автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Своеобразие нарративной поэтики Джеффри Чосера

Полный текст автореферата диссертации по теме "Своеобразие нарративной поэтики Джеффри Чосера"

На правах рукописи

Меделева Ирина Николаевна

Своеобразие нарративной поэтики Джеффри Чосера

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (западноевропейская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре литературы филологического факультета Коломенского государственного педагогического института

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Никола Марина Ивановна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Попова Мария Константиновна

кандидат филологических наук, доцент Федорова Татьяна Владимировна

Ведущая организация:

Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина

Защита состоится «23» января 2006 года в ........... часов на заседании

диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, ауд. 304.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета (119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1).

Автореферат разослан «_» декабря 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета А .И. Кузнецова

ZOOM

30Z74

72ШЗЗ

з

Общая характеристика работы

В последние годы интерес к творчеству Джеффри Чосера (1340-1400) заметно возрос, и обусловлено это рядом причин. Во-первых, заметно активизировался интерес к изучению процессов национального культурогенеза, к тем авторам и произведениям, с которыми связаны истоки важнейших национальных литературных и кулыурных традиций. А Чосер в этом отношении важнейшая фигура в ранней английской литературе, с его именем и творчеством связывают начало интереса к характеру, истоки юмористической и сатирической традиции, значительный вклад в становление и развитие английского языка и английской поэзии. Новые достижения в литературоведении и культурологии позволяют глубже оценить и исследовать характер новаций «отца английской литературы», в том числе и те теоретические и методологические основы, которые сложились в такой области литературоведения, как нарратология, с позиции которой и предпринято данное исследование. Что касается активизации отечественного чосероведения, а также расширения знакомства с Чоссром современного читателя, то заметную роль в этом сыграли появившиеся в последние годы переводы поэм Чосера: «Книга о королеве», «Птичий парламент» (перевод С. Александровского), «Троил и Крессида» (перевод М. Бородицкой).

Творчество Чосера по единодушному мнению ученых считается вершинным достижением в английской литературе того периода, который принято называть «Высоким или зрелым Средневековьем». Вместе с тем, в течение уже нескольких столетий литературоведы пытаются терминологически определить тот особый характер и способ изложения поэтического материала, который отличает авторскую манеру Чосера, составляет существо его нарративного искусства. К настоящему времени очевидно, что своеобразие поэтики Чосера сложно уложить в какие-либо границы и четкие терминологические определения. Дело в том, что поэт экспериментирует с традиционными жанрами, существенно видоизменяя их, создавая свою неповторимую манеру письма, подчас неуловимо или трудно уловимо балансируя между серьезностью и иронией, в том числе и самоиронией Как никто другой из современных ему английских авторов Чосер активизирует читательское сознание, побуждает его к ассоциациям, полемике, диалогу с автором и его героями, увлекает нетрадициотшыми нарративными ходами и неожиданными философскими и нравственными идеями.

XIV век во многих отношениях период восходящего развития Англии, и неудивительно, что на этом гребне развития появился такой крупный поэт, который займет достойное место как в истории английской, так и европейской литературы. Эпоха отразилась как в проблематике, пафосе произведений Чосера, так и в его пристрастии к определенным жанровым формам.

Творчество английского писателя Джеффри Чосера продолжает оставаться предметом пристального изучения ученых, как отечественных, так и зарубежных Пик особой активности изучения его творчества пришелся на середину XX века. Что касается последних десятилетий, творчество Чосера на этом этапе продолжает исследоваться более многоаспектно и детально, что позволяет говорить о формировании в том числе в отечественном литературоведении такого направления, как чосероведсние. К настоящему времени в зарубежном литературоведении существует обширный ряд монографий, темой которых стало исследование культурного наследия этого автора. Среди наиболее авторитетных изданий можно выделить следующие: Bennctt J.A. "Chaucer's Book of Famé"; "The Parlement of Fowls", Brewer D.S. "Chaucer and his World", "Chaucer in His Time", Donaldson E.T. "Chaucer the Pilgrim", Kolve V.A. "Chaucer and the Imagery of Narrative", Winny J. "Chaucer's Dream-F ve hundred

years of Chaucer criticism and allusion", Newstead H "Chaucer and his contemporaries" и др. Что касается отечественного литературоведения, в нашей стране изучение литературного наследия великого поэта остается предметом исследования обозримого круга исследователей-медиевистов. Среди них прежде всего необходимо выделить имена М.П. Алексеева, Н.А Богодаровой, И. Варнайте, С.А Ватченко, А А. Елистратовой, О. Казниной, М И. Никола, М К. Поповой, Ю.М. Сапрыкина и др.

На современном этапе зарубежное и отечественное литературоведение продолжает разрабатывать более специальные и узкие аспекты творчества английского писателя. Заметим, что только за несколько месяцев 2005 года в Гарвардском университете, а также в Калифорнии был выпущен ряд значительных по объему стагей: D. Pearsall "Language of the Chaucer tradition", S Hagedorn "Abandoned women; rewriting the classics in Dante, Boccaccio and Chaucer" (июль), Т. Pugh "Christian revelation and the cruel game of courtly love in "Troilus and Criseyde" (февраль), G. Olson "New reading of Chaucer's poetry" (апрель), D. Raybin, S. Fein "Chaucer and aesthetics" (июль). Как видно из заголовков статей, ученые рассматривают творчество Чосера в различных аспектах, прежде всего в соотношении с традициями, а также и с точки зрения эстетических категорий.

Вместе с тем заметим, что в аспекте итересующей нас проблемы рассмотрения нарративности творчества Чосера критической литературы чрезвычайно мало.

Между тем, нарратологическая структура позволяет выявить новые формы бытования автора и его героев в рамках произведения. Особенно важна фиг-ура нарратора, который является ключом к интерпретации, разгадыванию композиционной структуры произведения.

Рассмотрение эволюции образа нарратора в произведениях средневекового поэта позволяет выявить некоторые характерные тенденции развития английской литературы н целом. Нарративность поэзии Дж. Чосера не вызывает сомнений, т.к. все, что нужно для нарратива, по словам Трубиной Е.Г, - что рассказчик и история1, а они присутствуют во всех крупных произведениях поэта.

Актуальность исследования. Новые достижения в литературоведении и культурологии позволяют глубже оценить и исследовать характер новаций «отца английской литературы», в том числе и те теоретические и методологические основы, которые сложились в такой области литературоведения, как нарратология, с позиции которой и предпринято данное исследование.

Предмет исследования - поэмы «Книга о герцогине», «Птичий парламент», «Дом славы», «Троил и Крессида», обрамленные сборники рассказов «Легенда о добрых женщинах», «Кентерберийские рассказы».

Объект исследования - нарративный тип построения произведений в аспекте традиционных для средневековья жанровых структур. Эволюция образа нарратора, усложнение и умножение фигур нарраторов в художествешнлх произведениях Чоссра.

Цель диссертационного исследования проследить рост повествовательного мастерства поэта, оценить его новаторство в поэтическом контексте эпохи, рассмотреть повествовательную стратегию поэта в его основных нарративных текстах.

В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:

- осмыслить социально-историческую и литературно-философскую ситуации, способствовавшие развитию нарративного искусства в английской поэзии XIV века;

1 Трубила Е Г. ЯарратЪЙо^и*: ЛновЫ, проблемы, перспективы Екатеринбург, 2001. С. -13 „а: 'Ь' ./<. чк • •■»'»' 1 чи. *г • >

- проанализировать основные тенденции в развитии творчества изучаемого автора с точки зрения нарративности;

- определить черты нарративного стиля в зависимости от структуры произведений;

- раскрыть понятие «нарратор» с точки зрения системно-функционального анализа текста;

- изучить поэтапное развитие образа нарратора в творчестве Чосера от его ранних поэм до «Кентерберийских рассказов»;

- определить принципы структурной организации поэм-видений Чосера, проведя герменевтический анализ основных произведений в этом жанре.

Научная новизна диссертационного исследования определяется совокупноегью поставленных задач и полученных результатов исследования. В диссертации впервые в отечественном литературоведении изучаются:

нарративная природа авторского стиля в произведениях Чосера; проблема нарративности в аспекте эволюции творчества Чосера; основные художественные принципы автора, определяющие поэтику ею нарративных поэм;

системно-функциональный анализ понятия нарратор в литературных текстах писателя.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

- произведения Чосера преимущественно принадлежаг к нарративной поэзии,

- нарративность поэм и собраний рассказов обнаруживает движение художественной мысли автора от средневековой традиции к ренессансным тенденциям;

- нарратор в произведениях английского средневекового поэта является главным организатором текста повествования;

- эволюция Чосера-повествователя развивается в сторону усложнения и умножения фигур парраторов в его художественных произведениях,

- акцентированное прочтение текстов Чосера выявляет типологические сходства чосеровского художественного мышления с континентальной литературой и в то же время творческое преобразование поэтом усвоенных традиций.

- Методология исследования базируется на совокупности нескольких подходов: сравнительно-историческом, структурно-семантическом, герменевтическом.

Теоретическая значимость работы состоит в применении современных достижений нарратологии к анализу средневековых поэтических текстов, в частности анализу характера усложнения структурно-семантической организации текста. Наблюдения и выводы, содержащиеся в работе, могут служить обогащению теории повествования и практики литературоведческого анализа.

Практическая значимость.

Материалы исследования могут бьггь использованы при подготовке исследований по теории литературы в разделе «Автор и нарратор», а также в преподавании вузовских курсов по истории литературы Средних веков и Возрождения, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных истории нарративной поэзии и творчеству Дж. Чосера.

Апробация результатов диссертационного исследования.

Результаты диссертации нашли отражение в докладах, прочитанных на следующих научных конференциях:

- «Игра с читателем в "Кентерберийских рассказах" Дж. Чосера» (Материалы международной научной конференции, Минск, 17-19 сентября 2002 г.);

- «Паломничество как тема и жанр в "Кентерберийских рассказах" Дж. Чосера» (XIV Пуришевские чтения, Москва, 23-27 марта 2002 г.);

- «Нарративная структура "Троила и Крессиды" Дж. Чосера» (Х1П Международная конференция Российской ассоциации преподавателей английской литературы, Москва, 16-21 сентября 2003 г.);

- «О структуре нарратива "Книги Герцогини" Дж. Чосера» (XVI Пуришевские чтения, Москва, 2004 г.)

Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры литературы Коломенского государственного педаг oi ического института.

Но проблеме диссертационного исследования были прочитаны лекции на филологическом факультете КГПИ, подготовлены научные студенческие доклады. Основные положения диссертации изложены в 7 публикациях, 3 из которых представляют собой статьи, опубликованные в специализированных литературоведческих изданиях, 4 - тезисы докладов.

Структура работы подчинена логике достижения цели и решения задач исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая глава из трех параграфов, отражающих различные аспекты поставленной проблемы, а также заключения и библиографии, которая насчитывает 180 наименований Полный объем диссертации 182 страницы.

Диссертация была обсуждена на кафедре всемирной литературы МПГУ и рекомендована к защите по специальности 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (западноевропейская литература).

Основное содержание диссертации

Во Введении раскрываются актуальность выбранной темы, цели и задачи предпринятого исследования, научная новизна, объект и предмет исследования, положения, выносимые на защиту, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе «Методологические принципы нарратологии как основа изучения английской литературы XIV века» рассматривается ряд понятий, актуальных для предпринятого исследования, подчеркивается значимость теории нарратологии, оценивается вклад в ее развитие различных ученых, в том числе отечественных, описываются принципы и условия нарративного повествования. Усвоенные из нарратологии понятия помогают в решении сложнейших герменевтических проблем, связанных с «игрой» художественного текста. Более подробно рассматривается понятие нарратора. С его помощью оказывается возможно на новом уровне «прочитать» поэмы Д. Чосера, понять эстетические установки автора, оценить персонажей, их зависимость от образа нарратора.

Подчеркивается, что в нашей стране понятие «нарратива» сформировалось гораздо раньше, чем появился сам термин. Подходы к его определению были намечены в трудах М.М. Бахтина, Б.О. Кормана, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, В. Проппа, Б.А. Успенского, В.Б. Шкловского и других отечественных литературоведов. Однако, несмотря на такой основательный подход к проблеме нарратива, который определяется значимостью наследия приведенных имен исследователей, в России нарратология («теория повествования») в настоящее время только начинает получать активное распространение при анализе текстов.

Нарратологическая концепция в зарубежном литературоведении возникла в 60-е годы XX века. Широкое распространение она получила после выхода в свет структуралистских работ Р. Барта, К. Бремона, ТД. Тодорова, К. Фридеманна, Ф. Штанцеля, П. Рикера.

На современном этапе нарратология или теория повествования, получает все более широкое распространение, используется уже и как аналитический метод, который может быть применим в различных областях научного знания. Нарратология сегодня -это наука, позволившая сформировать новые концепции в о ¡ношении нарратива, который стал восприниматься не как жанр, а как тип дискурса, порожденный культурой.

