автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Табасаранские пословицы и поговорки

Полный текст автореферата диссертации по теме "Табасаранские пословицы и поговорки"

Гасанова Марина Любовна

ТАБАСАРАНСКИЕ ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ:

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ

Специальность 10.02.02 - языки народов Российской Федерации (кавказские языки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

- г СЕН 2015

Махачкала - 2015

005561882

005561882

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный университет»

Научный консультант —

Официальные оппоненты:

доктор филол. наук, профессор ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный университет»

Самедов Джалил Самедович

доктор филол. наук, профессор ГБОУ ВПО «Московский городской психолого-педагогический университет» Мерданова Солмаз Рамазановна;

доктор филол. наук, ведущий научный сотрудник отдела грамматических исследований ФГБУН «Институт языка, литературы и искусства ДНЦ РАН» Ганнева Фаида Абубакаровна;

доктор филол. наук, профессор ФГБОУ ВПО «Чеченский государственный университет»

Сулейбанова Маржа» Умаровна Ведущая организация - Институт языкознания РАН (г. Москва)

Защита состоится 30-го сентября 2015г., в 14.00, на заседании диссертационного совета Д 212.051.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук в ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 78.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 78.

Автореферат размещен на сайте Министерства образования и науки РФ (www.vak.ed.gov.ru1 и на сайте ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» ("www.dgpu.net'> 29-го июня 2015г.

Автореферат разослан

2015г.

Ученый секретарь Л

Диссертационного совета —

Кандидат филологических наук, доцент С/ м.О. Таирова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена лингвокультурологи-ческому и этнолингвистическому анализу этноспецифики языковой объективизации действительности в паремиологических единицах табасаранского языка. Тема исследования находится на стыке таких областей лингвистики как лингвокультурология, лингвоконцептология и этнопсихология.

Объектом исследования диссертационной работы являются пословицы и поговорки табасаранского языка, именуемые в научной литературе и в данном диссертационном исследовании объединяющим термином - паремия.

Предмет исследования составляют универсальные и национальные специфические языковые средства актуализации ценностной картины мира в табасаранских паремиях, собственно лингвистические и лингвокультурологические признаки табасаранских паремиологических единиц, представляющие интерес как в общетипологическом, так и в национально-культурном аспектах.

Актуальность темы диссертационной работы определяется тем, что изучение табасаранских паремиологических единиц в собственно лингвистическом и лингвокультурологическом аспектах не было предметом специального исследования. Выбор пословиц и поговорок табасаранского языка в качестве объекта исследования обусловлен своеобразием их формальной и смысловой организации, безусловной языковой и культурной ценностью, их неизученностыо в лингвистическом и лингвокультурологическом аспектах.

Как и фразеологические единицы, паремии представляют собой яркие фрагменты языковой картины мира. В них отражена информация о духовной культуре, нравственности, менталитете носителей табасаранского языка, об особенностях образно-ассоциативного и эмоционально-интеллектуального осмысления носителями табасаранского языка окружающего мира.

Системно-комплексный лингвистический и лингвокультуро-логический анализ табасаранских паремиологических единиц в достаточном объеме не проводился, между тем особенности формально-грамматической организации табасаранских паремий, их семантико-функциональный и особенно лингвокультурологи-

ческий анализ требуют пристального внимания. В силу того, что паремии являются культурными знаками языка, лингвистический анализ табасаранских пословиц и поговорок в данной диссертации увязывается с достаточно подробной лингвокультурной характеристикой.

Степень изученности темы. Паремиологические единицы не являются новым объектом лингвистических исследований. Они изучались в различных аспектах, что обусловлено их сложной знаковой природой и этнокультурным своеобразием. Проблемам структурного описания паремиологических единиц посвящены работы З.К. Тарланова (1977, 1979. 1988, 1998), Г.Л. Пермякова (1970, 1979, 1984, 1988) и В.П. Жукова (1986, 2000), в которых основное внимание уделяется проблеме разграничения пословиц и поговорок, описанию синтаксической организации паремиологических единиц.

Немало научных работ посвящено различным аспектам изучения дагестанской паремиологии: М.М. Гасанов «Афористические жанры дагестанского фольклора (Пословицы, поговорки и загадки!)» [1968], Г.Д. Базиев «Миф - Фольклор - Литература: современные взаимосвязи» [2003], И.М. Залова «Сопоставительный анализ варьирования пословиц и поговорок в лезгинском и немецком языках» [2009], А.Ш. Кунбутгаева «Концепт «богатство» во фразеологических и паремиологических единицах лакского, русского и английского языков» [2013], Х.Н. Магомедова «Структурно-семантическая и антропоцентрическая организация паремий аварского языка» [2013], П.Г. Мусаева «Фразеологические и паремиологические единицы с компонентом-зоонимом лакского и английского языков» [2008], Ж.А. Сулаева «Пословичная концептуализация мира в кумыкском языке» [2012], Н.М. Халилсва «Структурно-семантическая характеристика аварских пословиц и поговорок» [2010], П.А. Абдулкаримова «Фразеологические и паремиологические единицы эмотивной семантики с компонентом-зоонимом в аварском и английском языках» [2012], А.Г. Гюльмагомедов «Основы фразеологии лезгинского языка» [1978], М.М. Магомедханов «Очерки по фразеологии аварского языка» [1972], С.М. Мусаев «Лексика даргинского языка» [1978], М.-Ш.А. Исаев «Структурная организация и семантика фразеологических единиц даргинского языка» [1995], Н.Г. Магомедов

«Даргинско-русский словарь фразеологизмов» [1997], З.М. Мал-лаева «Национально-культурная специфика в паремиях дагестанских языков» [2010], С.Н. Гасанова «Сравнительный анализ фразеологических единиц с компонентом «голова» в восточно-лезгинских языках» [1989], Ф.А. Ганиева «Отраслевая лексика лезгинского языка» [2010] и др. Названные исследования носят характер как описания паремиологической картины мира отдельного языка, так и сравнительно-сопоставительного исследования паремий родственных и разноструктурных языков.

Уникальный пословичный фонд табасаранского языка не подвергался всестороннему лингвистическому описанию и систематизации. Пословицы и поговорки преимущественно привлекались исследователями лишь в качестве иллюстративного материала в школьных учебниках, хрестоматиях, словарях и т.п. То есть, была проведена работа по их сбору без соответствующего собственно лингвистического или лингвокультурологического описания.

В современной лингвистике и в пограничных с лингвистическими науках обозначилось несколько подходов к описанию па-ремиологических единиц. Важным, наряду с лингвистическим, литературоведческим и фольклористским, является лингвокуль-турологический аспект. Бесспорная значимость данного аспекта изучения паремиологических единиц связана с их культурно значимой природой и этнокультурным своеобразием.

Основной гипотезой диссертационного исследования является предположение о том, что комплексный лингвокультуроло-гический и этнолингвистический анализ табасаранских паремиологических единиц должен позволить выявить в полной мере особенности концептуализации действительности в табасаранской языковой картине мира, определить универсальные и этно-специфические языковые средства репрезентации ценностной картины мира.

Новизна работы. Научная новизна полученных результатов определяется бесспорной актуальностью задач, направленных на выявление универсального и лингвокультурного своеобразия концептуализации языковой действительности и мировосприятия в пословичном фонде табасаранского языка; в системно-комплексном подходе к описанию специфики табасаранской язы-

ковой картины мира в лингвокультурологическом, лингвоаксио-логическом и структурно-семантическом аспектах. В работе выявлены и описаны совершенно новые прагмакогнитивные функции паремий табасаранского языка.

Научная новизна материала и результатов диссертационного исследования заключается и в том, что в системно-комплексном плане с учетом лингвистических и лингвокультурологических признаков паремий многие задачи и проблемы рассматриваются в диссертации впервые.

Анализ табасаранских паремиологических единиц в диссертации носит характер синтеза их информативно значимых признаков собственно лингвистического и лингвокультурологиче-ского характера. Проведенный в работе концептуальный анализ имеет стратегическую направленность на полное описание табасаранской паремиологической картины мира с ее универсальными и национально-культурными признаками. Паремиологические единицы в этом плане могут быть рассмотрены как «знаки языка культуры».

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что данная работа вносит вклад в изучение дагестанской и табасаранской паремиологии в разных аспектах, углубляет представление о паремиологической единице как особой языковой, коммуникативной и идиоматической единице-клише, вобравшей в себя национально-культурные и языковые стереотипы и характеризующейся типически национальным средством передачи универсально-категориальных значений. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при разработке вопросов, связанных со сравнительно-сопоставительным исследованием дагестанского паремиологиче-ского фонда в контексте языка и культуры.

Комплексное исследование табасаранских пословиц и поговорок будет способствовать созданию методологической базы для проведения дальнейших лингвокультурологических и этнолингвистических исследований языковой картины мира как табасаранского, так и дагестанских языков, так как паремии отражают ментальные основы национального и языкового мышления. Отмеченное соответствует современной научной парадигме, где приоритетным является исследование структуры и особенностей

функционирования языковой системы в соотношении с понятием этнокультуры, что подтверждается многочисленными работами ведущих исследователей: Ю.Д. Апресян (1993, 1995), Ю.С. Степанов (1997), З.К. Тарланов (1993), В.И. Карасик (1996), Н.Ф. Алефиренко (2001), H.H. Болдырев (1999), Ю.Н. Караулов (1987), Е.С. Кубрякова (1991, 1994, 1996, 1997, 2000), В.Н. Телия (1988, 1996, 1999), И.А. Стернин (1997), З.Д. Попова (1996), Е.В. Рахи-лина (2000), И.М. Балова (1999), Н.У. Ворокова (2003), С.Г. Вор-качев (2001), А.Ф. Назаревич (1958, 1997), М.М. Гасанов (1978), В.М. Загиров (1981, 1987, 1988), А.Г.Гюльмагомедов (1974, 1978, 1984, 1986, 1990), С.Н. Гасанова (1989), Д.С. Самедов (1995), М.С. Самедов (2006), Ф.Д. Гасанова (2006), М.-Б.Д.Хангереев (1993), П.Т. Магомедова (1989), Б.Г. Шахманова (2009), К.Э. Джамалов (1990), С.Г. Гаджиева (1990, 2001), Н.Г. Исаев (1996), Т.А. Мирзаева (2008), A.M. Аджиева (1981, 1990, 1991, 2004), A.M. Ганиева (2010) и др. Данные работы составили теоретическую базу настоящего исследования.

Практическая значимость обусловлена возможностью использования материала и результатов исследования в практике преподавания курсов по лексикологии, фразеологии и паремио-логии табасаранского языка, специальных курсов по лингвокуль-турологии и этнолингвистике; при составлении сборников паре-миологических единиц, двуязычных словарей, учебных пособий и учебников, при чтении курсов по выбору студентов. Собранный в ходе выполнения работы новый паремиологический материал может быть включен в учебники и учебные пособия по табасаранскому языку и фольклору в качестве иллюстративного материала.

Результаты диссертационного исследования могут быть использованы также в практике перевода текстов разных жанров с табасаранского на русский язык и в спецкурсах по межкультурной коммуникации.

Теоретической и методологической базой диссертационного исследования послужили работы по общим и частным вопросам паремиологии и лингвокультурологии (М.-Ш.А. Исаев, А.Г. Гюльмагомедов, З.К. Тарланов, Б.Г.-К. Ханмагомедов).

Основными методами исследования являются описательный, лингвокультурологический и методы концептуального анализа.

Материалом исследования послужили табасаранские пословицы и поговорки. В работе проанализировано более 2500 пословиц и поговорок.

Наиболее существенные результаты исследования позволяют сформулировать основные положения, выносимые на защиту:

1. Табасаранские пословицы и поговорки являются средствами репрезентации наивной картины мира и реализации таких культурно-языковых функций, как семиотическая, трансляционная, коммуникативно-прагматическая, этнообразующая, кумулятивная, когнитивная и др.

2. В табасаранских пословицах и поговорках отражены исторические реалии и памятники материальной культуры, ушедшие в прошлое атрибуты быта народа, его менталитет и духовная культура, особенности мировосприятия и эмоционально-интеллектуального осмысления действительности носителями языка. Национально-культурная специфика паремий формируется названиями этих реалий, являющихся языковыми знаками культуры.

3. Паремиологические единицы являются одним из средств вербализации ключевых концептов этноязыковой картины мира и обладают поликонцептуальной семантической структурой, которая соотносится с рядом концептов одного ментального ряда.

4. Концептосфера табасаранской паремиологической картины мира представлена такими универсальными концептами (дом, семья, слово, время, родина и т.д.), которые могут образовывать между собой бинарные оппозиции: мужчина - женщина, друг -враг, бедность - богатство, труд-лень, правда-ложь и т.д.

5. Цветовая, зооморфная, соматическая, религиозная и числовая метафоры представляют собой уникальные выразительные средства создания образов и различных оценочных коннотаций в табасаранских паремиях.

6. В структурно-семантическом аспекте к паремиологиче-ским единицам близки табасаранские благопожелания и проклятия, которые нередко этимологически к ним восходят.

7. Пословицы и поговорки табасаранского языка представлены структурами простого и сложного предложений и подобно предложениям относятся к тому или иному определенному коммуникативному типу.

8. Структурно-синтаксические особенности паремиологиче-ских единиц обусловлены в том числе их семантическим своеобразием. Монолитность семантической структуры пословиц и поговорок объясняется их синтаксической связностью, которая часто достигается посредством использования антонимов и лекси-ко-семантическим контрастом. С другой стороны, семантическое варьирование и символическое использование составных компонентов, употребление тех или иных морфологических форм определяется особенностями синтаксических условий, взаимодействием семантических, морфологических и синтаксических категорий.

9. Лексическое наполнение паремий и символическое использование лексем как культурных знаков табасаранского языка способствует формированию соответствующих паремиологиче-ских образов, имеющих национально-культурную специфику.

Апробация работы. Основные положения, нашедшие место в данном диссертационном исследовании, отражены в 42 публикациях, из которых 16 опубликованы в журналах перечня ВАК.

Цель и задачи исследования определили структуру работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка литературы, насчитывающего 219 источников и приложения. Общий объем диссертационного исследования 273 страниц (416 страниц с Приложением).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность диссертационного исследования, теоретическая и практическая значимость работы, новизна и актуальность исследования, степень научной новизны, определяются предмет и объект, цели и задачи, методика исследования; обозначена научная гипотеза, определена теоретическая и практическая значимость результатов исследования.

