автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: "Свой-чужой" в языковом сознании носителей русской и английской культур

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Балясникова, Ольга Вениаминовна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. К ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ ОППОЗИЦИИ «СВОЙ-ЧУЖОЙ» В СОЦИАЛЬНЫХ НАУКАХ.

1.1. «СВОЙ-ЧУЖОЙ» КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

1.2. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О «СВОЕМ»

И «ЧУЖОМ» (ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ПОДХОД)

1.3 ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТЫ ОТНОШЕНИЙ «СВОЙ-ЧУЖОЙ» В ИХ СВЯЗИ С ФАКТАМИ ЯЗЫКА

1.4 ЭТНИЧЕСКОЕ САМОНАЗВАНИЕ (ЭТНОНИМ) КАК ВНЕШНЕЕ ОТРАЖЕНИЕ ОППОЗИЦИИ «СВОЙ-ЧУЖОЙ»

В НАЦИОНАЛЬНОМ САМОСОЗНАНИИ

1.5 «СВОЙ-ЧУЖОЙ» В СТРУКТУРЕ ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ: ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

1.6 СПОСОБЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ КАК ФЕНОМЕНА «СВОЕЙ» И «ЧУЖОЙ» КУЛЬТУРЫ

ВЫВОДЫ

ГЛАВА 2. ВЫРАЖЕНИЕ ОППОЗИЦИИ «СВОЙ-ЧУЖОЙ»

В ЯЗЫКЕ: НЕКОТОРЫЕ ДАННЫЕ И ИХ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

2.1. ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ

2.2. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ АТРИБУЦИИ: ПРОСТРАНСТВО (ЛОКУ С)

2.2.1. ГРАНИЦА В ПРОСТРАНСТВЕ «СВОЙ-ЧУЖОЙ»

2.2.2. ОЦЕНОЧНОСТЬ СОЧЕТАНИЙ ПРИ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ АТРИБУЦИИ

2.3. «СВОЙ» И «НАШ»

2.4. «СВОЙ» И «ЧУЖОЙ» КАК СЕМАНТИЧЕСКИЕ ИНВАРИАНТЫ

2.4.1. ТЕРМИНЫ РОДСТВА

2.4.2. ИНОСТРАНЕЦ/ИНОСТРАННЫЙ 104 2.4.3. ПОСТОРОННИЙ/АУТСАЙДЕР

2.4.4. ВРАГ/ENEMY

3. К ПРОБЛЕМЕ ВЫДЕЛЕНИЯ МЕЖЪЯЗЫКОВЫХ

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Балясникова, Ольга Вениаминовна

Свой-чужой» - одна из базовых культурно-психологических оппозиций, формирующих когнитивную ценностно-оценочную систему знаний и отражающая уникальность восприятия и интерпретации реального мира, обусловленных особенностями конкретной культуры. Психологическая реальность, условно обозначаемая данной оппозицией, и ее репрезентация в русском и английском языках, являются темой настоящего исследования.

Отражая меж - и внутриэтнические отношения, оппозиция «свой-чужой» связана с такими психологическими явлениями как формирование этнического (национального) самосознания, социального поведения и мн. др. Представления, связанные с данным противопоставлением, их оппозитивный характер обусловлены процессом становления, развития и изменения взаимоотношений людей с миром реальных объектов, особенностей восприятия личностью этих взаимоотношений, их оценки и формирования программы дальнейших взаимодействий.

Каждая личность принадлежит социуму и этносу в целом, поэтому она вовлечена в многообразные и многоуровневые отношения «своего» и «чужого» в культуре: от относительно немногочисленной социальной группы до этнической общности (См., например, Кон 1971, 1984). Поэтому оппозиция «свой-чужой» проявляет себя во многих отношениях: кровнородственных (свой чужой род, семья, клан), этнических (свое-чужое племя, народность, нация), языковых (свой/родной - чужой/иностранный язык, говор, диалект), конфессиональных (своя-чужая вера, религия), социальных (свое-чужое сословие, коллектив, сообщество) и т.д. В зависимости от методов научной области, в которой данная оппозиция подвергается рассмотрению и исследованию, она получает разную интерпретацию. Поэтому тема «своего» и «чужого» по-разному раскрывается в лингвистике, психологии, этнологии, социологии, политологии, литературоведении. Тем не менее, вне специфики подходов к данной проблеме, можно, очевидно, говорить о некоторых ее константных признаках. Некоторые из них, выявить которые оказалось возможным по результатам данных словарного и частично текстового материала, представлены в нашей работе. За исходные были приняты три основных положения:

•Исследуемая оппозиция имеет универсальный характер. Это означает, что она является психологической реальностью и, вне зависимости от способов ее репрезентации в том или ином языке, имеет определенное вербальное выражение.

•Оппозиция «свой-чужой» может проявлять себя на разных уровнях языковой системы (поскольку является не просто феноменом языка, но языкового сознания), а также как в вербальной, так и в невербальной формах. Учесть все существующие способы проявления оппозиции не представляется возможным, поэтому сфера исследования ограничена вербальным языковым материалом. •Исходя из психолингвистического понимания феномена языкового сознания и его обусловленности деятельностью и культурой в целом, можно предположить, что оппозиция «свой-чужой» проявляется, по меньшей мере, на трех взаимосвязанных и взаимообусловленных уровнях: реальном (объектном и объективном), психическом (отраженном, уровне сознания) и языковом (знаковом, обусловленном определенным содержанием, закрепленным за знаками языка).

Исследование опирается на три взаимозависимых базовых понятия: «культура», «деятельность» и «языковое сознание», понимаемое как отражение этой деятельности в ее обусловленности культурой и психическими (когнитивными) процессами, с одной стороны, и актуализация этих отношений в коммуникации через посредство языкового знака, с другой. Язык в этой связи понимается как система ориентиров для деятельности в окружающем личность вещном и социальном мире (Леонтьев 1999). Концепция деятельности, представленная в отечественной психологии работами JI.C. Выготского и А.Н. Леонтьева и развиваемая в исследованиях московской психолингвистической школы, предполагает обращение не просто к значению языковой единицы (факта языка), но и к способам функционирования соответствующего психологического значения, детерминированного уникальностью отношений, в которых мыслится в соответствующей культуре тот или иной предмет.

Каждый народ, писал Г. Штейнталь, образует более или менее замкнутое сообщество, и каждый народ носит на теле и душе «отпечаток» своей особой природы. Он сохраняется и в языковом сознании личности -представителя конкретного народа. Самобытность народного духа, о котором писал В. фон Гумбольдт, воплощается, с одной стороны, в языке, и, с другой, формируется и поддерживается многочисленными формами традиции.

Особенности межкультурных различий, находящие свое отражение в языке и сознании, становятся одним из наиболее актуальных направлений, разрабатываемых в настоящее время в отечественной психолингвистике. Взаимосвязь культуры, национального самосознания и языка проявляется в базовых значениях (понятиях) каждой культуры. Психолингвистическая интерпретация данных, представленных в языке, позволяет рассматривать последние как репрезентацию особых знаний, стоящих за фактами (знаками) естественного языка. В этой связи представленную работу можно рассматривать в числе других исследований, актуальных в настоящее время в психолингвистике.

В работе сделана попытка систематизировать и описать данные/ сведения, полученные из различных (в том числе и нелингвистических) источников и приблизиться тем самым к пониманию/раскрытию содержания одной из основных культурных констант (Ю. С. Степанов). Ориентация делается преимущественно на русский языковой материал. Это обусловлено тем, что адекватная его интерпретация кажется с позиций носителя русского языка более реальной. Указать точный английский эквивалент русской оппозитив-ной пары представляется затруднительным — в языке, а тем более, в культуре.

Поэтому работа в определенном смысле носит проблемно-поисковый характер.

