автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Трансформация агиографической традиции в произведениях Н.С. Лескова о "праведниках"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Трансформация агиографической традиции в произведениях Н.С. Лескова о "праведниках""

НА ПРАВАХ РУКОПИСИ

Лукьянчикова Наталья Владимировна

Трансформация агиографической традиции в произведениях Н.С. Лескова о «праведниках»

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени

2004

Работа выполнена на кафедре русской литературы Ярославского государственного педагогического университета им. К.Д. Ушинского

Научный руководитель -

доктор филологических наук, профессор Филипповский Герман Юрьевич

Официальные оппоненты -

доктор филологических наук, профессор Смирнов Вадим Андреевич

кандидат филологических наук Валитов Андрей Рафикович

Ведущая организация - Костромской государственный университет им. Н.А Некрасова

Защита состоится /¿Т ноября 2004 г. в 12 часов на заседании специализированного совета К.212.307.01 по присуждению учёной степени кандидата филологических наук при Ярославском государственном педагогическом университете им. К.Д. Ушинского (150049, г. Ярославль, Которосльная наб.,

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ярославского государственного педагогического университета им. К.Д. Ушинского

Автореферат разослан № октяб

д. 66,ауд. 319).

Учёный секретарь специализированного совета

Марина Сергеевна

ЯРО

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

XIX век ушел далеко в прошлое, но и сегодня величайшие достижения русской литературы XIX века востребованы, актуальны в полной мере. Творчество Н.С. Лескова стоит на магистральной линии развития русской литературы с ее истоков до современности. Эта магистральная тема- нравственные искания человека, духовный мир личности, ее трагические противоречия, взаимодействие идеальных устремлений и прозы жизни.

Тема человека, воплотившего в себе высокий идеал, как личный, так и общественный, серьезно рассматривалась в древнерусской литературе, в частности, в произведениях агиографического жанра, проявлялась она и в XVШ веке, но только в литературе XIX века указанная тема получает свое наиболее полное развитие, разрешение.

В поисках художественного воплощения этического идеала Н.С. Лесков на протяжении всего своего творческого пути обращается к образам праведников. Под праведничеством в православии понимается святость жизни человека, подвижничество во славу Божию в обычных условиях, а не только в монастырской келье. Праведность традиционно рассматривается в литературе с точки зрения нравственной и духовной идеализации, но писатель наполняет это понятие более сложным содержанием. Он не стремится идеализировать своих героев, которые глубоки, многогранны, органичны в своей естественной цельности.

Отчетливо осознавая противоречивость современной ему действительности, Н.С. Лесков обращается в своих произведениях к устоям, выработанным многовековым укладом народной жизни, многовековым развитием национальной культуры. Создавая образы праведных, художник вступает в диалог с весьма представительной в древнерусской литературе агиографической традицией, по-своему развивая и переосмысливая ее. Вопрос о связи художественного творчества Н.С. Лескова с древнерусской словесностью неоднократно служил предметом специального исследования. Факты обращения писателя к сюжетам и темам древнерусской литературы отмечались еще его современниками. Тема «Н.С. Лесков и традиции древнерусской литер; р и к о -

з

литературная проблема оформляется в работах таких литературоведов XX века, как Л.П. Гроссман, Д.С. Лихачев, чему в значительной степени способствовала актуализация в русской филологии вопросов преемственности в развитии литературы, ее национального своеобразия. Тема была значительно расширена в монографиях и статьях А.А. Горелова, И.В. Столяровой. Ориентацию Н.С. Лескова непосредственно на агиографию отмечали в своих работах современные исследователи, как отечественные (О.Е. Майорова, Е.А. Михеичева, В.Ю. Троицкий, В.Е. Хализев), так и зарубежные (Дж. Алиссандратос, X. МакЛин, П. Честер).

Актуальность исследования определяется тем, что на фоне нового глубокого осмысления древнерусских литературных традиций в творческих исканиях классиков XIX века, и в первую очередь Н.С. Лескова, до сих пор остается невыделенной проблема освоения форм христианской словесности в художественном наследии писателя, отсутствует системный ответ на вопросы о месте и значении житийной традиции в его творчестве, о характере трансформации агиографического канона.

Нестандартность Н.С. Лескова как писателя обусловлена в том числе и нестандартностью его подхода к агиографии. В своем творчестве он апеллирует к глубинам христианского сознания, а не к церковным аспектам агиографического канона. Церковная агиография канонична, Лесков-художник неканоничен, хотя житийная ориентация весьма четко прослеживается в его произведениях. Писатель принципиально обращается к тем моментам, когда канон только формировался - к раннехристианской агиографии, либо к тем, когда он трансформировался. Праведничество в понимании Н.С. Лескова связано с раннехристианскими размышлениями, представлениями, чаяниями, оно выношено всей массой литературного наследия христианской эпохи. Неутилитарность отношений человека с миром, чаяние вечности, пути привнесено в творчество Лескова именно из христианской литературы.

Традиции христианской легенды в его творчестве пересекаются с элементами легенды народной. Имея в виду прежде всего народное, неортодоксальное православие, писатель зачастую трансформирует канон, интерпретируя житие, в русле народного

христианства. Праведность лесковских героев не означает статичности, застылости в единственной идее угождения Богу. Система ценностей художника включает в себя прежде всего устремленность к добру, которое при этом мыслится не как отвлеченная идея, но как конкретно направленные милосердие, сердобольность, сочувствие, кротость и терпение. Такое гуманистическое понимание праведности сближает Н.С. Лескова не столько с категориями собственно средневековья, сколько с категориями XVII века, когда такие добродетели, как благотворительность, нищелюбие, странно-приимство, начинают преобладать в фигуре праведника над аскезой, самоистязанием, смирением (как, например, в житии Юлиании Лазаревской). Необходимо отметить также, что для Н.С. Лескова характерен интерес не только к проявлениям внутреннего бытия человека, но и к значимым особенностям внешнего быта, так как его герои не абстрактные фигуры, а динамичные, живые люди. Внедрение в агиографию бытового начала, которое литературно преобразует ее, также указывает на близость Лескова категориям XVII века.

Связь с различными культурными системами, в частности, с раннехристианской литературой и с древнерусской агиографией, говорит прежде всего не о влиянии на художника того или иного автора или произведения, а о принципиальном стремлении Н.С. Лескова утвердить близкие ему этические идеалы с общечеловеческой культурной и нравственной традицией. В его творчестве представлено полное и подробное исследование феномена праведности средствами литературной поэтики. Писатель создает своеобразный «житийный» жанр, который не повторяет канона агиографии, но, безусловно, интерпретирует его. В этой связи вполне можно говорить о некой «житийной» повествовательности у Лескова, равно как об оригинальных «житиях» его героев, где речь идет не столько о событийной канве, сколько о внутренней, духовной атмосфере и исканиях. Лесков - психолог в той мере, в которой его интересует внутренний мир героев, его становление, динамика. Слово «житийный» в творчестве художника соотносится скорее не с каноническим значением, а представляется в контексте духовных исканий вполне земной личности.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней представлена исследовательская стратегия, позволяющая на основе изучения феномена трансформации житийных традиций в произведениях Н.С. Лескова как отражения авторских представлений о пра-ведничестве выявить его магистральное значение в художественной поэтике писателя, ключевую роль при формировании авторского художественного метода. Раннехристианская и древнерусская агиографические традиции представлены как объект сильнейшего интереса писателя и активной трансформации в его творчестве, занимающий ведущее место в художественном изображении духовного мира человека, живущего не в изоляции, а в реальной, укорененной в быту действительности. При определенной исследованности темы праведничества в творчестве Н.С. Лескова осознание всей масштабности и глубины, парадоксальности и противоречивости этого феномена невозможно без соотнесения его с преобразованием житийной традиции в произведениях художника. В лескововедении много писалось о стилевых исканиях автора, но связь лесковских новаций с «архаическими» пристрастиями автора затрагивалась только вскользь. Нам представляется, что необычным, нестандартным, часто экстраординарным стилем не ограничивается новаторство художника. Стиль Лескова является выражением идеи, и он необычен в той мере, в какой соотносится с нестандартностью персонажей, большинство из которых люди «не от мира сего», не укладываются в рамки массовой морали.

Научная гипотеза диссертации состоит в том, что при всей оригинальности, самобытности лесковского текста, мера этой самобытности тем более высока, чем более автор ориентирован на традиции (раннехристианские, древнерусские, фольклорные). Чем выше традиционность, тем ярче оригинальность.

Цель работы -определить характер и смысл художественного освоения и преобразования Н.С. Лесковым житийных традиций в организации повествовательного текста.

Исходя из указанной цели диссертационного исследования необходимо решить следующие задачи:

1) уяснить место житийной традиции в процессах становления русской литературной классики;

2) определить масштаб и характер взаимодействия Н.С. Лескова с житийной традицией в его творчестве;

3) выявить своеобразие взаимодействия писателя с житийной традицией персонологического и сюжетно-композиционного построения текста;

4) охарактеризовать природу повествовательной новации в лесковских произведениях, ориентированных на житийную традицию;

5) обобщить представление о творческих установках Н.С. Лескова в его художественном осмыслении литературных форм житийной традиции.

Предметом данного исследования являются факты присутствия в творчестве Н.С. Лескова житийной традиции и характер художественных трансформаций писателем житийного канона.

Материалом исследования послужил ряд художественных произведений Н.С. Лескова 1860 - 1880-х годов, как выстроенных автором в соответствии со структурными признаками житий, так и тех, в которых используются отдельные компоненты организации житийного текста: «Житие одной бабы» (1863), «Соборяне» (1872), «На краю света» (1875), «Пигмей» (1876), «Однодум» (1879), «Кадетский монастырь» (1880), «Несмертельный Голован» (1880). К исследованию привлекаются эпистолярные и публицистические произведения писателя, воссоздающие литературно-историческую и духовную атмосферу, в которой формировалась личность Н.С. Лескова-художника, позволяющие осознать путь его духовно-нравственных исканий в русской литературе второй половины XIX века.

В основу методологии диссертационного исследования положены традиционные методы историко-литературного и конкретно-текстуального анализа, что позволило осуществить комплексный подход к изучению произведений и обусловлено задачами, стоящими перед автором работы. Мы опирались на теоретические положения и методологические принципы, выдвинутые в трудах М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Б.М. Эйхенбаума.

Научно-теоретическое значение работы заключается в том, что в диссертации представлены новые факты осмысления исторических судеб древнерусской агиографии в литературе нового времени.

Научно-историческое значение обусловлено выделением новых аспектов в осмыслении процесса освоения русской классикой христианского наследия предшествующих этапов литературного развития.

