автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: "Тенденции" драматургии Карла Гуцкова

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Тенденции" драматургии Карла Гуцкова"

На правах рукописи

Тихонова Ольга Владимировна

«Тенденции» драматургии Карла Гуцкова

Специальность 10 01 03 - литература народов стран зарубежья (литература стран германской и романской языковых семей)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж 2009

□□346Э231

003469231

Работа выполнена на кафедре зарубежной литературы Воронежского государственного университета

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Ботникова Алла Борисовна

Официальные оппоненты — доктор филологических наук, доцент

Воротникова Анна Эдуардовна

- кандидат филологических наук, доцент Андреюшкина Татьяна Николаевна

Ведущая организация — Челябинский государственный педагогический

университет

Защита состоится МЛ^, 2009 г в/5~ч на заседании диссертационно совета Д 212 038 14 при Воронежском государственном университете п адресу 394006, Воронеж, пл Ленина, 10, ауд 18

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Воронежског государственного университета

Автореферат разослан <0£>» апреля 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета "" О А Бердников

кандидат филологических наук, доцент

Общая характеристика работы

Творчество Карла Гуцкова (1811-1878), немецкого писателя, публициста, театрального деятеля и литературного критика, развивавшееся в целом в рамках 1830-60-х гг, неоднозначно и противоречиво, как неоднозначна и противоречива, даже контрастна, та эпоха, которая его породила и обусловила («эпоха реставрации», «предмартовский период», «время бидермайера»)

Творчество К Гуцкова связывалось с самого начала и до сегодняшних дней с деятельностью и идеологией общественно-литературного движения 1830-40-х гг либерального толка «Молодая Германия», одним из идейных вдохновителей которого он являлся и которое, так или иначе, предопределило всю его судьбу Это справедливо, но ограничивает взгляд на Гуцкова лишь «партийным» принципом Безусловно, младогерманская эпоха, при всей относительности ее границ и противоречивости принципов и оценок, становится не только вершиной творчества Гуцкова, но и образцом, сложившимся в восприятии его современников, с которым сопоставлялись все его последующие опыты При этом, «Молодая Германия», став выразителем настроений, взглядов и эстетических предпочтений целого поколения немецкой либерально ангажированной молодежи, вступившего в «большую» литературную жизнь на границе 1830-х гг, обозначила изменения исторического и общественного контекста в целом, значительные сдвиги германского культурного сознания, зафиксированные в программе «молодых авторов»

Стремление «облечь интересы эпохи в поэтическую форму» реализовалось в ключевом понятии «тенденции» (то есть содержательного, идейного компонента), которое объединяет все уровни мировоззрения и практических усилий Гуцкова Как следствие этой генеральной цели выступают критицизм, публицистический настрой его творчества (актуализация проблем настоящего и поиски путей в массы), политизация сознания и новое отношение к самому писательскому труду

В русле общих устремлений развивалось и драматургическое творчество К. Гуцкова Более десятилетия (с середины 1830-х гг) продолжалась его активная деятельность на ниве драматургии и театра, направленная в целом на реформирование немецкого театра и создание нового репертуара. Обновление драмы путем приближения ее к жизни (в том числе - к современным проблемам) и к среднему (массовому) зрителю — вот лейтмотив всех его рассуждений и предприятий Драматургическая программа Гуцкова содержит требования «национального содержания» (читай — современного и актуального, для нации интересного и необходимого), требование опоры на «национальное чувство», пробуждаемое театром Соответственно поэтому формулируется и необходимость «тенденции» как идейной, тематической и художественной цели, «устремленности» произведения

Многообразная деятельность и литературное творчество Гуцкова, его личность и характер, синтезирующие все контрастные черты времени, стали предметом дискуссии в немецкой критике и литературоведении с самого начала — с 1830-х годов Полемика вокруг его произведений продолжается и до сих пор «Волны» читательского и исследовательского интереса к его творчеству логично совпадали с моментами наивысшего общественного накала (это касается и Германии, и России) При этом эксплуатировался его младогерманский имидж писателя-либерала и часто выбирались идеологические критерии подхода к оценке

В немецком литературоведении творчество Гуцкова в целом оценивалось и анализировалось на протяжении более чем двух столетий постоянно, но с разной интенсивностью и в разных целях и аспектах За это время наблюдалось несколько «пиков» исследовательского интереса к его творчеству это рубеж XIX-XX вв (до 1920-х включительно), 1960-е и 1990-е гг К этим периодам относится целый ряд разноуровневых исследований о творчестве Гуцкова в контексте эпохи, литературной и культурной ситуации в Германии сер XIX века (Г Фризен, А Доберт, Ф Зенгле, X Хеттнер, В Хемберг, Ф Мартини), о месте Гуцкова в ряду авторов и в контексте «Молодой Германии» (Г Брандес, В Ханзен, В Дице, Ф Вель, П Хойендаль, X Коопманн, Ф Меринг), анализ различных жанров и форм в творчестве К Гуцкова (П Деметц, И Г Кох, В Зондереггер, К Фрайбург-Рютер, О Фамбах, П Хойендаль), работы о философских, эстетических взглядах К Гуцкова (Б Рифферт, П Хасубек, У Кестер), библиографические, справочные издания (X Хоубен, П Бюргель, И Херманд, В Раш)

Все крупные немецкие исследования драматического наследия Гуцкова так же относятся к названным периодам Первая серьезная попытка полного обзорного анализа драматического творчества Гуцкова была предпринята на рубеже XIX-XX веков X X Хоубеном (1898, 1908) С началом XX века связан собственно первый и главный период изучения драматургии К Гуцкова в немецком литературоведении, когда принцип общего обзора основных пьес драматурга сменяется попытками обобщить накопленный материал, систематизировать его и связать конкретно с анализом его эстетических позиций В это время появляются основные исследования по вопросам драматургии Гуцкова, которые до сих пор определяют подход к этой части его творчества(П Мюллера-1910,П Вайглина-1910 иЭМетиса-1915)

Поворот в немецком гуцковедении наметился на рубеже XX-XXI веков, когда авторы современных проектов в Германии обратились к новым аспектам творчества Гуцкова Новая волна исследований творчества Гуцкова в Германии в 1990-е гг позволила в начале 2000-ых гт говорить о своеобразном «ренессансе гуцковедення» (С Ландсхутер, JI Хагештедт), о «новом открытии» этого автора на рубеже веков (К Хауг) В последние годы, помимо рассмотрения тех проблем, которые наименее были акцептированы до сих пор (например, тендерная проблематика произведений Гуцкова), существует стремление собрать, обобщить, систематизировать всю накопленную до сих пор (и особенно — в последние десятилетия) информацию, рассматривая К Гуцкова

как самостоятельную и самоценную единицу При этом привлекаются новые формы и возможности (Интернет-собрания, издания на электронных носителях)

Начало этому процессу было положено коллоквиумом к 150-летию запрета «Молодой Германии» (1986), который состоялся в Дюссельдорфе по инициативе Института Г Гейне Следующим значительным событием стали издание полной библиографии произведений Гуцкова (опубликованных в период 1829-1880), предпринятое В Рашем, и реализованный группой ученых интернет-проект издания его произведений, на основе которого был сформирован официальный сайт писателя и изданы печатный и электронный варианты Заметный вклад внесла конференция по исследованию литературы «предмартовской эпохи» 2000 г в Берлине, по материалам которой был создан соответствующий сайт («Vormarz-Studien») и издана монография под характерным названием «Gutzkow lesen'»

Благодаря такому массированному издательскому, просветительскому и собственно научному процессу анализ одной из противоречивых эпох и «новое открытие» одной из противоречивых фигур в немецкой литературной истории заметно продвинулся вперед И выбираются здесь уже не политические или идеологические ориентиры, а культурологические, исторические и собственно эстетические

В отечественном литературоведении обращение к творчеству Гуцкова до последнего времени можно назвать в целом эпизодическим

В России «очное» знакомство с Гуцковым-литератором происходит лишь в первой трети XX в В это время появляются первые литературоведческие статьи о его трагедиях «Уриэль Акоста» и «Пугачев» и отзывы на их сценическое воплощение (Н Тамарин, А Луначарский, П Морозов) Но настоящее обращение специалистов к творчеству Гуцкова произошло только в 1960-е гг, благодаря выходу издания его пьес в серии «Библиотека драматурга», статьям М JI Тройской, публикациям монографии Р Ю Данилевского «Молодая Германия и русская литература» и статьи Т П Ден о драме «Пугачев»

Новые исследования появились на волне социально-политических изменений в нашей стране в 1990-е гг, когда снова возрос интерес к «общественной тенденции» в литературе Именно в эти годы были защищены три диссертации докторская —ЕВ Карабеговой (1997), и кандидатские-Е Г Матвеевой (1997) и Д В Терентьевой (1999) Стремление обобщить сведения о Гуцкове-литераторе в России в диссертации Д В Терентьевой, попытка определить жанровые составляющие драматургии Гуцкова в исследовании Е Г Матвеевой, анализ романного творчества писателя в контексте идеологии «Молодой Германии» в диссертации и монографии ЕВ Карабеговой стали первым этапом на пути современного толкования феномена К Гуцкова

Вместе с тем, отечественное литературоведение еще далеко от целостного рассмотрения творчества Карла Гуцкова, а его драматическое наследие только начинает систематизироваться и всесторонне исследоваться Кроме того, выявление и осмысление новых подходов, возникших в германском

литературоведении на рубеже ХХ-ХХ1 вв и в первые годы нового столетия, делает соответствующий процесс в отечественной германистике назревшим и возможным

Актуальность диссертации, таким образом, обусловлена как недостаточной исследованностью драматургического творчества Гуцкова в отечественном литературоведении, так и необходимостью учета современных научных исследований, позволяющих рассматривать феномен творчества этого писателя как целостную культурологическую проблему Творчество Карла Гуцкова тесно связано с проблемой популярной литературы и в этой связи требует новых, ранее не использовавшихся, подходов к изучению зарождения и бытования ранних форм массовой культуры в контексте европейского и немецкого литературного процесса середины XIX в

Цель работы - исследование «тенденций» как идейного, тематического и проблемного содержания драматургии К Гуцкова и способов их художественного воплощения

В связи с этим встают следующие задачи:

1 Уточнить представление об основах младогерманского мировоззрения и литературной программы, в рамках которых формировался Гуцков-писатель и драматург

2 Опираясь на литературно-критические, теоретические и историко-литературные труды К Гуцкова, рассмотреть взгляды писателя на задачи драмы и театра в связи с его пониманием социокультурного процесса в Германии

3 Рассмотреть основные тематические, проблемные и художественные особенности драматургии Гуцкова в контексте других форм его творчества (роман, новелла, публицистика и литературная критика)

4 Проанализировать подход писателя к историческому материалу, особенности его интерпретации, отражение интересов эпохи Гуцкова в исторической драме

5 Выявить параметры воплощения «литературного» материала в особом классе пьес Гуцкова («литературная драма») и принципы трансформации немецкой традиции драмы об искусстве и художнике

6 Обозначить основные позиции в решении социальных проблем времени, представленные в «семейных драмах», и специфику постановки актуальных проблем времени (брак и семья, положение женщины, религиозность и сословная мораль)

7 Выявить новаторские принципы в творчестве Гуцкова-драматурга, обусловившие успех его драм у современников

Цель и задачи определили и выбор методов исследования - культурно-исторического, историко-литературного, биографического, компаративного и аналитического методов и подходов

Объект исследования - драмы К Гуцкова разных жанров, в разной степени пользовавшиеся успехом и у зрителя, и у литературоведов «Прообраз Тартюфа», «Вернер, или Сердце и свет», «Ричард Сэведж», «Уриэль Акоста»,

«Пугачев», «Коса и меч», «Королевский наместник», «Школа богачей», фрагмент «Гамлет в Виттенберге»

Предметом исследования становятся основные «тенденции» драматургии Гуцкова и художественное осмысление писателем выделенных им идей и проблем «современной эпохи»

Теоретико-методологическую основу диссертации составили труды немецких и отечественных историков и теоретиков литературы (Н Я Берковского, А Н Веселовского, В М Жирмунского, П Когана, Г Н Поспелова, С В Тураева, Г Брандеса, X Хеггнера, Ф Зенгле, X Гердкетцера, А и В фон Ринсум, И Кестера), работы по истории и теории драмы и отдельных драматических жанров (А А Аникста, Ю Борева, В Е Хализева, В Н Волькенштейна, А В Карельского, Г Бояджиева, П Пави, В П Неустроева, Е Холодова, О Банка, О Манна, Ф Мартини, X Шанце, Г Витковского, Б фон Визе), исследования, посвященные «Молодой Германии» и творчеству К Гуцкова отдельно (Ю Данилевского, Т П Ден, МЛ Тройской, Е В Карабеговой, П О Морозова, Н Тамарина, Ф Меринга, X Хоубена, П Вайглина, X Коопмана, П Хасубека, Э Метиса, П Мюллера, В Хемберга, И Прельса, В Дице, А Доберт, П Бюргеля и др)

Научная новизна определяется следующими факторами — ставится проблема идейно-тематического и художественного единства драм Гуцкова, опирающегося на понятие «тенденции», вводятся в научный контекст ранее не подвергавшиеся рассмотрению или упоминавшиеся эпизодически драмы Привлечение параллельного материала (по творчеству самого Гуцкова), поиски интертекстуальных связей, позволяют расширить представления о творчестве Гуцкова в целом и рассматривать его не только как историко-литературный, но как культурологический феномен

Научно-практическая значимость - материалы диссертации дополняют и расширяют представления о наиболее неоднозначной и противоречивой историко-культурной эпохе в Германии и могут использоваться в общих и специальных курсах по истории немецкой литературы и культуре середины XIX века, при составлении пособий по данному периоду

Положения, выносимые на защиту

1 Драматургия К Гуцкова представляет собой историко-литературный феномен, существовавший в общем контексте младогерманской эстетики и идеологии, отражавшей либеральные идеи и реформаторские настроения общества, что приводит к модели тенденциозной литературы

2 Публицистическая направленность всего творчества Гуцкова накладывает заметный отпечаток и на его драматургическую часть, в которой основное место занимает актуализация современных, обсуждаемых в германском обществе проблем Прежде всего, это социальные и мировоззренческие вопросы, проблемы истории и современности, дискуссии по литературным и общим эстетическим вопросам

3 Драматургическая и театральная деятельность Гуцкова направлена в целом на создание нового качества немецкого театра, что реализуется в его

усилиях по выработке нового национального репертуара, по пропаганде «литературного руководства» театрами, развития актерского искусства и привлечению в театр широкого зрителя в воспитательных целях

4 Реализация «тенденции» в драматургии Гуцкова сопряжена с его особой театральной эстетикой Драматург всячески стремится заинтересовать, завоевать зрителя путем развлечения, поучения, потрясения и умиления, что выводит на модель популярной литературы, ориентированной на практическое воплощение на сцене и зависящей от успеха у публики

5 Балансирование на грани искусства для масс, востребованного, зрелищного и «серьезного», способного ставить не только «современные», но и вневременные проблемы, становится определяющей чертой К Гуцкова-драматурга и театрального деятеля

Апробация основных положений диссертации происходила на заседаниях кафедры зарубежной литературы и во время ежегодных научных сессий филологического факультета ВГУ, на конференции «Традиции и взаимодействия в зарубежной литературе XIX-XX вв в Перми (на базе Пермского госуниверситета) в 1992 г, на Всероссийской межведомственной научной конференции «Литературные связи и литературный процесс» (Ижевск-1991), на ежегодных региональных научно-практических конференциях «Культура общения и ее формирование» (Воронеж, ВОИПКРО - 1997, 1998, 1999, 2000), на Международной конференции «Литература в диалоге культур» в Ростове-на-Дону (РГУ-2003 г), Межвузовской научной конференции «Эйхенбаумовские чтения» (Воронеж, ВГПУ, 1998, 2000 гг), на ежегодной Международной научной конференции «Пуришевские чтения» в г Москва (МГПИ им Ленина - 1998, 1999, 200, 2001, 2002, 2003, 2007, 2009), Международной конференции «Мир романтизма» (Тверь, ТвГУ - 2007, 2008), Всероссийской научной конференции «Природа и человек в художественной литературе» (Волгоград, ВолГУ-2001), на Международной конференции «Шекспировские чтения» (Владимир, ВГПУ-2000), Межвузовском научном семинаре германистов «Филологический дискурс современной германистики» (Тамбов, ТГУ-2006), Международной научной конференции в рамках Недели германской культуры в России «Шиллеровские чтения» (Тамбов, ТГУ-2006), Международной научной конференции «Классические и неклассические литературные модели» (Волгоград, ВолГУ-2006), Международной научной конференции «Современность русской и мировой классики» (Воронеж, ВГУ-2007)

Положения и материалы диссертации используются автором в течение рада лет в прочитанных в ВГУ курсах и разработанных учебно-методических пособиях (по истории литературы XIX века), спецкурсах (по филологическому анализу художественного текста), для работы на практических занятиях

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 282 наименования (из них 149 - на немецком языке)

Содержание работы

Во Введении обосновывается выбор темы диссертации, ее актуальность и научная новизна, методика, цели и задачи исследования, акцентировано понятие «тенденции» в творчестве писателя в контексте его эстетической программы, представлена степень изученности творчества Гуцкова в Германии и России, формулируются основные положения, выносимые на защиту

В первой главе «История как «тенденция» рассматриваются исторические формы в драматургии Гуцкова и концепция истории в целом

Параграф первый «Исторические жанры и история как проблема в творчестве К. Гуцкова» посвящен обоснованию интереса автора к истории и выбора исторического жанра в драматургии

Отмечается, что история как материал, тема и проблема в литературе XIX («исторического») века неслучайно выходит на первый план По мнению Б В Томашевского, «обострение чувства истории характерно для переходных эпох, когда с особой очевидностью выступает изменяемость общественного и политического уклада»1 Многие исследователи (например, Ф Зенгле, А Карельский) подчеркивали, что именно с историческими жанрами связаны магистральные пути немецкой драмы XIX века вообще, и что этот жанр является, несомненно, самым выдающимся и характерным драматическим видом времени

Гуцков сам выделяет несколько разновидностей своих исторических драм «политическая» и «государственная» трагедии, «народная трагедия» и «народная драма», «драма идей», «драматическое полотно души» (в традициях «трагедии рока») Но на самом деле здесь идет речь о трагедии на историческую тему, акцентирующей разные проблемы (политика, власть и индивидуум, личность в историческом процессе, движущие силы Истории, эпохальные идеи) Кроме названных разновидностей в драматургии Гуцкова присутствует и историческая комедия, обращающаяся к анекдотическому, приватной подоплеке «больших» исторических событий, что связано с активным освоением Гуцковым традиций Скриба Сам автор называл еще традиции Шиллера, имея в виду именно умение сопрягать общезначимое и приватное

Во втором параграфе «Уриэль Акоста» как «драма идей»

рассматривается названная трагедия Гуцкова, анализируется ее проблематика в контексте реальной истории (голландского философа Габриэля да Косты) и ранней новеллы Гуцкова на данный сюжет («Амстердамский саддукей»)

«Уриэль Акоста» представляет особый тип исторической трагедии, в которой центральное место занимает интеллектуачьная дискуссия Проблема веры и рассудка, образующая идейное ядро пьесы, обращает внимание зрителя, в том числе, на сферу философских учений и споров современности автора. И в самом Акосте у Гуцкова воплощен именно философский подход к религиозным проблемам

1 Томашевский Б Историзм Пушкина/ Б Томашевский// Томашевский Б Пушкин.— М -Л Изд-во Академии наук СССР, 1961 -Т2 - С 157

Противоречия его сознания, происходящие из «промежуточного» положения (между иудаизмом и христианством), выводят на конфликтные уровни трагедии в целом это антитезы разума и предрассудка, любви и долга, покорности авторитетам и свободного мышления, слепой веры и сомнения, поиска нового — и традиции

Таким образом, проблематика закрепляется в особом типе героя — сомневающегося, колеблющегося, но протестующего максималиста, который большинство исследователей (Хоубен, Коопманн, Кестер, Метис, Коган, Морозов и др) определяли как характерный «младогерманский тип» Герой возникает и функционирует у Гуцкова по классической схеме - он центр и смысл трагедии, а потому проблема характера занимает здесь важнейшее место Главное, что составляет основу его личности, что отличает его от остальных — это дух сомнения Для автора и его героя сомнение — инструмент разума в борьбе со слепой верой, фанатизмом

Тезис Акосты о согласовании веры с разумом возникает в трагедии как результат дискуссии вокруг проблемы веры и, одновременно, проблемы свободомыслия, в контексте которой возникает еще одна важная тема -прогресса, его движущих сил и смысла В трактовке автора развитие — это движение вперед, оно невозможно при насильственном сохранении, и тем более насаждении, устаревших правил и застывших догм

Любовная линия здесь подчинена идейной Любовь - истинное и сильное чувство - служит тем же идеалам, что и «высокий дух» мыслителя Приводя героев к убеждению, что побеждает в жизни не вера, а «деянья наши», автор доказывает, что «деянье» это как раз и состоит в жертве во имя «правды и любви» На этой «тенденции» пьесы и основан тот широкий резонанс, который она получила у современников и даже в XX в

Все выше сказанное позволяет заключить, что в трагедии «Уриэль Акоста» Гуцков передает, скорее, саму атмосферу сопротивления всем и всяческим догматическим установкам, недоверия к авторитетам, воплотившуюся в стремлении к самопознанию, самореализации, критическому осмыслению основополагающих систем В образе центрального героя воплощен доминирующий психологический настрой его современников Поэтому нам кажется закономерным, что, что наибольшей высоты как драматург Гуцков достиг именно в «идейной драме» Закономерность эта - в неком внутреннем соответствии этого жанра и задач, целей, средств и возможностей Гуцкова-драматурга Тенденциозность здесь выглядит наиболее логично, а патетика и романтико-героический пафос — органично

В параграфе третьем «Интерпретация русской истории в трагедии «Пугачев» представлена «народная трагедия» на материале из русской истории Прослеживается путь Гуцкова к осмыслению русской темы, отмечается ее специфическая трактовка, исходящая из желания сопрягать чужой и собственный исторический материал Что отражается в выборе тем (самозванства и народного бунта), обращению к проблематике, характерной для эпохи, и одновременно вечной - народ и власть, личность и история Несомненно и влияние пушкинских источников, которые были известны

и

Гуцкову («Борис Годунов», «История Пугачевского бунта», «Капитанская дочка»)

В отечественном сравнительном литературоведении достаточно говорилось и о множестве «неточностей», «исторических погрешностей», и даже об «антиисторизме» в пьесе Гуцкова Но при подходах к анализу и оценке пьесы стоит учитывать, что для Гуцкова, как он сам отмечал, была важна не столько фактическая точность, сколько сама тема народного восстания, которой он подчиняет все, даже в ущерб правде, на что любой художник имеет право

Трагическое противоречие личности и государственности, проблема вины и ответственности в историческом процессе и нравственного содержания политических интересов, которое Гуцков прежде всего выделил у Пушкина, оказались близки немецкому драматургу Но Гуцков сосредоточен не на законах поступательного хода Истории, а на «частных» («по-человечески трогательных» — терминология писателя) ее обстоятельствах, на отдельной личности

Центральной сюжето- и характерообразующей линией в драме Гуцкова становится самозванство Пугачева (объясняемое автором и роковыми, и реальными обстоятельствами), по поводу которого ведется дискуссия

Наличие двух антагонистических групп героев («сильные мира сего» «-> народ) отражает историко-государственный конфликт, проецируемый и в нравственную плоскость В обеих группах отсутствует единство и сплоченность, а самим героям свойственны сомнения, противоречия, двойственность сознания, что рождает неоднозначность характеров, возможность их различных трактовок

Народ выступает в трагедии Гуцкова не только массой, втянутой в историю, но и персонифицирован в образах разного уровня Крестьянство выступает разнородной силой, автор рисует расслоение и противоречия в стане пугачевцев Подчеркивая справедливость народного гнева, Гуцков не скрывает и безнравственности представителей народа, показывая, как меняются цели и средства, мотивы поступков казачьих старшин (от справедливого гнева — к стремлению к власти), как простые казаки упиваются разбоем или жаждой обогащения Особое место занимает образ священника Сергия, направляющего народное мнение Именно он (представитель раскольнической оппозиции), по версии Гуцкова, обосновывает идею самозванства, прибегая ко лжи во имя общего блага

Образ Пугачева — это идейный центр трагедии Новизна трактовки Гуцкова состоит в том, что, в отличие от своих предшественников, изображавших чаще всего Пугачева «опасным преступником», он рисует его как великую личность, народного героя, за которым он признает и правоту, и вину, но и как человека — сильного и слабого одновременно

Внутренний конфликт героя наиболее важен для Гуцкова, именно он определяет и все трагические обстоятельства пьесы, на чем сам автор особенно настаивал Тема покорности судьбе, жертвенности во славу идеи сопрягается с пламенной, почти фанатической верой в спасение народа Но борьба идеи и

чувств (как это уже было в «Акосте») на этот раз разворачиваются на достаточно широком фоне

Ставя цель создать образ не только вождя, но и народного героя, сознательно подчиняя его «тенденции» (стремлению создать образ борца, образ-символ, героя-идею), Гуцков идеализирует Пугачева

Несомненное достоинство трагедии заключается, таким образом, в более глубокой психологической трактовке образа Пугачева, хотя душевные переживания героя часто утрированы и, реализуясь в огромных, пространных монологах, «размывают» драматическую напряженность

Огромное значение приобретает любовная («личная») линия, которая сообщает пьесе особое звучание Герой («идейный», тенденциозный) опять же помещен в центр любовной интриги, которая, в этой пьесе тесно «спаяна» с интересом политическим С помощью любовной линии в трагедии Гуцкова создается мелодраматический эффект, который в целом играет в наборе средств Гуцкова-драматурга важную роль

В параграфе четвертом первой главы «История и «тенденция» в комедии «Коса и меч» рассматривается данная комедия 1843 года, написанная на немецком материале и отнесенная по времени к не столь давнему для автора прошлому (1730-е гг) Само название уже содержит намек на объект сатиры -это прусские придворные нравы и пресловутый прусский военный дух

Ее содержание отсылает к документальному источнику — мемуарам прусской принцессы Вильгельмины - и затрагивает историю ее замужества Берясь опять за известный материал, Гуцков выбирает выигрышный ракурс — история и современность прусского двора и прусских обстоятельств была на слуху и во времена Гуцкова, а сплетение политических, экономических интересов и любовных переживаний становится благодатной почвой для комедии Важен и тот факт, что автор выбрал материал, близкий ему лично как берлинцу, и пожелал показать «свою прусскую родину изнутри»

Важнейшими составляющими всей направленности комедии становятся следование Гуцкова традиции Скриба в использовании модели исторического анекдота и обращение к характерному немецкому материалу в духе установок стиля бидермайер, позволяющее ему заострить проблему немецкой идентичности

В комедии Гуцкова приметы бидермайера используются в целях сатиры, становятся объектом для пародирования Узкий, через быт и повседневность представленный круг королевской семьи, частная история (любви и брака молодой девушки), мораль, опирающаяся на «добродетель» и запреты, черты патриархального уклада отражают приоритеты бидермайера в «кривом зеркале» сатиры Образы, в которых конкретизирован этот мир, построены Гуцковым по методу карикатуры, а действие в целом развивается в духе фарса Конфликт завязан вокруг традиционной ситуации навязанного брака и сопротивления ему В связи с этим образы строятся в рамках комедии ситуаций, а характеры (кроме образа короля) остаются довольно предсказуемыми и схематичными, потому что в целом определяются соответствующими положениями (пара влюбленных, их умный и хитрый наперсник, деспотичный

отец - домашний тиран, бравый солдат и т д) Основные «тенденции» и собственно комический эффект определяются контрастом «большого» и малого» (королевского и семейного, патриархального), на котором строится вся пьеса и который характерен для немецкого сознания эпохи в целом

