автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Текстовые характеристики энергичности речевых актов в современном немецком языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Текстовые характеристики энергичности речевых актов в современном немецком языке"

На правах рукописи

АВЕРИНА Ольга Евгеньевна

Текстовые характеристики энергичности речевых актов в современном немецком языке

Специальность 10.02.04 - германские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Иваново 2004

Работа выполнена в Ивановском государственном университете

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Торопова Нина Афанасьевна

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Зеленщиков Александр Васильевич

кандидат филологических наук, доцент Шерандин Артем Вячеславович

Ведущая организация Ярославский государственный

педагогический университет

Защита состоится „ _£_" ^¿лсв^й^А. 2004 г. в Ю часов на заседании диссертационного совета К 21 ¿.062.01 при Ивановском государственном университете по адресу: 153025, Иваново, ул. Ермака, 39, корпус №3, ауд. 459.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета.

Автореферат разослан „ ¿<лХй^1а2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Ф-И. Карташкова

<ЗЗВЭ

Теория речевых актов (ТРА), уходящая корнями в философию, давно привлекает внимание лингвистов как одна из прагматических теорий. Философы и лингвисты, изучающие проблему речевых актов, отмечают многоаспектность этого явления. Выделенные основоположниками ТРА уровни речевых актов (локуция, иллокуция, перлокуция) подверглись дальнейшему исследованию. Иллокутивная логика, одно из современных направлений теории речевых актов, выделяет структурные компоненты иллокутивной силы, и в частности, энергичность, с которой подается иллокутивная цель. Логическая интерпретация стремится структурировать и само понятие энергичности. Так, представители иллокутивной логики выделили в составе энергичности, с которой подается иллокутивная цель, два компонента - способ достижения иллокутивной уели и интенсивность выражения искренности. Но логический подход не дает представления о способах языковой реализации энергичности, которые имеют большое значение для понимания коммуникативных аспектов текста.

Настоящая диссертация посвящена решению ряда актуальных проблем, связанных с функционированием в тексте вышеозначенных компонентов энергичности применительно к отдельным видам речевых актов классов «ассертивы» и «директивы».

Актуальность темы диссертации определяется тем, что она посвящена проблемам лингвистической прагматики, т.е. соотносится с одним из основных направлений современного языкознания. В рамках этого направления актуальным является интерес к лингвистическим средствам выражения прагматических характеристик высказывания. При разработке ТРА, одной из основных прагматических теорий, а также иллокутивной логики исследователи обнаруживают интерес к более детальной экспликации энергичности как компонента иллокутивной силы речевых актов.

Энергичность подвергалась изучению с позиций логики. Что касается лингвистики, вербальные и невербальные текстовые характеристики энергичности требуют специального рассмотрения.

Обращение к проблеме энергичности с позиций современных теорий языкознания (лингвистической прагматики, теории речевых актов, иллокутивной логики, теории невербальной коммуникации) способствует описанию энергичности, с которой подается иллокутивная цель, в более широком аспекте.

Данное исследование ставит своей целью выявить взаимосвязь между компонентами энергичности, вербальными и невербальными средствами их экспликации в тексте, а также внешними

факторами речевых актов - правом и ответственностью.

В соответствии с поставленной целью в работе предполагалось решить следующие задачи:

1. определить содержание компонентов высокой / низкой энергичности у речевых актов классов «ассертивы» (утверждений, возражений) и «директивы» (требований, вопросов, приказов);

2. исследовать сущность права и ответственности как внешних факторов иллокутивных актов;

3. выявить вербальные и невербальные текстовые характеристики энергичности ассертивов и директивов и соотнести их с компонентами энергичности;

4. рассмотреть сходства и различия характеристик энергичности ассертивов и директивов;

5. выявить специфику взаимосвязи характеристик энергичности и фактора симметрии / асимметрии коммуникативных ситуаций и описать ее сущность.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. Вербальные и невербальные характеристики энергичности актуализируют компоненты энергичности «способ достижения иллокутивной цели» и «интенсивность выражения искренности» и эксплицируют внешние факторы речевых актов - право и ответственность.

2. Взаимосвязь внешних факторов иллокутивных актов и характеристик энергичности проявляется в том, что с помощью вербальных и невербальных средств в высокоэнергичных речевых актах происходит акцентирование либо права говорящего, либо ответственности говорящего / адресата. В низкоэнергичных речевых актах вербально и невербально осуществляется ограничение права или ответственности говорящего / адресата.

3. Выбор характеристик энергичности ассертивов с позиций права и ответственности не связан с аспектом симметрии / асимметрии коммуникативной ситуации. Для директивов данный аспект релевантен, поскольку от него зависит, какой внешний фактор речевого акта получает выражение -право говорящего или ответственность адресата.

4. Сходство ассертивов (утверждений, возражений) и дирек-

тивов (требований, вопросов, приказов) проявляется в том, что они обнаруживают одинаковые вербальные / невербальные характеристики высокой / низкой энергичности, эксплицирующие компонент «способ достижения иллокутивной цели».

5. Между классами ассертивов и директивов наблюдаются различия. Все виды ассертивов имеют одинаковые характеристики энергичности, эксплицирующие как способ достижения иллокутивной цели, так и интенсивность выражения искренности. Все виды директивов обнаруживают одинаковые средства актуализации одного компонента энергичности - способа достижения иллокутивной цели.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней выявлены вербальные и невербальные средства актуализации компонентов высокой и низкой энергичности для различных видов ассертивов и директивов. Определены внешние факторы речевых актов, служащие дальнейшей экспликации энергичности, с которой подается иллокутивная цель. Описана взаимосвязь характеристик энергичности и фактора симметрии / асимметрии коммуникативных ситуаций Дан анализ сходств и различий классов ассертивов и директивов в плане энергичности.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования вносят вклад в развитие теории речевых актов.

Практическая значимость - результаты исследования могут найти применение в спецкурсах, посвященных проблемам прагматики, в работе над темами дипломных и курсовых работ студентов, обучающихся на специальных факультетах.

Материалом исследования послужили свыше 3000 языковых фактов, содержащих различные виды речевых актов, полученных путем выборки из детективных романов немецких писателей.

Методы исследования - для решения поставленных в работе задач применялись контекстно-функциональный и компонентный анализ.

Апробация работы. Результаты работы излагались и обсуждались на итоговых конференциях преподавателей и сотрудников ИвГУ, на международных конференциях в Ростове-на-Дону и Адлере, Челябинске (2002 г., 2003 г., 2004 г.), на лингвистических семинарах аспирантов и соискателей. По теме диссертации опубликовано 5 статей и 2 тезисов.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, общих выводов и заключения (основной текст диссертации 170 стр.). В конце работы приводятся список использованной литературы и список источников примеров.

Библиография насчитывает 205 наименований работ отечественных и зарубежных лингвистов. Общий объем работы составляет 185 стр.

Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, ее научная новизна, формулируются цели и задачи исследования, перечисляются основные положения диссертации, определяется теоретическая и практическая значимость, дается общая характеристика материала и методов его анализа.

В главе 1 «Теоретические положения исследования» представлен обзор теоретических вопросов, связанных с проблемами теории речевых актов как одной из прагматических теорий. Дается анализ существующих в лингвистике подходов к изучению сущности речевого акта, механизмов его интерпретации. Разграничиваются и рассматриваются вербальные и невербальные составляющие речевых актов.

Как известно, в современной лингвистике на первый план выдвинуто изучение языковой личности - определенного человека, характеризующегося этно-, социо-, психолингвистическими особенностями и вступающего в общение с определенной системой целей (Степанов 1985; Караулов 2002).

Роль фактора цели наиболее полно раскрывается в рамках лингвистической прагматики. В круг основных вопросов прагматики входят проблемы, связанные с говорящим, адресатом, их отношениями в процессе коммуникации и ситуацией общения. Данные аспекты являются релевантными для теории речевых актов, в основе которой лежит подход к речевому действию как способу достижения человеком определенной цели.

При осуществлении речевых актов говорящий исходит из различных иллокутивных (коммуникативных) намерений - убедить адресата, побудить его к действию и т.д. (Г.П. Грайс, П.Ф. Стросон, А. Вежбицка и др.). Иллокутивное намерение отражается в структуре иллокутивной силы, которую говорящий сообщает высказыванию.

В основу настоящего исследования положено толкование иллокутивной силы с позиций иллокутивной логики - современной

версии ТРА (Дж. Серль, Д. Вандервекен). Иллокутивные силы («утверждать», «требовать», «обещать» и т.д.) имеют сложную структуру, в которой выделяются семь компонентов:

• иллокутивную цель высказывания;

• энергичность, с которой подается иллокутивная цель;

• способ достижения иллокутивной цели;

• пропозициональное содержание;

• подготовительные условия;

• условие искренности;

• степень интенсивности выражения искренности.

Иллокутивная цель является основной составляющей иллокутивной силы и характеризуется тем, что именно говорящий делает или собирается делать, осуществляя речевой акт.

Энергичность, с которой подается иллокутивная цель, определяется иллокутивной логикой как производная величина, включающая в свой состав компоненты «способ достижения иллокутивной цели» и «интенсивность выражения искренности». Это положение принимается в качестве исходного при анализе речевых актов в данном диссертационном исследовании.

В лингвистике актуальными являются проблема передачи иллокутивного намерения говорящего и связанная с ней проблема идентификации речевого акта адресатом. В связи с этим особую значимость приобретает понятие иллокутивных индикаторов -средств, которые указывают на вид речевого акта и являются для адресата инструкциями при распознании намерения говорящего (В. Зекеланд, А.Т. ван Дейк, Ф. Лидтке и др.).