Результаты исследования могут быть практически использованы при разработке курсов по русской литературе второй половины XIX века в школьном и вузовском преподавании, а также при разработке спецкурсов и спецсеминаров по творчеству Н.С. Лескова.

Апробация материала проходила на межрегиональных конференциях «Актуальные вопросы изучения и преподавания русской литературы в вузе и школе» (Ярославль, 2002), «Проблемы анализа литературного произведения в средней школе» (Иваново, 2004); на межвузовских конференциях молодых ученых (Ярославль, 1997, 1998, 1999); на научно-практических конференциях преподавателей педколледжей Ярославской области (Ростов, 2002; Ярославль, 2003). Основные положения и результаты исследования отражены в шести опубликованных работах. Материалы диссертации нашли применение в учебном процессе при преподавании автором курсов «Истории древнерусской литературы» и «Истории русской литературы второй половины XIX века» в Угличском педагогическом колледже.

Цель, задачи, гипотеза исследования определили структуру и объем диссертации, которая состоит из двух основных глав, введения, заключения, списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность и научная новизна, оценивается степень изученности вопроса, определяются объект и предмет исследования, формулируются цель и задачи диссертации, отмечается теоретическая и практическая значимость работы. 8

Глава I «Черты агиографии в русской литературной традиции и в творчестве Н.С. Лескова» посвящена постановке проблем, определению материала и путей исследования.

В § 1 («Жития святых в духовном поиске предшественников и современников Н.С. Лескова») рассматривается проблема освоения агиографической традиции в творчестве писателей нового времени: А.Н. Радищева («Житие Федора Ушакова»), Л.Н. Толстого («Азбука», «Отец Сергий»), Ф.М. Достоевского («Братья Карамазовы»),

Во второй половине XVIII века А.Н. Радищев, создавая стилизацию под древнерусские жития, сознательно ориентирует читателя на восприятие произведения («Житие Федора Ушакова») именно как агиографического, то есть заключающего в себе не только сведения о жизни героя, но прежде всего восхваление личности, чья судьба должна стать предметом подражания и нравственного влияния. Строго следуя жанровому канону, используя цер-ковно-книжные приемы изображения внутренней сущности персонажа, придерживаясь проповеднического, архаизированного языка, писатель утверждает ценность личности, обыкновенного, на первый взгляд, человека, который по своим душевным качествам может служить моральным образцом для читателей.

В XIX веке жития оказали влияние на развитие реалистической повести и романа, сыграв важную роль в становлении психологизма как характерной черты русской классической литературы. К агиографическим текстам обращались писатели разных литературных и общественных направлений, используя их не столько как источники, отражающие «дела давно минувших дней», живую -жизнь и характеры наших предков, сколько как возможность продемонстрировать и закрепить в сознании читателя высокий этический идеал, сформировать христианское мироощущение, представить модель преодоления человеком «кризисных» состояний. Однако следует отметить, что в творчестве выдающихся современников Н.С. Лескова - Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского - традиции древней житийной, христианской литературы переосмыслены в соответствии с той целью, какую ставил перед собой каждый из них. Было бы неверным думать, что Толстой или Достоевский являются

в литературе проводниками христианских идей в чистом их виде, какими были создатели и переписчики древних агиографических текстов. В своем обращении к проблеме идеала они осваивают агиографические традиции в соответствии с собственным взглядом на мир и место человека в нем.

Об интересе Л.Н. Толстого к агиографической литературе свидетельствует как использование им византийских и древнерусских житий в «Азбуке» и издательские замыслы, относящиеся к 1870-м годам, так и своеобразная интерпретация житийных традиций, представленная в повестях 1880 -1890-х годов (и прежде всего в «Отце Сергии»).

Л.Н. Толстой на протяжении творческого пути активно обращается к житийной традиции, так как он серьезно озабочен тем, какие «инструменты» духовной практики подсказать современникам для выхода их к нравственному бытию и совершенствованию в нем. При этом отметим, что для писателя официальная церковь -.одно, а духовная жизнь — другое, поэтому толстовский диалог с традицией, с каноном можно определить как диалог-полемику. Полемически переосмысливая традиции, связанные с агиографией, Толстой стремится научиться и другим подсказать, как «жить не по лжи». Написанный по канонической житийной схеме или соотносимый с этой схемой персонаж у Толстого не идеализируется, а дискредитируется (самый характерный пример тому - «антижитийный» отец Сергий). Его как художника интересует трудный выбор среди ошибок, падений, который делает человек при решении нравственных проблем.

Писатель использует агиографию как материал для нравоучительных, дидактических рассуждений; и как способ высветить истинное и ложное в душе человека, в его самоощущении и самооценке, показать внутренний конфликт героя и драматизм его столкновения с миром; и как возможность расширить и углубить традиционную форму, наполнить ее собственным религиозно-философским содержанием.

Другой ярчайший современник Н.С. Лескова и его настойчивый оппонент во многих вопросах философско-религиозного плана - Ф.М. Достоевский - неоднократно обращался к образам святых

ю

как народному «историческому идеалу». Эпоха 1860-х годов, когда во многом определилось направление творческих исканий автора, ощущается Ф.М. Достоевским как парадоксальная: цивилизованный мир не в силах представить личности нравственные, этические нормы, указать путь, которым следовать в их достижении. Агиография особенно привлекает Ф.М. Достоевского тем, что позволяет раскрыть человеческий характер в исключительных ситуациях искушений и испытаний, предполагает возможность решить серьезнейшие нравственные проблемы.

В ориентированных на агиографию произведениях Ф.М. Достоевского сохраняется сущность житийного жанра (иерархическая двуплановость божественного и земного в судьбе человека, жизнь, мыслящаяся как испытание), но жанру при этом придан новый, не традиционный характер. Личность, которая находится в центре изображения и раскрывается в сложных взаимоотношениях с миром, при ее житийных масштабах, не стеснена житийными канонами.

Таким образом, агиографическая традиция играет весьма существенную роль в формировании русской литературы «нового» времени, и эта роль заключается прежде всего в приобщении русских писателей к многовековому нравственному опыту, представленному в произведениях житийного жанра, к способам постановки и решения этических проблем, к приемам изображения человека. В творчестве выдающихся писателей второй половины XIX века наблюдается активный диалог с древнерусской агиографической традицией в попытке осознать сущность народного национального идеала, переосмысление житийных канонов, адекватное решению индивидуальных творческих задач. Диалог с житийной традицией Л.Н. Толстого может быть назван диалогом-полемикой: используя, в частности в повести «Отец Сергий», каноническую житийную схему, ряд устойчивых агиографических мотивов, опираясь в создании произведения на конкретные житийные источники, писатель последовательно проводит мысль о неэтичности официальной идеализации человека, о том, что истинным является только незаметный, тихий нравственный подвиг, а всякий другой приводит к бездуховности и внутреннему опустошению.

Претворение житийных традиций в произведениях Ф.М. Достоевского весьма специфично и обусловлено представлением писателя о житийном идеале. Достоевский отчетливо видит условность и уязвимость представленных в святоотеческой литературе форм достижения внутреннего совершенства путем отрешения от мира, аскезы. Достижение подлинного христианского идеала, с его точки зрения, невозможно без покаянного осознания человеком собственной греховности, пришедшего в результате перенесенных страданий, испытаний. Отсюда пристальное внимание писателя к «кризисным» житиям, отсутствие неподвижности, застылости в созданных им образах праведников.

Влияние памятников общехристианской и древнерусской агиографии на творчество писателей XVIII - XIX веков проявляется в разных формах и осуществляется различными путями. По словам академика Д.С. Лихачева, «художественные достижения древней литературы входят в новую не только отдельными сюжетами, темами и мотивами, - они входят по всему фронту литературы, имеющей тысячелетний опыт».1 Интерес к агиографии, ее художественное освоение и переосмысление в творчестве авторов XVIII века (А.Н. Радищев) и классиков XIX века (Ф.М. Достоевский, Н.С. Лесков, Л.Н. Толстой) обусловлены традицией изображения идеального или преобразившегося в итоге своего жизненного пути человека, акцентирование внимания на «вечных» нравственных ценностях

В § 2 («Влияние агиографических традиций на формирование образа литературного героя в творчестве Н.С. Лескова») рассматривается характер преломления и трансформации житийных жанровых традиций в творчестве Н.С. Лескова, который определяется как гуманистическим мироощущением писателя, так и эстетической позицией художника, свободного от литературных шаблонов, создающего оригинальный портрет современного праведника. Лес-ковская позиция, сформулированная им, во-первых, в «Предисловии» к циклу о «трех праведниках» (1880): вера в то, что существуют праведники, без которых «несть граду стояния», люди не от

1 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. -Л., 1971. С. 363. 12

мира сего, стремление доискаться, что есть праведность, каков ее реальный, житейский облик, - во-вторых, в заметке «О героях и праведниках»2 (1881): интерес к приближающемуся к святости человеку, который сумел «прожить изо дня в день праведно долгую жизнь, не солгав... не слукавив, не огорчив ближнего и не осудив пристрастного врага», - в-третьих, в «Авторском признании» (Открытом письме П.К. Щебальскому) (1884): изображение лица с его духовным содержанием - демонстрирует высочайшую степень погруженности писателя в контекст христианской, в первую очередь агиографической, литературы, для которой важным является описание подвижнической жизни, показ воплощения идеальных требований в земной действительности.

Будучи произведениями каноническими, с устойчивой структурой, с повторяющимся набором мотивов и образов, реализуя четко определенную задачу - предложить читателю идеальную модель жизненного пути, - жития становились совершенно определенным знаком культурной традиции. Обращаясь к житиям как элементу традиционному, устоявшемуся, проверенному временем, Н.С. Лесков не просто приспосабливает житие к господствующему художественному мышлению, переводит, его на язык литературы XIX века, но демонстрирует индивидуальный подход к решению нравственных проблем, определяет противоречия национального характера. Как и Л.Н. Толстой, создавая «житие» современника, Н.С. Лесков уходит от мистики: не дьявол строит козни человеку, а житейская рутина. Она - то же зло, но десакрализованное, социальное, этически банализированное. «Житие» Лескова - «переводное» с языка христианской мистики на язык житейской обыденности. Именно обыденность противостоит духовному подвигу, а не дьявол. Но она считается нормой, всей ей следуют, так как на ней выстроены человеческие отношения, а человек, выломившийся из нормы, сделавший практикой своего поведения иные идеалы - библейские - считается выродком, юродом (как, например, Рыжов, дочитавшийся «до Христа» («Однодум»)), поэтому и судить его строго нельзя. Лесков уверен: все знают, что хорошо, что плохо, но не следуют

2 Лесков Н.С. О героях и праведниках (заметка)//Церковно-обшествснный вестник. 1881. № 129. С. 5.

