автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Традиции древнерусского панагирического красноречия в литературном творчестве М. В. Ломоносова

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Артеменко, Тимофей Николаевич

Введение.

Глава первая. Памятники древнерусского красноречия, известные Ломоносову.

Глава вторая. «Слово о Законе и Благодати» Илариона и панегирическое творчество М.В.Ломоносова (традиции и типологические схождения).

Глава третья. Влияние древнерусской традиции панегирического красноречия на становление жанров ломоносовской торжественной оды и «похвального» «слова».

§ 1. Праздничные речи Кирилла Туровского и панегирическое творчество Ломоносова.

§ 2. Летописная «Похвала учению книжному» и ломоносовские панегирики «учению» и «наукам».

§ 3. «Поучение» в «похвале»: влияние древнерусской традиции панегирического красноречия на формирование жанра ломоносовской «похвальной» оды».

Глава четвертая. Изображение географического пространства в памятниках древнерусского красноречия и в творчестве

Ломоносова.

Глава пятая. Композиционно-стилистические особенности панегирических произведений Ломоносова.

Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Артеменко, Тимофей Николаевич

В центре внимания российского гуманитарного знания последних десятилетий находится традиционная культура, в частности, древняя славяно-русская книжность. Об этом свидетельствует хотя бы факт многочисленных переизданий произведений христианской литературы, памятников древнерусской книжности Х1-ХУН вв., а также посвященных этой теме работ богословского, церковно-эстетического и культурологического характера. Интерес к русской средневековой культуре естественным образом поднимает вопрос об отношении этой культуры к русской культуре Нового времени, вопрос культурных традиций и преемственности. Как показали новейшие исследования, в становлении русской классической литературы ХУШ-Х1Х вв. значительную роль сыграла не только западноевропейская, но и отечественная литературная и - шире -культурная традиция1. Однако масштаб влияния национальной литературной традиции Средневековья (заметим в скобках, что речь идет не только о традиции жанровой и стилистической, но также об идейном воздействии) на русских писателей Нового времени до сих пор не определен в достаточной степени.

Необходимость проведения такой работы стала очевидной еще в советское время, задолго до происшедших в нашей стране в 80-х годах коренных общественно-политических изменений, стимулировавших рост интереса к отечественной средневековой культуре, основанной на православной христианской аксиологии. Так, в 1979 г., настаивая на важности изучения древней русской литературы для лучшего понимания

1 Древнерусская литература и ее связи с новым временем: Сб. ст. Отв. ред. О.А.Державина. М., 1967; Кусков В.В. Мотивы древнерусской литературы в русской романтической поэзии первой четверти XIX века. М., 1973; Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы // Избранные работы: В 3 т. Т 1. Л., 1987. С. 261 - 654; Топоров В Н. Святость и святые в русской духовной культуре: В 2 т. М., 1995; Русская 4 культурных явлений современности, Д.С.Лихачев писал, что «развитие русской литературы от X в. и до наших дней представляет собой единое целое, какие бы повороты ни встречались на пути этого развития»2.

Развитие литературы XVIII в., - подчеркивает ту же мысль В.В .Кусков, - является прямым продолжением общего процесса развития л древнерусской литературы» . В особенности это утверждение актуально для литературного движения первой трети указанного столетия, когда тенденции литературно-общественного развития «определялись . наследством предшествующего времени, восходящим своими корнями к традициям древней и средневековой русской культуры»4. Именно в эту эпоху и начали складываться литературные вкусы М.В.Ломоносова.

Ломоносов был одним из первых писателей XVIII в., кто «глубоко осмысленно обратился к традициям национальной культуры, широко охватывая громадный круг поэтического наследия древнерусской литературы»5. Он теоретически обосновал необходимость изучения стилистических ресурсов отечественной средневековой книжности и использовал её богатейший художественный опыт в своём учении о красноречии и в литературных произведениях.

Возникшее в последние десятилетия стремление отечественных литературоведов определить масштаб и характер влияния древнерусской словесности на формирование теоретических взглядов и литературных вкусов М.В.Ломоносова - создателя национального учения о красноречии, одного из родоначальников русской литературы Нового времени свидетельствует об актуальности заявленной в заглавии работы темы. Обращение к данной теме обусловлено также приоритетным вниманием современного отечественного литературоведения и гуманитарного знания литература XIX в. и христианство. М , 1997; Проблема традиций в русской литературе: Межвуз. сб. науч. трудов. Н. Новгород, 1998. И мн. др.

2 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. С.654.

3 Кусков В В. История древнерусской литературы. М., 1977. С.242.

4 Граудина Л.К., Миськевич Г.И. Теория и практика русского красноречия. М.Д989. С.30.

5 МоисееваГ.Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л.,1971. С. 244. 5 вообще к русскому Средневековью как средоточию национальных культурных ценностей, заново осмысляемых на рубеже тысячелетий, острым интересом отечественной филологической мысли последнего времени к проблемам теории и практики искусства красноречия, а также к проблеме взаимодействия риторики и литературы, недостаточной разработанностью проблемы традиций древнерусского красноречия в литературном творчестве Ломоносова, неизученностью вопроса об идейно-тематической, жанровой, композиционно-стилистической взаимосвязи ломоносовской торжественной оды и «похвального» «слова» с произведениями древнерусского красноречия.

Тема настоящего исследования - «Традиции древнерусского панегирического красноречия в литературном творчестве М.В.Ломоносова» -предполагает обращение внимания на весь период развития древнерусского искусства слова, начиная с XI столетия.

В этой связи необходимо отметить, что в исследовательской литературе о творчестве М.В.Ломоносова чаще всего указывалось на связь его торжественных од и ораторских «слов» с традицией русской панегирической литературы XVII - начала XVIII вв. Так, Л.И.Сазонова в одной из своих статей пишет, что «общественная программность» панегириков XVII в. «осталась направляющей тенденцией развития ломоносовской оды. В неё вошли многие темы панегирической литературы -величия русского государства, его военного могущества, роста международного престижа России, просветительских преобразований»6.

А.С.Елеонская, сопоставляя проблематику «слов» Ломоносова и произведений русской ораторской прозы переходного времени, доказывает, что такие важные для ломоносовских «слов» темы, как тема «общей пользы», тема «войны и мира» вошли в них через хорошо известные ему риторические сочинения авторов XVII столетия - Симеона Полоцкого,

6 Сазонова ЛИ. От русского панегирика XVII в. к оде М.В.Ломоносова // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М., 1987. С. 105. 6

Кариона Истомина, Антония Радивиловского, а также его непосредственных предшественников - Гавриила Бужинского, Стефана Яворского, Феофилакта Лопатинского, Феофана Прокоповича. А.С.Елеонская пришла к справедливому заключению, что Ломоносов «не выпадал . из контекста русской ораторской прозы, сложившегося в конце XVII - начале XVIII в. Он усвоил её гражданский пафос, её просветительскую направленность, развил заложенные в ней идеи для решения задач нового времени»7.

Русское красноречие доломоносовской поры знало периоды бурного расцвета и длительного упадка. XI - XII столетия - его «золотой век». В эту эпоху, как пишет И.П.Ерёмин, красноречие «занимает одно из первых мест в литературе; ораторские жанры - ведущие в литературном обиходе.»8 Сильное влияние ораторского стиля ощущается в агиографической литературе, явственно сказывается в летописи. Так, в риторическую форму облечены молитвенные излияния главных персонажей «Сказания о Борисе и Глебе», а отдельные летописные статьи «Повести временных лет» представляют собой мастерски выполненные речи, адресованные тому или иному князю (например, «Речь философа») или более широкой аудитории («Похвала учению книжному»).

Блестящий расцвет русского красноречия сменяется периодом спада: в XIII - XIV вв. этот род литературы за редким исключением (например, «Слово о погибели русской земли», проповеди Серапиона Владимирского) «исчезает из литературного обихода»9.

В эпоху становления Московского государства искусство красноречия переживает новый подъём, за которым последовал, казалось бы, окончательный упадок: в середине XVII в. члены кружка «Ревнителей древлего благочестия» сетовали на повсеместное отсутствие живой проповеди. Последовавший вскоре раскол в Русской Церкви обусловил п

Елеонская A.C. Проблематика «слов» М.В.Ломоносова и русская ораторская проза переходного времени // Ломоносов и русская литература. Сб. ст. М., 1987. С. 143 - 144.

8 Ерёмин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. Л., 1987. С. 65.

9 Там же. 7 появление большого числа ораторских произведений, но это были преимущественно произведения полемического характера, диспуты о вере. Тем не менее во второй половине XVII в. и в Петровскую эпоху усилиями Стефана Яворского, Гавриила Бужинского, Феофана Прокоповича и других риторов русское ораторское искусство вновь вступает в стадию расцвета.