Различно представлена «тенденция» в образах Влюбленный принц Байрейтский — это типичный комедийный «кавалер», но его функция расширена именно за счет «тенденции» - прокламирования важных принципов (современные автору либеральные положения - о свободе выбора, прогрессе и унижающем характере социального неравенства) Но эта «тенденция» остается лишь «довеском» к традиционному месту персонажа в интриге Недаром в финале его программная роль уступает комедийному примирению с ситуацией и противниками

Образ короля Пруссии обладает наибольшей «пластичностью» (термин Г Ибсена), построен на контрастах Характер Фридриха Вильгельма становится одной из важных движущих сил действия и объектом сатиры, выводя в некоторой степени пьесу за рамки модели комедии ситуаций

Преимущество данной исторической комедии составили «интересная ведущая проблема, изящное действие, острые характеристики и одухотворенный диалог»1, учет зрительских предпочтений, интересов и реакций, стремление воспитывать зрителя в духе современных идей, что в целом обеспечило ее счастливую сценическую судьбу

Таким образом, на основе представленного анализа мы сделали вывод, что главная «тенденция» исторической драматургии Гуцкова состоит не только в обращении к истории как таковой (что характерно для эпохи), а в модернизации исторического материала в сторону публицистических целей Материал — «свой» и «чужой» - концентрируется у него вокруг обсуждения актуальных современных вопросов, причем, не только национально важных, но типологических, общих (проблема власти, государственности, народной воли, основ религиозного мировоззрения и верности убеждениям, любви и преданности, свободного волеизъявления, национальной идентичности)

Кроме того, Гуцков использует материал реальной истории, уже изложенный в «чужих» источниках и, соответственно, «преломленный» через литературу Важным критерием становится определенное самим Гуцковым соотношение «частного» и «общего» Центром исторической трагедии становится значимая личность в конфликте с законами (разного уровня), общественными и государственными установками, идеями, другими исторически важными личностями Но акцент, переносимый все же на «частное», позволяет по-особому представить конфликт, «психологизируя» его В комедии на историческом материале столкновение и пересечение «большого» и «малого», «общего и частного», анекдотического и исторического становится доминантой и ведет к удачным театральным находкам Гуцкова-комедиографа

1 Houben H Karl Gutzkows Dramen / H H Houben // K. Gutzkow Ausgewählte Werke m 12 Banden. — Leipzig Hesse, 1908 -S27

В главе второй «Литературная драма» и «тенденция» акцентируется обращение Гуцкова к литературной тематике, которое позволяет не только судить о концептуальной важности сферы искусства для немецкого сознания XIX в в целом, но и демонстрирует, что оно имело для «молодых авторов» чисто «практический» смысл Они стремятся обозначить отношение к немецкой и европейской классике и, одновременно, собственные приоритеты в литературе, социальной жизни и политике Отсюда и подчеркнуто «личная» подоплека проблематики и даже сюжетов драм К Гуцкова, проводимые им аналогии со своим творчеством Его темой становятся собственно литературные отношения как таковые, но и проблемы творческого процесса вообще

Все это позволило исследователям выделять как особый жанр драматургии Гуцкова «литературную драму» («literansches Drama» — X Хоубен, П Вайглин) Термин подчеркивает не только главную тему, ядро проблематики и специфику материала, но и направление, в котором данный жанр отходит от немецкой традиции рубежа XVIII-XIX вв -1-й трети XIX в, связанной с «Kunstlerdrama» Драмы Гуцкова на литературные темы свидетельствуют о преломлении традиции «Kunstlerdrama» в связи с изменением идеологических, эстетических и даже коммерческих запросов нового времени, а также демонстрируют сдвиги в самом отношении к фигуре художника

В параграфе первом «Гамлет в Виттенберге»: младогерманский подход к классическому материалу» анализируется один из первых драматических опытов (1835) немецкого автора, который сам он определил как «фрагмент» или как «драматическую фантазию» Здесь уже заданы темы, мотивы и конфликтные уровни (идеального и реального, прошлого и будущего, созерцания и активного действия), которые затем, вслед за этим ранним опытом, станут ведущими практически во всех драмах Гуцкова

Характерным для стиля Гуцкова является и обращение к классическим источникам Здесь он сводит Гамлета - студента университета — и хироманта Фауста Третьим программным героем отрывка становится Мефистофель Немецкий автор не просто попытался переместить шекспировского героя на немецкую почву, но и осмыслить его в рамках современной эпохи и национального менталитета Кроме того, эти образы и характеры означают для автора несомненное родство

В целом, все действо имеет две важнейшие точки отсчета это социальная «тенденция» (представленная через темы бедности и богатства, социального неравенства) и фантазийное начало, сопрягающееся здесь еще и с элементами мистического

У Гуцкова Гамлет (как и Мефистофель, а не Фауст) отличается несомненной двойственностью натуры В его Гамлете сходятся «фаустианское» и «гамлетовское» начала он — интеллектуал, скептик, склонный к рефлексии, самоанализу, стремящийся к познанию и раздираемый противоречивыми желаниями

В образе датского принца немецкий литератор видит, прежде всего, черты, близкие по духу его собственному творчеству, которые обозначили позже тип и его драматического героя И в героя, и в ситуацию своей драматической фантазии, автор — человек другого времени и художественного сознания — привносит особо важный для него лично аспект его герой в финале устремляется навстречу жизни, делу, будущему И, хотя этот путь только намечен, конец фрагмента служит «границей» между мистическим идеалом и новой реальностью, юностью и зрелостью, мечтами и практической деятельностью Этот финал выводит на позиции и убеждения «молодого» поколения, для которого либеральные принципы реализовались в требовании активной жизненной позиции, но и на личные приоритеты молодого Гуцкова

В параграфе втором «Ричард Севедж»: проблема искусства и художника» способы актуализации «тенденции» с помощью проблематики, характерной для немецкой «драмы о художнике», исследуются на материале первой из зрелых и успешных драм Гуцкова (1842), принесших ему известность как драматургу Здесь он внешне сохраняет, но и актуализирует и модернизирует подробности биографии реального Ричарда Севеджа, английского поэта XVIII века, изложенной в эссе Сэмюэля Джонсона «Судьбы поэтов» Важно учитывать тот факт, что сам Гуцков указывал на еще один «параллельный» текст Он подчеркивает близость героев своей пьесы и драмы А де Виньи «Чаттертон» (1835)

Именно в этой трагедии Гуцков наиболее близок к жанру «Кип51.1егс1гата», но здесь же и особенно отчетливо видны приметы нового времени, заставляющие автора по-иному обрисовывать проблематику и конфликтную ситуацию этой драматической модели

Автор сознательно использует героя и ситуацию не только как характерный пример, но как средство для осуществления собственных целей В биографии Севеджа он видит типичный конфликт времени Основа конфликта - противостояние «сердца» (поэта) и «света» (социума), индивидуума и общественного мнения, законов общества Генеральный (общественный) конфликт конкретизируется Гуцковым на частном, «семейном» уровне как противостояние матери (светской женщины) и сына (бастарда, бедного поэта) Социальная и мелодраматическая коллизии переплетены Здесь же новым содержанием наполняется модель «КипБ^егЛ'ата»

В очевидной на первый взгляд схеме конфликта драмы (талант <-<• непризнание) Гуцков смещает акценты от поэтического — к социальному, от космической, фатальной бесприютности — к материальной (даже бытовой) неустроенности, от жажды гармонии мира — к погоне за призрачными, надуманными целями, к жажде удовлетворения собственного честолюбия

Бесспорно значение образа Севеджа, с которым связана основная «тенденция» пьесы Главный герой — не романтический Поэт, натура «страстная, чистая и редкая», с «мощной душой» (А де Виньи), а «знаменитый поэт» (ремарка автора), для которого последнее — и профессия, и положение в обществе Не «непризнанный законодатель мира» (Ф Шлегель), а законодатель моды света, не одинокий творец, а бесшабашный честолюбец. Его

«избранность» определяется не столько талантом, сколько общественным мнением и частной ситуацией Его одиночество спорно, а его несчастье и униженность проистекают не от вселенской неустроенности и несправедливости, оно имеет точное и конкретное объяснение Причина в трактовке Гуцкова — в его собственных амбициях и нелогичном поведении, его «фантазиях» и «сумасбродствах» (которые критикуются другими персонажами именно с точки зрения разумности), но и в его социальном положении, в закономерностях жизни и законах высшего света

Гуцков разоблачает своего героя У него сам поэт «заражен» светскими поверхностностью и лицемерием, а прозрение приходит слишком поздно, когда он сам, наконец, осознает себя «соучастником подлого маскарада» Он предает свой талант, позволив лицемерам чтить себя, использовать в своих целях, продав себя за признание

В трагедии Гуцкова присутствует и второй конфликтный уровень, связанный как раз с литературной тематикой—это противопоставление мечты и реальности, «фантазий» и жизненных закономерностей На страницах пьесы ведется, в сущности, эстетическая дискуссия, проистекающая из «антиромантического» запала, свойственного всем младогерманцам Элитарность, умозрительность, отрешенность от реальности, максимализм и индивидуализм романтического искусства — основные объекты младогерманской критики

В качестве резонера, обязательной для «литературных» драм Гуцкова фигуры, прокламирующей современную «тенденцию», выступает литератор Ричард Стиль Журналист, критик (характерный и близкий автору образ), он является у Гуцкова наблюдателем и аналитиком одновременно, он -своеобразный посредник между «светом» и Севеджем, между политикой и искусством При этом то он является «голосом общества» и «голосом рассудка» при безрассудном поэте

Важно и то, что Гуцков представляет в этой драме своеобразный «срез» современного реальному Севеджу общества, персонифицируя его слои в отдельных героях Расширяется «фон» основного сюжетного действия, раздвигаются границы проблематики, действие обрастает конкретными приметами времени, среды, частными коллизиями, но одновременно ослабляется многочисленными программными «отступлениями»

Романтические идеи и проблематика «серьезного» жанра «КипзЙегската» в данной пьесе Гуцкова «приземлены», актуализированы в соответствии с либеральной идеологией эпохи и разъяснены в доступном виде для массы, на которую ориентируется в своих просветительских целях автор При этом сентиментальный настрой, мелодраматическая аффектация, рассчитанная на бурное сопереживание зрителя, ярко демонстрируют выбор драматурга в пользу лирического, «трогательной жизни души» и «конфликта нравов» (термины Гуцкова) Обращаясь не только к принципиальной проблеме -искусства и художника, но и к проблемам моды в литературе, покровительства литераторам, автор идет дальше Литературной моделью нового времени, по

мысли Гуцкова, выступает журналистика — как способ анализа современных нравов и рычаг для воздействия на общество

Параграф третий «Литературная тематика в комедии» посвящен исследованию принципов художественного освоения «литературной тенденции» в самом популярном жанре современных Гуцкову драматургии и театра

В первом разделе третьего параграфа «Комедия «Прообраз Тартюфа» и мольеровская традиция. Личность драматурга и судьба произведения как тема» раскрывается особое влияние французской комедийной традиции на немецкие драму и театр эпохи При этом отмечается, что среди образцов для массового восхищения и литературного подражания мольеровская традиция не занимала первых мест Приоритетными здесь были чисто развлекательные жанры и «семейные» пьесы Гуцков открывает новую страницу в процессе освоения наследия Мольера в Германии

Мы считаем, что мольеровский тип комедии оказывается близок Гуцкову прежде всего идейно Немецкий автор тоже стремится к поучительности, облекая ее в привлекательную форму Он сочетает комическое и сатирическое начала «бытовой» комизм, внимание к интриге, но и типизацию социальных пороков, особое «социальное чувство»

И в формальном аспекте комедия Гуцкова наследует во многом классическому варианту Мольера в стремлении к композиционной четкости, стройности, в развитой интриге, комизме положений и ситуаций, строящихся на традиционной технике, в первостепенном значении любовной коллизии Однако за формальным сходством стоит младогерманское (актуальное) содержание, которое является настоящей целью и критерием единства всего произведения Гуцкова. В данном случае - это критика абсолютной власти и обсуждение литературных проблем

События, разворачивающиеся в комедии, имеют под собой реальную основу (борьба за постановку «Тартюфа»), хотя Гуцков не старается фактически точно воспроизвести ситуацию из жизни Мольера.

Особенно интересна композиция пьесы, включая систему персонажей Гуцков сознательно строит свою комедию «по Мольеру», «накладывая» модель прообраза (комедии «Тартюф») на собственное произведение, выстраивая ситуацию «театра в театре» Жизнь сплетается с театром, одна пьеса с другой Герои комедии Гуцкова как бы «раздваиваются» в реальности они действуют прямо по сценарию «Тартюфа», а в пьесе, наоборот, находят свое «отражение» Это подчеркивается самыми различными способами (аналогия с ситуациях и сценах, прямое цитирование, упоминание фактов из жизни Мольера) Каждый образ комедии «Прообраз Тартюфа» выстраивается поэтому на единстве нескольких слагаемых участие в реальном драматическом действии, соответствующее положение в мольеровской пьесе, традиционное комедийное амплуа, «тенденция»

Гуцков выбирает основной сферой своего исследования жизнь, законы которой, так или иначе, влияют на развитие искусства Он тоже критикует порок с точки зрения идеала, но идеала, понятого скорее социально — как такое

справедливое устройство общества, которое дает простор культуре и литературе Гудков заостряет внимание на социальных типах (художник и представитель правящих классов), а в центре пьесы оказывается не зависящая от эпохи мысль о назначении искусства и роли драматурга (художника) в обществе Кредо его героя Мольера, выраженного в «младогерманской» формуле, («сцена должна быть посредником между жизнью и искусством, между искусством и жизнью»1), становится той точкой, от которой расходятся и сюжетные, и идейные нити пьесы, образуя при этом ядро «тенденции»

Конфликт «сильных мира сего» (короля, академиков, придворных) и представителей мира искусства (актеров труппы Мольера), выделенный автором, сопрягается с перипетиями любовной коллизии Мольеру отведена здесь главная роль (буквально как режиссеру в театре), это герой — «тенденция», герой — резонер, проповедующий «в зал» Он же становится и участником любовной интриги, вступающим в поединок с особым соперником - королем

Важно, что Гуцков создает в пьесе своеобразную модель общества, довольно широкий фон для частной истории В «Прообразе Тартюфа» порок многолик, Гуцков изображает его варианты (в то время как у Мольера о его типичности говорят)

Кроме того, Гуцков выступает новатором, вводя образ короля в комедийную интригу, подключая своего героя к дискуссии об искусстве и театре

В «Прообразе Тартюфа», более чем в других комедиях, Гуцкову удалось осуществить свое желание создать «живой», «смелый» язык и тем самым поколебать стереотип «младогерманского стиля» (тенденциозного, пафосного) Гуцков не просто создал комедию «по мотивам «Тартюфа», но и «впитал» черты мольеровского стиля, использовал «старый» сюжет для акцентирования актуальных ему проблем и, исповедуя законы уже иного времени, смог в некоторых вопросах пойти дальше, оставаясь все же под сильным влиянием Мольера

Во втором разделе третьего параграфа «Комедия «Королевский наместник»: образ Гете в драматургии Гуцкова» рассматриваются «тенденции», связанные со знаковой для немцев личностью и национально-специфическим материалом

Созданная специально к празднованию столетия со дня рождения И В Гете (1849), данная комедия находится в контексте дискуссии вокруг фигуры немецкого классика, развернувшейся в 1820-30-е гг и обострившейся на волне общественно-политических изменений «предмартовской эпохи», оформления либерально ангажированной литературы и с приходом в литературу нового поколения писателей

Обращение к фигуре Гете было обусловлено не только особенностями исторического момента, но более - собственными творческими поисками Гуцкова. Освоение творческого наследия Гете в комедии «Королевский

1 Гуцков К Пьесы [Пер с нем ] / Л Гуцков - М Искусство, 1960 - С 455

наместник» происходит в разных формах (в структуре пьесы, в ситуациях, восходящих к произведениям Гете, собственно в самих текстах его стихов, вводимых в пьесу, в гетеанских аллюзиях) Кроме того, фигура Гете послужила Гуцкову одновременно и поводом для обсуждения актуальных явлений современной ему литературы и общественной жизни

Выбор материала опять связан с известным литературным источником Сюжет комедии полностью повторяет коллизии из детства Гете, представленные им самим в автобиографии «Поэзия и правда» Драматизм действия и сам конфликт (французского и немецкого) был задан собственно уже у Гете Но к «ядру» версии самого Гете младогерманец Гуцков добавляет запрограммированную в материале «тенденцию» Она заключается в пафосе прославления великого Гете, но и в обсуждении «параллельных» тем — Германия и Французская революция, проблема патриотизма и роль интеллигенции в осознании современной истории Этот «серьезный» смысл вписывается в изящную форму комедии ситуаций и - одновременно — характеров

«Двуединый» подход автора (соединение ситуативной комедийности с «тенденцией») отличает оба главных образа - юного поэта Гете и наместника Франции в немецком Франкфурте графа Торана, вокруг которых завязывается основной драматический и идейный узел тем, мотивов и проблем (Власть и Поэзия, немецкое и французское) При этом именно характер и действия Торана становятся источником конфликтных ситуаций

Концепция личности Гете возникает в устоявшихся уже во времена Гуцкова рамках — взгляд на него как на «мастера», «гения», «олимпийца» В пьесе он поставлен автором во всех отношениях выше других героев, строится иногда даже вопреки историческим фактам, домысливается в русле собственных задач драматурга. Гуцков подчиняет его «тенденции», делает символом патриотизма, истинного «рыцаря духа»

Однако, примечательную особенность комедии Гуцкова составляет выбор неожиданного угла зрения великий и недосягаемый немецкий «патриарх» выведен здесь на сцену в более чем юном возрасте, но еще и как герой комедийной интриги

В результате возникает двойственный эффект, любимый комедийным жанром «контраст» (этот прием Гуцков особо подчеркивал), который придает всему действию особую привлекательность

Таким образом, в ходе анализа мы пришли к выводу, что «литературная драма» Гуцкова строится на известном материале, использует «чужой» литературный опыт и одновременно популяризирует его Факты литературной истории служат публицистическим целям — обсуждению современных проблем, в том числе - социальных Обращаясь чаще всего к биографиям великих или знаменитых писателей, Гуцков актуализирует проблемы литературного творчества, литературной жизни своего времени вообще, задумывается над вопросами, волновавшими писателей современной ему эпохи и его самого лично Особое место здесь занимает проблема успешности поэта, признания и популярности его у публики

Глава третья «Социальная и «частная» проблематика драм К. Гуцкова в контексте либеральных идей эпохи» анализируются пьесы, построенные на актуализации идей, характерных для «современной эпохи» и младогерманского контекста

В параграфе первом «Проблемы семьи, брака и социального статуса мужчины и женщины в творчестве Гуцкова. Преломление идей эмансипации» представлены аспекты темы, особо волновавшей Гуцкова-либерала и определившие программу его главных произведений «предмартовского» периода (романов, новелл, публицистических циклов)

Принцип «современного искусства» как первостепенная задача младогерманцев предполагал, по мысли Гуцкова, критическое наблюдение и осмысление социальной жизни, сопряженное с проблемами морали Именно в этом направлении и под влиянием популярных либеральных концепций «эмансипации духа и плоти» (прежде всего, сен-симонизма), развивается позиция Гуцкова по поводу особенно значимых в общественном и культурном контексте XIX в проблем семьи, брака и взаимоотношений мужчины и женщины в рамках этих институтов, сословных границ и норм

Понятие «эмансипация» стало ключевым в концепции либерализма, обозначив освобождение от традиционных, консервативных установок во всех сферах — социально-политической, культурной, моральной Но особенно касается оно «частной» сферы Гуцков, как и все младогерманцы, сопрягает требование социального равенства с принципом свободы чувств Данная «тенденция», представленная в прозе Гуцкова, проецируются и на его драмы данного периода

В параграфе втором «Особенности конфликта в «семейной» драме «Вернер, или Сердце и свет» в ходе анализа рассматривается специфическое решение выше названного круга тем и проблем

Основной конфликт драмы носит социальный характер, понимается как противостояние индивидуума и общества, конкретно - человека и требований, установок его сословия, особенностей его положения Но представлен он в особом аспекте — через призму семейных проблем, через актуализацию проблемы брака и позиций в нем мужчины и женщины, через столкновение нравственных позиций По Гуцкову социальное неравенство и сословная мораль являются причиной неравноправия в браке, неуверенности, сомнения в чувствах, ненависти и вражды, снобизма, даже преступления

Как и в трагедии «Ричард Сэведж», ядром всего действия становится ситуация нарушения героями социальных границ, норм морали и светских приличий, колеблющая установленный миропорядок и приводящая к трагическим последствиям Выстраивается эта ситуация через попытку главного героя — Генриха Вернера (фон Йордана) — «перешагнуть» через рамки, заданные его происхождением (из третьего сословия — в аристократический мир) и соответствующими общественными правилами При этом Гуцков затрагивает вопрос о нравственных принципах как основе поведения, о вине и моральной ответственности, который сопряжен, так или иначе, с каждым образом в пьесе

Центр тяжести драмы перенесен на психологические и эмоциональные проблемы Формула, заданная в заголовке пьесы («сердце и свет»), определяет полностью ее восприятие Помимо критического отношения к «светским» установкам и нравам, она рисует в первую очередь историю чувств

Главные противоречия связаны с характером главного героя, определяя и все развитие действия Преодоление рамок своего сословия приводит Генриха к ощущению раздвоенности своих стремлений и чувств, к существованию в муках сомнений, под гнетом вины за прошлое Эта же двойственность проявляется в любви Мировоззрение героя, его характер, переживания и поведение постоянно подвергаются анализу со стороны других персонажей, а затем и самоанализу со стороны Генриха

Главное место занимает любовная линия, решенная по традиции через серию «любовных треугольников» Герой представлен в окружении двух женских образов (Марии и Юлии), которые тоже связаны с противоречием разума и сердца, прошлого и настоящего

В концепции брака Гуцков исходит из современных требований, но не предлагает кардинальных мер Здесь представлен вариант союза благородных сердец, опирающегося и на рассудок (самоограничение, жертвенность), и на «природу», на взаимопонимание и уважение Это брак, «воспитывающий», взращивающий чувства стремящихся к гармонии мужчины и женщины

Хотя он рисует попытку протеста женщины против эгоизма мужчины, но конфликт мужа и жены все же «снимается» примирением, то есть принятием ею полностью его позиции Таким образом, Гуцков видит урок все-таки не в противодействии нормам, а в разумном следовании им, усовершенствованным и пропущенным через «благородное сердце»

«Психологизируя» общественный конфликт, Гуцков приходит к модели социальной мелодрамы, которая как нельзя лучше соответствует чаяниям среднего (массового) зрителя и позволяет в доступной и привлекательной форме преподносить вполне важное содержание Схематизм в характерах соответствует логике мелодрамы, но в «Вернере» является еще и следствием сосредоточенности на «программной» идее

Параграф третий «Критика буржуазности и дидактический пафос в комедии «Школа богачей» посвящен первой комедии (1841) К Гуцкова Так же, как и в драме «Вернер», здесь идейное начало сосредоточено вокруг современной социальной «тенденции», сопряженной с моральной проблематикой и — соответственно — с дидактическим пафосом Действие пьесы отнесено к XVII веку в Англии Выбор времени действия показателен — речь идет об эпохе накопления капиталов Но автор демонстрирует интерес не к истории или экономике, а к духу накопительства, определяющему общественные нравы, влияющему на убеждения, психологию и на положение людей в обществе

История лондонского купца Томпсона и его семьи демонстрирует убеждение автора в развращающей силе денег и философии цинизма, рожденной чувством вседозволенности и превосходства Основная сюжетная

линия «завязывает» конфликт в нравственной и — одновременно - в социальных плоскостях

Два главных героя - отец и сын Томпсоны — становятся «центрами» разворачивающихся перипетий основного действия и главной дискуссии пьесы — о богатстве и морали Принципиальное противостояние их позиций заострено до предела, но разрешается в финале искусственным «снятием» противоречия

Назидание становится в этой пьесе Гуцкова практически главным элементом, который определяет действие и содержание всего произведения Основной мотив его — (пере) воспитание, нравственное совершенствование, к которым путь лежит через испытания богатством и бедностью (отсюда и символический смысл названия) Эти главные (материальные) факторы определяют нравственное содержание «испытаний», и два уровня конфликта не просто «накладываются друг на друга, но связываются в один узел, образуют единое поле проблематики произведения

Определяющим в комедии является антитетический лейтмотив «богатство <-► бедность» Герои проходят «школу» обретения богатства и разорения, усваивая необходимые «уроки» капитала В финале герои возвращаются по отношению к этим качествам (богатство^бедность) к исходному состоянию, но с поправкой т. моральное перерождение

Положительная программа представлена в позиции главного героя Гарри Томпсона и восходит, прежде всего, к просветительским положениям Герой Гуцкова проповедует равенство, отстаивает «естественные» права человека, основанные на «свободном разуме», выступает с обвинительной речью против «права наследования» Он приходит к убеждению, что «природа» определяет все ценности, а цивилизация и частное владение - развращают Проповедует и осуществляет на собственном примере принцип активной деятельности

Нравственное возрождение связывается автором с осознанием героями своего социального качества и разумным практическим применением норм морали «Тенденция» данной пьесы выстраивается на тех же постулатах, что и драма «Вернер» — «истинные» ценности определяются верностью своему сословию, его морали, но и установкам всеобщим - «естественности» и человечности

Комизм в этой пьесе уступает морализаторскому пафосу и пропагандистским целям Собственно комедийное начало в «Школе богачей» представлено очень редуцированно, больше комизмом положений Сатирическое же выступает в русле «социально педагогических» устремлений автора, «сдвигая» всю пьесу в сторону драмы

В результате мы можем констатировать, что «тенденция» в данных драмах состоит не только в обращении к актуальным социальным и моральным вопросам времени, в популяризации их либерального толкования, но и в драматизации конфликтов личностных, «частных», что привлекает широкого зрителя и воздействует в направлении его «воспитания»

В Заключении подводятся итоги исследования, акцент делается на новом понимании места драматического творчества Гуцкова в литературном процессе

середины XIX века и его влиянии на последующие периоды развития немецкой драматургии

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1 Гусева О В Интерпретация личности Пугачева и русской истории в пьесе К Гуцкова «Пугачев» / О В Гусева // Традиции и взаимодействия в зарубежной литературе XIX-XX вв Межвуз сб. науч. трудов Пермский Университет -Пермь ПГУ, 1992 -С 18-25

2 Гусева О В Образ народного вождя и тема народной войны в пьесе К Гуцкова «Пугачев» и у Пушкина («Капитанская дочка» и «История Пугачева») / О В Гусева // Литературные связи и литературный процесс Материалы всероссийской межведомственной научной конференции Ижевск-1991 Сборник докладов и статей -Ижевск • Изд-во УдГУ, 1992 -С 222-228

3 Тихонова О В Особенности конфликта в ранних драмах Гуцкова / О В Тихонова // X Пуришевские чтения Всемирная литература в контексте культуры сборник статей и материалов -М Mill У, 1998 -С 93-96

4 Тихонова О В «Молодая Германия» литературное движение и политический кружок (к истории понятия) / О В Тихонова // XI Пуришевские чтения Всемирная литература в контексте культуры Сборник статей и материалов Часть 1 -М:МПГУ, 1999 - С 81-82

5 Тихонова О В Формирование литературного рынка в Германии в 183050-ые гг и творчество К Гуцкова / О В Тихонова // Эйхенбаумовские чтения Материалы межвузовской научной конференции / Воронеж, сентябрь, 2000 -ВГПУ,2000-С 57-59

6 Тихонова О. В Природа в новелле К Гуцкова «Любовь — фантазия» (к дискуссии о романтизме «младогерманцев») / О В Тихонова // Природа и человек в художественной литературе Материалы Всероссийской научной конференции —Волгоград Издательство ВолГУ, 2001 -С 266273

7 Тихонова О В Комедия К Гуцкова «Прообраз Тартюфа» и мольеровская традиция («Тартюф» и тартюфы) / О В Тихонова // Перекличка времен Проблемы сравнительного литературоведения / Под ред С Н Филюшкиной -Воронеж,2001 —С 13-21

8 Тихонова О В Комедия К Гуцкова «Прообраз Тартюфа» в контексте мольеровского «прообраза» / О В Тихонова // Литература в диалоге культур Материалы международной научной конференции — Ростов-на-Дону, 2003-С 115-117

9 Тихонова О В Шекспировские и гетеанские аллюзии в ранних драматических фантазиях К Гуцкова / О В Тихонова // XV Пуришевские чтения Всемирная литература в контексте культуры Статьи и материалы -М,2003 -С 274-275

10 Тихонова О В Гете в оценке «младогерманцев» / О В Тихонова // Материалы юбилейной конференции, посвященной 60-летию

филологического факультета ВГУ Вып 2 Литературоведение — Воронеж,2004 -С 201-204

13 Тихонова О В Классические литературные модели в интерпретации Гуцкова-драматурга / О В Тихонова // Классические и неклассические модели мира в отечественной и зарубежной литературах материалы Международной научной конференции - Волгоград Изд-во ВолГУ, 2006 -840с -С 724-727

14 Тихонова О В. Западноевропейская литература XIX в Романтизм и реализм Пособие / О В Тихонова - Воронеж Изд-во Воронеж гос унта, 2006 -39 с

14 Тихонова О В «Романтика» и жизнь, мужское и женское в новеллистике К Гуцкова / О В Тихонова // "Мир романтизма" Материалы международной научной конференции «Мир романтизма», Тверь, 24-27 мая2007г -Тверь ТвГУ,2007 -Т 12(36) -С 115-121

15 Тихонова О В К Гуцков о Шиллере и Гете проблема классического наследия в «предмартовскую эпоху» / О В Тихонова // Филологический дискурс современной германистики Сб материалов межвузовского научного семинара германистов 10 октября 2006 г / H Л Потанина, отв ред, Тамбовский гос ун-т им Г Р Державина — Тамбов Изд-во ПершинаР В ,2007 -С 87-92

16 Тихонова О В Жанр «Kunstlerdrama» в творчестве К Гуцкова классическая форма в рецепции «младогерманцев» / О В Тихонова // Современность русской и мировой классики / Под ред Б Т Удодова — Воронеж Изд-во ИИТОУР, 2007 - С 272-276

17 Тихонова О В Понятие «переходная эпоха» в «младогерманском» дискурсе / О В Тихонова // XIX Пуришевские чтения Переходные периоды в мировой литературе и культуре Сборник статей и материалов / Отв ред M И Никола-M МПГУ, 2007-с 236-237

18 Тихонова О В История зарубежной литературы XIX века Учебное пособие / О В Тихонова. — Воронеж Издательско-полиграфич центр Воронеж гос университета, 2007 —48 с

18 Тихонова О В «Горный мотив» как элемент немецкого романтического сознания (на материале новеллистики) / О В Тихонова // "Мир романтизма" Материалы международной научной конференции «Мир романтизма», Тверь, 26-29 мая 2008 г - Тверь ТвГУ, 2008 - Т 13 (37) -С 194-197

19 Тихонова О В Немецкая литература и немецкое сознание / О В Тихонова // Филологические записки Вып 27 - Воронеж Воронежский университет,2008 -С 287-291

20 Тихонова О В Классика и современность в рецепции К Гуцкова / О В Тихонова // Вестник Воронежского университета Серия Филология Журналистика-Воронеж ВГУ,2008 -№2 -С 119-124

Публикация под номером 20 осуществлена в издании, рекомендованном ВАК РФ.

