автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Своеобразие художественно-публицистической прозы Анатолия Емельянова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Своеобразие художественно-публицистической прозы Анатолия Емельянова"

На правах рукописи

ЕМЕЛЬЯНОВА Татьяна Николаевна

СВОЕОБРАЗИЕ ХУДОЖЕСТВЕННО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ АНАТОЛИЯ ЕМЕЛЬЯНОВА

Специальность 10.01.02 - Литература народов Российской Федерации (чувашская литература)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Чебоксары 2006

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Литература — непрерывно развивающаяся и постоянно меняющаяся парадигма. Постоянные преобразования в общественно-политической и культурной жизни страны влекут за собой изменения в духовно-нравственном восприятии действительности. В связи с этим возникает потребность новых подходов к художественно-эстетическому изображению реальной действительности в литературе, прочувствовать новый темп жизни не только через публицистику, но и художественную литературу.

Известно, что публицистика поднимает злободневные и актуальные вопросы общества. Одной из важных задач художественной литературы является раскрытие внутреннего мира человека, его душевных переживаний. Некоторые стороны художественной публицистики, совсем отличной, с одной стороны, от публицистики газетно-журнальной, и с другой — от собственно художественных текстов хорошо освещены в трудах самых различных ученых: М.Я. Сироткина (1956, 1967), В.Я. Канюкова (1979), В.Г. Родионова (1991), Г.И. Федорова (1996), Ю.М. Артемьева (1996), Г.Я. Хлебникова (2001) и т.д.

Однако проблемы внутреннего мира личности, особенности героя публицистической прозы все еще нуждаются в более углубленном изучении. В художественно-публицистической прозе основной сюжетный, эстетический груз несет человек с острым ощущением современности, закономерностей развития общественных процессов. В связи с этим раскрытие основных тенденций видоизменения роли такого персонажа в словесной культуре — одна из актуальных задач литературоведения рубежа XX и XXI веков.

Актуальность исследования заключается в том, что проблема действующего лица во второй половине XX века тесно связана с весьма устойчивым художественным процессом, а именно: постепенным обретением человеком свободы от его конкретной исторической привязанности к задачам индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства, проведения в стране культурной революции и т.д. Актуальность определяется и тем, что публицистически ориентированное творчество, каковым является и проза А. Емельянова, поднимает злободневные вопросы современности, чутко реагирует на перемены в настроениях духовной жизни общества.

В связи с этим в национальной литературе и, конечно, в творчестве А. Емельянова, который изучает общее через индивидуальное, на передний план выходят проблемы и интересы не целого коллектива и не коллективного человека (как это было недавно), а думы отдельного человека, индивида, полноценной личности.

A.B. Емельянов одним из первых остро почувствовал перемены в настроениях эпохи. В своих произведениях он создал образы руководителей села, района и области. Они не походили на образы лакированных представителей власти, в этих героях писатель сумел увидеть самые разнообразные чувства и психологические движения.

Прозаик осознал, что глубинное изучение отдельного человека поможет увидеть плохих организаторов производства даже в среде партийных работников. Особенно зримо это проявилось в романе «Серебряный ветер», в повестях «Не ради славы», «Пастухи» и т.д. Данный опыт, естественно, требует глубинного научного анализа, потому что свидетельствует о больших переменах в духовной жизни общества. Опыт А. Емельянова в этом отношении бесценен. По, несмотря на это, творчество этого писателя до сих пор целостно не анализировано, типология героев в прозе писателя, проблема хронотопа прозы, своеобразие жанровой системы его публицистической прозы вообще мало изучены. Целый ряд исследований затрагивает лишь общие вопросы обсуждаемой темы. Среди них заслуживают особого внимания работы Ю.М. Артемьева, Г.И. Федорова, Г.Я. Хлебникова и др.

Современное чувашское литературоведение ищет новые пути осмысления литературного наследия нации в целом, новые методологические принципы понимания творчества того или иного писателя и отдельного литературного произведения. Малоизученность творчества A.B. Емельянова не позволяет расценивать его произведения глубже, осмысливать его творчество с новых точек зрения. Необходимость такого исследования вне сомнения, как вне сомнения значимость его творчества во всей чувашской литературе, представляющего живейший интерес.

Объектом диссертационного исследования являются художественно-публицистические произведения писателя-публициста А. Емельянова, который вместе с другими писателями (JL Таллеровым, В. Петровым, В. Алендеем и др.) перенял лучшие черты национальной художественной публицистики и заметно углубил ее традиции. Творчество его напрямую связано с проникновением публицистического стиля в пределы среднего и крупного жанра.

Предметом исследования стали литературный опыт прозаика, анализ поэтики Емельянова как способа постижения эстетических и мировоззренческих основ творчества писателя.

В диссертации автор ставит цель раскрыть художественный мир публицистических произведений через национальное своеобразие чувашской словесности, проанализировать основные особенности художественной прозы писателя. Из поставленной цели вытекают задачи исследования:

- изучить типологическую природу героев в прозе А. Емельянова и вскрыть их новизну;

— выявить особенности творческой индивидуальности писателя;

-уяснить проблему хронотопа прозы писателя-публициста;

— проанализировать жанровое своеобразие публицистической прозы А. Емельянова.

Научная новизна работы. Диссертация является одной из первых попыток изучения художественной публицистики с точки зрения жанрового своеобразия произведения и особенностей творческого мира отдельного писателя. Впервые в чувашском литературоведении целостно рассматриваются крупные и малые жанры произведений А. Емельянова, вся художественно-публицистическая проза писателя - в единстве ее содержания и формы.

Методологической базой диссертации являются изыскания выдающихся ученых по теории и истории русской и советской литературы: Г.А. Белой, В.Е. Хализева, A.B. Чичерина, М.М. Бахтина, А.Г. Бочарова, Л.Ф. Ершова, Е.И. Журбиной, В.В. Кожинова и др. Большим подспорьем в работе стали труды литературоведов и критиков Чувашии по проблеме художественной публицистики и публицистического стиля: М.Я. Сирот-кина, Г.Я. Хлебникова, Ю.М. Артемьева, В.Г. Родионова, Г.И. Федорова, А.Ф. Мышкиной и др.

Практическое значение полученных выводов заключается в том, что исследование вносит конкретный вклад в осмысление развития истории и теории чувашской литературы. Материал диссертации может быть использован в курсах лекций по истории чувашской литературы, по проблемам художественной публицистики, при разработке спецсеминаров, написании учебников и методических рекомендаций по чувашской литературе для вузов и школ и т.д. Результаты работы могут использоваться при создании теоретической основы для новых исследований.

Апробация работы. По теме диссертации исследователем опубликован ряд статей в одном из ведущих рецензируемых научных журналов ВАКа — в «Вестнике Чувашского университета», в республиканских и межвузовских сборниках трудов аспирантов, докторантов и соискателей, основные аспекты диссертационного исследования были изложены на Международной научно-практической конференции «Духовно-нравственное просвещение и воспитание молодежи: история и современность» (г. Чебоксары, 2006). Результаты исследования нашли отражение в шести публикациях (из них 1 в соавторстве) общим объемом более 3 п.л., в том числе авторских 2,7 п.л.

Структура работы. Логика исследования предопределила традиционную структуру диссертации, состоящую из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Основное содержание работы

Во введении обосновываются актуальность исследования, его научная новизна, определяются цели, задачи и практическая значимость.

Первая глава называется «Типология героев в творчестве A.B. Емельянова». Она начинается с анализа поэтики имен и фамилий в творчестве

прозаика-публициста. Говоря словами Н.А. Николиной, эти фамилии «участвуют в создании образов героев литературного произведения, развертывании его основных тем и мотивов, формировании художественного времени и пространства»1. Так, Сетнер Ветлов («Засушливый год») указывает на национальную принадлежность персонажа и напоминает Сетнера из классической поэмы К. Иванова «Нарспи». Не менее значима и фамилия Ветлов, напоминающая ветлу как символ чувашской культуры и истории. Гречнев из «Пастухов» — это человек, проявляющий себя в области сельского хозяйства, Мухтанкин («Имя») — это намек на приспособленчество нравственного перевертыша, живущего узкими интересами.

Естественно, это к тому же и разговор о той или иной степени гражданственности, о насущных проблемах развития общества. То есть писатель подчеркивает, насколько человек приближен к институту ответственности перед обществом и самим собой, перед народом или же насколько он отдален от этого. В этом отношении важно обратить внимание и на поэтику названий повестей и рассказов. Назвав свое произведение «Имя», прозаик нацеливает читателя на то, что для него в этой повести важна проблема чести и общественного долга перед людьми. Название повести «Засушливый год» наталкивает на мысли о досадном и печальном положении с нравственными проблемами в обществе 1960-1970-х годов. «Не ради славы» прямо указывает на то, какой герой как понимает и воспринимает значение славы. Словом, писатель исследует нравы определенного, конкретно-исторического времени. Поэтому и поэтика фамилий в творчестве писателя очень существенна: Ветлов показан здесь как неторопливый и расчетливый хозяйственник. Он семь раз отмерит, прежде чем один раз отрезать. Гречнев - это аналитич-ный человек, хорошо понимающий людей, детально разбирающийся в недостатках, допускаемых органами власти в политике, в области сельского хозяйства. Вообще в прозе Емельянова одно из решающих мест принадлежит герою-аналитику.

Представляя своих персонажей, писатель' не ограничивается показом только одной черты их характера. Герои его полно и многогранно вбирают особенности 1970-х годов. Так, Семен Крыслов (повесть «Черные грузди») не только груб, жаден и скуп, но и трудолюбив, предприимчив. Привязанность его к богатству, деньгам - это влияние конкретной исторической эпохи. Однако он выходит и за пределы 1970-х годов.

Создавая образ Крыслова, писатель обращается к приемам развернутой аллегории груздей, клада, обнаруженного под фундаментом старой бани, маленького лесочка за оградами и т.д. Эти аллегории приближаются к многозначным символам, многовековым традициям народа. Грузди были разведены отцом Семена, он же оставил спрятанный клад, посадил маленький лесок. Все это соединяет Семена с преисподней, дьяволом,

1 Ииколина H.A. Филологический анализ текста. -М.: Академа, 2003. — С. 195-196.

властью денег над человеком. Грузди приводят к смерти его жену, клад становится причиной того, что плотники, строящие баню, избивают его до полусмерти.

Это свидетельствует о том, что герои Емельянова приближаются к героям философской прозы, однако они все же остаются в рамках социума.

Действительность 1960-1970-х годов, таким образом, дала возможность показа героя-аналитика. Причем аналитизм этот присущ и «положительным» (Сетнер Ветлов, Виктор Гречнев), и «отрицательным» (Семен Крыслов) героям. Но в прозе Емельянова есть и другие герои: это перевертыш-приспособленец Мухтанкин («Имя»), склочник и кляузник Казанков («Колокольчики») и т.д. Такие герои не против и порассуждать, и их рассуждения, отрывочные монологи вместе с описанием социальных нравов человека являются одним из главных приемов раскрытия личности героя. Это объясняется тем, что Емельянову «оказался внутренне внятен драматизм особенного нынешнего поворота, излома времени, приближения его к какой-то красной черте»2. Это как раз и стало истоком появления в творчестве Емельянова нового героя.

Конечно, жизнь социального человека, обладающего некоторыми философскими чертами, Емельяновым изучается не впервые, действительность его открыта еще Бальзаком. «Бальзак, недаром объявивший себя секретарем всего французского общества, - пишет A.B. Чичерин, - вводил разноголосицу в самый строй речи»3. Такие же приемы встречаем у Хв. Уяра: его Илле («Тенета») постоянно говорит бранной речью разбойника, Яриле осторожен и робок, Ухтиван лиричен и романтичен.

Такую же многоплановость можно увидеть и в повести «Имя»: Ульяна, мать Модеста, — властна и бесцеремонна, речь ее открыто цинична и грубовата. Модест говорит хитро и скрытно, тракторист Валька — открыто и прямо и т.д. Все это следы того, что для каждого героя писатель умеет находить необходимую социальную среду (сферу) и так вскрывает социальный статус героя. В этом отношении рядом с ним можно поставить не только Хв. Уяра и М. Ильбека, но и В. Алендея. В «Пчелке золотой» писатель, например, анализирует поведение Улатти, бывшего фронтовика, взявшего привычку бахвалиться своим фронтовым прошлым. Для этой цели писатель изыскивает хорошую среду: пьянство, связь с легкомысленными людьми, увлечение женщинами и т.д.

Опыт изучения социальной среды не всегда приводил только к положительным результатам. В произведениях А. Талвира, В. Чебоксарова это превращалось в описание особенностей производственной технологии.

