автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Теоретические аспекты лингвистического синкретизма как категории общего языкознания

Полный текст автореферата диссертации по теме "Теоретические аспекты лингвистического синкретизма как категории общего языкознания"

На правах рукописи

БЕРЕСНЕВА Виктория Алексеевна

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО СИНКРЕТИЗМА КАК КАТЕГОРИИ ОБЩЕГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ

Специальность 10.02.19 - теория языка

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

2 2 АВГ 2013

005532235

Москва-2013

005532235

Работа выполнена на кафедре романо-германской филологии факультета лингвистики ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет»

Научный консультант: Татаринов Виктор Андреевич

доктор филологических наук, доцент

Официальные оппоненты: Гудков Дмитрий Борисович

доктор филологических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова»

Новодранова Валентина Федоровна

доктор филологических наук, профессор, ГБОУ ВПО «Московский государственный медико-стоматологический университет имени А. И. Евдокимова», заведующая кафедрой латинского языка и основ терминологии

Радченко Олег Анатольевич

доктор филологических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Московский государственный лингвистический университет», проректор, заведующий кафедрой лингвистики и профессиональной коммуникации в области зарубежного регионоведения, профессор кафедры общего и сравнительного языкознания

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский государственный

областной университет»

Защита состоится «6» ноября 2013 г. в 17.00 час. на заседании диссертационного совета Д 501.002.15 при Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова по адресу: 119991, г. Москва, Ленинские горы, д. 1, стр. 51, Высшая школа перевода (факультет), 1-й корпус гуманитарных факультетов, ауд. 1131.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГУ имени М. В. Ломоносова (Ломоносовский проспект, д. 27, Фундаментальная библиотека).

Автореферат размещен на сайте ВАК 19.07.2013 г.

Общая характеристика работы

В реферируемой диссертации осуществляется категориальный анализ проблемы лингвистического синкретизма на основе рассмотрения историко-синкретологического процесса в рамках имеющихся сведений из общего языкознания и других научных дисциплин.

Актуальность и степень научной разработанности проблемы. Проблема синкретизма - хотя и не новая для лингвистики - все еще не нашла окончательного решения. В то время как взгляд на синкретизм как нерасчлененность явлений на начальных стадиях их развития представлен в науке о языке достаточно широко, существование синкретизма после размежевания элементов синкретичных языковых явлений признается немногими. Даже если обсуждение вопроса о языковом синкретизме на современном этапе его развития получает положительный исход, истолкование синкретизма в лингвистике не может быть оценено как вполне удовлетворительное. В отечественном языкознании характеристика языкового синкретизма в своем развитии часто не идет дальше структурной фазы. В новейших германистических исследованиях речь также идет о формальных или нормативных аспектах синкретизма. Наблюдается подмена понятия синкретизма понятиями нейтрализации, контаминации, игры слов. Встречаются в литературе и довольно противоречивые суждения, объединяющие различные категории формально-содержательной связи в языке. Говорят о «синкретизме значений многозначного слова», синкретизме «функциональных омонимов», о совмещении при синкретизме «признаков омонимии и многозначности» и т.д.

Размышление о синкретизме в языкознании остановилось на простой констатации факта некоего соединения, объединения. Такое слишком широкое понимание синкретизма позволяет лингвистам применять его для характеристики языковых явлений, в отношении которых об объединении можно вести речь лишь в самом общем смысле этого слова. Лингвистическая категория синкретизма - и этим обосновывается ее введение в науку о языке - не только включает в себя указание на языковое соединение, объединение, но фиксирует более сложное и комплексное содержание, раскрывает сущность этого соединения, все его оттенки и аспекты.

В среде специалистов все еще нет четкого осознания необходимости изучения истории учений о синкретизме. Несмотря на то что ни одно из них, взятое само по себе, и даже вся их совокупность не исчерпывают проблемы синкретизма - настолько она неисчерпаема и открыта, освоение опыта истории исследования синкретизма позволяет очертить общие проблемно-теоретические рамки темы синкретизма и поразмыслить над особой ролью и специфическим содержанием понятия языкового синкретизма.

Отсутствует необходимое понимание того, что структура научного знания о синкретизме в обязательном порядке должна также включать и то, что принято называть основаниями научного знания. Речь здесь прежде всего идет о таких составляющих блоках оснований науки, как научная картина мира, а именно тот ее аспект, который соответствует представлениям о структуре и развитии синкретизма, и философские идеи и принципы, обосновывающие содержательные представления научной картины мира и обеспечивающие включение научного знания в культуру.

Нет достаточно эксплицированных суждений по поводу познавательной ценности синкретичных языковых форм, прикладных аспектов синкретизма.

Актуальность темы настоящего исследования обусловливается потребностями ознакомления с историей развития мировой синкретологи-ческой мысли, выяснения философско-культурологических и собственно лингвистических оснований изучаемой предметной области, категориального описания проблемы лингвистического синкретизма, определения когнитивного статуса синкретизма как лингвистического подхода, выведения синкретизма на дисциплинарный уровень.

Гипотеза настоящей диссертации заключается в предположении, что ингерентное свойство сложности и единства онтологических систем находит свое воплощение в синкретичных языковых формах, а их адекватное изучение и интерпретация возможны с помощью соответствующего им метода лингвистического синкретизма.

Объектом исследования являются языковые единицы со смещенным соотношением означаемого и означающего и закономерности функционирования этих единиц.

В качестве иллюстративного материала в работе используются временные формы немецкого языка. Ни в отечественной, ни в зарубежной традиции'в известных грамматиках не принято рассматривать временные формы в аспекте синкретизма. В целях соблюдения традиций академических грамматик экземплификация в работе базируется в основном на произведениях художественной литературы. Учитывается также материал известных корпусов немецкого языка: Mannheimer Korpus, Grammatik-Korpus и др.

Предмет исследования - парадигматическое совмещение двух и более сигнификативных функций одним языковым знаком и структурная формально-содержательная асимметрия в языке как ингерентные явления лингвомыслительной деятельности человека.

Цель диссертации состоит в том, чтобы выявить истоки, сущность, характер, внутреннюю логику существования и развития лингвистического синкретизма и заложить тем самым основы лингвистического синкретизма как нового направления исследований в современном язы-

кознаиии.

В соответствии с данной целью в работе решаются такие конкретные задачи, как раскрытие истории гносеологически релевантных аспектов и проблемных ситуаций в научном изучении синкретизма, лингвистическое осмысление проблемы языкового синкретизма с помощью категории синкретизма, изучение собственно лингвистических оснований лингвистического синкретизма, исследование синкретизма в системе временных форм современного немецкого языка с целью прояснения присущих лингвистическому понятию синкретизма специфических смысловых оттенков, связанных с синкретизмом как свободным синтезом содержательных элементов органического целого, проведение отграничения лингвистического синкретизма от явлений нейтрализации, контаминации, игры слов, омонимии и полисемии на основании результатов исследования лингвистической категории синкретизма, позволяющих по-новому взглянуть на проблему языкового соединения, анализ познавательной ценности синкретичных языковых форм, обоснование лингвистического синкретизма как метода современного языкознания, располагающего теоретическим и практическим потенциалом.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют научные труды и идеи по философскому и культурологическому изучению синкретизма (Гераклит, Плутарх, Эразм Роттердамский, Г.В.Ф. Гегель, Э. Гуссерль, А. Н. Уайтхед, К. С. Аксаков, В. С. Соловьев, С. JI. Франк, А. Н. Веселовский, Вяч. Вс. Иванов, В. Р. Кабо, М. С. Каган, Л. П. Карсавин, А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили, В. В. Биби-хин, С. К. Саркисов, В. С. Степин, О. М. Фрейденберг и др.), по общему языкознанию (М. В. Ломоносов, А. А. Барсов, Н. И. Греч, И. И. Давыдов, И.И. Срезневский, A.A. Потебня, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Р. Раек, Я. Гримм, В. фон Гумбольдт, К. Беккер, А. Шлейхер, Ф. де Соссюр, Й.Л. Вайсгербер, В. И. Абаев, Н. Д. Арутюнова, В. В. Виноградов, В. А. Татаринов, М. М. Маковский, Л. В. Малаховский, Е. В. Падучева, Д. Б. Гудков, В. В. Красных, О. А. Радченко и др.), по германистике (В. М. Жирмунский, О. И. Москальская, Е. И. Шендельс, В. Бартш, X. Рупп, Л. Нидер, В. Шмидт, Й. Эрбен, В. Юнг и др.), по языковому синкретизму (М. В. Ломоносов, В. А. Богородицкий, Ф. И. Буслаев, А. М. Пешков-ский, Л. Ельмслев, А. А. Потебня, В. И. Шерцль, Л. В. Щерба, А. Т. Кукушкина, Ю. Д. Апресян, В. В. Бабайцева, С. Д. Кацнельсон, В. И. Ку-раков, В. В. Левицкий, Ю. С. Маслов и др.).

В работе применяются следующие основные методы исследования: метод анализа первоначальной семантики термина, системный подход, исторический метод, метод аспектации, описательный метод. Используются также такие специальные методы, как синхронно-описательный метод с привлечением данных диахронического плана, метод непосредственно составляющих, метод компонентного анализа, дистрибутивный

3

анализ и др.

Научная новизна исследования определяется прежде всего новизной самой постановки проблемы лингвистического синкретизма как напряженного, противоречивого, но в то же время внутреннего, сущностного, единства языкового знака и его сигнификативных функций. Новым является способ решения проблемы лингвистического синкретизма. Впервые в науке о языке синкретизм изучается при помощи лингвистической категории синкретизма. Категориальное лингвистическое исследование синкретизма с привлечением данных философии и психологии о закономерностях бытия и мышления позволяет выявить внутреннюю логику становления, развития явления синкретизма. Лингвистический синкретизм предстает не как нечто эпизодическое и случайное в существовании языковых единиц, а как их фундаментальное свойство, как объективно наличествующая непреложность. Новым является также интерпретация лингвистического синкретизма как метода.

Теоретическая значимость исследования обусловливается следующими основными моментами: раскрывается сложная картина взаимодействия философско-культурологического и лингвистического синкретизма; дается объяснение существования различных толкований термина-понятия «синкретизм» в свете особенностей процессов познания; обосновывается познавательная природа лингвистического синкретизма; лингвистический синкретизм декларируется как метод исследования такого типа отношения формы и содержания, где одному элементу плана выражения на парадигматическом уровне соответствуют два и более элемента в плане содержания; проводится категориальное отграничение явления синкретизма от явлений нейтрализации, контаминации, игры слов, омонимии и полисемии.

Практическая ценность диссертации определяется следующими обстоятельствами. Во-первых, сообразованный с теорией лингвистического синкретизма отбор языкового материала может оказать действенную помощь в деле совершенствования методики преподавания языков. Во-вторых, результаты исследования могут найти отражение в учебных пособиях нового поколения, в которых будут учтены синкретичные языковые явления. В-третьих, основные теоретические положения исследования и выводы к работе могут быть использованы при проведении лекционных и семинарских занятий, спецкурсов, написании квалификационных работ различного уровня. В-четвертых, лингвистический синкретизм как средство анализа переводчиком содержащего синкретичные языковые формы текста оригинала и языкового оформления соответствующего текста перевода способствует решению такой традиционной прикладной задачи языкознания, как разработка методов адекватного преобразования текстов в иноязычную форму.

На защиту выносятся следующие базисные положения:

4

1. Существующая весьма сложная картина философско-культуроло-гического и языкового синкретизма объясняется особенностями наших познавательных процессов.

2. Толкование синкретизма не может ограничиваться констатацией факта некоего соединения, объединения. Необходимо раскрытие сущности этого соединения, всех его оттенков и аспектов.

3. Проблема языкового синкретизма как противоречивого, но в то же время внутреннего единства языкового знака и его различных сигнификативных функций может быть изучена с помощью лингвистической категории синкретизма в опоре на достижения философии и психологии.