Подписано в печать 20 04 09 Формат 60x84 Уел печ л 1,4 Тираж 100 экз Заказ 665

Отпечатано с готового оригинала-макета в типографии Издатель с ко-полиграфич ее кого центра Воронежского государственного университета. 394000, Воронеж, ул Пушкинская, 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Тихонова, Ольга Владимировна

Введение .3

Глава I. История как «тенденция»

§ 1. Исторические жанры и история как проблема в творчестве Гуцкова. 50

§2. «Уриэль Акоста» как «драма идей». 57

§3. Интерпретация русской истории в трагедии «Пугачёв». 75

§4. История и «тенденция» в комедии «Коса и меч». 101

Глава П. «Литературная драма» и «тенденция».118

§1. «Гамлет в Виттенберге»: младогерманский подход к классическому материалу.122

§2. «Ричард Севедж»: проблема искусства и художника. 132

§3. Литературная тематика в комедии

3.1. Комедия «Прообраз Тартюфа» и мольеровская традиция. Личность драматурга и судьба произведения как тема.147

3.2. Комедия «Королевский наместник»: образ Гёте в драматургии Гуцкова.158

Глава Ш. Социальная и «частная» проблематика драм К. Гуцкова в зеркале либеральных идей эпохи

§1. Проблемы семьи, брака и социального статуса мужчины и женщины в творчестве Гуцкова. Преломление идей эмансипации.169

§2. Особенности конфликта в «семейной» драме

Вернер, или Сердце и свет».174

§3. Критика буржуазности и дидактический пафос в комедии «Школа богачей».201

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Тихонова, Ольга Владимировна

Творчество Карла Фердинанда Гуцкова (1811-1878), немецкого писателя, публициста, театрального деятеля и литературного критика, развивавшееся в целом в рамках 1830-60-х гг., хронологически принадлежит очень сложному и противоречивому периоду, обозначаемому в немецкой истории как «эпоха реставрации» («Restaurationsepoche» - 1820-1850 гг.), «предмартовская» («Vormarz» - 1830-40-е гг.) и «послемартовская» («Nachmarz» - 1850-60-е гг.) эпохи, в искусстве ещё как «время бидермайера» («Biedermeierzeit») или «эпоха раннего» (становящегося) реализма.

Подобная терминологическая множественность естественно вытекает из неоднозначности, даже контрастности самой немецкой истории и культуры середины XIX века, не поддающейся единообразному историко-литературному описанию и членению. Различны и критерии, на которые опирались исследователи в этих дефинициях. Два основных определения («Restaurationsepoche» и «Vormarz») вытекают из стремления акцентировать противоречие между консервативными и даже реакционными тенденциями немецкой реальности после 1815 г. (в том числе - Карлсбадскими и Венскими постановлениями 1819 г. о надзоре за университетами, цензуре, запретах тайных обществ и об организации центральной следственной комиссии, возвышением Пруссии, религиозными распрями и т. д.), и процессом становления немецкого единства (Таможенный союз), а также формирования и укрепления немецкого либерализма, с одной стороны, и оппозиционных движений - с другой.

Важнейшей «границей» и одновременно точкой отсчёта в истории стала Июльская революция 1830 г. во Франции, вызвавшая бурные отклики в германских государствах. Это событие стало «водоразделом» между историческими, литературными периодами, подтолкнуло стремление к обновлению общественной жизни Германии, Австрии и Пруссии. Нараставшие противоречия разрешились в 1840-е годы волнениями разного уровня, ростом оппозиционных настроений во всех немецких землях и, наконец, революционными действиями 1848 года, который рассматривается немецкими историками как конец «Vormarz». Именно на тридцатые-сороковые годы приходится «взлёт» литературного и журналистского творчества Гуцкова и его сподвижников, принадлежавших к одному - новому — поколению.

Творчество К. Гуцкова связывалось с самого начала и до сегодняшних дней с деятельностью и идеологией общественно-литературного движения 1830-40-х гг. либерального толка «Молодая Германия», идейным вдохновителем которого, вместе с теоретиком Лудольфом Винбаргом, он являлся (к движению относят, кроме них, ещё Генриха Лаубе (1806-89), Теодора Мундта (1808-61) и Густава Кюне (1806-1888)). Движение распалось, не успев формально сложиться, из-за скандала, развернувшегося в 1835 г. вокруг романа Гуцкова «Валли», ареста автора и запрета бундестагом первого номера журнала «Немецкое обозрение» и всех произведений младогерманцев.

Распад произошёл, таким образом, ещё в процессе объединения. Под «распадом» стоит понимать не единовременный акт, а весь процесс «расставания» с младогерманской идеологией и юношеским энтузиазмом, последовавший за официальным «разгромом». Карательные меры - лишь формальная причина начала этого процесса. Движение иссякло само по себе, когда «молодые» уже не были «молоды», переросли радикальные увлечения юности и перестали быть едиными. Вскоре и сами молодые перешли к взаимным обвинениям, и борьба с последствиями запрета превратилась в борьбу друг против друга1. Таким образом, «младогерманский период» немецкой литературы исчисляется двумя десятилетиями -1830-40-ми годами и концентрированно выражает позиции молодого поколения либерально настроенных литераторов, среди которых К. Гуцков занимал ведущее место.

1 Гуцков писал уже в октябре 1835 г.: «.создали ли Мундт, Кюне или Лаубе что-либо, что можно было бы принимать во внимание и что могло бы рассчитывать на преданное признание? .Пугающая бесформенность, тотальная невозможность изображать что-либо, издёвка, и, наконец, тягостное подражание великим тенденциям и суждениям (Гегеля, Рахели, Шлейермахера). Я остерегусь взять на себя ответственность за «разорванный» и болтливый стиль, за вечное умствование без идей, диалектику без философской остроты и, наконец, все ещё недоказанную способность поэтических открытии. Пишите хорошие книги! О партии не могло быть и речи, и тем более странно, что некоторым господам вдруг пришло в голову с ней рассчитаться. Я не совсем понимаю, как здесь может идти речь о друзьях или врагах, тактике или договоре» [Gutzkow-Houben 1901, 56].

Понятие «молодой» стало паролем, ключевым словом времени. Название движению дала формула Винбарга из его центрального произведения —

Эстетические походы» (1834 г.), которое он посвятил «молодой Германии» («Asthetische Feldziige. Dem jungen Deutschland gewidmet»). Другой младогерманец, Т. Мундт, назвал свой первый роман «Молодая Европа» (1832 г.).

За этим названием стояли центробежный и центростремительный процессы в европейской общественно-политической и литературной жизни: желание провести границу, подчеркнуть различия между поколениями, стремление к объединению всех «новых» сил (при доминанте «молодых») в процессе либерализации немецкой жизни.

Чисто фактически обнаруживается общность между пятью авторами-младогерманцами, жизнь, судьба и творчество которых становятся явлением типологическим, представляя эпохальные модели. Это общность в их социальном происхождении и статусе, образовании, профессиональных занятиях и стиле жизни, в общественной деятельности и литературных пристрастиях. Принадлежность к одному поколению подкреплялась другими сходными моментами. Все они происходили из мелкобуржуазной среды, получили протестантское воспитание, выбрали гуманитарное образование -филологию и философию; Гуцков, Лаубе и Винбарг изучали первоначально теологию. Они учились в крупнейших университетах (Галле, Берлин, Бонн, Киль, Мюнхен, Гейдельберг), где слушали лекции А.В. Шлегеля, Гегеля. Винбарг, Лаубе и Гуцков ещё студентами, под влиянием французских идей, участвовали в запрещённых буршеншафтах. Ещё в юности все они увлекались литературой (явление времени!) и начали печататься в разных изданиях1, что определило и их последующую деятельность. Это увлечение журнализмом привело к выбору главного занятия всех младогерманцев, основавших позже

1 Гуцков — в «Литературном листке» к журналу «Феникс», в «Форуме журнальной литературы»; Мундт — в «Листках для литературных бесед»; Кюне - в «Прусской государственной газете», «Ежегоднике научной критики». свои собственные журналы1. Многие из них, будучи уже известными редакторами и владельцами литературных изданий (прежде всего, Гуцков и Лаубе), «пестовали» журналистскую молодёжь.

Таким образом, у «молодых» формально было много общего («общая родственняая тенденция» - Лаубе), но на самом деле - это была общность в различиях; единство было скорее желаемым, прокламируемым, чем реальным. Слишком велик был удельный вес противоречий внутри младогерманского объединения, что особенно остро сказалось позже, когда они «повзрослели» и их пути разошлись. Немецкий исследователь В. Хёмберг в связи с последним подчёркивает, что стоит вообще говорить не о групповом характере явления, а «о коллективных основах мировоззрения (BewuBtseinsinhalten) различных авторов» [Homberg 1875, 21].

Показательна и дальнейшая судьба этого «переходного» поколения писателей. После бурного начала в 1830-е гг., попытки сохранить младогерманский дух и определить своё направление в немецком литературном процессе в 40-е, периода неизбежного «взросления» и — как следствие - отказа от юношеского радикализма, отхода от «группового» партийного») чувства единства, возникает закономерный финал в 1860-70-е — полная разобщенность, мучительные попытки самоопределения и поиски новых целей творчества (при этом — неизбежные повторы и трагическая невостребованность). Во второй половине века их ожидало равнодушие публики, а потом и практически полное забвение.

Характерен в этом смысле пример Карла Гуцкова. Плодотворное его писательство, связанное с активной общественной позицией и резонансом, относится к 1830-40-ым гг. Этот период связан с разнообразием жанров и форм, видов творчества и эстетическими поисками (публицистика, романистика, драматургия, литературная критика и издательская деятельность). В 1850-60-е годы его творчество ориентировано на поиски в сфере романа,

Литературный Зодиак» Мундта, «Лейпцигская светская газета», «Вечерняя газета для образованных сословий» Лаубе, «Немецкие листки о жизни, искусстве и науке», «Немецкий телеграф», «Беседы у домашнего очага» Гуцкова и т. д. представлено мемуарами, деятельностью как издателя и опекуна молодых талантов. Положение опытного писателя и журналиста, с одной стороны, приводит к определённому имиджу — мэтра и наставника молодых. С другой стороны, он испытывает творческий кризис, проходит через испытания (попытка самоубийства, долгое лечение, переезды с места на место) и погибает при невыясненных до конца обстоятельствах в домашнем пожаре в местечке Заксенхаузен, разрушая тем самым имидж успешного человека и писателя.

Ещё один важный фактор, определивший творчество Гуцкова, — это сама структура и новые — капиталистические - реалии литературной жизни. Формирование литературного и книжного рынка накладывает отпечаток буквально на все стороны жизни Гуцкова и его современников.

Процесс проникновения «торгашеского», «денежного» духа в сакральную для немцев сферу искусства — логический и закономерный в это время процесс - особенно набирает силу к 1840-50-ым гг. и отмечен буквально всеми немецкими литераторами. Движение «Молодая Германия», из которого вышел Гуцков, уже было порождением своеобразного «спроса» на либерализм в 1830-е гг. и моментально среагировало на усиление этих тенденций. В целом вопросы «спроса и предложения» определили, на наш взгляд, и особенности мировоззрения, и художественную специфику, и, в конечном счете, творческую судьбу Гуцкова и его соратников и современников.

Вместе с переменами в германской общественной жизни и в ориентирах искусства происходят сдвиги в самом представлении о писательском труде. Такое положение отражается даже в терминологии, закрепляя в литературном и общественном обиходе понятия «Schriftsteller», «Literat» вместо классического и романтического «Dichter». Уже в лексиконе Г. Гейне можно наблюдать противопоставление понятия «поэт» (он связывал его с лирическим творчеством) - «политически-социальному писателю» (в прозе видящему оружие политической борьбы). В целом, новая терминология — это знак того, что теперь сфера творчества стала трактоваться как «деятельность», «дело», профессия (а не только и не столько как призвание или средство самовыражения и проникновения в глубины Идеала). Кроме того, в круг творчества Гуцкова и его соратников теперь включаются и «окололитературные» занятия — организационная и руководящая деятельность: в театре - в качестве «литературных руководителей»; в различных обществах и организациях (например, председательство Гуцкова в Обществе Шиллера (Schillerstiftung))1.

Карл Гуцков, как и почти все «младогерманцы», был профессиональным литератором, буквально балансировавшим на грани между свободным писательским творчеством и «привязанностью» к деятельности редакционного журналиста. Сам факт выбора Гуцковым пути профессионального литератора в то время говорил уже о многом (до сих пор свободным писателем можно было быть, либо имея еще и другую профессию, либо при помощи меценатов). Профессионализация писательской деятельности сопровождалась необходимостью постоянно публиковаться. Авторы зависели от гонораров, которые, в свою очередь, определялись тиражом (или количеством постановок в театре). Общественный резонанс, проявлявшийся и через раскупаемость изданий, во многом регулировал «рыночную стоимость» литературы. «Это рыночное сознание приводило к сильной зависимости от вкуса публики», - считает В. Хёмберг [Homberg 1975, 17].

1 Но в соотношении понятии «Dichter» и Schriftsteller» скрывался в ту эпоху и контраст «высокого» и «низкого» смыслов творческой личности, ее потенциальных возможностей и реальных жизненных свершений. Неслучайно в этом смысле возникает оппозиция данных понятий в оценках личности и творчества К. Гуцкова его современниками и ближайшими потомками: «Он никогда не был первым поэтом нашего поколения, он был всегда его первым писателем («Schriftsteller»)» - Карл Френцель; «Не поэт (Poet), но большой писатель» - Вильгельм Раабе; Гуцков представляет « . тот тип писателя, который хочет служить лишь своему времени и не позволяет себе искать вечную истину, в то время как его современники его желают видеть и любят именно как лидера в боях современности и врачевателя актуальных недугов. Только одно это может служить его оправданием роковой роли «современника» Гуцков не смог оплатить это счастье; естественно, его произведения имели влияние, некоторые даже вызвали сенсацию. Но современность их использовала, а в последующие эпохи и\ забыли. Эти произведения не были настолько сильны, чтобы глубоко выразить соответствующую эпоху, и они были не настолько художественны, чтобы пережить своё время» - Карл Виетор [Stimmen zu Person Gutzkows/ http://projekts.exeter.ac.uk/gutzkow/Gutzneu/person/index.htm].

Эти черты реализовывались на всех уровнях творчества Гуцкова (в тенденциозности большинства его произведений, в «зрелищной» технике драматургии, в журнальной деятельности, в общественной карьере и т. д.) и закрепились в младогерманском типе «современного» писателя. «Современное писательство» связывалось, прежде всего, с актуальностью, что закономерно вывело на первый план в Германии в этот период журналистскую деятельность1.

Именно ориентация на миссионерскую деятельность в современном обществе и объясняет отчасти настойчивое стремление младогерманцев к большему количеству публикаций и хорошей раскупаемости их произведений. Другой, и очень весомой причиной, как уже говорилось, был чисто житейский интерес - «.необходимость своими перьями зарабатывать себе на пропитание» [Miiller 1910,10].

Для Гуцкова, вынужденного содержать семью, это действительно был вопрос жизни. В своём сонете «Tagelohnersklage», характерное название которого можно перевести как «Жалоба ремесленника» (буквально - о «подёнщине»), он сетует на то, что «не будучи слепым и глухим к Прекрасному, он вынужден был заниматься подёнщиной, чтобы жить» . Сам писатель сравнивал свою профессию с коммерческим предприятием; отмечал, что литература и театр стали к середине века «оккупированной территорией производства» [цит. по: Schanze 1973, 35]. И, хотя в теории он

Концепция журнала как массового издания нового толка складывается и конкретизируется в деятельности и творчестве младогерманцев. Младогерманские журналы выполняли просветительски-агитационную функцию, поэтому ориентировались на массовую аудиторию. Кроме того, они становятся ареной литературной и даже политической борьбы, демонстрируя, как меняются сами установки журнального дела, взаимоотношения между литераторами-современниками. Характерным примером могут служить литературные споры, которые вели все младогерманцы в 1830-40-х гг. Они свидетельствуют о самом характере эпохи, суть которой поколение Гуцкова уловило верно, определив как «эпоху критики», и об ориентирах их собственной деятельности, прокламировавшей гражданскую «литературу действия», стремившейся к «соединению литературы и жизни». Поэтому цель журналов - «они апеллировали не столько к присяге против всего старого («Verschworung gegen das Alte»), но стремились стать местами единения, где «старая» Германия могла встретиться с «современной». Речь идёт не только об объединении старого и молодого, а о разрешении противоречия поколений» [Koopmann 1970, 54]. Таким образом, журналы стали для младогерманского поколения писателей трибуной для программных проповедей, которые строились по принципу анализа и критики предшественников и современников.

2 «Dem SchOnen bin ich Blinder nicht, nicht Tauber, Doch muB ich betteln, wollt' ich ihm nur leben" (цит. no: [Miiller P. 1910,9]). противопоставлял этому миру «купли-продажи» мир «настоящей поэзии», которому призывал служить, на практике же относился к своему писательству буквально как к ремеслу: «. в поэты годится лишь тот, кто как боец сражается за заработок, хлеб и жизнь» [Miiller 1910, 10], так как «законы необходимости решают все» [Homberg 1975, 17]. Вообще, ему всегда была свойственна определенная двойственность - он никогда не мог отвлечься от своих «препятствующих заблуждений» и «творить глубоко» [Miiller 1910, 9].

Младогерманская эпоха» (1830-40-е гг.), при всей относительности её границ и противоречивости принципов и оценок, становится, таким образом, вершиной творчества Гуцкова и образцом, сложившимся в восприятии его современников, с которым сопоставлялись все его последующие опыты.

Не только отношение к эпохе и поколению, но их трактовка и анализ, которые ведут к определению новых задач «молодой» немецкой литературы, роднит Гуцкова с другими либерально настроенными писателями. Его рассуждения воспринимаются в контексте времени и аналогичных выводов современников и единомышленников.

Особая концепция эпохи отражается уже в «младогерманской» терминологии {«переходный период» — Винбарг, Гуцков; «промежуточная эпоха» — Лаубе; «период развития» — Гуцков; «безвременье» - Мундт). Но именно прошлое (время немецкой «классики» и «романтики») в их представлениях было едиными органичным. Основы этой цельности (реализованные в масштабных эстетических системах, осознанные эпохой и претворённые на практике) и становились часто для «молодых» объектами критики (например, идеализм романтиков). При этом сами они таким целостным сознанием (и историческим, и художественным) не обладали,. Сознание периода «смены эпох» («Zeitwende») стало в свою очередь причиной «разорванности» («Zerrissenheit»), неопределённости их художественной программы.

В известной характеристике Ф. Энгельса, данной в его работе 1842 года «Александр Юнг.»1, подчёркивается именно это качество «молодых» литераторов: «Молодая Германия» вырвалась из неясности неспокойного времени, но сама ещё оставалась в плену этой неясности. Мысли, бродившие тогда в головах в смутной и неразвитой форме и осознанные позже лишь с помощью философии, были использованы «Молодой Германией» для игры фантазии. Этим объясняется неопределённость, путаница понятий, господствовавшие среди самих младогерманцев. Гуцков и Винбарг лучше других знали, чего хотят, Лаубе, - меньше всех» [Энгельс 1954, 480] .

Именно выработка понятия «современности» («Zeit», «Gegenwart», «das Moderne») и сопряжённых с ним («Zeitgeist», «Zeitdichter», «Zeitwende», «Zeitkritik», «Zeitgenossen», «Moderne Charaktere», «gegenwartige Literatur») ведёт у Гуцкова к основам концепции «современной эпохи», соответствующей ей литературы и личности писателя.

Необходимо заметить, что эстетические взгляды Гуцкова, как и других младогерманцев, довольно расплывчаты, иногда противоречивы, нечётко, а порой и нелогично выражены, их труды отличались фрагментарным или конспективным характером, но именно названные качества, как нам кажется, ярко демонстрируют особенности породившей их эпохи, черты их мировоззрения и особые цели, преследовавшиеся «молодыми». Современный исследователь Е. В. Карабегова, ставя целью определить причины этого явления, верно отмечает, что все положительные и отрицательные стороны эстетики младогерманцев определяются тем, что «.она - не только

1 Энгельс Ф. Александр Юнг. «Лекции о современной литературе немцев» // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе. - / Ф. Энгельс. - М.: Гос. Издат-во политической литературы, 1954. - Т. 1. - С. 479-481.

2 Несмотря на запальчивый стиль высказываний молодого Энгельса (и всей статьи целиком), проистекавший из политических целей революционного времени, в его рассуждениях содержатся важные моменты, определяющие саму суть «молодой литературы»: «Младогерманцы, благодаря внешнему блеску их произведений, остроумному, пикантному, живому стилю, таинственной мистике, в которую облекались главные лозунги, а также возрождению критики, оживлению беллетристических журналов под их влиянием, привлекли к себе вскоре массу молодых писателей, и через короткое время у каждого из них, кроме Винбарга, образовалась своя свита. Старая, бесцветная беллетристика должна была отступить под напором юных сил, и «молодая литература» заняла завоёванное поле, поделила его между собой — и во время этого дележа распалась. Так обнаружилась несостоятельность принципа. Оказалось, что все ошибались друг в друге. Принципы исчезли, всё дело свелось лишь к личностям» [Энгельс 1954, 480]. универсальное средство познания жизни, но и своего рода программа действий для современной немецкой молодёжи в её борьбе за новую Германию». И далее - «младогерманцы воспринимали свою эстетику, как и современную им немецкую литературу, — как находящуюся в процессе становления, и потому их эстетической системе присуща своеобразная динамика и незавершённость, исключающая какие-либо строгие правила и замкнутость» [Карабегова 1997, 19].

В критических статьях и художественных произведениях Винбарга и Гуцкова возникает триада «прошлое - настоящее — будущее», определяющая всю их программатику.

К. Гуцков, как и JI. Винбарг, ориентирован на «настоящее» («Gegenwart»), которое выступает главным предметом его анализа. Сам Гуцков отмечал, что под влиянием современных событий (прежде всего - Июльской революции), он однажды решил отойти от «общих и пустых положений («Uberlieferungen») плодотворного идеализма» и устремиться на «поле непосредственной злобы дня («Tagesaufregungen»)» [Gutzkow-Gensel 1912, VIII, 90].

Реальность, «современность» выступает высшей ценностью и становится для него мерилом всех дел и устремлений. В «Литературных листках» к журналу «Феникс» он писал: «Я верю в современную эпоху, всесильную создательницу («Schopferin») неба и земли, и её родное дитя -искусство, которое. всё же поможет спасти («erlosen») мир.» [цит. по: Hasubek 1979, 211]. Современная эпоха слагается, по его представлениям, из экономических и социальных явлений, из политического духа времени («Parteigeist»), проблем культуры, эмансипации, морали. Немецкий исследователь П. Хасубек замечает по этому поводу: «Современная эпоха и жизнь для Гуцкова идентичны. «Die Zeit» становится ключевым понятием всего поколения писателей. .Современная эпоха уже собственно в себе несёт ценность. . .Человек, принадлежащий современности, получает своё определение посредством её самой» [Hasubek 1979, 209].

Младогерманцы устремлены в будущее, что разительно отличает их от предшествующих поколений. Они приписывали себе роль «связующего звена» между прошлым и будущим, но всё же скептически относились к этой своей роли. Гуцков подчёркивает, что в данный момент молодое сознание находится в «фазе конфликта»: «мы боремся лишь за пути к целям, а самих целей не ведаем» [Gutzkow 1832, 217]. Т. Мундт тоже писал о «бесславной задаче» своего поколения - поколения «несчастной промежуточной молодёжи» («armselige Zwischenjugend») бросаться на амбразуру и быть перекованными, чтобы из нашего металла будущее поколение изготовило оружие» [Mundt 1842,

7].

В связи с этим изменяется роль и функции литературы и самого писателя. «Современный писатель» - это аналитик современности и её критик. «Современная литература является частично отображением современников в положениях, в которых они находятся, она вмешивается в их споры, она представляет собой вопрос и ответ в общих теориях и практической философии» [Gutzkow 1837,1, 170]. Критика (то есть литературная критика) при этом — инструмент выработки нового мировоззрения, она должна быть одновременно проводником новых ценностей и воззрений. Таким образом, писатель нового типа должен был поставить своё творчество на службу актуальным вопросам времени, стать «пророком» («Prophet»). И отсюда логично вытекают главные программные положения младогерманской эстетики.

