автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Творческая индивидуальность Теда Хьюза в контексте английской поэтической традиции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творческая индивидуальность Теда Хьюза в контексте английской поэтической традиции"

на правах рукописи

Татейшвили Виктория Михайловна

ТВОРЧЕСКАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ ТЕДА ХЬЮЗА В КОНТЕКСТЕ АНГЛИЙСКОЙ ПОЭТИЧЕСКОИ ТРАДИЦИИ

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (литература народов Европы и Америки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2008

1 тз

Работа выполнена в Отделе литературоведения Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) Российской академии наук

Научный руководитель: доктор филологических наук

Татьяна Николаевна Красавченко

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Екатерина Павловна Зыкова

кандидат филологических наук, доцент Ирина Юрьевна Попова

Ведущая организация: Московский педагогический

государственный университет

Защита состоится 05 февраля 2009 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155.01 по литературоведению при Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г. Москва, ул. Ф. Энгельса, д.21-а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета: 105005, г. Москва, ул. Радио, д.10-а.

Автореферат разослан «_» декабря 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук,

профессор . _ -- Т.К. Батурова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Тед Хьюз (1930-1998) - один из самых ярких, значительных английских поэтов второй половины XX в. Избрание его в 1984 г. поэтом-лауреатом1 свидетельствовало об его высокой одаренности, общественном признании и общенациональной значимости. Соотечественники видели в Хьюзе не только крупного, но и наиболее английского поэта, «средоточие английской самобытности». Его стихи вошли в школьные программы. Успех поэзии Хьюза объясним не только ее явньм созвучием духу времени (хотя прямых откликов на социально-политические события у него нет), но и ощущением метафизической, вневременной природы бытия. Крайне важно и обновление им языка английской поэзии; он напомнил англичанам о том, что они разговаривают на языке Шекспира, и доказал: можно писать ярко, метафорично, доступно о сложном, избегая «ловушек» элитарности.

Признание поэзии Хьюза выходит за рамки Англии, он признан в Европе и США.

В 1950-е - 1960-е годы, начиная с первого сборника стихотворений «Ястреб под дождем» (1957), Хьюз производит впечатление художника-анималиста, последователя Р. Киплинга («Книга джунглей»). Но уже и в ранних сборниках ощутимо масштабное мировидение. Он входит в историю английской поэзии как «поэт Природы», вписывающийся в один ряд с Джерардом Мэнли Хопкинсом, Д. Г. Лоуренсом, Диланом Томасом. Однако

1 Пожизненное звание, введенное в Англии королем с XVII в., поэтами-лауреатами были такие крупные английские поэты, как Дж. Драйден, У. Вордсворт, А. Теннисон)

Хьюзу свойственно своё видение темы: его интересует прежде всего противостояние человека и природы.

Среди поэтов-современников - наиболее значительные из них - P.C. Томас, Филип Ларкин, Элизабет Дженнингс, Доналд Дейви, Джон Уэйн, Филип Хобсбаум - Хьюз привлек внимание критиков и читателей не только как поэт, но и (в романтическом духе) как личность с «биографией»: трагедия, наложившая отпечаток на жизнь, творчество и общественный «имидж» Хьюза -самоубийство в 1963 г. его первой жены, американской поэтессы Сильвии Плат, привела к возникновению мифа о нем как о едва ли не демонической личности, «железном человеке». Пожалуй, никто из поэтов - его современников не вызвал в критике столько споров и разноречивых оценок. В Англии, США, в Западной Европе о творчестве Хьюза вышло, по меньшей мере, одиннадцать монографий, более семидесяти статей и библиографический указатель, охватывающий период с 1946 по 1980 г.

С начала 1960-х годов стихи Хьюза не раз публиковались в отечественных изданиях - в переводах А. Кистяковского, Н. Банникова, С. Бычкова, Г. Шульпякова. Наиболее значительные суждения о Хьюзе в российском литературоведении принадлежит A.M. Звереву, акцентировавшему ощущение кризисности цивилизации в поэзии Хьюза, страх перед жестокостью жизни в «каменных клетках» городов; В.А. Скороденко, давшему в своих статьях тонкое и глубокое толкование поэтического мира Хьюза, в частности в сопоставлении с миром Николая Заболоцкого, вслед за которым Хьюз мог бы повторить: «Я ищу гармонии в природе», но, в отличие от русского поэта, он не находит осмысленной цели бытия, а в устройстве мира - «разумной соразмерности» (Н. Заболоцкий). В.А. Скороденко рассматривает творчество Хьюза в

рамках модернистской парадигмы, видя в нем поэта-экзистенциалиста, давшего свое метафорическое определение трагичного удела человека в жестоком мире. В интерпретации В.А. Скороденко мир Хьюза антропоцентричен: бессмысленности мироздания, разгулу всеобщего уничтожения поэт противопоставляет разум и волю человека. По мнению же М.М. Кореневой (разделяемому автором диссертации), Хьюз передает драму жизни через вечную драму природы с ее циклом рождения, расцвета, старения, смерти, но все ее твари - животные, птицы, растения - равноправны с человеком; поэт не наделяет животных и растения человеческими качествами, не «антропоморфизирует» их, они интересны ему сами по себе, человек входит в единый мир, подчиняясь всеобщему закону бытия.

Несмотря на высокую оценку поэзии Хьюза, в отечественном литературоведении до сих пор нет ни одного монографического исследования о ней. В кандидатской диссертации М.В. Цветковой «Основные тенденции в английской поэзии 50-70-х годов 20-го века (Филип Ларкин. Том Ганн. Тед Хьюз)» (1990) Хьюз рассмотрен как поэт природы в сопоставлении с Ф. Ларкином как поэтом социальной темы и Т. Ганном как поэтом, сосредоточенном на психологии современного человека. В статье Е.И. Ветровой «Своеобразие воззрений Т. Хьюза на природу» (1989) поэт представлен, в основном, как анималист.

Работы отечественных и зарубежных литературоведов, несмотря на все их разнообразие, объединяет отношение к Хьюзу как к поэту, обнажившему трагедию современного человека -пренебрежение Природой (Т. Джиффорд, Н. Роберте, Э. Фаас, Д. Вальдер), как к поэту-философу, показавшему кризис современной цивилизации и предложившему выход из него (К. Робинсон, К.

Сейгар). Критики в разных ракурсах толкуют поэзию Хьюза, свидетельствующую о глубоком знании поэтом учений Ч. Дарвина и Г. Спенсера, антропологии, мифологии, фольклора, тотемизма. Английские критики, оглядываясь на метафизическую поэзию XVII в., всегда «помнящую о смерти», видят в нём «поэта-метафизика».

Однако ключ к пониманию своеобразия и значения Хьюза следует искать в его мифопоэтике. Принципиально важно в этой связи наблюдение М.М. Кореневой о мифологизированной концепции бытия в сборниках Хьюза «Ворон» (1970) и «Муртаун» (1979), но исследовательница лишь обозначает проблему. Серьезные, но не достаточные шаги в этом направлении сделал американский литературовед С. Хиршберг2.

Таким образом предмет исследования - образная система и эстетико-философское кредо Теда Хьюза.

Цель исследования - анализ специфики английской поэзии второй половины XX века на материале творчества Т. Хьюза -определяет конкретные задачи работы:

- анализ «мифа» в поэзии Хьюза как важнейшего, но недостаточно изученного феномена и на этой основе выявление своеобразия его творчества;

- изучение функционирования мифа в творчестве Хьюза как одной из разновидностей мифа в литературе XX в.;

- исследование феномена преемственности в творчестве Хьюза, его органических связей с национальной поэтической традицией;

- выявление его значения и места в английской поэзии

2 Коренева М.М. Тед Хьюз// Энциклопедический словарь английской литературы XX века. М., 2005.С.484-487. Hirshberg S. Myth in the poetry of Ted Hughes. Portsmouth, 1981.

второй половины XX в.;

- анализ своеобразия литературы постмодерна на материале творчества Т. Хьюза.

В формулировке темы диссертации обыграно название и суть знаменитого эссе Т.С. Элиота «Традиция и творческая индивидуальность» (перевод A.M. Зверева)3, где речь идет о понятии поэтической Традиции как целостном, обладающем особым порядком и соразмерностью феномене - в ее динамике, в ее соотношении с «индивидуальным талантом». Конечно, в истории английской, как, впрочем, и любой другой национальной поэзии, существует не одна традиция; но в каждую историческую эпоху наблюдается преобладание, «магистрализация» определенной поэтической линии или линий и «маргинализация» других4.

Теоретическая и методологическая основа диссертации -опыт изучения феномена мифа А.Ф. Лосевым, Дж. Фрэзером, М. Бодкин, М. Элиаде; мифопоэтики - Е.М. Мелетинским, В.Н. Топоровым; теории литературы - Ю.Н. Тыняновым, Ю.М. Лотманом; модернизма и постмодернизма - A.M. Зверевым, И.П. Ильиным, Н.Б. Маньковской, Ж.-П. Лиотаром, Д.Фоккема и др.; английской литературы, прежде всего поэзии - В.Н. Ганиным, Е.П. Зыковой, A.A. Елистратовой, Г.Э. Ионкис, М.М. Кореневой, Т.Н. Красавченко, О.И. Половинкиной, Л.В. Сидорченко, В. А. Скороденко, И.О. Шайтановым и др., а также шире - английской литературы: Н.П. Михальской, В.М. Толмачевым и др.

3 T.S. Eliot. Tradition and Individual Talent (1919); H. Пальцев и H. Зинкевич переводят заглавие этой статьи как «Традиция и индивидуальный талант».

4 Наиболее явный пример - английская метафизическая поэзия XVII в., находившаяся практически «в тени» в течение двух веков - до начала XX века.

В соответствии с характером задач в диссертации использованы историко-литературный, историко-культурный, биографический, сравнительно-сопоставительный методы, а также метод «пристального анализа» поэтических текстов и образной системы.

Научную новизну работы определяет прежде всего то, что впервые в отечественном литературоведении творчество Хьюза, своеобразие его образной системы, его эстетико-фююсофское кредо стали предметом отдельного целостного диссертационного исследования. Кроме того, сочетание традиционного историко-культурного подхода с «методом пристального анализа» образной системы поэта позволяет дать новое прочтение поэзии Хьюза и толкование как его творческой индивидуальности, так и органической связи его творчества с английской поэтической традицией; а также существенно расширить представление об английской поэзии и роли «мифа» в европейской поэзии второй половины XX в..

Научно-практическая значимость диссертации: ее материалы и выводы могут быть использованы в исследованиях творчества Т. Хьюза, в лекционных курсах и трудах по истории английской литературы и культуры XX в., спецкурсах по английской поэзии, и шире - поэзии XX века, в спецкурсах и трудах по мифопоэтике.

Основные положения, выносимые на защиту:

- анализ мифопоэтической системы образов в творчестве Хьюза - ключ к пониманию его сути и своеобразия;

- выявление его органических связей с национальной поэтической традицией, сопоставление его с творчеством его предшественников и современников позволяют распознать в нем центральную фигуру в английской поэзии конца XX века

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании Отдела литературоведения Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН, основные ее положения были изложены в научных публикациях и докладах на научных конференциях.

Задачи диссертации определяют ее структуру. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обоснован выбор темы, определяются цель, задачи, актуальность, новизна, практическая значимость и методология исследования. Оно содержит обзор зарубежной и отечественной критики о творчестве Теда Хьюза, позволяющий выяснить степень и характер его изученности.

В первой главе «Творчество Т. Хьюза в контексте современной ему поэзии. Биография как комментарий к творчеству» исследуется контекст формирования поэзии Хьюза -взаимодействие многообразных поэтических и музыкально-поэтических групп («Движение», «Мэверикс», поэты -«минималисты», «Битлз», «Ливерпульские поэты» и др.) с учетом того, что 60-е годы - время поэтического бума. Творческая биография поэтов, пришедших в английскую литературу после второй мировой войны, отмечена воздействием трех крупнейших мастеров англоязычной поэзии XX в. - У.Б. Йейтса, Т.С. Элиота и Дилана Томаса, традиции которых к тому времени уже исчерпали свои возможности. Преобладали их эпигоны, в творчестве которых ритмы свободного стиха были разрушены, образность стала сложной, темной, хаотичной. Как реакция на это явление возникла поэзия группы неоклассической ориентации «Движение» (Филип

Ларкин, Доналд Дейви, Элизабет Дженнингс, Джон Холлоуэй, Джон Уэйн и др.). Хьюз попал в сферу их влияния в той мере, в какой они оказали воздействие на английскую поэзию в целом, способствовав конкретизации смысла стиха, вниманию к его архитектонике, приближению поэзии к читателю. Сопоставление Хьюза с самым значительным поэтом «Движения» и послевоенного периода Ф. Ларкиным выявляет дистанцию между ними. Особенности эстетики «Движения»: ее рационализм, эмпиризм, изображение обыденной «поверхности жизни», холодноватость не были созвучны Хьюзу. Единственное творческое объединение, к которому он проявил явный интерес - это «Группа», возникшая в Кембридже в 1952 г. и организационно оформившаяся осенью 1955 г., его «членов» - поэтов, в основном того же поколения, что и Хьюз, - Филипа Хобсбаума, Джорджа Макбета, Питера Портера, Эдварда Люси-Смита и др., объединяло признание права поэтов на эстетический плюрализм, синтез разных эстетических канонов, ориентация на национальные традиции. Если 1950-60-е годы -время литературных группировок: поэты нуждались в «цеховом взаимодействии», то в 1970-1980-е годы на первый план выдвигаются отдельные поэтические фигуры («марсиане» Крейг Рэйн, Кристофер Рейд; шотландец Даглас Данн, особняком стоит пантеист - валлиец P.C. Томас).

