автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Типология конфликтов в повестях Андрея Платонова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Типология конфликтов в повестях Андрея Платонова"

На правах рукописи

БУЛЬСКАЯ ЯНА РУСЛАНОВНА

ТИПОЛОГИЯ КОНФЛИКТОВ В ПОВЕСТЯХ АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2003

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы XX века филологического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова.

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Дубровина И.М.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Клинг O.A. кандидат филологических наук, доцент Карпов В.А.

Ведущая организация: Институт мировой литературы

им. М. Горького РАН

Защита состоится 2 октября 2003 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д. 501. 001. 32 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова.

Адрес: 119992, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ.

Автореферат разослан " / " сентября 2003 г.

1&60Ч

тп^

Общая характеристика работы

Актуальность темы диссертации. Произведения Платонова отличает повышенная напряженность, они наполнены столкновениями и противоречиями. Парадоксальное сочетание драматизма, противоречивости, конфликтной двойственности -и в то же время цельности в авторском представлении о мире, ясном стремлении к гармонии (если не реальной, то потенциальной) является важнейшей особенностью его творчества. Не удивительно, что конфликты, противоречия и оппозиции так или иначе упоминаются практически во всех исследовательских работах, посвященных творчеству писателя. Однако полного и систематичного рассмотрения этого вопроса не существует.

Цель данной работы - выявление типологии конфликтов, обнаруживающихся в повестях А.Платонова. Его произведениям свойственен драматизм в самом общем смысле, как всепроникающая конфликтность и противоречивость. Он рождается при взаимодействии различных типов столкновений. Типология конфликтов является "моделью" этого драматизма. Она достаточно условна, как и всякая попытка классифицировать то, что является результатом свободного творчества автора. Однако установление типологии необходимо для более глубокого проникновения в суть произведений писателя.

Материалом исследования являются повести Платонова "Эфирный тракт", "Епифанские шлюзы", "Город Градов", "Сокровенный человек", "Ямская слобода", "Котлован", "Ювенильное море", "Джан", "Впрок".

Научно-теоретическая значимость диссертации. В работе термин "конфликт" употребляется в самом широком смысле, что соответствует роли различных противоречий и столкновений в произведениях Платонова. В теории литературы существуег деление

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ

Б И Ь I* О | ЬК А

Сеюрб^рг

200 £РК

конфликтов па "локальные" и "субстанциональные", но такая типология, как показывает диссертация, недостаточна для исследования произведений этого писателя

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в общих и специальных вузовских курсах по истории русской литературы XX века, а также при изучении творчества А.Платонова.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждены в докладах на конференциях "Ломоносовские чтения - 2000" ("Особенности хронотопа в повестях А.Платопова") и "Третьи Майминские чтения" < Псковский педагогический институт> ("Типология конфликтов в повестях А.Платонова"). Основные положения работы отражены в публикациях автора диссертации (список работ на с. 26).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Первая глава посвящена своеобразию сложного и одновременно цельного мироощущения Платонова и языковым оппозициям в его произведениях В главе 2 рассматриваются сюжетные конфликты, а также особенности системы образов и их внутренней структуры, в том числе образа мира в таких его основных категориях, как пространство и время. В третьей главе исследуется соотношение трагического и комического, реального и фантастического, а также анализируются особенности драматизма в повестях писателя.

Основное содержание работы

Во введении обозначаются цели и задачи исследования и содержится обзор литературоведческих и критических работ по теории конфликта и по творчеству А. Платонова.

Глава I. Цельность мироощущения и амбивалентность образа автора. Языковые оппозиции.

Своеобразие образа автора в платоновских произведениях связано с его амбивалентностью, которая сочетается с удивительной цельностью авторского мироощущения. Почти никогда нельзя однозначно обозначить авторскую позицию, и при этом чувствуется некоторая "определенность" взгляда писателя на мир. В повестях Платонова авторское восприятие мира драматично, процесс "яростного" преобразования жизни одновременно вызывает у автора и сочувствие, и печаль, и иронию Он разделяет "воодушевление" строителей нового мира, но в то же время показывает, как утопические идеи, воплощаясь в жизнь, превращают ее в страшное царство абсурда. Однако обостренное восприятие жизненных противоречий не мешает автору ощущать мир как единое целое. "Родство" - одно из ключевых понятий мировоззрения Платонова, оно является для него одной из основных ценностей. Конфликт, связанный с образом автора, представляет собой ряд противоречий, существующих на фоне очень ясного представления о взаимодействии всего и вся в мире и о том, что ценно, а что губительно для человека. Возможно, это является причиной своеобразия самого понятия "конфликт" в произведениях Платонова: противоположности не только сталкиваются, но и "сливаются", образуя единое целое. На эту особенность указывает, в частности, В. Васильев, размышляя о повести "Епифанские шлюзы": "В том, как думает А.Платонов о петровском времени и вообще о жизни, нет конфликтов Самый термин это не

платоновский".1 С этим утверждением можно согласиться в том смысле, что при всей напряженности и драматичности столкновений Платонов всегда напоминает о "родстве" противоположностей, т е. в его творчестве отсутствует понятие "конфликт" в его обычном значении. Большинство оппозиций относятся к разряду "неисключающих".

Итак, важнейшим источником "напряжения" является амбивалентность образа автора. Его внутреннему единству, парадоксально сопутствующему амбивалентности, соответствуют особенности повествования в повестях Платонова.

Противоречиво "положение" автора относительно описываемого им мира и событий, в нем происходящих, а также степень его "вовлеченности" в происходящее. С одной стороны, автор не персонифицирован, он "всеведущ" и "вездесущ"; мы попадаем в условное пространство, бсскопечпое, как плоскость в геометрии, в котором обитают некие "существа", состоящие из "вещества"... Писатель передает "смятение" мира, переживающего сложнейшие катаклизмы (социальные и, по Платонову, природные), сохраняя в самые напряженные моменты "безучастность" интонации авторской речи. Однако "полное спокойствие" не противоречит, а "соответствует" страданию (" - Ну что, голова! Достиг вселенской мощи - наслаждайся теперь победой! - шептал Матиссен самому себе с тем полным спокойствием, которое соответствует смертельному страданию"[1, 283]), и внешняя "отстраненность" автора при описании страшных событий лишь подчеркивает их трагичность. Поэтому, с другой стороны, существует и авторская причастность, сопереживание всему, что происходит. Персонаж, который идет по "пространству среднерусского континента", в то же время "созерцает встречные травинки" ("Ювенильное море", [1, 365] ). Постепеппо изменяя масштаб изображения, "приближаясь" к герою, "всевидящий" и "всезнающий" автор, формально занимая позицию наблюдателя, по сути, сливается с миром. Сочетание явной отстраненности

'Васильеве Андрей Платонов Очерк жизни и творчества М., 1982 С. 86

повествователя с его ощутимой "включенностью" в состояние изображаемых персонажей и "вещей" - одна из граней амбивалентной сущности образа автора в повестях Платонова.

Помимо неоднозначности авторского восприятия мира и "двойственности" масштаба изображения, причиной столкновений становится взаимодействие различных "повествовательных инстанций". Например, в повести "Впрок" читателю предлагаются три точки зрения: "скрытое" отношение к героям и событиям самого Платонова, "нейтрального" повествователя и героя-рассказчика Произведение начинается обычным вступлением: "В марте месяце 1930 года некий душевный бедняк, измученный заботой за всеобщую действительность, сел в поезд дальнего следования на московском Казанском вокзале<...>"[2, 398]. Переход слова от автора к герою-повествователю совершается незаметно: "Сколько травы навсегда скроется, - сказал один добровольно живущий старичок, ехавший попутно со мной <...>"[ 2, 399]. Автор и герой "наблюдают" один и тот же пейзаж, на котором останавливается и читательский взгляд, - вот именно здесь и появляется повествователь. Включение в "повествовательный конфликт" (столкновение точек зрения автора, героев-акторов и предполагаемого читателя) дополнительного "лица" дает возможность ярче проявиться всем его участникам. В повести на наших глазах происходит персонификация безличного повествователя, и это возможно благодаря языковой близости автора и персонажей, существующий в произведениях Платонова (одновременно с "разностью" их точек зрения).

Автор взаимодействует, с одной стороны, с героем произведения (и это взаимодействие нередко становится источником противоречий); с другой стороны, предполагается сложный процесс восприятия произведения читателем. В его сознании происходит столкновение между нейтральным типом авторского повествования (оно воспринимается читателем как привычное, "нормальное") и той специфической повествовательной формой, которую создает писатель. Язык его произведений - это

оппозиция "нейтральному стилю", и главным источником своеобразия прозы Платонова яаляется внутренняя конфликтность.

Язык - не только средство изображения различных столкновений и противоречий, но само место их возникновения и существования

Языковой конфликт в одном из своих проявлений существует как результат взаимодействия нескольких функциональных стилей. Таким образом возникают "стилистические оксюмороны", связанные со столкновением "слова живого" и "слова мертвого". Первое представляет собой речь повествователя и персонажей, которая иногда приближается к поэтическому языку, иногда - к просторечию. Второе - слова и выражения официально-делового, научного и публицистического стиля Взаимодействие различных стилистических элементов строится по тому же принципу, что и языковые оппозиции (некоторые из них - "конкретное\ абстрактное", "живое\ неживое", "личное \ официальное" - могут быть связаны с функциональными стилями).

Свобода в словоупотреблении становится особенно заметной при использовании тропов, которые строятся на противоречиях и участвуют в языковом конфликте как составляющая "поэтического" пласта языка.

Рассмотрев особенности языка повестей Платонова, можно выделить следующие противоречия - грани "языкового конфликта": оксюмороны и случаи нарушения сочетаемости слов; языковые оппозиции, представляющие собой взаимное замещение понятий, связанных с противоположными сферами жизни; противоречия, оспованные на взаимодействии функциональных стилей.

Насыщенность "столкновениями" позволяет при помощи языка передать красоту и "смятение" жизни с ее противоречиями и жаждой гармонии.

Глава 2. Особенности системы образов и их внутренней структуры. Своеобразие сюжетных конфликтов. Образ мира: пространство и время.

Амбивалентной сущности образа автора соответствует природа мира, который создается Платоновым при помощи столь своеобразного языка. Сложную и противоречивую структуру приобретают все составляющие художественого мира, почти в каждом образе существует внутреннее напряжение, которое становится важным источником драматизма повестей.

В пределах одного образа могут сочетаться противоположные черты. Таково сочетание условного - и в то же время конкретного, осязаемого и живого. Герои Платонова обитают в некотором условном пространстве. "В мире", "на земле" находится и любой предмет: "раз ты никому не нужен и валяешься среди всего мира, то я тебя буду хранить и помнить"2, - обращается Вощев ("Котлован") к сухому листу. Но "всемирному" масштабу противоречит такое внимание к "ничтожным" предметам. Условные персонажи друг друга воспринимают как абстрактные "существа" • например, Николай Вермо ("Ювенильное море") "и в Босталоевой видел уже существо, окруженное блестящим светом социализма"3. Человек становится эмблемой, символом, - с одной стороны, это изображение "официального" типа сознания, которое терои Платонова "переварили" и которое даже самые "одухотворенные" из них искренне пытаются воспринимать как нечто естественное; с другой стороны, собственно авторское мышление склонно к некоторой "эмблематичности" В его повестях герои "действуют" самим фактом своего существования, и каждый из них - "человек-видение", живое и одновременно условное ("Вощсв - человек-видение. Его мыслхг^поступкам"4,- пишет Платонов).

"Существа", которыми предстают перед нами герои повестей, обитают в "жилищах" В первой главе говорилось о языковой подмене- дом превращается в "учреждение", учреждение становится "родным домом" . Описания "жилищ" отличаются условностью и отсутствием деталей: это "большие" и "пустые" комнаты, в пространстве

2 Платонов A.n. Собр соч. в 5-ти тг М„ 1998 Т. 2 С 31!

5 Там же. С. 470.

4 Платонов А.П Записные книжки М, 2000 С 37

которых находятся некие "предметы", "вещи" или даже "инвентарь". Однако при этом наряду с условностью мы видим парадоксальное тождество пространства, "предметов" и, с другой стороны, тела и души человека. Несмотря на повышенную напряженность и "конфликтность", некоторые обычные противопоставления у Платонова сглаживаются и даже вовсе отсутствуют: так, "вещи" и "люди" сливаются, предметы становятся "персонажами", не действующими, но чувствующими. Они живут "в каком-то покое и полном отдании себя" [1, 440]. Этот прием позволяет сделать образы предметов "заметными" и без использования деталей-подробностей.

Бережное взаимодействие человека с миром вещей амбивалентно: страстное стремление сохранить утварь может быть не только проявлением "родства". Например, в Ямской слободе "детей<...> били исключительно за порчу имущества, и причем били зверски, трепеща от умопомрачительной злобы, что с порчей вещей погибает собственная жизнь"[ 1, 431 ]. В "Ювенильном море" герои мечтают о полной всеобщей солидарности-"Пропасть между человеком и любым другим существом должна быть перейдена <...> Будет еще лучше, - обещала Босталоева, - самая далекая ваша мечта все равно не опередит перспектив нашей партии... Между живой природой и мертвой будет проложен вечный мост"[ 2, 472]. Несмотря на иронию, Платонов как бы уже "осуществляет" эти проекты средствами языка, одновременно и обостряя, и сглаживая противоречия.

