автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.14
диссертация на тему: Технический инструментарий позднеантичной риторики в текстах Иоанна Златоуста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Технический инструментарий позднеантичной риторики в текстах Иоанна Златоуста"

/г

На правей рукописи

□□3458008

Пролыгина Ирина Викторовна

ТЕХНИЧЕСКИЙ ИНСТРУМЕНТАРИЙ ПОЗДНЕАНТИЧНОЙ РИТОРИКИ В ТЕКСТАХ ИОАННА ЗЛАТОУСТА

Специальность 10.02.14 — Классическая филология, византийская и новогреческая филология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 2 22И9

Москва

2008

003458088

Работа выполнена на кафедре классической филологии филологического факультета Московского Государственного Университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Афиногенов Дмитрий Евгеньевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Максимович Кирилл Александрович, Институт русского языка имени В.В. Виноградова РАН

кандидат филологических наук, Серегин Андрей Владимирович, Институт философии РАН

Ведущая организация:

Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет

Защита состоится «23 » 0 Ск^аАьЬ 2008 г. в 00 часов па заседапии Диссертационного совета Д-501.001.82 при Московском Государственном Университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119991, ГСГГ-1, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-ый учебный корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. A.M. Горького Московского Государственного Университета.

Автореферат разослан « Í1) »

ИЛ t^/'-'U 2008 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Савельева О.М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Реферируемая работа посвящена исследованию риторической техники одного из величайших позднеантичных христианских ораторов — Иоанна Златоуста. Прекрасное образование, блестящее проповедническое дарование и невероятная популярность на протяжении столетий делают Златоуста одной из ключевых фигур своей эпохи. Его тексты оказались одними из наиболее актуальных источников как для исследования различных аспектов исторической проблематики и христианской богословской мысли, так и для филологической перспективы. Однако аутентичность приписываемых ему текстов остается и по сей день неразрешенной проблемой. Под именем Златоуста сохранился огромный Псевдо-Златоустов корпус сочинений, который составляют не только очевидные Spuria, но и тексты, чье авторство остается дискуссионным. В связи с этим наиболее актуальным направлением златоустоведения на данный момент является исследование его стиля и установление надежных критериев подлинности, основанных на изучении риторической техники его сочинений. Кроме того, исследование риторического инструментария может послужить основой и для изучения поэтики текстов Златоуста.

Состояние научной разработанности темы нашло отражение в трех статьях прошлого и настоящего столетий, посвященных освещению достигнутых результатов и актуальных вопросов златоустоведения. Р. Картер на конференции 1967 г. обобщил результаты первой половины XX века и очертил круг проблем, стоящих перед современными исследователями этой темы1. Было отмечено, что одними из главных задач являются подготовка критических изданий, установление хронологии произведений Златоуста и определение критериев аутентичности. Ключевая роль в решении этих проблем отводилась исследованию стиля,

1 Carter R. The future of Chrvsostom studies // SP 10 (1970), p. 14-21.

3

который мог бы способствовать выбору разночтений и установлению стилистических критериев для уточнения хронологии и аутентичности. На симпозиуме 1972 г. Р. Картер еще раз подчеркнул необходимость стилистического анализа текстов Златоуста2.

На конференции 2005 г., посвященной Иоанну Златоусту, В. Майер подытожила результаты работы последних двадцати лет. Были отмечены достижения в области критических изданий текстов, как подлинных и опубликованных в серии ЗСЬ, так и прежде неизданных текстов из Псевдо-Златоустова корпуса3. В области установления аутентичности была отмечена значимость исследований С. Войку, К. Утеманна и М. Обино4, которые за последние годы существенно расширили научные представления о границах и авторстве корпуса и выработали методологию, основанную на установлении стилистических маркеров. Были отмечены работы Л. Бротье, Ф. Дрюэ, О. Паскато и В. Пиикко5, исследовавших классическую традицию в текстах Златоуста, повлиявшую на риторический инструментарий Златоуста.

Ввиду большого объема библиографии, отражающей состояние научной разработанности темы, историографическому обзору была

2 Carter R. The future of Chrysostom studies. Theology and Nachleben, in SYMPOSION, studies ob St. John Chrysostom II Analekta Blatadon 18, Thessaloniki 1973, p. 129-136.

3 Mayer N. Progress in the field of Chrysostom studies (1984-2004) // Giovanni Crisostomo. Oriente e Occidente tra IV e V secolo. XXXIII Incontro di studiosi dell'antichità cristiana, Roma, 6-8 maggio 2004. Roma 2005.

4 Последняя публикация M. Обино относится к 1990 г: Aubineau M. Ps.-Chrysostome, In S. Stephanum: Proclus de Constantinople, l'impératrice Pulchérie et saint Étienne // Fructus Centesimus, Mélanges offerts à Gerard J.M. Bartelink. Steenbrugge, 1989, p. 1-16; Uthemann K., Regtuit R. s Tevel J. Horailiae Pseudo-Chrysostomicae, Instrumentum studiorum, Vol. I. Turnhout, 1994; Voicu S. Pseudo-Giovanni Crisostomo: I confini del corpus U Jahrbuch für Antike und Christentum 39, 1996, p. 105-115.

5 Brottier L. Le port, la tempête et le naufrage: sur quelques metaphors paradoxales chez Jean Chrysostome // RSP 1994, 68, » 260, p. 145-158 и др; Druet F-X. Langage, images et visages de la mort chez Jean Chrysostome. Namur, 1990; Pasquato o. Forme délia traduzione classica nel De inani gloria ... // Orientalia Christiana Periodica 58, 1992, p. 253264; Pyykkö V. Die griechischen Mythen bei den grossen Kappadokieren und bei Johannes Chrysostomus. Turku, 1991.

посвящена первая глава диссертации, в которой отражены основные направления, в рамках которых изучался технический инструментарий Златоуста, и указаны наиболее важные исследования.

Цели и Задачи исследования. Несмотря на достигнутые за последние десятилетия результаты филологов в изучении этой обширной темы, до сих пор не получил должной оценки системный аналитический подход к изучению подлинных текстов Златоуста, и соответственно не существует основательного исследования стилистического своеобразия его сочинений, от которого можно было бы отталкиваться при работе с текстами Псевдо-Златоустова корпуса. Наряду с прекрасно разработанным анализом стилистических маркеров и лексико-фразеологического уровня текстов Златоуста, при установлении аутентичности совершенно не уделяется внимания ритму его сочинений. Кроме того, исследования риторических особенностей отдельных произведений проповедника обычно сводились к изолированному рассмотрению их вне контекста ораторской традиции того периода.

Ввиду сформировавшихся научных интересов целью нашей работы является исследование технического инструментария Златоуста в контексте риторической традиции своего времени. Цель настоящего диссертационного исследования обусловила постановку и разрешение нескольких задач:

1) рассмотреть филологические направления, в русле которых изучалась риторическая техника Иоанна Златоуста, дать обзор релевантной научной библиографии

2) дать системно-аналитическую характеристику стилистическому своеобразию текстов Златоуста, рассмотреть тропы, фигуры и ритм Златоуста

3) представить полученные данные в виде статистических таблиц, наиболее точно отражающих специфику текстов проповедника

4) выработать стилистические критерии аутентичности, основанные на исследовании значительного числа текстов

5) показать, как стилистический анализ функционирует при работе с текстами, чье авторство остается дискуссионным

6) включить в исследование такой феномен позднеантичной риторики, как Вторая софистика, наследником которого был Златоуст, и рассмотреть специфику христианских теорий стиля

Методология исследования. Для достижения поставленных задач используется метод статистического и сравнительного анализа, который позволяет наиболее точно отразить литературное своеобразие автора и представляет надежные данные «внутренней критики», на которые можно опираться при установлении критериев аутентичности. Полученные данные приводятся в таблицах, отражающих частотность употребления тех или иных риторических приемов. Особое внимание было уделено способу исследования ритмических единиц в текстах Златоуста, при работе с которыми мы опирались, главным образом, на методологию исследования ритма, разработанную в прошлом веке Г. Девингом, А. де Гроотом, Ст. Скиминой6 и дополненную В. Хёранднером7. Важной составляющей избранного в диссертации исследовательского метода стала непосредственная работа с оригинальными греческими текстами. Тексты Златоуста, привлекаемые к исследованию, также как тексты других авторов, переведены нами с древнегреческого языка. В том случае, когда использовались уже существующие переводы, они были заново сверены с текстом оригинала, что потребовало в ряде случаев внесения в них изменений. В работе широко использовались

6 Dewing H. The Accentual Prose Rhythm in Greek II American Journal of Philology 31, 1910, p. 312-32B. Groot A.W de. Der antike Prosarythmus, zugleich Fortsetzung des Handbook of Antique Prose-Rhythm. Groningen 1921, Skimina S. État actuel des études sur le rhythme de la prose grecque. Cracow, 1937.

1 Hörandner W. Der Prosarythmus in der rhetorischen Literatur der Byzantiner, Wien, 1981.

электронные текстовые базы данных, что позволило учесть значительную часть релевантных греческих текстов.

Научная новизна. Научная новизна работы состоит в том, что впервые предпринят комплексный риторический анализ ряда сочинений Иоанна Златоуста, а не отдельных сочинений, как было ранее. Полученные данные наглядно отражены в виде таблиц с приведением статистических данных употребления тех или иных приемов. Исследование риторической техники предваряется обзором позднеантичной риторики, в частности, такого явления, как Вторая софистика, которая оказала значительное влияние на образование Златоуста. Таким образом, риторический инструментарий оратора рассматривается не изолированно, а включен в контекст существующей традиции. Дана оценка новейшей научной литературе по этой проблеме. Кроме того, обращено внимание и на специфику христианских теорий стиля. В ходе исследования выработаны надежные стилистические критерии аутентичности сочинений Псевдо-Златоустова корпуса. Тексты проповедника рассмотрены согласно хронологическим периодам. Поэтому важным итогом стало также установление критериев, позволяющих уточнить хронологию и датировку его текстов. Впервые было рассмотрено ритмическое своеобразие текстов двух современников Златоуста: Севериана Гавальского и Прокла Константинопольского, которые являются одними из вероятных авторов корпуса. Наконец, полученные теоретические результаты были применены на практике, и проведен ритмический анализ трех гомилий из Псевдо-Златоустова корпуса, вызывающих дискуссии относительно авторства.

Теоретическая и практическая ценность. Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы определяется тем, что ее результаты открывают новые возможности для исследования Псевдо-Златоустова корпуса. Методология исследования имеет важную теоретическую значимость при анализе текстов Златоуста, а также предполагаемых авторов

этого корпуса. Практическое применение имеют предложенные критерии аутентичности, которые могут использоваться для верификации тех или иных сочинений. В работе также находит оценку новейшая научная литература по позднеантичной риторике, которая может найти применение в рамках лекционного курса, посвященного этой проблеме. Методология исследования ритмических клаузул может стать основой для проведения специальных семинаров.

Апробация работы. Диссертация была представлена в порядке предзащиты и обсуждена на заседании кафедры Классической филологии МГУ им. М.В.Ломоносова. В ходе работы были опубликованы три статьи в научных журналах по теме исследования. В 2006 г. вышла монография диссертантки, посвященная исследованию и переводу текстов Огласительных гомилий Иоанна Златоуста. В 2007 г. была опубликована рецензия на эту работу8.

Структура диссертации. Диссертация (197 с.) состоит из введения (с. 3-9), четырех глав (с. 10-158), заключения (с. 159-163), двух приложений, содержащих сводные ритмические таблицы и ритмическое исследование трех гомилий из Псевдо-Златоустова корпуса (с. 164-182) и списка использованное литературы, в которой приводится перечень источников V литературы, использованных в исследовании (с. 183-197).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во ВВЕДЕНИИ (с. 3-9) обосновывается выбор темы и ее актуальность, обсуждается степень изученности проблемы ь научные перспективы ее изучения, излагаются цели и задач! предмета исследования, описываются общие методологические принципы, принятые в работе, отмечена научная новизна \ значимость работы, характеризуется структура исследования.

8 П. Михайлов // Альфа и Омега 1 (48), 2007, с. 363-365.

