автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Цветообозначение семитских языков в этимологическом аспекте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Цветообозначение семитских языков в этимологическом аспекте"

На правах рукописи

Булах Мария Степановна Цветообозначение семитских языков в этимологическом аспекте

Специальность 10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2005

Работа выполнена в Институте восточных культур и античности Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель: Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, Александр Юрьевич МИЛИТАРЕВ доктор филологических наук, СТОЛБОВА Ольга Валерьевна доктор филологических наук, Анна Владимировна ДЫБО

Ведущая организация кафедра африканистики ИСАА

при МГУ им. М.В. Ломоносова

Защита состоится ^^ ОХ2005 года в_часов на заседании

диссертационного совета Д 21.198.08 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: 125267 Москва, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета

Автореферат разослан "_"_2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Рукодельникова М.Б.

Диссертация представляет собой опыт исследования цветообозначений (ЦО) семитских языков в диахронном аспекте и реконструкции системы ЦО прасемитского языка.

Актуальность темы. Этимологизация лексики семитских языков - одна из первостепенных задач современной семитологии. В этом контексте каждое этимологическое исследование некоторой лексико-семантической группы в семитских языках является важным шагом на пути к осуществлению данной задачи.

В то же время, этимологизация лексики ЦО в семитских языках является необходимой частью построения типологии ЦО и их эволюции. Проблема восприятия и обозначения цвета в различных языках представляет интерес для различных дисциплин, таких как антропология, лингвистика, психолингвистика, психология и др. Особая актуальность названий цветов как объекта исследования лингвистики обусловлена тем, что они образуют структурированную систему, ядро которой - основные цветообозначения (ОЦО) - состоит из сравнительно небольшого числа лексем (как правило, не более 11). Таким образом, ЦО могут быть использованы как удобный объект для апробации различных подходов к описанию языка.

Настоящее исследование, рассматривающее ЦО с диахронной точки зрения, представляет ценность для типологии семантических изменений. Интерес к этой области типологии особенно возрос в последнее время, что объясняется актуальностью проблемы как для синхронных исследований в области семантики, так и для этимологического анализа в самом широком смысле.

Степень изученности темы. Среди многочисленных исследований, рассматривающих ЦО языков мира, лишь несколько работ описывают данный пласт лексики в отдельных семитских языках, и ни одна не ставит задачу реконструкции системы ОЦО в прасемитском языке. Наиболее подробно описаны системы ЦО в мертвых семитских языках - аккадском (Б. Ландсбергср), арабском (В. Фишер), древнееврейском (Р. Градволь, П. Фронзароли, А. Бреннер). Что касается ЦО современных семитских языков, то они изучены значительно хуже - для подавляющего большинства современных семитских языков систематические исследования систем ОЦО не проводились (исключение составляют арабские диалекты).

Специальных исследований, посвященных диахронному аспекту семитских ЦО, до настоящего момента также не проводилось. Хотя в большинстве работ по ЦО мертвых семитских языков широко привлекается этимологический материал, авторы не предпринимают попыток реконструкции системы ЦО прасемитского языка, и их замечания о прассмитских ЦО носят случайный характер. Существующие работы по реконструкции ЦО в языках-предках других языковых семей или языковых групп также немногочисленны. Системы ОЦО восстановлены для праполинезийского (К.Б. Бранстеттер), прасалишского (М.Д. Кинкаде), пракельтского (А.В. Дыбо, Т.А. Михайлова, Ю.В. Норманская) и праиндоевропейского (Ю.В. Норманская) языков.

Цели и задачи диссертации. Целью исследования является полное этимологическое описание ОЦО основных семитских языков, реконструкция системы ОЦО в прасемитском языке и построение модели развития системы ОЦО от прассмитского языка к языкам-потомкам. Необходимым условием для реализации этой цели было решение следующих задач: 1). Краткое синхронное описание систем ОЦО основных семитских языков (на основании существующих описаний и словарей отдельных семитских языков). 2).

Этимологизация всех ОЦО, собранных в процессе выполнения задачи 1). 3). Выявление корней, восходящих к прасемитским корням со значением цвета, их полный этимологический анализ и отбор наиболее вероятных кандидатов на вхождение в систему ОЦО прасемитского языка. 4). Рассмотрение эволюции системы ОЦО на пути от прасемитского языка к различным семитским языковым группам и сопоставление полученных результатов с существующими типологиями эволюции систем ОЦО.

Объектом исследования являются ЦО семитских языков. Рассмотреть и этимологизировать все ЦО семитских языков не представляется возможным, поскольку в этом случае объем исходного материала оказывается неоправданно увеличенным за счет неосновных ЦО, среди которых крайне высок процент заимствованной лексики и очевидных поздних образований, т. е. лексики, не восходящей к прасемитским ЦО. Поэтому из ЦО семитских языков нами были выделены основные имена цвета, для которых характерна стабильная семантика, статус ЦО-гиперонима, неограниченная сочетаемость, частотность в употреблении, большое количество дериватов. Для выявления таких терминов в семитских языках были использованы существующие синхронные описания систем ОЦО семитских языков или, в случае отсутствия таковых, лексикографические источники. В то же время, ввиду немногочисленности восстанавливаемой на прасемитском уровне цветовой лексики, помимо корней с собственно цветовой семантикой в реконструируемую систему ЦО прасемитского языка вошли термины со значениями 'блестящий', 'светлый', 'темный', 'пятнистый'.

Методы. При реконструкции прасемитской системы ЦО используется классический сравнительно-исторический метод. Поскольку цветовая семантика отличается нестабильностью, и на пути от прасемитского языка к языку-потомку ЦО может не только изменить свое цветовое значение, но и полностью сменить семантику и выйти из лексического поля "Цвет", особое значение для настоящего исследования приобретает семантическая реконструкция. При этом, с одной стороны, особое внимание уделяется рассмотрению значения и контекстуального употребления сопоставляемых терминов (в особенности в мертвых языках, где семантика многих корней остается неясной и зачастую восстанавливается на основании этимологических данных). С другой стороны, при сопоставлении терминов с нетождественной семантикой используется метод "семантических параллелей" (известный также как "метод изоссмантичсских рядов" С.С. Майзсля), подразумевающий, что для обоснования сопоставления двух формально сходных терминов, демонстрирующих нетривиальное различие в семантике, необходимо найти параллельное семантическое развитие, т. е. предъявить две родственные лексемы, семантически тождественные рассматриваемым, или же одну многозначную лексему, демонстрирующую значения обоих рассматриваемых терминов.

Практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при составлении семитского этимологического словаря; при построении типологии ЦО и эволюции систем ОЦО; при составлении словаря семантических переходов. Этимологии отдельных лексем, предложенные в диссертации, представляют интерес для интерпретации текстов древних семитских языков.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования были представлены в виде докладов на следующих конференциях: 7-ая Международная конференция по нудаикс, Королев, 2000 г. (доклад на тему "Основные цветообозначения Библии в этимологическом аспекте"); 8-ая Международная конференция по иудаикс, Королев, 2001 г. (доклад на тему "Цветообозначения арабского языка в этимологическом аспекте"); 15-ая Международная

конференция по эфиопистике, Гамбург, 20-25 июля 2003 (доклад на тему "Basic colour terms in Geez: synchronic and diachronic aspects").

Структура работы. Диссертация состоит из Введения (содержащего разделы "История проблемы", "Терминология", "Семантика ЦО", "Методы"), Основной части (состоящей из трех глав) и Заключения (включающего разделы "Система ЦО, реконструируемая на прасемитском уровне" и "Динамическая модель развития лексико-семантического поля "Цвет" в семитских языках"). Работа завершается списками литературы, источников и сокращений.

Основное содержание работы

Введение содержит общие положения, изложенные выше, краткий очерк истории изучения ЦО, пояснения к терминологии, используемой в диссертационном исследовании, обсуждение особенностей семантики ЦО и способов ее представления, изложение методологических принципов, используемых в исследовании.

Проблема цвета и его обозначения издавна волновала человека, и с течением времени интерес к этой теме только возрос. В двадцатом веке наибольшее влияние на изучение ЦО оказали американские ученые Б. Берлин и П. Кей, чья книга "Basic colour terms: their universality and evolution", посвященная проблеме обозначения цвета в языках мира, претендует на опровержение гипотезы Сэпира - Уорфа о релятивизме в языке и предпринимает попытку установить для систем ОЦО несколько импликативных универсалий. Берлин и Кей предлагают универсальную, по их мнению, схему эволюции систем ОЦО - от двухчленной, состоящей из терминов для черного и белого цветов, до одиннадцатичленной, с прибавлением на каждом этапе одного термина, обозначающего определенный цвет. Сбор материала по ОЦО в языках мира с помощью цветовых пластинок, начатый Берлином и Кеем, был активно продолжен их многочисленными последователями и ведется по сей день (например, в рамках проекта World Color Survey). При более тщательном рассмотрении языкового материала встала необходимость включения в схему эволюции систем ОЦО новых данных, не учтенных Берлином и Кеем. В частности, были добавлены ОЦО, обозначающие т. н. макро-цвета, или композитные категории (включающие в сферу своей референции область спектра, которая в большинстве известных нам языков соответствует двум или трем непересекающимся ОЦО, например, "зелено-синий", "желто-зеленый", "сине-черный").

Информация, собранная с помощью цветовых пластинок, малопригодна для определения семантики прилагательного цвета. Лингвистический анализ ЦО нуждается в альтернативной системе представления информации. В работе А. Вежбицкой "Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия" предлагается толкование ЦО с помощью т. н. прототипических (или эталонных) объектов - объектов наивной картины мира, с которыми в сознании носителей ассоциируются рассматриваемые ЦО (для черного - ночь, для белого -день, снег, для красного - огонь, кровь, и т. д.). Метод толкования ЦО, предложенный Вежбицкой, представляет особую ценность для диахронного исследования и позволяет объяснить ряд семантических сдвигов, засвидетельствованных в семитских языках.

В разделе "Терминология" обсуждаются ключевые для настоящего исследования понятия. Термин "ЦО" понимается в наиболее широком смысле и объединяет не только обозначения собственно цветового тона (например, русск. красный, синий), но и указания на светлоту (темный, светлый), блеск (блестящий, сверкающий, тусклый) и пятнистость (пестрый, пятнистый). Для выделения системы ОЦО среди множества ЦО некоторого языка используются критерии, предложенные Берлином и Кеем и уточненные их последователями

(особо релевантными для настоящего исследования представляются критерии, разработанные А. Бреннер для анализа системы ОЦО древнееврейского языка Библии). Среди множества неосновных ЦО представляется осмысленным выделять оттенки (ЦО, область референции которых включена в область референции некоторого основного ЦО) и предметно ограниченные ЦО (употребляющиеся как атрибуты некоторого ограниченного набора объектов, например, волос, человеческих глаз, сортов вина). Некоторые предметно ограниченные ЦО употребляются лишь как члены подсистем ЦО - систем, использующихся для характеристики определенных объектов, объединенных некоторым нетривиальным семантическим признаком (например, домашнего скота, человеческих глаз и т. д.).

При определении семантики ЦО используется понятие эталонного объекта, причем в мертвых языках достаточным основанием для выделения такового считается наличие сравнительной конструкции {белый как снег, красный как кровь и т. д.), а на уровне праязыка

- наличие хорошо реконструируемого названия объекта, производного от рассматриваемого ЦО и типологически правдоподобного как эталонный объект для данного цвета.

При описании семантики ЦО в настоящей работе используется классический компонентный анализ. Значение ЦО представлено как состоящее из обязательной части -одного или нескольких цветовых значений (например, 'светло-серый', 'блестящий желто-зеленый'; в случае нескольких альтернативных реконструкций значения они даются через косую черту: 'серый' / 'светлый') - и факультативных зон эталонного объекта и коннотаций, которые обсуждаются отдельно и сопровождаются подробной аргументацией и примерами.

Реконструируемые ЦО даются в виде глагольных корней; соответственно, для них указывается не атрибутивное, а предикативное значение ('быть красным1, 'быть блестящим' и т.д.).

В разделе "Методы" обсуждаются проблемы определения семантики ЦО в мертвых языках и проблемы отбора исходного материала для этимологического исследования ЦО в отдельной языковой семье. При описании системы ЦО в языке исследуемые ЦО разделяются на основные и неосновные, что связано с необходимостью ограничить рассматриваемый материал наиболее перспективными в этимологическом отношении лексемами. Процедура сбора материала предполагает, что неосновные ЦО некоторого языка, восходящие к ЦО на прасемитском уровне, будут выявлены в процессе этимологического анализа ОЦО других языков. Привлечение всех лексем со значением цвета в ряде мертвых языков позволяет свести к минимуму вероятность упущения рефлекса прасемитского ЦО, не входящего в систему ОЦО языка-потомка.

Основной раздел работы занимают краткие описания систем ОЦО и этимологии ОЦО отдельных семитских языков, а также этимологические статьи прассмитских ЦО. Кроме того, сюда входит перечень и обсуждение основных нетривиальных семантических переходов в лексико-ссмантическом поле "Цвет", выявленных в ходе работы над этимологиями.

Оформление этимологических статей повторяет схему, принятую в первом томе семитского этимологического словаря Л.Е. Когана и А.Ю. Милитарева. В случае, если ЦО, подвергаемое этимологическому анализу, не восходит к прасемитской праформе, входом этимологической статьи является рассматриваемая лексема, а содержательной частью статьи

- данные по происхождению этой лексемы, представленные в виде свободной дискуссии. Корни, реконструкция которых не является надежной, помечены знаком вопроса.

Глава I посвящена системам ОЦО основных семитских языковых групп и отдельных семитских языков. Она разделена на семь разделов, по количеству анализируемых языковых

групп. За исключением разделов, рассматривающих системы ОЦО отдельных языков (аккадского, угаритского и арабского), каждый раздел, в свою очередь, разделен на две части -синхронную и этимологическую. В первой содержится краткое синхронное описание систем ОЦО языков рассматриваемой языковой группы, а во второй приводится реконструкция системы ОЦО на прауровне данной языковой группы и обсуждаются этимологии ОЦО отдельных языков данной группы, не восстанавливающиеся как ОЦО на прауровне.

В разделе 1 рассматривается система ОЦО аккадского языка, состоящая из четырех терминов: pesu 'белый', salmu 'черный', samu 'красный' и гки 'желто-зеленый'. Аккадские термины для черного цвета и для желто-зеленого цветов восстанавливаются как ОЦО на прасемитском уровне, pesu 'белый' восходит к прасемитскому корню *psh 'быть блестящим', а ОЦО samu 'красный' не имеет убедительной этимологии.

В разделе 2 этимологическому анализу подвергаются ЦО угаритского языка. При этом большое внимание уделяется дискуссии о синхронном значении и употреблении каждого из рассматриваемых терминов. Из семи рассматриваемых корней три - 1Ьп 'белый', угк 'желтый' и ?(т 'делать красным' (последний корень засвидетельствован лишь в глагольном виде и вряд ли функционировал как ЦО в угаритском языке) - восходят к ОЦО на прасемитском уровне. Прочие угаритские ЦО имеют соответствия в других семитских языках, однако не восходят к ЦО в прасемитском языке. Термин phm 'красный' образован от названия эталонного объекта - раскаленного угля. Для smt 'красный' возможно сближение с аккадским ОЦО для красного цвета, однако не исключено заимствование из аккадского языка. ]п 'красный' и его соответствие в древнееврейском языке со значением 'кошенилевый червь' могут восходить к прасемитскому *sny 'мочить, вымачивать', с переходом 'мочить, погружать в жидкость' > 'красить' > 'красная краска'. Наконец, фш'синий' входит в цепочку заимствований, в которую были вовлечены как семитские, так и индоевропейские языки ареала Ближнего Востока и Средиземноморья, и источник которой остается неизвестным.

Раздел 3 рассматривает систему ОЦО древнееврейского языка, состоящую из пяти членов - 1аЬап 'белый', sahoг 'черный', ?а(1от 'красный', уагок 'желто-зеленый' и нововведенного термина для желтого цвета, sahob (возможно, все еще функционирующего как оттенок ЦО уагок). Три термина - 1аЬап 'белый', ?а(от 'красный' и уагок 'желто-зеленый' - восходят к ОЦО на прасемитском уровне, sahoг 'черный' и sahob 'желтый' являются рефлексами неосновных ЦО ? *shг 'быть черным' / 'темным' и *shb 'быть светлым, желтым, светло-коричневым'.

Системы ОЦО арамейских языков рассматриваются в разделе 4. Во всех арамейских языках мы находим термины для четырех цветов - белого, черного, красного и желто-зеленого. Кроме того, в иудейском арамейском и сирийском наблюдается появление терминов для синего цвета, а в новосирийском диалекте христиан-яковитов в районе Тур-Абдин (Турция) -сужение значения "желто-зеленого" термина в ОЦО 'зеленый' и вхождение в систему ОЦО нового термина для желтого цвета. На праарамейском уровне восстанавливаются, соответственно, четыре ОЦО: * Лш'быть белым', *?кт 'быть черным, темным', *ятк'6ьпъ красным', *угк'бьпь желто-зеленым'. Лишь последний из этих терминов восходит к ОЦО на прасемитском уровне. *hwг 'быть белым' и * ?кт 'быть черным, темным' восходят, по всей видимости, к прасемитским неосновным ЦО *hwг 'быть блестящим, белым' / 'быть пятнистым (черным и белым)' и *?кт 'быть темным'. Праарамейский термин *smk 'быть красным' не имеет убедительной этимологии.

В разделе 5 анализируется система ОЦО языка древнеарабской поэзии (состоящая из пяти членов - ?аЬуа(- 'белый', ?аша(- 'черный', ?актаг- 'красный', ?asfaг- 'желтый' и ?ак(аг~

'зелено-синий'), а также система ОЦО классического арабского языка (где происходит выделение категории синего цвета ?azrak- и сужение сферы референции ОЦО ?ahdai- до зеленых тонов; не исключено также вхождение в систему ОЦО классического арабского языка термина для коричневого цвета, ?asmar-). Ни одно из арабских основных имен цвета не восходит к ОЦО на прасемитском уровне. Термины ?asfar- 'желтый' и ?аЫаг- 'зелено-синий' имеют соответствия в семитских языках и, возможно, восстанавливаются на прасемитском уровне как неосновные ЦО ? *spr 'быть светлым, блестящим, желтым; рассветать' и ? *s/hsr 'быть зелено-синим'. ?abyad- 'белый' возводится к гипотетическому прасемитскому ЦО ? *byf 'быть бледно-желтым (цвета яичной скорлупы)', которое, в свою очередь, может трактоваться как производное от прасемитского первичного имени *bays- 'яйцо'. Не удалось найти убедительной этимологии для арабских ОЦО ?aswad- 'черный' и ?ahmar- 'красный' (хотя для последнего разными исследователями предлагаются семантически правдоподобные соответствия в родственных языках, при ближайшем рассмотрении они оказываются либо рефлексами омонимичного корня *hmr 'быть воспаленным, болеть, распухать (о внутренних и внешних органах)', либо терминами, восстановление для которых цветового значения основывается исключительно на сопоставлении с арабским ОЦО). Что касается терминов классического арабского языка ?azrak- 'синий' и fasmar- 'коричневый', то лишь первый из них восходит к прасемитскому ЦО (*27#'быть блестящим; быть пятнистым?', о глазах также 'быть голубым'). Для термина ?asmar- предполагается исходное значение 'жесткий, прочный', с последующим приобретением семантики 'цвета древесины, светло-коричневый', возможно, под влиянием омонимичного термина для акации.

Раздел 6 посвящен системам ОЦО эфиосемитских языков. В эфиосемитской языковой группе мы находим различные типы систем ОЦО: трехчленную (состоящую из ЦО для белого, черного и красного цветов; представлена в языке гафат; также в эннемор и эндегень, в которых, однако, на вхождение в систему ОЦО претендует также термин для коричневого цвета); четырехчленную (состоящую из ЦО для белого, черного, красного и зеленого цветов; представлена в геэзе, селти, гогот; система ОЦО в маскан состоит из ЦО для белого, черного, красного и желтого цветов); пятичленную (состоящую из ЦО для белого, черного, красного, зеленого и желтого цветов; представлена в тигре и соддо; также в аргобба, мухер, эжа, чаха и гйето - в пяти последних языках мы находим также термины для коричневого цвета, претендующие на вхождение в систему ОЦО, в то время как термин для синего цвета отсутствует) и системы ОЦО поздних стадий (имеющие как минимум шесть членов, обозначающих белый, черный, красный, желтый, зеленый, синий цвета; такие системы представлены в тигринья - восемь ОЦО, амхарском - девять ОЦО, харари - восемь ОЦО, возможно, также звай - шесть ОЦО, волане - семь ОЦО). На праэфиоссмитском уровне восстанавливается трехчленная система ОЦО, состоящая из следующих терминов: *nsh 'быть белым', *s//n 'быть черным' и *kyh 'быть красным'. Из этих терминов лишь *slm восходит к прасемитскому ОЦО для черного цвета, *tlm 'быть темным, (?синс-)черным\ Два других праэфиосемитских ОЦО образованы от прасемитских корней *nsh 'быть блестящим; быть чистым' и *kh 'быть светло-красным'.

