автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Традиции древнерусского панегирического красноречия в литературном творчестве М.В. Ломоносова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Традиции древнерусского панегирического красноречия в литературном творчестве М.В. Ломоносова"

На правах рукописи

г., .

* АРТЕМЕНКО Тимофей Николаевич

ТРАДИЦИИ ДРЕВНЕРУССКОГО ПАНЕГИРИЧЕСКОГО КРАСНОРЕЧИЯ В ЛИТЕРАТУРНОМ ТВОРЧЕСТВЕ М.ВЛОМОНОСОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1999

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М.В„Ломоносова.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор | В.В. Кусков |

доктор филологических наук, профессор А.С.Демин кандидат филологических наук М.П.Одесский

Ведущая организация:

Московский педагогический университет

Защита состоится «''^декабря 1999 г. в часов на заседании Диссертационно совета Д 053.05. 11 при Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова.

Адрес: 119 899 Москва, Воробьевы горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке филологического факультета МГУ.

Автореферат разослан <о! ноября 1999 г.

«^Гно

Ученый секретарь Диссертационного Совета /¿) . 0

доцент С и^ЩЭКФх) А.А.Смирнов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В центре внимания российского гуманитарного знания последних десятилетий находится традиционная культура, в частности, древняя славяно-русская книжность. Об этом свидетельствует факт многочисленных переизданий произведений христианской литературы, памятников древнерусской книжности XI - XVII вв., а также работ богословского, церковно-эстетического и культурологического характера. Интерес к русской средневековой культуре естественным образом поднимает вопрос об отношении этой культуры к культуре Нового времени, вопрос культурных традиций и преемственности. Как показали исследования последних десятилетий, в становлении русской классической литературы XVIII - XIX вв. значительную роль сыграла не только западноевропейская, но и отечественная литературная и - шире - культурная традиция, начиная с момента ее зарождения. Однако масштаб и характер влияния национальной литературной традиции Средневековья (заметим в скобках, что речь идет не только о традиции жанрово-стилистической, но также об идейном воздействии) на русских писателей Нового времени до сих пор не определен в достаточной степени.

Ломоносов был одним из первых писателей XVIII в., кто «глубоко осмысленно обратился к традициям национальной культуры, широко охватывая громадный круг поэтического наследства древнерусской литературы»1. Он теоретически обосновал необходимость изучения стилистических ресурсов отечественной средневековой книжности и использовал ее богатейший художественный опьгг в своем учении о красноречии и в литературных произведениях.

Тем не менее в исследовательской литературе о творчестве М.В.Ломоносова чаще всего указывалось на связь его торжественных од и ораторских «слов» с традицией русской панегирической литературы XVII - начала XVIII вв. О влиянии на ломоносовские литературные произведения более ранней традиции отечественного красноречия не говорилось практически ничего.

Актуальность настоящего исследования, таким образом, определяется следующими факторами:

приоритетным вниманием современного отечественного литературоведения и гуманитарного знания вообще к русскому Средневековью как средоточию национальных культурных ценностей, заново осмысляемых на рубеже тысячелетий;

1 Моисеева Г.Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л., 1971. С. 244.

острым интересом отечественной филологической мысли последнего времени к проблемам теории и практики искусства красноречия, а также к проблеме взаимодействия риторики и литературы;

возникшим в последние десятилетия стремлением отечественных литературоведов определить масштаб и характер влияния древнерусской словесности на формирование теоретических взглядов и литературных вкусов М.В.Ломоносова - создателя национального учения о красноречии, одного из родоначальников русской литературы Нового времени;

недостаточной разработанностью проблемы традиций древнерусского красноречия в литературном творчестве Ломоносова;

неизученностыо вопроса об идейно-тематической, жанровой, композиционно-стилистической взаимосвязи ломоносовской торжественной оды и ораторского «слова» с произведениями древнерусского красноречия. Цель настоящего исследования состоит в выявлении преемственных связей ломоносовских торжественных од и ораторских «слов» с традицией древнерусского панегирического красноречия на разных уровнях поэтики - идейно-тематическом, жанровом, образном, композиционно-стилистическом.

Она предполагает решение следующих конкретных исследовательских задач:

определить круг памятников древнерусского красноречия, которые были или могли быть известны Ломоносову;

проанализировать влияние древнерусской традиции красноречия на становление в творчестве Ломоносова жанров торжественной оды и ораторского «слова»; выявить преемственные связи ломоносовских произведений панегирического стиля с творчеством первого панегириста Руси митрополита Илариона; рассмотреть характер влияния древнерусской литературно-ораторской традиции изображения географического пространства на ломоносовские панегирические изображения России;

выявить и проследить характер использования Ломоносовым в его торжественных одах и «похвальных» ораторских «словах» ряда композиционно-стилистических средств, являвшихся устойчивыми признаками стиля древнерусской панегирической прозы.

