Гуссерль Э. Идеи чистой феноменологии. М., 1994.

57. Двадцать лет реформ глазами россиян (опыт многолетних социологических замеров) /Аналитический доклад ИС РАН. М., 2011.

58. Декарт Р. Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках. В кн.: Декарт Р. Сочинения в 2-хт.: Пер. с лат. и франц. Т. I / Сост., ред., вступ. ст. В.В. Соколова. М.: Мысль, 1989.

59. Доддс Е.Р. Греки и иррациональное. М., 2000.

60. Ермичев A.A. Три свободы Николая Бердяева. М., 1990.

61. Ильин И.А. Сумерки человека и агония мира. // Человек. №3, 1994.

62. История современной зарубежной философии: Компаративистский подход. В 2-х т. 3-е изд. СПб., 1998.

63. Камю А. Избранное. Ростов н/Д, 1998.

64. Кассиров А.Г. Проблема морали в творческом наследии П.А.Кропоткина // Вестник МГТУ. Т. 11. 2008. № 4.

65. КемеровВ.Е. Социальная философия. М., 2004.

66. Камелев Современная западная философия религии. М., 1989.

67. Колесникова Г.И, Архипенко- С. И. Социальный типшичности и России: специфика трансформации. Ростов н/Д: Антей, 2010.

68. Колесникова Г.И. Сознание личности: социальный механизм манипуляции. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2010.

69. Кдтляревскйй С. А. Власть и право. М., 1915.

70. Кропоткин П.А. Анархия, ее философия, ее идеал. М., 1917.,

71. Кропоткин П.А. Современная наука и анархия. Пг.; М., 1921.

72. Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социологические исследования. 1996. №5. С.3-19.

73. Левинас Э. Время и Другой. Гуманизм Другого человека. СП., 1998.

74. Левинас Э. Избранное. Тотальность и Бесконечное. М:; СПб., 2000.

75. Лейбниц Г.В. Сочинения в 4-х т. Т.2. М., 1983.

76. Либерализм в России. М<, 1996.

77. Лисовский В.Г. Духовный мир и ценностные ориентации молодежи России. СПб.: Изд-во СПбГУП, 2000.

78. Лубский А.В. Социально-гуманитарные науки; в России: интеллектуальная стагнация и когнитивные прорывы //Научная мысль Кавказа, 2009. № 2.

79. Марков Б.В. Разум и сердце: история и теория менталитета: СПб., 1993.

80. Марсель Г. Быть и иметь / Пер. с франц. И.Н. Полонской- Новочеркасск, 1994.

81. Марсель Г. К трагической мудрости и за ее пределы. // Проблемы человека в западной философии. М., 1988. ,

82. Марсель Г. Метафизический дневник. Пер. с фр. В.Ю. Быстрова. СПб., 2005.

83. Марсель Г. Опыт конкретной философии. // Пер. с фр. М., 2004.

84. Марсель Г. Ответственность философа в современном мире. // Путь в философию. Антология, М., 2001.

85. Марсель Г. Ответственность философа в современном мире. // Путь в философию. Антология. М., 2001.

86. Марсель Г. Пьесы. // Пер. с фр., вступ. статья Г. Тавризян. М., 2000.

87. Марсель Г. Рильке, свидетель духовного. (Лекция вторая). Предисл. и публ. Г.Тавризян. // Вопросы философии. 1998. № 4. С. 135-159.

88. Мартино Р. Человеческая ситуация дзен-буддизма // Фромм Э., Судзуки Д., де Мартино Р. Дзен-буддизм и психоанализ. М., 1997.

89. Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. СПб., 1997.

90. Материалы «круглого стола» // Вопр. филос. 1994. № I.

91. Матяш Т.П. Либеральные проекты: от разумной свободы к свободе разума. / Свобода как проект и реальность (социально-философский анализ): сб. науч. ст. Новочеркасск, 2008.

92. Меррелл-Вольф Ф. Пути в иные измерения. К., 1993.

93. Мирзоян Г.В. Социальное партнерство в российском обществе. М.: Социально-гуманитарные знания, 2010.

94. Молодежь новой России: ценностные приоритеты. Аналитический доклад. Подготовлен в сотрудничестве с Представительством Фонда имени Фридриха Эберта в Российской Федерации. М., 2007.