Понятие «современности», «настоящего» рождалось у Винбарга и Гуцкова из полемики с классиками и романтиками; они противопоставляли позициям предшествующей литературы свою принципиальную ориентированность на «жизненные реалии»: «Жизнь есть высшая цель самой жизни, никакое знание и никакая наука, никакое образование не могут заменить жизненный опыт. Мы воспитаны жизнью, теперь мы должны снова в неё вжиться» («Wir haben uns herausstudiert aus dem Leben, wir miissen uns wieder hineinleben»)1.

Отсюда и основное требование «младогерманцев» - принцип «соединения литературы и жизни». Сама терминология уже неслучайна. Гуцков сразу после запрета «Немецкого обозрения» организует новый журнал с характерным названием «Немецкие листки о жизни, искусстве и науке». При этом он повторяет формулу Людвига Бёрне, представленную им в знаменитом издании «Весы» («Die Wage»): «Журнал этот будет посвящён гражданской жизни, науке, искусству, главным же образом - священному единству этих трёх вещей» [Бёрне 1896, II, 297]. Бёрне подразумевал под термином «жизнь» именно политическую жизнь, а собственную деятельность как писателя и критика рассматривал как служение определённым политическим интересам — делу гражданской свободы и просвещению нации.

Идеи и формулировки Бёрне нашли живейший отклик у младогерманцев, ; -хотя их сознание всё же менее политизировано, а понятие «жизнь» соотносится не с «политикой», а с «современностью». Л. Винбарг, так же, как и Гуцков, * повторил целеполагающий лозунг критика-радикала, отметив при этом: «Кто хочет реформировать литературу, тот должен сначала реформировать жизнь. И наоборот - литература при реформации жизни приобретает важную функцию .борьбы против реликтов прошлого: против унаследованной системы воспитания и образования, против оторванной от жизни морали и закостенелой науки, филистерства и несовершенного национального сознания, она производит расчёт с временем, со своей собственной жизнью» [Wienbarg 1835, 257]. Г. Лаубе лаконично выразил цели самих «молодых авторов» и их литературных экспериментов - «облечь интересы эпохи в поэтическую форму» («Die Interessen der Zeit poetisch zu gestalten») [Laube-Houben 1906, 182]).

На этой базе формируется и ключевое понятие «тенденции», к которому они приходят поначалу вслед за Л. Бёрне и Г. Гейне. В русле

1 Wienbarg L. Asthetische Feldziige / L. Wienbarg. - (http://www.uni-duisburg-essen.de/lyriktheorie/texte/1834wienbarg.html) убеждений этих двух виднейших демократов сформировались и главные позиции молодого поколения по вопросу соотношения искусства и «политики» («общественной жизни») - одного из главных вопросов «современной эпохи».

Если JI. Берне прямо заявлял об общественно-политической направленности своего собственного творчества и о необходимости подчинения современной литературы служению конкретным интересам в целях воспитания1, то позиция Г. Гейне более сложна.

Г. Гейне, будучи одно время сторонником JT. Берне, а затем его оппонентом и даже противником (но не в политических вопросах, а в эстетических), не раз обращался к проблеме тенденциозности в литературе, справедливо связывая её с новой эпохой в искусстве, отграниченной Июльской революцией. Его расхождения с JI. Берне были глубже, так как коренились в разном отношении к писательству и к искусству вообще2. Эти же причины послужили и основой разногласий Гейне и самого Гуцкова. Гуцков — ' представитель поколения «молодых», и Гейне — воплощение «романтической о эпохи», практически одновременно создали очерки о JI. Бёрне (в 1840 г. ), , выразив в них не столько отношение к маститому журналисту и известному радикалу, но и представив свои позиции по главным вопросам. К. Гуцков неслучайно выделил в своём очерке профетическую функцию Бёрне, так как именно это качество - проповедника, воспитателя — более всего импонировало его собственным устремлениям.

Позиции Бёрне, который себя считал тенденциозным поэтом на службе гражданской свободе, противостоит мнение Г. Гейне, который различал Поэта

Его задача - поставить искусство на службу народу. С этих позиций он борется против преобладания эстетических критериев при оценке художественных произведений и намеренно подчёркивает острозлободневный характер своих литературных суждений, тенденциозность своих рецензий. У Бёрне понятие «тенденции» и «тенденциозной литературы» не только перестаёт быть показателем антихудожественности, но становится мерилом объективной ценности литературного произведения» [Тройская 1966, 342].

2 Подробнее о литературных спорах Гейне и Гуцкова, в том числе вокруг личности и творчества Л.Бёрне, см.: Galley Е. Heine im literarischen Streit mit Gutzkow. Mit unbekannten Manuskripten aus Heines-Nachlass / E. Galley // Heine-Jahrbuch, 1966. - Hamburg : Hoffman-Campe, 1966. -S. 5-36.

3 Gutzkow K. Bornes Leben / Karl Gutzkow. - Hamburg: Hoffmann und Campe, 1840. - 310 S.; Гейне Г. Людвиг Бёрне // Г. Гейне. Собр. соч. в 10-ти т. - М.: Государственное издательство художественной литературы, 1958.— Т. 7.-С. 5-133. романтического лирика) и социально-политического писателя. Справедливо было бы отметить, что его позиция не была однозначной, да и корректировалась во времени. Но важно, что Гейне понимал - «нашу новейшую литературу невозможно обсуждать, не вдаваясь в дебри политики» [Гейне 1959, VI, 243]. Он и сам неоднократно «вторгался» в эту область, «барабанным боем» возвещая идеи свободы. И, хотя Гейне всегда сопрягал своё творчество со злобой дня, с «партийными делами» («Parteisachen»), искусство он («старый романтик») ставил превыше всего, провозглашая его автономию от любого господства политических принципов («поэзия переживёт политику дня»). С другой стороны, Гейне был убеждён, что «в политическую, по преимуществу, эпоху редко возникает чисто художественное произведение», что и порождает литературную тенденциозность как явление: «Как только демократия действительно достигнет власти, всякой поэзии придёт конец. Переходом к этому концу является тенденциозная поэзия. Вот почему, а не i только потому, что она служит её тенденции, демократия покровительствует тенденциозной поэзии» [Гейне 1959, IX, 162-163]. ^

При этом он иронизировал над «мешаниной из тенденций», над «голым» политизированием1. Отсюда и критика «Молодой Германии», которой он при с всех противоречиях и разногласиях сочувствовал. Гейне сумел, на наш взгляд, увидеть и выразить главное качество «молодой» либеральной литературы в целом, представители которой «не хотят различать между жизнью и писательством», «никогда не отделяют политики от науки, искусства от

В предисловии к гаданию поэмы «Атга Тролль» 1846 года Гейне выделяет тот факт, что данное произведение писалось «в ту пору, когда процветала так называемая политическая поэзия». Здесь же с горькой иронией он замечает: «Музам строго приказали прекратить легкомысленное праздношатание и заняться служением отечеству.» [Гейне 1959, 11, 182]. Несколько раз переписывая и дополняя заключительные строки го поэмы, Гейне всё время варьировал одну мысль - новое время, сориентировавшее новое поколение на «новые песни», выносит на поверхность практические цели поэзии, что он категорически не приемлет, служа лишь её «вольному духу»: «Век другой, другие птицы, А у птиц другие песни! Всех гусей перекормили мешаниной из тенденций. Сидя на партийной вышке, хлопают культями крыльев, Ножки плоски, глотки сиплы, Много крика, мало пуха!» [Гейне 1959, X, 136];

Летней ночи сон! Бесцельна Эта песнь и фантастична, - Как любовь, как жизнь, бесцельна, Нуждам нынешним не служит» [Гейне 1959, II, 254]; и - как вывод - «Век другой, другие птицы, А у птиц другие песни! Я б их, может быть, любил, Если б мне другие уши!» [Гейне 1959, II, 252]. религии» и «одновременно являются художниками, трибунами и апостолами» [Гейне 1959,VI, 244].

Именно последнее качество - единство искусства, науки и жизни - и, как следствие его, актуальность и политичность, полемичность и воспитательный характер литературного творчества, были объявлены младогерманцами главной «тенденцией» современной литературы.

К. Гуцков прежде всего исходит из убеждения, что «литературе необходимо сделаться предметом национального интереса» [Gutkow-Lit. В1., № 1, 37]1. Поэтому она должна занимать активную позицию по отношению к реальному происходящему — то есть иметь «тенденцию». Причём, требование революционного («политического») звучания литературы не означало для Гуцкова принуждение только лишь к политическому содержанию. Литература «в большей мере .понималась как потенциальный посредник для передачи политических идей и поэтому становится в своей практической направленности тенденциозной» [Trobitz 2003, 59].

Современный немецкий исследователь литературно-критического и журналистского наследия К. Гуцкова Норберт Тробитц справедливо замечает: «Тенденция» — это излюбленный термин Гуцкова, и означает он в типично гуцковском определении реформирование жизни во всех областях - искусстве, науке, религии и политике. Тенденция - это стремление к добру, правде и прекрасному» [Trobitz 2003, 16]. При этом, «тенденция является для Карла Гуцкова всегда позитивным понятием, ценность которого он подчёркивал во все периоды своей жизни» [Trobitz 2003, 59]. Писателей он призывает «направить свои перья в поток современной жизни и утвердить интересы исторических тенденций против всего, что единичному придаёт превратный смысл» [Gutzkow-Lit. В1., №1,5].

1 Здесь и далле материалы из периодических изданий Гуцкова (Phonix. Fruhlings-Zeitung fur Deutschland. Hg. von Eduard Duller. Mit einem Literatur-Blatt. Hg. von Karl Gutzkow, 1835; Forum der Journal-Literatur. Eine antikritische Quartalschrift. Hg. von Karl Gutzkow.- Athenaum-Reprints: Die Zeitschriften ties Jungen Deutschlands. Alfred Estermann (Hg), 1971; Telegraph fiir Deutschland 1840) цитируются no: Trobitz N. Der Literaturkritiker K. Gutzkow. Inaug.-Diss. zur ErlSngung des Doktorgrades der Philosophischen Fakultat der Heinrich-Heine-Univ. Diisseldorf. - Dlisseldorf, 2003. В скобках указываются издание, номер и страница.

На следующем этапе развития своей программы младогермаицы конкретизируют понятие «тенденции» через задачи эпохи. Гуцков считал, что современная литература проходит в своём развитии три фазы. Первая включает классический период Гёте и Шиллера, вторая охватывает эпоху Реставрации до Июльской революции. Их объединяет «господство», «деспотизм» славы, то есть пафос славного прошлого — «религии Шиллера и Гёте» [Gutzkow-Lit. В1., № 1, 21]. Третья же, ограниченная Июльской революцией, обозначает уже критическое отношение к авторитетам великого прошлого, демократизацию как на политическом, так и на литературном поприще, и - соответственно — выдвижение новых целей, задач и средств искусства вообще: «В идеях, в общественном мнении, в печати появились новые тенденции. Наша литература получила иное направление» [Gutzkow-Lit. В1., № 1, 22].

Таким образом, тенденциозность литературы — необходимое качество в переходный период, оно логически связано с обоюдоострым процессом критики «-^воспитания. Но затем эта стадия пройдёт, открывая пути другим задачам и целям, которые все младогерманцы довольно слабо представляли, что отмечал и сам Гуцков: «Последняя причина наших желаний — это не осознанное, определённое состояние, а только возможность действовать свободно, средство («Mittel»), позволяющее когда-нибудь прийти к этому необходимому состоянию» [Gutzkow 1832,217].

Т. Мундт отмечал, что «литература чистого рассудка» («der ЫоВеп Gesinnung»), то есть тенденциозная, разовьётся впоследствии до «царства прекрасного» [Mundt 1842, 7]. Изменятся и функции приоритетной отрасли для молодой литературы — критики. Она будет не разрушать, а «исправлять, снова возрождать и развивать («heilen, wieder herstellen und erganzen») [Gutzkow 1836, I, 23]. 1835-й год (период организации и одновременно распада «Молодой Германии»), по признанию Винбарга, и есть тот знаменательный момент, который означает, что «критический период» (термин образован по контрасту к известному гейневскому «Kunstperiode») сменяется позитивной ориентацией на будущее. В лексиконе всех «младогерманцев» появляется новое определение — литература действия» («Literatur der Sache», «handelnde Litcratun>) — в противовес «литературе великих личностей». На деле же она стала в младогерманском варианте литературой дискуссий и пропаганды.

Так сами младогерманцы, и в первую очередь Гуцков, прокламируют тенденциозность и одновременно критикуют её. Позиция Гуцкова не оставалась однозначной, ещё неоднократно им корректировалась и уточнялась. Но, как мы видели, по мнению Гуцкова, литература на службе тенденции не опирается всё же на превалирование политики в ущерб искусству. Он приходит к тому, что культурные достижения, помимо «современных», должны содержать вневременные ценности. Именно поэтому он выдвигает тезис о необходимой смене тенденциозной литературы собственно «искусством».

Намного позже, в 1870-е гг., сам Гуцков декларирует «тенденцию», исходя уже из особенностей самого внутреннего содержания всех произведений мировой литературы, устанавливая, как ему кажется, некую формулу литературного процесса: «Можно было бы попытаться доказать, что во всех литературах всё, что является притчей во языцех, с ходом столетий исчезает, и только то остаётся, что в своём внутреннем ядре содержало тенденцию («was in seinem inneren Kern Tendenz besaB»), ту тенденцию, которая была раскритикована современными модными представителями эстетики»1.

Нацеленность на массовое восприятие, общественную дискуссию и «воспитание» поколения приводит к приоритетам Гуцкова в сфере литературного творчества.

В литературе его путь прокладывался, прежде всего, публицистикой. На наш взгляд, это не просто род занятий, приоритет деятельности писателя-либерала. Публицистичность — это концептуальное составляющее его мировоззрения в целом, ориентир в эпоху «Ideenschmuggel» (идейной

1 Karl Gutzkow: Dionysius Longinus. Oder: Uber den iisthetischen Schwulst in der neuern deutschen Literatur. // Karl Gutzkow. Schriften. Hg. von Adrian Hummel. - Frankfurt/M.: Zweitausendeins, 1998. - Bd. II. - S. 1440. (Цит. no: TrobitzN. Der Literaturkritiker K. Gutzkow. Inaug.-Diss. zur Erliingung des Doktorgrades der Philosophischen Fakultat der Heinrich-Heine-Univ. DUsseldorf. - Dusseldorf, 2003. - S. 59). разноголосицы), и отражается это качество на всех уровнях и его собственного творчества, и творчества его соратников1.

В русле общих устремлений развивалось и драматургическое творчество Гуцкова. Он первым из младогерманцев поставил вопрос об обращении молодого поколения к драматическому искусству. Лаубе с уважением отзывался о прозорливости Гуцкова: «Ещё в 1834 г., когда я трудился над созданием путевых новелл, а Гуцков обдумывал замысел своего романа «Валли», однажды, будучи в Лейпциге, он мне неожиданно сказал: «Сейчас нам надо бы было обратиться к театру («eigentlich muBten wir fur die Btihne schreiben!»). И при этом он подчеркнул ту силу, которую имеет театр, когда он выражает интересы времени. .Он был прозорливее меня и настаивал на своей мысли, он стал действительно первым из нас, кто несколько лет спустя выступил с драматическим произведением - с «Ричардом Сэведжем». . .Он был со своим инстинктом и быстро реагирующим талантом настоящим зачинателем этого дела» [Houben-Gutzkow 1901, 88]

Более десятилетия (с середины 1830-х гг.) продолжалась активная деятельность Гуцкова на ниве драматургии и театра. Примечательно, что она охватывала разные виды и формы. Гуцков выступил собственно как драматург, руководил Дрезденским Придворным Королевским театром Саксонии (1846-49 гг.) и постоянно выступал при этом как театральный критик (ещё в «Литературных листках» — приложении к журналу «Феникс», затем в 40-е годы - в франкфуртском и гамбургском изданиях «Телеграфа», в фельетонах для «Кёльнской газеты», позже - в 50-60-е гг. - в «Беседах у домашнего очага»).

Необходимо отметить, что его программа как драматурга не была цельной и последовательной. Высказывания его отрывочны, фрагментарны,

Неслучайно немецкий исследователь В. Хёмберг считал, что по отношению к «Молодой Германии» целесообразно было бы вообще употреблять термин Т. Мундта «литературно-публицистическое движение» [Homberg 1875, 21], так как во время переходного периода «молодые» не проводят различия между собственно литературой («чистым искусством») и публицистикой (актуапшированным общественно направленным высказыванием). Но их стиль — это «высокая» публицистичность, проистекающая из стремления соединить «поэзию» со «злобой дня» [там же]. неоднозначны. Специфическая форма, в которую облекал Гуцков свои взгляды, во многом зависела, как нам кажется, от нескольких важных факторов.

Во-первых, материал для размышлений и предложений давала его практическая журналистская и критическая деятельность, основывавшаяся на его непосредственных впечатлениях и откликах на разные события немецкой театральной жизни. И здесь его критический настрой имеет ряд важных следствий. В рецензиях преобладало часто желание представить публике скорее самих авторов, чем их произведения. Позиция Гуцкова определялась часто его собственной формулой «меньше о книгах, чем о самих личностях» («weniger von Biichern, als von Menschen») [Gutzkow-Lt. Bl. №7, 165]; рецензируемое произведение или спектакль становятся, скорее, поводом для обрисовки портрета писателя - в том ракурсе, в каком его видит лично рецензент, и какой последний хотел бы выделить в соответствии с необходимой тенденцией. Нельзя не согласиться с мнением Норберта Тробитца по данному вопросу: «Собственно оговариваемое литературное явление отходит на второй план. . Отдельное, единичное интересует критика не для того, чтобы к нему привязать ? анализ, а чтобы трактовать его как симптом общих литературных и общественных обстоятельств, структур и процессов» [Trobitz 2003, 107]. Кроме этого, выделяя чужие качества, он демонстрирует свои приоритеты, не называя их прямо.

Во-вторых, Гуцков высказывает свои взгляды в предисловиях, вступительных замечаниях к собственным пьесам. Они присоединялись им самим нередко уже после выхода и первых постановок драм, включались в новые издания собраний его произведений. В них он не только (и не столько) объясняет свою позицию по отношению к «тенденции» данной пьесы, но часто рассказывает о своих впечатлениях о тех или иных постановках, игре актёров, о спорах с издателями (например, к «Уриэлю Акосте», «Королевскому наместнику» или «Пугачёву)1.

1 Эти предисловия мы рассматривали по мере надобности в соответствующих главах.

В-третьих, найдя путь на сцену как практический драматург, Гуцков получил возможность проповедовать прямо со сцены, поэтому он вводит программные рассуждения в сами пьесы, вкладывает в уста героев, проводя ясно аналогии в них с собственным творчеством и взглядами (особенно явно — в пьесе «Прообраз Тартюфа»).

В целом деятельность Гуцкова была явно направлена на реформирование немецкого театра и создание нового репертуара. Обновление драмы путём приближения её к жизни (в том числе - к современным проблемам) - это лейтмотив всех его рассуждений. Эту мысль он варьировал во всех своих публикациях, начиная с 1835 г. (с «Феникса»).

Необходимость изменения условий, качества репертуара, направленности национального театрального искусства обсуждалась в Германии с 1820-х гг., а особенно активно - в 1830-40-е гг. В демократическом лагере тон дискуссии задали ещё Бёрне, потом Гейне со своими статьями.

JI. Бёрне в «Драматургических листках» (1828 г.) заявляет, что немецкая драматургия страдает «бесхарактерностью», «отсутствием национальности», что является следствием неразвитости национального сознания. Он приводит примеры, иллюстрирующие это положение: «трагедия рока» (3. Вернера, К.Э. фон Гоувальда), демонстрирующая безвольного человека, культивирующая мистику судьбы, «мещанская драма» (Иффланда и Коцебу), в которой он видит фалыи в изображении реальности, «провинциальную чувствительность» [цит. по: Тройская 1966,341].

Г. Гейне в «Романтической школе», различных статьях 1830-40-х гг., прежде всего в «Письмах о французской сцене» (1837 г.), также обращается к проблеме «упадка» немецкого театра, сопрягая его критику с заметками о французской модели драмы и театра, доходя в своих высказываниях до острой сатиры, даже карикатуры. В своих рассуждениях он аппелирует к именам Э. Раупаха и Ш. Бирх-Пфайфер, К. Иммерманна и Х.-Д. Граббе. Последних двух Гейне выделяет особо как истинно талантливых и значимых авторов трагедий.

В целом же немецкий театр, считает Гейне, ориентирован на вкусы «миролюбивых граждан» и «государственных чиновников», «дочерей просвещенных сословий», обладающих «той немецкой добродетелью, которая нам всем дана от природы или воспитана в нас терпением» [Гейне 1958, VII, 253]. Нацеленность немецкого театра на развлечение и обывательские интересы, забвение или умаление значительного драматургического материала, отстранение театра от литературы Гейне считает приметами современной ситуации в немецкой театральной жизни. При этом драмы 3. Вернера он приводит как знаковый пример успешного у зрителя драматического материала.1 Г. Гейне одним из первых обращает внимание на проблему сценичности и востребованности зрителем национальной драматургии. В связи с этим он большое внимание уделяет жанру комедии, которая, по его мнению, в первую очередь зависит «от состояния общества». Как отмечает Гейне, «однообразие немецкой жизни» [Гейне 1958, VII, 248] не способствует расцвету подлинного смеха, основой которого был бы значительный «общественный материал».

Приведённые позиции отражали общее отношение прогрессивно настроенных литераторов к данному вопросу. Сама ситуация «перехода» предопределила постановку проблемы. Речь шла не только о прошлом и настоящем, но и о перспективах немецкого театра в последующие десятилетия. Ко времени вступления Гуцкова в театральную жизнь на немецкой сцене вёлся «спор между литературой и театром, драматургией и театрализованным представлением»2, а в немецкой театральной реальности — между частными, городскими (коммерческими), народными и придворными театрами. Собственно в драматургии - между развлекательными жанрами (где первенствовала французская традиция), наследием романтизма - «трагедиями рока» и буржуазными драмами (семейной тематики). По мнению

1 «.Захария Вернер был единственным драматургом школы (романтической - О. Т.), пьесы которого испольнялись в театре и вызывали рукоплескания партера» [Гейне 1958, VI, 249].

2 Бстхер К. Немецкая литература между 1830 и 1895 гг. // История немецкой литературы в з-х томах [Пер. с нем.]-Berlin : Volkund Wissen, 1983.- M.: Радуга, 1986.-T.2.-C. 167. отечественного германиста А. В. Карельского, «.сама по себе немецкая драма эпохи Реставрации .в художественно-ценностном отношении являет зрелище очевидной анемичности, если не временного паралича, прямо-таки с автоматической рефлекторностью отражая .общественно-психологическую ситуацию» [Карельский, 1992, 241].

В этой ситуации и прозвучало требование общественно значимой драматургии. К. Гуцков, подчёркивая, что в эпоху, для которой характерны антидемократичность и разгул цензуры («parlamentlose und zensurgefesselte Zeit»), единственной оставшейся и подходящей трибуной является театр, а задачей нового драматурга становится представить на сцене «поэтические комбинации новых обстоятельств, выраженные естественным и оригинальным языком» [Gutzkow 1875, VIII, 105]. В предисловии к третьему изданию своих драматических произведений 1871-го года Гуцков, называя цензуру «полицейским ядом», проводит знакомую нам уже мысль о необходимой «тенденции» в драме: «Против этого яда нашлось противоядие - тенденция, и театр стал тем местом, где обе - цензура и тенденция — в определённые •• - - -моменты сталкивались не на жизнь, а насмерть» [Gutzkow 1871,1, III].

Гуцков, анализируя сложившуюся в немецкой драматургии и театре периода Реставрации ситуацию и представляя её «срез» в своих рецензиях — самом быстром по реактивности жанре, останавливается на нескольких проблемах. Это — зависимость от иностранных авторитетов, плохие переложения французского материала (считавшегося образцом) для немецкой сцены, «эмансипация» актёрского сословия, «потеснившего» драматургов и «литературных руководителей» (стремление немецких актёров руководить театрами и писать для себя пьесы, играть и заниматься финансовыми делами одновременно). Период работы в Дрезденском театре даёт ему необходимый опыт и материал, позволяющий выступить и против засилья в Германии придворных театров (в эпоху Реставрации этот вид доминировал). Он отвергает принципы «аристократического» руководства сценой («adlige Intendanz»), сужающие круг общественно значимых проблем и — соответственно - круг зрителей, и выступает за модель национального театра под контролем соответствующего министерства: «Национальный театр свободен от ориентации на вкусы, удобства, этикет, религиозные границы, да собственно и от празднеств двора, балов, концертов» [Gutzkow-Kolnische Zeitung 1844, №62].

Но более важную и опасную тенденцию он видит в самом характере современного театрального дела — в его быстрой и неминуемой коммерциализации (он называет немецкий театр «eroberte Provinz der Industrie»): «Хорошим театром может быть только субсидируемый государством театр; без государственной гарантии трудно достичь нужного эстетического уровня. А с коммерциализацией, напротив, неминуемо связан закат театра. Театральные агенты выступают «торговцами душами» («Seelenverkaufer»), а авторы становятся их жертвами» [цит. по: Schanze 1973, 33].

Главной приметой кризиса национального театра Гуцков уже в начале 1850-х гг. назовёт «бессодержательность» материала: «При всём совершенствующемся развитии формы, которое демонстрирует наша новая немецкая поэзия в некоторых областях, ей может быть предъявлено одна главная претензия - в бессодержательности («Inhaltslosigkeit»)». При этом он исходит всё из тех же - младогерманских — критериев. Литература в классический и романтический период, подчёркивает Гуцков, потому и ценна, что выражала «внутреннюю связь с всеобщим духом времени»; она «была эстетическим проводником великого и для всей нации важного содержания» [Gutzkow 1912, X, 127].

В связи с этим интересно выглядит и характеристика творчества знаменитого актёра Карла Зейделъманна, с которым он был дружен ещё со Штутгарта (с начала 1830-х гг.). Гуцков вообще в своих рецензиях и заметках довольно часто обращает внимание на искусство актёров, что как нельзя лучше подчёркивает его практическую заинтересованность как автора и руководителя театра в воплощении своих замыслов на сцене. К. Зейдельманн (1793-1843), прославившийся своей «обдуманной и оригинальной игрой» [Морозов 1903,

62], был известным характерным актёром и «пионером реалистического искусства актёрской игры в XIX в.» [Theaterlexikon 1977, 493], развивавший как раз не риторическое искусство декламации, а прочувствованную и продуманную речь, особенно в обрисовке современных характеров. Гуцков подчёркивал не раз именно это качество и считал Зейдельманна мастером мимической игры, «совершенным гением», «многосторонней» и «целостной» личностью. Но важно, что оба — и Зейдельманн, и Гуцков — стремились к реформированию немецкого театра, но первый исходил не столько из идеологических соображений, не из желания привести сцену к новой серьёзной литературе, сколько рассматривал возможности улучшения конкретных театральных условий, развитие актёрского искусства.

Гуцков сопрягает в своих рассуждениях мысли о таланте этого актёра и о качестве, масштабах драматического материала, который тот воплощает: «Что ему недостаёт, так это значительного прорыва в театре и критики,, которые соответствовали бы уровню его достижений, и интереса, который возник бы из следования тенденции, . .потому что сейчас в его распоряжении старьте герои и устаревший репертуар.» [Gutzkow-Lit. В1., № 7, 166]. Как считает Гуцков, великий драматический актёр зависит от великого материала, который имеет «национальный» и «современный» («gegenwartiges») характер, то есть (в младогерманской терминологии) служит интересам «тенденции». При этом он делает довольно решительный вывод. «Личности уходят, а тенденция останется», - безапелляционно заявлял молодой Гуцков [Gutzkow-Lit. В1., № 7, 166].