этому, так как все человеческие отношения построены на основах контридеальных. Для чего нужен идеал? - Чтобы помнить духовную иерархию, «не наше», небесное устройство мира. А человек грешен, «не согрешишь — не покаешься» - говорит «народная мудрость». В этом смысле очень показателен пример «христианина-дикаря», бросившего во время бурана умирать отца Кириака: «Попа встречу - он меня простит» (V, 510). И напротив в желании жить по-божески окружающим видится гордыня, грех - святым не место среди людей. В своих произведениях Н.С. Лесков наглядно демонстрирует, что не князь тьмы толкает людей под руку, а сами они творят ужасное в своей жизни и сами себя за это прощают. То, что привычно считается нормой, с точки зрения действительно нормального (то есть нравственного, достойного, мужественного), есть чудовищное искажение нормы. Святость, по мнению Лескова, это последовательная человечность. Человеком должен называться тот, кто способен жить по-человечески (по-божески) в мире повсеместного человеческого падения. И если у живого человека в реальной жизни так может быть, то это не рецепт самоусовершенствования (как у Л.Н. Толстого) и не иррациональная вера вопреки очевидности (как у Ф.М. Достоевского), а надежда на то, что мир анекдота и рутины повседневного паскудства еще не одолел Человека, констатация трагической надежды на то, что три праведника, как Атланты, все еще держат этот мир. Кажется, что люди за две тысячи лет христианства стали не лучше, а только хуже, развратнее, грехи предков, как показывает Лесков, выглядят маленькими и наивными по сравнению с грехами современников. Веры в то, что произойдут наконец изменения в лучшую сторону, нет, однако опыт собственного лесковского общения с простыми людьми приводит к мысли, что надежда есть, человек способен подняться над грязью.

Ни одна литературная форма, как древняя, так и современная Лескову, не может так сильно представить положительно прекрасного человека, как житие. Для писателя важным является, что житие может не объяснять, а показывать: человек — возможен.

Диапазон восприятия Н.С. Лесковым традиций христианской литературы весьма широк, ибо на протяжении всего своего творческого пути писатель активно ориентируется на нее. В его художе-14

ственном творчестве отчетливо проявляется не только знание агиографических памятников как литературного явления, но очевидной кажется установка автора на использование в своих произведениях агиографических элементов. Житийный контекст присутствует уже в ранних художественных опытах Н.С. Лескова («Житие одной бабы») и сохраняется в позднем творчестве (повести и рассказы по мотивам проложных сказаний). При этом произведения писателя испытывают влияние различных жанровых разновидностей агиографии (как минейных, так и проложных житий). Элементы житийной традиции просматриваются как в структуре ряда произведений автора, так и в способах характеристики персонажей. Житийные образы постоянно просвечивают за жизненной сущностью таких лесковских героев, как Константин Пизонский («Котин доилец и Платонида» (1867)), протопоп Туберозов, священник Захария и дьякон Ахилла (роман-хроника «Соборяне» (1872)), Иван Флягин («Очарованный странник» (1873), швейцар Павлин («Павлин» (1874)), отец Кириак («На краю света» (1875)), персонажи программного цикла «Праведники» квартальный Рыжов («Однодум» (1879)), «пигмей» («Пигмей» (1876)), воспитатели Кадетского корпуса («Кадетский монастырь» (1880)), Голован («Несмертельный Голован» (1880), солдат Постников («Человек на часах» (1887)), Вигура («Фигура» 1889)) и другие. Каждое из указанных произведений объединяет с агиографической традицией прежде всего тот факт, что в них присутствует важнейший житийный признак: в центр повествования вынесен образ героя (праведника), чья жизнь, с точки зрения автора жития, является идеалом, образцом для подражания. Имеются в них и другие постоянные признаки, свойственные прежде всего минейным житиям (в меньшей степени - про-ложным и патериковым):

• рождение героя в семье благочестивых родителей (Ки-риак («На краю света»), Рыжов («Однодум»), Голован («Несмертельный Голован»));

• кротость и незлобивость (Настя («Житие одной бабы»), Захария («Соборяне»), Кириак («На краю света»), Голован («Несмертельный Голован»), Вигура («Фигура»));

• гонения на святого, неприятие его окружающими (Настя («Житие одной бабы»), Туберозов («Соборяне»), Рыжов («Однодум»), Голован («Несмертельный Голован»), Ви-гура («Фигура»));

• совершение героем аскетического подвига (Рыжов («Однодум»)), подвига самопожертвования (Голован («Несмертельный Голован»), «пигмей» («Пигмей»), Ки-риак («На краю света»), Постников («Человек на часах»)) и бесстрашия (Туберозов («Соборяне»), Иван Флягин («Очарованный странник»), Рыжов («Однодум»));

• мученическая кончина (Настя («Житие одной бабы»), Голован («Несмертельный Голован»), Кириак («На краю света»));

• незримая или непонимаемая людьми чистота (Настя («Житие одной бабы»), Голован («Несмертельный Голован»)).

Несомненно, с агиографическими героями персонажей пра-веднических произведений Н.С. Лескова роднит и их поставлен-ность на пределе человеческой жизни, некое пограничное состояние. Почему ничего и никого не боится Рыжов («Однодум»)? - А что с ним можно сделать? Как и чем наказать или испугать человека, который «на десять рублей в месяц умеет с семьей жить» (VI, 241)? Состояние «на краю», «на пределе» знакомо и таким героям, как Иван Флягин («Очарованный странник»), Голован («Несмертельный Голован»), Кириак («На краю света»).

Как известно, существует несколько типов житий, различия между которыми определяются прежде всего типом героя. В ряде произведений Н.С. Лескова фигурируют персонажи, чей жизненный путь не был омрачен грехом и падением, которые строго следовали нормам добродетели в соответствии с высокими нравственными принципами (Рыжов, Голован, воспитатели «Кадетского монастыря», Вигура). Другие герои проходят также традиционный для агиографии путь: грех - покаяние - мученическое искупление или подвиг (Кириак, «пигмей», Иван Флягин, Павлин Певунов). В

характерах ряда лесковских персонажей присутствуют и черты юродства (Константин Пизонский, Голован, Вигура). В то же время в этих произведениях писатель рисует праведность в ее мирской, по преимуществу бытовой явленности, он находит «святых» нового времени в «местах и ведомствах, природой вещей созданных для взращивания мздоимцев, палачей, и службистов».3

Понятие «святость», являющееся центральным для жития, в творчестве Н.С. Лескова имеет прежде всего этическую наполненность, характеризуя отношение праведника к миру, к людям вокруг себя, стремление хотя бы собственным примером продемонстрировать каким человек быть должен.

Использование приемов, присущих агиографической литературе, их художественное переосмысление позволяет Н.С. Лескову достичь разнонаправленных целей: показать трагизм судьбы простого человека («Житие одной бабы»); найти воплощение образа идеального героя, нравственно образцовой личности («Несмертельный Голован»); продемонстрировать сложность, противоречивость, многогранность человеческого характера, житийными средствами создать «нежитийный» образ («Соборяне»); критически представить общественные «неустройства» и личностные пороки, губящие, убивающие живую душу в человеке («Мелочи архиерейской жизни»).

Творчески переосмысливая, трансформируя агиографический канон или отталкиваясь от него, Лесков создает оригинальное «житие» современного ему русского праведника - сложной, многогранной личности.

Во второй главе «Пути художественного освоения житийной традиции в творчестве Н.С. Лескова» представлены этапы решения проблемы исследования в соответствии с основными задачами.

В § 1 («Персонологическая и структурно-композиционная организация «житийных» произведений Н.С. Лескова») рассматривается своеобразное взаимодействие автора с житийной традицией

3 Лесков Н.С. На краю света. - Л., 1985. С. 575.

персонологического и структурно-композиционного построения литературного текста.

В ранних произведениях писателя излюбленным житийным типом является тип страдальца, мученика - не за веру, за свою человечность, но характеризующегося высокими душевными качествами. Наиболее ярко этот тип представлен в «Житии одной бабы» (Настя). Позднее образ мученика не уйдет полностью со страниц лесковских житий («Человек на часах», «Прекрасная Аза», «Тупейный художник»), но более интересным для писателя станет иной тип праведника - странник, искатель истины (Иван Флягин («Очарованный странник»), Марк и Левонтий («Запечатленный ангел»), архиепископ и Кириак («На краю света»). В разное время в произведениях Лескова появляются разные типы персонажей, которых можно соотнести с житийными (проповедники веры (прежде всего в рассказе «На краю света»), герои бескорыстные, «безмездные» («Инженеры-бессребреники», «Кадетский монастырь», «Скоморох Памфалон»), вдохновенные труженики («Запечатленный ангел») и другие). Но наиболее интересным типом, принципиальным типом для Лескова становится тип героя-«простеца», который зачастую включает в себя признаки перечисленных выше типов. Только «простец», с его точки зрения, способен сохранять праведность в неправедном мире, жить в нем по законам мира должного. В центре нашего анализа находятся произведения, в первую очередь объединенные образом героя-«простеца»: «Однодум», «Кадетский монастырь», «Пигмей», «Несмертельный Голован», «На краю света».

Наблюдения над текстами указанных выше «житий» Лескова, сопоставление их с различными типами агиографических произведений и конкретными образцами древнерусской агиографии позволили нам в качестве протомоделей лесковских построений выделить как наиболее продуктивные следующие типы: преподобниче-ские жития (тй^ю angeli), «кризисные» жития (т^^ Paoli), ш-териковые житийные легенды.

Ориентируясь в своем поиске на указанные типы житийных произведений, Н.С. Лесков в их освоении идет своим особым, оригинальным путем. Он не стилизует повествование под агиобиогра-фию (А.Н. Радищев), не отвергает агиографический канон как тако-18

вой, создавая «антижитие» (Л.Н. Толстой), не включает житие в качестве составной части в произведение (Ф.М. Достоевский), но своеобразно трансформирует укоренившиеся в христианской литературе с древнейших времен традиции.

Таким образом, с одной стороны, очевидно стремление писателя к опоре на произведения, созданные в рамках агиографического канона, так как самой жизнью, по мнению Н.С. Лескова, формируется нужда в изображении современных подвижников. Кроме того, опора на житийные произведения позволяет писателю максимально поднять для своих героев «планку» жизненного поведения, открыть подлинные человеческие ценности в их характерах. Использование в творчестве традиций древнерусских житий обусловлено верой автора в незыблемые основы внутреннего мира человека.

С другой стороны, агиография для Н.С. Лескова не застывшее, статичное явление, но живое, развивающееся, традиции которого могут быть представлены в качественно новом наполнении в творчестве писателя.