4. Языковой синкретизм носит объективный характер, является выражением онтологического синкретизма, синкретичности мышления -совместной реализации концептов как итога закономерной деятельности ассоциативно-апперцептивного мышления.

5. В основе понимания синкретизма как сущностного единства языкового знака и его сигнификативных функций - составляющие языковой научной картины мира, соответствующие представлениям о языке как системе и структуре и о языковом развитии.

6. Исследование лингвистической категории синкретизма, учитывающее общие категории и закономерности бытия, выявляет особую природу и особый языковой статус лингвистического синкретизма, отличные от сущности и лингвистического статуса явлений нейтрализации, контаминации, игры слов, омонимии и полисемии.

7. Языковая экономия - не причина, а следствие языкового синкретизма, так как в случае синкретизма не создаются, а используются уже существующие языковые знаки, если они в состоянии совмещать, помимо своих первичных функций, также другие функции.

8. Лингвистический синкретизм как лингвистический подход, обеспечивающий адекватное осмысление проблемы языкового синкретизма, по причине того что он опирается на достижения научных дисциплин, призванных изучать когнитивный мир человека, гносеологичен по самой своей сути.

9. Лингвистический синкретизм является наиболее адекватным и эффективным методом исследования такого вида неоднооднозначного соотношения формы и содержания, при котором одному элементу плана выражения в системе языка соответствуют два и более элемента в плане содержания. Метод лингвистического синкретизма применим в перево-доведении как средство анализа переводчиком содержащего синкретичные языковые формы текста оригинала и языкового оформления соответствующего текста перевода.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационной работы докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры

романо-германской филологии факультета лингвистики ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет», а также прошли апробацию на факультетских, межвузовских и международных научных и научно-практических конференциях: 11-я международная конференция «Россия и Запад: диалог культур», 28-30 ноября 2005 г., г. Москва, факультет иностранных языков и регионоведения МГУ имени М. В. Ломоносова; международная конференция «Актуальные проблемы лингвистики XXI века», 6-7 декабря 2006 г., г. Киров, факультет лингвистики ВятГГУ; Третий конгресс немецкого языкознания, 14—16 февраля 2008 г., г. Рим (Италия); «Лингвистические чтения - 2010. Цикл 6», 27 февраля 2010 г., г. Пермь, Пермский научный центр Уральского отделения РАН; «Актуальные проблемы лингвистики XXI века», 8-9 апреля 2010 г., г. Киров, факультет лингвистики ВятГГУ; «Актуальные проблемы лингвистики XXI века», 18-19 апреля 2012 г., г. Киров, факультет лингвистики ВятГГУ.

Основное содержание диссертации отражено в 42 работах общим объемом 36,93 печ. л., среди которых одна монография (14,93 печ. л.) и 15 статей (7 печ. л.), опубликованных в рецензируемых научных журналах и изданиях.

Научные взгляды автора, представленные в диссертации, нашли свое отражение в разработанном диссертантом учебно-методическом пособии «Синкретизм временных форм современного немецкого языка» (6,3 печ. л.).

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух частей, включающих пять глав, заключения, списка литературы (359 наименований, из них 75 - на иностранных языках). Общий объем диссертации - 372 страницы.

Содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность работы, определяются цель и задачи, формулируются объект и предмет исследования, указываются методы исследования и материал, на котором выполнена работа, дается описание методологической и теоретической основы исследования, сообщаются сведения о научной новизне, теоретической значимости и практической ценности работы, об апробации полученных результатов, отмечаются положения, которые выносятся на защиту, а также раскрывается структура диссертационной работы.

Первая часть «История изучения синкретизма как онтологической и исследовательской категории» включает две главы.

В первой главе «Философско-культурологические основания исследования синкретизма в лингвистике» отмечаются первые упоминания о синкретизме, сообщаются сведения о становлении термина «син-

6

кретизм», описывается философско-культурологический фон языковедческого синкретизма.

В главе указывается, что самые ранние замечания, касающиеся синкретизма, содержатся в работах древнегреческого историка Плутарха и гуманиста эпохи Возрождения Эразма Роттердамского, повествующих о том, что древнегреческое слово о\>у-хрг|тюц6<;, к которому восходит термин «синкретизм», означало примирение враждующих сторон для борьбы против общего врага, употреблялось для обозначения союза

народностей Крита.

В XIX веке в связи с изучением древнейших эпох истории человечества изначально политический термин «синкретизм» приобретает значение характерной для первобытной жизни «слитности, нерасчлененности», которое распространяется в дальнейшем на первоначальное, неразвитое состояние любого явления (см. о первобытном синкретизме в работах А. Н. Веселовского, Е. М. Мелетинского, О. М. Фрейденберг, Вяч. Вс. Иванова, В. Р. Кабо, М. С. Кагана, В. В. Учёновой и С. А. Шо-мовой и др). Говорят о «нерасчлененности философской науки античного мира», «нерасчлененности искусства на первоначальных стадиях человеческой культуры», «нерасчлененности психических функций на ранних ступенях развития ребенка» и т. п. Абсолютное большинство исследователей убеждены, что в основе синкретизма, понимаемого как «нерасчлененность», лежит синкретизм мышления, который может быть назван мифологическим синкретизмом, по причине того что мифология, миф является средоточием данного вида синкретизма. Элементы мифологического сознания присущи также современному бытовому и гуманитарно-философскому сознанию (см. об этом в работах В. В. Учёновой, С. А. Шомовой, Л. В. Максимова, Л. П. Мориной, Л. Г. Вызова и др.).

Затем говорится о том, что синкретизм в современном понимании -нередко то же, что эклектизм. Такой взгляд на синкретизм наиболее ярко представлен в религиоведении. Обнаруживаются лишь единичные примеры оценки религиозного синкретизма как органического единства составных частей некоего религиозного целого (Э. Е. Кормышева). В подавляющем же большинстве случаев синкретизм в религиозном аспекте трактуется как «неорганическое слияние разнородных религиозных элементов», «смешение качественно различных элементов во внутренне противоречивую систему». Наряду с религиоведением отождествление синкретизма с эклектизмом имеет место и в других областях знания, например в философии и искусствоведении (об уравнивании синкретизма и эклектизма см., напр., в работах Л. А. Тихомирова, Р. Генона, Д. А. Таевского, Л. С. Васильева, К. М. Тертицкого, М. Дунаева, Я. Г. Шемякина, Л. В. Максимова, А. М. Орлова, Т. Н. Бытачевской и др.). Здесь же высказывается замечание о том, что обсуждаемая точка

7

зрения на термин-понятие «синкретизм» имеет давнюю традицию: сближение этих понятий наблюдается, например, уже в «Энциклопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона и «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова.

Далее указывается, что идеей синкретизма проникнута развиваемая в рамках отечественной философской мысли Х1Х-ХХ вв. концепция всеединства, что доказывается заявлением стоящего у ее истоков В. С. Соловьева и подтверждается исследованиями его продолжателей (Е. Н. Трубецкой, С. Л. Франк, Л. П. Карсавин, П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков).

Подчеркивается, что провозглашенная В. С. Соловьевым в XIX веке идея универсального синтеза приобретает в наши дни особое звучание и особую актуальность. Все чаще дискутируют о насущности интеграции различных сфер человеческой деятельности, их взаимопроникновении и переплетении (см., напр., работы С. К. Саркисова, Д. А. Лебедева, Т. Ю. Ковалевой, Т. Н. Ворониной, А. П. Крохмаль, И. В. Поздиной и др.). Речь при этом идет уже не о неорганическом слиянии, смешении качественно различных элементов во внутренне противоречивую систему, а об органическом единстве составных частей некоего целого.

На основании наблюдаемых фактов духовной истории в главе делаются выводы о том, что зародившееся некогда на острове Крит слово «синкретизм» приобрело с течением времени статус термина, о неоднозначном семантическом статусе данного термина, о применении его к неоднородным явлениям, обозначении термином «синкретизм» различных философско-культурологических понятий.

Весьма сложной, как выясняется далее, является картина языкового синкретизма. Изучению истории употребления языковедческого термина-понятия «синкретизм» как лингвистического понятия, функционирующего в едином культурно-мыслительном пространстве наряду с рассматриваемыми в первой главе духовными сферами человеческой деятельности, посвящена вторая глава «Формирование научных подходов в исследовании синкретизма в лингвистике».

Несмотря на то что с момента выхода в свет работы Л. Ельмслева «Пролегомены к теории языка» (1943), отдельный параграф которой был специально посвящен вопросу синкретизма, прошло многим более полувека, и тема синкретизма время от времени обсуждается на страницах специальной литературы, единодушия среди отечественных и зарубежных языковедов в понимании синкретизма нет до сих пор. Наблюдения над истолкованием термина «синкретизм» в лингвистике выявляют несколько точек зрения на проблему синкретизма.

В главе отмечается прежде всего, что нерасчлененность явлений на начальных стадиях их развития, онтологическая природа такой слитности подтверждается лингвистическими исследованиями. Сообщается,

8

что факты первоначальной слитности языковых явлений обозначаются в науке о языке термином «синкретизм», но не всегда. Для полноты и объективности описания в соответствующем параграфе наряду с изложением разысканий о первоначальном языковом синкретизме с употреблением этого термина (см., напр., работы В. В. Левицкого, С. В. Вахитова, Н. А. Ганиной, Т. В. Бочкаревой, С. 3. Агранович и Е. Е. Сте-фанского) указывается также на некоторые работы, авторы которых не используют слова «синкретизм», рассматривают при этом, однако, аналогичную языковую ситуацию (Ф. И. Буслаев, В. А. Богородицкий, Л. В. Щерба, А. А. Потебня, В. И. Шерцль).

Далее излагается лингвистический взгляд на синкретизм, описывающий данный феномен в русле категории нейтрализации. Отождествление синкретизма и нейтрализации имело место в указанном сочинении Л. Ельмслева. Встречается подобное и в других работах (В. В. Ко-лесов, О. С. Ахманова, В. К. Журавлев). В основе такой трактовки синкретизма - мнение о наличии оппозиций языковых форм и функциональном выравнивании последних.

В главе говорится о том, что нейтрализация - не единственное языковое явление, с которым отождествляется синкретизм. Здесь называются игра слов, каламбур (см., напр., работы С. В. Друговейко, В. В. Бузарова и др.), и контаминация (ср., напр., работы В. В. Бабайцевой, М. К. Милых, М. А. Сорокиной и др.) и констатируется очень широкое понимание термина «синкретизм».

Разбирается получившая значительное распространение концепция синкретизма как совпадения значений, функций, категорий и форм в одной форме (см., напр., работы А. М. Пешковского, Е. А. Земской, М. В. Китайгородской, Е. Н. Ширяева, Ю. Д. Апресяна, Ю. С. Маслова, В. И. Куракова, А. А. Сребрянской, Б. А. Успенского и др.). Отмечается, что основной причиной языкового синкретизма многие исследователи, придерживающиеся данной точки зрения на изучаемый феномен, называют недостаточность и экономию языковых средств (см., напр., работы В. И. Куракова, А. А. Сребрянской, В. В. Бузарова). Подчеркивается, что наблюдения над описываемыми языковыми фактами содержатся уже в «Российской грамматике» М. В. Ломоносова. М. В. Ломоносов, не подводя эти факты под какую-либо единую категорию, не давая им какой-либо дефиниции, обнаруживает сходный образ мыслей в их интерпретации. Высказывается замечание о том, что и сегодня языковые явления, подобные вышеизложенным, получая фиксирование в специальной литературе, могут при этом не обозначаться как синкретичные (см., напр., «Русскую грамматику». М., 1980. Т. 1.). В заключение указывается, что некоторые приведенные в параграфе суждения в какой-то мере созвучны со взглядами автора на проблему синкретизма. Необходимо, однако, уточнение того, что соединяется в рамках одной формы, каков

9

статус соединяемых частей, где и почему происходит соединение, основывается ли это соединение на экономии языковых средств, являет ли оно собой некий результат развития языка. Всем этим вопросам уделяется внимание во второй части диссертации. В данной же главе речь идет еще об одном очень распространенном воззрении.

