автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Тема природы (таби'ат) в "Диване" Шамсиддина Мухаммада Хафиза

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тема природы (таби'ат) в "Диване" Шамсиддина Мухаммада Хафиза"

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова Институт стран Азии и Африки

На правахрукописи

ДАРВИШ Набил К. Тема природы (таби 'ат) в «Диване» Шамсиддина Мухаммада Хафиза

10.01.03 - литературы народов стран зарубежья (литературы азиатского региона)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва-2005

Работа выполнена в МГУ им. М.В. Ломоносова (Институт стран Азии и Африки, кафедра иранской филологии)

Научный руководитель - доктор филологических наук

Н.И. Пригарина (Институт востоковедения РАН)

Официальные оппоненты: - доктор филологических наук,

профессор Д.С. Комиссаров (Институт

востоковедения РАН)

кандидат филологических наук,

доцент М.М. Осипова (Академия ФСБ

России)

Ведущая организация - Военный университет,

кафедра средневосточных языков

Защита диссертации состоится « ¿<Р » 2005г.

в часов на заседании диссертационного совета Д 501.001.33

в МГУ им. М.В. Ломоносова (Институт стран Азии и Африки) по адресу 103009, ул. Моховая, д. 11

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова

Автореферат разослан « ЛТ~ » 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент М.М. РЕПЕНКОВА

б?-

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена теме природы в поэзии Хафиза (1325/6—

1390).

Актуальность исследования. Хафиз - один из величайших поэтов, писавших на персидском языке. Диван его газелей есть в любой грамотной семье в странах, где читают персидские стихи: Иране, Таджикистане, Афганистане, Индии и Пакистане. Его поэзия широко известна в переводах, в частности, в переводах на русский, английский и другие западные и восточные языки. Поэзия Хафиза представляет собой необозримое поле для исследователя, потому что каждая эпоха находит в ней то, что отвечает ее духовным запросам.

Современная наука придает особое значение проблеме понимания средневекового текста. В этой связи учитываются многие факторы и один из них - традиция интерпретации текста в собственной культуре. Важность этой традиции отчетливо видна при изучении темы и мотивов природы в поэзии Хафиза, поскольку сразу же возникает вопрос, как связано отражение в поэзии темы природы со средневековой мусульманской натурфилософией.

Понятие природы (таби'ат) было тесно связано с представлениями о сотворении и устройстве мироздания. Как и во всякой культуре средневекового типа, последние были основаны на священном тексте -Коране, а также на комментариях к этому тексту (тафсирах). В создании картины мира большую роль играли сочинения средневековых ученых-философов; особое значение имели суфийские трактаты, в которых этим проблемам отводилось важное место. Сформировавшиеся таким образом представления имели достаточно устойчивый характер. В общих чертах картина сотворения мира и образ мироздания базировались на различии между Богом-Творцом - несотворенным - как «необходимо-сущим» и всем остальным миром как «возможно-сущим» и сотворенным. Согласно учению Корана, принимается, что Бог своей волей создал рай, ад, землю и небеса - макрокосм и человека - микрокосм. Все сотворенное является природным миром.

В словесности на персидском языке обращение к теме сотворения мира было важной составляющей прозаических и поэтических произведений разных жанров. В произведениях крупной формы, таких как дастан, маснави или касыда, картина мира обычно становилась частью общего повествования и излагалась во всех деталях. В произведениях малой формы (газель, ки'та, рубай) объем и жанр диктуют поэту ограничения. В газели Хафиза картина мира дана фрагментарно. Ее реконструкция, возможная только на основании анализа всей «природной» лексики,

базирующихся на ней средств изобразительности и поэтических мотивов, дает ключ к пониманию ряда коренных аспектов его творчества. Поэтому изучение темы природы является актуальной задачей современной науки.

Объект исследования и степень его изученности. Использование мотивов природы в газели иракского стиля ко времени Хафиза сложилось в определенный канон, сформировался устойчивый круг поэтических мотивов, которые использовались в газели либо для характеристики места действия, или пейзажа, либо как метафора или образ сравнения для характеристики человека, его красоты или душевного состояния.

Однако, каждый поэт, находя новые метафоры и сравнения, новые краски для выражения своего восхищения перед величием божественного творения и своего отчаяния перед жестокостью судьбы, вершимой вращающимся небосводом, тем самым по-новому воссоздавал и образ мироздания и картину природы.

Поэтому можно говорить о том, что картина природы в газели Хафиза, не отступая от канонов, тем не менее должна обладать индивидуальными особенностями: каждый поэт отражает общую для всех картину мира по-своему, невольно выделяя в ней то, что созвучно его творчеству, и таким образом создает собственный поэтический мир.

Тема природы в персидской поэзии привлекала внимание востоковедов. Ей посвящены отдельные статьи и части монографий таких ученых как В.Б. Никитина, З.Н. Ворожейкина, М.Л. Рейснер, А. Бобоев, М.-Н.О. Османов, А. Шиммель, Р. Зиполи. Однако до сих пор эта тема не получила достаточно глубокой и всесторонней интерпретации, которая основывалась бы на сочетании статистической стилистики (ср. М-Н.О. Османов, Стиль персидско-таджикской поэзии, М. «Наука», 1974, с. 11) с литературоведческим анализом. Как показывает исследование М-Н.О. Османова, этот путь наиболее плодотворен для исследования языка и стиля персидских литературных памятников.

Цели и задачи работы. В работе ставится цель соотнести всю «природную» лексику Дивана Хафиза с категориями природного, т.е. сотворенного, мира и путем классификации реконструировать картину мира у Хафиза. На основании этой классификации возникает возможность дать исчерпывающий систематический анализ каждого из выявленных тематических пластов. В данной диссертации для такого анализа избраны два: «Вселенная» и «Царство растений; сады и цветники». Для достижения этих целей необходимо решить следующие основные задачи:

полностью выявить все случаи употребления «природной» лексики и дать ее классификацию;

классифицировать лексику по темам Вселенная и Царство растений; провести статистический, семантический и стилистический анализ

слов и таркибов (композитов и изафетных словосочетаний) и поэтических мотивов, построенных на использовании прямых или переносных значений обследованного круга лексики;

сопоставить основные мотивы двух названных тематических пластов с целью идейно-тематического анализа газели Хафиза.

Методологически структура нашей работы базируется на трех уровнях анализа - лингвистическом, статистическом и стилистическом -лексического материала поэзии Хафиза, с опорой на труды комментаторов Хафиза (Суди, Хуррамшахи, Хирави, Рахбара, Хатми, Гани, Казвини, Афифи и др.). В этом подходе сочетаются использование традиционных теоретических представлений мусульманской метафизики о «природном мире» (Ибн Араби, Джили, Фирдоуси, Низами Арузи, Насир-и Хосрова и др.) и сложившиеся в современной науке концепции средневековой литературы и персидской поэзии (труды Д.С.Лихачева, А.Я.Гуревича, В.И. Брагинского, А.Б. Куделина, Н.Ю. Чалисовой, М.Л. Рейснер, Н.И. Пригариной, М.-Н.О. Османова, З.Н. Ворожейкиной и др.). Таким образом, в работе совмещаются две точки зрения - традиционная, взгляд изнутри, и внешняя, с позиций современного литературоведения. Совмещение этих подходов обеспечит необходимый историзм, объективность анализа и позволит сохранить целостность объекта исследования, не модернизируя имеющуюся картину мира и представления художника XIV в., но воссоздавая систему ценностей поэзии иранцев, воплощенную в творчестве ее величайшего поэта.

Научная новизна диссертации обусловливается разработкой системы классификации и детального описания мотивов природы. Избранный подход дает возможность подойти к решению проблемы на основании исчерпывающего исследования количества, состава, распределения и употребления в прямом и переносном смысле «природной» образности для тем «Вселенная» и «Царство растений» и изучения их в контексте представлений мусульманской культуры.

Источником исследования послужило издание Халила Хатиба Рахбара, в свою очередь основанное на тексте Казвини - Гани. Эти тексты признаны большинством исследователей наиболее отвечающими современному уровню хафизоведения. При интерпретации лексики и переводе лексем и таркибов использовались тексты и трактовки упомянутых выше комментаторов. Привлекался словарь Али Акбара Дехходы, в котором часто значение того или иного слова иллюстрируется примером из Хафиза.

Научно-практическая значимость диссертации состоит в том, что в ней обработан и классифицирован богатый материал, который можно использовать для практического обучения чтению текстов классической

персидской литературы и прежде всего поэзии Хафиза, при переводах с персидского языка, при исследовании стиля Хафиза и сравнительном исследовании стиля предшественников, современников и поэтов поздних поколений. Разработанная методика описания мотивообразующей лексики может быть использована при изучении полного корпуса мотивов природы в поэзии Хафиза, равно как и других поэтов хорасанского, иракского и индийского стилей, работа может быть использована при разработке курсов лекции по классической персидской поэзии, при составлении справочных и учебных пособий по персидской литературе.

Апробация: работа обсуждалась на кафедре Иранской филологии ИСАА при МГУ, отдельные положения работы докладывались на заседаниях Отдела публикации памятников Института востоковедения РАН и легли в основу статьи «Цветы в поэзии Хафиза».

Структура работы: диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, двух Приложений и Списка литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются его основные цели и задачи, методы исследования, обосновывается научная новизна исследования.

Глава I «К вопросу о теме природы в поэзии Хафиза» состоит из пяти параграфов. В § 1. «Изученность темы» обсуждается изученность темы диссертации. Тема природы в творчестве отдельных персидских поэтов привлекала внимание российских и советских исследователей. Ей посвящены отдельные статьи и части монографий В.Б.Никитиной, З.Н. Ворожейкиной, МЛ. Рейснер, А. Бобоева. Использованию «природной» лексики в поэзии уделено большое внимание в труце М.-Н.О. Османова «Стиль персидско-таджикской литературы К-Х вв.». А. Шиммель посвящает отдельную главу мотивам природы в главе «Книга природы» в своей монографии "The two-colored brocade" (1992), исследующей образность персидской поэзии. З.Н. Ворожейкина изучает зарождение и поэтику иракского стиля на примере Исфаханской школы (ХП -нач. ХШ вв.) и подробно рассматривает тему природы в произведениях исфаханских поэтов. М.Л. Рейснер затрагивает ряд проблем освещения темы природы в поэзии Хафиза в своей монографии «Эволюция классической газели на фарси (X-XIV века)», М. «Наука, 1989. Теме «животного царства» у Хафиза посвящена статья Р. Зиполи.

Тема природы в поэзии Хафиза может быть исследована в самых разнообразных аспектах. Одному из них - мотивам1 природы в газели Хафиза - и посвящена наша работа.

В § 2 «Хафиз и понимание природы в персидской средневековой традиции». Для того, чтобы приступить к рассмотрению темы природы в поэзии Хафиза, необходимо прежде всего определить как понимается природа в персидской художественной традиции классического периода и у Хафиза.