Условность образов создает ощущение их отчужденности, какого-то всемирного "равнодушия", однако и природа, чаще всего обозначаемая схематично как место пребывания людей и вещей, и "предметы", лишенные даже конкретных названий, и люди, которых "расчеловечивает" большая или меньшая условность облика и схематичность мышления, отличаются повышенной чувствительностью, они явственно, как-то "наощупь" воспринимают мир и переживают свое существование как некий физиологический процесс.

Платонов "балансирует" между отвлеченностью и конкретностью, и это только одно из возможных противоречий такого рода. Внутренняя конфликтность свойственна почти всем образам - будь то образы персонажей, животных, растений, предметов, пространственные или временные координаты... Люди могут быть похожи на животных, у животных - человеческие "лица" . Дети наделены чертами взрослых, взрослые ведут себя "малолетним образом", и плакать будет именно такой человек, как "каторжный командир" Бертран Перри... Черты, свойственные и герою, близкому автору, и антагонисту, могут существовать в пределах одного образа. Столь же непривычны и отношения между противоположными типами персонажей. Они могут бьггь связаны между собой как двойники, антагонист может "подменять" героя (Шмаков, "Город Градов"), превращаясь в сатирический образ.

Важной особенностью повестей Платонова является отсутствие прямых столкновений, т.е. невыраженность локального конфликта. На первом плане конфликт субстанциональный. Это прежде всего борьба жизни и смерти, уже существующая в природе и обостряющаяся при участии в ней человека. "Жизнь" и "смерть" противостоят друг другу по своей сути, уже тем, что существуют, воплощаясь з образах повестей. Таким образом "сущностное" противостояние персонажей заменяет их непосредственные столкновения. Конфликтны отношения человека и природы, процесс постижения мира связан с неразрешимым противоречием. Существуют два взаимосвязшшых мотива: борьба со смертью и поиск истины, вокруг которых строится сюжет. Невыраженность локальных противоречий создает ощущение "бессюжетности", по это "компенсируется" множеством других конфликтов, особенно связанных с языком, а также тем, что тот самый сюжет, которого вроде бы и нет, настойчиво повторяется в нескольких "вариантах", что

позволяет выделить "постоянные элементы универсальной сюжетной модели"(Н. Малыгина)5.

С основным конфликтом повестей - борьбой жизни и смерти - соотносятся и противопоставления, связанные с пространством и временем. Хронотоп выглядит как динамичная система взаимодействия различных масштабов и противопоставленных друг другу направлений движения: вверх и вниз, в "центр" и в разные стороны, круговое и "векторное" движение (в частности, антитезу "пустого" и "заполненного" пространства рассматривает Л.Карасев); временные координаты приобретают особую значимость именно как противоположности.

Прошлое противостоит будущему, но только в качестве '^темного" прошлого, бытия "изможденного" мира, еще не спасаемого человеком. Прошлое-детство не только не враждебно будущему, но сливается с ним и даже "заменяет" его. Жизненный путь человека, путь к счастью видится автором повестей как движение вперед, в будущее, и в то же время как "возвращение" в детство через исполнение детской мечты и возвращение на родину Детство и родина - это и начало координат в пространстве и во времени, и цель пути человека. "Тут было все: мать и родина, детство и будущее"6, - говорит Чагатаев ("Джан") о пустыне В "Ювенильном море" Вермо и его товарищи создают свою "родину" - т.е. то, что уже принадлежит человеку с рождения - сами: "Они были, наверно, безродными и превращали будущее в свою родину"[2,478].

В повести "Джан" акцент на понятии "родина" ставится при помощи дублирования этого образа: для Назара Чагатаева центром мира, точкой отправления и одновременно целью путешествия стали и впадина Сары-Камыша, и Москва- "Чужеземец Чагатаев любил этот город, как родину<...>"7. Для этого персонажа движение по кругу - странствие, представляющее собой ряд "возвращений" - приобретает позитивный смысл, хотя обычно

3 Малыгина Н Модель сюжета в прозе А Платонова \\ "Страна философов" Андрея Платонова' проблемы творчества М., 1995 С. 274

6 Платонов А.П, Государственный житель Минск, 1990 С 462.

Платонов противопоставляет мифологический "круговорот" историческому "векторному" дввижению. В "Ювенильном море" унылое бесконечное вращение вентилятора на столе Умрищева помогает "неустанно мыслить мыслителю", который этой самой мыслью способен все превратить в ничто... У вентилятора Умрищева есть увеличенный "двойник": Вермо все же построил в Родительских Двориках мельницу, которая напоминает ему о родине и воплощает торжество строителей новой жизни. Движение по кругу здесь служит на пользу людям, но есть что-то зловещее в том, как крутится огромный ветряк в безветренный день. "Вечный двигатель", работающий на живой силе, делает возможным бесконечное вращение, страшное своей мощью и несвободой.

Еще один вид движения - свободное освоение пространства, всех сторон света, которое имеет жизнеутверждающий смысл. В повести "Джан" народ, спасенный от голодной смерти, расходится в разные стороны, и становится ясно, что этот путь ведет людей к жизни. Однако, проводив своих соотечественников, Назар Чагатаев испытывает не радость победителя смерти, а печаль одиночества: "Чагатаев вздохнул и улыбнулся: он ведь хотел из своего одного небольшого сердца, из тесного ума и воодушевления создать здесь впервые истинную жизнь, на краю Сары-Камыша, адова дна древнего мира. Но самим людям виднее, как им лучше быть. Достаточно, что он помог им остаться живыми, и пусть они счастья достигнут за горизонтом.. Здесь заканчивается повесть в том виде, в каком она была опубликована после смерти автора Однако " рукопись содержит еще 56 страниц, <...> весьма существенных для выяснения мировоззренческих позиций Платонова"' - пишет М.Н. Сотскова в текстологическом комментарии. В продолжении повести Чагатаев, проводив спасенных им соотечественников, "медленно пошел обратно и по дороге заплакал"10; его путь еще не окончен... Такой финал говорит о том, что истинное счастье и гармония - в движении людей друг к другу и к общим истокам: герой

' Там же. С. 452

1 Там же. С. 537.

' Платонов А.П, Собр. соч в 2-х тт. М., 1978 Т. 2. С. 390.

вернулся теперь уже на свою вторую родину - в Москву и " убедился теперь, что помощь к нему придет лишь от другого человека"11. В связи с пространством и временем поиски гармонии выглядят как выбор правильного пути, верного направления движения

Глава 3. Трагическое и комическое. Реальное и фантастическое. Специфика драматизма в повестях Платонова.

Противоречия, которыми наполнены произведения Платонова, приводят к тому, что основным понятием, служащим для их характеристики, является "драматизм" в том объемном значении, которое имеет этот термин.

"Драматическое" ("драматизм"), наряду с "эпическим" и "лирическим", может обозначать как родовую принадлежность произведений, так и "тип эмоционально-смыслового "звучания"12. Несмотря на то, что "эпос, лирика, драма <...> свободны от однозначно-жесткой привязанности к эпичности, лиризму и драматизму < ..>"13, "лирическое", например, в эпосе (как и, наоборот, "эпическое" в лирике, и "драматическое" в произведениях эпического или лирического рода) способно сыграть важную роль, в частности, повлиять на жанровые особенности. Такое взаимопроникновение категорий, хоть и независимых, но все же в некоторой степени связанных с определенными родами литературы, всегда заметно и воспринимается как источник если не конфликта, то, во всяком случае, некоторого напряжения О том, что в творчестве Платонова происходит своеобразный синтез эпического, лирического и драматического начал, пишет М.Гах: "Своеобразие творческого метода Платонова заключается в слиянии наиболее ярких приемов прозы, поэзии и драматургии"14 (под прозой и поэзией здесь, видимо, подразумеваются эпос и лирика). Действительно, авторскому восприятию мира свойственны, с одной стороны, "эпические" черты (к ним

10 Там же.

11 Там же. С. 559.

12 Хализев В Е Теория литературы М., 1999 С 296-297

13 Там же

14 Гах М "Счастливая Москва" как поэтический текст // "Страна философов" Андрея Платонова' проблемы творчества М, 1999. С 415

относятся внешнее спокойствие тона повествования и его "космический" масштаб), с другой - "лирические", или "поэтические". В то же время монтажность композиции, свойственная повести как жанру, а главное, насыщенность повестей Платонова конфликтами и противоречиями, сближает эти произведения с драмой. Пьесам ("Шарманка", "14 красных избушек") свойственны особенности, общие для всего творчества писателя Однако и в произведениях, не предназначенных для сцены, Л.Шубин подчеркивает особую роль диалогов: "они и есть подлинное действие произведений Платонова - поиски смысла жизни"15 . Диалогичность предполагает неоднородность, конфликтность, и одновременно - способность двух различных сторон к взаимодействию. Драматизм, свойственный произведениям Платонова, заставляет вспомнить мир шекспировских трагедий, где страшное и смешное, возвышенное и низменное часто сопутствуют друг другу, и стороны, участвующие в конфликте, могут меняться местами или сливаться в единое целое.

В творчестве Платонова драматизм - ведущая эстетическая категория, которая существует параллельно с "трагическим" и "комическим". Каждый из этих типов авторской эмоциональности напрямую связан с понятием "конфликт": в основе комического лежит несоответствие некоему идеалу или норме, трагическое также связано с противоречием В типологии конфликтов платоновских повестей важное место занимают столкновения такого рода.

У Платонова мы находим не просто искажение обыденной, "житейской" нормы, но выход за ее пределы. Мир, созданный писателем, абсурден, т.е. конфликтен по отношению к "нормальной", привычной действительности. Он во многом противоречит здравому смыслу, и поэтому его с таким трудом воспринимает наше "бытовое" мышление. Эти сложные отношения с действительностью - ни в коем случае не игра, здесь даже дети

15 Шубин Л Поиски смысла отдельного и общего существования Об Андрее Платонове Работы разных лет. М., 1987 С 197.

не по-детски серьезны. Парадокс заключается в том, что абсурдность художественного мира придает ему особую "жизненность", так же как "враждебная" позиция, которую занимает язык Платонова по отношению к норме, придает ему особую точность. Жизнь, в которой гуманизм и насилие, истину и ложь часто почти невозможно различить, творческому сознанию, обостренно воспринимающему все ее противоречия, представляется царством абсурда. Конфликт между "реальным"(нормальным, обычным...) и "ирреальным" (в это понятие можно включить и абсурд, и фантастику) является многоплановым. Герои Платонова тоскуют по "смыслу", как, например, Вощев в "Котловане", но пока что они ощущают не просто "странность", а полный "бред" жизни и собственную "неизвестность" в этом мире. Сталкиваются стремление человека к познанию, к слиянию с миром через познание, и сопротивление этого мира, которое существует в форме абсурда. "Спонтанность" жизни означает всеобщую заброшенность и сиротство: Вощев " <...> собирал в выходные дни всякую несчастную мелочь природы как документы беспланового создания мира, как факты меланхолии любого живущего дыхания"[ 2, 338]. Необходим "смысл", однако рационализм и полная "упорядоченность" жизни имеют отрицательное значение. Платонов показывает, как попытки "планирования" - социального или научного - приводят к тому, что окончательно ломаются причинно-следственные связи. Так, например, Платонов описывает события на "страшных путях сообщения"[ 1, 392] во время Гражданской войны: " И каждый тронулся в чужое место - погибать и спасаться" [ 1, 494] (курсив мой - Я.Б.) Здесь два совершенно противоположных действия не исключают друг друга (или погибать, или спасаться), а должны произойти как бы одновременно... В свою очередь, "разнонаправленные события" изображаются в прямой последовательности, и возникает особая логика, оппозиционная по отношению к общепринятой. Нарушение логики событий, как и неожиданная их смена,

в одном случае подчеркивают трагичность ситуации, в другом- служат для создания комического эффекта.

Противопоставление "обычного" и "странного" постоянно встречается в повестях. Иногда "странное" преподносится читателю как "обычное", иногда - "обычное" как "странное" (неостранению посвящена работа О.Меерсон "Свободная вещь". Поэтика неостранения у Андрея Платонова" [ Новосибирск, 2001] ). В своих "крайних" проявлениях "странное", "ирреальное" - это фантастика или сказка. В повестях Плаюнова фантастические образы используются для изображения различных утопических проектов. Огромные "откормленные" электроны, дом для всех пролетариев, "море юности", которое может напоить всю степь и накормить всех трудящихся молоком и мясом... Платонов создает впечатление "документальности" фантастики: сообщение о живом электроне "печатают" в "Известиях" ( а это все-таки центральная газета, там зря не напишут!). Таким образом, реальное и ирреальное сталкиваются, "подменяя" друг друга.