Традиционным в лингвистике можно считать рассмотрение синкретизма в связи с явлениями переходности. Так, В. В. Бабайцева полагает, что синкретичные образования являются следствием явлений переходности, обусловлены ими. Различая, к примеру, «типичные (центральные, ядерные) грамматические категории морфологического и синтаксического уровней», обладающие «полным набором дифференциальных признаков», и переходные явления, В. В. Бабайцева отмечает, что последние «характеризуются синкретизмом свойств: они совмещают дифференциальные признаки типичных грамматических категорий, проявляющиеся в разной мере». Выделение «типичных» и «переходных (синкретичных)» категорий, а также «шкала переходности», разработанная В. В. Бабайцевой, используются очень многими исследователями при анализе языковых явлений (В. И. Фурашов, Л. Д. Чеснокова, Н. Г. Денисова, Г. Н. Кондратьева, А. А. Калинина, Н. С. Малофеева, Н. Д. Рыбка, Г. Г. Инфантова, Я. О. Уляшева, Е. Н. Лагузова, М. А. Сорокина, Н. В. Юдина, Л. Н. Омельченко, А. Н. Бертякова, С. И. Дружинина, Л. А. Чернова и др.).

Указывается и на другие подходы к проблеме синкретизма: синкретизм трактуется как «частичная омонимия» определенного типа (А. Мартине), говорится о синкретизме «функциональных омонимов» на основании того, что они «обладают как признаками самостоятельных слов, так и признаками форм одного и того же слова» (С. И. Богданов, Ю. Б. Смирнов), синкретичным считается явление, когда «слова совмещают признаки омонимии и многозначности» (К. И. Демидова), выделяется «синкретизм значений многозначного слова» (А. Н. Еремин) и т.д.

Критический анализ представленных в главе концепций синкретизма проводится во второй части диссертационной работы на основании результатов, получаемых в ходе лингвистического рассмотрения фактов синкретизма в языке.

Вторая часть «Лингвистический синкретизм как воплощение и рефлексия единства мира» состоит из трех глав.

В третьей главе «Лингвистический синкретизм как полипарадиг-мальная категория современного языкознания» предпринимается попытка осмысления лингвистического синкретизма с учетом положения языка как особой формы воплощения бытия и законов развития материального мира.

В главе отмечается прежде всего, что термин «лингвистический синкретизм» употребляется в работе в двух значениях. Во-первых, как син-

10

кретизм языковых форм. Второе значение представляет лингвистическое понимание синкретизма. Лингвистический синкретизм как языковое явление существует объективно. Но к его установлению, выяснению его природы и лингвистического статуса можно подойти вследствие лингвистического истолкования данного феномена.

Далее высказывается мнение о том, что размышление о синкретизме не может ограничиваться простой констатацией факта некоего «соединения, объединения» (именно такой пометой часто предваряется объяснение в словарях термина «синкретизм»): уже внутренняя логика проблемы синкретизма намечает линию от вопроса о соединении, объединении к вопросам о том, что соединяется, почему происходит такое соединение, как и при каких условиях. Следование внутренней логике движения мысли о языковом соединении позволяет говорить о трех тесно взаимосвязанных аспектах проблемы лингвистического синкретизма: о противоречивом единстве существования языкового знака как целого и наличия его различных относительно самостоятельных и в то же время являющихся его принадлежностью сигнификативных функций; о равном существовании различных сигнификативных функций языкового знака, которые благодаря своему существованию образуют целостное единство языкового знака; о свойственной языковому знаку как таковому, в различии и единстве его сигнификативных функций внутренней объективной логике существования и развития.

Проблема языкового синкретизма исследуется в диссертации при помощи лингвистической категории синкретизма. Постижение сути лингвистической категории синкретизма осуществляется в ходе лингвистического рассмотрения фактов синкретизма в языке, опирающегося в первую очередь на достижения таких наук, как философия и психология. Тезис о важности установления связи языкознания с философскими и психологическими исследованиями подчеркивается соответствующей цитатой из Й. Л. Вайсгербера, обращавшего внимание на то, что «одного лишь знания фактов», как правило, «оказывается недостаточно», что языковедению «не достает <...> зачастую <...> верных масштабов для анализа и оценки языковых явлений».

Анализ лингвистической категории синкретизма начинается с рассмотрения онтологической сущности языка и характеристики бытия мира. В связи с этим говорится об особой роли языка в бытии духовного (идеального) как одной из основных форм бытия и о такой неотъемлемой отличительной особенности бытия мира, как его объективное неразрывное единство, универсальная целостность. Отмечается, что своими историческими корнями учение о единстве мира, неразрывно связанное с мыслью о противоречивости, антиномичности последнего, уходит в далекое прошлое. Оно, по свидетельству П. А. Флоренского, восходит к Гераклиту и получает свое дальнейшее развитие у Платона,

11

Николая Кузанского, Гегеля, Фихте, Шеллинга, Ренувье и др.

В силу того что язык служит формой материализации духовного, заключает в себе, таким образом, духовное как содержание, духовному же как одной из основных сфер бытия внутренне присуще единство, подход к языку как единству многообразного обязательно должен был родиться в науке о языке. В онтологическом (бытийном) единстве следует искать истоки лингвистического синкретизма.

В главе излагается философское объяснение единства мира, непосредственно связанное с представлением об общей основе всего существующего. Все философские концепции, признающие важность онтологической проблематики и исследующие ее в опоре на естественные науки, рассматривают многообразие бытия с точки зрения его материального единства. К всеобщим свойствам материи, обеспечивающим единство объектов мира, относят структурность и движение. Говоря о строении материи, философия рассматривает любой объект материального мира в качестве системы, особой целостности, которая характеризуется наличием элементов и связей между ними. Устойчивые связи и отношения между элементами системы обозначаются как ее структура. Под движением материи в философии понимают, в частности, любые взаимодействия и изменения состояний объектов, вызываемые этими взаимодействиями. Одним из основных типов движения считают процессы, связанные с появлением новых качественных состояний, которые как бы развертывают потенциальные возможности, скрытые и неразвернутые в предшествующих качественных состояниях, и характеризуют такие процессы как развитие.

Вышесказанное подтверждает вывод о том, что сознание человека носит системный характер, обладает структурой, «благодаря которой всякое содержание тотчас же принимает свою специфическую форму и к которой в процессе взаимодействия присоединяются другие элементы содержания» («Философский энциклопедический словарь». М., 1997. С. 423). Приобретающий сравнительно определенную форму результат содержания сознания называется мыслью, или смыслом, идеей, концептом (Б. Рассел). По причине того что бытие духовного включено в целостное бытие как таковое, сознание включено в эволюцию бытия как целого.

Обсуждаемые онтологические свойства мира и их гносеологические интерпретации рассматриваются затем более подробно. Прежде всего указывается, что закономерная связь идей обозначается в науке термином «ассоциация». Специальные данные относительно ассоциативных процессов позволяют заключить, что ассоциации являются смыслообра-зующим фактором и имеют своим следствием сопряженность концептов. В случае вторичного восприятия посредством ассоциаций происходит объединение образов первичного восприятия с образами, идеями,

12

составляющими так называемые фоновые знания, и вместе с тем ассоциации приводят к тому, что в рамках самих «терминов внутреннего опыта» совмещаются содержательные элементы, представляющие, с одной стороны, передачу первичной объективной информации, а с другой стороны, - интерпретацию вторичной информации, опосредованной первичной информацией, обусловливают би- и поликонцептность содержания сознания.

В связи с вторичным восприятием повествуется о такой психологической закономерности, как апперцепция. Современная научная психология понимает под апперцепцией зависимость восприятия от прошлого опыта, от запаса знаний и общего содержания психической деятельности человека. Следуя выдающемуся языковеду-мыслителю А. А. По-тебне, уделившему большое внимание вопросу апперцепции, различают две «стихии» апперцепции. Первая из них - это воспринимаемое и объясняемое, а вторая есть совокупность мыслей и чувств, которой подчиняется первая и посредством которой она объясняется. Результатом взаимодействия двух стихий апперцепции всегда является нечто новое, не сходное ни с одной из них. «Средством» апперцепции, третьей общей между двумя сравниваемыми величинами выступает внутренняя форма слова. Именно через выделение внутренней формы слова человек познает новое.

Ассоциация и апперцепция рассматриваются в работе в качестве фундаментальных психологических закономерностей, приводящих в действие механизм порождения внутреннего единства мира сознания, а существо этого механизма резюмируется следующими основными положениями. В соответствии с теорией апперцепции первичная объективная информация есть апперципирующая, объясняющая, стихия, а вторичная информация представляет результат взаимодействия вышеназванной стихии и вновь воспринимаемого и объясняемого, т. е. апперципируемой стихии, являющей собой нечто новое, отличное от обеих стихий. Между этими отличающимися друг от друга стихиями, однако, есть нечто общее (иначе не было бы апперцепции), и это общее выражается словом, его внутренней формой, которая тем самым становится средством апперцепции. Внутренняя форма слова как присущий языку прием, порядок выражения и обозначения с помощью слова нового содержания, как преобладающий над всеми остальными признак образа воспроизводится при каждом новом восприятии, чем обеспечивает внутреннее единство образа, сообщая при этом знание о нем.

Здесь в свете обнаруженных в ходе изучения ассоциативно-апперцептивного механизма особенностей познавательных процессов высказывается суждение по поводу причины существования различных толкований термина «синкретизм» в лингвистике, равно как и в культурологии. Разное прочтение термина «синкретизм» свидетельствует о его

13

«амбисемии» и «эврисемии» (термины В. А. Татаринова). Посредством признака «соединение, объединение» как внутренней формы термина «синкретизм» человек познает новое, рассуждая при этом примерно следующим образом: объясняемое есть для меня то, что я прежде познал как «примирение враждующих сторон для борьбы против общего врага», «союз народностей Крита» (объясняющее). Признак «соединение, объединение» при этом выражает общее между воспринимаемым вновь и объясняемым, с одной стороны, и объясняющим, с другой. В результате изначально политический термин «синкретизм» применяется к описанию различных языковых и культурологических фактов не в буквальном, а в переносном смысле, метафорически.

Далее дается характеристика понятия «развития». Сообщается, что в научном изучении логики существования и развития универсальной целостности бытия наиболее адекватными и плодотворными оказываются законы развития, разрабатываемые в рамках теории всеединства. Как обладающий особенной актуальностью для настоящего исследования в главе подробно описывается «общий закон всякого развития» В. С. Соловьева.

Отмечается, что, в соответствии с рассуждениями В. С. Соловьева, развитие прежде всего предполагает развивающегося, которым может быть только живой организм. Развитие образуют далее лишь такие изменения в организме, которые имеют свой источник в самом развивающемся существе и только для своего окончательного проявления нуждаются во внешнем воздействии. Общими необходимыми моментами развития любого органического существа являются первичное состояние развития, его цель и ряд промежуточных состояний как переход от первого к последнему. Общая формула, выражающая эти три момента, и есть, в понимании В. С. Соловьева, закон развития.