Мы видим, что на первое место К. Гуцков ставит конкретные или частные проблемы, но всё же выходит на вывод иного уровня: упадок («Verfall») драмы - это следствие не только литературного, но и общественно-политического кризиса. Поэтому в своих поисках К. Гуцков обращается к традициям просветительского театра в его основном качестве — он прокламирует представление о театре как о трибуне нравственных идей и воспитания: «как учат наши старые, добрые, долго практикуемые теории, .мы всегда интересуемся идеей, смыслом, целью, характерами в любой книге. Мы связываем предложенные средства с результатом и соизмеряем персоны с их судьбами, судьбы - с их причинами, причины - с характерами, а характеры меряем природой» [Gutzkow 1842, II, 212]. Морализаторская функция театра подчёркивалась им неоднократно: «Следует никогда не забывать, что сцена, вместо того, чтобы только быть отражением жизни, может вполне выступать и как учитель («Lehrmeisterin»)» [Gutzkow-Telegraph 1838, № 90, 715].

Рассуждая о трагедиях Лессинга и Шиллера, он выделяет главное - их нравственный пример: «Так как трагедия должна не только потрясать («erschuttern»), но и трогать («riihren»), то требуется герой, устремления которого нам представляются благородными и нравственными» [Gutzkow 1842, П, 215]. Отсюда и выводы о языке трагедий, который должен обладать эмоциональностью, необходимой для сопереживания зрителя происходящему на сцене: «Язык трагического поэта должен возникать сам собой из внутренней страсти мысли («aus der inneren Leidenschaft des Gedankens»)» [Gutzkow-Lit. Bl. № 4, 96]. К этому он добавляет необходимость «красоты в деталях», как то -речевой характеристики или «лирической естественности жанровых картин», которые он находит, например, в драмах Ф. Геббеля1.

В связи с рецензиями на постановки К. Иммерманна Гуцков затрагивает проблему внешних эффектов в театре, которые должны, по его мнению, помогать преподнести массе идею, «поэзию драмы» и характеры. Порицает он избыток дешёвых эффектов и выступает за обоснованную смену «бурных», «напряжённых», с одной стороны, - и размеренных, побуждающих к раздумью сцен, - с другой. В рецензии на пьесу сегодня уже неизвестного автора Сигизмунда Визе Гуцков выделяет её достоинства — «акты завершаются напряжённо», «ситуации разыгрываются живописно» [Gutzkow-Lit. Bl. № 25, 600]. Но он предостерегает против подчёркнутой искусственности театральных эффектов и противопоставляет им «естественность», вытекающую из

1 При этом «психологически-патетический, рефлексивный» стиль этого драматурга в целом он отвергает [Gutzkow-Telegraph 1842, № 203, 810]. жизненной правдивости»: «Мы ни в коем случае не призываем литературу -«подай нам эффекты!», но требуем - «покажи нам жизнь!». Эффект как самоцель «становится ходульным, бестелесным, безжизненным; но только настоящая жизнь всегда эффектна» [Gutzkow-Lit. В1. №4, 95]'.

Гениальное соединение искусства и «тенденции» в драматической форме Гуцков находит в произведениях/^ Бюхнера, которого он вместе с П. Б. Шелли и X. Д. Граббе поставил в один ряд как самых значительных авторов современной эпохи (в 1838 г. в статье с характерным названием «Боги, Герои, Дон Кихоты» - «Gotter, Heiden, Don Quixote»). Гуцков первым опубликовал «Смерть Дантона» (большие фрагменты драмы появились впервые в «Фениксе» в 1835 г.), затем напечатал отрывки из «Леонса и Лены» (в «Телеграфе» в 1838 г.) и фрагмент новеллы «Ленц» (1839 г.). Несмотря на несходство взглядов (ему был чужд материализм и «радикальная революционность» историзма Бюхнера), на замечания и даже предложения молодому автору о поправках (с целью «смягчить» некоторые моменты), Гуцков сразу же весьма восторженно отозвался о таланте Бюхнера, не принятого и не понятого другими. Он открыто назвал его бесспорным гением, а в драме о Дантоне увидел «источник жизни», подчёркивая, что в ней всё «целостно, совершенно, закончено» [Gutzkow-Lit. В1. №27, 646]. Пожалуй, его отзывы о бюхнеровских произведениях представляют единственный известный нам у Гуцкова столь восторженный, искренний и глубоко прочувствованный пример оценки творческих усилий и личности своего современника и коллеги (кроме статьи о старшем «собрате» Л. Бёрне).

По мнению Гуцкова, наиболее отвечает «современным» устремлениям жанр комедии. Она привлекательна для зрителя, но может также нести моральный урок через осознанное прокламирование современных идей, что было для Гуцкова-драматурга особо ценно. Своё главное стремление в данном

1 В области «эффектов» на сцене и в речи для Гуцкова образцом безвкусия и чрезмерности является Э. Раупах, бывший в эпоху Реставрации безоговорочным лидером немецкой сцены, одним из самых популярных и востребованных авторов этого времени. К. Гуцков выступает против его риторических драм. Этот «русский профессор» (намёк на службу Раупаха при русском царском дворе и имидж знатока всего русского), по его мнению, усложняет драматический язык, «стремясь походить на Шекспира». На самом же деле, его герои изрекают вычурные «глупости», его пьесы полны «бессмысленных фраз» и «дурацких сцен» («verriickte Bilder») [Gutzkow-Lit. Bl. №4, 96]. случае он изложил в самой значительной своей комедии «Прообраз Тартюфа»: «Сцена должна быть посредником между жизнью и искусством, искусством и жизнью» («Die Biihne soil das Leben mit der Kunst, die Kunst mit dem Leben vermitteln») [Gutzkow 1912, II, 162]. В предисловии же ко второму изданию своего «Тартюфа» Гуцков поясняет, чем его заинтересовала история из XVII века - она затрагивает «проблему цензуры и запретов в литературе», что он считает, несомненно, актуальным и для современности [Gutzkow 1912, II, 153].

Из этой - главной - цели вытекают задачи и конкретные средства, соотносимые Гуцковым с современной комедией. Он делает ставку прежде всего на сатиру, имея в виду её актуальную, критическую направленность и социальное воздействие, что он подчёркивает затем в драме «Ричард Сэведж»1.

В своих дневниках и заметках2 Гуцков указывал на главные приёмы комизма - «комизм сословных отношений» («Standeskomik»), связанных чаще всего с историей женитьбы, «комизм из области семейной жизни» (здесь он делает акцент на новых проблемах, связанных с положением женщин в обществе). Но особо выделяет «программные», сатирические темы и приёмы, нацеленные на «пороки времени» («Thorheiten der Zeit»). И среди основных он называет столкновения буржуазности и аристократизма на разных уровнях (в образованности, манерах, в финансовом положении, в идеях и интересах) [Miiller 1910,26].

Гуцков выходит на тот жанр, который занял в его драматургии одно из главных мест, отвечая его новым просветительским целям - социальную драму. Немецкий исследователь Э. Метис, выделяя как главное достижение обращение писателя к социальной драматургии, отмечает, что «. .именно с этими драмами Гуцков привнёс новое», так как стремился не только «изображать в них

Сложные общественные отношения, сатира на высший свет, на врачей, на адвокатов, на духовенство — вот новое поле деятельности» [Гуцков 1960,72].

Сатира должна быть «едкой, как купорос», изображать «современные характеры» и критиковать общественные недостатки: «Короче говоря, идеи должны быть общим достоянием! Все должны приобщиться к ним» [Гуцков 1960,72].

2 Фрагменты из неизвестных дневников К. Гуцкова были опубликованы и проанализированы П. Мюллером - См.: MUller P. Beitrage zur Wurdigung von К. Gutzkow als Lustspieldichter / P. Muller. - Marburg : Elwert, 1910.-S. 22-36. общественную жизнь» путём «прямого (непосредственного) отражения», но и активно «критиковать её» [Metis 1915,12].

Кроме этого, К. Гуцков убеждён, что театральная сцена как место непосредственного общения актёров и публики, взаимодействия искусства и тех, кто его воспринимает, даёт возможность не только получить последним эстетическое удовольствие, но может гарантировать и этические уроки, ведь драма через коллективное сопереживание может дать гораздо больше, чем индивидуальное чтение. Здесь, как и во всех пунктах своей концепции драмы, Гуцков проводит идею размежевания с традицией «Lesedrama» («драмы для чтения»), которая имеет для нового поколения принципиальное значение.

Младогерманская драма формировалась как раз в преодолении тенденций «декламаторских» пьес и «драм для чтения», в направлении постановочного характера литературного материала, на сценическое воплощение. Но «театральность» драм волновала его в связи с другой проблемой. В своих ' дневниках Гуцков однажды сделал пометку: «Драматург должен с самого начала приучиться к единственной форме признания — к успеху» [Miiller 1910, г 26]. Опора на востребованность - важнейшее требование его программы. Как считает П. Мюллер, «ориентир на успех («auf Beifall») был и оставался для г него всегда важным фактором творчества» [Miiller 1910, 10]. При этом «.ситуации, которая вызовет ответную реакцию зала, он пожертвует правду характера и истории». Немецкий критик делает вывод: «Он пишет для других, не для себя, поэтому часто внутренне не может быть свободным» [Miiller 1910, 10]. В доказательство Мюллер приводит несколько записей из дневника Гуцкова, среди которых выделяется следующая: «Мы, писатели, производим не то, что могли бы, и не то, что хотели бы, а то, что в данный момент налицо» [Miiller 1910, 10]1. Даже терминология (из «производственной» сферы) подчёркивает характер практических устремлений Гуцкова.

1 «Wir Schriftsteller geben in unseren Produktionen weder, was wir konnen, noch was wir wollen, sondern was wir gerade haben».

Таким образом, сводя воедино все высказывания и пожелания Гуцкова, мы получим следующую схему. Программа Гуцкова содержит требования «национального содержания» (читай - современного и актуального, для нации интересного и необходимого), требование опоры на «национальное чувство», пробуждаемое театром («.великие поступки последуют за поэзией. Наша жизнь получила гениальный импульс» [Gutzkow-Lit. Bl. № 19, 455]). Соответственно этому формулируется и необходимость «тенденции» как идейной, тематической и художественной г {ели, «устремлённости» произведения. Это содержание произведения, главные идеи и проблемы, подчёркнуто представленные в своём воздействии. Именно в этом толковании будет использоваться понятие «тенденции» в анализе драматических произведений Гуцкова в предлагаемой работе.

Названные принципы позволили исследователям говорить об особом типе «младогерманской драмы».1

Драматургическое творчество Гуцкова развивалось в несколько этапов. Э. Метис, выступивший в 1915 г. с монографией о Гуцкове-драматурге,2 впервые предложил общую периодизацию его драматического творчества. В основе лежит не только хронологический принцип, но и мнение Метиса о том, что главным критерием драматургического творчества Гуцкова следует считать социальную значимость пьес, их общественный резонанс (он вводит даже термин — «Gesellschaftssttick», соотнося его с лучшими драмами Гуцкова). Но затрагивается и вопрос качества драматургической продукции Гуцкова: Э. Метис считает «младогерманский период» важнейшим потому, что именно драмы этого периода наиболее удачны и в художественном, и в идейном («общественном») плане.

1 период - до 1839 г. - Период «ученичества», поиска форм и средств.

1 Mclnnes Edw. Das deutsche Drama des XIX Jahrhunderts. /Е. Mclrmes. - Berlin (West): Schmidt, 1983. - S.18.

2 Metis E. Karl Gutzkow als Dramatiker / E.Metis.- Stuttgart: Metzler, 1915. - 189 S.

2 период -1839-49 гг. - от «Ричарда Сэведжа» до «Королевского наместника» — главный этап драматического творчества, представленный разнообразием жанров и актуальными проблемами.

3 период - 1851-1864 гг. — Кризис и «спад» творчества Гуцкова-драматурга, связанный с «мельчанием» тем и проблем.

4 период - 1868-74 гг. — Поздний период, когда творчество Гуцкова уже не связано с социально значимыми темами и с практической драматургией в целом. В это время были созданы лишь 3 пьесы, являющиеся, скорее, драматическими фрагментами - «Вестфальский мир» («Der Westfalische Frieden»), «Узник из Меса» («Der Gefangene von МеВ»), «Чингизхан» («Dschingiskhan»). Они не включались в собрания его драм и практически неизвестны.

В целом во второй половине века обращения Гуцкова к драме были скорее эпизодическими, а его пьесы ставились самое большее единожды каждая (кроме «Ленц и сыновья»-1854 и «Элла Розе»-1855, которые ещё несколько раз игрались на частных и любительских сценах)

Этой же периодизации следовали и отечественные литературоведы, обращавшиеся к драматургии Гуцкова (М. Тройская и Е. Матвеева). Исходя их неё, и выбирая критерием хронологию и историю, жанровую и проблемную специфику творчества Гуцкова в целом, мы будем основываться на выделении трёх периодов творчества Гуцкова - раннего (1835-39гг.), зрелого (1840-е гг.) и позднего (1850-70-е гг.).

Что касается изданий драм Гуцкова, то драматические произведения включались в собрания его сочинений: в 1845 г. - два драматических фрагмента («Нерон» и «Гамлет в Виттенберге») и две комедии («Аноним» и «Тихое семейство»)1; в 1908 г. в двенадцати томном издании (где редактором и комментатором выступил X. Хоубен) были представлены 3 тома избранных

1 Gesammelte Werke von Karl Gutzkow. Vollstfindig umgearb. Ausgabe. Bd. 1-13. - Frankfurt a.M.: Literarische Anstalt, 1845-1852. драм (10 пьес)1; в 1910 г. - в издании Р. Гензеля (12 томов) - 3 тома (8 драм)2; о в 1911 г. - в четырёхтомнике П. Мюллера - 7 пьес в двух томах . Во все эти издания включались практически одни и те же пьесы, но примечательно, что, помимо лучших и зрелых драм («Прообраз Тартюфа», «Уриэль Акоста», «Королевский наместник», «Коса и меч», «Ричард Сэведж»), отбирались мелодрамы с социальной проблематикой, популярные лишь некоторое время на малых сценах («Вернер», «Элла Розе»), и один из первых драматических фрагментов — «Гамлет в Виттенберге», основанный на классическом материале.

Публикации собственно драматических произведений Гуцкова вышли уже при его жизни. Важно, что сам автор активно участвовал в отборе пьес. А издатели и исследователи начала XX века (уже упоминавшиеся Хоубен, Гензель и Мюллер) основывались на них. Первое, состоящее из девяти томов, было предпринято в 1842 г.4 и продолжалось несколько лет, по мере выхода драм (до 1857 г.). Второе вышло в издательстве Брокгауза в 1862-63 г5. (20 частей — по количеству пьес), на котором основывалось позже третье — переработанное и расширенное (1871-72 г.)6.

Творчество Гуцкова в целом оценивалось и анализировалось в немецкой критике на протяжении более чем двух столетий постоянно, но с разной интенсивностью и в разных целях и аспектах. За это время наблюдалось несколько «пиков» исследовательского интереса к его творчеству: это рубеж XIX-XX вв. (до 1920-х включительно), 1960-е и 1990-е гг. К этим периодам относится целый ряд разноуровневых исследований:

- о творчестве Гуцкова в контексте эпохи, литературной и культурной ситуации в Германии сер. XIX века ( Р. Функе [189], Г. Фризен [188], А. Доберт

1 Karl Gutzkows ausgevvahlte Werke in zwolf Banden. Hrsg. von Heinrich Hubert Houben. Bd. 1-12. - Leipzig: Hesse, 1908.

2 Gutzkows Werke. Auswahl in zwolf Teilen. Hrsg., mit Einleitung u. Anmerkungen versehen von Reinhold Gensel. Teil 1-12. - Berlin, Leipzig, Wien, Stuttgart: Bong, 1910.

3 Gutzkows Werke. Hrsg. von Peter Miiller. Kritisch durchges. u. erl. Ausgabe. Bd. 1-4. - Leipzig u. Wien: Bibliographisches Institut, 1911.

4 Karl Gutzkows dramatische Werke. Bd. 1 - 9, Abth. 1. - Leipzig: (1-3:) Weber; (4-6:) Lorck; (7-9.1:) Brockliaus, 1842- 1857.

5 Dramatische Werke von Karl Gutzkow. Vollstandige neu umgearbeitete Ausgabe. Bandchen 1-20. - Leipzig: Brockhaus, 1862-1863.

6 Dramatische Werke von Karl Gutzkow. Dritte, vermehrte und neu durchgesehene Gesammtausgabe. Bdchn. 1-20. -Jena: Costenoble, 1871-1872.

178], Ф. Зенгле [249], X. Хеттнер [198], В. Хёмберг [204], Ф. Мартини [226, 227]); о месте Гуцкова в ряду авторов и в контексте «Молодой Германии» (Г. Брандес [163], В. Ханзен [193], В. Дице [177], Ф. Вель [255], П. Хойендаль [201], [202], X. Коопманн [216], Ф. Меринг [229]); анализ различных жанров и форм в творчестве К. Гуцкова (П.Деметц1, О. Дирр П.Хасубек, Й. Г. Кох, Зондереггер В.2 - проза; Э. Метис [230], Г. Витковский [267], П.Вайглин [257], Мюллер П. [233] - драма; К. Фрайбург-Рютер [184], О. Фамбах [183], П. Хойендаль [201, 202]-литературная критика и публицистика);

3 работы о фшософскга, эстетических взглядах К. Гуцкова (Б. Рифферт , П. Хасубек [194,195], У. Кёстер [218]). библиографические, справочные издания (Х.Хоубен [206], П. Бюргель [164], И. Херманд [209], В. Раш4).

Все эти исследования, так или иначе, затрагивают именно <• «младогерманский» контекст творчества Гуцкова, без которого, по единодушному мнению всех исследователей, его невозможно вообще, воспринимать. Очевидно и то, что все «всплески» интереса к либерально настроенному литератору и его деятельности в целом, как верно отметила Е.В. Карабегова, «. .приходятся, как правило, на периоды наибольшей социальной -активности в стране (в Германии - О. Т.), поисков новых путей решения важнейших вопросов в социальной жизни и политике» [Карабегова 1997, 8]. На наш взгляд, это ещё и путь осмысления исторической сути и закономерностей развития либерализма как явления вообще, особенностей буржуазного сознания и ценностей соответствующего типа общества, что остаётся актуальным и в наше время.

1 Demetz P. Karl Gutzkows „Ritter vom Geiste": Notizen iiber Struktur und Ideologic. - Monatshefte , 1961. - № 61.-S. 225-231.

2 Диссертации по романам Гуцкова : Dirr О. Karl Gutzkow und seine groCen Zeitromane. Diss. - Freiburg, 1920; Hasubek P. Karl Gutzkows Romane „Die Ritter vom Geiste" und „Der Zauberer von Rom". Studien zur Typologie des deutschen Zeitromans im 19. Jahrhundert. Diss. - Hamburg, 1964 ; Koch J. G. Gutzkows Theorie des Romans in seinem Roman „Hohenschwangau". Diss. - Breslau, 1936; Sonderregger V. Theorie und Technik der beiden groBen Zeitromane K. Gutzkows. Diss. - Bern, 1918.

3 Riffert B. Karl Gutzkows Stellung zur Romantik. Diss. - MUnchen, 1908.

4 Der Briefwechsel zwischen Karl Gutzkow und Levin Schiicking. Herausgegeben, eingel. u. kommentiert von Wolfgang Rasch.-Bielefeld: Aisthesis, 1998.-278 S.

В 1960-е гг. видный немецкий историк литературы Ф. Зенгле отметил главное качество всех исследований «Молодой Германии» и творчества отдельных её членов этого периода — «политическую заинтересованность» исследователей, вытекающую из сопоставления эпох (в его время — «аденауэровской» и «митгерниховской»). В связи с чем он посчитал, что «.определение литературной ценности («Молодой Германии» - О.Т.) ещё предстоит произвести» [Sengle 1971, I, 155]. Данное замечание вполне, на наш взгляд, можно отнести и к исследованиям творчества Гуцкова конкретно. Поворот в этом вопросе наметился на рубеже XX-XXI веков, когда авторы новых проектов в Германии обратились к новым аспектам творчества Гуцкова, в том числе и к проблеме определения его места собственно в литературном процессе в Германии.

Новая волна исследований творчества Гуцкова в Германии в 1990-е гг. позволила в начале 2000-ых гг. говорить о своеобразном «ренессансе» . гуцковедения (С. Ландсхутер, JI. Хагештедт)1, о «новом открытии» этого автора на рубеже веков (К. Хауг)2. В последние годы, помимо рассмотрения тех проблем, которые наименее были акцептированы до сих пор (например, тендерная проблематика прозведений Гуцкова), существует стремление собрать, обобщить, систематизировать всю накопленную до сих пор (в последние десятилетия, в современных исследованиях) информацию, рассматривая К. Гуцкова как самостоятельную и самоценную единицу. При этом привлекаются новые формы и возможности (Интернет-собрания, издания на электронных носителях).

Начало этому процессу было положено коллоквиумом к 150-летию запрета «Молодой Германии» (1986 г.), который состоялся в Дюссельдорфе по инициативе Института Г. Гейне. Сборник по материалам Коллоквиума был

1 Landshuter S. Der wiedergefundene Schriftsteller. Rezension zum Buch Gutzkow lesen! / S. Landshuter. -(www aistesis.de/titel/gutzkow.htm'): Hagestedt L. Gutzkow-Renaissance. - fwww.literaturkritik.de. 1999).

2 Haug Chr. Karl Gutzkow. ErschlieBung und Neubewertung eines Berufsschriftstellers / Chr. Haug -(http://www.keel.ac.uk/depts/mlg/gutzkow htm/haug).

3 Rippmann I. ". statt eines Weibes Mensch zu sein." Frauenemanzipatorische Ansatze bei jungdeutschen Schriftstellern. // Das Junge Deutschland. Kolloquium zum 150. Jahrestag des Verbots vom 10. Dezember 1835. DUsseldorf 17.-19. Februar 1986. Hrsg. v. J. A. Kruse u. B. Kortlander.- Hamburg, 1987. - S. 108-133.

1 w издан под редакцией и при активном участии Б. Кортлендера и И. А. Крузе в 1987 г.1 Разноаспектные исследования опирались на новые публикации оригинальных текстов (прежде всего — критических статей «младогерманцев»). Авторы подчёркивали, что главным достижением «молодых» был, прежде всего, «критический импульс» их творчества, противостояние официальной линии в идеологии и нацеленность на доступ к нему «широких читательских кругов»2. Одновременно был актуализирован вопрос о художественности произведений основных представителей движения (и, прежде всего, Гуцкова и Винбарга)3.

Следующим значительным событием стало издание полной библиографии произведений Гуцкова (опубликованных в период 1829-1880), предпринятое Вольфгангом Рашем,4 и реализованный группой учёных интернет-проект издания его произведений, на основе которого был сформирован официальный сайт писателя и изданы печатный и электронный (CD) варианты5 (в сайт Гуцкова вошла и библиографическая часть, подготовленная В. Рашем).

Инициаторами и координаторами интернационального проекта стали профессора университета в Эксетере Герт Фонхофф (преподававший сначала в Мюнстере) и Мартина Лаустер, объединившие работу коллектива литературоведов из Германии, Англии, Ирландии и Швейцарии. Проект начался с 1999 года и рассчитан на 15 лет. По мнению организаторов и л критиков, вообще «издательская филология» («Editionsphilologie» - речь идёт о подготовке и организации изданий текстов произведений с комментариями) завоёвывает интернет и становится одним из важнейших средств массового приобщения к ранее мало доступным или мало известным источникам. Это

1 Kruse J. A, KortlJinder В. Das Junge Deutschland. Kolloquium zum 150. Jahrestag des Verbots vom 10. Dezember 1835. Dusseldorf 17.-19. Februar 1986.-Hamburg, 1987.

2 Kruse J. A, KortlJlnder B. Das Junge Deutschland. Kolloquium zum 150. Jahrestag des Verbots vom 10. Dezember 1835. Dllsseldorf 17.-19. Februar 1986. -Hamburg, 1987. -S. 11.

3 Koopmann, Helmut. "Wer nicht schreiben kann, rezensiert"? Zur Literaturkritik des Jungen Deutschland // Das Junge Deutschland. Kolloquium zum 150. Jahrestag des Verbots vom 10. Dezember 1835. Dllsseldorf 17.-19. Februar 1986. / Hrsg. v. J. A. Kruse u. B. Kortlander. -Hamburg, 1987. (= Heine-Studien.) - S. 173-192.

4 Rasch W. Bibliographie Karl GutAow: 1829-1880. -B. 1-2. - Bielefeld : Aisthesis Verlsg, 1998. - 1199 S.;

5 Editionsprojekt Karl Gutzkow. — (http://proiekts.exeter.ac.uk/gut7kow/Gutzneu'): www.gut7kow.de: Schneider U. Gutzkow-Edition im Internet. Eine Projektskizze / Schneider U. - (http: //. php?rezid=4201). прогрессивное явление, позволяющее заглянуть в будущее. «Комментированное электронное собрание произведений и переписки Гуцкова — это вершина сегодняшнего поступательного «ренессанса» гуцковедения», -считает Нина Петере, культурный обозреватель «Штуттгардской газеты». 1

Заметный вклад внесла конференция по исследованию литературы «предмартовской эпохи» 2000 г. в Берлине, по материалам которой был создан соответствующий сайт («Vormarz-Studien») и издана монография под характерным названием «Gutzkow lesenbr.

Благодаря такому массированному издательскому, просветительскому и собственно научному процессу анализ одной из противоречивых эпох и «новое открытие» одной из противоречивых фигур в немецкой литературной истории заметно продвинулся вперёд. И выбираются здесь уже не политические или идеологические ориентиры, а культурологические, исторические и собственно эстетические. '(

Драматургия Гуцкова исследовалась в немецком литературоведении f неоднократно, но не так часто, как его проза, общественная и публицистическая деятельность.

Первая серьёзная попытка полного обзорного анализа драматического творчества Гуцкова (1811-1878 г.) была предпринята X. X. Хоубеном - сначала в диссертации (1898г.), а затем в обширнейшей вступительной статье к собранию драматических сочинений Гуцкова (Лейпциг, 1908)3. X. Хоубен, ставя задачей представить драматическое творчество автора в целом и публикуемые пьесы в частности, даёт очерк истории создания, сценического воплощения и даже краткое содержание некоторых пьес. Он уже отмечает общие черты ранних фрагментов Гуцкова, их незрелость и зависимость от

1 Rezensionen. - OutpV/proiekts.exeter.ac.uk/gutzkow/Giit7neu/edition/index. htm).

2 Gutzkow lessen! BeitrSge zur Internationalen Konferenz des Forum Vormarz Forschung vom 18. bis 20. September 2000 in Berlin. Hg. von Frank G. Und Kopp D. - Bielefeld : Aisthesis Verlag, 2001. -416 S.

3 Houben H. Studien ilber Dramen Karl Gutzkows / H.H. Houben. - Jena : Costenoble, 1899. - 144 S ; Houben H. Karl Gutzkows Dramen / H.H. Houben // K. Gutzkow. Ausgewahlte Werke in 12 BSnden. - Leipzig : Hesse, 1908 -S. 3- 59. образцов прошлого и настоящего, и лишь с драмы «Ричард Сэведж» (1839) отсчитывает собственно драматургическое творчество писателя, связывая его апогей с 1830-40-ми годами. Характеризуя драмы и фрагменты 1850-60-х гг., Хоубен выделяет так же их общность, говоря о несценичности большинства пьес, о неудачных постановках и неудовлетворённости самого автора своими произведениями, характеризуя эти годы как упадок драматической деятельности Гуцкова. Подобные задачи ставились Р. Гензелем и П. Мюллером в обзорных вступительных статьях к собраниям сочинений Гуцкова 1910и 1911 гг. соответственно1.

