автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Теория славянской взаимности в истории словацко-русских научных и культурных связей XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Теория славянской взаимности в истории словацко-русских научных и культурных связей XIX века"

На правах рукописи

РОКИНА Галина Викторовна

ТЕОРИЯ СЛАВЯНСКОЙ ВЗАИМНОСТИ В ИСТОРИИ СЛОВАЦКО-РУССКИХ НАУЧНЫХ И КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ XIX в.

Специальность: 07.00.03 - Всеобщая история (новая и новейшая история)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Казань 2005

Работа выполнена на кафедре истории Марийского государственного педагогического института им. Н.К. Крупской

Научный консультант : - Заслуженный деятель науки

Республики Татарстан, доктор исторических наук, профессор Шарифжанов Измаил Ибрагимович (Казань)

Официальные оппоненты: - доктор исторических наук, профессор

Матвеев Геннадий Филиппович ( Москва);

- доктор исторических наук Шемякин Андрей Леонидович (Москва);

- доктор исторических наук, профессор Юсупов Ривкат Рашидович (Казань)

Ведущая организация: Самарский государственный университет

Защита состоится 8 декабря 2005 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.01 в Казанском государственном университете по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18, корпус 2, ауд.1112.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. Н.И. Лобаческого Казанского государственного университета.

Автореферат разослан 3 ноября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета /

Кашафутдинов Р.Г.

¿оо£~ч 2 ¡904/5

I ВО Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Проблемы славянской идеологии, к которым относится и идея славянской взаимности, являются предметом пристального внимания исследователей. Образ всеславянства, особой исторической роли «славянской цивилизации», оказал влияние на формирование национального самосознания и процесс складывания государственности народов Центральной и Восточной Европы.

На протяжении полутора столетий идея славянской взаимности присутствует в политическом и этнопсихологическом сознании народов Европы. При этом исторический опыт, полученный разобщенными славянами в разных странах, религиях и культурах, чаще перевешивает романтические представления о духовном и племенном родстве.

Несмотря на то, что в современном славянском мире возобладала идея региональной идентичности, использованная в Европейском Союзе и самостоятельных национальных государствах Центральной и Восточной Европы (Чешская Республика, Словацкая Республика, Польская Республика, самостоятельные югославянские государства, Украина), не снят с повестки дня вопрос о сохранении объединительных тенденций славянских народов. Существует целый ряд национальных партий и международных организаций, которые в своих политических программах по-прежнему выдвигают лозунг славянского единства1. Все это обуславливает научный интерес к изучению концептуальных основ славянского единства, к истории развития межславянских контактов.

В исторической науке признанным является факт, что теория славянской взаимности впервые была сформулирована в словацком национальном движении. Именно у словаков, не имевших в XIX в. своей государственности и входивших в состав Венгерского королевства, которое в свою очередь являлось частью Австрийской империи, идея славянской взаимности получила наиболее полное теоретическое и практическое воплощение.

Феномен словацкого происхождения теории славянской взаимности во многом объясняет история словацко-русских контактов

1 См.: Славянское движение Х1Х-ХХ вв: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. - М., 1998 г.; Кикешев Н И Славянский мир: прародины и предки. - М., 2003; В июле 2005 г. в Минскри]Л/ши[,У¡ЩИЭДЙйУ^ Международный съезд славян.

| БИБЛИОТЕКА 1

в XIX в. На фоне распрей и раздоров «братьев-славян» эти отношения представляли собой редкий пример постоянства симпатий. На интенсивность и характер словацко-русских взаимоотношений значительное влияние оказывали повороты внешней политики Австрийской и Российской империй. До сих пор в историографии нет комплексного научного исследования истории развития словацко-русских связей на протяжении всего XIX в.

Актуальность необходимости научного изучения истории этих контактов подтверждают и современные социологические исследования о восприятии словаками русских 2.

Объектом данного диссертационного исследования является история межславянских отношений в XIX в. и развитие теории славянской взаимности.

Предметом исследования является содержание основных положений словацких вариантов теории славянской взаимности, а также практика ее воплощения в словацко-русских научных и культурных связях XIX в. Важнейшей частью исследования стало определение степени словацко-русского взаимовлияния на оформление теории славянской взаимности. В силу государственных и политических причин словацко-русские контакты осуществлялись лишь в научной и культурной сфере. Эти контакты представляли собой деловую и личную переписку представителей словацкой и российской сторон, обмен литературой и научной информацией, научные командировки и поездки в славянские земли российских университетских профессоров, общественных деятелей, писателей, меценатов; поездки в Россию словаков, достигавшие в отдельные периоды истории уровня эмиграции; отражение проблемы в периодической печати; совместное участие в славянских съездах 1848 и 1867 гг.

Хронологические рамки исследования включают период возникновения и развития словацко-русских научных и культурных связей с 1820-х гг. и доводятся до 1890-х гг. 1820-е гг. - время оформления теории славянской взаимности и начала первых научных контактов между словацкими и российскими учеными; 1890-е гг. -период появления в словацком национальном движении новых идей, политических программ и лидеров, прервавших русофильскую традицию словацко-русских взаимосвязей. В целом, 1820-1890-е гг. были временем, когда развитие словацко-русских контактов стало нагляд-

2 Е.А. Правда. Как современные словаки воспринимают русских (По материалам

экспериментального исследования) // ЭЬуепБко-гизкё аЬу а БйуизЬБЙ. - Вгайэ^уа-№"1га, 2002. - Б. 246-256.

4

ным отражением эволюции теории и практики идеи славянской взаимности.

Степень изученности проблемы. Славянский вопрос можно отнести к традиционным геополитическим ценностям России, он постоянно находится в центре внимания отечественной и зарубежной историографии. Существует обширный круг научной литературы, очерчивающий основные вехи истории словацко-русских научных и культурных связей XIX в. В диссертационном исследовании первая глава специально посвящена подробному анализу историографии проблемы. При этом в каждой из глав диссертации отдельные сюжеты истории словацко-русских связей рассматриваются на историографическом фоне. Более подробно изучены словацко-русские отношения, в первую очередь литературные контакты первой половины XIX в. Почти без внимания осталась вторая половина столетия, в исследованиях редко затрагивался политический характер этих контактов, литературные связи рассматривались вне фона развития русско-австрийских отношений. В работах много разногласий и противоречивых оценок одних и тех же явлений, в первую очередь значения идеи славянской взаимности в истории словацкого народа, степени информированности российского общества о словаках и их национальном движении, степени политической ангажированности участников словацко-русских связей. На разных этапах развития историографии по-разному оценивалось значение идеи славянской взаимности и ее адептов в межславянской коммуникации. Без внимания исследователей остался политический аспект словацко-русских взаимоотношений последней трети XIX в., когда словацкая проблема стала составной частью славянского вопроса Австрии и России и важным аргументом в идеологических программах русских панславистов.

Источниковая база. Круг исторических источников, использованных в диссертации, весьма широк, что обусловлено характером поставленных задач и широкими хронологическими рамками диссертационного исследования. В работе были привлечены источники российского, чешского, словацкого, польского, югославянского, венгерского и немецкого происхождения. Часть из них - архивные материалы, часть - публикации на русском, чешском, словацком языках. Значительный массив архивных материалов, выявленных автором в ходе многолетней исследовательской работы, впервые вводится в научный оборот. Архивные источники представлены фондами центральных российских архивов Москвы и Санкт-Петербурга, а также архивов Праги (Чешская Республика), Братиславы

и Мартина (Словацкая Республика). В исследование включены источники различного характера - официальные документы из архивов министерств Российской империи и Российской императорской академии наук, частные документы личных архивов российских, словацких и чешских ученых, государственных и общественных деятелей. В работе используются различные виды опубликованных источников. Это публикации сочинений словацких, чешских и российских авторов (трактаты, научные труды, художественные произведения, публицистика), в которых разрабатывалась концепция славянской взаимности; публикации дневников, корреспонденции и мемуары участников событий; российская, венгерская, чешская и словацкая периодическая печать. В целом источниковую базу можно признать репрезентативной, учитывая поставленные в работе цели и задачи. Подробной характеристике источников посвящен третий параграф первой главы данного диссертационного исследования.

Основная цель представленного диссертационного исследования - раскрытие сложной и противоречивой эволюции теории славянской взаимности на фоне исторической реконструкции словацко-русских научных и культурных контактов XIX в.; изучение взаимовлияния словацкого и русского факторов на развитие теории и практики славянской взаимности. Для достижения намеченной цели необходимо последовательное решение ряда задач:

- выявление этапов развития словацко-русских научных и культурных связей и их особенностей в связи с изменениями внешнеполитической ориентации Российской и Австрийской империй, хода развития словацкого национального движения и внутриполитической ситуации в России;

- компаративный анализ основных положений трактата Я. Коллара о славянской взимности, сочинения Л. Штура «Славянство и мир будущего», взглядов С. Гурбан-Ваянского и российских приверженцев идеи славянской взаимности; определение их места и роли в развитии теории славянской взаимности и истории словацко-русских связей XIX в.;

- историческая реконструкция практики словацко-русских контактов на примерах деятельности адептов идеи славянской взаимности;

- изучение проблемы взаимосвязи словацкого национализма и русского панславизма в истории Австрийской и Российской империй в последней трети XIX в.;

- определение места и значения теории славянской взаимности в развитии славяноведения в XIX в.

Методологические основы исследования. Основополагающими в процессе работы над диссертацией стали принципы историзма, научной объективности и неразрывности исторического процесса. История возникновения и эволюции теории славянской взаимности на фоне развития словацко-русских связей рассматривается в тесной связи с процессами, которые происходили в социально-экономической, политической и духовной жизни Австрийской и Российской империй, в соответствии с этапами словацкого национального движения и формирования российской славянской политики. В качестве базового подхода к изучению заявленной темы был использован междисциплинарный подход к историческому исследованию, поскольку проблематика диссертации соотносится с несколькими научными дисциплинами: всеобщей историей, историей Отечества, историей международных отношений, славяноведением, теориями национализма, этнополитикой. В этой связи методология настоящего исследования включает понятийный аппарат, а также некоторые методы исследования, предлагаемые этими научными дисциплинами. При написании работы использовались и общенаучные методы исследования (логический, структурно-функциональный, метод классификации и систематизации), а также сравнительно-исторический.

Научная новизна диссертации. Впервые в отечественной и зарубежной историографии проведено комплексное и всестороннее исследование теории славянской взаимности на обширном архивном материале истории словацко-русских научных и культурных связей на протяжении восьми десятилетий XIX в. В научный оборот вводится обширный пласт новых исторических источников, позволяющих правильно оценить значение и место теории славянской взаимности в истории словацко-русских связей, а также роль этих связей в истории межславянских контактов и в российской славянской политике. Сравнительное изучение широкого комплекса источников в свою очередь помогло преодолеть сложившиеся стереотипные оценки и предубеждения по отношению к идее славянской взаимности и панславизму лишь как к инструментам политических интриг противоборствующих западного и славянского миров. В работе представлен процесс складывания этнонациональных стереотипов, в частности формирование образа России в среде зарубежных славян и образа представителя словацкой нации в кругу российской читающей

публики; возникновение представлений о предназначении своего народа, вырабатывавшиеся национальной элитой.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что результаты исследования, выводы диссертации и обширный конкретно-исторический материал могут быть использованы в различных учебных курсах; изучении истории межславянских контактов, в частности, словацко-русских, в новых исторических условиях. Материалы и выводы диссертации также могут быть применены в теоретическом поле исследований национализма: осмыслении природы национализма «малых» и «больших» народов, определении места словацкого национализма и русского панславизма в истории национальных движений. Представленные в диссертационном исследовании выводы и заключения могут быть использованы в университетской практике преподавания истории народов Центральной Европы, истории южных и западных славян, истории международных отношений, отечественной истории, а также в спецкурсах по истории славянских движений народов Австрийской империи; подготовке учебных пособий. Материалы диссертации могут быть полезны в работе недавно созданной международной комиссии словацких и российских историков при Российской и Словацкой академиях наук.

Апробация диссертационной работы. Основные положения и выводы диссертации представлены в научных публикациях автора, выступлениях на конференциях и съездах: ХП Всесоюзной конференции историков-славистов (Москва, 1990 г.); XI международном съезде славистов (Братислава, 1993 г.); межгосударственной научно-теоретической конференции «Поиск новых подходов в изучении интеллигенции: проблемы теории, методологии, источниковедения и историографии» (Иваново, 1993 г.); научной конференции «Генезис национализма в Средней Европе: Ян Коллар и славянская идея» (Братислава, Институт истории Словацкой академии наук, 1994 г.); международной научной конференции, организованной Матицей словацкой, «Людовит Штур в связях прошлого и современности» (Братислава-Модра, 1997 г.); Ломоносовских чтениях в МГУ (1998 г.); Вторых Петербургских Кареевских чтениях по новистике (Санкт-Петербург, 1999 г.); научных конференциях по славянской идеологии, организованных центром «Россия и славянские народы в истории науки и общественной мысли» Института славяноведения РАН (Москва, 1993, 1996, 1997, 2000 гг.); «круглом столе» журнала «Родина» и кафедры истории южных и западных

славян МГУ «Национальное возрождение: современный взгляд из g

России» («Родина», 2001, №1-2); международной конференции «Национальный вопрос в Средней Европе в 1848-1938 гг.» (Прешовский университет и Австрийский институт Восточной и Юго-Восточной Европы, Прешов, 2003); ежегодных Тарасовских чтениях в Йошкар-Оле (МГПИ, 1994-2004 гг.); международной научной конференции «Конфессии, культурные идентичности и протонацио-нальные дискурсы в Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европе» (Будапешт, 2004 г.); научной конференции, организованной Институтом славяноведения РАН совместно с РГТУ «А.Н. Пыпин и проблемы славяноведения» (Москва, 2004) и других.

Некоторые теоретические положения и выводы диссертации были использованы в ходе реализации межвузовских проектов Совета ученых-гуманитариев Республики Марий Эл «Диалог культур в полиэтническом регионе» и «Человек в полиэтническом регионе» (1996-2000 гг.).

Материалы диссертации использовались автором при чтении общего курса лекций по истории южных и западных славян в Марийском госуниверситете, а также при подготовке спецкурса и спецсеминара «Славянские движения Австрийской империи XIX в.», которые проводятся в Марийском госпединституте и Маргос-университете в течение десяти лет.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры новой и новейшей истории Казанского государственного университета.

Структура работы обусловлена задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, библиографического списка источников и литературы.

Содержание и основные выводы работы

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, новизна подходов и методов ее разработки. Определены предмет и объект исследования, сформулированы цель и задачи решения проблемы.

Глава 1 «Историография проблемы» включает три параграфа. В первом параграфе подробно рассмотрена история возникновения терминов «славянская взаимность» и «панславизм», определены основные формы интерпретации панславизма в XIX - начале XX вв., показаны различия их применения в российской и зарубежной историографии. В диссертационном исследовании использована терминология, предложенная в методологических работах чешского

ученого Ф. Вольмана. Под термином «славянская взаимность» он подразумевал межславянскую культурную и литературную деятельность в духе концепции Коллара. В термин «славизм» включалось все, что в славянстве становилось движением, концепцией, идеологией и программой (например, барокковый, просветительский славизм). Со «славянской идеей» связывались «все проявления славянской общности, от простого подсознательного чувства до сознания проявления единства, солидарности и сотрудничества»3.

При всем многообразии концепций панславизма, можно согласиться с автором одной из немногих в современной российской историографии статей по истории термина «панславизм» О.В. Павленко, что и сегодня невозможно создать стройную логичную концепцию панславизма4. Заслуживает внимания и позиция современного чешского историка Р. Влчка, автора работы о русском панславизме, что «панславизм был порождением не общества в целом, а конкретных личностей, и все его интерпретации (и в позитивном, и в негативном смысле) созданы исключительно конкретными людьми»5.

Во втором параграфе первой главы представлен подробный анализ работ отечественных и зарубежных авторов по исследуемой теме. Российская историография проблемы берет начало в 1870-е гг. с работ, в которых обобщался предшествующий период истории развития теории славянской взаимности. Эти сочинения одновременно являются и источниками исследуемой проблемы. К ним относятся труды русских панславистов А.С. Будиловича6 и В.И. Ламанского7. К этим работам примыкают сочинения А. Экка, П.А. Кулаковского, А. И. Степовича, которые в своих трудах также подчеркивали политический панславизм идей Коллара и Штура и их актуальность для современного славянского мира и России8. Особое место история словацкого народа

3 См.: Wollman F. К methodologii srovnâvaci slovesnosti slovanské. - Brno, 1936, Idem Cesky slavismus, jeho minulost a program // Slovanstvi v ceském nârodnim zivotë. -Brno, 1947. - S. 224; Idem. Terminologie slovanské soucinnosti // SPr - 1948. C. 3^. -S 126-140.

4 Павленко О.В Панславизм: концепция панславизма в славистических исследованиях // Славяноведение. - № 6. - 1998. - С. 47.

5 Vléek R. Rusky panslavismus - realita a fikce. - Praha, 2002. - S 7.

6 Будилович A.C. Мечта ли панславизм? - M., 1872; Его же. О литературном единстве народов славянского племени // Славянский сборник - 1877. - Т. 2.

7 См/ Ламанский В.И. Изучение славянства и русское народное самосознание // ЖМНП. - 1867. - №1.; Его же. Об историческом изучении Греко-славянского мира в Европе. - СПб., 1871.

8 Экк А. Ян Коллар: Очерк его жизни и деятельности и его поэма «Дочь Славы» // ВУИ. - 1900. - №1-5, 9; Кулаковский П. Очерк истории попыток решения вопроса об ю

и возникновение словацкого варианта идеи славянской взаимности занимали в творчестве А.Н. Пыпина. Ему принадлежит утверждение, что «первые мысли о взаимности высказаны были словаками, и не без причины... Татранские словаки до сих пор не имели в литературе почти ничего собственного; поэтому они первые протянули руки, чтобы обнять все славянство»9. В «Истории славянских литератур» Пыпин также неоднократно подчеркивал, что «самые характерные панслависты явились именно у словаков»10.

Важное место в реконструкции словацко-русских связей сыграли работы В.А. Францева. В его трудах прослежены истоки формирования теории Коллара, восстановлены некоторые сюжеты истории русско-словацких связей В 1938 г. в Праге был опубликован сборник статей «Славянская взаимность», в который вошли статьи В.А. Францева, В. Чернобаева, польских, украинских, сербо-хорватских славистов12. В сборнике высказывались диаметрально противоположные точки зрения о значении колларовского варианта славянской взаимности для России.

В отечественной историографии, посвященной идее славянской взаимности и русско-словацким контактам, со времени ее возникновения обозначилось два направления. Часть исследователей, такие как А.Н. Пыпин и В.А. Францев, стремились сохранить в своих работах научную непредвзятость в оценке вопроса, избегая идеологических трактовок и политической конъюнктуры. Второе, панславистское, направление в историографии (В. Ламанский, А. Будилович), не смогло избежать некоторой идеализации идеи славянской взаимности и отношения к ней в большинстве случаев не только как к объекту исторического исследования, а как к составной части собственных панславистских программ.

едином литературном языке у славян. Варшава, 1835; Степович А.И. К столетию со дня рождения Яна Коллара. - Киев, 1894.

9 Пыпин А.Н Панславизм в прошлом и настоящем // Вестник Европы. Сент.1878-С. 622

10 Его же. История славянских литератур. - Т 2. - С. 1025.

" Францев В.А. Из истории славянской литературной взаимности: Коллар и русские ученые в Загребе (1840-1841) // Сборник Русского института в Праге. - Прага, 1929 г. - С. 91-118; Его же. Главнейшие моменты в развитии чешского возрождения. -Варшава, 1901; Его же. Очерки по истории чешского возрождения. Русско-чешские ученые связи конца XVIII и первой половины XIX ст. - Варшава, 1902.

и 81оуапзка уг^етпо^. 1836-1936.ЗЬогтпк ргаа к 100.ууго£! уус!ат гогргйуу ]&па КоНйга о зЬуйпвке уг^уетповй / ЦэроШа! 1Ногак. - РгаЬа, 1938.

На рубеже XIX-XX вв. и в период буржуазной Чехословацкой республики интерес к проблеме русско-словацких контактов приобретает новые черты. В межвоенной чехословацкой историографии теорию славянской взаимности начинают активно использовать в своих интересах политики. В этом плане показательна работы президента ЧСР Т.Г. Масарика13. Работы Масарика стали своего рода методологической платформой для всех последующих публикаций чехословацких авторов.

В этот период первыми по времени возникновения и по значению в раскрытии проблемы словацко-русских связей следует считать публикации чешского ученого-литературоведа И. Ирасека14. На основе анализа словацкой прессы, словацких и русских публикаций И. Ирасек проследил историю русско-словацких связей с наполеоновских войн до начала XX в. Автор старался избегать прямых выводов и оценок, однако при характеристике деятельности русских ученых В.И. Ламан-ского, О.М. Бодянского, И.И. Срезневского и других русских «друзей словаков» он подчеркивает их ответственность за ухудшение словацко-чешских и словацко-венгерских отношений.