В первоначальном состоянии организма его составные элементы и формы не имеют строго определенного места и назначения. Они смешаны, индифферентны. Их различие скрыто, существует только потенциально. Первое состояние есть смешение, или внешнее единство, образующих форм и элементов организма. Третье состояние есть состояние развитого организма. Здесь члены организма связаны между собой внутренне и свободно по особенности своего собственного назначения, поддерживают и восполняют друг друга в силу своей внутренней солидарности. Но это органическое соединение элементов имеет своим условием их предшествовавшее выделение, поскольку они не могли бы войти во внутреннее свободное единство как самостоятельные члены организма, если бы прежде не получили эту самостоятельность через обособление, что и составляет второй момент развития. Необходимость перехода от второго состояния к третьему обосновывается B.C. Соловьевым следующим образом. Обособление каждого образующего эле-

14

мента неразрывно связано с его стремлением исключить все остальные элементы. Поскольку такое стремление присуще каждому из элементов, они уравновешивают друг друга. Но простое равновесие было бы возможно только в том случае, если бы все образующие элементы были одинаковы, а этого в организме быть не может. Поэтому простое равновесие необходимо приводит к такому состоянию, в котором каждый элемент уравновешивает все остальные сообразно своему внутреннему характеру и значению.

Первый и третий моменты схемы развития В. С. Соловьева интерпретируются в диссертации как два этапа развития синкретизма. В. С. Соловьев использует термин «синкретизм» в его итоговом сочинении «Три Разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об антихристе и с приложениями», где в предлагаемом мыслителем некоем пророчестве о судьбах человечества в XX и XXI веке описываемая им эпоха предстает как отмеченная «повсюдным смешением и глубоким взаимнопроникновением европейских и восточных идей, повторением en grand древнего александрийского синкретизма». Несмотря на то что в произведениях, в которых излагается теория всеединства, В. С. Соловьев не употребляет слова «синкретизм», а применяет синонимичные термины («смешение», «внешнее единство», «внутреннее свободное единство», «синтез», «всеединство»), в работе В. В. Розанова «Памяти Вл. Соловьева» обнаружено следующее крайне важное замечание: «В одной ненапечатанной статье своей „Схема развития славянофильства" я, указывая историческое положение Соловьева и характеризуя общий склад его ума, занятий и направлений, определил их словом „эклектизм". Покойный, прочитав эту рукопись и возвращая ее мне, сказал: „Только слово 'эклектизм' вы заменили бы словом 'синкретизм'". Считаю долгом внести эту личную поправку Соловьева, не отвергая ее, хотя и не настаивая на ней» (Розанов В. В. Памяти Вл. Соловьева // Вл. С. Соловьев: pro et contra. СПб., 2000. С. 190).

Для исследования внутреннего свободного единства образующих элементов организма в условиях вторичного восприятия в диссертационной работе привлекается понятие превращенной формы. Это понятие было введено в научный и философский оборот К. Марксом для характеристики особенностей взаимосвязи содержания и формы в раз питии и функционировании сложных системных объектов. Детальную разработку категория превращенной формы получила у М. К. Мамардашвили, который определяет данную форму как продукт сложных внутренних отношений системы, заменяющий собой эти отношения и скрывающий их фактический характер и прямую взаимосвязь косвенными выражениями, которые «в то же время самостоятельно бытийствуют» в системе «в виде отдельного, качественно цельного явления». Создаваемые в результате взаимодействия в сложных системах качественно новые явле-

15

ния функционируют нерасчлененно и независимо от сочетания приведших к ним связей. «Синкретизм превращенной формы позволяет системе действовать без учета или реального проявления всех ее связей, суммарно».

В согласии с общим законом развития исследуются в работе два этапа развития синкретизма в мышлении человека. Первоначальный мыслительный синкретизм характеризуется как мифологический синкретизм, по причине того что мифология, миф является средоточием данного вида синкретизма. В условиях синкретического мифологического мышления, когда неотчетливо разделяются субъект и объект, предмет и знак, существо и его или и т. п., образующие содержание мира сознания идеи, концепты существуют лишь потенциально, находятся в безразличии, или смешении. Указывается, что в целом мифология как ступень общественного сознания исторически изжила себя, однако мифологическое мышление проявляется до сих пор, причем не только в реликтовых культурах, но и в культурах высокоразвитых стран.

Далее повествуется о том, что с развитием научного осмысления действительности, строгой научной логики происходит обособление концептов. Подчиняясь закону развития, отмежевавшиеся концепты с целью их полного развития вначале отрицают друг друга. Ввиду того что ни один из них не может получить исключительного господства, ош! вынуждены вступать во внутреннее свободное единство, восполняя друг друга в соответствии со своим назначением. Осуществление этого нового единства рассматривается в качестве второго этапа развития синкретизма в сознании человека.

Взаимодействие концептов в случае вторичного восприятия на новом этапе развития синкретизма создает качественно новые, нерасчле-ненные, синкретические, явления, так называемые превращенные объекты, характер которых определяется восполняющим и восполняемым, или - в соответствии с иной терминологией - апперципируемым и апперципирующим, концептами. Речь при этом идет об объединении образов первичного восприятия с образами, составляющими фоновые знания, и о сущностном, обусловленном присущим человеку стремлением «обнять многое одним нераздельным порывом мысли» совмещении в рамках «терминов внутреннего опыта» содержательных элементов, представляющих, с одной стороны, передачу первичной объективной информации, а с другой стороны - интерпретацию вторичной информации, опосредованной первичной информацией.

За изучением вышеописанных онтологических, общенаучных и междисциплинарных истоков лингвистического синкретизма-в главе следует истолкование синкретизма в языке как воплощения синкретичности мышления. Говорится о том, что выявленная в рамках сознания би- и поликонцептность объективируется в языке как парадигматическое

16

совмещение двух и более сигнификативных функций одним языковым знаком. Объединение в системе языка в общее целое сигнификативных функций языкового знака декларируется сущностью лингвистического синкретизма. Подчеркивается, что в основе такого понимания синкретизма - общелингвистические идеи о языке как организме, системе и структуре (Р. Раек, Я. Гримм, В. Гумбольдт, К. Беккер, И. И. Давыдов, И. И. Срезневский, А. Шлейхер, Н. И. Греч, В. Г. Белинский, Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Ф. де Соссюр, Л. В. Щерба, А. И. Смирницкий, Р. А. Будагов, В. М. Солнцев и др.) и о языковом развитии (Вараручи Катьяяна, И. Гердер, М. В. Ломоносов, А. А. Барсов, В. Гумбольдт, Н. И. Греч, А. А. Потебня и др.). В данной главе высказываются лишь некоторые существенные для данного вопроса общие замечания.

Вначале сообщается о том, что в ходе наблюдений над функционированием исследуемых языковых форм обнаруживается совмещение ими как функций одной грамматической категории времени, так и наряду с таковыми функций выходящих за пределы категории времени грамматических категорий. В связи с этим в работе вводятся понятия внутри- и межкатегориалыюго синкретизма. Под межкатегориальным синкретизмом в исследовании понимается вызванное действием ассоциаций по смежности совмещение грамматической категориальной формой в ее первичном объективном содержании, помимо темпорального признака, признаков других грамматических категорий. Осуществляющаяся в сознании «интерпретация наличной информации в терминах внутреннего опыта», апперципирование впечатлений, согласно предлагаемой концепции, имеют своим последствием внутрикатегориальный синкретизм. Все временные формы совмещают в системе языка несколько функций, одна из которых воплощает первичную объективную информацию, а другие, обнаруживая интерпретацию вторичной информации, опосредованной первичной информацией, выступают в качестве так называемых коннотаций, понимаемых как смысловое содержание языковой единицы, использующейся во вторичной для нее функции наименования, формируемое ассоциативно-образным представлением об обозначаемой реалии на основе осознания внутренней формы наименования.

Повествуется о подчиненных общему закону развития двух этапах развития лингвистического синкретизма: первоначальном синкретизме, чисто внешнем, вынужденном единстве содержательных элементов, и внутреннем единстве содержательных элементов, синкретизме как свободном синтезе. Указывается, что первоначальный синкретизм в языке проистекает из первообразного мышления. В основе его - малое количество сведений об отражаемых мышлением и обозначаемых языком предметов и явлений действительности. В ситуациях вторичного вос-

17

приятия первородный языковой синкретизм происходит от отсутствия сознания разнородности апперципирующей и апперципируемой «стихий». На отождествление двух стихий апперцепции язык реагирует смешением своих содержательных элементов. Объясняя древние тексты, исследователю приходится выявлять не выраженные языковым знаком субъекты суждения, которые относятся к данным в тексте предикатам, говорить, что предметом обозначенного презенсом древнего объяснения было восприятие будущего времени, и заключать, что для человека того времени не существовали раздельно настоящее время и будущее время, что применительно к нему речь может идти лишь о не-расчлененном «настоящем-будущем».

Языковой синкретизм как свободный синтез, вызываемый действием ассоциаций по смежности, обусловливается тем, что предметы и явления объективной реальности мыслятся во всей совокупности их отношений, слитно. Природа слитного характера впечатлений раскрывается случайно или при научном наблюдении. Внутреннее единство образующих элементов органического целого в условиях вторичного восприятия реализуется в качественно новой, нерасчлененной, синкретической, превращенной форме, характер которой определяется восполняющим и восполняемым, апперципирующим и апперципируемым концептами. Превращенные образования обнаруживают специфическую структуру связей выражения, отличную от упорядоченности и последовательности действительных отношений. Слияние превращенных образований со свойствами их материальных носителей (со свойствами соответствующей морфемы) обусловливает нейтрализацию различных дифференциальных семантических признаков в рамках одной единой языковой формы. Нейтрализация приводит к парадигматическому синкретизму этой формы.

В завершение исследования категории лингвистического синкретизма, с помощью которой удалось интегрировать основные идеи, вычлененные в процессе последовательного осмысления вопроса о языковом соединении, объединении, делается вывод о достаточно сложном и комплексном содержании категории, а также высказывается предположение, что открытие смысла этого содержания может вызывать некоторые вопросы. Наиболее существенные из них рассматриваются в следующих главах диссертации.

В четвертой главе «Синкретизм временных форм современного немецкого языка» дается углубленная характеристика лингвистического синкретизма как свободного синтеза содержательных элементов органического целого.

Осуществляющееся в главе разграничение характера протекания события / бытия и его существования во времени, а также учет различной маркировки характера протекания приводит к выделению темпораль-

ной, аспектуальной и акциональных категорий (способов действия). Рассмотрение временных форм как глагольных комплексов, представляющих единое грамматическое целое при сохранении семантической значимости их компонентов, обнаруживает совмещение в рамках денотативных функций всех временных форм грамматических категорий темпуса и аспекта. В связи с отсутствием верификации ожидаемого говорящим будущего события / бытия денотативные функции форм футу-ра предстают как пополненные еще и модальной семой.

Установлено, что грамматическая категориальная форма «презенс» определена с точки зрения темпоральной дифференциации как «пре-зентная», а с точки зрения аспектуальной дифференциации - как «неперфективная». Грамматическая категориальная форма «претерит» определена с точки зрения темпоральной дифференциации как «прете-ритальная», а с точки зрения аспектуальной дифференциации - как «неперфективная». Грамматическое качество перфекта и плюсквамперфекта определено как «настоящее / совершенное» и «прошедшее / совершенное» соответственно. В денотативном содержании футура I синкретично совмещенными являются грамматические признаки аспекта «не-перфективность», темпуса «фугуралыюсть, будущность» и модуса «неверифицированность на момент актуального Теперь». Денотативная функция футура II конституирована тремя семами: «перфективностью», «футуральностью, будущностью» и «неверифицированностью на момент актуального Теперь».

В связи с тем что все временные формы в современном немецком языке определены в темпоральном и аспектуальном отношениях, а формы футура I и II — также и в модальном отношении, высказывается мысль о том, что недопустимо игнорировать одну из грамматических категорий и говорить исключительно о темпоральном функциональном предназначении анализируемых грамматических категориальных форм. Совместная номинация нескольких грамматических категорий в одном нечленном номинативном элементе обозначается в работе межкатегориальным синкретизмом, который с точки зрения этапа развития синкретизма характеризуется как свободный синтез содержательных элементов исследуемых объектов, закономерно следующий за периодом размежевания их составных частей.