В первой главе «Пословицы и поговорки как лингвокуль-турные тексты» паремиологические единицы рассматриваются как объекты лингвистического и лингвокультурологического ис-

следований. Дается обзор степени изученности современной па-ремиологии как научной отрасли в целом и состояния лингвистического и лингвокультурологического описания дагестанской па-ремиологии, табасаранской - в частности.

Первый раздел главы «Пословицы и поговорки как объект лингвистического и лингвокультурологического исследований» отражает общетеоретические сведения. Материал данного раздела имеет стратегическую направленность на практические главы. Пословицы являются готовыми знаковыми единицами, актуализирующими те или иные фрагменты действительности.

Паремиология в широком понимании включает в себя пословицы и поговорки, загадки, поверья, суеверия, приметы, скороговорки, прибаутки, присловья, а в узком понимании - лишь пословицы и поговорки.

В научной литературе дается много определений паремиоло-гических единиц. Основными свойствами в этих определениях исследователи называют образность, устойчивость и воспроизводимость. Эти качества (устойчивость структуры, состава и семантики, воспроизводимость в речи) позволяют включить пословицы и поговорки во фразеологию в ее широком понимании.

Вопрос о разграничении фразеологии и паремиологии носит дискуссионный характер. Паремии занимают промежуточное положение между текстом и словосочетанием. Фразеологические единицы являются типичными словосочетаниями, выражающими понятие, а паремиологические единицы - типичными завершенными предложениями, выражающими суждение или умозаключение. Следовательно, фразеологизмы выполняют функцию номинации, а пословицы - коммуникации.

Поговорки, являясь паремиологическими единицами, занимают промежуточное положение между паремиологической сферой и фразеологической. В связи с этим вопрос разграничения пословиц и поговорок является актуальным.

Пословицы, в отличие от поговорок, обладают грамматической завершенностью, а поговорки предстают в виде части предложений. Соответственно, если пословица выражает суждение, то поговорка является частью суждения.

Вопрос о разграничении пословиц и поговорок решается по-средстЕюм разных критериев: структурно-грамматического,

смыслового и критерия наличия-отсутствия образного, переносного значения.

1. Исходя из характера передаваемого сообщения, поговорка как паремиологическая единица преимущественно характеризует предмет или действие, давая им соответствующую оценку.

2. Пословицы оформляются в виде повествовательных или побудительных предложений, но не организуются посредством вопросительных и восклицательных предложений.

3. Характер обобщенности в рассматриваемых паремиоло-гических единицах реализуется по-разному: пословице характерна обобщенность значения, а у поговорки обобщенность носит характер окказиональный, определяющийся функционально-коммуникативной заданностью.

В научной литературе выделяются такие основные функции пословичных высказываний, как моделирующая, поучительная, прогностическая, магическая, негативно-коммуникативная, развлекательная, орнаментальная.

Наряду со специфическими особенностями выделяется и ряд общих (интегральных) признаков пословиц и поговорок:

1. Пословицы и поговорки - это прецедентные тексты, попадающие в речь в виде готовых культурных знаков. Они являются неотъемлемой частью фоновых знаний коммуникантов.

2. Пословицы и поговорки представляют собой особую разновидность фольклора, устно-поэтическую форму бытования языка.

3. Пословицы и поговорки характеризуются прагматической направленностью и эмоционально-экспрессивным потенциалом.

4. Пословицы и поговорки носят дидактический характер, реализуя одну из основных функций - инструктивную.

5. Рассматриваемые паремиологические единицы по природе своей предикативны. Они представляют собой мини-тексты, клише, организованные в виде предложений (= предикативных конструкций) и обладающие такими признаками текстуальности, как самодостаточность и автономность.

Анализ универсальных и специфических черт пословиц и поговорок свидетельствует о превалирующем характере расхождений в плане их структурной организации.

Паремиологические единицы формируют когнитивную языковую базу, представляя собой прецедентные высказывания, хранящие представления, знания и своеобразие этнического мировосприятия и мировоззрения. Коммуникативная востребованность пословиц и поговорок определяется такими их свойствами, как общеупотребительность, традиционность и авторитетность.

Пословичный фонд вбирает в себя весь познавательный народный опыт, его морально-этические, социальные, эстетические, воспитательные, аксиологические представления, что определяет их этнокультурную значимость.

Основными прагматическими функциями паремиологиче-ских единиц являются следующие:

1. Моделирующая функция, которая заключается в том, что паремией создается модель/схема той или иной жизненной/логической ситуации.

2. Поучительная функция, которая реализуется в знакомстве через паремиологические единицы с картиной мира, правилами поведения, правилами мышления, с правилами артикуляции звуков родного языка, то есть служит средством обучения каким-то нужным вещам.

3. Прогностическая функция может быть присуща разным типам паремий, но нагляднее всего выступает и главенствует у примет, поверий, гадательных изречений, цель которых сводится к предсказанию будущего.

4. Магическая функция, основная суть которой состоит в том, чтобы словами вызвать нужные действия, навязать природе или дрз'гим людям свою волю.

5. Негативно-коммуникативная функция присуща различным типам паремий, но ярче всего проявляется, как отмечают исследователи, у докучливых сказок, пустоговорок, шуточных анекдотов, давая возможность уйти от ответа, отвести довод собеседника, формально ответив, но ничего при этом не сообщив (например, ответ на вопрос «Почему?» - «Потому, что «потому» кончается на «у»»).

6. Развлекательная функция заключается в том, что паремии используются для развлечения слушателей.

7. Орнаментальная функция, которую многие исследователи считают основной функцией всех типов паремий. Суть данной функции состоит в «украшательстве» речи. Однако следует отметить, что ни у одного из видов паремий данная функция не является главенствующей и непременной.

Таким образом, обобщая основные функции пословиц и поговорок, приоритетной можно назвать инструктивную функцию, так как именно из пословиц и поговорок вытекает огромный свод поведенческих правил и инструкций.

В диссертационной работе на материале табасаранских паре-миологических единиц исследуется национально-культурная специфика концептов, что позволяет выявить и описать как общечеловеческие, так и национально-специфические особенности мировосприятия и эмоционально-интеллектуального осмысления окружающей действительности носителями языка. Паремии при этом рассматриваются как источник этнокультурной и лингвистической информации. Такой подход позволяет описать как собственно лингвистические, так и лингвокультурологические особенности табасаранских паремиологических единиц.

Второй раздел посвящен проблеме состояния исследования паремиологических единиц дагестанских языков (в том числе и табасаранского языка).

Начало сбору и публикации дагестанского паремиологиче-ского материала было положено во второй половине девятнадцатого века. В настоящее время имеет место ряд научных исследований, посвященных описанию дагестанского паремиологическо-го фонда и его изучению в сопоставительном аспекте. В части работ затрагивается проблема лингвокультурологического исследования дагестанских пословиц и поговорок. Табасаранский па-ремиологический материал в системно-комплексном плане по концептам специально не исследован. В этом плане особую актуальность и культурную значимость приобретает лингвокультур-ный аспект.

Дагестанские пословицы и поговорки являются ценным материалом для историко-типологических и лингвокультурологиче-ских наблюдений и обобщений, в них отражены исторические ре-

алии и памятники материальной культуры, ушедшие в прошлое атрибуты быта народа, его менталитет и духовная культура, особенности мировосприятия и эмоционально-интеллектуапьного осмысления действительности носителями табасаранского языка в древности.

Большая и ценная работа по сбору, анализу, тематической классификации и опубликованию дагестанских паремий была проделана такими дагестанскими исследователями, как А.Ф.Назаревич [1985], М.М. Гасанов [1971], К. Акимов [1991]. В частности, в книге А.Ф. Назаревича впервые были сгруппированы по тематическому принципу дагестанские пословицы и поговорки и исследованы их языковые особенности.

Научный интерес представляет исследование Ф.Д. Г'асано-вой, которое отличается фолыспористским подходом к изучению пословиц и поговорок. Здесь паремии характеризуются как малый фольклорный жанр. В работе уделяется внимание сравнительно-типологическому аспекту художественной и идейно-тематической специфики паремиологических единиц лезгинского и азербайджанского языков [Гасанова 2006].

Проводились и фронтальные описания фразеологии отдельных дагестанских языков: аварского [Магомедханов 1972], агульского [Сулейманов 1985], цахурского [Караев 1969], лезгинского [Гюльмагомедов 1978, 1990], даргинского [Исаев 1995], табасаранского [Загирова 2004].

Первый опыт сбора паремиологического материала табасаранского языка связан с исследовательской деятельностью известного кавказоведа П.К. Услара. В его последней монографии, переизданной в 1979 году и посвященной табасаранскому языку, комментируются тридцать три пословицы.

В 1978 г. М.М. Гасановым на табасаранском языке издана работа «Табасаранские пословицы, поговорки и загадки» («Таба-саран хапкьдин гафнан гавагьирар») с адресацией «для детей среднего и школьного возраста», а в 1991 г. им же опубликована книга «Табасаранские народные пословицы и поговорки» («Таба-саран халкьдин мисалар»). Эти издания стали в настоящее время библиографической редкостью.

В качестве иллюстративного материала пословицы и поговорки представлены и в школьных учебниках по табасаранскому

языку известного исследователя табасаранского языка В.М. Заги-рова. При работе над диссертацией мы учли и использовали опыт предшественников, включив и переработав используемый ими уникальный языковой материал, дополнив его собственным, собранным в полевых условиях.

Следует отметить, что предметом специального системно-комплексного исследовании паремиология табасаранского языка не была. В диссертационном исследовании Т.А. Мирзаевой «Оценка человека в пословицах и поговорках русского, английского, испанского и табасаранского языков (морально-нравственная сфера)» [2008] рассматриваются особенности языковой концептуализации морально-нравственной сферы концепта «человек» в паремиологических картинах мира указанных языков.

Надо отметить, что не проводились специальные исследования и по определению историко-этимологической природы табасаранских пословиц и поговорок. В этом плане к числу наиболее древних, на наш взгляд, необходимо отнести паремии, в которых отразились космогонические представления табасаранцев в прошлом: Ваз гъябкъган, вазлиз, ригъ гъябкъган, ригъдш баркаван anlypy «Увидев луну, луну хвалит, увидев солнце - солнце», Ригъ лисузкъан лику даждиинди, лисхъантииа юргъа гьяйвниинди гъябгъюру, к1ур «Говорят, что солнце до обеда на хромом осле едет, а после обеда на лихом коне скачет».

Заслуживает особого внимания вопрос об источниках табасаранских паремиологических единиц. Источниками возникновения табасаранских пословиц и поговорок могут быть фольклорные тексты, сказки, анекдоты.

В русле современных исследований, посвященных паремио-логическим единицам, внимание заслуживает лингвокультурный аспект изучения табасаранских паремий, так как паремии являются достаточно яркими фрагментами языковой картины мира, связанной с антропоцентрической парадигмой. Актуальность лингвокультурологического исследования паремиологических единиц табасаранского языка объясняется фундаментальной значимостью общей проблемы «язык - культура - этнос».

В этом плане концептуальный анализ табасаранских паремиологических единиц представляется актуальным как с позиций

собственно лингвистики, так и с позиций пограничной с лингвистикой науки лингвокультурологии, так как в концептуальной картине мира взаимодействуют универсальные и национально-культурные свойства паремиологических единиц. Пословицы в настоящее время рассматриваются как источник не только лингвистической, но и этнокультурной информации. Это вполне естественно, так как в пословицах и поговорках отражаются нормы морали, этика народа, его дух и мудрость, отношение к людям и разным жизненным ситуациям.

В диссертации в связи с этим сделана попытка анализа основных культурно значимых концептов. В ряде случаев концептуальный подход к изучению табасаранских паремиологических единиц комбинируется с этнолингвистическим и частично когнитивным.

Вторая глава «Лингвокультурные концепты табасаранской паремиологической картины мира» посвящена исследованию концептосферы табасаранской пословичной картины мира как когнитивной базы, хранящей представления, знания и своеобразие мировосприятия носителей табасаранского языка. Выявляются ключевые слова-концепты, определяются их концептуальные признаки и специфика этнокультурной репрезентации.

Лингвокультурологический и этнолингвистический аспекты изучения табасаранских паремиологических единиц способствуют более глубокому пониманию национальной картины мира и выявлению универсального и специфического в восприятии окружающей действительности носителями табасаранского языка.

Пословичный фонд как часть языковой системы формирует когнитивную базу и выступает в виде прецедентных высказываний, хранящих знания, представления и специфическое мировосприятие табасаранского этноса.

Паремии вобрали в себя весь познавательный опыт народа и его морально-этические, социально-эстетические, аксиологические представления. Прагматический характер функционирования паремиологических единиц реализуется через их основные функции: моделирующая, поучительная, прогностическая, магическая, негативно-коммуникативная, развлекательная, орнаментальная и инструктивная.

Концептосфера табасаранской паремиологической картины мира представлена такими универсальными концептами, как дом/семья, мруд, мужчина/женщина, друг/враг, бедность/богатство, слово и др. Особое внимание обращают на себя паремиологические единицы с зооморфным, телесным и числовым кодами культуры, характеризующие специфику этнокуль-туры, менталитета, мировосприятия, духовного мира носителей табасаранского языка. Это связано с тем, что в идиомах обычно осуждаемое характеризуется более широкими и разнообразными языковыми средствами обозначения и оценки.

Концепты ум и глупость являются понятиями, отражающими личностные характеристики человека в рамках определенного культурного сообщества вне зависимости от его социального статуса. Символом глупости в пословицах могут выступать зоонимы и орнитонимы: Даждиз хурмийин гъадри шулин? «Разве может осел оценить финики?». «Дажи ибариипди аъгъю anlypy, абдал -гафариипди «Осла по ушам узнают, а дурака - по словам».

В оценке умственных способностей человека имеет место и тендерный признак. Символом женской глупости в пословицах выступает образ курицы: Урсал рибгъурушра, пеълиз чан аькьюл бегелмиш ву «Курица собой довольна, хотя в навозной куче роется». Признак никчемного самодовольства, присущий глупому человеку, в данном случае получает тендерную интерпретацию.

