автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Трилог как структурно-семантическое и коммуникативное единство

Полный текст автореферата диссертации по теме "Трилог как структурно-семантическое и коммуникативное единство"

005020613

На правах рукописи

Науменко Марина Георгиевна

ТРИЛОГ КАК СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ И КОММУНИКАТИВНОЕ ЕДИНСТВО

(на материале английского и русского языков)

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

з дпр та

Ростов-на-Дону - 2012

005020613

Работа выполнена на кафедре лингвистики Педагогического института ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Боева-Омелечко Наталья Борисовна

Официальные оппоненты: Малащенко Марина Валентиновна,

доктор филологических наук, профессор, Южный федеральный университет / кафедра английского языка гуманитарных факультетов, профессор

Аматов Александр Михайлович,

доктор филологических наук, доцент, Белгородский национальный исследовательский университет / кафедра английского языка и методики преподавания, заведующий кафедрой, профессор

Ведущая организация: Челябинский государственный

университет

Защита состоится «26 »апреля 2012 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.17 по филологическим наукам при ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул.Б.Садовая, 33, ауд.202.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Педагогического института ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, ауд. 209.

Автореферат разослан « 26 » марта 2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Григорьева Надежда Олеговна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена исследованию трилога (минимальной формы полилога) как структурно-семантического и коммуникативного единства.

Одним из приоритетных направлений современных лингвистических исследований на протяжении уже нескольких десятилетий была и остаётся лингвистика текста, в круг основных задач которой входит изучение моделей, правил построения связной речи. В центре её внимания находится описание и свойств, присущих тексту как целому, и системы единиц, занимающих промежуточное положение между предложением и текстом, от сравнительно небольших, типа «сверхфразового единства» до целых композиционно-текстовых, коммуникативных блоков со своей микротемой. К числу последних, по признанию многих лингвистов, относится диалог или диалогическое единство как форма общения, в которой наиболее полно реализуется коммуникативная функция языка.

Однако вербальная коммуникация возможна и в рамках полилогического общения, теоретические основы изучения которого заложены в трудах Т.Г.Винокур, К.К.Фаизовой, Т.В.Поповой, В.Н.Бабаяна, С.Л.Кругловой и других учёных. Кроме того, появились первые работы, рассматривающие особый вид полилога - трилог - как форму коммуникации самостоятельного статуса. Это диссертации Л.ЛЛитаховой и Н.Н.Зильберман, а также раздел диссертации Г.Э.Айрапетова, выполненные на материале французского и русского языков. Данные работы ясно показывают, что изучение трилога как особой формы речевого общения — это перспективное направление научных исследований. Привлечение материала английского и более широко материала русского языка позволит, как мы полагаем, выявить универсальные характеристики трилога как формы коммуникации.

Таким образом, актуальность данной работы обусловлена возрастающим интересом учёных к выявлению своеобразия полилогической речи по сравнению с диалогической; необходимостью дальнейшего изучения лексических и грамматических характеристик трилога как особой формы коммуникации; потребностью в описании механизмов текстообразования в трилоге; целесообразностью рассмотрения трилога с учётом новых данных в области теории речевых актов, а также в свете теории речевых стратегий.

Объектом исследования является трилог в современном английском и русском языках.

Предметом исследования выступают типологические характеристики трилога, его структурно-семантические и коммуникативно-прагматические свойства, а также отличительные особенности коммуникативного контекста трилога.

В качестве фактического материала исследования использовались три-логи, отобранные методом сплошной выборки из произведений англоязычных

и русскоязычных и авторов ХХ-начала XXI вв., а также из художественных фильмов на русском и английском языках. Объём выборки составляет 1150 примеров из около 5 ООО страниц текста и 20 часов видеоматериала.

Цель исследования состоит в описании трилога как структурно-семантического и коммуникативного единства.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач.

1. Определить лингвистический статус трилога как самостоятельной формы общения.

2. Выявить языковые маркеры наличия третьего коммуниканта, отличающие трилог от диалога.

3. Описать средства достижения структурно-семантической связности трилога и особенности реализации в нём сенстимулирующей функции когезии.

4. Проанализировать способы достижения прагматической связности трилога.

5. Установить отличительные особенности коммуникативного контекста трилога.

6. Описать роли третьего коммуниканта и присущие им тактики в коммуникативном контексте конфликтного трилога.

Методологическую основу исследования составляют положения материалистической диалектики о всеобщей связи явлений в природе, обществе и сознании, об отношении языка к действительности и мышлению, о единстве и борьбе противоположностей, о единстве формы и содержания, общего и частного, индуктивного и дедуктивного методов познания.

В качестве методологических концепций, определяющих парадигму исследования, принимаются принципы антропоцентризма, взаимодействия со средой, деятельностный подход к изучению языка как сложного системно-структурного образования.

Общенаучными предпосылками исследования послужили психологические и социологические исследования общения в малой неформальной группе (А.А.Леонтьев, М.Л.Макаров, Т.В.Попова, СЬ.Соо1еу, А.Р.Наге, Т.Сар1о\у, С.КегЬгаЮгессЫош, О.Бнпте!, ШХеуте, ЯХ.МогеЬпсГ), лингвистические исследования диалогической речи (Л.В.Щерба, Л.П.Якубинский, М.М.Бахтин, Л.П.Чахоян, М.К.Милых, Н.Ю.Шведова, Н.Д.Арутюнова, Е.В.Падучева, А.Н.Балаян, Г.В.Бырдина, С.Г.Агапова, А.Н.Баранов, Г.Е.Крейдлин, С.А.Сухих, Н.А.Комина, И.П.Святогор, Г.А.Пенькова, Н.В.Изотова), текста и дискурса (Р. Барт, Н.Д.Арутюнова, З.Я.Тураева, А.А.Кибрик, В.И.Карасик, Г.Я.Солганик, Н.Б.Боева-Омелечко, Н.В.Малычева, Т.В.Милевская, И.П.Ильин, Т.А.ван Дейк, А.Вежбицкая, А.НаШс1ау, в.Вгхтп, О.Уи1е, и.Оитрега, 1.8тс1а1г, М.БШЬЬз), прагмалингвистические исследования в области изучения теории речевых актов, коммуникативных стратегий и тактик (¿Аивйп, ГБеагк, Т.А.ван Дейк, Е.В.Падучева, О.С.Иссерс, Г.Г.Кларк, Т.Б.Карлсон, В.В.Богданов, Г.Г.Почепцов, Г.Г.Матвеева, И.П.Сусов).

Частнонаучными предпосылками исследования явились труды Т.Г.Винокур, Г.Г.Кларка, Т.Б.Карлсона, Т.В.Поповой, Л.С.Кругловой,

Л.Л.Читаховой, Н.Н.Зильберман, Г.Э.Айрапегова, посвященные анализу полилога и его разновидности - трилога.

Цель и задачи работы обусловили применение следующих методов: ги-потетико-дедуктивного, лингвистического наблюдения и описания, прагмалин-гвистического и контекстологического анализа.

На защиту выносятся следующие положения диссертации.

1. Трилог - это форма речевого общения трёх коммуникантов, представляющая собой синтаксически замкнутое структурно-семантическое целое с единой темой, состоящее как минимум из двух (при молчащем третьем коммуниканте) или трёх реплик, взаимосвязанных лексически, грамматически и коммуникативно, и обладающее языковыми маркерами наличия третьего участника общения.

2. Языковые маркеры наличия третьего коммуниканта, отличающие трилог от диалога, могут быть представлены единицами лексической и грамматической подсистем языка. К лексическим маркерам принадлежат обращения, свидетельствующие о наличии двух слушателей при одном говорящем, обычно выраженные двумя именами собственными, к лексико-грамматическим - обращения, выраженные нарицательными существительными и субстантивированными прилагательными во множественном числе, местоимения первого и второго лица множественного числа, а также местоимения третьего лица единственного числа, употребляемые в качестве ситуационно-дейктических. К морфологическим маркерам трилога относится форма множественного числа глаголов во всех коммуникативных типах предложений в русском языке. Синтаксические маркеры представлены различными перебивающими репликами, когда третий коммуникант нарушает ход общения двух других собеседников, особыми метакоммуникативными высказываниями, модальной разнонаправ-ленностью второй и третьей реплик (одна направлена на диктум, вторая - на модус первой реплики), наличием двух и трёхсегментных политематичных реплик, обращенных к разным коммуникантам.

3. Структурно-семантическая связность трилога достигается, подобно связности диалога, за счёт межрепликовой связи, маркерами которой выступают средства когезин, типичные для английского и русского языков (лексические: тождественные и модифицированные повторы, включающие употребление однокоренных слов, синонимов и антонимов, а также местоименных замен слова, словосочетания или предложения из реплики-стимула в двух последующих репликах-реакциях. В исходной реплике обязательно содержится слово-антецедент, прогнозирующее реализацию общей семы во всех репликах трилога; грамматические: союзы, частицы, модальные слова, междометия, параллелизм конструкции промежуточной реплики реакции-стимула и заключительной реплики-реакции, эллиптические предложения в составе промежуточной реплики-реакции-стимула и заключительной реплики-реакции). Однако особенностью реализации сенстимулирующей функции когезии в трилоге является то, что помимо цепочной связи реплик (стимул — реакция), характерной и для диалога, представлены типы связи, при которых реплики второго и третьего коммуникантов объединяются в единую реплику-реакцию, реплики первого и вто-

рого коммуникантов объединяются в единую реплику-стимул, функционируют три реплики с промежуточной репликой-реакцией-стимулом в случае вмешательства третьего коммуниканта, а также две реплики, объединённые между собой средствами когезии, являющиеся отдельными реакциями на реплику-стимул.

4. Прагматическая связность в трилоге представлена не только двухвершинными сложными речевыми действиями (каждая реплика - самостоятельный речевой акт) как в диалоге, но и одновершинными речевыми действиями, когда две реплики разных коммуникантов образуют единый комплексный инициирующий или ответный речевой акт. Сочетания речевых актов, организующие коммуникативный контекст трилога, представляют собой парадигму прагматических моделей. Тип модели определяется коммуникативной ролью третьего участника общения (молчаливый наблюдатель, влияющий на речевое поведение двух других коммуникантов, комментатор, третий вмешивающийся, третий противоречащий, третий - союзник инициатора общения, эстафетный адресат, третий - задающий свой вопрос, третий соглашающийся).