В дальнейшем выясняется, что все временные формы в современном немецком языке заключают в своем парадигматическом содержании наряду с сигнификативной функцией, тождественной денотативной функции данной временной формы, также сигнификативные функции, отражающие использование этой временной формы в первичной временной сфере употребления других временных форм, и проявляют тем самым внутрикатегориальный синкретизм. Презенс и перфект употребляются в первичных временных сферах функционирования претери-

19

тальных и футуральных временных форм, претерит и плюсквамперфект

- в первичных временных сферах функционирования презентных и футуральных временных форм, футур I и футур II - в первичных временных сферах функционирования презентных и претеритальных временных форм. Говорится о том, что сигнификативные функции временных форм, связанные с областью функционирования форм-партнеров по парадигме, представляют собой синкретические превращенные образован™, проявляются на уровне коннотаций, опосредованы денотативными функциями временных форм и являются для них вторичными. В случае употребления презенса в сфере прошлого соответствующее событие / бытие «псевдоактуализируется», осуществляется его «образное»

- но не действительное! - восприятие. Внутреннее свободное единство концептов «настоящее относительно актуального момента» и «прошедшее относительно актуального момента» реализуется как превращенное образование, концепт «псевдоактуализированное прошлое», которому свойственна синкретичность, нерасчлененность («прошлое» + «псевдоактуализация»), ср.: Auf dieser Balustrade also setzt Charlotte Menzel in einer warmen Juninacht des Jahres 1925 ihren, gelinde gesagt, angetüterten Tischherrn ab... (Wolf Ch. «Kindheitsmuster») (На эту вот балюстраду Шарлотта Менцель теплой июньской ночью 1925 года усаживает своего, мягко говоря, захмелевшего кавалера... (Вольф К. «Образы детства», в переводе Н. Федоровой)). Функция презенса по выражению настоящего относительно актуального момента события / бытия воплощает первичную объективную информацию. Функция же выражения презенсом прошлого (равно как и будущего) обнаруживает интерпретацию вторичной информации, опосредованной первичной информацией, концептуальный троп, и выступает в качестве языкового тропа, коннотации.

То обстоятельство, что денотативное содержание и внутренняя форма во всех употреблениях каждой временной формы остаются неизменными, позволяет установить в работе отчетливое различие между синкретизмом и омонимией: речь в случае синкретизма идет о разных сторонах одного объекта существующей реальности.

В главе обосновывается парадигматический характер внутрикатего-риального синкретизма. Веским доводом того, что абсолютно все функции каждой временной формы, также и ее вторичные функции, обусловлены системой языка, является то, что сигнификативные коннотации представляют факт коллективного языкового сознания и как таковые зафиксированы именно в парадигматическом содержании соответствующей грамматической категориальной формы. Контекст (лингвистический и экстралингвистический) играет роль средства отбора и актуализации синкретизирумых, совмещаемых временными формами на уровне языка функций. В речи происходит так называемое разрешение,

20

устранение, синкретизма. В вышеприведенном текстовом фрагменте с «историческим презенсом», к примеру, отбор и актуализация данной функции презенса обеспечиваются обстоятельством времени in einer warmen Juninacht des Jahres 1925 (теплой июньской ночью 1925 года), содержащимся в самом рассматриваемом предложении. Аналогичное средство отбора и актуализации исторического презенса актуально и для следующего случая. Оно присутствует, однако, в предложении, расположенном по соседству с интересующим нас предложением, и образует с ним связный текст / дискурс: Herbst 1941: «Das Schicksal der Sowjets vollzieht sich in diesen Herbsttagen». Als Weihnachtsmärchen gibt das Stadttheater für seine kleinen und großen Besucher den «Däumling» (Wolf Ch. «Kindheitsmuster») (Осень 1941 года: «Судьба Советов решается в эти осенние дни». На рождество городской театр дает для маленьких и взрослых зрителей «Мачьчика с пальчик» (Вольф К. «Образы детства», в переводе Н. Федоровой)).

Здесь же вскрываются истоки внутрикатегориального синкретизма и подчеркивается содержательная специфика всех функций синкретичных языковых форм. То, что вторичные функции временной формы обнаруживаются при употреблении этой формы в областях, традиционных для других форм парадигмы, не означает, что какая-то конкретная вторичная функция рассматриваемой грамматической категориальной формы дублирует первичную функцию другой грамматической формы противопоставления. Различные формы служат для обозначения различных концептов. Временная форма функционирует в первичной временной области употребления своего партнера по парадигме постольку, поскольку последний не может выразить то, что находится в сфере возможностей данной временной формы в силу ее внутренней формы (пре-зенс способен обозначить действительно вос-производящее, повторяющее воспоминание, претерит может представить настоящее или будущее относительно момента актуального Теперь событие / бытие как уже состоявшееся в «живой» фантазии говорящего и т. д.). Из синкретичного, нерасчлененного восприятия объективной реальности проистекает внутрикатегориальный синкретизм в системе временных форм.

В связи с обсуждаемыми вопросами рассматривается соотношение синкретизма и языковой экономии. Указывается, что языковая экономия - не причина, а следствие языкового синкретизма, так как в случае синкретизма человек не создает, а использует уже существующие языковые знаки, если они в состоянии совмещать, помимо своих первичных функций, также другие функции.

Внутрикатегориальный синкретизм в системе временных форм подобно межкатегориальному синкретизму (данный вид синкретизма свойственен также вторичным сигнификативным функциям временных форм, в связи с тем что в каждой сигнификативной функции совмещены

21

смысловые признаки нескольких грамматических категорий) предстает в исследовании как внутреннее гармоничное единство содержательных элементов, различных сигнификативных функций в рамках одной единой грамматической формы.

Изучение лингвистической категории синкретизма, учитывающее общие категории и закономерности бытия, позволяет по-новому взглянуть на проблему языкового соединения, проанализировать познавательную ценность синкретичных языковых форм и лингвистического понимания синкретизма, обосновать лингвистический синкретизм в качестве метода современного языкознания.

Обсуждению этих вопросов посвящена пятая глава «Категориальная дифференциация современных проблем в понятии лингвистического синкретизма». Результаты, полученные в ходе лингвистического рассмотрения фактов синкретизма в языке, указывают прежде всего на особую природу и особый языковой статус лингвистического синкретизма, отличные от сущности и лингвистического статуса явлений нейтрализации, контаминации, игры слов, омонимии и полисемии, и обусловливают необходимость четкого разграничения вышеназванных языковых феноменов.

О корреляции синкретизма и нейтрализации можно говорить лишь в той мере, что нейтрализация обусловливает проявление синкретизма, обнаруживает его. Синкретизм представляет собой результат парадигматической нейтрализации, снятие противопоставления различных сигнификативных функций в рамках одной языковой формы.

Никак не соприкасаются друг с другом синкретизм и контаминация. В случае контаминации объединение отдельных элементов двух языковых единиц приводит к возникновению третьей, контаминированной, единицы. При синкретизме осуществляется полное, а не частичное совмещение различных содержательных элементов одним языковым знаком. Образования новой языковой единицы не происходит.

Есть серьезные основания для разграничения синкретизма и игры слов, каламбура. Каламбур, помимо функций одного слова, может строиться на комическом использовании омонимов, паронимов или других сходно звучащих слов. И даже если в каламбур соединяются различные функции одного знака, столкновение функций принимает при этом вид их противопоставления. Совмещения функций, как в случае синкретизма, не происходит.

Нет ничего общего между синкретизмом и омонимией. Используя критерий единства происхождения, можно безошибочно определить, имеем ли мы дело с одним языковым знаком (синкретизм, равно как и полисемия), или же речь идет о двух языковых знаках (омонимия). Применение данного критерия позволяет также избежать противоположной ошибки, когда случаи омонимии интерпретируются как синкретизм.

22

Несмотря на то что явления синкретизма и полисемии в классификации Н. Д. Арутюновой относятся к одному типу формально-содержательной асимметрии, оба явления обладают в силу различия природы их асимметрии своими собственными характеристиками. Исходя из понимания соотношения функции и значения, идущего от Пражской лингвистической школы, синкретизм, подчеркивается еще раз, есть совмещение двух и более сигнификативных функций одним языковым знаком, полисемия же трактуется в работе как ряд значений одной функции.

Подобно всему языковому лингвистический синкретизм, отмечается далее, служит познанию, непременному условию бытия человека в мире. Причем выполнять свою гносеологическую функцию по-настоящему, а не предварительно, как выясняется в ходе исследования, лингвистический синкретизм может лишь как лингвистический подход, как толкование синкретизма человеком, возвращающим языку его существо - быть формой общественного познания. Лингвистическое объяснение синкретизма по причине того что законы мышления, работу которого язык объективирует, входят в компетенцию философии, опирается на философское понимание синкретизма. Человек при помощи языка философски объясняет мир - один из основных выводов, звучащих в исследовании. «Разбиение», истолкование, синкретизма языковых форм делает возможным «разбивку» мира, сообщает важные сведения о процессе познания и результатах мышления (знании): о совместной реализации концептов, отражающей совокупность всех познанных сторон и свойств того или иного факта объективной реальности, о том, что новое познается в ходе сравнения, об особой роли в процессе познания внутренней формы слова, о возможностях развития содержания объекта мысли, о том, как устанавливается классификация наблюдаемых явлений, об особенностях и тенденциях мышления (например, о стремлении мысли к облегчению обобщения) и т. д.

Поскольку установление, выяснение природы и лингвистического статуса синкретизма как языкового явления осуществляется вследствие лингвистического истолкования данного феномена, лингвистический синкретизм рассматривается в работе также как своеобразный метод исследования, находящийся в тесной связи с теорией лингвистического синкретизма. В главе указывается, что наиболее адекватен метод лингвистического синкретизма в исследовании такого аспекта обусловленных законом асимметрии языковых фактов, как парадигматическое совмещение двух и более сигнификативных функций одним языковым знаком. Реферируемая работа выполнена на материале временных форм немецкого языка. Аналогичному научному изучению может быть подвергнут, однако, любой другой подобный случай неоднооднозначного соотношения формы и содержания в языке. Применим метод лингвистического синкретизма и в переводоведении как средство анализа пе-

реводчиком содержащего синкретичные языковые формы текста оригинала и языкового оформления соответствующего текста перевода.

В Заключении обобщаются результаты исследования и намечаются перспективы изучения темы.

Термин «синкретизм» — не лингвистического происхождения. Первые упоминания о синкретизме находим у древнегреческого историка Плутарха и гуманиста эпохи Возрождения Эразма Роттердамского, сообщающих о том, что так жители Крита, раздираемые частыми распрями и внутренними войнами, называли их примирение для борьбы против общего врага. С течением времени это слово приобрело статус термина, эволюционировав от политического, а точнее военно-политического термина к термину, функционирующему в различных терминологических системах.

Логико-исторический анализ понятия «синкретизм» позволяет говорить о двух крупных смысловых блоках в истории языковедческого синкретизма: философско-культурологических основаниях и истории формирования научных подходов исследования синкретизма в лингвистике.

Философско-культурологический фон составляют такие факты духовной истории, как обозначение термином «синкретизм» нерасчлененности явлений на начальных стадиях их развития, отождествление синкретизма с эклектизмом, философия всеединства и синкретизм как органическое единство составных частей.

Бытующий в логике, философии, психологии и культурологии обычай употребления термина «синкретизм» в значении «слитности, нерасчлененности, характеризующей первоначальное, неразвитое состояние какого-либо явления» берет свое начало в XIX веке, когда словом «синкретизм» была обозначена «слитность, нерасчлененность» жизни, свойственная древнейшим эпохам истории человечества. Позже термин «синкретизм» в таком значении стал применяться к описанию первоначального, неразвитого состояния любого явления. Синкретизм, понимаемый как «нерасчлененность», зиждется на мифологическом синкретизме, «универсальной, нерасчлененной (синкретической) форме сознания». Элементы мифологического сознания сохраняются в современном обыденном и гуманитарно-философском сознании до сих пор.