8

В ПЕРВОЙ ГЛАВЕ диссертации, История изучения риторического инструментария Иоанна Златоуста (с. 10-34) представлен краткий обзор наиболее принципиальных исследований и характерных тенденций в изучении риторического инструментария Иоанна Златоуста. Необходимость такого очерка объясняется огромным объемом общей библиографии по Златоусту и отсутствием систематического обзора непосредственно филологических исследований. Было выделено пять направлений, выстроенных не столько в хронологическом, сколько в типологическом порядке. Первое историко-риторическое направление охватывает изучение риторической техники Златоуста в историко-культурном контексте вв. н.э.

Отмечено, что фундаментальными работами, определившими изучение риторического инструментария Златоуста в XX веке, явились работы начала века Л. Меридье и М. Гине9. Опираясь на исследования Э. Родэ и В. Шмида, исследователи систематизировали риторические приемы, присущие ораторам Второй софистики и проанализировали степень их употребления в текстах каппадокийцев. Разработанная ими методика анализа легла в основу ряда диссертаций 20-4 0-х гг. прошлого столетия, посвященных риторическому исследованию отдельных произведений Златоуста, среди которых можно назвать диссертации Т. Амерингера (1921 г.), М. Бёрнс (1930 г.), и В. Маата (1944 г.)10.

Дальнейшие исследования развивались в русле изучения непосредственных литературных источников и жанров, повлиявших на стиль Иоанна Златоуста. Внимание ряда исследователей, в

9 Méridier L. L'influence de la seconde sophistique sur l'oeuvre de Grégoire de Nysse. Paris, 1906; Guignet M. St. Grégoire de Nazianze et la Rhétorique. Paris, 1911.

10 Amerlnger T.E. The Stylistic Influence of the Second Sophistic on the Panegyrical Sermons of St. John Chrysostom. Washington 1921. Burns M. Saint John Chrysostom's Homilies on the Statues. A Study of their Rhethorical Qualities and Forms. Washington, 1930; Maat W. A Rhethorical Study of St. John Chrysostom's De sacerdotio. Washington, 1944.

частности М. Симонетти (1953 г.) и А. Пьеданеля11 (1982 г.), было сосредоточено на таком гомилетическом жанре как энкомий и эпитафий. Отмечено, что наибольшее влияние традиционного панегирика проявилось в использовании риторических фигур, а отличительной чертой панегириков Златоуста является использование выражений, характерных для жанра диатрибы.

Фокус исследования бьш направлен также и на объяснение контраста между практическим использованием риторической техники и теоретическим осуждением его применения в текстах Златоуста. В фундаментальном исследовании А. Фестюжьера12 (1959 г.) было рассмотрено отношение Златоуста к греческой •7гси§е«1 и отмечено, что большая часть высказываний Златоуста дается на фоне противопоставления двух типов образования: светского и духовного и стремления доказать преимущество последнего. Соответственно, при оценке этих отзывов

непременно должен учитываться этот апологетический характер высказываний.

Классическое образование Златоуста и риторические элементы его гомилетики рассматриваются как общепризнанные и не подлежащие сомнению в работах, посвященных исследованию традиции «христианской риторики» в целом, например, у Г. Кеннеди (1980 г.) и А. Кэмерона (1991 г.)13.

Отмечено, что в последние годы в исследовании риторики Златоуста внимание исследователей привлекла интерпретация новозаветных текстов в свете риторического образования и практики. В статье В. Кинцига, ставшей частью

11 Slmonetti M. Sulla struttura dei panegyrici di S. Giovanni Crisostomo // Rendiconti dell'Istituto Lombardo di Scienze e di Lettere 86, 1953, p. 159-180; Piédagnel A. Panégyriques de S. Paul, SCh 300. Paris, 1982, p. 21-38.

12 Festugière A. J. Antiochie paienne et chrétienne: Libanius, Chrysostome et les moines de Syrie. Paris, 1959.

13 Kennedy G.A. Classical Rhetoric and its Christian and Secular Tradition from Ancient to Modern Times. London, 1980, p. 145-46; Cameron A. Christianity and Rhetoric of Empire. Berkeley, 1991, p. 86-88.

фундаментального исследования С. Портера14 (1997 г.), была отмечена необходимость прояснить влияние риторическое образования на способ рассмотрения библейских текстов. Применительно к Златоусту этот вопрос попытался разрешить Л. Турен15. На материале комментария Златоуста на послание апостола Павла к галатам он показал, что Златоуст прекрасно идентифицирует и интерпретирует приемы и тактику апостола, сосредоточивая внимание на прояснении замысла апостола и способах убеждения.

О необходимости исторической, а не только систематической основы при исследовании риторики отцов высказался М. Хит16 (2004 г.). Он показал, что современные попытки отнести жанр послания к одному из трех стандартных классов античной технографии (судебному, совещательному или торжественному красноречию) неверны в терминах древней теории, поскольку риторическая теория 11-1У веков претерпела ряд изменений по сравнению с более ранней «технической» литературой. Для ее реконструкции М. Хит предлагает обратиться к риторическому анализу святоотеческих текстов и, в частности, текстов Златоуста.

В рамках следующего лексико-фразеологического направления внимание исследователей было сконцентрировано на изучении лексического и фразеологического уровня текстов Златоуста, как источника, свидетельствующего о литературном влиянии. Начало этих исследований положили три статьи 1930-х гг. П. Колемана-Нортона, в которых были собраны прямые и скрытые

14 Kinzig W. The Greek Christian Writers, in S. Porter, Handbook of Classical Rhetoric in the Hellenistic Period 330 B.C. - A.D. 400. Leiden, 1997, p. 633-70.

15 Thuren L. John Chrysostom as a Rhetorical Critic: The Hermeneutics of an Early Father // Biblnt 9, 2001, p. 180-218.

16 Heath M. John Chrysostom, Rhetoric and Galatians // Biblnt 12, 2004 p. 369-400.

цитаты из античных философов, греческих поэтов и Иосифа Флавия17.

Более глубокий анализ лексико-фразеологического уровня текстов представлен в работах А.-М. Малингрей 1960-80-х гг., которая разработала строгий метод лексического анализа, продемонстрированный в ее диссертации 1961 г.18

В следующем году была опубликована работа Г. Фабрициуса об исследовании классицизма IV века19, в которой была рассмотрена лексика Златоуста, характерная для классического, эллинистического, и христианского времени. Ряд ключевых для Златоуста слов и понятий были исследованы в отдельных работах 1990-х гг. Г. Бартелинка, Л. Бротье и Ф. Дрюэ.

Диапазон исследования лексико-фразеологического уровня текста существенно расширился с появлением компьютерных поисковых программ. Анализ, основанный на сравнении значительного числа примеров и параллельных мест, представлен в работе М. Керча20 (1995 г.). Были зафиксированы стилистические приемы Златоуста и выявлены его лексико-фразеологические особенности. Методический подход построен на выборе определенных парадигм и их анализе с привлечением параллельных мест из других текстов.

Лингвистическое направление представлено в основном работами середины XX века, посвященными исследованию синтаксиса Златоуста. В работе Ф. Дикинсона21 (1926 г.)

17 Coleman-Norton P.R. St. Chrysostom and the Greek Philosophers // Classical Philology, 1930, Vol. 25, p. 305-317; St. Chrysostom's Ose of Josephus // Classical Philology, 1931, Vol. 26, p. 85-89; St. Chrysostom's Use of the Greek Poets // Classical Philology, 1932. Vol. 27, p. 85-89.

18 Malingrey h.-M. "Philosophia": Étude d' un groupe de mots dans la littérature grecque, des Présocratiques au IVe siècle après J.C. Paris, 1961.

19 Fabricius C. Zu den Jugendschriften Joannes Chrysostomus. Untersuchungen zum Klassizismus des vierten Jahrhunderts. Lund, 1962.

20 Kertach M. Exempla Chrysostomica: zu Exegese, Stil und Bildersprache bei J. Chr. Graz, 1995.

21 Dickinson F.W.A. The Use of the Optative Mood in the Works of St. John Chrysostom. Washington, 1926.

рассматривается история оптативного наклонения, его функции в греческом языке и у Златоуста, приведены данные статистики. Показано, что проповедник следует аттической норме употребления оптатива, хотя иногда наблюдается и ряд отклонений, объясняющихся влиянием разговорного ком-ц.

В работе 1939 г. М. Соффрея исследован синтаксис Златоуста в гомилиях О статуях22. Отмечено влияние классической аттической традиции, в частности, в употреблении простого предложения, так и сложных периодов. Показано, что в некоторых случаях Златоуст следует разговорной тенденции, смешивая наклонения и путая отрицания.

Наконец, в работе Г. Фабрициуса23 (1962 г.), были рассмотрены особенности синтаксиса Златоуста, отличающие его от классических авторов. Было указано употребление сепарационного генетива при глаголах движения, крайне редкое употребление местоимения оотц и отсутствие двойственного числа.

Ритмическое направление изучения технического инструментария Златоуста охватывает ряд вопросов, касающихся ритмической практики позднеантичной прозы, которые встали перед исследователями конца XIX века и по сей день не получили однозначного разрешения. Начало исследованиям в этой области положила диссертация Э. Буви, в которой было отмечено наличие у некоторых позднеантичных ораторов акцентуированного дактилического завершения24. Затем вышло эпохальное исследование В. Мейера25 (1898 г.), сформулировавшего свой известный ритмический закон о регулировании двух последних ударений перед смысловой паузой. Отмечено подробное

22 Soffray M. Recherches sur la syntaxe de saint Jean Chrysostome d'après les Homélies sur les statues. Paris, 1939.

23 Fabricius C. Zu den Jugendschriften Joannes Chrysostomus. Untersuchungen zum Klassizismus des vierten Jahrhunderts. Lund 1962.

24 Bouvy P.E. Poètes et mélodes. Étude sur les origines du Rythme tonique dans l'hymnographie de l'église grecque. Nimes, 1886.

25 Neyer W. Der accentuirte Satzschluss in der griechischen Prosa vom IV bis XVI Jahrhundert. Göttingen, 1891.

обсуждение этого закона филологами первой трети XX века и последующий интерес ученых к разработке и уточнении способа исследования ритмических клаузул.

Показано, что главная заслуга в методике исследования ритма принадлежит польскому филологу Ст. Скимине. В его диссертации (1927 г.) было детально разработано понятие форм и типов акцентуированных клаузул и показано, как можно применять на практике эту систему26. Значительное место в работе было уделено вопросу о «качестве» клаузул Златоуста и доказано, что речь Златоуста, бесспорно, является ритмической.

Изучение технического инструментария является важной составляющей и для критического направления. В течение последних пятидесяти лет велась плодотворная работа по установлению критериев авторства Псевдо-Златоустова корпуса. В качестве одного из критериев при филологическом анализе текстов, наряду с внутренней критикой текстов и рукописными данными, применялся и стилистический критерий, который включал в себя как исследование лингвистических моделей, так и лексико-фразеологических особенностей (лексемы, устойчивые выражения, способы обращения к аудитории, доксологии и др.).

Среди исследователей первой половины XX века, опиравшихся на стилистический критерий для доказательства авторства, следует назвать И. Целлингера, X. Альтендорфа, К. Мартэна и Б. Маркса, расширивших научные представления об авторстве Севериана Гавальского и Прокла Константинопольского.

Во второй половине XX века филологический критерий, особенно лексико-фразеологический аспект, использовал А. Венгер при атрибуции текстов как подлинного Златоуста, так и текстов Севериана Гавальского. Особого упоминания заслуживает французский ученый М. Обино. Почти все его работы снабжены

26 вкшхпа ЭЬ. Бе ¿Гоапгиз СЬгуэозЬопп. гЬу1:Ьто. Сгасоьг, 1927.

14

характеристиками стиля и словаря автора27. Среди последних исследований можно назвать статью Ю. Кечкемети, которая проанализировала стилистические особенности Псевдо-златоустовых гомилий, таких как драматический элемент и обращение к фиктивному оппоненту28.

Значительный вклад в дело установления границ корпуса внес С. Войку. В статьях 1982 г. и 1983-1984 гг.29 он разработал методику анализа текстов Псевдо-Златоуста, базирующуюся на дифференциации стилистических маркеров, которые свидетельствуют о той или иной атрибуции текстов. Были выделены две категории «стилем»: контекстуальные и неконтекстуальные и разработан закон их соотношения.

Во ВТОРОЙ ГЛАВЕ диссертации, Вторая софистика как феномен позднеантичной риторики (с. 35-66), рассматривается такое явление позднеантичной риторики, как Вторая софистика: свидетельства современников о культуре и характере софистического выступления, о лингвистических и стилистических направлениях, и ораторской технике. Рассматриваются христианские теории стиля.

