автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Тема творения в традиционной культуре якутов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тема творения в традиционной культуре якутов"

На правах рукописи НОВГОРОДОВА Любовь Ивановна I О Ол

ТЕМА ТВОРЕНИЯ В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ ЯКУТОВ (семантика фольклорного и ритуальпого текста)

Специальность 07.00.07 - этнография, этнология и антропология

Автореферат

Диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Якутск 2000

■Г

Работа выполнена на кафедре культуры и искусства факультета якутской филологии и культуры Якутского государственного университета им. М.К.Аммосова

Научный руководитель

- доктор исторических наук E.H. Романова

Официальные оппоненты:

- доктор исторических наук Н.А.Алексеев

- кандидат исторических наук Н.Б.Дашнева

Ведущая организация:

- Институт проблем малочисленных народов Севера СО РАН

Защита диссертации состоится 18 декабря 2000 г. в ч. на заседании диссертационного совета К 092.25.01. по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук при Восточно-Сибирской государствешшой Академии культуры и искусств по адресу: 6700031 Республика Бурятия РФ, г.Улан-Удэ, ул. Терешковой 1

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ВСАКиИ. Автореферат разослан "_"_2000 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета,

кандидат исторических наук

Л. В.Лбова

iu3 (2S7.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В последнее время интерес к архаическим формам сознания, в целом к народной культуре заметно возрос. Изучение архаической ментальности оказывается в центре внимания разных гуманитарных наук. Тем не менее, в сибиреведении исследования междисциплинарного характера, посвященные синтезу исторического и этнологического типов мышления, смене традиционных методологических установок и разработке новых современных научных направлений, только начинаются. Обращение к народной культуре через призму всего духовного наследия приводит к описанию традиционного мира «безмолвствующего большинства» (по А.Я.Гуревичу) как особого языка Культуры, где каждый знак достоин внимания. Так, культура в архаичной традиции представляет организованную знаковую систему, где кодирование различных «текстов» идет согласно традиционному мировоззрению того или иного народа. Этническая культура несет свои символы и знаки. Интерпретация этих знаков, «считывание» их смысла, установление связей между знаками указывает на существование особой символической культуры. Речь идет о современном направлении в гуманитарном знании - герменевтике текста как наиболее актуальном для фиксирования архаичного мировосприятия.

Одним из символических знаков архаичной культуры выступает миф и ритуал. Представляется, что в этом сакральном пространстве особое место занимают символические тексты, описывающие происхождение Вселенной и Человека. Как известно, ритуальная космогония образует макро и микрокосм, таким образом, моделируя традиционную «картину мира» в целом . Многие практические действия культуры, кроме видимых, чисто материальных значений, имеют еще и скрытую, мифологическую сторону.

Это демиургическая функция сакральных фигур горшечника, кузнеца, плотника в разных этнических традициях. В связи с этим особую актуальность приобретает мифологическая «технология» предметного мира. Как известно, всякий ритуал изготовления вещей сродни основному ритуалу творения и ориентирован на преобразование естественного в искусственное, космологизацию хаоса.

Целью исследования является описание и раскрытие семантики космологических «знаков» в традиционном мировоззрении якутов в контексте мифоритуальной космогонии.

В связи с этим диссертант выделяет в своей работе определенные «языки» культуры: 1. вербальный («словесный»); 2. «операционный» (технология, обычаи, ритуал); 3. предметный (мир вещей). Эти структурные элементы культуры и организуют содержательную часть данного исследования.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

- выявление и анализ мотива творения в разных текстах устной традиции;

- описание и интерпретация космологических «знаков» на уровне вербального и ритуального пространства;

- рассмотрение символической «грамматики» в обрядовом фольклоре и языковых (лингвистических) конструкциях, связанных с креационной темой.

- семиотическая характеристика «вещного» мира: ритуальная одежда и предмет;

- выделение символических кодов культуры в якутской традиции;

Объектом исследования является один из основных фрагментов традиционной народной культуры якутов - тема первотворения (космология).

Предмет исследования - семантика различного рода культурных текстов, соотнесенных с мифоритуальной космогонией.

Методология и методика исследования Теоретической базой исследования являются работы, посвященные мифу, ритуалу, символу. Это в первую очередь исследования О.М.Фрейденберг, М.Элиаде, В.Тэрнера, Е.М.Мелетинского, В.Н.Топорова, В.В.Иванова, А.К.Байбурина, Л.А.Абрамяна, Е.С.Новик, А.М.Сагалаева, И.В.Октябрьской, Э.Л. Львовой, Д.С.Дугарова, Т.Д.Скрынниковой, С.В.Саламатиной и др.

Отправным пунктом в данной работе стало рассмотрение фольклора и ритуала как целостной знаковой системы. «В культуре, ориентирующейся на регулярное воспроизведение одних и тех же текстов (а не на их постоянное умножение, как в современной культуре), из которых важнейшим представляется прецедент, положивший начало жизни и всей последующей традиции, передача информации происходит не с помощью правил (современный тип трансляции культуры), а с помощью образцов, «цитат»1. Правильное «прочтение» и интерпретация «цитат» текстов устной традиции зависит от самой позиции исследователя и выбранного им методологического инструментария. В основе предпринятого исследования лежит принцип историзма. Кроме того, описание и анализ космологического универсума проводился в работе с позиций семиотики. Диссертант считает, что данный метод наряду со структурным методом является наиболее целесообразным и плодотворным при реконструкции архаичных элементов традиционного мировосприятия. При анализе языковых данных был

* текст рассматривается здесь как осмысленная последовательность знаков различной природы - вещных,

вербальных, акциональных и т.д.

1 БайбуринА.К. Ритуал в традиционной культуре. СПб. - 1993. - С. 13.

использован метод этнолингвистики как одной из важных составляющих современной семиотики.

Степень изученности темы Изучение космологических мифов в якутской этнографии можно разделить на два этапа: 1) краткие описания основных космогонических схем и отдельные наблюдения, касающиеся сюжетов первотворения в контексте мифоритуального комплекса якутов. Это в основном работы дореволюционного периода (А.Ф. Миддендорф, И.А.Худяков, В.Л.Серошевский, В.Трощанский, D.M.Ионов, Э.К.Пекарский и др). В этот период мифоритуальная практика народа еще не стала предметом специального изучения, исследования носили общий характер. 2) тема творения в традиционной картине мира якутов как объект научного исследования филологов, фольклористов, философов и культурологов. Особое внимание следует обратить на сборник «Мифология народов Якутии» (1980), в котором впервые на обширном полинаучном материале были затронуты сложные вопросы изучения мифологии у народов Сибири. Позднее эту тему развили в своих работах якутские исследователи Г.У.Эргис, Н.В.Емельянов, Д.С.Макаров, Л.Л.Габышева, С.Д.Мухоплева, С.К.Колодезников. В этих работах обозначился переход к более широкому пониманию мифологического контекста традиционной культуры.

В освоении данной темы огромное значение принадлежит известному ученому сибиреведу Г.В.Ксенофонтову, который первый в своих работах рассматривал ритуал первотворения Ысыах как символ якутской культуры, разрабатывая проблему символического мышления в архаических обществах.

Эту научную традицию в своих трудах продолжили этнографы H.A. Алексеев, А..И.Гоголев, П.А.Слепцов, Р.И.Бравина. Каждый в своей области

научных изысканий (мифология, религия, этно- и культурогенез, обрядовая сфера) внес существенный вклад в разработку мифоритуальных концепций.

В якутской этнографии проблема «кодовой» разработки роли языка к различного рода текстам, где миф - слово - ритуал - гадания и символ

рассматриваются в одном смысловом поле Культуры, впервые была поставлена и проанализирована в работах Е.Н.Романовой2.

Плодотворность данного положения позволяет развить и углубить многие аспекты мифоритуальной культуры не только в якутской традиции, но и помогает решению общих теоретических проблем, связанных с проблемой основного мифа, соотношения мифа и ритуала, роли символа в культуре. Научные исследования Е.Н.Романовой относятся к новому этапу освоения изучаемой нами темы и представляют собой этносемиотическое направление.

Источниковая база исследования. Для изучения космологического универсума традиционной народной культуры необходимо привлечение широкого круга существующих источников:

- публикации текстов (фольклорные образцы);

- этнографические труды;

- архивные источники: Рукописный фонд Архива ЯНЦ СО РАН (материалы Вилюйской и Северной экспедиции А.А.Саввина и С.И.Боло, фольклорные экспедиции ИЯЛИ ЯФ СО РАН - 40-50гг); Архив Института Востковедения (фонд В.М.Ионова, г.Санкт-Петербург), Архив МАЭ (Кунсткамера) (фонд А.А.Попова); Якутские тексты, переведенные нами, впервые вводятся в научный оборот;

2 Якутский праздник Ысыах: истоки и представления. Новосибирск., 1994. «Люди солнечных лучей, с поводьями за сгпетой» (судьба в контексте мифортуалъной традиции якутов). М., 1997. Мифология и ритуал в якутской традиции. Автсреф.дисс. насоиск. учен. степ. д.и.н.. М., 1999.

- коллекционные описи и коллекции экспонатов фондов Якутского Государственного Объединенного музея истории и культуры народов Якутии им.Е.Ярославского и историко-мемориального музея политической ссылки в с.Черкех Таттинского улуса; были изучены коллекции предметов одежды, посуды, ритуального инвентаря.

