автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Типология специализированных глагольных форм императива

Полный текст автореферата диссертации по теме "Типология специализированных глагольных форм императива"

На травах рукописи

Гусев Валентин Юрьевич

ТИПОЛОГИЯ СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫХ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ ИМПЕРАТИВА

1 Специальность 10.02.20 — Сравнительно-историческое,

I типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2005

\

Работа выполнена в Отделе африканских языков Института языкознания РАН

Научный руководитель Официальные оппоненты

Ведущая организация

доктор филологических наук В. А. Плунгян

доктор филологических наук, профессор В. С. Храковский доктор филологических наук И. А. Муравьева

Институт востоковедения РАН

Защита диссертации состоится 21 июня 2005 года в_часов на заседании диссертационного совета Д 212.19808 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: Москва, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РГГУ

Автореферат разослан_мая 2005 года

Ученый секретарь диссертационного совета,__«

кандидат филологических наук ^ Рукодельникова

Ь'ЗЛб

Общая характеристика диссертации

Настоящая работа представляет собой анализ морфологических и синтаксических особенностей форм и конструкций со значением императива

Актуальность исследования. Императив привлекал к себе внимание исследователей достаточно давно (первая из известных нам работ, посвященных описанию употребления императивных форм в конкретном (немецком) языке, появилась еще в 1820 году) Как и следовало ожидать, в первую очередь эти работы были посвящены крупным европейским языкам При этом, поскольку формально императив в европейских языках устроен достаточно просто, все внимание уделялось описанию его употребления, попыткам эксплицировать его семантику При этом, по-видимому, наиболее интригующей проблемой оказывалось не употребление императивных форм для выражения повеления, но возможность употребления тех же самых форм в значениях, никак — по крайней мере, на первый взгляд, — не связанных с приказами, просьбами и т д Такое употребление, с одной стороны, характерно для многих европейских языков, а с другой — резко выделяет императив на фоне прочих глагольных форм в тех же языках, для последних, разумеется, также свойственна полисемия, но в большей степени остающаяся внутри круга интуитивно близких значений Императив же склонен к совершенно «неожиданным» и не связанным с его основной семантикой употреблениям, которые можно проиллюстрировать уже на русских примерах А он возьми и скажи; Приди он пораньше, может, все бы и обошлось, Все ушли, а я дома сиди и др Поэтому многие из указанных выше и других работ значительную часть места уделяли попыткам объяснить подобную «странную» полисемию, а некоторые были фактически целиком посвящены ей

Наряду с обсуждением теоретических проблем императив, разумеется, занимает положенное ему место в грамматиках конкретных языков, равно как и руководствах по общей лингвистике, общему синтаксису и т д Отдельное направление исследований представляют работы в рамках теории речевых актов

Началом собственно типологического исследования императивных форм — т е исследования форм со сходной семантикой в большом количестве языков на основании одних и тех же принципов — стала монография [Храковский, Володин 1986]1, на результаты которой мы в первую очередь опираемся здесь В течение следующих нескольких лет был опубликован сборник статей, посвященных как теоретическому анализу, так и описанию повелительных предложений в разных языках [Бирюлин, Храковский 1990 (ред.)]2, а потом — коллективная монография [Храковский 1992 (ред )]3, описывающая по единой схеме образование и употребление императивных конструкций в 23 языках Исследование типологии императива значительно оживилось в последнее время; список работ последних лет приводится во Введении к диссертации.

В то же время многие аспекты типологии императивных форм и конструкций до сих пор остаются вне внимания исследователей Это, например, такие явления, как своеобразная иерархия агентивности в императиве (раздел 2 9 диссертации), нерегулярные и супплетивные императивы (раздел 2.5), особые императивные местоимения 2Р1 (пункт 3.1 6), совпадение числовых форм в 3-м лице (пункт 3 3.3) и другие.

Объект изучения настоящей работы — особенности императивных форм и конструкций на материале выборки из более, чем 200 языков В каждом языке мы отбирали только те явления, которые свойственны именно императивным

1 Храковский В С, Володин А. П Семантика и типология императива' Русский императив Л.: Наука, 1986.

2 Бирюлин Л. А., Храковский В. С. (ред) Фушадоиально-типологические аспекты анализа императива. М., 1990.

3 Храковский В. С (ред) Типология императивных кои гг^й^^^/^^!^^^ $ 2 ^ |

О» Ив")»«т> Л V I

конструкциям и отличают их от форм и конструкций, выражающих другие глагольные категории.

Целью исследования является описание явлений, свойственных формам и конструкциям со значением императива с указанием, по возможности, их частотности в языках мира. Там, где это было возможно, мы старались также предложить функциональное объяснение этих явлений; однако мы полагаем, что даже если такого объяснения нам дать не удалось или оно впоследствии будет признано неверным, само по себе описание соответствующего явления представляет самостоятельную ценность

Научная новизна. В настоящей работе впервые предпринято описание всех особенностей императивных конструкций на материале более 200 языков. Подробно рассматриваются такие темы, как типология нерегулярных и супплетивных форм императива (раздел 2 5), взаимоотношения повелительности и иерархии агентивности (раздел 2 9), особенности образования отдельных лично-числовых форм императива (глава III)4. Впервые описываются такие семантические подтипы императива, как императивы движения (пункт I 3 6), антериорные императивы (1.3 8), препозитивные императивы (1 3 15) Также описывается употребление императива в значении предположения (1 1 6) В главе V предлагается попытка объяснения некоторых непрямых употреблений императива — в значении оптатива, намерения, долженствования / возможности и в придаточных предложениях цели

Теоретическая значимость. Широкая выборка языков позволила выявить некоторые не отмечавшиеся раньше особенности форм императива и оценить их частотность. Привлечение императивного материала также дает возможность по-новому взглянуть на некоторые уже известные явления, рассматривавшиеся ранее только на материале индикативных форм — в частности, на иерархию агентивности.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в полевой работе, при составлении компьютерных баз данных по языкам мира, а также при подготовке учебных лингвистических курсов.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав и заключения. В первой главе рассматриваются вопросы семантики императива. Вторая глава посвящена характерным особенностям морфологии и синтаксиса императивных форм и конструкций В третьей главе рассматриваются морфологические и синтаксические явления, характерные не для императива в целом, а для отдельных лично числовых форм Четвертая глава посвящена типологии императивных парадигм Пятая глава посвящена четырем типам непрямых употреблений императива.

Содержание работы

В первой главе рассматриваются вопросы семантики императива. Задача этой главы —■ дать определение императива, которое, с одной стороны, ограничило бы круг рассматриваемых проблем, с другой — дало бы возможность объяснить те или иные явления, характерные для императива, с точки зрения императивной семантики

В первом разделе вводятся основные понятая, необходимые для обсуждения императивной семантики

1 Прежде всего, формулируется определение (толкование) императива императивным мы называем такое высказывание, в котором говорящий, самим фактом своего высказывания, пытается каузировать совершение эксплицитно

4 Некоторые из этих явлений упоминаются в обзоре А. Ю Айхенвальд, помещенной в 2003 г в интернете по адресу http://www.latrobe.edu au/rclt/Typology_wOIkshops/typologyworkshop.hlml

указанного в этом высказывании действия. Эта формулировка является рабочим определением, с помощью которого можно определить круг императивных высказываний и отграничить от некоторых других, схожих по семантике (в частности, со значением оптатива или долженствования).

В соответствии с распространенной точкой зрения, необходимым условием успешности императивного высказывания является контроль говорящего над искомым действием; причем этот контроль состоит из двух частей, во-первых, говорящий должен контролировать исполнителя действия (т. е исполнитель, в силу тех или иных причин, должен быть готов выполнить повеление говорящего); во-вторых, исполнитель должен контролировать искомое действие

Что же касается ограничений на лицо исполнителя, то, по нашему мнению, их не существует' исполнителем может быть агенс любого лица, не только второго. Также мы полагаем, что желание говорящего, чтобы действие было совершено, часто упоминающееся как необходимый компонент значения императива, является лишь распространенной импликацией этого значения и в некоторых ситуациях может отсутствовать

2 Особым типом употребления императива является «императив предположения». Говорящий здесь предлагает слушающему предположить (представить себе), что некоторое событие имеет место, иными словами, говорящий каузиру-ет это событие, но не в реальном мире, а в мире представлений слушающего Это употребления основано на одном из типов каузатива, а именно на «декларативном» каузативе, означающем 'считать, что Р', ср арабское kctzaba 'быть лжецом' —► kazzaba (образованное по стандартной каузативной модели) 'считать кого-либо лжецом' [Недялков, Сильницкий 1969 36]5

Разумеется, говорящий не в силах контролировать представления о мире другого человека, поэтому императив предположения возможен лишь в некоторых типах ситуаций, в частности, в следующих

— если реальные свойства объекта в данной ситуации не важны (например, Пусть треугольник ABC — равносторонний, не имеет значения, действительно ли равны стороны у нарисованного на доске треугольника),

— если говорящий эксплицитно соглашается с фактом, уже известным слушающему, ср.:

(1) финский [ГФЯ 1958: 171]6

Ol-ko-on sovi-ttu tá-stá asia-sta

6urb-Imp.3-3Sg договориться-PartPf этот-Е1 дело-Е1 'Будем считать это дело согласованным'.

За таким эксплицитным согласием часто следует «но», т е признание малозначительности этого факта (Пускай кругом бардак — есть худшие напасти — Довлатов).

— при повествовании, когда описываемые ситуации вообще не существуют в реальности, но только в воображении говорящего и слушающих, причем последние в этом отношении полностью зависят от первого Ср нганасанский пример

(2) нганасанский

Тэ таа r/иэТаР mianib-ri-tia-gdj, moa kunPa

ну что один.раз одолеть-Pass-PartPraes-Du что как mej-{3-t¡i-gaj? Kotu-ru-gai-ti.

ijejiaib-Fut-Interr-3Du. s убнть-Ряи-1тр-ЗОи.г

'Ну что же, если они один раз поддались, что они будут делать? Пусть будут убиты'.

5 Недялков В П, Сильницкий Г Г Типология морфологического и лексического каузативов // Холодает Л А (ред.) Типология каузативных конструкций Л Наука, 1969 С 20—50

6 Грамматика финского языка Фонетика и морфология М; Л.' АН СССР, 1958.

Поскольку говорящий вводит Р не как реальный факт (в этом случае он просто употребил бы декларативное высказывание), но как элемент мира представлений, у императива предположения (как и в случае с декларативным каузативом и с его лексическими аналогами, типа русского считать), возникает естественная импликация: 'говорящий не считаетР истинным'.

Именно на семантике предположения основано, на наш взгляд, употребление императива в условных и уступительных конструкциях.

3 Известна проблема «частных интерпретаций значения повеления», т е приказов, просьб, советов и прочих разновидностей повеления Могут ли эти различия грамматикализовываться' По нашим данным, в некоторых, хотя и немногих, языках существуют специализированные формы для выражения просьб, разрешений и инструкций (см. раздел 1 3). Случаи грамматикализации других типов повеления (таких, как советы, предложения и т д) нам неизвестны

4 Отдельный интерес представляет отношение императива к двум другим основным типам речевых актов (ассертивным и интеррогативным) Для любых двух из этих трех типов можно найти признаки, по которым они сближаются друг с другом и противопоставляются третьему Императивы противопоставлены двум другим типам по своему отношению к пропозиции' повелительное высказывание непосредственно влияет на смысл своей пропозиции, собственно (понимая под смыслом пропозиции тот факт, который она выражает), оно его создает В отличие от него, ассертивы и интеррогативы никак не затрагивают этого смысла, лишь «сообщая» о нем

Наш материал показывает, что именно различие между повелительными высказываниями, с одной стороны, и утвердительными и вопросительными, с другой, оказывается существенным для большинства языков Более 85 % языков имеют специализированную форму императива (хотя бы 2-го лица); в то же время форму интеррогатива, отличную от индикатива, имеют не более 20 % языков.

5 С темой речевых актов связана и проблема так называемых «императивных вопросов» типа Когда мне приходить?, Что ему делать потом7 и т д Само их существование часто вызывает удивление, особенно по отношению к тем языкам, в которых такого рода фразы допускают употребление императивных глагольных форм- странным кажется наличие императивных форм в вопросительных предложениях С нашей точки зрения, в таких конструкциях нет ничего необычного, поскольку императивные и ингеррогативные маркеры относятся не к одному, а к разным высказываниям, это «вопросы о повелениях».

С точки зрения типологии интерес представляет то, какие языки допускают употребление императивных форм в вопросах, а какие — нет (к последним относится большинство европейских языков и, в частности, русский)

Второй раздел посвящен семантике отдельных лично-числовых форм императива. Представляется, что главное противопоставление между ними проходит по типу каузации — прямая, опосредованная либо комбинация этих двух типов. Формы представляют собой наиболее чистый тип прямой каузации говорящий каузирует совершить искомое действие слушающего, без каких-либо посредников. Формы 2Р1 также могут означать прямую каузацию одновременно нескольких слушающих, однако прагматически более вероятна ситуация, когда слушающий только один, а повеление направлено не только на него, но и на третьих лиц Формы «совместного действия» (те 1Р1 инклюзива) обязательно сочетают каузацию прямую (слушающего) с опосредованной, причем «третьим лицом» оказывается сам говорящий Наконец, формы 3-го лица могут выражать только опосредованную каузацию7

1 Здесь мы отвлекаемся от случае «непрямого» употребления лично-числовых форм, в частности, вежливого употребления форм 3-го лица

На основании соотношения прямой и опосредованной каузации выстраивается следующая шкала.