Наследие Мухаммада Шамсиддина Хафиза (1325/6-1390) - одного из величайших классиков мировой и персидской литературы - состоит из Дивана (собрания) газелей, двух маснави, одно из которых «Саки-нама» (Книга виночерпия), двух касыд, мухаммаса, таркиббанда, нескольких фрагментов (кит'а) и четверостиший. Типологически и хронологически поэзия Хафиза может быть отнесена к литературе средневекового типа и, следовательно, суждение о том, как понималась природа и каков ее образ в поэзии Хафиза, неизбежно должно быть связано с пониманием природы мусульманской средневековой метафизикой и связанной с ней художественной традицией.

Газель - лирическое произведение малой формы, что определяет специфику отражения в ней темы природы. Газель Хафиза по праву считается вершиной персидской классической газели. Тема природы в поэзии Хафиза обрела универсальность, связанную с одной стороны, со всем предшествующим опытом литературы и ее каноном, а с другой стороны проявила черты своеобразия, присущие только Хафизу и характерные только для него.

Настроение газели Хафиза создается не картиной природы или пейзажем, обладающими, по словам З.Н. Ворожейкиной, «конкретно-локальными чертами», а упоминанием двух трех поэтических мотивов, иногда в виде слова, иногда в виде сочетания двух (реже - трех) слов, относящихся к «природной лексике»: «берег ручья» (канар-и аб), «подножье ивы» (па-и бпд) и т.п. Каждый из мотивов природы в газели Хафиза и многозначен, и традиционен, т.е. связан с каноном, и одновременно выступает в манере, присущей только Хафизу, оказывая эстетическое воздействие на читателя и слушателя газели.

В § 3. «Типология изображения природы в средневековых литературах» говорится о том, что специфика сочетания каноничного и инди-

1 Мы будем понимать мотив как «неразложимую единицу текста, наименьшей из которых является слово», см. Н.И. Пригарина. Индийский стиль и его место в персидской литературе 1999, с.86 и сл., а также в смысле, используемом арабо-мусульманской поэтикой для ал-ма'ани аш-ши'р (См. А.Б.Куделин. Средневековая арабская поэтика. М. ГРВЛ, 1983).

видуального в персидской поэзии свидетельствует о типологической общности в трактовке тем природы в западных и восточных литературах средневекового типа. По словам А.Я. Гуревича, нельзя забывать о различии между «чувством природы» и выражением этого чувства в литературе и искусстве. З.Н. Ворожейкина показывает что, в поэзии иракского стиля природные явления играют ведущую роль, так как именно в природе поэзия заимствовала все свои символы. За редким исключением природные объекты, используемые в ранней поэзии иракского стиля, встречаются и в поэзии Хафиза, также принадлежащей к этому стилю. На поэзию Хафиза можно также смело распространить и четко сформулированную З.Н. Ворожейкиной идею корреляции между красотой внешнего облика кумира и переживаниями лирического героя и мотивами природы. Однако, наряду с эстетическим переживанием природы, свойственному натуре человека, средневековые поэты в первую очередь следуют определенному канону. Сходство в трактовке различных природных феноменов в разные века и эпохи свидетельствует о том, и что поэты не столько излагают непосредственные чувственные переживания от созерцания природы, сколько, следуя многовековой традиции, скорее, излагают свои знания о природе и о том, как в том или ином случае следует о ней писать.

В § 4 «Мусульманская метафизика и картина мира в поэзии» говорится о том, что для того, чтобы понять роль картины мира в поэтике газели Хафиза необходимо прежде всего реконструировать ее на основании общих представлений мусульманской метафизики и сопоставить с материалом, который дает Диван Хафиза. Отбор и предпочтение Хафи-зом тех или иных категорий будет формировать круг мотивов, в основе которых лежит «природная» лексика, и, в конечном счете, позволит подойти к пониманию философии и особенностей стиля Хафиза.

Первое из дошедших до нас в художественной литературе описаний создания и устройства вселенной мы видим во вступительной части «Шахнаме» Абулькасима Фирдоуси вв.), в главе «О сотворении мира». В этой главе, отражены богословские и философские положения, лежащие в основе средневекового мусульманского мировидения. Эти же положения с небольшими модификациями, излагаются, например, Низами Арузи (XII в.). Согласно этим и другим авторам, прежде всего существует фундаментальное различие между Богом-Творцом, несотворенным, «необходимо-сущим», так как Его бытие ничем не обусловлено, и всем остальным миром («возможно-сущим»). Затем упоминается особое место, которое занимает в мире человек - «венец мироздания». Последовательность сотворения мира такова: сначала созданы четыре первоэлемента - земля («прах земной»), вода, воздух и огонь, взаимодействие ко-

торых породило физический мир - небо и землю. Над землей «воздвиглись одно за другим небеса», на которых расположены «семь» (планет) и «двенадцать» (созвездий Зодиака). Потом образовались горы и моря, за минералами к бытию были вызваны растения, затем более совершенные существа - животные, способные двигаться, питаться, но не обладающие разумом. И, наконец, создано «последнее звено цепи» - человек, «последний по счету, но первый по суцьбе», обладающий умом и речью и соединяющий в себе «оба мира».

С описания мироздания начинается не только эпос, для которого естественно приступить к изложению истории с рассказа о возникновении мира, но и другие произведения крупной формы - касыды, маснави. В произведениях малой формы (газель, кит'а, рубай) - картина мира не может занимать того же места. В газели тема природного мира и различные ее аспекты будут проступать прежде всего в используемой лексике, относящейся к одному из аспектов темы природы (воздух, вода, цветы, растения и т.д.), реализуясь в отдельных мотивах, образах и ассоциациях. Важно, что образная система лирической поэзии в большой степени строится на осознании соответствия между красотой явлений природы и красотой возлюбленного существа.

В § 5. «Понимание природы в средневековом исламе и принципы и методы классификации и описания» отмечается, что исследование начинается с выявления всех случаев употребления лексики, связанной с темой природы в ее указанном выше понимании. Наличие современных технических средств - электронное издание Дивана Хафиза «Lessanal-Ghayb» с поиском - облегчает задачу, хотя и не избавляет исследователя от необходимости работать с имеющимися изданиями.

Следующим этапом является систематизация этой лексики по разделам, соответствующим средневековым представлениям о строении природного мира, т.е. согласно категориям мусульманской метафизики. Наконец, последним этапом является классификация каждого лексического вхождения в соответствии с определенной схемой. Лексику, образующую мотивы природы, мы описываем по единой схеме, для наглядности широко используя таблицы.

В таблицах рассматриваются слова в самостоятельной позиции, а также таркибы: изафетные сочетания, композиты и производные. Остановимся подробнее на таркибах, построенных как изафетное сочетание. В изафетном сочетании слово может выступать в двух функциях, как определение и как определяемое, семантика этих сочетаний, в соответствии с традицией персидской грамматики, делится на пять видов: изафет принадлежности (мулки), отнесенности тахлпсп, описания (байанп), сравнения (ташбпхп) и метафоры (исти'арп). Если слою входит в изафетную

цепочку, большую, чем два слова, то в нашей работе во внимание принимается, как правило, не вся цепочка, но только та часть цепочки, в которой это слово выступает как определение или определяемое. Например, в изафетных цепочках (аташ-и рухсар-и гул) - «огонь [исходящий от1 лица розы» выделяется таркиб - словосочетания _)1лл1>; ^ {рухсар-и гул), т.е. «лицо розы». Такого же принципа мы придерживаемся, если в иза-фетную цепочку входит более одного слова, относящегося к природной лексике. Так, анализируя изафетную цепочку - (шах-и гул-и

ра'на) «стебель изящной розы», мы помещаем в пункт (#3) статьи сочетание гул-и ра'на), т.е. «изящная роза» и иш-и гул, т.е. «стебель розы», в пункте (#2) статьи £^*(шах) (стебель).

Если один мотив выражается несколькими синонимами, это отмечается особо.

Таблицы организованы по следующему принципу: (#1) Сначала даются адреса всех вхождений слова в самостря,-тельной позиции, то есть не входящих в изафетные сочетания.

Затем следуют таблицы. В столбце 1 приводится таркиб и его транслитерация, в столбце 2 дается русский перевод таркиба, в столбце 3 - адреса всех вхождений таркиба, в столбце 4 - число вхождений. Порядок таблиц следующий:

(#2) изафетные словосочетания, в которые данное слово входит § качестве первого члена ('-Ы'.аиа);

(#3) изафетные словосочетания, в которые данное слово входит в качестве вгорого члена ("Ч^

(#4) Примыкание (сочетание с местоимениями и числительными, а также ц^иАД^а! изафа-имаклуб - перевернутый изафет);

(#5) Композиты, в которые входит данная лексема, образованные сложением основ - сначала в качестве первой основы, затем в качестве второй основы.

(#6) Производные, образованные от данной лексемы. Важным этапом работы является перевод таблиц. Для перевода и характеристики изолированных слов и таркибов учитывается словарное значение, контекст бейта и толкования комментаторов Дивана. При переводе словосочетания мы стремились сохранять его синтаксическую структуру. Однако, в некоторых случаях, дополнительно к буквальному или вместо него дается и объясняющий перевод. Композиты-прилагательные, образованные сложением основ, не всегда уцается адекватно перевести одним словом. В таком случае мы даем буквальный перевод: например, (сарвкад) «обладающий станом кипариса», «кипарисостанный».

В конце приводятся таблицы, отражающие дистрибуцию и статистику разного вида синтаксических позиций лексики данного раздела.

На основании функционирования рассматриваемой лексики в бейте можно выявить мотивы, связанные с каждым разделом темы, и сделать объективные выводы об отборе и предпочтениях в отношении «природной» тематики у Хафиза - роли того или иного мотива, участии мотивообразующей лексемы в лексико-семантических циклах других мотивов и, в конечном счете, для суждений об образной системе газели Хафиза. Подобный подход позволит в будущем сравнить использование тех или иных мотивов в поэзии Хафиза и других поэтов2.

Поскольку, газели в Диване Хафиза не содержат систематического описания творения, мы берем за образец имеющуюся традиционную схему. В соответствии с категориями мусульманской метафизики в «природной» лексике Хафиза можно выделить следующие тематические классы: «вселенная», «сфера земли и минералы», «поверхность земли», «вода и водоемы, природные явления, связанные с водой», «царство растений, сады и цветники», «воздух, природные явления, связанные с воздухом», «царство животных», «огонь, природные явления, связанные с огнем», «небеса», «иной мир». В данной диссертации подробно рассматриваются две темы: «Вселенная» и «Царство растений, сады и цветники».

Обобщение, базирующееся на исследовании и классификации лексического материала позволит выделить основные мотивы рассматриваемых во II и III главах тем, соответственно, «Вселенная» и «Царство растений» и их значение в образной системе поэзии Хафиза.

В Главе Д «Строение вселенной» рассматривается образ мира и мироздания, каким показывает его Хафиз. Прежде всего анализируется вся лексика, относящаяся к устройству вселенной в целом и базирующиеся на ней мотивы. Согласно средневековой мусульманской метафизике, вселенная состоит из двух миров - мира иного и мира сего:

СОТВОРЕННАЯ ВСЕЛЕННАЯ, ВСЕ СУЩЕЕ, «ПРИРОДА»

МИРИНОИ МИР СЕИ

РАИ АД 7 НЕБЕСНЫХ СФЕР ПОДЛУННЫЙ МИР

Все вышеперечисленные понятия охватываются обобщающим понятием «природа»-'""»Ь(табй'ат).