Новизна исследования усматривается в том, что впервые сделана попытка интерпретации содержания оппозиции «свой-чужой» с позиций психолингвистики, предполагающей сопоставление данных ряда социальных наук с результатами языкового анализа, а также в выявлении языковых единиц, репрезентирующих соответствующее содержание в английском языке.

Объектом исследования является языковое сознание носителей русского и английского языков в его этнокультурном аспекте, в сравнительном плане. Выбор предмета исследования - оппозиции «свой-чужой» обусловлен тем, что она, как одна из основных культурных констант, представляет интерес не только в русском (подробно о ней см. Степанов 1997, статьи «свои и чужие», «Россия, русские» и др.), но и в других языках, где она может обнаруживать иные модификации. Установление инвариантов ее содержания и уникальных, формируемых культурой особенностей представляет для нас особый интерес, таким образом, предпринимается попытка ее анализа с точки зрения ее существования в языке.

В качестве источников материала исследования привлекаются словарные статьи толковых, этимологических, идеографических, переводных (русско-английских и англо-русских), энциклопедических и ассоциативных словарей, а также тексты оригинальных произведений печати. Материалом исследования являются преимущественно лексические и отчасти синтаксические единицы русского и английского языков.

Лексикографические источники, использованные в работе, представляют собой три основных типа словарей. К первому отнесены 1) издания, имеющие небольшой словник, сокращенные словарные статьи и небольшой формат. Такие словари ограничиваются самым общим толкованием и пояснениями, содержат относительно небольшое количество примеров и ориентированы на массового пользователя. Поскольку словари такого типа предлагают информацию о наиболее типичных значениях слова-термина и представляют его частотные употребления, то при работе с данным материалом мы ставили своей целью выявить именно те значения, в которых та или иная лексическая единица употребляется (в речи) наиболее часто. 2) Вторую подгруппу составили авторитетные лексикографические издания, содержащие полные списки значений анализируемых нами единиц. Классические академические словари привлекались в качестве эталонов полноты системного описания значений.

Второй тип словарей был представлен двуязычными (переводными) словарями русского и английского языков, анализ которых имел своей целью установление межъязыковых соответствий (эквивалентных лексических единиц). Учитывались все единицы, указываемые авторами таких словарей (русскими и англичанами) в качестве межъязыковых эквивалентов.

Третий корпус составили словарные статьи ассоциативных тезаурусов английского и русского языков, привлекаемые в качестве эталона языкового сознания. РАС (Русский Ассоциативный Словарь) и EAT (The Thesaurus of English) представляют собой особый тип словарей, составленных по данным свободного ассоциативного эксперимента (далее САЭ), проведенного с большим числом (от 100 чел.) испытуемых. Выявленные особенности ассоциативных связей слов позволили сделать предположение о характере соответствующих смысловых связей в языковом сознании носителей языка, поэтому САЭ является одним из наиболее предпочтительных экспериментальных методов, используемых для описания языкового сознания. В данной работе представлены результаты сопоставительного анализа ассоциативной структуры слов-эквивалентов русского и английского языков, позволяющие сделать предположение о характере оппозиции «свой-чужой» в языковом сознании их носителей.

Данный материал привлекался к анализу в соответствии с целью выявления языковых, психологических и культурных факторов, характеризующих функционирование оппозиции «свой-чужой» в их взаимодействии и взаимосвязи. Поставленная цель предполагала решение следующих задач:

• Выявление культурно-психологических особенностей рассматриваемой оппозиции, условий ее возникновение и систематизация результатов исследования в этнической и - частично - социальной психологии;

• Установление частичных эквивалентов - репрезентаций данной оппозиции на лексическом уровне языковой системы и описание указанных отношений в контексте их языковых связей;

• Сопоставление данных, полученных путем анализа лексикографических источников разных типов. Предполагалось получение этих данных через выявление и описание лексического, этимологического, ассоциативного значения слов-репрезентантов оппозиции, описание их парадигматических связей, сочетаемостных свойств и т.д.

• Анализ фрагмента обыденного образа мира («свой-чужой»), определяемого особенностями исследуемой оппозиции.

Неоднородный материал и поставленные задачи потребовали применения нескольких методов анализа. Были применены методы описательного и сопоставительного анализа, контекстуального, этимологического, элементы компонентного анализа, классификационный, а также статистический методы.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Несмотря на очевидные, «видимые» различия, оппозиция «свой-чужой» имеет общую когнитивную базу для любого языка и культуры. Эту константную часть можно считать принадлежащей не только языковому сознанию, но и - шире - сознанию вообще. Ее характер определяется не столько культурой, сколько особенностями психических процессов. Эта часть характеризуется неизменяемостью таких признаков как 1) аффективная противоположность (эмоций), связанных с ее проявлением в той или иной ипостаси в той или иной социокультурной среде; 2) общая когнитивная сфера;

3) формируемая культурой сходная программа деятельности, определяемая функционированием данной оппозиции.

2. «Видимые» различия, определяемые культурными факторами, могут быть следующими: 1) частные признаки, определяемые уникальными культурными функциями; 2) формы проявления базового (инвариантного) содержания.

3. Язык позволяет выявить некоторые отличительные признаки содержания оппозиции на ограниченных (языковых) уровнях: абстрактности/конкретности; наличия/отсутствия эмоционального компонента/фактора; вариативность (больший/меньший объем) понятия, лежащего в основе оппозиции.

4. Оппозиция имеет многообразные проявления в языке и культуре. К числу основных признаков относятся: а) аффективная окрашенность, б) проницаемость, в) взаимодополняемость компонентов, г) воспроизводимость, д) ригидность.

Теоретическая значимость состоит в том, что в данной работе описываются основы разработки методов анализа оппозиции в ее более конкретных проявлениях в различных языках, выявлен и описан ее базовый (начальный, исходный) характер, признаки и проявление в русском и английском языках.

Практическая значимость усматривается в возможности использования данных исследования в разработке учебных и исследовательских программ по психолингвистике, РКИ, составлении словарей и т.д. Полученные результаты могут способствовать дальнейшему изучению образа мира представителей различных этносов, в частности, английского и русского.

Апробация работы. Основные положения диссертации и полученные результаты обсуждались на заседаниях Сектора психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН (1999-2003 гг.), международной конференции «Когнитивная лингвистика и лингвосинергетика: проблемы и перспективы» (Москва, 20-21 июня 2002 г.), межвузовской научной конференции «Межкультурная коммуникация и перевод» (Москва, 31 января

2003 г.), международной конференции «Культура, образование, язык» (Москва, февраль 2003 г.). По теме диссертации опубликовано 5 работ.

Структура работы. Диссертация состоит из 1) Введения, в котором определяются актуальность и новизна исследования, обосновывается выбор предмета, объекта и материала исследования, цели и задачи, решаемые в работе, теоретическая и практическая значимость; 2) Главы 1, в которой представлены результаты анализа исследований по данной проблеме, а также концепция языкового сознания, в структуре которой рассматривается оппозиция «свой-чужой», 3) Главы 2, в которой представлены результаты анализа языкового материала по исследуемой теме, 4) Заключения, содержащего основные выводы исследования, 5) Списка библиографических источников, 6) Приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Свой-чужой" в языковом сознании носителей русской и английской культур"

Выводы

Реальность оппозиции «свой-чужой» может быть конкретизирована в виде набора других оппозиций (вариантов): прямой конкретизации {мы - они, человек-не человек), оценочных оппозиций (хороший-плохой, правильно-неправильно, норма-отклонение), пространственных отношений (близкий-далекий, личный-общий), качественных (живой-мертвый, белый-красный, христианин-нехристь, подлинный-поддельный), темпоральных (*постоянныйвременный, единичный-частотный), аффективно-социальных и социальных (друг-враг, родной-посторонний), связанный с личным или социальным пространством (домашний — привозной!заводской/фабричный) и т.д. Отношения «своего» и «чужого» пронизывают все стороны жизни общности и во многом определяют ее сознание: люди часто строят свои взаимоотношения, руководствуясь представлениями о «своем/своих» и «чужом/чужих». Поэтому варианты, в которых данная оппозиция представлена в той или иной культуре, многочисленны.