2 Лебедев A.A. Вчерашние уроки на завтра.-М.: Сов. писатель, 1991.-С. 360.

3 Чичерин A.B. Ритм образа. Стилистические проблемы. - М.: Сов. писатель, 1980. -С. 13.

Эти недостатки можно видеть в дилогии башкира А. Валеева «Майский дождь», в романе Д. Исламова «Щедрая земля» и т.д. В общем-то к нехитрым аллегориям прибегал иногда (в ряде повестей) и В. Алендей.

Так или иначе художественное изучение действительности 1960-1970-х годов дало возможность обнаружить пути для поиска нового героя, героя-аналитика, который имеет не только социальный статус, но и философско-публицистическую природу. Осознание этого родилось из как бы докумен-тированно-очеркового изучения жизни, из понимания того, что стал нужен человек, по-новому изучающий жизнь, человек, переставший быть винтиком истории.

Поиски производственной прозы не прошли даром, они помогли нащупать основные черты нравственного мира личности, дали возможность осмыслить нравственные проблемы публицистико-философской прозы, ее героя. Характер героя стал убедительнее, ярче и глубже. Он во многом отошел от исключительно идеологического понимания положительных и отрицательных черт персонажа.

В повестях, очерках, рассказах А. Талвира, В. Чебоксарова, И. Григорьева, В. Алендея, например, на первый план выходили образы положительных рабочих и крестьян, порой абсолютно безгрешных и исключительно правильных секретарей партийных организаций; это означало, что писатели-производственники в своих произведениях основное внимание уделяли идеологическому конфликту.

Из этого следовало, что нравственная чистота должна вытекать из партийной принадлежности героя. Герои этих произведений, следовательно, превращались в идеологизированного человека. В. Чебоксаров, например, часто анализирует трудовые будни заводских кузнецов, детально рассказывает о технологии их труда, о характере изготовления тех или иных деталей. Именно поэтому якобы его герои нравственны. А. Талвир в романе «Фундамент» раскрывает характер своих героев в процессе строительства Вурнарского химкомбината и тоже полагает, что именно строительный энтузиазм способен выявить нравственный мир героев.

А. Емельянов решительно отходит от шаблонного изображения сельчанина. В изображении героя он использует укрупненную, иносказательную аллегорию, объемные метафоры и символы.

Лейтмотивные образы, развивающиеся параллельно с характерами героев, придают повести философско-публицистический характер, а проблема свободы от пороков становится главной целью для внутренней духовной работы героя. Лейтмотивные аллегории и метафоры, раскрывающие характер персонажа, постепенно приобретают символическое значение; благодаря таким средствам, герой емельяновских произведений перестает быть только «производственным» человеком.

Емельянов не тянется в сторону показа односторонне отрицательных или положительных действующих лиц. Человек в его творчестве — это на-

бор самых различных свойств. Вот почему в своих произведениях прозаик изучает типичные обстоятельства: пьянка, слабоволие, жестокость и грубость самонадеянных людей, взаимодействие героев с властью, историей, обществом и т.д.

Наверное, это не случайно, к таким мыслям Емельянова приводят условия, сложившиеся во время хрущевской оттепели. Писатель остро и раньше других чувствует, что в обыкновенном человеке (даже порой и в руководителях) накопилось много такого, что заставляет воспринимать исторический процесс по-другому. Как раз отсюда и идет напряжение в обществе, невозможность власти устоять перед напором свободного, аналитического человека, героя нового времени.

В силу этого герой Емельянова, даже будучи отрицательным, выходит за рамки идеологически сжатого времени, за пределы конкретной исторической эпохи, при помощи различных метафор, аллегорий, символов он становится человеком «надысторическим», поднимается над конкретными идеологическими, надоевшими обществу требованиями.

Особый тип взаимоотношений автора и героев мы видим в повести «Черные грузди». Он хорошо проявляется в том, что, хотя повествование и ведется от третьего лица, все же иногда явно заметно, что повествователь рассуждает почти или как Семен, или как Урине. Взаимоотношения с автором хорошо можно проследить и в том, что является главным в тех или иных героях для самого писателя. В этом отношении одним из принципиальных приемов является категория свободы героя.

Конечно, понятие свободы от власти, общественных привычек неоднообразно для различных типов героев. В данном случае речь идет о таких героях^ как Семен Крыслов, Куб-Степан и др. Рассматривая типологию героев в плане двух этих персонажей, можно заметить, что родственником Крыслова в чем-то является и Модест Мухтанкин из повести «Имя», Куб-Степан стоит близко к образу Казанкова из повести «Мои счастливые дни», ибо последний тоже такой же кляузник и склочник. Все это показывает, что Емельянов разбирает типологически однородных героев. Но, оставляя содержательное ядро этих образов, в их поведении он каждый раз находит новые стороны.

Это доказывает, что и лейтмотивные аллегории, и метафоры, и столкновения героя (главного) с эпизодическими персонажами, понимание им свободы от каких-то явлений помогают разобраться в том, какие типы героев нужны А. Емельянову.

В этом отношении разобранные здесь стороны изображения героев, по мнению диссертанта, являются очень важными и необходимыми. Они помогают понять то, что герой, как литературный образ, в творчестве чувашского писателя-публициста намного шире, чем просто образ человека. Он является не только персонажем, но и аллегорическим приемом выра-

жения авторской позиции и как бы средством символико-аллегорического отображения показываемой жизни.

1970-е годы — это другое время. Герой откровенно-публицистической прозы (В. Алендей, К. Турхан и др.) стал обретать публицистико-фплософский вид, у него появились уже другие черты. Так проявили себя пути к новым реальностям героя публицистической прозы. Ведущее место в русской советской литературе заняли герои повестей В. Распутина «Пожар», В. Астафьева «Печальный детектив» и др. Герои таких произведений (Иван Петрович в «Пожаре», Сошнин в «Печальном детективе») обратились к вечным нравственным истинам, которые должны были противостоять тенденциям разрушения морали, семьи, общественных нравов. Обозначился крупный отход от идеологизированного показа людей, больше стало возможностей расценивать человека как личность.

В художественном отношении плохо то, что все эти руководители поступали всегда только правильно и положительно. Между тем в чувашской (собственно, и в урало-поволжской) литературе А. Емельянов впервые догадался, что и деловой человек, и руководитель, хотя и занимались производственными вопросами, имели друзей, семью, детей, повседневные заботы, решали вечные вопроса семьи, брака и т.д. Именно понимание этого и помогло Емельянову осмыслить новые задачи отображения героя публицистической прозы и заметно уточнить особенности типологии ее героев. Анализируя героев повестей «Черные грузди», «Пастухи», «Имя», «Мои счастливые дни», можно прийти к выводу, что автор попытался рассматривать их с позиции нравственности, многомерности характера персонажей и их наклонностей.

Логика рассуждений данной работы заставляет остановиться конкретней на том, что такое герой-тип. Вот что об этом пишет Е.П. Барышников: «Тип (<...> - образец, отпечаток) - образ человеческой индивидуальности, наиболее возможной, типичной для определенного общества»4. Но типы, например, созданные Хв. Уяром (Илле Щеголь как кулак-живодер в «Тенетах») и М. Ильбеком (Кандюк как кулак-живодер в «Черном хлебе»), - это не только какой-то производственник или человек, озабоченный только проблемами своего подворья. Оба эти героя полно раскрывают свои души: оба безжалостны, хитры, оба пренебрегают многовековыми народными традициями, презирают любовь, ни во что не ставят чувство собственного достоинства другого человека и т.д. В их душах нет места заботе о семье и детях, чувству стыда перед односельчанами. Другими словами, писатели много внимания обращают моральной стороне души персонажей.

Герой-тип может и должен жить полнокровной жизнью, а не быть только голой схемой «цехового человека». Именно этим и интересны герои-типы,

4 Барышников Е.М. Тип // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Сов. энцикл., 1972.-С. 507.

вылепленные А. Емельяновым; они ищут смысл жизни в прямом и тесном соприкосновении с жизнью, людьми, властью, историей и т.д.

Героев Емельянова можно подразделить на следующие типы:

1. Руководитель-самодур, самодур-родитель, самодур-муж, самодур-жена и т.д. К таковым можно отнести Михатайкина из «Не ради славы» и Ульяну из повести «Имя», Семена и жену Куб-Степана Ульгу из «Черных груздей». Все герои властны и эгоистичны, бесцеремонны и грубы. Они считают, что им не дано ошибаться, думают, что они всегда правы, и поэтому все в их окружении должны жить по тем нормам и правилам, которые являются правильными для них.

2. Руководитель, показанный как положительный организатор коллективного хозяйства, как решительный и добротный хозяин. В разряд таких героев нужно отнести Якова Бардасова из «Моих счастливых дней», Сетнера Ветлова из «Засушливого года», Виктора Гречнева и Василия Явникова из «Пастухов» и т.д. Все они также напористы и исключительно активны, они остро чувствуют политическую обстановку в стране, являются предприимчивыми и крепкими председателями колхоза и т.д. Однако строй их речи — это рассуждения, а не тупая и капризная ругань, как у первой группы героев. В показе их души писатель часто прибегает к посредству социального анализа действительности, очерковой пластике. Однако в них нетрудно заметить и щербинку - такие председатели полностью отдаются во власть производственных проблем, внимание их целиком и полностью сосредоточено на вопросах технологии управления коллективом, стиле руководства и т.д.

3. Герой безвольный, легкоранимый, слабый и не способный отразить удары судьбы, исходящие от самодуров. Это Роза Полякова из «Не ради славы», Урине из «Черных груздей», Василий Мухтанкин из «Имени» и т.д. Давление, оказываемое на них самодурами, пригибает их к земле, унижает их достоинство, укрощает их волю и т.д. Действительно, умирает Урине, глубоко обижена Роза, находит смерть Василий Мухтанкин и т.д.

Таким образом, герой публицистической прозы Емельянова - это герой-аналитик, продиктовавший новую поэтику прозы. В нем много черт не только сугубо человеческих, но и того, что превращает его в лейтмотивный образ. Писатель, показывая его постоянно, приходит к необходимости обрисовки типической среды, в силу этого его герой — это типологический персонаж.

Типология героя в емельяновской прозе имеет свои законы, определенные группы. Герои одной группы близки друг другу, они имеют одно образное ядро, но каждый из них чем-то отличен от другого. В показе своих персонажей прозаик обращается к анализу социальной ситуации, вечным образам народной культуры, психологическим приемам, рельефным речевым характеристикам. Все это служит условием создания особого хронотопа прозы писателя.

Вторая глава («Проблема хронотопа прозы A.B. Емельянова») посвящена хронотопу прозы писателя-публициста.

В данной главе диссертант останавливается на таких сторонах произведений Емельянова, как род категории пространства и времени. Проблема эта плотно соприкасается со следующими вопросами, тесно взаимосвязанными между собой.

1. Художественно-философский и философско-публицистический характер поисков писателя. Осознание этого обстоятельства позволяет понять своеобразие его прозы. В этом же смысле важно понять то, как и что он считает главным и основным в показанной им жизни. Стремление писателя к символическим образам.

2. Проблема взаимоотношений обыкновенного человека с руководителями, то есть проблема взаимоотношений человека и власти. Этот план стал фактором, полностью организующим творческие ориентиры писателя. По этой причине он также служит средством, помогающим раскрыть своеобразие категории пространства и времени в творчестве чувашского писателя.

3. Специфика взаимоотношений отдельного человека и истории, исторического процесса. Изучение данной проблемы будет выявлением того, на каких особенностях этого взаимодействия человек становится личностью.

4. Проблема производственной технологии и публицистическое изучение технологии производственного процесса.

5. Публицистико-философские взаимоотношения человека и природы, проблема эрозии и экологии души.

А. Емельянов, как отмечают почти что все чувашские критики и литературоведы Чувашии (Ю.М. Артемьев, Г.Я. Хлебников, Г.И. Федоров и др.), еще с первых своих произведений проявил себя как очень чуткий прозаик и публицист. Внимательно следя за тем, что и как происходит в общественной, экономической, духовной жизни страны, он намного раньше других предугадывал то, что произойдет в последующие десятилетия. Конечно, в чувашской литературе и литературах народов Урало-Поволжского региона в этом отношении он не единственный такой публицист или вообще прозаик. В этом смысле данный писатель стоит в одном ряду с такими мастерами, как чувашские художники слова Хв. Уяр, Ю. Скворцов, русский прозаик-очеркист В. Овечкин, башкирские прозаики М. Карим и X. Гиляжев, мастер татарской повествовательной литературы А. Гилязови др.