2 Приведем пример фундаментальных исследований итальянской исследовательницы Д. Менегини Корреале, работы которой создают интересные перспективы для сравнительного исследования персидской поэзии.

В § 1 выявляются и классифицируются все словоупотребления, относящиеся к понятию Вселенная. В диссертации они приведены в алфавитном порядке персидского языка с транслитерацией и указанием числа вхождений: (ахират 1), и^ (джахан 145), ^ (дунйа 19), ^ (дахр 14), (табй'ат 2), рЬ {'алам 58), ЬЬ ('укба 2),

(кайнат 2), {каун 8), (гйтй8).

Далее приведены адреса всех вхождений по изданию Рахбар с соблюдением его нумерации газелей и бейтов газели.

В 495 газелях для обозначения вселенной, сотворенного мира и его основных частей - мира горнего и мира дольнего, использовано десять словарных единиц, которые встречаются в общей сложности 258 раз, т.е. приблизительно в каждой второй газели.

Затем приводится полная таблица-конкорданс для каждой лексемы в порядке персидского алфавита, описанная во Введении.

Приведем данные этой таблицы для самого частотного слова (джахан).

(#1) В самостоятельной позиции слово джахан встречается 59 раз, в таблице здесь и далее указаны адреса всех вхождений.

(#2) Какпервый член изафетного словосочетания входит

в 6 таркибов общей сложностью 8 раз. Приведем для иллюстрации фрагменты таблиц:

таркиб транслитерация перевод адрес

^ -О1*?" джахаи-и пйр-и ра'на старый мир, прекрасный на вид 440:5

(#3) Как вторрб член изафетного словосочетания «-Нал») входит в 41 таркиб общей сложностью 57 раз.

(#4)

ЛримыкаШ Ч.^)- 2 таркиба, 11

вхождений.

(#5) Комдозиты с (джахан), 9 таркибов, 19 вхождений:

таркиб транслитерация перевод адрес

их Ск> (1) (джам-и) джа-ханбйн (чаша,) отражающая/ видящая весь мир 81:6; 143:5; 272:7; 361:5; 413:3

аа иЧ^ (г1?) (2) ('чашм-и) джа-ханбйн глаза, видящие [только этот] мир 52:2; 82:2; 89:2

(#6) Производные от и^:

Люди мира сего - и^Ч^ джаханийан - 230:2.

Таким образом рассмотрен весь корпус выявленной лексики.

В § 2 проводится анализ и систематизация словоупотреблений. Лексику, отражающую представление о строении мироздания, встречающуюся в Диване Хафиза, удобно систематизировать в нижеследую -щей таблице:

лексема всего самостоя-тель-но 1-й член изаф. еловое. 2-й член изаф. еловое примыкание композит про иэ-водные

(джахан) 155 59 6/8 41/57 2/10 9/19 1/1

^ ('¿¡лам) 58 8 10/16 14/15 2/11 4/4 1/1

(дунйа) 19 7 1/4 7/8 — —

УЩдахр) 13 1 1/1 10/11 --

(каун) 8 2 — 4/4 1/2 — ~*

7 1 — 4/4 1/1 1/1

(ахират) 1 1 -- — — —

Сукба) 2 2 — — — — —

2 — *•- 2/2 — —

Из таблицы можно видеть, как лексически осуществляется противопоставление «этого мира» и «иного мира»: два понятия охватывают все сотворенное мироздание. Это '"'»»Ь (табгГат) — природа и - все сущее.

Для всех шести слов из левого столбца (дахр, джахан, дунйа, 'алам, каун, гити) словарное значение (или одно из словарных значений) - «мир, свет, вселенная». В толковых словарях Деххода и Мо'ина все они объясняются одно через другое. При этом в самостоятельной позиции все они означают именно «сей», дольний мир. Ему, т.е. миру дольнему, противопоставлен «иной», потусторонний мир. Это выражено лексически: понятиям джахан и 'алам - «сей мир» противопоставляются сочетания с местоимением «другой» - дпгар, т.е. «иной», горний мир. Дунйа имеет в Диване Хафиза два антонима - укба и ахират, т.е. потусторонний, загробный мир. Наконец, прямых противопоставлений к гптпи каун в Диване нет, но их наличие подразумевается, поскольку существуют такие сочетания, как ду гптпи ду каун.

Из анализа Таблицы можно видеть, что два наиболее частотных слова - джахан (155) и 'алам (57) - входят во все виды синтаксических конструкций. Они встречаются и в самостоятельной позиции3 и во всех видах таркибов: в изафетных словосочетаниях в качестве как первого, так и второго члена, в примыкании, в составе сложных слов (композитов) в качестве одной из основ, а также от них образуются производные слова при помощи суффиксального словообразования. В диссертации разбираются все словоупотребления.

Самые частотные в этой группе слова - джахан и 'алам.

Слово джахан) встречается 155 раз. Далее рассматриваются все значения слов и словосочетаний, образующих самостоятельную смысловую единицу.

(#1) В самостоятельной позиции слово (джахан) встречается 59 раз, в том числе: в сочинительных словосочетаниях, например - этот мир и дела в этом мире (джахан--у-кар^ джахан) 45:4; 298:24; в глагольных словосочетаниях в качестве прямого дополнения: завоевывать мир дока-хан гирифтан 87:1 (2 р.); 177:9; 489:6; в глагольных словосочетаниях в качестве косвенного дополнения: приходить в этот мир / рождаться {6а джахан амадан) 19:3; в предложных сочетаниях, которые все означают «в целом мире», «из всего мира» (джахан - обстоятельство места): дар джахан 45:3; 71:4; 76:1; 126:9; 394:5; 419:9; 445:1,9.

1 Слова в самостоятельной, т.е. неизафетной, позиции, могут входить в сочини-

тельные, глагольные и предложные словосочетания. В настоящей таблице это не отра-

жается, но учитывается при дальнейшем анализе.

4 В диссертации рассматриваются все имеющиеся случаи.

(#2) Слою «джахан» входит в_кач£стве_первого члена в 6 иза-фетных словосочетаний в совокупности восемь раз.

(#3) Как второй член изафетного словосочетания входит в 41 таркиб общей сложностью 57 раз. По образному наполнению эти тарки-бы можно разделить на две части: щафа-и ташбйхпи щафа-и истиарп, т.е. такие, где слово джахан участвует в образовании сравнения или метафоры, например, - торжище [этого] мира, мир-торжище (базар-и джахан); душа всего мира (джан-и джахан).

Таких таркибов оказывается одиннадцать.

Остальные словосочетания принадлежат к изафа-и тахспсптн щафа-и башни.

Это, во-первых, словосочетания, обозначающие такие категории:

обитатели мира сего, народы [этого") мира, например, люди мира сего ахл-и джахан, халк-и джахан; властитель мира, земной владыка: хаджа-и джахан, дара-и джахан, султан-и джахан, шах-и джахан и т.д.

Словосочетания, описывающее нечто, происходящее в мире или относящееся к миру, например, дела в мире, дела мира сего тр-и джахан; обстоятельства [этого] мира ваз '-и джахан, ауза'-и джахан) и т.д., свойства мира: красота [этого] мира хусн-и джахан', отношение к миру, например: стремление к [этому] миру - (майл-и джахан); отречение от [этого] мира (тарк-и джахан) и т.д. мир как пространство, например: пределы мира, горизонт афак-и джахан).

(#4) Примыкание слово «джахан» образует только с местоимением пн (этот) и числительным ду («два»). Словосочетание «мир сей» - пн джахан встречается три раза.

(#5) Композиты с джахан, например, «отражающий в себе (видящий/ показывающий) весь мир» джаханбпн и джаханнамап т.д.

(#6)_Производные от джахан, например, джаханишн (люди мира

сего).

Далее, в порядке встречаемости рассматриваются остальные слова.

В § 4 рассмотрено использование лексико-семантических рядов при формировании мотивов.

Мотивы мира и земной жизни как непостоянно^^ преходящего бытия: Мир ограничен горизонтом; В этот мир приходят, но на каждом, кто приходит в сей мир, [уже] лежит печать разрушения. По нему странствуют, его проходят. Из него уходят, переходят в иной мир (умирают). Мир выступает как сцена/фон, на котором происходит действие в газели; это универсум, в котором существует лирический герой.

Внешне мир, предстающий перед взором, прекрасен, однако союз с ним может быть губителен. Он вечно молод и привлекателен и уподобляется невесте, также юной и разукрашенной для свадебного торжества, однако ценой за эту красоту может оказаться сама жизнь:

Невеста-мир прекрасна, но каждый кто соединился с ней, / В выкуп отдал собственную жизнь.

Мотив красоты мира актуализируется также через сравнение мира с садом (цветником), иногда- с райским садом, соловьем и розой, ср.: ^ (ЗА у •ЦЛм) ^ / ¿¡л JJiu (¿Л^ л

О юный розовый куст, вкушай плоды счастья, ибо я / Осененный твоей тенью стал соловьем сада мира.

Творец вселенной сравнивается с садовником:

и ¿у! ¿¡1$А. / л ¿^о*

Хотя разлука приносит плод свидания, / Лучше бы Садовник мира не сеял эти семена.

Красота восхваляемого, и только она, порождает красоту мира:

з' ¿Ь? ^ / (Д^и? о^ О^^ ^ цА^Я- у

Если ты хочешь, чтобы весь мир навечно украсился / Скажи ветру, чтобы хоть на миг откинул покрывало с твоего лика.

Восхваляемый озаряет собой весь мир: ты озаряющий весь мир джахан-афрузп.

По сути своей мир стар, дряхл, бренен и наделен множеством других негативных свойств: и др., например неверность мира, низость, неблагородство мира сего. Нельзя полагаться на этот мир, привязываться к нему. Блага мира сего ничего не стоят:

(_;^А} (-Лахи! Аил (_].! / ^ур ^ *д>

Джамшид ничего не взял с собой из мира, кроме рассказа о чаше/ Смотри, не привязывайся сердцем к мирским благам.

Уход из мира сего есть освобождение:

иЧ^"

Хафиз, распрощаться с миром - вот путь сердечной радости.

Мир не имеет ценности, не стоит печалиться из-за мира, нельзя променять на мир.

"Глава Ш «Мир - сад» посвящена «царству растений». В предыдущей главе мы показали, как мир, вселенная сравнивается с садом или цветником, у которого есть садовник - Бог. Сад относится к области обитаемой части земли, т.е. «окультуренной природы», с одной стороны, и с другой, содержа в себе все элементы «большого мира», в наибольшей степени из всех культурных пространств Дивана оказывается его полной земной репликой. Он помещен на земле (сфера земли), по нему протекают ручьи (сфера воды) и проливаются тучи (природные явления, связанные с водой), над ними веют - то ароматный утренний ветерок, то холодный ветер осени (сфера воздуха). В нем растут растения (царство растений), а цветы и травы, покрыты жемчугом росы и напоминают своим блеском изумруцы и яхонты (царство минералов). О царстве огня напоминают молнии и огонь ланит розы и тюльпана. Соловьи (царство птиц/животных) ведут свой разговор с розой. Сад населен друзьями, в нем гуляют возлюбленные - красавцы и красавицы, страдает влюбленный.

