автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Теория отражения и проблема интерпретации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Теория отражения и проблема интерпретации"

На правах рукописи

Минина Марина Леонидовна

ТЕОРИЯ ОТРАЖЕНИЯ И ПРОБЛЕМА ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Специальность 09.00 01 - онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

ии^иьэаез

Чебоксары - 2007

003058863

Работа выполнена на кафедре философии и методологии науки ФГОУ ВПО « Чувашский государственный университет им И Н Ульянова»

Научный руководитель доктор философских наук, профессор

Феизов Энвер Зиатдинович

Официальные оппоненты доктор философских наук, профессор

Маслихин Александр Витальевич

кандидат философских наук, доцент Соколов Роман Евстратьевич

Ведущая организация Чувашский филиал Московского гуманитарно-экономического института

Защита состоится » мая 2007 г в ^"часов на заседании Диссертационного Совета по философским наукам Д 212 301 04 в зале Ученого совета ФГОУ ВПО « Чувашский государственный университет им И Н Ульянова» по адресу 428015, г Чебоксары, ул Университетская,38а

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки ФГОУ ВПО « Чувашский государственный университет им И Н Ульянова»

Автореферат разослан « » 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук

Общая характеристика работы

Постановка проблемы и её актуальность. Актуальность теории отражения для современной философии и научного знания определяется прежде всего универсальностью самого этого принципа, надёжно включенного в структуру научного представления о реальности. В современной культуре, кроме того, широко распространена практика, в основе которой лежат принципы того или иного вида отражения изучение следов преступления и создание на их основе картины последнего (криминалистика), фотография, голография, иконика, Интернет (виртуальная реальность), опыты с электронами и мн др Бесспорно, многие аспекты проблемы отражения в материальном мире получили свое освещение в рамках отечественной философии советского периода К ним, в частности, относятся вопросы о сущности и формах отражения, проблема адекватности отражения, рассмотрение сознания как высшей формы отражения, проблема связи теории отражения и теории информации и мн. др Это, однако, не означает, что все аспекты проблемы теории отражения уже в достаточной мере освещены и разработаны Нераскрытым пока остается, в частности, вопрос о связи отражения как онтологической характеристики материальной реальности и процесса интерпретации Под интерпретацией здесь подразумевается процесс вербального выявления смысла какого-либо объекта, не обнаруживаемого при непосредственной его рецепции

Значимость проблемы интерпретации для дальнейшего развития теории отражения обусловлена тем, что констигуирование отражающего объекта в качестве такового предполагает его интерпретацию, поскольку сам смысл отражения не принадлежит наличному бытию объекта Ставить проблему интерпретации в связи с теорией отражения - значит делать попытку совмещения различных исследовательских подходов, прежде всего герменевтического и естественнонаучного Поэтому мы с неизбежностью сталкиваемся с рядом вопросов, возникновение которых является результатом такого совмещения В частности, следует выявить границы самих понятий отражение и интерпретация В самом деле, не является ли сама интерпретация разновидностью отражения в человеческом дискурсе какого-либо объекта9 С другой стороны, не зависит ли отражение в качестве какой-то материальной реальности от того, как мы эту реальность интерпретируем? Эта апория будет решаться нами путем разделения онтологического и эпистемологического аспектов отражения и интерпретации

В действительности, речь при этом должна идти именно о какой-то одной проблеме, имеющей две взаимосвязанные между собой стороны Все это подводит нас к постановке проблемы отражения в рамках теории репрезентации

В самом деле, можно сказать, что само отражение, как в гносеологическом, так и в онтологическом плане, есть не что иное, как репрезентация реального объекта Прежде чем попытаться пересмотреть проблему отражения в терминах теории репрезентации следует обратить внимание на двусмысленность данного понятия, указав на различие между двумя его значениями с одной стороны, репрезентация есть то, что представляет, репрезентирует, следовательно, речь идет о некоем предмете представления, с другой стороны, репрезентация является также неким процессом, в ходе которого один предмет представляет другой Конечно, то, что два эти значения, объединил один и тот же термин, не случайно. Репрезентация как процесс предполагает наличие определённого репрезентирующего предмета, последний же предполагает, что он участвует в некоем процессе, без которого его смысл именно как репрезентации чего-либо был бы утрачен Иначе говоря, предмет в качестве репрезентации нуждается в определенной перспективе (или определенной интенции), находящей в нем смысл какого-то другого (представляемого им) предмета Предмет или явление потому только способны репрезентировать некоторую вещь, что они могут быть «прочитаны» как такая репрезентация Читать репрезентацию означает не что иное, как возвращаться от нее (как наличного предмета) к самому представляемому предмету Такое «возвращение» мы будем именовать проекцией Проецировать, таким образом, значит превращать репрезентацию в сам предмет репрезентации, то есть онтологизировать ее В случае психологического образа (как разновидности репрезентации) онтологизация будет означать также объективацию, то есть рассмотрение субъективного образа или феномена в модусе объективной вещи При таком взгляде на процесс восприятия, мы (по крайней мере, в эпистемологическом плане) оказываемся, говоря словами Платона, «узниками» собственных проекций Иными словами, платоновские «тени», которые узники пещеры принимают за реальность, выступают в качестве аллегорических обозначений наших проективных представлений о реальности То, что мы принимаем за реальность (на чувственном уровне), есть не более, чем наши субъективные проекции Одна из встающих при этом проблем - это вопрос об онтологическом статусе самих проекций обладают ли эти проек-

ции каким-то бытийным модусом или же они не более чем иллюзии, абсолютно потусторонние реальности

Таким образом, от теории отражения, в ее «советском» варианте, оказалась скрыта вторая сторона процесса отражения, интерпретатив-ная Думается, что только при совмещении двух этих сторон (онтологической и эпистемологической) можно усмотреть проблему отражения в качестве какой-то целостной проблемы и преодолеть трудности и противоречия теории отражения. Под самим отражением в данном случае следует понимать перенос информации, позволяющий нам судить об одном объекте посредством другого объекта Так, в криминалистике изучение следов, оставленных преступником на месте преступления, методологически основывается именно на принципах теории отражения. Сама возможность восстановления картины преступления по этим следам предоставляется научно-материалистическим представлением о реальности, исключающим из этой реальности какие-либо чудеса и сверхъестественные феномены. Однако сам по себе этот принцип еще ничего не говорит об окончательной истинности воссозданной нами картины, ибо существует определенная вероятность случайности и неопределённости, в пространстве которых и работает наше творческое мышление Талантливый криминалист должен руководствоваться не только своими конкретными знаниями в области физиологии и химии, позволяющими, например, точно определять время смерти потерпевшего, но и своей интуицией, без которой невозможно постичь логику преступника, то есть увидеть саму реальность преступления

Степень научпой разработанности проблемы. Как таковой вопрос о связи теории отражения и теории интерпретации в советский период не ставился Поэтому автор в своем исследовании опирался на работы в основном западных исследователей При этом, правда, были задействованы и некоторые концепции советских философов и ученых, которые, хотя и не ставят проблему взаимосвязи отражения и интерпретации непосредственно, всё же подчеркивают «активный» характер такой «формы отражения», как сознание Эта форма понимается ими как сущностно связанная с другими уровнями и формами отражения отражением в неживой природе, биологическим отражением и т д На активный характер процесса отражения указывали, в частности, такие исследователи советского периода, как А Н Леонтьев, В С Тюхтин, Ф И Георгиев и др , подчеркивавшие, что этот процесс предполагает взаимодействие между отражаемым и отражающим объек-

том При этом часть из них подчеркивала активность именно самой материи (материальных систем), а другие говорили об активности прежде всего познающего субъекта. При создании данной работы решающее значение имела концепция Феизова Э 3, наиболее важным моментом которой является понимание отражения как двустороннего процесса, а самого отражения (репрезентации) как двойной проекции Существенным моментом для автора данной работы было также разделение между самой репрезентацией, ее объектом и отражающим материалом. Эта троичная онтология легла в основу изложенной в работе концепции Еще один принципиальный методологический момент, взятый автором диссертации из работ Феизова Э 3 , состоит в том, что вещь никогда не отражается полностью, отражаются лишь те или иные ее свойства, по которым можно будет затем воссоздать этот объект как целое. Характер отражаемых свойств зависит от формы репрезентации, выступающей в качестве ее языка, требующего соответствующей «дешифровки»

Среди зарубежных авторов, оказавших влияние на данную работу, следует выделить прежде всего классиков философии Платона, Аристотеля, Декарта, Канта, Лейбница, Спинозу, Бергсона, Шопенгауэра Линия Платон-Кант-Шопенгауэр наделяет нас идеей феноменального мира как тени (проекции) подлинной реальности Эта идея оказывается весьма релевантной в контексте данного исследования Лейбниц позволяет уточнить данную концепцию, вводя монаду как определенную перспективу на реальность. Монадология Лейбница выступает, таким образом, методологической основой разрабатываемой нами концепции проективизма Каждый субъект не просто воспринимает реальность из определенной перспективы, но и проецирует на нее свои преставления и предубеждения, конституируя тем самым тот образ реальности, её репрезентацию, которую автор данной работы называет «проекцией» Реальность нашего опыта - это реальность таких проекций, которые следует рассматривать в качестве реальности индивидуальных монад Монизм Спинозы позволяет вернуться от этого распавшегося на отдельные индивидуальные отражения (репрезентации) мира к целостной реальности, поскольку позволяет усматривать за всем эти перспективистским многообразием единую Субстанцию, а само это многообразие в качестве ее модусов Наконец, у Бергсона нами была заимствована идея репрезентации прошлого, предполагающая соответствующую онтологию этого последнего При этом само прошлое становится универсальной характеристикой любого

объекта репрезентации (отражения), любая репрезентация, по сути, -это репрезентация прошлого Иначе говоря, его след. С проблематикой репрезентации прошлого связаны также имена современных философов Ж Делеза и П Рикера, которые мы должны упомянуть в этом разделе Речь идет о структуральном и герменевтическом анализах «Материи и памяти» Бергсона, осуществленных этими мыслителями, позволивших автору данной работы эксплицировать онтологический смысл прошлого в третьем параграфе первой главы

Безусловно, определенное влияние на написание работы оказала психоаналитическая концепция Фрейда и ее интерпретация Лаканом, поскольку оба этих автора во многом содействуют пониманию возможности репрезентации нематериальных объектов, в частности, психического бессознательного

