автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Трансформация гендерных ролей в мифологических системах

Полный текст автореферата диссертации по теме "Трансформация гендерных ролей в мифологических системах"

НАГОВИЦЫН Алексей Евгеньевич

Трансформация тендерных ролей в мифологических системах

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

»» Л ТЛ и 4 ЩА1

ш и ъ п о А

Диссертация выполнена в лаборатории психологических проблем воспитания ГОС НИИ семьи и воспитания РАО

Научный консультант доктор философских наук

Пелипенко А. А.

Официальные оппоненты - доктор философских наук, профессор

Никонов К.И.

доктор философских наук, профессор Орлова Э.А.

доктор философских наук, профессор Афасижев М.Н.

Ведущая организация - Институт философии РАН

Защита состоится «_»_2003 года в_часов

на заседании диссертационного совета Д 210.010.04 в Московском государственном университете культуры и искусств по адресу: 141406, Московская область, г. Химки-6, ул. Библиотечная, 7, корпус 2, зал защиты диссертаций.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного университета культуры и искусств.

Автореферат разослан «_»_2003 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент /А 1 И.В. Малыгина

НАГОВИЦЫН Алексей Евгеньевич

Трансформация тендерных ролей в мифологических системах

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

МО и К в А 2003

Диссертация выполнена в лаборатории психологических проблем воспитания ГОС НИИ семьи и воспитания РАО

Научный консультант доктор философских наук

Пелипенко А.А.

Официальные оппоненты - доктор философских наук, профессор

Никонов К.И.

доктор философских наук, профессор Орлова Э.А.

доктор философских наук, профессор Афасижев М.Н.

Ведущая организация - Институт философии РАН

Защита состоится «_»_2003 года в_часов

на заседании диссертационного совета Д 210.010.04 б Московском государственном университете культуры и искусств по адресу: 141406, Московская область, г. Химки-6, ул. Библиотечная, 7, корпус 2, зал защиты диссертаций.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного университета культуры и искусств.

Автореферат разослан «_»

Ученый секретарь Диссертационного совета Кандидат философских наук, Доцент

2003 года. «

!

И.В. МаЛЫГИНа

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования сопряжена с тем, что серьезные изменения в социальных, политических и экономических отношениях в XX в. в мире повысили интерес к проблеме гекдерных отношений. При этом обостряется конфликт между традиционными мужскими и женскими социальными ролями, практически во всех типах культур. В России, где у целого ряда народов в разной степени до настоящего времени сохраняются семейные отношения традиционного типа, рассмотрение данной темы наиболее актуально.

При возрастании значимости национального самосознания в мировой культуре обращение к избранной теме обусловлено в целом необходимостью:

- определить является ли сфера национальных стереотипов фактором, формирующим основания для смены патерных гендерных отношений, или они носят межнациональный типовой характер и находятся в зависимости от социальных структур и социальных отношений в обществе;

- установить благодаря каким механизмам в традиционных типах обществ решалась и решается проблема нормированных социальных отношений, связанных с тендерными ролями в период перехода от родосемейного типа отношений к государственным и от раннего государства к ранним типам империй;

- анализа процесса смены в мифологических системах женских ролей на мужские, как отражения протекающих социокультурных изменений.

- углубления знаний кас<нельно детерминации процесса мифотворчества от типологии культуры;

- анализа характеристик женских мифологических персонажей с выявлением в них постоянных и переменных функциональных доминант;

- выявления зависимости смены гендерных ролей в мифологических системах от структуры общества и от общественных отношений господствующих в нем.

Актуальность работы в её непосредственном выражении проявляется в следующем:

1. В связи с тем, что женщина в традиционном типе общества выступает как выразительница семейно-родовых отношений, а в переходный период от одной социальной структуры к другой её социальная роль претерпевает изменение при становлении в обществе новых типов отношений - государственных, например, при переходе от родоплеменного строя к государству. Характерно, что данный процесс находит своё отражение в мифологических системах. В то же время при становлении новых социальных и экономических отношений в современном российском обществе, роль женщины также претерпевает известные деформации. Следовательно, выдепив устойчивые социальные роли женщин в различных типах общества, появляется возможность облегчить социальную и психологическую адаптацию женщины в современных условиях через принятие ими этих устойчивых и социально принимаемых обществом ролей.

2. В ряде культур произошла полная или частичная переориентация на мировоззренческие ценности тех или иных мировых религий, таких как христианство, мусульманство, буддизм и т.д. Однако фольклорный и мифологический материал сохраняет базовые мировоззренческие приоритеты той или иной культуры. Анализ такого материала в контексте типологизации культур и различного уровня социального устройства позволяет проводить более выверенную национальную и межнациональную политику, особенно в условиях такого многонационального государства как Россия.

3. В педагогическом процессе и деятельности любых социальных работников появляется возможность профессиональной ориентации и переориентации на профессии, связанные с комплиментарным отношением к ним в общественном мировоззрении, что нашло отражение в рассмотренном и проанализированном мифологическом материале с выявлением постоянных функциональных доминант базовых персонажей.

4. Сама актуальность тендерной проблемы в современном обществе, рост феминистического движения обуславливают актуальность проблемы исследования, так как решение поставленных задач дает возможность выявить истоки и историко-культурные причины движения феминисток и активного принятия женщинами на себя мужских социальных ролей в современном мире.

5. Примененные в исследовании методики и методологические подходы при анализе базовых доминант той или иной культуры дают возможность анализировать и типологизировать значительную часть фольклора и мифологии в соотнесении с их детерминирующими кроскультурными и социальными процессами.

6. В исследовании приведена новая типологизация базовых мифов творения, построенная на испоьании кулыурншо тематизма, чга позволяет усовершенствовать культурно-историческую систематизацию.

Проблемой, обуславливающей обращение к избранной теме явилась необходимость выявления связи социокультурных факторов и механизмов, как в устойчивом, так и в переходном состояниях социальных структур на динамику изменения тендерных ролей в мировоззренческих, в частности, мифологических системах. Выявление этой связи необходимо для установления закономерностей изменения общественного мировоззрения от социальных процессов в контексте трансформации тендерных ролей в мифологических системах.

Степень разработанности темы. Зарубежная и отечественная наука имеет богатый опыт исследования и анализа мифологических и фольклорных явлений. Одновременно с этим в исследовании мифологического материала существует целый ряд методов. В основе храдиционного историко-геогряфичеокогп метода (Ю.Крон; А.Аарне) лежит анализ сюжетов. С.Томпсон развил данный метод, положив в основу анализа мифов, легенд и сказок мотив. Метод дает возможность проследить мотивы через прошлое и настоящее разных культур (К.Ф.Сидов, И. Хаутала).

.Леви-Стросс предложил воспринимать миф как структуру эле-:тов. Миф рассматривается как инструмент первобытного логического цления (А.Лорд, С.Уитмен, 1955). А.Дандис определяет социальные [кции фольклора через структурные оппозиции. К их числу он о тит трихотомию, присутствующую в сказках, суевериях. Затем дру-аспекты культуры поддерживают эту модель.

юльклор по Р.Абрахамсу (1964, 1968) — деятельность, связанная с пси-зрапией: воображаемое проектирование осуществляется в «игре» - в гкции конфликта в безличную среду. Разрешение структурных оппози-обеспечивает аудиторию катарсисом. Появилась тенденция к рас-трению фольклора как процесса, состоящего из системы структурно -волических коммуникативных актов общения (Р.Джорджес, 1969; |дмонсон, 1970). В свою очередь теория М. Маклюэна подчеркивает спе-ику воздействия акустического пространства. С этих позиций можно яснить силу воздействия мифологии на людей, создающей акустическое странство - оно многомерно и способствует полному погружению в собственных ощущений.

то же время мифология может интерпретироваться с позиций псих о-низа, обоснованного З.Фрейдом и его современными последователями Х>к. Кэмпбеллом, Э.Фроммом, Н.Фраем, Дж.Фишером. По 3. Фрейду многая — это проекция внутри психических сексуальных желаний, кото, будучи табуированы, проявляют себя в сновидениях, фольклорных азах и фантазиях. Фольклор представлен в виде извечной жизни пр о-ио в современной, протекающей в сфере мифов индивидуального и лективного подсознания. Такой подход связывает мифологию с антологией и психологией, расширяя возможности изучения данного фе-

СНЕ1.

трудах З.Фрейда, К.Г.Юнга, Э.Ноймана, О.Ранка, Д.Хилмана показаны юзнательные основы мифологической символики, объяснено происхож-не гротескных персонажей мифов.

'овременные последователи психоанализа делают акцент не на ли-о, а на «культурной среде» (Э.Фромм, Р.Бенедикт, У.Бэском, Лган). Пережитки древнейших культур объясняются как порождение лективного «этноса», движимого бессознательными инстинктами. По

Ïждeнию Э.Фромма, мифы, сказки, сны, несмотря на индивидуал ь-местные различия, имеют общее — они «написаны» на языке, универ-ьном для всех культур на протяжении истории. Это — язьпс символов и азов, являющихся нам в мифологии и во сне: «ячык» нашего подсочим, объединяющего наш индивидуальный подсознательный опыт с

ПЛЬ'ТиОШ 1ЖЛ ПЛЛЛЛЧТТОТтЛ!» ПЛПЛПДТТй.^П.-! 1ТТПАФШТГйтП! ПйТ/ЛТ! ТТин '' '! -.' *; :.* _ Iii.lv I 11иП1)11Т1 И(л ири 1 ОСпип, 11^11 ипалп

пргрнд и мифов авторы расшифровывают сексуальные символы в зи с социокультурными отношениями в исследуемом этническом ре-не (Л.Бойер, 1964; В.Барноу, 1955).

:.Г.Юнг рассмотрел символы сновидений и мифологии как продукт хической энергии, перенося акцент с изучения индивидуального под-

сознания на коллективное — хранилище архетипов человеческих мыслей, чувств, поступков: они обнаруживаются в сновидениях, древнейшей мифологии и обрядах. Классификацию архетипов автор подкрепляет мат е-риалами сказок народов мира. В отношении персонажей сказки наращивается цепочка символических элементов «феноменологии духа», располагающегося в сферах коллективного бессознательного. В поисках изначальных структур праархетипов, К.Г.Юнг исследовал историю д уховного развития человечества от низших форм к высшим путем установления св язи между человеческим бессознательным и животными инстинктами.

Идеи К.Г.Юнга развиты структуралистским и ритуально-мифическим направлением (Дж. Кэмпбелл, 1966; М.Хертсковитц, 1955; М.Джекобс, 1966; У.Бэском, 1967; Э.Хаймен, 1965). Отрицая качественные различия в типах мышления между первобытными людьми и современными, они, на материале мифологии пытаются доказать стабильность древнейших структу р-ных типов мифологического мышления. Дж. Кэмпбелл устанавливает связи между архетипами в фольклоре и соответствующими им архетипами в биологической структуре организмов, разработав «архетипическую» биографию человека, в основе которой лежат инстинкты пола, боязнь смерти, родовой травмы и другие положения психоанализа. У каждого возраста есть свои инстинкты, в соответствии с которыми автор выделяет нескол ь-ко ее этапов.

По мнению Н.Фрая, в наиболее чистом виде архетипы представлены в древнейших пластах фольклора и мифологии. Во сне, как считает автор, конфликты между влечениями и удовлетворением впервые заявляют о себе индивидууму, а в ритуалах получают коллективное выражение и через них передаются из поколения в поколение.

Представители ан фонологически! и направления опирались на психоэтнологический параллелизм. Истоки одинаковости стадий в развитии культуры они отыскивали в одинаковости человеческой психики (Э.Б.Тэйлор, Ф.Боас, ММид).

Э.Б.Тэйлор в книге «Первобытная культура» пришел к выводу о единстве этапов в развитии человеческой культуры и эмпирически подтвердил поступательный характер ее развития. Он выдвинул теорию анимистич е-ского происхождения религии; автор изучает фольклор как пережиток древних обычаев, суеверий, обрядов. Исследователи мифологии в данном русле делают акценты на социокультурной аспект; укрепляют связи м е-жду антропологией и психоанализом, изучая фольклор как «проекта в-ную систему» (А.Кардинер. 1966; Б.Малиновский. 1948; У.Л.Барр, 1948: М.Хертсковитц, 1946).

Плчлплтапд!! 1 * г; - * у.. . ;г 4... т г г ; ^I'. 1 ттчптг.-твпип гти-тпатЛ!: Г! Л-.* гТ^тл 1 _

зер, авто" т^з'да «Золотая ветвь^. Данная школа предполагает изуч?нир магии, как древнейшей формы мировоззрения, отражающейся в форме пережитков древних ритуалов, поверий и мифов. Исследователи счит а-ют, что система ритуально-символических действий повторяется на каждой новой фазе истории и аналогична структуре древних обрядов

(Д.Эгган, 1955; С.Э.Хаймен, 1965). Их теория дополнены идеями психоанализа в раскрытии социально-психологического содержания мифологии.

Расширение круга рассматриваемых в нашей работе мифов и мифолог и-ческих систем обусловлено работами Дж. Кэмпбелла, как и других авторов (К. Наранхо, А. Пятигорский, Г. Рохейм, В. Тэрнер, М. Элиаде), которые считают, что основу героического мифа слагают символические формы выражения двух важнейших для коллективной и индивидуальной человеческой истории событий - сотворения мира и становления личности. Иными словами, в героическом эпосе предстает космогонический миф и ритуал инициации. Рождение героя и его странствия соответствуют символике инициации (обрядов перехода), а подвиги, свершения и смерть - мироустроению, созиданию Космоса (порядка) из всеобщего Хаоса. Оба эти проц есса едины, а сама инициации часто носит характер космогонического акта - например, в исследованных Ж. Демюзилем кавказских сказаниях о героях-нартах, или в приведенных Дж. Кэмпбеллом мифах о Кришне и Будде.

Смена тендерных ролей особенно хорошо просматри вается в мифах творения мира. Само Творение как героическое деяние есть не единичный, а мног о-кратно повторяющийся акт. В.Н.Топоров указывает, что творение стало условием существования и воспринималось как благо. Но к концу каждого цикла оно приходило в упадок, убывало, "стиралось" и для продолжения прежнего существования нуждалось в восстановлении, обновлении, усил е-нии. Возможности ритуала в этом отношении определялись тем, что он был как бы соприроден акту творения, воспроизводил его своей структурой и смыслом и заново возрождал ю, что возникло в акте творения.

Исследований мифологии, связанных непосредственно с тендерной проблемой, немного. Авторы зачастую используют мифологический м а-1ериал не для обобщения и анализа, а для решения частных научных и полемистических проблем. Так, Б. Сонне показывает, как борцы за национальные права прочли эскимосский миф о морской женщине в полит и-ческом ключе. Д. Вуд в своей статье особо подчеркивает тот факт, что образы кельтских богинь подвергаются различным спе куляциям. Статья Д. Капути посвящена деятельницам феминистического движения в США и рассказывает о том, как они используют мифологические символы европейской и афро-американской культур в своей борьбе против технократической системы.

М. Орбелл пишет о том, как женщины маори сами объясняют свои мифы; а П. Харви, показывая, как инки использовали мифы для имперс -ких целей, предупреждает, что наше понимание взаимоотношений полов может серьезно затруднить понимание мифов иных народностей, пока мы не допустим существования ииых систем мировоззрения.

Для нашего исследования представляют интерес работы, выходящие на новое понимание мифа и связанной с ним тендерной пр о-блемы. В других культурах могут быть совершенно другле закономерности, что подчеркивается в статье И. Уайт и Э. Пейн, повествующей об особенностях мифологической системы австралийских аборигенов.

Некоторые авторы кроме мифологического приводят сказочный и иной фольклорный материал. Так Тао Лю включает в свою работу легенды о женщинах, а Ю. Вытковская на примере народных ритуалов показывает, как славянские языческие мифы и идеи сохранялись и после принятия христианства.

Тема перехода от одной мифологической системы к другой, связанной с изменением тендерных ролей рассматривает С. Ростас, которая показ ала, как миф о Шочикецаль, ацтекской богине цветов и женщин, переплелся с христианскими представлениями о женщине и грехе, девственности и нечистоте. Процесс восстановления тендерных ролей Великой Богини в стабилизирующемся обществе виден из работы Э. Кирнс, которая пишет, что, по контрасту с утратой популярности индуистской богини Радхи, в независимой Индии крепнет почитание новой богини -Сантоши Мата (Мать Удовлетворение), а А. Бреннер доказывает, что даже такой неоспоримо мужской образ, как ветхозаветный Яхве, в период равновесия социальных структур и отношений имел когда-то божественную супругу, чье наличие долго отрицалось традицией.

О более расширенном толковании женских персонажей в мифологических системах говорит А. Ферлонг, на примере шумерских мифов, показавшая, как исследователи ранее недооценивали роль женщин в «Эпосе о Гильгамеше» только потому, что не могли отойти от анахроничных стереотипов.

О непосредственной связи тендерных ролей в мифологии с социал ь-ным положением женщины в обществе пишет В. Сетон-Уильямс, которая рассматривает вопрос свободы и автономии египетских цариц, сравнивая исторические данные с мифологическим материалом.

В некоторых работах вскрывается связь ртуальных практик и мифов. Так Б. Смит пересказывает греческие мифы и связывает их с женской ритуальной практикой, показывая, каким конкретным наполнением они могли обладать.

К сожалению проблема трансформации тендерных ролей в мифологических системах до сих пор не нашла должного отражения в научной литературе. Отдельные авторы, такие как И. Уайт, Б. Смит, Ю. Циркин, Н. Эммин в своих работах, касающихся, как правило, отдельно взятых мифологических систем в той или иной степени касались данной темы, но серьезного научного исследования по данной проблеме до сих пор написано не было. В свою очередь ряд авторов Г. Юнг, Дж. Фрезер, М. Элиаде, Р. Грейвс, А. Голан, Б. Рыбаков и др. рассматривали отдельные функциональные особенности тех или иных божественных персонажей в том числе и богинь, однако такое рассмотрение не связывалось с социально исторической динамикой развития общества и в них не говорится о смене тендерных ролей в той или иной мифологической системе как закономерном социально историческом процессе.

Объект исследования. Динамика изменения тендерных ролей в мифологических мировоззренческих структурах.

Предмет исследования. Социально-мировоззренческие основания развития феминной роли в мифологических системах обществ различного социокультурного типа. Цель исследования.

Выявить постоянную и изменяемую составляющие женских ролей в мифологических мировоззренческих системах, а также формы обусловленности их динамики при переходе типа правления от родового к государственному и имперскому. Задачи исследования:

проанализировать и систематизировать функциональные особенности тендерных ролей мифологических персонажей с точки зрения выделения их национально-исторической специфики и устойчивых типологических черт;

проследить постоянные и переменные составляющие в восприятии роли женщины в мировоззренческих мифологических системах в разных социальных типах обществ при разных уровнях развития мировоззренческих систем;

проанализировать и систематизировать базисные мифы творения и мифы, связанные со структурой вселенной, как один из важнейших показателей соотношения тендерных ролей в мифологических структурах и отражение социальной структуры общества — мифосозидате-ля;

проанализировать и систематизировать мифологические структуры социальных сообществ разного типа с позиции функционального те-матизма в культуре;

определить роли женщины в мифологических структурах в стабильных типах общества, ридогшсменной сирой, 1 осударство; определить роли женщины в мифологических структурах в обществе переходного типа от родоплеменного типа к государству и от раннего государства к зарождению империи;

установить связь между господствующей в обществе мифологической мировоззренческой системой и набором нормированных женских ролей в социальных структурах;

выявить мировоззренческие, социальные и социально-психологические факторы, влияющие на изменение тендерных ролей в мифологических системах.

Гипотеза.

1. Принятие женскими персонажами доминирующей роли в мифологических мировоззренческих системах связано с господством в сбщсствс родо-семейньтх отношений Пгш изменении данного типа социальных отношений на государственные происходит замена части главных женских божеств на мужские.

2. В мифологических мировоззренческих системах разного типа за женскими божествами при любом уровне развития социальных отношений со-

храняется целый ряд специфических функций, которые являются архетипи-чески женскими в культуре.

3. Закрепление за женщиной специфических функций и связанных с ними социальных ролей в любого типа обществе является гарантом стабилизации общественной жизни.

Методология и методы исследования в значительной степени обусловлены качественной определенностью целей и задач, а также своеобразием мифологического мировоззрения. Исследование базируется на таких гносеологических принципах, как: логический, принцип историзма, принципы целостности и взаимодополнительности, принцип диалектического соотношения общего, особенного и единичного.

Методологической основой исследования стали эпистемологические идеи герменевтики, позволяющие наиболее глубоко вникать в скрытые смыслы анализируемых и интерпритируемых с историософской, гносеологической и аксиологической позиций мифологических и иных культурных текстов, связанных с рассматриваемой темой.

Как методологический ориентир и одновременно эпистемологический критерий были использованы идеи Бахтина М.М. и Библера B.C. (концепция диалога культур) и работы Лосева А.Ф., который сформулировал и обоснован тезис о философии культуры.

В этой связи возникла потребность в применении таких исследовательских методов, как метод междисциплинарного исследования, метоп типологиза-ции, меюд изучения явления на основе тождества и различия, метод контент-анализа и др.

Различные подходы в использовании перечисленных методов были взяты из работ таких исследователей, как Ардзинба B.F. (сравнительный текстологический анализ), Велецкая H.H. (сравнительная историке культурная реконструкция), Виноградов Л.Н. и Гиоргадзе (метод выявления культурных доминант), А. Голан (метод кросскультурного обобщения), а также Гура A.B., Гуревич А.Я (метод социодоминантного анализа), Ельницкий Л.А, Замятин С.Н., Иванов В.В., Топоров В.Н. (метод выявления базовой мифологической тематики, основной миф индоевропейцев), Клингер X. Немировский А.И. (историко текстологический анализ), Рыбаков Б.А. (варианты метода междисциплинарных связей), Элиада М. (методы сравнительного анализа ритуальной и мифологической культуры). При анализе мифологического и иного материала авторы использовали не только тексты, по и данные исторической науки и археологические материалы, но дало возможность анализировать мировоззренческие структуры в их майрматдшепйиакга®. также был использован меюд семантического дифференциала Осгуда Ч. в модификации Петренко В.Ф., который в ряде случаев позволяет выявить базовую семантику целого ряда текстов. В исследовании также был применен авторский метод ритмо-фонетического анализа текстов. Метод был апробирован на надежность и достоверность в кандидатской дис-

сертации автора и в ряде публикаций и выступлений на областном, всероссийском и международном уровнях.

Отметим, что в русле поставленных целей и задач исследования примененные в диссертации методы признаются валидными, что подтверждается проверкой на обоснованность использованных в исследовании методов.

В исследовании также проведена обоснованная выборка материалов и показательных примеров, основанная на предложенных в работе системных моделях мифологического материала.

Научная новизна диссертации состоит в том, что рассмотрена социокультурная роль женщины в мифологических мировоззренческих системах разных типов общества: стабильных, таких, как родоплеменной строй и государство и нестабильных, т.е. сообществ переходного к государству и империи типа.

I. Выделены постоянные и переменные доминанты в функциях женских персонажей в мифологических и мировоззренческих системах. Установлено, что в любом типе общества за женскими мифологическими персонажами сохраняются следующие основные роли:

1. Вне зависимости от времени, эпохи и социальной структуры, где исповедовался культ Великих богинь или имелись его позднейшие отголоски, за ними сохранялась функция влияния на судьбу человека.

2. Влияние на судьбу довольно часто сопровождалось влиянием на посмертное существование души или душ.

3. Практически все богини данной категории связывались с колдовством, любовной и возрожденческой магией, практиками излечения, которые рассматривались, как непременный атрибут богинь и их служителей.

4. Все богини подобного класса рассматривались как старейшие и относились к началу мира.

5. Роль покровительницы зверей у данноги класса богинь при переходе к земледелию часто переходила в роль в покровительницы сельского хозяйства или отдельных его направлений, чаще всего скотоводства.

6. Практически всегда роль богини Жизни-Смерти в ходе социального развития распадалась и принадлежала различным богиням или разным ипостасям одной богини, которые часто довольно далеко расходились между собой, как, например, индийская Кали (смерть) - Праджапати (жизнь).

7. Достаточно четко прослеживается роль Великой Матери как богини - хозяйки трех миров вселенной, хотя в ряде случаев в позднейшие времена она накладывается на патриархальные представления. Так Богоматерь русских заговоров, заменившая предшествующую ей Великую Мать (возможно, Ма-кошь), имеет власть во всех трех мирах, при этом та же власть, бесспорно, принадлежит христианской Троице.