5. Отличительными особенностями коммуникативного контекста трилога, образуемого взаимодействием и взаимосвязью реплик, являются: побочная адресация речевых актов, которая представлена в случае двойной апелляции (дву-адресованности) и при наличии адресата-ретранслятора, оказывающего воздействие на третьего коммуниканта по просьбе второго, а также конверсационные тактики, включающие набор коммуникативных ходов: устранение третьего лишнего, удержание инициативы, перехват инициативы, снятие недопонимания между двумя другими коммуникантами.

6. Коммуникативный контекст конфликтного трилога представляет особый интерес в связи со своеобразием речевого поведения третьего участника трилога. В этом контексте представлены такие роли третьего коммуниканта, как провокатор, сохраняющий нейтралитет, посредник в разрешении конфликта, оппонент, находящийся в меньшинстве. Каждая из ролей определяет выбор тактик в трилоге. Провокатор реализует тактику подстрекательства, сталкивания интересов двух других участников; сохранение третьим коммуникантом нейтралитета вынуждает двух других коммуникантов реализовывать тактики дискредитации оппонента или привлечения союзника, в том числе за счет апелляции к авторитету, которым является третий; посредник реализует тактику взывания к совести агрессора, объяснения причин его агрессивного поведения, принятия на себя обязательств вместо одной из конфликтующих сторон, а также извинения вместо другого коммуниканта. Для оппонента двух участников, вступивших в коалицию, характерна тактика самозащиты, а также вербальной агрессии.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нём впервые на материале английского и русского языков представлено комплексное описание трилога как структурно-семантического и коммуникативного единства, обоснован типологический статус трилога как самостоятельной формы речевого общения, описаны средства достижения структурно-семантического единства трилога и особенность реализации в нём сенстимулирующей функции когезии,

выявлены речевые акты, коммуникативные тактики и ходы, а также прагматические модели, типичные для трилога, уточнена специфика коммуникативного контекста конфликтного трилога.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит вклад в развитие теории языка, прагмалингвистики, лингвистики текста, теории речевого взаимодействия, расширяет представления о формах коммуникации, специфике полилогического общения, текстообразующих единицах, в частности, обоснованы понятия трилогического единства как единицы, организующей трилог, коммуникативного контекста трилога, уточнены виды речевых актов, специфичных для данной единицы, набор тактик в коммуникативном контексте конфликтного трилога.

Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в теоретических и практических курсах теории языка, грамматики, стилистики английского и русского языков, лингвистики текста, лингвистического анализа текста, спецкурсах по проблемам прагмалингвистики, теории коммуникации, а также в практике преподавания английского и русского языков как иностранных. Работа способствует совершенствованию методологии изучения полилогического общения.

Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения и выводы диссертации отражены в двенадцати научных публикациях. Доклады по результатам исследования были представлены на конференциях «Функционально-системный подход к исследованию языковых единиц разных уровней» (Ростов-на-Дону, 2004), «Язык. Дискурс. Текст» (Ростов-на-Дону, 2005), «Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках» (Ростов-на-Дону, 2008), «Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках» (Ростов-на-Дону, 2010), Научно-практическая студенческая конференция ПИ ЮФУ (Ростов-на-Дону, 2010), Научно-практическая студенческая конференция ПИ ЮФУ «Молодёжь в науке» (Ростов-на-Дону, 2011), IV Международная научная конференция «Гуманитарные науки и современность» (Москва, 2011).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы, списка источников фактического материала. Общий объём работы составляет 182 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна темы, излагаются цели и задачи, решаемые в работе, определяются объект, предмет, материал и методы исследования, раскрывается теоретическая значимость и практическая ценность работы, перечисляются основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава диссертационной работы «Теоретические основы исследования полилогического речевого общения» посвящена описанию специфики триады как особого вида малой группы, рассмотрению основных понятий лин-

гвистики текста и прагмалингвистики, с позиций которых анализируется трилог в данной работе.

Поскольку речевое общение - это сложный и многогранный процесс, объективной необходимостью является интегративный, междисциплинарный подход к его изучению. Многие методологические схемы анализа и представления о речевом общении, в том числе общении в малой социальной группе, заимствуются лингвистикой из психологии и социологии.

Известный психолог А.А.Леонтьев выделяет два варианта межличностного общения: 1) диктальное, т.е. связанное с тем или иным предметным взаимодействием (согласование позиций с целью дальнейшей совместной деятельности, обмен информацией и т.п.); 2) модальное взаимодействие, реализующее личностные психологические взаимоотношения людей. Субъектом как модального, так и диктального общения является группа.

Малые социальные группы определяются в социальной психологии как сравнительно небольшие группы людей и делятся на первичные (психогруппы, неформальные группы) и вторичные (социогруппы, формальные группы). Среди социологов нет единого мнения о нижней границе малых групп. Некоторые авторы считают, что малая группа начинается с двух человек (диада). Другие учёные, такие как Ш.Ьетте, Н.Ь.Моге1апс1, С.КегЬгаЮгессЫоги, С.Р1алйп, М.Л.Макаров, полагают, что диады должны рассматриваться отдельно от групп, поскольку между ними есть много важных различий (в диадах нет большинства, меньшинства и коалиций, нет посредника в ситуациях конфликта, к тому же диада в отличие от малой группы разрушается при выходе из неё одного из участников). В диаде и группе многие процессы, включая коммуникативные, протекают по-своему.

Выводы психологов о специфичности триады как особого вида малой группы, взаимодействие внутри которой обладает своим качественным своеобразием, обусловливают возможность и необходимость изучения собственно лингвистических характеристик данного взаимодействия и выявления их отличий от соответствующих характеристик общения в диаде.

Однако многие исследователи речевой коммуникации не разграничивают диалогическую и полилогическую речь, в связи с чем можно предположить, что многие свойства диалога могут быть присущи и полилогу. В связи с этим представляется целесообразным в связи с наличием общих черт у диалога и полилога при изучении трилога как разновидности полилога учитывать достижения, полученные в области изучения диалогической речи.

Основной структурно-семантической единицей диалогической речи является диалогическое единство, которое представляет собой структурно-семантическое целое, состоящее из двух или более реплик, имеющих единый смысловой центр - предмет разговора, скреплённых между собой структурно и лексически. Как отмечает И.П.Святогор, реплики диалогического единства взаимообусловлены лексически, грамматически, интонационно и коммуникативно (Святогор, И.П. О некоторых особенностях синтаксиса диалогической речи (диалогического единства) [Текст] / И.П.Святогор. - Калуга: Калужское книжное изд-во, 1960. - С. 5).

Диалогические единства строятся по определённым моделям. Структурная модель диалогического единства представляет собой своеобразный синтаксический образец, где сочетание реплик оформляется как замкнутая организация.

Диалогическое единство, согласно Н.В. Изотовой, является единицей микроструктуры диалога, а в качестве единицы композиционной макроструктуры выступает диалогический фрагмент текста, характеризующийся смысловой, коммуникативно-синтаксической и структурной целостностью (Изотова, Н.В. Диалогические структуры в языке художественной прозы А.П. Чехова: Автореф. дис. ... докт. филол. наук [Текст] / Н.В. Изотова. - М.: МГГУ, 2006. -С. 17).

Реплики диалога связаны между собой как по структуре, так и по смыслу. По мнению Е.В.Падучевой, в диалоге на первый план выступает прагматическая связность. Прагматическая связность определяется коммуникативными намерениями говорящих и смысловыми отношениями реплик. Основным источником сложности при описании прагматических соотношений между соответственными речевыми актами в диалоге состоит в обилии в живой речи косвенных речевых актов (Падучева, Е.В. О связности диалогического текста [Текст] / Е.В. Падучева // Структура текста-81. Тезисы симпозиума. Институт славяноведения и балканистики АН СССР.-М., 1981.-С. 21).

Таким образом, любое диалогическое единство характеризуется структурной и смысловой взаимосвязанностью входящих в него реплик, синтаксической замкнутостью и коммуникативной завершённостью. Мы полагаем, что трилогическое единство должно обладать аналогичными структурно-семантическими и прагматическими характеристиками.

Исследования полилога показали, что помимо общих черт, отличающих диалог и полилог от монолога, между ними есть и ряд существенных отличий.

В отечественной лингвистике интерес к полилогической речи возник в 70-е - 80-е г.г. XX века. По аналогии с диалогическим единством, являющимся единицей диалогической речи, исследователи полилога выделяют полгшогиче-ское единство, которое является, соответственно, единицей полилогической речи (Попова, 1995; Круглова, 1997).

Г.Э.Айрапетов отмечает, что полилогические взаимодействия являются ещё более непредвиденными, более гибкими, более изменчивыми, чем диалогические, причём характер речевого взаимодействия многократно усложняется уже с появлением третьего участника коммуникации, т.е. в тршоге.

Исследованием триады как специфической группы занимались такие представители зарубежной социальной психологии, как Т.Каплоу, Д.Андре-Ларошбуви, Г.Знммель. Ими было отмечено, что типологической чертой триа-дического взаимодействия является образование коалиций. Наличие коалиции в группе из трёх человек предполагает, что один из участников берёт на себя роль третьего.

Функция молчаливого свидетеля изучена в лингвистическом плане в диссертационном исследовании В.Н.Бабаяна «Дискурсивное пространство терциарной речи», выполненном на материале русского языка. В указанной работе

под терциарной речью понимается диалог в присутствии лица (лиц), не участвующего в разговоре (т.е. молчащего наблюдателя), но влияющего на речевое и невербальное поведение коммуниканта/коммуникантов и фактом своего присутствия формирующего особый вид диалога - диалога в триаде, или триадно-го диалога (Бабаян, В.Н. Дискурсивное пространство терциарной речи: Авто-реф. дис. ... докт. филол. наук [Текст] / В.Н. Бабаян. - Белгород, 2009. - С. 16). Автор приходит к выводу о том, что диалогическое общение в присутствии молчаливого наблюдателя подчиняется иным, универсальным с точки зрения теории языка, коммуникативным и лингвистическим закономерностям, чем общение без него.