Объект исследования: процесс репрезентации

Предмет исследования: интерпретация как составной элемент репрезентации

Цель: эксплицировать интерпретацию как необходимое условие процесса репрезентации

Задачи:

1 Выявить основную структуру процесса отражения

2 Эксплицировать условия релевантности материального следа

3 Эксплицировать условия перехода от самого отражающего субстрата к его значению и прояснить онтологический модус последнего

Методологическая и теоретическая основа исследования. В

ходе исследования нами была использована разнообразная методология В первую очередь следует выделить метод рефлексии над данными современных нейронаук Широко применялся нами также герменевтический метод исследования, особенно это касается первой главы диссертации Тот же метод применяется во второй главе по отнохне-нию к психоаналитическим текстам В структуре самого дискурса обнаруживает себя метод диалектического восхождения от одной концепции к другой, позволяющий отыскать наиболее приемлемое решение Этот метод применяется вместе с герменевтическим

Научная новизна исследования состоит в следующем

1 Выявлена структура процесса отражения (репрезентации)

2 Произведена экспликация интерпретации как необходимого элемента процесса репрезентации

3 Показана диалектическая связь между материальными и ин-терпретативными моментами процесса отражения Положения, выносимые на защиту:

1. Всякая репрезентация имеет проективную природу Между отражаемым объектом и его репрезентацией устанавливаются отношения двойного отражения

2 Материальный след релевантен лишь в том случае, когда ведет к открытию умопостигаемого плана реальности

3. Экспликация природы отражения предполагает выявление не только материального, но и интерпретативного ее аспекта

Теоретическая и практическая значимость работы. Работа вносит определенный вклад в разрешение проблемы репрезентации и способствует дальнейшему развитию теории отражения, так, как она сформировалась в нашей стране Автор вводит новый аспект проблемы отражения, не освещенный в рамках традиционной теории отражения связь между отражением и интерпретацией Результаты исследования могут быть использованы в герменевтической практике Практическое значение данного исследования связано в основном с развитием таких прикладных наук, как криминалистика, теория фотографии, голографии, иконики и искусствознания

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает в себя по три параграфа, заключения и списка литературы

Апробация диссертации. Основные результаты исследования излагались и обсуждались на совместном заседании кафедры философии и методологии науки и кафедры комплексных исследований по философии Чувашского государственного университета им И Н Ульянова, на методологических семинарах аспирантов и докторантов

Основное содержание работы Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, определены степень научной разработанности проблемы, цель и задачи работы, объект, предмет, методология исследования, его научная новизна, изложены положения, выносимые на защиту, установлена теоретическая и практическая значимость работы, апробация диссертации и публикации, объем и структура работы.

Первая глава, «Онтологические и гносеологические основания теории отражения», посвящена анализу истории философского рас-

крытия проблемы репрезентации и выявлению основных аспектов данной проблемы, имеющих отношение к интерпретации

В первом параграфе, «Отражение и репрезентация образ реальности и реальность образа», содержится философский анализ истории проблемы репрезентации, в первую очередь истории развертывания философского содержания понятия «мимезис» и сопутствующих понятий, симулякр, образ, модель, техне, поэзис и др. Автор подчеркивает, что проблема отражения является очень давней философской проблемой, она была поставлена за много веков до того, как были сформулированы основные положения марксистко-ленинской теории отражения В период античности она имплицирована в форму знаменитой проблемы мимезиса, две концепции которого, сильно различающиеся между собой, разрабатывают Платон и Аристотель Исходя из различного понимания природы реальности, эти два философа по-разному понимают и процесс ее отражения, выступающий, однако, у обоих в качестве фундамента процесса познания Отражение, таким образом (в форме мимезиса), оказывается и у Платона, и у Аристотеля одним из основных свойств самой реальности, без наличия которого последняя утратила бы свой умопостигаемый характер Понимая под подлинной реальностью неизменный и неподвижный мир эйдосов, Платон трактует мимезис в качестве необходимого условия перехода от идеального мира к миру земному, т е миру окружающих нас материальных предметов Только благодаря своей способности «подражать» идеальным образцам эти предметы возникают в качестве чувственно воспринимаемых феноменов, которые могут быть нами познаны. Воплощение идей в вещи, таким образом, предполагает процесс подражания, в силу чего сами возникающие в результате этого процесса феномены суть отражения некой идеальной реальности В «Притче о пещере», рассказываемой Сократом в VII книге «Государства», Платон поясняет, какой смысл он вкладывает в термин «мимезис», т е эксплицирует то, в каком смысле вещи подражают идеям Согласно Платону, мы пребываем в мире иллюзорном, мы - узники своих иллюзий Однако речь в данном случае все же идет не о полном мраке незнания, а о некоем «полумраке», в котором присутствует как бы тень истины, ее отражение, хотя и сильно искаженное Сам термин «мимезис» (тш/иези) оказался, однако, настолько многогранным и многозначным, что породил различные интерпретации и даже переводы Эволюция этих интерпретаций тесно связана с развитием теории искусства, так как последнее традиционно (начиная с Платона и Ари-

стотеля) рассматривалось как важная разновидность миметической деятельности Споры вокруг понятия «мимезис» велись и в Средние века, и в эпоху Возрождения, и в Новое время

Современное понимание искусства сложилось лишь в эпоху Просвещения, когда сформировалось представление о так называемых «изящных искусствах» Античность не ведала такого понятия, для нее искусство в узком (современном) смысле обозначалось скорее понятием рогёзгз, имевшим, разумеется, совершенно иной концептуальный смысл, искусство же в широком смысле обозначалось термином гекЬпё, под которым понимались все виды производства В рамках античной традиции выработалось два принципиально различных понимания миметической деятельности, основанных на двух различных концептуальных моделях мимезис живописный (Платон) и мимезис поэтический (мимезис как репрезентация, активный мимезис Аристотеля) Первая концепция (мимезис как имитация, пассивный мимезис) рассматривала мимезис с точки зрения таких терминов, как «подобие», «копия», «воспроизведение» и «иллюзия» Платон полагал, что искусство еще дальше отходит от реальности, чем вещи, являющиеся подобием Идей, единственно обладающих подлинным бытием Искусство становится у Платона, таким образом, отражением отражения, образом реальности, крайне далеким от нее самой Уже у Платона, стало быть, обнаруживаются те проблемы, которые встанут затем, в связи с проблемой подражания, у других философов Аристотель, противопоставив платоновской свою концепцию мимезиса, придаст новую силу всем этим вопросам Служит ли подражание истине или обману, удовольствию или познанию? Каков его предмет природа это или идея, видимое или невидимое, внутренний мир или внешняя реальность? Какова роль репрезентации подражать реальности или преобразовывать ее, делая ее умопостигаемой? Все эти проблемы находятся в центре внимания истолкователей понятия «гттевю», начиная с античности до Нового времени. В заключение этого параграфа диссертант подводит итог сказанному, эксплицируя смысл основных затронутых в тексте понятий и делая вывод о том, что ключевыми для раскрытия природы отражения являются оппозиции понятий подражания (имитации) и репрезентации, а также оппозиция репрезентации и презентации Именно в пространстве между этими предельно различными трактовками мимезиса развертываются все концепции подражания античности, средневековья, Ренессанса и Нового времени

Во втором параграфе, «Проективная природа отражения», автор обращается к вопросу о том, что представляет собой психическое отражение как наиболее сложная разновидность отражения При этом он отмечает, что, несмотря на перевод, в этом случае, проблематики отражения из онтологической в эпистемологическую плоскость, эта проблематика не утрачивает своей связи с первым подходом к проблеме отражения, то есть с её рассмотрением в рамках проблематики мимезиса Само появление психологии, в том виде, как она полагается у Аристотеля, непосредственно соотносится с проблемой образа Последний, в качестве психической своей разновидности, трактуется Стагиритом как форма, запечатленная в определенном материальном субстрате На это указывает, в частности, знаменитая метафора воска, развернутая во второй книге трактата «О душе»

Создавая свою концепции гилеморфизма, Аристотель отказывается от жесткого противопоставления эйдоса (формы) и хиле (материи) Умопостигаемое и чувственно воспринимаемое не принадлежат разным реальностям, как это имело место в платоновском учении, а сосуществуют в одной Именно это соположение материи и формы, их неразрывная связь позволяют по-новому раскрыть смысл проблематики отражения По существу, именно аристотелевский подход к феномену отражения лежит в основу современных теорий информации В самом деле, Аристотель вернул отражению его обыденный и, следовательно, имманентный смысл Тот смысл, который предполагают встречающиеся нам в повседневной жизни феномены, типа картин на зеркальной поверхности воды, миражей в плотных слоях воздуха, изображений на фотографии, кино- и телеэкранах и т д Во всех этих случаях мы имеем дело с такими вещами, которые служат для передачи определенной информации Понятие информации, по существу, выступает в данном случае как синоним или, скорее, аналог аристотелевского понятия «форма», то есть того умопостигаемого момента самой реальности, который не отделён от неё, а напротив, присущ ей и является необходимым условием ее познаваемости Форма, таким образом, есть характеристика самого материального мира, а не нечто запредельное этому миру Без формы не возникло бы и само представление об окружающих нас конкретных феноменах, но, с другой стороны, без самих этих феноменов (без эмпирического контакта с ними) мы бы не узнали, что такое форма Следовательно, форма и материя неразрывно между собой связаны и их разделение возможно только в абстракции Форма поэтому не является чем-то идеальным, она не составляет са-

мостоятельной реальности, но представляет собой скорее структуру самой материальной реальности, тот порядок, который в ней имеется. Этот порядок не внеположен реальности, поскольку есть ее необходимый и существенный элемент. Однако, с другой стороны, порядок все же обладает относительной онтологической автономией по отношению к материи, поскольку без этого мы бы вообще не смогли отделить его от последней. Вот почему существует принципиальное различие между психическими процессами и соответствующими им процессами, происходящими в материальном измерении

Необходимо, однако, проводить различие не только между самими реальными вещами и процессами и их отражениями, но и между различными видами отражения Речь в данном случае должна идти прежде всего о так называемом нейронном и психическом отражениях. Иначе говоря, необходимо различать, с одной стороны, сам психический образ, а с другой — материальный субстрат этого образа те процессы, которые происходят в мозгу в момент восприятия данного образа каким-либо субъектом Диссертант отмечает, что жесткое противопоставление психической и непсихической форм отражения ведёт к онтологическому дуализму и более адекватным способом истолкования здесь будет спинозистская интерпретация, предполагающая единство субстанции при различии и даже параллелизме ее «атрибутов» в данном случае двух серий феноменов - психических и физиологических Иными словами, нельзя абсолютизировать различие между двумя этими сериями, придавая ему метафизический смысл

