автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Текст и сложное синтаксическое целое: системно-функциональный анализ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Текст и сложное синтаксическое целое: системно-функциональный анализ"

На правах рукописи

Малычева Наталья Владимировна

Текст и сложное синтаксическое целое: системно-функциональный анализ

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат на соискание ученой степени доктора филологических наук

Ростов-на-Дону — 2003

Работа выполнена на кафедре русского языка Ростовского государственного педагогического университета.

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Гаврилова Г.Ф.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Диброва Е.И.

доктор филологических наук, профессор Лисоченко Л.В.

доктор филологических наук, профессор Штайн К.Э.

Ведущая организация: Ростовский государственный университет,

кафедра русского языка

Защита состоится 22 мая 2003г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.206.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Ростовском государственном педагогическом университете по адресу: 344082 г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, д. 33, ауд.202

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ростовского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан 22 апреля 2003 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Н.О. Григорьева

Задачей современной лингвистики является исследование языка в динамическом аспекте, что объясняется потребностью углубления и конкретизации лингвистических представлений о принципах и закономерностях использования языка человеком. Эта потребность, в свою очередь, диктуется очевидной необходимостью качественного улучшения обучения языку, и более широко - необходимостью повышения гуманитарной, и в частности, филологической культуры общества.

Изучение языка в его динамике предполагает прогрессирующее расширение синтагматической базы исследования, вплоть до обращения к завершенным речемыслительным произведениям, текстам, что является закономерной методологической реализацией принципа диалектики части от целого.

Объектом изучения является сложное синтаксическое целое в сопоставлении с близкими ему по форме сложными предложениями и текстом, обнаруживающим в себе черты сходства со сложным синтаксическим целым.

Предметом данного исследования является проблема системных связей и взаимодействия сложного предложения, сложного синтаксического целого и текста в структурно-семантическом, коммуникативном и когнитивном планах.

Актуальность темы исследования определяется недостаточной представленностью в лингвистической литературе описания сложного синтаксического целого (далее - ССЦ) как строевой единицы текста и текста, компонентом которого является ССЦ, а также отсутствием в ней комплексного системного подхода к изучению и описанию единиц, избранных в качестве предмета исследования.

Кроме того, квалификация ССЦ как особой синтаксической (или синтаксико-стилистической) единицы требует его изучения в системе других синтаксических единиц с цепью определения места ССЦ в этой системе, для чего необходимо выявить черты сходства и различия данной единицы и сложного предложения и текста. В иерархии этой системы ближайшей к ССЦ нижней единицей является сложное предложение, а верхней - текст, и поэтому изучение сходства и различия ССЦ, сложного предложения и текста оказывается совершенно необходимым.

Несмотря на наличие в научной литературе солидных исследований ССЦ (см., например, работы Поспелова Н.С., Фигуровского И.А., Суренского В.В., Солганика Г.Я., Дибровой Е.И., Дымарского М.Я. и др.), проблема выбора говорящим / автором из двух близких по семантике синтаксических конструкций (ССЦ с сочинительным союзом или сложтIосочине(|ное-преддаженийХшщой как

рос. наци#яальная!

6ИБЛИ6ТЕКА ]

С. П стерв; 09 "ТОО"'

наиболее адекватно представляющей языковую личность автора текста, систематически еще не изучалась.

Концептуальная категория "образ автора" (персональность), имеющая статус сверхкатегории, организует полифоническую систему модальных отношений в тексте и формирует структуру и семантику ССЦ, неаналогичного сложносочиненному предложению.

Необходимость коммуникативно-семантического подхода к сложному предложению, сложному синтаксическому целому и тексту как единицам синтаксиса связана с рядом еще не решенных вопросов коммуникативного синтаксиса, в частности с проблемой моделей фоновых знаний и расширением модуеных рамок.

Целью данной работы Является исследование системных связей и взаимодействия сложного предложения, сложного синтаксического целого и текста как синтаксических единиц разных уровней на основе непротиворечивой модели их описания.

Для достижения этой цели в работе ставятся следующие

задачи:

выявить и описать дифференциальные признаки сложного синтаксического целого и текста как синтаксических единиц, а также факторы соотношения ССЦ со сложносочиненным предложением (далее ССП);

определить специфические способы и средства выражения категории персональности и модальности, характерные для текста, и показать, каким образом категория персональности формирует ССЦ как строевую единицу текста;

исследовать процессы грамматикализации ССЦ на основе его структуры и семантйки;

описать условия образования ССЦ и представить классификацию некоторых структурно-семантических типов ССЦ, регулярно выявляемых в художественном тексте;

выявить признаки, свидетельствующие о переходности структуры и семантики ССЦ с сочинительным союзом, проявляющиеся в признаках общих со ССП и признаках специфических д ля ССЦ. На защиту выносятся следующие положения:

1. Сложное синтаксическое целое как единица текста и сфера пересечения синтаксиса собственно предложенческого и синтаксиса текстового характера может рассматриваться в качестве формирующейся синтаксической единицы, обладающей такими дифференциальными признаками, как поликоммуникативность, монотематичность, полифоничность и в ряде случаев воспроизводимость.

2. Сложное предложение, ССЦ и текст - это явления системно взаимообусловленные и взаимосвязанные.

3. Концептуальная категория персональность имеет статус сверхкатегории и проявляется в художественном тексте и в ССЦ авторского или личностного начала.

4. План содержания функционально-семантической категории персональности органически взаимодействует с авторской модальностью, формирующей как антропоцентричность художественного текста, так и его субъектоцентричность, позволяющую выразить динамику образа персонажа.

5. Некоординированность в плане субъективной модальности, разные субъектно-речевые планы создают полифонию текста, которая и формирует полифоническую систему модальных отношений, полимодальность текста, создавая специфические условия для образования некоторых структурно-семантических типов ССЦ с сочинительным союзом.

6. Основной арсенал ССЦ представляет собой переходные конструкции с признаками, совмещающими собственные структурно-семантические свойства и свойства сложного предложения;

7. ССЦ является не только особой коммуникативной единицей, но как свидетельствует анализ сложного предложения, единицей, обладающей своими собственными структурно-семантическими и прагматическими признаками, выходящими за пределы набора признаков, присущих сложному предложению.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней предпринимается попытка описать ССЦ и текст как системно и парадигматически связанные синтаксические единицы и представлена классификация структурно-семантических типов ССЦ, регулярно выделяющихся в тексте. Выявлены признаки единиц, которые существуют в двух ипостасях: в функции предикативной единицы ССП и самостоятельных предложений в составе ССЦ и текста.

Степень достоверности полученных результатов обеспечивается репрезентативной выборкой фактического материала, непротиворечивостью избранных методологических позиций, адекватностью методов исследования изучаемому материалу, ссылками на авторитетные научные источники.

Теоретическая значимость работы. Многоаспектный структурно-семантический и коммуникативный анализ исследования позволил выявить дифференциальные признаки ССЦ и текста как единиц синтаксиса и создать классификацию структурно-семантических типов ССЦ, основанную на семантической структуре и когнитивно-семантических моделях фоновых знаний. Данное исследование

относится к одному из перспективных, на наш взгляд, направлений в лингвистике - коммуникативному - и представляет разработку одной из проблем данного направления.

Практическая ценность работы обусловлена тем, что ее результаты могут быть использованы в построении учебных курсов "Современный русский язык", "Риторика", "Стилистика", "Филологический анализ текста". В частности, материалы работы могут стать частью содержания спецкурсов и спецсеминаров по проблемам текста, по синтаксису сложного предложения. Эмпирический материал может быть использован при составлении сборников упражнений по дисциплинам лингвистического цикла. Результаты исследования могут применятся в практике школьного преподавания русского языка, словесности, а также в преподавании русского языка иноязычной аудитории, так как обучение практическому синтаксису не может быть успешным при отсутствии сведений о правильной организации связной речи в рамках довольно протяженного ее потока.

Принципы и методы исследования. Методологической базой при решении поставленных в диссертации задач послужили основные положения материалистической диалектики о всеобщей связи явлений в природе, обществе и сознании; об отношении языка к действительности и мышлению, о единстве и борьбе противоположностей; о переходе количественных изменений в качественные; о единстве формы и содержания, а также представления о диалектических антиномиях общего и частного, конкретного и абстрактного, материального и идеального; индуктивные и дедуктивные методы познания.

В работе использовались различные взаимодополняющие методы исследования: описательно-аналитический метод, метод сопоставления, метод наблюдений и моделирования, элементы методов трансформации, лингвистического эксперимента и количественной оценки.

Следует отметить, что данные методы использовались не изолированно друг от друга, анализ проводился комплексно, с привлечением на каждом этапе работы тех приемов и методов, которые более всего удовлетворяют поставленным целям и задачам исследования.

Основной метод исследования - метод лингвистического наблюдения и описания конкретных языковых фактов с целью получения обобщенных данных. Наряду с этим в работе осуществляется дедуктивный подход, поскольку на исследование проецируются теоретические посылки существующих научных концепций. Ряд понятий в силу их общеизвестности используется априорно.

Фрагментарно используются в работе понятия и подходы иных гуманитарных областей знания - психологии, психолингвистики, логики, теории познания. В ряде случаев к материалу применялся комплексный, филологический, подход.

Материалом для исследования послужили тексты, взятые из произведений художественной литературы 19 и 20 веков, писателей: М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, А.Н. Толстого, И.А. Бунина, А.И. Куприна, И.С. Шмелева, М. Булгакова, Б. Пильняка, М. Зощенко, И. Ильфа и Е. Петрова, М.М. Пришвина, Ю. Бондарева, В. Максимова, Ю. Нагибина, В. Токаревой. Общий корпус примеров, полученных методом сплошной выборки, составил 4500 текстовых фрагментов.

Апробация работы. Материалы работы освещались на научных и научно-методических конференциях: на Всероссийской научной конференции "Проблемы речевого воздействия", Ростов-на-Дону, РГУ, 1996; на Всероссийской научной конференции "Филология и журналистика в контексте культуры", Ростов-на-Дону, РГУ, 1998; на Всероссийской научной конференции "Культура русской речи", Армавир, 1999; на межвузовской научно-практической конференции "Проблемы региональной ономастики", Майкоп, 2000; на международной научной конференции "Филология на рубеже тысячелетий", Ростов-на-Дону, 2000; на международной научно-практической конференции "Человек, Язык. Искусство". Москва, МИГУ, 2001; на межвузовской конференции «Актуальные проблемы филологии и методики преподавания", Ростов-на-Дону, РГПУ, 2001; на международном конгрессе "Русский язык: исторические судьбы и современность", Москва, МГУ, 2001; на международной конференции "Язык и культура", Москва, РАН, 2001; VIII Международной конференции "Текст. Структура и семантика", Москва, 2001; на межвузовской научной конференции "Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект", Ростов-на-Дону, РГПУ, 2002.

Основные материалы исследования по теме диссертации отражены в 30 публикациях, в том числе - монографии.

Структура работы. Диссертация состоит из ВвеДения, четырех глав, Заключения, списка использованной литературы.

Содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, ее научная новизна, определяется объект лингвистического анализа, формулируются цели и задачи диссертации, практическая значимость, указываются источники и методы исследования.

В первой главе «Текст и сложное синтаксическое целое (ССЦ) в системно-функциональном аспекте анализа» описаны

принципы, методы и основные направления исследования, разграничиваются понятия «текст» и «дискурс», определяется принадлежность текста к единицам языка или речи, дается определение сложного синтаксического целого как единицы текста.

Функциональный анализ текста позволяет учесть предварительную обусловленность свободы авторского выбора тех или иных средств выражения смысловой структуры. Теория текста в основном рассматривает функционирование и соотношение языковых знаков как элементов текста. В рамках этой теории правомерна постановка вопроса о месте в тексте или совокупности текстовых понятийных категорий или отдельных реалий (пространство, время, действие, движение). Задачей данного исследования является выявление значимости этих категорий в тексте, их взаимосвязи и влияния на формирование определенных структурно-семантических типов ССЦ. Во всяком тексте обнаруживается несколько пластов организации: от общих правил связности любого текста до уникальной многослойной смысловой структуры художественного текста, сочетающего монологические и диалогические отрывки.

Как известно, общей тенденцией, характеризующей сегодня стиль научного познания, является движение из сферы систем к центру всех этих систем — к человеку. «Этим объясняется «смена вех», смена ценностных ориентации в науке - гуманизация лингвистики, выдвижение на первый план изучения языковой личности как Ego, определяющего семантическое пространство языка, как медиума для проникновения во внутренний мир персонажей художественных произведений» (Тураева 1994).Сегодня чрезвычайно актуально изучение мыслительных процессов и социально значимых действий людей, которые осуществляются через порождаемые и воспринимаемые личностью тексты. Лингвистика текста, таким образом, приобретает статус науки, связывающей исследование языка с анализом социального взаимодействия, с психологией личности. Личность и языковая личность — тождественные, не изометричные понятия, но одна познается через другую.

Интерпретация текстов открывает путь к сознанию участников коммуникации и может воссоздать языковую личность - не только ее языковые способности, но и идеи, идеалы, ее тезаурус — по ассоциативным рядам, в которые сам автор вписывает свое произведение, по игре с синонимическими и антонимическими рядами.

Среди нескольких магистральных линий этого исследования, на наш взгляд, наиболее актуальными являются следующие:

1) исследование антропоцентризма и субъектоцентризма художественного текста;

2) изучение точки зрения и полипропозиционности повествования; полифоничности повествования и модальности как особой категории художественного текста.

Текст есть продукт, порожденный языковой личностью и адресованный языковой личности. В тексте реализуется антиномия: системность/индивидуальность. В нем совмещаются типологические и индивидуальные черты. Системность есть результат давления системы, жанра, литературного направления, всего историко-литературного контекста, индивидуальности художника. Однако художник свободен и одновременно не свободен. Он не столько «хозяин» своего замысла, сколько его исполнитель, его действующее лицо. Художник создает собственный идиолект, который определяется системой национального языка.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что лингвистика текста связана с прагматикой, которая подчеркивает важность языка не только как продукта и формы мыслительной способности, но и как системы воплощающей культуру народа. Вместе с тем в тексте предстает рекфлектирующий ум его автора, его творца, проявляется тот факт, что система всегда опосредована конкретным человеком.

Текст имеет свои собственные структурно-семантические признаки, которые можно моделировать. Это проявляется в «пронизанности» текста обслуживающими его определенными функционально-семантическими категориями, например, категорией персональности, интенсивности и т.п.

Концептуальная категория «образ автора» (персональность), имеющая статус текстовой «сверхкатегории», организует полифоническую систему модальных отношений в тексте и формирует структуру и семантику сложного синтаксического целого, неаналогичного сложному предложению.

Сложное синтаксическое целое (ССЦ) является основной структурной единицей текста, которая окончательно не сформировалась и еще формируется за счет уже существующих синтаксических единиц, заимствуя их признаки и свойства. Это общеязыковой процесс. Квалификация ССЦ как особой синтаксической единицы и единицы текста требует его изучения в системе других синтаксических единиц с целью определения его места в этой системе. Для этого, на ваш взгляд, совершенно необходимо выявить черты сходства и различия данной единицы, сложного предложения и текста, являющихся ближайшими к нему в иерархии синтаксической системы.

Текст реализует свои свойства и признаки через ССЦ. Даже в художественном тексте, в котором повествование ведется от 1-го лица, закономерно обнаруживается полифоничность персональности.