В предлагаемой работе внимание акцентируется на отдельных иллокутивных индикаторах, представленных в специальной литературе и являющихся релевантными с позиций энергичности, с которой подается иллокутивная цель. В качестве базовых рассматриваются эксплицитные перформативы и конъюнктив II. Вторичные иллокутивные индикаторы представлены модальными словами natürlich, sicherlich и т.п., модальные частицы doch, ja, schon, wohl, mal, модальные глаголы и обстоятельства времени.

Иллокутивная сила и ее компоненты находят отражение в различных классификациях речевых актов. При анализе иллокутивных сил в настоящей работе за основу принята типология Дж. Серля и Д. Вандервекена, разработанная в рамках иллокутивной логики. Различаются пять иллокутивных семей - ассертивы, комис-сивы, директивы, декларативы, экспрессивы. Каждая из семей имеет базовую иллокутивную силу, являющуюся общей для всех илло-

кутивных сил данной семьи. Отдельные виды иллокутивных сил в рамках определенной семьи включают в себя дополнительные компоненты, по которым они отличаются друг от друга.

С позиций современного языкознания речевые акты осуществляются посредством не только вербальных, но и невербальных средств, сопровождающих речевое общение и передающих смысловую информацию.

Невербальные компоненты коммуникации (НВК) выполняют различные функции по отношению к вербальной стороне сообщения. Они могут сопровождать вербальную часть, противоречить ей, ослаблять или усиливать ее, выражать смысл сообщения автономно (Т.М. Николаева, Б.А. Успенский, X. Шерер, М. Хартиг).

Систематизируя и описывая невербальные средства общения, исследователи исходят из различных оснований. Наиболее последовательной представляется классификация невербальных компонентов коммуникации И.Н. Горелова. Так, различаются фонационные, мимико-жестовые и пантомимические, а также смешанные НВК.

В рамках указанных типов НВК особое внимание уделяется отдельным средствам невербальной коммуникации - мимике, жестам, пространственным параметрам (Р.О. Якобсон, В.А. Лабунская, Г.Е. Крейдлин, Дж. Фаст, А. Пиз и др.).

Вербальные и невербальные средства общения служат выражению иллокутивной цели говорящего. Кроме того, указанные средства эксплицируют другие компоненты иллокутивных сил, в частности, энергичность, с которой подается иллокутивная цель.

В главе И «Вербальные характеристики энергичности речевых актов» рассматриваются вербальные средства актуализации в тексте компонентов энергичности, с которой подается иллокутивная цель. В центре внимания находятся речевые акты классов «ассертивы» (утверждения, возражения) и «директивы» (требования (VERLANGEN), вопросы, приказы (BEAUFTRAGEN)).

Анализу конкретных вербальных характеристик энергичности предшествует определение и рассмотрение сущности энергичности, а также аспектов, привлекаемых для ее описания.

В рассматриваемых видах ассертивов и директивов выделяются высокая, нейтральная и низкая степени энергичности, с которой подается иллокутивная цель.

Нейтральная энергичность характеризуется отсутствием в тексте специальных вербальных / невербальных характеристик. Например, ситуация: свидетельница рассказывает полиции о по-

терпевшей, которую она хорошо знала.

„Sie ließ sich immer so viel Kohlen anliefern, wie auf dem

Balkon Platz haben." (Martin 1985)

Данное утверждение содержит компоненты нейтральных утверждений, выделенные иллокутивной логикой. Содержанием подготовительного условия является то, что адресат (полицейский) может подвергнуть сомнению достоверность утверждения говорящей. Условие пропозиционального содержания выражается в том, что положение вещей, лежащее в основе утверждения говорящей, может не соответствовать действительности.

В отличие от нейтральной, реализации высокой и низкой энергичности служат вербальные / невербальные средства, эксплицирующие компоненты энергичности - способ достижения иллокутивной цели и интенсивность выражения искренности.

Компонент «способ достижения иллокутивной цели» направлен на адресата. В высокоэнергичных утверждениях и возражениях данный компонент выражается в стремлении говорящего убедить адресата в истинности определенного положения вещей. В высокоэнергичных требованиях, вопросах, приказах способ достижения иллокутивной цели актуализируется при интенсивной попытке говорящего побудить адресата совершить действие. В ассер-тивах и директивах, совершенных с низкой энергичностью, говорящим предпринимаются «слабые» попытки убеждения адресата или побуждения его к действию.

Компонент «интенсивность выражения искренности» ориентирован на самого говорящего. В высокоэнергичных ассерти-вах говорящий вербально / невербально выражает сильную уверенность в истинности какого-либо положения вещей, В высокоэнергичных директивах говорящий акцентирует сильное желание, чтобы адресат выполнил действие, В низкоэнергичных ассертивах и директивах уверенность или желание выражены неинтенсивно.

Включая в себя два компонента, энергичность речевых актов обнаруживает связь с аспектами: качества и количества, права / ответственности (внешними факторами речевых актов), симметрией / асимметрией коммуникативных ситуаций.

Для анализа энергичности речевых актов релевантно деление ее текстовых характеристик на качественные и количественные.

К качественным вербальным характеристикам энергичности принадлежат классы слов (перформативы, модальные слова, модальные частицы), грамматические средства (конъюнктив И, конструкции с модальными глаголами) и синтаксические средства (ус-

ловные и ограничительные придаточные предложения). Качественные невербальные характеристики энергичности имеют в тексте вербальное выражение - представляют собой описания манеры речи, мимики, жестов.

Количественные вербальные характеристики энергичности представляют собой повтор лексических единиц с тождественным иллокутивным значением. Количественные невербальные характеристики выражены описаниями смешанных НВК, составляющие которых имеют одинаковую (высокую / низкую) степень энергичности.

Качественные и количественные характеристики энергичности эксплицируют в тексте внешние факторы речевых актов - право и ответственность. Говорящий обладает правом на речевой акт, если он имеет определенный статус, авторитет, опыт, знания или фактические доказательства. В противном случае выражение находит ответственность самого говорящего (в ассертивах) или адресата (в директивах). В высокоэнергичных ассертивах и директивах право и ответственность акцентируются, в низкоэнергичных речевых актах эти факторы ограничиваются.

Право и ответственность связаны с аспектом симметрии / асимметрии коммуникативных ситуаций. Для симметричной ситуации характерно равноправие собеседников по статусу. В асимметричной же ситуации один из участников доминирует, другой занимает подчиненную позицию.

В директивах доминантная / подчиненная позиция говорящего в асимметричной ситуации релевантна для определения внешнего фактора - права говорящего / ответственности адресата. В доминантной позиции говорящий эксплицирует свое право. Находясь в подчиненной позиции, он возлагает ответственность на собеседника.

В ассертивах доминантность / подчиненность с позиций права и ответственности роли не играет.

Исследование текстовых характеристик энергичности с учетом выделенных аспектов требует привлечения широкого контекста. За невозможностью привести его полностью в диссертации каждому примеру предшествует краткое описание ситуации.

Вербальные средства выражения компонентов энергичности ассертивов и директивов обнаруживают как сходства, так и различия.

Компонент «способ достижения иллокутивной цели» актуализируется В высокоэнергичных АССЕРТИВАХ И ДИРЕКТИВАХ

посредством перформативов с различной семантикой и модальной частицы doch. Частица doch соотносится как с правом, так и ответственностью. Перформативы же подчеркивают только право говорящего, в качестве иллюстрации приведем высокоэнергичное утверждение.

Ситуация', в беседе с адвокатом врач считает, что имеет место факт насильственной смерти потерпевшего.

„Ich behaupte, was sich da zugetragen hat, war grausamer

Mord." (Plötze 1982)

Употребляя перформатив, врач в симметричной ситуации стремится убедить собеседника. При этом он акцентирует свое право утверждать, источником которого является наличие результатов вскрытия.

В низкоэнергичных ассертивах и директивах способ достижения иллокутивной цели эксплицируется с помощью условных придаточных предложений. Эта вербальная характеристика служит ограничению права говорящего и ответственности говорящего / адресата.

Ситуация: начальник приказывает полицейскому подготовить протокол допроса.

„Ihr Protokoll bitte morgen früh auf meinen Tisch, wenn es sich machen läßt." (Plötze 1982)

Отдавая низкоэнергичный приказ и употребляя условное придаточное предложение, начальник формально допускает возможность, что адресат не предъявит протокол в установленный срок. Говорящий не акцентирует свое право давать приказ, которое принадлежит ему в силу его служебного положения.

Выше шла речь об одинаковых вербальных средствах, служащих экспликации способа достижения иллокутивной цели в ассертивах и директивах. Но в отношении данного компонента в рассматриваемых классах речевых актов наблюдаются также различия вербальных характеристик.

Высокая энергичность ассертивов выражается модальной частицей ja, эксплицирующей как право, так и ответственность говорящего. Вербальные указания на статус говорящего акцентируют его право. Рассмотрим последнее средство на примере высокоэнергичного утверждения.

Ситуация: бургомистр в беседе с полицейским утверждает, что его убитый подчиненный обладал выдающимися организаторскими способностями.

„Herr Kommissar, er war ein Organisationsgenie. Ich sage es

bewusst, bin doch der Bürgermeister." (Pfeiffer 2000) В ассиметричной ситуации говорящий занимает подчиненную позицию. Статус бургомистра дает ему право давать оценку рабочим качествам подчиненных, которое он подчеркивает при убеждении адресата.

Понижению энергичности ассертивов способствуют выражения с ограничительной семантикой типа „im Prinzip", ограничительные придаточные предложения.

Ситуация: репортер газеты обсуэюдает со своим мужем причастность влиятельного фабриканта к ограблению.

"Soviel ich weiß, wickelt Murphy alle Geschäfte über diese Bank ab." (Plötze 1982)

Говорящая обладает материалами, уличающими банкира, и которые дают ей право энергично утверждать. В симметричной ситуации она не акцентирует это право, о чем свидетельствует ограничительное придаточное предложение.