- полевые материалы.

Хронологические рамки исследования охватывают конец XIX-первую половину XX века как наиболее репрезентативного во временном отношении. Этот период наиболее хорошо изучен и представлен широким кругом разнообразных источников.

Научная новизна исследования заключается в том, что вводимый в работу материал интерпретируется с позиции новых теоретико-методологических достижений, а именно на основе структурно-семиотического анализа. Все это позволило выявить многослойную символику и взаимосвязь различных элементов, определенную систему кодов традиционной народной культуры якутов, как в ритуальном, так и в мифологическом контексте. Проанализированный в диссертации материал дает представление о сложном механизме взаимного согласования кодов, о «грамматике» построения всего культурного контекста. Наличие разных кодовых систем ведет к изучению и классификации особых субъязыков культуры в разных этнических традициях.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что полученные результаты исследования могут найти применение в разработке конкректных методик для исследования традиционного мировоззрения у народов Сибири. Материалы исследования могут быть использованы при чтении лекций по традиционной народной культуре якутов, а также при подготовке специального учебного курса по мифоритуальной традиции

народов Сибири. Общие и частные результаты могут быть применены для научной атрибуции музейных коллекций , а также при создании музейных тематико-экспозиционных планов.

Апробация работы Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре культуры и искусства Якутского государственного университета. Основные выводы диссертации были изложены в докладах и сообщениях в республиканских, региональных, российских и международных конференциях: «Языки. Культуры и будущее народов Арктики» (Якутск, 1993), «Художественное моделирование и народные традиции» (Омск, 1995), «Логос. Культура. Цивилизия.» (Якутск, 1995), Международная конференция по шаманизму (г.Нара (Япония), 1995), «Традиционные представления саха об окружающем мире» (Якутск, 1998), «Традиции, обычаи и нравы народов России» (СПБ, 1997), «Ксенофонтовские чтения» (Якутск, 1998), «Интеллигенция и современность» (Нерюнгри, 1999).

Структура работы Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность исследования, формулируется цель и задачи диссертации, определяются методы исследования, корпус источников, обосновывается научная новизна.

В первой главе «Креационные схемы» рассматриваются космологические сюжеты в контексте технологических операций, где ремесло дублирует ритуал. Анализируется корпус мифологических песен о сотворении Вселенной, где развертывание мира сродни технологическому

процессу. Устанавливается, . что тема творения в якутской традиции соотносится с космогоническими мифами о творении земли с помощью птицы (ср. миф о ныряющей птице). В ходе анализа доказывается, что одним из сюжетов якутской космогонии является мотив первотворения из яйца. Приводится обширный материал, иллюстрирующий «птичью» тему и в частности, детально разрабатывается тема творения из яйца. Для ее выявления рассмотрены разного рода культурные тексты: главный праздник якутской традиции, обрядовые ситуации, ритуальные игры, иконография мифологического пантеона божеств, лингвистический материал. Отмечая одноэтапность творения, диссертант уделяет особое внимание двоичности в культуре, характерной для архаичного мышления (мужское и женское, две сферы мироздания и т.д.). В связи с этим анализируются родильный обряд (одежда новорожденного), атрибуты мужской и женской одежды. На основе анализа диссертант приходит к заключению, что двусоставность одежды была продиктована мифологическим мировосприятием мира и маркировала членение на две зоны мироздания. Таким образом, сам человек выступал одним из элементов космологической схемы. Для якутской космологии установление космического пространства, деление на двухчастный, а позднее на трехчастный мир - есть один из главных космогонических актов по освоению Вселенной. Древние представления нашли отражение и в календарном мифе о сезонной сменяемости только двух отмеченных точек года. В связи с этим дается описание якутского мифа о лошади и быке, которые здесь выступают своеобразными зоосимволами календарного времени: лета и зимы. Исходя из положения о двусоставности культуры, детально анализируется и пантеон якутских божеств. Это небесные божества айыы, выполняющие креативные функции: божественная семья Юрюнг Айыы Тойон - Белый Творец, своего рода божество Неба, его жена Кюн Кюбяй Хотун - Солнце Лебедь Госпожа и их. дочь Кус Ханыл - Дикая

утка. Кроме того, рассматриваются и божества айыы - покровители скотоводства, животного мира и т.д. Делается важный вывод о неразделенности, некой неявленности в половом разделении самих божеств. Речь идет об андрогенности культуры, которая была характерна для архаической традиции. Далее диссертант останавливается на проблеме дуалистических представлений в традиционном мировоззрении и подвергает анализу дуалистический миф об оформлении трехчастной структуры мироздания как наиболее поздней в культуре саха. Разбирая космологические схемы у разных исследователей (Линденау, Миддендорф, Серошевский), на широком материале демонстрируется один из важных мотивов творения - мотив растягивания, расширения как реплики космогонической технологии. «Акциональное» высказывание ремесленника (по Е.Н.Романовой) и есть та система координат, с которой следует начинать постижение любого мифа и ритуала. Демиургическое начало первопредка народа саха рассматривается в якутских культовых мифах об Эллэе. Именно ему. принадлежала роль посредника в создании культурного пространства по типу: божества - медиатор - люди. В данном случае разыгрывается один из космогонических актов - акт установления связи между мирами. В ходе исследования тщательному анализу был подвергнут корпус мифологических текстов всего «эллэйевского» цикла. На основе этих данных было выявлено созидательное, творящее начало жены Эллэя, что подтверждает мысль диссертанта о демиургической парности в процессе культурогенеза. Перекодировки «мужского» на «женское» и обратно в исследовании наглядно прослежены на уровне повседневного и сакрального этикета. Особое внимание уделено комплексу промысловой, семейной и окказиональной обрядности у якутов.

Следующий раздел главы посвящен «знакам» космообразующего начала. В качестве основных составляющих семантем были взяты «знаки»

главного ритуала якутской традиции Ысыах. Отправной точкой на шкале «знаковости» является особый многослойный символ праздника - ойбон (прорубь). Важно подчеркнуть, что этот знак вводится в концепцию праздника как символ изобилия, богатства, счастья и коррелирует с якутским понятием быйанг в том же значении. Останавливаясь на семантике данного знака, диссертант выделяет набор определенных признаков - характеристик пограничной зоны: желтое/белое; густое/жидкое; мягкое/твердое - все эти позиции связаны с космологическим началом и выражены через «кулинарный» код. Так, на Ысыахе готовили ритуальные «белые» блюда ойбон-арыы (прорубь-масло), и ойбон-саламат (прорубь-кашаj, выступающие символом жизнедательного начала. Вместе с тем отмечается двунаправленность данного символа. Проведенный семантический анализ позволил выявить, что этот культурный знак маркировал своеобразный канал связи между мирами и использовался в шаманском костюме как один из символических знаков - прохода в нижний мир (прорубь, щель и др.). На шаманском плаще этот знак пришивался сзади, на спине и представлял собой железный круг, который носил название Аан ийэ дойду («Изначальная мать Земля»). Круглый вырез в центре железного диска обозначал прорубь -ойбон. В этом контексте представляется логичным рассмотрение ойбона как образа, метафоры космогонического акта раскрытия закрытого. В этом же семантическом ряду мифологема «земной щели» как женского плодоносящего начала в тюркской традиции. Одним из следствий анализа семантического значения ойбон стало и выявление «женского» начала якутского понятия изобилия быйанг как пересекающихся знаков. Таким образом, эти два якутских слова обнаруживают семантическую общность своих идей и образов.

Следующим креативным знаком космогонии выступает обрядовый фольклор, сакральное «говорение»: пение и круговой танец-осуохай . Так, в

мифологических песнях, исполняемых на Ысыахе, разворачивается основная креационная схема традиционной модели мира у якутов. В текстах того рода обнаруживается последовательное разворачивание космологической темы, согласно движению «космического» круга (ср. як. осуохай, бур. ехор и т.д.). Первоначально возникшая как некая точка, Земля начинает приобретать пространственные ориентиры, развертываясь по горизонтали концентрическими кругами (мотив «вращения»). Важно отметить, что мифическое время здесь заменяется циклическим временем, эта идея ярко выражена в самом календарном ритуале Ысыах. Картины состояния оживления природы разворачиваются от конца зимы до прихода благодатного лета: смягчение холодов, прекращение обильных снегопадов, оседание снежного наста выступает как отступление хаоса. В этом движении по кругу Человек вместе с Природой как бы пробуждается от зимнего сна (сон как символическая смерть и канал связи с потусторонним миром). В связи с этим особое внимание уделяется семантической атрибуции глаголов, употребляемых в приводимых сакральных текстах. Так, космообразующий ритуал - Ысыах выстраивается по схеме «нарастающего» движения при этом происходит тотальное тестирование Природы и Человека. Приведение в состояние движения всего ритуального пространства манифестирует своего рода акт соития. Вследствие чего обозначение космообразующего ритуала Ысыах с актуализацией темы плодородия (як. ыс - разбрасывать, разбрызгивать) рассматривается как семантическая мотивировка «делания» и как конечный результат такого «оплодотворения» рождение Макро и Микрокосма. Важно, что ритуал реализуется через триаду «дело» - «слово»-«мысль». В якутской традиции «делание» как ритуал переводило и «слово» в позицию «действия». Следовательно, исполнение креационных песен хороводного танца осуохай предстает здесь как особый «ритуал речи», являясь разновидностью ритуального поведения. Делается важный вывод,

что процесс мифологического творения мира воспроизводится с помощью Слова. Далее подтверждается гипотеза о ритуальном происхождении поэтической речи в якутской традиции.

