автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Типология слабых синтаксических связей в современном русском литературном языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Типология слабых синтаксических связей в современном русском литературном языке"

На правахрукописи

ГОРИНА Ирина Ивановна

ТИПОЛОГИЯ СЛАБЫХ СИНТАКСИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.01 -русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 2004

Работа выполнена на кафедре русского языка и методики его преподавания филологического факультета Армавирского государственного педагогического университета

Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор ЛЕДЕНЕВ Юрий Иванович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор ШМЕЛЁВ Алексей Дмитриевич

доктор филологических наук, профессор ХАЙРУЛЛИНА Раиса Ханифовна

доктор филологических наук МАРКИНА Людмила Витальевна

Ведущая организация:

Кубанский государственный университет

Защита состоится

2005 года в 14-00

часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.07 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, ауд._.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета (119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1).

[ « X

Автореферат разослан

2005 года.

Ученый секретарь Диссертационного совета

Т.П. Соколова

Синтаксическая система современного русского языка на рубеже ХХ-ХХ1 веков достаточно развита и весьма своеобразна. Под влиянием социальных факторов в синтаксисе разных единиц происходят процессы расчленения, обусловленные тенденцией к аналитизму, наблюдается синтаксическая компрессия структур, основанная на противоречивости языкового знака, его асимметричности.

Синтаксис - это прежде всего система связей и отношений. В русской синтаксической науке с 50-60-х годов ведется исследование новых явлений в общей системе связей. Различные их виды изучались В.В.Виноградовым, А.Н.Гвоздевым, В.А.Белошапковой, ГА.Золотовой, Н.Н.Прокоповичем, О.Б.Сиротининой, Е.С.Скобликовой, Н.Ю.Шведовой, Г.Н.Акимовой, Н.С.Валгиной, Н.Д.Арутюновой, Т.М.Николаевой, А.Ф.Прияткиной, Е.В.Падучевой, Ю.И.Леденевым, В.Г.Гаком и другими ведущими лингвистами.

Русский язык обладает богатыми возможностями синтаксической комбинаторики - сочетаемости и позиционного расположения единиц, чему способствует свободный порядок слов, предопределяющий и широкие функциональные возможности разных единиц языка. Все это связано с теорией связности и связей на современном этапе развития синтаксиса. Особенности синтаксических построений, вызванные аналитическими процессами в синтаксисе и влиянием на него разговорной речи, проявились в том, что увеличилась продуктивность «свободных» конструкций (Н.С.Валгина), активизировались связи примыкания и управления за счет слабоуправляемых форм, актуализировались имплицитные связи, появились новые связи, среди которых присоединительные, парцеллированные и сегментированные связи, обусловленные как тенденциями к синтаксическому слиянию, так и к синтаксическому расчленению.

На смену классическому конструктивному синтаксису пришел актуализирующий синтаксис, основной тенденцией которого является ослабление синтаксической связи. По мнению Н.Д.Арутюновой, современная теоретическая концепция определяется наметившейся в начале второй половины ХХ века тенденцией изучения развития русского синтаксиса от статического состояния к динамическому, когда исследуются процессы функционирования и преобразования единиц, способов их консолидации.

Для синтаксической системы русского языка последнего времени показательно проявление аналитизма, отражающееся в перестройке, перераспределении функциональных ролей между средствами, маркирующими коммуникативно-прагматическую связность высказываний.

В корреляции «план содержания/план выражения», т.е. семантики и синтактики, на дотекстовых синтаксических уровнях наблюдается динамическое равновесие семантики связности и форм ее выражения. На уровне же связного текста это равновесие нарушается. По мере увеличения и усложнения синтаксического пространства единицы проявляются новые виды связи, которые с точки зрения дотекстовой связности носят ослабленный характер. Это свидетельствует о категории связи в условиях текста.

_ -качественной специфики НАЦИОНАЛЬНАЯ|

БИБЛИОТЕКА |

09 т <

Усложнение, специализация задач семантики связности по мере увеличения пространства текста требует адекватной реакции формы выражения этого нового качества. В современном русском синтаксисе происходит постоянное качественное обновление, совершенствование указанного динамического состояния, что предопределило проявление новых видов связи, их специализацию. Но и на дотекстовом уровне влияние новых процессов в синтаксисе привело к изменению «облика» традиционно выделяемых подчинительных и сочинительных связей.

Объектом исследования в диссертации является феномен слабых связей в современном русском языке, проявляющихся на разных ярусах синтаксиса: в словосочетании, простом и сложном предложениях, в тексте.

Предметом лингвистического анализа являются грамматические, смысловые, семантические и функциональные особенности слабых связей в современном русском языке.

Актуальность работы связана с тем, что, несмотря на появление достаточно интересных исследований в области отдельных видов синтаксических связей, в современной русистике, по сути дела, до сих пор нет работ по их полному комплексному описанию, особенностям типологии. Актуальность определяется и отсутствием системного дескриптивного анализа слабых связей в современном русском языке, хотя проблема эта поднималась в научных исследованиях. Многие вопросы, связанные с особенностями функционирования слабых связей, освещались лишь частично (особенно это касается текстового уровня); их типология и классификация, принципы и аспекты выделения пока еще не были предметом специального изучения. Все это и обусловливает актуальность предпринятого исследования.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

• выполненная работа является результатом комплексного анализа слабых синтаксических связей в современном русском языке, поскольку в современной русистике отсутствуют специальные работы, которые синтезировали бы разрозненные исследования связности;

• в числе научных изысканий, посвященных анализу рассматриваемого феномена, данная работа представляет собой научную модель всестороннего исследования новых типов связи динамического (актуализирующего) синтаксиса;

• в диссертации, в известном смысле, впервые формируется и научно обосновывается на основе аспектного подхода системная концепция слабых синтаксических связей, разработана и описана их многомерная и многоуровневая типология, способы и средства реализации;

• оригинальность авторского подхода в исследовании состоит в обосновании идеи, согласно которой синтаксическая динамика при проявлении слабых синтаксических связей выступает маркером уникальности синтаксического строя русского языка на современном этапе как языка с синтетико-аналитической типологией.

Цель диссертации состоит в определении статуса слабых связей в русском языке и их комплексного системно-функционального описания с учетом новых тенденций в синтаксическом строе современного русского языка.

Поставленная цель определила решение следующих задач:

1) научно определить предпосылки появления слабых связей в синтаксической системе языка;

2) обосновать статус слабых связей в современном русском языке с позиций актуализирующего синтаксиса;

3) раскрыть специфику слабых связей в микросинтаксисе (в словосочетании);

4) разработать и описать дифференциальные особенности слабых связей в предложении (на дотекстовом уровне);

5) описать многоаспектную классификацию слабых связей в монологическом тексте (ССЦ) с учетом имплицитности и эксплицитности способов и средств их выражения.

Методологические основы и методы исследования/ Исследуемый материал рассматривается нами с позиций системно-функционального подхода, что предполагает изучение связей как фундаментальной основы синтаксиса, так и их типологии. При разработке теоретических позиций и аспектов общих вопросов исследования слабых синтаксических связей мы опирались на общетеоретические и методологические основы, разработанные в трудах крупнейших исследователей: В.В.Виноградова, Н.С.Валгиной, ГА.Золотовой, Н.Д.Арутюновой, Е.В.Падучевой, В.Г.Гака, Ю.И.Леденева, Г.Ф.Гариловой, П.В Леснокова, Н.Ю.Шведовой и др.

В работе использовались методы лингвистического наблюдения и описания, компонентного анализа, структурно-семантический метод. В диссертации применялись приемы сопоставления, сравнения и субституции.

Материалом для исследования послужили прозаические тексты художественных произведений русских писателей ХГХ и преимущественно XX веков, а также частично публицистические произведения. Картотека анализируемых примеров - более 7 тысяч единиц.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Теория связей рассматривается в свете новых подходов актуализирующего синтаксиса, опирающегося на две основные тенденции в строе современного русского языка: влияние разговорной речи на кодифицированный язык и усиление процессов аналитизма на разных уровнях языка. Как основное проявление аналитизма определяется синтаксическая расчлененность конструкций и актуализированное предицирование коммуникативно важного компонента, что ведет к изменению сущности синтаксических связей - их ослаблению.

2. Слабые связи - это связи другого порядка, чем сочинение и подчинение. У них план содержания превалирует над планом выражения. Эти связи имплицитны или слабо маркированы, характеризуются малой предсказуемостью одного компонента другим.

3. Основной принцип описания слабых связей в языке - полиаспектность, т.е. подход с точки зрения логики, семантики, грамматики, прагматики и коммуникации. Основа классификации каждой из слабых связей -доминирующий аспект.

4. Ослабление синтаксической связи наблюдается на всех ярусах синтаксиса: в словосочетании - развитие слабоуправляемых предложных сочетаний и свободно примыкающих форм; в простом предложении -активизация свободных синтаксических форм, ослабление спаянности компонентов конструкции за счет обособленных (кроме обособленных определений), бессоюзных или присоединяемых структур; в сложном предложении - активизация бессоюзной и присоединительной связи. Но наиболее очевидное развитие слабые связи получили на текстовом уровне - в сложном синтаксическом целом, где нивелируются сильные связи - сочинение «перетекает» в присоединение, подчинение утрачивает классическое грамматическое значение, обусловленное расчлененностью, и становится парцеллированной связью.

5. На текстовом уровне как основной зоне функционирования слабых связей проявляются имплицитные логические слабые связи; слабомаркированные логико-прагматические, семантические и грамматические связи; эксплицитные присоединительные, имплицитно-эксплицитные парцеллированные и сегментированные связи, обусловленные тенденциями к синтаксическому слиянию или синтаксическому расчленению.

6. В художественном и публицистическом монологическом тексте, основанном на логическом принципе линейной связности, можно выделить стратегию высказывания, основанную на определенном виде связи компонентов, выбранном говорящим (пишущим) и очевидном для слушающего (читающего). Эта стратегия проявляется как в самом выборе связи, так и в средстве выражения ее, имплицитном или эксплицитном. Кроме того, от иллокутивной цели высказывания, обусловленной антропоцентрической и социоцентрической направленностью, зависит эмоционально-экспрессивный фон конструкции и ее коммуникативная направленность, проявляющаяся в особой актуализации расчлененных конструкций динамического синтаксиса.

Достоверность выводов диссертации опирается на всесторонний анализ большого объема научно-лингвистической литературы на русском и иностранных языках, библиографический список которой составляет 599 наименований, подкреплена нашими исследованиями, результаты которых докладывались на Международных и Всероссийских научных конференциях, нашли отражение в наших публикациях.

Теоретическая ценность работы определяется тем, что в диссертации разрабатывается новое направление в типологии и исследовании слабых связей в языке, их описание в системном плане. Теоретическое обоснование концепции слабых связей в современном русском языке с учетом функциональной сущности и общеязыковой аспектуальности позволило выявить их стройную систему, что соответствует одной из приоритетных задач современной синтаксической науки. В диссертации формируются основы

теоретических знаний в данной области лингвистики. Выводы и основные положения диссертации открывают перспективу дальнейших исследований в области общей теории связей и отношений в языке.

Практическая значимость диссертационной работы состоит в том, что ее результаты и обобщения могут быть использованы в учебных курсах «Синтаксис современного русского языка», «Лингвистика текста», в спецкурсах по актуальным вопросам лингвистики, а также послужить материалом для написания разделов в учебниках и учебных пособиях по теории связей. В диссертации предлагаются основы для конкретных наблюдений над функционированием слабых связей в системе разных жанров текстов.

Апробация работы.

Основные теоретические положения диссертации, результаты отдельных этапов исследования были представлены в докладах и сообщениях на Международных, Всероссийских и межвузовских научных конференциях в период с 1998 по 2004 год: на Всероссийской научной конференции «Синтаксические связи с синтаксические отношения в русском языке» (Ставрополь, 1998); на Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 1999); на Международной научной конференции «Орфография и изменение языковых норм: лингвистический, дидактический и социокультурный аспекты» (Астрахань,

2002); на Международной научной конференции «Русский язык в России на рубеже XX-XXI вв.» (Самара, 2003); на Международном региональном семинаре «Языковая политика на Северном Кавказе» (Пятигорск, 2002); на Всероссийском семинаре-совещании РОПРЯЛ «Целевая программа «Русский язык»: пути и средства ее реализации в Краснодарском крае» (Адлер, 2002); на расширенном совещании Правления РОПРЯЛ (Адлер, 2003); на Ш Международной конференции «Культура русской речи» (Армавир, 2003); на Региональной научно-практической конференции «Русский язык и региональная языковая культура: история и современность» (Ставрополь,

2003); на Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и активные процессы в современной речи» (Ставрополь-Москва, 2003); на Всероссийской научной конференции «Современные технологии обучения» (Владикавказ, 2004); на Международной научной конференции «Русский язык и славистика в наши дни» (Москва, 2004).

Результаты исследования ежегодно докладывались на научно-практических конференциях в Армавирском государственном педагогическом университете, обсуждались на заседаниях кафедры русского языка и методики его преподавания, внедрены в практику преподавания базовых дисциплин и спецсеминаров на филологическом факультете Армавирского государственного педагогического университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения, библиографического списка из 599 наименований, а также списка источников фактического материала.

Содержание работы

В первой главе «Предпосылки выделения слабых связей в современном русском литературном языке» формулируются общие теоретические причины появления слабых связей в синтаксисе, определяются ключевые аспекты и принципы их выделения. Автор реферируемого исследования солидаризируется со сложившейся в современной лингвистике точкой зрения на то, что на формирование нового актуализирующего (или динамического) типа синтаксиса влияют два основных фактора: 1) развитие аналитизма в строе современного русского языка; 2) влияние разговорного языка на язык кодифицированный (Н.Д.Арутюнова, Г.Н.Акимова, Н.С.Валгина, В.Г.Костомаров, Ю.И.Леденев, А.М.Мухин, Е.А. Покровская и другие).

Изучение процессов образования и преобразования синтаксических единиц - одна из ярких тенденций конца XX века (Н.Д.Арутюнова). Мы понимаем, вслед за Э.Косериу, под динамичностью языка его способность в процессе формирования выходить за пределы реализованного, когда наблюдается поиск новых состояний плана выражения. Усложнение любой синтаксической структуры открывает путь к качественно новому раскрытию семантического и синтаксического потенциала в процессе функционирования единицы. Осмысление синтаксических связей и отношений ведет к проникновению вглубь базовых языковых категорий, к познанию закономерностей организации коммуникативных единиц. Особенно важным это представляется для современного состояния языка, развитие которого свидетельствует о тенденциях к усложнению синтаксической системы и постоянным внутренним преобразованиям ее составляющих (А.А.Буров).

Фактор актуализации компонентов сообщения подчиняет себе и деформирует синтагматическую организацию высказывания, разрушает ее внутреннюю иерархию. Происходит нарушение, изменение синтагматических связей, создаются новые специализированные средства связи. На смену «точным», сильным сочинительным и подчинительным связям идет обычно расчленение, предицирование каждого компонента информации, разрушение иерархии, модус и диктум перестают разделяться. Активизация слабых связей и вытеснение ими сильных проявляются через ослабление падежных функций в рамках предложения, развитие сегментированных и парцеллированных конструкций, бессоюзных построений с различными типами отношений между соположенными компонентами, связана с усилением присоединительных связей (Н.С.Валгина).

Но и в сфере традиционно выделяемых сильных связей происходят процессы, меняющие «облик» этих связей в зависимости от синтаксического уровня их использования. Так, сильная сочинительная связь не претерпевает каких-либо изменений, поскольку является категорией предложенческого уровня. Подчинительная связь может быть двух типов: предложенческой и словесной. В первом случае - это всегда сильная связь, маркированная подчинительными союзами или союзными словами. В словосочетании подчинение следует считать не столько маркированной, сколько обязательной

или факультативной, предсказуемой (по форме и по смыслу) или непредсказуемой связью. Отсюда и тенденция к развитию слабоуправляемых словоформ, примыкающих слов, свободно присоединяемых. Эти процессы заметно меняют облик традиционного классического синтаксиса.

Спонтанные некодифицированные явления в синтаксисе возникают в процессе речевого высказывания. Разграничивая язык и речь, мы не должны ограничиваться поисками материальных или формальных различий между ними, поскольку эти различия лежат в сфере функциональной (выделено нами. - И.Г.), в том, что речь служит средством реализации языка. В процессе этой реализации возможна динамическая вариативность в выборе типа связи и средств ее реализации.

В своем исследовании мы исходим из того, что способы синтаксической консолидации единиц языка могут быть представлены как синтаксические связи и синтаксическая связность. Под синтаксическими связями мы понимаем такие способы объединения, которые получают формальное (эксплицитное) выражение в одном или обоих взаимодействующих компонентах или имплицитное (логическое, грамматическое, семантическое) выражение и опираются на тематическое единство объединенных компонентов.

Проявление в формальное плане состоит в том, что одна или обе взаимодействующие части испытывают изменения своих форм или вовлекают в реализацию всего взаимодействия дополнительные специализированные средства в виде союзов, союзных слов или других формальных показателей, без использования которых их собственные формы и компоненты не в состоянии выразить и оформить возникающие связи и отношения. Это сильные связи в языке. Еще A.M. Пешковский отмечал, что в многочисленных сочетаниях то, что обычно называется «ходом зависимости», и есть не что иное, как непрерывная направленность синтаксических связей в сторону грамматического показателя отношений.

Структурный план этих синтаксических связей обнаруживается в том, что результатом их является возникновение такого единства, которое обладает смысловой целостностью. Важнейшим условием для осуществления синтаксических связей объединяемых частей словосочетания, предложения или текста служит возможность их семантической и грамматической сочетаемости. В качестве одного из проявлений такой возможности выступает синтаксическая валентность. Другим важным условием синтаксической связи является возможность структурно-грамматического приспособления друг к другу одной или обеих вступающих в связь единиц. Играют определенную роль также факторы соизмеримости (одноуровневости, одноранговости) и контактности единиц.

Под синтаксической связностью (в узком значении этого термина) мы понимаем такое объединение компонентов, при котором отсутствуют средства формального выражения их принадлежности к одному тематическому блоку. Связность в широком понимании этого термина - это линейное соединение элементов языка, это проявление определенной целостности. Тогда сильная синтаксическая связь представляет ту разновидность связности, которая

представлена специализированными средствами связи, формальными их показателями. Соотношение между понятиями «синтаксическая связь» и «связность» получила неодинаковое толкование в синтаксической литературе. В работах С.Г.Гиндина, Н.А.Мете, О.Д.Митрофановой, Т.Б.Одинцовой связность и связь рассматриваются как идентичные понятия, соотносимые явления различных рангов. Синтаксическая связь понимается как тесное взаимоотношение между синтаксическими отрезками, а синтаксическая связность воспринимается как слабое и неоформленное соположение структурных компонентов. В центре их сопоставления оказываются формальные, структурные и семантические признаки. Для сильных синтаксических связей характерна формальная выраженность, структурная целостность и семантический моноцентризм, не нарушаемый даже в тех случаях, когда связываемые части содержат описание разнородных явлений.

Связность характеризуется большей частью негативными признаками, такими, как отсутствие оформленности, структурная разобщенность при наличии тематического единства, которое считается основным обоснованием при установлении связности.

Другая точка зрения состоит в том, что синтаксическая связность понимается как то широкое пространство, в котором взаимосвязь между его частями ощущается и на поверхностном уровне, и в глубинных соотношениях (И.Р.Гальперин, Д.Брчакова, К.Кожевникова, Н.Д.Зарубина, В.Г.Гак). Синтаксическая связность рассматривается как необходимое условие проявления синтаксических связей. Иными словами, синтаксические связи могут проявляться там, где налицо смысловая и синтаксическая связность. Они есть не что иное, как концентрированное проявление и формальное выражение синтаксической связности.

Такое понимание соотношений между синтаксическими связями и синтаксической связностью может показаться взаимоисключающим. Однако, как показывает наше исследование, такое впечатление справедливо только на первый взгляд. В действительности, между первым и вторым подходами существует не поверхностная, а внутренняя связь. Конечно, связность охватывает более широкое пространство, чем связь. В этом смысле связность принадлежит к более высокому уровню синтаксических явлений, но с другой стороны, если рассматривать синтаксическую связь как проявление связности, то окажется, что «связь» относится к «связности», как отдельное относится к общему. А из этого следует, что обнаружение и систематизация признаков каждого из этих явлений не только не противоречит законам логики, но, наоборот, соответствует диалектике взаимоотношений между языком (синтаксические связи в первую очередь принадлежат сфере языка) и речью (синтаксическая связность есть по преимуществу проявление речи).

Связность - это, можно сказать, основное понятие синтаксиса, его обобщающая сущность. Она представляет собой как бы родовое понятие и включает понятие связи как частное. Синтаксические связи - это эксплицитные и имплицитные проявления связности. Платформа связей - в первую очередь грамматическая, а связности - семантическая. Интегральным выражением,

проявлением связи и связности служит наличие семантической целостности сегмента или целого текста. Частным проявлением связности служит обусловленность одного элемента другим, не подкрепленная специализированными формальными показателями. Синтаксическая связь - это сильная связность, а связность вообще - это слабая связь, не имеющая обычно специальных (формальных) средств выражения.

При выявлении градации синтаксических связей мы можем типологически их разделить на сильные и слабые. Сильные проявляют себя в двух измерениях: по форме (средству специализированному) и по смыслу, а слабые - в основном по смыслу или по смыслу и по неспециализированному средству. Мы можем определить связность в узком понимании этого термина как слабую связь.

По результатам нашего исследования можно определить пять основных аспектов (критериев) выделения слабых связей: семантический, грамматический, логический, логико-прагматический и функциональный, обусловленных следующими факторами:

Семантический аспект связан с лексическим наполнением объединяемых компонентов. Лексическая связь может проявляться в повторах одинаковых лексем или лексем с родственными корнями. Лексемы с тем же денотативным значением в последующих предложениях (или же их частях) могут быть представлены синонимами, антонимами, местоимениями различных разрядов и т.д. Эти средства поддерживают денотативный фон всего высказывания и реализуют связь на лексическом материале.

Впереди нас, за срубленным лесом, открылась довольно большая поляна. По поляне со всех сторон расстилался где черный, где молочно-белый, где лиловый дым костров, и странными фигурами носились белые слои тумана. (Л.Н.Толстой).

Грамматический аспект такого вида связи проявляется в подобии объединяемых компонентов и предложений, в расположении главных и второстепенных членов, т.е. в параллелизме структур; в зеркальной обратности построений, когда присутствуют те же члены предложения, но расположенные в противоположном порядке. Обратный порядок слов последующего предложения по сравнению с предыдущим оказывается семантически и синтаксически релевантным, подчеркивает особую значимость акцентируемых слов. Кроме того, это видо-временное оформление конструкций, отнесенность к определенному синтаксическому лицу, к одной субъектно-объектной ситуации.

В моем представлении любая мебель - это все-таки доски, любая одежда - это все-таки тряпки. (В.Пикуль).

[СВЯЗНОСТЬ

СИЛЬНЫЕ связи

СЛАБЫЕ СВЯЗИ

Логический аспект обусловлен линейной последовательностью компонентов, опирающейся на обобщенное понятие - денотат. Последовательность развертывания мысли носит не хаотический характер, а опирается на то главное, что заключено в основе логического суждения, выражающего его предложения и умозаключения. Логическая связь опирается на единство темы, логические взаимоотношения компонентов.

Неожиданно загорелись два красных глаза по концам длинного коридора. Тьма, кувыркнувшись, свернулась и улизнула совсем. (М. Булгаков). Здесь прослеживается логическая основа следственных отношений.

Логико-прагматический аспект выделения слабой связи обусловлен авторской субъективной оценкой содержания высказывания и обозначен функцией дискурсивных слов, отражающих взаимодействие говорящего и слушающего, характеризующих отношение субъекта к действительности. Эта связь эксплицитна, но слабомаркированна, поскольку модальные средства ее выражения подвижны в тексте и принадлежат к метатекстовым элементам языка.

Нежданов прошелся несколько раз по своей комнате, потом отправился по коридору до Марианниной двери и тихонько постучался. К сожалению. ответа не было. (И.С.Тургенев).

Функциональный аспект предполагает актуализацию наиболее важного компонента информации, разрушение синтагмы и вынесение рематического элемента конструкции в коммуникативно значимую позицию. Здесь слабые связи обусловлены тенденцией к синтаксическому расчленению (парцелляция, сегментация, детерминация) или слиянию (присоединение), могут характеризоваться регрессивной или прогрессивной направленностью, малой прогнозируемостью. Они в большей мере обусловлены разговорной речью.

Чайковский высоко ценил оперы итальянских композиторов, в особенности Пуччини. (Н.Владыкина-Бачинская): Ятам чуть неумер с голоду, да еще вдобавок меня хотели утопить. (М.Ю.Лермонтов); Вовсе не глазами, а каким-то безотчетным движением сердца Турбин сообразил, что это петлюровцы. Дикие. Страшные. (М.Булгаков).

Таким образом, слабые синтаксически связи - это немаркированные (имплицитные) или слабомаркированные связи, выраженные словами гибридного характера, - лексическими или дейктическими средствами; это непрогнозируемые связи, регрессивные или прогрессивные, характеризуемые малой предсказуемостью, непредопределенностью одного компонента другим.

Вторая глава «Типология слабых связей в микросинтаксисе и макросинтаксисе дотекстового уровня» посвящена выделению и описанию слабых связей в словосочетании, простом и сложном предложениях.

Слабые связи мы можем наблюдать между разными единицами языка, на всех ярусах синтаксиса, когда предопределение одного элемента другим не строго обязательно. Так, на уровне словосочетания следует говорить о следующих типах слабых связей - примыкании и слабом управлении компонентов. В словосочетании слабые связи обусловлены грамматическим аспектом: изменение валентности главного слова ведет к синтаксической

ослабленности сочетаемости. В простом предложении слабые связи - это детерминация, свободное присоединение, бессоюзие, особые типы обособления. Эти слабые связи обусловлены функциональным и грамматическим аспектами. В первом случае мы наблюдаем вынесение слова или какого-либо компонента в актуализирующую позицию. Это детерминанты, некоторые виды обособлений, присоединяемые члены предложения. Грамматический аспект предопределяет ослабление синтаксических отношений между основной частью и обособленной, между однородными членами предложения с бессоюзными отношениями. В сложном предложении к слабым связям относятся различные формы бессоюзия и присоединения. Эти слабые связи обусловлены логическим и функциональным аспектами. В первом случае мы имеем дело с бессоюзной связью, во втором - с присоединением.

Подчинительные отношения слов в простом предложении позволили выделить словосочетания как единицы построения, в которых по принципу бинарности выделяются подчиняющий (главный) компонент и подчиняемый.

При примыкании как самой слабой связи в качестве распространителя выступает неизменяемое слово с обстоятельственным значением. В таких словосочетаниях нужно говорить об особой смысловой валентности стержневых слов, требующей дальнейшего уточнения, распространения, а также о грамматической предсказуемости, на основе которой несамодостаточные в смысловом и грамматическом отношении слова (чаще всего глаголы) уточняются присоединяемыми на основе примыкания распространителями. Например: он бежал - как? - быстро, куда? - вниз и т.д. Примыкание - не только смысловая связь (т.к. формально не выражена специальными средствами), но и позиционная. Примыкание чаще всего постпозитивно, что связано с актуализацией, с обозначением ремы в контексте.

К собственно примыканию можно отнести связь наречий, деепричастий и компаративов, когда смысловое отношение заключено в зависимом слове и это слово как бы примыкает к главному.

Спорным до сих пор является вопрос о том, как связан инфинитив с главным словом. Считается (П.В.Чесноков, Е.К.Истратова), что связь инфинитивов с главным словом не вполне соотносима с понятием примыкания. Анализ материалов диссертации позволяет увидеть, что в словосочетаниях с зависимым инфинитивом смысловое отношение может раскрываться либо за счет лексического значения главного слова, либо за счет взаимодействия лексических и лексико-грамматических значений стержневого слова и инфинитива. Исходя из этого, можно выделить две разновидности связи — притяжение и взаимодействие: к притяжению относятся словосочетания типа «решил учиться», к взаимодействию - словосочетания типа «еду учиться».

Нам представляется, что, опираясь в значительной мере на семантику и общую грамматическую характеристику связываемых слов, мы можем все же говорить о разновидностях примыкания, а не о других связях, поскольку здесь подчеркивается существенная объективная особенность этих форм - их несогласуемость и нерегламентированность. Мы считаем, что названные выше разновидности подчинительной связи по грамматической функции ближе к

управлению, а по форме зависимого слова - к примыканию.

Управление как вид подчинительной связи компонентов словосочетания может быть сильным и слабым. Если сильному управлению присущи такие свойства, как обязательность распространителя и строгая предсказуемость его форм, то слабое управление наблюдается там, где стержневой компонент обладает достаточной семантической автономностью, может характеризоваться абсолютным употреблением и допускает не одну, а несколько падежных форм зависимого компонента. Причем форма распространителя не является в полной мере предсказуемой: она избирается в зависимости от конкретного содержания сообщения.

Сила управления зависит от степени предсказуемости управляемой формы, поэтому основным и постоянным условием, определяющим выбор управляемой формы, является потребность выразить тот или иной тип смысловых отношений. Так, максимальное количество воздействующих условий необходимо при передаче объектных отношений. Здесь важны грамматические и лексические свойства главного компонента в словосочетании.