Наряду с умом, мудростью большое внимание уделяется терпению, которое выступает одним из показателей человеческого ума и мудрости: Аъкыолна сабур гъахи чвйир ву «Ум и терпение -родные братья», Аьх ап1увал хъайирихъ, удукьувалла шулу «Кто может терпеть, тот и добивается».

В паремиях нередко имеет место противопоставление «ум-сила», которое может передаваться посредством оппозиции сома-тизмов «рука — голова»-. Хлнн гужну cap ккагъру, аькъвлин гужну къушум «Сила руки - одного победит, а сила ума - войско».

Концепт глупость имеет более высокую степень паремиологической презентации как свойство, нежелательное для человека и осуждаемое в данном этническом сообществе. Наблюдения над паремиологическим материалом позволяют сделать вывод о том, что негативная оценка тех или иных свойств или качеств, дей-

ствий человека имеет более широкое языковое выражение, чем позитивная.

В табасаранских пословицах утверждается не только важность слова в жизни человека, но и его невысокая значимость пустословия в сравнении с практической, трудовой деятельностью. Концепт слово представлен в пословичном фонде разными вариантами коммуникативных ситуаций различной образной наполненности. Слово выступает интеллектуальным маркером человека. Значительная часть паремий, отражающая принципы дагестанской этики, ориентирована на организацию коммуникативного поведения.

В пословицах и поговорках наблюдается противопоставление воздействия слова и физической силы на человека: Ужури гаф-ниинди, писури гъурд'инди гъаврикк ккаъру «Хороший словом объясняет, а злой - кулаками».

Сила воздействия слова огромна. Воздейственность слова актуализируется как средство, управляющее человеком и его поступками, другими людьми и обстоятельствами: Пис гафну инсан гъарзлан итур «Злое слово человека со скалы сбрасывает», Ужуб гафну чаз гъяйван тувси шад ап1уру «Хорошее слово радует [человека] так, как будто ему коня подарили».

В табасаранской паремиологической картине мира имеет место ряд, пословиц и поговорок, компаративно репрезентирующих слово в виде продукта питания. На наш взгляд, такое сравнение закономерно, так как пища может быть не только физической, но и духовной, интеллектуальной. Такая компаративно-обосновывающая образность в этом случае достаточно очевидна: Аъхю гафар - к1улиз бала, ч1илли лаваш - фуниз бала «Громкие слова для головы беда, тонкий лаваш - для живота», Гаф дуч1вубкьну дап1ну ккун «Слово, прежде чем сказать, надо хорошо прожевать».

В паремиологических единицах концепт слово противопоставляется концепту труд. Оценочно характеризуются ситуации, когда слова и дела расходятся, если слова мнимые, показушные, и истинная оценка таких слов однозначно негативна: Гафар аъхюдар, ляхнар биц1идар «Слова - большие, дела - маленькие», Гафариъ устад, ляхнариъ мурдал «На словах - мудрец, на деле -подлец».

Таким образом, в паремиях, с одной стороны, подчеркивается сила слова, с другой - утверждается мысль о бесполезности слов, если они не подкрепляются делами: Дуст гафар-ч1аларинди аъгъю шулдар, читин ляхнаринди аьгъю гиулу «Друга не разговорами-словами узнают, а в трудном деле».

Основные суждения о характеризуемом концепте, реализуемом средствами табасаранских паремиологических единиц, можно свести к двум общим семантически противопоставленным ло-гемам:

1. Слово играет важную роль в жизни человека в качестве инструмента достижения цели, источника опасности, эффективного инструмента эмоционального воздействия, отражения мыслей человека, орудия, силы в борьбе.

2. Слово, не подкрепленное делами, не обладает большой ценностью. Оно малоэффективно по сравнению с делом, слово не приносит практического результата и не совместимо с делом. Языковая деятельность легче практической, хотя, с другой стороны, моральная сила, выраженная концептом «слово/язык», превосходит физическую как временную, не всегда постоянную, преходящую.

Анализируя концепт мужчина/женщина, мы заметили, что паремиологические единицы с тендерным компонентом «феми-нинность» количественно преобладают. Женщина оценивается с позиций мужского пола, что свидетельствует об андрогенном характере языковой картины мира табасаранцев. Это определило характер критериев, предъявляемых к женщине с точки зрения быта и морали. В пословичном фонде преимущественно актуализируются женские образы матери и жены-хозяйки. Такие образы характеризуются, как правило, высокой положительной оценкой.

Имеет место строгое разграничение родства по материнской и отцовской линии. Достаточно актуальными при номинации родственных отношений здесь оказываются тендерные и возрастные признаки, а также степень родства, что подтверждается активностью употребления соответствующих лексем, формирующих различные паремиологические образы.

Одним из факторов формирования тендерных образов является брак. В табасаранской культуре семья рассматривается как

главная ценность, необходимый и серьезный этап в жизни любого человека.

Образ жены - один из самых ярких женских паремиологиче-ских образов. В качестве главных достоинств жены актуализируются хозяйственность, домовитость, бережливость, скромность, верность. Нечистоплотность, нерасторопность, лень женщины/хозяйки иронически высмеиваются: Чиркин хпириз жигшр кур жилир ккуиду «Грязнуля-жена слепого мужа желает». Кечел риги кабалгайиз сумчир алдабгъну «Пока плешивая дочка наряжалась, свадьба закончилась» [= нерасторопная].

В семейной паре доминирующим лицом в семье обозначается муж. Власть в семье находится в руках мужчины. Характерно четкое разделение социальных ролей: муж - обеспечивает семью, жена - хозяйка и мать: Хал - хазна хпири, мал - мутму жилири ап1уру «Дом-богатство - жена, а скот и имущество муж делал», Хпир ижмир гъашиш, кюлфетра ижмиб шулу «Если жена крепкая и семья крепкой будет».

В исследуемом материале представлен целый ряд предупреждений и рекомендаций о выборе второй половины, которые адресуются в основном мужчине.

Характеристика идеального мужчины в табасаранской паре-миологической картине мира сводится к актуализации таких му-скулинных качеств, как мужественность, сила, трудолюбие, гордость: Адми жарарип кьяляхъ дулухур «Мужчина за спиной обсуждать не будет», Жилирвал кайири, тахсир чан гарданди бису-ру, услири - юлдшиин илипуру «Мужчина вину на себя возьмет, а трус - на друга сваливает».

Зооморфные образы в табасаранской культуре могут иметь тендерную наполненность. Например, красивая женская походка сравнивается с походкой куропатки, а женская недальновидность и глупость, как уже отмечалось, - с поведением курицы. Образ орла наделен положительной мужской символикой, а женская же зоонимическая метафора подчеркивает социальное неравенство женщины: Люкъ пеъси ис шул, амма пеъ люкъси за даршул «Орел как курица опуститься может, а курица не сможет подняться как орел». Образ курицы может использоваться и при оценочной характеристике мужчины как несоответствие его внешних и внутренних проявлений: Пичрап гъвалахъ жилир, ч1ат пеъ махьан «У

печки - мужчиной, а на улице курицей не будь», Хулаъ - датт, ч!ат - пеъ «Дома - петух, на улице - курица».

Женщина в основном оценивается с позиций мужчины. Ее жизнь и деятельность обусловлены местом и ролью в жизни мужчины: Чвуччвуз ни — девлетлур, хпир сагъур ккуп шулу «Брату нужна сестра богатая, а жена - здоровая». Поэтому женщина преимущественно предстает в роли матери, дочери, невесты, жены/хозяйки. Такое «потребительское» отношение сформулировало и те качества, которые считаются положительными с точки зрения их полезности для мужчин и для дома, - материнство и хозяйственность. Наиболее частотными тендерными противопоставлениями в табасаранской паремиологической картине мира выступают наименования «семейных» пар: муж и жена, отец и мать.

Понятия «семья», «дом» являются ключевыми для любого этноса, особенно для кавказской культуры. Ценностное отношение к дому, к семье зафиксировано в табасаранских пословицах и поговорках, являющихся достаточно яркими фрагментами языковой картины мира.

В центре концепта семья/дом расположены отношения мужа и жены, родителей и детей. По пословицам и поговоркам можно проследить все этапы создания и формирования семьи - от вступления в брак до рождения детей и внуков.

В дагестанских семьях сохраняется достаточно крепкая близость родственных связей, которая реализуется в сравнительно более активном использовании терминов родства, теряющих свою актуальность, например, в русской языковой культуре: деверь - швуван чве [= брат по браку], золовка - швувап чи [= сестра по браку], невестка - швушв, зять - язна, свояк - гъавум, мужья родных сестер - пажанахар.

Концепт ватан «родина» относится к важным лингвокуль-турным концептам языковой картины мира, является наиболее интересным и ключевым понятием, представленным в каждой этнокультуре в виде универсального концепта. Слово ватан заимствовано из арабского языка, в исконной лексике данное понятие обозначается чаще аналитически: жвув гъахи йишв, юрд.

Народное сознание олицетворяет родину с отцом и матерью, с семьей: Багъри Ватан - багъри дада «Родная родина - родная

мать», Абайин байси халкьдин байра йихъ «Будь как сыном для отца, так и сыном для родины».

Как и при актуализации концепта «семья/дом» лингвокуль-турологема родина предполагает противопоставление «свой -чужой».

В рамках характеризуемого концепта можно выделигь ряд смысловых доминант, которые отражают универсальные черты восприятия данного понятия в табасаранской лингвокультуре. Табасаранцы считают, что «родной дом [родная земля] — это лучшее место на земле». Согласно народным представлениям, только на родине человек может быть счастлив: Гьарсариз чан Ватан ширин ву «Каждому своя Родина слаще». Далеко не случайно то, что определительными компонентами выступают родной, свой, отцовский [дом, земля, родина].

Пословицы осуждают тех, кто не ценит свою родину: Чан мукъ даккни жакъв ахмакъ ву «Глуп тот воробей, который своего гнезда не любит».

С родиной связаны и такие понятия, как преданность, предательство, гордость, патриотизм, тоска, долг: Ватан уъбхюз кку-нириз йик1бахъан гуч1 шулдар «Тот, кто хочет защитить родину, смерти не боится», Эгер увуз ккундуш Ватан, дидиз гьяйиф ма-п1ан яв жан «Если ты любишь родину, не жалей себя для нее».

Концепту «родина» синонимичным и даже тождественным понятием выступает народ, люди, проживающие в родном крае: Ватандихъ жафа гъизигур халкьдин рягышдикк гиулу «Тот, кто трудился на благо родины, будет в милости у народа», Вари жя-мяаьтдихъди вуйи ригъра ужу шул, мархьра «Со всем народом и солнце радует, и дождь».

Значимость данного концепта подтверждается и частотностью употребления в табасаранских паремиологических единицах лексемы родина/ватан. Актуальное с точки зрения носителей языка чаще находит языковое выражение и соответствующую оценку.

В характеризуемой главе рассматривается весьма важный концепт труд, являющийся одним из ключевых в табасаранской лингвокультуре. Он реализуется в таких логико-смысловых сферах, как семья, дом, моральные суждения и актуализируется посредством употребления слов, обозначающих трудовую деятель-

ность, сельскохозяйственной лексики, фразеологических и паре-миологических единиц.

Концептуальность лексемы зегьмет «труд» подтверждается непериферийным характером его употребления, маркированной или, напротив, имплицитной актуализацией семантики рассматриваемого концепта более чем в пятистах идиоматических единицах.

Концепт труд наделяется положительной семантикой и коннотацией, порой даже происходит идеализация трудовой деятельности, но при этом отсутствует культ материальных благ: Дюн 'яйин мал-девлет дюн 'яй 'нн гъузру «На этом свете нажитое на этом же свете и останется».

В пословичном фонде табасаранского языка сохранились свидетельства занятий табасаранцев разными промыслами и ремеслами: Аьгъю жвуву гварра ап1уру, гаргунра «Кто знает, сам и кувшин сделает, и гаргун» [гаргун - глиняный кувшин], Гак1вликан адми кадаърур «Из полена человека вырезает» [о хорошем мастере-плотнике], Гагь леъниз, гагъ масмриз «То по подкове, то по гвоздю бьет» [о человеке, котрый имеет несколько мнений], Гим'ина адабгъу лиъдикан шаламар даршул «Из шкурки/кожи, вынесенной на годекан, чарыков не сошьешь», Гъабар ап1рури рижв чаз ккуни йншвак кивру «Кто посуду делает, куда захочет ручки и приделывает», Гъидикъ ургмик кивайиз табагъ дап1ну ккун «Прежде чем из шкуры тулуп шить, ее надо дубить», Диллиг ек1у ктап1руб дар, устайи ктап1руб ву «Орудие изготавливает не топор, а мастер», Рукьан уста вушра, гъашакк гаргЛал ккадар «Хоть и кузнец, а в ножнах ножа нет», Рукь гъизмишди имиди убччвуру «Железо куют пока оно горячее», Хю дярябгъру рягъни гнзаф гъягърамар ап1ур «Мельница, которая муку не мелет, сильно шумит».

Качественная оценка, характеризующая человека с деятельной точки зрения, актуализируется посредством различных паре-миологических образов как положительной при выражении концепта «труд», так и отрицательной коннотации при выражении концепта «лень»: Йиччв ап1ру арф дарва «Ты не та пчела, которая мед делает» [= бесполезный человек], Йицран к1анккан к1ари ккадабгърур «Из-под быка теленка вытаскивающий» [- настырный, находчивый человек], Гак1вликан адми кадаърур «Из поле-

на человека вырезает» [= умелец], К1ул улдубт!у рягъсир ву думу «Как мельница без шпиля» [= пустомеля], К1уликк уьл ккади, гашлу йик1рур «У изголовья хлеб имея, от голода умираюший» [= беспомощный человек].

Паремии, выполняя обычные для них инструктивные функции, могут содержать практические советы по труду, нести в себе элементы трудового обучения, в связи с чем в абсолютном большинстве примеров предикат выражается формой императива со значением совета. Реже используются формы со значением долженствования: Баилламиш гъап1у ляхин ярумчугъди мигъитан «Начатую работу на половине не оставляй», Варжбан ебц, сабан гъадабт1 «Сто раз отмерь, один раз отрежь», Гъи ап1руб закуриз миилдипан «Что можно делать сегодня, не откладывай на завтра».