В этой главе рассматриваются важнейшие понятия и категории нарратологии, такие, как время, пространство, хронотоп, фокализация, сюжет и др. в возможном применении их к анализу средневековых текстов Здесь же дается пояснение специфической терминологии, которая в дальнейшем активно используется в исследовании: нарратор, диегесис, экзегесис, типы нарраторов и др.

Нарративный текст выявляет новые формы присутствия автора в тексте и позволяет на различных уровнях повествовательных конструкций рассмотреть структуру произведения.

Нарратор понимается как субъект, наделенный более или менее определенной точкой зрения, которая сказывается, по меньшей мере, в отборе тех или иных элементов из «событий» для повествуемой «истории» В индивидуальном изображении нарратора участвуют все приемы построения повествования:

1. Подбор элементов (персонажей, ситуаций, действий, в том числе речей, мыслей и восприятий персонажей) из «событий» как наррагивного материала для создания повествуемой истории.

2 Конкретизация, детализация подбираемых элементов.

3. Композиция повествовательною текста, т.е. составление и расположение подбираемых элементов в определенном порядке.

4. Языковая (лексическая и синтаксическая) презентация подбираемых элементов.

5. Оценка подбираемых элементов (она может содержаться имплицитно в указанных выше приемах, либо может быть дана экплицитно).

6. Размышления, комментарии и обобщения нарратора.

Таким образом, нарратор является носителем многообразных свойств и функций. Характерно, что нарратор занимает при повествовании достаточно определенную позицию, т.е. она не абстрактна, а совершенно определенна. Весь нарратив находится во власти рассказчика- от силы его мастерства как рассказчика зависит то, насколько неповторимым получится сюжет. Нарративному произведению свойственны и случаи, когда автор может полностью принимать точку зрения того или иного из своих героев. При этом автор описывает внутреннее состояние соответствующего героя, давая остальных персонажей с внешней стороны, через его восприятие.

Авторская позиция может быть более или менее четко фиксирована в литературном произведении, и тогда, в первую очередь, будет интересовать вопрос: 1де был автор во время описываемых событий; это своего рода вопрос о степени доверия читателя автору (будем иметь в виду ту постоянную игру, которую ведет Чосер со своими читателями в отношении достоверности-недостоверности происходящих и описываемых событий).

С точкой зрения в произведении тесно связан и вопрос хронологии происходящих событий. Всегда оказывается так, что нарратор находится перед выбором, последовательно ли воспроизводить излагаемые события или же представить их в реорганизованном виде.

0 парративности того или иного текста В. Шмид говорит с точки зрения понятия «событийности», позаимствованного им у Ю.М. Лотмана2. В итоге, немецкий нарратолог выделяет пять признаков, позволяющих отнести произведение к нарративному типу:

1 Релевантность изменения. Событийные изменения должны быть существенными, хотя бы в масштабах данного фиктивного мира. Тривиальные изменения события не образуют.

2. Непредсказуемое гь. Событийность изменения повышается по мере неожиданности.

3. Консекутивность. Событийность зависит от того, какие последствия в мышлении или действиях субъекта она влечет за собой и как отражается это событие на жизни героя.

4. Необратимость. Произошедшее событие должно быть необратимо.

5. Неповторяемость. Изменение должно быть однократным. Повторяющиеся изменения события не рождают3.

Ю.М. Лотман же нарративным текстам противопоставляет «бессюжетные» и «мифологические» тексты, не повествующие о новостях в изменяющемся мире, а изображающие циклические повторы.

При этом лингвистически ориентированные нарратологи определяют нарратив как любую последовательность предложений, которая содержит по крайней мере одно временное соединение (два предложения, соединенные, к примеру, с помощью «потом», уже составят нарратив).

Определение понятия «нарратив» с культурологическим подтекстом дает екатеринбургская исследовательница Е.Г. Трубина в своей кнше4 Все определения отличаются значительной разобщенностью, что еще раз говорит о процессе становления 1ерминологического аппарата нарратологии в нашей науке.

Определения нарратора также неустойчивы по отношению к самому повествованию Гораздо более подходящим для чосеровских поэм кажется термин, предложенный Б.О. Корманом: «Рассказчик - это носитель речи, открыто организующий своей личностью весь текст». В общем научном словоупотреблении термин «повествователь» служит обозначением инстанции более или менее «объективной», безличной, стоящей близко к автору. В качестве рабочего было взято определение не «повествователь» или «рассказчик», а «нарратор», что в переводе с английского значит повествователь, рассказчик, т.к. это слово обозначает только носителя функции повествователя, не подразумевая градации по более детальным признакам.

Нарратор в произведениях Чосера предстает как диететическим, так и экзегетическим . Причем заметим, что чаще всего у Чосера эго имплицитное его изображение. Чосеровский нарратор обладает ярко выраженными чертами индивидуальной личности, что лишний раз подтверждает преобладание к концу XIV

2 Лотман Ю М Структура художественного текста, М, 1970 г - С 48

3 Шмид В Нарратологи« М, 2003 г -С - 16-18

4 Трубина Е Г Нарратологи* основы, проблемы, перспективы Екатеринбург, 2001 г С -13

5 Шмид В. Нарратологш М., 2003 г

века в литературных произведениях личностного начала, с чем связано и появление понятия «авторства».

Сам нарративный гекст в основе своей имеет две составляющие: текст нарратора и текст персонажей. Текст нарратора, таким образом, оформляется в процессе повествования, а вот текст персонажей уже существует до нарратива и только воспроизводится во время повествования.

Появление того или иною жанра в литературном процессе обусловлено не юлько внутрилитературными причинами, но и политическими, экономическими, культурными и духовными процессами в обществе. Переходный характер рассматриваемого периода приводит к усложнению жанровых процессов: изменению жанровых границ, традиционной жанровой топики, развитию тенденции к упорядочению, синтезу и др. Эти тенденции можно расценивать как своеобразное знамение конца эпохи, своеобразное творческое подведение ее «итогов».

Распространенные в эпоху позднего Средневековья жанры видения, путешествия-паломничества, обрамленные сборники рассказов нашли свое творческое воплощение в творчестве Дж. Чосера. Восприятие континентальной культуры, французской, итальянской, богемской, продолжается в Англии на протяжении всего XIV в. Однако показателем рас гущей художественной зрелости становится творческий харакгер восприятия иноземной культуры, самобытная переработка ее образцов, создание новых, оригинальных художественных форм.

Так видения, которые становятся достоянием сновидцев Чосера, являются своего рода путешествиями. То это путь, ведущий к Дому славы, и непосредственное пребывание в нем, выливающееся в путешествие по небесным сферам, то духовное паломничество в поисках праведных женщин в «Легенде о добрых женщинах». Новизна жанра видения у Чосера проявляется и во введении образа нарратора как центральной сюжетоор1 анизующей фигуры. Нарратор в произведениях средневекового поэта становится творцом произведения, именно через его индивидуально-художественное восприятие, через призму мировоззрения читатель воспринимает изображаемые события. Заметим, что видение как жанровое образование отличается композиционной свободой, что в свою очередь дает возможность автору включить в его пределы и другие жанровые формы, при этом расположив их в тексте по своему усмотрению. Чосер с большим искусством сочетает в своем видении и паломничестве стихотворную и прозаическую речь, юмор, соединенный с высокой поэзией, пародирует сцены из эпоса и трагедий. Таким образом, жанр у него секуляризуется, в известной мере теряя религиозную подоплеку и приобретая более светский характер. Умелое пародирование говорит о высоком уровне овладения законами жанра, однако, несмотря на тематическое, жанровое и стилевое разнообразие поэм-видений Чосера, вершинным произведением творчества Чосера считаются «Кентерберийские рассказы», книга, которая представляет собой повествование о паломничестве с наиболее сложной нарративной структурой.

Нарратор в произведениях Чосера выполняет ряд других функций, наряду с сюжетообразующей:

- Собственно нарративную функцию.

- Режиссерскую функцию Повествователь может комментировать в рамках определенного текста, обозначая его членение, внутренние отношения частей, действия персонажей (например, «Троил и Крессида»).

- Коммуникативную функцию. Это ориентация на адресата (присутствующего, отсутствующего или потенциального) и воздействие на него.

- Свидетельскую, или функцию удостоверения. Когда повествователь указывает источник своих сведений или упоминает о чувствах, пробуждаемых в нем каким-то эпизодом Вторая глава диссертации «Развитие нарративного искусства в творчестве Дж. Чосера» посвящена изучению в заявленном аспекте шести наиболее значимых произведений Чосера- «Книга о герцогине», «Птичий парламент», «Дом славы», «Легенда о добрых женщинах», «Троил и Крессида» и «Кентерберийские рассказы»

Нарративные произведения Чосера могут быть условно поделены на три группы: любовные поэмы-видения, собрания рассказов и поэма. Эти три литературные формы полностью укладываются в рамки средневековой английской нарративной традиции

В параграфе 1 «Любовные поэмы-видения» рассмотрены поэмы Чосера «Книга Герцогини», «Дом славы» и «Птичий парламент» как нарративные структуры В этих произведениях мы видим новую форму присутствия автора в тексте. Нарратор в данных поэмах предстает как фигура, близкая самому Чосеру-автору. Так, в «Птичьем парламенте» он даже назван Джеффри, хотя этот образ и не лишен самоиронии со стороны поэта.

«Книга Герцогини» стоит обособленно от трех других поэм, отнесенных по своей струкгуре к видениям, «Дома славы», «Птичьего парламента» и «Легенды о добрых женщинах». Это произведение посвящено Чосером Бланш, герцогине Ланкастерской, жене Джона Гонта. Форма нарратива, использованная Чосером, позволяет не только раскрьпь образ лирического героя, передавая его чувства, но и показать характер существующих между героями отношений путем подробной их детализации на примере отдельных событий, имевших место. Конечно, в монологе Черного Рыцаря о своей возлюбленной имеют место и описательные элементы, не характерные для нарратива, однако наличие подобных элементов в тексте значительно меньше, нежели событийных ситуаций.

Фабула «Книги Герцогини» представляет собой линейную структуру, включающую ряд сцен, объединенных переживаниями главного героя, и усложненную двумя вставными повествовательными эпизодами. «Я» в поэме - нарратор, страдающий от бессонницы в течение долгих восьми лет, возможно, из-за любви. Однажды ночью он начинает читать поэму Овидия «Метаморфозы», и внимание его привлекает одна из историй, миф о Кеике и Алционе. Кеик погибает в море, и его жена Алциона проси г бога сна усыпить ее, чтобы увидеть во сне, что же случилось с ее мужем Пораженный прочитанным, ранее мучимый бессонницей, нарратор все же засыпает и видит сон майское утро, он лежит в своей постели, кругом поют птицы, стены в комнате покрыты фресками, изображающими сцены из «Романа о Розе», а на окнах - витражи со сцепами Троянской войны. Внезапно он слышит звуки охоты. Повествователь следует за охотниками. Он оказывается в глубине леса и пытается поймать в чистой цветущей весенней граве (классический локус) собачку. Здесь, прислонившись к большому дубу, стоит одетый в черное Рыцарь, горюющий о своей умершей даме. Заметив рядом человека, он просит у него прощения. Главный герой пробует говорить об охоте, но Рыцарь отвечает, что его мысли далеки от этого занягия Рыцарь сетует на то, что Форгуна отвернулась от него, забрав его «королеву», по поводу чего нарратор напоминает, что Сократ презирал Фортуну и самоубийство из-за любви. И тогда Черный Рыцарь рассказывает свою историю любви. Завершает он свой рассказ вопросом: «Где она теперь?» И в этот момент главный герой слышит, что охота окончена; он пробуждается и оказывается в своей кровати с книгой о Кеике и Алционе в руках и решает облечь свой сон в стихотворную форму.

Следует заметить, что после чтения «Книги Герцогини» у читателя остается двойственное чувство. С одной стороны, для нас очевидно, что написание подобного видения было определенным поэтическим намерением Чосера. Но сильно и ощущение того, что именно сон побудил поэта создать свое произведение. Анализ «закольцовывающейся» структуры данного произведения позволяет утверждать, что этот повторяющийся цикл - первое всеобъемлющее измерение поэмы, в котором чосеровская формула «старые книги - опыт - видение» реализуется впервые. Это версия, в которой автор и его нарратор объединены в силу того, что ситуация со смертью герцогини (смерть Бланш Ланкастер) близка самому Джеффри Чосеру.