Конечно, в данном случае важно избегать опасностей редукционизма, прямого сокращения психического до уровня чисто объективной реальности. Разумеется, субъект не может быть сокращен до статуса объекта, поскольку при этом он лишится принципиальной своей специфичности Однако также неверно замалчивать о тех достижениях, которые сделала современная нейрофизиология и другие «объективистские» науки в ходе изучения чисто материальных аспектов психической реальности, поскольку это имеет непосредственное отношение к затрагиваемой здесь проблеме психического образа

Ошибка как картезианского дуализма, так и берклианского имматериализма коренится, по существу, в игнорировании того факта, что воспринимаемые нами образы вещей существуют лишь в качестве проективной реальности, а не реальности самой по себе Иначе говоря, мир наших непосредственно воспринимаемых образом, понимаемый нами в качестве объективной реальности, есть не более чем наше

субъективное представление об этой реальности, которой мы стремимся придать статус чего-то абсолютно достоверного. Феномены внешнего мира, так же, как феномены мира внутреннего, суть не что иное, как завершения сложного процесса психофизиологической обработки воздействующей на нас вещи самой по себе (в кантовском смысле) Но, главное, здесь заключается в том, что такого рода проекция не является единственно возможной, и представление о реальности может оказаться совсем иным в другой системе отсчета В контексте предыдущих рассуждений, в качестве двух таких систем могут быть взяты, например, система психической реальности (внешний мир, как он нами непосредственно воспринимается) и мир нейрофизиологический Важно, что между двумя эти системами действует тот же принцип параллелизма (введенный Спинозой) или, говоря современным языком, принцип инвариантности

В самом деле, исследование мозга позволяет нам сделать вывод, что порядок идей соответствует порядку вещей Этот порядок или эта упорядоченность и выступает в качестве того инварианта, который позволяет говорить о процессе реального отражения, выступающего в качестве онтологической, а не только эпистемологической составляющей реальности Диссертант приходит к выводу, что концептуальный разрыв между идеальным и материальным измерениями был, в конечном счете, обусловлен ограниченностью человеческого понимания реальности Действительно, обычный человек не способен выйти за пределы своего субъективного представления о мире, которое, по этой причине, он и считает самим миром С другой стороны, он понимает, что это представление всего лишь субъективно и поэтому называет его «идеальным» Чтобы разрешить эту проблему (или, как минимум, попытаться это сделать) необходимо понять, что само идеальное представление (идеальный образ) имеет определенную материальную основу Введение этого «третьего термина» позволяет сохранить непрерывность реальности, избавляющую от проблемы дуализма, разрывающего эту реальность на две самостоятельные субстанции

Третий параграф, «Отражение и темпоральность», посвящен выявлению временного аспекта проблемы репрезентации Он важен, поскольку между отражением и отражаемым устанавливаются не только чисто референциальные, но и временные отношения Репрезентироваться может не только актуально существующий объект, но и объект, уже не существующий, принадлежащий прошлому В каком-то смысле всякая репрезентация - это репрезентация прошлого Отсюда

одна из эпистемологических проблем современной философии как можно репрезентировать то, чего уже нет9 Эта проблема содержит в себе философский смысл, следовательно, именно потому, что предполагает установление статуса прошлого как некой онтологической реальности

Прежде всего можно сказать, что прошлое существует в настоящем в виде определенных следов, которые, однако, указывают на то, что было ранее След может указывать на определённый факт (исторический, археологический, криминальный и т.д), но может также свидетельствовать о каком-то идеологически окрашенном событии, и в том, и в другом случае, однако, след непосредственно связан с его интерпретацией. Именно благодаря интерпретации, причем интерпретации особой, связанной с временной референцией, тот или иной феномен обретает онтологический смысл следа В следе, таким образом, соединяются онтологический и эпистемологический смыслы проблемы отражения. С одной стороны, как может отражаться то, чего уже нет - прошлое9 С другой - каким образом можно воссоздать реальную картину и смысл того, чего уже нет9 Именно в зазоре между двумя этими проблемами обретает свое пространство дискурс, посвященный репрезентации прошлого

Все эти проблемы, однако, требуют четкой логической последовательности при их экспликации, поскольку берут свое начало не в процессе формирования истории как специфической формы знания, а в философском осмыслении проблемы памяти Сама память при этом трактуется двояким образом. У Платона в диалогах «Теэтет» и «Софист» речь идет, с одной стороны, о материальном сохранении следа, который может стереться со временем (уже упоминавшийся нами образ восковой дощечки), с другой стороны, о соответствии между следом и оригиналом Проблема, стало быть, ставится в плоскости невозможности сравнить копию и оригинал и удостоверить истинность первой Если прошлого уже нет, то, что может гарантировать нас от того, чтобы принять за прошлое некий воображаемый образ, а вовсе не сохраненное для нас памятью. Короче, каковы онтологические основания истин, доносимых до нас памятью? Именно, чтобы найти такую онтологическую основу памяти, Сократ вводит метафору восковой дощечки, которая у одних из чистого, а у других из грязного воска, отчего и зависит надежность запоминания. Сократ, таким образом, объясняет как процесс сохранения в памяти, так и процесс забывания, забвение

Две эти загадки (память и забвение) составляют как бы лицевую и изнаночную стороны временной репрезентации Именно в непосредственной связи двух этих тем проявляется парадоксальность самой этой проблемы Однако эта парадоксальность становится очевидной не сразу На первый взгляд, память и забвение выступают всего лишь как две исключающие друг друга противоположности Однако при более тщательном рассмотрении оказывается, что тот, кто ничего не забывает, не способен владеть своей памятью, становясь ее рабом. X Л Борхес описывает такого мифического человека в своем рассказе «Фунес, чудо памяти» Запоминая и удерживая в своем сознании все увиденные им в жизни вещи, этот персонаж был абсолютно не способен к пониманию общих Идей, даже одна и та же вещь, увиденная в различные момент времени, была для него несколькими разными вещами

Забвение, таким образом, оказывается условием самой памяти, если под последней понимать не только сохранение определенного знания, но и способность пользоваться тем, что мы сохранили Иными словами, речь идет о возможности взаимодействия памяти с другими познавательными способностями, прежде всего с мышлением Этот двойственный смысл забвения (с одной стороны, как ограничителя памяти, с другой - как ее трансцендентального условия) напрямую связан с двойственным смыслом природы самой памяти и временной репрезентации. В самом деле, нуждаясь в материальном следе, запечатлевающем определенное событие прошлого, само воспоминание не может быть редуцировано только к материальности этого следа, поскольку последний целиком принадлежит настоящему. Эта апория временной репрезентации, или репрезентации прошлого, должна, таким образом, апеллировать к тому, что П Рикер называет «забыванием из-за стирания следов и забыванием-резервом» Под последним он понимает тот момент забывания, который не связан с материальностью следа и который доказывает диалектическую и парадоксальную природу репрезентации прошлого

Вслед за П Рикером автор выделает три вида следов прошлого кортикальные (церебральные), психические и письменные В отличие от двух других видов, психические следы (воспоминания) трудно объективировать Они настолько неотделимы от нашего повседневного существования, нашей жизни, что их бытие не может быть исключено из последней Если письменный след или след кортикальный могут рассматриваться как что-то нам внеположное и более-менее абстракт-

ное, то психический след не обладает самостоятельным существованием, будучи растворен в потоке сознания Иными словами, нам трудно взглянуть на него как на объект, определив при этом место его дислокации. Соотношение психических и нейронных следов можно поэтому понимать двояким образом, и именно в пространстве этого двоякого понимания и развертывается сущность проблематики репрезентации прошлого С одной стороны, забвение прошлого связано со стиранием следов, которые, однако, сами по себе, как материальные образования, принадлежат настоящему Следовательно, проблема состоит в том, каким образом существующий в настоящем след может отсылать к той реальности, которая является уже несуществующей с точки зрения чисто материалистического рассмотрения Откуда мне вообще известно о существовании прошлого, если в поле моего актуального восприятия, подкрепленного материальной референцией, находится только настоящее? С другой стороны, забвение происходит и без стирания «материальных» следов Именно так происходит в нашей повседневной жизни В рамках неврологического исследования соотношение между нейронным и психическим понимается лишь как соотношение организации и функции. Иными словами, психические процессы (в том числе и память) утрачивают свою самостоятельную онтологию и понимаются лишь в качестве некоторых эпифеноменов Однако подобное рассмотрение, как мы видим, не позволяет разрешить проблему отражения прошлого Ибо это последнее, в рамках фи-зикалистского дискурса, не составляет определенной части реальности Время, таким образом, оказывается исключенным из реального рассмотрения проблемы отражения

Чтобы найти подходящее (но не окончательное) разрешение этой загадки, диссертант обращается к работе А Бергсона «Материя и память», стремясь извлечь из нее тот концептуальный урок, который поможет расширить поле репрезентации, включив в него измерение прошлого Для Бергсона прошлое не исчезает из реальности, а как бы оседает в ней, продолжая пребывать в ней уже не в качестве актуального, а в качестве виртуального бытия. Прошлое, таким образом, выступает неким фоном настоящего, отдельные фрагменты которого могут в нем актуализироваться благодаря воспоминанию, но при этом оно никогда не становится доступным нам целиком Прошлое здесь фигурирует как некое бессознательное, способное становиться частью сознания Прошлое забывается нами, при этом сохраняясь в неком не-проявленном состоянии Забвение понимается здесь совершенно не

так, как это имеет место у Платона в «Теэтете» Если в последнем случае забвение является следствием стирания следов, то на этот раз подразумевается, что следы остаются, но при этом событие забывается, то есть отходит в пространство непроявленности

Материальный мир, таким образом, располагается в плоскости настоящего, сюда же, естественно, относится и мозг, и вся нервная система Следовательно, только этими процессами невозможно объяснить феномена памяти Поэтому в заключении этого параграфа автор делает вывод, согласно которому прошлое обладает собственной онтологией, представляя из себя особый срез реальности, не сводимый лишь к чисто материальному его аспекту Прошлое, таким образом, это не столько одна из проекций реальности или вещи в себе, которая не может быть схвачена нами непосредственно, сколько характеристика самой реальности