Характерно, что читатель жития как бы заранее знает то, о чем в нем будет написано, весь его прежний читательский опыт уже подготовил к восприятию всех агиографических произведений, память услужливо воспроизводит сюжетные ходы, поступки героев, детали описаний, речевые формулы и т.д. Построенные по житийной схеме или с использованием ряда ее элементов произведения Н.С. Лескова сталкивают читателя с неожиданностью, которая касается прежде всего образов самих праведников.

Сознательное снижение образов, показ героев в анекдотичных ситуациях парадоксально приводит к их нравственному возвышению.

В § 2 («Повествовательные новации в произведениях Н.С. Лескова, созданных в рамках житийной традиции») определяется направление повествовательных экспериментов, позволяющих писателю выстроить особую форму рассказа о праведнике как о человеке, способном следовать подлинно человеческой модели поведения.

Стремление переосмыслить традицию, найти точки соприкосновения между агиографией, народной культурой и современностью влияет на становление особой повествовательной манеры Н.С. Лескова, специфика которой во многом сводится к тому, что в произведении создается ощущение непосредственного общения с читателем, в нем до поры до времени не проставлены никакие акценты, не раскрыты никакие карты, автор, казалось бы, старательно уходит от каких-либо оценок как героя, так и сложившейся в рассказе ситуации.

Наблюдения над произведениями Лескова, ориентированными на житийную традицию, позволяют утверждать, что повествовательные искания художника лежат в русле динамики отечественной и мировой литературы:

• от общего голоса нормы и социума - к индивидуальному голосу личности;

• от нейтральной манеры повествования - к манере ярко характерной;

• от повествования в третьем лице - к повествованию в первом лице;

• от однозначной позиции - к неоднозначной оценке;

• от объективного рассказчика - к субъективному;

• от одной нарративной перспективы (единичного рассказчика) - к нескольким нарративным перспективам;

• от монологичности - к диалоговому построению.

Создавая особый тип повествования (сказовый), на первый

взгляд, совершенно отличный от агиографического, Н.С. Лесков тем не менее не отказывается от тех повествовательных приемов, свойственных житиям, которые позволяют создать ощущение эмоционально-нравственной сопричастности читателя миру героев художественного текста. Среди этих приемов мы выделяем прежде всего следующие: ссылки на «самовидцев» - свидетелей того или иного события, воспроизведение диалогов персонажей с целью достижения максимальной достоверности, использование риторических приемов и постоянных наименований, позволяющих показать особое отношение повествователя к героям.

Таким образом, создавая «житие» праведника, Н.С. Лесков в качестве одного из путей выбирает путь скрещивания современных повествовательных приемов с житийно-каноническими.

В § 3 («Способы художественного осмысления житийной традиции в творчестве Н.С. Лескова») отмечается влияние житийной концепции на мировоззрение писателя. Художественное освоение им агиографической традиции заключается в создании автором картины мира, которая в ряде аспектов соответствует картине мира, представленной в произведениях святоотеческой литературы, а порой существенно противоречит ей. Концептуальная житийная идея о создании гармонически правильного мира близка художнику, но воспринята им в существенно трансформированном виде. Мир земной, согласно агиографическому воззрению, не может быть гармоничным, таковым является исключительно мир горний, к достижению которого и стремится герой жития. Согласно лесковскому видению - видению трезвого реалиста, - реальный мир, конечно, весьма далек от идеала, он жесток и несправедлив, в том числе и по отношению к праведнику. Мир не изменился в лучшую сторону за две тысячи лет христианства - трудно поверить, что он вообще когда-либо изменится. Но лесковский земной праведник уже самим своим существованием говорит о возможности жить в гармонии хотя бы со своей собственной душой, с правдой и справедливостью, он дает пример такой жизни. Писатель верит в возможность существования личности, от которой исходит свет во мраке дурного (считающего себя нормальным) мира. Возможность духовного и нравственного очищения человека агиография видит в его отказе от себя земного, Н.С. Лесков - в отказе от прежних форм бытия. В «житийных» произведениях автора по сути показан путь «очеловечивания» Евангельских заветов.

В Заключении диссертации подводятся итоги, проведенного исследования, формулируются общие выводы, намечаются возможные перспективы дальнейшего изучения преломления агиографической традиции как в творчестве Н.С. Лескова, так и в творчестве других русских классиков.

Основные положения диссертационной работы нашли отражение в следующих публикациях:

1. Лукьянчикова Н.В. Переосмысление агиографических традиций в повести Н.С. Лескова «Несмертельный Голована/Тезисы докладов 5-й конференции молодых ученых. - Ярославль, 1997. С. 103-108 (0,3 п.л.).

2. Лукьянчикова Н.В. Образ праведника в понимании Лескова (на примере рассказа «Скоморох Памфа-лон»)//Тезисы докладов 6-й конференции молодых ученых. - Ярославль, 1998. С. 271-274 (0,2 п.л.).

3. Лукьянчикова Н.В. Трансформация агиографических традиций (на материале произведений Н.С. Леско-ва)//Тезисы докладов 7-й конференции молодых ученых. -Ярославль, 2000. С. 169-171 (0,1 п.л.).

4. Лукьянчикова Н.В. Долг и милосердие в рассказе Н.С. Лескова «Пигмей»//Литература в школе. 2001. № 6. С. 30-31 (0,25 п.л.).

5. Лукьянчикова Н.В. Хранители детства в рассказе Н.С. Лескова «Кадетский монастырь»//Книга о детях и книга для детей. -Ярославль, 2004 (0,25 п.л.).

6. Лукьянчикова Н.В. Поиск истины в рассказе Н.С. Лескова «На краю света»//Проблемы анализа литературного произведения. Материалы Ш межрегиональной научно-методической конференции. - Иваново, 2004 (0,3 п.л.).

Подписано в печать 06.10.2004 Формат 60x90 1/16 Печать офсетная Усл. печ. л. 1,16 Тираж 100 экз.

Заказ 565

Ярославский государственный педагогический

университет им. К.Д. Ушинского 150000, г. Ярославль, ул. Республиканская, 108

Типография Ярославского государственного

педагогического университета 150000, г. Ярославль, Которосльная наб., 44

№19935

РНБ Русский фонд

2005-4 17125

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лукьянчикова, Наталья Владимировна

Введение.

Глава 1. Черты агиографии в русской литературной традиции и в творчестве

Н.С. Лескова.

§ 1. Жития святых в духовном поиске предшественников и современников Н.С. Лескова.

§ 2. Влияние агиографической традиции на формирование образа литературного героя в творчестве Н.С. Лескова.

Глава 2. Пути художественного освоения житийной традиции в творчестве

Н.С. Лескова.

§ 1. Персонологическая и структурно-композиционная организация «житийных» произведений Лескова.

§ 2. Повествовательные новации в произведениях Н.С. Лескова, созданных в рамках житийной традиции.

§ 3. Способы художественного осмысления житийной традиции в творчестве Н.С. Лескова.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Лукьянчикова, Наталья Владимировна

Кажется, что XIX век ушел далеко в прошлое, но и сегодня величайшие достижения русской литературы XIX века востребованы, актуальны в полной мере. Творчество Н.С. Лескова стоит на магистральной линии развития русской литературы с ее истоков до современности. Эта магистральная тема — нравственные искания человека, духовный мир личности, ее трагические противоречия, взаимодействие идеальных устремлений и прозы жизни.

Тема человека, воплотившего в себе высокий идеал, как личный, так и общественный, серьезно рассматривалась в древнерусской литературе, в частности, в произведениях агиографического жанра, проявлялась она и в XVIII веке, но только в литературе XIX века указанная тема получает свое наиболее полное развитие, разрешение.

В поисках художественного воплощения этического идеала Н.С. Лесков на протяжении всего своего творческого пути обращается к образам праведников. Под праведничеством в православии понимается святость жизни человека, подвижничество во славу Божию в обычных условиях, а не только в монастырской келье. Праведность традиционно рассматривается в литературе с точки зрения нравственной и духовной идеализации, но писатель наполняет это понятие более сложным содержанием. Он не стремится идеализировать своих героев, которые глубоки, многогранны, органичны в своей естественной цельности.

Отчетливо осознавая противоречивость современной ему действительности, Н.С. Лесков обращается в своих произведениях к устоям, выработанным многовековым укладом народной жизни, многовековым развитием национальной культуры. Создавая образы праведных, художник вступает в диалог с весьма представительной в древнерусской литературе агиографической традицией, по-своему развивая и переосмысливая ее. Вопрос о связи художественного творчества Н.С. Лескова с древнерусской словесностью неоднократно служил предметом специального исследования. Факты обращения писателя к сюжетам и темам древнерусской литературы отмечались еще его современниками.' Тема «Н.С. Лесков и традиции древнерусской литературы» как самостоятельная историко-литературная проблема оформляется в работах таких литературоведов XX века, как Л.П. Гроссман2, Д.С. Лихачев3, чему в значительной степени способствовала актуализация в русской филологии вопросов преемственности в развитии литературы, ее национального своеобразия. Тема была значительно расширена в монографиях и статьях А.А. Горелова4, И.В. Столяровой.5 Ориентацию Н.С. Лескова непосредственно на агиографию отмечали в своих работах современные исследователи, как отечественные (О.Е. Майорова, Е.А. Михеичева, В.Ю. Троицкий, В.Е. Хали-зев)6, так и зарубежные (Дж. Алиссандратос, X. МакЛин, П. Честер).7 В частности, цикл статей последних лет Джулии Алиссандратос (США, Бостон) посвящен агиографическим традициям в творчестве русских писателей второй половины XIX века (Л.Н. Толстого, Н.С. Лескова). Исследовательница рассматривает использование житийных мотивов Л.Н. Толстым в повести «Отец

1 Оценка проложных произведений Н.С. Лескова содержится в предисловии профессора А.И. Пономарева к изданию: Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. - СПб., 1896. Вып. 2: Славяно-русский Пролог.

2 Гроссман Л.П. 1) Николай Семенович Лесков. - М., 1965; 2) Н.С. Лесков. Жизнь. Творчество. Поэтика. - М., 1945.

Лихачев Д.С. Особенности поэтики произведений Н.С. Лескова//Лесков и русская литература. -М, 1988. Горелов А.А. Соединяя времена. - М., 1978.

5 Столярова И.В. В поисках идеала: (Творчество Н.С. Лескова). - Л., 1978.

6 Майорова О.Е. Рассказ Н.С. Лескова «Несмертельный Голован» и житийные тради-ции//Русская литература. 1987. № 3; Троицкий В.Ю. Лесков-художник. - М., 1974; Хали-зев В.Е., Майорова О.Е. Лесковская концепция праведничества//В мире Лескова. - М., 1983.

7 Chester P. Hagiography in the prose of Tolstoy and Leskov // Tolstoy Studies Journal. 1988. Vol. 1; McLean H. Nikolai Leskov. The Man and His Art. - Cambridge - London, 1977.