Ч ТТг-.*=»пгат5тттт;гт* А^г.т: -т"зт.-лт* Vггостйть-тг _ ГТ ч ГГГ^Т1 •'">ГУ:р •¡•^м.-р

^УишНШри ,1 и. 1/111111. Ц О [ * ' \ Г ' • ■ ^

с.ямя ттчеття можрт выступать как ипостзеь богини "Ж"тни-Смепти; я пчегтиный рой как прототип идеальной социальной структуры.

9. Характер социальной власти древнейших богинь - Матерей связан с сезонным или циклическим принесением в жертву мужского персонажа, иногда ее мужа, что могло в большинстве случаев явиться причиной появления культа

умирающего и возрождающего богов и его реального культового распространения, связанного с вакхическими и оргианистическими женскими мистериями, а позже выделением отдельной «ужасной» ипостаси богини.

10. Все богини данного класса являлись покровителями рода, деторождения и семьи, а также семейно-родовых законов и устоев.

11. Выявлено, что древнейшие богини-Матери рассматривались как создательницы мира, а в ряде случаев - прародительницы людей. При потери женской жреческой кастой и соотносимыми с ними женскими божествами социальных позиций сам культ и его мифологическое наполнению претерпевают серьезные изменения.

III. Установлено, что в социальной среде сообществ разного типа некоторые функции и тендерные роли вслед за мифологическими системами также носят устойчивый характер.

Можно констатировать, что:

Ответственность женских персонажей за судьбу в любой мифологической системе указывает на то, что в социальной и профессиональной среде общество комплеминтарно к женщинам, занимающим роли, связанные со стратегическими решениями, обуславливающими то или иное направление. При этом механизм реализации таких решений на профессиональном и социальном уровне, как это видно из мифологических систем, реализовывался мужскими персонажами.

Другой такой ролью является коммуникативная роль, роль связи между различными элементами космоса и социального мира, что также дает женщине множество возможностей наиболее успешно самореализоваться в социальной среде.

Третья роль связывается с репродуцирующей функцией женщины, что позволяет ей зашшать ведущие социальные роли во многих областях социальной и профессиональной жизни, как, например, в сельском хозяйстве, медицине и т.д.

Следующей такой ролью является влияние женщины на душу и духовную область.

IV. Впервые для анализа смены тендерных ролей в мифологических системах рассматривается средствами функционально-типологического анализа, как отдельных персонажей, так и мифологических систем в целом.

Благодаря чему выявлены мировоззренческие, социальные и социально психологические факторы изменения тендерных ролей в мифологических системах разного типа.

V. Установлено преобладание в мифологических системах женских персонажей, имеющих специфически женские функции, как и связанные с ними социальные роли в любом типе общества указывают на стабилизацию общественны* отношений.

VI. Выявлено, смена тендерных ролей в обществе детерминирована его переходом от стабильного к нестабильному состоянию и наоборот.

VII. Установлено, что любая причина нестабильности социальных отношений и социальной структуры вызывает понижение статуса женских пер-

сонажей в мифологических системах. Подобная тенденция наблюдается и в понижении социальной роли женщины, так как требует повышенной активности мужской части общества, а, следовательно, повышения социального статуса мужчины. Это находит отражение в соответствующих мифологических системах.

VIII. Проведена новая систематизация базисных мифов творения и мифов, связанных со структурой вселенной, как одного из важнейших показателей соотношения тендерных ролей в мифологических структурах и отражения социальной структуры общества - мифосозидателя.

IX. Использован авторский метод ритмо-фонетического анализа текстов при работе с базовым текстовым материалом.

X. Выявлена связь между господствующим в обществе мировоззрением и принятием женщиной функциональных ролей в социальных отношениях.

Положения выносимые на защиту:

1. В мифологических мировоззренческих системах социально культурных сообществ разного типа за женскими божествами при любом уровне развития социальных отношений сохраняется целый ряд специфических функций, которые являются архетипически женскими в культуре.

2. Преобладание в мифологических системах женских персонажей, имеющих специфически женские функции, как и связанные с ними социальные роли в любом типе общества указывают на стабилизацию общественных отношений.

3. Смена тендерных ролей в обществе детерминирована его переходом от стабильного к нестабильному состоянию и наоборот.

4. Любая причина нестабильности социальных отношений и социальной структуры вызывает понижение статуса женских иерсииаж.сй ь мифологических системах. Подобная тенденция наблюдается и в понижении социальной роли женщины, так как требует повышенной активности мужской части общества, а, следовательно, повышения социального статуса мужчины. Это находит отражение в соответствующих мифологических системах.

5. Принятие женскими персонажами доминирующей роли в мифологических мировоззренческих системах в первую очередь связано с господством в обществе родоплеменных отношений.

6. Вариации, а в ряде случаев прямая смена тендерных ролей в мифологических системах связана с изменением таких приоритетов общества как функция жизнеобеспечения, социальная структура, правовое нормирование.

7. При изменении родоплеменных отношений на государственные про-

Теоретическая значимость исследования.

1. В исследовании впервые сделана попытка выявления и определения связи между социально-культурной реальностью и её символическим отображением в мифологическом материале.

2. В философском и историческом плане проанализирована динамика мифотворчества и выявлена система зависимости смены тендерных ролей от социокультурных трансформаций в обществе.

3. Использована концепция культурного тематизма при исследовании связей социокультурной реальности с ее отображением в мифологическом материале.

Практическая значимость исследования.

Разработанные в исследовании методы и полученные результаты могут быть использованы в социологии для анализа для анализа результатов опросов общественного мнения, связанного с социокультурными, профессиональными и тендерными проблемами. Методы и результаты исследования применимы при анализе общественно политических и иных текстов. Полученные результаты могут использоваться для экспертизы нормативных и государственных актов, касающихся профессиональных и тендерных вопросов, семейной политики, демографических и иных проблем для анализа их связи с реальными социокультурными процессами и в построении социокультурной политики в нашей стране.

Кроме того, они могут применяться и применяются в настоящее время в системе образовательных программ и курсов сренднеобразователь-ной и высшей школы.

Апробация исследования.

1. Основные положения и выводы исследования были изложены автором диссертации в докладах и сообщениях на следующих научных симпозиумах, конференциях и круглых столах: «Мировоззренческие структуры и процесс социализации» на президиуме РАО (17 октября) 2001г.; Международная психологическая конференция «Психологическое развитие в онтогенезе. Закономерности и возможности периодизация», доклад: «Факторы, влияющие на возрастную периодизацию в различных условиях» (Москва, РГТУ институт психологии им. Л.С. Выгодского, 22-24 февраля 1999г.); постоянный научно методический семинар лаборатории психологических проблем воспитания ГОС НИИ семьи и воспитания РАО (Москва, за 2001-2003 годы 14 выступлений по теме исследования); на международной научно практической конференции (РАО, 12-13 мая 2001 г.); на Всероссийской конференции по вопросам религиоведения, «Роль женщины в мифологических системах» (Президиум РАО, Москва июнь 2001г.); на международной конференции по игровой культуре, доклад: «Символика народной игрушки» (Санкт Петербург, ЛГУ, декабрь 2001); Всероссийской конференции «Фольклор и художественная культура», доклад: «Образ семьи в народном фольклоре» (Центр русского фольклора, Москва 27-29 ноября 2002г); на совместном заседании лаборатории психоло■ ■ ;"^с:*'т^п^тт^^.т ппгтуитанизт и гтабопатории социальной политики ГОС НИИ семьи и воспитания (ГОС НИИ семьи и воспитания РАО, Москва 14 октября 2002 года); Выступление на заседании кафедры религиоведения в МГУ (17 мая 2001) - «Мифологические структуры и социальные системы»; конференции «Мужское в традиционном и современном обществе» - «Гендер в мифологии» (Институт этноло-

гш и антропологии РАН им. Миклухо Маклая и Институт природного и культурного наследия, Москва, 17-20 апреля 2003г.); курс лекций «Смена тендерных ролей в мифологических системах» (10 лекций клуб «Красный маяк» Южный административный округ г. Москвы, декабрь 2002 — апрель 2003 гг.).

2. Авторская гипотеза получила свое освещение в ряде научных трудов, начиная с 1999г. (См. список публикаций).

3. Апробация результатов исследования осуществлялась при подготовке, формировании и проведении выставки «Символика народной игрушки», где была показана связь роли женских персонажей в фольклоре, мифологии и народном искусстве, на базе музея Игрушки в Сергиевом Посаде (май-июль 2001). Были привлечены средства массовой информации, проведены лекции, показаны народные обряды, сделан и продемонстрирован 45 минутный фильм о народной традиции в современном обществе.

4. В течение всего периода проводились и реконструировались народные праздники, связанные с темой исследовательской работы, которых было проведено более 60. В процессе проведения праздников осуществлялся комплексный воспитательный процесс среди привлекаемой молодежи по оригинальной методике. Создана концепция проведения таких и подобных мероприятий с целью воспитания у молодежи патриотических чувств и неприятия шовинизма, наркотических средств, насилия в любых формах. По всем мероприятиям имеются видео и фото материалы. Шесть мероприятий было показано по центральному телевидению, не считая кабельного (РТР, НТВ, СТС, Культура, REN TV).'

5. Материалы, представленные в исследовании использовались при составлении учебных программ в Московском социально психологическом институте, Московском институте национальных я региональных отношений и в Институте бизнеса, психологии и управления (Высшая школа Универсум).

П ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Исследование состоит из введения трех глав и заключения. Во введении рассмотрена актуальность исследования, поставлена проблема исследования, приводятся цели, задачи, гипотезы, указывается новизна исследования, и приводятся положения, выносимые на защиту.

В первой главе работы «Изменение тендерных ролей в обществе родоп-леменного типа» показано, что тендерные роли в большинстве мифологических систем носят смешанный и многофункциональный характер. Даже в разработанных мифологических системах далеко не всегда можно с полной досто-

^.'МЧТ.'ГУ^ТТ-Т/Л TYMirittTTTZ. п и.'ЧГ"!ТЛ Ii 11Т т,тчтт ХТТТПТ* ^rГЧ-TI-TY ririTTf-M ПИИ nnPfifrnn-

.. W „ , ----' -----~ J-. .. - W - ""- r ----- {- -- ----, - "У---Г "

жаются или вовсе исчезают в пропессе исторических трансформаций общества. Более того, происходило и происходит постоянное заимствование, обмен персонажами или мифологемами между мифологическими системами. Поэтому, в задачи работы не входило при рассмотрении тех или иных мифологических персонажей досконально определить все их функциональные и ролевые осо-

бенности, тонкости посвященных им ритуалов. Мы рассматривали их как некие неустойчивые переменные и стремились выявить наиболее характерные черты различных тендерных ролей в их динамике и связях с социальными изменениями в обществе, носящих системообразующий характер. Поэтому, не рассматривались конкретные особенности исторических процессов, связанных с тем или иным народом. Основной задачей являлось определение устойчивых и переменных тендерных ролей, сохраняющихся за женскими персонажами, общих для различных мифологических систем в различных этнических и социальных сообществах, а так же выявление основных причин такого изменения.

Отметим, что под матриархатом понимается не всевластие женщин, а их влияние на социум в родоплеменном и ином обществе, когда даже наследование часто происходит по женской линии. В данном типе социумов часто большое влияние имеют женские жреческие коллегии и сообщества.

Для выявления динамики тендерных ролей в мифологических структурах следует обратиться в первую очередь, к изучению культа великих Матерей в разных мифологических системах. Этот культ и его особенности наиболее ярко отражают изменение тендерных позиций в разных социальных структурах от полного его господства в мифологической системе, до низведения женских божеств ко вторым и третьим ролям и, в раде случаев, почти полного отказа от их почитания с передачей соответствующих функций мужским божествам. Сравнивая тендерные роли в разных мифологических структурах и при разном типе социальных отношений, можно выявить общие детерминанты их изменчивости и устойчивости. Глубина изменения социальных и культурных доминант в период перехода от родового общества к раннегосударствепному при замене женских верховных божеств мужскими, становится наиболее очевидной, если обратиться к теме создания мира женскими и мужскими божествами, гак. кав. 1.-ам миф о появлении и обустройство мира напрямую связал с господствующими в обществе социальными отношениями и является как бы их отражением. Поэтому, динамика изменения таких представлений является показателем детерминирующего влияния социальных факторов на культурные и кросскультурные процессы.

Для рассмотрения образа Великой Матери в мифологической картине создания мира целесообразно обратиться к наиболее архаичным вариантам, относящимся к обществу охотников и собирателей, чтобы потом проследить его ^ динамику.

Зооморфизм богини или бога - типичный признак появления данного пер- I сонажа в мифологической системе еще до эпохи земледелия. Тогда охота явля- | лась основой жизнеобеспечения племени, и появлялся культ тотемических предков, поддерживающих жизнь в период максимального голода (засуха, зимний период). Животное или растение, связанное с преодолением такого значимого дня жизнеобеспечения племени периода, как голод, могло соотноситься с идеей спасителя, защитника, тотема племени и даже сопоставляться с прародителем - Первопредком. Тем более, если оно имело качества, значимые для племени и его адаптации к соответствующей окружающей среде.

Анализ материала позволил выявить, что все рассмотренные в исследова-

ник богини связывались с социальной структурой и мироустройством через культ пчелы, явно связанной с функцией жизнеобеспечения. Соответственно, можно утверждать, что с древнейших времен существовал образ Хозяйки мира как хозяйки пчелиного роя. Сама же пчела может выступать как ипостась богини Жизни-Смерти, а пчелиный рой как прототип идеальной социальной структуры.

Для нашего исследования важно было показать, как образ великой Матери преобразуется при возникновении земледелия, но еще в доклассовом обществе. Основной упор при этом делался на функцию жизнеобеспечения. Подтверждением её значимости стали выводы Б.А. Рыбакова и М. Гимбутаса о том, что у племен раннеземледельческих культур существовало представление о верховной богине - прародительнице и властительнице всей живой природы, подательнице плодородия.

Особый интерес в этом контексте представляет соотнесение основного пр о-дукта питания и имени богини Прародительницы людей, которая, кроме того, согласно сюжету ряда мифов, создает время и движение, а затем поднимает из воды сушу и первый свет. В дальнейшем она занимается социальными пробл е-мами - расселением людей. Можно сказать, что культ этой богини носит космогонический характер. Однако сама богиня носит имя основного продукта пит а-ния и земледелия и в этом плане становится дарительницей жизни.

Изменение тендерных ролей прослеживается в культе ацтекской Богини Кукурузы, так как он относится уже к переходному периоду становления древней империи. Появляются сюжетные линии с участием мужских персонажей, но само творение связывается по принципу магии подобия богиней, олицетворяющей один ш ведущих источников жизнеобеспечения племени.

В работе показано, что в период развития производственных отношений и специализации, когда продукты производства могли стать объектом торговли или обмена, роль Великой Богини, соотносящейся непосредственно с продуктом питания, могла существенно изменяться. Проанализировав мифологический материал, можем констатировать, что единый образ великой Богини Матери, практически олицетворяющей собой всю вселенную, при развитии социальных сообществ, особенно в переходные периоды, проходит стадию расщепления на отдельных божеств. Данная тенденция связана еще и с категорией производственной специализации, когда при усложнении социальных структур выделяются отдельные социальные и профессиональные группы, в отличие от общества раннего типа, где каждый умел делать все сам. При возникновении специальных социальных и производственных групп возникает необходимость в личном божественном покровителе такой группы или функции, связанной с её ведущим видом деятельности. В переходные периоды подобная тенденция способствует изменению тендерных ролей с женских на мужские. В это время власть принадлежит военной аристократии, имеющей мужского верховного бога, как правило, бога Грозы, реже богя Г.ппнця, В общественном разделении труда происходит вытеснение женщины из целого ряда видов профессиональной деятельности, связанной со статусными позициями в обществе, например охотой, которая является важнейшей зоной обеспечения пищей. Однако, при развитии земледелия роли женских божеств в большинстве случаев восстанав-

ливаются, так как связанны с производством в сельском хозяйстве и, значит, обеспечением пищи и жизни. Однако это имеет место при условии, что данный период не связан с активной деятельностью военизированных мужских социальных групп, выходящих в мировоззрении сообщества на первое место, как защищающие его существование и благополучие.

Переходя к космогоническим системам родоплеменного общества, можно констатировать, что тенденцию к разделению космоса и основных великих богов на пары: небо - земля, Великий Отец — Великая Мать. Она наблюдается в развитых родоплеменных сообществах еще до военной аристократии и свидетельствует о паритетности тендерных ролей, как в мифологических структурах, так и в общественной жизни.

Мы полагаем, что развитие космогонических представлений о рождении мира имеет двоякую направленность, выразившуюся в средневековом схоластическом споре: «Что первично? Курица или яйцо?»

Первое направление рождения космоса от Великой Богини, как было показано выше, постепенно связывалось с идей противопоставления земли и неба, т.е. возникновения бинарной оппозиции мужского и женского начал с постепенным подчинением женского мужскому. Другой вариант этого противопоставления состоит в возникновение из прежде единого мира принципов добра и зла, имеющих при развитии мифологемы выражение в таких мировоззренческих системах, как Зороастризм с противопоставлением Ахамуразды Охрима-ну, или Чернобога Белобогу у славян, или Бога и Сатаны в христианстве, или Богов и Ассуров в Индуизме.

В рамках эюю направления единая птица-прародительница Мира как зооморфное выражение Богини Матери предстает в образе черного и белого начала, а в бинарных мифах творения на Руси - в виде Бога и Сатаны. При этом «черное, Атоническое начало«, всегда ^иошисимое с женскими персонажами, собственно, и добывает землю из Первовод, с которыми соотносится. Однако само творение начинает приписываться началу светлому, а черное с позором изгоняется.

Второе направление в мифе Созидания связывается с символикой Яйца. Его характер представляется смешанным, откуда и появляется идея непознанного хаоса. Однако тенденция смены тендерных ролей в конечном итоге приводит к созданию из Хаоса вначале Мужского персонажа, или он сам создает Хаос, а следом Космос. Идея Первовод, как изначально женского начала в ряде случаев абстрагируется, а при ранних государственных системах и, в ряде случаев, при военной аристократии, рассматривается как чудовище, из которого мужской персонаж, как вавилонский Мардук из тела Праматери Тиамат, творит мир.

Можно констатировать, что мы имеем переход от создательницы ;«ира -первояйца женского персонажа, ептяпришпргп мир в образе утки или иной птицы, через абстрактное антропоморфное божество к мужскому божеству. В приведенных мифах прослеживается как тенденция смены тендерных позиций, так и указываются причины такой смены. Они связываются с образованием пространственно - временного континуума и соотнесением его с социальной

структурой, т.е. с установлением нормативного порядка. При этом основные функции Богини Матери, связанные с жизнеобеспечением и продолжением род а, отходят на второй план или вовсе не упоминаются в текстах. В самих мифолог и-ческих структурах еще в эпоху родоплеменного строя на последних этапах его развития культурное начинает доминировать над природным, распределение социальных ролей над функцией жизнеобеспечения, что является предпосылкой появления ярко выраженной родовой аристократии и зарождения государстве н-ных отношений.

Сюжет творения мира непосредственно от Бога Отца можно назвать третьим направлением. Характерно, что при сравнении африканских и южноамериканских мифов обнаруживаются следы примитивного происхождения «вещей» мира от различных зооморфных персонажей. В науке не имеется никакой стройной концепции объединения разноплановых сюжетов в единую систему. Но оно возможно, и на примере соотнесения различных древнеегипетских номов с их зооморфной символикой, показана его зависимость от социального объединения. Если племена бошонго и объединялись, то случайным и неустойчивым образом. Скорее всего, необходимость сведения различных мифологических историй в единую систему под патронажем Бога Отца продиктована многим племенам Африки колониальным принципом объединения вод идеологическим давлением христианских и мусульманских миссионеров. Подобное предположение подтверждается тем, что в большом массиве африканских мифов зачастую отсутствует переходный этап от тотемических и зооморфных представлений, близких к верованиям южно-американских индейцев, к идее Отца - Творца мира. Более того, на уровне фольклора женщина во многих сказках и легендах сохраняет ведущую роль, отраженную в социальной организации общества. Например, если в европейских сказках герой разыскивает похищенную или обиженную им послс нарушения табу невесту, т.е. представляет активную мужскую роль воина или охотника, имеющего главенство в социальной структуре, то в африканских сказках распространены сюжеты типа: девушка и молодой бабуин, бабуин и девушка, в которых женщины берут на себя активную роль поиска героя имеющего зооморфный вид.

В процессе исследования было выявлено, что смена тендерных ролей в мифологических системах на прямую не зависит от уровня социального развития. Например, у индейцев Томпсона и в средневековой Индии принципиально различался. Как мы уже указывали, причиной смены тендерных ролей в первую очередь является ситуация напряжения в обществе, связанная с социальными или природными причинами. Рассмотрев динамику изменения тендерных ролей в мифах создания мира в эпоху родоплеменного строя, можем заключить, что женские персонажи к концу периода становления и развития родо племенных отношений утрачивают ведущие позиции во властных структура*, —- лтраж е-ним их ведущего места в мировой к-ппмогонической системе.

Весь период родоплеменного строя можно разбить условно на три этапа.

Первый этап характеризуется зооморфным выражени ем культа Великой богини, которая определяет характеристики социальной структуры, при этом м о-тив жизнеобеспечения выражен крайне слабо. Само жизнеобеспечение, скорее за

исключением некоторых сюжетов типа русской сказки «Финист Ясный Сокол, где герой имеет еще зооморфный облик, восходящих к ранней эпохе родопле-менных отношений, связывается с освоенной локальной территорией, которой и покровительствует богиня. При этом установленные правовые нормы выр а-жаются в виде табу - запретов.

Во время второго этапа появляется земледелие. Соответственно, и на социальном уровне, и на уровне жизнеобеспечения Богиня Мать также занимает ведущее место в системе миростроительства. Однако, при дифференциации родоплеменного общества социальная роль Богини ослабляется. Возникают вначале подчиненные, а затем паритетные мужские персонажи. Ведущая роль на данном этапе приписывается жизнеобеспечению, а социальная структура имеет второстепенное значение.

Отметим, что в ряде социальных сообществ земледелие, заменялось скотоводческим этапом или этапом возникновения предвоенной аристократии -институт выборных военных предводителей. При этом следует отметить, что в обоих случаях первостепенными были функции жизнеобеспечения. Следов а-тельно, на втором этапе такие превалировали функции жизн еобеспечения.

На третьем этапе при усложнении культурно-социальной среды начинается постепенное вытеснение богини мужским персонажем.

При этом в ряде случаев, как правило, связанных с северной традицией, н а-блюдается разделение мира на две противоположные категории, которые условно можно назвать Чернобог и Белобог. Возникает космогоническая идея диаме т-рапыюго противопоставления добра и зла. На этом этапе начинает зарождаться военная аристократия и мотив жизнеобеспечения в мифологических системах вновь теряет свою актуальность. Сам принцип разделения ложится в основу возникающих правовых норм.

Другим сюжетом создания мира является его происхождение кз яйца и, как продолжение данной идеи, возникает понятие, семантически близкое к понятию Хаоса. При этом ведущая роль женского персонажа также постепенно через этап паритетных отношений заменяется мужской.

Мы полагаем, что понятие Хаоса или Первовод, более распространено у народов связанных с морем, которое является некоторым прототипом для данной мифологемы. Как правило, но не обязательно, это южные народы, для которых море являлось важным источником жизнеобеспечения, но в то же время некой опасной стихийной и неуправляемой средой.

Данная модель не является абсолютной для любой мифологической системы рассматриваемого исторического периода, она просто намечает общие тенде н-ции смены тендерных ролей в мифологических системах родоплеменного общ е-ства.

Можем заключить, что устойчивое социальное превосходство женских ге н-дерных ролей связано со стабилизацией общества на определенной тешитооии. являющейся постоянным источником жизнеобеспечения, и обеспечивается соо т-ветствующими социальными нормативами, связанными с мифологическими системами. Нарушение границ такой территории за счет развития различных социальных и профессиональных групп, требующих внешнего контакта для

обмена или иной деятельности, выводит на ведущее место в мифологических системах, связанных с мироустройством и его возникновением, мужские перс о-нажи, как более приспособленные к активным внешним взаимодействиям. По нашему мнению, такое положение характерно для мигрирующих обществ, пр и-чем, причины миграции могут носить как природный, так и социальный хара к-тер.