Во всех видах анализируемых директивов способ достижения иллокутивной цели актуализируется посредством модальных частиц. Для обозначения высокой энергичности используется частица schon. Низкая энергичность выражается посредством частицы mal. Данные вербальные средства соотносятся как с правом говорящего, так и с ответственностью адресата.

Проиллюстрируем функционирование модальной частицы schon в высокоэнергичном приказе: идет осмотр места преступления. Полицейский обращается к подчиненному:

„Bereiten Sie schon alles vor. Jetzt mit Blitzlicht zu arbeiten ist unmöglich." (Erpenbeck 1988)

Адресат знал, что он должен был подготовить место для расследования, но на момент приказа еще не сделал этого. Доминирующий полицейский проявляет нетерпение и посредством частицы schon стремится побудить подчиненного к действию. При этом происходит акцентирование права говорящего на приказ, источником которого является его служебное положение.

В отличие от способа достижения иллокутивной цели, по средствам экспликации второго компонента энергичности «интенсивность выражения искренности» сходств между классами ассертивов и директивов не обнаружено. Различия же сводятся к следующему.

Все виды асертивов обнаруживают одинаковые вербальные средства реализации указанного компонента при обозначении как высокой, так и низкой энергичности.

В высокоэнергичных утверждениях и возражениях интенсивность выражения искренности актуализируется вербальными характеристиками, по-разному соотносящимися с внешними факторами. Глаголы wissen, kennen, sehen являются средствами акцентирования права говорящего. Риторические вопросы и фразеологизмы подчеркивают ответственность говорящего за сказанное. Модальные слова bestimmt, natürlich и т.п. эксплицируют как право, так и ответственность.

В качестве иллюстрации приведем высокоэнергичное утверждение, содержащее фразеологизм.

Ситуация: полицейские находят шляпу. Один из них утверждает, что она принадлежит подозреваемому.

„Ich fresse zehn Handfeger, wenn das nicht der graue

Kordelhut von unserem Zuggespenst ist." (Neuhaus 1972)

В симметричной ситуации говорящий посредством выражения „Ich fresse zehn Handfeger" выражает уверенность в утверждаемом положении вещей. Он принимает на себя ответственность, поскольку факт принадлежности шляпы подозреваемому не доказан, она лишь подходит под описания свидетелей.

В низкоэнергичных утверждениях и возражениях интенсивность выражения искренности реализуется посредством ментальных предикатов типа „denken", „glauben" и модальной частицы wohl.

Рассмотрим функционирование ментального предиката „glauben" в возражении: допрашиваемый отрицает, что убитая находилась в дружеских отношениях с его подчиненной.

„Ich glaube nicht. Hundertprozentig kann ich es aber nicht sagen. Lustigs wohnen in Potschappel. Bei der Entfernung ist es ziemlich anstrengend, eine Freundschaft aufrechtzuerhalten." (Martin 1985)

Говорящий в подчиненной позиции неуверен относительно характера отношений между женщинами, о чем свидетельствует как ментальный предикат, так и выражение „Hundertprozentig kann ich ...". Допрашиваемый ограничивает свою ответственность за возражение, так как он не обладает точными знаниями об объекте разговора.

В отличие от ассертивов, директивы обнаруживают одинаковые средства реализации интенсивности выражения искренности только при обозначении высокой энергичности. Данный компонент актуализируется при помощи конструкции „wollen + Inf.". Эта вербальная характеристика в требованиях и приказах акцентирует пра-

во говорящего. В вопросах в зависимости от позиции говорящего в асимметричной ситуации может эксплицироваться как его право, так и ответственность адресата. Приведем иллюстрацию асимметричного вопроса, где говорящий доминирует. Ситуация: убита женщина, полицейский ведет допрос.

„Ich will <...> lediglich wissen, wann Frau Heidenreich die

letzten Kohle geliefert bekommen hat." (Martin 1985)

Полицейский выражает желание получить необходимую для расследования информацию. Источником его права на вопрос является служебное положение.

Рассмотренные выше вербальные средства служат актуализации либо способа достижения иллокутивной цели, либо интенсивности выражения искренности. Конъюнктив II эксплицирует оба компонента энергичности во всех видах низкоэнергичных ас-сертивов и директивов. Ср.:

(1) Муж требует, чтобы жена бросила курить:

„Du solltest mit dem Rauchen aufhören, meinst du nicht auch?" (Hahnfeld 2001)

(2) Начальник приказывает полицейскому подготовить протоколы допросов:

„Bis zum Mittag bleibe ich hier und möchte von Ihnen <...> die jeweils fertiggestellten Protokolle haben." (Scherfling 1973)

В требовании (1) реализуется способ достижения иллокутивной цели, который заключается в слабо выраженном стремлении говорящего оказать воздействие на адресата.

Приказ (2) характеризуется низкой интенсивностью выражения искренности, поскольку доминирующий говорящий не эксплицирует сильное желание получить протоколы.

В обоих случаях происходит ограничение права говорящего, источниками которого являются: в (1) - авторитет говорящего в семье, в (2) - служебное положение говорящего.

Сопоставление вербальных характеристик энергичности ас-сертивов и директивов наглядно представлено в таблицах, приведенных в конце данной главы.

В главе III «Невербальные характеристики энергичности речевых актов» рассматриваются невербальные средства экспликации в тексте компонентов энергичности ассертивов и директивов.

Соотнесенность невербальных текстовых характеристик энергичности с внешними факторами речевых актов выражается в

том, что одни и те же описания голоса, мимики, жестов способствуют экспликации как права говорящего, так и ответственности говорящего / адресата.

Подобно вербальным, невербальные средства выражения компонентов энергичности ассертивов и директивов обнаруживают как сходства, так и различия.

Компонент «способ достижения иллокутивной цели» актуализируется в ассертивах и директивах посредством одинаковых описаний фонационных характеристик. Высокая энергичность выражается средствами типа „kategorisch", „betont", низкая энергичность - „schüchtern", „leise". В качестве иллюстрации приведем низкоэнергичное утверждение.

Ситуация: полицейский считает, что свидетель ошибся относительно внешности преступника.

„Nun", wagte Becker ziemlich schüchtern einzuwerfen, „vielleicht hat sich unser Gewährsmann nur hinsichtilich der Körpergröße geirrt." (Erpenbeck 1984)

Говорящий молод и недавно работает в полиции, поэтому он не убедительно представляет свою версию коллегам. Он ограничивает свою ответственность за утверждение, поскольку это лишь его предположение.

В отношении компонента «способ достижения иллокутивной цели» между ассертивами и директивами наблюдаются следующие различия.

Ассертивы обнаруживают одинаковые невербальные средства при обозначении только высокой энергичности. К ним относятся описания фонационных НВК типа „als habe j-d das Gegenteil behauptet", „als wolle sie jeden Widerspruch ausschließen". С их помощью говорящий дает адресату понять, что он в состоянии привести соответствующие аргументы для подтверждения достоверности высказывания.

Ситуация: женщина вспоминает свое детство и туфли, которые она тогда носила.

„Braun waren sie. Braune Lacklederschuhe." Und als wolle sie jeden Widerspruch ausschließen, fllgte sie hinzu: „Blüikelnd braun. Ich weiß es genau." (Hahnfeld 2001) В симметричной ситуации говорящая подчеркивает свое право, поскольку хорошо помнит вещь, которая ей принадлежала.

В отличие от ассертивов, различные виды ДИРЕКТИВОВ обнаруживают одинаковые описания НВК, служащие выражению как высокой, так и низкой энергичности.

Так, описания жестов типа „mit der Faust hämmern", „an die Schulter stoßen" и взгляда „herausfordernd", „eindringlich" служат для выражения высокой энергичности требований, вопросов, приказов. Низкая энергичность этих видов директивов передается описаниями фонационных НВК „bitten", „vorschlagen" и др.

Проиллюстрируем описание жестового НВК в высокоэнергичном приказе: прокурор приказывает комиссару полиции отправляться наместо преступления.

Die mächtige Figur des Oberstaatsanwaltes taucht neben ihm, Kant fllhlt einen derben Stoß an der Schulter. „Mann, worauf warten Sie noch? Auf, Auf. Zum Tatort!" (Pfeiffer 2000) Полицейский хочет отказаться от расследования убийства и не спешит ехать на место его совершения. Доминирующий прокурор, толкая адресата в плечо, побуждает его к действию.

При актуализации компонента «интенсивность выражения искренности» невербальные характеристики энергичности ассер-тивов и директивов сходств не обнаруживают. Между этими классами речевых актов выявлены следующие различия.

В то время как требования, вопросы и приказы не имеют общих невербальных средств реализации интенсивности выражения искренности, в ассертивах высокая энергичность передается описаниями манеры речи типа „überzeugt, bestimmt", взгляда „aufrichtig", внешнего вида в целом „sicher aussehen". Приведенные средства отражают уверенность говорящего в истинности утверждаемого или отрицаемого положения вещей.

Продемонстрируем описание фонационного НВК в высокоэнергичном утверждении: свидетельница описывает внешность подозреваемого.

„Er trug einen langen, dunklen Mantel!" sagte Elfriede Wehrig bestimmt. (Scherfling 1973)

Говорящая занимает подчиненную позицию в асимметричной ситуации. Источником ее права уверенно утверждать является то, что она своими глазами видела преступника.

При выражении низкой энергичности ассертивов для описания перечисленных НВК используются характеристики типа „unsicher", „nicht überzeugt", которые отражают отсутствие уверенности говорящего в утверждаемом или отрицаемом. Ситуация: допрашиваемый отвечает на вопрос, где он был во время убийства.

Die braunen Augen blickten unsicher. „Wenn ich mich recht erinnere, wollte ich telefonieren." (Scherfling 1973)

Говорящий ограничивает свою ответственность за речевой акт, поскольку не имеет свидетелей, которые могли бы подтвердить его алиби.