Показательно, что последующие ритуальные действия после центральной части ритуала «держания чаш» (айах тутар) и кропления кумысом последовательно выстраивают «космическую» организацию: игры, состязания, обрядовая трапеза, и наконец, гадания как бы закрепляют космический закон (от хаоса к гармонии) в целом.

Таким образом, как бы на фоне самого ритуала Ысыах разворачивается «парад знаков» (По В.Н.Топорову). Переход к «птичьей» теме, где демиургом космологического процесса выступает птица как своего рода «календарный» знак (рождение нового года) является в работе закономерным. В этой связи рассматривается демиургическая пара стерх (белая птица) / орел, выявляются их основные характеристики согласно вербальным текстам (мифологические песни). Привлекая широкий лингвистический материал, в работе анализируется символический универсум слов, связанных с «птичьей» темой. На основе анализа диссертант приходит к важному заключению, что звуковая характеристика птиц на якутском материале воспроизводит звуки - действия (резание, кроение и др.) и таким образом отсылает к космологическому «технологическому» коду. Действительно, в якутских эпических текстах белая птица выступает метафорой, репликой космического «дома» высшего божества якутов Юрюпг Айыы Тойона. Примечательно, что в якутской традиции души детей посылались небесными божествами айыы: душа девочки - ножницами, душа мальчика - стрелой, украшенной перьями орла. При анализе образа орла делается акцент на связь этой птицы с солнечным светом, маркирующим смену времен года (победу над хаосом). Семантика

птиц как предвестников рождения Природы и человека наиболее ярко проявляется в календарном ритуале Ысыах.

Далее демонстрируются различные варианты обрядовых текстов, в

которых через растительный код праздника, проигрывается мотив рождения 1

и роста. По сути речь идет об описании мифологического «гербария» (травы, кустарники, деревья, рощи, боры), который организует горизонтальную и вертикальную структуру космического пространства. В итоге основной акцент исследования переносится на подготовку самого Ысыаха как образца мифологической первоситуации, через которое и происходит освоение культурного пространства. В ходе разбора мифологических песен выстраивается определенная схема «разворачивания» мира, где особое место занимает ритуальная посуда как реплика Вселенной. В связи с этим в работе приводится серия космологических загадок, в которых элементы Космоса (Солнце, Луна, Земля) соотносятся с посудой. Важно, что кумысная посуда' размещалась в центре ритуального пространства, вокруг главного символа праздника - кумысного меха Сир Иснт (Земля-Чаша). Следует отметить, что этот ритуальный предмет обладал наивысшим семиотическим статусом и выступал своеобразным знаком космической опоры. Символический универсум глагольных форм, используемых при описании посуды включал космологический мотив «оплотнения» мира, наполнения его вещами.

Творение мира, переход Хаоса в Гармонию, смена Зимы на Лето протекало как раскрытие творческих сил природы в годовом празднике Ысыах. Здесь актуализировалось противопоставление «связывание» / «развязывание», в котором «развязывание» находится в «сильной» позиции. Использованный в работе текст хороводной песни стал лейтмотивом рассматриваемых знаков, так как в нем сохранились вся последовательность

сакральных актов творения. Главным выводом анализа является то, что в якутской космогонии человек сам выступал одним из элементов космологической схемы. Посредством акций состязательного характера на празднике актуализируется временный отказ от культурных установок, максимальное приближение к «начальному» состоянию. Символика действий борцов как бы моделирует «рождение» человека, что широко проигрывается и в обрядах жизненного цикла. При рождении новой семьи акцентируется позиция «завязывание», ярко отраженная в «кулинарном» коде свадебной обрядности. В продолжении первых трех ночей новобрачным у изголовья ставилась ритуальная пища с определенной символикой. Назначение блюд было направлено на соединение мужского и женского начал этой пары, завязывание новых отношений между ними, моделировало рождение нового (семьи, ребенка).

Миф первотворения в якутской традиции проецируется на народный праздник Ысыах. Весьма показательно, что Ысыах являлся космообразующим ритуалом. Стержневое положение круговых движений (кропление кумысом по кругу, круговой танец, круговой обход в ритуале кумысопития и др.) как космического начала в годовом празднике выявило приоритет ритуала («делание»). Так на Ысыахе осуществлялась следующая плодотворная триада: «действие»-«слово»-«мысль». В целом, ритуал первотворения Ысыах укреплял космическую организацию посредством круговых движений (наложение разных космических кругов).

Вторая глава «Мифология «предметного» мира: Природа и Культура" посвящена выявлению символики самой «вещи». В качестве отправной точки исследования берется ритуальный атрибут праздника Ысыах - меховой коврик тэллэх, как особый «космологический» знак. В ритуале творения он выступал символической метафорой Земли, основной координаты

разворачивания мира. Кроме того, в работе рассматриваются основные действия, которые производятся с ним в тех или иных обрядовых ситуациях. Исследуется характеристика этого предмета, связанного с креативной функцией. Анализ мехового коврика тэллэх, его разновидности - меховых лоскутов олох/олбох вскрыл мифологическое восприятие этого предмета, в котором заключалась идея плодородия земли. В обрядах, призванных обеспечить плодородие прослеживается продуцирующая функция коврика тэллэх, связанная с активным знаком, и, наоборот, в действиях, производимых с целью нанести вред, пресечь плодородие, уничтожить род, она имеет отрицательный знак. Использование тэллэх и олох/олбох в погребальной обрядности показало особое отношение к смерти, как временному небытию, за которым возможно природное возрождение.

Особое внимание уделяется природному сырью (мех, волос), из которого изготовлялись эти предметы. Таким образом, диссертант переходит к так называемому «пушному» коду в культуре. Высказывается предположение, что одежда, изготовленная из мехов пушных зверей, выступала знаком природы и несла в себе реликты мифологических представлений о «природности» человека. Представляется, что «окультуривание» человека шло по мере освоения «своего» пространства. В контексте «пушного» кода рассматривается мифологема волоса, косы, различного рода клубков шерсти, гривы и т.д. Следовательно, волос в культуре разыгрывал особую игру смыслов, в основе которой лежала космологическая идея.

Анализ вещи как гадательного символа, выявил семантическое сходство разных ритуальных предметов. Ритуальные гадания в обрядовом комплексе якутов являются завершающим этапом любого сакрального действа. Так на Ыс\гахе, как и любом другом обряде, посвященном светлым божествам, проводимым белым шаманом айыы ойууна, почтенным старцем,

алгысчытом, в качестве ритуального атрибута выступала деревянная священная ложка ытык хамыйах. В свадебном приданом якутской невесты обязательно должна была быть священная ложка эбир хамыйах, как символ ее удачливости в обряде тюерехтир, которая принесет семье благоденствие. Изготовление кумыса, размешивание его ковшом, ложкой было сродни акту творения, в котором рождались Природа и Человек. В конце шаманских камланий проводились предсказания будущей судьбы людей, где орудием гадания выступала шаманская колотушка.

В этом плане не менее значимым предметом одежды в ритуальной практике якутов являлись рукавицы ютюлюк. Они имели особую семантическую нагруженность, использовались как гадательный предмет (наряду с шаманской колотушкой, жертвенной ложкой, глиняным горшком, головным убором) в различных обрядовых явлениях. В отголосках древних представлений об обряде воинской инициации, аналогичной обряду становления шамана, особую значимость приобретает факт нагревания рукавицы над огнем.

В последнем разделе второй главы рассматривается «конская» тема. Культ коня в якутской традиции представлен во всем многообразии явлений культуры: это эпические образы богатырских коней, конь посвященный божествам ытык сылгы и др. Но это не только сама лошадь как прародительница мира в якутской традиции, но ее отдельные части, наделенные сакральной силой. В связи с этим в работе рассматривается серия ритуальных действий, направленных на поддержание космического равновесия, посредством реактуализации «конской» темы (ср. воссоздание мира из частей первожертвы). Отсюда диссертант обращается к различного рода-культурным текстам с одним семантическим знаком: обряды проводов

божества коневодства Джесегея, "похорон" любимого коня, малым жанрам фольклора (детским скороговоркам).

В ходе исследования на основе раскрытия семантики текста обнаружено схождение якутской игры халбас хара с древне-индийской ЬгаИтойуа - ритуальным обменом загадками во время ведийского жертвоприношения. Как культурный текст она может считаться одной из филиаций ЬгаИтос1уа, отмеченных в разных архаичных традициях, но не являющихся по своему жанру загадками. Важно, что через эпические сюжеты, служащие мотивацией игры, в ней сохраняются мифологические реминиценции, разыгрываемые в космообразующем ритуале ысыах: процесс творения через акты разъединения / собирания, жертвоприношения коня, отступление Хаоса, организация мирового порядка, победа созидательных, творческих сил. Обращение к необрядовым формам фольклора позволило приблизиться к реконструкции символической картины мира саха.