В параграфе 2.1 Концепция «Вторая софистика» (с. 35-43) исследуется это понятие у современных исследователей и античного интеллектуала Флавия Филострата, впервые употребившего термин «Вторая софистика». Показано, что современные исследователи не имеют единой точки зрения по этому вопросу. Вторая софистика понимается применительно и к историческому периоду, и к культурному духу своего времени, и к социально-политической роли. Для Филострата же это было

27 См. например, Aubineau M. Restitution d'un Ps.-Chrysostome «In nativitatem salvatoris» // Orpheus 11, 1990, p. 84-110.

28 Kecskeméti J. Deux caractéristiques de la prédication chez les prédicateurs pseudo-chrysostomiens: la répétition et le discours fictif Il Rhetorics 14, 1996, p. 15-36.

2S Voicu S. Le corpus pseudo-chrysostomien. Questiones préliminaires et état des recherches II SP, XVII, 3, 1982, p. 1204; Nuove restituzioni a Severiano di Gabala II Riv. di Studi Biz. e Neoell., t. 30-31, n.s. 2021, 1983-84, p. 3-24.

достаточно узкое понятие, означавшее совокупность ораторов, занимавшихся торжественным красноречием (emSeueriieq), достигшем расцвета во II-III вв. н.э.

Далее рассматривается историко-культурный контекст, в котором возникла и развивалась Вторая софистика. Обсуждаются ее доминирующие идеалы, такие как ^lAori/iia и muSeia. Рассмотрен контекст софистической практики, в частности, понятие импровизации, игравшей важную роль при ораторском выступлении. Упоминаются сохранившиеся до наших дней /¿eAerat, «риторические упражнения», Марка Антония Полемона, _ Герода Аттика, Адриана Тирского, Лесбонакса и Элия Аристида. Рассматриваются и другие софистические жанры, например, адоксографические произведения Лукиана из Самосаты.

В параграфе 2.2 Культура и характер софистического выступления (с. 43-50), исследуется коммуникативный багаж Второй софистики, роль таких аспектов, как внешний облик, жесты и интонация, которые содействовали диалогу с аудиторией. Рассматриваются понятия о теме выступления (иттовеич) и импровизации (aiiroaxebiaZ,eiv). Обсуждаются околонаучные физиогномические трактаты от Псевдо-Аристотелевой

Физиогномики до трактата Марка Антония Полемона. На ряде примеров из Филострата показаны качества, необходимые софисту для поддержания своего статуса и основные приоритеты софистических устремлений. Рассматриваются софистические идеалы мужественности в отличие от женолодобия, эллинства в отличие от варварства и благородства в отличие от низкого происхождения. На примере Фаворина и Лукиана исследуется место инноваций (venireриг ¡ход) и критерий уместности (¿v кырш) в софистическом исполнении. Анализируется агонистический характер Второй софистики.

В параграфе 2.3. Лингвистические и стилистические направления (с. 50-58) рассмотрен интеллектуальный аппарат,

лежащий в основе Второй софистики, и споры о языке и стиле. При анализе мы исходили не из технических трактатов, а непосредственно из свидетельств о той или иной практике, поскольку авторы трактатов скорее предписывали, чем описывали общепринятые языковые нормы. Было показано сосуществование нескольких стилистических направлений внутри Второй софистики и разница, существовавшая между письменным и разговорным языком. Обсуждаются лексиконы аттических слов и их строго практическая направленность. Отмечены технические трактаты позднеантичной риторики, посвященные теории стиля и правильному расположению материала: Гермогена, Теона, Апсина, Трифона, Менандра ритора и ряда важных анонимных текстов. На примере ¡аз Филострата и Риторического искусства Дионисия Галикарнасского (скорее принадлежащего автору II века) показано, что консервативные тенденции учебников уравновешивались требованием новшеств на практике.

В параграфе 2.4. «Образная» речь (с. 58-61) исследуется образная или фигуральная речь (\6yos гцмтитц&о?), ставшая предметом изучения многих древних авторов. Упоминаются посвященные специально употреблению фигур трактаты Александра Нумения, Псевдо-Геродиана и Псевдо-Лонгина «О возвышенном». Акцентируется внимание на указанной Филостратом двусмысленности (то еттсцлфбтероу) употребления фигур речи. Отмечаются особенности использования фигур речи в энкомиях императорам по свидетельству Менандра ритора и Элия Аристида. Указана роль аллегории и перифразы в софистических декламациях, оставлявшая возможность разных истолкований.

В параграфе 2.5. Христианские теории стиля (с. 61-66) речь идет об отношении христианских авторов к греческой тг<иЫа. Обсуждается отношение отцов Церкви к библейскому стилю. Отмечено, что многие христианские авторы (например, Татиан, Ориген, Феодорит Кирский и Иоанн Златоуст), признавая стилистические изъяны Библии, считали, что для проповеди

необходим именно такой простой язык, понятный каждому. Показано двойственное отношение отцов Церкви к эллинскому образованию и риторике. Одни авторы (Татиан, Тертуллиан, Епифаний Кипрский) отвергали греческую культуру и образование. Другие (Исидор Пелусиот, Аполлинарий Лаодикейский, Василий Кесарийский) пытались создать синтез между классическим наследием и христианской проповедью. Показано, что большинство авторов IV века, и в частности, Иоанн Златоуст были сторонниками стилистической простоты (афеХыа) — идеала, заимствованного из риторической теории Гермогена, однако считали возможным заимствовать эллинские стилистические нормы, если это подходило предмету повествования.

В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ Фигуры и тропы в текстах Иоанна Златоуста

(с. 67-123) рассмотрены ораторские приемы Иоанна Златоуста. Были выбраны сочинения разных периодов, и результаты исследования представлены В виде сравнительных таблиц частоты употребления. Каждый из параграфов снабжен ссылками на античные источники, дающие определение тому или иному приему и примерами из текстов.

В параграфе 3.1 Фигуры многословия (с. 68-72) рассмотрено употребление перифразы, плеоназма, фигур арсиса и тесиса. Выяснено, что эти фигуры, особенно плеоназм, можно признать отличительной чертой стиля Иоанна Златоуста, на что указывает частота их употребления. В ранних сочинениях они встречаются несколько чаще, чем в сочинениях позднего периода. В среднем они повторяются один раз на 7-9 строк.

В параграфе 3.2 Фигуры повторения (с. 72-78) рассматриваются фигуры удвоения, эпанафоры, антистрофы, симплоки, анастрофы, киклоса и климакса. Сделан вывод о том, что Златоуст достаточно часто использует фигуры повторения, от одного раза на 15 строк в ранних сочинениях до одного раза на 27 строк в сочинениях константинопольского периода. Чаще

всего употребляется эпанафора, которая является одной из отличительных черт эпидейктического красноречия.

В параграфе 3.3 Фигуры созвучия (с. 78-84) исследуется частота употребления в текстах Златоуста фигур парономасии, полиптотона, аллитерации, ассонанса и парехезы. Показано, что оратор достаточно часто и свободно использует эти фигуры, и примечательна не только частота, с которой он употребляет эти фигуры, но и их тщательная разработанность и разнообразие. В целом эти фигуры встречаются один раз на 10-18 строк.

В параграфе 3.4 «Драматические» фигуры (с. 84-90) рассматриваются фигуры, которые вводят в повествование элементы диалога: асиндетон, полисиндетон, риторический вопрос, восклицание, парентеза, литота и ирония. Показано, что чаще всего Златоуст употребляет асиндетон, полисиндетон и риторический вопрос. В большинстве случаев примеры достаточно простые, распространенные фигуры встречаются реже, но оратор употребляет их часто, оживляя и усиливая свою речь. Парентеза и литота появляются редко и не имеют большой риторической выразительности. Отмечено, что эти фигуры можно считать отличительной чертой стиля Иоанна Златоуста.

В параграфе 3.5 Фигуры аргументации (с. 90-95) обсуждаются приемы, которые часто использовались в судебном красноречии и придавали речи черты драмы и диалога: диапоресис, эпидиортосис, прокаталепсис, просопопея, диалектикон, ипофора и продиортосис. Показано, что Иоанн Златоуст достаточно редко употреблял эти фигуры. Они встречаются от одного раза на 58 строк в ранних сочинениях до одного раза на 132 строки в константинопольский период. Отмечено, что проповедник предпочитает те фигуры, которые оживляют текст - эпидиортосис, просопопею и диалектикон. Показано, что в целом фигуры аргументации нельзя считать отличительной чертой стиля Златоуста.

В параграфе 3.6 Приемы ораторов «Второй софистики» (с.

95-100) объединены риторические приемы, которые не имеют между собой общих признаков кроме того, что их часто использовали ораторы Второй софистики. К ним были отнесены гипербатон, оксюморон и парадокс, гипербола, антономасия и антиметатеза. Показано, что за исключением гипербатона Златоуст использует эти риторические приемы достаточно редко. Встречается много ярких примеров антиметатезы и антономасии.

В параграфе 3.7 Горгиевы фигуры (с. 100-108) рассматриваются фигуры параллелизма: парисон, гомеотелевт и антитеза, так называемые «горгиевы фигуры», Отмечено, что с ними тесно связаны исоколон и хиазм. Показано, что в целом Златоуст довольно часто использует симметричную структуру. Эти фигуры встречаются приблизительно один раз на 9 строк в ранних сочинениях и один раз на 12 строк в последний период. Отмечено, что обычно встречаются две симметрично расположенные фразы, но иногда три и более.

В параграфе 3.8 Метафора (с. 108-116) отмечено, что, используя наглядные образы, оратор делал свои мысли более убедительными, а абстрактные богословские понятия более доступными. Показано, что в выборе источников образности ощущается влияние Ветхого и Нового заветов, однако чаще образы заимствуются из окружающей жизни: спортивных состязаний, мореплавания, конных скачек, земледелия, медицины, права, явлений природы. Отмечены многообразные и развернутые метафоры. В среднем метафоры встречаются один раз на 30 строк и являются одной из отличительных черт его стиля.

В параграфе 3.9 Сравнение (с. 116-120) показано, что источники сравнения те же, что и у метафоры. Часто используются распространенные и смешанные сравнения с использованием нескольких образов. Этот прием встречается приблизительно одинаково во всех периодах, в среднем от одного раза на 53 строки до одного раза на 73 строки.

Отмечено, что частота употребления и степень разработанности сравнения является одной из наиболее отличительных черт его стиля.

В параграфе 3.10 Экфраза (с. 120-123) отмечается, что Златоуст употреблял этот прием довольно редко и почти не использовал софистические темы. Большинство примеров — это либо описание библейских событий и персонажей, которые служили иллюстрацией и подтверждением его наставлений, либо поучительные рассказы из жизни.

В ЧЕТВЕРТОЙ ГЛАВЕ Ритм в текстах Иоанна Златоуста {с. 124-158) рассматривается методика изучения ритма: понятие клаузул, форм и типов ритма. Анализируются тексты Златоуста, объединенные разных периодов, отобранные по принципу репрезентативной выборки. Целью данной главы является выяснить, что отличает ритм каждого из периодов, что отличает ритм Златоуста от ритма его современников, и может ли ритм служить критерием аутентичности текстов Псевдо-Златоустова корпуса.

В параграфе 4.1 Способ и метод исследования (с. 124-134) исследуются типы пауз: graviores (в конце предложения) и leviores (перед колоном и коммой), и типы клаузул: С1 (перед паузами graviores) и el (перед паузами leviores) . Остальной текст обозначен как Т (текст), а вся речь целиком как Ct (контекст). Были выделены формы ритма (f), под которой подразумевается слоговой интервал между двумя ударениями (О,

1, 2, 3, 4, 5 и 6) и типы ритма, которые означают позиции ударений в двух последних словах перед паузой с учетом послеударной части последнего слова. Последние слова были обозначены как posteriora, а предпоследние как superiora. Исследуется и ритм текста в сравнении с клаузулами, чтобы определить: 1. к каким формам и типам ритма автор стремился;

2. какие ритмические особенности присущи автору, а какие

самой природе языка. Была рассмотрена роль служебных слов при вычислении ритма, и приведены условные обозначения.

В параграфе 4.2 Исследование ритма Иоанна Златоуста (с.