С концептом «труд» связан концепт «рука». Функциональный аспект концепта рука реализует значения различного рода деятельности, предметное обладание чем-либо. Руки выступают как орудие, средство для достижения цели и, естественно, напрямую связаны с реализацией концепта труд: Сад йигъан изниз къан гъап1иш, йисди хилиз дяргъюр «На день опоздаешь пахоту, в этот год в руки ничего не придет», Фунуб илмиз вушра, фягъла хилар герек ву «Для любой науки нужны рабочие руки».

Рука, связанная с реализацией концепта труд, противопоставляется соматизмам рот/губы, язык, которые в этой оппозиции наделяются отрицательной коннотацией: Лол хилари гъап1уб, лагълагъ к1вант1ари ип!уру «То, что немые руки сделали, болтливые губы кушают», Ляхин мелзниинди ваъ, - хилариинди ап1руб ву «Дело не языком делают, а руками».

В диссертации в сопоставительном плане рассматриваются концепты богатство/бедность. Концепт девлет «богатство» включает в себя не только материальное состояние, но и духовные ценности человека. Нравственность, морально-этические ценности ставятся выше материальных благ. Над материальными ценностями доминируют ценности духовные, которые нельзя купить. В менталитете горцев ценится достаток, заработанный честным трудом, умеренность в потреблении, щедрость в отношении нуждающихся.

Понятие богатства в фольклоре и паремиях связывается с наличием драгоценных металлов, камней и украшений из них:

гъизт «золото», аре «серебро». В паремиологических единицах слово гъизт «золото» употребляется как в прямом, так и в переносном, метафорически-оценочном значениях: Аъгъю шлуриз руб тувишра, гъизилин ч1веъ тувси шул, аъгъю даршлуриз гъизил ту-вишра, руб тувсира даршул «Знающему иголку дай - и она для него будет как куча золота, а незнающему хоть золото дай, оно не ценнее иголки будет», Гъизил бат1риъ абенашра, гъизилди гъубзру, туз, фукьан завариз удубч1вишра, тузди гъубзру «Золото, даже упав в грязь, останется золотом, пыль, как бы высоко к небу не поднялась, так и останется пылью».

Концепт богатство вербализуется и через лексему пул «деньги»: Пул уч мап1ан, зигышна б шаг уч ап1ип «Не деньги собирай, а разные знания и инструменты», Кепкин гъадри адруриз, манатдипра гъадри даршул «Кто цену копейки не знает, тот и цену рубля знать не будет».

Характеристика богатого, состоятельного человека включает лексему жив «карман» [= место локализации денег]: Жибдиъ пул айир «В кармане деньги имеющий», Жибдиъ пулла, чувлиъ гиид гъузру мутмйир дар «Как в кармане денег, так и в мешке воды не остается». Такие образы встречаются и в других дагестанских языках: в арч. жита к!ебек! бит1у «в кармане нет копейки», жип до1зу «с большим карманом» [= состоятельный], в аг. жи-биниъ пул адава «в кармане денег нет» [= бедный].

Материальное благополучие оценивается как благо. Главной мотивацией деятельности человека является желание жить в достатке: Ляхнигьан бахтнагьпа юкъуб ч1ибтап адар «От работы до счастья четыре ч1иба» (ч1иб - расстояние между кончиками большого пальца и мизинца), Ляхин ап!ин, варж Писан гъузурзу дупну, уж 'вал ап1ин, гъи йик1урзу дупну «Работай так, как будто тебе еще сто лет жить осталось, добро делай так, как будто сегодня умрешь».

Бедность же вызывает сочувствие, сострадание и даже в определенной мере неуважение: Аьэ/сузур - вардариз ужузур, ра-шидур вардариз ужур шулу «Бедный - для всех жалок, богатый -для всех хорош».

Бедный человек не может рассчитывать на справедливость, что отображается красноречивым паремиологическим образом Касибрин ек1вун рижв девлетлуйии к1ирхъи чиркин гъап1ну «То-

пор бедняка бычок богача обгадил» [= богачи подкупают судей]. Но бедность - это не вина и не недостаток, это тяжелое испытание судьбы: Касибвал тахсир дар, завал ву «Бедность - не порок», Касибвал аъйиб дар,- угъривал аъйиб ву «Бедным быть не стыдно, стыдно быть вором».

Паремиологические единицы через символические образы утверждают мысль о том, что лучше меньше свое, чем чужое: Жарарин аьхниккт1ан, жвуван гъяц1пи жилин рягъят шулу «Чем на чужой постели, лучше у себя на голой земле», Жарарин дяхнин уьлт1ан, жвуван мухан кал ужу ву «Лучше свой ячменный лаваш, чем чужой пшеничный хлеб».

Концепт девлет «богатство» включает в себя не только материальное состояние, но и духовные ценности человека. Следовательно, паремиологические единицы, репрезентирующие данный концепг, можно разделить на две группы: «материальные ценности» и «духовные ценности». Анализ концептуализации богатства в табасаранской идиоматике позволяет сделать вывод о том, что в ней богатство наделяется следующими составляющими:

1. Богатство можно заработать как честным [= что лучше], так и нечестным путем: Жафа дизригу мутму раккиариан гъюр, унч1вариан гъябгыор «Дармовое имущество через дверь придет, а через окно уйдет», Руги 'ватниинди уч гъап1у девлет, руш 'ватниинди убкьру «На взятках обогатившись и взятки давая, обеднеешь».

2. Чтобы быть богатым, надо самому трудиться (груд -основа материального благополучия): Деънайирра гъизил айи танхлип, му дюнъяйиз гъафир ву гъяц1алди «И тот, кто сидит на сундуке с золотом, в этот мир пришел голышом», Багъдиз лигара - багъ шул, дилигара - дагъ шул «Будешь ухаживать за садом -сад будет, не будешь - сад горою станет».

3. Богатство не только наделяет хозяина властью и силой, но и приносит владельцу беспокойство и страдания: Адми девлетлу шлубкьан муздур шулу «Человек, чем богаче становится, тем больше батраком становится», Кьискьис девлетлу гвач1нин ухди ляхнин гъайгъуишаъ, касиб уьл ип1бан гъяракатнаъ шул «Жадный богач с раннего утра озабочен работой, а бедняк озабочен завграком».

4. Есть вещи, которые нельзя купить за деньги (символ богатства): Аькьюл масу гъадабгъуз гиулдар «Ум за деньги не купишь», Сагъвал масу гъадабгъуз гилуб дар,- уьбхруб ву «Здоровье за деньги не купишь, его беречь надо», Аъхюр-биц1ир агъдру йи-шваъ, беркет даршул «Там, где не знают старший-младший [= уважения к старшим и заботы о младших], никогда достатка не будет».

5. Богатство символизирует праздную жизнь, бедность -жалкое [хотя и честное] существование: Дарвали бизар, беглари зигар anlypy «Бедность беспокоит, а богатство мучает».

6. Богатство порождает зависть: Девлет гъуншдинуб, аъкьюл гъарсариз чапуб аъхюди рябкыор «Сосед всегда богаче кажется, а своя голова - умнее», Касибриз - «наънан вуяв?», девлетлуйиз - «мубарак ибшри», к1ури гъабхьну «У бедняка «откуда новая вещь?» спрашивают, а богатому - «поздравляю» [лицемерно] говорят».

Особого внимания заслуживают табасаранские паремии, представляющие концепты дружба/вражда. В табасаранской па-ремиологической картине мира концепты дружба - вражда объединяются на основе таких антонимических оппозиций, как любовь - ненависть, добро - зло, наличие - отсутствие понимания, единение - отчуждение, искренность - коварство, вечность -недолговечность и т.д.

Основные идеи относительно характеризуемого концепта сводятся к следующему:

1. Настоящий друг - тот, кто выдержал испытание критической ситуацией: Дустарин ужурна харжир читин йигъан аьгъю шул «Друг хороший или плохой - в трудный день узнаешь», Дуст гафар-ч1аларинди аьгъю гиулдар, читин ляхнаринди аьгъю гиулу «Друга не разговорами-словами узнают, а в трудном деле».

2. Старый [= проверенный] друг лучше нового: Къар ц1ийи dycmapmlau cap йирсир ужу шул «Чем двадцать новых друзей, лучше один старый».

3. Друг всегда честен: Дустран тахсир магинаъ, ядурин тахсир кьяляхъ к1уру «Недостатки друга в лицо говорят, а недостатки врага - за спиной», Ужур дустру дустран ужубдизужуб,

харжибдиз харжиб к1уру «Хороший друг на хорошее - хорошее говорит, на плохое - плохое» [= всегда говорит правду].

4. Лучше быть одному, чем иметь неверного друга: Сарди гъузнура варж Писан, дугъри дару дуст мидисан «Лучше остаться сто лет без друзей, чем иметь неверного друга».

5. Лучше умный враг, чем глупый друг: Ахмакь dycmmlan аькыоллу душман ужу ву «Умный враг лучше глупого друга».

6. Двум похожим людям трудно ужиться вместе: Саб шиитиь къюб гату албабагур «В одном мешке мирно две кошки не усидят».

7. Человек выбирает себе друга, похожего на себя: Саб жут шаламарси cap сарихъна гъушдар ву «Как пара чарыков друг на друга похожи».

8. Бедняк благороднее богача, который не способен на бескорыстные дружеские отношения: Девлетлуйиз девлепьчуйин хайир даккун «Богач богачу хорошего не желает».

Основными смыслообразующими компонентами образа хорошего друга, таким образом, выступают проверенный/преданный, честный, бедный (но бескорыстный), умный и выдерживающий испытания в трудных жизненных ситуациях.

Настоящим другом не может быть человек, не обладающий такими качествами, поэтому необходимость соответствующей лексической актуализации в паремиях перечисленных качеств -достаточно очевидный факт.

Концепты правда и ложь являются важнейшими лингвоко-гнитивными структурами языковой картины мира, аккумулирующими и отражающими соответствующие образы, представления, морально-нравственные и этические ориентиры, аксиологические понятия в культуре с помощью системы языковых единиц и, в первую очередь, идиом, - фразеологических и паремиологи-ческих единиц.

Как и в других паремиях, здесь имеет место компаративность образов и составляющих их компонентов, поэтому в эксплицитной или имплицитной форме формируются оппозиции: мужество - трусость, правда - ложь, мир - истина и т.д.

В табасаранских пословицах правда (гьякь, дюзвал) оценивается с точки зрения нравственности. Анализ табасаранского па-

ремиологического материала позволяет выделить следующие концептуальные признаки, присущие правде:

1)правда - это неотъемлемое качество нравственного человека;

2)правда объективна, она ассоциируется с чистотой, счастьем, смелостью;

3) говорить правду надо при любых обстоятельствах;

4)правда может быть неприятной и опасной, может вызывать «негативные» последствия.

Табасаранские пословицы и поговорки, связанные с концептом «ложь», негативно оценивают как само явление, так и носителя [= субъекта] лжи. В таких паремиях предусмотрены последствия лжи в жизни человека, поэтому паремиологические образы сопровождаются рекомендациями.

В паремиях указывается слабость лжи. Она кратковременна и рано или поздно проявит себя. Ложь дешева, слаба, недолговечна, основа у лжи не твердая, и далеко она не идет. Все эти признаки характеризуются метафорически: Варит1ан ужузуб куч1ал шул, куч1лин ликар мулхгт шул «Самая дешевая ложь бывает, у нее ноги из воска бывают» [= далеко «ходить» не может], Куч1лин манзш ярхиб даршул «У лжи короткое расстояние», Куч1лин ман-зилуълин ч!евез «У лжи длина до обеда» [буке. «У лжи длина как 3' маленькой деревянной лопатки для хлеба», ч!веъ - небольшая деревянная лопатка для вынимания хлеба из духовки].

Анализ паремиологического материала позволяет выделить следующие концептуальные признаки, характеризующие ложь и являющиеся ее составляющими: ложь постоянно присутствует в жизни человека, хотя по сути своей она кратковременна; ложь слаба, недолговечна и сродни воровству; у человека, который обманывает, нет совести, он хитер, лицемерен и корыстен; ложь наносит вред человеку, она опасна и коварна; необходимо противостоять лжи (особенно мужчинам) и отвечать за свои слова; лучше жить честно.

С философской и лингвокультурной точек зрения интересен концепт время, являющийся важным элементом понимания эт-нокультуры. В табасаранской паремиологической картине мира зафиксировано наивное представление о времени, сформировавшееся в обыденном сознании этноса. Время ассоциируется в со-

знании человека и с движением, что, возможно, связано с движением небесных светил.

В ряде паремиологических единиц имеет место персонификация концепта «время», что, впрочем, свойственно и другим концептам. В таких случаях при персонификации концепта «время» происходят расширение актантной структуры и изменения морфолого-семантических признаков актантов. По этой причине глагольная валентность слова-концепта время реализуется такими лексемами, как идти, смотреть, прийти и т.д.: Ригъ лисузкьан лику даждиинди, лисхъантииа юргъа гьяйвниинди гъябгыор, к1ур «Говорят, что солнце до обеда на хромом осле, а после обеда на лихом скакуне идет» [= до обеда время идет медленно, а после обеда пролетает быстро], Гъарсаб вахтназ лигуру, хъа вахт сабдизра лигурдар «Каждый смотрит за временем, а время не смотрит ни на кого».

В некоторых случаях время сопоставляется и с неодушевленными предметами: Вахт убч1ру тур ву. Думу ккагъуз гъабшиш яв бахт, дарпшш - диди уву ккагъдиву «Время - это острая сабля. Сможешь его победить - твое счастье, не сможешь - оно тебя победит» [время не щадит никого].

Характеризуемый концепт может рассматриваться как ресурс, принадлежащий человеку, но он распоряжается этим ресурсом по- разному: Вахт зяя ап1уб «Портить время» [= бесцельное времяп репровождение].