В марксистской историографии ЧССР проблеме русско-словацких контактов не уделялось должного внимания. В основном эти вопросы рассматривались в русле чехословацко-советской дружбы15. Главными исследователями здесь чаще всего выступали литературоведы. Обращение к истории русско-словацких связей в данном случае имело конкретный смысл - показать истоки современной дружбы славянских народов социалистических стран16. В работах словацких исследователей были рассмотрены вопросы влияния русской литературы и языка на словацкое общество. Благодаря работам Станислава Яна, А. Мраза, Э. Пановой, Р. Бртаня, А. Поповича и

13 Masaryk T.G. Jána Kollára Slovanská vzájomnosf // Nasa doba. - 1893.

HJirásek J Slovaci a Rusko // Prúdy, 1923 - £. 7-10. - S. 325-334, 395-402, 441-461, Idem. Cesi, slovaci a Rusko: Studie vzajemnych vzfahu Ceskoslovensko-ruskych od roku 1867 do poéatku svétove valky. - Praha, 1933; Idem Rusko a my Déjiny vzfahu ceskoslovensko-ruskych od roku 1867 do roku 1894 - Praha-Brno, 1945.

15 См, например. Borodovták V. К niektorym ideovym a politicko-praktickym motívom demokratickej koncepcie slovanskej vzájomnosti v 60. r. 19.st. // IIÍ. - VIII. -1960. - í. 2-3. - S 379-383; Idem К charakteru slovensko-ruskych vzfahú v druhé pol 19. st // Z bojü za svobodu a socialismus. - Praha: ÖSAV, 1961. - S. 96-111; Amort £. Ohlas rusko-turecké války v letech 1877 - 1878 v 6eske a slovenské vefejnosti // SP? - 63. -1977.-S. 495-509.

!6 См , например: Z bojü za svobodu a socializmus - Praha, 1961 Статьи Ф. Гондора, В. Бородавчака и Й. Грозинчика.

других литературоведов с 1950-х гг. словацкая линия в исследованиях чешско-словацко-русского сотрудничества становится самостоятельным направлением 17.

Русофильский характер славянской идеи в словацком обществе в период существования Матицы словацкой (1863-1875 гг.) аргументированно доказал словацкий ученый-литературовед А. Попович. В своих работах по данному периоду он проследил, как происходил переход во взглядах передовых представителей словацкого национального движения от «демократического полонофильства к консервативному русофильству»18.

Проблематике политических проявлений русофильства словацкого общества в 1860-е гг. и влиянию русской литературы в Словакии посвятил свои работы другой словацкий литературовед А. Мраз19.

С начала 1950-х гг. в чехословацкой историографии появляются публикации словацкого историка В. Матулы. На наш взгляд, научная деятельность В. Матулы по изучению словацко-русских связей определила новый этап чехословацкой историографии данной проблемы. Среди работ В. Матулы наибольший интерес в плане нашего исследования представляли статьи, специально посвященные анализу концепций славянской взаимности Я. Коллара и Л. Штура20. Под славянской взаимностью их автор подразумевает «теоретические кон-

17 Stanislav Ján. Z rusko-slovenskych kultúrnych stykov v Casoch Jána Hollého a Eudovíta Stúra. -Bratislava, 1956; Panovová E. Puäkin v slovenskej poézii do roku 1918. -Bratislava, 1966, Brtáñ R. Ján Kollár a ruStina // Slovensko. - XI. - 1946. - £. 48; Idem. Stúrovci a ruská literatura // SP. - 62. - 1956. - С. 1-2 - S. 132-144;

18 Popovií A. J.K. Viktorin a P.A. Lavrovsky- Poznámka o Charaktere slovensko-rusk^ch literárnych stykov v 60.rokach 19. st. // Slovenská literatura. - IV - Bratislava, 1957. - S. 395-398; Idem. Ruská literatúra na Slovensku v rokoch 1863-1875. - Bratislava: SAV, 1961; Idem. Rusofil'stvo na Slovensku. - Bratislava, 1961.

19 Mráz A. Ú6ast" Slovákov na Slovanskom sjazde v Moskve roku 1867 // Slovenské pohl'ady. - 1931. - С 10; Idem. Z ruskej üteratúry a jij ohlasov u Slovákov. - Bratislava, 1955.

20 Matula V. Slovanská vzájomnosf- národnooslobodzovacia ideológia slovenského národneho hnutia (1835-1848) // HC. - 1960. - С. 8. S. 248-264; Vyvrcholenie Stúrovej koncepcie slovanskej vzájomnosti v diele Slovanstvo a svet budúcnosti // HC. - 1960. -R.VIII. - C. 2-3. -S. 375-379; Концепция славянства и славянской взаимности Jl Штура // VI. Mezinárodní sjezd slavistú v Praze. - Praha, 1970 - Zv 2 - S 664; Матула В. Представления о славянстве и концепции славянской взаимности Я Коллара и JI. Штура // Советское славяноведение. - 1978. - № 2 - С 58-71; Kollárovská a Stúrovská koncepcia Slovanstva a slovanskej vzájomnosti // Stúdie z dejín svetovej slavistiky do polovice 19. storocia. - Bratislava, 1978. - S. 259-288.

цепции славянской общности и культурно-политические программы единения или же сотрудничества славянских народов»21.

Весомый вклад в историографию русско-словацких связей внесла словацкая исследовательница Т. Ивантышинова. В 1970-е гг. она опубликовала ряд статей о взаимосвязях чехов, словаков с русскими славянофилами, а в 1987 г. - обширную монографию «Чехи и словаки в идеологии русских славянофилов: 1840-1860-е гг.»22 Вопросы влияния теории славянской взаимности на развитие этих взаимосвязей автором не рассматривались. Словацкий историк М. Подримавский посвятил свое творчество изучению истории словацкого национального движения второй половины XIX в. Специальное внимание он уделил вопросу влияния идеи славянской взаимности на процесс формирования национальной идентичности у словаков. В этом плане он рассматривал концепции Коллара23, Штура и Гурбан-Ваянского24. Особый интерес представляет исследование М. Подримавского «Русофильство как проявление национально-оборонительной идеологии словацкого национального движения в 1880-1890-е годы»25. Отдельные сюжеты словацко-русского сотрудничества затрагивались в работах молодой словацкой исследовательницы Д. Кодайовой 26.

В советской историографии, посвященной проблеме русско-чешско-словацких связей, также преобладают работы литературоведов - это исследования, проведенные в 1960-1990-е гг. A.A. Зайцевой27, JI.C. Кишкиным28, H.A. Кондрашовым29, С.Г. Потепаловым30, JI.H. Смирновым31, C.B. Смирновым 32.

21 Матула В Представления о славянстве и концепции славянской взаимности Я. Коллара и JI. Штура. - С. 58.

22 Из публикаций 1970-х гг. см.: Ivantyäynova Т. Oäivenie stykov ruskych slavianofilov s Cechmi a Slovakmi v druhej polovici SO.rokov 19 storoCia // Slovanske Studie. - XVIII. - Bratislava, 1977. - S. 177-199; Eadem. Cesi a Slovaci v ideologii ruskych slavianofilov. -Bratislava, 1987.

23 Podrimavsky M. Kollärovskä a Sturovskä koncepcia närodneho vyvinu v ideovom spore medzi hlasistami a vedenim slovenskej närodnej sirany // HÖ - XXII - № 4 - 1974. -S. 565-573.

24 Idem Vajansky a äturovska koncepcia närodnej svojbytnosti // Studia Academia Slovaca - 25. - Bratislava, 1996. - S. 170-176; Idem. Slovenska närodna strana v druhej polovici XIX. storoCia. - Bratislava, 1983.

25 Idem. Rusofilstvo ako prejav närodnoobrannej ideölogie slovenskiho närodniho hnutia v osemdesiatych a deväfdesiatych rokoch 19. storoöia // HS. -XX. - S. 101-139.

26 Kodajovä D. Svetozär Hurban-Vajansky a Rusko // Literärny archiv. 29/92;30/93 -Matica slovenskÄ, 1994. - S. 63-67.

27 Зайцева A.A. Ян Коллар и русско-чешские литературные связи первой половины XIX в. // Литература славянских народов. - М., 1963. - С. 99-141; Она же. П.И. Кеппен 14

Огромный вклад в изучение историографии русско-словацких связей и деятельности их представителей внесла известная ученая, профессор МГУ Л.П. Лаптева. Ею написан ряд статей историографического и источниковедческого характера о связях с Россией П.Й. Шафарика, Я. Коллара, Л. Штура, С. Гурбан-Ваянского33. Этой исследовательнице принадлежит заслуга введения в научный оборот значительного числа источников по истории межславянских связей, в том числе и русско-словацких.

Важное место в историографии проблемы занимают работы старшего научного сотрудника Института славяноведения РАН М.Ю. Достань. Ею внесен большой вклад в изучение русско-чешских и русско-словацких научных связей, славянской идеологии, истории русского славяноведения. Архивные разыскания этого автора позволили ввести в научный оборот значительное число новых источников, часть которых использована в нашем исследовании34.

Третий параграф первой главы посвящен характеристике источников. В работе использованы архивные и опубликованные источники. Первая группа архивных источников - это документы официального характера. К ним относятся фонды Департамента народного просвещения (ф. 733), Канцелярии министра народного просвещения (ф. 735), Канцелярии главного управления по делам печати и отделения цензуры (ф. 776), переписка попечителя Варшавского учебного округа (ф. 35), фонд Государственного совета (бумаги графини Блудовой - ф. 1250), фонд Департамента Главного управления цензуры (ф. 772), фонд

и Словакия: Из истории русско-словацких культурных связей первой пол. ХГХ в. II Slovenská a ruská literatúra: Vzt'ahy a sivislosti. - Bratislava, 1979. - S. 89-105.

28 Кишкин JI.C. Словацко-русские литературные контакты в XIX в. -М., 1990.

29 Кондратов НА. Борьба за победу словацкого литературного языка // Уч записки МОПИ им. Н.К. Крупской. - Т.228. - Вып. 15. - М, 1969. - С. 318-328.

30 Потепалов С.Г. Путешествие П.И. Кеппена по славянским землям // из истории русско-славянских литературных связей XIX в. - M.-JI., 1963. - С. 5-22.

31 Смирнов Л.Н. Словацкий литературный язык эпохи национального возрождения. - М., 2001, Его же. Ян Коллар и формирование литературного словацкого языка // Ян Коллар - поэт, патриот, гуманист - М, 1993. - С. 25-41.

32 Смирнов С В. Первые русские слависты и Чехия // Уч записки Тартуск.ун-та. -1973.-С. 47-176.

33 Laptóvová L.L. Evolucia hodnotenia ¿innosti Eudovita Stúra v ruskej historiografii // Eudovit Stúr v suradniciach minulosti a suíasnosti. - Matica slovenská, 1997. - S. 154—170; Eadem. Svetozar Hurban Vajansky v ruskych periodikach 19. a zaiiatku 20.storo£ia U Slovanské Studie. - XII. Historia. - ratislava, 1971. - S. 178-200; Eadem. Ruská literatúra v 19. a na zaöiatku 20. storoC. o Jáne Kollárovi // Zbornik Filozof. Fakulty Univer. Komenskeho. - Histórica. - R. 19. - Bratislava, 1968.

34 Досталь М.Ю. И.И. Срезневский и его связи с чехами и словаками. - М, 2003.

Департамента общих дел министерства внутренних дел (ф. 1284 - документы из дел о принятии в русское подданство австрийских подданных словаков). Все они хранятся в Санкт-Петербургском архиве - РГИА. В основном это документы, относящиеся к поездкам русских ученых в славянские земли, материальной поддержке словацких изданий и ученых, российских периодических изданий, цензурные материалы; переписка об обучении и преподавании в российских учебных заведениях словаков. Большой интерес во время архивных изысканий представляли донесения русских профессоров по итогам поездок в славянские земли в Министерство народного просвещения, формулярные списки ученых.

К документам первой группы относятся также официальные документы Российской академии наук, которые находятся в другом архиве Санкт-Петербурга - ПФА РАН. Сосредоточенные здесь материалы касаются связей Российской академии со славянскими деятелями (фонды 1, 8), в частности, по вопросу материальной помощи словакам и присуждении им академических наград.

Вторая группа архивных источников - документы частного характера, сосредоточенные в фондах личного происхождения российских и славянских ученых и общественных деятелей. Эта группа представлена в российских и зарубежных архивах. В РГИА нами были использованы фонды графов Головиных и Фредро (ф. 1076), М. Погодина (ф. 1108). В фонде графов Головиных и Фредро была обнаружена рукопись неопубликованного труда Я. Коллара «Боги Ретры» и двадцать неизвестных ранее писем словацкого ученого.

К архивным документам частного характера относятся многочисленные материалы ПФА РАН: личные архивные фонды П.И. Кеппена, И.И. Срезневского, А.Ф. Бычкова, В.И. Ламанского, О.М. Бодянского, П.П. Дубровского, К.Я. Грота.

В рукописном отделе РГБ (Москва) использованы материалы личных фондов М.П. Погодина, В.И. Григоровича, Ф.В. Чижова, М.Ф. Раевского, H.A. Попова, A.C. Будиловича и др. Это, в основном, личная переписка ученых, путевые заметки, черновики рукописей.

В рукописном отделе РНБ (Санкт-Петербург) были изучены личные фонды А. Майкова, H.A. Добролюбова, H.H. Надеждина, П.И. Прейса, A.A. Краевского, A.C. Норова, С.П. Шевырева, М.С. Куторги, собрание П.Л. Вакселя и собрание отдельных поступлений. Большинство данных архивных материалов представляют собой конспекты лекций; личную переписку, коллекции автографов, дневники путешествий. 16

В ОР ИР ЛИ (Санкт-Петербург) были использованы личные фонды Н.И. Надеждина, альбом А.Е. Шиповой, собрание отдельных рукописей. Данные источники в основном касались словацко-русских связей первой половины XIX в.

Корреспонденция русских ученых и общественных деятелей, сосредоточенная в Московских и, главным образом, Санкт-Петербургских архивах, содержит сведения о поддержке русской общественностью словацких национальных гимназий, газет и национального культурно-просветительского общества Матица словацкая. Переписка свидетельствует о широких русско-словацких связях, установившихся в XIX в. Словацкими корреспондентами были Я. Коллар, Л. Штур, Й. Гурбан, Я. Францисци, П. Кузмани, В. Паулини-Тот, С. Гурбан-Ваянский, Й. Шкультеты, И.Б. Зох, Д. Фея-Раковский, и адресованы их послания были членам Московского и Петербургского славянских обществ. Большая часть этих писем прислана на имя И.И. Срезневского, О.М. Бодянского, П.И. Прейса, В.И. Григоровича, Н.И. Надеждина, В.И. Ламанского, A.C. Будиловича, H.A. Попова, а также П. А. Кулаковского, М.П. Погодина, И.С. Аксакова и др. Круг вопросов, затрагиваемых в письмах, достаточно широк: они отражают сложившуюся в Австро-Венгрии национальную ситуацию, положение словацкого народа в условиях мадьяризации, деятельность Матицы словацкой, выражают отношение словацких лидеров к таким событиям общеславянского характера, как Кирилло-Мефодиевские торжества, юбилей крещения Руси.

Некоторые источники, относящиеся ко второй группе, сосредоточены в архиве Центрального Исторического музея г. Москвы. Это фонды М.П. Погодина (ф. 280), Уваровых (ф. 17), A.C. Хомякова (ф. 178), Чертковых (ф. 445), М.Ф. Раевского (ф. 347). В фонде Хомякова, например, находятся письма В.А. Панова к М.А. Пановой, которые содержат важные сведения об отношении славянофилов к славянским делам в Европе, в том числе и к словакам; фонд М.Ф. Раевского включает письма Л. Штура, М. Мудроня, К. Кузмани и других словаков.

В целом документальные материалы обеих групп, сосредоточенные в российских архивах, дают возможность выяснить цели и основные направления словацко-русских контактов, определить круг представителей этих связей (государственные учреждения, официальные и частные лица), а также уточнить их характер и интенсивность.

В архивах Чешской республики в плане изучаемой проблемы наибольший интерес представляют фонды Литературного архива Памятника национальной письменности в Праге. Здесь находятся личные архивы Я. Коллара и его вдовы Ф. Коллар, В. Ганки, П.Й. Шафарика, Й. Юнгманна, Д. Бауринга. В личных фондах В. Мацеевского и В. Ганки хранятся неопубликованные письма О.М. Бодянского, С.К. Сабинина к В. Ганке. Все они относятся к 1820— 1870-м гг. и представляют интерес в плане изучения чешско-словацко-русских контактов.

Важнейшее значение для изучения словацко-русских связей второй половины XIX в. имели материалы словацкого архива - Литературный архив Матицы словацкой в Мартине (Словацкая республика). В фонде «Русика - документальные материалы» сохранились дневники Д. Маковицкого, черновики речей П. Мудроня в Москве 1867 г.; в фонде «Русика - труды» сосредоточены черновики и рукописи, содержащие уникальные сведения о словацко-русских связях. Здесь находятся наиболее полные архивы Я. Коллара, Л. Штура и С. Гурбан-Ваянского. Среди прочих материалов были обнаружены неизданные работы Ф.Ф. Аристова о А.И. Добрянском и неизвестная ранее исследователям корреспонденция русинского патриота; письма В.А. Францева к П. Мудроню, Й. Шкультете, С. Гурбан-Ваянскому; письма Т.Д. Флоринского к Й. Шкультете; записки A.C. Будиловича. В архиве также хранятся неопубликованные письма О. Бодянского, В. Ламанского, П. Кулаковского, П.А. Лавровского, которые дают ясное представление о характере взаимосвязей русских славистов со словаками. Большое значение при исследовании имели материалы из фондов Й. Шкультеты, П. Петруса, газетные вырезки о праздновании в Мошовцах 100-летия со дня рождения Яна Коллара. Здесь же в архиве Мартина сохранилась коллекция номеров «Народние новины» и «Словенские погляды».

В данном исследовании в научный оборот был введен широкий массив архивных материалов, неизвестных и не использованных ранее. Прежде всего это часть эпистолярного наследия Я. Коллара и Ф. Коллар, неопубликованное сочинение Коллара «Боги Ретры», корреспонденция П.П. Дубровского, С.П. Шевырева, С.С. Уварова, О.М. Бодянского, А.И. Добрянского, В.И. Ламанского, A.C. Будиловича, П.А. Лавровского; документы о материальной поддержке российским правительством словацких лидеров и словацких изданий в Австро-Венгрии, обучении словаков в высших российских учебных заведениях и некоторые другие. 18

Особую группу источников представляют материалы музейных экспозиций, имеющие большое значение в исторической реконструкции словацко-русских связей XIX в. Это материалы словацких музеев JI. Штура в Модре, литературного музея A.C. Пушкина в Бродзянах, Я. Коллара в Мошовцах; экспозиция музея иммиграции на о. Эллис в Нью-Йорке.

Важным источником по истории эволюции идеи славянской взаимности в России и словацких землях является периодическая печать. Это российские периодические издания различных направлений («Библиографические листы», «Телескоп», «Сын Отечества», «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Денница», «Журнал Министерства народного просвещения», «Москвитянин», «Известия Санкт-Петербургского славянского благотворительного общества», «Московский наблюдатель», «Славянское обозрение», «Современник», «Голос»), чешские журналы («Крок», «Часопис Чешскего Музея», «Кветы») и первые словацкие газеты («Словенске новины», «Словенске погляды», «Татранка», «Народние новины», «Глас», «Пруды»).

Опубликованные источники представлены, в первую очередь, сочинениями словацких авторов, где сформулированы основные положения теории славянской взаимности. Это сочинения Я. Геркеля, Я. Коллара, JI. Штура, С. Гурбан-Ваянского. С другой стороны, в диссертации в качестве источников привлекались опубликованные труды русских идеологов панславизма и приверженцев идеи славянской взаимности М.П. Погодина, И.И. Срезневского, О.М. Бодянского, Н.Я. Данилевского, В.И. Ламанского, A.C. Будиловича. Учтены были и взгляды представителей западнического направления российской общественной мысли по отношению к славянскому вопросу в целом, и к словацкому в частности (Т.Н. Грановский, А.И. Герцен, В.Г. Белинский).

Важное значение в данном диссертационном исследовании имела опубликованная корреспонденция словацких и русских авторов, а также комментарии к публикациям. Это публикации на русском, словацком и чешском языках корреспонденции Я. Коллара, Й. Юнгманна, В. Ганки, Ф. Челаковского, Ф. Палацкого, Л. Штура, С. Гурбан-Ваянского, И.И. Срезневского, М.П. Погодина, В. Панова, Н. Надеждина, Д. Маковицкого и других участников словацко-русских научных и культурных контактов. Значительная часть этих изданий представляет собой журнальные публикации XIX в.

В работе были также привлечены опубликованные мемуары современников - Н. Надеждина, В. Чижова, В. Панова, Н.В. Гоголя, М. Бакунина, Л. Н. Толстого, Д. Маковицкого, А. Герцена, В. Соловьева и др. Данный вид источника позволил уточнить и прояснить некоторые исторические детали, затронуть социопсихологические моменты рассматриваемой проблемы.

Вторая глава «Теория славянской взаимности Я. Коллара в истории словацко-русских научных и культурных связей» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе второй главы выделены четыре периода словацкого национального Возрождения, которые определили структуру данного диссертационного исследования. В параграфе приведены современные дискуссии по вопросу периодизации словацкого национального возрождения и применению термина «словацкое возрождение».

Автором предлагается собственная периодизация словацкого национального возрождения с учетом эволюции идеи славянской взаимности и развития словацко-русских контактов. При этом учитывалось, что основные хронологические рубежи словацкого национального движения так или иначе были связаны с характером и интенсивностью словацко-русского диалога; с факторами усиления или ослабления мадьяризаторской политики Пешта, а также развитием взаимоотношений с чешским возрожденческим движением.

В параграфе исследуются причины и условия возникновения трактата Коллара «О литературной взаимности между племенами и наречиями славянскими» и проведен разбор его основных положений.