С началом XX века связан собственно первый и главный период изучения драматургии К. Гуцкова в немецком литературоведении, когда принцип общего обзора основных пьес драматурга сменяется попытками обобщить накопленный материал, систематизировать его и связать конкретно с анализом эстетических позиций Гуцкова. i

В это время появляются основные исследования по вопросам драматургии Гуцкова, которые до сих пор определяют подход к этой части его ,, творчества. Систематизирующий принцип впервые был представлен в работах П. Мюллера («Очерки о становлении Гуцкова как комедиографа» - 1910 г.) , П. л

Вайглина («Литературные драмы Гуцкова и Лаубе» - 1910 г.) и Э Метиса («К. Гуцков-драматург» -1915 г.)4.

Первые два исследователя обращаются к жанровой специфике драм Гуцкова. П. Мюллер, основываясь на анализе трёх, по его мнению, самых удачных комедий Гуцкова («Коса и меч», «Прообраз Тартюфа», «Королевский наместник») и привлекая до тех пор неизвестный материал (неопубликованный дневники писателя), делает вывод о приоритете сатиры в комедийном наследии Гуцкова, исходя из его «социально-педагогических» устремлений.

1 Gutzkows Werke. Auswahl in zwolf Teilen. Hrsg., mit Einleitung u. Anmerkungen versehen von Reinhold Gensel. Teil 1-12. - Berlin, Leipzig, Wien, Stuttgart: Bong, 1910; Gutzkows Werke. Hrsg. von Peter Miiller. Kritisch durchges. u. erl. Ausgabe. Bd. 1-4. -Leipzig u. Wien: Bibliographisclies Institut, 1911.

2 Miiller P. Beitrage zur Wurdigung von K. Gutzkow als Lustspieldichter / P. Miiller. - Marburg : Elwert, 1910. -110S.

3 Weiglin P. Gutzkows und Laubes Literaturdramen / P. Weiglin. - Berlin : Mayer-Muller, 1910. - 173 S. ^ Metis E. Karl Gutzkow als Dramatiker / E.Metis.- Stuttgart : Metzler, 1915. - 189 S.

Гуцкова, исходя из его «социально-педагогических» устремлений. Характеризуя его комедии как «ситуативные», Мюллер приводит примеры из дневников Гуцкова, разрабатывающего такие ситуации. Он отмечает „ стремление Гуцкова к эффектам (например, к «ударным» концовкам пьес), к «комизму низкого уровня» (переодевания, подслушивания, путаница и случайности) [Miiller 1910, 31], считает, что настоящие удачные остроты в речах персонажей довольно редки. Причину этих недостатков Мюллер усматривает в общей программной нацеленности пьес, что умаляет, в свою очередь, их художественность, но не противоречит целям сатиры [Miiller 1910, 25-26].

Важен вывод критика о коммерческих слагаемых творчества Гуцкова-драматурга. Мюллер выводит особенности и приёмы пьес Гуцкова из его ориентации на успех, неизбежно вытекающей из повседневных нужд профессионального литератора: «жизненная нужда принуждала его к тому, / чтобы с утра до вечера «бороться за хлеб насущный», он писал, стремясь «к чистым вершинам» («nach reineren Hohen») и оставаясь при этом внутренне неудовлетворённым своим искусством» [Miiller 1910, 9]. Исследователь делает вывод о том, что Гуцкову вообще «всегда была свойственна двойственность», и он «не мог творить так глубоко, как мог бы» [Там же].

П. Вайглин объединяет драмы Гуцкова, затрагивающие вопросы литературного творчества и проблему искусства и художника, определяя их общность в одной форме - «литературной драмы», справедливо отмечая* параллель с проблемами, с которыми сталкивался сам Гуцков как литератор. Он един со своими коллегами в констатации общественной линии как единой и главной тенденции лучших пьес Гуцкова («Тартюфа», «Сэведжа», «Королевского наместника»). Именно общественная направленность современной литературы становится, на его взгляд, главной заслугой Гуцкова вообще, но и важной проблемой, обсуждаемой в этой категории пьес.

Самое крупное исследование в области драматического творчества Гуцкова - это монография Э. Метиса «Карл Гуцков-драматург» (1915). В ней немецкий исследователь попытался рассмотреть проблему с нескольких сторон, вписав драмы Гуцкова в контекст его творчества в целом — рассматривая разные его виды и формы (лирику, прозу, журналистику), связь с идеями и целями «Молодой Германии», выделяя темы и проблемы («Gedankenkreis») драм как систему. Особое место занимает раздел книги «Оценки Карла Гуцкова современниками», в котором Метис впервые собирает воедино противоречивые мнения литераторов XIX века (от Ф. Дана и Г. Фрайтага до Т. Фонтане и Р. Вагнера), создавая объёмный портрет младогерманского автора. Выше уже говорилось, что Э. Метис первым предложил чёткую и подробную периодизацию драматического творчества Гуцкова. Он обращается практически ко всем пьесам и фрагментам Гуцкова, хотя и его анализ довольно поверхностен, а в некоторых случаях главки представляют собой, скорее, очерк содержания или пересказ фабулы произведения.

Помимо выделения общественной функции главных пьес Гуцкова, на которую мы уже обращали внимание, стоит отметить рассуждения Э. Метиса о журналистских основах его драматического стиля, о ведущей роли актуальных «тенденций» в драмах (вопросы общественного назначения поэзии, критика социального неравенства, религиозные проблемы, сен-симонизм и «женский вопрос» и т. д.), о новых темах (например, эмиграции).

В отечественном литературоведении обращение к творчеству Гуцкова до последнего времени можно назвать в целом эпизодическим. Но практически все исследования касаются как раз его драматургической деятельности.

В России знакомство с Гуцковым-литератором происходит по сути лишь в первой трети XX в. (если не учитывать короткие упоминания о нём как о члене «Молодой Германии» в 1830-40-х гг. в журналах «Отечественные записки» и «Московский телеграф»), но только лишь как с автором драм «Уриэль Акоста» и «Пугачёв». В это время появляются первые критические статьи об этих трагедиях и отзывы на их сценическое воплощение (Н. Тамарин1, А. Луначарский1, П.

1 Тамарин H. Гуцков и его Урнэль Акоста / H. Тамарин. - Спб.: Невская типография, 1901. - 4 с.

Морозов1). Сообщая главные факты о деятельности Гуцкова и его связях с немецким общественным движением середины века, авторы выделяют демократические устремления Гуцкова, но критически относятся к «заблуждениям» и «колебаниям» буржуазного либерала. Приметы «непоследовательного» буржуазно-демократического сознания они видят и в его драме «Пугачёв», представляющей крестьянского лидера как «сомневающегося интеллегента», но решающим в оценке становится всё же тот факт, что она «полна благородного революционного настроения» [Луначарский 1964, III, 71]. «Уриэль Акоста» представляется русским критикам примером пьесы, отразившей «интерес . .в обществе к вопросам религии, общественной жизни и нравственности» [Тамарин 1901, 1], рисующей идейно острую борьбу с «мракобесием» любого рода.

В 1930-е гг. главы о «Молодой Германии», затрагивающие творчество Гуцкова в том числе, были включены в «Историю западно-европейской j литературы нового времени» Ф. П. Шиллера2 и «Очерки по истории о западноевропейской литературы» П.С. Когана (небольшой раздел о Гейне и ^ «Молодой Германии»). Социологический подход обоих критиков и даже прямолинейность в оценках были обусловлены, как нам кажется, не только общим настроем советского литературоведения, но и желанием охарактеризовать ' именно социальные и идеологические приоритеты либерального автора как представителя определённой исторической и культурной эпохи. К. Гуцков был выделен обоими историками литературы как главный автор движения, «проделавший «большой путь от либерального оппозиционера в 1840-х гг. до противника рабочего класса в 1860-70-х» [Шиллер 1935, 430].

Тогда же в связи с постановкой «Уриэля Акосты» на сцене Государственного Нового театра (1934г.) был выпущен небольшой сборник

Морозов П.О. Гуцков / П.О. Морозов - Пбг. : Театральный отдел Народного комитета по просвещению, 1919.- 16 е.; Морозов П.О. История европейской сцены / П.О.Морозов. - Спб., 1903.-91 с.

2 Шиллер Ф. «Молодая Германия» и революционная поэзия 40-х гг. / Ф. П. Шиллер // История западноевропейской литературы нового времени. - M.: Гослитиздат, 1935. - С. 425-435.

3 Коган П. Очерки по истории западно-европейской литературы / Коган П. - М. : Госиздат, 1928. - T.2.-44бс.

Литературное наследство на советской сцене») с воспоминаниями авторов спектакля о работе над ним. Подобное же издание было предпринято ив 19411 г. в связи с постановкой «Акосты» в московском Малом театре. Оно ещё содержало сведения о сценической истории пьесы в России вообще.

Настоящее обращение специалистов к творчеству Гуцкова произошло только в 1960-е гг., благодаря выходу издания его пьес в серии «Библиотека драматурга» со вступительной статьёй М. Л. Тройской и разделом того же автора в академической «Истории немецкой литературы» , а также благодаря публикациям монографии Р., Ю. Данилевского «Молодая Германия и русская литература»3 и статьи Т. П. Ден4 о драме «Пугачёв». Отдельные положения и выводы данных литературоведов приводятся в соответствующих главах нашей работы. В целом же хочется отметить вклад Марии Лазаревны Тройской в изучение драматического наследия Гуцкова. Она впервые представила его драматургию как единое целое, обозначила общие жанровые особенности пьес и задачи творчества в целом. Т. П. Ден явилась единственным отечественным исследователем, который обстоятельно представил русскому читателю сложное и противоречивое произведение Гуцкова — трагедию «Пугачёв» (Р. Ю. Данилевский основывается на её положениях), причём, она попыталась проследить соотношение литературного и исторического, реального материала.

Новые исследования появились на волне социально-политических изменений в нашей стране в 1990-е гг., когда снова возрос интерес к «общественной тенденции» в литературе. Именно в эти годы были защищены

1 «Уриэль Акоста» на русской сцене. Статьи о трагедии К. Гуцкова и её сценической истории. - М.: Центр, театр, касса, 1941. - 44 с.

2 Тройская М. Карл Гуцков-драматург /М. Тройская // К. Гуцков. Пьесы. - M.: Искусство, I960. - С. 5-29.; Тройская M. Л. «Молодая Германия» // История немецкой литературы б 5- тн тт. - М. Наука, 1966. - С. 352375.

3 Данилевский Р. Ю. «Молодая Германия» и русская литература / Р. Ю. Данилевский. - Л.: Наука, 1969. -167 с.

4 Ден Т.П. Трагедия К. Гуцкова «Пугачёв» / Т.П. Ден // Международные связи русской литературы. - М.-Л., 1963.-С. 321-350. три диссертации: докторская - Е.В. Карабеговой1 (1997), и кандидатские - Е.Г. Матвеевой (1997)2 и Д. В. Терентьевой (1999)3.

Диссертация Д.В. Терентьевой посвящена немецко-русским литературным связям, при этом творчество Гуцкова рассматривается лишь в общих чертах, исходя из стремления автора исследования представить ориентиры немецкой литературы середины XIX века. В диссертации приведены сведения о биографии и основных особенностях творчества немецкого писателя, о публикациях и переводах Гуцкова в России. Рассматривается одно произведение Гуцкова -«Уриэль Акоста», по которому, собственно, русский читатель и зритель в основном представлял его творчество. Д.В. Терентьева констатирует как факт, что драмы Гуцкова оказали влияние на развитие немецкой драматургии последующих десятилетий, но не рассматривает подробно этот вопрос. Больше внимания уделяется личности самого Гуцкова, её слагаемым (воспитание, образование, религиозные и нравственные убеждения). Что касается оценки творчества Гуцкова в целом, автор диссертационного исследования верно выделяет его главное качество — обращение к современности и современнику. Его же специфику Д. В. Терентьева видит в «религиозно-этическом аспекте» рассмотрения современных писателю проблем, а главенство тем семьи, личностных отношений, даже в обсуждении социально-политических вопросов, предполагает как очевидное.

Диссертация Е.В. Карабеговой и изданная на её основе монография4, является примером единственного объёмного современного русскоязычного исследования творчества К. Гуцкова, данного в контексте не только «Молодой Германии», но и различных тенденций немецкого литературного процесса 183060-х годов XIX века. Исследователь систематизировала материалы немецкого

1 Карабегова Е.В. «Молодая Германия» и её место в историко-литературном процессе Германии первой половины XIX века. Автореф. дисс. . доктора филологических наук. - M. : МГУ им. Ломоносова, 1997 г. -36 с.

2 Матвеева Е. Г. Карл Гуцков-драматург (30-40-ые гг. 19 века) : Автореф. дисс. . канд. фил. наук : 10.01.05 / Рос. Гос. Пед. Ун-т. - Спб., 1997. - 19 с.

3 Терентьева Д. В. Карл Фердинанд Гуцков в России: Автореф. дне.канд. фил. наук : 10.01.05. / Московский гос. лингвистический университет. - М., 1999. - 17 с.

4 Карабегова Е.В. Творчество Карла Гуцкова в контексте «Молодой Германии» / Е. В. Карабегова. - М.: МГУК, 1997. - 190 с. литературоведения середины-второй половины XX века, опора на которые создала особую направленность всей работы. Развивавшееся на протяжении полутора столетий немецкое гуцковедение пришло к концу XX века к определённым выводам и подвело некоторые итоги, что позволило ему перенести акценты в изучении феномена Гуцкова (о чём уже упоминалось). Именно этот обобщающий подход и представила Е.В. Карабегова, сосредоточившись на самой сложной и «крупной» сфере интересов младогерманцев и Гуцкова, в первую очередь — на жанре романа. Она обращается и к проблеме новаторства формы, к жанровым слагаемым, к особенностям проблематики (характеризующим эпоху) и собственно к чертам эстетики. Драматургия же «Молодой Германии» вообще не попадает в поле зрения диссертанта, так как Е.В. Карабегова считает, что «. она представляет .наименее ценную часть её наследия», замечая при этом, что «исключение составляет трагедия Гуцкова «Уриэль Акоста», которая значительно выделяется на общем фоне младо германской драматургии» [Карабегова 1997, 6].

Собственно драматургии Карла Гуцкова в отечественном литературоведении посвящено одно диссертационное исследование — Е. Г. Матвеевой (1997). Ставя целью «проанализировать драматургическое наследие Гуцкова», выявить «его специфику на основе детального рассмотрения двух жанровых форм - трагедии и комедии», автор диссертации основывается на пяти пьесах (двух трагедиях и трёх комедиях), рассматривая их всё же в разной степени детальности - трагедиям уделено подчинённое место. Жанровый анализ составляет, таким образом, основу данного исследования (главное внимание уделяется комедийному жанру), в котором важное место занимают и общественные оценки. Что отражается и в определениях — например, пьеса «Коса и меч» обозначается как «национальная комедия с сатирическим изображением главы государства и его окружения», «Прообраз Тартюфа» - как «сатирико-политическая комедия», а «Школа богачей» — как «сатирическая картина из жизни различных слоёв общества» [Матвеева 1997, 2].

По поводу идейного пафоса драматургии К. Гуцкова диссертантка делает вывод о том, что она представляет пример «мирно-демократического реформаторства, пропаганды гуманности, свободомыслия». Это определяет и «силу его сатирических обличений», которые в комедиях «в ряде случаев .поднимались до критики морали представителей господствующих классов» [Матвеева 1997, 120]. В целом, считает Е. Г. Матвеева, Гуцков «воссоздал прежде всего типичные человеческие отношения и переживания конкретного исторического времени» [Матвеева 1997, 121] и ставил «во главу угла своей драматургической деятельности задачу превращения сцены в трибуну пропаганды прогрессивных идей и воспитания зрителей на основе обновления немецкого репертуара.» [Там же].

Таким образом, мы можем констатировать, что отечественное литературоведение ещё далеко от целостного рассмотрения творчества Карла Гуцкова, а его драматическое наследие только начинает систематизироваться и v всесторонне исследоваться. Кроме того, выявление и осмысление новых подходов, возникших в германском литературоведении на рубеже XX-XXI вв. и в первые годы нового столетия, делает соответствующий процесс в отечественной германистике назревшим и возможным.

Актуальность диссертации, таким образом, обусловлена как недостачной исследованностью драматургического творчества Гуцкова в отечественном литературоведении, так и необходимостью учёта современных научных исследований, позволяющих рассматривать феномен творчества этого писателя как целостную культурологическую проблему. Творчество Карла Гуцкова тесно связано с проблемой популярной литературы и в этой связи требует новых, ранее не использовавшихся, подходов к изучению зарождения и бытования ранних форм массовой культуры в контексте европейского и немецкого литературного процесса середины XIX в.

Цель работы - исследование «тенденций» драматургии Карла Гуцкова как идейного, тематического и проблемного содержания и способов их художественного воплощения.

В связи с этим встают следующие задачи:

1. Уточнить представление об основах младогерманского мировоззрения и литературной программы, в рамках которых формировался Гуцков-писатель и драматург.

2. Опираясь на литературно-критические, теоретические и историко-литературные труды К. Гуцкова, рассмотреть взгляды писателя на задачи драмы и театра в связи с его пониманием современного социокультурного процесса в Германии.

3. Рассмотреть основные тематические, проблемные и художественные особенности драматургии Гуцкова в контексте других форм его творчества (роман, новелла, публицистика и литературная критика).

4. Проанализировать подход писателя к историческому материалу, особенности его интерпретации, отражение интересов эпохи Гуцкова в исторической драме.

5. Выявить параметры воплощения «литературного» материала в особом классе пьес Гуцкова («литературная драма») и принципы трансформации немецкой традиции драмы об искусстве и художнике.

6. Обозначить основные позиции в решении социальных проблем времени, представленные в «семейных драмах», и специфику постановки актуальных проблем времени (брак и семья, положение женщины, религиозность и сословная мораль).

7. Выявить новаторские принципы в творчестве Гуцкова-драматурга, обусловившие успех его драм у современников.

Цель и задачи определили и выбор методов исследования - культурно-исторического, историко-литературного, биографического, компаративного и аналитического методов и подходов.

Объект исследования - драмы К. Гуцкова разных жанров, в разной степени пользовавшиеся успехом и у зрителя, и у литературоведов: «Прообраз Тартюфа», «Вернер, или Сердце и свет», «Ричард Сэведж, или Сын одной матери», «Уриэль Акоста», «Пугачёв», «Коса и меч», «Королевский наместник», «Школа богачей», фрагмент «Гамлет в Виттенберге».

Предметом исследования становятся основные «<тенденции» драматургии Гуцкова и художественное осмысление писателем выделенных им идей и проблем «современной эпохи».

Теоретико-методологическую основу диссертации составили труды немецких и отечественных историков и теоретиков литературы (В. Г. Адмони, Н. Я. Берковского, А.Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, Е. Н. Золиной, П. Когана, Г. Н. Поспелова, С. В. Тураева, Н. С. Лейтес; Г. Брандеса, X. Хеттнера, Ф. Зенгле, X. Гердкётцера, А. и В. фон Ринсум, И. Кёстера), работы по истории и теории драмы и отдельных драматических жанров (А. А. Аникста, Ю. Борева, В. Е. Хализева, В. Н. Волькенштейна, А. В. Карельского, Г. Бояджиева, П. Пави,

B. П. Неустроева, Е. Холодова; О. Банка, О. Манна, Ф. Мартини, X. Шанце, К.

C. Гутке, Г. Витковского, Б. фон Визе), исследования, посвященные «Молодой Германии» и творчеству К. Гуцкова отдельно (Р. Ю. Данилевского, Т. П. Ден, М.Я. Тройской, Е. В. Карабеговой, П.О. Морозова, Н. Тамарина; Ф. Меринга, X. Хоубена, П. Вайглина, X. Коопмана, П. Хасубека, Э. Метиса, П. Мюллера,

V-»

В. Хёмберга, И. Прёльса, В. Дице, А. Доберт, П. Бюргеля и др.).

Научная новизна определяется следующими факторами — ставится проблема идейно-тематического и художественного единства драм Гуцкова, опирающегося на понятие «тенденции», вводятся в научный контекст ранее не подвергавшиеся рассмотрению или упоминавшиеся эпизодически драмы. Привлечение параллельного материала (по творчеству самого Гуцкова), поиски интертекстуальных связей, помимо вышеназванных аспектов, позволяют расширить представления о творчестве Гуцкова в целом и рассматривать его не только как историко-литературный, но как культурологический феномен.

Научно-практическая значимость — материалы диссертации дополняют и расширяют представления о наиболее неоднозначной и противоречивой историко-культурной эпохе и могут использоваться в общих и специальных курсах по истории немецкой литературы и культуре середины XIX века, при составлении пособий по данному периоду.

Апробация основных положений диссертации происходила на заседаниях кафедры зарубежной литературы и во время ежегодных научных сессий филологического факультета ВГУ, на конференции «Традиции и взаимодействия в зарубежной литературе XIX-XX вв. в Перми (на базе Пермского госуниверситета) в 1992 г., на Всероссийской межведомственной научной конференции «Литературные связи и литературный процесс» (Ижевск-1991), на ежегодных региональных научно-практических конференциях «Культура общения и её формирование» (Воронеж, ВОИПКРО - 1997, 1998, 1999, 2000), на Международной конференции «Литература в диалоге культур» в Ростове-на-Дону (Ростовсий госуниверситет-2003 г.), Межвузовской научной конференции «Эйхенбаумовские чтения» (Воронеж, ВГТТУ, 1998, 2000 гг.), на ежегодной Международной научной конференции «Пуришевские чтения» в г. Москва (МГПИ им. Ленина - 1998, 1999, 200, 2001, 2002, 2003, 2007, 2009), Международной конференции «Мир романтизма» (Тверь, ТвГУ - 2007, 2008), Всероссийской научной конференции «Природа и человек в художественной литературе» (Волгоград, ВолГУ-2001), на Международной конференции «Шекспировские чтения» (Владимир, ВГПУ-2000), Межвузовском научном семинаре германистов «Филологический дискурс современной германистики» (Тамбов, ТГУ-2006), Международной научной конференции в рамках Недели германской культуры в России «Шиллеровские чтения» (Тамбов, ТГУ-2006), Международной научной конференции «Классические и неклассические литературные модели» (Волгоград, ВолГУ-2006), Международной научной конференции «Современность русской и мировой классики» (Воронеж, ВГУ-2007).

Положения и материалы диссертации используются автором в течение ряда лет в прочитанных в ВГУ курсах и разработанных учебно-методических пособиях (по истории литературы XIX века), спецкурсах (по филологическому анализу художественного текста), для работы на практических занятиях.

Положения, выносимые на защиту:

1. Драматургия К. Гуцкова представляет собой историко-литературный феномен, существовавший в общем контексте «младогерманской» эстетики и идеологии, отражавшей либеральные положения и реформаторские настроения общества, что приводит к модели тенденциозной литературы.

2. Публицистическая направленность всего творчества Гуцкова накладывает заметный отпечаток и на его драматургическую часть, в которой основное место занимает актуализация современных, обсуждаемых в германском обществе проблем. Прежде всего, это социальные и мировоззренческие вопросы, проблемы истории и современности, дискуссии по литературным и общим эстетическим вопросам, ставшие основой для «тенденций» его драм.

3. Драматургическая и театральная деятельность Гуцкова направлена на создание нового качества немецкого театра, что реализуется в его усилиях по выработке обновлённого национального репертуара, по пропаганде «литературного руководства» театрами, развития актёрского искусства и привлечению в театр широкого зрителя в воспитательных целях.

4. Реализация «тенденции» в драматургии Гуцкова сопряжена с его особой театральной эстетикой. Драматург всячески стремится заинтересовать, завоевать зрителя путём развлечения, поучения, потрясения и умиления, что выводит на модель популярной литературы, ориентированной на практическое воплощение на сцене и зависящей от успеха у публики.

5. Балансирование на грани искусства для масс, востребованного, зрелищного, и «серьёзного», способного ставить не только «современные», но и вневременные проблемы, становится определяющей чертой К. Гуцкова — драматурга и театрального деятеля.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка, включающего 282 наименования (из них 149 — на немецком языке).

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Тенденции" драматургии Карла Гуцкова"

Заключение

Ф. Меринг в 1911 г. —в год столетия со дня рождения Карла Гуцкова — высказал мнение, которое кажется нам точным и принципиально важным до сих пор: «Мимо места, которое Гуцков занимал в немецкой истории 1830-40-х • гг., никто, желающий основательно разобраться в этой истории, пройти не сможет. .Как и мимо факта, что сам он воплощает часть этой истории» («.dass er ein Stuck deutscher Geschichte in sich verkorpert»)1. Сегодня уже совершенно очевидно, что сама фигура и разнообразная деятельность Гуцкова представляют собой не только и не столько литературный, сколько действительно культурно-исторический феномен.

Значительным достижением современного (прежде всего германского) литературоведения нам представляется то, что Гуцков предстаёт перед читателем XXI века не только как имя в истории литературы, как деятель с категоричной характеристикой «политический», а как литератор нового для реальности XIX века типа, но ещё больше - как человек, как «характер» (любимый термин самого Гуцкова). Не только факты его биографии (особенно бурная молодость), не только политические взгляды, но широкое поле его многообразного творчества становятся доступными (в том числе с помощью электронных изданий) и актуализируются в последнее время, позволяя через разные грани его писательства представить его как «современника» - то есть как человека определённой эпохи, как профессионала и даже как трагическую фигуру.

И, хотя новые исследования не смогли всё же изменить имидж этого писателя как автора «второго плана» (не ставили даже такую цель), они позволяют шире и полнее представить сам этот «второй план» немецкой литературы второй трети ХЕК века, а значит — проследить закономерности и приоритеты всего литературного процесса.

1 Stimmen zu Person Gutzkow. - (http://proiekts.exeter.ac.uk/qutzkow/Gutzneu/person/index.htm.

Стоит особо отметить, что К. Гуцков был и до сих пор остаётся самым (можно смело сказать — единственным) публикуемым и исследуемым автором из всей «младогерманской» когорты.

Творчество К. Гуцкова в целом особенно симптоматично отражает специфику литературного процесса в Германии середины XIX века. В нём -приметы этого противоречивого постромантического периода. Во-первых, — это активное писательское и гражданское вторжение в действительность как принципиальная позиция (в противовес доминирующей тенденции предшествующих этапов немецкого искусства), имеющая обратной стороной явно выраженную либеральную ангажированность. Стремление совместить труд профессионального литератора с «высоким творчеством», коммерческую необходимость со свободой творческого выбора. Мучительные поиски своего собственного — современного - пути с не менее мучительной зависимостью от великих недавних предшественников.

Что бы ни писал и ни издавал Гуцков, он оставался в первую очередь публицистом, мгновенно, с необыкновенным чутьём улавливая все актуальные с -вопросы и темы момента. Ориентация на оперативность, актуальность вела его к постоянной борьбе за «свою» аудиторию. Но важно то, что этой «своей» V аудиторией он считал самые широкие слои германской общественности. Он не делает особого различия между подготовленным, «серьёзным» зрителем/читателем и массой, он принципиально обращается «в зал» — как проповедник, как агитатор.

Такое понимание функций писателя как нельзя лучше согласуется с содержательными приоритетами в творчестве Гуцкова. Он всегда на первое место ставит мировоззренческие и нравственные проблемы, сопрягая их затем с социальной и исторической подоплёкой. Отсюда постоянные темы -столкновения дворян и буржуа, константы христианского мышления и новые к ним подходы, свобода воли отдельной личности, разумное и естественное, идеальное и реальное и др.