Сергий), реализацию житийной схемы, пересекающейся с православным каноном изображения юродивого в очерке Н.С. Лескова «Обнищеванцы».

Актуальность исследования определяется тем, что на фоне нового глубокого осмысления древнерусских литературных традиций в творческих исканиях классиков XIX века, и в первую очередь Н.С. Лескова, до сих пор остается невыделенной проблема освоения форм христианской словесности в художественном наследии писателя, отсутствует системный ответ на вопросы о месте и значении житийной традиции в его творчестве, о характере трансформации агиографического канона.

Важно отметить, что в разных произведениях Лесков по-разному подходит к использованию элементов древнерусской агиографии. В некоторых произведениях о праведниках («Однодум») художник открыто ориентируется на традиции агиографической литературы, реализуя в них житийную схему, пересекающуюся с православным каноном изображения святого; в других («Кадетский монастырь») — использует лишь общие принципы изображения человека, характерные для агиографии в целом; в третьих («Пигмей») можно отметить тематическую близость с древними житиями. Нестандартность Н.С. Лескова как писателя обусловлена в том числе и нестандартностью его подхода к агиографии. В своем творчестве он апеллирует к глубинам христианского сознания, а не к церковным аспектам агиографического канона. Церковная агиография канонична, Лесков-художник неканоничен, хотя житийная ориентация весьма четко прослеживается в его произведениях. Писатель принципиально обращается к тем моментам, когда канон только формировался - к раннехристианской агиографии, либо к тем, когда он трансформировался. Праведничество в понимании Н.С. Лескова связано с раннехристианскими размышлениями, представлениями, чаяниями, оно выношено всей массой литературного наследия христианской эпохи. Неутилитарность отношений человека с миром, чаяние вечности, пути привнесено в творчество Лескова именно из христианской литературы.

Традиции христианской легенды в его творчестве пересекаются с элементами легенды народной. Имея в виду прежде всего народное, неортодоксальное православие, писатель зачастую трансформирует канон, интерпретируя житие в русле народного христианства. Праведность лесковских героев не означает статичности, застылости в единственной идее угождения Богу. Система ценностей художника включает в себя прежде всего устремленность к добру, которое при этом мыслится не как отвлеченная идея, но как конкретно направленные милосердие, сердобольность, сочувствие, кротость и терпение. Такое гуманистическое понимание праведности сближает Н.С. Лескова не столько с категориями собственно средневековья, сколько с категориями XVII века, когда такие добродетели, как благотворительность, ни-щелюбие, странноприимство, начинают преобладать в фигуре праведника над аскезой, самоистязанием, смирением (как, например, в житии Юлиании Лазаревской). Необходимо отметить также, что для Н.С. Лескова характерен интерес не только к проявлениям внутреннего бытия человека, но и к значимым особенностям внешнего быта, так как его герои не абстрактные фигуры, а динамичные, живые люди. Внедрение в агиографию бытового начала, которое литературно преобразует ее, также указывает на близость Лескова категориям XVII века.

Связь с различными культурными системами, в частности, с раннехристианской литературой и с древнерусской агиографией, говорит прежде всего не о влиянии на художника того или иного автора или произведения, а о принципиальном стремлении Н.С. Лескова утвердить близкие ему этические идеалы с общечеловеческой культурной и нравственной традицией. В его творчестве представлено полное и подробное исследование феномена праведности средствами литературной поэтики. Писатель создает своеобразный «житийный» жанр, который не повторяет канона агиографии, но, безусловно, интерпретирует его. В этой связи вполне можно говорить о некой «житийной» повествовательности у Лескова, равно как об оригинальных «житиях» его героев, где речь идет не столько о событийной канве, сколько о внутренней, духовной атмосфере и исканиях. Лесков — психолог в той мере, в которой его интересует внутренний мир героев, его становление, динамика. Слово «житийный» в творчестве художника соотносится скорее не с каноническим значением, а представляется в контексте духовных исканий вполне земной личности.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней представлена исследовательская стратегия, позволяющая на основе изучения феномена трансформации житийных традиций в произведениях Н.С. Лескова как отражения авторских представлений о праведничестве выявить его магистральное значение в художественной поэтике писателя, ключевую роль при формировании авторского художественного метода. Раннехристианская и древнерусская агиографические традиции представлены как объект сильнейшего интереса писателя и активной трансформации в его творчестве, занимающий ведущее место в художественном изображении духовного мира человека, живущего не в изоляции, а в реальной, укорененной в быту действительности. При определенной исследованности темы праведничества в творчестве Н.С. Лескова осознание всей масштабности и глубины, парадоксальности и противоречивости этого феномена невозможно без соотнесения его с преобразованием житийной традиции в произведениях художника. В лескововеде-нии много писалось о стилевых исканиях писателя, но связь лесковских новаций с «архаическими» пристрастиями автора затрагивалась только вскользь. Нам представляется, что необычным, нестандартным, часто экстраординарным стилем не ограничивается новаторство художника. Стиль Лескова является выражением идеи, и он необычен в той мере, в какой соотносится с нестандартностью персонажей, большинство из которых люди «не от мира сего», не укладываются в рамки массовой морали.

Научная гипотеза состоит в том, что при всей оригинальности, самобытности лесковского текста, мера этой самобытности тем более высока, чем более автор ориентирован на традиции (раннехристианские, древнерусские, фольклорные). Чем выше традиционность, тем ярче оригинальность.

Цель диссертационного исследования - определить характер и смысл художественного освоения и преобразования Н.С. Лесковым житийной традиции в организации повествовательного текста.

Исходя из указанной цели диссертационного исследования необходимо решить следующие задачи:

1) уяснить место житийной традиции в процессах становления русской литературной классики;

2) определить масштаб и характер взаимодействия Н.С. Лескова с житийной традицией в его творчестве;

3) выявить своеобразие взаимодействия писателя с житийной традицией персонологического и сюжетно-композиционного построения текста;

4) охарактеризовать природу повествовательной новации в лесковских произведениях, ориентированных на житийную традицию;

5) обобщить представление о творческих установках Н.С. Лескова в его художественном осмыслении литературных форм житийной традиции.

Предметом настоящего исследования являются факты присутствия в творчестве Н.С. Лескова житийной традиции и характер художественных трансформаций писателем житийного канона.

Материалом исследования послужил ряд художественных произведений Н.С. Лескова 1860 - 1880-х годов, как выстроенных автором в соответствии со структурными признаками житий, так и тех, в которых используются отдельные компоненты организации житийного текста: «Житие одной бабы» (1863), «Соборяне» (1872), «На краю света» (1875), «Пигмей» (1876), «Однодум» (1879), «Кадетский монастырь» (1880), «Несмертельный Голован» (1880), а также эпистолярные и публицистические произведения писателя.

В основу методологии исследования положены традиционные методы историко-литературного и конкретно-текстуального анализа, что позволило осуществить комплексный подход к изучению произведений и обусловлено задачами, стоящими перед автором работы. Мы опирались на теоретические положения и методологические принципы, выдвинутые в трудах М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Б.М. Эйхенбаума.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Мы констатируем, что освоение житийной традиции в новой русской литературе представляло собой долговременный и неоднозначный процесс, обусловленный интересом писателей к национально-культурным моделям человеческой личности, к моделям осмысления нравственных ценностей.

2. Мы пришли к выводу, что крупнейшими фигурами в рамках агиографической традиции в русской литературе являются Н.С. Лесков, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский. В этой связи обращение Л.Н. Толстого к агиографической традиции имеет характер диалога-полемики, а позиция Ф.М. Достоевского понимается нами как диалог-приятие. Взаимоотношения Н.С. Лескова с житийным материалом и житийным каноном могут трактоваться как диалог-интерпретация.

3. Мы полагаем, что главной целью обращения Н.С. Лескова к житийной традиции было исследование им возможности изображения «положительно-прекрасного человека» в реальных (современных и исторических) обстоятельствах в литературном произведении. Поэтому, по нашим наблюдениям, поиски писателя велись: а. в направлении выявления комплекса личностных черт и ситуаций, в которых мог бы проявить себя прежде всего «средний» человек в самых разных социальных обстоятельствах и житейском статусе; б. в направлении выявления противоречий, затрудняющих проявление этих черт, и тех деяний, которые бы позволяли человеку преодолеть реально возникающие жизненные помехи, испытания, гонения, непонимание; в. в направлении исследования тех структурных и персонологиче-ских характеристик, почерпнутых в корпусе отечественных и раннехристианских житий, которые помогли бы ему воплотить в современном произведении образ русского праведника; г. в направлении повествовательных экспериментов, позволяющих выстроить особую форму рассказа о праведнике как о человеке, способном следовать подлинно человеческой модели поведения.

4. Мы пришли к выводу, что главным типом праведника у Н.С. Лескова выступает не идеальный герой, не человек, свято следующий монашеской модели поведения, но «простец», живущий и решающий свои духовные проблемы «по наитию», по внутреннему чувству человечности (часто в форме и духе евангельской проповеди). Остальные типы праведников являются модификациями этого основного типа как реализации иных житийных вариантов. Каждый лесковский праведник реализует не одну житийную роль, а строит свое поведение как мозаику ситуаций, порождающих те или иные ролевые формы личностного проявления и поведения.

5. Мы полагаем, что поиски Лескова в области повествовательной организации произведений, лежащих в русле житийной традиции, служат решению задачи изобразить обыденное праведничество в неправедном мире как реальность и принципиальную возможность, более того, они во многом этой задачей и обусловлены.

Научно-теоретическое значение исследования заключается в том, что в диссертации представлены новые факты осмысления исторических судеб древнерусской агиографии в литературе нового времени.

Научно-историческое значение обусловлено выделением новых аспектов в осмыслении процесса освоения русской классикой христианского наследия предшествующих этапов литературного развития.

Результаты исследования могут быть практически использованы при разработке курсов по русской литературе второй половины XIX века в школьном и вузовском преподавании, а также при разработке спецкурсов и спецсеминаров по творчеству Н.С. Лескова.

Апробация материала проходила на межрегиональных конференциях «Актуальные вопросы изучения и преподавания русской литературы в вузе и школе» (Ярославль, 2002), «Проблемы анализа литературного произведения в средней школе» (Иваново, 2004); на межвузовских конференциях молодых ученых (Ярославль, 1997, 1998, 1999); на научно-практических конференциях преподавателей педколледжей Ярославской области (Ростов, 2002; Ярославль, 2003). Основные положения и результаты исследования отражены в шести опубликованных работах. Материалы диссертации нашли применение в учебном процессе при преподавании автором курсов «Истории древнерусской литературы» и «Истории русской литературы второй половины XIX века» в Угличском педагогическом колледже.