В разделе 7 рассматриваются системы ОЦО современных южноаравийских языков. Системы ОЦО мехри и джиббали содержат четыре термина - для белого, черного, красного и желто-зеленого цветов. В харсуси, на основании лексикографических данных, постулируется четырехчленная система, состоящая из ЦО 'белый', 'черный', 'красный' и 'желто-зелено-синий*. Система ОЦО сокотри состоит из терминов для белого, черного, красного, желтого и зелено-синего цветов. На уровне пра-СЮА восстанавливается

четырехчленная система ОЦО: *1Ьа 'быть белым', *Аит'быть черным', * Г^'быть красным' и *ssr 'быть (желто?-)зеленым' (сфера референции последнего термина восстанавливается гипотетически). Если корень *1Ьп восходит к прасемитскому ОЦО с идентичной семантикой, то этимологизация других терминов более проблематична. Для *hwr 'быть черным' предлагается семантически весьма спорное сопоставление с арамейскими терминами для белого цвета и восстановление на прасемитском уровне неосновного ЦО *hwr 'быть блестящим' / 'быть пятнистым (черным и белым)'. ОЦО * Р.й-'быть красным' производно от прасемитского первичного имени * Tapar- 'земля'. Сопоставление ОЦО *лвг'быть (желто?-)зеленым' с арабским ОЦО 'зелено-синий' и еврейско-арамейскими терминами со значением

'трава' крайне желательно по семантическим причинам, однако затруднительно вследствие нерегулярного отражения в СЮА прасемитского *h (восстанавливаемого на основе данных арабского языка).

Глава II содержит реконструкции прасемитских ЦО. Они распределены по трем разделам: в разделе 1 содержатся собственно ЦО; в разделе 2 - ЦО с доминирующим компонентом значения 'блестящий'; в разделе 3 - ЦО со значением 'пятнистый'. В четвертый раздел входят глаголы с семантикой 'красить'.

Среди собственно ЦО можно выделить четыре ОЦО прасемитского языка: 'быть

белым'; *llm 'быть темным, (?сине-)черным*; *?dm 'быть красным'; * wrk 'быть блестящим желто-зеленым'. Аргументами в пользу основного статуса каждого из этих терминов являются распространенность рефлексов данных терминов в семитских языках, стабильность их семантики, их основной статус по крайней мере в одном из семитских языков, непроизводность и наличие дериватов на прасемитском уровне.

Рефлексы корня *lbn 'быть белым' используются как ОЦО для белого цвета в древнееврейском, СЮА, возможно, также в угаритском и финикийском языках. Корень отличается стабильной семантикой (лишь в арабском языке он теряет цветовое значение и сохраняется только в названии эталонного объекта - молока). • Корень *tlm 'быть темным, (?сине-)черным' входит в системы ОЦО таких удаленных друг от друга ветвей семитских языков как, с одной стороны, аккадский язык, а с другой стороны, эфиосемитские языки. В ряде языков (угр., пун., евр., амх., хар., СЮА) рефлексы данного корня не являются собственно ЦО, а обозначают темноту, в особенности сумерки, темное время суток. Данные типологии указывают на высокую вероятность вхождения в сферу референцийлданного ЦО синих тонов, однако наличие "сине-зеленой" категории в нескольких эфиосемитских языках (например, в амхарском, селти) и семантики 'синий', засвидетельствованной в одном из рефлексов данного корня в тигре, представляется не вполне достаточным основанием для реконструкции значения 'сине-черный' на прасемитском уровне. Типологически широко распространенные отрицательные коннотации черного цвета оправдывают возведение к данному ЦО прассмитского глагола *tlm 'угнетать, притеснять'.

Хотя рефлекс прасемитского корня * ?dm 'быть красным' функционирует как ОЦО лишь в древнееврейском (сведения об употреблении его рефлексов в ЭЮА слишком ограничены, поэтому все предположения о его вхождении в системы ОЦО данных языков крайне гипотетичны), включение данного термина в систему ОЦО прасемитского языка представляется оправданным: корень отличается стабильной семантикой и представлен во всех группах семитских языков, за исключением СЮА.

Рефлексы корня * 'быть желто-зеленым блестящим' входят в системы ОЦО аккадского, древнееврейского и арамейских языков (возможно, также угаритского) и демонстрируют

такие значения как 'желто-зеленый' (акк., евр., пБ., иуд., сир., мнд., ИПА, хар.); 'желтый' (утр.); 'зеленый' (сам., н.-сир.); 'блестящий' (сир., гез., тна., амх.); 'светлый', 'бледный' (в особенности о цвете лица) (акк., евр., иуд., сир., мнд., н.-сир.); 'серый' (арб.); 'пятнистый' (амх., гур.). Уже на прасемитском уровне для этого термина восстанавливаются такие производные как 'свежая растительность', 'золото', 'желтуха, мучнистая роса'.

Для перечисленных выше ОЦО на прасемитском уровне восстанавливаются следующие оттенки.

1. Оттенки белого цвета.

Корень ? *bys 'быть бледно-желтым (цвета яичной скорлупы)' реконструируется на основе сопоставления арабского ОЦО для белого (?abyad-) и эфиосемитских ОЦО для желтого (тна. beça 'желтый', амх. beça, biça id., арг. baça id., ср. также гез. besa, besa ? 'желтый' (возможно, амхаризм), тгр. bays 'блестящий'). Представляется возможной производность данного ЦО от названия эталонного объекта, ПС *Ьау$- 'яйцо'. Восстановление корня *Ьу? 'быть бледно-желтым' на прасемитском уровне не бесспорно, поскольку для эфиосемитских терминов существует альтернативная этимология (сопоставление с арб. bs§'блестеть', сок. b§s 'становиться белым', арб. basbasa 'блестеть', евр. пБ. Ьп§'сиять', арб. bawwasa 'быть чистого и блестящего цвета').

*syb 'быть серым, белым (о волосах, утративших первоначальный цвет); иметь серые, белые волосы (о человеке)' (- 'быть седым') - термин, хорошо известный в семитологической литературе (полная этимология приводится в "Семитском этимологическом словаре" Л.Е. Когана и А.Ю. Милитарева) и надежно реконструируемый на прасемитском уровне: его рефлексы засвидетельствованы практически во всех семитских языковых подгруппах со значениями 'быть седым' и 'быть старым'. На прасемитском уровне он реконструируется как ЦО с ограниченным употреблением (только о волосах человека), ассоциирующееся с преклонным возрастом и употребляющееся также в значении 'старый' (в ряде языков-потомков это употребление становится основным).

ЦО *shr 'быть светлым / белым / блестящим' восстанавливается на основе сопоставления названий цвета в древнееврейском (fiñor - hapax Icgomenon, допускающий различные трактовки), арамейских 'быть чистым, белым, блестящим') и

арабском {?a?har- 'желтый, красноватый') языках. Представляется возможной связь данного ЦО с глаголом 'обжигать, обжаривать, высушивать'.

2. Оттенки черного цвета.

Восстановление корня 'быть темным' основано на сопоставлении арамейских

основных терминов для черного цвета (арм. * ?кт) и аккадского глагола акати 'быть темным, туманным'. Не исключено, впрочем, что в аккадском мы имеем дело с арамеизмом, равно как и в постбиблейском еврейском (?акат 'быть смуглым, темным, черным').

Корень ? * ?pl 'быть темным' засвидетельствован лишь в центральноссмитских языках (евр. ?орс1, ?арё!а 'темнота', иуд. ?ара! (hiffil) 'делать темным', сам. 7р1 'темнота; быть темным', арб. 'садиться (о солнце)').

*dhm 'быть темным' восстанавливается на основе сопоставления практически полностью синонимичных аккадского (da?mu 'темный, темно-красный') и арабского ( ?adham- 'черный') ЦО. Возможно также сопоставление с данным корнем терминов в СЮА, связанных с темнотой, ночным временем суток 'иметь сношение с женой

ночью', джб. dohum 'дымка, утренний т у м а ифЛшр и х о д и т ь неожиданно ночью'). Не исключено также, что с данным корнем связаны термин в тигринья demhay, diimhay 'бык или корова рыжей масти' и древнееврейский корень со значением 'быть смущенным,

пораженным, онеметь' (с семантическим развитием 'быть темным' > 'быть смущенным, непонимающим, остолбеневшим, онемевшим').

Основанием для реконструкции корня ? *hk¡ 'бьггь темным' является сопоставление двух терминов, засвидетельствованных в древнееврейском (*hakJ¡7'блестящий ?' [альтернативная интерпретация 'темный']) и аккадском {екё/и 'быть темным') языках. Кроме того, имеется соответствие в арабском языке hakala с несколько удаленной семантикой 'быть неясным, непонятным', которая вполне может быть производна от значения 'быть темным'.

Восстановление корня ? *bwy 'быть темным' основано на сопоставлении терминов в арабском (ЭДиз ' черный') и эфиосемитских (тна. haway 'рыжеватая шкура', тгр. hoy, howiy 'масть скота: желтый с белой грудью; темный'). Значительное различие как по форме, так и по семантике арабских и эфиосемитских лексем делают версию о заимствовании малоправдоподобной. Не исключено также сопоставление с гез. haway, haway*вечер, закат'.

Рефлексы корня *ktm 'быть темным' / ? 'быть темным красным' демонстрируют такие значения как 'темный' (евр. пБ. katam, иуд. кШт, арб. katam- 'растение, используемое для производства черной краски', ? мхр. katTw), 'грязный' (евр. ktm (niffal) 'быть грязным / быть темным пятном', сир. kutmata), 'темное / темно-красное пятно' (евр. ktm (niffal) 'быть грязным / быть темным пятном', евр. пБ. ketem, иуд. kitma, сир. kafímá), 'покрывать' (акк. katamu), 'утаивать, скрывать' (арб. katama, джб. kturri). Все эти значения легко выстраиваются в несколько деривационных цепочек: 'темный' > 'грязный', 'темный' > 'покрывать' > 'скрывать', 'темный' > 'темное пятно'. В качестве исходного значения предлагается 'быть темным', а ввиду наличия компонента значения 'красный' в еврейском постбиблейском, иудейско-арамейском и арабском не исключено восстановление значения 'темно-красный' уже на прасемитском уровне.

Реконструкция прасемитского термина ? *kddr 'быть темным' основывается на сопоставлении арабского kdr 'быть грязным* и ханаанейско-арамейских терминов с консонантным составом kdr и семантикой 'быть темным' (не исключено также наличие термина с идентичной семантикой и консонантным составом в угаритском языке). Примеры на нерегулярное соответствие евр., арм. d • арб. d находятся и в некоторых других корнях, однако условия этого соответствия остаются невыясненными.

Рефлексы корня *shm 'быть темно-коричневым, темным (цвета тлеющих углей)' демонстрируют такие значения как 'черный' (иуд. sdhüm, сир. sahmi / sahem, ИПА shm 'чернота', арб. ?ashan>), 'смуглый, темно-коричневый (о цвете лица)' (арб. fishiman-, джб. shamum), 'темно-красный' (евр. пБ. siharri), 'красный' (мнд. ЗНМ'Ъът. красным'). Значение 'быть горячим, раскаленным', засвидетельствованное в еврейском постбиблейском и арамейских языках (и косвенно присутствующее в значении 'смуглый, загорелый'), может быть восстановлено уже на прасемитском уровне. Представление о горячем, раскаленном угле как об эталонном объекте данного цвета может объяснять наличие всех вышеприведенных значений.

Реконструкция корня ? *shr 'быть черным' / 'темным' основывается на сближении цснтральноссмитских ЦО 'черный' (евр. sahor, иуд. sehar 'бьггь черным', сир. sehariá., мнд. SHR id., ИПА shyr) и аккадского термина suvj с неясным значением, для которого допустима интерпретация 'темный, тусклый'. Не исключена связь с данными терминами глагола в тигринья sahгага'(зъпь обугленным'.

3. Оттенки красного цвета.

Двухконсонантный корень *kh 'быть светло-красным' восстанавливается на основе сопоставления эфиосемитских ОЦО для красного цвета (гез. kayyeh, kayyih 'красный', тгр.

кауаЛ ¡а., тна. каууэЬ ¡(1., амх. кауу\А., хар. кёН ¡(1., арг. каууэЬ, кау и1., гаф. к'ау'ак1., гур. кау

'светлокожий (человек)') с иудейским арамейским ЦО кэЬаЬа (для которого возможна интерпретация 'светло-красный') и с арабскими терминами киЬЬ- 'чистый, беспримесный', кау!)- 'гной' (имеющими доминирующий компонент значения 'быть светлым', с предполагаемым развитием из 'быть светло-красным'), а также с хадрамаутским термином куЬ, используемым как эпитет бронзы и предположительно интерпретируемым как ЦО 'красный'.

К предположительно реконструируемому прасемитскому корню ? *ткг 'быть красным' могут восходить термины с указанием на красный цвет в аккадском 'красный'),

сирийском {щвкага 'румяна; сурик') и арабском (такна 'быть красным', такт- 'красная земляная краска') языках. Однако реконструкция не вполне надежна, поскольку арабский корень может трактоваться как заимствование из арамейского; в свою очередь, арамейский термин может быть аккадизмом (с сужением значения: 'красный цвет' > 'красная краска').

Рефлексы прасемитского ЦО "$кг 'быть светло-красным; красить в красный цвет' достаточно хорошо представлены в языках-потомках и отличаются стабильной семантикой, однако при этом демонстрируют значительную вариативность консонантного состава: засвидетельствованы как формы вкг, так и формы с метатезой ¡гк, возможно, сюда же относятся ЦО ¡тк с начальным вместо 5-), Наиболее широко распространенными и, по-видимому, исходными являются формы, демонстрирующие консонантный корень $Хх(иуд. 51ктз, 5вкаПа 'красная краска', сир.. 5экаг'делать красным', И П АХкрасить в красный цвет', арб. /Лт( IX) 'быть рыжим (о волосах; о человеке)'). Не вполне ясна соотнесенность сданными терминами катабанского ¿кг 'блеск' (засвидетельствованного как эпитет бога) и древнееврейского 5Хт(для которого допустима интерпретация 'красить глаза').

В семитских языках засвидетельствован ряд терминов, демонстрирующих идентичную семантику при метатезе двух последних согласных: евр. йагок 'рыжий (о лошади)'; 'виноград' (очевидно, светло-красный, розовый), пБ. 5агак'красить', Багак, ¡агак'краска, румяна', вагбк 'красноватый, рыжий, гнедой', сам. $гк 'краска?'. Не исключено, что метатеза *5/1т > згк вызвана контаминацией с прасемитским корнем 'восходить (о светилах)', если учесть, что восход солнца, заря воспринимались как объекты с фиксированным блестящим светлым красным цветом.

Кроме того, в арамейских языках засвидетельствованы корни с идентичной семантикой 'красить в красный цвет', 'красный', 'чистый, блестящий', но с консонантным составом $гк, демонстрирующим труднообъяснимое /на месте ожидаемого Л арм. Игк 'красить', иуд. мгак ¡(1., сир. звпка 'ясный' (возможно, сюда же мандейский корень 5гк, согласно одной из интерпретаций обозначающий блеск). Спорадическая смена начального сибилянта А' > лг может объясняться влиянием прасемитского корня 'горсть, быть раскаленным' или же арабского глагола Папка 'становиться красным' (производного от 'восходить (о солнце)').

4. Оттенки желто-зеленого цвета.

Реконструкция корня 'быть зелено-синим' основывается на объединении трех

групп семитских корней, семантика которых связана с зеленым цветом: названий травы в древнееврейском финикийском и арамейских

'лук') языках, арабского - ОЦО для зеленого цвета (зелено-синего в языке

древнеарабской поэзии), и ЦО, обозначающих тона в диапазоне от желтого до синего в СЮА (мхр. Ллйит 'желто-зеленый', хрс. Ас</оГ 'желто-зелено-^^л&^(:)желтый (или желто-зеленый)', сок. 'зелено-синий').

Сближение центральносемитских терминов вполне правдоподобно как с семантической,

так и с фонетической точки зрения. Сопоставление же этих терминов с ЦО в СЮА, несмотря на практически полное совпадение семантики арабского и СЮА, представляет значительную фонологическую проблему. На основе внутренней реконструкции в СЮА (мхр., хрс. h - джб., сок. I) на общем уровне СЮА в качестве первого согласного должен восстанавливаться s. Других примеров на нерегулярное соответствие СЮА / и арб. h найти не удалось. Тем не менее, вхождение в системы ОЦО арабского языка и СЮА семантически крайне близких терминов, обнаруживающих также формальное сходство, вряд ли может объясняться простой случайностью.

К прасемитскому ЦО *shb 'быть светлым, желтым, светло-коричневым' восходят следующие термины: евр. §ähöb (допускающий интерпретации 'рыжий, ярко-красный' или 'светлый'), пБ. säAöb 'желтый', иуд. sahab 'бьггь ярким, блестеть', арб. ?ashab- 'светлый гнедой (о лошади), рыжий, желтый (о верблюде)'. Крайне желательно сопоставлять с данными терминами ряд ЦО с идентичной семантикой в СЮА (мхр. $.?Л1Уёи''кремовый', джб. sahbob 'светло-коричневый', сок. saVbab 'белый'), однако это сопоставление предполагает спорадический переход b> wb мехри и h> Гв сокотри (если последний переход не единичен, хотя и крайне редок в сокотри, то примеры на спирантизацию b не упоминаются в существующей литературе по мехри).

Гипотетическое восстановление прасемитского ЦО ? *spr 'быть светлым, блестящим, желтым; рассветать' основано на сопоставлении арабского ОЦО для желтого цвета, ?asfar-, и терминов в СЮА, которые демонстрируют идентичный фонетический состав и близкую семантику (мхр. safer [seiet) 'желто-зеленый', джб. ssihr 'желтый'), однако могут рассматриваться как заимствования из арабского уже на уровне пра-СЮА. Фонетически с этими терминами может сопоставляться ряд редко употребляемых и поздних аккадских лексем, предположительно являющихся названиями краски (ftpparätu, sipretu). Кроме того, возможно сопоставление данного корня с арамейским *fpr 'рассвет, утро' (иуд. fepar, fipri 'утро', сир. papri id., мнд. fipra id.). Образование существительного 'рассвет, утро' от ЦО, в значение которого входит компонент 'светлый' или 'блестящий', представляется правдоподобным; в этом случае можно предположить, что собственно цветовое значение 'желтый' в рассматриваемом ЦО является вторичным, развившимся из семантики 'светлый' или 'блестящий'. Альтернативным решением является предположение семантического перехода 'рассвет' > 'светлый1 в арабском языке и сохранения исконного значения 'рассвет' в арамейском.

Кроме вышеперечисленных ЦО, указывающих на тон, для прасемитского языка восстанавливаются 18 ЦО с семантикой 'быть блестящим' (*?wr / ?гг 'блестеть, сверкать'; *bhr 'быть светлым блестящим'; *Ык 'быть блестящим; быть пятнистым'; *Ьгк 'блестеть, сверкать; быть блестящим'; *Л//'быть блестящим'; *hwr'быть блестящим' / 'быть пятнистым (черным и белым)'; *//77Г'быть блестящим'; *птг 'быть блестящим'; *nsh 'быть блестящим; быть чистым'; *nwr 'светиться, гореть, быть блестящим'; *psh 'быть блестящим; быть радостным'; *sh 'быть блестящим'; *zhr 'быть блестящим'; *zhy 'быть блестящим'; *zä.h) 'быть блестящим; быть радостным'; *2т£'быть блестящим; быть пятнистым?', о глазах также 'быть голубым') и 12 ЦО с семантикой 'быть пятнистым' (? *Шг'быть пятнистым, с белыми пятнами; быть блестящим'; *brd'быть пятнистым'; *Ьгт 'быть пятнистым (двуцветным)'; ♦¿/-/'быть пятнистым, в черных и белых пятнах'; *hbr 'быть пятнистым, в темных пятнах; красить темным цветом, ставить метку, клеймо'; *htb 'быть пятнистым, пестрым, пестро расшитым или раскрашенным'; *nkd 'быть пятнистым (покрытым мелкими пятнышками)'; *л(гГ'быть заплатанным; ? быть пятнистым (пестрым)'; *гкт 'быть пятнистым (разноцветным,

пестрым, блестящим)'; *sr¡£W) 'сплетать (нитки, веревки, особенно двух или нескольких цветов); делать пятнистым, пестрым, разноцветным, украшать'; *tl? 'быть пятнистым (с красными пятнами)'; *zrglzgT 'смешивать; быть пятнистым'). Что касается трех прасемитских глаголов со значением 'красить' то для каждого из них в качестве исходного

значения восстанавливается 'погружать в жидкость, обмакивать', однако можно предполагать, что семантика 'красить' образуется уже на прасемитском уровне.