Творчество М.В.Ломоносова явилось кульминационным моментом этого недолгого расцвета, поэтому сопоставление Ломоносова оратора с его непосредственными предшественниками в области красноречия закономерно и необходимо. Этой теме посвящен целый ряд исследований. Вместе с тем, рассматривая вопрос ораторских традиций в творчестве Ломоносова, нельзя не учитывать и тот опыт в области красноречия, который был накоплен в русской литературе XI - XVI вв., ив особенности в первые два столетия её существования, когда ораторские жанры находились в центре литературного процесса. В этой связи необходимо учитывать, что Ломоносову были хорошо известны многие литературные произведения этого периода10, в том числе и памятники оригинального красноречия.

Красноречие Киевской Руси - «красноречие литературное по преимуществу»11. Памятники красноречия этого периода, в отличие, например, от греческих, «оставались прежде всего письменными памятниками, рассчитанными не на сиюминутное произнесение, а на чтение

1О и размышление на долгие времена» . Так, «Слово о Законе и Благодати» Илариона, «слова» Кирилла Туровского переписывались в течение целого ряда столетий вплоть до XVIII в., а включившая в себя замечательные образцы ораторского слова XI в. «Повесть временных лет» входила в качестве вводной части в состав многочисленных позднейших летописей. Многие поколения русских ораторов и проповедников XIII - XVII вв, чьё наследие в свою очередь послужило стилистической и в известной мере

10 Моисеева Г.Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л, 1971.

11 Там же. С. 80.

12

Черторицкая Т В. Ораторское искусство Древней Руси // Красноречие Древней Руси (XI -XVII вв.). М., 1987. С. 8. 8 идейной базой для старших современников Ломоносова, использовали этот опыт. Поэтому можно с уверенностью сказать, что древнерусская ораторская традиция, заложенная в XI -XII вв., никогда не прерывалась совершенно, она сохранялась вплоть до появления ораторских произведений Ломоносова, который усвоил её как через посредство ораторов XVII - начала XVIII вв., так и непосредственно, путём специального обращения к первоисточникам.

Объектом данного исследования, таким образом, являются памятники древнерусского красноречия (преимущественно XI - XVI вв.; их перечень приводится в первой главе), с одной стороны, и ораторские произведения Ломоносова - с другой.

Ораторская проза занимает существенное место в литературном наследии Ломоносова: с 1749 по 1764 гг. он создал восемь ораторских «слов». Это «Слово похвальное Елисавете Петровне» (1749), «Слово о пользе Химии» (1751), «Слово о явлениях воздушных» (1753), «Слово похвальное Петру Великому» (1755), «Слово о происхождении света» (1756), «Слово благодарственное Елисавете Петровне на торжественной инавгурации Санкт-Петербургского Университета» (1760), «Слово благодарственное на освящение Академии художеств» (1764). Все они были ориентированы на общение с аудиторией и в подавляющем большинстве произносились вслух.

Как ораторские произведения мы рассматриваем и торжественные оды Ломоносова. Такой подход обусловлен прежде всего теоретическими установками самого Ломоносова. «Слово, - писал он в «Руководстве к красноречию», - двояко изображено быть может - прозою и поэмою (стихами. - Т.А.)». Проза и стихи, с точки зрения автора «Руководства», - два самостоятельных «рода красноречия», сходствующие в аспекте «общества материи» и имеющие некоторое различие в «сложении» и «штиле». Поэтому первый раздел «Руководства» - «Риторика» - посвящен «учению о 1 красноречии вообще, поколику оно до прозы и до стихов касается» , и

13 Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений: В 10 т. М., 1952. Т. 7. С. 96 - 97. Далее ссылки на это издание даются в тексте в скобках с указанием тома и страницы. 9 иллюстрирован как прозаическим, так и стихотворным художественным материалом.

Д.Д.Благой писал в связи с этим, что одическая поэзия, «под которой Ломоносов понимал прежде всего словесное мастерство «высокого штиля», являлась в его сознании отраслью риторики, красноречия, отличавшейся от другой её отрасли - «оратории» - только тем, она была облечена в стихотворную форму. Ритор, по Ломоносову, не только оратор, «вития», в узком смысле этого слова, но и вообще «писатель правил риторических», т.е. следующий в своих писаниях правилам красноречия». С точки зрения Д.Д.Благого, в одах Ломоносов является «таким же оратором», как и в своих «словах». «Написанные по всем «правилам риторическим», - продолжает исследователь, - оды его являются ярчайшим художественным воплощением стихотворно-ораторского стиля»14.

Очевидно, именно поэтому Ломоносов в стандартных риторических зачинах своих од допускал возможность употребления терминов «слово», «речь» вместо термина «ода». Так, в зачине Оды 1742 г. Ломоносов просит Марса «вложить свой шумный меч», чтобы не заглушать «стройность праздничного тона» и «Муз поющих ныне речьъ (VIII, 61). Во вступлении Оды 1747 г., начиная воспевание «доброт» императрицы Елизаветы, он самоуничиженно заявляет:

Чтоб слову с оными (добротами. - Т А.) сравняться, Достаток силы нашей мал. (vni, 199)

В начале Оды Елисавете Петровне 1752 г. Ломоносов, обращаясь к монархине, признаётся:

Когда ни начинаем слово. Сияние в тебе зрим ново И нову красоту доброт.

VIII, 498)

14 Благой Д.Д. История русской литературы XVIII века. М., 1951. С. 216, 218.

10

Торжественная ода из всех жанров стихотворного «рода красноречия» является наиболее значимым жанром в художественной практике Ломоносова. Характерным качеством и организующим поэтику ломоносовской оды фактором является, по определению Ю.Н.Тынянова, «установка произносимости». Ломоносовская ода - «витийственный жанр», ораторское «стиховое слово», в котором «помимо грамматической интонации играла важную роль и ораторская»15. Кроме того, ода Ломоносова «может быть названа ораторской не потому или не только потому, что она мыслилась произносимой, но потому главным образом, что ораторский момент стал определяющим, конструктивным для неё»16. По Тынянову, это означает, что характер бытования ломоносовской оды фактически равнозначен характеру бытования его ораторских слов - чтение вслух. В этой связи отметим, что прямое свидетельство произносимости (или установки на произносимость) своей оды оставил сам Ломоносов: «Оду на рождение Иоанна III» 1741 г., как явствует из авторского предисловия, «веселящаяся Россия произносит (курсив наш. - Т.А.)» (VIII, 34).

Учитывая особый - ораторский, декламационный - характер ломоносовской поэзии, древнерусские произведения красноречия в данной работе будут сопоставляться не только с ораторскими «словами» Ломоносова, но и с его торжественными одами.

Проблема традиций древнерусского красноречия в литературном творчестве М.В.Ломоносова является важной и неотъемлемой частью общей проблемы «Ломоносов и древнерусская литература», изучение которой ведется уже несколько десятков лет. За это время исследователями накоплен обширный материал, позволяющий сделать научно обоснованный вывод о том, что теоретико-литературные взгляды создателя национального учения о красноречии и его художественная практика сформировались не только под влиянием античной и западноевропейской литературных традиций, но также

15 Тынянов Ю Н. Ода как ораторский жанр // Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 230.

11 благодаря изучению и использованию художественного опыта древнерусской литературы. «Выдающееся значение научного (в том числе и филологического) наследия Ломоносова, - писал в 1971 г. В.И.Федоров, -состоит прежде всего в том, что новаторское начало, злободневная направленность, критическое использование античного и западноевропейского опыта в его трудах находились в органическом сочетании с национальной традицией, с достижениями многовековой

17 отечественной культуры (курсив наш. Т.А.)» .

Список работ, специально посвященных проблеме связи ломоносовского творчества с традицией древнерусской письменности, открыла опубликованная в 1963 г. статья Н.В.Водовозова «Традиции древнерусской литературы в творчестве М.В.Ломоносова»18. Исследователь указал на предпринятые Ломоносовым-одописцем обработки летописных сюжетов, а также на идущую от древнерусских писателей и ораторов (Илариона, Владимира Мономаха, Кирилла Туровского, Серапиона Владимирского вплоть до Симеона Полоцкого) традицию переложения псалмов, успешно освоенную Ломоносовым. В связь с традициями древней отечественной словесности Н. В.Водовозов поставил и стремление Ломоносова «воспитать в читателях лучшие качества: патриотизм, самоотверженность, мужество, бескорыстную преданность делу»19.

Одним из первых определил масштаб влияния древнерусской словесности на формирование поэтического стиля М.В. Ломоносова и указал на перспективность изучения этой проблемы И.З.Серман. Полагая, что «метафора и метафоризация образного строя» од является основным поэтическим принципом художественной системы Ломоносова, И.З.Серман

16 Там же. С. 241.

17 Федоров В.И. «Риторика» Ломоносова (к вопросу о традиции и преемственности) // Ученые записки МГПИ им. В.И.Ленина. Кафедра русской литературы. М., 1971 Т. 455. С. 290.

18 Водовозов Н.В. Традиции древнерусской литературы в творчестве М.В.Ломоносова // Ученые записки МГПИ им. В.И.Ленина. Кафедра русской литературы. Т. 190. М. 1963. С. 3 - 16.