134-158) рассматривается ритм Златоуста в сочинениях разных хронологических периодов и ритм Златоуста наряду с другими позднеантичными ораторами — Либанием, Северианом Гавальским и Проклом Константинопольским.

В параграфе 4.2.1 Ритм в сочинениях равных периодов {с. 134-142) выделены три хронологические группы текстов Златоуста, и исследовано, может ли ритм служить критерием той или иной датировки произведения. На основании полученных статистических данных сделан вывод о формах и типах ритма, характерных для каждого из периодов. Показано, что для установления хронологии сочинений Иоанна Златоуста первостепенное значение имеет тип f 2 РО (Paroxytonon-Oxytonon), слова Superiora f 2 Р (Paroxytonon) и слова Posteriora f 2 О (Oxytonon), которые имеют разные показатели в ранних и поздних сочинениях.

В параграфе 4.2.2 Ритм Златоуста в контексте текстов поЗДнеантичной риторики (с. 142-158) проведено сравнение полученных ритмических характеристик Иоанна Златоуста с ритмом его современников: Либания и двух предполагаемых авторов Псевдо-Златоустова корпуса — Севериана Гавальского и Прокла Константинопольского. В ходе исследования установлены обоснованные статистическими данными ритмические критерии текстов Златоуста, отличающие их как от текстов Либания, так и от двух других авторов Псевдо-Златоустова корпуса. Установлено, что при разрешении вопроса аутентичности важно обращать внимание на тип РО (Paroxytonon-Oxytonon), особенно в f 2; на употребление и соотношение f 1, 2, 3; на преобладающее число слов posteriora О (Oxytonon) и чередование слов posteriora О (Oxytonon) и Р (Paroxytonon).

Была дана оценка ритмическому своеобразию и трех других ораторов.

В Заключении (с. 159-163) подводятся итоги диссертационной работы, и делаются обобщения и выводы .как в научно-теоретическом, так и практическом плане. Показано, что выбранный статистический и системно-аналитический подход вполне оправдал себя и дал позитивные результаты исследования.

1) Впервые проведен подробный библиографический обзор направлений, в рамках которых исследовался риторический инструментарий Златоуста, показаны достигнутые результаты в этой области, существующие пробелы и актуальность дальнейших исследований.

2) Проанализировано такое сложное явление, как Вторая софистика. В ходе исследования выяснилось, что оно представляло собой не узко лингвистическое направление, но культурное явление в целом. Обнаружено, что в декламациях самое пристальное внимание уделялось исполнению произведений; язык и стиль были глубоко теоретизированы, и высоко экспериментальны; было усвоено искусство «образной речи» и манипуляции аллегорическим повествованием. Показано, что интерпретация этих многоуровневых текстов требует всестороннего анализа и осторожности в оценках.

3) Рассмотрены христианские теории стиля. Прослежена традиция «простого» стиля, заимствованная из риторической теории Гермогена, и отмечен принцип «уместности», выдвигаемый многими отцами Церкви IV века.

4) Впервые дан сравнительный анализ употребления тропов и фигур в сочинениях Иоанна Златоуста разных хронологических периодов. Отмечены наиболее характерные риторические приемы Златоуста, которые могут служить критерием для установления аутентичности его текстов.

5) Проработана методология исследования ритмических клаузул. Исследован ритм сочинений Златоуста разных хронологических периодов, определены ритмические закономерности каждого из периодов и установлены надежные критерии для уточнения датировки его сочинений.

6) Впервые ритм Златоуста рассмотрен в сравнении с другими возможными авторами Псевдо-Златоустова корпуса — Северианом Гавальским и Проклом Константинопольским. Полученные данные позволили сделать обоснованные выводы как о ритмическом своеобразии Златоуста, так и о ритме этих авторов, что имеет непосредственную практическую значимость.

В Приложении X Ритмические таблицы (с. 164-169) приводятся статистические данные исследования ритма, указан как средний процент употребления форм, так и диапазон минимальных и максимальных значений.

В Приложении II Ритм я качестве дополнительного критерия при установлении аутентичности текстов (с. 170-182) проведен ритмический анализ трех текстов из Псевдо-Златоустова корпуса: гомилии In natale Domini nostri (CPG 4657), гомилии De Chananaea (CPG 4529) и гомилии In nativitatem Salvatoris (CPG 5068), аутентичность которых остается дискуссионной. Доказана практическая ценность ритмических данных при установлении подлинности текстов Псевдо-Златоустова корпуса.

В конце работы приводится Список использованной литературы (с. 183-199).

Со теме диссертации опубликованы следующие работы: Монографии:

1. Свт. Иоанн Златоуст. Огласительные гомилии, Тверь, «Герменевтика», 2006 (вступ. статья, пер., прим.). Сс. 122.

Статьи:

1. Иоанн Златоуст. Четыре огласительные гомилии (серия А. Пападопуло-Керамевса) // Вестник Древней Истории. Москва,

2005. № 1, с. 261-281, № 2, с. 208-219 (вступ. статья 0, 5 п. л., пер. и комм. 2, 25 п. л.).

2. Максим Исповедник. Избранные толкования из Ambigua, (под ред. Д.Е. Афиногенова) // Вестник Древней Истории. Москва, 2006. № 3, с. 235-250 (пер. и комм. 1, 2 п. л.).

3. Огласительные гомилии свт. Иоанна Златоуста (серия А. Венгера, 1-2) II Альфа и Омега, Москва, № 2, 2000, с. 89-109, № 3, 2001, с. 81-90. (вступ. статья 0,6 п. л., пер. 1,5 п. л.)

Переводы:

1. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I-VIII веков. Новый завет, VII. Первое и второе послания ап. Павла к Коринфянам, Тверь, «Герменевтика», 2006 (пер. и комм, в соавторстве).

2. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I-VIII веков. Новый завет 1а, Евангелие от Матфея 1-13, Тверь, «Герменевтика», 2007 (пер. и комм, в соавторстве).

3. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I-VIII веков. Новый завет 16, Евангелие от Матфея, 14-28, Тверь, «Герменевтика», 2007 (пер. и комм, в соавторстве).

4. Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I-VIII веков. Ветхий Завет VI. Книга Иова, Тверь, «Герменевтика», 2007 (пер. и комм, в соавторстве).

Отпечатано в копицентре « СТ ПРИНТ » Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус. www.stprint.ru e-mail: globus9393338@vandex.ru тел.: 939-33-38 Тираж 70 экз. Подписано в печать 17.11.2008 г.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Пролыгина, Ирина Викторовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. История изучения риторического инструментария Иоанна Златоуста.

ГЛАВА II. Вторая софистика как феномен позднеантичной риторики

§2.1. Концепция «Вторая софистика».

§ 2.2. Культура и характер софистического выступления.

§ 2.3. Лингвистические и стилистические направления.

§ 2.4. «Образная» речь.

§ 2.5. Христианские теории стиля.

ГЛАВА III. Фигуры и тропы в текстах Иоанна Златоуста.

§3.1. Фигуры многословия.

§ 3.2. Фигуры повторения.

§ 3.3. Фигуры созвучия.

§ 3.4. «Драматические» фигуры.

§3.5. Фигуры аргументации.

§ 3.6. Приемы ораторов «Второй софистики».

§ 3.7. Горгиевы фигуры.

§ 3.8. Метафора.

§ 3.9. Сравнение.

§3.10. Экфраза

ГЛАВА IV. Ритм в текстах Иоанна Златоуста

§4.1. Способ и метод исследования.

§ 4.2. Исследование ритма Иоанна Златоуста

§ 4.2.1. Ритм в сочинениях разных периодов.

§ 4.2.2. Ритм Златоуста в контексте текстов позднеантичной риторики.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Пролыгина, Ирина Викторовна

t7]v yXüaaav avrov [seil, tov Xpvaoarojj.ov] Karappeiv viтер Tovs NeiXcpovs катаррактая, ovSels ovv тсüv ¿77' aliavos TOiavTTjv A ¿you TjinrSpTjaev evpoi av, jjv ¡jlovos avros етт\оитт]сге, ка1 ¡j.6vos aKißSrjXcos то ypvaovv те Kai deiov TT ара ттартая ¿H:\rjpovo fMTjcrev övo/x a.

Suid. Lex. II 463 = p. 647, 31-34 Adler

Так характеризуют стиль Златоуста спустя несколько веков после его кончины авторы византийского лексикона Суда. Обширный корпус наследия константинопольского патриарха, прекрасное образование, блестящее ораторское дарование и невероятная популярность на протяжении веков делают Златоуста одной из ключевых фигур своей эпохи. Его тексты оказались одними из важнейших источников как для исследования различных аспектов исторической проблематики и христианской богословской мысли IV-V вв., так и для филологической перспективы, в частности, для такого многогранного феномена, как Вторая софистика в позднеантичной риторике.

Однако подлинность значительной части приписываемых ему текстов остается и по сей день неразрешенной проблемой. Под именем Иоанна Златоуста сохранился огромный так называемый Псевдо-Златоустов корпус сочинений, который составляют не только очевидные Spuria, но и тексты, аутентичность которых остается дискуссионной и требует обоснованных критериев для установления авторства. Поэтому в настоящее время одним из приоритетных направлений в изучении наследия Златоуста является именно филологическое. Основные задачи в области златоустоведения были последовательно отражены в трех статьях прошлого и настоящего столетий.

Статья Р. Картера Будущее исследований Златоуста , опубликованная после его выступления на патристической конференции в Оксфорде в 1967 г., подвела итог результатам, достигнутым в середине XX века, и очертила круг насущных проблем, стоящих перед исследователями этого поля. Было отмечено, что наиболее актуальными направлениями являются подготовка критических изданий, установление отдельных деталей биографии и

1 Carter К The future of Chiysostom studies // SP 10 (1970), p. 14-21. хронологии произведений Златоуста, и особенно определение критериев аутентичности. При этом ключевая роль в решении этих проблем отводилась исследованию языка и стиля, которые могли бы стать подспорьем при выборе разночтений, обеспечить данные для установления относительной хронологии сочинений Златоуста и, главное, предоставить критерии аутентичности. Разрешение этих задач позволило бы более обоснованно говорить и о его учении. В 1972 г. на симпозиуме в Фессалониках и в опубликованной годом позже статье Будущее исследований Златоуста. Богословие и КасЫеЬеп1 Р. Картер еще раз подчеркнул необходимость стилистического анализа текстов проповедника.

И, наконец, на состоявшейся в 2005 г. конференции в Риме, посвященной Иоанну Златоусту, австралийская исследовательница В. Майер в докладе Прогресс на поле исследований Златоуста (1984-2004) подытожила результаты работы последних двадцати лет. Были отмечены достижения в области критических изданий текстов как известных ранее и опубликованных в ЭСЬ, так и ряда прежде неизданных текстов Псевдо-Златоустова корпуса. Основная заслуга принадлежит здесь французским ученым А.-М. Малингрей, М. Обино4, Л. Бротье, А. Пьеданелю, С. Цинконе и М. Шаткину5. Вопрос аутентичности текстов был рассмотрен в последних работах французских и немецких исследователей, которые за последние двадцать лет существенно расширили научные представления о границах и авторстве корпуса. Была подчеркнута значимость работ таких исследователей, как С. Войку, К. Утеманн

2 Carter R. The future of Chrysostom studies. Theology and Nachleben, in SYMPOSION. Studies ob St. John Chrysostom // Analekta Blatadon 18. Thessaloniki, 1973, p. 129-136.

3 Mayer W. Progress in the field of Chrysostom studies (1984-2004) // Giovanni Crisostomo. Oriente e Occidente tra IV e V secolo. XXXIII Incontro di studiosi dell'antichità cristiana. Roma, 6-8 maggio 2004. Roma, 2005.

4 Malingrey A.-M. Jean Chrysostome. Sur l'égalité du père et du fils. Contre les Anoméens homélies VII-XII (SC 396). Paris, 1990; Malingrey A.-M. avec Leclercq P. Palladios. Dialogue sur la vie de Jean Chrysostome, I-II, (SC 341-342). Paris, 1988; Aabineau M. Chrysostome, Sévérien, Proclus, Hésychius et alii. London, 1988.