Коллар специально делал оговорку, чтобы трактат не воспринимался как призыв к политическим действиям. Главным условием достижения славянской взаимности он считал литературное и культурное образование. В трактате устанавливается три ступени образованности, ведущие к взаимности. На первой из них образованный славянин, «невысоко-ученый», должен знать четыре главных наречия, на которых пишется и печатается: русский, иллирийский, польский и чехословацкий. Ко второй ступени «ученейший и образованнейший» славянин должен познакомиться и с «меньшими наречиями», или поднаречиями, - «малороссийским, кроатским, виндским, булгарским, лузацким». Славянин третьей ступени, к которой Коллар относит ученых, филологов и историков, должен знать все славянские наречия без исключения, в том числе и мертвые языки, в первую очередь - церковно-славянский. Такие 20

высокие требования предъявлялись к тем, кто собирался участвовать в литературной славянской взаимности. Именно это положение трактата для многих было доказательством утопичности идей Коллара.

Главным средством славянской взаимности Коллар считал литературное образование, а средства, которые должны были обеспечивать эту взаимность также, по его мнению, должны быть культурно-просветительского характера. Во-первых, создание славянских книжных магазинов во всех столицах славянских народов; во-вторых, обмен книгами между писателями и учеными; учреждение кафедр славянских языков в школах, общий славянский литературный журнал на всех наречиях, публичные и частные библиотеки, снабженные книгами на всех наречиях, изыскание и издание народных песен, пословиц и поговорок, постепенное искоренение чужих слов и оборотов в славянских языках, приближение к идеалу языка всеславянского, т.е. к языку, «который бы легко мог понимать всякий славянин», однообразное, философское, на духе славянского языка основанное правописание, в употреблении которого согласились бы все славяне3 . Идеи, изложенные в трактате Коллара, отражали современный уровень развития социологической и философской мысли европейского славяноведения; во многом они были реакцией на сочинения немецких философов и практику жизни словацкого евангелического священника в центре мадьяризации - Пеште.

Второй параграф посвящен истории оформления славянского вопроса в первой половине XIX в. В это время для русской общественной мысли и славяноведения, переживающего период своего становления как науки, характерным становится всевозрастающий интерес к истории зарубежного славянства и его выдающимся представителям. Этому способствовало несколько факторов, решающим из которых можно назвать изменение внешне- и внутриполитической ситуации в Российской империи после ее участия в антифранцузских коалициях начала XIX в. Союзнические отношения с Австрийской империей и Пруссией обязывали Александра I проводить охранительную политику не только внутри страны, но и содействовать в этом своим союзникам.

С другой стороны, во время заграничных походов Россия получила новый опыт общения с Европой. Начатое после

35 Kollar, J. О literarnej vzajomnosti mezi kmeny a narecimi slovanskeho narodu od Jana Kollara II Hronka. - 1836. - R. 1. - Sv. 2. - S. 39-53; О литературной взаимности между племенами и наречиями славянскими. Сочинение Иоанна Колара // Отечественные записки. - СПб., 1840.

Французской революции XVIII в. знакомство с европейскими либеральными и республиканскими идеями было продолжено, а во многом и усилено реформами 1803-1804 гг. в области просвещения. В эти годы вызревали предпосылки для будущих дискуссий, начатых в 1840-х гг. и поставивших перед российской общественной мыслью дилемму: Восток или Запад. Одновременно с накоплением знаний о Европе, ее философии, истории, народах идет становление новой научной дисциплины - славяноведения36.

Студенты российских университетов обсуждали идеи о «соединении и всех славянских племен в одно целое, в одно государство» уже в 1820-е гт. Эти идеи выводились из этнокультурной специфики славян, известной по ставшим популярными в то время сочинениям славистов. Круг, подтверждающий признаки славянской общности источников, постоянно расширялся, ученые-слависты вели поиски новых аргументов языкового и культурного единства славян. Начальный этап развития российского славяноведения хронологически совпадает с возникновением в России славянского вопроса. В условиях отсутствия практики парламентаризма он появляется как тема для обсуждения в периодической печати, в публичных лекциях университетских профессоров, в переписке и дневниках российских интеллектуалов. В преддверии Крымской войны славянский вопрос сформировал общественное понятие о роли славян во внешней политике России.

Нарастание в первой половине XIX в. интереса русского общества к зарубежным славянам и связям с ними объяснялось прежде всего внутренними процессами, протекавшими в России. Развитие национального самосознания побуждало общественность к познанию прошлого русского народа для понимания его настоящего положения, к уяснению его сходства и отличий с этнически родственными западными и южными славянами. Путь самопознания проходил через знакомство с историей и современной общественной жизнью этих народов. Благодаря деятельности русских славистов в России стали известны произведения зарубежных славянских авторов, появилась потребность русской общественности в информации о зарубежных славянских землях. Ответом на нее стало обращение периодической печати к славянским сюжетам. В идейной борьбе тех лет славянский материал использовался печатными органами разных направлений

36 Лаптева Л.П. История славяноведения в России в XIX в - М , 2005.

для обоснования соответствующих общественно-политических принципов.

Кроме научного и культурного интереса славянская тематика проявила себя и во внутриполитических событиях, в частности -движении оппозиционного дворянства - декабристов. Как отмечают исследователи, только декабристы пытались связать с вопросом освобождения славян при помощи России задачи революционного переустройства старого строя. Известно, что декабристы разработали план создания федеративных союзов и национальных государств на Балканах. Для осуществления этих проектов не исключалась возможность ведения войн революционной Россией с Австрийской и Османской империями. Целью декабристских обществ было объединение всех славянских народов в одну демократическую федерацию.

На фоне сложных международных отношений после Венского конгресса, ожесточения борьбы республиканских и имперских настроений в период правления Николая I, усиления европейских национальных движений славянская проблема, а тем более вопрос славянской взаимности неизбежно были обречены на политизацию. Этому способствовала и позиция европейских парламентов и прессы, которые увидели угрозу в росте интереса российской общественности к славянской проблематике. Уже в конце 1820-х гг., особенно в 1830-е гг., в Европе как реакция на национальные славянские движения, моральную поддержку со стороны России появляется пугало - фантом панславизма. В этой связи произошло охлаждение австро-российских отношений, когда в 1840 г. Вена отозвала своего прорусски настроенного посла графа Фикельмона.

Теперь любые проявления идеи славянской взаимности в научных и культурных контактах российской интеллигенции и представителей славянских движений приобретали панславистскую окраску. Архивные материалы подтверждают тот факт, что Николай I и Святейший Синод через графа Нессельроде способствовали пересылке религиозной литературы для православных подданных Австрийской империи.

В третьем параграфе второй главы на основе архивных и опубликованных источников реконструируется история словацко-русских контактов первой половины XIX в.

Важную роль в установлении первых контактов с представителями словацкого национального возрождения сыграли путешествия русских ученых в славянские земли. Первым установил личные контакты с автором уже известной среди славян «Дочери Славы»

Я. Колларом П.И. Кеппен. П. Кеппен стал первым российским ученым, который сделал доступными для общественности научные сведения о словаках и сочинениях Коллара в своем издании «Библиографические листы». Как показал анализ этого издания и переписка ученых, их отношения складывались в русле теории литературной славянской взаимности Коллара: это был обмен изданиями, сведениями о славянской истории и культуре, помощь в публикациях.

Характер взаимотношений автора теории славянской взаимности с русскими меняется после его знакомства с М.П. Погодиным. Известны четыре путешествия М. Погодина (1835, 1839, 1842 и 1846 гг.), во время которых и произошло его знакомство с Я. Колларом и другими представителями славянских движений в Австрийской империи. После этих путешествий между русским профессором и словацким ученым завязалась активная переписка, касавшаяся в основном научных проблем.

Но была и другая сторона этих отношений, раскрытая с помощью архивных изысканий. В РГИА хранятся адресованные министру просвещения С.С. Уварову донесения Погодина о результатах путешествий по землям австрийских славян. В них он указывал на русофильство славян и даже на их стремление отделиться от Австрийской империи и образовать славянское федеративное государство во главе с Россией. На некоторых донесениях Погодина в правительство с просьбой предоставить материальную помощь славянам, в том числе Коллару, Шафарику и Ганке, нами обнаружены карандашные пометы императора Николая I, выражавшего согласие с данной акцией. Интерпретация М. Погодиным стремлений австрийских славян, в том числе и словаков, к культурному и духовному сближению как предпосылки к политическому объединению нашла поддержку у императора, которая выразилась в его кратком «очень любопытно» и выделении материальной помощи лидерам славянских движений.

В ходе исследования был обнаружен малоизвестный в историографии факт, что в период наиболее острых гонений на Коллара в Пеште со стороны венгерских националистов он обращался с просьбой к Погодину и Бодянскому помочь ему переехать в Москву.

После принятия университетского устава 1835 г. в славянские земли для изучения истории, литературы и языка народов, их населявших, были посланы кандидаты на занятие кафедр славянских наречий из четырех российских университетов - О.М. Бодянский, П.И. Прейс, И.И. Срезневский и В.И. Григорович. Вернувшись из

путешествий по славянским землям, они заложили основы русского научного славяноведения.

Все четверо ученых, занявших впоследствии кафедры славистики в Московском, Петербургском, Харьковском и Казанском университетах, стали активными пропагандистами творчества Коллара в своей последующей научной и общественной деятельности.

Под влиянием многочисленных сведений об «апостоле славянства» в Пеште многие российские путешественники стремились с ним встретиться и оставить в своих путевых заметках собственные воспоминания. В конце 1840-х гг. с Колларом познакомились известный русский ученый, издатель журнала «Телескоп» Н.И. Надеждин, славянофил В. Панов.

Проявляли интерес к творчеству Коллара и других словацких деятелей представители западнического направления российской общественной мысли. Весной 1838 г. Прагу посетил Т.Н. Грановский, где он благодаря О. Бодянскому познакомился «со всеми знаменитостями богемской литературы и с некоторыми молодыми литераторами», впервые прочитал книги Коллара и Шафарика.

В 1845 г. во время заграничного путешествия Коллара посетил славянофил В.Ф. Чижов. Как свидетельствуют опубликованные письма Панова и дневник Чижова, они не приняли некоторые положения теории Коллара, в том числе отрицание историчности славянства, самоидентификации отдельных славянских племен и толерантность в религии.

В началу 1840-х гг. под влиянием западной публицистики и внутриполитических обстоятельств в России и Австрийской монархии термин «панславизм» приобретает открыто политическое звучание. Поэтому любая его поддержка начинает расцениваться как нечто оппозиционное официальной политике. После революции 1848-1849 гг. в России намечается некоторое охлаждение к покровительству западнославянским культурным деятелям, которое возобновится лишь после поражения в Крымской войне.

Имя Коллара в это время в силу его лояльности австрийскому правительству не представлялось российской цензуре опасным. В России продолжали публиковать рецензии на его труды, а в 1851 г. была объявлена подписка на последнее сочинение «Боги Ретры», так и не вышедшее в печати. Архивы свидетельствуют, что рукопись этого сочинения после смерти Коллара была продана его вдовой великой княгине Елене Павловне.

Итак, в первой половине XIX в. русские ученые слависты открыли для России Коллара, а их ученики отнеслись к его теории как руководству к действию. В среде интеллигенции началась мода на изучение славянских и древних языков, приглашения учителей и гувернеров из австрийских славян. Труды Добровского, Шафарика, Ганки, Коллара изучались не только специалистами, отрывки из них публиковались в так любимых российской публикой «толстых» журналах. Наши соотечественники охотно ехали в славянские земли, выделяя этот регион как особый маршрут в своих европейских путешествиях.

Общий итог этих контактов - включение литературного, поэтического и научного наследия Коллара, его концепции литературной славянской взаимности в «золотой фонд» отечественного славяноведения наряду с трудами других славянских ученых. Романтический характер сочинений Коллара, равно как и большинства его научных трудов, соответствовал характеру первого этапа становления российского славяноведения как науки.

Кроме научных связей в конце 1830-х гг. наметился определенный государственный интерес официальной России к словацкому деятелю и его идеям, более всего проявивший себя в отношениях к Коллару и его творчеству со стороны Российской императорской Академии наук и министра просвещения С. Уварова.

Четвертый параграф второй главы посвящен анализу российской периодической печати и отражению в ней основных положений теории Я. Коллара о литературной взаимности. Долгое время в литературе существовало мнение, что Коллара в России не знали или знали очень плохо. Анализ российской периодической печати 1820-1850-х гг. показал, что в ней были представлены все основные сочинения словацкого ученого, а некоторые даже опубликованы в русском переводе. Представители различных течений общественной мысли России обратили внимание на творчество Коллара. В основном это была заслуга русских ученых-славистов, видевших в словацком ученом и поэте не только теоретика, но и искреннего сторонника идеи славянской взаимности. Во многих случаях внимание к творчеству Коллара носило чисто созерцательный характер. Исключение составляли публикации статей о Колларе и рецензий на его труды первых русских славистов и активных пропагандистов русского влияния на славян - М.П. Погодина, С.П. Шевырева, И.И. Срезневского, О.М. Бодянского, П.И. Прейса и П.П. Дубровского. В диссертации учтены практически все отклики 26

на творчество Коллара русских периодических изданий первой половины XIX в. В результате анализа этой группы источников был зафиксирован процесс постепенного нарастания интереса к словацкому деятелю и его творчеству. Одновременно в ходе исследования были исправлены некоторые неточности и ошибочные суждения прежней историографии.

После награждения Колара золотой медалью Российской императорской академии за поэму «Дочь Славы» в 1836 г. упоминание его имени в российской печати не вызывало никаких опасений со стороны цензоров. Его книги попали в список Главного управления цензуры, где значились сочинения, разрешенные к распространению в России. Панславистский ореол, который первоначально сопровождал его в австрийских публикациях, в России сменился на славу славянского Петрарки и «любителя славянщины». Официальное признание позволило появиться в 1840 г. в журнале «Отечественные записки» русскому переводу трактата Коллара.

Наиболее подробно в параграфе изложена история издания всеславянского альманаха варшавского слависта П.П. Дубровского «Денницы» (1842-1843 гг.) Этот сюжет очень важен для понимания той роли, какую идея славянской взаимности занимала в общественном российском мнении. История «Денницы» полностью восстановлена на архивных материалах РГИА, OP 1 lib и ПФА РАН. Российское правительство в лице министра просвещения С.С. Уварова оказало материальную поддержку изданию, целью которого было «способствовать продвижению идеи Коллара в России». Сам факт появления издания в Варшаве лишь через несколько лет после подавления польского восстания был определенным вызовом русского правительства. Издание всеславянского журнала отвечало интересам российской политики в польских землях. Еще в 1840 г. М. Погодин в своем отчете в Министерство народного просвещения о поездке в славянские земли, где он выдвигал целую программу, как завоевать симпатии славян, потенциальных союзников России в Европе, указывал на необходимость издания всеславянского журнала в Варшаве. В России идею создания общеславянского журнала поддерживали И.И. Срезневский, М.П. Погодин, П.И. Кеппен, П.И. Прейс, О.М. Бодянский, М.П. Погодин. Однако журнал не получил поддержки общественности. Неудачная история «Денницы» показала несвоевременность подобного издания в начале 1840-х гг. и неготовность широкого общественного мнения России к восприятию идеи славянской взаимности в том виде, как она была представлена изданием в Варшаве.

Третья глава «Славянство и мир будущего»: штуровская концепция славянской взаимности в России» освещает следующий этап в развитии теории славянской взаимности и словацко-русских связей, связанный со значительной радикализацией славянской идеи, революциями 1848-1849 гг. в Европе, славянским съездом в Праге и возникновением новой концепции славянской взаимности в словацком национальном движении, разработанной лидером этого этапа Л. Штуром.

Первый параграф третьей главы включает обширный историографический очерк проблемы о Пражском съезде славян 1848 г. Впервые в своей истории словацкий народ самим ходом революционных событий 1848 г. был поставлен в центр борьбы за судьбу Австрийской империи. Оказавшись в ситуации, когда немцы, австрийцы и чехи решали будущее империи, а Венгрия отстаивала свою самостоятельность, словаки выступили с собственной политической программой. Венгерская революция не давала им никаких надежд на позитивное разрешение национального вопроса в рамках королевства. Одними из самых активных инициаторов созыва пражского съезда славян выступили словаки Л. Штур, Й.М. Гурбан, М. Годжа, Б. Носак, П.Й. Шафарик. Иносказания Коллара и пророчества Гердера получили возможность испытать себя на политической практике. С этого времени можно говорить о возникновении политического панславизма, который предполагал включение славянского вопроса в проекта государственного переустройства Австрийской империи и радикальные программы создания славянской федерации. Одним из принципиальных вопросов взаимоотношений славян накануне и во время пражского съезда были расхождения между чешским и словацким движением. Две концепции славянской взаимности - концепции Я. Коллара и Л. Штура во многом определялись характером взаимоотношений с чешским национальным движением. По мнению Л. Штура, объединение австрийских славян могло стать лишь первым шагом к всеславянскому союзу. Славянская взаимность проявила себя на съезде в вопросе отказа от включения славянских народов в объединенное германское государство. Идея всеславянского союза Штура совпала со взглядами русского участника съезда М.А. Бакунина о великой и вольной всеславянской федерации. К этому периоду относятся истоки возникновения новой концепции славянской взаимности Л. Штура, сформулированной им вскоре после поражения революции. 28

Во втором параграфе третьей главы проведен подробный источниковедческий и историографический анализ труда словацкого патриота Л. Штура «Славянство и мир будущего»37. Выяснены причины и условия его написания, на основе исследований словацкого историка В. Матулы восстановлена история публикации русского перевода сочинения Штура. В параграфе приводятся отклики на это сочинение в России, выявлены основные дискуссионные моменты его восприятия и оценки современников. Основное внимание уделено содержанию трактата, в котором Штур изложил собственную теорию славянской взаимности.

В своем «послании с берегов Дуная» Штур предлагает славянам программу действий для их возрождения, для занятия ими во всемирной истории места, соответствующего силам и способностям. Для этого они должны освободиться от чужого ига и приобрести государственную самостоятельность. Штур видит три решения вопроса: 1. Образование федерации из славянских земель; 2. Образование из Австрии средоточия для всех западных и южных славян; 3. Присоединение славян к России. Подробно разобрав плюсы и минусы первых двух решений вопроса, Штур приходит к заключению, что единственно естественным и наиболее возможным является третье решение, т.е. присоединение южных и западных славян к России.

Штур дает восторженную оценку России и русскому народу, отмечая, однако, что «для того, чтобы Россия увеличилась присоединением к ней славян, чтобы славянство, наконец, приобрело жизнь и действительность, она должна так устроиться внутри, как того требует дух славянства, истинная современная образованность и ее мировое положение». Штур считает излишним и преждевременным определять способы соединения южных и западных славян с Россией, а также формы такого объединения. Тем не менее, в общих чертах будущее всеславянское государство он определяет как самодержавную монархию, управляемую одним Верховным Вождем, но приведенную в согласие с народоправными учреждениями, свойственными славянскому характеру. Здесь должны быть широкая автономия отдельных областей и народное представительство выборных земских людей. Штур указывает в трактате некоторые недостатки во внешней

37 Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная Людевита Штура. Перевод неизданной немецкой рукописи с примечаниями В.И. Ламанского // ЧОИДР. -Т. 3. - М., 1867. - Кн. 1-3. - С. 1-191; Stur L. Slovanstvo a svet buducnosti. -Bratislava, 1993.

политике России, критикует отдельные стороны ее внутренней жизни. При этом он считает, что у России есть время все это исправить.

Славянский мир должен быть готов к этому присоединению к России: и здесь Штур указывает на два необходимых условия, которые сделают это возможным - принятие русского языка за общеславянский и возвращение в православную церковь. Это сочинение стало программным манифестом славянского съезда в Москве в 1867 г. и важнейшим аргументом для русских панславистов.

Таким образом, теория славянской литературной взаимности Коллара получила продолжение в политической программе лидера нового поколения словацких патриотов. Преодоление аполитичности и .

легитимизма Коллара было связано с новыми историческими условиями, в которых развивалось словацкое национальное движение, и радикализацией славянского вопроса в России.

Четвертая глава «Словацко-русские контакты после Крымской войны» состоит из трех параграфов и посвящена третьему этапу развития словацко-русских контактов, проходивших в новых исторических условия ухудшения русско-австрийских отношений, обострения политики мадьяризации в Словакии и роста словацкого русофильства. В России в этот период возникают организованные формы поддержки славян - славянские благотворительные комитеты; активизируется деятельность русского посольства в Вене (М.Ф. Раевский), формируются панславистские программы В. Ламанского, А. Будиловича и других представителей этого направления.

Первый параграф четвертой главы посвящен характеристике политики мадьяризации в Словакии и русско-австрийским отношениям, кардинально изменившимся после Крымской войны. После поражения в войне в России уже не скрывают, а порой и демонстрируют интерес к славянам Австрийской империи. Несмотря на сохранявшийся нейтралитет между Россией и Австрией, Петербург * изменил отношение к Вене. Император Александр II сделал ставку на союз с национальным движением австрийских славян. При этом <_ приоритетным оставалось балканское направление внешней политики. Но уже начиная с 1860-х гг. можно проследить целую серию акций и действий российского двора, которые характеризовали новое «западно-панславистское направление» славянской политики России. Это активизация этнорелигиозной благотворительности под эгидой Святейшего Синода, направленной на распространение «православной миссии» в землях австрийских славян; ослабление цензурных запретов в обсуждении славянского вопроса, складывание нового направления в

30

российской общественной мысли - «державный панславизм»; основание общественного славянского благотворительного Комитета в Москве (1858 г.), имеющего тесные контакты с ведущими деятелями славянских движений в Австрии; организация и проведение в мае-июне 1867 г. славянского съезда в Москве и Санкт-Петербурге; подготовка и осуществление в конце 1860-х гг. эмиграции австрийских славян в южно-русские губернии на правах свободных переселенцев и приглашение на обучение в высших учебных заведениях России студентов-славян из Австрийской империи.