В табасаранской паремиологической картине мира употребляются названия всех времен года: Хьадукар - гюлшиан, хъад -гьярякат, чвул - берекет, кьюрд аждагъа ву «Весна - цветущий сад, лето - спешка, осень - благоденствие, а зима - пожиратель». Лексемы, репрезентирующие времена года, могут употребляться в пословицах не только в предметно-субстантивном значении, но и в форме и функции наречия: Кьюрдну хал ап1урза к1уру хуйи, хъа хъадну к1ваълая гъаъру «Зимой дом построю, говорит собака, а летом забывает», Кьюрдну ишд тувну к1ури, багъдиъ бегъер даршул «Оттого, что зимой полил, в саду урожая не будет».

В паремиологических единицах отмечается важность своевременности действия, процесса или явления: Чан вахтнаъди гъабши ляхип масануб шул «В свое время сделанная работа доро-

гого стоит», Мархьлилан къяляхъ юрт хъабхьруб дар «После дождя бурку не надевают».

Поспешность и опрометчивость в большей части пословиц порицаются, хотя могут быть обозначены ситуации, когда необходимо действовать и быстро: Гьялаквал ч1удар дисругап, фикир лихругап лазим ву «Спешка нужна, когда блох ловишь, и думать нужно, когда работаешь», Гьялак дифар гъарзарихъ йивуру «Спешащие облака о гору ударяются», Гъялаки пир гъюлиз хътрубкьур «Торопливая/бурная река до моря не дойдет», Кья-ляхъна хъуркъуриз, я гъац1ар, я къац1ар «Кто последний пришел, тому - или половинки или объедки».

Концепт суточного времени является одним из ключевых и наиболее древних концептов темпоральной языковой картины мира. Суточное время может репрезентироваться как ограниченное пространство. Оно наделяется не только чисто временной характеристикой, но может наделяться также материализованными качествами: Сад йигъу йис тухъ ап1уру ва йис гашухь гъипру «Один день может год насытить или голодным сделать», Хяаижвна кьюрдун гшф ккундугира гыор, даккундаршра «Гость, как снег зимой, хочешь - не хочешь, приходит», Хъад ликурра, курра лихру вахт ву «Летом работяге хромому и слепому время работать», Дугъан ужуб йишв дагърип хабси ишри «Его хороший день пусть будет как у серпа обух».

В табасаранской паремиологической картине мира наблюдается актуализация трех времен - прошлого, настоящего и будущего. Следует отметить тот факт, что в пословицах и поговорках отношение ко времени выражено неодинаково и неоднозначно. Типичным для паремий является функционирование формы условного наклонения, где указывается действие и перспектива, итог его реализации [= если оно будет реализовано] в форме фу-турума: Багъдиз лигара - багъ шул, дилигара — дагъ шул «Будешь ухаживать за садом - сад будет, не будешь - сад горою станет».

Время как время жизни человека тесно связано с такими понятиями, как жизнь и смерть, молодость и старость, длительность, долгосрочность и кратковременность, краткосрочность, сегодня и завтра и т.д.

В третьей главе «Метафора и символика как средства репрезентации ценностной картины мира в табасаранских пословицах

и поговорках» метафора и символика рассматриваются как основные средства конструирования паремиологического образа. Обозначаются их главные свойства: образность, мотивированность и национально-культурный характер. В частности отмечается, что такими символическими качествами обладают пословицы и поговорки, актуализирующие семантику цветообозначения, соматический, зооморфный, числовой и религиозный коды культуры.

Метафора служит основным способом создания паремиологического образа, который носит отвлеченно-обобщенный характер, но при ситуативном использовании приобретает индивидуальный и образный смысл. Однако есть пласт паремий, актуализирующих противоположные характеристики при обозначении сходных ситуаций: Лучше горькая правда, чем сладкая ложь -Лучше сладкая ложь, чем горькая правда и т.п. Подобные пословичные антиподы представлены и в табасаранской паремиологи-ческой картине мира: Абайинур гиул байра «Каков отец, таков и сын» - Абайип бай дар «Не сын своего отца», Гизаф хупаригъ хьпахъ - аькьюл ц1иб шулу, к1ур «Говорят, разум будет меньше, если долго быть среди женщин» - Хпар а - ургур жиларихъ тутруврудар «Есть женщины, которых и на мужчин не поменяют», Дустразт1ан душмандиз гизаф гьюрмат ап1ин «Уважай врага больше друга» -Дустарихъди чвеси, душмаиихъди солдат-си йихь «Будь с друзьями как брат, а с врагами как солдат».

Тате структуры являются свидетельством функциональной и прагматической сориентированности пословиц на коммуникативное употребление с охватом максимального количества схем и моделей реальных жизненных ситуаций. Следовательно, референтную основу паремий составляют не качество, предмет или процесс, как в случае с фразеологическими единицами языка, а модели жизненных ситуаций.

Особенность пословицы как знака типовых ситуаций действительности заключается в возможности двоякой смысловой интерпретации: прямой, буквальной и переносной, образной. Например, такого типа пословичные высказывания, как Фициб т1уб алдабт1ишра, иццру ап1уру «Какой палец не порежь, одинаково больно», Ипни йиккун шурпа шулдар «Из тощего мяса наваристого супа не сваришь», Изнин хул кыобиб к1уларизра

гъябгъруб ву «Поле пахать надо в оба конца», Даттлин к1ул сабан алдабт1руб шул «Петуху только один раз голову режут», Бвр наандн гивиш, гиид гьадипди гъябгъюру «Куда русло направишь, туда вода и потечет», Ипниб ву к1ури йикк ашдин к1анакк кивну кундар «Оттого, что мясо нежирное, его нельзя прятать под кашей» заключают в себе возможность как прямого, так и переносного толкования.

Пословичный фонд отражает уникальный опыт, культуру, религиозные представления и обряды носителей языка. Такие па-ремиологические образы, посредством метафорического переосмысления которых актуализируется национально-культурная специфика, представляют особый интерес для лингвокультуроло-гии. Отдельные пословицы могут быть непонятны неносителю языка, так как их семантика складывается не из прямых значений составляющих компонентов, а из переносно-символических, имеющих культурно обусловленный характер. Компоненты в составе подобных идиоматических выражений не допускают варьирования или замены, а семантика паремиологического образа требует дополнительного историко-этимологического комментария лингвокультурологического характера: Аьжач ккундуш, Мегьти гъулаз гъарах «Если хочешь смерти - иди в Мехтикент» [говорят, в этом селе в свое время иссякли все источники], Аьжал ккунир Щудихъна гъарсюсри «Кто ищет смерти, пусть в Цудик идет» [Цудик — село в Хивском районе РД; по преданию, в этом селе от ударов молнии погибло много людей], Жил 'ин алибдихъ духъну ккун: бархлиин алиб гъацира ихъуб ву «Надо забрать то, что на земле: то, что на паласе, и так наше» [выражение, часто встречающееся в табасаранских народных сказках; употребляется в значении «что в доме (на паласе) - свое, а остальное (что на земле) надо заработать»].

Уникальными образно-выразительными средствами создания образа и выражения оценки в табасаранских паремиях выступают цветовая, зооморфная, соматическая, религиозная и числовая метафоры.

Основным объектом метафоризации в паремиологических единицах, как правило, выступает человек (характеристика его жизни, действий, оценка поступков и личностных качеств).

Основными и доминирующими цветами, представленными в паремиологических единицах, являются черный и белый. Устойчивая оппозиция черный - белый связана с ахроматичностыо: белый цвет = свет, день; черный цвет = тьма, ночь. Бинарная цветовая оппозиция черный - белый имеет глубокий социокультурный подтекст и связана с такими ассоциативными рядами, как смена дня и ночи, свет и тьма, тепло и холод, добро и зло, жизнь и смерть. Следствием этого и стало наделение белого и светлых цветов, как правило, положительной коннотативной семантикой, а черного и темных - отрицательной коннотацией: Хул 'ип к1ару гату дубсна «На крыше дома черная кошка сидит» [говорят, когда хозяйство разваливается], Авамвал муч1у накьв ву «Невежество - темная могила». Эпитет к1аруб «черный» часто встречается в проклятиях, им символизируются несчастья, беды, смерть, мрак и тьма: Уьмур к1аруди гъарабхрияв «Чтобы твоя жизнь в черном прошла», Юари гьюлиз гъарахриву «Пошел ты к черному морю», К1аривалиъ ахъриву «Чтобы ты в черное попал» [= носил, не снимая, траур].

Табасаранские паремиологические образы с зооморфным кодом культуры формируются с участием названий как домашних, так и ,диких животных. Имеет место национально-кулыурная особенность формирования паремиологических образов, мотивируемая характерными для носителей языка особенностями эмоционально-интеллектуального освоения действительности. Часто такие паремии отличаются национально-культурными коннотациями. Функционирование зоонимов характеризуется как общедагестанскими особенностями их переосмысления и символизацией при формировании паремиологических образов, так и собственно табасаранскими, имеющими локально-закрепленный характер.

Интересен в этом плане, например, паремиологический образ Аьхю к1арчар али биц!и кьуп «маленький козел с большими рогами», где, на наш взгляд, характеризуется символически маленький (биц! и), ничем не примечательный человек, но с гордыней и большими претензиями [= амбициозный]: символический образ козла (кьун) как горделивого человека здесь усиливается употреблением значимого в смысловом отношении сочетания «большие рога». С данным образом перекликается и следующий:

Габач ц1игьраз учв четписи гъугъубжвур к1ур «Безрогий козел себя годовалым козленком считает». Ср. в аг. Х1а к1арчар але бщ1и къун «Маленький козел с большими рогами» [= о человеке с амбициями]. Къац1ра х!адеве Миссиарин курц1ул «Как щенок из сел. Мисси, который не растет» [= о человеке, который ведет себя не по возрасту].

Не менее интересен неожиданный своим «антигендерным» характером паремиологический образ Асланарин жилибна хпиб даршул «У львов мужчин и женщин не бывает», где актуализируются не тендерные признаки, а те главные качества, что заложены в образе льва вообще, - смелость, решительность, сила. Эти качества в сознании носителей языка представляются, судя по приведенному образу, наиболее определяющими по отношению к человеку, а тендерный признак отходит на второй план как относительно менее чувствительный в обсуждаемом аспекте.

Неожиданным можно считать образ индюка, символизирующего двуличного, лицемерного человека: Кьюб маш гъайи гьяшти «Индюк с двумя лицами» (данный паремиологический образ почти не встречается в других дагестанских языках). Лицемерие обычно в дагестанских языках актуализируется в образе кошки (ср. Гатура чакан хил ктатрурихъна гъябгъюру «Кошка идет к тому, кто ее гладит»). Неожиданность табасаранского па-ремиологического образа связана и с тем, что качество лицемерия, двуличности обычно в других дагестанских языках не символизируется названиями птиц.

Среди пословиц и поговорок с компонентами-названиями домашних животных образы осла и лошади (наряду с образами кошки, собаки, козы/овцы) являются достаточно характерными. Это связано с тем, что данные животные играли большую роль в повседневной жизни людей, поэтому представления о них всегда присутствовали в сознании человека.

В табасаранских паремиях с компонентами-наименованиями диких животных наиболее репрезентативной является лексема волк (жаиавар). Волк представлен как символ сильного и грозного человека, наводящего на окружающих страх: Жаиавар къаби гъабшаган, чакъал рази шул «Шакал довольным бывает, когда волк стареет» [становится бессильным]. Волк олицетворяет также опасного, хитрого и жестокого человека, рядом с которым нико-

гда нельзя терять бдительности: Жапавар рякъюъ гьадрабхъиш, ц1игь кяъбайиз дубшпу гъюр «Если волк по дороге не попадется, коза до Каабы [место совершения хаджа] сходит и вернется».

Образу волка противопоставляются образы осла и овцы/козы, которые символизируют взаимоотношения слабых людей, потенциальных «жертв» и опасных, жестоких людей в образе волков: Жанавар гъябкьган, дажди улар улч1юкьюру «Волка увидев, осел глаза закрывает». Жанаврира марччли саб йишв 'ин шид убхъдар «Волк и овца в одном месте воду не пьют».

В аспекте табасаранской паремиологической картины мира достаточно интересны паремиологические образы с телесным (соматическим) кодом культуры. Особый интерес представляют паремиологические образы с компонентом юк1в «сердце», передающие не только эмоциональные состояния человека, но и мыслительные понятия (запоминание, забывание и т.д.), когда сердце выступает как центр чувственной памяти.

Разные названия частей тела человека символизируют различные смысловые и ассоциативно-образные категории: глаза [эмоциональные состояния и зрительные восприятия], рука [физическая активность, отдельные отрицательные качества - воровство, лень; обрядовые действия в фольклорно-этнографических текстах и т.д.].