При выражении обстоятельственных отношений влияние главного слова на выбор предложно-падежной формы зависимого минимально, например: приехал в Москву - приехал из Москвы. Здесь подчиняющее слово не имеет семантической потребности в связи с подчиненным словом, осуществление устанавливаемой связи не зависит от семантики подчиняющего слова и не ограничивает выбор формы подчиненного слова: работаю, читаю, хожу (в доме, у дома, перед домом) и т.д.

Для современного русского синтаксиса характерна повышенная роль предложных сочетаний, которые часто приходят на смену беспредложному управлению. И.П.Распопов называет беспредложное управление непосредственным, а предложное - опосредованным.

В этой связи происходит активизация связи слабого управления, обусловленная именно явлениями аналитизма в структуре словосочетаний. Мы опираемся здесь на авторитетное мнение Г.Н.Акимовой, считающей, что важным показателем аналитизма являются изменения в синтаксических связях, вызванные сдвигами в построении словосочетаний. Общая тенденция состоит в том, что сильные синтаксические связи, характеризующие обычно синтаксический облик национального языка, во многих случаях заменяются слабыми. Наибольшие изменения произошли в управлении. Это связано с тем, что растет потребность в передаче различных отношений между объектами действительности. В синтаксическом строе это проявляется в том, что возрастает роль падежных и предложно-падежных словоформ в семантико-структурной организации предложения. Поскольку система флексий русского языка неизменна, появляются новые значения падежных форм, связанные с лексическими подклассами, и увеличивается число предложных конструкций.

Это свободные предложно-падежные формы, самостоятельные в своем значении (сделал в интересах друга, выступил перед студентами) в отличие от

связанных предложно-падежных и падежных форм1, употребляющихся в словосочетании и представляющих тип сильного управления, реализующего объектные и комплетивные отношения (ожидать решения, увлекаться музыкой).

До сих пор нет четких критериев, разграничивающих слабое и сильное

2

управление, что отмечается многими лингвистами.

Основываясь на мнении Ю.Д.Апресяна, мы считаем, что сильно управляемое существительное является, как правило, аналогом предметной переменной в ^местном предикате и поэтому может рассматриваться как дополнение; слабо управляемое существительное является аналогом вторичного предиката (обозначает признак действия или признак признака) и может поэтому рассматриваться как обстоятельство; синтаксическая сущность слабого управления состоит именно в том, что слабо управляемые формы в отличие от сильно управляемых относятся не к отдельному слову, а к целому предложению.

Способность к обозначению обстоятельственного значения и к функционированию в качестве свободных предложно-падежных форм, на что обращают внимание и Г.А.Золотова, и Г.Н.Акимова, - это и есть современная тенденция к ослаблению связи управления. Употребление переходных глаголов, имеющих при себе прямой объект, генетически предшествует абсолютному употреблению, а конструкции с косвенно-объектным или обстоятельственным распространителем, а также конструкции без всяких распространителей - явление в литературном языке относительно новое, поэтому вырисовывается поступательное ослабление синтаксической связи: сильное управление - слабое управление - отсутствие выраженной связи.

Например: написал письмо (сильное управление); вышли в шторм (слабое управление); в шторм мы находились далеко от побережья (тенденция к свободной детерминации).

В диссертации отмечается, что в составе простого предложения зависимые компоненты таких словосочетаний могут оказаться в совершенно особой позиции, когда они соотносятся уже не с отдельным членом, а свободно присоединяются к грамматической основе всего предложения, превращаясь в его детерминант, распространитель предложенческого уровня. Например:

Ночъю из ущелья вылезли с гвоздями, топором и молотком Николка, Мышлаевский иЛариосик. (М.Булгаков).

Мне сверкнуло в глаза и оглушительно ударило. (М.Булгаков).

Слабые связи обусловлены тем, что в роли детерминантов выступают свободные словоформы. Обстоятельственная предложная конструкция отличается максимумом автосемантичности, поэтому у нее центробежные тенденции более сильны, чем у объектных словоформ. Нагрузка на связующую функцию предлога, реализующего односторонние синтаксические отношения,

1 Термин Г.А.Золотовой.

2 Г.Н. Акимова, ГАЗолотова, ЮДАпресян, Н.Н.Прокопович, В.П.Малащенко и др.

возрастает. Ему приходится как бы удерживать словоформу в формальной и семантической структуре простого предложения, т.к. синтагматическое притяжение основы оказывается весьма ослабленным.

В Грамматиках-1970 и 1980 гг. связь детерминантов со структурно-смысловой основой предложения называется примыканием. Но, думается, стоит согласиться с точкой зрения В.П.Малащенко, который считает свободное присоединение детерминантов аналогом примыкания, поскольку аналогия с примыканием - это все-таки не примыкание и, следовательно, не связь на уровне словосочетания.

В осложненном предложении, наряду с детерминантивными, есть и другие отношения, не свойственные элементарному предложению. Своеобразие синтаксических связей в осложненном предложении обнаруживается в тех отношениях, в которые вступают его основная часть и осложняющий компонент. Это происходит тогда, когда какой-нибудь член предложения или оборот ставятся в такую синтаксическую позицию, которая обеспечивает ему особый синтаксический статус, выделяет и даже в известной мере противопоставляет его основному составу. Большая, чем у необособленных второстепенных членов, коммуникативно-семантическая самостоятельность (вытекающая как из полупредикативной функции обособленных членов предложения, так и из функции дополнительной характеристики) получает отражение в том, что самым общим и самым обязательным условием возможности обособления является отсутствие выраженной связи второстепенного члена с главным словом. Ослабление связи характерно практически для всех обособленных членов предложения, кроме согласованных определений и приложений.

Прямо противоположной согласованию самой слабой связью следует считать примыкание при обособленных обстоятельствах, выраженных деепричастиями или деепричастными оборотами, употребление которых не предопределено лексическими и грамматическими особенностями глагольного сказуемого. Кроме того, обособлению, как известно, могут подвергаться различные обстоятельственные обороты со значением цели, причины, условия или уступки. Их близость к синтаксическому осложнению создается главным образом благодаря производному предлогу и позиции детерминанта. Логические предлоги соотносимы с союзами, создают связи, подобные союзным, которые играют важную роль в осложненном предложении. Грамматическими показателями синтаксической связи подобных обособленных оборотов и являются специальные предлоги с отвлеченной семантикой; в самом лексическом значении этих особых служебных слов есть указание на событийное содержание, которое они конкретизируют в двух модальных планах: 1) модальность реальности: несмотря на, вопреки, благодаря...', 2) гипотетическая модальность: при условии, в случае, при наличии.

Уточняющая функция представляется одним из своеобразных проявлений дополнительной характеристики. Связь между уточняемым членом и уточняющим обособлением весьма своеобразна. Ее называют слабой подчинительной связью, т.к. она не предполагает предсказуемой

грамматической выраженности. Это аппликативная связь (по терминологии И.П.Распопова, Е.Н.Рядчиковой), основанная на понятии наложения. Ее сущность состоит в том, что оба компонента - и подчиняющий и подчиненный - оказываются в одном и том же синтаксическом отношении к третьему; здесь, очевидно, особая разновидность подчинения, при котором подчиняющий компонент не «складывается» с подчиняющим, а как бы накладывается на него и благодаря этому уподобляется ему в синтаксических отношениях с другими компонентами предложения. Например:

Здесь, нарынке. Пахом Горилов не стал ждать милостей от природы, а решил взять их силой. (В.Пикуль).

Каждая разновидность обособления характеризуется своими частными особенностями и отношениями. Так, ослабленной связью соединены обособленные уточняющие и поясняющие члены предложения. По своей структуре их ряды близки сочинительным параллельным рядам, но все же связи здесь другие. Присоединение - непрогнозируемая валентными свойствами предложения связь. Это особый способ включения члена (или членов) предложения в высказывание, указывающий на его положение вне основного содержания. Присоединение отличается от сочинения и подчинения прежде всего своим смысловым содержанием и считается категорией семантико-синтаксического порядка. С точки зрения актуализации высказывания основная часть предложения является темой, а присоединяемая -ремой.

Кроме обособления, поставленного в особую синтаксическую позицию, позволяющую противопоставить его основному составу предложения, осложнять структуру простого предложения может некоторый ряд одноименных членов в одинаковой синтаксической позиции. Структура такого предложения в основном совпадает со структурой неосложненного предложения и отличается только тем, что вместо какого-нибудь одного члена в нее входит ряд подобных членов, который можно представить как результат накладывания нескольких однотипных предложений, различающихся только одним членом. Осложненное предложение выделяется своей многоаспектностью, сочетанием порой противоречивых признаков и синтаксических свойств, являющихся следствием его особого положения в зоне переходности между простым и сложным предложениями. Оно может восприниматься как результат синтаксического опрощения сложного предложения.

Однородность грамматических и семантических функций членов предложения представляют собой явления в каком-либо отношении одноплановые. В грамматическом объединении однородных членов участвует сильная (маркированная) сочинительная связь.

Вместе с тем, однородные члены могут быть связаны лишь перечислительной интонацией, которая является показателем слабой (формально не выраженной) бессоюзной связи. Использование однородных членов составляет специальный ряд, где мы и отмечаем внутрирядные отношения последовательного перечисления. Например:

Дни сочились, как свежие раны, тоской, одиночеством, суевериями, предчувствиями. (В.Пикуль).

Однородные члены здесь характеризуются не только одинаковым отношением к неоднородным с ними членам и ко всему предложению в целом, но и одинаковыми отношениями между собой с точки зрения объема значения, коммуникативной знаменательности и модальности. Бессоюзная связь обычно употребляется при передаче соединительных отношений между однородными членами. При бессоюзной связи мы имеем открытый ряд однородных членов, и их перечень может быть как исчерпывающим, так и неполным, что зависит от прагматической стороны информации.

В этой главе диссертации мы определяем, что типология сильных и слабых связей в простом и сложном предложениях в какой-то мере аналогична. Есть, к примеру, сильная сочинительная связь и слабые связи - бессоюзие и присоединение. А вот подчинительные связи проявляют себя по-разному: в простом предложении они могут быть ослаблены (за исключением согласования), а в сложном - это всегда сильные связи.

Отсутствие прямых средств связи и недостаточная четкость интонационных различий при выражении разных грамматических значений -все это приводит к тому, что в ряде случаев грамматические значения бессоюзных сложных предложений недостаточно четко дифференцируются, семантика их оказывается неопределенной, размытой.

Слабая бессоюзная связь тем и характерна, что её метаязыковые типы отношений обусловлены только смысловым содержанием связываемых частей: это перечисление фактов действительности (т.е. перечислительные отношения), пояснительные, противительные, сопоставительные и др.. По логико-смысловому соотношению частей все бессоюзные предложения можно разделить на две основные группы: 1) бессоюзные предложения однородного состава; 2) бессоюзные предложения неоднородного состава.

К первой группе относится незамкнутый ряд равнозначных предложений, связанных друг с другом только значением однородности, соединительными паузами и повторяющейся монотонной интонацией перечисления. Такие предложения в составе бессоюзного сложного обозначают одинаковое отношение к тому целому, которое они выражают. Бессоюзные соединения однородных предложений данного типа обозначают одновременность, совместность действий или их последовательность. К этой же группе относятся двучленные конструкции, в которых одна часть сопоставляется или противопоставляется другой.

Бессоюзные сложные предложения второй группы выражают ту или иную зависимость друг от друга составляющих их предложений: обусловленность последующего предложения или его обоснование, но без грамматического выражения подчинения. Это, как правило, условно-следственная обусловленность частей, значение пояснения или причины в последующем предложении. В выражении этих отношений играет важную роль интонация (на письме - особый знак препинания) и смысловое соотношение предложений, входящих в состав единого бессоюзного.

Наряду с бессоюзием к слабым связям в сложном предложении следует отнести и присоединительную связь. Ее выделение связано с актуализацией синтаксических компонентов. Коммуникативно значимый элемент какого-либо высказывания или предложение в составе сложного присоединяется к опорному, выносится в конец синтагмы. Присоединительное предложение соединяется присоединительными союзами или специализированными союзными скрепами типа притом, вместе с тем, к тому, вдобавок; союзами да и, аи, аи то. Например:

Николке и Алексею не о чем было говорить с Тальбергом, да и говорить было бы очень трудно. (М.Булгаков).

Вместе с тем используются некоторые сочинительные союзы (и, а, да, но и др.) в присоединительном значении, что свидетельствует о тенденции к ослаблению сильной (сочинительной) связи, развитию новых отношений под влиянием разговорного синтаксиса.

Исследуемый материал может служить подтверждением того, что академик В.В.Виноградов считал связь присоединительную и бессоюзную достаточно тесно взаимосвязанными, даже отмечал случаи, когда бессоюзие может быть средством выражения присоединительности - связи двух предложений, объединенных в одно сложное. Он называл такую конструкцию сложного предложения прерывистой, где части не умещаются сразу в одну плоскость, так что смысловая связь здесь основана не на прямом, логическом соотношении предложений, а на искомых подразумеваемых звеньях.

Связь между составными частями бессоюзного предложения предполагает какие-то только подразумеваемые, но не опущенные звенья, поэтому оказывается прерывистой.

Бессоюзные предложения с раскрытием содержания высказываемого представляют собой присоединительные предложения, в которых вторая часть присоединяется к первой, развивая и дополняя уже высказанное в первой части. Во всех бессоюзных сложных предложениях присоединительного типа первая часть имеет только предварительный характер, а вторая часть является основным содержанием высказывания.

На наш взгляд, следует согласиться с тем, что присоединительность прежде всего связана по происхождению с бессоюзием, с особыми конструкциями добавки и разъяснения. А развитие специализированных союзных средств присоединения - последующий этап, способствующий точной дифференциации связи присоединения. Прерывистый характер присоединительной связи обусловил выделение важного в коммуникативном и смысловом отношении присоединяемого предложения в самостоятельную единицу, разорвав структуру единого сложного предложения.

В третьей главе «Текст как основная сфера проявления слабых синтаксических связей» связность рассматривается как обязательная характеристика текста, как определенная функционально-семантическая категория, обусловленная линейной последовательностью предложений в тексте, которая является необходимым условием проявления синтаксических связей на данном уровне синтаксиса.

В реферируемой работе мы исходим из того, что одним из важных текстообразующих факторов, определяющих возникновение синтаксических отношений и оформляющих их синтаксических связей является семантико-синтаксическая несамодостаточность слова или предложения. Именно она предопределила характер связности предложений в тексте. Эта связность реализуется в слабых синтаксических связях, которые характеризуются слабой маркированностью или формальной невыраженностью. Последовательность самостоятельных предложений и способов их сцепления регулируются не столько синтаксическими средствами, сколько требованиями межфразовой внутритекстовой композиции, особенностями позиционной сочетаемости единиц. На высшем ярусе синтаксиса слабые связи опираются в основном на логику и прагматику взаимодействующих предложений, и в связи с прерывистым характером обусловлены всеми пятью аспектами: логическим, логико-прагматическим, семантическим, грамматическим и функциональным.

Связность является одной из основных предпосылок коммуникации. Связным считается такой отрезок текста, который содержит в себе информацию, заложенную в предшествующих компонентах текста. Связность -это семиологическая категория. Она вытекает из единства темы и связана с развитием тематического течения. При этом необходимо подчеркнуть, что связность может получать более или менее широкое понимание в зависимости от толкования сопутствующего ей понятия «тема». Необходимо подчеркнуть, что связность не носит одинаковый характер в оппозиции «говорящий: адресат». Понимание текста как связного со стороны адресата обусловлено помимо факторов психического характера и достаточным объемом его вещественных знаний.

Логическим обоснованием и фундаментом категории связности служат различного рода соединения между суждениями в тексте, т.е. различного рода текстовые связи. Именно такие блоки суждений, по мнению некоторых представителей лингвистики и логики, являются основными единицами мышления.

Отвергая логико-грамматический подход к синтаксису, В.А.Богородицкий, тем не менее, настаивал на необходимости установления логических связей между синтаксическими единицами, понимая под этим естественную логику сознания.

Возникновение синтаксических связей как проявление связности в тексте отражает особенность языка как формы мысли. Дискретность языка, представленная законченностью и выделимостью отдельных самостоятельных предложений на уровне развития мысли, предстает реально в тесном взаимодействии предложений, что требует от исследователя неизолированного их рассмотрения. Предложение на текстовом уровне функционирует не самостоятельно, а в составе синтаксической конструкции.

Представляется важным отметить, что в лингвистической науке XX века термин «конструкция» получил весьма активное использование. Под ней следует понимать такое соединение синтаксических элементов, которое характеризуется, с одной стороны, известной целостностью, а с другой

стороны, обладает возможностью расчленения на составляющие части, конструкты.

Явление конструкции типично для высших ярусов синтаксиса, но не замыкается в рамках одного яруса, а характеризуется изофункциональностью. Поэтому оно возможно и на уровне осложненного простого предложения, и в бессоюзных построениях, и на уровне сложного синтаксического целого. Понятие синтаксической конструкции вследствие сказанного не должно отождествляться ни с понятием предложения, ни с понятием ССЦ, ни с другими построениями макросинтаксиса, хотя каждое из этих явлений и может быть подведено под синтаксическую конструкцию. Таким образом, понятие синтаксической конструкции не закреплено за определенной синтаксической единицей, но служит для обобщенного обозначения различных единиц, обладающих конструктивной целостностью, связностью и членимостью.

Одной из задач лингвистики текста является определение специфических свойств текста, выделение текстовых абстракций, регулярно проявляющих себя в любом тексте или текстах определенных типов, соотнесение этих абстракций с единицами лексической и грамматической системами языка. В этой связи многие лингвисты считают сложное синтаксическое целое составляющей частью текста, его основной единицей, конструкцией. Вслед за В.П.Луневой, мы считаем, что «сложное синтаксическое целое - это типизированное объединение автосемантических и синсемантических предложений на основе логико-смысловой завершенности и цельности, отражающее определенную информацию в одном модально-временном плане и функционирующее как синтаксическая единица объективного членения письменного текста».

Членение текста - сложный, многоаспектный процесс. Его логическое и семантическое единство, прагматическая установка автора в сочетании с функциональной направленностью текста, т.е. с прагматической установкой текста, создают предпосылки своеобразного его членения.

К числу средств связности текста относят лексические и словообразовательные повторы, синонимические повторы, прономинализацию и др. Содержательная же, или смысловая, интерпретация связности текста вводит ненаблюдаемые средства.

Основа же цельности текста - локальная связность предложений, являющаяся базой для проявления всех типов связи, а протяженность сложного синтаксического целого - от минимального двухкомпонентного до многокомпонентного - зависит от прагматических задач, целей коммуникации, определяемых автором. Изучение различных видов связи в ССЦ как структурно-семантической единице текста позволит нам судить о закономерностях их функционирования с целью создания определенного единства.

В четвертой главе «Немаркированные (имплицитные) связи в синтаксисе текста» слабые связи рассматриваются с точки зрения логического аспекта функционирования. «Грамматика» текста ориентирована на новые языковые единицы - ССЦ и новые языковые явления - межфразовые связи.

С точки зрения семантики и теории информации смысловая структура текста рассматривается в диссертации как многомерная система информационных пластов, располагающихся в одном или нескольких измерениях. Эти информационные пласты выполняют целый ряд присущих им функций. Существует блок актуальной информации - в нем сообщается то актуальное, что легло в основу формирования коммуникативного задания. Это и является, по нашему мнению, предметом коммуникации, организует логико-смысловую структуру сообщения.

Исходным для содержательной стороны текста является различие понятий «значение» и «смысл», идущее от немецкого логика Г.Фреге. Изучение системы концептов относится к обязательным условиям адекватного описания единиц языка и речи, так как в этих системах концептов зафиксированы элементы познания «вещного» и возможных миров, та информация, которая содержит в себе оценки, знания и мнения. Уже в работах Г.Фреге смыслу приписывалась опосредующая роль в отношениях «значения» и «представления». Г.Фреге отграничил значение-денотат от смысла, т.е. способа именования денотата. Свойство концепта усложняться по мере обогащения субъективного знания о мире характеризует его как динамическую структуру, участвующую в формировании новых понятий.

Образование смыслового поля является предпосылкой понимания текста. Логическое строение текста - это последовательность и структура представления смысловых элементов в процессе развертывания текста. Чаще всего обобщающей функцией, формирующей логическую основу связей предложений в тексте, обладают слова-концепты или фразы-концепты, содержащие в себе понятия чего-либо: плохое настроение, хорошая погода, буря, обстановка, восприятие чего-либо и т.п. Например, в предлагаемом тексте в последующих предложениях обосновывается путем логического развертывания мысли смысл концепта приятно, который не раскрывается полностью в первом предложении и предполагает «текстовое ожидание»:

Ехать сначала было приятно. Теплый, тусклый день, хорошо накатанная дорога, в полях множество цветов и жаворонков; с хлебов, с невысоких сизых ржей, простиравшихся на сколько глаз хватит, дул сладкий ветерок, нес по их косякам цветочную пыль, местами дымил ею, вдали от нее было даже туманно. (И.Бунин).

Предсказуемостной силой может обладать в первом предложении целый его компонент, предполагающий раскрытие, усложнение базового смысла дополнительной информацией.

Логико-смысловой подход к исследованию связей между предложениями предполагает, опираясь на логическую последовательность и выводимость предложений, переносить основной акцент на анализ их смысловых отношений в тексте, особенно тогда, когда отсутствуют специальные классические средства связи. Данный аспект анализа текста позволяет не только вскрыть особенности воплощения в тексте имплицитной связи, реализующейся в системе частных значений, но и способствует определению самой имплицитной формы связи как одного из основных факторов текстообразования.

Имплицитная форма соединения предложений в тексте, по нашему мнению, опирается именно на их логико-смысловое соотношение, которое может реализоваться в частных значениях сопоставления, противопоставления, перечисления, изъяснительности, пояснения, уточнения, причины, следствия.

Смысловая имплицитная связь базируется на основе общего содержания смежных фраз. Такая связь обусловлена тем, что описываемые объекты находятся рядоположенно в пространстве, а также благодаря наличию общих пресуппозиций - знаний о предмете речи.

Один из частных логических аспектов связи предложений - это отношения перечисления. Здесь нет никаких формализованных показателей связи. Она настолько ослаблена, что, кажется, ее и нет совсем. Тем не менее, можно выделить обобщающие смыслообразующие понятия, которые объединяют вокруг себя самостоятельные предложения в единый текст. Их анализ может быть осуществлен с точки зрения двух аспектов: статического и динамического. Описание чего-либо постоянного в данный момент обусловлено статикой. Это описания состояния природы, окружающей обстановки, предметов, свойств предметов, лиц и т.п. например:

Небо было покрыто легкими облаками, сквозь которые просвечивали звезды. Дул довольно резкий, холодный ветер. (А.Степанов).

Наиболее распространенный тип описания - с качественной или предметной ремой, функция ремы формирует качественную характеристику текста.

Последовательное взаиморасположение предложений может формировать текст со значением состояния окружающей среды, воспринимаемого читающим (слушающим): его создают слова категории состояния, безличные глаголы со значением восприятия, глаголы со значением положения в пространстве:

Жарко, пахнет сосновым тесом, сваленным возле амбаров, напротив двора. Слышно, как за деревьями и за постройками станции сипит, разводит пары горячий паровоз товарного поезда. Без шапки стоит, щурясь и хитро улыбаясь, Тихон Ильич. (И.Бунин).

Как показывает наш материал, связность заложена в самой заинтересованности говорящего и должна быть очевидной для слушающего (читающего), иначе он не поймет общий смысл текста. Слушатель в таких случаях не присутствует, но на него это рассчитано: он должен декодировать текст, собрать все воедино. Идея целостности не только в антропоцентрическом свойстве текста, но и в социоцентрической направленности. Логика связности в том, что фактор общения говорящего и слушателя скрытый (формально не представленный), имплицитный, что весьма характерно для описательных текстов.

Динамический тема-рематический аспект описательных текстов обусловлен изменением в состоянии природы, обстановки, с изменением в восприятии этих явлений. Это не активные действия каких-либо субъектов, а описания, связанные с фазисными переходами в природе, в характеристике предметов:

Взошло солнце. Резвые тучи бежали по необъятному небу. Осветились верхушки деревьев, мерно раскачивающиеся из стороны в стороны. В полях зашелестела трава, разбуженная игривым ветерком. (И.С.Тургенев).

Смыслообразующим фактором последовательной связи предложений может быть повествование, перечисляющее события временного характера, происходящие с субъектом или субъектами, объединенными одной обстановкой или одними обстоятельствами.

В тексте мы можем выделить сложные синтаксические целые закрытой структуры, состоящие из двух предложений, соединенных логико-смысловой связью с отношениями противопоставления или сопоставления. Противительность может реализоваться в двух основных разновидностях, основанных, во-первых, на принципе антитезы и, во-вторых, на принципе соединения неантагонистического противоречия, или принципа компромисса. Логической подоплекой антитезы является взаимное отрицание.

На первый взгляд поручение, данное Толстому, не выглядело сложным и многотрудным. В действительности поставленная задача оказалась столь трудной, что, выполняя ее, нужно было полностью мобилизовать свои духовные и физические силы, раскрыть огромную настойчивость и изворотливость. (Н.И.Павленко).

Противительность, отрицание опираются на общий смысл («семантический мотив») - ожидаемое, предполагаемое. Имплицитное ожидаемое возникает на основании определенной соотнесенности того, что сообщается в первом предложении конструкции как данное, известное по каким-то причинам, с тем, что только что становится очевидным и, как оказывается, противопоставленным.

В основе другого типа противительности - противительного компромисса лежит идея некоторого несоответствия (частичного несоответствия) смысловой соотнесенности двух частей конструкции. В данном случае фиксируется внимание на детали или обстоятельстве, которое необходимо принять во внимание. В связи с этим противительные отношения могут изменяться, осложняться дополнительным смыслом, чаще всего уступительного характера.

Иной тип смыслового противопоставления связан с реализацией семы возместительности по принципу контрастного дополнения. Смысл так называемых компенсаторных отношений заключается в том, что как бы совмещаются две ситуации или два признака одной ситуации и оцениваются как противоположные, причем происходит восполнение одной ситуации другой с отрицательной характеристикой.

Смысловое сопоставление бинарного ряда самостоятельно оформленных предложений сложного синтаксического целого понимается нами как обусловленное признаками несходства смыслов, передаваемых самим содержанием обеих частей без каких-либо дополнительных лексических или грамматических показателей. В имплицированных конструкциях, когда связь основана только на логико-смысловом соотношении частей, противительность не имеет разнообразных оттенков значения, которые в языке эксплицированы

достаточно развитой системой лексико-грамматических средств: союзов, союзных аналогов, специализированных скреп.

Имплицитная форма связи как одного из факторов текстообразования может быть представлена причинно-следственными отношениями. Каузальность определяется как принцип реализации признака «достаточного основания».3 Для выявления причины необходима предпосылка, своеобразный постулат, требующий обоснования. В основе каузальной схемы лежит идея непротиворечивости, соответствия.

Локальная слабая связь с каузальными отношениями обусловлена последовательным расположением предложений, поскольку компонент с причинным значением в ССЦ всегда постпозитивен. Имплицитное выражение причинных отношений имеет место при соединении предложений в том случае, когда семантическая связь между ними в принципе вытекает из сопоставления сообщаемого содержания с внеязыковой действительностью, из более широких связей, контекста.

Ситуация может складываться и другим образом, когда предопределяющим фактором может быть причина, прогнозирующая, как правило, следствие. Мотивирующая сила причины состоит в том, что она является доводом, аргументом для вывода. Категория следствия, как и категория причины, традиционно относится к классу событий, где событие -это и действие, и процесс, и состояние, и явление, так как любой предмет можно рассматривать в качестве длительно существующего события. Обращение к денотативному аспекту дает возможность проследить взаимосвязь высказывания с определенным отрезком действительности. Вторичное существование следственного компонента, согласно денотативной концепции, обусловило такое положение, при котором следственное событие детерминировано реализацией причинного события, причем к общему причинно-следственному значению добавляется и значение временного следования, что соответствует реальным отношениям явлений действительности: следствие следует за причиной.

Смысловой денотат реализуется в поле событийности. Прежде всего, это реальное действие, которое является прямой причиной последующих реальных действий. Например:

Громко и дружно захохотал и _ работники, надымившие всю избу. Аверкий очнулся. (И.Бунин).

Реальное действие может выражать не собственно действие, предполагающее следствие, не процесс, а мыслительную деятельность (внутреннее свойство) или внутреннее состояние, являющиеся причиной логического вывода.

Следствие, как показывает наше исследование, может осложняться качественно-определительной характеристикой причинного компонента: это

3 См. об этом в «Русской 1рамматике»-80, работах М.ВЛяпон, ЛЛБабаловой, З.Вендлера, Р.М.Теремовой, Ю.ЮЛеденёва.

чаще всего свойство, состояние окружающей среды, которое прогнозирует также определенное состояние или предопределяет определенное действие.

Долги, тяжки были дождливые осени, снежные зимы в Суходоле. Холодно, голодно было в пустом, разрушающемся доме. (И.Бунин).