В главе III приводятся и обсуждаются нетривиальные семантические переходы, засвидетельствованные на рассмотренном материале. Прежде всего, это образования ЦО от названий эталонных объектов ('яйцо' > 'бледно-желтый'; 'сажа' > 'черный, темный'; 'раскаленныеугли' > 'темно-красный'; 'кровь' > 'красный'; 'вино' > 'красный', 'фиолетовый'; 'земля' > 'красный', 'коричневый', 'серый'; 'растительность' > 'зеленый'; 'воск' > 'желтый'; 'небо' > 'синий') и образование от ЦО названий объектов соответствующего цвета ('белый' > 'молоко'; 'белый' > 'тополь'; 'белый', 'блестящий' > 'луна'; 'черный, темный' > 'сумерки', 'ночь'; 'черный, темный' > 'сажа'; 'красный' > 'кровь'; 'зеленый' > 'растительность'; 'желтый' > 'желтуха'). Отдельно приводятся случаи семантической связи между ЦО и названиями металлов ('желтый' - 'золото', 'блестящий' > 'серебро', 'синий' - 'лазурит', 'красный' > 'сердолик').

В связи с тем, что образование ЦО от названий красок широко представлено в языках мира и, в частности, в семитских языках, в данном разделе дается краткое описание основных типов красок, используемых в регионе распространения семитских языков. Среди красок животного происхождения наиболее важную роль играл пурпур - краска, добываемая из т. н. пурпурных улиток (purpura и murex). Поскольку открытие пурпурной краски связывается с семитскими народами и датируется уже вторым тысячелетием до н. э., представляет некоторую проблему отсутствие в семитских языках специальных терминов для обозначения пурпурной улитки или производимой из нее краски. Лексика семитских языков, связанная с пурпуром, преимущественно представляет собой наименование тканей или шерсти, окрашенной пурпурной краской. За исключением термина для одной из разновидностей пурпура, phm, в угаритском языке, все семитские лексемы, связанные с обозначением цвета пурпура или тканей, окрашенных в пурпур, выстраиваются в цепочки заимствованных терминов с неясными и, скорее всего, нссемитскими, источниками заимствования. К таким терминам относятся акк. takiltu 'синяя пурпурная шерсть' и акк. argamannu 'красная пурпурная шерсть', этимологии которых приводятся в данном разделе.

Другим важным животным источником для красной краски был кошенилевый, червь (насекомое, паразитирующее на некоторых деревьях, например, Qucrcus coccifcra). Древнееврейский термин для этой краски (san!) и его угаритское соответствие (/л) предположительно образованы от прасемитского глагола 'мочить, вымачивать', с

переходом 'мочить, погружать в жидкость' > 'красить' > 'красная краска'.

Среди красок растительного происхождения наибольший интерес для настоящего исследования представляет красная краска, получаемая из марены красильной, название которой - *ptm{w)-at' - восстанавливается уже на прасемитском уровне (с рефлексами в угаритском, еврейском постбиблейском, арамейских и арабском языках). Желтая краска производилась из растений сафлор (Carthamus tinctorius), шафран (Crocus sativus), турмерик (Curcuma longa); синяя - из индиго (Indigofera tinctoria), импортировавшегося из Индии, и его местного заменителя, синильника (Isatis tinctoria).

Наиболее важная краска минерального происхождения производилась из антимонита, минерала, в химический состав которого входит сурьма. Эта краска (также называемая

сурьмой) использовалась прежде всего как косметическое средство для подкрашивания глаз, а цвет, получаемый с ее помощью, воспринимался как черно-синий. В семитских языках сурьма достаточно часто обозначается с помощью корня кМ, который, однако, не восстанавливается на прасемитском уровне: учитывая культурную значимость данной краски, предполагается (а в ряде случаев очевидно), что в большинстве этих языков корень появился в результате заимствования.

Использование дубильных средств как красителей, продуцирующих красный цвет, вызывает семантический переход 'дубить; квасцы' > 'быть красным'. Так, рефлексы корня *ягр 'дубить; квасцы' в ряде семитских языков демонстрируют значение 'быть красным'.

Кроме того, в главе III рассматриваются следующие семантические переходы: 'блестящий' > 'белый'; 'желтый' - 'белый'; 'блестящий' > 'пятнистый', 'пятно'; 'пятно цвета X' / 'пятно на фоне цвета X' - 'цвет X'; 'светлый' > 'понятный'; 'темный' > 'непонятный'; 'белый' / 'блестящий' / 'светлый' > 'чистый'; 'темный' > 'грязный'; 'быть блестящим' > 'быть растущим, зеленеющим (о свежей, молодой растительности)'; 'зеленый' - 'растущий, зеленеющий (о растительности)'; 'блестящий' / 'белый' > 'радостный'; 'темный' / 'черный' > 'печальный1; 'быть блестящим' - 'кричать'; 'быть светлым / блестящим' - 'утро, рассвет'; 'темный' > 'покрывать' > 'скрывать, держать в тайне'; 'белый', 'блестящий' > 'белое пятно' > 'проказа', 'прокаженный'; 'быть блестящим' / 'быть светлым' / 'быть белым' > 'белое пятно' > 'катаракта, бельмо'; 'пятно' > 'лысина, плешь'; 'смешивать' > 'быть пятнистым'; 'плести, сплетать (веревки, нитки)' > 'быть пятнистым'; 'быть заплатанным' - 'быть пятнистым'; 'мочить, погружать в жидкость' > 'красить'.

В Заключении обсуждается типологическая правдоподобность реконструированной системы ОЦО прасемитского языка. Система семантически тождественна аккадской и состоит из четырех ОЦО - для белого, черного, красного и желто-зеленого цветов. В исследованиях по типологии ЦО упоминаются аналогичные системы ОЦО в чукотском и нубийском языках. Относительно большое количество реконструированных прасемитских терминов с доминирующими компонентами значения 'светлый' и 'блестящий' подтверждает неоднократно высказывавшееся предположение о центральной позиции, занимаемой терминами светлоты и блеска в системах ЦО древних языков.

В Заключении рассматривается также эволюция системы ОЦО прасемитского языка на пути к отдельным семитским языкам.

Переход от прасемитской системы ОЦО к системам аккадского, древнееврейского, праарамейского и пра-СЮА языков представляется тривиальным, сопровождаемым лишь лексической заменой отдельных лексем без смены значения.

Параллели к переходу от прасемитской "желто-зеленой" к "зелено-синей" системе арабского языка, засвидетельствованной в языке древнеарабской поэзии, и аналогичному переходу от "желто-зеленой" системы пра-СЮА к "зелено-синей" системе сокотри можно найти в индоевропейских языках. В частности, праиндоевропейская система ОЦО, реконструируемая как "желто-зеленая", переходит в пракельтскую систему, характеризуемую наличием "зелено-синей" категории. Такое развитие системы ОЦО представляется вполне естественным: с появлением основного термина для желтого цвета происходит изменение сферы референции термина, изначально обозначавшего желто-зеленые тона, и он начинает функционировать как "зелено-синий".

Особую проблему представляет переход от четырехчленной прасемитской системы ОЦО к трехчленной праэфиосемитской системе ОЦО. Такой переход противоречит всем типологиям эволюции систем ОЦО, постулируемым сторонниками теории Берлина и Кея. Данные

эфиосемитских языков позволяют предположить наличие на праэфиосемитском уровне четвертой, "зеленой", категории, обозначаемой некоторым производным от термина 'трава, растительность', однако полностью исключают возможность вхождения в эту категорию желтых тонов. Не представляется возможным и восстановление на праэфиосемитском уровне ОЦО 'желтый'. Наиболее эффективным оказывается объяснение эволюции категории "желто-зеленый" в семитских языках в рамках теории А. Вежбицкой, где ключевым понятием становится эталонный объект. Очевидно, уже на прасемитском уровне мы имеем дело с двумя эталонными объектами для корня * кгк- это трава и золото. В ряде языков (арабском, СЮ А) ОЦО кгк вытесняется дериватом от названия одного из этих эталонных объектов - травы. Новый термин может перенимать семантику прежнего ОЦО без серьезных изменений, а может развить новую цветовую семантику, фокусируясь на цветовых областях, ассоциирующихся с тем названием эталонного объекта, от которого он был произведен. Кроме того, и сам эталонный объект может менять свои свойства с течением времени или в зависимости от местности. Представляется возможным, что корень *31/ЯГ, изначально обозначавший траву, был использован в арабском и СЮА для образования нового ЦО, вытеснившего * тк. При этом изменение границ обозначаемой категории в арабском, харсуси и сокотри объясняется семантикой корня который, возможно, обозначал темную,

сочную траву (что способствовало интерпретации образованного от него ЦО как обозначения зелено-синей категории), в отличие от ЦО ассоциировавшегося со свежими побегами

молодых растений, характеризуемых блеском и близостью к желтым тонам. Включение желтых тонов в семантику некоторых рефлексов корня объясняется влиянием

семантики вытесненного корня *тк. Такой подход к объяснению эволюции ЦО может оказаться действенным и в отношении эфиосемитской системы ОЦО, где можно предполагать замену прасемитского * кгк на некоторое образование от существительного 'трава', а сужение желто-зеленой категории до зеленого цвета объяснять отсутствием в данной местности ассоциации травы с желтыми тонами.

Таким образом, в ходе настоящего исследования выясняется, что семитский материал плохо согласуется с типологией развития систем ОЦО, предлагаемой в рамках теории Берлина и Кея. Этот факт может объясняться малой степенью изученности "желто-зеленых" систем ОЦО в языках мира, равно как и систем ОЦО, в которых доминирует указание на светлоту и блеск. В то же время, теория Вежбицкой оказывается довольно плодотворной как для этимологического анализа отдельных ЦО, так и для объяснения эволюции прассмитской системы ОЦО.

Сокращения названий языков

Акк. - аккадский, амх. - амхарский, арб. - арабский, арм. - арамейский, арг. - аргобба, гаф. -гафат, гсз. - геэз, гур. - гураге, свр. - древнееврейский, джб. - джиббали, ИПА - иудейский палестинский арамейский, иуд. - иудейский арамейский, мнд. - мандейскнй, мхр. - мехри, н.-сир. - новосирийский, пБ. - постбиблейский, ПС - прасемитский, пун. - пунический, русск. -русский, сам. - самаритянский, сир. - сирийский, сок. - сокотри, ст -арм. - староарамейский, СЮА - современные южно-аравийские, тгр. - тигре, тна. - тигринья, угр. - угаритский, хар. -харари, хрс. -харсуси.

По теме диссертации автором опубликованы следующие труды:

I. Цвстообозначения древнееврейского языка Библии в этимологическом аспекте // Материалы Седьмой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по

иудаике. 2. М, 2000. С. 57 - 63.

2. К этимологии некоторых древнееврейских лексем, связанных с обозначением цвета // Библия. Литературные и лингвистические исследования. Вып. 4. М.:РГГУ, 2001.С. 50 - 77.

3. Etymological notes on the Akkadian Colour Terms // Orientalia: Papers of the Oriental Institute. L. Kogan (ed.). Vol. Ill: Studia Semitica. M.: Oriental Institute, 2003 .P. 3-17.

4. Color Terms of Modem South Arabian Languages: a Diachronic Approach // Orientalia: Papers ofthe Oriental Institute. Babel und Bibel 1. M, 2004. P. 269 - 282.

А

Í

\ *- - ? , 09 МАЙ 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Булах, Мария Степановна

Введение.

История проблемы.

Терминология.

Семантика ЦО.

Методы.

Глава I. Системы ОЦО отдельных семитских языков и языковых групп в сихронном и диахронном аспектах.

1.1. ОЦО аккадского языка.

1.2. ЦО угаритского языка.

1.3. ОЦО древнееврейского языка.

1.4. ОЦО арамейских языков.

1.5. ОЦО арабского языка.

1.6. ОЦО эфиосемитских языков.

1.7. ОЦО современных южноаравийских языков.

Глава II. ЦО прасемитского языка.

И. 1. Собственно ЦО.

II.2. ЦО с семантикой 'блестящий* или 'светлый'.

И.З. ЦО с семантикой 'пятнистый'.

II.4. Глагольные корни с семантикой 'окрашивать, красить'.

Глава III. Наиболее типичные семантические переходы в лексико-семантическом поле "Цвет", зафиксированные в семитских языках.

III. 1. Переходы типа 'название объекта с фиксированным цветом X' - 'цвет X'.

III.2. Прочие нетривиальные семантические переходы, засвидетельствованные в лексико-семантическом поле "Цвет" в семитских языках.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Булах, Мария Степановна

Настоящая работа представляет собой опыт исследования цветообозначений (ЦО) семитских языков в диахронном аспекте. Целью исследования является полное этимологическое описание основных цветообозначений (ОЦО) семитских языков, реконструкция системы ОЦО в прасемитском языке и построение модели развития систем ОЦО от прасемитского языка к языкам-потомкам.

Этимологизация лексики семитских языков является одной из первостепенных задач современной семитологии. В этом контексте каждое этимологическое исследование некоторой лексико-семантической группы в семитских языках является важным шагом на пути к осуществлению этой задачи. В настоящее время можно привести лишь два капитальных труда, посвященных этимологизации лексико-семантических групп: 1-й том семитского этимологического словаря JI.E. Когана и А.Ю. Милитарева (SED I), где объектом исследования являются названия частей тела в прасемитском языке, и диссертация JI.E. Когана (Коган 2001), анализирующая фаунистическую лексику древнееврейского языка. Этимологический анализ новых пластов семитской лексики позволит расширить фонд реконструируемых прасемитских корней и представит новый материал для фонологической реконструкции.

Одновременно подобное исследование представляет определенную ценность для исторической типологии, а именно, для типологии семантических изменений. Интерес к этой области типологии особенно возрос в последнее время (ср. Дыбо 1996, Зализняк 2003; подробное обсуждение и литературу см. в Зализняк 2001), что объясняется актуальностью проблемы как для синхронных исследований в области семантики, так и для этимологического анализа в самом широком смысле. В литературе неоднократно отмечается необходимость использования четких критериев для проверки правдоподобности этимологического сближения лексем с нетождественной семантикой. Таким основополагающим критерием является семантическая параллель - факт независимого аналогичного семантического развития некоторой лексемы в другом языке (предпочтительно не родственном рассматриваемому). В семитологии данный метод известен как метод "изосемантических рядов" и был введен в обращение в классической работе С.С. Майзеля (1983).

Использование критерия семантической параллели предполагает привлечение как можно более полного типологического материала. В работе по возможности использовались существующие труды по типологии семантических изменений и большое внимание уделялось уже известным и хорошо засвидетельствованным в языках мира семантическим переходам в области ЦО. С другой стороны, необходимо подчеркнуть актуальность настоящего исследования для пополнения этого материала.

История проблемы.

Изучение собственно проблемы цвета и восприятия цвета человеком уходит в глубину веков. Большинство античных философов (напр., Эмпедокл, Демокрит, Платон, Аристотель, Евклид, Герофил, Клавдий Птолемей, Гален и Плотин) в рамках изложения метафизических представлений о мире предлагают свою версию учения о цвете (подробнее см., напр., Gage 1994 11 f.).

Проблема цвета продолжает волновать и современную философию, однако в то время как физическая природа цвета со времени появления "Оптики" И. Ньютона (см. Optical Papers of Isaac Newton., ed. by Shapiro 1984) переходит в область изучения физики, философские труды рассматривают явление цвета с позиций эстетики (напр., "Zur Farbenlehre" И.В. Гете, см. Goethe 1949) или гностики (напр., "Bemerkungen über die Farben" Jl. Виттгенштейна, см. Wittgenstein 1979).

Девятнадцатый век отмечен началом интереса к проблеме цвета со стороны лингвистов и проведением, возможно, первого лингвистического анализа ЦО в некотором языке. Речь идет о работе У. Глэдстона "Studies on Homer and the Homeric Age", в которой, в частности, автор исследует наименования цвета в языке Гомера и приходит к выводу о "цветовой слепоте" древних греков на основании того, что по сравнению с ЦО современных языков ЦО в произведениях Гомера представлены в незначительном количестве и употребляются крайне редко (Gladstone 1858).

Гипотеза о различии в восприятии цветовой гаммы на разных стадиях развития человеческого общества имела большой резонанс, но после долгой полемики была отвергнута. Тем не менее, работа Глэдстона имеет огромное значение для развития понимания природы ЦО лингвистами. Именно благодаря ей стало ясно, что следует разграничивать физическое восприятие человеком окружающей действительности и ее интерпретацию человеком, отраженную в языке.

В двадцатом веке одинаковое устройство органов восприятия у всех людей, независимо от их этнической принадлежности, считается установленным фактом. Не вызывает сомнений также тот факт, что способы психологической и лингвистической интерпретации воспринятой человеком информации различаются в разных человеческих сообществах. Особенно четко это проявляется на языковом материале: люди, говорящие на разных языках, по-разному членят действительность, по-разному классифицируют окружающие их объекты, подтверждением чему могут служить, например, различные ответы разноязычных людей на вопрос, сколько цветов в радуге. Камнем преткновения становится вопрос о существовании универсальных законов, по которым человеческие языки интерпретируют действительность. В рамках решения этого вопроса ЦО становятся излюбленным объектом исследования лингвистов и используются в аргументации как за, так и против универсальных законов в языке.

Так, сторонники гипотезы о релятивизме в языке на примере ЦО демонстрируют арбитрарность языка: "Consider a rainbow or a spectrum from a prism. The continuous gradation of color which exists in nature is represented in language by a series of discrete categories. This is an instance of structuring of content. There is nothing inherent either in the spectrum or the human perception of it which would compel its division in this way" (Gleason 1969 4). Этот тезис X.A. Глисон доказывает на примере трех языков - английского, различающего шесть цветов радуги, шона (банту), различающего три цвета, и басса (нигер-конго), носители которого видят в радуге лишь два цвета (там же, 4f.).

Пример, приведенный Глисоном, был настолько ярок и убедителен, что в некоторой степени спровоцировал противников гипотезы Сэпира - Уорфа на детальное изучение типологии ЦО - с целью показать, что неверная интерпретация эмпирических данных явилась следствием недостаточно полного материала. В 1969 году появляется знаменитая работа Б. Берлина и П. Кея "Basic colour terms: their universality and evolution" (Berlin, Kay

1969). Как видно из названия, книга полностью посвящена проблеме ЦО в языках мира. В предисловии авторы подвергают сомнению тезис гипотезы Сэпира - Уорфа об отсутствии языковых универсалий. По их мнению, материал ЦО прекрасно поддается типологизации и позволяет установить несколько импликативных универсалий.

Книга является результатом лингвистического типологического исследования ОЦО в языках мира. Сам термин ОЦО (basic color term) вводится в употребление в этой работе, впоследствии получая широкое распространение в учении о цвете. В ходе исследования для каждого рассматриваемого языка были установлены имена ОЦО, для каждого из которых с помощью цветовых пластинок (Munsell chips) были выявлены фокус (т. е. пластинка, цвет которой для большинства носителей является эталоном данного ЦО) и сфера употребления (все цветовые пластинки, цвет которых может быть описан с помощью данного ЦО).

Обработав обширный лингвистический материал (данные около 80 языков разных языковых семей), Берлин и Кей делают следующие выводы: существуют универсальные законы устройства системы ОЦО в языках мира. Универсальный инвентарь системы ОЦО состоит из 11 основных названий цветов - белого, черного, красного, зеленого, желтого, синего, коричневого, фиолетового, розового, оранжевого, серого (Berlin, Key 1969 2). Система ОЦО в конкретном языке тем полнее (состоит из большего количества ОЦО), чем выше стадия развития данного языка. Первый постулат гипотезы Б. Берлина и П. Кея гласит, что все языки имеют термины, обозначающие белый и черный цвета. Таким образом, минимальное количество ЦО в языке - два. Авторы приводят данные о современном языке, различающем лишь черный и белый цвета: это язык [Jale], принадлежащий к трансновогвинейской филе, распространен в области Ириан-Джая (Индонезия) (там же, 23) (Р. МакЛори приводит четыре таких системы ОЦО, также принадлежащие трансновогвинейской филе, подгруппе дани, см. MacLaury 1999 29). Максимальное количество основных ЦО в языке, согласно Берлину и Кею, одиннадцать. Б. Берлин и П. Кей разрабатывают следующую схему развития основных ЦО: сначала появляются названия белого и черного цветов (вернее, макро-белого и макро-черного, зона значений которых значительно шире, чем в более развитых системах ОЦО), затем к ним добавляется название красного цвета, затем - зеленого и желтого (сначала один из них, а потом второй), затем - синего, и затем - коричневого. После этого в любой последовательности и за короткий отрезок времени появляются названия фиолетового, розового, оранжевого и серого цветов (Berlin, Key 1969 4). Согласно гипотезе Б. Берлина и П. Кея, эта схема возникновения и развития ЦО является универсальной для всех языков мира.

Basic colour terms: their universality and evolution" очень скоро становится самой известной и цитируемой работой по проблеме ЦО. Разумеется, она также подвергается суровой критике, в частности, за несовершенство используемых методов: ". a careful reader may have reservation about the evidence provided in support of the specific claims noted above. The evolutionary status of the typology, its precise ordering and the adequacy of support for the establishment of eleven universal foci in relation to problems of sampling (number of languages, geographic bias, etc.), informants (number, bilingualism, shared backgrounds, etc.) and sources (use of dictionaries, consistency in processing, etc.), have already received critical attention." (Conklin 1973 931). "Care in selection and handling of data appears to be less than might be desired" (там же, 932).