Возрастание значения женских тендерных ролей в мифологических системах, а женских социальных ролей в обществе, по нашему мнению, происходит в периоды локализации определенной территории как источника жизнеобеспечения. Такая территория, порождающая саму Жизнь, по принципу магии подобия соотносится с женщиной и как установленный норматив женского порождающего принципа с женской Богиней. Однако любая локальная территория имеет ограниченные ресурсы, которые надлежит восполнять. Порождающая детей женщина в предродовой и послеродовой периоды также ограничена в силу физиологических причин в возможности самостоятельного жизнеобеспечения. Отсюда возникает идея жертвенности со стороны мужского персонажа -мужа для продолжения восполнения ресурсов: в реальной жизни прокормление женщины рождающей потомство, в ритуальной - поддержание сил Богини - её прокормление во время возрождения природы и космоса. Главной формой такого восполнения становится ритуальное убийство мужчины, который своей кровью и энергией должен восполнить производительные силы Великой Богини, своей сакральной жены, которая при этом связывается с продуцирующими силами природы и конкретной территории. Отсюда проистекают описанные выше культы богинь Земли и Великих Матерей олицетворяющих основные продукты питания (Мать кукуруза у индейцев, Рожь-Матушка у славян и т.д.).

При развитии социальных отношений культ принесения в жертву сакрального мужа псреход'-тт и культ богов Умирания и Возрождения природы. Тот же культ связан с распространенной мифологемой о создании мира из тела мужского существа, так как по правилам мифологического мышления каждый год мир вновь воссоздается заново; он возрождается после смерти. При переходе к развитому государственному строю управление государством, как правило, не связано с культом конкретной территории и ее производительных сил. Поэтому, на первое место выходит принцип социальной структуры, где важно поддержание не конкретной территории, а самодовлеющей социальной структуры, связанной установленными нормами; с единицами жизнеобеспечения, каждая из которых приобретает свою специализацию, что способствует укреплению самой социальной структуры. В этот момент происходит отождествления тела царя, а за ним и бога, чаще богини - выразительницы идеи родовой земли и прав на нее (как, например, в Древнем Египте, в Империи хеттов, на Руси в Голубиной книге) — с социальной структурой. Например, мифологема об Ада-мии. от которого пошли цари и иные социальные группы, идея создания каст из тела бога в Древней Индии и т.д. Происходит соотнесение смерти и возрождения божества с возрождением самой социальной структуры и как её отражения нормативной личности. Ярким выражением данной идеи в её функциональном развитии стало поедание своего Бога в качестве причастия у христи-

у

ан. В данном случае решается вопрос возрождения социальной личности как единицы социума через принесение в жертву Бога. Вся идея с распятием и возрождением Христа, выражена еще в Тайной Вечере, где Христос называет хлеб своим телом, а вино - кровью. Распятие было необходимо, чтобы Христос мог возрождаться, и его могли вбирать в себя его последователи, сакрально социализируясь и объединяясь в новой социальной структуре - Христианстве. Не случайно сама социальная организация Церковь себя называет Телом Господним. Она им и становится сакрально, приобщая к себе части тела - конкретных прихожан, паству, идентифицируемых с вкушенными ими частями тела, которые для воссоздания тела Бога необходимо собрать вместе, как собирала древнеегипетская Исида части тела Осириса для освящения ими различных номов Египта как частей единого государства. Части тела были разбросаны Сетом по Египту, над каждой из них был построен храм, т.е. номы Египта были соотнесены с частями Бога. Их собирание стало как отражением собирание номов - городов-государств - в единую империю.

Смена доминант и тендерных ролей с женских на мужские в мифах, связанных с ритуальным убийством, коррелирует так же с появлением земледельческих культур, где образ Бохини Матери расчленяется на несколько отдельных богинь, важнейшей из которых становится персонификация основной сельскохозяйственной культуры. Её циклическая смерть - возрождение (сбор урожая, появление новых всходов) связывается с мифами об убиении женской возрождающейся богини, которые приходят на смену мифам о необходимости принесения в жертву мужского персонажа.

Нами отмечено, что при развитии социальных отношений и структур, распространенная в Древнем мире ритуальная практика сакрального брака между Богиней Матерью и правителем родовой земли прекращает своё существование.

Так, со временем происходит отказ месопотамских царей от ритуала священного брака, как и от зависимости от женских жреческих коллегий олицетворяющих Великую богиню и умерщвляющих царя для поддержана? её жизни и сил. Такой отказ, по нашему мнению, связан с тем, что мссопотамские государства в своем социально-политическом развитии перестали соотноситься с конкретной родовой землей, требующей постоянного возрождения в качестве локального источника жизнеобеспечения. На первое место стал выходить принцип единства социальной структуры, и роль Великой Матери как подательницы вегетативных сил земли отступает на второе место. И в других странах мифологемы подобного типа, связанные с жизнеобеспечением племени или города государства, ресурсами локальной территории, при изменении социальной ситуации или видоизменяются, или вообще исчез а-ют из мифологической системы. Рассмотрение идеи уничтожения мужчины женскими божествами с целью повышения плодородия при родовой структуре было важно для выяснения того, сохранялись ли данные представления уже при развитых космогонических системах, или мотивы подобного ритуала бытовали только как отзвуки древнейших мистерий.

Мы предположили, что резкая смена тендерных ролей с заменой ведущей

роли богини Матери на её мужской аналог было в первую очередь связана с социальными и природными явлениями. При повышении уровня активности таких явлений необходимость и значимость социальной роли мужчины в обществе повышалась, а женская отходила на задний план. Однако в «спокойные периоды» женские персонажи в определенной мере восстанавливали в мифологических системах свои позиции, как восстанавливали их и женщины, пусть не на общественном, но на семейном уровне. В связи с данным предположением представляет интерес космогоническая мифологема, связанная с богиней Кали. При этом следует учитывать, что роль женских персонажей в индийской мифологии крайне невелика, и центральное место еще со времен вторжения арийских племен в Индию там занимают мужские божества.

Отметим, что сам ритуал принесения жертвы для поддержания сил В е-ликой Богини сохранялся у ацтеков, где, при приходе к власти родовой аристократии и создании империи, конкретная связь с родовой землёй была утеряна и речь шла о заимствовании и присвоении чужой земли. С а-мо присвоение должен был освящать древний архетипический ритуал.

Отметим также, что при развитии социальных отношений и смене социальных тендерных позиций в мифе о растерзываемом мужском божестве в ряде случаев происходит замена его на женский персонаж. Последний сам является вечным источником энергии плодородия и возрождения, при этом не требующим дополнительной энергии извне в виде жертвоприношения мужчины или заменяющего его императива.

Нами выявлено, что в исторический период, связанный с земледелием, как основой жизнеобеспечения, идея возрождения Богини Матери (например, богини Кукурузы), связанная с возрождением репродуцирующей функции локального пространства, переносится на Богиню - олицетворение пищи как иСиииы .жИ-зПсобсиПсЧсНИЯ, СВЯЗанНОЙ С со СёЗОННЫМ уМНраНИсМ И БОЗрОЖДСНИ-

ем. При этом происходит полное или частичное вычленение Богини-Пищи из культа Богини Местности (Богини Земли).

Другим мотивом смены тендерных ролей в рассматриваемой мифологеме явл я-ется переход от идеи возрождения природы или репродуцирующих функций л о-кального места обитания к возрождению социальных структур, выходящих на первое место перед функцией жизнеобеспечения. Во время возникновения родовой военной аристократии данная тенденция просматривается, например, у кельтов, у которых ритуальное поедание великой Богини объединяло короля с подданными как основной детерминант связи всех участников ритуала и родовой земли королевства. Нами также показан аналогичный мотив объединения родовой (земельной) власти и власти социальной на примере хеттской мифологической и социальной систем в договоре царя с Троном.

В период возникновения государств обряд возрождения космоса и природы че-рм смерть богини отяп пбпялом впзпожления сопиума как главнейшей части косм о-

1 1 Ж ' ' X ' ' *

са. Сам обряд происходил через причащение телом богини. Подобное преобладание социального над природным и космическим обнаруживается и в христианстве, где члены социума для своего ритуального возрождения вкушают тело своего Бога. В данных случаях речь о возрождении земли, природы, космоса, благоденствия людей

не идет. Вопрос состоит в переходе от культа Великой богини Матери к верховным богам - царям. Суть его в том, что сам переход совершается в момент замены ценностей, когда вместо природы, космоса, земли важнейшей средой существования человека является социум, построенный на иерархической патриархальной основе. Происходит переход от превалирования функции жизнеобеспе чения к доминированию функции поддержания социальной структуры. Закрепление такого порядка установившимися нормами в данном конкретном случае выражается в ритуале единения царя и подданных.

Рассматривая мифологические системы перехода от родоплеменного по рядка к государству, мы установили, что мифы о мужских богах Жизни и Смерти -спутниках великих Матерей, связанных со смертью и возрождением природы -семантически близки мифам о создании мира, которое также может пониматься, как переход мира из небытия в бытиё. Если учесть явно выраженную цикличность рождения и смерти мира, например, в скандинавской и древнеиндийской мифологической традиции, то данная гипотеза приобретает новое значение.

Для нас представлял интерес механизм изменения тендерных позиций в мифологических системах. Рассматривая японский миф сотворения мира, мы решали тройственную задачу. Во-первых, выявили мотив создания мира из тела мужчины в японской мифологической системе. Во-вторых, показали механизм смены тендерных ролей в таких системах на этапе изменения социальных отношений. В-третьих, показали пример методики анализа самих мифологических систем и отдельных мифов в логике тематизма в культуре.

Как говорилось ранее, ведущая или наиболее значительная роль женщины в обществе, связывалась с родоплеменными отношениями в догосударственный период или в том случае, когда сама социальная структура государства была пронизана эшмн родоплеменными отношениями.

В нашей работе также проанализирована коммуникативная функция Великих Богинь связанная с идеей Мирового Дерева или предметами его заменяющими.

Можем констатировать, что в шаманских представлениях Мировое Дерево связано с судьбой человека как инструмент для перемещения шамана между мирами с целью воздействовать на его судьбу. Однако, мотив связи судьбы Мирового Дерева и Великой Богини сохраняется и в позднейшее время. При этом сама судьба шамана часто связана с тем, нашел он Мировое Дерево или нет и смог ли овладеть его сокровищами. В целом ряде традиций образ Мирового Дерева связан с символикой пчелы, что, как мы показали выше, имеет непосредственное отношение к символике великих Богинь Матерей. Однако, при развитии социальных отношений достаточно рано с мифологемой Мирового Дерева связывается Орел как символ верховного бог?, типичный для значительной части мифочогичр^к-их систем, в первую очередь индоевропейских.

Было выявлено, что типологическая функция влияния на судьбу и посмертное существование человека является одним из признаков Богинь Матерей а мифологических системах и связывается с символикой Мирового Дерева. Повторяемость и важность данной роли, связываемой с ролями богинь Матерей в

мифологических системах, указывают на её типичность в мировоззренческой картине мира у разных народов.

С понятием судьбы у всех народов связывалось божественное возмездие и посмертное существование. Данные представления как оператор судьбы перешло во все мировые религии и связано, например, с такими глобальными понятиями как покаяние, крещение, молитва и причастие в христианстве, хадж, милостыня, намаз в мусульманстве, следование правильному пути в буддизме и т.д.

На двух типологических примерах была рассмотрена функция категории судьбы в культе Великих Богинь в мифологических системах родоплеменного общества. В первом примере показана связь типической мифологемы богини с категориями Жизни-Смерти. Во втором прослеживается связь с природными явлениями, которые могут активно влиять на судьбу племени, такими, как тектонические катастрофы. Там же показана связь Великой Богини с основным магическим оператором индейцев при жертвоприношении - обсидиановым ножом, посредством которого магически «улучшается судьба». Отмечен древнейший характер категории табу как основной нормы, связанной с понятием судьбы и наказания. Прослежена четкая связь как культа Богинь Матерей с категорией Судьбы, так и функции жизнеобеспечения, одним из императивов которой является судьба с функцией установленных норм - табу.

Итак, еще в ранних типах общества просматривается отношение к богиням как к одной из основ мироздания, а в ряде случаев она принимает ведущую роль в са.мой мифологической системе, неся ответственность за базовую функцию жизнеобеспечения.

Рассмотрение динамики функций одной и той же богини в различных родоплеменных сообществах позволило выявить её ведущую роль в сфере уКИЗПеобесисчснии ыа всех, включающих и космш инкчеикий, уровнял, а как следствие этого закрепление её роли правовыми нормами. А рассмотрение динамики функций богинь в отдельно взятой мифологической системе, дало возможность проследить развитие гепдерпых ролей в монокультурной среде.

Были рассмотрены функциональные особенности одного и того же персонажа в различных сообществах при родоплеменном строе. Для нас представлялось важным проследить динамику тендерной роли на одном конкретном персонаже, так как это дает возможность выявить устойчивую доминанту отношения на одном историческом этапе в мифологической системе к Богине Матери у разноплеменных групп. Кроме того, при таком анализе выявляются и переменные функции, которые не являются устойчивыми характеристиками рассматриваемого образа. Такой анализ можно назвать срезовым анализом.

РаГЛИЛТПЯГТТЮ П гчппйлт-о« йг.гнпгг ! ¡Атта Т". Л ЛИ |7.ПГ./-:7 Йлг т1

I 1 ■ мии11и1\ил ии! 1111Л и и ОЖШ^ЯЫЛ ЛШ1ЛЛи^1> ии1 11

крй жизнеобеспечения. В том числе она была связана с родовспоможением и происхождением людей. Как богиня социальной стру ктуры - она прародительница вождей и культуры, что также связывает ее культ с норматив а-ми общественной жизни.

Было выявлено, что, как и в мифологических системах других народов, ма-

гия женских богинь на Гавайях имеет выраженный любовный и сексуальный характер.

Кроме того, богиня связана с космогонией, так как является божественной сутью - душой богов, и их сил. Она же выполняет карательную функцию, направляемую даже против богов, как владычица копья, пронзающего око неба. Можно сказать, что богиня является персонификацией социальных норм. Её карательная функция связана с природными явлениями, такими как частые извержения вулканов на Гавайях.

Как один из основных инструментов преображения мира в данном случае выступает магия. Причем магия женская. Другая гавайская богиня Хииака выполняет функции жизнеобеспечения и культурного обустройства мира. Основным ее инструментом является женская магия, которая, связана с медициной, посмертным существованием, влиянием на природные условия. Сама магия в своей основе любовная: «махание юбкой» как воздействие на объект, через обнажение гениталий и привлечение к себе жениха Пеле. Отметим, что на Руси до настоящего времени существует поверье, что на нечистую силу можно магически воздействовать или её отогнать через демонстрацию гениталий или мат, описывающий те же гениталии или половое сношение.

Рассмотрев динамику изменения тендерных ролей на примере гавайской мифологии, сохранившейся в достаточно развернутом виде, можем констатировать, что функциональным императивом Великих Богинь Матерей в родоп-леменном обществе достаточно часто является магия и связываемые с ней действия и приемы. Мы также указали на древнейший характер связи Богинь Матерей, мифоло! ических систем и социокультурных практик общества по освоению и присвоению как природного, социального, так и психического пространства.

Далее нам;; была рассмотрена одна из сторон жизнеобеспечения - магия, так как, рассматривая тендерные роли в древнейших мифологических системах, нельзя не остановиться на такой древнейшей профессии женских богинь и женских жреческих коллегий, как колдовство. В древности магия пронизывала всю жизнь общества, и поэтому вопрос отношения женщин к магии стоял, в ряде случаев, как наиглавнейший. В связи с этим следует вспомнить «охоту на ведьм» в Европе и Америке и печально известный трактат «Молот ведьм» -справочник по выявлению женской волшбы.

Характерно то, что, как и в гавайских мифах, главным видом магии, используемой в ритуале женщиной, является любовная, а в ряде случаев откровенно сексуальная магия, что хорошо известно из практик европейских средневековых и современных ведьм.

Для выяснения является ли магическая функция постоянной или пер е-менной в разных типах р-одоплемеипого общества, был рассмотрен культ Женшины Паука у различных родоплеменных групп. При этом в мифологических системах индейцев Юго-запада США, обнаружилось, что её функция создания людей и Творителя или Сотворителя мира у индейцев с разным уровнем развития социальной структуры и социальных отношений убывает в более развитых сообществах. Напротив, функция женской магии

на всех этапах развития социальных отношений остается приблизительно одинаковой, присущей женскому божеству. При развитии социальных отношений она преобразуется и переходит с космогонического на бытовой уровень.

Далее, анализируя мифологические тексты, мы пришли к выводу, что сколько-нибудь развитые системы о посмертном существовании, отличные от шаманских верований, появляются в родоплеменном обществе при его усложнении в период зарождения родовой военной аристократии. Однако, сами эти представления ещё не достаточно проработаны, как, например, представления о посмертных мирах Маналы и Туонелы в финно-карельской Калевале. Проработанность таких представлений относится к эпохе перехода к государственному строю, периоду военно-родовой аристократии. К ним можно отнести германо-скандинавскую систему, представленную в Эддах, или осетинскую, отраженную в эпосе «Нарты». Однако, в таких эпосах, как «Алпамьпп», принадлежащих казахам, башкирам, каракалпакам, казанским татарам и т.д. в их древнейших версиях сохраняются еще шаманские верования даже в период средневековья, а в киргизском эпосе «Манасе» тема загробного мира или вообще отсутствует, или использованы мусульманские верования.

Для нашего исследования изменения тендерных ролей в мифологических системах представлял интерес вопрос, каким образом магическая функция женских мифологических персонажей и соответственно роль женщины в социальной среде в ряде случаев приобретала ярко выраженный негативный характер. Было уст а-новлено, что само негативное отношение к таким мифологическим персонажам и соответствующим им типам социального поведения напрямую связано с принц и-пом норм, установленных в родоплеменных сообществах.

Выделенный аспект проблемы важен в силу того обстоятельства, что все биПШИ ЭТиГи класса изначально понимались как. единство категорий СмерТЬ-Жизнь. В силу различных причин две ипостаси одной богини со временем практически разделились и приобрели статус разных богинь, как, например, в индийской мифологической системе светлая и темная ипостаси одной богини -Праджапати и Кали.

Хтоничность и отрицательные характеристики тендерных ролей в мифологических системах родового общества, как правило, связаны с нарушением женщиной или мужчиной определенных табу или запретов. Чаще всего это запреты, связанные с сексуальной стороной жизни. Распределение женских функций в мифологических и социальных системах в ряде случаев имеет четкое выражение. Особенно это касается ранних обществ родового типа.

Рассматривая роль великой Богини, как богини Земли, мы установили, что вначале она предс1аег как все порождающая и забирающая Ма1ь, ко1 о-

вапядтлс пг.^л'тгттгллт-т* рппцртпорч"*« ПЖ.Т-М'Э-ЗИ'ГЛПЙИЛ очйпт Пьт^у

кт.т5п?ттены дие тенденции пязнитии дянного обпязя Одня из НИК с.вячяня с. сохранением всеобъемлющего характера богини Земли, а другая расщепляет ее образ на целый ряд различных богинь, которые попеременно то сливаю т-ся друг с другом, то происходит их дальнейшее функциональное разбегание. При этом сохранение важного значения культа земли в общ ествах, так или

иначе связанных с развитым земледелием, детерминируется тем обстоятел ь-ством, что земля, как основное богатство земледельца, является основным источником его жизнеобеспечения. Само рождение сельскохозяйственной продукции, при этом имеет четкую связь с рождением человека, как было показано в первом разделе настоящего исследования.

Рассматривая смену тендерных ролей в мифологических системах, отметили мотив присвоения женщиной мужских функций, который наличествует и при развитом родоплеменном строе. При этом за женским мифологическим персонажем сохраняется функция жизнеобеспечения и приобретается военная функция, относящаяся к кругу функций, связанных с социальной структурой: начинают образовываться женские военные и магические сообщества. В ряде мифов Богиня устанавливает нормы, оправдывающие присвоение мужских функций, как ей самой, так и её последователями.

Нами зафиксирован следующий феномен. В позднеродовом обществе предпереходного к государственному периоду появляется тенденция передавать в мифологических системах определенные чисто мужские функции, в частности воинские, женским персонажам. Как правило, это связано с тем, что девственница практически во всех мифологических системах наделяется некой магической силой, которая сродни силе, приобретаемой мужчинами во время аскезы.

Из рассмотренного материала видно, что при родоплеменном строе прослеживается тенденция обособления женщин при принятии ими на себя основных мужских функций, связанных в родовом типе общества с социальной струтурой и жизнеобеспечением. Эю в первую очередь воинская функция, включаюшая в себя и роль военоначальника, а так же охотничья функция, как основная функция жизнеобеспечения в доаграрный период. Социальные нормы, декларирующие такое положение дел, трансформируются от прямого запрещения - табу - на занятие женщинами в обществе и женскими персонажами в мифологических системах, соответственно, подобных ролей, до нормативного освящсния принятия их женщинами в определенных ситуациях, возникающих, как правило, в результате шантажа со стороны женских персонажей.

В конце первой части исследования было констатировано, что в эпоху ро-доплеменного строя Великие богини Матери, как правило, были связаны с понятием Жизни-Смерти и с символикой Земли. В большинстве случаев они рассматривались как прародительницы мира и людей. Космогоническая и ритуальная сторона богини Матери связана с постоянным сезонным восполнением её сил за счет проведения сакрального брака с правителем земли и его умерщвлением, чаще растерзанием, для поддержки энергии богини и связанной с ней природой и её производительными силами. С развитием социальных отношений и разрушением родового строя великие Богини или замещались мужскими персонажами, или присутствовали в мифологических системах на паритетных началах, с чем связаны мифы о божественных близнецах. Хорошо прослеживается процесс изменения тендерных ролей и подчас «неловкой» подстановки вместо женского божества Бога. В тот же период идет процесс разведения отдельных функций великих богинь по их ипостасям, которые со

временем приобретают самостоятельное значение. Особенно это касается темной стороны первоначальной Великой богини Матери.

В процессе преобразования тендерных ролей в родоплеменном обществе за женскими персонажами в мифологических системах сохраняются следующие роли и функции: функция магической манипуляции, куда в ряде случаев относится функция пророчества и излечения; функция богини-защитницы; покровительство родам и семье; покровительство женщине и её труду; роль хозяйки плодородия и связь с родовой землей, чьим олицетворением в большинстве случаев является богиня, роль покровителя и устроителя родовых законов, отношений и отношений полов; как правило, за богинями сохраняется функция власти над Загробным миром и покровительство душе умершего, а так же функция перерождения души после смерти. Сама богиня, а чаще её ипостась, в большинстве случаев при развитии социальных отношений становится персонификацией смерти и хтонических сил природы.

Рассмотрев в первой части нашего исследования изменение тендерных ролей в мифологических системах родоплеменного общества, во второй главе «Смена тендерных ролей в переходный период. Развития мифологических систем и социальных структур» прослеживается такое изменение ролей в обществе переходного типа. Под переходным типом, в нашем случае, понимается этап становления родовой военной аристократии в период создания государственных образований. К переходному этапу по всем основным показателям изменения тендерных ролей относится и период становления ранних империй. Как общая детерминанта такого сопоставления, выступает выдвижение на первые социальные роли функционально акшвной воинской элшы, а сама власхь передается но наследственному признаку, а не через выборные институты.

Сложность выявления мифологического материала, принадлежащего или ймеющсги распространение имении в иерехидный период, связана с тем, чти мифы, как правило, не имеют точной датировки и определение времени их возникновения и последующих трансформаций достаточно сложно и условно. В данной главе мы в первую очередь опирались на ацтекский, хеттский, скандинавский, славянский и кельтский мифологический материал, так, как в данном случае точно известно, что сами предгосударственные социальные образования прекратили своё существование в период своего становления из-за внешних воздействий со стороны завоевателей в случае хеттов, ацтеков и кельтов. Скандинавская и славянская мифологические системы также сохранились на период становления государств и прекратили своё развитие с вторжением чуждой им идеологии христианства.

Отметим важную особенность космогонических мифов переходного периода. В проанализированном в исследовании космогоническом мифе индейцев киче и также в мифах индейцев зупьи и древних скандинавов, космогонические системы сотворения мира наиболее разработаны и детальны, даже по сравнению с космогоническими системами развитых государственных образований. Данное положение наводит на мысль, что мифы сотворения в обществе переходного типа при строительстве новых социальных структур и отношений являлись своеобразной моделью самого социального строительства и выража-

ли устанавливающиеся правовые нормы для подтверждения социального целого. При этом следует отметить то важное обстоятельство, что роль жизнеобеспечения отходит на второй план по сравнению с мифами предыдущего исторического периода, а на первое место выступает социальная структура и правовые нормы.