Переключение повествования от лица автора на повествование от лица персонажа происходит за счет контаминации субъектно-речевых планов на уровне ССЦ. Таким образом, как полифоничность текста формируется на основе ССЦ, так и ССЦ образуется на основе текстовой категории персональное™.

Термины «текст» и «дискурс» означают разные явления, обладающие дифференциальными признаками. Дискурс основан на отборе языковых средств, соответствующих жанру, стилю, интенции автора. Текст же является результатом этого отбора и выбора соответствующей модели. Дискурс - более широкое понятие, чем текст. Это одновременно и процесс языковой деятельности и ее результат. Дискурс обладает признаком процессное™, что означает невозможность существования дискурса вне прикрепленности к реальному времени, в котором он протекает. В отличие от дискурса, текст лишен жесткой прикрепленности к реальному времени, его связь с этим временем носит опосредованный характер, он существует не в физическом времени, а во времени и пространстве культуры. Текст создается с установкой на многократное воспроизведение, а дискурс воспроизведения не предполагает.

Текст и сложное синтаксическое целое - явления системно взаимообусловленные и взаимосвязанные. И все же текст имеет свои собственные структурно-семантические признаки, которые можно моделировать.

Текст реализует свои свойства и признаки через ССЦ. В художественном тексте, в котором повествование ведется от первого лица, закономерно обнаруживается полифоничность персональное™, переключающая повествование, что происходит за счет смены субъектно-речевых планов (автор, повествователь, персонаж) на уровне ССЦ. Таким образом, как полифоничность текста формируют разные субъектно-речевые планы, контаминация которых особенно явно проявляется на уровне ССЦ, так ССЦ как синтаксическая единица образуется под влиянием текстовой категории персональное™.

Текст — это поликоммуникативная и политематичная единица, которая включает в себя сложные синтаксические целые и самостоятельные предложения, обладает структурной завершенностью и формирует концептуально значимый смысл, содержащий коммуникативно и когнитивно заданный фрагмент действительности. Характерной чертой текста является наличие в нем несколько субъектно-речевых планов, создающих полифонию повествования и позволяющих описывать ситуацию с разных точек зрения.

ССЦ является единицей текста, представляющей собой группу высказываний, объединенных вокруг единого смыслового центра.

Главная идея, лежащая в основе организации ССЦ, - «содружество предложений», «несколько об одном», то есть ряд высказываний, посвященных одной (микро-)теме. ССЦ обладает тремя дифференциальными признаками, отличающими его от других единиц, в том числе и от текста, и проявляющимися в специфике его структуры и семантики. Это поликоммуникативность, монотематичность, полифоничность.

ССЦ может рассматриваться в качестве синтаксической единицы, потому что в его составе имеются регулярно воспроизводимые структуры, которые, маркируя всю конструкцию в целом, служат для осуществления функциональной сущности ССЦ, связанной с его монотематичносгью Только эти грамматикализованные ССЦ и тексты следует считать сформированными синтаксическими единицами. ССЦ в современном русском языке и речи выступает не как сформировавшаяся грамматикализованная единица, а как еще формирующаяся.

Во второй главе «Категория персональности и ее роль в формировании текста и сложного синтаксического целого» выявляются и описываются категории текста, и в первую очередь категория персональности, потому что анализ текста как языкового явления не может быть осуществлен без установления и описания его категорийного аппарата. Категории текста не совпадают с категориями предложения и возникают вместе с текстом как системой высшего ранга. Они обладают качественно новыми характеристиками, присущими отрезкам большим, чем предложение.

В специальной литературе выделяются такие категории текста, как предупоминание, чистая связность, градация важности, интеграция, континуум, протекция, ретроспекция, пресуппозиция, персональность, модальность, асп ектуал ь н ость, темиоральность, бытийность, последовательность и т.д. Существует несколько классификаций текстовых категорий, но все они не однородны, так как в их основе лежат различные категории: семантические и структурные, прагматические и функциональные, облигаторные и факультативные. Для построения стройной классификации, очевидно, следует сочетать принципиально новую систему понятий и методов, применимую к связному тексту, с понятиями и методами, ранее разработанными грамматикой предложения. Думается, что было бы целесообразно разделить все текстовые категории на две основные группы. В первую группу войдут категории, которые представляют собой признаки его структуры, во вторую — особенности его содержательной стороны. Первые назовем структурными, так как они присущи тексту как лингвистическому объекту и заложены в самой структуре текста.

Вторые - содержательными, или концептуальными категориями, характеризующими отражение в тексте объективной действительности. В первую группу войдут такие категории, как сцепление, интеграция, прогрессия (стагнация), во вторую - образ автора, художественное пространство и время, информативность, причинность, подтекст и некоторые другие.

Современная лингвистика формируется как

антропоцентрическая, иначе говоря, исследование языковых процессов протекает в неразрывной связи с потребностями коммуникативной деятельности и предполагает учет человеческого фактора, когда субъект речи и ее реципиент включаются в описание языковых механизмов.

Специфика художественного текста состоит, прежде всего, в том, что писатель, обеспечивая читателю новое познание мира, одновременно передает и свое отношение к изображаемому, организуя текст особым образом и отбирая языковые средства, материализующие роль автора в тексте в соответствии с его художественным замыслом.

Анализ научной литературы, посвященной проблеме категорий текста, показал, что хотя иерархия категорий текста еще не ясна и не установлена, тем не менее можно предположить, что антропоцентризм языка (эта концепция восходит в русской лингвистической традиции к трудам И.А. Бодуэна де Куртене, В.В. Виноградова, Л.В. Щербы, М.М. Бахтина и др.), проецируя«, на художественный текст, делает ведущей категорией «образ автора» или категорию персональное™. Эта концепция рассматривает язык как коммуникативную деятельность, в которой субъект речи (говорящий «Я») выступает в качестве организующего центра этой деятельности. Именно говорящий, рассчитывая на коммуникативный эффект, обеспечивает отбор необходимых языковых средств. Картина мира, моделируемая в тексте, оказывается пропущенной через индивидуальное сознание автора, что определяет имплицитно или эксплицитно выраженное присутствие субъекта речи в любом речевом произведении.

Художественный текст представляет собой целое, единое речевое произведение, но в то же время художественный текст — это сочетание разных субъектно-речевых планов, между которыми устанавливаются сложные, динамические отношения. Субъективация авторского повествования в тексте является важным фактором, усложняющим изложение и позволяющим дать изображение события, явления. Предмета в разных ракурсах, в разном освещении: «...каждое понятие, образ, предмет живет в двух ценностных контекстах — в контексте героя и в контексте автора...» (ММ. Бахтин).

Субъектно-речевые планы автора, повествователя (образ автора) и персонажей формируют сложную неоднородную систему

текста и создают полифонию повествования. Текст представляет собой контаминацию разных типов и форм повествования, для него характерно наличие нескольких субъектно-речевых планов.

В основе субъектно-речевых планов повествователя, автора и персонажей лежит система конструктивных приемов и речевых средств, мотивированная единством выбранной автором точки зрения повествователя или персонажа и организующая весь субъектно-речевой план. Эта система включает в себя такие лексико-грамматические средства, как: чередование форм лица, «игра» времен, связанная с распределением видо-временных форм в тексте, перемещение фокуса внимания при употреблении дейктических слов, частиц, вводно-модальных слов, движение в тексте цепочек номинаций, которые представлены с разных точек зрения, описания внутреннего мира персонажа - ментальных ассоциативно-образных процессов, его наглядно-образного мышления - всего того, что автор не может наблюдать в реальной действительности.

Речевой план автора и персонажа обособлены и взаимно не проницаемы. Персонажи художественных произведений говорят как непосредственные участники изображаемых событий, имеют свой собственный взгляд на эти события. Но, тем не менее их точка зрения ограничена. Они всегда знают меньше автора, который находится вне изображенного и созданного им мира. Автор осмысливает этот мир с более высоких и качественно иных позиций. Чередование в пределах одного художественного текста субъектно-речевых планов автора и персонажей углубляет повествовательную перспективу, подчеркиваебт многоплановость описания. В тексте «разные смысловые плоскости», в которых лежат речи персонажей и автора, могут пересекаться, и такие пересечения формируют ССЦ, неаналогичные сложносочиненному предложению.

Семантическая некоординированность текста определяется тем, что его предикативные единицы соотносятся минимум с двумя ситуациями, имеющими разные координаты «я - здесь - сейчас», что исключает наличие единого, хотя и прерывистого модально-временного и пространственного плана в поликоммуникативной единице - тексте. Семантическая непроницаемость выражается, в частности, дейктическими средствами, так как именно с дейксисом связано непосредственное восприятие говорящим коммуникативной ситуации, ориентация в пространстве и времени. Ситуация внешнего мира, сопутствующая речевому акту, составляет дейктическое пространство, элементы которого в каждом конкретном случае заполняют «прагматические переменные» «я - здесь — сейчас». Деистические слова характеризуют естественную эгоцентричность высказывания в том

смысле, что говорящий приписывает себе роль «я», соотносит все остальное со своим «я».

Для говорящего его положение в пространстве и времени, его сознание, память и эмоции составляют естественный центр ориентации при восприятии окружающей действительности. Поэтому пространственно-временные характеристики ситуаций связаны с центральной позицией говорящего в речепроизводстве. «Я - субъект выступает точкой отсчета, ориентационным центром идентификации лиц, точек пространства, отрезков времени в тексте. В тексте могут быть представлены несколько «я»- субъектов, которые и создают полифонию текста, исключающую единый модально-временной и пространственный фон.

Категории персональности, темпоральности, локальности и оценки выполняют текстообразующую функцию и выступают в качестве функциональных средств, с помощью которых говорящий (автор текста) осуществляет смену темы (переход от одного события к другому) и смену «я» - субъектов (переход от одного повествователя к другому). В тексте в качестве показателей смены темы и «я»-субъекта выступают, в частности, сочинительные союзы, а также изменение субъективного осмысления времени, места, оценки описываемого события, то есть средства выражения скрытых модусных рамок.

На наш взгляд, следует четко дифференцировать понятия «автор» и «обра.? автора». «Автор» как филологическая категория — это создатель литературного произведения, формирующий и художественный мир последнего.

Порождение текста как идеологической и эстетической субстанции, отличной от мира реальных вещей, продуцирует новые смыслы, которые могут не осознаваться самим художником в момент творческого акта, но отражать внутренние черты его личности. Их выразителем в ткани художественного произведения становится образ автора. В этом смысле категории «автор» и «образ автора» не являются эквивалентными.

В лингвистике текста всячески подчеркивается значение «объективации» творящего и воспринимающего сознания, вплоть до постулирования гипотетического «Я» писателя внутри произведения, отличного от его эмпирического «Я». Внешне скрытый лик писателя реализуется в общей системной словесной организации текста. Авторское слово может быть персонифицировано (эксплицитный автор) или присутствовать в косвенной форме (имплицитный автор).

Под эксплицитным автором понимается образ рассказчика, ведущего повествование от своего лица, то есть действительный или «фиктивный» автор всего произведения или его части, выступающий в

качестве персонажа мира художественного текста (например, «фиктивный» автор в повести А.П. Чехова «Моя жизнь», в романе М. Булгакова «Театральный роман»). Имплицитный автор — это повествовательная инстанция, не воплощенная в художественном тексте в виде персонажа рассказчика, но воссоздаваемая читателем в процессе чтения как подразумеваемый образ автора.

Процесс ввода писателем псевдоавтора повествования, когда повествование ведется не от 1-го лица, неизбежно связан с присутствием в художественном тексте минимум двух субъективных речевых планов и, прежде всего, авторского, который выражается в отборе писателем средств репрезентации модусных рамок (автор как бы видит внутренний мир героя со стороны). Именно они призваны отразить характер оценок персонажей псевдоавтором, описываемых с его позиций фактов объективной действительности. Причем представленные лексико-грамматические средства речевой авторизации в идеале должны соответствовать психологическому образу повествующего персонажа.

Второй субъективный речевой план коррелирует уже непосредственно с речевым поведением псевдоавтора-персонажа и связан с выбором им (на самом деле это сделает за него автор, придавая его образу правдивый, естественный характер) соответствующих экспрессивно-выразительных, наглядно-образных языковых средств.

В том случае, когда псевдоавтор ведет повествование от первого лица, его речевое поведение находит свое выражение и в употреблении им модусных показателей разного типа - субъективных оценок им собственных психологических процессов. Между структурой внеязыковой и языковой действительности оказывается структура когнитивной ситуации, приписываемая автором псевдоавтору.

Коммуникативная интенция субъекта речи и ее содержание (предметное и реляционное) - неизбежные компоненты художественного текста. В распоряжении автора находится целый арсенал функционально-семантических категорий, каждая из которых имеет в языке свой набор средств выражения, выбор которых неизбежно определяется тем, что эти категории выполняют посредническую роль между структурой, системой языка и его деятельным, коммуникативным аспектом. Автор выбирает их в зависимости от коммуникативных интенций, содержания представляемой информации и оценок, соответствующих образу повествующего персонажа.

Внимание к способам выражения речевого авторства тесно связано с тем, что при анализе художественного текста ученые

называют в качестве доминирующих «как принципы антропоцентризма, так и принципы субъсктоцентризма» (Буянова 1999).

Средства выражения функционально-семантических, экспрессивных категорий избирательны как для авторской речи, так и для псевдоавторского повествования. В последнем случае автор выбирает те языковые средства, которые наиболее адекватно, с его точки зрения, отражают специфику языковой личности персонажа-повествователя, уровень его языковой и коммуникативной компетенции и знания мира, а также характер его оценок действительности. Таковы, например, оценки героем-повествователем окружающего мира с помощью повтора отрицательных конструкций в повести А. П. Чехова «Моя жизнь». Конструкции эти, их повтор служат и композиционной цели, объединяя фрагменты текста, характеризующиеся общностью содержательного плана, и подчиненные одной идее - критического отношения персонажа (а, следовательно, и автора) к действительности. «Малый колюр» (Диброва 1998), таким образом, перерастает фактически в большой.

Экспрессивно-эмоциональные языковые средства неизбежно присутствуют в любом художественном произведении (в частности и в речи собственно автора). Однако автору удобнее сосредоточить эти средства, не боясь показаться сентиментальным, в речи псевдоавтора, за которого он якобы не отвечает.

Речь персонажа-псевдоавтора олицетворяет клубок связей и отношений. Это отношение автора к нему, его речевому поведению, отношение к читателю и к тому, о чем сообщает псевдоавтор. Автору надо не только правдиво изобразить героя, но и представить повествование так, чтобы речевое поведение персонажа соответствовало его внутреннему психологическому облику.

Важным для стиля повествования является степень близости творца и героя - несобственно автора, что имеет свое грамматическое выражение (первое или третье лицо). Форма повествования в художественной речи, «каждый элемент ее ... или возводит определяемое в высшую степень, или низводит, или уравнивает его» (Волошинов 1996).

При этом речевая личность такого персонажа вырисовывается автором путем отбора разноуровневых языковых средств, арсенал которых с точки зрения писателя призван отразить как возрастные, психологические особенности героя, так и уровень его эмоционального и интеллектуального развития.

Выбор языковых средств писателем, как принято считать, определяется его речевым и художественным замыслом, темой, идеей, сюжетом произведения. Но, как показывает анализ, данный выбор

определяется еще одним обстоятельством — личностью персонажа-псевдоавтора ( или, по другой терминологии, несобственно-автора), его возрастом, социальной принадлежностью, уровнем его образованности, его характером.