95. Молчанов В.И. Предисловие // Э. Гуссерль, Собрание сочинений. Т. 1. М.,1994.

96. Мосс М. Социальные функции священного. Избранные произведения. СПб., 2000.

97. Муза Д.Е. Проблемы свободы и творчества в философии H.A. Бердяева // H.A. Бердяев как философ и историк. Философия H.A. Бердяева и современность. Материалы региональной научной конференции. Ростов н/Д, 1995.

98. Мэй Ролло. Открытие бытия. Очерки экзистенциальной психологии. М. 2004.

99. Неттлау М. Очерки по истории анархических идей и статьи по разным социальным вопросам. Детройт, 1951.

100. Новейший философский словарь. Минск, 1999.

101. Новикова Л., Сиземская И. Идейные истоки русского либерализма // Общественные науки и современность. 1993. № 3. С. 124— 135.

102. Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Антиномия личности и общества (Антропософский опыт Н.Бердяева) // Общественные науки и современность. 1997. № 1.

103. Олейников Д. Анархо-гуманизм А.Борового / Община. 1991. №49.

104. Пальцев А.И. Менталитет и ценностные ориентации этнических общностей (на примере субэтноса сибиряков): Автореф. дис. . канд. филос. н. Новосибирск, 1998.

105. Пашинина Д.П. Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. Сборник в честь. 90-летия профессора М.И. Шахновича. Сер. «Мыслители». Вып. № 8. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского философского общества, 2001.

106. Петров В. Россия и Запад: два способа общественного бытия. М., 11.2000.

107. Пирумова Н.М. Петр Алексеевич Кропоткин. М.3 1972.

108. Полонская И.Н. Религиозный опыт: экзистенциальный аспект социально-философского анализа: Дисс. . канд. филос. наук. Ростов н/Д. 2001.

109. Полонская И.Н. Традиция: от сакральных оснований к современности. Ростов н/Д, 2006.

110. Приходько Е.В. Двойное сокровище. М., 1999.

111. Прот. Булгаков С. Невеста Апша. Париж. 1945.

112. Розанов В.В. Собрание сочинений. В мире неясного и нерешенного. Из восточных мотивов. М., 1995.

113. Рябов П.В. Анархическая философия Алексея Борового // Истоки российской духовной культуры : Материалы Росс, межвуз. науч. конф. Ставрополь, 1997.

114. Сандомирский Г.Б. Петр Алексеевич Кропоткин учитель международного анархизма (к 75-летию со дня рождения). М., 1918.

115. Сартр Ж.-П. Бытие и Ничто. Очерк феноменологической онтологии. Пер.с фр. Н.И. Колядко. М., 2000.

116. Скирда А. Вольная Русь (От Вече до Советов 1917 года). Париж: Изд-во «Громада», 2003.

117. Соловьев B.C. Философская публицистика. Соч. в 2 т. Т. 2. М., 1989.

118. Соловьев Вл. Соч. в 2 т. Т. 2. М., 1990.

119. Соловьев Вл. Соч. Т. 3. СПб.

120. Социальное неравенство и публичная политика. Заключительный доклад по проекту, выполненном в Международном Фонде социально-экономических и политологических исследований под патронажем М.С. Горбачева. // http://www.gorby.ru/rubrs.asp?rubrid=620

121. Судзуки Д.Т. Мистицизм христианский и буддистский. К., 1996.

122. Суханова H.A. Проблема свободы в русской религиозной философии: Автореф. дис. канд филос. н. М., 2007.

123. Тарнас Р. История западного мышления. М., 1995.

124. Тиллих П. Избранное. Теология культуры. М., 1995.

125. Тлеуж А.Х. К проблеме конструирования российской идентичности // Изд-во Социально-гуманитарные знания, М. 2011. С. 382— 392.

126. Томпсон М. Философия религии / Пер. с англ. Ю.Бушуевой. М., 2001.

127. Топоров В.Н. Предисловие. // Евзлин М. Космогония и ритуал. М, Радикс, 1993.

128. Тумайкш И.В. Общность протестантизма и либертарианства как систем регулятивных идей // Гуманитарный ежегодник 10. / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д., М.: Изд-во Социально-гуманитарные знания, 2011.