Во второй главе, «Прикладное значение принципа отражения» диссертант эксплицирует те особенности, которые характеризуют практическое применение принципов отражения в частных науках и показывает взаимосвязь между этими принципами и интерпретатив-ными стратегиями

Первый параграф, «Отражение материального», посвящен анализу того, как проявляются принципы материального отражения в таких прикладных областях, как фотография, археология, криминалистика и др Основываясь на изложенной в первой главе концепции онтологических оснований теории отражения, автор диссертации выводит из них основные методологические принципы соответствующих частных наук (археологии, криминалистики и др) При этом он касается также вопроса о различии между отражением в живой и неживой природе, о раздражимости как ключевом понятии наук о жизни

Автор показывает, что процесс воссоздания преступления предполагает признание определенных отношений между участвующими лицами и самими событиями, в частности, того, что все они подчиняются отношениям каузальности, логическим принципам и т.д Иначе говоря, процесс дознания, выступающий в качестве одной из разновидностей процесса восстановления реальности по ее следам, а значит и интерпретации этих следов, должен предполагать определённое предзнание, которое, как правило, выражает точку зрения здравого смысла Картина преступления, воссоздаваемая в криминалистике, является, стало быть, результатом не только умственной активности следователя и других его коллег, но и задействует культурную и науч-

ную парадигму в целом, которые, в свою очередь, имеют в своей основе определенные метафизические предпосылки Так, следователь должен исключить из своего рассмотрения фактор чуда, то есть полностью отказаться от мысли, что исследуемые им события могли быть причиной вмешательства каких-то сверхъестественных сил В противном случае, он вообще не сможет проводить свое расследование

Эти рассуждения подводят автора к другой важной проблеме, которую следует рассмотреть в связи с исследованием взаимной корреляции отражения и интерпретации Речь в данном случае идет о другой паре понятий интерпретация и объяснение Первая, как известно, в большей степени приложима к гуманитарной сфере, второе — к естественнонаучной Из приведённого выше примера, однако, видно, как естественнонаучное (или криминологическое) объяснение вытекает из определенной интерпретативной модели реальности. Иначе говоря, видно, как определенного рода предзнание детерминирует тот или иной способ объяснения конкретных фактов, накладываясь на них в качестве некого предзнания и «предубеждения» (Гадамер) Поэтому можно сказать, что в основе всякой процедуры объяснения лежит определенная интерпретация следов реальности, выходящая за рамки непосредственной эмпирической данности и предполагающая какое-то метафизическое видение Цель такого видения состоит именно в том, чтобы сделать интеллигибельной данную нам в опыте реальность. Чтобы достичь этого, необходимо ее трансцендировать, то есть выйти за ее пределы, создав целостную картину миру, включающую в себя ряд принципов, позволяющих объяснить тот или иной факт или событие Сама эта процедура трансцендирования, однако, предполагает активное участие в этом процессе продуктивного воображения, которое позволяет обнаружить закономерность в разрозненных фактах и «следах» целостной реальности, непосредственно данных в опыте Процесс перехода от следа к объекту, оставившему этот след, имеет место как в научных наблюдениях, так и в сфере прикладного знания (например, криминалистики или психоанализа) Всякий след является источником определенной информации, однако процесс извлечения этой информации во многом зависит от возможностей познающего субъекта и имеющихся у него предзнаний

Это означает, что интерпретация во временном и в логическом смысле предшествует объяснению и является его условием Интерпретация того или иного факта вводит этот факт в определенную систему значений, после чего становится возможным говорить о какой-то за-

кономерности, проявляющейся в этом факте, то есть осуществлять его объяснение. С другой стороны, само создание объясняющей факт теории предполагает сначала выдвижение определенной гипотезы - теория первоначально существует в виде еще не получившей эмпирическое подтверждение гипотезы Следовательно, речь должна идти о какой-то научной догадке, позволяющей увидеть общее в единичном Этот переход является решающим для построения любого научного объяснения, которое, таким образом, должно возникнуть на месте понимания самого единичного, поскольку это последнее заключает в себе какой-то универсальный момент, оказывающийся доступным для интерпретатора этого единичного, прилагающего к последнему свою априорную матрицу

В процессе отражения (даже чисто материального) уже осуществляется некая первоначальная «выборка» данных, указывающих на этот объект Такую выборку можно было бы назвать естественной, поскольку этот процесс происходит без участия сознания Философия криминалистики, обосновывающая возможность соответствующей интерпретации, должна основываться на принципе детерминизма, исключающего случайность из своей онтологии Криминалистическая интерпретация предполагает наличие единственной истины произошедших событий, чем принципиально отличается, например, о г литературной интерпретации, предполагающей возможность плюралистического прочтения Этот пример наглядно показывает, как может меняться характер интерпретации в зависимости от той онтологии, которая полагается в ее основу Речь, следовательно, идет о том, что характер значений и смыслов, извлекаемых из того или иного «материального следа» определяются не только и не столько последним, сколько той онтологией оригинала, которая а рпоп полагается соответствующей данному «следу» (или репрезентации) Иначе говоря, ведущую роль здесь играет определенная картина мира, придающая смысл тем или иным «разрозненным» репрезентациям Типичными примерами этого служат так называемые «научные факты», представляющие собой репрезентации определенных научных концепций, а не только единичных событий Другой пример дает политическая фотография, призванная служить иллюстрацией определенных идеологически окрашенных представлений

Следуя отчасти платоновской парадигме понимания реальности, можно рассматривать непосредственно воспринимаемый и, в то же время, интерпретируемый нами мир в качестве «следа» какой-то выс-

шей, интеллигибельной реальности подлинных физических и метафизических законов и принципов, господствующих в окружающем нас мире. Такая эпистемологическая установка вовсе не противоречит обыденному здравому смыслу, а наоборот, часто используется нами в повседневной жизни (хотя мы этого можем и не осознавать) Здесь прежде всего следует заметить, что человек, в отличие от животного живет в мире возможного, а не только актуального или наличного бытия Этот открытый горизонт человеческого существования конституирует особый уровень означаемых, которые выступают в качестве мира идеальных понятий и ценностей Ценность непосредственной реальности, в свою очередь, во многом определяется отсылкой к этому сигнификативному измерению, с которым тесно связано бытие человека Прежде всего необходимо сказать об ориентирующей функции следа заменяя собой отсутствующий объект, след позволяет действовать в соответствии со знанием об этом объекте, а значит, учитывая не только актуальную, но и возможную реальность, в том числе прошлое и будущее того или иного объекта В заключении этого параграфа автор делает вывод о том, что в основе любого прикладного репрезентирования реальности лежат определенные метафизические представления

Второй параграф, «Отражение идеального», по священ проблеме отражения нематериальной реальности Автор диссертации затрагивает здесь такие аспекты репрезентации, как репрезентация бессознательного, как она эксплицируется в психоанализе; проблема художественного образа, который позволяет увидеть, сделать умопостигаемыми те аспекты реальности, которые невозможно познать иными средствами (в том числе, и научными) В поле зрения автора входит миф как способ постижения окружающего мира и внесения порядка в этот последний, а также история как способ наделения смыслом временных событий

Во всех этих случаях мы наблюдаем соприкосновение и даже слияние субъективной и объективной реальностей. Идеальное обретает свою онтологию и тоже репрезентируется для познающего его субъекта Оно репрезентирует себя в определенных следах, выступающих поэтому в качестве его манифестаций. К таким следам, в частности относятся изучаемые в психоанализе симптомы, по которым устанавливается действие бессознательного, а также случившееся в прошлом травматическое событие Интерпретация симптомов ведется, исходя из определенной модели бессознательного, которая носит во

многом «мифический» характер, поскольку отсылает к некоторым мифологическим образам Бессознательное Фрейда, понимаемое как вместилище неких инстинктивных энергий (либидо), характеризуется прежде всего своим стремлением достичь сознания, т е обрести свою репрезентацию При рассмотрении этого процесса важно понять, насколько бессознательное психоанализа релятивно тем процедурам, которые психоаналитик осуществляет для его истолкования Иначе говоря, определить онтологический модус этого бессознательного и его соотношения с такими его репрезентациями (или манифестациями), как оговорки, сновидения, неврозы, истерии, психозы и т д В тексте диссертации эксплицируются условия перехода от реальных симптомов к скрывающемуся за ними бессознательному При этом автор диссертации заостряет внимание на мысли, что психоаналитический дискурс не просто позволяет репрезентировать смысл бессознательного, но и определенным образом изменяет саму динамику бессознательных процессов Иными словами, репрезентация бессознательного означает некоторую его трансформацию

Такую же трансформацию претерпевает «модель», или образец, в художественной репрезентации Автор останавливается на концепции активного мимезиса, имеющего место в поэзии и позволяющего репрезентировать смысл неуловимой для других способов познания действительности (искусство, конкретнее, литература) выступает здесь именно как способ познания Так же, как и психоаналитическая процедура, литература (и ее интерпретация) выступают как производящая смысл инстанция Литературное произведение не только структурирует динамическую жизненную реальность, внося в нее, таким образом, определенный порядок, но и позволяет увидеть привычный мир иначе, как бы новыми, не привыкшими к окружению, глазами Соглашаясь с В Шкловским, автор говорит, что «остранение» является одной из главных характеристик литературной репрезентации реальности Литература позволяет увидеть те заключающиеся в реальности смыслы, которые без нее не были бы нам знакомы, именно благодаря своей способности «остраняться», делать странной, незнакомой, окружающую нас действительность Именно поэтому литература делает наше зрение более острым и обнажает скрытый в привычных для нас вещах смысл В этом отношении, литературная репрезентация сродни феноменологической редукции, возвращающей нас от привычного образа мира, от того, что мы думаем, будто мы видим, к тому, что мы в действительности видим Тот же принцип (и, возможно, даже в еще

большей степени) действует в живописи В конце данного параграфа, подводя его итог, автор заключает, что как психоанализ, так и искусство позволяют проникнуть в духовный пласт реальности, не доступный естественным наукам При этом не существует единой парадигмы проникновения в этот пласт и реализм, и сюрреализм, и кубизм, и абстракционизм в равной мере репрезентируют неисчерпаемую по своему смысловому наполнению духовную реальность