Подход к Хьюзу как к неоромантику делает правомерным исследование его творчества в связи с биографией; такой подход, казалось бы очевидный для анализа творчества любого поэта или писателя, обозначен в названии главы особо, так как события личной жизни Хьюза наложили особый отпечаток на его творчество (гораздо больший, нежели у любого другого поэта XX в., вспомним хотя бы Т.С. Элиота). Здесь учитывается и сложившаяся в XX в.

идущая от «формальной», т.е. «новой критики», тенденция концентрировать анализ исключительно на литературном произведении, оставляя личность самого поэта «за скобками» чтобы не смешивать «эстетическое» с «внелитературным», однако понимание своеобразия поэзии Хьюза требует значительного внимания к именно к биографии поэта. Его суровая, подчас мрачная поэзия могла быть создана лишь уроженцем севера Англии, Йоркшира - одной из самых загадочных ее местностей. Как заметил критик Питер Форбс, Хьюз выступил против пуританизма и «дежурно приличной» южной Англии - в защиту Севера, с его всеобъемлющим приятием жизни5.

Несмотря на почти неизменную тягу к традиционализму, в 1950-80-е годы английская поэзия открыта зарубежным влияниям, прежде всего американских «конфессиональных» поэтов (Анни Секстон, Роберт Лоуэлл, Джон Берримен, Сильвия Плат), проповедовавших естественность выражения чувств. Особую роль в жизни Хьюза и его профессиональной судьбе сыграла С. Плат. В 1956 году они поженились и в 1957-м уехали на родину Сильвии - в США, где в 1957 г. вышел его первый поэтический сборник «Ястреб под дождем». В диссертации сопоставлены личности и творчество Т. Хьюза и Тома Ганна (1929 - 2004, Сан-Франциско), в конце 50-х-начале 60-х их объединяли как поэтов, склонных к изображению насилия и жестокости. Но у Ганна насилие - порождение конфликта между поколениями, отцами и детьми, Хьюз сразу же вводит тему природы, а на упреки в гипертрофии интереса к насилию в интервью начала 1970-х годов отвечает: «<...> наше телевидение показывает

3 Ted Hughes: Poet of "Assault and batteiy" II Week. L., 1998. Nov.7, issue 178. P. 16

сплошь пытки да казни, <.. .> и если таковы грезы нашего общества, значит, мы создали не общество, а ад»6.

В 1959 году, по настоянию Хьюза, они с Сильвией вернулись в Англию и с 1961 г. поселились в живописном графстве Девоншир. В диссертации С. Плат представлена как поэт, автор исповедальных стихов, в основном о страдании и смерти. Роковую роль в ее отношениях с Хьюзом сыграли ее честолюбие и психическая нестабильность. После самоубийства С. Плат на Хьюза обрушился поток обвинений. Возникла «легенда» о нем (культивируемая прежде всего феминистками) как о мрачном тиране, мизантропе, цинике, который не ценил дарование Плат и сводил её с ума (об ее попытках суицида еще до встречи с Хьюзом не вспоминали). По отзывам же современников Хьюз был человеком «живым, чувствительным и ранимым»7. Мрачная легенда о нем, далекая от реальности, жила вплоть до выхода в свет его последнего, ставшего бестселлером сборника стихотворений «Письма ко дню рождения» (1998), посвященного С. Плат. Поэт блуждает в нем в лабиринте своей памяти, и через треть века он не изжил чувства любви и тягостное ощущение ошибки, абсурда. В восьмидесяти восьми стихотворениях, написанных - за редким исключением -верлибром, прослеживается драма столкновения равновеликих поэтических личностей. В глубоко личных стихотворениях найден поэтический эквивалент сложным, непредсказуемым, таинственным феноменам любви и судьбы.

Таким образом, на раннем этапе Хьюза привлекала литературная жизнь, профессиональные дискуссии,

6 Цит. по: Faas Е. Ted Hughes: The Unaccommodated uniwerse: with sel.crit.writings by T.Hughes & two interviews. Santa Barbara, 1980. P.198.

способствовавшие его самоопределению, однако его дальнейшее развитие свидетельствует о том, что по типу творческой личности он был одиночкой. Личная дисгармония органически дополняет изначально ощущаемый поэтом дисбаланс бытия, его трагизм.

Глава вторая «Миф в творчестве Т. Хьюза» состоит из двух разделов. В первом из них - «Ремифологизация» в литературе XX века» обращение Хьюза к мифу рассмотрено в контексте общего процесса ремифологизации культуры в XX веке. Историю литературы, по наблюдению Е.М. Мелетинского, можно трактовать как историю ее демифологизации, «вершиной в этом процессе было Просвещение XVIII в., а также (после сильного подъема интереса и симпатии к мифу, его эстетизации у романтиков...) реализм XIX в.»8. Возрождение интереса к мифу писателей, критиков, философов, этнологов в XX в. было стимулировано Р. Вагнером, Ф. Ницше, Э. Кассирером, психоаналитиками, А. Бергсоном; мифология для них -источник оборонительной реакции природы против разлагающего воздействия интеллекта. Мирче Элиаде отмечает адаптацию мифологического мышления к «новым культурным модам»9. Мифологическое осмысление мира свойственно У.Б. Йеитсу, Дж. Джойсу, Т.С. Элиоту, Д.Г. Лоуренсу, Ф. Кафке и др. Мифотворческое сознание, сопряженное с идеями цикличности, вытесняет в модернистской поэзии и прозе объективное историческое время10. Примечательно, что первая крупная школа

7 Ted Hughes: Poet of "Assault and battery". P. 16.

8 Мелетинский E.M. Мифологические теории XX века на Западе// Мифы народов мира. М., 1980. Т.2. С. 55.

9 Элиаде М. Аспекты мифа/ Пер.с франц. М., 2000. С.5.

10 См. об этом программное эссе Т.С. Элиота «Традиция и творческая индивидуальность» (1917) и работы американского теоретика литературы Джозефа Франка, в частности его известную

мифологической критики (Э. Чемберс, Джессика Уэстон, Дж. Харрисои и др.) возникла в Англии в начале XX в в Кембриджском университете под влиянием идей английских антропологов Э.Б. Тайлора, Э. Лэнга и, особенно, фольклориста, историка религии Дж. Фрэзера, автора «Золотой ветви» (1911-1915). Позднее в исследованиях М. Бодкин, Дж. Кэмпбелла фрэзеровская, «ритуальная» теория вытесняется юнгианской, «архетипной».

Прямых свидетельств того, какие именно авторы и труды произвели впечатление на Т. Хьюза нет, но несомненно, что он, получивший филологическое и этнологическое образование в Кембриджском университете, хорошо знал теории мифа, не только английские, но и зарубежные (Э. Кассирера, С. Лангер). И тут важно не кого именно он читал, а то, что идеи мифокритики (она разрабатывалась и в США, и в Канаде - Н. Фраем, Р. Чейзом и др., и во Франции - К. Леви-Строссом и др.) «носились в воздухе»: Хьюза как поэта питала хорошо разработанная философская, эстетическая традиция мифокритики, органически воспринятая и развитая им на уровне художественного воображения. Для литературы XX века миф стал и источником эпического взгляда на мир сквозь призму вечных начал бытия; и своеобразным звеном, соединяющим природу и культуру. В сущности Хьюз во второй половине XX века, в условиях постмодернизма, «массовой культуры», предельного прагматико-потребительского отношения к природе развил то, что было начато в эпоху модернизма. Наверняка, изучая работы кембриджского ученого А. Ричардса, он обратил внимание на его важнейшую идею: главное событие бытия современного человека -«нейтрализация» природы», переход от «магических воззрений» на

статью «Пространственная форма в современной литературе» (1945).

нее к научным. «Ядро» творчества Хьюза, сформировавшегося в период крайнего обострения в технократическом обществе противоречия между человеком и природой, - восстановление магического взгляда на Природу. Основополагающий для его поэзии культ Природы - непосредственное следствие, определившегося еще в начале XX в. краха антропоцентристской философии и культуры, что собственно, как отмечала критика, и привело к ремифологизации литературы, к антиантропоцентристскому взгляду на мир, основой которого был миф.

Во втором разделе - «Г. Хьюз: миф и поэзия» исследуется мифопоэтическая система образов Хьюза в его основных циклах, поэмах и стихотворениях из сборников (всего их - более двадцати): «Ястреб под дождём» (1957), «Луперкалия»11 (1960), «Вудву» (1967), «Ворон» (1970), «Песни времен года» (1976), «Гаудет» (1977), «Пещерные птицы» (1978), «Руины Элмета» и «Муртаун» (1979), «Под полярной звездой» (1981), «Река» (1983) и др. Корни этой системы образов - в древних мифах, в архетипах, переосмысленных Хьюзом.

Панорама жизни природы в его ранней поэзии предстает как жестокая вековечная война, продиктованная задачами выживания рода, особи и потому оправданная. Однако жизнь прекрасна, как прекрасны и все ее проявления. Его ранние стихотворения - «Ягуар» (сб. «Ястреб под дождем»), «Ястреб, устроившийся на ночлег», «Выдра» (сб. «Луперкалия») - завораживают стихийной энергией жизни. Смерть бесцельна, хаотична и безобразна.

Для понимания мировосприятия и эволюции Хьюза крайне важен цикл «Ворон» (1970), представляющий собою могучую и

11 Луперкалия - древний римский праздник 15 февраля - в честь плодородия.

мрачную аллегорию, своеобразный миф со своей космогонией и эсхатологией. История жизни Ворона, древнейшей птицы, позволила Хьюзу представить своеобразную историю человеческой цивилизации. Как и человек, Ворон подчиняет всё в мире своей воле и делает мир непригодным для существования, лишая и себя среды обитания. Он - одновременно «злодей» и жертва. Желая избавить мир от зла, он охотится на «чёрного хищника» и обнаруживает Зло в самом самом, что разрушает его прежнее «я» и дает стимул его перерождению. Однако это амбивалентный образ. В постмодернистском духе Ворон высмеивает «самообманы» человека: религию, любовь, науку. Его попытка стать богоподобным неудачна. Он - антигерой, вписывающийся в «ряд (по Хьюзу) антигероев» мировой литературы (Прометей, Геркулес, шекспировские Адонис и Просперо), совершивших преступление против Природы. Еще один антигерой - Геркулес (сб. «Пещерные птицы»), сильнейший из мифологических героев, предстает как воплощение человека, возомнившего себя центром вселенной. Для понимания мировосприятия Хьюза важен его цикл «Прометей на скале» (сб. «Муртаун»). В отличие от М.М. Кореневой, усматривающей в этом цикле мотив героического самопожертвования, а в самом Прометее, согласно традиционным мифам - благодетеля человечества 12, Хьюз, на наш взгляд, следует существовавшей, как заметил А.Ф. Лосев, еще в античности традиции (в основном римской) «осудительного изображения» Прометея (см. Горация, Проперция). У Хьюза Прометей, украв огонь и передав его людям, тем самым даровал им технический прогресс, в конце концов, приведший почти что к гибели Природы.

12 Коренева М.М. Тед Хьюз. Муртаун // Современная художественная литература. М.,2969. №1. С.12-13.

Миропонимание Хьюза выразительно воплотилось и в многочастном сюжетном поэтическом повествовании «ваис^е» (Радуйтесь -лат.), которое В.А. Скороденко назвал крупнейшим явлением эпической поэзии после второй мировой войны13. Двигатель сюжета «Оаис^е» - антиномия между животно-биологическим и духовно-рациональным в человеке. Хьюзу важен здесь анализ ритуально-языческого прасознания человека, то первичное, древнее, что объединяет участников драмы друг с другом, дремучий голос крови, правящей миром. Пожалуй, нигде у Хьюза нет ни такой картины разгула страстей, ни столь сильного, рожденного логикой изображенного, требования держать их в узде разума (для неоромантика Хьюза не прошли бесследно уроки английских неоклассицистов Т.Э. Хьюма, Т.С. Элиота). В сборниках - «Руины Элмета» и «Муртаун» ощутимо продолжение традиции английской метафизической поэзии XVII в., сопряжение неожиданных, казалось бы несовместимых понятий — «радостный ад», возможное в жизни и составляющее основу ее драматизма. Лейтмотив элметского цикла - преодоление смерти жизнью, нередко жестокое, но неискоренимое. Чувство единства мира теперь распространяется и на человека, включенного в игру стихий. В поэтический мир Хьюза входит образ прекрасной старости («Посвящение», сб. «Руины Элмета»).

Путешествие «из мира крови в мир света» (определение К. Сейгара14) - такова траектория поэтической эволюции Хьюза; ее кульминация и своеобразное завершение — сборник «Река», где вхождение в реку означает единение с природой, омовение от крови,

13 Скороденко В.А. Бессмертье смертных// Иностранная литература.

1983. №4.С. 191.