Растительные мотивы занимают в Диване Хафиза большое место. Практически все упоминаемые растения размещаются либо в саду, либо в аналогичном ему месте обитания или временного пребывания человека. Всего на 495 газелей Хафиза приходится 765 упоминаний растений. Эти упоминания зафиксированы в 355 газелях, т.е. на каждую газель приходится в среднем 2 лексические единицы, относящиеся к лексико-семантическому комплексу «царство растений». Число упоминаемых Хафизом растений состоит из 53 лексических единиц.

Сначала приводится полный список слов в алфавитном порядке с указанием для каждого из них числа вхождений. В таблице отражается частотность и дистрибуция всех 53-х лексем (первое число означает количество таркибов с участием слова, число после слэша - общее количество вхождений с учетом повторяемости таркибов). Приведем пример рассмотрения слова гул.

лексема всего самостоятельно 1-й член изаф. еловое. 2-й член изаф. еловое примыкание композит производные

^(гул) 286 94 17/22 48/76 5/7 13/41 5/46

По своему значению и по употреблению в тексте «растительную» лексику можно разделить на две части: во-первых - «видовые» названия, т.е. названия растения и его частей независимо от конкретного сорта, такие как «растение», «дерево», «корень», «плод» и т.п., и во-вторых - названия конкретных растений и плодов. К ним относятся видовые на звания растений: набат, дарахт, нихал, гиуджр, гийах; видовые названия частей растения5: бпх, тухм, дана, мпва, бар, бар, самар; конкретные растения и плоды: деревья, кусты: сарв, шамшад, санарбар, бпЪ, мугплан, раз, 'уд, наш, гулбун; цветы: аргаван, банафша, саман/йасаман, сунбул, саусан, шакаик, гул, гулнар, лала, наргис, настаран, насрпн, гунча, борг; травы: рийахин, сабза, райхан, ках; плоды, зерна, корни конкретных растений: спб, румман, хурма, писта, сипанд, михргийах, джау, гандум, хуша.

Дня каждой из групп разбираются значения всех лексем и тарки-бов и выделяются лексико-семантические ряды. Проиллюстрируем это на примере группы «Видовые названия и названия частей растения»:

Первые четыре названия этой группы объединяют в себе всех представителей «растительного царства»: набат; а) растение вообще б) растение, дающее сладкие плоды; дарахт, гиуджр: дерево, куст, нихал молодое деревце, поросль; гийах растение, зеленая трава. Общее число вхождений 22. Далее последовательно рассматривается каждое из этих слов. Приведем пример интерпретации комплекса набат («растение») в его словарных и контекстуальных значениях. Это прежде всего растение вообще (любое дерево или зелень, вырастающие из земли6), представитель «царства растений» - второго царства сотворенного мира, следующего за царством минералов. В этом смысле оно и употребляется в 108:5, где перечисляются три «царства», предшествующие миру человека:

лЬ у ^лул ^Лс. уь / jl.ii,> J СЛДлЗ ^ С|15|^¡»а, Ц Уп <3

Не только минералы, растения и животные - / Все, что ни есть в вышнем мире, [тоже] да будет тебе подвластно!

(#2) В таркибе набат-имиср слово означает и «кристаллический сахар», что составляет фигуру юсам. (#3) Как ВТОРОЙ члед таокиба набат входит дважды в изафетный таркиб шах-и набат - ветка растения,

К частям растения можно отнести также гунча - бутон, барг - лист/лепссток. Однако по употреблению в тексте они примыкают к цветочной лексике, поэтому рассматриваются в разделе «Цветы». 6 Деххода, статья

(#4) и один раз в «перевернутый» изафет (шакаринмива набат) -растение со сладкими /сахарными плодами. (#5) Один раз встречается производное набатп: дилфарпбан-и набатп - прелестные обитатели растительного царства, букв, «растительные прелестницы».

Приведем выдержки из разбора синонимического комплекса дерево:

В Диване встречается три слова со значением «дерево/куст»: девять раз дарахт, один раз шуджр, три раза нихал (в совокупности 13 вхождений).

Рассмотрим синонимические ряды, которые образует эта группа.

(#1) В самостоятельной позиции встречается только слово дарахт всегда в качестве субъекта. (#2) Дарахт и нихал входят как первый член только в иза?фа~и ташбпхи в качестве образа сравнения7. Шуджр является первым членом в щафа-ибашни: шуджр-итуба- дерево То-уба (растущее в раю). (#3) Кроме того, дарахт встречается один раз в качестве второго,чденалзафетного таркиба (изафа-и тахспси): ветка дерева (зд. розового куста) шах-и дарахт.

Следующий ряд - названия частей растения. Можно видеть, что слова, принадлежащие к одной группе, объединены не только по значению, но, как правило, соседствуют в бейте, участвуя в создании сложного образа, например:

(jjl jl jjf} jJJAÏ (jj^ù ¿Ь jjl ji AS / Quyj Qjyajbi àju ¿jj^-ôi iaàla. u&K

Перо Хафиза - растение со сладкими /сахарными плодами, сорви, / Ведь в этом саду не увидишь фрукта, лучше чем этот.

Слова бпх, туш, нихал, дарахт образуют группу со значениями «начаток» и «результат» какого-либо духовного явления или состояния, например, «корень добра» бпх-и нпкп) «семена любви» jnyxM-u мухаб-бат, тухм-и михр, «семена верности и любви» тухм-и вафа-йу-михр и т.д. Кроме того, в этом саду приходится встречаться со всевозможными бедствиями и препятствиями в виде шипов, колючек - ср.: «шип разлуки» хар-ихиджран, «шип порицания» хар-и маламат и т.п.

Слова набат и мива могут символизировать поэтический дар Хафиза. Хафиз сравнивает свой поэтический дар с растением, приносящим сладкие плоды, а свое тростниковое перо - с его ветвью:

7 Ср. Рахбар, с. 155, прим. 1 к газ. 115.

О Хафиз, какого дивного растения ветвь - твое (тростниковое) перо, / Что плоды его милее сердцу, чем мед и сахар.

Так же рассматриваются деревья и кустарники, названия которых упоминаются в Диване 113 раз.

Первую группу составляют три дерева: сарв - кипарис или, в зависимости от контекста, серебристый тополь (один раз встречается слово сарвбун с тем же значением), ишмшад - самшит и санаубар - сосна, ель. Эти высокие стройные деревья традиционно служат образом сравнения для красавца/красавицы с высоким стройным станом. Словосочетания с этими словами группируются следующим образом: место обитания: в саду, цветнике или на лужайке, на берегу ручья; внешний вид: высота и стройность; красота и изящество; красота движения.

Кипарис олицетворяет стройного красавца, поэтому ему присущи антропоморфные свойства. Особенности натуры взращенный в неге привлекающий сердца, кокетливый кипарис [из цветника] красоты, горделивый, свободный, обладающий нравственным величием.

Обращение к кипарису - это обращение к прекрасному существу: «О кипарис!», «о кипарис с плавной походкой!», «о кокетливый кипарис из цветника красоты!», «о кипарис, взращенный в неге!», «о грациозный кипарис!». Сходные значения имеют слова «самшит» шамгиад и санаубар. Далее разбираются мотивы, связанные с названиями деревьев.

В большинстве случаев кипарис/самшит/сосна так или иначе связаны с темой красоты: мотив «красота (стройный стан) возлюбленного». Кроме того, кипарис является символом определенных духовных качеств, а именно, ему свойственны: свобода и независимость и сила духа, необремененность горькими плодами земных пристрастий.

При сравнении физических качеств кипариса/сосны/самшита с теми же качествами Друга выявляется превосходство Друга.

и с^1 С*-" «5>* с) I и*}- .»"

Не взглянет больше на кипарис/серебристый тополь на лугу / Всякий, кто видел этот тополь с серебристым станом.

К тому же мотиву относится проявление зависти кипариса к красоте возлюбленного лица или стыда за себя в его присутствии. Признанием этого превосходства может стать рабское служение кипариса красоте друга:

Сйл1а <*ту%, / лЛ (^лл. ^ «

Каждый кипарис, вырастающий на лугу /Да склонится в служении твоему стану.

Тень, отбрасываемая кипарисом, символизирует покровительство восхваляемого лица.

^Ь / и! л О^ Лил

Потому расцвел я от радости, словно роза на берегу ручья, / Что над моей головой -тень того стройного кипариса

Следующие пять деревьев, т.е. ива, колючий кустарник, виноградная лоза, финиковая пальма не имеют объединяющего их общего признака. Каждое из них реализует по одному мотиву: ива передает мотив страха и трепета, кустарник (мугплан) - препятствия на пути к заветной цели, лоза - мотив вина.

В Диване Хафиза встречаются двенадцать названий цветов в общей сложности 526 раз (к их ряду относим также «лепесток» и «бутон»).

В самостоятельной позиции название цветка может фигурировать как субьекг действия: роза выросла, пускает ростки: )гул бидамад), тюльпан прорастает (лапампдамад), роза рассмеялась (гул бихандпд) и т.д.

Таркибы можно сгруппировать по следующим значениям: место обитания: розовый сад, цветник: )гулзар, гулистан, гулгашт, гулшан(; тюльпановый луг (лалазар); луг, усеянный тюльпанами (чаман-и лала); жасминовый сад (бустан-и саман), жасминовый сад (саманзар), лужайка, усеянная фиалками (банафшазар); время жизни: наступление поры цветения розы и насрин (распдан-и гул-у насрпн), появление ароматных трав и цветов (хурудж-ирийахпн); пора [цветения]: розы (аййам-и гул, даур-и гул, маусим-и гул, вакт-и гул, розы и жасмина (аййам-и гул-у йасаман), лилии и розы (даур-и саусан-у гул), хмельного нарцисса (даур-и наргис-и мает), тюльпана (даур-илала); конец [сезона] роз (ахир-и гул); свойства: красота, юность; цвет: красный цвет и его оттенки, белый цвет; аромат, части цветка: лепесток, бутон, ветка, стебель. Как и деревья, цветы имеют антропоморфные свойства: как и у человека, у них есть «части тела»: сердце/сердцевина бутона, кровь тюльпана, багряника, лик розы, тюльпана, жасмина, лилии, глаза нарцисса, багряника, ладонь розы, язык лилии, завитки (кудрей) гиацинта, кудри, косы гиацинта, локон фиалки.

Для цветов также характерны определенные свойства характера и душевные качества: улыбка, смех розы, смеющийся бутон, милость, душевное состояние, очарование розы, похвальба своей красотой, вероломство розы,; хмельные нарциссы, томные хмельные нарциссы и т.д.

Кроме того в главе рассматриваются сравнения с цветком (например, лицо подобное розе) и сравнения для цветка (сравнение бутона с невестой, тюльпана с чашей); отношение к цветку (раб нарцисса, наперсник розы, сторож тюльпана) общение с цветком (беседа с розой, рассказ о розе и кипарисе и т.д). Помимо цветов рассмотрены названия плодов (яблоко, гранат/гранатовый). В синонимическом ряду слова «виноград»: (раз, 'инаб, апгур) все три синонима употребляются только в качестве второго члена изафетного словосочетания, обозначающего вино.