Во второй половине XX века в чувашской художественной прозе А. Емельянов занимает одно из ведущих мест. «Сегодня, - отмечает А.Ф. Мышки на, анализирующая творческий опыт А. Емельянова,—уже можно утверждать, что наиболее ярким образцом художественного философско-публицистического мышления в послевоенной чувашской литературе стало его творчество»5.

5 Мышкгша А.Ф. Чувашская художественно-философская и художественно-публицистическая проза второй половины XX века — Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та 2005.-С. 74.

Емельянов, с одной стороны, делает глубокий социологический анализ показываемой им жизни, с другой — стремится к пластическому строению художественной формы, художественного образа. Вместе с тем всего этого он достигает вдумчивым изучением места и роли послевоенного человека в истории и развитии общества.

Есть и другая сторона, которую нельзя забыть. Это — способность героев быть трезвыми и вдумчивыми аналитиками. Именно эти черты и определяют хронотоп прозы писателя.

Одной из важных проблем в творческих поисках Емельянова является особый дух взаимоотношений отдельного человека с властью. В связи с этим можно обратиться к размышлениям известного литературоведа Ю.Я. Барабаша. Ученый вступает в спор с В. Лакшиным, считающим, что народность литературы увеличивается параллельно с тем, как в ней появляется образ обыкновенного, простого человека. По мнению Барабаша, дело совсем не в том, что прозаики перестали создавать образы руководителей и стали изображать «руководимых»6. Конечно, какое-то противопоставление таких героев имеется и в чувашской повествовательной литературе.

Емельянов как сильный и тонкий прозаик хорошо владеет искусством символико-аллегорического показа жизни, мастерством углубления в нравственно-философскую структуру создаваемых им образов. В связи с этим проблема названий его повестей и рассказов как проблема рамочного текста очень важна именно в плане изучения его хронотопа.

В 70-е годы прошлого века проблема взаимоотношений народа и власти, проблема взаимоотношений конкретного человека, личности и истории, взаимоотношения человека с природой в ходе понимания сути исторического процесса выводят чувашскую литературу на новый уровень. В связи с этим совершенно меняется внутренний строй прозы. Аналитизм мысли повествователя и героя начинает тесно связываться с образами природы, а это приводит к тому, что рассказы и повести писателя начинают принимать лирический характер.

Это свидетельствует о том, что в прозе А. Емельянова на первом месте находится не только публицистическое рассмотрение изображаемых героев, сцен и ситуаций. Прозаик очень часто использует приемы лиризации внутреннего пространства произведений, поэтому хронотоп его прозы создается и тем, как относятся друг к другу публицистика и лирика.

Очень часто, как указывалось ранее, автор образы героев и моменты жизни изображает приемами объемных метафор, аллегорий, которые иногда тяготеют к символам. Это доказывает, что автор неравнодушно относится к проблеме пополнения произведений публицистико-философским содержанием. Публицистико-философский взгляд начинает взаимодействовать с

6 Барабаш Ю.Я. Вопросы поэтики и эстетики. — М.: Современник, 1983.

лирическим и публицистическим стилями. Произведения, особенно повести, набирают многозначный смысл, они — многостильны. Пространство такой прозы очень трудно оценить односторонне, поскольку это привело бы к неточному и ограниченному пониманию хронотопа. Вот почему понятия жизнь, общество, история, человек прозаик тесно связывает с поэтикой времени, поэтикой пространства, в этом его умение показать движение жизни, ее динамику.

Серьезного внимания заслуживает также показательное и особое место в структуре емельяновских произведений и других сторон категорий времени и пространства. Важно отметить, что у него нет желания привязать человека-героя к определенному периоду жизни, поэтому и появляются такие большие, объемные аллегории, как грузди, деньги («Черные грузди»), кукарекающие курицы («Имя»), слава («Не ради славы») и т.д. Такие образы выводят героев на долговечное пространство жизни. Так, Семен Кры-слов, нанимая плотников разбирать баню, роет яму для себя и для своей семьи (в сюжете плотники раскапывают и очищают старый фундамент).

Это и есть как бы философский хронотоп жизни. Логика мыслей, которые здесь высказывались, приводит исследователя к необходимости остановиться и еще на одной черте изучаемого хронотопа.

В прозе Емельянова, очень часто в очерках, есть обращение к конкретной исторической эпохе (время), пейзажным деталям окрестностей поселков Вурнары, Калинино, города Чебоксары (как бы узкое и локальное пространство). Есть такие явления и в повестях, особенно при показе догматических руководителей, рассмотрении нравов села, крестьянского быта и т.д. Но в повестях и рассказах писатель конкретные время и пространство за счет использования объемных метафор и аллегорий переводит на другой уровень. Именно из взаимодействия конкретных эпохи и местности с долговременными и символическими событиями и эпизодами и возникает динамическая, живая картина мира.

Вполне понятно, что такой подход к своим творческим задачам позволяет писателю сосредоточиться не только на герое, но и тщательно изучать окружающую его среду. Так возникает другая черта хронотопа, которая тесно увязывается со всеми другими его свойствами. В итоге очевидно, что А. Емельянов участвует в создании художественного хронотопа всей чувашской литературы, в том числе и прозы. А литература, в свою очередь, движется в сторону философизации публицистики и лирики.

Жизнь, показанная Емельяновым, динамична и подвижна. Динамична вместе с этим и авторская позиция. Семен Крыслов как герой более раннего произведения при всей его живости вряд ли способен измениться. Но со временем позиция автора к таким героям меняется. В Модесте писатель видит гибкого перевертыша. То есть писатель в своих героях видит какое-то изменение общественных явлений, жизни, нравов и обычаев социальной среды.

Естественно, это является следующей чертой хронотопа емельяновских произведений, его творческих поисков. Надо сказать, что хронотоп художника, конечно, намного шире и глубже, чем хронотоп типологических героев и типических ситуаций.

Емельяновский мир имеет несколько понятий хронотопа: один - это очерковый хронотоп, он больше связан с обрисовкой конкретно-исторического времени, отдельной эпохи; другой — намного шире, он спрятан в тайнах многовековой морали и философии. Один виден в том, как публицист решает те или иные технологические вопросы производства (Сетнер Ветлов из «Засушливого года», Яков Бардасов из «Колокольчиков», Василий Явников и Виктор Гречнев из «Пастухов», Трофим Прыгунов из «Разлива Цивиля» и т.д.), это часто герой очерков, очерковых рассказов. Другой хронотоп - это отображение вечных истин средствами протяженных лейтмотивов.

Есть и третий тип — лирико-романтическое освещение жизни. Особенно это заметно в новеллах «Свирель», «Ущербный месяц», «Узоры на листьях», «Конопля» и т.д.

Создавая особую картину мира, А. Емельянов обращается к поиску разных приемов и поэтизмов. Изучение производственной технологии и очерковое освещение жизни приводят его к внимательному изучению стилистики рассуждений и описаний. Так, к поэтике рассуждений часто обращаются Сетнер Ветлов из «Засушливого года», Виктор Гречнев из «Пастухов» и т.д. Их рассуждения посвящены разбору положения в стране, экономической ситуации. Постепенно расширяющиеся (как метонимия) рассуждения видим в очерках «Болезнь», «Возвращаясь из Москвы» и др.

Необходимо сказать и следующее. Для Емельянова со временем становится важно не столько останавливаться на характере героя, сколько изучить его взаимосвязь с хронотопом бытийной вечности, хронотопом истории, нравственным хронотопом национальной культуры. В связи с этим очень часто прозаик ставит цель изучения таких национальных образов мира, символов, как, например, имя, слава, яма, деньги, путь, река, грузди и т.д. Эти образы-символы, конечно, намного шире, чем жизненный хронотоп отдельного героя, они могут проявиться в жизни и судьбе многих и многих героев. Следовательно, такие образы имеют «сверхгеройное» значение. Именно такими поэтизмами писатель и создает хронотоп своих произведений.

Можно утверждать, что пространство и время художественной прозы, особенности художественного мировидения Анатолия Емельянова проявляются в следующем: осознание человеком своего места в жизни общества, в связях с властью и историей приближают его к образу целительной природы или же отталкивают от нее; Емельянов не создает однобоко отрицательные образы или же однобоко положительных героев, они у него многомерны, движутся в ту или иную сторону, становясь все более эгоистичными или же высветляясь через страдания души.

Еще одна сторона хронотопа Емельянова, это — авантюрность «строения» жизни «отрицательных» героев и их поступков. Но эта авантюрность тоже в руках автора, в его напряженной речи. Приключенческий характер социализированных сюжетов, ситуаций и героев не есть данность только «Черных груздей», он хорошо виден в повестях «Имя», «Разлив Цивиля», «Не ради славы» и др. То есть эта черта просматривается во всем творчестве писателя.

Принцип «однажды случилось», «имела место такая история» есть и в лирических полотнах прозаика, а лирика в силу этого становится другой стороной емельяновского художественного пространства. Рассказы «На высокой горе - семь берез», «Конопля» фактически являются сплавом приключения и лирики. Но лирика присутствует не только в этих произведениях, но и в рассказах «Свирель», «Узоры на листьях», в самых различных повестях и даже в очерках.

Хочется также отметить, что полемизм имеет для A.B. Емельянова очень большое значение, он пронизывает все творчество прозаика-публициста. Полемическое пространство для Емельянова так же важно, как и приключение, социализированная типичность ситуации и героя — как и обращение к готовым сюжетам и характерам и т.д.

Анализируя сложные взаимоотношения между человеком и различными социально-типизированными ситуациями, писатель выявляет две стороны художественно отображенной реальности. Первая — это как бы идеологическая основа показа жизни: взаимодействуют история, общество, власть и человек. В таком взаимодействии прозаик уясняет для себя сущность социально-исторического бытия человека. Вторая — данность более стилевая. Все это говорит о том, что проблема нравственного творческого мира Емельянова очень многогранна.

Многогранен и жанр произведений А. Емельянова. Исследованию природы жанров писателя посвящена третья глава диссертации, которая называется «Своеобразие жанровой системы художественной публицистики A.B. Емельянова». Речь в данной главе ведется о художественных особенностях очеркистики А. Емельянова в контексте развития литературы и жанровой многообразии художественной публицистики писателя.

Проблема жанра в искусстве слова является одной из самых главных, любое произведение пишется в форме или романа, или поэмы, или драмы. Естественно, важно понимать и то, что публицистика, как и любая другая отрасль литературы, имеет свою систему жанров. Собственно, и зарождение чувашской литературы во многом связано с жанрами очерка, публицистических зарисовок, дидактического, нравоучительного рассказа, аллегорических притч и т.д.

В чувашской очеркистике заметный след оставили такие мастера слова, как Сп. Михайлов, М. Федоров, Игн. Иванов, И. Тхти, И. Тукташ,

С. Эльгер и др. Интенсивно разрабатывались самые различные жанры публицистики и в 1920-1930-е годы XX века.

Опыт разных исследователей показывает, что очерк стал истоком многих жанров: рассказа (М.Я. Сироткин, Е.В. Владимиров, В.П. Никитин), повести (М.Я. Сироткин, В.Я. Канюков, Г.Я. Хлебников), романа (И.А. Зотов, Г.И. Федоров) и т.д. Дальнейшее углубление в поставленную проблему помогает выделить и другие стороны, которые позволила выработать публицистика.

Многие чувашские писатели начинали свое творчество с очерков (И. Тукташ, Л. Агаков, К. Петров и др.), именно с них начал свою писательскую деятельность и А. Емельянов. И. Тукташ и В. Алендей, Л. Ма-яксем и И. Григорьев в своих поисках в основном так и остались на уровне очерков. Емельянов сумел далеко уйти от голого очеркизма, от производственных проблем, он сделал шаг к показу внутреннего мира публицистического героя. То есть очерк в творчестве писателя получил новые высоты и новое напряжение.

Нужно отметить, что к концу XX века чувашская литература в своем развитии накопила большой опыт, тогда как в других регионах, например в Мордовии, именно в 1930-е годы самым распространенным жанром стали в основном только очерки. «В эти годы жанровые признаки отчетливо приобретают очерк, очерковый рассказ, они начинают преобладать в литературной практике. В них формируется поэтика контрастности, которая определяет их жанровое содержание»7. С таким мнением трудно согласиться, очерк был главным жанром в чувашской литературе на век раньше. И все же с тем, что в 1930-е годы главенствовал прием контраста нельзя не согласиться. Художники еще ранее обращались и к зарисовкам, и к памфлетам, и к сатирическим рассказам, и к циклам очерков, собственно очеркам и т.д. Продолжалось это и в 1930-е годы.