Весьма распространенный взгляд на синкретизм, уравнивающий его с эклектизмом, «неорганическим, чисто внешним соединением внутренне несоединимых взглядов, точек зрения, методов» (Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 ООО слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В. В. Виноградова. М., 1998. С. 907), представлен прежде всего в науке, занимающейся изучением религий, вместе с тем в других областях знания, например, в философии и искусствоведении.

24

Исключительно важную роль в понимании и объяснении единства мира играет теория всеединства, попытки построения которой идут «начиная от ранних стоиков, через всю античную философию, до Плотина и Прокла» (Зеньковский В. В. История русской философии: в 2 т. Т. 2. Ростов-на-Дону, 1999. С. 475). Поистине неоценимый вклад в развитие идеи синкретизма внес В. С. Соловьев, человек, которому принадлежит инициатива возрождения концепции всеединства не только в русской, но также и общеевропейской философии. Законы развития, развиваемые в рамках теории всеединства, и прежде всего «общий закон всякого развития», установленный В. С. Соловьевым, являются не просто основополагающими для теории всеединства. Они имеют непреходящее значение для всех, кто выбирает вопросы всеединства, синтеза основным предметом своей исследовательской работы.

Многоплановой является интерпретация языкового синкретизма. Философско-культуролошческие синкретологические концепции могут в той или иной степени рассматриваться в качестве оснований различных концепций языкового синкретизма.

Исследования, проводимые языковедами, подтверждают нерасчлененность, синкретичностъ явлений на начальных стадиях их развития. Синкретизм явлений в период их становления является сегодня практически общепризнанным фактом.

С 1943 года, с момента выхода в свет известной работы JI. Ельмсле-ва, периодически наблюдается отождествление синкретизма и нейтрализации. Нейтрализация - не единственное языковое явление, с которым отождествляется синкретизм. Здесь также следует назвать и игру слов, каламбур, и контаминацию, рассматриваемую как следствие явлений переходности. По устоявшейся традиции синкретизм часто трактуется как совпадение различных значений, функций, категорий и форм в одной форме.

В литературе встречаются и довольно противоречивые заявления. Говорят, к примеру, о «синкретизме значений многозначного слова», синкретизме «функциональных омонимов», о синкретизме явления, когда «слова совмещают признаки омонимии и многозначности».

Различные толкования термина «синкретизм» проявляют его неоднозначность, выступающую в формах «амбисемии» и «эврисемии». Существование амбисемии и эврисемии рассматриваемого термина объясняется лабильными свойствами процессов познания.

Новое познается в ходе сравнения: действие мысли есть сравнение вновь познаваемого и прежде познанного. Зависимость восприятия от прошлого опыта, от запаса знаний и общего содержания психической деятельности человека в современной научной психологии именуется апперцепцией. Вслед за А. А. Потебней, различаются «две стихии апперцепции». Первая из них - это воспринимаемое и объясняемое, а вто-

рая есть совокупность мыслей и чувств, которой подчиняется первая и посредством которой она объясняется. «Средством апперцепции», «третьей общей между двумя сравниваемыми величинами» выступает внутренняя форма слова. Именно через выделение внутренней формы слова, являющейся «точкой соприкосновения» нового и прежнего впечатлений, познается новое. Посредством признака «соединение, объединение» как внутренней формы термина «синкретизм» человек познает новое.

Предлагаемое в диссертации лингвистическое понимание синкретизма, учитывающее общие категории и закономерности бытия, позволяет по-новому взглянуть на проблему языкового соединения. В свете лингвистической категории синкретизма феномен языкового единства предстает как обусловленное онтологическим синкретизмом парадигматическое совмещение двух и более сигнификативных функций одним языковым знаком. Такое понимание языкового синкретизма обнаруживает особый статус рассматриваемого феномена, отличный от лингвистического статуса явлений нейтрализации, контаминации, игры слов, омонимии и полисемии.

Синкретизм в языке как саморазвивающейся системе, как «живом организме» претерпевает в своем развитии две стадии: речь идет о первоначальном синкретизме, внешнем единстве содержательных элементов, и внутреннем единстве содержательных элементов, синкретизме как свободном синтезе.

Самое активное участие в формировании категории синкретизма в языке как объективации работы мышления принимают естественным образом философия и психология. Именно благодаря этим наукам получают сведения о внутреннем единстве бытия как источнике языкового синкретизма, о структурности и движении как всеобщих онтологических свойствах, проливающих свет на сущность лингвистической категории синкретизма, об ассоциации и апперцепции как фундаментальных психологических закономерностях, приводящих в действие механизм порождения внутреннего единства мира сознания, о превращенных формах как синкретическом результате внутреннего единства образующих элементов органического целого в условиях вторичного восприятия, об общем законе развития как онтологическом основании для различения двух этапов синкретизма.

Философско-психологическое истолкование фактов синкретизма в языке позволяет сделать важные выводы о процессе познания и результатах мышления (знании). Именно на основе такого анализа заключают, что новое познается в ходе сравнения через выделение внутренней формы слова, что вследствие объединения различных содержательных признаков объекта мысли посредством внутренней формы происходит развитие содержания объекта мысли, что мышление склонно к упроще-

26

нию своей работы, что познание, совершающееся в слове, есть вторичное знание.

Проведенное исследование в значительной степени подтверждает научную гипотезу настоящей диссертации. Лингвистический синкретизм как лингвистический подход, обеспечивающий адекватное осмысление проблемы языкового синкретизма, по причине того что он опирается на достижения научных дисциплин, призванных изучать когнитивный мир человека, является когнитивным уже по самой своей сути. Лингвистическое понимание синкретизма как философское и психологическое объяснение человеком языкового соединения есть одновременно и объяснение человеком единства мира, поскольку такое понимание возвращает языку его существо - быть формой общественного познания.

Становление предлагаемого понимания синкретизма как нового направления исследований в современном языкознании только начинается. Плодотворность лингвистического синкретизма в научном изучении грамматической категории времени в немецком языке позволяет, однако, уже сегодня заявить его в качестве результативного метода исследования такого типа отношения формы и содержания, где одному элементу плана выражения на парадигматическом уровне соответствуют два и более элемента в плане содержания. В силу же эффективности лингвистического синкретизма в переводоведении правомерно также говорить и о его прикладном значении.

В завершение работы определяются перспективы изучения темы. Настоящее исследование представляет лишь основания лингвистического синкретизма как тесно связанного с вопросами единства мира, синкретичности мышления научного направления. Лингвистический синкретизм как научную дисциплину в полном объеме еще предстоит разработать. В перспективе предполагаются формирование разветвленного научно-понятийного аппарата лингвистического синкретизма, создание более обширной истории синкретизма, углубленное рассмотрение лингвистического синкретизма во всех вышеназванных аспектах, систематизация методов исследования синкретизма, изучение связей лингвистического синкретизма с другими научными направлениями, адекватное описание и внедрение результатов лингвистического синкретизма в прикладных исследованиях и, возможно, формирование раздела языкознания, который можно было бы обозначить «лингвистической синкретологией».

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

а) монография:

1. Береснева, В. А. Лингвистический синкретизм: онтология и гносеология [Текст] / В. А. Береснева; отв. ред. В. А. Татаринов. - Киров: ОАО «Первая Образцовая типография», филиал «Дом печати - ВЯТКА», 2011. - 246 с. (14,93 п. л.). (Реферат: Клименко О. К. // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 6: Языкознание. Реферативный журнал. 2012. № 3. С. 37-44)

б) статьи в рецензируемых научных журналах:

2. Береснева, В. А. Соотношение синкретизма и нейтрализации в лингвистике (на материале грамматической категории времени современного немецкого языка) [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч. журнал. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2008. - № 2 (1). - С. 91-94. (0,4 п. л.).

3. Береснева, В. А. Учение о всеединстве С. Л. Франка как одна из философских составляющих лингвистического синкретизма [Текст] /

B. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч. журнал. — Киров: Изд-во ВятГГУ, 2008. - № 3 (1). -

C. 104-108.(0,5 п. л.).

4. Береснева, В. А. Философские истоки лингвистического синкретизма [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч. журнал. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2009. - № 2 (1). - С. 83-89. (0,7 п. л.).

5. Береснева, В. А. Синкретичные временные формы немецкого языка как средство познания действительности [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч. журнал. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2009. - № 2 (2). - С. 133-137. (0,4 п. л.).

6. Береснева, В. А. Лингвистический синкретизм как метод современного языкознания [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч. журнал. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2009. - № 4 (1). - С. 96-100. (0,5 п. л.).

7. Береснева, В. А. Теория всеединства Л. П. Карсавина как философский фон лингвистического синкретизма [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Филология и искусствоведение: науч. журнал. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2009. - № 4 (2). - С. 61-65. (0,5 п. л.).

8. Береснева, В. А. К вопросу о переводе синкретичных языковых

28

форм [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Московского университета: науч. журнал. - Сер. 22. Теория перевода. - М.: Изд-во Московского университета, 2010. - № 4. - С. 73-79. (0,4 п. л.).

9. Береснева, В. А. Интерпретация термина «синкретизм» в лингвистике [Текст] / В. А. Береснева // Преподаватель XXI век. - М.: Изд-во МПГУ, 2011. - № 1. _ ч. 2. - С. 319-323. (0,4 п. л.).

10. Береснева, В. А. Лингвистический синкретизм как воплощение и рефлексия единства мира [Текст] / В. А. Береснева // Мир науки, культуры, образования / РАН. Сибир. отд-е и др. - 2011. - № 6 (31). — Ч. 1. -С. 274-278. (0,7 п. л.).

11. Beresnewa, V. Linguistischer Synkretismus als ein Subphänomen des philosophischen Weltbildes [Text] / V. Beresnewa // Вестник Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н. А. Добролюбова: науч. журнал. - Нижний Новгород: Изд-во НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 2011. - Вып. 16. - С. 19-26. (0,4 п. л.).

12. Береснева, В. А. Предпереводческая экспликация скрытой семантики на основе метода лингвистического синкретизма [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Московского университета: науч. журнал. - Сер. 22. Теория перевода. - М.: Изд-во Московского университета, 2011. - № 4. - С. 62-69. (0,4 п. л.).

13. Береснева, В. А. Термин «синкретизм» и познание мира в лингвистике [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Университета Российской академии образования: науч. журнал. - М., 2011. - № 5 (58). - С. 96-99. (0,3 п. л.).

14. Береснева, В. А. Эволюционно-синергетические основания парадигмы лингвистического синкретизма [Текст] / В. А. Береснева // Мир науки, культуры, образования / РАН. Сибир. отд-е и др. - 2012. - № 1 (32). - С. 354-356. (0,5 п. л.).

15. Береснева, В. А. Лингвистический синкретизм как актуальная категория современного языкознания [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина: науч. журнал. - СПб., 2012. - № 2 (Том 1. Филология). - С. 62-70. (0,6 п. л.).

16. Береснева, В. А. Лингвистический синкретизм как лингвомыслительный феномен (на материале грамматической категории времени в немецком языке) [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Московского университета: науч. журнал. - Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - М.: Изд-во Московского университета, 2013. - № 1. - С. 103-109. (0,3 п. л.).

в) публикации в других научных изданиях:

17. Береснева, В. А. К вопросу о синкретизме в лингвистике [Текст] /

29

B. А. Береснева // Вестник Вятского педагогического университета: науч. журнал. - Сер. филолого-лингвистических наук. - Киров: Изд-во ВГПУ, 1996. - Вып. 1. - С. 7-8. (0,1 п. л.).

18. Береснева, В. А. Проблема синкретизма в лингвистике. Грамматический категориальный синкретизм на материале категории залога в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Аспирант: сб. науч. тр. аспирантов Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н. А. Добролюбова. - Нижний Новгород: Изд-во НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 1998. - Вып. 2. - Ч. 2. - С. 3-9. (0,4 п. л.).