возвращение в мир невинности. Из «мира насилия» Хьюз постепенно переходит в мир поэтической утопии, где человек путем единения с Природой обретает душевную гармонию и счастье.

В мифопоэтической системе Хьюза, основу которой составляет мировое древо, происходит движение сверху вниз - от кроны к корням - от образов птиц и животных к образам рыб, главной среди которых оказывается лосось как символ возрождения, (подраздел «О "мировом древе" в мифопоэтической системе Т. Хьюза»), Как известно, мировое «космическое» древо, или древо жизни - образ, характерный для мифопоэтического сознания, -символ вечного существования, расположенный в сакральном центре мира, его вертикальная ось, определяющая формальную и содержательную организацию вселенского пространства. Верхняя его часть (ветви) ассоциируется с птицами; средняя часть (ствол) - с животными, а в более поздних традициях - и с человеком; нижняя часть (корни) - с рыбами. Образ древа мира дает целостный взгляд на мир. Прототип мирового древа у Хьюз - дуб («Гаудет»), символ «силы и долголетия» и, подобно всем деревьям, - «мировой оси».

В диссертации в четырех главках последовательно рассматриваются образы птиц, животных, человека, рыб в мифопоэтической системе Хьюза.

В отношении к человеку поэт развивал идеи, сформулированные английским философом, идеологом модернизма Т. Э. Хьюмом (1883 - 1917), в свою очередь продолжившим традиции Дж. Свифта, Т. Карлайла. Человек в восприятии Хьюза слабое существо, во всём уступающее животным и птицам, истинным хозяевам земли, живущим по её законам, не причиняя ей

14 Sagar К. The Laughter of foxes. A study of Ted Hughes. Liverpool, 2000. P. 168.

вреда. Недостаточно разумный и жизнеспособный, человек не может жить независимо, отделившись от матери-Природы, он - хищник, не понимающий, что, разрушая ее, он губит свое будущее. Образы хищников - птиц, животных и людей в поэзии Хьюза воспринимаются как воплощение стихийной, неорганизованной энергии природы. Траектория поэзии Хьюза - движение сверху вниз (хотя и неравномерное), от кроны мифологического древа к его корням, где протекает сакральная река (подраздел Рыбы в мифопоэтической системе Хьюза). Река и рыбы, традиционный символ христианства, в поэзии Хьюза, непосредственно связаны с обретением человеком светлого, цельного мироощущения. Так Хьюз создаёт целостную картину мира природы, неотъемлемой частью которой становится человек. Таким образом, едва ли прав С. Хиршберг, считающий основной темой поэзии Т. Хьюза - «разлад между душой и телом и оппозицию бесплодного, бессильного эго и могущественной, демонической, чувственной силы Вселенной»15. Не к этому сводится конечный смысл поэзии Хьюза; его интересует не только разлад, но и его преодоление. Герой Хьюза находит свое место среди прочих творений природы, отказавшись от восприятия мира как «царства насилия и смерти» и встав на путь овладения искусством бережного сосуществования с миром Природы.

В третьей главе «Тед Хьюз и его предшественники», состоящей из шести разделов, показано, что Хьюз, разделявший поэтов на два типа - традиционалисты (У. Шекспир, У.Б. Йейтс, Т.С. Элиот и Р. Грейвз) и новаторы (восстающие против «традиции»: Дж. Милтон, У. Блейк, У. Вордсворт), тяготел к традиционалистам. Он был убежден, что поэты используют одни и те же мифы, хранящиеся в коллективной бессознательной памяти,

15 Hirschberg S. Myth in the poetry of Ted Hughes. P.23-24.

но каждый в свое время «наряжает» их в свои «одежды» из метафор и образов и создает на их основе свои узоры.

Своеобразную квинтэссенцию своего эстетико-философского кредо Хьюз сформулировал в книге «Шекспир и богиня бытия» (1992). Шекспира он считал своим главным учителем (раздел «Г. Хьюз и У. Шекспир»). Толкуя понятие традиции в духе Т.С. Элиота, Хьюз полагал, что все поэты существуют в пространственном измерении. Вся английская поэзия, по его мнению, в «квинтэссенсном» виде присутствовала в творчестве Шекспира. Хьюз рассматривает его в русле основного, на свой взгляд, мифа западной культуры - о Великой богине (эссе «Уильям Шекспир и богиня совершенства»). Его концентрированное воплощение Хьюз находит в поэме Шекспира - «Венера и Адонис» (опубл.1593), где древний греческий миф изложен вольно, в духе философии эпохи Возрождения16: в Венере, преследующей Адониса своей любовью, говорит голос Природы, Адонис отвергает Венеру, для него любовь

- идеальное, божественное чувство. Для Шекспира каждый из них прав, но невозможность союза духовного и телесного начал трагична. Для Хьюза же трагичен отказ благочестивого, рационалистичного Адониса от любви Венеры, воплощающей чувственную, животворящую Природу; Адонис, с его точки зрения,

- «жертва» провозглашённого в эпоху Возрождения и обернувшегося трагедией равенства Природы и человека. Хьюз относится к Возрождению и как философ консервативного направления (типа Т.С. Элиота, Ф.Р. Ливиса): для него это -трагическая страница в истории западной цивилизации, когда природное, иррациональное начало было подавлено рациональным. Это позволяет ему назвать себя и Шекспира «современниками»,

находящимися на разных отрезках исторического времени, но под одним «покровом ночи души» западной цивилизации, что вызывает у обоих ощущение духовного кризиса. Пурпурно-белый цветок на могиле Адониса Хьюз воспринимает как символ гармонии и «единения» с миром великой богини Природы, как «метафору возрождения» - теофанию, т.е. знамение разрешения «трагического уравнения»17, преодоления противостояния рационального иррациональному, обретение человеком гармонии с Природой. Понятие «теофания» применимо к стихотворениям из сборников «Пещерные птицы», «Река», цикла «Цветы и насекомые» (1986). Ее можно рассматривать и как преодоление феномена «распада цельности мировосприятия» (см. эссе Т.С. Элиота «Метафизические поэты», 1921), характерного, по мнению поэтов XX в. (У.Б. Йейтса, Э.Паунда) для истории западного общества и человека.

Кульминационное воплощение конфликта «Венеры и Адониса» Хьюз находит в поэтической драме, или трагикомедии - «Буря», считающейся духовным завещанием Шекспира и именуемой Хьюзом «шекспировским иероглифом»18. «Буря» дает основания для множества интерпретаций (оптимистической: Просперо - гуманист, постигший стихию трагизма бытия; зло воплощено в безобразном Калибане - точка зрения A.A. Аникста; М. и Д. Урновых; «Буря» -прорыв к «утопии», в будущее «человечества с героем, укротившим Природу и Время» - мнение JI. Пинского; и др.). Для Хьюза главная в «Буре» линия Просперо - Калибан: Просперо терпит поражение в борьбе с Калибаном, которого, выведав у него секреты острова, он превратил в раба; нравственное чутье подсказывает Шекспиру, что

16 См.: Аникст A.A. Творчество Шекспира.М., 1963. С.177.

17 Hughes Т. Selected poems 1957-1981. L., 1978. P. 329.

18 Ibid. P. 404

истинно человеческое несовместимо с насилием. Не однопланов и Калибан: тема свободы возвышает его. В «Буре», как отмечает видный российский ученый В.Б. Земсков, потерпели поражение не только гуманистические утопии той эпохи, «произошел глубинный надлом всей антропоцентристской системы философского мышления. Шекспир подошел к невероятному для того времени рубежу. Еще предстояли времена Руссо и Вольтера, краха иллюзий Великой французской революции, а интуиция художника уже отвергала все утопические представления о человеке»19. В стихотворении Хьюза «Просперо и Сикоракса» (из цикла «Семь подземных песен», 1979) в столкновении бывшей хозяйки острова, матери Калибана - с Просперо поэт видит конфликт природы и разума, тот же что и в «Гамлете», «Короле Лире», «Буре», «Венере и Адонисе». Герои Шекспира, как считает Хьюз, отвергают в лице женских персонажей Природу (Гамлет отвергает Офелию, король Лир - Корделию) и совершают преступление против своей души. В результате разыгрывается драматическая коллизия («Буря») или трагедия («Гамлет», «Король Лир»), В сущности Хьюз считает главной в творчестве Шекспира оппозицию Природы и Цивилизации. Чтобы вернуться к Природе (Великой богине), человеческое сознание должно «перевернуться». Хьюз находит у Шекспира подтверждение своей теории: великие поэты восстанавливают нарушенный баланс энергии Природы.

В стихах Хьюза преобладает, напоминающий елизаветинский, «раскованный» и вместе с тем ритмизированный белый стих. Кипение инстинктов и страстей передается стихами, построенными на свободных ассоциациях, резких интонационных сдвигах,

19 Земсков В.Б. Какое заввещание оставил нам Шекспир?// Вопросы литературы. М., 1978. № 6. С.238.

сочетании контрастных образов, столкновении «телесной», «плотской» лексики и слов «высокого ряда», архаизмов и абстрактных понятий. Вместе с тем поэту присуща неуклонная логика в развитии метафоры, соразмерность слов и ритма в строке, строфе, стихотворении. Интонация и образность порой (напр., в «Вороне») напоминают о фальстафовском фоне истории.

Хьюз рассмотрен в диссертации (раздел «Т. Хыоз и "ландшафтная поэзия"») как мастер английской «ландшафтной поэзии» (topographical poetry). Определение жанру - в его основе описание ландшафта, дополняемое размышлениями автора - дал в XVIII в. знаменитый английский поэт и критик Сэмюел Джонсон. В работе представлен один из ранних образцов жанра - поэма сэра Джона Денэма (1615-1669) «Холм Купера» (Cooper's Hill, 1642), оказавшая влияние на развитие жанра, возрождающегося, в частности, во второй половине XX в., когда акцент сделан на исчезающих сельских пейзажах. Как образцы этого жанра в творчестве Хьюза рассмотрены стихотворения - «Хептонстолл» (сб. «Вудву») и «Оскопленные фабричные трубы» («Руины Элмета»), воссоздающие йоркширский ландшафт: в первом стихотворении льющийся на надгробия дождь усугубляет безжизненность общей картины; во втором - главное для поэта: сопротивление смерти, одухотворяющее пейзаж - от утеса до дома сестер Бронте, проявивших необычайную волю к жизни. В стихотворении «Старая церковь в Хептонстолле» (сб. «Руины Элмета») развалины церкви в йоркширском городке - «потемневшие останки огромной птицы». Имея приметы жанра «ландшафтной поэзии», стихи Хьюза -объемнее и символичнее: живые зарисовки из исторического измерения «передвигаются» в измерение вечности, мифа.

В разделе «Хьюз и английские романтики» выявляется связь философских ориентиров и типа творческой личности Хьюза с романтической традицией. Учитывая сложность философии и эстетики английского романтизма, автор прослеживает лишь некоторые, наиболее близкие Хьюзу мотивы в творчестве У. Блейка и С.Т. Кольриджа. Тема природы присутствует и у Шекспира, и в английской пасторальной поэзии, и у поэтов-сентименталистов, но именно английские романтики, видевшие в себе преемников Шекспира, совершают то, что почти через два века оказывается важным для Хьюза: отменяют принцип иерархии, важный для классической модели мира. Они уравнивают природу и человека, «высокое» и «низкое», сознавая тем не менее особое качество человека, обладающего мышлением, моралью и свободой выбора, что и делает его венцом творения. Поэтому, являясь частью природы, он несет высшую ответственность за все совершаемое им. Хьюз во многом идет по стопам У. Блейка, автора «Пророческих книг» и, в частности поэмы «Бракосочетание Рая и Ада» (1790, опубл.1793), а также «Песен неведения» (1789) и «Песен познания» (1794), воспринимая человека как пленника эгоцентризма, видящего в себе средоточие всего, а в природе - свою «служанку». Понимание утраты человеком гармонии с Природой и необходимости обретения ее сближает Хьюза и с поэтами «Озёрной школы», прежде всего с С.Т. Кольриджем, чья квинтэссенция «философии Природы» ярко воплощается в стихотворениях «Сказание о Старом Мореходе» (1797-1798) и «Ворон» (1798): преступления человека против Природы не остаются безнаказанными. Природа и судьба в образе женщины-Призрака и ее помощницы Смерти на призрачном корабле в «Сказании о Старом мореходе» и в лице Ворона в одноимённом стихотворении, карают человека за убийство

альбатроса и птенцов- воронят. Эволюция старого моряка, осознание им своей роковой ошибки, родственна эволюции героев Хьюза. Ему близки идеи Кольриджа (эссе «О поэзии или искусстве» и др.) о призвании поэта - постичь самому и убедить других: истина - в гармонии человека и природы. В духе традиций романтизма Хьюз видел в поэте - спасателя человечества, восстанавливающего баланс его жизненных сил, нарушенный ходом цивилизации.

О продолжении Хьюзом анималистской традиции - в лице Киплинга (раздел «Т. Хьюз и Р. Киплинг») свидетельствует особый дар поэта видеть мир «зрением» птицы и зверя («Ястреб на дереве», «Медведь», «Песнь крысы») и необычность, выразительность его «звериных» метафор. Но если Киплинг наделяет зверей человеческими чертами и переживаниями, у Хьюза они живут своей жизнью, далекие от человека и в большей мере символичные. У Хьюза, как и у Киплинга, жизнь Природы достойна подражания, здесь охотятся не «для забавы», а чтобы прокормиться. Оба автора ориентированы на утопию: гармонию человека с природой.