Цветочная лексика - самая многочисленная из растительных групп в Диване Хафиза. Общее число упоминаний растений составляет 765. Можно видеть, что распределение растительной лексики в Диване Хафиза неравномерно. Почти половина вхождений приходится на первые два слова: гул (296) и сарв (78). По встречаемости на первом месте среди деревьев стоит кипарис, среди цветов - роза. У розы гораздо больше признаков, дающих материал для поэтического преломления. Роза, в отличие от кипариса, который всегда пребывает неизменным, постоянно меняется, и каждое из ее свойств дает поэту материал для создания нового образа. Прежде всего, в отличие от деревьев, цветы у Хафиза имеют определенный цикл_существования. Этот цикл отмечен для розы наиболее полным образом (появление, раскрытие бутона, цветение, увядание), тогда как другие цветы упомянуты только в связи с их цветением.

Бейтов, где цветы упоминаются не в переносном значении и не как сравнение или метафора, немного.

^^лЗ J О^Ьл J J о! ел!

Хороши были берег ручья, розы, зеленая трава и шиповник.

В прямом значении цветы, в особенности роза, связаны с радостью, вином наступлением весны, праздником, на котором всё вокруг осыпают розами. Как элемент пейзажа цветы упоминаются не только в матла' газели, но и в других бейтах: Прекрасны берег ручья, зелень... (216:8); пришла весна и выросла травка (239:1); мир наполнен жасмином и лилиями (481:8).

Мир у Хафиза (включая духовный мир человека) уподобляется саду: «тюльпановый луг жизни», «цветник-вселенная»; «цветник эпохи», «сад этого мира», «цветник души». В этом саду возлюбленная персона, подобно розе, являет свою красоту. В саду напоминают о себе все элементы бытия - вода (ручеек), воздух (ветерок), земля (земля цветника), и огонь, который метафорически реализует себя в алом цвете роз, тюльпанов и багряника. Цветы в саду сами напоминают

красавиц, а расцветающий бутон - улыбку на прекрасном лице. Цвет вина в чашах пирующих сравнивается с цветами (вино, подобное багрянику, вино гранатового цвета), а роза и тюльпан, словно веселящиеся в саду люди, стоят с чашами в руках. В экстазе страсти, в приступе любовного страдания влюбленные уподобляются розе, разрывающей ворот одежды. Красные цветы могут напоминать кровь: «(душа,) окровавленная, словно роза»; тюльпан «в окровавленном саване»; «кровь багряника» и т.д.

Также, как и деревья, растущие в саду, цветы символизируют красоту мироздания (макрокосма) и красоту возлюбленной персоны (микрокосма). Одной из основных функций цветов в газели Хафиза можно считать выражение темы красоты лица в целом, красоты кудрей, а также ланит, глаз, рта, подбородка, пушка, белизны и румянца лица, аромата волос и тела.

Когда речь идет о красоте лица в целом, оно описывается как цветник, сад, или как совокупность растений. Белизна и румянец лица сравниваются с алой розой, тюльпаном, багряником; белой розой, жасмином. Кудри напоминают гиацинт и фиалку; маленький рот - бутон; пробивающийся пушок - фиалку, молодую травку, мандрагору.

Есть у меня кумир, у которого вокруг розы (т.е. лица) - зонтик из гиацинтов (т.е. кудрей).

Цветы символизируют также духовные качества, свойства возлюбленной персоны, особенности поведения. В отличие от кипариса, роза лишена стойкости и верности, она вероломна, кокетлива, лукава, безжалостна, завистлива, непостоянна. Нарцисс без меры кокетлив.

Ив то же время роза прекрасна, царственна. Самое главное свойство розы у Хафиза - это ее превосходство над остальными растениями. Она - царица красоты, султан цветов, ее владения - царство цветов. В своем величии роза подобна Сулайману. Остальные цветы готовы прислуживать розе: фиалка склоняется перед розой; тюльпан походит на шахского надима, т.к. он держит в руке чашу.

И так же, как все в подлунном мире, сад преходящ и время цветения отмерено:

сА^ иШ »л н^Ц

Не успев откинуть покрывало, роза приготовилась к уходу.

Если роза или иной цветок становятся объектом сравнения, а Друг - его субъектом, то образом сравнения часто оказывается мотив превосходства Друга над розой.

(/»■> I п ^¿л J $ ^ / ^ О*^ ^ ^ У $ У*

Каждая юная роза, что стала украшением луга, / Заимствовала краски и ароматы из общения с ним (возлюбленным).

Мы видим, что эту связь можно определить так же, как и для мира-вселенной - роза среди прекрасного сада хороша только потому, что заимствует красоту и прелесть у прекрасной возлюбленной, другими словами красота Друга придает красоту саду.

Таковы основные мотивы, связанные с растениями и образ сада у Хафиза.

В Заключении подводятся итоги исследования в связи с теми задачами, которые формулировались в Введении к настоящей работе и теми результатами, которые дало обследование материала.

Во Введении мы ставили перед собой ряд задач. Они определили дискурс исследования. Прежде всего был выявлен круг, составлены тематические списки и проведена классификация «природной» лексики в газели Хафиза. Можно констатировать, что Хафиз не отступает от общемусульманских представлений о мироустройстве и что все ее детали находят достаточно равномерное отражение в лексике газели за исключением рубрики «Ад», в которой имеется всего одно упоминание преисподней. Можно сделать вывод, что эсхатологические ожидания Хафиза скорее ориентированы на рай, нежели на ад!

Следующим этапом стал анализ прямого, контекстуального и переносного значений лексики, анализ значений таркибов: изафетных сочетаний, и композитов, глагольных словосочетаний с данным словом в качестве субъекта, прямого и косвенного дополнения а также устойчивых сочинительных словосочетаний. При уточнении и дифференциации семантики лексем и таркибов в контексте бейта потребовалось привлечение комментаторской литературы.

Выявление, перевод и определение семантики как изолированного слова, так и таркиба в контексте газели сами по себе дают богатый материал для интерпретации содержательной стороны поэзии Хафиза и суждений об его индивидуальном стиле. В процессе исследования было выявлено, что в газели Хафиза не каждая лексическая единица использует все имеющиеся возможности образования сочетаний, - образно говоря, не использует все свои валентности. Ряд слов встречается в газели Хафиза только в изолированной позиции (например, бар - плод, гулнар - цветок граната), или, напротив, только в виде изафетных сочетаний (например, раз - виноградная лоза). Некоторые слова встречаются только в форме производного (например, ангурп-виноградный, руммани - гранатовый, гранатового цвета). В ряде слу-

чаев слово выступает только как первый член изафетного словосочетания (например барг - ветка, стебель), в других случаях только как второй его член (например как - солома). Единственные слова, которые реализуют все синтаксические и словообразовательные возможности, это слова джахан и в комплексе «Вселенная» и гул в комплексе «Царство растений», которые встречаются в самостоятельной позиции, входят во все виды таркибов и композитов, а также образуют производные при помощи суффиксов. И именно эти слова в первую очередь являются семантическим фокусом комплексов «Вселенная» и «Царство растений».

На основании статистики частотности исследуемой лексики, приведенной в таблицах дистрибуции, напрашивается вывод о сравнительной бедности поэтического арсенала Хафиза, внимание которого ограничено минимумом поэтических мотивов при крайней неравномерности их употребления. Так, из 13 разновидностей цветов, упомянутых в 495 газелях «Дивана» 526 раз , слово «роза» встречается 286 раз, на следующем по частотности месте- нарцисс - 47, далее тюльпан -3 9, фиалка - 13, а цветок граната упомянут один раз. Та же картина и в других пластах лексики. Слово джахан (мир, вселенная) упомянуто 155, алам (то же значение) - 58, дунйа (то же значение) - 19 раз. Остальные семь наименований, относящихся к строению Вселенной, имеют 25 вхождений.

Однако, следующий уровень анализа- анализ семантики тар-кибов и других указанных выше словосочетаний, в которых используются названные лексемы, опровергает это суждение. При анализе таркибов и их семантики оказывается, что повторяемость таркибов крайне мала, другими словами, возможности вступления «природной» лексики в разнообразные словосочетания у Хафиза очень велика, семантика их тонко дифференцирована, часто контекстуальным значением, и эта особенность является одной из составляющих изящества ха-физовского стиля.

Следующий этап разбора - выявление круга мотивов с участием «природной лексики» и сравнение основных мотивов двух рассмотренных тем: «Вселенная» и «Царство растений». Прежде всего важно, что мир-вселенная и сад как царство растений оказываются в самой своей сути изоморфными. В образе мира, преобладает негативная коннотация. Несмотря на внешнюю красоту, сей мир «низок», «неверен», «преходящ» (мотивы обмана, вероломства и бренности мира). Своей красотой мир напоминает сад, но все в нем недолговечно; другие мотивы: мир - невеста, но неверная и жестокая, мир - торжище, но на этом торжище предлагается товар, не имеющий цены в гла-

зах гностика-'арифа. Поэтому следует трезво оценивать мир и мирское, не обольщаться его соблазнами и отказываться от них.

Мотивы мира как сада вновь выходят не первый план при анализе «царства растений». Сад у Хафиза оказывается образом сравнения для Вселенной, макрокосма, равно как и самого человека - микрокосма. В бейтах, где есть сравнение сада/цветника в целом и отдельных деревьев и цветов с человеком, за большинством деревьев и цветов закреплено устойчивое переносное значение, которое реализуется в метафорах и сравнениях и в конечном счете - в мотивах.

Переносное значение может относиться к внешним характеристикам человека: кипарис, самшит и сосна - олицетворяют стройный высокий стан, красная и белая розы - румянец и белизну лица, жасмин - белую кожу лица, нарциссы - томные «хмельные» глаза, гиацинты -«кудри», фиалки - скрученные кудри, а также пробивающийся пушок, бутон (как правило, это бутон розы) - маленький ротик. Кроме того, кипарис, как и самшит, «выращен в неге» и «грациозен».

Это могут быть и характеристики внутренних качеств: характера, нравственных максим, поведения, обычаев и привычек и т.п.. Здесь тоже есть постоянные функции: кипарис гордо красуется и кичится своей красотой, нарцисс кокетлив, лилия, обладающая десятью языками, неразговорчива, тюльпан ранен предвечной любовью и несет на себе рану-ожог. Помимо этих достаточно прямолинейных соответствий имеются более сложные построения, описывающие духовный мир человека. Так, соре и гул служат не только предметом или образом сравнения для красоты стана и лица. Другой круг мотивов, хотя и отталкивающихся от конкретных внешних черт растения (для кипариса, например, это отсутствие плодов и способность сохранять свою зеленую крону круглый год) служат характеристике духовной сути человека (в данном случае - независимости от земных пристрастий и стойкости и терпения).

Лексическая группа «видовые названия растений», к которым относятся лексемы «корни», «семена», «деревья», «растения», образует мотивы с глубоким метафорическим смыслом, выражая одну из самых важных для Хафиза позитивных идей: «в этом саду мироздания нужно искоренить корни зла и насадить семена или корни добра, чтобы из них выросло дерево, приносящее плоды дружбы, любви, справедливости».