Драматургия Гуцкова развивается в русле этих устремлений. Определяя для себя как драматурга основные приоритеты в драме (историзм, социальность, идеологичность, обращение к вопросам из «частной» сферы, эстетическим и литературным проблемам), он поставил перед собой большую и сложно выполнимую задачу — переориентации немецкой драмы, переустройства немецкого театра, «воспитания» зрителя в либеральном духе.

Ему практически удалось создать новый репертуар для немецкой сцены. И то, что он активно использовал в своих драмах не только немецкий материал, но и «чужой» (выступая при этом с резкой критикой подчинения немецкой сцены инонациональной драматургии), не помешало осуществлению плана формирования национальной драмы нового типа. Здесь он шёл особым путём. Он не отражает глубины национального сознания, не передаёт дух народа, не может (и не стремится) постичь основы национального мышления. То есть, его драма национальна, скорее, не по духу и способам воплощения национального сознания, а по содержанию («тенденции»), опирающемуся на постановку для всего народа, для всего формирующегося гражданского общества, важных и, злободневных проблем.

Он был «не Поэтом, которым ему хотелось быть всю жизнь» (Т. Фонтане)1, а «литератором», даже «значительным писателем» (В. Раабе), которому не всегда хватало мастерства для воплощения своих замыслов, который болезненно относился к критике и часто (из-за первого неуспеха или неуверенности) не доводил свои творческие начинания до конца.

Заслуга Гуцкова состоит в том, что как драматург он попытался утвердить новый тип немецкой драмы, отвечающей запросам своего времени. Объявляя «тенденцию» ядром своей программы, Гуцков тем самым подчёркнул просветительские цели своего творчества — пропаганду либеральных идей, отражение современных конфликтов и проблем, активное

1 Stimmen zu Person Gutzkow. - (http://proiekts.exeter.ac.uk/eutzkow/Gutzneu/person/index.htm. включение масс в культурный процесс посредством приобщения к литературе и театру. Это был путь «тенденгщозной драмы».

При этом «идеологичность» не является единственным качеством его типа драмы. Естественно, проповедуя, он хотел быть услышанным; Но Гуцков желал быть и популярным, успешным. Стремление к востребованности было принципиальным, исходя из целей его творчества, но и по-человечески понятным, исходя из особенностей его профессионального статуса и личных качеств. Именно поэтому он прокламирует младогерманский принцип приближения литературы к «жизни», понимая его, в том числе, как приближение к современной повседневности и потребностям рядового зрителя.

Идейно-художественное своеобразие его драм определяют, в первую очередь, актуальные «тенденции». В разных жанровых формах Гуцков разрабатывает (на основе «чужого» опыта, своих практических усилий) целый арсенал средств и подходов к материалу (отбор известного, узнаваемого и интересного многим материала, обращение к немецким литературным традициям - например, к жанру «Kiinstlerdrama», актуализация философских, социологических и эстетических дискуссий эпохи, сопряжение общественного с «личным», «частным»), использует различные приёмы, делающие пьесы «серьёзными» в проблематике, но и драматичными, зрелищными.

На первое место в драмах Гуцкова выдвинута личность, типологически восходящая к эпохальной модели сознания. Это герой-интеллектуал, двойственная (в основе — конфликт мысли и действия), сомневающаяся натура, определяемая при этом исторически и социально. Психологические составляющие конфликта выходят закономерно на первый план. Практически все трагедии и многие драмы Гуцкова представляют путь героя к принятию решения - что означает для него выбор в пользу действия, конкретного поступка.

Гуцков развивает драматургическую технику и, отчасти, язык. Патетика, риторический стиль, аффектация (соотнесённые, прежде всего, с программными высказываниями главных героев) в его пьесах сочетаются с живым» диалогом, приближением к повееденвной речи, с остротами (что придаёт динамику действию).

Большую роль у Гуцкова в драмах играют мелодраматические и сатирические модели. Свои трагедии он строит по принципу исторических и литературных аналогий, в комедиях использует приёмы исторического анекдота, фарса, карикатуры.

Мелодраматическая структура и художественные средства применяются у Гуцкова по-разному. Если в «семейной» драме он, выбирая мелодраматическую схему, «дополняет» её «серьёзным», актуальным содержанием («Вернер», «Чистый лист», «Школа богачей»), то в «Пугачёве», «Уриэле Акосте», в «Сэведже» преобладает противоположная тенденция — мелодраматические приёмы используются как «оболочка», как эффектное и эффективное средство для ■ привлечения внимания к идейно значимому. Морализаторская тенденция здесь тоже не настолько выражена, как в 1 «семейных драмах». Но в целом можно считать, что трагическое «сдвинуто» у Гуцкова в сторону «трогательного», социально-историческое - в сторону , лирического.

Магистральный путь драматургии Гуцкова прокладывался в направлении к социальной драме. Первенство социальных тем и проблем в «современную эпоху» становится закономерным. Драматургия, прозаическое творчество Гуцкова, его публицистика предмартовского периода в свете социальных и нравственных вопросов представляют единое поле проблем времени. Обращаясь к театру, Гуцков прежде всего использует возможности сцены, чтобы сделать эти темы более доступными для восприятия широких кругов общества. И наоборот, обыгрывая актуальный материал, он явно рассчитывает на «узнавание» проблем и сопереживание героям — их носителям, то есть на подготовленность, интерес и, в конечном итоге, воспитание зрителя.

Это относится и к популяризации социальных проблем. Выступая против сословной морали и насилия над личностью (в частной сфере), взывая к разумному ограничению потребностей и страстей, Гуцков стремится, скорее, к прокламированию этих и других современных идей, чем к поискам путей и призывам их буквального осуществления. В реальности, как это было представлено, он выступает часто за традиционные модели (например, в вопросах брака), но скорректированные в направлении требований «сегодняшнего дня», либерализированные, но не ниспровергающие основы.

Не обладая, может быть, масштабным, глубоким талантом, Гуцков всё же стал как драматург открывателем путей для дальнейшего развития немецких драмы и театра. Так темы, проблемы и «схемы» драм Гуцкова, обращённых к вопросам брака и любви, при всех противоречиях его позиции, стали одним из важных этапов разработки темы в немецкой (и европейской) литературе. Эти тенденции получили продолжение уже на рубеже XIX - XX, в драмах масштабных драматургов (Г. Гауптманна, Г. Ибсена). Обратившись к тенденциозной драме, Гуцков стал одним из зачинателей линии ангажированной литературы в Германии, которая будет потом продолжена в следующую «бурную» эпоху - на подъёме XX века в модели экспрессионистской драмы (Кайзер, Э. Толлер), в крайне «левой» форме «Lehrsffick» (Ф. Вольф, ранний Б. Брехт).

Но тенденциозность как таковая не была, всё-таки, конечной целью Гуцкова. Через прямолинейное понимание тенденциозности как идеологичности в начале своей деятельности1 он выходит на иные приоритеты. Идейную, дидактическую «тенденцию» дополняет особая (сценичная) форма драм, акцент на комедии (востребованный жанр), учёт вкусов и запросов публики. Ему удалось в лучших пьесах совместить идеологичность и зрелищность. Это произведения для массы, для широкого зрительского круга, что позволяет говорить о его драматургии как о популярной литературе своего времени.

1 «Вначале литература была для меня игрой, потому что я рассматривал её как подчинённое и вспомогательное средство для достижения политических целей» — Houben H. Jungdeutscher Sturm und Drang. Erlebnisse und Studien / H.H. Houben. - Leipzig: Brockhaus, 1911. - S. 535.

231

Список научной литературыТихонова, Ольга Владимировна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Бёрне JI. Сочинения: В 2-х томах/ JT. Бёрне СПб.: Издание «Книгопродавческой складчины», 1896. - Т. 1,2.- 261, 330 с.

2. Виньи А. де. Избранное: Пер. с фр. / А. де Виньи. М. : Искусство, 1987. -606 с.

3. Геббель Ф. Избранное: в 2-х т. М. : Искусство, 1978. - Т. 1-2. - 590, 670 с.

4. Гегель Г. В. Ф. Лекции по эстетике. / Г. В. Ф. Гегель. // Сочинения. М. : Госуд. Социально-экономич. издательство, 1938. - Т. XII. — 471 с.

5. Гейне Г. Романтическая школа / Г.Гейне // Собр.соч. : в 10 тт. М., 1958. -Т.6.-с. 143-281.

6. Гейне Г. Собр. соч. в 10-ти т. / Г. Гейне. Под. Общ. ред Н.Я. Берковского, В.М. Жирмунского, Я. М. Металлова. - М.: Художественная литература, 1956- 59 гг. - Тт. 1-10.

7. Гёте И.В. Избранные произведения в 2-х томах. Пер. с нем. / И.В. Гёте. — Сост. И. Солодунина; Вступ. ст. Н. Вильмонт; Комм. А. Аникст. М. : Правда, 1985. - Т.1, 2. - 704, 705 с.

8. Гёте И.В. Из моей жизни. Поэзия и правда Пер. с нем. Н.Ман. / И.В. Гёте. -М.: «Художественная литература», 1960. 605 с.

9. Гете И.В. Фауст Пер. с нем. Б.Пастернака. / И.В.Гете. -М.: «Худ. литра», 1955 -620 с.

10. Гёте И.В. Об искусстве / И.В.Гёте. М.: Искусство, 1975. - 400 с.

11. Гуцков К. (1811-1838) : Биогр. / К. Гуцков // Немецкие поэты в биографиях и образах СПб., 1977. -С.512-513.

12. Гуцков К.Ф. Исторический очерк романа в Германии / К. Ф. Гуцков // Беседа. -1871.-№ 3.-С.298-334; 1872-№1-С. 152-157.

13. Гуцков К. Уриэль Акоста. Трагедия в 5-ти действиях / К. Гуцков. — М. : Искусство, 1955. 107 с.

14. Гуцков К. Письма из Парижа / К. Гуцков // Отеч. Записки. -1843- т. 27. -С.37-64.

15. Гуцков К. Ф. Происхождение Тартюфа (пер. Д.А. Мансфельда) / К.Ф. Гуцков. -М., 1887. 112 с.

16. Гуцков К. Пугачёв. Трагедия / К. Гуцков. Пг. : Театр, отд. Нар. Ком. по просвещению, 1918. - 94 с.

17. Гуцков К. Пьесы Пер. с нем. / JI. Гуцков. М.: Искусство, I960 - 453 с.

18. Мольер Ж.-Б. Тартюф или Обманщик / Ж.-Б. Мольер. // ПСС в 4-х томах. М.: Искусство, 1966. - Т. 2. - С. 99-205.

19. Пушкин А.С. Борис Годунов / А.С. Пушкин // Собр. соч. в 10-ти томах. -М.: Правда, 1981 .-Т. 4.-С. 165-270.

20. Пушкин А.С. История Пугачёва. Замечания о бунте /А.С. Пушкин // Собр. соч. в 10-ти томах. -М.: Правда, 1981 . Т. 7. - С. 5-136.

21. Шиллер Ф. Избранное: В 2-х томах. / Ф. Шиллер Т.1- Самара : Изд-во « АВС», 1997.-592 е.; Т. 2-ИЧП«Лист», 1997.-576 с.

22. Шиллер Ф. Избранные произведения: Ein Schiller Lesebuch (на нем яз.) / Ф. Шиллер (Schiller F.) / Сост. А.Михайлов.- М. : Радуга, 1984. 592 с.

23. Borne L. Gesammelte Schriften / L. Borne. Hamburg-Frankfurt, 1862.

24. Borne L. Schriften zur deutschen Literatur / L. Borne. Leipzig : Reclam, 1987.-341 S.

25. Goethe J. W. von. Novellen. / J. W. Goethe. Leipzig : Verlag Philipp Reclam, 1982.-349 S.

26. Gutzkow K. Ausgewahlte Werke in 12 Banden (Hrsg. von H. H. Houben) / K. Gutzkow. Leipzig : Hesse, 1908. -B. 1-12.

27. Gutzkow K. Beitrage zur Geschichte der neuesten Literatur / K. Gutzkow. -Stuttgart: Balz, 1836. Bd. 1,2.-359,482 S.

28. Gutzkow K. Berliner Erinnerungen und Erlebnisse (Hrsg. Von P. Friedlander) / K. Gutzkow. Berlin : Das Neue Berlin, 1960. - 519 S.

29. Gutzkow K. Briefe aus Paris. Teil 1-2 / K. Gutzkow. Leipzig: Brockhaus, 1842.-173 S.

30. Gutzkow К. Briefe eines Narren an eine Narrin / K. Gutzkow. Hamburg : Hoffmann u. Campe, 1832. - 326 S.

31. Gutzkow K. Die Kurstauben. Erzahlungen / K. Gutzkow. Berlin-Weimar: Aufbau-Verlag, 1983. - 206 S.

32. Gutzkow K. Dramatische Werke in 4 Banden. / K. Gutzkow. Jena : Costenoble, 1881. -Bd.1-4. - 149, 183, 103, 140 S.

33. Gutzkow K. Gutzkows Werke . Auswahl in 12 Teilen (Hrsg. von R. Gensel) / K. Gutzkow Berlin-Leipzig : Bong, 1910,1912. - В. 1 -12.

34. Gutzkow K. Liberale Energie. Eine Sammlung seiner kritischen Schriften / K. Gutzkow / Ausgew. von P. Demetz- Fr.-am-Main, Berlin, Wien : Ullstein1974.-426 S.

35. Gutzkow K. Riickblicke auf mein Leben / K. Gutzkow. Berlin : Hoffman, 1875.-358 S.

36. Gutzkow K. Der Sadduzaer von Amsterdam / K. Gutzkow. — Berlin : Verlag der Nation, 1960.-132 S.

37. Gutzkow K. Schiller und Goethe. Ein psychologisches Fragment / K. Gutzkow.- Hamburg : Hoffmann und Campe, 1841. 52S.

38. Gutzkow K. Uber Goethe im Wendepunkte zweier Jahrhunderte / K. Gutzkow. -Berlin : Plalm, 1836.-256 S.

39. Gutzkow K. Unter dem schwarzen Baren. Autobiographische Aufzeiclinungen, Bilder und Erinnerungen / K. Gutzkow. Berlin : Verlag der Nation, 1959. -478 S.

40. Gutzkow K. Walli, die Zweiflerin / K. Gutzkow / Hrsg. von G. Heintz. -Stuttgart: Reclam, 1983.-476 S.

41. Gutzkow K. Wullenweber / K.Gutzkow // Dramatische Werke : in 4 Banden. -Jena: Costenoble, 1881. -B.3. S.3-95

42. Gutzkow K. Zur Philosophie der Geschichte / K.Gutzkow. Hamburg : Hoffinann und Campe, 1836. - 173 S.

43. Heine H. Ein Lesebuch fur unsere Zeit / Berlin-Weimar : Aufbau-Verlag, 1987.450 S.

44. Laube H. Das Burgtheater. Ein Beitrag zu deutschen Theatergeschichte. / H. Laube. -Leipzig : Weber, 1868.-496 S.

45. Laube H. Ausgewahlte Werke in 10 Banden. Ed. Von H. Houben / H. Laube. -Leipzig : Hesse, 1906. B. 8. - 263 S.

46. Mundt T. Geschichte der Literatur der Gegenwart / T. Mundt. Berlin : Simion, 1842.-173

47. Schiller F. Ein Lesenbuch fur unsere Zeit / F. Schiller. В.: ATV, 1993. - 368 S.

48. Wienbarg L. Asthetische Feldziige / L. Wienbarg. Hamburg : Hoffmann-Campe, 1834.-288 S.

49. Wienbarg L. Wanderungen durch den Tierkreis / L. Wienbarg. Hamburg : Hoffmann u. Campe, 1835. - 230 S.1.. Теоретическая и научно-критическая литература на русском языке

50. Адмони В. Г. Поэтика и действительность / В. Г. Адмони. Ленинград: Советский писатель, 1975. - 308 с.

51. Аникст А. А. История учений о драме. Теория драмы на Западе в первой пол. XIX в. / А. Аникст. М.: Наука, 1980. - 342 с.

52. Аникст А.А. История учений о драме. Теория драмы на Западе во вторую пол. XIX в. / А. Аникст. М.: Наука, 1988. - 312 с.

53. Аникст А.А. История учений о драме. Теория драмы от Аристотеля до Лессинга. -М.: Наука, 1967. 455 с.

54. Аникст А.А. История учений о драме. Теория драмы от Гегеля до Маркса. -М.: Наука, 1983.-287 с.

55. Аникст А.А. Творческий путь Гёте / А.А. Аникст. М.: Художественная литература, 1986. - 543 с.

56. Аникст А.А. Гете и Фауст / А. А. Аникст М: «Книга», 1983 - 271 с.

57. Асмус В. Некоторые вопросы эстетики Шиллера / В. Асмус М.: Прогресс, 1957. — 68 с.

58. Бент М.И. Немецкая романтическая новелла: генезис, революция, типология / М.И.Бент. Иркутск, 1987. - 118 с.

59. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии / Н.Я. Берковский. М.: Художественная литература, 1973. - 565 с.

60. Берковский Н. Театр Шиллера / Н. Берковский // Вопросы литературы -1959.-№1.-С. 71-82.

61. Берковский Н.Я. Мариво, Мольер, Салакру и пантомима / Н.Я.Берковский // Литература и театр. — М. : Искусство, 1969. — С.454-485.

62. Борев Ю. О комическом / Ю. Бореев — М.: Искусство, 1957. — 153 с.

63. Ботникова А.Б. Немецкий романтизм: диалог художественных форм/ А.Б. Ботникова. Воронеж: ВГУ, 2003. - 341с.

64. Брандес Г. Главные течения в европейской литературе XIX века / Г. Брандес М, 1893. - 315 с.

65. Бур М., Иррлиц Г. Притязание разума: Из истории немецкой классической философии и литературы / Под ред. А.В.Гулыги / М.Бур, Г.Иррлиц. М.: Прогресс, 1978. - 328 с.

66. Веселовский А.Н.Историческая поэтика / Веселовский А.Н.— Л., 1940738 с.

67. Вильмонт Н.Н. Гёте. История его жизни и творчества / Н.Н. Вильмонт. — М.: Художественная литература, 1959. — 335 с.

68. Вильмонт Н.Н. «Фауст» Гёте /Вильмонт Н.Н. // Гете «Фауст». М.: Худ. литература, 1959. - с. 283-317

69. Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия / -В. Виндельбанд. -М.: Просвещение, 1993. — 103с.

70. Волькенштейн В. М. Драматургия / В.М. Волькенштейн. — М. : «Советский писатель», 1969. 338 с.

71. Гейне и театр. М.: Искусство, 1956. - 424 с.

72. Гёте И.В. // Всемирная энциклопедия философии. М.: ACT, Минск: Харвест, 2001. - 234с.

73. Гёте: личность и культура / Отв. ред. И.Н. Лагутина. М.: Индрик, 2004.- 197с.

74. Гилберт К.Э., Кун Г. История эстетики / К.Э.Гилберт, Г.Кун; Пер. с англ.- СПб.: Алетейя, 2000. 653 с.

75. Гончарова Е. А. Лингвистические средства создания образа персонажа в художественном тексте / Е. А. Гончарова // Лингвистические исследования художественного текста: Сб. ст. Л., 1983. - С. 21-36.

76. Данилевский Р. Ю. «Молодая Германия» и русская литература / Р. Ю. Данилевский. Л.: Наука, 1969. - 167 с.

77. Данилевский Р. Ю. Молодой Карл Гуцков о русской литературе / Р. Ю

78. Данилевский // Русско-европейские литературные связи. — М.-Л., ,1966. —11. С. 187-192.

79. Ден Т.П. Трагедия К. Гуцкова «Пугачёв» / Т.П. Ден // Международные связи русской литературы. М.-Л., 1963. - С. 321-350.

80. Дейч А. Генрих Гейне и театр / А.Дейч // Гейне и театр. — М. : Искусство, 1956.- С. 3-37

81. Дейч А. Судьбы поэтов: Гельдерлин, Клейст, Гейне. / А. Дейч. — М. : Худож. лит., 1987. 558 с.

82. Ерохин А.В. Драматургия Веймарского классицизма: учеб. пособие / А.В. Ерохин —Ижевск.: Изд-во Удм. ун-та, 1996. 149 с.

83. Дьгмшиц А. Карл Гуцков и его «Уриэль Акоста» / А. Дьгмшиц // К. Гуцков. Уриэль Акоста. Трагедия в 5-ти действиях. М. : Искусство, 1955.-С. 97-107.

84. Жирмунский В.М. Из истории западно-европейских литератур / В.М. Жирмунский — Л.: Лениздат, 1984. 420с.

85. Жирмунский В.М. Очерки по истории классической немецкой литературы / В. М. Жирмунский. JI.: Худ. лит., 1972. - 495 с.

86. Жирмунский В. М. Теоретическая литература. Поэтика. Стилистика. -СПб.: Наука, 1977. 201 с.

87. Золина Е.Н. Немецкая историко-биографическая проза второй половины XIX в.: традиции и контекст / Золина Е.Н. // Проблемы межкультурной коммуникации. Межвузовский сборник научных трудов. Иваново: ИГХТУ, 2000. -172-178.

88. Ибсен Г. «Косичка и меч». Пьеса в пяти актах Карла Гуцкова / Г. Ибсен // Полное собрание сочинений в 4-х т. М. : Искусство, 1958. -Т. 4.- С.603-608.

89. История зарубежного театра : В 4 частях: Учеб. пособие. Театр Западной Европы XIX начала XX века / Под ред. Бояджиева Г Н. и др. — 2-е изд. -М.: Просвещение, 1984. - Ч. 2. - 272 с.

90. История немецкой литературы. В 3 т.: Пер. с нем. / Общ. ред. А. Дмитриева. М.: Радуга, 1986. - Т.2. - 344с.

91. История немецкой литературы в 5-ти т. Под общ. ред. Н.И. Балашова, В.М. Жирмунского, Б.И. Пуришева и др. т.2, 3. - М.: Наука, 1963, 1966 -463 е., 648с.

92. История XIX века. / Под ред. Лависса и Рамбо. Пер. с фр. Второе дополн. и исправл. издание под ред. Е.В. Тарле. — М., 1938. Т.4. - 527 с.

93. Ишимбаева Г.Г. Образ Фауста в немецкой литературе XVI-XX вв. : Уч. пособ. / Г.Г. Ишимбаева. М.: Флинта: Наука, 2002.

94. Карабегова Е.В. Творчество Карла Гуцкова в контексте «Молодой Германии» /Е. В. Карабегова. -М.: МГУК, 1997. 190 с.

95. Карабегова Е.В. «Молодая Германия» и её место в историко-литературном процессе Германии первой половины XIX века. Автореф. дисс. . доктора филологических наук. М. : МГУ им. Ломоносова, 1997 г.-36 с.

96. Карельский А. В. Драма немецкого романтизма / А.В. Карельский М.: Медиум, 1992 . -336 с.

97. Карельский А.В. Метаморфозы Орфея: Беседы по истории западных литератур. Вып.З: Немецкий Орфей / Сост. А.Б. Ботникова, О.Б. Вайнштейн. М. РГТУ, 2007. - 608 с.

98. Карельский А.В. Метаморфозы Орфея: Беседы по истории западных литератур. Вып. 1: Французская литература XIX в. / Сост. О.Вайнпггейн. -М.: РГТУ, 1998.-279 с.

99. Карельский А. В. От героя к человеку. Два века западноевропейской литературы / А. В. Карельский. -М.: Сов. писатель, 1990. 397 с.

100. Карпов А.А. Пушкин-художник в «Истории Пугачёва» / А.А. Карпов // Пушкин. Исследования и материалы. Л. : «Наука», Ленинградское отделение, 1978.-С. 51-62.

101. Конради К.О. Гёте. Жизнь и творчество / К.О. Конради. М.: Радуга, 1987.-Т.2.-648 с.

102. Коган П. Очерки по истории западно-европейской литературы / Коган П. М.: Госиздат, 1928. - Т.2. - 446 с.

103. Лаубе Г. Графиня Шатобриан (пер. с нем.) / Г. Лаубе. Спб. : «Альфа», 1994.-429 с.

104. Лейтес Н.С. От Фауста до наших дней: Из истории немецкой литературы /Н.С.Лейтес. — М.: Просвещение, 1987.-221 с.

105. Луначарский А. В. К вопросу о реперуаре /А.В. Луначарский. Собр. соч. в 8-ми томах. — М.: «Художественная итература», 1964. — Т.З. - С. 55-73.

106. Матвеева Е. Г. Карл Гуцков-драматург (30-40-ые гг. 19 века) : Автореф. дисс. . канд. фил. наук : 10.01.05 /Рос. Гос. Пед. Ун-т. Спб., 1997. - 19 с.

107. Матвеева Е. Г. Карл Гуцков-драматург (30-40-ые гг. 19 века). Дисс. . канд. фил. наук : 10.01.05 / Рос. Гос. Пед. Ун-т. Спб., 1997. - 135 с.

108. Меринг Ф. «Уриэль Акоста» Гуцкова / Ф. Меринг // Литературно-критические статьи. М.-Лен., 1964. - С. 247-250.

109. Морозов П.О. Гуцков / П.О. Морозов — Пбг. : Театральный отдел Народного комитета по просвещению, 1919. — 16 с.

110. Морозов П.О. История европейской сцены / П.О.Морозов. Спб., 1903. -91 с.

111. Морозов П.О. Карл Гуцков и его трагедия «Пугачёв» // П.О. Морозов // Гуцков К. Пугачёв. Трагедия. Пг. : Театр, отд. Нар. Ком. по просвещению, 1918. - С. I -VIII.

112. Национальная специфика произведений зарубежной литературы XIX -XX вв. Проблемы жанра Иваново: Иванов. Гос. Ун — т, 1994. - 147 с.

113. Немецкая литература между романтизмом и реализмом (1830-1870) : Тексты и интерпретации / Сост. проф. Й. Шмидт, проф. А.Г.Березина; Пер. Е. Парфёновой. Спб.: Изд-во «Бельведер», 2003. - 808 с.

114. Немецкая романтическая комедия / Сост., вступ. ст. А.В.Карельского. -Спб.: Гиперион, 2004. 720 с.

115. Неустроев В.П. О художественном методе Фридриха Шиллера / Неустроев В.П. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Филология. 1985. - №6. -С. 6-16.

116. Овсянников М. Ф. Эстетика Гегеля / М. Ф. Овсянников // История немецкой литературы в 5-ти т. Под общ. ред. Н.И. Балашова, В.М. Жирмунского, Б.И. Пуришева и др. Т. 3. - М.: Наука, 1966. - С. 310322.

117. Пави П. Словарь театра : Пер. с фр. / П. Пави. М. : Прогресс, 1991. -481с.

118. Пинский Л.М. Ренессанс. Барокко. Просвещение : Статьи, лекции. / Л.М. Пинский М. : РГТУ, 2002. - 829 с.

119. Поспелов Г.Н. Стадиальное развитие европейских литератур / Г. Поспелов М. : Худ. литература, 1988. - 206 с.

120. Проблемы немецкой литературы конца XIX начала XX века: Сборник статей - Куйбышев, 1974 - 114с.

121. Проблемы немецкой литературы конца XVIII начала XIX века: Сборник статей. - Куйбышев, 1974. - 114 с.

122. Пронин В.А. «Молодая Германия» / В.А. Пронин // История немецкой литературы : Учеб. пособие. М. : Университетская книга; Логос, 2007. -С. 209-212.

123. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. / В. Я. Пропп. М. : Искусство, 1976.- 183 с.

124. Романтический метод и романтические тенденции в русской и зарубежной литературе: Сборник статей. — Казань: Изд-во Казанского унта, 1975. -168 с.

125. Романтизм и реализм в литературных взаимодействиях: Сборник статей. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1982. - 128 с.

126. Рейман П. Основные течения в немецкой литературе 1750-1848 гг. / П.Рейман. -М.: Иностранная литература, 1959. — 540 с.