Цель, задачи, гипотеза исследования определили структуру и объем диссертации, которая состоит из двух основных глав, введения, заключения, списка использованной литературы. Во введении обосновывается актуальность выбора темы, анализируется степень разработанности проблемы, определяются цель, задачи, объект и предмет исследования; формулируется гипотеза, положения, определяющие новизну исследования, теоретическую и практическую значимость; даны сведения об апробации диссертации. Первая глава «Черты агиографии в русской литературной традиции и в творчестве Н.С. Лескова» посвящена постановке проблем, определению материала и путей исследования. Во второй главе «Пути художественного освоения житийной традиции в творчестве Н.С. Лескова» представлены этапы решения проблем исследования в соответствии с основными задачами. В заключении сделаны обобщения, подведены итоги исследования, намечены перспективы дальнейшей работы. Основной текст диссертации включает 151 страницу. Библиография насчитывает 230 наименований источников и исследований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Трансформация агиографической традиции в произведениях Н.С. Лескова о "праведниках""

Заключение.

Постановка вопроса об изучении ориентации Н.С. Лескова в его произведениях о «праведниках» на агиографию обусловлена сохраняющейся в истории литературы проблемой преемственности между древнерусской художественной традицией и литературным процессом XIX века.

Попытка самосознания русской интеллигенцией национально-культурной самобытности русского народа в связи с обсуждением возможных путей исторического развития России, интерес к национальным (простонародным и духовно-идеологическим) основам культуры предшествующего тысячелетия и формам традиционного самосознания обусловили обращение к традиционно-народным формам идеологии (народное православие, патриархальные культурные воззрения крестьянства и купечества, старообрядчество), и к формам письменной культуры (жития, древнерусская книжность, воинские и поучительные повести), и к фольклору. Интерес к византийским и отечественным житиям явился частью закономерного развития русской словесности и - шире - русской культуры всего XIX века.

Подъем общественного интереса к национальному прошлому России, тенденция поиска литературного героя, воплощающего в себе национальный этический идеал явились причинами активного внимания Н.С. Лескова и современных ему писателей (прежде всего Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского) к изучению памятников древнерусской агиографии и использования их в качестве источников ряда художественных произведений. Все три писателя потому и могли быть упрекаемы в ереси, что ни один из них в строгом смысле не пытался идти от задач церкви, не стремился к возобновлению жанра, составляющего часть религиозной жизни общины верующих. Если их предшественники (в XVIII веке) культурно приравнивали путь и ценность жизни человека, не наделенного святостью, к пути, формам и ценности тех, кто этой святостью в каноническом типе жития был наделен, то они преследовали цель духовного возвышения своих мирских современников. Толстой своим обращением к этической сущности наследства духовных учителей человечества искал способы отвращения современного человека от ложных путей и поддержку в самовоспитании подлинно духовного человека (с церковью или без нее - неважно). Достоевский, в сущности, решал ту же задачу, но не надеялся на возможность «воспитания» человека, а только на иррациональное «прозрение» заблудших — через их глубочайший духовный кризис. Житие в решении этих задач было только одним из формально-культурных средств, инструментов для реализации авторских идей.

У Лескова же интерес именно к житию более глубинный (хотя, по всей видимости, такой же прикладной). Он воспринимает житие как адекватный способ национально-культурного освоения опыта реальной жизни русского человека. Но не в его «омертвевшей» линейной форме, а в формах неканонического жития, житийной легенды. Отсюда следуют и его критические суждения об этой форме, и тщательное изучение ее композиции, повествовательных и персонологических приемов. Главный интерес писателя направлен к человеку, избравшему духовную модель бытия в окружении мира бездуховного, к чертам «обыкновенного», человеческого праведника, а не собственно к святости, церковно-религиозному служению. Религиозные убеждения лесковского героя в богословском отношении достаточно невнятны, но искренни, приняты всей душой героя. Критерием для него выступает не близость к догматике, а человечность позиции. Он может жертвовать церковным ради человеческого, а наоборот - нет.

Решение этой собственно лесковской задачи - открыть тайну народного праведничества в житейском бытии - определяет и масштаб, и целенаправленность, и своеобразие его обращения к житийной традиции.

Таким образом, можно утверждать, что направление, в котором шли духовные, этические, жанровые, стилевые искания художника, соответствовало общелитературным тенденциям второй половины XIX века - попыткам словесной реализации национального идеала. В своем писательском интересе к фигуре положительного героя современности и в стремлении показать неоднозначность, многогранность его внутреннего мира Н.С. Лесков обращается к традициям раннехристианской и древнерусской агиографии, художественно переосмысливая и трансформируя их.

Включенность писателя в контекст христианской, и прежде всего агиографической, литературы, для которой важным является показ героя, воплощающего идеальные требования в земной действительности, объясняется творческой позицией Лескова, неоднократно им сформулированной в эпистолярных, публицистических и художественных произведениях - стремлением изобразить «живое лицо» в его «духовном содержании», а также религиозными поисками, становлением христианского мировидения художника.

Проведенные наблюдения позволяют утверждать, что диапазон восприятия Лесковым традиций христианской литературы достаточно широк, в своем творчестве он творчески использует элементы различных разновидностей житийного жанра (минейных, проложных, патериковых житий). В находящихся в центре нашего внимания произведениях «праведнического» цикла и примыкающих к ним (1860 -1880-х годов) («Житие одной бабы», «Соборяне», «На краю света», «Однодум», «Пигмей», «Кадетский монастырь», «Несмертельный Голован») присутствуют константы (постоянные признаки), свойственные прежде всего минейным житиям; в конце 1880-х годов писатель обратится к проложным сказаниям. Наряду с созданием рассказов и повестей, отчетливо ориентированных на житийную традицию, автор реализует замысел «антижитийного» произведения («Мелочи архиерейской жизни»), в котором демонстрирует возможности антитетичного использования элементов жанра в показе реальной действительности.

Основываясь на анализе текстов «праведнических» произведений Н.С. Лескова, мы можем утверждать, что их далекими жанровыми предшественниками являются жития, художественные принципы создателей которых были восприняты и переосмыслены писателем. При этом им были востребованы прежде всего персонологические и структурно-композиционные особенности житий. Вместе с тем, используя в своих произведениях способы изображения, традиционные для агиографии, Лесков создает особый, глубоко национальный по содержанию тип героя, который не может быть назван идеальным в строгом смысле. Праведник Лескова, безусловно, подвижник, он «житиен» в том плане, что бесконечно открыт добру, способен (и готов) к самопожертвованию, в то же время в нем как бы слиты все противоречия национального характера. В таких многогранных героях, как Рыжов («Однодум»), «пигмей» («Пигмей»), Голован («Несмертельный Голован»), Иван Флягин («Очарованный странник») писатель высвечивает одновременно их идеальность и приземленность, черты вполне земной личности и человека «не от мира сего». Мы считаем, что, трансфомируя агиографическую структуру в своих произведениях, Лесков не стремится пародировать житие, создать «анекдотец» о чудаке-праведнике, его задача - показать, насколько сложно в душе человека переплетается святое и грешное, обыденное и возвышенное. Необходимо отметить, что в ряде «житийных» произведений писателя можно найти следы конкретных литературных источников («Однодум»), другие его произведения отмечены тематической близостью к агиографии («Пигмей») или общими принципами изображения персонажа, свойственными житию («Кадетский монастырь»).

Последовательная проекция ряда «праведнических» произведений Н.С. Лескова на житийные аналоги (или компоненты житий) отчетливо высвечивает новые качества авторского мировоззрения, неповторимые лесковские черты: сплав в произведениях традиционного и самобытного начал, определяющий наполнение устоявшейся («чужой») формы новым («своим») содержанием; внимание к противоречиям в многогранном внутреннем мире человека, стремление показать глубинную сущность бытия.

Сближаясь до определенного предела с авторами древнерусских житий, Лесков, тем не менее, во многом расходится с ними в решении вопросов концептуальных: ощущая тонкую границу между средневековой христианской и гуманистической концепциями человека, художник выбирает для себя гуманистическую позицию, создает в своих произведениях «человекоцен-трическую» картину мира.

Мы приходим к выводам, что трансформация жития в творчестве Н.С. Лескова обусловлена как объектом изображения, так и общими эстетическими принципами, свойственными другому этапу литературного развития, и прежде всего, принципами, характерными для писательской индивидуальности художника.

Перспективы дальнейшей разработки темы преломления агиографической традиции в творчестве Н.С. Лескова, на наш взгляд, могут быть связаны с исследованием влияния проложных легенд на произведения 1880 — 1890-х годов; с постановкой проблемы взаимодействия как Лескова, так и других русских классиков с христианскими литературными формами по всему их диапазону (легендами, притчами, поучениями, литургическими текстами, псалмами); с комплексным изучением житийной традиции в творчестве других русских классиков (например, Н.А. Некрасова).

Список научной литературыЛукьянчикова, Наталья Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Лесков Н.С. Собрание сочинений: В 11 т. М., 1958.

2. Лесков Н.С. Полное собрание сочинений: В 30 т. М., 1996200.

3. Лесков Н.С. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1993.

4. Лесков Н.С. На краю света. Л., 1985.

5. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. — Л., 1972-1990.

6. Достоевский Ф.М. Письма: В 4 т. М.-Л., 1928-1959.

7. Древнерусские предания. М., 1982.

8. Жития византийских святых. СПб., 1995.

9. Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней Димитрия Ростовского с дополнениями из Пролога. Кн. 1-12.-М., 1902-1911.

10. Избранные жития святых (III-IX вв.). М., 1992.

11. Избранные жития русских святых X-XV вв. М., 1992.

12. Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980.

13. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. — М.; Л., 1928-1958.1. Исследования.

14. Аверинцев С.С. Крещение Руси и путь русской культуры // Контекст. М., 1990.

15. Аверинцев С.С. Историческая подвижность категории жанра: Опыт периодизации//Историческая поэтика: (Итоги и перспективы изучения). М., 1986.

16. Аверинцев С.С. Западно-восточный генезис литературных канонов византийского средневековья // Типология и взаимосвязь средневековых литератур Востока и Запада. М., 1974. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. - М., 1977.

17. Автор и текст: Сб. статей. Вып. 2. СПб., 1996. Адрианова-Перетц В.П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. - М.; Л., 1947.

18. Аннинский Л.А. «Русский космос» Николая Лескова // Лесков Н.С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 4. М., 1993. Аннинский Л.А. Сотворение легенд // Лесков Н.С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 5.-М., 1993.

19. Аннинский Л.А. Блажные и блаженные // Лесков Н.С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6.-М., 1993.

20. Афанасьев Э.А. Лесков и русская литература XVIII века // Лесков и русская литература. — М., 1988.

21. Бак Д.П. Авторское сознание в литературном произведении. Теория и история. М., 2001.