На двух приведенных показательных примерах нами было продемонстрировано, что на раннем этапе переходного периода в космогонической системе наблюдается определенный паритет между женскими и мужскими персонажами, что также соответствует зафиксированным в данном типе общества социальным отношениям. Характерной чертой является проработанность космогонических систем и выделение поэтапного появления мира.

На примере еврейской, скандинавской и иных космогонических систем можно наблюдать тенденции вытеснения женских персонажей с ведущих мест в мифологических системах переходного типа при становлении родовой военной аристократии в её поздний, предгосударственный период.

В качестве примера показан неустойчивый тендерный признак верховного божества Солнца в период становления хеттской Империи, который в ряде случаев зависит от таких случайных факторов, как приход к власти одной из цариц хурритской династии. Такое положение возможно именно в период становления государства или его перехода на новый качественный уровень, когда государственная и родоплеменная структуры еще находятся в некотором равновесии и в ряде случаев одна из них подменяет другую.

Изначальный женский персонаж в его зооморфной ипостаси сохраняется в мифологических системах переходного типа. Например, прародительница корова, в мифологической системе скандинавов. Однако, вводится дополнительный мужской персонаж - Бури, которому искусственно передаются функции Богини прародительницы. Это соотбстстбз'ст складывающимся социальным ролям в обществе военной аристократии, где наследование начинает проходить по мужской линии.

Исследование показало, что постепенная замена ведущего персонажа мифологической системы, в том случае, если это женский персонаж, в переходный от родоплеменного общества к государству проходил по двум направлениям. Первое из них выражалось в том, что происходила прямая замена пола женского персонажа на мужской, как в случаях с хеттскими божествами Солнца или малоазийским Дионисом. Второе направление выражалось в постепенном установлении паритета женского родового и мужского божества - покровителя военной аристократии, с последующим выдвижением - при развитии социальных отношений - мужского царского божества на первое место в пантеоне.

Снижение женского социального доминирования в раннеклассовом обществе совершался в ряде случаев постепенно. Оно обуславливалось институтом наследования, более того, это наследование власти, как в хеттском мифе о детях царицы Канеса, происходило по материнской линии.

В переходные периоды в обществе еще сохраняется воспоминание о матриархальных родовых структурах. Так, мотив передачи социальной и родовой

власти через зооморфный образ богини Матери в облике Коровы и влюбленности верховного Бога в Корову известен во многих ближневосточных и греческой мифологиях: аккадский Бог первопредок Сии, угаритский Алийяну-Балу зачинает первенца "Любимого" со своей сестрой - госпожой земного плодородия - Анату, принявшей облик коровы, а греческий Зевс влюбляется в Ио и Геру Аргосскую, принимавших облик коровы. Отметим, что Гера в Аргосе почиталась в образе коровы, а у Гомера носит эпитет "волоокая" (точнее -«имеющая лицо коровы»). При этом ей приносили жертвоприношения в виде коров. Сын Геры и Зевса Бог войны Apec.

Отмечено важное для нашего исследования обстоятельство, связанное с зонами распространения женских и мужских вариантов творения людей. В местах, характеризующихся климатическими трудностями и борьбой за выживание, роль женских божеств переходит к мужским божествам, что возможно, обусловлено повышением мужского статуса в экстремальных условиях проживания. В местах, где природные условия позволяют вести относительно размеренный образ жизни, статус женских божеств-предков выходит на первый план.

При рассмотрении тендерных ролей переходного периода нами были в ы-явлены некоторые закономерности.

На примере римской богини Матуты было показано, что даже при поя в-лении социальных групп мифологемы, связанные с женскими пр едками, не меняются в принципе. Так в культе римско-этрусской Матер Матуты, виден способ примирения различных правовых устоев как патриархально-государственного наследования, так и матриархально-ссмсйного, где дети сестер уравнивались в правах. Более того, космогонический характер самой богини и её функция как великой Матери, отвечающей за жизнеобеспечение, -воссоздание космоса, природы и человека, - говорит о том, что в завершении переходного периода противоречия между родоплеменным и социальным государственным строем нашли своё нормативное выражение в мифах.

Выявлено, что в переходный период функция жизнеобеспечения прин и-мает не общеродовой, а сугубо социальный характер и связывается с прав я-щей верхушкой общества.

Отсутствие социальных противоречий при присвоения женскими персонажами мужских функций с правовыми нормами начального этапа переходного периода объясняется тем, что в период перехода от родового типа общества к государственному на этапе формирования военной аристократии, тип общества еще не достаточно определен и, следовательно, правовые нормы не нашли надлежащего оформления.

Распространенные сюжеты о преображении правителей земли богинями в даппый период социального становления указывают на определенное возрастание социальной и жизнеобеспечивающей функции женшин и повышение их социального статуса. При этом следует учитывать, что сама функция жизнеобеспечения в данный период относится исключительно к родовой верхушке или правителю. Кроме того, женский персонаж находится с правителем в подчиненн о паритетном договоре. Правовое противоречие переходного периода родовой аристократии

состоит в том, что принятие женщинами мужских ролей воительниц и единоличных военных правительниц приходит в противоречие с патриархальным правом, что происходит на первом этапе формирования государственных отношений. Мотив зависимости женщин-воинов от условий патриархального права, требующего их непременного замужества, появляется достаточно поздно, видимо, уже в раннем государственном периоде.

Представляет интерес то обстоятельство, что закрепление за женскими персонажами мужских ролей в обществе военной аристократии стан о-вится в некоторых случаях нормативной, например, в сфере принятия решений о ходе сражения и решения посмертной судьбы, павших вальк и-риями. Более того, такое нормирование закрепляется положением женщины в социальной структуре, по крайней мере, на уровне мифологич е-ской системы.

Рассмотрев принятие женскими персонажами мужских социальных ролей при переходе от родоплеменного общества к государственному в период военной аристократии, можем заключить, что на раннем этапе такая замена одобряется или принимается социальной структурой и соответствует бытующим правовым нормам. Однако при развитии государств независимые женские воинские коллегии всё больше отходят на второй план. При этом усиливается мотив обязательного замужества и идеальной жены. Однако в особых случаях роль женщины - воительницы и предводителя допускается и одобряется обществом. Происходит борьба между родовым и государственным правом; при этом государственное право постепенно вытесняет родовое.

Представляется крайне важным момент потери власти и силы, связанный с сексуальным контактом. В работе показано, что данный сюжет являлся архетипичным в целом ряде мифологических систем. Сохранение девстве н-ности или половое воздержапие для женщин являлось обязательным пряв илом для приобретения магической и социальной власти. Переход к семе й-ным женским ролям обусловливал потерю женщиной ведущей социальной роли, как на уровне социума, так и в мифологических с истемах.

Характерной особенностью переходного периода является ослабление связи женских мифологических персонажей, впрочем, как и мужских, с функцией жизнеобеспечения. На первое место выходит функция построения социальной структуры. Можно утверждать, что в среде обитания её природный и космический аспекты уступают место социальным.

При этом за женскими персонажами, связанными с присвоением мужских социальных функций, закрепляются функции посмертного влияния на душу человека, продолжения рода, любви и любовной магии, а также влияния на судьбу и пророчества.

Характерно, что влияние женских персонажей на социальные структуры заметно выше в переходный период, чем в родовом обществе.

На представленном материале показано, что социальная роль женщины, отраженная в мифологических системах, в период перехода от родового общества к раннему государству, во многих случаях является ведущей. Но при развитии государственных отношений после паритетного правления постепенно

снижается, и основной функцией женщины в обществе согласно мифологическим системам, становится функция жизнеобеспечения, что и закрепляется правовыми нормами.

Рассмотрев материал, связанный с развитием тендерных ролей и отношений в мифологических системах, мы остановились на противоречиях, возникающих между женскими и мужскими ролями в социальных структурах в переходный период от родоплеменной к абсолютной царской власти. Эти противоречия связаны с правом наследования и самой легитимностью власти. Можно проследить, как через мифы происходило правовое «примирение» родового и государственного права. При этом оказывается, что при развитии государственных отношений со временем исчезает необходимость оправдания царской и иной уподобленной ей власти за нарушение родоплеменных законов и традиций. Все это сопровождалось изменением тендерных ролей на мифологическом уровне.

Женский змееборческий мотив в мифах как антицарский, где под царем понимается временный сезонный или циклический жених Великой Богини, указывает на то, что переход власти от родовых структур к раннегосударствен-ным в ряде случаев не был безболезненным, а носил затяжной и переменчивый характер.

Этот мотив объясняет целую совокупность мифов, где борцом со змеем предстает Великая Богиня. Змей здесь - явное олицетворение мужского начала. Сам сюжет восходит к ранее разобранному сюжету о" сакральном браке богини и представителя родовой земли - бога или царя. Со временем при разделении принципа единства мироздания на принципы бинарных оппозиций и противопоставлений типа «небо-земля», символ змея отошел к мужскому персонажу. Конфликт богини со змеем - это конфликт древней матриархальной мировоз-зренце^ой счрукхуры, где богиня олицетворяет всё мироздание, и новой патриархальной, где родовая земля соотносится в ряде случаев с ведущей мужской тендерной позицией. Аналогичный конфликт, но уже между представителями родовой пвед государственной власти и родовой системой правления, выражен во всеобщем индоевропейском мотиве битвы бога Громовника и Змея.

Обобщая всё сказанное, можно констатировать, что переходный период характеризуется вытеснением с ведущих ролей в мифологических системах женских персонажей и заменой их мужскими. При этом в данный период развития родовой военной аристократии функция жизнеобеспечения у всех мифологических персонажей отходит на второй план и выступает в подчинении функции строения социальной структуры. При этом заметно развитие идеи военно-магических женских сообществ, как альтернативы мужской военной социальной власти. Такие сообщества социально одобряются, когда направлены на укрепление становления государства, но осуждаются установленными нормами моногамной семьи, определяющими роли женщины к новой социальной структуре. Происходит процесс примирения родоплеменных и государственных законов, аЗДР развитии мифологических систем включают в них п{тай<А<Ь^ищ}^£йдравдывающие социальную верхушку общества. Само социальное сдадоуйдае женщины в данный переходный период

1 09 «О „ А

можно во многих случаях охарактеризовать как равноправно-паритетное.

В третьей главе «Изменение тендерных ролей в мифологических системах государственного периода» рассматривалось изменение тендерных ролей в мифологических системах в государственный период развития общества. Отмечено, что характерный на этом этапе социального развития миф о создании мира через бинарные оппозиции приводит к развитию философских представлений о движении, времени. В славянской традиции борьба Чернобога и Белобога создает разность потенциалов и является источником движения. В зороастризме появление «конечного времени», в отличие от вечности обуславливает движение и развитие.

Следует отметить, что при социальном и культурном строительстве представления о космогонической картине мира постоянно изменяются.

В условиях развитого государственного правления представления о структуре мира и его динамике такие, что роль женских божеств снижается, однако сохраняется в ряде случаев как базовая, вошедшая в новые социальные структуры на уровне ритуала, обычая или новой мифологемы.

Было показано, что в культурных памятниках этрусков, отражающих структуру вселенной, значительную роль играют женские божества. При этом они связаны непосредственно с динамикой развития самой структуры: ее обновлением и возрождением. Аналогичным образом данная функция развивалась в деятельности этрусских цариц при становлении Рима.

В космогонических представлениях государственного периода, когда социальные структуры проходили стадию установления и обновления, изживалась ведущая роль родоплеменных отношений. В этих условиях в ряде случаев тендерные роли скорее подразумеваются или носят абстрагированный апофа-тический характер, однако сохраняют свое постоянное значение в ряде элементов карганы мира.

На примере этрусской и индуистской картины мира было показано отношение Великих богинь к основным функциям общества: жизнеобеспечения, социальной структуры и установлению норм по поддержанию социального целого.

Основной функцией оказалась функция поддержания социальных норм. После неё идет роль в социальной структуре, подчиненной установившимся патернам социальных отношений и законам семейного права. Функция жизнеобеспечения при этом, хоть и затрагивает все аспекты жизни общества, отодвигается на второй план.

Мотив создания мира посредством мысли божества или его слова был характерной особенностью сотворения мира мужскими божествами. Представлен редкий миф, показывающий, что глобальная идея творения мыслью и словом, не является исключительно прерогативой мужских мифологических персонажей и тем более не связана с. библейскими мотивами

В отличие от мышления народов, принявших одну из религий, таких как христианство, ислам, буддизм, зороастризм, конфуцианство, отчасти иудаизм, митраизм, манихейство и др., и в силу этого обстоятельства поменявших картину мира и преобладающий тип мышления на религиозный, хетты, как и мно-

гие другие древние народы уже в государственный период сохранили мифологический тип мышления. В рассматриваемом случае мифологии хеттов считалось, что над Богами стоит некая мировая сила - закон, связанный с понятием чистоты и нечистоты. В силу этого закона Боги не являются всемогущими, они так же, как и люди, подчинены этому закону. Боги могут только помочь или повредить в некоторых делах, и на них можно оказывать определенные магические воздействия. Иными словами они являются только частью Мира, понимаемого хеттами, как не только физический мир, но и мир трансцендентальный. В таком понимании мира практически нет места чуду, как некому нарушению законов природы и космоса.

При религиозном мышлении, напротив, Бог рассматривается как некая всемогущая и всеведущая монистическая субстанция, и законы мира ему подвластны. Учение Бога в этом случае понимается как набор определенных нравственных и моральных законов и запретов: Коран, учение Христа, учение Зара-туштры, буддийское моральное учение, заповеди Моисея и т.д. В тоже время возникает идея непознанности мира, как творения Бога - "пути Господни неисповедимы" в христианстве, или запрет на изображение живых существ в мусульманстве и иудаизме. К той же тенденции относятся различные апофатиче-ские мифы Творения возникающие, как правило, в государственный период мифотворчества. Иными словами, мифологическое мировоззрение и мышление оказывается в определенном смысле более развитым, чем мышление религиозное, и ему также бывает, свойственен монизм.

Выявлена важнейшая особенность смены тендерных ролей в мифологических системах 1 ооударствснного периода. В переходный к государству период мужские мифологические персонажи занимают ведущие роли в социальном и правовом пространстве, что отражается в космогонических системах разных народов. В период государства женским персонажам частично возвращаются такие функции, и, в ряде случаев, существует параллельная ответственность за них в государстве со стороны мужских и женских персонажей пантеона. Аналогичной является и картина мира у этрусков, где параллельно с ведущей космогонической и социальной ролью Великих богинь существует верховный культ бога громовержца - Тина. Как видно из вышеприведенного материала, подобная картина существовала в Древнем Риме с культами Великих богинь и верховных богов, во многом дублирующих друг друга, в хеттской Империи с покровительством царской власти одновременно со стороны Солнечной богини и Бога Грозы; у ацтеков - с покровительством правителям божественной пары и т.д.

Для выявления этой особенности мифологического мировоззрения периода государств индуистская космогоническая система представляет особенный интерес, так как е ней паритетность в социальном и правовом аспектах выходит за рамки почитания божественных пар и выстраивается в сложные параллельные космогонические системы. Примером такого параллелизма в индуистской мифологии является сосуществования понятия «Шакш» в виде разных аватар Великой Богини и понятия Триглава.

При этом культ женской животворной и творческой энергии шакти, проявленной в «семерицах» богинь жен Шивы, параллелен понятию Тримурти. Характерной чертой такого сочетания паритетности тендерных ролей в социальной и правовой функциях, является то, что мужское начало - Тримурти отвечает за структуру, а женское начало - за силу, преобразующую структуру в развивающуюся функциональную систему, соотносимую с обществом и всем космосом в целом.

Нами выявлена постоянная тендерная роль женских божеств, связанная с понятием судьбы. При этом тройственность богинь судьбы является отражением архетипических представлений о тройственности мира, в частности, пространственно-временного континуума. Имеется устойчивая связь в мифологических системах между небесным, земным, подземным мирами и временем -будущее, настоящее, прошлое соответственно; возрастом - детство, зрелость, старость соответственно; мировоззренческими понятиями - правь, явь, навь соответственно и т.д. В связи с этим, в первой главе исследования был рассмотрен образ хеттской богини Камрусепы, которая также связана с категорией судьбы. Следует обратить особое внимание на её троичность - связь с тремя деревьями, что. как было показано, находит отражение и в шумерской мифологической системе.

Нами выявлено то обстоятельство, что женские божества практически во всех мировых мифологических системах были связаны с идеей посмертного существования души и судьбы человека. Эти представления относились еще ко времени господства родошгеменных отношений и практике шаманизма. Отмечено, что функция родовспоможения являлась древнейшей для богинь-Махерей и соотносилась с функцией второго рождения, но уже в Загробном мире.

При развитии государственных структур в ряде случаев прослеживается тенденция замены этого класса бижешн на мужские божества. Однако, н каждом конкретном случае, возможно, проследить, что исходным материалом для таких пересмотров функций является именно женское божество. Причем, преобладает представление о связи женщины с такими категориями, как судьба и посмертное преображение души. Отчасти этим объясняется массовое уничтожение так называемых ведьм в средневековой Европе как возможных носителей плохой судьбы и осквернения души христианина, а, следовательно, ее плохого посмертия. При этом судебных процессов над колдунами было на порядок меньше. Преобладающее обвинение мужчинам было в ереси, что не связывается с вопросами судьбы.

Отмечено важное обстоятельство: Богини судьбы в государственный период развития мифологических систем всё больше выполняли не свою базовую космогоническую функцию, связанную с обновлением мира, плетением его судсб, а конкретную социальную задачу, связанную с государственной властью, освящая своими действиями, социальные законы. При этом создание ими личной судьбы человека в ряде случаев также отходило на второй план или исчезало вовсе.

Отметим важное обстоятельство, связанное с социальной функцией Богинь в государственный период. Например, культы хеттской Камрусепы и египет-

ской Нейт, как и многих древних богинь-Матерей, были достаточно архаичны и полузабыты в период создания государственных структур и вытеснялись мужскими божествами. Однако, в период устоявшихся государственных отношений их культ не претерпевает ущемления, как и культы малоазийской Кибе-лы, греческой Деметры и этрусской Менрвы в Риме, а напротив, расцветает с новой силой. Подобная тенденция характерна для всех развитых государств. Так, элевсинские мистерии указывают на расцвет культа Деметры и Персефо-ны в Греции, то же касается культов Афины, Афродиты и многих других греческих богинь.

Все вышеперечисленные богини сохранили свою социальную функцию и ведущее место в пантеоне. Как главные богини государств, они повсеместно связывались с покровительством царской власти и освящением законов правления, например, богиня Инанна в Уруке, Менрва в Этрурии, Богиня Солнца города Аринны в хеттской империи, Кибела в Риме и т.д. Подобная тенденция сохранения тендерных ролей за частью Великих Богинь характерна для развитого государственного строя, где устоявшиеся патерны социальные структуры уже не требуют социальной и мировоззренческой борьбы с родоплеменными матриархальными устоями. Напротив, половая принадлежность правителя перестает играть значимую определяющую роль в системе государственных институтов. С этой тенденцией уже в позднейшее время связано правление женщин в таких монархиях, как Россия, Великобритания, Нидерланды, институт женского регентства во Франции.

В ряде случаев некоторые мужские персонажи мифологии, особенно связанные с кулыом земли и загробным миром, в развитом государстве меняют тендерные позиции с мужских на женские. Например, хаттское и раннехетское божество подземного мира Лельвани было мужским, а в позднехетгское время стало женским. Подобная трансформация произошла также с шумерским божеством земли Ку. В Китае божество земли Хоу-ту в древности считалось мужским, а в более позднее время - женским.

На ту же тенденцию указывает и повсеместный культ Великой Матери, выраженный в поклонении Богоматери в христианской России периода развитой государственной власти и частичное вытеснение ею культа самого Христа из народного сознания.

В случаях сохранения за богинями-Матерями их основных социальных функций в достаточно позднюю эпоху этрусков и римлян, представляет интерес расширение некоторых функций таких богинь в имперский период. Так, центральная роль культа Уни в этрусском пантеоне подчеркивается тем, что за ней оставалось право ввода в сонм высших небесных богов — древнейший матриархальный обряд ритуальною усыновления. Важность данного обряда связана с принятием в город государство новых членов городской общины или новых глаждан государства Богиня освящает важнейшую социальную функцию, которая дала возможность Риму возвыситься среди италийских городов и, в конце концов, создать Мировую Империю.

Для нашего исследование представляет интерес, что в эпоху становления государства наравне с функциями, относящимися к социальной структуре и

установлением норм, за женскими божествами снова закрепляются функции жизнеобеспечения, отходящие на второй план в период переходный от родоп-леменного обществу к государству.

Можно сказать, что период ранних государств характеризуется усилением у женщины функции жизнеобеспечения, в том числе продолжения рода. В социальной структуре происходит вытеснение женщины из ряда ролей. Она лишается государственного влияния и воинской функции. Взамен ей передается функция покровительницы культуры и за ней закрепляются семейные отношения. Греческая Афина, римская Менерва, этрусская Менрва, западно-семитская Астарта и др. по установленным нормам становятся покровителями царской власти.

Выявлено, что в мифологических системах относящихся к государственному периоду и зарождению империй найден известный правовой компромисс. С одной стороны женщина берет на себя социальную-роль преданной жены, с другой - она может принимать на себя неженские социальные роли правительницы и воительницы в случае борьбы с врагом, покушающимся на закон, социальные структуры и жизнеобеспечение общества, к которому она принадлежит.

Отметим, что сама идея принятия женщиной на себя военной власти и воинской функции не исчезает окончательно ни из мифологической, ни из социальной среды. Так, хорошо известны знаменитые предводители пиратов, Анна Бонн и Мери Рид, которые уже при развитых европейских империях внушали долгое время ужас своим подчиненным и капитанам кораблей. Уже в XX веке прославилась пирате 1вом госпожа Вонг. В русском фольклоре до настоящего времени сохраняются «разбойничью) песни, в которых говорится о женщинах, которые, потеряв суженного, из мести становятся предводителями разбойничьих шаек. Одной из гаких предводительниц является Варвара Ленская, которая в преданиях народа находит полное одобрение. Следует упомянуть и героя войны 1812 года Надежду Дурову, которая, переодевшись в военное платье, воевала наравне с мужчинами и даже заслужила офицерский чин и несколько наград. Поведение «кавалерист-девицы» не находило осуждения в обществе. Скорее, служило ярким примером патриотизма. Подобная же тенденция хорошо прослеживается во время Великой отечественной войны 1941-1945 гг.

Подтверждением нашего вывода о женских военно-магических коллегиях в раннегосударственный и предыдущие исторические периоды является то, что военная функция великих богинь практически всегда соотносилась с женской любовной магией и являлась атрибутом богинь любви. В новейшее время ярким представителем подобной практики является известная военная разведчица Первой Мировой войны Мата Хари.

Установление правовых норм было невозможно без института возмездия за их нарушение. Нош* в родоплеменном обществе нарушение табу - родопле-менных запретов - каралось, как правило, социальной средой непосредственно, то в развитом государственном обществе такая кара относилась как к социальной среде - нормативным установлениям, - так и к институту специальных божеств возмездия, приходящих в действие, когда по тем или иным причинам

социальные нормы были бессильны. При этом появляется идея посмертного воздаяния душе, которая ярче всего выражается в египетской и тибетской книгах мертвых, где душа должна была дать подробный отчет о своих земных деяниях.

Рассмотрев институт богинь Возмездия, связанный с загробным существованием, на примере этрусско-греко-римских богинь Мании и Персефоны мы пришли к выводу, что широкое межнациональное распространение данных персонажей указывает на их универсальный характер в мировоззрении древних народов.

Были рассмотрены причины, которые могут объяснить кровавый культ некоторых богинь и их связь со стихией Протоматерии и плодородными силами земли.

Представления о Протоматерии как порождающей стихии, видимо, связаны с женским менструальным циклом. Женщины в это время имеют повышенную возбудимость, которая могла соотноситься с ритуальным безумием женских или женоподобных хтонических богов плодородия, например богини Мании и Диониса. Сама кровь, выходящая при менструальном цикле, возможно, рассматривалась как отражение порождающего Протоокеана, с ней могли соотноситься обязательные кровавые жертвы этим богам и богиням.