5 Brottier L. Jean Chrysostome. Sermons sur la Genèse (SC 433). Paris, 1998; Piédagnel A. Jean Chrysostome. Trois catéchèses baptismales (SC 366). Paris, 1990; Zincone S. Giovanni Crisostomo. Omelie sull'oscurità delle profezie. Roma, 1998, Schattin M. avec coll. de Blanc C. & Grillet B. M. Jean Chrysostome, Discours sur Babylas (SC 362). Paris, 1994. и M. Обино6, которые выработали определенную методологию в этом вопросе, основанную главным образом на изучении внутренней критики текстов, в частности, установлении стилистических маркеров. Было подготовлено критическое издание наиболее важных гомилий внутри корпуса7. В статье 1996 г. С. Войку удалось дифференцировать отдельные категории текстов и наметить более четкие границы корпуса. На сегодняшний день это наиболее о четкое и практически полезное изложение данной проблемы . В 1997 г. вышла статья того же автора о Ps.-chrysostomica в Reallexikon9, которая явилась первым серьезным рассмотрением корпуса в целом.

Речь шла и об установлении хронологии сочинений Златоуста. Были отмечены исследования голландского ученого Ф. ван де Паверда, который дал переоценку последовательности гомилий О статуях и доказал, что их рукописная классификация не точно отражает хронологию, и XXII-ая гомилия является частью серии10. Существенный вклад в уточнение датировки произведений внесла и сама В. Майер, исследовавшая почти все подлинные гомилии Златоуста и на основании разработанной системы внутреннего анализа текстов уточнившая даты и место произнесения многих из них11.

Работьъ последних лет в области исследования классической традиции в текстах Златоуста, повлиявшей на структуру аргументации, риторический инструментарий и используемые им жанры, представлены исследованиями образного поля Златоуста, проведенными такими учеными, как Л. Бротье, Ф. Дрюэ, О: Паскато и В. Пиикко12. С другой стороны, за последнее десятилетие появились исследования, которые помещают риторический анализ в контекст

6 О работах Войку см. подробно в главе I: Историографический очерк, последняя публикация М. Обино относится к 1990 г: Aubineau M. Ps.-Chrysostome, In S. Stephanum: Proclus de Constantinople, l'impératrice Pulchérie et saint Etienne // Fructus Centesimus, Mélanges offerts à Gerard J.M. Bartelink. Steenbrugge, 1989, p. 1-16.

7 Uthemann K., Regtuït R. & Tevel J. Homihae Pseudo-Chrysostomicae, Instrumentum studiorum, Vol. I. Turnhout, 1994.

8 VoicuS. Pseudo-Giovanni Crisostomo: I confini del corpus //JBAC 39, 1996, p. 105-115.

9 Voicu S. art. Johannes Chrysostomus II (Pseudo-Chrysostomica) // Reallexikon fur Antike und Christentum 18(1997), coll. 503-515.

10 Van de Paverd F. St. John Chrysostom, The Homilies on the Statues. An Introduction (Orientalia Christiana Analecta 239). Roma, 1991.

11 Mayer W. The homilies of st. John Chrysostom — Provenance. Roma, 2005.

12 Работы этих исследователей приводятся в главе I: Историографический очерк. современного Златоусту общества и используют тендерные методологии. Среди таких работ можно назвать исследования М. Митчэл и Б. Лейерля13.

Работы русских исследователей ограничиваются, к сожалению, в основном несколькими дореволюционными монографиями, в которых почти не рассматривается специфика риторической техники Златоуста. Ссылки на некоторые из них будут приведены в историографическом очерке в I главе.

Несмотря на достигнутые за последние десятилетия результаты филологов в изучении этой обширной темы, тексты Златоуста представляют почти безграничные возможности для дальнейших исследований. Так, до сих пор не получил должной оценки системный аналитический подход к изучению подлинных текстов Златоуста, в связи с чем мы не имеем основательного исследования стилистического своеобразия его сочинений, от которого можно было бы отталкиваться при работе с текстами Псевдо-Златоустова корпуса. Наряду с прекрасно разработанным С. Войку анализом стилистических маркеров и лексико-фразеологического уровня текстов Златоуста, при установлении аутентичности совершенно не уделяется внимания ритму его сочинений. С другой стороны, исследования риторических особенностей отдельных произведений проповедника14 обычно сводились к изолированному рассмотрению их вне контекста ораторской традиции того периода.

Ввиду сформировавшихся научных интересов и стоящих задач мы сочли важным и актуальным остановиться на такой теме, как исследование риторического инструментария Златоуста в контексте ораторской традиции того времени. В качестве одного из ключевых методологических подходов мы выбрали статистический и сравнительный подход к исследованию, которые позволяют наиболее точно отразить литературное своеобразие автора и представляют надежные данные «внутренней критики», на которые можно опереться при установлении критериев аутентичности. Таким образом, цель

13 Mitchell M. The Heavenly Trumpet: John Chiysostom and the Art of Pauline Interpretation. Tübingen, 2000; Leyerle B. Theatrical Shows and ascetic Lives. John Chrysostom's Attack on Spiritual Marriage. Berkeley-Los Angeles-London, 2001.

14 См. ссылки на работы Т. Амерингера, M. Берне и В. Маата в главе I: История изучения риторического инструментария Иоанна Златоуста. настоящего диссертационного исследования обусловила постановку и разрешение нескольких задач: во-первых, дать системно-аналитическую характеристику стилистическому своеобразию текстов Златоуста и показать, как этот анализ функционирует при работе с текстами, авторство которых остается дискуссионным; а во-вторых, рассмотреть такой феномен позднеантичной риторики, как Вторая софистика, наследником которого был и Златоуст, поскольку, как выяснилось в ходе исследования, специфика его стиля не может быть понята вне контекста риторической традиции эпохи.

Ввиду длительной предыстории в области исследования технического инструментария Златоуста, первая. глава содержит подробный историографический очерк, в котором мы выделили пять основных направлений, выстроенных не столько в хронологическом, сколько в типологическом порядке: историко-риторическое, лексико-фразеологическое, лингвистическое, ритмическое и критическое направления. Там же были указаны немногочисленные дореволюционные русские работы, в которых хоть как-то затрагивается вопрос о стиле Златоуста.

Вторая глава исследования представляет собой обзор того явления, которое получило название «Вторая софистика» и оказало влияние на формирование риторического' образования Златоуста. Мы рассмотрели, что означало это понятие для греческого интеллектуала Флавия Филострата, впервые употребившего этот термин. Кроме того, мы сосредоточили внимание на эволюции этого понятия, начиная с работ конца XIX века Э. Родэ, В. Шмида и У. Виламовица-Мёллендорфа15 и заканчивая новейшими исследованиями С. Суэйна, Г. Андерсона и Т. Уитмарша16. На основании множества интерпретаций и течений в подходах к исследованию Второй софистики мы показали, что это позднеантичное литературное явление не имеет однозначного

15 Rohde Е. Die asianische Rhetorik und die zweite Sophistik // RhM 41, 1886, S. 170-90; Schmid W. Der Atticismus in seinen Hauptvertretern, 4 vols. Stuttgart, 1887-96; Wilamowitz-Moellendorff U. von Asianismus und Atticismus // Hermes XXXV, 1900, S. 1-52.

16 Swain S. Hellenism and Empire: Language, Classicism, and Power in the Greek World, AD 50-250. Oxford, 1996; Anderson G. The Second Sophistic: A Cultural Phenomenon in the Roman Empire. London, 1993; Whitmarsh T. The Second Sophistic. Oxford, 2005. определения и является одной из дискуссионных проблем современных гуманитарных наук. Остановившись на историко-культурном контексте, в котором возникло и развивалось это явление греческой пайдейи, мы обратились непосредственно к анализу свидетельств позднеантичных греческих авторов и рассмотрели, что включало в себя это понятие, какую роль оно играло в жизни современного общества, и какие лингвистические и стилистические направления его составляли. Основной источниковедческой базой исследования стали тексты Флавия Филострата, главным образом, его «Жизнеописания софистов», пролалии, диалоги и речи Лукиана, речи Элия Аристида. Также мы затронули вопрос о христианских теориях стиля и постарались дать оценку основным святоотеческим взглядам на риторическую технику своего времени.

В третьей главе исследования представлен анализ технических риторических приемов, используемых Златоустом. Мы рассмотрели разные виды фигур, выстроив их согласно ставшим хрестоматийными классификациям

1 7

Р. Фолькмана и Г. Лаусберга . Были выделены фигуры многословия, повторения, созвучия, так называемые «драматические» фигуры, фигуры аргументации, приемы ораторов «Второй софистики», горгиевы фигуры, метафоры, сравнения и экфраза. К каждому параграфу мы привели статистические данные употребления тех или иных приемов и ссылки на античные источники по риторической технике. Исследуемые тексты были сгруппированы в хронологическом порядке по принципу репрезентативной выборки. Целью этой главы было выяснить, какие именно черты риторической техники были наиболее присущи проповеднику, и могут ли они выступать критериями для установлении хронологии или авторства текстов.

Последняя, четвертая глава посвящена еще одному важному аспекту риторической техники Златоуста — ритму. В первой главе мы кратко затронули вопрос о лингвистической ситуации, которая сложилась к IV веку в

17 Volhnann R. Die Rhetorik der Griechen und Römer in systematischer Ubersicht, Leipzig, 1885; Lausberg H. Handbuch der literarischen Rhetorik. Bd. 1-2. München, 1960. грекоязычной риторической прозе, и показали, какими были основные этапы в изучении ритма на протяжении прошлого века. В этой главе мы рассмотрели возможные методы исследования ритма, такие понятия как формы и типы ритма. Для получения наиболее релевантных данных мы сравнили так же, как в III главе, произведения разных периодов и постарались установить, имела ли место эволюция в становлении ритма Златоуста, и может ли ритм дополнительно свидетельствовать в пользу датировки произведения. Кроме того, было рассмотрен ритм Златоуста по сравнению с другими позднеантичными авторами: Либанием, Северианом Гавальским и Проклом. Константинопольским, и что отличает ритм каждого из них.

В конце работы приводятся два приложения. Первое содержит ритмические таблицы с указанием, с одной стороны, среднего процента употребления тех или иных форм и типов, а с другой стороны, наименьшего и наибольшего процентов встречающихся форм. Во втором показано, какие практические результаты может принести исследование ритма для установления аутентичности текстов на примере таких остро обсуждаемых гомилий как In natale domini nostri (CPG 4657), In Chananaeam (CPG 4529) и In nativitatem salvatorîs (CPG 5068).

Исследуемые тексты Златоуста приводятся по русскому переводу МДА

1 К начала прошлого века , который был сверен с оригиналом; в случае необходимости в него были внесены изменения. Тексты привлекаемых к рассмотрению авторов по Второй софистике в первой главе приводятся в нашем переводе с древнегреческого языка, либо указан переводчик. В работе использовались электронные базы данных19, что позволило максимально учесть релевантные греческие тексты, особенно по Второй софистике.

18 Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского в русском переводе. Изд. СПб Духовной Академии. СПб, 1895-1906. Т. 1-12.

19 Dumont D.J.& Smith R.M. MUSAIOS / Thesaurus linguae graecae/. Los Angeles, 1992-2000.

10

Заключение научной работыдиссертация на тему "Технический инструментарий позднеантичной риторики в текстах Иоанна Златоуста"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведем итоги проведенному исследованию. Изучение технического инструментария позднеантичной риторики в текстах Иоанна Златоуста выявило ряд насущных проблем, постановка и разрешение которых важны как для различных перспектив филологической науки, так и для ряда других дисциплин гуманитарных наук. Было отмечено, что, несмотря на значительное число публикаций в этой области, практически отсутствуют работы, посвященные исследованию риторической техники Златоуста в контексте риторического инструментария своего времени, а также системный аналитический подход к изучению не только отдельных произведений, а групп текстов разных хронологических периодов.

Первая глава диссертационного исследования позволила определить те направления, в русле которых изучалась риторическая техника Златоуста, показать достигнутые результаты в этой области и выявить существующие пробелы. Была отмечена эволюция развития научных взглядов на место Златоуста в историко-риторическом контексте своего времени и степень изученности этой проблемы. Применительно к изучению его инструментария на лексико-фразеологическом уровне было установлено, что до сих пор не существует исследования, основанного на значительном числе исследуемых текстов и включенного в контекст существующей традиции. Были упомянуты исследования синтаксического ряда в текстах Златоуста. Также мы отразили основные исследования в оценке акцентных клаузул и ритма в целом на протяжении XX века и ритма Златоуста в частности. Было рассмотрено и критическое направление, в рамках которого изучение технического инструментария занимает центральное место, поскольку первостепенное значение имеет установление критериев аутентичности Псевдо-Златоустова корпуса.