Особое развитие эти жанры получили в публицистической прозе 1940-х годов. Если в 1930-е годы чаще печатались очерки путешествий, очерки на производственную тему, то в 1940-е годы стали разрабатываться патриотические очерки, памфлеты и т.д. С изменением жизни, развитием литературы содержание жанра меняется, оно не стоит на месте. Но все же влияние разнообразных форм очерка на формирование жанровой системы чувашской литературы и особенно А. Емельянова трудно не заметить.

Определений жанра (лирических, публицистических, психологических) произведений как эстетической категории много, их сотни, но до сих пор не найдено окончательное, верное и полное его понимание. Диссертант для изложения своего понимания этой категории обращается к выска-

7 Никитин В.П. Чувашский рассказ (1921-1941). — Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1990.-С. 75.

зываниям Т.А. Касаткиной. «... Писатель, — считает исследовательница, размышляя о природе жанра, - гораздо более склонен прислушиваться к тому, что говорит язык, чем к тому, что говорит ученый-филолог»8. При этом следует понять и следующую ее мысль: «язык существует до высказываний о каком-либо предмете, человеке, факте, это как особенность церковного жанра, который существует "не как высказывание о действительности, но как высказывание в действительности"»9.

А. Емельянов в своих произведениях объединяет проблемы нравственности, философское понимание жизни общества и решение производственных проблем. Однако он, в отличие от других, много и внимательно изучает внутренний мир руководителей (колхозов, районов и т.д.). Нужно отметить, что общность темы чувашских писателей того времени хорошо улавливается - это нравы и обычаи сородичей, вопросы гражданского обустройства мира, производственная сфера и т.д.

Публицистический жанр концентрирует в себе такие черты, как общий характер тематики (публицистико-бытописательные сцены в прозе Хв. Уяра, М. Ильбека, А. Емельянова и др.; социально-авантюрные сцены в произведениях А. Емельянова, Хв. Уяра и др.), стилевая тональность (ирония в очерках И. Тхти, сатира в очерковых рассказах и фельетонах Л. Агакова, И. Му-чи), угол зрения автора (нравоучительность притч Игн. Иванова, социально-аналитический подход к материалу у А. Емелянова), эстетические свойства жизненного материала (философско-публицистическая действительность в повестях А. Емельянова) и т.д. Комплекс таких черт дает возможность охарактеризовать жанровое своеобразие прозы писателя с разных сторон.

А. Емельянов использует традиции М. Федорова, И. Яковлева, И. Юркина и прибегает для выражения авторского отношения к героям к аллегориям, пословицам, объемным метафорам. Герой его напряженно мыслит, его трудно оценивать только как положительного или отрицательного человека. Жанровая система произведений А. Емельянова во многом вырастает из того, что он хорошо и разносторонне начинает осваивать традиции ранних чувашских писателей, поэтику их очерков.

В 1920-1930-е годы писатели-публицисты обратились к социальным столкновениям классов и различных групп людей. Отход от нравственных вопросов, образности народной речи обеднил литературу; авторская позиция стала выражаться слишком прямолинейно, материал был явно документальным (строительство заводов, создание колхозов), художественный вымысел постепенно стал вытесняться. И тем не менее 1930-е годы вызвали оживленный интерес писателей к жанру очерка, документам, фактам, переменам в об-

8 Касаткина Т.А. Структура категории жанра // Контекст. Литературно-

теоретические исследования. 2003. — М.: ИМЛИ РАН, 2003. - С. 66. 0 Там же. - С. 78.

ществе и истории. Так возник и стал шириться интерес к социальному анализу жизни, который побудил писателей обратиться к народным обрядам, верованиям, быту (Хв. Уяр и М. Ильбек), этнографизм прозы приобретал художественно-публицистические черты. И это также имело большое значение.

Традиции 1930-1940-х годов в прозе А. Емельянова проявили себя приемами контрастного противопоставления героев, интересом к «социально-производственному» человеку, лиризмом мировидения и т.д. В этом проявляется особый дух его самобытности, в отличие, например, от Хв. Уяра и М. Ильбека.

Жанровая природа прозы Емельянова (особенно очерков) выросла и из тенденций социального анализа жизни, которые заметно углубились в 1930-е годы.

Очерковый рассказ становится одним из первых жанров чувашской художественной публицистики того времени, происходит процесс постепенного накопления традиций и приемов, которые во многом способствовали становлению и развитию стиля в среднем жанре.

Очерк стал для писателей школой мастерства. В послевоенное время эти явления также продолжали развиваться (проза А. Талвира, В. Алендея, И. Григорьева, В. Чебоксарова и др.). А. Талвир и И. Григорьев увлеченно работали в области рабочей темы, В. Алендей отображал будни сельчан, колхозную явь. Однако с началом войны обстановка коренным образом изменилась. Писатели стали создавать очерки-репортажи, говорить о своих личных впечатлениях от боев, очерк стал приобретать черты лиризма, романтики, он стал обращаться к фольклорной практике и поэтике.

Возвращение к национально-художественным традициям помогло Емельянову хорошо освоить приемы лирических жанров повести («Мои счастливые дни») и новеллы («Свирель», «Узоры на листьях», «По ту сторону метели»). Это вызвало две стороны творчества писателя: 1) социологизм и документальность очерков и ряда повестей; 2) большую иносказательность, лиризм и психологизм некоторых произведений. Таким образом, был сделан большой шаг вперед, в сравнении, например, с произведениями В. Алендея о сельском хозяйстве (они ему все меньше и меньше удавались) и А. Талвира о промышленном производстве и т.д.

Публицистический жанр в чувашской литературе поднимается на новый уровень, он движется в сторону публицистики, вобравшей в себя черты подлинной художественности.

На ранних этапах появлялись очерки, но они постепенно стали превращаться в рассказы и повести. Очерк имел огромное значение в создании системы жанров чувашской прозы, и особенно очерк бытовой, который показывал повседневные будни людей труда.

Природа публицистического жанра очень своеобразна, она включает в себя, как это часто бывает у А. Емельянова, и элементы эссе, и лирические откровения, и публицистические отступления, и следы очеркового изображения мира, и художественный вымысел, и притчи, и документальные эпизоды, и многие другие стороны. Порой повествование уходит в сторону комментирования вымышленных событий, тех или иных поворотов сюжета. То есть очень часто это жанр свободный и подвижный. Нередко сюжетным центром оказывается повествователь, говорящий от своего «Я». Вот почему проблема жанра здесь очень сложна и своеобразна.

В художественных и нехудожественных очерках не случайно и обращение к сатире и другим комическим проявлениям жизни. Сатирико-публицистический разбор реальной действительности показателен не только для И. Мучи, одного из крупных представителей чувашской юмористики. Прослеживание комического в современной жизни можно наблюдать и в прозе А. Емельянова (сатирические очерки «Наглец», «Дорогие гости»).

Публицистические жанры бывают очень разнообразны и по тематике, и по поэтике. В них тесно увязываются различные черты как художественных, так и нехудожественных очерков, повестей, романов. Главной чертой такой литературы является стремление публицистов к поиску социальных и нравственных идеалов, высокая степень эмоционального отношения к изображенным картинам.

Нужно отметить, что «жанры публицистики включают самые различные стороны литературного творчества, они проникают "и в высокое искусство", врываясь в художественную ткань прямыми лирическими и философскими размышлениями о мире и человеке»10.

Вместе с тем на первое место здесь выходят острота высказанного слова, интонация ораторской, аргументированной речи, открытое выражение авторской позиции, органическая связь картин вымышленной и невымышленной жизни.

Особенно хорошо это можно наблюдать на примере многих произведений А. Емельянова, в частности, его очерков-повестей, очерков-фельетонов, очерков-рассказов, очерков-зарисовок и т.д.

Проблема типологии жанров в процессе изучения творчества А. Емельянова занимает одно из ведущих мест. Это дает понимание того, что через ее решение можно получить четкое представление о поэтико-стилевой природе поисков писателя, разобраться в особенностях творческого мира художника.

В лирических новеллах прозаик прибегает к приему развернутых метафор и цепочки развертываемых метонимий (новелла «Свирель»). Такова и его повесть «Колокольчики», построенная на разветвляющейся

10 Дедков И,А. Публицистика // Краткая литературная энциклопедия. - М.: Сов. эпцикл., 1971.-С. 74.

поэтике образа колокольчиков. Очерки его нередко социологичны и открыто публицистичны. Повести в основном написаны на взаимодействии лирико-психологической выразительности и публицистико-социологического аналитизма.

Таким образом, вырисовывается несколько главных сторон, организующих внутреннее художественное пространство жанров прозы писателя: жанры лирические, публицистические, смешанные. Диссертант, кладя в основу своего анализа жанровой специфики емельяновской прозы такую классификацию, ставит цель рассмотрения этих разновидностей и выявления их образного своеобразия. По мнению диссертанта, у писателя преобладает поэтика рассуждения. Исследование показывает, что писатель не боится и приема описаний (портретов героев, интерьера помещений, пейзажных зарисовок). Все это по-своему влияет и на своеобразие жанров прозы известного чувашского прозаика.

Особый дух смешанного жанра присутствует в рассказах А. Емельянова. Иногда они включают в себя черты новеллы и очерка, зарисовки и фельетона и т.д. Рассказы «Дочь девяти старух», «Бабье лето» говорят о том, что писатель хорошо знает жизненный материал, в них хорошо видна публицистическая острота поставленных вопросов, как бы срисованность фотографически точных сцен с натуры.

Среди литературоведов, много и плодотворно изучающих прозу

A. Емельянова, нельзя не назвать профессора Ю.М. Артемьева. На одно из первых мест в своей исследовательской практике он ставит проблему жанров прозы писателя. Анализируя его роман «Серебряный ветер», ученый отмечает, что Емельянов значительно углубил и расширил поиски чувашской повествовательной литературы в области жанровой структуры произведений. «Серебряный ветер» — это полотно, скроенное из отдельных повестей и новелл, написанных в разное время. Его романное содержание, по мнению исследователя, создается сквозным образом главного героя, Андрея Скворцова. Это особое мировидение человека аналитического склада, привыкшего оценивать различные общественные явления трезвым взглядом. Но он также и рупор авторских идей.

Содержание жанров емельяновской прозы создается контрастными героями. Это напоминает очеркистику 1920-1930-х годов XX века. Принцип контрастности в чувашской критике впервые обсужден М.Я. Сироткиным и

B.П. Никитиным, они называют его структурообразующим приемом. Емельянов этот прием заметно углубил, делая упор на внутренней полемичности разных героев и героя в самом себе. И это не случайно — послевоенное время осталось в творчестве писателей на уровне 1940-1950-х годов, когда создавались лирические новеллы Д. Кибека, Л. Агакова, А. Артемьева, когда герой полностью заполнял пространство жанра.

В процессе показа жизни Емельянов делает упор на раскрытии внутренних черт образов героев-энтузиастов. Это, конечно, большой шаг вперед. В повестях и рассказах В. Алендея, к примеру, всегда делается акцент на голом, публицистическом решении производственных вопросов. Его многочисленные повести о быте и тяготах колхозных ферм полностью насыщены проблемами постройки крупных комплексов, повышения производительности труда, увеличения надоев молока и т.д.

Жанрообразующая роль героя в чувашском литературоведении изучена основательно. В связи с особенностями прозы Емельянова эта мысль впервые прозвучала в исследованиях Ю.М. Артемьева. Нужно отметить, что к типу смешанного жанра можно уверенно причислять повести с двумя ведущими героями. «Серебряный ветер» в этом отношении меньше заметен. Одно из самых первых произведений писателя — роман «Разлив Циви-ля» (встречается и под названием «Здравствуй, поле мое») — также поднимает вопросы управления хозяйством и как бы закладывает первые следы той дороги, которая со временем станет накатанной.

Жанровые поиски А. Емельянова происходили в сфере социально-философского анализа жизни общества. Особенно это заметно в таких повестях, как «Черные грузди», «Засушливый год», «Имя». В них писатель заметно углубил жанр повести поэтикой развернутых метафор, насыщенных аллегорий, постоянных и сквозных мотивов. Этим, наверное, писатель заметно оторвал повести от влияния героя.

«В прозе конца 50-х - начала 60-х годов, - пишет русский литературовед Л.Ф. Ершов, - сосуществовали две ветви: одна — по преимуществу лирическая и другая — социально-аналитическая»11. «В ходе исторической эволюции качественно меняется само наполнение понятия социальность»,12 — продолжает он. Проза А. Емельянова дает ключ к пониманию этих изменений. В основе его жанровых поисков находится социально-нравственная проблематика жизни.