Известно, что при рождении ребенка происходит кровотечение. Поэтому, в представлениях, связанных с кровотечением могло ассоциироваться вообще любое рождение. Возможная логика рассуждений жрецов могла быть такой: если при порождении жизни исходит кровь, то существует необходимость пополнения ее запасов, чтобы не прекратилась жизнь на земле. Вследствие этого, например, культ богов первого уровня Загробного мира, которые были связаны с плодородной силой земли, носил у этрусков кровавый характер.

Обычай наноси 1ь красную краску в обрядах, связанных с плодородием и войной, с циклами «жизни — смерти» сохранился у многих народов. Не случайно одежда этрусского царя, а затем и римских цезарей и императоров, имела красный цвет. Пурпур символизирует древнейшую функцию царей как носителей плодородной силы народа. Подобные представления прослеживаются от времен матриархата и сохранились у многих народов до наших дней.

Рассматривая магическую функцию богинь в государственный период, следует указать на то обстоятельство, что если в родоплеменном обществе магия является производственной деятельностью по освоению как пространства вообще, так в первую очередь жизнеобеспечивающей среды обитания, то в государственный период она приобретает социальную и правовую функции по связи частей сониума и установления социальных норм. Помимо этого при развитии идеи бинарных оппозиций магия, как и мир, делится на две противо-

ттлпл*т/пттл лллтппттттна1 плттгл ti fíamitA т/,ч /.иг тп лпттпппг тгл.г пт tt.nwamio NUJIU'ilItUIW I^pu Jf Ш el UWi j Ш, D ODlpUilVVnriil

начинают вступать в конфликт, например магические действия в Католицизме против носителей «чёрной» магии - ведьм, такие как молитвы и экзорцизм. Более того, сама магия становится орудием социальной борьбы с остатками родоплеменных правовых норм. В России такая борьба выражается, например, в писаниях многочисленных «христолюбцев» против язычества.

е в Средневековой Европе ведовство и колдовство в основном к

илось с женщинами. Правовым документом, закрепляющим за мен

ами данную функцию явился печально известный «Молот МЫЕ

где давались теоретическо-теософские обоснования генетиче- ФУН

>едрасположенности к колдовству именно женщины. Важным нос

ельством является то, что в государственный период магиче- гие

нкции при властных структурах в первую очередь выполняют ^

ы или мужчины и женщины на паритетных началах. При этом х0|( кие магические практики можно отнести как к функции жизн е-ения, так и к социальной функции по поддержанию социальной ры и правителя.

:ческие практики, охватывающие все стороны жизни народа, являются влением религиозной мысли и мировоззрения на определенном этапе

каждого народа. Кроме того, что жизнь древних народов была прони- НИФ 5ей, весь мир, по их представлениям находился в гармоничной взаимо-

шчинно следственные отношения имели не только физический смысл, ПР0'

ьно часто заменялись магическими связями. МИР

но констатировать, что в государственный период магическая ®

как одна из сторон функции жизнеобеспечения сохраняется в ана;

;е. При этом чаще всего она соотносится с женскими божеств а- ^

социальном уровне данную функцию чаще всего выполняют Фол

ы. Рые ¡сновании проведенного исследования можно сделать вывод,

¡кая богиня Мать при развитии патриархальных социальных институ- шлс

»еделенный исторический период отходит на второй план, и ее по чиха- кол

ется в наиболее косной крестьянской среде, где родосемейные охно- ТР01

> все времена имели ведущее значение. Однако такое «шс!унление», ним

ременное явление. Видна следующая закономерность: Богини Земли, ®

¡с Церера и богини Кукурузы, изначально связанные с вегетативными бес<

земли, в предгосударственный и государственный период охчасти ДеН1

вой космогонические и иные функции и становятся специализирован- С

"инями злаков и урожая, таким образом, становясь богинями пищи как бид

¡уществования в земледельческой среде и сохраняя только функцию Д-Э

чепечения. Однако такие богини в государственный период в город- кол

иальной среде отчасти возвращают себе социальные и космогониче- Утв'

1кции, что видно из культа Цереры и сходных с ней богинь. Можно ные

что происходит профессиональное и социальное расщепление культа сал1 зависимости от специализации частей общества.

,'льт приобретает торжественный общегосударственный характер. Для нан гвенного периода развития мифологических систем характерно, чхо гой сфор.мированностк государства, как целостной социальной едкнк-

шфологическая система вбирает в себя элементы мифологии относя- свя;

разным этапам исторического развития и преобразует их в своих це- ги0

ми словами создает из них нормативно правовую базу новых государ- К

; отношений. Пои этом многие ешё оодоплеменные пеосонажи миЛо- пси

логических систем, почти забытые в переходный к государству социальный период, приобретают новую жизнь и культуризуются под новые социальные условия. Например, богиня Мания в Риме вместо человеческих голов стала получать головки чеснока, а разрывание жертвенного мужчины в культах возрождения Великой Богини и связанной с ней природы заменила кукла.

В этом контексте для нас представлял интерес процесс врастания древней скотоводческой и родоплеменной богини жизнеобеспечения Палее в культуру Римской империи. Богиня, олицетворяющая дикую природу, в государственный период развития её культа стала защитницей от этой дикой природы. Это произошло потому, что дикая природа в доземледельческий период является для человека вмещающей естественной средой обитания а с появлением культурного земледелия, происходит противопоставление окультуренной человеком среды внешней - чуждой и угрожающей. Особенно данный процесс усиливается во время градостроительства, так как в сельской общине еще не происходит полного отчуждения от внешней природной среды, являющейся одной из непосредственных основ жизнеобеспечения. В городской культуре, кроме того, что создается культурная, а не природная среда обитания, сама функция жизнеобеспечения напрямую не связывается с природной средой, так как посредником в получении продуктов жизнеобеспечения является сельская община, а не природная среда непосредственно. Поэтому в городской среде исчезает необходимость почитания природных богинь, и их место занимают покровительницы сельской общины как источника непосредственного жизнеобеспечения.

Как уже юворшшсь, при переходе от матриархата к патриархагу женских богинь, связанных с плодородием и солнцем, начинают вытеснять мужские боги, часто боги войны, связанные с захватившей власть военной кастой.

Для того, чтобы выявить устойчивые детерШшашы изменения 1евдерных ролей в мифологических системах, нами были также рассмотрены боги покровители рода и позже - царской власти в более поздний этрусский и римский периоды. В этом случае представляет интерес изменение семантики данных богов с женской на мужскую. Например, такими богами являлись Гении и Юноны.

Уже во времена Римской империи мы видим устойчивую тенденцию изменения тендерных ролей с женских на мужские для мифологических персонажей, связанных с культом судьбы, семьи, рода и посмертным существованием. Однако, и в это время данные персонажи сохраняют ряд женских черт или могут рассматриваться как имеющие признаки гермафродитизма, что в некоторой степени касается римских ларов и гениев. В более раннюю эпоху смены родоплеменного строя на государственный строй видно паритетное или почти паритетное соотнесение женских и мужских персонажей - покровителей государственной власти, что наптло ское отражение, в аналогичном соправительстве царя и царицы у хетгов и ряда других народов. Можем констатировать, что почти резкий отход от женских ролей великих богинь осуществляется в период господства военной аристократии при становлении государства. Следующим периодом является период постепенного возвращения и определенного парите-

та тендерных ролей, как в мифологических, так и в социальных системах. Новый виток вытеснения женских богинь из пантеона и замены их мужскими персонажами происходит в период абсолютизма царской власти и появления «имперского мышления», когда остатки родоплеменных отношений или полностью разрушены, или отодвинуты государственной властью на второй и третий план. При этом женские персонажи в данном случае часто заменяются своими древнейшими зооморфными ипостасями. Их значение в ряде случаев забывается, а сами мифы, с ними связанные, переходят в разряд сказки или легенды.

В Заключении приводятся основные выводы исследования.

1. В мифологических мировоззренческих системах социально культурных сообществ разного типа за женскими божествами при любом уровне развития социальных отношений сохраняется целый ряд специфических функций, которые являются архетипически женскими в культуре.

2. Преобладание в мифологических системах женских персонажей, имеющих специфически женские функции, как и связанные с ними социальные роли, в любом типе общества указывают на стабилизацию общественных отношений.

3. Смена тендерных ролей в обществе детерминирована его переходом от стабильного к нестабильному состоянию и наоборот.

4. Любая причина нестабильности социальных отношений и социальной структуры вызывает понижение статуса женских персонажей в мифологических системах. Подобная тенденция наблюдается и в понижении социальной роли женщины, так как требует повышенной активности мужской части общества, а, следовательно, повышения социального статуса мужчины. Это находит отражение в соответствующих мифологических системах.

5. Принятие женскими персонажами доминирующей роли в мифологических мировоззренческих системах в первую очередь связано с господством в обществе родоплеменных отношений.

6. Вариации, а в ряде случаев прямая смена тендерных ролей в мифологических системах связана с изменением таких приоритетов божества как функция жизнеобеспечения, социальная структура, правовое нормирование. При изменении родоплеменных отношений на государственные происходит замена части главных женских божеств на мужские.

111 Основные результаты отражены в публикациях общим объемом 197 п.л., сокращенный перечень которых включает:

МппПТПаАш) |тпгп

ри>|/11 Л», »111.1 «ж

1. Мифология и магия этрусков. -М.: «Рефл-бук», 2000 - 31 п.л.

2. Боги славян. Язычество. Традиции. - М.: «Рефл-бук», 2002 - 29 п.л. (в соавторстве с Д.А. Гавлиловым, авторских 18 п.л.)

3. Тайны славянской мифологии -М.: «Академический проект»,

2003 - 26 п.л.

4. Магия хеттов. -М.: «Белые альвы», 2003 - 27 п.л.

5. Магия звука и слова. -М.: «Академический проект», 2003 - 28 п.л. (в печати)

6. Три грани мира: время, пространство и любовь -М.: «Академический проект», 2003 - 27 п.л. (в печати)

7. Объятия Великой Матери (гендер в мифологии). -М.: «Академический проект», 2003 - 32 п.л. (в печати)

Научные статьи, тезисы докладов и иные публикации

1. Мифологические системы, как отражение устойчивых ролей женщины в государстве.// РАН, Российское философское общество, Труды членов РФО, вып. 4. - М. 2003. - 0.9 п.л.

2. Трансформация тендерных ролей в мифологических системах догосу-дарственного типа общества. РАН, Российское философское общество// Труды членов РФО, вып. 5. - М. 2003. - 1 п.л.

3. Тендерная проблема в общественном сознании//Прикладная психология и психоанализ. -М. №2. 2003. 2003 - 1п.л.

4. Жреческие коллегии и семейное право//Мир психологии. -М. №3. 2003.2003 - 1п.л.

5. Трансформация тендерных ролей в мифологических системах государственного типа общества// Мир образования - образование в мире. -М. №4. 2003.2003-0.9 пл.

6. Изменение тендерных ролей в мифологических системах как отражение социальных отношений /'/Вестник МГУКй. №3. 2003. - 2003 - 0.9 пл.

7. Трансформация тендерных ролей в Мифологических системах разно_______/т________» ГП ГТГТТ »Г. А ЛЛЛ1 '»Лт 11

1 и иниу/оссшие. IVи з ¿.\j\id. — — 1.1 пл.

8. Смысловая означимость ритмо-фонетических структур политического текста и их влияние на психологическое состояние слушателя. Мат. Международной научно-практической конференции "Воспитание и развитие личности". - М. ИРЛ РАО. 1997. - 0,25 пл.

Р. Влияние ритмо-фонетической структуры политического текста на психологическое состояние слушателя. Материалы пятой научно-практической конференции молодых ученых. - М. ИРЛ РАО. 1997. -0,2 пл.

10. Велес объединяющий//Мифы и магия индоевропейцев. Вып.б. - М. Менеджер. 1998. - 0,4 пл.

11. Соотнесение значений в визуальной и фонетической системе языка. Материалы 6 конференции молодых ученых. - М. ИРЛ РАО. 1998. -

П 9 п п

12. Герой нашего времени// Педзгогикз, N° 8. 2000.2000, - 0,3 п.л,

13. Особенности проведения традиционных народных праздников. Этно-педагогические проблемы обучения и воспитания. Материала международной научно-практической конференции ГНИИ Семьи и воспитания. 1999. - 0,25 пл.

14. Психолого-педагогическое и символическое значение некоторых традиционных русских праздников и игр. Сб. Педагогический потенциал игр и праздников на рубеже веков. ГНИИ Семьи и воспитания и МГДТиЮ. 2000. - 0,7 пл.

15. Ипостаси славянского Велеса.// Мифы и магия индоевропейцев № 8. -М., Менеджер, 1999 - 1,5 пл.

16. Ярило, Дионис, Озирис.// Мифы и магия индоевропейцев № 8. М., Менеджер, 1999. - 0,4 пл.

17. Анализ финно-угорской мифологии.// Мифы и магия индоевропейцев № 7, М., Менеджер, 1999. - 0,4. пл.

18. Факторы, влияющие на возрастную периодизацию в различных условиях. Материалы международной психологической конференции "Психологическое развитие в онтогенезе: Закономерности и возможности периодизации. РГГУ институт психологии им. JI.C. Выгодского. 1999.-0,25 пл.

19. О мифологических корнях образа братца Иванушки.// Мифы и магия индоевропейцев № 10. - М., Менеджер, 2002. - 1,1 пл.

20. Символика народной игрушки. Игровое пространство культуры - материалы форума 16 апреля - 19 апреля 2002 г. - Санкт-Петербург. 2002.-0,3. пл.

21. Функциональное взаимодействие реформируемых социальных систем. Научные труды Государственного научно-исследовательского института семьи и воспитания. T.l. М. 2002.- 0.7. п.л.

Подписано в печать 21.04.2003 года.

Объем 2.5 п.л. Тираж 150 экз. Заказ №_Ротапринт МГУКИ

Р 8 4 6 0 2o<=>?-fl

*

i1

i *

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Наговицын, Алексей Евгеньевич

ВВЕДЕНИЕ.3.

ГЛАВА 1. ИЗМЕНЕНИЕ ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ В ОБЩЕСТВЕ РОДО-ПЛЕМЕННОГО ТИПА

1.1. ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЯ ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ В КОСМОГОНИЧЕСКИХ СТРУКТУРАХ В РОДОПЛЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ.21.

1.2. СМЕНА ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ ВЕДУЩИХ ПЕРСОНАЖЕЙ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ ПРИ РАЗВИТИИ РОДО-ПЛЕМЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ.60.

1.3. СМЕНА ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ В МИФАХ, СВЯЗАННЫХ С ВОЗРОЖДЕНИЕМ ПРИРОДЫ И КОСМОСА.63.

1.4. ВЫЯВЛЕНИЕ ВЕДУЩИХ ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ И ИХ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ В ОБЩЕСТВЕ РОДО-ПЛЕМЕННОГО ТИПА.

ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИИ ВЕЛИКИХ БОГИНЬ В РОДОПЛЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ.88.

ГЛАВА 2. СМЕНА ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД РАЗВИТИЯ МИФОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМ И СОЦИАЛЬНЫХ СТРУКТУР

2.1. СМЕНА ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ В КОСМОГОНИЧЕСКИХ МИФАХ О СОЗДАНИИ МИРА В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД.

2.2. ПРОЦЕСС СМЕНЫ ГЕНДЕРНЫ РОЛЕЙ ВЕРХОВНОГО

БОЖЕСТВА В МИФОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМАХ ОБЩЕСТВА

ПЕРЕХОДНОГО ТИПА.

2.3. ФУНКЦИИ ВЕЛИКИХ БОГИНЬ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД РАЗВИТИЯ КАК МИФОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМ ТАК И СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ.

ГЛАВ A3. ИЗМЕНЕНИЕ ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ В МИФОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМАХ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕРИОДА

3.1. ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЯ ТЕНДЕРНЫХ РОЛЕЙ В КОСМОГОНИЧЕСКИХ СТРУКТУРАХ В ПЕРИОД ГОСУДАРСТВА.

3.2. ФУНКЦИИ ВЕЛИКИХ БОГИНЬ В ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРИОД.

3.3. ВЫЯВЛЕНИЕ НЕКОТОРЫХ УСТОЙЧИВЫХ ХАРАКТЕРИСТИК ВЕЛИКИХ БОГИНЬ В ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРИОД.

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Наговицын, Алексей Евгеньевич

Актуальность исследования сопряжена с тем, что серьезные изменения в социальных, политических и экономических отношениях в XX в. в мире повысили интерес к проблеме тендерных отношений. При этом обостряется конфликт между традиционными мужскими и женскими социальными ролями, практически во всех типах культур. В России, где у целого ряда народов в разной степени до настоящего времени сохраняются семейные отношения традиционного типа, рассмотрение данной темы наиболее актуально.

При возрастании значимости национального самосознания в мировой культуре обращение к избранной теме обусловлено в целом необходимостью:

- определить, является ли сфера национальных стереотипов фактором, формирующим основания для смены патерных тендерных отношений, или они носят межнациональный типовой характер и находятся в зависимости от социальных структур и социальных отношений в обществе;

- установить, благодаря каким механизмам в традиционных типах обществ решалась и решается проблема нормированных социальных отношений, связанных с тендерными ролями в период перехода от родосемейного типа отношений к государственным и от раннего государства к ранним типам империй;

- анализа процесса смены в мифологических системах женских ролей на мужские, как отражения протекающих социокультурных изменений;

- углубления знаний касательно детерминации процесса мифотворчества от типологии культуры;

- анализа характеристик женских мифологических персонажей с выявлением в них постоянных и переменных функциональных доминант;

- выявления зависимости смены тендерных ролей в мифологических системах от структуры общества и от общественных отношений господствующих в нем.

Актуальность работы в её непосредственном выражении проявляется в следующем:

1. В связи с тем, что женщина в традиционном типе общества выступает как выразительница семейно-родовых отношений, а в переходный период от одной социальной структуры к другой её социальная роль претерпевает изменение при становлении в обществе новых типов отношений - государственных, например, при переходе от родо-племенного строя к государству. Характерно, что данный процесс находит своё отражение в мифологических системах. В то же время при становлении новых социальных и экономических отношений в современном российском обществе, роль женщины также претерпевает известные деформации. Следовательно, выделив устойчивые социальные роли женщин в различных типах общества, появляется возможность облегчить социальную и психологическую адаптацию женщины в современных условиях через принятие ими этих устойчивых и социально принимаемых обществом ролей.

2. В ряде культур произошла полная или частичная переориентация на мировоззренческие ценности тех или иных мировых религий, таких как христианство, мусульманство, буддизм и т.д. Однако фольклорный и мифологический материал сохраняет базовые мировоззренческие приоритеты той или иной культуры. Анализ такого материала в контексте типоло-гизации культур и различного уровня социального устройства позволяет проводить более выверенную национальную и межнациональную политику, особенно в условиях такого многонационального государства, как Россия.

3. В педагогическом процессе и деятельности любых социальных работников появляется возможность профессиональной ориентации и переориентации на профессии, связанные с комплиментарным отношением к ним в общественном мировоззрении, что нашло отражение в рассмотренном и проанализированном мифологическом материале с выявлением постоянных функциональных доминант базовых персонажей.

4. Сама актуальность тендерной проблемы в современном обществе, рост феминистического движения обусловливают актуальность проблемы исследования, так как решение поставленных задач дает возможность выявить истоки и историко-культурные причины движения феминисток и активного принятия женщинами на себя мужских социальных ролей в современном мире.

5. Примененные в исследовании методики и методологические подходы при анализе базовых доминант той или иной культуры дают возможность анализировать и типологизировать значительную часть фольклора 4 и мифологии в соотнесении с их детерминирующими кроскультурными и социальными процессами.

6. В исследовании приведена новая типологизация базовых мифов творения, построенная на основании культурного тематизма, что позволяет усовершенствовать культурно-историческую систематизацию.

Проблемой, обусловливающей обращение к избранной теме, явилась необходимость выявления связи социокультурных факторов и механизмов, как в устойчивом, так и в переходном состояниях социальных структур на динамику изменения тендерных ролей в мировоззренческих, в частности, мифологических системах. Выявление этой связи необходимо для установления закономерностей изменения общественного мировоззрения от социальных процессов в контексте трансформации тендерных ролей в мифологических системах.

Степень разработанности темы. Зарубежная и отечественная наука имеет богатый опыт исследования и анализа мифологических и фольклорных явлений. Одновременно с этим в исследовании мифологического материала существует целый ряд методов. В основе традиционного исто-рико-географического метода (Ю. Крон; А. Аарне) лежит анализ сюжетов. С.Томпсон развил данный метод, положив в основу анализа мифов, легенд и сказок мотив. Метод дает возможность проследить мотивы через прошлое и настоящее разных хультур (К.Ф. Сидов, И. Хаутала).

К. Леви-Стросс предложил воспринимать миф как структуру элементов. Миф рассматривается как инструмент первобытного логического мышления (А.Лорд, С.Уитмен, 1955). А.Дандис определяет социальные функции фольклора через структурные оппозиции. К их числу он относит трихотомию, присутствующую в сказках, суев е-риях. Затем другие аспекты культуры поддерживают эту модель.

Фольклор по Р. Абрахамсу (1964, 1968) — деятельность, связанная с психотерапией: воображаемое проектирование осуществляется в «и г-ре» - в проекции конфликта в безличную среду. Разрешение структурных оппозиций обеспечивает аудиторию катарсисом. Появилась тенде н-ция к рассмотрению фольклора как процесса, состоящего из системы структурно-символических коммуникативных актов общения (Р. Джорджес, 1969; М.Эдмонсон, 1970). В свою очередь теория М. Маклю5 эна подчеркивает специфику воздействия акустического пространства. С этих позиций можно объяснить силу воздействия мифологии на людей, создающей акустическое пространство - оно многомерно и способствует полному погружению в мир собственных ощущений.

В то же время мифология может интерпретироваться с позиций Ф психоанализа, обоснованного З.Фрейдом и его современными последователями — Дж. Кэмпбеллом, Э. Фроммом, Н. Фраем, Дж. Фишером. По 3. Фрейду мифология — это проекция внутри психических сексуальных желаний, которые, будучи табуированы, проявляют себя в снов и-дениях, фольклорных образах и фантазиях. Фольклор представлен в виде извечной жизни прошлого в современной, протекающей в сфере мифов индивидуального и коллективного подсознания. Такой подход ^ связывает мифологию с антропологией и психологией, расширяя во зможности изучения данного феномена.

В трудах 3. Фрейда, К.Г. Юнга, Э. Ноймана, О.Ранка, Д. Хилмана показаны бессознательные основы мифологической символики, объяснено происхождение гротескных персонажей мифов.

Современные последователи психоанализа ставят акцент не на либидо, а на «культурной среде» (Э. Фромм, Р. Бенедикт, У. Бэском, Д.Эгган). Пережитки древнейших культур объясняются как порожд е-ние коллективного «этноса», движимого бессознательными инстинктами. По утверждению Э. Фромма, мифы, сказки, сны, несмотря на и н-дивидуальные и местные различия, имеют общее — они «написаны» на языке, универсальном для всех культур на протяжении истории. Это — язык символов и образов, являющихся нам в мифологии и во сне; «язык» нашего подсознания, объединяющего наш индивидуальный подсознательный опыт с коллективным подсознанием человечества на протяжении веков. При анализе легенд и мифоЕ авторы расшифров ы-вают сексуальные символы в связи с социокультурными отношения-^ ми в исследуемом этническом регионе (Л. Бойер, 1964; В. Барноу,

1955).

К.Г.Юнг рассмотрел символы сновидений и мифологии как продукт психической энергии, перенося акцент с изучения индивидуал ь-ного подсознания на коллективное — хранилище архетипов человеческих мыслей, чувств, поступков: они обнаруживаются в сновидениях, в 6 древнейшей мифологии и обрядах. Классификацию архетипов автор подкрепляет материалами сказок народов мира. В отношении перс о-нажей сказки наращивается цепочка символических элементов «феноменологии духа», располагающегося в сферах коллективного бессознательного. В поисках изначальных структур праархетипов, К.Г. Юнг исследовал историю духовного развития человечества от низших форм к высшим путем установления связи между человеческим бессознательным и животными инстинктами.