Здесь же дается символическое «прочтение» предметов женского костюма: женская шапка, девичий головной убор и передник. Женский головной убор дьабака имел навершие с символическими фигурами, олицетворявшими мужское и женское начала: высокий столбик на лицевой стороне и стилизованное изображение раковины каури на обороте. Широкое использование в обрядовых ситуациях раскрывает высокий семиотический статус этого предмета одежды. Главной фигурой вышитого бисером и серебряной нитью орнамента на навершии является лировидный узор когуор ойуу, символизирующий трихотомическое деление мироздания. Весну олицетворяет богатый растительный орнамент. Множество завитков усикового орнаментального мотива и бисерные вкрапления розеток напоминают буйство степных трав и луговых цветов. Закономерно размещение на небосводе изображений Солнца и звезд, воплощенных в серебряной пластине и мелких круглых бляшках. Красные суконные ленты,

пришитые сзади к основанию навершия, могли олицетворять поводья дарованные божествами Айыы:

«Люди солнечных улусов, Народ с поводьями за спиной».

Головной убор якутской девушки бастынга имел многочисленные параллели у тюркоязычных народов Сибири Средней Азии. Но якутский материал предоставил уникальную возможность его прочтения в «пушном» коде. Головной убор из погребения девочки имел зооморфное украшение в виде медной пластинки с изображением льва, который олицетворял иконографический образ души, охраняемой духом огня.

До замужества якутские девушки носили меховой нагрудник тусулук. У родственных народов он известен под названием бого/пого и является принадлежностью свахи и посаженной матери хакасской невесты. Со вскрытием мифологических истоков, он увязывается с образом женского божества в облике птицы. Якутское название сватьи тустаах ходогой, в котором отмечены птичьи черты (ходогой - «перо из крыла»), созвучно названию хакасской свахи пас худагай.

Нагрудник тусулук, одеваемый под плащ, являлся составной частью шаманского костюма. Имеющиеся на нем два металлических круга изображают женские груди эмий кэрэтэ. Птичья ипостась просматривается в железных пластинах на рукавах и звенящих подвесках кысаан, изображающих маховые перья крыльев и оперение птиц. При отсутствии специального костюма для проведения сеанса шаманы облачались в женскую одежду. Наличие девичьего нагрудника тусулук в шаманском костюме свидетельствует об особой магической силе девушек и старух. На основе проведенного анализа делается вывод, что эти предметы несли глубинно-мифологическое содержание и были связаны с обрядовым

континуумом. В качестве иллюстрации такого символического «прочтения» одежды дается описание и интерпретация свадебного наряда невесты.

Устойчивость образа крылатых коней в якутской традиции вскрывает его мифологическую природу, которая представлена демиургической парой «птица /конь». На спинке свадебной одежды невесты бууктаах сон имелись особые знаки: узкие ряды металлических бляшек выделяют фигурные полосы, в которых угадываются контуры крыльев птицы. Основу канона мы усматриваем в орнаментальной композиции горноалтайского мехового кафтана, по спинке которого проходит аппликация в виде стилизованнных птичьих голов на отростках гипертрофированно удлиненнных рогов оленей. Птичьи головы имели глаза, выполненные золотыми бляшками. Верхние концы рогов в виде узкой полосы, переходя на полы, опускаются вниз, что характерно и для якутской шубы. На ней, вместо золотых бляшек, в закругленные пазы фигурных полос пришивались серебряные монеты. В этом, как и в символике всей композиции, сказались, на наш взгляд, отголоски древней традиции. В ее основе лежит культ синкретического существа загалмай (оленя /коня - лебедя), образ которого имеет индоиранское происхождение. Делается важный вывод, что текст свадебной одежды был «знаком» пересечения, перекодировки основных тем якутской космологии («птичья» и «конская» тема) и аккумулировал весь космологический универсум архаичной традиции. Из сказанного выше следует, что сакрализованный мир невесты воспроизводил мифологический «сценарий жизни», актуализируя два полюса: начало и конец (рождение /умирание), отсюда особенно подчеркнутый символический характер свадебной одежды.

В заключении приводятся основные выводы исследования.

Тема творения в фольклорно-этнографической традиции якутов ^обусловлена ее ритуально-мифологическим контекстом. Мифопоэтическое

мышление, присущее «космологической эпохе» первотворения, по точному определению В.Н.Топорова очерчивало ритуал в его «сильной» позиции. В якутской мифологии творение мира дублируется в разного рода ремесленных операциях: мифологические сюжеты о демиургической паре Эллэе и его жене. Анализ эллэеевского мифа обнаруживает, что в ритуальной космогонии якутов были ярко представлены дуальные концепции.

Миф первотворения в якутской традиции проецируется на народный праздник Ысыах. Весьма показательно, что Ысыах являлся космообразующим ритуалом. Стержневое положение круговых движений (кропление кумысом по кругу, круговой танец, круговой обход в ритуале кумысопития и др.) как космического начала в годовом празднике подтверждает гипотезу диссертанта о приоритете ритуала («делание»). Так, на Ысыахе осуществлялась следующая плодотворная триада: "действие-слово-мысль". Итак, в якутской космогонии создание мира происходит с помощью ритуала речи.

Выявленные в ходе исследования знаки космообразующего начала: ойбон, круговой танец осуохай, круговые креационные песни образуют самостоятельный «космологический» код якутской культуры. Наряду с универсальными знаковыми комплексами в якутской традиции присутствуют и особые знаки - символы, характерные для данной этнической традиции. Эти культурные символы выступали своего рода операторами, с помощью которых происходили космологические операции по освоению мира. Анализ символики этих элементов культуры показал, что они как знаки космообразующего начала маркировали соответствующие зоны мироздания, репрезентировали границы и переходы между мирами, выступали своеобразными средствами коммуникации. В данном круге идей особое значение имеет то,- что «космологические» знаки сопрягают в себе несколько

кодов, как бы реализуя разный «план выражения». Следует отметить, что «космологические» знаки несли двунаправленный характер.

Обращение в работе к лингвистической традиции народа саха убеждает, что символический универсум слова сохраняет в себе многие утерянные фрагменты традиционной картины мира. В контексте этого особую значимость приобретает языковой материал, а именно якутские эпитеты, сравнения, метафоры, которые и дают возможность раскрыть имплицитно содержащийся в них мифологический смысл. Как известно, основной образ, миф можно воссоздать на основании семантики метафор («миф как система метафор»). Так, на основе этнолингвистической реконструкции были установлены некоторые утерянные архаичные сюжеты «птичьего» мифа у якутов. Восстановленный фрагмент такого мифа указывает на демиургическую роль белой птицы в якутской культуре: она прилетает весной и, выкраивая ножницами мир, творит Вселенную. Другой якутский миф о сотворении мира и человека из частей первожертвы (коня) рассматривается на «предметном» коде культуры. «Конская тема» реализовалась через мир «вещей» и, таким образом, через символическое «прочтение» таких текстов (ритуальный, меховой коврик и свадебный наряд невесты) устанавливалась связь с сакральным миром. Эти ритуальные предметы кодировали «космологические» знаки.

В результате этих исследований можно прийти к главному выводу, что «космологический» код в якутской картине мира, выступает особым символическим «языком» архаической традиции, «языком», в котором пересекается весь арсенал «кодовой» культуры, ее разные «субъязыки».

Коды космологического повествования, предстающие в результате анализа разного рода культурных текстов, выражают исключительную символическую «заряженность» основного мифа. Подчеркнем, что

различаясь в плане выражения, все эти субкоды едины в своей глубинной семантике, сопряженной с общей концептуальной схемой творения мира.

По теме диссертации опубликованы следующие статьи и тезисы

1. Половой символизм в традиционной культуре // Материалы Межвузовской научной конференции «Национальная культура и высшая школа». ЯГУ-СПб., 1994.

2. Реликты древних культур в обрядовой одежде якутов // Вузовская наука 50-летию Великой победы. Якутск, 1995.

3. Символика обрядовой одежды якутов // Художественное моделирование и народные традиции. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Омск, 1995.

4. Традиционная культура и сакральные знания // Этнокультура и образование. Материалы научно-практической конференции РГПУ им. А.И.Герцена. СПб., 1995.

5. Шаманизм и культурогенез (к вопросу о первопредке якутов Эллэе) // Материалы 3 Международной конференции по шаманизму. Нара. Япония.

6. Кровная месть или воинский долг (Идеология войны в традиционой картине мира саха). // Традиционные представления саха об окружающем мире. Материалы научно-практической конференции. Якутск, 1998.

7. «Конская тема» во внеобрядовых формах фольклора. // Ксенофонтовские чтения. Якутск, 1999.

8. Из опыта определения семиотического статуса вещи (на примере женского головного убора «дьабака бэргэсэ») (в печати).

1995.