Как и Д.Г. Лоуренс, Хьюз - радикальный критик современной цивилизации, разрушившей цельность человека {раздел «Т. Хьюз и Д. Г. Лоуренс»), Обоим близки концепции циклического времени, мгновение - квинтэссенция времени, а моментальное не может быть законченным, поэтому поэзии нужны не симметрия, правильный ритм и размер, а свободный стих - единственная форма выражения «целостности» человека и мира. В поэтических образах сборника Д.Г. Лоуренса «Птицы, звери и цветы» (1923) очевиден сходный с поэзией Хьюза принцип сочетания натурализма и символизма, реалистичности и мифологизма. Отличие Хьюза от Лоуренса в том, что для Лоуренса обращение к естественным формам жизни, гармония взаимоотношения полов, утраченная в современном

обществе, сила влечения - основа «новой религии»; для Хьюза слепая, инстинктивная любовь - разрушительна («Зверек по имени любовь», сб. «Муртаун»). Подлинная, гармоничная любовь, сохраняющая, а не губящая, требует, по Хьюзу, прохождения сложного пути и обретается лишь в гармонии с природой.

Для Хьюза, его мировосприятия и поэзии, велико значение «главной», по определению Х.Л. Борхеса, книги его старшего современника Роберта Грейвза - «Белая богиня: историческая грамматика поэтического мифа» (1948) (раздел «Г. Хьюз и Р. Грейвз»). История западноевропейской цивилизации представлена в ней как история замены культа лунной матери-богини рациональным культом бога-солнца Аполлона, в итоге поэзия как магический феномен пришла в упадок. Для Грейвза миф о Белой Богине времен матриархата, вдохновительнице поэзии, - миф о «золотом веке» поэзии. Центральный сюжет творчества Хьюза -преступление, совершенное человеком против Великой богини, совмещающей в себе природу, судьбу, душу и музу поэта. Хьюз, как и Грейвз, призывает вернуться к ритуалу и мифу как началам, способным возродить истинную поэзию. Преимущество английской поэзии оба поэта видят в том, что она сохраняет элементы язычества, поскольку древняя британская система праздников осталась нетронутой даже после принятия христианства, а «тема богини» была в них главной.

Хьюз - непосредственный «наследник» Дилана Томаса (1914 -1953) (раздел «Т. Хьюз и Дилан Томас»), поэта, близкого ему прежде всего восприятием мира как целокупного мироздания, «где все, как заметил о нем Хьюз, равноценно» и «часть единого

бесконечного существования»20. Элементы возрожденческой раскованности, изображение стихии инстинктов, апология естественного начала, порой ведущая к натурализму, «биологизму» метафор, материально-телесная образность, постоянное ощущение присутствия смерти и сочетание «несовместимых явлений» («wit») - всё это в поэзии Хьюза заставляет вспомнить о Д. Томасе. Различие их поэтических миров вызвано различием их поэтических индивидуальностей, традиций (неистовая метафоричность Томаса -валлийская по своей природе) и принадлежностью к разным поколениям. Для Д. Томаса самое сильное впечатление его жизни -вторая мировая война: под тенью смерти, он славил жизнь. В его программном стихотворении «От автора» очевидна перекличка с Хьюзом: символический мотив чайки, «истерзанной человеком», «лососевого струенья солнца», дом «на сколах скал» - вспомним девонширский дом Хьюза. Но в отличие от Хьюза, в мире антропоцентриста Д. Томаса «правит любовь», ирония чужда ему, а Хьюзу чужда патетика Томаса. Мир Хьюза - это древний, сумрачный мир мифа, в нем человек не хозяин.

В «Заключении», подводящем итоги, отмечается, что в отличие от предшествующих десятилетий английской литературы XX в., 50 - 80-е годы не дали крупного поэта, способного выразить национальную драму Великобритании, ставшей из «королевы мира» просто «страной», осмыслить возникшее у англичан ощущение «конца истории», поэта, чье имя стало бы для британцев «символом времени». С середины 50-х, когда Хьюз приходит в поэзию, происходит, как известно, «смена эпох». И в английской поэзии, несмотря на все ее национальное своеобразие, срабатывают общие

20 [T. Hughes on Dylan Thomas] // New Statesman, L. 1966.21.2. P.783.

императивы постмодернистской ментальности, основанной, по определению И.П. Ильина, на «видении мира как хаоса, лишенного причинно-следственных связей и ценностных ориентиров, "мира децентрированного"»21. Мировоззренческая дробность, вероятно, и исключила возможность появления «одного», крупномасштабного национального поэта. Постмодернизму. свойственна эрозия веры в «великие метаповествования», объясняющие и тем самым легитимирующие целостные представления о реальности. Если искусство модернизма двигалось в направлении конструирования «модели мира» (Т.С. Элиот, У. Льюис и др.), для художников-постмодернистов оно невозможно и бессмысленно. Соответственно в английской поэзии 1950 - 1980-х каждый поэт идет своей «тропой», не претендуя на «охват мироздания». И тем не менее в 60 - 80-е годы Хьюз выделяется на общем фоне. В его поэзии присутствуют пародирование, иронизм, интерес к безобразному, «приручаемому» путем эстетизации, т.е. черты «постмодернистской ментальности». Однако она не исчерпывает его мировосприятия. Традиция важна для него не менее, чем современность. Он вписывается в традицию английских мифотворцев (Т.С. Элиота, Дж. Джойса, Р. Грейвза), искавших в мифе средство для упорядочения хаоса современного мира. Но еще органичнее для него поэтическая традиция Шекспира, поэтов-метафизиков, поэтов-лейкистов, а также линии Р. Киплинга, Д.Г. Лоуренса, Р. Грейвза и Д. Томаса, но при этом он идет дальше.

Поэзия Хьюза - это масштабный «целостный художественный мир», «здание с мощным фундаментом», которое поэт строил всю

21 Ильин И.П. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм. М., 1996.С.205.

жизнь. В рамках натурфилософской темы он сумел уникально и масштабно воссоздать беспощадную и трезвую поэтическую аналогию, возможно, «последнего кризиса», переживаемого человеком современной цивилизации. В его поэзии ощутимо присутствие и дыхание могучей силы - Природы, живущей своей, независимой от человека жизнью, и способной как цунами поглотить его. Человек в его поэзии - своего рода самоубийца, разрушающий «мировое древо» - «древо жизни».

Но не менее важен в поэзии Хьюза поиск выхода - в возвращении человека на новом витке цивилизации к пониманию себя как неотъемлемой части Природы.

По замечанию выдающегося отечественного ученого В.Н. Топорова, мифопоэтическое - это творческое начало эктропической направленности, противовес угрозе энтропического «погружения в бессловесность, немоту, хаос»22. В условиях постмодернистской «усталой», по выражению российского философа Н.Б. Маньковской, энтропийной культуры, отмеченной эсхатологическими настроениями, эстетическими мутациями, диффузией больших стилей (56)23, мифологическая картина мира в поэзии Хьюза, укладывающаяся в рамки представления о мировом древе как центре вселенной, объединяющем природу и человека, имеет эктропическую, творческую, возрождающую, антюнтропическую направленность. От классического антропоцентричного гуманизма он перешел к современному универсальному гуманизму, экологическое измерение которого обнимает все живое - человека, природу, космос, то есть в его

22 Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М., 1995. С.5.

23 Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб., 2000.

универсальному гуманизму, экологическое измерение которого обнимает все живое - человека, природу, космос, то есть в его поэзии наблюдаются признаки становления новой философской антропологии, соотнесенные с поисками выхода из кризиса.

Понимание и ярко, выразительно переданное в поэзии ощущение, возможно, «последнего кризиса» человечества, «корневого», «ключевого» конфликта выдвигает Хьюза в первый ряд в англоязычной поэзии второй половины XX века.

Основные положения исследования представлены в следующих публикациях:

1. Татейшвили В.М. Миф и литературная традиция в творчестве Теда Хьюза // Культурология: Дайджест. (Сер.: Теория и история культуры). М.: ИНИОН РАН, 2007. № 4 (43). С. 97-106 .(1 п.л.)

2. Татейшвили В.М. Тед Хьюз - поэт Природы // Проблемы истории литературы. Сб.статей / Отв. ред. А. Гугнин. Москва-Новополоцк: Институт славяноведения РАН, 2002. №16. С.96-104. (0,5 пл.).

3. Татейшвили В.М. Англоязычная критика о мифе в поэзии Теда Хьюза // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 7. РЖ «Литературоведение».

М.: ИНИОН РАН, 2002, №2 С.178-183. (0,5 пл.)

4. Татейшвили В.М. Белая Богиня Р. Грейвса в русских переводах// Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 7. РЖ «Литературоведение». М.: ИНИОН РАН, 2002, №1 С.51 - 56. (0,3 п.л.)

Заказ №428. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ООО «Петроруш». г. Москва, ул. Палиха-2а, тел. 250-92-06 www.postator.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Татейшвили, Виктория Михайловна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Творчество Т. Хьюза в контексте современной ему поэзии. Биография как комментарий к творчеству.

ГЛАВА II. Миф в творчестве Т.Хьюза.

1. «Ремифологизация» в литературе XX века.

2. Мифопоэтическая система Т. Хьюза

ГЛАВА III. Тед Хьюз и его предшественники.

1. Т. Хьюз и У. Шекспир

2. Т. Хьюз и «ландшафтная поэзия»

3. Т. Хьюз и английские романтики

4. Т. Хьюз и Р. Киплинг

5. Т. Хьюз и Д.Г. Лоуренс

6. Т. Хьюз и Р. Грейвз

7. Т. Хьюз и Дилан Томас

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Татейшвили, Виктория Михайловна

Тед Хьюз (1930-1998) - один из самых ярких, значительных английских поэтов второй половины XX в., прошёл путь от «аутсайдера» и «певца насилия» (так называла его критика 50-60-х гг.) до поэта-лауреата (1984) и кавалера ордена «За заслуги» (Order of Merit, 1998), одной из высших британских наград, присуждаемых монархом за выдающиеся заслуги 1 (а еще раньше в 1974 г. он был награжден «Королевской золотой медалью за заслуги в поэзии»). Избрание поэтом-лауреатом свидетельствовало не только об общественном признании и высокой художественной одаренности поэта, но прежде всего о его общенациональной значимости; в Хьюзе его соотечественники видели не только крупного, но и наиболее английского поэта, «средоточие английской самобытности». Естественно возникает вопрос о причинах^© популярности^оэзии.

Известно, что британцы любят природу, пейзажи своей страны, животных, внимательно следят за погодой — всего этого в стихотворениях Хьюза — в избытке. Еще важнее их форма — не примитивная, но избегающая нарочитой усложненности, избыточной ассоциативности, зашифрованных смыслов (времена Т.С. Элиота миновали). Мысль и видение мира поэта

1 Заметим, что этим орденом был награжден и поэт Т.С. Элиот; о том, что это особая награда (она учреждена в 1902 г. Эдуардом VII) свидетельствует и то, что число награжденных, не считая иностранцев, не должно превышать 24 человек.

2 Поэт-лауреат - придворное пожизненное звание, введенное в Англии при дворе Карла II в 1668г. Название «поэт-лауреат» восходит к мифу об Аполлоне и его любимом дереве лавре, которым он велел венчать поэтов. Эпитет «лауреат» применяли ко многим поэтам (Ф. Петрарка, Дж.Чосер, Б. Джонсон и др.). Официальное лауреатство в Англии имеет трехвековую историю. Первым поэтом-лауреатом стал Джон Драйден (1668-88). В XVII-начале Х1Хв. это звание требовало исполнения придворных заказов (создания од к датам) и не всякий крупный поэт соглашался на эту роль (Т. Грей в 1757 г.и В.Скотт в 1813 г.отказались от предложенного им лауреатства), с середины XIX в. это звание, как правило, присуждали просто как знак признания крупным поэтам, среди них - У. Вордсворт (1843-1850), А.Леннисон (1850-1892), Роберт Бриджес (19131930). Предшественники Т. Хьюза - Джон Мейсфилд (1930-1967), С. Дей Льюис (1968-1972), Джон Беджемен (1972-1984). представлены в четких, «узнаваемых» образах. Его поэзия - не для узкого круга «посвященных», а для широкой аудитории. Успех ее объясним как явным созвучием духу времени и состоянию современного поэту общественного сознания (хотя прямых откликов на социально-политические события у него нет), так и ощущением метафизической природы бытия.

Поэтический дебют Т. Хыоза состоялся в США, где в результате участия в конкурсе, объявленном Нью-Йоркским поэтическим центром совместно с известным издательством «Харпер энд Бразерз», был опубликован первый сборник его стихотворений «Ястреб под дождем» (1957). Второй сборник Хыоза - «Луперкалии» (1960) получил английскую премию - Хоторндена. Четыре раза ( дважды в 1997 и дважды в 1998) Хьюзу присуждали вторую, после Букеровской, английскую литературную — Уитбредовскую премию за конкретные произведения и за «лучшую книгу года». Газета «Гардиан» (1985) присудила ему премию за произведения для детей. Получал он и международные премии: «поэтическую премию» города ?