19 Там же. С. 14.

12 возбудителем интереса к поэзии метафорически-образного строя» у Ломоносова считал «все необозримое наследие древнерусской литературы и письменности»20.

Первое фундаментальное рассмотрение данной проблемы содержится в книге Г.Н.Моисеевой «Ломоносов и древнерусская литература». Автору удалось определить большой круг известных Ломоносову памятников древнерусской книжности (главным образом, летописей, исторических повестей и сказаний, а также житий святых) и выявить характер их использования в его исторических трудах, поэзии и драматургии. Ораторские произведения Ломоносова Г.Н.Моисеева рассматривает в общем контексте его творчества, не делая на них акцента.

После выхода в свет указанной выше работы внимание исследователей привлекли различные аспекты этой проблемы. А.С.Курилов, рассмотрев «Риторику» Ломоносова в аспекте традиционных элементов и новаций, пришел к выводу, что исходным, основополагающим понятием в ломоносовском учении о красноречии является понятие «слово», в которое Ломоносов «вкладывает именно то содержание, какое соответствовало национальным представлениям о «слове» как своеобразной форме отечественной литературы»21. С точки зрения исследователя, такая трактовка базисного для Ломоносова-филолога понятия не могла возникнуть на основе латиноязычного стилевого и ораторского опыта, но отвечала требованиям национальной традиции красноречия.

Стилистические параллели между поэтическими произведениями Ломоносова и памятниками древнерусской гимнографии были установлены В.К.Былининым . Исследователь пришёл к выводу, что формирование панегирического «витиеватого слога» в поэзии Ломоносова сложилось под непосредственным влиянием древнерусской стихотворной традиции,

20 Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова. М. - Л, 1966. С. 103.

21 Курилов A.C. Литературоведение в России ХУШ века. М., 1981. С. 138.

22 Былинин В.К. «Витиеватый слог» в поэзии Ломоносова и в древнерусской поэзии // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М.,1987. С. 155 - 174.

13 которая, согласно ломоносовскому пониманию, не сводилась к двум основным понятиям - народному и школьно-силлабическому стихосложению польского типа, но также включала в себя переведённые с греческого «прекрасные стихи и каноны» (VII, 219), т. е. панегирическую литургику богослужебных книг.

На связь од Ломоносова с традицией русской панегирической литературы XVII столетия указала Л.И.Сазонова . Исследователь полагает, что «общественная программность» панегириков переходного времени «осталась направляющей тенденцией в развитии ломоносовской оды»24. Л.И. Сазонова особо подчёркивает, что поэтическая система Ломоносова «вырастала на своей собственной, русской почве», имея в виду традиции поэтического творчества Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева, Кариона Истомина. Влияние же немецкой школы академической поэзии на художественную систему Ломоносова, сложившуюся под воздействием перечисленных авторов, расценивается исследователем лишь как «дополнение или частичное изменение» этой системы25.

Попытка под иным углом взглянуть на проблему литературных гу/Г традиций в творчестве Ломоносова была сделана А. С. Деминым . Ученого привлёк новый объект исследования - выявление на материале раннего творчества Ломоносова «простейших, элементарных представлений, высказанных им в отдельных фразах или небольших отрывках произведений», языковых «форм, средств выражения» этих «представлений»27, а также определение их вероятных источников. Как утверждает исследователь, уже на раннем этапе ломоносовского творчества

23 Сазонова Л. И. От русского панегирика ХУЛ в. к оде М. В. Ломоносова // Ломоносов и русская литература. С. 103 - 126. Там же. С. 105.

25

Там же. С. 124. На генетическую связь русской торжественной оды с панегирической литературой переходного времени указывали и другие исследователи. (См.: Живов В.М., Успенский Б. А. Метаморфозы античного язычества в истории русской культуры XVII -XVIII вв. // Античность в культуре и искусстве последующих веков. М., 1984. С. 239).

26 Демин А. С. Литературные традиции в творчестве раннего Ломоносова // Ломоносов и русская литература. С. 80 - 102.

14 прослеживается «целая система литературных традиций», которые по хронологии могут быть разделены на «старинные», «сравнительно новые» и «новейшие». Это, как нам думается, перспективное направление изучения литературных традиций пока не получило активного развития в работах исследователей творчества Ломоносова.

Первоначально все попытки изучения ораторской прозы Ломоносова в аспекте риторических традиций сводились к установлению её зависимости от античного ораторского искусства28. Правомерность сопоставлений Ломоносова-оратора с его отечественными предшественниками была осознана относительно недавно. Она мотивирована, с одной стороны, блестящим знанием Ломоносовым памятников древнерусской словесности, с другой - традиционностью самого ораторского искусства, восходящего к античным образцам: «ориентация на общий эталон (при всех исторически конкретных вариантах) обусловила типологическое сходство произведений разных авторов как на уровне содержания, так и на уровне формы»29.

Автор классического курса по истории русской литературы XVIII века Д.Д.Благой полагал, что «литературным образцом для речей Ломоносова служила классическая латинская проза знаменитых ораторов, в особенности Цицерона». При этом исследователь посчитал нужным уточнить, что в ораторских «словах» Ломоносова сказались и «традиции старорусского «витийства», хорошо известные бывшему ученику Славяно-греко-латинской

30 академии» .

Современными исследователями ораторского наследия Ломоносова выявлены некоторые преемственные связи его ораторских слов с

27 Там же. С. 80.

28 Галахов А. Ответ г. Шевырёву на разбор «Полной русской хрестоматии», составленной г. Галаховым. - «Отечественные записки», 1843, т. XXX, отд. УШ; Каченовский М. Рассуждение о похвальных словах Ломоносова // Труды Общества любителей российской словесности при имп. Московском ун-те, ч. Ш, 1812; Пекарский П. П. История императорской Академии наук в Петербурге. Т. XI. СПб., 1873.

29 Елеонская A.C. Проблематика «слов» М.В.Ломоносова и русская ораторская проза переходного времени. С. 127- 128.

15 произведениями древнерусского красноречия (преимущественно XVII века) на разных уровнях поэтики — идейно-тематическом, композиционном, стилевом.

Одним из первых исследователей, указавших на прочную связь ломоносовских похвальных «слов» и, что принципиально важно для нас, его од с традицией отечественного искусства красноречия, был А.А.Морозов. «Ломоносов ввёл в новое русло ораторскую стихию древнерусского проповеднического искусства, - отметил учёный в одной из своих статей. -. «Похвальные слова» Ломоносова были образцом нового, светского красноречия, почти неведомого раньше. Однако связь этого нового ораторского жанра с прежней традицией не вызывает сомнений. С этим «ораторским», «витийственным» опытом связаны в большой степени и оды Ломоносова»31.

Первая попытка специального исследования проблемы традиций древнерусского красноречия в ораторской прозе Ломоносова была сделана А.Д.Оришиным32. В качестве сопоставительного материала А.Д.Оришин использовал, главным образом, литературные памятники Киевской Руси. Проделанная им работа показала, что преемственная связь ломоносовских похвальных «слов» с риторической традицией русского средневековья «не исчерпывается жанровыми признаками, она в значительной степени затрагивает и сферу поэтического стиля» древнерусской ораторской прозы,

30 Благой Д.Д. История руской литературы XVIII века. С. 218.

31 Морозов А. А. Михайло Васильевич Ломоносов (Очерк жизни и деятельности) // М. В. Ломоносов. Сочинения. М. - Л., 1961. С. 30-31. Мнение А. А Морозова резко расходится с точкой зрения Л.В.Пумпянского, рассматривавшего поэтическое творчество Ломоносова вне связи с древнерусской литературной традицией (точнее сказать, этот вопрос не ставился Пумпянским в принципе). Последний, рассуждая о месте Ломоносова в истории русского классицизма, писал: «Быть может, через наибольшее число преломлений получила классический идеал Россия; так, ода Ломоносова есть античное произведение -через Малерба - Буало - немцев (Гюнтера.)». (См.: Пумпянский Л.В. К истории русского классицизма (Поэтика Ломоносова)//Контекст - 1982: Сб. ст. М., 1983. С. 305).

32 Оришин А. Д. Традиции древнерусского красноречия в ораторской прозе Ломоносова // Искусство слова: Сб. ст. к 80-летию чл.-корр. АН СССР Д . Д. Благого. М., 1973. С. 48 -55. См. также более раннюю работу А.Д.Оришина, в которой затрагивается этот вопрос: О стиле научной и публицистической прозы М. В. Ломоносова // Русская литература XVIII века: Эпоха классицизма. М. - Л., 1964. С. 73 - 90.

16 поскольку в словах Ломоносова «обнаруживается ряд таких композиционно-стилистических средств, которые являются существенными и устойчивыми признаками стиля древнерусской панегирической прозы»33.