Научная новизна исследования.

В данном диссертационном исследовании впервые предпринята попытка системного сопоставительного анализа ломоносовских ораторских «слов» и торжественных од с кон-

кретными памятниками древнерусского красноречия (главным образом, XI - XVI вв.) -«Словом о Законе и Благодати», «Похвалой» Ярославу и «учению книжному» из «Повести временных лет» (1037 г.), проповедями Кирилла Туровского, «Словом о погибели Русской земли» и др. Кроме того, в данной работе произведения древнерусского красноречия и ломоносовские торжественные оды впервые рассматриваются как явления, имеющие черты сходства в жанрово-стилистическом, идейно-тематическом и композиционном отношениях.

Теоретической основой диссертации стали труды И.П.Еремина, Д.С.Лихачева, посвященные проблемам специфики древнерусского красноречия и вопросам его развития, работы А.С.Елеонской, А.Д.Оришина, Г.Н.Моисеевой, А.С.Курилова, в которых рассматриваются вопросы, связанные с установлением характера связей оратора-поэта и теоретика литературы Ломоносова с национальной традицией красноречия, а также труды Ю.Н.Тынянова, посвященные проблеме жанра ломоносовской оды.

В основе диссертации лежит сравнительно-исторический принцип исследования литературных произведений с привлечением структурно-типологического принципа.

Практическая ценность исследования заключается в том, что в нем решается ряд существенных, но не освещенных отечественной наукой вопросов, связанных с проблемой усвоения Ломоносовым национальной традиции красноречия. Поэтому результаты исследования могут быть использованы в процессе изучения курса истории русской литературы, а также в спецкурсах, посвященных проблемам истории отечественного красноречия и связи древнерусской литературы с русской литературой Нового времени.

Апробация диссертации состоялась на заседании кафедры Истории руской литературы филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова 28.10.1999 г. Материал диссертации был представлен в докладе на Ломоносовских чтениях в Поморском университете в 1996 г.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав (при этом Ш глава разбита на три параграфа), заключения и списка литературы.

Во введении обосновывается необходимость исследования вопроса о преемственных связях оратора и поэта-одописца Ломоносова с традицией древнерусского красноречия (начиная с момента ее зарождения - ХГ века) и дается оценка современного состояния решаемой проблемы.

Цель первой главы («Памятники древнерусского красноречия, известные Ломоносову») - выяснить масштаб влияния древнерусского «витийства» на формирование литературной системы Ломоносова, а также определить текстовую базу для проведения данного и других исследований, посвященных проблеме традиций древнерусского красноречия в творчестве Ломоносова.

Уже во время пребывания на Поморском Севере Ломоносов изучил большое количество древних рукописных и старопечатных книг. Он имел доступ ко многим библиотекам (главным образом, церковным и монастырским), фонды которых состояли преимущественно из произведений переводной и оригинальной церковно-богословской литературы. Обзор книжных фондов посещенных Ломоносовым в эти годы библиотек Антониево-Сийского и Соловецкого монастырей даегг все основания полагать, что ему были известны многие памятники древнерусского красноречия, в числе которых могли оказаться «Слово о Законе и Благодати», «Слово о князьях», «слова» Кирилла Туровского, сочинения Максима Грека, Вассиана Патрикеева, Иосифа Волоцкого и многих других ораторов и публицистов Древней Руси.

В годы учебы в Славяно-греко-латинской академии основной круг чтения Ломоносова составляли «летописи, сочинения церковных отцов и другие богословские книги»2. При этом Ломоносов обращал внимание не только на богословские и риторические произведения греческих авторов. Так, находясь осенью 1734 г. в Киеве, он посетил библиотеки Киево-Могилянской академии, Киево-Братского монастыря, Киево-Печерской лавры. В последней он изучал рукопись Киево-Печерского Патерика, в составе которой находился один из древнейших памятников древнерусского эпидейкгического красноречия - «Похвала» Феодосию Печерскому (конец XI в.).

Это, судя по всему, не единственное произведение древнерусской панегирической ораторской прозы, с которым Ломоносов ознакомился в указанный период его жизни. Он проявил большой интерес к личности первого митрополита-«русина» Илариона. В тексте Патерика и «Каталога митрополитов киевских» (эта книга также находилась в библиотеке Киево-Печерской лавры) Ломоносов отметил те места, где упоминается имя Илариона и события, связанные с его пребыванием на киевской митрополии3. Есть все основания полагать, что Ломоносов, работая в киевских библиотеках, обратился к «Слову о Законе и Благодати)) Илариона как к историческому источнику и памятнику древней русской словесности. Такой шаг был бы вполне логичен с его стороны: интерес к личности митрополита-писателя должен был перекинуться и на его произведение.