22. Барсуков Н.П. Источники русской агиографии. СПб., 1882. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975.

23. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

24. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельно-сти//Бахтин М.М. Работы 1920-х годов. Киев, 1994.

25. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990.

26. Берковский Н.Я. О «Братьях Карамазовых» // Вопросы литературы. 1981. №3.

27. Берман Б.И. Читатель жития. Агиографический канон русского средневековья и традиция его восприятия // Художественный язык средневековья. — М., 1982.

28. Богданов В. Н.С. Лесков в русской литературе // В мире Лескова.-М., 1983.

29. Бонецкая Н.К. Проблемы методологии анализа образа авто-ра//Методология анализа литературного произведения. М., 1988.

30. Борев Ю.Б., Андреева З.Г. Художественная реальность в ее отношении к действительности и к читателю//Методология анализа литературного произведения. М., 1988.

31. Бочков В.Н. Однодум Лескова и его прототип // Русская литература. 1981. № 1.

32. Бухштаб Б .Я. Н.С. Лесков (1831 1895) // Лесков Н.С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1.-М., 1973.

33. Бушмин А.С. Преемственность в развитии литературы. Л., 1978.

34. Бычков В.В. Литература как выразитель эстетического сознания Древней Руси // Литература и искусство в системе культуры.-М., 1988.

35. Васильев Л.Г. Рефлексия понимания, фрейм. Понимание и интерпретация текста. Тверь, 1994.

36. Верещагин Е.М. Христианская книжность Древней Руси. М., 1996.

37. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989.

38. Ветловская В.Е. Литературные и фольклорные источники «Братьев Карамазовых» (Житие Алексея человека божия и духовный стих о нем) // Достоевский и русские писатели. М., 1971.

39. Видуэцкая И.П. Достоевский и Лесков // Русская литература. 1975. №4.

40. Видуэцкая И.П. Николай Семенович Лесков. М., 1979.

41. Видуэцкая И.П. Творчество Лескова в контексте русской литературы XIX века//Вопросы литературы. 1981. № 2.

42. Видуэцкая И.П. Об атмосфере художественного мира Леско-ва//Русская словесность. 1995. № 6.

43. Виноградов В.В. Поэтика. Л., 1926.

44. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971.

45. Виноградов В.В. О языке художественной прозы: Избр. Труды.-М., 1980.

46. Власкин А.П. Народная религиозная культура в творчестве Ф.М. Достоевского // Христианство и русская литература. Сб. 2.-СПб., 1996.

47. Власкин А.П. Заочный диалог Н.С. Лескова и Ф.М. Достоевского по проблемам религиозности и народной культуры // Русская литература. 2003. № 1.

48. Гагаев А.А., Гагаев П.А. Художественный текст как культурно-исторический феномен//Вопросы филологии. 2002. № 2.

49. Гадамер X.- Г. Истина и метод. М., 1988.

50. Гадамер X.- Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

51. Гвенцадзе М.А. Коммуникативная лингвистика и типология текста. — Тбилиси, 1986.

52. Гебель В.А. Н.С. Лесков (в творческой лаборатории). М., 1945.

53. Горелов А.А. «Житие» Николая Лескова // Горелов А.А. Соединяя времена. — М., 1978.

54. Горелов А.А. Лесков // Русская литература и фольклор. Конец XIX века.-Л., 1987.

55. Горелов А.А. «Праведники» и «праведнический» цикл в творческой эволюции Н.С. Лескова // Лесков и русская литература. -М., 1988.

56. Гримстад К.А. Полиэтничность как религиозная проблема в «Очарованном страннике» Н.С. Лескова // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX вв. Сборник научных трудов. Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

57. Гринцер П.А. Литературы древности и средневековья в системе исторической поэтики//Историческая поэтика: (Итоги и перспективы изучения). М., 1986.

58. Гродецкая А.Г. Древнерусские жития в творчестве Л.Н. Толстого. Автореф. дисс. канд. филолог, наук. — СПб., 1993. Гродецкая А.Г. Ответы предания: жития святых в духовном поиске Льва Толстого. СПб., 2000.

59. Громов П.П., Эйхенбаум Б.М. Н.С. Лесков (Очерк творчест-ва)//Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. Т. 1. М., 1956. Гроссман Л.П. Николай Семенович Лесков. — М., 1965. Гроссман Л.П. Н.С. Лесков. Жизнь. - Творчество. - Поэтика. -М., 1945.

60. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

61. Гуревич А .Я. Вопросы культуры в изучении исторической по-этики//Историческая поэтика: (Итоги и перспективы изучения).-М„ 1986.

62. Гуревич А.Я. Средневековый мир. Культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

63. Давыдова Н.В. Евангелие и древнерусская литература. М., 1992.

64. Державина О.А. Пролог в творчестве русских классиков XVIII-XX веков и в фольклоре // Литературный сборник XVII века. Пролог.-М., 1978.

65. Дильтей В. Собр. соч.: В 6 т. Т. 4: Герменевтика и теория литературы. М., 2001.

66. Дмитренко С.Ф. Факт и вымысел в художественном сознании Н.С. Лескова // Время и творческая индивидуальность писателя. Ярославль, 1990.

67. Дмитриев Л.А. Сюжетное повествование в житийных памятниках конца XIII-XV вв. // Истоки русской беллетристики. Л., 1970.

68. Дмитриев Л.А. Житийные повести русского Севера как памятники литературы конца XIII-XVII вв. Л., 1973.

69. Древнерусская литература и ее связи с новым временем. — М., 1967.

70. Другов Б.М. Н.С. Лесков. Очерк творчества. М., 1961.

71. Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 5 ч. Ч. 4. -М., 1998.

72. Дыханова Б.С. В поисках своего голоса (Из наблюдений над стилем Лескова) // Вопросы литературы. 1981. № 2.

73. Дыханова Б.С. «Запечатленный ангел» и «Очарованный странник» Н.С. Лескова. М., 1980.

74. Евдокимова О.В. Поэтика памяти в прозе Н.С. Лескова. -СПб., 1996.

75. Евдокимова О.В. Принцип «живописности» в структуре произведений Н.С. Лескова (Повесть «Запечатленный ангел») // Вопросы художественной структуры произведений русской классики. — Владимир, 1983.

76. Евдокимова О.В. Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова. СПб., 2001.

77. Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древнерусской литературы.-Л., 1987.

78. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе: (К постановке проблемы)//Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. Петрозаводск, 1994. Живов В.М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. -М., 1994.

79. Замалеев А.Ф., Овчинникова Е.А. Еретики и ортодоксы. — Л., 1991.

80. Звозников А.А. Достоевский и православие // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков (Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр). Петрозаводск, 1994.

81. Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. -М., 1994.

82. Калмановский Е.С. Путник запоздалый. Л., 1985.

83. Капустин Н.В. «Чужое слово» в прозе А.П. Чехова: жанровые трансформации. Иваново, 2003.

84. Каргополов Н.А., Меднис Н.Е. Оппозиция «жизнь» «житие» в романе Н.С. Лескова «Соборяне» // Литература Древней Руси.-М., 1981.

85. Катаев В.Б. Лесков в литературных полемиках // Русская словесность. 1995. № 6.

86. Кедров К. Фольклорно-мифологические мотивы в творчестве Н.С. Лескова // В мире Лескова. М., 1983.

87. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871.

88. Кожевникова Н.А. О соотношении речи автора и персонажа // Языковые процессы современной русской литературы. Проза.-М., 1977.

89. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв. М., 1994.

90. Кожинов В.В. Жанр литературный//КЛЭ. — М., 1964.

91. Колобанов В.А. Суздальская агиография: традиционность и эволюция // Литература Древней Руси. М., 1981.

92. Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. -М., 1972.

93. Крушельницкая Е.В. Автобиография и житие в древнерусской литературе. СПб., 1996.

94. Культурное наследие Древней Руси. Истоки. Становление. Традиции. М., 1976.

95. Купреянова Е.Н. Мотивы народного эпоса и древней литературы в произведениях JI.H. Толстого // Русская литература. 1963. №2.

96. Кусков В.В. Характер средневекового миросозерцания и система жанров древнерусской литературы XI — первой половины XIII в. // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. № 1. 1981.

97. Кусков В.В. Литература высоких нравственных идеалов // Древнерусские предания. — М., 1982.

98. Кусков В.В. История древнерусской литературы. М., 1989.

99. Лейбов Р.Г. Рассказ Лескова и «миф 1812 года» // Лотманов-ский сборник. Вып. 2. — М., 1997.

100. Лебедев Е. Лесков и XVIII век // В мире Лескова. М., 1983.

101. Леонтьев К.Н. Наши новые христиане. Ф.М. Достоевский и гр. Л.Н. Толстой.-М., 1882.

102. Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям. Тула, 1981.

103. Лесков Н.С. о литературе и искусстве. Л., 1984.

104. Либан Н.И. Из спецкурса «Творчество Н.С. Лескова» // Русская словесность. 1995. № 6.

105. Либан Н.И. Кризис христианства в русской литературе и русской жизни // Русская литература XIX века и христианство. -М., 1997.

106. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. Кожевникова В.М., Николаева П.А. М., 1987.

107. Литература Древней Руси. Биобиблиографический словарь. -М., 1996.

108. Лихачев Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970.

109. Лихачев Д.С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. — М., 1975.

110. Лихачев Д.С. Литература реальность - литература. - Л., 1984.

111. Лихачев Д.С. Особенности поэтики произведений Н.С. Лескова // Лесков и русская литература. М., 1988.

112. Лихачев Д.С. Своеобразие исторического пути русской литературы X-XVII веков // Лихачев Д.С. О филологии. М., 1989.

113. Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. -СПб., 1997.

114. Лихачев Д.С. Исследования по древнерусской литературе. Л., 1986.

115. Лихачев Д.С. «Ложная» этическая оценка у Н.С. Лескова // Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Т. 3. Л., 1987.

116. Лобакова И.А. «Житие митрополита Филиппа» и севернорусская житийная традиция // ТОДРЛ. Т. 51. СПб., 1999.

117. Ломунов К.Н. Русская классика в оценке Н.С. Лескова // Лесков и русская литература. М., 1988.

118. Лотман Ю.М. Проблема византийского влияния на русскую культуру в типологическом освещении // Византия и Русь (памяти В.Д. Лихачевой. 1937-1981 гг.).-М., 1989.

119. Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-литературном контексте // Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997.

120. Лужановский А.В. Документальность повествования — жанровый признак рассказов Лескова // Русская литература. 1980. №4.

121. Лученецкая-Бурдина И.Ю. Н.С. Лесков. Очарованный странник // Большой учебный справочник для школьников и поступающих в вузы. М., 2000.