В работе Л.Л.Читаховой, выполненной на материале французского языка, впервые была высказана идея о том, что объективно существующие отличия между диадой и триадой проявляются не только на психологическом и социологическом уровнях, но и находят своё выражение в лингвистическом плане (Читахова, Л.Л. Трилог как форма коммуникации в современном французском языке: Дис. ... канд. филол. наук [Текст] / Л.Л.Читахова. - М., 2001. - С. 36). Именно в трилоге, по мнению автора, в полной мере выявляются все качественные отличия полилога от диалога. На основании анализа чередования реплик все трилоги сводятся данным исследователем к четырём основным схемам: 1) один говорящий - два адресата; 2) один говорящий - один адресат (третий -косвенный адресат, сторонний участник); 3) двое говорящих - один адресат; 4) линейное взаимодействие, когда каждый собеседник вступает в разговор по очереди. Проведённый Л.Л.Читаховой анализ позволил выявить такие подтипы трилогов, как взаимодействие с «переводчиком», перекрёстное взаимодействие, последовательное обращение к адресатам в одной реплике, преобладание одного участника в качестве говорящего; также были выявлены такие коммуникативные роли говорящего, как «выразитель мнения группы», «самозванец», «оценивающий», «ведущий», «посредник» и «арбитр» (в конфликте).

В исследовании Л.Л.Читаховой отмечается необходимость дальнейшего изучения трилога, более детального исследования речевого поведения третьего участника общения в зависимости от выполняемой им роли.

Об актуальности изучения трилога и об интересе, проявляемом к данной форме общения, свидетельствует также исследование особенностей вмешательства третьего коммуниканта в диалог, проведённое в работе H.H. Зильберман на материале речи русскоязычных студентов. На основании того, что в полилоге функция вмешательства для говорящего уже предполагается изначально, и его вмешательство не приводит к смене речевой формы, в диалоге говорящий может только реагировать на реплику собеседника или прерывать её, задавая новый стимул, в трилоге же вмешивающийся принципиально меняет форму коммуникации (Зильберман, H.H. Трилог как особая форма речевого взаимодействия (на материале студенческой речи): Автореф. дис. ... канд. филол. наук [Текст] / H.H. Зильберман. - М., 2009. - С. 23), автор приходит к выводу, что трилог как форма коммуникации имеет особый статус.

По нашему мнению, дальнейшее изучение трилога на материале этих и других языков имеет широкую перспективу. Так, актуальным и необходимым

представляется уточнение особого лингвистического статуса трилога. При этом рассмотрение лингвистических и коммуникативно-прагматических особенностей трилога невозможно без привлечения основных понятий прагмалингви-стики.

Вторая глава диссертации «Лингвистическое своеобразие трилога» посвящена описанию трилогического единства, представляющего собой, подобно диалогическому, структурно-семантическое целое, состоящее из нескольких реплик, скреплённых между собой лексически и структурно, и обладающего языковыми маркерами наличия третьего участника общения, отличающими трилог от диалога.

Нами были выявлены лексические, лексико-грамматические, морфологические и синтаксические маркеры наличия третьего участника общения. К лексическим маркерам относятся обращения, свидетельствующие о наличии двух слушателей при одном говорящем, выраженные двумя именами собственными. Например:

Надя. Люда! Лёня! Чё ж это? Чё это такое? Ой, устала. Если узнаю, кто из вас с отцом видится, - прокляну (В.Гуркин. Любовь и голуби).

К лексико-грамматическим маркерам относятся обращения, выраженные формой множественного числа нарицательных существительных (в сочетании с глаголами в форме множественного числа (в русском языке)); обращения, выраженные формой множественного числа субстантивированных прилагательных, нередко в сочетании с притяжательными местоимениями; употребление местоимения первого лица не только единственного, но и множественного числа в повествовательных и вопросительных предложениях (в случаях, когда один коммуникант говорит за двоих участников речевой ситуации); употребление местоимения второго лица не только единственного, но и множественного числа во всех коммуникативных типах предложений в русском языке; использование неопределённых и отрицательных местоимений; употребление местоимения третьего лица для обозначения одного из участников общения, т.е. в качестве ситуационно-дейктического, а не контекстно-дейктического местоимения, как в диалоге. Например:

Leonie. Isn't it a pity I have no mind?

Paula (to Will). She knows it's her greatest asset. Besides, she's a fake.

Will (gallantly). I'm sure she is.

Leonie. Thank you, my dears! (S.N.Behrinan. End of Summer).

Морфологическим маркером является употребление формы множественного числа глаголов во всех коммуникативных типах предложений в русском языке. Например:

Нина. Что вы нарядились как клоунессы? Намалевались как куклы? Прикройте портки свои сейчас же! (Подруга Вари начинает одеваться.)

Варя. Мы как раз нарядились. А ты...? Ты видела себя в зеркале? Может, ты пойдёшь переоденешься? (А.Солженицын. Дети Арбата).

К синтаксическим маркерам наличия трёх собеседников относятся следующие:

а) различные перебивающие реплики, когда третий коммуникант нарушает ход общения двух других собеседников. В некоторых случаях целью перебивающих реплик-высказываний может быть пояснение информации, восполнение недостающего фонда знаний второго собеседника во избежание дальнейшего непонимания или снятие двусмысленности, допущенной первым собеседником. Например:

Mother. Mark, your brother is real sick.

Mark. What's the matter with him?

Mother. I -

Doctor. It's called post-traumatic syndrome. Sometimes a person sees something he just can't deal with.

Mother. I'm always telling, Mark: no horror movies, no scary comics, not for Rickie. He's always been tender that way (J.Grisham. The Client).

В этом примере третий, более осведомлённый собеседник отвечает на вопрос Марка вместо его матери.

Однако гораздо чаще функцией перебивающей реплики является стремление помешать говорящему сообщить информацию адресату. Например:

Елизавета (перебивая). Ладно, не об этом разговор.

Владимир. Простите, Елизавета Кузьминична, но мы... мы почему-то постоянно переходим на другое, постоянно отклоняемся.

Елизавета. Так с ними разве не отклонишься? Не успел школу закончить и вот чего натворил.

Бабка. Колька теперь...

Елизавета (перебивает). Ладно, корреспонденту только и делов слушать да про Кольку вашего (С.Лобозёров. По соседству мы живём);

б) метакоммуникативные высказывания с интенцией заставить адресата прислушаться к словам третьего собеседника, не мешать ему высказаться и метакоммуникативные высказывания с интенцией подчеркнуть важность мнения третьего участника общения. Например:

(1) Simon. .. .1 thought my father knew about it.

Melvin. Let's stop this bleakness.

Carol. Hey. Let him finish, please.

Melvin. Do you like sad stories? Why not hear mine?

Carol. Stop! (To Simon.) Go ahead. Please don't let him stop you.

Simon. One day he walked in and he saw us and he just started screaming (J.Nicolson. As Good As It Gets).

(2) Никанор. Тебя бы я и с салом не пустил.

Варвара. А ты думал, задарма кормить будут. Как же, держи карман.

Агриппина (выглядывает). Слышишь?

Никанор. Да брешет она, чего ты её слушаешь?

Варвара. А вот попомните моё слово, когда за стол сядете (С.Лобозёров. Маленький спектакль на лоне природы);

в) модальная разнонаправленность реагирующих реплик второго и третьего коммуникантов. Ш. Балли выделяет в структуре высказывания два основных элемента: диктум (основное содержание высказывания) и модус (мо-

дальность, отношение говорящего к высказыванию). При этом исследователь отмечает, что реакция собеседника может быть направлена либо на диктум, либо на модус, но никогда - на то и другое вместе (Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка [Текст] / Ш.Балли. - М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1961. - С. 87). Как показывает анализ фактического материала, в трилогах вторая промежуточная реплика-реакция может быть направлена на диктум, а третья - на модус. Или второй коммуникант может реагировать на модус высказывания, а третий - на диктум. Например:

Варвара. Вы вот в гости-то собрались, а с собой что захватили?

Агриппина. Это как?

Никанор. Да иу? Ты посмотри, какая она ирудированная! Ты нас за дурачков-то не принимай... (С.Лобозёров. Маленький спектакль на лоне природы).

В приведённом примере реплика-реакция третьего собеседника Никанора имеет модусный характер, на что, в частности, указывает модальная частица 1да ну', т.е. данный участник общения реагирует не на содержание реплики-стимула, а на её модальное наполнение. Вторая реплика-реакция (это как?) направлена на диктум, второй собеседник пытается прояснить для себя смысл высказывания. Третий же коммуникант видит в инициирующей реплике желание принизить собеседников, дать им понять, что они, сельские жители, не знают правил поведения, принятых среди городских интеллигентов;

г) наличие двух и трёхсегментных политематичных реплик, обращенных к разным коммуникантам. В отличие от диалога, реплики участников которого преимущественно односегментны, т.е. состоят из одного или нескольких предложений, объединённых общей темой, реплики в трилоге могут представлять собой одно-, двух- и, иногда, даже трёхсегментные полимематичные образования. Например:

(Хлопнула калитка, и во двор ввалился Митя. Тяжело дышит, видно, бежал бегом).

Шура. Явился, не запылился. Ты куда побег, чертяка?

Митя. Уйди, фашистка. (Деловито и строго.) Надюха, где ребятишки? Собирай всех сюда.

Надя. Что такое? (В.Гуркин. Любовь и голуби).

В приведённом примере реплика второго коммуниканта является двух-сегментной: первое предложение, входящее в состав этой реплики, представляет собой реакцию на инициирующую реплику первого коммуниканта, а вторая часть реплики, состоящая из двух предложений (Надюха, где ребятишки? Собирай всех сюда), является стимулом для третьего коммуниканта.

Проведённое нами исследование позволяет сделать вывод о том, что минимальное трилогическое единство является трёхсегментным образованием, в котором первая реплика является стимулом, последняя - соответственно реакцией, а промежуточная реплика реализует одновременно реагирующую и стимулирующую функции (за исключением случаев с молчащим наблюдателем). В отличие от диалогического единства, которое представляет собой цепь стимул

- реакция, трилогическое единство представляет собой треугольник, в котором вторая и третья реплики обусловлены первой, и при этом связаны между собой.

Таким образом, в трилогах повышается роль связи на стыке реплик, очень важное значение приобретает сенстимулирующая текстообразующая функция, когда для текстового развития необходимо взаимодействие одной структуры с другой (Ильенко, С.Г. Текстовая реализация и текстообразующая функция синтаксических единиц [Текст] / С.Г. Ильенко // Текстовые реализации и текстооб-разующие функции языковых единиц: Межвуз. сб. науч. тр. - Д.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1988.-С. 10).