Флоренции (1969) и Таормина (1973) , немецкую премию Курта Маршера (1985), македонский «Золотой венок поэтов» (1994) и др. - очевидно, что известность и значение его поэзии, при всем ее национальном своеобразии, выходили за национальные рамки.

В Англии его творчество обрело общественный резонанс в конце 1960-х - начале 1980-х годов, когда вышли в свет книги его стихов (всего их -более двадцати) - «Вудву»(«\УосЬуо»,1967), «Ворон» («Crow», 1970), «Песни времён n^a»(«Season Songs», 1976), «Гаудет» («Gaudete», 1977), «Пещерные птицы» («Cave Birds», 1975), «Руины Элмета» («Remains of Elmet», 1979) и «Муртаун» («Moortown», 1979), «Избранное. 1957— 1981» («Collected Poems», 1982), «Река» («River», 1983) и др. Его поэтическая репутация, его эстетико-философское кредо позднее подтверждаются в книге «Шекспир и

3 Лауреатом последней была, в частности, A.A. Ахматова. богиня бытия» («Shakespeare and the Goddess of Complete Being», 1992), d сборнике «Новое избранное» («New Collected Poems, 1995) и др.

В 1950-1960-е годы Хьюз производит впечатление поэта, следующего традициям анималистской и ландшафтной поэзии, характерной для английской литературы. В нем видели продолжателя традиций Р. Киплинга («Книга джунглей»). Несомненно Хьюз развивал эту традицию, о чем свидетельствуют его наблюдения над животными, их повадками (стихи про ягуара, «Выдра»), умение вникнуть «внутрь» бессловесного зверя, увидеть мир его «зрением» («Ястреб на дереве», «Медведь», триптих «Песнь крысы»), необычность и выразительность его «звериных» метафор.

Но уже в ранних сборниках внимательный читатель мог ощутить его более масштабное мировидение: по сути он писал о Природе в широком смысле, включавшей в себя и человека, и животных, и растения.

Он и вошел в историю английской поэзии как «поэт Природы». Критики ставят его в один ряд с английскими поэтами, которым близка тема природы - Джерардом Мэнли Хопкинсом, Д. Г. Лоуренсом, Диланом Томасом. Однако, как отмечает английский поэт и критик Мартин Бут, у Хьюза своё видение этой темы, во многом переворачивающее представления об английской традиционной поэзии природы : его интересует прежде всего противостояние человека и природы (102)4.

Среди поэтов-современников - назовем наиболее значительных из них - P.C. Томас, Филип Ларкин, Элизабет Дженнингс, Доналд Дейви, Джон Уэйн, Филип Хобсбаум - Хьюз привлек внимание критиков и читателей не только как поэт, но и (в романтическом духе) как личность с «биографией»: трагедия, наложившая отпечаток на жизнь, творчество и общественный «имидж» Хьюза — самоубийство его первой жены, поэтессы Сильвии Плат в 1963 г., привела к возникновению мифа о нем как о едва ли не демонической личности, «железном человеке», мрачном и молчаливом. Пожалуй, никто из

4 Здесь и далее в скобках указаны номер, отсылающий к работе в разделе «Библиография», и страница в этой работе. поэтов - его современников не вызвал в критике столько споров и разноречивых оценок. В настоящем в Англии, США, в Западной Европе о творчестве Хьюза вышло, по меньшей мере, одиннадцать монографий, более семидесяти статей и библиографический указатель (267), охватывающий период с 1946 по 1980 г.

Английская и американская критика с разных точек зрения истолковывает поэзию Хьюза, вобравшую в себя опыт, накопленный английской словесностью за многие века, и свидетельствовавшую об основательном знании учений Чарлза Дарвина и Герберта Спенсера, антропологии, мифологии, фольклора, тотемизма. Английские критики, оглядываясь на английскую метафизическую поэзию XVII в., «помнящую о смерти», видят в нём «поэта-метафизика». Американцы реагируют на его «новаторство» и ценят в нем творца новой поэтической мифологии на основе мифологии древних культур. В этой связи обращает на себя внимание исследование «Миф в поэзии Теда Хьюза» (218) Стюарта Хиршберга, который именно в мифе ищет ключ к разгадке образной системы поэта. По его мнению, Хьюз, основываясь на мифологии древних культур, создал свою, ни на что не похожую мифологию. Английская исследовательница Клэр Хан, автор статьи « "Ворон" и библейский миф о сотворении» (1977), находит «главный миф» поэта в цикле стихотворений «Ворон» (1970), где миф вечного возрождения демонических сил Вселенной представлен в виде «мифологии Ворона» (165).

Литературоведы подробно исследуют отдельные стихотворения и сборники Хьюза. А. Грант в статье «Тед Хьюз: «Укус Ястреба 200», «Выдра» (1969) анализирует два стихотворения - «Ястреб на дереве» и «Выдра» — 163 ). Р. Брандес в работе «Тед Хьюз во времени и вне его: «Руины Элмета» и «Муртаунские элегии», 1990) на материале двух сборников поэта исследует его подход к проблеме времени, к тому, как он сочетает настоящее время повествования и прошедшее время памяти (152).

Английский поэт Энтони Твейт в книге «Поэзия сегодня: 19601973» (1973) отмечает склонность Хьюза антропоморфизировать реалии природы и животного мира и объясняет натурфилософский характер лирики поэта свойственным ему пониманием психологии современного ему человека, испытывающего на себе последствия научно-технической революции: в технократизированном мире травинка становится для поэта символом естественной жизни (136).

На основе последовательного изучения тематики и поэтики сборников Хьюза английски® литературоведы Терри Джиффорд и Нейл Роберте, авторы книги «Тед Хьюз: критический очерк» (1981), делают вывод: основная заслуга поэта — в том, что его творчество выявляет главную трагедию человека - пренебрежение Природой (217). По мнению американского ученого Дениса Валдера, автора монографии «Тед Хьюз» (1987), поэзия Хьюза позволяет ощутить и осознать существование как постоянную борьбу жизни и смерти, дать возможность почувствовать «присутствующую в нашей жизни пульсацию постоянно умирающей и обновляющейся энергии Природы» (224, 3).

Точку зрения поэта на цивилизацию, приведшую к дисгармонии, в книге «Тед Хьюз: Дисгармоничная вселенная» (1980) излагает американский литературовед Экберт Фаас (216). Англичанин Крэг Робинсон, автор книги «Тед Хьюз - пастырь человеческий» (1989) находит в творчестве Хьюза путь к преодолению кризиса цивилизации (219).

Очевидно, что со временем в Хьюзе стали видеть поэта-философа, в художественных формах воплотившего кризис современной цивилизации, искавшего и предложившего путь из него. В этом ключе: от поэтики — к философии написаны книги друга поэта, английского литературного критика Кита Сейгара: «Тед Хьюз» (1972), «Искусство Т. Хьюза» (1975), «Смех лис» (2000). В последней из них прослежена эволюция образной системы Хьюза от ранних сборников к поздним, трансформация, преображение автора в «просветленного миссионера» (222).

Хотя практически все критики, несмотря на разнообразие тематики, масштаба и направленности работ, невольно и неизбежно, учитывая характер поэзии Хьюза, выходят на уровень философских обобщений, тем не менее одной из основных заслуг его они считают то, что и является основной заслугой поэта — обновление языка поэзии. Как заметили Т. Джиффорд и Н. Роберте, Хьюз «заставил англичан вспомнить о том, что они разговаривают на языке Шекспира, и с помощью этого языка могут познать и описать действительность во всей ее полноте» (217, 11). Американский критик Брюс К. Мартин также сравнивает удивительное сочетание простоты и сложности поэтического языка Хьюза с шекспировским (121). Называя каждый поэтический сборник Хьюза событием в поэзии, английский поэт, романист и критик Мартин Бут объясняет секрет успеха Хьюза тем, что его поэзия доступна и представляет интерес для широкого круга читателей. Хьюз, по словам М. Бута, «оказал большую услугу поэзии: он доказал, что можно писать интеллектуально, но понятно, избегая ловушек элитарности и эстетизма» (121, 147).

Тед Хьюз умер 28 октября 1998 года. Еще свежи отклики о нем его современников, лично знавших его. По словам литературного обозревателя Джона Кэри (в «Санди Тайме»), Хьюз был «духовно и физически крупным человеком, с острыми углами» ( цит. по: 205, 16). Он не любил литературных сплетен и сборищ. По замечанию английского поэта Филипа Ларкина, однажды увидевшего его на одном из литературных вечеров, он выглядел «как рождественский подарок с острова Пасхи» (там же), т.е. выглядел необычно, явно выделяясь среди гостей. Дж. Кэри объясняет это тем, что люди типа Т.С. Элиота, самого Ларкина или Хьюза среди элегантно одетых современных поэтов «казались оставшимися в живых, окровавленными персонажами греческой трагедии» (там же).

Оценивая поэзию Хьюза, Петер Форбс замечает, что его стихи содержали противоядие против «вируса приличия», терзавшего английскую поэзию (там же). Хьюз выступал против пуританизма, против «дежурно приличной» южной Англии — в защиту Севера, с его всеобъемлющим приятием энергии жизни в ее разных проявлениях.

Многие из тех, кому меньше сорока, как заметил Дэвид Секстон (в «Ивнинг Стэндард»), навсегда запомнят его «кровожадных ястребов, свирепых кабанов. и смертоносных дроздов», ибо ныне его стихи включены в школьные программы. Благодаря Хьюзу, школьники поймут, что в поэзии речь идет не только о прекрасном, но и о жизни как «грубой мясорубке». Хьюз был «поэтическим задирой, хулиганом». Его стихотворения ритмически и словесно резки, напоминают «об оскорблении действием». Этот эффект иногда достигается частым повтором ключевых слов: «темный, черный, кровь, кость, удар ножом, череп» (там же).

Но большинство критиков полагает, что «мастерский мускулистый язык» (Кэри) Хьюза вдохнул новую жизнь, «новую энергетику» в «мертвого гиганта поэзии» (там же).

В России на творчество Хьюза одним из первых откликнулся переводчик Ростислав Рыбкин, опубликовавший в 1969 г. в издававшемся в Библиотеке иностранной литературе журнале «Современная художественная литература за рубежом» рецензию (143) на пьесу-сказку поэта - «Железный человек» (1968).

В 1976 г. известный литературовед-англист В.А. Скороденко включил стихи Хьюза в «Антологию современной английской поэзии» (Хьюз представлен в ней в переводах Андрея Кистяковского, Николая Банникова, Сергея Бычкова). Он оценил яркую необычность поэта, его особую зачарованность, одержимость миром природы, её «законами», красотой и прочувствовал «подтексты» его поэзии. В предисловии к антологии, в критико-библиографическом обзоре «Английская поэзия 19451970 гг.» - 266), а также в статье «Бессмертье смертных.» (145), сопутствующей публикации стихотворений Хьюза в переводах Андрея Кистяковского в журнале «Иностранная литература» в 1983 г., и в эссе о Хьюзе, вошедшем в раздел «Поэзия» (146) в книге «Английская литература

1945 - 1980» (1987) ученый дал пространный и выразительный анализ поэзии Хьюза, охарактеризовав ее как «очень сильную, хотя и безнадёжно мрачную» (144, 26), ибо концепция бытия, исповедуемая поэтом, не предполагает оптимизма.

Вопрос вопросов» большинства его стихотворений, который поэт стремится всесторонне исследовать средствами поэзии, — как жить со знанием смерти, с привкусом смерти и крови (144, 22): природа, по Хыозу, стихийно интегрирует смерть, подчиняя ее своим высшим целям. Вся она — средоточие «темных» инстинктов, древнейший из которых - инстинкт продления жизни через воспроизведение себя в потомстве. Жизнь не более, чем развернувшаяся в пространстве и во времени арена для грандиозной битвы различных ее форм за место под солнцем. Смысл бытия живой твари — в ежесекундном участии в этой битве: «Мы их не слышим, но клики битвы и вопли смерти звучат повсюду» («Как нарисовать водяную лилию»). В.А. Скороденко, как и поэт и критик Энтони Твейт, отмечает, что в поэзии Хьюза природа одушевлена, уподоблена человеку, человек - метафора природы, и наоборот: в природе поэт, на взгляд критика, ищет аналогий с проявлениями жизнедеятельности человека, а в человеке - отражение природных явлений, добиваясь при этом «портретного сходства»: кусты чертополоха -«русоволосые», «кричат гортанно» («Чертополохи»); подобно человеку, они рождаются, достигают биологической зрелости, дают потомство, « потом седеют.» (Перевод С. Бычкова).

Поэтический мир Хьюза в интерпретации В.А. Скороденко антропоцентричен [курсив мой - В.Т.]. Исследователь сопоставляет Хьюза с Николаем Заболоцким, полагая, что Хьюз мог бы вслед за русским поэтом повторить: «Я ищу гармонии в природе», хотя пантеизм Заболоцкого, его взгляд на природу как на мастерскую вечного обновления Хьюзу не свойствен, он никогда не напишет, подобно Заболоцкому: И смеется вся природа,

Умирая каждый миг. («Прогулка». - 144, 23).

У Хьюза природа мрачна, диалектика смерти-обновления отсутствует в его поэзии, время в ней статично:

Здесь мгновенья, слагаясь в столетья, Не несут в себе жизни и смерти.

Импровизиция на волынке». — Перевод А. Кистяковского).