Введение диссертации2000 год, автореферат по истории, Новгородова, Любовь Ивановна

Актуальность темы диссертационного исследования определяется возросшим интересом к архаическим формам сознания, в целом к народной культуре. Изучение архаической ментальности оказывается в центре внимания разных гуманитарных наук. Тем не менее, в сибиреведении исследования междисциплинарного характера, посвященные синтезу исторического и этнологического типов мышления, смене традиционных методологических установок и разработке новых современных научных направлений, только начинаются. Обращение к народной культуре через призму всего духовного наследия приводит к описанию традиционного мира «безмолвствующего большинства» (по А.Я. Гуревичу) как особого языка Культуры, где каждый знак достоин внимания. Так, культура в архаической традиции представляет организованную знаковую систему, где кодирование различных «текстов» идет согласно традиционному мировоззрению того или иного народа. Этническая культура несет свои символы и знаки. Интерпретация этих знаков, «считывание» их смысла, установление связей между знаками указывает на существование особой символической культуры. Речь идет о современном направлении в гуманитарном знании - герменевтике текста как наиболее актуальном для фиксирования архаичного мировосприятия.

Одним из символических знаков архаичной культуры выступают миф и ритуал. Представляется, что в этом сакральном пространстве особое место занимают символические тексты, описывающие происхождение Вселенной и Человека. Как известн-оТ'ри-туальная космогония образует макро- и микрокосм, таким образом, моделируя традиционную «картину мира» в целом.

Многие практические действия носителей культуры, кроме видимых, чисто материальных значений, имеют еще и скрытую, мифологическую сторону. Первая профессиональная группа: отправитель культово-обрядового действия (шаман, повитуха), ремесленник (горшеня, кузнец, изготовитель одежды), мастер слова (алгысчыт) и их практические действия во многом повторяют мотив (тему) первотворения, создание мироздания из исходного хаоса.

Таким образом, мифологическая сторона практических действий носителей культурной традиции требует специального изучения.

В отечественной науке проблема творения как первоначала разработана в фундаментальных исследованиях В.Н. Топорова. «То что было вызвано к бытию в акте творения, стало условием существования и воспринималась как благо. Но к концу каждого цикла оно приходило в упадок, убывало, «стиралось» и для продолжения прежнего^ су ществования нуждалось в восстановлении, обновлении, усилении. Средством (основным инструментом), с помощью которого это достигалось, и был ритуал, ритуал был как бы соприроден акту творения, воскрешал его своей структурой, смыслом и заново возрождал то, что возникло в акте творения» ( Топоров, 1988. С. 15).

Знаковые характеристики вещей, их мифологическую «технологию» рассмотрел в серии своих работ А.К. Байбурин. Для нас важно положение, о том, что «всякий ритуал, а не только ритуал изготовления вещей, аналогичен основному ритуалу (творения) в том смысле, что ориентирован на преобразование естественного в искусственное, космологизацию хаоса (отсюда технологичность», операциональность любого ритуала)» (Байбурин, 1989. С. 87).

Логическое продолжение идей о ритуально-мифологической основе культуры выразилось в теоретических разработках о понятии «код» в исследованиях обряда. Здесь проводятся разграничения трех значений термина: план содержания, план выражения и форма плана содержания. Это позволяет исследователям рассматривать соотношения между разными системами кодов (план содержания) и их взаимоотношения внутри одной системы кодов (план выражения), что является различными процессами (Левинтон, 1988. С. 136 - 138).

Разнородные коды (субъязыки) образуют единый язык ритуала, в котором они пересекаются, накладываются переходят в друг в друга (Байбурин, 1988. С. 139 - 145). В ритуально-мифологических традициях параллельно технологическому коду проходит код социальный, выражающий одну их архаических универсалий «мужское» / «женское». Так, например, любой предмет одежды может относиться к предметному коду и, в то же время, к социальному или являться элементом погребального кода, что прослеживается в якутской традиции.

Объектом исследования является один из основных фрагментов традиционной народной культуры якутов - тема перво-творения (космология).

Предмет исследования - семантика различного рода культурных текстов, соотнесенных с мифоритуальной космогонией.

Методология и методика исследования. Теоретической базой исследования являются работы, посвященные мифу, ритуалу, символу. Это в первую очередь исследования О.М.Фрейденберг, М.Элиаде, В.Тэрнера, Е.М.Мелетинского, В.Н.Топорова, А.К.

Байбурина, Г.А.Левинтона, Е.С.Новик, А.М.Сагалаева, Д.С.Дугарова, Т. Д.Скрынниковой, С.В.Саламатиной и др.

Отправным пунктом в данной работе стало рассмотрение фольклора и ритуала как целостной знаковой системы. «В культуре, ориентирующейся на регулярное воспроизведение одних и тех же текстов (а не на их постоянное умножение, как в современной культуре), из которых важнейшим представляется прецедент, положивший начало жизни и всей последующей традиции, передача информации происходит не с помощью правил (современный тип трансляции культуры), а с помощью образцов, «цитат» (Байбурин, 1993. С.13). Правильное «прочтение» и интерпретация «цитат» текстов устной традиции зависит от самой позиции исследователя и выбранного им методологического инструментария. В основе предпринятого исследования лежит принцип историзма. Кроме того, описание и анализ космологического универсума проводился в работе с позиций семиотики. Диссертант считает, что данный метод наряду со структурным методом является наиболее целесообразным и плодотворным при реконструкции архаичных элементов традиционного мировосприятия. При анализе языковых данных был использован метод этнолингвистики как одной из важных составляющих современной семиотики.

Степень изученности темы. Изучение космологических мифов в якутской этнографии можно разделить на два этапа: 1) краткие описания основных космогонических схем и отдельные наблюдения, касающиеся сюжетов первотворения в контексте мифоритуального комплекса якутов. Это в основном работы дореволюционного периода (И.А.Худяков, В. Л .Серошевский, В. Трощанский, В.М.Ионов, Э.К.Пекарский и др.). В этот период мифоритуальная практика народа еще не стала предметом специального изучения, исследования носили общий характер; 2) тема творения в традиционной картине мира якутов как объект научного исследования филологов, фольклористов, философов и культурологов. Это современные исследования Г.У.Эргиса, Н.В. Емельянова, Д.С.Макарова, JI. Л.Габышевой, С. Д.Мухоплевой, С.К.Колодезникова. В этих работах обозначился переход к более широкому пониманию мифологического контекста традиционной культуры.

В освоении данной темы огромное значение принадлежит известному ученому сибиреведу Г.В. Ксенофонтову, который первый в своих работах рассматривал ритуал первотворения Ысыах как символ якутской культуры, разрабатывая проблему символического мышления в архаической традиции.

Эту научную традицию в своих трудах продолжили этнографы Н.А.Алексеев, А.И.Гоголев, П.А.Слепцов, Р.И.Бравина. Каждый в своей области научных изысканий (мифология, религия, этно- и культурогенез, обрядовая сфера) внес существенный вклад в разработку мифоритуальных концепций.

В якутской этнографии проблема «кодовой» разработки роли языка к различного рода текстам, где миф - слово - ритуал - гадания и символ рассматриваются в одном смысловом поле Культуры, впервые была поставлена и проанализирована в работах E.H. Романовой (Автореф. дисс. .д.и.н., 1999).

Плодотворность данного положения позволяет развить и углубить многие аспекты мифоритуальной культуры не только в якутской традиции, но и помогает решению общих теоретических проблем, связанных с проблемой основного мифа, соотношения мифа и ритуала, роли символа в культуре. Научные исследования

E.H. Романовой относятся к новому этапу освоения изучаемой нами темы и представляют собой этносемиотическое направление.

Источниковая база исследования. Для изучения космологического универсума традиционной народной культуры необходимо привлечение широкого круга существующих источников:

- публикации текстов (фольклорные образцы);

- этнографические труды;

- архивные источники: Рукописный фонд Архива ЯНЦ СО РАН (материалы Вилюйской и Северной экспедиции А.А.Саввина и С.И.Боло, фольклорные экспедиции ИЯЛИ ЯФ СО РАН - 40-50 гг.); Архив Института Востоковедения (фонд В.М.Ионова, г. Санкт-Петербург), Архив МАЭ (Кунсткамера) (фонд - A.A. Попова); Якутские тексты, переведенные нами, впервые вводятся в научный оборот.

- коллекции фондов Якутского Государственного Объединенного музея истории и культуры народов Якутии им. Е.Ярославского и историко-мемориального музея политической ссылки в с. Черкех Таттинского улуса;

- полевые материалы.

Хронологические рамки исследования охватывают конец XIX-первую половину XX века как наиболее репрезентативного во временном отношении. Этот период наиболее хорошо изучен и представлен широким кругом разнообразных источников.

Научная новизна исследования заключается в том, что вводимый в работу материал интерпретируется с позиции новых теоретико-методологических достижений, а именно на основе структурно-семиотического анализа. Все это позволило выявить многослойную символику и взаимосвязь различных элементов, определенную систему кодов традиционной народной культуры якутов, как в ритуальном, так и в мифологическом контексте.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что полученные результаты исследования могут лечь в основу разработки мифологического словаря символов. Материалы исследования могут быть использованы при чтении лекций по традиционной народной культуре якутов, а также при подготовке специального учебного курса по мифоритуальной традиции народов Сибири.

