Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе

Гетегежева, Фадия Владимировна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе

Год: 2013
Автор научной работы: Гетегежева, Фадия Владимировна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Нальчик
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе"

На правах рукописи

ГЕТЕГЕЖЕВА ФАДИЯ ВЛАДИМИРОВНА

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ПАРАДИГМА

ИНОЯЗЫЧНЫХ ВКРАПЛЕНИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ (на материале трилогии М. Кандура «КАВКАЗ»)

10.02.19-теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

6 июн

НАЛЬЧИК 2013

005061251

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук профессор Аликаев Рашид Султанович

Геляева Ариука Ибрагимовна,

доктор филологических наук профессор, ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова», профессор кафедры русского языка и общего языкознания

Радченко Олег Анатольевич,

доктор филологических наук профессор, ФГБОУ ВПО «Московский государственный лингвистический университет», профессор кафедры лингвистики и профессиональной коммуникации в области зарубежного регионоведения

ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный социально-педагогический университет»

Защита состоится 29.06.2013 г. в 9.00 на заседании диссертационного совета Д.212.076.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата филологических наук при ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова» по адресу: 360004, КБР, г. Нальчик, ул.Чернышевского, 173.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова» (360004, КБР, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

Текст автореферата размещен на официальном сайте Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова 24.05.2013 г. http//kbsu.ru

Автореферат разослан 24 мая 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета 'LajuMs/ — Т.А. Чепракова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Как известно, восходящая к В. фон Гумбольдту антропологическая парадигма языкознания, в рамках которой развиваются социолингвистика, этнолингвистика, лингвокультурология, межкультурная коммуникация, становится чрезвычайно актуальной во второй половине XX и начале XXI.

Карл Вильгельм Фрейгер фон Гумбольдт выдвинул тезис о лингвистической обусловленности восприятия мира. «Апостол родного языка», как называет O.A. Радченко Йохана Лео Вайсгербера, ввёл понятие «языковой картины мира». Споры вокруг теории лингвистической относительности Э. Сепира и теории лингвистического детерминизма Б. Уорфа, представителей американской ветви неогумбольдтиаства, не утихают и по сей день. Однако несомненным остаётся то, что язык - «зеркало культуры», в нём отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи. Язык - сокровищница, которая хранит культурные ценности в лексике, в грамматике, в идиоматике, в пословицах, поговорках, «через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаём в нём; и человеческое бытие становится для нас шире, поскольку языки в отчётливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия» [Гумбольдт 1985].

В этом русле научно релевантным является исследование иноязычных вкраплений в канве исторического англоязычного художественного дискурса, которые привлечены автором для трансляции национально-культурных феноменов при создании исторически, территориально и культурно адекватного повествования. Для каждого исторического художественного дискурса характерны своеобразные стратегии актуализации семантики иноязычных вкарапле-ний, которые зависят до известной степени от традиций и активности культурно- исторических и экономических взаимодействий между носителями соответствующих языков. Особо плодотворным в этом аспекте является материал уникальной в языковом отношении исторической трилогии зарубежного адыгского писателя М.Кандура, который при изложении трагических событий из истории адыгского этноса и народов Северного Кавказа обращается к английскому языку. Естественно, на английском языке невозможно передать все этнокультурные и исторические реалии кабардино-черкесского, только в форме единиц родного языка в них присутствует для автора дух и мощь его народа, что и обусловило активное использование кабардино-черкесских вкрапалений в канве трилогии. Можно предположить, что М. Кандур мог бы написать свою трилогию на родном кабардино-черкесском языке, но им руководило скорее стремление дойти до всех представителей кавказской диаспоры зарубежом, быть услышанным ими, чтобы те мудрые рассуждения и наблюдения автора в ходе описания и анализа исторических событий столетней давности послужили уроком подрастающему поколению в мирном построении межкультурного

диалога, опираясь на вековые традиции народов Северного Кавказа, которые нашли свое отражение в языковых образованиях. Все изложенное выше и обусловило выбор темы исследования.

Актуальность обусловлена её включённостью в контекст современных исследований, осуществляющихся в рамках этнолингвистической парадигмы в языкознании. Произведения М. Кандура - особое явление в литературе черкесского зарубежья, т.к., описывая этнокультурные и исторические традиции адыгского народа, который прошёл длительный исторический путь и культура которого формировалась и развивалась в постоянном взаимодействии с другими древними культурами, начиная от хаттского и хеттского (III-II тыс. до н.э.) периодов до наших дней, автор выбирает языком своего повествования о трагических событий XIX века не родной кабардинский язык, а английский, что, несомненно, привлекает внимание исследователей с точки зрения лингвистических особенностей. Английский язык под пером писателя становится благодатным фоном, на котором ярко выкристаллизовывается многообразие древнейшего пласта адыгской лексики. Каким образом языковая картина мира адыгов выстраивается в потоке англоязычного повествования, каково место кабардино-черкесских вкраплений в канве англоязычного художественного дискурса и какова их функциональная парадигма, каковы стратегии семантической экспликации их содержания для англоязычного читателя, как язык -«передатчик, носитель культуры» вербально транслирует сокровище национальной культуры, хранящейся в нём из поколения в поколение, каким образом происходит диалог культур на основе использования двух разносистемных языков -английского и кабардинского, как можно с помощью средств языка избежать конфликта культур и процесса обострения межкультурных отношений, мелких и крупных межэтнических конфликтов - поиск ответов на эти вопросы определяют также актуальность данного исследования.

Научная новизна настоящего исследования заключается в следующем:

а) впервые монографически рассматриваются проблемы функционирования иноязычных вкраплений в творчестве М. Кандура;

б) в рамках заявленной темы описываются и всесторонне анализируются лексико-фразеологические и синтактико-семантические единицы кабардино-черкесского языка в канве англоязычной исторической трилогии «Кавказ» в аспекте их функционального назначения и особенностей семантической экспликации.

Объектом исследования являются этномаркированные вербальные единицы, транслирующие национально-культурную, историческую специфику и особенности мировидение, представленного в виде своеобразного иноязычного языкового кода, в англоязычной трилогии известного зарубежного адыгского писателя М. Кандура, в которой описывается трагический период русско-кавказских отношений на фоне истории одной семьи на протяжении одного столетия.

язычных вкраплений, выступающие в художественном дискурсе как средство описания и актуализации национально-исторических, культурных и языковых особенностей народов Северного Кавказа на конкретном историческом этапе их развития, охватывающий русско-кавказские отношения с 1782 года по 1877 г.

Целью данной диссертационной работы является выявление и анализ вербальных стратегий семантической экспликации этномаркированных иноязычных языковых элементов в канве художественного дискурса и определение их функциональной парадигмы на материале исторической англоязычной трилогии М. Кандура «Кавказ».

В соответствии с целью были определены и конкретные задачи исследования:

- исследовать взаимодействие разных языков в пределах одного и того же художественного дискурса, а именно, в сфере отражения в языке материальной и духовной культуры иного этноса;

- выявить весь массив иноязычных вкраплений, описать и определить их типы на материале художественного дискурса исторической направленности с целью показа этнокультурной специфики языковых средств, заимствованных из языка, который не имеет прямых контактов с английским языком трилогии;

- установить и описать фразеологические и паремические сочетания, которые представляют собой в исследуемом англоязычном дискурсе элементы иного языка и культуры;

- установить и проанализировать синтаксические образования в англоязычном дискурсе, семантическое наполнение которых является лингвок-реативным продуктом носителей другого языка;

- показать функциональные особенности и назначение иноязычных вкраплений в художественном дискурсе;

- показать контекстуально обусловленные стратегии семантической экспликации иноязычных вкраплений, детерминированные в канве художественного дискурса их значимостью для сюжетной линии.

Методологической базой исследования послужили основные принципы и постулаты современного языкознания, прагматики и когнитивной лингвистики:

- о социальной природе языка и речи, ее понимании как основного средства и способа коммуникации. Исходя из этого положения, любой дискурс рассматривается как продукт коммуникации, представляющей собой набор системно организованных параметров, функционирующих в определенной зависимости от социально-культурных и социально-исторических факторов и от сферы человеческой деятельности;

- о речевой деятельности как одной из форм человеческой деятельности, особенность которой выражается в возможности выступить в качестве способа осуществления когнитивной деятельности человека и межличностного взаимодействия;

- о релевантности социальных и национально-культурных стереотипов и об их отражении в любом дискурсе, в частности и художественном.

Методы и приемы исследования. При обработке научно-теоретического и текстового материала используются следующие методы и приемы исследования: описательный, основанный на приёмах лингвистической интерпретации языковых единиц, метод общелингвистического теоретического анализа научных концепций, подходов и взглядов для разработки проблем этнолингвистической парадигмы знания, методы контекстуального, стилистического и дефиниционного анализа языковых единиц, аналитико-описа-тельный метод, дискурсивный анализ, метод сопоставительного анализа, метод сплошной выборки и классификационный метод, а также лингвоперевод-ческий метод, подразумевающий сопоставительный анализ фактов перевода.

При определении этапов исследования, постановке его целей и задач мы отталкивались от следующей гипотезы: объем использования и глубина семантической экспликации иноязычных вкраплений в художественном дискурсе находятся в прямой зависимости от историко-ареальных и национально-культурных контактов носителей языка и культуры оригинала дискурса с языком и культурой иноязычных вкраплений: чем теснее и ближе эти контакты, тем меньше требуется объяснение семантики введенных иноязычных культурно маркированных элементов в художественном дискурсе и наоборот.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Художественный дискурс, являясь особым способом трансляции языковой картины мира, представляет собой сложное кодовое образование, состоящее из знания и представления автора как субъекта определенного национально-культурного сообщества, ориентированное на отражение картины мира культурно-исторической эпохи и индивидуальной картины мира автора.