Со списком «Слова» Илариона Ломоносов мог познакомиться и после киевской поездки, в период пребывания в Москве в феврале-марте 1753 г., когда он посещал Синодальную (Патриаршую) библиотеку.

2 М.В.Ломоносов в воспоминаниях и характеристиках современников / Составитель Г.Е.Павлова. М. - Л., 1962. С. 45.

3 Моисеева Г.Н. Ломоносов и древнерусская литература. С. 75 - 76.

В киевских монастырских библиотеках Ломоносов имел возможность изучить широко представленное там ораторское наследие древнерусского проповедника XII в. Кирилла Туровского.

Вернувшись в Россию после учебы в Европе, Ломоносов как историк и филолог продолжил изучение памятников древнерусской литературы. Знакомство Ломоносова с произведениями древнерусского красноречия в этот период его жизни происходило, главным образом, через изучение книг исторического содержания (русских летописей, Степенных книг, хронографов), в которые эти произведения входили составной частью.

В описи личной библиотеки Ломоносова значатся Никоновская летопись, Новгородская третья летопись, Остермановский лицевой летописец, три экземпляра Степенной книги, Петровская копия Кенигсбергской (Радзивиловской) летописи. Летописи давали Ломоносову не только ценный материал по русской истории. Так, летописные статьи 969 г. (надгробный панегирик княгине Ольге), 986 г. («Речь Философа»), 988 г., 1015 г. («Похвала» Владимиру, «Похвала» Борису и Глебу), 1037 г. («Похвала» Ярославу и «учению книжному»), 1067(8) г. (речь-«поучение» по поводу поражения русских князей от половцев), 1078 г. («Похвала»-некролог Изяславу Ярославичу), 1093 г. («Похвала»-некролог Всеволоду Ярославичу), содержащиеся в «Повести временных лет», текст которой Ломоносов лучше всего знал по Рад-зивиловскому списку, являются блестящими образцами древнерусского красноречия, панегирического и учительного.

Изучая Радзивиловскую летопись, Ломоносов не мог не обратить внимание и на панегирические характеристики умерших князей Владимира Мономаха (1125 г.) и Андрея Бого-любского (1175 г.). Кроме того, Ломоносову по списку этой летописи были известны «Похвала» епископу ростовскому и владимирскому Луке (1185 г.), «Похвала» жене князя Всеволода Юрьевича (во иночестве Марии - 1206 г.).

В Патриаршей (Никоновской) летописи (кроме вышеупомянутых, аналогичных Радзивиловской летописи) фрагментов внимание Ломоносова могли привлечь краткие «по-хвалы»-некрологи князьям Всеволоду Юрьевичу (1213 г.), Константину Всеволодовичу (1218 г.), Васильку Константиновичу (1237 г.), Михаилу Тверскому (1320 г.), Ольгерду Литовскому (1377 г.), княгине Евдокии («Кто доволенъ изъглаголати силы Господня..?») (1407 г.), а также панегирики князьям большего объема - «похвала» Александру Невскому (1241 г.) и «похвала» Дмитрию Донскому (1389 г.). Вероятно, Ломоносову было известно и похвальное «слово», написанное по поводу рождения великого князя Ивана Васильевича (1530 г.) (название в летописи: «Благодарение и похвала о благодастном рождении ... боговенчаннаго царя и великаго князя Ивана»),

По списку Патриаршей (Никоновской) летописи Ломоносов имел возможность ознакомиться и с памятниками оригинального учительного красноречия: «Поучением» детям (1205 г.), составленным от лица княгини Марии, «Поучением» великого князя Константина Всеволодовича (1218 г.), «Поучением псковичам» владыки Симеона Новгородского (1419 г.) и «Посланием учителным во Свиязский град» митрополита Макария (1552 г.).

Вероятнее всего, внимание Ломоносова привлекли внесенные в Никоновскую летопись речи Ивана IV, адресованные митрополиту Макарию, князю Владимиру Андреевичу, и их ответы.

Немало блестящих образцов древнерусского красноречия, панегирического и учительного, было включено в Степенную книгу. Назовем (в хронологическом порядке) лишь некоторые из них: завершающая «Житие» княгини Ольги «Похвала» (со слов: «Потщимся радостнотворными глаголы похвальная отчасти краткою беседою принести къ ней...»), имеющее самостоятельное значение «Слово похвально на память святыя ... великия княгини Ольги», «Похвала вкратце» Владимиру Святославичу, «Похвала» Борису и Глебу, «Похвала» Ярославу Мудрому и «учению книжному», краткие панегирики князьям Изяславу Ярослави-чу, Ярополку Изяславичу, завершающая «Житие» Ефросинии «Похвала» (со слов: «Кимъ убо языкомъ, братия, достоитъ намъ похвалити светозарную память преблаженныя ... Еуфроси-нии?..»), открывающие «степени родства)) панегирики князьям Всеволоду Юрьевичу, Александру Ярославичу Невскому, Даниилу Александровичу, Ивану Даниловичу Калите, «Похвала» Петру митрополиту, «Слово похвальное» митрополиту Алексию, «Похвала вкратце» Дмитрию Донскому (извлечена из «Слова о житии Дмитрия Донского»), «Вкратце похвала» митрополиту Ионе, «Вкратце похвала» великому князю Василию Ивановичу.