Третий параграф, «Отражение и интерпретация», посвящен анализу взаимной корреляции репрезентации и интерпретации, подводя окончательный итог исследования. Автор делает вывод о том, что для объяснения процесса отражения недостаточно только материального (онтологического) аспекта Материальные следы должны вести нас к интеллигибельному, только в этом случае можно говорить о репрезентации в подлинном смысле слова. Производя герменевтическую экспликацию некоторых имплицитных когнитивных парадигм в контексте этого аспекта своего исследования, автор отмечает, что этот последний затрагивался разными философами. У Декарта, например, кусок воска оказывается познанным только тогда, когда мы переходим от непосредственного чувственного (наглядного) образа к таким его абстрактным характеристикам, как протяженность, гибкость, изменчивость и т д Чтобы познать вещь, таким образом, необходимо отделить от всего чувственного некие содержащиеся в этой вещи умопостигаемые «идеи». Очевидно, что в результате такой операции вещь превращается для нас в некое подобие знака, отсылающего к нечувственной, интеллигибельной реальности идей, принадлежащей, согласно Декарту, к иной, нежели сама протяженная вещь, субстанции. Речь, следовательно, здесь по существу уже заходит об интерпретации, поскольку последняя возможна именно там, где имеется отношение означаемого и означающего и возможен переход от последнего к первому Кантианская концепция, согласно которой, процесс познания возможен лишь там, где имеется взаимодействие чувственности и рассудка, также, по существу, апеллирует к проблеме интерпретации реальности Рассудок у Канта интерпретирует чувственные данные, подводя хаотическое многообразие чувственных качеств и вещей под унифицирующие понятия Проблема интерпретации здесь фигурирует как проблема правильного подведения понятий под чувственное многообразие и связана с использований способности суждения, связывающей абсолютно гетерогенные чувственность и рассудок Кантианская парадигма позволяет выявить проективный характер репрезентаций, а пер-

спективизм Лейбница-Ницше несколько скорректировать проективную парадигму Сама реальность оказывается структурированной как проекция, имеющая различные уровни коррелятивности субъекту и вещи в себе При этом, однако, сохраняется чисто природный (в смысле Спинозы) характер реальности, различные проекции которой предстают то в виде материальных вещей, то в виде психических восприятий, то в виде образов прошлого

Таким образом, автор приходит к выводу, что интерпретация выступает в качестве ключевого звена в системе отношений отражаемого и отражающего Именно благодаря интерпретации (и ее корреляту - пониманию) мы переходим из сферы отражения как чисто онтологической характеристики материального мира в сферу субъективного отражения Иначе говоря, в сферу восприятия, переживания и осознания реальности.

Особую проблему представляет историческая репрезентация, поскольку в данном случае речь идет о представлении того, чего уже нет Следует, однако, прояснить этот вопрос, отделив такого рода репрезентацию от простого вымысла (разграничив тем самым исторический и литературный дискурсы) Очевидно, что решение данной проблемы требует введения какого-то нового понимания онтологии про-ишого, которое должно обладать реальностью не только в качестве некого следа, но и в качестве особого бытия, обладающего иным модусом существования, нежели актуальная действительность. Статус прошлого как особого объекта и особой реальности требует, таким образом, его прояснения и экспликации именно в связи со специфическим характером исторической репрезентации, которую необходимо рассматривать как отражение прошлого в настоящем Интеллиги-бельность прошлого предполагает возможность получения знания не только о самих событиях, но и о заключенном в них историческом смысле, поскольку именно этот смысл может указывать на определенные законы истории Таким образом, заключает автор, интерпретация, оказывается необходимым условием перехода от феноменального (проективного) плана реальности к онтологическому плану

В заключении обобщаются основные результаты исследования, показываются перспективы изучения проблемы

Содержание работы отражено в следующих публикациях автора:

Публикация в издании, рекомендованном ВАК Минобразования и науки РФ

1 Минина, М Л Теория отражения и проблема интерпретации / М Л Минина // Известия Самарского научного центра РАН -Специальный выпуск «Философия, отечественная история, право, педагогика, политология, культура, лингвистика» - Самара, 2006 - С. 31-36

Другие публикации

2 Минина, М Л Проективная природа отражения / М Л.Минина - Чебоксары Изд-во Чуваш, ун-та, 2007 - 16 с

3 Минина, М Л Отражение и темпоральность /МЛ Минина -Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2007. - 18 с

Подписано в печать 26 04 07 Формат 60x84/16 Печать оперативная Гарнитура Times Уел печ л 1,1 Тираж 100 экз Заказ № Отпечатано в типографии ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И Н Ульянова» 428015 Чебоксары, Московский проспект, 15

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Минина, Марина Леонидовна

Введение.

1. Онтологические и гносеологические основания теории отражения

1.1. Отражение и репрезентация: образ реальности и реальность образа.

1.2. Проективная природа отражения.

1.3. Отражение и темпоральность.

Вывод к I главе.

2. Прикладное значение принципа отражения.

2.1 Отражение материального.

2.2 Отражение идеального.

2.3 Отражение и интерпретация.

Вывод ко II главе.

Введение диссертации2007 год, автореферат по философии, Минина, Марина Леонидовна

Постановка проблемы и её актуальность. Актуальность теории отражения для современной философии и научного знания определяется прежде всего, универсальностью самого этого принципа, надёжно включённого в структуру научного представления о реальности. В современной культуре, кроме того, широко распространена практика, в основе которой лежат принципы того или иного вида отражения: изучение следов преступления и создание на их основе картины последнего (криминалистика), фотография, голография, иконика, Интернет (виртуальная реальность), опыты с электронами и мн. др. Бесспорно, многие аспекты проблемы отражения в материальном мире получили своё освещение в рамках отечественной философии советского периода. К ним, в частности, относятся вопросы о сущности и формах отражения, проблема адекватности отражения, рассмотрение сознания как высшей формы отражения, проблема связи теории отражения и теории информации и мн. др. Это, однако, не означает, что все аспекты проблемы теории отражения уже в достаточной мере освещены и разработаны. Нераскрытым пока остаётся, в частности, вопрос о связи отражения как онтологической характеристики материальной реальности и процесса интерпретации. Под интерпретацией здесь подразумевается процесс вербального выявления смысла какого-либо объекта, не обнаруживаемого при непосредственной его рецепции.

Значимость проблемы интерпретации для дальнейшего развития теории отражения обусловлена тем, что конституирование отражающего объекта в качестве такового предполагает его интерпретацию, поскольку сам смысл отражения не принадлежит наличному бытию объекта. Ставить проблему интерпретации в связи с теорией отражения - значит делать попытку совмещения различных исследовательских подходов, прежде всего герменевтического и естественнонаучного. Поэтому мы с неизбежностью сталкиваемся с рядом вопросов, возникновение которых является результатом такого совмещения. В частности, следует выявить границы возвращение» мы будем именовать проекцией. Проецировать, таким образом, значит превращать репрезентацию в сам предмет репрезентации, то есть онтологизировать её. В случае психологического образа (как разновидности репрезентации) онтологизация будет означать также объективацию, то есть рассмотрение субъективного образа или феномена в модусе объективной вещи. При таком взгляде на процесс восприятия, мы (по крайней мере, в эпистемологическом плане) оказываемся, говоря словами Платона, «узниками» собственных проекций. Иными словами, платоновские «тени», которые узники пещеры принимают за реальность, выступают в качестве аллегорических обозначений наших проективных представлений о реальности. То, что мы принимаем за реальность (на чувственном уровне), есть не более, чем наши субъективные проекции. Одна из встающих при этом проблем - это вопрос об онтологическом статусе самих проекций: обладают ли эти проекции каким-то бытийным модусом или же они не более чем иллюзии, абсолютно потусторонние реальности.

Таким образом, от теории отражения, в её «советском» варианте, оказалась скрыта вторая сторона процесса отражения: интерпретативная. Думается, что только при совмещении двух этих сторон (онтологической и эпистемологической) можно усмотреть проблему отражения в качестве какой-то целостной проблемы и преодолеть трудности и противоречия теории отражения. Под самим отраэюением в данном случае следует понимать перенос информации, позволяющий нам судить об одном объекте посредством другого объекта. Так, в криминалистике изучение следов, оставленных преступником на месте преступления, методологически основывается именно на принципах теории отражения. Сама возможность восстановления картины преступления по этим следам предоставляется научно-материалистическим представлением о реальности, исключающим из этой реальности какие-либо чудеса и сверхъестественные феномены. Однако сам по себе этот принцип ещё ничего не говорит об окончательной истинности воссозданной нами картины, ибо существует определённая вероятность случайности и неопределённости, в пространстве которых и работает наше творческое мышление. Талантливый криминалист должен руководствоваться не только своими конкретными знаниями в области физиологии и химии, позволяющими, например, точно определять время смерти потерпевшего, но и своей интуицией, без которой невозможно постичь логику преступника, то есть увидеть саму реальность преступления.

Степень научной разработанности проблемы. Как таковой вопрос о связи теории отражения и теории интерпретации в советский период не ставился. Поэтому автор в своём исследовании опирался на работы в основном западных исследователей. При этом, правда, были задействованы и некоторые концепции советских философов и учёных, которые, хотя и не ставят проблему взаимосвязи отражения и интерпретации непосредственно, всё же подчёркивают «активный» характер такой «формы отражения», как сознание. Эта форма понимается ими как сущностно связанная с другими уровнями и формами отражения: отражением в неживой природе, биологическим отражением и т.д. На активный характер процесса отражения указывали, в частности, такие исследователи советского периода, как А.Н.Леонтьев, B.C. Тюхтин, Ф.И. Георгиев и др., подчёркивавшие, что этот процесс предполагает взаимодействие между отражаемым и отражающим объектом. При этом часть из них подчёркивала активность именно самой материи (материальных систем), а другие говорили об активности прежде всего познающего субъекта. При создании данной работы решающее значение имела концепция Феизова Э.З., наиболее важным моментом которой является понимание отражения как двустороннего процесса, а самого отражения (репрезентации) как двойной проекции. Существенным моментом для автора данной работы было также разделение между самой репрезентацией, её объектом и отражающим материалом. Эта троичная онтология легла в основу изложенной в работе концепции. Ещё один принципиальный методологический момент, взятый автором диссертации из работ Феизова Э.З., состоит в том, что вещь никогда не отражается полностью, отражаются лишь те или иные её свойства, по которым можно будет затем воссоздать этот объект как целое. Характер отражаемых свойств зависит от формы репрезентации, выступающей в качестве её языка, требующего соответствующей «дешифровки».