Совершенно очевидно, что подобная новизна подхода отличает «Книгу Герцогини» от предыдущей культурной и поэтической традиции. Такая позиция в изображении происходящих событий строится на двух различных стилевых методах, которые, объединяясь в конце произведения, придают уникальность ткани нарратива. Первый - это метод, типичный для видений. Так, отдельные сцены напрямую соответствуют куртуазным формам видения как литературного жанра. Но некоторые отрывки, которые связывают эти сцены, воспроизводят фрагменты, характеризующие видение как психическое состояние человека Например, это происходит, когда главный герой слышит звуки охоты, выпрыгивает из своей кровати, садится на лошадь, которая оказывается в его спальне. Или когда главный герой проделывает свой путь пешком, происходит внезапное исчезновение собаки, быстрое изменение сцен от спальни к саду, затем к лесу, лугу, замку. Совершенно очевидно, что подобная динамичная смена спен может быть осуществлена лишь во сне. Б.Бронсон, однако, отмечает в видении Чосера более существенный прием, который действует как центральный механизм в поэме. Страдающий бессонницей читатель, как только он превращается в сновидца, забывает гнетущее горе, которое обременяло его прежде, чем он заснул, и как бы переносит это горе на Черного Рыцаря. В своей работе зарубежный ученый говорит и о том, что сновидец забывает о печали, т.к. после гнетущей истории о Кеике и Алционе сон его начинается с необыкновенного пения птиц, которое он ранее никогда не слышал, и вновь печаль появляется уже будучи обличенной в фигуру огорченного Рыцаря. Таким образом. Черный Рыцарь является своего рода двойником спящего.

Анализ предложенных нарративных приемов позволяет утверждать, что эти механизмы являются основой всей «Книги Герцогини»: один характер является проекцией другого, одна событийная ситуация - проекцией другой (охота на оленя, которую видит сновидец, является параллелью, символизирующей охоту Черного Рыцаря, его ухаживания за своей дамой). И это параллели, которые являются ключом, определяющим всю структуру поэмы. Чтение истории Овидия о Кеике и Алционе, которая включает смерть мужа и видение жены, прокладывает мост между видением нарратора-читателя и историей Рыцаря и Бланга, которая заканчивается ее смертью История герцогской пары становится проекцией истории Кеика и Алционы.

Действительно, есть очень глубокая связь между мотивом сна, который является и мотивом смерти, мучающей Рыцаря. В то же время можно согласиться с Дж Лоулором в том, что «there is a fundamental contrast between the Dreamer, a doctrinaire servant of love, and the Knight an experienced servant of love»7.

Только слушая рассказ Рыцаря, бессонный нарратор может понять истинную природу влюбленных, т.к. он не считает себя знатоком тонких любовных чувств. Финал всей поэмы представляется нам гуманным- утешение предложено Рыцарю Как замечает

7Lawlor J Chaucer -L.. Hutchinson, 1968 -P. 83.

МК. Попова®, « ..весеннее ликование природы напоминает безутешному Черному Рыцарю о том, что жизнь продолжается...» и, как утверждает исследовательница, соответственное утешение предлагается и Джону Гонту.

«Дом Славы» - вторая наиболее известная из поэм-видений Чосера. Формально она не завершена. Структура этой поэмы производит впечатление беспорядка. После чтения этой поэмы читатель пребывает в некотором замешательстве. И возможно, это был один из эффектов, намеренно созданных Чосером. Здесь поднимается ряд проблем, на которые автор лишь намекает, ставя знаки вопроса, которые заставляют читателя обдумывать и перечитывать произведение снова, ведь подчас это проблемы философского масштаба. Такое нетрадиционное содержание расширяет возможности жанра.

Из-за своей незаконченности поэма остается «открытой». И если в «Книге Герцогини» используются намеки, неявные утверждения, двусмысленность, то в «Доме Славы» эти приемы усилены в несколько раз. Как и в «Книге Герцогини», ирония является не только способом создания юмористического эффекта в «Доме Славы», но и служит выражению концепции Чосера. В «Доме Славы» культурологический контекст приобретает большую плотность. Здесь ощущается влияние Данте и проявляется знакомство с Петраркой и Боккаччо. Влияние итальянских авторов не приводит к радикальным изменениям в поэзии Чосера, но оно расширило горизонты поэта в его собственной культурной сфере, склонило к более глубокому, многомерному рассмотрению многих проблем, в том числе достоинств и значения поэзии.

Основная структура «Дома Славы» достаточно прозрачна: это видение, которое главный герой видит ночью 10 декабря и в ходе которого он (здесь Джеффри) посещает особое место в воображаемом мире. Поэма разделена на три книги, каждая из которых открывается обращением (первая - к Богу сна, вторая - к Венере и музам, третья - к Аполлону, Богу искусства, науки и света). Книга первая начинается Вступлением, в котором обсуждаются причины видений и затем идет описание храма Венеры. Там, наряду с портретом Богини и множеством других портретов, поэт может прочесть на бронзовой табличке строки из «Энеиды» и восхищаться всей поэмой Вергилия, особенно эпизодом с Дидоной, который изображен на фресках. Выйдя из храма, главный герой оказывается в песчаной пустыне и видит Орла, который собирается спуститься к нему. В Книге второй птица хватает поэта в лапы и, ошеломленпого и испуганного, несет его все выше в небо. Орел был послан Богом, чтобы перенести Джеффри к дому Славы, где он сможет отдохнуть и немного развлечься Орел объясняет, что дом Славы расположен между небом, землей и морем и что в нем поэт найдет много удивительных вещей. Поэт не верит ему, и чтобы доказать это, Орел устраивает демонстрацию звуков. Каждое произнесенное слово колышет воздух, коюрый в свою очередь несет этот звук к дому Славы Орел оставляет поэта около дворца, обещая подождать его. Книга третья посвящена двум зданиям: Славы и Слуха. Замок Славы имеет фантастическую готическую архитектуру, вокруг замка ходят музыканты и фокусники, золотой интерьер украшен гербами.

Следует заметить, что художественная модель «Дома Славы» имеет четко выстроенную структуру (визуальные и слуховые образы «Дома Славы» находятся в точном соответствии). Эти особенности и делают «Дом Славы» неоднозначной и, возможно, преднамеренно незаконченной работой.

Поэма является исследованием двух центральных тем, темы любви и славы. В средневековом английском языке слово «известность» включало несколько значений:

8 Попова М.К Аллегория в английской литературе средних веков Воронеж, 1993г. - С 61

«слава, слух, добрая слава». Двойное выражение оно имеет и в произведении Чосера в виде фигур Славы и Слуха, чьи описания занимают всю третью книгу.

Вступление содержит обсуждение видения, и в этом контексте поэма является исследованием различных типов видений. Во Вступлении ясно обозначено, что данное произведение является сложным типом видения, т.к. Чосер упоминает различные типы видений и не занимает определенную позицию по отношению к ним.

В этом и состоит своеобразный прием Чосера - использовать намек или неявное утверждение.

Образец структуры, которую Чосер использует в «Книге герцогини», «Птичьем парламенте», виден и в «Доме Славы», хотя, заметим, что это уже некая его вариация. Чосер вставляет эпизоды «Энеиды» в рамки видения, обогащая тем самым литературную традицию. Этим он вроде бы придает поэме большую определенность, связывая ее с «Энеидой» Вергилия, чтение которой было так распространено в Средние века. Но одновременно с этим приемом он раздвигает границы текста, затрагивая не только темы любви и славы.

При чтении «Птичьего парламента» после «Дома Славы» создается впечатление необыкновенной законченности и формы и содержания этого произведения Чосера. Поэма завершена, и она очень небольшая по объему.

Струю-ура поэмы более проста, чем в «Книге Герцогини» и «Доме Славы». После вступления на тему любви повествователь представляется как усердный читатель Он кратко описывает отрывок и темы той книги, которую читал весь день - «Сон Сципиона». Когда приходит ночь, он засыпает и видит сон. Здесь Чосер возвращается к первоначальному структурному стереотипу поэм-видений: книга до видения -необходимый импульс для создания самого видения. Поэт, который в реальной жизни является неопытным влюбленным, но внимательным к знакомству с ее литературными проявлениями, читает, чтобы обогатить свой опыт, и видение помогает ему.

Эта поэма более полно, чем две предыдущие, соответствует традиции любовного видения Мы находим в ней и традиционный локус ("И парк явился раем..."), и изысканный храм Венеры. Но в то же время во второй части поэмы присутствует метафорическое подобие птиц людям, находящимся в иерархическом феодальном и куртуазном обществе и обсуждающим в парламенте всевозможные вопросы, в парламенте, подобном реальному английскому парламенту. Используя традиция, Чосер гонко изменяет их, с целью придать им более широкое значение.

«Птичий парламент» Чосера обновляет существующую традицию прежде всего потому, что здесь иногда противоречивые вещи, дополняя друг друга, создают целое, которое по своей природе также является неоднозначным для понимания, и может быть еще в большей степени, чем компоненты, его составляющие «Дом Славы» со своей формальной открытостью уступает «Птичьему парламенту», который при всей своей завершенности кажется как более завершенным произведением, так и достаточно открытым. Начиная с чтения старой киши, нарратор оказывается в ситуации видения, соответствующей состоянию главного героя книги, которую он держит в руках.

Чосеровский сюжет развивается одновременно по нескольким сюжетным линиям, которые образуют гармоничное целое. И все эти сюжетные ходы объединяются в конце поэмы, финал которой рождает в читателе массу вопросов. Чита гель и удовлетворен и расстроен одновременно. Он оказывается в том же состоянии растерянности, как и нарратор после чтения «Сна Сципиона».

Благодаря данным структурным особенностям, эффект от прочтения «Птичьего парламента» является довольно необычным. В «Доме Славы» чувства читателя после

прочтения поэмы побуждают его перечитать текст снова, чтобы понять структурные и тематические тайны, ее составляющие. В то время как «Птичий парламент», вызывая у нас отсутствие полного удовлетворения «thought and busy hevynesse», в то же время побуждает читателя обратиться за пределы поэмы, к другим книгам, тем самым, к которым автор нас отсылает, к книгам, которые являются своеобразным претекстом поэмы. И таким образом, «Птичий парламент» провоцирует определенную реакцию со стороны читателей.

В «Птичьем парламенте» автор в значительной мере выстраивает свой нарратив посредством намеков и уловок. Этот прием он использует и при описании интерьера парка, где мы видим, как меняется атмосфера согласно большей или меньшей значимости определенного элемента. Чем глубже мы проникаем в парк или храм, тем более заметны изменения: спачала традиционный сад любви находится в непосредственном контексте с естественным миром, с садом Рая. Чуть позже эти особенности отделены от природы и отождествляются с сотворенным миром, со сферой людей, мифами, куртуазностью с цивилизацией, отличающейся от природы Чосер основывает целый отрывок на строфах - возможно даже на подстрочнике - Книги седьмой «Тезеиды», в которой Боккаччо описал храм Венеры, место сладострастия и похоти Но Чосер довольно обогащает эту трактовку. Любовь у него представлена не только как похотливость, но как основа всего мирового порядка.

Анализ трех ранних поэм-видений Чосера дает основание говорить о многомерности и всеохватности творчества поэта, насколько это было возможно в Средние века Так, в «Доме Славы» пересекаются истории человеческих отношений, политика, философские проблемы, и Чосер очень умело переводит их в плоскость поэтического нарратива, что значительно отличает его произведения от творчества предшественников и современников. С одной стороны, в поэмах Чосера, как и у Гауэра, можно заметить инстинктивный импульс стремления к объяснению и популяризации. Но в то же время он значительно отходит от прямого дидактизма и назидательности, свойственных средневековой поэтике, например, Ленгленду. И в этом можно усмотреть явные признаки нарождающегося ренессанспого сознания.

Видения Чосера выходят за пределы традициошгого любовного видения. Видение у Чосера является и способом освоения и понимания действительности и формой беседы с читателем. В видении Чосер отходит от повседневного мира, погружая себя в любимые книги. И эта дистанция позволяет ему сопоставить действительность и вымысел. Видение - это тот путь, который дает ему возможность посмотреть на мир со стороны, это точка зрения вне этого мира Но начало свое этот путь берет на земле. Сама ситуация, когда видение начинается, - чтение, подтверждает это. И чем дальше, тем эта структура становится более усложненной. В то время как в «Книге Герцогини» переход от чтения к видению мотивируется обращением к Морфею, в «Птичьем парламенте» это происходит более естественно. Ночь, погружая героя в сон, прерывает чтение Мы видим человека, рассказчика-протагониста, который действительно намерен раздеться, чтобы лечь в постель.

Чосер ищет ответ в историях, о которых он читает в книгах. Но потом он проверяет то, что он читает через то, что ему открывается в мире видения. И в то же время подтверждает то, что он видел в мире видения, тем, что он читал Таким образом, мы можем говорить о по существу проблемном нарративе Чосер иллюстрирует проблему и затем, сомневаясь, ищет решение, которое - если даже он его находит -имеет, как правило, одну или несколько различных альтернатив.

Все эти эффекты создают новизну по сравнению с традиционными видениями. Видение получил о простор для динамики, оно становится своего рода «драмой движения», в которой различные сцены и эпизоды видения расположены рядом. Поэма обретает структуру, в основе которой лежит поиск решения проблем.