Во второй главе мы рассмотрели такое явление позднеантичной риторики как «Вторая софистика», которая оказала влияние на формирование риторического образования Иоанна Златоуста. Была прослежена традиция в трактовке этого термина античным софистом Флавием Филостратом, исследователями прошлого столетия и сделан вывод о том, что «Вторая софистика» не была фиксированным понятием ни для современников, ни для ученых нового времени. Это был дискусионный и часто критикуемый термин, значение и оценка которого менялась в зависимости от воззрений говорящего. Исходя из анализа свидетельств современников, мы рассмотрели историко-культурный контекст, в котором возникло и развивалось это явление греческой культуры, основные литературные жанры софистической деятельности и аспекты софистического выступления, такие как выбор темы, импровизация, поведение оратора. Был отмечен агонистический характер выступлений. Мы также коснулись споров о языке и стиле «Второй софистики»: проблем аттицизма и азианизма, архаизма и неотеризма, рассмотрели интеллектуальный аппарат, лежащий в основе этого явления, и технические трактаты, посвященные теории стиля. При исследовании софистических текстов выяснилось, что «Вторая софистика» представляла собой не узко лингвистическое направление для избранной аудитории, но культурное явление в целом, в которое были вовлечены не только сами софисты, но и самый широкий круг аудитории. Мы обнаружили, что декламации были частью общественной жизни своего времени, в которой самое пристальное внимание уделялось исполнению произведений; что язык и стиль были глубоко теоретизированы, но и столь же высоко экспериментальны; что было хорошо усвоено искусство «образной речи» и манипуляции аллегорическим повествованием в зависимости от запросов аудитории, и поэтому интерпретация этих неоднозначных многоуровневых текстов требует всестороннего анализа и осторожности в оценках. Мы рассмотрели и такой важный для данной работы аспект, как христианские теории стиля, показав, что отношение к эллинской риторике развивалось параллельно с отношением к эллинской культуре в целом. Была прослежена традиция так называемого «простого» стиля, заимствованная из риторической теории Гермогена, и принцип уместности, выдвигаемый другими отцами Церкви.

В третьей главе мы исследовали риторическую технику в сочинениях Иоанна Златоуста. Впервые были выделены три хронологических периода по несколько сочинений в каждом и проведен анализ технического инструментария, отраженный в таблицах с приведением статистики. При этом выяснилось, что большинство исследуемых текстов Златоуста представляют собой, скорее, импровизированные проповеди, о чем свидетельствуют такие фигуры, как плеоназм и эпидиортосис. Мы отметили, что его речь многословна, изобилует плеоназмами и перифразой. Часто встречаются плеоназмы как двух синонимичных слов, так и более распространенные. Также выяснилось, что Златоуст тяготел к фигурам повторения. Была отмечена высокая частотность употребления таких софистических приемов, как анастрофа, антистрофа, анадиплосис, киклос и симплока, а также разработанные формы чередующейся и предложной эпанафоры. Было установлено и прекрасное владение Златоустом фигурами звучания, отмечены многочисленные примеры парономасии, аллитерации и ассонанса. Во всех текстах мы сталкивались с примерами полисиндетона, асиндетона и риторического вопроса, которые придают речи оживленность и экспрессию. Одной из отличительных черт стиля Златоуста мы признали параллелизмы. Часто встречается симметричная структура предложений с равносложными и рифмованными периодами. Встречаются периоды параллельной структуры, украшенные повторениями, особенно эпанафорой. Параллелизм конструкций сменяется хиастическим порядком слов. Многочисленны примеры антитезы с разными источниками противопоставлений. Кроме того, были исследованы софистические приемы Златоуста в употреблении метафор и сравнений как на уровне источников заимствования образов, так и на уровне их разработанности. Было отмечено, что Златоуст свободно использует образы из традиционных софистических источников, таких как спортивные игры, мореплавание, медицина, военное дело, судопроизводство.

При проведении сравнительного анализа статистических данных в произведениях Иоанна Златоуста, относящихся к разным хронологическим периодам, мы не обнаружили значительных расхождений в употреблении тех или иных фигур. В ранних сочинениях отмечается несколько более высокий показатель употребления риторических фигур, особенно среди фигур многословия и повторения. Однако расхождения не настолько значимые, чтобы можно было установить критерии хронологической принадлежности того или иного сочинения, особенно если учитывать тот факт, что мы приводили среднеарифметические данные, не указывая диапазона возможных колебаний статистики ввиду небольшого объема отдельных сочинений. С точки зрения установления критериев аутентичности текстов Псевдо-Златоустова корпуса, полученные нами данные могут служить некоторым подспорьем, особенно если исходить из предельно допустимых значений. Однако они не могут служить абсолютным ориентиром, поскольку большинство текстов Псевдо-Златоустова корпуса представляют собой гомилии небольшого объема, и в этом случае статистические данные частоты употребления тропов и фигур будут недостаточно убедительны.

Четвертая глава диссертации была посвящена исследованию ритма в текстах Златоуста. Была изучена и проработана методика исследования ритма и отмечена ошибочность выводов ряда исследователей в трактовке ритмических клаузул. Так же как в третьей главе исследования, были выделены три хронологических периода и исследован ряд сочинений равного объема. В ходе исследования были установлены ритмические данные, характерные для сочинений разных периодов, которые могут служить надежным критерием при установлении хронологии сочинений проповедника. Впервые ритм Златоуста был рассмотрен наряду с его современниками — как языческими, так и" христианскими авторами. Был проведен сравнительный анализ ритмического своеобразия текстов, с одной стороны, Либания, учителя Златоуста, а с другой — Севериана Гавальского и Прокла Константинопольского, которые являются одними из предполагаемых авторов Псевдо-Златоустова корпуса. Полученные данные позволили более обоснованно судить как о ритмическом своеобразии Златоуста, так и о ритме его современников. Для верификации достигнутых результатов был проведен ритмический анализ трех текстов из Псевдо-Златоустова корпуса, чья аутентичность остается дискуссионной, и доказано, что ритмические данные могут служить одним из наиболее надежных и обоснованных критериев при установлении подлинности текстов Псевдо-Златоустова корпуса.

Таким образом, результаты нашего исследования имеют не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку могут быть использованы не только для установления хронологии, но и, что еще более важно, для решения вопроса подлинности и аттрибуции Псевдо-Златоустова корпуса, что является главной задачей златоустоведения на сегоднейший момент.

Список научной литературыПролыгина, Ирина Викторовна, диссертация по теме "Классическая филология, византийская и новогреческая филология"

1. ВДИ — Вестник древней истории. Москва.

2. ИГЛ — История греческой литературы. Под ред. С.И. Соболевского и др. тт. 1-3,М.-Л., 1955,1960.

3. ANRW — Aufsteig und Niedergang der römischen Welt. Biblnt — Biblical Interpretation. Leiden.

4. Byzantion — Byzantion. Revue internationale des études byzantines. Bruxelles. ByzZ — Byzantinische Zeitschrift. München.

5. CPG — Geerard M. Clavis Patrum Graecorum, II. Brepols-Tumhout 1974. CQ — Classical Quarterly. Oxford.

6. CSCO — Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium. Louvain.

7. Diotima — Diotima. Revue de recherche philosophique. Athène.

8. Hermes — Hermes. Zeitschrift für klassische Philologie. Wiesbaden.

9. JBAC —Jahrbuch für Antike und Christentum. Münster.

10. Koinonia — Koivœvla. Organo dell'Associazione di Stüde tardoantichi. Napoli.

11. Nicolaus — Nicolaus. Bari.

12. Orpheus — Orpheus. Rivista di umanità classica e cristiana. Napoli.

13. Phoenix — The Phoenix. The Journal of the Classical Association of Canada.1. Toronto.

14. VChr — Vigiliae Christianae. A review of early christian life and language. Amsterdam.

15. Словари и справочная литература

16. Dictionnaire de Théologie Catholique. Paris, 1931.

17. Patristic Greek Lexicon, G.W.H. Lampe. Oxford, 1995 (12 impr.).

18. Greek-English Lexicon, Liddell H., Scott R., 9a ed. Oxford, 1958.

19. Morier H. Dictionnaire de poétique et de rhétorique. Ed.3. Paris, 1981.

20. Lexikon für Theologie und Kirche. Freiburg, 1957-1968.

21. Reallexikon für Antike und Christentum. Leipzig, 1941.

22. Pauly Wissowa, Realencyclopädie der antiken Alterumswissenschaft. Stuttgart, 1940.1. Издания источников

23. Aristides, ed. Dindorf W., vols. 1-2. Leipzig, 1829 (repr. Hildesheim, 1964).

24. De sublimitate, ed. D.A. Russell, 'Longinus'. On the sublime. Oxford, 1964. p. 156.

25. Dumortier J. Jean Chrysostome. A Théodore, SC 117. Paris, 1966.

26. Flavii Philostrati opera, ed. Kayser C., vols. 1-2. Leipzig, 1870 (repr. Hildesheim, 1964).

27. Hermogenis opera, ed. Rabe H. Leipzig, 1913. (repr. Stuttgart, 1969).

28. Himerii declamationes et orationes cum deperditarum fragmentis, ed. Colonna A. Rome, 1951.

29. Kiehr F. Lesbonactis sophistae quae supersunt. Strasburg, 1906.

30. Libanii opera, vols. 1-11, ed. Foerster R. Leipzig, 1903-1927 (repr. Hildesheim 1997).

31. Libanius. Autobiography and Selected Letters, vol.11, Loeb Classical Library, No 479, Norman A., p. 53-82.

32. Luciani opera, ed. Harmon A., Kilburn К., Macleod M., vols. 1-8. Cambridge, 1960-1972.

33. Malingrey. A.-M. Jean Chrysostome. Lettre d'exil à Olympias et à tous les fidèles, SC 103. Paris, 1964.

34. Malingrey. A.-M. Jean Chrysostome. Lettres à Olympias, SC 13 bis. Paris, 1968.

35. Malingrey A.-M. Jean Chrysostome. Sur le sacerdoce, SC 272. Paris, 1980.

36. Musurillo H. Grillet В. Jean Chrysostome. La virginité, SC 125. Paris, 1966.

37. Orationes Dionis Prusaensis quem vocant Chrysostomum quae exstant omnia, ed. von Arnim J., vols. 1-2. Berlin, 1893-1896 (repr. 1962).

38. Migne J.-P. Sancti Johannes Chrysostomi opéra omnia // Patrologiae cursus completus. Sériés graeca, Vol. 47-64. Paris, 1858-1862.

39. M. Fabi Quintiliani Institutionis Oratoriae Libri Duodecim. Vols. 1-2, ed. Winterbottom M., 1970.

40. M. Tullius Cicero. Rhetorica ad Herennium sp. // M. Tulli Ciceronis Scripta Quae Manserunt Omnia. Fasc. 1, ed. Marx F., 1923.

41. Piédagnel A. Jean Chrysostome. Panégyriques de S. Paul, SC 300. Paris, 1982.

42. Piédagnel A. — Doutreleau L. Jean Chrysostome. Trois catéchèses baptismales, SC366. Paris, 1990.

43. Spengel L. Rhetores Graeci, 3 vols. Leipzig, 1856. (repr. Frankfurt am Main, 1966)

44. Usener H. and Radermacher L. Dionysius Halicarnaseus Quae extant, vol.6. Leipzig, 1965.

45. Uthemann K., Regtuit R. & Tevel J. Homiliae Pseudo-Chrysostomicae, Instrumentum studiorum, Vol. I. Turnhout, 1994.

46. Wenger A. Jean Chrysostome. Huit Catéchèses baptismales. SC 50. Paris, 1957.

47. Либаний. Речи. T. I-II. Пер. С. Шестакова, Казань 1912-1916.26. «О возвышенном», пер., статьи и примеч. Н. А. Чистяковой. М.-Л., 1966.

48. Ораторы Греции. Сост. и подготовка текстов М. Л. Гаспарова. М., 1985.

49. Памятники позднего античного ораторского и эпистолярного искусства. М., 1964.

50. Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского в русском переводе. СПб, 1895-1906. Т. 1-12.

51. Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1972.1. Общие работы

52. Аверинцев С. С. Риторика как подход к обобщению действительности. // Поэтика древнегреческой литературы. Сб. статей под ред. С.С. Аверинцева. Москва, 1981, с. 15 -46.