Не исключено, что Ломоносову был известен замечательный памятник красноречия начала XVII в. - «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства», поскольку «Плач» входил (в составе комплекса статей о Смутном времени) в дополнения «Книги степенной царского родословия».

Ломоносов, помимо имевшихся в его личной библиотеке летописей, изучил Воскресенскую, Суздальскую (Московский академический список), Софийскую I летописи, Новгородские I, IV и Псковские I и П летописи, Казанскую историю и многие другие. В отдельные статьи некоторых из них включены произведения ораторского стиля.

Так, в Новгородской IV летописи содержались «Похвала» Михаилу Тверскому (в составе повести о преставлении Михаила Тверского 1399 г.), «Слово о житии Дмитрия Донского» (1389 г.), «Поучение» по поводу знамения на небе (1402 г.), «Поучение псковичам» владыки Симеона (1418 г.). В состав Софийской I летописи вошли «Похвала»-некролог князю Васильку Константиновичу (1238 г.), лаконичная «Похвала» Роману Ольговичу Рязанскому

и «Поучение» русским князьям («О возлюблении князи Русьстии!..») (1270 г.), «Похвала о благочестии веры» великому князю Ивану Васильевичу (1471 г.), «Слово о житии Дмитрия Донского».

Разумеется, здесь перечислены далеко не все известные Ломоносову памятники древнерусского красноречия XI - XVII вв. Однако приведенного перечня, на наш взгляд, вполне достаточно, чтобы доказать справедливость постановки заявленной в заглавии диссертации темы и необходимость ее изучения.

Вторая глава («Слово о Законе и Благодати» Илариона и панегирическое творчество М.В.Ломоносова») посвящена сопоставлению ломоносовских торжественных од и «похвальных» «слов» и широко известного в Древней Руси «Слова о Законе и Благодати» митрополита Илариона, первого оратора-пропагандиста культурных преобразований князя Владимира Святославича и его преемника на киевском великокняжеском столе Ярослава Мудрого.

Ломоносов не мог не обратить внимание на особый, пропагандистский, характер «Слова» Илариона, поскольку его собственное творчество отвечало задачам пропаганды и популяризации культурных нововведений, осуществляемых по инициативе главы государства. Можно полагать, что осознаваемое Ломоносовым сходство культурно-исторических ситуаций, сложившихся в русской истории в конце X - первой половине XI вв., с одной стороны, и в Петровскую эпоху - с другой, а также сходство литературных задач и в некоторой степени условий творчества побудило его обратиться к «Слову» Илариона как к первоисточнику, идеи и даже отдельные риторические приемы которого, с его точки зрения, сохранили свое значение или стали особенно актуальны в условиях культурной действительности России середины XVIII столетия.

Созданная Иларионом модель историко-культурного развития русского государства, поворотным моментом которого стало княжение Владимира Святославича, была воспринята и переосмыслена Ломоносовым, спроецирована на события новейшей российской истории.

Для Ломоносова ключевой фигурой российской истории явился Петр Великий, а переломным пунктом историко-культурного развития России - время его правления. В художественном творчестве Ломоносова, так же как в «Слове» Илариона, историческому прошлому русского государства дается двойственная оценка. С одной стороны, сопоставление допетровского прошлого и настоящего России последовательно, из оды в оду, проводится им с помощью свойственных «Слову» Илариона символических образов солнечного света и тьмы, света зари и ночного мрака, тени.

Вместе с тем Ломоносов, учитывая опыт первого панегириста Руси Илариона, вспомнившего в своем «Слове» прославивших Русскую землю предков Владимира - «старааго» Игоря и «славнааго» Святослава, говорит о «прежней силе, величестве и славе» русского го-

сударсгва допетровской поры, которые в его сознании ассоциируются, главным образом, с известными всему миру подвигами «славных дедов» современных монархов - князей Святослава, Владимира I, Владимира Мономаха, Александра Невского, Дмитрия Донского и других. С точки зрения Ломоносова, Петр I явился преемником «славных дел» своих предков.

Говоря о настоящем Руси, просвещенной по повелению Владимира светом евангельского учения, и глядя в ее будущее, Иларион с оптимизмом подчеркивал, что дело Владимира нашло достойного продолжателя в лице его сына Ярослава.