На фоне изменившихся австро-русских отношений появляются и новые черты в словацком национальном движении. Принятие Меморандума словацкого народа 1861 г. превратило словацкое местечко Турчанский св. Мартин в политический центр словацкого национального движения. Именно здесь в 1868 г. была образована Словацкая национальная партия под руководством В. Паулини-Тота, начинают выходить «Народние новины». До установления дуализма в 1867 г. словацкое движение переживало некоторый подъем, связанный с появлением признанных властями национальных институтов -Матицы словацкой, словацких гимназий, различных народных обществ.

Таким образом, в 1850-1860-е гт. сложились благоприятные обстоятельства для активизации словацко-русских отношений, уже имеющих свою традицию и постоянных адептов.

После установления дуализма в 1867 г. и усиления венгерского правления в Транслейтании словацкое движение проходило в условиях тотального наступления мадьяризации буквально во всех сферах: просвещение, церковь, экономика. Как результат этого процесса -закрытие Матицы словацкой, трех гимназий, потеря самостоятельности церковных учреждений, в том числе и ущемление автономии протестантской церкви. Государственный язык, венгерский, постепенно вытесняет словацкий не только из средней, но и начальной школы Северной Венгрии.

В словацком национальном движении появились реальные силы и организации, которые могли плодотворно сотрудничать с российскими учеными и официальными организациями. Развитие словацко-русских контактов данного периода проходило в рамках внешнеполитической славянской программы, которая была оформлена после поражения России в Крымской войне, усиления мадьяризации в Словакии и появления новых сил в словацком национальном движении.

Второй параграф четвертой главы посвящен активизации словацко-русских контактов накануне и в период Этнографической выставки в Москве 1867 г., словацкому русофильству в период Матицы словацкой (1863—1875 гг.) и участию словаков в Этнографической выставке в Москве 1867 г.

Съезд был организован по инициативе В.И. Ламанского, подготовкой делегации австрийских славян занимался настоятель русской посольской церкви в Вене М.Ф. Раевский. Созыв съезда стал поворотным моментом в развитии российско-австрийских отношений. Хронологически он почти совпадал с ратификацией австро-венгерского соглашения. Это событие, в котором приняли демонстративное участие зарубежные славянские депутации (примерно 80 % составляли австрийские славяне), фактически подвело черту под пророссийским курсом венского кабинета и попыткам восстановления прежнего альянса. Для России эта также стало демонстрацией новой внешнеполитической программы «всеславянской метрополии». В современной печати участие славян в выставке было обозначено как «путь славян в Москву». В венгерской печати малочисленная делегация словаков была объявлена «демонстрацией панславизма». Представителями словацкой делегации были А. Радлинский, Я. Есенский и П. Мудронь.

Большое внимание в параграфе уделяется вопросу эмиграции словацких интеллектуалов в Россию в 1860-1880-е гг. Эта наиболее дискуссионная тема в словацкой историографии и малоизвестная в российской. В данном исследовании нас прежде всего интересовал вопрос о причинах, размахе и формах эмиграции словацких интеллектуалов в Россию, а также ее последствиях для обеих сторон. Как показал анализ архивных материалов и публикаций по данному вопросу, можно говорит о заметном явлении эмиграции словацкой молодежи в российские учебные заведения. Главными причинами начала эмиграции стали последствия образования дуалистической монархии - Австро-Венгрии, в которой усилился национальный гнет словацкого народа; немалую роль сыграли русофильская и славянофильская ориентация большой части словацкой интеллигенции в этот период. Важную роль сыграла и школьная реформа в России 1864 г. во времена министерства Д.А. Толстого, когда в русских гимназиях и протогимназиях усиливалось преподавание древних языков. В тот период в Россию, стали приглашать преподавателей латинского и греческопО языков, чтобы возобновить в русских гимназиях первоначальйьТй характер классической школы.

32 4,

Усиление мадьяризации в 1860-е гг. не давало возможности студентам невенгерской национальности, за редким исключением, завершить среднее и, главным образом, высшее образование на родине. Поэтому они стремились уехать учиться за пределы Венгерского королевства. Главным образом, это касалось словаков. Существует ряд свидетельств об обучении словаков в России. Все они подтверждают тот факт, что в период усиления мадьяризации в Словакии обучение в российских университетах стало одним из важных показателей действенности словацко-русских контактов в формировании словацкой интеллектуальной элиты и реальным воплощением теоретических положений идеи славянской взаимности.

Процессы эмиграции словаков в Россию имели ряд последствий, повлиявших на последующую традицию словацко-русских связей. Словацкие русофилы, в первую очередь те, которые эмигрировали в Россию, способствовали перенесению словацкого вопроса за рамки Венгрии, на страницы российской периодической печати, в программу и деятельность известных славянских благотворительных обществ, в научные концепции русских историков-славистов и, в определенной мере, в сознание образованной части русского общества.

Третий параграф четвертой главы освещает вопросы сотрудничества словаков и представителей русского панславизма -В.И. Ламанского, A.C. Будиловича, А.И. Добрянского.

Огромную роль в пропаганде славянского вопроса и в практической деятельности «державного панславизма» играет личность В.И. Ламанского, неоднозначно оценивающаяся в историографии. Решающую роль для нас имели оценки личности и творчества Ламанского, приведенные в работе российского ученого М. Робинсона 38. Как показало проведенное исследование, Ламанский придавал особое значение словакам и словацкому национальному движению в славянском мире. В российских и зарубежных архивах сохранилась переписка ученого со словаками, письма в российское правительство, черновики работ, позволившие реконструировать его роль в развитии русско-словацких связей. Начало активной научной и общественной деятельности ученого совпало с ослаблением консерватизма и проявлением либеральных тенденций в первый период царствования Александра II, с усилением политической заинтересованности российской империи во взаимоотношениях с зарубежными

38 Робинсон М.А В И. Ламанский н 1111 нигарногпфпгий. трактат «Три мира Азийско-Европейского материка» // Славянс|и(?%ь1Ш4ШМ(к^ Й89бГ+ С. 90-106.

I сиблиопка I СПтИУрг {

V 09 ' 33

славянскими народами; эти обстоятельства определили не только направление его деятельности, но и сущность теоретических построений, сосредоточенных на размышлениях о современном состоянии и дальнейшей судьбе «славянской цивилизации». Во время своих командировок за границу в 1862-1864, 1868-1869, 1884 и 1886 гг. он собрал огромный источниковый материал для своих концептуальных воззрений, для развития славистической науки в России.

Словацкие контакты и интересы Ламанского нашли отражение в его обширном публицистическом наследии. В стремлении найти в российских кругах моральную и материальную поддержку словацкого национального движения Ламанский подготовил манифест «Друзьям словаков на Руси». В этом манифесте Ламанский показал основные направления словацкого движения и те трудные условия, в которых оно проходит. Ламанский повторяет высказанную им ранее мысль, что после русских самыми искренними панславистами являются словаки. Только они с гордостью провозглашают свою принадлежность к славянской семье; без страха признают и пропагандируют ведущую роль России в славянском мире. Именно в России словаки, по мнению Ламанского, видят единственную гарантию защиты славян на западе. Манифест имел самый широкий резонанс в Австро-Венгрии. Ламанский организовал финансовую поддержку для словацкой газеты «Народни новины» и ее издателей, убедив в необходимости таких действий российское правительство. Эта поддержка обеспечила существование единственного политического органа Словацкой национальной партии. При поддержке В. Ламанского и его активном участии была организована учеба словацкой молодежи в российских высших учебных заведениях.

Не менее важное значение придавал связям со словаками A.C. Будилович, личность и творчество которого не получили отражения в историографии. Как и Ламанский, он состоял в личной переписке и имел хорошие контакты с М. Гурбаном, С. Гурбан-Ваянским, Я. Францисци. Будилович принимал непосредственное участие в организации денежных субсидий издателям «Народних новин». С 1892 по 1894 гг. он занимал пост главного редактора «Славянского обозрения», на страницах которого ' активно пропагандировалась тема славянской взаимности. К этому времени основные положения идей Коллара и Штура все чаще используются русскими панславистами для подтверждения своей программы. Одновременно с публицистической деятельностью Будилович разрабатывает программу принятия русского языка как

общеславянского литературного. Вернувшись почти через 20 лет к идеям Я. Коллара и Л. Штура, Будилович приводит иную аргументацию преждевременности осуществления панславистских планов. Если у Штура главным препятствием была политика царизма, то у Будиловича препятствиями к славянскому единству выступают позорное равнодушие поколения и низкий уровень знаний о славянстве.

К идеям Ламанского и Будиловича примыкала панславистская программа русинского патриота А.И. Добрянского (зятя А. Будиловича), малоизвестная в историографии и восстановленная в диссертационном исследовании по словацким архивным материалам. Добрянский, австрийский подданый, был награжден российскими орденами за подавление венгерского восстания в 1848 г., депутат от словаков в венгерском сейме, он был автором проекта теоретического разрешения вопроса об едином языке для славян, основанного на концепциях Коллара и Штура. Добрянский был активным организатором Матицы словацкой, последовательным защитником прав словаков на политическом форуме Венгрии, выразителем идей русского панславизма. В 1875 г. при поддержке К.П. Победоносцева он был представлен наследнику царского престола. Известны контакты Добрянского с И. Аксаковым, М.Н. Катковым, В.И. Ламанским.

Глава пятая «Словацкий национализм и русский панславизм в последней трети Х£Х в.» включает три параграфа, в которых на основе материалов периодической печати и архивных источников прослеживается процесс формирования в российской общественной мысли так называемого словацкого вопроса. Впервые в публицистике последней трети XIX в. словацкая проблематика самостоятельно заявила о себе. С одной стороны, этому способствовали изменения в словацком национальном движении, где сформировалась национальная политическая программа. С другой - в России 1880-1890-х гг. на фоне роста панславистских настроений и отхода части европейских славянских лидеров от панславизма к австрославизму словацкий вопрос работал на программы русского панславизма. Появление в 1871 г. книги Н. Данилевского «Россия и Европа» означало теоретическое оформление геополитических взглядов русских панславистов. На фоне развернувшихся в российской общественой мысли дискуссий вокруг этой книги словацкая проблематика стала дополнительной аргументацией в пользу панславистов. Наиболее ярко эти дискуссии отразились на страницах «Известий Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества» (ИССБО -

1883-1888 гг.). Журнал имел самые близкие контакты с редакцией словацкой газеты «Народние новины». На фоне общей картины славянского мира, мозаика которого складывалась на страницах журнала, в наиболее темных красках освещалось положение словаков в Австро-Венгрии. На его страницах читателей вновь знакомят с основными положениями трактатов Я. Коллара и Л. Штура. Сравнительный анализ русских «Известий» и словацких «Новин» подтверждает единую программу ее редакторов. Редакторами российского издания в разное время были В. Ламанский и А. Будилович, а словацкого - Я. Францисци, С. Гурбан-Ваянский, Й. Шкультеты. На страницах ИССБО развернулась дискуссия о восприятии термина «панславизм», получили отражение все основные сюжеты словацкого национального движения того времени -усилившаяся мадьяризация, чешская «измена» славян-скому миру, проблемы кодификации словацкого литературного языка. Особое место занимал вопрос об эмиграции словаков в США и роли евреев в этом процессе. Одной из самых ярких публикаций ИССБО, вызвавшей отклик не только в российской, но и европейской прессе, была статья А. Папкова «Невольничество у мадьяр», утверждавшая о возрождении янычарства в венгерском варианте. Факты, приводимые автором о размахе мадьяризации словаков, привели к тому, что в России был объявлен «кружечный сбор» в пользу угнетенных словаков. Антимадьярские и антиеврейские настроения отчетливо прослеживаются и в публикациях ИССБО и «Народних новин».

Представленный в ИССБО и «Славянском обозрении» (18921894 гг.) словацкий вопрос был односторонне раскрыт перед российской читающей публикой. А если учесть тот факт, что другие периодические издания России вообще не уделяли ему какого-либо серьезного внимания, вне поля зрения русского общественного мнения остался целый ряд сложных проблем словацкого национального движения последней трети XIX в.: студенческое движение словаков, ориентированное на сотрудничество с чешскими патриотами, деятельность провенгерски настроенных либеральных кругов словацкой интеллигенции, последствия североамериканской эмиграции для культуры и экономики словацкого народа и др.

Словацкий вопрос на страницах российской панславистской печати в определенной степени был использован ее издателями в собственных интересах. В первую очередь, подобранная словацкая тематика была хорошей иллюстрацией для формирования общественного мнения в-пользу сторонников панславистской идеологии, а

также дополнительным аргументом в дискуссии с оппонентами проводимой правительством национальной политики последних десятилетий XIX в.

Второй параграф пятой главы посвящен анализу русофильской деятельности словацкого публициста, политика С. Гурбан-Ваянского и его связям с Россией. В истории словацко-русских контактов последней трети XIX в. эта фигура занимает особое место. Мартинский центр стал средоточием словацкого русофильства, особенно благодаря деятельности Гурбана-Ваянского. Данное направление определяется в словацкой историографии как консервативное, продолжающее линию русского славянофильства в словацких условиях3 . Ваянский был представителем русофильского направления национально-оборонительной идеологии словацкого движения. Именно Ваянский «оживил» воззрения Штура на призвание России в будущей жизни славян. С именем Ваянского связана активизация словацко-русских связей в 1870-1880-е гг. Сам он был в России несколько раз: 1881 г., 1885 г. на Кирилло-Мефодиевских торжествах в Киеве, в 1887 г. на 900-летии принятия христианства на Руси.

В деятельности Ваянского более всего переплелись идеи словацкого национализма и русского панславизма последней трети XIX в., получив практическое воплощение в целой серии акций и мероприятий. Политическая программа Гурбан-Ваянского, сформулированная в его публицистических сочинениях «Нынешнее положение словаков» (Славянский ежегодник. - Киев, 1884 г.), «Письмах из славянских земель» (Славянское обозрение. 1892 г.), «Письмах из Венгрии» (Московские ведомости, 1908 г.), исходила из традиции колларовской идеи славянской взаимности и концепции Л. Штура. Сторонниками идей Гурбан-Ваянского в России оставался узкий круг представителей панславистов - В. Ламанский, А. Будилович, А. Кула-ковский, Д. Флоринский. Именно они помогали Ваянскому публиковать материалы в российской прессе, организовывали материальную поддержку его изданиям. В основу русофильской концепции Гурбан-Ваянского легли идеи сочинений В. Ламанского, Н. Данилевского и П. Кулаковского. Словацкое литературоведение подробно осветило проблему отрицательного отношения Ваянского к Л. Н. Толстому и словацкому толстовству, а также к творчеству И. Тургенева.

39 Podrimavsky M. Rusofilstvo ako prejav nârodnoobrannej ideologie slovenského narodného hnutia v osemdesiatych a devatàesiatych rokoch 19 storo?ia // Historické studie XX. - S. 102-139.

Трагизм этой фигуры состоит в том, что искренний русофил не был принят и понят молодым поколением словацких патриотов. Будучи в 1870-1880-е гг. ведущим представителем словацкого национального движения, возглавляющим мартинский центр, к началу 1890-х гг. Гурбан-Ваянский уже не признается лидером среди молодого поколения словацкой интеллигенции. Его русофильская деятельность пришлась на период, когда в словацком движении произошел раскол, и значительная часть этого движения примкнула к чешскому национальному движению.

Третий параграф пятой главы посвящен характеристике взаимоотношений представителя нового поколения словацкой интеллигенции, ярого сторонника идей Л.Н. Толстого, Д. Мако-вицкого. Этот сюжет словацко-русских взаимосвязей был рассмотрен в диссертационном исследовании как пример иного направления развития этих связей в условиях изменившейся политической ориентации словацкого национального движения в конце XIX в.

Своеобразие контактов Маковицкого и Толстого определяется тем, что Маковицкий не принадлежал к поколению словацких патриотов, которые в своей борьбе и программах ориентировались на царскую Россию. Он представлял направление так называемых гласистов (от названия журнала «Глас», начавшего выходить в 1898 г.), которые выступили против односторонней прорусской ориентации и были ориентированы на чешско-словацкую взаимность и сотрудничество. При возникновении программы гласистов доя определенной части этого движения имело значение их увлечение идеями русского писателя.

В заключении диссертации подведены основные итоги, сделаны выводы и обощения.

Теория славянской взаимности в истории словацко-русских научных и культурных связей имела принципиально важное значение на всех этапах развития этих контактов в XIX в. В истории словацко-русского культурного взаимодействия синхронно проходили события, которые влияли на все проявления контактов словацких национальных лидеров, ученых и писателей с российскими общественными деятелями и учеными.Главными факторами, которые определяли интенсивность и характер словацко-русских взаимоотношений, были следующие:

1. Специфика каждого из этапов словацкого национального возрождения, связанная с. процессами мадьяризации в Австрийской империи, активности словацких лидеров, отношений с другими славянскими движениями ( в частности с чешским);

2. Разработка и развитие основных теоретических положений концепции славянской взаимности идеологами словацкого, чешского и русского национальных движений;

3. Уровень развития славяноведения в России и рост интереса к славянству в целом;

4. Особенности взаимоотношений Российской и Австрийской империй и изменения места и роли славянского вопроса в силовом поле международной политики;

В связи с влиянием данных факторов в истории словацко-русских научных и культурных связей четко прослеживаются четыре этапа: 1. 1820-1830-е гг.; 2. 1840-1850-е гг.; 3.1860-1870-е гг.; 4. 1878-1898 гг.

Первый этап, так называемый романтический период теории славянской взаимности, внешне имел характер чисто культурных, в частности литературных контактов. Эволюция идеи славянской взаимности, представленная на конкретном материале научных и культурных связей Коллара с российскими учеными и общественными деятелями в первой половине XIX в., показывает неоднозначность восприятия славянского вопроса в российском обществе. Первоначальный чисто научный интерес отечественных ученых, славистов к оригинальному творчеству словацкого писателя перерос в дальнейшем в искреннюю обеспокоенность судьбами родственного словацкого народа в «чуждом германо-венгерском мире». Славянская тематика, как и славянский вопрос в целом, представляли для России первых трех десятилетий XIX в. чисто научный интерес. В этом смысле формировалось отношение к идее славянской литературной взаимности Коллара.

Первоначально российско-словацкие контакты проявились в научных и культурных связях первых университетских славистов России, издателей библиографических журналов, членов Российской императорской академии. Идеи Коллара, в первую очередь те, которые он выразил в поэме «Дочь Славы» и трактате о литературной взаимности, нашли отражение в российской периодической печати, в университетских лекциях первых профессоров кафедр славянских наречий и литератур.

На втором этапе развития словацко-русских связей появляются новые оттенки развития идеи славянской взаимности Коллара в России, которые принесли 1840-е гг. Это было связано во многом с изменением характера славянского движения в Австрийской империи, а в России - с деятельностью М.П. Погодина и министра народного

просвещения С.С. Уварова. По инициативе С. Уварова и М. Погодина начинается материальная поддержка лидеров западнославянских движений. Появление лозунга опасности «славянской стихии» для империи Габсбургов, совпавшее с некоторым охлаждением в русско-австрийских отношениях - все это ставило славянский вопрос в прямую зависимость от политической конъюнктуры.

Революция 1848-1849 гг. в Европе выдвинула славянский вопрос в число первоочередных для Австрийской империи. Новое звучание идеи славянской взаимности приобрело и в России. Кроме революции 1848-1849 гг., важным рубежом в изменении отношения к славянским объединительным движениям была Крымская война и поражение в ней России.

Изменились и условия, в которых проходило развитие словацкого национального движения в Австрийской империи. Еще в разгар военных событий 1849 г. министр внутренних дел Австрийской империи предложил правительству проект разделения Венгрии на самоуправляющиеся национальные провинции. Одной из них должна была стать Словакия, благодаря чему воплотилась бы словацкая политическая программа мая 1848 г. Однако в противоположность ей уже с октября 1848 г. словаки отошли от венгерской платформы и стали добиваться решения проблемы в сотрудничестве с Веной в общеавстрийском масштабе.

В 1861 г. в Мартине был принят «Меморандум словацкого народа», суть которого заключалась в предоставлении ограниченной автономии в рамках Венгрии. Возникает общенациональная надконфессиональная организация Матица словацкая (1863-1865 гг.), первая политическая партия словаков - Словацкая национальная партия (1860 г.), с деятельностью которых связан новый этап развития словацкого национального движения и словацко-русских научных и культурных связей. Участие словаков в Московском славянском съезде повлекло за собой усиление обвинений со стороны венгерских властей лидеров словацкого национального движения в панславизме. Время после съезда совпадет с таким важным для рассматриваемых процессов событием, как образование дуалистистической монархии Австро-Венгрии после поражения Австрии в австро-прусской войне 1866 г.