Несколько другая ситуация наблюдается в ССЦ с изъяснительными отношениями. Изъяснительность связана с выражением объектных отношений. Сигналом, прогнозирующим дальнейшее развитие мысли, является не общее содержание первого предложения, а значение глагола, как правило, обозначающего восприятие и предполагающего сообщение дополнительных сведений. Здесь текстовая импликация связана с представлением об имплицитном содержании высказывания. Явления, при которых импликация сопряжена с имплицитностью языкового выражения, могут быть отнесены к области имплицитной специфики, включающей использование слов с актуализированными значениями: поглядел - иувидел, понял, почувствовал:

Ивлев поглядел кругом. Погода поскучнела, со всех сторон натянуло линючих туч и уже накрапывало - эти скромные деньки всегда оканчиваются окладными дождями. (И.Бунин).

Информативное содержание высказывания не совпадает с его грамматическим устройством. Подобные конструкции с имплицитной формой связи являются кодифицированными единицами, имеющими скрытый смысл. Он восстанавливается по смысловому соотношению соположенных предложений в ССЦ и с учетом прогрессивной предсказуемости глагола-сказуемого в первом предложении конструкции. О скрытом смысле можно говорить и в связи с эллиптическими конструкциями или конструкциями с

4

невыраженными компонентами.

В ССЦ с изъяснительными отношениями наблюдается экономия языковых средств. Справедливо замечание В.С.Юрченко о том, что язык, с одной стороны, знает свое сингулярное свернутое состояние, а с другой - его синхронное и диахроническое становление сопровождается расширением и усложнением. Вот эта «свернутость» обусловлена содержательными, смысловыми категориями, поскольку в языке вырабатываются способы выражения, которые содержат ровно столько, сколько необходимо для понимания.

Имплицитная форма связи может быть обусловлена уточнительными и пояснительными отношениями. Пояснение трактуется в теории языка как отношение тождества между поясняемым и поясняющим. Однако само содержание термина «пояснение» весьма неоднозначно. Оно может определять пояснительные отношения двух видов: собственно пояснительные и отношения общего и частного. В первом случае мы имеем дело с логическими отношениями тождества. С точки зрения логико-смыслового подхода пояснение связывают с явлением повторной номинации, когда путем

4 В связи с этим в лингвистике пользуются терминами «нулевой знак» (А.М.Пешковский, Ш.Балли, Е.М.Галкина-Федорук, П.В.Чесноков), «компрессия» (С.Е.Никитина, А.Л.Василевский, Н.Н.Леонтьева).

вторичного означивания разъясняется ранее названный факт действительности. Вторая разновидность - это тождество разъясняющее, когда общее поясняется с помощью разъясняющего перечисления новых фактов.

Противоречивость и сложность выделения смысловых отношений в рамках пояснения обусловлена противоречивостью самого этого синтаксического явления, поскольку отношения общего и частного относят к той разновидности пояснительных конструкций, в которой эти отношения называют уточнением.

Мы считаем, что при всей кажущейся однородности понятий «уточнение» и «пояснение», на самом деле мы имеем дело с разными категориями отношений. Логическая основа уточняемого и уточняющего обусловлена неэквивалентностью компонентов: уточняющий обязательно привносит точную, адекватную дополнительную информацию.

По нашим наблюдениям, в тексте логико-смысловые связи представлены, как правило, в бинарных сложных синтаксических целых с отношениями общего-частного, т.е. уточнения. Такая конструкция возникает из коммуникативных потребностей говорящего конкретизировать ту мысль, те общие сведения, которые представлены в первом предложении: конкретизироваться может его денотативный центр:

И неминуемое свершилось. Юшка пришел - как раз в страшную ночь конца лета, в ночь под Илью Наделящего, древнего Огнеметателя. (И.Бунин).

Характерной особенностью конструкций с уточнением является то, что связь между их частями является не обязательной, а только возможной, т.е. уточняемое может и не уточняться. Все в конечном счете зависит от условий речи и коммуникативных потребностей говорящего. Связь в таких ССЦ можно считать взаимообусловленной смысловым содержанием обоих компонентов.

Своеобразным предсказующим сигналом последующего уточнения могут быть существительные с отвлеченным значением.

Более сильной предсказующей силой обладают указательные местоимения в первом предложении ССЦ с уточняющими отношениями, поскольку указательное местоимение по своей природе связано с последующим контекстом. Уточняющее предложение здесь явно прогнозируется. Обобщающим денотатом является, как правило, сочетание событийного предиката и указательного местоимения. Наиболее обобщенным значением обладает местоимение всё, денотативный смысл которого сводится к обозначению «всего без остатка», что и раскрывается в дальнейшем путем уточнения - сообщения конкретных сведений.

Семантическое поле неопределенности в первом предложении ССЦ могут создавать неопределенные местоимения, как правило, осложненные зависимым определением.

За окнами творилось что-то, мною еще никогда не виданное. Неба не было, земли тоже. Вертело и крутило белым и косо, и криво, вдоль и поперек, словно черт зубным порошком баловался. (М.Булгаков).

Семой обобщения могут обладать имена прилагательные, слова категории состояния, выполняющие предикативную функцию. Их

предсказуемостные свойства намного слабее, чем у дейктических слов, поэтому содержание уточняющего компонента с обратной предсказуемостью свидетельствует об обобщающем значении предикативных слов в первом компоненте, логико-смысловая связь здесь является взаимообусловленной.

Таким образом, имплицитность логической связи подразумевает скрытые смыслы, своеобразную «кодированность», раскрывающуюся через обобщающие понятия, обладающие предсказующей силой, что является принципом продвижения информации линейного типа.

В пятой главе «Слабомаркированные связи в синтаксисе текста» слабые связи рассматриваются с точки зрения логико-прагматического и семантического аспектов.

Коммуникативное значение текста - это информирование. Но любое сообщение заключает в себе не только информацию, но и отношение автора к сообщаемой информации.

Понятие «прагматики» в теории языка имеет обширные области пересечения с понятием «модальности». Однако, на наш взгляд, прагматика охватывает более широкий спектр языковых явлений, по меткому высказыванию Т.Ван Дейка, «язык насквозь пронизан прагматикой», тогда как модальность по существу синтаксическая категория.

Современная лингвистика не дает однозначного определения модальности, и ее функциональная сущность остается предметом дискуссий, поэтому и характеристика модальности только с позиций формально-грамматического толкования не является исчерпывающей и неоспоримой. Широкая трактовка языковой модальности нам представляется более перспективной и более соответствующей фактам языкового (речевого) общения. Объективность модальности, как и ее субъективность, является средством, вводимым для реализации отношения к тому, о чем сообщается, и к окружающей действительности.

Прагматика категории модальности, вынесенной за пределы предложения-высказывания в текст, значительно расширяется, и на первый план выдвигается сам акт коммуникации, т.е. взаимоотношения автора и читателя. Прагматическая адекватность сообщаемого выявляется при встрече с чужим смыслом. Это значит, что восприятие личности автора через формы ее воплощения и отношения к высказыванию в тексте - процесс двунаправленный. Модальный компонент не только выражает отношение к высказываемому, но и относит его к предыдущей части текста, т.е. связывает. Эта функция слабая, но она есть.

Логико-прагматический аспект выделения слабой связи предложений в тексте обусловлен функцией так называемых дискурсивных слов, которые отражают взаимодействие говорящего и слушающего, выражают уверенность, достоверность, сомнительность, реальность и другие значения высказывания. Это, прежде всего, модальные слова и частицы. Они не являются прямыми показателями связи, как союзы или союзные слова, и считаются слабомаркированными ее показателями, поскольку автономны, подвижны в структуре предложения. Модальные слова инородны, они принадлежат к

метатекстовым элементам языка (Г.П.Немец). Накладывался на логико-смысловые отношения между компонентами высказывания, когда нет других показателей связи, они выполняют вторичную функцию маркеров локальной связности.

Таким образом, модальное слово, выражая комментирующую роль субъекта, соотносит части высказывания в тексте, связывает их общей ментальной характеристикой.

Авторской субъективной оценке может быть подвергнуто отношение к содержанию высказывания, прежде всего, с точки зрения его достоверности, истинности:

Макс осторожно потянул на себя раму, уверенный, что окно открыто, норама не поддалась, и он потянул ещераз. Конечно, закрыто. (Т.Устинова).

В этом примере логико-смысловая основа связи предложений в тексте обусловлена причинными отношениями: рама не поддалась, потому что закрыта - это фоновое знание. Но верно ли оно? Вот здесь мы и имеем подтверждение достоверности этого знания. Модальное слово конечно подтверждает результат логического вывода, связывая предпосылку и результат.

Понятие «истинности» («истины») является центральным при исследовании модальности значения. При использовании модальных слов конечно, бесспорно, несомненно, безусловно, действительно и подобных говорящий учитывает возможность недостаточного знания о предмете со стороны слушающего, поэтому стремится к экспликации уверенности. В этом случае он опирается на концепт как общее знание, базирующееся на общих понятиях, категориях.5 Специфика модальности знания такова, что она выражает разные виды отношений высказываний к действительности и разные виды квалификации высказываний со стороны субъекта. Это может быть недостоверность, неуверенность в знании.

Ценностная картина мира в представлении говорящего соотнесена с нормативной картиной мира, со стереотипными ситуациями. Сдвинутость нормы - это проявление асимметрии в объективном мире и в языке. В языке это проявляется в смысловом, эмоциональном и прагматическом аспектах прежде всего. Субъективная модальность, отмечающая отклонение от нормы, - это модальность странности, удивления, неожиданности, важности, оценки -отрицательной и положительной, модальность опасения и других разновидностей. Выражать эти значения могут не только модальные слова, но и другие части речи, такие, как некоторые частицы, слова категории состояния, междометия, способные приобретать модальные свойства в силу метатекстовых свойств, обладающие способностью к интенциональной субъективации. Они приспособлены и к выполнению связующей функции, относясь ко всему высказыванию в целом.

5 См. об этом в работах ААМатвеева, МАДмитровской, ЕР.Иоанесян, ТА ван Дейка, АДШмелева.

Актуализируя отношение говорящего к высказываемому, к ситуации, к собеседнику, субъективно-оценочный компонент несет в себе экспрессивное содержание, «наслаивающееся» на содержание понятийное (когнитивное, пропозициональное).

Эмоционально-оценочным значением обладает ряд модальных частиц, выполняющих и роль связки. Причина такого их «поведения» в способности относиться ко всему высказыванию в целом. О регулярном выполнении частицами связующей функции говорят многие ученые, подчеркивая их метаязыковый характер, их способность участвовать в коммуникационной организации высказывания, соотнося данное и новое, подчеркивая, выделяя важное, придавая всей конструкции модально-смысловую организацию. Например: частица ведь обозначает причинные отношения, отношения обоснования мысли, но и еще придает тексту модальность, напоминая о субъекте.

К примеру, частица вот (вот и) используется субъектом речи для привлечения внимания адресата к какому-либо предмету, ситуации, оценке. Субъект как бы говорит: «Обращаю ваше внимание на это», - и вместе с тем оформляет значение следования - следствия как неожиданного, непредсказуемого.

Здесь происходит слом предсказуемости, сдвиг в, казалось бы, плавном течении мысли. Частица вот и переводит высказывание в новый эмоциональный план, маркируя авторскую интенцию подчеркнуть, выделить новое. Модальность этой частицы разнообразна, может, в частности, выражать удивление как реакцию субъекта, эмотивную оценку того, о чем он сообщает в преамбуле как факт, как данное:

Жить вместе нам было уже невозможно, но и разойтись, разъехаться в ближайшее время оказалось не под силу. Вот вам и. мечты, и планы! (С.Розенфельд).

Представляется важным отметить, что экспликаторами модально-связочных отношений между предложениями ССЦ могут быть словосочетания, фразеологизированные соединения или целые предложения. Чаще всего они обладают оценочной или эмоционально-оценочной характеристикой. Их иногда называют образными средствами модальности текста.

На перекрестке у оперного театра кипела суета и движение. Страшно сказать, как непоправимо изменилась жизнь в городе. (М.Булгаков).

Предложение, выполняя роль модально-связочного квалификатора, в какой-то мере функционально сходно со вставочной конструкцией, содержащей определенный комментарий основного текста. Здесь следует вспомнить положение М.М.Бахтина о двух планах повествования: основном и дополнительном, о присутствии в монологическом тексте диалогических отношений, хотя и скрытых, того, что, по А.Вежбицкой, называется «двутекстом». Находясь между двумя предложениями ССЦ, соотнося их

6 См. работы Т.М.Николаевой, НААвдрамоновой, ЮГ.Скибы, И.М.Бощщавского, Е.В.Падучевой, ЕА.Стародумовой и других.

содержание между собой, модально-оценочное предложение выполняет роль определенной связки. Это могут быть междометные предложения, структуры фразеологизированного типа, образования номинационного характера.

Тяжелая, нелегкая и толстая мортира в начале одиннадцатого поместилась вузкую спаленку. Черт знает что!Совершенно немыслимо будет жить. (М.Булгаков) - в этом примере причинные отношения дополняются эмоционально-оценочным значением возмущения, негодования.

Семантический объем категории модальности включает в себя различные отношения автора к содержанию высказывания, но на текстовом уровне оценочность является основным характеризующим и связующим проявлением авторской модальности. Модальные слова и компоненты маркируют связанность предложений в ССЦ, располагаясь между ними, эксплицируют логические связи, обозначая и их прагматические характеристики.

Важным фактором, организующим смысловую структуру текста, являются семантические отношения между предложениями. Их связь - это когнитивный процесс, построение которого показывает, каким образом информация об окружающем мире воспринимается и организуется нашим сознанием. Р.Харвег основным для текстологии считает парадигматическую и синтагматическую субституцию, суть которой состоит в том, что определяется тождество средств языкового выражения в соседних фразах. В акте наименования, по В.Г.Гаку, имеет место соотношение трех сторон: имени -предмета - именующего субъекта.

Сам термин «референция» пришел в лингвистику из логики. Кореференция - один из важнейших способов семантической организации текстового единства, его функциональной значимости, связанной с актуализацией высказывания.

Повторяемость мы понимаем как лексическую связь.

В связности текста превалируют замещающие слова. Лексическая повторность связана с углубленным осмыслением текста. Именно понятие «перетекания смыслов» привело к пониманию текстовых функций лексики.

Семантический повтор лежит в основе текстообразования, определяя динамику сюжетных поворотов в персонажной, объектной, локальной и темпоральной зонах. Если объект один, а его номинации в тексте различны, то речь идет о функциональных типах текстовой номинации. При этом повтор относится не к слову, а к объекту описания, предлагая для его характеристики все новые и новые аспекты либо оттенки смысла.

Употребление лексически родственных слов, отличающихся своим семантическим наполнением, несомненно способствует накоплению к тексте «общекорневого» суммарного значения (Е.И.Диброва).

Расширение сферы повторной номинации связано с парадигматическими и синтагматическими свойствами слова, поскольку парадигматическая семасиология дает фигуры замещения, а синтагматическая - фигуры совмещения.

В этой связи можно рассматривать три типа семантических связей: 1) гиперо-гипонимическая связь, организующая иерархическую группировку в

вертикальном измерении. Установление цепочечной гиперо-гипонимической связи представляет многоступенчатый процесс постепенного содержательного обогащения исходного концепта, выраженного первым - наиболее общим элементом; 2) кластерная градуальная связь, при которой элементы вступают в эту связь по общности семантического признака, и представляет собой три параллельно протекающих когнитивных процесса: объединение, противопоставление и сопоставление концептов; 3) аналоговая мотивационная связь, являющаяся формально-семантическим типом связи. Она основана на частичной семантической общности или частичной или полной формальной общности элементов (В.Б.Гольдберг).

Называя повторной номинацией уже ранее обозначенный в данном контексте денотат-лицо, предмет, действие или качество, его можно характеризовать с парадигматической стороны, синтагматической и функциональной (В.Г.Гак).

Исходя из наших наблюдений, мы полагаем, что для текстовых локальных семантических связей характерны именно парадигматические отношения, основанные на лексическом повторе, лексической синонимии, отношениях включения между повторными номинациями, дейктическом замещении, лексической антонимии. Функциональный аспект является сопутствующим, поскольку нейтральность и экспрессивность средств повторной номинации рассматривается в каждом конкретном случае и зависит от способа и средства выражения номинанта.

Двуплановая структура текста, его последовательное и уровневое деление предполагают преобразование последовательно расчлененных элементов в единое целое. В этом смысле семантические отношения являются доминирующими, определяя связность предложений в тексте. В тексте семантические связи образуют семантические линии, переплетающиеся и образующие смысловую ткань текста. Это своеобразные актанты текста.

Имплицитные связи текста подразделяются на связи между лексическими компонентами коррелирующих высказываний и на связи между коммуникативно-ориентированными единицами в целом. Отношения первого типа являются разновидностью семантического повтора, и их формальные индикаторы относятся к маркерам связи.

Функционально-смысловая категория отождествления объединяется самым естественным образом в смысловую корреляцию с тем, что в лингвистике именуется предупоминанием: отождествлять можно по отношению к чему-то, уже ранее высказанному.

Вместе с тем, лексический повтор может наряду со строевой и коммуникативной функциями служить стилистическим приемом, акцентирующим внимание читателя на семантике повторяющихся слов и содержании предложений, в которых находится. Здесь явно прослеживается композиционное развертывание содержания, стержневым элементом которого является одно и то же понятие - денотат как доминирующий элемент всего высказывания.

Чаще всего встречается именной повтор субъектного или объектного типа. Это связано, по нашему мнению, с усилением субъективно-личностного начала в высказывании или с усилением наглядно-образных представлений, что обусловлено актантной моделью повествования в тексте. СЬ и 5 -денотативный центр высказываний, определенный концепт, характеризующийся соответствующим образом или с разных сторон. Повтор отдельного слова - денотата связан с «переживанием» его значения, которое дополнительно характеризуется, оценивается, как правило, определяющими словами. В этом отношении его связующая роль является первичной, а вторичная - своеобразный сигнал о продвижении информации, ее расширении, качественно новой характеристике.

Семантический повтор в тексте не только выделяет денотат, но и может характеризовать его с разных сторон: качества/признака, действия/состояния, возможности или временной обусловленности и т.д. Поэтому роль повтора могут выполнять разные части речи: прилагательные, наречия, глаголы, даже некоторые производные служебные слова, более «полные» в семантическом плане, чем первообразные, и потому способные обозначать различные дополнительные отношения. В этом случае акцент перемещается с денотата на его окружение, которое становится наиболее важным как с семантической, так и с функциональной стороны, что и находит свое подтверждение в акте кореференции:

Утро было серое. Под затвердевшим серым снегом серой была и деревня. Серыми мерзлыми лубками висело на перекладинах под крышами пунек белье. (И.Бунин).

По сравнению с лексическим повтором использование синонимов в качестве связующих элементов - это более высокая ступень развития языка, поскольку неточный выбор слова-заместителя при обозначении одного денотата не проходит бесследно для лексической и синтаксической сочетаемости, а в целом и для понимания сообщаемого.

Лексическая близость слов-синонимов служит показателем структурной и смысловой соотнесенности смежных предложений в ССЦ, в которых они находятся. Здесь наблюдается развертывание отношений, построенных по типу регрессии, поскольку именно лексический заместитель во втором предложении соотносит содержание данного предложения с предыдущим благодаря семантическим полевым связям с доминирующим словом в первом предложении. Синонимия связана с явлением замещения в языке, истоки которого следует искать в разговорной речи и ее влиянии на речь письменную. Замещение обусловлено законами экономии языка, так как одновременно слова-заместители выполняют связующую роль предложений в тексте и роль актуализирующих средств.

Диалектическое единство такого бинома проявляется за счет лексической соотнесенности его составляющих. Слово-заместитель может соотноситься с различным объемом содержания своего антецедента, подчеркивая, выделяя в нем новые свойства и качества.

ЮС НАЦИОНАЛЬНАЯ I БИБЛИОТЕКА ) СПтИуг | з,

_ 08 МО шг I 33

В качестве семантических скреп могут выступать общеязыковые синонимы, среди которых можно выделить идеографические и смысловые.

Расширение текста за счет новых компонентов ведет к дополнительному использованию синонимов-заместителей с усилительным значением. Синонимы, отличающиеся смысловыми оттенками значения, могут осложняться модальным компонентом, что связано с актуализацией субъективного отношения к высказыванию.

В текстах художественных произведений, в публицистике в качестве скреп-синонимов нередко употребляются перифразы - один из тропов, в котором название предмета, человека или явления заменяется указанием на его признаки, как правило, наиболее характерные, усиливающие изобразительность речи.

Необходимо отметить, что синонимы в соположенных предложениях ССЦ являются ключевыми словами, служащими средством компрессии смыслового содержания текста. Благодаря им в тексте образуются семантические линии, образующие смысловую ткань текста. Эти линии не всегда могут быть представлены в сколько-нибудь явном виде, а имеют завуалированный, скрытый характер. В первую очередь это связано с явлением синонимической метафоризации: ее референциальное свойство всегда текстуально обусловлено. Например:

Я сидел и, как зачарованный, глядел на третье достижение легендарного Леопольда. Шкаф был битком набит книгами: одних руководств по хирургии на русском и немецком языках насчитано бегло около тридцати томов. (М.Булгаков).

Достаточно близки к понятию синонимического замещения отношения так называемого включения. Такие отношения называют гиперогипонимическими, и обусловлены они денотативной стороной знака. Рассматривая текст как информационное образование, семантически организованное, в нем следует обозначить содержательные и собственно-смысловые элементы, где смысл - это не более чем функция соотношения между системой частных смыслов (содержательные компоненты текста) и общим смыслом, концептом.

Сужение, по справедливому мнению В.Г.Гака, является способом продвижения повествования. Представляя сначала событие (факт) в более общем виде, далее автор детализирует его, уточняет, раскрывает разные грани.

Семантический тип номинационной связи определенным образом связан с местом имени в контексте - в цепи наименований. Наиболее нормативной неотмеченной является последовательность: абстрактное (или относительное) имя - собственное (конкретное) имя. Второе является «смысловым источником». Здесь один и тот же по сути денотат обозначен словами разного семантического объема или с родо-видовыми отношениями.

Семантические отношения от общего - к частному и от частного - к общему - это определенная схема развертывания повествования: различная информация об одном и том же факте (предмете) является организующим фактором текстообразования. Семантико-синтаксические функции повторной

номинации, обусловленной отношениями включения, проявляются не только в обозначении уже известного предмета (события, действия, состояния), играющего важную роль в семантической организации текста, но и выполняют структурно-синтаксическую функцию, эксплицируя связь предложений в тексте.

Замещение, свойственное отношениям включения, не менее характерно и для местоименной референции. Местоимения обладают наивысшей обобщенностью и универсальностью, они означают смыслы, восходящие к глобальным понятиям материального и духового мира. Русские местоимения -это референциально-дейктический класс слов, в которых совместное действие явлений референции, дейксиса и анафоричности предопределяет адаптивный (приспособительно-меняющийся) характер лексической семантики прономенативов.

По мнению В.Дресслера, все проформы характеризуются двумя чертами: 1) большим объемом значения и меньшим содержанием, чем антецеденты, которые они замещают; 2) большей сжатостью, краткостью, что делает их весьма важными элементами в процессе референции. Местоименная кореференция отлична от семантического повтора, поскольку антецедент может обозначать человека, субъекта, а местоимение дает представление о нем. «Несводимость кореферентности к тождеству референтов» связана с денотативной неопределенностью» (Е.В.Падучева), поскольку все местоименные лексемы имеют не постоянное (денотативное), а переменное (референциальное, дейктическое, анафорическое) лексическое значение.

В качестве референтных слов, выполняющих связующую роль в тексте, используются, как правило, лично-указательные и указательные местоимения. Местоимения 1 и 2 лица являются сами участниками речевого акта как говорящий и адресат, поэтому они не референциальны, не служат средствами связи в тексте, поскольку не обладают замещающей функцией.

В состав значения дейктического местоимения входит идентификация субъекта или объекта. Здесь же происходит актуализация сведений о нем, связанная с конкретизацией описываемого денотата. Для лингвистики текста анафорическая функция местоимения связана с регрессом, отсылкой к предыдущему контексту, в чем и проявляется его связующая роль.

Несмотря на особые случаи, типичными для обозначения антецедента и его анафорического лично-указательного местоимения являются бинарные конструкции. Их кореферентность обусловлена именно соотносительными двучастными ССЦ, где вторая часть по типу зависимости - синсемантическое предложение, свидетельством чего является местоименный компонент.

Дейктическим значением, как отмечается в реферируемой работе, могут обладать местоименные наречия, как правило, с пространственным и временным значением. Здесь срабатывает известная формула «я - здесь -сейчас». Для пространственных местоимений характерны следующие противопоставления: здесь, тут, сюда, отсюда - там, туда, оттуда; для временных: сейчас, теперь - тогда, потом.

Любая речевая ситуация в восприятии и представлении человеческого сознания происходит в рамках локальных и темпоральных координат. Дейктические слова, осуществляя непосредственную и моментальную связь высказывания с ситуацией внешнего мира, прикрепляются к конкретному месту и времени протекания речевого акта, события, ситуации. Сочетая анафорическую и дейктическую функции, местоименные наречия при собственно дейктическом указании местоимения идентифицируют референт, опираясь на ситуацию акта речи, а анафорические показатели идентифицируют референт, опираясь на контекстные связи.

Местоименные наречия, как и другие дейктические и анафорические средства, являются своеобразным сосредоточением компрессии предыдущего содержания. Например:

В эту бурю Лука Евсеевич стоял у фундамента маяка и смотрел в море. Оттуда брызги волн налетали на него дождем. (Ал.П.Чехов).

Одним из распространенных видов лексического повтора мы считаем в рамках семантической связи антонимический повтор. Отношения антонимии как повторной репрезентации можно представить как отношения конверсии, в понимании Д.Лайонза, т.е. отношения противоположности. Экспликаторы антитезы подводят к общему семантическому центру - процессу, предмету, явлению, свойству, которое в смысловом отношении является объединяющим началом общего смысла всей конструкции (всего ССЦ), являясь в то же самое время показателями этой семантической связи предложений в ССЦ. Например, объединять предложения может общая сема «действия», представленная в двух своих противоположностях, которые тем не менее соотносятся, поскольку при всяких противопоставлениях оказывается существенной не только и не столько контрастность между какими-либо понятиями, взятыми в отрыве от данной конкретной ситуации, сколько контрастность, устанавливаемая самим говорящим, субъектом.

Солнце опускалось. На смену поднимался с востока полный месяц, бледный, как облачко, наровной сухой синеве небосклона. (И.Бунин).

Кореферентность антонимических лексем может быть обусловлена соотношением негативной информации в первой части в сопоставлении с положительными сведениями во второй. Логической основой антитезы является взаимное отрицание или противопоставление. Чаще всего это временное противопоставление: тогда - и сейчас - первая возможность, и вторая - в момент речи, сейчас.

Реже, по нашим наблюдениям, в основе антитезы лежат пространственные отношения: это дихотомия по отношению к тому, что мы могли бы обозначить центром, точкой отсчета: влево - вправо (от нас), вверх -вниз, назад - вперед и т.п.:

Юнкера убежали назад и налево и скрылись. Спереди вдруг откуда-то начали бить в отряд пули. (М.Булгаков).

Кореферентная связь может быть обусловлена смысловыми компенсаторными отношениями, заключающимися в совмещении двух ситуаций (или двух признаков одной ситуации), оцениваемых субъектом как

противоположные: восполнение одной ситуации другой, как правило, в этом случае идет с противоположной оценкой. Смысл компенсации конкретизируется либо от положительной оценки происходящего (или предмета) к отрицательной, либо от «плохого» к «хорошему».

В рамках антитезы, соотносящей содержание двух предложений ССЦ (а, как правило, это бинарные построения), мы опираемся на реальные отношения или события действительности, где первое является информативным фоном со знаком «плюс», а второе - со знаком «минус». Это обусловлено тем, что антонимическая связь здесь выражена лексически, а не специализированными союзами (или союзными средствами) типа: но, а, однако, зато, напротив, только, вместе с тем и т.п. Союзная связь - это сильная связь в языке, направляемая и определяемая самим союзным средством, а её «слабым» подобием является лексическая связь, основанная на отношениях антонимической кореферентности.

Шестая глава «Грамматический аспект выделения слабомаркированных связей в синтаксисе текста» посвящена анализу текстового воплощения категорий вида и времени как показателя последовательной связи предложений в ССЦ и особенностям синтаксического параллелизма структур как способа их соединения.

Порядок линейного следования предложений, отражающий их логическую последовательность, является одним из важных средств связи предложений, причем доказано, что «без повторения элементов формы, и смысла текст невозможен как лингвистическая единица» (Г.Г.Москальчук).

Во второй половине XX века грамматисты переместили фокус своего интереса с формулирования «правил правильности» на изучение грамматических принципов организации текста.

По своей соотнесенности друг к другу все предложения ССЦ могут быть автосемантичны. Это особый вид параллельной связи с не фиксированным порядком следования членов каждого предложения ССЦ. Динамика или статичность движения всего ССЦ зависит здесь прежде всего от видо-временных форм глаголов-сказуемых. Они и «формально» связывают предложения в единое целое, поскольку глаголы, объединяющие одно время, как правило, объединяют события в единый временной план, а часто и место, а глаголы, обозначающие последовательность действий, также фиксируют действия в каком-либо месте, либо их следование друг за другом связывает более далекая перспектива, объединяющая их по каким-либо факторам.