Так, в повести А. П. Чехова «Степь», где в качестве псевдоавтора почти всего повествования выступает девятилетний мальчик, вырисовывается определенный конгломерат способов выражения модусных рамок, речевых авторизаторов повествования, который определяется возрастными особенностями ребенка. Среди отмеченных авторами «Коммуникативной грамматики» ментальных модусных рамок преобладают те, которые указывают на отсутствие у повествователя твердых суждений о воспринимаемых явлениях, что вполне соответствует еще не устоявшейся психике ребенка, его незначительному жизненному опыту. Это вводные слова со значением предположительности («вероятно», «по-видимому» и др.), глаголы со значением оцениваемого факта «казалось», «показалось», «подумал» и т.п. Например: «Ему (Егорушке) казалось, что он давно уже едет и подпрыгивает, что солнце давно уже печет ему в спину» (А. П. Чехов. «Степь»), В речи Егорушки особенно распространенными оказываются интенсификаторы, почти лишенные лексической семантики, близкие к частицам, примитивные по своей сути, широко распространенные в речи детей и взрослых и имеющие нейтральную стилистическую окраску. Это, например, слово «очень», которое встречается в речи от имени псевдоавтора Егорушки более 35 раз. В речи же автора-писателя активно используются такие интенсификаторы, которые, помимо значения собственно интенсификации, характеризуются собственным лексическим значением, связанным с выражением сложной психической оценки эмоционального отношения к действительности.

В речи взрослых рассказчиков в «Степи» довольно широко представлены интенсифицированные сложноподчиненные

предложения, построенные по модели «так (такой) - что». Естественно, что подобных конструкций в повествовании от 3-го лица от имени псевдоавтора-ребенка в произведении нет.

Таким образом, к перечню речевых авторизаторов, представленных в «Коммуникативной грамматике»(Золотова, Онипенко , Сидорова 1998) при анализе художественного текста следует добавить минимум два: отбор автором способов выражения модусных рамок, характеризующих речевую личность псевдоавтора в ее динамике, с одной стороны, и дополнительные речевые авторизаторы, неизбежно выступающие в самом повествовании ( в частности, это относится и к способам выражения интенсификации), с другой.

Под модальностью художественного текста понимается оценочное отношение автора к изображаемому, распространяющееся на текстовые фрагменты, в которых обнаруживается присутствие автора, и проявляющееся в двух планах: 1) в плане собственно субъективно-объективно модальном: реальность / ирреальность, достоверность / вероятность описанного; 2) в плане эмоционально-смысловом: положительная / отрицательная оценка описываемого.

Объективно-модальное значение свойственно всем предложениям-высказываниям художественного текста. Именно это значение создает фон повествования, поэтому более важной для выражения авторской оценки содержания текста является субъективная модальность, под которой понимается субъективное отношение автора текста к тому, о чем он говорит, а также оценка псевдоавтора, совпадающая или не совпадающая с авторской точкой зрения.

В категории субъективной модальности естественный язык фиксирует одно из ключевых свойств человеческой психики: способность противопоставлять «Я» и «не-Я» (концептуальное начало -нейтрально-информативному фону) в рамках высказывания.

Присутствие автора высказывания, авторская модальность текста обнаруживается как эксплицитно, так и имплицитно. В первом случае используются собственно грамматические факторы: вводные слова, вводные конструкции, обращения к читателю, междометия и т.п. Вводные слова эксплицируют интерференцию двух субъектно-речевых планов в тексте: плана автора и плана персонажа. Например: «Лица будущих альпинистов помрачнели, но заведующий тут же призвал всех к бодрости, а специалист и пошутил, и поострил, и клятвенно заверил, что времени пение берет самую малость, а пользы от этого пения, между прочим, целый вагон. Ну, конечно, как сообщила девица, первым выскочили Фанов и Косарчук, известнейшие филиальские подхалимы, и объявши, что записываются» (М. Булгаков. Мастер и Маргарита). Вводная конструкция как сообщила девица вводит в актуальную речь фигуру автора воспроизводимой речи. Модусная конструкция позволяет автору текста достичь особой плотности информации.

Наличие в одной из предикативных частей сочинительной конструкции субъективно-оценочного значения, выраженного междометием, разрушает структурно-семантическое единство и способствует созданию поликоммуникативного единства даже в том случае, когда обе единицы относятся к одному субъектно-речевому плану: «Горе и ужас мадам Беломут не поддаются описанию. Но, увы, и то и другое было непродолжительно» (М. Булгаков. Мастер и Маргарита).

Обращение к читателю в одном из компонентов текста помогает автору сделать его соучастником происходящего, привлечь его внимание к описываемому и таким образом резко изменить модальность повествования: «Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой. И не было, вообразите, в переулке ни души» (М. Булгаков. Мастер и Маргарита.).

«Я» говорящего (его языковая личность) неустранимо, даже если в тексте этого слова нет. В случае имплицитного присутствия автора средством его обнаружения является выражение субъективной модальности, характерное только для текста. Это авторизирующие глаголы и другие части речи со значением мысли, чувства и состояния. Например: «Он (Римский - КМ.) лихорадочно схватил со стола гипнотизерские червонцы, спрятал их в портфель и кашлянул, чтобы хоть чуточку подбодрить себя. Кашель вышел хрипловатым, слабым. И здесь ему показалось, что из-под двери кабинета потянуло вдруг гниловатой сыростью» (М. Булгаков. Мастер и Маргарита). Глагол показалось эксплицирует персонаж как субъект сознания и переводит описание внутреннего состояния персонажа в план описания извне (авторский субъектно-речевой план). Таким образом, кроме явно выраженного «Я» автора, которое способствует эффекту достоверности содержания текста, иногда в художественной речи проявляется скрытое авторское «Я», позволяющее писателю непосредственно обратиться к читателю, представив его своим собеседником - конкретной личностью, живо реагирующей на то, о чем идет речь в художественном произведении.

Субъективации повествования способствует использование парцеллированных конструкций. Обычно в парцелляте содержится та часть информации, которая особенно важна для автора высказывания и которой придается особое значение. Однако чаще всего парцелляты встречаются в тех случаях, когда предметом описания становятся мысли и ощущения, глубоко волнующие персонажа. В таких случаях один компонент парцеллированной конструкции представляет предметный аспект ситуации и принадлежит субъекта о-речевому плану рассказчика, а второй представляет ментальный аспект ситуации и принадлежит субъектно-речевому плану персонажа: «Иван Колотуров плохо понял, что надо будет делать, но когда пришла революция, докатилась до степи, - он поднялся, чтобы - делать. И почуял тоску» (Б. Пильняк. Гэлый год). Актуализированность и рематизированность парцеллята отвечает стремлению автора передать эмоциональное состояние персонажа, и в этом, на наш взгляд, состоит психологическая мотивированность расчленения. Кроме того, постановка точки перед и

служит сигналом переключения повествования из актуальной сферы в виртуальную.

Персональность авторского повествования проявляется, естественно, и в ССЦ, которое обладает своей особой семантикой и структурой.

6 третьей главе « Проблема дифференциации и взаимодействия ССЦ и сложного предложения» рассматриваются существующие в современной русистике концепции аналогичности / неаналогичности сложного синтаксического целого с сочинительным союзом и сложносочиненного предложения. Это сравнение представляет особый интерес, так как синтаксические отношения в бессоюзном сложном предложении во многом аналогичны отношениям в сложносочиненном предложении, а отношения, возможные в сложноподчиненном предложении, на уровне связи самостоятельный предложений в тексте не встречаются.

В сложном синтаксическом целом, представляющем собой уникальное явление, используются сочинительные союзы, выражающие ту же семантику отношений, что и в сложносочиненном предложении. Это объясняется тенденцией к экономии речемыслительных усилий, свойственных любому говорящему. Однако, несмотря на общность указанных признаков, сложное синтаксическое целое с сочинительным союзом имеет и свои собственные структурно-семантические особенности.

Несмотря на то, что в последнее время в современной лингвистике большое внимание уделяется проблеме переходности в грамматике русского языка, вопросы синкретизма структур текста и сложного синтаксического целого еще не затронуты, как не показана (хотя бы схематически) переходная зона между предложениями и более сложными синтаксическими построениями.

Проблема сложных речевых единств (крупнее предложения), например, сложных синтаксических целых, активно заинтересовала ученых в середине XX века. В частности, начало интенсивного исследования сложного синтаксического целого связано с работами И. А. Фигуровского, в которых впервые были описаны смысловые отношения между самостоятельными предложениями, грамматические средства их выражения, а также выделены единства, аналогичные сложносочиненному предложению.

Концепция аналогии ССЦ с сочинительным союзом сложносочиненному предложению, широко распространенная в русистике, отражена также в работах Каратаевой Э.И., Суренского В.В., Холодова H.H., Ивановой М.И., Лосевой Л.М., Дибровой Е.И., Онипенко Н.К. и ряда других ученых. Трактовка ССЦ «по образу и

подобию» сложносочиненного предложения позволила использовать при анализе богатый арсенал результатов и методов «внутрифразового» синтаксиса. Подобный подход к изучению ССЦ, основанный на поиске аналогии, достаточно удобен и экономичен, так как позволяет экстраполировать знания о ССП на исследование одной из основных проблем современной лингвистики - проблемы ССЦ и текста.

Отношения, возникающие между самостоятельными предложениями в ССЦ, действительно, могут быть подобны и близки тем, которые наблюдаются в ССП. В ССЦ с сочинительным союзом можно обнаружить основные логико-синтаксические отношения, характерные для синтаксиса сложносочиненного предложения: собственно-соединительные и несобственно-соединительные (противительные, сопоставительные, разделительные, пояснительные и градационные). В функции средств связи самостоятельных предложений сочинительные союзы сохраняют лексико-грамматическое значение, свойственное им в ССП.

Некоторое структурное и семантическое родство ССЦ и ССП подтверждается и возможностью трансформации ССЦ с сочинительным союзом в ССП. Например: «За песками, уже совсем неясно, темнеют леса. И даль становится дымчато-лиловой и сливается с сумеречными небесами (И.. А. Бунин). Ср.: За песками, уже совсем неясно, темнеют леса, и даль становится дымчато-лиловой и сливается с сумеречными небесами. (Но ССЦ с сочинительным союзом и сложносочиненное предложение имеет и дифференциальные признаки.)

Таким образом, имеют место синтаксические конструкции, отличительными признаками которых является совмещение «пучка» дифференциальных признаков ССП и дифференциальных признаков ССЦ. «Подобные конструкции, допускающие двоякую трактовку синтаксического типа и отражающие диалектику человеческого мышления, а также двойственность отражаемых явлений, называются переходными» (Бабайцева В.В. 1987).

В современном синтаксисе принято деление всех ССП на две основные семантико-грамматические разновидности: предложения однородного и неоднородного состава, внутри которых вычленяются группы предложений в соответствии с их грамматическим значением. Наличие общих черт у ССЦ с сочинительным союзом и ССП позволяет также выделить в составе ССЦ разновидности однородного и неоднородного состава, соответственно аналогичные и неаналогичные ССП.

Близость отдельных разновидностей ССП и ССЦ не одинакова. Представляется верным положение о том, что «рассмотрение сложносочиненного предложения как системы двух разновидностей

обнаруживает, что значительно ближе к связному тексту (ССЦ) стоят предложения неоднородного состава, ибо средства выражения смысловых отношений между частями предложений во многом идентичны текстовым средствам связи простых предложений (Гаврилова Г.Ф. 1985).

Предложения однородного состава открытой структуры с союзом «и» некоторые ученые выносят за пределы сложносочиненных предложений в область связного текста. На наш взгляд, эти предложения не следует исключать из состава сложных, так как на «шкале переходности» они оказываются намного дальше от ССЦ (текста), чем предложения неоднородного состава.

ССЦ с сочинительным союзом, аналогичные ССП, обнаруживают безусловное сходство своей синтаксической организации со ССП. Этот вывод поддерживается сходством отношений, которые могут устанавливаться между составляющими и тех и других синтаксических единиц. Следовательно, отношения в ССЦ можно квалифицировать как сочинительные, а показатели этих отношений -как сочинительные союзы. Но сочинительный союз в ССЦ соединяет не две предикативные части в одно единое целое, а два самостоятельных предложения в единую коммуникативную единицу. Отсюда различие функций сочинительного союза: в ССЦ — это показатель границы самостоятельных предикативных единиц, предложений.

Но несмотря на наличие сходства, ССЦ с сочинительным союзом все-таки нельзя отождествлять с соответствующим ССП, так как совпадение ряда их синтаксических признаков еще не свидетельствует об их безусловном структурно-семантическом тождестве.

Специфика употребления сочинительных союзов в ССЦ проявляется в том, что в ССЦ редко встречаются повторяющиеся союзы типа «ни...ни», «то...то» и другие разделительные союзы. Предикативные единицы в ССЦ фактически не могут быть объединены и при помощи градационных союзов, так как тесная отчетливо двусторонняя связь, существующая между частями в данных ССП, разрушается за счет большей самостоятельности и возможности дистантного расположения компонентов ССЦ.

ССЦ с сочинительным союзом представляет собой поликоммуникативную единицу, обладающую своими дифференциальными признаками, которые проявляются в специфике структуры ССЦ и интонировании. Даже в ССЦ, аналогичных ССП, особенности коммуникативной характеристики имеют своим следствием соответствующие структурно-семантические различия. В ССЦ имеет место не один речевой акт, а минимум два особых речевых

акта со своим речевым замыслом и актуализацией той информации, которая передается в следующем союзном предложении. Эта актуализация в устной речи выражается резким переходом от понижения тона в конце первого предложения к повышению во втором, следующем за союзом, чего, естественно, не наблюдается в ССП.

В лане структурных различий характерной чертой сопоставительных ССП является возможность неполноты второй предикативной части. Это проявляется в отсутствии сказуемого, восполняемого на основании содержания первой предикативной части. В ССЦ же опущенное сказуемое восполняется не из содержания первого предложения, а из содержания второго, что объясняется отсутствием взаимопроницаемости компонентов ССЦ, их смысловой независимостью, самостоятельностью их семантики: «Я отправился пешком, а Павел Митрич - верхом». Ср.: «Я отправился пешком. А Павел Митрич — верхом». В последнем примере глагол-предикат восстанавливается из вещественного наполнения второго предложения и скорее равен по смыслу глаголу «ехать», «поскакать».

В ССП общий для обеих предикативных частей второстепенный член может находиться по отношению к ним либо в препозиции, либо в пост позиции. В ССЦ общий второстепенный член может быть только в первом предложении. Например: Вскоре после восхода набежала туча и брызнул короткий дождь (А. С. Пушкин). Набежала туча и брызнул короткий дождь вскоре после восхода. Употребив сочетание «вскоре после восхода» после второго предложения, входящего в состав ССЦ, мы относим его только к содержанию этого предложения: « Набежала туча. И брызнул короткий дождь вскоре после восхода.»

Отличие ССЦ с сочинительным союзом от ССП состоит также в том, что в ССП сочинительный союз не выражает определенной направленности синтаксических отношений, которая формируется соотношением лексического содержания частей. В то время как в ССЦ у союза появляется дополнительная функция - выражать, кроме семантики отношений, их определенную направленность. В силу этого построение поликоммуникативного (ССЦ), а не монокоммуникативного (ССП) единства служит в ряде случаев деомонимизации конструкций с сочинительным союзом.