Впоследствии в ряде работ А.С.Елеонской был рассмотрен вопрос о влиянии на Ломоносова-оратора русской ораторской прозы переходного времени34. Исследовательница осуществила проблемно-тематический анализ ораторских сочинений авторов XVII столетия - Симеона Полоцкого, Кариона Истомина, Антония Радивиловского, а также непосредственных предшественников Ломоносова - Гавриила Бужинского, Стефана Яворского, Феофилакта Лопатинского, Феофана Прокоповича и выявила существовавшие в их произведениях темы, которые Ломоносов «развил и

35 углубил., связав со своей программой преобразования страны» . К числу таких тем относятся темы «пользы и славы отечества», «величия России, международной славы, обширности её земель», «войны и мира» и некоторые другие.

Однако нельзя упускать из виду и то обстоятельство, что просветительская направленность, общественная программность, а также указанные выше темы, свойственные панегирической литературе переходной поры, могли прийти в творчество Ломоносова и через более древние памятники ораторского слова. Уже в первом оригинальном произведении древнерусского торжественного красноречия - «Слове о Законе и Благодати», - оказавшем большое влияние на развитие искусства слова Древней Руси, говорится о величии Русского государства и военном могуществе русских князей, утверждается мысль о международном престиже Руси и прославляются просветительские мероприятия Владимира Святославича и его преемника Ярослава Мудрого.

33 Оришин А. Д. Традиции древнерусского красноречия. С. 51.

34 Елеонская А. С. Проблематика «слов» М.В.Ломоносова и русская ораторская проза переходного времени. С. 126 - 145; Русская ораторская проза в литературном процессе XVII века. М., 1990. С. 216-220.

35 Елеонская A.C. Проблематика «слов» Ломоносова. С. 143.

17

Тема «общего блага», «общей (государственной. - Т.А.) пользы» - одна из центральных тем не только ораторских «слов» Ломоносова, но и его од. По мнению А.С.Елеонской, в русской ораторской прозе она получила развитие, начиная с Симеона Полоцкого . Однако ее разработка встречается уже в «Слове печальном.» Максима Грека, посвященном обличению правительственной смуты 30-ых годов XVI в. Рассуждения о неустройствах в государстве, вызванных «безчинием царей и властей», Максим облекает в аллегорическую форму диалога некоего «путника» и сидящей «при пути» «жены» по имени Василия, которая олицетворяет собой царство. Не вдаваясь в изложение сути самой беседы, укажем лишь ее цель, которая раскрывается в молитвенном обращении «путника» к Василии поведать причину ее печали: «О, честнейшая въ женахъ! Аще и не едино исцеление ни пользу могу притворите тебе, но сама убо облегчишися малымъ чимъ отъ томящия тебе болезни, открыющи ея, семь же и иже по мне сия слышащей, объимемъ пользу немалу.» Поддавшись молению «путника», Василия, «радостно устроившися», начинает свой рассказ, сходным образом мотивируя его необходимость: «.да всяко нецыи пользу приимугь прилежнымъ взысканиемъ твоимъ.»37

Здесь нет еще призыва к конкретному лицу, например, к самодержцу или к читателю-слушателю (каких много будет у Ломоносова) трудиться на благо общества. Но, что не менее важно, здесь изложена программа творчества, цель которого - принести «пользу немалу». Под «пользой» в этом случае следует понимать благо государства в целом, благо общества, а не просто спасение души каждого в отдельности, отличившегося «прилежнымъ взысканиемъ». В приведенном примере предвосхищается программное для всего творчества Ломоносова заявление: «Для пользы общества коль радостно трудиться!»

36 Елеонская АС. Проблематика «слов» М.В.Ломоносова и русская ораторская проза переходного времени. С. 130.

37 Сочинения преподобного Максима Грека. Казань, 1861. Т. 2. С. 319 - 320. Здесь и далее в цитируемых фрагментах древнерусских произведений курсив наш.

18

Возвращаясь к древнерусским авторам, отметим, что позиция Максима Грека нашла сторонников уже среди современных ему риторов-публицистов. Соблюдения интересов «дела опщаго», «дела народнаго» требует Федор Карпов в полемическом «Послании к митрополиту Даниилу». Не проповедь христианского смирения, а введение «законов», определяющих права каждого человека независимо от занимаемого им социального положения, способствует наведению порядка во всех сферах государственной жизни -вот главная мысль этого полемического «слова». Отсутствие законов ведет к печальным результатам: «Никоторый порокъ не скуденъ, и грехъ похотный, отъ негоже дело опщее человеческое падаеть. Много ныне в мире в наши времена льстеи и лукавьствы, ныне кто вредилъ перваго, хочеть мощи

38 вредити втораго, ныне умъ строптивы злыхъ не поучается пользу чинити.»

Тема «войны и мира» (варианты последнего - «тишина», «покой») также являются одной из наиболее актуальных тем как ораторских «слов» Ломоносова, так и его од. В качестве подтверждения этой мысли исследователями обычно цитируется знаменитый ломоносовский панегирик «тишине» из оды 1747 г.:

Царей и царств земных отрада, Возлюбленная тишина, Блаженство сел, градов ограда, Коль ты полезна и красна! VIII, 196)

Отметим, что выражение «тишина» - «градов ограда» вызвало упреки в адрес Ломоносова со стороны одного из современных ему литераторов, посчитавшего его «неправильным». Этого недоразумения могло не случиться, если бы критик хорошо знал древнерусские источники, на которые ориентировался Ломоносов. Один из них - «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства». Для автора «Плача.» мир

38 «Послание» Федора Карпова цит. по изданию. Дружинин В.Г. Несколько неизвестных литературных памятников из сборника XVI века. Летопись занятий Археографической комиссии. СПб., 1909. Вып. 21. С. 112.

19 милость», которую нужно «испросить» у Бога, «дабы. остатокъ бы Российскихъ царствъ и градовъ и весеймиромъ оградилъ.»39

Воспевая военные успехи русского оружия, Ломоносов-одописец всегда подчеркивал, что война - лишь средство достижения «блаженнаго покоя», возмущенного неприятелем; единственно желанный результат войны - «обновленный мир». Воспевая могущество монархов, Ломоносов неизменно утверждал, что оно проявляется не только в войне, но и в устроении «общего покоя»:

Ты вне гроза, ты внутрь покров. Полки сражая, вне воюешь, Но внутрь без крови торжествуешь. Ты буря там, здесь - тишина.

Ода Екатерине Алексеевне 1762 г., VIII, 772-773) Способность правителя оказывать покровительство подданным, поддерживать мир и покой в государстве - качество, которое всегда высоко оценивалось древнерусскими риторами. Уже в «Слове о Законе и Благодати» отмечается это качество князя: «Ты (Владимир. - Т.А.) бе странныимъ покоище»40. Автор «Слова о житии Дмитрия Донского», составляя княжескую «речь», выделяет важнейшую, с его точки зрения, заслугу князя Дмитрия: «миръ и тишину земли Русьской сътворихъ»41. В «Слове похвальном Борису Александровичу» инок Фома дает такую характеристику княжения Бориса: «Бысть же княжение его тихо и безмятежно», «мы же повсегда трапезе его съпричастницы быхомъ и его здравиемъ въ велицей тишине пребываемъ42. Спустя столетие, Максим Грек в «Послании к царю Ивану IV» с удовлетворением констатирует: «Утишила. при тебе.

39 Цит. по изданию: Красноречие Древней Руси. (XI - XVII вв.) / Сост., вступ. ст., подгот. текстов и коммент. Т.В.Черторицкой.,М., 1987. С. 325.

40 Цит. по изданию: Молдован А.М. «Слово о Законе и Благодати» Илариона., Киев, 1984 С. 99.

41 Цит. по списку Софийской I летописи (XVI в.) // ПСРЛ. Т. VI. СПб., 1853. Прибавления. С. 107.

42 Красноречие Древней Руси (XI - XVII вв.). С. 159.

20 велеименитаа страна всея Рус(и)»,- и выражает надежду, «яко и горы Словении въсприимут людемъ съвръшеный миръ»4Ъ.

Указанное качество правителя в ломоносовских торжественных одах и похвальных «словах» остается важным критерием оценки его деятельности. Достаточно упомянуть оды 1762 и 1763 гг., посвященные Екатерине Алексеевне:

Елисавета царством мирным Российския мягчит сердца.

Возложенной себе венец Победой, миром украшает. VIH, 773) Державы своея весною К довольству, славе и покою Обильно сыплет семена.

VIII, 791) Она о подданных покое Печется, ночь вменяя в день.

VIII, 792)

Во вступлении «Слова похвального Петру Великому» в заслугу «Петровой Дщери» Елизавете Петровне ставится то, что благодаря ее усилиям в Российском государстве «повсюду возлюбленная тишина . господствует» ( VIII, 589).

Таким образом, выявляя преемственные связи Ломоносова-оратора с его предшественниками в этой области словесного творчества, не следует забывать, что процесс развития русского искусства красноречия охватывает весь период существования отечественной литературы, начиная с момента её зарождения. Ограничивать сопоставление ломоносовских произведений ораторского стиля с произведениями риторов доломоносовской поры временными рамками XVII столетия представляется нам ошибочным.