Идеи К.Г. Юнга развиты структуралистским и ритуально -мифическим направлением (Дж. Кэмпбелл, 1966; М. Хертсковитц, 1955; М. Джекобе, 1966; У. Бэском, 1967; Э. Хаймен, 1965). Отрицая качественные различия в типах мышления между первобытными людьми и с о-временными, они на материале мифологии пытаются доказать стабил ь-ность древнейших структурных типов мифологического мышления. Дж. Кэмпбелл устанавливает связи между архетипами в фольклоре и соответствующими им архетипами в биологической структуре организмов, разработав «архетипическую» биографию человека, в основе которой лежат инстинкты пола, боязнь смерти, родовой травмы и другие положения психоанализа. У каждого возраста есть свои инстинкты, в соо т-ветствии с которыми автор выделяет несколько ее этапов.

По мнению Н. Фрая, в наиболее чистом виде архетипы представл е-ны в древнейших пластах фольклора и мифологии. Во сне, как счит а-ет автор, конфликты между влечениями и удовлетворением впервые заявляют о себе индивидууму, а в ритуалах получают коллективное выражение и через них передаются из поколения в поколение.

Представители антропологического направления опирались на психоэтнологический параллелизм. Истоки одинаковости стадий в ра з-витии культуры они отыскивали в одинаковости человеческой псих и-ки (Э.Б. Тэйлор, Ф. Боас, М. Мид).

Э.Б. Тэйлор в книге «Первобытная культура» пришел к выводу о единстве этапов в развитии человеческой культуры и эмпирически подтвердил поступательный характер ее развития. Он выдвинул теорию анимистического происхождения религии; автор изучает фольклор как пережиток древних обычаев, суеверий, обрядов. Исследователи мифологии в данном русле ставят акценты на социокультурный ас7 пект; укрепляют связи между антропологией и психоанализом, изучая фольклор как «проективную систему» (А. Кардинер, 1966; Б. Малиновский, 1948; У.Л. Барр, 1948; М. Хертсковитц, 1946).

Основателем ритуально-мифического направления является Дж. Фрэзер, автор труда «Золотая ветвь». Данная школа предполагает изучение магии, как древнейшей формы мировоззрения, отража ю-щейся в форме пережитков древних ритуалов, поверий и мифов. И с-следователи считают, что система ритуально-символических действий повторяется на каждой новой фазе истории и аналогична структ у-ре древних обрядов (Д. Эгган, 1955; С.Э. Хаймен, 1965). Их теории дополнены идеями психоанализа в раскрытии социально-психологического содержания мифологии.

Расширение круга рассматриваемых в нашей работе мифов и мифол о-гических систем обусловлено работами Дж. Кэмпбелла, как и других авторов (К. Наранхо, А. Пятигорский, Г. Рохейм, В. Тэрнер, М. Элиаде), которые считают, что основу героического мифа составляют символические формы выражения двух важнейших для коллективной и индивидуальной человеческой истории событий - сотворения мира и становления личности. Иными словами, в героическом эпосе предстает космогонический миф и ритуал инициации. Рождение героя и его странствия соответствуют символике инициации (обрядов перехода), а подвиги, свершения и смерть - мироустроению, созиданию Космоса (порядка) из всеобщего Хаоса. Оба эти процесса едины, а сама инициация часто носит характер космогонического акта - например, в исследованных Ж. Демюзилем кавказских сказаниях о героях-нартах, или в приведенных Дж. Кэм-пбеллом мифах о Кришне и Буд де.

Смена тендерных ролей особенно хорошо просматривается в мифах тв о-рения мира. Само Творение как героическое деяние есть не единичный, а многократно повторяющийся акт. В.Н.Топоров указывает, что творение стало условием существования и воспринималось как благо. Но к концу каждого цикла оно приходило в упадок, убывало, "стиралось" и для продолжения прежнего существования нуждалось в восстановлении, об нов-лении, усилении. Возможности ритуала в этом отношении определялись тем, что он был как бы соприроден акту творения, воспроизводил его своей структурой и смыслом и заново возрождал то, что возникло в акте творения.

Исследований мифологии, связанных непосредственно с тендерной проблемой, немного. Авторы зачастую используют мифологический материал не для обобщения и анализа, а для решения частных нау ч-ных и полемистских проблем. Так, Б. Сонне показывает, как борцы за национальные права прочли эскимосский миф о морской женщине в политическом ключе. Д. Вуд в своей статье особо подчеркивает тот факт, что образы кельтских богинь подвергаются различным спекуляциям. Статья Д. Капути посвящена деятельницам феминистского движения в США и рассказывает о том, как они используют мифологические символы европейской и афро-американской культур в своей борьбе против технократической системы.

М. Орбелл пишет о том, как женщины маори сами объясняют свои мифы; а П. Харви, показывая, как инки использовали мифы для имперских целей, предупреждает, что наше понимание взаимоотношений полов может серьезно затруднить пони мание мифов иных народностей, пока мы не допустим существования иных систем мировоззрения.

Для нашего исследования представляют интерес работы, выходящие на новое понимание мифа и связанной с ним тендерной проблемы. В других культурах могут быть совершенно другие закономерности, что подчеркивается в статье И. Уайт и Э. Пейн, повествующей об особенностях мифологической системы австралийских аборигенов.

Некоторые авторы кроме мифологического приводят сказочный и иной фольклорный материал. Так Тао Лю включает в свою работу легенды о женщинах, а Ю. Вытковская на примере народных ритуалов показывает, как славянские языческие мифы и идеи сохранялись и после принятия христианства.

Тема перехода от одной мифологической системы к другой, связанной с изменением тендерных ролей, рассматривает С. Ростас, которая показала, как миф о Шочикецаль, ацтекской богине цветов и женщин, переплелся с христианскими представлениями о женщине и грехе, девственности и нечистоте. Процесс восстановления тендерных ролей Великой Богини в стабилизирующемся обществе виден 9 из работы Э. Кирнс, которая пишет, что, по контрасту с утратой популярности индуистской богини Радхи, в независимой Индии крепнет почитание новой богини - Сантоши Мата (Мать Удовлетворение), а А. Бреннер доказывает, что даже такой неоспоримо мужской образ, как ветхозаветный Яхве, в период равновесия социальных стру к-тур и отношений имел когда-то божественную супругу, чье наличие долго отрицалось традицией.

О более расширенном толковании женских персонажей в мифологических системах говорит А. Ферлонг, на примере шумерских мифов п оказавшая, как исследователи ранее недооценивали роль женщин в «Эпосе о Гильгамеше» только потому, что не могли отойти от анахроничных стереотипов.

О непосредственной связи тендерных ролей в мифологии с соц и-альным положением женщины в обществе пишет В. Сетон-Уильямс, которая рассматривает вопрос свободы и автономии египетских цариц, сравнивая исторические данные с мифологическим материалом.

В некоторых работах вскрывается связь ритуальных практик и мифов. Так Б. Смит пересказывает греческие мифы и связывает их с женской ритуальной практикой, показывая, каким конкретным наполнением они могли обладать.

К сожалению проблема трансформации тендерных ролей в мифологических системах до сих пор не нашла должного отражения в научной литературе. Отдельные авторы, такие как И. Уайт, Б. Смит, Ю. Циркин, Н. Эммин в своих работах, касающихся, как правило, отдельно взятых мифологических систем в той или иной степени касались данной темы, но серьезного научного исследования по данной проблеме до сих пор написано не было. В свою очередь ряд авторов Г. Юнг, Дж. Фрезер, М. Элиа-де, Р. Грейвс, А. Голан, Б. Рыбаков и др. рассматривали отдельные функциональные особенности тех или иных божественных персонажей в том числе и богинь, однако такое рассмотрение не связывалось с социально-исторической динамикой развития общества и в них не говорится о смене тендерных ролей в той или иной мифологической системе как закономерном социально-историческом процессе.

Объект исследования. Динамика изменения тендерных ролей в мифологических мировоззренческих структурах.

Предмет исследования. Социально-мировоззренческие основания развития феминной роли в мифологических системах обществ различного социокультурного типа.

Цель исследования.

Выявить постоянную и изменяемую составляющие женских ролей в мифологических мировоззренческих системах, а также формы обусловленности их динамики при переходе типа правления от родового к государственному и имперскому.

Задачи исследования: проанализировать и систематизировать функциональные особенности тендерных ролей мифологических персонажей с точки зрения выделения их национально-исторической специфики и устойчивых типологических черт; проследить постоянные и переменные составляющие в восприятии роли женщины в мировоззренческих мифологических системах в разных социальных типах обществ при разных уровнях развития мировоззренческих систем; проанализировать и систематизировать базисные мифы творения и мифы, связанные со структурой вселенной, как один из важнейших показателей соотношения тендерных ролей в мифологических структурах и отражение социальной структуры общества - мифо-созидателя; проанализировать и систематизировать мифологические структуры социальных сообществ разного типа с позиции функционального тематизма в культуре; определить роли женщины в мифологических структурах в стабильных типах общества: родоплеменной строй, государство; определить роли женщины в мифологических структурах в обществе переходного типа от родо-племенного типа к государству и от раннего государства к зарождению империи; установить связь между господствующей в обществе мифологической мировоззренческой системой и набором нормированных женских ролей в социальных структурах; выявить мировоззренческие, социальные и социально-психологические факторы, влияющие на изменение тендерных ролей в мифологических системах.

Гипотеза.

1. Принятие женскими персонажами доминирующей роли в мифологических мировоззренческих системах связано с господством в обществе родо-семейных отношений. При изменении данного типа социальных отношений на государственные происходит замена части главных женских божеств на мужские.

2. В мифологических мировоззренческих системах разного типа за женскими божествами при любом уровне развития социальных отношений сохраняется целый ряд специфических функций, которые являются архетипически женскими в культуре.

3. Закрепление за женщиной специфических функций и связанных с ними социальных ролей в обществе любого типа является гарантом стабилизации общественной жизни.

Методология и методы исследования в значительной степени обусловлены качественной определенностью целей и задач, а также своеобразием мифологического мировоззрения. Исследование базируется на таких гносеологических принципах, как логический, принцип историзма, принципы целостности и взаимодополнительности, принцип диалектического соотношения общего, особенного и единичного.

Методологической основой исследования стали эпистемологические идеи герменевтики, позволяющие наиболее глубоко вникать в скрытые смыслы анализируемых и интерпретируемых с историософской, гносеологической и аксиологической позиций мифологических и иных культурных текстов, связанных с рассматриваемой темой.

Как методологический ориентир и одновременно эпистемологический критерий были использованы идеи Бахтина М.М. и Библера B.C. (концепция диалога культур) и работы Лосева А.Ф., который сформулировал и обосновал тезис о философии культуры.

В этой связи возникла потребность в применении таких исследовательских методов, как метод междисциплинарного исследования, метод ти-пологизации, метод изучения явления на основе тождества и различия, метод контент-анализа и др.

Различные подходы в использовании перечисленных методов были взяты из работ таких исследователей, как Ардзинба В.Г. (сравнительный текстологический анализ), Велецкая H.H. (сравнительная историко-культурная реконструкция), Виноградов JI.H. и Гиоргадзе Г.Г. (метод выявления культурных доминант), А. Голан (метод кросскультурного обобщения), а также Гура A.B., Гуревич А.Я (метод социодоминантного анализа), Ельницкий JI.A, Замятин С.Н., Иванов В.В., Топоров В.Н. (метод выявления базовой мифологической тематики, основной миф индоевропейцев), Клингер X. Немировский А.И. (историко-текстологический анализ), Рыбаков Б.А. (варианты метода междисциплинарных связей), Элиаде М. (методы сравнительного анализа ритуальной и мифологической культуры). При анализе мифологического и нного материала авторы использовали не только тексты, но и данные исторической науки и археологические материалы, что дало возможность анализировать мировоззренческие структуры в их максимальной полноте.

При анализе текстов также был использован метод семантического дифференциала Осгуда Ч. в модификации Петренко В.Ф., который в ряде случаев позволяет выявить базовую семантику целого ряда текстов. В исследовании также был применен авторский метод ритмо-фонетического анализа текстов. Метод был апробирован на надежность и достоверность в кандидатской диссертации автора и в ряде публикаций и выступлений на областном, всероссийском и международном уровнях.

Отметим, что в русле поставленных целей и задач исследования примененные в диссертации методы признаются валидными, что подтверждается проверкой на обоснованность использованных в исследовании методов.

В исследовании также проведена обоснованная выборка материалов и показательных примеров, основанная на предложенных в работе системных моделях мифологического материала.

Научная новизна диссертации состоит в том, что рассмотрена социокультурная роль женщины в мифологических мировоззренческих системах разных типов общества: стабильных, таких, как родоплеменной строй и государство, и нестабильных, т.е. сообществ переходного к государству и империи типа.

I. Выделены постоянные и переменные доминанты в функциях женских персонажей в мифологических и мировоззренческих системах. Установлено, что в любом типе общества за женскими мифологическими персонажами сохраняются следующие основные роли:

1. Вне зависимости от времени, эпохи и социальной структуры, где исповедовался культ Великих богинь или имелись его позднейшие отголоски, за ними сохранялась функция влияния на судьбу человека.

2. Влияние на судьбу довольно часто сопровождалось влиянием на посмертное существование души или душ.

3. Практически все богини данной категории связывались с колдовством, любовной и возрожденческой магией, практиками излечения, которые рассматривались, как непременный атрибут богинь и их служителей.

4. Все богини подобного класса рассматривались как старейшие и относились к началу мира.

5. Роль покровительницы зверей у данного класса богинь при переходе к земледелию часто переходила в роль в покровительницы сельского хозяйства или отдельных его направлений, чаще всего скотоводства.

6. Практически всегда роль богини Жизни-Смерти в ходе социального развития распадалась и принадлежала различным богиням или разным ипостасям одной богини, которые часто довольно далеко расходились между собой, как, например, индийская Кали (смерть) - Праджапати (жизнь).

7. Достаточно четко прослеживается роль Великой Матери как богини -хозяйки трех миров вселенной, хотя в ряде случаев в позднейшие времена она накладывается на патриархальные представления. Так Богоматерь русских заговоров, заменившая предшествующую ей Великую Мать (возможно, Макошь), имеет власть во всех трех мирах, при этом та же власть, бесспорно, принадлежит христианской Троице.

8. Древнейший образ такой хозяйки мира - хозяйка пчелиного роя, где даже сама пчела может выступать как ипостась богини Жизни-Смерти, а пчелиный рой - как прототип идеальной социальной структуры.

9. Характер социальной власти древнейших богинь - Матерей связан с сезонным или циклическим принесением в жертву мужского персонажа, иногда ее мужа, что могло в большинстве случаев явиться причиной появления культа умирающего и возрождающегося бога и его реального культового распространения, связанного с вакхическими и оргианистическими женскими мистериями, а позже выделением отдельной «ужасной» ипостаси богини.

10. Все богини данного класса являлись покровителями рода, деторождения и семьи, а также семейно-родовых законов и устоев.

11. Выявлено, что древнейшие богини-Матери рассматривались как создательницы мира, а в ряде случаев - прародительницы людей. При потере женской жреческой кастой и соотносимыми с ними женскими божествами социальных позиций сам культ и его мифологическое наполнение претерпевают серьезные изменения.

III. Установлено, что в социальной среде сообществ разного типа некоторые функции и тендерные роли вслед за мифологическими системами также носят устойчивый характер.

Можно констатировать, что:

Ответственность женских персонажей за судьбу в любой мифологической системе указывает на то, что в социальной и профессиональной среде общество комплиментарно к женщинам, занимающим роли, связанные со стратегическими решениями, обусловливающими то или иное направление. При этом механизм реализации таких решений на профессиональном и социальном уровне, как это видно из мифологических систем, реа-лизовывался мужскими персонажами.

Другой такой ролью является коммуникативная роль, роль связи между различными элементами космоса и социального мира, что также дает женщине множество возможностей наиболее успешно самореализоваться в социальной среде.

Третья роль связывается с репродуцирующей функцией женщины, что позволяет ей занимать ведущие социальные роли во многих областях социальной и профессиональной жизни, как, например, в сельском хозяйстве, медицине и т.д.

Следующей такой ролью является влияние женщины на душу и духовную область.

IV. Впервые для анализа смены тендерных ролей в мифологических системах используются средства функционально-типологического анализа, как отдельных персонажей, так и мифологических систем в целом.

Благодаря этому выявлены мировоззренческие, социальные и социально психологические факторы изменения тендерных ролей в мифологических системах разного типа.

V. Установлено, что преобладание в мифологических системах женских персонажей, имеющих специфически женские функции, как и связанные с ними социальные роли, в любом типе общества указывают на стабилизацию общественных отношений.

VI. Выявлено, что смена тендерных ролей в обществе детерминирована его переходом от стабильного к нестабильному состоянию и наоборот.

VII. Установлено, что любая причина нестабильности социальных отношений и социальной структуры вызывает понижение статуса женских персонажей в мифологических системах. Подобная тенденция наблюдается и в понижении социальной роли женщины, так как требует повышенной активности мужской части общества, а, следовательно, повышения социального статуса мужчины. Это находит отражение в соответствующих мифологических системах.

VIII. Проведена новая систематизация базисных мифов творения и мифов, связанных со структурой вселенной, как одного из важнейших показателей соотношения тендерных ролей в мифологических структурах и отражения социальной структуры общества - мифосозидателя.

IX. Использован авторский метод ритмо-фонетического анализа текстов при работе с базовым текстовым материалом.

X. Выявлена связь между господствующим в обществе мировоззрением и принятием женщиной функциональных ролей в социальных отношениях.

Положения выносимые на защиту:

1. В мифологических мировоззренческих системах социально-культурных сообществ разного типа за женскими божествами при любом уровне развития социальных отношений сохраняется целый ряд специфических функций, которые являются архетипиче-ски женскими в культуре.

2. Преобладание в мифологических системах женских персонажей, имеющих специфически женские функции, как и связанные с ними социальные роли, в любом типе общества указывают на стабилизацию общественных отношений.

3. Смена тендерных ролей в обществе детерминирована его переходом от стабильного к нестабильному состоянию и наоборот.

4. Любая причина нестабильности социальных отношений и социальной структуры вызывает понижение статуса женских персонажей в мифологических системах. Подобная тенденция наблюдается и в понижении социальной роли женщины, так как требует повышенной активности мужской части общества, а, следовательно, повышения социального статуса мужчины. Это находит отражение в соответствующих мифологических системах.

5. Принятие женскими персонажами доминирующей роли в мифологических мировоззренческих системах в первую очередь связано с господством в обществе родоплеменных отношений.

6. Вариации, а в ряде случаев - прямая смена тендерных ролей, в мифологических системах связана с изменением таких приоритетов общества как функция жизнеобеспечения, социальная структура, правовое нормирование.

7. При изменении родоплеменных отношений на государственные происходит замена части главных женских божеств на мужские:

Теоретическая значимость исследования.

1. В исследовании впервые сделана попытка выявления и определения связи между социально-культурной реальностью и её символическим отображением в мифологическом материале.

2. В философском и историческом плане проанализирована динамика мифотворчества и выявлена система зависимости смены тендерных ролей от социокультурных трансформаций в обществе.

3. Использована концепция культурного тематизма при исследовании связей социокультурной реальности с ее отображением в мифологическом материале.

Практическая значимость исследования.

Разработанные в исследовании методы и полученные результаты могут быть использованы в социологии для анализа результатов опросов общественного мнения, связанного с социокультурными, профессиональными и тендерными проблемами. Методы и результаты исследования применимы при анализе общественно-политических и иных текстов. Полученные результаты могут использоваться для экспертизы нормативных и государственных актов, касающихся профессиональных и тендерных вопросов, семейной политики, демографических и иных проблем для анализа их связи с реальными социокультурными процессами и в построении социокультурной политики в нашей стране.

Кроме того, они могут применяться и применяются в настоящее время в системе образовательных программ и курсов общеобразовательной и высшей школы.

Апробация исследования.

1. Основные положения и выводы исследования были изложены автором диссертации в докладах и сообщениях на следующих научных симпозиумах, конференциях и круглых столах: «Мировоззренческие структуры и процесс социализации» на президиуме РАО (17 октября) 2001г.; Международная психологическая конференция «Психологическое развитие в онтогенезе. Закономерности и возможности периодизации», доклад: «Факторы, влияющие на возрастную периодизацию в различных условиях» (Москва, РГГУ институт психологии им. Л.С. Выгодского, 2224 февраля 1999г.); постоянный научно методический семинар лаборатории психологических проблем воспитания ГОС НИИ семьи и воспитания РАО (Москва, за 2001-2003 годы 14 выступлений по теме исследования); на Международной научно-практической конференции (РАО, 12-13 мая 2001 г.); на Всероссийской конференции по вопросам религиоведения, «Роль женщины в мифологических системах» (Президиум РАО, Москва июнь 2001г.); на Международной конференции по игровой культуре, доклад: «Символика народной игрушки» (Санкт Петербург, ЛГУ, декабрь 2001); Всероссийской конференции «Фольклор и художественная культура», доклад: «Образ семьи в народном фольклоре» (Центр русского фольклора, Москва 27-29 ноября 2002г); на совместном заседании лаборатории психологических проблем воспитания и лаборатории социальной политики ГОС НИИ семьи и воспитания (ГОС НИИ семьи и воспитания РАО, Москва 14 октября 2002 года); Выступление на заседании кафедры религиоведения в МГУ (17 мая 2001) - «Мифологические структуры и социальные системы»; конференции «Мужское в традиционном и современном обществе» - «Гендер в мифологии» (Институт этнологии и антропологии РАН им. Миклухо-Маклая и Институт природного и культурного наследия, Москва, 17-20 апреля 2003г.); курс лекций «Смена тендерных ролей в мифологических системах» (10 лекций клуб «Красный маяк» Южный административный округ г. Москвы, декабрь 2002 - апрель 2003 гг.).

2. Авторская гипотеза получила свое освещение в ряде научных трудов, начиная с 1999г. (См. список публикаций).

3. Апробация результатов исследования осуществлялась при подготовке, формировании и проведении выставки «Символика народной игрушки», где была показана связь роли женских персонажей в фольклоре, мифологии и народном искусстве, на базе Музея игрушки в Сергиевом Посаде (май-июль 2001). Были привлечены средства массовой информации, проведены лекции, показаны народные обряды, сделан и продемонстрирован 45-минутный фильм о народной традиции в современном обществе.

4. В течение всего периода проводились и реконструировались народные праздники, связанные с темой исследовательской работы, которых было проведено более 60. В процессе проведения праздников осуществлялся комплексный воспитательный процесс среди привлекаемой молодежи по оригинальной методике. Создана концепция проведения таких и подобных мероприятий с целью воспитания у молодежи патриотических чувств и неприятия шовинизма, наркотических средств, насилия в любых формах. По всем мероприятиям имеются видео- и фото-материалы. Шесть мероприятий было показано по центральному телевидению, не считая кабельного (РТР, НТВ, СТС, Культура, REN TV).

5. Материалы, представленные в исследовании использовались при составлении учебных программ в Московском социально

19 психологическом институте, Московском институте национальных и региональных отношений и в Институте бизнеса, психологии и управления (Высшая школа Универсум).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Трансформация гендерных ролей в мифологических системах"

выводы

Сформулируем основные выводы исследования:

1. Принятие женскими персонажами доминирующей роли в мифологических мировоззренческих системах в первую очередь связано с господством в обществе родо-семейных отношений.

2. При изменении данного типа социальных отношений на государственные происходит замена части главных женских божеств на мужские.

3. В мифологических мировоззренческих системах разного типа за женскими божествами при любом уровне развития социальных отношений сохраняется целый ряд специфических функций, которые являются архетипически женскими. Закрепление за женщиной данных функций и связанных с ними социальных ролей в любом типе общества свидетельствует о стабилизации как общественный, так и семейных отношений.

Смена тендерных ролей в обществе детерминирована его переходом от стабильного к нестабильному состоянию. При этом любая причина нестабильности вызывает понижение роли женских персонажей в мифологических системах. Есть основания полагать, что такие социальные ситуации требуют повышенной активности мужской части общества, а следовательно, повышения их социальной роли и статуса, что отражается и в соответствующих мифологических системах.

Список научной литературыНаговицын, Алексей Евгеньевич, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абаев. В.И. Нартовский эпос. - Джауджикау, 1945. - С. 468.

2. Абрамзон С.М. Киргизы и их этногенетические культурные связи, Наука, Л. 1971. С 344-73.

3. Аверинцев С.С. Аналитическая психология К.Г.Юнга и закономерности творческой фантазии// Вопросы литературы.-1970.- N3. — С. 113- 143.

4. Т.А. Агапкина. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл, Терра, М., 2002. - С. 497.

5. Агбунов М., Античные мифы и легенды.// Мифологический словарь, Наука, М., 1993. - С. 634.