В паремиологических единицах соматизмы представлены многочисленными символически противопоставленными парами, актуализируя то или иное значение на основе сопоставления, противопоставления:

1) руки - рот/губы: Лал Хилари гъап1уб, лагълагъ к1вапт1ари ип1уру «То, что немые руки сделали, болтливые губы скушают»;

2) руки - ноги: Хилариинди тувну, ликариинди михъиван «Отдав руками, ногами не преследуй»;

3) глаза - руки: Жвувахъ игирудар жвувап кьюб ул, жвувахъ лихрудар жвуван кьюб хил ву «За меня плачут - мои два глаза, на меня работают - мои две руки»;

4) голова - ноги: Абдал к1ул - ликариз бала «Дурная голова -ногам беда»; голова - живот: Аъхю гафар к1улиз балла, ч1илли лаваш фуниз бала «Большие слова для головы беда, тонкий лаваш - для живота»;

5) тело - сердце: Жарари гьап!у ляхни жандиз рягьятвал, жвуву гъап!у ляхни к1ваз рягьятвал туеру «Работа, сделанная другими, для тела легка, работа, сделанная самим, - для сердца легка»;

6) борода - усы: Acuna гъап1иш, сакълиз, зина гъапиш, сум-плиз «Вниз сделаешь - на бороду, вверх сделаешь - на усы»;

7) лицо - спина: Дустран тахсир маишаъ, ядурин тахсир кьяляхъ к1уру «О недостатках друга в лицо говорят, о недостатках врага - за спиной»;

8) уши - глаза: Ибар али кар, улар айи кур «С ушами - глухой, с глазами — слепой»;

9) рога - уши: Ухди удуч1ву ибарт1ан, кваинди удуч1ву к1арчар аьхю гъахну «Позже выросшие рога стали больше ушей»;

10) рога - голова: К1улт1ан к1арчар аьхю духыш «Рога больше головы стали»;

11) сердце - глаз: К1ваз дярябкъю шейъ улизра рякъдар «Того, что сердце не видит, и глаз не увидит»;

12) рот - зубы: Лазим дари ушв mlanlypim спар ч1ат шул «Кто без необходимости рот открывает, [у того] зубы окажутся за пределами»;

13) мясо - кость: Шураб сагъуб гъабшиш, йикк бихъур «Если кость здоровой будет, мясо нарастет»;

14) ноги - язык: Лик ккут1убччвур, гъудужвур, мелз ккут1уб-ччвур, гъудудужвур «Ногу подвернувший встанет, а язык подвернувший — нет», Лик ккут1убччвур рякъюн зиин, мелз ккут!убччвур рякъюн исикк «Ногу подвернувший - на дороге, язык подвернувший - внизу дороги»;

15) руки - язык: Ляхин мелзниинди ап1руб дар, - хшариинди ап1руб ву «Дело не языком делают, а руками», Халкьдин девлет-наз хил ярхи гъап1урин мелз жикьи шул «Кто к народному добру руки протянет, тот себе язык укоротит»;

16) лицо - сердце: Маишиин ригъ, к1ваин миркк алир «На лице солнце, а на сердце лед у него»;

17) язык — голова: Мелз а, диди к1ул уьбгъюру «Язык есть, он голову сломает», Мелз к1улиз бала ву «Язык - для головы беда»;

18) язык - сердце: Мелз тюнтюр, юк1в гъюдлир, учв рягьимлур шулу «На язык острый, вспыльчивый, сердце - мягкое, сам - доб-

рый, человечный», Мелз жакьвлип, юк1в бит1ран «Язык птичий, сердце змеиное»;

19) язык - ухо: Щибди улхбан бадали - саб мелз, гизаф хъпехъбан бадали кьюб иб а «У человека один язык и два уха, поэтому он должен больше слушать, чем говорить»;

20) живот - лицо: Уьли фун абц1ру, ачухъ машну тухъ ап1уру «Хлеб живот наполняет, а открытое лицо насыщает»;

21) живот — глаз: Фун ич1иган, улариз фук1а рябкьдар «Когда живот пуст, глаза ничего не видят», Фун абц1игира, ул адрабц1ур «Живот насытить можно, а глаз - нет»;

22) сердце - голова: Юк1в хътру бабу к1ул алдру бай гъахну «Сердцем не желая, мать родила сына без головы».

В ряде случаев наличие таких пар имеет логическое обоснование. Например, глаз как орган зрительного, физического восприятия и сердце как орган чувственного восприятия: сердце воспринимает то, что видит глаз.

Вазкным элементом понятийной системы человеческого мышления являются числа. Исследование числовой символики паремиологических единиц выявляет специфику взаимоотношений языка и культуры, образно-ассоциативного и интеллектуального освоения действительности носителями табасаранского языка. Не все числительные наделяются национально-культурной коннотацией. Числа 1, 2, 3, 4, 5, 7, 8, 10, 12, 20, 32, 40, 50, 60, 100, 1000, 1 000 000, как показывает паремиологический материал, имеют этнокультурную специфику и символическое осмысление.

В количественном соотношении числа представлены неравномерно. Из проанализированных 2500 паремиологических единиц мы выявили 154 паремии с компонентом-числительным. Чаще всего в пословицах и поговорках встречается число саб «один» - 97 раз, далее: кыоб «два» - 53, ургуб «семь» - 12, варж «сто» - 11, агъзур «тысяча» - 7, хьуб «пять» - 6, юкьуб «четыре»

5, шубуб «три» - 4, йиц1уб «десять» - 4, йиц1икыоб «двенадцать» - 2, мержиб «восемь» - 2, ягъч1вур «сорок» - 1, къаб «двадцать» - 1, сумчурна кьюб «тридцать два» - 1, хьц1ур «пятьдесят» - 1, ерхъц1ур «шестьдесят» - 1, миллион - 1.

Наиболее продуктивно для формирования национально-культурных паремиологических образов используются числи-

тельные первого десятка. Слова с числовой символикой актуализируют как желательные, так и нежелательные ситуации в жизни человека, когда возникает проблема выбора и определения позиции.

Религиозно-мистический код культуры, реализуемый в паре-миологическом фонде табасаранского языка, характеризуется сложностью структуры и многослойным ассоциативно-семантическим полем. Религиозные концепты представлены большим количеством вербализаторов, наиболее частотными и ядерными компонентами которых являются такие лексемы, как ;1ллагь «Аллах, бог», суваб «воздаяние», сабур «терпение», гъюр-мат «уважение», памус «совесть», женпет «рай», жегьеннем «ад», аъжал «смерть», къисмат «судьба», аъдат «обычай», гья-рам, гьялал «дозволенное, недозволенное», малла «мулла», сада-кьа «подаяние» и др.: Абйир-бабарин машнаъ дийигъру веледдиз аьхират даршул «Не увидит рая тот, кто перечит родителям», Аллагь куриз фици лигуруш, кур Аллагьдизра гьаци лигуру «Как Аллах на слепого смотрит, так и слепой на Аллаха», Аллагьдип-на аьдатпан амрар аъхюдар ву «У Аллаха и обычая_повелений много», Аъгьдруриз, пайгъамбри гъапишра, кар anldap — букв. «Невежде хоть Пророк будет втолковывать, до него все равно не дойдет», Аъжал хып1убкъу бит1 рякъюн къял 'unaудубч1вуру «Когда приходит время смерти, змея на середину дороги выползает», Дажди к1урум йивпу, жегтетдиъ ахъур «Осел лягнул и в рай попал». Думу рякъюрайи жин ву «Он видимый бес», Жвуваз ккими-ди, мистаз гьярам ву «Не нужно делать подаяний в мечеть, пока сам нуждаешься».

Ключевым образом религиозного кода культуры является концепт Аллагъ «Бог», основными смыслообразующими и симво-лообразующими компонентами которого являются: 1) власть, могущество; 2) Бог как творец и созидатель; 3) Бог как судья; 4) Бог как хранитель, благославитель.

В табасаранских паремиях с этической и религиозной позиций актуализируются морально-нравственные ценности. Паре-миологические образы характеризуются компаративной семантикой и этно-культурной коннотацией, что находит реализацию посредством употребления параллельных форм и семантико-синтаксических средств: Шул ис гъап1гап, дуишандикра мукучан

«Прояви милосердие к врагу, когда он склонил голову», Ляхин ап1ин, варж Писан гъузурза дупну, уж'вал ап1ин, гъи йик1урза дупну «Работай так, как будто тебе еще сто лет жить, добро делай так, как будто сегодня умрешь», Маниди ву к1ури, жилижви ур-слиъ удруч1вур «Оттого, что жарко, мужчина в навоз не полезет», Машнаъ к1урур - инсанарин, кьяляхъ к!урур Аллагьдин душман гиул «Кто в лицо говорит - враг для людей, кто за спиной - для Бога», Пул уч мст1ан, зигъимна билиг уч ап1ин «Не деньги собирай, а умения и знания».

Религиозная лексика часто встречается в табасаранских бла-гопожеланиях и злопожеланиях, что связано с верой в высшие силы и верой в магию слова: Яв к1вап хиялар Аллагьди дюзелмиш ст1рияв «Пусть Аллах исполнит все твои желания», Аллагьди уьрхриву «Пусть Аллах тебя бережет», Ухьуз Аллагьди ригъун хъиври «Пусть Аллах нам солнечные дни пошлет». В благопоже-ланиях встречается понятие кьисмат «судьба», содержащее религиозный подтекст: Ужуб йишв кьисмат ибшривуз «Пусть судьба пошлет тебе хорошее место». В структурно-семантическом аспекте благопожелания и проклятия близки к па-ремиологическим единицам и часто этимологически к ним восходят.

В отдельных случаях имеет место актуализация древних религиозно-мистических представлений языческого характера.

В четвертой главе «Особенности семантической и морфоло-го-синтаксической организации табасаранских паремиологиче-ских единиц» паремии анализируются с точки зрения их семан-тико-синтаксической организации. Выявляются и описываются наиболее типичные модели, структурные схемы построения пословичных высказываний.

Синтаксическая структура паремиологических единиц связана с их содержанием. Такая взаимообусловленность формьI и семантической структуры паремий достаточно устойчива и закономерна. За определенной смысловой организацией паремий может быть закреплена определенная синтаксическая модель.

Употребление пословиц и поговорок не зависит от контекста, оно связано с намерением говорящего. Следовательно, в отличие' от так называемых «выражений» (ср. Доброе утро. До свидания.

Счастливого пути), пословицы и поговорки самостоятельно выполняют функцию сообщения.

Первый раздел четвертой главы посвящен исследованию се-мантико-морфологической организации паремиологических единиц. Монолитность семантической структуры паремии создается не только синтаксической связностью паремиологической структуры в целом, но и за счет антонимии и лексического контраста, что особенно характерно для паремиологических единиц сложной структуры. Реализация контраста в пословицах может осуществляться по-разному - от резкого противопоставления до тождества бином. Стилистическими приемами контраста являются антитеза, акротеза, оксюморон, ирония.

В пословице-акротезе могут противопоставляться разные однородные члены:

1)подлежащее: Гашупурип фун абцЫшра, ул авцШар «У голодного живот насытится, а глаз - нет», Admlan дад ужуб ляхин ву «Чем слава, лучше выгода», Дирбаш саб ражари, гуч1бях агъзур ражари йик1уру «Храбрец один раз умирает, а трус - тысячу»;

2) сказуемое: Агъзурбан ебц, сабап кадабт! «Тысячу раз отмерь - один раз отрежь»;

3)дополиение: Жвуван гъулан бикат1аи, жара гъулан шягьяй уччвуди рякъюру «Чем красавица в своем селе, дурнушка в чужом лучше кажется», Ахлткьрихьди бахт бихъубт1ан, аькыоллуйихъди дубгуб ужу ву «Чем с дураком счастье найти, лучше с умным его потерять»;

4)определение: Жарадарип малаикт1ан, жвуван шейт1ан багъади ву «Лучше свои черт, чем чужой пророк», Аькыолсуз гъуншит1аи, аькыоллу гъулажви ужу ву «Чем глупый сосед, лучше умный сельчанин», Гъидип йигъ занурии йигъахъ муту-ван «Сегодняшний день на завтрашний день не меняй»;

5)обстоятельства: Аъяндарвал уччвувалиь дар, к1улиъ ву «Образованность не в красоте, а в голове», Дустраи тахсир машпагь, ядурин тахсир кьяляхь к1уру «Недостатки друга в лицо говорят, а недостатки врага - за спиной», Жарарин аьхпиккт1ап, жвуван гът\1ли жилип рягьят гиулу «Чем в чужой постели, лучше у себя на голой земле».

Антонимичными словами в пословицах могут выступать узуальные антонимы, являющиеся в семантическом отношении антиподами и обозначающие диаметрально противоположные понятия, явления, свойства, а также слова, частично противопоставленные в коммуникативном аспекте. Имеет место употребление и контекстуальных антонимов: Хат1а ктру бай даршул, рягъим ктру - аба «Без ошибок нет сына, без милосердия - отца», Уччвур хипир жилириз бала, дарцци хипир - хулаз хазна «Красивая жена для мужа беда, некрасивая - для дома клад», Услурихъди женнетдиът1ап, дирбашурихъди жегьеннемдиъ ужу шул «Лучше быть с храбрым в аду, чем с трусливым в раю», Ургсш ц1ийиб, уставал кюгьпеб ужу ву «Хорош тулуп повый, а мастерство - старое».

Противопоставляемые компоненты пословичного образа чаще принадлежат к одной части речи. Важную роль в конструировании пословицы играет рифмованность противопоставляемых слов, которая может играть определяющую роль при выборе объектов противопоставления. Структурные элементы паремиологи-ческих единиц табасаранского языка содержат повторяющиеся звуки и слоги, создавая фонетическое благозвучие посредством указанных выше приемов аллитерации и ассонанса: Я хулаз да-рур, я хяназ дарур «Ни для дома, ни для двора» (аллитерацию составляют повторяющийся союз я и падежные окончания -аз/-аз-ур/-ур в словах «хулаз/хяназ», «дарур»), Я деве йибк1ур, я - девечи «Либо верблюд умрет, либо его погонщик» (повторяющийся союз я и однокоренные слова деве/девечи), Яв аъкыол кьюлаз, кьюлра гатдиз гъарабхри «Твой ум - мышке, а мышку - кошке» (созвучие корневых морфем в словах аъкыол, кьюлаз, кьюлра), Штухъ гъахаргуриз, кьалу шидра ищи шулу «Для жаждущего и мутная вода вкусной покажется» (активно повторяющиеся звуки ш, у), Чве чвуччвун далу ву «Брат брату - опора» (повторяющиеся денталабиализованные чв, ччв и гласный у), Ц1ирц1арин ц1а -аъхюб, гурдарин ц1а-маниб «Костер из хвороста - большой, а из поленьев - теплый» (повторяющиеся абруптив ц1 и звуки б, а), «Жан-жан» к1ури, жан гъадабгърур «Милая-милая называя, жизнь забирающая» (звуки ж, р).

Противопоставления как прием актуализации одного и деак-туализации второго отражают систему ценностей и особенности жизненного уклада и менталитета табасаранцев.

Для табасаранских паремий простой и сложной структуры характерны значения побуждения и отрицания. Побуждение может быть прямым (в форме императива) или косвенным (в виде предупреждения, предостережения).