Особо следует сказать о группе акциональных глаголов движения, которые в сочетании с предметным субъектом заменяются в описательном тексте локативными с компонентами восприятия. В этом случае фиксируется появление/исчезновение объектов в поле зрения, и вместе с другими глаголами действия они служат средством продвижения информации и грамматической связи предложений в ССЦ.

Организация связи компонентов текста через видо-временную функцию глаголов-сказуемых, создание так называемой «темпоральной оси» (Г.А.Золотова) текста связаны с диктумной и модусной семантикой,

обеспечивающей единство времени.7 Так, можно отметить наличие у плана прошедшего временной перспективы, возможности проспективного развертывания «вне присутствия» повествователя. Таксисные временные отношения могут соединять не только события на оси сюжетного времени, но и время персонажей (событийное, сюжетное время) со временем повествователя. Линейность речи обеспечивает рядоположенность событийных и ментально-речевых фрагментов во времени воспринимающего текст читателя.

Если же во всех компонентах ССЦ глаголы-сказуемые выражены формами прошедшего времени совершенного вида, то действие может замедляться, а линейная последовательность предложений как бы превращается в «точечную» (М.Ю.Сидорова) одновременность событий. Обычно это глаголы со значением бытия, состояния, существования.

К синтаксическим средствам связи мы относим, прежде всего, предикативные средства. Текстовая предикативность рассматривается нами как главная синтаксическая категория, которая позволяет соотнести содержание текстового компонента с действительностью и актуализировать его. Одним из основных способов связи между предложениями в тексте может быть их структурная соотнесенность, что выражается в их параллельном строении. Текстообразующая функция таких ССЦ бесспорна, т.к. связующая функция синтаксического параллелизма основана на том, что отдельные части или целые предложения построены однотипно.

Структурно-синтаксический параллелизм предложений в ССЦ обусловлен прежде всего соотношением субъекта-предиката (или субъекта-предиката-объекта/обстоятельства) в соположенных предложениях. Однотипность синтаксических структур построена именно на этом, а также на единстве модально-временного плана, другие части предложения (или целые простые в составе сложного) являются обычно простыми распространителями.

В синтаксически параллельных конструкциях можно наблюдать и инверсионный порядок слов, где главное в смысловом и актуальном отношении слово находится в конце предложений. Чаще всего это характерно для ССЦ, в состав которых входят односоставные предложения с главным членом-сказуемым, выраженным словом категории состояния, безличным глаголом и личным в значении безличного. Инверсия в этом случае обусловлена тем, что надо выделить, подчеркнуть, усилить обозначенный признак, свойство, действие. Например:

На его бурых волосах, нечеловечески густых и крупных, таяло. С лаптей текло по полу. От ветхого бурого чекменя, надетого на грязную посконную рубаху, пахло курной избой. (И.Бунин).

Синтаксический параллелизм предложений в составе ССЦ может усиливаться анафорой, которая придает всей конструкции эмоционально-экспрессивное значение.

7 См. о временных системах у Э.Бенвениста.

Связь, обусловленная синтаксическим параллелизмом компонентов, может быть основана на полной асимметрии предложений в ССЦ. Конструкции с синтаксическим параллелизмом ее членов могут прямо противопоставляться по модальному признаку - возможности-невозможности действия. Здесь единство как бы реализуется в противоположности. Сравните:

Есть бомбежка, нет связи. Нет бомбежки, есть связь. (Т.Устинова).

В этом случае асимметризм «знака» приводит к определенной симметрии смысла.

Наиболее типичным для последовательной связи предложений в тексте является неполный синтаксический параллелизм сопряженных предложений. Линейная природа знака определила пути реализации универсального закона экономии времени в коммуникации - экономию материальных языковых средств, заключающуюся в свертывании сообщения без нарушения адекватного понимания и без потери информации реципиентом. Такое свертывание происходит в результате использования в акте коммуникации сжатых языковых единиц, имеющих в языке свои прототипы в виде развернутых аналогов. Компрессия полностью подчинена целевой функции: достижение коммуникативного эффекта через минимальную затрату языковых средств.

У него практически нет недостатков. У неё - неприятных черт. (А.Знаменская).

Компрессивными могут быть оба предложения ССЦ, если пропущенный компонент легко восстанавливается из общего знания человека.

Седьмая глава «Функциональный аспект выделения слабых связей, обусловленных синтаксическим слиянием и синтаксическим расчленением» посвящена особенностям присоединительных, парцеллированных и сегментированных связей. Присоединение характеризуется изофункциональностью, но основная зона его действия - ССЦ, компоненты которого - самостоятельно оформленные предложения - связаны прерывистой связью, что и создает эффект непрогнозируемой добавки, дополнения. Присоединяемое предложение возникает в самом процессе высказывания, после того, как сформирована основная мысль, развивает ее, продолжает, придавая ей новые оттенки значения.

Присоединение обусловлено синтаксическим слиянием, где разделительная пауза, обозначенная точкой, имеет не столько синтаксическое, сколько психологическое значение, поскольку базовая часть присоединительной конструкции - автосемантическое предложение - только дает основные сведения, а присоединенное после точки предложение отражает коммуникативное намерение автора: подчеркнуть, выделить то главное, что накладывается на основное содержание. Обусловленность присоединения определяется послевременностью, потому что присоединяющее предложение интонационно, структурно и по смыслу закончено. Присоединительная связь характеризуется непредсказуемостью автосемантического предложения, регрессивной однонаправленностью. Это односторонняя связь, т.к. синсемантия присоединяемого предложения связана с аспектом его актуализации.

С нашей точки зрения, изучение присоединения в основном двуаспектно: присоединяемый компонент как носитель добавочной информации, подчас очень важной в коммуникативном отношении, - это явление речевого синтаксиса, но с точки зрения структурно-синтаксической он является предметом языкового плана.

Присоединение - это слабомаркированная связь, основным средством выражения которой являются союзные присоединительные скрепы, под которыми мы понимаем слова и устойчивые соединения, совмещающие функции полнозначных слов, если их рассматривать с точки зрения наличия лексического значения, и функции союзных неполнозначных слов, поскольку, грамматикализируясь, они обладают свойствами союзного характера: при этом, более того, притом, к тому же, точнее, прежде всего, вместе с тем, особенно, да еще, даже и многие другие. На текстовом уровне и сочинительные союзы приобретают присоединительное значение: соединительность переходит в присоединительность.

Присоединительная связь создает присоединительную конструкцию, которая представляет, как правило, бинарное соединение, состоящее из автосемантического предложения и присоединяемой синсемантической части.

Присоединяемый компонент всегда несет дополнительную информацию, которая уточняет содержание первого предложения. Уточнение - основной, наиболее типичный тип отношений при присоединении, общая сема которого может быть градуирована на частные составляющие со степенью важности, достоверности, конкретности, расширения (распространения), градации, точности, сопоставительности, противопоставленности, просто частной добавки и некоторых других. Семантический объем уточняющих отношений обусловлен характером межпредложенческих присоединительных связей в тексте и представлен двумя типами отношений: расширение и сужение объема дополнительной информации.

Наконец удается справиться с текстом. При этом он не обнаруживает ни замешательства, ни смущения. (А.Куприн) - расширение.

Есть незаконные приемы, я знаю. Например, в боксе нельзя бить ниже пояса. (А.Лиханов) - сужение объема информации.

Присоединяться могут неполные, усеченные компоненты. В этом случае синтаксическая обособленность присоединяемого имеет более сильный стилистический эффект - подчеркнуть, выделить значимость данного компонента. Здесь сильное смысловое слияние, но синтаксическая расчлененность. О стремлении к смысловому слиянию и объединению в одну присоединительную конструкцию «свидетельствует» союзная

присоединительная скрепа. Этот процесс и отдельный компонент нельзя назвать парцелляцией, потому что нет расчленения сильной подчинительной структуры, а есть добавка, непредсказуемое уточнение, дополнительные сведения. При синтаксической расчлененности мы все же говорим о единой присоединительной конструкции в тексте. При парцелляции все будет наоборот: разрушаются связи одного целого предложения.

При присоединении усеченного предложения или отдельного компонента

явно прослеживается усиление прагматического значения, влияние авторского «я», которое проявляется в том, что добавочное замечание является для автора более важным, чем присоединяющая часть:

А потом она егоразлюбила. Вернее, возненавидела. (И.Бунин).

Наиболее характерной конструкцией расчленения мы считаем парцеллированную структуру и под парцелляцией понимаем расчлененную синтаксему, когда парцеллированное предложение передается не одной, а двумя или несколькими разъединенными единицами. Одна из этих единиц составляет основную базовую часть, а другая - отсеченная часть, именуемая парцеллятом, характеризуется взаимозависимыми отношениями с основной частью.

Сложность явления парцелляции заключается в противоречивом его характере. С одной стороны, парцелляты, выделенные точкой, являются функционально-коммуникативно самостоятельными, но с другой - это части, синтаксически зависимые от основной, базовой структуры конструкции. В этом отношении очень важно то, что, в отличие от присоединения, парцеллят проявляет не одностороннюю зависимость, а двустороннюю. Его интонационная самостоятельность заключает в себе весь смысл противоречивой природы парцеллята: он не становится автосемантичным, а продолжает выполнять функцию члена предложения или предикативной части сложного предложения именно той синтаксической единицы, от которой он отделен.

Парцелляция прежде всего возможна там, где нарушена сильная связь -подчинительная, в простом или сложноподчиненном предложении. Парцелляцию называют и приемом расчленения структуры предложения, и связью - «парцеллярной связью» вычленения. Это слабая подчинительная связь текстового уровня, обусловленная прерывистым характером.

Другой причиной, повлиявшей на изменение сущности парцелляции, по нашему мнению, является понимание ее как приема экспрессивного синтаксиса письменного литературного языка, приведшего к ее использованию в актуализирующей функции, функции особого композиционного построения. Использование парцеллированной конструкции ведет к семантическому вычленению элемента текста, выдвижению его в «сильную позицию», т.е. парцелляция становится средством передачи скрытой концептуальной информации.

Исследования парцеллирования сложноподчиненных предложений свидетельствуют о том, что расчленению подвергаются как многочленные, так и двучленные конструкции с разными типами придаточных предложений, если главная часть в них достаточно автосемантична, а парцеллируемая часть находится в постпозиции:

Все происходящее бередило ему душу, которая постоянно болела. Которая искала выход из создавшегося нетерпимого положения. (В.Белов).

Парцелляция может наблюдаться и при расчленении структуры простого предложения, в том случае, когда нарушается сильная подчинительная связь (управление, согласование) или слабая (примыкание). Парцеллироваться могут

все второстепенные члены предложения, обособленные (кроме присоединительных), а также нарушаться может самая сильная связь в предложении - подлежащего со сказуемым, хотя это довольно редкое явление.

Чаще всего парцеллируются различного вида обстоятельства. Парцелляция интенсиональных обстоятельств связана с существенной перестройкой синтаксической структуры предложения.

Турбин обвел полки глазами и вяло же подумал, что у мадам Анжу еще до сих пор пахнет духами. Нежно и слабо. (М.Булгаков).

Парцелляция дополнений (как правило, косвенных) и определений -явление достаточно редкое, т.к., во-первых, происходит разрыв слабой связи -управления или сильной - согласования; во-вторых, постпозиционное их употребление - после всех других членов предложения - достаточно сильно нарушает правильную структуру предложения, правильный порядок слов.

Своеобразие синтаксических связей здесь проявляется в том, что функциональный аспект преобладает над структурно-синтаксическим, возрастает коммуникативная значимость отделяемых в самостоятельную единицу косвенных дополнений и согласованных (и несогласованных) определений.

Парцеллированные обособленные распространенные члены предложения, как правило, это обособленные обстоятельственные или определительные обороты, являются экстенсиональными элементами структуры предложения, т.е. менее обусловленными, менее обязательными.

Все бы как-то разрешилось, он бы всеуспел. Придя вовремя. (Л.Леонов).

Само употребление парцеллированной (одиночной) конструкции акцентирует на себе внимание читателя, а когда представлена разветвленная сеть, то конкретизация понятия или явления достигает своей высшей точки, причем отрывистость, «рубленый» синтаксический строй парцеллированной конструкции имеет и ритмический порядок, который и определяет авторский почерк.

Процесс ослабления сильной связи путем парцелляции охватывает все новые сферы. Яркое свидетельство тому - нарушение самой сильной в предложении связи - подлежащего со сказуемым.

Милое детство. Прошло совсем. (А.Знаменская); Вот и она. Встречает. (В.Белов).

Текстовый признак нарушения и ослабления такой сильной связи - ее прерывистость.

При парцелляции используется максимальная степень интонационного и пунктуационного линейного расчленения предложения. Но не все то, что относят сегодня к парцелляции, можно однозначно квалифицировать как это явление.

По нашему мнению, к явлению переходного типа между присоединением и парцелляцией, к особым конструкциям следует отнести отчленение в самостоятельный компонент однородных сказуемых, связанных сочинительной или бессоюзной связью. Сочинительные союзы, как мы уже говорили ранее, на текстовом уровне имеют присоединительное значение. Такая конструкция

ближе к процессу сжатия с добавленными непредсказуемыми компонентами, чем к процессу расчленения, парцелляции. Практически такую же ситуацию мы наблюдаем и при бессоюзной связи однородных членов, разделенных интонацией и знаком «точка».

Окажите мне помощь. И не останавливайтесь на полпути. Говорите. (Б.Акунин).

Каждый из отчлененных однородных сказуемых выделяет, акцентирует внимание на отдельном событии, подчеркивает его значимость, но к нему нельзя задать вопрос как к зависимому слову. Здесь связь односторонняя, что и сближает данные структуры с присоединительными.

Активизация процесса расчленения синтаксических структур связана с ослаблением синтетизма. Сегментация - это расчленение высказывания на две отчетливо противопоставленные друг другу и взаимосвязанные части, между которыми устанавливаются отношения темы и повода с обязательным выделением части, обозначающей тему, в синтаксически независимую позицию.

Суть сегментации в том, что информация, которая могла бы быть подана в единой синтетически организованной конструкции, подается «порциями»-сегментами. Сегментированные конструкции обязательно и только двучленны.

Изолированные сегменты-номинативы не обладают признаками предложения. Дискуссионность этого положения актуальна до сих пор. Но всеми ведущими исследователями признана их несамостоятельность, поскольку «именительный темы» является словом-коммуникативом по структурно-семантическим, функциональным, прагматическим признакам, и для него обязательна контекстуальная обусловленность.

Сегмент представляет собой ядро всей конструкции, представляя тему, не осложненную идеей бытия, существования. Периферия, по терминологии Н.Н.Поповой, представлена моделями с разнообразным морфолого-семантическим значением, в которых тематическое значение ослабевает, на него наслаиваются другие (бытийное, контактно-побудительное, оценочное). Периферийные конструкции отличаются многообразием экспрессивных значений... Сопоставление системы средств ядра и периферии свидетельствует об общности коммуникативного намерения - сконцентрировать внимание адресата на объекте представления:

Золотой, золотой сентябрь!Ну, и при чем тут вульгарное золото? Сентябрь не золотой, он золотистый, как волосы, или глаза, или нежная, слегка загорелая женская кожа. (С.Розенфельд).

Движение. Собираются гости, в прихожей раздаются звонки за звонками, сам именинник суетится в прихожей. (Н.А.Лейкин).

Анализ материала позволяет говорить о том, что постпозитивные номинативы на фоне общей тенденции к ослаблению спаянности компонентов синтаксических единиц оказываются наиболее употребительными.

Когда она так сидит и волна жара ходит по ней, она представляется чудесной, привлекательной. Спасительница. (М.Булгаков).

Для актуализирующего синтаксиса постпозиция - это наиболее сильная

позиция, такое коммуникативно заданное семантическое пространство текста, которое специально, намеренно отмечено автором таким образом, чтобы субъект восприятия смог обнаружить и аналитически его осваивать. Выделение такой сильной позиции происходит путем разрыва связи, вычленения важного компонента смысла в обособленную структуру - сегмент.

На наш взгляд, это прежде всего связано с категорией интенсивности, которая является семантическим способом репрезентации концепта усиления и авторизации, средством создания эмоциональности и структурирования текста.

Прерывистый характер связи может быть обусловлен многочленным сегментированием, поскольку постпозитивный номинатив - не только тема предшествующего сообщения, но и часто прогноз дальнейшей информации.

Кроме того, сегментированная подача информации связана с проекцией более легкого ее восприятия читающим (слушающим), со спецификой морфологического выражения и лексического наполнения, а также контекстного окружения. Усложнение сегментированной информации за счет нескольких номинативов обусловлено дополнительным свойством -оценочностью как важного семантико-прагматического свойства языкового знака темы. В речевой ситуации главный компонент высказывания репрезентируется не только как объект представления, на котором говорящий акцентирует внимание, но и как объект оценки, к которому говорящий выражает ценностное отношение.

Зря он так старался, так долго шел и так надеялся, что сосед ему поможет. Наивный человек. Глупец!(А.Афанасьев).

Логически выделить в отдельный сегмент главный момент высказывания, подчеркнуть его неоднократно можно с помощью повтора, который представляется структурным средством актуализации темы.

Сегменты-номинативы предельно самостоятельны, поскольку нарушают логическую и интонационную связь с основным предложением, при котором находятся, но при этом они по смыслу полностью от него зависят. Их пре- или постпозиция обусловлена актом коммуникативной актуализации, а контекстуальная зависимость представлена слабой связью расчлененного типа.

В заключении диссертационной работы подводятся итоги исследования феномена слабых синтаксических связей, обусловленных новыми тенденциями в строе современного русского литературного языка.

По теме диссертации опубликованы следующие основные работы:

1. Горина И.И. Слабые синтаксические связи в современном русском языке. Монография. - Армавир: Ред.-изд. центр АГПУ, 2004. - 236 с. (14,8 п.л.)

2. Горина И.И. Союзные присоединительные скрепы с уточняющим значением как средства связи предложений в тексте. Монография. - Армавир: Ред.-изд. центр АГПИ,2001.-147с.(9,3 п.л.)

3. Горина И.И. Предлоги и их новообразования в современном русском языке: учебное пособие по курсу «Современный русский язык». Допущено Уч.-мет. объединением по спец. пед. образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 032900 -русский язык и литература. - Армавир: АГПИ, 2003. - 59 с. (3,8 пл.)

4. Горина И.И. Служебные часта речи в современном русском языке: учебное пособие для студентов заочного отделения ф-та русского языка и литературы. -Армавир: АГПИ, 1992. -15 с. (0,8 п.л.)

5. Горина И.И., Беденок АЛ. Анализ сложного предложения: учебно-методическое пособие для студентов-филологов. - Армавир: АГПИ, 1998. - 73 с. (4,6 п.л., авторский вклад 50%).

6. Горина И.И. Логико-смысловая связь компонентов текста с каузальными отношениями // Наука и школа, 2004, № 1. С.17-19 (0,4 пл.)

7. Горина И.И. Предпосылки выделения слабых связей в синтаксисе современного русского языка // Вестник СГУ. - № 35. - Ставрополь, 2003. С.47-51 (0,5 п.л.)

8. Горина И.И. Логико-смысловой аспект функционирования слабых связей в тексте // Ученые труды МПГУ. Серия: гуманитарные науки. - 2004. С.181-187 (0,5 п.л.)

9. Горина И.И. Эмоционально-прагматические элементы языка как связующие средства предложений в тексте // Рациональное и эмоциональное в языке и речи: средства художественной образности и их использование в тексте: материалы Всероссийской конференции. -М.: МГОУ, 2004. С.394-399 (0,4 пл.)

10. Горина И.И. Прагматический аспект организации текста (на примере отглагольных имен существительных) // Орфография и изменение языковых норм: лингвистический, дидактический и социокультурный аспекты: материалы Международной научной конференции. - Астрахань, 2002. С.52-53 (0,2 пл.)

11. Горина И.И. К проблеме выделения слабых связей в современном русском языке // Русский язык в России на рубеже 20-21 вв.: материалы Международной конференции. - Самара, 2003. С.225-227 (ОД пл.)

12. Горина И.И. Свободное присоединение детерминантов как разновидность проявления слабых связей в современном русском языке // Русский язык и активные процессы в современной речи: материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Ставрополь-Москва, 2003. С.45-47 (0,2 пл.)

13. Горина И.И. К проблеме переходности и гибридности в системе частей речи современного русского языка // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии: материалы Всероссийской научной конференции. - Майкоп, 1999. С.32-33 (0,1 п.л.)

14. Горина И.И. Об активных процессах в синтаксисе современного русского языка (на примере словосочетания и простого неосложненного предложения) // Современные технологии обучения: материалы Всероссийской конференции. -Владикавказ: СОГПИ, 2004. С.267-269 (0,1 пл.)

15. Горина И.И. К вопросу о присоединительной конструкции как единице построения сложного синтаксического целого // Деп. в ИНИОН АН СССР. 30.06.82. № 10566. -12 с. - «Языкознание», М., 1983, № 1.

16. Горина И.И. О степени проявления признаков полнозначности -неполнозначности у союзных присоединительньк скреп // Деп. в ИНИОН АН СССР. 30.06.82. № 10551.-18 с.-«Языкознание», М., 1983,№1.

17. Горина И.И. О структурных особенностях союзных присоединительных скреп // Неполнозначные слова как средства связи: межвузовский сб. - Ставрополь, 1985.С.87-92(0,4 п.л.)

18. Горина И.И. Союзные присоединительные скрепы с уточняющим значением и их семантико-синтаксические параметры // Теоретические и практические аспекты изучения неполнозначных слов: межвузовская научная конференция. -Ставрополь: СГПИ, 1990. С.52-55 (0,2 п.л.)

19. Горина И.И. Метод семантического компонентного анализа группы союзных скреп с уточняющим значением // Деп. в ИНИОН РАН 18.12.92. № 7440. - 12с. -«Языкознание», М., 1993, №6.

20. Горина И.И. Синкретичные союзные новообразования в конструкциях с присоединительной связью в сложном синтаксическом целом // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 1996. С.49-50 (0,1 п.л.)

21. Горина И.И. О методике компонентного анализа союзных новообразований в современном русском языке // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 1997. С.23-24 (0,1 п.л.)

22. Горина И.И. Категория уточнения и средства ее выражения в сложном синтаксическом целом // Актуальные проблемы теории и практики русского языка: межвуз. сб. науч. трудов. -Выпуск 1. -Армавир: АГПИ, 1998. С.8-12 (0,4 п.л.)

23. Горина И.И. О категории связи и связности в сложном синтаксическом целом // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 1999. С.160-161 (0,1 п.л.)

24. Горина И.И. О типах связности предложений в тексте // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 2000. С.236-237 (0,1 п.л.)

25. Горина И.И. К проблеме изучения категорий связи и связности в современном русском языке // Актуальные проблемы теории и практики русского языка: межвуз. сб. науч. трудов. - Выпуск 2. - Армавир: АГПИ, 2001. С.3-10 (0,5 п.л.)

26. Горина И.И. Категория связности и ее реализация на разных ярусах синтаксиса // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 2001. С.208-210 (0,2 п.л.)

27. Горина И.И., Шустер А.Г. О категории следствия в современном русском языке и средствах ее выражения // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 2001. С.208-210 (0,1 п.л., авторский вклад 50%).

28. Горина И.И. О термине «синтаксическая конструкция» в современном русском языке // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 2002. С. 176178 (0,2 п.л.)

29. Горина И.И., Шустер А.Г. Средства выражения следственных отношений в простом осложненном предложении // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 2002. С.175-176 (0,1 пл., авторский вклад 50%).

30. Горина И.И. Связность как текстовая основа слабых связей // «Культура русской речи»; материалы Международной конференции. - Армавир: АГПИ, 2003. С.19-23 (0,3 п.л.)

31. Горина И.И. Категория связности как изофункциональная категория в современном русском языке // Русский язык и региональная языковая культура: история и современность: материалы научной конференции. - Ставрополь: СГУ, 2003. С.25-27 (0,3 п.л.)

32. Горина И.И. «Слабые» связи в структуре осложненного предложения при обособлении // Актуальные проблемы теории и практики русского языка: межвуз. сб. науч. трудов. -Выпуск 3. -Армавир: АГПИ, 2003. С.7-13 (0,5 п.л.)

33. Горина И.И. К вопросу о типологии слабых связей в синтаксисе текста // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 2003. С.107-108 (0,1 п.л.)

34. Горина И.И., Шустер А.Г. Соотношение форм глаголов-сказуемых как показатель условно-следственных отношений в сложных предложениях // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. - Армавир: АГПИ, 2003. С.108-109 (0,1, авторский вклад 50%).

35. Горина И.И. Логико-семантический аспект выделения слабых связей в тексте // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. Серия «Социально-гуманитарные науки». -Армавир: АГПИ, 2004. С.50-52 (0,2 пл.)

36. Горина И.И., Нечаева Р.К О категории пояснения и ее реализации в простом предложении // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. Серия «Социально-гуманитарные науки». - Армавир: АГПИ, 2004. С.52-53 (0,1 п.л., авторский вклад 50%).

37. Горина И.И., Шустер А.Г. Категориальная сущность каузальных отношений // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. Серия «Социально-гуманитарные науки». -Армавир: АГПИ, 2004. С.53-55 (0,1 пл., авторский вклад 50%).

Подп. к печ. 15.12.2004 Объем 2.75 п.л. Заказ №. 416 Тир 100 экз.

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Горина, Ирина Ивановна

Введение.

Глава I. Предпосылки выделения слабых связей в современном русском литературном языке.

§ 1. Основные причины появления слабых связей в синтаксисе современного русского языка.

§ 2. Ключевые аспекты и принципы выделения слабых связей в языке.

Выводы.

Глава II. Типология слабых связей в микросинтаксисе и макросинтаксисе дотекстового уровня.

§ 1. Особенности слабых связей в словосочетании.

§ 2. Слабые связи в простом предложении.

§ 3. Слабые связи в сложном предложении.

Выводы.

Глава III. Текст как основная сфера проявления слабых синтаксических связей.

§ 1. Связность как текстовая основа слабых связей.

§ 2. Текст и его конституирующие единицы.

Выводы.

Глава IV. Немаркированные (имплицитные) связи в синтаксисе текста.

§ 1. Логический аспект функционирования слабых связей.

1.1. Связь с логическими отношениями перечисления.

1.2. Связь с логико-смысловыми отношениями сопоставления, противопоставления.

1.3. Причинно-следственные отношения, обусловливающие логическую связь.

1.4. Логическая связь с изъяснительными отношениями компонентов.

1.5. Уточнительные и пояснительные отношения в структуре логической связи.

Выводы.

Глава V. Слабомаркированные связи в синтаксисе текста.

§ 1. Логико-прагматический аспект выделения слабых связей.

§ 2. Семантический аспект выделения слабых связей в тексте.

2.1. Лексический повтор как показатель семантических связей.

2.2. Лексические синонимы как средство выражения семантических связей.

2.3. Семантическая связь с отношениями включения.

2.4. Семантическая связь, обусловленная дейктическим повтором.

2.4.1. Местоимения как кореферентные средства связи.

2.4.2. Местоменно-наречная кореференция.

2.5. Лексические антонимы как средства связи.

Выводы.

Глава VI. Грамматический аспект выделения слабомаркированных связей в синтаксисе текста.

§ 1. Текстовое воплощение категорий вида и времени как показатель последовательной связи предложений.

§ 2. Синтаксический параллелизм структур как способ связи предложений в тексте.

Выводы.

Глава VII. Функциональный аспект выделения слабых связей, обусловленных синтаксическим слиянием и синтаксическим расчленением.

§ 1. Присоединительная связь как слабая маркированная связь текстового уровня.

§ 2. Парцелляция как синкретичная связь расчлененного типа.

§ 3. Сегментация как процесс расчленения, ослабляющий синтаксическую связь.

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Горина, Ирина Ивановна

Синтаксическая система современного русского языка на рубеже ХХ-ХХ1 веков достаточно развита и весьма своеобразна. Под влиянием социальных факторов в синтаксисе разных единиц происходят процессы расчленения, обусловленные тенденцией к аналитизму, наблюдается синтаксическая компрессия структур, основанная на противоречивости языкового знака, его асимметричности. По меткому определению К.С.Аксакова, в синтаксисе приводятся в движение все силы слова, получают живое отношение все формы языка.

Синтаксис — это прежде всего система связей и отношений. В русской синтаксической науке с 50-60-х годов ведется исследование новых явлений в общей системе связей. Различные их виды изучались В.В.Виноградовым, А.Н.Гвоздевым, В.А.Белошапковой, Г.А.Золотовой, Н.Н.Прокоповичем, О.Б.Сиротининой, Е.С.Скобликовой, Н.Ю.Шведовой, Г.Н.Акимовой, Н.С.Валгиной, Н.Д.Арутюновой, Т.М.Николаевой, А.Ф.Прияткиной, Е.В.Падучевой, Ю.И.Леденевым, В.Г.Гаком и другими ведущими лингвистами.