2Sg < 2Р1 < 1РКЗ

Эта шкала, которую мы будем называть императивной иерархией, определяет устройство лично-числовых парадигм Она же указывает на центральные и периферийные формы как хорошо известно, чем выше в данной иерархии стоит форма, тем более характерны для нее любые особенности, связанные с императивом Это верно и при сравнении языков (более центральные формы имеют специфически императивные особенности в большем числе языков), и внутри конкретного языка (если какая-либо из лично-числовых форм императива имеет ту или иную «императивную» особенность, то ее будут разделять все формы, стоящие выше нее в этой иерархии) Центральная форма императива — это, по всеобщему признанию, форма 2Sg

В третьем разделе рассматриваются семантические подтипы императива Объясняется понятие «нейтрального императива» — формы, выражающей значение повеления и не осложненной при этом никакими другими значениями (кроме, разумеется, лица и числа) Типологически нейтральный императив наиболее «императивен», т е демонстрирует наибольшее для данного языка количество чисто императивных явлений Формы, выражающие императив в сочетании с каким-либо другим значением, называются «семантическими подтипами императива» На нашем материале выделяются следующие такого рода формы.

1 Прохибитив, т. е. сочетание императива и отрицания Наиболее распространенный из семантических подтипов императива, в около 70 % языков выражается особым способом, не сводимым к сочетанию показателей императива и отрицания (например, в венгерском языке при императивах используется особое отрицание пе, ср обычное пет) При этом способы его выражения крайне разнообразны8.

2 Превентив, выражающий предупреждение о том, что может произойти некоторое нежелательное действие Имеется, в частности, в русском языке, где выражается отрицанием с формами императива от глаголов СВ (не простудись)9. Встречается примерно в 10 % языков.

3. «Императив будущего времени» — традиционный термин для повеления, которое следует выполнить не сразу, но через какое-то время (ср также более точный термин «отложенный императив») Известен прежде всего из латинской грамматики (формы на -to, -tote), хотя, разумеется, распространен существенно шире (всего примерно в 15 % языков).

4 Императив немедленного действия — форма, антонимичная предыдущей и указывающая, напротив, на уменьшенную временную дистанцию Единственный известный нам пример — из языка кева, где существует суффикс -ре, употребляющийся, насколько можно судить, только с императивом и указывающий на то, что действие надо выполнить немедленно [Franklin 1971 • 39]

5 Императивы движения — формы, маркирующие тот факт, что совершение требуемого действия должно совершаться не там, где находится исполнитель, а в другом месте. Сами по себе глагольные формы, указывающие на движение, предшествующее выполнению действия (андативы и вентивы), хорошо извест-

* См. недавнюю работу, посвященную типологии прохибитивов. van derAuweraJ, Lejeime L The prohibitive // Dryer M etal (eds.) World Atlas of Linguistic Structures Oxford. Oxford University Press, 2003.

9 Типология превентива подробно рассматривается в работе' Добрушина II Р Грамматические формы и конструкции со значением опасения // Вопросы языкознания (в печати)

10 Franklm К. J К Grammar of Kewa, New Guinea. (Pacific Linguistics, Series C, 16) Canbena Australian National University, 1971

ны, однако императив оказывается более чувствителен к движению, чем другие глагольные значения В ряде языков (правда, не во многих — всего около 2-3 %) императив — единственная форма, маркирующая движение При этом андатив-ные императивы (обозначающие движение от говорящего) встречаются чаще, чем вентивные (обозначающие движение к говорящему) Ср. пример из языка мутсун:

(3) мутсун [Okrand 1977: 237—241,287]11

a. éitte-yis б. 9uttu-yis-yu(

dance-Imp. And put-Imp. And-Pl Imp

'go (sg.) to dance' 'go (pi.) to put (it somewhere)!'

6 Императивы изменения действия: о делении прескрипций на сохраняющие («продолжай делать то, что ты делаешь») и изменяющие («начни / перестань делать») известно прежде всего из работы [Бирюлин 1990]12 Около 7 % языков маркируют это противопоставление в глаголе — в частности, питьянтьятьяра различает все четыре возможных типа ('начни делать Р\ 'продолжай делать Р', 'перестань делать Р' и 'продолжай не делать Р'), ср •

(4) питьянтьятьяра [Eckert, Hudson 1988' 211—217]13

a Nyangatja wanyu katí-9-9. — Wiya, nyuntu kati-ma-Q'

this here would.you t*ke-Imp-2Sg no you.sg take-ImpCont-2Sg 'Would you take this here' — No, you keep on carrying it'

б Ankunytja wiya-pula. в Wangka-tjaral

go Neg-2/ЗОп talk-Proh

'Don't go (du)' / 'They (du ) didn't go' ' Stop talking''

7 Антериорный императив означает, что за искомым действием будет следовать какое-либо другое. Встречается редко (2 % языков в нашей выборке) Ср. пример из сантали: гэг-le-m 'расскажи (сперва)' (подразумевается, а потом мы решим, что делать) [Neukom 2001' 147—148]14.

9—11. Проблема «вежливости/грубости», естественно, особенно актуальна в ситуации повеления, соответственно, и категория вежливости грамматикализуется в императивах существенно чаще, чем в других глагольных формах Однако повелительные формы, называемые в описаниях «вежливыми», «некатегорическими» и «категорическими», представляют собой проблему. С одной стороны, противопоставления «вежливость/грубость» и «некатегоричность/категоричность», несомненно, — две независимые оппозиции; высказывание может быть в одно и то же время вежливым и категоричным или грубым, но некатегоричным (ср, например, предложение гостю Я настаиваю, чтобы Вы отдохнули с дороги) С другой стороны, естественно, что более категоричные высказывания/формы в большинстве ситуаций воспринимаются как более грубые, а менее категоричные — как более вежливые Поэтому по материалам описаний не всегда легко оказывается их различить.

По нашим данным (за точность которых по указанной выше причине мы не может ручаться), и некатегорические, и категорические, и вежливые специализированные формы императива представлены примерно в одинаковом количестве языков — 4—5 % Отметим, что специализированные формы «грубого» императива очень редки Это связано с тем, что сам по себе нейтральный императив часто воспринимается как невежливая форма (см об этом раздел 2 2)

11 Okrand М. Mutsnn Grammar. Ph.D dissertation. University of California, Berkeley 1977

12 Бирюлин Л. А. Презумпции побуждения и прагматика императива // Типология и грамматика. М: Наука, 1990 С. 162—173.

13 Eckert Р, Hudson J Wangka Wiiu: A Handbook for the Pitjantjajara Language Learner Under-dale, 1988

u Neukom L Santali (Languages of the World / Materials, 323) München. LINCOM Europa, 2001

12. Также около 5 % языков имеют специализированные формы для выражения просьб Опять же отметим, что просьба в большинстве случаев воспринимается как менее категорическое и, соответственно, более вежливое повеление, соответственно, эти значения также не всегда удается с уверенностью различить

13 В отдельных языках имеется специализированные формы для выражения пермиссива (например, в нивхском [Груздева 1992: 57, 61]").

14 Инструкции, под которыми мы здесь понимаем повеления, обращенные к неограниченному кругу исполнителей, во многих языках инструкции имеют некоторые формальные отличия от обычного (т е «определенно-личного») повеления, при этом нам неизвестны языки со специализированными формами для инструкций

Самая распространенная особенность инструкций — в том, что для них используются наименее вежливые (часто — просто грубые) из существующих императивных форм При этом использование их в инструкциях не создает ощущения невежливости Так употребляются японские формы на -э/-ро/-ё/-й [Алпатов 1992 78—79]16, так же употребляется и русский инфинитив (Зверей не кормить)

15 Препозитивными императивами мы предлагаем называет конструкции со значением предложения, типа русских Давай он тебе поможет Они также направлены на попытку каузации действия, и поэтому относятся к повелительным, но действие может совершиться только с согласия слушающего Нам неизвестны специализированные формы с таким значением, однако известны специализированные конструкции (помимо русского, еще в некоторых языках) Поскольку исполнитель действия, согласия на которое говорящий просит у слушающего, может быть любого лица, пропозитивные конструкции не подчиняются обычной императивной иерархии, их парадигмы однородны и полны

16 Наконец, десемантизированными императивами мы называем формы типа русских (изолированных) давай или валяй, английского соте on, французского vas-y ит д, — то есть формы, направленные на каузацию действия, но не называющие его (действие при этом должно быть ясно из контекста или ситуации) Такие формы — часто это идиоматизированные конструкции — как кажется, очень широко распространены

Четвертый раздел первой главы посвящен неглагольным императивам У существительных к императивам по семантике близок вокатив, что уже давно отмечалось исследователями17 У прилагательных в отдельных языках засвидетельствованы единичные формы со значением 'будь таким-то' Часть речи, среди которой императивы наиболее распространены (не считая глаголов), — это междометия Во всех, по-видимому, языках существуют междометия со значением привлечения внимания (ср русское эй1), предложения взять что-либо (наО и т д Интересно, что многие такие междометия могут обнаруживать глагольные свойства (например, на> допускает изменение по числу — пате 0, образуя, таким образом, континуум между «чистым» междометием и несомненной глагольной формой.

Вторая глава посвящена особенностям образования и поведения конструкций и форм императива в целом, вне зависимости от лица-числа исполнителя

В первом разделе излагается то, что известно про интонацию императивных высказываний Часто для разных языков делается утверждение о нали-

15 Груздева Е Ю. Повелительные предложения в нивхском языке // ХраковскиП В С (ред) Типология императивных конструкций СПб • Наука, 1992 С 55—63

16 Алпатов В M Императив в современном японском языке //ХраковскиП В С (ред.) Типология императивных конструкций СПб . Наука, 1992. С. 77—88.

17 См уже' Аксаков К С Критический разбор «Опыта исторической грамматики русского языка» Ф Буслаева // Поли собр соч Т 2,ч1 Сочинения филологические M, 1875. С 568

чии в них особой императивной интонации, при этом сама эта особая интонация никах не описывается. Вероятно, это мнение имеет под собой какую-то основу, но оно не абсолютно верно — так, в русском языке нет интонационного контура, специфичного для императивных высказываний [Храковский, Володин 1986. 9, сн. 6]. Данные про интонацию есть у нас лишь для небольшого числа языков, но и они позволяют сделать некоторые выводы.

Во-первых, для императива характерна падающая интонация. Языки, в которых императив произносится с восходящей интонацией, находятся в меньшинстве (правда, не таком уж незначительном) При этом во всех известных нам языках императив по этому признаку противопоставлен вопросам, если императив имеет нисходящую интонацию, то вопросы — восходящую, и наоборот (впрочем, число известных нам языков второго типа слишком мало) И почти во всех языках императив совпадает по этому признаку с утвердительными высказываниями

Во-вторых, императивные высказывания часто характеризуются большей разницей между самой высокой и самой низкой точками интонационного контура

Второй раздел посвящен одной прагматической особенности употребления императива' во многих языках императив воспринимается как излишне грубая/категоричная форма, невозможная при обычном общении. Языки различаются по этому параметру; так, например, в русском повелительное наклонение возможно в любой ситуации; во многих европейских языках формы императива часто избегаются или сопровождаются смягчающими повеление частицами; в игбо императив, судя по описаниям, всегда ощущается как грубая форма [Green, Igwe 1963. 68—73]18

Если в языке есть несколько форм императива, то самой грубой / категоричной в известных нам случаях оказывается морфологически самая простая и, по-видимому, этимологически императивная форма (остальные этимологически представляют собой формы других наклонений, изначально, по-видимому, употреблявшиеся вместо императива именно для того, чтобы избежать излишней категоричности). Аналогично при отрицании если в языке есть две отрицательные частицы' специализированная прохибитивная и обычная, то конструкции с первой будут более категоричными

В третьем разделе излагаются в общем известные факты об ограничениях на образование императива Во-первых, оно обычно затруднено (а в отдельных языках — вообще запрещено) от пассивных основ Во-вторых, императив, в силу требования контролируемости, часто не образуется от основ, обозначающих неконтролируемое действие, а также от стативных и модальных глаголов. В некоторых языках от таких глаголов вместо императивных используются формы конъюнктива

В четвертом разделе рассматриваются случаи, когда показатели императива совпадают или восходят к глаголам движения либо частицам, указывающим направление движения Например, в кхмерском две императивные частицы — day и чух — имеют «омонимы», выражающие соответственно движение от говорящего и движение вниз [Спатарь 1992. 258, 260]" Таких языков немного, однако связь императива с движением находит аналогии и в других явлениях особых формах императивов движения (см 1 3 6), использовании форм от глаголов движения в качестве десемантизированных императивов (см. 1.3 16), нерегулярных императивах от глаголов движения (см. 2 5), императивах 1Р1, образованных с помощью формы 'пойдем' (см 3 2 1)

" Green M. M, Jgwe G. Е A Descriptive Grammar of Igbo Berlin, London, 1963

19 Спатарь H M. Повелительные конструкции в кхмерском языке // Храковский В. С (ред ) Типология императивных конструкций СПб Наука, 1992 С 255—262

Пятый раздел посвящен нерегулярным, супплетивным и дефектным формам императива Императив интересен тем, что имеет собственный список значений, которые чаще выражаются нерегулярными (в широком смысле) формами В языках использованной в работе выборки нерегулярно в императиве выражаются следующие значения20:

Значения Собственно нерегулярные формы Супплетивные формы Дефектные формы Всего В%

'уешо' 16 7 6 29 14,5

'ео' 6 3 2 11 5,5

'идти"" 2 2 4 2

'давать' 2 1 5 8 4

'брать' 2 5 7 3,5

'принести' 4 4 2

'есть' 2 1 1 4 2

'смотреть' 4 4 2

'пойдем' 3 1 11 14 7

Отметим, в частности, отсутствие в этом списке глагола 'быть', который, как известно, чаще всего имеет нерегулярные формы В императиве 2-го лица чаще всего нерегулярно выражается значение 'иди сюда', с существенным отрывом за ним следуют следующие значения или группы значений 'иди отсюда (от говорящего)', 'возьми' (включая 'ешь'), 'дай' и 'слушай, смотри' (т е. формы привлечения внимания) В 1Р1 единственным, зато очень частым значением, выражающимся нерегулярно, оказалось значение 'пойдем'