Мечта об изобилии, о том, как "добрая наука" спасет всех людей от голода, от одиночества и, в конце концов, от смерти... Но, продолжая мечтать, писатель смело смотрит на те противоречия, которые кроются в утопических планах. Крах утопии - идеи преобразования природы или жизни - может быть изображен символически - как в "Котловане" или "Епифанских шлюзах". Однако даже когда мы видим картину счастливого будущего, как, например, в повести "Эфирный тракт", обнаруживается, что воплотившаяся в жизнь утопия вызывает пе только радость, но и печаль. В конце этой фантастической повести ее молодые герои, живущие в идеальном обществе, среди различных технических чудес, все равно тоскуют об обычной человеческой любви, как Валентина, или о дальних странствиях, как Егор Кирпичников В этом же произведении утопическое научное открытие - эфирный тракт - стало когда-то причиной гибели древней страны Аюны. Утопия, воплощаясь, переходит в свою противоположность, превращается в антиутопию - таков трагический опыт, которым делится с нами Платонов.

В повестях встречаются сказочные образы и мотивы. Иногда они воспринимаются комически: особенно много такого сказочного юмора в "Ювенильном море"- и "живая вода", и "тридесятое царство" ( заморская страна Америка, в которую уплывают Вермо и Босталоева), и тыквы, в которых "спят доярки и гуртоправы" [2, 453]. Некоторые комические ситуации связаны со "сказочным" очеловечиванием животных: например, посетители кабинета зоотехника Високовского могли увидеть, что "на стуле у стола сидел, как посетитель, подсвинок"[ 2, 461]. В повести "Котлован" "сознательные" лошади выглядят как страшная пародия на "сознательных" людей, а сюжет о девочке и медведе окрашен в трагические тона.

Сказочное и чудесное выступает в качестве оппозиции по отношению к образам и событиям, воспринимаемым как "реальные". Происходит своеобразный "жанровый" конфликт- мотивы, образы и приемы из других жанров ( интересно, что именно таких, которые связаны с утверждением некоего позитивного взгляда на жизнь (сказка) или идеала человека (житие)), "вплетаясь" в ткань повестей, служат для создания трагического впечатления или сатиры, что совершенно противоположно сущности их "родного" жанра Вместо радостного удивления, которое вызывают чудеса в сказках, читатель повестей испытывает прямо противоположные чувства, которым сопутствует, к тому же, ощущение особой "жизненности" всего самого невероятного. Например, знаменитый медведь из "Котлована" - образ явно сказочный и даже мифологический Е Проскурина считает его воплощением темных сил, опираясь и на библейскую, и на народную мифопоэтическую традицию: "Все эти стороны объединены Платоновым в загадочном персонаже -"медведе-молотобойце", помощнике "самого кузнеца", чей образ в народной мифологии всегда связан с чертом"16. Однако помимо такого зловещего смысла существуют и другие мифологические значения этого образа: А.Н. Афанасьев называет медведя представителем

16 Проскурина Е Н. Поэтика мистериальности в прозе Андрея Платонова конца 20-х - 30-х годов.

Новосибирск, 2001. С. 54

бога-громовника ( "в пародных поверьях Перун выступает иногда в виде богатыря Ивана Медведко: по пояс он человек, а нижняя половина - медвежья"17). Кроме того, по народным поверьям, "лихорадку лечат так: кладут больного лицом к земле и заставляют медведя перейти через него, и притом так, чтобы зверь непременно коснулся его своею лапою"18 (примечательно, что Афанасьев ссылается именно па воронежский архив). Настя просит позвать Мишку Медведева именно во время своей болезни ("Позови его ко мне, я тоже тоскую"[ 2, 392] ). Все эти комментарии, конечно, придают образу глубину и многозначность, но полнота смысла раскрывается только тогда, когда сказка и миф сталкиваются с реальностью. "По воспоминаниям брата писателя Семена Платоновича Ютиментова, в одной из кузниц Ямской слободы работал молотобойцем медведь (см. : Ласунский О. Житель родного города. Воронеж, 1999. С. 26)"19, - самое "ирреальное" вдруг оказывается документально точным.

Итак, в повестях Платонова существует постоянное противостояние "реального" и "ирреального". Каждый раз, когда мир изменяет свой привычный облик, это вызывает смех или страх (иногда одновременно), что связано именно с контрастом между "обычным" и "невозможным".

В сатире 20-х 30-х годов особую роль играет гротеск. Этот прием точно соответствует состоянию мира, переживающего эпоху глобальных потрясений со всеми ее надеждами и трагедиями Фантастическое и реальное образуют в повестях гротескное единство. По мнению А Базилевского (который исследует гротеск в творчестве Платонова в сопоставлении с прозой и драматургией С.И. Виткевича), "в сущности, так демонстрируется онтологическое единство мира, неделимою на возможное и невозможное"20. На мой взгляд, эта оппозиция как раз свидетельствует об отсутствии

" Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу М., 1995 Т 1 С. 197 " Там же С. 198.

" Платонов А.П. Записные книжки. М, 2000. С. 328.

20 Базилевский А. Гротеск в польской и русской литературе 20 века (С И Виткевич и А Платонов) \\ Славянские литературы. Культура и фольклор славянских народов М, 1998 С 227

гармонии в мире. Платонов показывает, как становится возможно все, что угодно - но эту "возможность" захватывает абсурд со знаком минус... Гротеск Платонова соответствует скорее словам Бахтина: "Все поле реалистической литературы последних трех веков ее развития буквально усеяно обломками гротескного реализма, которые иногда оказываются не только обломками, а проявляют способность к новой жизнедеятельности. Все это в большинстве случаев - гротескные образы, либо вовсе утратившие, либо ослабившие свой положительный полюс, свою связь с универсальным целым становящегося мира"21.

На пересечении трагического и комического рождается драматизм повестей Платонова. Это взаимодействие противоположных категорий может быть очень тесным, когда происходит в пределах одного образа, одной сцены произведения и придает им амбивалентный характер; возможно и композиционное чередование комического и трагического, когда одно следует сразу после другого.

Платонов изображает все многообразие страдания. Весь мир живет в мучении - и тем сильнее жажда истины, гармонии и всеобщего родства. В природе иногда уже невозможно отличить радость от отчаяния ( ".. и только одно маленькое животное кричало где-то на светлеющем теплом горизонте, тоскуя или радуясь"[ 2, 332] ( курсив мой - Я.Б.)), но последнего явно больше.

Писатель часто доходит до самого отталкивающего патурализма, он придает особую "материальную" плотность таким образам и событиям, на которые вообще не принято и не хочется смотреть. Напрмер, в повести "Впрок" мы находим подробнейшее, поэтапное описание того, как Верещагин заморил голодом лошадь, чтобы не отдавать ее в колхоз... В первой главе говорилось о спокойствии авторской интонации при изображении самых страшных вещей, но ей часто сопутствует экспрессивность в изображении страданий, как физических, так и душевных. "Глаза гибнущих людей торчали от

21 Бахтин М М, Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса М., 1990 С. 31

выпученной ненависти, и ноги их неистово колотили в палубу, обращая на себя внимание"[1, 480], - Платонов выхватывает нужное слово, не обращая внимания на его привычную жизнь в языке. Герои его произведений обладают повышенной, какой-то детской эмоциональностью- " Душа Перри, не боявшаяся никакой жути, теперь затряслась в трепете, как и подобает человеческой натуре. Бертран не выдержал такого горя и жалобно заплакал, уткнувшись лбом в стол" ("Епифанские шлюзы", [ 1? 361]). И сразу вслед за таким отчаянием герой читает "Любовь леди Бетти Хьюгъ" - пародию и на сентиментальные романы, и на собственную историю Перри...

Постоянно происходит резкая смена эмоций, которые могут быть направлены на один и тот же "предмет". Например, Козлов ("Котлован") сначала жалок и отвратителен, затем смешон и страшен, как существо с изуродованным сознанием, и, наконец, снова жалок, потому что мертвым лежит на столе в сельсовете... То же самое можно сказать о Сафронове: "Вокруг глаз Козлова и Сафронова виднелась засохшая соль бывших слез, так что Чиклину пришлось стереть ее и подумать - отчего же это плакали в конце жизни Козлов и Сафронов?" [ 2, 356-357]. Динамика чувств, передаваемых читателю, компенсирует "бессюжетность" повестей. Драматизм играет в творчестве Платонова роль постоянно действующей движущей силы.

Заключение. Конфликты, противоречия и оппозиции, существующие в повестях Пдатонова, многочисленны и многообразны, но они представляют собой систему, состоящую из взаимосвязанных элементов.

Художественному миру, который создал писатель, изначально свойственна некоторая "полярность" Платонов подчеркивает противоречия, заставляет читателя "спотыкаться" о них, не дает "успокоиться" и "привыкнуть" к языку, образам, событиям... В этой "неуспокоенности" - основа авторского восприятия мира, которое выражено в таких, например, словах: "И шли те трогательные и потрясающие события, на которых существует мир, никогда не повторяясь и всегда поражая. Ежедневно человек из глубины

и низов земли заново открывал белый свет и питался кровью удивительных надежд"[ 1, 449].

Среди рассмотренных типов конфликтов первым и основным, определяющим все остальные, является внутреннее противоречие позиции автора. На первом "уровне" этого конфликта - сочетание "двойственности" и цельности авторского отношения к миру. Далее - сама эта двойственность: ирония и "воодушевление", утопические мечты и осознание невозможности их реального воплощения... Предельно обобщенный взгляд на мир существует рядом с вниманием к мельчайшим деталям; "спокойствие" авторской интонации при изображении страшных событий сочетается с состраданием по отношению даже к самым отталкивающим персонажам. Платонов не пытается "облагородить" смерть и страдания, их описания часто натуралистичны. Некоторые сцены вызывают физическое отвращение, но в том, что автор не "отворачивается" от них, проявляется его причастность тому, что происходит в мире... В качестве отдельного типа можно выделить конфликтные отношения между автором и героем", единству языка ( в авторском повествовании и в репликах персонажей - одни и те же языковые особенности) противоречит их диалогическое "отталкивание" друг от друга.

Огромное значение в произведениях писателя имеет языковой конфликт. Положение "странного" языка Платонова конфликтно уже потому, что он по сути своей противоположен нейтральному стилю, который воспринимается читателем как "норма". Проявления языкового конфликта многообразны:

нарушение сочетаемости слов ( в пределах одной фразы, одного контекста существуют грамматически, лексически или "логически" несовместимые слова); языковые оппозиции, построенные на взаимном замещении понятий из противоположных сфер жизни (конкретное\абстрактное, духовное \ материальное, эмоциональное \ рациональное, живое \ неживое, природа \ техника, официальное \ личное);

диалогическая "напряженность" при создании стилизации или при использовании "текста в тексте";

противоречия, связанные с взаимодействием функциональных стилей.

Повышенная "напряженность", свойственная языку, пронизывает все составляющие произведений Платонова. Однако не всегда дело только в этой особой жизни слова. Следующий тип конфликтов связан с внутренней структурой образа.

Почти все образы в повестях представляют собой сочетание противоположных черт, и особенно это касается образов персонажей. Такая противоречивость определяет своеобразие системы образов. Критерии, по которым образы можно отнести к тому или иному типу, существуют, но положение каждого из них в системе невозможно определить однозначно. Парадокс заключается в том, что как раз именно это противостояние образов и является важным. От него зависит "участие" в основном конфликте - борьбы жизни и смерти (бытия и небытия), и, с другой стороны, "природы" и "пауки" <в последней оппозиции природа может бьггь как "родственной", так и враждебной человеку, "наука" - и спасительной, и опасной >. Организующим началом системы образов служит оппозиция понятий "жизнь" и "смерть", но при этом возможно "движение" от одного полюса к другому, как, например, в случае с "оживающим" народом джан, или промежуточное положение детских образов, устремленных в будущее, в жизнь, но неизменно попадающих в страшное соседство со смертью.

Два типа сюжетных конфликтов - локальный и субстанциональный - в повестях Платонова выглядят своеобразно. Локальные столкновения существуют на втором плане, враги могут неожиданно оказаться близкими друг другу, равными в страдании, в ощущении неблагополучия мира. Субстанциональные, неразрешимые конфликты (онтологический и гносеологический), напротив, находятся в центре внимания Это придает произведениям Платонова "философичность", но собственно философские идеи

писатель "отдает" своим персонажам, - и тогда абстрактное и конкретное, рациональное и эмоциональное меняются местами, и "философия" становится абсурдной или комичной..

Точность в изображении жизни страны, переживающей исторические потрясения, достигается при помощи использования фантастики и гротеска. Абсурд занимает место нормы, и даже дета с их тонким "чувством жизни" воспринимают "классовую борьбу" как нечто естественное и не боятся смерти С другой стороны, самые обычные пещи кажутся странными, когда о них говорится на столь необычном языке. Платонов дает возможность не только увидеть, но и почувствовать все парадоксы перерождающегося на наших глазах мира, которые обычно сглаживаются с помощью логики (наверное, таким образом наше сознание защищается от алогичности жизни).