На формирование структуры и семантики трилогического единства влияет сильная начальная позиция: слово-антецедент, прогнозирующее реализацию некоторой общей семы, всегда находится в первой инициирующей реплике. Последующие реагирующие реплики двух других коммуникантов всегда соотнесены с инициирующей репликой и развивают общую для того или иного трилогического единства микротему. Например:

Владимир. Дедушка, а сколько вы пробыли в партизанском отряде?

Дед. Чего?

Владимир. В отряде, говорю, сколько вы пробыли?

Елизавета. Да через неделю, наверно, убежал.

Владимир. Простите, дайте нам поговорить. (Деду.) Вот мы выяснили, что с Омулевой горы вы вместе с другими мужчинами села ушли в партизанский отряд. И сколько вы там пробыли, о каких боях участвовали!

Дед. Чего?

Елизавета. А он снова оглох. (Деду.) Да не бойся, не про огород тебя спрашивают. Сколько воевал-то, ну, против Семенова-то?

Дед. Мы-то мобилизовались, а из вашей-то родовы никто не пошел, мы, дескать, тут останемся.

Елизавета. Чего ты... Кто это не пошел? Откуда ты знаешь-то? (С.Лобозёров. По соседству мы живём).

В приведённом примере микротема задана такими синонимами как '■участвовать в боях" (К1),'воевать' (КЗ),'мобилизоваться' (К2).

Анализ фактического материала показывает, что лексическая когезия в трилоге представлена тождественными и модифицированными лексическими повторами, включающими употребление семантически соотносимых слов: од-нокоренных слов, синонимов и антонимов, а также местоименных замен слова, содержащегося в первой реплике, в двух последующих репликах-реакциях.

Для трилога характерно иное взаимодействие средств когезии, сочетание различных средств когезии, скрепляющих между собой все три реплики минимального трилогического единства. Приведём пример, в котором в репликах первого и второго коммуникантов присутствует тождественный повтор ('dad'), а в реплике третьего коммуниканта - местоименная замена той лексической единицы, которая повторялась в предыдущих репликах ('his').

Rebecca. Dad says you're very sharp.

Rosalind. Your dad is biased...

Viviane. Your mom can do no wrong in his eyes (L. Stockham. The Perfect World).

Грамматическая когезия в трилоге реализуется морфологическими и синтаксическими средствами языка. Нами были выявлены следующие структурно-грамматические средства связности, скрепляющие семантическое пространство трилогов:

а) употребление союзов, междометий, частиц, модальных слов, обеспечивающих связь реплики-реакции третьего коммуниканта как с инициирующей репликой-стимулом, так и с промежуточной репликой-реакцией-стимулом. Например:

Золотуев. Господи, для чего же это?

Милиционер. Не ваше дело. Постановление горсовета.

Колесов. А в самом деле, что здесь намечается? (А.Вампилов. Прощание в июне);

б) параллелизм конструкции промежуточной реплики реакции-стимула и конечной реплики-реакции. Например:

Kl. Cardin. Now, what do you think brought her back?

K2. Karen. God knows.

КЗ. Martha. I know. She was broke (L. Hillman. The Children's Hour).

В этом примере ярко проявляется сенстимулирующая текстообразующая функция, о которой упоминалось ранее. Реплика-реакция КЗ является одновременно н реакцией на реплику-стимул К1 и реплику реакцию-стимул К2, что и отражено в параллелизме структур двух ответных реплик;

в) эллиптические предложения в составе реплики-реакции-стимула и реплики-реакции. Например:

Jim Raddigan. You fellows coming in to eat or you had enough already?

Gaucho. We ain't hungry.

Mario. I am. I ate only three piece of cake (G.Gonzales. Gaucho).

В данном примере эллипсис (пропуск третьим коммуникантом части сказуемого 'hungry') присутствует в третьей реплике. Первая часть третьей реплики-реакции представляет собой контекстуально-неполное предложение с неназванным членом предложения, который был упомянут а предшествующей промежуточной реплике реакции-стимуле. Также здесь присутствует параллелизм структуры реплик второго и третьего коммуникантов.

Средства когезии, употребляемые в трилоге и обеспечивающие его структурно-семантическое единство, аналогичны соответствующим средствам когезии диалога. Однако сенстимулирующая функция когезии, реализуемая при встречной обращённости реплик, имеет свои особенности при общении втроём. Кроме цепочной связи, когда реплики собеседников следуют друг за другом, для трилога характерны иные схемы взаимодействия (чередования реплик) в случае, когда реплики второго и третьего коммуникантов объединяются в единую реплику-реакцию или реплики первого и второго коммуникантов объединяются в единую решшку-стпмул. Например:

К1. Frankie. Go on, cheater.

K2. Berenice. Make haste.

КЗ. John Henry. I can't. It's a king. The only spade I got is a king, and 1 don't want to play my king under Frankie's ace (C. McCullers. Member of the Wedding).

Трилогическое единство в приведённом примере можно представить следующим образом: К1+ К2 - реплика-стимул; КЗ - реплика-реакция.

Ещё одной особенностью является схема, когда две реплики, являющиеся отдельными реакциями на реплику-стимул, объединены между собой средствами когезии. В роли скреп реплик в данном случае могут выступать союзы, частицы, модальные слова и междометия. Все вышеназванные средства структурной когезии обеспечивают связь реплики-реакции третьего коммуниканта как с инициирующей репликой-стимулом, так и с промежуточной репликой-реакцией. Например:

Калошин. Товарищи, одиннадцать часов. Посторонних прошу покинуть помещение.

Виктория. Здесь посторонних нет, здесь все свои. Товарищ живет рядом.

Потапов. Да, мой номер за стеной (А.Вампилов. Провинциальные анекдоты).

Даже вмешательство третьего не нарушает целостность трилога. Например:

Marshall. Does Ms. Cory ever speak of her husband*!

Heidi (surprised). Husband!

Ms. Barker. I haven't met Ms. Cory yet (J.Gutelius. Veronica Cory).

В данном примере о том, что обе реакции связаны со стимулом, свидетельствуют тождественные повторы лексических единиц, содержащихся в реплике-стимуле.

Изучение трилога на материале английского и русского языков с учётом ранее проведённого исследования на материале французского языка позволило выявить универсальные черты данной формы общения. Вместе с тем, нам удалось установить определённые этнокультурные особенности, связанные с различиями в грамматическом строе английского и русского языков. Так, только для русского языка характерны такие маркеры трилога, как местоимения второго лица множественного числа, а также формы множественного числа глаголов во всех коммуникативных типах предложений, в то время как в английских трилогах чаще, чем в русских, встречаются эллиптические предложения в составе промежуточной реплики реакции-стимула и конечной реплики-реакции. Помимо этого существуют отличия, связанные с нормами этикета в английском и русском языках. В английском языке местоимение третьего лица, обозначающее одного из участников общения, нормативно допустимо при фамильярном обращении. Частным случаем этого является шутливое использование третьего лица. Таким образом, данная форма местоимения не противоречит принципам кооперативного общения, тогда как в русском языке эта форма чаще всего рассматривается как невежливая и оскорбительная.

Третья глава диссертации «Коммуникативный контекст трилога» посвящена описанию коммуникативно-прагматических особенностей данной формы общения. Под коммуникативным контекстом мы понимаем взаимодействие и взаимосвязь реплик трилога.

Одной из важных особенностей функционирования речевых актов в три-логе как разновидности полилога в отличие от их функционирования в диалоге является возможность существования так называемых «одновершинных» последовательностей высказываний, строящихся усилиями двух участников общения, но коммуникативно представляющих собой единый комплексный речевой акт, когда несколько одинаковых по типу речевых актов связаны семантически и либо влекут за собой последующий речевой акт, либо являются комплексной реакцией на предшествующий инициирующий речевой акт. Например:

(1) Бусыгин. Ну а вообще он как?.. Как успехи?.. Настроение?

Сильва .Да, как он тут... Ничего?

Васенька. А в чём, собственно, дело? (А.Вампилов. Старший сын).

В данном примере ответной репликой-реакцией является встречный вопросительный речевой акт персонажа пьесы Васеньки, удивлённого тем, что двое незнакомых людей интересуются его отцом. Персонажи Бусыгин и Сильва выполняют одну коммуникативную роль, поэтому их реплики представляют собой единый комплексный речевой акт вопроса;

(2) Сосед. А лично я - с большим удовольствием.

Бусыгин. Эх, дядя, дядя...

Сильва. Ваченок ты дырявый! (А.Вампилов. Старший сын).

В этом примере Бусыгин и Сильва оба реагируют на отказ со стороны соседа приютить их на ночь. Персонаж Сильва подхватывает речевой акт неодобрения, начатый Бусыгиным.

Анализ фактического материала показывает, что для исследуемой формы общения - трилога - типичны все типы прямых речевых актов, выделяемые исследователями диалогической речи, однако основное отличие заключается в том, что в условиях полилогического общения между тремя коммуникантами количество возможных прагматических моделей общения, т.е. определённых коммуникативно-завершённых сочетаний речевых актов, в рамках которых реализуются определённые стратегии и тактики (Боева, Н.Б. Грамматическая антонимия в современном английском языке: Дис. ... докт. филол. наук [Текст] / Н.Б. Боева. -М., 2001. - С. 237), многократно увеличивается по сравнению с диалогическим общением между двумя коммуникантами. Нами был проведён анализ прагматических моделей содержательных единств в трилогах. Мы рассмотрели, как стандартные пары речевых актов, присущие диалогической речи, развиваются и трансформируются в трилоге. Факт наличия двух основных типов взаимодействия между коммуникантами (I. каждый сам за себя; 2. двое против одного (либо в случае коллективного адресата, когда инициатор общения обращается к двум другим участникам общения, либо в случае, когда двое коммуникантов пытаются воздействовать на третьего коммуниканта) обусловливает большее количество возможных комбинаций речевых актов в трилоге по сравнению с диалогом.

В выделенных нами моделях трилогических единств представлены следующие роли третьего участника общения: молчаливый наблюдатель, влияющий на речевое поведение двух других коммуникантов, комментатор, третий

вмешивающийся, третий противоречащий, третий - союзник инициатора общения, эстафетный адресат, третий - задающий свой вопрос, третий соглашающийся.