6. Адити А., Адити Е. Руны: Толкование Старшего Футарка, Али-тея, -Спб., 1993.-С. 144.

7. Адоньева С.Б. Волшебная сказка в контексте традиционной фольклорной культуры. Дис. канд. филол. наук.- Л., 1989. С. 136.

8. Акимова Л.И. Миф в искусстве. Памятники. Гробницы //Мир этрусков. М. 1989. - С. 439.

9. А.И. Алиева. Адыгский нартский эпос, М., - Нальчик, 1969. -С. 152.

10. Алпамыс, Нокис. 1957. - С. 376.

11. Алып-Манаш, в кн.: Улагашев Н.У. Алтай-Бучай. Ойротский народный эпос. Новосиб. 1941. - С. 214.

12. Альбедиль М.Ф. В магическом круге мифов, Паритет, С. Петербург, 2002. - С. 386.

13. Андреев А. Русские боги в зазеркалье. Баба-Яга// Мифы и магия индоевропейцев, вып. 3-4, М. 1997.

14. Аникин В.П. Русская народная сказка, Просвещение, — М., 1977.-С. 208.

15. Антология кинизма, Терра. М., 1996. - С. 342.

16. Аппулей. «Апология. Метаморфозы. Флориды, изд. Академия наук СССР, М. 1960. - С. 416.

17. Ардзинба В.Г. Ритуалы и мифы древней Анатолии. М. 1982. -С. 217.

18. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу, Т. 13, Индрик, М. 1994.

19. Афанасьев А. Н. Происхождение Мифа, М., 1996. - С. 351.

20. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева, в трех томах. Т. 1-3, Худ. лит., М. 1957.

21. Ахарваведа, кн.: XV.I Шветашватара упанишада, V, 12.

22. Байбурин А.К., Жилище в обрядах и представлениях восточных славян, Наука, Д., 1983. - С. 137.

23. Байбурин А.К. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения// Этнические стереотипы поведения, Наука, — Д., 1985. —С. 7-21.

24. Балалаева О.Э. Финская фольклористика: традиции и современные тенденции. Дис. канд. филол. наук. — М., 1992. — С.

25. Балалаева О.Э. Опыт изучения "новой повествовательной традиции» (работы Леи Виртанен)// Фольклор в современном мире, — М., 1991.-С. 179-183.

26. Баландин А.И. Мифологическая школа в русской фольклористике, Наука, — М., 1988. С. 222.

27. Бараг Л.Г. Сказочная фантастика и народные верования// Сов. этнография. — 1966. —N5. —С. 15-27.

28. Бауэр В., Дюмоц И., Головин С., Энциклопедия символов, М.,1995.-С. 276.

29. Бернштам Т.А. Орнитоморфная символика у восточных славян// Сов. этнография.— 1982. — №1. —С. 22-34.

30. Бирлайн Дж. Фр., Параллельная мифология, ЭКСМО-пресс, -М., 1997.-С. 242.

31. Боас Ф. Ум первобытного человека. М., - Л., 1926.- С. 153.

32. Бразильские сказки и легенды, Худ. лит., М., 1962. - С. 239.4i

33. Богатырев П.Г. Верования великорусов Шенкурского уезда// Этнографическое обозрение. — Кн. CXI- CXII. — №3-4. — С. 42-80.

34. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. Искусство,— М, 1971.-С. 297-366.

35. Бодуэн де Куртенэ, Избранные труды по общему языкознанию, Т.1., -М, 1963. С. 261-262.

36. Бреннер А., Бог евреев и его божественная супруга в кн.: Женщины в легендах и мифах, Крон-пресс, М. 1998. - С. 72-93.

37. Бромлей Ю.В. К вопросу об особенностях этнографического изучения современности// Сов. этнография. — 1977. С. 98.

38. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. Наука, — М., 1973. С. 234.

39. Булашев Г.О. Украинский народ в своих легендах и религиозных воззрениях и верованиях. Вып. I. Киев, 1909. - С. 174.

40. Бундахишн в Зороастрийские тексты, Восточная литература, РАН, -М., 1997.-С. 369.

41. Бурлачук Л.Ф. Проблема исследования бессознательного психического проективными методами// Бессознательное: природа, функции, методы исследования: В 4-х т. Тбилиси, 1978. — Т.З.1. С. 638-642.

42. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. — СПб., 1861, — Т.1., С. 308-390.

43. Былины, Лениздат, Л., 1984. - С. 367.

44. Былины, Современник, М., 1991. - С. 263.

45. Былины Печоры и Зимнего берега, отв. ред. A.M. Астахова, М.- Л., 1961. С. 158, "Про старого казака Илью Муромца".

46. Вагнерово рассуждение об идолопоклонстве древних жителей Мнении, Лейпциг, 1698.

47. Вейгле М., Мифология индейцев Юго-запада США в кн.: Женщины в легендах и мифах, Крон-пресс, М., 1998. - С. 431-464.

48. Велецкая H.H. Языческая символика славянских архаических ритуалов, Наука, М., 1978. - С. 237.

49. Виноградов Л.Н. «Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян, София, М. 1978. - С. 476.

50. Вуд Д. Кельтские богини: миф и мифология в кн.: Женщины в легендах и мифах, Крон-пресс, М., 1998. С. 161-184.

51. Вълчинова Г. Сечко и Марта — формирането на един митологи-чен комплекс в българската народна култура// Етнографски проблеми на народната духовна културу, София, 1994, Т. 1 -2.

52. Гаврилов Д., Боги в славянской Традиции// Кировоград, 2001, №1,С. 1-4, №2, С. 1-5.

53. Л 55. Гаврилов Д., Наговицын А. Боги славян. Язычество. Традиция,

54. Рефл. Бук, М. 2002. - С. 463.

55. Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси, Т.2 — Древнерусские слова и поучения, направленные против остатков язычества в народе, М., 1913. - С. 547.

56. Гегель Г.В.Ф. Философия религии, T.I, Т.2, М. 1976.

57. Гельмолд, Славянская Хроника, пер. JI.B. Разумовского, М., 1963.-С. 467.

58. Герни O.P., Хетты, Наука, M. 1987. - С. 326.

59. Гернот Вильхельм, Древний народ хурриты, Наука, М, 1992. — С. 174.

60. Геродот. История, Ладомир, ACT, M. 1999. - С. 739.

61. Гесиод. Теогония// Эллинские поэты, НИЦ Ладомир, М., 2000. -С. 397.

62. Гесиод, Труды и дни, О происхождении богов, М., 1990. - С. 286.

63. Гильфердинг А.Ф., Онежские былины, М., 1949. - С. 537.

64. Гильфердинг А.Ф. История балтийских славян, Т. 1., М., 1855.

65. Гиоргадзе Г. Г. «Текст Анитты» и некоторые вопросы ранней истории хеттов. ВДИ. 1965, № 4. С. 23 - 47.

66. Гиоргадзе Г.Г. «Rabi simmiltim» каппадокийских табличек. ВДИ. 1966, № 4.

67. Голан А., Миф и символ, Русслит, Тарбут, М., - Иерусалим, 1994.-С. 649.

68. Голосовкер Я.Э. Сказания о титанах, М., 1993. - С. 244.

69. Голубиная Книга// Русские народные духовные стихи XI-XIXи вв., Московский рабочий, M., 1991. - С. 317.

70. Гомер (Нош.) II. XIV, 187; XIX, 103.

71. Гомер, Одиссея, пер. Н. Гнедича, М. 1984.

72. Грейвс Роберт. Мифы древней Греции, Прогресс-Традиция, в 2 томах,-М. 1999.

73. Грушко Е., Медведев Ю., Словарь славянской мифологии, -Нижний Новгород, 1996. С. 516.

74. Братья Гримм. Сказки, Минск. 1957. - С. 437.

75. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли, Терра, М., 1994. — С. 421.

76. Гура А.В. Символика животных в славянских народных верованиях, София, М. 1997. - С. 276.

77. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства, Искусство, М., 1990. - 325.

78. Далгат Б. Первобытная религия чеченцев. Терский сборник, в. 3, кн.: 2, - Владикавказ, 1893.

79. Диаб Э., Гавайи в кн. Женщины в легендах и мифах, Крон -пресс, М., 1998. - С. 397-431.

80. Динцес Л.А. Русская глиняная игрушка. М.,-Л. 1936. - С. 78.

81. Диодор Сицилийский (V. 70).

82. Довгяло Г.И. Некоторые хеттские ритуальные и мифологические тексты в свете этнографии (К вопросу об этимологии термина гаЫ ¡гшгаШт). V Всесоюзная сессия по древнему Востоку. Тезисы докладов. - Тб., 1971. - С. 34- 45.84. Добруджа. София, 1974.

83. Домострой, пер. В.В.Колесова, Худ. лит. М., 1990. - С. 364.

84. Драгоманов М., Малорусские народные предания и рассказы,1. Киев, 1876.

85. Дунаевская И.М. Принципы структуры хаттского протохеттско-го глагола. Переднеазиатский сборник. Вопросы хеттологии и хурритологии. М., 1961.88. Еврипид, Вакханки.

86. Ельницкий Л.А. К происхождению этрусской космогонии ди-винации// ВДИ. №2, 1977.

87. Жирмунский В.М. Сказание об Алпамыше и богатырская сказка,-М. 1960. С.-314.

88. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. Худ. лит., Л., 1974.-С. 219.

89. Жуковский В.А., Сочинения, Худ. лит., М., 1954. - С. 647.

90. Журавлев А.П., Фонетическое значение. Л., 1974. - С. 234.

91. Журавлев А.П., О символическом значении в языке.// Учен. зап. Калининграде^ ун-та. 1971. Вып. 6. — С. 65-90.

92. Забылин М., Русский народ — его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия, Рига, 1991. - С. 387.

93. Законы Ману, Эксмо-Пресс, М. 2002. - С. 378.

94. Замалеев А.Ф. О языческой традиции в духовной жизни Киевской Руси// Лепты. Исследования по русской философии. СПб., 1996.- С. 246.

95. Зелинский Ф.Ф. Страсбургская космогония// Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада, М., - Киев, 1998. -С. 267.

96. Замятин С.Н. Очерки по палеолиту, М.,-Л., 1961. - С. 353.

97. Землянова Л.М. Современная американская фольклористика: ^ теоретические направления и тенденции. Дис. Д-ра филол. Наук. М., 1973. - С. 347.

98. Землянова Л.М. Современная американская фольклористика: теоретическиеп направления и тенденции. М., 1975. - С. 368.

99. Зороастрийские тексты. Издательская фирма «Восточная литература» РАН, М., 1997. - С. 424.

100. Иванов В.В. Двоичная символическая классификация в африканских и азиатских традициях. НА А. 1969, № 5.

101. Иванов В.В. Заметки о типологическом и сравнительно-историческом исследовании римской и индоевропейской мифологии. Труды по знаковым системам, - Тарту, 1969.

102. Иванов В.В. Опыт истолкования древнеиндийских ритуальных и мифологических терминов, образованных от asva- «конь» (жертвоприношение коня и дерево asvattha в древней Индии). -Проблемы истории языков и культуры народов Индии. М., 1974.

103. Иванов В.В. Древние культурные и языковые связи Южнобалканского, Эгейского и Малоазийского (Анатолийского) ареалов.— Балканский лингвистический сборник. М., 1977.

104. Иванов В.В., Из семиотических комментариев к клинописным хеттским текстам. — "Philologia Orientalis". IV. In memoriam acad. G.V.Tsereteli. Tbilrsi, 1976.

105. Иванов В.В., Топоров В.Н., Исследования в области славянских древностей, Наука, М., 1974. - С. 324.

106. Иванов C.B. Орнаментика и обряды, связанные с амурской лодкой. СЭ, 1935, № 4208, С. 94-98.

107. А. Ирасек, Старинные чешские сказания, Правда, М. 1987.

108. История Египта, Наука, М. 1956.-С. 712.

109. Ичиро. И Общеславянский фольклорный источник гоголевского Вия// Известия АН СССР, сер. лит. и русского яз. №5, 1989.

110. Иванов Йордан, Богомильские книги и легенды, София, 1925. -С. 265.

111. Калевала, БВЛ, Худ. лит., M. 1977. - С. 516.

112. Калевала, Карелия, Петрозаводск:, 1973. - С. 467.

113. Каллимах (Гимн к Зевсу, 50) (Callim. Hymn. 46).

114. Канева И. Т. Спряжение шумерского глагола на материале шумерских героико-эпических текстов. — Переднеазиатский сборник. 2. Дешифровка и интерпретация письменностей древнего Востока. М., 1965. - С. 114.

115. Кельты. Ирландские сказания, Энигма, М., 2000. - С. 474.

116. Керлот Х.Э., Словарь символов, M., 1994. - С. 541.

117. Киргизский героический эпос «Манас», М. 1961. - С. 538.

118. Кирнс Э., Индийские мифы в кн.: Женщина в легендах и мифах, Крон-пресс, М., 1998. - С. 249-300.

119. Клингер X. Животные в античном и современном суеверии. -Киев, 1911.-С. 335.

120. Книга пирамид Древнеегипетская книга мертвых, ЭКСМО-Пресс, - М. 2002. - С. 424.

121. Кодзики Записи о делах древности// Проблемы Дальнего востока, 1974, №4.

122. Козубский Е.И. История города Дербента, Темир-Хан Шура, 1906.-С. 78.

123. Косвен М.О. Кто такой крёстный отец. СЭ, 1963, № 3.

124. Крейнович Е.А. Нивхгу. М., 1973. - С. 175.

125. Круглый год русский земледельческий календарь, Правда, - М. 1991.-С. 251.

126. Купер Дж., Энциклопедия символов, Правда, М., 1995, С. 483.

127. Курдские народные сказки, Худ. лит. М., 1972. - С. 254.

128. Юань Кэ, Мифы древнего Китая, Наука, М. 1987. - С. 496.

129. Литовские народные сказки "Королева лебедь". Вильнюс. 1965.-С. 328.

130. Лихачев Д.С. Крещение Руси и государство Русь// Раздумья о России. СПб., 1999. - С. 414.

131. Лосев А.Ф. Дерзание духа. М., 1988. - С. 231.

132. Луна, упавшая с неба: Древняя литература Малой Азии, под ред. Иванов В.В, Наука. М. 1977. - С. 374.

133. Ларрингтон К. Скандинавия, в кн.: Женщины в легендах и мифах, Крон-пресс, М., 1998. - С. 184-217.

134. Мабиногион. Волшебные легенды Уэльса, Ладомир, М. 1995. - С. 347.

135. Маккей Э. Древнейшая культура долины Инда, Наука, М., 1951.-С. 176.

136. У. Макконнел, Мифы мункан, Ладомир, М., 1981. - С. 216.140. Марканд.- пур. 80. 21-44.

137. Масон В.М., Сариаиди В.И. Среднеазиатская терракота эпохи бронзы.-М., 1973.-С. 94.

138. Мелик-Пашаян К., Культ богини Анахит, Ер., 1963. - 132.

139. Мид М. Культура и мир детства. Избранные произведения /Пер. с англ. и коммент. Ю.А. Асеева. Сост. и послесловие И.С. Кона, Наука, —М., 1988,- С. 429.

140. Миллер В.Ф., Ассирийские заклинания и русские народные заговоры в кн.: 777 заговоров и заклинаний русского народа, Ло-кид, М., 1997. -С. 562.

141. Миролюбов Ю. Сакральное Руси. Т.1, Т.2. Русский языческий фольклор, М., 1997.

142. Мифологические рассказы русского населения Сибири// сост. В.П. Зиновьев. — Новосибирск, 1987. С. 326.

143. Мифы древнего мира.// Сост. Бурдыкина М.Б., С. Петербург, 1995.-С. 414.

144. Мифы индейцев Южной Америки. С. Петербург, 1994. - С. 341.

145. Мифы народов мира, "Советская Энциклопедия", Т1, Т.2, М, 1992.

146. Михайлов. А. Балтийские боги в сербо-лужицком пантеоне А.Френцеля// Балто-славянские исследования 1997, - М., 1998. -С. 254.

147. Младшая Эдда. в пер. O.A. Смирницкой, под ред. М.И. Стеб-лин-Каменского, Ладомир, М., 1994. - С. 317.

148. Молот ведьм, Интербук, М., 1990. - С. 335.

149. Моммзен Т. История Рима. СПб., 1994. ТЛ. -. С. 674.

150. Мухина B.C. Программа по курсу этнопсихологии. — М., 1994. -С. 134.

151. Назарова Л.С., Экспериментальное исследование внегеометри-ческих признаков восприятия контура в норме и паталогии.// Дис. канд. психол. наук, М., 1977. - С. 146.

152. Наговицын. А.Е. Обереги и мифы финно-карелов// Мифы и магия индоевропейцев, вып. 7, М.: Менеджер, 1997, С. 36-54.

153. Наговицын А.Е., Мифология и магия этрусков, Рефл. Бук, М., 2000.-С. 537.

154. Наговицын А.Е. Магия и мифология хеттов, Белые альвы, М. 2002. С. 423.

155. Немировский А.И. Этруски, Наука, М. 1983. - С. 245.

156. Немировский А.И., Харсекин А.И. Этруски. От мифа к реальности, -М. 1983.-253.

157. Немировский А.И., Мифы и легенды Древнего Востока, Ладомир, М., 1994. - С. 453.

158. Нидерле Л. Славянские древности, пер. с чешек., Правда. М., 1956.-С. 537.

159. Новгородские былины, Худ. лит, M., 1978. - С. 352.

160. Нонн Панополитанский, Деяния Диониса, СПб. 1997. - С. 236.

161. Обрядныя песни языческаго времени, сохранивпиеся устнымъ преданием у македонских и фракшских Болгар-Помаков, собр. А.Веркович, Спб. 1881.

162. Овидий. Метаморфозы, Худ. лит., М. 1977. - С. 387.

163. Ожогов С.И., Словарь русского языка, М., 1986.

164. Орбелл М. «Мифология маори» в кн.: Женщины в мифах и легендах, М., 1998. - С. 373-397.

165. Орфические гимны Орфей. Языческие таинства. Мистерии восхождения, ЭКСМО-пресс, - М. 2001. - С. 447.

166. Пахаванш. Памшю. Галашэнш, Мшск, 1986. - С. 253.

167. Петренко В.Ф., К вопросу о семантическом анализе чувственного об раза. В кн. Восприятие и деятельность, М., 1976. — С. 268 — 292.

168. Пиндар. Вакхилид. Оды, фрагменты. М., 1980. - С. 325.

169. Платов А. Девять шкур дракона// Мифы и магия индоевропейцев, вып. 6, Менеджер, М., 1998.

170. Плотникова A.A., Мифология атмосферных и небесных явлений, в сб. Славянский и балканский фольклор, 2000, Индрик, -М. 2000.-С. 353.

171. Плутарх. Избранные жизнеописания. В двух томах, Правда, -М., 1987.

172. Плутарх, Исида и Осирис. — Киев, 1996. С. 364.

173. Пополь-вух, Наука, М., 1993. - С. 362

174. Поэзия и проза древнего Востока, БВЛ, Наука, М., 1973. — С. 563.

175. Похищение быка из Куальнге, Худ. лит.- М., 1985. Пер. C.B. Шкунаев. 251.

176. Пропп В.Я., Исторические корни волшебной сказки, Наука, JL, 1986.-С. 275.

177. Рак И.В. Мифы Древнего и раннесредневекового Ирана, Спб., -М., 1998.-С. 470.

178. Ригведа. Избранные гимны. Перевод, комментарий и вступительная статья Т.Я. Елизаренковой, М., 1972. - С. 259.

179. Родной бог ариев// Наследие предков, №5, М., 1998.

180. Ростас С., Мексиканская мифология (Женское в мифологии ацтеков) в кн.: Женщины в легендах и мифах, Крон-пресс, М., 1998.-С. 464-501.

181. Рубенштейн Р.И., Хатор в МНМ, Т2., 1992, С. 584-585.

182. Русские народные сказки», Московский университет, М., 1956. - С. 447.

183. Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия, Искусство, — JI. 1993.-С. 454.

184. Русский эротический фольклор, Ладомир, М, 1995, разд. «Дубинушка на свадьбе». - С. 563.

185. Рыбаков Б.А. Космогония и мифология земледельцев энеолита. CA, 1965, №1, С. 33-35.

186. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян, Русское слово, М., 1997. С. 732.

187. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси, Наука, М., 1987. - 754.

188. Свами Садашивачарья, Род-Рудра: родной бог ариев// Наследие предков, N5, М., 1998.

189. Седакова И.А. Поминальные дни и статья Д.К. Зеленина: Древнерусский языческий культ заложных покойников// Проблемы славянской этнографии. Л., 1979. - С. 231.

190. Седакова И.А., Орисницы, в кн.: Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М. 1995. С. 346-352.

191. Себийо П., Сказки и предания французских провинций, «Трон-голенская принцесса», М. 2001. С. 235-254.

192. Сетон-Уильямс М.В. Египет: миф и реальность. В кн.: Женщина в легендах и мифах, Крон-пресс, М., 1998. С. 39-72.

193. Синельченко В.Н., Петров М.Б., В мире мифов и легенд, Интер-бук, С. Петербург, 1995. - С. 434.

194. Сказание о Лионго Фумо. Сказки народов Африки, Изд. Восточной литературы, М. 1962. - С. 504.

195. Сказки народов Африки, Худ. лит., М,- Л. 1959. - С. 276.200. Сканда-пур. I 3.

196. Смит Б. Греция в кн.: Женщины в легендах и мифах, Крон-пресс,-М., 1998.-С. 93-141.

197. Славянская мифология. Энциклопедический словарь, М., 1995. -547.

198. Словарь античности, Наука, М., 1989. - С. 453.

199. Словарь славянской мифологии, сост. Е. Грушко, Ю. Медведев, Нижний Новгород. 1996. - С. 514.

200. Слово "О елинских мудрецах"// Труды отделения древнерусской литературы Института русской литературы. Т.67. Л., 1985.

201. Снорри Стурлусон, Круг Земной, Наука, М., 1980. - С. 534.

202. Соне. Б., Мифология эскимосов в кн.: Женщины в мифах и легендах, Крон-пресс, М. 1998. - С. 217-249.

203. Срезневский И.И. Дополнения и замечания к "Замечаниям о праздниках у малороссиян"// Маяк. T.XI, 1843, кн.: 21, гл.З.

204. Старшая Эдда. (Эдда. Скальды. Саги), сб. под ред. О. Смирниц-кой, Терра, М., 1997. - С. 643.

205. И.И.Срезневский, Словарь Древнерусского Языка, М., 1989.

206. Стеблин-Каменский М.И. Миф. — Л., 1976. С 252.

207. Стефаненко Т.Г., Шлягина Е.И., Ениколопов С.Н. Методы этнопсихологического исследования, МГУ, — М., 1993. С. 78.

208. Суждения Духа разума в Зороастрийские тексты. Издательская фирма Восточная литература РАН, М., 1997. - С. 405.

209. В.Н. Татищев В.Н., "История Российская", Т.1. гл. 40, М., - Л., 1962.

210. Нихонги Ито Сэйдзи, Ообаяси Таре, Нихон синва кенкю, (Исследование мифов Японии), Т.1-3., - Токио, 1977.

211. Корнелий Тацит, О происхождении германцев// Тацит, собр. соч. в двух томах. Т.1., Л., 1969.

212. Тетерин. С., Двойняшки, София, М., 2000. - С. 202.

213. Токарев С.А., Религиозные верования восточнославянских народов 19 начала 20 века, Наука. - М, - Л., 1957. - С. 325.

214. Токарев С.А. Что такое мифология// Вопросы истории религии и атеизма. — М. АН СССР, 1962. — Вып. 10. — С. 338-375.

215. Толстая С.М. Полесский народный календарь: Материалы к эт-нодиалектному словарю (Деды)// Славянское и балканское языкознание: Проблемы диалектологии. М., 1986. С. 241.

216. Толстой Н.И. Мифологические аспекты древнеславянской духовной культуры и последующей народной традиции// Международная науч. конф. «Славянские культуры и мировой культурный процесс». Минск, 1982. — С. 49-451.

217. Топоров В.Н., К реконструкции некоторых мифологических представлений (на материале буддийского изобразительного искусства). НАА. 1964, № 3.

218. Топоров В. Н., Заметки о буддийском изобразительном искусстве в связи с вопросом о семиотике космологических представлений. — «Труды по знаковым системам». Т.2. Тарту. 1965.