Среди зарубежных авторов, оказавших влияние на данную работу, следует выделить прежде всего классиков философии: Платона, Аристотеля, Декарта, Канта, Лейбница, Спинозу, Бергсона, Шопенгауэра. Линия Платон-Кант-Шопенгауэр наделяет нас идеей феноменального мира как тени (проекции) подлинной реальности. Эта идея оказывается весьма релевантной в контексте данного исследования. Лейбниц позволяет уточнить данную концепцию, вводя монаду как определённую перспективу на реальность. Монадология Лейбница выступает, таким образом, методологической основой разрабатываемой нами концепции проективизма. Каждый субъект не просто воспринимает реальность из определённой перспективы, но и проецирует на неё свои преставления и предубеждения, конституируя тем самым тот образ реальности, её репрезентацию, которую автор данной работы называет «проекцией». Реальность нашего опыта - это реальность таких проекций, которые следует рассматривать в качестве реальности индивидуальных монад. Монизм Спинозы позволяет вернуться от этого распавшегося на отдельные индивидуальные отражения (репрезентации) мира к целостной реальности, поскольку позволяет усматривать за всем эти перспективистским многообразием единую Субстанцию, а само это многообразие в качестве её модусов. Наконец, у Бергсона нами была заимствована идея репрезентации прошлого, предполагающая соответствующую онтологию этого последнего. При этом само прошлое становится универсальной характеристикой любого объекта репрезентации (отражения), любая репрезентация, по сути, - это репрезентация прошлого. Иначе говоря, его след. С проблематикой репрезентации прошлого связаны также имена современных философов Ж. Делёза и П. Рикёра, которые мы должны упомянуть в этом разделе. Речь идёт о структуральном и герменевтическом анализах «Материи и памяти» Бергсона, осуществлённых этими мыслителями, позволивших автору данной работы эксплицировать онтологический смысл прошлого в третьем параграфе первой главы.

Безусловно, определённое влияние на написание работы оказала психоаналитическая концепция Фрейда и её интерпретация Лаканом, поскольку оба этих автора во многом содействуют пониманию возможности репрезентации нематериальных объектов, в частности, психического бессознательного.

Объект исследования: процесс репрезентации.

Предмет исследования: интерпретация как составной элемент репрезентации.

Цель: эксплицировать интерпретацию как необходимое условие процесса репрезентации.

Задачи:

1. Выявить основную структуру процесса отражения.

2. Эксплицировать условия релевантности материального следа.

3. Эксплицировать условия перехода от самого отражающего субстрата к его значению и прояснить онтологический модус последнего.

Методологическая и теоретическая основа исследования. В ходе исследования нами была использована разнообразная методология. В первую очередь следует выделить метод рефлексии над данными современных нейронаук. Широко применялся нами также герменевтический метод исследования, особенно это касается первой главы диссертации. Тот же метод применяется во второй главе по отношению к психоаналитическим текстам. В структуре самого дискурса обнаруживает себя метод диалектического восхождения от одной концепции к другой, позволяющий отыскать наиболее приемлемое решение. Этот метод применяется вместе с герменевтическим.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Выявлена структура процесса отражения (репрезентации). Показан двойственный характер процесса отражения, двумя основными структурами которого являются интра - и экстрапроекция. В случае психического или любого другого духовного (активного) отражения это означает, что отражается не только объект, но и сам субъект.

2. Произведена экспликация интерпретации как необходимого элемента процесса репрезентации. Процесс репрезентации, который можно понимать также как процесс передачи информации, необходимо имплицирует в себе процесс расшифровки или интерпретации. Это означает, что имплицирует также интерпретатора (сознание), выступающего в качестве условия конституирования особого горизонта возможного, в котором помещается семиотическое измерение.

3. Показана диалектическая связь между материальными и интерпретативными моментами процесса отражения. Природа отражения, таким образом, должна включать в себя две составляющие: онтологическую и эпистемологическую. При этом эпистемологическая сторона сама фундирована в экзистенциальной заботе субъекта-интерпретатора.

Положения, выносимые на защиту:

1. Всякая репрезентация имеет проективную природу. Между отражаемым объектом и его репрезентацией устанавливаются отношения двойного отражения.

2. Материальный след релевантен лишь в том случае, когда ведёт к открытию умопостигаемого плана реальности.

3. Экспликация природы отражения предполагает выявление не только материального, но и интерпретативного её аспекта.

Теоретическая и практическая значимость работы. Работа вносит определённый вклад в разрешение проблемы репрезентации и способствует дальнейшему развитию теории отражения, так, как она сформировалась в нашей стране. Автор вводит новый аспект проблемы отражения, не освещённый в рамках традиционной теории отражения: связь между отражением и интерпретацией. Результаты исследования могут быть использованы в герменевтической практике. Практическое значение данного исследования связано в основном с развитием таких прикладных наук, как криминалистика, теория фотографии, голографии, иконики и искусствознания.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает в себя по три параграфа, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Теория отражения и проблема интерпретации"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Общий вывод из рассуждений, изложенных в этой диссертации, состоит в том, что разрабатываемая в рамках отечественной философии советского периода теория отражения нуждается во включении в её арсенал концептуального осмысления проблемы интерпретации. Интерпретация является необходимым элементом процесса отражения, выражающим эпистемологическую сторону этого процесса. Сама по себе онтологическая составляющая процесса отражения, способность материальных объектов воздействовать друг на друга и сохранять в себе следы этого воздействия, явно недостаточна для того, чтобы эти следы сделались важным фактором человеческого бытия. Необходимо ещё, чтобы человек находился в определённом отношении к окружающей его реальности, отношении, выражаемом ёмким понятием современной герменевтической и экзистенциальной философии «озабоченность». Только будучи пропущенным, через это человеческое озабочение, окружающий нас мир обретает свою содержательность и интенциональную актуальность. Эта актуальность мира для субъекта позволяет ему раскрыться в качестве знаковой и информативной реальности, в которой ключевую роль выполняет 4 отражающая способность включённых в неё вещей. Смысл отражения, таким образом, развёртывается посредством интерпретативной деятельности живущего в мире субъекта, благодаря которому мир оказывается раскрытым в своей целостности. В этом отношении верно утверждение, что именно субъект (или хайдеггеровский Dasein) создаёт бытие мира, имеющего вид существующего без этого субъекта, обволакивающего его и превосходящего. Способность вещей отсылать друг к другу, становится отражениями и знаками друг друга, опирается как на онтологические, так и на эпистемологические основания. Эпистемологический аспект выражается в таком ключевом для субъективного восприятия феномене, как конституирование горизонта-объекта. Объект предстаёт человеческому восприятию не только в своём актуальном, но и возможном бытии. И именно этот аспект феноменологической реальности делает возможным семантическую или информационную «ауру», окружающую данный объект. Объект, благодаря этому, оказывается принципиально неравным самому себе и способным сообщать нам о других объектах. Иначе говоря, он становится знаком чего-то другого и как таковой, может быть, подвергнут интерпретации. Последняя оказывается возможной только там, где имеется возможность множественного (неоднозначного) прочтения того или иного объекта или феномена.

Эта тотальность прагматически-интерпретативной стратегии в отношении мира, характеризующая экзистенциальную связь с ним, позволяет говорить о двойной структуре проекции (отражения), выступающей в качестве фундаментального условия отношения человек-мир. Отражение предполагает, с одной стороны, перенос информации извне вовнутрь, её интериоризацию, с другой стороны, обратный процесс экстрапроекции, в результате которого полученная информация, пройдя определённую переработку в сознании (в том числе на физиологическом уровне, предполагающим сложный процесс её многократной перекодировки), вновь возвращается во внешнюю реальность, конституируя тем самым психическую репрезентацию последней. Платоновская метафора теней, видимых на стенах пещеры, получает своё новое наполнение благодаря данным современной неврологии и когнитивной психологии. Субъект вступает в контакт с миром, но этот контакт оказывается опосредованным теми проекциями, которые производит его сознание, одновременно упорядочивая внешнюю реальность, делая её понятной, и скрывая её.

Проекции, таким образом, оказываются теми модусами единой Субстанции Спинозы, которые одни лишь предстают нашему непосредственному видению. Реальность раскрывается в них двояким образом: с одной стороны, как психологические феномены или феномены непосредственного переживания, с другой стороны, как нейрофизиологические процессы, соответствующие этим феноменам. И то, и другое можно рассматривать как проекции недоступной нам вещи в себе, но проекциями на две разные плоскости. Между двумя этими проекциями действует принцип дополнительности, но одна из них не может полностью редуцироваться к другой. Хотя между ними и имеется такое же соответствие, как между порядком идей и порядком вещей у Спинозы.

Сами по себе проекции нельзя понимать как чистые иллюзии, они обладают собственной бытийной модальностью, смысл которой может прояснить уже упомянутая метафора теней Платона. Тени существуют, они не являются свершенным ничто, однако они существуют в первую очередь в качестве репрезентаций, представляющих мир по ту сторону их собственного феноменального существования. Проекции одновременно являются следами того, что уже совершилось, что уже ушло в прошлое, они, поэтому есть результат неких уже совершившихся событий и процессов и как таковые вторичны и всегда отсылают к этим событиям и процессам. Восстановление событий или вещей по их следам, интерпретация, есть двойственный процесс: с одной стороны, он апеллирует к реальности прошлого, которое, в этом смысле должно обладать собственной онтологией, с другой стороны, поскольку сам процесс интерпретации является творческим, а не только «восстановительным», он обращен в будущее и, следовательно, активно смешивается в истолковываемый им объект. Чем более идеальным является этот «восстанавливаемый» в интерпретации объект, тем более творческой и произвольной может быть сама эта интерпретация. Степень свободы интерпретатора следа, например, совершенно различная в криминальном расследовании и при истолковании художественного произведения.

Это подводит нас к фундаментальному принципу теории отражения, говорящему о том, что отражается не только объект, но и сам субъект. Более того, если бы субъект не отражался в наблюдаемых им феноменальных проекциях, он бы не смог ничего познавать. Такое понимание процесса отражения, коррелятивное с высказанной выше идеей двойного отражения двойной проекции), подводит нас к аристотелевской парадигме гиломорфизма, с тем уточнением, что материальная и формальная составляющие феномена исходят соответственно от объекта (первая) и от субъекта (вторая).