Литература стала развиваться по пути голого социологизма, который потом в произведениях А. Талвира, В Алендея, Н. Максимова вышел на первое место. И в этом смысле освоение А. Емельяновым поэтики философской прозы было возвращением к национально-художественной поэтике, оно стало актом заметного обогащения содержания публицистических жанров, фактом отхода от голого социологического анализа воплощаемой действительности. Это было к тому же значительным шагом вперед, особенно в сравнении, например, с повестями В. Алендея, в которых однобоко утриру-

11 Ершов Л.Ф, Основные тенденции развития современной русской прозы // Жан-рово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. — Ленинград: Изд-во Ленингр. ун-та, 1981. —С. 15.

12 Там же.-С. 21.

ются проблематика произведений, социальный конфликт, анализируются семейный и бригадный подряд и другие подобные явления.

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сделаны выводы о своеобразии творчества A.B. Емельянова и намечены некоторые перспективы его дальнейшего исследования.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих статьях:

1. Емельянова, Т.Н. Действительность 1960-1970-х годов и пути к новым реальностям героя в публицистической прозе A.B. Емельянова / Т.Н. Емельянова // Вестник Чувашского университета. - 2006. - №3. - С. 276-281 (0,4 п.л.).

2. Емельянова, Т.Н. Вопросы нравственного воспитания в произведениях A.B. Емельянова // Духовно-нравственное просвещение и воспитание молодежи: история и современность: Материалы международной научно-практической конференции / Т.Н. Емельянова. - Чебоксары, 2006. - С. 2631 (0,5 п.л.).

3. Ел\ельянова, Т.Н. Типологическое своеобразие героев A.B. Емельянова / Т.Н. Емельянова // Межвузовский сборник научных статей докторантов, аспирантов и соискателей. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2006. -С. 71-81 (0,6 п.л.).

4. Емельянова, Т.Н. Жанровая система чувашских публицистических произведений / Т.Н. Емельянова // Межвузовский сборник научных статей докторантов, аспирантов и соискателей. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2006. - С. 30-35 (0,3 п.л.).

5. Емельянова, Т.Н. Истоки зарождения художественной публицистики в чувашской словесной культуре / Т.Н. Емельянова // Сборник научных статей докторантов, аспирантов и соискателей. — Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2006. - С. 78-87 (0,5 пл.).

6. Федоров, Г.И., Емельянова, Т.Н. Проблема социальной типологии героев в прозе A.B. Емельянова / Г.И. Федоров, Т.Н. Емельянова // Межвузовский сборник научных статей докторантов, аспирантов и соискателей. — Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2006. - С. 174-188 (0,8 п.л.).

Емельянова Татьяна Николаевна

СВОЕОБРАЗИЕ ХУДОЖЕСТВЕНЯО-ИУКЛИДИОТИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ ЛИ Л ЮЛИЯ ЕМЕЛЬЯНОВА

Анюрсферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 05,10.2006. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Усл. иеч. л. IД Тираж 100 экз. Заказ № 662.

Отпечатано в типографии Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова 428015* Чебоксары, Московский пр., 15

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Емельянова, Татьяна Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТИПОЛОГИЯ ГЕРОЕВ В ТВОРЧЕСТВЕ А.В. ЕМЕЛЬЯНОВА.

1.1. Действительность 1960-1970-х годов и пути к реальностям героя в публицистической прозе А. Емельянова.

1.2. Основные особенности действительности самобытного героя в прозе А. Емельянова и его типология.

1.3. Средства создания типологии героев в произведениях

А. Емельянова.

ГЛАВА II. ПРОБЛЕМА ХРОНОТОПА ПРОЗЫ А.В. ЕМЕЛЬЯНОВА.

2.1. 60-70-е годы XX века как предпосылка нового хронотопа.

2.2. Идейно-художественная структура хронотопа в прозе

А. Емельянова.

ГЛАВА III. СВОЕОБРАЗИЕ ЖАНРОВОЙ СИСТЕМЫ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПУБЛИЦИСТИКИ

А.В. ЕМЕЛЬЯНОВА.

3.1. Художественные особенности очеркистики

А. Емельянова в контексте развития литературы.

3.2. Жанровое многообразие художественной публицистики А.Емельянова.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Емельянова, Татьяна Николаевна

Актуальность исследования. Литература - непрерывно развивающаяся и постоянно меняющаяся парадигма. Постоянные преобразования в общественно-политической и культурной жизни страны влекут за собой изменения в духовно-нравственном восприятии действительности. В связи с этим возникает потребность новых подходов к художественно-эстетическому изображению реальной действительности в литературе, прочувствовать новый темп жизни не только через публицистику, но и художественную литературу.

Известно, что публицистика поднимает злободневные и актуальные вопросы общества. Одной из важных задач художественной литературы является раскрытие внутреннего мира человека, его душевных переживаний. Некоторые стороны художественной публицистики, совсем отличной, с одной стороны, от публицистики газетно-журнальной, и с другой - от собственно художественных текстов, хорошо освещены в трудах самых различных ученых: М.Я. Сироткина (1956, 1967), В.Я. Канюкова (1979), В.Г. Родионова (1991), Г.И. Федорова (1996), Ю.М. Артемьева (1996), Г.Я. Хлебникова (2001) и т.д.

Однако проблемы внутреннего мира личности, особенности героя публицистической прозы все еще нуждаются в более углубленном изучении. В художественно-публицистической прозе основной сюжетный, эстетический груз несет человек с острым ощущением современности, закономерностей развития общественных процессов. В связи с этим раскрытие основных тенденций видоизменения роли такого персонажа в словесной культуре - одна из актуальных задач литературоведения рубежа XX и XXI веков.

Актуальность исследования заключается в том, что проблема действующего лица во второй половине XX века тесно связана с весьма устойчивым художественным процессом, а именно: постепенным обретением человеком свободы от его конкретной исторической привязанности к задачам индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства, проведения в стране культурной революции и т.д. Актуальность определяется и тем, что публицистически ориентированное творчество, каковым является и проза А. Емельянова, поднимает злободневные вопросы современности, чутко реагирует на перемены в настроениях духовной жизни общества.

В связи с этим в национальной литературе и, конечно, в творчестве А. Емельянова, который изучает общее через индивидуальное, на передний план выходят проблемы и интересы не целого коллектива и не коллективного человека (как это было недавно), а думы отдельного человека, индивида, полноценной личности.

A.B. Емельянов одним из первых остро почувствовал перемены в настроениях эпохи. В своих произведениях он создал образы руководителей села, района и области. Они не походили на образы лакированных представителей власти, в этих героях писатель сумел увидеть самые разнообразные чувства и психологические движения.

Прозаик осознал, что глубинное изучение отдельного человека поможет увидеть плохих организаторов производства даже в среде партийных работников. Особенно зримо это проявилось в романе «Серебряный ветер» («Кёмёл дил»), в повестях «Не ради славы» («Чапитан пурйнмастггар»), «Пастухи» («Кётудсем») и т.д. Данный опыт, естественно, требует глубинного научного анализа, потому что свидетельствует о больших переменах в духовной жизни общества. Опыт А. Емельянова в этом отношении бесценен. Но, несмотря на это, творчество данного писателя до сих пор целостно не анализировано, типология героев в прозе писателя, проблема художественного хронотопа прозы, своеобразие жанровой системы его публицистической прозы вообще мало изучены. Целый ряд исследований затрагивает лишь общие вопросы обсуждаемой темы. Среди них заслуживают особого внимания работы Ю.М. Артемьева, Г.И. Федорова, Г.Я. Хлебникова и др.

Бесспорно, ценным исследованием является монография Г.И. Федорова «Художественный мир чувашской прозы 1950-1990-х годов».

Современное чувашское литературоведение ищет новые пути осмысления литературного наследия нации в целом, новые методологические принципы понимания творчества того или иного писателя и отдельного литературного произведения. Малоизученность творчества A.B. Емельянова не позволяет расценивать его произведения глубже, осмысливать его творчество с новых точек зрения. Необходимость такого исследования вне сомнения, как вне сомнения значимость его творчества во всей чувашской литературе, представляющего живейший интерес.

Объектом диссертационного исследования являются художественно-публицистические произведения писателя-публициста А. Емельянова, который вместе с другими писателями (JI. Таллеровым, В. Петровым, В. Алендеем и др.) перенял лучшие черты национальной художественной публицистики и заметно углубил ее традиции. Творчество его напрямую связано с проникновением публицистического стиля в пределы среднего и крупного жанра.

Предметом исследования стали литературный опыт прозаика, анализ поэтики Емельянова как способа постижения эстетических и мировоззренческих основ творчества писателя.

В диссертации автор ставит цель раскрыть художественный мир публицистических произведений через национальное своеобразие чувашской словесности, проанализировать основные особенности художественной прозы писателя.

Из поставленной цели вытекают задачи исследования:

- изучить типологическую природу героев в прозе А. Емельянова и вскрыть их новизну;

- выявить особенности творческой индивидуальности писателя;

- уяснить проблему хронотопа прозы писателя-публициста;

- проанализировать своеобразие жанровой системы публицистической прозы А. Емельянова.

Основными методами исследования являются системное и комплексное осмысление внутреннего мира произведения, историко-генетический и структурно-семантический анализ текста. При изучении своеобразия художественной публицистики писателя-публициста применен: метод сочетания определений теоретического содержания с анализом конкретного материала.

Научная новизна работы. Диссертация является одной из первых попыток изучения художественной публицистики с точки зрения жанрового своеобразия произведения и особенностей творческого мира отдельного писателя. Впервые в чувашском литературоведении целостно рассматриваются крупные и малые жанры произведений А. Емельянова, вся художественно-публицистическая проза писателя - в единстве ее содержания и формы.

Методологической базой диссертации являются изыскания выдающихся ученых по теории и истории русской и советской литературы: Г.А. Белой, В.Е. Хализева, A.B. Чичерина, М.М. Бахтина, А.Г. Бочарова, Л.Ф. Ершова, Е.И. Журбиной, В.В. Кожинова и др. Большим подспорьем в работе стали труды литературоведов и критиков Чувашии по проблеме художественной публицистики и публицистического стиля: М.Я. Сироткина, В.Г. Родионова, Г.И. Федорова, Ю.М. Артемьева, Г.Я. Хлебникова, Е.В. Владимирова, А.Ф. Мышкиной и др.

Практическое значение полученных выводов заключается в том, что исследование вносит конкретный вклад в осмысление развития истории и теории чувашской литературы. Материал диссертации может быть использован при создании курсов лекций по истории чувашской литературы, по проблемам художественной публицистики, при разработке спецсеминаров, написании учебников и методических рекомендаций по чувашской литературе для вузов и школ и т.д. Результаты работы могут использоваться при создании теоретической основы для новых исследований.

Апробация работы. По теме диссертации исследователем опубликован ряд статей в одном из ведущих рецензируемых научных журналов ВАКа - в «Вестнике Чувашского университета», в республиканских и межвузовских сборниках трудов аспирантов, докторантов и соискателей. Основные аспекты диссертационного исследования были изложены на Международной научно-практической конференции «Духовно-нравственное просвещение и воспитание молодежи: история и современность» (г. Чебоксары, 2006). Результаты исследования нашли отражение в шести публикациях (из них 1 в соавторстве) общим объемом более 3 п.л., в том числе авторских 2,7 п.л.

Структура работы. Логика исследования предопределила традиционную структуру диссертации, состоящую из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Своеобразие художественно-публицистической прозы Анатолия Емельянова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С целью определения значимости творчества А. Емельянова в контексте чувашской литературы в целом и осмысления его произведений с новых точек зрения мы выполнили ряд задач и пришли к определенным выводам. Перечислим некоторые из них.

Художественное изучение действительности 1960-1970-х годов дало возможность обнаружить пути для поиска нового героя, героя-аналитика, который имеет не только социальный статус, но и философско-публицистическую природу. Осознание этого родилось из документированно-очеркового изучения жизни, понимания того, что стал нужен человек, по-новому изучающий жизнь, человек, переставший быть винтиком истории.

Поиски производственной прозы не прошли даром, они помогли нащупать основные черты нравственного мира личности, дали возможность осмыслить нравственные проблемы публицистико-философской прозы, ее героя. Характер героя стал убедительнее, ярче и глубже. Он во многом отошел от исключительно идеологического понимания положительных и отрицательных черт персонажа. Писатели-производственники (А. Талвир, В. Чебоксаров, И. Григорьев, В. Алендей и др.) в своих произведениях основное внимание уделяли идеологическому конфликту. Из этого следовало, что нравственная чистота должна вытекать из партийной принадлежности героя. Герои этих произведений, следовательно, превращались в идеологизированного человека.