Невербальные средства, описанные выше, актуализируют в ассертивах и директивах какой-либо один из компонентов энергичности. Но высоко- и низкоэнергичные ассертивы и директивы обнаруживают невербальные характеристики, эксплицирующие как способ достижения иллокутивной цели, так и интенсивность выражения искренности.

Так, фонационные характеристики типа „schreien", „brüllen" служат для выражения высокой энергичности ассертивов и дирек-тивов. Низкая энергичность обозначается фонационными средствами типа „murmeln", „stammeln".

В высокоэнергичных директивах наблюдаются специфические невербальные средства актуализации обоих компонентов энергичности. Такие характеристики отражают проксемические параметры и представляют собой описания сокращения межличностного расстояния собеседников (sich vorbeugen, dicht herantreten).

Для иллюстрации выражения проксемических характеристик в тексте приведем следующие ситуации:

(1) Муж отобрал у жены книгу, она требует ее вернуть. „Gib es her." <...>

Hanna tritt dicht an ihn heran. „Du sollst es mir geben. Es gehört mir." (Hahnfeld 2001)

(2) Квартирная хозяйка подозреваемого передает его слова полицейскому. Полицейский интересуется, на самом ли деле они были произнесены.

Der Kommissar beugte sich plötzlich vor. „Hat er das wirklich gesagt? Mordlust in den Augen? <...>" (Pfeiffer 2000)

В требовании (1) реализуется способ достижения иллокутивной цели - говорящая, подходя близко к собеседнику, стремится получить свою книгу назад. Она акцентирует свое право, поскольку требуемая вещь принадлежит ей.

В отличие от (1), ситуация (2) асимметрична, где говорящий занимает доминантное положение. Сокращая дистанцию между собой и адресатом, он выражает желание знать действительное положение вещей, важное для расследования. При этом актуализируется высокая интенсивность выражения искренности. Источником права говорящего на вопрос является его профессия полицейского.

Соотнесенность рассмотренных невербальных средств ак-

туализации компонентов энергичности с правом и ответственностью систематизированы в таблицах в конце главы.

В работе были проанализированы вербальные и невербальные средства экспликации в тексте компонентов энергичности ас-сертивов и директивов - способа достижения иллокутивной цели и интенсивности выражения искренности. Привлечение экстралингвистических факторов права и ответственности, а также симметрии / асимметрии коммуникативных ситуаций позволяет расширить описание указанных характеристик, а следовательно, и самой энергичности как составляющей иллокутивной силы.

В общих выводах подведены итоги исследования и сформулированы его основные результаты.

В заключении в популярной форме изложены итоги работы и намечена перспектива дальнейших исследований в этом направлении.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Калинина O.E. Энергичность как компонент иллокутивной силы (постановка проблемы) // Материалы конференции «Молодая наука в классическом университете». Иваново, 2002. С. 52-54.

2. Калинина O.E. Языковая реализация высокой энергичности утверждений // Материалы конференции «Молодая наука в классическом университете». Иваново, 2003. С. 39.

3. Калинина O.E. Повышенная энергичность в речевых актах «Утверждение» // Теория и практика иностранного языка в высшей школе: Межвузовский сб. науч. тр. Иваново, 2003. С. 82-93.

4. Калинина О.Е, Высокоэнергичное возражение: права и ответственность говорящего // Материалы Международной научной конференции «История языкознания, литературоведения и журналистики как основа современного филоло-• гического знания». Ростов-на-Дону, 2003. С. 163-164.

5. Калинина O.E. Пониженная энергичность утверждений и возражений // Материалы И Международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах». Челябинск, 2003. С. 335-338.

6. Kalinina О. Realisierung des hochintensiven Sprechakts

прагматическом и культурологическом аспектах». Челябинск, 2003. С. 335-338.

6. Kalinina О. Realisierung des hochintensiven Sprechakts BEHAUPTEN // Das Wort. Deutscher Akademischer Austauschdienst, 2003. S. 81-93.

7. Аверина O.E. Реализация высокоэнергичных требований с позиций иллокутивной логики // Теория и практика иностранного языка в высшей школе: Межвузовский сб. науч. тр. Иваново, 2004. С. 3-9.

АВЕРИНА Ольга Евгеньевна

Текстовые характеристики энергичности речевых актов в современном немецком языке

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 21.10.2004. Формат 60x841/16 Бумага офсетная. Печать плоская. Усл. печ. л. 1,16. Уч.-изд. л. 0,9. Тираж 100 экз.

Издательство «Ивановский государственный университет» 153025, г. Иваново, ул. Ермака, 39

РНБ Русский фонд

2007-4 18339

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Аверина, Ольга Евгеньевна

Введение.

Глава I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ.

1.1. Теория речевых актов как одна из прагматических теорий.

1.2. Иллокутивная сила как основное понятие теории речевых актов: содержание и структура.

1.2.1. Классификации речевых актов.

1.2.2. Иллокутивные индикаторы.

1.2.2.1. Перформативы.

1.2.2.2. Конъюнктив.

1.2.2.3. Модальные слова.

1.2.2.4. Модальные частицы.

1.2.2.5. Модальные глаголы.

1.2.2.6. Обстоятельства времени.

1.3. Невербальная коммуникация.

1.3.1. Вербальные и невербальные компоненты коммуникации в процессе общения.

1.3.2. Средства невербальной коммуникации.

1.4. Выводы но главе 1.

Глава II. ВЕРБАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

ЭНЕРГИЧНОСТИ РЕЧЕВЫХ АКТОВ.

2.1. Энергичность как компонент иллокутивной силы.

2.1.1. Право и ответственность как внешние факторы иллокутивного акта.

2.1.2. Текстовые характеристики качества и количества энергичности.

2.2. Речевые акты класса ассертивы.

2.2.1. Вербальные характеристики высокоэнергичных УТВЕРЖДЕНИЙ.

2.2.2. Вербальные характеристики высокоэнергичных ВОЗРАЖЕНИЙ.

2.2.3. Вербальные характеристики низкоэнергичных УТВЕРЖДЕНИЙ И ВОЗРАЖЕНИЙ.

2.3. Речевые акты класса директивы.

Щ 2.3.1. Вербальные характеристики высокоэнергичных

ТРЕБОВАНИЙ (VERLANGEN).

2.3.2. Вербальные характеристики высокоэнергичных вопросов.

2.3.3. Вербальные характеристики высокоэнергичных

ПРИКАЗОВ (BEAUFTRAGEN).

2.3.4.Вербальные характеристики низкоэнергичных требований (verlangen), вопросов,

ПРИКАЗОВ (BEAUFTRAGEN).

2.4. Выводы по главе II.

ГЛАВА III. НЕВЕРБАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

ЭНЕРГИЧНОСТИ РЕЧЕВЫХ АКТОВ.

3.1. Речевые акты класса ассертивы.

3.1.1. Невербальные характеристики высокоэнергичных утверждений и возражений.

3.1.2. Невербальные характеристики низкоэнергичных утверждений и возражений.

3.2. Речевые акты класса директивы.

3.2.1. Невербальные характеристики высокоэнергичных требований (verlangen).

3.2.2. Невербальные характеристики высокоэнергичных ВОПРОСОВ.

Л« 3.2.3. Невербальные характеристики высокоэнергичных приказов (beauftragen).

3.2.4. Невербальные характеристики низкоэнергичных требований (verlangen), вопросов, приказов (beauftragen).

3.3. Выводы но главе III.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Аверина, Ольга Евгеньевна

Теория речевых актов (ТРЛ), уходящая корнями в философию, давно привлекает внимание лингвистов как одна из прагматических теорий. Философы и лингвисты, изучающие проблему речевых актов, отмечают многоас-пектность этого явления. Выделенные основоположниками ТРЛ уровни речевых актов (локуция, иллокуция, перлокуция) подверглись дальнейшему исследованию. Иллокутивная логика, одно из современных направлений теории речевых актов, выделяет структурные компоненты иллокутивной силы, и в частности, энергичность, с которой подается иллокутивная цель. Логическая интерпретация стремится структурировать и само понятие энергичности. Так, представители иллокутивной логики выделили в составе энергичности, с которой подается иллокутивная цель, два компонента - способ достижения иллокутивной цели и интенсивность выражения искренности. Но логический подход не дает представления о способах языковой реализации энергичности, которые имеют большое значение для понимания коммуникативных аспектов текста.

Настоящая диссертация посвящена решению ряда актуальных проблем, связанных с функционированием в тексте вышеозначенных компонентов энергичности применительно к отдельным видам речевых актов классов «ас-сертивы» и «директивы».

Актуальность темы диссертации определяется тем, что она посвящена проблемам лингвистической прагматики, т.е. соотносится с одним из основных направлений современного языкознания. В рамках этого направления актуальным является интерес к лингвистическим средствам выражения прагматических характеристик высказывания. При разработке ТРЛ, одной из основных прагматических теорий, а также иллокутивной логики исследователи обнаруживают интерес к более детальной экспликации энергичности как компонента иллокутивной силы речевых актов.

Энергичность подвергалась изучению с позиций логики. Что касается лингвистики, вербальные и невербальные текстовые характеристики энергичности требуют специального рассмотрения.

Обращение к проблеме энергичности с позиций современных теорий языкознания (лингвистической прагматики, теории речевых актов, иллокутивной логики, теории невербальной коммуникации) способствует описанию энергичности, с которой подается иллокутивная цель, в более широком аспекте.

Данное исследование ставит своей цслыо выявить взаимосвязь между компонентами энергичности, вербальными и невербальными средствами их экспликации в тексте, а также внешними факторами речевых актов - правом и ответственностью.