Дальнейшее развитие словацко-русских связей второй половины XIX в. проявило себя в тесном переплетении таких явлений, как словацкий национализм и русский панславизм. Роспуск в 1878 г. Московского славянского комитета, охлаждение к славянскому воп-

росу со стороны некоторых российских общественных деятелей, раскол в славянском движении и возникновение идеи австрославиз-ма - сделало словацкий вопрос в российском общественном мнении чуть ли не единственным аргументом в панславистической пропаганде. Верность идее славянской взаимности в период, когда к ней охладело основное число участников славянских движений, проявилось в развитии словацко-русских связей последней трети XIX в. Лишь с возникновением нового направления в словацком национальном движении (гласистов с 1898 г.) словацко-русские связи приняли иной характер и обрели новое содержание в период возникновения неославизма в Европе и России.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монографии

1 Ян Коллар и Россия: история идеи славянской взаимности в российском обществе первой половины XIX в. / Научная монография. - Йошкар-Ола, 1998. - 206 с.

Рецензии: Historicky zborník. 10. - С. 1. - Matica slovenska, 2000. -

S. 166-168; Slovansky prechled. -Praha, 2002. <5. 1 -S. 92-93.

2 Теория и практика славянской взаимности в истории словацко-русских связей XIX в. - Казань: Издательство Казанского университета, 2005. - 280 с.

Статьи, опубликованные в ведущих научных журналах

1 Рукопись Яна Коллара «Боги Ретры» в ЦГИА СССР // Советское славяноведение . - 1991. - № 2. - С. 103-106.

2 Ян Коллар и Россия // Российское общество и зарубежные славяне: Балканские исследования. - Вып. VI. - М.: РАН, 1992. - С. 5-13.

3 Возвращение к традиции общеславянских изданий // Славяноведение. - 1998. - № 1. - С. 116-120.

4 Идеи панславизма в творчестве русинского патриота А.И. Доб-рянского // Славянский альманах. - М.: Издательство «Индрик», 2000.-С. 134-144.

5 Словацкий вопрос на страницах российской периодической печати последней трети XIX в. (ИССБО) // Вестник Московского университета - 2001. - №2. - С. 53-71.

Статьи в зарубежных изданиях

6 Neznamy rukopis diela Jána Kollára // Historicky casopis. - Bratislava, 1986.-С. 6.-S. 907-914.

7 Ján Kollár aruskí slavisti vprvej polovici 19. storocia U Zborník Filozofíckej fakulty Uníverzity Komenského. Histórica. -R. XXXVIII. -Bratislava, 1988. - S. 59-70.

8 Eudovít Stúr a ruskí panslavisti v poslednej tretine 19. storocia // Eudovít Stúr v súradniciach minulosti a súcasnosti. - Martin: Matica Slovenska, 1997.-S. 179-195.

9 Slovenská otázka v ruskej periodickej tlaci poslednej tretiny 19. storocia // Proglas. - Bratislava, 2004. - С. 1. - S. 27-33.

10 Rusky panslavizmus a slovensky nacionalizmus d dejinách ruskej a rakúsko-uhorskej monarchie v poslednej tretine 19. storocia //

"МагосЬс^па о1кгка. V strednej Еигбре V гокосЬ 1848-1938. - Рге§оу, 2005.-8. 108-119.

Статьи в российских изданиях

и Русско-словацкие научные контакты в первой половине XIX в.: И.И. Срезневский и Ян Коллар // Социально-политические и культурные процессы в странах Европы и Америки в средние века и новое время. - Йошкар-Ола, 1990. - С. 98-108.

12 Словацкий патриот Ян Коллар и Россия: Историография проблемы // Вопросы историографии зарубежной истории. - Йошкар-Ола, 1991.-С. 142-157.

13 Миссия С. Сабинина в Веймаре // Социально-политическая борьба в странах Европы и Америки в средние века и новое время. - Йошкар-Ола, 1991.-С. 120-129.

14 Идея славянской взаимности в России // Ян Коллар - поэт, патриот, гуманист : к 200-летию со дня рождения. - М.: РАН, 1993. - С. 3-13.

15 П.П. Дубровский и общеславянское издание «Денница» // Политика и культура стран Европы и Америки. - Часть 1. - Йошкар-Ола, 1994.-С. 78-85.

16 «Идеи философии истории человечества» Гердера и современные национальные проблемы // Актуальные проблемы полиэтнического региона и перспективы народов России. - Йошкар-Ола, 1995. -С. 15-17.

17 Особенности формирования национальной идеологии в обществе с неполной социальной структурой (на примере славянских народов Австрийской империи) // Актуальные проблемы полиэтнического региона и перспективы народов России. - Йошкар-Ола, 1995. -С.50-52.

18 Словаки на славянском съезде 1848 г. в Праге // Славянские съезды XIX -XX вв. - М.: РАН, 1995. - С. 30-40.

19 Словаки и панславизм в России // Молодая наука Марий Эл. -Йошкар-Ола, 1995. - С. 44-54.

20 Словацкая эмиграция в США накануне Первой мировой войны // Политика и культура стран Европы и Америки. - Йошкар-Ола: Издательство Маргосуниверситета, 1996. - С. 29-39.

21 Панславизм в общественной жизни России в последней трети XIX в. // Путь России: прошлое, настоящее, будущее. - Йошкар-Ола, 1996.-С. 38-48.

22 Панславизм в российской периодической печати второй половины XIX в. // Исторические очерки. - Йошкар-Ола, 1997. - С. 126-130.

23. Российско-словацкий диалог последней трети XIX в.: русский панславизм и словацкий национализм // Диалог культур и культурная политика государства в полиэтническом регионе. -Йошкар-Ола, 1997. ~ С. 78-86.

24 Словаки и Пражский съезд 1848 г. // Славянские движения XIX -XX вв.: Съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. -М.: РАН, 1998.-С. 29-48.

25 Канун Славянского съезда 1867 г.: трактат Л. Штура «Славянство и мир будущего» // Славянские движения Х1Х-ХХ вв.: Съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. - М.: РАН, 1998. -С. 73-94.

26 Идеи панславизма в творчестве русинского патриота А.И. Доб -рянского // Вопросы зарубежной и отечественной истории / Научные труды кафедры истории Марийского госпединститута к 85-летию профессора В.М. Тарасовой. - Йошкар-Ола, 1999. - С. 55-65.

27. «Этнические парадоксы» и современные национальные теории // Этнологические проблемы в поликультурном обществе. - Йошкар-Ола, 2000.-С. 48-52.

28. Л.Н. Толстой и Д. Маковицкий // Вестник Марийского государственного педагогического института. - Йошкар-Ола: МГПИ, 2004.-С. 77-86.

29. Словацкие сюжеты в творчестве А.Н. Пыпина // А.Н. Пыпин и проблемы славяноведения. - М.: РАН, 2005. - С. 145-150.

30. История термина «панславизм» в зарубежной и отечественной историографии // Актуальные проблемы всеобщей истории. - Йошкар-Ола: Издательство Марийского госуниверситета, 2005 (в печати).

Тезисы на научных конференциях

31. Идея славянской взаимности в русской периодической печати первой половины XIX в. // Тезисы докладов и сообщений XII Всесоюзной конференции историков-славистов. 25-27 января 1990 г.-М., 1990.-С. 70-71.

32 Русско-словацкие контакты в первой половине XIX в. // Социально-экономические проблемы России и Марийского края: Тезисы докладов и сообщений к научной конференции / МГПИ Им. Н.К. Крупской. - Йошкар-Ола, 1990. - С. 15-17.

33 Славянская проблематика на страницах «Отечественных записок» // Тезисы докладов и сообщений к научной конференции / МГПИ им. Н.К. Крупской. - Йошкар-Ола, 1990. - С. 24-26.

34 Российская интеллигенция и идея славянской взаимности в первой половине XIX в. II Поиск новых подходов в изучении интеллигенции: проблемы теории, методологии, источниковедения и историографии: Тезисы докладов межгосударственной научно-теоретической конференции. Иваново, 13-15 сентября 1993 г. -Иваново, 1993. - С. 311-313.

35 Российская интеллигенция и идея славянской взаимности в XIX в. II Тарасовские чтения: Тезисы докладов научной конференции 15-16 марта 1994 г., Йошкар-Ола. - Йошкар-Ола, 1994. - С. 23-25.

36. Идея славянской взаимности у словаков: из опыта национальных движений европейских народов в XIX в. // Самоопределение и автономия народов России: Исторический опыт и уроки / Материалы Всероссийской научной конференции 26-27 октября 1995 г., Йошкар-Ола. - Йошкар-Ола, 1995. - С. 24-25.

37. Славянский вопрос во внешней политике России после Крымской войны // Вторые Тарасовские чтения: Тезисы докладов научной конференции 14-15 марта 1995 г., Йошкар-Ола. - Йошкар-Ола, 1995. - С. 63-64.

38 Австро-Венгерская империя: национальная политика в Транс-лейтании // Империи нового времени: типология и эволюция. Вторые Петербургские Кареевские чтения по новистике. - СПб.: Издательство СПб. ун-та, 1999. - С. 206-209.

Подписано в печать 20.10.2005. Формат 60x84 1/16 Гарнитура Times New Roman. Усл. печ. л. 2,8. Тираж 100 экз.

Отпечатано в РИО МГПИ им. Н.К. Крупской 424002, г. Йошкар-Ола, ул. Коммунистическая, 44

»22006

I

I

I

РНБ Русский фонд

2006-4 '1

ТвоТб"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Рокина, Галина Викторовна

Введение.

Г л а в а 1. Историография проблемы.

1.1.История терминов «славянская взаимность» и «панславизм».

1.2. Работы отечественных и зарубежных авторов по истории словацко-русских связей XIX в.

1.3. Характеристика источников.

Г л а в а 2. Теория славянской взаимности Я. Коллара в истории словацко-русских научных и культурных связей.

2.1. Этапы словацкого национального Возрождения и возникновение теории славянской взаимности.

2.2. Славянский вопрос в России 1820-1850-х гг.

2.3. Словацко-русские научные и культурные контакты первой половины XIX в.

2.4. Ян Коллар и его теория в оценке российской периодической печати 1830-1850-х гг.

Г л а в а 3. «Славянство и мир будущего»: штуровская концепция славянской взаимности в России.

3.1. Участие словаков в революции 1848 г. и Пражском съезде славян.

3.2. Развитие теории славянской взаимности в трактате Л. Штура

Славянство и мир будущего».

Г л а в а 4. Словацко-русские контакты после Крымской войны.

4.1. Политика мадьяризации в Словакии и русско-австрийские отношения.

4.2. Словацкое русофильство в 1863-1875 гг. и Этнографическая выставка в Москве 1867 г.

4.3. Словаки и русские панслависты.

Г л а в а 5. Словацкий национализм и русский панславизм последней трети XIX в.

5.1. Словацкий вопрос в российской общественной мысли.

5.2. С. Гурбан-Ваянский и его связи с Россией.

5.3.Словацкое толстовство: Д. Маковицкий и Л.Н. Толстой.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Рокина, Галина Викторовна

Проблемы славянской идеологии, к которым относится и идея славянской взаимности, являются предметом пристального внимания исследователей. Образ всеславянства, особой исторической роли «славянской цивилизации» оказали влияние на формирование национального самосознания и процесс складывания государственности народов Центральной и Восточной Европы. Эволюция идеи славянской взаимности отражает исторический процесс изменения и влияния государственных и культурных факторов на характер межславянских контактов. «Бархатная революция» в ЧССР и возникновение Словацкой Республики в 1993 г. придали новый импульс к изучению истории возникновения идеи славянской взаимности, различным проектам славянских федераций и союзов. Об этом свидетельствуют современные научные иссле-дования, а также то видное место, которое эта проблематика занимает на международных конференциях и симпозиумах1.

1 В Институте славяноведения РАН за период с 1993 по 2002 гг. состоялось 10 научных конференций, посвященных славянской идеологии и в первую очередь идее славянской взаимности. См.: Досталь М.Ю. Исследования по проблемам славянской идеологии в институте славяноведения и балканистики РАН // Славянский мир: проблемы изучения. - Тверь, 1998. - С. 48-55; международная конференция 1994 г. в Братиславе, организованная Институтом истории Словацкой академии наук, посвященная генезису национализма в Центральной Европе и славянской идее; международная конференции в Прешове (Словацкая республика) в ноябре 2003 г. «Национальный вопрос в Центральной Европе 1848-1938 гг.» (Narodnostna otazka v strednej Europe v rokoch 1848-1938. - Presov, 2005); большое место межнациональным связям было уделено на международной конференции, организованной Институтом всеобщей истории РАН в июне 2003 г. в Москве: «История империй: сравнительные методы в изучении и преподавании. См.: Российская империя в сравнительной перспективе: Сборник статей. — М.: Новое издательство, 2004.

На протяжении полутора столетий идея славянской взаимности присутствует в политическом и этнопсихологическом сознании народов Европы. При этом исторический опыт, полученный разобщенными славянами в разных странах, религиях и культурах, чаще перевешивает романтические представления о духовном и племенном родстве.

Несмотря на то, что в современном славянском мире возобладала идея региональной идентичности, использованная в Европейском Союзе ^ и самостоятельных национальных государствах Центральной и Восточной Европы (Чешская Республика, Словацкая Республика, Польская Республика, самостоятельные югославянские государства, Украина), не снят с повестки дня вопрос о сохранении объединительных тенденций славянских народов. Существует целый ряд национальных партий и международных организаций, которые в своих политических программах по-прежнему выдвигают лозунг славянского единства . Все это обуславливает научный интерес к изучению концептуальных основ славянского единства, к истории развития межславянских контактов.

В исторической науке признанным является факт, что теория славянской взаимности впервые была сформулирована в словацком национальном движении. Именно у словаков, не имевших в XIX в. своей государственности и входивших в состав Венгерского королевства, которое в свою очередь являлось частью Австрийской империи, идея славянская взаимности получила наиболее полное теоретическое и практическое воплощение.

Феномен словацкого происхождения теории славянской взаимности во многом объясняет история словацко-русских контактов в XIX в. На фоне распрей и раздоров «братьев-славян» эти отношения представляли собой редкий пример постоянства симпатий. На интенсивность и характер

2 См.: Славянское движение XIX-XX веков: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. - М., 1998; Кикешев Н.И. Славянский мир: прародины и предки. - М., 2003; В июле 2005 г. в Минске прошел очередной IX международный съезд славян. словацко-русских взаимоотношений значительное влияние оказывали повороты внешней политики Австрийской и Российской империй. До сих в историографии нет комплексного научного исследования истории развития словацко-русских связей на протяжении всего XIX в.

Диссертация посвящена изучению эволюции теории славянской взаимности, а также практике ее воплощения в словацко-русских научных и культурных связях XIX в. Важнейшей частью исследования стало определение степени словацко-русского взаимовлияния на оформление теории славянской взаимности.

Хронологические рамки исследования включают период возникновения и развития словацко-русских научных и культурных связей с 1820-х гг. и доводятся до 1890-х гг. 1820-е гг. - время оформления теории славянской взаимности и начала первых научных контактов между словацкими и российскими учеными; 1890-е гг. - период появления в словацком национальном движении новых идей, политических программ и лидеров, прервавших русофильскую традицию словацко-русских взаимосвязей. В целом, 1820-1890-е гг. были временем, когда развитие словацко-русских контактов стало наглядным отражением эволюции теории и практики идеи славянской взаимности. Здесь можно выделить четыре этапа, которые и определили структуру данной работы:

1. 1820 - 1830-е гг. - романтический этап, эпоха Я. Коллара, время публикации трактата «О литературной взаимности», возникновения теории славянской литературной, культурной взаимности. Распространение литературного панславизма у словаков и появления теории официальной народности в России, возникновение политического интереса к славянскому вопросу в России (письма М. Погодина к императору Николаю I).

2. 1840 - 1850-е гг. - этап формирования первых политических программ в словацком национальном движении. Славянский съезд , 1848 г. в Праге. Возникновение штуровской концепции славянской взаимности и отклик на нее в российском обществе.

3. 1860 - 1870-е гг. - возникновение в словацком национальном движении австрославистских теорий. Организация Словацкой национальной партии (Slovenska narodna strana). Политика мадьяризации в Словакии и помощь австрийским славянам со стороны России. Славянский съезд в Москве 1867 г. Публикация трактата JI. Штура «Славянство и мир будущего».

4. 1878-1898 гг. - развитие державного панславизма в России и разделение словацкого национального движения по принципу «русской или европейской ориентации» (мартинский центр и гласисты). Деятельность С. Гурбан-Ваянского.

География исследования - регион Центральной Европы: словацкие земли Венгерского королевства Австрийской империи (с 1867 г. - Австро-Венгрия) и Российская империя в границах до 1918 г.

Основная цель диссертационного исследования - раскрытие сложной и противоречивой эволюции теории славянской ( взаимности на фоне исторической реконструкции словацко-русских научных и культурных контактов XIX в.; изучение взаимовлияния словацкого и русского факторов на развитие теории и практики славянской взаимности. Для достижения намеченной цели необходимо последовательное решение ряда задач:

- выявление этапов развития словацко-русских научных и культурных связей и их особенностей в связи с изменениями внешнеполитической ориентации Российской и Австрийской империй, хода развития словацкого национального движения и внутриполитической ситуации в России;

- компаративный анализ основных положений трактата Я. Коллара о славянской взаимности, сочинения JI. Штура «Славянство и мир будущего», взглядов С. Гурбан-Ваянского и российских приверженцев идеи славянской взаимности; определение их места и роли в развитии теории славянской взаимности и истории словацко-русских связей XIX в.;

- историческая реконструкция практики словацко-русских контактов на примерах деятельности адептов идеи славянской взаимности;

- изучение проблемы взаимосвязи словацкого национализма и русского панславизма в истории Австрийской и Российской империй в последней трети XIX в.;

- определение места и значения теории славянской взаимности в развитии славяноведения в XIX в.

Основополагающими в процессе работы над диссертацией стали принципы историзма, научной объективности и неразрывности исторического процесса. История возникновения и эволюции теории славянской взаимности на фоне развития словацко-русских связей рассматривается в тесной связи с процессами, которые происходили в социально-экономической, политической и духовной жизни Австрийской и Российской империй, в соответствии с этапами словацкого национального движения и формирования российской славянской политики. В качестве базового подхода к изучению заявленной темы был использован междисциплинарный подход к историческому исследованию, поскольку проблематика диссертации соотносится с несколькими научными дисциплинами: всеобщей историей, историей Отечества, историей международных отношений, славяноведением, теориями национализма, этнополитикой. В этой связи методология настоящего исследования включает понятийный аппарат, а также некоторые методы исследования, предлагаемые этими научными дисциплинами. При написании работы использовались и общенаучные методы исследования (логический, структурно-функциональный, метод классификации и систематизации), а также сравнительно-исторический.

Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что в ней впервые в отечественной и зарубежной историографии предпринято комплексное и всестороннее исследование теории славянской взаимности на обширном архивном материале истории словацко-русских научных и культурных связей на протяжении восьми десятилетий XIX в. В научный оборот вводится значительный пласт новых исторических источников, позволяющих правильно оценить значение и место теории славянской взаимности в истории словацко-русских связей, а также роль этих связей в истории межславянских контактов и в российской славянской политике. Сравнительное изучение широкого комплекса источников в свою очередь помогло преодолеть сложившиеся стереотипные оценки и предубеждения по отношению к идее славянской взаимности и панславизму лишь как к инструментам политических интриг противоборствующих западного и славянского миров. В работе представлен процесс складывания этнонациональных стереотипов, в частности формирование образа России в среде зарубежных славян и образа представителя словацкой нации в кругу российской читающей публики; возникновение представлений о предназначении своего народа, вырабатывавшихся национальной элитой.

Структура работы обусловлена задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, библиографического списка источников и литературы, списка сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Теория славянской взаимности в истории словацко-русских научных и культурных связей XIX века"

Заключение

Теория славянской взаимности в истории словацко-русских научных и культурных связей имела принципиально важное значение на всех этапах развития этих контактов в XIX в. В истории словацко- русского культурного взаимодействия синхронно проходили события, которые взаимовлияли на все проявления контактов словацких национальных лидеров, ученых и писателей с российскими общественными деятелями и учеными.

Главными факторами, которые определяли интенсивность и характер словацко-русских взаимоотношений, были следующие:

1. Характер этапов словацкого национального возрождения, зависящий от процессов мадьяризации в Австрийской империи, активности словацких лидеров, связей с другими славянскими движениями ( в частности с чешским);

2. Разработка и развитие основных теоретических положений концепции славянской взаимности идеологами словацкого, чешского и русского национальных движений;

3. Уровень развития славяноведения в России и рост интереса к славянству в целом;

4. Характер взаимоотношений Российской и Австрийской империй и изменения места и роли славянского вопроса в силовом поле международной политики^

В связи с влиянием данных факторов в истории словацко-русских научных и культурных связей четко прослеживаются четыре этапа: 1. 1820- 1830-е гг; 2. 1840- 1850-е гг.; 3.1860- 1870-е гг.; 4. 1878- 1898 гг.

Первый этап, т.н. романтический период теории славянской взаимности, внешне имел характер чисто культурных, в частности литературных контактов. Эволюция идеи славянской взаимности, представленная на конкретном материале научных и культурных связей

Коллара с российскими учеными и общественными деятелями в первой половине XIX в., показывает неоднозначность восприятия славянского вопроса в российском обществе. Первоначальный чисто научный интерес отечественных ученых, славистов к оригинальному творчеству словацкого писателя перерос в дальнейшем в искреннюю обеспокоенность судьбами родственного словацкого народа в «чуждом германо-венгерском мире». С 1820-х гг. до начала 1850-х гг. в России стабильно растет интерес к творчеству и личности Яна Коллара. Это проявилось не только в публикации рецензий практически на все его сочинения и переводов на русский язык трактата и некоторых сонетов, но и в возникновении особого внимания к словацкому вопросу как части славянского. В процессе развития русско-словацких связей первой половины XIX в. можно выделить два периода в процессе эволюции колларовой теории славянской взаимности.