Мы полагаем, что рассматриваемая оппозиция существует, по крайней мере, на трех взаимосвязанных, взаимообусловленных и взаимодействующих уровнях:

1. Уровень объективной реальности предполагает, что рассматриваемый феномен существует объективно в любом этносе и любой культуре;

2. Уровень сознания (обыденного), отражающего эту реальность;

3. Уровень означивания - язык, представляющий оппозицию и ее компоненты в виде содержания языковых единиц - языковых значений.

Оппозиция на первом из трех уровней является объектом/предметом исследования этнографии, социологии, этнической и социальной психологии и связывается с феноменами сознания, памяти и других результатов когнитивных процессов при формировании личностью представления о «своем» и «чужом» в их оппозиции/противоположности/ противопоставленности. Обращаясь к представлению/ репрезентации данной противоположности в языке, что является для нас приоритетным направлением исследования, мы исходим из того, что «свой-чужой»-оппозиция, отражающая реальность в ее интерпретации определенной культурой (мировидением) и, таким образом, имеет отношение к этническому сознанию и самосознанию.

Этническая и социальная психология рассматривают через призму данной оппозиции взаимоотношения этнических и социальных групп. В соответствии с целью нашей работы, мы обращаемся преимущественно к этнокультурной специфике языкового сознания, отражающего эти взаимоотношения, признавая, однако, что проанализированные нами факты языка не дают полной картины, позволяющей судить об особенностях «бытования» данной оппозиции в русской, а тем более в английской культуре.

Противопоставление «свой-чужой» исторически обусловлено первичностью психологической категории «они» («другие», «чужие» в данном случае мы рассматриваем как синонимы) и вторичностью категории «мы» как «не они» (Б.Ф. Поршнев). Очевидно, объективное существование «своего-чужого» и его субъективное отражение в сознании человека - параллельные, одновременные процессы. Формирование своеобразной программы регулируемых отношений «своего-чужого» являются рефлексией над содержанием собственного сознания. Стремление людей к объединению со «своим/своими» и дистанцированию от «чужого/чужих» предполагает осознание соответствующих отношений.

Оценочность оппозиции «свой-чужой» означает, что «они»- восприятие (или «они»-представление) происходит через «мы»- ощущение. Направление оценки происходит от «мы» к «они». Такая оценка осуществляется через соответствие-несоответствие норме (которую возможно интерпретировать, по Линтону, как value-attitude system или, по ван Дейку, как self-norm). Норма определяется как система эталонов действия, сущности или состояния объекта или явления, формирующаяся у индивида в процессе социализации при присвоении образцов национальной культуры (Е.Ф. Тарасов).

Согласно психолингвистической (и психологической) концепции, реальный мир через посредство «своей» культуры отражается в сознании личности в виде образа мира, воспринимаемого личностью как единственно верное, объективное мировидение. Кажется вполне объяснимым, что именно «свой» образ мира предстает как истинный: мы убеждены, что объективно воспринимаем суть окружающих нас реалий, не осознавая, что на самом деле включаем их в схемы и отношения, заданные собственной культурной i традицией.

Отмечено, что если «свой» воспринимается как норма, то «чужой» часто подразумевает ее нарушение. Особенности оппозиции «свой-чужой» таковы, что соответствующее представление о «чужом» и его негативное восприятие возможны даже при отсутствии или недостатке контактов и соответствующей информации, то есть объективных причин для формирования отрицательного мнения о «чужом». Попытка представить механизм формирования этнических предубеждений через паттерн является одним из способов объяснения причины прецедента при «оживлении», воспроизводстве негативной информации в отношении «чужого». При всей логической безупречности такого подхода, объяснение, даваемое с психолингвистических позиций, кажется более естественной, когда ограничивается объяснением восприятия «чужой» культуры как «отклонения от нормы» (Е.Ф. Тарасов, Ю.А. Сорокин,

H.В. Уфимцева). Поскольку коллективная память не бесконечна и избирательна, представления о «своих» и «чужих» закрепляются в виде стереотипов, когнитивную основу которых составляют характеристики «чужого», полученные при сравнении со «своим».

Таким образом, на основании исследований оппозиции «свой-чужой» как феномена культуры можно сделать следующие выводы.

I. Реальность «своего» и «чужого» в их противопоставленности исторически обусловлена коллективной формой жизни человека. В основе ее лежат межгрупповые отношения, особенности которых первоначально находятся в зависимости от ряда природных и социально-психологических факторов, объединяющих людей по виду их совместной деятельности;

2. Формируемые культурой представления о «своих» и «чужих» имеют когнитивную и аффективную составляющие. Первая заключается в том, что психические процессы и функции (категоризация), связанные с выделением и закреплением признаков «своего» и «чужого», обуславливают создание когнитивной модели «свой-чужой», которую можно рассматривать как фрагмент образа мира в сознании определенной этнокультурной общности. Оппозиция формируется на основе признаков («маркеров»), позволяющих личности относить каждый новый феномен к «своему» или «чужому» при наличии у него этих признаков. Очевидно, при различии этих признаков для представителей разных этносов оппозиция содержит константу - определенное концептуальное ядро, или ядро категоризации, состоящее из релевантных для каждой культуры признаков «своего» и «чужого».

3. Аффективная составляющая оппозиции связывается с двумя основными проявлениями: 1) при формировании понятия/ образа/ концепта аффект играет, очевидно, определяющую роль, 2) функционирование уже сложившегося стереотипа/ образа/ концепта может сопровождаться определенной аффективной реакцией. Таким образом, аффективный компонент оппозиции имеет значимые проявления при формировании и функционировании стереотипа.

4. Не менее важным представляется и аффективный компонент, который связывают также с установкой (См. работы Д.Н. Узнадзе, а также Кон 1969, Андреева 1994 и др.). Роль аффективного компонента мы видим в воспроизводстве соответствующих эмоциональных реакций, сопровождающих каждое проявление рассматриваемой оппозиции.

5. В формировании и функционировании представлений о «своем» и «чужом» играют роль процессы генерализации и переноса, которые выражаются в том, что обыденное сознание переносит признак одного объекта на ряд объектов того же класса, в результате чего происходит редукция индивидуальных признаков объекта и формируется обобщенное, упрощенное представление о нем (Все итальянцы очень эмоциональны. Японцы вежливы и т.д.) согласно общей модели «Они (все) такие». Такая информация часто недостоверна или неполна. Перенос характерен более всего для объектов класса «чужой», переносу подвергаются преимущественно отрицательные признаки (качества). Феномен «обобщения» (психическая функция) объединяет в обыденном сознании объекты одного класса («свои», «чужие») по ряду признаков. Последние отражают перцептивные, аффективные и др. особенности/свойства соответствующей реалии, классифицируемые в соответствии с «нормой» или, по Е.Ф. Тарасову, «перцептивными эталонами».

Глава 2

Выражение оппозиции «свой-чужой» в языке: некоторые данные и их интерпретация

По Э. Сепиру, совокупность значений слова представляет собой психологическое единство, результат познавательной психической деятельности. Такая деятельность предполагает, что в процессе анализа и классификации (упорядочения) знаний о явлениях и предметах действительности происходит обобщение этих знаний в виде понятия. Поэтому одним из значений слов «свой», «чужой» и их эквивалентов в английском языке будет предметно-понятийное, или категориальное, значение.