В соответствии с поставленной целью в работе предполагалось решить следующие задачи:

1. определить содержание компонентов высокой / низкой энергичности у речевых актов классов «ассертивы» (утверждений, возражений) и «директивы» (требований, вопросов, приказов);

2. исследовать сущность права и ответственности как внешних факторов иллокутивных актов;

3. выявить вербальные и невербальные текстовые характеристики энергичности ассертивов и директивов и соотнести их с компонентами энергичности;

4. рассмотреть сходства и различия характеристик энергичности ассертивов и директивов;

5. выявить специфику взаимосвязи характеристик энергичности и фактора симметрии / асимметрии коммуникативных ситуаций и описать ее сущность.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. Вербальные и невербальные характеристики энергичности актуализируют компоненты энергичности «способ достижения иллокутивной цели» и «интенсивность выражения искренности» и эксплицируют внешние факторы речевых актов — право и ответственность.

2. Взаимосвязь внешних факторов иллокутивных актов и характеристик энергичности проявляется в том, что с помощью вербальных и невербальных средств в высокоэнергичных речевых актах происходит акцентирование либо права говорящего, либо ответственности говорящего / адресата. В низкоэнергичных речевых актах вербально и невербально осуществляется ограничение права или ответственности говорящего / адресата.

3. Выбор характеристик энергичности ассертивов с позиций права и ответственности не связан с аспектом симметрии / асимметрии коммуникативной ситуации. Для директивов данный аспект релевантен, поскольку от него зависит, какой внешний фактор речевого акта получает выражение — право говорящего или ответственность адресата.

4. Сходство ассертивов (утверждений, возражений) и директивов (требований, вопросов, приказов) проявляется в том, что они обнаруживают одинаковые вербальные / невербальные характеристики высокой / низкой энергичности, эксплицирующие компонент «способ достижения иллокутивной цели».

5. Между классами ассертивов и директивов наблюдаются различия. Все виды ассертивов имеют одинаковые характеристики энергичности, эксплицирующие как способ достижения иллокутивной цели, так и интенсивность выражения искренности. Все виды директивов обнаруживают одинаковые средства актуализации одного компонента энергичности - способа достижения иллокутивной цели.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней выявлены вербальные и невербальные средства актуализации компонентов высокой и низкой энергичности для различных видов ассертивов и директивов. Определены внешние факторы речевых актов, служащие дальнейшей экспликации энергичности, с которой подается иллокутивная цель. Описана взаимосвязь характеристик энергичности и фактора симметрии / асимметрии коммуникативных ситуаций. Дан анализ сходств и различий классов ассертивов и ди-рективов в плане энергичности.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования вносят вклад в развитие теории речевых актов.

Практическая значимость - результаты исследования могут найти применение в спецкурсах, посвященных проблемам прагматики, в работе над темами дипломных и курсовых работ студентов, обучающихся на специальных факультетах.

Материалом исследовании послужили свыше 3000 языковых фактов, содержащих различные виды речевых актов, полученных путем выборки из детективных романов немецких писателей.

Методы исследования - для решения поставленных в работе задач применялся контекстно-функциональный и компонентный анализ.

Апробация работы. Результаты работы излагались и обсуждались на итоговых конференциях преподавателей и сотрудников ИвГУ, на международных конференциях в Ростове-на-Дону и Адлере, Челябинске (2002 г., 2003 г., 2004 г.), на лингвистическом семинаре аспирантов и соискателей. По теме диссертации опубликовано 5 статей и 2 тезисов.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, общих выводов и заключения (основной текст диссертации 170 стр.). В конце работы приводятся список использованной литературы и список источников примеров.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Текстовые характеристики энергичности речевых актов в современном немецком языке"

ОЫЦИЕ ВЫВОДЫ

Сопоставив результаты исследований второй и третьей глав диссертации, можно сделать следующие общие выводы.

1. В отдельных видах ассертивов (утверждениях, возражениях) и директивов (требованиях, вопросах, приказах) различается высокая, нейтральная и низкая энергичность, с которой подается иллокутивная цель.

2. Компоненты высокой и низкой энергичности, с которой подается иллокутивная цель, - способ достижения иллокутивной цели и интенсивность выражения искренности, - актуализируются в ассертивах и директивах посредством вербальных и невербальных характеристик.

3. Реализуя компоненты энергичности, вербальные и невербальные характеристики соотносятся с экстралингвистическими факторами - правом и ответственностью (внешними факторами речевых актов), симметрией / асимметрией коммуникативных ситуаций.

4. Вербальные и невербальные средства актуализации компонентов энергичности ассертивов и директивов обнаруживают как сходства, так и различия.

5. Ассертивы и директивы имеют одинаковые вербальные и невербальные средства экспликации компонента «способ достижения иллокутивной цели».

В высокоэнергичных речевых актах перформативы подчеркивают право говорящего. Модальная частица doch и описания манеры речи типа „kategorisch, nachdrücklich" акцентируют как право говорящего, так и ответственность говорящего / адресата. В низкоэнергичных ассертивах и директивах условные придаточные предложения и описания типа „schüchtern, leise" ограничивают право и ответственность.

6. Ассертивы и директивы обнаруживают следующие различия. Во всех видах ассертивов реализуется как способ достижения иллокутивной цели, так и интенсивность выражения искренности. Директивы же имеют одинаковые средства реализации одного компонента энергичности - способа достижения иллокутивной цели.

7. В отношении способа достижения иллокутивной цели высокая энергичность ассертивов выражается вербальными указаниями на статус говорящего, акцентирующими право. Модальная частица ja и описания манеры речи типа „als habe j-d das Gegenteil behauptet" эксплицируют как право, так и ответственность говорящего. Низкая энергичность ассертивов обозначается вербальными характеристиками - выражениями с ограничительной семантикой и ограничительными придаточными предложениями, которые соотносятся с правом и ответственностью.

8. При обозначении компонента «интенсивность выражения искренности» в высокоэнергичных ассертивах глаголы wissen, sehen акцентируют право, фразеологизмы и риторические вопросы - ответственность говорящего. Модальные слова типа bestimmt, natürlich, описания манеры речи типа „überzeugt, bestimmt", взгляда „aufrichtig" подчеркивают как право, так и ответственность. Низкая энергичность ассертивов выражается посредством ментальных предикатов, модальной частицы wolil, а также описаний манеры речи и взгляда типа „unsicher, nicht überzeugt", ограничивающих право и ответственность говорящего.

9. Во всех видах директивов способ достижения иллокутивной цели актуализируется модальной частицей schon, описаниями жестов типа „mit der Faust hämmern" и взгляда „herausfordernd, eindringlich", которые выражают высокую энергичность. Низкую энергичность директивов передают модальная частица mal и фонационные средства „bitten", „vorschlagen". Указанные характеристики энергичности директивов эксплицируют как право говорящего, так и ответственность адресата.

В асимметричных директивах говорящий в доминантной позиции эксплицирует свое право. Находясь в подчиненной позиции, он возлагает ответственность на собеседника.

169

Заключение

Утверждая, возражая, задавая вопрос, требуя или приказывая, говорящий в зависимости от коммуникативной ситуации подает иллокутивную цель речевого акта с разной энергичностью. В одних случаях он интенсивно выражает собственную уверенность в чем-либо, прилагает максимум усилий, чтобы убедить адресата или побудить его к действию {высокая энергичность речевого акта). В других ситуациях говорящий не старается убедить собеседника, завуалировано выражает желание, чтобы адресат сделал что-либо {низкая энергичность речевого акта).

В языке об энергичных / неэнергичных попытках говорящего достичь иллокутивной цели речевого акта свидетельствуют специальные вербальные и невербальные средства (характеристики энергичности).

К вербальным характеристикам энергичности принадлежат классы слов (перформативы, модальные слова, модальные частицы), грамматические средства (конъюнктив II, конструкции с модальными глаголами) и синтаксические средства (условные и ограничительные придаточные предложения).

Невербальные характеристики энергичности имеют в тексте вербальное выражение и представлены описаниями манеры речи, мимики, жестов.

Вербально указывая на свой статус („Das sage ich Ihnen als Arzt") в высокоэнергичных утверждениях, или толкая собеседника в плечо (an die Schulter stoßen) при совершении приказа или требования, говорящий часто подчеркивает свой авторитет, знания, служебное или социальное положение (акцентирует право на речевой акт).

Говорящий может совершать высокоэнергичные утверждения, требования и т.д., не обладая авторитетом, не имея определенного статуса, опыта, знаний. Тогда он принимает на себя ответственность в утверждениях и возражениях или возлагает ответственность на адресата в требованиях, вопросах и приказах. Так, употребляя фразеологизмы („Darauf kann ich Gift nehmen"), говорящий выражает сильную уверенность в истинности утверждаемого, но не имеет фактических доказательств.

Использование условных придаточных предложений, неуверенная манера речи („unsicher sprechen"), робкий взгляд („schüchtern blicken") в низкоэнергичных утверждениях, приказах и т.д. свидетельствуют о том, что говорящий не пользуется авторитетом, служебным положением, знаниями, которыми обладает (ограничивает свое право на речевой акт). Кроме того, в низкоэнергичных ассертивах говорящий, неуверенно отстаивая свою точку зрения и не стараясь убедить адресата в чем-либо, пытается избежать ответственности за сказанное. В низкоэнергичных директивах говорящий неинтенсивно побуждает адресата к действию и возлагает на него минимум обязательств.

В приказах говорящий эксплицирует свое право, поскольку он занимает доминирующую позицию - является начальником и т.п.

В асимметричных вопросах (полицейский - допрашиваемый, начальник - подчиненный) говорящий в доминирующей позиции подчеркивает свое право. В подчиненной позиции он возлагает ответственность на адресата.

В утверждениях и возражениях говорящий подчеркивает свое право или акцентирует ответственность вне зависимости от того, доминирует он в коммуникативной ситуации или нет.