219. Топоров В.Н., О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией «мирового дерева». — «Труды по знаковым системам». Т.5. Тарту, 1971.

220. Топоров В.Н., К объяснению некоторых славянских слов мифологического характера в связи с возможными древними ближневосточными параллелями. Славянское и балканское языкознание. Проблемы интерференции и языковых контактов. - М., 1975.-С. 217.

221. Топоров В.Н., Архаический ритуал в фольклорных и раннелит е-ратурных памятниках, О ритуалах: Введение в проблематику; -М., 1988. С. 121.

222. Тураев Б.А. Бог Тот//Записки ист. -филол. фак., СПб, 1898. - С. 78.

223. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. Пер. с англ.// под ред. и с примеч. В.К.Никольского. — М. 1939. С. 570.

224. Тэрнер В., Символ и ритуал, Наука, М., 1983. - С. 277.

225. Уайт И. и Э. Пейн, Мифы австралийских аборигенов в кн.: Женщина в легендах и мифах, Крон-пресс, М. 1998. - С. 329373.

226. Ферлонг А., Мифология Месопотамии, в кн.: Женщины в легендах и мифах», Крон-пресс, М, 1998. - С. 15-39.

227. Флоренский П., Иконостас, М., 1994. - С. 238.

228. Фоли Дж., Энциклопедия знаков и символов. М., 1996. - С. 435.

229. Фоссе Ш., Ассирийская магия, Евразия, С. Петербург, 2001. -С. 242.

230. Фольклор и этнография: связи фольклора с древнейшими представлениями и обрядами, Наука, — Д., 1977. С. 200.

231. Фольклор и этнография: Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры: Сб. науч. тр.// отв. ред. Б.Н.Путилов, Наука, — Л. 1990.-С. 231.

232. Фольклор и этнографическая действительность, Наука, — СПб. 1992.-С. 201.

233. Франкл В. Человек в поисках смысла.- М.,1990. С. 368.

234. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции.- М., 1990. С. 456.

235. Фрейд 3. Психология бессознательного: Сб. произведений. — М., 1989.-С. 39.

236. Фрейд 3. Тотем и табу: Психология культуры и религии// Пер. М.В.Вульфа. — М., 1923. — 172 С. — Вып.6.

237. Фрейд 3. Введение в технику детского психоанализа.- М., 1991.-С. 92.

238. Фрейд 3. Психология "Я" и защитные механизмы. М., 1993. -С. 143.

239. Фромм 3. Иметь или быть? М., 1990. - С. 345.

240. Фрэзер. Д.Д., Золотая ветвь. — 2-е изд. — Л., 1928. — В 4-х т. Вып. 1. Магия и религия. Вып. 2. Табу- Запреты.

241. Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь, Полит. Лит, М. 1983. - С. 562.

242. Харви П., Южная Америка: интерпритация мифа в «Женщины в мифах и легендах», М. 1998. - С. 501-527.248. Хариванша II, 3.

243. Хинц В. Государство Элам. М., 1977. - С. 276.

244. Гай Юлий Цезарь, Галльская война// Записки Юлия Цезаря и его продолжателей, Т. 1-2, М., 1991.

245. Цивьян Т.В. Мифологическое программирование повседневной жизни// Этнические стереотипы поведения, Наука, — Л. 1985. С. 154-173.

246. Цивьян Т.В. К семантике пространственно-временных показателей в фольклоре// Сб. ст. по вторичным моделирующим системам. — Тарту, 1973, С. 13-17.

247. Циркин Ю., Мифы Финикии и Угарита, РИК Русанова, Астрель, -М. 2000.-С. 462.

248. Цицерон. Сновидение Сципиона. Казань, 1953. - С. 214.

249. Цицерон. Философские трактаты. М., 1997. - С. 354.

250. Чародейство. Волшебство. Знахарство. Заклинания. Заговоры, Терра, -М, 1998.-С. 451.

251. Чхандогья упанишада в Упанишады, Издательская фирма Восточная литература РАН, М. 2000.С. 9-251.

252. Шварц Ф., Пуассон А., Блаватская Е.П., В сб. Теория и символы алхимиков, М., 1995. - С. 237.

253. Шветашватара упанишада, V, 12.

254. Шевырев С., Меншиков, Буслаев, Клин, О важнейших алфавитах восточных языков их изобретении и главнейших их видоизменениях, М., 1857. - С. 327.

255. Георг Андреас Шлейзинг, Древняя и современная религии московитов, 1698 г., Амстердам, 1712 г., Ляйпциг. Schleusing G.А. La religion ancienne et modem de Moscovite. Amsterdam, 1698.

256. Шуклин В. Мифы русского народа, Екатеринбург: Банк культ, инф., 1995.-С. 305.

257. Щапов А.П. Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия// Сочинения А.П. Щапова. Спб, 1906.- Т.1.- С. 105.

258. Эзотерический словарь, Москва, - Рига. 1993. Т.1 и Т.2.

259. Элиаде М., Священные тексты народов мира, Крон-пресс, М., 1998.-С. 574.

260. Элиада М., "Шаманизм», София, М., 1998. - С. 429.

261. Эммин Н. Очерк религии языческих армян. M., 1864. - С. 59.

262. Энциклопедия сверхъестественных существ, Локид-пресс, М. 1997.-С. 651.

263. Эсхил. Трагедии. Терра, М., 1989. - С. 311.

264. Этнические стереотипы мужского и женского поведения// Сб. ст. Отв. ред. А.К. Байбурин, И.С. Кон, Наука, — СПб. М., 1991.-С.318.

265. Этнические стереотипы поведения// под. ред. А.К. Байбурина, Наука, —Л., 1985.-С. 325.

266. Этнознаковые функции культуры// Сб. ст. Отв. ред. Ю.В. Бром-лей. М., 1991. - С. 137.

267. Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения, наука, —М., 1991.-С. 187.

268. Этнометодология: проблемы, подходы, концепции. — М., 1994.1. Вып.1,-С. 127.

269. Юнг К.Г. Архетип и символ. — M., 1991. С. 348.

270. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени: Пер. с нем., Ренессанс СП «ИВО СиД», М., 1994. - С. 336.

271. Юнг К.Г. О современных мифах, Практика, Сб. тр. Пер. с нем.1. М., 1994.-С. 367.

272. К.Г.Юнг, Aion, M., - К., 1997. - С. 354.

273. Яворский Ю.А. Памятники галицко-русской народной словесности. Вып. I.-Киев, 1915.-С. 221.

274. Янковская Н.Б. Клинописные тексты из Кюльтепе в собраниях из СССР: Письма и документы торгового объединения в Малой Азии XIX в. до н. э. М., 1968. - С. 416.

275. Языческие таинства. Мистерии восхождения. ЭКСМО-пресс, -М. 2000.-С. 357.

276. Ясна, 30., Доктрина дуализма, пер К.А. Косовича.

277. Ясна, 43, пер. Брагинского.

278. Ормазд-яшт -1,1 пер. М.И.Стеблин-Каменского.1. ИНОСТРАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

279. Abrahams R.D. Introductory Remarks to a Rhetorical The rbal art and culture// JAF. —1955. —N 269.

280. Alexander H.B., The World's Rim, Lincoln, Neb.: University of Nebraska Press, 1953.

281. Apollod. Аполлодор. Мифологическая библиотека Mythographi graeci, v. I, Apollodori Bibliotheca, ed. R. Wagner. Lipsiae, 1926.

282. Apolollonias de Rhedes. Argonauttica/ Ed. H. Francel. Oxford, 1961 /I. 496-502.

283. Bayard S.P. The Materials of folklore// JAF. -1953. -N 259.

284. Ben-Amos D. Toward of definition of folklore in context// JAF. — 1971.—N331.

285. Benedict R. Patterns of culture. — Boston; New York, 1937. — 290 P

286. Best, «Maori Personifications», Journal of the Polynesian. XXXII, 1923.

287. Boas F. Kwakiutle ethnography. — Chicago; London, 1966.

288. Bronfenbrenner U. The Ecology of Human Development Experiments by Nature andDecing. — Cambridge, 1979, p. 19-295.

289. Buck I.N. The N-T-P technuique. Aqualitative and quantative scoring manual. — J. Clin. Psychol., Monograph Supplement. — N 5. — 1948.

290. Budge E.A.W. From fetish to god in Ancient Egipt. L., 1934.

291. Campbell J. The Masks of God: Primitive Mythology, v. 1, I.N. Y. The Viking Press, 1959, p.3, 42-71, 61-62.

292. Campbell J. Bios and Mythos: Prolegomena to a Scince of Mythology// Myth and Literature. Contemporary Theory and Practice/Ed. by J. Vickery, univ. of Nebraska press, 1966, p. 20-26.

293. Chamberlain, Tokyo, Asiatic Society of Japan, 1906.

294. Cohen M.N. The food crisis in prehistory. New Haven, 1977.

295. E.S. Craighill Handy. Polynesian Religion, Bernice r-Museum Bulletin 34, Honolulu. 1927.

296. Cross-Cultural Samples and Codes /Ed. by H. Barry III, A. Schlegel. — Pittsburg, 1980.

297. Cultural Antropology. — New Jersy, Prentice-Hall, Inc. Englewood Cliffs, 1968, p. 420-421.

298. Curtis E.S. The North American Indian, 20, New York and London: Joxnson Reprint Cooperation, 1930.

299. Danzel T.W. Handbuch der p^kolumbischen Kulturen in Latinamerika. Hamburg. 1937.

300. Deimel A. Und Giissman-Oesa P.F. Jbumerisches Lexicon. Teil III, Bd.2. Roma, 1950.

301. Demause L. The Evolution of Childhood. Ed. by Demause. — N.Y., 1974, p. 50-56.

302. Dietrich B.C. Notes on The Linear В Tablets in the Context of Mycenaean and Greek Religion. AMCM.

303. Dion. Hal. Дионисий Галикарнасский. Римские древности. -Dionysii Halicarnasei quae exstant, ed. C. Jacoby. I-IV. Lipsiae, 1885-1905.

304. Dundes A. The Number Three in American Culture// Every Man His Way. Redings in

305. Roland B. Dixon, Maldu-Myths, Bulletin of the American Museum of Natural History, XVII, no. 2, 1902—1907, pp. 33— 118.

306. Dumezil G., La religion des etruscues, в его кн. La religion romaine archaicue, P., 1926, P. 630.

307. Dundus A.Interpreting folklore. Bloomington; London, 1980.

308. Durui C. Historiri des Romains. I. Paris, P. 75.

309. Edmonson M. Lore. An introduction tj the Science of Folklore and Literature. — N.Y., Chicago, San-Francisco, Atlanta, Dallas, Montreal, Toronto, London, Sydney, Holt, Renehalt and Winston, Inc. 1970, p.48-203.

310. Eggan D. The Personal Use of Myth in Dreams. — JAF, 1955, v.68, N270, p. 452-455.

311. Eliade M., Myth and reality, New York Harper & Row, 1963, pp. 30 ff.

312. Eliade M. Shamanism: Archaic Techniques of Ecstasy, New York, Bollingen Series LXXVI, 1964.

313. Eray P. L'Enfant et son mikien en Afrique Noiu Essai sur Ledication traditionaelle. — P., 1972

314. Fairy Tales and Myths. — N.Y., Chicago, San-Francisco, Holt, Renehart and Winston, 1965, p. 6-10.

315. Ficher J.L. A Ponapean Oedipus Tale: Structural and sociolodical Analysis. — JAF, 1966, v. 779, N311, p. 121 -129.

316. Fletcher, La Flesche, The Omaha Tribe, in Twenty-seventh Annual Report, Bureau of American Ethnology, Washington, D.C., 1911.

317. Folklore: Perfomance and communication/ Ed. by D. Ben-Amos and K.S. Goldstein. — Monton Press, 1975.

318. Frank L.K. Projective methods for the study of personality// J.Psychol., 1938. — N 8, p. 389-414.

319. Freud S. The Occurence in Dreams of materia from Fairy -Tales. The Uncunny.// On Creativity and the Unconscious. Papers on the Psychology of Art, Literature, Love, Religion. — 1958, p. 81-151.

320. Friedrich J. Reinheitsvorschriften fur den hethitischen König. -MAOG. Bd4, H. 1. 1928.

321. Friedrich J. Kleinasiatische Sprachdenkmaer. B., 1932.

322. Friedrich J. Die hethitischen Gesetze. Leiden, 1959.

323. Fromm E. The Forgotten Languge. An Introduction to the Understanding of Dreams, Frye N. Anatomy of Criticism. Four Essays. — Prinston, New Jersey, univ. press, 1956-1957, p. 105-365.

324. Garelli, 1963 Gareiii P. Les Assyriens en Cappadoce. P., 1963.

325. George Grey, Polynesian Mythology, London, 1855.

326. Georges B. Toward an Understanding of Story-Telling Events. — JAF, 1969, v. 782, N 326, p. 317-326.

327. Gimbutas M. The gods and goddesses of Old Europe. Los Angeles. 1974.

328. Gotze A. Die Annalen des Mursilis. Lpz., 1933.

329. Jacob Grimm. Deutsche Mythologie.2.Ausg.Gottengen, 1844, Bd.l-2. P. 140.

330. Hakamies P. Finnish Folklorism from 1985 to 1989. The Kalevala jubilee of 1985// Problems of Uralistics. — Moscow, 1990, p. 179 — 183.

331. Handbook of Cross-Cultural Human Development/ Ed. by R.H. Munroe, R.L.Munroe, B.B.Whiting. — New-York — London, 1981.

332. Heesterman, 1957 Heesterman J.C. The Ancient Indian Royal Consecra-tion. Mouton, s-Gravenhage, 1957.

333. Heidelberg. 1971. OLZ. Jg. 72, 1977, № 1.

334. Hertskovits M.J. Folklore after a hundred years: A Problem in redefinition//JAF, 1946, N232.

335. Hocart A.M. Kings and Councillors. Cairo, 1936.

336. Hoffner, 1974 Hoffner H.A. Alimenta Hethaeorum. Food Production in Hittite Asia Minor. New Haven, 1974 («American Oriental Series». 55).

337. Holtved E. The Polar Eskimos. Language and Folklor, II, Meddelel-ser omGromland, 152(2) Copenhagen: C.A, Reitzel), 1951.346. Horn. Od. XIX, 188.

338. Honko L. The formation of ecotypes// Folklore on two continents. Bloomington, 1980.

339. Honko L. Four forms of adaptation of tradition// Studia Fennica. — Helsinki, 1981. Vol.26.

340. Hymes D. The Contribution of Folklore to Sociolinguistic Research //JAF, 1971, v.84, N 333, p.45-48.

341. Hyman E. The Ritual View of Myth and Mythic// Myth and Literature. Contemporary Theory and practice/ Ed. by J. Vickery Lincoln, univ. of Nebrasska press, 1965, p.52-57.

342. James A. Teit, Mythology of the Thompson Indians, Publications of the Jessup North Pacific Expedition, vol. 8, pt. 2, Leiden and New York, Brill and Stcchert, 1912.

343. A.E. Jensen. Das religiose Weltbild einer frühen Kultur, Stuttgart, 1948.

344. Jobes G. Dictionary of mythology. Folklore and symbols. N. Y., 1962.

345. Josephson, 1972, C. 60; cp. Josephson F. The Function of the Sentence Particles in the Old and Middle Hittite, Uppsala, 1972.

346. Jung C.G The Phenomenology of the Spirit in Fairy Tales.// The Archetypes and the Collective Unconscious. — Lnd. Routledoe and Paul Keean. 1959. n. 79. 222-270.

347. Kammenhuber A. Die hethitischen Vorstellungen von Seele und Leb, Herz und Leibesinnerem, Kopf und Person- 1-2. Teil, — ZA. N.F. Bd 22-23, 1964-1965.

348. Kammenhuber A. Esquisse degrammaire palaite, — «Bulletin de la Societe de linguistique de Paris», t. 54, 1959, fasc. 1.

349. Kammenhuber, 1976 Kammenhuber A. Materialien zu einem hethitfschen Thesaurus. Lfg.

350. Kiechle F.K. Gotterdarstellung durch Menschle in den altmediterranen religionen. Historia, 1970, Bd. XIX. H. 3, S. 260.

351. Kirk J.S., «Myth, Its Meaning and Function in Ancient and Other Cultures», Cambridge: Cambridge University Press, 1970.

352. Kroebcr A.L. Indian Myths of South Central Call University of California Publications, American Archeolo Ethnology, IV, no. 4, 1906—1907.

353. Kümmel H.M. Ersatzrituale fur den hethitischen König. Wiesbaden. 1967 (StBoT. H. 3).

354. Lantis M. The Social Culture of the Nuvivak Eskimo in Transactions of the American Philosophical Sotieti, N.S., 35(3) (Philadelphia: Lancaster Press), 1946.

355. Larkin P., «Poets of the 1950s», D.J. Enright (ed.) (Japan, 1956, reprinted 1983), «Required Writing: Miscellaneous Pieces» 1955—82 (London: Faber) pp. 79.

356. Laroche E. Textes mythologiques hittites en transcription. 1 partie: Mythologie anatolienne. — RHA. T, 23. fasc. 77, 1965.

357. Liv. Тит Ливий. История Рима с основания города. - Ab urbe condita, edd. G. Weissenborn - M. Melier - W. Heraeus. I - IV, Lip-siae, 1930-1933.367. «Look to the Source», Paris., 1972.

358. Machover К. Personality projection in the drawing of the human figure. Springfield, III, 1949.

359. Macrob., Sat. Макробий. Сатурналии. - Ambrosii Theodosii Macrobii Saturnalia, гес. I. Willis. Lipsiae, 1970.

360. Malinovski B. Magic, science and religion and other essays. — Boston, 1948.

361. Mart. Cap. Марциан Капелла. - Martianus Capeila, ed. A. Dick. Lipsiae, 1925.372. "Mater Verborum"

362. Mcluhan M. Myth and Mass Media. — "Daedalus", 1959, v. 88, p. 339-345.

363. Mcluhan M. The Mechanical Bride. Folklore of Industrial Man. Lnd., Routlledge and Paul Kegan Limited, 1967, p. 5-10.

364. Muhlestein H. Die Etruscer in Spiegel ihrer Kunst. Berlin: VEB Deutscher Verlag der Wissenshaften, 1969. S. 323.

365. Müller F.M. Contributions to the science of mythology. L.-N. Y., 1897, v. 2.

366. Murdock G.P., White D.R. Standard Cross-Cultural Sample// Ethnology, 1969, v.8, N 3, p. 328-369.

367. Murdock G.P. Ethnographic Atlas. — Pittsburg, 1964.

368. Mythologies of the Ancient World. Ed. By S. N. Kramer. Chicago, 1961.

369. Neu E. Interpretation der hethitischen mediopassiven Verbalformen. Wiesbaden, 1968 (StBoT. H. 5).

370. Nihongi, tr. by W.G. Aston, London, 1924 K.o -ji-ki, tr. by. B.H.

371. Nilsson M.R. The Minoan-Mycenaen religion and its survival in Greek religion, L., 1927.383. Ovid. Fast., VI, 475.

372. Opie I., Opie P. The lore and languge of schoolchildren. — Oxford, Clarendon press, 1959. — 417 p.

373. Opie I., Opie P. The classic fairy tales. — London, etc.: Granada, Paladin book, 1980. 366 p.

374. Alicia Ostriker (1981, reprinted 1986), The Thieves of Language: Women Poets and Revisionist Mythmaking» in E. Showalter (ed.),

375. The New Feminist Criticism: Essays on Women, Literature and Theory» (London: Virago), pp. 314-38.

376. Otten H. Kampf von Konigi und Gottheit in einem hethititschen Ritualtext. BM. 7, 1974.

377. Paus. Павсаний. Описание Эллады. - Pausaniae Graeciae description, ed. M.H. Rocha-Pereira. I-III. Leipzig, 1973-1981.

378. Pcntikaínen J. The Nordic Dead-Child Tradición. Nordic Dead-Child Beings: A Study in Comparative Religion// FFG 202. — Helsinki, 1968.

379. Piankoff A., The Shrines of Tut-ankh-amon, 1973, New York.

380. Pigagnol A. Oriental Characteristics of the Etruscan Origins. L. 1959. P. 68.

381. Plin. N. H. Плиний. Естественная история. - Plini Naturalis historia libri XXXVII, edd. L. Jan - C. Mayhoff. I - V. Lipsiae, 1892 -1933.

382. Plut. Rom. Плутарх. Сравнительные жизнеописания - Plutarchi vitae parallelae, rec. С. Lindskog - К. Zigler. I-IV. Leipzig, 1969 -1980.

383. Preuss K.T., Religion und Mythologie der Uitoto, Gottingen, 1921.

384. Propert. Проперций. Элегии. - Sex. Propertii elegiarum, libri IV, ed. R. Hanslik. Leipzig, 1979.

385. Przyluski J. La Grande Deesse. P., 1950.

386. Paul Radin, 'The Winnebago Indians', in Thirty -seuentht Report, Bureau of American Ethnology, Washington, 1967, D.C.

387. Paul Radin, Monotheism among Primitive Peoples, New York, 1974.

388. Radhakrishnan S. (ed. and transí.) The Principal Upanishads, Ney York, Harper & Row, 1953.

389. Sen Ramprasad (1982). Grace and Mercy in Her Wild Hair: Selectid Poems to the Mother Goddess (Boulder, Colorado. Great Eastern Book Company, № 58.): Eliarle, Myth and Reality. New York. 1963.

390. Rassmussen. K. Muter og sagn fra Grönland, I-III, Copenhagen, 1921-5.

391. Rattray R.S. Ashanti. Ox., 1923. Rattray, 1932, Rattray R.S. The Tribes of the Ashanti Hinterland. Vol. 1-2. Ox., 1932.

392. Sachs C. World history of dance. N.Y., 1937.

393. Saladin D'Anglur. Du foetus an chamane la construction d'un troisième sexe inuit, in Etudes/Inuit/Studies, 10 (1-2), 1986, pp. 25113.

394. Schleusing G.A. La religion ancienne et modern de Moscovite. Amsterdam, 1698.

395. Schroeder L. Arische Religion. Lpz., 1923, Bdl.

396. Schwartzman H.B. Transformations: the Antropology of hildren's play. — New- ork — London: Plenum Press, 1978.

397. Seier E. Die Korrekturen der Jahreslänge und der Venusperiode in den Mexikanischen Bildschriften. ZE. Bd. 35, 1903.

398. Serv. Aen. Сервий. Комментарии к Вергилию. — Servii Gram-matici qui feruntur in Vergilii Aeneidos libros commentarii, rec. G. Thilo - H. Hagen. Lipsiae, 1922 - 1923.

399. Shoverman G. The great Mother of the gods. (Bulletin of the University of Wisconsin. № 43). Madison 1901.

400. L. Sternberg, 'Divine Election in Primitive Religion , 1924, pp. 476 ff.

401. Shamanism, pp. 421 ff., "The Aryan-Dravidian Controversy" в журнале "Conscious Living", pp. 26-27, 30.

402. Sibeok T. Computer as a tool of Folklore Research // Using of Computers in Antropology. -Z.-P., 1968.

403. Siikala A.-L. Interpreting Oral Narrative. — "Folklore Fellows Communication"/ FFC/245. 1990.

404. Siikala A.-L. Variation in the incantation mythical thinking: the scope of comparative research// Journal of Folklore Research. — Bloomington, 1986. Vol. 23, N 2-3.

405. Sutton-Smith B. Pschology of childlore: The triviality barrier// Western folklore. — California folklore querterly, 1970. Vol. 29, p. 1-8.

406. The Tribes of the Ashanti Hinterland. Vol. 1-2. Ox., 1932.

407. Thompson S. Narrative motiv-analysis as a folklore method// FFC, 1955,N161.

408. Vacano O. Die Etruscer in der Welt der Antice. Lpz., 1962. P. 136.

409. Varro. Варрон Максим. Достопримечательности в делах и словах. - М.Т. Varronis De lingua latina libri, cur. L. Spengel, ed. filius Andreas Spengel. Berolini, 1885.

410. Weart S.R. Nuclear fear: A history of images. Cambridge, 1988.535 p.

411. ZaehnerR.C., Zurvan: A Zoroastrian Dilemma, Oxford, 1955.

412. Zal, H. Michael. Panic disorder: The great pretender/ H. Michael Zal, Forew by Rarl Rickels. New-York, London: Plenum Press, cop. 1990. —232 p.

413. Zosim., V, 41. Новая история. - Zosimi Histon nova, Oxford, 1963.