"Реальное " и "ирреальное" - одна из тех специфических оппозиций, составляющие которых тесно связаны и заменяют друг друга. В то же время Платонов часто изображает столкновение фантастических идей с реальностью при попытке их воплощения. Утопия, как правило, превращается в свою противоположность, конфликт между человеком и миром получает трагическое разрешение. Несоответствие между идеалом и действительностью вызывает либо смех, либо сострадание и страх У Платонова трагическое и комическое (категории, сами по себе основанные на противоречии, несоответствии сущего и должного) оттеняют друг друга и образуют парадоксальное единство. За авторской иронией скрывается грусть - так он описывает, например, планы строителей социализма в "Ювенилъном море"... Даже светлые события имеют если не трагический, то печальный подтекст' например, когда корабль, на котором Босталоева и Вермо плывут в Америку, скрывается за горизонтом, становится ясно, что счастливый конец бывает скорее в сказках, чем в жизни...

Структура повестей осложняется "противостоянием" и, одновременно, "слиянием" эпических, лирических и драматических черт В качестве своеобразного конфликта можно рассматривать и "столкновение" жанров, происходящее, когда в повесть включаются

сказочные или житийные образы и мотивы. Повестям писателя свойственен драматизм в самом общем смысле, как всепроникающая конфликтность и противоречивость. Он рождается на пересечении столкновений различных типов. Типология конфликтов является "моделью" этого драматизма.

В изображении Платонова мир, в котором изначально все взаимосвязано, в то же время полон конфликтов, борьбы и столкновений. В представлении о жизни как о едином целом заложена возможность и необходимость будущей гармонии, по уже существующая общность драматична, так как связана со всеобщим одиночеством и "сиротством". Платонов изображает процесс революционных преобразований, воспринимаемый как спасение мира человеком, но поиски гармонии не только не снимают уже существующие противоречия, но и рождают новые. Корни драматизма - в изначальном несовершенстве мира, который постепенно поглощается силами смерти. Вековое мучение должно наконец прекратиться, на защиту хрупких сил жизни призваны встать революция и "социализм". Однако "доброта революции" часто оборачивается жестокостью, и борьба за всеобщее счастье приносит в мир новые страдания...

Когда речь идет о творчестве Платонова, почти ничего нельзя утверждать однозначно. Писатель не дает прямых оценок и точного направления поисков гармонии, он показывает всю опасность иллюзий и утопических планов Однако несмотря на повышенную "конфликтность" и противоречивость, в его произведениях как высшая ценность утверждается "тайна жизни" и живая человеческая "душа, которая ищет счастье".

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:

1.Типология конфликтов в повестях Андрея Платонова - Третьи Майминские чтения. Псков, 2000. С. 186-190.

2. Языковые оппозиции и их роль в повествовании Андрея Платонова - "Голоса молодых ученых". Выпуск 10 (юбилейный). Москва, МАКС Пресс, 2001. С. 59-63.

3. Повести Андрея Платонова: цельность мироощущения и амбивалентность образа автора - Кафедральные записки. Вопросы новой и новейшей литературы. Изд. МГУ, 2002. С. 43-51.

Отпечатано в типографии ООО «Копиринг» Тираж 100 экз. Заказ 59

РНБ Русский фонд

2005-4 28604

19 tr_ H ЮЗ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бульская, Яна Руслановна

Введение.

Глава 1. Цельность мироощущения и амбивалентность образа автора. Языковые оппозиции.

Глава 2. Особенности системы образов и их внутренней структуры. Своеобразие сюжетных конфликтов. Образ мира: пространство и время.

Глава 3. Трагическое и комическое. Реальное и фантастическое. Специфика драматизма в повестях Платонова.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Бульская, Яна Руслановна

А.П. Платонов - писатель с обостренным восприятием жизни, ее трагических и прекрасных сторон. Ему чужда "легкость чувства", которая воплощается в легкости слова: "Как непохожа жизнь на литературу (мальчик в Мелекесе): скука, отчаяние. А в литературе -"благородство", легкость чувства и т.д. Большая ложь - слабость литературы. Даже у Пушкина и Толстого мучительное лишь "очаровательно"1. Для Платонова важно не только "вырастание" произведений из житейского "сора" (как говорится об этом в стихотворении А. Ахматовой), но и глубокая, кровная связь с живой тканью жизни, связь на уровне "вещества существования". Такова принципиальная авторская установка, которой пронизаны все его произведения и которая может выражаться, например, в таких парадоксальных высказываниях: "Писать надо не талантом, а "человечностью" - прямым чувством жизни" . Конечно, речь идет не о пренебрежении талантом как творческим Даром, но об "артистической" способности к работе со словом. "Литературность", по Платонову, - вовсе не самое главное в литературе, она уступает "жизненности" в самом прямом и истинном смысле этого слова. А жизнь в то время, когда он жил и творил, отличалась остротой столкновений - в первую очередь социальных, но они становились и психологическими, и философскими, и даже воспринимались как следствие глобального, онтологического переустройства природы (хотя дело здесь, конечно, не только в исторических условиях, но

1 Платонов А.П. Записные книжки. М., 2000. С. 77.

2 Платонов А.П. Государственный житель. Минск, 1990. С. 692. прежде всего в душевном и духовном "ощущении" мира писателем). В его творчестве "конфликт" в широком смысле слова играет особую роль. Произведения Платонова отличает повышенная напряженность, они наполнены столкновениями и противоречиями; их важнейшей особенностью является парадоксальное сочетание драматизма, противоречивости, конфликтной двойственности. и в то же время цельности в авторском представлении о мире, ясном стремлении к гармонии (если не реальной, то потенциальной).

Исследователи часто цитируют фрагмент из письма, адресованного М.А.Платоновой: "Все хорошо знавшие Андрея Платоновича говорят об одержимости его единой идеей - "идеей жизни", как он сам ее называл. "Мои идеалы однообразны и постоянны, - признавался он в письме жене и самому близкому другу, Марии Александровне. - Я не буду литератором, если буду излагать только свои неизменные идеи. Меня не станут читать. Я должен опошлять и варьировать свои мысли, чтобы получились приемлемые произведения. Именно - опошлять! А если бы я давал в сочинениях действительную кровь своего мозга, их бы не стали печатать".1 Значит, существует некая "сердцевина" творчества Платонова, нечто "самое главное", и суть этого "самого главного" едина и в то же время конфликтна.

Когда речь идет о произведениях этого писателя, понятие "конфликт" приобретает особое значение. Противоположности не только сталкиваются, но и "сливаются", образуя единое целое. На эту особенность указывают многие исследователи. Например, с точки зрения С.Семеновой так выглядит противостояние добра и зла: ".он

1 Семенова С. "Идея жизни" Андрея Платонова \\ Взыскание погибших. М., 1995. С. 6.

Платонов> никогда не примкнет спокойно показать, что за злом стоит несчастье, а еще глубже - отчаяние в спасении от окончательного уничтожения<.>".' Сходную мысль высказал В.Васильев: "В природе, понимаемой широко, включая сюда и человека, нет зла, по А.Платонову, но есть ограничение добра" . Размышляя о повести "Епифанские шлюзы"(1927), исследователь приходит к выводу о своеобразии платоновского драматизма: "В том, как думает А.Платонов о петровском времени и вообще о жизни, нет конфликтов. Самый термин это не платоновский".3 С этим утверждением можно согласиться в том смысле, что при всей напряженности, драматичности столкновений Платонов всегда напоминает о единстве и "родстве" противоположностей. Он считал, что "люди связаны между собой более глубоким чувством, чем любовь, ненависть, зло, мелочность и т.д. Они товарищи даже тогда, когда один из них явный подлец, тогда подлость его входит в состав дружбы"4. Это утверждение, на первый взгляд противоречивое, свидетельствует о том, как мужественно писатель принимает жизнь в самых тяжелых ее проявлениях, как его взгляд на мир охватывает одновременно то, что, казалось бы, абсолютно несовместимо. Конфликт в повестях выглядит чаще всего как антиномия, и при этом ничуть не уменьшается острота противоречий. Понятие "амбивалентность", которое ввел в литературоведение М.М.Бахтин, становится одним из основных при анализе платоновских произведений. Безусловно, столь же важным термином является и "диалог". О своеобразной диалогичности Платонова пишет Л.А.Шубин (в частности, о том, что идеи, высказанные в

1 Семенова С. Преодоление трагедии: Вечные вопросы в литературе. М., 1982. С. 353.

2 Васильев В. Андрей Платонов. Очерк жизни и творчества. М., 1982. С. 152.

3 Там же. С. 86.

4 Платонов А.П. Записные книжки. М., 2000. С.97. публицистических произведениях 20-х гг., автор передает своим героям1). По мнению исследователя, писатель "изображал не "чужое слово", и не "чужую мысль". Платонов остается как бы внутри изображаемого сознания. <.> речь повествователя, авторская речь в произведениях раннего Платонова стремится, как к своему пределу, к речи героев"2. Что касается такого введенного Бахтиным понятия, как "карнавал", то будто бы о "странном" языке Платонова идет речь в работе Ю.Кристевой "Бахтин, слово, диалог и роман": "Карнавальный дискурс ломает законы языка, охраняемые грамматикой и семантикой, становясь тем самым воплощенным социально-политическим протестом, причем речь идет вовсе не о подобии, а именно о тождестве протеста против официально-лингвистического кода, с одной стороны, и протеста против официального закона - с другой" . Платонов - необычайно свободный писатель, то есть слово в его произведениях прежде всего свободно. Но можно говорить лишь о некотором, хотя и важном, пересечении с отрытыми Бахтиным понятиями, а не о прямом их приложении к повестям Платонова.

В академическом литературоведении конфликт определяется как "противоположность, противоречие как принцип взаимоотношений между образами художественных произведений"4. Однако далее значение термина расширяется: "Конфликт организует художественное произведение на всех уровнях - от тематического до концептуального, придавая каждому образу - персонажу, детали и пр.

1 Шубин Л. Поиски смысла отдельного и общего существования: об Андрее Платонове. Работы разных лет. М., 1987. С. 8.

2 Там же. С. 196-197.

3 Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман \\ Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М., 2000. С. 428.

4 Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 165.

- его качественную определенность в противопоставлении всем другим образам"1. Подчеркивается важность конфликта именно для передачи смысла, проникновения в самую сердцевину произведения: "Как бы ни проявлялся конфликт: в событийной коллизии или в смысловой оппозиции, в образах реальных противоречий или концептуально значимом противопоставлении самих образов, - он составляет, как правило, ядро художественной проблематики, а способ и направленность его разрешения - ядро идеи художественной <.> . конфликт может проявляться <.> иногда и вовсе внесюжетно

- в композиционном контрасте, противопоставлении отдельных ситуаций, предметных деталей, изобразительных ракурсов, в у стилистической антитезе и пр."

Наиболее полное представление о конфликте дают структурные теории: конфликт - это любая двоичность, бинарность, оппозиция любых двух элементов художественного текста. В системе категорий структурной поэтики " особым видом являются парно-оппозиционные категории (т.н. бинарные оппозиции). Выявление значимых оппозиций того или иного текста (напр., жизнь \ смерть, душа \ тело, добро\ зло, высокое \ низкое, далекое \ близкое, свое \ чужое), индивидуального способа их реализации в художественной целостности произведения, наконец, их снятие - один из важнейших приемов анализа текста с точки зрения структурной поэтики"3. При изучении творчества Платонова необходимо учитывать возможность такого широкого понимания конфликта, т.к. различные противоречия, оппозиции, столкновения - важнейший источник художественного своеобразия его произведений.

1 Там же. С.166.

2 Там же. С. 165.

3 Там же. С. 428.

Повышенная "конфликтность" произведений этого писателя приводит к появлению множества исследовательских мнений, часто противоположных друг другу. Полемике в современной писателю критике посвящена статья Л.Ивановой "Творчество А.Платонова в оценке советской критики 20 - 30 - х годов"1. Сейчас изучение литературы не так связано с идеологией, а выводы исследователей бывают самыми разнообразными и неожиданными. Как пишет Л. Карасев, "у Платонова нетрудно отыскать архетипические схемы, философию русского космизма, шизофрению, коммунистическую веру, безотчетную религиозность, мистический атеизм, влияние "второстепенных" авторов XX века и многое другое"2. Однако неизменным является обнаружение "противоречий"(оппозиций, конфликтов), о которых так или иначе говорится в каждой работе, посвященной творчеству этого писателя.

Книга Л. Шубина "Поиски смысла отдельного и общего существования: об А.Платонове. Работы разных лет" [М., 1987] представляет собой "духовно-творческую биографию писателя" (предисловие С.Бочарова). Шубину принадлежит мысль о том, что идеи, высказанные в публицистике 20-х годов, Платонов "передает" героям своих художественных произведений. Каждая "задушевная мысль" проходит проверку на прочность, становясь как бы репликой в диалоге (Шубин отвечает на замечание Литвина-Молотова об обилии диалогов в "Чевенгуре"(1929): "Дело не в том, как думал Литвин-Молотов, что Платонову не давалось изображение действия. Диалоги преобладали прежде всего потому, что они есть "действие",

1 Иванова Л.А. Творчество А.Платонова в оценке советской критики 20-30-х годов \\ Творчество А.