Настоящая работа не ставит точку в изучении проблемы энергичности речевых актов. Перспективным может стать дальнейшее исследование текстовых характеристик энергичности различных видов ассертивов и директи-вов, а также выявление характеристик энергичности для других классов речевых актов. Это исследование будет способствовать успешности коммуникации и внесет определенный вклад в изучение общения, а также в практику преподавания немецкого языка.

Список научной литературыАверина, Ольга Евгеньевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Аданакова В.И. Паралингвизмы и импликации в художественном тексте // Текстообразующие потенции языковых единиц и категорий. Барнаул, 1990. С. 3-10.

2. Аллен Дж. Ф., Перро Р. Выявление коммуникативного намерения, содержащегося в высказывании // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986. С. 322-362.

3. Апресян Ю.Д. Толкование лексических значений как проблема теоретической семантики // Известия АН СССР. Серия лит. и языка. 1969. Т. 23. т.С. 11-23.

4. Апресян Ю.Д. Проблема фактивности: знать и его синонимы // Вопросы языкознания. 1995. JVu4. С. 43-63.

5. Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Известия АН СССР. Серия лит. и языка. 1981. Т. 40. Вып. 4. С. 356-367.

6. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13. М., 1982. С. 5-40.

7. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. Выи. 16. М., 1985. С. 3-42.

8. Архипов И.К. Человеческий фактор в язелкс. СПб., 2003.

9. Баранов А.Н., Кобозева И.М. Семантика общих Екшросов в русском языке // Известия АН СССР. Серия лит. и языка. 1983. Т. 42. Вып. 3. С. 263-274.

10. Ю.БахтшЕ М.М. Эстетика словесного творчества. М. 1979.

11. Безменова H.A., Герасимов В.И. Некоторые проблемы теории речевых актов // Языковая деятельность в асЕЕекте лингвистической ЕЕрагматики. М., 1984. С. 146-196.

12. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

13. БирюлЕНЕ JI.A., Корди Е.Е. Типы модэльееых значеЕШЙ //Теория функциональной грамматики. Л., 1990. С. 67-71.

14. М.Булыгина Т. В. О границах и содержании прагматики // Известия АН СССР. Серия лит. и языка. 1981. Т. 40. Вып. 4. С. 333-341.

15. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Ментальные предикаты в аспекте аспек-тологии // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и логических контекстов. М., 1989. С. 31-54.

16. Бюлер К. Теория языка: Перевод с нем. М., 2000.

17. Вансяцкая Е.А. Роль невербальных и вербальных компонентов коммуникации в текстах, отражающих эмоциональные реакции человека, и их соотношение // Автореф. дисс. канд. филолог, наук. Иваново, 1999.

18. Васильев Л.Г. Об одном подходе к анализу высказываний слушающим // Прагматические и текстовые характеристики предикативных и коммуникативных единиц. Краснодар, 1987. С. 50-53.

19. Веденькова М.С. Опыт прагматического анализа директивно-конста-тивных высказываний // Прагматика и типология коммуникативных единиц. Днепропетровск, 1989. С. 25-29.

20. Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., 1985. С. 238-250.

21. Вежбицка А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., 1985. С. 251-276.

22. Выготский Л.С. История развития высших психических функций. Собр. соч. М., 1982. Т. 3.

23. Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 2002.

24. Гак В. Г. Прагматика, узус и грамматика речи // Иностранные языки в школе. 1982. N5. С. 11-17.

25. Гладуш Н.Ф. О факторах директивной интерпретации повествовательных предложений // Прагматические и текстовые характеристики предикативных и коммуникативных единиц. Краснодар, 1987. С. 18-27.

26. Гончарова Е.А. Устная разговорная речь и формы ее выражения в структуре художественного текста // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Горький, 1982. С. 34-39.

27. Гордон Д., Лакофф Дж. Постулаты речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., 1985. С. 276-302.

28. Горелов И.Н. Невербальная коммуникация. М., 1980.

29. Горелов И.Н. Соотношение вербальной и невербальной коммуникации. М., 1985.

30. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., 1985. С. 217-237.31 .Грамматика русского языка. Т. II, ч. I. i\l., 1954.

31. Григорьева JI.I I. Диалогические высказывания с побудительной интенцией // Языковые единицы в речевой коммуникации: 1Межвузовский сб. ЛГУ. Л., 1991. С. 125-130.

32. Григорьева С.А., Григорьев Н.В., Крейдлин Г.Е. Словарь языка русских жестов. Москва Вена, 2001.

33. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М, 1984.

34. Девкин В.Д. Диалог. Немецкая разговорная речь. М, 1981.

35. Дейк Т.А. ван. Язык, познание, коммуникация. М., 1989.

36. Демьянков В. Г. Теория речевых актов в контексте современной зарубежной лингвистики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986. С. 223-234.

37. Дорошенко A.B. Побудительные речевые акты в косвенных контекстах // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и логических контекстов. М., 1989. С. 76-91.

38. Зеленщиков A.B. Пропозиция и модальность. СПб., 1997.

39. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы изучения. М., 1979.41.3олотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., 1973.

40. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 2002.

41. Карттунен Л. Логика конструкций с сеитенциональным дополнением // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., 1985. С. 303-332.

42. Киселева Л.Л. Язык как средство воздействия. Л., 1971.

43. Кларк Г.Г., Карлсон Т.Б. Слушающие и речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986. С. 270-318.

44. Клаус, Г. Сила слова. М., 1967.

45. Кобозева И. М. Теория речевых актов как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986. С. 7-21.

46. Кодзасов С. В. Перформативность и интонация // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и логических контекстов. М., 1989. С. 216-226.

47. Козинцева Н.А. Категория эвиденциальности (проблемы типологического анализа) // Вопросы языкознания. 1994. №3. С. 95-104.

48. Колшанский Г.В. Паралингвистика. М., 1974.

49. Конрад Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., 1985. С. 349-383.

50. Крашенинникова Е.А. Модальные глаголы в немецком языке. М., 1954.

51. Крашенинникова Е.А. Модальные частицы в немецком языке // Иностранные языки в школе. 1956. ЛЬ4.

52. Крейдлин Г.Е. Мужчины и женщины в диалоге II: невербальная агрессия как тип поведения // Московский лингвистический журнал. 2004. Л«6.

53. Кривоносов А.Т. О семантической природе модальных частиц (к постановке проблемы) // Филологические науки. 1982. №5. С. 50-58.

54. Кривоносов А.Т. Язык. Логика. Мышление. Москва, Ныо-Йорк, 1996.

55. Лабунская В.А. Невербальное поведение. Ростов-на-Дону, 1986.

56. Леонтьев А.Н. Общее понятие о деятельности // Основы теории речевой деятельности. М., 1974. С. 5-20.

57. Леонтьев А.А. Речевая деятельность // Основы теории речевой деятельности. М., 1974. С. 21-28.

58. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 2000.

59. Майсак Т.Л., Татевосов С.Г. Пространство говорящего в категориях грамматики, или Чего нельзя сказать о себе самом // Вопросы языкознания. 2000. Л«5. С. 68-80.

60. Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика. М., 1983. С. 37-89.

61. Николаева Т.М., Успенский Б.Л. Языкознание и паралингвистика // Лингвистические исследования по общей и славянской типологии. М., 1966. С. 63-74.

62. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании. М., 1985.

63. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986. С. 22-130.

64. Павел Е.В. Место неязыковой коммуникации в авторском повествовании // Лексическая и грамматическая семантика романских и германских языков. Кишинев, 1989. С. 104-109.

65. Палей Т.А. Модальность как средство реализации прагматической установки текста // Прагматика и типология коммуникативных единиц. Днепропетровск, 1989. С. 119-122.

66. Панфилов В.З. Категория модальности и ее роль в конструировании предложения и суждения// Вопросы языкознания. 1977. №4. С. 37-48.

67. Пиз А. Язык телодвижений. Н. Новгород, 1994.

68. Полищук Г.Г., Сиротинииа О.Б. Разговорная речь и художественный диалог//Лингвистика и поэтика. М., 1979. С. 194.

69. Поченцов Г.Г. Прагматический аспект изучения предложения (к построению теории прагматического синтаксиса) // Иностранные языки в школе. 1975. №6. С. 15-25.

70. Почепцов Г.Г. Анализ перформативных высказываний // Филологические науки. 1982. ЛЬ6. С. 63-66.

71. Почепцов Г.Г. Нестандартное употребление перформативных высказываний // Коммуникативно-прагматические и семантические функции речевых единиц. Калинин, 1980. С. 42-54.

72. Прагматика слова: Межвуз. сб. науч. тр. Отв. ред. В.Д. Девкин. М.,1985.

73. Пророкова В. 1М. Слова-«приправы», слова-«заплаты». Модальные частицы в немецкой разговорной речи. М., 1991.

74. Рамишвили Д. К природе некоторых видов выразительных движений. Тбилиси, 1976.

75. Русская разговорная речь: Фонетика, морфология, лексика, жест. Отв. ред. Е.А. Земская. М., 1983.

76. Рыжова Л.П. Коммуникативные особенности обращения // Содержательные аспекты предложения и текста. Калинин, 1983. С. 131—138.

77. Сергеева В.И. Предложение в системе языка и в тексте. Калинин, 1988.

78. Серль Дж. Референция как речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13. М., 1982. С. 179-202.

79. Серль Дж. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986а. С. 151-169.

80. Серль Дж. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 19866. С. 170-194.

81. Серль Дж. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986в. С. 195-222.

82. Сильницкий Г.Г. Функционально-коммуникативные типы наклонений и их темпоральные характеристики // Теория функциональной грамматики. Л., 1990. С. 90-109.