Не обнаруживая осмысленной цели на путях бытия, смысла - в его круговращении, а в его устройстве - «разумной соразмерности» (Н. Заболоцкий), Хыоз, по мнению российского ученого, находит искомое в завершенности и приспособленности отдельных биологических особей и видов, высшим среди которых выступает homo sapiens. Бессмысленности мироздания, разгулу всеобщего уничтожения противостоит совершенство растения и бессловесной твари, а также, как считает В.А. Скороденко, разум и воля человека. Поэта привлекает продуманное и хитрое устройство «живого механизма», слаженная работа всех его частей, абсолютное соответствие среде. Если в мире и есть какая-то логика, то для Хьюза ее воплощают живые твари. Они — источник хаоса, но они же вносят в мир идею предназначения.

Ученый прослеживает эволюцию «натурального» мира Хьюза, по ходу творческой эволюции все более отступавшего в тень, «которую отбрасывала на него смерть; на рубеже 70-х он скрылся в этой тени и снова вышел к свету в середине семидесятых» (145, 189).

Известный российский литературовед A.M. Зверев в рецензии на книгу переводов стихотворений английских поэтов, составленную В.А. Скороденко, акцентирует ощущение кризисности современной цивилизации в поэзии Хьюза: «Киплинг, конечно, отозвался в стихах Хьюза. Но еще различимее отозвалась сегодняшняя тоска по утраченному человеческому естественному миру, куда нет путей из клеток громадных городов, и сегодняшний человеческий страх перед жестокостью жизни в этих каменных клетках, во много раз превосходящей жестокость ястреба, атакующего жертву ягуара, высматривающего цель» (140, 75).

Не менее известный литературовед и переводчица М.М. Коренева в рецензии (1981) на вышедший в Англии поэтический сборник Хьюза «Муртаун», отмечает, что (и это крайне важно) в поэзии Хьюза, построенной «на передаче драмы жизни через извечную, не знающую ни конца, ни начала, но неизменно новую драму природы с ее циклом рождения, расцвета, старения, смерти»: животные, птицы, растения, все твари равноправны с человеком, «.вся земля целиком, со всем, что есть на ней живого», в том числе и человек, участвуют в этой драме (141, 10). По мнению М.М. Кореневой (в отличие от В.А. Скороденко), поэт, изображая животных и растения, не наделяет их человеческими качествами, то есть не «антропоморфизирует» их, они интересны ему сами по себе, ему не свойствен «взгляд на них со стороны», с «превосходством». «Мир природы у Хьюза един и неразделен, и человек входит в него, подчиняясь всеобщему закону бытия: все рождается и цветет, чтобы затем умереть, все умирает, чтобы вновь возродиться. Все вписано в бесконечный круговорот, в котором жизнь и смерть, постоянно сменяя друг друга, нераздельны» (141, 11).

В статье Е.И. Ветровой «Своеобразие воззрений Т. Хьюза на природу» (1989) Хьюз предстает, главным образом, как поэт-анималист, воспевший природу во всех её проявлениях.

В кандидатской диссертации «Основные тенденции в английской поэзии 50-70-х годов 20-го века (Филип Ларкин. Том Ганн. Тед Хьюз)» (1990) М.В. Цветкова характеризует Ф. Ларкина как поэта социальной темы, Т. Ганна - как поэта-индивидуалиста, а Хьюза — как поэта природы. Каждый из этих поэтов, по её мнению, пишет об одной из важнейших сфер человеческой жизни: Ларкин - об обществе, Ганн - о душе, Хьюз — о природе.

В 2000г. в журнале «Иностранная литература» опубликованы стихотворения из последнего, вышедшего посмертно, сборника Хьюза «Письма ко дню рождения» («Birthday Letters») в переводах Глеба Шульпякова с комментариями, в которых на материале нескольких стихотворений сборника приоткрывается завеса личных отношений Хьюза и его первой жены — американской поэтессы С. Плат.

В итоге выясняется, что работы отечественных и зарубежных литературоведов, несмотря на все их разнообразие, объединяет отношение к Хьюзу как к поэту Природы, поэту-философу. Однако ключ к пониманию его своеобразия и значения следует, на наш взгляд, искать в его мифопоэтике. Принципиально важно в этой связи наблюдение М.М. Кореневой в статье о Хьюзе в «Энциклопедическом словаре английской литературы XX века» (2005)5 - о характерной для поэта мифологизированной концепции бытия в сборниках «Ворон»(1970) и «Муртаун» (1979). «Отталкиваясь от библейского мифа, Хьюз выстраивает, — замечает исследовательница, - в противовес ему архаизированную мифологию, в которой "падение" связано не с нарушением нравственного закона, а с отрывом от истоков жизни, обрекающим человека на омертвение» (276, 485-486). Однако М.М. Коренева лишь обозначает, ставит проблему «мифа» в творчестве Хьюза, но не исследует ее, возможно, ограниченная рамками жанра энциклопедической статьи, а, возможно, не видя в ней «центр» его поэтического мира. Затрагивала эту проблематику и английская исследовательница Клэр Хан (165).

Наиболее серьезные, но далеко не достаточные, на мой взгляд, шаги в этом направлении сделал, как уже отмечалось, американский литературовед С. Хиршберг (218).

Анализ именно этой важнейшей, однако недостаточно изученной проблемы творчества Хьюза — проблемы «мифа», мифопоэтики, развитие этого направления в его изучении и находится в центре этой диссертации, составляет ее ядро.

Таким образом предмет исследования — своеобразие образной системы и эстетико-философского кредо творчества Теда Хьюза.

5 Многие статьи в этом словаре по концептуальное™ и содержательной насыщенности подобны минимонографиям.

Цель исследования - анализ специфики английской поэзии второй половины XX века на материале творчества Т. Хьюза - определяет конкретные задачи работы:

- анализ «мифа» в поэзии Хыоза как важнейшего, но недостаточно изученного феномена и на этой основе выявление своеобразия его творчества;

- изучение функционирования мифа в творчестве Хьюза как одной из разновидностей мифа в литературе XX в.;

- исследование феномена преемственности в творчестве Хьюза, его органических связей с национальной поэтической традицией;

- выявление его значения и места в английской поэзии второй половины XX в.;

- анализ своеобразия литературы постмодерна на материале творчества Т. Хьюза.

В названии темы диссертации обыграно название и суть знаменитого эссе Т.С. Элиота «Традиция и творческая индивидуальность» (перевод A.M. Зверева)6, где речь идет о понятии поэтической Традиции как целостном, обладающем особым порядком и соразмерностью феномене - в ее динамике, в ее соотношении с «индивидуальным талантом». Конечно, в истории английской, как, впрочем, и любой другой национальной поэзии, существует не одна традиция; но в каждую историческую эпоху наблюдается преобладание, «магистрализация» определенной поэтической линии или линий и «маргинализация» других7.

В соответствии с характером задач в диссертации использованы историко-литературный, историко-культурный, биографический, сравнительно-сопоставительный методы, а также метод «пристального анализа» поэтических текстов и образной системы.

6 T.S. Eliot. Tradition and Individual Talent (1919); H. Пальцев и H. Зинкевич переводят заглавие этой статьи как «Традиция и индивидуальный талант».

7 Наиболее явный пример — английская метафизическая поэзия XVII в., находившаяся практически «в тени» в течение двух веков - до начала XX века.

Теоретическая и методологическая основа диссертации - опыт изучения феномена мифа А.Ф. Лосевым, Дж. Фрэзером, М. Бодкин, М. Элиаде; мифопоэтики - Е.М. Мелетинским, В.Н. Топоровым; теории литературы - Ю.Н. Тыняновым, Ю.М. Лотманом; модернизма и постмодернизма — A.M. Зверевым, И.П. Ильиным, Н.Б. Маньковской, Ж.-П. Лиотаром, Д.Фоккема и др.; английской литературы, прежде всего поэзии - В.Н. Ганиным, Е.П. Зыковой, A.A. Елистратовой, Г.Э. Ионкис, М.М. Кореневой, Т.Н. Красавченко, О.И. Половинкиной, И.Ю. Поповой, В.А. Скороденко, и др., а также шире — английской литературы: Н.П. Михальской, H.A. Соловьевой, В.М. Толмачевым и др.

Научную новизну работы определяет прежде всего то, что впервые в отечественном литературоведении творчество Хьюза, своеобразие его образной системы, его эстетико-философское кредо стали предметом отдельного целостного диссертационного исследования. Кроме того, сочетание традиционного историко-культурного подхода с «методом пристального анализа» образной системы поэта позволяет дать новое прочтение поэзии Хьюза и толкование как его творческой индивидуальности, так и органической связи его творчества с английской поэтической традицией; а также существенно расширить представление об английской поэзии и роли «мифа» в европейской поэзии второй половины XX в.

Научно-практическая значимость диссертации: ее материалы и выводы могут быть использованы в исследованиях творчества Т. Хьюза, в лекционных курсах и трудах по истории английской литературы и культуры XX в., спецкурсах по английской поэзии, и шире - поэзии XX века, в спецкурсах и трудах по мифопоэтике.

Основные положения, выносимые на защиту:

- анализ мифопоэтической системы образов в творчестве Хьюза - ключ к пониманию его сути и своеобразия;

- выявление его органических связей с национальной поэтической традицией, сопоставление его с творчеством его предшественников и современников позволяют распознать в нем центральную фигуру в английской поэзии конца XX века

Задачи диссертации диктуют ее структуру: обзор зарубежной и отечественной критики во введении. В главе первой рассмотрены личность и творчество поэта в контексте современной ему поэзии; здесь же, учитывая «неоромантическую» природу его поэзии, изложена его биография как существенный комментарий к творчеству; последнее, казалось бь^очевидное для творчества любого поэта или писателя, обозначено в названии главы особо, так как события личной жизни Хьюза сыграли важнейшую роль в его творчестве, наложив на него особый отпечаток (гораздо больший, нежели у любого другого поэта XX в., вспомним хотя бы Т.С. Элиота); здесь учитывается и сложившаяся в XX в. идущая от «формальной», т.е. «новой критики», тенденция концентрировать анализ исключительно на литературном произведении, оставляя личность самого поэта «за скобками» чтобы не смешивать «эстетическое» с «внелитературным», однако понимание своеобразия поэзии Хьюза требует значительного внимания к биографии поэта. В главе второй представлена образная - мифопоэтическая система Хьюза, то есть анализируется его творчество как таковое. В главе третьей оно сопоставляется с творчеством Шекспира, У. Блейка, С.Т. Кольриджа, Р. Киплинга, Д.Г. Лоуренса и Р. Грейвза. Выбор именно этих авторов продиктован следующими причинами. Шекспира Хьюз считал своим главным учителем. Вместе с тем философские ориентиры Хьюза, часто именуемого «поэтом Природы», тип его творческой личности явно связывают его с романтической традицией в английской поэзии. Затрагивая эту сложную и объемную тему лишь в некоторой степени — автор диссертации обращается к творчеству, критика цивилизации, создателя собственной мифологии Уильяма Блейка и представителя «Озёрной школы» - С.Т. Кольриджа, ограничиваясь выявлением некоторых параллелей, необходимых для данной работы, и прекрасно понимая, что тема сама по себе заслуживает отдельного исследования. Основное направление третьей главы — выявление связей творчества Хьюза с «натурфилософской» традицией в английской поэзии, в XX в. для этого избраны наиболее характерные представители этой традиции - Р. Киплинг, Д.Г. Лоуренс и Р. Грейвз как автор крайне важной для Хьюза книги - «Белая Богиня». Сопоставление поэзии Хьюза с творчеством его непосредственного предшественника - «неоромантика» Дилана Томаса необходимо для понимания «нового», следующего шага», сделанного Хьюзом в английской поэзии, в контексте его времени. Поскольку Т. Хьюз возродил в XX в. традиции английской «топографической» (topographical), или ландшафтной, поэзии в диссертации его стихи сопоставлены также с творчеством одного из наиболее ранних представителей этого жанра в английской поэзии -Джона Дэнема (1615-1669), т.е. в рамках данной работы, помимо «натурфилософской традиции», представлена еще и традиция «ландшафтной поэзии», истоки которой в английской поэзии восходят к XVII веку.

Композиция диссертации позволяет выявить специфические особенности поэзии Хьюза и в заключении обобщить итоги, сформулировать квинтэссенцию поэтико-философского кредо поэта, определить его значение и место в английской поэзии второй половины XX в. Сочетание традиционного историко-культурного исследования с «методом пристального анализа» образной системы поэта позволяют дать новое прочтение поэзии Хьюза и толкование как его творческой индивидуальности, так и степени вписанности его творчества в английскую поэтическую традицию.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творческая индивидуальность Теда Хьюза в контексте английской поэтической традиции"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Каждое десятилетие британской истории XX века имело, как справедливо, хотя и несколько упрощая ситуацию, заметил В.А. Скороденко, «своих поэтов». В 1900-х годах еще не поблекла слава Р. Киплинга, а У.Б. Йейтс уже был «мэтром», его творчество связало конец одного века с началом другого, 10-е годы завершились откровениями «окопных поэтов» Уилфреда Оуэна и Зигфрида Сассуна, выразивших кошмар и бессмыслицу Первой мировой войны. В 20-е годы, в эпоху крушения духовных ценностей западной цивилизации, в поэзии «солировал» Т.С. Элиот, певец «бесплодной земли», осуществивший на новом историческом этапе реформу английской поэзии и теоретически обосновавший ее. «Красные тридцатые» ознаменованы выступлениями «оксфордских поэтов», обогативших английскую поэзию новыми эстетическими формами и историческим содержанием — гражданской, социальной, антифашистской тематикой, ведущая фигура здесь - У.Х. Оден, поправевший после эмиграции в США в 1939 г. Вторая мировая война и 40-е годы выдвинули Д.Томаса. А вот 50-70-е годы «своего» поэта не дали (144,6).