Настоящее России в изображении Ломоносова - это также эпоха света, эпоха петровского просвещения, в отличие от «печальнейшей нощи» прошлых столетий. С зарей, восходящим солнцем, сияние которых разгоняет «ночи тень», «тьму», «нощной мрак» и наделяет теплотой все сущее в мире, в одах Ломоносова зачастую сравнивается «Петрова дщерь» Елизавета и время ее восшествия на отеческий престол. Уверенностью в том, что новые дела, начатые Петром I, продолжаются его последователями и будут приведены к совершенству в будущем обусловлены огггимистичность и мажорный тон ломоносовского творчества.

Широкий охват исторического материала, глобальность затронутых проблем, публицистичность, живой интерес к современности и оптимизм, рожденный верой в великое историческое будущее страны, - все эти характерные черты содержания «Слова» Илариона нашли отражение в торжественных одах и «похвальных» «словах» Ломоносова.

Влияние «Слова о Законе и Благодати» ощутимо в произведениях Ломоносова и при создании образа государя-реформатора. Исключительно важную роль в деле просвещения Руси, по мнению Илариона, сыграли пример и личная инициатива князя Владимира, который обратился к Христу «токмо от благааго помысла и остроумия» и, как выразился по этому поводу Д.С.Лихачев, «по своему усмотрению, а не по греческой указке»4.

Ломоносов также считает важным показать роль личной инициативы и примера Петра в деле распространения в России «всякаго рода знания». Так, в «Слове похвальном Петру Великому» говорится, что Петр «отчасти повелением, отчасти важным своим примером» способствовал проникновению через «широкия врата великия России» «разных наук и художеств». Даже в делах отправления церковной службы Петр был «чиноначальником», подавая пример усердия и благочестия своим подданным.

В духе идей Ярослава Мудрого, стремившегося добиться от греческой церкви канонизации княгини Ольги, братьев Бориса и Глеба и тем самым утвердить международный престиж младохристианской Руси, Иларион доказывает святость Владимира. При этом Иларион

4 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М. - Л., 1947. С. 67.

старается показать, что многочисленные христианские добродетели «учителя и наставника благоверию», «христолшбца» Владимира гармонично сочетаются в нем с княжескими: «бла-говерие его съ властию съпряжено». Владимир, «въземленыихъ владыках премужьственыи», землю свою пас «правдою, мужьствомь ... и съмысломъ». Неоднократно подчеркивает Ила-рион «крепость» и «силу» великого князя, который «миромъ» и «мечемъ» покорил соседние страны.

Данный Илариоком пример, так сказать, своевольной, риторической, канонизации Владимира нашел отклик в панегирическом творчестве Ломоносова. В делах государственных Петр, подобно Владимиру у Илариона, проявил «премудрость», «мужество» и дарованную ему от Бога «крепость сил», благодаря чему он расширил границы Российского государства. Наряду с лучшими качествами государственного мужа реформатор Петр, как и Владимир у Илариона, щедро наделен христианскими добродетелями. Он «боголюбив», у него «милостивое и кроткое сердце», ему присущи «правда», «великодушие», «благочестие», «усердие и вера к Богу», которая, по словам Ломонсова, «во всех Его предприятиях известна».

Святость деяний Владимира, продолженных после его кончины Ярославом, Иларион подчеркивает особым риторическим приемом. В финале «Слова» он обращается к усопшему князю как к живому с призывом «восстать из гроба» и посмотреть на плоды своего труда и продолжателей его дела. Этим же эффектным приемом, причем с сохранением вложенного в него Иларионом значения (подчеркнуть святость дел правителя, продолжаемых его последователями), Ломоносов заканчивает свое «Слово похвальное Петру Великому». Риторическое обращение к умершему правителю как к живому с призывом посмотреть на дела его преемников появляется и в концовках ломоносовских од 1743, 1752 гг.

Проведенный в данной главе сопоставительный анализ «Слова» Илариона и панегирических произведений Ломоносова позволяет говорить о том, что преемственная связь ломоносовского творчества с памятниками древнерусского красноречия не ограничивается временными рамками XVII в., но охватывает весь период развития древнерусского искусства слова, начиная со времени составления и произнесения Иларионом его знаменитого «Слова».

Третья глава диссертации («Влияние древнерусской традиции красноречия на становление жанров ломоносовской торжественной оды и «похвального» «слова») состоит из трех разделов.

В первом разделе («Праздничные речи Кирилла Туровского и панегирическое творчество Ломоносова») устанавливается связь ломоносовских «хвалебных» од и ораторских «слов» с жанровой традицией праздничной церковной проповеди, немаловажную роль в развитии которой сыграли «слова» на церковные праздники Кирилла Туровского.