Результаты различных способов обработки эмпирического материала в соответствии с конкретной целью - максимально полным описанием семантики слов конкретного языка - систематизированы в толковых словарях. Лексикографические источники, представленные словарями различных типов, представляют данные для первого этапа анализа языковых репрезентаций оппозиции «свой-чужой» в русском и английском языках.

При выявлении эквивалентных лексических единиц, называющих межъязыковые понятия, использовались данные двуязычных (переводных) словарей. Несмотря на почти полное единодушие авторов в указании эквивалентных единиц, мы полагаем, что более корректно будет называть такие единицы неполными, или условно/частично эквивалентными. При этом мы, в частности, исходим из данных ассоциативных словарей русского и английского языков, демонстрирующих существенные отличия в ассоциативных значениях сопоставляемых единиц.

Анализ данных словарей EAT и РАС предполагал учет ассоциативных связей (парадигматических, синтагматических и др.) рассматриваемых нами единиц, таким образом, целью данного этапа работы являлось описание характера ассоциаций вербальных стимулов «свой» и «чужой».

Предполагалось, что и русские «свой», «чужой», и соответствующие им условные (частичные) эквиваленты английского языка могут быть интерпретированы как репрезентанты существующих в сознании образов. Наше исследование на данном этапе анализа должно было дать ответ на три следующих вопроса: 1) какой объект/предмет/явление связано в сознании носителя языка с данным знаком; 2) в какие связи (ближние и дальние) включается объект в сознании носителя языка; 3) через какие отношения и дополнительные связи он поясняется.

Тексты, в которых рассматривалось употребление единиц «свой» и «чужой», были взяты из современной русской и английской периодики 19962002 гг. («Известия», «Иностранец», «The Times» и «The Times Literary Supplement», а также «The Guardian», «The Daily Telegraph», «Daily Mail».) Основанием для выбора текстов для анализа служило употребление в каждом из них соответствующей лексической единицы. Анализ текстов позволил выявить некоторые особенности организации/представления смысловых отношении вариантов оппозиции «свой-чужой».

Работа с лексикографическими источниками предполагает интерпретацию значений лексических единиц. В психолингвистике и традиционной лингвистике существует различие в трактовке значения. Психолингвистика понимает значение как формы социальной фиксации и кодификации деятельности, существующие также и в сознании (А.А. Леонтьев 1971). Поскольку язык понимается как психический феномен, а психика представляет собой интериоризованную деятельность, то психологическая структура значения, о которой говорит А.А.Леонтьев, определяется в процессе употребления слов, а не их сопоставления как единиц лексикона. В этом аспекте психологическая структура значения - это его ассоциативная структура (Леонтьев 1971, 11).

Е.Ф. Тарасов рассматривает значение как эквивалент образа сознания: «Идеальный образ предмета, т.е. значение, не зависит целиком от самого предмета, а в значительной мере зависит от той деятельности, которая была направлена на этот предмет и продуктом которого было формирование идеального образа» (Психолингвистические проблемы семантики 1983, 7). Следовательно, образ сознания может быть соотнесен с ассоциативным, но не с лексическим значением соответствующей языковой единицы. «Образ сознания, ассоциированный со словом,-замечает в этой связи Н.В. Уфимцева,-это одна из многих попыток описать значения, используемые при производстве и восприятии речевых сообщений. А имя (слово, тело знака) -это та культурная рамка, которая накладывается на индивидуальный опыт каждого человека, прошедшего социализацию в определенной культуре. «Назвать» значит приписать определенное значение, а приписать определенное значение-значит понять, включить в свое сознание». (Уфимцева 2001, 136). Значение в психолингвистике, таким образом, понимается шире, чем в традиционной лингвистике, причем особую роль в формировании и развитии значения играют этнокультурные факторы. При таком понимании значения основным методом его исследования является ассоциативный эксперимент, позволяющий выявить структуру ассоциативного значения.

Наряду с традиционным подходом к интерпретации значения существуют, в частности, логический и когнитивный методы, применяемые в исследованиях соответствующих научных школ. Соответственно, подход к значению осуществляется в первом случае через универсальные логические категории, а во втором исследует структуры знания, способы организации, упорядочения информации, приводящей к означиванию. Таким образом, иные подходы к значению, нежели традиционный лингвистический, в некотором смысле противопоставлены ему, так как обнаруживают множество взаимосвязанных значений, которые не являются объектом внимания традиционной лингвистики. В нашем случае мы разграничиваем значение 1) «свой», «чужой» в толковых словарях 2) в ассоциативных тезаурусах. 2.1. Лексикографические данные

В лексической системе русского языка рассматриваемая нами оппозиция представлена антонимической парой «свой-чужой» и ее грамматическими вариантами «свое-чужое», «своя-чужая», «свое-чужое»3. Как упоминалось выше, компоненты всех данных вариантов относятся к разным морфологическим классам.

Свой» и «чужой» трактуются как антонимы с контрадикторной противоположностью значений. Однако словарь антонимов указывает и другие антонимические пары: родной-чужой, родимый-чужой (Львов 1984). Кроме того, в идиолекте представлены «переходные» случаи типа: Он же тебе не чужой, почему ты так к нему относишься (о родственнике). Ср. также пример из СОШ: Братья стали чужими, где результативный глагол каузирует ситуацию «чужие по духу», а не «по крови». В пресуппозиции данного предложения содержится указание не на то, что братья являются «своими» по родству, а что «братья были духовно близки», поскольку родственная связь не обязательно предполагает духовную близость. Такие примеры требуют дополнения и уточнения того, на каком именно уровне реализуется контрадикторная противоположность значений, например:

Муж сидел у плетеного столика, осматривал кончики коротких, растопыренных пальцев, и она ему говорила, что так нельзя дальше, они давно чужие друг другу, что она готова хоть завтра забрать сына и уехать» (Набоков). (Ср. «Они развелись и стали чужими», где употребление

3 В данной работе не рассматриваются производные этих единиц, а также их оппозиции. Они частично представлены в: [Меркурьева 1999]. прилагательного «чужой» указывает на прекращение каких-либо отношений родства, в том числе и духовного).

Слова «свой», «чужой» отличаются от признаковых слов типа «красный» или «серебряный», которые выделяют объект, обладающий данным признаком, из ряда однородных, и от слов, указывающих на притяжатель-ность, соотнесение с объектом (притяжательных прилагательных). Обладая выраженной реляцией с объектом/объектами, слова «свой» и «чужой» характеризуют этот объект/объекты именно на основании этой связи. «Свой» указывает на наличие связи, «чужой»-на ее отсутствие.

В сочетании с названиями предметов данные единицы, выступающие как определения, соотносят их с личной сферой субъекта. Они могут указывать на притяжательные отношения или их отсутствие (свой/чужой стол, костюм, компьютер), родственные отношения или их отсутствие (свой/чужой ребенок, дядя, родственник), отношения происхождения (свой/чужой край, своя/чужая страна) и др. Как субстантивы, они имеют своим референтом лицо, находящееся в/вне связи с группой лиц как единым целым. Идентификация объекта как «своего» или «чужого» - это приписывание ему наличия или отсутствия связи с некоторой общностью людей, проявляющейся по-разному: от простого предъявления единицы («Я свой»), до латентной, подразумеваемой связи («Я от Петра Иваныча»); при этом отождествление адресанта с группой адресата и/или референта имеет целью заявление права на ту или иную «групповую» привилегию. Нормативно «свой» и «чужой» содержатся в рематической части высказывания, поскольку предложения, в которых они употребляются, это предложения идентификации, предполагающие отнесение объекта к категории «своих» или «чужих».