Идея великолепия сада передается при помощи мотивов, построенных на использовании группы «конкретные названия деревьев и цветов». Сад у Хафиза прекрасен. Обитатели сада - как правило, стройные деревья, благоухающие цветы, юные растения, зеленые ду-

шистые травы. Сад живет в унисон с миром любви: деревья и цветы кокетничают и красуются, они подражают возлюбленному, заимствуют у него краски и ароматы, страдают от зависти к его красоте и безуспешно пытаются оспорить ее и соперничать с ней. У каждого из «обитателей» сада - свои функции и свойства. Царь его - несомненно, роза. Роза обладает всеми царскими атрибутами: у нее есть трон, царский шатер, ее окружают слуги и надимы, стоящие с чашами в руках или склонившиеся в почтительном поклоне. Однако, так же, как и для мира-вселенной - роза среди прекрасного сада хороша только потому, что заимствует красоту и прелесть у прекрасной возлюбленной.

Как мир-вселенная подвержен тяжелым напастям, так и в мире-саде есть свои горести - шипы и колючки. Точно так же, как в мире все бренно и непрочно, сводя на нет все его блага, сад подвержен тяжелому бедствию, обесценивающему его красоту - разбойничьим набегам осени. И мир-вселенная, и мир-сад оба преходящи, и их обитатели вынуждены будут покинуть его в свой срок.

Мир бытия обретает смысл через мир любви. Их связь такова -Друг, прекрасная возлюбленная это роза среди великолепного мира-сада. Без Друга душа чувствует себя неприкаянной в этом мире, тот, у кого нет Друга, не имеет и мира. За понятием Друг у Хафиза, как известно, могут скрываться и Бог, и мамдух (восхваляемая персона, шейх или правитель) и реальная или условная возлюбленная персона. Но важно, что каким бы ни было содержание понятия Друг, его существование и наделяет жизнью весь мир. Можно сказать, что центральной идеей рассмотренных мотивов оказывается мысль о том, что мир бренного бытия и его реплика мир-сад обретают смысл существования, когда их освещает появление возлюбленного Друга. Только Друг придает миру истинную нетленную красоту.

Приложение I содержит полный тематический список природной лексики.

Приложение II содержит таблицы-конкордансы к Главе III "Мир -сад".

Основные положения диссертации изложены в следующей публикации:

"Цветы в поэзии Хафиза" // Ирано-Славика. Москва. 2004. С. 4953. (0,8 ал.).

Подписано в печать 20.03.2005 г. Печать РИЗО. Тираж 100 экз. Заказ № Отпечатано в типографии Издательского совета ИСАА при МГУ им. М.ВЛомоносова Москва, ул. Моховая, 11

I 944

\ ' N

07 МДГ' 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дарвиш Набил К.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. К ВОПРОСУ О ТЕМЕ ПРИРОДЫ В ПОЭЗИИ ХАФИЗ А.

§ 1. Изученность темы.

§ 2. Хафиз и понимание природы в персидской средневековой традиции.

§ 3. Типология изображения природы в средневековых литературах.

§ 4. Мусульманская метафизика и картина мира в поэзии.

§ 5. Понимание природы в средневековом исламе и принципы и методы классификации и описания.

ГЛАВА И. СТРОЕНИЕ ВСЕЛЕННОЙ

§ 1. Выявление и классификация словоупотреблений.

§ 2. Анализ и систематизация словоупотреблений

§ 3. Классификация по значению. Лексикосемантические ряды.

§ 4. Использование лексико-семантических рядов при формировании мотивов.

ГЛАВА III. Мир - сад.

§ 1. Выявление и классификация словоупотреблений

§ 2. Анализ и систематизация словоупотреблений

§ 3. Видовые названия и названия частей растения: классификация по значению, лексико-семантические ряды.

§ 4. Использование лексико-семантических рядов при формировании мотивов.

§ 5. Деревья и кустарники: классификация по значению; лексико-семантические ряды.

§ 6. Использование лексико-семантических рядов при формировании мотивов.

§ 7. Цветы, плоды, виноградная лоза: классификация по значению; лексико-семантические ряды.

§ 8. Использование лексико-семантических рядов при формировании мотивов.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Дарвиш Набил К.

Диссертация посвящена теме природы в поэзии Хафиза (1325/6-1390).

Актуальность исследования. Хафиз - один из величайших поэтов, писавших на персидском языке. Диван его газелей есть в любой грамотной семье в странах, где читают персидские стихи: Иране, Таджикистане, Афганистане, Индии и Пакистане. Его поэзия широко известна в переводах, в частности, в переводах на русский, английский и другие западные и восточные языки. Поэзия Хафиза представляет собой необозримое поле для исследователя, потому что каждая эпоха находит в ней то, что отвечает ее духовным запросам.

Современная наука придает особое значение проблеме понимания средневекового текста. В этой связи учитываются многие факторы и один из них - традиция интерпретации текста' в собственной культуре. Важность этой традиции отчетливо видна при изучении темы и мотивов природы в поэзии Хафиза, поскольку сразу же возникает вопрос, как связано отражение в поэзии темы природы со средневековой мусульманской натурфилософией.

Понятие природы (табй'ат) было тесно связано с представлениями о сотворении и устройстве мироздания. Как и во всякой культуре средневекового типа, последние были основаны на священном тексте - Коране, а также на комментариях к этому тексту (,тафсирах). В создании картины мира большую роль играли сочинения средневековых ученых-философов; особое значение имели суфийские трактаты, в которых этим проблемам отводилось важное место. Сформировавшиеся таким образом представления имели достаточно устойчивый характер. В' общих чертах картина сотворения мира и образ мироздания базировались на различии между Богом-Творцом - несотворенным — как «необходимо-сущим» и всем остальным миром как «возможно-сущим» и сотворенным. Согласно учению Корана, принимается, что Бог своей волей создал рай, ад, землю и небеса - макрокосм и человека — микрокосм. Все сотворенное является природным миром.

В словесности на персидском языке обращение к теме сотворения мира было важной составляющей прозаических и поэтических произведений разных жанров. В произведениях крупной формы, таких как дастан, маснави или касыда, картина мира обычно становилась частью общего повествования и излагалась во всех деталях. В произведениях малой формы (газель, ки'та, рубай) объем и жанр диктуют поэту ограничения. В газели Хафиза картина мира дана фрагментарно. Ее реконструкция, возможная только на основании анализа всей «природной» лексики, базирующихся на ней средств изобразительности и поэтических мотивов, дает ключ к пониманию ряда коренных аспектов его творчества. Поэтому изучение темы природы является актуальной задачей современной' науки.

Объект исследования и степень его изученности. Использование мотивов природы в газели иракского стиля ко времени Хафиза сложилось в определенный канон, сформировался устойчивый круг поэтических мотивов, которые использовались * в газели либо для характеристики места действия, или пейзажа, либо как. метафора или образ сравнения для характеристики человека, его красоты или душевного состояния.

Однако, каждый поэт, находя новые метафоры и сравнения, новые краски, для выражения своего восхищения перед величием божественного > творения и своего отчаяния перед жестокостью судьбы, вершимой вращающимся небосводом, тем самым по-новому воссоздавал и образ мироздания'и картину природы.

Поэтому можно говорить о том, что картина природы в газели Хафиза, не отступая от канонов, тем не менее должна обладать индивидуальными особенностями: каждый поэт отражает общую для всех картину мира по-своему, невольно, выделяя в ней то, что созвучно его творчеству, и таким образом создает собственный поэтический мир.

Тема природы в персидской поэзии привлекала внимание востоковедов. Ей посвящены отдельные статьи и части монографий таких ученых как В.Б. Никитина, З.Н. Ворожейкина, М.Л. Рейснер, А. Бобоев, М.-Н.О: Османов, А. Шиммель, Р. Зиполи. Однако. до сих пор эта тема не получила достаточно глубокой и всесторонней интерпретации, которая основывалась бы на сочетании статистической стилистики (ср. М-Н.О. Османов, Стиль персидско-таджикской поэзии, М. «Наука», 1974, с. 11) с литературоведческим анализом. Как показывает исследование М-Н.О. Османова, этот путь наиболее плодотворен для исследования языка и стиля персидских литературных памятников.

Цели и задачи работы. В работе ставится цель соотнести всю «природную» лексику Дивана Хафиза с категориями природного, т.е. сотворенного, мира-и путем классификации реконструировать картину мира у Хафиза. На- основании этой классификации возникает возможность дать исчерпывающий систематический анализ каждого из выявленных тематических пластов. В данной диссертации для такого анализа избраны два: «Вселенная» и «Царство растений». Для достижения* этих целей необходимо решить следующие основные задачи:

- полностью выявить все случаи употребления «природной» лексики и дать ее классификацию;

- классифицировать лексику по темам Вселенная и Царство растений; провести статистический, семантический и стилистический анализ слов и таркибов (композитов и изафетных словосочетаний) и поэтических мотивов, построенных на использовании прямых или переносных значений обследованного круга лексики;

Ф - сопоставить основные мотивы двух названных тематических пластов с целью идейно-тематического анализа газели Хафи-за.

Методологически структура нашей работы базируется на трех уровнях анализа - лингвистическом, статистическом и стилистическом -лексического материала поэзии Хафиза, с опорой на труды комментаторов Хафиза (Суди, Хуррамшахи, Хирави, Рахба-ра, Хатми, Гани, Казвини и др.). В этом подходе сочетаются использование традиционных теоретических представлений мусульманской метафизики о «природном мире» (Ибн Араби, Джили, Фирдоуси, Низами Арузи, Насир-и Хосрова и др.) и сложившиеся в современной науке концепции средневековой литературы и персидской поэзии (труды Д.С. Лихачева, А .Я. Гуревича, В.И. Брагинского, А.Б. Куделина, Н.Ю. Чалисовой, М. Л. Рейснер, Н.И. Пригариной, М.-Н.О. Османова, З.Н. Ворожейкиной и др.). Таким образом, в работе совмещаются две точки зрения - традиционная, взгляд изнутри, и внешняя, с позиций современного литературоведения. Совмещение этих подходов обеспечит необходимый историзм, объективность анализа и позволит сохранить целостность объекта исследования, не модернизируя имеющуюся картину мира и представления художника XIV в., но воссоздавая систему ценностей поэзии иранцев, воплощенную в творчестве ее величайшего поэта.

Научная новизна диссертации обусловливается разработкой системы классификации и детального описания мотивов природы. Избранный подход дает возможность подойти к решению проблемы на основании исчерпывающего исследования количества, состава, распределения и употребления в прямом и переносном смысле «природной»- образности для тем «Вселенная» и «Царство растений» и изучения их в контексте представлений мусульманской культуры.

Источником исследования послужило > издание Халила Ха-тиба Рахбара, в свою очередь основанное на тексте Казвини - Гани. Эти тексты признаны большинством исследователей наиболее отвечающими современному уровню хафизоведения. При интерпретации лексики и переводе лексем и таркибов использовались тексты и- трактовки упомянутых выше комментаторов. Привлекался словарь Али Акбара Дехходы, в котором часто значение того или иного слова иллюстрируется примером из Хафиза.