Когда в линейном потоке речи подряд следуют два и более подчиненных предикативных части, то, естественно, возникает проблема направления отношений последней предикативной части, так как в пределах одного усложненного предложения может «проявляться» не одно, а два или несколько потенциальных отношений в зависимости от того, какую из предикативных частей принять за главную часть

сложноподчиненного предложения. Проблема снятия амбивалентности может быть решена в данном случае за счет постановки точки, которая является сигналом наличия поликоммуникативного единства — ССЦ: «Эти небольшие ростовщики бывают в несколько раз бесчувственней всяких большш, потому что возникают среди бедности и ярко выказываемых нищенских лохмотьев, которых не видит богатый ростовщик, имеющий дело только с приезжающими в каретах. И потому уже слишком рано умирает в душах их всякое чувство человечества» (Н. В. Гоголь. Портрет.).

Постановка точки перед предикативной частью с сочинительным союзом выводит второй компонент ССЦ из сферы зависимости главной предикативной части сложноподчиненного предложения. Двойственность понимания синтаксической структуры утрачивается и уточняется замысел автора текста.

Деомонимизация сочиненных синтаксических структур путем преобразования ССП в аналогичное ему по характеру семантико-синтаксических отношений ССЦ, то есть преобразование структурно-семантической полипредикативной единицы в поликоммуникативную, также свидетельствует о взаимодействии коммуникативно-функционального аспекта синтаксической конструкции с ее структурно-семантическими особенностями и влиянии коммуникативного задания на выбор говорящим соответствующего построения из ряда сходных по своей семантике.

Таким образом, несмотря на то, что ССЦ с сочинительным союзом и сложносочиненное предложение - явления системно взаимообусловленные и взаимосвязанные, тем не менее, они имеют определенные различия в семантике и структуре. Особенно ярко эти различия проявляются в наличии большой группы ССЦ с сочинительным союзом, неаналогичных ССП.

В четвертой главе «Структурно-семантические типы ССЦ, неаналогичных сложносочиненному предложению» представлена классификация этих сложных синтаксических целых, регулярно выделяющихся в художественном тексте.

Исследователи, разрабатывающие концепцию неаналогичности ССЦ с сочинительным союзом сложносочиненному предложению, трактуют текст в качестве коммуникативно и когнитивно заданного фрагмента действительности, представленного в языковой форме. В обще филологическом плане такое понимание текста соотносится с идеями В. В. Виноградова и М. М. Бахтина и предполагает ориентацию на выявление устоявшихся способов реализации личностного, авторского начала (а, следовательно, и способов ориентации на читателя) не только целого текста, но и его компонентов.

ССЦ с сочинительным союзом рассматривается как особая единица, имеющая свои специфические структурно-семантические особенности, хотя в ряде случаев и сходные с особенностями ССП. ССЦ

- это поликоммуникативная единица, которая хотя и включает в себя самостоятельные высказывания, обладает структурной независимостью, относительной смысловой и структурной завершенностью и является компонентом текста, формирующим концептуально значимый смысл. При этом предполагается возможность разного авторства входящих в ССЦ высказываний. ССЦ может быть как моно-, так и полифонично. Такое понимание ССЦ позволяет выявить следующие разновидности ССЦ, неаналогичных ССП.

1) ССЦ с цитацией.

Обычно сочинительный союз не является показателем аналогичности ССЦ соответствующему ССП в том случае, когда в тексте цитируемое высказывание (чужая речь) и цитирующее высказывание (речь автора) составляют последовательность, на основе которой образуется только поликоммуникативное (ССЦ), а не структурно-семантическое единство. Это объясняется тем, что содержание этих высказываний, имеющих различных адресантов, по-разному соотносится с субъективно-прагматическими переменными «я

- здесь - сейчас», что исключает возможность их взаимопроницаемости на грамматическом и семантическом уровнях, характерной для сложносочиненного предложения. «Автором» всех предикативных частей ССП является одно и то же лицо, и все субъектно-речевые планы в сложном предложении скоординированы по отношению к лицу говорящего. Текст же может представлять собой контаминации субъектно-речевых планов, лежащих в разных смысловых плоскостях и взаимно не проницаемых, которые способны образовать единство в коммуникативном плане и не образуют структурно-семантического целого.

В тексте, отражающем динамизм экстралингвистической действительности и множественность точек зрения на нее, одна та же реальная ситуация представляется с точки зрения внешнего (автор) и внутреннего (персонаж) интерпретаторов, что и создает полифонию повествования. Отсутствие взаимопроницаемости сочетающихся субъектно-речевых планов объясняется тем, что для адресанта речи («говорящего») его сознание, память и эмоции составляют естественный центр ориентации при восприятии окружающей действительности. Поэтому пространственно-временные

характеристики ситуаций в предложении связаны с центральной позицией говорящего в речепроизводстве. «Я»- субъект выступает точкой отсчета, ориентационным центром идентификации лиц, точек

пространства, отрезков времени в тексте и обеспечивает селекцию необходимых языковых средств. В ССЦ, в отличии от ССП, могут быть представлены несколько «я»-субьектов, наличие которых в пределах одного синтаксического целого углубляет повествовательную перспективу, подчеркивает многоплановость описания, исключающую единый модально-временной и пространственный план.

Для передачи чужой речи существует целая система форм цитирования, а именно: прямая, косвенная и несобственно-прямая речь: «Шептались, шептались, но не решались пока звать, а к Елене стучали, она через дверь глухо ответила: «Уйдите пока... я выйду...» И они ушли» (М. Булгаков. Белая гвардия.). Коммуникативно скоодинированными оказываются авторский ввод чужой речи и слова автора, следующие за ней, между которыми возникают соединительно-результативные отношения.

Сочинительный союз объединяет конструкцию с чужой речью и авторское повествование в ССЦ особого рода, а именно в ССЦ, в которых сочинительный союз соединяет дистантно расположенные предшествующий чужой речи и последующий за ней авторский тексты.

Особый интерес представляют собой ССЦ, одним из компонентов которого является несобственно-прямая речь, которая не относится ни к речи воспроизведенной, как прямая речь, ни к речи пересказанной, как косвенная речь, и является особой формой цитации внутренней речи персонажа, якобы воспроизведенной автором.

В результате контаминации отдельных признаков прямой и косвенной речи несобственно-прямая речь предстает как речь «двухголосая», исходящая одновременно от автора и персонажа. В то время как оценка описываемых событий в авторском повествовании дана только с точки зрения автора: «Преосвященный помнил ее с раннего детства, чуть ли не с трех лет и - как любил! Милое, дорогое, незабвенное детство! Отчего оно, это навеки ушедшее, невозвратное время, отчего оно кажется светлее, праздничнее и богаче, чем было на самом деле? Когда в детстве или юности он бывал нездоров, то как нежна и чутка была мать! И теперь молитвы мешались с воспоминаниями, которые разгорались все ярче, как пламя, и молитвы не мешали думать о матери» (А. П. Чехов. Архиерей.). Персонаж размышляет как участник события и имеет свою точку зрения на происходящее. Он находится внутри события. Автор же является внешним интерпретатором чужой речи, который не связан с событием непосредственно и йЬжет находиться в любом пространстве и времени, то есть имеет свои прагматические координаты «я - здесь - сейчас», отличные от координат персонажа. Подобное нарушение в плане авторства речи не позволяет построить ССП, и соединительный союз

является единственно возможным способом выразить равноправные отношения между компонентами ССЦ, принадлежащими субъектно-речсвому плану автора и персонажа.

2) ССЦ с семантической оппозицией.

Текст допускает также соприкосновение описаний реальных и воображаемых ситуаций, то есть в ССЦ возможно соприкосновение языковой реализации актуального и виртуального мыслительных процессов: «события вне нас» и «события внутри нас», содержательная связь между которыми в тексте может быть выражена сочинительным союзом. Прагматическая направленность таких конструкций -различный речевой замысел - описать внешний миро и отразить особенности внутреннего мира человека. В силу возможной полифонии текста контактно расположенные и связанные своим содержанием компоненты ССЦ могут представить реальную действительность через отражение ее разными сферами человеческого мышления -) репродуктивной, информативно-логической, с одной стороны, и сферой

образного, метафорического мышления, с другой стороны.

Возможность присутствия нескольких субъективных пространств в высказывании одного и того же индивида находит свое выражение в языке. Своеобразным маркером смены субъективного пространства в ССЦ служит отсутствие таксисных отношений между представляющими актуальное и виртуальное компонентами, которые не могут обозначать одновременные или непосредственно следующие друг за другом события. Потому что располагаются они в разных мыслительных плоскостях - информативно-логической и образной, и, следовательно, образовать ССП, где налицо таксисные отношения, не могут.

Как известно, входящими в ССЦ, неаналогичное ССП, возникают особые отношения, которые характеризуются отсутствием взаимопроницаемости предикативных единиц не только на грамматическом, но и на семантическом уровнях, в наличии семантической оппозиции - ментальный и предметный аспекты события. Ментальный аспект события предполагает фокусирование внимания внешнего интерпретатора на рациональной и эмоциональной деятельности человека в связи с данным событием. Предметный аспект отражает предметную, внешнюю практическую деятельность, а также предметные условия этой деятельности (реальная действительность, внешняя среда, время, пространство и т.п.) Построению поликоммуникативного смыслового единства с сочинительным союзом способствует переход от описания субъективного эмоционального, интеллектуального состояния персонажа к описанию состояния

внешней среды (или наоборот), что и создает в ССЦ разные смысловые планы.

Внутренний мир человека, его мысли и эмоции, его рациональная и эмоциональная деятельность представляют собой особый мир, который другой человек воспринимает опосредованно, косвенным образом. Ментальный аспект нарушает линию повествования о событиях в тексте: «Все было прибрано, чемоданы готовы. И опять стало немного грустно — жаль покидать привычную комнату и всю московскую зимнюю жизнь, и Надю, и Ли...» (И. А. Бунин. Генрих.). В первом предложении автор дает описание окружающего персонажей реального мира, во втором — описание эмоционального состояния персонажа. Если бы в этот момент мы находились рядом с автором текста, мы, предположительно, точно также, как и он, восприняли предметный аспект ситуации - объекты реального мира (чемоданы, комнату). Работало бы зрительное, сенсорное, слуховое, чувственное восприятие действительности, которое автор приравнивает к самой действительности. Но ментальный аспект ситуации, передающий психическую, эмоциональную, внутреннюю жизнь другого человека, мы можем воспринять только с его собственных слов, представленных письменно или устно, Таким образом, «мир внутри нас» может быть воспринят другими только в результате речевой репрезентации.

Разные субъектно-модальные оценки содержания предикативных единиц лишают коммуникативную единицу структурно-семантической целостности и создают условия для организации поликоммуникативной единицы — ССЦ с сочинительным союзом. Известно, что для сложного предложения характерна семантическая координация предикативных частей в отношении субъективной модальности, то есть оценки говорящим (автором) объективного содержания частей сложносочиненного предложения с точки зрения достоверности или недостоверности. В то время как в ССЦ такая координация не обязательна: «Увидев себя в зеркале, я невольно улыбнулась. И, кажется, все было мне к лиг{у, хотя одевалась я очень просто» (И. А. Бунин). Первое предложение данного ССЦ выражает уверенное авторское знание и имеет модальное значение достоверности факта и, следовательно, является нейтрально информативным, то есть дикгумом. Второе предложение имеет значение недостоверности, предположительности с точки зрения персонажа. Оно выражено эксплицитно, особым лексико-грамматическим показателем — вводно-модальным словом «кажется» с гипотетическим значением. Таким образом, во втором предложении псевдоавтором представлена индивитульно-личностная оценка излагаемых фактов, то есть

выражение модусной позиции мыслящего субъекта по отношению к объективному содержанию. Показателем субъективации повествования с точки зрения персонажа являются вводные слова, частицы, служащие сигналами, выражающими сомнение, неуверенность: «казалось», «вероятно», «как будто», «видимо», «может быть» и т.п. Вслед за Б. А. Успенским, В. В. Одинцовым будем называть эти слова субъективирующими операторами. Эти слова-операторы позволяют переводить выражения, описывающие внутреннее состояние, в план объективного описания (иными словам и, трансформировать описание изнутри в описание извне). Такой перевод описания субъективного типа в объективный происходит в том случае, когда автору необходимо изобразить внутренний мир персонажа извне (например, через чье-то восприятие) и при этом каким-то способом передать его переживания. Во втором компоненте приведенного выше ССЦ заложена двойственность понимания объективной действительности, что ясно из вводного слова «кажется», которое относится к оценке факта. Некоординированносгь в плане субъективной модальности, присутствие во втором компоненте «я»-персонажа, разные субъектно-речевые планы (в первом компоненте — автор-писатель, во втором -автор и персонаж) неизбежно препятствуют взаимопроницаемости содержания предикативных единиц и создают условия для образования связного тексте (ССЦ) и исключают возможность построения ССП, несмотря на наличие сочинительного союза.

Отсутствие координации масштабов событий, описываемых в компонентах ССЦ, также представляет собой семантическую оппозицию и приводит к образованию особого структурно-семантического типа ССЦ с сочинительным союзом. Например: «Сердитая вода опоясывала земной шар. А на батумском берегу стоял отец Федор и, обливаясь потом, разрубал последний стул» (И. Ильф. Е. Петров. Двенадцать стульев.). Первый компонент ССЦ описывает макси-событие, так как содержит метафорическое описание грандиозного шторма, бушующего во всем мире, что ясно из предыдущего контекста. Второй компонент - это мини-событие, четко локализованное в пространстве («на батумском берегу»), т.е. автор возвращается к описанию своего героя. В фокусе внимания читателя оказывается более мелкая (менее протяженная во времени и пространстве, менее сложная по компонентному составу) событийная единила. Компоненты соединены сопоставительным союзом «а», который передает сопоставительные отношения, аналогичные возможным в сложносочиненном предложении, но из-за отсутствия координации масштабов событий построение ССП невозможно.

ССЦ с семантической оппозицией является также ССЦ, в котором один из компонентов имеет обстоятельство времени, а другой -обстоятельство места, т.е. детерминанты не скоординированы по смыслу. Например: «В окнах магазинов мохнатились цветочные леса, бревнами золотистого жиру висели балыки, орлами и печатями точно сверкали бутылки прекрасного шампанского вина «Абрау». И все лето, все лето напирали и напирали новые»(эмигранты - Н. М.) (М. Булгаков. Белая гвардия.). Автор текста дает описание действительности, основываясь на своем ассоциативно-образном мышлении. Стремясь передать наиболее полно картину происходящего, он как бы «выхватывает» различные «кадры» действительности (ситуации). Соединительный союз «и» объединяет в ССЦ предикативные единицы, представляющие разные аспекты ситуации, а именно локальный и темпоральный аспекты.

3). ССЦ с имлицитиым смысловым звеном.

В составе ССЦ, часть семантики которых выражена имплицитно можно выделить две группы: 1).ССЦ, которым соответствуют неоперциональные пресуппозиции -

экстралингвистические и лингвистические знания коммуникантов; 2). ССЦ с невербализованным смыслом, основанным на операциональной (логической) пресуппозиции.