Славянская тематика, как и славянский вопрос в целом, представляли для России первых трех десятилетий XIX в. чисто научный интерес. В этом смысле было и отношение к идее славянской литературной взаимности Коллара.

На профессиональном уровне российско-словацкие контакты проявились в научных и культурных связях первых университетских славистов России, издателей библиографических журналов, членов Российской императорской академии. Идеи Коллара, в первую очередь те, которые он выразил в поэме «Дочь Славы» и трактате о литературной взаимности, нашли отражение в российской периодической печати, в университетских лекциях первых профессоров кафедр славянских наречий и литератур.

На втором этапе развития словацко-русских связей появляются новые оттенки в развитие идеи славянской взаимности Коллара в России,, И у принесли 1840-е годы, которые можно определить как второй период развития идеи славянской взаимности Я. Коллара. Это было связано во многом с изменением характера славянского движения в Австрийской империи, а в России - с деятельностью М.П. Погодина и министра народного просвещения С.С. Уварова. По инициативе С. Уварова и М. Погодина начинается материальная поддержка лидеров западнославянских движений. Эта секретная миссия российского правительства совпала с оживлением обвинений в панславизме, которые обрушились на австрийских славян в европейской прессе (особенно наглядна в этом плане «литературная критика» Д. Бауринга). Появление лозунга опасности «славянской стихии» для империи Габсбургов, совпавшее с некоторым охлаждением в русско-австрийских отношениях 1 - все это ставило славянский вопрос в прямую зависимость от политической конъюнктуры.

Как уже было сказано, особыми подвижниками в актуализации славянского вопроса, а в связи с этим и идей Коллара для России в этот период стали М.П. Погодин и С.С. Уваров. Накануне 1848 г., когда в европейской политике славянский вопрос проявился достаточно активно и во многом повлиял на ход революции в Германии и Австрийской империи, официальная Россия не декларировала изменения своего отношения к славянским движениям, оставаясь верной союзническим обязательствам перед Австрией. Более того, внутренние проблемы заставили российское правительство резко изменить свое отношение к славянскому вопросу. В секретном циркуляре 1847 г., разосланном попечителям учебных округов, С.С. Уваров так трактует сущность славянского вопроса для России -«.Мы обязаны утвердить начало русского ума, русских доблестей, русского чувства. Вот исконное начало народное и не славяно-русское, а чисто русское». Причиной изменения позиции Уварова стала деятельность киевского Кирилло-мефодиевского общества, после разгрома которого и

1 О некотором охлаждении в русско-австрийских отношениях свидетельствует факт отзыва летом 1840 г. из Санкт-Петербурга австрийского посланника Ш.-Л.Фикельмона , известного своими русофильскими взглядами. См. об этом: Раевский Н. Избранное. — Минск, 1978. появился этот документ. Здесь министр указывает на опасность распространения политических интерпретаций славянской взаимности, что, по его мнению, угрожает устоям российского общества 2.

В четырех российских университетах состоялись собрания Советов, на которых зачитывалось предписание министра народного просвещения, в котором однозначно прозвучал отказ официальной России от поддержки западно-славянского движения: «Народность наша состоит в беспредельной преданности и повиновению Самодержавию, а Словенство западное не должно возбуждать в нас никакого сочувствия. Оно само по себе, а мы сами по себе. Мы сим торжественно от него отрекаемся» . С. Уваров в новых обстоятельствах акцентировал внимание университетского руководства на опасности политической интерпретации идеи славянской взаимности, при этом, однако, он продолжал разделять две стороны в славянском вопросе: политическую и духовную, которая «должно выражать безусловно приверженность к Православию и Самодержавию»4.

В итоге почти целое десятилетие, вплоть до окончания Крымской войны, славянская тематика, которая по-прежнему сохранилась в российской периодической печати, претерпела некоторые изменения. Запрет, положенный на саму идею славянской взаимности в конце 1840-х гг. игнорировали только славянофилы, которые, по мнению ведущего отечественного исследователя славянофильства, Н.И. Цимбаева, открыто осуждали правительство, канцлера К.В. Нессельроде «за поддержку Австрийской империи в ущерб славянским народам» 5. Самая смелая рецензия на сочинения Коллара и современное положение словацкого движения в Северной Венгрии была помещена в славянофильском

2 Циркуляр С.Уварова был опубликован в "Русском архиве" в 1892 г. (Кн.7. - С.347-351).

3 Цит. по: Никитенко А.В.Записки и дневник.- М., 18 . - Т.1. - С.488- 489.

4 Цит. по: Dostalova М. - Op.cit. - S. 75

5 Цимбаев Н.И. Славянофильство. - М.,1986. - С. 158

Московском ученом и литературном сборнике за 1847 г.» 6 И именно здесь впервые в российской печати «народную славянскую идею» связывают с именем другого представителя словацкого национального движения - Людовита Штура. Таким образом, славянофильская печать очень чутко отреагировала на изменения в лидерстве словацкого движения накануне событий 1848-1849 гг.

Революция 1848-1849 гг. в Европе поставила славянский вопрос в число первоочередных для Австрийской империи. По мнению российского историка И.И. Первольфа, в это время «старая Австрия поколебалась, вопрос национальный, подготовляемый в ней несколько десятилетий, выступил наружу со всей силой: идея народности стала самым важным вопросом новой Австрии» 1. Новое звучание идеи славянской взаимности получит и в России. Кроме революции 1848-1849 гг., важным рубежом в изменении отношения к славянским объединительным движениям станет Кры^кая война и поражение в ней России.

После поражения в Крымской войне Россия все более начала оказывать Австрии скрытое противодействие. Несмотря на сохранявшийся в течение 1860-х годов формальный нейтралитет, Петербург кардинально менял не только систему внешнеполитических приоритетов, но и механизмы осуществления государственных интересов. Рушились принципы Священного союза, Россия постепенно переходит на позиции «национального эгоизма» 8. «Славянская политика» стала одной из важнейших сторон внешнеполитической деятельности России.

6 Ригельман Н.А. Продолжение писем из Вены // Московский литературный и ученый сборник на 1847 г. - М., 1848. - С. 52- 72

7 Первольф И.И. Австрийские славяне в 1848-1849 гг. // Вестник Европы. — 1879. -Кн.4. - С.491

8 В дневнике фрейлины великой княгини Марии Александровны, жены будущего императора, Анны Тютчевой есть запись беседы между наследником (будущим императором Александром II ) и его супругой 27 октября 1854 г. после получения донесения от посла в Вене A.M. Горчакова. Среди прочего там записано: «Мы не

Изменились и условия, в которых проходило развитие словацкого национального движения в Австрийской империи. Еще в разгар военных событий 1849 г. министр внутренних дел австрийской империи граф Стадион предложил правительству проект разделения Венгрии на самоуправляющиеся национальные провинции. Одной из них должна была стать Словакия, благодаря чему воплотилась бы словацкая политическая программа мая 1848 г. Однако в противоположность ей уже с октября 1848 г. словаки отошли от венгерской платформы и стали добиваться решения проблемы в сотрудничестве с Веной в общеавстрийском масштабе. В мартовском прошении была выдвинута идея учреждения словацкого великого княжества под прямым управлением Вены. Поражение революции дало возможность йене вернуть все в предреволюционное состояние. Назначив группу вокруг Коллара, «отца славянской взимности» и проводника идеи внедрения словакизированного чешского в качестве словацкого литературного языка, доверенными лицами правительства, удалось довести словацкую политическую сцену до полного развала. Словацкие политические лидеры, участники революции - Штур, Гурбан, Годжа, оказались в полной изоляции. Словацкое движений^находилось в депрессии и разочаровании. Оживление политической деятельности в Словакии будет связано с восстановлением конституционных отношений в Австрии в Октябрьском дипломе 1860 г. и февральском патенте 1861 гг.

В 1861 г. в Мартине был принят «Меморандум словацкого народа», суть которого заключалась в форме ограниченной автономии в рамках Венгрии. Возникают общенациональная надконфессиональная организация Матица словацкая (1863- 1865 гг.), первая политическая партия словаков -словацкая национальная партия (1860 г.) с деятельностью которых связан проявили достаточно национального эгоизма, но обстоятельства толкнули нас на правильный путь и доказали, до какой степени ложна и опасна наша политическая программа». См.: Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания и фрагменты фрейлины двора Николая I и Александра II. -М., 1990. -С.75- 76. новый этап развития словацкого национального движения и словацко-русских научных и культурных связей. В этот период в России готовится съезд славян, который состоится в 1867 г. и станет важнейшим рубежом в развитии словацко-русских отношений и который в литературе определен как широкая внешнеполитическая акция России (С.А. Никитин). Участие словаков в съезде повлечет за собой усиления обвинений со стороны венгерских властей лидеров словацкого национального движения в панславизме. Время после съезда совпадет с такими важными для рассматриваемых процессов событием как образование дуалистистической монархии Австро-Венгрии после поражения Австрии в австро-прусской войне 1866 г.

В дальнейшем развитие словацко-русских связей второй половины XIX в. проявит себя в тесном переплетении таких явлений как словацкий национализм и русский панславизм. Роспуск в 1878 г. Московского славянского комитета, охлаждение к славянскому вопросу со стороны некоторых российских общественных деятелей, раскол в славянском движении и возникновение идеи австрославизма сделает словацкий вопрос в российском общественном мнении чуть ли не единственным аргументом в панславистической пропаганде. Верность идее славянской взаимности в период, когда к ней охладеет основное число участников славянских движений, проявится в развитии словацко-русских связей последней трети XIX в. Лишь с возникновением нового направления в словацком национальном движении ( гласистов с 1898 г.) характер словацко-русских связей примет иной характер и откроет новый этап в развитии неославизма в России.

Список научной литературыРокина, Галина Викторовна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Источники1. Архивные материалы

2. ПФА РАН, ф. 8 Канцелярии российской академии.

3. ПФА РАН, ф. 30 личный архивный фонд П.И. Кеппена.

4. ПФА РАН, ф. 216 личный архивный фонд И.И. Срезневского.

5. ПФА РАН, ф. 764 личный архивный фонд А.Ф. Бычкова.

6. ПФА РАН, ф. 36 личный архивный фонд О.М. Бодянского.

7. ОР РГБ, ф. 178, музейное собрание.

8. ОР РГБ, ф. Пог./П личный архивный фонд М.П. Погодина.

9. ОР РНБ, ф. 124 собрание П.Л. Вакселя.

10. РГИА РФ, ф. 436 личный архивный фонд И.И. Срезневского.

11. РГИА РФ, ф. 733 Департамента народного просвещения.

12. РГИА РФ, ф. 735 Канцелярии министерства народного просвещения.

13. РГИА РФ, ф. 1076 личный архивный фонд графов Н.Н. Головина и М.А. Фредро. 'I

14. РГИА РФ, ф. 1108 переписка М.П. Погодина.

15. LA MS, pozostalost' M. Hurbana.

16. LA MS, pozostalost' J. Petrovica.

17. LA MS, pozostalost'A. Skultety 11

18. LA MS, pozostalost' J. Vlcka.

19. LA MS, pozostalost' L'. Stura.30.LAMS, tlacr. 1893.

20. LA MS, pozostalost' J. Kollara.

21. LA PNP, pozostalost' J. Kollara.

22. LA PNP, pozostalost' J. Jungmana.

23. LA PNP, pozostalost' F. Palackeho.

24. LA PNP, pozostalost' F. Celakovskeho.

25. Опубликованные источники на русском языке

26. Антология чешской поэзии Х1Х-ХХ вв.: в 3 т. / Пер. с чешского. М. : Госполитиздат, 1959. - Т. 3: Сост. Л.С. Кишкин, А.П. Соловьева, С.А. Шерлаимова. - 510 с.

27. Антология чешской и словацкой философии. М.: Мысль, 1982.- 406 с.

28. Бакунин, М.А. Исповедь и письмо Александру II / Вступит, статья В. Полонского / М.А. Бакунин. М., 1921. - С.77.

29. Бакунин, М. Русским, польским и всем славянским землям / М. Бакунин. Берлин, 1903.

30. Бодянский, О.М. О народной поэзии славянских племен / О.М. Бодянский.-М., 1837.- 154 с.

31. Взгляд на вопрос об общеславянском языке славного угрорусского деятеля А.И. Добрянского // Варшавский дневник. Отд. оттиск. -Варшава, 1889.-24 с.

32. Встреча с Европой: письма В.А. Панова к матери М.А. Пановой из Центральной и Юго Восточной Европы (1841-1843 гг.) / Составители: Т. Ивантышинова, М.Ю. Досталь. - Братислава: Slovac Academia Press, 1996.- 140 с.

33. Герцен, А.И. Сочинения в двух томах / А.И. Герцен. М.: Мысль, 1986. -Т. 1 - 590 е.; Т. 2. - 652 с.

34. Гоголь, Н.В. Полн. собр. соч. / Н.В. Гоголь. М.: Изд-во АН СССР, 1940.-Т. II.

35. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский. М.: Книга, 1991.-574 с.

36. Документы к истории славяноведения в России: 1850 1912. - М.; Д., 1948.-435 с.

37. Достоевский, Ф.М. Дневник писателя / Ф.М. Достоевский. М.: Современник, 1989.-558 с.

38. Зайцева, А. А. Неопубликованные письма Яна Коллара // Славянский архив / А.А. Зайцева. М., 1959. - С. 199 - 206.49.3арубежные славяне и Россия: документы архива М.Ф. Раевского. М.: Наука, 1975.-576 с.

39. Коллар, Я. О литературной взаимности между племенами и наречиями славянскими / Я. Коллар // Отечественные записки. 1840. - Т. VIII. Отд. П. - С. 1 - 24, 65 - 94.

40. Коллар, Я. Дочь Славы / Предисловие А.И. Ревякина. Перевел, сост. примечания Н.В. Водовозов // Уч. записки № 287: 0 взаимосвязях славянских литератур. М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1967. - С. 35 - 380.

41. Коллар, Я. Сто сонетов. / Я. Коллар. М.: Худ, лит., 1973. - 245 с.

42. Письма к М.П. Погодину из славянских земель: 1835-1861. М., 1880.

43. Письма М.П. Погодина к О.М. Бодянскому. М.: Университет, тип., 1875.

44. Письма П.Й. Шафарика к О.М. Бодянскому // Чтения Общества истории древностей российских. М., 1896. - Кн. 2.

45. Письма Я. Коллара к П.И. Кеппену // Francev V.A. J. Kollar а P. Koeppen. In: CCM. 1904. - S. 244 - 249.

46. Письма Я. Коллара к И.И. Срезневскому (Опубл. Л.С. Кишкин) // Slavia. -Ses.2. Praha, 1965. S. 283 - 288.

47. Письма И.И. Срезневского // Досталь М.Ю. И.И. Срезневский и его связи с чехами и словаками. М., 2003. -С. 502-525.

48. Погодин, М.П. Год в чужих краях: 1839. Дорожный дневник Погодина. -Ч. 1 2. - М.: Университет, тип., 1844.

49. Погодин, М.П. Отрывки из писем министру народного просвещения: 1839, 1842 / М.П. Погодин // Русская беседа. 1859. - № I. - С. 53 - 88.

50. Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная Людевита Штура. Перевод неизданной немецкой рукописи с примечаниями В.И. Ламанского // ЧОИДР. Т.З. - М., 1867. - Кн. 1-3. -С. 1-191.

51. Собрание сочинений и речей по поводу славянского вопроса М.П. Погодина. М., 1878.

52. Соловьев B.C. Критика сочинения Н.Н. Страхова "Борьба с Западом" / B.C. Соловьев // Вестник Европы. 1884. - №4.

53. Соловьев, B.C. Критика сочинения Н.Н. Страхова «Борьба с Западом»/ B.C. Соловьев // Вестник Европы. 1884. - № 4. - С. 720-765.

54. Соловьев B.C. Россия и Европа // Там же. С. 701-725.

55. Соловьев, B.C. «Мне предсказали много странствий.» / B.C. Соловьев -М., 1990.-245 с.

56. Срезневский В.И. Из переписки И.И. Срезневского 1829-1839 гг. /

57. B.И. Срезневский // Киевская старина. Киев, 1901. - Т. 73. - №6.1. C. 317-343.

58. Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II / А.Ф. Тютчева. -М., 1990.

59. Францев, В.А. Письма к Вячеславу Ганке из славянских земель / В.А. Францев. Варшава, 1905. - 312 с.

60. Штур, JI. Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная / Л. Штур. СПб., 1909. - 173 с.

61. Энгельс, Ф. Борьба в Венгрии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. -Т. 7.-С. 175- 186.

62. Энгельс, Ф. Германия и панславизм // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.2.е изд. Т. 11. - С. 202 - 208. 77.Энгельс Ф. Демократический панславизм // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. -2-е изд. - Т. 11. - С. 290 - 298. Опубликованные источники на иностранных языках

63. Ambrus, J. Listy J. Kollara. D.I.: 1816-1839 / J. Ambrus. Martin; Martica Slovenska, 1991.-455 s.

64. Ambrus, J. Listy E. Stura. D.I. 1834-1843 / J. Ambrus. -Bratislava: VSAV, 1954.-636 s.

65. Ambrus, J. Listy E. Stijra. D.3 / J. Ambrus. - Bratislava: VSAV, 1960. -630 s.

66. Brtan, R. Z Kollarovej korresponden<:e / R. Bftan // Slovansky sbornik. -R. 1. Martin, 1947. - S. 218-228.

67. Dokumenty k slovenskemu narodnemu hnutiu v rokoch 1848-1914 / Zost. F. Bokes. Bratislava, 1962. - 360 s.

68. Dopisy Fr. Palackeho k J. Kollarovi // CCM. R. 53. - 1879. - S. 378-397.

69. Dopisy J. Jungmana k J. Kollarovi // CCM. R. 54. - 1880. - S. 38-59.

70. Dopisy J. Kollara: Z pozostalosti W.A. Macijovskeho // Slovansky sbornik. -R. 4. 1885. - S. 23-24, 79, 157-158.

71. Herkel, J. Elementa universalis linguae Slavicae, e vivis dialectis eruta, et sanis logicae principilis suffulta / J. Herkel. Budin, 1826. - 123 s.

72. Hikl K. Listy ceskeho probuzeni / K. Hikl. Praha, 1920. - 245 s.

73. Hornik, M. Listy J. Kollara do Luzic // CCM. R.35. - 1861. - S. 366-371.

74. Kollar, J. О literarnej vzajomnosti mezi kmeny a narecimi slovanskeho narodu od Jana Kollara / J. Kollar // Hronka. 1836. - R. 1. - Sv. 2. - S. 39-53.

75. Kollar, J. Ueber die Literarische wechselsietigkeit zwischen den verschiedenen Stammen und Mudarten der slawischen Nation. Von Johann Kollar / J. Kollar. Pesth, 1837. - 205 s.V

76. Kollar, J. Hlasowe о potfebe jednoty spisowneho jazyka pro Cechy, Morawany a Slowaky / J. Kollar // Prazske Nowiny. 1846. C.37. - S. 155-157; C. 38. S. 159-161.

77. Korespondence J. Kollara // Kvety. R.4. 1869. - Sv.6,14, 70.

78. Korespondencia S. H. Vajanskeho. -Bratislava: SAV, 1967. 423 s.

79. Korespondencia S. H. Vajanskeho: Vyber listov / Pripr. P.Petrus. Bratislava, 1972.

80. Listy Ludovita Stura. D.IV. Dodatky / Na vydanie pripravil V. Matula. -Bratislava, 1999. - 338 s.

81. Nektere listy z korrespondence J. Kollara v letech 1816-1851- // CCM. -R. 58.-1893.-S. 177-211.

82. Pastrnek Fr. Dopisy Kollarovy // Vestnik Ceske Akademie. R.8. - 1904. -S. 524-561.

83. Fr. Palackeho korrespondence a zapiski. Praha, 1902. - 211 s.V

84. Pisne svetske lidu slovenskeho v Uhrich. Sebrane a vydane od PJ. Safarika, J. Blahoslava ajinych. Pest, 1823. -112 s.

85. Petrus, P. Korespondencia J. Skultetyho s T.D. Florinskym // SbornikV

86. Filozofickej fakulty Univerzity PJ. Safarika / P. Petrus. Presov, 1965. -S. 191-217.

87. Rapant D. Slovenske povstanie r.1848-1849. Dejiny a dokumenty. D.I. / D. Rapant. Martin, 1937. - 487 s.

88. Rosenbaum К. Jan Kollar: Wybor pism / K. Rosenbaum; Spracoval H. Batowski // Slovenska literatura. R.3. - 1956. - S. 506-508.

89. Slovansky sjezd v Praze roku 1848. Sbirka dokumentu / К vyd. pripravil V. Zacek. Praha, 1958. - 256 s.

90. Stur, L. К pratelum, к bratrum. -Praha, 1956. 388 s.

91. Stur, L. Dielo v patich zvazkoch.- Bratislava, 1956.

92. Stur, L. Slovanstvo a svet buducnosti. Bratislava, 1993. - 175 s.

93. Stur, L. Stary a novy vek Slovakov. -Bratislava: Vydavatel'stvo Spolku slovenskych spisovatel'ov, 1994. -127 s.

94. Tomasek, L. Rukopis J. Kollara// Kul'turny zivot. 1961.-C. 7. -S. 3.

95. Vajansky, S.H. Ivan Sergeevic Turgenev // Slovenske pohlady. 1885. -C. 5.- S. 484-^87.

96. Vajansky, S.H. Politicke zvazky / S.H. Vajansky // Narodnie noviny. -1880.-C. 35-39.

97. Vajansky, S.H. Listy zUhorska. Zostavila, uvod, poznamky avysvetlivky napisala L.P. Laptevova / S.H. Vajansky. Martin, 1977. -123 s.

98. Vajansky, S.H. Zapasy ahl'adania vzrkadleni casu. Zivot a dielo v dokumentech. Autorsky spracoval P. Petrus / S.H. Vajansky. Martin, 1985.-234 s.

99. Vlcek, J. Nekolik dopisu J. Kollara J. Safarikovi / J. Vlcek // Listy filologicke. R.31. - 1904. - S. 247-252.

100. Vzajemne dopisy V. Hanky a J. Kollara // CCM. 1897. - S. 227-245.V

101. Francev, V.A. Korespondence P.J. Safarika. D.I. Vzajemne dopisy P.J. Safarika s ruskymi ucenci (1825 1861) / V.A. Francev. - Praha, 1927/1928.

102. Srobar, V. Z mojho zivota / V. Srobar. Praha, 1946.

103. Российская периодическая печать

104. Библиографические листы. СПб., 1825»— 1826. - № 1-43.118. Вестник Европы.-М., 1826.

105. Денница. Варшава, 1842 - 1843.

106. Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1843 -1852.

107. Известия Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества. СПб., 1883-1889.122. Исторический вестник

108. Московский наблюдатель. М., 1835- 1839.

109. Московский ученый и литературный сборник на 1847 г. М., 1848.

110. Москвитянин. М., 1841 - 1852.

111. Отечественные записки. СПб., 1838 - 1867.127. Русская беседа.

112. Русское слово. СПб., 1859-1866.

113. Современник. СПб., 1846-1866.

114. Сын Отечества. СПб., 1822.

115. Славянские известия. СПб., 1889-1892.

116. Славянское обозрение. СПб., 1892-1894.

117. Телескоп.-М., 1831 1836. Зарубежная периодическая печать134. NarodniNoviny135. Prudy136. Slovenske pohl'ady137. Пештбудинские ведомости

118. Slovenske Noviny (Словенские новины) Научные монографии и статьи на русском языке

119. Австро-Венгрия: интеграционные процессы и национальная специфика.-М., 1997.

120. Австро-Венгрия: опыт многонационального государства / Отв. редакторы Т.М. Исламов и А.И. Миллер. М., 1995.

121. Арендт, X. Истоки тоталитаризма / X. Арендт. М.: Центрком, 1996.-638 с.

122. Березина, В.Г. Русская журналистика первой четверти XIX в. / В.Г. Березина Д.: Изд-во ЛГУ, 1965. - 90 с.

123. Березина, В.Г. Русская журналистика второй четверти XIX в. / В.Г. Березина Л.: Изд-во ЛГУ, 1965.-102 с.

124. Бернштейн, С.Б. Из истории русского славяноведения. Виктор Иванович Григорович: 1815-1876 / С.Б. Бернштейн // Изв. АН СССР. -Сер. язык и литература. 1976. - Т. 35. - № 6. - С. 533 - 538.

125. Богданова, И. А. Введение в проблематику становления словацкой национальной культуры / И. А. Богданова // Культура и общество в эпоху становления наций. М., 1974. - С. 63 - 71.

126. Будилович, А.С. Ян Коллар и западное славянофильство / А.С. Будилович // Славянское обозрение. СПб., 1894. - С. 1 - 15.

127. Будилович, А.С. Мечта ли панславизм? / А.С. Будилович // Беседа. Кн.1. - Отдельный оттиск. - М., 1872; Он же. О литературном единстве народов славянского племени // Славянский сборник. -1877. -Т. 2.-С. 1-15.

128. Будилович, А.С. Несколько замечаний об изучении славянского мира / А.С. Будилович. СПб., 1878.

129. Будилович, А.С. В каком виде возможно и желательно сближение славян на почве общего языка? / А.С. Будилович. СПб., 1890.

130. Будилович, А.С. Общеславянский язык в ряду других общих языков древней и новой Европы / А.С. Будилович. Варшава, 1892. - 789 с.

131. Будилович, А.С. Ян Коллар и западное славянофильство / А.С. Будилович. — б/м., 1893.

132. Будилович, А.С. Несколько замечаний о научной постановке славянской истории, ее объеме, содержании и периодах / А.С. Будилович.-Юрьев, 1898.

133. Будилович, А.С. Наука и политика. Три статьи по злободневным вопросам. Посвящены памяти Хомякова, Штура и Добрянского / А.С. Будилович. СПб., 1905.

134. Будилович, А.С. Словацкая литература // Поэзия славян / Под ред. Н.В. Гербеля/А.С. Будилович. -СПб., 1871. С. 385 - 388.

135. Влчек, Я. История словацкой литературы / Я. Влчек; под ред. А. Онфермана. Киев: Киевск. благотворит, общество, 1889. - 204 с.

136. Водовозов, П.В. Славянские интересы Н.В. Гоголя // Уч. записки Моск. городск. пед. ин-та им. В.П. Потемкина / Н.В. Водовозов. М., 1960.-Т. СУП.-Вып. 10.

137. Волков, В.К. К вопросу о происхождении терминов «панславизм» и «пангерманизм» / В.К. Волков // Славяно-германские культурные связи и отношения. М., 1969.

138. Вольф, И. "Панславистское братство" Коллара, Палацкого и Шафарика / И. Вольф. Варшава, 1912. - 13 с.

139. Вялова, С.О. Роль русско-словацких культурных связей в национально-освободительном движении словаков / С.О. Вялова // Украшське славянознавство». JIbBiB, 1970. - Вып. 3. - С. 117 - 126.

140. Вялова, С.О. К вопросу о первых словацких студентах в петербургском университете / С.О. Вялова // Вестник Ленинградского университета. 1968. - №2. - С. 140-143.

141. Геллнер, Э. Национализм возвращается / Э. Геллнер // Новая и новейшая история. 1989. - №5.

142. Грацианская, Н.Н. Словаки: к проблемам этнокультурной истории / Н.Н. Грацианская. М., 1994.

143. Дементьев, А. Очерки по истории русской журналистики: 1840 -1850-е годы / А. Дементьев. М. - Л.: Госполитиздат, 1951. - 503 с.

144. Де-Пуле, М.Ф. Харьковский университет и Д.И. Каченовский /

145. М.Ф. Де-Пуле // Вестник Европы. Т. I. - Кн. 1 - 2. - 1874. - С. 75 - 115, 565-588.

146. Джон Хи Сок. Идея демократической славянской федерации в российской общественной мысли второй половины XIX века / Джон Хи Сок // Отечественная история. 1995. - №3. - С. 174-185.

147. Досталь, М.Ю. Взаимовлияние чешского и словацкого национального возрождения в современной историографии Чехословакии / М.Ю. Досталь // Центральная и Юго-Восточная Европа в новое время. -М., 1974.-С. 245-252.

148. Досталь, М.Ю. История Чехии в лекционных курсах И. Срезневского: 50-е годы XIX в. / М.Ю. Досталь // Из истории университетского славяноведения в СССР. М.: 1983. - С, 96 - 119.

149. Досталь, М.Ю. И.И. Срезневский и его связи с чехами и словаками / М.Ю. Досталь. М.: Институт славяноведения РАН, 2003. - 572 с.

150. Дьяков, В.А. Политические интерпретации идеи славянской солидарности и развитие славяноведения (с конца XVIII в. до 1939 г.) / В.А. Дьяков // Методологические проблемы истории славистики. М.: Наука, 1978.

151. Дьяков, В.А. Славянский вопрос в мировоззрении и деятельности М.А. Бакунина / В.А. Дьяков // Общественная мысль и славистическая историография. Калинин, 1989.

152. Дьяков, В. А. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России / В.А. Дьяков. М., 1993.

153. Зайцева, А.А. П.И. Кеппен и Словакия: Из истории русско-словацких культурных связей первой половины XIX века / А.А. Зайцева // Slovenska a ruska literatura: Vztahy a sivislosti. Bratislava, 1979. - S. 89105.

154. Зайцева, А.А. Ян Коллар и русско-чешские литературные связи первой половины XIX века / А.А. Зайцева // Литература славянских народов.-М., 1963.-С. 99- 141.

155. История Словакии / Перевод со словацкого языка И.А. Богдановой, В.В. Марьиной; с английского языка О.В. Хавановой. М.: Институт славяноведения РАН, 2003. - 420 с.

156. Кареев, Н.И. Славянское возрождение, панславизм и мессианизм / Н.И. Кареев // История Западной Европы в новое время. СПб., 1903. -Т. V.-С. 405,418-421.

157. Кишкин, JI.C. Чешско-русские литературные связи: от древних времен до середины XIX века / JI.C. Кишкин // Советское славяноведение. 1979. - № 5. с. 70 - 81.

158. Кишкин, JI.C. Чешско-русские литературные и культурно-исторические контакты / JI.C. Кишкин. М.: Наука, 1983. - 367 с.

159. Кишкин, JI.C. Словацко-русские литературные контакты в XIX в. / JI.C. Кишкин. -М., 1990.

160. Козмин, Н.К. Н.И. Надеждин издатель «Телескопа» / Н.К. Коз-мин // ЖМНП - 1910, октябрь. - С. 272 - 360.к*

161. Колейка, И. Славянские программы и идея славянской солидарности в XIX и XX веках / Й. Колейка. Прага, 1964 - С. 15.

162. Кондрашов, Н.А. Осип Максимович Бодянский. / Н.А. Кондратов. М.: Изд-во МГУ, 1956. - 87 с.

163. Кондрашов, Н.А. Словацкие материалы в архиве И.И. Срезневского / Н.А. Кондрашов. // Научные доклады высшей школы. -Филологические науки. 1959. - Ч. 4. - С. 168.

164. Коротеева, В.В. Теории национализма в зарубежных социальных науках / В.В. Коротеева. М., 1999.

165. Кошелев, В.А. Общественно-литературная борьба в России 40-х годов XIX века / В.А. Кошелев. Вологда: Вологодск. гос. пед. ин-т, 1982.-55 с.

166. Котляревский, Н. Декабристы кн. А. Одоевский и А.А. Бестужев-Map л инский, их жизнь и литературная деятельность / Н. Котляревский. -СПб., 1907.

167. Кочубинский, А.А. Гр. С.Г. Строганов: Из истории наших университетов 30 х гг. / А.А. Кочубинский // Вестник Европы.,- 1396. -№ 7. - С. 165 - 196; № 8. - С. 471 - 490.

168. Кочубинский, А.А. Адмирал Шишков и канцлер гр. Румянцев: Начальные годы русского славяноведения. / А.А. Кочубинский. Одесса., 1887- 1888.-468 с.

169. Кочубинский А.А. Наши две политики в славянском вопросе / А.А. Кочубинский // Исторический вестник. 1881.

170. Кулаковский, П.А. Иллиризм. Исследование по истории хорватской литературы периода возрождения / П. А. Кулаковский. Варшава, 1894.

171. Лаптева, Л.П. Штур в русской литературе XIX начала XX веков // L. Stur und die slawische Wechselseitigkeit / Л.П. Лаптева. - Bratislava, 1969. -S. 394-401.

172. Лаптева, Л.П. Ян Коллар в русской дореволюционной литературе // Развитие капитализма и национальные движения в славянских странах / Л.П. Лаптева. М.: Наука, 1970. - С. 291 - 310.

173. Лаптева, Л.П. Преподавание славистических дисциплин в Московском университете / Л.П. Лаптева // Из истории университетского славяноведения в СССР. М.: Изд-во МГУ, 1983. - С. 34 - 56.

174. Лаптева, Л.П. Русско-серболужицкие научные и культурные связи с начала XIX в. до первой мировой войны / Л.П. Лаптева. М., 1993. -260 с.

175. Лаптева, Л.П. История славяноведения в России/ Л.П. Лаптева. -М.: Издательство «Индрик», 2005. 848 с.

176. Лебедева, O.B. Культурные и политические аспекты «православноймиссии» России в землях австрийских славян / О.В. Лебедева // Российское общество и зарубежные славяне в XVIII начале XX вв.I

177. Балканские исследования. Вып. 16. - М., 1992. - С. 89-105.

178. Лещиловская, И.И. Концепция славянской общности в конце XVIII первой половине XIX века / И.И. Лещиловская // Вопросы истории. — 1976. - № 12.

179. Матула, В. Ян Коллар и дружба славянских народов // Краткие сообщения Института славяноведения / В. Матула. М., 1952. - Вып. 6, 8.-С. 43-50.

180. Матула, В. Из истории словацкого национального движения 40-х годов XIX в. / В. Матула // Уч. записки Института славяноведения АН СССР. Т. 12. - 1956. - С. 211 - 263.

181. Матула, В. Концепции славянской взаимности Я. Коллара и Л. Штура / В. Матула // Советское славяноведение. 1978. - №2. - С. 5871.

182. Матула, В. Центры словацкой национальной культурной жизни 3040-х гг. XIX в. / В. Матула // Славянские культуры в эпоху формирования и развития славянских наций: ХУШ XIX вв. - М., 1978.

183. Матула, В. Характеристика процесса формирования нации у словаков / В. Матула // Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. М., 1981. - С. 85 - 90.

184. Матула, В. Формирование концепции национальной художественной культуры у словаков // Концепции национальной художественной культуры / В. Матула. М.: Наука, 1985. - С. 111 - 132.

185. Матула В., Чуркина И.В. Архив М.Ф. Раевского как источник поистории связей между славистами России и Австрии (40-70-е годы XIX в.) / В. Матула, И.В. Чуркина // Культура и общество в эпоху становления наций. М.: Наука, 1974. - С. 166-177.

186. Мешкова, E.JI. Вольное общество любителей российской словесности и чешско-русские литературные связи в XIX веке / E.JI. Мешкова // Славянское литературоведение и фольклористика. -Киев, 1967. Вып. 3. - С. 31 - 48.

187. Михеев, В.П. В.И. Григорович: К вопросу о развитии славяноведения в Казанском университете / В.П. Михеев // Уч. записки Казанск. ун-та.- 1955.-Т. 115.-Кн. 7.-С. 145-150.

188. Милюков, П.Н. Славянофильство / П.Н. Милюков // Энциклопедический словарь Ф. Брокгауз, И. Эфрон. СПб., 1900. - Т. XXX. -С. 314.

189. Мыльников, А.С. А. Фет о происхождении имени славян // Славянские литературные связи / А.С. Мыльников. JL, 1968. - С. 265 -275.

190. Мыльников, А.С. Чешские и словацкие материалы в русской журналистике второй половины ХУШ в. / А.С. Мыльников // Чешско-русские и словацко-русские литературные отношения конца ХУШ -начала XX веков. М., 1968.

191. Мыльников, А.С. Становление истории славяноведения в России / А.С. Мыльников // Исследования по историографии славяноведения и балканистики. -М., 1981.-С. 113-136.

192. Нарочницкая Л.И. Россия и отмена нейтрализации Черного моря. 1856-1871 гг. К истории Восточного вопроса / Л.И. Нарочницкая. М., 1989.

193. Национализм и формирование наций. Теории-модели-концепции / Отв. редактор А.И. Миллер. М., 1994.

194. Ненашева, З.С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в начале XX в. / З.С. Ненашева. М.: Наука, 1984. - 239 с.

195. Ненашева, З.С. Словацкий вопрос в контексте национальных движений Венгрии в конце XIX начале XX веков / З.С. Ненашева // Славянский вопрос: вехи истории. - М.: Институт славяноведения РАН,1997.-С. 130-151.

196. Ненашева, З.С. Идея славянской общности в современной советской и чехословацкой историографии: Некоторые терминологические и теоретические аспекты / З.С. Ненашева // Исследования по истории славяноведения и балканистики. М., 1981. -С. 78-96.

197. Никитин, С.А. Славянские комитеты в России в 1858-1876 гг. / С.А. Никитин. М.: Издательство МГУ, 1960. - 360 с.

198. Никитин, С.А. Очерки по истории южных славян и русско-балканских связей в 50-70-е годы XIX в. / С.А. Никитин. М., 1970.

199. Никулина, М.В. Первые научные путешествия в славянские земли и их роль в истории русского славяноведения: первая треть XIX в. / М.В. Никулина. // Из истории славяноведения в России / Уч. записки Тартуск. ун-та. 1981. - С. 75 - 94.

200. Новый сборник статей по славяноведению, составленный и изданный учениками Ламанского. СПб, 1905.

201. Освободительное движение народов Австрийской империи. М.: Наука, 1980.-608 с.

202. Павленко, О.В. Этнонационализм в зарубежных исследованиях / О.В. Павленко // Этнополитический вестник. М., 1996. -№1.

203. Павленко, О.В. Панславизм / О.В. Павленко // Славяноведение. —1998.-№6.-С. 43-60.

204. Павленко, О.В. «Славянский фактор» в отношениях России и Австрии в 40-60-е годы XIX в. / О.В. Павленко // Славяно-германские исследования. Т. 1,2. - М., 2000. - С. 243-288.

205. Пашаева, Н.М. Два автографа Яна Коллара в исторической библиотеке / Н.М. Пашаева // Советское славяноведение. 1980. - № I. -С. 104-107.

206. Пашаева, Н.М. Славянская библиотека О.М. Бодянского / Н.М. Пашаева // Советское славяноведение. 1982. - № I. - С. 94 - 103.

207. Перцов, П.П. Панруссизм или панславизм? / П.П. Перцов. М., 1913.

208. Победоносцев К.П.: Pro et contra. СПб., 1996.

209. Погодин, A. JI. Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат / A.JI. Погодин. Т. 31. - С. 109— 119.

210. Петровский, Н. Из заметок 9 Колларе / Н. Петровский // Изв. ОРЯС. Т. ХХП. - Вып. I. - 1917. - С. 150 - 165.

211. Пич, Й.Л. Очерк политической и литературной истории словаков за последние сто лет / Й.Л. Пич // Славянский сборник. Т. I - 2. - СПб. -1875-1877.

212. Потепалов, С.Г. О роли П.И. Кеппена в истории русско-славянских культурных связей в 20 30-х годах XIX века / С.Г. Потепалов // Вопросы славянского языкознания. - 1962. - Вып. 6. - С. 177-214.

213. Потепалов, С.Г. Путешествие П.И. Коплена по славянским землям // Из истории русско-славянских литературных связей XIX века / С.Г. Потепалов . М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 5 - 22.

214. Пыпин, А.Н., Спасович, В.Д. Обзор истории славянских литератур / А.Н. Пыпин, В.Д. Спасович. СПб., 1865.

215. Пыпин, А.Н. Панславизм в прошлом и настоящем. СПб., 1913.

216. Пыпин, А.Н. Литературный панславизм / А.Н. Пыпин // Вестник Европы. 1879, июнь.

217. Пыпин, А.Н. Русское славяноведение в XIX столетии / А.Н. Пыпин // Вестник Европы. 1889. - Кн. 7.

218. Пыпин, А. История славянских литератур / А. Пыпин, В. Спасович В.-Т. 2.-Спб., 1881.

219. Робинсон, М.А. В.И. Ламанский и его историософский трактат «три мира Азийско-Европейского материка / М.А. Робинсон // Славянский альманах. 1996. - С. 90-106.

220. Рокина, Г.В. Идея славянской взаимности в русской периодической печати первой половины XIX в. / Г.В. Рокина // Тезисы докладов и сообщений XII Всесоюзной конференции историков-славистрв. 25-27 января 1990 г. М., 1990. - С. 70-71.

221. Рокина, Г.В. Рукопись Яна Коллара «Боги Ретры» в ЦГИА СССР / Г.В. Рокина // Советское славяноведение . 1991. - № 2. - С. 103-106.

222. Рокина, Г.В. Словацкий патриот Ян Коллар и Россия: Историография проблемы / Г.В. Рокина // Вопросы историографии зарубежной истории. Йошкар-Ола, 1991. - С. 142-157.

223. Рокина, Г.В. Ян Коллар и Россия / Г.В. Рокина // Российское общество и зарубежные славяне: Балканские исследования. Вып. VI. -М.: Изд-во РАН, 1992. - С. 5-13.

224. Рокина, Г.В. Идея славянской взаимности в России / Г.В. Рокина // Ян Коллар поэт, патриот, гуманист : к 200-летию со дня рождения. - М.: РАН, 1993.-С. 3-13.

225. Рокина, Г.В. П.П. Дубровский и общеславянское издание «Денница» / Г.В. Рокина // Политика и культура стран Европы и Америки. Часть 1. - Йошкар-Ола, 1994. - С. 78-85.

226. Рокина, Г.В. Словаки на славянском съезде 1848 г. в Праге / Г.В. Рокина // Славянские съезды XIX XX вв. - М.: РАН, 1995. - С. 3040.

227. Рокина, Г.В. Словаки и панславизм в России / Г.В. Рокина // Молодая наука Марий Эл. Йошкар-Ола, 1995. - С. 44-54.

228. Рокина, Г.В. Эмиграция словаков в США накануне Первой мировой войны / Г.В. Рокина // Политика и культура Европы и США. Йошкар-Ола, 1996.

229. Рокина, Г.В. Словаки и Пражский съезд 1848 г. / Г.В. Рокина // Славянские движения XIX XX вв.: Съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. - М,. 1998. - С. 29—48.

230. Рокина, Г.В. Канун Славянского съезда 1867 г.: трактат JI.Штура "Славянство и мир будущего" / Г.В. Рокина // Там же. С. 73-94.