Существует еще одна важная, с нашей точки зрения, черта лексической антонимии «своего» и «чужого» в русском языке - это оценочность компонентов пары, осуществляемая из центра «эго» говорящего. В дефинициях обеих единиц присутствует одна и та же субстанция -«я» говорящего. Этим фактором обусловлена и отмеченная оценочность: «свой» -это оценка «своими» же, «чужой» - это также оценка «своими». Выделение объекта как «своего» или «чужого» всегда в той или иной степени оценочно, и эта оценка осуществляется по признаку принадлежности объекта к категории (группе) «своих». В частности, дефиниции «свой» в СОШ выявляют его доминирующий посессивно-релятивный признак значения:

Заключение

Носители русского и английского языков - это носители непохожих культур. Представления о действительности и различие образов мира, формируемого культурой, по-разному фиксируются языком. Констатируя неоднозначность проявления оппозиции «свой-чужой» в двух данных языках, мы предполагаем очевидные различия ее существования в культуре. Базовый характер оппозиции «свой-чужой» предполагает многообразие ее проявления и способов интерпретации.

Единообразие мыслительных процессов, связанных с функционированием мозга (А.Р. Лурия), предполагает, что в образовании понятия и означивании соответствующего феномена участвуют идентичные психические процессы.

Схема ситуационной модели имеет иерархическую структуру; в ее формировании участвуют ситуационные категории. Впоследствии такие модели подвергаются генерализации. Таким образом, контакт с представителями «чужого» этноса может быть представлен в виде соответствующей ситуационной модели.

Процесс восприятия чужого (и аутгруппы) может быть представлен следующим образом. Члены «своей» группы фиксируют реальные или воображаемые различия между своей и чужой группами (в том числе по языку, внешнему виду и т.д.). Этот признак может впоследствии становиться важным для категоризации и быть перенесен с одного объекта на другие объекты того же класса. При этом происходит редукция индивидуальных различий между «чужими» объектами, особенно если при восприятии свойств объекта имеет место аффективная реакция. Предубеждения, замечает ван Дейк, усваиваются не только как когнитивная схема, но и как определенный «набор эмоций» в отношении «чужого».

В случае если восприятие объекта сопровождается отрицательными эмоциями, негативная оценка, даваемая по одному критерию, переносится на другие свойства того же объекта (класса, типа). При этом недостаток информации об объекте не препятствует образованию соответствующей модели. Минимум информации является релевантным для формирования системы отношений к объекту.

Поскольку личность проходит социализацию в «своей» культурной среде, последняя формирует систему норм и ценностей, в соответствии с которыми воспринимается и получает оценку объект. Мы понимаем норму как субъективно-объективное представление о естественном, верном или единственно возможном способе (способах) существования, состояния, отношения и взаимодействия явлений, предметов, событий реального мира.

Норма является объективной, поскольку формируется социальным окружением индивида, и субъективной, поскольку ее формирование осуществляется и через личный опыт личности. Добавим, что в этом отношении «свое» воспринимается не как «лучшее» в сравнении с «чужим», но и как «естественное», «нормальное». В этом случае то, что не соответствует этой норме, воспринимается негативно. Одновременно происходит постоянная активизация положительного «мы» - образа, который всегда переживается аффективно.

Таким образом, приписывание явлениям действительности тех или иных признаков, как объективно присущих им, на самом деле определяется уникальной нормой конкретной культуры. На основании этих признаков объекты могут, в конце концов, в соответствии с действием ментальной модели, автоматически и в ряде случаев неосознанно относиться к классу «своих» или «чужих».

Реальность «своего» и «чужого» в их оппозиции обусловлена коллективными формами жизни человека. Поэтому источник этого противопоставления заключается в осознании межгрупповых отношений, которые первоначально определялись рядом биологических факторов. Последние являлись решающими в объединении людей наряду с фактором их общности по совместной деятельности.

Когнитивная база оппозиции состоит в том, что психические процессы, связанные с выделением и закреплением признаков «своего» и «чужого», обусловили создание когнитивной модели «свой-чужой», которую можно рассматривать как фрагмент образа мира определенной культуры. Действие данной модели состоит в том, что каждое новое явление приписывается категории «свой» или «чужой» при наличии/отсутствии у него определенных категориальных признаков.

В основе оппозиции лежит константа - концептуальное ядро, или ядро категоризации, на которое «наслаивается» пласт релевантных для каждой культуры признаков. Аффективная составляющая оппозиции связывается с двумя аспектами. Во-первых, при формировании образа/стереотипа/понятия аффект играет, очевидно, ведущую роль. Предполагается, что контакты со «своими» и «чужими» связываются с определенными эмоциями, причем формы этих контактов немногочисленны и стереотипны. «Свои» - это прежде всего тот социум, в котором формируется личность. Поэтому объяснимо восприятие «своего» как нормы, а не альтернативы «чужому». Во-вторых, аффект может сопровождать уже сложившийся стереотип. При этом имеет место постоянное воспроизводство тех или иных эмоциональных реакций при активизации компонента (компонентов) оппозиции.

Оппозиция «свой-чужой» репрезентируется в различных формах культуры, в том числе, в естественном языке. Образование слова (знака) зависит от контекста, в котором мыслится в данной культуре тот или иной объект. Прежде всего это контекст деятельностный, определяющий особенности взаимодействия субъекта с объектом. Оппозиция фиксируется в языке и отражается в речевом опыте его носителей.

Реконструкция содержания оппозиции «свой-чужой» по данным языка обнаруживает следующие признаки:

Объекты, получающие а русском и английском языках соответствующее определение, относятся к двум родовым классам: 1) лицо, 2) объекты вещественные/материальные и природные (натурфакты, артефакты). Первые реализуются как слова с релятивным компонентом значения (например, номинации родства), фиксирующие реальные взаимоотношения и связи, существующие в культуре. Вторые определяют пространственную сферу «свой-чужой», относя объект к определенному (личному, социальному) пространству. Важная роль в этой связи отводится концептосмыслу «граница» (выступающему как возможное основание категоризации), по отношению к которому объект получает соответствующее имя. Обнаружить указанные признаки представляется возможным по данным анализа фактов языка, особенно ассоциативной структуры соответствующих слов. Таким образом, выявлено, что содержание оппозиции по данным языка составляют факторы 1)наличия/отсутствия посессивно-релятивной субъектно-объектной связи, 2) качественный, состоящий в приписывании объекту определенного качества, или категориального признака, на основании которого объект может мыслиться как «свой» или «чужой», 3) аффективный, отражающий восприятие данного объекта субъектом. Все три фактора можно считать релевантными для соответствующей номинации/атрибуции объекта.

Введение наблюдателя в речевую ситуацию (опрос, эксперимент) сообщает высказыванию оценочность. Направление оценки происходит чаще от «я/мы» к «они» (от субъекта к объекту). Можно говорить о выделении целой оппозиции (репрезентации оппозиции в контексте), даже если она имплицирована или вербально присутствует лишь один компонент высказывания. При этом субъект, как правило, дает оценку по факту самого противопоставления, подразумевает его.