Русский язык обладает богатыми возможностями синтаксической комбинаторики - сочетаемости и позиционного расположения единиц, чему способствует свободный порядок слов, предопределяющий и широкие функциональные возможности разных единиц языка. Все это связано с теорией связности и связей на современном этапе развития синтаксиса. Особенности синтаксических построений, вызванные аналитическими процессами в синтаксисе и влиянием на него разговорной речи, проявились в том, что увеличилась продуктивность «свободных» конструкций (Валгина Н.С.), расширились связи примыкания и управления за счет слабоуправдяемых форм, актуализировались имплицитные связи, появились новые связи, среди которых присоединительные, парцеллированные и сегментированные связи, обусловленные как тенденциями к синтаксическому слиянию, так и к синтаксическому расчленению.

На смену классическому конструктивному синтаксису пришел актуализирующий синтаксис, основной тенденцией которого является ослабление синтаксической связи.

По мнению Н.Д.Арутюновой, современная теоретическая концепция определяется наметившейся в начале второй половины XX века тенденцией изучения развития русского синтаксиса от статического состояния к динамическому, когда исследуются процессы функционирования и преобразования единиц, способов их консолидации.

Для синтаксической системы русского языка последнего времени показательно проявление аналитизма, отражающееся в перестройке, перераспределении функциональных ролей между средствами, маркирующими коммуникативно-прагматическую связность высказываний.

В корреляции «план содержания/план выражения», т.е. семантики и синтактики, на дотекстовых синтаксических уровнях наблюдается динамическое равновесие семантики связности и форм ее выражения. На уровне же связного текста это равновесие нарушается. По мере увеличения и усложнения синтаксического пространства единицы проявляются новые виды связи, которые с точки зрения дотекстовой связности носят ослабленный характер. Это свидетельствует о проявлении новой качественной специфики категории связи в условиях текста.

Усложнение, специализация задач семантики связности, по мере увеличения пространства текста требует адекватной реакции формы выражения этого нового качества. В современном русском синтаксисе происходит постоянное качественное обновление, совершенствование указанного динамического состояния, что предопределило проявление новых видов связи, их специализацию. Но и на дотекстовом уровне влияние новых процессов в синтаксисе привело к изменению «облика» традиционно выделяемых подчинительных и сочинительных связей.

Объектом исследования в диссертации является феномен слабых связей в современном русском языке, проявляющихся на разных ярусах синтаксиса: в словосочетании, простом и сложном предложениях, в тексте.

Предметом лингвистического анализа являются грамматические, смысловые, семантические и функциональные особенности слабых связей в современном русском языке.

Актуальность работы связана с тем, что, несмотря на достаточно интересные исследования в области отдельных видов синтаксических связей, по сути дела, в современной русистике до сих пор нет работ по их полному комплексному описанию, особенностям типологии. Актуальность определяется и отсутствием системного дескриптивного анализа слабых связей в современном русском языке, хотя проблема эта поднималась в научных исследованиях. Многие вопросы, связанные с особенностями функционирования слабых связей, освещались лишь частично (особенно это касается текстового уровня); их типология и классификация, принципы и аспекты выделения пока еще не были предметом специального изучения. Все это и обусловливает актуальность предпринятого исследования.

Научная новизна диссертации состоит в следующем:

• выполненная работа является первой попыткой комплексного анализа слабых синтаксических связей в современном русском языке, поскольку в современной русистике отсутствуют специальные работы, которые синтезировали бы разрозненные исследования связности;

• в числе научных изысканий, посвященных анализу рассматриваемого феномена, данная работа представляет собой научную модель всестороннего исследования новых типов связи динамического (актуализирующего) синтаксиса;

• в диссертации, в известном смысле, впервые формируется и научно обосновывается на основе аспектного подхода системная концепция слабых синтаксических связей, разработана и описана их многомерная и многоуровневая типология, способы и средства реализации;

• оригинальность авторского подхода в исследовании состоит в обосновании идеи, согласно которой синтаксическая динамика при проявлении слабых синтаксических связей выступает маркером уникальности синтаксического строя русского языка на современном этапе как языка с синтетико-аналитической типологией.

Цель диссертации состоит в определении статуса слабых связей в русском языке и их комплексного системно-функционального описания с учетом новых тенденций в синтаксическом строе современного русского языка.

Поставленная цель определила решение следующих задач:

1) научно определить предпосылки появления слабых связей в синтаксической системе языка;

2) обосновать статус слабых связей в современном русском языке с позиций актуализирующего синтаксиса;

3) раскрыть специфику слабых связей в микросинтаксисе (в словосочетании);

4) разработать и описать дифференциальные особенности слабых связей в предложении (на дотекстовом уровне);

5) описать многоаспектную классификацию слабых связей в монологическом тексте (ССЦ) с учетом имплицитности и эксплицитности способов и средств их выражения.

Методологические основы и методы исследования. Исследуемый материал рассматривается нами с позиций системно-функционального подхода, что предполагает изучение связей как фундаментальной основы синтаксиса, так и их типологии. При разработке теоретических позиций и аспектов общих вопросов исследования слабых синтаксических связей мы опирались на общетеоретические и методологические основы, разработанные в трудах крупнейших исследователей: В.В.Виноградова, Н.С.Валгиной, Г.А.Золотовой, Н.Д.Арутюновой, Е.В.Падучевой, В.Г.Гака, Ю.И.Леденева, Г.Ф.Гариловой, П.В.Чеснокова, Н.Ю.Шведовой и др.

В работе использовались методы лингвистического наблюдения и описания, компонентного анализа, структурно-семантический метод. В диссертации применялись приемы сопоставления, сравнения и субституции.

Материалом для исследования послужили прозаические тексты художественных произведений русских писателей XIX и преимущественно XX веков, а также частично публицистические произведения. Картотека анализируемых примеров - более 7 тысяч единиц.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Теория связей рассматривается в свете новых подходов актуализирующего синтаксиса, опирающегося на две основные тенденции в строе современного русского языка: влияние разговорной речи на кодифицированный язык и усиление процессов аналитизма на разных уровнях языка. Как основное проявление аналитизма определяется синтаксическая расчлененность конструкций и актуализированное предицирование коммуникативно важного компонента, что ведет к изменению сущности синтаксических связей - их ослаблению.

2. Слабые связи — это связи другого порядка, чем сочинение и подчинение. У них план содержания превалирует над планом выражения.

Эти связи имплицитны или слабо маркированы, характеризуются малой предсказуемостью одного компонента другим.

3. Основной принцип описания слабых связей в языке -полиаспектность, т.е. подход с точки зрения логики, семантики, грамматики, прагматики и коммуникации. Основа классификации каждой из слабых связей - доминирующий аспект.

4. Ослабление синтаксической связи наблюдается на всех ярусах синтаксиса: в словосочетании - развитие слабоуправляемых предложных сочетаний и свободно примыкающих форм; в простом предложении -активизация свободных синтаксических форм, ослабление спаянности компонентов конструкции за счет обособленных (кроме обособленных определений), бессоюзных или присоединяемых структур; в сложном предложении - активизация бессоюзной и присоединительной связи. Но особое развитие слабые связи получили на текстовом уровне - в сложном синтаксическом целом, где нивелируются сильные связи - сочинение «перетекает» в присоединение, подчинение утрачивает классическое грамматическое значение, обусловленное расчлененностью, и становится парцеллированной связью.

5. На текстовом уровне как основной зоне функционирования слабых связей проявляются имплицитные логические слабые связи; слабомаркированные логико-прагматические, семантические и грамматические связи; эксплицитные присоединительные, имплицитно-эксплицитные парцеллированные и сегментированные связи, обусловленные тенденциями к синтаксическому слиянию или синтаксическому расчленению.

6. В художественном и публицистическом монологическом тексте, основанном на логическом принципе линейной связности, можно выделить стратегию высказывания, основанную на определенном виде связи компонентов, выбранном говорящим (пишущим) и очевидном для слушающего (читающего). Эта стратегия проявляется как в самом выборе связи, так и в средстве выражения ее, имплицитном или эксплицитном. Кроме того, от иллокутивной цели высказывания, обусловленной антропоцентрической и социоцентрической направленностью, зависит эмоционально-экспрессивный фон конструкции и ее коммуникативная направленность, проявляющаяся в особой актуализации расчлененных конструкций динамического синтаксиса.

Достоверность выводов диссертации опирается на всесторонний анализ большого объема научно-лингвистической литературы на русском и иностранных языках, библиографический список которой составляет 599 наименований, подкреплена нашими исследованиями, результаты которых докладывались на Международных и Всероссийских научных конференциях, нашли отражение в наших публикациях.

Теоретическая ценность работы определяется тем, что диссертация открывает новое направление в типологии и исследовании слабых связей в языке, их разработку в системном плане. Теоретическое обоснование концепции слабых связей в современном русском языке с учетом их функциональной сущности и общеязыковой аспектуальности позволило выявить их стройную систему, что соответствует одной из приоритетных задач современной синтаксической науки. В диссертации закладываются основы теоретических знаний в данной области лингвистики. Выводы и основные положения диссертации открывают перспективу дальнейших исследований в области общей теории связей и отношений в языке.

Практическая значимость диссертационной работы состоит в том, что ее результаты и обобщения могут быть использованы в учебных курсах «Синтаксис современного русского языка», «Лингвистика текста», в спецкурсах по актуальным вопросам лингвистики, а также послужить материалом для написания разделов в учебниках и учебных пособиях по теории связей. В диссертации закладывается основа для конкретных наблюдений над функционированием слабых связей в системе разных жанров текстов.

Апробация работы.

Основные теоретические положения диссертации, результаты отдельных этапов исследования были представлены в докладах и сообщениях на Международных, Всероссийских и межвузовских научных конференциях в период с 1998 по 2004 год: на Всероссийской научной конференции «Синтаксические связи с синтаксические отношения в русском языке» (Ставрополь, 1998); на Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 1999); на Международной научной конференции «Орфография и изменение языковых норм: лингвистический, дидактический и социокультурный аспекты» (Астрахань, 2002); на Международной научной конференции «Русский язык в России на рубеже ХХ-ХХ1 вв.» (Самара, 2003); на Международном региональном семинаре «Языковая политика на Северном Кавказе» (Пятигорск, 2002); на Всероссийском семинаре-совещании РОПРЯЛ «Целевая программа «Русский язык»: пути и средства ее реализации в Краснодарском крае» (Адлер, 2002); на расширенном совещании Правления РОПРЯЛ (Адлер, 2003); на III Международной конференции «Культура русской речи» (Армавир, 2003); на Региональной научно-практической конференции «Русский язык и региональная языковая культура: история и современность» (Ставрополь, 2003); на Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и активные процессы в современной речи» (Ставрополь-Москва, 2003); на Всероссийской научной конференции «Современные технологии обучения» (Владикавказ, 2004); на Международной научной конференции «Русский язык и славистика в наши дни» (Москва, 2004).

Результаты исследования ежегодно докладывались на научно-практических конференциях в Армавирском государственном педагогическом университете, обсуждались на заседаниях кафедры русского языка и методики его преподавания, внедрены в практику преподавания базовых дисциплин и спецсеминаров на филологическом факультете Армавирского государственного педагогического университета.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения, библиографического списка из 599 наименований, а также списка источников фактического материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Типология слабых синтаксических связей в современном русском литературном языке"

ВЫВОДЫ

Таким образом, ослабление синтаксической связи проявляется в присоединительных, парцеллированных и сегментированных конструкциях. Присоединение обусловлено синтаксическим слиянием. Это связь с односторонней зависимостью, когда присоединяемый синсемантичный компонент (предложение) присоединяется к основному данному предложению, отличающемуся интонационной и структурно-смысловой самостоятельностью. Присоединение представляет собой добавочное непрогнозируемое суждение. Обусловленность присоединения определяется послевременностью, а присоединяемый компонент связан с интонацией законченности присоединяющей части.

Присоединение — это, как правило, маркированная связь, использующая в качестве средств и показателей специальные синкретичные союзные присоединительные скрепы типа при этом, вдобавок, вместе с тем, к тому же и многие другие. На текстовом уровне и сочинительные союзы приобретают присоединительное значение: соединительность переходит в присоединительность.

Присоединительная конструкция — это, как правило, бинарная структура, состоящая из автосемантического предложения и присоединяемой синсемантической части, основной тип отношений между которыми - уточнение со значением расширения объема уточняемой информации или его сужения.

Присоединение как слабая связь характеризуется прерывистым характером, непредсказуемостью присоединяющей части, однонаправленностью (регрессивной), прагматическим аспектом внезапно возникающей уточняющей добавки. Синсемантия присоединяемого компонента — целого предложения или отдельной его части — связана с аспектом его актуализации.

Слабые связи, обусловленные процессами расчленения, возникают при парцелляции и сегментировании. По справедливому мнению Н.С.Валгиной, с которой солидаризируемся и мы, в структурно-грамматическом отношении и по смысловым функциям парцелляты и номинативы не однородны, но они объединяются прерывистым характером синтаксической связи, разрывом с основной, базовой частью, логическим и интонационным выделением. При парцелляции нарушается сильная подчинительная связь, и единая конструкция в языке, в речи распадается на две взаимозависимые части. Это наблюдается при расчленении сложноподчиненного предложения или простого, когда в актуализирующую постпозицию выделяется второстепенный член предложения (управляемый, согласуемый или примыкающий) или обособленный, а также когда нарушается связь подлежащего со сказуемым.

К явлениям переходного типа между парцелляцией и присоединением следует отнести расчленение ряда однородных членов предложения, связанных сочинительной или бессоюзной связью, а также конструкции с лексическим повтором.

Сегментированные компоненты - номинативы — можно назвать самыми отчлененными, потому что они не нарушают единой конструкции с сильной подчинительной связью как парцелляты, но нарушают только логическую и интонационную связь с основным предложением, при котором находятся.

И парцелляты, и сегменты-номинативы предельно самостоятельны, поскольку выделены в отдельную структуру, но, с другой стороны, они полностью зависимы от базового предложения. В этом проявляется их контекстуальная зависимость, обусловленная слабой связью расчлененного типа.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В современном русском языке на смену классическому структурному синтаксису пришел синтаксис актуализирующий, в котором наряду с многочисленными явлениями, разрушающими классическую гармонию, наблюдается активизация слабых связей и вытеснение ими сильных. Этому процессу способствуют два основных фактора: 1) развитие аналитических тенденций в строе современного русского языка и 2) влияние разговорной речи на кодифицированный язык.

Основным проявлением аналитизма становится синтаксическая расчлененность конструкций, обусловленная явлениями парцелляции, сегментации, присоединения, самостоятельное предицирование компонентов предложений, развитие слабоуправляемых предложно-падежных форм, появление новых специальных средств связи.

Синтаксические связи и отношения - это содержание и форма всего синтаксиса. Их виды разнообразны по степени прочности, обусловленности частей, средствам и способам выражения, а типология зависит от обозначенных выше новых явлений в современном синтаксисе.

Связность — общее родовое понятие синтаксиса, реализующееся в сильных и слабых связях. Сильные связи проявляют себя в двух измерениях — по специализированному средству и смыслу, а слабые — только по смыслу или по смыслу и неспециализированному средству; сильные связи более обусловлены, а слабые — менее.

Основными аспектами выделения слабых связей в современном русском языке являются логический, логико-прагматический, семантический, грамматический и функциональный аспекты. Они позволяют определить основу имплицитной связи, ее логико-смысловую обусловленность; особенности слабомаркированной связи, представленной лексическими средствами, поддерживающими общий денотативный фон конструкции, или грамматическими средствами синтаксического параллелизма или обусловленной видо-временной статике или динамике действий (состояний), реализующейся в синтаксической последовательности предложений или компонентов конструкции, а также степени связности компонентов словосочетания и предложения.

Маркированные (эксплицитные) слабые связи обусловлены развитием новых неспециализированных средств — скреп или модальных слов как прагматических элементов, являющихся показателями разграничения синтагматических отношений, предопределенных тенденциями к синтаксическому расчленению или слиянию, связанными с процессами актуализации.

Слабые связи, выделяемые с учетом указанных аспектов, по-разному проявляют себя на всех уровнях синтаксиса.

В словосочетании предопределение одного элемента другим может быть строго не обусловлено, что является условием для появления слабых связей примыкания и управления. Слабое управление наблюдается там, где стержневой компонент обладает достаточной семантической и грамматической самостоятельностью, а форма управляемого слова — предложная или беспредложная — не является в полной мере предсказуемой валентными свойствами главного слова.

Слабой связью переходного типа между примыканием и управлением следует считать связь неизменяемых существительных с главным словом, поскольку по грамматической функции она ближе к управлению, а по форме зависимого слова — к примыканию, так же, как и разновидности примыкания - притяжение и взаимодействие. Все эти типы связей обусловлены грамматическим аспектом.

Способность слабоуправляемых падежных форм имени к обозначению обстоятельственного значения предопределила развитие свободных предложно-падежных форм, являющихся распространителями всего простого предложения. Детерминанты свободно присоединялись к грамматической основе предложения, чему способствовала особая актуализирующая позиция — в начале предложения. Эта связь наиболее ослаблена и обусловлена функциональным аспектом.

Ослабление связи в простом предложении характерно практически для всех обособленных членов, кроме согласованных определений. Оно обусловлено или грамматическими причинами (дополнительная предикативность, например) или функциональным аспектом, поскольку обособленные члены поставлены чаще всего в особую синтаксическую позицию. Обособление, как правило, не предопределено семантико-грамматической структурой основной части предложения.

Осложнение простого предложения рядом бессоюзных однородных членов можно считать переходным явлением между простым и сложным предложениями, как результат синтаксического опрощения сложного предложения (Леденев Ю.И.), а связь ослабленной вследствие формальной невыраженности, обусловленной в большей мере грамматическим аспектом, нежели логическим (соединительные отношения последовательного перечисления).

В сложном предложении слабые связи обусловлены логико-смысловыми отношениями, особой интонацией или актуализацией коммуникативно значимых компонентов. В первом случае это бессоюзная связь, во втором — присоединительная. Бессоюзие — недифференцированная связь, а ее метаязыковые типы отношений обусловлены только смысловым содержанием отдельных предложений в составе сложного, которое в целом имеет коммуникативную значимость.

Присоединение - непрогнозируемая слабая связь, обусловленная дополнительной информативностью. Это маркированная связь, обозначенная специальными союзными скрепами или сочинительными союзами в присоединительной функции. Присоединение связано по происхождению с бессоюзием, с особыми конструкциями добавки и уточнения, которые при присоединении дополнительно актуализируются, находясь всегда в постпозиции.

Основная зона функционирования слабых связей — это текст. Здесь они обусловлены всеми пятью аспектами выделения. Даже сильные связи — сочинение и подчинение - на данном уровне нивелируются, приобретают новое качество: сочинение «перетекает» в присоединение, а подчинительные отношения вследствие прерывистого характера связи становятся парцеллированными.

Связность — это линейная' категория последовательности предложений в тексте, являющаяся необходимым условием проявления связей, поскольку все они носят прерывистый характер.

Предложение на текстовом уровне функционирует не самостоятельно, а в составе синтаксической конструкции. Понятие «синтаксическая конструкция» не закреплено за определенной синтаксической единицей языка, а служит для обобщенного обозначения различных единиц, обладающих конструктивной целостностью, связностью и членимостью.

В тексте, сложном лингвистическом явлении, принято выделять его минимальную структурную единицу - сложное синтаксическое целое, основа цельности которого — локальная связность предложений, являющаяся базой для проявления всех типов слабых связей. Протяженность сложного синтаксического целого — от минимального двухкомпонентного до многокомпонентного - зависит от целей и задач автора.

Немаркированные (имплицитные) слабые связи в тексте обусловлены логическим аспектом их выделения и связаны с концептуально значимым смыслом.

Образование смыслового поля является предпосылкой понимания текста. Обобщающей функцией, формирующей логическую основу связей предложений в тексте, обладают слова-концепты.

Имплицитная связь отражает сложные взаимоотношения между предложениями в ССЦ. Логический аспект анализа связности текста позволяет не только вскрыть особенности имплицитной связи, реализующейся в системе частных значений перечисления, сопоставления, противопоставления, каузальности, изъяснительности, уточнения и пояснения, но и способствует определению самой немаркированной формы связи как одного из основных факторов текстообразования. Имплицитность подразумевает скрытые смыслы, своеобразную «кодированность», раскрывающуюся через обобщающие понятия, обладающие предсказующей силой, что является принципом продвижения информации линейного типа.

Слабомаркированные связи в тексте могут быть обусловлены прагматическим аспектом в зависимости от коммуникативного намерения субъекта. На данном уровне синтаксиса оценочность является основным характеризующим и связующим проявлением авторской модальности, «вторжением» субъективно-рефлектирующего начала в структуру текста. Прагматический аспект выделения слабых связей связан с функцией дискурсивных слов модального происхождения со значением оценки, истинности, достоверности, неуверенности в знании, а также модальности странности, удивления, неожиданности и других. Модальные средства связи выполняют коммуникативную функцию, уточняя прагматическую направленность, привнося дополнительную эмоционально-экспрессивную окрашенность всему высказыванию.

Слабомаркированные связи в тексте опираются на семантическую соотнесенность кореферентных компонентов (слов или словосочетаний) от наиболее сильных - полного лексического повтора - до семантически ослабленных - местоименной референции.

Повтор связан с интенциональной структурой текста и замыслом автора, а когерентность повторяющихся слов обусловлена общностью их семы.

В процессе замены осуществляется и коммуникативный акт — замещающее слово продвигает информацию дальше, «приращивая дополнительные смыслы» (Л.А.Исаева), выделяя те новые сведения, которые важны для субъекта и его реципиента.

Наиболее сильна позиция субъекта при явно выраженной прагматической стороне связи компонентов ССЦ.

Аспектный подход в классификации и описании слабых связей в тексте позволил нам точно и адекватно охарактеризовать локальную связность путем повтора разного типа: семантическое тождество, синонимическая замена, гиперогипонимические отношения лексически соотносимых слов, дейктический повтор местоименного и местоименно-наречного характера и, наконец, антонимическая референция.

Эти эксплицированные виды связи, представленные реальными лексическими единицами, выступающими в роли особых неспециализированных средств связи, являются одними из наиболее типизированных слабых связей в тексте.

Грамматический аспект выделения слабых связей в тексте вскрывает глубинные ее механизмы, обусловленные видо-временным соотношением глаголов-сказуемых в соположенных предложениях или синтаксическим параллелизмом предложений в ССЦ.

Глагольная временная соотносительность выражает отношения последовательности или одновременности, от чего зависит динамика или статичность движения всей фразы в сложном синтаксическом целом.

Акциональные глаголы движения в сочетании с предметным субъектом заменяются в описательном тексте локативными с компонентами восприятия. Связь предложений здесь проявляется в «перетекании» одного состояния в другое, приобретает характер вневременности.

Единство пространства и времени особенно четко ощущается в связи с линейным следованием предложений в тексте, представленным как динамическая смена одного события другим, если глаголы представлены формами совершенного вида прошедшего времени. Последовательность действий развивается только прогрессивно.

Связующая функция синтаксического параллелизма основана на том, что отдельные части или целые предложения построены однотипно. Структурно-синтаксический параллелизм предложений в ССЦ обусловлен прежде всего соотношением субъекта - предиката или субъекта — предиката — объекта / обстоятельства в соположенных предложениях. В синтаксически параллельных конструкциях можно наблюдать и инверсионный порядок слов, когда главное слово — субъект, а чаще предикат — находятся в актуализированной позиции - в конце предложений.

Синтаксический параллелизм предложений в составе ССЦ может усиливаться анафорой, придавая всей конструкции эмоционально-экспрессивное значение.

Особый случай параллелизма - компрессивные структуры, когда осуществляется свертывание грамматической структуры во втором и последующем предложениях за счет сокращения тех компонентов, которые легко восстанавливаются из предыдущего предложения или обусловлены общим знанием человека фактов объективной действительности.

Функциональный аспект, обусловивший ослабление синтаксических связей в тексте, связан с процессами расчленения синтаксической конструкции или слияния. Присоединение обусловлено синтаксическим слиянием. Это слабая связь с односторонней зависимостью, когда присоединяемое синсемантическое предложение или его часть добавляется к автосемантическому, отличающемуся интонационной и структурно-смысловой самостоятельностью, и образуют с ним единое ССЦ. Присоединение определяется послевременностью.

Присоединительная конструкция - это, как правило, бинарная структура, основной тип отношений между частями которой - уточнение со значением расширения или сужения объема уточняющей информации. Присоединение - это маркированная связь, обозначенная синкретичными союзными скрепами. Как слабая связь, она характеризуется прерывистым характером, непредсказуемостью присоединяющей части, регрессивной однонаправленностью, актуализацией внезапно возникающей добавки.

Слабые связи, обусловленные процессом расчленения, возникают при парцелляции и сегментировании. Они характеризуются двусторонней направленностью, прерывистым характером, разрывом с основной, базовой, частью, актуализирующим выделением.

При парцелляции нарушается сильная подчинительная связь, когда происходит расчленение сложноподчиненного предложения на две части или в самостоятельный компонент выделяется второстепенный член или обособленный член простого предложения, а также когда нарушается связь подлежащего со сказуемым.

К явлениям переходного типа между присоединением и парцелляцией относится расчленение ряда однородных членов предложения, связанного сочинительной или бессоюзной связью, а также конструкции с лексическим повтором, присоединяемым после точки.

Сегменты-номинативы предельно самостоятельны, поскольку нарушают логическую и интонационную связь с основным предложением, при котором находятся, но при этом они по смыслу полностью от него зависят. Их пре- или постпозиция обусловлена актом коммуникативной актуализации.

Список научной литературыГорина, Ирина Ивановна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамов В.П. Синтагматика семантического поля (на материале русского языка). — Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1992. - 112 с.

2. Абрамов В.П. Семантические поля русского языка. М.-Краснодар, 2003.-338 с.

3. Агафонов Ю.Л. Ситуация речевого контакта и ее отражение в тексте // Вопросы романо-германской филологии. — Вып. 148. — М., 1979, с.31-46.

4. Адмони В.Г. Типология предложения // Исследования по общей теории грамматики. М., 1968, с.232-291.

5. Адмони В.Г. Структура предложения и строение художественного литературного произведения // Лингвистика текста: Материалы научн. конф. — 4.1. М., 1974, с. 11-16.

6. Адмони В.Г. Грамматика и текст // Вопросы языкознания, 1985, №1, с.6-15.

7. Акимова Г.Н. Современное употребление скобок (в связи с новыми синтаксическими явлениями) // Русский язык в школе, 1980, №3, с.99-103.

8. Акимова Г.Н. Развитие конструкций экспрессивного синтаксиса в русском языке // Вопросы языкознания, 1981, № 6, с.109-120.

9. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. — М.: Высшая школа, 1990. — 168с.

10. Ю.Акишина A.A. Структура целого текста. — М., 1979. — 89 с.

11. П.Акопян P.C. Именительный присоединения // Русский язык в школе, 1975, №5, с.77-81.

12. Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса. М.: Высшая школа, 1984. - 211с.

13. Алехина М.И. О классификации местоимений // Русский язык в школе, 1982, №1, с.63-68.

14. Амбарцумян P.C. Логико-семантический и синтаксический аспекты теории валентности: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1977. — 22с.

15. Амроян И.Ф. Типология цепевидных структур / И.Ф.Амроян. -Тольятти: Междунар. акад. бизнеса и банк. дела. 2000. - 122с.

16. Амроян И.Ф. Семантический и синтаксический параллелизм в славянских заговорно-заклинательных формулах (на примере русских, болгарских и чешских заговорных текстов) // Филологические науки, 2003, №4, с.41-49.

17. Андреев Н.М. Грамматические средства выражения следственных отношений в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1956. — 18 с.

18. Андрианова Е.К. К вопросу о модальности текста // Семантико-синтаксическая организация предложения и текста. Грозный, 1980, с.3-7.

19. Апатова Л.И. Текст как система ориентиров в процессе понимания иноязычной речи на слух // Лингвистика текста: Мат-лы научн. конф-и. -М., 1974, с.21-27.

20. Апресян Ю.Д. О сильном и слабом управлении. (Опыт количественного анализа) //Вопросы языкознания, 1964, №3, с.32-49.

21. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Прагматика и проблемы интенсиональности: Сб. научн. тр. М., 1988, с.7-44.

22. Апресян Ю.Д. Типы коммуникативной информации для толкового словаря // Язык: система и функционирование. — М.: Наука, 1988, с. 1022.

23. Апресян Ю.Д. Коннотации как часть прагматики слова (лексикографический аспект) // Русский язык: Проблемыграмматической семантики и оценочные факторы в языке: Виногр. чтения Х1Х-ХХ. М.: Наука, 1992, с.45-64.

24. Аринштейн В.М. О коммуникативной и грамматической обусловленности структуры контекстно-связанных предложений // Семантико-стилистические исследования текста и предложения. — Л., 1980, с.11-21.

25. Арнаутова А.Г. Сложные синтаксические единства // Грамматические и лексико-семантические исследования в синхронии и диахронии. — Калинин, 1974, с.171-186.

26. Арнольд И.В. Интерпретация текста как установление иерархии его частей // Лингвистика текста: Мат-лы научн. конф-и. М., 1974, с.28-32.

27. Арутюнова Н.Д. Понятие пресуппозиции в лингвистике // Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка. Т.32. - Вып.1, 1973, с.84-89.

28. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл (логико-семантические проблемы). М., 1976. - 386 с.

29. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.ХШ. — М., 1982, с.5-50.

30. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. — М.: Прогресс, 1985, с.4-42.

31. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. — М.: Наука, 1988.-341 с.

32. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека // Языки русской культуры. — М., 1999.-896 с.

33. Асмус В.Ф. Логика. — М.: Госполитиздат, 1947. 387с.

34. Бабайцева В.В. Переходные конструкции в синтаксисе. Воронеж, 1967.-391 с.

35. Бабайцева В.В. Предложение как многоаспектная единица синтаксиса // Русский язык в школе, 1984, №3, с.38-52.

36. Бабайцева B.B. Система членов предложения в современном русском языке: Учеб. пособие для студентов. — М.: Просвещение, 1989. 159 с.

37. Бабайцева В.В. Синкретизм парцеллированных и присоединительных субстантивных фрагментов текста // Филологические науки, 1997, №4, с.56-65.

38. Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка. -М.: Дрофа, 2000. 640 с.

39. Бабенко Л.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.В. Лингвистические анализ художественного текста: Учебник для вузов по спец. «Филология». — Екатеринбург: Изд. Урал, ун-та, 2000. 534 с.

40. Байкова Л.И. Период синтактико-стилистическое и текстообразующее явление русского языка: Автореф. дис. . доктора филол. наук. — Краснодар, 2000. - 31 с.

41. Бакланова И.И. Коммуникативные регистры речи и их функционирование в художественных прозаических текстах (на материале рассказов К.Г.Паустовского): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1998.- 15 с.

42. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. — М.: Иностр. лит-ра, 1955. 416 с.

43. Баранов А.Н., Крейдлин Г.Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания, 1992, №2, с.84-99.

44. Барнет В.К. К принципам строения высказываний в разговорной речи // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. — М., 1986, с.524-528.

45. Бартенева М.Ю. Синтаксические и семантико-стилистические средства организации текста современной художественной прозы (на материале произведений В.Токаревой и Т.Толстой): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 2000. - 25 с.

46. Барулина H.H. Роль знаков препинания при актуализации высказывания // Русский язык в школе, 1982, № 3, с.90-91.

47. Бархударов Л.С. Текст как единица языка и единица перевода // Лингвистика текста: Мат-лы научн. конф-и. — М., 1974, с.40-41.

48. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. -М., 1986, с.473-501.

49. Белецкая О.Д. Когнитивно-коммуникативная интерпретация вопросно-ответных единств: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Тверь, 1999. — 19с.

50. Белошапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис.- М.: Просвещение, 1977. 248 с.51 .Белошапкова В.А., Шмелева Т.В. Деривационная прагматика предложения // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. М., 1981, № 2, с.43-51.

51. Беляева Н.И. Содержательные категории художественного текста и их языковая экспликация (на материале произведений Ю.М.Нагибина): Автореф. дис. канд. филол. наук. СПб., 1998. - 24 с.

52. Беляевская Е.Г. Языковые парадигмы и анализ смысла текста // Языковые парадигмы и их функционирование. Волгоград, 1992, с.97-105.

53. Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. -М.: МГУ, 1988.-121 с.

54. Белянин В.П. Психолингвистика: Учебник. — М.: Флинта: МПСИ, 2003. -232 с.

55. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

56. Биренбаум Я.Г. Горизонтальные синтаксические связи // Вопросы языкознания, 1979, № 5, с.28-36.

57. Богданов В.В. Синтаксические аспекты предложения // Вопросы синтаксиса и стилистики русского языка. — Вып. II. Ульяновск, 1976, с.3-10.

58. Богин Г.И. Типология понимания текста. — Калинин: КГУ, 1986. 87 с.

59. Богин Г.И. Интенциональность как средство выведения к смысловым мирам // Понимание и интерпретация текста. Тверь, 1994, с.8-18.

60. Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики (из университетских чтений). — Изд.5, перераб. — M.-JL, 1935. 396 с.

61. Богуславский И.М. О соотношении семантических и синтаксических свойств некоторых ограничительных частиц в русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1979.-20 с.

62. Богуславский И.М. Исследования по синтаксической семантике. — М.: Наука, 1985.- 175 с.

63. Богушевич Д.Г. Единица, функция, уровень: К проблеме классификации единиц языка. Минск: Высшая школа, 1985. — 116 с.

64. Бондаренко Г.В. К изучению текста как иерархической структуры суперсинтаксических единиц // НТИ. Сер. 2. - М., 1975, № 8, с. 19-24.

65. Бондарко A.B. Категориальные ситуации (К теории функциональной грамматики) // Вопросы языкознания, 1983, № 2, с.20-32.

66. Бондарко A.B. Категории временного порядка и функции глагольных форм вида и времени в высказывании (на материале русского языка) // Межкатегориальные связи в грамматике. — СПб., 1996, с.6-21.

67. Брандес М.П. Синтаксическая семантика текста // Труды Моск. гос. пед. ин-та ин. языков им.М.Тореза. Вып. 112. -М., 1877, с. 145-153.

68. Брчакова Д. О связности в устных коммуникантах // Синтаксис текста. — М., 1979, с.248-261.

69. Брызгунова Е.А. Смысловое взаимодействие предложений // Синтаксис текста. -М., 1979, с.78-90.

70. Буглак С.И. Модальные слова со значением достоверности: значение и употребление слова «действительно» // Русский язык в школе, 1995, № 6, с.86-92.

71. Булаховский JI.A. Курс русского литературного языка. — 5-е изд. Киев, 1952.-Т.1.-446 с.

72. Булгакова Е.Т. Способы выражения категории утверждения в современном русском языке //Мат-лы 46 научно-мет. конф-и. Секц. «Русский язык». — Ставрополь, 2002, с.72-73.

73. Булыгина Г.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). Прагматика. Семантика. Лексикография. Вид. Время. Лицо. Модальность. М., 1997. - 476 с.

74. Бунина М.С. К вопросу о сложном предложении // Вопросы синтаксиса и лексики современного русского языка: Сб. трудов МГПИ. М., 1973, с.57-63.

75. Бурдина Н.И. Вводные слова как средство выражения отношений вывода в сложных синтаксических целых (На материале языка научной прозы М.В.Ломоносова) // Вопросы синтаксиса и стилистики русского языка. 1976, с.117-123.

76. Буров A.A. Синтаксические аспекты субстантивной номинации в современном русском языке: Монография. В 3-х ч. - Пятигорск, 1999. -524 с.

77. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. — М., 1959. — 626с.

78. Бухбиндер В.А., Розанов Е.Д. О целостности в структуре текста // Вопросы языкознания, 1975, № 6, с.73-86.

79. Вазбуцкая К.Г. О некоторых объективных факторах коммуникативно-стилистической организации текста // Лингвистика текста: Мат-лы научн. конф-и. -М., 1974, с.57-60.

80. Валгина Н.С. Присоединительные конструкции в современном русском литературном языке. М., 1964. - 32 с.

81. Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. Изд. 2-е. - М.: Просвещение, 1978. - 439 с.

82. Валгина Н.С. Теория текста: Учебное пособие. — М.: Логос, 2003. — 280 с.

83. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке: Учебн. пособие для студентов вузов. — М.: Логос, 2003(i). — 304 с.

84. Валимова Г.В. О сочетаемости как свойстве языковых единиц // Вопросы изучения русского языка: Доклады 6-й научно-метод. конф-и сев.-кавк. зональн. объед-я кафедр рус. языка. — Ростов-на-Дону, 1963, с.3-6.

85. Валимова Г.В. Функциональные типы предложений в современном русском языке. Ростов н/Д, 1967. — 331 с.

86. Валюсинская З.В. Вопросы изучения диалога в работах советских лингвистов // Синтаксис текста / Под ред. Золотовой Г.А. М.: Наука, 1979, с.299-313.

87. Ванников Ю.В. Существует ли присоединительная связь предложений? // Труды ун-та Дружбы народов. Т.8. - Вып.2. - Литературовед, и языкознание. - М., 1965, с.163-183.

88. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М.: Русский язык, 1979. - 296 с.

89. Васильева Н.М. Парадигматическое и синтагматическое значение подчинительных союзов // Грамматическая семантика. — Горький, 1980, с.3-10.

90. Вежбицка А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып.8. — Лингвистика текста. М., 1978, с.401-430.

91. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. — М.: Русские словари, 1997. -406 с.

92. Вейзе М.Г. Влияние местоположения компонентов текста на характер и степень их связности: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1983. -23с.

93. Вейхман Г.А. Уровень текста // Филологические науки, 1988, № 2, с.65-69.

94. Величко Л.И. К вопросу о практическом изучении сложного синтаксического целого // Русский язык в школе, 1970, № 5, с.32-38.

95. Величук А.П. О специфике присоединительной связи в современном русском языке. (Сочинение и присоединение): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тбилиси, 1961. - 16 с.

96. Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. -М.: Прогресс, 1985, с.238-250.

97. Ветошкина М.К. Об одном средстве связи предложений в тексте // Вопросы грамматики английского языка. — Вып. 132. М., 1978, с. 11-22.

98. Ветошкина М.К. К вопросу о некоторых средствах связи самостоятельных предложений в тексте // Романское и германское языкознание. Минск. - Вып.2. - 1979, с.4-11.

99. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М., 1941. - 620 с.

100. Виноградов В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения (на материале русского языка) // Вопросы грамматического строя. М., 1955, с.389-435.

101. Виноградов В.В., Костомаров В.Г. Теория советского языкознания и практика обучения русскому языку иностранцев // Вопросы языкознания, 1967, № 2, с.3-17.

102. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). -М.: Высшая школа, 1972. 614 с.

103. Виноградов B.B. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М.: Наука, 1975. - 559 с.

104. Виноградов A.A. К вопросу о дифференциации явлений парцелляции и динамического присоединения // Вопросы языкознания, 1981, № 3, с.98-110.

105. Виноградская К.Н. Закономерности построения непредельной единицы смысловой структуры теста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1990.-24 с.

106. Винокур Г.О. Стилевой состав высказывания в отношении к говорящему и слушающему // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М.: Наука, 1984, с.135-153.

107. Винокур Т.Г. О некоторых синтаксических особенностях диалогической речи // Исслед-я по грамматике рус. литер, языка. — М.: АН СССР, 1955, с.342-355.

108. Винокур Т.Г. Стилевой состав высказывания в отношении к говорящему и слушающему // Русский язык: функционирование грамматических категорий. Текст и контекст: Виногр. чтения XII-XIII. -М.: Наука, 1984, с.135-154.

109. Волкова Л.Б. Диалог в речемыслительной деятельности: Автореф. дис. канд. филол. наук. — СПб., 1995. -20 с.

110. Вольф Е.М. Грамматика и семантика местоимений. М.: Наука, 1974.-234 с.

111. Вольф Е.М. Субъективная модальность и семантика пропозиции // Прагматика и проблемы интенсиональности: Сб. научн. тр. М., 1988, с.124-143.

112. Воробьева И.Г. Однородность как межъярусное явление синтаксиса: Мат-лы 46 научно-мет. конф-и. Секц. «Русский язык». Ставрополь, 2002, с.19-22.

113. Воскресенский И.В. Эффект обманутых ожиданий в понимании текста // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь, 2001, с.132-139.

114. Вязовик Т.П. Указательные местоимения, включающие частицу «вот» // Русский язык в школе, 1980, № 1, с.82-87.

115. Гавриленко И.И. Функции и типы вставных конструкций в научных текстах // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. — М., 2002, № 6, с.80-91.

116. Гаврилова Г.Ф. Линейный порядок компонентов в сложном предложении с неоднородным соподчинением придаточных // Вопросы синтаксиса русского языка. Ростов н/Д, 1971, с. 144-153.

117. Гаврилова Г.Ф. Конструкции, переходные между сложносочиненными и простыми предложениями // Актуальные проблемы русистики: синтаксис: Хрестоматия. — 4.1. Новосибирск, 1996, с. 195-208.

118. Гаврилова E.H. Универсальные высказывания и другие обобщающие суждения // Филологические науки, 1986, № 3, с.56-62.

119. Газизова Р.Ф. О сочетаемости качественных прилагательных в позиции сказуемого (на материале русских повестей XV-XVII вв.) // Вопросы синтаксиса русского языка. Ростов н/Д, 1971, с.72-80.

120. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики. М., 1972, с.372-387.

121. Гак В.Г. О семантической организации текста // Лингвистика текста: Мат-лы научн. конф-и. -М., 1974, с.61-67.

122. Гак В.Г. Повторная номинация на уровне предложения // Синтаксис текста. -М.: Наука, 1979, с.91-102.

123. Гак В.Г. Языковые преобразования. М.: «Языки рус. культуры», 1988.-768 с.

124. Гальперин И.Р. Грамматические категории текста (опыт обобщения) // Изв. АН СССР. Сер. лит-ры и языка. Т.36. - № 6. - М., 1977, с.522-532.

125. Гальперин И.Р. К проблеме зависимости предложения от контекста // Вопросы языкознания, 1977, № 1, с.48-55.

126. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М.: Наука, 1981.- 135 с.

127. Гальперин И.Р. Сменность контекстно-вариативных форм членения текста // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М.: Наука, 1982, с. 18-29.

128. Гаспаров Б.М. Современные проблемы лингвистики текста // Лингвистика: Уч. зап. Тарт. ун-та. Вып.7. - Тарту, 1976, с.32-60.

129. Гатинская Н.В. Портрет лексемы «вообще» (опыт функционально-семантического описания) // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. — М., 2000, №5, с.122-130.

130. Гиндин С.И. Внутренняя организация текста (элементы теории и семантический анализ): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1972. -23 с.

131. Гольдберг В.Б. Модель материальных реализаций структурной связи как представление процессов когниции // Связи языковых единиц в системе и реализации (когнитивный аспект). — Вып.И. — Тамбов: ТГУ, 1999, с.89-93.

132. Горбунова Л.Г. Типология и средства выражения присоединительных отношений в бессоюзном сложном предложении: Дис. . канд. филол. наук. -М., 1990. 198 с.

133. Горина И.И. Категория уточнения и средства ее выражения в сложном синтаксическом целом // Актуальные вопросы теории и практики русского языка. Вып.1. Армавир: АГПИ, 1998, с.8-12.

134. Горина И.И. К проблеме изучения категорий связи и связности в современно русском языке // Актуальные вопросы теории и практики русского языка. Вып. II. Армавир: АГПИ, 2001, с.3-10.

135. Горина И.И. Союзные присоединительные скрепы с уточняющим значением как средства связи предложений в тексте. — Армавир: АГПИ, 2001.- 147 с.

136. Горина И.И. Категория связности как изофункциональная категория в современном русском языке // Русский язык и региональная языковая культура: история и современность: Мат-лы Всероссийской научн.конф-и. — Ставрополь: СГУ, 2003, с.25-28.

137. Горина И.И. Логико-смысловая связь компонентов текста с каузальными отношениями // Наука и школа, 2004, № 1, с. 17-20.

138. Горина И.И. Логико-смысловой аспект функционирования слабых связей в тексте // Научн. труды Mill У. Сер.: Гуманитарные науки. М.: «Прометей» МПГУ, 2004, с.181-187.

139. Горина И.И. Предлоги и их новообразования в современном русском языке: Учебное пос. Армавир: АГПУ, 2003(i). - 58 с.

140. Горина И.И. Предпосылки выделения слабых связей в синтаксисе современного русского языка // Вестник Ставр. гос. ун-та. Вып.35. -Ставрополь, 2003, с.47-52.

141. Горина И.И. Свободное присоединение детерминантов как разновидность проявления слабых связей в современном русском языке // Русский язык и активные процессы в современной речи: Мат-лы Всерос. научно-практ. конф-и. Ставрополь-Москва, 2003, с.45-47.

142. Горина И.И. «Слабые» связи в структуре осложненного предложения при обособлении // Актуальные вопросы теории и практики русского языка. Вып. III. - Армавир: АГПИ, 2003, с.7-13.

143. Горина И.И. К проблеме выделения слабых связей в современном русском языке // Русский язык в России на рубеже XX-XXI вв.: Мат-лы Междунар. конф-и. Самара: СамГПУ, 2003, с.225-227.

144. Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970. -767 с.

145. Греч Н.И. Практическая русская грамматика. — СПб., 1827. — 578 с.

146. Гурмузова P.A. Лексико-синтаксические средства связи сложного предложения в языке И.А.Крылова: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Л., 1968.-15 с.

147. Гусаренко C.B. Синтагматический и семантико-прагматический аспекты функционирования вставных конструкций в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 1999. -19 с.

148. Гусева Я.Л. Актуальные аспекты синтаксического поля модальности: Автореф. дис. канд. филол. наук. Таганрог, 1996. - 18 с.

149. Дейк Т.А. ван. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.ХУШ. - М.: Прогресс, 1978, с.259-337.

150. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегия понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. - Когнитивные аспекты языка. - М., 1987, с. 153-206.

151. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. — М.: Прогресс, 1989. -312 с.

152. Джубаева Ф.И. Служебные слова показатели классического типа текста // Филологич. науки: Тезисы докладов на XLII научно-мет. конф-и. - Ставрополь: СГУ, 1997, с.95-97.

153. Диброва Е.И. Категория связности художественного текста // Традиционное и новое в русской грамматике: Сб. ст. — М., 2001, с.300-311.

154. Диденко A.C. Теория и практика пресуппозиций языковых единиц: На материале семантики и прагматики каузальных, инкаузальных и пропорциональных структур: Уч. пос. Краснодар: КГУ, 1985. - 96 с.

155. Дмитровская М.А. Знание и достоверность // Прагматика проблемы интенсиональности. М., 1988, с. 166-188.

156. Дмитрук Г.В. Расширение «языка цели»: предложное целевое новообразование «в поисках / в поиске» и его структурно-семантические аналоги: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Владивосток, 2001. 24 с.

157. Долинин К.А. Имплицитное содержание высказывания // Вопросы языкознания, 1983, № 6, с.37-46.

158. Донская Т.К. Текст в филологической подготовке учителей-словесников // Система работы над текстом в вузе и школе: Мат-лы пробл. группы. — СПб., 2002, с.3-7.

159. Драганов А.К. Семантические связи в системе и тексте // Вопросы лингвистики текста. Грозный, 1979, с.68-76.

160. Дресслер В. Синтаксис текста // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып. VIII.-М.: Прогресс, 1978, с.111-128.

161. Дулалаев Ю.С. К вопросу о присоединительных и парцеллированных конструкциях // Вопросы синтаксиса и стилистики русского языка. -Вып.П. Ульяновск, 1976, с.84-93.

162. Дымарский М.Я. Проблемы русского тектообразования: сверхфразовый уровень организации художественного текста: Автореф. дис. д-ра филол. наук. СПб., 1999. - 44 ч.

163. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст: (На материале рус. прозы XIX-XX вв.). СПб., 1999. - 281 с.

164. Дьяченко И.Ю. Метаязыковая аспектность семантико-синтаксических параметров текстовой модальности (на материале русского и немецкого языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Краснодар, 1996. 19 с.

165. Ермишкина Н.В. Функционально-синтаксические отношения между компонентами сложного предложения (на материале сложных предложений со значением быстрого следования): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2002. - 18 с.

166. Ефанова Л.П. «Ряд личного субъекта» как средство экспрессивного синтаксиса // Филологические науки: Тезисы докладов XLII научно-мет. конф-и. Ставрополь: СГУ, 1997, с.6-8.

167. Жаналина Л.К. Язык и речь: оппозиция // НДВШ. Филологические науки, 1996, № 5, с.55-64.

168. Жданова О.П. О месте присоединительной связи в ряду других синтаксических отношений // Синтаксис и интонация. — Уфа, 1976, с.142-146.

169. Жданович М.М. О синтаксической специфике сложных причинных конструкций с союзом «тем более что» // Сложное предложение в языках разных систем. Новосибирск, 1977, с.114-129.

170. Завгородняя Е.В. Структурно-семантические особенности условных конструкций на различных ярусах синтаксиса современного русского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ставрополь, 2000. - 26 с.

171. Завьялова В.Н. Союз «то . то». (Разноаспектная характеристика): Автореф. дис. канд. филол. наук. Владивосток, 2000. - 23 с.

172. Завязкина И.Н. Функциональные особенности звукового комплекса «так» // Материалы 46 научно-мет. конф-и. Секц. «Русский язык». — Ставрополь, 2002, с.42-44.

173. Залевская А.А. Текст и его понимание. Тверь: 11 У, 2001. - 177 с.

174. Зарубина H.Д. Сверхфразовое единство как лингвистическая единица. (Некоторые особенности структурной организации и употребления в языке газеты): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1973.-21 с.

175. Зарубина Н.Д. К вопросу о лингвистических единицах текста // Синтаксис текста. М., 1979, с. 103-112.

176. Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. — М.: МГУ, 1976.-307 с.

177. Звегинцев В.А. О цельнооформленности единиц текста / Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. — Т.39. № 1.-М., 1980, с. 13-21.

178. Зеленщиков A.B. Пропозиция и модальность. СПб.: С.-П. ун-т, 1997.-244 с.

179. Зельцер В.И. Текстовая актуализация частей сложноподчиненного предложения в современном русском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Л., 1973. - 20 с.

180. Золотова Г.А., Иванчикова Е.А. Русский синтаксис в наши дни // Русский язык в национальной школе, 1967, № 3, с.38-45.

181. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1971. - 42 с.

182. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. — М.: Наука, 1973.-351 с.

183. Золотова Г.А. Роль ремы в организации и типологии текста // Синтаксис текста. М., 1979, с. 113-133.

184. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. — М.: Наука, 1982.-368 с.

185. Золотова Г.А. Говорящее лицо и структура текста // Язык-система. Язык-текст. Язык-способность. М., 1995, с. 118-130.

186. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. - 524 с.

187. Золотова Г.А. Грамматика как наука о человеке // Русский язык в научн. освещ.-М.: РАН, 2001, с. 107-113.

188. Иванова В.И. Содержательные аспекты предложения/высказывания. -Тверь, 1997.-162 с.

189. Иванушкина П.Ф. Бессоюзные сложные пояснительные предложения в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1973. - 23 с.

190. Иванчикова Е.А. О развитии синтаксиса русского языка в советскую эпоху // Развитие синтаксиса русского языка. М., 1966, с.3-23.

191. Иванчикова Е.А. Лексический повтор как экспрессивный прием синтаксического распространения // Мысли о современном русском языке.-М., 1969, с.126-139.

192. Изенберг X. О предмете лингвистической теории текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. — Лингв-ка текста. — М.: Прогресс, 1978, с.43-57.

193. Ильенко С.Г. Вопросы теории сложноподчиненного предложения в современном русском языке: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Л., 1964.-37 с.

194. Ильенко С.Г. Функционирование предложений в тексте. (Текстообразующие потенции и контекстуальные реализации) // Функционирование синтаксических категорий в тексте. Л., 1981, с.5-15.

195. Ильенко С.Г. Русистика: Избранные труды. СПб.: Изд-во РГПУ, 2003. - 674 с.

196. Инфантова Г.Г. Об экономии в языке // Филологические этюды. Сер. «Языкознание». Вып.И. - Ростов н/Д: РГУ, 1976, с.145-155.

197. Иоанесян Е.Р. Знание и восприятие // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988, с.214-224.

198. Исаева JI.А. Семантическая двойственность синтаксических отношений в современном русском языке (на материале словосочетаний и предложений): Автореф. дис. канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1988. -21с.

199. Исаева J1.A. Виды скрытых смыслов и способы их представления в художественном тексте: Дис. . д-ра филол. наук. — Краснодар, 1996. — 310с.

200. Истратова Е.К. Подчинительные связи неизменяемых слов и их место в общей системе подчинительных связей слов в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Таганрог, 1997. — 22 с.

201. Каламова H.A. Переход наречий в служебные части речи: предлоги, союзы, частицы: Автореф. дис. канд. филол. наук. Львов, 1954. - 16 с.

202. Калимуллина В.М. Роль глагольных лексических и фразеологических единиц в реализации функций языка в тексте: Автореф. дис. д-ра филол. наук. — Краснодар, 1996. — 47 с.

203. Каменская О.Л. Текст и коммуникация: Учебное пособие для ин-тов и фак-тов иностран. яз. М.: Высшая школа, 1990. — 152 с.

204. Камильджанова P.A. Синтаксические функции модальных слов // Русский язык в высших учебных заведениях Узбекистана: Межвуз. сб. — Ташкент, 1979, № 596, с. 16-20.

205. Камынина A.A. Современный русский язык: Синтаксис простого предложения. — М.: МГУ, 1983. 102 с.

206. Капацинская Е.В. Определение выразительности и способы ее усиления // Проблемы экспрессивной стилистики. — Ростов н/Д, 1978, с.25-33.

207. Капканова И.И. Предложения с градационными союзами: На материале языка произведений 18 в.//Функциональный анализ единиц морфолого-синтаксич. уровня. Иркутск, 1980, с. 129-139.

208. Карпов А.И. Поликомпонентные единства с идентичными элементами в русской монологической речи: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1984. - 32 с.

209. Карцевский С.О. Бессоюзие и подчинение в русском языке // Вопросы языкознания, 1961, № 2, с.125-131.

210. Кацнельсон С.Д. Речемыслительные процессы // Вопросы языкознания, 1984, № 4, с.3-11.

211. Кибрик A.A. Типология средств оформления анафорических связей: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1988. - 20 с.

212. Кибрик A.A. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания, 1994, № 5, с. 126-139.

213. Киклевич А.К. Семантика союза «и» и синтаксическая неоднородность // Семантика служебных слов. Пермь, 1982, с.82-90.

214. Кинцель A.B. Психолингвистическое исследование эмоционально-смысловой доминанты как текстообразующего фактора: Монография. — Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2000. 151 с.

215. Кириллова JI.E. Особенности семантико-синтаксических отношений в конструкциях с союзом «но» при подчинении словоформ // Служебные слова и синтаксические связи: Межвуз. сб. Владивосток, 1985, с.79-97.

216. Кирпичникова Н.В. О синтаксическом термине «пояснение» // Исследования по современному русскому языку: Сб. ст. М.: МГУ, 1970, с.96-112.

217. Киселева И.М. Противительные союзы в простом предложении современного русского литературного языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1967. - 20 с.

218. Киселева Н.П. Союзные средства присоединительной связи // Русский язык в школе, 1969, № 6, с.83-86.

219. Киселева Н.П. Союзы и контекст // Синтаксические связи в русском языке. — Владивосток, 1981, с.68-78.

220. Кленина A.B. Связное высказывание в научной речи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1975. — 23 с.

221. Клобуков И.В. Падеж и модальность // Русский язык: функционирование грамматических категорий. Текст и контекст: Виногр. чтения XII-XIII. М.: Наука, 1984, с.43-65.

222. Клопова Е.С. Скобки в союзных рядах (к проблеме неоднозначности однородных членов) // Служебные слова и синтаксические связи. -Владивосток, 1985, с. 145-156.

223. Клюсов Г.Н. Обособление инфинитивов // Русский язык в школе, 1975, № 1, с.74-79.

224. Кобзев П.В. неполные предложения присоединительного типа в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1966. - 21 с.

225. Кобзев П.В. Присоединительные средства связи в русском литературном языке XVIII века // Филологические науки, 1980, № 2, с.54-61.

226. Ковалев Н.С. Древнерусский литературный текст: смысловая структура и эволюция в аспекте категории оценки: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Волгоград, 1997. - 50 с.

227. Ковалева Т.Ю. Конструкции с формантом «было» в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ставрополь, 1999. -17 с.

228. Ковтунова И.И. Порядок слов и актуальное членение предложения. -М.: Просвещение, 1976. 239 с.

229. Ковтунова И.И. Структура художественного текста и новая информация // Синтаксис текста. -М., 1979, с.262-275.

230. Кодухов В.И. Сложное предложение как семантическая структура // Переходность в системе сложного предложения современного русского языка. Казань, 1982, с. 17-24.

231. Кожевникова К. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979, с.49-67.

232. Кожина М.Н. О диалогичности письменной речи // Русский язык за рубежом, 1981, № 6, с.77-82.

233. Кожина М.Н. О функциональных семантико-стилистических категориях текста // Филологические науки, 1987, № 2, с.35-40.

234. Кокорина С.И. О присоединительных частицах «тоже» и «также» // Русский язык за рубежом, 1976, № 6, с.65-69.

235. Колесников A.B. Подключенные конструкции в синтаксисе целого текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1971. — 23 с.

236. Колосова Т.А. Зависимость семантики сложных предложений от лексического состава компонентов и скреп // Актуальные проблемы лексикологии: Докл. лингв, конф. Ч. 1. - Томск, 1971, с. 142-147.

237. Колосова Т.А. О диктуме и модусе в сложном предложении // Филологические науки, 1979, № 2, с.47-53.

238. Колосова Т.А. Имплицитные сложные предложения с контактирующими скрепами // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база: (На материале сибирских и европейских языков). Новосибирск, 1980, с.34-48.

239. Колосова Т.А. Русские сложные предложения асимметричной структуры. Воронеж: Изд-во Ворон, ун-та, 1980. — 164 с.

240. Колосова Т.А., Черемисина М.И. Заметки о понятиях «сочинение» и «подчинение» в их соотношении друг с другом // Синтаксические отношения в сложном предложении. Калинин, 1989, с.28-39.