Несмотря на все свои недостатки, работа произвела своего рода революцию в изучении ЦО. Знаменитые постулаты об универсальной схеме развития систем ОЦО в языках мира актуальны до сих пор, с некоторыми уточнениями и дополнениями (часть которых авторы внесли сами), см. Berlin, Berlin 1975 83, Kay, McDaniel 1978, Kay 1975 261, Kay, Maffi 1999 748, Kay, Berlin, Maffi, Merrifield 1997 33, Dedrick 1998 92, MacLaury 2001 1232 и др.). Гипотеза Б. Берлина и П. Кея вызвала очередной всплеск интереса к проблеме ЦО и явилась импульсом к новым исследованиям на эту тему.

Цветовые универсалии, обнаруженные Берлином и Кеем, сообщили новый импульс исследованиям человеческого восприятия цвета. В частности, универсальность цветовых фокусов является важным аргументом в пользу универсальности восприятия цвета у различных народов, которое является результатом неврофизиологических процессов, протекающих одинаково у всех представителей человеческой расы. Таким образом, лексическая категоризация цвета в языках мира демонстрирует не лингвистический релятивизм, а существование семантических универсалий, имеющих под собой биологическую основу (Kay, McDaniel 1978 61 Of.).

С другой стороны, одним из важных последствий появления работы Берлина и Кея явился всплеск научного интереса к проблеме цвета, что выразилось в появлении огромного количества дескриптивных работ и в инициации ряда полевых исследований по сбору материала (как правило, на основе метода цветовых пластинок), особенно в экзотических языках. Неудивительно, что увеличение и уточнение эмпирических сведений вызвало необходимость в пересмотре первоначальной гипотезы и в устранении несоответствий этим сведениям.

Краткую историю теории Берлина - Кея, ее развития, последующей полемики, а также резюме современного состояния проблемы можно найти в очерке Р. МакЛори "Basic Color Terms: Twenty-Five Years After" (MacLaury 1999).

Выясняется, однако, что методы, используемые сторонниками теории Берлина и Кея (по-видимому, позволяющие достигать определенных результатов в антропологии и ряде других дисциплин), непригодны для лингвистического анализа. Результаты исследования, проведенного с помощью цветовых пластинок, не позволяют определить семантику исследуемых ЦО. Исследователями-лингвистами неоднократно отмечалась невозможность использования цветовых пластинок при объяснении значения имени цвета (см., напр., Wierzbicka 1996 294-97). С точки зрения лексикографа цветовые пластинки столь же бесполезны для определения семантики прилагательного цвета, сколь бесполезна информация о допустимой длине волны, яркости и насыщенности (попытки воспользоваться информацией такого рода для толкования ЦО, предпринятые, например, Л.Г. Хеллером и Дж. Макрисом [Heller - Macris 1967 38], оказались несостоятельными, см. подробную критику данного подхода P.M. Фрумкиной [Фрумкина 1984 2If.]). Информация о фокусе некоторого ЦО (т. е. о наилучшем образце данного цвета) и о всех цветовых тонах, к которым приложимо данное ЦО, недостаточна (а возможно, и нерелевантна) для правильного употребления ЦО в языке. Многие лингвисты оспаривают состоятельность идеи описания семантики ЦО в терминах физики, указывая на то, что системы ЦО в различных языках использовались задолго до появления знания о природе цвета, и, конечно же, обучение использованию ЦО проводится без помощи цветовых пластинок, на реальных объектах окружающего мира.

Все эти соображения нашли отражение в знаменитой работе А. Вежбицкой

Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия" (Wierzbicka 1996 287-334), где оспаривается эффективность использования цветовых пластинок и предлагается толкование ЦО с помощью т. н. прототипических объектов - объектов наивной картины мира, с которыми в сознании носителей ассоциируются данные ЦО (для черного - ночь, для белого - день, снег, для красного - огонь, кровь, и т. д.). Этот подход был с воодушевлением принят многими лингвистами, и в настоящее время можно привести ряд работ по ЦО, проведенных на базе метода Вежбицкой (Рахилина 2000, Дыбо, Михайлова, Норманская 2002, Норманская 2002, Мерзлякова 2003, Rakhilina в печати и др.). Вместе с тем, лингвистические исследования по методике Берлина и Кея никоим образом не прекратили свое существование, что демонстрируют такие сборники как "The Language of Color in the Mediterranean" (Borg 1999a), "Anthropology of Color" (MacLaury, Paramei, Dedrick в печати); ср. также критику МакЛори на работу Вежбицкой (MacLaury 1997b 630).

Что касается исследований ЦО в семитских языках, то они прежде всего посвящены наиболее изученным мертвым языкам - аккадскому, арабскому, древнееврейскому. ЦО в аккадском языке подробно рассматриваются Б. Ландсбергером (Landsberger 1967). Древнееврейским ЦО посвящен ряд статей (напр., Guillaumont 1957, Fronzaroli 1969, Massey-Gillespie 1994) и две фундаментальные работы - Gradwohl 1963 и Brenner 1979. Полный анализ ЦО в древнеарабской поэзии был проведен В. Фишером в его труде "Farb-und Formbezeichnungen in der Sprache der altarabischen Dichtung" (Fischer 1965). ЦО классического арабского языка обсуждаются в небольшой статье А. Морабиа (Morabia 1964).

Исследования ЦО современных семитских языков, за исключением ряда достаточно подробных исследований, посвященных арабским диалектам (см. I.5.), и небольшой статьи А.П. Василевича по ЦО амхарского языка (Vassilevich 1988), практически отсутствуют.

Специальных исследований, посвященных диахронному аспекту семитских ЦО, до настоящего момента также не проводилось. Хотя в вышеупомянутых работах Ландсбергера, Градволя и Фишера широко привлекается этимологический материал, их замечания о ЦО прасемитского языка носят случайный характер. Диссертационное исследование Г.А. Дурново (2001) "Прилагательные цвета и физического признака в классическом арабском языке (с привлечением сравнительного материала семитских языков)" рассматривает прежде всего морфологические особенности данной лексики в арабском языке. Хотя Дурново рассматривает материал других семитских языков, он не предпринимает попыток реконструкции на прасемитском уровне некоторого морфологического показателя, маркирующего прилагательные с семантикой цвета. О возможности существования на прасемитском уровне морфологически оформленной группы прилагательных, включающей прилагательные цвета, говорится крайне осторожно: "Следует обратить внимание на особую модель С^аСгиСзСз в аккадском и . древнееврейскую модель со значением цвета и физического недостатка . - возможно, здесь мы имеем дело с исторической моделью, близкой по значению и развитию семантики к арабской модели ТаС^аСз-." (Дурново 2001 112). Поскольку в настоящем исследовании проводится реконструкция прасемитских корней, а не лексем, мы не пытались подтвердить или опровергнуть предположение Дурново. Вместе с тем, мы воспользовались материалом, собранным в его работе, в частности, примерами употребления прилагательных цвета в арабском языке (там же, 214-31).

Сравнительно невелико и число работ по реконструкции ЦО других языковых семей или языковых групп. В качестве примера таковых можно привести: Branstetter 1977 (праполинезийский), Kinkade 1988 (прасалишский), Дыбо, Михайлова, Норманская 2002 (пракельтский), Норманская 2002 (праиндоевропейский). Эти работы различаются своим материалом, целями и методами. В ходе настоящего исследования мы постарались учесть опыт вышеупомянутых работ.

Терминология.

Единственное строгое определение понятия 'цвет', встретившееся нам в изученной литературе, принадлежит Р. МакЛори: color: (1) any sense of hue, saturation, or brightness, or a combination, etic or emic; (2) in categorization and only emically, any or all of the three plus surface effects, such as shininess, or connotations having nothing to do with light or the color solid; but at least one of the three dimensions of color must predominate within a category to define it as mainly of color rather than as mainly of something else" (MacLaury 1997a 510).

Hue, saturation (intensity), brightness - термины цветоведения, определяющие компоненты оптического явления, воспринимаемого нашим глазом как цвет. Hue обозначает собственно цветовой тон, то есть соответствие определенной точке хроматической шкалы (или - для ахроматических цветов - несоответствие никакой точке хроматической шкалы) (ср. определение МакЛори: "the horizontal circumference of the Munsell color solid and of the psychological color solid of reflective samples; the prismatic dimension of any system of color; a sensation produced by reflexes off opponent neural channels in the optical nerve", там же, 520). Saturation, насыщенность, характеризует степень выраженности цветового тона (ср. МакЛори: "the vividness of a hue in terms of its distance from white-grey-black", там же, 531). Brightness, согласно МакЛори, характеризует отношение цвета к ахроматическим цветам: цвета, приближающиеся к белому цвету, определяются как более светлые, bright, а приближающиеся к черному цвету - как менее светлые (в англоязычной литературе встречается также другое обозначение этого понятия, lightness) (ср. там же, 507f.'). Данный термин можно переводить на русский язык как светлота или яркость. Оба выражения представляются неудачными: светлота • потому что не является употребительным словом естественного языка (хотя широко используемые прилагательные светлый и темный, несомненно, обозначают именно этот признак); яркость - поскольку значение этого слова в естественном языке не является ни точным переводом слова brightness, ни характеристикой объекта по его отношению к ахроматическим цветам. В настоящем исследовании мы будем пользоваться термином светлота как параметром соотношения ЦО с белым и черным цветами.

В определении МакЛори фигурируют также т. н. surface-effects, эффекты поверхности - "qualities of texture that modify reflected wavelength and thereby add to color the appearance of being shiny, dull, glossy, matte, frosty, iridescent, phosphorescent, or metallic" (MacLaury 1997a 534). По-видимому, МакЛори имеет в виду характеристику объекта по его способности отражать свет.

Согласно МакЛори, ряд языков использует системы ЦО, основным дифференциальным признаком которых является не цвет, а эффекты поверхности.

1 Отмстим, что термин brightness в англоязычной литературе (в том числе и самим МакЛори в более поздних работах), как правило, понимается как содержащий также указание на блеск, способность отражать свет (см. ниже), ср. подробное обсуждение различных употреблений данного термина в Biggam в печати.

Наиболее частой категорией эффекта поверхности является shminess- что на русский язык можно перевести словом "блеск". Среди редких эффектов поверхности МакЛори приводит такие как metallic, frosty, не объясняя, впрочем, почему эти признаки не входят в категорию блеска (см. там же, 51 Of.). Отметим, что МакЛори использует еще один термин с близким значением, brilliance. Этот термин, в отличие от shinmess, указывает на сочетание признаков светлоты и блеска (там же, 508).

Здесь уместно вспомнить о разделении цвета на "object color" (объектный цвет, т. е. цвет предметов, веществ, поверхностей и т. д.) и "luminous color" (светящийся цвет - цвет различных световых явлений, таких как источники света (огонь, горящие угли, лампы), солнечные лучи, радуга и т.п.), предложенном X. Конклином в рецензии на книгу Б. Берлина и П. Кея (Conklin 1973 934). Хотя среди примеров Конклина не упоминаются предметы, отражающие (а не излучающие) свет, представляется наиболее вероятным, что они должны классифицироваться вместе со "светящимися" (поскольку в языке могут существовать термины, характеризующие предметы как "светящиеся" вне зависимости от того, излучают или отражают свет эти предметы; ср., напр., арабское ЦО ?azhar-'блестящий, сияющий', характеризующее одновременно такие объекты как солнце, звезды, луну, с одной стороны, и жемчуг, серебро, с другой стороны, см. Fischer 1965 250), Возможно, более тонкое исследование данного вопроса приведет к необходимости вводить разделение между "светящимися" ЦО (указывающими на излучение света) и "блестящими" ЦО (указывающими на отражение света). Однако в рамках настоящей работы мы объединяем как ЦО эффектов поверхности по МакЛори, так и "светящиеся" ЦО по Конклину в категорию блеска. Под этим термином мы будем понимать категорию, включающую ЦО, которые указывают на способность объекта излучать или отражать свет (т. е. в значении которых доминирует компонент 'блестящий' или 'тусклый').

В ходе настоящего исследования выяснилось, что указание на блеск играет большую роль в семантике ЦО. Зачастую можно наблюдать переход от значения, где доминирующим компонентом является блеск, к значению, где на первый план выступает тон. В терминологии МакЛори блеск не может быть доминирующим признаком цвета - в отличие от тона, светлоты и насыщенности (см. выше). Однако цветовая категория - color category - и ЦО - color term - включают как указания на собственно цвет, так и на эффекты поверхности (MacLaury 1997 51 Of.). Объектом настоящего исследования являются ЦО, и мы понимаем данный термин в том же смысле, что и МакЛори, со следующим уточнением: лексемы, семантика которых содержит указания на неоднородную цветовую поверхность, также причисляются нами к ЦО. Последний признак мы будем обозначать термином пятнистость (при этом подразумевая такие значения как 'пятнистый', 'пестрый', 'полосатый', 'двуцветный' и др. и используя слово пятнистый как гипероним для таких значений). Соответственно, цветовым значением в языке мы будем называть семантический компонент, отсылающий к некоторому цвету, эффекту поверхности или определенному типу пятнистости.

Таким образом, рассмотренный нами материал можно распределить согласно доминирующему признаку: ЦО с доминирующим признаком тона (в целях экономии места мы будем именовать их в дальнейшем собственно ЦО), с доминирующим признаком светлоты, с доминирующим признаком блеска и с доминирующим признаком пятнистости. Что касается признака насыщенности, то он практически не встречался как дифференциальный признак в рассмотренном нами материале; указание на малую степень насыщенности (которое мы обозначаем термином бледный) реконструируется нами как сопровождающий компонент значения в семантике некоторых ЦО (напр., *wrk, см. II. 1,4,1.).

К числу важнейших терминов, используемых в нашей работе, принадлежит понятие ОЦО (см. Berlin, Kay 1969 5f.). Нам представляется, что ни одно лингвистическое описание системы / систем ЦО не может обходиться без разделения объекта исследования на основные и неосновные (иногда называемые также первичные и вторичные; при этом неосновные ЦО могут получать более дробную классификацию, ср., напр., Brenner 1979 5If., где различаются "primary terms, secondary terms and tertiary terms"). Если исследователь отказывается выделять среди огромного количества ЦО некоторого языка определенную группу, объединяемую такими признаками как частотность и салиентность и интуитивно воспринимаемую носителями языка как некоторое подмножество, то он будет вынужден работать либо с открытым, практически бесконечным, множеством ЦО2,

2 Неосновные ЦО в большинстве языков могут возникать спонтанно в неограниченных количествах - ср. такие слова как синс-зслсный\ темно-фиолетовый и т. д., которые не принадлежат к словарной части языка, а образуются по определенным правилам. либо, в случае ограничения материала лексикографическими источниками, с неоправданно большим количеством лексем.

Хотя некоторыми исследователями оспаривается возможность применения критериев Берлина и Кея к мертвым языкам (напр., Норманская 2002 11 f.), существующие опыты описания систем ОЦО мертвых языков в рамках гипотезы Берлина и Кея (напр., Brenner 1979, Schenkel в печати) демонстрируют обратное. Поскольку мы исходим из положения, что мертвые языки были устроены так же, как и современные нам (а кажущиеся отличия мертвых языков от живых объясняем ограниченностью дошедших до нас текстов), мы должны подходить к материалу тех и других с одинаковыми критериями.

При этом мы вовсе не стремимся оспаривать замечание Ю.В. Норманской (2002 12) о необходимости учета как основных, так и неосновных ЦО мертвого языка. Более того, поскольку в силу ограниченности нашего знания о мертвом языке ни одно синхронное описание лексико-семантической группы этого языка нельзя однозначно верифицировать (см. там же, 11), представляется необходимым вводить в круг рассматриваемой лексики максимальное число лексем, т. е. привлекать к рассмотрению всех возможных кандидатов на вхождение в эту лексико-семантическую группу. Это соображение не отменяет, однако, необходимость в классификации рассматриваемого материала - и здесь разделение ЦО на основные и неосновные представляется нам не менее разумным, чем при рассмотрении живых языков.

Мы использовали термин ОЦО в том смысле, в котором его понимают Берлин и Кей (Berlin, Key 1969 5ff.), однако при определении статуса отдельных ЦО мы пользовались критериями Берлина и Кея в модифицированном виде. Для целей настоящего исследования наиболее релевантными нам показались разработки А. Бреннер (Brenner 1979) и С. Керттулы (Kerttula в печати).

А. Бреннер при анализе ЦО древнееврейского языка Библии использует критерии Берлина и Кея, исключая из них заведомо неприменимые к мертвому языку. Таким образом, количество критериев сужается до трех основных (1. "морфологическая простота" (в семитских языках морфологически простыми считаются лексемы, состоящие либо из одного корня [первичные имена], либо из консонантного корня и вокалического трансфикса); 2. статус ЦО-гиперонима; 3. неограниченная сочетаемость), и двух дополнительных (частотности и количества дериватов) (Brenner 1979 55f.).

С. Керттула в статье "Relative Basicness of Color Terms: Modeling and Measurement" моделирует систему основных ЦО на основе следующих признаков: "1. Primacy expresses how primary is the color sense of the term compared with its other senses. 2. Frequency specifies number of occurrences in a text or discourse. The count must only include uses referring to a color or light-related sense and not proper names, idioms, animal and plant names, or metaphors (e.g., black market) and metonyms (e.g., black music). However, additional color terms used to qualify these (i.e., not included in terms themselves) are acceptable. 3. Application defines the number of referents and usually correlates with frequency. 4. Derivational productivity is the number of derivative types and may include certain compounds" (Kerttula в печати). Как видим, С. Керттула отказывается от критерия "морфологической простоты" (как выяснилось в ходе настоящего исследования, наиболее проблематичного критерия, ср., напр., термины для зеленого цвета в эфиосемитских языках, в большинстве своем "морфологически сложные", производные от терминов 'растительность', 'трава' или 'лист', см. I.6.IV.3., I.6.V.7., I.6.V.8.) и заменяет его критерием "первичного значения", primacy, включающим в себя критерий гиперонимичности: "There are four levels of primacy: (1) If color is the primary sense of the term and if it is a hyperonym, it receives the highest value (e.g., red). (2) If the color sense is primary and the term is a hyponym (e.g., violet defined as blue), it receives the second highest value. (3) If color is the secondary sense of the term, it gets the third highest (e.g., rust: ferric oxide, reddish brown). (4) If color is the tertiary (or later) sense of the term, it receives the lowest value (e.g., ginger: a certain plant, its rootstock, light brown)" (там же). Необходимо также отметить, что критерии частотности и количества дериватов, приводимые А. Бреннер как дополнительные, приобретают в модели С. Кертгулы равный всем прочим статус.

В рамках настоящего исследования мы воспользовались критериями А. Бреннер, в спорных случаях прибегая к модели С. Керттулы. Кроме того, мы сочли нужным воспользоваться дополнительными критериями формального - морфологического и синтаксического - сходства между членами системы ОЦО (особую важность эти критерии приобретают при работе с мертвыми языками). Так, представляется очевидным, что основной статус лексемы, содержащей указания на цветовой тон, но требующей иного синтаксического употребления, чем другие, однозначно определенные ОЦО, должен быть подвергнут сомнению. Напр., вхождение в систему ОЦО русского языка терминов беж и хаки не представляется возможным уже потому, что, хотя в большинстве грамматик они причислены к прилагательным, их синтаксическое употребление отличается от употребления "прототипических" ОЦО (красное платье платье беж, ср. * беж платье). В языках, где ЦО ассоциируются с определенным морфологическим оформлением (см. 1.3 [евр.]; 1.5.1. [арб.]), в спорных случаях формальное сходство с уже установленными ОЦО может служить дополнительным критерием в пользу основного статуса, а несоответствие морфологическому облику прочих ЦО скорее указывает на неосновной статус рассматриваемого термина (ср. выбор ОЦО 'зеленый' в древнееврейском языке, где из двух кандидатов мы выбираем термин, морфологически соответствующий другим ОЦО древнееврейского языка, см. 1.З.4.).

Среди неосновных ЦО для настоящего исследования наибольший интерес представляют следующие две группы (ср. Дыбо, Михайлова, Норманская 2002 10):

1. оттенки - ЦО, область референции которых включена в область референции некоторого основного ЦО (напр., в русском языке бордовый является оттенком ОЦО красный)-,

2. предметно ограниченные ЦО - ЦО, употребляющиеся как атрибуты некоторого ограниченного набора объектов (напр., волос, человеческих глаз, сортов вина, различных видов животных или растений). Неспособность описывать природные объекты тоже должна пониматься как предметная ограниченность (таким образом, русск. фиолетовый также следует трактовать как предметно ограниченное ЦО, использующееся исключительно для характеристики артефактов, ср. ?фиолетовая сирень).

Необходимо сказать также несколько слов о т. н. подсистемах ЦО. Этим термином мы будем называть группы ЦО (как правило, замкнутые), которые используются для описания некоторого ограниченного количества объектов, причем либо некоторые из этих ЦО предметно ограничены, либо часть данных ЦО изменяет свое цветовое значение при описании данных объектов. Примерами подсистем ЦО в русском языке являются названия цветов животных (напр., лошадей - белый, вороной, гнедой и т. д.), человеческих рас (белый, черный, желтый, красный), сортов вина (белый, красный), сортов хлеба (белый, черный), человеческих глаз (голубой,; серый,; карий vi т. д.).