В стилистическом плане поэмы-видения Чосера основываются на ряде умалчиваемых, скрываемых намеков, т.е. прерывании хода мыслей и образов. Изменения сцены, время от времени быстрые и загадочные, повторяются достаточно часто: например, переход от сна до парка или от пробуждения до охоты. Ключевые моменты в поэмах отличаются подробной детализацией.

Во втором параграфе 2 главы диссертационного исследования рассматривается структура чосеровского повествовательного вымысла в поэме «Троил и Крессида», где Чосер сумел найти новый способ рассказать известную историю.

Нарративная система «Троила и Крессиды», хотя и содержит исторические ссылки и даже следует за историческим ходом событий, все же остается открытой для различных точек зрения.

Нарративная структура «Троила и Крессиды» значительно отличается от структуры более ранних поэм-видений. Прежде всего, нарратив увеличивается и расширяется в своей полноте и разнообразии. Голос нарратора, постоянно вмешивающегося в повествование, является ориентиром, к которому читатель чувствует необъяснимое тяготение. Но есть много моментов, когда нарратор как человек отсутствует, выдвигая на первый план своих героев: их разговоры, монологи, песни Таким образом, создается повествование, отличительной чертой которого становится полифоничность. Не обязательно всем, кто говорит, присутствовать в сцене в этот момент. Память читателя постоянно оживляется нарратором с помощью ссылок и намеков.

Чосеровская аллюзивность сознательно присутствует в отдельных моментах поэмы, что позволяет при помощи небольших усилий обогатить перспективу, которую читатель должен сам дополнить и закончить, ориентируясь на собственный опыт или на книжные авторитеты.

Каждый из героев поэмы впечатляет с точки зрения «единства» ролевой функции и психологии Их реплики в сторону, внутренние монологи, внешние отношения и порождают те впечатления, которые создают перспективу развития действия. Чосер явно оставляет ее открытой для читателя, который может даже «исправить» его поэму :

И волен всяк, дослушав до конца, Рассказчика прилгнувшего поправить: Где надобно, прибавить иль убавить, -Тут смело полагаюсь я на вас И продолжаю прерванный рассказ.9

В этой поэме мы снова сталкиваемся с чосеровской формулой: позади автора -история, перед ним - книга.

Утверждение рассказчика, неявное или явное, его приверженность принципу простоты, его критическое отношение к сложному, любопытные парадоксы - все представлено в комплексе; поэтому поэма становится более сложной и вызывает столько размышлений. Для достижения подобного эффекта чосеровский рассказчик начинает или скромным прологом, или известной простотой своей манеры (а иногда и

' Чосер Дж Троил и Крессида Роберт Хенрисон Завещание Крессиды. Уильям Шекспир Троил и Крессида М Наука. 2001г. - С. 159.

тем, и другим). Окончательное звучание текст поэмы получает при взаимодействии простого утверждения рассказчика и комплекса тех значений, которые при этом возникают.

В этой поэме Чосер продемонстрировал свою способность, используя французскую и итальянскую градацию, создать свое повествование, используя нарратора и воображаемую аудиторию, обнаружил способность изобрести язык Пандара, Троила и Крессиды, используя при этом пословицы, шутки, внутренние монологи, комизм ситуации, мелодраматические элементы, философские размышления, классическую мифологию, продемонстрировал способность объединить временные и пространственные пласты в повествовании, заставляя их работать на создание определенного образа и художественной вселенной, которая включает нарратора, его аудиторию, героев. Возможно, создание подобного шедевра было неосознанным желанием Чосера создать нечто такое, что могло бы встать в один ряд с «Божественной комедией» со всеми ее многочисленными стилевыми и смысловыми уровнями.

Параграф 3 второй главы «Нарративная стратегия обрамленного сборника рассказов: «Легенда о добрых женщинах» и «Кентерберийские рассказы» исследует те нарративные приемы, которые позволяют говорить о дальнейшем развитии нарративности в поэзии Дж. Чосера.

В «Легенде» и в «Кентерберийских рассказах» Чосер дает два структурно различных решения проблемы обрамленной композиции. В «Общем прологе» к «Кентерберийским рассказам» поводом является желание развлечь паломников, идуших в Кентербери. «Легенда» объединяет любовное видение (в Прологе) с собранием рассказов, а Общий пролог к «Кентерберийским рассказам» предполагает реальную ситуацию. Наконец, есть различие в способе представления: истории «Легенды» излагаются рассказчиком, которым, вероятно, является сам Чосер. Их объединяет тематическая нить, но между ними нет «драматических» связей, основанных на действии. В «Кентерберийских рассказах» Чосер появляется как один из паломников-рассказчиков и в то же самое время как рассказчик-репортер. Есть драматаческое действие хотя отрывочное и неполное, - которое связывает каждую историю со следующей (такие закономерности можно проследить в отношении целого ряда историй).

«Легенда о добрых жепщинах» состоит из Пролога и девяти легенд. В Прологе к «Легенде» Чосер пытался предложить структурную мотивацию для обрамления собрания рассказов. Фигура Альцесты должна была обеспечить мотивацию для повествования легенд. Это была смелая попытка со стороны поэта объединить видение с собранием историй.

Сюжетная рама «Кентерберийских рассказов» хорошо известна. Хозяин Гарри Бейли изобретает игру, которая развлечет палочников в их долгой поездке к Кентербери и обратно: каждый из них должен рассказать по две истории. По окончании пути тот, кто рассказал наиболее поучительную и интересную историю, будет награжден обедом, который обещает быть роскошным. Другими словами, это своего рода «путевое» литературное соревнование, основанное на устном повествовательном мастерстве, с перспективой гастрономической награды. Но события не разворачиваются по плану: паломники не достагают Кентербери, не говоря уже о возвращении; и призовой обед тоже не состоится В конце 24 истории хозяин объявляет, что только одной истории недостает, чтобы закончигь его план И ее рассказывает, вернее проповедует, Пастор, и под воздействием его проповеди автор вводит отречение, в котором имплицитно представлен создатель книги, который пытается повиниться за те греховные истории,

которые были рассказаны. Он благодарит Бога за те религиозные произведения, которые он написал, за перевод «Утешение философией» Боэция. И, наконец, он готовит себя к раскаянию и перерождению, которое, как он надеется, дарует ему спасение в Судный день.

Таким образом, «Кентерберийские рассказы» имеют окончание, хотя оно отличается от того, что намечал Гарри Бейли, организующий действие всего нарратива И все же рассказы не имеют совершенной архитектурной последовательности: сегодня это несвязанные фрагменты различной величины, которым предшествует «Общий пролог».

Многие литературоведы пробовали находить объяснения подобным противоречиям: одни объясняли это поспешным приближением смерти автора; другие -органической неспособностью автора заканчивать работу. Структура «Кентерберийских рассказов» - паломничество - заключает скрытое аллегорическое значение, в котором паломничество в Кентербери - паломничество человеческой жизни к Иерусалиму, Небесному Граду. Другие ученые, основываясь на более ранних исследованиях, нашли в «драматическом принципе» объединяющую форму всей работы: три фактора развития действия (соответствие между рассказом и рассказчиком, внешнее побуждение, внутреннее побуждение), управляющие выполнением паломниками обязательств. Многие ученые оценили «Кентерберийские рассказы» как «неорганичную структуру».

Представляется, что структурная модель «Кентерберийских рассказов» является сплетением целого ряда историй в лабиринт, который был упомянут Чосером в «Доме Славы». Необходимо рассмотреть замысел, который Чосер преследует в сборнике новелл и который делает ее такой сложной.

В произведении Чосер представляется нам одним из персонажей-паломников, пу гешествующих к Кентербери. Именно он появляется в гостинице Габард, присоединяется к группе паломников, слушает слова Хозяина и отправляется к могиле Бекета. Как никому не известный паломник и малоуспешный рассказчик, он сообщает историю о сэре Топасс. Когда его прерывают, он начинает рассказывать о Мелибее. Он проявляется в нарративе как обычный наблюдатель, которому ближе мирские интересы. Этот паломник Чосер является повествовательным «Я» всего действия, так называемой рамы.

Так как «Кентерберийские рассказы» - это не дневник, то можно предположить, что паломник Чосер освежает в своей памяти то, что он видел и слышал - появление различных паломников, их лица, беседы, конфликты и, конечно, их истории. Это нарративная двусмысленность (Чосер-паломник и нарратор против паломников-рассказчиков) отражена в конце «Рассказа Студента», где студент, только что рассказывающий историю Гризельды, хочет спеть песню, которой, однако, предшествует «послесловие Чосера» и поэтому неясно, является ли рассказчиком сам студент или Чосер-нарратор. Эта двусмысленность часто значима в «Кентерберийских рассказах»: например, в случае с Мельником, который, будучи пьян, обещает сообщить свою историю, но рассказывает ее хорошим литературным языком с соблюдением рифмы и в совершенной организации. Здесь нарратор снова негласно обнаруживает свое присутствие. Проведенный анализ позволяет говорить о наличии в данном произведении Чосера имплицитного нарратора, который, не называя себя, тем не менее часто влияет на ход рассказывания историй.

Одним словом, он представляется как рассказчик историй, рассказанных другими, и в то же самое время как автор книги; подобного рода прием использовался Чосером и в «Троиле и Крессиде».

Таким образом, парратор поэм-видений и «Троила и Крессиды» одновременно находится как творец над текстом и одновременно как персонаж внутри него. Он человек, который создал этот текст. Иногда нарратор в тексте сообщает и о других своих произведениях («Легенда о добрых женщинах»). Он - создатель других рассказчиков и он же вымышленный рассказчик среди других рассказчиков, человек, дающий отчет перед своей совестью. Чосер конца «Кентерберийских рассказов» - это одновременно для нас «Я», кто рассказывает историю паломничества и «Я» того, кто рассказывает «Сэра Топаса» и «Мелибея» Вполне может быть, что все из данных историй были прочитаны публично, и это объясняет некоторые повторения, использование формул, прямые вопросы аудитории, просьбу о внимании, нарративные переходы.

Эти истории, рассказанные паломниками другим путешественникам, воспроизводят социальную и литературную действительность, отношения между текстом, его автором и читающей публикой. В этом контексте несоответствия и противоречия гораздо менее навязчивы, чем они кажутся современному читателю. Чосер развивает свой нарративный механизм с такой живостью, которая не имела прецедентов в то время и не имела даже и ближайших последователей.

В Заключении подводятся итоги исследования и формулируются выводы, вытекающие из него.

Показателем растущей художественной зрелости Дж. Чосера становится творческий характер восприятия иноземной культуры, самобытная переработка ее образов, создание новых, оригинальных художественных форм.

Традиционный жанр видения заметно трансформировался в творчестве Чосера, подвергшись секуляризации и художественному обогащению. Плодотворно эксплуатируя этот жанр в своем творчестве, поэт свободно владеет уже известной формой, сочетая в ней трагическое и комическое, высокое и низкое.

Практика устного воспроизведения своего творения делала естественным для автора введение в текст своего собственного «Я», что мы неоднократно прослеживаем в поэмах Чоссра. Иногда это «Я» - определенный характер, но иногда просто комментатор происходящих событий в чосеровских произведениях. Таким образом, нарратор в произведениях Чосера является самостоятельной, «многомерной» фигурой, которая включается в «поэтическую шру», что проявляется на различных уровнях: на стилевом языковом, на уровне формы произведепия, на уровне структуры и системы персонажей Игровое начало присутствует и в диалогах персонажей, которые содержат то намек, то недосказанность (поведение Пандара в «Троиле и Крессиде»),

В жанр видения начинают проникать личное начало, субъективная оценка повествователя. Нарратор в произведениях Чосера становится уже не просто этикетной фигурой рассказчика, а начинает наделяться эмоциональными свойствами личности. Не будем забывать, что раньше в паломничествах доминирующей являлась религиозная тема. В произведениях же Дж Чосера усиливается светский элемент, что, в свою очередь, подчеркивает предвозрожденческие тенденции в его творчестве Образ автора в его поэмах становится центральной сюжегоорганизующей фигурой И именно через его индивидуальное мировоззрение и художественное восприятие, а значит, через призму мировоззрения автора читатель воспринимает изображаемые события.

Таким многогранным и разноплановым предстает нарратив в творчестве Дж Чосера, проходя становление в «Книге Герцогини», «Птичьем парламенте», «Доме славы», «Легенде о добрых женщинах», «Троиле и Крессиде» и достигая более полного и сложного развития в «Кентерберийских рассказах».

Основные положения и результаты исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Аристова (Меделева) И.Н. Игра с читателем в «Кентерберийских рассказах» Дж. Чосера // Проблема национальных идентичностей в литературах старого и нового света. - Минск: МГЛУ-ЕГУ, 2002. - С. 39-40. - 0,1 п.л.

2. Аристова (Меделева) И.Н. Паломничество как тема и жанр в «Кентерберийских рассказах» Дж. Чосера // XIV Пуришевские чтения: сб. Всемирная литература в контексте культуры. - Москва: Изд-во МПГУ, 2002. -С. 10-11.-0,1 п.л.