Объекты «своего-чужого» пространства концептуально связаны со сферой жизнедеятельности субъекта. В этой сфере субъект чаще всего действует совместно с другими («своими»). С этой точки зрения можно различать внешнюю и внутреннюю границу. Последняя, предположительно производная от внешней, может интерпретироваться как «норма» (социальная, культурная). Таким образом, «свой-чужой» определяется (оценивается) по факту нахождения внутри/вне границы или соответствия/несоответствия норме. Проницаемость границы определяется результатами процессов «присвоения-отчуждения», связанными, в свою очередь, с нарушением целостности или изменением статуса объекта (потерей/приобретением им у 1 новых категориальных признаков). Так, в соответствии с нашими данными, оппозиция «свой-чужой» в языковом сознании русских выявляет нежесткость

31 С процессами «присвоения-отчуждения» связаны, в частности «включение-исключение», «приобретение-потеря», «присоединение-отделение», что находигсвое отражение в языке. проницаемость) границы между «своим» и «чужим», ведущая роль эмоционального фактора, больший, нежели для английского языкового сознания, понятийный объем, в который включаются объекты разной природы. Тенденция английского языкового сознания к конкретизации выделяемых фрагментов действительности обнаруживается не только в преобладании в АП единиц конкретной семантики, но и в стремлении к дальнейшему уточнению признаков (детализации) предъявляемого как стимул признакового слова. Русское языковое сознание, напротив, чаще всего стремится определить (конкретизировать) сам объект, а также приписать ему аффективный признак, связанный с восприятием тех или иных свойств объекта. Отметим, что русская пространственная сфера эмоционально положительно окрашена - особенно пространство «я», тогда как английская эмоционально нейтральна -ср., например, наличие слов-названий эмоций в АП русских и английских эквивалентов.

Результаты сопоставительного анализа АП показали, что пространство «свой-чужой» может включать несколько субпространств: личное («я»), социально-личное («мы»), ближнее социальное (пространство диалога) (ты, вы) и дальнее социальное («он/они») (референтные) пространства.

Содержание нескольких пространств определяют английские life, house, mother и русские дом, друг, мать, муж. В личное пространство англичан, судя по данным EAT, входят own, life, name, husband, mother. Пространство «we» включает house, life и friend; пространство «their»-ow«, life, house, mother, hand, eyes и woman, при этом наличие границы «я» и «они» определяется количественным параметром.

Центр личного пространства русских составляют дом, имя, друг, мать, дело, жизнь. Граница между пространствами диффузна. «Мы»-пространство формируют объекты дом, сад, счастье, дело, человек, на периферии выявляются абстрактные понятия; пространство «они» составляют конкретные объекты.

Вместе с тем в русском языковом сознании неявно выражен компонент «личное/собственное», тогда как в английском языковом сознании он представлен как основной. Можно сказать, что, в соответствии с нашей интерпретацией, человек мыслится русскими во взаимосвязи с людьми, а не с материальными объектами.

Таким образом, оппозиции присущи признаки, определяемые различными критериями: происхождения (натуральный -искусственный, созданный природой-созданный человеком), времени (старый-новый, постоянный-временный), дистанции (близкий-далекий), расположения объектов по отношению к точке отсчета (внутренний-внешний), включенности в целое (центральный-периферийный), вероятности (предсказуемыйнепредсказуемый), эмоциональный (теплый-холодный , дружелюбный-враждебный), социальной оценки (уместный-неуместный, норма-отклонение, привычный-странный), известности (известный-неизвестный, познаваемый-непознаваемый) и др. Очевидно, эти критерии формируют когнитивную основу оппозиции «свой-чужой».

Аффективный фактор обнаруживается при анализе ассоциативных данных и в некоторой степени - текстов. Данный феномен связывается с противоположными аффективными состояниями, которые могут относиться как к формированию, так и функционированию оппозиции.

В целом, проведенное исследование выявило сложность содержания оппозиции «свой-чужой» как феномена культуры, многообразие форм его проявления и представления в языке. Можно предполагать в этой связи, что посредством анализа иных данных, в том числе и невербального материала, она может быть отчасти реконструирована и рассмотрена в различных контекстах и связях с другими феноменами культуры и языка.

32 «Температурный» критерий, на наш взгляд, связан как с фактором дистанции, так и перцептивного восприятия свойств объекта.

Список научной литературыБалясникова, Ольга Вениаминовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Автопортрет славянина. - М.: Изд-во «Индрик», 1999.

2. Агеева Р.А. Какого мы роду-племени? Народы России: имена и судьбы. Словарь-справочник. М.: Academia, 2000.

3. Агеева Р.А. Страны и народы: Происхождение названий. М., 1990.

4. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского: Практический справочник. 7-е изд. М.: Русский язык, 1989.

5. Англо-русский словарь / В.Д. Аракин, З.С. Выгодская, Н.Н. Ильина. М.: Русский язык, 1993.

6. Андреева Г.И. Социальная психология. М., 1994.

7. Антология исследований культуры. СПб., 1997.

8. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998.

9. Арутюнян Ю.В., Дробижева JI.M., Сусоколов А.А. Этносоциология. М.: Аспект Пресс, 1998.

10. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М.: Эдиториал УРСС, 2001.

11. Баранов О.С. Идеографический словарь русского языка. М.: ЭТС, 1995.

12. Басин Е.Я., Краснов В.М. Социальный символизм // Вопросы философии, № 10, 1971.

13. Бахтин М.М. Статьи. М.: Лабиринт, 2000.

14. Белошапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис. М., 1977.

15. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995.

16. Берестнев Г.И. Самосознание личности в зеркале языка. Диссертация. доктора филологических наук. -М., 2000.

17. Бернштейн Б.М. Традиции и социокультурные структуры // Сов. этнография, 1981, №2.

18. Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник. —СПб.: Фолио-Пресс, 1998.

19. Бихевиоризм 1998: Основные направления психологии в классических трудах: Бихевиоризм. М., 1998.

20. Большой англо-русский словарь / Под ред. Ю.Д, Апресяна. М., 1987.

21. Борисова С.А. Смысловое восприятие: темпоральная вариативность читательских проекций художественного текста. Ульяновск, 1997.

22. Бромлей Ю. 3. Этнос и этнография. М., 1973.

23. Бромлей Ю.В. Основные виды историко-культурных общностей и тенденции их динамики // Советская этнография, №1, 1981.

24. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983.

25. Брушлинский А.В. Культурно-историческая теория мышления. М., 1968.

26. Вайсгербер Л. Родной язык и формирование духа. М., 1993.

27. Введение в этническую психологию. М., 1989.

28. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). 3-е изд. М.: Высшая школа, 1986.

29. Виноградова Л.Н. Человек/нечеловек в народных представлениях // Человек в контексте культуры. Славянский мир. -М.: Индрик, 1995.

30. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М.: Наука, 1993.

31. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социолоического метода в науке о языке. Л.: Прибой, 1929.

32. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательных. М.:Наука, 1978.

33. Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М.: Наука, 1956.

34. Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 1982.

35. Выготский Л.С. Развитие высших психических функций. М.: Наука, 1960.

36. Гирц К. Влияние концепции культуры на концепцию человека //Антология исследований культуры. СПб, 1997.

37. Горбачевич К. Русский синонимический словарь. СПб., 1996.

38. Горошко Е.И. Интегативная модель свободного ассоциативного эксперимента. Харьков М., 2001.

39. Грамматика-70: Грамматика русского литературного языка. М., 1970.

40. Грамматика-80: Русская грамматика: В 2-х т. М.: Наука, 1980.

41. Гумбольдт В. фон О различии строения человеческих языков и их влияния на духовное развитие человеческого рода // Избранные труды по языкознанию -М., 1984.

42. Гумилев Л.Н.Этногенез и биосфера Земли. М., 2001.

43. Даль В.И. Пословицы русского народа: В 2-х т. М., 1988.

44. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка; В 4 т. М.: Русский язык, 1999.

45. Дейк Т.А. ван Язык, познание, коммуникация. М., 1989.

46. Долинин К.А. Интерпретация текста. М., 1985.

47. Евгеньева 1975: Словарь синонимов / Под ред. А.П. Евгеньевой. Справочное пособие.- Л., 1975.

48. Журинская М.А. Особенности функционирования слов с релятивным типом семантики (на материале обозначения неотторжимой принадлежности). Диссертация.кандидата филологических наук. М., 1979.