Группа ССЦ с сочинительным союзом, которым соответствуют неоперациональные пресуппозици. Ситуация представляет собой сложную структуру, состоящую из ряда более мелких компонентов (сцен, пропозиций), входящих в нее как составные части. При переходе от умственной ситуации к тексту автор текста решает задачу о соотношении эксплицитно и имплицитно передаваемой информации, потому компоненты, представляющиеся коммуникатору малозначимыми (хотя и обязательно входящие как составная часть в ситуацию) или представляемые адресантом как легко восстанавливаемые из содержания эксплицированных компонентов, могут быть свободно опущены в тексте. Эти имплицитные компоненты не мешают созданию текстового единства, так как имплицитное можно легко реконструировать, если оно включено в фоновые знания реципиента. Например: «... Но так или иначе, только мать, вернувшаяся с кухни, застала его (Ваську - Н.М.) уже крепко спящим. А в половине седьмого утра, подтянутый и бодрый, в наспех наброшенной фуфайке, Васька торопился на завод» (В. Максимов. Месяц светлой воды). Подобные ССЦ строятся на основе макроправила «опущение», одного из правил семантического отображения, определенного в теории дискурса Т. А. ван Дейком, который считает, что «... при наличии последовательности пропозиций необходимо

опустить те пропозиции, которые не служат условиям интерпретации» (Дейк 1989). Правило «опущение» предполагает, что ряд пропозиций может находиться в базе знаний пользователя языка (любого или конкретного лица). Эллиптичность подобных ССЦ не мешает созданию текстового единства и употреблению в одном из компонентов сочинительного союза, связывающего данный компонент с элиминированной предикативной единицей определенными семантико-синтаксическими отношениями, что совершенно невозможно в сложном предложении. В ССЦ фактически отсутствует сочинение, а налицо лишь соприкосновение эксплицитно оформленных предикативных частей, которое не создает условий для их взаимопроницаемости.

Применительно к ССЦ с имплицитной семантикой операциональная пресуппозиция определяется как установление логической связи, или импликативных отношений, между эксплицитно выраженным смыслом высказывания и имплицитно присутствующим в сознании коммуникантов «фондом общих знаний», релевантных для данного процесса общения.

В качестве логической основы семантики ряда ССЦ с имплицитным звеном выступает категорический силлогизм, состоящий из трех суждений: большой посылки, меньшей посылки и заключения. При этом логические исчисления невозможны, если отсутствует хотя бы одно звено силлогизма. В естественном языке одно логическое звено всегда отсутствует. И тем не менее любая энтимема, выраженная формами естественного языка, всегда строится по правилам одного из модусов, так как логическая связь в энтимеме осуществляется неосознанно, автоматически, вне языковой опоры, то есть так как будто элиминированное звено выражено вербально и присутствует в языке фактически.

Это объясняется свойством человеческого мышления -способностью сохранять опущенное суждение без языковой опоры, но зримо для реципиента, владеющего тем же естественным языком. «Умозаключение, выраженное в формах естественного языка, то есть такая «форма формы», в которой остается лишь основной костяк, несущий в себе основу умозаключения» (Кривоносов 1992). И именно эта «форма формы» ведет автоматически к осознанию, а значит — к неосознаваемому подразумеванию опущенного звена силлогизма. Например: «В нудной очереди у магазина, всегда есть один человек, словоохотливость которого тем больше, чем дальше он стоит от магазинных дверей. А дальше всех стоял Полесов»(И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев.). Данное ССЦ содержит два элемента категорического силлогизма: большую посылку (1) и меньшую посылку (2). Здесь, в тексте, не выражен эксплицитно тот отрезок, которому

соответствует заключение силлогизма. Он, тем не менее, не изымается из мысли, так как простой категорический силлогизм - это законченная мысль (три суждения), каждый член которой поддерживается двумя остальными и находится с ними в логической связи по определенным логическим правилам. Только на фоне других суждений можно восстановить третье. Заключение восстанавливается тогда, когда есть большая и меньшая посылка. Заключение: Полесов был словоохотливым, говорил больше всех.

Как в ССП, так и в ССЦ, складывающиеся между компонентами семантико-синтаксические отношения уточняются особыми элементами - конкретизаторами, свободно сочетающимися с первообразными союзами. Круг союзных сочетаний, использующихся в функции средств связи в ССЦ, заметно шире, чем в ССП. Если «Русская грамматика»(1980) фиксирует около 80 конкретизаторов, возможных в ССП, то в ССЦ, по нашим данным, их более 100. Необходимо отметить, что выделяется большая группа союзных сочетаний, специализирующихся только на употреблении в ССЦ. Это следующие контактно расположенные союзные сочетания: «и действительно», «и в самом деле», «и уже(уж)», «и тут», «и здесь», «а вот», «а затем», « а вот», «а там», «а затем», «а туг еще», «но вот», «но тут», «но еще», «но уже» и др. Данные уточнители сами по себе специализируются на субъективном (ментальном) представлении факта (неуверенность, неожиданность для говорящего и т.п.). Поэтому вполне естественно употребление этих конкретизаторов в ССЦ, неаналогичных ССГ1, в сфере полифоничного повествования и допускающих совмещение нескольких субъектно-речевых планов.

Ряд конкретизаторов, использующихся и в ССП, В ССЦ изменяют свое значение, приобретают субъективное значение неожиданности, внезапности и др.: «вот», «тут», «здесь», «тогда». Например: «Роман был окончен. И тут произошла катастрофа» (М. Булгаков. Театральный роман.).

Союзные сочетания в ССЦ характеризуются более значимой семантикой второго союзного компонента (по сравнению со ССП). Расширение круга союзных конкретизаторов, использующихся в ССЦ, свидетельствует также и о большем объеме семантико-синтаксических отношений, которые выражаются здесь с помощью сочинительного союза. Так, в ССЦ возможны сочинительные отношения включения, внезапного переключения статического описания на динамическое, отношения парцеллирования.

Как показал анализ, основанный па сопоставлении со ССП, ССЦ с сочинительным союзом следует рассматривать как поликоммуникативную единицу, имеющую свои дифференциальные

структурно-семантические признаки, во многом определяемые совмещением в их содержании и объективных и субъективных факторов. Поликоммуникативность ССЦ и монокоммуникативность сложносочиненного предложения неизбежно находят свое выражение в структурен и семантике данных конструкций.

Сложносочиненное предложение и сложное синтаксические целое с сочинительным союзом - разные коммуникативные единицы со своими особыми смысловыми и структурными дифференциальными признаками. Употребительность ССЦ в речи обусловлена возможностью выразить с их помощью разные иллокутивные намерения адресанта и разные модально-оценочные смыслы, совмещенные в одном текстовом произведении.

В Заключении подведены итоги работы и изложены ее основные

выводы.

1. Анализ языкового материала показал, что арсенал синтаксических единиц и объектов, включающий в себя: 1. синтаксему,

2. словосочетание, 3. простое предложение, 4. сложное предложение, -может быть продолжен. В него должны быть включены сложное синтаксическое целое как сфера пересечения синтаксиса собственно предложения и синтаксиса текста, текст как структурированное целое и вообще текст как тип дискурса. Налицо типичная полевая структура, что подтверждается материалом анализа буквально всех единиц и объектов синтаксиса при функциональном подходе. Вместе с тем, эта полевая структура, как это ни покажется странным, имеет внутри себя четко организованные оппозитивные структуры, и это сочетание структуры поля и оппозиций, то есть фактически структур категориальных, и определяет все богатство выразительных средств языка и возможность для говорящего использовать средства самых разных уровней для оптимального выражения своих коммуникативных задач, включая репрезентацию модусных смыслов.

2.Сложное синтаксическое целое является строевой единицей текста, представляющей собой группу высказываний, объединенных вокруг единого смыслового центра. Главная идея, лежащая в основе организации ССЦ, - "содружество предложений", "несколько об одном", то есть ряд высказываний, посвященных одной (микро-)теме.

ССЦ обладает тремя ведущими дифференциальными признаками, отграничивающими его от других единиц синтаксиса и проявляющимися в специфике его структуры и семантики:

1.представленность рядом высказываний, формально самостоятельных коммуникативных единиц, или поликоммуникативность;

2.подчиненность реализации

"ВДГМРЦ*

С. Петербург » ОЭ 300 акт__I

или

монотематичностъ;

3. принадлежность компонентов ССЦ разным субъектно-речевым планам (автора, повествователя, персонажа), или попифоничность.

Таким образом, ССЦ - это поликоммуникативная единица, которая включает в себя самостоятельные высказывания, обладает структурной независимостью, относительной смысловой и структурной завершенностью и является компонентом текста, формирующим концептуально значимый смысл. При этом предполагается возможность разной адресной прикрепленности входящих в ССЦ высказываний. ССЦ может быть как moho-, так и полифонично.

3. ССЦ может рассматриваться в качестве синтаксической единицы. В его составе имеются воспроизводимые структуры, которые, маркируя всю структуру в целом, служат для осуществления ее функциональной сущности, связанной с его однотемэтичностью ССЦ. Именно эти грамматикализованные ССЦ и следует считать сформированными синтаксическими единицами. Иначе говоря, ССЦ в современном русском языке выступает не как сфоромировавшаяся грамматикализованная единица, а как формирующаяся.

4. Концептуальная категория "образ автора" (персональность) имеет статус сверхкатегории и проявляется в тексте как выражение авторского или личностного начала, реализуясь во всех типах текстов, в первую очередь, в художественном тексте, который представляет собой контаминацию нескольких субъекта о-речевых планов (автора, повествователя, персонажа). Именно субъект речи (говорящий "Я") выступает в качестве организующего центра коммуникативной деятельности и обеспечивает отбор необходимых языковых средств.

5. Как и все категории текста, персональность имеет план содержания и план выражения и организуется по типу функционально-семантической категории, в иной терминологии - по принципу функционально-семантического поля.

План содержания функционально-семантической категории персонал ьн ост и определяет авторская модальность, формирующая антропоценгричность художественного текста и представляющая собой моноцентрическое поле с четко выраженной доминантой (говорящий «Я»), вокруг которого сгруппированы конституенты, наиболее тесно связанные с ней («не-Я» или «другой», соответствующие различным внутритекстовым субъектам). Периферию поля образуют эгоцентрические показатели, главным из которых является нарративный текст в качестве феномена языковой личности автора.

«Я» говорящего (его языковая личность) неустранимо, даже если в самом тексте этого слова нет. Не местоимение "Я" создает антропоцентричность текста, а сущность этого "Я", порождающая

авторскую модальность и модальный дейксис. Необходимо отметить и тот факт, что художественный текст характеризуется не только антропоцентричностью, но и субьектоцентричностью, позволяющей выразить динамику образа, субъективировать его субъектно-речевой план.

6. Некоординированнрость а плане субъективной модальности, разные субъектно-речевые планы создают полифонию текста, которая оказывает непосредственное влияние на модальность текста и формирует полифоническую систему модальных отношений, полимодальность текста. Следовательно, противопоставление модальности предложения текстовой включает антиномию «м ономодальность/полимодальность».

7. В формировании плана выражения текстовой категории персональное™ участвуют единицы разных уровней. В своем взаимодействии и взаимозависимости они передают широкий круг понятий с помощью конечного инвентаря языковых средств. В отличие от функционально-семантических категорий темпоральное™, залоговое™ и др. текстовая категория персональности не обязательно использует в качестве ядра своей структуры морфологическую категорию. Зависимости здесь более сложные и подвижные, поэтому реализация того или иного аспекта авторизации повествования связана с различными речевыми средствами.

8. Авторская модальность повествования в тексте обнаруживается как эксплицитно, так и имплицитно в отличие от предложения, в котором она всегда представлена эксплицитно. Существует целая группа авторизаторов (средств выражения категории персональности), характерных для 1, 2 и 3-го лица, выполняющих текстовую композиционную роль и позволяющих разграничить их субъектно-речевые планы. Ядро функционально-семантического поля персональности образуют эксплицитные собственно грамматические факторы авторизации, а именно вводные слова и конструкции, которые являются показателем субъективации повествования и позволяют переводить выражения, передающие внутреннее состояние, в план объективного описания, а также морфолого ситаксические показатели — ментальные глаголы-предикаты.

На переферии поля находятся такие грамматические факторы, как обращения к читателю, собственно вопросительные и риторически-вопросительные построения, адресованные читателю, междометия, придаточные части сложноподчиненного предложения, начинающиеся ирреальными союзами и опирающиеся в своем морфологическом оформлен™ на сослагательное наклонение, авторские метафорические сравнения. В случае имплицитного присутствия автора в тексте

средством его обнаружения могут быть и другие части речи со значением мысли, чувства, состояния, указывающие на присутствие нескольких субъективных пространств в высказывании одного и того же индивида и создающие полифонию повествования. Думается, что выбор говорящим (автором) из двух близких по семантике синтаксических конструкций (ССЦ с сочинительным союзом или сложносочиненное предложение) одной тоже является проявлением языковой личности автора или псевдоавтора текста.

9. ССЦ представляет собой иногда изофункциональный, но все-таки чаще не изофункциональный ССП объект, выполняющий свои функции не сводимые к сумме смыслов, выражаемых сложным предложением. ССЦ и СП противопоставлены по свойству монофоничности сложного предложения и полифоничности ССЦ, а также способности ССЦ менять ракурс подачи ситуаций, описываемых в разных частях ССЦ.

10. Среди всего массива ССЦ выделяются ССЦ, не аналогичные ССП в плане формальном, и в том числе представляющем включение в высказывание в том или ином виде чужой речи в плане содержательном. Это разряды ССЦ, передающие чужую речь и соотносимые с передачей прямой, косвенной и несобственно-прямой речи, то есть с уже выделенными ранее некоторыми способами цитации, характерной для сложного предложения, но находящими свое выражение на некотором другом уровне построения речи, на другом уровне текста. И показаны те смыслы, которые выявляются именно на уровне ССЦ и отсутствуют в сложном предложении. И это смыслы в первую очередь модусного плана или связанные с иными, по сравнению со сложным предложением коммуникативными задачами высказывания.

11. Необходимо также отметить системные связи и взаимодействие сложного синтаксического целого и текста. Условием образования ССЦ нередко служит прерывисто-изменчивая модальность, полимодальность компонентов ССЦ, что является результатом влияния текстовой авторизации. Образование ССЦ обусловливается рядом текстовых особенностей (например, эллипсиса, разного авторства компонентов в ССЦ и т.п.) в силу предсказуемых особенностей контекста.

Следует отметить необходимость расширения арсенала модусных средств (рамок), представленных в коммуникативной грамматике (например, метафора, сравнение и т.д.) как показатель псевдоавторства, выражающий внутреннюю способность автора к наглядно-образному мышлению, воображению.

12. Анализ ССЦ с сочинительным союзом в сопоставлении со сложносочиненным предложением показал, что ССЦ с сочинительным

союзом и сложносочиненное предложение - явления системно взаимообусловленные и взаимосвязанные, но тем не менее не тождестветптые, так как наблюдаются определенные различия в их семантике и структуре.

13. В функции средства связи самостоятельных предложений сочинительные союзы сохраняют лексико-грамматическое значение, свойственное им в сложносочиненном предложении. Семантика отношений в ССЦ чаще всего представляет собой сумму значений, включающую в себя семантику союза и семантику, выводимую из соотношения вещественного наполнения соединяемых союзом предикативных единиц. Состав конкретизаторов, употребляемых при союзах в ССЦ, аналогичных ССП, равен составу конкретизаторов, возможных в ССП, и передает те же семантико-синтаксические отношения, что и в ССП.

14. Но несмотря на наличие общих черт ССЦ с сочинительным союзом все-таки не следует отождествлять с соответствующим ССП, так как совпадение ряда синтаксических признаков еще не свидетельствует об их безусловном структурно-семантическом тождестве.

Специфика употребления сочинительных союзов в ССЦ проявляется в том, что в ССЦ редко всгречаются составные союзы типа «ни...ни», «то...то», а также разделительные союзы. Предикативные единицы в ССП не могут быть объединены при помощи градационных союзов, так как тесная отчётливо двусторонняя связь, существующая между частями в сложносочиненном предложении, разрушается за счет большей самостоятельности и возможности дистантного расположения компонентов ССЦ.