Апробация работы. Основные выводы диссертации были изложены в докладах и сообщениях на республиканских, региональных, российских и международных конференциях: «Языки, культуры и будущее народов Арктики» (Якутск, 1993), «Художественное моделирование и народные традиции» (Омск, 1995), «Логос. Культура. Цивилизация» (Якутск, 1995), Международная конференция по шаманизму (г.Нара (Япония), 1995), «Традиционные представления саха об окружающем мире» (Якутск, 1997), «Традиции, обычаи и нравы народов России» (СПб, 1997)».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тема творения в традиционной культуре якутов"

Заключение

Изучение фольклорно-этнографического контекста якутской традиции актуализировало сущностные характеристики ее ритуально-мифологической системы. Так, в нашем исследовании очерчено пространство ритуального текста в его «сильной» позиции (по В.Н.Топорову). Речь идет о ритуале первотворения, который и определяет, в конечном итоге, мифопоэтическое мышление архаической традиции. Глава первая работы, рассматривающая креационные схемы, сопрягает процессы творения Мира и Природы. Предпринятый нами анализ «птичьей» тематики репрезентирует космогонический мотив творения, обыгрывающийся в основном ритуале традиции на разных уровнях. Это и желто/белое илъгэ, освящавшее ритуальные напитки, и кусочки мерзлого масла, встречающиеся в свадебной обрядности (кулинарный код). Через иконографию божеств, родинный обряд, вещное оформление культуры (предметный код) «прочитываются» ранние мифологические представления якутов о первоначальной двучастности мироздания. Для якутской космологии установление космического пространства, деление на двухчастный, а позднее на трехчастный мир - есть один из главных космогонических актов по освоению Вселенной. Тексты, в которых сохранились древние представления, раскрывают некую неявленность, неразделенность в половом разделении высших божеств айыы. Речь идет об андрогенности культуры, которая была характерна для архаической традиции. Сюжеты дуалистических мифов, рассмотренные на вербальном уровне эпической традиции, помогли выявить акты космогонической «технологии», выраженные в операциях растягивания, расширения, увеличения, (акциональный код), свойственные природным материалам. Сюжеты мифов о культурном герое якутской культуры включают мотивы космической «технологии». «Акциональное» высказывание ремесленника (по Е.Н.Романовой) и есть та система координат, с которой следует начинать постижение любого мифа и ритуала. Демиургическое начало первопредка народа саха отражено в якутских культовых мифах об Эллэе. На основе данных мифологических текстов всего эллэйееского цикла было выявлено созидательное, творящее начало жены Эллэя, что подтверждает мысль о демиургической парности в процессе культурогенеза. Перекодировки «мужского» на «женское» и обратно прослежены на уровне повседневного и сакрального этикета, в комплексе промысловой, семейной и окказиональной обрядности у якутов.

Тотальное» космическое рождение Макрокосма и Микрокосма происходило в ритуале Ысыах. «Космический» круговой танец осуохай как бы манифестировал ритуал зачатия, где круг символизировал собой плодоносящее женское начало. Выявленные в ходе исследования знаки космологии: ойбон, круг, хоровое пение кодируют ритуал Ысыах как космообразующий ритуал.

Отправной точкой на шкале «знаковости» является особый многослойный символ праздника - ойбон (прорубь), выявлено, что этот знак вводится в концепцию праздника как символ изобилия, богатства, счастья и коррелирует с якутским понятием быйанг в том же значении. Выделен набор определенных признаков - характеристик пограничной зоны: желтое /белое; густое /жидкое; мягкое /твердое - все эти позиции связаны с космологическим началом и выражены через «кулинарный» код. Ритуальные «белые» блюда ойбон-арыы (прорубь-масло), и ойбон-саламат (прорубь-каша), выступали символом жизнедательного начала. Одним из следствий анализа семантического значения ойбон стало выявление «женского» начала якутского понятия изобилия быйанг как пересекающихся знаков.

Следующим креативным знаком космогонии выступает обрядовый фольклор, сакральное «говорение»: пение и круговой танец-осуохай. Так, в мифологических песнях, исполняемых на Ысыахе, разворачивается основная креационная схема традиционной модели мира у якутов. В текстах того рода обнаруживается последовательное разворачивание космологической темы, согласно движению «космического» круга (сравни: як.осуохай, бур. ехор и т.д.). Первоначально возникшая как некая точка, Земля начинает приобретать пространственные ориентиры, развертываясь по горизонтали концентрическими кругами (мотив «вращения»). Космообразующий ритуал - Ысыах выстраивается по схеме «нарастающего» движения при этом происходит тотальное тестирование Природы и Человека. Приведение в состояние движения всего ритуального пространства манифестирует своего рода акт соития. Вследствие чего обозначение космообразующего ритуала Ысыах с актуализацией темы плодородия (як. ыс - разбрасывать, разбрызгивать^) рассматривается как семантическая мотивировка «делания» и как конечный результат такого «оплодотворения» рождение Макро- и Микрокосма. Важно, что ритуал реализируется через триаду «дело»-«слово»-«мысль». В якутской традиции «делание» как ритуал переводило и «слово» в позицию «действия». Следовательно, исполнение креационных песен хороводного танца осуохай предстает здесь как особый «ритуал речи», являясь разновидностью ритуального поведения. Делается важный вывод, что процесс мифологического творения мира вопроизводится с помощью Слова.

Здесь заметим, что эти знаки космологии имели двунаправленный характер. Так, понятие ойбон, символизирующее в «кулинарном» коде изобилие, счастье быйанг, в шаманской символике, обрядах недостачи являлся маркером «иномирья».

Использованный в работе текст хороводной песни стал лейтмотивом рассматриваемых знаков, так как в нем сохранилась вся последовательность сакральных актов творения. Главным выводом анализа является то, что в якутской космогонии человек сам выступал одним из элементов космологической схемы. Посредством акций состязательного характера на празднике актуализируется временный отказ от культурных установок, максимальное приближение к «начальному» состоянию. Символика действий борцов как бы моделирует «рождение» человека, что широко проигрывается и в обрядах жизненного цикла.

Творение мира, переход Хаоса в Гармонию, смена Зимы на Лето протекало как раскрытие творческих сил природы в годовом празднике Ысыах. Здесь актуализировалось противопоставление «связывание /развязывание», в котором «развязывание» находится в «сильной» позиции. При рождении новой семьи акцентируется позиция «завязывание», ярко отраженная в «кулинарном коде» свадебной обрядности. В продолжении первых трех ночей новобрачным у изголовья ставилась ритуальная пища с определенной символикой. Назначение блюд было направлено на соединение мужского и женского начал этой пары, завязывание новых отношений между ними, моделировало рождение нового (семьи, ребенка).

В поющихся мифах якутов наступление Нового года маркируется образом птицы, как своего рода «календарного знака». Обычно в ее роли выступает орел. В исследуемом тексте используется образ стерха (белой птицы). Анализ лингивистического материала, восходящего к названию птицы позволил прийти к заключению, что фонохарактеристики птиц на якутском материале отсылают к космологическому «технологическому» коду. Исходя из мифологических коннотаций следует рассматривать их как демиургическую пару.

Особого внимания требует семантическая атрибуция глаголов, употребляемых в сакральных текстах, при помощи которых космообразующий ритуал Ысыах выстраивается по схеме «нарастающего» движения. В этой схеме особое место принадлежит ритуальной посуде как реплики Вселенной. Приводится серия космологических загадок, в которых элементы Космоса (Солнце, Луна, Земля) соотносятся с посудой. Важно, что кумысная посуда размещалась в центре ритуального пространства, вокруг главного символа праздника - кумысного меха Сир Исит (Земля-Чаша). Этот ритуальный предмет обладал наивысшим семиотическим статусом и выступал своеобразным знаком космической опоры. Символический универсум глагольных форм, используемых при описании посуды включал космологический мотив «оплотнения» мира, наполнения его вещами.

Стержневое положение круговых движений (кропление, ходьба, сидение и др.), как космических элементов, в празднике Нового года укрепляло космическую организацию мира и утверждало приоритетет ритуального действия. Так на якутском Ысыахе осуществлялась плодотворная триада «Дело-Слово

Мысль». Во второй главе исследования выявляется мифологическая символика самой «вещи». Здесь рассматривается креативная функция мехового коврика тэллэх, меховых лоскутов олох/олбох, которые подводят к выявлению «пушного» кода в якутской культуре, выступали знаком природы. В этом же контексте рассматривается символика волоса, которая заключала в себе космологическую идею. В результате анализа вещей как гадательного символа было выявлено семантическое сходство разных ритуальных предметов. В этом плане отмечено, что рукавицы ютюлюк имели особую семантическую нагруженность, использовались как гадательный предмет (наряду с шаманской колотушкой, жертвенной ложкой, глиняным горшком, головным убором) в различных обрядовых явлениях.

В различного рода культурных текстах, привлекаемых для освещения «конской» темы (по Е.Н.Романовой), представлен и обрядовый материал, и малые жанры фольклора. Они раскрывают тайный смысл традиции культа коня, который сохранился в якутской народной культуре, и доносят космологические реминисценции о воссоздании мира из частей первожертвы. В ходе исследования на основе раскрытия семантики текста обнаружено схождение якутской игры халбас хара с древне-индийской brahmodya - ритуальным обменом загадками во время ведийского жертвоприношения. Как культурный текст она может считаться одной из филиаций brahmodya, отмеченных в разных архаичных традициях, но не являющихся по своему жанру загадками. Важно, что через эпические сюжеты, служащие мотивацией игры, в ней сохраняются мифологические реминиценции, разыгрываемые в космообразующем ритуале ысыах: процесс творения через акты разъединения / собирания, жертвоприношения коня, отступление

Хаоса, организация мирового порядка, победа созидательных, творческих сил. Обращение к внеобрядовым формам фольклора позволило приблизиться к реконструкции символической картины мира саха.

Семиотический анализ, проведенный на предметах женской одежды, связанных с обрядовым комплексом, показал, что в них заключена глубина мифологического содержания.

Орнаментальная композиция спинки свадебного наряда якутской невесты сохраняет черты древних традиций, вскрывает их мифологическую природу, которая представлена демиургической парой «птица /конь».

Наша интерпретация свадебного наряда невесты, позволяет сделать вывод, что текст женского ритуального костюма есть «знак» пересечения, перекодировки основных тем якутской космологии («птичья» и «конская» темы). Анализ символики куль-турообразующих элементов, как знаков, показал, что они были сопряжены с несколькими разными кодами, реализуя план выражения обряда. Являясь маркерами соответствующих зон мироздания, они репрезентировали границы миров, выступая своеобразными каналами связи между ними. Таким образом, выявлен самостоятельный «космологический» код якутской традиции. В контексте нашего исследования особую значимость приобретает языковой материал, в котором широко используются эпитеты, метафоры, сравнения, что убеждает в сохранении символическим универсумом утерянных мифологических сюжетов. Так, на основе этно-лингвистической реконструкции были установлены некоторые утерянные элементы «птичьего» мифа, в котором демиурги-ческая пара творит мир посредством «технологического» кода.

В исследовании мы рассмотрели семантику, символику и

152 ритуальные функции одного из элементов предметного кода традиционной народной культуры саха на примере вещей, изготовленных из природного сырья. Все это позволило выявить мифологические истоки представлений о соприродности человека и окружающего мира. Сохраненная народом в «сильной» позиции тема творения демонстрирует многообразие перекодировки языка культуры. Таким образом, тема творения есть квинтэссенция мифологического универсума, архаической ментальности.

Список научной литературыНовгородова, Любовь Ивановна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Алексеев H.A. Традиционные религиозные верования якутов в XIX нач. XX вв. Новосибирск, 1975.

2. Алексеев H.A. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск, 1980.

3. Андросова-Ионова М.Н. Олонхо, песни, этнографические заметки, статьи. Якутск, 1998.

4. Антонов Н.К. Предание об обряде посвящения в охотники //Сб.ст.и материалов по этнографии народов Якутии. Якутск, 1961.

5. Афанасьев Л.А, Подражание внешним проявлениям предметов средствами якутского языка //Духовная культура в жизни этноса //Сб.науч.трудов. Якутск. ЯНЦ СО АН СССР, 1991.

6. Байбурин А.К. Коды обряда и их взаимодействие. //Фольклор: проблемы сохранения, изучения, пропаганды. М.,1988.

7. Байбурин А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. Л., 1989. С.63-87.

8. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. СПб., 1993.

9. Байбурин А.К. Ритуал: старое и новое // Историко-этнографические исследования. М., 1994.

10. Батьянова Е.П. Женщины шаманки у народов Сибири // Женщина и свобода: пути выбора в мире традиций и перемен. М., 1994. С.416-422.

11. П.Березкин И.Г. Исторические предания якутов. Якутск, 1977 (на якутском языке).

12. Бестужев-Марлинский A.A. Полное собрание сочинений. СПб., 1906. Т.6.

13. Боло С.И. Прошлое якутов до прихода русских на Лену: По преданиям якутов бывшего Якутского округа. Якутск, 1994. (на якутском языке).

14. Бравина Р.И. Погребальный обряд якутов (XVII-XIX вв.). Якутск, 1996.

15. Бурыкина H.H. Якутские обычаи, связанные с рождением ребенка //Сб. трудов общества «Саха кэскилэ». Якутск, 1928. Вып.5. С.142-150.

16. Бутанаев В.Я. Культ богини Умай у хакасов //Этнография народов Сибири. Новосибирск, 1984.

17. Бутанаев В.Я. Свадебные обряды хакасов в конце Х1Х-начале XX в. //Традиционные обряды и искусство русского и коренных народов Сибири. Новосибирск, 1987.

18. Васильев В.Н. Шаманский костюм и бубен у якутов. Петроград, 1914.

19. Васильев Ф.Ф. Военное дело якутов. Якутск, 1995.

20. Виташевский H.A. Материалы для изучения шаманства у якутов // Записки ВСОИРГО. Иркутск, 1890.

21. Войтов В.Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания в культуво-поминальных памятниках Монголии VI-VIII вв. М., 1996.

22. Габышева Л.Л. Числовая символика //Миф, язык, культура. Якутск, 1988. С.78-92.

23. Габышева Л.Л. Семантика и структура текстов олонхо //Язык миф - культура народов Сибири. Сб.науч.трудов. Якутск, 1991. С.61-79.

24. Гаврильева P.C. Кумысный чорон, миф и обрядовая поэзия якутов /опыт сравнительного изучения //Язык-миф-культура народов Сибири. Сб.науч.трудов. Якутск, 1991. С.79-92.

25. Гиршман Р. Иран и миграция индоариев и иранцев //Этнические проблемы истории Центральной Азии в древности (И тысячилетие до н.э.). М., 1981.

26. Гоголев А.И. Историческая этнография якутов (Вопросы происхождения якутов). Якутск, 1986.

27. Гоголев А.И, Археологические памятники Якутии позднего средневековья XIV-XVIII вв. Иркутск, 1990.

28. Гоголев А.И. Дуализм в традиционных религиозных верованиях якутов// Язык. Миф. Культура народов Сибири. Якутск, 1991. С. 110-121.

29. Гоголев А.И. Якуты. Проблемы этногенеза и формирования культуры. Якутск, 1993.

30. Гоголев А.И. Мифологический мир якутов: божества и духи-покровители. Якутск, 1994.

31. Головнев A.B. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург, 1995.

32. Гура A.B. Символика животных в славянской традиции. М., 1997.

33. Гурвич И.С. Охотничьи обычаи и обряды у населения Оленекского района //Сб.материалов по этнографии якутов. Якутск, 1948. С.74-95.

34. Гурвич И.С. Похоронная обрядность у якутов //Семейная обрядность у народов Сибири. М., 1974.

35. Гурвич И.С. Культура северных якутов-оленеводов (к вопросу о поздних этапах формирования якутского народа). М., 1977.

36. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

37. Древнетюркский словарь. Л., 1969.

38. Дугаров Д.С. Что такое загалма (к вопросу о происхождении культа крылатого коня у тюрко-монгольских народов)//Тюркология-88. М., 1987.

39. Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства (На материале обрядового фольклора бурят). М., 1991.

40. Дыренкова Н.П. Материалы по шаманству телеутов //Сб.МАЭ. 1949. С.167-168.

41. Дьяченко В.И. Воспитание детей у якутов //Традиционное воспитание детей у народов Сибири. Л., 1988.

42. Елизаренкова Т.Я., Топоров В.Н. О ведийской загадке типа brahmodya //Из работ московского семиотического круга. М., 1997. С.303-338.

43. Емельянов Н.В. Мифологические божества в олонхо «Потомки Юрюнг Айыы Тойона» //Мифология народов Якутии. Якутск, 1980.

44. Емельянов Н.В. Сюжеты якутского олонхо. М., 1980.

45. Иванов Вяч.Вс. Опыт истолкования ритуальных и мифологических терминов, образованных от asva «конь» (жертвоприношение коня и дерево asvattha в древней Индии) //Из работ Московского семиотического круга. М., 1997. С.171-220.

46. Иванов М.С. Береза почитаемое дерево якутов //Полярная звезда, 1981. № 6 (на якутском языке).

47. Иванов C.B. Старинный якутский обряд, связанный с рождением ребенка //Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX-начале XX века. СМАЭ. Л., 1971.

48. Ионов В.М. Орел по воззрениям якутов. Сб.МАЭ, СПб., 1913. С.28.

49. Каплан Н.И. На земле чоронов и сэргэ //Радуга на снегу. М., 72. С.72-96.

50. Киргизско-русский словарь. Составитель Юдахин К.Н. М., 1965.

51. Кляшторный С.Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках //Тюркологический сборник 1977. М., 1981. С.117-138.

52. Кодзики. Записки о деяниях древности. СПб., 1993.

53. Колодезников С.К. Картина мира в традиционном мировоззрении якутов //Диссертация на соискание ученой степени к.и.н. М., 1996.

54. Константинов И.В. Материальная культура якутов XVIII в. Якутск, 1971.

55. Ксенофонтов Г.В. Легенды и рассказы о шаманах. М., 1930.

56. Ксенофонтов Г.В. Шаманизм. Избранные труды. Якутск, 1991

57. Ксенофонтов Г.В. Эллэйада (материалы по мифологии и легендарной истории якутов). М., 1977.

58. Кузнецов И.В. Одежда армян Понта. Семиотика материальной культуры. М., 1995.

59. Кулаковский А.Е. Научные труды. Якутск, 1979.

60. Левинтон Г.А. Понятие «кода» в исследовании обряда //Фольклор: проблемы сохранения, изучения и пропаганды. 4.1. М., 1988. С.136-138.