В лингвистике для обозначения участника коммуникативной ситуации, к которому говорящий не обращается, но чьё присутствие влияет на выбор формы и отчасти содержания высказывания, которое он делает, применяется понятие косвенного (Почепцов, 1986; Kerbrat-Orecchioni, 1993; Читахова, 2000; Фор-мановская, 2002 и др.) или побочного адресата (Кларк, Карлсон. 1986). Г.Г.Почепцов выделяет, помимо косвенного (побочного) адресата, такие модификации адресата, как квази-адресат и адресат-ретранслятор (Почепцов, Г.Г. О коммуникативной типологии адресата [Текст] / Г.Г.Почепцов // Речевые акты в лингвистике и методике. — Пятигорск, 1986. — С. 11).

Мы проанализировали типы прямой и побочной (термин «побочная адресация» представляется нам более удачным в связи с многозначностью термина «косвенный», применяемого как к видам адресации, так и к типам речевых актов) адресации в трилоге, и пришли к выводу, что в трилоге существует несколько типов побочной адресации:

1) К1 (говорящий) адресует высказывание К2 (прямому адресату) с целью воздействия на КЗ (побочного адресата). Такие случаи, известные как случаи двойной апелляции, являются эффективным средством речевого воздействия, характерным исключительно для полилогов (в нашем случае, трилогов), и заслуживают пристального внимания лингвистов. Например:

Никанор. Только погоди-ка, Агриппина, платье-то шибко уж тонкое какое-то.

Агриппина. Да ты погляди, жара-то.

Никанор. Жара жарой, а всё-таки не к ней вон идём.

Варвара. Пальто надень, Грипка, с песцом. Сразу увидят, что не хухры-мухры.

Никанор. Ладно, помолчи. Пальто не пальто, а костюм есть же у тебя (С.Лобозёров. Маленький спектакль на лоне природы).

По отношению к побочному адресату Никанору высказывание Варвары является речевым актом насмешки;

2) К1 обращается к К2 (адресату-ретранслятору) с просьбой сообщить о чём-то или повлиять на КЗ. Здесь имеет место последовательная адресатность. Данный тип побочной адресации также является эффективным средством речевого воздействия, поскольку позволяет адресанту достичь желаемого и повлиять на третьего коммуниканта с помощью адресата-ретранслятора. Например:

Halie. Dodge, tell Tilden not to go out in the back lot anymore. I don't want him back there in the rain.

Dodge. You tell him. He's sitting right here.

Halie. He never listens to me, Dodge. He's never listened to me in the past.

Dodge. I'll tell him (S.Shepard. The Buried Child).

В этом примере персонаж Хэли просит Доджа (адресата-ретранслятора) повлиять на присутствующего при данном разговоре Тильдена, Тильден является тем самым побочным адресатом, на которого оказывается влияние.

Побочные речевые акты являются отличительной особенностью коммуникативного контекста трилога как минимальной формы полилога. Они обладают большой иллокутивной силой, поскольку, являясь прямыми речевыми актами по отношению к прямому адресату, они являются косвенными речевыми актами по отношению к побочному адресату. А как уже неоднократно было доказано исследователями диалогической речи, косвенные речевые акты обладают большей иллокутивной силой по сравнению с прямыми речевыми актами. Употребляя побочные речевые акты, говорящий в трилоге может преследовать одну из двух целей:

1) побудить адресата побочного речевого акта к непосредственному вербальному или невербальному действию;

2) сформировать у побочного адресата определённые эмоции, отношения, оценки, установки, необходимые отправителю речи, т.е. осуществить так называемое опосредованное воздействие (Сытник, Л.И., Кривуля, В.А. О скрытом прагматическом воздействии в научно-техническом тексте [Текст] / Л.И. Сытник, В.А.Кривуля // Прагматика и типология коммуникативных единиц языка: Сб. науч. тр. - Днепропетровск: ДГУ, 1989. - С. 90).

В зависимости от того, какое значение имеет базисный речевой акт, направленный на К2, побочные речевые акты, направленные на КЗ, можно классифицировать следующим образом: 1) побочные речевые акты, побуждающие к действию путём сообщения с помощью речевого акта-репрезентатива о неком положении дел, сложившейся ситуации, фактах, обстоятельствах действительности, связанных с или зависящих от третьего коммуниканта; 2) побочные речевые акты, призванные повлиять на мысли или чувства адресата побочного акта путём сообщения некой информации адресату прямого речевого акта (второму собеседнику; 3) побочные речевые акты, призванные повлиять на мысли или чувства адресата побочного акта, сообщить ему некую информацию путём побуждения прямого адресата совершить вербальное или невербальное действие; 4) побочные речевые акты, побуждающие к действию путём осуществления речевого акта вопроса по отношению к прямому адресату; 5) побочные речевые акты, призванные повлиять на мысли или чувства адресата побочного акта, сообщить ему некую информацию путём осуществления речевого акта вопроса по отношению к прямому адресату. Например:

Johna. Do you like baseball?

Victoria. Yes, I do. Why, my firm has boxes to the Marinois. Why don't we all go some time?

Johna. What about camping?

Victoria. What about it?

Johna. Do you like camping?

Victoria. 1 went camping once.

Johna. Dad, we must go camping more often.

Sam. Camping is good (N.Ephron. Sleepless in Seattle).

В приведённом примере вопросы, который Джона задаёт мачехе, являются по отношению к ней прямым речевым актом вопроса, а по отношению к отцу

- побочному адресату, присутствующему при разговоре - попыткой косвенного воздействия на него.

В работе О.С. Иссерс отдельно выделяются диалоговые (копверсацион-ные) тактики, в основе которых лежат приёмы, связанные с распределением инициативы, контролем за темой и степенью понимания в процессе общения. Необходимо отметить, что термин «диалоговые» исследователь использует не в значении «свойственные диалогическому дискурсу», а в значении «свойственные всем типам дискурса». Отсюда их второе название - конверсационные (Иссерс, О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи [Текст] / О.С. Иссерс. -М.: УРСС, 2002. - С. 106).

В трилоге, так же, как и в диалоге, нормой является естественный порядок смены ролей, который не требует контроля над распределением инициативы. Об отклонении от признанной нормы свидетельствуют сознательные усилия партнёров, направленные на перераспределение инициативы. Эти усилия обусловлены тактическими задачами и могут выражаться в исследуемой нами форме общения следующими коммуникативными ходами:

1) коммуникативный ход устранения третьего лишнего. Например:

Eland. Where is he?

Irina. I do not know. He's gone, I don't know where.

Eland. This is another of my failures, then. They're like water. They live together, they have a child, they engage to marry, and the next day both have forgotten.

Stephen. Could I be alone with her a moment?

Eland. I'll wait. (He goes out.) (M.Anderson. Lost in the Stars);

2) коммуникативный ход удержания инициативы, осуществляемый с целью воспрепятствования вступлению третьего участника в разговор. Например:

Isobel. Cressida- do you really think that dress to be appropriate?

Cressida. I didn't think it unsuitable, no.

Isobel (picking her way to the table). It is altogether too colourful.

Richard. I'm sure Toby wouldn't -

Isobel. This does not concern you, Mr Harker.

Cressida. Would you like me to change ?

Isobel. I should like you to be a little more sensitive. (Sitting.) Mr Harker, in the circumstances you may call me Isobel and 1 shall call you Richard - is that agreeable ?

Richard. Yes, most... most agreeable (P.Thain. Black Widow);

3) коммуникативный ход навязывания инициативы молчащему наблюдателю. Например:

Фёдор. Да со стариками мы говорили, со стариками.

Матвей. Ну а как же, и со стариками надо было, раз пришли.

Фёдор. Не «раз пришли», а из-за этого и пришли. (Владимиру) Ты-то чего молчишь, объясни ему.

Владимир. Да, мы пришли (С.Лобозёров. По соседству мы живём);

4) коммуникативный ход перехвата инициативы (вмешательства), мотивированный тактикой инициирования новой темы. Коммуникативный ход перехвата инициативы всегда эффективен в тех случаях, когда не один, а двое

участников общения заинтересованы в том, чтобы не дать третьему высказаться, поскольку коммуникант, у которого отняли инициативу, остаётся в меньшинстве. Приведём пример, в котором героине фильма мастерски удаётся принудить одного из участников трилога Мелвина замолчать посредством применения коммуникативного хода перехвата инициативы, а также путём привлечения на свою сторону союзника в лице третьего собеседника:

Carol (to Simon). And may be this thing happened to you just to give you the chance to do it.

Melvin. Nonsense. And you wanna know why?

Helen. Anybody interested in what Melvin has to say, raise your hand! Simon puts his hands on the lap (J.Nicolson. As Good As It Gets);

5) коммуникативный ход снятия недопоминания между двумя другими участниками трилога, являющийся проявлением конверсационной тактики контроля за пониманием темы. Языковыми маркерами данной тактики в трилоге выступают речевые акты-пояснения, комментарии, призванные или восполнить недостающий фонд знаний одного из участников общения, или снять двусмысленность, допущенную говорящим. Например:

Старик. Архитектор? А что, ежели на военный чин перевести, так это вроде полковника будет?

Марк. Берите выше, Василий...

Аня. Иванович.

Старик. Неужто генерал?

Аня. Папа. Марк шутит.

Марк. Шучу, Василий Иванович, извините, шучу. Рядовой я, самый что ни на есть рядовой (Л.Разумовская. Сад без земли).

Мы соглашаемся с другими исследователями полилогической речи (Попова, 1995; Читахова, 2001) в том, что по интенциональному признаку все трилога как разновидность полилога подразделяются на кооперативные и конфликтные.

Изучение коммуникативного контекста конфликтного трилога представляет особый интерес в связи с ролью третьего участника трилогов и особенностями его речевого поведения,

Выбор тактик зависит от той роли, которую играет третий коммуникант. В ситуации межличностного конфликта в трилоге можно выделить четыре основные роли третьего коммуниканта: 1) третий - провокатор; 2) третий - сохраняющий нейтралитет, 3) третий - медиатор, посредник в разрешении конфликта, 4) третий - оппонент, противостоящий двум другим участникам трилога, объединившимся против него. Для провокатора межличностного конфликта в трилоге характерна тактика подстрекательства, сталкивания интересов двух других участников, разжигания конфликта. В случае сохранения третьим участником общения нейтралитета обе конфликтующие стороны могут прибегнуть к двум основным тактикам: тактике дискредитации оппонента в глазах третьего коммуниканта и тактике апелляции к авторитету, которым для обоих оппонентов является в данной ситуации третий собеседник - свидетель кон-

фликта. Данная тактика весьма действенна: неизменно побеждает сторона, завоевавшая поддержку авторитетного свидетеля. Например:

Tom. You didn't beat те, neither!