А. Емельянов решительно отходит от шаблонного изображения сельчанина. Он использует укрупненную, иносказательную аллегорию, объемные метафоры и символы. Благодаря лейтмотивным аллегориям и метафорам, раскрывающим характер персонажа, герой емельяновских произведений перестает быть только «производственным» человеком.

Кроме того, герой как литературный образ в творчестве чувашского писателя-публициста намного шире, чем просто образ человека. Он является не только персонажем, но и аллегорическим приемом выражения авторской позиции, рупором его идей и средством символико-аллегорического отображения показываемой жизни.

А. Емельянов вырабатывает новое видение героя. К такому убеждению он приходит потому, что прежние идеологические рамки для показа нового героя очень узки и художественно малооправданны. Именно поэтому писатель решительно отходит от феномена привязанности человека к конкретному периоду.

Большая заслуга Емельянова заключается в том, что он впервые догадался, что и деловой человек, и руководитель, несмотря на то, что занимались производственными вопросами, имели друзей, семью, детей, решали бытовые вопросы и т.д. Кроме того, он одним из первых осознал, что партийные работники, председатели колхозов и т.д. не всегда положительные герои, среди них есть и плохие организаторы производства, которые, не учитывая мнение простого сельского труженика и зная, что разваливается хозяйство, работают лишь для того, чтобы их похвалили руководители районов или республики. Именно понимание этого помогло Емельянову осмыслить новые задачи отображения героя публицистической прозы и заметно уточнить особенности типологии ее героев.

Типология героя в емельяновской прозе имеет свои законы, определенные группы. Герои одной какой-либо группы близки друг к другу, они имеют одно образное ядро, но каждый из них чем-то отличен от другого. В показе своих персонажей прозаик обращается к анализу социальной ситуации, вечным образам народной культуры, психологическим приемам, рельефным речевым характеристикам. Все это служит условием создания особого хронотопа прозы писателя.

А. Емельянов еще с первых своих произведений проявил себя как очень чуткий прозаик и публицист. Внимательно следя за тем, что и как происходит в общественной, экономической, духовной жизни страны, он намного раньше других предугадывал то, что произойдет в последующие десятилетия. С одной стороны, он делает глубокий социологический анализ показываемой им жизни, с другой - стремится к пластическому строению художественной формы, художественного образа. Вместе с тем всего этого он достигает вдумчивым изучением места и роли послевоенного человека в истории и развитии общества. Следующий важный момент - способность героев быть трезвыми и вдумчивыми аналитиками. Именно эти черты определяют хронотоп прозы А. Емельянова.

Важно отметить, что названия произведений А. Емельянова носят глубоко символический характер, они влияют на характер пространства и времени в произведениях прозаика. Уже своими названиями произведений («Засушливый год» - писатель аллегорически выражает мысль о том, что высыхают русла нравственности, «Черные грузди» - является знаком духовного обнищания людей и т.д.), особенностями различного текста и пейзажными картинами писатель направляет читателя не к отдельным заботам конкретного времени, он ищет в облике послевоенной эпохи, ее образном хронотопе что-то бытийное, что имеет отношение к нравственному пространству и времени. Прозаик очень часто использует приемы лиризации внутреннего пространства произведений, поэтому хронотоп его прозы создается тем, как относятся друг к другу публицистика и лирика. Публицистико-философский взгляд начинает взаимодействовать с лирическим и публицистическим стилями. Произведения становятся многостильными.

Кроме того, необходимо отметить, что Емельянов вместе с другими писателями разрабатывает основы внеисторического пространства времени, заметно углубляет публицистико-философские стороны своих произведений. Таким образом, следует отметить, что творчество А. Емельянова сыграло большую роль в создании хронотопа всей чувашской литературы.

Одна из важных проблем в творчестве А. Емельянова - взаимоотношение отдельного человека с властью. Он настойчиво отображает типы руководителей. Нравственный мир произведений писателя создается не столько типом того или иного социального человека, сколько их взаимоотношениями между собой. А. Емельянов своими произведениями показывает, что время простых тружеников-активистов и энтузиастов безвозвратно ушло, пришло другое время, время руководителей-пастухов.

Емельяновский мир имеет несколько понятий хронотопа: один - это очерковый хронотоп, он больше связан с обрисовкой конкретно-исторического времени, отдельной эпохи, другой спрятан в тайнах многовековой морали и философии. Первый проявляется в том, как публицист решает те или иные технологические вопросы производства, это часто герой очерков, очерковых рассказов. Другой хронотоп - это отображение вечных истин средствами протяженных лейтмотивов. Третий тип - лирико-романтическое освещение жизни. Этот тип особенно заметен в произведениях «Свирель», «Ущербный месяц», «Узоры на листьях», «Конопля» и т.д. Еще одна сторона хронотопа Емельянова -это авантюрность «строения» жизни «отрицательных» героев и их поступков. Но эта авантюрность тоже в руках автора, в его напряженной речи.

А. Емельянов значительно углубил и расширил поиски чувашской повествовательной литературы в области жанровой структуры произведений. Например, его «Серебряный ветер» - это полотно, скроенное из отдельных повестей и новелл, написанных в разное время.

Многие чувашские писатели начинали свое творчество с очерков (И. Тук-таш, Л. Агаков, К. Петров и др.), именно с них начал свою писательскую деятельность и А. Емельянов. И. Тукташ и В. Алендей, Л. Маяксем и И. Григорьев в своих поисках в основном так и остались на уровне очерков. Емельянов сумел далеко уйти от голого очеркизма, от производственных проблем, он сделал шаг к показу внутреннего мира публицистического героя. То есть очерк в творчестве писателя получил новые высоты и новое напряжение.

Очерковая природа жанров Емельянова зависит от того, с какой степенью аналитизма он разбирает жизненный материал, почему и как он начинает пользоваться приемами аллегории, притчи, развернутой метафоры, откуда у него появляется интерес к решению производственных проблем, показу образа руководителя и т.д. Используя такие стилевые средства, писатель со временем начинает создавать повести, в которых и притча начинает тянуться к символам. Таким образом, жанровая система произведений А. Емельянова во многом вырастает из того, что он хорошо и разносторонне начинает осваивать традиции ранних чувашских писателей, поэтику их очерков.

Проблема типологии жанров в процессе изучения творчества А. Емельянова занимает одно из ведущих мест. Ее решение помогает разобраться в особенностях творческого мира художника. А. Емельянов является автором очерков, повестей, новелл и рассказов. В лирических новеллах прозаик прибегает к приему развернутых метафор и цепочки развертываемых метонимий (новелла «Свирель»). Такова и его повесть «Колокольчики», построенная на разветвляющейся поэтике образа колокольчиков. Очерки его нередко социологичны и открыто публицистичны. Повести в основном написаны на взаимодействии лирико-психологической выразительности и публицистико-социологического аналитизма.

Содержание жанров емельяновской прозы создается контрастными героями. Это напоминает очеркистику 1920-1930-х годов XX века. Следует отметить, что Емельянов заметно углубил структурообразующий прием, делая упор на внутренней полемичности разных героев и героя в самом себе.

В процессе показа жизни прозаик делает упор на раскрытии внутренних черт образов героев-энтузиастов. Это, конечно, большой шаг вперед. В повестях и рассказах В. Алендея, например, всегда делается акцент на голом, публицистическом решении производственных вопросов (его многочисленные повести о быте и тяготах колхозных ферм полностью насыщены проблемами постройки крупных комплексов, повышения производительности труда, увеличения надоев молока и т.д.). В прозе А. Емельянова имеются приемы контрастного противопоставления героев, интерес к «социально-производственному» человеку, лиризм мировидения и т.д. В этом проявляется особый дух его самобытности, в отличие, например, от Хв. Уяра и М. Ильбека.

Мы полагаем, необходимо сказать и о перспективе дальнейшего изучения поставленной проблемы. Опыт А. Емельянова наводит на необходимость изучения роли отдельного героя в создании жанрового содержания романа, требует, по мнению диссертанта, серьезного изучения вопроса о том, через какие особенности чувашская художественная публицистика приобретает единство с философским мировидением. Также важно рассмотреть вопрос о роли нравственных принципов в деле обновления мира чувашской прозы.

Список научной литературыЕмельянова, Татьяна Николаевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Методология и теория

2. Артемьев, Ю.М. Чувашская литература / Ю.М. Артемьев. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2003. - 191 с.

3. Барабаш, Ю.Я. Вопросы поэтики и эстетики / Ю.Я. Барабаш. М.: Современник, 1983. - 416 с.

4. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. М.: Худож. лит., 1975. - 504 с.

5. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. - 424 с.

6. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М.: Искусство, 1986.-446 с. \

7. Белая, Г.А. Литература в зеркале критики: Современные проблемы / Г.А. Белая. М.: Сов. писатель, 1986. - 368 с.

8. Белая, Г.А. Художественный мир современной прозы / Г.А. Белая. -М.: Наука, 1983. 192 с.

9. Бердяев, H.A. Философия творчества, культуры и искусства в двух томах. Т. 1: Смысл творчества и другие работы / H.A. Бердяев. М.: Искусство, 1994. - 542 с.

10. Богатырев, П.Г. Вопросы теории народного искусства / П.Г. Богатырев. М.: Искусство, 1971. - 544 с.

11. Большакова, А.Ю. Современные теории жанра в англоамериканском литературоведении / А.Ю. Большакова // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. М.: ИМЛИ РАН, 2003. Т. III: Роды и жанры. - 592 с.

12. И. Бочаров, А.Г. Чем жива литература?. Современный литературный процесс / А.Г. Бочаров. М.: Сов. писатель, 1986. - 400 с.

13. Бочаров, С.Г. О художественных мирах / С.Г. Бочаров. М.: Сов. Россия, 1985.-296 с.

14. Брауде, Л.Ю. Скандинавская литературная сказка / Л.Ю. Брауде. -М.: Наука, 1979.-208 с.

15. Вахитов, А.Х. Башкирский советский роман / А.Х. Вахитов. М.: Наука, 1978.- 160 с.

16. Введение в литературоведение. Хрестоматия: Учеб. пособие / Сост. П.А. Николаев, Е.Г. Руднева, В.Е. Хализев, Л.В. Чернец; Под ред. П.А. Николаева. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 1997. - 350 с.

17. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. М.: Высш. шк., 1989.-406 с.

18. Владимиров, Е.В. В русле времени / Е.В. Владимиров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1979. - 232 с.

19. Владимиров, Е.В. Зодчий братства литератур / Е.В. Владимиров. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1985. 168 с.

20. Владимиров, Е.В. Обретение традиций / Е.В. Владимиров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1982. - 272 с.

21. Волков, И.Ф. Литература как вид художественного творчества / И.Ф. Волков. М.: Просвещение, 1985.- 192 с.

22. Волков, И.Ф. Теория литературы / И.Ф. Волков. М.: Просвещение, 1995.-256 с.

23. Выготский, Л.С. Психология искусства / Л.С. Выготский / Под ред. М.Г. Ярошевского. М.: Педагогика, 1987. - 344 с.

24. Гачев, Г.Д. Национальные образы / Г.Д. Гачев. М.: Сов. писатель, 1988.-488 с.

25. Гей, Н.К. Художественность литературы: Поэтика. Стиль / Н.К. Гей. М.: Наука, 1975.-471 с.

26. Гинзбург, Лидия. Литература в поисках реальности / Л. Гинзбург. -М.; Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1987. 400 с.

27. Гулизаде, М.Ю. Литература Азербайджана / М.Ю. Гулизаде // История всемирной литературы. М.: Наука, 1984. Т. 2. - С. 319-336.

28. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. -2-е изд., испр. и доп. М.: Искусство, 1984. - 351 с.

29. Долгов, В.А. Чаваш литературин сан-сапачё / В.А. Долгов. -Шупашкар: Чаваш кён. изд-ви, 1963.-408 с.

30. Долгополое, JI.K. На рубеже веков: Русская литература конца XIX -начала XX вв. / Л.К. Долгополов. М.: Сов. писатель, 1985. - 352 с.

31. Емельянов, Л.И. Методологические вопросы фольклористики / Л.И. Емельянов. М.; Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1978. - 206 с.

32. Жирмунский, В.М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад / В.М. Жирмунский. М.; Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1979. - 493 с.

33. Журбина, Е.И. Повесть с двумя сюжетами: О публицистической прозе / Е.И. Журбина. М.: Сов. писатель, 1979. - 376 с.

34. История башкирской советской литературы. М.: Наука, 1977. - 588 с.

35. История марийской литературы. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1989.-432 с.

36. История советской многонациональной литературы: В 6 т. М.: Наука, 1974.

37. Кирнозе, З.И Страницы французской классики / З.И. Кирнозе. -М.: Просвещение, 1992. 224 с.