3. Аристова (Меделева) И.Н. Зависимость жанрового выражения от рассказчика в «Кентерберийских рассказах» Дж. Чосера // Сборник научных статей аспирантов и соискателей. - Коломна, КГТТИ, 2002. - С 100-104. - 0,2 п.л.

4. Аристова (Меделева) И.Н. Образ рассказчика в поэтической системе «Троила и Крессиды» Дж. Чосера // Сборник научных статей аспирантов и соискателей. - Коломна, КГПИ, 2003. - С. 65-70. - 0,3 п.л.

5. Аристова (Меделева) И.Н. Нарративная структура «Троила и Крессиды» Дж. Чосера // Проблемы творческого освоения действительности в литературе Великобритании. - Москва, 2003. - С. 8.-0,1 п.л.

6. Аристова (Меделева) И.Н. О структуре нарратива «Книги герцогини» Дж Чосера // XVI Пуришевские чтения: сб. Всемирная литература в контексте культуры. - Москва: Изд-во МПГУ, 2004. - С. 16. - 0,1 п.л.

7. Меделева И.Н. Нарративное искусство Дж. Чосера в «Троиле и Крессиде» // XVII Пуришевские чтения: сб.науч труд. Всемирная литература в контексте культуры. - Москва: Изд-во МПГУ, 2005. - С. 3-8. - 0,3 п.л.

Подл, к печ. 12.12.2005 Объем 1 д.л. Заказ №. 467 Тир 100 экз.

Типография МПГУ

»262 04

РНБ Русский фонд

2006-4 30274

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Меделева, Ирина Николаевна

Введение.

I. Глава I. Методологические принципы нарратологии как основа изучения английской литературы XIV века.

И. Глава II. Развитие нарративного искусства в творчестве

Джеффри Чосера.

§ 1. Любовные поэмы-видения.

§ 2. Поэма "Троил и Крессида".

§ 3. Нарративная стратегия обрамленного сборника рассказов: "Легенда о добрых женщинах" и

Кентерберийские рассказы".

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Меделева, Ирина Николаевна

Творчество английского писателя Джеффри Чосера (1340(?)-1400) продолжает оставаться предметом пристального изучения нескольких поколений ученых, как отечественных, так и зарубежных. Пик особой активности изучения его творчества пришелся на середину XX века. Что касается последних десятилетий, творчество Чосера на этом этапе продолжает исследоваться более многоаспектно и детально, что позволяет говорить о формировании в том числе в отечественном литературоведении такого направления, как чосероведение. К настоящему времени в зарубежном литературоведении существует обширный ряд монографий, темой которых стало исследование культурного наследия этого автора. Среди наиболее авторитетных изданий можно выделить следующие: Bennett J.A. "Chaucer's Book of Fame"; "The Parlement of Fowls", Brewer D.S. "Chaucer and his World", "Chaucer in His Time", Donaldson E.T. "Chaucer the Pilgrim", Kolve V.A. "Chaucer and the Imagery of Narrative", Winny J. "Chaucer's Dream-Poems", Spurgeon C.F.E. "Five hundred years of Chaucer criticism and allusion", Newstead H. "Chaucer and his contemporaries" и др. Что касается отечественного литературоведения, в нашей стране изучение литературного наследия великого поэта остается предметом исследования обозримого круга исследователей-медиевистов, среди которых прежде всего необходимо выделить имена М.П. Алексеева, Н.А. Богодаровой, И. Варнайте, С.А. Ватченко, А.А. Елистратовой, О. Казниной, М.И. Никола, М.К. Поповой, Ю.М. Сапрыкина и др.

В последние годы интерес к творчеству Чосера заметно возрос, и обусловлено это рядом причин. Во-первых, заметно активизировался интерес к изучению процессов национального культурогенеза, к тем авторам и произведениям, с которыми связаны истоки важнейших национальных литературных и культурных традиций. А Чосер в этом отношении -важнейшая фигура в ранней английской литературе, с его именем и творчеством связывают начало интереса к характеру, истоки юмористической и сатирической традиции, значительный вклад в становление и развитие английского языка. Новые достижения в литературоведении и культурологии позволяют глубже оценить и исследовать характер новаций "отца английской литературы", в том числе и те теоретические и методологические основы, которые сложились в такой области литературоведения, как нарратология, с позиции которой и предпринято данное исследование. Кроме того, что касается отечественного чосероведения, а также знакомства с Чосером широкого читателя, то заметную роль в этом сыграли появившиеся в последние годы переводы "Книги о королеве", "Птичьего парламента" (переводчик С. Александровский), "Троила и Крессиды" (переводчик М. Бородицкая).

Творчество Чосера по единодушному мнению ученых считается вершинным достижением в английской литературе того периода, который принято называть "Высоким или Зрелым Средневековьем". Вместе с тем, в течение уже нескольких столетий литературоведы пытаются терминологически определить тот особый характер и способ изложения поэтического материала, который отличает авторскую манеру Чосера, составляет существо его нарративного искусства. К настоящему времени очевидно, что своеобразие поэтики Чосера сложно уложить в какие-либо границы и четкие терминологические определения. Дело в том, что поэт экспериментирует с традиционными жанрами, существенно видоизменяя их, создавая свою неповторимую манеру письма, подчас неуловимо или трудно уловимо балансируя между серьезностью и иронией, в том числе и самоиронией. Как никто другой из английской современной ему литературы Чосер активизирует читательское сознание, побуждает его к ассоциациям, полемике, диалогу с автором и его героями, увлекает нетрадиционными нарративными ходами и неожиданными философскими и нравственными идеями.

Однако, несмотря на всю свою самобытность, этот ранний английский поэт тесно связан со своей эпохой, ее социальными, культурными, художественными достижениями.

XIV век во многих отношениях период восходящего развития Англии, и неудивительно, что на этом гребне развития появился такой крупный поэт, который займет достойное место как в истории английской, так и европейской литературы. Эпоха отразилась как в проблематике, пафосе произведений Чосера, так и в его пристрастии к определенным жанровым формам.

О творчестве английского поэта сказано и написано много. В массе литературы о Чосере выделяются не только работы, носящие исключительно научный характер, но и монографии, имеющие популяризаторский оттенок, рассчитанные на широкий круг читателей. Такое в некотором роде беллетризованное, в известной мере обогащенное фантазией литературоведа сочинение представляет собой книга Дж. Гарднера "Жизнь и время Чосера". Однако она является пока единственным изданием на русском языке, которое целиком посвящено описанию жизни и творчества Дж. Чосера. Ее критическая оценка будет дана в работе позднее.

Как уже было сказано, на современном этапе зарубежное и отечественное литературоведение продолжает разрабатывать более узкие аспекты творчества английского писателя. Заметим, что только за несколько месяцев 2005 года в Гарвардском университете, а также в Калифорнии был выпущен ряд значительных по объему статей: D. Pearsall "Language of the Chaucer tradition", S. Hagedorn "Abandoned women; rewriting the classics in Dante, Boccaccio and Chaucer" (июль), Т. Pugh "Christian revelation and the cruel game of courtly love in "Troilus and Criseyde" (февраль), G. Olson "New reading of Chaucer's poetry" (апрель), D. Raybin, S. Fein "Chaucer and aesthetics" (июль). Как видно из заголовков статей, ученые рассматривают творчество Чосера в различных аспектах, в том числе и с точки зрения эстетических категорий. Из статей отечественных ученых в последний период хотелось бы выделить статьи О. Казниной, и, безусловно, серьезные, фундаментальные работы профессора М.К. Поповой.

Вместе с тем заметим, что в аспекте интересующей нас проблемы нарративности творчества Чосера критической литературы чрезвычайно мало.

В библиографическом списке приведены работы, которые так или иначе касаются указанной проблемы, однако этот аспект анализа творчества поэта еще изучен крайне недостаточно. Тем не менее укажем на суждения ученых, которые наиболее серьезно сумели оценить произведения английского поэта с интересующей нас стороны. Для оценки избраны монографии зарубежных литературоведов: П.М. Кина "Чосер и становление английской поэзии", Р. Скулеса и Р. Келлогга "Природа нарратива", П. Бойтани "Английский средневековый нарратив в XIII и XIV веках", Дж. Барроу "Джеффри Чосер. Критическая антология". Представленные исследователи в своих работах освещают ряд важных аспектов творчества Чосера, позволяющих наиболее полно характеризовать культуру эпохи XIV века, ее главных писателей, современных Чосеру, основные художественные тенденции в развитии нарратива, которые проявлялись в литературной жизни Англии конца XIV -начала XV веков.

Так, П. Кин в своей книге рассматривает индивидуальность почерка Чосера, его отношения с существующей литературной традицией. Исследовательница ставит своей целью определить место и значение Чосера в литературном процессе Средневековья, прослеживает его интерес прежде всего к итальянской (Данте, Боккаччо, Петрарка) традиции, но при этом отмечает отсутствие в средневековой Англии поэтов подобного уровня. Кин видит заслугу Чосера в том, что предметом изображения в его поэзии стали ранее не затрагивающиеся проблемы философии, морали, науки. А структура, в которую Чосер облекал свои размышления, приобрела новую глубину и значение по сравнению с ранее существующей в литературной практике.

В последующих главах чосеровед раскрывает достоинства Чосера как поэта, который впервые с таким художественным совершенством использует английский язык для написания поэтических произведений. П. Кин выделяет три наиболее важные на ее взгляд достижения, которые позволили Чосеру занять прочное место среди классиков литературы: необычная организация, композиционная структура его произведений; широта и разнообразие тем, затронутых и разработанных в его произведениях; гибкий и выразительный стиль изложения. Исследовательница пытается оценить степень заслуг Чосера как поэта в обогащении литературной традиции, для чего дает подробную характеристику состояния английской поэзии к началу творчества Чосера. В итоге она приходит к выводу, что Чосер явился своего рода "аномалией" в английской литературе, т.к. не имел каких-либо значимых предшественников.

Работа другого исследователя творчества писателя Ч. Мускатина интересна с точки зрения обращения Чосера с предшествующей литературной традицией и оценки его заимствований из традиционной французской поэзии, особенно из "Романа о Розе" Г. де Лорриса и Жана де Мена. На манеру чосеровского письма, как отмечает исследователь, несомненно повлияло это французское произведение, тем более, что Чосер занимался переводом этого текста на английский язык. Однако это влияние, а также известная подражательность и другим французским поэтам в творчестве Чосера отнюдь не являются основополагающей чертой его наследия. Диапазон художественных исканий английской литературы второй половины XIV века, как отмечает Ч. Мускатин, был довольно широк, как в тематике, так и в формах художественных текстов. Существовали и небольшие поэмы, и лирические произведения религиозного и светского характера, и обрамленные сборники, своего рода энциклопедии многих средневековых жанров ("Кентерберийские рассказы"). При этом, замечает Ч. Мускатин, многие произведения явно имели своей целью доставление эстетического удовольствия аудитории, и преуспев в этом, как, например, творения Чосера, стали своего рода классическими образцами для потомков. Для нас важно, что Ч. Мускатин называет Чосера "нарративным поэтом". В доказательство своих суждений он приводит анализ произведений современников Чосера -Ленгленда и Гауэра - и приходит к выводу, что их творчество, несомненно, повлияло на развитие нарративного стиля произведений Чосера и на к структуру его текстов. Исследователь также проводит сопоставительный анализ ряда произведений Чосера с книгой "Семь римских мудрецов", "Сэр Орфео", "Сэр Гавейн". При этом отличительной чертой стиля Чосера Ч. Мускатин называет способность его стиха приспосабливаться к тому сложному и объемному повествованию, которое он развивает. Результатом подобного гибкого обращения Чосера со стихом, по мысли ученого, стала его непринужденность, создающая ощущение импровизации, которая иногда создает впечатление непоследовательности.

Медиевист Дж. Барроу в своей книге "Джеффри Чосер. Критическая антология" пытается найти точки соприкосновения произведений Чосера и трех поэтов Средневековья: анонимного поэта, автора "Гавейна", а также поэтов Гауэра и Ленгленда. Его монография посвящена рассмотрению такого понятия в литературоведении, как "рассказчик, рассказывающий". В процессе анализа ученый приходит к заключению, что интерес к рассказчику не был одинаково характерен для рассматриваемых авторов. Растущий интерес к повествованию в стихе и в прозе он объясняет двумя причинами: читающая аудитория стала замечать, что действие развивается гораздо динамичнее в прозаическом произведении и, как следствие, у авторов начинает возникать интерес к читающему индивиду, что также склоняет к переходу к прозаическим произведениям. Барроу отмечает, что главное отличие английских поэтов XIV века было в том, что все они ощущали себя прежде всего рассказчиками — story-teller. В этом с ним нельзя не согласиться, так как, действительно, в английской литературе конца XIV столетия отмечается значительная активность в области появления больших нарративных поэм, а также и целого ряда прозаических повествований. Что же касается Дж. Чосера, делает вывод Дж. Барроу, то он оставил своеобразный нарративный опыт, сочетающий повествование в стихе и прозе.