Проведенный сопоставительный анализ позволяет говорить о том, что жанровая традиция древнерусской торжественной проповеди оказала существенное влияние на формирование жанровой природы панегирических произведений Ломоносова. Выдающегося древнерусского проповедника Кирилла Туровского и поэта-оратора Ломоносова сближает сходное понимание стоявших перед ними литературных задач, выразившееся во взаимном тяготении этих авторов к торжественно-масштабному прославлению того или иного праздничного события, в стремлении передать коллективное отношение к изображаемому праздничному «действу». Подобно древнерусскому проповеднику, Ломоносов зачастую стремился соединить в торжественном действии «хвалебной» оды и ораторского «слова» и мир персонажей произведения, и читателей-слушателей, нарушал уже сложившееся в его время новое соотношение «текст - автор - читатель», выступая в свойственной древнерусскому оратору-священнику роли посредника между объектом похвалы и аудиторией, выполняя своего рода «жреческую», проповедническую функцию. С этой целью Ломоносов систематически употреблял наречия «ныне», «днесь», ставил глаголы в грамматическую форму настоящего времени, а также использовал призывы, побуждающие читателей-слушателей, совместно с автором и действующими лицами его произведений принять участие в создаваемом им перед их мысленным взором праздничном торжестве.

Следование жанровой традиции церковного торжественного красноречия проявилось также в умелом использовании Ломоносовым характерных для праздничной проповеди Кирилла образно-стилистических средств, ораторских приемов, придающих праздничному действию оды и ораторского «слова» особую торжественность, создающих ощущение праздничного великолепия. Среди них активное использование метонимии как удобного средства для иллюстрации духовного единства всех участников праздничного торжества, драматизация действия торжественной оды посредством введения диалога и многочисленных торжест-венно-гимнографических «славословий» (хвалебных восклицаний) празднику или герою праздничного события.

Во втором разделе («Летописная «Похвала учению книжному» и ломоносовские панегирики «учению» и «наукам») рассматривается влияние прозведений древнерусского красноречия, затрагивавших проблему просвещения, на ломоносовскую трактовку темы пользы «учения» и «наук», а также на формирование важной особенности жанров ломоносовской торжественной оды и «похвального» ораторского «слова», которая выражается в тесном сочетании похвалы «учению» и «наукам» с похвалой тому или иному монарху.

Тема пользы «учения» и «наук» является одной из центральных тем творчества Ломоносова. Говоря о пользе «учения», научного знания, Ломоносов нередко имел в виду не только их практическую пользу, проявлявшуюся в обеспечении прогресса страны (т.е. в по-

вышении ее военной мощи, освоении природных богатств и т.п.). Понятие «пользы учения», «пользы науки» включает в себя у Ломоносова и ярко выраженный этический, нравственный смысл. По мнению Ломоносова, стремясь к знанию, человек получает утешение и духовное наслаждение. Недаром он в одной из своих од назвал науки «утехой», сказав о них: «В покое сладки и в труде». В «Слове о пользе Химии» Ломоносов утверждает, что нигде нельзя «сыскать» такого «полезного» и вместе с тем «беспорочного упражнения», как в учении, «Польза» Химии (и науки вообще) состоит в том, что она принесла человеку «умеренность», «умягчила нравы», «связала страсти». Сам процесс овладения знанием, процесс «учения» представляет собой такое «беспорочное упражнение», которое «никого не оскорбляя, увеселяет неповинное сердце».

С нашей точки зрения, такая трактовка «пользы», приносимой «учением» и «науками», сформировалась у Ломоносова под влиянием средневековых представлений о пользе книжного дела и книжного «учения», наиболее ярко выраженных в знаменитой «Похвале учению книжному» и в некоторых других посвященных этой теме памятниках древнерусского красноречия.

Создавая в своем творчестве похвалу просвещенному монарху, Ломоносов всегда подчеркивал его заботу о «науках», о «распостранении» и «приращении» знания. При этом нередко похвала монарху, будь то похвала стихотворная или прозаическая, трансформировалась у Ломоносова в похвалу «учению» и «наукам». Перефразируя самого Ломоносова, можно так выразить суть его жанрово-риторяческой установки: похваляя монарха, похвалим «науки», которым он покровительствует, и наоборот. Иначе говоря, жанры похвалы монарху и похвалы «учению», «наукам» в творчестве Ломоносова существовали в некоем неразрывном единстве.

Формирование указанной особенности художественного мышления Ломоносова, породившей такой жанровый синтез, с нашей точки зрения, вполне может быть объяснено влиянием национальной лгггературно-жанровой традиции, сложившейся уже в XI в. в следующих памятниках красноречия: в «Речи философа», в «Слове о Законе и Благодати», в летописных панегириках «Повести временных лет» 988, 1015 гг. и в особенности в летописной статье 1037 г., содержащей «Похвалу» Ярославу и «учению книжному».