Речь идет о крупном поэте, который бы выразил национальную драму, переживаемую послевоенной Британией и вызванную изменением ее исторического статуса - развалом империи, превращением Великобритании из «королевы мира» просто «в страну», то есть о «гражданском» поэте, который осмыслил бы историческую судьбу нации и возникшее в 1947 г. как реакция на распад «английской империи» у англичан ощущение «конца истории», усталости и бессмысленности существования, обостренное чувство островной отъединенности Англии. Действительно, такого поэта, чье имя стало бы для британцев «символом времени», не появилось. И объяснялось это не тем, что «не оправдали ожиданий реформы лейбористского правительства», как пишет В.А.Скороденко (144, 6).

Дело было не только в «конце империи» или политических разочарованиях (хотя это сыграло свою роль). В середине 50-х годов, как раз когда Хьюз пришел в поэзию, произошел, как признает большинство западных ученых, переход от эпохи модернизма к новой эпохе — эпохе постмодернизма, ознаменованной новым менталитетом, т.е. особыми формами мировосприятия, мироощущения и оценки познавательных возможностей человека, его места и роли в мире. Постмодернизм , как отмечает его российский историк И.П. Ильин, прошел долгую фазу латентного формообразования, приблизительно с конца Второй мировой войны (в различных сферах искусства: литературе, музыке, живописи, архитектуре), и был осознан как общеэстетический феномен западной культуры лишь с начала 80-х годов ( 48, 203 - 204; 270, 324).

В английской поэзии 1950 - 1980-х, несмотря на все ее национальное своеобразие, сказались общие императивы постмодернистского менталитета или «постмодернистской чувствительности», основанной, по определению И.П. Ильина, «на специфическом видении мира как хаоса, лишенного причинно-следственных связей и ценностных ориентиров, "мира децентрированного", предстающего сознанию лишь в виде иерархически неупорядоченных фрагментов (48, 205). В сущности эта мировоззренческая дробность, вероятно, и исключила саму возможность появления «одного» крупномасштабного национального, тем более «общегражданского» поэта. У каждого из английских поэтов была «своя» довольно узкая тропа.

В какой степени Хьюз вписался в постмодернистскую рамку? Очевидно, свойственное ему, как и значительной части западной творческой интеллигенции второй половины XX в., ощущение глобального кризиса современной, прежде всего христианской цивилизации. То, что называется «европейской традицией» воспринимается постмодернистами как традиция рационалистическая и тем самым неприемлемая. Отсюда и общее ощущение кризисности. Американский исследователь А. Меджилл так определил смысл понятия «кризис»: «Это утрата авторитетных и доступных разуму стандартов добра, истины и прекрасного, утрата, отягощенная одновременно потерей веры в божье слово Библии» (78, XIV).

Антиантропоцентризм Хьюза, безусловно, соответствовал постмодернистскому умонастроению, порожденному разочарованием в идеалах и ценностях Возрождения и Просвещения с их верой в прогресс, торжество разума, безграничность человеческих возможностей. Теоретики постмодернизма прослеживали корни этого умонастроения в эпохе ломки естественно-научных представлений рубежа XIX - XX вв. (или глубже), когда был существенно подорван авторитет позитивистского научного знания и рационалистически обоснованных ценностей буржуазной культурной традиции. Все это, а также ощущение мира, как хаоса, было свойственно (если вспомнить теории Т.Э. Хьюма, Т.С. Элиота и др.) и модернистам. Однако существенное различие состоит в том, что веку постмодернизма свойствен «кризис веры» во все существующие ценности, во все критерии ценностной и смысловой ориентации, эрозия веры в «великие метаповествования» (о чем, в частности, писал французский философ Ж.-П. Лиотар: см. его работу «Состояние постмодерна», 1979), объясняющие и тем самым легитимирующие целостные, «тотализирующие» представления о реальности. С точки зрения Лиотара, мы стали свидетелями кризиса традиционного знания, служащего средством самооправдания буржуазного общества (религия, история, наука, психология, искусство), свидетелями раздробления, расщепления «великих историй» и появления множества простых, мелких, локальных «историй-рассказов», драматизирующих «наше понимание кризиса» (269, 327).

Уместно привести здесь и мнение голландского философа Д. Фоккемы, полагающего, что если в эпоху Возрождения возникли условия для появления концепции антропологического универсума, то в XIX и XX вв. под влиянием наук — от биологии до космологии - стало все затруднительнее защищать представление о человеке как о центре космоса.

Мировоззренческие предпосылки постмодернизма как результата « долгого процесса секуляризации и дегуманизации» ученый проецирует на художественную стилистику. Если искусство модернизма двигалось в направлении конструирования «модели мира» (Т.С.Элиот, У.Льюис и др.), то художники-постмодернисты считают невозможным, бесполезным, бессмысленным пытаться установить какой-либо иерархический порядок, сконструировать модель мира (73, 82).

Соответственно в английской поэзии 1950 — 1980-х, как уже отмечалось, каждый поэт идет своей «тропой», не претендуя на «охват мироздания».

И тем не менее Хьюз в 60 - 80-е годы выделяется на общем фоне англоязычной поэзии. Конечно, в его поэзии можно найти и такие черты постмодернистской поэтики, как пародирование, основанное на сопоставлении двух (и более текстуальных) миров (в этом плане постмодернизм и продолжение, и преодоление практики модернизма, поскольку он «иронически преодолевает «стилистику своего предшественникам), и модификацию эстетических категорий - пристальный интерес к безобразному, постепенно «приручаемому» посредством эстетизации, иронизм, становящийся «смыслообразующим принципом».

Однако, как показывает исследование, мироощущение Хьюза отнюдь не исчерпывается «постмодернистской ментальностью». Традиция важна для него не менее, чем современность. Хьюз вписывается в традицию английских литераторов-мифотворцев (Т.С. Элиота, Дж. Джойса, Р. Грейвза), искавших в мифе средство для упорядочения хаоса современного мира. Вместе с тем еще органичнее он вписывается в английскую поэтическую традицию, развивает линию Шекспира и поэтов-метафизиков, английских романтиков - лейкистов, для которых человек, Бог и природа являли собою единое чувствующее целое, а также линии Р. Киплинга, Д.Г. Лоуренса, Р. Грейвза и Д. Томаса, но при этом он идет дальше.

Как уже отмечалось, с первого же сборника «Ястреб под дождем» Хьюза упрекали в склонности к изображению насилия, жестокости. Про насилие в жизни, жестокость и смертный удел человека поэты знали всегда, но далеко не всегда превращали это знание в тему поэзии, в ее философию. Воту что говорит сам Хьюз в связи с упреками в гипертрофированном интересе к насилию в интервью 1970 г.:

У каждого общества - свои грезы; судя по тому, что показывает наше телевидение: сплошь пытки да казни, и если представить себе все население, не горстку невротиков-интеллектуалов, а всю огромную массу, каждый вечер застывающую перед экранами <.> с абсолютной непринужденностью, в каком-то наркотическом равнодушии <.> взирающую, как раскручиваются перед ними их грезы, и если таковы греза нашего общества, значит, мы создали не общество, а ад» (цит. по: 216, 198).

Если взглянуть на поэзию Хьюза как на «целостный художественный мир», он оказывается весьма масштабным: «это здание с мощным фундаментом», которое поэт последовательно строил всю жизнь. В рамках натурфилософской темы он сумел воссоздать беспощадную и трезвую поэтическую аналогию, возможно, «последнего кризиса», переживаемого человеком XX в. В его поэзии воплощен глубочайший, сформировавшийся в процессе развития цивилизации конфликт между человеком и природой в широком смысле слова.

В.А. Скороденко рассматривал его в рамках модернистской парадигмы, видя в нем экзистенциалиста. В натурфилософской лирике первых двух сборниках Хьюза и поэме «Вудву» поэт выявляет «глубокий трагический подтекст бытия, ощущение постоянного присутствия смерти, воспроизведенное то "крупным планом", то оттесненное на второй или пятый план, но memento mori постоянно: Вопиет освежеванный заяц Вися над кровавым прилавком Вниз головой. «Этапы». Перевод А.Кистяковского. — 42, 270) Заглавие этого, как считает В.Скороденко «программного стихотворения» Хьюза можно распространить почти на все его творчество до середины 70-х годов: для него главные этапы существования - зачатие, рождение, смерть, при этом смерть превращалась в венец и конец всего, делая это «все» «тотальной бессмыслицей». В сущности, исследователь видит в Хьюзе поэта-экзистенциалиста, давшего «свое определение и свою метафору удела человека в этом мире: удел этот трагичен и безысходен, а век - жесток. «Аллегорию и пластическое воплощение этой трагедии и жестокости он находит в царстве живой и неживой природы.» (146, с. 414). .

Однако Хьюз уникален в ощущении масштаба и природы кризиса цивилизации. В его поэзии ощутимо присутствие и дыхание могучей силы -Природы, живущей своей, независимой от человека жизнью, и способной как цунами поглотить его. Человек в его поэзии выступает как своего рода самоубийца, разрушающий «мировое древо» — «древо жизни», сам энергично подготавливающий свой крах и конец. В этом контексте коренного, глобального, универсального конфликта человека и Природы Библия кажется «книгой сказок», христианство чахнет, утрачивая свой смысл и актуальность (см. стихотворение «Старая церковь в Хэпстонхолле», поэму «Гаудет» и др.). Хьюз пишет о воссоединении с Природой как пути к спасению, о поэте как спасителе (шамане, изгоняющем злых духов). Поэт имеет в виду новое мировоззрение, может быть, еще способное спасти мир.

В своей поэзии Т. Хьюз предлагает свой выход из тупика цивилизации. Если культура больше не в состоянии предложить приемлемый путь развития, если традиционная нравственность утратила свою ценность, Хьюз полагает, что возвращение к Природе как первооснове, поможет вновь обрести нравственность и ценности бытия. Для него Природа - понятие, вмещающее в себя целостный взгляд на мир, источник гармонии, мудрости, обретения нового сознания, подлинной нравственности! Как заметил американский поэт и критик Алан Джексон: «Мы, эта планета, знаем ли мы это или нет, но мы живем в постоянной войне духа, результатом которой должна быть жизнь или смерть нас как людей. Можно было бы назвать Хьюза великим поэтом только из уважения к королевству, чьим голосом он был. Но его творчество больше рамок одной страны. Он отразил в своей поэзии весь мир, запечатлел его в образах необыкновенной силы и глубины. В ней есть всё то, что свойственно нашей находящейся в упадке культурной жизни, и то, что ею утрачено.

Впервые в человеческой истории, конечно в истории высоких цивилизаций, мы имеем поэта-пророка <.>, который храбро вошел в темноту и возвратился с ковшами крови, которые среди бела дня вылил на наши головы» (173, 7).

Однако главное в поэзии Хьюза не «ковши крови», вылитые на «головы» «заблудившегося человечества» (тут невольно по ассоциации вспоминаются строки отечественной поэтессы Ольги Седаковой - «земля от крови золотая), а поиск выхода - «возрождения» в поэзии мифа о «древе жизни», о Великой богине - Природе, о возвращении современного цивилизованного человека на новом витке развития цивилизации к пониманшо себя как неотъемлемой части Природы. Центр мифопоэтической системы Хьюза - оппозиция бесплодного, бессильного человека и могущественной, чувственной природы - от первого поэтического сборника «Ястреб под деревом» (1957) до одного из поздних сборников - «Река» (1983). Т. Хьюз -творец мифопоэтической системы, в которой природа - Великая мать - богиня и возлюбленная поэта, поэзия - священные письмена, жизнь - причудливое сплетение знаков-символов, а человек — «низшее животное» по неразумению, поставившее свой ограниченный интеллект над выработанной тысячелетиями природной мудростью. Именно из Природы, представлявшейся Хьюзу великой праматерью богов и людей, которой поклонялись наши древние предки, по мнению Хьюза, поэзия черпает жизненную силу.

В диссертации описана система анималистических образов Хьюза и его творческая эволюция. От резкости звучания строфы и агрессивности образов в ранней поэзии, Хьюз движется к объёмности изображения и мелодичности звучания стиха. На место агрессии, проявляющейся в образах хищников, приходит равновесие обитателей водного мира. Эволюции в системе образов соответствует и философия, предложенная Хьюзом. Символика образов оказывается напрямую взаимосвязанной со становлением личности героев поэзии и человека вообще. Для Хьюза основная миссия земного существования человека это — научиться управлять энергией в себе, обратить её в нужное, гармоничное русло. Сам Тед Хьюз понимал, что, философия, сформулированная в его поэзии, на данный момент не более чем утопия. Человеческое сознание находится на низком уровне развития и на человека должна распространиться «теофания» - некое озарение, чему должен предшествовать долгий путь «индивидуации», то есть обретения нового сознания. Только изменив своё сознание и придя к единению с природой, человек сможет обрести гармонию земного существования.