Нарративное творчество средневекового английского поэта явилось продолжением развивающегося в английской поэзии искусства нарратива (А. Великий, Д. Уиклиф, Р. Ролль, Дж. Мандевилль, автор "Сэра Гавейна и

Зеленого Рыцаря").

Шестьсот с небольшим лет прошло со дня смерти родоначальника английской классической литературы Джеффри Чосера. Хотя он и считается создателем системы английского стихосложения, все же в памяти читателей он прежде всего автор сборника "Кентерберийские рассказы". До недавнего времени существовал фактически один, сделанный довольно давно, перевод этого текста на русский язык, который переиздавался редко. К тому же, перевод этот был неполным - возможно, некоторые фрагменты в советское время показались неуместными для официальной советской культуры XX века. Например, рассказ священника, завершающий текст. Первые, фрагментарные русские переводы из "Кентерберийских рассказов" (немногочисленные) появились в 1859 и 1875 гг. Наиболее полный перевод, принадлежащий И.А. Кашкину и О.Б. Румеру, вышел в 1946 г. Последний полный перевод "Кентерберийских рассказов" принадлежит тем же переводчикам, но при этом он дополнен Т. Поповой и вышел в свет в 1996 году в издательстве "Грантъ".

Заметим также, что о том, насколько современными "Кентерберийские рассказы" Чосера оказались для XX века, может свидетельствовать в том числе тот факт, что именно эта книга стала основой для одного из самых знаменитых фильмов выдающегося режиссера XX века Пьера Паоло Пазолини (1971).

Чосер - тот автор, который открыл новую страницу в литературном процессе Англии. В своей поэзии он с наибольшей яркостью и силой из всех своих современников выразил себя и свое время, нашел тот способ выражения для своих чувств, который впоследствии станет основой общепринятого национального языка английской литературы. Могучая национальная I поэтическая традиция соединилась в творчестве Чосера с нормандской, почерпнутой им из Франции. Это дало в итоге такие прекрасные плоды, которые в свое время позволили М. Горькому назвать Чосера "отцом реализма". Именно в его "Кентерберийских рассказах" живописные портреты современников и еще в большей мере общая жизнелюбивая концепция этой итоговой книги автора позволяют воспринимать произведения Чосера как Проторенессансное явление.

Английская литература XIV века обогащалась и в идейном и в жанровом плане. Крупнейшие писатели XIV века - Ленгленд, Гауэр, Чосер, анонимный поэт "Гавейна" - разрабатывают традиционные средневековые сюжеты и формы, приспосабливая их для современного содержания. В свою очередь, Чосер, с одной стороны, следует традициям жанра видения, разработанным до него Гауэром (1330-1408), Ленглендом (1330-1400), а также неизвестным автором "Сэра Гавейна" и "Жемчужины", а с другой стороны, он пытается обогатить их традиции.

Жанровое многообразие английской литературы этого периода включало в себя также аллегорические дидактические и рыцарские поэмы, баллады и мадригалы, послания и оды, трактаты и проповеди, поэмы-видения и венчающие творчество Дж. Чосера синтетические формы: "Кентерберийские рассказы", вобравшие в себя все разнообразие жанров того времени.

XIV век стал периодом больших перемен в жизни Англии. Это время можно назвать началом формирования английской культуры и, прежде всего, английского языка. До этого момента все сочинения писались на различных диалектах, что говорило о разрозненности не только в отношении языка, но и в отношении всех семи королевств, на которые была поделена Англия (Кент, Сессекс, Эссекс, Уэссекс, Восточная Англия, Нортумбрия и Мерсия). Официальным языком в стране был французский. Коренное население говорило на англосаксонском языке, в церковных же кругах пользовались латынью. И в этот переломный между Средневековьем и эпохой Возрождения этап и начинает свою литературную деятельность Джеффри Чосер (Geoffrey Chaucer, 1340(?)-1400). У Чосера мы видим проявление нового, широкого взгляда на человека и на окружающий его мир. В его отношении к человеку уже прослеживается гуманизм, который не был свойственен эпохе Раннего Средневековья. Существующие в Средневековье жанровые формы становятся недостаточными для выражения содержания нового времени, и поэт пытается трансформировать и синтезировать эти жанры, найти новую форму выражения своих замыслов.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ОСНОВА РАБОТЫ. Нарратология, начиная с классиков русской филологической науки А.Н. Веселовского, В.Я. Проппа, О.М. Фрейденберг, М.М. Бахтина и кончая такими ведущими нарратологами нашего времени, как В. Шмид, Ж. Женетт, Дж. Принс, П. Рикер, накопила значительные ресурсы анализа и интерпретации нарративных дискурсов. Особое значение в этом аспекте приобретает нарративная теория события; аналитика "интриги", осуществляющей связь событий; методика аналитического членения повествовательных текстов; обнаружение позиции повествователя (нарратора) в коммуникативном пространстве рассказывания и др.

Теоретические проблемы нарратива рассматривались в трудах целого ряда ведущих отечественных и зарубежных нарратологов. Выбор вышеназванных ученых был обусловлен несколькими причинами: во-первых, значимостью, на наш взгляд, прежде всего трудов этих авторов для развития теории нарратива; во-вторых, актуальностью тех подходов при рассмотрении понятия "нарратив", которые были ими предложены, и их обоснованностью.

Заметим, что в нашей стране понятие "нарратива" возникло гораздо раньше, чем появился сам термин. Подходы к его определению были намечены уже в трудах М.М. Бахтина, Б.О. Кормана, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, В. Проппа, Б.А. Успенского, В.Б. Шкловского и других отечественных литературоведов. Однако, несмотря на такой основательный подход к проблеме нарратива, который определяется значимостью наследия приведенных имен исследователей, в России нарратология ("теория повествования") в настоящее время лишь начинает активно привлекаться при анализе текстов.

На Западе же использование достижений этой науки получило широкое распространение уже в 60-е гг. прошлого века и развилось в русле структуралистской школы.

Сам термин "нарратология" впервые был введен в научный обиход Цветаном Тодоровым (1969 год). В зарубежном литературоведении он получил широкое распространение в трудах Ф.К. Штанцеля, В. Шмида, С. Чэтмана, Ш. Риммона (-Кенана), П. Рикёра, Р. Барта, Ж. Женетта.

Единицей, которой оперируют все определения нарратива, является событие. Как уже отмечалось, событием называется любое нарушение нормального течения жизни ("событие есть пересечение семантической границы" - Ю.М. Лотман). Для устного рассказа характерно неразличение события жизни и события текста, поскольку текст присвоил себе право называть событие событием.

Заметим, однако, что в системе сложившейся и в общих чертах определившейся к началу XXI века науке "нарратология" нашли свою нишу и лингвистически ориентированные ученые. В своей вышедшей в 1996 году книге "Семантика нарратива" Е.В. Падучева предлагает определять понятие "нарратива" в единичном предложении, в лучшем случае - отдельном высказывании. Таким образом, исследовательница пытается приложить "данные результаты к описанию семантики языковых единиц в тексте повествовательного, беллетристического жанра" \

Не так давно в издательстве "Языки славянской культуры" была издана книга немецкого нарратолога В. Шмида2, профессора славистики, который пытался систематизировать и обобщить в своей работе научный аппарат нарратологии, проанализировав труды ведущих нарратологов, как русских, так и зарубежных. При этом автор данного издания не претендует на охват всех существующих в нарратологии приемов и категорий, хотя, нужно отдать должное, масштаб и уровень работы заслуживает самой высокой оценки.

1 Падучева Е.В. Семантика нарратива. М., 1996 г.

2 Шмид В. Нарратология. М., 2003 г. у

Любопытно, что ведущие отечественные специалисты, занимающиеся вопросами нарратологии (В.И. Тюпа, Н.Д. Тамарченко и др.), восприняли подобное научное обобщение хотя и положительно, но все-таки с некоторыми оговорками. Так, Н.Д. Тамарченко отмечает, что книга В. Шмида находится в русле мнения, что читатель является не просто соавтором, а автором произведения. Чтение произведения - это создание совершенно нового смысла. Чтение отменяет все права наследования. Исчезает различие между повествованием и сюжетом. Хотя В. Шмид, в свою очередь, в обозначенной выше работе полемизирует с Тамарченко1, приводя его определение понятия "событие" и утверждая необязательность "осуществления цели" в определенном событии.

Основной задачей, которую мы пытаемся решить в первой главе, является определение понятия нарративного текста относительно тех жанровых и исторических тенденций, которые существовали в Англии второй половины XIV века.

То влияние, которое оказала русская структуралистская школа на развитие нарратологии, не стоит недооценивать. Так, в своей книге "Изучение л текста художественного произведения" Б.О. Корман вводит основные понятия, необходимые для анализа текста произведения. Это и разные значения термина "автор", и физическая и временная точки зрения, и понятие субъекта и объекта речи. Так что современные зарубежные нарратологические изыскания лишь отчасти обладают новизной, и чаще всего это относится к терминологическому аппарату.

ЦЕЛЬ ДИССЕРТАЦИИ - выявление эволюции Чосера-повествователя, усложнения и умножения фигур нарраторов в его художественных произведениях, становление роста его повествовательного мастерства, а также комплексное рассмотрение основных произведений

1 Там же. Стр. 14-15.

2 Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972 г. указанного автора как художественной системы, в которой реализуются характерные принципы нарративной поэтики автора.

ОСНОВНЫЕ ЗАДА ЧИ:

- осмыслить социально-историческую и литературно-философскую ситуации в Англии XIV века, способствовавшие становлению нарративного искусства в поэзии;

- проанализировать основные тенденции в развитии творчества изучаемого автора с точки зрения нарративности;

- определить черты нарративного стиля в зависимости от системы связей и структуры произведений;

- раскрыть понятие "нарратор" с точки зрения системно-функционального анализа;

- рассмотреть поэтапное развитие образа нарратора в творчестве Чосера от его ранних поэм до "Кентерберийских рассказов".

- охарактеризовать принципы структурной организации поэм Чосера, проведя герменевтический анализ основных его произведений;

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ диссертации. Современная наука характеризуется заметной активизацией интереса к средневековой литературе и культуре. В большей мере это касается периода Зрелого или Позднего Средневековья, который оценивается как важная фаза процесса национального культурогенеза в странах Европы. Джеффри Чосер является ключевой фигурой в английской литературе указанного периода. С его именем связывают истоки многих традиций английской литературы: обращение к жанру путешествия-паломничества, интереса к характеру, сатирико-юмористическому повествованию, игре с читателем и др. Избранный в диссертации нарратологический аспект исследования соответствует все большему распространению этой ветви литературоведения в практике анализа художественных произведений и признанию плодотворности теоретических основ нарратологии. Нарратологические принципы исследования позволяют выявить сущность поэтического новаторства Чосера, оценить высокую степень его таланта на фоне поэтов-современников.

Творчеству Джеффри Чосера посвящены многие диссертации и монографии. Начиная с конца XIX века, его творчество не перестает быть объектом научного анализа. Однако исследование поэтики нарративности его произведений — попытка выделить такой аспект творчество Чосера, который позволит обогатить представление о самобытном новаторстве автора.

Нам представляется, что говорить о достаточной изученности творчества средневекового поэта рано. Сам художественный текст - это постоянно развивающийся организм, приобретающий с каждым прочтением новые смыслы, обнаруживающий многозначность слова и неоднозначность контекста, которые способствуют движению сюжета во времени и пространстве, образуя при этом особый хронотоп. Исходя из сказанного, Джеффри Чосер представляется художником, творчество которого и не может быть изучено исчерпывающе.

В своем анализе мы попытаемся применить к чосеровскому творчеству новые методики анализа, оценить его художественный мир, избегая тех стандартов, которые укоренились в последние 50 лет. Нас интересует художественный мир произведений Дж. Чосера в соотношении с его претекстами, что позволяет тексту предстать в нашем восприятии с новой стороны. Представляется, что такая смена ракурса позволяет увидеть плодотворность анализа проблемы нарративности текстов.

Наша попытка - прочитать и перечитать Чосера, используя методы герменевтики и компаративистики, сравнительно-исторический, историко-литературный, типологический и другие для обнаружения нового сюжета в рамках уже знакомого и привычного текста. Ведь прочтение есть своего рода сотворение текста. И речь здесь не идет об авторе-человеке, мы говорим о повествователе, который переживает бесчисленные превращения в нашем сознании.

НА УЧНАЯ НОВИЗНА определяется совокупностью поставленных задач и полученных результатов исследования. В диссертации впервые в отечественном литературоведении:

- выявлена нарративная природа авторского стиля в произведениях Чосера;

- выделены основные художественные принципы автора, определяющие поэтику его нарративных поэм;

- прослежена эволюция творчества Чосера в аспекте развития его нарративного искусства;

- проведен системно-функциональный анализ понятия нарратора в литературном тексте.

ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Поэмы-видения "Книга герцогини", "Дом славы", "Птичий парламент", "Легенда о добрых женщинах", любовная поэма "Троил и Крессида" и обрамленный сборник рассказов "Кентерберийские рассказы" - основной объект изучения и материал диссертационной работы. Произведения Чосера позволяют поставить и решить проблему нарративности его творчества, которая является целью исследования.

СТРУКТУРА ИССЛЕДОВАНИЯ. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения и библиографии, включающей 180 наименований.

НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Материалы и основные положения диссертации могут быть использованы при разработке лекционно-практических курсов и спецкурсов, посвященных изучению литературы западноевропейского и английского средневековья, истории средневековых жанров, истории нарративной поэзии и ДР

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Материалы диссертации были использованы на лекционных занятиях по изучению творчества средневекового писателя на филологическом факультете Коломенского государственного педагогического института, а также были изложены в докладах, прочитанных на XIV и XVI Пуришевских чтениях в МПГУ, на съезде англистов в Минске (XII международная конференция, 2002 г.) и Москве (XIII международная конференция, 2003 г.).

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ.

Рассмотрев эволюцию чосеровского творчества с точки зрения его нарративности, движение художественной мысли автора от средневековой традиции к ренессансным тенденциям, делаем вывод о релевантности употребления по отношению к поэзии Джеффри Чосера термина "нарративная поэзия".

Возникновение городов, рост уровня жизни населения, разрушение системы крепостничества - все эти факторы усиливают акцент на внутреннем мире индивидуума, на его чувствах. И это имело широкий резонанс именно в литературном творчестве поэтов Средних веков - анонимного поэта "Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря" и "Жемчужины", Гауэра, Ленгленда и рассматриваемого более детально Джеффри Чосера. Во второй половине XIV столетия увеличивается поток книг и на родном для Англии английском языке. И если раньше преимущественно церковный клир отличался образованностью и грамотностью, то с распространением книг грамотными становятся и многие обыватели. Отсюда возникает необходимость у авторов создавать свои произведения, адресуя их читателю, который имеет возможность взять книгу и прочитать ее самостоятельно, являясь при этом не только слушателем, а, становясь, как мы сейчас сказали бы, создателем, соавтором текста. Это в свою очередь дает возможность автору (а понятие "авторства" уже возникает в конце эпохи средневековья) чувствовать себя более раскованным в нарративном потоке, обращаться к опыту своих читателей, быть более откровенным и лиричным.

Подтекст большинства произведений Джеффри Чосера, анализируемых в диссертации, позволяет говорить о серьезном влиянии французской традиции. Акцентированное прочтение выявляет возможность обнаружить типологические сходства чосеровского художественного мышления с континентальной литературой.

Нарратор Чосера обладает ярко выраженными чертами индивидуальной личности, что позволяет говорить о становлении к концу XIV столетия понятия "авторства". Ироническое отношение автора к своему нарратору планируется им как своего рода приглашение к вовлечению читателя в интерпретации текста произведения, к своеобразному соавторству. Нарратор в произведениях Чосера предстает не схематичной фигурой, примечательной для многих произведений эпохи средневековья, а характеризуется некоторым специфическим языковым обликом, что придает этому образу выразительность и большую насыщенность.

Повествовательная стратегия автора такова, что иногда нарратор забегает вперед и об исходе некоторых событий говорит ранее, чем о тех причинах, которые их спровоцировали. Это делается Чосером с целью заинтриговать читателя, возбудить его любопытство загадочностью рассказываемого, а также вызвать его активную реакцию на повествуемое.

Нарратор в произведениях Чосера всегда присутствует, каким бы безличным он ни был, он наделен способностью отбирать из предложенного материала события, соединяя их при этом определенной "смысловой линией".

Таким образом, нарратор в произведениях английского средневекового поэта является главным организатором текста повествования, что дает возможность вести речь о новизне обращения с поэтической традицией.

Нарратологический анализ произведений Чосера позволяет выявить сущность художественных новаций автора в сравнении с английскими поэтами-современниками. Принципы нарративного повествования Чосера сближают его с художественными исканиями позднейших эпох.

19

Заключение научной работыдиссертация на тему "Своеобразие нарративной поэтики Джеффри Чосера"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В Заключении обобщим основные итоги исследования. Ставший уже традиционным ко времени Чосера жанр видения заметно трансформировался в творчестве поэта, подвергшись секуляризации и художественному обогащению. Плодотворно эксплуатируя этот жанр в своем творчестве, Чосер обнаруживает свободное владение известной формой. Сочетая в ней трагическое и комическое, высокое и низкое. У Чосера видение, как правило, является результатом сна после долгой бессонницы, а не побочным действием болезненного, часто экстатического состояния нарратора.

Видения, которые посещают сновидцев Чосера, являются своего рода путешествиями. Само путешествие-паломничество постепенно теряет свой сакральный смысл по мере развития литературного процесса. В жанр начинает проникать личное начало, субъективная оценка повествователя, к середине XIV века уже осознающего себя автором литературного произведения. В произведениях Чосера усиливается мирской элемент. Усиление светского элемента подчеркивает в свою очередь предвозрожденческие тенденции в его творчестве в целом.

Одной из важных сторон поэтики жанра видения у средневекового поэта становится органичное вхождение в него вставных новелл, которые призваны создавать ощущение достоверности и вместе с тем усилить занимательную и развлекательную роль текста. Видение как жанровое образование отличается у Чосера композиционной свободой, лишается присущих эпохе средневековья назидательности, дидактизма и морализаторства, что в свою очередь дает возможность автору включить в его содержание и другие жанровые формы. Его видения перестают быть статичными. Этот жанр в произведениях Чосера вступает в игру, начинает "играть сам текст"1.

Новизна этого жанра видения у Чосера проявляется и в осмыслении им образа нарратора как центральной сюжетоорганизующей фигуры. Нарратор в видениях поэта обладает ярко выраженными чертами индивидуальной личности. Он перестает быть просто этикетной фигурой рассказчика, а начинает наделяться эмоциональными свойствами личности. Практика устного воспроизведения своего творения делала естественным для автора введение в текст своего собственного "Я". Таким образом, нарратор в произведениях Чосера является самостоятельной, многомерной фигурой, которая включается в "поэтическую игру", что проявляется на различных уровнях: на стилевом, языковом, на уровне формы произведения, на уровне структуры и системы персонажей. Эволюция образа нарратора так заметна и значительна в произведениях средневекового поэта, что дает право говорить о новизне обращения с поэтической традицией в целом. Если в ранних поэмах-видениях этот образ несколько напоминает проводника в комедии Данте, он во многом формален и не так ярок, то в более поздних произведениях ("Троил и Крессида", "Кентерберийские рассказы") образ нарратора в большей степени зависит от того, какова его сюжетоорганизующая роль в тексте. Так, например, в "Кентерберийских рассказах" мы видим явный рост мастерства повествователя, что сказывается в умножении различных по характерам и мастерству владения словом нарраторов. Каждому из нарраторов соответствует определенный литературный жанр и характер его исполнения, мастерства владения словом или его отсутствия, что говорит о растущем мастерстве самого Дж. Чосера и о предвозрожденческих тенденциях в его творчестве. Многословность, в которую иногда впадает нарратор Чосера, имеет определенную задачу и цель — возбудить интерес читателя, вовлечь его в "поэтическую игру". Подчас ряд подробностей, которые оказываются функционально бесполезными для нарратива, создают иллюзию, что в нарративе они упоминаются только потому, что нарратор полностью следует за реальностью. Здесь встает вопрос о вере читателя нарратору, что также говорит об использовании игрового начала в поэмах Чосера. Так, например, нарратор в "Троиле и Крессиде" говорит, что следует в своем повествовании за неким Лоллием и сам не в силах изменить историю. Хотя мы замечаем, что чувствует к этому образу некое невольное тяготение, завися в своих мнениях и суждениях о героях от его мастерства как рассказчика. Напомним, что "Троил и Крессида" также является одним из последних творений Чосера. Именно поэтому мастерство нарратора как рассказчика истории в этом произведении достигает более высокого уровня, нежели в "Доме Славы" или "Птичьем парламенте", где нарратор остается для нас почти безликим образом, хотя некоторые характерные для него индивидуальные черты присутствуют и в этих поэмах (например, неуверенность и боязливость, вызывающие иронию и насмешку во время полета в когтях орла). Однако, несмотря на столь незначительную разработку и глубину образа нарратора в этих двух произведениях, он является здесь и сновидцем, т.е. непосредственным участником сна, и нарратором одновременно, что опять делает образ более сложным и многогранным по отношению к существующей традиции.

Проведенное исследование позволяет говорить о гибком моделировании времени в видениях Чосера: часы у него могут растягиваться, а дни сжиматься до мгновения. Появляется характерное для сновидений искажение временных перспектив. Само видение длится очень недолго, а весь его глубокий смысл является при этом вневременным. Также обратим внимание на то, что сам темп повествования никогда не совпадает с тем, в каком излагаемые события произошли: нарратив может останавливаться и заменяться подробнейшим описанием обстановки, пейзажа, наружности героя и т.д. Такая свобода в построении нарратива становится возможна именно благодаря жанровым особенностям видения, его динамичности и использованию анахроний.

Показателем растущей художественной зрелости Дж. Чосера становится творческий характер восприятия иноземной культуры, самобытная переработка ее образов, создание новых, оригинальных художественных форм.

Многогранным и разноплановым предстает нарратив в творчестве Дж. Чосера, проходя эволюцию в его "Книге Герцогини", "Птичьем парламенте", "Доме славы", "Легенде о добрых женщинах", "Троиле и Крессиде" и достигая более полного и сложного развития в "Кентерберийских рассказах".

Список научной литературыМеделева, Ирина Николаевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Adams P.G. Travel literature through the ages. - New York & London, 1988.

2. Baum P.F. Chaucer. A critical appreciation. Duke univ. press, 1958.

3. Bartholomew B. Fortuna and Natura. A reading of three Chaucer narratives. The Hague: Mouton, 1966.

4. Baldwin R. The unity of the Canterbury tales. Anglistica. Vol.5. -Copenhagen, 1955.

5. Bennett J.A. Chaucer and the fifteenth century. Oxford, 1958.

6. Bennett J.A.W. Middle English literature. Oxford, 1990.

7. Bloomfield M.W. In search of literary theory. Ithaca, 1973.

8. Bowden M. A reader's guide to Geoffrey Chaucer. New York, 1966.

9. Brewer D. A new introduction to Chaucer. London and New York, 1998r.

10. Brewer D. Chaucer and his world. London, 1978.

11. Brewer D. Chaucer in his time. London, 1964.

12. Brusendorff A. The Chaucer tradition. Gloucester, 1959.

13. Burlin R.B. Chaucerian fiction. Princeton: Univ. press, 1977.

14. Burrow J.A. Ricardian Poetry. London, 1971.

15. Burrow J.A. Geoffrey Chaucer. A critical anthology. Penguin, 1969.

16. Burton R. Personal narrative of a pilgrimage to A1 Madinah and Meccah. -London, 1913.

17. Chaucer and his contemporaries. Greenwich, 1968.

18. Coghill N. The poet Chaucer. London New York, 1950. /

19. Coulton G.G. Chaucer and his England. London, 1930.

20. Curry W.C. Chaucer and the Medieval sciences. New York, 1960.

21. Dempster G. Dramatic Irony in Chaucer. London, Oxford Univ. press, 1932.

22. Dodd W.G. Courtly love in Chaucer and Gower. Gloucester, 1959.

23. Donaldson E.T. Speaking of Chaucer. London, 1970.

24. Eliason T. The language of Chaucer's poetry. Copenhagen, 1972.

25. Everett B. Poets in their time: Essays on English poetry. London, 1986.

26. Fansler D.S. Chaucer and the Roman de la Rose. Gloucester, 1965.

27. Gardner J. The life and time of Chaucer. London, 1977.

28. Gibbs A.C. Middle English romance. London, 1966.

29. Hadow G.E. Chaucer and his times. London, 1914.

30. Halliday F.E. Chaucer and his world. New York, 1968.3 l.Hieatt C.B. The realism of dream vision. The Hague-Paris, 1967.

31. Howard E.J. Geoffrey Chaucer. New York, 1964.

32. Howard D.R. The three temptations: medieval man in search of the world. Princeton Univ. press, 1966.

33. Howard D.R. Writers and pilgrims: medieval pilgrimage narratives and their posterity. Univ. of California press, 1980.