Особую группу составляют пословичные выражения, построенные на оппозиции положительной и отрицательной семантики, где побуждение к одному действию осуществляется через отрицание другого. Такие паремиологические единицы строятся по разным структурно-семантическим моделям с реализацией различных неосложненных и осложненных смысловых отношений между частями. Семантика отрицания реализуется посредством использования средств разных уровней языка и ее можно отобразить при помощи следующих схем:

1. «Не А, а Б»: Касибвал тахсир дар, завал ву «Бедность - не порок, а горе», Закуриз ляхин мигъибтан, дяхин гъибт «Назавтра не работу оставляй, а пшеницу», Кьимат гафариз тувдар, ляхнариз туеру «Оценивают не слова, а дела», КучЫар малари anldap, адмйари anlypy «Не животные врут, а люди»;

2. «Лучше А, чем Б»: Касибриз мистан йигьагт1ап, гак1влин уж шул «Бедняку нужнее дрова, чем кастрюля из мечети», Admlan, дад ужуб ляхин ву «Выгода лучше славы», Аччагъди гъузайиз, игитди йик1уб ужу ву «Лучше умереть героем, чем жить подлецом», Ахмакърихьди бахт бихъубт1ан, аъкьюл-луйихъди бахт дубгуб ужу ву «Лучше с умным счастье потерять, чем с дураком его найти», Аькыолсуз гъуншит1ан, аъкъюлчу гъулажвиужу ву «Лучше умный сельчанин, чем глупый сосед»;

3. «Чем А, лучше Б>>:_Къар ifliiüu dycmapmlan cap йир-сир ужу шул «Чем двадцать новых друзей, лучше один старый», К1ул'индии сумчирт1ан, вари халкьдихъди салам ужу ву «Чем одному на свадьбе, лучше со всеми на похоронах».

Как правило, такие паремиологические единицы строятся но модели бинарной оппозиции, но встречаются и трехкомпонент-ные структуры: Сабди гюл anlypy, кьюбди - бюлбюл, шубубди -сил «Одна рюмка - цветком делает, две — соловьем, а три — свиньей», Саб астакан чай фуре, кьюб - аьдат, шубуб - аъдалат

«Один стакан чая - бахвальство, два стакана - традиция, три - сумасбродство».

Второй раздел четвертой главы посвящен анализу особенностей семантико-грамматической организации паремиологичексих единиц простой и сложной структуры со значением пробуждения и отрицания.

В третьем разделе речь идет о собственно синтаксическом аспекте исследования паремиологических единиц. Значительная часть исследуемого паремиологического материала представлена структурами простых предложений. Обычно это односоставные обобщенно-личные, безличные и двусоставные, номинативные, эргативные, дативные, генетивные и локативные конструкции.

В структуре номинативного пословичного предложения сказуемое выражено непереходным глаголом и обладает общим значением действования и характеризации: Ужур пежбер ахсрар ккивайиз хут1лиъ шул «Хороший работник до рассвета на поле идет», Хил хжи жибк1уру «Рука руку моет».

Эргативное предложение является трехчленной синтагмой. В эргативной конструкции сказуемое представлено переходным глаголом, именительным падежом выражен объект речи, эрга-тивным - логический и одновременно грамматический субъект. Реализация связи между компонентами эргативной конструкции осуществляется при помощи координации, порядка слов и включения показателей объекта и субъекта в глагольную форму сказуемого: Аъмалдар супу [эрг.] аслан [ном.] жиргълиан ипну, гьип1ну «Хитрая лиса льва съела, заманив в капкан», Бюркыори [эрг.] бюркьюриз рякь [ном.] улупуру_«,Сп<жо]\ слепому дорогу показывает».

В предложениях дативной конструкции субъект выражен субъектным дательным падежом, а сказуемое - глаголами восприятия и чувствования: Балугъчийиз балугъчи ярхлаап гъябкъюбси аьгъю гиулу «Рыбак рыбака видит издалека», Биши-риз чаз хайир ктру гаф ебхьдар «Глухой (букв, «глухому») не слышит невыгодных ему слов».

В паремиологических единицах, представленных предложениями генетивной конструкции, субъект, как правило, выражается формой родительного падежа: Алдру жап Аьзраилшсьапра гъадабгъуз даршул «У мертвого и Азраил жизнь забрать не мо-

жет», Бит1рахьап нир зегьерлу ст1уз даршул «Змея отравить реку не сможет».

Паремии, построенные по структурным схемам простых предложений, могут быть осложнены однородными членами, вводными словами, обращениями, обособленными членами, причастными и деепричастными оборотами и прямой речью, выполняющими различные семантико-стилистические функции: Гъац1 манат тувну, мяълийириин алауз, хъа ккебехъуз гъитбан бадали, манат тувуз мажбур гъахьну, к1ур «Говорят, бездельнику полрубля дали, чтобы песню запел, а чтобы замолчал, пришлось рубль дать», Маииди ву к1ури, жилижви урслнъ удруч1вур «Оттого, что жарко, мужчина в навоз не полезет», Жилирна хпир саб чянхиап вуйи бат1рикан гъап1дар ву, «Говорят, что мужа и жену слепили из глины, взятой из одной лохани», Дабхъ, к1ару йиц11 Бурж кайир гъафти, я уву гъахур, я - узу «Лежи, черный бык! Когда за долгом придут, или тебя заберут, или меня».

Пословицы, структурно оформленные сложным предложением, представлены сложносочиненным, сложноподчиненным и бессоюзными сложными предложениями. В паремиологических единицах, представленных структурой сложного предложения, связь между частями сложного целого может быть выражена морфологическими, лексическими и интонационными средствами:

1. Глагольные формы: Бабаз лигну, риги гъадагъ, гъирагъарнз лигну, келагъа гъадабгъ «Невесту выбирай, глядя на мать, [а] платок покупай, посмотрев на края», Бер наанди гъивиги, шид гьадинди гъябгъюру «Куда ты русло направишь, туда вода и потечет», Вардари т1умт1ар ккудут1руган, темпли гъядрар ккурсри шулу «Все виноград собирают, [а] лентяй лестницу подпирает».

Глаголы-сказуемые при разных субъектах, не связанных ситуативно, актуализируют значение одновременности или неодновременности совершаемых событий: Гъван гъвандиин иливури цал шул, удар удрик киври, чувал шул «Камень на камень положишь -стена получится, зерно к зерну прибавишь - мешок выйдет», Гъвандин гъюрд'ин гьар даршул, иадинж балкан адми даршул

«Не вырастет дерево на развалинах, не выйдет шалун в достойные люди».

Если сказуемое выражено констативом, то соединительные отношения могут осложняться сопоставительными. Как правило, такой пословичный дискурс включает в себя две части: Къискьис девлетлу гвач1нин ухди ляхнин гъайгъушнаъ, хъа касибуъл ип1бап гьяракатнаъ шул «Жадный богач с раннего утра о работе думает, а бедняк - о завтраке». Галин жвуваз гаш мутуван, рукъугиин жвуваз маш мутуван «Человеку с равнин голодать не давай, а агульцу - слабостей не показывай».

Глаголы-сказуемые имеют форму констатива, репрезентирующего вневременное, повторяющееся действие, что является характерной особенностью идиоматики и афористики, к которым относятся исследуемые нами пословицы и поговорки.

2. Союзы, союзные слова и частицы: Бахт гъюри адайи, хъа бахтсузвали кюмек гъап1ну «Счастье не шло, да [но] несчастье помогло», Абайи бализ т1умт1ун багъ пешкеш гъап1ну, хъа боли абайиз т1умт1ун каб гьяйиф гъапЫу «Отец сыну виноградник подарил, а сын для отца виноградную гроздь пожалел», Дагъ дагъдиин алабхъдар, алию инсан инсандиин алахъуру «Не гора с горой встречаются, а человек с человеком», Гъуншдихъди дуст йихь, амма к1варар ч1ур мап1ан «С соседом дружбу води, но межа пусть стоит», Эгер ихтибар ап1уз шлуб вуйиш, пул думукъан либцруб даршлийи «Если бы доверие имело силу, денег бы в ходу не было», Я деве йибк1ур, я - девечи «Либо верблюд умрет, либо его погонщик».

3. В бессоюзных конструкциях, естественно, основным средством связи частей выступают различные типы интонации, в соответствии с которыми ставятся знаки препинания: Агъайин мал гъябгъюру, фягълайин - жан «У господина скот уходит, [а] у работяги - жизнь», Ачифба - тинаси, африн ч1ук1ар - минаси «Азбука - подальше, пироги - поближе», Ап1ара - ип1ара, дарап1ара - дирип1ара «[если] Сделаешь - съешь, [а] не сделаешь - не съешь», Гагайин хал - майдан, жилирин хал -зиндап «Отцовский дом - приволье, [а] мужнин дом - тюрьма».

Среди предложений сложноподчиненного типа наиболее продуктивны предложения с формой императива, что имеет свою причину: паремии выполняют инструктивно-назидательную

функцию: Гъи ап1руб закуриз мигъибтан, рягънин нубат жара-риз мутуван «Что можно сделать сегодня, не откладывай на завтра, очередь на мельнице не уступай другому», Йишвну гъап1убдиз йигъну, йигъну гъап1убдиз гъирагъдиан лиг «На ночью сделанную работу днем смотри, а на днем сделанную со стороны смотри».

Сложносочиненные предложения представлены сравнительно непродуктивно. В пословицах, представленных структурой сложносочиненного предложения, части соединяются посредством сочинительных союзов ва, -ра, хъа, я, гагъ, амма. Наиболее продуктивными являются противительный союз хъа и соедини-тельно-усительный -ра\ Ад ашра, дад адар «Слава есть-то, но вкуса нет», Ахмакьрик - ургуб аьмап, ургбибра чае к1аиакк ккитрудар шулу «У глупца семь хитростей, [но] и все против него».

Анализ паремий выявил преимущественное использование как в простых, так и в сложных предложениях глагольных форм настоящего времени, обозначающих вневременные ситуации: что-то происходит вообще. Такая так называемая констативная форма обозначения вневременных ситуаций характерна и для других дагестанских языков.

Между частями паремиологических единиц, соотносительных со сложносочиненным и сложноподчиненным предложениями, возникают различные смысловые отношения, которые нередко осложняются семантическими наслоениями. В таких случаях реализуются многослойные семантико-синтакснческие отношения, мотивируемые соответствующей модальностью и особенностями формально-смысловой организации частей.

Табасаранские пословицы могут быть представлены в виде бессоюзных предложений. Они реализуют различные семантические отношения, но чаще - семантику противопоставления/сопоставления. Такие паремиологические единицы, как правило, представляют собой закрытые структуры с антонимической симметрией как в целом, так и составляющих лексико-морфологических компонентов: Шид - биц1ириз, йишв - аьхюриз «Воду — детям, место — старшим», Штун улихь — биц1ир, рякъюн улихь - аъхюр «Первым воду пьет ребенок, а по дороге первым идет взрослый», Эгер увхъан сир уъбхюз гиулучи, думу яв сир ву, эгер

уъбхюз шулдарш, уву дидин сир вува «Умеешь хранить секрет - это твой секрет, не умеешь - то чужой».

Пословицы, построенные как бессоюзные предложения с сопоставительными отношениями, исходя из особенностей формальной организации ключевых компонентов, классифицируются следующим образом: 1) пословичный дискурс, где сказуемое выражено формами императива; 2) оба главных члена выражены в номинативе; 3) сказуемое выражено адъективом (полной формой причастия или прилагательного); 4) паремии с эллиптированным сказуемым; 5) паремии с опорными инфинитивами в обеих частях.

Паремиологические единицы могут быть оформлены бессоюзным предложением с пояснительно-уточнительными отношениями. Такие пословичные предложения состоят из двух частей и в зависимости от характера уточнительных отношений мотут быть выделены разновидности: пословичное предложение, где вторая часть поясняет, уточняет содержание первой: Варит1ан ужузуб куч1ал шул, кучТлип ликар мулхин шул «Самая дешевая -это ложь: [потому что] у нее ноги из воска», Дустраз ктибту сир, сир дар: дустраз чазра дуст а «Рассказанный друзьям секрет, [потому что] уже не секрет: у друга есть свой друг»; пословичное предложение, где лексические элементы первой части являются информативно неполноценными, требующими расшифровки, следовательно, обязательного присутствия второй части: Варждин африхъ - варжбап гиид «После пирогов из крапивы -сто раз воды»; пословичное предложение, где вторая часть содержит причинную мотивировку, обоснование первой части: Вахт ккадап1ара, мягьсул хил'аи адап1ара «Упустишь время, урожай потеряешь», Вуйибси к1уру бачк1ип к1ак1 т1убк1уру «Папаха лопнет, если сказать как есть», Галиъ никкди гъургури, сивиъ айрандиз уф гъапЫу «На равнине обжегшийся молоком, в горах дует на айран»; пословичное предложение, где вторая поясняющая часть является содержательно и структурно необязательной, а ее наличие связано с конкретизацией и дополнительным обоснованием ситуации: Аш ип1руган муччвур герек шулу, дигамучч-вур гъадабгъудар «Когда ешь кашу, нужна ложка: половник не берут», Мал-мутму жвуву гъазаимиш гъап1уб ужу шул, дуст -

абйирин «Хорошо имущество самому нажить: от отца в наследство можно друзей получить».

В паремиологических единицах с отношениями обусловленности между репрезентируемыми ситуациями устанавливается связь, когда одна ситуация служит основанием для реализации другой. В зависимости от характера обусловленности выделяются следующие разновидности паремий: пословицы, представленные бессоюзным предложением со значением условия; пословицы, представленные предложением с уступительным значением; пословицы, представленные бессоюзным предложением со значением следствия.

Синтаксическая связность пословично-поговорочных выражений, их целостность по форме достигается ритмико-фонетической организацией, приемами параллелизма. В свою очередь это свидетельствует не только о воспроизводимости и семантической целостности паремиологических образов, но и о системной формализованное™ части паремий бессоюзного типа.

В заключении диссертационной работы излагаются основные выводы и обозначаются перспективы исследования. Лингвистическое и лингвокультурологическое описание табасаранских пословиц и поговорок дало возможность выявить и провести анализ следующих особенностей:

Концептосфера табасаранской паремиологической картины мира представлена такими универсальными концептами, которые могут образовывать между собой бинарные оппозиции: мужчина - женщина, друг - враг, бедность - богатство, труд - лень, правда - ложь, дом, семья, слово, время, родина и т.д.

Концепты бедность и богатство, друг и враг, правда и ложь, ум и глупость выступают понятиями, отражающими личностные характеристики человека в рамках определенного линг-вокультурного сообщества без учета его социального статуса. Часто пословичный образ может репрезентироваться посредством зоонимических и соматических метафор.

Анализ паремиологического материала с тендерным компонентом показал преобладание пословиц и поговорок с тендерным компонентом «фемининность», а не «мускулинность». Вместе с тем отрицательные коннотации характерны для паремий, характеризующих лиц мужского пола.

Особый интерес представляют особенности концептуализации действительности средствами табасаранской паремиологии.

Концепт «труд», являясь одним из ключевых компонентов в табасаранской лингвокультуре, реализуется в таких логико-смысловых сферах, как морально-нравственные суждения, дом, семья, отношение к делу.

Концепт «время» представляет собой универсальную философскую категорию и важный элемент этнокулыуры. Пословичный фонд табасаранского языка демонстрирует наивное представление о времени, которое сформировалось в обыденном сознании народа. В табасаранских пословицах и поговорках актуализируются формы всех трех времен - прошлое, настоящее и будущее.

В концептуальное поле «времени» входят такие слова-концепгы, как сутки, день, ночь, сегодня, завтра, утро, вечер, которые символизируют цикличность времени и протяженность бытийного характера В паремиях употребляются названия всех времен года, которые часто репрезентированы в рамках сравнительно-смысловых отношений, усиливая тем самым положительную или отрицательную коннотации, поддерживаемую семантическими явлениями, в том числе использованием антонимии

Цв етовая, зооморфная, соматическая, религиозная и числовая метафоры представляют собой уникальные образно-выразительные средства создания образов и выражения различных оценочных коннотаций.

Доминирующими цветами являются черный и белый, которые составляют устойчивую оппозицию, обнаруживая глубокий социокультурный подтекст и связь с такими ассоциативными рядами, как холод и тепло, добро и зло, жизнь и смерть и т.д.

Пословичные образы с зооморфным кодом культуры формируются с участием названий домашних и диких животных, демонстрируя национально-культурные коннотации общедагестанской специфики, а также особенности национально-культурного характера паремий в шине формирования табасаранской языковой картины мира.

Большой пласт паремиологических единиц представлен пословицами и поговорками с телесным кодом культуры. В паремиологических образах соматизмы представлены оппозицион-

ными парами, актуализируя то или иное значение на основе сравнительного сопоставления и соответствующей оценочной характеристики. Наиболее репрезентативными являются такие сома-тизмы: юк1в «сердце» (передающее не только эмоциональные состояния человека, но и мыслительные понятия: запоминания, забывания и т д., когда сердце выступает как центр чувственной памяти), глаза (эмоциональные состояния и зрительный восприятия), рука (физическая активность, отдельные отрицательные качества - воровство, лень; обрядовые действия в фольклорно-этнографических текстах и т.д.).

Числовая символика табасаранской паремиологической картины мира демонстрирует своеобразие взаимоотношений языка и культуры, интеллектуального и ассоциативно-образного осмысления действительности носителями табасаранского языка. Не все табасаранские числа наделяются национально-культурной коннотацией, а лишь числа 1, 2, 3, 4, 5, 7, 8, 10, 12, 20, 32, 40, 50, 60, 100, 1000, 1000000. Наиболее продуктивно для формирования национально-культурных паремиологических образов используются числительные первого десятка.

Религиозно-мистический код культуры характеризуется сложностью структуры, многослойным ассоциативно-семантическим полем. Религиозные концепты представлены большим количеством вербализаторов. В табасаранских паремиях с этической и религиозной позиций актуализируются морально-нравственные ценности. Паремиологические образы характеризуются компаративной семантикой и этнокультурной коннотацией, что находит реализацию посредством употребления параллельных форм и семантико-синтаксических средств.

Структурно-синтаксические особенности паремиологических единиц обусловлены их смысловой организацией. В свою очередь целостность семантической структуры пословиц и поговорок обусловлена синтаксической связностью, которая часто достигается посредством использования антонимов (= приема антитезы) и лексическим контрастом.

Семантика контраста, представленная в виде таких стилистических приемов как антитеза, акротеза, оксюморон и ирония, в паремиях реализуется по-разному - от резкого противопоставления до тождества бином. Как правило, противопоставляемые

компоненты паремиологичексого образа принадлежат к одной части речи и характеризуются рифмованностыо противопоставляемых лексем. В целом, противопоставление в паремиях следует рассматривать как прием актуализации одного посредством деак-туализации второго. В такого типа паремиях имеет место отражение системы ценностей, морально-нравственных установок и менталитета носителей табасаранского языка.

Характеризуемые в диссертации паремиологические единицы представлены структурами простого и сложного предложения и подобно предложениям относятся к определенному коммуникативному типу: вопросительному или невопросительному. Паремиологические единицы, представленные вопросительным предложением, как правило, характеризуются экспрессивностью передаваемой информации, в которой содержится скрытое утверждение, завуалированное в риторическом вопросе.

Паремии, оформленные невопросительными предложениями, представлены преимущественно в виде повествовательных предложений, которые имплицированно могут выражать побуждения. Побуждение реализовывается в паремиологических единицах в форме совета, наставления, приказа или предостережения. Значение императивности в табасаранских пословицах и поговорках представлено в различной степени экспликации и дифференцируется на прямое и косвенное побуждение.

С точки зрения модальности паремиологические единицы соотносятся с утвердительными и отрицательными предложениями.

Значительная часть паремиологического материала представлена структурой простого предложения. В основном это повествовательные, побудительные, вопросительные предложения и односоставные безличные синтаксические структуры.

Пословицы со сложной синтаксической организацией представлены сложносочиненными, сложноподчиненными и бессоюзными предложениями. Паремиологические единицы, структурно соотнесенные со сложносочиненными предложениями, непродуктивны. Среди паремий со структурой сложноподчиненного предложения продуктивно представлены пословичные высказывания императивного и безимперативного характера.

Анализ паремий свидетельствует преимущественном использование как в простых, так и в сложных конструкциях глаголов настоящего времени с вневременной (= не конкретно временной) семантикой, что имеет свое обоснование: паремиологические единицы обобщенно отражают вневременные ситуации. В силу назидательного характера в группе паремиологических единиц используется форма футурума, связанная с коммуникативной стратегией. Аористические формы глаголов в исследуемых паремиологических единицах представлены единично.

Анализ паремиологического материала выявил значительную группу пословичных высказываний компаративного характера, демонстрирующих национально-специфические коннотации и особенности образно-ассоциативного и интеллектуального осмысления окружающего мира носителями табасаранского языка.

Особенности синтаксической структуры (синтаксическое наполнение, порядок слов, возможность актуального членения, реализация тех или иных семантико-синтаксических отношений и т.д.) во многом обусловлены прагматическим назначением паремиологических единиц. Паремиологические единицы отличаются ритмико-фонетической организацией, синтаксической связанностью и целостностью. В отличие от обычных предложений здесь продуктивно используются приемы лексико-семантического контраста, параллелизма, ритмико-интонационной организации, интонационно-смыслового приспособления частей друг к другу.

Приложение содержит около 2500 табасаранских паремиологических единиц, введенных в научный оборот для получения научных сведений различного характера.

Основные положения диссертации нашли отражения в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендуемых ВАК

РФ:

1. Особенности формирования паремиологических образов с зооморфным кодом культуры в табасаранском языке// Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. Выпуск № 4. - Махачкала-ДГПУ, 2011. С. 106-109.

2. Лингвокультурологический анализ наименований терминов родства в русском и табасаранском языках// Вопросы когнитивной лингвистики. № 3. - Тамбов, 2012. С. 135-139.

3. Символика чисел в табасаранской паремиологии// Вестник Адыгейского государственного университета. Выпуск 2. -Майкоп, 2012. С. 155-159.

4. Концепт «дружба» в табасаранской паремиологической картине мира// Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2. Филология и искусствоведение. Выпуск 3 (105). -Майкоп, 2012. С. 87-91.

5. Волк и собака в табасаранской паремиологической картине мира// Вестник Дагестанского государственного университета. Выпуск № 3. _ Махачкала, 2012. С. 54-56.

6. Место тендера в табасаранских паремиологических единицах// Язык. Словесность. Культура. Выпуск № 2-3 - М 2012 С. 17-26.

7. Прагматический аспект изучения паремиологических единиц табасаранского языка// Вестник Чувашского государственного педагогического университета им. И.Я. Яковлева. Выпуск № 1 (77). 4.1. - Чебоксары, 2013. С. 30-34.

8. Концепт «рука» в табасаранской языковой картине мира// Проблемы истории, филологии, культуры. Выпуск № 1 (39). -Магнитогорск, 2013. С. 251-255

9. Концепт «труд» в табасаранской языковой картине мира// Вестник Дагестанского государственного университета. Выпуск № 3. - Махачкала, 2013. С. 193-199.

10. Концепт «Время» в табасаранской языковой картине мира// Историческая и социально-образовательная мысль. Выпуск № 6.-Краснодар, 2013. С. 153-158.

11. Табасаранские паремиологические единицы простой и сложной структуры со значением побуждения и отрицания// Вестник Дагестанского государственного университета. Выпуск № 3. - Махачкала, 2014. С. 155-160.

12. Религиозный и магический коды культуры в табасаранской паремиологической картине мира// Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2. Филология и искусствоведение. Выпуск 3 (145). - Майкоп, 2014. С. 46-53.

13. Метафора как человеческий фактор в пространстве языка и культуры: смысл и интерпретация// Мир науки, культуры, образования. Выпуск 6. - Горно-Алтайск, 2014. С. 421-423.

14. История паремиологических исследований дагестанских языков // Современные проблемы науки и образования. Издательство: Издательский Дом «Академия естествознания» (Пенза). Выпуск 6. 2014.

15. Концепты «правда» и «ложь» в пословичной картине мира табасаранского языка // Современные проблемы науки и образования. Издательство: Издательский Дом «Академия естествознания» (Пенза). Выпуск 1.2015.

16. Репрезентация зооморфного кода культуры в паремиологических картинах мира табасаранского, агульского и рутульско-го языков // Вестник Дагестанского государственного университета. Выпуск № 3. - Махачкала, 2015. С. 176-186.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

17. Языковая метафора как способ представления культуры// Труды молодых ученых ДГУ. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2009. С. 4446.

18. Концепт «обман» во фразеосистеме русского и табасаранского языков // Вопросы русского и сопоставительного языкознания. Выпуск 5. - Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2009. С. 108-111.

19. Понимание женской красоты в дагестанской языковой картине мира // Вопросы русского и сопоставительного языкознания. Выпуск 6. - Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2010. С. 24-29.

20. Грамматическая трансформация при переводе: синтаксическая трансформация и возможная синтаксическая интерференция // Вопросы кавказского языкознания. Выпуск 2. - Махачкала 2010. С. 97-101.

21. Пищевой код культуры в паремиологической картине мира табасаранского языка// Вопросы кавказского языкознания. Выпуск 2. - Махачкала, 2010. С. 65-70.

22. Лингвокультурологический анализ соматизмов во фразеологической и паремиологической картине мира табасаранского языка. Выпуск 7. - Махачкала, 2011. С. 123-128.

23. Образы лошади и осла в паремиологической картине мира табасаранского языка// Вопросы типологии русского и дагестанских языков. Выпуск №1. - Махачкала, 2012. С. 114-120.

24. Концепт «семья» в пословицах и поговорках таба саранского языка// Вопросы кавказского языкознания. Выпуск №6. -Махачкала, 2011. С. 38-42.

25. Концепт «ум - глупость» в паремиологической картине мира табасаранского языка// Вопросы русского и сопоставительного языкознания. Выпуск 8. - Махачкала, 2011. С. 56-60.

26. Табасаранские проклятия: лингвокультурологический анализ // Труды молодых ученых ДГУ. - Махачкала, 2012. С. 6769.

27. Некоторые особенности синтаксической структуры табасаранских пословиц// Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. Выпуск № 2. - Махачкала, 2013. С. 31-33.

28. Паремии табасаранского языка, представленные простыми предложениями// Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. Выпуск № 3. - Махачкала, 2013. С. 36-39.

29. Паремии табасаранского языка, представленные сложными предложениями// Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. Выпуск № 4. - Махачкала, 2013. С. 44-46.

30. Сопоставительный анализ концептов «ум» и «глупость» в русской и табасаранской лингвокультурах// Изучение фольклора, литературы и языков народов Дагестана. Выпуск № 9. - Махачкала, 2013. С. 13-22.

31. Концепт «совесть» в пословицах и поговорках табасаранского языка// Изучение фольклора, литературы и языков народов Дагестана. 2013. № 10.

32. Сопоставительный анализ концепта «богатство» в русской и табасаранской лингвокультурах // Изучение фольклора, литературы и языков народов Дагестана. Выпуск № 9. - Махачкала, 2013. С. 44-48.

33. Концепт «Родина» в табасаранской паремиологической картине мира// Вопросы лингвистической типологии. Выпуск № 1. - Махачкала, 2013. С. 67-70.

34. Табасаранские благопожелания// Изучение фольклора, литературы и языков народов Дагестана. Выпуск № 9. - Махачкала, 2013.С. 48-54.

35. Телесный код культуры в табасаранской паремиологиче-ский картине мира // Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. Выпуск № 1. - Махачкала, 2014. С. 86-90.

36. Русские и табасаранские паремиологические эквиваленты: лингвокультурологический анализ// Вопросы русского и сопоставительного языкознания. Выпуск 11. - Махачкала, 2014. С. 16-21.

37. Метафора как элемент ценностной картины мира // Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. Выпуск 2. - Махачкала, 2014. С. 78-82.

38. Паремии как объект лингвистических исследований // Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. Выпуск 3. - Махачкала, 2014. С. 77-80.

39. Лингвокультурные концепты табасаранской паремиологической картины мира// Вестник Дагестанского научного центра Российской академии образования. Выпуск 4. - Махачкала, 2014. С. 44-50.

40. Концепт «смерть» в русской и табасаранской языковых картинах мира (на материале пословиц и поговорок) // Изучение фольклора, литературы и языков народов Дагестана. Выпуск № 9. - Махачкала, 2014. С. 55-60.

41. Концепт «мораль» в паремиологических картинах мира русского и дагестанских языков// Изучение фольклора, литерату-

ры и языков народов Дагестана. Выпуск № 9. - Махачкала, 2014. С. 134-140.

Монографии, словари:

42. Словарь табасаранских пословиц и поговорок. ИПЦ ДГУ. Махачкала. 2014. 208 с.

Формат 60x84 1/16. Гарнитура Тайме. Бумага офсетная. Тир. 100 экз. Размножено ИП «Бисултанова П.Ш.», Махачкала, ул. М.Гаджиева, 34.*