Если верно, что нерегулярными бывают наиболее частотные формы, то оказывается, что типичными действиями, выполнения которых говорящий может потребовать от слушающего, являются подойти, уйти, дать что-либо, взять что-либо, обратить внимание на говорящего или на какой-либо объект, указанный говорящим Учитывая, что в прототипической ситуации говорящий и слушающий должны находиться вместе, приход собеседника равнозначен установлению контакта, а уход означает его прекращение Получается, что нерегулярные императивы соответствуют самым элементарным типам взаимодействия между двумя людьми это установление контакта (сюда же относятся формы привлечения внимания), прекращение контакта и передача некоторого объекта от слушающего говорящему или наоборот

В шестом разделе рассматриваются случаи различного маркирования императива переходных и непереходных глаголов; ср., например, годоберин-скшг императив от непереходных глаголов образуется с суффиксом ч Ь-г?-{ 'рвись', от переходных — с суффиксом -а ыхик'-а 'просеивай' [КдЬпк ег а1 (еёз ) 1996 47—49, 106]м Такие случаи засвидетельствованы только для эрга-тивных языков, что объяснимо С точки зрения номинативного языка, адресатом повеления всегда является один и тот же актант — субъект, и переходные глаголы в этом смысле ничем не отличаются от непереходных. С «эргативной» же

20 Мы включали сюда только те формы императива, которые были единственными нерегулярными в парадигме соответствующих глаголов или «более нерегулгфными», чем формы прочих наклонений или времен (например, единственными супплетивными)

21 В значение 'идти' попали глаголы, которые ве различают движение к и от говорящего. Сюда же могли попасть, вследствие недостатка имеющейся у нас информации, и глаголы, различающие направление движения

21 Kibrik А Е et al (eds) Godoben München LINCOM Europa, 1996

точки зрения же различие между ними оказывается фундаментальным' повеление направлено на разные актанты — на «абсолютив» в одном случае и на «эр-гатив» в другом. Образование императивных форм от переходных глаголов оказывается сходным с залоговым преобразованием' «главным» становится не тот актант, который нормально должен иметь этот статус (т е эргатив, а не абсолютив) Соотношение императивов от переходных и непереходных глаголов в эр-гативных языках в некоторой степени аналогично соотношению разных залоговых форм глагола.

Правда, при такой трактовке следовало бы ожидать, что императивы от непереходных глаголов будут чаще немаркированными, поскольку у непереходных глаголов не происходт- того «залогового преобразования», которое имеет место у переходных На самом деле это не всегда так; в эргативных языках представлены все три возможных типа соотношения форм императивов переходных и непереходных глаголов они могут быть равномаркированными (т е оба ненулевыми), нулевыми могут бьггь императивы и от непереходных, и от переходных глаголов

Седьмой раздел посвящен описанию употребления неспециализированных форм в императивном значении, без чего было бы неполным рассмотрение типологии императива Основные закономерности такого употребления следующие

Формы индикатива употребляются для выражения повеления чаще в верхней части императивной иерархии Соответственно, именно индикативные формы обычно оказываются основным средством выражения императива в тех языках, в которых специализированных форм императива вообще нет При этом чаще всего употребляется морфологически наименее маркированная форма, если таковая имеется, или будущее время; реже употребляется настоящее и еще реже — прошедшее

Надежных примеров употребления косвенных наклонений в императивной функции слишком мало, чтобы делать определенные выводы; отметим, что в значении императива могут употребляться оптатив и дебигив, а также формы со значением потенциальности и неуверенности

Из подчиненных форм личные (т е. те, которые имеют показатель лица и числа субъекта, в первую очередь это конъюнктив) более характерны для нижней части императивной иерархии, хотя в некоторых языках в нейтральном императиве используются и в значении 2Р1, а в прохибитиве могут занимать вообще всю парадигму Неличные же (инфинитивы, реже причастия), напротив, в известных нам случаях ограничены 2-м лицом и вообще в этой функции редки

В восьмом разделе рассматривается известная проблема подлежащего при императиве Распространена точка зрения, что субъектные именные группе при императиве обычно опускаются В целом это действительно так, хотя мнение о принципиальной невозможности субъекта при императиве, безусловно, неверно. Типы соотношения индикатива и императива в отношении наличия/отсутствия субъекта можно свести в таблицу

Существует, однако, еще один возможный тип соотношения индикатива и императива — когда местоимения факультативны и там, и там В этом случае приходится сравнивать частотность Например, в русском языке местоимение может быть опущено и при (ты) идешь, и при (ты) иди Кажется, однако, что в первом случае местоимение опускается редко, а во втором — наоборот, почти всегда Относительная частотность может быть определена только с помощью под-

в индикативе

в императиве

субъект обязателен обязателен факультативен

факультативен

отсутствует

отсутствует

счетов в текстах Мы не располагаем результатами подобных подсчетов, однако несомненно, что к приведенной выше таблице можно добавить еще одну строку

в индикативе в императиве

субъект опускается редко опускается часто

Именно последний тип выгладит наиболее распространенным

Итак, в целом для верхней части императивной иерархии (формы 2Sg> 2Р1, 1Р1) действительно характерно отсутствие субъектных именных групп. В различных языках их частотность различна — от обязательного отсутствия до обязательного наличия Можно предположить, что нет такого языка, в котором субъект в императиве выражался бы чаще, чем в индикативе Вероятность того, что личное местоимение будет опущено, выше в 28§, чем в 2Р1; во 2-м лице в целом выше, чем в других лицах Исключения из этой закономерности возможны тогда, когда сама глагольная форма не имеет особых показателей императива и отсутствие местоимения оказывается единственным отличием императива от другой формы (как в русской форме 1Р1 императива идем)

Разумеется, все сказанное имеет непосредственное отношение и к проблеме нулевого личного показателя у императива 2Sg (см 3 11) Отсутствие субъектного аффикса — характерный признак только формы 28§, субъектное же местоимение, будучи более самостоятельной единицей, может опускаться и при других императивных формах, и поэтому его опущение характерно для императива в целом

Девятый раздел посвящен иерархии агентивности и связанной с этим проблеме выражения объекта при императиве Иерархия «агентивности» является весьма популярным объектом исследования; речь идет об относительной способности различных местоимений и именных групп выступать в роли агенса или, наоборот, пациенса транзитивных конструкций В общем виде эта иерархия выглядит так [Сотпе 1978' 386]'

местоимения 1-го и 2-го лица > местоимения 3-го лица > люди > другие одушевленные существа > неодушевленные предметы

В принципе устройство иерархии агентивности не вызывает разногласий, но относительное расположение отдельных ее членов стало поводом для дискуссий Прежде всего, это касается местоимений 1-го и 2-го лица, т е говорящего и слушающего Единства мнений на этот счет нет; большинство авторов предпочитают помещать 1-е и 2-е лица на одну ступень иерархии или прямо указывают на существование всех возможных типов их относительного ранжирования' 1 > 2, 1 < 2 и 1 = 2

Дискуссия, однако, велась исключительно на материале декларативных высказываний, между тем, ситуация повеления задает гораздо более однозначное распределение ролей ее участников Как уже говорилось, говорящий в этом случае обязательно контролирует (или во всяком случае, считает, что контролирует) всю ситуацию целиком; таким образом, «верховный» контроль над ситуацией принадлежит именно ему Далее, потенциальный исполнитель должен контролировать искомое действие как хорошо известно, нельзя приказать сделать то, над чем у исполнителя нет власти В случае императива 3-го лица слушающий также должен обладать контролем над потенциальным исполнителем Неодушевленные предметы в нормальной ситуации не могут бьггь исполнителями искомого действия (именно потому, что они не обладают контролем над ситуацией)

Императивы 2-го и 3-го лиц устроены в этом отношении достаточно просто. Сложнее ситуация с императивом «совместного действия», т е формами 1Р1 Данные некоторых языков показывают, что «говорящий + слушающий» расположены на этой шкале ниже, чем просто слушающий

Окончательная шкала агентивности в императивных конструкциях выглядит следующим образом:

говорящий-каузатор > слушающий > говорящий-субъект + слушающий > другие люди > неодушевленные предметы

Исходя из этого, можно ожидать, что:

а) в конструкциях, где распределение субъекта и объекта следует данной иерархии, объект может специально не обозначаться,

б) конструкции, где распределение субъекта и объекта нарушает данную иерархию, будут требовать какого-либо особого маркирования.

Эти предположения действительно оправдываются В ряде языков прямой объект при императиве 2-го лица обязательно ставится не в аккузативе, а в номинативе; ср, например, мутсун'

(5) мутсун [Okrand 1977-148, 151]23

a 9amma-yut to-te-Q сстъ-Imp 2Р1 мясо-Nom 'Eat (pi.) the meat I'

б. кап makam-se takampi to-fe-se

я вы-Obj принесли мясо-Obj 'I bring you (pi.) meat'

Ожидаемым образом, в известных нам языках это правило не действует, если объект выражен местоимением 1-го лица (т е выше на шкале агентивности, чем субъект) В случае местоименного объекта 3-го лица стратегия различается по языкам.

При императивах 1Р1 оформление прямого объекта также различается' некоторые из языков, которые требуют номинативного прямого объекта при императиве 2-го лица, оформляют его аккузативом при императиве 1Р1 (в частности, упомянутый выше мутсун) Другие — как, например, самодийские — ив этом случае ставят его в номинативе

Языки с номинативным прямым объектом при императивах 3-го лица нам неизвестны.

Второе предположение — о том, что «неестественный» прямой объект может требовать специальной маркировки, — также оправдывается В ряде языков объект 1-го лица требует особого показателя императива в глаголе В частности, в уже упоминавшемся языке мутсун при объекте 1-го лица императив имеет показатели -f (2Sg) и -т (2Р1), обычные показатели императива 2-го лица — -у и -yut В общем случае, однако, нулевое маркирование «естественного» объекта и особое маркирование «неестественного» объекта не обязательно одновременно присутствуют в языке

В третьей главе рассматриваются особенности отдельных лично-числовых форм императива.

Первый раздел посвящен формам 2-го лица Для образования форм 2Sg и 2Р1 используются в общем одни и те же средства, поэтому их удобно рассматривать вместе Эти средства, однако, в ед и мн ч сильно различаются по своей частотности.

1 Хрестоматийной особенностью форм 2Sg императива и, по-видимому, самой известной особенностью императива в целом является совпадение 2Sg с основой глагола (см, например, [Greenberg 1966 37, 44, 46—47J)24 Даже если исключить изолирующие языки (где все формы глагола совпадают с основой), до-

25 OkrandM Mutsun Grammar № D dissertation. University of California, Berkeley 1977

24 Greenberg J. H Language Umversals. The Hague; Paris: Mouton & Co, 1966

ля языков, в которых 2Sg противопоставлено прочим императивным формам как «нулевая» форма по крайней мере у большинства глаголов, остается достаточно высокой — около 35 %.

Для форм 2Р1, напротив, нулевая морфология не очень характерна. В главе П мы видели, что для 2Р1 менее типично, чем для 2Sg, но все-таки достаточно частотно опущение субъектных местоимений Субъектные же аффиксы в 2Р1 опускаются довольно редко, и прежде всего в тех языках, где лицо и число выражаются не кумулятивно (что само по себе довольно редко) Ср., например, арабский

(6) марокканский арабский [Caubet 1993' ЗЗ]23

kstb-u ср. ka-t-htb-u

писатъ-Pl Impf-2-писггь-И

'пишите' 'вы пишете'

2. В нескольких языках — всего в трех, но никак не связанных ни генетически, ни ареально — наблюдается необычное явление совпадение показателей 2-го лица императива и 3-го лица индикатива (или одного из его времен) Ср. суффиксы языка паама'

(7) паама [Crowley 1982:129—130,133]26

ед ч. дв ч. паук ч мн. ч.

императив 2-е лицо 0- /»- telu- alu-

прочие 3-е лицо 0- 1и- telu- а-

наклонения 2-е лицо ко- mulu- mutu- ти-

Здесь совпадают показатели всех чисел (в паама — кроме множественного, но в других языках и множественного тоже) Это заставляет по-другому посмотреть на более известные случаи, когда совпадают только нулевые показатели 2Sg императива и ЗSg индикатива (как в романских языках, ср. португальское /а!а 'говори!' либо 'говорит') Вероятно, следует считать, что субъект императива трактуется здесь, так сказать, не по «абсолютному» значению (слушающий, или адресат), а по «относительному»' самый естественный, наименее маркированный.