В связи с вышесказанным представляется существенным мнение выдающегося отечественного ученого В.Н. Топорова, рассматривающего мифологизаг}ию «как создание наиболее семантически богатых, энергетичных и имеющих силу примера образов действительности, и демифологизацию как разрушение стереотипов мифопоэтического мышления, утративших свою "подъемную" силу, - в их едином стремлении к поддержанию максимальной связи человека со сферой бытийственного, открываемого живым словом», таким образом «мифопоэтическое являет себя как творческое начало эктропической направленности, как противовес угрозе энтропического погружения в бессловесность, немоту, хаос» (61, 5).

В условиях постмодернистской «усталой», по выражению российского философа Н.Б. Маньковской, «энтропийной» культуры, отмеченной эсхатологическими настроениями, эстетическими мутациями, диффузией больших стилей, эклектическим смещением художественных языков (56), мифологическая картина мира в поэзии Хьюза, укладывающаяся в рамки представления о мировом древе как центре вселенной, объединяющем природу и человека, имеет эктропическую, творческую, возрождающую, антиэнтропическую направленность. От классического антропоцентричного гуманизма он перешел к современному универсальному гуманизму, экологическое измерение которого обнимает все живое — человека, природу, космос, то есть в его поэзии наблюдаются признаки становления новой философской антропологии, соотнесенные с поисками выхода из кризиса.

Понимание и ярко, выразительно переданное в поэзии ощущение, возможно, «последнего кризиса» человечества, «корневого», «ключевого» конфликта выдвигает Хьюза в первый ряд в англоязычной поэзии второй половины XX века.

Список научной литературыТатейшвили, Виктория Михайловна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. The hawk in the rain. L.: Faber & Faber, 1957. 59 p.

2. Lupercal. L.: Faber & Faber, 1960. 63p.

3. Selected poems, with Thorn Gunn. L.: Faber & Faber, 1962.

4. The earth-owl and other moon-people. L.: Faber & Faber, 1963. 46 p.

5. The poetry of Keith Douglas // Critical quarterly. 1963. N5.P.43-48.

6. Recklings. L.: Turret, 1966.

7. Wodwo. N. Y.: Harper & Row, 1967. 185p.

8. Animal poems. Devon: Gilbertson, 1967.

9. The Iron Man. A story in five nights. L.: Faber & Faber, 1968. 58 p. New edit. 1985.

10. Poetry in the making. L.: Faber & Faber, 1969. 124p.

11. Seneca's Oedipus. L.: Faber & Faber, 1969 (play produced, London,1968).

12. Crow. From the life and songs of the Crow. L.: Faber & Faber, 1970.81p

13. A Crow Hymn. Frensham, Surrey: Sceptre press, 1970.

14. A Few Crows. Exeter: Rougemont press, 1970.

15. The Coming of Kings and other plays. L: Faber & Faber, 1970. 96 p.

16. Crow Wakes. L.: Poet and Printer, 1971.

17. Eat Crow. L.: Rainbow press, 1971.

18. In the Little Girl's Angel Gaze. L.: Steam press, 1972.

19. Selected poems. 1957-1967. N. Y.: Harper & Row, 1972.

20. Prometheus on his Crag. L.: Rainbow press, 1973.

21. Spring, Summer, Autumn, Winter. L.: Rainbow press, 1974.

22. Season songs. Pictures by Leonard Baskin. N. Y.:Viking, 1976.

23. Earth Moon. L.: Rainbow press, 1976.

24. Moon- Whales and other poems. L., 1976.

25. A further choice of poets. An anthology of poets from Crabbe to Ted Hughes. Chosen and ed. by R.P. Hewett. L., 1976. 348p.

26. Gaudette. N. Y.: Harper & Row, 1977. 60 p.

27. Cave birds: An alchemical cave drama . Rev.ed. L.: Faber & Faber,1978. 61p. f.p. L.,1975.

28. Remains of Elmet. L.: Faber & Faber, 1979. 125p.

29. Moortown (Draws by Leonard Baskin). L.: Faber & Faber, 1979.170p.

30. Adam and the Sacred Nine. L.: Rainbow press, 1979.

31. All around the Year. L.: Murray, 1979.

32. Under the North Star (Draws by Leonard Baskin). London Boston: Faber& Faber, 1981. 57 p.

33. Selected poems 1957-1981. L.: Faber & Faber, 1982. 238 p.

34. River: Poems (By T. H; Phot, by Peter Keen). London Boston: Faber, 1983. 128 p.

35. Flowers and insects: Some birds and a pair of spiders (with drawings of Leonard Baskin). London: Faber & Faber, 1986. 61p.

36. How the whale became and other stories. Harmondsworth: Penguin books, 1984. 107 p.

37. Tales of the early world. (111. by Andrew Davidson). London-Boston: Faber & Faber, 1988. 121p.

38. Wolfwatching: Poems. London Boston: Faber & Faber, 1989. 55 p.

39. Shakespeare & the Goddess of Complete Being, L.: Faber, 1992. 5171. P

40. The dreamfighter and other creation tales. London: Faber & Faber, 1995. 150p.

41. Birthday Letters. N. Y., 1998. 197p.

42. Стихотворения Хъюза в русских переводах:

43. Тед Хьюз // Из современной английской поэзии. Р. Грейвз, Д. Томас,

44. Новые стихи // Иностранная литература. 1983.№ 4.С.68-75. Перевод

45. Стихи из книги «Письма ко дню рождения». Иностранная литература, 2000. № 6. стр. 1-10. Перевод Глеба Шульпякова.

46. Исследования по теории литературы и культуры

47. Грейвс Р. Белая богиня: Избранные главы /Предисл. X. Л. Борхеса; пер.с англ. И. Егорова. СПб.: Амфора, 2000. 373с.

48. Грейвс Р. Белая богиня. Историческая грамматика поэтической мифологии / Перевод с англ. Л. Володарской. Коммент. 3. Метельской. М.: Прогресс-традиция, 1999. 638с.

49. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX — XX вв. Трактаты, статьи, эссе / Сост., общ.ред. Г.К. Косикова. М.: изд-во МГУ, 1987. 511 с.

50. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996. 255 с.

51. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

52. Кольридж С. Т. Избранные труды. Москва: Искусство, 1987. 357с.

53. Леви-Стросс К. Первобытное мышление / Перевод, вступ.ст. и прим.А.Б. Островского. М: Республика, 1994. 384 с.

54. Литературные манифесты западноевропейских романтиков / Собр. текстов, вступ.ст. и общая ред. проф. A.C. Дмитриева. М.: Изд-во МГУ, 1980. 638 с.

55. Лосев А.Ф. Проблемы символа и реалистическое искусство. М.: Высшая школа, 1995. 65 с.

56. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Л.: Просвещение, 1972. 256 с.

57. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб: Искусство СПб., 2000.704 с.

58. Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя,2000.347 с.

59. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература,2000.406 с.

60. Миф. Фольклор. Литература. Л.: Наука, 1978. 249 с.

61. От мифа к литературе. Сб. в честь семидесятипятилетия Е.М. Мелетинского. М.: Российский университет, 1993. 352 с.

62. Толмачев В.М. От романтизма к романтизму. М.: Высшая школа, 1997. 157 с.

63. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М.: Издательская группа «Прогресс» «Культура», 1995. 624 с.

64. Тынянов Ю.Н. Литературная эволюция. Избр. труды. М.: Аграф, 2002. 495 с.

65. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М.: ACT, 1998. 784 с.

66. Фрэнк Д. Пространственная форма в современной литературе / Пер.с англ. В.Л. Махлина // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX — XX вв. Трактаты, статьи, эссе / Сост., общ. Ред. Г.К. Косикова. М.: МГУ, 1987. С.194 213.

67. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М.: Ладомир, 1999. 488с.

68. Элиаде М. Аспекты мифа / Пер. с франц. М.: Академический проект, 2000. 222с.

69. Элиот Т. С. Избранное. Стихотворения и поэмы; Убийство в соборе; Эссе, лекции, выступления / Пер. с англ. Сост. Ю. Комов. Вступ.ст., коммент. Т. Красавченко. M.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2002. 528 с.

70. Элиот Т.С. Избранное. Т. 1-Й. Религия, культура, литература Пер. с англ. под ред. А.Н.Дорошевича; сост., послесл. и коммент. Т.Н. Красавченко. М.: РОССПЭН, 2004. 752 с.

71. Bodkin M. Archetypal patterns in poetry: Psychological studies of imagination. L., 1934. 340 p.

72. Bodkin M. Studies in type-images in poetry, religion and philosophy. L., N.Y., 1951. 184 p.

73. Chase R. Quest for myth. Baton Rouge (La), 1949. 150 p.

74. Feder L. Ancient myth in modern poetry. Princeton (N.J.): Princeton univ. press, 1971. 432p.

75. Fokkema D.W. The semantic and syntactic organisation of postmodernist texts// Approaching postmodernism: Papers pres.at workshop onpostmodernism, 21-23 Sent. 1984, Univ.of Utrecht/ Ed. By Fokkema D.W., Bertens H. Amsterdam; Philadelphia, 1986. P.81-98.

76. Frye N. Fables of identity: Studies in poetic mythology. N.Y, 1963.264 p.

77. Graves, Robert. Contemporary techniques of poetry. A political analogy. London: Woolf, 1925. 46p.

78. Langer S. Philosophical sketches: A study of the human mind in relation to feeling, explored through art, language and symbol. N.Y., 1964.

79. McClanaham C. European romanticism: Literary society, poets a. poetry. N.Y. etc.: Lang, 1990. 233 p.

80. Megill A. Prophets of extremity: Nietzsche, Heidegger, Foucault, Derrida. -Berkeley etc., 1985.

81. Steiner G. Language and silence. L.: Faber & Faber, 1969. 70 p.

82. Исследования по истории английской литературы

83. Аникст А. Творчество Шекспира. М.: Изд-во худож. лит., 1963.615 с.

84. Английская литература 1945-1980. АН СССР. Институт мировой литературы им. А. М. Горького; отв. ред. А. П. Саруханян. М.: Наука, 1987. 510с.

85. Английская литература XX века и наследие Шекспира. М.: Наследие, 1997. 271с.

86. Ганин В.Н. Поэтика пасторали. Эволюция английской пасторальной поэзии XVI XVII вв. М., 1998.83а. Донской Мих. Шекспир для русской сцены // Мастерство перевода. Сб. 10. М.: Советский писатель, 1975.

87. Елистратова А.А. Наследие английского романтизма и современность. М.: Изд. АН СССР, 1966. 431 с.

88. Зарубежная литература конца XIX начала XX века / В.М. Толмачёв, Г.К. Косиков, А.Ю. Зиновьева и др.; под ред. В.М. Толмачёва. М.:

89. Издательский центр «Академия», 2003. 496 с.85а. Земсков В.Б. Какое завещание оставил нам Шекспир? (Об американских мотивах «Бури») // Вопросы литературы. М., 1978. № 6. С.218 -240.

90. Зыкова Е.П. Пастораль в английской литературе XVIII века. М.: ИМЛИ «Наследие», 1999. 256 с.

91. Ионкис Г.Э. Английская поэзия первой половины XX века. М. Высшая школа, 1967. 94 с.

92. Ионкис Г.Э. Эстетические искания поэтов Англии (1910-1930). Кишинев: «Штиинца», 1979. 139 с.

93. Красавченко Т.Н. Творчество Филипа Ларкина и гуманистические традиции в английской поэзии // Прогрессивные тенденции в литературах капиталистических стран. 1970-е годы. Сб. обзоров. М.: ИНИОНРАН, 1983. С.153-173.

94. Красавченко. Т. Н. Английская литературная критика XX века. М.: ИНИОН РАН, 1994. 282 с.

95. Михальская Н.П. История английской литературы. М.: Высшая школа, 1985. 431 с.

96. Сидорченко Л.В. Александр Поуп и художественные искания в английской литературе первой четверти XVIII века. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1992. 149 с.

97. Соловьева Н.А. История зарубежной литературы. Предромантизм. М.: Academia, 2005. 272 с.

98. Урнов М.В., Урнов Д.М. Шекспир. Его герой и его время. М.: Наука. 1964. 205 с.95а. Шайтанов И.О. Мыслящая муза: «Открытие природы» в поэзии XVIII века. М.: Прометей, 1989. 260 с.

99. Alcorn, John. The nature novel from Hardy to Lawrence. N. Y.: Columbia univ. press, 1977. 139 p.

100. Ackroyd P. Agonizing // Spectator. L. 1977. June 11, №771, vol. 238.1. P. 23.

101. Alvarez, A. The shaping spirit. Studies in modern English and American poets. L.: Chatto & Windus,1958. 191p.

102. Annas P. J. A disturbance in mirrors: The poetry of Sylvia Plath. N. Y., 1988.

103. Bayley J. Facts and makings // London review of books, 1980. №3, vol.2.P. 14-15.

104. Bedient, Calvin. Eight contemporary poets: Charles Tomlinson, Donald Davie, R. S. Thomas, Philip Larkin, Ted Hughes, Thomas Kinseila, Stevie, Smith, Wis. Graham. L.: Oxford univ. press, 1974. 198 p.

105. Booth, