автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Таджикская литературная критика в 60-80-х годах XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Таджикская литературная критика в 60-80-х годах XX века"



На правах рукописи

ХАМРАЕВ ДЖУМАКУЛ

ТАДЖИКСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА В 60-80-Х ГОДАХ XX ВЕКА

(самосознание критики; критика поэзии; критика прозы)

10.01.03. - Литература народов стран зарубежья (таджикская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

ДУШАНБЕ - 2006

003479429

Работа выполнена на кафедре таджикской литературы Самаркандского государственного университета им. А. Навои

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Заслуженный деятель науки

Республики Узбекистан,_

академик Валиходжаев Ботир

доктор филологических наук, профессор Садуллаев Асадулло;

доктор филологических наук, член-корреспондент АН Республики Таджикистан Атаханова Хуршеда;

доктор филологических наук, профессор Рахмонов Шозамон

Ведущее учреждение: Худжандский государственный

университет имени академика Б. Гафурова

Защита состоится <</¥) >> гЖ/р^/ТрЯЮОб г. в^/^Гчасов на заседании диссертационного совета Д737.004.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Таджикском государственном национальном университете (по адресу: 734025, Душанбе, пр. Рудаки, 17)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Таджикского государственного национального университета

ерат разослан «¿5.» г'^Т*1 п ,2006 г.

секретарь ионного совета филологических наук

Нагзибекова М.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. После распада советской сверхдержавы и образования на ее месте независимых государств, вставших на путь построения рыночной экономики и ранее неизвестной социально-политической системы, перед новым зарубежьем встала проблема переосмысления культурных, литературных и мировоззренческих ценностей советского периода.

И на первом этапе проистекавших процессов интеллигенция бывшего Союза, в том числе и таджикская, разделилась на резко противостоящие идеологические течения. Первое, его можно назвать догматическим, вобрало в себя творческую интеллигенцию, признававшую за советской литературой и литературной критикой высокие художественные и эстетические достоинства.

Представителей второго течения с полным основанием следует зачислить в разряд радикалов, поскольку в литературе и критике прошлого видели исключительно коммунистическую идеологию, а критерии оценок они считали несостоятельными или ошибочными. Диспуты на эту тему продолжаются и в настоящее время1. Отголоски полярных точек зрений звучат даже в иранской печати. Ряд таджикских ученых высказали свое мнение на страницах иранских журналов. Между тем деструктивная категоричность стала утрачиваться, на смену ей приходит взвешенная и объективная оценка художественно-эстетического процесса. Нельзя однако уверенно сказать, что история таджикской литературы советского периода и ее критика изучены в достаточной мере и разрешены спорные вопросы, хотя здесь имеются и свои достижения.

Особого упоминания заслуживают труды ныне покойного М. Раджаби (Раджабов). Его первая книга «Ислам: джадидизм и революция» посвящена одной из спорных тем в литературе, литературной критике и литературоведении советского периода - джадидизму, о его месте в литературном процессе первого поколения советских писателей, политических и идеологических предпосылок осуждения этого 1 Шукуров М. Аз пайи дарёфти фахмиши нав // Садои Шарк, 1997, №7; Шарифов X. Марзи адабиёт // Садои Шарк, 1997, №7; его же: Маърифат ва хунари эчод дар адабиёти шуравии точик // Садои Шарк, 1994, №5-8; его же: Гузашти айём ва арзишхои хунар // Озурдагон ва умедворон - Душанбе, 2001. - С. 121-136; Табаров С. Такдири се тан адиб // Садои Шарк. 1990, №8; Сайфуллоев А. Тахрифи солхои азими сталинй // Адабиёт ва санъат, соли 1988,1 -сентябр; Мусулмонкулов Р. Меъёри бахо //Адабиёт ва санъат, 1990,15 март; Асоев X. Тачдиди назар бояд // Садои Шарк, 1989, №6; Абдуманнонов А., Ф. Шахидй. Танчой // Садои Шарк, 1990, №4; Рачабй М. Партия ва адабиёт // Садои Шарк, 1992, №7-8.

просветительского движения.2 Поставив на рассмотрение вопрос об отношении джадидизма к революции, коммунистической идеологии, автор с позиции последнего времени решает его объективно. Во второй книге М. Раджаби «История критики и литературоведения» исследует историю литературной критики советского периода до 1954 г3. Основными вопросами, рассматриваемыми в этой работе, являются идеологические и литературные учения о пролетарском герое, насаждаются методы нигилистического отношения к дооктябрьской литературе. М. Раджаби всесторонне рассмотрел сложные предпосылки возникновения тенденциозной эстетики в литературоведении, а также развитие вульгарной социологии в критике. В 1998 г. М. Раджаби защитил докторскую диссертацию4, в которой утверждал, что вся литература и литературная критика формировались под указанием и надзором партийной идеологии. Труды М. Раджаби, несомненно, способствовали созданию теоретической основы для беспристрастного прочтения литературно-критического наследия, и послужили начальным этапом постановки актуальной проблемы. И все-таки учение автора мало затрагивало практическую жизнь таджикской литературной критики. Это обстоятельство и послужило определяющим отличием настоящего исследования от концепции М. Раджаби.

Таджикская литературная критика советского периода формировалась под непосредственным воздействием русской художественной культуры. Как известно, персидско-таджикская литературная критика до 1917 г. развивалась на основе восточной традиционной филологии и нормативной поэтики. Литературно-эстетические и научно-теоретические положения национального литературоведения и критики советского периода тесно связаны с работами таких русских мыслителей, как В.Г. Белинский, H.A. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский, Г.В. Плеханов, В. Боровский, A.B. Луначарский, М.М. Бахтин, М. Ольшанский, В.В. Коженов, А.Ф. Лосев, Д.С. Лихачев.

Профессиональная таджикская литературная критика стала складываться в 20-30-е годы XX века; критика как самостоятельная наука в Таджикистане была создана в 50-е годы. Высококвалифицированных критиков в 50-60-х гг. можно объединить в следующие группы.

1.Опытные литературоведы, которые в своей практике иногда

2 Рачаби М. Ислом: чадидия ва инкилоб. - Душанбе, 1977.

3 Рачабй М. Таърихи накд ва адабиётшиносй - Душанбе: Адиб, 1997.

4 Раджабов М. История критики и литературоведения. Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. - Душанбе, 1998.

обращались к литературной критике. К ним относятся Ш. Хусейн-заде (1907-1988), X. Мирзо-заде (1911-1994), Н. Масуми (1915-1974), Рахим Хашим (1908-1993).

2.Литературоведы и фольклористы, занимавшиеся далекой от литературной критики проблематикой, но иногда отдавших дань этой науке. Это В. Асрори (1917-1996), Р. Амонов (1923-1994), Р. Хади-заде (1928).

3.Среднее поколение профессиональных критиков: С. Табаров (1924), М. Шукуров (1926) др.

Позже в эту группу влились одарённые литературоведы Ю. Бабаев (1917), А. Сайфуллаев (1933), X. Атаханова (1932), JI. Демидчик (1927), А. Маниязов (1931). В этой группе критиков особо выделяется А. Сайфуллаев.

Пришедших в литературную критику в 60-70-е годы XX века филологов по характеру и масштабу разрабатываемых проблем следует разделить на постоянно специализирующихся в этой области (Ю. Акбаров -1938, М. Шодикулов - 1938, Дж. Бако-заде - 1937, А. Набиев - 1946, А. Хакимов -1946), и историков литературы, порой обращавшихся к жанру критической статьи. Среди "шестидесятников" особо выделяются Р. Му-сульманкулов (1938), А. Афсахзод (1935), А. Саттаров (1941), X. Шари-пов (1937).

В начале 70-хгодов впервые в истории таджикского литературоведения два его представителя (Дж. Бако-заде и X. Шодикулов), прошедших подготовку в Высших литературных курсах Литературного института им. A.M. Горького при Союзе писателей СССР, стали обладателями дипломов литературного критика.

Заметный вклад в критику в 60-е годы внес М. Муллоджанов, который затем целиком ушел в журналистику. Интеллектуальный дар и профессиональный опыт литературных критиков, вполне понятно, накладывали неповторимый отпечаток на их работы, однако жесткие идеологические рамки нивелировали их творческую индивидуальность, и поэтому многие исследования становились похожими друг на друга.

Исключительно важным фактором в истории литературоведческого и литературно-критического творчества в 50-х гг. XX века становится двухтомное издание «Очерков истории таджикской советской литературы». В 1961 г. в Москве появляется переводной однотомник этих «Очерков.. .»5. В двухтомнике дана периодизация истории таджикской советской литературы, особенности развития литературы каждого периода, представле-

5 Очерки таърихи адабиёти советии тоник. Кием и 1. - Сталинобод: Нашр. дав. точик, 1956; К^исми 2, 1957.

ны обзоры об отдельных авторах. Методы периодизации истории литературы, изложения биографий, творчества писателей и критиков систематизированы и в полной мере разработаны в этом издании. В «Очерках...» главенствовали следующие догмы своего времени: идея и классовость литературы, партийность и классовый антагонизм, признание приоритетности коммунистической идеологии, отрицание ценностей иных мировоззрений. Все это являлось определяющим принципом литературной критики и ее анализа художественных текстов. Начиная с этой книги, в течение 60-80-х гг. продолжала развиваться профессиональная критика, определились и ее основные жанры, методология, формы и оценочные критерии эстетического феномена советской действительности. Основополагающими вопросами настоящей диссертации являются: изучение роли господствовавшей идеологии в литературной критике, самосознание критики как науки, отношение критики к поэзии и прозе в творческом процессе 6080-х гг. XX века. Мировоззрения таджикских критиков этого периода характеризовались наличием глубоких национальных корней, и благотворного влияния русской художественной мысли XIX- XX вв., однако классовая нетерпимость, возведенная в модную для тоталитаризма науку, сыграла в этом процессе деструктивную роль.

Цель и задачи исследования. Целью данного исследования является определение художественно-эстетического мастерства таджикской литературы советского периода на основе анализа работ профессиональных критиков с позиции художественно-эстетического учения посткоммунистической, постклассовой социально-политической действительности.

Изучение и описание большого количества литературно-критического материала позволило приступить к постановке и решению целого ряда научных проблем, значительную часть из которых обозначим здесь как статус следующих категориальных позиций:

- всесоюзная культурная политика и её отношение к литературной критике;

- самосознание критики и критика о критике;

- критика поэтических и прозаических литературных жанров;

- критика, специализирующаяся в области темы и идеи стихотворных жанров;

- художественные характеристики поэзии в литературной критике;

- идеологизация и социологическая тенденциозность художественной прозы;

- проблемы психологического образа как предмет критических дискуссий;

- творческая лаборатория критики о мастерстве и стиле писателя;

- проблемы творческого метода в критике.

Чтобы не расширять спорные и бесспорные социально-политические и иные общественные вопросы, автор в настоящей диссертации стремится в ходе исследования не затрагивать или пунктирно обозначать их; основное же внимание направляется на факты собственно литературные.

Эстетические позиции литературоведов раскрываются посредством анализа критических работ, поскольку их идеологические взгляды мало чем отличаются друг от друга, несходство в этом пункте проявлялось в стилистике критического изложения, благодаря которой иные авторы подчеркивали свою приверженность господствующей идеологии. Впрочем, некоторые филологи пользовались патетикой верноподданничесгва в целях самозащиты от нападок своих неистовых коллег. Характер проявления субъективизма у критиков различен, эти приемы можно установить и определить в процессе решения настоящих проблем.

Источники исследования. Материалами настоящего исследования послужили монографии, сборники статей критиков, публикации в периодической печати. В этом качестве были привлечены предисловия к монографиям и сборникам статей, выступления писателей и критиков на различных научных и литературных форумах, съездах и пленумах писателей, «круглых столов», диспутах и литературных посланиях. Приходилось обращаться к решениям ЦК КПСС и КП Таджикистана в области литературы и литературной критики. Эти источники прочитываются с позиции достижений современной науки о литературе. Спорные вопросы художественного, жанрового или методологического характера нами выверялись известными концепциями средневековой восточной поэтикой Радуйани, Ватвата, Шамса Кайса, Руми, Хусейна Кашефи. Эти сведения извлекались из хранилищ редких книг библиотек Самаркандского, Ташкентского и Душанбинского университетов, а также использовались тексты, находящиеся в Институте Востоковедения (Москва) и Государственной библиотеке - «Ленинке».

В диссертации впервые рассматриваются такие жанры критики, как статья, рецензия, книжное обозрение, ежегодник, творческий портрет, литературное размышление, доклад, выступление, эссе.

Теоретические и методологические основы исследования. Концептуальным обоснованием подхода к анализу жанров критики является опыт русской научной мысли, широко применяемой в трудах выдающихся словесников XIX - XX вв.

Что касается методологии настоящего исследования, то она включает в себя достижения нескольких литературоведческих школ: культурно-

исторической, компаративистики и самаркандской школы поэтико-струк-турного анализа текста. Обстоятельно изучены труды, посвященные проблемам истории и литературной критики И. Гегеля, В. Асмуса, Б. Вали-ходжаева, В. Жирмунского, А. Зарринкуба, М. Полякова, М. Шукуро-ва, А. Гончарова, М. Фрейберга, Ю. Буртина, С. Табарова.

Процесс переоценки советской действительности в современной науке еще лишь начинается, поэтому исследовательский опыт русских и мировых ученых, располагающих большими теоретическими знаниями, продуктивно используются при исследовании исторически взаимосвязанных между собой художественно-эстетических процессов.

Основным исследовательским принципом настоящей диссертации является сравнительно-исторический метод, опирающийся на понимание фундаментальных законов восприятия литературоведческой науки и применения их в процессе критического анализа художественного произведения. Эти законы связаны с такими доминантными категориями, как образ, содержание и форма литературного произведения. Содержание и форма по существу определяют основные положения критики. Задача исследователя критики состоит в том, чтобы выявить наиболее точное соответствие содержания и формы в их соотношении с объективной реальностью. В процессе изучения накопленного материала в отдельных разделах диссертации нами используется и описательный метод анализа. Он заключается в объяснении особенностей строения жанровых текстов критических работ.

Научная новизна. Представленная к защите диссертация впервые в научной практике рассматривает значимые периоды развития таджикской литературной критики. Её научное состояние в 60-80-е гг. XX в., функционирование, официозное отношение к ней, место критики в культурно-литературной жизни народа, её методы анализа художественного произведения, выявление роли темы и идеи в процессе критического исследования, познание личности писателей, изучение жанров и художественных особенностей литературных произведений -все это в настоящей диссертации по-новому рассматривается и научно обосновывается. В сущности, впервые исследуется огромный фонд работ критиков с позиции их художественно-эстетических ценностей, современного восприятия культуры, критики идеологических ограничений. Большинство материалов диссертации ещё не привлекали к себе внимание ученых. Вскрывая недостатки и погрешности критики, нами намечается перспектива дальнейшего её исследования.

Научная и практическая значимость работы. Материалы исследования и их выводы могут быть использованы в качестве учебных пособий по

курсу истории таджикской литературы, истории и теории таджикской литературной критики, преподаваемых в специальных и общих учебных заведениях. Научные работники вузов, аспиранты и студенты извлекут из настоящей диссертации следующую практическую пользу:

- при написании общей истории таджикской литературы;

- для создания новых вузовских учебников по истории критики;

- во время чтения лекций по истории таджикской литературы, поэтики и теории критики, а также в качестве пособий для семинарских занятий и спецкурсов.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры таджикской литературы Самаркандского государственного университета им. Алишера Навои, а также на заседании кафедры истории и теории новой персидско-таджикской литературы Таджикского государственного национального университета.

Содержание настоящего исследования отражено в двух монографиях, научных статьях (общий объем - 30 п.л.), перечень которых прилагается в конце автореферата.

По теме диссертации автор выступал с докладами на пяти научных конференциях, проводившихся в Самаркандском госуниверситете. Результаты исследования в течение нескольких лет использовались автором при чтении лекций по курсу «История таджикской литературной критики».

Структура диссертации определяется её задачами. Она состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографии; главы делятся на части

- параграфы (первая и вторая главы содержат по четыре параграфа; третья

- пять параграфов).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Глава первая - «Литературная политика и самосознание критики» -охватывает общие вопросы критики, культурной политики коммунистической партии и Советского государства, методов анализа в критике, критике критики, точнее самосознания критиков и личности писателей в критике.

Первый параграф этой главы - «Культурная политика и отношение к литературной критике» - посвящен проблемам культурной политики, которые решались партийным руководством на съездах и пленумах, а также в постановлениях и решениях ЦК КПСС и на их основе внедрялась линия партии в области литературы и искусства. Все это обсуждалось на уровне руководства Союза писателей. Писатели и критики в своих

выступлениях "единодушно" одобряли мудрые рекомендации. Так, статья X. Мирзо-заде «Отношение партии к литературе и воспитание литературных кадров»6 относится к наиболее показательным в этом отношении. Подобного рода изыскания не только выполняли идеологические, идейно-эстетические функции, но и служили своеобразным «щитом», прикрывавшим автора и редакцию от политических и идеологических давлений сверху. Автор статьи утверждает, что забота о литературе и искусстве берет начало в работе В.И. Ленина «Партийная организация и партийная литература» (1905). По мнению критика, таджикская литература получила от партийного руководства в полной мере «духовную пищу и достигла вершин своего творческого совершенства». Такое утверждение носит налет неприкрытого политиканства и демагогии. Об искренности автора в таких публикациях судить весьма затруднительно. Далее X. Мирзо-заде обращается к проблемам литературы джадидизма и предлагает собственное суждение по этому поводу. Показательно, что мнение в данном вопросе резко отличается от привычной официозной точки зрения. Автор справедливо говорит о просветительской миссии джадидизма. В финале высказывается идея о формировании литературы нового типа. Здесь можно допустить, что в завуалированной форме литературовед реабилитирует деятельность джадидов - просветителей, а ссылки на Ленина и партийную линию служат ему защитой от нападок недругов и коллег, для которых партийность приносила личные выгоды.

Поздравительные послания партийного руководства по случаю писательских съездов, отличавшихся идеологическим напутствием, составлялись по заранее продуманной схеме. В качестве примера обратимся к приветствию в адрес VII съезда КПСС писателей Таджикистана: в этом документе сообщается, что писательский форум проходит в обстановке политического воодушевления решениями XXV съезда КПСС. Усилия писателей должны быть направлены на прославление строителей коммунизма, пропаганде социалистической морали. Вся эта демагогия преследовала одну цель: писатель не должен уклоняться от линии партии.

В этом контексте звучали призывы и других писателей к подъему творческой активности. В публикациях и выступлениях М. Турсун-заде, М. Каноата, А. Сайфуллаева, М. Муллоджанова, А. Бахори, X. Атахано-вой отчетливо прослеживается заданный идеологический лейтмотив. Общеизвестно, что М. Турсун-заде был искренним, правдивым поэтом - граж-

6 Мирзозода X. Муносибати партия ба адабиёт // Садои Шарк, 1965, №7. -С. 139-150.

данином и неизбежные идеологические постулаты в его речах сливались с заботой о судьбе национальной культуры. В 1961 г. М. Муллоджанов опубликовал статью «Литературная критика и воспитание молодых писателей»7 . Автор обозначил несколько благонравных факторов. Первый является главным тезисом о том, что веками воспитание творческой молодежи считалось делом отдельных лиц, а теперь оно стало заботой государства, коммунистической партии и всего народа. Правда, критик не уточняет, как эти три силы растят и пестуют одного писателя, но факт остается фактом, что направляющей организацией в этом процессе была партия и её ведущие руководители. Мудрые указания вождя и других партийных лидеров, в том числе тогдашнего главы партийного объединения Таджикистана Т. Ульджабаева, становятся путеводными д ля молодежи. Второй ступенью в иерархии воспитания нового поколения названо руководство писательского союза - С. Айни и М. Турсун-заде. Затем в статье приводятся имена нескольких начинающих литераторов, и только третью ступень наставительного процесса автор отвел литературоведам и критикам, работающим в системе высшей школы и АН Таджикистана. Классификация воспитательной деятельности завершается следующим выводом критика: писателя создает сама жизнь, а затем учеба и труд. Проще говоря, у критика М Муллоджанова никакой конкретной программы воспитания художника нет, а ссылки на руководство сверху до низу являются данью догме, господствовавшей в тоталитарной культуре. Эта публикация была своего рода показательным образцом о низком уровне профессиональной критики тех лет.

Аналогичные суждения обнаруживаются у многих литературоведов. Так, статья В. Асрори, русское издание «Очерка истории таджикской советской литературы», передовица журнала «Садои Шарк» (1969, №5, с. 3-5) под названием «Критика и литературный процесс» дает рекомендации на тему качественного руководства филологической наукой и в частности литературной критикой, где особо выделяется важная роль партии в литературной жизни.

Для А. Сайфуллаева («Критика и современная литература») главным руководящим документом представляется статья вождя «Партийная организация и партийная литература». Автор убежден в перспективе литературной критики, когда она активно проводит в жизнь линию партии. Статья А. Сайфуллаева написана как отклик на Постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» (январь, 1972). Это

7 Муллочонов М. Танкиди адабй ва тарбияи нависандагони чавон II Садои Шарк, 1961,№1 .-С. 144-153; №2,-С. 131-153.

постановление, по мнению ученого, «показывает, что партия причисляет литературную критику к разряду первостепенных отраслей хозяйственной, политической и эстетической жизни общества»8.

В 60-е годы XX века «выдающимся достижением критики» было принято считать книгу С. Табарова «Вечный образ вождя в таджикской литературе». Венцом мировой критики как науки назывались труды «вечно молодого» отца нации.

Догматизм и банальность критической мысли в Таджикистане достигли таких размеров, что даже в чисто творческих дискуссиях критики защищали свои позиции цитатами из решений партийных документов. Например, в 1973 г. разгорелась дискуссия вокруг постановления ЦК КПСС «О литературно-художественной критике». Призыв к обсуждению сложных вопросов прозвучал в статье М. Шукурова, на которую откликнулись Р. Амонов, А. Сайфуллаев, Ш. Махкамов, Дж. Бако-заде, А. Хакимов и А. Усманов. Эти авторы в своих статьях выступали в поддержку линии партии и призывали беспрекословно подчиняться её указаниям в области литературы и критики. Так, А. Хакимов в работе «Критика и литературный процесс», ссылаясь на упомянутое постановление, характеризует критику как важный род литературы и науки. Она должна определять литературные течения и процессы, затрагивать центральные проблемы жизни и, наконец, признать решение партии важной программой развития литературы.

Революционный процесс в истории таджикской критики, пусть и не так кардинально, как бы хотелось, намечается в 80-е годы XX века. Обращение критиков к догмам на этом этапе преследуют в большей мере чисто конъюнктурные цели. Об этом свидетельствует доклад X. Атахановой на VI съезде писателей республики; он также начинается комплиментарным обзором решений партии. В статье критика С. Табарова «Решения партии и развитие литературной критики»9 анализируются партийные документы от периода становления советской власти по 80-е годы. Вполне понятно, что эти постановления никоим образом не способствовали развитию критики, а лишь отводили ей ограниченные рамки идеологической зависимости. Решение ЦК КПСС о критике С. Табаровым воспринято как «эстетическая программа, указатель путей и методов развития критики многонационального советского искусства»10. Статья написана в связи с десятилетием со дня принятия рассматриваемого документа. Другие ука-

8 Сайфуллоев А. Танкид ва адабиёти имруз II Садои Шарк;, 1972, №6. - С. 111.

9 Табаров С. Кдрорхои партия ва инкишофи танкиди адабй // Садои Шарк, 1983, №1,-С. 69.

10 Там же, с. 116.

зания партии, касательно литературы и критики, начиная с 1924 г., упомянуты и рассмотрены очерково. С. Табаров исследует историю партийного руководства в области критики, которая выполняла, по его мнению, служебную функцию «важного идейно-художественного» и «прогрессивного» идеологического оружия. Эта статья, как образчик последней публикации об идеологическом руководстве партии над литературной критикой, детально исследуется в нашей диссертации. «Партийная критика» необоснованно вмешивалась в творческую деятельность писателей, стремилась ограничить их созидательную свободу узами партийной идеологии, ущемляла их права на независимость и самостоятельность, ломала и калечила судьбы. И её никак нельзя назвать передовой или прогрессивной наукой.

Параграф второй первой главы -«Жанры критики и метод анализа»-охватывает всю систему жанровых разновидностей таджикской критики 60-80-х годов XX века. Содержание настоящего параграфа представляет способы исследования структуры жанров критики. Средневековая таджикская литературная критика не имела самостоятельных жанров. Лингвистические и литературоведческие анализы поэзии наблюдаются в таз-кирах, книгах по поэтике и обширных научных комментариях. Классические жанровые образцы критики появились в таджикской литературе в XX веке под влиянием русских критиков и словесников11. В начале XX века жанры критики представляли собою разделы в литературоведческих работах. Так, в монографических исследованиях признаки критических жанров проявлялись при анализе художественных текстов. Имеется большое количество монографий, посвященных жизни и творчеству С. Айни, А. Лахути, М. Турсун-заде, Р. Джалиля. Наиболее совершенные работы по критике поэзии написаны о М. Турсун-заде. Оценочные приметы изучаемого произведения становятся критической основой монографий таких авторов, как М. Шукуров, С. Табаров, Ю. Бабаев, А. Сайфуллаев, Л. Демидчик, М. Занд, X. Атаханова. Условно этот синкретический жанр критики можно назвать «жизнь и творчество писателя».

Другой формой критических работ являются сборники статей. Эти сборники в большинстве своем составлены профессиональными литературными критиками. Компоновка сборников происходит следующим образом: автор собирает свои статьи, опубликованные в разные годы, и издает отдельной книгой. Одним из первых сборников статей явилась книга М. Муллоджанова, изданная в 1962 г. Затем такие сборники - книги выпустили М. Шукуров, X. Мирзо-заде, Ш. Хусейн-заде, Р. Амонов, Ю. Баба" См.: Шагинян Р.П. Проблема романтизма в критике Белинского. АДД. - М.: МГУ, 1984.-24 с.

ев, Рахим Хашим, А. Сайфуллаев, X. Шарипов, А. Саттаров и А. Абду-манноиов. Появляются и серийные издания. Так, в четырех томах вышли критические работы С. Табарова под названием «Жизнь, литература, реализм».

Следующей жанровой формой литературной критики является критическая статья. Предметом анализа жанра критической статьи являются отдельные произведения писателя, литературные новинки, сборники рассказов и стихов. Такие статьи главным образом написаны профессиональными критиками и литературоведами. В большинстве своем такие статьи отличаются проблемностью. В зависимости от поставленных перед собою задач критик менял форму статьи. В рассматриваемый нами период написано много статей. Почти все они опубликованы в журнале «Садои Шарк» (Шарки Сурх). В газетах отдавалось предпочтение жанру литературной рецензии.

Количество статей, вышедших в журнале «Садои Шарк» в 60-80-е годы XX века свыше 300 публикаций, что подтверждает глубокий интерес к жанру критики. Параллельно уделяется внимание жанру «отзыва», «рецензии». Однако они в большей мере носят обзорный, ознакомительный характер и, как правило, сопровождают новинки литературы. Лишь незначительная часть отзывов отличается решением концептуальных вопросов. Рецензии написаны не только профессиональными критиками, но и обычными любителями изящной словесности.

Особой разновидностью жанра критической статьи отличались редакционные обозрения, которые организовывались редакциями газет и журналов. В 70-е годы, к примеру, редакция журнала «Садои Шарк» открыла диспут о состоянии художественной прозы. Под этой рубрикой вышли статьи М. Шукурова, Р. Амонова, А. Набиева, Ю. Акбарова, А. Сай-фуллаева, Дж. Бако-заде. Дискуссию о таджикской поэзии открыла статья А. Саттарова. После симпозиума, посвященного персоязычной поэзии (1968), под рубрикой «Поэзия дня» были напечатаны статьи литературоведов Ирана, Афганистана, Таджикистана. Редакции журналов и газет ежегодно подводили итоги диспутам, намечали новые темы для обсуждения.

Достаточное внимание таджикские филологи уделяли таким формам и видам, как портрет и эссе. Жанру творческого портрета отдали дань Рахим Хашим, М. Шукуров, А. Хакимов. В 1961 г. М. Муллоджанов создал творческий портрет С. Улуг-заде; в жанровом отношении он напоминает документально-художественный очерк.

Активной и подвижной жанровой формой литературной критики можно признать статьи, которые создавались по случаю юбилейных дат писателей. Анализ как поэтического, так и прозаического произведения,

в творчестве каждого художника требует индивидуального подхода. Статьи и объемные формы литературной критики, как правило, обращали внимание на главную проблему произведения. Схематизм метода критического анализа распространяется на микрожанры и монографические исследования. Первоначально в работе дается ссылка на партийные и идеологические источники, затем авторы приступают к анализу научных тем и проблем. Наглядными примерами шаблонного подхода могут служить работы С. Табарова, X. Атахановой, отдельные статьи X. Мирзо-заде.

Сравнительно скромное место в таджикском литературоведении занимает критика импрессионистская и интуитивистская, в первую очередь она интересовалась текущим литературным процессом. Её основными формами были исследования об издательской деятельности, интервью с писателями и статьи по актуальным вопросам. Наряду с такого рода комментариями, которые смыкаются с журналистской работой, создавались основательно документированные университетские исследования, где изучались литературные периоды, давались текстуальные анализы отдельных произведений.

Не обозначила себя в таджикской литературе журналистская критика, а между тем она выработала свою тактику статистического анализа публикаций, помещённых в периодических изданиях. Большинство газет и журналов, как известно, уделяло постоянное внимание литературе как важному элементу общественного сознания. Были напечатаны материалы - коллоквиумы, где обсуждались проблемы контактов между создателями литературы и теми, кто её призван популяризировать.

Таджикские критики 60-80-х годов XX века больше тяготели к инвентаризации литературных произведений, нежели к обобщающим теоретическим исследованиям. Характер критики был описательным, нежели аналитическим. И в этом смысле осталась почти не изученной жанровая концепция «отклика» читателя на произведение. «Отклик» на произведение становится актом символизации, которая превращается в дальнейшую дискуссию о произведении. Пока читательская или профессиональс-кая критика не откликнулась на публикацию, можно считать произведение несуществующим до процесса его восприятия.

Во главу угла в жанрах критики, как уже отмечалось, ставилась тема произведения. Такая «привязанность» к теме обосновывалась идеологе-мами. По установившимся требованиям того времени считалось, что выбор «правильной» темы обосновывает эстетическую позицию художника. Тема произведения определяла его идейную направленность. Пристальное внимание к тематике подтверждало её первичность в отноше-

нии к художественным достоинствам произведения. Порочный метод анализа текста искажал позицию критиков применительно к пониманию прекрасного, трагического, идеального в искусстве.

Следующей схемой, используемой таджикскими критиками при анализе произведения являлся переход к разбору системы образов. После пересказа сюжета и переноса наиболее привлекательных эпизодов произведения критик выносит свой «вердикт» о степени полезности труда художника. Подобным способом устанавливаются и эстетические характеристики произведения. Новизна литературного текста характеризуется отношением писателя к правде жизни, исходя из догм соцреализма. Поскольку методологический подход критика к художественной литературе этого периода был тесно связан и смыкался с анализом, то писателя вновь и вновь ориентировали на искаженную действительность. В диссертации выявляются методы анализа таджикской критики на материале статей Р. Амонова, С. Табарова, А. Сайфуллаева. Впечатление от близкого соприкосновения с творческой лабораторией таджикской литературной критики 60-80-х годов таково, что почти все критики были накрепко привязаны к идеологической машине своего времени и послушно повторяли все тривиальности, которые год от года внушали партийные документы. Схематизм, применяемый в качестве метода, наносил ущерб в самой критике как науке.

Одним из заметных недостатков таджикской критики явилось многословие, что порождало её бесплодность, лишало возможности свободных и глубоких суждений о сложном процессе метафорического перевоплощения действительности. Все это подменялось однообразным изложением прописных истин. В таджикской критике 60-80-х гг. XX века доминировал социологизированный метод анализа. Именно поэтому критики стремились выискивать истину там, где её не могло быть. Наукообразная риторика критиков претендовала на теорию. Так, М. Шукуров утверждал, что «социальный взгляд на происходящие в действительности события, социологический анализ поступков людей, их мыслей и чувств является главным условием раскрытия жизненной истины в художественном произведении» (212,178). И следует признать, что без их социологических претензий работы критиков выглядели бы совсем легковесными. Критика исследуемого периода не уделяла достойного внимания художественным особенностям литературного произведения. Эта работа для них считалась вторичной.

В параграфе третьем - «Самосознание критики (критика о критике)» -раскрывается проблема отношения критики к своему предмету и её назначение. Критика о критике обсуждала вопросы на съездах и пленумах

Союза писателей, на форумах института языка и литературы АН Таджикистана; декларировались статьи известных литературоведов, специализировавшихся в области партийной идеологии. В этом плане выделялась назидательная статьях. Атахановой «Позиция литературной критики в процессе развития литературы», появившаяся на страницах журнала «Са-дои Шарк» (1976), и являлась вариантом её выступления на VI съезде писателей Таджикистана12. Очевидна тональность поучений X. Атахановой. Вводная часть статьи обобщает идеологические положения. Основное внимание уделялось вопросам отставания теорий критики от художественного процесса.

Сходная оптимистическая тональность пронизывает статьи X. Шоди-кулова, который считал, что «объектом рассмотрения становились центральные проблемы критики, её достижения и недостатки, методология и теоретические характеристики и её задачи на будущее»'3. Позже X. Шо-дикулов констатировал, что таджикская литературная критика «достигла всесоюзного уровня развития». При этом автор настаивал на усиление идеологической критики, которая открывает эстетическое видение партийной истины.

Постановление ЦК КПСС долгое время являлось темой критических статей Дж. Бако-заде. Он считает, что после «судьбоносного» постановления изменился метод в науке о критике.

В третьем параграфе первой главы диссертации рассматриваются также статьи М. Шукурова, А. Хакимова, А. Набиева, Ю. Акбарова. Главная претензия, которую предъявляют к критике, состоит в том, что она «ещё мало уделяет внимания проблеме творческого мастерства, метода и стиля, жанра и его внутреннего развития, единства формы и содержания». При всем этом критики считают, что научная и идейная основы этой науки неуклонно продолжает усиливаться14. В работах М. Муллоджанова прежде всего отмечается объективность бесстрастного отношения ученого к предмету своей критики, и труд писателя следует оценивать без предвзятости. В статье «Перипетии анализа поэтического произведения» Ю. Акбаров исследует проблемы критики в синтезе с процессом поэтического творчества. Он указал на стиль критических работ А. Хакима. Однако проблема лирического героя является центральной темой творческого метода А. Хакима. Ю. Акбаров подвергает всестороннему анализу все статьи А. Хакима, содержание которых связано с критикой поэтического

12 Отахонова X. Мавкеи танкиди адабй дар инкишофи адабй //Садои Шарк, 1976, №7.-С. 105-115.

13 Шодикулов X,. Барои танкиди реалиста //Садои Шарк, 1977, №1. - С. 124.

14 Бакозода Ч,. Танкид ва масъалахои адабиёт // Садои Шарк, 1979, №1. - С. 133.

творчества. Это обстоятельство позволяет выделить и обозначить новую жанровую форму как «критика о критике». Работы коллеги по цеху критики анализируются Ю. Акбаровым скрупулезно, сама же критическая деятельность А. Хакимова оценивается положительно.

Жанровая специфика критики о критике изучается и другими таджикскими филологами в жанре «учебных пособий». В течение 1980-1989 годов С. Табаров написал два учебных пособия по теории критики15, в которых многие положения связаны с традициями русского литературоведения. Впрочем, теоретические выводы автор подкрепляет примерами из художественного опыта таджикской литературы.

Таким образом, С. Табаров создал своеобразный межнациональный интеллектуально-художественный симбиоз: в учебных пособиях критик придерживается того мнения, что в науке о критике бытуют две точки зрения на особенности этой науки. Первая признает критику как науку; вторая причисляет ее к области искусства. Критика тесно связана с повседневной жизнью и литературой. Её границы определяются законами художественного творчества, она выявляет уровень таланта писателя. Обозначенные положения составляют квинтэссенцию содержания первой книжки критика. Во втором пособии автор излагает историю литературной критики советского периода с позиции идеологии коммунистической партии и культурной политики советской власти. На этой основе С. Табаров объясняет социальную природу эстетики литературной критики. По новому ярко С. Табаров поставил вопросы об адресате критики, его личности и роли в жизни общества. Акт речи в критике предполагает как минимум двух участников: того, кто говорит (критик), и того, к кому обращаются (писатель - читатель). Планируемые диалогические отношения (например, беседа, дискуссия) и монологические формы (доклад, лекция, проповедь) присутствуют и в других жанровых формах критики, где адресат не может стать говорящим. В таджикской критике имеются десятки функций речи. К ним относятся описание, объяснение, доказательство. К родам высказываний причисляются обещания, поздравления, заверения. По мнению С. Табарова, они отличаются тематически формально и функционально.

Концепция «критики о критике» является своего рода самосознанием этой науки, при её помощи подвергаются оценке достигнутые успехи, утверждаются или отрицаются доктрины, критерии, цели и задачи.

Следует напомнить, что отдельные проблемы критики о критике были поставлены Ш. Хусейн-заде. Ещё в 1959 году он утверждал, что полно-

15 Дастури таълимй дойр ба назарияи танкиди адабй. - Душанбе, 1980; Дастури таълимй дойр ба назарияи танкиди адабй. - 1983. - К^исми 2.

ценная таджикская литературная критика появилась при советской власти. После перечисления имен основных критиков, Ш. Хусейн-заде предложил собственную периодизацию истории критики. Он придерживается мнения, что основная задача этой науки состоит в установлении связи литературы с жизнью и отражении злобы дня.

С. Табаров вдумчиво подошел к вопросам критики, расширив и дополнив их в работе «Эстетическая программа, литературно-критическая платформа и дальнейшее развитие таджикской советской литературной критики». Филолог выделил в историографии критики два периода: пер-вый-с 1917-1940 гг.,когда было принято постановление ЦК партии об этой дисциплине; второй - с 1940 г. до времени написания статьи. Основным недостатком критики С. Табаров считает то, что ученые главным образом занимаются славословием нескольких избранных фигур литературной богемы, тогда как многие произведения талантливых авторов оставались вне поля зрения.

Концепцию «критики о критике» как фактора её «самосознания» дополнил в ряде своих статей М. Шукуров, изданных отдельной книгой. В статьях «Наука критики и искусство критика» исследуются теоретические основы данного предмета. Автор считает, что этой науке необходим твердый фундамент, дабы она была в состоянии раскрыть внутренние тенденции художественного творчества. Литературная критика как ветвь литературоведческой науки в таджикской культуре нуждается в объективности и обоснованности выдвинутых положений. Не следует, однако, выносить безапелляционных суждений, не подтвердив их объективной аргументацией. М. Шукуров наделяет образцового критика следующими творческими качествами: он должен отличаться тонким вкусом, разбираться в сложном литературном ходе событий, уметь за деталями видеть целостный мир и учитывать национальную специфику анализируемых произведений.

Важными моментами в учении М. Шукурова можно считать вопросы взаимоотношения между писателем и критиком. Недовольство критикой со стороны писателей, по его мнению, будет присутствовать всегда, ибо писатель желает услышать от критика похвалы в адрес своего произведения. Что касается «комплиментарной критики», то она приносит больше вреда, нежели пользы.

Свою убежденность в необходимости укрепления принципов научного анализа М. Шукуров подтверждает примерами из работ А. Сайфуллаева и Р. Хади-заде. Объективная оценка художественного явления должна опираться на историческое видение ученого. Знание истории предмета, по убеждению М. Шукурова, обязано стать одним из основных постулатов самосознания критики о критике.

Свой скромный вклад в разработку теории критики о критике внес и А. Саттаров. Он придерживается мнения о том, что каждый писатель обязан знать законы этой науки, однако на современном этапе критика ни качеством своим, ни количественными показателями не может удовлетворить художника слова. А. Саттаров указал на специфику «юбилейной критики». Отмечаются и недостатки специалистов в этой области, как правило, недочеты заключаются в некомпетентности авторов, впрочем, можно говорить и об отсутствии возможности заниматься критикой профессионально. Это очень важная причина отставания таджикской критики от творческой жизни изучаемого периода. А. Саттаров обозначил, в собственном понимании, насущные проблемы: воспитание молодых критиков; обучение качественному анализу художественного произведения; рассмотрению неизученных разделов в истории таджикской критики XX века; усилению личностного начала в критиках, специализирующихся в жанрах поэзии и прозы.

Статьи о критике критики, дискуссии об этом предмете очень близко подвели к проблемам теории критики и истории её становления и её особенностях. И хотя ученые внесли большой вклад в эту науку, она и в XXI веке остается в плену идеологических ограничений.

Откровением таджикских критиков в 60-80-х гг. XX века можно считать то, что они указывали на отсутствие и девальвации в этой науке понятия традиции. Постулатом её является диалектическая связь между прошлым и современным бытием истории, которому соответствует скреп-ленность актуального и вневременного в художественной литературе. Самосознание критики, ее критика о критике вывели на новый теоретический уровень «движущуюся эстетику».

Подводя итоги этому параграфу, можно отметить, что самосознание критики (критика о критике) зародившееся в Таджикистане в 60-80-х гг. XX века, открыла условия для более тесного сотрудничества между писателями и критиками, между письмом и чтением. Методология критики о критике была поначалу как бы любительской, но затем утратила свой профессионализм с помощью литературоведов из числа преподавателей университетов. Самосознание таджикской критики стало важным художественным сознанием и способствовало выявлению культурной специфики национальной литературы. Однако критика о критике по-прежнему находится в процессе становления и формирования.

Параграф четвертый - «Личность писателей в литературной критике» - включает в качестве анализа статьи литературоведов, в которых отражаются биографические, творческие и личные характеристики писателей. Сведения о писателях содержатся, во-первых, в критических статьях, по-

священных значимым датам в жизни писателей; во-вторых, в публикациях, обозначавшихся терминами «творческий портрет» и реже - «эссе».

Среди публикаций рассматриваемого периода исследовательской глубиной и программностью отличается статья М. Мухаммада, в которой рассматривается творчество поэта А. Дехоти (1911-1962). В статье поэт предстает личностью с широким кругозором и большим творческим потенциалом. Его поэзия внешне проста, но искренна и лирична. Критик меткими штрихами нарисовал творческий портрет поэта. Его заметными приметами являются тонкий поэтический вкус, высокая техника стиха и общая поэтическая культура; как общественный деятель А. Дехоти внес вклад в национальную культуру. Поэт заботился об устном народном творчестве, он собирал фольклорные произведения, активно участвовал в создании словарей, различными способами защищал и обогащал родной язык и духовную культуру народа. Менее значимой видится мысленным взором личность А. Дехоти в заметках другого критика, М. Искан-дарова.

Поэту Хабибу Юсуфи уделили внимание X. Мирзо-заде и Рахим Ха-шим. Образ Хабиба Юсуфи явился результатом тщательного анализа и его произведений критиком X. Мирзо-заде. Стаья держится на личных воспоминаниях о юности поэта; Рахим Хашим создал поистине запоминающийся портрет лирика. Названные критики прослеживают эволюцию творческого пути Хабиба Юсуфи от первых робких любительских строк до зрелого мастера слова.

Критик Рахим Хашим обладал особым даром создавать творческие портреты. Его зарисовки о художественной лаборатории С. Айни, душевном облике и поэтическом мире Пайрава, Хабиба Юсуфи, Боки Рахим-заде обозначили галерею портретов таджикских писателей в критике. В разделах статей «В школе учителя» и «В слове об учителях и друзьях»16 критик создал трогательный облик писателя и ученого С. Айни. Наблюдательный критик - портретист одной деталью выразил черту характера С. Айни: писатель был «человеком дисциплинированным и хранителем дисциплины».

Роль С. Айни в судьбах молодых писателей велика и неоценима. В статье «Заботливый и строгий наставник» Рахим Хашим указывает на гражданские и научные качества писателя, сумевшего создать свою собственную школу литераторов.

В статье «Певец любви и свободы» Рахим Хашим рисует запоминающийся образ выдающегося лирика персоязычной поэзии Абулькасима Лахути. Очевидец первых десятилетий советского периода, Рахим Ха-

16 Х,ошим Рахим. Сухан аз устодон ва дустон. - Душанбе: Ирфон, 1971. - С. 7.

шим красочно описывает въезд Лахути в Таджикистан. Появление поэта в Таджикистане оказало огромное влияние на литературу и искусство. По словам критика, большинство поэтов стали подражать стихотворным шедеврам Лахути, особенно выделялось его стихотворение «Красная ре-волюция».17 Рахим Хашим установил идейную связь оды Лахути «Кремль» с касыдой средневекового поэта Хакани «Развалины Мадаи-на». Литературная деятельность Лахути в жизни таджикского общества передается критиком обстоятельно и полно.

В статье «Светлая тебе память, Пайрав!» Рахим Хашим изображает волнующие сцены встреч с рано ушедшим из жизни одаренным поэтом Пайравом Сулаймони. Появившееся в печати первое стихотворение этого поэта под названием «Весна Таджикистана и рыдание чабанской свирели» покорило сердца ценителей прекрасного. С большой достоверностью Рахим Хашим изображает красивую, притягательную внешность Пайрава, его природную невозмутимость и взрывную поэтическую душу. Рахим Хашим причисляет стихи Пайрава к шедеврам, они становятся вестником души, а молчание поэзии - предчувствием смерти. Критик обозначил вехи жизни и творчества Пайрава.

Знаменательно тут и то, что Рахим Хашим на уровне интуиции ищет и находит таланты, проявившиеся в одной семье. В статье «Два брата» Рахим Хашим создал литературные портреты двух братьев - писателей Абдусалама (Дехоти) и Абдушукура Пирмухаммад-заде (1912-1942). Наиболее полно биографическое начало нашло свое отражение в кратком изложении жизненного пути Пирмухаммад-заде (Абдушукура), начиная с его школьных и вузовских лет, и заканчивая художественной деятельностью и гибелью на фронте.

Дехоти представлен личностью ответственной, болеющий душой о состоянии литературы и культуры, общительным, доверчивым, наделенным природой чувством юмора. Что касается Абдушукура, то в нем проявился дар драматурга. Написанная им в соавторстве с Волкиништейном пьеса «Рустам и Сухраб» сразу же появилась на сцене в дни декады таджикского искусства и литературы в Москве (1941).

Таким образом, Рахим Хашим оказал большое влияние на развитие литературного портрета, созданного в жанрах критики. Любовь к литературе, сочувственное отношение к писателям, рано ушедшим из жизни (Пайрав, Хабиб Юсуфи, Абдушукур Пирмухаммад-заде, Абдусалом Дехоти), придали произведениям критика неподдельную искренность. Сам же Рахим Хашим стал творцом «биографического» жанра в критике Таджикистана.

17 Там же, с. 78. 22

Портретная статья М. Шукурова «Любящее и непокорное сердце» посвящена творческой личности Ф. Мухаммадиева (1928-1986). Здесь прочерчивается следующая эволюция писателя: он заявил о себе очерками, а затем перешел к созданию малой прозы в традициях П. Толиса. В своих рассказах писатель подтвердил приверженность к тонкому психологическому рисунку. Изображение характеров в творчестве Ф. Мухаммадиева основывается на положительных нравственных критериях. Критик приходит к выводу, что писатель владеет большим мастерством сопоставления временных начал, приближаясь к жанрам исторического рассказа и романа. Важной особенностью метода Ф. Мухаммадиева является его приверженность к сатире и юмору. Наиболее полно она проявляется в повести «Старомодные люди». Еще одна примета, выделенная М. Шуку-ровым, заключается в мгновенном реагировании писателя на происходящие события, о чем свидетельствует роман «Угловая палата». Емкий и выпуклый творческий портрет Ф. Мухаммадиева, созданный М. Шакуровым, подтверждает профессиональное мастерство таджикского критика.

К творчеству Ф. Мухаммадиева обращался А. Набиев («Любовь созидательной личности»). Критик первоначально рассматривает очерки, а затем переходит к анализу рассказов писателя. В статье особо пристально исследуются «Старомодные люди», «На том свете» и «Угловая палата».

О творчестве Рахима Джалиля написана статья С. Табарова «Вместе с народом». В ней также имеются признаки жанра портрета: критик прослеживает эволюцию писателя от начала творческого пути и до времени написания статьи. Достойное внимание уделяется вопросам литературных жанров в творчестве Рахима Д жалиля, социальной предпосылкой его произведений, верность событиям жизни, определяется специфика романов писателя, их художественные особенности.

Приметный творческий портрет А. Шукухи под романтическим названием «Ветка базилика и цветущие яблони» принадлежит перу критика А. Хакима. При создании портрета писателя критик использовал приемы и методы публицистики. Начав статью с лирического вступления, А. Ха-ким наделил А. Шукухи ярким эпитетом: «поэт чувств и впечатлений»18. Поэзия А. Шукухи внушает читателю желание разделить с ним его поэтический мир. После одобрительного вступления критик знакомит с отдельными биографическими сведениями о поэте. Поэма А. Шукухи «Аллея влюбленных» воспринимается критиком как произведение о войне и облике человека и его человечности. Относительно творческой манеры А. Шукухи говорится что она эмоционально спокойна, плавна и мелодична.

18 Х,акимов А. Шохаи райхон ва себхои шукуфта // Садои Шарк, 1976, №9. - С. 109-130.

В жанре творческого портрета написана статья А. Сайфуллаева о творчестве А. Бахори «Вершина зрелости». Изображение роста личности начинается с ученических лет и первых стихов. Позже А. Бахори переходит к художественной прозе, и не случайно он становится одним из зачинателей таджикской литературной фантастики. Фантастические произведения писателя, по мнению А. Сайфуллаева, отличаются «искренним и лирическим стилем, они сближают таджикскую литературу с достижениями современной науки». А. Бахори наделен большим даром, он внес вклад в поэзию, прозу и драматургию. К сожалению, критик не смог в полной мере оценить личность А. Бахори, поскольку по широте и масштабности изображения художественных явлений он уступает М. Шукурову и А. Хакимову.

Критик Ю. Акбаров опубликовал неудачную статью «Учись под куполом неба крыльями взмахнуть...», в которой рассматривал творчество поэта Саидали Мамура. В ответ на неё поэт откликнулся заметкой «Критика поэзии требует глубоких знаний». Редакция журнала «Садои Шарк» подвела итоги этой дискуссии. Статья Ю. Акбарова по существу явила пример субъективизма и его одномерного восприятия поэзии С. Мамура. К примеру, Ю. Акбарова не устраивала повествовательная форма стиха, которая развивается на монологе. Критик не видит и не чувствует в поэзии С. Мамура боли и горения. В его стихах мало свежих мыслей и философских раздумий, ярких образов, во многом надуманны переживания героев. Критик придерживается мнения, что в поэтических сборниках С. Мамура, которые выходят один за другим, особых творческих открытий не наблюдается.

В своем ответе Саидали Мамур признает, что замечание критика об отсутствии логики в стихах, повторяющиеся мысли, шероховатости лексического строя справедливы, но дело в том, что критик лукавит в том смысле, что все это связано с ранними опытами поэта. Огорчает и «миротворческая» позиция редакции журнала, что не отвечает интересам объективной литературной критики и таджикской поэзии.

Под рубрикой «Ежегодник литературы» в журнале «Садои Шарк» помещаются следующие критические статьи: «Поэзия чувства и мысли» о творчестве Кутби Кирома (1932-1995) (А. Сайфуллаев); «Нашему другу, нашему соратнику по перу» о Фотехе Ниязи (Р. Хади-заде); «Превосходный писатель» о Дж. Икрами (А. Абдуманнонов); «Могучий поэт и великий интернационалист» о М. Турсун-заде (Ю. Акбаров). Названные работы в силу диссертационных возможностей также исследуются нами в контексте проблемы, обозначенной в четвертом параграфе первой главы.

Несомненной заслугой в развитии творческого портрета как разновид-

ности жанра литературной критики можно считать большим открытием таджикских литературоведов. И все-таки исторически достоверно, что основы этого жанра были заложены в работах видного писателя, переводчика и филолога Рахима Хашима. Дополнили этот жанр новыми категориями, в частности, исследованием личности писателя М. Шукуров, С. Табаров, А. Хакимов, А. Сайфуллаев. Критики подчеркивают, как необыкновенные личности, судьбы и биографии таджикских писателей под влиянием художественной образованности становятся наиболее яркими представителями национальной литературы.

Глава вторая - «Критика и анализ поэзии» - посвящена вопросам темы, содержания, идейных тенденций, критике поэтических форм, критике и анализу образов лирических и эпико-лирических произведений.

Параграф первый.« Исследование критикой литературной темы и идейно - социологизированных тенденций». Выяснения социальных тематических тенденций произведения, их отношение к реальной действительности позволяют сделать следующие выводы: большинство критических статей носят обзорный характер, и соответственно, определить их жанровый статус весьма затруднительно. И все же в таких работах преобладают стремления критиков к объективному анализу темы и идейно-социоло-гизированных явлений. Так, в статье Ю. Бабаева «Жизненная сила литературы» исследуется литературная политика, общественная позиция поэта, анализируются стихотворные тексты. Обратившись к истории послевоенной поэзии, Ю. Бабаев называет имена поэтов, пришедших в литературу в это трудное для страны время. Бесспорными лидерами литературы критик называет М. Турсун-заде и М. Миршакара. Перейдя к интерпретации поэмы «Дорогая моя», критик характеризует её как новое слово в поэзии. Эпико-лирические произведения доминируют в таджикской послевоенной литературе. В качестве примера он рассматривает поэмы «Ленивая степь» М. Миршакара, «336 дней» Гаффара Мирзо. Относительно поэмы А. Шукухи «Аллея влюбленных» и А. Бахори «Первая любовь» можно сказать, что они, по справедливому замечанию литературоведа, наметили интимную линию в таджикском поэмном жанре. Выводы критика сводятся к легковесному суждению: достижения и недостатки литературы связаны с успешным или недостаточным использованием автором решений партии, поэтому настоятельноследуетусияиватьвлитературесоци-альнуюиполитическую тенденции.

В 1968 году в Душанбе состоялся международный симпозиум персоя-зычной поэзии. Выступления М. Турсун-заде и Н. Масуми на симпозиуме затрагивались вопросы, связанные с социальными позициями в поэзии. В то время М. Турсун-заде являлся председателем Союза писателей, а Н.

Масуми - директором Института языка и литературы АН Таджикистана. На этих постах политическая и идеологическая конъюнктура обязывала руководителей говорить этим же конъюнктурным языком. В своем выступлении М. Турсун-заде отмечал, что персидско-таджикская поэзия с самого начала своего возникновения широко пользовалась плодами мировой мысли и цивилизации, и на этой основе достигла своего расцвета, и в настоящее время она уже не может развиваться в узких национальных рамках. В мировой литературе, как известно, решительно боролись две силы. В советское время таджики создали свою новую литературу, и по мнению Н. Масуми, таджикская поэзия превратилась в литературу борьбы и развития, становясь зеркалом жизни, опорой народа. Итоги симпозиума отражены в статье Ю. Бабаева «Жизненная сила литературы».

Этот же критик анализирует стихи М. Турсун-заде в статье «Слово о свежих стихах поэта». Здесь выдвигается идейное суждение о специфике новых произведений поэта, его стихи становятся своеобразным сплавом эмоциональной и гражданской лирики. Поэтичность и образность поэзии М. Турсун-заде весьма высоки, стихи наполнены радостью и счастьем. Основные темы стихов таковы: воспевание женщины как активной труженицы; дружба народов и интернациональных отношений между ними. Названные темы анализируются структурно и системно. Критик считает, что даже изображение пейзажа в поэзии М. Турсун-заде отличается социальной окраской.

Особое внимание таджикских критиков привлекает поэма М. Турсун-заде «От Ганга до Кремля». В статье «Раджа в Кремле» А. Сайфуллаев указывает на социальную основу сюжета поэмы. Восток в поэзии М. Тур-сун-заде в течение двадцати лет являлся его благодатной темой. Образцами восточного колорита критик называет циклы «Индийская баллада» и «Святая девушка». Герой поэмы - юный Протап, личность историческая, проделал долгий путь, чтобы увидеть Ленина. Эта идея становится событийной линией «От Ганга до Кремля». А. Сайфуллаев представляет поэму «совершенной реалистической одой», но в тоже время он не замечает натуралистических тенденций, проявлявшихся в отдельных эпизодах. Критик останавливается на политической обстановке в Индии того времени. Отсюда распространяются мысли о Востоке униженном и угнетенном, а ленинские идеи принесли народам Азии свободу. Отталкиваясь от этой мысли, критик, в нашем понимании, оказался в плену ложных социально-идеологических убеждений.

Индийскую поэму М. Турсун-заде рассматривает и критик Р. Хади-заде в статье «Соотношение стиля и композиции». В ней автор пересказывает содержание произведения и высказывает суждения сходные с мысля-

ми А. Сайфуллаева: деяния вождя в России проникли в сердца угнетенных трудящихся планеты. Идейное ядро поэмы составляет светлая мечта порабощенных народов мира о счастливом будущем.

Тема родины и патриотизма в поэмном жанре избрана предметом анализа Ю. Акбаровым. В работе «Прах родной земли милей Соломонова трона» критик видит образец любви к родному краю, стране, своему городу. Метод анализа текста традиционен для жанра таджикской критической статьи: после краткого экскурса в историю великого Союза Ю. Акбаров переходит к анализу стихов М. Турсун-заде. При этом он привлекает в порядке сопоставления произведения и других поэтов: Лоика, Гульназара, Бахрома Фируза. Стихов на тему родины, сообщает критик, написано много, но мысли в них абстрактные, расплывчатые, допускаются повторы.

Поэзия молодых авторов обозревается А. Сайфуллаевым в статье «Поэзия - зов жизни», начинающие поэты откликаются на события жизни, они «не замыкаются в узких рамках интимной лирики», напротив, активно осваивают социальные темы. Статья завершается призывом: молодые поэты обязаны осваивать гражданские мотивы и образы.

Актуальной для критиков 60-80-х гг. XX века была тема пролетарского интернационализма. По мнению И.С. Брагинского, новая советская поэзия родилась под счастливой звездой пролетарского единения. Высказывания И.С. Брагинского означают, что существующее общество является продуктом пролетарского интернационализма, а поэзия - результат этого сообщества. «Интернациональное» в поэзии М. Турсун-заде, по мнению И. Брагинского, является высочайшим примером художественности. Эта идея составила фундамент советской многонациональной литературы. В данном вопросе иногда критики переходили границу дозволенного в искусстве: интернациональному отдавалось предпочтение во вред национальной стихии.

В рецензии А. Саттарова на трехтомное собрание стихов М. Турсун-заде (куллиёт), акцент поставлен на социальную значимость творчества поэта. Критик убежден в том, что стихи М. Турсун-заде позволяют проследить художественную историю Таджикистана. Эта мысль в названной статье является лейтмотивной.

Новую грань поэзии Мирзо Турсун-заде рассматривает А. Сайфулла-ев, она связана с извечной темой любви и наполняется теперь классовыми тенденциями. Такой симбиоз диктует мотивы поведения его героев. В статье «Весть любви» А. Сайфуллаев прослеживает принципы развития этой темы на материале либретто М. Турсун-заде в соавторстве с А. Де-хоти «Хусров и Ширин» и «Тахир и Зухра». Смерть героев в этих двух

поэмах-либретто имеет социальную и классовую причины. Критик обращается и к аналогичным сюжетам, которыми богата мировая литература, при этом он привлекает национальных классиков и фольклорные тексты. Однако предпочтение отдаётся национальным традициям. Статья А. Сайфуллаева, при всех её идеологемных условностях, занимает достойное место в истории литературной критики Таджикистана.

Анализ поэзии М. Каноата под углом зрения социальных проблем проводится в статье Ю. Акбарова «Могущество человеческого духа». Тема войны довольно остро поставлена Мумином Каноатом в «Голосах Сталинграда». Критик обратил внимание на конфликт двух социальных систем, противоборства патриотической воли и человеческого зла. Яркой особенностью произведения считается его насыщенность философскими и гражданскими мотивами.

В1975 году статьей А. Саттарова «Поэзия и жизнь» открылась дискуссия вокруг поэтического творчества19. Программная статья получила большой резонанс, поскольку она призывала углублять тематические тенденции и совершенствовать творческое мастерство поэта. Отклики на статью «Поэзия и жизнь» не замедлили долго ждать. Одним из первых отозвался на неё А. Абдуманнонов «Словом о лирическом герое», который негативно оценил установки о жизненных основах поэтического творчества, поскольку общие опыты таджикских поэтов стали отвечать натуралистической формуле «зеркало жизни». Автор считает критические работы своих коллег несовершенными и в определённом смысле ущербными. В статье критика Р. Мусульманкулова, написанной в полемическом духе, звучит призыв к поэтам обращаться к опыту и мастерству традиционной классической поэзии. Критик X. Шодикулов обратил внимание на уязвимую сторону тематики и содержания стихов молодых поэтов. Принявший участие в дискуссии Ю. Акбаров, в обычной для него манере, начинает говорить о решении партии, и только затем переходит к анализу тематики стихотворных жанров.

Итоговое выступление X. Атахановой «Поэзия 1976 года» обращено на «аналитическую и критическую тенденции», которые проявились в таджикской поэзии. X. Атаханова особо отметила характер циклизации стихов Лоика, Бозора и Кутби Кирома. В заключении вновь напоминается о том, что аналитические и критические позиции позаимствованы многими критиками «из литературы прошлых лет», а это, вполне понятно, не принимается догматическим литературоведением.

Критика литературной темы и идейно-социологизированных тенден-

" Саггоров А. Шеър ва зиндагй // Садои Шарк, 1975, №10. - С. 20-32. 28

ций поэзии продолжалась и в 70-е годы XX века. А. Сайфуллаев сообщает («Мир поэзии»), что в начале 70-х годов обнаруживает себя новая литературная тенденция. Она в полной мере проявилась в поэзии Бозора Соби-ра. Его поэтическое слово реалистично, лишено утомляющих метафорических повторов, привнесённых идеологическими и иными программами и задачами. Поэзия Бозора Собира обозначила перспективное течение в лирике. Социологическая тема ушла на второй план. Стихи Бозора Собира, по мнению критика, приобретают более глубокое общечеловеческое значение. Увлёкшись своей «находкой», критик отклоняется от анализа текстов и погружается в социологический разбор стихов поэта, которые вызывают противоречивые чувства и разные мнения: «иногда его стихи совершенны, а иногда звучат односторонне и ограниченно»20.

В 70-х и начале 80-х гг. XX века А. Хаким проявил себя исключительно продуктивным критиком. Его эстетическая платформа изложена в статье «Современная поэзия и нравственно-этические поиски»21. Как и в других критических статьях, главной целью А. Хакима является построение светлого общества и воспитание достойного строителя коммунизма. Почти все мысли критика обосновываются цитатами из выступлений Л.И. Брежнева. Критик придерживается мнения, что в литературе ни один вопрос не может быть разрешён без нравственных противоречий. Далее А. Хаки-мов приступает к разбору поэм «Колыбель Авицены» М. Каноата и «Бунт разума» М. Миршакара, основу которых составляют нравственные ценности. В поэме М. Каноата критик установил четкие классовые позиции, ставшие объективным порождением социальной действительности. Не трудно догадаться, что здесь А. Хаким исходит из концепции политико-экономических расчетов теоретиков коммунизма. Но этими положениями и научными экскурсами он не ограничивается. А Хаким высказывает еще более спорное и категорическое суждение: литература «стремится поставить историю на службу времени». Критик заведомо искажает смысл истории. И таких отклонений от истины в статье А. Хакима достаточно много. Так, нравственно-этические поиски поэтов для него означают всего - навсего «углубление гражданских чувств». Подобная постановка вопроса носит иллюстративный характер, свойственный эстетической концепции советского периода, а идеологическое единомыслие направлено на сохранение социальной системы. Гражданская поэзия по своим художественным характеристикам должна отличаться возвышенностью и высокими человеческими чувствами. Это означает, что человек явля-

20 Сайфуллоев А. Дунёи шеър // Садои Шарк, 1980, №9. - С. 134.

21 Хдкимов А. Шеъри замон ва чустучухои маънавию ахлокй // Садои Шарк, 1981, №2.-С. 121-136.

ется придатком закономерного развития общества. В этой статье критик выступает как вульгарный социолог. Его социологизированные устремления направлены на утверждение следующей мысли: социальные обстоятельства создают свою личность и своего певца-поэта.

Идеологемная тенденция присуща критическим работам Ю. Акбарова, о чём свидетельствует название его статьи «Гражданский дух поэзии». Критик считает, что сущностью поэзии должна быть гражданственность, общественная атмосфера человечности, мужества, доброжелательности, патриотизма и гуманизма. «Гражданственность» как категория критики, по мнению Ю. Акбарова, разумеется, ошибочна, появилась в советское время, она равнозначна понятиям партия, Ленин, справедливость, свобода, счастье, национальное достоинство и гордость, могучее чувство коллективизма. Все эти названные темы, рекомендованные таджикским поэтом, должны активно осваиваться. Суть дела заключается в том, что понятие «советский гражданин» превращается в категорию идеала. Критик умело манипулирует партийной лексикой своего времени. Он считает, что чаяния прогрессивного человечества связаны с «гражданственностью» и омонимом «Ленин». В своём верно подданническом рвении Ю. Акбаров объявляет «гражданственность» пределом эстетического совершенства стихотворных произведений. Этот же гиперболизированный критерий художественности применяется при анализе стихов Лоика Шерали, М. Турсун-заде, Б. Рахим-заде и М. Миршакара.

Идейно-социологизированные тенденции прочитываются и в статьях «Социальное чувство и поэтическое мастерство» А. Саттарова и «Формирование стиля и совершенство» Х.Шарипова. Как считает последний, в поэзии круг тематических вопросов ограничился, причиной этому послужил переход от описательного изображения к явлениям духовного порядка. Одна из выигрышных тем в поэзии имеет отношение к гармонии или оппозиции мастера слова к XX веку. На эту тему писали стихи М. Турсун-заде, М. Миршакар и А. Хаким. Стихотворение М. Турсун-заде «Мой век» впервые обозначило эту тему. Поэты выражают надежду на приход зари человечества, здесь усиливается голос любви к родине и великому её будущему. Любовь к родной земле превращается в доминантный мотив - символ поэта Лоика.

В статье М. Шукурова «Современная тематика и классическая «почва» поэзии» рассматривается отношение современной литературной тематики и художественного наследия прошлого. По убеждению литературоведа, «некоторые критики и учёные не видели какого-либо сходства между советской литературой и литературой классической». Современная поэзия стала «песней классовой свободы» и «носительницей высших

социалистических идеалов». В связи с этим обновились тематика и творческий метод поэтов. Показательный спор, разгоревшийся между М. Шукуровым и поэтом Гаффаром Мирзо, происходил вокруг отрицания критиком необходимости дидактики в поэзии. Критик обозвал позицию поэта недостойным поступком.

Почти все статьи критиков 60-80-х годов XX века были направлены на возрождение философичности и назидательности, характерных для таджикской классической поэзии. Позиции критиков в этом вопросе были поддержаны Ш. Хусейн-заде в статье «Благонравие». Как видим, критика темы и идейно-социологизированных тенденций обрела в таджикской науке изучаемого периода дискуссионный характер, хотя в общих положениях обнаруживалась объективность и концептуальность, оказавших положительное влияние на современный литературоведческий процесс.

Параграф второй озаглавлен: «Отношение к жанрам поэзии». В литературной критике 60-80-х годов XX века споры завязывались в основном вокруг жанра поэмы. Причина этого парадокса скрывалась в том, что под влиянием русской литературы, русской литературной мысли в таджикский творческий обиход проник жанровый термин «лирическая поэма», и попытки создавать лирические поэмы послужили поводом к прениям вокруг этого понятия. Споры происходили между С. Табаровым, М. Шукуровым, А. Сайфуллаевым, А. Хакимом, Ю. Акбаровым и X. Ата-хановой. Особенно горячо отстаивала свою позицию X. Атаханова. Тематика жанра поэмы рассматривалась в статьях, посвященных отдельным образцам этого жанра. В частности, в статье А. Сайфуллаева «Поэма жизни и любви» разбору подверглась поэма А. Шукухи «Аллея влюблённых». Критик находит, что произведение создано в традициях реалистического метода и «взволнованного лиризма». Реализм поэмы видится в том, что события и эпизоды, сюжеты и коллизии имеют жизненную основу. По форме поэма воспринята критиком как лиро-эпическая. По идейно-эстетическому же звучанию она признаётся произведением гуманистической направленности.

Анализ поэмы А. Каххари «В ночь перед смертью», осуществленный А. Саттаровым, сопровождается рассказом о причине её появления. Свои наблюдения критик обобщает тем, что система событий в поэме развивается логично и естественно, а по пафосу произведение - героическое.

В статье «Последняя песнь» X. Шарипов рассматривает поэму М. Рахими «Лунная сказка». В поэме немало ярких в поэтическом отношении эпизодов, прекрасных пейзажных картин восхода и захода солнца, волнующих отступлений. Поэтика названия, ритм, метр и рифмы поэмы весьма сродни классическим произведениям. Содержание поэмы отлича-

ется притчевой аллегоричностью: ищущий находит. Целью поиска героев почти всегда является счастье. Центральная идея произведения абстрактна, заоблачно возвышенна, хотя и напоминает средневековую поэзию. Однако в своё время официозная критика не поддержала этопроизведние.

С. Табаров в статье «Новая страница в жанре поэмы» перечисляет всех поэтов, пришедших в литературу в 50-70-е годы, а затем принимается рассматривать текст произведения М. Каноата «Голоса Сталинграда». Поэт создал оригинальную структуру поэмы, он предложил «новый сплав из сочетания историчности и современности, бытовой философии с деталями живой действительности, реалистичности с романтикой»22. В поэме «Голоса Сталинграда», по утверждению критика, М. Каноат сумел в своём художественном вымысле сблизить эпичность, лиричность и драматичность. Поэт соединяет воедино метафорические и реалистические образы, включая их в обстоятельства в вышей степени драматические. Центральная идея поэмы сводится к победе жизни над смертью, пафос произведения отличается жизнелюбием. Критик утверждает, что М. Каноат является мастером композиции и сюжета в современной таджикской литературе.

Следующую поэму М. Каноата - «Таджикистан - имя моё» С. Табаров рассматривает в статье «С высот мыслей Ленина». Критик опять -таки отметил мастерство поэта, позволившее сблизить далёкую и близкую историю таджикского народа, древнюю философию и современную идеологию. Повествовательная структура поэмы М. Каноата в большей степени публицистична.

Поэме, как эпико-лирическому жанру, уделил внимание М. Шукуров в статье «Современная тематика и классическая «почва» поэзии». М. Шукуров проанализировал поэмы Гаффара Мирзо и А. Шукухи. Размышления о жанре критик продолжил и в статье «Крылья поэмы», он вновь и вновь объясняет побудительные причины успеха жанра поэмы в таджикской поэзии, прослеживает историю поэмного жанра. Что касается советской поэмы, то она берёт своё начало в дастанной поэзии. Это выявляется в творчестве Пайрава, Лахути, М. Миршакара, Н. Масуми.

Романтическая поэма с реалистическими элементами в таджикской поэзии появилась в 30-е годы XX века. Она и ныне продолжает активно функционировать. Романтические картины, эпизоды, возвышенные образы обнаруживаются почти во всех поэмах М. Турсун-заде. Но эти проявления созданы с позиций реалистического метода.

Поэму М. Каноата «Голоса Сталинграда» анализирует критик А. Ха-

22 Табаров С. Х,аёт, адабиёт, реализм. Китоби дуюм, - Душанбе: Ирфон, 1978. -С. 175.

ким в статье «Легенда о войне в крепости». Важнейшую особенность изображения войны в жанре поэмы критик видит в хронотопной сжатости событий, в сильных характерах, трагических обстоятельствах. Фрагментарное изображение событий является характерной чертой таджикской поэмы. А. Хакимов справедливо считает, что поэма «Голоса Сталинграда» синтезирует в себе высокую трагедию и героический пафос.

Отношение к жанру поэмы проявляется в работах Ю. Акбарова. В статье «На пути исканий» он выделил главную черту поэм: для критика основным жанровым показателем является система образов. Этот определяющий признак, прежде всего, связан с центральными персонажами, которые выявляют свой характер в нечеловеческих условиях.

Прения вокруг жанра таджикской поэмы поддерживались и зарубежными иранистами. Предметом разбора Иржи Бечки в статье «Таджикская советская поэма и Мирзо Турсун-заде» также была поэма23. В соответствии с жанровой поэтической традицией ирано-таджикской литературы учёный относит жанр «дастан» к стихотворным и прозаическим произведениям. В середине XX века люди проявляли живой интерес к эпическим родам: «Вис и Рамин», «Юсуф и Зулайхо»; образцом устного народного творчества в этом жанре называется «Гуругли». Прозаические дастаны имели термины «кисса», «ривоят» и др. После этой теоретической посылки учёный приступает к анализу поэм М. Турсун-заде, начиная с «Хасана - арбакеша». Иржи Бечка считает эту поэму шедевром М. Тур-сун-заде. По его мнению, таджикская поэма обладает и максимальной объективностью и богатым содержанием, она занимает прочное место в национальной литературе, являясь моносюжетным эпико-лирическим видом и родом. «Дастан» служит зеркалом, отражающим облик народа. Цель «дастана» сводится к предельно достоверному изображению жизни таджиков, именно по этой причине многие поэты отдают предпочтение поэме.

Проблема дастана неоднократно затрагивалась в работах X. Атаха-новой. В частности, её статья «Дастан и правда жизни» посвящена проблеме стихотворных жанров, где особое место отводится поэме. X. Ата-ханова анализирует произведения М. Турсун-заде, М. Миршакара и других поэтов Таджикистана.

В статьях С. Абдулло, и особенно в его интервью с М. Каноатом, также поднимались острые вопросы о жанре дастана и его роль в творческой практике многих поэтов. Ю. Акбаров, подводивший итог дискуссий о жанровой природе поэмы «Голоса Сталинграда», констатировал, что

23 Бечка Иржи. Достони советии точик ва Мирзо Турсунзода // Садои Шарк, 1978, №2.-С. 113-126.

мнения критиков решительно разделились, сам он разделил точку зрения об эпичности этого произведения.

Роль дастана в истории таджикской советской литературы и его жанровые особенности исследованы в докторской диссертации и в отдельной монографии X. Атахановой.

Лирическим жанрам таджикской поэзии изучаемого периода уделено значительно меньше внимания, но и тут появилось немало содержательных работ литературоведов. Так, А. Хаким, написавший рецензию на сборник стихов А. Шукухи «Орех», отвергает мнение о том, что жанр «дубайти» (двустишие) не имеет возможности изображать эпико-лиричес-кие события. Обзор истории жанра «дубайти» позволил А. Хакиму прийти к выводу, что обращение А. Шукухи к жанрам «рубай» и «дубайти» в пятидесятилетнем возрасте поэта правомерно и обоснованно временем человеческой зрелости и мудрости.

Основные жанровые характеристики лирических форм рассмотрены А. Хакимовым в статье «От газели до свободного стиха». Значительное место в качестве анализа отводится проблеме отношения размера стиха к его форме и содержанию. В процессе этого исследования критик высказал собственное мнение о жанрообразующих характеристиках рифмы, так как она является важным признаком лирической поэзии. Рифма имеет отношение к композиции и содержанию произведения. Смещение и переход поэтических форм при помощи рифмы в поэзии превратились в норму. Так, «чарпаре» (четырёхстишие) стало весьма популярной жанровой формой современной поэзии; наблюдаются заметные изменения в таких канонических жанрах, как газель, маснави, мухаммас.

Уделяется пристальное внимание некоторым вопросам формы стиха в работе Ю. Акбарова «Путь к сердцу человека». Новым явлением в современной литературе можно считать и проблему циклизации стихотворения. В русском литературоведении циклизация причисляется к жанровой категории (см. об этом работы И. Фоменко). Эволюция циклизации способствовала формированию таджикской лирической поэзии. К этой жанровой форме принадлежат дастаны М. Турсун-заде, Гаффара Мирзо и Мумина Каноата. Ещё одной разновидностью жанровой формой нового времени можно назвать «стихотворение - монолог». Эволюция «стихотворения - монолога», как полагает критик, привела к возникновению «дастана - монолога», образцом которого названа поэма «Голоса Сталинграда» Мумина Каноата. Возрождение древних разновидностей четверостиший («рубай», «чорбайти») автор считает перспективным знаком. В настоящее время в литературе происходят процессы синтеза поэтических родов и жанров. В диалоге, состоявшимся между С. Абдулло и М.

Каноатом, также был затронут вопрос о смещении родов и жанров, их движение навстречу друг другу.

Начиная с 60-х годов XX века, в таджикской поэзии наблюдается интенсивное увеличение лирических жанров. Критики считают, что в наше время эпика жива лишь благодаря дыханию лирики. Всё сказанное свидетельствует об активном отношении таджикских критиков к жанрам эпи-ко-лирической и лирической поэзии.

Параграф третий второй главы озаглавлен «Лирический и эпический герой в поэзии». В такой же последовательности, как сближение лирической и эпической поэзии, происходят процессы и в системе образов. Анализ эпических образов в статье А. Сайфуллаева «Раджа в Кремле» показывает, что эпические герои поэмы М. Турсун-заде и других произведений имеют реальных прототипов, более того, в качестве литературного персонажа действует реальное лицо со своей фамилией. Это является основным показателем дастанной поэзии 60-80-х гг. XX века. Появление «документального» героя связано с эпохой, отношением к родине, стремлением к свободе и независимости, поисками счастья и благополучия.

Все люди на земле имеют право на счастливую жизнь, и эта мысль воплощена в образе вождя в «индийском» дастане М. Турсун-заде и «Ленин на Памире» М. Миршакара. Таково рода произведения фиксируют и обожествляют советский миф об этой исторической личности. Поэты показывают, как люди в поисках счастья идут к вождю со всех концов мира. Куда бы не проникали его идеи, там сразу же наступает счастье и благополучие. Эту тему поверхностно разработал критик С. Табаров в книге «Вечный образ вождя в таджикской литературе». Автор пришёл к выводу, что социальный миф получил планетарное распространение. По мнению С. Табарова, «нигде в мире невозможно найти такой нации или народа, в судьбах, в культуре и литературе, которых не отразилось бы имя В. Ленина»24. Критик придерживается мнения, что вождь является героем нового типа в литературе и, в высшей степени, идеальным героем.

В литературной критике в связи с анализом дастанов М. Турсун-заде, М. Миршакара, А. Шукухи, А. Бахори, Гаффара Мирзо и М. Каноата рассматривается вопрос об их героях. Статья А. Сайфуллаева о «Колыбели Авицены» М. Каноата носит символическое название: «Сказание о Сино». Критик считает, что поэт, столкнув личность гениального Авиценны с обстоятельствами времени, передал трагедию его жизни. Проблема лирического героя в литературе рассматриваемого периода в большей мере привлекла внимание критиков. Об этом говорится в статье X

24 Табаров С. Симои човидонии пешво дар адабиёти точик. - Душанбе: Ирфон, 1978.-С. 7.

Шарипова «Воспевание жизни». Критик А. Абдуманнонов в статье «Слово о лирическом герое» обращает внимание на духовное состояние лирического героя. Философская поэзия явила миру интеллектуального лирического героя. Основой их размышления является смысл человеческого прихода в мир и его исчезновение. «Поиски самого себя» превращаются в модель самовыражения лирического героя Лоика, Бозора, Гульназара, Гулрухсор. Таким способом «я» поэта сливается со всеми происходящими в мире событиями. Критик А. Хаким в статье «Поэзия человека» ставит вопрос об истории философской темы в таджикской поэзии. Лирическим объектом таджикской поэзии, по мнению А. Хакима, является борьба старого и нового миров, прошлого и настоящего. В этих обстоятельствах действует новый человек, наделённый историческим сознанием. О месте и роли лирического героя уделяется внимание в статье А. Атахановой «Связь чувства и мысли». Единение человека и времени, его мера ответственности и определяют облик лирического героя. В качестве создания образца эпического героя поэты использовали социальные и нравственные иллюзии и мифы; что касается лирического образа, то поэты стремились воплотить идеал, сквозь призму которого постигали дух времени.

Параграф четвёртый второй главы назван «Художественная характеристика поэзии». Этот аспект литературы осваивали авторы почти всех критических работ. Поставленная проблема по-разному понимается критиками и писателями. Так, поэт А. Шукухи в статье «Поэзия должна быть прозрачна, как море» придерживается мнения, что художник обязан считаться с интересами своего читателя, а восторженные отклики критика не могут свидетельствовать о высоких достоинствах поэзии. Поэтическое слово достигнет правильной «идеи, совершенной формы, искреннего слога».

В 60-е годы XX века разгорелась дискуссия вокруг «нового стиха». В научный спор вступили критики и поэты Бахрам Сирус, Жале Бади', Мир-саид Миршакар и другие. Жале Бади' в статье «Что такое новый стих?» ведёт речь о технике стиха и формообразующих разновидностях этого феномена: а) силлабический; б) свободный (ше'р-и сафед - белый стих); в) вольный (арузовский). Поэт обозначил важнейшие внешние характеристики каждой из названных форм «нового стиха». В процессе эволюции таджикские поэты XX века освобождались от жестких правил арузовой просодии, которым классический мастер слова обязан был подчиняться. Приобретя внутреннюю свободу, автор стихов обновляет или полностью отказывается от норм восточной классической поэтики. В одном стихотворном тексте поэт мог использовать разные поэтические размеры. Модерную форму стиха принято называть «нимаистской». В любом случае

поэт должен быть осведомлен о традиционной технике классической поэзии. Таджикские «традиционалисты» восприняли «новый стих» как факт подражания европейской поэзии. Дискуссионной теме отдали дань На-дер Надерпур и А. Хуршид.

А Хуршид, в частности, отмечает двоякое отношение поэтической богемы Таджикистана к «новому стиху»: одни принимали его за легковесный путь в поэтический мир; другие, напротив, относились к нему как к уникальному созидательному процессу: буквально на глазах, в результате эстетического синтеза, появились жанровые разновидности поэзии, которые успешно использовались многими поэтами. Исторический подход критика А.Хуршида к названному явлению позволил установить новаторские опыты в стихотворении С. Айни «Песнь свободы» и творчестве Пайрава и Лахути. Симпозиум, посвященный персидской поэзии 1968 года, также не оставил без внимания «новый стих». Так, М. Миршакар категорично и декларативно выступил против «нового стиха».

Проблема «нового стиха» затронула интерес Майиля Харави, Накха-та Сайиди, Зои Османовой, И. Брагинского, Лотфали Суратгара, П.Н. Ханлари. Страстные обсуждения «нового стиха» в таджикской критике и художественной среде практически не прекращались. В своем обзоре творчества молодых поэтов А. Сайфуллаев осудил попытки выразить свои «личные чувства», выдавая их в качестве достижения «лирической революции». Свою позицию относительно недопустимости нарушения жанровых правил А. Сайфуллаев изложил в статье «Размышления о лирике».

В статье X. Шарипова «Совершенство мастерства» речь идет о глубоких корнях метафорического изображения души лирического героя в национальной поэтической традиции и его место в творчестве М. Турсун-заде. Метод «нового стиха» проявлялся ещё в древнеиранской литературе под влиянием дуалистического учения Заратустры, затем закрепился в романтической поэзии таджикского средневековья и функционирует в поэзии М. Турсун-заде, особо проявлялись в коллизиях между новым и старым, светом и тьмой.

Художественные характеристики творчества молодых поэтов даны в статье Ю. Акбарова «Поэзия должна быть будоражащей воображение и волнующей». К несомненным достижениям поэзии 60-70-х годов XX века критик относит изобразительную достоверность, однако абстрактность он зачислив вычурные и антихудожественные категории. Одновременно критик предостерегает молодых поэтов от прямого «заимствования» или завуалированного использования чужих творческих достижений и мыслей.

Критик С. Табаров в своих статьях пытался «поставить» молодого поэта М. Каноата на «правильный путь», предостерегая пользоваться дос-

тижениями поэтики классиков таджикской литературы, и ориентируя его на использование соответствующих духу времени «высоких идей».

В 60-х годах XX века в таджикской литературной критике разворачивается настоящая борьба против художественного абстракционизма. Такую позицию активно поддерживал М. Шукуров. Но ярым защитником «конкретных образов» был поэт Гаффар Мирзо, который всю классическую поэзию считал чуждой и риторической, приписывая ей лишь безликую абстрактность. Поэт насаждал идею отказа от практического использования жанров классической литературы. Художественно-эстетическая позиция автора нашла отражение в его собственном творчестве. Проигнорировав богатые литературные традиции, стихи Г. Мирзы стали напоминать переложенные на язык рифм партийные наставления.

В статье А. Хакима «Образ и поэтическое изображение» систематизирован богатый материал (поэзия 70-х годов), который позволил в полном объёме исследовать проблемы литературного наследия, системы образов, языка и стиля поэзии. Однако и этот критик выступил против устойчивых метафорических фигур поэзии прошлого. По его мнению, устаревшую классику следует заменить «семантическими единицами» и «свежими образами». Свою концепцию критик развертывает в статье «Слово и образ». При этом А. Хаким считает, что синтез классической и народной словесности породил новый поэтический стиль. Такая метаморфоза стала возможной вследствие демократизации языка. Свою гипотезу он подтверждает анализом стихов М. Каноата. Другой вопрос, рассматриваемый в данной статье, связан с проблемой выражения чувств, которые явились результатом сближения литературных жанров и родов. Эволюция арузовой просодии критиком рассматривается в статье «Эволюция аруза в современной поэзии». Автор остановился на вопросах соединения нескольких жанровых размеров, в результате чего метр и ритм свободного аруза наполнились новым содержанием.

Разные аспекты художественной природы поэзии рассмотрены в статьях Ф. Абдулло, А. Саттарова, X. Шарипова, А. Сайфуллаева, С. Табаро-ва. Работы этих и других критиков, посвященных художественной характеристике поэзии в диссертации подвергнуты всестороннему анализу.

Глава третья: «Критика и анализ художественной прозы». В настоящей диссертации исследуются проблемы тематики, идейности, социоло-гизированного изображения героя, стиля, творческого метода писателя, структуры жанров.

Параграф первый - «Критика темы и идейно-социальной тенденциозности» - охватывает работы таджикских критиков, исследующих художественную прозу с позиции тенденциозности.

В советское время литературная политика была превращена в специальную программу, при помощи которой осуществлялась политика партийности в литературе. Политика оказала глубокое воздействие и на литературную критику, характер которой Ю. Бабаев объясняет предельно просто: «идеологическая отрасль не признавала мирного сосуществования». По его мнению, «абстракционисты объявили метод социалистического реализма консервативным методом и на этом основании отрицают его как идейно-художественную основу единства советской и прогрессивной мировой литературы». Но покровительство социалистического реализма, как известно, оказалось делом бессмысленным и правда оказалась на стороне традиционалистов.

Социальная публицистика в художественной прозе превозносилась С. Табаровым. Так, в статье «Только вперёд» предметом восхваления становится очередная программа коммунистической партии. Критик призывает прозаиков разрабатывать тематику труда, поскольку, в его понимании, коммунизм и труд - нерасторжимы, а характер героя в полной мере раскрывается в процессе труда. Аналогичные идеологические вопросы поставлены в статье «Наши современники - главные герои литературы». Облик нового человека С. Табаров раскрывает общими, зачастую декларативными фразами. Такими же описательными характеристиками изобилуют суждения критика об источнике патриотических тем, трудолюбии, прогрессивного сознания. Содержание следующей статьи С. Табаро-ва «Октябрь и проблемы новых творческих дерзаний» типологически сближается к его предыдущим работам.

О путях развития таджикского романа Ю. Бабаев напечатал статью в сборнике «Жизнь, герой и литература», которая составлена по характерной публицистической схеме. Приводятся слова Джона Рида об Октябрьском перевороте, отмечается роль коммунистической партии и ее место в истории человечества, и развитие цивилизации. Эти бесплодные тезисы критик пытается «освятить» свидетельствами известных в мире таких личностей, как Ромен Ролан, Эмиль Золя, Генрих Ибсен, Джек Лондон, Бернард Шоу. Затем приводится высказывание К. Маркса об эпохе коммунизма и ее роли в истории человечества. И лишь после этой политической эрудиции критик обращается к проблемам литературы. Здесь он констатирует, что «соотношения истории и современности превратились в методологическую проблему», что и создавало предпосылки возникновения таджикского романа. «В условиях разгорания гражданской войны, подстрекательств и нападков мирового империализма стало очевидным необходимость именно монументального исторического романа, чтобы, как

дальнобойное орудие, открыть огонь по основанию мира тирании»25. После этого критик останавливается на значении романа, как боевого жанра, и приводит имена творцов эпического жанра втаджикской литературе.

Аналогичного свойства соображения о советском романе высказывает и М. Шукуров. Он предъявляет советской литературе и писателям исключительно жёсткие требования. «Советская литература изображает все то, что прекрасно, и в социологическом смысле - прогрессивно». Но чрезмерные социологизированные требования, как правило, ограничивают писательскую активность. В его понимании, социальная инициатива является важнейшим качеством советской литературы. Боевая идейная позиция писателя, его духовность образуют сердцевину художественной прозы. Поэтому необходимо «возвыситься над ограниченностью факта» и раскрыть его сущность. Впрочем, М. Шукуров, вопреки позиции других критиков, отвергает натуралистическое отражение публицистического факта. Ученый выражает мысль, что «наше прежнее утверждение, что литература является зеркалом действительности, нельзя считать обоснованным»26 . Вывод ученого таков: цель художественной прозы должна состоять в социально-философском исследовании процессов, происходящих в действительности.

Параграф второй третьей главы назван: «Отличительные особенности героя художественной прозы».

В оценках критиков героя художественной прозы наблюдается относительное единодушие. К группам литературных типов рассматриваемого периода относятся политические, революционные, государственные деятели, руководители партии и правительства, главы хозяйств и производств, женщины, передовые рабочие и колхозники.

В литературной критике большое значение имели, согласно эстетике того времени, положительные герои. Книга А. Сайфуллаева так и названа: «Образ положительного героя - борца в романах устода Садриддина Айни» (1960). Положительный герой должен постоянно находиться в состоянии классового противоборства, поскольку он против предрассудков старого мира, мира феодализма. Типология персонажей принадлежит к двум категориям - положительной и отрицательной. Некоторые образы, не соответствовавшие признакам этих двух категорий, выдавались за выкормышей феодальных устоев. Образ нового человека был главной проблемой литературы и литературной критики. «В процессе самоотверженной борьбы, которую вел советский народ по пути строительства

25 Бобоев Ю. Х,аёт, кахрамон ва адабиёт. - Душанбе: Ирфон, 1977. - С. 109.

26 Шукуров М. Диди эстетикии халк ва насри реалистй. - Душанбе: Ирфон, 1973.-С. 130.

социализма, появился новый человек, подобие которого не знает история»27 , - писал М. Турсун-заде.

С. Табаров в статье «Наши современники - основные герои литературы» возлагает большую надежду на воспитательную роль литературы при «создании выдающихся образов людей нашего времени». Изображению настоящего героя нашего времени, по мнению критика, таджикские писатели ещё не научились, они не могут в полной мере создать образы рабочих и крестьян. Об этом говорится и в статье С. Табарова «О некоторых вопросах современной таджикской литературы».

В 60-70-х годах XX века проблема нового героя литературы остро ставилась в связи с появлением повести П. Толиса «Лето». М Шукуров в статье «Герой жизни» одобрительно пишет, что с повестью П. Толиса (1959) «в таджикской прозе появился новый герой». Он мыслящий, наблюдательный, испытавший добро и зло. Творческая манера прозаиков, изображавших «героев жизни», к сожалению, не принесла результатов, хотя поиски этого типа героя продолжались и далее.

В художественной прозе и литературной критике, начиная с 20-х годов XX века, возникла проблема женского образа. Работы А. Сайфуллаева и других критиков подтверждают, что эта тема была актуальной для писателей всех народов Средней Азии. Из таджикских прозаиков этой теме больше внимания уделял Дж. Икрами. Критик Р. Амонов о женских персонажах Дж. Икрами отзывается как о «несчастных и обездоленных, угнетенных, терпеливых женщинах». Из числа женских персонажей Дж. Ик-роми признана как идеальной Дилором-каниз. Об этом сказано А. Сай-фуллаевым, 3. Османовой и другими критиками. При анализе образа критики учитывали социальный статус героя, его биографические данные. Основное движение событий анализируется параллельно течению художественной действительности.

Единственным исключением является роман Дж. Одины «Бег времени», при анализе которого Р. Амонов противоречит авторской концепции. Анализируя прозу Дж. Икрами, критик добросовестно пересказывает фабулу произведения. Сопротивление оригинального сюжета приводит критика к противостоянию с писателем. Своё отрицание Р. Амонов обосновывает тем, что писатель не сумел постичь глубины политики парши и государства.

Назойливое требование изображать активную личность, постоянно присутствовало в статьях таджикской критики. Так, С. Табаров убеждён,

27 Турсунзода М. Адабиёти точик дар мубориза барои идеалхои коммунизм // Садои Шарк, 1996, №5. - С. 142.

что идеальные герои являются выразителями счастливого времени. Новая личность, по мнению А. Сайфуллаева, в жанре исторического романа должна органично связывать прошлое с настоящим. Выдающиеся личности олицетворяют образы народа, - полагает М. Шукуров. Так, в таджикской литературной критике появилась концепция «образа народа».

Идейно-классовое столкновение интересов героев в художественном произведении критиками опять-таки классифицируется на положительное и отрицательное. По этой причине многие положительные герои несут в себе классовые и групповые интересы. Они отличаются друг от друга по некоторым признакам характера или возраста. Принятие писателем категории классовости облегчает ему задачу при создании образа. Следовательно, критики придерживаются определённо догматических принципов.

Критик М. Шукуров, специфику литературы 50-60-х годов XX века видит в переходе писателей от изображения обычного трудового человека к показу исключительных личностей, способных на возвышенные дела. Этот вопрос поставлен в книге «Грани художественного исследования» и статьях «Самопознание жанра», «Герой жизни - герой литературы». Таким образом, напрашивается вывод, что эпический герой в таджикской прозе прошел свой путь эволюции. На первом этапе он полностью выражал классовые интересы. Постепенно формировался борец за построение нового общества и герой превращался в декларативно выдающуюся личность.

Литературная критика начинает поднимать вопрос о наполнении образа психологическими качествами. Эти требования возникли в связи с появлением «психологической прозы». Психологическое изображение усилило реалистические тенденции в литературе. Критика доброжелательно восприняла новую тенденцию. В начале 60-х годов М. Турсун-заде одобряет появление психологической прозы в таджикской литературе. В качестве примера называли «Лето» П. Толиса, «Я виноват» и «Дочь огня» Дж. Икрами.

Усиление психологизма в прозе, как считает критик М. Шукуров, наметилось во второй половине 50-х годов. В свою очередь, С. Табаров первым мастером психологической прозы называет Хакима Карима. В 1975 г. С. Табаров установил в литературе этого писателя лиризм и психологизм как два близких друг к другу явления. Критики углубляют историзм этой проблемы, и приходят к выводу, что начальный этап этой психологической школы связан с именем С. Айни, которому наследуют Дж. Икрами и Р. Джалил. В произведениях этого направления возрастает роль повествователя, уделяется внимание внутреннему монологу. Количество писателей, избравших данный метод изображения, увеличивается. Это Ф. Мухаммадиев, М. Ходжаев, Сорбон, Саттар Турсун, У. Кухзод и Дж. Одина.

В статье М. Шукурова - «Склонность к размышлению - активность героя», «самоанализ» признан достойным качеством психологического героя. Период формирования «размышляющего» образа окончательно выверен. Это конец 50-х годов XX века. В 70-е годы облик такого героя изменился. Приёмы самоанализа значительно углубились, в результате осложнился внутренний мир героя. Для определения «размеров» этого героя критик М. Шукуров провёл сопоставительный анализ образов Иб-рахимджона из «Угловой палаты» Ф. Мухаммадиева и Анвара из повести Дж. Икрами «Я виноват». Герой Ф. Мухаммадиева познает не только самого себя, но и родную историю. Такие произведения М. Шукуров «окрестил» «романом мысли». Важнейшей приметой «психологического героя» критики называют варианты осмысления себя в сложном мире: герой «силой своих мыслей оказывает серьёзное воздействие на пробуждение читателя». Вторым важным фактором в характере нового героя с читается круг его размышлений в социальных вопросах. Приёмы изображения этого героя самые разнообразные, писатель обращается и к словесным формам и к жанрам публицистики. М. Шукуров полагает, что этими способами прозаик позволяет героям искать истину в потаенных глубинах человеческого сознания. Приёмы психологической прозы усиливают гуманистические возможности литературы.

Психологизм в мировой литературе известен давно. Предпосылкой его появления в таджикской литературе критики считают глобальные изменения в мировом художественном процессе. Именно стремления к «глубинному историческому и философскому познанию событий дня» породили «расположенного к размышлению героя», чему и способствовал психологический метод изображения. Этот творческий метод максимально сближает позиции психологического образа и его творца. Искусство обусловлено, и непризнание этого факта ведёт к снижению писательского таланта.

Параграф третий - «Творческое мастерство и художественный метод». Внимание таджикских критиков к проблеме писательского мастерства обратил Ш. Хусейн-заде. Его статья названа «В поисках мастерства». Автор отмечает, что ошибка критики при анализе современного художественного произведения держится на природе отношения писателя к действительности. Это односторонний взгляд. Для более ёмкого раскрытия специфики художественного творчества, прежде всего, необходимо обращаться к «основным элементам творческого мастерства, к созданию характеров и образов, основ сюжета и композиции». Ш. Хусейн-заде особое значение придаёт «объективным компонентам творческого мастерства - «мышлению и образам», «ёмко выразить высокую социальную мысль, значительные исторические понятия в совершенную форму или же

облечь в притягательные одеяния то или иное содержание, по сути и есть виртуозное мастерство в художественном творчестве»28. Высокая техника писателя состоит у умении его видеть объём темы, понимать чувство прекрасного, обладать способностью вовремя поставить точку.

Таджикские критики почти всегда поднимают вопросы о творческом мастерстве писателя. В статье «Хаким Карим и таджикская советская новелла» С. Табаров вновь обращается к этой теме. Критик перечисляет следующие составляющие художественного мастерства писателя: знание классической литературы, творчество писателей других народов, жизненный опыт, понимание принципов реализма, выбор правильных тем, идей, конфликтов, умение конструировать сюжет. Наличие этих показателей, по мнению критика М. Шукурова, позволило писателю Хакиму Кариму стать мастером новеллы.

К числу важных категорий критика относит художественную стилистику, всю сумму словесного искусства. К проблеме развития общей культуры художественной речи неоднократно обращался известный таджикский учёный Н. Масуми. Его статья «Язык и литературное мастерство» освещает интересные вопросы творческой лаборатории прозаика: «Проблема художественного литературного языка и, в связи с ней, искусство художественного изображения, стиля, риторики в таджикской советской литературе становится одной из важных художественных и творческих проблем»29, - писал учёный. Языковое богатство таджикская литература черпает из фонда народного наречия и национальных речевых традиций. Лучшим мастером литературного языка считается С. Айни. Его достижения в области таджикского литературного языка бесценны. Критик Рахим Хашим также отзывался о неоценимом вкладе С. Айни в создании нового таджикского литературного языка. Впрочем, может показаться, что писатели, пришедшие в литературу после С. Айни, весьма далеко отошли от его традиций. Но в принципиальных вопросах они остались на позициях С. Айни.

Вопросы чистоты языка и норм художественной речи рассмотрены М. Шукуровым. Причины безответственности писателей, переводчиков, журналистов, их непрофессионализм устанавливала таджикская критика уже в 20-30-е годы XX века. По мнению М. Шукурова, в произведениях современных писателей постоянно возрастает количество «запутанных, неправильно построенных предложений».

В работе «Новое слово о Бухаре» Р. Амонов считает стиль произведе-

28 Хусейнзода Ш. Бахе ва андеша. - Душанбе: Ирфон, 1964. - С. 110.

29 Шукуров М. Х,ар сухан чоеву хар нукта макоме дорад. - Душанбе: Ирфон, 1985.-С. 176.

ний Дж. Икрами похожим на «приключенческие повести», и запутанные стилистические конструкции отвечают вкусу читателей. Этот приём писатель впервые применил в повести «Паутина», а в «Дочери огня» развил его до совершенства. Однако, увлекаясь «реалистической детализацией», Дж. Икрами заполняет страницы произведений ненужными комментариями и объяснениями.

Проблеме лексики, стиля, художественной речи писателей посвящены специальные исследования. В числе таких работ, прежде всего, необходимо назвать книги X. Хусейнова «Язык и стиль «Одины» и Б. Камалидди-нова «Хаким Карим». М. Шукуров написал ряд статей, среди которых выделяется «решение современных тем требует высокого мастерства». Автор ведёт речь о стиле Р. Джалиля. Уязвимость художественной манеры писателей служит плохим примером для тех, кто решил связать свою жизнь с литературой. Выход из этого тупикового полдожения таджикская критика видит в теоретическом просвещении и разъяснении наиболее характерных авторских недостатков.

Эта тема в разные годы поднималась в работах Т. Зехни, Рахима Ха-шима, С. Табарова, М. Шукурова. Так, статья С. Табарова «Писатель -наставник языка» (1961) посвящена анализу речевых особенностей произведений Дж. Икрами. Художественные произведения с искаженным языком нельзя считать полноценными творениями. X. Ататханова считает, что Р. Джалил за счет разговорного наречия обогащает литературный язык. Большинство публикаций (книги, статьи, рецензии, эссе) завершаются суждениями критиков по поводу авторского языка и стиля. Аналогичные вопросы обсуждаются при анализе стиля повести Ф. Мухаммади-ева «На том свете» и прозы С. Айни, начиная с «Бухарских палачей» и до «Одины».

Таким образом, можно сделать вывод, что пути и методы исследования творческого мастерства писателя в литературной критике отставали от научного совершенства. Отдельные высказывания не дают раскрыть в полной мере художественность произведения применительно к таким элементам, как композиция, сюжет, языковые характеристики, поэтика стиля. Критика и литературоведение в 60-80-е гг. XX века при всей их заиде-ологизированности, всё-таки смогли создать, пусть и не очень прочную, основу поэтики таджикской художественной прозы.

Параграф четвёртый -«Критика жанровой структуры прозы». Рассматривая художественные произведения, критик уделяет внимание на его жанровую структуру. Достаточно обратиться к двухтомным «Очеркам истории таджикской советской литературы» и шеститомной «Истории таджикской советской литературы» исследование проводится по жанро-

вому принципу. Этот метод позволил объективно оценить развитие художественной прозы в её динамике роста и историзме.

К истории формирования малых прозаических жанров (рассказ, новелла, очерк) обращались критики М. Шукуров и С. Табаров. М. Шукуров считает, что в своем развитии рассказ отставал от крупных прозаических жанров. Количественные показатели издания рассказов отмечаются И. С. Табаровым: новеллисты, по его мнению, игнорируют лаконичность формы, они лишь поверхностно воспроизводят события и факты, излагая их последовательно и детально. В результате тема и фабула в малой прозе исчезают в море пустых слов, излишней риторике, что приводит к существенному уменьшению их идейно-художественному воздействию.

Это был период в таджикской литературе, когда Дж. Икрами, С. Улуг-заде, Ф. Ниязи только приступили к созданию больших произведений, а П. Толис и Ф. Мухаммадиев осваивали жанр повести. С. Табаров считает, что рассказ для молодого писателя может послужить школой мастерства. Свои суждения о рассказе критик излагает в статье «Хаким Карим и таджикская советская новелла». Показательно, что критик называет X. Карима зачинателем таджикской новеллистики. Творческую зрелость писателя он связывает с тем, что автор произведений знает жизнь, традиции классической таджикской и русской литератур. В качестве положительного момента отмечается его переводческая деятельность. Богатство творческой фантазии, использование романтических, психологических эпизодов и внутренних монологов позволили писателю создать характер собственно новеллистического героя30.

Критики обратили внимание на тот факт, что исторический роман сблизил характер героя литературы с эстетическим идеалом. Эпическая проза сыграла важную роль в процессе возрождения исторической памяти народа.

Исследуя исторический роман в таджикской советской литературе, критики обращают внимание на революционные идеи, проявляющихся в качестве формообразующих. В статье Ю. Бабаева «Правда революции и содержание романа» акцент поставлен не на художественные явления, а на «правду революции». Этот процесс критик разделяет на три этапа: первый- 20-30-е годы, когда появились «Дохунда» и «Рабы» С. Айни, изображавшие жизнь народа; второй - 1936-1960 гг. - охватывают романы Икрами - «Шоди» (1940), Рахима Джалиля - «Пулат и Гульру» (1940), а также произведения С. Улуг-заде и Ф. Ниязи; третий - 60-е годы характеризуются важнейшим произведением, трилогией Икрами - «Двенадцать ворот Бухары», второй и третьей книгами «Шураба» Р. Джалиля и «Восе» С. Улуг-заде. Этот период в таджикской художественной прозе становит-

30 Табаров С. Хдёт, адабиёт, реализм, с. 278.

ся наиболее продуктивным.

В нашем исследовании рассматриваются также проблемы жанра повести на материале статьи критика Дж. Бако-заде «Жанр повести и современная тематика». Исследования всех жанров художественной прозы обобщаются в многотомной «Истории таджикской советской литературы», в её втором и четвертом томах. Но на страницах этой «Истории...» преобладает описательный метод анализа. По этой причине поставленная проблема в таджикских учебниках по литературе остаётся за пределами темы нашей диссертации.

Параграф пятый -«Вопросы творческого метода»- посвящён творческому методу, получившему название «социалистический реализм». Сразу оговоримся, что соцреализм не был художественным методом, по всем эстетическим показателям он принадлежал к литературным направлениям, и ближе всего находился к высокому классицизму. Вопросы о соцреализме были предметом постоянных прений на собраниях. Они произносились с писательских трибун. Исследовавший вопросы реализма в творчестве С. Айни, И.С. Брагинский утверждал, что до С. Айни в таджикской литературе реалистической прозы не существовало, не формировался и критический реализм. По мнению ученого, о литературах Востока речь может идти не о правде факта, а о её сущности31. В этих литературах герой был положительным, а отрицательный никакого значения не имел. С. Айни в «Одине», «Дохунде» и «Рабах» развил основы реалистического метода изображения. В его романах наблюдаются признаки сентиментализма и романтизма, но эти проявления не заслоняют реалистического метода изображения действительности.

К вопросам творческого метода писателей - прозаиков обращался С. Табаров, который утверждал, что «правдописание является основным законом творчества и метода Хакима Карима». Критика А. Сайфуллае-ва интриговала проблема возникновения реалистической прозы в литературах народов Средней Азии. Ищет взаимосвязь между правдой жизни и художественной правдой в романе Рахима Джалиля - «Шураб», X. Ата-ханова. М. Шукуров не считает существующим тесную связь субъективизма с романтической тенденцией в прозе. Он утверждал, что в таджикской литературе до 70-х годов XX века функционировали только два творческих метода: строго реалистическое и романтическое направления.

Таким образом, литературная критика исследовала сложный процесс её перехода от классического периода в качественно новый, реалистический. Вполне понятно, что критические исследования, дискуссии проходили под знаком «самого передового» социалистического реализма.

31 Брагинский И.С. Проблемы творчества Садридцина Айни. - Душанбе, 1974. -С. 69.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведённое нами исследование о состоянии литературной критики в таджикской литературе 60-80-ых годов XX века позволило сделать следующие выводы;

1. Литературная политика, в частности, в области критики осуществлялась посредством решений съездов, пленумов КПСС и ЦК КПСС и их республиканских организаций, и Союзом таджикских писателей.

2. Критики и литературоведы в специальных статьях, монографиях, учебных пособиях и многотомных трудах выступали с позиции этого политико-идеологического курса, поддерживали и обеспечивали его пропагандистские мероприятия. Внедрение идейно-политической линии партии и правительства в литературный процесс осуществлялось под руководством Союза писателей, редакциями печатных органов, цензурой. Критики и писатели советского периода вели борьбу против «чуждых элементов», «буржуазной идеологии», «абстракционизма».

3. Основные жанры литературной критики формировались в 60-80-е годы XX века, они полностью проявились в жанрах монографий, брошюр, различных видах статей, творческих портретов, эссе, рецензий, книжных обзоров, юбилейных откликов.

4. Критический анализ авторы начинали с рассмотрения темы произведения, постепенно переходили к изложению его содержания, выверяли идейные тенденции и уточняли верное или ошибочное отношение художника к жизни. Свежесть темы, художественные особенности текста определялись согласно идейной и выверенной соцреализмом позиции писателя и его отношение к восприятию «правильной» темы.

5. Критика действовала в узких идеологических рамках, однако в методологическом плане она была профессиональна и рассматривала важнейшие проблемы литературы. Таджикские критики достигли уровня русской художественной мысли, а в некоторых моментах, стояли с ней на одном уровне.

6. Критика о критике осуществляла историко-литературную и теоретическую функции, в сущности, она отражала состояние самосознания критики как науки. В критике критики рассматривались методы анализа и научный уровень литературоведа, выделялся раздел изучения основных проблем литературы.

7. Личность писателей исследовалась параллельно с рассмотрением их произведений в стихотворных и прозаических жанрах. Особое место критики отвели творческому портрету. Мастером портретов - шедевров считается критик Рахим Хашим. Удачные литературные портреты созданы М. Шукуровым, А. Хакимом, А. Сайфуллаевым.

8. Пристальное внимание к теме идейно-творческого роста составляет основу критических анализов и научных поисков. Критиков, специализирующихся в области поэзии, волновали социальные проблемы, отношение поэзии к традиции, лирические и гражданские мотивы, художественное изящество и понятия красоты.

9. В литературной критике происходили острые прения вокруг «даста-на» (поэма): усиленно рассматривались вопросы эпического, лиро-эпического и лирического дастанов, эпических и героических образов и прототипов, идеи и цели поэмы. Дастан приобрел социальное содержание; лирический дастан признан новым явлением в таджикской поэзии.

10. Большинство критиков затрагивали вопросы художественных характеристик поэзии. В литературной критике происходили дискуссии вокруг «нового стиха», при которых критики разделились на сторонников и оппонентов этого художественного явления.

11. Проблема интимных и гражданских чувств в поэзии также вызвала оживленные споры в критике. «Замыкание в интимных чувствах» поэтов советскими критиками осуждалось. Не остались без внимания и способы создания системы образов.

12. Идеологическая борьба считалась доминантной, она формировала социальную тематику прозы. Значительная часть критических работ испытывала влияние социальной публицистики. Тема труда восхвалялась, поддерживалась и защищалась критикой. Сложной методологической проблемой для литературной критики представляла собой проблема соотношения истории и современности.

13. Главными литературными типами (персонажами) были революционные, партийные и государственные деятели, руководители различных высоких рангов, выдающиеся представители истории и культуры. Литературная критика поддерживала и культивировала, соответственно конъюнктуре дня, литературных героев.

14. Фундаментальная задача литературы и критики заключалась в решительном желании, разумеется, под руководством партии, создания нового человека. Однако герой психологической прозы был мыслящей личностью, что препятствовало ему стать активной социальной силой.

15. Литературная критика уделяла особое внимание узловым категориям художественного творчества - характеру, образу, композиции, стилю произведения. Мастерство писателя связывалось с его интеллектуальным уровнем, профессиональным и языковым опытом.

16. Литературная критика должное место отводила жанровой структуре прозы. Достижением литературы считалось развитие крупных прозаических жанров - романа и повести: многотомные произведения были при-

званы засвидетельствовать мастерство художника.

17. Процесс перехода от романтизма к реализму рассматривался при анализе произведений, и сложность этой процедуры под тверждалась опытами критиков.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

(все на таджикском языке)

I. Монографии

1. Критика Древней Греции и персидско-таджикская поэтика. - Самарканд: СамГУ, 2001. - 62 с.

2. Литературные тенденции. - Самарканд: СамГУ, 2002. - 68 с.

3. Критика таджикской художественной прозы (60-80-х годов XX века). - Душанбе, 2004. - 136 с.

4. Секреты литературной критики. - Душанбе, 2005. - 128 с.

5. Критика поэзии. - Ташкент: Фан, 2006. - 162 с.

II. Научные статьи

6. Особенности художественной прозы в литературной критике II Научные статьи. - Самарканд: СамГУ, 1991. - С. 87-96.

7. Некоторые проблемы таджикской литературы // Сборник статей. Труды СамГУ. - Самарканд, 1993. - С. 30-38

8. Восприятие нового творческого метода // Проблемы таджикской просветительской литературы. - Самарканд: СамГУ, 1995. - С. 60-66/

9. Развитие критической мысли в таджикском литературоведении постоктябрьском периоде // Филологические исследования. - Самарканд: СамГУ, 1997. - С. 58-64.

10. Прозрачное зеркало // Гули Мурод. -1999, №1-6. - С. 22-30

11. Проблемы поэзии с точки зрения Ахмада Дониша II Проблемы таджикской просветительской литературы. - Самарканд: СамГУ, 2001. - С. 56-62 (на тадж. языке).

12. Традиция и новаторство в литературной критике II Проблемы филологии. - Самарканд: СамГУ, 2002. - С. 32-37.

13. Взгляд на современную прозу // БухГУ Бухорои донишафзун. -Бухара, 2003. - С. 8-15.

14. Тенденции в литературной критике // Известия АН Республики Таджикистан. Отделение общественных наук. - Душанбе, 2006, №2. - С. 45-48.

15.0 жанрах и стиле критики II Известия АН Республики Таджикистан. Отделение общественных наук. - Душанбе, 2006, №3. - С. 38-42.

• •

• •

Подписано к печати 25.08.2006. Формат 60*84 1/16. Объём 2,5 п.л. Бумага офсетная. Печать офсетная Тираж 100 экз.

Отпечатано в типографии издательства «Деваштич» г. Душанбе, проспект «Дружбы народов», 47. Тел. 223-56-66; 227-61-47

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Хамраев, Джумакул

Введение.

Глава I. Литературная политика и самосознание критики.

1. Культурная политика и отношение к литературной критике.

2. Жанры критики и метод анализа.

3. Самосознание критики (критика критики).

4. Личность писателей в литературной критике.

Глава II. Критика и анализ поэзии.

1. Исследования критикой литературной темы и идейно-социологизированных тенденций.

2. Отношение к жанрам поэзии.

3. Лирический и эпический герой в поэзии.

4. Литературно-эстетическая характеристика поэзии.

5. Жанры и стили критики.

Глава III. Критика и анализ художественной прозы.

1. Критика темы и идейно-социальной тенденциозности.

2. Отличительные особенности героя художественной прозы. а) герой художественной прозы. б) психологическое изображение героя.

3. Творческое мастерство и художественный метод.

4. Критика жанровой структуры прозы.

5. Вопросы творческого метода.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Хамраев, Джумакул

Таджикская профессиональная литературная критика возникла в советскую эпоху и, постоянно совершенствуясь, приобрела научный статус и достигла соответствующего ей художественно-эстетического уровня. Роль литературной критики в литературной и социальной жизни общества весьма велика. Повышая задачи и социальную ответственность литературы, она способствует её развитию.

Споры по поводу художественного творчества (в первую очередь, поэтического) велись еще в средние века. Фактами, свидетельствующими об этом, являются многочисленные летописи и атологии прошлого. Однако оценка литературных произведений в них происходила в основном с опорой на изящество стиля, языка и способы художественного изображения.

Истинно научная критика сформировалась и получила свое дальнейшее развитие в советскую эпоху на основе эстетической теории и литературоведческого учения времени. Её становление в советский период происходило под непосредственным влиянием русской литературоведческой науки и литературной критики. Более того, на первых этапах своего развития она во многом подражала русскому литературоведению, заимствуя у него научную терминологию и принципы критического анализа.

Основными путеводителями таджикского литературоведения и таджикской литературной критики были книги и произведения В.Г.Белинского, Н.Г.Чернышевского, Н.А.Добролюбова, Г.В.Плеханова, А.В.Луначарского, структуралистов первой половины XX века и русских востоковедов. Впоследствии с развитием таджикской советской литературы сформировалась и профессиональная таджикская литературная критика, изучение которой до сих пор не получило своего полного завершения.

Относительно начального её этапа и в особенности рассматриваемого нами периода существует огромное количество статей, о состоянии и характерных особенностях литературной критики. Все эти статьи, безусловно, были учтены в процессе написания докторской работы и отражены в 1 главе диссертациии «Самосознание критики».

Однко следует отметить, что из всех вышедших ранее работ, посвященных таджикской литературной критике, лишь одна, с нашей точки зрения, может претендовать на серьезный научный труд. Имеется в виду исследование Маруфа Раджабова, единственного ученого, сумевшего должным образом изучить и описать историю таджикской критики.

Маруф Раджабов написал докторскую диссертацию о состоянии литературной критики в советский период, о этапах её становления и развития. В этой диссертации проанализированы теоретико-эстетические аспекты литературы 1920-1945 гг. На основе этой диссертации им была издана монография «История критики и литературоведения» (167).

Основными вопросами, рассматриваемыми в этой работе, являются идеологические и литературные учения советского периода, концепция пролетарской литературы и связанные с ней различные течения и направления, а также проблемы преемственности и связей её с классической литературой. Рассматривая сложные предпосылки возникновения тенденциозной эстетики в литературоведении, а также развитие вульгарной социологии в литературной критике 20-х годов, М.Раджабов подчеркивает, что «обращение многих литераторов и ученых к критике было положительным явлением во многом способствующим развитию таджикской литературы в целом» (163, 136).

Как нам представляется, возникновение литературной критики следовало бы отметить не столько «как сравнительно положительное явление», а скорее как важнейший фактор развития профессиональной литературы новой эпохи. В работе М.Раджабова особое внимание уделяется и изучению проблемы партийности литературы, партийной идеологии, которые оказывали существенное влияние на всю литературу, в том числе на литературную критику и литературоведение. Все литературные вопросы и тенденции литературной критики связывались с постановлениями партии, в силу чего развитие стилей и направлений, литературной мысли напрямую вытекали и были связаны с ними. В этот период в таджикском литературоведении сформировался жанр, который можно обозначить «критика критики». Этому жанру М.Раджабов дает в своей работе следующую оценку: «Одним из жанровых новоявлений в литературной критике этих лет было рождение жанра критика критики. Исследователи предприняли попытку дать оценку своим достижениям и упущениям. Первый шаг в этом направлении был сделан С.Табаровым, Р.Амоновым и Х.Мирзозоде, которые написали цикл статей, посвященных анализу литературной критики. Позже, в апреле 1952 г. (впервые) состоялось заседание критиков Таджикистана, материалы которого подробно представлены в журнале «Красный Восток» («Шарки сурх»)».

Особое значение придает Маруф Раджабов приходу на арену литературных баталий нового поколения критиков, часть из которых, в том числе Ш.Хусейнзоде, Сотим Улугзаде, Холик Мирзозоде, начинали свою деятельность еще в 30-е годы. В послевоенный период, в особенности в 50-е годы и в начале 60-х в области литературной критики работала большая группа писателей. Учитывая характерный для них подход и особое отношение к литературной критике, эту плеяду критиков можно объединить в следующие группы: 1. Опытные литературоведы, которые занимались в основном исследованием истории литературы и изучением других областей литературной науки, но проявлявшие, вместе с тем, интерес к литературной критике. К этой группе можно отнести таких ученых-литературоведов, как Ш.Хусейнзаде (1907-1988), Х.Мирзозаде (1911-1994), Н.Масуми (19151974), Р.Хошим (1908-1993). 2. Литературоведы и фольклористы, занятые изучением проблем взаимосвязей устного творчества и письменной словесности, которые от случая к случаю отдавали дань и этой науке. К их числу относятся литературоведы нового поколения - Р.Амонов (1923-1994), В.Асрори (1917-1996), Р.Хадизаде (1928) и др.; 3. Среднее поколение профессиональных литературных критиков: С.Табаров (1924), М.Шукуров

1926) и др., составляющие основные силы таджикской литературной критики вплоть до конца восьмидесятых годов. Позже в эту группу профессиональных критиков влились одаренные литературоведы Ю.Бабаев (1917), А.Сайфуллаев (1933), Х.Атаханова (1932), Л.Демидчик (1927), А.Маниязов (1931), деятельность которых приходится на конец пятидесятых и начало шестидесятых годов. Среди этой группы критиков особо выделяются работы А.Сайфуллаева, принимавшего активное участие в литературной жизни этого периода.

Следует отметить, что лицо таджикской литературной критики советского периода и даже сегодняшней эпохи представляли именно эти группы критиков.

Пришедших на литературную арену во второй половине 60-х годов критиков и литературоведов по их научно-профессиональной и критической деятельности также можно классифицировать на две группы: 1. Профессиональные критики, к которым относятся Ю.Акбаров (1938), Х.Шодикулов (1938), Дж.Бако-заде (1938), А.Набиев (1946) и А.Хакимов (1946). 2. Литературоведы, занятые изучением истории литературы, порой обращавшиеся к жанру критической статьи, Р.Мусульманкулов (1936), А.Афсохзод (1935), А.Саттаров (1941), Х.Шарифов (1937). Какое-то время А.Саттаров активно работал в области литературной критики. Не отставал от него и А.Хакимов, который позже стал профессиональным поэтом. М.Муллоджанов в начале своей деятельности написал ряд нашумевших статей, но затем отдал предпочтение жанру очерка. Состав таджикских критиков, активно работающих в этом жанре, начиная с 50-х годов вплоть до 80-х годов, в основном состоял из этих профессионалов.

50-е годы по праву принято считать периодом формирования творческой личности профессиональных критиков. В конце 40-х начале 50-х годов в таджикском литературоведении появился целый ряд статей, посвященных задачам критики. В них формировались цели и задачи профессиональной литературной критики. Яркими образцами подобных работ могут служить статьи С.Табарова, Р.Амонова и Х.Мирзо-заде (240; 121; 144). В 50-е годы, в особенности во второй их половине, на страницах газет и журналов начали публиковаться проблемные статьи молодых профессиональных критиков. В качестве примера можно сослаться на статьи М.Шукурова «Некоторые вопросы художественного мастерства в творчестве молодых поэтов» (344) и «За страстную лирику» (345), Р.Хади-заде «О творчестве молодых писателей» (304), С.Табарова «Очерк и рассказ должны стать воинственными жанрами сегодняшней таджикской прозы» (242) и «Полет к высокой поэзии» (241), А.Сайфуллаева «Слово должно быть весомым, а содержание выпуклым» (181) и др. Как можно судить по названию этих работ, все они были направлены на развитие творчества молодых художников слова в области поэзии, очерка и рассказа, совершенствование формы и содержания. Примечательно, что в ту пору эти критики, будучи молодыми, аккумулировали своё внимание на проблемах творчества молодежи и его дальнейшем развитии.

Следует отметить, что во второй половине 50-х годов творческой деятельности критиков были даны некоторые послабления, связанные с сравнительным спадом политического и идеологического давления, что в свою очередь способствовало заметному развитию литературоведения и литературной критики.

Важным событием в литературной жизни и в особенности литературной критике и литературоведении 1956-1957 гг. явилась публикация двухтомника «Очерки истории таджикской советской литературы» (159; 159). В этой книге была дана периодизация истории таджикской литературы, проанализированы периоды развития литературы и представлены очерки жизни и творчества её выдающихся представителей. Периодизация литературы была построена в соответствии с историко-политическими и социальными взглядами общества: периода революционных преобразований и установления советской власти; периода предвоенных пятилеток; военного и послевоенного времени.

Композиция каждой главы выстроена в строгом соответствии с общей структурой книги. В первой главе дан краткий обзор истории советской эпохи, начиная с пушечных выстрелов «Авроры» до создания автономной советской республики Таджикистан (16 октября 1929 г.). Затем представлена картина состояния школ и в целом просвещения, рождение политических и революционных стихов, первых литературных произведений, газет и журналов, революционных песен. Разделу «Поэзия» отведено в книге особое место. Мотивировалось это тем, что в тот период она по сравнению с прозой была более активна, отображая перемены времени и сумев приблизиться к его реалистическому восприятию.

Согласно концепции авторов данного очерка, первый период зарождения советской поэзии охватывает 1917-1924 гг., а второй период приходится на 1924-1929 гг. После этого дается обзор творчества С.Айни, А.Лохути, С.Пайрава, М.Рахими, М.Амин-заде и С.Джавхари-заде, стоявших у истоков советской таджикской литературы. Другие главы также построены по этому принципу: вначале дается обзор политической и культурной жизни, в соответствии с которой следует общая картина литературы во взаимосвязи с социальной жизнью общества, и, наконец, анализ творчества литераторов. Подобный принцип выдержан и разделе, посвященном прозе. Заслуживает внимания то, что, начиная со второй главы, в «Очерках.» отдельным разделом представлена также и таджикская драматургия.

Во втором томе «Очерков.» впервые в таджикском литературоведении более подробно и концептуально рассматривается творчество 11 таджикских поэтов и писателей, представленных именами С.Айни (1878-1954), А.Лахути (1887-1957), С.Пайрава (1899-1933), М.Рахими (1901-1968), Дж.Икрами (1909-1993), А.Дехоти (1911-1062), М.Турсун-заде (1911-1977), С. У луг-заде (1911-1997), Рахима Джалила (1909-1989), М.Миршакара (1912-1993), Хабиба Юсуфи (1906-1945). Необходимо отметить, что именно в этой книге были заложены принципы оценки истории таджикской советской литературы, которые, по существу, были главными критериями в критике и анализе произведений литераторов и оставались неизменными до конца советской эпохи.

В этом двухтомнике сформировались идеологические основы литературной критики таджикской советской поэзии и прозы. Идея классовости литературы, идеологическая борьба, преимущество коммунистической идеологии и отрицание любых иных религиозных, философских, а также литературно-эстетических взглядов прошлого нашли свою твердую опору в этом двухтомнике «Очерков истории таджикской советской литературы». В последующем основополагающими принципами и критериями в литературной критике служили нормы, обоснованные в книге «Очерков.», и развитие литературы, в большей степени, характеризовалось со ссылкой на возросшие ряды писателей и количество их произведений. Вполне естественно, что застывшие в мертвой точке основы мировоззрения, концепции духовного состояния общества, культуры и литературы не могут способствовать развитию литературно-эстетических взглядов.

Таким образом, можно констатировать, что на основе данной книги политическое, социальное, мировоззренческое, культурное и литературное развитие общества было подогнано под требования коммунистической идеологии.

В последующем состояние литературы и её критическая оценка производились на основе этой идеологии и её научно-теоретических и художественно-эстетических принципов. Этим можно объяснить и то, что 1960-1985 гг. в учебных программах филологических дисциплин высших учебных заведений Таджикистана характеризуются как один из важнейших этапов становления и развития литературной критики (254).

Избрание темы диссертационного исследования, связанного с литературной критикой периода 1960-1985 гг. во многом объясняется именно этим её состоянием, конкретный и подробный анализ которой будет произведен нами в соответствующих главах и разделах.

Профессиональная литературная критика, оценка поэзии и других литературных произведений с позиций искусства, риторики и языка берет свое начало с эпохи Саманидов, т.е. с X в. Литературно критические взгляды встречаются в большом количестве в произведениях Рудаки, Фирдоуси, Асади Туси, Носира Хисрава, Санои, Низами и других поэтов Х-Х1 вв., о чем нашими современными авторами написано множество книг и исследований.

Первые книги о свойствах и нормативной поэтике также возникли в те далекие времена, в которых можно найти множество критических высказываний и размышлений относительно поэзии. Образцами таких книг о поэзии могут служить произведения «Тарджуман-ал-балога» Мухаммада Радуёни (XI в.), «Чахор макола» Низами Арузни Самарканди, «Худаик-ас-сихр» Рашида Ватвата, «Ал-му'джам» Шамса Кайса Рази, «Дакаик аш-ши'р» Тадж-ал Холави, «Хакаик ал-хадайик» Шарафаддина Рами, «Расаил-ал-и'джаз» Хусрава Дихлави и др. (174; 147; 162; 322; 263; 175; 290).

О поэтике, художественных средствах изображения, критике классической поэзии и в целом литературной мысли в Иране и Таджикистане написан целый ряд статей и монографических исследований. Популярнейшими из них являются книги иранского ученого Адулхусайна Зарринкуба «Накди адаби» и «Ба нарвани хулло», которые не утратили научной ценности и по сей день (276).

Изучению проблем поэтики, литературной критики и истории средневекового литературоведения посвящены также работы Е.Э.Бертельса, А.Н.Болдырева, Р.Хади-заде, А.Хайитметова, Б.Валиходжаева, Р.Мусульманкулова, А. Саттарова, Х.Шарипова, монографии Н.Ю.Чалисова, Б.Шарипова, М.Нарзикула и др. (247; 316; 252; 307; 280; 61; 130; 222; 336). Работ и исследований, посвященных литературной мысли прошлых времен, немало и нам не представляется возможным привести здесь их полный перечень, но одно несомненно, что все эти работы могут служить фундаментом для обобщения истории таджикской литературно-критической мысли и способствовать дальнейшему развитию современной литературной критике и литературно-теоретической мысли.

Как уже было отмечено выше, становление и развитие таджикской литературной критики советского периода происходило под непосредственным влиянием русской литературно-критической мысли. Художественно-эстетические принципы, а также научные основы современной таджикской критики опираются на работы таких выдающихся мыслителей и ученых, как Н.Г.Чернышевский, В.Г.Белинский, Н.А.Добролюбов, Г.Н.Плеханов, В.Боровский, А.Луначарский, М.Ольшанский, С.Шаумян, М.Бахтин, В.В.Кожинов, А.Ф.Лосев, Д.С.Лихачев и др.

В персидско-таджикской литературе в средние века критика входила в систему филологических наук (336; 228). Она делилась на критику прозы и критику поэзии. Теория критики нашла своё подробное, научно обоснованное изложение в книге Шамса Кайса Рози «Алму'джам.». Практически же критика, по мнению Р.Мусульманкулова, изучала удачи и ошибки употребления слов и поэтических средств в прозе и поэзии (130, 28). Так, размышляя о средневековой литературной критике, Р.Мусульманкулов пишет: «Средневековую литературную критику можно условно разделить на два вида: практическую и теоретическую. Предметом практической критики были конкретные произведения конкретных авторов. Преимущественно, практическая критика представляла собой как бы часть художественного творчества: поэты и писатели либо специально в отдельных своих сочинениях, либо попутно внутри своих произведений высказывали свою точку зрения относительно поэзии, литературного мастерства, давая тем самым оценку творчеству того или иного художника слова.

Литературная критика развивалась на основе создания специальных научных произведений со стороны теоретиков литературы, её тонких ценителей. В таких произведениях разрабатывались вопросы определения и классификации характерных содержательных и формальных изъянов стиха» (130, 29).

В вышеназванной книге М.Раджаби, согласно его же словам, история таджикской литературной критики рассматривается до 1954 г. В то же время автор этой книги, в большей степени аккумулируя свое внимание на эстетических принципах критики, позиции критики относительно литературной политики коммунистической партии и государства, анализу самих проблем литературной критики уделяет незначительное внимание. Таким образом, сам процесс формирования и развития критики нового времени, вопрос отношения к средневековой литературной критике, становление и формирование терминов критики до сих пор остается пробелом в нашем литературоведении. Большое количество статей о критике, называемых критикой критики, ещё не есть факт истории критики. Такие статьи в разное время писались почти всеми литературоведами и критиками. В отдельно отведенной главе своей диссертации мы произвели их анализ в связи с рассмотрением состояния критики и критики её особенностей и критики критики на примере работ таких литературоведов, как Ш.Хусейн-заде, Х.Мирзо-заде, А.Амонова, С.Табарова, М.Шукурова, А.Сайфуллаева, Р.Хади-заде, Р.Мусульманкулова, Дж.Бако-заде, А.Саттарова, Х.Шарипова и др.

В статье Х.Шарипова «Критика и критика критики в Таджикистане» произведен анализ литературных проблем критики (338, 151-174). В этой статье автор высказывается о тревожном состоянии литературной критики на начальном этапе независимости Таджикистана и процессах формирования литературной критики советского периода. По мнению автора, профессиональная литературная критика стала на путь своего формирования и развития в 20-30-х г. прошлого столетия вследствие острых споров вокруг различных вопросов литературы и литературной жизни. На первых этапах к проблемам критики в основном обращались сами поэты и писатели, хотя изредка профессиональные литературоведы, как Ш.Хусейн-заде, Х.Мирзо-заде и Н.Масули, также не обходили эту проблему стороной. Критика рассматривала по большей части проблемы тематики, жанров, образов, художественных особенностей, сюжета. Все эти особенности критики того периода затронуты в этих статьях, в которых также подчеркивается роль и значение критики в углублении эстетического видения литературоведов, обогащении тематики и формы, образцов языка, структуры поэтики художественных произведений и росте мастерства самих художников слова.

Таким образом, данные статьи можно отнести к значительному вкладу в осмысление истории литературной критики советской эпохи.

Другим базовым источником, дающим пищу для размышления о теории таджикской критики, по праву можно считать небольшую книгу С.Табарова «Учебное пособие по теории литературной критики», в которой теоретические и рекомендательные выкладки автора в основном даны с позиции русских ученых-литературоведов.

В этой работе рассматривается состояние литературной критики в 60-х-первой половине 80-х гг. XX в. Не взирая на временной отрезок в 20 лет, в ней представлен огромный пласт теоретического и фактологического материала. Во второй половине 50-х гг. основная плеяда профессиональных критиков, которым тогда было по 30-35 лет, дала мощный толчок развитию таджикской литературной критике. По этой причине эти годы можно считать этапом начала профессиональной критики, процессом её формирования, который продолжался до первой половины 80-х гг. без особого изменения принципов и задач.

Принимая во внимание широту темы и большое количество литературно-критического материала, мы включили в круг своего исследования в основном проблемы самосознания критики и критики поэзии и прозы, которые, в свою очередь, обусловили необходимость исследования следующих категориальных позиций:

-всесоюзная культурная политика и её отношение к литературной критике;

-самосознание критики и критика о критике; -критика творчества литературных личностей;

-отношение к поэтическим жанрам;

-лирический и эпический герой поэзии;

-художественные характеристики поэзии в литературной критике;

-идейные и социальные тенденции художественной прозы;

-проблемы психологического образа как предмет критических дискуссий;

-творческая лаборатория критики о мастерстве и стиле писателя;

-критика прозаических жанров.

Представленная к защите диссертация впервые в научной практике рассматривает значимые периоды развития таджикской литературной критики, её научное состояние в 60-80-х гг. XX в., функционирование официозного отношения к ней, место критики в культурно-литературной жизни народа, её методы анализа художественного произведения, выявление темы и идеи в процессе критического исследования, познание личности писателей, изучение жанров и художественных особенностей литературных произведений, проблем формы и содержания, героев поэзии и прозы - все это в настоящей диссертации по-новому рассматривается и научно обосновывается.

Источниками и исследовательским материалом в данной диссертации служили все литературно-критические статьи, опубликованные в журналах «Садои Шарк» («Голос Востока»), «Памир», газетные публикации. В этом качестве были привлечены предисловия к монографиям и сборникам статей, выступления писателей и критиков на различных литературных форумах, съездах, пленумах писателей, «круглых столах», диспутах и в литературных посланиях. Эти источники анализируются нами с позиции достижений современной науки о литературе.

Спорные вопросы художественного, жанрового или методологического характера нами выверялись известными концепциями средневековой восточной поэтики Радуйани, Ватвата, Шамса Кайса, Руми, Хусейна Кошифи.

15

В диссертации впервые рассматриваются такие жанры критики, как статьи, рецензии, книжное обозрение, ежегодник, творческий портрет, литературное размышление, доклад, выступление, эссе.

По объективным или иным другим причинам, мы, возможно, не смогли охватить в своём анализе отдельные газетные статьи и выступления. Однако, не взирая на это, по нашему мнению, собранный и использованный в работе фактологический материал позволяет представить общее состояние критики в исследуемом нами периоде и отражает в совокупности основные проблемы литературной критики. При изучении общей истории критики литературы советской эпохи возможна постановка других проблем, в решении которых наше исследование может также оказать свою помощь.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Таджикская литературная критика в 60-80-х годах XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На этом этапе развития литературы, как во все периоды существования советского государства, литературная жизнь протекала под бдительным оком весьма твердой политики партии и государства. Литературная политика, в частности, в области критики осуществлялась посредством решений съездов, пленумов КПСС и ЦК КПСС и их республиканских организаций, и Союзом таджикских писателей.

Писатели и критики в специальных статьях на тему решений партии, монографиях и многотомных трудах выступали с позиции этого политико-идеологического курса, поддерживали и обеспечивали его пропагандистские мероприятия, подчеркивали роль статьи В.И.Ленина «Партийная организация и партийная литература» как начала и путеводной звезды этой идеологии партии и партийной литературы. Внедрение идейно-политической линии партии и правительства в литературный процесс осуществлялось под руководством Союза писателей, редакциями печатных органов, цензурой.

Все критики утверждали, что таджикская советская литература было рождена советским временем и это было правильно, ибо она жила и существовала согласно требований этого общества и идеологии. Руководителем и воспитателем писателей признавалась партия.

Национальный литератор был обязан вести борьбу с «чуждыми элементами» и буржуазной идеологией. Развитие критики напрямую связывалось с решениями партии. Решение ЦК КПСС о литературной критике с января 1972 г. по вторую половину 80-х годов было признано основой продвижения литературной критики.

Основные жанры критики начинали формироваться с 20-30-гг. XX в. и 60-80-гг. состояли из монографий, брошюр, статей, рецензий, творческих портретов, обзорных статей, эссе, юбилейных откликов, полемических сочинений, материалов научных конференций и др. Литературная критика была неотделима от публицистики, литературоведения и теории литературы.

Критический анализ авторы, начиная с рассмотрения темы произведения, постепенно переходили к изложению его содержания, идейных тенденций. При этом вопросам темы придавалось большее значение, нежели художественным особенностям произведения. Новаторские искания писателя выверялись в соответствии с оригинальной трактовкой представленной темы. Иначе говоря, свежесть темы, художественные особенности текста определялись согласно идейно-выверенной социализмом позиции писателя и его отношения к восприятию «правильной» темы.

Состояние критики рассмотрено на пленумах Союза писателей, научных заседаниях Института языка и литературы, в статьях, посвященных критике о критике. История крититки также представляла собой и историю размышлений и суждений о ней. Этому вопросу посвящены работы критиков С.Табарова, М.Шукурова, Х.Атахановой, А.Сайфуллаева, Х.Шарипова, А.Саттарова, Х.Шодикулова, в которых высказаны их мнения и суждения относительно путей и этапов становления и развития таджикской литературной критики.

По мнению многих критиков таджикская литературная критика вышла на общесоюзный уровень, что означало её достижение уровня русской художественной мысли.

Критика о критике осуществляла историко-литературную и теоретическую функции, в сущности, она отражала самосознание критики как науки.

В критике критики рассматривались методы анализа и научный уровень литературоведа, выделялся раздел изучения основных проблем литературы.

Личность писателей исследовалась параллельно с рассмотрением их произведений в стихотворных и прозаических жанрах. Мастером творческих литературных портретов был Рахим Хашим, произведения которого об С.Айни, Пайраве и Х.Юсуфи сыграли важную роль в развитии этого жанра.

В этом жанре написаны хоршие произведения М.Шукуровым и А.Хакимовым, удачные литературные портреты созданы А.Сайфуллаевым, Х.Атахановой и С.Табаровым.

Пристальное внимание критики к теме идейно-творческого роста составляет основу критического анализа и научных поисков. Критиков, специализирующихся в области поэзии, волновали социальные проблемы, отношение поэзии к традиции, лирические и гражданские мотивы, художественное изящество и понятия красоты. В литературной критике рассмотрены вопросы, связанные с темой Родины и патриотизма, обзорами поэзии и творчеством молодых поэтов, пролетарского интернационализма, отношения к народу, любви, социальными тенденциями. На основе анализа поэм и лирических стихов критики пришли выводу, что тенденция социологизирования в критике характеризует «гражданственность» как художественную суть поэзии и что эта концепция продукт советской эпохи.

В литературной критике проходили острые дискуссии вокруг «дастана» (поэма); усилено рассматривались вопросы эпического, лиро-эпического и лирического дастанов, эпических и героических образов и прототипов, идеи и цели поэмы. Все активные критики, принимавшие участие в этих дискуссиях вокруг дастана, темы дастана, написали отдельны статьи.

По мнению таджикских критиков в этот период жанр поэмы в таджикской литературе достиг заметных успехов. Основоположником направления дастанной поэзии был М.Турсун-заде, опыт которого был восприянт и продолжен М.Миршакаром, А.Шукухи, Гаффром Мирзо, Мумином Каноатом и другими.

Таджикская лирическая поэма была признана новым явлением в таджикской литературе.

Эпический герой в произведениях М.Турсун-заде, М.Миршакара, Гаффора Мирзо, А.Шукухи, Мумина Каноата и других признан человеком нового времени. Критики отметили, что эпический герой этого периода рожден на основе неустанной борьбы в поисках счастья и свободы.

Известные литераторы М.Турсун-заде и М.Миршакар в своих произведениях представили образ В.И.Ленина в качестве художественного идеала. В центре внимания поэм Мумина Каноата находятся выдающиеся исторические личности и борцы нового времени, которых он делает главными героями своих произведений.

Лирический герой есть итог духовных поисков человека в поэме.

Большинство критиков затрагивали вопросы художественных характеристик этого периода, проводили бурные дискуссии вокруг «нового стиха», в процессе которых критики разделились на две группы: сторонников и оппонентов этого художественного явления. Одни настаивали на том, что «новый стих, возник в Иране под влиянием литературы Европы и является продуктом подражания. Другие же трактовали «новый стих» как новое литературное явление, возникшее закономерно и согласно требованию времени на почве родной литературы.

Проблема интимных и гражданских чувств в поэзии также вызвала оживленные споры в критике. «Замыкание в интимных чувствах» поэтов советскими критиками подверглось осуждению. Не остались без внимания и способы создания системы образов.

Идеологическая борьба считалась доминантой, она формировала социальную тематику прозы. Значительная часть критических работ испытывала влияние социальной публицистики. Тема труда восхвалялась, поддерживалась и защищалась критикой. Сложной методологической проблемой для литературной критики представляла собой проблема соотношения истории и современности.

Главными литературными типами (персонажами) были певолюционые, партийные и государственные деятели, руководитьели различных высоких рангов, выдающиеся представители истории и культуры. Литературная критика поддерживала и культивировала, соответственно конъюнктуре дня, литературных героев.

Фундаментальная задача литературы и критики заключалась в решительном желании, разумеется, под руководством партии, создания нового человека. Однако герой психологической прозы был мыслящей личностью, что препятствовало ему стать активной социальной силой.

Литературная критика также уделяла повышенное внимание узловым категориям художественного творчества - характеру, образу, композиции, стилю произведения. Мастерство писателя связывалось с его интеллектуальным уровнем, профессиональным языковым опытом.

Критика вплоть до последнего времени оценивала литературный процесс с позиции соответствия содержания произведений общим положениям официальной политики и идеологии. Такой подход не способствовал идейному и художественному развитию литературы.

Литературная критика должное место отводила жанровой структуре прозы. Достижением литературы считалось развитие крупных прозаических жанров - романа и повести: многотомные произведения были призваны свидетельствовать мастерство художника. Изображение художественного образа народа представляется критикой как важнейшее достижение литературы в охвате истории с эстетических позиций, множество интересных размышлений и суждений высказано критиками и относительно развития жанра повести.

Процесс перехода от романтизма к реализму рассматривался при анализе произведений и сложность этой процедуры подтверждена целыми рядом работ критиков.

История развития таджикской литературной критики с охватом всех её аспектов позволила подойти к этому вопросу совершенно с новых позиций, качественно отличающихся от прежних, главным образом, открытостью и отсутствием идеологических давлений со стороны официальных органов. Свободное и открытое выражение мнений и позиций, наблюдаемое сегодня в таджикской литературной критике, способствует более объективному отражению действительности.

Список научной литературыХамраев, Джумакул, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Абдуманнонов А. Сухан аз кадрамони лирикй// Садои Шарк. 1975.№1.-Сад.1 00-107.

2. Абдуманнонов А. Нависандаи мумтоз //Садои Шарк. 1984.-№10.-СадЛ 14-117.

3. Абдуманнонов А., Шадидй Ф. Тандой //Садои Шарк,. 1990.-№4,-Сад. 99-103.

4. Авфй Мудаммад. Лубобулалбоб // Ба саъй ва эдтимому тасдеди Эдуард Браун. Кембрич, 1906.-1034 сад.

5. Адабиёти советии точик. Мачмуаи маколадо.-Сталинобод: Нашрдавточ., 1954.-555 сад.

6. Адаш Истад. Назаре ба «Сандуки пул од // Садои Шарк;. 1978.-№8.-СахЛ 44-146.

7. Акбаров Ю. Род ба суи кулладо // Садои Шар»;. 1966. -№1.-Сад.154-158.

8. Акбаров Ю. Хоки Ватан аз тахти Сулаймон хуштар // Садои Шарк.-1971.-№3. Сад. 137-152.

9. Акбаров Ю. Дар роди чустучу // Садои Шарк. 1973.-№4.-Сад. 126133.

10. Акбаров Ю. Тахдики бадей ва дакикати зиндагй // Садои Шарк. 1973.-№11.-Сад. 105-112.

11. Акбаров Ю.Тавоноии руди инсон // Садои Шарк--1976.-№1,-Сад.134-143.

12. Акбаров Ю. Род ба суи дили инсон // Садои Шарк.-1976.-№5.-Сад.119-129.

13. Акбаров Ю. Руди гражданин шеър // Садои Шарк.-1981.-№4.-Сад. 135-145.

14. Акбаров Ю. Дар чадон болу пари хеш кушодан омуз.// Садои Шарк.-1982.-№11.-Сад. 105-116.

15. Акбаров Ю.Шоири дилбин ва долатнигор //Садои Шарк. 1983.-№12.-Сад.111-117.

16. Акбаров Ю. Вазифаи му^аддаси танвдд // Садои Шарк.-1985.-№12.-Сад.104-113.

17. Акбаров Ю. Шеъри эдсос ва тафаккур.-Душанбе: Ирфон, 1985.238 сад.

18. Акбаров Ю. «Суруши Сталинград» достони лирики ё эпики // Ч,устучу^ои эчодй дар адабиёти дозираи точик. Тартибдидандагон Н.Файзуллоев, Ш.Радмонов.-Душанбе, 1988.-246 сад.

19. Акбаров Ю. Ч,устучуйдои эчодй ва ахлокй.-Душанбе: Нашрдавточик, 1990.-239 сад.

20. Айнй С. Куллиёт // Ч-11. Китоби 1,- Душанбе: Нашрдавточик, 1963.-506 сад.

21. Амонов Р. Танкдди адабй дар журнали «Шарк;и сурх» // Точикистони совета, 1951, 12 май.

22. Амонов Р. Эчодиёти бадей, халк, ва замон.-Душанбе:Ирфон, 1970.-169 сад.

23. Амонов Р. Х,ак,икати бадей ва дакикати зиндагй // Садои Шарк;.-1973. №7. - Сад. 115-127.

24. Амонов Р. Ду повеет барои бачадо // Садои Шарк;.-1977.-№5. -Сад. 140-144.

25. Анчумани сеюми нависандагони СССР. Материалдо // Шарки сурх,-1959,-№6.-Сад.З-9.

26. Асмарян Л.А. Армянская литературная критика 70-80-х годов XIX века: Автореф.дисс.др.филолог.наук.-Ереван, 1983.-38 с.

27. Асоев X. Савганди садо^ат // Садои Шарв;.-1984.-№11.-Сад.133144.

28. Асоев X. Тачдиди назар бояд // Садои Шарк;.-1989.-№6.-Сад.108118.

29. Асрорй В. Мулодизадо оид ба як китоби мудим //Шарки сурх.-1962.-№8.-Сад. 149-158.

30. Асрорй В. Адабиёт ва фолклор (кисми аввал).-Душанбе: Ирфон, 1967.-278 са*.

31. Аттоулло Мах,муди Х,усайнй. Бадоеъуссаноеъ // Бо сарсухан, тавзех,от ва тахрири Р.Мусулмонкулов.-Душанбе: Ирфон, 1974.

32. Атохон С.Сох,ибй табъи равон // Шарки сурх. 1962. - № 4. -Сах,. 105-110.

33. Бакозода Ч,. Вокифи асрорй зиндагй // Садои Шарк. 1968. - № 9. - Сах,. 103-111.

34. Бакозода Сози хушнаво // Садои Шарк;. 1970. - № 5,- Сах,. 146-151.

35. Бакозода Ч,. Хусусиятх,ои миллй ва байналмилалй дар насри солх,ои охир// Садои Шарк. 1970. - № 2. - Са^.139-148.

36. Бакозода Ч^. Назаре ба насри имруз // Садои Шарк;.-1972. № 7. - Сах,.105-118.

37. Бакозода Ч,. Тасвири инсон дар ^икоя // Садои Шарк;. 1973. -№ 9. - Са^.126-138.

38. Бакозода Ч,. Фаъолиятмандии ичтимоии кахрамон // Садои Шарк. 1976. - № 3. - Са^. 133-141.

39. Бакозода Ч- Эчоди устодон ва чараёни адабй // Садои Шарк. -1976. № 12. - Сах,. 126-135.

40. Бакозода Ч,. Ду повести як нависанда // Садои Шарк. 1977. -№3. Сах,. 144-147.

41. Бакозода Ч,. Ситораи тобон дар уфуки торикистон // Садои Шарк. 1977. - ч.Ю. - Сад. 147-151.

42. Бакозода Ч,. Танкид ва масъала^ои адабиёт // Садои Шарк. -1979. -№ 1.-Сах,. 125.-134.

43. Бакозода Ч,. Ч,устучух,ои эчодй дар насри точик. Душанбе: Ирфон,- 1982.- 143 сах,.

44. Бакозода Ч,. Х,акикатан зиндагй ва вазъи наср // Садои Шарк.-1983. -№1. Са^.99-105.

45. Бакозода Ч,. Нависанда ва идеали замон. Душанбе: Адиб, 1987.-254 сах,.

46. Белинский В.Г. Речь о критике // Белинский В.Г. Собрание сочинений в Зт., т.2. М., 1948. - С.344-412.

47. Бертельс Е.Э. Избранные труды, т.2. М.: ИВЛ, 1960. - 555 с.

48. Бобоев Ю. К^увваи даётбахши адабиёт // Садои Шарк;. 1964. -№4. - Сад Л17-148.

49. Бобоев Ю. Партия, замон ва адабиёт. Душанбе: Ирфон, 1964. - 205 сад.

50. Бобоев Ю. Гуфтор аз ашъори тозаи шоир // Садои Шарк. -1969. №11. - Сад.115-126.

51. Бобоев Ю. Ишщлоб ва тахдввули роман // Садои Шарк.-1977. -№12. Сад. 138-144.

52. Болдырев А.Н. К вопросу о литературно-критических взглядах Джами и его современников // Народы Азии и Африки, 1969, Ч,.2. -С.149-151.

53. Брагинский И. С. Из истории таджикской народной поэзии (элементы народно-поэтического творчества в памятниках древней и средневековой письменности). М., 1956. - 435 с.

54. Боршаговский А. Ч,авонии наср // Шарки сурх. 1964. - №3. -Сах. 128.133.

55. Брагинский И. Болу пари назм // Садои Шарк;. 1973. - №2,-Сад. 138-141.

56. Брагинский И. С. Проблемы творчества Садриддина Айнй.-Душанбе, 1974. 173 с.

57. Брагинский И. Сухан аз «Дувоздад дарвозаи Бухоро» // Садои Шарк. 1977, - 4.7. ~ Сад.134-136.

58. Брагинский И.С. Исследования по таджикской культуре (К проблеме межлитературных связей Советского Востока).-М.: Наука, 1977.-288 с.

59. Бугасенко П. А., А.В.Луначарский и советская литературная критика.-Саратов, 1972.-407 с.

60. Бунтури В.В. Становление русской литературной критики в XVIII веке: Автореф. дисс.канд.филол.наук.-М., 1979.-23 с.

61. Валиходжаев Б. Из истории литературно-критической мысли в Узбекистане (ХУ-ХІ вв.): Автореф.дисс.канд.филол.наук. Самарканд. -1960.-22 с.

62. Ватвот Рашид ад-дин. Сады волшебства в тонкостях поэзии Хадаик ас-сихр фи дака'ик аш-ши'р //Пер. с перс, и коммент. Н.Ю. Чалисовой.-М.:Наука, 1985.-324 с.

63. Горький А.М.Собрание сочинений. Т.2. М., 1953. - 463 с.

64. Гаффор Мирзо. Шоир бояд муборизи фаъол бошад// Маориф ва маданият, 27 ноябри соли 1962.

65. Гаффор Мирзо. Шоистаи гамхорй // Маориф ва маданият, 19-уми июли соли 1969.

66. Гаффор Мирзо. Оре, шоиста ва мухдоци гамхорист // Маориф ва маданият», 7-уми декабри соли 1969.

67. Дар остонаи цашн // Садои Шарк, 1974, - №1. -Сах,.3-7.

68. Демидчик Л.Н.Кашфи олами инсон // Садои Шарк. 1974. - №9. -Сах.129-140.

69. Демидчик Л.Н. Сафарномаи дили инсон // Садои Шарк;. 1978, №11. -Сах,. 146-150.

70. Демидчик М.Н. Таърихи адабиёт советии тоцик. Насри солх,ои 30. Душанбе, 1978. - 308 сад.

71. Демидчик Л.Н. Замон ва конуни жанр// Садои Шарц. 1982. -№ 8. - Сах,Л05-113.

72. Егоров Б.О. О мастерстве литературной критики. Жанры, композиция, стиль. М.: Сов.писатель, 1980. - 317 с.

73. Жола Б. Шеъри нав дар Эрони муосир // Садои Шарк. 1965. №7. - Сад.126-133.

74. Жола Б. Шеъри нав чист? // Садои Шарп;. 1966. №2. - сах,.91

75. Замон ва наср. Мизи мудаввар // Садои Шарв;. 1981. - №1. -Сад.93-127.

76. Зарринкуб Абдулх,усайн. Накди адабй. Тех,рон, 1338. 589 сах,.

77. Зарринкуб Абдулхусайн. Бо корвони х,улла. Тедрон, 1354. -367 сах,.

78. Зельдович М.Г. Уроки критической классики. Харьков: высш.школа, 1976. - 222 с.

79. Зе^нй Т. Чанд сухани судманд. Душанбе: Ирфон, 1984. - 158сад.

80. Икромй Ч,. Дар бораи баъзе хусусиятдои насри точик // Шарки сурх. 1958. -№11.- СахД 13-119.

81. Икромй Ч,. Дар бораи мах,орати насрнавис // Шарки сурх. -1959. №3. Сах,.142-145.

82. Икромй Ч,. Чанд сухан дар бораи насри имруза // Шар^и сурх. -1961. №7. - Сах,.44-47.

83. Икромй Ч,. Чдвонони насри точик // Шарки сурх.- 1964. №1. -Сах,.55-56.

84. Икромй Ч;. Хунар бояд // Садои Шар^. 1964. - №5. - Сад. 127131.

85. Икромй Ч,. Ба рафики чавонам // Садои Шарк. 1965. - №12. -Са^. 87-91.

86. Икромй Ч,. Назари сазовори замон // Садои Шарк. 1966. - №3. - Сад.128-131.

87. Икромй Ч,. Чй тавр когаз сиёх, кардам. Сух,бат бо рафики чавонам // Садои Шарк. 1967 . - №1. - Сад.120-125.

88. Иржи Беечка. Достони советии точик ва Мирзо Турсунзода // Садои Шарк, 1978. - №2. - Сад.113-126.

89. Искандаров М. Лирикаи Абдусалом Дедотй // Шарки сурх. -1961. №5. - Сад. 113-122.

90. Искусство слова (о мастерстве писателя и критики). Сб.научн.тр.-Ташкент, 1982.-116 с.

91. История советской многонациональной литературы. Т.2, Кн.1.-М.:Наука, 1971.-510 с.

92. Камолиддинов Б. Х,аким Карим. Душанбе: Ирфон, 1965.-81сах,.

93. Камал ад-дин Х,усайн Ваизи Кашифй. Бадай' ал-афкар фи санай' ил-аш'ар Новые мысли о поэтическом искусстве // Изучение текста, примечание и указатели Р.Мусулмокулова. - М.:Наука, 1977. -221 с.

94. Каноат Мумин. Ключи от царства красоты // Памир, 1976, -№6. - С.72-77.

95. Кауфман P.C. Русская и советская художественная критика. -М., Изд-во Моск. унв-та, 1978. 176 с.

96. Кдхрамони замон ва инкишофи наср. Аз материалх,ои мудокима дар шурои наср // Садои Шарк;. 1980. - №6. - Сах,. 130-146.

97. Келдиев Г. Пас аз «цанги аввал» // Садои Шарк;. 1972. - №5.-Сад. 150-152.

98. Кулешов В.И. История русской критики XVIII-XIX веков. М.: Просвещение, 1972. - 526 с.

99. Международная критика стран зарубежного востока и ее роль в развитии общественной и эстетической мысли. М.: Наука, 1988. - 283 с.

100. Ломидзе Г.В. В поисках нового.- М.: Сов.писатель, 1963.-351 с.

101. Лутфалии Суратгар. Гули сурх // Садои Шарк;. 1968. - №2,-Сад. 106-107.

102. Ю2.Маниёзов А. Публисистика ва назми устод С.Айнй (1918-1921).-Сталинобод: Нашрдавточ., 1985. 151 с.

103. Марков Т.М. Замони дозира ва масъаладои наср // Садои Шарк;.- 1976. №7. - Сад. 102-116.

104. Масъалах,ои адабиёти муосири тоцик. Мацмуаи ма^оладо. Тартибдихднда Ю.Бобоев. Душанбе: Ирфон, 1970. - 426 сах,.

105. Масъаладои насри муосири точик. Матни суханронии мизи мудаввар моди апрели соли 1972 дар мавзуи масъаладои насри муосири точик // Садои Шарк. 1973. - №1. - Сад. 109-138.

106. Масъаладои насри муосир // Садои Шарк. 1973. - №7. -Сад.109-138.

107. Материалдои анчумани VII нависандагони Точикистон // Садои Шарк. 1976. - №7.- Сад.47-115.

108. Мадкамова Ш. Кддрамони мусбат ва тасвири замон // Садои Шарк. 1973. - №6. Сад. 126-131.

109. Маъсумй Н. Оинаи дустй // Садои Шарк.-1968. №2. - Сад.7786.

110. Маъсумй Н.Асардои мунтахаб.-ЧД.Адабиётшиносй ва танкид.-Душанбе: Ирфон, 1977. 364 сад.

111. Методологические проблемы художественной критики. Отв.ред.А.Я.Зиеев.-М.: Искусство, 1967.-334 с.

112. Мирза-заде X. Прогрессивное значение присоединения Средней Азии к России для литературы // Коммунист Таджикистана, 1959, 10 июня.

113. Мирзоев А. Х,икоядо оид ба Ибни Сино ва шахсияти у,-Душанбе, 1953.-141 сад.

114. Мирзозода X. Назаре ба маколадои танкидй ва илмй-тадкикотии журнали «Шарки сурх» дар соли 1950 //Шарки сурд. 1951.-№8,- Сад.69.

115. Мирзозода X. Кдйддо оид ба назми чавонон // Шарки сурх, -1962, №4.-Сад 145-152.

116. Мирзозода X. Муносибати партия ба адабиёт ва тарбияи кадрдои адабй // Садои Шарк, 1965. №7.-Сад.139-150.

117. Мирзозода X. Хдбиби мо // Садои Шарк. 1967, - №2. -Сад.127-133.

118. Мирзозода X. Ададбиёт аз нуктаи назари даёт. Мачмуаи маколадо. -Душанбе: Ирфон, 1973. 271 сад.

119. Мирзозода X., Маъсумй Н., Бобоев Ю. Адабиёти советии точик. Барон синфи X,- Душанбе: Маориф, 1978. 414 сад.

120. Миршакар Мирсаид. Баъзе кайддо // Садои Шарк. 1968. -№2. - Сад. 87-92.

121. Мисдобиддини Нарзикул. Адабиётшиносии форсй-точикй дар асрдои XIII-XIV. Душанбе: «Адиб», 1998. 112 -сад.

122. Моили Х,иравй. Авзони аруз дар шеъри муосир // Садои Шарк.- 1968. №2. - Сад. 104-109.

123. Муллочонов М. Танкиди адабй ва тарбияи нависандагони чавон // Шарки сурх. 1961, - №1. - Сад. 144-153; - №2.-Сад. 131-153.

124. Муллочонов М. Нависандае, ки дусташ медорам // Шарки сурх, 1961. №10,- Сад. 126-137.

125. Муллочонов М. Хдмдами халк, дамкадами даёт. Душанбе: НашрдавТоч., 1962. - 163 сад.

126. Муллочонов М. Хонанда, китоб, нависанда // Садои Шарк- -1979. -№8. Сад. 136-144.

127. Мусулмонкулов Радим. Ёдгори умр // Садои Шарк. 1972. -№1. - Сад. 149-150.

128. Мусулмонкулов Радим. Шеър машъал аст // Садои Шарк;. -1976. №2.-Сад. 1116-121.

129. Мусулмонк;улов Радим. Анъана ва нововарй. Душанбе, 1985.- 114 сад.

130. Мусулмонкулов Радим. Атауллах-и Махмуд-и Х,усайни и вопросы таджикско—персидской классической поэтики: Автореф. дисс.др-а филол-наук. -Душанбе, 1980. 42 с.

131. Мусулмонкулов Радим. Меъёри бадо // Адабиёт ва санъат, 1990, 15 март.

132. Мудаммад Ш. Шоир, носир, драматург //Шарки сурх. 1961. -№5.-Сад.110-112.

133. Мудаммадиев X,. Баъзе масъаладои достони лирики // Садои Шарк. 1972. -№11,- Сад. 130-137.

134. Мудаммадиев Р. С. Проблемы формирования татарской литературной критики (1905-1917). Автореф.канд.дисс. на соиск. канд.филол.наук. М.: 1979.-19с.

135. Муъмин Кдноат. Вазъияти назми имрузаи точик. Аз материалдои анчумани VI нависандагони Точикистон // Садои Шарк. -1971. №2. - Сад.94-102.

136. Набиев А. Садои дили гарм // Садои Шарк;. 1972. - №8. - Сад. 146-149.

137. Набиев А. Дили инсон ва дукми замон // Садои Шарк. 1973. №16. - Сад.143-145.

138. Набиев А. Дар роди чустучу // Садои Шарк. 1973. - №8. -Сад. 140-147.

139. Набиев А. Тадлили характер ва вусъати тасвир // Садои Шарк. 1974.-№2.-Сад.144-149.

140. Набиев А. Мудаббати инсони бунёдкор // Садои Шарк. 1978. -№12.-Сад.141-146.

141. Набиев А. Арзиши одамият // Садои Шарк. 1981. - №8. - Сад. 146-152.

142. Набиев А. Эчоди бадей, инсон ва замон. Душанбе: Ирфон, 1983.- 144 сад.

143. Набиев А. Тасвири олами ботинии инсон, нависанда ва замон.-Душанбе, 1987. 160 сад.

144. Ниёзй Ф. Асардое эчод кунем, ки сазовори замони бузургамон бошад // Шарки сурх. 1959. - №4. - Сад.87-89.

145. Накдат, Саидй. Шеъри нав дар Афгонистон // Садои Шарк.-1968.-№2.-Сах.110-118.

146. Низами Арузи Самарканди. Собрание редкостей или Четыре беседы. М.: ИВЛ. - 168 с.

147. Нодирпур Н. Шоир сарояндаи рузгори хеш аст // Маориф ва маданият, 1965, 5 феврал.

148. Османова 3. Художественная консепсия личности в литературах Советского востока. М., 1972. - 266 с.

149. Отахонова X. Адиби мадбуби мо // Шарки сурх. 1959. - №11.-Сад. 120-127.

150. Отахонова X. Падидадои навчуй. Душанбе: Ирфон, 1972. -175 сад.

151. Отахонова X. Мавк;еи танвдди адабй дар инкишофи адабиёт // Садои Шарк. 1976. - №12. - Сад. 105-115.

152. Отахонова X. Шеъри соли 1976 // Садои Шарц. 1977. - №10.-Сад.131-141.

153. Отахонова X. Пайванди дис ва андеша // Садои Шарк. 1978. №11.-Сах,.134.-142.

154. Отахонова X. Достон ва да^икдти зиндагй // Садои Шарк.1981. №2. - Сад. 137-144.

155. Отахонова X. Пайванди дис ва андеша. Душанбе: Ирфон,1982. 222 сах,.

156. Отахонова X. Тахдввули жанри достон дар назми муосири точик. Душанбе: Дониш, 1983. - 263 сах,.

157. Очерки таърихи адабиёти советии точик. К^исми 1. -Сталинобод: Нашрдавточ-, 1956, 311 сах,.

158. Очерки таърихи адабиёти советии точик. К^исми 2. -Сталинобод: НашрдавТоч- 1957. 521 сах,.

159. Плеханов Г.В. Искусство и литература. -М., 1948.

160. Раджабов М.С. История критики и литературоведения (теоретико-эстетические основы таджикской советской литературы первого периода. 1920-1954 гг.) Автореф.дисс.докт.филол.наук. -Душанбе, 1995.-69 с.

161. Радим Х,ошим. Тачрибаи омухтани як шеър // Садои Шарк;. -1965. №7. Сад. 133-139.

162. Рахим Хршим. Сухан аз устодон ва дустон. -Душанбе: Ирфон, 1971.-223 сад.

163. Рахмонов А. Дар роди чустучу // Садои Шарк. 1983, - №1. -Сад. 126-129.

164. Рахмонов Ш. К,адаме ба пеш // Садои Шарк;. 1980. - №5. -Сад. 148-150.

165. Рачабй М. Партия ва адабиёт // Садои Шарк, 1992, - №7-8. -Сад.121-127.

166. Рачабй Маъруф. Таърихи танкид ва адабиётшиносй. -Душанбе: Адиб, 1997. 207 сад.

167. Рачабов К. Очерк-жанри чанговар // Садои Шарк;. 1983. - №5. -Сад. 128-130.

168. Рачабов М. Навчуидои маънавй дар насри таърихй // Садои Шарк, 1983, -№6. - Сад. 120-125.

169. Рачабов М. Пайванди карндо // Садои Шарк. 1984. - №6,-Сад. 122-124.

170. Рачабов М. Тадкики таърих ва тадаввули образ // Садои Шарк.- 1985. №2.-Сад. 116-121.

171. Рачабов М. Бурду бохти насри таърихй // Садои Шарк. 1985.- №10. Сад.110-117.

172. Родуёнй, Мудаммад ибни Умар. Тарчумонулбалога. Тедрон, 1339.- 165 с.

173. Ромй Шарафиддин Х,асан ибни Мудаммад. Хдкоикулдадоик. Ба тасдед ва бо давоишию ёддоштдои Сайд Мудаммад Козими Имом.-Тедрон, 1341.

174. Русская критика XVIII-XIX веков. Хрестоматия // Сост. В.И.Кулешов. М.: Посвещение, 1978. - 447 с.

175. Саидалй Маъмур. Тадкики шеър дониши амикро металабад // Садои Шарк. 1982. - №11. - Сад. 117-125.

176. Сайфуллоев А. Образи одамони нав дар «Ёддоштдо» // Шарки сурх. 1959. - №4. - Сад. 94-110.

177. Сайфуллоев А. Роман дар бораи синфи коргар // Шарки сурх. -1959. №9.-Сад. 139-152.

178. Сайфуллоев А. Образи кадрамони мусбати мубориз дар романдои устод Садриддин Айнй. Сталинобод, 1960. - 86 сад.

179. Сайфуллоев А. Лафз бояд хубу маънй бояд барчаста бошад // Шарки сурх. 1960. - №8. - Сад. 140-152.

180. Сайфуллоев А. Остони даёт ва ишк, // Шарки сурх. 1962. - №9. -Сад. 148-158.

181. Сайфуллоев А. Акидадои нави одамони кудна // Садои Шарк. 1964. - №8.-Сад. 149-156.

182. Сайфуллоев А. Дар зери байраки реализми сотсиалистй // Садои Шарк. 1964. - №10. - Сад. 3-32.

183. Сайфуллоев А. Мулодизадо оид ба лирика // Садои Шарк. -1966. -№3.- Сад. 119-133.

184. Сайфуллоев А. Тафаккур ва образ. Мачмуаи маколадо. -Душанбе: Ирфон, 1968. 167 сад.

185. Сайфуллоев А. Инкилоби наср // Садои Шарк. 1968. - №4. -Сад. 107-118.

186. Сайфуллоев А. Седри калам // Садои Шарк. 1968. - №10. -Сад. 100-108

187. Сайфуллоев А. Чустучу ва бозёфт // Садои Шарк. 1969. - №2. -Сад. 126-138.

188. Сайфуллоев А. Роча дар Кремл // Садои Шари. 1971. - №1. -Сад. 115-131.

189. Сайфуллоев А. Шеър нидои зиндагист // Садои Шарк. 1971. -№5.-Сад. 97-129.

190. Сайфуллоев А. Баъзе масъаладои шакл ва услуб // Садои Шарк. 1971. - №11. - Сад. 128-137.

191. Сайфуллоев А. Солномаи бадеии шадри Ленин // Садои Шарк. -1972. -№2.-Сад. 138-145.

192. Сайфуллоев А. Танкид ва адабиёти имруз // Садои Шарк. -1972. №6.-Сад. 111-122.

193. Сайфуллоев А. Мавзуи таърихй ва акидадои интернатсионалии нависанда // Садои Шарк. 1973. - №11. - Сад. 112125.

194. Сайфуллоев А. Паймони мухдббат // Садои Шарк. 1974. - №3. -Сад. 125-134.

195. Сайфуллоев А. Ягонатии гоявй // Садои Шарк;. 1976. - №1. -Сад. 123-133.

196. Сайфуллоев А. Бурду бохти насри точик // Садои Шарк;. -1976. №7. -Сад. 64-76.

197. Сайфуллоев А. Зинаи камолот // Садои Шарк. 1977. - №4. -Сад. 110-116.

198. Сайфуллоев А. Мактаби Айнй. -Душанбе: Ирфон, 1978. 350сад.

199. Сайфуллоев А. Дунёи шеър // Садои Шарк. 1980. - №9. - Сад. 122-136.

200. Сайфуллоев А. Симои эчодии нависанда // Садои Шарк. -1980. №6.-Сад. 131-137.

201. Сайфуллоев А. Достони Сино // Садои Шарк. 1982. - №6. -Сад. 92-101.

202. Сайфуллоев А. Шеъри эдсосу андеша // Садои Шарк. 1982. -№12.-Сад. 99-105.

203. Сайфуллоев А. Мирзо Турсунзода. Очерки даёт ва эчодиёти шоир. Душанбе: Ирфон, 1983. -462 сад.

204. Сайфуллоев А. Дар судбати Радим Чдлил // Садои Шарк. -1984. №6. -Сад. 103-110.

205. Сайфуллоев А. Тахрифи солдои азими сталинй // Адабиёт ва санъат, 1988, 1 сентябр.

206. Салод С. Назаре ба насри соли гузашта // Садои Шарк. 1967. - №6,- Сад.77-89.

207. Салод С. Судан аз вазъи танкиди адабй // Садои Шарк. 1970. -№7.-Сад. 130-142.

208. Салод С. Сухан аз анъана ва реализм // Садои Шарк. 1974. -№6. - Сад. 145-151.

209. Салод С., Демидчик JI. Бартарй ва камбудидои як роман // Шарки сурх. 1959. - №5. - Сад.144-158.

210. Сатторзода А. Таърихчаи назариёти адабии форси точикй. -Душанбе: Адиб, 2001. 140 сад.

211. Сатторзода А. Аристотель и таджикско-персидская литературная мысль (IX-XV вв.). Душанбе: Адиб, 2002, - 260 с.

212. Сатторов А. Самараи меднат ва чустучу // Садои Шарк;. 1966. - №6. - Сад. 127-137.

213. Сатторов А. Нуксу камоли танкид // Садои Шарк. 1969. - №4. -Сад. 127-145.

214. Сатторов А. Ьуайддо дар дошияи куллиёт // Садои Шарк. -1974. -№1,-Сад. 136-147.

215. Сатторов А. Замони чанг ва дарки бадеии он // Садои Шарк. -1980. №5.-Сад. 136-140.

216. Сатторов А. Из истории пресидско-таджикской литературно-эстетической мысли. Автореф.дисс.кан.дфилол.наук. Душанбе, 1972. -28 с.

217. Сатторов А. Шеър ва зиндагй // Садои Шарк. 1975. - №10. -Сад. 70-75.

218. Сатторов А. Номаи манзуми руз // Садои Шарк. 1979. - №12. -Сад. 111-116.

219. Сатторов А. Эдсоси ичтимой ва дунари шеър // Садои Шарк. -1982. №6.-Сад. 83-91.

220. Сатторов А. Нуктаи пайванд. Баъзе масъаладои инкишофи шеър ва танкиди адабй.-Душанбе: Ирфон, 1982. Сад. 136-140.

221. Сафар Абдулло. Андешадо оид ба шеъри имруз. Мусодиба бо Муъмин К^аноат // Садои Шарк. 1982. - №8. - Сад. 86-95.

222. Сафронова С.И. Из истории русской литературной критики XVIII века. (Уч.пособие к спецкурсу).-Пермь, 1979. 47 с.

223. Саъдизода С. Нони далол // Садои Шарк. 1973. - №1. - Сад. 139-142.

224. Саъдизода С. К^иссаи рузгори чугиён // Садои Шарк. 1974. -№4. - Сад. 144-147.

225. Саъдизода С. Х,икояти руздои мо // Садои Шарк. 1975. - №12. -Сад. 145-147.

226. Саъдизода С. К^иссаи солдои пурошуб // Садои Шарк. 1975. -№12.-Сад. 145-147.

227. Саъдизода С. Матонати зан // Садои Шарк. -1976. №3. - сад. 147-149.

228. Саъдизода С. Хдйкали духтари мармарии // Садои Шарк. -1977.-№1.-Сад. 142-144.

229. Саъдизода С. Дили кавии кадрамон // Садои Шарк. 1977. -№4.-Сад. 147-150.

230. Саъдизода С. К^иссадои нахустин // Садои Шарк. 1977. - №12. -Сад. 146-148.

231. Саъдизода С. Жанри повеет ва ахлоки дамзамонон // Садои Шарк. 1979. - №2. - Сад. 124-130.

232. Сирус Б. Оид ба шеъри нав // Садои Шарк. 1965. - №8. - Сад.81.86.

233. Сорбон. Ё ду, ё мандув // Садои Шарк. 1987. - №7. - Сад. 99109.

234. Современная литературная критика. Вопросы теории и методологии. М.: Наука, 1977. - 272 с.

235. Султонов С. Санчиши калам // Садои Шарк. 1971. -№10. -Сад. 151-153.

236. Сучков Б. Исторические судьбы реализма. М., 1977. - 525 с.

237. Табаров С. Баъзе мулодизадо дар бораи накди адабй // Точикистони совета. 1947, 20 июл.

238. Табаров С. Парвоз ба суи назми олй // Маориф ва маданият, 16 июни 1959.

239. Табаров С. Очерк ва дикоя бояд чанговари насри имрузаи точик гарданд // Шарки сурх, 1959. - №6. - Сад. 144-158.

240. Табаров С. Фикр пурмазмун бошаду баёнот соддаю возед // Точикистони Советй, 28 феврали 1960.

241. Табаров С. Одами имруза дар маркази асари бадей бошад// Шарки сурх. 1961. - №7. - Сад. 21-22.

242. Табаров С. Назм низом металабад // Шарки сурх. 1964. - №1. -Сад. 138-140.

243. Табаров С. Сухани дак дар бораи олами тираи асри XX // Садои Шарк. 1965.-№12. Сад. 113-135.

244. Табаров С. Хдёт, адабиёт, реализм.-Душанбе: Ирфон, 1968: -322 сад.

245. Табаров С. Нависанда ва мунаккид // Садои Шарк. 1968. -№10. -Сад. 108-115.

246. Табаров С. Симои човидонии пешво дар адабиёти точик. -Душанбе: Ирфон, 1970. 263 сад.

247. Табаров С. Ленин дар адабиёти точик // Садои Шарк. 1974. -№4.-Сад. 137-143.

248. Табаров С. Услуби бадей ва насри муосири точик// Садои Шарк. 1975. -№2. Сад. 135-142.

249. Табаров С. Хдмнафаси халк // Садои Шарк. 1978. -№12. Сад. 115-121.

250. Табаров С. Х,аёт, адабиёт, реализм. Китоби дуюм. Душанбе: Ирфон, 1978.-222 сад.

251. Табаров С. Дастури таълимй дойр ба назарияи танкиди адабй. Китоби 1. Душанбе, 1980. - 77 сад.

252. Табаров С. Кдрордои партия ва инкишофи танкиди адабй // Садои Шарк. 1983.-№1. Сад. 116-125.

253. Табаров С. Кдрордои партия ва инкишофи танкиди адабй // Садои Шарк. 1983. -№1. Сад. 44.

254. Табаров С. Дастури таълимй дойр ба назарияи танкиди адабй. Китоби 2.-Душанбе, 1983. 32 сад.

255. Табаров С. Хдкикатро бояд кушода гуфт // Садои Шар»;. 1983. -№11.-Сад. 129-132.

256. Табаров С. Х,аёт, адабиёт, реализм. Душанбе: Ирфон, 1983.207 сад.

257. Табаров С. Х,аёт, адабиёт, реализм. Китоби 4.-Душанбе, Ирфон, 1984.-399 сад.

258. Табаров С. Такдири се тан адиб // Садои Шарк. 1990. -№8. -Сад. 95-100.

259. Танкид ва чараёни адабй // Садои Шарк,- 1969. -№5.- Сад. 3-5.

260. Точалдолавй Алй ибни Мудаммад Дакоик уш шеър // Ба тасдед ва бо давошию ёддоштдои Сайид Мудаммад Козими Имом. Тедрон, 1341-121 с.

261. Тошматов Р. Равшании дил // Садои Шарк,. 1976. - №6. - Сад. 138-141.

262. Тошматов Р. Насри дуччатй ва имконоти жанрии он // Садои Шарк. 1979. - №11. - Сад. 135-143.

263. Турсунзода М. Х,аёт ва адабиёт // Шарки сурх. 1959. - №3. -Сад. 98.

264. Турсунзода М. Замон ва нависанда // Садои Шарк. 1961. -№7.- Сад. 3-33.

265. Турсунзода М. Адабиёти точик дар мубориза барои идеалдои коммунизм // Садои Шарк. 1966. -№5.- Сах. 49-81.

266. Турсунзода М. Мушодиди сулду сафо // Садои Шарк. 1968. -№2,- Сах. 73-76.

267. Турсунзода М. Куллиёт. Ч^.З. Душанбе: Ирфон, 1979. - 431сад.

268. Турсунзода М. Куллиёт. Ч,.4,- Душанбе: Ирфон, 1987. 352сад.

269. Турсунов А. Чанд мулодиза дар дошияи як так,риз // Садои Шарк. 1967. -№1,- Сах. 111-119.

270. Турсунов А., Шукуров М. Фантастика ва асоси илмию ичтимоии он // Садои Шарк. 1972. - №1. - Сах,. 127-133.

271. Улугзода С. Мактуби кушод ба рафик; Ортитов Б. // Шарки сурх. 1961. - №1. - Сад. 121-133.

272. Улугзода С. Серталабй ва гамхорй // Садои Шарк.-1966. №5.-Сад. 117-122.

273. Усмонов А. Аввалин романи дачвй // Садои Шарк;. 1972. -№7,- Сад. 140-143.

274. Усмонов А. Образи дачвй дар насри бадей // Садои Шарк. -1973. -№10.-Сад. 102-104.

275. Фотед Абдулло. Инсон ва табиат // Садои Шарк- 1975. - №6. - Сад.129-140.

276. Хади-заде Р. Легенды, история, вымесел // Памир. 1972. №2.-Сад. 69-73.

277. Хайитметов А. Творческий метод Навои // Автореф.дисс.др-а. филол.наук. Ташкент, 1965.

278. Хонлари, Парвиз Нотил. Базми сухан // Садои Шарк. 1969. -№2.-Сад. 102.-105.

279. Хочдева М. рузгори нависанда ва вокеияти тасвир // Садои Шарк. 1985. - №7. - Сад. 110-112.

280. Худойдодов Б. Чанд Сухан роцеъ ба мадорати Икромй // Садои Шарк. 1966. - №3. - Сад. 134-146.

281. Худойдодов Б. Романи Чдлол Икромй «Духтари оташ».-Душанбе: Ирфон, 1967.-110 сад.

282. Худойдодов Б. Нависанда ва тасвири кадрамон // Садои Шарк.- 1970. № 1. - Сад. 131 -143.

283. Худойдодов Б. Пайванди дилдо // Садои Шарк. 1977. - №1.-Сад. 132-141.

284. Худойдодов Б. Образи коммунист дар насри муосир // Садои Шарк. 1980. - №4.-Сад. 137-143.

285. Худойдодов Б. Се очерк дар бораи се адиб. Душанбе: Ирфон, 1983.-235 сад.

286. Хуршеда О. Падидадои навчуи // Садои Шарк. 1966. -№11. -Сад. 119-126.

287. Хусрави Дедлавй. Расоилалэъчоз.- Лакднав. 1876. - 1061 с.

288. Х,аёт, кадрамон ва адабиёт. Душанбе: Ирфон, 1977. - 334 сад.

289. Х,акимов А. Гузаштаи зинда ва руди замон // Садои Шарк. -1972. №5.-Сад. 137-144.

290. Хдкимов А. Образ ва тасвир дар шеър // Садои Шарк- 1972.-№9.-Сад. 136-142.

291. Хдкимов А. Хрсили тачрибаи рузгор // Садои Шарк. 1974. -№6.-Сад. 140-145.

292. Хдкимов А. Танкид ва чараёни адабй // Садои Шарк. 1975. -№1.-Сад.-100-125.

293. Х,акимов А. Тадаввулоти аруз дар назми имруз // Садои Шарк.- 1975. -№4,-Сад. 124-136.

294. Х,акимов А. Шохаи райдон ва сабзадои шукуфта // Садои Шарк.- 1976. -№9.-Сад. 109-130.

295. Х,акимов А. Шеъри инсон // Садои Шарк. 1977,- №2. Сад. 127-144.

296. Хдкимов А. Шеър ва замон. Душанбе: Ирфон. - 1978. -253сад.

297. Хдкимов А. Дилам чуз хонаи ишки Ватан нест. // Садои Шарк. 1980. №5.300. ^акимов А. Шеъри замонй ва чустучуйдои маънавию ахлокй // Садои Шарк. -1981. №2. - Сад. 121-136.

298. Хдкимов А. Дар каламрави сухан (Симои адибон).-Душанбе: Ирфон, 1982.

299. Хдкимов А. Аз газал то шеъри озод. // Садои ТТТярк -1985. -№12.-Сад. 123-136.

300. Х,одизода Р. Дар бораи эчодиёти нависандагони чавони tow// Шарки сурх. 1958. - №6. - Сад. 117-126; - №6. - Сад. 86-96.

301. Х,одизода Р. Х,икоядои далкй дар «Маснавй»-и Румй // Чдлолуддини Румй. Х,икоядои халкии «Маънавй».-Душанбе: 1963.-Сад.5-22.

302. Хддизода Р., Шукуров М., Абдучдбборов Т. Лугати истилодоти адабиётшиносй. Душанбе: Ирфон, 1964.-184 сад.

303. Хрдизода Р. Акидадои адабй-эстетикии Чрмй // Абдурадмони Ч,омй: Замони зиндагй, даёт ва эчодиёт. Мачмуаи маколадо.-Душанбе, -1965.-Сад. 87-104.

304. Хрдизода Р. Таносуби услубу устудонбандй // Садои Шарк;.-1972. №4.-Сад. 101-108.

305. Х,одизода Р. Танкиди адабй ва масъаладои бадеияти адабиёт // Садои Шарк.-1972. №6. - Сад. 101-108.

306. Хрдизода Р. Аз гузашта ва дозираи адабиёти точик. Мачмуаи ма^оладо. Душанбе: Ирфон, 1974. - 143 сад.

307. Хддизода Р. Сино ва илми адаб // Садои Шарк.-1979. №9. -Сад. 104-114.

308. Х,одизода Р. Шоири далц// Садои Шарк.-1980. №5. - сад. 76.

309. Х,одизода Р. Насри чавони точик // Шарки сурх.-1983. №1. -Сад. 69-81.

310. Х,одизода Р. Ба дусти мо, ба дам^алами мо // Садои Шарк.-1984. №4. - Сад. 123-128.

311. Х,офизи Шерозй. Девони Х,офиз. Бар асоси нусхаи Газвинй ва Хонларй, бо мукобилаи нусхадо ва шарддои муътабар дамрод бо шарду маънии комили газалдо ва фарданги лугат ва истилодот. Доктор Хусайн Алй Юсуфй. Тедрон: Нашри рузгор, 1381. - 832 сад.

312. Хусейнзода Ш. Масъаладои танвдди адабй дар адабиёти советии точик // Шарки сурх, 1959, - №4. - Сад. 57-72.

313. Х,усейнзода Ш. Бадс ва андеша. Душанбе: Ирфон, 1964. 264сад.

314. Х,усейнзода Ш. Гуфтор аз ганчи сухан. Душанбе: Ирфон, 1985.-224 сад.

315. Хусейнов X. Забон ва услуби «Одина»-и устод С.Айнй. -Душанбе: Ирфон, 1973. 254 сад.

316. Ч,умъаев Ш. Руди кадрамони халк // Садои Шарк. 1976. - №5.-Сад. 155-156.

317. Ч,устучуйдои эчодй дар адабиёти дозираи точик. Тартибдиданда X. Шарифов. Душанбе, 1980.-167 сад.

318. Шамсиддин ибни Мудаммад К,айси Розй. Алмуъчам фй маоири ашъорилачам. (Бо тасдеди устоди муаззам окон Мудаммад Абдулвадоби Газвинй). Бо тасдеди.Мударрис Разавй. Тедрон, 1314. -544 с.

319. Шарипов X. Формирование таджикской литературно-теоретической мысли в Х-ХІ веках. Автореф.дисс.канд.филол. наук. -Душанбе, 1970.-37 с.

320. Шарипов X. Теоретические вопросы прозы в таджикско-персидских памятниках классического периода. Дисс. на соискание учен.степ.док.филол.наук. Душанбе, 1987. - 454 с.

321. Шарипов X. Камоли мадорат // Садои Шарк. 1969. - №8. -Сад. 135-140.

322. Шарифов X. Суруди вопасин // Садои Шарк. 1969. - №8.-Сад. 140-144.

323. Шарифов X. Тараннуми даёт // Садои Шарк. 1972. - №7.-Сад.119-128.

324. Шарифов X. Ч^устучуи илдом // Садои Шарк;. 1972. - №11. -Сад. 124-129.

325. Шарифов X. Мазмун ва ифода дар шеъри имрузаи точик // Садои Шарк. 1973. - №3.-Сах. 107-113.

326. Шарифов X. Сарахбори зиндагй // Садои Шарк. 1979,- №1. -Сад. 142-147.

327. Шарифов X. Достони меднат ва шучоат // Садои Шарк.-1980. -№5. Сад. 141-146.

328. Шарифов X. Чдвдари зав^у мароми шоир. Такриз ба мачмуаи «Варак;и санг»-и Лоик // Садои Шарк.-1982. №3. - Сад. 122-126.

329. Шарифов X. Ташаккули услуб ва камолот // Садои Шарк-1982. №8.-Сад. 96-104.

330. Шарифов X. Х,олатдои зиндагй ва ладзадои бадей// Садои Шарк.-1983. №5. - Сад. 127-131.

331. Шарифов X. Услуб ва камолоти сухан. Душанбе: Ирфон, 1985. - 127 сад.

332. Шарифов X. Шоир ва шеър. Душанбе. - 1998.- 216 сад.

333. Шарифов X. Озурдагон ва умедворон. Душанбе: Сино, 2001. -195 сад.

334. Шарифов X. Адибе, ки бо даёт баробар ¡кадам мезанад // Садои Шарк.-1964. Сад. 138-147.

335. Шермудаммадов Б. Навои дили шоир // Садои Шарк. 1971. -№1. - Сад. 150-155.

336. Шодикулов X,. Реализми таш;идй. Душанбе: Ирфон, 1975. -22 сад.

337. Шоди^улов X,. Ду мавзуи мудимми шеъри имруз // Садои Шарк. 1976. - №3. - Сад. 127-132.

338. Шодикулов X,. Барои танк;иди реалистй // Садои Шарк;. 1977. - №1. - Сад. 124-131.

339. Шукуров М. Баъзе масъаладои мадорати бадей дар эчодиёти шоирони чавон // Шарки сурх. 1955. - №8.

340. Шукуров М. Барои лирикаи пурэдсос// Шарки сурх. 1957.11.

341. Шукуров М. Анъанаи ёддоштнависй дар «Ёддоштдо»-и устод Айнй // Шарки сурх. 1959. - №7. - Сад. 125-140.

342. Шукуров М. Муболига ва тасвири карикатури дар дикоядои дачвии «Ёддоштдо» // Шарки сурх. 1960. - №9. - Сад. 136-145.

343. Шукуров М. Сотим Улугзода. Сталинобод, 1961.-74 сад.

344. Шукуров М. Х,алли мавзуъдои замони дозира мадорати баланд металабад // Шарки сурх. 1961. - №7.-Сад. 54-59.

345. Шукуров М., Маниёзов А., Исоев Я. Адабиёти советй. Барои синфи VIII.-Душанбе, 1962.- 358 сад.

346. Шукуров М. Анъана, халкият ва мадорат. Мацмуаи маколадо.-Душанбе: Нашрдавточ., 1964.-231 сад.

347. Шукуров М. Хусусиятдои гоявию бадеии «Ёддоштдо»-и устод Айнй. Душанбе: Дониш, 1966.-246 сад.

348. Шукуров М. Айнй ва забони халк // Садои Шарк. 1967. - №5.-Сах. 124-135.

349. Шукуров М. К,айддо дар бораи эчодиёти Ф. Мухаммадиев // Садои Шарк. 1967. - №8.-Сад. 135-148.

350. Шукуров М. Х,ар сухан чоеву дар нукта макоме дорад. -Душанбе: Ирфон, 1968.-159 сад.

351. Шукуров М. Достони газаб ва иктидори халк; // Садои Шарк;. -1969.-№1,-Сад. 143-153.

352. Шукуров М. Вок,еа ва характер // Садои Шарк. 1969. - №2. -Сад. 108-125.

353. Шукуров М. Ь^адрамон ва рушду камоли маънавни у // Садои Шарк. 1969. -№8. -Сад. 132-139.

354. Шукуров М. Сухан аз лирика ва мазмуни даёти он // Масъаладои адабиёти муосири точ,ик. Душанбе, 1970.

355. Шукуров М. Жанри таърихй ва модияти замон // Садои Шарк. 1971. -№3.-Сад. 122-136.

356. Шукуров М. Болу пари назм // Садои Шарк.-1972. №4. - Сад. 109-121.

357. Шукуров М. Диди эстетики халк ва насри реалиста. -Душанбе: Ирфон, 1973. 159 сад.

358. Шукуров М. Кддрамони даёт-кадрамони адабиёт // Садои Шарк.-1973. №6. - Сад. 129-141.

359. Шукуров М. Гавдариёни сухан бошем // Садои Шарк. 1974. -№1." Сад. 116-124.

360. Шукуров М. Фардияти инсон ва модияти ичтимоии характер // Садои Шарк. 1974. - №8.- Сад. 130-145.

361. Шукуров М. Дили медрпарвар ва ситезаандеш // Садои Шарк. 1975. -№1,-Сад. 130-144.

362. Шукуров М. Асоси реалиста ва руди романтики // Садои Шарк. 1975. - №8,- Сад. 111-123.

363. Шукуров М. Падлудои тадкики бадей. Баъзе масъаладои адабиёти дозираи точик. Душанбе: Ирфон, 1976.

364. Шукуров М. Падлудои тадкики бадей.- Душанбе: Ирфон, 1976. 276 сад.

365. Шукуров М., Акбаров Ю. Анъана ва навоварй. Душанбе: Ирфон. - 1976. -34 сад.

366. Шукуров М. Тадкики бадей ва чднбаи публисистй // Садои Шарк. 1976. - №1.- Сад. 111-122.

367. Шукуров М. Жанри таърихй ва худогодии халк // Садои Шарк. 1976. - №10,- Сад. 122-129.

368. Шукуров М. Достони дили озодипарвари халк; // Садои Шарк- 1976. -№11.-Сад. 145-149.

369. Шукуров М. Андешапарварй-фаъолиятмандии ичдимой // Садои Шарк,. 1977. - №8.- Сад. 134-141.

370. Шукуров М. Демидчик Л. Насри Ч,алол Икромй. Душанбе: Ирфон, 1979.- 142 сад.

371. Шукуров М. Х,офизаи таърихй ва таърихият // Садои Шарк. -1979. -№3,-Сад. 135-142.

372. Шукуров М. Шамъ шав. шамъ. // Садои Шарк. 1979. - №6.-Сад. 133-140.341

373. Шукуров М. Таърихи адабиёти советии точик. Насри солдои 1945-1974. Душанбе, 1980. - 378 сад.

374. Шукуров М. Садокдт ба идеалдои олии замон // Садои Шарк. 1980. - №7,-Сад. 132-144.

375. Шукуров М. Як назар ба бурду бохти дикоя. // Садои Шарк. -1982. №2.-Сад. 112-121.

376. Шукуров М. Тафаккури тадлилй ва жарфи реализм // Садои Шарк. 1984. -№3,-Сад. 110-119.

377. Шукуров М. Поядои камолот // Садои Шарк. 1984. - №10.-Сад. 118-129.

378. Шукуров М. Обновление. Таджикская литература сегодня. М.: Советский писатель, 1989. 268 с.

379. Шукуров М. Аз пайи дарёфти фадмиши нав // Садои Шарк;. -1990. №7,- Сад. 105-114.

380. Шукудй А. Назм бояд чун дарёи соф бошад // Шарки сурх. -1963. №9,-Сад. 56-62.

381. Шукудй А. Х,аёти мо ва насри мо // Шарки сурх. 1964. - №1. -Сах. 44.