3 Следующий по частотности после нулевого способ выражения — это особый показатель, не нулевой, но отличный от индикативного, ср нганасанский показатель 2Sg субъектного спряжения императива - и прочих наклонений -т] Такой способ используется примерно в 25 % языков (правда, в некоторых из них — наряду с нулевым) Разумеется, рассматривавшиеся выше нулевые показатели также были уникальными для 2^ в соответствующих языках, таким образом, общая доля языков со специализированными показателями 2Sg в императиве достигает 60 %

В 2Р1 особые аффиксы встречаются несколько реже, чем в — в 40 языках (20 %) Иногда эти показатели имеют очевидную этимологию — например, восходят к именным суффиксам множественного числа или к субъектным местоимениям 2Р1 Чаще, однако, они совершенно уникальны для данного языка, т. е не встречаются ни в качестве маркера 2Р1, ни хотя бы в качестве показателя просто множественного числа глаголов или имен

4 Еще один способ выражения 2-го лица императива — обычный показатель 2-го лица Императив при этом выражается каким-то другим показателем; таким образом, хотя значение лица и числа выражается стандартно, форма в целом опознается как императивная К этому же типу можно отнести языки, в которых при сохранении обычного показателя 2Sg в глаголе в императиве опускается личное местоимение Для сохранение в императивной глагольной форме

M CaubetD L'aiabe marocain. Pans, Louvain. Peeters, 1993

26 Crowley T. The Paamese language of Vanuatu (Pacific Linguistics, Series B, 87) Canberra ANU Dept of Linguistics — Research Unit of Pacific Studies, 1982

стандартного показателя — относительно редкое явление; оно встречается менее, чем в 5 % языков Напротив, для формы 2Р1 это наиболее распространенная модель — более 40 % языков. Стандартный аффикс 2Р1 прибавляется обычно к основе императива 2Sg Ровно так устроен и русский императив- к императивной основе, она же форма 2Sg императива, добавляется обычный суффикс 2Р1 -те (иди — идите, дай — дайте и т д.)

5 В отдельны* языках во 2-м лице императива наблюдается больше или меньше числовых противопоставлений, чем в не-императиве Таких случаев мало, и четких закономерностей установить не удается В целом, примеров неразличения числа в императиве несколько больше

6 Наконец, в нескольких языках в императиве используются особые субъектные местоимения, как, например, в сонгай обычное местоимение 2Р1 war vs императивное wa / wo [Heath 1999' 212—214]27

Второй раздел посвящен формам императива 1 PI

1 Примерно в половине языков нашей выборки формы 1Р1 образуются «ожидаемым» образом, т е они однородны с другими лично-числовыми формами императива (см главу IV) Сюда же входят и те случаи, когда 1Р1 наряду с другими лично-числовыми комбинациями императива выражается неспециализированными формами (как, например, в языках банту или в романских, где для выражения 1Р1 и 3-го лица императива используется конъюнктив) Еще около 18 % языков используют для 1Р1 императива неспециализированную форму, которая при этом не однородна ни с одной другой формой императива (как, например, в латышском, где в этой функции употребляется будущее время, а другие лично-числовые комбинации императива выражаются настоящим временем) Наконец, около 20 % языков используют в 1Р1 императива особые показатели, не совпадающие и не однородные с теми, которые употребляются в других формах императива или в формах 1Р1 других наклонений

Конечно, в большинстве случаев происхождение специализированных показателей остается неизвестной Однако даже на небольшом количестве известного материала прослеживаются некоторые тенденции Один из распространенных способов — это прибавление показателя, который может употребляться сам по себе, означая 'пойдем!' Таким образом, вся конструкция, означающая 'давай сделаем', имеет внутреннюю форму «пойдем делать» Другой возможный источник форм 1Р1 императива — это каузативные конструкции типа английской (let us > let's)

Отметим еще тот факт, что во многих языках формы 1Р1 императива включают в себя показатель 2Р1 (что связано с инклюзивной по преимуществу семантикой этих форм, см ниже) Мы здесь имеем в виду формы типа русского пойдемте Эта форма из-за наличия в ней двух на первый взгляд несовместимых окончаний давно вызывала удивление, однако типологически она далеко не уникальна' подобные формы есть в осетинском языке, во многих языках Африки и др

2 Характерным явлением для 1Р1 императива является возникновение оппозиции по инклюзивное™ Формы «совместного действия» в силу своего значения инклюзивны, поскольку они всегда подразумевают участие слушающего Соответственно, для императива в гораздо большей степени, чем для других наклонений, оказывается существенным противопоставление инклюзивных и эксклюзивных употреблений, причем первые оказываются намного более естественными.

В ряде языков эксклюзивное употребление формы 1Р1 императива вообще невозможно Особенно выразительны примеры тех языков, в которых 1Р1 императива внешне совпадает с аналогичной формой какого-либо другого наклоне-

27 Heath J A Grammar of Koyraboro (Koroboro) Seimr The Songhay of Gao, Mali (Westafhkam-sche Studien, 19) Köln- Rüdiger Köppe Vertag, 1999

ния. Так, в испанском 1Р1 императива для большинства глаголов совпадает с 1Р1 конъюнктива; при этом в конъюнктиве эксклюзивные употребления этой формы возможны, а в императиве — нет, ср.:

(8) испанский

а. *Hagamos la comida у tú, mientras, descansa un poco.

делать.ЬпрЛИ ArtDef еда а ты пока отдохнуть.Imp 2Sg немного

'Давай (мы с тобой) приготовим еду, а ты пока немного отдохни'

б Nadie se cree que hagamos la comida mientras

mano Bcpinb.Praes.3Sg что делать. Conj. 1P1 ArtDef еда пока tú descansas. ты отдыхать Praes.2Sg

'Никто не верит, что мы приготовим еду, пока ты отдыхаешь'

Формально по-другому, но по существу так же устроен императив в негидаль-ском языке. Негидальские личные местоимения и глагол везде, кроме императива различают инклюзивные и эксклюзивные формы, в императиве же существует лишь одна форма — инклюзивная [Цинциус 1997' 198]28.

В некоторых языках только императив различает эксклюзивные и инклюзивные формы; прочие наклонения имеют лишь одну форму 1Р1; таковы, в частности, хакасский и западногренландский

Наконец, существуют языки, в которых форма императива 1Р1 одна и, как и в индикативе, может употребляться и эксклюзивно, и инклюзивно, таковы, например, нганасанский и чувашский. Однако языков этого типа немного Самым распространенным кажется первый тип, т е языки, в которых форма императива 1Р1 одна и может употребляться только инклюзивно.

3. Отмеченная в предыдущем пункте особая «чувствительность» императива к инклюзивной семантике имеет свое продолжение в том факте, что формы 1Р1 императива часто развивают противопоставление «минимального» ('я + ты') vs «расширенного» ('я + вы') инклюзива. Частично это противопоставление грамматикализовано в русском языке благодаря формам типа пойдемте, которые возможны только если говорящий обращается к нескольким собеседникам (или к одному вежливо, что также предполагает множественное число). Правда, противопоставленные им формы типа пойдем в принципе возможны при любом числе собеседников, однако, благодаря наличию форм первого типа, они часто осознаются как обращенные именно к одному человеку.

Если в русском языке различение минимального и расширенного инклюзива необязательно, то в других языках это противопоставление может быть грамматикализовано более полно, ср.

(9) догон [Плунгян 1990- 37]2'

уа-тд vs. уа-тёц

идти-lmp lPl.mm идги-Tmp. 1 PI. augm

'давай пойдем' 'давайте пойдем'

В третьем разделе рассматриваются явления, характерные для форм 3-го лица императива в тех 70 % языков, для которых у нас есть информация об этих формах

1 Одна из относительно распространенных стратегий образования форм 3-го лица — с помощью показателя, восходящего к маркеру каузатива, ср русское пусть, английское let и др. Интересно, что во всех известных нам случаях для

28 Цинциус В И. Негидальский язык // Языки мира Монгольские языки Тушусо-маньчжур-ские языки Японский язык. Корейский язык. М. Ивдрик, 1997 С. 188—201

29 Плунгян В. А Материалы к описанию императива в языке догон // Бирюлин Л А, Храков-скийВ С (ред.) Функционально-типологические аспекты анализа императива. Т 1 М, 1990 С. 36-^0.

образования форм 3-го лица используется глагол пермиссивной, а не фактитивной каузации (ср. хотя бы русское пустить). В ряде случаев конструкции каузативного типа используются также в 1Р1 (как в английском), в остальных они специфичны для 3-го лица (например, в армянском)

2 Поскольку в наиболее типичной ситуации, описываемой императивом 3-го лица, слушающий должен просто передать исполнителю повеление говорящего, в функции императивов 3-го лица могут грамматикализоваться конструкции вида «скажи, чтобы он сделал Р». Именно так образуются данные формы, например, в арчинском языке:

(10) арчинский [Кибрик и др 1977, П 220, 224—225]30 gidib nok'-a-Si be-r-qla-r ba.

тот PI дом-In-All III-Dur-iwrH-Pl скгзать Imp2Sg 'Они домой пусть идут'

3 Как было сказано в разделе 1 2, в 3-м лице число исполнителей никак не влияет на семантику императива. Поэтому числовые формы 3-го лица, по-видимому, никогда не бывают формально неоднородными. Более того, в некоторых языках императив 3-го лица вообще не различает чисел, хотя в других наклонениях глагол в 3-м лице согласуется по числу со своим субъектом, ср, например, дани.

(11) дани [Bromley 1981 192]

a wa-the vs wa-tha

'he hit, killed him (not himseli)' 'they hit, killed him'

б wa'-nek

'let him/them kill him now' (простой императив)

в wa-suwak

'let him/them kill him later' (императив будущего времени)

4 Интерес представляют случаи, когда исполнение действия требуется не от всех слушающих, но только от их части Одни языки используют в этих случаях императив 2-го лица, другие — императив 3-го лица К первым относятся, например, английский и немецкий, а также багвалинский, ко вторым — русский, французский, нганасанский и иврит, ср .

(12) английский [Акимова 1992: 191] Stand up the boy who did it.

Пусть встанет мальчик, который сделал это

(13) французский

Les Allemands attaqueront sans doute encore. Que chacun travaille et veille pour obtenir le même succès qu 'hier.

'Немцы, вероятно, снова будут атаковать Пусть каждый трудится и будет начеку, чтобы достичь такого же успеха, как вчера'

Как известно, «для императивных парадигм в целом не характерна морфологическая однородность их форм» [Бирюлин, Храковский 1992- 29] Различным типам лично-числовых парадигм императива посвящена четвертая глава диссертации.

В первом разделе рассматривается понятие морфологической неоднородности Это понятие не вполне строгое, однако, как кажется, интуитивно

30 Кибрик А Е и др Опыт структурного описания арчинского языка. Т I—Ш (Публикации отделения структурной и прикладной лингвистики; Серия монографий, 11) М - МГУ, 1977

31 Вирюлин Л. А, Храковский В С Повелительные предложения- проблемы теории // Храковский В С (ред ). Типология императивных конструкций СПб Наука, 1992. С 5—49

пошггное. Под неоднородностью (в случае императива) мы понимаем следующее. две формы считаются формально неоднородными, если они различаются сильнее, чем соответствующие две формы в не-императивной парадигме Ср для примера парадигмы настоящего времени и императива во французском языке:

nous march-ons ■vous march-ez ils march-ent march-ons march-ez qu 'ils march-ent

Как видно, все простые формы настоящего времени строятся по одной и той же схеме* «личное местоимение + основа + окончание» В императиве же видны две различные схемы: «основа + окончание» во 2-м лице и в 1Р1; «que + личное местоимение + основа + окончание» в прочих формах Поэтому мы считаем, что парадигма императива во французском языке формально неоднородна и распадается на две части: 2Sg, 2Р1, 1Р1 vs lSg, 3Sg, 3P1 Множества форм, однородных между собой, можно называть подпарадигмами

Во втором разделе приводится собственно классификация императивных парадигм При этом мы не учитываем формы 1 Sg из-за недостатка информации о них.

Каждый тип парадигмы обозначается римской цифрой и при необходимости буквой; цифра при этом соответствует числу подпарадигм, на которые делится данная парадигма Так, например, полные однородные парадигмы относятся к типу I; французская парадигма, приведенная выше, получает индекс Пв и т д. Максимальное число подпарадигм — четыре, поскольку числовые формы 3-го лица не бывают неоднородными и также не бывают неоднородными формы множественного, двойственного и других чисел одного лица При этом на четыре подпарадигмы парадигма может делиться только одним способом

Помимо типов I (полная однородная) и IV (максимально неоднородная), существуют следующие типы императивных парадигм

Па — 2Sg vs. все остальные формы;

Пб — 2-е лицо vs. 1Р1 и 3-е лицо (+ lSg);

Пв — 2-е лицо + 1Р1 vs. 3-е лицо (+ lSg);

Пг — 2-е и 3-е лица vs. 1Р1 (+ lSg);

Ша — 2Sg vs. 2Р1 vs. 1P1 и 3-е лицо (+ lSg);

Шб — 2Sg vs. 2P1 + 1P1 vs. 3 (+ 1 Sg);

Шв — 2-е лицо vs 1P1 vs 3-е лицо (при учете формы lSg эта парадигма распадется на две в зависимости от того, будет ли она однородна с 1Р1 или с 3-м лицом; оба варианта возможны)

Шг — 2Sg vs. 2Р1 + 3 vs. 1Р1 (теоретически возможная парадигма, однако ни одного примера этого типа мы не знаем).

В третьем разделе суммируются некоторые наблюдения относительно принципов устройства императивных парадигм

Во-первых, мы видим, что их устройство подчиняется императивной иерархии (см пункт 12 6 диссертации), за исключением возможного объединения форм 1Р1 и lSg Разумеется, объяснить объединение форм lSg и 1Р1 в одну подпарадигму легко — по признаку участия говорящего С учетом этого факта, императивная иерархия более точно должна быть представлена в несколько более сложном виде

(14) французский

а. je marche-9 tu marche-s il marche-9

б. que je marche-4 marche-9

qu 'il marche-Q

288 2Р1 1Р1

3-е лицо

(ср сходную конструкцию в [ван дер Аувера и др 2004' 50]32.

Во-вторых, любопытны данные о частотности разных типов парадигм Наиболее частотными (без учета возможной формы 1 вй) оказываются следующие типы:

I (однородная парадигма) — около 20 %

Нб (2-е лицо »'э 1 и 3-е лица) —около 36%

Шв (2-е лицо уз 3-е лицо уз. 1-е лицо) — около 27 %

Следующий по частотности тип, Пв (2-е лицо + 1Р1 уз 3-е лицо), встречается не более, чем в 6% языков, остальные типы представлены отдельными языками

Мы видим, во-первых, что доминирующим принципом устройства парадигм является противопоставление по лицам Проведение формальных различий внутри одного лица хотя и возможно (типы Па, Ша, Пб и IV), но «непопулярно»

Далее, можно отметить, что если разные лица объединяются в одну подпарадигму, то обычно при этом 2-е лицо противопоставляется 1-му и 3-му Иные варианты объединения (2-е и 1-е ув 3-е или 2-е и 3-е уз 1-е) возможны, но относительно редки

И последнее наблюдение' мы видим, что доля полных однородных парадигм императива достаточно высока — около 20% Это еще один аргумент в пользу объединения всех рассматриваемых лично-числовых комбинаций в одну грамматическую категорию; для тех, кто считает разные лица императива разными семантическими категориями, полные однородные парадигмы в 20% языков должны представлять серьезную проблему

И наконец, укажем на одну закономерность, которая, как кажется, может претендовать на статус универсалии ни одна парадигма в языке не может быть более неоднородной, чем парадигма нейтрального императива

Пятая глава посвящена некоторым непрямым употреблениям императивных форм.

В первом разделе рассматриваются оптативные употребления императива Оптативом мы называем значение, состоящее из следующих двух компонентов: (а) 'говорящий хочет, чтобы совершилось Р' и (б) 'говорящий не контролирует Р'

Сравним теперь значения императива и оптатива, как они были сформулированы выше'

Императив_

говорящий своим высказыванием пытается

каузировать действие Р (говорящий стремится к Р — импликация) говорящий контролирует Р

Оптатив

говорящий хочет Р говорящий не контролирует Р

Выше было сказано, что контроль говорящего над Р является необходимым условием успешности повелительного высказывания; если контроль отсутствует, то попытка каузации Р автоматически исключается Таким образом, мы ви-

32 ван дер Аувера Й и др Семантическая карта императива/гортатква // Володин А Я (ред.) Типологические обоснования в грамматике' К 70-летию проф. В С Храковского М' Знак, 2004 С 36—60.

дим, что значения императива и оптатива фактически распределены по типам ситуаций: если говорящий контролирует Р, то возможен только императив, в противном случае — только оптатив. Такое дополнительное распределение и дает возможность использовать для двух этих значений одну и ту же форму, ср русские примеры с императивным маркером пусть-.

(15) Пусть всегда будет солнце.

(16) Пусть бы он сегодня пришел пораньше.

Три разновидности оптатива (ирреальный, реальный и фактитивный33) по своей близости к императиву и возможности совмещаться с ним в одной форме образуют шкалу.

ирреальный реальный фактитивный импепатив оптатив оптатив оптатив

Во втором разделе рассматриваются употребления формы ^ императива в значении намерения Сравним значения императива и намерения аналогично тому, как это было сделано в применении к оптативу

Императив Намерение

говорящий своим высказыванием пытается каузировать действие Р говорящий стремится к Р говорящий контролирует Р говорящий стремится к Р говорящий контролирует Р

Если согласиться с тем, что прямая каузация «самого себя» невозможна, то вне контекста непрямой каузации из значения словоформы первого лица ед. ч императива автоматически исключается первый компонент. То, что остается — это и есть намерение Как и в случае с оптативом, намерение и императив оказываются в дополнительном распределении в зависимости от ситуации, что и дает возможность использовать для них одну и ту же форму, ср.'

(17) нивхский [Груздева 1992' 57]

а Уурут ви-ныкта> б Ра-ныкта!

вместе идти-Ьпр.1 шгп.-1тр.1

'Все вместе пойдемте!' 'Выпью!'

Третий раздел посвящен употреблению императивных формы в значении долженствования и возможности, ср. русские примеры

(18) долженствование

а Судьба милщьонерская— ругайся целый день. Хоть гордая, хоть дерзкая — ругайся целый день (Галич).

б. Хоть сейчас лети до Ашхабада (Высоцкий)

Мы опираемся здесь на толкования- X должен Р = существует ситуация, которая является достаточным условием наступления Р34 и X может Р = 'соблюдено одно из условий, необходимых для наступления Р'

Как видно, императив оказывается частным случаем долженствования или (в случае разрешения) возможности (а точнее, частным случаем каузации)- обстоятельством. достаточным (необходимым) для наступления Р является воля гово-

33 Под фактитивным оптативом понимаются различного рода пожелания; см об этом: Доб-рушина HPK типологии оптатива // Плунгян В А (рад.) Исследования по теории грамматики. Вып. 1 Глагольные категории М Русские словари, 2001, С 7—27.

34 См. Филипенко М. В О семантике слова должен // НТИ, серия 2, X» 9,1991 С 29—33

рящего Употребление императива в значении долженствования/возможности оказывается, таким образом, просто расширением его значения: достаточным/ необходимым для наступления Р условием может быть не обязательно воля говорящего, но любое другое обстоятельство.

В четвертом разделе рассматривается полисемия императивных форм не в независимых, а в придаточных предложениях Под императивными мы здесь понимаем те формы или конструкции, которые употребляются для передачи повеления в непрямой речи, типа Я сказал, чтобы он пришел Во многих языках те же самые конструкции или формы употребляются и в еще одном значении — целевом, ср:

(19) Я сказал, чтобы он побыстрее ушел,

(20) Я не стал спорить, чтобы он побыстрее ушел.

В обоих этих типах предложений в главной части называется действие, которое совершается с целью каузации другого действия, названного в придаточной части Если действием, названным в главной части, был повелительный речевой акт, то перед нами — непрямое повеление, если это было любое другое действие, то перед нами — целевая конструкция Императив, как уже отмечалось выше, снова оказывается частным случаем каузации Поэтому неудивительно, что для непрямого повеления используются те же конструкции, что и для придаточных предложений цели

Основные положения работы отражены в заключении и в следующих публикациях'

1) Императив и смежные значения // Семиотика и информатика. Вып. 37 М, 2002 С 173—206 1,7 а л.

2) Императив и иные значения случаи нетривиального взаимодействия // Грамматические категории иерархии, связи, взаимодействие Материалы международной научной конференции С-Петербург, 22—24 09 2003 СПб, 2003 С 46—51 0,2 а. л.

3) Неспециализированные глагольные формы в функции императива // Лан-дерЮА, ПлунгянВ.А., УрманчиеваА. Ю. (ред) Исследования по теории грамматики Вып 1П Ирреалиси ирреальность М,2004 С. 385-413 1,4 а л

4) Типология нерегулярных императивных форм // Вопросы языкознания. 2005 №2 С 65-81 1,4а л.

Принято к исполнению 17/05/2005 Исполнено 19/05/2005

Заказ №870 Тираж: 70 экз..

ООО «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 Москва, Балаклавский пр-т, 20-2-93 (095)747-64-70 www.antoreferat.ru

ut 1239

РНБ Русский фонд

2006-4 5928

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гусев, Валентин Юрьевич

Введение.

1.1. Тема и цели исследования; научная новизна работы.

1.2. Актуальность работы.

1.3. Научная новизна.

1.4. Материал.

1.5. Структура работы.И

Глава I. Семантика императива.

1.1. Определение императива.

1.1.1. История вопроса.

1.1.2. Каузация. Определение императива.

1.1.3. Контроль.

1.1.4. Лицо исполнителя.

1.1.5. Желание говорящего.

1.1.6. Императив предположения.

1.1.7. Проблема частных интерпретаций значения повеления.

1.1.8. Повеление среди других речевых актов.

1.1.9. Императивные вопросы.

1.2. Семантика отдельных лично-числовых форм императива.

1.2.1. Второе лицо единственного числа.

1.2.2. Второе лицо множественного числа.

1.2.3. Форма «совместного действия» — 1-е лицо мн. ч.

1.2.4. Третье лицо.

1.2.5. Первое лицо единственного числа.

1.2.6. Иерархия лично-числовых форм.

1.3. Семантические подтипы императива.

1.3.1. Нейтральный императив vs. семантические подтипы императива.

1.3.2. Прохибигив.

1.3.3. Превентив.

1.3.4. Императив будущего времени.

1.3.5. Императив немедленного действия.

1.3.6. Императивы движения.

1.3.7. Императивы изменения действия.

1.3.8. Антериорный императив.

1.3.9. Вежливый императив.

1.3.10. Некатегорический императив.

1.3.11. Категорический императив.

1.3.12. Просьба.

1.3.13. Пермиссив.

1.3.14. Инструкции.

1.3.15. Про позитивные императивы.

1.3.16. Десемантизированные императивы.

1.4. Неглагольные императивы.

1.4.1. Имена существительные.

1.4.2. Имена прилагательные.

1.4.3. Междометия.

Глава П. Типология императивных форм и конструкций.

2.1. Интонация повелительных высказываний.

2.2. Императив как грубая/категоричная форма.

2.3. Ограничения на образование императива.

2.3.1. Залоговые ограничения.

2.3.2. Ограничения на семантику основы.

2.4. Дирекционные показатели в императиве.

2.5. Нерегулярные и супплетивные императивы.

2.6. Транзитивность и императив в эргативных языках.

2.7. Неспециализированные формы в функции императива.

2.7.1. Временные формы индикатива.

2.7.2. Неиндикативные финитные формы.

2.7.3. Подчиненные и нефинитные формы.

2.7.4. Выводы.

2.8. Подлежащее при императиве.

2.9. Агентивность и иерархия лиц в императиве.

2.9.1. Особенности иерархии лиц в императиве.

2.9.2. Объект ниже на шкале агентивности: нулевая маркировка.

2.9.3. Объект выше на шкале агентивности: особая маркировка.

Глава Ш. Лично-числовые формы императива.

3.1. 2-е лицо.

3.1.1. Нулевой показатель во 2-м лице императива.

3.1.2. 2-е лицо императива и 3-е лицо индикатива: примеры полисемии

3.1.3. 2-е лицо императива выражается особым показателем.

3.1.4. 2-е лицо императива выражается обычными показателями 2-го лица

3.1.5. Число во 2-м лице императива.

3.1.6. Особые императивные местоимения.

3.2. Первое лицо множественного числа.

3.2.1. Способы образования форм 1Р1 императива.

3.2.2. Оппозиция по инклюзивности в 1Р1 императива.

3.2.3. Возникновение оппозиции минимального и расширенного инклюзива в 1Р1 императива.

3.3. Третье лицо.

3.3.1. Образование форм 3-го лица с помощью каузативного показателя

3.3.2. Образование форм 3-го лица с помощью глагола 'говорить'.

3.3.3. Формы числа в 3-м лице.

3.3.4. Употребление 3-го лица для обозначения части слушающих.

Глава IV. Типы лично-числовых парадигм императива.

4.1. Неоднородность императивных форм.

4.2. Классификация императивных парадигм.

4.3. Выводы.

4.3.1. Некоторые принципы организации императивных парадигм.

4.3.2. Пример исключения.

Глава V. Императив и смежные значения.

5.1. Оптатив.

5.2. Намерение.

5.3. Долженствование и возможность.

5.4. Придаточные предложения цели.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Гусев, Валентин Юрьевич

1.1. Тема и цели исследования; научная новизна работы

Темой настоящей диссертации является типология глагольных форм императива (повелительного наклонения) в языках мира. Таким образом, работа носит в первую очередь описательный характер. Своей основной задачей мы считаем обнаружение и перечисление особенностей, которые характерны для императивных форм и конструкций в различных языках.

Эта задача кажется нам интересной потому, что типология императива относительно мало изучена. Наряду с таким «хрестоматийным» свойством императива, как тенденция выражать форму 2Sg чистой основой (см., например, [Greenberg 1966: 37,44; Якобсон 1985: 217; Бирюлин, Храковский 1992: 25]; см. пункт 3.1.1 диссертации), и отмечавшимся в литературе по эргативности особым поведением императива в эргативных языках [Dixon 1994: 101, 131—133; Manning 1996: 147—148]; см. раздел 2.6), многие особенности императива, насколько нам известно, вообще не упоминались за пределами грамматик соответствующих языков. Это, например, такие явления, как своеобразная иерархия агентивности в императиве (раздел 2.9 диссертации), нерегулярные и супплетивные императивы (раздел 2.5), особые императивные местоимения 2Р1 (раздел 3.1.6), совпадение числовых форм в 3-м лице (раздел 3.3.3) и другие.

Между тем, эти данные могут быть интересны не только для изучения собственно императива. Так, императивный материал, как кажется, может внести существенный вклад в изучавшуюся только на примере индикативных форм проблему иерархии лиц. Как уже было сказано, императив оказался немаловажен и для типологии эргативности. Наконец, такая тема, как нерегулярность и супплетивизм императивных форм, может пролить свет не только на наивную картину мира [Апресян 1995: 56—60], но и на некоторые архаичные представления, исчезнувшие из обыденного сознания современного человека, но сохранившиеся в языке (ср. весьма смелую, но тем не менее неоднократно высказывавшуюся гипотезу о том, что зарождение языка началось именно с императивных высказываний [Сильницкий 1990; Топоров 2004: 124]).

Основной проблемой для типологического описания императива оказался недостаток информации. Примерно для трети рассматриваемых здесь языков нам не удалось получить ответ даже на такой относительно простой вопрос, как способы выражения повеления, обращенного к 3-му лицу (см. раздел 3.3). Не приходится и говорить о более сложных проблемах, действительно требующих специального исследования для каждого языка (например, таких, как разграничение вежливых vs. некатегорических императивов, см. пункты 1.3.9—1.3.11). Поэтому во многих случаях мы были вынуждены ограничиваться постановкой вопросов в расчете на то, что ответы на них, когда и если они будут получены, легко смогут быть встроены в существующую схему.

Помимо собственно описания, мы стараемся в тех случаях, где это возможно, предложить объяснение рассматриваемых фактов. Эта задача, однако, вторична. Если для того или иного явления мы не смогли предложить удовлетворительного объяснения или если наше объяснение окажется неверным, сам по себе материал, собранный и изложенный в одном месте, имеет, по нашему мнению, самостоятельную ценность.

При сборе материала мы всегда следовали основному принципу: в каждом языке нас интересовали только те черты, которые отличают императив от прочих форм, в первую очередь, конечно — от индикатива (ср. пример, приведенный в разделе 2.5: при обсуждении нерегулярных императивов мы учитываем венгерскую форму gyere 'иди сюда', но не учитываем форму jojj с тем же значением, поскольку глаголjon 'venire' меняет свою основу не только в императиве).

По возможности для каждого факта мы стараемся приводить процент языков, в которых он был зафиксирован. Следует, однако, иметь в виду, что здесь мы зависим от имеющих в нашем распоряжении описаний, которые, как говорилось, часто неполны. Цифры, приводимые при описании того или иного явления, означают лишь процент языков, про которые нам известно, что в них это явление существует. Вполне вероятно, что еще в каком-то количестве языков то же явление осталось нам неизвестно.

Соответственно, достоверность статистических данных может сильно различаться. Предположительно ее можно оценить, исходя из характера описываемого явления. Так, морфология обычно бывает описана более полно, чем синтаксис; поэтому указываемая частота тех или иных морфологических особенностей, скорее всего, близка к истинной. Если к тому же обсуждается форма 2Sg, в цифрах практически можно не сомневаться. Такова, к примеру, указываемая в разделе 3.1.1 частотность нулевых форм 2Sg императива; можно верить и процентам нерегулярных и супплетивных форм императива (раздел 2.5). В описании синтаксиса бывает больше пробелов; тем не менее, такие явления, как, например, употребление формы номинатива для прямого объекта при императиве (пункт 2.9.2), обычно также отмечаются.

Наименее полно обычно описывается семантика, в том числе полисемия императивных форм. Поэтому приводимые в главе V данные о частотности тех или иных типов полисемии, скорее всего, значительно преуменьшены. В некоторых случаях из-за недостатка данных мы были вынуждены вовсе отказываться от какой-либо статистики (см., например, пункт 3.2.2 об инклюзивности в императиве).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Типология специализированных глагольных форм императива"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертации были рассмотрены наиболее распространенные черты глагольных форм и конструкций, выражающих значение повеления.

Раздел 1.1. главы I был посвящен вопросам семантики императива. Значение > императивного высказывания было определено как: «Говорящий фактом своего высказывания пытается каузировать совершение указанного действия». Соответственно, императив является разновидностью каузатива (перформативным каузативом), из чего, в конечном счете, и вытекает большинство особенностей его семантики. При этом исполнитель искомого действия может быть любым: как адресат высказывания — сам по себе, вместе с говорящим или вместе с третьими лицами, так и третьи лица сами по себе. Мы оставляем здесь в стороне дискуссионный вопрос о том, может ли быть исполнителем только говорящий.

Необходимым условием успешности повелительного высказывания должен быть, во-первых, контроль исполнителя над действием и, во-вторых, контроль говорящего над исполнителем. Соответственно, произнося повеление, говорящий должен полагать, что оба эти вида контроля присутствуют в ситуации. Напротив, желание говорящего (понимая «желание» в обычном смысле этого слова) не является, на наш взгляд, необходимым условием повелительного высказывания.

Особым случаем употребления императивных конструкций являются выска-• зывания со значением предположения.

Хотя исполнитель императивного высказывания может быть любым, семантика императива различается в зависимости от лица исполнителя. Раздел 1.2 посвящен особенностям семантики отдельных лично-числовых комбинаций императива. Отличия вытекают главным образом из различия в типе каузации — прямой или опосредованной. В различных лично-числовых комбинациях императива каузация происходит либо напрямую, либо опосредованно, либо имеют место оба типа в различных комбинациях. Отсюда вытекает и иерархия лично-числовых комбинаций императива: чем ниже доля прямой каузации и выше доля опосредованной, тем более периферийной оказывается соответствующая . лично-числовая комбинация и тем реже соответствующая форма или конструкция будет обладать специфически императивными особенностями.

Помимо конструкций, имеющих только императивное значение (т. е. значение «нейтрального императива»), в языках мира встречаются конструкции, в которых одновременно с повелительностью выражаются другие значения. Такие конструкции мы называем «семантическими подтипами императива»; они рассматриваются в разделе 1.3. Они делятся на два типа. В конструкциях первого типа это дополнительное значение в данном языке выражается не только в сочетании с императивом, однако с императивом оно выражается особым образом (наиболее распространенный пример этого типа — прохибитивные конструкции: отрицание выражается с любой глагольной формой, но с императивом оно выражается не так, как с прочими формами). В конструкциях второго типа i ■ совместно с императивом выражаются такие значения, которые с другими глагольными формами в данном языке не имеют грамматического выражения (примером могут служить, в частности, так называемые «императивы будущего времени» в языках, которые вообще не маркируют временную дистанцию).

Хотя императив — это в первую очередь глагольная категория, возможны и неглагольные императивы. В разделе 1.4 кратко рассматриваются императивные формы существительных (вокативы), прилагательных и императивные междометия.

Глава Н посвящена формальным особенностям императивных форм и конструкция в различных языках. В рассмотрение мы включали только те свойства императивных форм, которые в данном языке отличают их от других форм глагола. В разделе 2.1 рассматривается интонация, характерная для императивных высказываниях в разных языках; к сожалению, лишь для некоторых языков мы имеем информацию по интонации императива. В разделе 2.2 приводятся примеры отмеченного во многих языках восприятия императива как грубой или излишне категоричной формы, неуместной в обычном общении.

Разделы 2.3—2.6 посвящены морфологии императивных форм. В разделе 2.3 перечисляются некоторые типологически характерные ограничения на образование форм императива; в разделе 2.4 — отмеченная в небольшом количество языков «склонность» императива употребляться с показателями движения или направления; в разделе 2.5 приводится материал по нерегулярным и супплетивным императивным формам и показывается, что императив формирует особый, отличный от других глагольных граммем список глаголов, имеющих нерегулярные формы. Наконец, раздел 2.6 посвящен образованию императива в эрга-тивных языках, т. е. возможному пути разрешения противоречия между семантикой императива (исполнителем в императивном высказывании всегда является агенс) и тем фактом, что в эргативном языке на роль подлежащего при переходном глаголе назначается пациенс.

В разделе 2.7 рассматривается употребление неспециализированных форм в функции императива.

Разделы 2.8 и 2.9 посвящены синтаксису императивных конструкций. В разделе 2.8 рассматривается известная проблема субъекта при императиве; показывается, что субъект в императивном высказывании теоретически вполне возможен и нередко присутствует, хотя более частым действительно является его опущение. Раздел 2.9 посвящен реализации известной иерархии агентивности в императивных высказываниях и вытекающим отсюда особенностям маркировки объекта при императиве.

Если в предыдущей главе рассматривались формальные особенности императива в целом, то глава Ш посвящена отдельным лично-числовым формам императива. Соответствующие разделы посвящены формам 2-го лица, «императивам совместного действия» и формам 3-го лица. Рассматриваются как хорошо известные факты, как, например, нулевые формы императива 2Sg, так и менее известные явления — такие, как особые императивные местоимения 2Р1, возникновение оппозиции по инклюзивности в 1Р1, совпадение числовых форм в 3-м лице и другие. Без рассмотрения в работе оставлены формы императива ISg и эксклюзивные формы 1Р1. , Глава IV посвящена возможностям устройства лично-числовых парадигм императива. В разделе 4.1 объясняется, что мы понимаем под «однородностью» лично-числовых форм; соответственно вводятся понятия «подпарадигмы» (множество лично-числовых форм, однородных между собой) и «степени неоднородности» (количество подпарадигм, на которое разбивается парадигма). В разделе 4.2 перечисляются существующие типы императивных парадигм и приводятся примеры на каждый тип. В разделе 4.3 формулируются основные принципы устройства лично-числовых парадигм императива.

Глава V посвящена случаям употребления форм императива в неимперативном значении. Разбираются четыре класса таких употреблений: в значении оптатива (раздел 5.1), намерения (5.2), долженствования/возможности (5.3) и в целевых конструкциях (5.4). Была предпринята попытка показать, какие именно компоненты значения императива делают возможным то или иное неимперативное употребление. За пределами работы остаются употребления императива в условных конструкциях, нарративные употребления и, возможно, некоторые другие.

ЯЗЫКИ ВЫБОРКИ

Ниже приводится выборка из 200 языков, которая использовалась в работе для статистических подсчетов. Прочие языки, материал которых так или иначе были использованы в работе, здесь не указаны.

Для каждого языка указывается семья, к которой этот язык относится, и основная страна его распространения (всё — по базе данных «Ethnologue»). Для малоизвестных языков, помимо русского названия, в скобках указано название по тому источнику, которым мы пользовались, а также, в случае отличия, в квадратных скобках также название языка по «Ethnologue». абипон — матако-гуайкуру; Аргентина абхазский — северокавказская; Россия ава-пит (Awa Pit [Awa-Cuaiquer]) — барбакоанская; Колумбия аймара (Аушага) — аймара; Боливия, Перу айнский (Ainu) — изолят; Япония акома (Асоша [диалект языка Keres, Western]) — кересская; США аламблак (Alamblak) — Сепик-Раму; Папуа — Новая Гвинея амеле (Amele) — трансновогвинейская; Папуа — Новая Гвинея английский — индоевропейская; Великобритания и др. апурина (Apurina) — аравакская; Бразилия арабский (марокканский) — афразийская; Марокко араона (Агаопа) — такана; Боливия армянский — индоевропейская; Армения асмат (Asmat [несколько языков Asmat]) — трансновогвинейская; Индонезия багирми (Bagirmi) — нило-сахарская; Чад бамбара (Bambara [Bamanankan]) — нигер-конго; Мали барасано (Barasano [Waimaha]) — тукано; Колумбия баскский (Basque) — изолят; Испания баум (Bawm [Chin, Bawm]) — сино-тибетская; Индия беджа (Beja [Bedawi]) — афразийская; Судан бирманский (Burmese) — сино-тибетская; Мьянма брауи Brahui — дравидийская; Пакистан брйбри Bribri — чибча; Коста-Рика букийип (Bukiyip) — торричелли; Папуа — Новая Гвинея бурушаски (Burushaski) — изолят; Пакистан