241. Колотилова Н.С. Автосемантия и синсемантия в синтаксисе // Предложение и текст: Межвуз. сб. науч. тр. — Рязань: РГПУ, 1998, с.ЗО-35.

242. Колшанский Г.В. Категория семантики в синтаксисе: Сб. науч. тр. Моск. пед. ин-та иностр. языков. Вып. 112. — М., 1977, с.5-11.

243. Колшанский Г.В. О языковом механизме порождения текста // Вопросы языкознания, 1983, № 3, с.44-51.

244. Коляденко Г.С. Из наблюдений над детерминирующими обстоятельствами в структуре сложного синтаксического целого // Русский язык в школе, 1972, № 1, с.86-89.

245. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975. - 646 с.

246. Коновалова Т.Р. Сегментированные конструкции в современной русской речи: Дис. канд. филол. наук. Саратов, 1973. - 184 с.

247. Кононенко Т.Н., Новицкая И.М. О предсказуемостной силе предложений текста // Лингвистические проблемы функционального моделирования речевой деятельности. Вып.4. - Л., 1979, с.108-113.

248. Конрад Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 16. — М.: Прогресс, 1985, с.349-383.

249. Копнина Г.А. Конвергенция стилистических фигур в современном русском языке (на материале художественных и газетно-публицистических текстов): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Красноярск, 2001. 27 с.

250. Копыленко О.М. Текст как продукт деятельности говорящего и слушающего // Исследование речемыслительной деятельности. — Алма-Ата, 1974, с.129-133.

251. Корженский Я. Прагматический компонент и теория текста // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979, с.68-90.

252. Коровин М.М. Внутритекстовые связи как средство компрессии текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1991. — 25 с.

253. Костомаров В.Г. Причина и характер прогресса русского языка в наши дни // Вестник АН СССР. 1978, № 10, с.89-100.

254. Котляр Т.Р. О некоторых особенностях построения текста // Лингвистика текста: Мат-лы научн. конф-и. -М., 1974, с.143-146.

255. Кравченко О.Н. Лексикографическая интерпретация сопоставительных предлогов «кроме», «помимо», «наряду с»: этап портретирования: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Владивосток, 2000. 23 с.

256. Красных В.В. От концепта к тексту и обратно // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. М., 1998, № 1, с.53-70.

257. Красных В.В. Собственно-вопросы в тексте и контексте // Лингвостилистические и лингводидактические проблемы коммуникаций. М., 1996, с. 18-24.

258. Красных В.В., Гудков Д.Д., Захаренко И.В., Багаева Д.В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. М., 1996, № 3, с.62-85.

259. Краткая русская грамматика. — М., 1989. 639 с.

260. Крейман З.И. Способы выражения сопоставительных отношений в современном русском языке // Неполнозначные слова как средства выражения семантических и синтаксических отношений: Межвуз. сб. научн. тр. Ставрополь, 1990, с.55-60.

261. Кривошеева E.B. Сложноподчиненные предложения с определительно-описательной придаточной частью и параллельные синтаксические конструкции в современном русском языке // Вопросы синтаксиса и стилистики русского языка. Вып.Н. - Ульяновск, 1976, с.55-62.

262. Кручинина И.Н. Структура и функции сочинительной связи в русском языке. М.: Наука, 1988. - 209 с.

263. Крылов С.А. О семантике местоименных слов и выражений // Русские местоимения: семантика и грамматика. Владимир, 1989, с.5-12.

264. Крылова O.A. Понятие многоярусности актуального членения и некоторые синтаксические категории (сочинение, подчинение, обособление, присоединение) // Филологические науки, 1970, № 5, с.86-91.

265. Крылова O.A. Детерминанты в аспекте коммуникативного синтаксиса // Вопросы языкознания, 1976, № 2, с.43-52.

266. Крючков С.Е. О присоединительных связях в современном русском языке // Русский язык в школе, 1950, № 2, с. 12.20.

267. Крючков С.Е. О присоединительных связях в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка. — М., 1950, с.397-411.

268. Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения. — М.: Просвещение, 1977. — 191 с.

269. Кудашина В.Л. Коммуникативные функции порядка синтаксических сегментов в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ставрополь, 2003. 22 с.

270. Кузичева Е.М. Смысловые связи текста и их лексическое выражение: Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1988. - 17 с.

271. Кузнецова JI.К. Функционирование сложноподчиненного предложения ирреального условия в тексте // Функционирование синтаксических категорий в тексте. Л., 1981, с.99-105.

272. Кузнецова О .Я. Повтор как средство связи частей сложного предложения // Семантика сложного предложения. — Воронеж, 1982, с.81-90.

273. Кузьмин В.В. Соотношение бессоюзных сложных изъяснительных предложений с другими синтаксическими структурами в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ростов н/Д, 1972. 17 с.

274. Кулагин А.Ф. Об отношении бессоюзных сложных предложений к категориям сочинения и подчинения // НДВШ. Филологические науки, 1974, № 6, с.82-88.

275. Куприянова Т.Ф. Лексико-грамматический и структурный аспекты смыслообразования текста (на материале эпопеи И.С.Шмелева «Солнце мертвых»): Автореф. дис. канд. филол. наук. СПб., 1998. - 15 с.

276. Лаврик Э.П. Имплицитные смыслы в предложениях с обособленными конструкциями с конкретизирующей семантикой: Мат-лы 46-й научно-мет. конф-и. Секц. «Русский язык». Ставрополь, 2002, с.27-30.

277. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М., 1978. — 543 с.

278. Лаптева O.A. Нерешенные вопросы актуального членения // Вопросы языкознания, 1972, № 2, с.35-47.

279. Лаптева O.A. Русский разговорный синтаксис. М.: Наука, 1976. — 399с.

280. Лаптева O.A. Дискретность в устном монологическом тексте // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста: Виногр. чтения XI. -М.: Наука, 1982, с.77-105.

281. Латышева А.Н., Муравенко E.B. Антецедентное придаточное и его место в классификации сложноподчиненных предложений // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9, 1988, № 6, с.109-113.

282. Левин В.Д. Литературный язык и художественное повествование // Вопросы языка современной русской литературы. М., 1971, с.9-96.

283. Левитене Л.Г. Вопросы семантического согласования в тексте // Лингвистика текста: Мат-лы научн. конф-и. — М., 1974, с. 164-167.

284. Левицкий Ю.А. Сложносочиненное предложение как модель текста // Текст в процессе преподавания иностранного языка. Пермь, 1979, с.120-133.

285. Левицкий Ю.А. Сочинение в синтаксической системе языка: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1984. — 33 с.

286. Левицкий Ю.А. Проблема типологии текстов. Пермь, 1998. - 108 с.

287. Левковская H.A. В чем различие между сверхфразовым единством и абзацем? //НДВШ. Филологические науки, 1980, № 1, с.75-78.

288. Леденев Ю.И. О характере коммуникативной знаменательности неполнозначных слов // Русский язык: Материалы и исследования. — Вып.Ш. Ставрополь: СГТТИ, 1971, с.23-35.

289. Леденев Ю.И. Неполнозначные слова: Учебн. пособие к спецкурсу. — Ставрополь, 1988. 88 с.

290. Леденев Ю.И. Трудные вопросы синтаксиса: Тексты лекций. — Ставрополь: СГПИ, 1984. 63 с.

291. Леденев Ю.И. Явления депрономинализации в русском языке: Мат-лы 46-й научно-мет. конф-и. Секц. «Русский язык». — Ставрополь, 2002, с.3-5.

292. Леденев Ю.И. Язык и речь как объекты лингвистики // Теоретические и практические проблемы культуры речи: современные тенденции и Пушкинские традиции: Мат-лы Всерос. научн. конф-и. -Ставрополь, 2002. С. 11-13.

293. Леденев Ю.И., Синько Л.А. Класс местоимений в русском языке: Учебное пособие. — Ставрополь-Армавир, 2003. — 117 с.

294. Леденев Ю.Ю. Структурно-семантические особенности каузативных детерминантных конструкций в современном русском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ставрополь, 1996. — 19 с.

295. Леденев Ю.Ю. Изофункциональность в синтаксисе. Ставрополь: СГУ, 2001. - 96 с.

296. Леденев Ю.Ю. Явления изофункциональности в синтаксисе языка. -Ставрополь: СГУ, 2001.- 168 с.

297. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. -М.: Просвещение, 1974. 159 с.

298. Леоненко М.А. Сопоставительные предлоги и их роль в синтаксисе текста // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979, с. 197-203.

299. Леонтьев A.A. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1997. - 287 с.

300. Леонтьева В.Т. Союзная связь как выражение отношений между ремами // Служебные слова и синтаксические связи. — Владивосток, 1985, с.97-107.

301. Леонтьева В.Т. Вторичная союзная связь как способ грамматикализации ремы: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Владивосток, 2000. 20 с.

302. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - 685 с.

303. Лозанович Ф.Т. Коммуникативный потенциал присоединительных конструкций: Тезисы докладов XLII научно-методич. конф-и. — Ставрополь: СГУ, 1997, с.8-9.

304. Ломтев Т.П. Основы синтаксиса современного русского языка. М., 1958.- 166 с.

305. Ломтев Т.П. Язык и речь // Вестн. Моск. ун-та. Сер.7. Филология. Журналистика, 1961, № 4, с.65-70.

306. Ломтев Т.П. Синтаксические отношения // НДВШ. Филологические науки, 1973, № 3, с.5-19.

307. Ломтев Т.П. Структура предложения в современном русском языке. -М.: МГУ, 1979.- 168 с.

308. Лопатин В.В. Словообразовательные средства субъективно-оценочной прагматики высказывания и текста // Русский язык: Языковые значения в функциональном и эстетическом аспектах: Виногр. чтения Х1У-ХУ. -М.: Наука, 1987, с.143-161.

309. Лосева Л.М. К изучению межфразовой связи. (Абзац и сложное синтаксическое целое) // Русский язык в школе, 1967, № 1, с.89-94.

310. Лосева Л.М. Текст как единое целое высшего порядка и его составляющие (сложное синтаксическое целое) // Русский язык в школе, 1973, № 1, с.61-67.

311. Лосева Л.М. Как строится текст. М., 1980. — 94 с.

312. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа: Учеб. пос. для филол. спец. вузов. М.: «Ось-89», 1999.- 192 с.

313. Лунева В.П. О типологии сложного синтаксического целого // Вопросы синтаксиса и стилистики русского языка. — Вып.И. — Ульяновск, 1976, с.75-84.

314. Лунева В.П. Синтаксис связной речи (сложное синтаксическое целое). — Пермь, 1982. — 87 с.

315. Лустрэ Л.Х. Синтаксическая организация речевых типов повествовательной структуры художественного текста (на материале романов У.Фолкнера): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Волгоград, 1996.-27 с.

316. Лыков А.Г., Лыкова H.A. Асимметризм русского слова: Учебн. пособие. Краснодар: КубГУ, 2002. - 194 с.

317. Ляпон М.В. Взаимодействие категорий отрицания и ирреальность в тексте // Синтаксис текста. М., 1979, с.204-213.

318. Ляпон М.В. Структура отношения и ситуативные условия его реализации в сложном предложении // Русский язык: Текст как целое и компоненты текста. — М.: Наука, 1982, с.63-77.

319. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст (к типологии внутритекстовых отношений): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. -М., 1985. -62 с.

320. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. — М.: Наука, 1986. 198 с.

321. Максимов Л.Ю. Присоединение, парцелляция и текст // Русский язык в школе, 1996, № 4, с.80-83.

322. Малащенко В.П. О связи слов в словосочетании и предложении // Уч. зап. Ростовского гос. ун-та. — Т.54. Вып.4. - Ростов н/Д, 1957, с.183-211.

323. Малащенко В.П. О семантической связи свободно присоединяемых предложных конструкций с остальной частью предложения // Вопросы синтаксиса русского языка. Ростов н/Д, 1971, с. 113-120.

324. Малащенко В.П. Предикативно-обстоятельственные детерминанты в современном русском языке // НДВШ. Филологические науки, 1988, № 6, с.38-41.

325. Малащенко В.П. Роль предлогов как средств оформления и показателей синтаксической связи детерминантов // Неполнозначные слова как средства оформления в синтаксисе. — Ставрополь: СГПИ, 1988, с.20-28.

326. Маловицкий Л.Я. О местоимении «он» // Русский язык в школе, 1973, № 1, с.58-60.

327. Маловицкий Л.Я. Повтор местоимений // Русский язык в школе, 1982, № 1, с.68-70.

328. Маляр Т.Н. О метафоризации пространственных отношений // Лингвистика на рубеже эпох. Идеи и топосы: Сб. ст. М.: РГГУ, с.75-88.

329. Манаенко Г.Н. Вторая пропозиция в системе синтаксических отношений осложненного предложения // Синтаксические связи и синтаксические отношения в русском языке: Мат-лы Всерос. конф-и. — Ставрополь, 1998, с.109-115.

330. Манаенко С.А. Функции лексико-семантических конкретизаторов при подчинительной связи в современных аналитических текстах публицистики: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Краснодар, 2002. — 27с.

331. Маркова Т.Д. Отглагольная субстантивная деривация и синонимия (в языке и тексте): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Н.-Новгород, 1998.- 19с.

332. Марутина-Катрецкая Е.М. Реализация функционально-семантических связей «целое — его части» в семантическом поле соединения/разделения в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 2000. - 20 с.

333. Маслов Б.А. Проблемы лингвистического анализа связного текста (надфразовый уровень). — Таллин, 1975. 104 с.

334. Маслова Д.Н. Предложно-местоименные сочетания в функции средств связи между самостоятельными предложениями в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ростов н/Д, 1984. 12 с.

335. Матезиус В. О так называемом актуальном членении предложения // Пражский лингвистический кружок. М.: Прогресс, 1967, с.239-245.

336. Мегентесов С.А. Импликативные связи как фактор семантической организации текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1981. - 27 с.

337. Межкатегориальные связи в грамматике. СПб., 1996. - 230 с.

338. Мелькумянц В.А. Многозвенные вопросы, выраженные вопросительными предложениями с вопросительными местоимениями, в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Таганрог, 1997. 23 с.

339. Мецлер A.A. Понятие текстового блока // Филологические науки, 1984, №6, с.48-53.

340. Мещеряков В.Н. К вопросу о модальности текста // НДВШ. Филологические науки, 2001, № 4, с.99-106.

341. Милевская Т.В. Связность как категория дискурса и текста: Монография. Ростов н/Д, 2003. - 336 с.

342. Милых М.К. Формальное выражение сочинения и подчинения в бессоюзном сложном предложении // Филологические этюды. Серия «Языкознание». Вып.2. - Ростов н/Д, 1976, с.76-89.

343. Мильк В.Ф. Интонация присоединения в современном русском языке // Уч. зап. МГПИИЯ. М., 1960, с.239-245.

344. Миргородская В.В. Компаративные конструкции в системе сложного синтаксического целого. Таганрог, 1998. — 26 с.

345. Миронова H.A. Лексико-грамматическая координация в сфере словосочетаний с отношениями восполнения // Синтаксические связи и синтаксические отношения в русском языке: Мат-лы Всерос. конф-и. -Ставрополь, 1998, с.32-35.

346. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981. — 184с.

347. Москальчук Г.Г. Структурная организация и самоорганизация текста: Монография. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1998. - 240 с.

348. Москальчук Г.Г. Структура текста как синергетический процесс: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Барнаул, 1999. - 43 с.

349. Муковский O.JI. Анафорические и дейктические характеристики текста (на материале английского, русского и испанского языков) // Вестник СПбСУ. Сер.2. 1996. Вып.1. - (№ 2), с. 109-113.

350. Мухин A.M. Структура предложений и их модели. JI.: Наука, 1968. -227 с.

351. Мухин A.M. Синтаксемный анализ и проблема уровней языка. JL: Наука, 1980.-303 с.

352. Мухин A.M. Функциональный синтаксис. СПб.: Наука, 1999. - 184 с.

353. Мякотина В.М. Грамматико-семантические особенности бессоюзных сложных предложений // Русский язык в науке и учебной практике. -Воронеж, 1981, с. 124-129.

354. Назикова Е.А. О присоединительных отношениях в сложном предложении // Русский синтаксис. Т.207. — Воронеж, 1980, с.60-65.

355. Назикова Е.А. Синонимия сложных предложений, выражающих уступительно-противительные отношения // Русский синтаксис. — Т.191. -Воронеж, 1977, с.65-76.

356. Некрасова H.A. Имплицитность разноуровневых синтаксических конструкций в русском и английском языках: Дис. . канд. филол. наук. -Ростов н/Д, 2003. 155 с.

357. Немец Г.П. Семантико-синтаксические средства выражения модальности в русском языке: Монография. Ростов н/Д, 1989. - 142 с.

358. Немец Г.П. Актуальные проблемы модальности в современном русском языке: Монография. Ростов н/Д: РГУ, 1991. — 187 с.

359. Немец Г.П. Семантика метаязыковых субстанций: Монография. -М.-Краснодар, 1999. 752 с.

360. Нестерова Н.И. Стилистический прием повтора в советской прозе // Филологические науки, 1998, № 2, с.34-43.

361. Нефедова Т.П. Управление как отражение особенностей обобщенной семантики кратких прилагательных // Вопросы синтаксиса русского языка. — Ростов н/Д, 1978, с.45-51.

362. Нефедова Л.В. Функциональная организация сверхфразовых единств в стиле научно-технической литературы // Романские языки в социальном и географическом пространстве. — Калинин: КГУ, 1980, с.104-113.

363. Нефедова Н.В. Синтаксическая усложненность как средство пробуждения рефлексии: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Тверь, 1999.- 18 с.

364. Николаева Т.М. Лингвистика текста и проблемы общей лингвистики // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т.36. - 1977, № 4, с.304-313.

365. Николаева Т.М. Лингвистика текста Современное состояние и перспективы // Новое в заруб, лингв. Вып.8. - М., 1978, с.5-39.

366. Николаева Т.М. О функциональных категориях линейной грамматики // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979, с.37-48.

367. Николаева Т.М. Контекстуально-конситуативная обусловленность высказывания и его семантическая цельность (к вопросу о функции русских частиц) // Русский язык: Текст как целое и компоненты текста: Виногр. чтения XI. -М.: Наука, 1982, с.46-63.

368. Николаева Т.М. Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков): Монография. М.: Наука, 1985. - 169 с.

369. Николаева Т.М. Метатекст и его функции в тексте (на материале Мариинского евангелия) // Исследования по структуре текста. — М.: Наука, 1987, с.133-147.

370. Николаева Т.М. «Лингвистическая демагогия» // Прагматика и проблемы интенсиональности: Сб. научн. тр. -М., 1988, с. 154-165.

371. Новиков А.И. Лингвистические и экстралингвистические элементы семантики текста // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982, с. 10-22.

372. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация: Монография. — М.: Наука, 1983.-215 с.

373. Новикова Н.С. Повтор, вариативность, контраст и семантическая организация текста. (К обоснованию интегративного подхода как принципа лингвистического описания) // Филологические науки, 1986, №4, с.76-84.

374. Новикова Н.С. Межполевые семантические связи в языке и тексте // Переходность и синкретизм в языке и речи. -М., 1991, с.214-221.

375. Одинцов В.В. Стилистика текста: Монография. — М.: Наука, 1980. — 263с.

376. Ольшанский И.Г. Взаимодействие семантики слова и предложения // Вопросы языкознания, 1983, № 3, с.52-61.

377. Онипенко Н.К. Грамматические категории в тексте // Лингвистика на рубеже эпох. Идеи и топосы: Сб. ст. М.: РГТУ, 2001, с.89-116.

378. Орлов А.Е., Черемисина М.И. Контактные сочетания союзов и частиц в русском языке (к постановке проблемы) // Полипредикативные конструкции и их морфологическая база: (На материале сибирских и европ. языков). — Новосибирск, 1980, с.208-223.

379. Островский О.Л. К вопросу о кореференции как одном из способов структурной организации текста // Лингвистические исследования. К 75-летию профессора Владимира Григорьевича Гака. Дубна: Феникс, 2001, с. 117-128.

380. Павловская М.А. Функционирование детерминантов в тексте // Функционирование синтаксических категорий в тексте. JL, 1981, с.54-64.

381. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса: Монография. М.: Наука, 1974.-202 с.

382. Падучева Е.В. Понятие презумпции в лингвистической семантике // Семиотика и информатика. Вып.8. - М.: ВИНИТИ, 1977, с.91-124.

383. Падучева Е.В. Прагматические аспекты связности диалога // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. Т.41. - 1982, № 4, с.305-313.

384. Падучева Е.В. Референциальные аспекты высказывания: (семантика и синтаксис местоименных слов): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — М., 1982.-43 с.

385. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: (Референциальные аспекты семантики местоимений). М.: Наука, 1985. - 271 с.

386. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). 2-е изд. - М.: УРСС, 2001. - 288 с.

387. Падучева Е.В. Модальность сквозь призму дейксиса // Традиционное и новое в русской грамматике: Сб. ст. М., 2001, с. 184-197.

388. Падучева Е.В. Снова анафора и кореферентность // Вопросы кибернетики. Проблемы разработки формальной модели языка. — М., 1988, № 1, с.71-86.

389. Падучева Е.В., Крылов С.А. Дейксис: общетеоретические и практические аспекты // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. -М.: ИНИОН АН СССР, 1984, с.25-97.

390. Панов М.В. О парадигматике и синтагматике // Изв. АН СССР. -Т.39. 1980, № 2, с. 128-137.

391. Ленина Т.П. Явление имплицитности в диалоге как проявление его целостности // Мат-лы 46 научно-мет. конф-и. Секц. «Русский язык». -Ставрополь, 2002, с.82-84.

392. Перетрухин В.Н. Семантико-синтаксические разновидности сопоставительных отношений // Русский синтаксис: Изв. Воронежского гос. пед. ин-та. -Т.207. 1980, с. 19-34.

393. Петрова О.В. О категориальной семантике полнозначных и служебных слов // Грамматическая семантика. Горький, 1979, с.39-44.

394. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. — М.: Просвещение, 1956. — 512 с.

395. Пешковский A.M. Существует ли в русском языке сочинение и подчинение предложений? / Пешковский A.M. Избранные труды. М., 1959, с. 131-146.

396. Плещенко Т.П. Присоединение как один из видов синтаксической связи в современном русском литературном языке. (Наблюдения над присоединением с союзами сочинительного характера): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Минск, 1960. - 15 с.

397. Покровская Е.А. Русский синтаксис в XX веке: лингвокультурологический анализ: Монография. Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 2000. - 436 с.

398. Покровская Е.А. Динамика русского синтаксиса в XX веке: лингвокультурологический анализ: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. -Ростов н/Д, 2001.-41 с.

399. Политова И.Н. Переходные явления в области сильного и слабого глагольного управления: Дис. канд. филол. наук. М., 1999. - 200 с.

400. Попов A.C. Именительный темы и другие сегментированные конструкции в современном русском языке // Развитие грамматики и лексики современного русского литературного языка. М., 1964, с.256-275.

401. Попова З.Д. Падежные и предложно-падежные формы русского языка в связной речи. Воронеж, 1974. - 91 с.

402. Попова И.А. Сложносочиненное предложение в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка. — М., 1950, с.355-397.

403. Попова H.H. Функции именительного темы в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1998. - 21 с.

404. Портянников В.А. Метаязыковые единицы и их реализация в тексте // Проблемы нормы и вариативность в реализации высказывания. — Горький, 1990, с.101-104.

405. Поспелов Н.С. О грамматической природе и принципах классификации бессоюзных сложных предложений // Вопросы синтаксиса современного русского языка. — М., 1950, с.338-355.

406. Привалова JI.M. К вопросу о средствах связи предикативных компонентов в бессоюзных сложных предложениях // Вопросы синтаксиса и стилистики русского языка. — Вып.П. Ульяновск, 1976, с.62-69.

407. Прияткина А.Ф. Служебные слова, выражающие уточнение и пояснение, в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1954. 16 с.

408. Прияткина А.Ф. Конструкции с пояснительными союзами // Русский язык в школе, 1956, № 5, с. 19-25.

409. Прияткина А.Ф. Об отличии союза от других связующих слов // Русский язык в школе, 1977, № 4, с. 103-109.

410. Прияткина А.Ф. Синтаксическая связь и соотношение // Русский язык в школе, 1979, № 5, с. 102-105.

411. Прияткина А.Ф. Формальные средства двух синтаксических уровней // Функциональный анализ единиц морфолого-синтаксического уровня. -Иркутск, 1980, с.3-17.

412. Прияткина А.Ф. К определению понятия «осложненное предложение» (о специфике связей и отношений в осложненном предложении) // Синтаксические связи в русском языке: Межвуз. тематич. сб. Владивосток: ДВГУ, 1981, с.3-26.

413. Прияткина А.Ф. Внутрирядные отношения как объект конструктивного синтаксиса // Служебные слова и синтаксические связи. — Владивосток, 1985, с.52-64.

414. Прияткина А.Ф. Русский язык. Синтаксис осложненного предложения: Учеб. пос. для филол. спец. вузов. — М.: Высшая школа, 1990.- 176 с.

415. Проблемы текстуальной лингвистики / Под ред. В.А.Бухбиндера. — Киев: Вища шк., 1983. 175 с.

416. Пумпянский A.JI. Информационная роль порядка слов в научной и технической литературе. М.: Наука, 1974. — 247 с.

417. Пучкова JI.O. О способах включения в текст единиц, дающих модальную характеристику высказыванию // Актуальные вопросы лексики и грамматики. М., 1975, с.288-307.

418. Пфютце М. Заметки об участии некоторых средств в построении текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.8. - М.: Прогресс, 1978, с.218-242.

419. Пятницкий В.Д. Парцелляция сложноподчиненного предложения с присловным придаточным // Синтаксические связи в русском языке: Межвуз. тематич. сб. — Владивосток, 1978, с.79-92.

420. Распопов И.П. Актуальное членение предложения. — Уфа, 1961. — 163 с.

421. Распопов И.П. Строение простого предложения в современном русском языке. -М.: Просвещение, 1970. 191 с.

422. Распопов И.П. Понятие так называемого сложного синтаксического целого и композиционно-синтаксические связи между предложениями вконтексте // Русский язык в науке и учебной практике. Воронеж, 1981, с.129-137.

423. Реферовская Е.А. Коммуникативная структура текста в лексико-грамматическом аспекте. -JI.: Наука, 1989. 165 с.

424. Ринберг B.JI. Присоединительные конструкции в системе сложных синтаксических единиц и их семантико-структурные параметры // Единицы морфологии и синтаксиса в семантическом аспекте. Ростов н/Д, 1979, с.92-101.

425. Ринберг B.JI. Конструкции связного текста в современном русском языке. — Львов: Вища школа, 1987. 166 с.

426. Рогова К.А. Синтаксические особенности публицистической речи. — Л., 1975.-71 с.

427. Романов A.A. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1990. -37 с.

428. Рубенкова Т.С. Парцелляты и инпарцелляты в поэтической речи XIX и XX веков: Автореф. дис. канд. филол. наук. Белгород, 1999. - 23 с.

429. Рубцова Н.В. Язык А.М.Горького: категория уточнения как изобразительно-выразительное средство синтаксической стилистики // Система работы над текстом в вузе и школе: Мат-лы пробл. группы. — СПб., 2002, с.54-60.

430. Русская грамматика. Т.2. — Синтаксис. — М., 1980. — 710 с.

431. Русский язык в его функционировании: коммуникативно-прагматический аспект. М.: Наука, 1993. - 219 с.

432. Русский язык и советское общество. Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. Кн.З. М.: Наука, 1968. — 367 с.

433. Русский язык. Энциклопедия. М., 1979. - 432 с.

434. Рыбакова Г.Н. Общие условия парцелляции сложноподчиненных предложений // Вопросы изучения русского языка: Сб. ст. Краснодар, 1968. - с. 16-25.

435. Рыбакова Г.Н. Парцелляция сложноподчиненного предложения в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ростов н/Д, 1969. 20 с.

436. Рыбакова Г.Н. О парцелляции временных и условных конструкций // Вопросы синтаксиса русского языка: Сб. ст. Ростов н/Д, 1971, с.166-172.

437. Рыбка Н.Д. Выражение значения следствия в простом предложении в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1984. 19 с.

438. Рылов Ю.А. О контекстуальной зависимости предложений // Изв. Воронеж, пед. ин-та. Т.23. - 1979, с. 109-116.

439. Савосина JI.M. Актуализационная парадигма предложения. Типы коммуникативных задач и средства их решения (на материале биноминативных предложений, выражающих отношения характеризации) // Вопросы языкознания, 1998, № 3, с.141-147.

440. Санников В.З. Русские сочинительные конструкции: Семантика. Прагматика. Синтаксис. М.: Наука, 1989. - 266 с.

441. Светлик Я. Синтаксис русского языка в сопоставлении со словацким // Русский язык в школе, 1973, № 4, с. 103-106.

442. Селиверстова О.Н. Местоимения в языке и речи. М.: Наука, 1988. — 151 с.

443. Семина С.И. Языковой повтор как конституент полипредикативного сложносочиненного предложения в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Таганрог, 1999. — 21 с.

444. Сербина Т.Г. Парцелляция как особое синтаксическое явление в языке современных газет: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Воронеж, 1986. 16 с.