129. Франк Л. Духовные основы общества, М., 1992.

130. Фрейденберг О.М. Что такое эсхатология? //Труды по знако-. вым системам. VI. Тарту, 1973. С. 512—514.

131. Фридман М. Четыре шага к свободе // Общественные пауки и современность. № 3. 1991. С. 16-19.

132. Фромм Э., Судзуки Д., де Мартино Р. Дзен-буддизм и психоанализ. М., 1997.

133. Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997.

134. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге: Сборник. М., 1991.

135. Хайек Ф.А. фон. Дорога к рабству: Пер. с англ. М., 1992.

136. Хейзинга Й. Осень средневековья. М., 1988.

137. Хомяков А. С. Богословские и церковно-публицистические статьи. Петроград, б.г.

138. Цовма М. Алексей Боровой и Петр Кропоткин //

139. Ьакип1з1а.пас11г.ог§/тдех.р11р?Йет1ё=41&1ё=113&ор11оп=сотсоп1ет1азк=у1е\у

140. Шабанова M. Социология свободы: трансформирующееся общество. М., 2000.

141. Шабанова М.А. Социология свободы: трансформирующееся общество. Интернет-ресурс.

142. Швец A.B. Русская базовая личность: теоретические проблемы и концепты // Изд-во Социально-гуманитарные знания. Доп. вып. 2006. С. 440-447.

143. Шюг} А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль. Под ред. В. И. Доб-ренькова. М., 1994.

144. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999.

145. Эюсарт М. Проповеди и рассуждения. М., 1912.

146. Элиаде М. Аспекты мифа. М., 2000.

147. Элиаде М. Избранные сочинения. Очерки сравнительного религиоведения. М., 1999.

148. Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; Образы и символы; Священное и мирское. М., 2000.

149. Элиаде М. История веры и религиозных идей. М., 2001.

150. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. М., 1996.

151. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.

152. Энциклопедия мистицизма. СПб., 1996.

153. Юнг КГ. Архетип и символ. M., 1991.

154. Юнг КГ. Избранное. Мн., 1998.

155. Юнг КГ., фон Франц M.-JI., Хендерсон Дэю. Л., Якоби И., Яффе А. Человек и его символы М., 1997.

156. Bouthoul G. Les mentalités. P., 1971.

157. Cain, Seymour. Gabriel Marcel. Regnery, 1979.

158. Cain S. Gabriel Marcel's Theory of Religious Experience. P. Lang

159. DerridaJ. Positions. Paris, 1972.

160. Eliade M. The sacred in the secular world // Cultural hermenexxtics Dordrecht, 1973. Vol. 1, № 1. P. 101-113.

161. Gallagher, Kenneth T. The Philosophy of Gabriel Marcel: Fordham University Press, 1975.

162. Gargani A. L'expérience religieuse comme événement et interprétation // LA RELIGION. Séminaire de Capri sous la direction de Jacques Derrida et Gianni Vattimo. Éditions du Seuil, Paris, 1996. P. 123—ISO.

163. Grene M. Introduction to Existentialism. University of Chicago Press, 1959.

164. Marcel G. Meditation sur l'idee de preuve de l'existence de Dieu // Marcel G. Essai de philosophie concrete. Paris: Gallimard, 1999.

165. Marcel G. Pour une sagess tragiqie et son au-dela. // In: Marcel G Pour une sagesse tragique. P., 1968.

166. Maritain Jacques. On the Use of Philosophy, Atheneum.

167. Pailin D.A. Groundwork of Philosophy of religion. L., 1986.

168. LA RELIGION. Séminaire de Capri sous la direction de Jacquesr

169. Derrida et Gianni Vattimo. Editions du Seuil, Paris, 1996.

170. Righter W. World and Literature. / London, Roothlege. 1975.

171. Salver J.I., Rabin John. The neural substrates of religious experience // The Journal of Neuropsyhiatry and Clinical Neurosciences 1997, V. 9, № 3, P. 498-510.

172. Sartre J-P. L'Être et le Néant. Paris, 1943.

173. Smith John E. Experience and God. Oxford, 1969.

174. Tudor H. The political myth. London. 1972.1995.