1 ! • i j вамбайя (Wambaya) — австралийская; Австралия варао Warao — изолят; Венесуэла вардаман (Wardaman) — австралийская; Австралия вари (Wari [Pacaasnovos]) — чапакура-ваньям; Бразилия венгерский — уральская; Венгрия вичита (Wichita) — каддоанская; США вьетнамский — австразийская; Вьетнам гаро (Garo) — сино-тибетская; Индия , гребо (Grebo [несколько языков Grebo]) — нигер-конго; Либерия грузинский — картвельская; Грузия гуарани (Guarani) — тупи; Парагвай !; гунзибский (Hunzib) — северокавказская; Россия гунийянди (Gooniyandi) — австралийская; Австралия дага (Daga) — трансновогвинейская; Папуа — Новая Гвинея дани (Lower Grand Valley Dani [Dani, Lower Grand Valley]) — трансновогвинейская; Индонезия деху (Dehu) — австронезийская; Новая Каледония джакалтек (Jacaltec [два языка Jacalteco]) — майя; Гватемала западногренландский (West Greenlandic [диалект языка Inuktitut, Greenlandic]) — эскимосско-алеутская; Гренландия зулусский (Zulu) — нигер-конго; ЮАР иврит — афразийская; Израиль игбо (Igbo) — нигер-конго; Нигерия ика (Ika) — нигер-конго; Нигерия имбабура кечуа (Imbabura Quechua [Quichua, Highland, Imbabura]) — кечуа; Эквадор имонда (Imonda) — трансновогвинейская; Папуа — Новая Гвинея ингушский — северокавказская; Россия индонезийский — австронезийская; Индонезия иракв (Iraqw) — афразийская; Танзания ирландский — индоевропейская; Ирландия испанский — индоевропейская; Испания и др. йагуа (Yagua) — пеба-йагуа; Перу ; ч: йаки (Yaqui) — юто-ацтекская; Мексика йидин (Yidiji) — австралийская; Австралия йимас (Yimas) ■— сепик-раму Папуа — Новая Гвинея йоруба (Yoruba) — нигер-конго; Нигерия кавескар (Kawesqar [Qawasqar]) — алакалуфанская; Чили кайувава (Cayuvava [Cayubaba]) — изоляг; Боливия кайярдилд (Kayardild [Gayardilt]) — австралийская; Австралия кайях ли (Kayah Li [Western Kayah]) — сино-тибетская; Мьянма канела-крахо (Canela-Kraho [два языка — Canela и Kraho]) — макро-же; Бразилия каннада (Kannada) — дравидийская; Индия канури (Kanuri [группа языков Kanuri]) — нило-сахарская; Нигер, Нигерия капау (Kapau [Hamtai]) — трансновогвинейская; Папуа — Новая Гвинея карибский Carib — карибская; Венесуэла каро-батак (Karo Batak [Batak Karo]) — австронезийская; Индонезия карок (Karok) — хокальтекская; США кауилла Cahuilla — юто-ацтекская; США кева (Kewa [два языка Kewa]) — трансновогвинейская; Папуа — Новая Гвинея кера (Кега) — афразийская; Чад кетский — енисейская; Россия киливила (Kilivila) — австронезийская; Папуа — Новая Гвинея киова (Kiowa) — киова-таноанская; США кирибати (Kiribatese [Kiribati]) — австронезийская; Кирибати китайский (Mandarin Chinese) — сино-тибетская; Китай коасати (Koasati) — мускогийская; США кобон (Kobon) — трансновогвинейская; Папуа — Новая Гвинея команчский (Comanche) — юто-ацтекская; США корейский — алтайская; Корея коромфе (Koromfe [Koromfe]) — нигер-конго; Буркина-Фасо кронго (Krongo) — нигер-конго; Судан кунама (Kunama) — нило-сахарская; Эритрея кутенай (Kutenai) — изолят; Канада кхаси (Khasi) — аустроазиатская; Индия кхмерский (Cambodian [Khmer, Central]) — аустроазиатская; Камбоджа кхму (Khmu) — аустроазиатская; — Лаос лаади ([диалект языка Kongo]) — нигер-конго; Демократическая Республика ! Конго; лавукалеве (Lavukaleve) — восточная Папуа; Соломоновы острова ладакхи (Ladakhi) — сино-тибетская; Индия лакота (Dakota [Lakota]) — сиу; США лакский — северокавказская; Россия ланго (Lango) — нило-сахарская; Судан латышский — индоевропейская; Латвия леалао чинантек (Lealao Chinantec [Chinanteco, Lealao]) — отомангская; Мексика лезгинский (Lezgian) —■ северокавказская; Россия лепча (Lepcha) — сино-тибетская; Индия лувале (Luvale) — нигер-конго; Замбия маба (Maba) — нило-сахарская; Чад майбрат (Maybrat [Mai Brat]) — западная Папуа; Индонезия маках (Makah) — вакашская; США мальгашский (Malagasy) — австронезийская; Мадагаскар мангарайи (Mangarayi) — австралийская; Австралия маори (Maori) — австронезийская; Новая Зеландия мапуче (Mapuche [Mapudungun]) — арауканская; Чили маранунгку (Maranungku [Maranunggu]) — австралийская; Австралия марикопа (Maricopa) — хокальтекская; США маринд (Marind) — трансновогвинейская; Индонезия мартутхунира (Martuthunira) — австралийская; Австралия матако (Mataco [Wichi Lhamtes Guisnay]) — матако-гуайкуру; Аргентина маунг (Maung) — австралийская; Австралия мейтхей (Meithei [Meitei]) — сино-тибетская; Индия монгольский — алтайская; Монголия мурле (Murle) — нило-сахарская; Судан навахо (Navajo) — на-дене; США нама (Khoekhoe [Nama]) — койсанская; Намибия нахуатль (Tetelcingo Nahuatl [Nahuatl, Tetelcingo]) — юто-ацгекская; Мексика нганасанский — уральская; Россия нгийямбаа (Ngiyambaa [диалект языка Wangaaybuwan-Ngiyambaa]) — австралийская; Австралия нгити (Ngiti) — нило-сахарская; Демократическая республика Конго ндьюка — креольский язык на английской основе; Суринам немецкий — индоевропейская; Германия и др. не-персе (Nez Perce) — пенутианская; США нивхский — изолят; Россия нкоре-кига (Nkore-Kiga [два языка: Nyankore и Chiga]) — нило-сахарская; Уганда новогреческий — индоевропейская; Греция нубийский, диалект донгола (Dongolese Nubian [Kenuzi-Dongola]) — нилосахарская; Судан нунгубуйю (Nunggubuyu) — австралийская; Австралия онейда (Oneida) — ирокезская; Канада отоми (Otomi [несколько языков Otomi]) — отомангская; Мексика паама (Paamese [Paama]) — австронезийская; Вануату пайван (Paiwan) — австронезийская; Тайвань пассамакводди (Passamaquoddy-Maleseet [Malecite-Passamaquoddy]) — алгонкинская; Канада паумари (Paumari) — арауанская; Бразилия персидский (Persian) — индоевропейская; Иран пираха (Piraha [Mura-Piraha]) — изолят; Бразилия питьянтьягьяра (Pitjantjatjara) — австралийская; Австралия равнинный кри (Plains Cree [Cree, Plains]) — алгонкинская; Канада рама (Rama) — чибча; Никарагуа . рапануи (Rapanui [Rapa Nui]) — австронезийская; Чили русский — индоевропейская; Россия санго (Sango [Sangu]) — нигер-конго; Танзания сантали (Santali) — аустроазиатская; Индия санума (Sanuma) — йаномам; Бразилия селькнам (Selknam [Ona]) — Chon; Аргентина семелай (Semelai) — аустроазиатская; Малайзия сентани (Sentani) — трансновогвинейская; Индонезия скуомиш (Squamish) — салишская; Канада слэйв (Slave [Slavey]) — на-дене Канада соке (Zoque de Copainala [Zoque, Copainala]) — михе-соке; Мексика сонгай (Koyraboro Senni Songhay) — нило-сахарская; Мали суахили (Swahili) — нигер-конго Танзания супире (Supyire [Senoufo, Supyire]) — нигер-конго Мали суэна (Suena) — трансновогвинейская; Папуа — Новая Гвинея таба (Taba [Makian, East]) — австронезийская; Индонезия тагальский (Tagalog) — австронезийская; Филиппины тайский — тайская; Таиланд тамазигт (Tamazight, Ayt Ndhir dialect [Tamazight, Central Atlas]) — афразийская; Марокко тиви (Tiwi) — австралийская; Австралия тлинпгг (Tlingit) — на-дене США трумаи (Trumai [Trumai]) — Бразилия тсимшян (Coast Tsimshian [диалект языка Tsimshian]) — пенутианская; Канада туканг-беси (Tukang Besi [Tukangbesi South]) — австронезийская; Индонезия туника (Tunica) — галф; США турецкий — алтайская; Турция уитото (Witoto [три языка Huitoto]) — уитото; Колумбия, Перу уна (Una) — Гелвинк-Бей; Индонезия унгаринджин (Ungarinjin [Ngarinyin]) — австралийская; Австралия урубу-каапор (Urubu-Kaapor [Urubu-Kaapor]) — тупи; Бразилия усан (Usan) — трансновогвинейская; Папуа — Новая Гвинея фиджийский (Fijian) — австронезийская; Фиджи финский — уральская; Финляндия французский — индоевропейская; Франция и др. фула (Fula [группа языков Fulani]) — нигер-конго; Западная Африка фур (Fur) — нило-сахарская; Судан хайда (Haida [два языка — Haida, Northern и Haida, Southern]) — на-дене; Канада ханис-коос (Hanis Coos [Coos]) — пенутианская; США харар оромо (Нагаг Oromo [Eastern Oromo]) — афразийская; Эфиопия хауса (Hausa) — афразийская; Нигерия хинди — индоевропейская; Индия хишкарьяна (Hixkaryana [Hixkaryana]) — карибская; Бразилия хмонг-нджуа (Hmong Njua) — хмонг-мьен; Китай ху (!Xu [Ju/'hoan]) — койсанская; Ботсвана чалкатонго миштек (Chalcatongo Mixtec) — отомангская; Мексика чаморро (Chamorro) — австронезийская; Гуам чукотский — чукотско-камчатская; Россия шипибо-конибо (Shipibo-Konibo [Shipibo-Conibo]) — пано; Перу эве ([Ew6]) — нигер-конго; Гана эвенкийский — алтайская; Россия экари (Ekari) — трансновогвинейская; Индонезия эпена-педе (Epena Pedee [Embera, Northern]) — чоко; Панама юго-западный помо (Southeastern Рошо) -— хокальтекская; США южный сьерра-мивок (Southern Sierra Miwok [Miwok, Southern Sierra]) — пенутианская; США юкагирский (Yukaghir) — изолят; Россия юпик (Yup'ik [группа языков Yupik]) — эскимосско-алеутская; США юрок (Yurok) — алгонкинская; США ючи (Yuchi) — изолят; США японский — алтайская; Япония

Список научной литературыГусев, Валентин Юрьевич, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Аванесов Р. И., Иванов В. В. (ред.). Историческая грамматика русского языка: Имя. Глагол. М: Наука, 1982.

2. ДГ-70 — Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970.

3. Агбоджо К. О., Литвинов В. П. Повелительные предложения в эве // Храковский (ред.) 1992:213—218.i < '

4. Агус Салим. Повелительные конструкции в индонезийском языке // Храковский (ред.).;,;!!: 1992:227—235.

5. Акимова Т. Г. Повелительные предложения в английском языке // Храковский (ред.) 1992: 189— 200.

6. Аксаков К С. Критический разбор «Опьгга исторической грамматики русского языка» Ф. Буслаева//Поли. собр. соч. Т. 2, ч. I: Сочинения филологические. М., 1875. С. 439—651.

7. Аксенова И. С. Категории вида, времени и наклонения в языках башу. М.: Наука, 1997.

8. Аксенова И. С. Глагол в языках башу // Основы африканского языкознания. Глагол. М: Восточная литература, 2003. С. 41—180.

9. Аксенова И. С, Топорова И. Н. Грамматика языка аква. М.: УРСС, 2002.

10. Аксенова И. С., Топорова И. Н. Грамматика языка лаади (рукопись).

11. Алпатов В. М. Категории вежливости в современном японском языке. М: Наука, 1973.

12. АлпатовВ. М. Императив в современном японском языке //Храковский (ред.) 1992:77—88.

13. Андреев И. А. Учебник чувашского языка для русских. Начальный курс. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1992.

14. Андронов М. С. Языкбрауи. (Языки народов Азии и Африки). М.: Наука, 1971.

15. Аникин А. Е Этимологический словарь русских диалектов Сибири: Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков. М.: Новосибирск: Наука, 2000.

16. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. М: Наука, 1974 (2-е изд.: М: Языки русской культуры; Восточная литература, 1995).

17. Балашша Й. Венгерский язык. М: Издательство иностранной литературы, 1951.

18. Баскаков Н. А. (ред.). Грамматика хакасского языка. М: Наука, 1975.

19. Бергельсон М. Б. Проблема контроля в побудительных высказываниях // Бирюлин Л. А., Храковский В. С. (ред.). Функционально-типологические аспекты анализа императива. Т. П. М., 1990. С. 13—18.

20. Бирюлин Л. А. Презумпции побуждения и прагматика императива // Типология и грамматика М.: Наука, 1990. С. 162—173.

21. Бирюлин Л. А. Семантика и прагматика русского императива. (Slavica Helsingiensia, 13). Helsinki: Helsinki University Press, 1994.

22. Бирюлин Л. А., Храковский В. С. Повелительные предложения: проблемы теории // Храковский (рея.) 1992: 5-49.

23. Бирюлин Л. А., Храковский В. С. (ред.). Функционально-типологические аспекты анализа императива. М, 1990.

24. Булаховский Л. А. Курс русского литературного языка II (исторический комментарий). Киев, 1953.

25. Быстрое И. С., Станкевич Н. В. Повеление во вьетнамском языке // Храковский (ред.) 1992:246—255.

26. Васильева А. Н. Глагол к разговорной речи // Русский язык за рубежом. 1972. С. 3 9—44.

27. Бахтин Н. Б. Синтаксис языка азиатских эскимосов. СПб.: Европейский Дом, 1995.г.} it't:an •' ••.•*•>! •

28. ГАЯ — Грамматика абхазского языка: Фонетика и морфология. Сухуми: Алашара, 1968. Головко К В. Повелительные предложения в алеутском языке //Храковский (ред.) 1992:160—169. Горгониев Ю. А. Грамматика кхмерского языка. М.: Наука, 1966.

29. Добрушина Н. Р. Ирреалис и императив // Типология и теория языка: От описания к объясне-;, I нию. К 60-летию А. Е. Кибрика. М., 1999. С. 371—382.

30. Добрушина Н. Р. К типологии оптатива // Плунгян В. А. (ред.). Исследования по теории грамма-i ' ' тики. Вып. 1: Глагольные категории. М.: Русские словари, 2001а. С. 7—27.

31. Земская Е. А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М.: Русский язык, 1979.

32. Исаченко А. В. О призывной функции языка // Recueil linguistique de Bratislava Vol. I. Bratislava, 1948. P. 45—57.

33. ИсхаковаХ'. Ф., НасиловД.М., СафаровШ. С. Повелительные предложения в тюркских языках // Храковский (ред.) 1992: 106—119.

34. Кибардина С. М. Императивные конструкции в немецком языке // Храковский (ред.) 1992: 169— 178.

35. Кибрик А. Е (ред.). Элементы цахурского языка в типологическом освещении. М.: Наследие, ' 1999. .

36. Кибрик А. Е (ред.). Багвалинский язык: грамматика, тексты, словари. М.: Наследие, 2001.

37. Климов Г. А., ЭдельманД. И. Язык бурушаски. (Языки народов Азии и Африки). М.: Наука, 1970.

38. Коваль А. И., Зубко Г. В. Язык. фула. (Языки народов Азии и Африки). М.: Наука, 1986.

39. Козинцева Н. А. Повелительные предложения в армянском языке // Храковский (ред.) 1992: . 130—143.

40. Комри Б. Супплетивизм по отношению к грамматическому лицу реципиента при глаголе 'дать' // 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе. М., 2004. С. 191—212.

41. Константинова О. А. Эвенкийский язык: Фонетика, морфология. М.; Л.: Наука, 1964.ifV;-- = .

42. Корди К Е. Опгативностъ //. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л: Наука, 1990. С. 170—185.

43. Корди Е. Е. Повелительные предложения во французском языке // Храковский (ред.) 1992:201—213.

44. Кузьменков Е. А. Императив в монгольском языке // Храковский (ред.) 1992: 73—77.

45. Липеровский В. П. Глагол в языке хинди. М.: Восточная литература, 1984.

46. Магомедбекова 3. М. Каратинский язык. Тбилиси: Мецниереба, 1971.