53. Аверинцев С. С. Античная риторика и судьбы античного рационализма // Античная поэтика. Риторическая теория и литературная практика. Сб. статей под ред. М.Л. Гаспарова. М., 1991, с. 3-26.

54. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1997.

55. Алпатов В. М. История лингвистических учений. М., 1998.

56. Античность и современность. М., 1972, с. 360-369.

57. Античные риторики. Под ред. А. А. Тахо-Годи. Москва, 1978.

58. Античные теории языка и стиля. Под ред. М. Фрейденберг. Ленинград, 1936.

59. Бажанов М. Св. Иоанн Златоуст и его пастырская деятельность в Антиохии. Казань, 1907.

60. Безменова Н.А. Очерки по теории и истории риторики. М., 1991.

61. Болотов В.В. Лекции по истории древней Церкви. М., 1996.

62. Брагинская Н.В. Экфрасис как тип текста // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста//Институт славяноведения и балканистики. Москва, 1977, с. 259-283.

63. Гаспаров М.Л. Античная риторика как система // Риторическая теория и литератруная практика. Сборник статей под ред. М.Л. Гаспарова, М., 1991, с. 27-59.

64. Гаспаров М. Л. Очерк истории европейского стиха. М., 1989.

65. Лопухин А.П. Жизнь и труды св. О. Иоанна Златоуста. СПб, 1895.

66. Марру А.-И. История воспитания в античности (Греция), М., 1998.

67. Миллер Т.А. От поэзии к прозе (Риторическая проза Горгия и Исократа) // Античная риторика, с. 60-105.

68. Певницкий В.Ф. Церковное красноречие и его основные законы. СПб., 1908.

69. Попов КВ. Элементы греко-римской культуры в истории древнего христианства. М., 1909.

70. Пролыгина И.В. Свт. Иоанн Златоуст, Огласительные гомилии. Тверь, 2006 (вступ. статья, пер., прим.).

71. Тройский И. М. Древнегреческое ударение. M.-JL, 1968.

72. Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1972.

73. Anderson G. The Second Sophistic: A Cultural Phenomenon in the Roman Empire. London, 1993.

74. Bardenhewer O. Geschichte der altkirchlichen Literatur, Bd. III. Freiburg, 1912.

75. Barton T. Power and Knowledge: Astrology, Physiognomies, and Medicine under the Roman Empire. Ann Arbor, 1994.

76. Boulanger A. Aelius Aristide et la sophistique dans la privince d'Asie au Ile siècle de notre ère. Paris, 1923.

77. Bouvy P.E. Poètes et mélodes. Étude sur les origines du Rythme tonique dans l'hymnographie de l'église grecque. Nîmes, 1886.

78. Bowersock G. Greek Sophists in the Roman Empire. Oxford, 1969.

79. Bowie E. The Greeks and their Past in the Second Sophistic // Finley M. Studies in Ancient Society. London, p. 166-209.

80. Bremen R. van. The limits of Participation: Women and Civic Life in the Greek East in the Hellenistic and Roman Periods. Amsterdam, 1996.

81. Brown P. The Making of Late Antiquity. Cambridge, 1978.

82. Cameron A. Christianity and Rhetoric of Empire. Berkeley, 1991, p. 86-88.

83. Cichocka H. La posizione dell' accento nella clausola degli storici protobizantini // Koinonia 6, 1982, p. 129-145.

84. Clarke M. Rhetoric at Rome: A Historical Survey. London, 1953.

85. Connolly J. Reclaiming the Theatrical in the Second Sophistic // Helios 28, p. 75-96.

86. Dewing H.B. The origin of the Accentual Prose Rhythm in Greek // American Journal of Philology 31, 1910, p. 312-338.

87. Dewing H.B. The Accentual Cursus in the Byzantine Greek Prose with Especial Reference to Procopius of Caesarea. Connecticut, 1910, p. 415-466.

88. Dewing H.B. Hiatus in the Accentual Clausulae of Byzantine Greek Prose // American Journal of Philology 32, 1911, p. 287-288.

89. Gerth K. Die zweite oder neue Sophistik // Paulys Real-Encyclopädie der classischen Altertumswissenschaft supplementum VIII, S. 719-82.

90. Gleason M. Making Men: Sophists and Self-presentation in Ancient Rome. Princeton, 1995.

91. Goeber W. Quaestiones rhythmicae imprimis ad Theodoreti Historiam Ecclesiasticam pertinentes. Berlin, 1926.

92. Goldhill S. Being Greek under Rome: The Second Sophistic, Cultural Conflict and the Development of the Roman Empire. Cambridge, 2001.

93. Groot A. de. Untersuchungen zum byzantinischen Prosarythmus (Prokopios von Cäsarea). Groningen, 1918.

94. Groot A. de. A Handbook of antique Prose-Rhythm. Groningen, 1919.

95. Groot A. de. Methodological Investigations into the Rhythm of Greek Prose // CQ, 1915, p. 231-244.

96. Groot A. de. Der antike Prosarythmus, zugleich Fortsetzung des Handbook of Antique Prose-Rhythm. Groningen, 1921 (Groningen 1967).

97. Groot A. de. La prose métrique des anciens. Paris, 1926.

98. HavetL. Cours élémentaire de métrique grecque et latine. Paris, 1896.

99. Heitmann M. De clausulis Libanianis. Münster, 1912.

100. Hendrickson G.L. Accentual Ciausulae in Greek Prose of the First and Second Centuries of our Era //American Journal of Philology 29, 1908, p. 280-302.

101. Hörandner W. Der Prosarythmus in der rhetorischen Literatur der Byzantiner. Wien, 1981

102. Horrocks G. Greek: A History of the Language and its Speakers. London, 1997.

103. Hunger H. Reich der Neuen Mitte: Der christliche Geist der byzantinischen Kultur. Graz, 1965.

104. Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner, 2 vols, München, 1978.

105. Hunger H. The Classical Tradition in Byzantine Literature: The Importance of Rhetoric // Mullett M. & Scott R. Byzantium and the Classical Tradition. Birmingham, 1981, p. 35-47.

106. Jones C. The Roman World of Dio Chrysostom. Cambridge, 1986.

107. Jones C. Dinner Theatre in Slater W. Dining in a Classical Context. Ann Arbor, 1991, p. 185-98.

108. Kaibel G. Dionysios von Halikarnass und die Sophistik // Hermes XX, 1885.

109. Keil J. Vertreter der zweiten Sophistic in Ephesos IIJÖAI 40, p. 5-26.

110. Kennedy G.A. Classical Rhetoric and its Christian and Secular Tradition from Ancient to Modern Times. London, 1980, p. 145-46.

111. Kennedy G.A. Greek Rhetoric under Christian Emperors // Christianity and Criticism, Cambridge, 1989, p. 330-46.

112. Kennedy G.A. New History of Classical Rhetoric. Princeton, 1994.

113. Kinzig W. The Greek Christian Writers, in Porter S. Handbook of Classical Rhetoric in the Hellenistic Period 330 B.C. — A.D. 400. Leiden, 1997, p. 633-70.

114. Klock C. Untersuchungen zu Stil und Rhythmus bei Gregor von Nyssa: Ein Beitrag zum Rhetorikverständniss der griechischen Väter // BKP 173. Frankfurt am Main, 1987.

115. Korenjak M. Publicum und Redner: ihre Interaktion in der sophistischen Rhetorik der Kaiserzeit. München, 2000.

116. Litzica C. Das Meyerische Satzschlussgesetz in der byzantinischen Prosa mit einem Anhang über Prokop von Käsarea. München, 1898.

117. Lausberg H. Handbuch der literarischen Rhetorik, Bd. 1-2. München, 1960.

118. Maas P. Rhythmisches zu der Kunstprosa des Konstantinos Manasses // ByzZ 11, 1902, S. 505-512.

119. Maas P. Die Rhythmik der Satzschlüsse bei dem Historiker Prokopios // ByzZ 21, 1912, S. 52-53.

120. Marrou H.-L Histoire de l'éducation dans l'antiquité, Paris, 1965 (éd. revue et augmentée (1948)).

121. Meridier L. L' influence de la seconde sophistique sur l'oeuvre de Grégoire de Nysse. Rennes, 1906.

122. Moreschini C., Norelli E. Storia délia letteratura cristiana antica greca e latina. Brescia, 1995. Vol. 1-2.

123. Morgan T. Literate Education in the Hellenistic and Roman Worlds. Cambridge, 1998.

124. Norden E. Die antike Kunstprosa vom VI Jahrhundert v. Chr. bis die Zeit der Renaissance, 2 vols. Leipzig, 1915 (3-ed. Stuttgart, 1958).

125. Petit P. Les étudiants de Libanius. Paris, 1956.

126. Porter S. A Handbook of Classical Rhetoric in the Hellenistic Period. Leiden, 1997.

127. Primmer A. Cicero Numerosus. Studien zum antiken Prosarythmus. Wien, 1968.

128. Przychocki V. De Gregorii Nazianzeni epistulis quaestiones selectae. Cracow, 1912, p. 246-394.

129. Quacquarelli A. Retorica e liturgia antenicena. Rome, 1960.

130. Quacquarelli A. Rhetoric // Encyclopedia of the Early Church II, 1992, p. 73536.

131. Rohde E. Die asianische Rhetorik und die zweite Sophistik // RhM 41, 1886, p. 170-90.

132. Russell D. Criticism in Antiquity. London, 1981.

133. Russell D. Greek declamation. Cambridge, 1983.

134. Sandbach F. Atticism and the second Sophistic Movement // The Cambridge Ancient History, 11, p. 678-90.

135. Schmid W. Der Atticismus in seinen Hauptvertretern, 4 vols. Stuttgart, 1887-96.

136. Schmid W. Über die klassische Theorie und Praxis des antiken Prosarythmus. Wiesbaden, 1959.

137. Schmitz T. Bildung und Macht: zur sozialen und politischen Funktion der zweiten Sophistik in der griechischen Welt der Kaiserzeit. München, 1997.

138. Sidney Allen W. Accent und Rhythm. Prosodie Features of Latin and Greek. A Study in Theory and Reconstruction. Cambridge, 1973.

139. Serruys D. Les procédés toniques d' Himérius et les origines du "cursus" bysantin, Il Philologie et Linguistique. Paris, 1909, p. 475-499.

140. Sevcenko I. A Shadow Outline of Virtue: The Classical Heritage of Greek Christian Literature (Second to Seventh Century) in: Weitzmann K. The Age of Spirituality: A Symposium. New York, 1980, p. 53-73.

141. Sirago V. La seconda sofistica come espressione culturale délia classe dirigente del II sec. // ANRW, II, Bd. 33, Hbbd. 1. Berlin-N.Y., 1989, p. 36-78.

142. Swain S. Hellenism and Empire: Language, Classicism, and Power in the Greek World, AD 50-250. Oxford, 1996.

143. Volkmann R. Die Rhetorik der Griechen und Römer in systematischer Übersicht. Leipzig, 1885.

144. Wilamowitz-MoellendorfU. von. Griechische Verskunst. Berlin, 1921.

145. Wilamowitz-Moellendorf U. von. Asianismus und Atticismus // Hermes XXXV, 1900, S. 1-52.

146. Whitmarsh T. Greek Literature and the Roman Empire: The Politics of Imitation. Oxford, 2001.

147. Whitmarsh T. The Second Sophistic. Oxford, 2005.

148. Исследования стиля Златоуста и Псевдо-Златоустова корпуса

149. Ackermann L. Die Beredsamkeit des heiligen Joannes Chrysostomus. Würzburg, 1889.

150. Adams C. Demosthenes and His Influence. London, 1927.

151. Altendorf H.-D. Untersuchungen zu Severian von Gabala. Tübingen, 1957.

152. Ameringer Т.Е. The Stylistic Influence of the Second Sophistic on the Panegyrical Sermons of St. John Chrysostom. Washington, 1921.

153. Armand de Mendieta E. L'amplification d'un thème socratique et stoïcien <.> // Byzantion 36, 1966.

154. Aubineau M. Restitution d'un Ps.-Chrysostome «In nativitatem salvatoris» // Orpheus 11 (1990), p. 84-110

155. Aubineau M. Chrysostome, Sévérien, Procius, Hésychius et alii. London, 1988.

156. Aubineau M. F.-J. Leroy. Une homélie grecque inédite pour le jour de Noël attribuée à Jean Chrysostome // Orpheus 10, 1989, p. 392-403.