Как следует из нашего определения, отличительными особенностями подсистем ЦО является изменение семантики ЦО с неограниченной сочетаемостью или замена их на предметно ограниченные ЦО. Нам представляется разумной и оправданной точка зрения В. Фишера, который объясняет это изменение семантики переносным употреблением исходного ЦО и уподобляет подсистемы ЦО лексике языка специалистов: "In dem sachlich abgegrenzten Bereich einer bestimmten Fachsprache können Farbbezeichnungen als Termini verwendet werden; sie weichen dann in ihrer Bedeutung häufig nicht unbeträchtlich von ihrer primären Benennungsbedeutung ab. Solche terminologischen Farbbezeichnungen können nur mit großer Vorsicht zur Bedeutungsfindung herangezogen werden, weil sie in ihrer Anwendung innerhalb eines bestimmten Sachbereichs ein sekundäres Benennungssystem bilden, von dem aus man nicht ohne weiteres auf die primäre Bedeutung schließen kann" (Fischer 1965 241). Итак, цветовое значение некоторого ЦО в подсистеме может кардинально отличаться от его значения в общей системе ЦО. В качестве примера приведем употребление в сокотри ЦО sadriher в значении 'кирпичный, темно-серый' применительно к домашнему скоту у скотоводов, при том, что в языке оседлых жителей оно имеет семантику 'зеленый' (Наумкин, Порхомовский 1981 26f.). Соответственно, при анализе семантики некоторого ЦО, рассматривая характеризуемые им объекты, мы должны учитывать возможность употребления данного ЦО как члена некоторой подсистемы ЦО.

Отметим, что от подсистем ЦО следует отличать наборы стандартных, или конвенциональных ЦО, выделяемые Е.В. Рахилиной для некоторых объектов (см. Рахилина 2000 177). В качестве примера конвенциональных ЦО Е.В. Рахилина приводит цвета животных (собак, кошек и т. д.), для которых типично описание с помощью некоторых ЦО, и нетипично - с помощью других ЦО. Так, для собаки в русском языке типичными атрибутами являются ЦО черный и рыжий; а нетипичным - серый. При этом в наборе конвенциональных цветов значения ЦО остаются неизменными.

Семантика ЦО.

Последователи Берлина и Кея используют для описания систем ЦО данные, полученные с помощью экспериментов с цветовыми пластинками, которые, как правило, направлены на определение, во-первых, т. н. фокуса, или лучшего представителя ("best example"), данного ЦО и, во-вторых, его области референции, т. е. всех тонов, которые могут описываться с помощью данного ЦО (ср. MacLauiy 1997а 20f., 77f.). В то время как мы в некоторых случаях будем использовать эти термины (например, в случае привлечения этнографических данных), в нашем описании мы ориентируемся скорее на классический компонентный анализ и частично используем модель, разработанную Вежбицкой (Wierzbicka 1996 287-334).

В качестве основы мы взяли модель описания семантики ЦО, предложенную А.Х. Мерзляковой (2003 119f.). Эта модель представляется нам хотя и несовершенной и нуждающейся в доработке, однако пригодной для наших целей (в некоторых пунктах мы сочли нужным ее упростить и модифицировать, учитывая различие между пониманием термина цвет Мерзляковой и нами). Итак, мы представляем семантику некоторого ЦО как состоящую из цветового значения (одного или нескольких; в последнем случае мы перечисляем их от наиболее доминирующего к наименее доминирующим, возможно, факультативным), эталонного объекта и коннотаций.

Цветовые значения указывается в марровых кавычках. Как упоминалось выше (см. раздел "Терминология"), эти семантические компоненты могут отсылать к тону, светлоте, блеску или пятнистости. При этом мы используем некоторый набор лексем естественного русского языка, по возможности отражающих наше понимание семантики рассматриваемых ЦО. Указания на тон даются с помощью ОЦО русского языка - таких лексем как красный, синий, желтый и т. д. (которые, таким образом, в нашем описании являются примитивами). При этом мы все же стремимся к универсализации нашего инвентаря и, например, избегаем слова голубой как специфического для русского языка, одновременно употребляя слово синий примерно в значении англ. blue (в противном случае нам пришлось бы определять большинство "синих" ЦО как "сине-голубые"). В случае, если область референции ЦО шире или уже, чем некоторое ОЦО русского языка, мы используем сложные образования - желто-зеленый, светло-красный, темно-коричневый. Указания на светлоту даются лексемами светлый и темный, указания на блеск - соответственно блестящий и тусклый. Указания на пятнистость представляют собой общий термин пятнистый с факультативными пояснениями (указывающими на форму пятен, тон пятен, тон фона, например, пятнистый с черными пятнами на белом фоне).

Одним из основополагающих понятий при описании семантики ЦО является эталонный объект. В терминологии А. Вежбицкой этому термину соответствует prototype object, прототипический объект (Wierzbicka 1996 301-30)3. Эталон некоторого ЦО - это объект наивной картины мира, который в сознании носителей данного языка наиболее стойко ассоциируется с данным ЦО. Как правило, эти объекты имеют фиксированный цвет в понимании Рахилиной (2000 172), т. е. информация об их наиболее типичном цвете встроена в их семантику. Естественно, это не исключает возможности употребления названий этих же объектов, характеризуемых некоторым другим ЦО. Кровь в русском языке вполне может описываться в некоторых ситуациях как черная, что не препятствует ее определению как эталонного объекта красного цвета (вопреки Ю.В. Норманской, 2002 15f.), поскольку в наивной картине мира, прототипически, она предстает как красная жидкость. Точно так же трава прототипически является объектом зеленого цвета и, как правило, используется в качестве эталона для этого цвета (ср. также Wierzbicka 1996 164f.), что, разумеется, никак не противоречит тому факту, что при определенных обстоятельствах трава приобретает желтый тон. В то же время мы полностью согласны с Норманской (2000 15) в том, что одни и те же объекты могут служить эталонами для ЦО разных тонов в разных языках, и тем самым отвергаем универсальность эталонных объектов, предложенных Вежбицкой. Так, в различных семитских языках земля служит эталоном для целой гаммы тонов от серого до красного (см. III. 1.1.6.).

Итак, при определении семантики рассматриваемых ЦО мы использовали понятие эталонного объекта. Однако, принимая во внимание скудность материала по большинству рассматриваемых языков, мы старались понимать этот термин в самом широком смысле. В мертвых языках достаточным основанием для выделения такового мы считали наличие сравнительной конструкции (белый как снег, красный как кровь и т. д.), а на уровне праязыка - наличие хорошо реконструируемого названия объекта, производного от рассматриваемого ЦО4. С другой стороны, мы не стремились реконструировать эталонный объект в случае отсутствия эмпирических данных.

5 В настоящей работе термины прототипический, прототип заменены на эталонный, эталон, в частности, во избежание ассоциации с термином прототип в традиционном понимании - как наиболее типичного представителя некоторой категории, в том числе и категории цвета (см. Rosch 1973 112-23, Rosch 1978 35-41).

4 Разумеется, при этом учитывалась типологическая правдоподобность использования данного объекта как эталона.

Последнее относится и к зоне коннотаций. Ввиду малочисленности хороших дескриптивных работ по ЦО в отдельных семитских языках, для большинства рассматриваемых ЦО заполнение данной зоны носит чисто гипотетический характер. Разумеется, при таком положении вещей реконструкция зоны коннотаций для ЦО на уровне отдельных языковых групп и собственно в прасемитском языке представляется крайне затруднительной. Однако в некоторых случаях отклонения в семантике рефлексов некоторого ЦО праязыка хорошо объясняются коннотативными особенностями рассматриваемого ЦО (ср., напр., переход на уровне праязыка 'быть темным' > 'угнетать, притеснять' [см. Н.1.2.1.], который можно объяснять лишь наличием у прасемитского ОЦО ярко выраженных отрицательных коннотаций). В таких ситуациях мы сочли возможным реконструировать зону коннотаций уже на уровне прязыка5.

В настоящей работе описание значения ЦО состоит из обязательной части - одного или нескольких цветовых значений (напр., 'светло-серый', 'блестящий желто-зеленый'; в случае нескольких альтернативных реконструкций значения они даются через косую черту: 'серый' / 'светлый') - и факультативных зон эталонного объекта и коннотаций, которые обсуждаются отдельно и сопровождаются подробной аргументацией и примерами.

Реконструируемые ЦО даются в виде глагольных корней; соответственно, для них указывается не атрибутивное, а предикативное значение ('быть красным', 'быть блестящим' и т. д.).

Методы. /

Большая часть материала к настоящему исследованию черпалась из мертвых семитских языков. В связи с этим необходимо отметить неоднократно упоминавшуюся в литературе сложность определения цветового значения некоторой лексемы в мертвом языке. Анализ употреблений ЦО, проведенный Е.В. Рахилиной на материале русского языкд, прекрасно демонстрирует различные возможности для интерпретации конструкции

5 Данных по коннотациям реконструируемых ЦО явно недостаточно для подтверждения или опровержения гипотезы Норманской (2002 108) о том, что стабильность некоторого ЦО в языках-потомках зависит от насыщенности его зоны коннотаций в языке-предке. Идея Норманской представляется разумной и правдоподобной. Однако, если следовать этой гипотезе, любая попытка реконструировать систему ОЦО любого праязыка оказывается изначально ущербной: по Норманской (2002 108, 126), ЦО типа А, т. е. ЦО с высокой частотностью употребления и с богатой зоной коннотаций, должны исчезать в языках-потомках, а значит, не реконструируются на прауровне.

А + X, где А является ЦО, а X - названием характеризуемого им объекта (см. Рахилина 2000 170-91). Отметим несколько возможных интерпретаций:

1) ЦО обозначает фиксированный цвет данного объекта или один из его конвенциональных цветов. В этом случае определение семантики ЦО наименее затруднено (как правило, за отсутствием данных о фиксированных и конвенциональных цветах данного объекта в данном языке мы используем данные о реальном цвете данного объекта). Такая интерпретация является нейтральной и принимается нами при отсутствии каких-либо аргументов, противоречащих ей.

2) Объект имеет фиксированный или конвенциональные цвета, однако данное ЦО не является типичным атрибутом данного объекта. Примером такого употребления в русском языке могут служить такие сочетания как белая ворона, черная кровь, красный конь. Выявить подобную конструкцию в мертвом языке крайне проблематично (в особенности если количество контекстов с данным ЦО незначительно), поскольку информация о семантике и сочетаемостных ограничениях ЦО, равно как и о возможных цветах рассматриваемого объекта, изначально является неполной. Так, встречая в эфиопском тексте Апокалипсиса (Откр 6:8) сочетание faras hamalmil (Hofmann 1967 46), букв, 'зеленый конь', мы можем интерпретировать его либо как пример нетипичного употребления, либо как пример употребления ОЦО hamalmil в подсистеме мастей лошадей (с изменением семантики), либо как указание на широкую сферу референции данного ЦО, включающую в себя, помимо зеленых тонов, некоторые другие, встречающиеся в природе как окрас лошади6.

3) Объект описывается с помощью некоторой подсистемы ЦО, членом которой является данное ЦО. Определение значения ЦО в данной ситуации также затруднено, поскольку, как отмечалось выше ("Терминология"), при вхождении ЦО в некоторую подсистему оно зачастую изменяет свою семантику. Представляется, однако, что изменение значения происходит не произвольно, а подчинено некоторым законам. Как правило, если один из компонентов значения (чаще всего тоновый) изменяется или даже исчезает вовсе, остальные компоненты сохраняются.

4) ЦО в данном случае употребляется в переносном значении и содержит отсылку не

6 В действительности использование прилагательного 'зеленый' в данном примере объясняется буквальным переводом г гр. hippos chloros. на цвет, а на некоторые признаки, ассоциирующиеся с данным цветом в данной культуре (ср. er. арб. sana söda 'черный год (= плохой год)', ?albu ?Iswid'y него черное сердце (= он злой человек)', Stewart 1999 116). В ряде случаев достаточно сложно распознать употребление ЦО в переносном значении (ср., напр., употребление ЦО как атрибутов глаза в значении 'дурной глаз', I.4.III.3., Ford 1998).

Итак, при разборе семантики некоторого ЦО в мертвом языке явно недостаточно перечислить характеризуемые им объекты. Для каждого отдельного сочетания ЦО + характеризуемый объект мы прежде всего должны определить, с каким из вышеперечисленных случаев мы имеем дело, и лишь после этого попытаться описать семантику ЦО. Такой анализ носит, как правило, гипотетический характер. В спорных случаях мы сопоставляли все контексты, в которых встречается данное ЦО, а также привлекали к рассмотрению все другие ЦО, которыми может характеризоваться данный объект. Ввиду скудности материала мы использовали также данные родственных языков.

При описании системы ЦО в языке мы разделяли исследуемые ЦО на основные и неосновные, как это предлагается в работах Берлина и Кея и их последователей. Прежде всего это было связано с необходимостью ограничить рассматриваемый материал наиболее перспективными в этимологическом отношении лексемами. Вхождение в систему ОЦО очевидных заимствований и образований по названию эталонного объекта, хотя и возможно, представляется менее вероятным, чем исконных лексем с хорошей этимологией (Berlin, Kay 1969 5ff.). Поэтому в качестве исходного материала для реконструкции системы ЦО прасемитского языка были взяты ОЦО отдельных семитских языков.

Разумеется, утверждать, что среди ОЦО не бывает заимствований, а среди неосновных ЦО не бывает лексем с хорошей этимологией, было бы неправильно. Широко известны случаи, когда ЦО, переставшее быть основным, длительное время сохраняется в некоторой подсистеме (например, мастей домашнего скота) или просто как оттенок нового ОЦО (напр., арабское ЦО ?awrak- - рефлекс прасемитского ОЦО * wrk -, которое, однако, не входит в систему ОЦО арабского языка, см. И.1.4.1.; ср. также Дыбо, Михайлова, Норманская 2002 10, Норманская 2002 170). Однако процедура сбора материала предполагала, что эти неосновные ЦО будут выявлены в процессе этимологического анализа ОЦО других языков.

Поскольку целью нашего исследования является типологически правдоподобная реконструкция отдельной лексико-семантической группы прасемитского языка, мы должны были в полной мере использовать доступные нам данные по ЦО несемитских языков. Для этого мы воспользовались многочисленными дескриптивными и обобщающими работами по ЦО в языках мира, причем мы не стали пренебрегать богатым типологическим материалом, собранным и обработанным исследователями цвета по методике Берлина и Кея.

Основная часть работы состоит из трех глав. В первую вошли диахронные описания систем ОЦО отдельных семитских языков. Каждое из таких описаний решает "сравнительные задачи", которые предполагают этимологический анализ некоторого пласта лексики отдельного языка, причем не все из анализируемых лексем восходят к праязыку, а для некоторых возможен и отрицательный результат - отсутствие какой бы то ни было убедительной этимологии. Для семантической типологии эта часть представляет особый интерес, поскольку дает обзор происхождения цветовой лексики в семитских языках.

Этимологические описания систем ОЦО отдельных семитских языков упорядочены по языковым группам. Автором была предпринята попытка реконструкции систем ОЦО основных семитских языковых групп - арамейской, СЮА, эфиосемитской7.

Вторая глава посвящена решению "реконструктивной" задачи и представляет собой все найденные прасемитские корни со значением цвета. В качестве исходного материала этимологическому анализу были подвергнуты: 1) все лексемы со значением цвета, представленные в мертвых семитских языках (аккадский, финикийский, угаритский, древнееврейский, иудейском арамейском, сирийский, мандейский, геэз, гафат); 2) все лексемы со значением цвета, засвидетельствованные в лексикографических работах по современным малоизученным языкам (современные южно-аравийские языки, тигре); 3) ОЦО современных семитских языков. Привлечение всех лексем со значением цвета в ряде языков позволило свести к минимуму вероятность упущения рефлекса прасемитского ЦО,

7 В эпиграфических южноаравийских языках ЦО практически не засвидетельствованы; исключение составляют термины dlm 'черный?', ¡¡imri 'красный?' в сабейским языке и flmhy 'черный?', fdmhy 'красный?' в сабейских текстах из Эфиопии (см. II.1.2.I.). не входящего в систему ОЦО языка-потомка.

Из полученных прасемитских корней были отобраны те, семантика которых включает цветовое значение как доминирующий компонент. Поскольку реконструкция семантики представляет особую проблему, а во многих случаях однозначное восстановление семантики пракорня представляется невозможным, во вторую главу вошли также неясные случаи - корни, восстановление для которых цветового значения не поддается проверке при наличествующих данных (в таких случаях цветовое значение помечалось знаком вопроса).

Нами была предпринята попытка реконструкции системы ЦО прасемитского языка как системы. Соответственно, нами были выделены основные ЦО, их оттенки, лексика со значением блеска и светлоты, ЦО пятнистости. В первой части главы II приводятся этимологии собственно ЦО прасемитского языка - ОЦО и их оттенки (при этом термины светлоты рассматривались как оттенки белого и черного цветов). Вторая часть включает в себя термины блеска. Третья часть содержит термины пятнистости. В случае невозможности однозначного восстановления значения мы указывали на возможность отнесения корня к тому или иному классу ЦО. В четвертой части главы II рассматриваются глаголы с семантикой 'окрашивать, красить', которые также включаются в лексико-семантическое поле "Цвет".

Заключение научной работыдиссертация на тему "Цветообозначение семитских языков в этимологическом аспекте"

Заключение.

Система ЦО, реконструируемая на прасемитском уровне.

Система ОЦО прасемитского языка состоит, по нашему мнению, из следующих терминов:

1Ьп 'быть белым' (см. II. 1.1.1.); tlm 'быть темным, (?сине-)черным' (см. П.1.2.1.); dm 'быть красным' (см. II. 1.3.1.); итАг'быть желто-зеленым блестящим' (см. II. 1.4.1.).

Постулируя основной статус каждого из этих терминов, мы руководствовались прежде всего распространенностью рефлексов данных терминов в семитских языках, стабильностью их семантики, их основным статусом по крайней мере в одном из семитских языков, их непроизводностью и наличием дериватов на прасемитском уровне. Несомненно, любые поиытки определить сферу референции данных терминов крайне гипотетичны. Так, вхождение синих тонов в значение корня *tlm остается под вопросом. Тем не менее, реконструируемые значения представляются достаточно правдоподобными, и восстанавливаемая система ОЦО находит параллели в живых языках (см. 1.1.; мы предполагаем, что семантически прасемитская система тождественна аккадской).

В результате проведенного исследования были восстановлены не только основные прасемитские ЦО, но и их оттенки: три оттенка белого цвета (? *bys 'быть бледно-желтым цвета яичной скорлупы)'; *syb 'быть серым, белым (о волосах, утративших первоначальный цвет); иметь серые, белые волосы (о человеке)' (= 'быть седым'); *shr 'быть светлым / белым / блестящим'); девять оттенков черного цвета (? *?кт 'быть темным'; ? * ?pl id.; *dhm id.; ? *hkl id.; ? *Лиу id.; *ktm 'быть темным' / ? 'быть темным красным'; ? *kddr 'быть темным'; *shm 'быть темно-коричневым, темным (цвета тлеющих углей)'; ? *shr 'быть черным' / 'темным'); три оттенка красного цвета {*kh 'быть S светло-красным'; ? *ткг 'быть красным'; *skr 'быть светло-красным; красить в красный цвет'); три оттенка цвета 'желто-зеленый' (? *s/jsr 'быть зелено-синим'; *shb 'быть светлым, желтым, светло-коричневым'; ? *spr 'быть светлым, блестящим, желтым; S рассветать'). Один из рассмотренных терминов - *syb- имеет ограниченную сочетаемость и обозначает лишь цвет волос (см. II.1.1.2.2.). Для двух терминов блеска (*Лит, см. Н.2.7.; *zrk, см. II.2.18.) реконструируется вхождение в подсистему цветов человеческих глаз. Одно из неосновных ЦО - оттенок белого цвета ? * bys 'быть бледно-желтым' -восстанавливается как производное от названия эталонного объекта *bays(-af)- 'яйцо' (см. Н.1.1.2.1.).

Результаты настоящего исследования подтверждают мнение ряда авторов о том, что на ранних ступенях развития систем ОЦО особую роль играют термины светлоты и блеска (см., напр., Fischer 1965 3801"; Brenner 1979 16ff.; Biggam в печати). Из 52 реконструируемых прасемитских ЦО 18 являются обозначениями блеска, три содержат доминирующий компонент 'светлый' (в главе II они приводятся как оттенки цвета 'белый'), а девять - 'темный' (приводятся соответственно как оттенки цвета 'черный'). Хотя мы отказываемся от реконструкции системы ОЦО прасемитского языка как системы, ориентированной па светлоту или блеск (см. ниже), нельзя отрицать богатства прасемитской лексики, используемой для различения светлоты и блеска.

Заслуживают рассмотрения и 12 терминов пятнистости, восстанавливаемые на прасемитском уровне. Можно выделить два типа употребления таких ЦО: применительно к объектам реального мира и применительно к артефактам. В первом случае ЦО пятнистости указывает чаще всего па окрас домашних животных. Артефакты, характеризуемые "пятнистыми" ЦО, - это, как правило, текстильная продукция (ткани, пряжа, одежда). Если большинство прасемитских корней с семантикой пятнистости может использоваться в обеих ситуациях (*bid, см. Н.З.2.; *hbr, см. И.З.5.; Н.З.6.; *nkd, см. П.З.7.; *гк?, см. II.3.8.; *tl?, см. II.3.11.; *zrglzgr, см. II.3.12.), то в ряде случаев мы можем восстановить ограниченность употребления: только при характеристике объектов реального мира (? *bhk, см. II.3.1.; *brs, см. И.3.4.) или же только при характеристике артефактов (*Ьгт, П.З.З.; *гкт, П.З.9.; *sr^w), см. II.3.10.).