Научно-практическая значимость диссертации состоит в том, что в ней обработан и классифицирован богатый материал, который можно использовать для практического обучения чтению текстов классической персидской литературы и прежде всего поэзии Хафиза, при переводах с персидского языка, при исследовании стиля Хафиза и сравнительном исследовании стиля предшественников, современников и поэтов поздних поколений. Разработанная методика описания мотивообразующей лексики может быть использована при изучении полного корпуса мотивов природы в поэзии Хафиза, равно как и других поэтов хорасанского, иракского и индийского стилей, работа может быть использована при разработке курсов лекции по классической персидской поэзии, при составлении справочных и учебных пособий по персидской литературе.

Структура работы: диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, двух Приложений и Списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тема природы (таби'ат) в "Диване" Шамсиддина Мухаммада Хафиза"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Выявление и анализ семантики природной лексики в данной работе ограничены описанием Вселенной, а также царством растений. Однако имеющаяся выборка оказалась достаточно репрезентативной, т.к. содержала весьма значительную часть лексики, относящейся к теме природы в «Диване» Хафиза.

Во ВВЕДЕНИИ мы ставили перед собой ряд задач. Они определили дискурс исследования. Прежде всего был выявлен круг, составлены тематические списки и проведена классификация «природной» лексики в газели Хафиза. Можно констатировать, что Ха-физ не отступает от общемусульманских представлений о мироустройстве и что все ее детали находят достаточно равномерное отражение в лексике газели за исключением рубрики «Ад», в которой имеется всего одно упоминание преисподней. Можно сделать вывод, что эсхатологические ожидания Хафиза скорее ориентированы на рай, нежели на ад!

Следующим этапом стал анализ прямого, контекстуального и переносного значений лексики, анализ значений таркибов: изафет-ных сочетаний, и композитов, глагольных словосочетаний с данным словом в качестве субъекта, прямого и косвенного дополнения а также устойчивых сочинительных словосочетаний. При уточнении и дифференциации семантики лексем и таркибов в контексте бейта потребовалось привлечение комментаторской литературы. При разборе прямых значений учитывалась поэтическая полисемия, когда словарное значение слова включает переносное, используемое в поэзии (например, наргйс - в значении «нарцисс» и «глаза»). Слова этого плана в силу их принадлежности к «природной» лексике приводились в списках вне зависимости от того, в каком значении они выступают в газели. При наличии двух омонимов, используемых Хафизом, один из которых не имеет «природного» значения (например, най «тростник» и «флейта») мы вводили, тем не менее, в списки одно слово, но отражали его двойственную семантику, поскольку как правило, эти слова в бейте создают фигуру ихам. В списки был включен класс производных от основной лексики (например руммани - «гранатовый цвет»), семантика которых может трансформироваться по отношению к основному значению слова. Графические варианты слова сводились в списках к одному инварианту (например, саман, йасаман - «жасмин»). Важным аспектом является исследование значения таркибов, т.е. генитивных (изафет-ных) словосочетаний, словосочетаний, образованных по принципу примыкания, и композитов. Сюда же относятся случаи, когда слово употреблялось в составе глагольного словосочетания как субъект (например, гул шукуфт - «роза расцвела»), прямое и косвенное дополнение (гул чйдан — «рвать розы»), а также устойчивые сочинительные словосочетания типа «этот мир и дела в этом мире» -(джахан-у- кар-и джахан), «мир земной и мир загробный» (дунйй-ву ахират).

В диссертации изафетные конструкции из двух слов (в нужных случаях изафетные цепочки редуцируются нами до двух слов) разделены на две группы, когда слово выступает как первый мазаф) и как второй (мазаф шейхи) член конструкции. Изафетное словосочетание с одним и тем же словом в качестве определяемого или определения может иметь разные значения в контексте газели в зависимости от значения изафетного присоединения (ташбйхй изафета сравнения, исты 'арй - изафета метафорического и.т.д). Например, чашм-и наргис - глаза нарцисса (изафа-и исти'арй) и глаза-нарциссы (изафа-и ташбйхй)\ хар-и мугйлан - «шип терновника» (изафа-и тахсиси) и хар-и хиджран - «шип разлуки» (изафа-и исти 'арй.

Выявление, перевод и определение семантики как изолированного слова, так и таркиба в контексте газели сами по себе дают богатый материал для интерпретации содержательной стороны поэзии Хафиза и суждений об его индивидуальном стиле. В процессе исследования было выявлено, что в газели Хафиза не каждая лексическая единица использует все имеющиеся возможности образования сочетаний, - образно говоря, не использует все свои валентности. Ряд слов встречается в газели Хафиза только в изолированной позиции (например, бар - плод, гулнар - цветок граната), или, напротив, только в виде изафетных сочетаний (например, раз - виноградная лоза). Некоторые слова встречаются только в форме производного (например, ангурй - виноградный, руммани - гранатовый, гранатового цвета). В ряде случаев слово выступает только как первый член изафетного словосочетания (например барг - ветка, стебель), в других случаях только как второй его член (например как -солома). Единственные два слова, которые реализуют все синтаксические и словообразовательные возможности, это слова джахан в комплексе «Вселенная» и гул в комплексе «Царство растений», которые встречаются в самостоятельной позиции, входят во все виды таркибов и композитов, а также образуют производные при помощи суффиксов. И именно эти слова в первую очередь являются семантическим фокусом комплексов «Вселенная» и «Царство растений».

На основании статистики частотности исследуемой лексики, приведенной в таблицах дистрибуции, напрашивается вывод о сравнительной бедности поэтического арсенала Хафиза, внимание которого ограничено минимумом поэтических мотивов при крайней неравномерности их употребления. Так, из 13 разновидностей цветов, упомянутых в 495 газелях «Дивана» 526 раз , слово «роза» встречается 286 раз, на следующем по частотности месте- нарцисс - 47, далее тюльпан - 39, фиалка - 13, а цветок граната упомянут один раз.

Та же картина и в других пластах лексики. Слово джахан (мир, вселенная) упомянуто 150, 'алам (то же значение) - 54, дунйа (то же значение) - 19 раз. Остальные семь наименований, относящихся к строению Вселенной, имеют 25 вхождений.

Однако, следующий уровень анализа - анализ семантики таркибов и других указанных выше словосочетаний, в которых используются названные лексемы, опровергает это суждение. При анализе таркибов и их семантики оказывается, что повторяемость таркибов крайне мала, другими словами, возможности вступления «природной» лексики в разнообразные словосочетания у Хафиза очень велика, семантика их тонко дифференцирована, часто контекстуальным значением, и эта особенность является одной из составляющих изящества хафизовского стиля.

Как отмечает М.-Н.О. Османов, «поэты подбирают образы сравнения независимо от природы предмета, поскольку каждый предмет обладает многими свойствами, общими с предметами и явлениями

1ГП самых разнообразных сфер» . Это суждение справедливо и для понимания образного использования «растительной» лексики. Так, название одного и того же цветка или растения может использоваться в мотивах красоты, нравственных достоинств и возвышенной любви и в то же время - в мотивах бренности бытия, коварства судьбы, вероломства возлюбленного существа. Исследование семантики тар-кибов, используемых Хафизом, убедительно свидетельствует о том, что поэт мастерски обыгрывает свойства природных феноменов -представлений о Вселенной и мотивы растительного царства, находя в них «общие свойства» с «предметами и явлениями самых разнообразных сфер».

З.Н. Ворожейкина справедливо утверждает, что «природные образы строятся по формуле "природа - человек". Так, в полном соответствии с художественной традицией, у Хафиза нарцисс обычно бывает символом прекрасных глаз, гиацинт сравнивается с кудрями, тюльпан своим «ожогом» символизирует страдания любви и т.п. У каждого дерева и цветка, упоминаемого поэтом, есть свои постоянные метафорические характеристики, связанные либо с его видом, либо с определенной литературной традицией его описания. Роза -символ радости и красоты и в то же время символ неустойчивости и

103 Османов 1974, с. 115. переменчивости мира, неверности и равнодушия к страданиям соловья.

Следующий этап разбора - выявление круга мотивов с участием «природной лексики» и сравнение основных мотивов двух рассмотренных тем: «Вселенная» и «Царство растений». Прежде всего важно, что мир-вселенная и сад как царство растений оказываются в самой своей сути изоморфными. В образе мира, преобладает негативная коннотация. Несмотря на внешнюю красоту, сей мир «низок», «неверен», «преходящ» (мотивы обмана, вероломства и бренности мира). Своей красотой мир напоминает сад, но все в нем недолговечно; другие мотивы: мир - невеста, но неверная и жестокая, мир - торжище, но на этом торжище предлагается товар, не имеющий цены в глазах гностика-'арифа. Поэтому следует трезво оценивать мир и мирское, не обольщаться его соблазнами и отказываться от них.

Мотивы мира как сада вновь выходят не первый план при анализе «царства растений». Сад у Хафиза оказывается образом сравнения для Вселенной, макрокосма, равно как и самого человека -микрокосма. В бейтах, где есть сравнение сада/цветника в целом и отдельных деревьев и цветов с человеком, за большинством деревьев и цветов закреплено устойчивое переносное значение, которое реализуется в метафорах и сравнениях и в конечном счете - в мотивах.

Переносное значение может относиться к внешним характеристикам человека: кипарис, самшит и сосна - олицетворяют стройный высокий стан, красная и белая розы - румянец и белизну лица, жасмин - белую кожу лица, нарциссы - томные «хмельные» глаза, гиацинты - «кудри», фиалки - скрученные кудри, а также пробивающийся пушок, бутон (как правило, это бутон розы) - маленький ротик. Кроме того, кипарис, как и самшит, «выращен в неге» и «грациозен».

Это могут быть и характеристики внутренних качеств: характера, нравственных максим, поведения, обычаев и привычек и т.п. Здесь тоже есть постоянные функции: кипарис гордо красуется и кичится своей красотой, нарцисс кокетлив, лилия, обладающая десятью языками, неразговорчива, тюльпан ранен предвечной любовью и несет на себе рану-ожог. Помимо этих достаточно прямолинейных соответствий имеются более сложные построения, описывающие духовный мир человека. Так, cape и гул служат не только предметом или образом сравнения для красоты стана и лица. Другой круг мотивов, хотя и отталкивающихся от конкретных внешних черт растения (для кипариса, например, это отсутствие плодов и способность сохранять свою зеленую крону круглый год) служат характеристике духовной сути человека (в данном случае - независимости от земных пристрастий и стойкости и терпения).

При этом, группа «видовые названия растений», к которым относятся лексемы «корни», «семена», «деревья», «растения», образуют мотивы с глубоким метафорическим смыслом, выражая одну из самых важных для Хафиза позитивных идей: «в этом саду мироздания нужно искоренить корни зла и насадить семена или корни добра, чтобы из них выросло дерево, приносящее плоды дружбы, любви, справедливости».

Идея великолепия сада передается при помощи мотивов, построенных на использовании группы «конкретные названия деревьев и цветов». Сад у Хафиза прекрасен. Обитатели сада - как правило, стройные деревья, благоухающие цветы, юные растения, зеленые душистые травы. Сад живет в унисон с миром любви: деревья и цветы кокетничают и красуются, они подражают возлюбленному, заимствуют у него краски и ароматы, страдают от зависти к его красоте и безуспешно пытаются оспорить ее и соперничать с ней. У каждого из «обитателей» сада - свои функции и свойства. Царь его -несомненно, роза. Роза обладает всеми царскими атрибутами: у нее есть трон, царский шатер, ее окружают слуги и надимы, стоящие с чашами в руках или склонившиеся в почтительном поклоне. Однако, так же, как и для мира-вселенной - роза среди прекрасного сада хороша только потому, что заимствует красоту и прелесть у прекрасной возлюбленной.