Nora. I did, too!

Tom. You tripped me coming up the steps. Brick-top! Cheater!

Nora (flaring up). You're a liar. I beat you fair. Didn't I, Papa?

Camody (with a grin). You did, darling! (E. O'Neill. Different).

В данном примере отец двух ссорящихся детей встаёт на сторону своей дочери просто потому, что она является его любимицей. Сын в этом конфликте проигрывает.

Если третий выбирает роль посредника в разрешении конфликта, то в арсенал доступных тактик по осуществлению задуманной стратегии улаживания конфликта входят следующие: тактика взывания к совести агрессора, развязавшего конфликт, тактика объяснения второй конфликтующей стороне причин агрессивного поведения разжигателя конфликта, тактика принятия на себя обязательств вместо конфликтующей стороны, извинения вместо неё. Например:

Нина. Либо ты ложишься спать носом к стене, повторяю второй раз, либо ты просишь сейчас прощения за своё поведение!

Зоя (делает Варе знаки рукой). Извините нас, пожалуйста.

Нина (Варе). Я жду...

Варя. И я тоже.

Нина. Прекрасно, прекрасно. Тогда убирайте это барахло, вот это вот нижнее бельё, а я иду переодеваться. И побыстрей, пожалуйста! Потом губы все смыть (А.Солженицын. Дети Арбата).

Для оппонента двух участников, объединившихся против третьего, характерна тактика самозащиты, а также вербальной агрессии. Коммуникант, оставшийся в меньшинстве, вынужден отбивать нападения с двух сторон, что значительно усложняет его задачу и, как правило, не только не оставляет шансов доказать свою правоту, одержать победу, но и приводит к большей агрессивности.

В заключении излагаются основные результаты исследования.

Проведённый нами анализ трилога позволил уточнить лингвистический статус данной универсальной формы коммуникации, расширить представления о её собственно лингвистических и прагмалингвистических особенностях. Однако настоящее исследование является лишь определённым этапом в изучении трилога, который может стать объектом анализа различных научных парадигм, в частности, лингвокультурологической и этнолингвистической с их интересом к национально-специфическим особенностям языковых явлений.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации

1. Науменко, М.Г. Трилог как минимальная форма полилогического взаимодействия [Текст] / М.Г.Науменко // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - Ростов н/Д: СКНЦ, 2008. - № 3. - 0,4 п.л.

2.Науменко, М.Г. Коммуникативно-прагматические особенности трилога [Текст] / М.Г.Науменко // Европейский журнал социальных наук. - М.: МИИ, 2011. -№ 12.-0,55 п.л.

3.Науменко, М.Г. Трилог как структурно-семантическое единство особого типа [Электронный ресурс] / М.Г.Науменко // Гуманитарные и социальные науки. - Ростов н/Д: СКНЦ ВШ ЮФУ, 2012. - № 1. - Режим доступа: http://www.hses-online.ru- 0,5 п.л.

Другие публикации

4. Науменко, М.Г. Особенности трилога как формы коммуникации [Текст] / М.Г.Науменко // Функционально-системный подход к исследованию языковых единиц разных уровней. Материалы межвуз. науч.конф., посвящ. юбилею д-ра филол. наук, проф. Ю.Н. Власовой. - Ростов н/Д: РГПУ, 2004. -0,2 п.л.

5. Науменко, М.Г. Трилог как форма межличностного общения [Текст] / М.Г.Науменко // Язык. Дискурс. Текст. II Международная научная конференция, посвящ. юбилею профессора Г.Ф. Гавриловой: Труды и материалы. 4.2. -Ростов н/Д: РГПУ, 2005. - 0,3 п.л.

6. Науменко, М.Г. Особенности функционирования речевых актов в три-логе [Текст] / М.Г.Науменко //Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Межвузовский сборник научных статей. В 2-х частях. Часть 2. - Ростов н/Д: РИНЯЗ, 2005. - 0,3 пл.

7. Науменко, М.Г. Особенности трилога как полилогического дискурса [Текст] / М.Г.Науменко // Личность в современной научной парадигме. Материалы IX научно-практической конференции вузов юга России. - Ростов н/Д: РИНЯЗ, 2005.-0,4 п.л.

8. Науменко, М.Г Некоторые психологические особенности общения в трилоге. [Текст] / М.Г.Науменко // Актуальные вопросы филологии. Теория и методика преподавания иностранных языков. Выпуск 2. Межвузовский сборник научных статей. - Ростов н/Д: РИНЯЗ, 2006. - 0,4 п.л.

9. Науменко, М.Г. Типология адресата в трилоге [Текст] / М.Г.Науменко // Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Межвузовский сборник научных статей. В 2-х частях. Часть 2. - Ростов п/Д: РИНЯЗ, 2008. - 0,2 п.л.

10. Науменко, М.Г. Коммуникативные единицы языка и речи [Текст] / М.Г.Науменко // Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках. Материалы XII международной научно-практической конференции. - Ростов н/Д: РИНЯЗ, 2008. - 0,25 п.л.

11. Боева-Омелечко, Н.Б., Науменко, М.Г. Аспекты изучения трилога в речеведческих дисциплинах [Текст] / Н.Б.Боева-Омелечко, М.Г.Науменко // Известия Академии молодых исследователей. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2010. -№1.-0,4 п.л.

12. Науменко, М.Г. Коммуникативные стратегии участников трилога [Текст] / М.Г.Науменко // Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках. Материалы международной научно-практической конференции. - Ростов н/Д: РИНЯЗ, 2010.-0,5 п.л.

Подписано в печать 21.03.2012. Формат 60х841/|6. Бумага офсетная. Печать офсетная. Физ. печ. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 45.

ИПО ПИ ЮФУ 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Науменко, Марина Георгиевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. Теоретические основы исследования полилогического речевого общения.

1.1. Малая социальная группа как субъект межличностного общения.

1.2. Лингвистические особенности полилогической речи.

1.3.Прагмалингвистические особенности межличностной коммуникации.

Выводы по первой главе.

Глава 2. Лингвистическое своеобразие трилога.

2.1. Языковые маркеры наличия третьего участника общения.

2.2. Средства достижения структурно-семантической связности трилога.

Выводы по второй главе.

Глава 3. Коммуникативный контекст трилога.

3.1.Прагматическая связность трилога.

3.2.Типы адресации речевых актов в трилоге.

3.3. Конверсационные тактики трилога.

3.4. Особенности речевого поведения третьего коммуниканта в коммуникативном контексте конфликтного трилога.

Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Науменко, Марина Георгиевна

Одним из приоритетных направлений современных лингвистических исследований на протяжении уже нескольких десятилетий была и остаётся лингвистика текста, в круг основных задач которой входит изучение моделей, правил построения связной речи. В центре её внимания находится описание и свойств, присущих тексту как целому, и системы единиц, занимающих промежуточное положение между предложением и текстом, от сравнительно небольших, типа сверхфразового единства" до целых композиционно-текстовых, коммуникативных блоков со своей микротемой. К числу последних, по признанию многих лингвистов, относится диалог или диалогическое единство как форма общения, в которой наиболее полно реализуется коммуникативная функция языка.

Однако вербальная коммуникация возможна и в рамках полилогического общения, теоретические основы изучения которого заложены в трудах Т.Г.Винокур, К.К.Фаизовой, Т.В.Поповой, В.Н.Бабаяна, С.Л.Кругловой и других учёных. Кроме того, появились первые работы, рассматривающие особый вид полилога - трилог - как форму коммуникации самостоятельного статуса. Это диссертации Л.Л.Читаховой и Н.Н.Зильберман, а также раздел диссертации Г.Э.Айрапетова, выполненные на материале французского и русского языков. Данные работы ясно показывают, что изучение трилога как особой формы речевого общения - это перспективное направление научных исследований. 1

Таким образом, актуальность данной работы обусловлена возрастающим интересом учёных к выявлению своеобразия полилогической речи по сравнению с диалогической; необходимостью дальнейшего изучения лексических и грамматических характеристик трилога как особой формы коммуникации; потребностью в описании механизмов текстообразования в трило-ге; целесообразностью рассмотрения трилога с учётом новых данных в области теории речевых актов, а также в свете теории речевых стратегий.

Объектом исследования является трилог в современном английском и русском языках.

Предметом исследования выступают типологические характеристики трилога, его структурно-семантические и коммуникативно-прагматические свойства, а также отличительные особенности коммуникативного контекста трилога.

В качестве фактического материала исследования использовались три-логи, отобранные методом сплошной выборки из произведений англоязычных и русскоязычных и авторов ХХ-начала XXI вв., а также из художественных фильмов на русском и английском языках. Объём выборки составляет 1150 примеров из около 5 ООО страниц текста и 20 часов видеоматериала.

Цель исследования состоит в описании трилога как структурно-семантического и коммуникативного единства.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач.

1. Определить лингвистический статус трилога как самостоятельной формы общения.

2. Выявить языковые маркеры наличия третьего коммуниканта, отличающие трилог от диалога.

3. Описать средства достижения структурно-семантической связности трилога и особенности реализации в нём сенстимулирующей функции коге-зии.

4. Проанализировать способы достижения прагматической связности трилога.

5. Установить отличительные особенности коммуникативного контекста трилога.

6. Описать роли третьего коммуниканта и присущие им тактики в коммуникативном контексте конфликтного трилога.

Методологическую основу исследования составляют положения материалистической диалектики о всеобщей связи явлений в природе, обществе и сознании, об отношении языка к действительности и мышлению, о единстве и борьбе противоположностей, о единстве формы и содержания, общего и частного, индуктивного и дедуктивного методов познания.

В качестве методологических концепций, определяющих парадигму исследования, принимаются принципы антропоцентризма, взаимодействия со средой, деятельностный подход к изучению языка как сложного системно-структурного образования.