15. ССЦ с сочинительным союзом представляет собой пол и ком мун и ка гивную единицу, обладающую своими дифференциальными признаками, которые проявляются в специфике структуры ССЦ, так как даже в ССЦ, аналогичное сложносочиненному предложению, где отличия минимальны, коммуникативный аспект вносит свои специфические структурные отличия.

16. Отличие ССЦ с сочинительным союзом от ССП состоит в том, что в ССП сочинительный союз не выражает определенной направленности синтаксических отношений, которая выражена соотношением вещественного наполнения частей, в то время как в ССЦ у союза появляется дополнительная функция - выражать, кроме семантики отношений, их определенную направленность. В силу этого построение поликоммуникативного (ССЦ), а не монокоммуникативного (ССП) единства служит в ряде случаев деомонимизации конструкций с сочинительным союзом.

17. Деомонимизация сочиненных синтаксических структур путем преобразования ССП в аналогичное ему по характеру семантшсо-синтаксических отношений ССП, то есть преобразование структурно-семантической полипредикативной единицы в поликоммуникативную свидетельствует об органической связи взаимодействии в синтаксисе коммуникативно-функционального характера синтаксической конструкции и ее структурно-семантических особенностей, в частности на направленность синтаксических отношений.

18. Наличие группы ССЦ с сочинительным союзом, неаналогичных ССП, объясняется тем, что некоордннировапность коммуникативных регистров (признак общий для ССП и ССЦ) тем не менее в тексте и предложении осуществляется по-разному. Если для предикативных частей ССП характерно наличие взаимопроницаемости на грамматическом и лексическом уровнях, то для предикативных единиц ССЦ подобная взаимопроницаемость не обязательна. В ССЦ, представляющем собой контаминацию различных субъектао-речевых планов (автор, персонаж), взаимопроницаемость отсутствует и компоненты его имеют разные координаты «я - здесь — сейчас», что предполагает семантическую некоординированность компонентов в аспекте авторства речи, в пространстве, во времени и т.д.

Основным условием построения поликоммуникативного, а не структурно-семантического единства, является цитация. Наличие семантической оппозиции - ментальный и предметный аспекты события, разные масштабы описываемых событий и т.д. также являются условиями построения сложного синтаксического целого.

19. В ССЦ, неаналогичном ССП, сочинительные союзы сохраняя свою семантику, приобретают способность соединять в поликоммуникативное единство предикативные единицы, некоординированные в ряде смысловых аспектов, и единицы, расположенные дистантно. Более того, союз приобретает еще и дополнительную функцию - функцию маркера вербально не выраженной пропозиции, а следовательно способность соединять предикативные единицы, содержание одной из которых выражено имплицитно. В составе подобных ССЦ отношения между эксплицитно выраженными единицами можно назвать отношениями синтаксического соприкосновения, что возможно лишь в поликоммуникативном единстве, а не в структурно-семантическом, полипредикативном и коммуникативном целом - ССП.

20. Состав конкретизаторов, употребляемых при союзах в ССЦ, неаналогичных ССП, значительно шире, чем в ССП, так как наделяется большая группа специфических союзных сочетаний, специализирующихся на употреблении в ССП. Союзные сочетания в

ССЦ характеризуются более значимой семантикой второго союзного компонента (по сравнению со ССП). Расширение круга союзных конкретиазаторов, используемых в ССЦ, свидетельствует также и о большем объеме семантико-синтаксических отношений, которые выражаются с помощью сочинительного союза. Так, в ССЦ возможны сочинительные отношения включения, внезапного переключения статического описания на динамическое, отношения парцеллирования.

21. При анализе ССЦ с сочинительным союзом обнаруживаются определенные закономерности соотношения логических и языковых форм мысли, которые позволили построить коммуникативно-семантическую модель ССЦ с сочинительным союзом в результате сопоставления его со сложносочиненным предложением на основе когнитивно-семантической модели фоновых знаний и выделить ССЦ, которым соответствуют неоперациональные пресуппозиции (экстралингвистические и лингвистические знания коммуникантов), и ССЦ с невербализованным смыслом, основанным на операциональной (логической) пресуппозиции (не выражены посылки логического силлогизма).

22. В силу выше изложенного, утвердившаяся в современной науке точка зрения, рассматривающая ССЦ только как особую поликоммуникативную единицу, представляется несколько неполной. Как показал анализ, ССЦ с сочинительным союзом следует рассматривать как единицу, имеющую свои дифференциальные структурно-семантические признаки:

а) предикативные единицы в составе ССЦ с сочинительным союзом могут принадлежать разным субьектно-речевым планам и иметь различные координаты «я - здесь — сейчас»;

б) предикативные единицы в составе ССЦ за счёт своей большей структурной и семантической самостоятельности могут располагаться дистантно;

в) содержание одной из предикативных единиц в составе ССЦ может быть выражено имплицитно, что исключено в ССП;|

г) состав союзных сочетаний, использующихся в ССЦ значительно шире, чем в ССП, и оно характеризуется более значимой семантикой второго союзного компонента;

д) сочинительный союз в ССЦ выполняет особую роль — он способен выражать определенную направленность отношений, и в связи с этим дополнительную функцию - деомонимизации полипредикативных конструкций.

В данном случае четко проявляется взаимосвязь коммуникативных и структурно-семантических признаков, специфика использования структурно-семантических средств, обслуживающих разные

коммуникативные задачи и в то же время при сопоставлении обнаруживается неоднородность структуры и семантики массива ССЦ, представляющего собой набор единиц в разной степени маркированных как особые структурно-семантические и коммуникативные конструкции являющиеся неотъемлемой частью текста.

Текст является ведущей синтаксической единицей, и именно он определяет тот характер отношений, который может быть выражен сложносочиненным предложением или сложным синтаксическ5им целым с сочинительным союзом. Дискурсивные особенности текста позволяют адресанту сделать свой выбор, касающийся использования сложносочиненного предложения или сложного синтаксического целого с сочинительным союзом.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Текст и сложное синтаксическое целое: системно-функциональных анализ,- Ростов-на-Дону: АПСН, 2003. - 180 с.

2. О союзных сочетаниях в сложном синтаксическом целом. // Сборник работ аспирантов и молодых преподавателей. 4.2 Филология, Кн.2. - Ростов-на-Дону, 1994, с.152-160

3. Деомонимизация синтаксических конструкций с сочинительными союзами.// Сборник научных работ аспирантов и молодых преподавателей. Ч.З. Филология.- Ростов-на-Дону, 1996. -с. 16-21

4. Сложное синтаксическое целое как средство выражения имплицитной семантики.// Сборник научных работ аспирантов и молодых преподавателей. 4.2. Филология. - Ростов-на-Дону, 1997. — с. 78-86

5. Способы выражения объективной и субъективной модальной оценочное™ в художественном тексте (на материале ССЦ с сочинительным союзом)//Разноуровневые единицы языка и их речевая реализация. // Межвузовский сборник научных трудов. - Ростов-на-Дону. 1997.-с.71-77

6. О некоторых структурно-семантических типах сложного синтаксического целого с сочинительным союзом // Сборник научных работ аспирантов и молодых преподавателей. 4.2. Филология. - Ростов-на-Дону, 1998. -с.212-219

7. О некоторых особенностях строения художественных текстов разных жанров. // Филология и журналистика в контексте культуры. -Материалы Всероссийской научной конференции. Вып.З. — Ростов-на-Дону, РГУ, 1998. -с.23-24

8. О некоторых структурно-семантических и коммуникативных признаках ССЦ.// Известия РГПУ Вып. 1. Филология (сборник научных трудов). - РГПУ, 1998. - с.23-28

9. Типы и разновидности сложного синтаксического целого с сочинительными союзами в современном русском языке.// Вопросы русского языка и методики его преподавания. - Межвуз. Сборник научных трудов, посвященный 100-летию со дня рождения проф. И. А. Фигуровского. - Елец, 1999. - с.37-49

10. Категория персональности в аспекте анализа художественного текста монологического типа.// Функционально-семантические категории: языковой и речевой аспекты. Сборник научных трудов. -Ростов-на-Дону, 1999.-с.124-133

11. К вопросу о типологии текстовых категорий.// Единицы языка в функционально-прагматическом аспекте. - Ростов-на-Дону, 2000. -с. 135-144

12. Модальность текста в аспекте категории персональности. // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2000, №1, с.72-74

13. Персональность как функционально-семантическая категория текста// Теория поля в современном языкознании. Уфа, 2000. - с. 113118

14. Персональность как ведущая категория художественного текста.// Филология на рубеже тысячелетий,- Материалы Международной научной конференции. Вьт.2 Язык как функционирующая система. - Ростов-на-Дону, 2000. - с. 162-164

15. К проблеме современной теории текста// Известия РГПУ. Филология. Вып.2. РГПУ, 2000,- с.41-45

16. Художественный текст в аспекте категории персональности. // Современный русский язык: коммуникативно-функциональный аспект. -Ростов-на-Дону: РГПУ, 2000. с. 138-147

17. Сложное синтаксическое целое с сочинительным союзом в антропоцентрическом аспекте.// Филологические науки, 2000, №5, с.46-57 ( Соавтор - Гаврилова Г.Ф.)

18. Способы выражения речевой авторизации в художественном тексте// Принципы и методы исследования в филологии: Конец XX века. Сборник статей научно-методического семинара «ТЕХТШ». Вып.6./Под ред. Проф. К.Э.Штайн.- Санкт-Петербург -Ставрополь,2001. - с.262-267 (Соавтор - Гаврилова Г.Ф.)

19. Текстовая категория модальности в антропоцентрическом аспекте//Человек. Язьж. Искусство. Материалы Международной научно-практической конференции. МПГУ.-М., 2001. - с. 150-152

20. Способы выражения функционально-семантической категории персональности в художественном тексте.// Актуальные проблемы

филологии и методики преподавания: Межвузовский сборник. Ч.Л.Ростов-на-Дону, 2001.- с.79-84

21. Художественный и журналистский текст в аспекте функционально-семантических категорий.// Русский язык: исторические судьбы и современность: Международный конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы/ под общей редакцией М. А. Ремневой и А. А. Поликарпова. -М.: Изд-во МГУ, 2001. с- 283 )Соавтор

- В. В. Богуславская)

22. К проблеме сочинения в сложном предложении и тексте.// Теоретические и прикладные проблемы русской филологии: Научный сборник. Выл.У111.- Славянск, 2001. - с.71-80 (соавтор - Гаврилова Г.Ф.)

23. Иерархия текстовых категорий и их взаимосвязь ( на материале русского и английского языков). // Международная научная конференция «Язык и культура». Тезисы докладов. — М.,2001. - с.57

24. Сочинительные конструкции в современном русском языке.// Языковая деятельность: переходность и синкретизм. М.- Ставрополь. 2001. -с.259-265.

25. Имплицитные конструкции в художественном тексте.// Теоретические и прикладные проблемы русской филологии: Научно-методический сборник. Вып. IX, 4.1. -Славянск,2001. - С. 141-149

26. К проблеме изоморфгома сложного синтаксического целого и сложного предложения. // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект. Материалы научной конференции. 4.1. Ростов-на-Дону, 2002. - с.74-85

27. Об авторизации и субъективации повествования в художественном тексте // Текст. Структура и семантика. Доклады У111 Международной конференции. Т.1. М., 2001. - с.14-21 (Соавтор -Гаврилова Г.Ф.)

28. Сложное синтаксическое целое с имплицитной семантикой// Язык и коммуникации: Межвузовский сборник научных трудов. Вып.1.

- Ростов-на-Дону, 2002. - с.32-44

29. К проблеме деомонимизации синтаксических конструкций с сочинительными союзами. // Теоретические и прикладные проблемы русской филологии: Научно-методический сборник. Вьш.Х. 4.1. -Славянск, 2002. - с.203-207

30. О структурно-семантических типах сложных синтаксических целых в системе русскоязычного текста// Актуальные проблемы методики преподавания русского языка как иностранного: Материалы научно-практической конференции, Ростов-на-Дону, 2002. - с.78-86

Подписано в печать 48. 04. 05 Формат 60x84/16. Бумага газетная. Печать офсетная. , Объем печл. Тираж {20 ню. Заказ № 2- М Ротапринт. 344082. г. Росгов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33

^ "91-36

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Малычева, Наталья Владимировна

Введение.

Глава 1. Текст и сложное синтаксическое целое (ССЦ) в системнофункциональном аспекте анализа.

§ 1. Принципы, методы и основные направления исследования.

§ 2. Текст — единица языка или речи?.

§ 3. Понятия «текст» и «дискурс» в лингвистической литературе.

§ 4. ССЦ: проблема его делимитации.

4.1. ССЦ и абзац.

Глава 2. Категория персональности и ее роль в формировании ССЦ и текста.

§ 1. Категории текста.

§ 2. Персональность как ведущая категория текста.

§ 3. Понятия «автор» и «образ автора».

§ 4. Модальность текста и ее взаимодействие с категорий персональности.

§ 5. Средства выражения категории персональности в художественном тексте.

Глава 3. Проблема дифференциации и взаимодействия ССЦ и сложного предложения.

§ 1. Концепции аналогичности/неанапогичности ССЦ и сложного предложения в современной русистике.

§ 2. Когнитивные основы общего и различного в семантике сочинительных союзов в ССЦ и сложносочиненном предложении.

§ 3. Дифференциальные признаки ССЦ, аналогичного сложносочиненному предложению.

3.1. ССЦ с сочинительным союзом однородного состава.

3.2. ССЦ с сочинительным союзом неоднородного состава.

§ 4. Специфика союзных сочетаний в ССЦ, аналогичном сложносочиненному предложению.

§ 5. ССЦ как потенциальное средство деомонимизации синтаксических конструкций.

Глава 4. Структурно-семантические типы ССЦ, неаналогичных сложносочиненному предложению.

§ 1. ССЦ с семантической оппозицией.

§2. ССЦ с цитацией.

§ 3. ССЦ с имплицитным смысловым звеном.

§ 4. Союзные сочетания, выражающие синтаксическую семантику

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Малычева, Наталья Владимировна

Задачей современной лингвистики является исследование языка в динамическом аспекте, что объясняется потребностью углубления и конкретизации лингвистических представлений о принципах и закономерностях использования языка человеком. Эта потребность, в свою очередь, диктуется очевидной необходимостью качественного улучшения обучения языку, и более широко - необходимостью повышения гуманитарной, и в частности, филологической культуры общества.

Изучение языка в его динамике предполагает, с нашей точки зрения, прогрессирующее расширение синтагматической базы исследования, вплоть до обращения к завершенным речемыслительным произведениям, текстам, что является закономерной методологической реализацией принципа диалектики органической связи части и целого.

Предметом данного исследования является проблема системных связей и взаимодействия сложного предложения, сложного синтаксического целого и текста в структурно-семантическом, коммуникативном и когнитивном планах.

Объектом изучения является сложное синтаксическое целое в сопоставлении с близкими ему по форме сложными предложениями и текстом, обнаруживающим в себе черты сходства со сложным синтаксическим целым.

Атуальность темы исследования определяется недостаточной представленностью в лингвистической литературе описания сложного синтаксического целого (далее - ССЦ) как строевой единицы текста и его компонентов, а также отсутствием в ней комплексного системного подхода к изучению и описанию единиц, избранных в качестве предмета исследования.