231. Рокина, Г.В. Идеи панславизма в творчестве русинского патриота А. И. Добрянского / Г.В. Рокина // Вопросы зарубежной и отечественной истории. Йошкар-Ола, 1999. - С. 55-65.

232. Рокина, Г.В. Идеи панславизма в творчестве русинского патриота А.И. Добрянского / Г.В. Рокина // Славянский альманах: Издательство «Индрик», 2000. С. 134-144.

233. Рокина, Г.В. Словацкий вопрос на страницах российской периодической печати последней трети XIX в. ( ИССБО) / Г.В. Рокина // Вестник Московского университета 2001. - №2. - С. 53-71.

234. Рокина, Г.В. Ян Коллар и Россия: история идеи славянской взаимности в российском обществе первой половины XIX в. / Г.В. Рокина. Йошкар-Ола , 1998. - 206 с.

235. Рокина, Г.В. JI.H. Толстой и Д. Маковицкий / Г.В. Рокина // Вестник Марийского государственного педагогического института.

236. Йошкар-Ола: МГПИ, 2004. С. 77-86.

237. Рокина, Г.В. Словацкие сюжеты в творчестве А.Н. Пыпина / Г.В. Рокина // А.Н. Пыпин и проблемы славяноведения. М.: РАН, 2005.-С. 145-150.

238. Российская империя в сравнительной перспективе: Сборник статей. М.: Новое издательство, 2004. - 383 с.

239. Сиротинин, А. Коллар и Хомяков / А. Сиротинин // Россия и славяне. СПб., 1913.

240. Славяноведение в дореволюционной России. Биобиблиографический словарь. М.: Наука, 1979. - 427 с.

241. Славяноведение в дореволюционной России. Изучение истории южных и западных славян.- М.: Наука, 1988. 275 с.

242. Славянский вопрос: вехи истории. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1997.

243. Славянское движение XIX XX веков: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. - М., 1998. - 268 с. *

244. Смирнов, JI.H. Формирование словацкого литературного языка в эпоху национального возрождения / Л.Н.Смирнов // Национальное возрождение и формирование славянских литературных языков. М.: Наука, 1978.-С. 86- 158.

245. Смирнов, Л.Н. Словацкий литературный язык эпохи национального возрождения / Л.Н.Смирнов . М., 2001.

246. Смирнов, Л.Н. Ян Коллар и формирование литературного словацкого языка / Л.Н.Смирнов // Ян Коллар поэт, патриот, гумма-нист.-М., 1993.-С. 25-41.

247. Смирнов, Л.Н. Отражение в литературно-языковой сфере борьбы за консолидацию словацкой нации: середина XIX в. / Л.Н.Смирнов // Формирование нации в Центральной и Юго-Восточной Европе. М., 1981.-С. 197-211.

248. Смирнов, С.В. Первые русские слависты и Чехия / С.В. Смирнов //

249. Труды по русской и славянской филологии / Уч. записки Тартуск. ун-та. -1973.-С. 47-176.

250. Степович, А.И. Очерки по истории славянских литератур / А.И. Степович. Киев, 1899.

251. Степович, А.И. К 100-летию со дня рождения Я. Коллара /

252. A.И. Степович. Киев, 1894. - 26 с.

253. Толстой, Н.И. И. И. Срезневский диалектолог. Из истории славяноведения в России / Н.И. Толстой // Уч. записки Тартуск. ун-та. -1981.-С. 27-45.

254. Францев, В.А. Стихотворные опыты русских славистов: Бодянский, Григорович / В.А. Францев. Львов, 1901.

255. Францев, В.А. Гоголь в чешской литературе: К истории славянского литературного общения в XIX ст. / В.А. Францев. СПб., 1902.-37 с.

256. Францев, В.А. Очерки по истории чешского возрождения: Русско-чешские ученые связи конца ХУШ и первой половины XIX ст. /

257. B.А. Францев. Варшава, 1902. - 473 с.

258. Францев, В.А. В.Г. Дундер и Императорская российская академия: Эпизод из истории наших книжных связей со славянами / В.А. Францев. -Варшава, 1903. 16 с.

259. Францев, В.А. И.И. Срезневский и славянство / В.А. Францев. Пг., 1914.

260. Францев, В.А. «Славянские девы» кн. А.И. Одоевского: Славянофильская идея декабристов / В.А. Францев //Slovansky sbornik venovany prof. F. Pastrnkovi. Praha, 1923. - S. 180 - 193.

261. Францев, В.А. Из истории славянской литературной взаимности: Коллар и русские ученые в Загребе: 1840 1841 / В.А. Францев // Сборник Русского института в Праге. - Прага, 1929. -С. 91-118.

262. Францев, В.А. А. С. Хомяков, поэт-славянофил / В.А. Францев // А.С. Хомяков. Стихотворения. Praha, 1934. - S.45-68.

263. Хевролина, В.М. Внешнеполитические концепции российского либерализма в конце XIX века / В.М. Хевролина // Вопросы истории. -1997.-№ 10.-С. 34-50.

264. Цимбаев, Н.И. Славянофильство. Из истории русской общественно-политической мысли XIX в. / Цимбаев, Н.И. М., 1986. - 262 с.

265. Читатель. Коллар и Хомяков // Русский архив. 1897. Вып. 2. -С. 310-311.

266. Чертков, А.Д. Всеобщая библиотека России или Каталог книг для изучения нашего отечества во всех отношениях и подробностях / А.Д. Чертков. М., 1838.

267. Чуркина, И.В. Идея славянской взаимности в словенском национальном самосознании / И.В. Чуркина // Формирование национальных культур в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1977.-С. 37-50.

268. Шнеерсон JI.M. Австро-прусская война 1866 года и дипломатия великих европейских держав / Шнеерсон JI.M. М., 1962.

269. Экк, А. Ян Коллар. Очерк его жизни и деятельности и его поэма "Дочь Славы": 1793 1852 / А. Экк // ВУИ. - Варшава. - 1900. - № 1 - 5, 9.

270. Ягич, И. В. История славянской филологии / И. В. Ягич // Сборник ОРЯС АН.-СПб., 1910.

271. Научные монографии и статьи на иностранных языках

272. Amort, С. Ohlas rusko-turecke valky v letech 1877 1878 v ceske a slovenske verejnosti // SPr. - 63. - 1977. - S. 495-509.

273. Belej, M. К demografickym aspektom vyst'ahovatelstva z vychodneho Slovenska do USA pred I. Svetovou vojnou a v medzivojnovom obdobi // Obyvatel'stvo Karpatskej kotliny. -1. -Presov, 1997. -S.86-95.

274. Бшецький, JI. Ян Коляр в украшськш лггератур1 // Slovanska vzajemnost'. 1836- 1936: Sbornik stati kstemu vyroci «Rozpravy о slovanske vsajemnosti». Praha, 1938. - S. 206 - 225.

275. Borodovcak, V. К niektorym ideovym a politicko-praktickym motivom demokratickej koncepcie slovanskej vzajomnosti v 60. r. 19.st. // НС. -VIII. -1960. -C. 2-3. -S.379-383;

276. Borodovcak, V. К charakteru slovensko-ruskych vzt'ahu v druhe pol.19. st // Z boju za svobodu a socialismus. Praha: CSAV, 1961. -S. 96-111;

277. Brtan, R. Jan Kollar a rustina // Slovensko. -XI. 1946. - C. 48;

278. Brtan, R. Sturovci a ruska literatura // SP. 62. - 1956. - C. 1-2. - S. 132-144;

279. Butvin, J. Slovenske narodno-zjednocovacie hnutie: 1780-1848.-Bratislava, 1965.

280. Cerny, V. Vyvoj a zlociny panslavismu. Praha, 1995.

281. Danilak, M. E. Stur a Slovansky zjazd v Prahe roku 1848 // Eudovit Stur v suradniciach minulosti a sucasnosti. Matica slovenska, 1997. - S.84-103.

282. Stanislav J., Kirschbaum. A History of Slovakia. New York: St.Martin,s Griffin, 1995. ^

283. A Concise History of Slovakia. Studia Historica Slovaca XXI / Edited by E. Mannova. Historicky Ustav Slovenskej akademie vied. Bratislava, 2000. -320 p.

284. Fadner, F. Seventy years of Pan-Slavism in Russia. From Karamzin to Danilevskij. 1800-1870. Washigton, 1962.

285. Hroziencik, J. Turcianske olejkari a safranici. -Bratislava: Tatran, 1981.410 s.

286. Ivantysynova, T. Ozivenie stykov ruskych slavianofilov s cechmi a slovakmi v druhej polovici 50.rokov 19.storocia // Slovanske studie. XVIII. -Bratislava, 1977.-S. 177-199;

287. Ivantysynova, T. Cesi a Slovaci v ideologii ruskych slavianofilov. -Bratislava, 1987.-278 s.

288. Ivantysynova, T. Ideologia v polemikach о sturovsku slovencinu (Jan Kollar a Hlasove) // Veda a ideologia v dejinach slavistiky. Bratislava, 1998.-S.84-94.

289. Ivantysynova, Т. Ludovit Stur a Michail Bakunin v revolucii 1848-1849 // Zbornik FFUK Historica. -Bratislava, 1971.-S.9-25.

290. Jakesova, E. Dosledky vysfahovatelstva pre slovensku spolocnost' (1880-1918)//HS.- C.35.-Bratislava, 1994. -S.135-145.

291. Jirasek, J. Slovaci a Rusko // Prudy, 1923.

292. Jirasek, J. Cesi, Slovaci a Rusko. Studie vzajemnych vztahu ceskoslovensko-ruskych od roku 1867 do pocatku svetove valky. Praha, 1933.1. V V

293. Jirasek, J. Cesi, Slovaci a Rusko. Studie vzajemnych vzt'ahu ceskoslovensko-ruskych od roku 1867 do pocatku svetove valky. Praha, 1933;

294. Jirasek, J. Rusko a my. Dejiny vztahu ceskoslovensko-ruskych od nejstarsich dob az do roku 1914.1-IV d. Brno, 1945.

295. Kirschbaum, Stanislav J. A History of Slovakia. NY, 1996.- 348 p.

296. Kodajova, D. Dobyli rusky trh a skoly // Priroda a spolocnost. -1990. № 11. S.20-25.

297. Kodajova, D. Svetozar Hurban-Vajansky a Rusko // Literarny archiv. 29/92;30/93. -Matica slovenska, 1994. -S.63-67.

298. Kodajova, D. Slovaci na slovanskych zjazdoch -sny, realita a sklamania slovenskeho rojcenia (1848,1867,1908,1910) // Stredoeuropske narody na krizovatkach novodobych dejin 1848-1918.- Presov, Bratislava, Wien, 1999. -S.87-96.

299. Kodajova, D. Politicky testament Eudovita Stura // Myty nase slovenske. -Bratislava, 2005. -S.l 11-119.

300. Kohn, H. Pan-Slavism: Its History and Ideology. New York, 1960.

301. Kohn, H. Pan-Slavism: Its History and Ideology. New York, 1960.

302. Kohn, H. The mind of modern Russia. Historical and Political Thought of Russia,s Great Age .New Jersey & New Brunswick. 1955.

303. Kohn, H. The Idea of Nationalism. New York, 1944;

304. Kovac, D. Dejiny Slovenska. -Bratislava: Lidove noviny, 1998.- 401 s.

305. Kudelka, M. Pojetia teorie ceskoslovenske slavistiky v obdobi 19451961 // Slovansky prehled.-1983.-№2.-S.97-l 14

306. Kudelka M. Pojetia teorie ceskoslovenske slavistiky v obdobi 19451961 // SPf. -1983. № 2. - S. 97-114.

307. Laptevova, L.L. Evolucia hodnotenia cinnosti Eudovita Stura v ruskejVhistoriografii // Eudovit Stur v suradniciach minulosti a sucasnosti. Matica slovenska, 1997.-S. 154-170.

308. Laptevova, L. Svetozar Hurban Vajansky v ruskych periodikach 19. a zaciatku 20.storocia // Slovanske studie. XII. Historia. - Bratislava, 1971. -S. 178-200.

309. Laptevova, L.P. Ruska literatura v 19. a na zaciatku 20. storoc. о Jane Kollarovi // Zbornik Filozof. Fakulty Univer. Komenskeho. Historica. - R. 19.-Bratislava, 1968.

310. Eudovit Stur: Zivot a dielo: Sbornik materialov z konferencie Historickeho ustavu Slovenskej akademie vied.- Bratislava, 1956. 520 s.

311. Eudovit Stur v suradniciach minulosti a sucasnosti. Matica slovenska, 1997. s

312. Magocsi, P.R. The rusyns of Slovakia: an historical survey. -NY, 1993.

313. Malevic O. Znalosti ruskej predrevolucnej spolocnosti о zivote a cinnosti Eudovita Stura // Slovanske studie.- II. Bratislava, 1959.- S. 339-386.

314. Masaryk, T.G. Slovanske studie. Jana Kollara Slovanska vzajemnost // Nasa doba. 1893-4/1. Praha, 1894.

315. Masaryk, T.G. Karel Havlicek. -Praha, 1896.v

316. Masaryk, T.G. Ceska otazka. Snahy a tuzby narodmho obrozeni. -Praha, 1948.

317. Masaryk, T.G. Spirit of Russia. London, 1967.

318. Matula, V. Eudovit Stur i Rossia // Ludovit Stur und die slawische Wechselseitigkeit. Bratislava, 1969. S.394-401.

319. Matula, V. Slovanska vzajomnost'- narodnooslobodzovacia ideologia slovenskeho narodneho hnutia (1835-1848) // HC. -1960. C.8. S. 248-264.

320. Matula, V. Emigracia slovenskych intelektualov do Ruska v 60.-70.rokoch XIX stor. // Zbornik Filozofickej fakulty Univerzity Komenskeho. Historica. Roc.22.Bratislava, 1971. S.103-114.

321. Matula, V. M.F. Rajevskij a slovensko-ruske vzt'ahy v 40.-80.rokochV

322. XIX stor. // Ceskoslovenske prednasky pre VII. Medzinarodny zjazd slavistov. Varsava, 1973.-S.375-385.

323. Matula, V. Kollarovska a sturovska koncepcia Slovanstva a slovanskejVvzajomnosti // Studie z dejin svetovej slavistiky do polovice 19. storo6ia. -Bratislava, 1978. S. 259-288.

324. Matula, V. (Ed.) Eudovit Stur zivot a dielo. - Bratislava: SAV, 1956.

325. Matula, V. Sturov spis Slovanstvo a svet buducnosti // Eudovit Stur v suradniciach minulosti a sucasnosti. Matica slovenska, 1997. - S. 130-145

326. Mraz, A. Jozef Skultety. -Martin, 1933.

327. Mraz, A. Ucast' Slovakov na Slovanskom sjazde v Moskve roku 1867 // Slovenske pohl'ady. 1931. - С.10.

328. Mraz, A. Z ruskej literatury a jij ohlasov u Slovakov. Bratislava, 1955.

329. Mraz, A. Vpliv ruskych ideovych prudov na vyvin sslovenskeho myslenia a literatury v druhej polovici XIX storocia // Acta Universitatis Carolinae. Philozophica et historica. 1964. -3.- Universita Karlova, Praha, 1964.

330. Nenasheva, Z. Das Problem des Austroslawismus in der russischen offentlichen Meinung in den letzten beiden Jahrzehnten des 19. Jahrnunderts // Der Austroslawismus. Wien, Koln, Weimar, 1996. S. 178-194;

331. О medziliterarnych vzt'ahoch. Bratislava, 1968;

332. Podrimavsky, M. Kollarovska a sturovska koncepcia narodneho vyvinuVv ideovom spore medzi hlasistami a vedenim slovenskej narodnej strany // HC. XXII. - № 4. - 1974. - S. 565-573.

333. Podrimavsky, M. Vajansky a sturovska koncepcia narodnej svojbytnosti // Studia Academia Slovaca. -25. Bratislava, 1996. - S. 170-176. .

334. Podrimavsky, M. Slovenska narodna strana v druhej polovici XIX. storocia. Bratislava, 1983.

335. Podrimavsky, M. Rusofllstvo ako prejav narodnoobrannej ideologie slovenskeho narodneho hnutia v osemdesiatych a devat'desiatych rokoch 19. storocia // HS. -XX. -S.101-139.

336. Panovova, E. Puskin v slovenskej poezii do roku 1918. -Bratislava, 1966;

337. Petrovich, M.B. The emergence of Russian Panslavism 1856-1870.-Columbia University Press, 1966. Petrovich M.B. The emergence of Russian Panslavism 1856-1870. Columbia University Press, 1966.

338. Pfaff, Ivan. Ceska prinalezitost к Zapadu v letech 1815-1878. Brno, 1996.-261 s.

339. Popovic, A. J.K. Viktorin a P.A. Lavrovsky: Poznamka о charaktere slovensko-ruskych literarnych stykov v 60.rokach 19.st. // Slovenska literatura. -IV. Bratislava, 1957. - S. 395-398.

340. Popovic, A. Ruska literatura na Slovensku v rokoch 1863-1875. -Bratislava: SAV, 1961.

341. Popovic, A. Slovanska idea a rusofllstvo slovenskej spolocnosti // Ruska literatura na Slovensku v rokoch 1863-1875. S.

342. Prispevky к medzislovanskym vzt'ahom v ceskoslovenskych dejinach. -Bratislava, 1960.

343. The Russian Empire 1801 -1917 by Hugh Seton-Watson. Oxford: The Claredon Press, 1967.

344. Riasanovsky, N.V. Russia and the West in the teaching of the slavophiles. -Cambridge, 1956.

345. Rokina, G. Neznamy rukopis diela Jana Kollara // Historicky casopis .Bratislava, 1986. C. 6.- S.907-914.

346. Rokina, G. Jan Kollar aruski slavisti vprvej polovici 19. storocia // Zbornik Filozofickej fakulty Univerzity Komenskeho. Historica. -R.XXXVIII. -Bratislava, 1988.- S.59-70.

347. Rokina, G. Eudovit Stur a ruski panslavisti v poslednej tretineV19.storocia // Eudovit Stur v suradniciach minulosti a sucasnosti.- Martin: Matica Slovenska, 1997.- S.l79-195.

348. Rokina, G. Slovenska otazka v ruskej periodickej tlaci poslednej tretiny 19. storocia // Proglas. -Bratislava, 2004.- C.l. -S.27-33.

349. Rokina, G. Rusky panslavizmus a slovensky nacionalizmus d dejinach ruskej a rakusko-uhorskej monarchie v poslednej tretine 19.storocia // Narodnostna otazka v strednej Europe v rokoch 1848-1938. -Presov, 2005. -S.108-119.

350. Slovanstvo a svet buducnosti // HC. -1960. R.VIII. -C. 2-3. -S. 375379.

351. Slovanska vzajemnost'. 1836-1936.Sbornik praci к lOO.vyroci vydani rozpravy Jana Kollara о slovanske vzajemnosti / Usporadal J.Horak. Praha, 1938.

352. Slovensko-slavanske literarne vzfahy. Bratislava, 1966.

353. Slovenska a ruska literatura. Bratislava, 1973.

354. Stanislav, Jan. Z rusko-slovenskych kulturnych stykov v casoch Jana Holleho a Eudovita Stura. -Bratislava, 1956.

355. St'astny, V.(Ed.) Slovanstvi v narodnim zivote Cechu a Slovaku. -Praha, Melantrich, 1968.

356. Stredoeuropske narody na krizovatkach novodobych dejin 1848-1918. -Presov-Bratislava-Wien, 1999.-385 s.

357. Skultety, J. Jan Kollar. Storocie «Slavy Dceiy». 1824-1924.

358. Skultety, J. Pavel J.Safarik. Sbornik Filozoflckej fakulty University Komenskeho v Bratislave.-1922.

359. Skultety, J. Jan Kollar. Storocie «Slavy Dcery». 1824-1924.

360. Skultety, J. Pavel J.Safarik. Sbornik Filozoflckej fakulty University Komenskeho v Bratislave. 1922.

361. Sestak, M., St'astny, V. Ceske slovanstvi v boje proti dualismu // Ceskoslovenska slavistika. 1988. - S. 265-275.

362. Skvarna, D. E.Stur a rok 1848 // E.Stur v suradniciach minulosti a sucasnosti. Matica slovenska, 1997. - S.103-111.

363. ТоЬоГка, Z. Slovansky sjezd v Praze r. 1848. Praha, 1901.

364. Vlcek, R. Rusky panslavismus realita a fikce. -Praha, 2002.3 83. Winkler, T. Tragicke hl'adanija zivota. Martin, 1992. - 245 s.

365. Wollman, F. Kollaruv mesianismus // Slovanska vzajemnost. 1836— 1936. -Praha, 1938. -S. 34-59.

366. Wollman, F. К methodologii srovnavaci slovesnosti slovanske. Brno, 1936.

367. Wollman, F Cesky slavismus, jeho minulost a program // Slovanstvi v ceskem narodnim zivote. Brno, 1947. - S. 224.

368. Wollman, F. Terminologie slovanske soucinnosti // SPr. 1948. C. 3-4. -S. 126-140.

369. Z dejin ceskoslovensko-slovanskych vzfahov. Bratislava, 1959.

370. Z ohlasov L.N.Tolsteho na Slovensku // Slovanske studie. -IV. -Bratislava, 1960.-342 s.

371. Zacek, V. Ohlas polskeho povstani r. 1863 v Cechach. Praha, 1935.1. V V

372. Zacek, V. Ceche a polaci roku 1848: Studie к novodobym politickym stykum cesko-polskym. Praha, 1947.