19. Береснева, В. А. К вопросу об определении события / бытия с точки зрения его протекания [Текст] / В. А. Береснева // Исследования молодых ученых: сб. ст. аспирантов: в 3 ч. Ч. 3 / отв. ред. Н. П. Баранова. - Мн.: Изд-во МГЛУ, 1999. - С. 15-22. (0,5 п. л.).

20. Береснева, В. А. К вопросу о парадигматической функции перфекта в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Вопросы романо-германской филологии. - Киров: Изд-во ВГПУ, 2000. -

C. 22-28. (0,4 п. л.).

21. Береснева, В. А. Особенности перевода «свернутых» предложений в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Научный вестник Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института: в 2 т. Т. 1. - Киров: Изд-во МГЭИ, 2001. — №9.-С. 12-15. (0,3 п. л.).

22. Береснева, В. А. Парадигматическая функция футура I в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч. журнал. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2002. -№ 6. - С. 61-63. (0,2 п. л.).

23. Береснева, В. А. Определение события / бытия с точки зрения бытия во времени [Текст] / В. А. Береснева // Вопросы романо-германской филологии. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2002. - С. 23-28. (0,3 п. л.).

24. Береснева, В. А. Претерит во внутренней речи в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч.-метод. журнал. -Киров: Изд-во ВятГГУ, 2003. - № 8. - С. 85-88. (0,4 п. л.).

25. Береснева, В. А. Временные формы немецкого языка как глагольные комплексы [Текст] / В. А. Береснева // Вопросы романо-германской филологии: сб. науч. тр. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2004. - Вып. 3. - С. 16-17. (0,1 п. л.).

26. Береснева, В. А. Исторический презенс в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч.-метод. журнал. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2004. - № 10. - С. 46-50. (0,5 п. л.).

27. Береснева, В. А. Темпоральная функция обстоятельства места в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Теория и прак-

30

тика описания языковых единиц: межвуз. сб. науч. тр. к 80-летию проф.

A. Т. Кукушкиной. - Нижний Новгород: Изд-во НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 2004. - С. 20-24. (0,3 п. л.).

28. Береснева, В. А. Исследования по синтаксическому синкретизму: обзор [Текст] / В. А. Береснева // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература: РЖ РАН. ИНИОН. - Сер. 6. Языкознание. -М., 2005. -№ 1.-С. 134-141. (0,4 п. л.).

29. Береснева, В. А. Исследования по синкретизму в лексической семантике: обзор [Текст] / В. А. Береснева // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература: РЖ РАН. ИНИОН. - Сер. 6. Языкознание. - М„ 2005. - № 1. - С. 141-149. (0,4 п. л.).

30. Береснева, В. А. Исследования по синкретизму в художественной речи: обзор [Текст] / В. А. Береснева // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература: РЖ РАН. ИНИОН. -Сер. 6. Языкознание. - М., 2005. - № 1. - С. 156-164. (0,9 п. л.).

31. Береснева, В. А. Дискурсивные и мифолингвистические аспекты синкретизма [Текст] / В. А. Береснева // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература: РЖ РАН. ИНИОН. -Сер. 6. Языкознание. - М., 2005. - № 4. - С. 44-54. (0,6 п. л.).

32. Береснева, В. А. Сущность, типы, механизм порождения и истоки синкретизма в рамках грамматической категории времени в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Научный вестник Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института. - Киров: Изд-во МГЭИ, 2005. - № 15. - С. 48-50. (0,4 п. л.).

33. Береснева, В. А. Локативная функция обстоятельства времени в современном немецком языке [Текст] / В. А. Береснева // Вопросы романо-германской филологии: сб. науч. тр. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2005. - Вып. 4. - С. 21-23. (0,1 п. л.).

34. Береснева, В. А. Теория всеединства В. С. Соловьева как философская составляющая учения о лингвистическом синкретизме [Текст] /

B. А. Береснева // Актуальные проблемы теории и методики преподавания иностранных языков в школе и в вузе: материалы первой межвуз. науч.-практич. конференции. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2006. -

C. 10-12. (0,2 п. л.).

35. Береснева, В. А. Первородный, или мифологический, синкретизм как начальный этап развития синкретизма [Текст] / В. А. Береснева // Актуальные проблемы лингвистики XXI века: сб. ст. по материалам междунар. науч. конференции, г. Киров, 6-7 декабря 2006 г., в ознаменование 65-летия факультета лингвистики ВятГГУ / отв. ред. В. Н. Оношко. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2006. - С. 50-54. (0,2 п. л.).

36. Береснева, В. А. Явление лингвистического синкретизма в сопоставлении с явлениями контаминации, игры слов, омонимии и поли-

семии [Текст] / В. А. Береснева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета: науч. журнал. - Киров: Изд-во ВятГТУ, 2007. - № 2 (17). - С. 86-89. (0,4 п. л.).

37. Береснева, В. А. Гносеологические корреляции термина «синкретизм» в философии и лингвистике» [Текст] / В. А. Береснева // Славянское терминоведение: теоретический журнал по проблемам тер-миноведения и терминологистики / Международный комитет славистов; Российское терминологическое об-во; гл. ред. В. А. Татаринов. — М.; Мн.: Московский Лицей, 2009. - № 1. - С. 22-24. (0,5 п. л.).

38. Береснева, В. А. К вопросу о сущности лингвистического синкретизма [Текст] / В. А. Береснева // Лингвистические чтения - 2010. Цикл 6: материалы междунар. науч.-практич. конференции, г. Пермь, 27 февраля 2010 г. - Пермь: Изд-во Прикамского социального института, 2010. - С. 278-280. (0,4 п. л.).

39. Береснева, В. А. Лингвистический синкретизм как языковое явление и как направление исследований в современном языкознании [Текст] / В. А. Береснева // Актуальные проблемы лингвистики XXI века: материалы междунар. науч. конференции, г. Киров, 8-9 апреля 2010 г. / отв. ред. В. Н. Оношко. - Киров: Изд-во ВягГГУ, 2010. - С. 3840. (0,3 п. л.).

40. Береснева, В. А. Лингвистический синкретизм в аспекте познания [Текст] / В. А. Береснева // Вопросы романо-германской филологии: межвуз. сб. науч. тр., посвященный юбилею проф. В. Н. Оношко / отв. ред. О. В. Байкова. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2011. - Вып. 7. - С. 51-54. (0,2 п. л.).

41. Береснева, В. А. Лингвистический синкретизм и игра слов [Текст] / В. А. Береснева // Актуальные проблемы лингвистики XXI века: материалы междунар. науч. конференции, г. Киров, 18-19 апреля 2012 г. / отв. ред. В. Н. Оношко. - Киров: Изд-во ВятГТУ, 2012. - С. 17-20. (0,2 п. л.).

г) учебно-методическое пособие:

42. Береснева, В. А. Синкретизм временных форм современного немецкого языка [Текст] / В. А. Береснева; отв. ред. В. А. Татаринов. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2008. - 101 с. (6,3 п. л.). (Реферат: Клименко О. К. И Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 6: Языкознание. Реферативный журнал. 2009. № 4. С. 131-135)

Отпечатано: ООО «Кировская цифровая типография» Киров, Московская, 4-1G, www.dt-kirov.ru, e-mail: maket@dt-kirov.ru (8332) 350-410 Заказ: 2013 МВ-0453, Тираж 100 экз. Подписано в печать 22.07.2013

Текст диссертации на тему "Теоретические аспекты лингвистического синкретизма как категории общего языкознания"

ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет»

0520135x930 на правах рукописи

ВЕРЕСНЕВА Виктория Алексеевна

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО СИНКРЕТИЗМА КАК КАТЕГОРИИ ОБЩЕГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ

Специальность 10.02.19 - теория языка

Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук

Научный консультант -доктор филологических наук, доцент

В. А. Татаринов

Киров-2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение - 7

Часть I История изучения синкретизма как онтологической и исследовательской категории

Глава 1. Философско-культурологические основания исследования синкретизма в лингвистике - 19

§ 1. Обозначение термином «синкретизм» нерасчлененности явлений на начальных стадиях их развития -19 § 2. Отождествление синкретизма с эклектизмом - 38 § 3. Идея синкретизма в философии всеединства - 53

1. Теория всеединства В. С. Соловьева - 53

2. Искание всеединства Е. Н. Трубецким - 64

3. Система всеединства С. Л. Франка - 67

4. Концепция всеединства Л. П. Карсавина - 75

5. Метафизика всеединства П. А. Флоренского и С. Н. Булгакова -80

6. Отражение идеи единства в «законе развития» К. С. Аксакова - 83

§ 4. Синкретизм как органическое единство составных частей (попытки создания междисциплинарной синкретологической теории) - 85 Выводы к главе 1 -105

Глава 2. Формирование научных подходов в исследовании синкретизма в лингвистике -107

§ 1. Синкретизм языковых явлений как их нерасчлененность (Ф. И. Буслаев, В. А. Богородицкий, J1. В. Щерба,

A. А. Потебня) -107

§ 2. Отождествление синкретизма и нейтрализации (JI. Ельмслев,

B. В. Колесов, О. С. Ахманова, В. К. Журавлев) - 130 § 3. Синкретизм как игра слов - 132

§ 4. Синкретизм как совпадение значений, функций, категорий и форм в одной форме (М. В. Ломоносов, А. М. Пешковский) - 135 § 5. Рассмотрение синкретизма в связи с явлениями переходности. Концептуальные взгляды В. В. Бабайцевой и ее последователей на природу синкретизма -147 Выводы к главе 2 -172

Часть II Лингвистический синкретизм как воплощение и рефлексия единства мира

Глава 3. Лингвистический синкретизм как полипарадигмальная категория современного языкознания -174

§ 1. Терминологические и проблемные аспекты лингвистического синкретизма -174 § 2. Онтологические, общенаучные и междисциплинарные истоки лингвистического синкретизма -177

1. Ассоциативно-апперцептивный механизм порождения внутреннего единства мира сознания - 182

2. Эволюционные исследования в естествознании и философии. Синергетика - 188

3. «Общий закон всякого развития»

как онтологическое основание для различения двух этапов развития синкретизма - 193

4. Превращенные формы как синкретический результат внутреннего единства образующих элементов органического целого в условиях вторичного восприятия -196

5. Два этапа развития синкретизма в мышлении - 198 § 3. Синкретизм в языке как объективация синкретичности мышления - 203

§ 4. Сопряженность категории лингвистического синкретизма с понятиями развития языка, системы и структуры - 213 Выводы к главе 3 —219

Глава 4. Синкретизм временных форм современного немецкого языка - 222

§ 1. Межкатегориальный синкретизм в системе временных форм - 222

1. Разграничение характера протекания и существования во времени как основа для различения аспектуальной и темпоральной категорий - 223

2. Временные формы как глагольные комплексы - 227

2.1. Презенс и претерит - 230

2.2. Перфект и плюсквамперфект - 232

2.3. Футур I и II - 234

§ 2. Внутрикатегориальный синкретизм

в системе временных форм - 238

1. Внутрикатегориальный синкретизм презентных временных форм - 243

1.1. Исторический презенс - 243

1.2. Исторический перфект - 251

1.3. Футуральный презенс - 258

1.4. Футуральный перфект - 263

2. Внутрикатегориальный синкретизм претеритальных временных форм - 265

2.1. Претерит во внутренней речи -265

2.2. Претерит в «свернутых» предложениях — 270

2.3. Плюсквамперфект во внутренней речи - 273

3. Внутрикатегориальный синкретизм футуральных временных форм -276

3.1. Презентный гипотетический футур 1-276

3.2. Презентный гипотетический футур II - 280

3.3. Исторический футур - 283 Выводы к главе 4 - 286

Глава 5. Категориальная дифференциация современных проблем в понятии лингвистического синкретизма - 290