47. Майсак Т. А., Мерданова С. Р. Глагольная система хпюкского говора агульского языка. Рукопись.•Майтинская К. Е. Венгерский язык. Т. I—П1. М: АН СССР, 1955—1960.

48. Малыгина Л. В. Повелительные предложения в современном иврите // Храковский (ред.) 1992: 144—152.

49. Маун Маун Ньюн и др. Бирманский язык. (Языки зарубежного Востока и Африки). М.: Изд-во восточной литературы, 1963.

50. Махмудова С. М. Морфология рутульского языка. М.: Советский писатель, 2001.

51. МейеА. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.; Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1938.

52. МейеА. Общеславянский язык. М.: Прогресс, 2001.

53. Мельчук И. А. Курс общей морфологии. Т. I—IV. (Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 38). M.; Вена: Языки славянской культуры, 1998—2001.

54. Молошная Т. Н. Синтаксические способы выражения косвенных наклонений в современныхславянских языках // Эподы по типологии грамматических категорий в славянских и балканских языках. М.: Ицдрик, 1995. С. 60—150.

55. МуравицкаяМ. П. Полисемия императива // Математическая лингвистика. I. Киев: Изд-во Киевского университета, 1973. С. 50—60.

56. Недялков В. П., Сильницкий Г. Г. Типология морфологического и лексического каузативов // Хо-лодовичА. А. (ред.). Типология каузативных конструкций. JL: Наука, 1969. С. 20—50.

57. НемешайловаА. В. Повелительное наклонение в современном русском языке. Пенза, 1961.

58. Панфилов В. 3, Грамматика нивхского языка. М.; JL: АН СССР, 1962.

59. Перцов Н. В. Инварианты в русском словоизменении. М.: Языки русской культуры, 2001.

60. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Государственное учебно-педагогическое издательство, 1956.

61. Плунгян В. А. Материалы к описанию императива в языке догон // Бирюлин Л. А., Храковский В. С. (ред.). Функционально-типологические аспекты анализа императива. Т. 1. М., 1990. С. 36-40.

62. Плунгян В. А. Общая морфология: Введение в проблематику. М.: УРСС, 2000. 1' -Потнская М. С. Императив и другие способы выражения повеления к действию в языке маори //Храковский (ред.) 1992: 219—227.

63. Попов А. А. Долганы: Собрание трудов по этнографии. Т. I—П. СПб.: Дрофа, 2003.

64. РГ-80 — Русская грамматика. Т. I—П. М, 1980.

65. РубинчикЮ. А. Грамматика современного персидского литературного языка. М.: Восточная литература, 2001.i Рябова И. С. Язык дабвда. М: УРСС, 2000.

66. Светозарова Н. Д. Интонационная система русского языка. JL: ЛГУ, 1982.

67. Сильницкий Г. Г. «Палеоимператив»: к обоснованию «палеолингвистики» // Бирюлин Л. А., Храковский В. С. (ред.). Функционально-типологические аспекты анализа императива. Т, I. М., 1990. С. 130—139.

68. Смирнова М. А., Добронравии Н. А. Повелительные конструкции в языке хауса // Храковский (ред.) 1992:178—188.

69. Соболевский С. И. Грамматика латинского языка. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1948 (репринт: СПб.: Алетейя; Летний сад, 1998).

70. Спатарь Н. М. Повелительные конструкции в кхмерском языке // Храковский (ред.) 1992: 255— • i 262.

71. Суник О. П. Глагол в тунгусо-маньчжурских языках: Морфологическая структура и система форм глагольного слова. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1962.

72. Терещенко Н. М. Особенности употребления падежных форм в самодийских языках // Склоне; : ние в палеоазиатских и самодийских языках. Л., 1974. С. 233—242.

73. Топоров В. Н. О категории притяжательности. I: К проблеме становления. II: Древнеиндийский ракурс // Топоров В. Н. Исследования по этимологии и семантике. Т. I. М., 2004. С. 119—195.

74. Топорова И. Н. Грамматика языка лингала. М, 1994.

75. ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка. М: Прогресс, 1986—1987.• I ••• •

76. ФилипенкоМ. В. О семантике слова должен IIНТИ, серия 2, № 9,1991. С. 29—33.

77. Фрагменты грамматики хиналугского языка. М.: МГУ, 1972.

78. Хакулинен Л. Развитие и структура финского языка. М: Изд-во иностранной литературы, 1953.

79. Abbott М. Macushi II Derbyshire D. С., Pullum G. К. (eds.). Handbook of Amazonian Languages. J ; ,, , I ' j! Vol. 3. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1991. P. 23—160.

80. Aguirre Licht D. Embera. (Languages of the World / Materials, 208). Miinchen: LINCOM Europa,1.; 1999." ■ |

81. BolingerD. Meaning andForm. (English Language Series, 11). London; N. Y.: Longman, 1979.

82. Borgman D. M. Sanuma // Derbyshire D. C, Pullum G. K. (eds.). Handbook of Amazonian Languages.

83. Vol. П. Berlin; N. Y.: Mouton de Gruyter, 1990. P. 15—248. Bowden J. Taba (Makian Dalam): Description of an Austronesian Language of Eastern Indonesia /

84. Ph. D. University of Melbourne, 1997. Bright W. The Каток Language. Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 1957. ;, : j : , Broadbent S. M. The Southern Sierra Miwok Language. (University of California Publications in Lin

85. Bruce L The Alamblak Language of Papua New Guinea (East Sepik). (Pacific Linguistics, Series C, !/.81). Canberra: ANUDepL of Linguistics — Research Unit of Pacific Studies, 1984.

86. Burling R. A Garo Grammar. (Indian Linguistics, Monograph Series, 2). Poona: Linguistic Society of ii ч Jj., India, 1961.

87. Bybee J. et al. The Evolution of Grammar Tense, Aspect and Modality in the Languages of the World.

88. Chicago; London: University of Chicago Press, 1994. Carlson R. A Grammar of Supyire. (Mouton Grammar Library, 14). Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1994.

89. Caubet D. L'arabe marocain. (Etudes chamito-s£mitiques: Langues et litteratures orales). Paris; Lou-vain: Peeters, 1993.

90. Comrie В., Smith N. Lingua Descriptive Studies: Questionnaire // Lingua. 1977 42. P. 1—72. ConradR. J., Wogiga K. An outline of Bukiyip grammar. (Pacific Linguistics, Series С, 113, Canberra: :; Australian National University, 1991.1. I i

91. Comyn W. S., Roop D. H. Beginning Burmese. New Haven; London: Yale University Press, 1968. Corbett G. Number. (Cambridge Textbooks in Linguistics). Cambridge: Cambridge University Press, . 2000.

92. Ph. D. thesis. Australian National University, 1997. ! h .j v• | .1. -A jО. Tense and Aspect Systems. Oxford: Blackwell, 1985.| * * ', j . !'. ' ' * ' "

93. Da Silva Facundes S. The Language of the ApurinS People of Brazil (Maipure/Arawak) / Ph. D. thesis. ; j University of New York at Buffalo, 2000. Davies К The English Imperative. London et al.: Croom Helm, 1986.•■ и.lit. ' ' • j

94. Davies J. Kobonr (Lingua Descriptive Studies, 3). Amsterdam: North Holland, 1981. ' 'Day C. The Jacaltec Language. The Hague: Mouton, 1973.

95. DeLanceyS. An interpretation of split ergativity and related patterns // Language. 1981. 57:3. P. 626— 657.

96. Dench A. C. Martuthunira, a Language of the Pilbara Region of Western Australia. (Pacific Linguistics,

97. Cambridge; London: Cambridge University Press, 1980.

98. DonohueM. A Grammar of Tukang Besi. (Mouton Grammar Library, 20). Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1999.

99. Downing B. Vocatives and 3rd-person imperatives in English // Papers in Linguistics. 1969:1-3.iDrabbe P. Spraakkunst van het Ekagi. The Hague: Maitinus Nijhoff, 1952.

100. Drabbe P. Spraakkunst van het Marind. Zuidkust Nederlands Nieuw-Guinea. (Studia Instituti Anthro-i! • pos, 11). Wiein; Mftdling: Missiehuis St. Gabriel, 1955.

101. Dryer M. etal. (eds.). World Atlas of Linguistic Structures. Oxford: Oxford University Press, 2003.

102. Du Feu V. Rapanui. (Routledge Descriptive Grammars). London; New York: Routledge, 1996.

103. Dunn J. A. A Reference Grammar for the Coast Tsimshian Language. (National Museum of Man — Mercuiy Series — Canadian Ethnology Service Paper, 55). Ottawa: National Museums of Canada, 1979.

104. Dunn M. A Grammar of Chukchi. PhD thesis. Australian National University, 1999.

105. Ebeling C. L On the verbal predicate in Russian // Halle M. et al. (ed.). For Roman Jakobson. The

106. Hague: Mouton & Co., 1956. P. 83—90.

107. Eckert P., Hudson J. Wangka Wiru: A Handbook for the Pitjantjajara Language Learner. Underdale, Australia: South Australian College of Advanced Education — Aboriginal Studies and Teacher1. Education Centre, 1988.

108. EgliH. Paiwangrammatik. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1990.

109. Endzelin J. Lettische Grammatik. Riga: A. Gulbis, 1922.

110. ErnoutA., Thomas F. Syntaxe Latine. Paris: Editions Klincksieck, 1972.

111. Everett D. L, Kern B. Wari': the Paacas Novos Language of Western Brazil. (Routledge Descriptive Grammars). London; New York: Routledge, 1997.

112. Foley W. A. The Yimas Language of New Guinea. Stanford: Stanford University Press, 1991.

113. FortescueM. West Greenlandic. (Croom Helm Descriptive Grammars) London; Sydney; Dover, New Hampshire: Croom Helm, 1984.

114. Frachtenberg L. J. Coos // Boas F. (ed.). Handbook of Indian Languages. II. (Smithsonian Institution,

115. Bureau of American Ethnology, 40). Oosterhout N. В.: Anthropological Publications, 1969. P. 297—439.

116. Frank P. Ika Syntax. (Summer Institute of Linguistics and University of Texas at Arlington Publications in Linguistics, 93 / Studies in the Languages of Colombia, 1). s. 1.: Summer Institute of Linguistics; University of Texas at Arlington, 1990.

117. Franklin K. J. A Grammar of Kewa, New Guinea. (Pacific Linguistics, Series C, 16). Canberra: Australian National University, 1971.

118. Friedrich J. Kurze Grammatik der alten Quichd-Sprache im Popol Vuh. (Abhandlungen der Geistes-und Sozialwissenschaftliches Klasse, Jahrgang 1955, Nr. 4). Wiesbaden, 1955.

119. Harrison Я et al. Diccionario Zoque de Copainall (Serie de Vocabularios i Diccionarios Indigenas : ; "Mariano Silva у Aceves", 23). Мёхко: Institute Lingtiistico de Verano, 1981.

120. Hewitt B. G. Georgian: A Structural Reference Grammar. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, ' ' I 1995.

121. Merlan F. C. A Grammar of Wardaman. A Language of the Northern Territory of Australia. (Mouton

122. Grammar Library, 11). Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1994. MichailovskyB. La langue hayu. (Sciences du Langage). Paris: Centre National de la Recherche Scien-! tifique, 1988.

123. MiddendorfE W. Die Aimari-Sprache. (Die Einheimischen Sprachen Perus, 5). Leipzig: F. A. Brock-haus, 1891.

124. MoreauJ.-L La correlation du sujet et de l'objet en finnois // Etudes finno-ougriennes. 1972: 8. P. 193—202.

125. Murane К Daga Grammar: From Morpheme to Discourse. Norman: Summer Institute of Linguistics of : | . , , i, , the University of Oklahoma, 1974.: 1:'. I I ' .Nedjalkov I. Evenki. (Routledge Descriptive Grammars). London; New York: Routledge, 1997.

126. Nikolaeva I., Tolskaya M. A Grammar of Udihe. (Mouton Grammar Library, 22). Berlin: Mouton de Gruyter, 2001.

127. Noonan M. A Grammar of Lango. (Mouton Grammar Library, 7, Berlin; N. Y.: Mouton de Gruyter, 1992.

128. Л.'1'' ; 'i !.':■., ■: .'i!.; ; ■-I' " ' ".Languages.' Vol. I. Berlin; N. Y.; Amsterdam: Mouton de Gruyter, 1986. P. 128—199.

129. PrasseK.-G. Manuel de grammaire touarfegue (tdh&ggart). VI—VII: Veibe. Copenhague: Akademisk Г ' ' Forlag, 1973.'

130. Prost Я P. A. La langue soqay et ses dialectes. (M6moires de la ScK^td Frangaise d'Afrique Noire, ! ■ ! • 47). 1956.

131. RibbeckA. F. Ober Bedeutung und Stellvertretung des deutsches Imperativus // Jarhbuch der Berlini-- ' s schen Gesellschaft fur Deutsche Sprache. Bd. I. Berlin, 1820. S. 35—72.1. kj. : >' -UM'I .1 . ( I ,i I ( ■ ■ . 'i

132. Rice K. A Grammar of Slave. (Mouton Grammar Libraiy, 5). Berlin; N. Y.: Mouton de Gruyter, 1989. Roberts J. Я Amele. (Croom Helm Descriptive Grammars). London; N. Y.; Sydney: Croom Helm, 1987.

133. Siva Sauvel K., Munro P. Chem'ivillu' (Let's speak Cahuilla). Los Angeles: American Indian Studies Center, UCLA, 1981.

134. Smeets C. J. M. A. A Mapuche Grammar / Proefschrift. Rijksiiniversiteit te Leiden, 1989. f , ., , , Smith-Stark Т. C. The pluraUty split // Papers from the Annual Regional Meeting of Chicago Linguistic