122. Лученецкая-Бурдина И.Ю. Проза Л.Н. Толстого в литературном контексте 1870-1890-х годов. Автореф. дисс. . докт. филолог. наук. М., 2002.

123. Лученецкая-Бурдина И.Ю. Парадоксы художника (Особенности индивидуального стиля Л.Н. Толстого в 1870-1890-е годы. Ярославль, 2001.

124. Майорова О.Е. Рассказ Н.С. Лескова «Несмертельный Голован» и житийные традиции // Русская литература. 1987. № 3.

125. Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. — Л., 1964.

126. Мартьянова С.А. Персонажи русской классики и христианская антропология // Русская литература XIX века и христианство. — М., 1997.

127. Мартьянова С.А. Ценностные аспекты русской классики XIX века в литературоведении XX векаУ/Наука о литературе в XX веке: (История, методология, литературный процесс), М., 2001.

128. Мещеряков В.Н. К вопросу о модальности тек-ста//Филологические науки. 2001. № 4.

129. Мещерякова Н. Лесков художник // Вопросы литературы. 1975. №5.

130. Минеева С.В. Об использовании житийного источника Н.М. Карамзиным // Русская литература XIX века и христианство. -М., 1997.

131. Минеева С.В. Проблемы комплексного анализа древнерусского агиографического текста (на примере Жития преп. Зосимы и Савватия Соловецких). Курган, 1999.

132. Михайлова Н.Г. Народный рассказчик и литературный повествователь в прозе Н.С. Лескова // Русская речь. 1969. № 5.

133. Михайловский Н.К. Литературно-критические статьи. М., 1957.

134. Муллер де Морогуес И. Марфа и Мария. Образ идеальной женщины в творчестве Лескова // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX вв. Сборник научных трудов. Вып. 2. Петрозаводск, 1998.

135. Мущенко Е.Г., Скобелев В.П., Кройчик Л.Е. Поэтика сказа. -Воронеж, 1978.

136. Натарзан Е.В. Житийные мотивы в творчестве Ф.М. Достоевского. Автореф. дисс. . канд. филолог, наук. Новосибирск, 2000.

137. Неелов Е.М. Сказка и житие // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX вв. Сборник научных трудов. Вып. 2. -Петрозаводск, 1998.

138. Нестеренко А.А. Роль и место христианской проповеди в художественном творчестве Л.Н. Толстого // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

139. Новикова А. А. Основы формирования религиозно-нравственной позиции Н.С. Лескова // Филологические науки. 2003. № 3.

140. Новикова T.JT. Агиографические мотивы в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Русская литература XIX века и христианство.-М., 1997.

141. Озеров Л. Поэзия лесковской прозы // В мире Лескова. М., 1983.

142. Ольшевская Л.А. Об авторах «Киево-Печерского патерика» // Литература Древней Руси. Вып. 2. М., 1978.

143. Ольшевская Л.А. Своеобразие жанра житий в Киево-Печерском патерике // Литература Древней Руси. — М., 1981.

144. Опульский А. Жития святых в творчестве русских писателей XIX века. East Lansing, 1986.

145. Основин В.В. Служение царству мысли // Лесков Н.С. Заячий ремиз. -М., 1987.

146. Пантин В.О. Легенды и апокрифы в художественной системе Н.С. Лескова. Автореф. дисс. . канд. филолог, наук. — СПб., 1994.

147. Панченко A.M. Аввакум как новатор // Русская литература. 1982. №4.

148. Панченко A.M. Топика и культурная дистанция//Историческая поэтика (Итоги и перспективы изучения). М., 1986.

149. Переверзев В.Ф. Литература Древней Руси. М., 1971.

150. Плетнев Р. «Отец Сергий» и Четьи Минеи // Новый журнал. Нью-Йорк, 1955. Кн. X.

151. Пономарева Г.Б. «Житие великого грешника» Достоевского (структура и жанр) // Исследования по поэтике и стилистике. — Л., 1972.

152. Пономарева Г.Б. Творческая история житийного замысла Ф.М. Достоевского. Автореф. дисс. . канд. филолог, наук. М., 1987.

153. Пономарева Г.Б. Одно написанное житие Ф.М. Достоевского // Русская литература XIX века и христианство. М., 1997.

154. Попова Е.А. От первого лица (Сказ у Н.С. Лескова) // Русская речь. 2002. № 5.

155. Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы.-М., 1972.

156. Проблема традиций и новаторства в русской литературе XIX — начала XX века. — Горький, 1981.

157. Проблемы поэтики и истории литературы. — Саранск, 1973.

158. Прокофьев Н.И. Традиции древнерусской литературы в творчестве Н.С. Лескова // Лесков и русская литература. М., 1988.

159. Пятнов И.В. Черты агиографического сюжета в творчестве Лескова начала 70-х годов XIX века // Вопросы сюжета и композиции. Горький, 1984.

160. Растягаев А.В. Проблема автора и героя в «Житии Ф.В. Ушакова» А.Н. Радищева//Актуальные вопросы изучения и преподавания литературы в вузе и школе. Ярославль, 2004.

161. Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001.

162. Руди Т.Р. «Imitatio angeli» (Проблемы типологии агиографической топики)//Русская литература. 2003. № 2.

163. Русская литературная классика XIX века. — Воронеж, 2003.

164. Русская словесность. Антология. М., 1997.

165. Русские писатели. Биобиблиографический словарь: В 2 т./Под ред. Николаева П.А. М., 1989.

166. Свенцицкая И.С. Возникновение раннехристианской литературы // Апокрифы древних христиан. М., 1989.

167. Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития: обзор редакций и тексты. М., 1915.

168. Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I (XI -первая половина XIVbb.) — Л., 1987.

169. Собенников А.С. Архетип праведника в повести А.П. Чехова «Моя жизнь» // Русская литература XIX века и христианство. -М., 1997.

170. Соловьев B.C. Н.С. Лесков // Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М., 1991.

171. Старыгина Н.Н. Евангельский фон (смысловой и стилистический) в романе Н.С. Лескова «На ножах» // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. научных трудов. — Петрозаводск, 1994.

172. Столярова И.В. В поисках идеала: (Творчество Н.С. Лескова).-Л., 1978.

173. Столярова И.В. Лесков и Россия // Лесков Н.С. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 1.-М., 1996.

174. Сухачев Н.Л., Туниманов В.А. Развитие легенды у Лескова // Миф фольклор - литература. - Л., 1978.

175. Тарасов А. Является ли праведницей Анна Каренина? // Литература в школе. 2001. №3.

176. Текст. Интертекст. Культура: Сб. докладов международной научной конференции. М., 2001.

177. Телегин С.М. Национальное и мифологическое у Лескова // Литература в школе. 1996. № 1.

178. Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. Курс лекций.-Л., 1959.

179. Топоров В.Н. Святые и святость в русской духовной культуре. -М., 1995.

180. Травников С.Н. Традиции агиографической литературы в повестях А.Н. Радищева // Литература Древней Руси. Вып. 2. — М., 1978.

181. Троицкий В.Ю. Лесков художник. - М., 1974.

182. Троицкий В.Ю. Творчество Лескова и русский романтизм // Лесков и русская литература. — М., 1988.

183. Туниманов В.А. Рассказы и легенды Лескова о праведниках // Лесков Н.С. На краю света. Л., 1985.

184. Тусичишный А.П. К вопросу о древнерусских традициях в романе Ф.М. Достоевского «Идиот»//Вопросы филологии. 2002. №2.

185. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. — М., 1977.

186. Тюхова Е.В. К вопросу о «фантастическом реализме» Н.С. Лескова (рассказ «Белый орел»)//Эстетика и метод. Свердловск, 1987.

187. Успенский Б.А. Антиповедение в культуре Древней Ру-си//Успенский Б.А. Избранные труды. М., 1994.

188. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М., 1997.

189. Федь Н.М. Зеленая ветвь литературы. М., 1981.

190. Филипповский Г.Ю. Столетие дерзаний: Владимирская Русь в литературе XII в. М., 1991.

191. Фридлендер Г.М. Литература в движении времени. М., 1983.

192. Хализев В.Е., Майорова О.Е. Лесковская концепция праведни-чества // В мире Лескова. М., 1983.

193. Хализев В.Е. Особенности эпических произведений // Введение в литературоведение. М., 1988.

194. Хализев В.Е. «Герои времени» и праведничество в освещении русских писателей XIX века // Русская литература XIX века и христианство. — М., 1997.

195. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2000.

196. Христианство: Словарь. — М., 1994.

197. Художественное творчество и литературный процесс. — Томск, 1979.

198. Чередникова М.П. Об одном фольклорном мотиве в повести Н.С. Лескова «Очарованный странник» // Русская литература. 1973. № 3.

199. Чередникова М.П. Открытие Лескова // Литература в школе. 1991. №2.

200. Четина Е.М. Евангельские образы, сюжеты, мотивы в художественной культуре. Проблемы интерпретации. М., 1998.

201. Чудаков А.П., Чудакова М.О. Сказ // Краткая литературная энциклопедия. Т. 6. -М., 1971.

202. Чудаков А.П. В.В. Виноградов и теория художественной речи начала XX века // Виноградов В.В. О языке художественной прозы. Избранные труды. -М., 1980.

203. Чуднова Л.Г. Лесков в Петербурге. Л., 1975.

204. Шабес В.Я. Событие и текст. М., 1989.

205. Шмелева Ю.В. Легенды и притчи Н.А. Некрасова и Н.С. Лес-кова//Н.А. Некрасов: Современное прочтение. Материалы межвузовской научной конференции. Кострома, 2002.

206. Шмид В. Нарратология. М., 2003.

207. Шор Р. Легенда // Литературная энциклопедия. Т. 6. — М., 1932.

208. Эйхенбаум Б.М. О прозе. Л., 1927.

209. Эйхенбаум Б.М. «Чрезмерный писатель»//Эйхенбаум Б.М. О прозе. О поэзии. Л., 1986.

210. Эйхенбаум Б.М. Работы разных лет. М., 1987.1. Иностранные исследования.

211. Alissandratos J. Leo Tolstoy's "Father Sergius" and the Russian Hagiographical Tradition // Cirillo-methodianum. Thessalonique. 1984-1985. №8-9.

212. Alissandratos J. A stylization of hagiographical composition in Nicolay Leskov's "Singlethought" (Odnodum) // Slavic and East European Journal. 1983. Vok. 27. № 4.

213. Alissandratos J. Leskov versus Flobert as connoisseur of a medieval narrative pattern closely associated with hagiographi. // American contr. to the 10 intern, congr. of slavists. Sofia, 1988.

214. Chester P. Hagiography in the prose of Tolstoy and Leskov // Tolstoy Studies Journal. 1988. Vol. 1.

215. McLean H. Nikolai Leskov. The Man and His Art. — Cambridge -London, 1977.