38. Комиссаров, Г.И Современное состояние чувашской литературы / Г.И. Комиссаров // Чувашская литература: вопросы истории и теории. Чебоксары, 1992.

39. Кртевская, Л.И. Литературный портрет / Л.И. Кричевская. М.: Аспект-Пресс, 1994. - 186 с.

40. Кузнецов, И.Д. Истори тёрёслёхёпе пурнадри чанлах / И.Д. Кузнецов. Шупашкар: Чаваш кён. изд-ви, 1986. - 184 с.

41. Кузьмин, А.И. Повесть как жанр литературы / А.И. Кузьмин. М.: Знание, 1984. - 112 с.

42. Нуруллина, P.M. Татарский советский очерк 20-х годов / P.M. Ну-руллина // Мастерство очеркиста. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1970. - 120 с.

43. Пархоменко, М.Н. Многонациональное единство советской литературы / М.Н. Пархоменко. М.: Просвещение, 1978. - 288 с.

44. Поспелов, Г.Н. Теория литературы / Г.Н. Поспелов. М.: Просвещение, 1978.- 351 с.

45. Родионов, В.Г. Чаваш литературы (XVIII-XIX ёмёрён пёрремёш дурри): Вёрену пособийё / В.Г. Родионов. Шупашкар: Чаваш патш. ун-чён изд-ви, 1999. - 169 с.

46. Родионов, В.Г. Чаваш литературы (XIX ёмёрён иккёмёш дурри) / В.Г. Родионов. Шупашкар: Чаваш патш. ун-чён изд-ви, 2002. - 247 с.

47. Роднянская, КБ. Художник в поисках истины / И.Б. Роднянская. -М.: Современник, 1989. 384 с.

48. Современная русская советская литература: В 2 ч. Ч. I. М.: Просвещение, 1986. - 256 с.

49. Современная русская советская литература: В 2 ч. Ч. И. М.: Просвещение, 1986. - 256 с.

50. Соколова, В.Е. Мордовская публицистика на современном этапе / В.Е. Соколова. Саранск: Изд-во Морд. гос. ун-та, 1990. - 48 с.

51. Степанов, В.А. Анализ художественных произведений в национальной школе / В.А. Степанов. Чебоксары: Изд-во ЧГПУ им. И.Я. Яковлева, 2000. - 354 с.

52. Степанов, В.А. Многообразие творческих исканий в русской литературе XX века / В.А. Степанов. Чебоксары: Чуваш, респ. ин-т обр., 1994. -207 с.

53. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. М.: ИМЛИ РАН, 2003. Т. III: Роды и жанры. - 592 с.

54. Тимофеев, ЛИ Основы теории литературы: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов / Л.И. Тимофеев. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Просвещение, 1976.-548 с.

55. Тынянов, ЮЛ. Литературный факт / Ю.Н. Тынянов. М.: Высш. шк., 1993.-319 с.

56. Федоров, Г.И. Чйваш литературин cäнapлä пуплев теорийё: Методика отартйвёсем / Г.И. Федоров. Шупашкар: Чйваш патш. ун-чён изд-ви, 1994. - 96 с.

57. Федоров, Г.И. Художественный мир чувашской прозы 1950-1990-х годов / Г.И. Федоров / Чебоксары: Изд-во Чуваш, гос. ин-та гуманит. наук. 1996.-304 с.

58. Федоров, Г.И. 4äßani литератури (1945-1985 дулсем) / Г.И. Федоров. Шупашкар: Чйваш кён. изд-ви, 2004. - 516 с.

59. Федоров, Г.И. Чувашская литература / Г.И. Федоров. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2002. - 448 с.

60. Федорова, Е.В. Истоки и формирование жанров чувашской литературы XVIII-XIX вв. / Е.В. Федорова. Чебоксары, 2003. - 27 с.

61. Хализев, В.Е. Теория литературы: Учебник / В.Е. Хализев. 3-е изд., испр. и доп. -М.: Высш. шк., 2002. - 437 с.

62. Хлебников, Г.Я. Современная чувашская литература / Г.Я. Хлебников. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1971. - 182 с.1.. Литературно-критические издания и статьи

63. Акаткин, В.М. В поисках идеала / В.М. Акаткин // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1981. -196 с.

64. Александров, С. Поэтика Константина Иванова / С. Александров. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1990. 191 с.

65. Алешкина, С.А. Художественный мир писателя и творческий мир писателя / С.А. Алешкина // Аспект. 1989. Исследования по мордовской литературе. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1989. - 192 с.

66. Артемьев, Ю.М. Ирёк inyxäinceM / Ю.М. Артемьев. -Шупашкар: 4äBain кён. изд-ви, 1991.-208 с.

67. Артемьев, Ю.М. Ёмёр nygnaMäine (1900-1917 дулсенчи 4äBam литература историйён очеркё) / Ю.М. Артемьев. Шупашкар: Чйваш кён. изд-ви 1996.- 295 с.

68. Артемьев, Ю.М. Страсть к полемике / Ю.М. Артемьев. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2003. - 240 с.

69. Артемьев, Ю.М. Ытарайми пуртад тёсёсем. Статьясемпе тёрленчёксем / Ю.М. Артемьев. Шупашкар: 4äBain кён. изд-ви, 1988. -128 с.

70. Артемьев, Ю.М. Этем тивёдё. Критикалла статьясен пуххи / Ю.М. Артемьев.-Шупашкар: Чйваш кён. изд-ви, 1980. 112 с.

71. Барышников, Е.М. Тип / Е.М. Барышников // Краткая литературная энциклопедия. М.: Сов. энцикл., 1972. - 1008 с.

72. Глинкин, П.Е. Поиск позиции - жанр / П.Е. Глинкин // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. - Л.: Изд-во Ленингр. унта, 1981.- 196 с.

73. Дедков, И.А. Публицистика / И.А. Дедков // Краткая литературная энциклопедия. М.: Сов. энцикл., 1971. - 1040 с.

74. Долгов, В.А. blpä cäHap илемё: Критикалла статьясем / В.А. Долгов. Шупашкар: 4äBain кён. изд-ви, 1978. - 176 с.

75. Ершов, Л.Ф. Основные тенденции развития современной русской прозы / Л. Ф. Ершов II Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. Ленинград: Изд-во Ленингр. ун-та, 1981. - 196 с.

76. Иванов, Ип. И. Кашни кёнекен хж пгапи / Ип. И. Иванов. -Шупашкар: 4äBam кён. изд-ви, 1980. 152 с.

77. Иванов, Н.И. Время и стих / Н.И. Иванов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1981.-191 с.

78. Иванова, Н.Б. Точка зрения: О прозе последних лет / Н.Б. Иванова. -М.: Сов. писатель, 1988. 424 с.

79. Канюков, В.Я. Мён пур писателен ёдё / В.Я. Канюков // Таван литература утамёсем: Критикйлла статьясем. Шупашкар: Чаваш кён. изд-ви, 1974.-288 с.

80. Канюков, В.Я. Развитие литературы и народные художественные традиции. Проблемы литературно-фольклорных отношений / В.Я. Канюков. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1979. 192 с.

81. Карельский, A.B. От горя к человеку: Два века западноевропейской литературы / A.B. Карельский. М.: Сов. писатель, 1990. - 400 с.

82. Касаткина, Т.А. Структура категории жанра / Т.А. Касаткина // Контекст. Литературно-теоретические исследования. 2003. М.: ИМЛИ РАН, 2003.-350 с.

83. Кожинов, В.В. Жанр литературный / В.В. Кожинов // Краткая литературная энциклопедия. Т.2. -М.: Сов. энцикл., 1964. 1056 с.

84. Кожинов, В.В. Статьи о современной литературе / В.В. Кожинов. -М.: Сов. писатель, 1990. 544 с.

85. Кузнецов, И.Д. ЧЁваш культурипе литературин хаш-пёр ый-тйвёсем тавра / И.Д. Кузнецов. Шупашкар: ЧЁвашиздат, 1961. - 196 с.

86. Кутуй, Рустем. Что за зеркалом? / Р. Кутуй // Аяз Гилязов. При свете зарниц: Повести. Казань: Тат. кн. изд-во, 1986. - 544 с.

87. Лебедев, A.A. Вчерашние уроки на завтра. Литературная полемика / A.A. Лебедев. М.: Сов. писатель, 1991. - 368 с.

88. Лозинская, Е.В. Жанровые классификации / Е.В. Лозинская // Западное литературоведение XX века / Рос. акад. наук. Ин-т информации по общественным наукам. М.: Интрада, 2004. - 560 с.

89. Локтев, Н.Ф. Об этической тенденции в современном русском рассказе / Н.Ф. Локтев // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1981. - 196 с.

90. Морозова, H.A. Современный роман воспитания / H.A. Морозова // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1981. - 196 с.

91. Мусин, Ф.М. По координатам жизни: Размышления о современной татарской прозе / Ф.М. Мусин. М.: Современник, 1976. - 206 с.

92. Мышкина, А.Ф. Чувашская художественно-философская и художественно-публицистическая проза второй половины XX века / А.Ф. Мышкина. -Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2005. 276 с.

93. Научный журнал: Диалог, карнавал, хронотоп. 2(7). Витебск: Изд-во Витеб. гос. ун-та, 1994. - 150 с.

94. Неупокоева, ИГ. История всемирной литературы: Проблемы системного и сравнительного анализа / И.Г. Неупокоева. М.: Наука, 1976. -359 с.

95. Никитин, В.П. Чувашский рассказ (1921-1941) / В.П. Никитин. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1990. - 175 с.

96. Николина, H.A. Филологический анализ текста / H.A. Николина. -М.: Академа, 2003. 256 с.

97. Никулина, Е.А. Проблема гуманизма и жанровые тенденции в современной советской драме / Е.А. Никулина // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1981. - 196 с.

98. Нуйкин, A.A. На том стою. Нравственные ориентиры в сегодняшней литературе / A.A. Нуйкин. М.: Сов. писатель, 1991. - 352 с.

99. Павлов, Вадим. На страже жизни: Проблема положительного героя в советской многонациональной литературе / В. Павлов // Критика и время: Лит.-критич. сб. Л.: Лениздат, 1984. - 336 с.

100. Павлов, Н. С. Краткий очерк истории чувашского литературоведения и критики / Н.С. Павлов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во. 1970. - 148 с.

101. Родионов, ВТ. Игнатий Иванов: Пултарулах портречё, сырнисем / В.Г. Родионов. -Шупашкар: 4äßam патш. ун-чён изд-ви, 2001. 80 с.

102. Соловьев, B.C. Литературная критика / B.C. Соловьев / Сост. и коммент. Н.И. Цимбаева. М.: Современник, 1990. - 422 с.

103. Соловьев, Э.Ю. Прошлое толкует нас: Очерки по истории философии и культуры / Э.Ю. Соловьев. М.: Изд-во полит, лит., 1991. - 432 с.

104. Ставский, Михаил. Кам-ши Bän Крыслов? // Николай Григорьев. CäMax вайне тупса. Михаил Ставский. Эстетика тата илемлё 4ä-ваш литератури /М. Ставский. Шупашкар: Чаваш кён. изд-ви, 1993. -272 с.

105. Тевекелян, Д.В. День забот. Размышления о городской прозе 6070-х годов / Д.В. Тевекелян. М.: Сов. писатель, 1982. - 304 с.

106. Федоров, Г.И. Художественный мир Федора Уяра: Проблемы типологии, поэтики и художественной семантики / Г.И. Федоров. Чебоксары: Чуваш кн. изд-во, 1991. - 176 с.

107. Федоров, Г.И. CäHapnä cäMax шыравё / Г.И. Федоров. Шупашкар: ЧЁваш кён. изд-ви, 1996. - 224 с.

108. Федорова, Л.П. Женская тема в поэзии Кузебая Герда и Ашальчи Оки / Л.П. Федорова // Движения эпохи движение литературы. Удмуртская литература XX века. - Ижевск: ИД «Удмуртский университет», 2002.

109. Хлебников, Г.Я. Меслетпе äcranäx: Статьясен пуххи / Г.Я. Хлебников. Шупашкар: Чйваш кён. изд-ви, 1984. - 254 с.

110. Хлебников, Г.Я. Чувашская литературная классика и ее наследники / Г .Я. Хлебников. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2001. - 302 с.

111. Хлебников, Г.Я. Чувашский роман / Г.Я. Хлебников. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1964. - 211 с.

112. Цветов, Г.А. Художественно-публицистическая проза Вл. Солоухина / Г.А. Цветов // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1981. - 196 с.

113. Числов М. Время зрелости пора поэмы / М. Числов. - М.: Сов. писатель, 1986. - 396 с.