В отличие от «Похвалы учению книжному» панегирики «наукам» в элидиктическом творчестве Ломоносова (например, Оды 1747, 1750 гг., «Слово похвальное Елисавете Петровне»), а также в его научной ораторской прозе («Слово о пользе Химии») содержат обязательные ссылки на того или иного монарха, оказывающего покровительство наукам, в них более явственно сказывается требование времени и делается шаг к созданию национального колорита. Это проявляется в описании природных богатств России, которые должны быть

освоены с помощью различных наук. Однако сам принцип такого жанрового сочетания (похвала «учению», книжной премудрости в составе похвалы правителю), наиболее ярко реализованный в летописной статье 1037 г., оказался для Ломоносова-ученого, поэта и оратора чрезвычайно органичным и удобным для выражения его просветительских взглядов и программы преобразования страны.

Третий раздел третьей главы («Поучение в похвале»: влияние древнерусской традиции панегирического красноречия на формирование жанра ломоносовской «похвальной» оды») посвящен установлению возможных истоков «учительности» ломоносовской «хвалебной» оды и определению литературных средств и цели ее создания.

Из проведенного в данном разделе анализа следует, что весьма продуктивным средством выражения просветительских взглядов оказалось для Ломоносова-одописца характерное для многих древнерусских произведений панегирического стиля («Слово о князьях», «Слово о житии Дмитрия Донского» и др.) жанровое сочетание панегирического и дидактико-обличительного начал в освещении тех или иных исторических событий, оценке тех или иных деятелей истории. Это влияние объясняет не всегда явственно ощутимое в ломоносовских торжественных одах, но все же весьма важное для понимания их идейного смысла смещение акцента с «похвалы» царствующему самодержцу на изображение (иногда в виде резкого нравоучения) злободневных проблем общественно-политической жизни России середины XVIII в.

Древнерусская традиция панегирического слова влияет и на ломоносовское понимание цели литературной идеализации монархов, которое не сводится к решению исключительно панегирических задач, но, напротив, нередко представляют собой стремление заключить в форму придворной «похвалы» монарху речь, имеющую по своему содержанию черты политического назидания.

В связи с этим в жанре ломоносовской торжественной оды особое значение приобретает характерный для многих произведений древнерусского красноречия риторический прием, заключающийся в намеренном внесении в рамки похвальной речи особой речи-«поучения», составленной от лица умирающего правителя. Используя этот прием, Ломоносов получал возможность поучать монархов, не нарушая правил дворцового и литературного этикета - этикета «хвалебной» торжественной оды.

Еще одним средством учительного воздействия на монархов в ломоносовской торжественной оде стало использование библейской фразеологии, библейских цитат дидактического содержания. Такого рода цитаты являлись устойчивым элементом древнерусских панегириков и «поучений» князьям.

«Учительность» ломоносовской торжественной оды сказывается и в предпринятой Ломоносовым оригинальной риторической переработке характерного для многих древнерусских произведений мотива помощи воюющим князьям со стороны их небесных покровите-лей-«сродников». Статус небесного помощника, покровителя «Россов» получает у Ломоносова Петр Великий. Введение в ломоносовские панегирические произведения образа-эталона, идеального Петра I, должно было служить прочим монархам стимулом для подражания. Именно такую цель преследовали и древнерусские ораторы, всякий раз воссоздавая в своих произведениях образы идеальных русских князей Владимира Святославича, Бориса и Глеба и нек. др.

Четвертая глава диссертации («Изображение географического постранства в памятниках древнерусского красноречия и в панегирическом творчестве М.В.Ломоносова») посвящена выявлению преемственных связей ломоносовских литературных изображений России с древнерусской образно-стилистической традицией изображения пространства Русской земли. В качестве основы для сопоставления с произведениями Ломоносова используется «Слово о погибели Русской земли» - памятник красноречия XIII в., который дает наиболее яркий и в то же время характерный с точки зрения его поэтики и совершенный в литературном отношении пример древнерусских панегирических изображений Руси.

Исследователи творчества Ломоносова давно обратили внимание на универсальность, масштабность ломоносовских изображений России. Ю.В.Манн высказал мысль, что установку на универсальность в изображении России впервые в русской литературе выразил именно Ломоносов. По мнению исследователя, позднее эта установка была воспринята Н.В.Гоголем и другими русскими писателями и поэтами.

На наш взгляд, создавая в своих торжественных одах и ораторских «словах» масштабные изображения России, Ломоносов не явился новатором. Генетические корни ломоносовского универсализма в панегирических изображениях обширных пространств России следует искать в известных Ломоносову памятниках древнерусской литературы (в особенности ораторского жанра).