445. Сербина О.В. Понятие эмоционального концепта // Наука и образование: Изв. южн. отд. Рос. акад. образ-я и РГПУ. Вып.П. - 2002, с.136-139.

446. Сергеева Г.Н. Лексикографическое представление предложно-падежных форм в служебной функции // Форма и содержание единиц языка и речи. — Владивосток, 1998, с. 148-156.

447. Серебряная Ф.И. Анафорические элементы в сложносочиненных и бессоюзных предложениях // Русский язык в школе, 1973, № 1, с.68-74.

448. Сер ль Дж.Р. Классификация иллокутивных актов // Зарубежная лингвистика: Перев. с англ. / Общ. ред. В.А.Звегинцева и др. — М.: Прогресс, 1999, с.229-253.

449. Сидорова М.Ю. Грамматическое единство художественного текста (проза и поэзия): Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 2000. - 54 с.

450. Сизова И.А. Что такое синтаксис. — М.: Наука, 1966. 71 с.

451. Сильман Т.И. Синтаксические связи между предложениями и их значение для структуры отдельного предложения и структуры абзаца (на материале совр. немецкого языка) // Филологические науки, 1965, № 2, с.86-93.

452. Сильман Т.И. Проблемы синтаксической стилистики. — Л., 1967. — 152с.

453. Сильман Т.И. Синтактико-стилистические особенности местоимений // Вопросы языкознания, 1970, № 4, с.81-91.

454. Синельникова Л.Н. О зависимости характера семантической связности единиц лирического текста от типа его композиционного устройства (на материале современной советской поэзии) // Способы и средства связи языковых единиц в тексте. Курск, 1986, с.75-86.

455. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. -М.: Просвещение, 1974. 144 с.

456. Скат Т.Н. Метакоммуникация как средство организации диалога: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1991. - 17 с.

457. Скобликова Е.С. Современный русский язык. Синтаксис простого предложения. — М.: Просвещение, 1979. 236 с.

458. Скобликова Е.С. Очерки по теории словосочетания и предложения. — Саратов: СГУ, 1990. 139 с.

459. Сковородников А.П. О соотношении понятий «парцелляция» и «присоединение» // Вопросы языкознания, 1978, № 1, с. 118-122.

460. Сковородников А.П. Об одном виде повторной номинации со стилистической значимостью // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979, с. 182-203.

461. Смоленская Т.М. О специфике пояснительных отношений и средствах их выражения // Неполнозначные слова как средства выражения семантических и синтаксических отношений: Межвуз. сб. научн. тр. Ставрополь, 1990, с.44-50.

462. Смоленская Т.М. Пояснительные связи и отношения (логико-семантический аспект) // Синтаксические связи и синтаксические отношения в русском языке: Мат-лы Всерос. конф-и. Ставрополь, 1998, с.151-153.

463. Сова А.З. Аналитическая лингвистика. М.: Наука, 1970. - 254 с.

464. Солганик Г.Я. О способах объединения самостоятельных предложений в прозаические строфы (сложные синтаксические целые) на материале современной публицистики: Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1965.-20 с.

465. Солганик Г .Я. Об одном типе связи между самостоятельными предложениями // Русский язык в школе, 1965, № 3, с.59-73.

466. Солганик Г.Я. Сложное синтаксическое целое (прозаическая строфа) и его виды в современном русском языке // Русский язык в школе, 1969, №2, с.92-97.

467. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика (сложное синтаксическое целое). — М.: Высшая школа, 1973. — 203 с.

468. Солганик Г.Я. Стилистика текста: Учеб. пос. 2-е изд. — М.: Флинта: Наука, 2000.-256 с.

469. Соловьева С.А. Синтаксические средства организации когезии текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Череповец, 1997. 15 с.

470. Солодовник И.П. Союзные пояснительные конструкции в современном немецком языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. JL, 1972.- 19 с.

471. Сосинская И.Н. Сегментированные построения со значением темы и текст: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1984. 16 с.

472. Ставский В.И. Семантико-синтаксические связи предложений в речи: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Ташкент, 1978. — 22 с.

473. Стародумова Е.А. Русские частицы: Учебн. пос. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1977. 68 с.

474. Стародумова Е.А. Характер синтаксичности частиц // Функциональный анализ единиц морфолого-синтаксического уровня. -Иркутск, 1980, с.41-55.

475. Стародумова Е.А. Роль частиц в актуальном членении высказывания (ограничительные частицы) // Структура и функция элементов языка. — Владивосток: ДВО АН СССР, 1990, с. 168-176.

476. Стародумова Е.А. Параметризация описания частиц и опыт их словарного представления // Форма и содержание единиц языка и речи. -Владивосток, 1998, с.157-167.

477. Стародумова Е.А. Частицы русского языка (разноаспектное описание). Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. - 292 с.

478. Страхова B.C. Внешние средства организации текста: Сб. научн. тр. Моск. пед. ин-та иностр. языков. — Вып. 141. — 1979, с. 150-159.

479. Стросон П.Ф. Идентифицирующая референция и истинное значение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. - М., 1982, с.55-86.

480. Супрунова Л.И. Синтаксические функции модальных частиц в ССЦ // Филологические науки: Тезисы докладов на XLII научно-метод. конф-и. Ставрополь: СГУ, 1997, с. 130-132.

481. Суренский В.В. Логико-синтаксические отношения между смежными предложениями связного текста и их выражение в устной речи // Русский язык в школе, 1949, № 2, с.12-19.

482. Сыров И.А. Категория связности и явления синкретизма в системе «Предложение — ССЦ текст» // Языковая деятельность: переходность и синкретизм: Сб. ст. научно-мет. сем. «Textus». — Вып. 7. — М.Ставрополь, 2001, с.285-287.

483. Таранец H.A. Порядок слов в простом и сложном предложениях: лингвопрагматический аспект (на материале немецкого и русского языков): Автореф. дис. канд. филол. наук. — Краснодар, 2000. 23 с.

484. Теория функциональной грамматики. Л.: Наука, 1987. - 347 с.

485. Терехова Е.В. Местоименность как особое свойство научного текста и способы перевода личных местоимений в научной и общественно-политической литературе // Форма и содержание единиц языка и речи. — Владивосток, 1998, с. 168-177.

486. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис: Учебник. М.: РГТУ, 2001.-796 с.

487. Тимофеева Ж.Н. Следствие как семантическая категория // Филологические науки: Тезисы докладов на XLII научно-мет. конф-и. — Ставрополь: СГУ, 1997, с.109-111.

488. Тимофеева Ж.Н. Способы и средства выражения следственных отношений в простом и сложном предложениях в современном русскомлитературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ставрополь, 1996.- 13 с.

489. Торопова H.A. К исследованию логических частиц // Вопросы языкознания, 1978, № 5, с.82-92.

490. Традиционное и новое в русской грамматике: Сб. научн. тр. — М., 2001.-327 с.

491. Трахова А.Ш. Семантико-синтаксические функции контекстов в художественной прозе А.С.Пушкина: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Краснодар, 1999. - 24 с.

492. Тураева З.Я. Лингвистика текста. (Текст: Структура и семантика). — М.: Просвещение, 1986. 127 с.

493. Тураева З.Я. Лингвистика текста и категория модальности // Вопросы языкознания, 1994, № 3, с. 105-114.

494. Туранский И.И. Предложение и контекст // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. — Горький, 1979, с. 120124.

495. Усова Н.В. О некоторых свойствах скрепы «зато» в противительных конструкциях с союзом «но» // Служебные слова и синтаксические связи: Межвуз. сб. Владивосток, 1985, с. 138-145.

496. Уханов Г.П. Способы построения и синтаксические связи в сложных предложениях // Служебные слова и синтаксические связи. — Владивосток, 1985, с.26-45.

497. Ушакова Л.И. Местоимения и их аналоги // Русский язык в школе, 1998, № 1, с.85-90.

498. Фава Э., Говорухо P.A. Синтаксис и семантика вводных слов-показателей иллокутивной силы высказывания (русско-итальянские параллели) //Вест. Моск. ун-та. Сер.9. Филология. 2001, № 4, с.36-47.

499. Фанян Н.Ю. Аргументация как лингвопрагматическая структура: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Краснодар, 2000. - 49 с.

500. Фатеева H.A. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. Т.57. - № 5. -М., 1998, с.25-38.

501. Федосюк М.Ю. Тематическая межфразовая связь и средства ее выражения в научном стиле // Вопросы стилистики. Вып. 14. -Саратов, 1978, с.68-88.

502. Федосюк М.Ю. Способы передачи новой информации в художественном тексте // НДВШ. Филологические науки, 1983, № 6, с.40-46.

503. Фигуровская Г.Д. Указательно-местоименная связь среди других видов связи компонентов синтаксических конструкций // Синтаксические связи и синтаксические отношения в русском языке: Мат-лы Всерос. конф-и. — Ставрополь, 1998, с.7-9.

504. Филимонов О.И. Модальные функции формальных показателей связи в тексте // Синтаксические связи и синтаксические отношения в русском языке: Мат-лы Всерос. конф-и. Ставрополь, 1998, с.162-163.

505. Филимонов О.И. Скрепа-фраза как средство выражения синтаксических связей между предикативными единицами в тексте: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ставрополь, 2003. - 18 с.

506. Филиппов JI.K. Многочленные беспредложные субстантивные словосочетания // Русский язык в школе, 1973, № 4, с.83-85.

507. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1983.-839 с.

508. Флоренская Э.А. Типы структурно-семантических отношений между частями сложного предложения в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. — Минск, 1981. 21 с.

509. Фоменко Е.Г. Внутритекстовые связи в малом жанре 16 века // Предложение и текст: Межвуз. сб. научн. тр. Рязань: PI НУ, 1998, с.88-94.

510. Хамзина Г.К. Об одном типе бессоюзного сложного предложения (к вопросу о пояснительной связи) // Вопросы синтаксиса русского языка. -Ростов н/Д, 1971, с. 185-193.

511. Харвег Р. Редуцированная речь // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып.VIII. М.: Прогресс, 1978, с.З 88-402.

512. Харвег Р. Стилистика и грамматика текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.9. - М.: Прогресс, 1980, с.212-227.

513. Харченко Н.П. Из истории изучения сегментированных конструкций (спорные вопросы о теории сегментации) // Синтаксические связи в русском языке. Владивосток, 1981, с. 160-171.

514. Хатиашвили Л.Г. Присоединительные связи в русском языке. — Тбилиси, 1963.-291 с.

515. Хатиашвили Л.Г. О пояснительной связи в русском языке (к постановке вопроса) // Русский язык в школе, 1969, № 4, с.91-95.

516. Хендрикс У. Стиль и лингвистика текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.9. - М.: Прогресс, 1980, с. 172-209.

517. Холодов H.H. О семантике соединительных отношений и союзе «и» // Русский язык в школе, 1976, № 5, с.86-90.

518. Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в лингвистике. — Вып.2. М., 1962, С.412-527.

519. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М., 1972. - 258 с.

520. Хэллидей M.A.K. Лингвистическая функция и литературный стиль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.9. — М.: Прогресс, 1980, с.116-147.

521. Чахоян Л.П. Предикативные номинации и их реализация в тексте // Теория и методы исследования текста. — Вып.1. Л., 1977, с.22-28.

522. Чеплыгина И.Н. Языковые средства экспрессивности в художественной прозе В.Набокова: Автореф. дис. д-ра филол. наук. — Ростов н/Д, 2002.- 59 с.

523. Черемисина М.И., Колосова Т.А. Очерки по теории сложного предложения. Новосибирск: Наука, 1987. - 197 с.

524. Черемисина Н.В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. 2-е изд., испр. и доп. - М., 1989. - 240 с.

525. Чернова Л.В. Структурно-синтаксические и семантические особенности конструкций, оформленных местоименными и местоименно-наречными словами с квалифицирующим значением: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ставрополь, 2002. - 20 с.

526. Чернуха И.Я. Связь самостоятельных предложений в письменной речи // Синтаксис и стилистика. М.: Наука, 1976, с.261-272.

527. Чернухина И.Я. Синтаксические единства в современном русском языке. (На материале беллетристики): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1967. - 17 с.

528. Черняховская Л.А. Смысловая структура текста и ее единицы // Вопросы языкознания, 1983, № 6, с. 117-126.

529. Черткова М.С. Модальные слова наречного происхождения в их соотношении с другими структурно-семантическими категориями в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1970.- 19 с.

530. Чесноков П.В. Суждение, логическая фраза и предложение в свете марксистско-ленинского учения о единстве языка и мышления: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1954. 16 с.

531. Чесноков П.В. Логическая цепь и сложное синтаксическое целое // Вопросы изучения русского языка: Доклады 6-й научно-мет. конф-и сев.-кав. зональн. объед. кафедр рус. языка. — Ростов н/Д, 1963, с.10-12.

532. Чесноков П.В. Логическая основа сверхфразового единства и взаимодействие в нем лексики и грамматики // Лексико-грамматические взаимодействия в системе семантических единиц. Ростов н/Д, 1991, с.3-16.

533. Чумирина В.Е. Грамматические и текстовые свойства полисемичных глаголов // Филологические науки, 2003, № 3, с.39-49.

534. Чупашева О.М. Соотносительность бессоюзных и союзных сложных предложений в современном русском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1979. — 19 с.

535. Шабес В.Я. Событие и текст: Монография. М.: Высшая школа, 1989.- 175 с.

536. Шаймиев В.А. Метадискурсивность научного текста: На материале лингвистических произведений: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — СПб., 1999.-46 с.

537. Шалимова Г.С. Современный русский зык. Синтаксис. Присоединительные конструкции в современном русском языке (на материале публицистики): Уч.-мет. пособие для студ.-заочников. — М.: МГУ, 1971.-50 с.

538. Шалимова Г.С. Актуализация коммуникативных и экспрессивных средств синтаксиса современной газеты (на материале присоединительных конструкций): Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1976.-24 с.

539. Шапошникова Е.В. Составляющие целого текста (абзац и сложное синтаксическое целое) // Актуальные вопросы грамматики и лексики русского языка. М.: МГПИ, 1978, с.158-164.

540. Шафиро М.Е. Некоторые особенности словорасположения и структуры конструкций с присоединительной связью // Вопросы русского языкознания. Саратов, 1961, с. 109-126.

541. Шафиро М.Е. К вопросу о присоединении // Вопросы синтаксиса и стилистики русского литературного языка. Куйбышев, 1963, с.59-77.

542. Шафиро М.Е. Присоединение как явление речевого синтаксиса (квалификация в аспектах актуального и грамматического членения): Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1965. - 23 с.

543. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. Л., 1941. - 620 с.

544. Шашкова М.И. Структура, значение, стилистические функции и интонационные признаки присоединительных конструкций в языке научно-публицистических произведений В.И.Ленина: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1973. - 27 с.

545. Шведова Н.Ю. Детерминирующий объект и детерминирующее обстоятельство как самостоятельные распространители предложения // Вопросы языкознания, 1964, № 6, с.77-93.

546. Шведова Н.Ю. О некоторых активных процессах в современном русском синтаксисе (наблюдения над языком газеты) // Вопросы языкознания, 1964, № 2, с. 16-17.

547. Шведова Н.Ю. Активные процессы в современном русском синтаксисе. -М.: Просвещение, 1966. — 156 с.

548. Шведова Н.Ю. Об основных синтаксических единицах и аспектах их изучения // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. — Л., 1975, с.123-129.

549. Шведова Н.Ю. Типы контекстов, конструирующих многоаспектное описание слова // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста: XI Виногр. чтения.-М., 1982, с. 142-154.

550. Шведова Н.Ю. Местоимение и смысл: класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства. — М., 1998. — 176 с.

551. Шемелева Т.В. Русское местоимение как часть речи (функционально-семантический и морфемно-словообразовательный аспекты): Автореф. дис. канд. филол. наук. Краснодар, 1997. - 27 с.

552. Ширяев E.H. Дифференциация сочинительного и подчинительного союзов на семантической основе // Филологические науки, 1980, №2, с.49-54.

553. Ширяев E.H. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке. М.: Наука, 1986. - 224 с.

554. Ширяев E.H. Семантико-синтаксическая структура разговорного диалога // Русский язык в научном освещении. М.: РАН, 2001, с.132-148.

555. Шишкова JI.B. Реализация сочинительной связи на уровне простого и на уровне сложного предложения // Взаимодействие языковых единиц различных уровней. JL, 1981, с.143-156.

556. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М.: Просвещение, 1977. - 335 с.

557. Шмидт З.И. «Текст» и «история» как базовые категории // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.VIII. — Лингвистика текста. — М.: Прогресс, 1978, с.89-110.

558. Штайн К.Э. Семантика и синтаксические функции субъективно-модальных частиц: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1977. 24 с.

559. Шувалова С.А. Смысловые отношения в сложном предложении и способы их выражения. М.: МГУ, 1990. — 159 с.

560. Щеболева И.И. Структурные типы вставных конструкций в современном русском языке // Вопросы синтаксиса русского языка. — Ростов н/Д, 1971, сЛ01-113.

561. Щерба Л.В. Избранные работ по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957.- 188 с.

562. Энквист Н.Э. Параметры контекста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.9. - Лингвостилистика. — М.: Прогресс, 1980, с.254-271.

563. Эпштейн М.Н. Идеология и язык (построение модели и осмысление дискурса) // Вопросы языкознания, 1991, № 6, с. 19-33.

564. Юдакин А.П. Развитие структуры предложения в связи с развитием структуры мысли. М.: Наука, 1984. - 168 с.

565. Юрченко B.C. Типы сказуемого // Русский язык в школе, 1973, № 4, > с.79-83.

566. Юрченко B.C. Космический синтаксис: Бог, Человек, Слово. -Саратов: СГПИ, 1992. 136 с.

567. Якобсон Р. Часть и целое в языке / Якобсон Р. Избранные работы. -М., 1985, с.301-306.

568. Яковенко Н.Э. Когнитивно-прагматический подход к пониманию текста (когниотип внешности): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Краснодар, 1988. 18 с.

569. Яковлева Э.Б. О коммуникативных единицах речи // Предложение и текст: Межвуз. сб. научн. тр. Рязань: РГПУ, 1998, с. 114-119.

570. Янко Т.Е. Коммуникативные стратегии русской речи. М.: Яз. слав, культуры, 2001. — 382 с.

571. Austin J. Sense and Sensibilia. -Oxford, 1962.

572. Bennett D. Spatial and Temporal uses of English Prenositions: An Essay in Stratificational Linguistics. L., 1975.

573. Brown G., Yule G. Discourse analysis. Cambridge, 1983.

574. Cabra К. К вопросу соотношения содержания и формы в строе предложения: термин «присоединительность» и т. наз. "Weinertuhrende Nebensatse" // Otazky slovanske syntaxe: Sbornik Brnenske syntakticke Konference. -Praha, 1962, s.229-339.

575. Dijk T. van, Kintsch W. Strategies of discourse comprehension. N.Y., 1983.

576. Dijk T. van. Models for text grammer. "Linguistical", The Hague-Paris, 1973, №105, p.35-68.

577. Fox B. Anaphora in popular English narratives // Coherence and grounding in discourse. Amsterdam, 1987.

578. Frege G. Vom Sinn und Bedeutung, "Zeitschrift fur pfilosophische kritik", 1892.

579. Halliday M. An introduction to functional grammar. L., 1985.

580. Harris S. Structural Linguistics. Chicago, 1960.

581. Harweg R. Pronomina und Textkonstitution // Poetica. Munhen: Fink, 1968, p.65-91.

582. Lakoff G. Linguistics and natural logic // Semantics of natural language. -Holland, 1972.

583. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live by. Chicago, 1980.

584. Levinson S. Pragmatics. Cambridge, 1983.

585. Lounsbury F. A Semantic analysis of the Pawnee Kinship usage. -"Language", vol.32, №1, 1956.

586. Miller G., Philip N. Language and Perception. Cambridge, 1976.

587. Payne D. Pragmatics of word order flexibility. Amsterdam, 1992.

588. Pfütze M. Jrundgedanktn zu einer funktionalen Textlinguistik, "Textlinguistik", I, Dresden, 1970.

589. Popovic A. Aspects of Metatext // Canadian Review of comparative literature. CRCL. Fall. 1976.

590. Riffaterre M. Stylistic Context // World. Vol. 15.1959. № 1.

591. Searle J.R. Speech acts. An essay in the philosophy of language. Cambridge, 1969.

592. Tannen D. Spoken and written language. L., 1987.

593. Widdowson H.G. Linguistics. Oxford University Press, 1996.

594. Widdowson H.G. Practical Stiluistics. Oxford University Press, 1992.1. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

595. Аксаков С. Детские годы Багрова-внука. М.: Художественная литература, 1986.

596. Аксаков С. Семейная хроника. М.: Художественная литература, 1982.

597. Аксенова А. Долгая дорога домой. Л.: Советский писатель, 1983.

598. Акунин Б. Пелагия и красный петух: Роман в 2-х т. — М.: ACT, 2003.

599. Алексеев М. Избранные произведения. М.: Художественная литература, 1978.

600. Алексеев С. Рой. М.: Молодая гвардия, 1988.

601. Алексин А. А тем временем где-то. М.: Молодая гвардия, 1980.

602. Антонов С. Рассказы. М.: Художественная литература, 1975.

603. Афанасьев А. Последний воин: Книга надежды: Роман. М.: Художественная литература, 1989.

604. Ю.Бажов П. Собрание сочинений: В 3-х т. М.: Художественная литература, 1976.

605. П.Бакланов Г. Повести и рассказы. -М.: Советский писатель, 1989.

606. Белов В. Все впереди. — М.: Современник, 1986.

607. Боборыкин П. Воспоминания: В 2-х т. М.: Художественная литература, 1965.

608. Боровик Г. Пролог. М.: Правда, 1984.

609. Брюсов В. Собрание сочинений: В 7-и т. М.: Художественная литература, 1975. - Т.6,7.

610. Бубеннов М. Орлиная степь. М.: Современник, 1979.

611. П.Булгаков М.А. Белая гвардия. Жизнь господина де Мольера. Рассказы. -М.: Правда, 1989.

612. Бунин И.А. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1984.

613. Васильев Б. Избранное: В 2-х т. М.: Художественная литература, 1988.

614. Владыкина-Бачинская Н. П.И.Чайковский. -М.: Просвещение, 1975.

615. Гарин-Михайловский Н. Студенты. Инженеры. М.: Художественная литература, 1988.

616. Голубов С. Из искры пламя. - М.: Художественная литература, 1963.

617. Гранин Д. Иду на грозу. JL: Советский писатель, 1976.

618. Данилевский Г. Мирович. Сожженная Москва. — М.: Правда, 1981.

619. Достоевский Ф. Избранное. — М.: Советская Россия, 1988.26.3наменская А. Прогулка под луной: Роман. М.: ACT, 2002.

620. Иванов А. Вечный зов. -М.: Молодая гвардия, 1981.

621. Иншаков П. Были два друга. — Краснодар, 1963.

622. Каверин В. Избранные произведения: В 2-х т. М.: Художественная литература, 1977.

623. Казаков Ю. Рассказы, очерки, литературные заметки. М.: Советский писатель, 1983.

624. Ковал ев А. Азбука дипломатии. М.: Международные отношения, 1968.

625. Кожевников В. Рассказы. Повести. М.: Художественная литература, 1972.

626. Козлов В. Волосы Вероники. — JL: Советский писатель, 1988.

627. Козлов В. Нежданное наследство. М.: Молодая гвардия, 1980.

628. Колесников М. Изотопы для Алтунина. М.: Художественная литература, 1974.

629. Короленко В. Избранное. -М.: Просвещение, 1987.

630. Кравченко Ф. Семья Наливайко. -М.: Молодая гвардия, 1975.

631. Кузьмин М. Избранная проза. М.: Интерпресс, 1995.

632. Куприн А. Собрание сочинений: В 9-ти т. М.: Правда, 1964.

633. Лавренев Б. Собрание сочинений: В 6-ти т. М.: Художественная литература, 1982.

634. Леонов Л. Вор. М.: Советский писатель, 1979.

635. Леонов Л. Русский лес: Роман. М.: Советский писатель, 1991.

636. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: В 4-х т. М.: Художественная литература, 1976. - Т.4.

637. Лесков Н. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1979.

638. Лиханов А. Повести. М.: Художественная литература, 1983.

639. Марков Г. Сибирь. М.: Художественная литература, 1980.

640. Михайлов Н. Моя Россия: В 2-х т. М.: Советская Россия, 1966.

641. Михальский В. Все уносящий ветер. М.: Советский писатель, 1982.

642. Набоков В. Избранное. — Новосибирск: СП Интербук, 1991.

643. Нагаев Г. Андрей Березин. М.: Московский рабочий, 1963.

644. Нагаев Г. Приокская быль. -М.: Московский рабочий, 1963.

645. Нагибин Ю. Избранные произведения: В 2-х т. М.: Художественная литература, 1973.

646. Нагибин Ю. Сильнее всех иных велений. М.: Известия, 1987.

647. Неверов А. Рассказы, повести, роман. — М.: Советская Россия, 1973.

648. Николаева Г. Битва в пути. Л.: Лениздат, 1978.

649. Нилин П. Жестокость. Испытательный срок. Повести. М.: Молодая гвардия, 1966.

650. Новиков-Прибой А. Цусима // Собр. соч.: В 5-ти т. М.: Правда, 1963. -Т.З, 4.

651. Овчинников В. Горячий пепел. М.: Правда, 1987. 59.0скоцкий В. В содружестве талантов. - М.: Просвещение, 1978.

652. Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. М.: Мысль, 1988.

653. Паниев Н. На грани жизни и смерти. М.: Молодая гвардия, 1981.

654. Панова В. Разорванный круг. М.: Советский писатель, 1969.

655. Пасецкий В. В погоне за тайной века. М.: Советский писатель, 1969.

656. Пасецкий В. Первооткрыватели Новой Земли. — М.: Наука, 1980.

657. Пастернак Б. Воздушные пути. — М.: Советский писатель, 1982.

658. Паустовский К. Избранные произведения: В 2-х т. М.: Гослитиздат, 1956.

659. Первенцев А. Матросы. — М.: Советский писатель, 1965.

660. Песков В. Избранное. — М.: Советский писатель, 1970.

661. Пикуль В. Ступай и не греши: Повесть. М.: Транс Ф, 1990.

662. Поляков А. Без права выбора. М.: Молодая гвардия, 1983.

663. Поповкин Е. Семья Рубанюк. -М.: Воениздат, 1971.

664. Пушкин A.C. Сочинения: В 3-х т. Т.З. Проза. - М.: Художественная литература, 1987.

665. Распутин В. Повести. — М.: Молодая гвардия, 1980.

666. Розенфельд С. Первая леди // Нева, 2000, № 7, 8.

667. Свистунов И. Все равно будет май. -М.: Военное издательство, 1970.

668. Семенихин Г. Взлет против ветра. М.: Художественная литература, 1974.

669. Семенов Ю. Комиссар госбезопасности. -М.: Молодая гвардия, 1983.

670. Сергеев-Ценский С.Н. Живая вода. Избранные военные произведения. — М.: Воениздат, 1963.

671. Симонов К. Живые и мертвые: Роман в 3-х кн. М.: Советский писатель, 1977.

672. Симонов K.M. Живые и мертвые. М.: Художественная литература, 1990.

673. Солоухин В. Собрание сочинений: В 4-х т. М.: Художественная литература, 1983-1984.

674. Спутники Чехова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982.

675. Степанов А. Порт-Артур: В 2-х т. М.: Художественная литература, 1955.

676. Степняк-Кравчинский С. Россия под властью царей. М.: Мысль, 1964.

677. Токарева В. Вместо меня: Рассказы. М.: ЭКСМО, 1995.

678. Толстой А.Н. Собрание сочинений: В 10-ти т. Т.5. Хождение по мукам. - М.: Художественная литература, 1983.

679. Толстой JI.H. Собрание сочинений: В 12-ти т. М.: Художественная литература, 1973. -Т.2, 3, 4.

680. Тургенев И.С. Первая любовь: Повести. М.: Детская литература, 1990.

681. Тургенев И.С. Собрание сочинений: В 12-ти т. М.: Художественная литература, 1975. - Т. 1, 3, 4, 5.

682. Тынянов Ю. Смерть Вазир-Мухтара. — М.: Правда, 1983.

683. Устинова Т.В. Богиня прайм-тайма: Роман. М.: Эксмо, 2003.

684. Устинова Т.В. Пороки и их поклонники: Роман. — М.: Эксмо, 2003.

685. Фадеев А. Молодая гвардия. -М.: Просвещение, 1982.

686. Фадеев А. Разгром. — М.: Просвещение, 1979.

687. Черкасов А. Избранные произведения: В 3-х т. М.: Современник, 1985.

688. Черняк Е. Жандармы истории. М.: Международные отношения, 1969.

689. Черняк Е. Пять столетий тайной войны. М.: Наука, 1966.

690. Чехов А.П. Дама с собачкой: Рассказы. 1887-1899. М.: ACT, 1999.

691. Шишков В. Собрание сочинений: в 10-ти т. М.: Правда, 1974. - Т.1, 2, 3.

692. Шукшин В. Собрание сочинений: В 6-ти т. М.: Молодая гвардия, 1992.