2. Иноязычные вкрапления как системное образование со своим ядром и периферией и строгой иерархией взаимоотношений в художественном произведении исторической направленности обладают дискурсообразующим потенциалом.

3. Использование и функционирование иноязычных вкраплений предопределено и обусловлено стремлением автора художественного дискурса к адекватности отображения национально-культурных и исторических ценностей чужого этноса.

4. Иноязычные вкрапления являются средством передачи специфической информации, связанной с национально-культурными и историческими доминантами конкретного этнического сообщества, в процессе реализации задуманной автором сюжетной линии.

5. Иноязычные вкрапления в художественном дискурсе представлены не только лексико-фразеологическими средствами, но и синтаксическими образованиями, семантическое наполнение которых является лингвокреатив-ным продуктом носителей другого языка.

6. Иноязычные вкрапления, использованные в англоязычной трилогии зарубежного адыгского писателя М. Кандура «Кавказ», находятся за пределами английского языка, его словарного состава и используются в нем в одноразовом порядке.

Теоретическая значимость диссертационной работы состоит в том, что данное исследование является ещё одним шагом на пути решения задачи о способах выбора языковых стратегий введения и семантической экспликации иноязычных вкраплений в художественном дискурсе. Результаты исследования могут быть использованы при чтении теоретических курсов и проведении практических занятий по теории межкультурной коммуникации, общей теории дискурса, стилистике художественного текста, а также в спецкурсах, посвященных проблеме актуализации семантики иноязычных вкраплений в художественном тексте и способов их трансляции.

Практическая ценность диссертационной работы заключается в том, что полученные результаты и выводы по исследованию функциональной парадигмы иноязычных вкраплений в канве исторического романа на английском языке и способов их семантической экспликации могут быть использованы в качестве иллюстративного материала при проведении лекционных и семинарских занятий по теории и практике межкультурной коммуникации, лексикологии, стилистике художественного текста и в спецкурсах по практике перевода в вузах.

Достоверность исследования основывается на логической последовательности теоретических материалов для доказательства гипотезы исследования, на представительности выборки практического материала, а также на валидности методологии и методов, положенных в основу данной работы.

В качестве материала исследования использован текст англоязычной исторической трилогии известного зарубежного адыгского писателя М. Кандура «Кавказ», а также его русская и кабардинская версии.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования прошли апробацию на спецкурсах и семинарах по стилистике и художественному дискурсу на 3-5 курсах Института филологии КБГУ, докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры немецкого и иностранных языков Института филологии КБГУ. Результаты работы отражены в 10 научных публикациях (общее количество печатных листов - 4.5 п.л.), 5 из которых опубликованы в журналах, рекомендованных ВАК МОН РФ для публикации результатов кандидатских диссертаций.

Структура и объём работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы и источников библиографии. К основному тексту прилагается библиографический список и перечень источников анализируемых материалов, включающие 310 наименований, в том числе 28 на иностранных языках. Общий объем работы составляет 182 страниц машинописного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается обоснование выбора темы, актуальности и научной новизны исследования, формулируются цель и задачи работы, описываются материал и методы исследования, его теоретическая и практическая значимость, определяется гипотеза исследования, приводятся - положения, выносимые на защиту, и данные об апробации работы.

Первая глава «Теоретические предпосылки работы» посвящена анализу существующих подходов к изучению иноязычных вкраплений и принципам их систематизации и классификации, сделан краткий экскурс в традиции использования исследуемых типов языковых единиц в русской и английской художественной литературе. Кроме этого, сформулированы дифференциальные признаки текста и дискурса, описан художественный дискурс как объект современных лингвистических изысканий с показом его сущностных характеристик. Дана также общая информация о зарубежном адыгском писателе М. Кандуре, чья трилогия послужила фактологическим материалом исследования.

Северный Кавказ занимает особое место, как в стратегии территориального развития страны, так и в развитии современной мультикультурной модели мира. Северный Кавказ - один из самых мозаичных этноразнообраз-ных районов мира. Переплетение и противостояние этносов и языков, религий, национальных характеров и образов жизни выражено здесь, на сравнительно небольшой территории, настолько выпукло, что регион нередко называют этнографическим музеем. Количество обитающих здесь народов даже не поддаётся однозначному учёту, так сложно провести грань между некоторыми малочисленными этносами и племенными группами. Условия Северного Кавказа естественным образом предопределяют актуализацию таких проблем как «глобализация и этнокультура».

Конец XX и начало XXI века являются свидетельством того, как происходит процесс сближения народов. С появлением Интернета появляются новые возможности для этнических культур, самобытность которых может способствовать обогащению общей мировой культуры.

Похоже, тенденция к единой стилистике быта, коммуникативного поведения, мировоспитания, культурных артефактов всё больше стирает различия между этносами. Но, тем не менее, следует признать наличие в этнической субстанции каждого народа стабильного «ядра», «нерастворяющейся гранулы»! которая обеспечивает жизнеспособность и самобытность каждой этнической группы, указывает З.А, Кучукова [Кучукова 2005]. По мнению Г.Д. Гаче-ва, «каждый народ остаётся самим собой до тех пор, пока сохраняется особый климат, пейзаж, национальная пища, этнический тип, язык... - ибо они постоянно подкармливают и воспроизводят национальную субстанцию, особый склад жизни и мысли» [Гачев 2003:32]. Он выдвигает оригинальную концепцию относительно кросс - культурных и транснациональных взаимосвязей между народами, взаимосвязей, которые оказывают позитивное воздействие на

этническое ядро. По мнению учёного, «в ходе своей истории каждый народ... вступает на поверхности земли в горизонтальные контакты с другими странами и народами - в торговле, войнах, дипломатии, в культурном обмене». «А в оркестре человечества каждый народ, как инструмент, ценен незаменимостью своего ума - умения: гобой дорог скрипке тем, что он умеет то, чего она не умеет. Так что не унификация, а уникальность - вот верный курс», - заключает Г.Д. Гачев, подчеркивающий идею единства в разнообразии самоценных составных частей глобальной культуры [Гачев 2003:32].

М. Тлостанова, которая первой в отечественной критике даёт оценку и всестороннее рассмотрение национальному варианту американской мульти-культурной модели, указывает, что впервые термин «мультикулътурность» был введён в научный оборот американскими учёными [Тлостанова 2003].

Совершенно «уникальным локалом» в современном пол и культур ном мире становятся произведения М. Кандура, в которых имеют место смешение этносов, языков, народов и религий, так как М. Кандур - адыг по крови, пишет на «чужом» для него английском языке о кабардинцах, русских, чеченцах, карачаевцах таким образом, что проблема транскультурности приобретает естественную актуальность.

В разделе 1.1, посвященном иноязычным вкраплениям и принципам их классификации, отмечается, что проблема этноспецифических иноязычных вкраплений носит междисциплинарный характер и был объектом изучения в социолингвистике, психолингвистике, лингвистике, лексикологии, переводо-ведении. В разработке структуры и содержания, а также дисциплинарного статуса данных вкраплений принимали участие такие отечественные ученые, как A.A. Леонтьев, Л.П. Крысин, В.В. Карпова, H.A. Колосова. Ю.Т. Листро-ва - Правда, С. Влахов, С. Флорин и другие. Необходимо отметить, что терминологическое сочетание «иноязычное вкрапление» используется в работах многих исследователей, однако оно обладает или представлено разными содержаниями. Отечественные исследователи С.И. Влахов и С.П. Флорин пишут: «Иноязычными вкраплениями в нашей терминологии, как уже было сказано (ч. I, гл. 1), являются слова и выражения (или, как иногда у Л. Толстого, целые пассажи и письма) на чужом для подлинника языке, в иноязычном их написании или транскрибированные без морфологических или синтаксических изменений, введенные автором для придания тексту аутентичности, для создания колорита, атмосферы или впечатления начитанности или учености, иногда - оттенка комичности или иронии [Влахов, Флорин 2009: 263]

Наиболее приемлемой, на наш взгляд, является отмеченная М.Ю. Кириенко структурная особенность иноязычных вкраплений: «...должны быть охарактеризованы как разнородные речевые пласты, объединенные в одном или в серии коммуникативных актов, но относящиеся к принципиально разным языковым системам» [Кириенко 1992: 20]. На наш взгляд, данное определение может служить достаточным основанием для отграничения ино-

язычных вкраплений от других структурных фрагментов, представляющих иноязычные заимствования.

В литературе представлено также мнение, что «элементы, иносистем-ные по отношению к основному в рамках данного сообщения коду, называются иноязычными вкраплениями» [Проценко 2002: 8].

Ю.Т. Листрова-Правда считает, что «иноязычные вкрапления - стилистическая категория литературной речи, обязанная своим появлением двуязычию (многоязычию) носителей литературного языка. Находясь за пределами языковой системы принявшего их языка (в данном случае русского) и будучи незамкнутой группой слов, словосочетаний, предложений или более крупных отрезков текста на иностранном языке, иноязычные вкрапления испытывают влияние текста, в который они вставлены» [Листрова-Правда, 2001: 119]. По ее мнению, принципы отбора и стилистического использования иноязычных вкраплений обычно складываются под воздействием факторов, из которых важнейшие являются: а) внутренние закономерности языка; б) характер его контактов с другими языками и в) общественно-политическая и языковая ситуация в стране.

В монографическом исследовании Ю.Т. Листровой-Правды, посвященном отбору и употреблению иноязычных вкраплений в русской литературной речи XIX века, автор устанавливает признаки, которые не всегда характеризуют иноязычные вкрапления, хотя многие ученые выдвигают их в качестве основных. Например, такой, казалось бы, очевидный признак, как «неассимилированность / неосвоенность», не может быть надежным основанием для выделения иноязычных вкраплений, отграничения их от лексических заимствований. По ее мнению, иноязычные вкрапления в результате «лексического захвата» грамматически осваиваются (существительные, например, могут начать склоняться). Включенные в состав русского предложения иноязычные вкрапления ассимилируются и подчиняются законам его построения, вступают в грамматическую связь с русскими словами, становятся грамматическими членами русского предложения. Корректирующее влияние принимающей языковой среды подтверждается наличием стилистических приемов, к помощи которых прибегают писатели для включения материала в словесную ткань произведения [Листрова-Правда1986: 11].

Некоторые лингвисты ограничивают иноязычные вкрапления явлениями, сохранившими исходную графику и звучание, соотнося их с начальной стадией адаптации слова и превращением его в заимствование.

Ю.Т. Листрова-Правда в качестве главного признака иноязычных вкраплений выдвигает их принадлежность к речи билингва, важным же их свойством признается незамкнутость ряда иноязычных вкраплений, возможность его пополнения из любого иностранного языка.

Речевые лексические заимствования, которые признаются частичными иноязычными вкраплениями, представляют собой морфологически нечленимые иноязычные лексемы, которые лингвисты нередко относят к лексическим заимствованиям как языковым реалиям. Не функционируя в языке мо-

нолингв, они названы речевыми лексическими заимствованиями, чтобы подчеркнуть их локализацию за пределами лексической системы языка [Листро-ва-Правда 1986: 20-21].

Итак, иноязычные вкрапления в русской литературной речи XIX века, по мнению Ю.Т. Правды, суть «стилистическая категория русского литературного языка, находящаяся за пределами его языковой системы, как и многократно исследовавшиеся в работах русских лингвистов жаргонизмы, просторечные элементы и, диалектизмы; однако от последних иноязьгчные вкрапления отличаются и спецификой типов, выделяемых по соотношению с системами контактирующих языков, и широтой применения, и объемом и характером стилистических функций, и своим местом за пределами языковой системы не только литературного языка, но и всего русского языка в целом» [Правда 1983: 6].

Были предприняты неоднократные попытки типологизации иноязычных вкраплений. Среди первых попыток необходимо назвать классификацию иноязычных вкраплений, предложенную A.A. Леонтьевым в статье «Иноязычные вкрапления в русскую речь» в 1966 г., где дана классификация иноязычных вкраплений на основе аналитической дистрибутивной модели с четырьмя независимыми уровнями. Здесь они и распределены по 16 типам, начиная от прямой вставки в русский текст отрезка на другом языке (полное иноязычное вкрапление) и кончая обычным русским текстом без иноязычных вставок.

Ю.Т. Листровой-Правдой дополняет и расширяет предложенную A.A. Леонтьевым классификацию, разрабатывает и представляет три модели классификации иноязычных вкраплений. Первая модель учитывает соотношение вкраплений с системами языка-источника и принимающего языка-рециттиента, во второй модели рассматривается степень связанности иноязычных вкраплений с националъ-но-культурнъгм своеобразием содержания сообщения, в третьей модели исходным является способ введения иноязычных вкраплений в текст.

Детализируя содержание составляющих компонентов модели в аспекте соотношения вкраплений с системами контактирующих языков (языка источника и принимающего языка), Ю.Т. Листрова-Правда выделяет следующие типы иноязычных вкраплений:

I. Первый тип выражен полным иноязычным вкраплением, представляющим собой вставленный без всяких трансформаций в принимающий текст оригинального отрезка текста на исходном иностранном языке.

И. Второй тип представлен частичным иноязычным вкраплением в виде слова, словосочетания, предложения или текстового отрывка на исходном иностранном языке, которые претерпели уже определенный процесс адаптации и ассимиляции в принявшем языке или включены в его синтаксическую парадигму.

III. Третий тип представлен приемом контаминации, когда русское слово, словосочетание или предложение употреблено по законам другого языка или с нарушением законов русского языка

IV.Четвертый тип состоит из нулевых вкраплений, представляющих собой обычный русский переводной текст или отрывок такого текста, вклю-

ченный в оригинальную русскую речь. Данный тип вкраплений дается в одном ряду с полными, частичными и контаминированными иноязычными вкраплениями, так как и те, и другие используются в русских текстах для передачи иностранной речи, нередко заменяя или дополняя друг друга.

По степени связанности иноязычных вкраплений с национально-культурным своеобразием содержания сообщения вкрапления можно дифференцировать следующим образом:

^непосредственно связанные с национально-культурным своеобразием содержания сообщения, а именно а) участвующие в изображении стандартных речевых ситуаций, жизненных или сюжетных, б) участвующих в изображении вариабельной ситуации, жизненной или сюжетной, в) обозначающие тему (предмет) сообщения, имеющую национально-культурную специфику (например, иноязычные вкрапления, обозначающие предметы и явления нерусской культуры);

2) косвенно связанные с национально-культурным своеобразием содержания сообщения;

3) ассоциативно связанные с национально-культурным своеобразием содержания сообщения путем сопоставления (сравнения) явлений (предметов) разных культур;

4) вкрапления, не имеющие отношения к национально-культурному своеобразию сообщения.

Ю.Т. Листрова-Правда классификацию типов иноязычных вкраплений дополняет установлением способов их введения в текст и раскрытия их значений и выделяет: а) вкрапления, значение которых раскрыто контекстуальными средствами; б) вкрапления, значение которых комментируются автором или редактором в сносках; в) вкрапления, значение которых остаются нераскрытыми [Листрова-Правда1986: 24-30].

Однако следует отметить, что имеются и альтернативные подходы к определению и классификации иноязычных вкраплений. Так, в работе Е.А. Проценко «Межъязыковое перекодирование в творчестве Ф. М. Достоевского представлено мнение о том, что следует различать слова, словосочетания, фрагменты текста в графике языка-источника (иноязычные вкрапления) и в русской графике, которые иноязычными вкраплениями, по ее мнению, назвать уже нельзя. Она пишет: «С точки зрения семиотического подхода различаются межъязыковое перекодирование й переключение языковых кОдой. МежЬязыконое перекодирование представляет прбцесС кодирования единиц оДной языковой системы в соответствии С правилами другой языковой системы. Результатом межъязыкового перекодирования является заимствование иноязычных единиц. Термин «заимствование» обычно употребляется в более узком смысле, предпочтительнее было бы ввести другой термин, например, транссистемные элементы, которые указывают на способ образования соответствующей единицы, переведенной из одной знаковой системы в другую» [Проценко2002: 8-9; см. также кандидатскую диссертацию Дубинина 2005; Кириенко 1992; Агафонова1994].

В работе отмечается широкое хождение иноязычных вкраплений также на всех этапах развития русской, английской и англоязычной литератур в силу различных причин.

Подчеркивается, что особое место иноязычные вкрапления занимают в литературах народов Российской Федерации. В них отражаются различные этапы развития этносов, их связей с русской культурой. Иноязычные вкрапления же выражают этноспецифические и культурные доминаты русского народа. Обратное наблюдается в русских переводах литератур народов Российской Федерации. Через эти переводы в русский язык в форме вкраплений в художественных текстах проникают этноспецифическая лексика, отражающая особенности хозяйственной, экономической, культурной и повседневной жизни соответствующего этноса, проживающего в России и тесно соприкасающегося с русской культурой.

По данной части работы сделаны следующие выводы:

1. Под иноязычными вкраплениями понимаются лексико-фразеологи-ческие единицы чужого для подлинника художественного дискурса языка, использованные автором произведения для передачи национально и культурно специфических феноменов с целью достижения адекватности при изображении конкретной исторической эпохи и описании конкретного культурно - ареапьного пространства. Если лексические единицы чужого языка вводятся в канву художественного дискурса в орфографической транскрипции языка подлинника, то фразеологические единицы в широком смысле этого слова находят свое выражение в виде их дословного перевода на язык подлинника художественного дискурса с сохранением всех структурных особенностей оригинала.

2. Помимо лексико-фразеологических иноязычных вкраплений следует выделить также функционирование в художественном дискурсе синтаксических образований, семантическое наполнение которых восходит к чужому для подлинника художественного дискурса языку.

3. Иноязычные вкрапления в художественном дискурсе играют центральную роль в накоплении и передаче культурной информации и выполняют широкие стилистические функции.

4. Иноязычные вкрапления являются своего рода индикатором билингвизма автора художественного дискурса и средством создания фоновых знаний, необходимых для успешной межкультурной коммуникации.

Обращаясь к соотношению понятий «текст» и «дискурс», отмечается наличие в современной лингвистической науке двух основных направлений в интерпретации сущности дискурса. В соответствии с первьгм из них, дискурс понимается как «конкретное коммуникативное событие, фиксируемое в письменных текстах и устной речи, осуществляемое в определенном, когнитивно и типологически обусловленном пространстве»; согласно второму направлению дискурс предстает как «совокупность тематически соотнесенных текстов...». Существенным является указание на то, что «содержание (тема) дискурса раскрывается не одним отдельным текстом, но ингертекстуапьно, в комплексном взаимодействии многих

отдельных текстов» [Чернявская 2006: 75-76]. По мнению В.Е. Чернявской, «оба подхода находятся в отношении взаимодополнения друг друга, и в практике лингвистического анализа дискурса и репрезентирующих его текстов следует учитывать их оба» [Там же, с. 77].

JI.M. Бондарева выделяет с целью разрешения терминологической проблемы «дискурс-текст» три основных направления. Первое направление отождествляет понятия «текст» и «дискурс». Так, Ю. С.Степанов, рассматривая дискурс, ведет речь о «связном и достаточно длинном тексте в его динамике...» цит. по: [Бондарева 2007: 7], который обязательно релевантен только в соотнесении с создающим текст человеком, что говорит о синонимичности терминов «текст» и «дискурс».

Во втором направлении, представленном в работах Т. ван Дейка, H.H. Михайлова, M.JI. Макарова, В.А. Миловидова, наблюдается полное разграничение по параметру «статика объекта» (текст) / «динамика коммуникации» (дискурс), т.е. материальным воплощением дискурса выступает текст, а дискурс понимается как динамический и диалогический процесс текстооб-разования. [Дейк 1989, Михайлов 2000, Макаров 2003, Миловидов 2005]. В.А. Миловидов презентирует текст как материальное воплощение дискурса, а сам дискурс понимается как динамический и диалогический процесс тек-стообразования. Дискурс - это «практика текстопостроения, процесс создания, развертывания текста во времени и пространстве» и одновременно -«процедура осмысливания текста в акте художественной коммуникации, когда текст становится объектом чтения» [Миловидов 2000:23].

Третье направление ориентировано на рассмотрение текста в рамках конкретного дискурса [Караулов 1987, Арутюнова 2002, Красных 2002, Попова, Стернин 2005 и др.].

3. Д. Попова и И.А. Стернин считают, что в основе любого дискурса лежит текст, при этом содержание понятие дискурса явно шире понятия текста [2005:5]. Такого же мнения придерживается Н.Д. Арутюнова, которая пишет, что «дискурс -связный текст в совокупности с экстрапингвистичсскими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая, как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания. Дискурс - это речь, погруженная в жизнь» [2002: 136-137].

Анализируя все три направления, J1.M. Бондарева приходит к выводу о том, что понимание текста как результата коммуникативного процесса - дискурса не противоречит изложенному выше второму подходу, где дифференциальными признаками для разделения текста и дискурса выступает параметр «статика объекта» - «динамика коммуникации». Она полагает, что «этот параметр оказывается свидетельством не гетерогенности, а, скорее, гомогенности данных понятий, находящихся между собой в отношениях комплиментарное и диалогического взаимодействия» [Бондарева 2007: 7].

Согласно авторитетному мнению Е.А. Гончаровой, в основе превращения текста в когнитивно, психологически, социально, культурно и т.д. значимое «дискурсивное событие» лежит взаимодействие автора и читателя посредством текста [Гончарова 2009: 250].

Говоря другими словами, именно взаимодействие автора и читателя в текстовом пространстве позволяют тексту формировать такие дискурсивные черты как 1) когнитивное событие (содержащее «определенный концепт действительности», систему «концептуально-смысловых установок», которые включают в себя и индивидуальные, и исторические, и общественные и другие знания) и, одновременно, 2) коммуникативное событие, «погруженное в жизнь» и автора, и читателя, и общества в целом [Там же: 251].

В лингвистике представлены и другие дефиниции, которые детально проанализированы в работе.

С учетом изложенных выше в работах В. В. Красных, В.Е. Чернявской, Л.М. Бондаревой и Е.А. Гончаровой [Красных 2002, Чернявская 2002, Бондарева 2007, Гончарова 2009] интерпретаций сути дискурса, нам представляется логичным и аргументированным его понимание как комплексного коммуникативно-речевого процесса, в который включен текст (или тексты) с всесторонним учетом ситуативного контекста, т.е. совокупности социальных, культурно-исторических, идеологических, психологических факторов, а также системы коммуникативно-прагматических и когнитивных целеустановок автора, взаимодействующего с адресатом, что и обуславливает своеобразную системную упорядоченность языковых единиц при реализации в тексте [см. Чернявская 2002: 230]. Такой подход позволяет достаточно четко определить место и статус текста как компонента дискурса, как его необходимую и базовую часть, которая являет собой формальную завершенную структуру, сформированной в результате коммуникативно-когнитивного процесса, т.е. дискурса.

Таким образом, дискурс предстает как языковое выражение общественной практики в ее различных коммуникативных сферах, как упорядоченное и специфическим образом систематизированное использование языка, за которым стоит особая ментальность, детерминированная рядом социальных, идеологических, культурных, исторических факторов [см. Чернявская 2002: 230].

В дальнейшем в работе даны классификации типов дискурса.

Функциональная и структурно-содержательная многоплановость дискурса требует его описания и анализа с разных позиций. Существуют различные принципы типологии дискурса. С лингвофилософской позиции принято выделять деловой и игровой дискурсы, с социолингвистической позиции- личностно-ориентированный (проявляется в двух основных сферах общения - бытовой и бытийной) и статусно-ориентированный дискурс, существующий в двух формах: институциональный (научный, массово-информационный, политический, религиозный, педагогический, медицинский, военный, юридический, рекламный и др.) и неинституциональный. С учетом каналов передачи информации выделяют устный и письменный дискурс.

Отталкиваясь от коммуникативных целей, в дискурсе признают следующие типы: естественный, научный и художественный. В рамках художественного дискурса отмечают возможность выделения дискурсов, соотносящихся с основными литературными направлениями или школами [Карасик 2004, Зусман 2007, Гончарова 2009 и др.].

В работе проанализированы и иные подходы к анализу дискурса, представленные в работах И.М. Пиевской [Пиевская 2007: 108], О.В. Лутовиновой [Лутовинова 2006: 159], H.H. Михайлова [Михайлов 2000: 8], Л.В. Миллера [Миллер 2004: 234] и др.

Понимая дискурс как «коммуникативно-когнитивный процесс, результатом которого является текст» [Чернявская 2002: 230], можно предположить, что художественный дискурс также представляет собой особый коммуникативный процесс, в который включены автор художественного произведения, социокультурная ситуация, в которой существует творческая личность, традиция, художественный текст, читатель. При этом формой коммуникации выступает всегда текст [Болотнова 2007: 114], ибо он реально способен быть посредствующим и связующим звеном в общении автора и читателя. Разделяя данный взгляд отечественный исследователь В.Г. Зусман пишет о художественном дискурсе ( в его терминологии литературный дискурс): «...литературный дискурс устанавливает связи между художественным произведением и автором, художественным текстом и читателем, автором и традицией, читателем и реальностью» [2007: 459].

Таким образом, дискурс в работе рассматривается с позиций отечественного языкознания как сложное коммуникативно-когнитивное явление, в состав которого входит не только сам текст, но и различные экстралингвистические факторы ( знание мира, мнения, ценностные установки), играющие важную роль для понимания и восприятия информации.

Художественный дискурс является вторичной моделирующей системой, ибо в нем отражение объективного мира теснейшим образом связано с авторским вымыслом, опирающимся на его жизненный опыт и интеллектуальный потенциал. Важными составляющими художественного дискурса, кроме автора и самого художественного текста, являются социокультурная ситуация, в которой существует творческая личность, традиция и читатель.

В разделе 1.5, посвященном жизни и деятельности Кандура дается общая информация, отражающая основные этапы его творческого развития и определяющая efö Mectö в литературе адыгского зарубежья. Особое внимание уделяется йбториИ написания трилогии «Кавказ». При этом Отмечается, что автору первой исторической трилогии, посвященной судьбоносной для адыгов теме, удалось избежать субъективистского подхода к осмысливаемым фактам и событиям. «Кавказ» - не жалоба на судьбу многострадального народа, а художественная летопись народа, анализирующая случившееся более века назад. М. Кандур со свойственной ему мудростью предостерегает о том, что «перенесённые страдания - ещё не свидетельство добродетели», и что

«...черкесы - народ гордый, и выпячивание собственных бед для них равносильно потере достоинства». В одной из рецензий, написанной в 1993 году, указывается, что «эта книга, трагическая история, рассказанная ярко и занимательно, объективно и с любовью к родине и предкам». М Кандуру удалось тонко, не затрагивая и не задевая национальные чувства других народов, участвующих в описываемых событиях полуторастолетней давности (ингушей, чеченцев, русских, осетин), весьма современно, интернационально и миролюбиво «повествовать о трагичных событиях тех давних лет».

Вторая глава «Иноязычные кабардино-черкесские вкрапления как трансляторы этнокультурной информации» посвящена описанию и анализу набора специфических этнокультурно маркированных кабардино-черкесских лексико-фразеологических и синтактико-семантических образований в канве художественного дискурса М. Кандура.

Культурно-значимые символы, отражающие национальную специфику в произвёдениях М. Кандура, функционирующие в форме иноязычных вкраплений, включают следующие такие пласты кабардино-черкесской лексики, как топонимы и антропонимы, этнонимы, названия предметов домашнего обихода и кулинарных изделий, слова, обозначающие родственные отношения и принадлежность к определённому сословию, номинативные единицы из этнокультурной области системы воспитания и этикетных формул общения.

Топонимы, антропонимы, этнонимы, а также ойконимы, выраженные апеллятивной лексикой и обозначающие особенности природно-географи-ческой среды проживания кабардино- черкесского этноса, занимают особое место в процессе создания значительного национально-культурного компонента в трилогии М.Кандура «Кавказ».

К топонимическим единицам, отображающим этноспецифические особенности исследуемой трилогии М.Кандура, относятся следующие названия: The Caucasus, Kavkas, great Kavkaz, The great Elbrouze, Oush-ha Makwa, Elbrouze, Little Kabarda, greater Kabarda, Kabarday, The Glakhstney, Nalchik, Kandouray, Hatoushoukay, Anzouray, Hapsay, Lausa Psina, Psijh, The Chegem, Malka, Chereck, Terek, Khakhalki, Chechenia, Asatin country.

Ойконимы, которые призваны полнее локализовать действия его героев трилогии Кандура и дать более исчерпывающую географическую локализацию событий, выражены следующими названиями: Anzouray, Hatokh-shoukay, Glachchstnay, Kandouray, Hapsay, которые являются старинными обозначениями населенных пунктов и крупных регионов Кабарды, где отражены имена бывших их владельцев. Использование данных номинативных вкраплений в трилогии показывает, что для представителей зарубежной кабардинской диаспоры они все еще остаются реалиями, которые имеют живое хождение в диаспоре. Относясь к определенной исторической эпохе в жизни кабардинского этноса, данные названия выполняют в трилогии конкретную стилистическую функцию, которая заключается в создании адекватной исто-

рической панорамы с локализацией событий в соответствующей конкретной исторической эпохе и географическом ареале.

К гидронимам относятся названия Chegem (Чегем), Malka (Малка), Bakhsan (Баксан), Cherek (Черек), the Terek (Терек), Psijb (Кубань). Они

введены и от других вкраплений подобного типа отличаются тем, что до известной степени адаптированы к системе английского языка с использованием определенного артикля. В данной лексической микросистеме обращает на себя внимание передача имени Баксан, в котором отражена специфика звучания в кабардинском и балкарском языках. Остальные отражают специфику официальных административных номинаций, принятых в настоящее время в данном регионе, нереализованными остаются кабардинские варианты наименований, как Шзджэм, Балкъ, Шэрэдж, Бэхъсэн, Тэрч.

Антропонимы выражены именами Ahmet, Afwasa, Arshbi, Ati, Anwar, Azamat, Ghazi, Ja'afar, Hafitza, Kuer, Kazbek, Medina, Murad, Tsema, Te-mur, Temirkan, Temiroka, среди названных имен Arshbi, Ati, Anwar, Azamat, Ghazi, Ja'afar маркируют представителей других северокавказских этносов, тогда как остальные можно рассматривать как имена, имеющие хождение в адыгском языковом пространстве. Имена Anwar, Azamat, Ghazi ма-рикируют выходцев из региона Дагестана, имена Arshbi, Ati обозначают представителей ингушского и чеченского этносов. Особый функциональный статус приведенных имен заключается в маркировании их носителей как представителей конкретного этноса Северного Кавказа, в локализации действия в романе в соответствующем этническом ареале.

Среди вкрапленных имен есть имена исторических личностей, например, Sheihk Mansour, историческая значимость которых актуализируется англоязычному читателю в широком контексте художественного дискурса.

К апеллятивной лексике, обозначающей особенности географической среды в трилогии, относятся такие слова, как aul и stanitza, которые отличаются высокой частотностью употребления.

К этнонимам, функционирующим в качестве иноязычных вкраплений и поддерживающим национально-культурный колорит художественного дискурса, относятся следующие : Kabardan (с вариантми Kabartan, the Kabartai), the Kabardan tribes (с вариантами the Cherkassk Kabardans, the Cherkess, the Circassians), объединяющая все племена адыгского происхождения этническое название the Adigha, названия адыгских племен Shapsugh, Bzadough, Abazakh, and Wybich.

Специфичным является функциональное назначение заимствованной из арабского языка лексемы «хьэжрэт», который в современном кабардино-черкесском обозначает человека, совершившего поломничество в святые места, Однако в контексте трилогии оно использовано автором для номинации единства зарубежной кавказской диаспоры, возникшей в результате вынужденного переселения части населения этносов Северного Кавказа в страны Ближнего Востока.

Функционирует и третий тип этнонимов, которые не связан с северокавказским ареалом. Это этнонимы The Khazars, the Avars .Turanian, Aryan, Akkadian, Shemite, Etruscan, Hellenon, Kimbry, Goth, Hun, Seljuk, Tartar, Mongol, которые призваны передать многоликую историю Кавказа и многовековую борьбу за него, указывает на историческое сосуществование разнородных этносов на Кавказе и динамику миграционных процессов в прошлом.

Малочисленные наименования предметов домашнего обихода, типов одежды и кулинарных изделий Hala'ma (maize paste), yogurt, Kalmyk chey fa spiced and salty milk tea), bakhsima (the national Cherkess brew high), anas ( tables piled high with steaming dishes of food, или a low three-legged round table), cherkeskas +акже существенным образом поддерживают национально-культурный колорит художественного дискурса.

Кабардино-черкесские вкрапления, номинирующие родственные отношения и принадлежность к определённому сословию, включают лексические единицы t' Hamada(responded with the traditional term of respect to one who is senior), «Nana», «Dada»( my dead grandparents), Malkha(own brother-in-law, a most important relashionship), nissa, nis'sasha. «pshe», «pshilh», «wark», «Bislan wark». konak ( her protector), the hasha( the honoured guest), особым образом показывают иерархию отношений и значимость родства для существования этноса и тем самым дополняют информацию об иноязычной этнической картине мира для англоязычного читателя.

Этнокультурная составляющая системы адыгского воспитания в трилогии отражена адекватно в виде триады кабардино-черкесских вкраплений: Adigha'gha (to carry honour) - Khabza(the binding code of Adigha chivalry) -Ncmis(should master emotions),г. общекавказская составляющая передано через заимствованную из тюркских языков и известную во всем кавказском ареале лексему the Atalikfor the fostering of young son) в сопровождении единиц, уточняющих поле его деятельности (the fostering(eocnumamenb), khabza and ancient folklore (хабза и старинные предания), the tore and customs of the people, correct Adigha behavior (обычаи, традиции, манеры настоящих адыгов), princes and warks(как социальная прослойка), the arts of warfare and horsemanship^искусство владения саблей и езда верхом), zeykua (военный поход, наездничество), discipline (стойкость и выдержка), self-control (умению владеть собой). Доминанта адыгского Хабзэ выражается в трилогии в том, что он семантически более детально эксплицирован, чем остальные два элемента вышеуказанной триады в системе адыгского воспитания.

Скрытыми вкраплениями являются и выразительные средства, используемые М. Кандуром для описания ситуаций в трилогии. Их образной основой служат картины родного языка, оформленные в виде метафор, эпитет, сравнений. Все они ориентированы на адекватную передачу национально и культурно специфического мировидения автора и действующих лиц трило-

гии. К ним относятся следующие лексические образования: search of my roots, search of my roots и to establish my roots (поиск собственных корней), Rivers of legendary beauty (реки легендарной красоты), wild field (дикое поле), twin peaks Elbrouze (двухглавый Эльбрус), to the mighty Terek (могучий Терек), the rolling of thunder among the peaks, the crash of the falling avalanche, the deep roar of the mountain torrents, the blast of the waterfalls (раскаты грома меж горных вершин, грохот сходящей лавины, гул горных потоков и рёв водопадов...); the sound of the stones as they clatter down the gorges, or the branches of the forest as they moan in the tempest, the screams and songs of the birds as they call to one another from height to height (стук камней, катящихся в ущелье, или стон ветвей в бурю, или крики и пение птиц, выкликающих друг друга в вышине), the giants of the Caucasus glowered in a threatening gloom (молнии озаряли кавказских великанов в пугающем мраке), Like bees, they buzz, the Bsadough (как пчёлы жужжат эти бжедуги), as a grove of birch trees (как стройные деревья), as the ivy is to the oak (как плющ, обвивающий дуб), like a fox-cub (ловкий как лисица), like young wolf cubs (как молодые волки), like a figure in stone (как фигура из камня). В них отражены особые вербальные стратегии кабардино-черкесского этноса при языковом освоении окружающего мира.Иноязычные вкрапления в трилогии Кандура выполняют еще одну языковую миссию: они возвращают в активный обиход старые и забытые значения исконно кабардинских лексем, значимых как носители этноспеиифической информации. Так, например, слово псзлъыхъу «оживает» в своем старом значении. В тексте трилогии оно встречается изначально в форме «говорящего» словосочетания «psaloukh visit»: Nakho was allowed to visit Disa when all the formalities of the engagement had been negotiated. Kazbek watched from the verandah as the young man rode off for his first psaloukh visit [Quandour 1994: 730]( Нахо разрешили навестить Дису, лишь после того, как все формальности их помолвки уже были обсуждены. Казбек наблюдал с веранды, как его внук впервые в жизни совершает псалух- едет навестить свою невесту [Кандур 1994: 876]).

Ни русский вариант перевода - псалух, ни тем более английский вариант psaloukh visit не передают полного значения этого сочетания. Судя по этим двум вариантам можно представить, что молодой человек едет на свидание со своей девушкой. Однако за повседневной прозой такого восприятия контекста стоит большой смысл, который заключён в значении слова «psaloukh», в переводе с кабардинского языка «ищущий душу», т.е. молодой человек едет не просто на свидание, а он едет на поиски своей души, которая станет частью его самого, частью его души. Таким образом, использование экзотического вкрапленного сочетания «psaloukh visit» и является несколько энигматичным, или непонятным и загадочным, тем не менее, оно несёт в себе глубокий смысл, определяющий всю дальнейшую линию жизни человека.

Судя по контексту употребления слова псэлъыхъу у Кандура, речь идет о более архаичном значении анализируемой лексемы, которое, вероятно, сохранилось в адыгской зарубежной диаспоре. Известно, что в кабардино-черкесском языке термин псэлъыхъу встречается в двух значениях: 1) «жених»; 2) «сватовство». Первое значение («жених») в кабардино-черкесском в функциональном отношении более частотное, чем второе. Последнее известно относительно старшему поколению, вместо него в значении «сватовство» употребляется лексема лъыхъу. Необходимо обратить внимание на семантику исходной глаголной формы льыхъуэн, которая до известной степени объясняет процесс вербализации данного культурного феномена: льыхъуэн - искать. Если же сюда прибавить первую составляющую псэ «душа», то псэлъыхъу означает буквально «ищущий душу» (из псэ «душа» + лъыхъу «ищущий» от глагола лъыхъуэн «искать»). Говоря другими словами, в основу данной лексемы в процессе номинации заложена глубокая метафорика, отражающая отношение этноса и его члена к самому процессу сватовства.

Лексема лъыхъу обозначает сегодня одну из форм вступления в брак в прошлом. В нем заложен процесс сватовства, смысл которого сводится к тому, что родители жениха присматривались к девушкам села, а если находилась подходящая, то к ее родителям посылали сватов, этот обряд и есть лъыхъу. Они и вели переговоры. Если стороны соглашались, то жених (псэлъыхъу) должен был подчиниться решению старших. В настоящее время обычай перестал существовать, но можно предположить, судя по особенностям употребления описываемого слова у Кандура, что данный обряд, или церемониал, все еще имеет хождение в среде зарубежных адыгов, откуда родом сам автор. Известно, что национальные черты и культурные маркеры в изначальной форме консервативно сохраняются представителями этноса при их проживании вне исконных территорий своего народа. Этот консерватизм - основа и гарант сохранения человеком своей этнокультурной идентичности.

Особым этноспецифическим потенциалом обладают и фразеологические, паремиологические образования, в основе которых лежат их эквиваленты в кабардино-черкесском и которые адекватно отражают накопленный опыт этноса и его мировидение. К ним относятся: Two melons do not fit under ■ one arm pit (Две дыни под мышкой не унесёшь) как порицание жадности, образной составляющей восходит к кабардино-черкесскому Хъарабызит/ зы huh пхуэ 1ыгъынукъым и «Хъэуанит! зы блэгуш1эк1э ггхуэхьынкъым»; Пословица «The cow never treads on the calf» («Корова не наступит на телёнка), которая не зафиксирована в английских лексикографических источниках, в романе встречается дважды. В русской версии данная паремическая единица выражена адекватно поговоркой «Корова не наступит на теленка», соотносится с кабардино-черкесским «Жэм лъакъуэ шк1э иук!ыркъым» («Ко-

ровья нога не убивает своего теленка») или известной зарубежной адыгской диаспоре пословицей «Жэмыр зэик! и шк1эм теувэжынукъым».

Образная основа паремической единицы The man who never stirs from his hearth goes out and brings back the corpse of a frog thinking it a marvel While the man who travels far will find for himself a sack of gold [Quandour 1994: 748]( Тот, кто никогда не делает ни шагу от родного очага, находит дохлую лягушку и радуется. А тот, кто путешествует в дальних краях, находит мешок золота [Кандур 1994:900]) также восходит к кабардино-черкесскому «Зэи и жьэгум къыдэмык1а ц1ыхур нэгъущ1ып1э к1уа иужьк1э, хьэндыркъуакъуэ л1а къигъуэтами шогуф1ык1».

И в паремической единице If you send a child to do a job, he'll send you in your turn to get it done [Quandour 1994: 1АЦ(Заставь ребёнка делать работу, и он заставит тебя делать её [Кандур 1994: 900]) видны следы калькирования и влияния кабардино-черкесского образного составляющего паремии «Щ1алэ гьак1уи к1элъык1уэж» ( «Отправь младшего по делам, а сам иди следом»). Следует отметить наличие в адыгских языках варианта «Ca-бийм лэжьыгъэ emu, уэ гъэзэщ Iэж», что точно передано в английской версии поговорки, использованной в романе для показа того, как сильно влияние детей на своих родителей. Образная составляющая носит универсальный характер для языков народов Северного Кавказа. Смысл поговорки заключается в том, чтобы показать безоговорочное влияние детей на своих родителей, что довольно точно передаётся при помощи описательного перевода.

Прибегает автор и к устойчивым фразеологическим единицам, которые по своей структуре носят глагольный характер. Так, описывая изменения, которые произошли с годами в некогда могущественном и властолюбивом старике-чеченце, М. Кандур говорит: Bui after Ts em a's mother died, and he grew too old for fighting, he had been forced to come to terms with his nature [Quandour 1994: 104]( Но после того как умерла мать Цемы, и он стал слишком стар, чтобы махать саблей, ему пришлось умерить пыл, обуздать свою натуру [Кандур 1994: 120]). В кабардино-черкесском имеет широкое хождение для обозначения преклонного возраста в конфликтных ситуациях фраза Сэшхуэ абы игьэбзэну апхуэдэ ныбжь и1эжкъым (Он не в том возрасте, чтобы махать саблей), что и послужило, на наш взглдя основой приведенной выше английской фразы.

Необходимо отметить, что при переводе на русский язык первой части предложения переводчик прибегает к приёму конкретизации (old for fighting (борьба) передаётся как слишком стар, чтобы махать саблей), хотя о сабле в анализируемом контексте речи вообще нет. А устойчивое выражение to соте to terms with his nature переводится при помощи описательного способа ему пришлось умерить пыл, обуздать свою натуру, что довольно адекватно передаёт основную мысль автора.

Адъективная фразеологическая единица «better on the race field once a year then on the battlefield», которая переводится на русский язык описательным способом «лучше раз в год на поле состязаний, чем весь в год на поле брани». Несомненно, в основе приведенной фразеологической единицы лежит широко известная поговорка кабардино-черкесского языка Илъэсым зэ зэхуэхьэзэхуэм ухэтым нэгьыф1щ, нгьащ1э узауэ нэгьрэ. В приведенной выше фразе заложен глубокий смысл. Событие, в контексте которого упоминается данное устойчивое сочетание, связано с организацией скачек в Терской долине. Они проводились ежегодно после сбора урожая, когда наступало время отдохнуть. День скачек был единственным днём в году, когда казаки пересекали реку и принимали участие в состязаниях с черкесами посёлка Хап-ца. Осознание того, что как для казаков, так и для черкесов, мирные состязания являются более благодатными, является очевидным. Безмятежное состояние во время конных состязаний способствовало тому, чтобы не допускались обострения и призывали окружающих к благоразумию. Для выражения данной мысли автор прибегает к другой фразеологической единице «allowed bygones to be bygones», которое было переведено весьма нейтральным выражением «когда совсем уже не хочется вспоминать недоброе», хотя в русском языке данной английской пословице соответствует эквивалент, адекватный фразеологический оборот, совпадающий с английским оборотом и по смыслу, и по образной основе, а именно: «кто старое помянет, тому глаз долой». ■

В целом все паремические единицы, использованные как умозаключения в конкретных жизненных ситуация в трилогии, восходят образной составляющей к кабардино-черкесскому языку, известны также практически во всех языках народов Северного Кавказа, что свидетельствует также о северокавказском культурно-ментальном единстве.

Отмечая стратегии семантической экспликации иноязычных вкраплений в канве художественного дискурса М. Кандура, следует контекстуальное описание и объяснение признать основной формой актуализации значения. В некоторых случаях. В отдельных случаях, где это возможно сделать подбором английского эквивалента ('«Nana», «Dada» (ту dead grandparents), На-la'ma (maize paste), Kalmyk chey (a spiced and salty milk tea), bakhsima (the national Cherkess brew high), anas ( tables piled high with steaming dishes of food, или a low three-legged round table)J, автор прибегает к этому способу актуализации. Данный способ актуализации значения иноязычных вкраплений может быть использован одновременно с семантической экспликацией в широком контексте, что отмечено при объяснении значения таких национально и культурно релевантных адыгских понятий, как Adigha'gha (to carry honour) — Khabza(the binding code of Adigha chivalry) — Nemis{should masler emotions).

В заключении излагаются основные результаты проведенного исследования и определяются дальнейшие перспективы изучения иноязычных вкраплений в художественном дискурсе.

Анализ трилогии М. Кандура «Кавказ» показывает, что национально-культурные ценности этноса находят свое отражение в особом наборе лексических и стилистических средств, введенных в англоязычный дискурс в форме родного кабардино-черкесского языка автора.

В современном мире «звучание голоса» каждого народа становится значимым как никогда. А ещё более значимым и актуальным становится умение услышать «голос» другого народа, понять и принять его. Таким образом, проблема межкультурного общения и межнационального взаимопонимания приобретают особую значимость. В связи с этим очень важным становится диалог культур как средство гармонизации взаимоотношений между людьми разных национальностей, признания духовного богатства той или иной нации. Диалог культур позволяет не только познавать иную культуру, но и более глубоко понимать свою собственную, так как осознание родной картины мира, существующей в сознании носителей языка, проявляется в сопоставлении с картиной мира другого народа.

Исследователи в области языка отмечают, что в лингвистике в последние годы намечаются два направления в исследовании концептуальной системы и, соответственно, разрабатываются две типологии единиц, её формирующих.Первое направление связано с изучением различных форматов знания (образные схемы), фреймы, сценарии. Второе направление связано с областью применения единиц концептуальной системы, что позволяет говорить о культурных, этнических, языковых концептах, отражающих различные типы знания о реалиях окружающей среды, о внутреннем мире человека, собственно языковые знания [Болдырев, Куликов 2006:3]. Данное диссертационное исследование, видимо, можно отнести ко второму направлению, так как в нём анализируются этнические, языковые явления, отражающие различные типы знания о реалиях окружающей среды, о внутреннем мире человека; во главу угла данного лингвистического исследования ставится этнолингвистическая парадигма знания, которая наряду с первыми тремя парадигмами (сравнительно-исторической, структуральной, когнитивной), может дать более углубленное и тонкое представление о языковых особенностях того или иного народа.

Если во главу угла когнитивной парадигмы знания ставится языковая способность человека, то этнолингвистическая парадигма знаний акцентирует своё внимание на языковой способности целого народа, этноса.

Особое место в трансляции национально-культурных и этноспецифи-ческих феноменов занимают иноязычные вкрапления в художественном дискурсе. Включаясь в языковую канву произведения в формах чужого языка, они привлекают внимание читателя отличностью от английского языка три-

логии. Автор же произведения, который и определил стратегии введения иноязычных единиц в художественный текст, руководствуется собственными задачами, связанными с реализацией сюжетной линии трилогии, которая требует адекватности при построении культурно-исторического и этноспецифи-ческого сегмента произведения.

Как показало знакомство с публикациями в области иноязычных вкраплений в художественных текстах и наше исследование, набор и тематическое разнообразие иноязычных элементов в каждом отдельно взятом тексте различно. Разнятся также стратегии введения и их семантической экспликации в художественном тексте. В этом аспекте универсальным для всех текстов, вероятно, надо признать их стилистическую релевантность и ориентированность на передачу реалий иной культуры или иной эпохи. Различия заключаются в объеме использованных вкраплений, в глубине и разнообразии привлеченных стратегий семантической экспликации, или комментариев.

В первой главе диссертационного исследования, как было указано выше, были рассмотрены содержание понятия «иноязычные вкрапления» и подходы к их классификации и систематизации, а также соотношение понятий текст и дискурс, описаны сущностные характеристики художественного дискурса и изложены основные сведения об известном зарубежном адыгском писателе М. Кандуре, чья трилогия послужила фактологическим материалом для настоящего исследования. В результате такого подхода к изложению теоретических основ исследования сделан вывод о том, что: а) художественный дискурс, являясь особым способом трансляции языковой картины мира, представляет собой сложное кодовое образование, состоящее из знания и представления автора как субъекта определенного национально-культурного сообщества, ориентированное на отражение картины мира культурно-исторической эпохи и индивидуальной картины мира автора; б) иноязычные вкрапления как системное образование со своим ядром и периферией и строгой иерархией взаимоотношений в художественном произведении исторической направленности обладают дискурсообразуюшим потенциалом; в) использование и функционирование иноязычных вкраплений предопределено и обусловлено стремлением автора художественного дискурса к адекватности отображения национально-культурных и исторических ценностей чужого этноса; в) иноязычные вкрапления являются средством передачи специфической информации, связанной с национально-культурными и историческими доминантами конкретного этнического сообщества, в процессе реализации задуманной автором сюжетной линии.

При рассмотрении соотношения понятий «текст» и «дискурс» сделан вывод о том, что в основе превращения текста в когнитивно, психологически, социально, культурно и т. д. значимое «дискурсивное событие» лежит взаимодействие автора и читателя посредством текста [Гончарова 2009: 250], на

основе которого у текста формируются такие дискурсивные черты как 1) когнитивное событие (содержащее «определенный концепт действительности», систему «концептуально-смысловых установок», которые включают в себя и индивидуальные, и исторические, и общественные и другие знания) и, одновременно, 2) коммуникативное событие, «погруженное в жизнь» и автора, и читателя, и общества в целом [Там же: 251]. В целом же дискурс в работе понимается как комплексный коммуникативно-речевой процесс, в который включен текст (или тексты) с всесторонним учетом ситуативного контекста, т.е. совокупности социальных, культурно-исторических, идеологических, психологических факторов, а также системы коммуникативно-прагматических и когнитивных целеустановок автора, взаимодействующего с адресатом, что и обуславливает своеобразную системную упорядоченность языковых единиц при реализации в тексте [см. Чернявская 2002: 230]. На основе такого подхода текст презентируется как компонент дискурса, как его необходимая и базовая часть, которая являет собой формальную завершенную структуру, сформированную в результате коммуникативно-когнитивного процесса, т.е. дискурса. Таким образом, дискурс предстает как языковое выражение общественной практики в ее различных коммуникативных сферах, как упорядоченное и специфическим образом систематизированное использование языка, за которым стоит особая ментальность, детерминированная рядом социальных, идеологических, культурных, исторических факторов.

Художественный дискурс описывается как элемент социального и культурного, локального и глобального контекста, так, например, участниками художественного дискурса являются автор и читатель, обстановка в нем представлена конкретной исторической эпохой, цель же заключается в создании художественных образов, ценностей и т.д.

Во второй главе детально проанализированы иноязычные кабардино-черкесские вкрапления в трилогии М.Кандура «Кавказ». Иноязычные вкрапления в художественном дискурсе М. Кандура, которые в своем большинстве носят характер культурно-значимых символов, ориентированы на отражение и трансляцию широкой этнокультурной информации и включают национально специфические топонимы и антропонимы, этнонимы, обозначения предметов домашнего обихода и кулинарных изделий, лексемы, передающие родственные отношения и показывающие принадлежность индивида к определённому сословию, а также слова, вербализующие этнокультурную составляющую системы воспитания и этикетные формулы общения.

Особое внимание уделено выразительным средствам языка трилогии М. Кандура «Кавказ» как трансляторам этноспеиифического мировидения.

В результате такого анализа фактологического материала делается вывод о том, что а) иноязычные вкрапления являются средством передачи специфической информации, связанной с национально-культурными и историческими доминантами конкретного этнического сообщества, в процессе реализации задуманной автором сюжетной линии; б) они в художественном дискурсе

представлены не только лексико-фразеологическими средствами, но и синтаксическими образованиями, семантическое наполнение которых является лин-гвокреативным продуктом носителей другого языка; в) иноязычные вкрапления, использованные в англоязычной трилогии зарубежного адыгского писателя М. Кандура «Кавказ», находятся за пределами английского языка, его словарного состава и используются в нем в одноразовом порядке.

В целом достаточно всесторонне и детально верифицирована рабочая гипотеза исследования, которая заключалась в том, что объем использования и глубина семантической экспликации иноязычных вкраплений в художественном дискурсе находятся в прямой зависимости от историко-ареальных и национально-культурных контактов носителей языка и культуры оригинала дискурса с языком и культурой иноязычных вкраплений: чем теснее и ближе эти контакты, тем меньше требуется объяснение семантики введенных иноязычных культурно маркированных элементов в художественном дискурсе и наоборот.

Перспективы исследования представляются в сопоставительном описании стратегий введения иноязычных вкраплений в английской и русской версии трилогии М. Кандура, в передаче особенностей данных контекстов в ее кабардино-черкесской версии, а. также изучении переводческих стратегий, использованных при трансляции культурно-специфических феноменов в русской и кабардино-черкесской версиях трилогии, с особым акцентом на аспектах их интегративности в художественную ткань произведения.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

I, Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Гетегежева Ф.В. Этнолингвистическая парадигма в обшей системе парадигм знания о лингвистике // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2008. - С. 15-19 (0.5 п.л. ).

2. Гетегежева Ф.В. Этнолингвистическая реконверсия (осциляция) или попытка обоснования нового термина // Вестник Адыгейского государственного университета. - Майкоп , 2009. - С. 117-121 (0.5 п.л.).

3. Гетегежева Ф.В. От текста к дискурсу или от дискурса к тексту // Вестник Пятигорского лингвистического университета. - № 2. - Пятигорск, 2011.-С. 123-127 (0.5 п.л. ).

4. Гетегежева Ф.В. Особенности трансляции этнокультурной информации в художественном тексте // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - № 1. - Пятигорск, 2013. - С. 124-127 (0.45 п.л.)

5. Гетегежева Ф.В., Темрокова Л И. Золотые россыпи М. Кандура // Известия КБГУ. -2013. - Т. 3, № 1.-С. 104-106 (0.25 п.л.).

П. Статьи, опубликованные в других ведущих рецензируемых научных журналах, входящих в базу данных РИНЦ:

6. Гетегежева Ф.В. К лингвистическому статусу иноязычных вкраплений в художественном тексте // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Вып. XIV. - Владикавказ, 2012. - С. 229-235 (0.8 пл.).

Ш. Статьи, опубликованые в других научных изданиях:

6. Гетегежева Ф.В. Этнопоэтика произведений М.Кандура // Актуальные проблемы языкового образования. - Майкоп, 2007. - С. 49-54 (0.2 пл.).

7. Гетегежева Ф.В., Темрокова И.К. М. Канпур - «Уникальный локал» в современном поликультурном мире Северного Кавказа // Когнитивно-семантические исследования предложения и текста. - Пятигорск, 2007. - С. 20-24 (0.2 пл.).

9. Гетегежева Ф.В. Функциональные особенности иноязычных вкраплений в английском романе (на примере кабардино-черкесских понятий системы воспитания) // Основные вопросы лингвистики, лингводидактики и межкультурной коммуникации: сборник научных трудов по филологии. - № 8. - Астрахань: Изд. дом: «Астраханский университет», 2013. - С. 22-31 (0.6 пл.).

10. Гетегежева Ф.В. Иноязычные вкрапления в английском историческом романе как трансляторы этнокультурной информации // Основные вопросы лингвистики, лингводидактики и межкультурной коммуникации. Сборник научных трудов по филологии. - № 8. - Астрахань: Изд. дом: «Астраханский университет», 2013. - С. 32-38 (0.5 пл.).

В печать 23.05.2013. Тираж 100 экз. Заказ № 6807. Полиграфический участок ИПЦ КБГУ 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

Текст диссертации на тему "Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «КАБАРДИНО-БАЛКАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Х.М. БЕРБЕКОВА»

На правах рукописи

04201359623

ГЕТЕГЕЖЕВА ФАДИЯ ВЛАДИМИРОВНА

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ПАРАДИГМА ИНОЯЗЫЧНЫХ ВКРАПЛЕНИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ (на материале трилогии М. Кандура «КАВКАЗ»)

10.02.19 - теория языка

Диссертация

на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Научный руководитель:

доктор филологических наук профессор Аликаев Р.С.

НАЛЬЧИК 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ ........................................................................................................................................................3

Глава 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ РАБОТЫ....................................10

1.1. Иноязычные вкрапления и принципы их классификации..........12

1.2. Иноязычные вкрапления в русской и английской художественной литературах................................................................................22

1.3. К соотношению понятий «текст» и «дискурс»......................................32

1.4. Художественный дискурс как объект современных лингвистических исследований............................................................................44

1.5. Мухадин Кандур - Homo sapiens, Homo literatus,

Homo pacificus......................................................................................................................49

Выводы..................................................................................................................................................................57

Глава 2. ИНОЯЗЫЧНЫЕ КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИЕ ВКРАПЛЕНИЯ КАК ТРАНСЛЯТОРЫ

ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИНФОРМАЦИИ............................................................59

2.1. Топонимы и антропонимы как трансляторы этнокультурной информации..............................................................................59

2.2. Этнонимы как трансляторы этнокультурной информации ... 70

2.3. Предметы домашнего обихода и кулинарные изделия

как трансляторы этнокультурной информации....................................75

2.4. Родственные отношения и принадлежность к определённому сословию как трансляторы этнокультурной информации..................82

2.5. Лексические вкрапления, отражающие этнокультурную составляющую системы воспитания............................................................92

2.6. Этнокультурная составляющая этикетных формул общения ... 102

2.6.1. Коммуникативно-бытовые (этикетные) Хабзэ....................102

2.6.2. Обрядово-церемониальные Хабзэ..................................................114

2.7. Выразительные средства языка трилогии М. Кандура «Кавказ» как трансляторы национально- и культурно-специфического мировидения..........................................................................125

Выводы....................................................................................................................................................................147

ЗАКЛЮЧЕНИЕ................................................................................................................................................153

БИБЛИОГРАФИЯ..........................................................................................................................................158

ВВЕДЕНИЕ

Карл Вильгельм Фрейгер фон Гумбольдт выдвинул тезис о лингвистической обусловленности восприятия мира. «Апостол родного языка», как называет O.A. Радченко Йохана JTeo Вайсгербера, ввёл понятие «языковая картина мира». Споры вокруг теории лингвистической относительности Э. Сепира и теории лингвистического детерминизма Б. Уорфа, представителей американской ветви неогумбольдтианства, не утихают и по сей день. Однако несомненным остаётся то, что язык - «зеркало культуры», в нём отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи. Язык - сокровищница, которая хранит культурные ценности в лексике, в грамматике, в идиоматике, в пословицах, поговорках, «через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаём в нём; и человеческое бытие становится для нас шире, поскольку языки в отчётливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия» [Гумбольдт 1985].

В связи с этим научно релевантным является исследование иноязычных вкраплений в канве исторического англоязычного художественного дискурса, которые привлечены автором для трансляции национально-культурных феноменов при создании исторически, территориально и культурно адекватного повествования. Для исторического художественного дискурса характерны своеобразные стратегии актуализации семантики иноязычных вкарапле-ний, которые зависят до известной степени от традиций и активности культурно-исторических и экономических взаимодействий между носителями соответствующих языков. Особо плодотворным в этом аспекте является мате-

риал уникальной в языковом отношении исторической трилогии зарубежного адыгского писателя М. Кандура, который при изложении трагических событий из истории адыгского этноса и народов Северного Кавказа обращается к английскому языку. Естественно, на английском языке невозможно передать все этнокультурные и исторические реалии адыгского народа, только в форме единиц родного языка автор может более полно передать дух и мощь своего народа, что и обусловило активное использование кабардино-черкесских вкрапа-лений в канве трилогии. Можно предположить, что М. Кандур мог бы написать свою трилогию на родном кабардино-черкесском языке, но им руководило, скорее, стремление «дойти» до всех представителей кавказской диаспоры зарубе-жом, быть услышанным ими, чтобы те мудрые рассуждения и наблюдения автора в ходе описания и анализа исторических событий столетней давности послужили уроком подрастающему поколению в мирном построении межкультурного диалога, опираясь на вековые традиции народов Северного Кавказа, которые нашли свое отражение в языковых образованиях. Все изложенное выше и обусловило выбор темы исследования.

ве англоязычного художественного дискурса и какова их функциональная парадигма, каковы стратегии семантической экспликации их содержания для англоязычного читателя, как язык - «передатчик, носитель культуры» вербально транслирует сокровище национальной культуры, передающееся в нём из поколения в поколение, каким образом происходит диалог культур на основе использования двух разносистемных языков - английского и кабардинского, как можно с помощью средств языка избежать конфликта культур и процесса обострения межкультурных отношений, мелких и крупных межэтнических конфликтов? Поиск ответов на эти вопросы также определяет актуальность данного исследования.

Научная новизна настоящего исследования заключается в следующем:

а) впервые всесторонне рассматриваются проблемы функционирования иноязычных вкраплений в творчестве М. Кандура;

б) в рамках заявленной темы описываются и анализируются лексико-фразеологические и синтактико-семантические единицы кабардино-черкесского языка в канве англоязычной исторической трилогии «Кавказ» в аспекте их функционального назначения и особенностей семантической экспликации.

Объектом исследования являются этномаркированные вербальные единицы, транслирующие национально-культурную, историческую специфику и особенности мировидения, представленного в виде своеобразного иноязычного языкового кода в англоязычной трилогии известного зарубежного адыгского писателя М.Кандура, в которой описывается трагический период русско-кавказских отношений на фоне истории одной семьи на протяжении одного столетия.

Предметом диссертационного исследования является функциональная парадигма и особенности семантической экспликации вычлененных из англоязычной трилогии зарубежного адыгского писателя М. Кандура «Кавказ» иноязычных вкраплений, выступающих в художественном дискурсе как средство описания и актуализации национально-исторических, культурных и языковых особенностей народов Северного Кавказа на конкретном историческом этапе их развития, охватывающем русско-кавказские отношения с 1782 года по 1877 г.

Целью данной диссертационной работы является выявление и анализ вербальных стратегий семантической экспликации этномаркированных иноязычных языковых элементов в художественном дискурсе и определение их функциональной парадигмы на материале исторической англоязычной трилогии М. Кандура «Кавказ».

В соответствии с целью были определены и конкретные задачи исследования:

- исследовать взаимодействие разных языков в пределах одного и того же худолсественного дискурса, а именно, в сфере отражения в языке материальной и духовной культуры иного этноса;

- показать функциональные особенности и назначение иноязычных вкраплений в художественном дискурсе;

набор системно организованных параметров, функционирующих в определенной зависимости от социально-культурных и социально-исторических факторов и от сферы человеческой деятельности;

- о релевантности социальных и национально-культурных стереотипов и об их отражении в шобом дискурсе, в частности и художественном.

При определении этапов исследования, постановке его целей и задач мы отталкивались от следующей гипотезы: объем использования и глубина семантической экспликации иноязычных вкраплений в художественном дискурсе находятся в прямой зависимости от историко-ареальных и национально-культурных контактов носителей языка и культуры оригинала дискурса с языком и культурой иноязычных вкраплений: чем теснее и ближе эти контакты, тем меньше требуется объяснений семантики введенных иноязычных культурно маркированных элементов в художественном дискурсе и наоборот.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Художественный дискурс, являясь особым способом трансляции языковой картины мира, представляет собой сложное кодовое образование,

состоящее из знания и представления автора как субъекта определенного национально-культурного сообщества, ориентированное на отражение картины мира культурно-исторической эпохи и индивидуальной картины мира автора.

курсах, посвященных проблеме актуализации семантики иноязычных вкраплений в художественном тексте и способов их трансляции.

Практическая ценность диссертационной работы заключается в том, что полученные результаты и выводы по исследованию функциональной парадигмы иноязычных вкраплений в текст исторического романа на английском языке и способов их семантической экспликации могут быть использованы в качестве иллюстративного материала при проведении лекционных и семинарских занятий по теории и практике межкультурной коммуникации, лексикологии, стилистике художественного текста и в спецкурсах по практике перевода в вузах.

В качестве материала исследования использован текст англоязычной исторической трилогии известного зарубежного адыгского писателя М. Кан-дура «Кавказ», а также его русская и кабардинская версии.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования прошли апробацию на спецкурсах и семинарах по стилистике и художественному дискурсу на 3-5 курсах Института филологии КБГУ, докладывались и обсуждались на заседании кафедры немецкого языка Института филологии КБГУ. Результаты работы отражены в 10 научных публикациях (общее количество печатных листов - 4.5 п.л.), 5 из которых опубликованы в журналах, рекомендованных ВАК МОН РФ для публикации результатов кандидатских диссертаций.

Структура и объём работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка, включающего 310 наименований, в том числе 28 на иностранных язы�

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19 диссертация на тему: Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе"

Текст диссертации на тему "Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Функциональная парадигма иноязычных вкраплений в художественном дискурсе