Общенаучными предпосылками исследования послужили психологические и социологические исследования общения в малой неформальной группе (А.А.Леонтьев, М.Л.Макаров, Т.В.Попова, Ch.Cooley, А.Р.Наге, T.Caplow, C.Kerbrat-Orecchioni, G.Simmel, J.M.Levine, R.L.Moreland), лингвистические исследования диалогической речи (Л.В.Щерба, Л.ПЛкубинский, М.М.Бахтин, Л.П.Чахоян, М.К.Милых, Н.Ю.Шведова, Н.Д.Арутюнова, Е.В.Падучева, А.Н.Балаян, Г.В. Бырдина, С.Г.Агапова, А.Н.Баранов, Г.Е.Крейдлин, С.А.Сухих, Н.А.Комина, И.П.Святогор, Г.А.Пенькова, Н.В.Изотова), текста и дискурса (Р. Барт, Н.Д.Арутюнова, ЗЛ.Тураева, А.А.Кибрик, В.И.Карасик, Г.Я.Солганик, Н.Б.Боева-Омелечко, Н.В.Малычева, Т.В.Милевская, И.П.Ильин, Т.А.ван Дейк, А.Вежбицкая, A.Halliday, G.Brown, G.Yule, J.J.Gumperz, J.Sinclair, M.Stubbs), прагмалингви-стические исследования в области изучения теории речевых актов, коммуникативных стратегий и тактик (J.Austin, J.Searle, Т.А.ван Дейк, Е.В.Падучева, О.С.Иссерс, Г.Г.Кларк, Т.Б.Карлсон, В.В.Богданов, Г.Г.Почепцов, Г.Г.Матвеева, И.П.Сусов).

Частнонаучными предпосылками исследования явились труды Т.Г.Винокур, Г.Г.Кларка, Т.Б.Карлсона, Т.В.Поповой, Л.С.Кругловой, Л.Л.Читаховой, Н.Н.Зильберман, Г.Э.Айрапетова, посвященные анализу полилога и его разновидности - трилога.

Цель и задачи работы обусловили применение следующих методов: гипотетико-дедуктивного, лингвистического наблюдения и описания, праг-малингвистического и контекстологического анализа.

На защиту выносятся следующие положения диссертации.

1. Трилог - это форма речевого общения трёх коммуникантов, представляющая собой синтаксически замкнутое структурно-семантическое целое с единой темой, состоящее как минимум из двух (при молчащем третьем коммуниканте) или трёх реплик, взаимосвязанных лексически, грамматически и коммуникативно, и обладающее языковыми маркерами наличия третьего участника общения.

2. Языковые маркеры наличия третьего коммуниканта, отличающие трилог от диалога, могут быть представлены единицами лексической и грамматической подсистем языка. К лексическим маркерам принадлежат обращения, свидетельствующие о наличии двух слушателей при одном говорящем, обычно выраженные двумя именами собственными, к лексико-грамматическим - обращения, выраженные нарицательными существительными и субстантивированными прилагательными во множественном числе, местоимения первого и второго лица множественного числа, а также местоимения третьего лица единственного числа, употребляемые в качестве ситуа-ционно-дейктических. К морфологическим маркерам трилога относится форма множественного числа глаголов во всех коммуникативных типах предложений в русском языке. Синтаксические маркеры представлены различными перебивающими репликами, когда третий коммуникант нарушает ход общения двух других собеседников, особыми метакоммуникативными высказываниями, модальной разнонаправленностью второй и третьей реплик (одна направлена на диктум, вторая - на модус первой реплики), наличием двух и трёхсегментных политематичных реплик, обращённых к разным коммуникантам.

3. Структурно-семантическая связность трилога достигается, подобно связности диалога, за счёт межрепликовой связи, маркерами которой выступают средства когезии, типичные для английского и русского языков (лексические: тождественные и модифицированные повторы, включающие употребление однокоренных слов, синонимов и антонимов, а также местоименных замен слова, словосочетания или предложения из реплики-стимула в двух последующих репликах-реакциях. В исходной реплике обязательно содержится слово-антецедент, прогнозирующее реализацию общей семы во всех репликах трилога; грамматические: союзы, частицы, модальные слова, междометия, параллелизм конструкции промежуточной реплики реакции-стимула и заключительной реплики-реакции, эллиптические предложения в составе промежуточной реплики-реакции-стимула и заключительной реплики-реакции). Однако особенностью реализации сенстимулирующей функции когезии в трилоге является то, что помимо цепочной связи реплик (стимул — реакция), характерной и для диалога, представлены типы связи, при которых реплики второго и третьего коммуникантов объединяются в единую реплику-реакцию, реплики первого и второго коммуникантов объединяются в единую реплику-стимул, функционируют три реплики с промежуточной репликой-реакцией-стимулом в случае вмешательства третьего коммуниканта, а также две реплики, объединённые между собой средствами когезии, являющиеся отдельными реакциями на реплику-стимул.

4. Прагматическая связность в трилоге представлена не только двухвершинными сложными речевыми действиями (каждая реплика - самостоятельный речевой акт) как в диалоге, но и одновершинными речевыми действиями, когда две реплики разных коммуникантов образуют единый комплексный инициирующий или ответный речевой акт. Сочетания речевых актов, организующие коммуникативный контекст трилога, представляют собой парадигму прагматических моделей. Тип модели определяется коммуникативной ролью третьего участника общения (молчаливый наблюдатель, влияющий на речевое поведение двух других коммуникантов, комментатор, третий вмешивающийся, третий противоречащий, третий — союзник инициатора общения, эстафетный адресат, третий - задающий свой вопрос, третий соглашающийся).

5. Отличительными особенностями коммуникативного контекста трилога, образуемого взаимодействием и взаимосвязью реплик, являются: побочная адресация речевых актов, которая представлена в случае двойной апелляции (двуадресованности) и при наличии адресата-ретранслятора, оказывающего воздействие на третьего коммуниканта по просьбе второго, а также конверсационные тактики, включающие набор коммуникативных ходов: устранение третьего лишнего, удержание инициативы, перехват инициативы, снятие недопонимания между двумя другими коммуникантами.

6. Коммуникативный контекст конфликтного трилога представляет особый интерес в связи со своеобразием речевого поведения третьего участника трилога. В этом контексте представлены такие роли третьего коммуниканта, как провокатор, сохраняющий нейтралитет, посредник в разрешении конфликта, оппонент, находящийся в меньшинстве. Каждая из ролей определяет выбор тактик в трилоге. Провокатор реализует тактику подстрекательства, сталкивания интересов двух других участников; сохранение третьим коммуникантом нейтралитета вынуждает двух других коммуникантов реализовывать тактики дискредитации оппонента или привлечения союзника, в том числе за счет апелляции к авторитету, которым является третий; посредник реализует тактику взывания к совести агрессора, объяснения причин его агрессивного поведения, принятия на себя обязательств вместо одной из конфликтующих сторон, а также извинения вместо другого коммуниканта. Для оппонента двух участников, вступивших в коалицию, характерна тактика самозащиты, а также вербальной агрессии.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нём впервые на материале английского и русского языков представлено комплексное описание трилога как структурно-семантического и коммуникативного единства, обоснован типологический статус трилога как самостоятельной формы речевого общения, описаны средства достижения структурно-семантического единства трилога и особенность реализации в нём сенстимулирующей функции когезии, выявлены речевые акты, коммуникативные тактики и ходы, а также прагматические модели, типичные для трилога, уточнена специфика коммуникативного контекста конфликтного трилога.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит вклад в развитие теории языка, прагмалингвистики, лингвистики текста, теории речевого взаимодействия, расширяет представления о формах коммуникации, специфике полилогического общения, текстообразующих единицах, в частности, обоснованы понятия трилогического единства как единицы, организующей трилог, коммуникативного контекста трилога, уточнены виды речевых актов, специфичных для данной единицы, набор тактик в коммуникативном контексте конфликтного трилога.

Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в теоретических и практических курсах теории языка, грамматики, стилистики английского и русского языков, лингвистики текста, лингвистического анализа текста, спецкурсах по проблемам прагмалингвистики, теории коммуникации, а также в практике преподавания английского и русского языков как иностранных. Работа способствует совершенствованию методологии изучения полилогического общения.

Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения и выводы диссертации отражены в двенадцати научных публикациях. Доклады по результатам исследования были представлены на конференциях "Функционально-системный подход к исследованию языковых единиц разных уровней" (Ростов-на-Дону, 2004), "Язык. Дискурс. Текст" (Ростов-на-Дону, 2005), "Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках" (Ростов-на-Дону, 2008), "Коммуникативная парадигма в гуманитарных науках" (Ростов-на-Дону, 2010), Научно-практическая студенческая конференция ПИ ЮФУ (Ростов-на-Дону, 2010), Научно-практическая студенческая конференция ПИ ЮФУ "Молодёжь в науке" (Ростов-на-Дону, 2011), IV Международная научная конференция "Гуманитарные науки и современность" (Москва, 2011).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы, списка источников фактического материала. Общий объём работы составляет 182 страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Трилог как структурно-семантическое и коммуникативное единство"

Выводы по третьей главе

1. В трилоге прагматическая связность, определяемая коммуникативными отношениями говорящих и смысловыми отношениями реплик, может достигаться с помощью не только двухвершинных сложных речевых действий (стимул — реакция), как в диалоге, но и посредством одновершинных последовательностей речевых действий, когда две образуют единый комплекс

I ~ ~ ныи инициирующии или ответный речевой акт.

2. Для трилога типичны все типы прямых речевых актов, выделяемые исследователями диалогической речи, однако основное отличие заключается в том, что в условиях полилогического общения между тремя коммуникантами количество возможных прагматических моделей общения, т.е. определённых коммуникативно-завершённых сочетаний речевых актов, в рамках которых реализуются определённые стратегии и тактики, многократно увеличивается по сравнению с диалогическим общением между двумя коммуникантами. I

3. Сочетания речевых актов, организующие коммуникативный конI текст трилога, представляют собой парадигму прагматических моделей. Тип модели определяется коммуникативной ролью третьего участника общения (молчаливый наблюдатель, влияющий на речевое поведение двух других коммуникантов, комментатор, третий вмешивающийся, третий противоречащий, третий - союзник инициатора общения, эстафетный адресат, третий — I задающий свой вопрос, третий соглашающийся).