127. Руднева Е.Г. Проблема идейной направленности художественного произведения в литературной теории Фридриха Шиллера / Е.Г. Руднева // Филол. науки.-М.,- 1971.-№2.-С. 10-18.

128. Стороженко Н.И. Очерк истории западно-европейской литературы /Н.И. Стороженко. М.: Лисснер и Собко, 1912. - 412 с.

129. Тамарин Н. Гуцков и его Уриэль Акоста / Н. Тамарин. Спб. : Невская типография, 1901. - 4 с.

130. Терентьева Д. В. К. Ф. Гуцков в России: Автореф. дис.канд. фил. наук : 10.01.05. / Московский гос. лингвистический университет. — М., 1999. — 17 с.

131. Терентьева Д. В. Знак как посредник между образом и понятием в монологах Рабби Бен Акибы в драме «Уриэль Акоста» К. Ф. Гуцкова / Д.

132. Терентьева // X Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: Сборник статей и материалов / отв. Ред. В.А. Луков. — М. : МПГУ, 1998.-С. 96-98.

133. Тойбин И. М. Пушкин. Творчество 1830-х гг. и вопросы историзма / И.М. Тойбин. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1976. - 279 с.

134. Томашевский Б. Историзм Пушкина / Б. Томашевский // Томашевский Б. Пушкин. -М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1961. Т.2. - С. 146-200.

135. Тройская М. Л. Карл Гуцков-драматург /М. Тройская // К. Гуцков. Пьесы. -М.: Искусство, 1960. С. 5-29.

136. Тройская М. Л. «Молодая Германия» // История немецкой литературы в 5- ти тт. М. Наука, 1966. - С. 352-375.

137. Тураев С. Гёте и его современники / С. Тураев М. : ИМЛИ им. Горького, 2002. - 238 с.

138. Тураев С.В. Немецкая литература // История всемирной литературы в 9-тит. -М.: Наука, 1988 Т. 5 - С. 193-245.

139. Тураев С.В. Немецкая литература. Австрийская литература // История всемирной литературы в 9-ти т. Т. 6, 7. - М.: Наука, 1989, 1990. — С.36-87;

140. Тураев С.В. От Просвещения к романтизму / С.В. Тураев М.: Наука, 1983.-255 с.

141. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. / Ю. Н. Тынянов. -М.: Наука, 1977.-368 с.141. «Уриэль Акоста» на русской сцене. Статьи о трагедии К. Гуцкова и её сценической истории. -М.: Центр, театр, касса, 1941. — 44 с.

142. Фёдоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время./ Ф.ПФёдоров. Рига, 1988.-454 с.

143. Формы раскрытия авторского сознания (на материале зарубежной литературы): Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1986. — 132 с.

144. Фукс Э. Иллюстрированная история нравов. Буржуазный век: Пер. с нем. / Э. Фукс. М.: «Республика», 1994. - 442 с.

145. Хализев В.Е. Драма как явление искусства / В.Е. Хализев. М.: Искусство, 1978.-239 с.

146. Хализев В.Е. Драматическое произведение и некоторые проблемы его изучения /Хализев В.Е // Анализ драматического произведения J1, 1988. - с.6-27

147. Хализев В.Е. Теория литературы / В.Е.Хализев. — М. : «Высшая школа», 1999.-398 с.

148. Холодов Е. Композиция драмы / Е.Холодов М. : Искусство, 1957. - 224 с.

149. Чернышева М.В. Эволюция новеллистической формы в эпоху бидермайера: пути перехода от романтизма к реализму // Пуришевские чтения. Переходные периоды в мировой литературе и культуре : Сборник статей и материалов / М.: МПГУ, 2007 с. 260.

150. Шахов А. Очерки литературного движения в первую половину XIX века. Лекции по истории французской литературы / А. Шахов. — Спб. : Тренк и Фюсно, 1913.-369 с.

151. Шерр И. Германия. История цивилизации за 2000 лет : В 2-х тт. Минск, 2005.-т.2-544 с.

152. Шиллер Ф. «Молодая Германия» и революционная поэзия 40-х гг. / Ф. П. Шиллер // История западно-европейской литературы нового времени. — М.: Гослитиздат, 1935. С. 425-435.

153. Шиллер Ф. П. Фридрих Шиллер. Жизнь и творчество / Ф.П. Шиллер. -Москва : Худож. литература, 1955. -430 с.

154. Штейнер Р. Очерк теории познания Гётевского мировоззрения, составленный, принимая во внимание Шиллера / Р.Штейнер. — М.: Парсифаль, 1993.-142 с.

155. Энгельгардт Б.М. Историзм Пушкина (к вопросу о характере пушкинского объективизма) / Б.М. Энгельгардт // Энгельгардт Б.М. Избранные труды. — Спб. : Изд-во С. Петербург, ун-та, 1995. — С. 116-225.

156. Энгельс Ф. Александр Юнг. «Лекции о современной литературе немцев» // Маркс К., Энгельс Ф. Сочиненеия. Изд-ие 2-е. / Ф. Энгельс. - М.: Гос. Издат-во политической литературы, 1954. - Т.1. - С. 479-481.

157. I. Теоретическая и научно-критическая литература на немецком языке

158. Bab J. Der Mensch auf der Biihne. Eine Dramaturgie fur Schauspieler /J. Bab. -Berlin : Oesterfeld, o.j. -B. 12. 416 S.

159. Bacmeister E. Der deutsche Typus der Tragodie. Dramaturgisches Fundament / E. Bacmeister. Berlin : Langen-Miiller, 1941. - 122 S.

160. Banck O. Aus der deutschen Buhnenwelt. Dramaturgische Studien iiber Theater und Theaterdichtung, Schauspielkunst und Schauspieler, mit Hinblick auf die Blutezeit der Dresdener Hofbiihne. / O. Banck. Leipzig : Diirr, 1865. -443 S.

161. Berger A. von. Uber Drama und Theater. Fiinf Vortrage / A. von Berger. -Leipzig : Avenarius, 1900. -108 S.

162. Beyschlag W. Ein Blick in das yungdeutschen naturalistischen Drama vom Standpunkt der inneren Mission /W. Beyschlag. Halle : Strien, 1895. - 32 S.

163. Biographisches Lexikon zur Deutschen Geschichte. Von den Anfangen bis 1917.-Berlin, 1997,-524 S.

164. Brandes G. Die Hauptstrohmungen der Literatur des XIX Jahrhunderts in 4 Banden. / G. Brandes. -Leipzig-Berlin : Duncker, 1872-1876. B. 2,3. -406, 364 S.

165. Burgel P. Die Briefe des friihen Gutzkow 1830-48. Pathographie einer Epoche / P. Burgel. Berlin, Frankfurt am M. : Lang, 1975. - 475 S.

166. Catholi E. Das deutsche Lustspiel. Von der Aufklarung bis zur Romantik / E. Catholi. Stuttgart: Kohlhammer, 1982. - 342 S.

167. Conrady K.O. Goethe. Leben und Werk. Berlin : Athaneum, 1982. - 443 S.

168. Das junge Deutschland. Kolloquium zum 150. Jahrestag des Verbots vom 10. Dezember 1835. Diisseldorf, 17- 19. Februar 1986./ Hrsg. von J. A. Kruse, Joseph u.a. Hamburg, 1987.

169. Das Yunge Deutschland. Texte und Dokumente / Hrsg. von J. Hermand. — Stuttgart: Reclam, 1966. 416 S.

170. Deutsche Dichter. Leben und Werk deutschsprachiger Autoren von Mittel alter bis Gegenwart. Stuttgart: Philipp Reclam jun., 1993.-305 S.

171. Deutsche Dramentheorien. Beitr. zu einer historischen Poetik des Dramas in Deutschland. Frankfurt am M. : Athenaum, cop. 1971. - B. 1,2. - 292, 293591 S.

172. Deutsche Literatur im Uberblick. Leipzig : Philipp Reclam, 1965. - 342 S.

173. Deutsche Literaturgeschichte in einem Band / Hrsg. von Prof. Dr. Hans Jiirgen Geerdts. Berlin: Volk und Wissen, 1971. - 768 S. p

174. Deutsche Literaturgeschichte: Fruhrealismus 1815-1848. (Annemarie und Wolfgang van Rinsum). Miinchen : DTV, 1992 - B.6 - 322 S.

175. Deutsche Literaturgeschichte: Realismus und Naturalismus. (Annemarie und Wolfgang van Rinsum). Miinchen : DTV, 1994 - B.7 - 368 S.

176. Devrient E. Geschichte der deutschen Schauspielkunst, In 2 Banden. -B. 1,2. -Berlin : Henschelverlag, 1967. 632, 776 S.

177. Diethmar O. R. Deutsche Dramaturgie zwischen Hegel und Hettner und die Wende von 1840. Inaug. Diss. / O. R. Diethmar. Giessen, 1966. -165 S.

178. Dietze W. Junges Deutschland und deutsche Klassik / W. Dietze Berlin: Rutten-Loening, 1957.-397 S. .

179. Dobert E. W. Karl Gutzkow und seine Zeit / E. W. Dobert. Berlin-Mtinchen : Francke, cop. 1968. - 178 S.

180. Dosenheimer E. Das deutsche soziale Drama von Lessing bis Sternheim / E. Dosenheimer. Darmstadt: Wissensch. Buchgessellschaft, 1974. - 350 S.

181. Emmerich К. Unbekannte Briefe Gutzkows / K. Emmerich // Weimarer Beitrage Jg. 2. Weimar, 1956 ( Fotomechan. Nachdr. Leipzig, 1973) - H. 3. -S. 373-386.

182. Engelmann G. Das historische Drama im ausgehenden XIX Jahrhundert. Unter dem Zeichen Renaissancismus und der nationalen Einigung. Inaug. Diss. / G. Engelmann. Miinchen, 1957. - 111 S.

183. Enzinger M. Das Deutsche Schicksaldrama. Eine Akademische Antrittsvorlesung / M. Enzinger. Innsbruck : Tyrolia, 1922. - 48 S.

184. Erlauterungen zur Literatur des Vormarz (1830-48) Berlin : Volk u. Wissen, 1956.-188 S.

185. Fambach O. Ein Jahrhundert deutscher Literaturkritik (1750-1850) / O. Fambach. Berlin : Akademie-Verlag, 1958-63. -B. 4, 5. - 684, 797 S.

186. Freiburg-Riiter K. Der literarische Kritiker K. Gutzkow. Eine Studie tiber Form, Gehalt und Wirkung seiner Kritik / K. Freiburg-Riiter. Leipzig : Eichblatt, 1930.-200 S.

187. Frenzel E. Stoffe der Weltliteratur. / E. Frenzel Stuttgart: Kroner, 1998 - 933 S.

188. Friedmann S. Das deutsche Drama des XIX. Jahrhunderts in seinen Hauptvertretern. 2. Ausg. / S. Friedmann. Leipzig : Seemann, 1902-03. - Bd. 1-2.-413,468 S.

189. Friesen G. H. Karl Gutzkow und der Buchhandel: zu seiner Auffassung vom Schriftstellerberuf und seinen Honoraren / G.H. Friesen. Frankfurt am M. : Buchh.-Verlag, 1978. - 62 S.

190. Funke R. Beharrung und Umbruch 1830-60. Karl Gutzkow auf dem Weg in die literarischen Moderne Fr. A. M.: Lang, 1984. - 379 S.

191. Galley E. Heine im literarischen Streit mit Gutzkow. Mit unbekannten Manuskripten aus Heines-Nachlass / E. Galley // Heine-Jahrbuch, 1966. -Hamburg : Hoffman-Campe, 1966. -S. 5-36.

192. Gerdkotzer H. Geschichte der deutschen Literatur: Epochen, Autoren,Werke / H. Gerdkotzer. Bamberg, 1997. - 504 S.

193. Grundztige der Literaturwissenschaft / H. L. Arnold, H. Detering. Miinchen: Taschenbuch Verlag, 1997. - 202 S.

194. Guthke K. S. Das deutsche biirgerliche Trauerspiel (2, iiberarb. und erweit. Aufl.) Stuttgart: Kroner, 1976. - 113 S.

195. Hasubek P. K. Gutzkow // Deutsche Dichter des XIX Jahrhunderts. Von B. von Wiese. Berlin : Aufbau, 1979. - S. 208-228.

196. Hasubek P. Karl Gutzkow. Der Begriinder einer neuen Literatur? / P. Hasubek // Vom Biedermeier zum Vormarz. Arbeiten zur deutschen Literatur zwischen 1820 und 1850. Frankfurt am M.: Lang, 1996. - S. 249-270.

197. Heinrich Heine und die Zeitgenosseen. Geschichtliche und literarische Befunde. / Berlin-Weimar : Aufbau, 1968. 448 S.

198. Hettner H. Schriften zur Literatur / H. Hettner //. Berlin: Aufbau, 1959. - S. 53-169.

199. Hettner H. Houben H. Gutzkow-Funde / H.Houben // Gutzkow K. Ausgewahlte Werke in 12 Banden. Berlin, 1901. - B.8. - 251 S.

200. Hoff H. Karl Guzkow und die Gutzkowgraphie / H. Hoff / Hrsg. von C. Winter. Faks. nach der Ausgabe Mannheim 1839. Heidelberg : Winter, 1977.-78 S.

201. Hogel R. Der Held im Drama Georg Biichners, der Jungdeutschen und Fridrich Hebbels. / R. Hogel. Inaug.- Diss.: Bonn, 1969. - 336 S.

202. Hohendahl P. U. Literarische Kultur im Zeitalter des Liberalismus / P. U. Hohendahl. Miinchen : Beck, 1985. - 480 S.

203. Hohendahl P. U. Literarische und politische Offentlichkeit. Die neue Kritik des Jungen Deutschlands / P. U. Hohendahl. // Literaturkritik und Offentlichkeit -Miinchen : Piper, 1974 S. 102-127.

204. Holl К. Geschichte des deutschen Lustspiels / K. Holl Leipzig : Weber, 1923. -439 S.

205. Homberg W. Zeitgeist und Ideenschmuggel / W. Homberg. Stuttgart : Metzlerische Verlagsbuchhandlung und C.E. Poeschel Verlag GmbH, 1975. -244 S.

206. Houben H. Karl Gutzkows Dramen / H.H. Houben // K. Gutzkow. Ausgewahlte Werke in 12 Banden. Leipzig : Hesse, 1908 - S. 3- 59.

207. Houben H. Jungdeutscher Sturm und Drang. Erlebnisse und Studien / H.H. Houben. Leipzig : Brockhaus, 1911. - 704 S.

208. Houben H. Studien iiber Dramen Karl Gutzkows / H.H. Houben. Jena : Costenoble, 1899. - 144 S.

209. Jendretzki J. Karl Gutzkow als Pionier des literarischen Journalismus / J. Jendretzki. -Fr. am M.: Lang, 1988. 283 S.

210. Kaiser H. Karl Gutzkow, «Wally, die Zweiflerin» // Ltitzeler P. Romane und Erzahlungen zwischen Romantik und Realismus. — Stuttgart: Reclam, 1983. -S. 185

211. Kayser W. Die Wahrheit der Dichter. Wandlung eines Begriffs in der Deutschen Literatur / W. Kayser -Hamburg : Rowolt, 1959. 161 S.

212. Kaufmann H. Heinrich Heine. Geistige Entwicklung und kunstlerisches Werk. /Н. Kaufmann — Berlin-Weimar : Aufbau-Verlag, 1976. -135 S.

213. Klaar A. Geschichte des modernen Dramas in Umrissen / A. Klaar. Leipzig : Freytag, 1883.-312 S.

214. Koenig R. Deutsche Literaturgeschichte / R. Koenig. Bielefeld-Leipzig : Velhagen-Klasing, 1882. - 840 S.

215. Koopman H. Das Junge Deutschland. Analtise seines Selbstverstandnisses / H. Koopman. Stuttgart : Metzlerische Verlagsbuchhandlung, (cop. 1970). - 223 S.

216. Kosch W. Das deutsche Theater und Drama im XIX. und XX. Jahrhundert 3-te AufL. / W. Kosch Wiirzburg : Wachter, 1939. - 165 S.

217. Koster U. Literaruscher Radikalismus / U. Koster. — Frankfurt am M. : Athenaum-Verlag, (cop. 1972). 174 S.

218. Langewiesche D. Liberalismus in Deutschland / D. Langewiesche. Frankfurt am M.: Suhrkamp, 1988. - 380 S.

219. Lauster M. Vom Korper der Kunst. Goethe und Schiller im Urteil Heines, Bornes, Wienbargs und Gutzkows (1828 1840). / M. Lauster //.Goethe-Jahrbuch. - № 122.-2005. - S. 187-201.

220. Literatur des Vormarz. Erlauterungen und Leseproben. Berlin : Volk und Wissen, 1960-455 S.

221. Lukacs G. Deutsche Realisten des XIX. Jahrhunderts / G. Lukacs. Berlin : Aufbau, 1957.-307 S.

222. Mann G. Deutsche Geschichte des XIX und XX Jahrhunderts / Golo Mann. -Frankfurt am M.: Fischer Taschenbuch Verlag, 1998. 1063 S.

223. Mann O. Geschichte des deutschen Dramas / O. Mann. Stuttgart : Kroner, (cop. 1960). - 638 S.

224. Martini F. Deutsche Literatur im burgerlichen Realismus 1948-1898. 3. AufL. / F. Martini. Stuttgart: Metzler, 1974. - B. 5/2. - 976 S.

225. Martini F. Geschichte im Drama Drama in der Geschichte / F. Martini. -Stuttgart: Klett-Cotta, 1979. - 372 S.

226. Martini F. Lustspiele und das Lustspiel / F. Martini. - Stuttgart: Klett-Cotta, (cop. 1974).-274 S.

227. Mclnnes Edw. Das deutsche Drama des XIX Jahrhunderts. IE. Mclnnes. -Berlin (West): Schmidt, 1983.-204 S.

228. Mehring F. Aufsatze zur deutschen Literaturgeschichte / F. Mehring Leipzig : Reclam, 1966.-495 S.

229. Metis E. Karl Gutzkow als Dramatiker / E.Metis.- Stuttgart: Metzler, 1915. -189 S.

230. Metzler Autoren Lexikon. Deutschsprachige Dichter und Schriftsteller vom Mittealter bis zur Gegenwart / B. Lutz (Hrsg.). — 2. uberarbeitete und erweiterte Aufl. - Stuttgart-Weimar: Verlag E. B. Metzler, 1994. - 905 S.

231. Metzler Literatur Lexikon. Begriffe und Defmitionen. Hrsg. von G. Und I. Schweikle.- Stuttgart: Metzlerische Verlagsbuchhandlung, 1990. — 525 S.

232. Miiller P. Beitrage zur Wiirdigung von K. Gutzkow als Lustspieldichter / P. Miiller. Marburg : Elweit, 1910. - 110 S.

233. Proelss J. Das Junge Deutschland. Ein Buch deutscher Geistesgeschichte / J. Proelss. Stuttgart: Gotte, 1892. - 804 S.

234. Rasch W. Bibliographie Karl Gutzkow: 1829-1880. -B. 1-2. Bielefeld : Aisthesis Verlsg, 1998. - 1199 S. *

235. Richter C. Leiden an der Gesellschaft: vom literarischen Liberalismus zum poezischen Realismus / C. Richter. Konigstein/Ts. : Athenaum, 1978. - 276 S.

236. Rinsum van A. und W. Der Erzahler Karl Gutzkow / A. und W. van Rinsum // Deutsche Literaturgeschichte: Friihrealismus 1815-1848. Miinchen : DTV, 1992-B.6-S.160-167.

237. Rinsum van A. und W. Emanzipation, das «Junge Deutschland» und «der Vormarz» / A. und W. van Rinsum // Deutsche Literaturgeschichte: Friihrealismus 1815-1848. Miinchen : DTV, 1992-B.6-S.109-112.

238. Rippmann I. ". statt eines Weibes Mensch zu sein." Frauenemanzipatorische Ansatze bei jungdeutschen Schriftstellem. // Das

239. Junge Deutschland. Kolloquium zum 150. Jahrestag des Verbots vom 10. Dezember 1835. Dusseldorf 17.-19. Februar 1986. Hrsg. v. J. A. Kruse u. B. Kortlander.-Hamburg, 1987. S. 108-133.

240. Rosenberg R. Literaturverhaltnisse in deutschen Vormarz. / R. Rosenberg. -Berlin : Akademie-Verlag, 1975. 296 S.

241. Rotzer H. G. Geschichte der deutschen Literatur. Epochen -Autoren Werke / H. G. Rotzer. - Bamberg: Buchners Verlag, 1992. - 504 S.

242. Schanze H. Drama im biirgerlichen Realismus (1850-1890). Theorie und Praxis / H. Schanze. Frankfurt am M.: Klostermann, 1973. -27 IS.

243. Schauspielfuhrer (in 3 Banden) / Hrsg. von К. H. Berger Berlin : Henschelverlag, 1963. - B. 2 (Deutsche Dramatik). - 747 S. r

244. Schiller-Handbuch / Hrsg. von H. Koopmann in Verbindung mit der Deutschen Schillergesellschaft. Marbach, 1998. - 1000 S.

245. Schmidt Weifienfels. Charaktere der deutschen Literatur / Schmidt -Weifienfels. - Prag : Kober-Markgraf, 1859. - В. 1. (Lenau, Gutzkow, Halm) -276 S.

246. Schneider M. Die kranke schone Seele der Revolution: Heine, Borne, Junges Deutschland, Marx und Engels / M. Schneider. Frankfurt am M. : Syndicat, 1980.-314 S.

247. Schonefeld M. Gutzkows Frauengestalten. Ein Kapitelaus literar-historischen Antropologie des XDC Jahrhunderts / M. Schonefeld. Berlin: Ebering, 1933. -120 S.

248. Sengle F. Biedermeierzeit: Deutsche Literatur im Spannungfeld zwischen Restauration und Revolution (1815-1848). / F. Sengle. In 3 Bd. - Stuttgart : Metzler, 1971,1972.-B. 1,2. -725, 1152 S.

249. Suhge W. Saint-Simonismus und Junges Deutschland / Suhge W. — Berlin : Ebering, 1935.-159 S.

250. Theaterlexikon / Trilse C., Hammer K., Kabel R. (Red.) Berlin : Henschelverlag Kunst und Gesellschaft, 1977. - 624 S.

251. Trobitz N. Der Literaturkritiker K. Gutzkow. Inaug.-Diss. zur Erlangung des Doktorgrades der Philosophischen Fakultat der Heinrich-Heine-Univ. Dusseldorf. Dusseldorf, 2003. - 264 S.

252. Unzeit des Biedermeiers : Historische Miniatiiren zum deutschen Vormarz 1830-1848 / Hrsg. von H. Bock. Leipzig : Urania, 1985. -392 S.

253. Wabnegger E. Literaturskandal: Studien zur Reaktion des offentlichen Systems auf K. Gutzkows Roman «Wally, die Zweiflerin» (1835-1848) / E. Wabnegger. Wurzburg : Konigshausen u. Neumann, 1987. —278 S.

254. Wehl F. Das Junge Deutschland. Ein kleiner Beitrag zur Literaturgeschichteunserer Zeit/A. Wehl. Hamburg: Hoffmann und Campe, 1886. - 178 S.i

255. Weiglin P. Berliner Biedermeier. Leben, Kunst und Kultur in Alt-Berlin zwischen 1815-1848 -Bielefeld-Leipzig : Velhagen&Klasing, cop. 1942. -232 S.

256. Weiglin P. Gutzkows und Laubes Literaturdramen / P. Weiglin. Berlin : Mayer-Miiller, 1910. - 173 S. 1

257. Weitbrecht C. Das deutsche Drama. Grundziige seiner Asthetik Berlin : Harmonie, 1900 (1930). - 267 S.

258. Wiese B. von. Das deutsche Drama vom Barock zur Gegenwart. Interpretationen / B. von Wiese. Dusseldorf : Bagel, 1958. - B. 1-2. - 500, 463 S.

259. Wiese B. von. Die deutsche Tragodie von Lessing bis Hebbel / B. von Wiese. -Hamburg : Hoffinann und Campe, 1948. Bd. 1 -2. - 351, 503 S.

260. Wiese B. von. Deutsche Dichter des XIX Yahrhunderts. / B. von Wiese. 2. Auflage. - Berlin, 1979. - 687 S.

261. Wiese B. von. Deutsche Dramaturgie des Ш Jahrhundert / B. von Wiese.-Ttibingen : Niemayer, 1969. 138 S.

262. Wiese В. von. Von Lessing bis Grabbe. Studien zur deutschen Klassik und Romantik. / B. von Wiese. Dusseldorf: Bagel, 1968. - 364 S.

263. Wiese L. von. Der Schriftsteller und der Staat / L. von Wiese Berlin-Miinchen : Forum-Verlag, 1918. -27 S.

264. Wilpert, Gero von. Deutsches Dichterlexikon / G. Von Wilpert Stuttgart: Alfred Korner Verlag, 1988. - 320 S.

265. Wilpert, Gero von. Goethe-Lexikon / G. Von Wilpert. Stuttgart : Kroner, 1998.-1227 S.

266. Witkowski G. Das deutsche Drama des XIX. Jahrhunderts in seiner Entwicklung / G. Witkowski. Leipzig : Teubner, 1910. - 166 S.

267. Wtilfmg W. Yunges Deutschland. Texte, Kontexte, Abbildungen, Kommentar / W. Wtilfmg Miinchen-Wien : Hanser, 1978. - 197 S.

268. Ziegler K. Stiltypen des deutschen Dramas im XIX. Jahrhundert / K. Ziegler // Formkrafte der deutschen Dichtung vom Barock bis zur Gegenwart. -Gottingen : (cop. 1963). S. 141-164.

269. Ziegler Th. Die geistigen und sozialen Strohmungen des XIX. Jahrhunderts // Das XIX. Jahrhundert in Deutschlands Entwicklung / Hrsg. von P. Schlenther -В. 1 Berlin : Bondi, 1899. - 715 S.

270. Ш. Электронные издания и источники из Интернет:

271. Гегель Г. Работы разных лет. Жизнь Иисуса / Г. Гегель // Гегель и религия. (http: //hegel-religion/21/dok.php.).

272. Осипов А.И. Путь разума в поисках истины / А. И. Осипов. (http // apologia, narod.ru/basis/bogoslovie/osipov/osipov3 .htm).

273. Editionsprojekt Karl Gutzkow. -(http://projekts.exeter.ac.uk/gutzkow/Gutzneu)

274. Gutzkow K. Eroffhungsband, mit CD-Rom, broschiert -M&V Verlags-und Vertriebsgemeinschaft; Auflage 1 (2001) (http://www.amason.de/ gutzkow-karl-erof&iungsband-mit-CD-Rom/dp/3938568070)

275. Gutzkow К. Wally, die ZweifleTiriV K. Gutzkow. ( wallyoctober 2005. pdf-Foxit Reade 2.2. — 131 S.)

276. Hart H. Neue Welt / H. Hart (http : //www. uni-duisburg-essen.de/lyriktheorie/texte/1878hart.html).

277. Haug Chr. Karl Gutzkow. Erschliefiung und Neubewertung eines Berufsschriftstellers / Chr. Haug -(http://www.keel.ac.uk/depts/mlq/qutzkow.htm/haug).

278. Karl Ferdinand Gutzkow (1811-1878). Kurzbiographie, Werke im Projekt Gutenberg//gutenberg.spiegel.de/autoren/gutzkow.htm

279. Landshuter S. Der wiedergefiindene Schriftsteller. Rezension zum Buch Gutzkow lesen! / S. Landshuter. (www.aistesis.de/titel/gutzkow.htm)

280. Schneider U. Gutzkow-Edition im Internet. Eine Projektskizze / Schneider U. (http: //www.literaturkritik.de/public/rezension. php?rezid=4201).

281. Wienbarg L. Asthetische Feldziige / L. Wienbarg. (http://www.un i-duisburqessen.de/lvriktheorie/texte/1834 wienbarq.html