Динамическая модель развития лексико-семантического поля "Цвет" в семитских языках.

Материал, представленный в главах I и И, позволяет предпринять попытку не только реконструкции системы ОЦО в прасемитском языке, но и построения модели эволюции системы ОЦО от прасемитского языка к семитским языковым семьям и к отдельным языкам. Несмотря на неизбежные погрешности такой модели (причиной которых является как гипотетический характер построенной системы ОЦО прасемитского языка, так и отсутствие достоверных сведений по системам ОЦО большинства языков-потомков), данную модель можно использовать при построении типологии эволюции моделей ОЦО в языках мира и, в частности, для проверки объяснительной силы гипотезы Б. Берлина и П. Кея. В настоящем разделе исследования мы представим нашу версию эволюции системы ОЦО прасемитского языка на пути к отдельным семитским языкам, а также обсудим применимость методов Б. Берлина и П. Кея, с одной стороны, и А. Вежбицкой, с другой стороны, для объяснения построенной модели.

Развитие системы ОЦО по направлению от прасемитского к отдельным семитским языковым группам представлено в таблице 1. За отсутствием надежных данных мы не включаем в данную схему угари гский и эпиграфические южно-аравийские языки.

Схема 1. От прасемигской системы ОЦО к системам ОЦО отдельных подгрупп -восточносемитской (аккадский язык), ханаанейской (древнееврейский язык), арамейской, арабской (арабский язык древнеарабской поэзии), эфиосемитской, СЮА.

Необходимо помнить, что системы прасемитского языка и промежуточных стадий праарамейского, праэфиоссмитского и пра-СЮА восстановлены на основании сопоставления систем ОЦО языков-потомков. Описания систем ОЦО в отдельных семитских языках, в свою очередь, построены на основе крайне неоднородных данных (в некоторых языках - исключительно на основе лексикографических источников) и в большинстве случаев крайне гипотетичны.

Тем не менее, материал, собранный в ходе настоящего исследования, позволяет сделать предварительный типологический обзор систем ОЦО различных подгрупп семитских языков. Прежде всего, выделим основные типы систем ОЦО, представленные в семитских языках.

1). "Желто-зеленая" система ОЦО.

Состоит как минимум из четырех членов, обозначающих белый, черный, красный и желто-зеленый цвета. Такие системы засвидетельствованы в аккадском, древнееврейском, арамейских языках, а также в мехри и джиббали. Отметим, что остается неясным, имелся ли термин 'желто-зеленый' па общем пра-СЮА уровне. В целом, однако, наиболее экономичным представляется реконструкция на пра-СЮА уровне "желто-зеленой" системы ОЦО, поскольку в противном случае нам пришлось бы предполагать на пути от прасемитского языка к мехри и джиббали сначала отклонение от "желто-зеленой" системы, а затем возвращение в исходное состояние (см. 1.7.11.4.).

2). "Зелено-синяя" система ОЦО.

Состоит как минимум из пяти членов, обозначающих белый, черный, красный, желтый и зелено-синий цвета. Данная система засвидетельствована в языке древнеарабской поэзии и в сокотри.

3). "Желто-зелено-синяя" система ОЦО.

Состоит из четырех членов, обозначающих белый, черный, красный и желто-зелено-синий цвета. Представлена в харсуси.

4). Трехчленная система ОЦО (состоящая из терминов для белого, черного и красного цветов).

Представлена в гафат, эннемор, эпдегень (в двух последних с возможным вхождением четвертого термина - для коричневого цвета) и, по-видимому, восстанавливается на пра-эфиосемитском уровне (см. 1.6.II.).

5). Системы ОЦО поздних стадий (минимум шесть членов, обозначающих белый, черный, красный, желтый, зеленый, синий цвета).

Представлены в классическом арабском, тигре, тигринья,„амхарском, харари, звай.

Желто-зеленая" система представлена в большинстве семитских языковых групп (в восточно-семитской, ханаанейской, арамейской и СЮА), что подтверждает наше предположение о реконструкции такой системы уже на прасемитском уровне.

Переход от прасемигской системы ОЦО к системам аккадского, древнееврейского, праарамейского и пра-СЮА языков представляется тривиальным, сопровождаемым лишь лексической заменой отдельных лексем без смены значения.

Для перехода от прассмитской "желто-зеленой" к "зелено-синей" системе арабского языка, засвидетельствованной в языке древнеарабской поэзии, и для аналогичного перехода от "желто-зеленой" системы пра-СЮА к "зелено-синей" системе сокотри находятся параллели в ряде индоевропейских систем ОЦО. Так, Ю. Норманская реконструирует переход от праиидоевропейской "желто-зеленой" к пракельтской "зелено-синей" системе ОЦО (Норманская 2002 90).

Отметим возможность альтернативной реконструкции, при которой на прасемитском уровне восстанавливается не "желто-зеленая", а "желто-зелено-синяя" система ОЦО. Возможность сходного решения для прасалишского языка (при том, что в салишских языках наблюдаются как "желто-зеленые" так и "зелено-синие" системы ОЦО) неоднократно обсуждает МакЛори (MacLaury 1991 28-39; 2001 1242; см. Kinkade 1988 448; также см. Kay, Maffi 1999 753f.). Однако в случае семитских языков восстановление компонента значения 'синий' для ПС * wrk не представляется возможным, поскольку это значение не зафиксировано пи в одном из рефлексов данного корня. Хотя семантика 'желто-зелено-синий' теоретически может восстанавливаться для другого прасемитского ЦО, *3х?г (в настоящем исследовании, однако, принимается иная точка зрения, см. И.1.4.2.1.), его прасемитский статус неочевиден, а следовательно, включение *slx?r в прасемитскую систему ОЦО пеоправдано.

В целом развитие системы ОЦО от прасемитской "желто-зеленой" к арабской и сокотрийской "зелено-синей" представляется естественным: с появлением основного термина для желтого цвета происходит изменение сферы референции термина, изначально обозначавшего желто-зеленые тона, и он начинает функционировать как "зелено-синий".

Восстановление "желто-зеленой" системы на прасемитском уровне неизбежно приводит к проблеме при реконструкции развития этой системы на пути к праэфиосемитскому языку. Как выясняется в ходе исследования, на праэфиосемитском уровне мы можем с большей или меньшей уверенностью восстановить лишь три ОЦО -'белый', 'черный' и 'красный'. Хотя ОЦО 'зеленый' наличествует в системах ОЦО большинства эфиосемитских языков (за исключением некоторых языков гураге, где, однако, отсутствие лексемы с таким значением может объясняться недостаточной степенью исследования лексического фонда), общий эфиосемитский термин для зеленого цвета практически отсутствует. Мы можем лишь высказать предположение, что, поскольку в большинстве эфиосемитских языков термин для зеленого цвета является дериватом от названия эталонного объекта - некоторого вида растительности, как правило, 'трава' или 'лист' -, па праэфиоссмитском уровне также могло существовать некоторое ЦО подобного рода. Однако мы не можем точно сказать, от какого конкретного праэфиосемитского корня оно было образовано, и у нас нет оснований включать этот гипотетический термии в систему ОЦО праэфиосемитского языка. Что касается желтого цвета, то, хотя существует достаточно надежно реконструируемое на праэфиосемитском уровне ЦО со значением 'желтый' - *\У5А (впрочем, достаточно велика вероятность восстановления для него исходного значения 'светлый'), мы не рассматриваем его как ОЦО на праэфиосемитском уровне (см. 1.6.Ш.З.). Отметим, что даже при включении этого термина в систему ОЦО праэфиосемитского языка проблема типологической правдоподобности эволюции системы ОЦО не решается, а лишь переносится на ступень ниже: при переходе от праэфиосемитской системы ОЦО к системе ОЦО в геэзе и селти нам пришлось бы постулировать исчезновение категории 'желтый' (см. 1.6.1.1.1., 1.6.1.2.5.).

Итак, даже в случае, если мы объясняем отсутствие ОЦО для зеленого и желтого тонов в гафат, эннемор и эндегень недостатком лингвистической информации, у нас нет никаких оснований для восстановления на праэфиосемитском уровне ОЦО 'желтый' или 'зеленый'.

Это рассуждение ставит перед нами проблему интерпретации перехода от четырехчленной прасемитской системы ОЦО к трехчленной праэфиосемитской системе ОЦО. Приходится признать, что такой переход противоречит всем типологиям эволюции систем ОЦО, постулируемым сторонниками теории Берлина и Кея.

Можно предложить несколько объяснений данного явления.

1). В рамках теории Берлина и Кея.

Согласно новейшим разработкам теории Берлина и Кея (см., напр., МасЬаигу 1992; 1999 19-22; 2001 1236-39) представляется возможным восстановление на прасемитском уровне системы ОЦО, ориентированной на обозначение светлоты, а не тона (попытка такой реконструкции была предпринята автором, см. Bulakh в печати). В типологии, предлагаемой МакЛори, постулируется развитие "желто-зеленых" систем ОЦО из систем ОЦО, в которых доминирующим признаком ЦО является не тон, а светлота (MacLaury 2001 1232). Однако при учете данных всех семитских языков реконструкция системы собственно ОЦО на прасемитском уровне получает значительные преимущества: наличие практически идентичных систем ОЦО в аккадском, арамейских и некоторых современно-южноаравийских языках свидетельствует в пользу восстановления такой системы уже на прасемитском уровне. Предположение независимого аналогичного развития систем ОЦО в языковых подгруппах, отдаленных как территориально, так и генетически, в высшей степени малоправдоподобпо, особенно если учесть типологическую редкость той системы, о которой идет речь, а именно, "желто-зеленой". С другой стороны, необходимо отметить, что реконструкция па прасемитском уровне системы "светлоты" III" (в обозначении МакЛори, см. MacLaury 2001 1232), предлагаемая в Bulakh в печати, ставит проблему перехода от этой системы к трехчленной системе II на праэфиосемитском уровне. Такой переход противоречит схеме МакЛори (там же). Таким образом, рассматриваемое решение далеко не безупречно.

2). Языковой контакт.

Известно, что эфиосемитекне языки испытали сильное влияние кушитского субстрата. К сожалению, у нас пег данных по реконструкции систем ОЦО отдельных кушитских языковых групп на момент предполагаемого начала языкового контакта с праэфиосемитским. Однако общетипологические соображения - например, широкая распространенность образования термина для зеленого цвета от названия эталонного объекта 'трава' в африканских языках - делают возможным предположение о реструктурировании праэфносемитской системы ОЦО под влиянием кушитского субстрата.

3). Предположение Г. Хадсоиа об эфиосемитской группе языков как ранее всего отделившейся от прасемитского языка (см. Hudson 1977).

В случае принятия гипотезы Хадсона можно полагать, что развитие "желто-зеленой" категории произошло лишь после отделения эфиосемитской языковой группы, так что система ОЦО в эфиосемитских языках наиболее близка прасемитскому состоянию. Мы не беремся судить о степени правдоподобности гипотезы Хадсона, однако считаем нужным отметить, что система ОЦО праэфиосемитского языка хорошо укладывается в эту гипотезу как отражающая наиболее древнее состояние прасемитского языка.

4). Теория Л. Вежбицкой.

Попытаемся объяснить эволюцию категории "желто-зелепый" в семитских языках как эволюцию семантики ЦО в их ассоциации с эталонными объектами. Очевидно, уже на прасемитском уровне мы имеем дело с двумя эталонными объектами для корня *шк- это трава и золото (см. II. 1.4.1.). В ряде языков (арабском, СЮА) ОЦО * шк вытесняется дериватом от названия одного из этих эталонных объектов - травы (в рамках этой гипотезы можно предполагать, что именно значение 'трава', зафиксированное в ханаанейских и арамейских языках, является исходным для корня * 5!х?г, см. П.1.4.2.1.). Новый термин может перенимать семантику прежнего ОЦО без серьезных изменений, а может развивать новую цветовую семантику, фокусируясь на цветовых областях, ассоциирующихся с тем названием эталонного объекта, от которого он был произведен. Кроме того, и сам эталонным объект может менять свои свойства с течением времени или в зависимости от местности. Итак, представляется возможным, что корень *§!х?г1 изначально обозначавший траву, был использован в арабском и СЮА для образования нового ЦО, вытеснившего *пуА\ При этом изменение границ обозначаемой категории в арабском, харсуси и сокотри объясняется семантикой корня *3х?г> который, возможно, обозначал темную, сочную траву (что способствовало интерпретации образованного от него ЦО как обозначения зелено-синей категории), в отличие *шк, который, по-видимому, ассоциировался со свежими побегами молодых растений, характеризуемых блеском и близостью к желтым тонам (см. Ш.2.2.З.; ср. 1т?, И.2.8.). С другой стороны, включение желтых тонов и семантику рефлексов корня * ¿Их?г объясняется влиянием семантики вытесненного корня * \vrfc. Такой подход к объяснению эволюции ЦО может оказаться действенным и в отношении эфиосемитской системы ОЦО, где можно предполагать замену ПС *мтА'на некоторое образование от существительного 'трава', а сужение желто-зеленой категории до зеленого цвета объяснять отсутствием ассоциации эфиосемитского термина для травы с желтыми тонами.

Отметим, что последнее объяснение выигрышно в том отношении, что объясняет одновременно несколько несоответствий семитских данных типологии эволюции ОЦО.

Итак, в ходе настоящего исследования выяснилось, что семитский материал плохо согласуется с типологией развития систем ОЦО, предлагаемой сторонниками теории Берлина и Кея. Этот факт может объясняться малой степенью изученности "желто-зеленых" систем ОЦО в языках мира, равно как и систем ОЦО, в которых доминирует указание на светлоту и блеск. В то же время, теория Вежбицкой оказалась довольно плодотворной как для этимологического анализа отдельных ЦО (таких как *shm, II. 1.2.2.8., *hwr, II.2.7.), так и для объяснения эволюции прасемитской системы ОЦО.

Список научной литературыБулах, Мария Степановна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Бородина М.А., Гак В.Г. К типологии и методике историко-семантических исследований (на материале лексики французского языка). - JL: Наука, 1979. - 231 с.

2. Ветхий Завет: Плач Иеремии. Экклезиаст. Песнь Песрей / Пер., коммент. И.М. Дьяконова, JI.E. Когана, JI.B. Маневича. М.: РГГУ, 1998. - 342 с.

3. Долгопольский А.Б. Сравнительно-историческая фонетика кушитских языков. М.: Наука; 1973.-398 с.

4. Дурново Г.А. Прилагательные цвета и физического признака в классическом арабском языке (с привлечением сравнительного материала семитских языков): Дис. . канд. филол. наук. М., 2001. - 238 с.

5. Дыбо A.B. Семантическая реконструкция в алтайской этимологии: соматические термины (плечевой пояс). М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. - 390 с.

6. Дыбо A.B., Михайлова Т.А., Норманская Ю.В. Основные цветообозначения в кельтских языках // Московский лингвистический журнал. 2002. - № 6/1. - С. 7 - 52.

7. Зализняк Анна А. Семантическая деривация в синхронии и диахронии: проект "Каталога семантических переходов" // Вопросы языкознания. 2001. - № 2. - С. 13 - 25.

8. Зализняк Анна А. К типологии семантической деривации // Международная конференция "Когнитивное моделирование в лингвистике" (Сборник докладов). Варна, 2003.-С. 117- 126.

9. Иллич-Свитыч В.М. Древнейшие индоевропейско-семитские языковые контакты // Проблемы индоевропейского языкознания: этюды по сравнительно-исторической грамматике, под ред. В.Н. Топорова. М.: Наука, 1964. - С. 3 - 12.

10. Коган JI.E. Фаунистичсская лексика древнееврейского и других семитских языков: Дис. канд. филол. наук. М., 2001. - 308 с.

11. Майзель С.С. Пути развития корневого фонда семитских языков. Отв. ред. А.Ю. Милитарев. М.: Наука, 19X3. - 307 с.1

12. Мерзлякова А.Х. Типы семантического варьирования прилагательных поля "Восприятие". На материале английского, русского и французского языков. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 352 с.

13. Милитарев А.Ю. Этимология и интерпретация древнеписьменных памятников: библейские термины со значениями 'семья', 'потомство', 'племя', 'народ', 'человеческий род' // Вестник еврейского университета. № 7/25. - С. 7 - 58.

14. Младенова Д. Глаза п зрение небесных светил: связь концептов света и зрения в балканских языках и традиционной культуре // Славяноведение. 2002. - № 6 - С. 72 - 86.

15. Наумкин В.Б., Порхомоискпй В.Я. Очерки по этнолингвистике Сокотры. М.: Наука, 1982. - 128 с.

16. Нормапская Ю.В. Исторпко-типологический анализ цветообозначений в древнихиндоевропейских языках: Дис. . канд. филол. наук. М., 2002. - 250 с.

17. Охотин H.H. Глухие пеэмфатические сибилянты эпиграфических южно-аравийских языков в сравнительно-историческом освещении: Дис. . канд. филол. наук. М., 1999. -490 с.

18. Рахилпна Е.В. Когнптшшын анализ предметных имен: Семантика и сочетаемость. -М.: Русские словари, 2000. 415 с.

19. Садыкова Н.К. Цветообошачепия у Гомера: Дис. . канд. филол. наук. М., 1975. -321 с.

20. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика / Э.Р. Тенишев, Г.Ф. Благова, И.Г. Добродомов и др. Отв. ред. Э.Р. Тенишев. М.: Наука, 1997. - 799 с.

21. Фрумкина P.M. Цвет, смысл, сходство. М.: Наука, 1984. - 174 с.

22. Aartun К. Studien /иг ugaritischen Lexikographie. Mit kultur- und religionsgeschichtlichen Parallelen. Teil 1: Bäume, Tiere, Gerüche, Götterepitheta, Göttemamen, Verbalbegriffe. - Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1991. - 218 p.

23. Abbadie A.d'. Hermae Pastor. (Abhandlungen für die Kunde des Morgenlandes, Zweiter

24. Band). Lipsiae: in commissis apud F. A. Brockhausium, 1860 (repr. Nendeln, Liechtenstein: Kraus Reprint, 1966). - 183 S.r r /

25. Aggoula B. Remarques sur les inscriptions Hatreennes // Melanges de l'Universite Saint-Joseph. XLVII. Beyrouth, 1972. - p. 3 - 83.

26. Aggoula B. Remarques sur les inscriptions Hatreennes // Syria. Revue d'Art oriental et d'Archéologie. LXVII. 1990. - p. 397 - 421.

27. AstourM.C. The Origin ol' the terms "Canaan," "Phoenician," and "Purple" // Journal of Near Eastern Studies. Vol. XXIV. 1965. - p. 346 - 50.

28. AstourM.C. Ma?xadu, the harbor of Ugarit // Journal of the Economic and Social History of the Orient. XIII. Leiden: n.J.Brill, 1970. - p. 113 - 127.

29. Berlin В., Berlin EA. Aguaruna color categories // American Ethnologist. Vol. 2, № 1. -Washington, 1975. p. 61 - 87.

30. Berlin В., Kay P. Basic colour terms: their universality and evolution. Berkeley: University of California Press, 1У69. - 178 p.

31. Biggam C.P. The Ambiguity of Brightness (with special reference to Old English) and a New Model for Colour Description in Semantic // R.E. MacLaury, G.V. Paramei, D. Dedrick (eds.). Anthropology of Color. Amsterdam: John Benjamins. - в печати.

32. Bittner M. Studien zur Sfiauri-Sprache in den Bergen von Dofar am Persischen Meerbusen. IV: Index (Sfiauri-dculschcs Glossar). - Wien: Alfred Holder, 1917 - 106 S.

33. Blau J. On Pseudo-Corrections in Some Semitic Languages. Jerusalem: Israel Academy of Sciences and Humanities, 1970. - 153 p.

34. The Language of Color in the Mediterranean. Vol. 1. (Acta Universitatis Stockholmiensis 16). / Borg A. (ed.). - Stockholm: Almqvist & Wiskell International, 1999. - 253 p. 1999a.

35. Borg A. A comparative glossary of Cypriot Maronite Arabic: (Arabic English). - Leiden: Brill, 2004. - XXVIII, 486 p.

36. Branstetter KB. A Reconstruction of Proto-Polynesian Color Terminology //

37. Anthropological Linguistics. XIX. A Publication of the Anthropology Department Indiana University, 1977. p. 1-25.

38. Brauner-Plazikowski //. Hin Äthiopisch-amharisches Glossar (Sawäsew). (Mitteilungen des Sem. f. Or. Sprachen an der Kgl. Fr.-Wilhclms-Univ. zu Berlin XVII). - Berlin: Reichsdruckerei, 1913. - 98 S.

39. Brenner A. Colour terms in the Old Testament. A thesis submitted to the University of Manchester for the degree of Ph.D. in the Faculty of Arts. - Manchester, 1979. - 420 p.