49. Залевская А.А. Вопросы теории и практики межкультурных исследований // Этнокультурная специфика языкового сознания. -М., 1996.

50. Засорина 1977: Частотный словарь русского языка / Под ред. Л.Н. Засориной. М.: Русский язык, 1977.

51. Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX вв. в очерках и извлечениях. -М.: Просвещение, 1965.

52. Зинченко В.П. Миры сознания и структура сознания // ВП, №2, 1991.

53. Зинченко В.П. Проблема «образующих» сознание в деятельностной теории познания // Вестник МГУ, серия 14, Психология, Т. 3, 1988.

54. Иванов Вяч. Be., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах // Славянские древности: Этногенез, материальная культура Древней Руси. -Киев, 1980.

55. Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие системы: древний период. -М., 1965.

56. Иорданский В.Б. Хаос и гармония. М.: Наука, 1982.

57. История и психология. Ред. Б.Ф. Поршнев, Л.И. Анцыферова. М.: Наука, 1971.

58. Карасик В.И. Язык социального статуса. М., 1992.

59. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.,1987.

60. Кембриждское руководство по аналитической психологии 2000.

61. Козлов В.И. О понятии этнической общности // Советская этнография. -1967, №2.

62. Комлев Н.Г. Словарь иностранных слов. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999.

63. Кон И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. М., 1984.

64. Кон И.С. К проблеме национального характера // История и психология. -М, 1971.

65. Кон И.С. Психология предрассудка // Новый мир, 1969, № 9.

66. Королев С.И. Психологическая ориентация в этнопсихологии // Психологические механизмы регуляции социального поведения. М.,1979.

67. Коул М. Культурно-историческая психология. М.: Когито-Центр, 1997.

68. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление. Психологический очерк. М.: Прогресс, 1976.

69. Кравченко А.В. Принципы теории указательности. Диссертация.доктора филологических наук Иркутск, 1995.

70. Краткий философский словарь / Под ред. А.П. Алексеева. М.Проспект, 1999.

71. Крюков М.В. «Люди», «настоящие люди» // Этническая ономастика. М., 1984.

72. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.

73. Культурология. М.: Феникс, 1995.

74. Лазарев В.В. Философия и лингвистика. Ростов-на-Дону, 1983.

75. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. -М.: Ключ, 1999.

76. Леонтьев А.А. Личность как историко-этническая категория // Советская этнография, №3, 1981.

77. Леонтьев А.А. Общение как объект психологического исследования // Методологические проблемы социальной психологии. — М., 1975.

78. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1999.

79. Леонтьев А.А. Психолингвистика. Л., 1967.

80. Леонтьев А.А. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования. -М.: Наука, 1971.

81. Леонтьев А.А. Смысл как психологическое понятие// Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком. М., 1969.

82. Леонтьев А.А. Формы существования значения // Психолингвистические проблемы семантики. М., 1983.

83. Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. М., 1969.

84. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

85. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1981.

86. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф имя - культура // Труды по знаковым системам. Сборник научных статей. - Тарту, 1973.

87. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979.

88. Лурье С.В. Историческая этнология. М., 1997.

89. Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка: Более 2000 антонимичных пар / Под ред. Л.А. Новикова 2-е изд. М., 1984.

90. ЛЭС: Лингвистический энциклопедический словарь: под ред. В.Н. Ярцевой. -М.: Сов. энциклопедия, 1990.

91. Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема // Вопросы философии, № 10, 1999.

92. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М.: Мысль, 1983.

93. Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории традиции // Сов. этнография, 1981, №2.

94. Материалы V Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации (27-30 мая) JL, 1975.

95. Меркурьева Н.М. Словарь антонимов русского языка: сложные слова. М., 1999.

96. Методологические основы новых направлений в мировом языкознании. -Киев: Наукова думка, 1992.

97. Миллз Т. М. О социологии малых групп // Американская социология: перспективы. Проблемы. Методы. -М., 1972.

98. Мюллер В.К. Англо-русский словарь. 23-е изд. М.: Русский язык, 1990.

99. Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР. М.: Наука, 1982.

100. Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977.

101. Никитина С.Е., Кукушкина Е.Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах. М., 2000.

102. Николаев Г.А. Англо-русский исторический словарь. М.: Прогресс, Лексикон, 1995.

103. Новиков JI.A. Антонимия в русском языке (Семантический анализ противоположности в лексике). М., 1973.

104. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 1997.

105. Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания. М., 1998.

106. Общение. Текст. Высказывание. М., 1989.

107. Овчинникова И.Г. Ассоциативный механизм в речемыслительной деятельности. Автореферат диссертации.доктора филологических наук. -СПб., 2002.

108. Одинцов В.В. Стилистика текста. М., 1980.

109. Онтология языка как общественного явления. М., 1983.

110. ПО.Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). — М., 2001.

111. Ш.Панфилов В.З. Язык, мышление, культура (о соотношении внутрилингви-стических и экстралингвистических факторов) // Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. -М., 1970.

112. Пеньковский А.Б. О семантической категории «чуждости» в русском языке // Проблемы структурной лингвистики 1985 1987 гг. М., 1989.

113. З.Петренко В.Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. М., 1983.

114. Петренко В.Ф. Стереотипы поведения П Языковое сознание: стереотипы и творчество. М., 1988.

115. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956.

116. Подосинов А.В., Козлова Г.Г., Глухов А.А. Латинско-русский словарь. М.: Флинта; Наука, 2001.

117. Попкова Е.А. Психолингвистические особенности языкового сознания билингвов (на материале русско-английского учебного билингвизма). Автореферат диссертации. .кандидата филологических наук. М., 2001.

118. Портнов А.Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования проблемы в философии ХГХ-ХХ вв. Иваново, 1994.

119. Портнов А.Н. Язык, мышление, сознание: Психолингвистические аспекты. -Иваново, 1988.

120. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

121. Потебня А.А. Мысль и язык. М.: Лабиринт, 1999.

122. Проблемы психолингвистики. М., 1975.

123. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки М., 2000.

124. Психолингвистические проблемы семантики. -М.: Наука, 1983.

125. Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком. -М., 1969.

126. Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М., 1976.

127. Психологический словарь/ Под ред. В.В. Давыдова, А.В. Запорожца, Б.Ф. Ломова и др. М.: Педагогика, 1983.

128. РАС: Русский Ассоциативный Словарь. / Караулов Ю.Н., Тарасов Е.Ф., Сорокин Ю.А., Уфимцева Н.В., Черкасова Г.А. М., 1992-1996.

129. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988.

130. РРР: Русская разговорная речь. Тексты. М.: Наука, 1978.

131. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. -М., 1946.

132. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. М., 1997.

133. Русско-английский словарь / Сост. О.С. Ахманова. М., 1975.

134. Садохин А.П., Грушевицкая Т.Г. Этнология. М., 2000.

135. Санникова О.В. Говорит нечистая сила // Этнолингвистика текста: Семиотика малых форм фольклора. -М., 1988.

136. Свирида И.И. Человек в контексте культуры (Введение) // Человек в контексте культуры. Славянский мир. М.: Индрик, 1995.

137. Семантика и категоризация. -М., 1991.

138. Семантика языковых единиц и текста (лингвистические и психолингвистические исследования). М., 1979.

139. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 1993.

140. Словарь иностранных слов. Под ред. И.В. Лехина и проф. Ф.Н. Петрова. 3-е изд. -М, 1949.

141. Словарь русского языка: В 4-х т. 4-е изд. М.: Русский язык, 1999.

142. Словарь русской фразеологии. М., 1998.

143. Словарь синонимов русского языка: В 2-х т. / Ред. А.П. Евгеньева, Л., 1971.

144. Словарь современного русского литературного языка. М-Л., 1962.