4. Трилог характеризуется разнообразием типов адресации высказывания и обозначения адресата, причём побочная адресация речевых актов в случае двойной апелляции (двуадресованности) и адресата-ретранслятора, I оказывающего воздействие на третьего коммуниканта по просьбе второго, является отличительной особенностью коммуникативного контекста трилога. Приём двойной апелляции выступает эффективным средством речевого воздействия на одного из собеседников исключительно благодаря присутствию третьего собеседника. '

138

5. Отличительным признаком исследуемой формы общения являются побочные речевые акты, обладающие большими возможностями речевого воздействия, чем обычные прямые речевые акты. Сочетание в них нескольких разнонаправленных иллокутивных сил, выявляемых в контексте общения между тремя коммуникантами, усиливает воздействие на побочного адресата. |

6. Ещё одной отличительной особенностью трилога являются конвер-сационные тактики, включающие набор коммуникативных ходов, отличающихся от коммуникативных ходов в диалоге: коммуникативный ход устранения третьего лишнего; коммуникативный ход удержания инициативы, осуществляемый с целью воспрепятствования вступлению третьего участника в разговор; коммуникативный ход перехвата инициативы; коммуникативный ход снятия недопонимания между двумя другими коммуникантами.

7. По интенциональному признаку все трилоги как разновидность полилога подразделяются на кооперативные и конфликтные. Коммуникативный контекст конфликтного трилога представляет особый интерес в связи со своеобразием речевого поведения третьего участника трилога. В этом контексте представлены такие роли третьего коммуниканта, как провокатор, сохраняющий нейтралитет, посредник в разрешении конфликта, оппонент, находящийся в меньшинстве. Каждая из ролей определяет выбор тактик в три-логе. Провокатор реализует тактику подстрекательства, сталкивания интересов двух других участников; сохранение третьим коммуникантом нейтралитета вынуждает двух других коммуникантов реализовывать тактики дискредитации оппонента или привлечения союзника, в том числе за счет апелляции к авторитету, которым является третий; посредник реализует тактику взывания к совести агрессора, объяснения причин его агрессивного поведения, принятия на себя обязательств вместо одной из конфликтующих сторон, а также извинения вместо другого коммуниканта. Для оппонента двух участников, вступивших в коалицию, характерна тактика самозащиты, а также вербальной агрессии.

139

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты проведённого исследования, выполненного в соответствии I с поставленными,задачами, позволяют прийти к выводу, что трилог как миI нимальная форма полилога обладает как общими, так и отличительными признаками по сравнению с диалогом. Наличие выявленных различий между диалогом и трилогом обусловлено экстралингвистическим своеобразием триады как малой социальной группы.

Трилог как форма коммуникации обладает языковыми маркерами наличия третьего участника общения, отличающими трилог от диалога. Эти маркеры могут быть представлены единицами лексической и грамматической подсистем языка. Лексическими маркерами служат обращения, свидетельствующие о наличии двух слушателей при одном говорящем (обычно выраженные двумя именами собственными). К лексико-грамматическим маркерам трилога относятся обращения, выраженные нарицательными существительными и субстантивированными прилагательными во множественном числе, местоимения первого и второго лица множественного числа, а также местоимения третьего лица единственного числа, употребляемые в качестве ситуационно-дейктических (об участниках коммуникации другие участники говорят "он", "она"). Морфологическим маркером трилога является форма множественного числа глаголов во всех коммуникативных типах предложений в русском языке.

Синтаксические маркеры представлены различными перебивающими репликами, когда третий коммуникант нарушает ход общения двух других собеседников, особыми метакоммуникативными высказываниями, модальной разнонаправленностью второй и третьей реплик (одна направлена на диктум, вторая - на модус первой реплики), наличием двух и трёхсегмент-ных политематичных реплик, обращённых к разным коммуникантам.

Реплики трилога, подобно репликам диалога, связаны лексически и грамматически. Так, средствами реализации лексической когезии в трилоге выступают тождественные и модифицированные повторы, включающие I I I употребление однокоренных слов, синонимов и антонимов, местоименные замены слова, содержащегося в первой реплике, в двух последующих репликах-реакциях, субституция в репликах-реакциях трилога словосочетаний и предложений из реплики-стимула. Проведённый анализ позволяет утверждать, что в исходной реплике обязательно содержится слово-антецедент, прогнозирующее реализацию общей семы во всех репликах трилога.

К грамматическим средствам когезии в трилоге относятся следующие: союзы, частицы, модальные слова, междометия, параллелизм конструкции промежуточной реплики реакции-стимула и конечной реплики-реакции, эллиптические предложения в составе промежуточной реплики-реакции-стимула и заключительной реплики-реакции.

Средства когезии, употребляемые в трилоге и обеспечивающие его структурно-семантическое единство, аналогичны соответствующим средствам когезии диалога. Однако сенстимулирующая функция когезии, реализуемая при встречной обращённости реплик, имеет свои особенности при общении втроём. Помимо цепочной связи реплик (стимул - реакция), характерной и для диалога, представлены типы связи, при которых реплики второго и третьего коммуникантов объединяются в единую реплику-реакцию, реплики первого и второго коммуникантов объединяются в единую реплику-стимул, функционируют три реплики с промежуточной репликой-реакцией-стимулом в случае вмешательства третьего коммуниканта, а также две реплики, объединённые между собой средствами когезии, являющиеся отдельными реакциями на реплику-стимул.

Изучение трилога на материале английского и русского языков с учётом ранее проведённого исследования на материале французского языка позволило выявить! универсальные черты данной формы общения. Вместе с тем, нам удалось установить определённые этнокультурные особенности, связанные с различиями в грамматическом строе английского и русского языков. Так, только для русского языка характерны такие маркеры трилога, как местоимения 1 второго лица множественного числа, а также формы мно жественного числа глаголов во всех коммуникативных типах предложений, в то время как в английских трилогах чаще, чем в русских, встречаются эллиптические предложения в составе промежуточной реплики реакции-стимула и конечной реплики-реакции. Помимо этого существуют отличия, связанные с нормами этикета в английском и русском языках. В английском языке местоимение третьего лица, обозначающее одного из участников общения, норма! тивно допустимо при фамильярном обращении. Частным случаем этого является шутливое использование третьего лица. Таким образом, данная форма местоимения не противоречит принципам кооперативного общения, тогда как в русском языке эта форма часто рассматривается как невежливая и оскорбительная.

Анализ лингвистического своеобразия трилога позволяет сформулировать следующее определение: трилог — это форма речевого общения трёх коммуникантов, представляющая собой синтаксически замкнутое структурно-семантическое целое с единой темой, состоящее как минимум из двух (при молчащем третьем коммуниканте) или трёх реплик, взаимосвязанных лексически, грамматически и коммуникативно, и обладающее языковыми маркерами наличия третьего участника общения.

Являясь коммуникативным единством, трилог обладает прагматической связностью, определяемой коммуникативными отношениями говорящих и смысловыми отношениями реплик и образующей коммуникативный контекст трилога. Эта связность может достигаться в трилоге с помощью не только двухвершинных сложных речевых действий (стимул - реакция), как в диалоге, но и посредством одновершинных последовательностей речевых действий, когда две или три реплики образуют единый комплексный инициирующий или ответный речевой акт.

Различные сочетания речевых актов, образующие коммуникативный контекст трилога; представляют собой парадигму прагматических моделей. Тип модели определяется коммуникативной ролью третьего участника общения (молчаливый наблюдатель, влияющий на речевое поведение двух друI 1 I гих коммуникантов, комментатор, третий вмешивающийся, третий противоречащий, третий — союзник инициатора общения, эстафетный адресат, третий - задающий свой вопрос, третий соглашающийся).

Для трилога типичны все типы прямых речевых актов, выделяемые исследователями диалогической речи, однако основное отличие заключается в том, что в условиях трилогического общения количество возможных прагматических моделей, т.е. определённых коммуникативно-завершённых сочетаний речевых актов, в рамках которых реализуются определённые стратегии и тактики, многократно увеличивается по сравнению с диалогическим общением между двумя коммуникантами.

Отличительными особенностями коммуникативного контекста трилога, образуемого взаимодействием и взаимосвязью реплик, являются побочная адресация речевых актов, которая представлена в случае двойной апелляции (двуадресованности) и при наличии адресата-ретранслятора, оказывающего воздействие на третьего коммуниканта по просьбе второго, а также конвер-сационные тактики (тактики, связанные с распределением инициативы, контролем за темой и степенью понимания в процессе общения), включающие набор коммуникативных ходов. Нами были выделены следующие конверса-ционные коммуникативные ходы в трилоге: а) коммуникативный ход устранения третьего лишнего, б) коммуникативный ход удержания инициативы, осуществляемый с целью воспрепятствования вступлению третьего участника в разговор, в) коммуникативный ход перехвата инициативы, г) коммуникативный ход снятия недопонимания между двумя другими коммуникантами. :

Особый интерес в связи со своеобразием речевого поведения третьего участника представляет собой коммуникативный контекст конфликтного трилога, образуемый взаимодействием его реплик. В этом контексте представлены такие роли третьего коммуниканта, как провокатор, сохраняющий нейтралитет, посредник в разрешении конфликта, оппонент, находящийся в меньшинстве. Вь1бор тактик определяется ролью третьего собеседника. Для

1 I I провокатора характерна тактика подстрекательства, сталкивания интересов двух других участников; сохранение третьим коммуникантом нейтралитета I I вынуждает двух других коммуникантов реализовывать тактики дискредитаI ции оппонента или привлечения союзника, в том числе за счет апелляции к авторитету, которым является третий; посредник (медиатор) реализует тактику взывания к совести агрессора, объяснения причин его агрессивного поведения, принятия на себя обязательств вместо одной из конфликтующих сторон, а также извинения вместо другого коммуниканта. Для оппонента двух участников, вступивших в коалицию, характерна тактика самозащиты, а также вербальной агрессии.

Коммуникативно-прагматический анализ трилога свидетельствует о возможности его рассмотрения как коммуникативного единства с присущими ему уникальными, не типичными для диалогического общения, речевыми актами, прагматическими моделями взаимодействия, а также особыми коммуникативными тактиками.

Проведённый нами анализ трилога позволил уточнить лингвистический статус данной универсальной формы коммуникации, расширить представления о её собственно лингвистических и прагмалингвистических особенностях. Однако настоящее исследование является лишь определённым этапом в изучении трилога, который может стать объектом анализа различных научных парадигм, в частности, лингвокультурологической и этнолингвистической с их интересом к национально-специфическим особенностям языковых явлений.

144