§ 1. Лингвистический синкретизм в сопоставлении с явлениями нейтрализации, контаминации, игры слов, омонимии и полисемии - 290

1. Синкретизм и нейтрализация - 290

2. Синкретизм и контаминация - 295

3. Синкретизм и игра слов -297

4. Синкретизм - омонимия - полисемия - 298

§ 2. Лингвистический синкретизм в аспекте познания -303 § 3. Гносеологические корреляции термина «синкретизм» в философии и лингвистике - 307

§ 4. К вопросу о переводе синкретичных языковых форм -311

§ 5. Лингвистический синкретизм

как метод современного языкознания -314

1. Основные предпосылки и задачи метода лингвистического синкретизма - 314

2. Сущность метода лингвистического синкретизма - 315

3. Результаты применения метода лингвистического синкретизма -318

Выводы к главе 5 - 320

Заключение - 323

Список использованной литературы - 330

ВВЕДЕНИЕ

Проблема синкретизма - хотя и не новая для лингвистики - все еще не нашла окончательного решения. В то время как взгляд на синкретизм как нерасчлененность явлений на начальных стадиях их развития представлен в науке о языке достаточно широко, существование синкретизма после размежевания элементов синкретичных языковых явлений признается немногими. Даже если рассмотрение вопроса о языковом синкретизме на современном этапе его развития получает положительный исход, истолкование синкретизма в лингвистике, по-видимому, не может быть оценено как вполне удовлетворительное. В отечественном языкознании характеристика языкового синкретизма в своем развитии часто не идет дальше структурной фазы. В новейших германистических исследованиях речь также идет о формальных или нормативных аспектах синкретизма (напр., о синкретизме форм конъюнктива и индикатива и их правильном употреблении) [см.: Grammatik der deutschen Sprache 1997: 1784; см. также: Eisenberg 2006: 18 ff.]. Порой наблюдается подмена понятия синкретизма понятиями нейтрализации, контаминации, игры слов. Встречаются в литературе и довольно противоречивые, на наш взгляд, суждения, объединяющие различные категории формально-содержательной связи в языке. Говорят, к примеру, о «синкретизме значений многозначного слова», синкретизме «функциональных омонимов», о совмещении при синкретизме «признаков омонимии и многозначности» и т. д.

Причины неудовлетворительного состояния исследования проблемы синкретизма в лингвистике видятся в следующем.

В среде специалистов все еще нет четкого осознания необходимости изучения истории учений о синкретизме. Несмотря на то что ни одно из

них, взятое само по себе, и даже вся их совокупность не исчерпывают проблемы синкретизма - настолько она неисчерпаема и открыта, освоение опыта истории исследования синкретизма позволяет очертить общие проблемно-теоретические рамки темы синкретизма и поразмыслить над особой ролью и специфическим содержанием понятия языкового синкретизма.

Отсутствует необходимое понимание того, что структура научного знания о синкретизме в обязательном порядке должна также включать и то, что принято называть основаниями научного знания. Речь здесь прежде всего идет о таких составляющих блоках оснований науки, как научная картина мира, а именно тот ее аспект, который соответствует представлениям о структуре и развитии синкретизма, и философские идеи и принципы, обосновывающие содержательные представления научной картины мира и обеспечивающие включение научного знания в культуру.

Размышление о синкретизме в языкознании остановилось на простой констатации факта некоего соединения, объединения. Именно такое слишком широкое понимание синкретизма позволяет лингвистам применять его для характеристики языковых явлений, в отношении которых об объединении можно вести речь лишь в самом общем смысле этого слова. Между тем уже внутренней логикой проблемы синкретизма предполагается дальнейшее движение от вопроса о соединении, объединении к раскрытию сущности этого соединения, всех его оттенков и аспектов.

Не установлены прецеденты категориального описания проблемы языкового синкретизма, попытки выведения синкретизма на дисциплинарный уровень.

Нет достаточно эксплицированных суждений по поводу познавательной ценности синкретичных языковых форм, прикладных аспектов синкретизма.

Гипотеза настоящей диссертации заключается в предположении, что ингерентное свойство сложности и единства онтологических систем находит свое воплощение в синкретичных языковых формах, а их адекватное изучение и интерпретация возможны с помощью соответствующего им метода лингвистического синкретизма.

Цель настоящего исследования - выявить истоки, сущность, характер, внутреннюю логику существования и развития лингвистического синкретизма и заложить тем самым основы лингвистического синкретизма как нового направления исследований в современном языкознании.

В соответствии с данной целью предстоит решить следующие конкретные задачи:

1) раскрыть историю гносеологически релевантных аспектов и проблемных ситуаций в научном изучении синкретизма;

2) осмыслить проблему языкового синкретизма научно-лингвистически с помощью категории синкретизма;

3) изучить специальные (локальные) основания лингвистического синкретизма;

4) исследовать синкретизм в системе временных форм современного немецкого языка с целью прояснения присущих лингвистическому понятию синкретизма специфических смысловых оттенков, связанных с синкретизмом как свободным синтезом содержательных элементов органического целого;

5) провести отграничение лингвистического синкретизма от явлений нейтрализации, контаминации, игры слов, омонимии и полисемии на основании результатов исследования лингвистической категории синкретизма, позволяющих по-новому взглянуть на проблему языкового соединения;

6) проанализировать познавательную ценность синкретичных языковых форм;

7) обосновать лингвистический синкретизм как метод современного языкознания, располагающий теоретическим и практическим потенциалом.

Объектом исследования являются языковые единицы со смещенным соотношением означаемого и означающего и закономерности функционирования этих единиц.

Предмет исследования - парадигматическое совмещение двух и более сигнификативных функций одним языковым знаком и структурная формально-содержательная асимметрия в языке как ингерентные явления лингвомыслительной деятельности человека.

В качестве иллюстративного материала в работе используются временные формы немецкого языка. Ни в отечественной, ни в зарубежной традиции в общедоступных грамматиках не принято рассматривать временные формы в аспекте синкретизма. В целях соблюдения традиций академических грамматик экземплификация в работе базируется в основном на произведениях художественной литературы. Учитывается также и материал известных корпусов немецкого языка: Mannheimer Korpus, Grammatik-Korpus и др.

В работе применяются следующие основные методы исследования: метод анализа первоначальной семантики термина, системный подход, исторический метод, метод аспектации, описательный метод. Используются также такие специальные методы, как синхронно-описательный метод с привлечением данных диахронического плана, метод непосредственно составляющих, метод компонентного анализа, дистрибутивный анализ и др.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют научные труды и идеи по философскому и культурологическому изучению синкретизма (Гераклит, Плутарх, Эразм Роттердамский, Г. В. Ф. Гегель, Э. Гуссерль, А. Н. Уайтхед, К. С. Аксаков, В. С. Соловьев, С. J1.

и

Франк, А. Н. Веселовский, Вяч. Вс. Иванов, В. Р. Кабо, М. С. Каган, Л. П. Карсавин, А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили, В. В. Бибихин, С. К. Сарки-сов, В. С. Степин, О. М. Фрейденберг и др.), по общему языкознанию (М. В. Ломоносов, А. А. Барсов, Н. И. Греч, И. И. Давыдов, И. И. Срезневский, А. А. Потебня, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Р. Раек, Я. Гримм, В. фон Гумбольдт, К. Беккер, А. Шлейхер, Ф. де Соссюр, Й. Л. Вайсгербер, В. И. Абаев, Н. Д. Арутюнова, В. В. Виноградов, В. А. Татаринов, М. М. Маковский, Л. В. Малаховский, Е. В. Падучева, Д. Б. Гудков, В. В. Красных, О. А. Радченко и др.), по германистике (В. М. Жирмунский, О. И. Мос-кальская, Е. И. Шендельс, В. Бартш, X. Рупп, Л. Нидер, В. Шмидт, И. Эр-бен, В. Юнг и др.), по языковому синкретизму (М. В. Ломоносов, В. А. Богородицкий, Ф. И. Буслаев, А. М. Пешковский, Л. Ельмслев, А. А. Потебня, В. И. Шерцль, Л. В. Щерба, А. Т. Кукушкина, Ю. Д. Апресян, В. В. Бабайцева, С. Д. Кацнельсон, В. И. Кураков, В. В. Левицкий, Ю. С. Мас-лов и др.).

Научная новизна исследования определяется прежде всего новизной самой постановки проблемы лингвистического синкретизма как напряженного, противоречивого, но в то же время внутреннего, сущностного, единства языкового знака и его сигнификативных функций. Новым является также интерпретация лингвистического синкретизма как метода. Новым является и способ решения проблемы лингвистического синкретизма. Впервые в науке о языке синкретизм изучается при помощи лингвистической категории синкретизма.

Категориальное научно-лингвистическое исследование синкретизма с привлечением данных философии и психологии о закономерностях бытия и мышления позволяет выявить внутреннюю логику становления, развития явления синкретизма. Лингвистический синкретизм предстает не как нечто эпизодическое и случайное в существовании языковых единиц,

а как их фундаментальное свойство, как объективно наличествующая непреложность.

Теоретическая значимость исследования обусловливается следующими основными моментами: раскрывается сложная картина взаимодействия философско-культурологического и лингвистического синкретизма; дается объяснение существования различных толкований термина-понятия «синкретизм» в свете особенностей процессов познания; обосновывается познавательная природа научно-лингвистического подхода к исследованию синкретизма; лингвистический синкретизм декларируется как метод исследования такого типа отношения формы и содержания, где одному элементу плана выражения на парадигматическом уровне соответствуют два и более элемента в плане содержания; проводится отграничение явления синкретизма от явлений нейтрализации, контаминации, игры слов, омонимии и полисемии.

Практическая ценность работы определяется следующими обстоятельствами. Во-первых, сообразованный с теорией лингвистического синкретизма отбор языкового материала может оказать действенную помощь в деле совершенствования методики преподавания языков. Во-вторых, результаты исследования могут найти отражение в учебных пособиях нового поколения, в которых будут учтены синкретичные языковые явления. В-третьих, основные теоретические положения исследования и выводы к работе могут быть использованы при проведении лекционных и семинарских занятий, спецкурсов, написании квалификационных работ различного уровня. В-четвертых, лингвистический синкретизм как средство анализа переводчиком содержащего синкретичные языковые формы текста оригинала и языкового оформления соответствующего текста перевода способствует решению такой традиционной прикладной задачи языкознания, как разработка методов адекватного преобразования текстов в иноязычную форму.

Основные положения и результаты диссертационной работы докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры романо-германской филологии факультета лингвистики ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет», а также прошли апробацию на факультетских, межвузовских и международных научных и научно-практических конференциях: 11-я международная конференция «Россия и Запад: диалог культур», 28-30 ноября 2005 г., г. Москва, факультет иностранных языков и регионоведения МГУ им. М. В. Ломоносова; международная конференция «Актуальные проблемы лингвистики XXI века», 6-7 декабря 2006 г., г. Киров, факультет лингвистики ВятГГУ; Третий конгресс немецкого языкознания, 14-16 февраля 2008 г., г. Рим (Италия); «Лингвистические чтения - 2010. Цикл 6», 27 февраля 2010 г., г. Пермь, Пермский научный центр Уральского отделения РАН; «Актуальные проблемы лингвистики XXI века», 8-9 апреля 2010 г., г. Киров, факультет лингвистики ВятГГУ; «Актуальные проблемы лингвистики XXI века», 18-19 апреля 2012 г., г. Киров, факультет лингвистики ВятГГУ.

Основное содержание диссертации отражено в 42 работах общим объемом 36,93 печ. л., среди которых одна монография (14,93 печ. л.) и 15 статей (7 печ. л.), опубликованных в рецензируемых научных журналах и изданиях.

Научные взгляды автора, представленные в диссертации, нашли свое отражение в разработанном диссертантом учебно-методическом пособии «Синкретизм временных форм современного немецкого языка» (6,3 печ. л.).

На защиту выносятся след