83. Смирнова Н.И. Сопоставительное описание элементов русской и английской кинесической коммуникации // Национально-культурная специфика речевого поведения. М., 1977. С. 219-247.

84. Степанов 10. С. В поисках прагматики //Известия АН СССР. Серия лит. и языка. 1981. Т. 40. Вып. 4. С. 325-332.

85. Степанов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика. М., 1983. С. 5-36.

86. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. М., 1985.

87. Стросон П. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике. Выи. 17. М., 1986. С. 131-150.

88. Сухаребский JI.M. Мимика как объективный фактор внешнего выражения личности // Проблемы личности. М., 1970. С. 216-227.

89. Тарасова И.П. Структура личности коммуниканта и речевое воздействие // Вопросы язЕЛкознания. 1993. №5. С. 70-82.

90. Тезисы Пражского лингвистического кружка // Пражский лингвистический кружок. М., 1967. С. 17-41.

91. Торопова Н. Л. Фреймы, смысл, оцеЕжа // Высказывание и его аспекты. Иваново, 1991. С. 16-21.

92. Торопова H.A. Лингводидактические аспекты немецких модальных частиц // Взаемодшя одиниць р1зних pißiiiB германьских, романських i слов'яньских mob. Кшв, 1991. С. 5-9.

93. Торопова H.A. Ракурсы исследования частиц // Вестник ИвГУ. Серия: Филология. Выи. I. Иваново, 2000. С. 86-96.

94. Фаст Дж. Язык тела. М., 1997.

95. ХундсЕ1урЕпер Ф. Осеювы, развитие и перспектива развития диалога// Вопросы языкознания. 1998. №2. С. 38-50.

96. Шелгунова Л.М. Указания на рече-жестовое поведение персонажей в русской реалистической повествовательной художествеЕшой прозе // Филологические науки. 1982. №5. С. 43-49.

97. Язык жестов. Сост. В.В. Шарпило. Минск, 1995.

98. Якобсон P.O. Разработка целевой модели языка в европейской лингвистике в период между двумя войнами // Новое в лингвистике. Вып. 4.М., 1965. С. 372-378.

99. Якобсон P.O. Да и нет в мимике // Язык и человек. М., 1970. С. 284-289.

100. Abraham, W. Vorbemerkungen zur Modalpartikelsyntax im Deutschen: In: Linguistische Berichte (118). Opladen, 1989.

101. Allan K. Meaning and speech acts. Monash University, 1998.

102. Altwicker, T. Zu den linguistischen Grundlagen der Diskursethik bei J. Habermas. Tübingen, 1999.

103. Arssenjewa M.G. Grammatik der deutschen Sprache. M., 1963.

104. Auer, P. Sprachliche Interaktion. Tübingen, 1999.

105. Bach, K., Harnish, R.M. Linguistic Communication and Speech Acts. Cambridge, 1979.

106. Ballmer, Th. T. Probleme der Klassifikation von Sprechakten. In: Grewendorf, G. Sprechakttheorie und Semantik. Frankfurt/iM., 1979.

107. Ballmer, Th. T., Brennenstuhl, W. Speech act Classification. Berlin u.a.,1981.

108. Bartsch, R. Die Rolle von pragmatischen Korrektheitsbedingungen bei der Interpretation von Äußerungen. In: Sprechakttheorie und Semantik / hrsg. von G. Grewendorf. Frankfurt/M., 1979. S. 217-243.

109. Bayer, K. Sprechen und Situation. Tübingen, 1977.

110. Berliner Gruppe. Sprachliches Handeln (Kathegorien, Listen, Modelle). Berlin, 1975.

111. Brinker, K. Linguistische Textanalyse. Berlin, 1993.lM.Bublitz, W. Ausdrucksweisen der Sprechereinstellung im Deutschen und im Englischen. Tübingen, 1978.

112. Burkhardt, A. Soziale Akte, Sprechakte und Textillokutionen. Tübingen, 1986.

113. Burkhardt, A. Partikelsemantik. In: Sprechen mit Partikeln / hrsg. von H. Weydt. Berlin; New York, 1989, S. 354-370.

114. Buscha, J., Freudenberg-Findeisen, R. u.a. Grammatik in Feldern. Ismaning, 1998.

115. Bühler, K. Sprachtheorie. Die Darstellungsfunktion der Sprache. Stuttgart,1982.

116. Dijk, Teun A. van. Textwissenschaft. Eine interdisziplinäre Einführung. Tübingen, 1980.

117. Dobrowol'skij, D. Pragmatische Konventionen aus kontrastiver Sicht. In: Linguistik als Kulturwissenschaft / hrsg. von H. Schröder, P. Schröder, M. Gonzalez. Frankfurt/M. u.a., 2001. S. 31-41.

118. Duden. Grammatik der deutschen Sprache. Bd. 4. Mannheim u.a., 1984.

119. Duden. Deutsches Universalvvorterbuch. Mannheim u.a., 1996.

120. Ehlich, K. Funktional-pragmatische Kommunikationsanalyse. In: Verbale Interaktion: Studien zur Empirie und Methodologie der Pragmatik / hrsg. von D. Flader. Stuttgart, 1991. S. 127-143.

121. Ehrich, V., Saile, G. Über nicht-direkte Sprechakte. In: Pragmatik / hrsg. von D. Wunderlich. Frankfurt/M., 1972. S. 255-287.

122. Foolen, A. Beschreibungsebenen für Partikelbedeutungen. In: Sprechen mit Partikeln / hrsg. Von II. Weydt. Berlin, 1989. S. 305-317.

123. Franck, D. Zur Analyse indirekter Sprechakte. In: Beiträge zur Grammatik und Pragmatik / hrsg. von V. Ehrich. Kronberg, 1975. S. 219-231.

124. Franck, D. Grammatik und Konversation. Königstein, 1980.

125. Fräser, B. Conversational mitigation. Journal of Pragmatics 4. 1980. P. 341-350.

126. Graefen, G. Ein Beitrag zur Partikelanalyse Beispiel: DOCH. In: Linguistik online 6. 2000.

127. Grewendorf, G. Explizit performative Äußerungen und Feststellungen. In: Grewendorf, G. Sprechakttheorie und Semantik. Frankfurt am Main, 1979a. S. 197-216.

128. Grewendorf, G. Haben explizit performative Äußerungen eine Wahrheitswert? In: Grewendorf, G. Sprechakttheorie und Semantik. Frankfurt/M., 1979b. S. 175-196.

129. Gühlich, E., Meyer-Hermann, R. Zum Konzept der Illokutionshierarchie. In: Sprache und Pragmatik (Lunder Symposium 1982) / hrsg. von I. Rosengren. Malmö, 1983. S. 245-261.

130. Habermas, J. Vorbereitende Bemerkungen zu einer Theorie der kommunikativen Kompetenz. In: Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie / hrsg. von J. Habermas und N. Luhmann. Frankfurt/M., 1971. S. 101-141.

131. Haefele, J. Fragekompetenz. In: Zs. für germanistische Linguistik 2. Jg.,1974. S.171-205.

132. Handbuch der Dialoganalyse / hrsg. von. G. Fritz und F. Hundsnurscher. Tübingen, 1994.

133. Hartig, M. Erfolgsorientierte Kornmunikation. Wege zur kommunikativen Kompetenz. Tübingen; Basel, 1997.

134. Heggelund, K.T. Zur Bedeutung der deutschen Modalpartikeln in Gesprächen unter besonderer Berücksichtigung der Sprechakttheorie und der DaF-Perspektive. In: Lingustik online 9, 2. 2001.

135. Heibig, G. Partikeln als illokutive Indikatoren im Dialog. In: DaF 14, 1977. S. 30-44.

136. Heibig, G. Lexikon deutscher Partikeln. Leipzig, 1988.

137. Heibig, G. Lexikon deutscher Partikeln. Leipzig u. a., 1994.

138. Heibig, G., Buscha, J. Kurze deutsche Grammatik für Ausländer. Leipzig, 1986.

139. Heibig, G., Kötz, W. Die Partikeln. Leipzig, 1981.

140. Hentschel, E. Funktion und Geschichte der deutschen Partikeln. Tübingen, 1986.

141. Hentschel, E., Weydt, H. Wortartenprobleme bei Partikeln. In: Sprechen mit Partikeln / hrsg. von H. Weydt. Berlin; New York, 1989. S. 3-18.

142. Hindelang, G. Auffordern. Die Untertypen des Aufforderns und ihre sprachlichen Realisierungsformen. Göppinger Arbeiten zur Germanistik Bd. 247. Göppingen, 1978.

143. House, J., Vollmer, H.J. Sprechaktperformanz im Deutschen: zur Realisierung der Sprechhandlungen BITTEN / AUFFORDERN und SICH ENTSCHULDIGEN. In: Linguistische Berichte (114) / hrsg. von G. Grewendorf und A. Stechow. Opladen, 1988.

144. Huth, L. Behauptungen als Sprechakte. In: Beiträge zur Grammatik und Pragmatik / hrsg. von V. Ehrich. Kronberg, 1975. S. 201-216.

145. Jung, W. Grammatik der deutschen Sprache. Leipzig, 1984.

146. Kirstein, B. Partikeln und Sprechsituation. In: Partikeln und Interaktion /hrsg. von H. Weydt. Tübingen, 1983. S. 213-224.

147. König, E. Modalpartikeln in Fragesätzen. In: Aspekte der Modalpartikeln / hrsg. von I I. Weydt. Tübingen, 1977. S. 115-130.

148. König, E. Zur Bedeutung von Modalpartikeln im Deutschen. Ein Neuansatz im Rahmen der Relevanztheorie.In: Gennanistische Linguistik. 1997, 136. S. 57-75.

149. Kötz, W. Übungen zu den Partikeln. Leipzig, 1984.

150. Kriwonossow, A. Die modale Partikel schon und die logische Wechselbeziehung zwischen den umgangssprachlichen Sätzen. Berlin, 1969.