145. Словарь структурных слов русского языка./.Морковкин В.В., Луцкая Н.М., Богачева Г.Ф. и др. М.: Лазурь, 1997.

146. Слово и текст в психолингвистическом аспекте. Тверь, ТГУ, 1992.

147. Смирницкий 2001: Большой русско-английский словарь / Под общим рук. проф. А.И. Смирницкого; 24-е изд. М.: Русский язык, 2001.

148. Советский энциклопедический словарь. 4-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1999.

149. Современный русский язык / Под ред. Л.А. Новикова. СПБ., 2001.

150. Современный русский язык: В 3-х частях. М., 1987.

151. Солдатова Г. У. Межэтническое общение: когнитивная структура этнического самосознания II Познание и общение. М.: Наука, 1998.

152. Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю. Понятие «чужой» в языковом и культурном контексте II Язык: этнокультурный и прагматический аспекты. Днепропетровск, 1988.

153. СОШ: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999.

154. Сравнительная грамматика германских языков: В 5 томах. Ред. М.М. Гухман и др. М., 1963.

155. СРЯ: Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. М, 1997.

156. Степанов Ю.С, Константы. Словарь русской культуры. М., 2001.

157. Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национального самосознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996.

158. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 2000.

159. СЭС: Советский энциклопедический словарь. М., 1981.

160. Тарасов Е.Ф. Введение // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. -М., 1993.

161. Тарасов Е.Ф. К построению теории межкультурного общения // Языковое сознание: формирование и функционирование. -М., 2000.

162. Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. - М., 1996.

163. Тарасов Е.Ф. Тенденции развития психолингвистики. М., 1985.

164. Тарасов Е.Ф., Сорокин Ю.А. Национально-культурная специфика речевого и неречевого поведения // Национально-культурная специфика речевого поведения. -М.: Наука, 1977.

165. Тард Г. Законы подражания. 1892.

166. Текст и культура: общие и частные проблемы. — М., 1985.

167. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. -М.: Индрик, 1995.

168. Трубачев О.Н. В поисках единства. -М.: Наука, 1997.

169. Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. -М., 1995.

170. Трусов В.П., Филиппов А.С. Этнические стереотипы // Этническая психология М., 1984.

171. Уфимцева Н.В. Динамика и вариативность языкового сознания. Диссертация.доктора филологических наук. -М., 1994.

172. Уфимцева Н.В. Русские глазами русских // Язык система, язык - текст, язык - способность. - М., 1995.

173. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания //Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996.

174. Уфимцева Н.В. Сознание, слово, культура // Коммуникативная лингвистика и коммуникативно-деятельностный подход к обучению языкам. М.,2000.

175. Уфимцева Н.В. Человек и его сознание: проблема формирования // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М.,1993.

176. Уфимцева Н.В. Этнические константы и структура языкового сознания славян // Лингвокультурологические проблемы толерантности: Тезисы докладов международной конференции Екатеринбург, 2001.

177. Уфимцева Н.В. Этнический характер, образ себя и языковое сознание русских // Языковое сознание: формирование и функционирование. М. ,2000а

178. Ушаков 1935: Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. -М., 1935.

179. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. М.: Прогресс, 1964-1973.

180. Философия культуры: становление и развитие. СПб., 1995.

181. Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. М., 1985.

182. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т., 4-е изд. М.: Русский язык, 2001.

183. Шанский Н.М. Лексика. -М., 1977.

184. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. М., 1964.

185. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Г.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1963.

186. Шаталова Т.И. Англо-русский идеографический словарь. М.: Русский язык, 1994.

187. Шервуд Е.А. От англосаксов к англичанам. М., 1988.

188. Шмелев Д.Н, Слово и образ. М., 1964.

189. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.: Наука, 1973.

190. Щерба Л.В. Современный русский литературный язык // Избранные работы по русскому языку. М.,1957.

191. Экспериментальные исследования в психолингвистике. -М., 1982.

192. Энциклопедический словарь по культурологии. М.: Центр, 1997.

193. Этническая ономастика. М., 1984.

194. Этническая психология. М., 1984.

195. Этническая экология. Теория и практика. М., 1991.

196. Этнические стереотипы поведения. -М., 1985.

197. Этнографическое изучение знаковых средств культуры. М., 1989.

198. Этнопсихолингвистика. -М.: Наука, 1998.

199. Юнг К. Лекции по аналитической психологии 1998.

200. Язык и личность (Сборник статей). М., 1989.

201. Язык и мышление. М.: Наука, 1967.

202. Язык, сознание, культура, этнос: теория и прагматика. М., 1994.

203. Языковое сознание и образ мира. М., 1997.

204. Языковое сознание: стереотипы, творчество. М., 1988.

205. Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 2000.

206. Ярошевский М.Г. история психологии. М.: Мысль, 1976.

207. A Dictionary of English Synonyms and Synonymous Expressions.-.Boston.

208. Achieving Understanding 1996.

209. Achieving understanding. Discourse in Intercultural Encounters.-.L & NY, 1996.210. Anthropology.-.L., 1981.

210. Biological Foundation of Language.-.US A, 1967.

211. Cole M. The zone of proximal development: where culture and cognition create each other // Culture? Communication and cognition: Vygotskian perspectives. James V. Wertch (ed.).-.Cambridge: Cambridge UP, 1985.

212. Collins Compact English Dictionary. Glasgow, 1994.

213. Crabb's English Synonyms. L., NY, 1986.

214. Culture, Communication, and Cognition: Vygotskian Perspectives. Cambridge, 1985.

215. Dictionary of Early English 1995.217. van Dijk T.A. Communicating Racism: Ethnic Prejudice in Thought and Talk. -USA, 1986.

216. EAT: Kiss G., Armstrong C., Milroy R. The Associative Thesaurus of English. -Edinburgh, 1972.

217. Ethnocentrism: Theories of Conflict, Ethnic Attitudes, and Group Behavior.USA, 1972.

218. Gorer J. Exploring English Character, L, 1955.

219. Herzfield M. Anthropology: a Practice of Theory // Anthropology Issues and Perspectives. International Social Science Journal № 53, 1997.

220. Interlingual and Intercultural communication: Discourse and Cognition and Second Language Acquisition Studies.-.Narr, 1986.

221. Journal of General Psycology, 34, vol. 10, №1. Patterns of Culture.-.Boston, 1959.

222. Klein E. A Semantic for Positive and Comparative Adjectives// Linguistics and Philosophy, Vol. 4-No 1, USA, 1980.

223. Labov W. The internal evolution of linguistic rules // Stockwell R.P., Macaulay R. (eds.) Linguistic change and generative theory.-. Bloomington, 1972.

224. Labov W. The Social Stratification of English in New York City. Washington, 1966.

225. Langenscheidf s Pocket Russian Dictionary. 1992.

226. Language and Ethnic Identity/ GB, 1988.

227. Lintion R. The Cultural Background of Personality. NY, 1945.

228. Lippman W. Public opinion. NY, 1922.

229. Longman Dictoinary of Contemporary English: 2-nd Edition L., 1989.

230. Mead M. Concluding remarks // Science and the Concept of Race.-.NY&L, 1968.

231. Race, Language, and Culture.-.NY, 1940.

232. Romaine S. Socio-historical Linguistics, Its Status and Metodology.-.Cambridge, 1982.

233. Tannen D. Cross-cultural communication // Van Dijk T.A. (ed). Handbook of discourse analysis. Vol. 4-L., 1985.

234. The Encyclopaedia of the Social Sciences.-.USA, 1930.

235. The New Encyclopaedia Britannica.-.Chicago, 1988.

236. The Sociolinguistics of Urban Vernaculars: Case Studies and Their Evaluations. -Berlin, NY, 1988.

237. Webster's New Dictionary of Synonyms.-.USA, 1973.