Платонова. Воронеж, 1970. С. 173 - 192.

2 Карасев Л. Движение по склону (Пустота и вещество в мире А.Платонова) \\ "Страна философов"

Андрея Платонова: проблемы творчества. М., 1995. С. 5. подлинное действие произведений Платонова - поиски смысла жизни"1). Таким образом, Платонов сталкивает идеи с жизнью, утопические проекты - с возможностью их реального воплощения. Шубин подтверждает свою мысль наблюдением над стилем: "Показательно, . что стилистика Платонова - публициста в 20-е годы отлична от стиля Платонова-прозаика. В 30-е же годы стиль Платонова один и для прозы, и для публицистики" . Исследователь отмечает единство авторского слова и слова героев в произведениях Платонова: "По сути дела, он изображал не "чужое слово" и не "чужую мысль". Платонов остался как бы внутри изображаемого сознания <.>. Он сам так думает, как его герои, сам склад его мышления народный"3. Рассматривая творчество Платонова в эволюции, Шубин дает свой "прозаический перевод поэтических идей Платонова", говорит о своем понимании основного конфликта в произведениях писателя: драматичны прежде всего отношения между человеком, призванным спасти мир, и самим этим миром.4

Для С.Бочарова главное в произведениях Платонова - сам процесс рождения слова: "Выражение - внутренняя проблема платоновской жизни и платоновской прозы"5. Бочаров раскрывает драматизм на уровне выражения, показывает, как действуют в языке разнонаправленные силы. В частности, он говорит об особом характере метафоры у Платонова: писателя "одинаково характеризует как потребность в метафорическом выражении, так и его опрощенный, буквальный характер, деметафоризация. Таков предмет,

1 Шубин Л. Поиски смысла отдельного и общего существования: Об Андрее Платонове: Работы разных лет, М., 1987. С. 197.

2 Там же. С. 196.

3 Там же. С. 196-197.

4 Там же. С. 181.

5 Бочаров С.Г. "Вещество существования" \\ Платонов А.П. Чевенгур. М., 1991. С. 471. который изображает Платонов и который не является ни чем-то только вещественным, ни чем-то только невещественным. Этот предмет - "вещество существования"1. В центре творчества писателя, с точки зрения Бочарова, находится основная "стилевая и смысловая оппозиция": твердое \ мягкое.

Среди парадоксальных оппозиций, существующих в произведениях Платонова, исследователи чаще всего выделяют противопоставление "конкретного " и "абстрактного". Об этой паре противоположных понятий подробно писали JI. Я. Боровой , Т.В.Казарина3, В.А.Свительский4, Е.Толстая-Сегал5. Среди противоположных понятий, важных для проникновения в суть произведений писателя, особое место занимают духовное и материальное ("Дух есть жизнь: вот истина, которой героически противостоит Платонов; чувствуя, что жизнь без тела неполна, умалена, он выбирает тело, но при этом теряет Дух. Может быть, поэтому Христос для него - не Бог-Спаситель душ и тел, а лишь друг и товарищ в революционной борьбе за прижизненное бессмертие"1, -пишет об одной из граней этого конфликта Карасев). Еще одно важное противоречие - живое \ неживое. Эти оппозиции исследовал С.В.Брель в диссертации "Диалектика духовного и материального в прозе Андрея Платонова: Категории "живого" - "неживого" в жанрах научной фантастики и антиутопии)" [ М., 1999]. О таких

Там же. С. 471.

2 Боровой Л.Я. "Ради радости": (Андрей Платонов) \\ Боровой Л .Я. Язык писателя: А.Фадеев, Вс. Иванов, М. Пришвин, Андрей Платонов. М., 1966. С. 172-213.

3 Казарина Т.В. Универсально-космическое и личное в романе А.Платонова "Чевенгур" \\Воронежский край и зарубежье. А.Платонов, И,Бунин, Е.Замятин, О.Мандельштам и др. в культуре XX века: Материалы международной научной конференции 9-10 октября 1992 г. Воронеж, 1992. С. 35-39.

4 Свительский В.А. Конкретное и отвлеченное в мышлении Платонова-художника \\ Творчество А.Платонова. Воронеж, 1970. С. 9.

5 Е. Толстая-Сегал О связи низших уровней текста с высшими (Проза Андрея Платонова) \\ Slavica Hierosolymitana. Vol. IV. 1979. P. 169-212. противоположных понятиях, как жизнь-смерть, природное-искусственное, живое-мертвое пишет Е.Толстая-Сегал в статье "О связи низших уровней текста с высшими (проза Андрея Платонова)" [Slavica Hierosolymitana. 1978. Vol. 2. P. 169-212]. С.Семенова в книге "Преодоление трагедии: Вечные вопросы в литературе" [М., 1989], рассматривая "некоторые постоянные составляющие" творчества Платонова, "глубинный философский пафос" произведений писателя связывает с темой смерти и воскрешения: "Непостижимость перехода от чуда живой жизни к бездыханному телу <.> притягивает, почти завораживает автора <.> "недолжность" того закона, на котором стоит мир, в человеке острее всего переживается через невозможность принять смерть, уничтожение каждого единственного человека. Детское чувство становится у Платонова образцом и критерием для у всех" . Именно чувство вины перед умершими движет платоновскими о героями, ведет вдаль платоновских странников. Как и А.Киселев , и Толстая-Сегал4, Семенова разрабатывает тему "А.Платонов и Н.Федоров"5, возводя идею научного воскрешения мертвых к "Философии общего дела". Очевидно, что исследовательница видит в Платонове прежде всего художника со своеобразным видением мира, а не просто последователя Федорова, иллюстрирующего идеи философа. Драматизм жизни для Семеновой заключен прежде всего в противостоянии всего живого и неживого умиранию и распаду. Конфликт берет начало в мире природы, где действует закон всеобщего пожирания и уничтожения: "У Платонова есть взгляд на

1 Карасев JI.B. Движение по склону (пустота и вещество в мире А.Платонова) \\ Вопросы философии. 1985. №8. С. 142.

2 Семенова С. Преодоление трагедии: Вечные вопросы в литературе. М., 1989. С. 333.

3 Об открытии им этой темы см. Малыгина Н. Образы-символы в творчестве А.Платонова \\ "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. М., 1989. С. 183-184.

4 Е.Толстая-Сегал. Натурфилософские темы в творчестве Платонова 20-30-х гг. \\ Slavica Hierosolymitana, 1979. Vol. IV. P. 223-256.

5 См. также Teskey A. Platonov and Fyodorov. Amsterdam, 1982. реальность мира, природу как на прекрасную картину и вечный, слаженный спектакль жизни. Это одно. Но есть и другое: природа как принцип существования, открывающийся нравственному чувству и умному проникновению человека.<.> Как принцип это сила слепая, пожирающая, действующая не только вне, но и внутри ее"1. Семенова также говорит о "слабой силе", но несколько иначе, чем Бочаров: ".сама эта природная сила, губящая человека в голоде, болезни и смерти, в себе самой как будто неуверенная и жалкая<.>"2.

Л.Карасев рассматривает "онтологический" ("вещественноприродный") "слой" в произведениях Платонова: "В платоновских произведениях я буду обращать внимание . на онтологические схемы действия - на пространства, пустоты, жидкости, тела, предметы и 2 составляющие их вещества" . Основной конфликт в произведениях Платонова заключается в противопоставлении "наличия" и "отсутствия" вещества в мире. Исследователь считает тему детства основной в творчестве писателя, не случайно в героях Платонова так много детских черт. Путь человека лежит не просто "в детство", но в "до-детство", состояние до рождения. "У Платонова смысл смертельности рождения состоит в < следующем - Я.Б.>: пустой огромный мир, куда попадает младенец, оставив к тому же после своего ухода пустоту внутри родившей его женщины, не обещает ничего хорошего. Теперь остается только ждать приближающегося конца, <.> смерти персональной, личной, а не какой-то отвлеченной смерти вообще. Это как раз то, с чем не может смириться Платонов

1 Там же. С. 324.

2 Там же.

J Карасев Л. Движение по склону (пустота и вещество в мире А.Платонова). Вопросы философии. 1995, № 8. С. 123. страдалец, обозревающий пустые просторы мира с его миллионами разобщенных живых существ"1.

Произведения Платонова постоянно привлекают внимание исследователей, использующих "мифологический метод" ( В.В. Агеносов2, В.Ф.Колотаев3, О.В.Лазаренко4, В.В.Мароши5, О.А.Митина6, Е.Г.Мущенко7, Е.Н.Проскурина8, X. Гюнтер9, D. Bethea10 и др.). Они обращают внимание прежде всего на "мифологические оппозиции", среди которых особое место занимают противопоставления, связанные с пространством и временем. Однако существуют и указания на конфликт Платонова с "мифологическим сознанием" (например, в книге Н.Г. Полтавцевой"Критика мифологического сознания в творчестве Андрея Платонова". Ростов н \ Д., 1977 ). Н.В.Корниенко считает, что в произведениях Платонова "опровергается именно доминанта мифологического сознания -"нерасчлененность мышления". Платоновская постановка вечных проблем как социально актуальных генетически восходит к первому "моменту", "ступени" именно личностного познания

1 Карасев Л. Знаки покинутого детства. \\ "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. М., 1994. С. 271.

2 Агеносов В.В. Идейно-художественное своеобразие романа-мифа А.Платонова "Чевенгур" \\ Писатель и время: Межвузовский сборник научных трудов. М., 1991. С. 58-80.

3 Колотаев В.Ф. Мифологическое сознание и его пространственно-временное выражение в творчестве А.Платонова. Дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 1993.

4 Лазаренко О.В. Мифологическое сознание в антиутопиях XX в. и роман А.Платонова "Чевенгур" \\ Филологические записки. Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж, 1994. Вып. 3. С. 76-82.

5 Мароши В.В. Роль мифологических оппозиций в мотивной структуре прозы А.Платонова W Эстетический дискурс. Семиотические исследования в области литературы: Межвузовский сборник научных трудов. Новосибирск, 1991. С. 144-152.

6 Митина О.А. Миф и символ в жанровой структуре антиутопии А.Платонова "Котлован" \\ Размышления о жанре. \ Моск. пед. университет. M., 1992. С. 56-66.

7 Мущенко Е.Г. О мифотворчестве А.Платонова \\ Воронежский край и зарубежье. А.Платонов, И.Бунин, Е.Замятин, О.Мандельштам и др. в культуре XX века: Материалы международной научной конференции 9-10 октября 1992 г. Воронеж, 1992.

8 Проскурина Е.Н. Поэтика мистериальности в прозе А.Платонова конца 20-х-30-х годов. Новосибирск, 2001.

9 Гюнтер X. О некоторых источниках миллениаризма в романе "Чевенгур" \\ "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. M., 1993. С. 261-265.

10 Bethea D.The Apocalypse in Russian Literature. N.Y.: Princeton University Press, 1988. действительности - "первому отрицанию", в содержании которого крайне обострен конфликт "я" и мира ("субъективная тотальность" и "равнодушная" природа)"1. Отношения между человеком и природой в изображении Платонова многими исследователями воспринимаются как сложные и конфликтные. Например, по мысли В.А.Чалмаева, для Платонова характерно особого рода одухотворение природы: "Мораль, а не одна бессознательная жизнь, распространена на всю природу: это уже бесспорный взгляд Платонова на мир" . Противостояние "натуры" и "идеи" составляет сновной конфликт повести "Джан"(1934): ".кажется, что Платонов мог бы бытие пустыни даже и не дополнять душой человека! К концу повести ее бездейственный сюжет вообще ушел в песок (Чагатаев вывел народ из мертвой впадины, но сам стал скитальцем); именно обостренное внимание к внутренней жизни пустыни, к ее "характеру" отчасти и движет повествованием, "натура" властна над "идеей". И все же о главным двигателем сюжета в "Джан" остается идея<.>" . Отдельно тема "человек и природа" рассматривается Е.Яблоковым ["Художественное осмысление взаимоотношений природы и человека в советской литературе 20-30-х годов: (Л.Леонов, А.Платонов, М.Пришвин)". Дис. . канд. филол. наук. М., 1990].

Всепроникающая двойственность и, как ее следствие, конфликтность, определяющие своеобразие художественного мира Платонова, в различных своих проявлениях стали основной темой статей Т.Н.Беловой ["Художественные принципы контраста и взаимопроникновения образов в романе А.Платонова "Чевенгур" \\

1 Корниенко Н.В. В мысли о России (К истокам философско-исторической концепции творчества Андрея

Платонова) \\ Русская литература. 1985, №1. С. 113.

2 Чалмаев В.А. Андрей Платонов (К сокровенному человеку). М., 1989. С. 9.

3 Там же. С. 393.