151. Kriwonossow, A. Die modalen Partikeln in der deutschen Gegenwartssprache. Göppingen, 1977a.

152. Krivonosov, A. Deutsche Modalpartikeln im System der unflektierten Wortklassen. In: Aspekte der Modalpartikeln / hrsg. von II. Weydt. Tübingen, 1977b.

153. Leist, A. Zur Intentionalität von Sprechhandlungen. In: Linguistische Pragmatik / hrsg. von D. Wunderlich. Frankfurt/M., 1972. S. 59-98.

154. Levinson, S. C. Pragmatik, 1983 dt. Übersetzung: Tübingen, 1994.

155. Liedtke, F. Gesagt getan: Über illokuionüre Indikatoren. In: Linguistische Berichte. Pragmatik / hrsg. von E. Rolf. Opladen, 1997. S. 189-211.

156. Liedtke, F. Illokuionäre Indikatoren. Tübingen, 1999.

157. Linke, A., Nussbaumer, M., Portmann, P.R. Studienbuch Linguistik. Tübingen, 1991.

158. Lütten, J. Untersuchungen zur Leistung der Partikelnin der gesprochenen deutschen Sprache. Göppingen, 1977.

159. Maas, U., Wunderlich, D. Pragmatik und sprachliches Mandeln. Frankfurt/ Main, 1972.

160. Marten-CIeef, S. Gefühle ausdrüccken. Die expressiven Sprechalte. Göppingen, 1991.

161. May, C. Die deutschen Modalpartikeln. Frankfurt/M., 2000.

162. Meilbauer, J. Modaler Kontrast und konzeptuelle Verschiebung. Tübingen, 1994.

163. Meilbauer, J. Pragmatik: Eine Einfuhrung. Tübingen, 2001.

164. Meggle, G. Grunbegriffe der Kommunikation. Berlin; New York, 1997.

165. Ormelius-Sandblom, E. Die Modalpartikeln ja, doch, schon: zu ihrer Syntax, Semantik und Pragmatik. Stockholm, 1997.

166. Peine, M. Nichtverbale Elemente der interpersonellen Kommunikation in ihrem Bezug zu verbalen Ausdrucksmitteln / Linguistische Studien. Berlin, 1986.

167. Pittner, K. Sprechaktbedingungen und bedingte Sprechakte: Pragmatische Konditionalsätze im Deutschen. In: Linguistik online 5, 2000.

168. Polenz, P. von. Deutsche Satzsemantik. Berlin; New York: De Gruyter, 1988.

169. Reiter, N. Partikeln als gruppendynamische Regulative. In: Sprechen mit Partikeln / hrsg. von I I. Weydt. Berlin; New York, 1989. S. 75-82.

170. Rolf, E. Sprachliche Informationshandlungen. Göppinger Arbeiten zur Germanistik. Göppingen, 1983, №385.

171. Rolf, E. Sagen und Meinen. Opladen, 1994.

172. Rolf, E. Illokutionäre Kräfte. Grundbegriffe der Illokutionslogik. Opladen, 1997.

173. Rosengren, I. Die Einstellungsbekundung im Sprachsystem und in der Grammatik. In: Pragmatik in der Grammatik / hrsg. von G. Stickel. Düsseldorf, 1984. S. 152-174.

174. Sbisa, M. Illocutionary forces and degrees of strength in language use. In: Journal of pragmatics. 2001, №33.

175. Scherer, I I. S. Sprechen im situativen Kontext. Tübingen, 1984.

176. Scherer, U. Sprechakte als Interaktionsverhalten. Hamburg, 1990.

177. Schließen-Lange, B. Linguistische Pragmatik. Stuttgart, 1975.

178. Schmidt, W. Grundfragen der deutschen Grammatik. Berlin, 1973.

179. Searle, J. Eine Taxonomie illokutionärer Akte. In: Ausdruck und

180. Bedeutung. Frankfurt/M., 1982. 183.Searle, J. Sprechakte. Ein sprachphilosophischer Essay. Frankfurt am Main, 1983.

181. Sommerfeldt, K.-E. u. a. Grammatisch-semantische Felder. Leipzig, 1996.

182. Söckeland, W. Indirektheit von Sprechandlungen. Tübingen: Niemeyer, 1980.

183. Sprachkommunikation: ihre Störung, Beeinträchtigung und Einschränkung / hrsg. von Th. Langhoff u. a. Bremerhafen, 1995.

184. Stede, M., Schmitz, B. Discourse particles and discourse funetions. In: Machine Translation 15, 2000. P. 125-147.

185. Thurmair, M. Modalpartikeln und ihre Kombinationen. Tübingen, 1989.

186. Vossenkuhl, W. Zur Pragmatik sprachlichen Handels. In: Pragmatik / hrsg. von H. Stachowiak. Darmstadt, 1997.

187. Wagner, K. R. Sprechstrategie Illokution versus Sprechakt - Illokution. Sprechstrategien als Sprechaktsequenzen. In: Deutsche Sprache. Heft 2. 1977a. S. 126-140.

188. Wagner, K. R. Sprechen, Rolle, Kommunikationssituation. In: Sprechwissenschaft und Deutschdidaktik / hrsg. von E. Ockel. Reihe: Sprache und Sprechen. Bd. 6. 1977b. S. 205-229.

189. Wagner, K.R. Zur Analyse von Sprechakten und Sprechstrategien im Tageskorpus einer Neunjährigen. In: Untersuchungen zur Dialogfdhigkeit von Kindern / hrsg, von D. Boueke und W. Klein. Tübingen, 1983. S. 209-220.

190. Wagner, K. R., Poding, G. Ontogenese des Sprechhandlungserwerbs. Eine vergleichende Studie anhand des Dortmunder Korpus. In: Sprechhand-lungserwerb / hrsg. von K. Ehlich und K. Wagner. Essen, 1995. S. 11-37.

191. Wagner, K. R. Pragmatik der deutschen Sprache. Frankfurt/M., Berlin u. a., 2001.

192. Watzlawick, P., Beavin, J., Jackson, D. Pragmatics of human communication. New York, London, 1967.

193. Weinrich, I I. Textgrammatik der deutschen Sprache. Mannheim u.a., 1993.

194. Weydt, I I. Abtönungspartikel. Die deutschen Modalpartikeln und ihre französischen Entsprechungen. Bad Hamburg, 1969.

195. Weydt, H. Aspekte der Modalpartikeln. Tübingen, 1977.

196. Weydt, I I. Partikeln und Interaktion. Tübingen, 1983.

197. Weydt, I I. Sprechen mit Partikeln. Berlin, 1989.

198. Wolski, W. Modalpartikeln als einstellungregulierende lexikalische Ausdrucksmittel. In: Sprechen mit Partikeln / hrsg. von H. Weydt. Berlin; New York, 1989. S. 346-354.

199. Wright, G. von. Handlung, Norm und Intention. Berlin, 1979.

200. Wunderlich, D. Zur Konventionalität von Sprechhandlungen. In: Linguistische Pragmatik / hrsg. von D. Wunderlich. Frankfurt/M., 1972. S. 11-58.

201. Wunderlich, D. Studien zur Sprechakttheorie. Frankfurt am Main, 1976.

202. Wunderlich, D. Was ist das für ein Sprechakt? In: Grewendorf, G. Sprechakttheorie und Semantik. Frankfurt am Main, 1979. S. 275-334.

203. Источники фактического материала

204. Bahre, J. Der stumme Richter. Berlin, 1982.

205. Beetz, D. Mord am Hirschlachufer. Greifenverlag zu Rudolstadt, 1982.

206. Berger, K.-H. Premiere in N. Berlin, 1980.

207. Bonhoff, O. Auf eigene Gefahr. Halle Leipzig, 1989.

208. Bonhoff, O. Schloß ohne Schlüssel. Halle Leipzig, 1990.

209. Erben, V. Der einsame tote Mann. Berlin, 1977.

210. Erpenbeck, F. Der Tote auf dem Thron. Berlin, 1984.

211. Hahnfeld, J. Die schwarze Köchin. Leipzig, 2001.

212. Konsalik, I I. Tödliches Paradies. München, 1998.

213. O.Martin, I I. Der Kammgarn-Killer. Berlin, 1981.1. .Martin, L. Die Nacht vor dem Urlaub. Berlin, 1984.

214. Martin, L. Mokka vor dem Mord. Berlin, 1985.

215. Möckel, K. Haß. Berlin, 1981.

216. H.Müller, W. Kein Fall für Sie, Inspektor. Berlin, 1975.

217. Neuhaus, B. 26 Bahnsteige. Berlin, 1972.

218. Neuhaus, B. Tatmotiv Angst. Berlin, 1976.

219. Neuhaus, B. Ich bitte nicht um Verzeihung. Berlin, 1984.

220. Pfeiffer, I I. Tote Strombahnen. Berlin, 1977.

221. Pfeiffer, I I. Die eine Seite des Dreiecks. Berlin, 1980.

222. Pfeiffer, H. Gerichtet. Leipzig, 2000a.

223. Pfeiffer, H. Sieben Tote brauchen einen Mörder. Leipzig, 2000b.

224. Plötze, H. Mord hat keine Zunge. München, 1982.

225. Prokop, G. Der Tod des Reportes. Berlin, 1973.

226. Prokop, G. Wer stiehlt schon Unterschenkel? Berlin, 1983.

227. Prokop, G. Das todsichere Ding. Berlin, 1997. 26.Scherfling, G. Die Zeitungsnotiz. Halle, 1973. 27.Schönau, G. Am Telefon der Chef. Berlin, 1971.

228. Toelke, W. Das Gesicht des Mörders. Berlin, 1981.

229. Wery, E. Sie hieß Cindy. München, 1981.