43 Цит. по изданию: Ржига В.Ф. Опыты по истории русской публицистики XVI в. Максим

21

Указанными выше работами А.Д.Оришина и А.С.Елеонской исчерпывается список исследований, посвященных проблеме отечественной традиции красноречия в ораторских «словах» Ломоносова. Сопоставление же ломоносовских торжественных од и произведений древнерусского красноречия как явлений, близких в жанровом отношении и взаимосвязанных идейно, композиционно и стилистически, вообще не производилось до сих пор. Между тем правомерность такого сопоставления кажется нам вполне очевидной.

Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы выявить и исследовать преемственные связи ломоносовских ораторских «слов» и торжественных од с традицией древнерусского красноречия (преимущественно XI - XVI вв.) на разных уровнях поэтики - идейно-тематическом, композиционном и образно-стилистическом.

Она предполагает решение конкретных исследовательских задач, связанных с определением круга памятников древнерусского красноречия, которые были или могли быть известны Ломоносову, анализом влияния древнерусской традиции красноречия на становление в творчестве Ломоносова жанров торжественной оды и ораторского «слова», рассмотрением использованных Ломоносовым в его торжественных одах и «похвальных» «словах» композиционно-стилистических средств, являвшихся устойчивыми признаками стиля древнерусской панегирической прозы. Кроме того, представляется важным указать на имеющуюся, с нашей точки зрения, связь ломоносовских произведений панегирического стиля с творчеством первого русского оратора митрополита Илариона, а также рассмотреть характер влияния древнерусской л итератур но-ораторско й традиции изображения географического пространства на ломоносовские панегирические изображения России.

Грек как публицист// ТОДРЛ. Т. 1. Л., 1934. С. 119.

22

В данной диссертации впервые предпринята попытка системного сопоставительного анализа ломоносовских ораторских «слов» и торжественных од с конкретными памятниками древнерусского красноречия - «Словом о Законе и Благодати», «Похвалой» Ярославу и «учению книжному» из «Повести временных лет» (1037 г.), праздничными проповедями Кирилла Туровского, «Словом о погибели Русской земли» и некоторыми другими произведениями. Такой подход стал возможен благодаря проведенному в первой главе работы библиографическому исследованию по установлению известных Ломоносову произведений древнерусской панегирической прозы. Он отражен в структуре работы: в двух главах (II и IV) за основу для сопоставления берется по одному такому произведению - «Слово» Илариона и «Слово о погибели Русской земли» соответственно; в III главе акцент делается, главным образом, на летописной «Похвале» Ярославу и праздничных речах Кирилла Туровского. Научная новизна проявляется также в том, что в данной работе впервые рассматриваются произведения древнерусского панегирического красноречия и ломоносовские торжественные оды как явления, имеющие черты сходства в жанровом, идейно-тематическом и композиционно-стилистическом отношениях.

23

Заключение научной работыдиссертация на тему "Традиции древнерусского панагирического красноречия в литературном творчестве М. В. Ломоносова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как показали работы исследователей творчества М.В.Ломоносова, традиции древнерусской литературы сыграли немаловажную роль в становлении его художественной системы и взглядов на литературу. Проведенное в данной работе исследование, касающееся выявления преемственных связей оратора и поэта М.В.Ломоносова с традицией древнерусского красноречия, открывает новые аспекты в изучении творчества одного из родоначальников русской литературы Нового времени.

Разработка данной проблемы в настоящей работе была начата с установления круга памятников древнерусского красноречия, изученных Ломоносовым. Это позволило выяснить масштаб и хронологию влияния древнерусского «витийства» на формирование его литературной системы, а также определить текстовую базу для проведения данного рода исследования.

Уже во время пребывания на Поморском Севере Ломоносов ознакомился с большим количеством древних рукописных и старопечатных книг. Семейные библиотеки Дудиных и Шубных были не единственным источником ознакомления Ломоносова с произведениями древнерусской книжности. Он имел доступ и к другим библиотекам (церковным и монастырским), фонды которых состояли преимущественно из произведений переводной и оригинальной церковно-богословской литературы. Юноша Ломоносов пользовался книгами библиотеки Куростровской Дмитриевской церкви, а также рукописями из книжных собраний Соловецкого и, по всей вероятности, Антониево-Сийского монастырей, содержавших немалое число памятников древнерусского красноречия.

В годы учебы в Славяно-греко-латинской академии Ломоносов изучил книжные фонды академической библиотеки (Заиконоспасского монастыря), а

164 также книжные собрания Киево-Могилянской академии, Киево-Печерской лавры и других киевских монастырей.

Таким образом, до отъезда за границу, в тот период, когда формировались литературные вкусы и пристрастия Ломоносова, основной круг его чтения составляли произведения греческой и славяно-русской церковно-дидактической, богословской, а также русской исторической литературы.

Вернувшись в Россию, Ломоносов как историк и филолог продолжил внимательное изучение памятников древнерусской книжности, главным образом, исторического содержания. Летописи давали Ломоносову не только ценный материал по русской истории. В Степенных книгах, Радзивиловской, Никоновской (Патриаршей), Софийской I и некоторых других летописях содержалось немалое количество памятников оригинального красноречия, учительного и панегирического. Ломоносов, всегда проявлявший острый интерес к проблемам стилистики, теории и истории искусства красноречия, не мог не обратить внимание на стилевой опыт своих предшественников.

Описание каталога личной библиотеки Ломоносова, описи книжных собраний посещенных им библиотек позволяют говорить, что Ломоносову были известны многие памятники древнерусского красноречия. Среди них «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона (I половина XI в.), «Похвала» Феодосию Печерскому (И половина XI в.), «Похвала» Владимиру, «Похвала» Борису и Глебу, «Похвала» Ярославу и «учению книжному» и другие содержащиеся в «Повести временных лет» образцы панегирического и учительного красноречия XI - начала XII вв., «Похвала» роду рязанских князей (I половина XIV в.), «Слово о житии Дмитрия Донского» (конец XIV -начало XV в.), витийственные произведения Епифания Премудрого. Есть все основания полагать, что Ломоносов был знаком с ораторским наследием замечательного древнерусского проповедника XII в. Кирилла Туровского и некоторыми другими произведениями ораторской прозы Древней Руси.

165

Приведенный выше перечень показывает, что, рассматривая проблему традиций древнерусского красноречия в литературном творчестве Ломоносова, нельзя ограничиваться временными рамками XVII столетия.

Как установила Г.Н.Моисеева, Ломоносов, работая в киевских рукописных собраниях, проявил большой интерес к личности первого митрополита-«русина» Илариона - пропагандиста широкомасштабных культурных преобразований князя Владимира Святославича и его преемника на киевском великокняжеском столе Ярослава Мудрого, автора широко известного «Слова о Законе и Благодати».

Вероятно, Ломоносов обратил внимание на особый, пропагандистский, характер «Слова» Илариона, поскольку его собственное творчество отвечало задачам пропаганды и популяризации культурных нововведений, осуществляемых по инициативе главы государства. Можно полагать, что осознаваемое Ломоносовым сходство задач и в определенной мере условий творчества побудило его обратиться к «Слову» Илариона как к первоисточнику, идеи и даже отдельные риторические приемы которого, с его точки зрения, сохранили свое значение или стали особенно актуальны для культурной действительности России середины XVIII столетия. Широкий охват исторического материала, глобальность затронутых проблем, публицистичность, живой интерес к современности, оптимизм, рожденный верой в большое историческое будущее страны, изображение величия Русского государства, его военного могущества, мысль об исторической преемственности дел от одного русского правителя к другому - все эти характерные особенности содержания «Слова» Илариона нашли отражение в торжественных одах и «похвальных» «словах» Ломоносова.

Таким образом, можно говорить о том, что преемственная связь ломоносовских произведений с традицией древнерусского красноречия охватывает весь период развития древнерусского искусства слова, начиная со времени составления и произнесения Иларионом его знаменитой речи.

166

Предпринятый в данной работе сопоставительный анализ ломоносовских «похвальных» од и ораторских «слов» с произведениями классика древнерусского искусства церковного панегирического красноречия Кирилла Туровского позволяет говорить о том, что на формирование жанровой природы панегирических произведений Ломоносова оказала существенное влияние жанровая традиция древнерусской торжественной проповеди.

В отличие от официально-государственных панегирических произведений Ломоносова праздничные речи Кирилла Туровского были далеки от решения каких бы то ни было обществейно-политических проблем. Однако выдающегося древнерусского проповедника Кирилла Туровского и поэта-оратора XVIII в. Михаила Ломоносова сближает сходное понимание литературных задач. Оно выразилось в тяготении этих авторов к торжественно-масштабному прославлению того или иного праздничного события, в стремлении передать коллективное отношение к изображаемому праздничному «действу», создать атмосферу «радости», «веселья» и «ликования», показав при этом общность внутреннего эмоционально-психологического состояния всех без исключения персонажей - участников праздника и единство внешнего проявления этого состояния.