Кроме того, квалификация ССЦ как особой синтаксической (или синтаксико-стилистической) единицы требует его изучения в системе других синтаксических единиц и определения его места в этой системе. В иерархии этой системы ближайшей к ССЦ нижней единицей является сложное предложение, а верхней - текст, и поэтому изучение сходства и различия ССЦ, сложного предложения и текста оказывается совершенно необходимым.

Несмотря на наличие в научной литературе солидных исследований ССЦ и текста (см., например, работы Поспелова Н.С., Фигуровского И.А., Суренского В.В., Солганика Г.Я., Дибровой Е.И., Дымарского М.Я. и др.), проблема выбора говорящим / автором из двух близких по семантике синтаксических конструкций (ССЦ с сочинительным союзом или сложносочиненного предложения) одной как наиболее адекватно представляющей языковую личность автора текста, систематически еще не изучалась.

Концептуальная категория "образ автора" (персональность), имеющая статус сверхкатегории, организует полифоническую систему модальных отношений в тексте и формирует структуру и семантику ССЦ, неаналогичного сложносочиненному предложению.

Необходимость коммуникативно-семантического подхода к сложному предложению, сложному синтаксическому целому и тексту как единицам синтаксиса связана с рядом еще не решенных вопросов коммуникативного аспекта, в частности с проблемой моделей фоновых знаний и расширением модусных рамок.

Целью данной работы является исследование системных связей и взаимодействия сложного предложения, сложного синтаксического целого и текста как синтаксических единиц разных уровней на основе непротиворечивой модели их описания.

Для достижения этой цели в работе ставятся следующие задачи: выявить и описать дифференциальные признаки сложного синтаксического целого и текста как синтаксических единиц, а также факторы соотношения ССЦсо сложносочиненным предложением (далее ССП); определить специфические способы и средства выражения категории персональное™ и модальности, характерные для текста, и показать, каким образом категория персональности формирует ССЦ как строевую единицу текста; исследовать процессы грамматикализации ССЦ на основе его структуры и семантики; описать условия образования ССЦ и представить классификацию некоторых структурно-семантических типов ССЦ, регулярно выявляемых в художественном тексте; выявить признаки, свидетельствующие о переходности структуры и семантики ССЦ с сочинительным союзом, проявляющиеся в признаках общих со ССП и признаках специфических для ССЦ. На защиту выносятся следующие положения:

1. Сложное синтаксическое целое как единица текста и сфера пересечения синтаксиса собственно предложенческого и синтаксиса текстового характера может рассматриваться в качестве формирующейся синтаксической единицы, обладающей такими дифференциальными признаками, как поликоммуникативность, монотематичность, полифоничность и в ряде случаев воспроизводимость.

2. Сложное предложение, ССЦ и текст - это явления системно взаимообусловленные и взаимосвязанные.

3. Концептуальная категория персональность имеет статус сверхкатсгории и проявляется в художественном тексте и в ССЦ авторского или личностного начала.

4. План содержания функционально-семантической категории персональности органически взаимодействует с авторской модальностью, формирующей как антропоцентричность художественного текста, так и его субъектноцентричность, позволяющую выразить динамику образа персонажа.

5. Некоординированность в плане субъективной модальности, разные субъектно-речевые планы создают полифонию текста, которая и формирует полифоническую систему модальных отношений, полимодальность текста, создавая специфические условия для образования некоторых структурно-семантических типов ССЦ с сочинительным союзом.

6. Основной арсенал ССЦ представляет собой переходные конструкции с признаками, совмещающими собственные структурно-семантические свойства и свойства сложного предложения;

7. ССЦ является не только особой коммуникативной единицей, но, как свидетельствует анализ сложного предложения, единицей, обладающей своими собственными структурно-семантическими и прагматическими признаками, выходящими за пределы набора признаков, присущих сложному предложению.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней предпринимается попытка описать ССЦ и текст как системно и парадигматически связанные синтаксические единицы и представлена классификация структурно-семантических типов ССЦ, регулярно выделяющихся в тексте. Выявлены признаки единиц, которые существуют в двух ипостасях: в функции предикативной единицы ССП и самостоятельных предложений в составе ССЦ и текста.

Степень достоверности полученных результатов обеспечивается репрезентативной выборкой фактического материала, непротиворечивостью избранных методологических позиций, адекватностью методов исследования изучаемому материалу, ссылками на авторитетные научные источники.

Теоретическая значимость работы. Многоаспектный структурно-семантический и коммуникативный анализ исследования позволил выявить дифференциальные признаки ССЦ и текста как единиц синтаксиса и создать классификацию структурно-семантических типов ССЦ, основанную на их семантической структуре и когнитивно-семантических моделях фоновых знаний. Данное исследование относится к одному из перспективных направлений в лингвистике -коммуникативному - и представляет разработку одной из проблем данного направления.

Практическая ценность работы обусловлена тем, что ее результаты могут быть использованы в построении учебных курсов "Современный русский язык", "Риторика", "Стилистика", "Филологический анализ текста". В частности, материалы работы могут стать частью содержания спецкурсов и спецсеминаров по проблемам текста, по синтаксису сложного предложения. Эмпирический материал может быть использован при составлении сборников упражнений по дисциплинам лингвистического цикла. Результаты исследования могут применятся в практике школьного преподавания русского языка, словесности, а также в преподавании русского языка иноязычной аудитории, так как обучение практическому синтаксису не может быть успешным при отсутствии сведений о правильной организации связной речи в рамках довольно протяженного ее потока.

Принципы и методы исследования. Методологической базой при решении поставленных в диссертации задач послужили основные положения материалистической диалектики о всеобщей связи явлений в природе, обществе и сознании; об отношении языка к действительности и мышлению, о единстве и борьбе противоположностей; о переходе количественных изменений в качественные; о единстве формы и содержания, а также представления о диалектических антиномиях общего и частного, конкретного и абстрактного, материального и идеального; индуктивные и дедуктивные методы познания.

В работе использовались различные взаимодополняющие методы исследования: описательно-аналитический метод, метод сопоставления, метод наблюдений и моделирования, элементы методов трансформации, лингвистического эксперимента и количественной оценки.

Следует отметить, что данные методы использовались не изолированно друг от друга, анализ проводился комплексно, с привлечением на каждом этапе работы тех приемов и методов, которые более всего удовлетворяют поставленным целям и задачам исследования.

Основной метод исследования - метод лингвистического наблюдения и описания конкретных языковых фактов с целью получения обобщенных данных. Наряду с этим в работе осуществляется дедуктивный подход, поскольку на исследование проецируются теоретические посылки существующих научных концепций. Ряд понятий в силу их общеизвестности используется априорно.

Фрагментарно используются в работе понятия и подходы иных гуманитарных областей знания - психологии, психолингвистики, логики, теории познания. В ряде случаев к материалу применялся комплексный, филологический, подход.

Материалом для исследования послужили тексты, взятые из произведений художественной литературы 19 и 20 веков, писателей: М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, JI.H. Толстого, А.П. Чехова, А.Н. Толстого, И.А. Бунина, А.И. Куприна,, И,С. Шмелева, М. Булгакова, Б. Пильняка, М. Зощенко, И. Ильфа и Е. Петрова, М.М. Пришвина, Ю. Бондарева, В. Максимова, Ю. Нагибина, В. Токаревой.

Общий корпус примеров, полученных методом сплошной выборки, составил 4500 текстовых фрагментов.

Апробация работы. Материалы работы освещались на научных и научно-методических конференциях: на Всероссийской научной конференции "Проблемы речевого воздействия", Ростов-на-Дону, РГУ, 1996; на Всероссийской научной конференции "Филология и журналистика в контексте культуры", Ростов-на-Дону, РГУ, 1998; на Всероссийской научной конференции "Культура русской речи", Армавир, 1999; на межвузовской научно-практической конференции "Проблемы региональной ономастики", Майкоп, 2000; на международной научной конференции "Филология на рубеже тысячелетий", Ростов-на-Дону, 2000; на международной научно-практической конференции "Человек, Язык. Искусство". Москва, МПГУ, 2001; на межвузовской конференции «Актуальные проблемы филологии и методики преподавания", Ростов-на-Дону, РГПУ, 2001; на международном конгрессе "Русский язык: исторические судьбы и современность", Москва, МГУ, 2001; на международной конференции "Язык и культура", Москва, РАН, 2001; У111 Международной конференции "Текст. Структура и семантика", Москва, 2001; на межвузовской научной конференции "Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект", Ростов-на-Дону, РГПУ, 2002.

Основные материалы исследования по теме диссертации отражены в 30 публикациях, в том числе - монографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Текст и сложное синтаксическое целое: системно-функциональный анализ"

ВЫВОДЫ

1. Наряду с большой группой ССЦ, аналогичных ССП, существует группа ССЦ с сочинительным союзом, неаналогичных ССП. Это объясняется тем, что отсутствие координации коммуникативных регистров (признак общий для ССП и ССЦ), тем не менее в тексте и в предложении осуществляется по-разному. Взаимопроницаемость предикативных частей на грамматическом и семантическом уровнях, обязательная для ССП, не является обязательной для коммуникативного единства, и поэтому некоторые ССЦ не синонимичны ССП, хотя в таких структурах сочинительные союзы сохраняют свое значение и имеют место в своей основе те же семантико-синтаксические отношения, что и в ССП.

2. Отсутствие взаимопроницаемости предикативных единиц ССЦ может быть обусловлено разными причинами.

Ведущей категорией текста, определяющей селекцию языковых средств является образ автора речевого произведения.

Важнейшей особенностью ССП является то, что «автором» всех его предикативных частей является одно и то же лицо, поэтому все речевые планы в ССП скоординированы по отношения к лицу говорящего. Текст же представляет собой контаминацию субъектно-речевых планов автора и персонажа, лежащих в разных смысловых плоскостях и взаимно не проницаемых. На их пересечении образуются лишь коммуникативные единства - ССЦ. В тексте отражается динамизм экстралингвистической действительности и множественность точек зрения на нее. Одна реальная ситуация представляется в тексте с точки зрения внешнего (автор) и внутреннего (персонаж) интерпретаторов, что и создает полифонию повествования. В ССЦ подобного типа налицо разные точки зрения, и они не могут совместиться в ССП, требующем одного авторства. Трансформировать такие ССЦ в ССП невозможно.

Невозможность преобразования ССЦ в ССП - свидетельство наличия специфики тех и других построений.

3. Принадлежность компонентов ССЦ разным субъектно-речевым планам нарушает их взаимопроницаемость, что проявляется в семантической некоординированности компонентов ССЦ в целом ряде смысловых аспектов: в пространстве, во времени, в масштабе событий, отраженных в компонентах ССЦ, в предметном и ментальном аспекте, в модальности и т.п.

4. В силу полифонии текста контактно расположенные и связанные своим содержанием компоненты ССЦ представляют реальную действительность, отраженную разными сферами человеческого мышления - репродуктивной, информативно-логической с одной стороны, и сферой образного метафорического мышления, с другой. Предикативные единицы, выражающие в ССЦ факты реальной действительности, и предикативные единицы, соответствующие воображаемому или воспроизводимому в памяти факту, не могут находиться друг с другом в таксисных отношениях, то есть обозначать одновременные действия или действия, непосредственно следующие

ДРУГ за другом. Они находятся в разных плоскостях сознания человека мыслительно-логической и образной (актуальной и виртуальной), и следовательно, образовать ССЦ, для которых таксисные отношения обязательны, не могут. Разные модально-субъективные оценки содержания предикативных единиц лишают коммуникативную единицу структурно-семантического единства.

5. Закономерности расположения предикативных частей ССП не тождественны закономерностям расположения предикативных единиц ССЦ. Нарушение взаимопроницаемости компонентов ССЦ на лексическом и грамматическом уровнях, отсутствие таксисных отношений между ними, а следовательно, их большая самостоятельность ведёт к свободе линейного расположения компонентов ССЦ.

Сочинительные союзы, сохраняя свое основное значение и выражая основное семантико-синтаксические отношения, свойственные им в ССП, приобретают способность соединять в коммуникативное единство предикативное единицы, некоординированные в ряде семантических аспектов, и единицы, расположенные дистатно.

6. Круг союзных конкретизаторов, использующихся в функции средств связи в ССЦ, заметно шире, чем в ССП. Выделяется большая группа специфических союзных сочетаний, специализирующаяся на потреблении в ССЦ.

Ряд конкретизаторов, использующихся и в ССП, и в ССЦ, изменяет свое значение, сообщая второй предикативной единице коннотации неожиданности, внезапности. При этом в ССЦ союзные конкретизаторы, в отличие от ССП, часто полностью теряют свое знаменательное значение. В силу этого и ряда других фактов, утвердившееся в науке мнение, рассматривающее ССЦ как особую коммуникативную единицу, представляется несколько односторонним.

ССЦ следует рассматривать не только с точки зрения коммуникативной, но и как единицу, имеющую особые структурно-семантические признаки.

7. В ССЦ с имплицитным звеном союзы также сохраняют свою семантику, но приобретают дополнительную функцию - функцию маркера вербально не выраженной пропозиции, а также способность соединять предикативное единицы, содержание одной из которых фактически выражено имплицитно. Отношения же между эксплицитно выраженными частями можно назвать отношениями синтаксического соприкосновения, которые невозможны в ССП.

8. Специфика ССЦ проявляется и в объёме семантико-синтаксических отношений, которые выражаются с помощью сочинительного союза. Так, в ССЦ возможны соединительные отношения включения (частного события в более общее), отношения внезапного (неожиданного) переключения статического на динамическое описание, отношения парцеллирования и ряд других.

Кроме того, в ССЦ невозможны некоторые отношения (собственно градационные), свойственные ССП, что также свидетельствует о своеобразии их коммуникативного и структурно-семантического регистров.

9. В ССЦ, неаналогичных ССП, не только по возможности полно выявлен специфический инвентарь союзных конкретизаторов, использующихся в функции средства связи ■ компонентов в поликоммуникативной единице, но и впервые обнаружены специфические союзные сочетания, возможные только в ССЦ: и действительно, и в самом деле, и уже, и тут, и здесь и т.д.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Анализ языкового материала показал, что арсенал синтаксических единиц и объектов, включающий в себя: 1. синтаксему, 2. словосочетание, 3. простое предложение, 4. сложное предложение, -может быть продолжен. В него должны быть включены сложное синтаксическое целое как сфера пересечения синтаксиса собственно предложения и синтаксиса текста, текст как структурированное целое и вообще текст как тип дискурса.

Налицо типичная полевая структура, что подтверждается материалом анализа буквально всех единиц и объектов синтаксиса при функциональном подходе к их существованию в языке и речевых построениях. Вместе с тем, эта полевая структура, как это ни покажется странным, имеет внутри себя четко организованные оппозитивные структуры, и это сочетание структуры поля и оппозиций, то есть фактически структур категориальных, и определяет все богатство выразительных средств языка и возможность для говорящего использовать средства самых разных уровней для оптимального выражения своих коммуникативных задач, включая выражение модусных смыслов.

2.Сложное синтаксическое целое является строевой единицей текста, представляющей собой группу высказываний, объединенных вокруг единого смыслового центра. Главная идея, лежащая в основе организации ССЦ, - "содружество предложений", "несколько об одном", то есть ряд высказываний, посвященных одной (микро-)теме.

ССЦ обладает тремя ведущими дифференциальными признаками, отграничивающими его от других единиц синтаксиса и проявляющимися в специфике его структуры и семантики:

1.представленность рядом высказываний, формально самостоятельных коммуникативных единиц, или поликоммуникативность;

2.подчиненность реализации одной микротеме, или ^ монотематичность;

3. принадлежность компонентов ССЦ разным субъектно-речевым планам (автора, повествователя, персонажа), или полифоничность.