Однако то, что субъект создаёт ответную проекцию (экстрапроекцию) на познаваемый им объект не говорит о том, что эта экстрапроекция осознаётся им самим как его собственное детище. Напротив, экстрапроекция производится неосознанно, и в этом заключается главная причина актуальности проблемы бессознательного для теории отражения. Психология, равно как и психоанализ, приводит множество примеров таких неосознаваемых проекций, в результате которых смысл реальности существенно трансформируется и искажается. Для нас было важно, прежде всего, показать, что интерпретация чувственной реальности осуществляется ещё на досознательном уровне (в этой связи можно вспомнить проблему автоматического синтеза в философии Гуссерля). Экстрапроекция и интерпретация, таким образом, оказываются связанными друг с другом, поскольку сама экстрапроекция может рассматриваться как первичная интерпретация объекта восприятия.

Такая широкая трактовка процесса интерпретации неизбежно приводит к перспективистскому видению реальности. Слова Ницше о том, что фактов не существует, только интерпретации, должны одновременно подтвердить и дополнить данную парадигму. В самом деле, экстрапроекция на воспринимаемую реальность связана не только с устройством наших органов чувств, но, и прежде всего с тем озабочением, которое характеризует пребывание человека в мире. В действительности, экстрапроекция должна характеризовать любую органическую жизнь. Ибо ориентация в окружающей реальности путём истолкования определённых следов, в конечном счете, нацелена на выживание в этой реальности. Освоенная в результате экстрапроекции окружающая реальность становится, таким образом, жизненным пространством, окружённым теми горизонтами, в границах которых размещается как когнитивные, так и поведенческие модальности нашего существования. Знание о реальности, таким образом, непосредственно связано со стремлением выжить в ней, носит явно интенциональный характер, и, следовательно, не может являться простым зеркальным отражением этой реальности.

Список научной литературыМинина, Марина Леонидовна, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Аврамова М.А. Учение Аристотеля о сущности. М., Изд-во Московского университета, 1970. - 68с.

2. Аверьянов А.Н. О природе взаимодействия. М., Изд-во «Знание», 1984.-64с.

3. Акимочкин В. В отпечатках пальцев не бывает опечаток: (Государственная дактилоскопическая регистрация). // Домашний адвокат. 1998. - № 20. - С. 7.

4. Алюхин A.JL, Князева Е.Н. Скорость восприятия. // Вопросы философии. Б.м. - 2004. - № 9. - С. 135-148.

5. Аристотель. Сочинения: в 4-х т. (т.1) М., Изд-во «Мысль», 1975. -550с.

6. Барабанщиков В.А. Системность и отражение. // Вопросы психологии. -Б.М. 2002.- №6. -С. 113-126.

7. Бажин Е.Ф., Ганина Н.А., Корнева Т.В. Описание лица в художественной литературе как проблема восприятия человека человеком. // Вопросы психологии. 1984. - № 2. - С. 142-147.

8. Беликов Д. Почерк это улика: (Судебно-почерковедческая экспертиза). // Век. - 2000. - № 36 (сент.). - С. 13.

9. Белова З.С., отв. ред. Феизов Э.З. Проблемы визуальной репрезентации теоретических знаний. Чебоксары, Изд-во ЧТУ, 1998. - 197с.

10. Ю.Бергсон Анри. Собрание соч. в четырёх томах. Т.1. М.: Московский клуб. 366 с.

11. Беркли Д. Сочинения. М., Мысль, 1978. - 556с.

12. Богачева И.Е. и др. Материя, отражение, познание. Воронеж, Изд-во Воронежского университета, 1971.- 168с.

13. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. Москва, Добросвет, 2000.-387 с.

14. Борисов И.И. Субъектно-объектные отношения в материалистической философии. Воронеж. - Изд-во Воронежского университета, 1987. -174с.

15. Бородай Ю.М. Воображение и теория познания. (Критический очерк Кантовского учения и продуктивной способности воображения). М., Изд-во «Высшая школа», 1966. - 150с.

16. Борхес X.JI. Коллекция: Рассказы; Эссе; Стихотворения. СПб.: Северо-Запад, 1992.-639 с.

17. Будрейко Н.А. Познание тайн материи. Философский очерк. М., Изд-во «Госполитиздат», 1962. - 45с.

18. Будко В.В. Адекватность научного познания. Харьков. - Изд-во «Основа», 1990.- 183с.

19. Бунге М. Интуиция и наука. М., Изд-во «Прогресс», 1967. - 187с.

20. Баллах X. Почему мы воспринимаем окружающий мир стабильным. // В мире науки. 1985. - № 7. - С. 78-84.

21. Вартанян Г.М. Развитие В.И. Лениным марксистской теории отражения. Ереван, Изд-во «Айперат», 1960. - 237с.

22. Вислобоков А.В. Ленинская теория отражения и ее современные критики. М., Изд-во «Мысль», 1971. -96с.

23. Вопросы гносеологии, логики и методологии научного исследования: Сборник статей. / Отв. ред. д-р филос. наук, проф. Резников Л.О. Л., Изд-во Ленинградского университета, 1970. -389с.

24. Вопросы теории познания. Сборник статей. / Под ред. Карчагина А.А. и Орлова В.В. Пермь, «Книжное изд-во», 1961. - 191с.

25. Гайденко П.П. Бытие и разум. Вопросы философии.// Вопросы философии. 1997. - №7. - С. 114-170.

26. Георгиев Ф.И., Дубовский В.И., Коршунов A.M., Михайлова A.M. Чувственное познание. М., 1965. - 237с.

27. Голомшток И. Искусство авангарда в портретах его представителей в Европе и Америке. М.: Прогресс-Традиция, 2004. 296 с.

28. Горбачев И. Любое оружие оставляет следы: (Экспертиза оружия и следов выстрела). // Закон. 1998. - № 1. - С. 110-112.

29. Дейнеко Н.И. Объективное и субъективное в процессе отражения: (Философский аспект). Киев, Изд-во «Одесса. Вища школа», 1978. -167с.

30. Делёз Ж. Эмпиризм и субъективность. М.: ПЕР СЭ, 2001. 480 с.

31. Демин В.Н. Основной принцип материализма: Принцип материальности и его роль в научном познании. М., Изд-во «Политиздат», 1983.-239с.

32. Денисова Л.В. Догматическое основание метафизических систем. -Омск, Изд-во «Юридический институт МВД России», 1999. 243с.

33. Дондурей Д. Искусство быть зрителем: (О восприятии произведений изобразительного искусства). // Знание-сила. 1981. - № 5. - С. 23-25.

34. Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг. М., Изд-во «Высшая школа», 1980.-286с.

35. Жуковский В.И., Пивоваров Д.В., Рахмуллин Р.Ю. Визуальное мышление в структуре научного познания. Красноярск, Изд-во Красноярского университета, 1988.- 180с.

36. Зб.Зачесова И.А., Павлова Н.Д. Отражение в речи особенностей взаимодействия партнеров общения. // Вопросы психологии. 1990. -№ 1. - С. 136-140.

37. Ильин В.В. Теория познания: эпистемология. М., Изд-во МГУ, 1994. - 136с.

38. Интуиция, логика, творчество: (Сборник статей). / АН СССР, Центр. Совет философских (методологических) семинаров при Президиуме АН СССР; Отв. ред. Панов М.И. М., Изд-во «Наука», 1987. - 176с.

39. Каверни Б.И., Демидов И.В. Философия: Вопросы и ответы. М., Изд-во «Юриспруденция», 2000. - 141с.

40. Калайков И.Д. Теория отражения и проблема приспособления. М., Изд-во «Наука», 1986. - 142с.

41. Каландаришвили Г.М. Проблема отражения движения в логике понятий. Тбилиси, Изд-во «Мецниереба», 1966. - 169с.

42. Кант И. Критика чистого разума. 2-е изд. - СПб., Изд-во «Книжный магазин М.В. Попова», 1997. - 666с.

43. Кармин А.С. Диалектика познания. JL, Изд-во ЛГУ, 1988. - 304с.

44. Касавин И.Т. Традиции и интерпретации: Фрагменты исторической эпистемологии. / Российская академия наук, Институт философии. -СПб., Изд-во «Русского христианского гуманитарного института», 200. -320с.

45. Категория образа в марксистко-ленинской гносеологии: структура и функции. (Сборник научных трудов). Свердловск, 1986. - 152с.

46. Кашперский В.И. Отражение и функция: Роль процессов отражения в детерминации развивающихся систем: Философско-методологический анализ. Свердловск, Изд-во Уральского университета, 1989 - 232с.

47. Константинов Ф.В. Ленинская теория отражения и современная наука. Материалы Совещания по современным проблемам материалистической диалектики. 7-9 апреля 1965г. М., Изд-во «Наука», 1966.-301с.

48. Кореневский Ю. экспертиза запаховых следов в следственной и судебной практике. // Российская юстиция. 2000. - № 8. - С. 29-31.

49. Коршунов A.M. Ленинская теория отражения. Диалектический путь познания объективной реальности. М., Изд-во Московского университета, 1973.-31с.

50. Коршунов A.M. Теория отражения и современная наука. М., Изд-во Московского университета, 1968.- 108с.

51. Коршунов A.M. Теория отражения и творчество. М., Изд-во «Политиздат», 1971. 255с.

52. Коршунова JI.C., Пружинин Б.И. Воображение и рациональность: Опыт методологического анализа познавательных функций воображения. -М., Изд-во МГУ, 1989 182с.

53. Кузьмин В.Ф. Философская категория познания и современная наука. -М., Изд-во «Высшая школа», 1964. 130с.

54. Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М., Изд-во «Политиздат», 1990. - 397с.

55. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М., Изд-во «Наука», 1980.-257с.

56. Ленин В. И. Полное собрание сочинений, 5 издание, том 18.-501 с.

57. Ленинская теория отражения и современная наука. Отражение, познание, логика./АН СССР институт философии. Болгарская АН, Институт философии София, Изд-во «Наука и изкуство», 1973. -527.

58. Ленинская теория отражения и современная наука. Теория отражения и обществознание./АН СССР институт философии. Болгарская АН, Институт философии София, Изд-во «Наука и изкуство», 1973. -370с.

59. Ленинская теория отражения и современность./АН СССР институт философии. Болгарская АН, Институт философии София, Изд-во «Наука и изкуство», 1969. - 725с.

60. Лобанов С.Д. Бытие и реальность. М., Изд-во «Наука», 1999. - 155с.