61. Линденау Я.И. Описание народов Сибири (Первая половина XVII века): Историко-этнографические материалы о народах Сибири и Северо-Востока /Пер. С нем. Магадан, 1983. С.24-45.

62. Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев А.М., Усманова М.С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Новосибирск, 1988.

63. Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири //Человек. Общество. Новосибирск, 1989.

64. Маак Р.К. Вилюйский округ Якутской области. СПб., 1887.

65. Маак Р.К.Вилюйский округ. 2-е изд-е. М., 1994

66. Макаров Д.С. Народная мудрость: знания и представления. Якутск, 1983.

67. Миддендорф А.Ф. Путешествие на север и восток Сибири. СПб.,1978. 4.2.

68. Мифы народов мира. Т.1-2. М., 1983

69. Николаева Д.А. Семантика кругового танца ехор у западных бурят //Автореферат диссертации на соискание ученой степени к.и.н. Улан-Удэ, 2000.

70. Новгородов И.Д. Археологические раскопки музея //Сб.науч.статей. Вып.1. Якутск, 1955. С.138-162.

71. Новгородов С.А. Первые шаги якутской письменности. М., 1977.

72. Носов М.М. Стилевые признаки якутского узора // Сб. материалов по этнографии якутов. Якутск, 1948. С.107-116.

73. Носов М.М. Эволюционное развитие якутской одежды с конца XVIII столетия до 1920-х годов //Сб.научных статей Якутского республиканского музея. Якутск, 1957. Вып.II. С.116-152.

74. Ойунский П.А. Айымньылар. 1959-1960. Т.т. 4-7 (на якутском языке).

75. Ойунский П.А. Якутская сказка «олонхо»: ее сюжет и содержание // Сб.исследовательского общества «Саха кэскилэ». Якутск, 1927. С.98-139.

76. Окладников А.П. Ленские древности. Вып. 1-3. Якутск, М.-Л., 1945-1950. Вып.2. С.124.

77. Окладников А.П. История Якутии. Якутск,1949, Т.1.

78. Окладников А.П. История Якутской АССР. М., 1955

79. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка. М.- Л., 1958-1959. Т. 1-3.

80. Петров В.Т., Емельянов Н.В. Эпическая традиция якутов и этническое самосознание // Фольклорное наследие Сибири и Дальнего Востока. Якутск, 1991

81. Попов А.А. Материалы по истории религии якутов Вилюйского округа // СМАЭ Л.,1949. Т. 11

82. Потапов Л.П. Конь в верованиях и эпосе народов Саяно-Алтая //Фольклор и этнография. Связи фольклора с древними представлениями и обрядами. Л., 1977.

83. Предания, легенды и мифы саха (якутов) //Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1995.

84. Прыткова Н.Ф. Верхняя одежда (якуты). (историко-этнографический атлас Сибири). М.-Л., 1961.

85. Пухов И.Д. Героический эпос якутов. М., 1963

86. Равдоникас Т.Д. Одна из функций стеганой одежды народов Средней Азии //Сб.МАЭ. Т.XXXIV. Материальная культура и хозяйство народов Кавказа, Средней Азии и Казахстана. Л., 1978.

87. Раевский Д.С. Модель мира сифской культуры. М., 1983

88. Раевский Д.С. Четырехугольная Скифия (к анализу природы и судеб образа) //Фольклор и этнографическая действительность. СПб., 1992, С.41-47.

89. Ревуненкова Е.В. Представления о волосах (опыт сравнительно-типологического анализа //Фольклор иэтнографическая действительность. К 70-летию П.Н.Путилова. СПб., 1992.

90. Романова E.H. Якутский праздник Ысыах: традиции и современность. Автореферат на соискание ученой степени к.и.н. Л.,1987.

91. Романова E.H. Ысыах в фольклорном контексте: к соотношению понятия обряд и праздник // Фольклор и современная культура. Якутск, 1991.

92. Романова E.H., Колодезников С.К., Слепцов П.А. Жизненный круг у якутов.// Илин. Якутск, 1992.

93. Романова E.H. Якутский праздник Ысыах. Истоки и представления. Новосибирск, 1994.

94. Романова E.H. К интерпретации символики якутского шаманского обряда (путешествие за кут-душой больного) // Шаманизм и ранние религиозные представления. М., 1995

95. Романова E.H. Сакральный мир: свой и чужой // Терпимость: идеи и традиции. Материалы международной научной конференции. Якутск, 1995

96. Романова E.H., Покатилова Н.В. Якутский алгыс: семантика и структура // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып.8-9. СПб.,1996

97. Романова E.H. «Люди солнечных лучей с поводьями за спиной» (судьба в контексте мифоритуальной традиции якутов). М., 1997.

98. Романова E.H. Мифология и ритуал в якутской традиции// Диссератция на соискание ученой степени д.и.н. М., 1999.

99. Романова E.H. Устное право народа саха: обычай «произнесенного слова» //Человек и право. Книга о летней школе по юридической антропологии. М., 1999. С.143-149.

100. Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. М.-Л.,1952.

101. Саввин A.A. Якутский кумыс //Материалы по этнографии якутов. Якутск, 1948.

102. Сагалаев A.M., Октябрьская И.В. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Знак и ритуал. Новосибирск, 1990.

103. Сагалаев A.M. Урало-алтайская мифология: Символ и архетип. Новосибирск, 1991.

104. Семенова З.Ф. Космологические представления у якутов: символика и знак //Духовная культура в жизни этноса. Якутск, 1991.

105. Серошевский В.Л. Якуты. Опыт этнографического исследования. СПб., 1896.

106. Серошевский В.Л. Якуты. М., 1993

107. Скрынникова Т.Д. Космогоническая функция ехора у бурят //Тезисы международной конференции «Музыкальная этнография тунгусо-маньжурских народов».Август-сентябрь 2000. Якутск. С.68-74.

108. Слепцов П.А. Генезис культа богини Айыысыт у якутов.//Язык-Миф-Культура народов Сибири. Якутск, 1988.С.112-117.

109. Слепцов П.А. Традиционная семья и обрядность у якутов (XIX-начало XX в.). Якутск, 1989.

110. Сычева Н.С. Ювелирные украшения народов Средней Азии и Казахстана XIX-XX веков. Из собр-я Госуд. музея искусства народов Востока. Альбом. М., 1984

111. Токарев С.А. Общественный строй якутов XYII-XVIII веков. Якутск, 1945.

112. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику //Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988. С.7-60.

113. Тохтобаева Ш.Ж. Семантика казахских украшений // Советская этнография. 1991, №1. С.90-100.

114. Трощанский В.Ф. Эволюция черной веры (шаманства) у якутов. Казань. 1903.

115. Трощанский В.Ф. Любовь и брак у якутов. Этнографический очерк // «Живая старина». СПб., 1909. Вып.II-III. С.1-10.

116. Трощанский В.Ф.Наброски о якутах Якутского округа. Казань, 1911.

117. Филиппова Н.И. Об одном эпитете Юрюнг Айыы Тойона //Мифология народов Якутии. Сб.науч.ст., 1980, С.71-74.

118. Фрейденберг О.М. Миф и литература в древности. Л., 1983.

119. Худяков И.А. Краткое описание Верхоянского округа. Л., 1969.

120. Чеснов Я.В. Поэтика девичества //Женщина и свобода: пути выбора в мире традиций и перемен. М.,1994. С.336-345.

121. Штернберг Л.Я. Культ орла у сибирских народов // Труды СМАЭ. Л., 1925, Т.5.

122. Щукин Н.С. Поездка в Якутск. СПб., 1833, 2 изд. СПб., 1844.

123. Элиаде М. Космос и история. М., 1987.

124. Эргис Г.У. Спутник якутского фольклориста. Якутск, 1945.

125. Эргис Г.У. Праздник ысыах во второй половине XIX в. // Сб.статей и материалов по этнографии народов Якутии. Якутск, 1961. С.67-76.

126. Эргис Г.У. Очерки по якутскому фольклору. М., 1974.

127. Яковлев В.Ф. Сэргэ. Якутск, 1992.

128. Яковлев В.Ф. Встреча и проводы Айыысыт (на якут.яз.) // Этнографический сборник: Сб. научных трудов. Вып.1. Якутск, 2000.

129. Якутские загадки. Якутск, 1975.

130. Якутские народные песни. Якутск, 1976.

131. Якутский героический эпос «Кыыс Дэбэлийэ» //Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1993.

132. Ястремский C.B. Образцы народной литературы. Л., 1923.1. Архивные источники

133. Архив ЯНЦ СО РАН. Ф.5. Оп.6. Ед.хр. 181.

134. Архив Романовой E.H. Абрамян JI.A. Отзыв на авторефератдиссертации на соискание ученой степени д.и.н. Романовой E.H.

135. Мифология и ритуал в якутской традиции».1. Музейные источники

136. Российский музей этнографии. Женская шуба буктаах сон. Коллекционный номер 478-2.

137. Якутский государственный объединенный музей истории и культуры народов Севера. Навершие чопчуур женского головного убора Дъабака бэргэсэ. Коллекционный номер 1323 1/И1-445.

138. Школьный краеведческий музей с.Кутана Сунтарского улуса РС(Я). Медная подвеска с изображением льва. Без номера.