Вестник Московского Университета. Сер. 9. Филология. 1999. №5], Т.Никоновой ["Смыслообразующая роль оппозиций в повести "Ямская слобода" \\ "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. Вып. 4. Юбилейный. М., 2000], М.Дмитровской [Пространственные оппозиции в романе А.Платонова "Чевенгур" и их экзистенциальная значимость \\ Прагматика. Семантика. Грамматика: Материалы конференции научных сотрудников и аспирантов. М., 1993. с. 47-50] и др.

Этот наполненный противоречиями художественный мир находится "в оппозиции" по отношению к действительности в том ее облике, который традиционно воспринимается как "привычный" и "нормальный". О парадоксальности произведений Платонова пишут Иоост Ван Баак [ Парадокс и псевдологика у Платонова (в честь столетия со дня его рождения: 1899 - 1999) \\ Парадоксы русской литературы. Спб., 2001], Кобринский А.А. [ Проза А.Платонова и Д.Хармса: к проблеме порождения алогичного художественного мира \\ Филологические записки. Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж, 1994. Вып. 3. С.82-94], Кобозева И.М., Лауфер Н.И. [ Языковые аномалии в прозе А.Платонова через призму процесса вербализации \\ Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М., 1990. С. 125-139].

С другой стороны, О. Меерсон обнаруживает у Платонова "нарочитый отказ от приема остранения"1. Она пишет о "неостранении" фантастического, трагического (смерти и насилия), а также о неостранении в сфере языка. Последнее позволяет показать, как "языковая реальность, неподвластная говорящему, подчиняет его

1 Меерсон О. "Свободная вещь". Поэтика неостранения у Андрея Платонова. Новосибирск, 2001. С. 8. себе, становясь устрашающе - "свободной вещью для себя"1. Неостранение, основная роль которого состоит в "вовлечении" читателя в круг общения автор-герой-читатель ("Главная цель поэтики неостранения у Платонова - заставить читателя перестать разделять мир на категории "я" и "они". "Мы", а часто даже "я", оказываются все его герои, от бюрократа Пашкина до кулаков и раскулачиваемых" ), парадоксальным образом приводит к отчуждению: "Это подчинение себе субъекта вещью, свободной лишь для себя, а не для него, субъекта, касается не только субъекта говорящего (о ней), но и субъекта читателя, причем касается так же буквально, неизбежно и болезненно, как некогда пресловутые тернии касались чела Того, Кто личным примером призвал нас не отказываться от вовлеченности в чужое страдание и ответственности за чужой грех. Как и тогда, такой призыв, да еще подспудно навязанный писателем читателю посредством тонких литературных приемов, многим кажется невыполнимым. Именно поэтому столь о многие считают поэтический мир Платонова непереносимым" .

Наряду с общей "странностью" и даже абсурдностью мира, созданного Платоновым, мы обнаруживаем ряд в полном смысле фантастических сюжетов и образов. Подробное исследование этой грани творчества писателя проведено Е.М. Мамонтовой4. "Стирание границ между возможным и невозможным, реальным и фантастическим - вот что во многом определяет своеобразие его творческой индивидуальности"5, - пишет она о Платонове. Нас будут

1 Там же. С. 110.

2 Там же. С. 38.

3 Там же. С. 110.

4 Мамонтова Е.М. Фантастика в художественной прозе Андрея Платонова 20-х - 40-х годов двадцатого века. Дис. канд. филол. наук. М., 1997.

5 Там же. С. 10. интересовать прежде всего противоречия , которые связаны с "фантастикой", "фантастическим" и той ролью, которая отводится этим художественным категориям (и соответствующим противоречиям) в исследуемых повестях.

Несоответствие "норме" (этической, эстетической и т.д.), конфликт идеала и действительности часто становится источником комического. Помимо частых упоминаний об особенностях сатиры, юмора, иронии в произведениях Платонова, существуют работы, полностью посвященные этой теме: И.И.Матвеева "Комическое в творчестве А.Платонова 1920-х гг." [ Дис. . канд. филол. наук. М., 1995.], С.И.Красовская "Поэтика иронии в прозе А.Платонова 20-х годов" [ Дис. . канд. филол. наук. Тамбов, 1995 ].

Ни одно глубокое исследование не может обойтись без упоминания о необычной и таинственной жизни платоновского слова.

В качестве главного объекта изучения язык прозы Платонова

1 2 выступает в работах таких авторов, как Н.Е.Джанаева , Б.Г.Бобылев , М.А.Дмитровская3, Ю.И.Левин4, Т.Сейфрид5, Е.Толстая-Сегал6,

7 8

А.П.Цветков , И.Я.Чернухина . Исследователи неизменно отмечают "противоречивость" как важную особенность стиля писателя.

1 Джанаева Н.Е. Поэтическая семантика в контексте Андрея Платонова: (На материале повестей 20-х гг.). Дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1988.

2 Бобылев Б.Г. Грамматическая метафора в тексте повести А.Платонова "Котлован" \\ Взаимодействие грамматики и стилистики текста. Алма-Ата, 1988.

3 Дмитровская М.А. Язык и миросозерцание А.Платонова. Дис. доктора филол. наук. М., 1999.

4 Левин Ю.И. От синтаксиса к смыслу и далее ("Котлован" А.Платонова) \\ Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М. 1998. С. 392-419.

5 Сейфрид Т. Писать против материи: о языке "Котлована" Андрея Платонова \\ Андрей Платонов. Мир творчества. М„ 1994. С. 303 - 319.

6 Толстая-СегаЛ Е. О связи низших уровней текста с высшими (проза Андрея Платонова) \\ Slavica Hierosolimytana. 1978. Vol. 2. P. 169-212.

7 Цветков А.П. Подстановка у Андрея Платонова. Дис. . д-ра филол. наук. University of Michigan, 1982. Чернухина И.Я- "Инакомерность" логики и слова в художественной прозе А.Платонова. Филол. зап., 1993. Вып. 1.С. 101-110.

Таким образом, противоречия (оппозиции и т.п.) так или иначе упоминаются практически во всех исследовательских работах, посвященных творчеству Платонова. Однако полного и систематичного рассмотрения этого вопроса не существует.

В теории литературы создана типология сюжетных конфликтов. Принято выделять "два рода (типа) сюжетных конфликтов: это, во-первых, противоречия локальные и преходящие, во-вторых -устойчивые конфликтные состояния (положения)"1. Однако очевидно, что в произведениях Платонова существуют, при расширенном понимании конфликта, различные его типы, и сюжетные противоречия входят в их число. Выявление типологии конфликтов необходимо для того, чтобы составить более ясное представление о той сути творчества писателя, которая представляет собой сочетание драматизма, противоречивости, конфликтной двойственности - и цельности в представлении о мире. Основную "задушевную мысль"2 Платонова в самом общем виде можно обозначить как осознание драматизма жизни, ее внутренней "надломленности", и поиск путей к совершенствованию мира (стремление к гармонии). В процитированном выше письме Платонов говорит о своих "однообразных и постоянных идеалах"; таким образом, каждое его произведение можно рассматривать как некоторую "вариацию", что не исключает, конечно, своеобразия каждого из них. Исследователи творчества писателя говорят об "общем" для всех произведений сюжете (Н. Малыгина) или "сюжетных схемах" (JI. Карасев), о единой типологии персонажей (Е.Яблоков); и о чем бы ни шла речь - будь то образы, мотивы,

1 Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999. С. 217.

2 Платонов А.П. Собр. соч. в 5-ти тт. Т. 1. М., 1998. С. 460. В дальнейшем произведения Платонова цитируются по этому изданию. Том и страница указаны в тексте. особенности стиля - это единство подразумевается. "Внешняя открытость платоновского мира, присутствие в нем легко узнаваемых, будто нарочно усиленных мотивов легко могут сбить с толку или, во всяком случае, остановить на полпути, так и не дав добраться до источника этого смыслового разнообразия, которое, впрочем, из-за многочисленных повторов, превращается в своего рода одно-образие, также требующее своего истолкования. Нечто подобное можно увидеть у Достоевского, где одни и те же элементы, настойчиво повторяясь, создают "эмблематический сюжет" или "онтологическую схему", контуры которой проступают во всех его крупных вещах"1, -пишет Карасев. Можно увидеть, как повести "вырастают" из рассказов, и автору важно, чтобы эта связь была замечена - например, в "Эфирном тракте"(1927) на урнах Дома воспоминаний мы вдруг встречаем имена Андрея Вогулова(Вогулов - фамилия героя рассказа "Потомки Солнца"(1922), а здесь он получает имя, причем такое же, как у автора) и Петера Крейцкопфа (рассказ "Лунная бомба", 1926).

Таким образом, можно отметить не только сюжетную и языковую общность, сходство образов и мотивов произведений Платонова, но и единство конфликтов , антитез и противоречий. Поэтому возможно выявить единую (для всего творчества писателя) типологию конфликтов, рассматривая этот вопрос на материале повестей "Эфирный тракт"(1927), "Епифанские шлюзы"(1927), "Город Градов"(1927), "Сокровенный человек"(1927), "Ямская слобода"(1927), "Котлован"(1930), "Ювенильное море"(1930-1931 ),"Впрок"( 1931), "Джан"(1934) . В необходимых случаях используется также повесть "Хлеб и чтение"(1932) которая была

1 Карасев Л. Движение по склону (Пустота и вещество в мире А.Платонова) // "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. Выпуск 2. М., 1995. С. 5. опубликована сравнительно недавно, а также другие произведения писателя ("Чевенгур", "Счастливая Москва"( 1933-1936), рассказы, пьесы). Повести занимают особое место в творчестве Платонова; об этом говорит и частое обращение к этому жанру, и художественное совершенство этих небольших по объему и в то же время многоплановых, глубоких по смыслу произведений. Характерные для них жанровые признаки - хроникальность, использование сюжета-путешествия, первостепенное значение языка - оказываются наиболее подходящими средствами воплощения авторского замысла, к которым писатель обращается постоянно, и не только при создании повестей. Вопрос о жанре произведений Платонова не всегда решается однозначно. Тесно связанными оказались повесть и роман: "Хлеб и чтение" является первой частью "Технического романа" ("Жанровое обозначение первой части "Технического романа" -"Повесть" имеется в машинописи семейного архива<.>"' ). Роман "вырастает" из повести ("Происхождение мастера", "Приключение" -"Чевенгур"), следовательно, между этими жанрами существует взаимосвязь: " Можно предположить, что "Ювенильное море" писалось с оглядкой на воспоминания юности, и в поисках Платонова начала 1930-х гг. являлось своеобразной современной проекцией событий повести "Хлеб и чтение", а повесть "Инженеры", текст которой пока не обнаружен, замыкала своеобразную трилогию "технического романа" (прошлое - настоящее - будущее). Возможно, что именно работа над "Котлованом" своей внутренней логикой продиктовала незавершенность "Технического романа", а появившиеся в рамках его замысла повести вошли в своеобразное

1 Корниенко Н. В. Наследие А.Платонова - испытание для филологической науки // "Страна философов" Андрея Платонова: проблемы творчества. Выпуск 4. М., 2000. С.741. хранилище памяти "Котлована"1. Вопрос о жанре повести "Котлован", а также таких произведений, как "Эфирный тракт", "Город Градов", "Епифанские шлюзы", "Сокровенный человек" рассматривается в работах Н.В.Корниенко2, М.А.Бежецких3, Е.М.Мамонтовой4, О.А.Митиной5, Н.П.Хрящевой6. В связи с публикацией повести "Джан" развернулась полемика вокруг ее жанра, в которой участвовали Л.Аннинский, В.Дорофеев, В.Турбин, Л.Шубин7. Н.П.Хрящева пишет о том, что"жанровое многоголосие": утопия, миф, ритуал, сказка, притча, маскарад, героическая драма, балаган, трагедия, мистерия, антиутопия - в пределах "дочевенгурского" периода обнаруживает в качестве метаструктурной о основы диалог утопического и антиутопического начал" , - то есть и при определении жанра речь идет о некоторой внутренней напряженности, взаимодействии многих составляющих, иногда противоположных друг другу.

Итак, повести в данной работе рассматриваются как самоценные произведения и в то же время "представляют" все творчество Платонова. Типы конфликтов, существующие в

1 Там же. С.741.

2 Корниенко H.B. Повесть А.Платонова как философско-психологическое единство \\ Целостность художественного произведения. Л., 1986.

3 Бежецких М.А. Особенности жанровой структуры повести А.Платонова "Котлован" \\ Проблемы художественнной типизации и читательского восприятия литературы. Стерликамск, 1990. С. 163-164.

4Мамонтова Е.М. Фантастика в художественной прозе Андрея Платонова 20-х - 40-х годов двадцатого века. Дис. . канд. филол. наук. М., 1997.

5 Митина О.А. Миф и символ в жанровой структуре антиутопии А.Платонова "Котлован" \\ Размышления о жанре \ Московский пед. университет. М., 1992. С. 56-66.

6 Хрящева Н.П. Кипящая вселенная Андрея Платонова: (Динамика образотворчества и миропостижения в сочинениях 20-х годов). Дис. . доктора филол. наук. Екатеринбург, 1998.