61. Майлис Н. Редкие объекты трасологических экспертиз.// Законность. -1993.-№81.-С. 33-35.

62. Мальцев В.И. В.И. Ленин о диалектике отражения внешнего мира. М., Изд-во «Знание», 1960.-47с.

63. Масленников А.С., Петрушевский С.А. Диалектика отражательных процессов в нервных анализаторах. Челябинск, Южно-Уральское книжное изд-во, 1975. - 161с.

64. Манеров В.Х. Успешность восприятия говорящего в зависимости от индивидуальных особенностей слушателей. // Вопросы психологии. -1990.-№ 1.-С. 147-153.

65. Мансуров Н.С. Ощущение субъективный образ объективного мира. -М., Изд-во «Высшая школа», 1963. - 119с.

66. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб: Ювента, Наука, 1999.-606 с.

67. Микешина J1.A. Специфика философской интерпретации. // Вопросы философии. 1999. - № 11. - С. 3-12.

68. Михайлова И.Б. Материя и сознание. -М., Изд-во «Политиздат», 1966. -48с.

69. Михайлова И.Б. Чувственное отражение в современном научном познании. М., Изд-во «Мысль», 1972. - 279с.

70. Мозг и разум: (Сборник статей)./ Российская АН, Институт философии; Отв. ред. Дубровский Д.И. М., Изд-во «Наука», 1994. -175с.

71. Ницше Ф. Воля к власти. М.: Эксмо; Харьков: Фолио, 2003. 864 с73.0зейрман Т.И. Рациональное и иррациональное. М., Изд-во «Знание».1984.-64с.

72. Пахарь Л.И., Пугач Г.В. Обратная связь в процессах отражения. Рига, Изд-во «Лиесма», 1978. - 177с.

73. Пармон Э.А. Роль фантазии в научном познании. Минск, Изд-во «Университетское», 1984,- 176с.

74. Петрущик А.И. Творческая активность субъекта в познании. Минск, Изд-во «Наука и техника», 1975. - 143 с.

75. Платон. Диалоги. М., Изд-во «Мысль», 1986. - 607с.

76. Платон. Собрание сочинений: в 4т. / Общ. ред. Лосева А.Ф., Асмуса В.Ф., Тахо-Годи А.А.; пер. с древнегреч. Ананьина С.А., Апта С.К., Васильевой Т.В. и др. (т. 2). М., Изд-во «Мысль», 1993. - 528с.

77. Платон. Собрание сочинений: в 4т. / Общ. ред. Лосева А.Ф., Асмуса В.Ф., Тахо-Годи А.А.; пер. с древнегреч. Аверинцева С.С., Егунова А.Н., Самсонова Н.В. (т. 3). М., Изд-во «Мысль», 1994. - 656с.

78. Портрет работ серийного убийцы: (Психологический портрет). // Московские новости. - 1997. - 14-24 авг. (№ 33). - С.22.

79. Проблемы взаимосвязи философии, естествознания и медицины. Научные труды. / Под ред. Канд. философ, наук Алексеева П.В. М., 1968.-233с.

80. Проблемы научного и художественного познания: Сборник статей./ Редколлегия: доц. Клочков В.М. (отв. ред.) и др. Куйбышев, Изд-во «Б.и.», 1975.- 148с.

81. Проблемы отражения. М., Изд-во Московского университета, 1969. -142с.

82. Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней, (т. 3) СПб., Изд-во ТОО ТК «Петрополис», 1996. - 736с.

83. Рикёр П. Время и рассказ. Т.1: Интрига и исторический рассказ.-2000.-313 с.

84. Рикёр П. История и истина. СПб.: Алетейя, 2002. 400 с.

85. Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: КАНОН-пресс-Ц; Кучково поле, 2002. 624 с.

86. Рикёр П. Память, история, забвение. М.: Издательство гуманитарной литературы, 2004. 728 с.

87. Розов А.И. Фантазии и творчество.// Вопросы философии. 1966. - № 9.-С. 19-21.

88. Ростов М. Возможности судебно-баллистической экспертизы. // Законность. 1992. - № 8/9. - С. 14-17.

89. Рыжаков А.П. Следственные действия и иные способы собирания доказательств. Тула, Изд-во «Юрист», 1996. - 318с.

90. Свидерский В.И. Некоторые вопросы диалектики изменения и развития. М., Изд-во «Мысль», 1965. - 288с.

91. Селиванов Н., Старовойтов В. Установление человека по запаху. // Соц. законность. 1991. - № 11. - С. 40-44.

92. Сергеев К.А., Слинин Я.А. Диалектика категориальных форм познания: (Космос Аристотеля и наука нового времени). JI., Изд-во ЛГУ, 1987. -169с.

93. Ситниченко Л. А. Человеческое общение в интерпретациях современной западной философии: (Критический анализ)/АН УССР, Институт философии. Киев, Изд-во «Наук. Думка», 1990. - 108с.

94. Скоробогатов В.А. Развитие форм отражения. Л., Изд-во ЛГУ, 1984. -167с.

95. Смирнов С.Д. Психология образа: Проблема активности психического отражения. М., Изд-во МГУ, 1985. - 231с.

96. Смирнов С.Н. Диалектика отражения и взаимодействия в эволюции материи. М., Изд-во «Наука», 1974, - 382с.

97. Степин B.C., Зеленков А.И., Можейко М.А. и др. Ленинская теория отражения как методология научного познания. Минск, Изд-во «Университетское», 1985.-302с.

98. Тейхмюллер Г. Действительный и кажущийся мир. Новое основание метафизики. Казань, Изд-во «Типо-литография Императорского университета», 1913. - 389с.

99. Толкачев А.А., Уваров Л.В., Манеев А.К. Взаимоопределенность в бытии и познании. Минск, Изд-во «Наука и техника», 1985. - 128с.

100. Тэн И. Об уме и познании: в 2-х т. (т.1). -СПб., Изд-во «Типография Н. Скарятина, 1872. 273с.

101. Тюхтин B.C. Отражение, системы, кибернетика. Теория отражения в свете кибернетики и системного подхода. М., Изд-во «Наука», 1972.-256с.

102. Тюхтин B.C. Теория отражения в свете современной науки. М. Изд-во «Знание», 1971. - 48с.

103. Украинцев Б.С. Отображение в неживой природе. М., Изд-во «Наука», 1969.-272с.

104. Федосеев П.Н. Философия и научное познание. М., Изд-во «Наука», 1983.-464с.

105. Феизов Э.З. Восприятие и реальность. Чебоксары, Изд-во ЧГУ, 1992.- 120с.

106. Феизов Э.З., Милюхин К.В. Опережающее отражение в саморегуляции личности. Чебоксары, Изд-во ЧГУ, 2003. - 43с.

107. Феизов Э.З. Мозг, психика, физика. 2-е изд., доп. М., Изд-во «Б.и.», 1995.-532с.

108. Феизов Э.З. Философский анализ психофизической проблемы. -2-е изд., доп. И перераб. Чебоксары, Типография ООО «Виктор М», 2001.-412с.

109. Философия и интеграция: Сборник. М., Изд-во «Знание», 1980. -64с.

110. Философский словарь./ Под ред. Фролова И.Т. 7-е изд., перераб. и доп. - М., Изд-во «Республика», 2001. - 719с.

111. ИЗ. Философский энциклопедический словарь./ под ред. Лунченко В.А. М., ИНТА-М., 1997. - 575с.

112. Фрейд А. Психология Я и защитные механизмы. Л, Изд-во «Норма-М», 1993.-С. 19-21.

113. Фрейд 3. Толкование сновидений. М.: ЭКСМО-Пресс, Харьков: «ФОЛИО», 2001.-624 с.

114. Хайдеггер. Бытие и время. М.: Ad Marginem. 1997. 451 с.

115. Хачатурян А.Б. Ленинская теория отражения и некоторые вопросы материалистической диалектики. -М., Изд-во «Знание», 1971. -55с.

116. Холодный Ю.И., Савельев Ю.И. Проблема испытаний на полиграфе: приглашение к дискуссии: (О методе «Детектора лжи»), // Психологический журнал. 1996. - № 3. - С. 53-64.

117. Чанышев А.Н. Аристотель. 2-е изд., доп. - М., Изд-во «Мысль», 1987.-221с.

118. Черняк А.З. Проблема оснований знания и феноменологическая очевидность. М., Изд-во «Эдиториал УРСС», 1998. - 144с.

119. Чудинов Э.М. Диалектика научного познания и проблема истины. М., Изд-во «Знание», 11979. - 64с.

120. Чусовитин А.Г. Диалектика взаимодействия и отражения. -Новосибирск, Изд-во «Наука», 1985. 176с.

121. Центров Е. Особенности криминалистического исследования выстрела. // Законность. 2000. - № 6. - С. 17-19.

122. Шашкевич П.Д. Теория познания Иммануила Канта. М., Изд-во «ВГТШ и АОН», 1960. 304с.

123. Шилков Ю.М. Гносеологические основы мыслительной деятельности. СПб., Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1992.- 185с.

124. Шульдинер В.И. Свидетели ранней истории Земли. // Природа. -1985.-№4.-С. 72-79.

125. Шингаров Г.Х. Теория отражения и условный рефлекс. М., Изд-во «Наука», 1974. - 319с.

126. Шопенгауэр. Собрание сочинений. T.l. М.: Московский клуб, 395 с.

127. Шорохова Е.В. Проблема сознания в философии и естествознании. М., Изд-во «Соцэкгиз», 1961. - 363с.

128. Штофф В.А., Ильин В.В., Кармин А.С. и др., под ред. Ильина В.В., Гущина Д.А. Диалектика материального мира: Онтологическая функция материалистической диалектики. JL, Изд-во ЛГУ, 1985. -303с.

129. Шукуров Э.Д. Общение в свете теории отражения: Сборник статей. / АН Киргизской ССР, Институт философии. Фрунзе, Изд-во «Илим», 1980.- 137с.

130. Шулевский Н.Б. Принцип объективности познания: предметное содержание и логические функции. М., Изд-во МГУ, 1985. - 199с.

131. Элез И., Быков В.В., Давыдова Г.А. и др. Диалектика и практика: Вопросы теории социального отражения. М., Изд-во «Наука», 1984. -336с.

132. Юм Д. Исследование о человеческом разумении. М., Изд-во «Прогресс», 1995. - 240с.