Таким образом, ССЦ - это поликоммуникативная единица, которая включает в себя самостоятельные высказывания, обладает структурной независимостью, относительной смысловой и структурной завершенностью и является компонентом текста, формирующим концептуально значимый смысл. При этом предполагается возможность разной адресной прикрепленности входящих в ССЦ высказываний. ССЦ может быть как моно-, так и полифонично.

3. ССЦ может рассматриваться в качестве синтаксической единицы, потому что в его составе имеются воспроизводимые структуры, которые, маркируя всю структуру в целом, служат для осуществления функциональной сущности ССЦ, связанной с его однотематичностью. Именно эти грамматикализованные ССЦ и следует считать сформированными синтаксическими единицами. Иначе говоря, ССЦ в современном русском языке (точнее речи) выступает не как сфоромировавмаяся грамматикализованная единица, а как формирующаяся.

4. Концептуальная категория "образ автора" (персональность) имеет статус сверхкатегории и проявляется в тексте как выражение авторского или личностного начала, реализуясь во всех типах текстов, в первую очередь, в художественном тексте, который представляет собой контаминацию нескольких субъектно-речевых планов (автора, повествователя, персонажа). Именно субъект речи (говорящий "Я") выступает в качестве организующего центра коммуникативной деятельности и обеспечивает отбор необходимых языковых средств.

5. Как и все категории текста, персональность имеет план содержания и план выражения и организуется по типу функциональносемантической категории, в иной терминологии - по принципу функционально-семантического поля.

План содержания функционально-семантической категории персональности определяет авторская модальность, формирующая антропоцентричность художественного текста и представляющая собой моноцентрическое поле с четко выраженной доминантой (говорящий «Я»), вокруг которого сгруппированы конституенты, наиболее тесно связанные с ней («не-Я» или «другой», соответствующие различным внутритекстовым субъектам). Периферию поля образуют эгоцентрические показатели, главным из которых является нарративный текст в качестве феномена языковой личности автора.

Я» говорящего (его языковая личность) неустранимо, даже если в самом тексте этого слова нет. Не местоимение "Я" создает антропоцентричность текста, а сущность этого "Я", порождающая авторскую модальность и модальный дейксис. Необходимо отметить и тот факт, что художественный текст характеризуется не только антропоцентричностью, но и субъектоцентричностью, позволяющей выразить динамику образа, субъективировать его субъектно-речевой план.

6. Некоординированнрость а плане субъективной модальности, разные субъектно-речевые планы создают полифонию текста, которая оказывает непосредственное влияние на модальность текста и формирует полифоническую систему модальных отношений, полимодальность текста. Следовательно, противопоставление модальности предложения текстовой включает антиномию «м он омодал ьность/п о л и м одал ьн ость».

7. В формировании плана выражения текстовой категории персональности участвуют единицы разных уровней. В своем взаимодействии и взаимозависимости они передают широкий круг понятий с помощью конечного инвентаря языковых средств. В отличие от функционально-семантических категорий темпоральности, залоговости и др. текстовая категория персональности не обязательно использует в качестве ядра своей структуры морфологическую категорию. Зависимости здесь более сложные и подвижные, поэтому реализация того или иного аспекта авторизации повествования связана с различными речевыми средствами.

8. Присутствие автора высказывания, авторская модальность в тексте обнаруживается как эксплицитно, так и имплицитно в отличие от предложения, в котором она всегда представлена эксплицитно. Существует целая группа авторизаторов (средств выражения категории персональности), характерных для 1, 2 и 3-го лица, выполняющих текстовую композиционную роль и позволяющих разграничить их субъектно-речевые планы. Ядро функционально-семантического поля персональности образуют эксплицитные собственно грамматические факторы авторизации, а именно вводные слова и конструкции, которые являются показателем субъективации повествования и позволяют переводить выражения, передающие внутреннее состояние, в план объективного описания.

На переферии поля находятся такие грамматические факторы, как обращения к читателю, собственно вопросительные и риторически-вопросительные построения, адресованные читателю, междометия, придаточные части сложноподчиненного предложения, начинающиеся ирреальными союзами и опирающиеся в своем морфологическом оформлении на сослагательное наклонение. В случае имплицитного присутствия автора в тексте средством его обнаружения могут быть авторизирующие глаголы и другие части речи со значением мысли, чувства, состояния, указывающие на присутствие нескольких субъективных пространств в высказывании одного и того же индивида и создающие полифонию повествования. Думается, что выбор говорящим (автором) из двух близких по семантике синтаксических конструкций (ССЦ с сочинительным союзом или сложносочиненное предложение) одной тоже является проявлением языковой личности автора текста.

9. ССЦ представляет собой иногда изофункциональный, но все-таки чаще не изофункциональный ССП объект, выполняющий свои функции не сводимые к сумме смыслов, выражаемых сложным предложением. ССЦ и СП противопоставлены по свойству монофоничности сложного предложения и полифоничности ССЦ, а также способности ССЦ менять ракурс подачи ситуаций, описываемых в разных частях ССЦ

10. Среди всего массива ССЦ выделяются ССЦ, не аналогичные ССП в плане формальном, и в том числе представляющем включение в высказывание в том или ином виде чужой речи в плане содержательном. Это разряды ССЦ, передающие чужую речь и соотносимые с передачей прямой, косвенной и несобственно-прямой речи, то есть с уже выделенными ранее некоторыми способами цитации, характерной для сложного предложения, но находящими свое выражение на некотором другом уровне построения речи, на другом уровне текста. И показаны те смыслы, которые выявляются именно на уровне ССЦ и отсутствуют в сложном предложении. И это смыслы в первую очередь модусного плана или связанные с иными, по сравнению со сложным предложением коммуникативными задачами высказывания.

11. Необходимо также отметить системные связи и взаимодействие сложного синтаксического целого и текста. Условием образования ССЦ нередко служит прерывисто-изменчивая модальность, пол и модальность компонентов ССЦ, что является результатом влияния текстовой авторизации. Образование ССЦ обусловливается рядом текстовых особенностей (например, эллипсиса, разного авторства компонентов в ССЦ и т.п.) в силу предсказуемых особенностей контекста.

Следует отметить необходимость расширения арсенала модусных средств (рамок), представленных в коммникативной грамматике (например, метафора , сравнение и т.д.) как показатель псевдоавторства, выражающий внутреннюю способность автора к наглядно-образному мышлению, воображению.

12. Анализ ССЦ с сочинительным союзом в сопоставлении со сложносочиненным предложением показал, что ССЦ с сочинительным союзом и сложносочиненное предложение - явления системно взаимообусловленные и взаимосвязанные, но тем не менее не тождественные, так как наблюдаются определенные различия в их семантике и структуре.

13. В функции средства связи самостоятельных предложений сочинительные союзы сохраняют лексико-грамматическое значение, свойственное им в сложносочиненном предложении. Семантика отношений в ССЦ чаще всего представляет собой сумму значений, включающую в себя семантику союза и семантику, выводимую из соотношения вещественного наполнения соединяемых союзом предикативных единиц. Состав конкретизаторов, употребляемых при союзах в ССЦ, аналогичных ССП, равен составу конкретизаторов, возможных в ССП, и передает те же семантико-синтаксические отношения, что и в ССП.

14. Но несмотря на наличие общих черт ССЦ с сочинительным союзом все-таки не следует отождествлять с соответствующим ССП, так как совпадение ряда синтаксических признаков еще не свидетельствует об их безусловном структурно-семантическом тождестве. Специфика употребления сочинительных союзов в ССЦ проявляется в том, что в ССЦ редко встречаются составные союзы типа «ни.ни», «то.то», а также разделительные союзы. Предикативные единицы в ССП не могут быть объединены при помощи градационных союзов, так как тесная отчётливо двусторонняя связь, существующая между частями в сложносочиненном предложении, разрушается за счет большей самостоятельности и возможности дистантного расположения компонентов ССЦ.

15. ССЦ с сочинительным союзом представляет собой поликоммуникативную единицу, обладающую своими дифференциальными признаками, которые проявляются в специфике структуры ССЦ, так как даже в ССЦ, аналогичное сложносочиненному предложению, где отличия минимальны, коммуникативный аспект вносит свои специфические структурные отличия: а) если характерной чертой сопоставительных ССП является возможность неполноты второй предикативной части, которая проявляется в отсутствии сказуемого, восполняемого на основании содержания первой предикативной части, то в ССЦ опущенное сказуемое восстанавливается из вещественного наполнения второго предложения, что объясняется лексико-грамматической непроницаемостью компонентов ССЦ, их смысловой независимостью и достаточностью. б) если в сложносочиненном предложении общий для обеих предикативных частей второстепенный член может находиться по отношению к ним либо в препозиции, либо в постпозиции, то в ССЦ с сочинительным союзом общий второстепенный член может быть только в первом предложении, так как употребленный в конце второго предложения, входящего в состав ССЦ, он относится только к содержанию этого предложения.

16. Отличие ССЦ с сочинительным союзом от ССП состоит в том, что в ССП сочинительный союз не выражает определенной направленности синтаксических отношений, которая выражена соотношением вещественного наполнения частей, в то время как в ССЦ у союза появляется дополнительная функция - выражать, кроме семантики отношений, их определенную направленность. В силу этого построение поликоммуникативного (ССЦ), а не монокоммуникативного (ССП) единства служит в ряде случаев деомонимизации конструкций с сочинительным союзом.

17. Деомонимизация сочиненных синтаксических структур путем преобразования ССП в аналогичное ему по характеру семантико-синтаксических отношений ССП, то есть преобразование структурно-семантической полипредикативной единицы в поликоммуникативную свидетельствует об органической связи взаимодействии в синтаксисе коммуникативно-функционального характера синтаксической конструкции и ее структурно-семантических особенностей, в частности на направленность синтаксических отношений.

18. Наличие группы ССЦ с сочинительным союзом, неаналогичных ССП, объясняется тем, что некоордннированность коммуникативных регистров (признак общий для ССП и ССЦ) тем не менее в тексте и предложении осуществляется по-разному. Если для предикативных частей ССП характерно наличие взаимопроницаемости на грамматическом и лексическом уровнях, то для предикативных единиц ССЦ подобная взаимопроницаемость не обязательна. В ССЦ, представляющем собой контаминацию различных субъектно-речевых планов (автор, персонаж), взаимопроницаемостъ отсутствует и компоненты его имеют разные координаты «я - здесь - сейчас», что предполагает семантическую некоординированность компонентов в аспекте авторства речи, в пространстве, во времени и т.д. Основным условием построения поликоммуникативного, а не структурно-семантического единства, является цитация. Наличие семантической оппозиции - ментальный и предметный аспекты события, разные масштабы описываемых событий и т.д. также являются условиями построения сложного синтаксического целого.

19. В ССЦ, неаналогичном ССП, сочинительные союзы сохраняя свою семантику, приобретают способность соединять в поликоммуникативное единство предикативные единицы, некоординированные в ряде смысловых аспектов, и единицы, расположенные дистантно. Более того, союз приобретает еще и дополнительную функцию - функцию маркера вербально не выраженной пропозиции, а следовательно способность соединять предикативные единицы, содержание одной из которых выражено имплицитно. В составе подобных ССЦ отношения между эксплицитно выраженными единицами можно назвать отношениями синтаксического соприкосновения, что возможно лишь в поликоммуникативном единстве, а не в структурно-семантическом, полипредикативном и коммуникативном целом - ССП.

20. Состав конкретизаторов, употребляемых при союзах в ССЦ, неаналогичных ССП, значительно шире, чем в ССП, так как наделяется большая группа специфических союзных сочетаний, специализирующихся на употреблении в ССП. Союзные сочетания в

ССЦ характеризуются более значимой семантикой второго союзного компонента (по сравнению со ССП). Расширение круга союзных конкретиазаторов, используемых в ССЦ, свидетельствует также и о большем объеме семантико-синтаксических отношений, которые выражаются с помощью сочинительного союза. Так, в ССЦ возможны сочинительные отношения включения, внезапного переключения статического описания на динамическое, отношения парцеллирования.

21. При анализе ССЦ с сочинительным союзом были выявлены определенные закономерности соотношения логических и языковых форм мысли, которые позволили построить коммуникативно-семантическую модель ССЦ с сочинительным союзом на основе когнитивно-семантической модели фоновых знаний и выделить ССЦ, которым соответствуют неоперациональные пресуппозиции (экстралингвистические и лингвистические знания коммуникантов), и ССЦ с невербализованным смыслом, основанным на операциональной (логической) пресуппозиции (не выражены посылки логического силлогизма).

22. В силу выше изложенного, утвердившаяся в современной науке точка зрения, рассматривающая ССЦ только как особую поликоммуникативную единицу, представляется несколько неполным. Как показал анализ, ССЦ с сочинительным союзом следует рассматривать как единицу, имеющую свои дифференциальные структурно-семантические признаки: а) предикативные единицы в составе ССЦ с сочинительным союзом могут принадлежать разным субьектно-речевым планам и иметь различные координаты «я - здесь - сейчас»; б) предикативные единицы в составе ССЦ за счёт своей большей структурной и семантической самостоятельности могут располагаться дистантно; в) содержание одной из предикативных единиц в составе ССЦ может быть выражено имплицитно, что исключено в ССП;| г) состав союзных сочетаний, использующихся в ССЦ значительно шире, чем в ССП, и оно характеризуется более значимой семантикой второго союзного компонента; д) сочинительный союз в ССЦ выполняет особую роль - он способен выражать определенную направленность отношений, и в связи с этим дополнительную функцию - деомонимизации полипредикативных конструкций.

В данном случае четко проявляется взаимосвязь коммуникативных и структурно-семантических признаков, специфика использования % структурно-семантических средств, обслуживающих разные коммуникативные задачи и в то же время при сопоставлении выявлена неоднородность структуры и семантики массива ССЦ, представляющего собой единицы в разной степени маркированные как особые структурно-семантические и коммуникативные конструкции.

Список научной литературыМалычева, Наталья Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамов Б.А. Текст как закрытая система // Лингвистика текста. Материалы научной конференции. М., 1974. Т.1. с.3-4

2. Абызова В.Н. Актуальное членение как условность связного текста // Семантические аспекты слова и предложения. Пермь, 1980. — с.88 -97

3. Адмони В.Г. Грамматика и текст // Вопросы языкознания, 1985, № 1. — с.63-69

4. Адмони В.Г. О модальности предложения // Учен. зап. Лен. гос. пед. ин-та. Фак. ин. яз. Л., 1956. Т. XXI

5. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М., 1990.

6. Акишина А.А. Структура целого текста. — М., 1979, Вып. 1-2.

7. Алисова Т.Б. Дополнительные отношения модуса и диктума // Вопросы языкознания," 1971, № 1

8. Амирова Ж.Г. Стилистические функции различных типов ССЦ в контексте А.И. Куприна: Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Алма-Ата, 1983.

9. Анамапиева Ф.Б. Сопоставление диалогической прямой речи и недиалогической прямой речи в художественном тексте // Текстовый аспект в изучении синтаксических единиц. Л., 1990.-с. 120-127

10. Андрющенко Т.Я. Структура текста как инструмент в исследовании смыслового восприятия речевого сообщения \\ Общение. Текст. Высказывание. М., 1988

11. Апухтин В.Б. Психолингвистический метод анализа смысловой структуры текста. Автореф. . канд. филол. наук, М., 1977.12