Как мир-вселенная подвержен тяжелым напастям, так и в мире-саде есть свои горести - шипы и колючки. Точно так же, как в мире все бренно и непрочно, сводя на нет все его блага, сад подвержен тяжелому бедствию, обесценивающему его красоту - разбойничьим набегам осени. И мир-вселенная, и мир-сад оба преходящи, и их обитатели вынуждены будут покинуть его в свой срок.

Мир бытия обретает смысл через мир любви. Их связь такова -Друг, прекрасная возлюбленная это роза среди великолепного мира-сада. Без Друга душа чувствует себя неприкаянной в этом мире, тот, у кого нет Друга, не имеет и мира. За понятием Друг у Хафиза, как известно, могут скрываться и Бог, и мамдух (восхваляемая персона, шейх или правитель) и реальная или условная возлюбленная персона. Но важно, что каким бы ни было содержание понятия Друг, его существование и наделяет жизнью весь мир. Можно сказать, что центральной идеей рассмотренных мотивов оказывается мысль о том, что мир бренного бытия и его реплика мир-сад обретают смысл существования, когда их освещает появление возлюбленного Друга. Только Друг придает миру истинную нетленную красоту.

Список научной литературыДарвиш Набил К., диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Афифи - Фарханг-нама-и ши'ри бар асас-и асар-и ша'иран-и карн-и сиввум та йаздахум-и хиджри шамил-и таркибат кинайат истилахат. Таалиф доктор Рахим Афифи. Техран, 1373. Дж. 1-2

2. Баузани.— Баусани. Васф-е табиат дар аш'ар-е Бидел. — Си макале дар барейе Бидел. Кабул, 1365, с. 243—254.

3. Брагинский 1956-И.С.Брагинский. Предисловие./Хафиз. Лирика. Перевод с фарси. Гослитиздат. М., 1956.

4. Брагинский 1984 - И.С.Брагинский. Иранское литературное наследие. «Наука» ГРВЛ. М., 1984.

5. Бобоев 1971 - Бобоев А. Тасвири табиат дар ашъори Хофиз / Чашнномаи Хофиз. Дониш, Душанбе, 1971. 75-83

6. Ватват. — Ватват Рашид ад-Дин. Сады волшебства в тонкостях поэзии (Хада'ик ас-сихр фи дака'ик аш-ши'р). Пер. с персидского, исслед. и коммент. Н.Ю.Чалисовой. «Наука». ГРВЛ. М., 1985.

7. Ворожейкина 1984 - Ворожейкина З.Н. Исфаханская школа поэтов и литературная жизнь Ирана в предмонгольское время (XII - нач. XIII в.)., М. 1984.

8. Гуревич - Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

9. Деххода, Али Акбар. Лугат-нама (CD)

10. Джил и - Абд аль-Карим аль-Джили. Книга сорока степеней. Перевод и комментарий А.Игнатенко. - Средневековая арабская философия. Проблемы и решения. М..Восточная литература., 1998.

11. Ибн Араби 1995 - Ибн ал-Араби. Мекканские откровения (Футухат ал- маккийа). Введение, перевод с арабского, примечания и библиография А.Д.Кныша. Центр «Петербургское востоковедение». Санкт-Петербург. 1995.

12. Инджави. —Диван-е Хадже Хафиз-е Ширази. Изд. Инджави. Б.м., б.г...

13. Казвини 1941. —Хафиз, Мухаммад Шамсиддин. Диван. Изд. М.Казвини и Касима Гани. Тегеран, 1320/1941.

14. Кондырева 1981 - Н.Б. Кондырева. Предисловие. Хафиз. Сто семнадцать газелей в переводе Германа Плисецкого. «Наука» ГРВЛ, М., 1981

15. Куделин 1983.(1). — Куделин А.Б. Мотив в традиционной арабской поэтике VIII—X вв. — Восточная поэтика. Специфика художественного образа. «Наука» ГРВЛ, М., 1983, с. 7—24.

16. Куделин 2003. - Куделин А.Б. Арабская литература. Поэтика, стилистика, типология, взаимосвязи. -Языки славянской культуры. М.. 2003.

17. Куделин. 1983. (2)— Куделин А.Б. Средневековая арабская поэтика (вторая половина VI I I-XI вв.). М., 1983.

18. Лисан ал-гайб CD - "Lisan al-ghaib". Hafiz (version 2) with English translation. Bar asas-e noskhe-ye 'alame Qazvini va doctor Qasem Ghani. Moqaddame az: ostad Baha od-Din Khorramshahi. Neystan Jam. Tarjome-ye englisi az Henry Wilberforce Clark/ .SA

19. Муртазави 1965/6- Муртазави Минучихр. Мактаб-и Хафиз йа мукаддима бар Хафизшинаси. Бахш-и чахарум.Техран.

20. Назир Ахмад. — Diwan-e Hafez (based on a manuscript dated 824 d.H.), ed. dr. Nazir Ahmad and dr. Reza Jalali Naini. Tehran, 1971.

21. Низами Арузи 1963. — Низами Арузи Самарканди. Собрание редкостей, или Четыре беседы. Перев. с перс. Баевского С И . 27-31. Ворожейкиной З.Н. М., Изд-во Восточной литературы. М., 1963.

22. Никитина 1961 - Никитина В.Б. Некоторые особенности пейзажа в касыде Насир-и Хосрова. - Научные доклады высшей школы. Филологические науки. М., 1961.

23. Никитина 1964. - Никитина В.Б.К проблеме становления дидактических жанров в таджикско-персидском авторском письменном творчестве. -Иранская филология. М., 1964.

24. Никитина 1971 - Никитина В.Б. Природа в литературе Иранского Возрождения. -Иранская филология. М., 1971

25. Никитина 1997 - Никитина В.Б. О композиции дидактической касыды. - Исследования по иранской филологии. Выпуск первый. М., 1997, с.76-92.

26. Османов 1974. — Османов М.-Н.О. Стиль персидско-таджикской поэзии IX— Хвв. М., 1974.

27. Пригарина 1978 - Пригарина Н.И. Поэтика творчества Мухаммада Икбала. М..ГРВЛ, 1978.

28. Пригарина 1983 - Пригарина Н.И. «Образное содержание бейта в поэзии на персидском языке. Восточная поэтика. Специфика художественного образа. М., 1983, с. 89-108 29. Рейснер. 1986. — Рейснер М.Л. Газель в системе категорий классической персидской поэзии (X!—XV вв.). — Вестник МГУ. Сер. 13. Востоковедение. 1986, №3, с. 32—41.

30. Рейснер. 1989. — Рейснер М.Л. Эволюция классической газели на фарси (X—XIV века). М., 1989

31. Рипка - Рипка, Ян. История персидской и таджикской литературы под редакцией Яна Рипки. Перевод с чешского. Редактор и автор предисловия И.С.Брагинский. Изд. «Прогресс». М., 1970.

32. Риджаи - Фарханг-и аш'ар-и Хафиз. таалиф доктор Ахмад Али Риджа'и Бухараи, Техран, 1358 Зб.Сирус Ниру 1362 - Гандж-и Мурад, Шарх-и ши'рха-и пичида-и ...Хафиз-и Ширази. Навишта ва таалиф Сирус Ниру б/м, 1362Ц

33. Смирнов 1993—Смирнов А.В. Великий шейх суфизма. М., 1993.

34. Суди 1378 г.х. - Шарх-и Суди бар Хафиз; асар-и Мухаммад Суди Боснави. Тарджума: доктор Исмат Саттар-зада. Техран.

35. Стариков 1957 - Стариков А.А. Фирдоуси и его поэма «Шахнаме». - Фирдоуси. Шахнаме. Т. 1. М., 1957

36. Хатми 1374 г.х. - Шарх-и ирфани-йи газалха-йи Хафиз. Навишта-йи Абу-л- Хасан Абд ар-Рахман Хатми Лахури. Тасхих ва тааликат Баха ад_дин Хуррамшахи, Куреш Мансури, Хусайн Моти Амин; муджаллид 1-4, Техран

37. Хафиз 1998 -Хафиз Ширази. Диван. Составитель А.Ш.Шахвердов. Переводы с фарси. ТОО «Летопись», СПб, 1998.

38. Хафиз-и Ширази.- Диван-и газалийат-и Маулана Шамс ад-Дин Хаджа Хафиз-и Ширази. Ба кушиш-и доктор Халил Хатиб Рахбар. Техран, 1372 .

39. Хиллманн1976 - Unity in the Ghazals of Hafez by Michael С Hillmann. Bibliotheca Islamica. Minneapolis & Chicago.

40. Хирави 1378- Шарх-и газалха-и Хафиз, навишта-и доктор Хусайнали Хирави ба кушиш-и доктор Зухра Шадмани. Техран, 1378 Дж. 1-4.

41. Хирави 1989 - Commentary on the Ghazals of Hafiz by Hossein-Ali Heravi, Ph.D. with the assistance of Zahra Shadman, Dr. Vol. 1-4. Nashr-e Now Publishing Company, Tehran (in Persian)

42. Хуррамшахи 1378 - Хафиз-нама. Шарх-и алфаз, а'лам, мафахим-и калиди ва абйат-и душвар-и Хафиз. Навишта Баха ад-Дин Хуррамшахи. Бахш 1-2,Техран, 1378.

43. Чалисова 1985. — Чалисова Н.Ю. Рашид ад-Дин Ватват и его трактат «Сады волшебства в тонкостях поэзии». — Рашид ад-Дин Ватват. Сады волшебства в тонкостях поэзии. Пер. с персидского, исслед. и коммент. Н.Ю.Чалисовой. М., 1985, с. 9—80.

44. Чалисова 1993—Чалисова Н.Ю. Язык описания поэзии в трактате Шамс-и Кайса Рази «Свод правил персидского стихотворства». — Восток, 1993, №1,0.73—83.

45. Шамс-и Кайс. — Шамс ад-Дин Мухаммад ибн Кайс ар-Рази. Свод правил персидской поэзии. Перевод с персидского, исследование и комментарий Н.Ю.Чалисовой.

46. Шах-наме, т. I - Фирдоуси. Шахнаме. Т. 1. М., 1957.

47. Correale 1989 - Meneghini Correale D. Hafez. Concordance and lexical repertories of 1000 lines. Venezia 1989.

48. Dabistan-i parsi 2003 - MTrza HabTb IsfahanT. Dabistan-I pars! Una grammatical persiana del XIX secolo (a cura di Stefano Pello) // Eurasiatica 69. Universita Ca' Foscari di Venezia. 2003.

49. Meneghini Correale D. The Handling of Ab / Water in FarruhT, Hafiz and Talib. - Venezia, 1993. P. 34-58.

50. Meneghini Correale D. The Ghazals of Hafez. Concordance and vocabulary. Roma 1988.

51. Meneghini D. - Meneghini Daniela. Lirica Persica Hypertext. Browse and search 20,000 lines of Persian ghazals. University of Venice, 2000.