157. Aubineau M. Restitution d'un Ps.-Chrysostome «In nativitatem salvatoris» (CPG 5068), récemment édité, à Procius de Constantinople // Orpheus 11 (1990), p. 84-110.

158. Bartelink G.J.M. "Parrhesia dans les oeuvres de Jean Chrysostome" // SP 16 (1985), p. 441-448.

159. Bartelink G.J.M. Die Parrhesia des Menschen vor Gott bei Johannes Chrysostomus // VChr 1997, 51(3), S. 261-272.

160. Baudoin P. Makrothumia dans saint Jean Chrysostome // SP 22, 1989, p. 89-97.

161. Brottier L. Sur quelques définitions de pneumatikos chez Jean Chrysostome // REAug 38 (1992), p. 19-28.

162. Brottier L. Le port, la tempête et la naufrage. Sur quelques métaphores paradoxales employées par Jean Chrysostome // RSR, 68, 1994, p. 145-158.

163. Brottier L. L'image de Jérusalem dans les Interprétations des psaumes de Jean Chrysostome // Le Psautier chez les Pères // Cahiers de Biblia patrística. ParisStrasbourg, 1993, p. 167-195.

164. Brottier L. Un jeu de mots intraduisables: le combat entre thumos et athumia dans des homélies de Jean Chrysostome // Revue de philologie, de littérature et d'histoire anciennes 72/2, 1998, p. 189-204.

165. Burns M. Saint John Chrysostom's Homilies on the Statues. A Study of their Rhethorical Qualities and Forms. Washington, 1930.

166. Carter R. St. John Chrysostom's Rhetorical Use of the Socratic Distinction between Kingship and Tyranny // Tr 14, 1958, p. 367-71.

167. Carter R. The future of Chrysostom studies // SP X, p. 14-21.

168. Cataudella Q. Giovanni Crisostomo imitatore di Aristofane // Athenaeum. Studii periodice di letterature e storia dell' antichità 18, 1940, p. 236-243.

169. Cioffi A. L'eredità filosófica e retorica (diatriba e sentenza) nel Quod nemo laeditur nisi a seipso di Giovanni Crisostomo // Nicolaus 6, 1978, p. 3-45.

170. Coleman-Norton P.R. St. Chrysostom's Use of Josephus // Classical Philology, 1931, Vol. 26, p. 85-89.

171. Coleman-Norton P.R. St. Chrysostom's Use of the Greek Poets // Classical Philology, 1932. Vol. 27, p. 85-89.

172. Coleman-Norton P.R. St. Chrysostom and the Greek Philosophers // Classical Philology, 1930, Vol. 25, p. 305-317.

173. Datema C. Towards a critical edition of the Greek homilies of Severian of Gabala // OLP 19, 1988, p. 107-115.

174. Degen H. Die Tropen der Vergleichung bei Joannes Chrysostomos. Freiburg, 1921.

175. Dickinson F.W.A. The Use of the Optative Mood in the Works of St. John Chrysostom. Washington, 1926.

176. Druet F-X. Langage, images et visages de la mort chez Jean Chrysostome. Namur, 1990.

177. Fabricius C. Zu den Jugendschriften Joannes Chrysostomus. Untersuchungen zum Klassizismus des vierten Jahrhunderts. Lund, 1962.

178. Festugière A. J. Antiochie paienne et chrétienne: Libanius, Chrysostome et les moines de Syrie. Paris, 1959.

179. Goebel B. De Joannis Chrysostomi et Libanii orationibus quae sunt de seditione Antiochensium. Goettingen, 1910.

180. Heath M. John Chrysostom, Rhetoric and Galatians // Biblnt 12, 2004 p. 369400.131 .Hubbel H.M. Chrysostom and Rhetoric // Classical philology 19, 1924, p. 261276.

181. Hunter D. Borrowings from Libanius in the Comparatio regis et monachi of St. John Chrysostom // Journal of Theological Studies, 39, 1988, p. 525-31.

182. Kecskeméti J. Personnages tragiques et personnages comiques dans les homélies dramatisées des prédicateurs grecs // Euphrosyne 22, 1994, 45-61.

183. Kecskeméti J. Deux caractéristiques de la prédication chez les prédicateurs pseudo-chrysostomiens: la répétition et le discours fictif // Rhetorica 14, 1996, 15-36.

184. Kertsch M. Exempla Chrysostomica: zu Exegese, Stil und Bildersprache bei J. Chr. Graz, 1995.

185. Kukules P. Proverbs and Proverbial Phrases in Chrysostom // Studies in Honor of Th. Borea. Athens, 1939, p. 355-368.

186. Longosz S. Die Rezeption der klassischen Tragödie in den Schriften des hl. Johannes Chrysostomus // Mélanges d'histoire byzantine offerts à Oktawiusz Jurewicz, Lodz, 1998, p. 56-70.

187. Maat W. A Rhethorical Study of St. John Chrysostom's De sacerdotio. Washington, 1944.

188. Malingrey A.-M. Résonances stoïciens dans l'oeuvre de Jean Chrysostome // Diotima VII, 1979, p. 116-121.

189. Malingrey A.-M. Sentences des sages dans la prédication de Jean Chrysostome, in: Kannengiesser C. Jean Chrysostome et Augustin. Actes du colloque de Chantilly, 1974. Paris, 1975, p. 199-218.

190. Malingrey A.-M. La christianisation du vocabulaire païen dans l'œuvre de Jean Chrysostome, // Actes de la Xlle Conf. Eirene. Bucuresti, 1972, p. 55-62.

191. Malingrey A.-M. "Philosophia": Étude d'un groupe de mots dans la littérature grecque, des Présocratiques au IVe siècle après J.C. Paris, 1961.

192. Martin C. Deux homélies attribuées à S. Grégoire le Thamatourge // Revue d' histoire ecclésiastique 24, 1928, p. 364-373.

193. Martin C. Une homélie De poenitentia de Sévérien de Gabala // RHE 26, 1930, p. 331-343.

194. Marx B. Severiana unter den Spuria Chrysostomi bei Montfaucon-Migne // Orientalia Christiana Periodica 5, 1939, p. 281-367.

195. Marx B. Procliana. Untersuchungen über den homiletischen Nachlass des Patriarchen von Konstantinopel. Münster, 1940.

196. Meyer W. The homilies of st. John Chrysostom — Provenance. Roma, 2005.

197. Milazzo A. M. Le epistole di Giovanni Crisostomo ad Innocenzo I e le epistole 1-4 di Demostene // Orpheus, III, 1982, p. 200-223.

198. Mitchell M. The Heavenly Trumpet: John Chrysostom and Art of Pauline Interpretation. Tübingen, 2000.

199. Nardi C. L'ideale di felicita in Giovanni Crisostomo e la filosofía popolare: spunti epicurei // Vivens Homo 2, 1991, p. 29-68.

200. Naegele A. Johannes Chrysostomos und sein Verhältniss zum Hellenismus // ByzZ 13, 1904, p. 73-113.

201. Naegele A. Chrysostomos und Libanios // CRYSOSTOMIKA. Studi e ricerche intorno A.S. Giovanni Crisostomo. Roma, 1908, p. 81-142.

202. Pasquato O. Forme della traduzione classica nel De inani gloria // Orientalia Christiana Periodica 58, 1992, p. 253-264.

203. PiédagnelA. Panégyriques de S. Paul, SC 300. Paris, 1982, p. 21-38.

204. Pyykkö V. Die griechischen Mythen bei den grossen Kappadokieren und bei Johannes Chrysostomus. Turku, 1991.

205. Quantin J. A propos de la traduction de philosophia dans 1' Adversus oppugnatores vitae monasticae de saint Jean Chrysostome // RSR 56, 1987, p. 18797.

206. Romano R. Il ritmo prosastico nelle Omelie per Eutropio di Giovanni Crisostomo // Giovanni Crisostomo. Oriente e Occidente tra IV e V secolo. Roma, 2005.

207. Roten P. de. Le vocabulaire mystagogique de Saint Jean Chiysostome // in: Triacca A. et Pistola A. Mystagogie: Pensée liturgique d'aujourd'hui et liturgie ancienne. Paris, 1992, p. 115-131.

208. Ryan P. J. Chrysostom, a derived stylist? // VChr, XXXVI, 1982, p. 5-14.

209. Sawhill J.A. The use of Athletic Metaphor in the Biblical Homilies of St. John Chrysostome. Princeton, 1928.

210. Simonetti M. Sulla struttura dei panegyrici di S. Giovanni Crisostomo 11 Rendiconti dell'Istituto Lombardo di Scienze e di Lettere 86, 1953, p. 159-180.

211. Skimina St. De Joannis Chiysostomi rhythmo oratorio. Cracow, 1927.r

212. Skimina St. Etat actuel des études sur le rhythme de la prose grecque. Cracow, 1937.

213. Soffray M. Recherches sur la syntaxe de saint Jean Chrysostome d'après les Homélies sur les statues. Paris, 1939.

214. Soffray M. Saint Jean Chrysostome et la Littérature Paienne // Phoenix, Vol.2, No.3, 1948, p. 82-85.

215. Staats R. Chiysostomus über Rhetorik des Apostels Paulus // VChr 46, 1992, p. 225-240.

216. Thurén L. John Chrysostom as a Rhetorical Critic: The Hermeneutics of an Early Father //Biblnt 9, 2001, p. 180-218.

217. Uthemann K. Kriterien zur Abgrenzung der Homilien Severians von Gabala unter den Pseudo-Chrysostomica // SP, XX, 1989, p. 61-69.

218. Uthemann K. Die pseudo-chrysostomische Predigt In Baptismum et Tentantionem (CPG 4735): Kritische Edition mit Einleitung. Heidelberg, 1994.

219. Uthemann K.H. — Regtuit R.F. — Tevel J.M. Homiliae pseudo-chrysostomicae. Brepols, 1994.

220. Valgiglio E. Plutarco e Giovanni Crisostomo. Motivi di pedagogia cristiana nell' ámbito della pedagogia antica // Renovatio, 1979, p. 579-582.1. J9tomica $er il Natale (CPG 5068; BHG

221. Voicu S. Note su un'omelia pseudocrisos 1920 q) // Orpheus (2), 1992, p. 354-363.

222. Voicu S. L' omelia In lotionem pedum (CPG 4216) di Severiano di Gabala due note // Le Muséon 107, 1994, p. 349-365. Due nuove omelie pseudocrisostomiche cappadoci // Orpheus, 2000, p. 164-174

223. Voicu S. La volontà e il caso: la tipologia dei primi spuri di Crisostomo // Giovanni Crisostomo. Oriente e Occidente tra IV e V secolo. Roma, 2005, p. 1 Ollis.

224. Voicu S. Nuove restituzioni a Severiano di Gabala // Riv. di Studi Biz., t. 30-31, n.s. 20-21, 1983-84, p. 3-24.

225. Voicu S. Le corpus pseudo-chrysostomien. Questiones préliminaires et état des recherches // SP, XVII, 3, 1982, p. 1204.

226. Voicu S. I Confini del corpus, // JBAC 39, 1996, p. 108.

227. Voicu S. Trentatré omelie pseudocrisostomiche e il loro autore // Lexicón Philosophorum. Quaderni di terminología filosófica e storia 2, 1986, p. 73-141.

228. Voicu S. Note sull'omelia pseudocrisostomica In natale Domini nostri Iesu Christi (CPG 4657) Il Studia Ephemeridis «Augustinianum» 27. Roma, 1988, p. 621626.

229. Voicu S. Note sull'omelia pseudocrisostomica In natale Domini nostri Iesu Christi (CPG 4657), In Memorial Dom Jean Gribomont // Studia Ephemeridis «Augustinianum» 27. Roma, 1988, p. 621-626.

230. Wenger A. Le sermon LXXX de la collection de Mai restitué à Sévérien de Gabala II Augustinus magister: Congrès international augustinien, t.l. Paris, 1954, p. 175-85.

231. Wenger A. Une homélie inédite (de Sévérien de Gabala?) sur l'Epiphanie II AB, t. 95, 1977, p. 73-90.

232. Wilken R. John Chrysostom and the Jews: Rhetoric and Reality in the late 4th Century. Berkeley, 1983.

233. Zellinger J. Studien zu Severian von Gabala II Münsterische Beiträge zur Theologie, Bd. 8. Münster, 1926.