В памятниках древнерусской литературы своеобразной предпосылкой создания крупномасштабных изображений пространства являлась особая точка зрения автора («взгляд сверху», по выражению Д.С.Лихачева), стремившегося мысленно подняться над действительностью, охватить одним взглядом множественность жизненных явлений и раскрыть их глубинный, недоступный поверхностному взгляду смысл. Так, автор «Слова о погибели Русской земли», описав как бы с высоты птичьего полета обширные границы Руси, делает вывод: «то все покорено было богомъ крестияньскому языку», давая читателю понять, что бы-

лое величие Руси и обширность ее территорий есть результат божественного благоволения, а нынешняя «болезнь» наступила вследствие его утраты.

В панегирическом творчестве Ломоносова своеобразным эквивалентом средневекового «религиозного подъема над жизнью» (Д.СЛихачев) явился подъем поэтический. Многие его оды начинаются с описания поэтического «восторга», вдохновения, которые увлекают поэта ввысь, «на верьх горы высокой», «к верьху мира». Так возникает особое видение предмета изображения (взгляд сверху), создающее условие для создания поэтических картин большого масштаба.

Подобно содержащемуся в «Слове о погибели Русской земли» изображению обширного пространства Русской земли, изображения «риторски украшенного», ломоносовским изображениям России, имеющимся в его торжественных одах и «похвальных» «словах», свойственны высокая эмоциональность, масштабность и вместе с этим отсутствие детализации и нередко географической конкретики. В них отчетливо проявляется стремление охватить единым взглядом пространство огромного масштаба. Взгляд этот в соответствии с древнерусской литературно-ораторской манерой изображения пространства опускает все частное, он стремителен, бегл и нецепок к деталям пейзажа.

Изображая в своих «похвальных» одах и ораторских «словах» обширные просторы России, Ломоносов утверждал намеченный в «Слове о погибели Русской земли» идеал «тихого», «безмятежного», «мирного» пространства России. Только если автору «Слова о погибели...» этот идеал казался утраченным надолго, а возможно и навсегда (ведь в заглавии имеется слово «погибель»), то основной временной категорией ломоносовских изображений России является настоящее. Именно поэтому «эмоциональный регистр восприятия пространства» (Ю.В.Манн) значительно выше у Ломоносова. Его картины российских просторов всегда проникнуты настроением «радости» и «веселья», они вызывают у читателя «исключительно радостное, бодрящее чувство»5.

Проведенное в пятой главе диссертации («Композиционно-стилистические особенности панегирических произведений Ломоносова») наблюдение над композиционной организацией ломоносовских торжественных од и «похвальных» «слов» показало, что в них обнаруживается ряд композиционно-стилистических средств, которые являются весьма существенным и устойчивым признаком композиции и стиля произведений древнерусской панегирической прозы. К числу таких средств относятся: стилистическая формула самоуничижения автора, призванная в зачине или концовке торжественной оды или ораторского «слова» вы-

3 Манн Ю.В. М.В.Ломоносов в творческом сознании Н.В.Гоголя // Ломоносов и русская литература. М., 1987. С. Збб.

разить чрезвычайную почтительность автора по отношению к похваляемому герою; оканчивающие панегирики монархам молитвы (составленные от лица автора и коллективные) и обращения автора к читателям-слушателям с призывом к молитве; открывающее «похвалу» герою рассуждение в форме риторических вопросов о порядке ее развертывания; последовательное уподобление похваляемых монархов героям библейских книг и знаменитым деятелям мировой истории.

На основании осуществленного в IV и V главах диссертации анализа можно заключить, что преемственная связь ломоносовских панегирических произведений с традицией древнерусского красноречия проявляется не только в области проблемно-тематического материала и жанровых признаков. Она в значительной степени охватывает и сферу поэтической образности и стиля.

В заключении подводятся итоги исследования. Делаются выводы о характере влияния древнерусской традиции панегирического красноречия на литературное творчество М.В.Ломоносова и определяются перспективы дальнейшей разработай данной проблемы.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:

1. Традиции древнерусского красноречия в ораторской прозе М.В.Ломоносова//Ломоносов и российская культура (Материалы межвузовской научной конференции, посвященной 285-летию со дня рождения М.В.Ломоносова): Сб. ст. Северодвинск, 1996. С. 122 -123.

2. Традиции древнерусского красноречия в одическом творчестве М.В.Ломоносова // Мир славянских, германских и романских культур: их взаимосвязи и взаимодействие в языке и литературе: Межвузовский сб. научн. трудов. Пермь, 1999. С. 256 - 276.

3. Жанровая традиция древнерусского панегирического красноречия и литературное творчество М.В.Ломоносова. М., 1999. - 55 с. (Деп. в ИНИОН РАН , № ).