Связь ломоносовских панегирических произведений с жанровой традицией церковного торжественного красноречия проявилось также в умелом использовании Ломоносовым характерных для праздничной проповеди Кирилла образно-стилистических средств, ораторских приемов, придающих праздничному действию оды и ораторского «слова» особую торжественность, создающих ощущение праздничного великолепия. К их числу относятся прием драматизации действия оды посредством введения диалога, а также торжественно-гимнографических «славословий» празднику. Последние создают эффект речевой полифонии, которая иллюстрирует идею духовного единения празднующих, придает ощущение нескончаемой повторяемости, множественности их похвал.

167

Подобно древнерусскому проповеднику, Ломоносов стремился соединить в торжественном действии «похвальной» оды или ораторского «слова» и мир персонажей произведения, и читателей-слушателей. Таким образом, он отступал от уже сложившегося в его время нового соотношения «текст - автор - читатель», возлагая на себя роль посредника между объектом «похвалы» и аудиторией, выполняя своего рода «жреческую», проповедническую функцию. С этой целью Ломоносов использовал характерные для ораторской манеры Кирилла призывные обращения, побуждающие читателей-слушателей совместно с автором и действующими лицами его произведений принять участие в праздничном торжестве. При этом он, как и церковный оратор Кирилл, систематически употребляя глаголы настоящего времени и наречия «ныне», «днесь», стремился создать иллюзию того, что праздничное событие, уже состоявшееся в прошлом, вновь разворачивается прямо на глазах у читателей-слушателей.

Средневековая традиция красноречия ощутимо сказалась и на формировании важной особенности жанров ломоносовской торжественной оды и «похвального» ораторского «слова», выражающейся в тесном жанровом взаимодействии «похвалы» монарху и панегириков «учению» и «наукам».

Тема пользы «учения» и «наук» является одной из центральных тем творчества Ломоносова. При этом данная тема сложилась в творчестве Ломоносова не только в результате воздействия на него поэтической традиции немецкой школы разума. Говоря о пользе «учения», научного знания, он нередко имел в виду не только их практическую пользу, проявлявшуюся в обеспечении прогресса страны (т.е. в повышении ее военной мощи, освоении природных богатств и т.п.). Понятие «пользы учения», «пользы науки» включает в себя у Ломоносова и ярко выраженный этический, нравственный смысл. Такая трактовка этого понятия сформировалась у Ломоносова под влиянием средневековых представлений о

168 пользе книжного дела, книжного «учения», выраженных в посвященных этой теме памятниках древнерусского красноречия.

С прославлением «наук» и «учения» почти всегда у Ломоносова сочетались панегирики монархам. Принцип такого жанрового сочетания («похвала» «учению», книжной премудрости в составе «похвалы» правителю), реализованный в «Слове о Законе и Благодати», летописных панегириках князю Владимиру из «Повести временных лет» 988, 1015 гг. и в особенности в летописной статье 1037 г., содержащей «Похвалу» Ярославу и «учению книжному», оказался для Ломоносова-ученого, поэта и оратора чрезвычайно удобным средством для выражения его просветительских взглядов и программы преобразования страны.

В ломоносовских произведениях это сочетание выглядит более органичным, чем, например, в летописной статье 1037 г. В отличие от «Похвалы учению книжному», панегирики наукам у Ломоносова (в одах 1747, 1750 гг., «Слове похвальном Елисавете Петровне», «Слове о пользе Химии») содержат обязательные ссылки на того или иного монарха, покровительствующего наукам, в них явственнее сказывается требование времени и делается шаг к созданию национального колорита. Это проявляется в описании природных богатств России, которые должны быть освоены с помощью различных наук.

Весьма продуктивным средством выражения просветительских взглядов оказался для Ломоносова-одописца характерный для многих древнерусских произведений панегирического стиля («Слово о князьях», «Слово о житии Дмитрия Донского» и др.) жанровый принцип сочетания панегирического и дидактико-обличительного начал в освещении тех или иных исторических событий, оценке тех или иных деятелей истории. Это влияние объясняет не всегда явственно ощутимое в ломоносовских торжественных одах, но все же весьма важное для понимания их идейного смысла смещение акцента с «похвалы» царствующему самодержцу на

169 изображение (иногда в виде резкого нравоучения) злободневных проблем общественно-политической жизни России середины XVIII в.

Древнерусская традиция панегирического слова сказывается и на ломоносовском понимании цели литературной идеализации монархов, которое не сводится к решению исключительно панегирических задач. Напротив, Ломоносов нередко стремится заключить в форму придворной «похвалы» монарху речь, имеющую по своему содержанию черты политического назидания.

В связи с этим в жанре ломоносовской торжественной оды особое значение приобретает характерный для многих произведений древнерусского красноречия риторический прием, заключающийся в намеренном внесении в рамки похвальной речи особой речи-«поучения», составленной от лица умирающего правителя. Используя этот прием, Ломоносов получал возможность поучать монархов, не нарушая правил дворцового и литературного этикета.

Еще одним средством учительного воздействия на монархов в ломоносовской торжественной оде стало использование библейской фразеологии, библейских цитат дидактического содержания. Такого рода цитаты являлись устойчивым элементом древнерусских панегириков и поучений князьям.

Учительность» торжественной оды Ломоносова проявляется и в предпринятой им оригинальной риторической переработке характерного для многих древнерусских произведений мотива помощи воюющим русским князьям со стороны их небесных покровителей-«сродников». В качестве небесного помощника, покровителя «Россов» чаще всего выступает у Ломоносова Петр Великий. Введение в ломоносовские панегирические произведения образа-эталона, идеального Петра I должно было служить прочим монархам напоминанием о возложенной на них ответственности перед государством и давать пример для подражания. Именно такую цель преследовали и древнерусские ораторы, всякий раз воссоздавая в своих

170 произведениях образы идеальных русских князей Владимира Святославича, Бориса и Глеба и некоторых других.

Преемственная связь ломоносовских панегирических произведений с традицией древнерусского красноречия проявляется не только в области проблемно-тематического материала и жанровых признаков. Она в значительной степени охватывает и сферу поэтической образности и стиля.

Исследователи творчества Ломоносова обратили внимание на универсальность, масштабность ломоносовских изображений России. Ю.В.Манн высказал мысль, что установку на универсальность в изображении России впервые в русской литературе выразил именно Ломоносов. Позднее эта установка была воспринята Н.В.Гоголем и другими русскими писателями и поэтами.

Однако, на наш взгляд, генетические корни ломоносовского универсализма в панегирических изображениях пространства России следует искать в известных Ломоносову памятниках древнерусской литературы (в особенности ораторского жанра).

Изображая географическое пространство, древнерусские авторы использовали прием, названный Д.С.Лихачевым «взгляд сверху». В панегирическом творчестве Ломоносова своеобразным эквивалентом средневекового «религиозного подъема над жизнью» (Д.С.Лихачев) явился подъем поэтический. Многие его оды начинаются с описания поэтического «восторга», вдохновения, которые увлекают поэта ввысь, «на верьх горы высокой», «к верьху мира». Так возникает особое видение предмета изображения (взгляд сверху) и условие для создания поэтических картин большого масштаба.

Подобно содержащемуся в «Слове о погибели Русской земли» изображению обширного пространства Русской земли, изображения «риторски украшенного», ломоносовским изображениям России, имеющимся в его торжественных одах и «похвальных» «словах», свойственны высокая эмоциональность, масштабность и вместе с этим отсутствие детализации и

171 географической конкретики. В них отчетливо проявляется стремление охватить единым взглядом пространство огромного масштаба. Взгляд этот в соответствии с древнерусской литературно-ораторской манерой изображения пространства опускает все частное, он стремителен, бегл и нецепок к деталям пейзажа.

Наблюдение над композиционной организацией ломоносовских торжественных од и «похвальных» «слов» показало, что в них обнаруживается ряд композиционно-стилистических средств, которые являются весьма существенным и устойчивым признаком композиции и стиля произведений древнерусской панегирической прозы. К числу таких средств относятся: стилистическая формула самоуничижения автора, которую Ломоносов использовал в зачинах и концовках своих произведений; молитвы (составленные от лица автора и коллективные), обычно завершающие панегирики монархам, а также обращенные к читателям и слушателям авторские призывы к молитве; рассуждение в форме риторических вопросов о порядке развертывания «похвалы» герою; последовательное уподобление похваляемых монархов героям библейской истории.

Проведенный в данной работе сопоставительный анализ произведений древнерусского красноречия и ломоносовских торжественных од и ораторских «слов» отчетливо показал важность осмысления проблемы влияния древнерусской риторической традиции на оратора и поэта Ломоносова для лучшего понимания художественной специфики его литературного творчества и определения его роли в истории русской литературы Нового времени.