114. Чичерин, A.B. Ритм образа. Стилистические проблемы / A.B. Чичерин. М.: Сов. писатель, 1980. - 336 с.

115. Шошин, В.А. Проблемы взаимодействия советских национальных литератур / В.А. Шошин. М.; Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1989. - 248 с.

116. Эзенкин, B.C. Путь к роману: Особенности развития повествовательных жанров в чувашской советской литературе / B.C. Эзенкин. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1976. - 96 с.

117. Эзенкин, B.C. Теоретические основы чувашской литературной критики. 1917-1970-е годы / B.C. Эзенкин. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 1992.-200 с.

118. I. Авторефераты диссертаций и диссертации

119. Абрамов, В.А. Становление и развитие чувашской повести: Дис. . канд. филол. наук / Абрамов Валентин Александрович. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2002.

120. Камитова, A.B. Образный мир Кузебая Герда: Оригинал и переводческая интерпретация: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Камитова Алевтина Васильевна. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2004. - 22 с.

121. Краснов Г.В. Типология чувашского художественного очерка 20-30-х годов XX века: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Краснов Георгий Васильевич. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2003. - 26 с.

122. Михайлов, Э.Л. Развитие русскоязычной прозы в контексте чувашских национальных художественно-литературных традиций 50-90-х годов XX века: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Михайлов Эдуард Леонидович. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2004. - 26 с.

123. Пантелеева, Т.Г. Поэтика удмуртского рассказа: Дис. канд. . филол. наук / Пантелеева Тамара Григорьевна. Чебоксары, 2006. - 212 с.

124. Романов, В.Н. Идейно-художественное своеобразие чувашской литературы конца XIX начала XX вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Романов Василий Николаевич. - Чебоксары, 1998. - 22 с.

125. Савирова, МЛ. Художественное своеобразие чувашской приключенческой прозы: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Савирова Марина Петровна. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2005. - 20 с.

126. Урукова, Л.А. Художественное пространство и время в произведениях П.А. Егорова и В.Н. Захарова: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Урукова Любовь Алексеевна. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2003. - 23 с.1.. Художественные тексты

127. Агаков, Л.Я. Пёрре дуркунне.: Повёдсем / Л.Я. Агаков. -Ш.: Чавашгосиздат, 1948. -268 с.

128. Агаков, Л.Я. Хакла кёру / Л.Я. Агаков. Шупашкар: Чаваш кён. изд-ви, 1962.-216 с.

129. Агаков, Л.Я. Чи хакли: Роман / Л.Я. Агаков. Ш.: Чаваш кён. изд-ви, 1974. -382 с.

130. Агивер Ф.Г. Юратупа дакар: Пьесасем / Ф.Г. Агивер. Ш.: Чаваш кён. изд-ви, 1990. - 304 с.

131. Айдаш, Ю.Г. KäHTäp дутипе: Повесть / Ю.Г. Айдаш. -Ш.: 4äBani кён. изд-ви, 1974. -144 с.

132. Айтматов, Ч. Буранный полустанок: Романы / Ч. Айтматов. М.: Профиздат, 1989.-605 с.

133. Алендей, B.C. Вёлле хурчё ьигган хурт: Роман / B.C. Алендей. -III.: 4äßani кён. изд-ви, 2005. -479 с.

134. Алендей, B.C. Видё bmänna видё хёр: Роман / B.C. Алендей. -Ш.: 4äBani кён. изд-ви, 1988. -384 с.

135. Алендей, B.C. Курйксене тайса дил вёрет: Роман / B.C. Алендей. -Ш.: 4äßaniH3flaT. 1969. -254 с.

136. Алендей, B.C. Сар дуделлё capä Tyräp: Повёдсемпе калавсем / B.C. Алендей. -Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1986. -335 с.

137. Алендей, B.C. TäpHa сасси илтёнет: Повёдсемпе калавсем / B.C. Алендей. -Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1982. -399 с.

138. Артемьев, A.C. Саламби: Повесть / A.C. Артемьев. М.: Сов. Россия, 1960. - 133 с.

139. Артемьев, A.C. QäKäp хакё: Повёдсем / A.C. Артемьев. -Ш.: 4äBani кён. изд-ви, 1977. -208 с.

140. Аслан, С.С. Алла аллйн: Роман / С.С. Аслан. Ш.: Чä-вашгосиздат, 1958. -320 с.

141. Астафьев, В.П. Печальный детектив. Избранное / В.П. Астафьев. -М.: Эксмо, 2004.-831 с.

142. Бальзак, Оноре де. Избранное: Пер. с фр. / О. де Бальзак. М.: Просвещение, 1988. - 350 с.

143. Бикчентаев, А.Г. Лебеди остаются на Урале: Романы / А.Г. Бикчен-таев. М.: Худож. лит, 1983. - 446 с.

144. Битов, А.Г. Семь путешествий: Повести / А.Г. Битов. Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1976.

145. Гельман, А.И. Пьесы / А.И. Гельман. М.: Сов. писатель, 1985. -272 с.

146. Гиляжев, X. Солдаты без погон: Роман / X. Гиляжев. М. : Сов. Россия, 1969.-240 с.

147. Гилязов, A.M. При свете зарниц: Повести / A.M. Гилязов. Казань: Тат. кн. изд-во, 1986. - 544 с.

148. Гладков, Ф.В. Цемент: Роман / Ф.В. Гладков. М.: Профиздат, 1987.-269 с.

149. Емельянов, A.B. Ват ашши (Бабье лето) / A.B. Емельянов. Шу-naniKap:4äBain кён. изд-ви, 1990.-284 с.

150. Емельянов, A.B. Год тринадцать месяцев: Повести и рассказы / A.B. Емельянов. -М.: Современник, 1980. - 480 с.

151. Емельянов, A.B. Запоздалый суд: Повести и рассказы / A.B. Емельянов. М.: Современник, 1976. - 432 с.

152. Емельянов, A.B. Здравствуй, поле мое: Роман / A.B. Емельянов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1973. - 312 с.

153. Емельянов, А.В. KaHâçcâp дуркунне / A.B. Емельянов. III.: 4äßani гос. изд-ви, 1960. - 128 с.

154. Емельянов, A.B. Кузьма Овражный: Очерки / A.B. Емельянов. М.: Сов. Россия, 1987.-93 с.

155. Емельянов, A.B. Не ради славы: Повести / A.B. Емельянов. М.: Сов. Россия, 1978.-448 с.

156. Емельянов, A.B. Перевертыш: Повести и рассказы / A.B. Емельянов. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1996. 399 с.

157. Емельянов, A.B. Серебряный ветер: Роман / A.B. Емельянов. М.: Современник, 1987. - 429 с.

158. Емельянов, A.B. ÇaBan capäncaH / A.B. Емельянов. III.: Чйвашиздат, 1966. -285 с.

159. Емельянов, A.B. Узоры на листьях: Повести и рассказы / A.B. Емельянов. М.: Сов. писатель, 1979. - 382 с.

160. Емельянов, A.B. Черные грузди: Повести и рассказы / A.B. Емельянов. М.: Сов. писатель, 1984. - 304 с.

161. Емельянов, A.B. ЛШнкйрав KypäKe: Повёдсем. Калавсем / A.B. Емельянов. Шупашкар, 1987.-416 с.

162. Емельянов, A.B. Ят: Роман, повёдсем, калав / A.B. Емельянов. Шупашкар, 1992. - 480 с.

163. Иванов, К.В. Нарспи / К.В. Иванов. -Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1976. -120 с.

164. Ильбек, М. Хура gäicäp: Роман / М. Ильбек. Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1982.-287 с.

165. Карим, М. Долгое-долгое детство: Повесть / М. Карим. М.: Современник, 1977.-223 с.

166. Карим, М. Помилование: Повести / М. Карим. М.: Известия, 1989. -298 с.

167. Косоротое, В.Н. Крутые перевалы: Повесть и рассказы: Пер. с мар. / В.Н. Косоротов. -М.: Современник, 1981. 208 с.

168. Крымов, Ю.С. Танкер «Дербент»: Повесть / Ю.С. Крымов. Л.: Лениздат, 1986. - 191 с.

169. Леонов, Л.М. Соть: Роман / Л.М. Леонов. М.: Современник, 1984. -304 с.

170. Максимов, H.H. Шр айён те шыв юхать / H.H. Максимов. -Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1983. 191 с.

171. Максимов, H.H. Tanä: Роман / H.H. Максимов. -Ш.: 4ä-ваш кён. изд-ви, 1986.

172. Нуруллина, В.Н. С ношей в гору не обходят: Повести: Пер. с татар. / В.Н. Нуруллина. М.: Современник, 1985. - 272 с.

173. Овечкин, B.B. Районные будни: Очерки / В.В. Овечкин. М.: Сов. Россия, 1987.-364 с.

174. Осипов, П.Н. Айтар: Драма / П.Н. Осипов. Ш.: Чавашиздат, 1937.-77 с.

175. Патман, Н.К. Акатуй. Суйласа илнё произведенисем /Н.К. Патман. -LLL: Чавашгосиздат, 1958. 199 с.

176. Попов, В.Ф. И это называется будни: Романы / В.Ф. Попов. М.: Сов. писатель, 1976. - 800 с.

177. Распутин, В.Г. Пожар: Повести / В.Г. Распутин. М.: Сов. писатель, 1990.-236 с.

178. Садай, В.Л. £улти икё таван: Повёдсемпе калавсем / B.JI. Садай. -Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1982. -216 с.

179. Смуул, Ю. Ледовая книга: Монологи / Ю. Смуул. М.: Сов. писатель, 1972. -512 с.

180. Талвир, А.Ф. Фундамент: Роман / А.Ф. Талвир. М.: Известия, 1978. -651с.

181. Талвир, А.Ф. Шва дуле динче: Повесть / А.Ф. Талвир. -Ш.: Чйваш кён изд-ви, 1991. -304 с.

182. Таллеров, Л.В. Эрхип мануке Эрхип: Повёдсемпе калавсем / Л.В. Таллеров. - Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1992. -319 с.

183. Тимофеев, Г.Т. TäxäpbHn / Г.Т. Тимофеев. Шупашкар: Чаваш кён. изд-ви, 2002.-431 с.

184. Трубина, М.Д. Мучар: Калав / М.Д. Трубина. Ш.: 4ä-ваш патш. изд-ви, 1934. -86 с.

185. Тукташ, КС. BäKäp дырми: Повесть / И.С. Тукташ. Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1932. - 135 с.

186. Турхан, К. Йамралла ял: Роман / К. Турхан. -Ш.: Чаваш кён. изд-ви, 1951. -368 с.

187. Уййп Мишши. Кай енче. £ул динче дырса пынисем / М. УШп. -Ш.: 4äßam кён. изд-ви, 1966. -328 с.

188. УхлиВ.В. Хёрсем пурдан тёртеддё: Роман / В.В. Ухли. -Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1974. -320 с.

189. Ухли В.В. Шуркилсем: Роман. Иккёмёш кйларйм / В.В. Ухли. -ILL: Чйваш кён. изд-ви, 1984. -384 с.

190. Ухсай, Я.Г. (^ырнисен пуххи. 2 т. Поэмйсем / Я.Г. Ухсай.-Шупашкар: Чйваш кён. изд-ви, 2002. 382 с.

191. У яр, Хв. Видё кун, видё кад: Повёдпе калавсем, очерксем, статьясем / Хв. Уяр.-Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1965. 160 с.

192. У яр, Хв. (.ул кёнеки: Повёдпе тёрленчёксем / Хв. Уяр. -Ш.: Чйваш кён. изд-ви, 1978. -272 с.

193. Уяр, Хв. Тенета: Роман / Хв. Уяр. М.: Сов. Россия, 1984. - 336 с.

194. Хабибуллин, М.М. Водовороты: Роман / М.М. Хабибуллин. М.: Современник, 1985. - 352 с.

195. Хакимов, Ахияр. Млечный путь / А. Хакимов. М.: Современник, 1990.-336 с.

196. Чехов, А.П. Повести и рассказы: В 3 т. / А.П. Чехов. М.: Гослитиздат, 1959.

197. Эсхелъ, A.A. Хёвеллё gyMäp / A.A. Эсхель. Ш.: Чйваш АССР кёнеке изд-ви, 1965. -287 с.

198. Юксерн, B.C. Воды текут, берега остаются: Повесть, роман / B.C. Юксерн. -М.: Сов. Россия, 1983. 335 с.

199. Юркин, КН. Повёдсем. Прозалла савасем. Тёрленчёксем. Аса-илусем / И.Н. Юркин. ILL: Чйваш кён. изд-ви, 1986. -269 с.