40. Brunello F. The art of dyeing in the history of mankind. Vicenza: Neri Pozza Editore, 1973.-467 p.

41. Bulakh M. Etymological Notes on the Akkadian Colour Terms // L. Kogan (ed.). Orientalia, Papers of the Oriental Institute. Vol. Ill: Studia Semitica. Moscow: Oriental Institute, 2003.-p. 3-17.

42. Bulakh M. Basic Color Terms from Proto-Semitic to Old Ethiopic // R.E. MacLaury, G.V. Paramei, D. Dedrick (eds.). Anthropology of Color. Amsterdam: John Benjamins. - в печати.

43. Cerulli R Studi etiopiei. I. La lingua e la storia di Harar. Roma: Istituto per l'Oriente, 1936.-469 p.

44. Cohen Ch. The Ugaritie Hippiatric Texts //Ugarit-Forschungen 28. 1996. - p. 105 - 153.

45. Conklin H.C. Hanunoo Color Categories // Southwestern Journal of Anthropology 11. -1955. reprint. D. Hymes (ed.). Language in Culture and Society. A Reader in Linguistics and Anthropology. New-York - Evanston - London, 1964. - p. 339 - 344.

46. Conklin H.C. Color Categorization // American Anthropologist. Vol. 75, Number 4. -Washington, 1973. p. 931 - 942.

47. Conti Rossini C. Chrestomathia Arabica Meridionalis Epigraphica edita et glossario instructa. Roma: Istituto per l'Oriente, 1931. - 264 p.r ' ' »

48. Cotton G. Une Equation Semantique 'Mouvement rapide' = 'Lueur, eclat' // Les Etudes Classiques. Tome XVIII. Namur, 1950. - p. 436 - 441.

49. Cross F.M. A Recently Published Phoenician Inscription of the Persian Period from Byblos // Israel Exploration Journal 29. Jerusalem, 1979. - p. 40 - 44.

50. Cunchillos J.-L. Correspondance // Textes ougaritiques, Tome II, Deuxieme Partie. Paris, 1989. - p. 239 - 478, здесь 411-414.

51. Devens M.S. A Concordance to Psalms in the Ethiopic Version. (Aethiopistische Forschungen 59). - Wiesbaden: Harrassowitz, 2001. - 544 p.

52. Dietrich M., Loretz O. Der Vertrag zwischen Suppiluliuma und Niqmandu // Die Welt des Orients 3. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1966. - S. 206 - 245.

53. Dietrich M, Loretz O. YRK XRS "Gelb vom Gold" im KRT-Epos und seine Hurritischen Entsprchungen // Ugarit-Forschungen 10. 1978. - p. 427 - 28.

54. Dietrich M, Loretz O., Sanmartín J. Zur ugaritischen Lexikographie (XI) // Ugarit-Forschungen 6. 1974. - p. 19-45.

55. DrewesA.J. Inscriptions de l'Éthiopie Antique. Leiden: Brill, 1962. - 111 p.

56. DrewesA.J. The lexicon of Ethiopian Sabaean // Raydan 3. 1980. - p. 35 - 54.

57. EdzardD. O. Namir "er ist glänzend" // Acta Sumerologica 16. 1994. - S. 1 -14.r

58. Eilers W. Iranisches Lehngut im Arabischen // Actas do IV Congresso de Estudos Arabes e Islámicos (Coimbra-Lisboa, 1 a 8 de setembro de 1968). Leiden, 1971. - p. 581 - 659.

59. Fischer W. Färb- und Formbezeichnungen in der Sprache der altarabischen Dichtung. -Wiesbaden: Otto Harrasowitz, 1965. 447 S.

60. Fischer W. Grammatik des klassischen Arabisch. Wiesbaden: Harrassowitz, 1972. - 2621. S.

61. Ford J.N. Ninety-Nine by the Evil Eye and One from Natural Causes 11 Ugarit-Forschungen 30. 1998. - p. 201 - 278.

62. Ford J.N. Two Syriac terms relating to ophthalmology and their cognates // Journal of Semitic Studies 47/1. 2002. - p. 23 - 38.

63. Fraenkel S. Die Aramäischen Fremdwörter im arabischen. Hildesheim: Olms, 1962. -repr. Leiden 1886.-327 S.

64. Fronzaroli P. Sulla Struttura dei Colon in Ebraico Biblico // Studi Linguistici in Onore di Vittore Pisani. Vol. I. - Brescia: Editrice Paideia, 1969. - p. 377 - 389.

65. Fuhs H.F. Sprichwörter. (Die Neue Echter Bibel: Kommentar zum Alten Testament mit der Einheitsübersetzung 35). - Würzburg: Echter-Verlag, 2001. - 189 S.

66. Gage J. Kulturgeschichte der Farbe. Von der Antike bis zur Gegenwart. Ravensburg: Maier, 1994. - 334 S.

67. Gensler O.D. Reconstructing Quadriliteral Verb Inflection: Ethiopic, Akkadian, Proto-Semitic // Journal of Semitic Studies 42/2. 1997. - p. 229 - 257.

68. Gladstone W.E. Studies on Homer and the Homeric Age. Vol. 3. London: Oxford University Press, 1858.- 616 p.

69. Gleason H.A. An introduction to descriptive linguistics. London: Holt, Rinehart and Winston, 1969.-503 p.

70. GleaveH.C. The Ethiopic version of the Song of Songs. London: Taylor's Foreign Press, 1951.-XXXII, 41 p.

71. Goethe J.W. Naturwissenschaftliche Schriften. Erster Teil. Schriften zur Farbenlehre. -(Johann Wofgang Goethe: Gedenkenausgabe der Werke, Briefe und Gespräche, Bd. 16). -Zürich: Artemis-Verlag, 1949. - 997 S.

72. GoetzeA. The Inventory IBoT 131// Journal of Cuneiform Studies. Vol. 10. 1956. - p. 32-38.

73. Gradwohl R. Die Farben im Alten Testament. Berlin: Verlag Alfred Töpelmann, 1963. -116S.

74. Grebaut S. Supplement au Lexicon Linguae Aethiopicae de August Dillmann (1865) et Edition du Lexique de Juste d'Urbin (1850-1855). Paris: Impr. Nationale, 1952. - 520 p.

75. Greenfield J.C. Studies in West Semitic Inscriptions, I. Stylistic Aspects of the Sefire Treaty Inscriptions //Acta Orientalia XXIX, 1-2. 1965. - p. 1 - 18.

76. Groneberg B. Die Liebesbeschwörung MAD V 8 und ihr literarischer Kontext // Revue d'Assyriologie et d'Archéologie Orientale. XCV volume, № 2. 2001. - S. 97 - 113.

77. Guillaumont A. La désignation des couleurs en hébreu et en arameén // I. Meyerson (ed.). Problèmes de la couleur. Paris: S.E.V.P.E.N., 1957. - p. 339 - 348.

78. Heller L.G., Maoris J. Parametric linguistics. The Hague: Mouton, 1967. - 79 p.

79. Herrmann G., Moorey P.R.S. Lapislazuli // D.O. Edzard (ed.). Reallexikon der Assyriologie und Vorderasiatischen Archäologie. Band 6. - Berlin - New York: Walter de Gruyter, 1980-1983. - S. 489 - 492.

80. Hofmann J. (ed.). Die Äthiopische Ubersetzung der Johannes-Apokalypse. (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium 281, Scriptores Aethiopici. 55). - Louvain: Secrétariat du CorpusSCO, 1967.- 182 S.

81. Hommel F. (ed., tr.). Die Aethiopische Uebersetzung des Physiologus nach je einer Londoner, Pariser und Wiener Handschrift. Leipzig: Hinrichs'sche Buchhandlung, 1877. -XLV, 166 S.

82. Hudson G. Language Classification and the Semitic Prehistory of Ethiopia // Folia/

83. Orientalia. Tome XVIII. Wroclaw - Warszawa - Krakow - Gdansk, 1977. - p. 119 - 166.

84. Jamme A. Annales d'Ethiopie, t. IV (Boekbesprekingen) // Bibliotheca Orientalis XXI. -№ 5/6. Leiden, 1964. - p. 346 - 349.

85. Jastrow O. Die Dialekte der Arabischen Halbinsel // Handbuch der Arabischen Dialekte, bearb. und hrsg. von W. Fischer und O. Jastrow. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1980. - S. 103 - 121.

86. Johnstone T.M. The modern South Arabian Languages // Afroasiatic Linguistics 1/5. -1975.-p. 93-121.

87. Kay P. Synchronic Variability and Diachronic Change in Basic Color Terms // Language in Society 4. 1975. - p. 257 - 270.

88. Kay P., Berlin B., Maffi L., Merrifield W. Color naming across languages // C.L. Hardin, L. Maffi (eds.). Color categories in thought and language. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.-p. 21 -56.

89. Kay P., Berlin В., Merriüeld W. Biocultural implications of systems of color naming // Journal of Linguistic Anthropology 1. 1991. - p. 12 - 25.

90. Kay P., Maüi L. Color Appearance and the Emergence and Evolution of Basic Color Lexicons // American Anthropologist 101, № 4. 1999. - p. 743 - 760.

91. Kay P., McDaniel C.K The linguistic significance of the meanings of basic color terms // Language, Journal of the Linguistic Society of America. Vol. 54. Baltimore, 1978. - p. 610 -646.

92. Kerttula S. Relative Basicness of Color Terms: Modelling and Measurement // R.E. MacLaury, G.V. Paramei, D. Dedrick (eds.). Anthropology of Color. Amsterdam: John Benjamins. - в печати.

93. Kinkade M.D. Proto-Salishan Colors // W. Shipley (ed.). In Honor of Mary Haas. Berlin -New York - Amsterdam: mouton de Gruyter, 1988. - p. 443 - 466.

94. Kogan L. *y in Akkadian // Ugarit-Forschungen 33. 2001. - p. 263 - 298.

95. Kogan L. Popular Etymology in the Semitic Languages // L. Kogan (ed.). Orientalia, Papers of the Oriental Institute. Vol. Ill: Studia Semitica. - Moscow: Oriental Institute, 2003. -p. 120- 140.

96. Kogan L. *y in Ethiopian // B. Burtea, J. Tropper, H. Younansardaroud (Hrsg.). Festschrift für Rainer M. Voigt zum sechzigsten Geburtstag. Münster. - в печати (а).

97. Kogan L. Common Origin of Ethiopian Semitic: the Lexical Dimension // B. Lurie, D. Nosnitsin, S. Frantsouzoff, L. Kogan (eds.). Varia Aethiopica. In honor of Sevir Chernetsov on the occassion of his 60th birthday. St. Petersburg. - в печати (b).

98. Landsberger B. Uber Farben im Sumerisch-Akkadischen // Journal of Cuneiform Studies. Vol. 21.- 1967,-S. 139- 173.

99. Leslau W. Analysis of the GeTez Vocabulary: GeTez and Cushitic // Rassegna Di Studi Etiopici. Vol. XXXII. Roma - Napoli, 1988 print. 1990. - p. 59 - 109.

100. Leslau W. Arabic Loanwords in Ethiopian Semitic. Wiesbaden: Harrassowitz, 1990. -XVII, 383 S.

101. Lidzbarski M. Das Johannesbuch der Mandäer. Teil 2: Einleitung, Ubersetzung, Kommentar. - Giessen: Verlag von Alfred Töpelmann, 1915. - 256 S.

102. Lieberman S.J. The Sumcrian loanwords in Old-Babylonian Akkadian. Vol. 1: Prolegomena and Evidence. - (Harvard Semitic Studies 22). - Missoula, Mont.: Scholars Press for Harvard Semitic Museum, 1977. - 600 p.

103. Littmann E. Publications of the Princeton Expedition to Abyssinia. -1, II. Leyden: E. J. Brill, 1910.-287,344 p.

104. Low I. Aramäische Pflanzennamen. Leipzig: Verlag von Wilhelm Engelmann, 1881. -repr. Hildesheim - New York: Georg Olms Verlag, 1973. - 490 S.

105. Ludolf I. Iobi Ludolf. alias Leutholf dicti ad suam Historiam Aethiopicam antehac editam Commentarius. Francofurti ad Moenum: sumptibus J. D. Zunneri, 1691. - 30, 631 p.

106. MacLauiy R.E. Color-Category Evolution and Shuswap Yellow-with-Green // American Anthropologist. Vol. 89, number 1. Washington, 1987. - p. 107 - 124.

107. MacLauiy R.E. Exotic Color Categories: Linguistic Relativity to What Extent? // Journal of Linguistic Anthropology. Vol. 1, issue 1. 1991. - p. 27 - 51.

108. MacLaury R.E. From Brightness to Hue. An Explanatory Model of Color-Category Evolution // Current Anthropology. Vol. 33, Number 2. The University of Chicago Press, 1992. -p. 137- 186.

109. MacLaury R.E. Color and Cognition in Mesoamerica. Constructing Categories as Vantages. Austin: University of Texas Press, 1997. - XXVIII, 616 p. 1997a.

110. MacLaury R.E. Book Review Essay: "Semantics: Primes and Universals." Anna Wierzbicka // American Anthropologist. Vol. 99, No. 3. 1997. - p. 629 - 631. 1997b.

111. MacLaury R.E. Basic Color Terms: Twenty-Five Years After // Borg A. (ed.). The Language of Color in the Mediterranean. Vol. 1. (Acta Universitatis Stockholmiensis 16). -Stockholm: Almqvist & Wiskell International, 1999. - 1 - 37 p.

112. MacLaury R.E. Color terms // M. Haspelmath, E. König, W. Oesterreicher, W. Raibleeds.). Language Typology and Language Universals (Sprachtypologie und sprachliche Universalien). Berlin-New York: Walter de Gruyer, 2001. - p. 1227- 1251.

113. MacLaury R.E., Paramei G., DedrickD. (eds.). Anthropology of Color: Interdisciplinary Multilevel Modelling. Amsterdam: John Benjamins. - в печати.

114. Massey-Gillespie К. A New Approach to Basic Hebrew Colour Terms // Journal of Northwest Semitic Languages 20/1. 1994. - p. 1 - 11.r r

115. Masson E. Recherches sur les plus anciens emprunts semitiques en grec. (Serie "Etudes et Commentaires", vol. 67). - Paris: C. Klincksieck, 1967. - 128 p.

116. M eye г R. Cultural contact and language change in Eastern Gurage // Доклад, прочитанный на 15-ой Международной Конференции по Эфиопистике (15th International Conference of Ethiopian Studies), Гамбург, 21-25 июля 2003.

117. MoorJ.C. de. Murices in Ugaritic Mythology // Orientalia. Nova Series. Vol. 37. 1968. - p. 212 - 215.

118. Moor J.C. de, Spronk К. Problematical passages in the legend of Kirtu (I) // Ugarit-Forschungen 14. 1982. - p. 153 - 190.

119. Moor J.C. de, Spronk K. A Cuneiform Anthology of Religious Texts from Ugarit. -Leiden New York: Brill, 1987. - VIII, 192 p.

120. Morabia A. Recherches sur quelques noms de couleur en arabe classique // Studia Islamica 21. 1964.-61 -99.r s

121. Morin D., Getachew Kassa. fAdohyammara and fAsahyammara // S. Uhlig (ed.). Encyclopaedia Aethiopica, vol. 1. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2003. - p. 103 - 104.

122. Munzinger W. Ostafrikanische Studien. Schaffhausen: Fra. Hurtersche Buchhandlung 1864. - repr. New York: Johnson, 1967. - VIII, 584 S.

123. Müller W.W. Äthiopische Marginalglossen zum Sabäischen Wörterbuch // S. Segert, A.J.E. Bodrogligeti. Ethiopian Studies: dedicated to Wolf Leslau on the occasion of his 75 birthday November 14, 1981. Wiesbaden: Harrassowitz, 1983. - p. 275 - 285.

124. Müller W.W. Frankincence // D.N. Freedman (ed.). The Anchor Bible Dictionary. Vol. 2. - New York - London - Toronto - Sydney - Auckland: Doubleday, 1992. - p. 854.

125. Nadel S.E Races and Tribes of Eritrea. Asmara: British Military Administration of Eritrea, 1944. - 133 p.

126. Nakano A. Comparative Vocabulary of Southern Arabic Mahri, Gibbali and Soqotri. -Tokyo: Institute for the Study of Languages and Cultures of Asia and Africa, Tokyo University of Foreign Studies, 1986. - ix, 177 p.

127. Nöldeke T. Lehnwörter in und aus dem Äthiopischen // T. Nöldeke. Neue Beiträge zur Semitischen Sprachwissenschaft. Strassburg: Verlag von karl J. Trübner, 1910. - S. 31 - 66.

128. NybergH.S. Frahang I Pahlavlk. Otto Hanassowitz: Wiesbaden, 1988. - XVIII, 173 p.

129. Oppenheim A.L. Essay on overland trade in the first millennium B.C. // Journal of Cuneiform Studies. Vol. 21. 1967. - p. 236 - 254.

130. The Optical Papers of Isaac Newton. Ed. vby A.E. Shapiro. Cambridge: Cambridge University Press, 1984. - 627 p.

131. Pardee D. Visiting Ditanu. The text of RS 24.272 // Ugarit-Forschungen 15. 1983. - p. 127-140.

132. Pardee D. Ugaritic//Archive fur Orientforschung. Bd. 29/30. 1983/1984. - p. 321 - 329.

133. Pardee D. Ugaritic Lunar Omens (1.91) RIH 78/14 // W.W. Hallo (ed.). The context of scripture. Vol. 1: Canonical Compositions from the Biblical World. - Leiden - New York -Köln: Brill. - 1997. - p. 290 - 291. 1997a.

134. Pardee D. Dawn and Dusk (1.87). W.W. Hallo (ed.). The context of scripture. - Vol. 1: Canonical Compositions from the Biblical World. - Leiden - New York - Köln: Brill. - 1997. - p. 274-83. 1997b.

135. Paret R. Der Koran. Kommentar und Konkordanz. Stuttgart - Berlin - Köln: Verlag W.Kohlhammer. - 1977 repr. 1993.

136. Plöger O. Sprüche Salomos (Proverbia). (Biblischer Kommentar. Altes Testament XVII). - Neukirchen-Vluyn: Neukirchener Verlag des Erziehungsvereins, 1984. - XLIII, 391 S.

137. PodolskyB. Historical Phonetics of Amharic. Tel-Aviv, 1991. - 84 p.

138. Powels S. Two Non-basic Terms for Blue in Negev Arabic // Borg A. (ed.). The Language of Color in the Mediterranean. Vol. 1. (Acta Universitatis Stockholmiensis 16). -Stockholm: Almqvist & Wiskell International, 1999. - 152 - 166.

139. Praetorius F. Kuschitische Bestandtheile im Aethiopischen // Zeitschrift der Deutschen Morgenlaendischen Gesellschaft. 37 Band. Leipzig, 1893. - p. 385 - 394.

140. Rabin C. La Correspondance D Hebreu D Arabe // D. Cohen (ed.). Melanges Marcel

141. Cohen: Etudes de linguistique, ethnographie et sciences connexes, offertes par ses amis et ses eleves a l'occasion de son 80eme anniversaire. The Hague: Mouton, 1970. - p. 290 - 297.

142. Rakhilina E. V. Linguistic Construal of Colors: the Case of Russian // R.E. MacLaury, G.V. Paramei, D. Dedrick (eds.). Anthropology of Color. Amsterdam: John Benjamins. - в печати.

143. Reichmuth S. Die Farbbezeichnungen in sudanesisch-arabischen Dialekten. Zeitschrift fur arabische Linguistik 6. - 1981. - S. 56 - 68.

144. Reinhold M. History of Purple as a Status Symbol in Antiquity. (Collecion Latumus 116). - Bruxelles: Latomus, 1970. - 73 p.

145. Rosch E.H. On the internal structure of perceptual and semantic categories // Cognitive Development and the Acquisition of Language. New York: Academic Press, 1973. - p. Ill -144.

146. Rosch E.H. Principles of Categorization // E. Rosch, B.B. Loyd (eds.). Cognition and Categorization. Hillsdale, N.J.: Lawrence Erlbaum Associates (LEA), 1978. - p. 27 - 48.

147. Röllig W. Eine neue Phoenizische Inschrift aus Byblos 11 R. Degen, W.W. Müller, W. Röllig (eds.). Neue Ephemeris für Semitische Epigraphik. Band 2. Wiesbaden: In Kommission bei Otto Harrassowitz, 1974. - S. 1-15.

148. Roth A. Introduction a l'etude des systemes de designation de la couleu dans les parlers arabes du Maghreb. Littérature orale arabo-berbere 16-17. - 1986. - p. 21 - 65.

149. Scharbert J. Genesis 12-50. (Die Neue Echter Bibel. Altes Testament). - Würzburg: Echter Verlag, 1986.-307 S.

150. Schneider R. Inscriptions D'Enda Çerqos //Annales d'Ethiopie. IV. Paris, 1961. - p. 61 -66.

151. Schneider R. Deux inscriptions Sudarabiques du Tigre // Bibliotheca Orientalis. XXX, No. 5/6. Leiden, 1973. - p. 385 - 389.

152. Schneider K. Purpura // G. Wissowa, W. Kroll, K. Mittelhaus, K. Yiegler (eds.). Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft. Bd. 32, 2. Stuttgart: Metyler, 1894. -S. 1999-2000.