Перспективы изучения вопроса традиций древнерусского красноречия в творчестве Ломоносова состоят, на наш взгляд, в расширении круга анализируемых произведений древнерусского красноречия с целью более глубокого понимания проблемы традиций и новаторства в панегирическом творчестве Ломоносова, а также в необходимости более полного и

173

Список научной литературыАртеменко, Тимофей Николаевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений: В 10 т. Т. 1.. М. - Л., 1951; Т III. М. - Л., 1952; Т. V. М. - Л., 1954; Т. VII. М. - Л., 1952; Т. VIII. М. - Л., 1959; Т. IX. М. - Л., 1955.

2. Державин Г.Р. Сочинения с объяснительными примечаниями Я.Грота. Т. VII, СПб., 1872.

3. Древнерусские предания (XI XVI вв.) / Вступит, ст., подгот. древнерус. текстов и коммент. В.В.Кускова. М., 1982.

4. Дружинин В.Г. Несколько неизвестных литературных памятников из сборника XVI века // Летопись занятий Археографичесой комиссии. СПб., 1909. Вып. 21.

5. Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. Т. XI. М. Л., 1955. С. 342 - 367; т. ХП. М. - Л., 1956. С.340 - 361; т.ХШ. М. - Л., 1957. С. 409 - 426; т. XV. М. - Л., 1958. С.331 - 348.

6. Красноречие Древней Руси (XI XVII вв.) / Сост., вступ. ст., подгот. древнерус. текстов и коммент. Т.В.Черторицкой. М., 1987.

7. Молдован A.M. «Слово о Законе и Благодати» Илариона. Киев, 1984.

8. Н.В.Гоголь. В чем, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность // Н.В.Гоголь о литературе. Избранные статьи и письма. М., 1952. С.168-169.

9. Памятники литературы Древней Руси. XI начало XII века. М., 1978; ХП век. М., 1980 ; XIII век. М., 1981; XIV - середина XV века. М., 1981; Вторая половина XV века. М., 1982.

10. Памятники старинной русской литературы, издаваемые гр. Григорием Кушелевым-Безбородко. СПб., 1862. Вып. 4.11 .Письма Плиния Младшего. М., 1982.174

11. Полное собрание русских летописей. Т. 3. СПб, 1841; Т. 4. СПб, 1848; Т. 5. СПб., 1851; Т. 6. СПб, 1853; Т. 9 13. М., 1965; Т. 21. Ч. 1. СПб.,1908; Т. 21. 4.2, СП6.Д913; Т. 38. Д., 1989.

12. Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. Т. 1. М. Л., 1938.

13. Ржига В.Ф. Опыты по истории русской публицистики XVI в. Максим Грек как публицист // ТОДРЛ. Т. 1. Л., 1934. С. 117 119.

14. Сочинения преподобного Максима Грека. Казань. 1861. Т. II.

15. Йоан Екзарх Български. Слова: В 2 т. / Изд. подгот. Д. Иванова-Мирчева. София, 1971. Т. 1.

16. Работы по теории и истории литературы.

17. Абрамов А.И. «Слово о законе и благодати» киевского митрополита Илариона как русская историософская реакция на христианско-идеологическую экспансию Византии // Идейно-философское наследие Илариона Киевского. М., 1986. Ч. 2. С. 84 97.

18. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977.

19. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М., 1966.

20. Адрианова-Перетц В.П. Очерки поэтического стиля древней Руси. М.-Л., 1947.

21. Алексеев А. А. О времени произнесения Слова о законе и благодати митрополита Илариона // ТОДРЛ. Т. 51. СПб., 1999. С. 289 291.

22. Аннушкин В. И. Первая русская «риторика»: (Из истории риторической мысли). М., 1989.

23. Бегунов Ю.К. Памятники русской литературы XIII в.: Слово о погибели Русской земли. М. Л., 1965.

24. Бегунов Ю.К. Проблемы изучения торжественного красноречия южных и восточных славян IX XVI вв.: (К постановке вопроса) //175

25. Славянские литературы. VII Международный съезд славистов. М, 1973. С. 380-399.

26. Белоброва O.A. К изучению «Книги избранной вкратце о девятих мусах и о седмих свободных художествах» Николая Спафария // ТОДРЛ. Т. 30. Л., 1976. С. 307 317.

27. Благой Д.Д. История русской литературы XVIII века. М., 1951.

28. Бычков В.В. Словесность в оценке древнерусских книжников // Русская речь. 1988. № 4. С. 95 100.

29. Викторов А.Е. Описи рукописных собраний в книгохранилищах северной России. СПБ., 1890.

30. Вомперский В.П. Риторики в России XVII XVIII вв. М., 1988.

31. Горский A.B. Памятники духовной литературы времен великого князя Ярослава I // Прибавления к творениям святых отцов в русском переводе. М., 1844. Ч. II.

32. Граудина Л.К., Миськевич Г.И. Теория и практика русского красноречия. М., 1989.

33. Гребенюк В.П. Панегирические произведения первой четверти XVIII в. и их связь с петровскими преобразованиями // Панегирическая литература петровского времени. М., 1979. С. 5 -132.

34. Гуковский Г. Русская поэзия XVIII в. Л., 1927.

35. Дерягин В.Я. Иларион. Жизнь и «Слово» // «Слово о Законе и Благодати». М., 1994. С. 5 27.

36. Древнерусская литература и ее связи с новым временем: Сб. статей. Отв. ред. О.А.Державина. М., 1967.

37. Древнерусская литература и проблема истории русской культуры XVIII XX веков. Тезисы докладов. Л., 1969.

38. Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. Л., 1987.

39. Еремин И.П. Литература Древней Руси: (Этюды и характеристики). М.-Л., 1966.

40. Еремин И.П. О византийском влиянии в болгарской и русской литературах IX XII вв. // Славянские литературы: Доклады советской делегации. V Международный съезд славистов. М., 1963. С. 5-13.

41. Жданов И.Н. «Слово о законе и благодати» и Похвала кагану Владимиру // Жданов И.Н. Сочинения: В 2 т. СПб., 1904. Т. 1.С. 1 -80.

42. Живов В.М., Успенский Б.А. Метаморфозы античного язычества в истории русской культуры XVII XVIII веков // Античность в культуре и искусстве последующих веков. М., 1984. С. 225 - 231.

43. Зубов В.П. К истории русского ораторского искусства конца XVII -первой половины XVIII в. // ТОДРЛ. М. Л., 1960. T. XVI. С. 288 -303.

44. Касаткина Е.А. Торжественная ода XVIII в. и древнерусская устно-поэтическая и литературная традиция // Ученые записки Томского гос. пед. ин-та. Томск, 1946. Т. 3.

45. Кожевникова H.A. Из наблюдений над классической («орнаментальной») прозой // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. Т. 35. 1976, № 1.

46. Кукушкина М.В. Библиотека Антониево-Сийского монастыря в собрании Библиотеки Академии Наук // 250 лет Библиотеке Академии наук СССР. Сб. докладов юбилейной научной конференции 25 26 ноября 1964 г. М. - Л., 1965. С. 299 - 314.177

47. Кукушкина М.В. Монастырские библиотеки Русского Севера. Л., 1977.

48. Курилов А.С. Литературоведение в России XVIII века. М., 1981.

49. Кусков В.В. История древнерусской литературы. М., 1977.

50. Кусков В.В. Мотивы древнерусской литературы в русской романтической поэзии первой четверти XIX века. М., 1973.

51. Лилов А.И. Библиотека Соловецкого монастыря // Православный собеседник. Казань, 1859. Ч. 1.

52. Лихачев Д.С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси // Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Т. 2. Л, 1987. С 3-342.

53. Лихачев Д.С. «Повесть временных лет»: (Историко-литературный очерк) // Повесть временных лет. М. Л., 1950. Ч. 2. С. 5 - 148.

54. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы // Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Т. 1. Л., 1987. С. 261 654.

55. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X XVII веков. Эпохи и стили // Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Т. 1. С. 24 - 260.

56. Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М. Л., 1947.

57. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси // Лихачев Д.С. Избранные работы: ВЗт. Т.3.С.3-164.

58. Лихачева В.Д., Лихачев Д.С. Художественное наследие древней Руси и современность. Л., 1971.

59. Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Труды по знаковым системам. П. Тарту, 1965. С. 210-216. (Ученые записки Тартуского университета. Вып. 181).

60. Моисеева Г.Н. Древнерусская литература в художественном сознании и исторической мысли России XVIII века. Л., 1980.178

61. Молдован A.M. «Слово о Законе и Благодати» Илариона. Текстологическое исследование памятника // «Слово о Законе и Благодати» Илариона. Киев, 1984. 4-76.

62. Никольский Н.К. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений (X XI вв.). СПб., 1906.

63. Пекарский П.П. История императорской Академии наук в Петербурге. Т. XI. СПб., 1873.

64. Петров Н.И. Описание рукописных собраний, находящихся в городе Киеве. Вып. 2. М., 1897.

65. Проблема традиций в русской литературе: Межвуз. сб. научных трудов. Н. Новгород, 1998.

66. Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. М., 1974.

67. Робинсон А.Н. Литература древней Руси в литературном процессе Средневековья XI XIII вв. Очерки литературно-исторической типологии. М., 1980.