34. Kean P.M. Chaucer and the making of English poetry. London, 1972. Vol. 12.

35. Kellogg R., Scholes R. The nature of narrative. New York, 1966.

36. Kermode J.F. The genesis of secrecy: on the interpretation of narrative. Harvard univ. press, 1980.

37. Kittredge G.L. Chaucer and his poetry. Cambridge, Harvard univ. press, 1939.

38. Kittredge G.L. A study of Gawain and the Green knight. Gloucester, 1960.

39. Kolve V.A. Chaucer and the Imagery of Narrative. London, 1984.

40. Lawlor J. Chaucer. London, 1968.

41. Lewis C.S. The discarded image: An introduction to Medieval and Renaissance literature. Cambridge Univ. press, 1995.

42. Mann J. Chaucer and medieval estates satire. Cambridge: Univ. press, 1973.

43. Muscatine Ch. Chaucer and the French tradition. Univ. of California press, 1957.

44. Newstead H. Chaucer and his contemporaries. Greenwich, 1968.

45. Norton-Smith J. Geoffrey Chaucer. London, 1974.47.0wst G.R. Literature and pulpit in Medieval England. New York, 1961. 48.Pearsall D. Old English and Middle English Poetry. - London, 1977.

46. Robertson D.W. A preface to Chaucer. Studies in medieval perspectives. -Princeton: Univ. press, 1963.

47. Robinson F.N. G. Chaucer. The complete works. London.

48. Rowland B. Chaucer and Middle English studies. London, 1974.

49. Ruggiers P.G. The art of the "Canterbury Tales". Univ. of Wisconsin press, 1967.

50. Sams E. Shakespeare's lost play "Edmund Ironside". London, 1985.

51. Schlauch M. English medieval literature and its social foundations. -Warszawa, 1956.

52. Skeat W.W. The complete works of Geoffrey Chaucer. London, 1915.

53. Spearing A.C. The Gavain-poet: a critical study. Cambridge, 1970.

54. Spurgeon C.F.E. Five hundred years of Chaucer criticism and allusion. -Cambridg, Univ. press, 1925.

55. Strohm P. Theory and the premodern text. Univ. of Minnesota press, 2000.

56. Winny J. Chaucer's Dream-Poems. P., 1972.

57. Wright T. The poetical works of Geoffrey Chaucer. New York, 1880.

58. Аверинцев C.C. Историческая подвижность категории жанра. М. -Наука, 1986г.

59. Аверинцев С.С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики. //Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М., 1975.

60. Алексеев М.П. Литература средневековой Англии и Шотландии. М. -Высшая школа, 1984г.

61. Алексеев М.П. "Кентерберийские рассказы" и "Декамерон"// Учен. зап. Ленингр. гос.пед.ин-та им. Герцена. 1941. Т. 41.

62. Андреев М.Л. Средневековая европейская драма. Происхождение и становление (X-XIII вв.). М., 1989.

63. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. Перев. с франц. М. -Издательство Прогресс. 1994г.

64. Барт P. S/Z. М. Издательство Ad Marginem. 1994г.

65. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М. Художественная литература, 1975г.-502с.

66. Бахтин М.М. творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.

67. Бицилли П. Элементы средневековой культуры. СПб, 1995г.

68. Богодарова Н.А. Джеффри Чосер: штрихи к портрету// Средник века. М., 1990. Вып. 53.

69. Богодарова Н.А. Чосер и Боэций// Взаимосвязь социальных взаимоотношений и идеологии в средневековой Европе. М., 1983.

70. Бремон К. Логика повествовательных возможностей // Семиотика и искусствометрия. М., 1972.

71. Вайнштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография. М. -Л., 1964г.

72. Варнайте И. Лирика Дж. Чосера. Вставные лирические стихи в его поэмах//Литература. Вильнюс, 1979. Т. 21.

73. Варнайте И. Чосер и проблема предренессанса//Литература. Вильнюс, 1973. Т. 16.

74. Варнайте И. Проблемы изучения Чосера// Литература. Вильнюс, 1973. Т. 15.

75. Ватченко С.А. К вопросу о специфике системного единства "Кентерберийских рассказов" Дж. Чосера// Системность литературного процесса. Днепропетровск, 1987.

76. Веселовский А.Н. "Историческая поэтика", Ленинград, 1940г. Издательство Художественная литература. 648с.

77. Гарднер Д. Жизнь и время Чосера. М.,1986.

78. Гильом де Лоррис. Роман о розе. Ростов-на-Дону, 2001.

79. Глушкова Н.Б. "Паломнические "хожения" Б.К. Зайцева", МГПУ, М. -1999г. Дис. на соиск.уч.степ.канд. фил. наук.

80. Горфункель А.Х. Средневековые традиции в философии Возрождения// Культура и искусство западноевропейского средневековья. М., 1981.

81. Жак Jle Гофф. Цивилизация средневекового Запада. Толедо, 2000г.

82. Гуминский В.М. Открытие мира. М., Современник, 1987г.

83. Гуминский В.М. Странники и путешественники// Наш современник, 1996 №1. — 181-191с.

84. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

85. Гуревич А.Я. проблемы средневековой народной культуры. М., 1981.

86. Гуревич А.Я. западноевропейские видения потустороннего мира и "реализм" средних веков//Учен. зап. Тартуск. ун-та. Вып. 41.

87. Гуревич А.Я. Представления о времени в средневековой Европе. История и психология

88. Гуревич А.Я. История средних веков. М., 1995г.

89. Гуревич Р.В. Актуальные проблемы германистики.// Сб. статей. Смоленск, ГСПУ, 2001г. Вып.4

90. Гуревич Р.В. Струящийся свет божества": проблемы жанра в средневековой мистической литературе. М., 2003.

91. Данилова И.Е. О категории времени в живописи средних веков и Возрождения. М., 1976.

92. Даркевич В.П. Путями средневековых мастеров. М., 1972г.

93. Даркевич В.П. Народная культура средневековья. М., 1988.

94. Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского средневековья. М., 1987г.

95. Древнеанглийская поэзия. М., 1982.

96. Евсеев Е.С. Паломничество в Святую землю// Православный Палестинский сборник, М. 1992г. Вып. 31(94)

97. ЮО.Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Л. 1979г.

98. Жизнь и судьба малых литературных жанров. Материалымежвузовской научной конференции. Иваново, 1996г.

99. Ю2.Жюссеран. История английского народа в его литературе. СПб, 1898г., С. 194-259.

100. Заборов М.А. Введение в историографию крестовых походов. М., 1966г.

101. Г.И. Зверева. Реальность и исторический нарратив // Одиссей. Человек в истории. М., 1996.

102. Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в 12-13 вв. Юб.Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972. 107.Корнель П. Пути к раю. СПб, 1993г.

103. Ю8.Кузьмичев И.К. Введение в общее литературоведение XXI века. Н. Новгород, 2001.

104. И.Любимов Л. "Искусство Западной Европы", М. Просвещение, 1996г.

105. Н.Матюшина И.Г. "Древнейшая лирика Европы", М. 1999г.

106. Манн Ю.В. Автор и повествование // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1989.1. б.Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М., 1994.

107. Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. М., 1990.

108. Мелетинский Е.М. Средневековый роман: происхождение и классические формы. М., 1983.

109. Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтика эпоса и романа. М., 1985.

110. Мещерякова В.П. Основы литературоведения. М. Московский Лицей, 2000г., 370с.

111. Миловидов В.А. От семиотики текста к семиотике дискурса. Тверь, 2000.

112. Михайлов А.Д. "Проблема жанра в литературе средневековья", Наследие, РАН ИМЛИ, 1994г.123 .Михайлов А.Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековой литературе. М., 1976.

113. Михайлов В.А. Эволюция жанра литературного путешествия, Волгоград, 1999г.

114. Мортон A.J1. От Мэлори до Элиота. Издательство Прогресс. М., 1970г. -256с.

115. Муратова К. Средневековый бестиарий//Средневековый бестиарий. М., 1984.

116. Мысляков В. Искусство сатирического повествования. Издательство Саратовского университета, 1966г.

117. Никола М.И. "Видение о Петре Пахаре" как явление английского Предвозрождения/ТХудожественное произведение в литературном процессе. М., 1985.

118. Никола М.И. Эволюция средневековых видений и "Видение о Петре Пахаре" У. Ленгленда: Дис. . канд. филол. наук. М., 1980. ИО.Никола М.И. Английская литература XIV века: становление поэзии и прозы. Истоки традиций: Дис. .докт. филол. наук. М., 1995.

119. Падучева Е.В. Семантические исследования. Семантика нарратива. Издательство "Школа", М. 1996г.

120. Попова М.К. Литературные и философские истоки "Кентерберийских рассказов" Дж. Чосера", /Дис. на соиск. уч. степ, кандид. фил. наук./, Л. -1980г.

121. Попова М.К. Аллегория в английской литературе средних веков. Воронеж, 1993.

122. Попова М.К. Образ автора в "Кентерберийских рассказах" Дж. Чосера// Формы раскрытия авторского сознания. Воронеж, 1986.

123. Попова М.К. Развитие зарубежной литературно-критической мысли XIX-XX вв. и проблемы изучения Чосера//Реализм и художественные искания в зарубежной литературе XIX-XX вв. Воронеж, 1980.

124. Поспелов Г.Н. Стадиальное развитие европейских литератур. М. -Художественная литература, 1988.

125. Платон. Соч. в 3-х т. М., 1968-1972.

126. Прозоров В.Г. От Беовульфа к Шекспиру.

127. Прокофьев Н.И. Образ повествователя в жанре видения// Учен. зап. МПГИ им. В.И. Ленина. М., 1967. Т. 256, ч.1.

128. Пропп В. Морфология сказки. М., 1969.

129. Пуришев Б. Лирическая поэзия средних веков// Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. М., 1974.

130. Резяпова Г.Т. Мотивы игры в творчестве О. Уайльда. Екатеринбург, 2002г.

131. НЗ.Рикер П. Время и рассказ. Т.1. Интрига и исторический рассказ. Т.2. Конфигурации в вымышленном рассказе. М.; СПб., 2000.

132. Рифтин Б.Л. Типология и взаимосвязи средневековой литературы.

133. Сапрыкин Ю.М. О гуманистических идеях Дж. Чосера. Вестник МГУ, серия 8, История, Т. 78 №1, стр. 43. М., 1981.

134. Сапрыкин Ю.М. От Чосера до Шекспира. М., 1985.

135. Силантьев И.В. Сюжет как фактор жанрообразования в процессе генезиса романа. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филолог, наук. М. -1994г.

136. Словарь литературоведческих терминов. М., 1974.

137. Средневековый город. Межвузовский научный сборник. Выпуск 6, 1981г.

138. Средневековый город. Межвузовский научный сборник. Выпуск 9. Издательство Саратовского университета, 1989г.

139. Струкова Т.Г. Морская трилогия У. Голдинга: традиция и новаторство. Воронеж, 2000г.

140. Стрыгина Т.В. "Гептамерон" Маргариты Наваррской и традиция ренессансного новеллистического сборника. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. филолог, наук. Воронеж, 1998.

141. Сулина Т.К. Из предыстории лирической поэзии// Проблема метода и жанра. №5'80.

142. Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь. Под ред. В.П. Бетаки и М.В. Оверченко. М., 2003.

143. Тамарченко Н.Д. Теория литературы. В 2-х т.: Т.1. Теория художественного дискурса: теоретическая поэтика.Т.2. Историческая поэтика. М., 2004.

144. Тамарченко Н.Д. Повествование// Введение в литературоведение. Литературное произведение. Основные понятия и термины: Учебное пособие. М., 1999.

145. Тардже Д. Мир паломничества. М., 1998.

146. Топоров В.И. Пространство и текст// Текст. Семантика и структура. М., 1983.

147. Травников С.Н. Путевые записки петровского времени. Поэтика жанр. М. 1991.

148. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М. Наука, 1977.

149. Тэн. И. Развитие политики. Т.1. СПб, 1871.

150. Уколова В.И. Античное наследие и культура раннего средневековья. М., 1989.

151. Фрейндберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

152. Хализев В.Е. Теория литературы. М. Высшая школа, 2002г.- 440с.

153. Чосер Дж. Троил и Крессида. Хенрисон Р. Завещание Крессиды. Шекспир У. Троил и Крессида. М., 2001.

154. Чосер Дж. Книга о королеве. Птичий парламент. Пер. С. Александровского. М., 2005.

155. Шайтанов И.О. Зарубежная литература. М. Просвещение, 1997.

156. Шайтанов И.О., Афанасьева О.В. Эпоха Средневековья. М. -Просвещение, 1999г.

157. Шкловский В. Художественная проза. Размышления и разборы. М. -1961г.

158. Шкловский В. "Тетива. О несходстве сходного". М. Советский писатель. 1970г.

159. Шкловский В. Энергия заблуждения. М. Совет, писатель. 1981г.

160. Шкловский В. О теории прозы. М. 1983г.

161. Шкловский В. Избранное. В 2 т. М. Художественная литература, 1983г.

162. Шмид В. Нарратология. Славянские языки. М., 2003. 178.Эйкен Г. История и система средневекового миросозерцания. СПб, 1907г.

163. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. М., 1998. 180.Яусс Г.Р. Теория жанров и литература средневековья.