7 Аннинский JI. Восток и Запад в творчестве А.Платонова \\ Простор. 1968, № 1. С. 94-95. Дорофеев В. Предисловие \\ Платонов Андрей. В прекрасном и яростном мире. Повести и рассказы. М., 1965. Турбин В. Мистерия Андрея Платонова \\ Молодая гвардия. 1967, № 7. С. 302. Шубин Л. Андрей Платонов \\ Вопросы литературы. 1967, № 6. С. 27.

8 Хрящева Н.П. Кипящая вселенная Андрея Платонова (Динамика образотворчества и миропостижения в сочинениях 20-х годов). Дис. . доктора филол наук. Екатеринбург, 1998. С. 344. произведениях данного жанра, можно обнаружить в стихах, рассказах, романах и пьесах этого автора.

Диссертация состоит из трех глав:

1. Цельность мироощущения и амбивалентность образа автора. Языковые оппозиции.

2. Особенности системы образов и их внутренней структуры. Своеобразие сюжетных конфликтов. Образ мира: пространство и время.

3. Трагическое и комическое. Реальное и фантастическое. Специфика драматизма в повестях Платонова.

Первая глава посвящена своеобразию сложного и одновременно цельного мироощущения Платонова и языковым оппозициям в его произведениях. В главе 2 рассматриваются сюжетные конфликты, а также особенности системы образов и их внутренней структуры, в том числе образа мира в таких его основных категориях, как пространство и время. В третьей главе исследуется соотношение трагического и комического, реального и фантастического, а также анализируются особенности драматизма в повестях писателя. В диссертацию входят также введение, заключение и библиография.

Существенная часть основных положений работы была опубликована в статьях "Типология конфликтов в повестях А.Платонова" ("Третьи майминские чтения". Псков, 2000, 6 стр. ), "Повести Андрея Платонова: цельность мироощущения и амбивалентность образа автора"("Кафедральные записки. Вопросы новой и новейшей литературы.". М., изд. МГУ, 2002, 12 стр.), "Языковые оппозиции и их роль в повествовании Андрея Платонова" ("Голоса молодых ученых. Сборник научных публикаций иностранных и российских аспирантов-филологов". Вып. 10, юбилейный. М., 2001. 8 стр.).

Апробация работы:

Некоторые результаты исследования были представлены для обсуждения в докладах на Майминских чтениях 2000 г. (Псковский педагогический институт) и на Ломоносовских чтениях 2000 г. в МГУ (тема доклада - "Пространство и время в повестях А.Платонова").

Заключение научной работыдиссертация на тему "Типология конфликтов в повестях Андрея Платонова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Конфликты, противоречия и оппозиции, существующие в повестях Платонова, многочисленны и многообразны, но они представляют собой систему, состоящую из взаимосвязанных элементов. Произведениям писателя свойственен драматизм в самом общем смысле, как всепроникающая конфликтность и противоречивость. Он рождается на пересечении различных типов столкновений. Типология конфликтов является "моделью"этого всепроникающего драматизма.

Художественному миру, созданному Платоновым, изначально свойственна некоторая "полярность". Постоянно ощущается, что есть жизнь и есть смерть, есть жизнь естественная и есть - искаженная. Платонов подчеркивает противоречия, заставляет читателя "спотыкаться" о них, не дает "успокоиться" и "привыкнуть" к языку, образам, событиям. В этой "неуспокоенности" - основа авторского восприятия мира: "И шли те трогательные и потрясающие события, на которых существует мир, никогда не повторяясь и всегда поражая. Ежедневно человек из глубины и низов земли заново открывал белый свет над головой и питался кровью удивительных надежд"[1, 449]. Среди рассмотренных типов конфликтов первым и основным, определяющим все остальные, является внутреннее противоречие позиции автора. На первом "уровне" этого конфликта - сочетание "двойственности" и цельности авторского отношения к миру. Далее - сама эта двойственность: ирония - и "воодушевление", утопические мечты - и осознание невозможности их реального воплощения. Предельно обобщеннный взгляд на мир существует рядом с вниманием к мельчайшим деталям. "Спокойствие" авторской интонации при изображении страшных событий сочетается с состраданием по отношению даже к самым отталкивающим персонажам. Платонов не пытается "облагородить" смерть и страдания, их описания часто натуралистичны. Некоторые сцены вызывают физическое отвращение, но в том, что автор не "отворачивается" от них, проявляется его причастность к тому, что происходит в мире.

В качестве отдельного типа можно выделить конфликтные отношения между автором и героем: единству языка ( в авторском повествовании и в репликах персонажей - одни и те же языковые особенности) противоречит их диалогическое "отталкивание" друг от друга.

Огромное значение в произведениях писателя имеет языковой конфликт. Положение "странного" языка Платонова конфликтно уже потому, что он по сути своей противоположен нейтральному стилю, который воспринимается читателем как "норма". Проявления языкового конфликта многообразны: нарушение сочетаемости слов ( в пределах одной фразы, одного контекста существуют грамматически, лексически или "логически" несовместимые слова); языковые оппозиции, построенные на взаимном замещении понятий из противоположных сфер жизни (конкретное \ абстрактное, духовное \ материальное, эмоциональное \ рациональное, живое \ неживое, природа \ техника, официальная сфера \ сфера личной жизни); противоречия, связанные с взаимодействием функциональных стилей.

Повышенная "напряженность", которая свойственна языку , пронизывает все составляющие произведений Платонова. Однако не всегда дело только в языке.

Следующий тип конфликтов связан с внутренней структурой образа. Почти все образы в повестях представляют собой сочетание противоположных черт, и особенно это касается образов персонажей. Такая противоречивость определяет своеобразие системы образов. Критерии, по которым образы можно отнести к тому или иному типу, существуют, но положение каждого из них в системе невозможно определить однозначно. Парадокс заключается в том, что как раз именно это противостояние образов и является важным. От него зависит "участие" в основном конфликте - борьбе жизни и смерти (бытия и небытия), и, с другой стороны, "природы" и "науки"("разума", "идеи") < в последней оппозиции природа может быть как "родственной", так и враждебной человеку, "наука" - и спасительной, и опасной>. Организующим началом системы образов персонажей служит оппозиция понятий "жизнь" и "смерть", но при этом возможно "движение" героя от одного полюса к другому, как, например, в случае с "оживающим" народом джан, или промежуточное положение детских образов, устремленных в будущее, в жизнь, но неизменно попадающих в страшное соседство со смертью.

Два типа сюжетных конфликтов - локальный и субстанциональный - в повестях Платонова выглядят своеобразно. Локальные столкновения существуют на втором плане , враги могут неожиданно оказаться близкими друг другу, равными в страдании, в ощущении неблагополучия мира. Субстанциональные, неразрешимые конфликты онтологический" и "гносеологический"), напротив, находятся в центре внимания. Это придает произведениям Платонова "философичность", но собственно философские идеи писатель "отдает" своим персонажам и тогда абстрактное и конкретное, рациональное и эмоциональное меняются местами, и "философия" становится абсурдной или комичной.

Точность в изображении жизни страны, переживающей исторические потрясения, достигается при помощи использования фантастики и гротеска. Абсурд занимает место нормы, и даже дети с их тонким ощущением мира воспринимают "классовую борьбу" как что-то естественное и не боятся смерти. С другой стороны, самые обычные вещи кажутся странными, когда о них говорится на столь необычном языке. Платонов дает возможность не только увидеть, но и почувствовать все парадоксы перерождающегося на наших глазах мира, которые обычно сглаживаются с помощью логики - таким образом наше сознание защищается от алогичности жизни.

Реальное" и "ирреальное" - одна из тех специфических оппозиций, составляющие которых тесно связаны и заменяют друг друга. В то же время Платонов часто изображает столкновение фантастических идей с реальностью при попытке их воплощения. Утопия, как правило, превращается в свою противоположность, конфликт между человеком и миром получает трагическое разрешение. Несоответствие между идеалом и действительностью вызывает смех, сострадание и страх. У Платонова трагическое и комическое оттеняют друг друга и образуют парадоксальное единство. За авторской иронией скрывается грусть - так он описывает, например, планы строителей соцализма в "Ювенильном море". Даже светлые события имеют если не трагический, то печальный подтекст: например,, когда корабль, на котором Босталоева и Вермо отплывают в Америку, скрывается за горизонтом, становится ясно, что счастливый конец бывает скорее в сказках, чем в жизни.

Структура повестей осложняется "противостоянием" и, одновременно, "слиянием" эпических, лирических и драматических черт. В качестве своеобразного конфликта можно рассматривать и "столкновение" жанров, происходящее, когда в повесть включаются сказочные или житийные образы и мотивы.

В изображении Платонова мир, в котором изначально все взаимосвязано, в то же время полон конфликтов, борьбы и столкновений. В представлении о мире как о едином целом заложена возможность и необходимость будущей гармонии, но уже существующая общность драматична, так как связана со всеобщим одиночеством и "сиротством". Платонов изображает процесс революционной перестройки жизни, воспринимаемый как спасение мира человеком, но поиски гармонии не только не снимают уже существующие противоречия, но и рождают новые. Корни драматизма - в изначальном несовершенстве мира, который постепенно поглощается силами смерти. Вековое мучение должно, наконец, прекратиться, на защиту хрупких сил жизни призваны встать революция и "социализм". Однако "доброта революции" часто оборачивается жестокостью, и борьба за всеобщее счастье приносит в мир новые страдания.

Когда речь идет о творчестве Платонова, почти ничего нельзя утверждать однозначно. Писатель не дает прямолинейных оценок и точного направления поисков гармонии, он показывает опасность иллюзий и утопических проектов. Однако, несмотря на повышенную "конфликтность" и противоречивость, в его произведениях как высшая ценность утверждается "тайна жизни" и живая человеческая "душа, которая ищет счастье".

Список научной литературыБульская, Яна Руслановна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Платонов А.П. Собр. соч. в 5-ти тт. М.: Информпечать. 1998.

2. Платонов А.П. Собр. соч. в 3-х тт. М.: Советская Россия. 1984 1985.

3. Платонов А.П. Собр. соч. в 2-х тт. М., 1978.

4. Платонов А.П. Избранное. М.: Московский рабочий, 1966. 542 с.

5. Платонов А.П. Взыскание погибших. М.: Школа-пресс, 1995. 670 с.

6. Платонов А.П. Возвращение. М.: Молодая гвардия, 1989. 204с.

7. Платонов А.П. Государственный житель: Проза. Ранние сочинения. Письма. Минск: Мастацкая лггаратура, 1990. 701с.

8. Платонов А.П. Записные книжки: Материалы к биографии. М.: Наследие, 2000. 419 с.

9. Платонов А.П. Котлован. Текст, материалы творческой истории. Санкт-Петербург: Наука, 2000. 380 с.

10. Ю.Платонов А.П. Размышления читателя: Лит.-критич. статьи и рецензии. М.: Современник, 1980. 287 с.

11. Агеносов В.В. Идейно-художественное своеобразие романа-мифа А.Платонова "Чевенгур"\\ Писатель и время: межвузовский сборник научных трудов. М., 1991. С. 58-80.

12. Анисимов Н.А. Особенности психологизма русской советской прозы 1930-х годов ("Производственный роман" и проза А. Платонова). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Одесса, 1989. 17 стр.

13. З.Андрей Платонов: Воспоминания современников. Материалы к биграфии. М.: Современный писатель, 1994. 494 с.

14. Андрей Платонов. Исследования и материалы: Межвуз. сб. науч. тр. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1993. 196 с.

15. Андрей Платонов. Мир творчества. М.: Современный писатель, 1994. 432 с.

16. Андрей Платонов писатель и философ: Материалы дискуссии. \\ Вопросы философии. 1989. № 3. С. 14 - 26.

17. Аннинский JI. Восток и Запад в творчестве А.Платонова. Простор, Алма -Ата, 1968, №1. С. 89-97.

18. Базилевский А. Гротеск в польской и русской литературе XX века (С.И.Виткевич и А.Платонов). // Славянские литературы. Культура и фольклор славянских народов. М.:Наследие, 1998. С. 221-228.

19. Бальбуров Э.А. А.Платонов и М.Пришвин. Две грани русского космизма. \\ Роль традиции в литературной жизни эпохи. Сюжеты и мотивы: Сборник научных трудов. Новосибирск, 1995. С.111-127.

20. Банин С. Этот загадочный, необъяснимый Платонов. О художественном пространстве повестей "Котлован" и "Ювенильное море"\\ Сибирские огни. 1988. № 10. С. 156-171.

21. Белова Т.Н. Художественные принципы контраста и взаимопроникновения образов в романе А.Платонова "Чевенгур" \\ Вестник Московского Университета. Сер. 9. Филология. 1999. № 5. С. 27-38.

22. Богданович Т. О творческой позиции и поэтике А.Платонова 20-х годов. По материалам повести "Происхождение мастера": < Ст. из ПНР> \\ Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1988, № 2. С. 13-20.

23. Борноволоков Д.А. "Чевенгур" и повести Андрея Платонова 30-х годов: (К проблеме межтекстовых связей). Дис. . канд. филол. наук. М., 2000. 228 с.

24. Бочаров С.Г. "Вещество существования". Выражение в прозе \\ Проблемы художественной формы социалистического реализма: В 2 т. М.: Наука, 1971. Т.2: Внутренняя логика литературного произведения и художественная форма. С. 310-350.

25. Брель С.В. Диалектика духовного и материального начал в прозе Андрея Платонова: (Категории "живого" "неживого" в жанрах научной фантастики и антиутопии): Дис. . канд. филол. наук. М., 1999. 218 с.

26. Бродский И. Предисловие к повести "Котлован". \\ Андрей Платонов. Мир творчества. М.: Современный писатель, 1994. С. 154-156.

27. Васильев В.В. Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества. М: Современник, 1990. 287 с.

28. ЗО.Васильева М.О. Религия и вера в творчестве Андрея Платонова. Дис. .канд. филол. наук. М., 1997. 138 с.31 .Васильева М.О. Философия существования Андрея Платонова. Вестник Московского Университета. Сер. 7. Философия. 1992, № 4. С. 18-26.

29. Вознесенская М.М. Семантические преобразования в прозе А. Платонова. Дис. . канд. филол. наук. М., 1995. 184 с.

30. Вьюгин В.Ю. Наследие Андрея Платонова (1941 1951 годы): <Хроника IX платоновского семинара, 29-30 октября 1997 г.> \\ Русская литература. 1998. №2. С. 228-235.

31. Вьюгин В.Ю. <Публикация, вступительная статья и комментарий>: Повесть А.Платонова "Строители страны". К реконструкции произведения. \\ Из творческого наследия русских писателей XX века. М.Шолохов, А.Платонов, Л.Леонов. Спб.:Наука, 1995. С. 309 390.

32. Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. Paris, Ymka-Press,1982. 404 с.

33. Джанаева Н.Е. Поэтическая семантика в контексте Андрея Платонова: (На материале повестей 20-х гг.): Дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1988. 161 с.

34. Дмитровская М.А. "Переживание жизни": О некоторых особенностях языка А.Платонова \\ Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М.:Наука, 1990. С. 107-115.

35. Дмитровская М.А. Пространственные оппозиции в романе А.Платонова "Чевенгур" и их экзистенциальная значимость \\ Прагматика. Семантика. Грамматика: Материалы конференции научных сотрудников и аспирантов/ Институт языкознания РАН. М., 1993. С. 47 50.

36. Дмитровская М.А. Язык и миросозерцание А.Платонова: Дис. . доктора филол. наук: М., 1999. 292 с.

37. Дубровина И.М. К вопросу о духе и стиле прозы А.Платонова \\ Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1988, № 6. С. 11-18.

38. Елистратов B.C. О структуре прозы А.Платонова (письменный текст и его звуковое исполнение) \\ Вестник Московского Университета. Сер. 9. Филология. 1989, № 2. С. 25-32.

39. Жолковский А. "Фро": пять прочтений < рассказа А.Платонова> \\ Вопросы литературы. М.,1989. №12. С.23-49.

40. Из творческого наследия русских писателей XX века. М.Шолохов, А.Платонов, Л.Леонов. Спб.:Наука, 1995. 501 с.

41. К 90-летию со дня рождения Андрея Платонова \\ Литературное обозрение. 1989. № 9. С. 3 44.

42. Карасев Л.В. Движение по склону: пустота и вещество в мире А.Платонова \\ Вопр. философии. 1995, №8. С. 123-143.

43. Карасев Л.В. Знаки покинутого детства ("постоянное" у А.Платонова) \\ Вопр. философии. 1990, № 2. С. 26 45.

44. Киселев А. О повести "Котлован" А.Платонова \\ Грани. Франкфурт-на-Майне, 1970. № 77. С. 134-143. Подписано: А.Александров.

45. Колесова Д.В. Принципы организации текста в повести А.Платонова "Котлован". Дис. . канд. филол. наук. Спб., 1995. 178 с.

46. Колотаев А.В. Мифологическое сознание и его пространственно-временное выражение в творчестве А.Платонова. Дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 1993. 182 с.

47. Кормилов С.И. Статьи Андрея Платонова о Пушкине \\ Вестник Московского Университета. Сер. 9. Филология. 1999. № 5. С. 38-45.

48. Корниенко Н.В. В мысли о России: К истокам философско-исторической концепции творчества А.Платонова\\ Рус. лит. 1985,№ 1.С. 110-125.

49. Корниенко Н.В. История текста и биография А.П.Платонова (1926 1946) \\ Здесь и теперь. М., 1993, № 1. 320 с.

50. Корниенко Н.В. Повесть А.Платонова как философско-психологическое единство \\ Целостность художественного произведения. Л., 1986. 150 с.

51. Корниенко Н.В. "Сокровенный человек" Андрея Платонова \\ Москва. 1990, № 8. С. 178 185.т5 9.Корниенко Н.В. Творческая биография и текстология А.П.Платонова: ( В художественной мастерской писателя).

52. Кузьменко О.А. Андрей Платонов: призвание и судьба: очерк творчества. Киев: Лыбидь, 1991. 229 с.

53. Лазаренко О. Вперед смотрящие: о романах-антиутопиях О.Хаксли, Дж. Оруэлла, А.Платонова \\ Подъем. 1991, № 9. С. 233 239.

54. Лангерак Т. Андрей Платонов: материалы для биографии 1899 1929 гг. Амстердам: Издательство Пегасус, 1995. 274с.

55. Ласкина Н.О. Принципы организации художественного времени и пространства в прозе А.Платонова двадцатых годов. Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2000. 198 с.

56. Лазаренко О.В. Мифологическое сознание в антиутопиях XX века и роман А.Платонова "Чевенгур" // Филологические записки. Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж, 1994. Вып. 3. С. 76-82.

57. Левин Ю.И. От синтаксиса к смыслу и далее ("Котлован" Андрея Платонова) \\ Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: Языки русской культуры, 1998. С. 392 419.

58. Малыгина Н.М. Художественный мир А.Платонова: Учебное пособие. М., 1995. 93 с.

59. Малыгина Н.М. Эстетика Андрея Платонова. Иркутск: Изд. Иркутск, университета, 1985. 141 с.

60. Мамонтова Е.М. Фантастика в художественной прозе Андрея Платонова 20-х 40-х годов двадцатого века. Дис. . канд. филол. наук. М., 1997. 214 с.

61. Мароши В.В. Роль мифологических оппозиций в мотивной структуре прозы А.Платонова \\ Эстетический дискурс. Семиотические исследования в области литературы: Межвузовский сборник научных трудов. Новосибирск, 1991. С.144-152.

62. Матвеева И.И. Комическое в творчестве А.Платонова 1920-х гг. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1995. 23с.

63. Меерсон О. "Свободная вещь": поэтика неостранения у Андрея Платонова. Новосибирск: Наука, 2001. 121 с.

64. Митина О.А. Миф и символ в жанровой структуре антиутопии А.Платонова "Котлован" \\ Размышления ожанре: Межвузовский сборник научных трудов. М., 1992. С. 56-66.

65. Митракова Н.М. А.П.Платонов (1899 1951) Материалы к библиографии. Сост. Н.М.Митракова. Воронеж: Центр.-Черноземн. книжн. изд., 1969. 47 с.

66. Мороз О.Н. Антропологическая доминанта художественных исканий в творчестве Андрея Платонова. Дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2001. 308 с.

67. Пастушенко Ю.Г. Духовное осмысление пространства в художественном мире А.Платонова. Филология, 1994, №3. С. 54-57.

68. Полтавцева Н.Г. Философская проза Андрея Платонова. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского университета, 1981. 141 с.

69. Проскурина Е.Н. Поэтика мистериальности в прозе Андрея Платонова конца 20-х 30-х годов. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001. 258 с.

70. Радбиль Т.Б. Общественно-политическая лексика в художественной прозе А.Платонова. Дис. . канд. филол. наук. М., 1997. 193 с.

71. Ристер В. Имя персонажа у Андрея Платонова \\ Russian literature. Amsterdam, 1988. Vol.23. № 2. P.133-146.

72. Савельзон И.В. Из истории русской литературы. М.А.Булгаков, А.П. Платонов: Учебное пособие. Оренбург, 1997. 230 с.

73. Савельзон И.В. Структура художественного мира А.Платонова. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1992. 16 о.

74. Семенова С. "Идея жизни" у А.Платонова. Москва, 1988, № 3. С. 180-189.

75. Серафимова В.Д. Повесть "Ювенильное море" в контексте творчества Андрея Платонова. Дис. . канд. филол. наук. М., 1997. 290 с.

76. Сергеева Е.Н. Народное художественное сознание и его место в поэтике А.П. Платонова: (Концепция героя и художественный мир). Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1996. 174 с.

77. Спиридонова И.А. Миф в творчестве Андрея Платонова \\ Современное мифотворчество и искусство: (Тезисы докладов научной конференции). Петрозаводск, 1991. С.135-138.

78. Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. Библиография. Спб.: Наука, 1995. 358 с.

79. Творчество А.Платонова. Статьи и сообщения. Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1970. 247 с.

80. Толстая-Сегал Е. Натурфилософские темы в прозе Платонова 20-х 30-х годов \\ Slavica Hierosolymitana. Jerusalem, 1979. Vol. 4. P. 223-254.

81. ЮО.Толстая-Сегал E. О связи низших уровней текста с высшими (проза Андрея Платонова) \\ Slavica Hierosolymitana. Jerusalem, 1978. Vol. 2. P. 169 -212.

82. Турбин B.H. Мистерия Андрея Платонова \\ Молодая гвардия. 1965. № 7. С. 293 307.

83. Фоменко Л.П. Своеобразие финалов повестей А.П.Платонова \\ Жанрово-стилевые проблемы в советской литературе. Межвуз. темат. сб. Калинин, 1978. С. 37-49.

84. Хрящева Н.П. "Кипящая вселенная" Андрея Платонова (Динамика образотворчества и миропостижения в сочинениях 20-х годов). Дис. . доктора филол. наук. Екатеринбург, 1998. 290 с.

85. Юб.Чалмаев В.А. Андрей Платонов. М.: Советская Россия, 1978. 176 с.

86. Чалмаев В.А. Андрей Платонов: (К сокровенному человеку). М.: Советский писатель, 1989. 447 с.

87. Чекоданова К.К. Образ сферической вселенной у Андрея Платонова \\ Реконструкция древних верований: источники, метод, цель. Спб, 1991. С. 211-218.

88. Червякова JI.B. "Философия существования" Андрея Платонова. Дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2000. 206с.

89. Шубин J1.A. Поиски смысла отдельного и общего существования: Об Андрее Платонове: Работы разных лет. М.-Советский писатель, 1987. 367 с.

90. ПЗ.Яблоков Е. "Истина" дороже?: <Пробл. современ. изуч. творчества А.П.Платонова>. Лит. обозрение, 1989, №9. С. 42 -44.

91. Яблоков Е.А. На берегу неба (Роман Андрея Платонова "Чевенгур"). С. Петербург: Дмитрий Буланин, 2001. 374с.

92. Яблоков Е.А. Художественное осмысление взаимоотношений природы и человека в советской литературе 20-30-х годов: (Л.Леонов, А.Платонов, М.Пришвин). Дис. . канд. филол. наук. М., 1999. 206с.5

93. Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987. 751 с.

94. Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. M.:Intrada, 1999. 319 с.

95. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу: В 3-хтт. М.: Современный писатель, 1995.

96. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975. 502 с.

97. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 424 с.

98. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979. 318 с.

99. Белая Г.А. Закономерности стилевого развития советской прозы 20-х гг. М.: Наука, 1977. 254 с.123 .Бочаров С.Г. О художественных мирах. М.: Советская Россия, 1985. 296 с.

100. Виноградов В.В. Стиль "Пиковой дамы" \\ Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М.:Наука, 1980. 360 с.

101. Голосовкер ЯЗ. Логика мифа. М., 1987. 217 с.

102. Манн Ю. В. Диалектика художественного образа. М.: Сов. писатель, 1987. 317 с.

103. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература, 2000. 406 с.

104. Семенова С. Преодоление трагедии: Вечные вопросы в литературе. М.: Советский писатель, 1989. 439 с.

105. Падучева Е.В. Семантические исследования. М.: Языки русской культуры, 1996. 464 с.

106. Толстой Н.И. Язык и народная культура. М.: Индрик, 1995. 509 с.

107. Федоров Н.Ф. Собр. сочинений: В 4-х тт. М.: Издательская группа "Прогресс", 1995.

108. Федоров Н.Ф. Сочинения \\ Философское наследие. Т. 85. М.: Мысль, 1982. 711 с.

109. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высш. шк., 2002. 437с.

110. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2003. 312 с.4

111. Bethea D. The Apocalipse in Russian Literature. Prinston (NJ): Prinston univ. press, 1988. 307 p.

112. Teskey A. Platonov and Fyodorov. The influence of Christian Philosophy on a Soviet Writer. Amersham: Avebury, 1982. 182 p.