153. Schenkel W. Color Terms in Ancient Egyptian and Coptic // R.E. MacLaury, G.V. Paramei, D. Dedrick (eds.). Anthropology of Color. Amsterdam: John Benjamins. - в печати.

154. Sima A. Tiere, Pflanzen, Steine und Metalle in den altsüdarabischen Inschriften. -Wiesbaden: Harrasowitz, 2000. VII, 402 S.>

155. Simeone-Sencllc M.-C., Lonnet A. Complements a "Lexique Soqotri": Les Noms des Parties du Corps //Mas-Gellas. Nouvelle Serie №4. 1992. - p. 85 - 108.

156. Soden W. von. Grundriss der Akkadischen Grammatik. (Analecta Orientalia 33). -Roma: Editrice Pontifico Istituto Biblico, 1952. - 392 p.

157. Soden W. von. Aramäische Wörter in neuassyrischen und neu- und spätbabylonischen Texten. Ein Vorbericht. III // Orientalia Nova Series 46. 1977. - S. 183 - 197.

158. Soldt W.H. van. Fabrics and Dyes at Ugarit // Ugarit-Forschungen 22. 1990. - 321 - 3571. P

159. Sperber A. The Bible in Aramaic. Vol. III: The Latter Prophets. According to Targum Jonathan. - Leiden: Brill, 1962. - 505 p.

160. SteinerR.C. Affricated Sade in the Semitic languages. (The American Academy for the Jewish Research Monograph Series). - New York: American Society for Jewish Research, 1982. -xii, 124 p.

161. Stewart D.J. Color Terms in Egyptian Arabic // Borg A. (ed.). The Language of Color in the Mediterranean. Vol. 1. (Acta Universitatis Stockholmiensis 16). - Stockholm: Almqvist & Wiskell International, 1999. - p. 105 - 120.

162. Strauß H. Hiob. 2. Teilband. 19,1 - 42,17. - (Biblischer Kommentar: Altes Testament XVI/2). - Neukirchen-Vluyn: Neukirchener Verlag, 2000. - 416 S.

163. Temen S. Job. Neuchatel (Switzerland): Delachaux & Niestie, 1963. - 278 p.

164. TropperJ. Ugaritische Grammatik. (Alter Orient und Altes Testament 273). - Münster: Ugarit-Verlag, 2000. - XXII, 1056 S.

165. Tsumura D. T. An Ugaritic Fragment in Hiroshima // Ugarit-Forschungen 22. 1990. - p. 397-398.

166. VeenhofK.R. Aspects of Old Assyrian Trade and its Terminology. Leiden: E.J.Brill,1972.-XXVII, 487 p.

167. VerreetE. Der Keret-Prolog // Ugarit-Forschungen 19. 1987. - p. 317 - 335.

168. VervetmeM. Hebrew SALlS Ugaritic TLT // Ugarit-Forschungen 19. - 1987. - p. 355 -373.

169. Voigt R.M. Labialization and the So-Called Sibilant Anomaly in Tigrinya // Bulletin of the School of Oriental and African Studies, 51, Part 3. 1983. - p. 523 - 536.

170. Wagner E. Harari-Texte in Arabischer Schrift: mit Ubersetzung und Kommentar. -Wiesbaden: Steiner, 1983. -XII, 318 S.

171. Wedekind K., Wedekind C. Initial SLLE Survey of the Zway Area // SIL International 2002, www.sil.org/siIesr/2002/SILESR2002-063.pdf. (26.11.2004). 10 p.

172. Weninger W Was wurde aus *y im Altäthiopischen? // N. Nebes (hrsg.). Neue Beiträge zur Semitistik. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2002. - p. 289 - 298.

173. Westermann C. Genesis. 3. Teilband. Genesis 37-50. - (Biblischer Kommentar. Altes Teestament 1/3). - Neukirchen-Vluyn: Neukirchener Verlag, 1982. - VIII, 305 S.

174. Westenholz J., Westenholz A. Help for Rejected Suitors. The Old Akkadian Love Incantation MAD V 8 // Orientalia 46. 1977.-p. 198-219.

175. Wierzbicka A. Semantics: Primes and Universals. Oxford - New York: Oxford University Press, 1996. - XII, 500 p.

176. Wildberger H. Jesaja. 1. Teilband. Jesaja 1-12. - (Biblischer Kommentar: Altes Testament X/l). - Neukirchen-Vluyn: Neukirchener Verlag des Erziehungsvereins, 1972. - VIII, 495 S.

177. Williams J.M. Synasthetic Adjectives: A Possible Law of Semantic Change // Language 52. Number 2. 1976. - p. 461 - 478.

178. Wittgenstein L. Bemerkungen über die Farben. / G.E.M. Anscombe (hrsg.). Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1979. 128 S.

179. Wolff H. W. Dodekapropheton 1. Hosea. (Biblischer Kommentar: Altes Testament, XIV/1). - Wageningen/Niederlande: Neukirchner Verlag, 1961. - 324 S.

180. Wolde Michael Kelecha. A Glossary of Ethiopian Plant Names. Addis Ababa, 1980. -XIII, 262 p.

181. Zelealem Leyew, Siebert R. Sociolinguistic Survey Report of the Argobba Language of

182. Ethiopia // SIL International 2001, www.sil.org/silesr/2002/026/SILESR2002-026.pdf. (26.11.2004).-41 p.

183. Zuurmond R. Novum Testamentum Aethiopice. Part III: The Gospel of Matthew. -(A'thiopistische Forschungen, 55). - Wiesbaden: Harrassowitz, 2001. - VIII, 488 S.1. Источники.

184. Коран. / Перевод ак. И.Ю. Крачковского. Москва, 1990. - 511 с.

185. Пушкин A.A. Полное собрание сочинений в десяти томах. Том четвертый. Поэмы. Сказки. - Москва - Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1949. - 552 с.

186. Тургенев И.С. Собрание сочинений. III. Отцы и дети. - Москва: Государственное издательство художественной литературы, 1954. - 411 с.al-kur?ân-u 1-karîm. Москва: där-u 1-bIrünT, 1991. - 592 с.

187. Biblia Hebraica Stuttgartensia. / К. Elliger, W. Rudolph (eds.). Stuttgart: Deutsche Bibelgesellschaft, 1967/77. - 1574 p.

188. The Old Testament in Syriac according to the Peshitta Version. / Ed. by The Peshitta Institute Leiden. Part I, fascicle I. Genesis - Exodus. - Leiden: E.J.Brill, 1977. -219 p.1. A * A A

189. Synaxaire Ethiopien. Les Mois De Sane, Hamle Et Nahase. II. Mois De Hamle. / Publies et traduits par I. Guidi // Patrología Orientalis. Tome 7, Fascicule 3, № 33. - Paris: Firmin-Didot, 1950. - p. 208 - 456.r r r

190. Synaxaire Ethiopien. Mois de Hedâr. / Edition critique du texte ethiopien et traduction par G. Colin // Patriologia Orientalis. Tome 44, Fascicule 3, № 199. Paris: Firmin-Didot, 1988. -180 p.

191. Справочные издания и словари.

192. Даль. Даль В. Толковый словарь живаго великорусскаго языка. - Москва: Издательство "Русский язык", 1989 - 1991. - герг. Москва - Санкт-Петербургь, 1880-82]. -в 4 томах.

193. НБАРС. Новый Большой Англо-Русский Словарь. / Под рук. Ю.Д. Апресяна. Издание 4-е, стереотипное. - Москва, 1999. - в 3 томах.

194. ЭСРЯ 1/2. Этимологический словарь русского языка. - Том I, выпуск 2 / Автор-составитель Н.М. Шанский. - Москва: Издательство Московского Университета, 1965.270 с.

195. Ягелло 1910. Ягелло И.Д. Полный персидско-арабско-русский словарь. - Ташкенть: Электр.-пар. типо-литографш Штаба Туркест. воеинаго округа, 1910. - 1815 с.

196. Aist. Aistlcitner J. Wörterbuch der ugaritischen Sprache. - Berlin: Akad.-Verlag. - 1963. -VI, 362 S.

197. AHw. Soden W. von. Akkadisches Handwörterbuch. - Wiesbaden: Harrassowitz, 1965-1981.-XVI, 1592 S.

198. AYMQ. Dästa Täklä Wäld. Addis yamarenna mäzgäbä kalat. - Addis Abäba: Artistik mattämiya bet, 1970. - 1284 с.

199. Bassano. Bassano F. da. Vocabolario tigray-italiano e repertorio italiano-tigray. - Roma: Casa Editrice Italiana di C. de Luigi, 1918. - 1307 p.

200. BDB. Brown F., Driver S.R., Briggs Ch.A. A Hebrew and English Lexicon of the Old Testament. - Oxford: Clarendon Press, 1907 repr. with corrections 1951]. - 1127 p.

201. Ben Sira. The Book of Ben Sira. Text, Concordance and an Analysis of the Vocabulary. -Jerusalem: The .^.cademy of the Hebrew Language and the Shrine of the Book, 1973. - XIX, 517 P

202. Biella. Biella J.C. Dictionary of Old South Arabic. Sabaean Dialect. - Chico: Scholars Press, 1982. - xiii, 561 p.

203. BK. Biberstein-Kazimirski A. de. Dictionnaire arabe-français. - I, II. - Paris: Editions G.-P.Maisonneuve, I860, - 1392, 1638p.

204. Brock. BrockeJmann C. Lexicon Syriacum. - Hallis Saxonum: Niemeyer, 1928. - 930 p.

205. CAD. The Assyrian Dictionary of the Oriental Institute, the University of Chicago. / I.J. Gelb, T. Jacobsen, J.A. Brinkman, M. Civil, R.D. Biggs (eds.). - Chicago: Oriental Institute, 1956 -.

206. Conti Rossini 1912. Conti Rossini C. La Langue des Kemants en Abyssinie. - Wien: Holder in Komm., 1912. - xii, 316 p.

207. CSAI. Avanzini A. Corpus of South Arabian Inscriptions. - Vol. I. Edizioni Plus. - Pisa: Università di Pisa, 2004. - 606 p.

208. DAE. Littmann E. Deutsche Aksum-Expedition. - Band IV: Sabaische, Griechische und Altabessinische Inschriften. - Berlin: Verlag von Georg Reimer, 1913. - 96 S.

209. DM. Drower E.S., Macuch R. A Mandaic Dictionary, - Oxford: Clarendon Press, 1963. -XI, 491 p./

210. DRS. Cohen D, Dictionnaire des Racines Semitiques ou attestee dans les langues semitiques. - Fascicule 1-8. - Leuven: Peeters, 1996-1999. - 807 p.

211. Duden. Duden. Das grosse Wörterbuch der deutschen Sprache. In zehn Bänden. 3., völlig neu bearbeitete und erweiterte Auflage. - Mannheim - Leipzig - Wien - Zürich: Dudenverlag, 1999.-4800 S.

212. DUL. Del Olmo Lete G., Sanmartin J. A dictionary of the Ugaritic language in the alphabetic tradition. - (Handbook of oriental studies = Handbuch der Orientalistik, 67). - Leiden -Boston: Brill, 2003. - 1006 p.

213. EDE 2. Takacs G. Etymological dictionary of Egyptian. - Volume two: b-, p-, f-. - Leiden: Brill, 2001.- 639 p.

214. Frisk. Frisk H. Grieshisches Etymologisches Wörterbuch. - I, II. - Heidelberg: Carl Winter-Universitätsverlag. - 1960, 1970. - 938, 1154 S.

215. Gragg. Gragg G.B. Oromo Dictionary. - East Lansing, Michigan: African Studies Center, Michigan State University, 1982. - XXX, 463 p.

216. Haberland Lamberti. - Haberland E., Lamberti M. Ibaaddo Ka-Ba?iso: Culture and Language of the Ba?iso. - (Studia Linguarum Africae Orientalos, Vol. 2). - Heidelberg: Carl Winter-Universitätsverlag, 1988. - 184 p.

217. HAL. Koehler L., Baumgartner W. The Hebrew and Aramaic Lexicon of the Old Testament. / Revised by W. Baumgartner. - Leiden - New York - Köln: Brill, 1994 - 2000. - в 5 томах.

218. Hayward. Hayward D. The Arbore Language: A First Investigation. - (Kuschitische Sprachstudien, Band 2). - Helmut Buske Verlag: Hamburg, 1984. - XIII, 468 p.

219. HJ. Hoftijzer J., Jongeling K. Dictionary of the North-West Semitic Inscriptions. -(Handbuch der Orientalistik 21). - Leiden - New York - Köln: Brill, 1995. - 1266 p.

220. Hudson. Hudson G. Highland East Cushitic Dictionary. - (Kuschitische Sprachstudien 7). -Hamburg: Helmut Buske Verlag, 1989. - 424 p.

221. Ja. JastrowM. A Dictionary of the Targumim, the Talmud Babli and Yerushalmi, and the Midrashic literature. - New York: Chorob, 1926. - 1736 p.

222. Jahn 1902. Jahn A. Die Mehri-Sprache in Südarabien. - Wien: Alfred Holder, 1902. - 2811. S.

223. JH. Johnstone T.M. Harsüsi Lexicon and English-Harsüsi word-list. - London - New York: Oxford University Press, 1977.-XXVIII, 181 p.

224. JJ. Johnstone T.M. Jibbäli Lexicon. - Oxford - New York: Oxford University Press, 1981. -XXXVII, 328 p.

225. JM. Johnstone T.M. Mehri Lexicon and English-Mehri word-list. - London: School of Oriental and African Studies, University of London, 1987. - lxxi, 676 p.

226. K. Kane T.L. Amharic-English Dictionary. - I, II. - Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1990. -2351 p.w v КВТ. Täsämma HabtäMika?el, Kässate Barlian Täsämma. Yä?amarenna mäzgäbä kalat.- Addis Abäba: Artistik Matämiya Bet, 1951 A.M. 1958/59 A.D.. 1398 с.

227. KT. Капе T.L. Tigrinya-English Dictionary. -1, II. - Springfield: Dunwoody Press, 2000.2743 p.

228. MacKenzie. MacKenzie D.N. A concise Pahlavi dictionary. - London - New York -Toronto: Oxford University Press, 1971. - XVIII, 235 p.

229. Maclean. Maclean AJ. Dictionary of the Dialects of Vernacular Syriac. - Amsterdam: Philo Press, 1972 repr. of Oxford, 1901]. - xxii, 334 p.

230. Mayrhofer II. MayrhoferM. Kurzgefaßtes etymologisches Wörterbuch des Altindischen. -Band II: D-M. - Heidelberg: Carl Winter Universitätsverlag, 1963. - 700 S.

231. Mous, Qorro, Kießling. Mous M., Qorro M., Kießling R. Iraqw-English Dictionary. -(Kuschitische Sprachstudien, Band 18). - Köln: Rüdiger Köppe Verlag, 2002. - 203 p.

232. Pillinger, Galboran. Pillinger S., Galboran L. A Rendille Dictionary: Including a Grammatical Outline and an English-Rendille Index. - (Kuschitische Sprachstudien, Band 14).

233. Köln: Rüdiger Köppe Verlag, 1999. -416 p.

234. OS. Orel V.E, Stolbova O. V. Hamito-Semitic Etymological Dictionary. Materials for a Reconstruction. - (Handbuch der Orientalistik, Band 18). - Leiden, New York, Köln: E.J. Brill, 1995.-578 p.

235. Reinisch 1884. Reinisch L. Die Chamir-Sprache in Abessinien. - II. - Wien: in Commission bei Carl Gerold's Sohn, 1884. - 136 S.

236. Reinisch 1885 . Reinisch L. Die Quarasprache in Abessinien. - II: Textproben. - Wien: in Commission bei Carl Gerold's Sohn, 1885. - 152 S.

237. Reinisch Afar 1887. Reinisch L. Die ?Afar-Sprache. - II. - Wien: in Commission bei Carl Gerold's Sohn, 1887.- 82 S.

238. Reinisch Bilin 1887. Reinisch L. Die Bilin-Sprache. - Zweiter Band: Wörterbuch der Bilin-Sprache. - Wien: Alfred Holder, 1887. - 427 S.

239. Reinisch 1890. Reinisch L. Die Saho-Sprache. - Zweiter Band: Wörterbuch der Saho-Sprache. - Wien: Alfred Holder, 1890. - 492 S.

240. Reinisch 1895. Reinisch L. Wörterbuch der Bedauye-Sprache. - Wien: Alfred Holder, 1895.-365 S./ / RES. Repertoire d'Epigraphie Semitique / Pub. par la Commission du Corpusinscriptionum semiticarum. Paris: Imprimerie Nationale, 1900

241. Ricks. Ricks S.D. Lexicon of Inscriptional Qatabanian. - Rome: Editrice Pontificio1.stituto Bíblico, 1989. xii, 241 p.

242. RIE. Bemand E, Drewes A.J., Schneider R. Recueil de Inscriptions de l'Ethiopie des ^ /

243. Periodes pre-Axoumite et Axoumite. Tome I: Les Documents. - Paris: Diffusion de Boccard, 1991.-540 p.

244. Sasse. Sasse H.-J. An Etymological Dictionary of Burji. - (Kuschitische Sprachstudien, Bd. 1). - Hamburg: Helmut Buske Verlag, 1982. - XIV, 256 p.

245. SD. Beeston A.F.L., Ghul M. TA., Müller W. IV., Ryckmans J. Sabaic Dictionary. -Louvain-Ia-Neuve: Editions Peeters, 1982. - xli, 183 p.

246. SED I. MilitarevA. Yu., Kogan L.E. Semitic Etymological Dictionary. - Vol. I: Anatomy of Man and Animals. - Münster: Ugarit-Verlag, 2000. - 425 p.

247. Sokoloff. SokololT M. A Dictionary of Jewish Palestinian Aramaic of the Byzantine

248. Period. Ramat-Gan: Bar Ilan University Press, 1992. - 823 p.

249. Sokoloff 2002. SokolofFM. A Dictionary of Jewish Babylonian Aramaic of the Talmudic and Geonic Periods. - Ramat-Gan: Bar Ilan University Press; Baltimor: Johns Hopkins University Press, 2002. - 1582 p.

250. Tischler. Tischler J. Hethitisches Etymologisches Glossar / Mit Beitr. von Günter Neumann. - (Innsbrucker Beiträge zur Sprachwissenschaft 20). - Innsbruck: Inst, ffir Sprachwiss. der Univ. Innsbruck, 1983-,

251. Vasmer. Vasmer M. Russisches Etymologisches Wörterbuch. - Heidelberg: Carl Winter, Universitätsverlag, 1953-1958. - в 3 томах.

252. Walde, Pokorny. Walde A. Vergleichendes Wörterbuch der indogermanischen Sprachen / Hrsg. u. bearb. von J. Pokorny. - Berlin - Leipzig: De Gruyter, 1927-1932. - в 3 томах.

253. Wehr. Wehr H. A dictionary of modern written Arabic. - Beirut: Librairie du Liban, London: Macdonald & Evans Ltd., 1980. - xvii, 1110 p.

254. Биб. библейский арамейский1. Бог. Богазкёй1. Букв. буквально1. Вав. вавилонский1. Вар. вариант1. Вол. волане1. Гаф. гафат1. Гез. геэз1. Гйт. гйето1. Гог. гогот1. Гур. гураге1. Джб. джиббали1. Диал. диалектальный

255. Доф. арабский диалект Дофара1. Евр. древнееврейский1. Ег. египетский1. Звй.-звай1. ИЕ индоевропейский

256. Оф. официальный арамейский

257. ОЦО основное цветообозначение1. Пальм. пальмирский1. Пасс. пассивный1. ПБ. постбиблейский1. ПВ поздневавилонский

258. ПВВК прото-верхне-восточно-кушитский1. Перс. персидский1. ПС прасемитский1. Пун. пунический1. Прич. причастие1. Русск. русский1. Саб. сабейский1. Сам. самаритянский1. Сел. селти

259. Син. список синонимический список1. Сир. сирийский1. Скр. санскрит1. См. смотри1. Сод. -соддо1. Сок. -сокотри1. Ср. сравни

260. Ср.-асс. среднеассирийский Ср.-вав. - средневавилонский Ст.-акк. - староаккадский Ст.-арм. - староарамейский Ст.-асс. - староассирийский1. Ст.-вав. старовавилонский

261. ЭЮА эпиграфические южно-аравийские языки

262. Библейские сокращения. 1 Пар Первая Книга Паралипоменон1 Сам Первая Книга Самуила

263. Пар Вторая Книга Паралипомепон 2 Сам - Вторая Книга Самуила

264. Цар Вторая Книга Царств Быт - Бытие Втор - Второзаконие Дан - Даниил1. Езд Ездра1. Екк Екклесиаст1. Зах Захария1. Иез Иезекииль1. Иер Иеремия1. Иоил Иоиль1. Ис Исайя1. Исх Исход1. Лев Левит1. Лк Евангелие от Луки1. Мф Евангелие от Матфея1. Ос Осия

265. Откр Откровение Иоанна Песн - Песнь Песней

266. Сир Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова1. Суд Книга Судей1. Плач Книга Плач Иеремии1. Притч Книга Притчей1. Пс- Псалтирь1. Числ Числа