68. Робинсон М., Сазонова Л. Мнимая и реальная историческая действительность эпохи создания «Слова о законе и благодати» Илариона//Вопросы литературы. 1988. №12. С. 151-175.

69. Розов H.H. Из творческого наследия русского писателя XI в. Илариона // Dissertationes Slavicae, 1975, 9 / 10.

70. Розов H.H. Соловецкая библиотека и ее основатель игумен Досифей // ТОДРЛ. Т. XVIII. М. Л., 1962. С. 294 - 304.

71. Русская литература и христианство: Сб. ст. М., 1997.

72. Савельева Н.В. Библиотека пинежан Поповых // Книжные центры Древней Руси. XVII век. Разные аспекты исследования. СПб., 1994. С. 266-314.

73. Сазонова Л.И. Древнерусская ритмическая проза XI XIII вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Л., 1973.

74. Сазонова Л.И. Поэзия русского барокко. М., 1991.179

75. Сазонова Л.И. Северодвинская крестьянская библиотека // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник. М., 1975. С. 162 -167.

76. Сендерович С. Слово о законе и благодати как экзегетический текст. Иларион Киевский и павлианская теология // ТОДРЛ. Т. 51. СПб., 1999. С. 43 57.

77. Смирнов И.П. Вопросы художественной преемственности (литература нового времени в соотношении с древнерусскими памятниками и фольклором): Дис. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук. М., 1978.

78. Татаринова Л.Е. История русской литературы и журналистики XVIII в. М„ 1975.

79. Топоров В.Н. Работники одиннадцатого часа, «Слово о законе и благодати» и древнекиевские реалии // Святость и святые в русской духовной культуре. Т. 1. : Первый век христианства на Руси. М., 1995. С. 257- 412.

80. Топоров В.Н. «Слово о законе и благодати» и истоки древнерусской литературы // Wiener slavistisches Jahrbuch. 1983. Bd 29. S. 91 103.

81. Тынянов Ю.Н. Ода как ораторский жанр // Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 227 252.

82. Ужанков А.Н. Из лекций по истории русской литературы XI -первой трети XVIII вв.: «Слово о Законе и Благодати» Илариона Киевского. М., 1999.

83. Чередниченко М.В. Творчество Г.Р.Державина и М.В.Ломоносова: Традиции и новаторство: Дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. М., 1997.

84. Черторицкая Т.В. Ораторское искусство Древней Руси // Красноречие Древней Руси (XI XVII вв.). М., 1987. С. 5 - 30.180

85. Шахматов A.A. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.

86. Шевырев С.П. История русской словесности. Ч. 2. М., 1860.

87. Работы о биографии, филологических и литературных трудах1. М.В.Ломоносова.

88. Берков П.Н. Литературно-теоретические взгляды Ломоносова // Ломоносов. Стихотворения. Л., 1935. С. 241 -257.

89. Берков П.Н. Личные библиотеки трех русских писателей (Ломоносова, Пушкина, М.Горького) // Книга. Исследования и материалы. Т. VIII, 1963.

90. Берков П.Н. Ломоносов и литературная полемика его времени. 1750 1765. М.-Л., 1936.

91. Берков П.Н. Проблема литературного направления Ломоносова // XVIII век. Сб. 5. М. Л, 1962. С. 16 - 19.

92. Былинин В.К. «Витиеватый слог» в поэзии Ломоносова и в древнерусской поэзии // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М., 1987. С. 155-174.

93. Водовозов Н.В. Традиции древнерусской литературы в творчестве М.В.Ломоносова // Ученые записки МГПИ им. В.И.Ленина. Кафедра теории и истории русской литературы. Т. 190. М., 1963.

94. Вомперский В.П. Стилистическое учение М.В.Ломоносова и теория трех стилей. М., 1970.

95. Галахов А. Ответ г. Шевыреву на разбор «Полной русской хрестоматии», составленной г. Галаховым // Отечественные записки, 1843. Т. XXX, отд. VIII.181

96. Демин A.C. Литературные традиции в творчестве раннего Ломоносова // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М., 1987. С. 80- 102.

97. Есюков А.И. «Россия» и «Запад» в похвальных одах М.В.Ломоносова // Ломоносов и российская культура: Сб. ст. Северодвинск, 1996. С. 24 32.97.3ападов A.B. Отец русской поэзии. О творчестве М.В.Ломоносова. М., 1961.

98. Каченовский М. Рассуждение о похвальных словах Ломоносова // Труды общества любителей российской словесности при имп. Московском ун-те. Ч. III, 1812.

99. Коровин Г.М. Библиотека Ломоносова. Материалы для характеристики литературы, использованной Ломоносовым в его трудах и каталог его личной библиотеки. М. Л., 1961.

100. Летопись жизни и творчества М.В.Ломоносова / Сост. Г.А.Андреева, Г.Е.Павлова, Н.В.Соколова. М. Л., 1961.

101. Ломоносов в воспоминаниях и характеристиках современников / Сост. Г.Е.Павлова. М. Л., 1962.

102. Манн Ю.В. М.В.Ломоносов в творческом сознании Н.В.Гоголя // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М., 1987. С. 351 371.

103. Моисеева Г.Н. Ломоносов на Украине // Русская литература XVIII века и славянские литературы. Исследования и материалы. М. -Л., 1963. С. 79-101.

104. Моисеева Г.Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л., 1971.

105. Моисеева Г.Н. Поэтическое творчество М.В.Ломоносова // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М., 1987. С. 5-31.

106. Моисеева Г.Н. Экземпляр «Камерного каталога», принадлежавший М.В.Ломоносову // Труды Библиотеки Академии наук СССР и Фундаментальной библиотеки Академии общественных наук СССР. Т. VII. М. Л., 1963. С. 108 - 116.182

107. Морозов A.A. М.В.Ломоносов. Путь к зрелости. М. Л., 1962.

108. Морозов A.A. Михайло Васильевич Ломоносов (Очерк жизни и деятельности) // М.В.Ломоносов. Сочинения. М. Л., 1961. С. 5 -31.

109. Оришин А.Д. О значении «Риторики» Ломоносова // Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры. М. -Л., 1966. С. 94-98.

110. Панов С.И., Ранчин A.M. Торжественная ода и похвальное слово Ломоносова: общее и особенное в поэтике // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М., 1987. С. 175 -189.

111. Подскальский Г. Литература и богословие Киевской Руси. Петербург, 1996.

112. Покотилова O.A. Предшественники Ломоносова в русской поэзии XVII и начала XVIII столетий // М.В.Ломоносов. 1711 1911: Сб. ст. / Под ред. В.В.Сиповского. СПб., 1911.

113. Пумпянский Л.В. К истории русского классицизма: (Поэтика Ломоносова) // Контекст 1982. М., 1983. С. 303 - 335.

114. Пумпянский Л.В. Ломоносов и немецкая школа разума // Русская литература XVIII XIX века в общественно-культурном контексте: XVIII век. Сб. 14. Л., 1983. С. 3 - 44.

115. Рысс Е.Б., Моисеева Г.Н. М.В.Ломоносов читатель Библиотеки Академии Наук // 250 лет БАН СССР. Сб. докладов юбилейной научной конференции 25 - 26 ноября 1964 г. М. - Л., 1965. С. 315 -320.

116. Сазонова Л.И. От русского панегирика XVII в. к оде М.В.Ломоносова // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М., 1987. С. 103- 126.

117. Серман И.З. Поэтический стиль Ломоносова. М. Л., 1966.183

118. Солосин И.И. Отражение языка и образов св. писания и книг богослужебных в стихотворениях Ломоносова // Изв. ОРЯС. СПб., 1913. Т. 18, кн. 2. С. 238-293.

119. Федоров В.И. «Риторика» Ломоносова: (К вопросу о традициях и преемственности) // Вопросы русской литературы (к 70-летию Н.В.Водовозова). М., 1971. С. 290 301.

120. Работы по проблеме литературных традиций древнерусского красноречия в литературном творчестве М.В.Ломоносова.

121. Елеонская A.C. Проблематика «слов» М.В.Ломоносова и русская ораторская проза переходного времени // Ломоносов и русская литература: Сб. ст. М., 1987. С. 126 145.

122. Елеонская A.C. Русская ораторская проза в литературном процессе XVII века. М., 1990. С. 216 220.

123. Оришин А.Д. О стиле научной и публицистической прозы М.В.Ломоносова // Русская литература XVIII века: Эпоха классицизма. М. Л., 1964. С. 73 - 90.

124. Оришин А.Д. Традиции древнерусского красноречия в ораторской прозе Ломоносова // Искусство слова: Сб. ст. к 80-летию чл.-корр. АН СССР Д.Д.Благого. М., 1973. С. 48 53.1. СОКРАЩЕНИЯ

125. БАН СССР Библиотека Академии наук СССР. ПЛДР - Памятники литературы Древней Руси. ПСРЛ - Полное собрание русских летописей. ПСС - Полное собрание сочинений.

126. ТОДРЛ Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР.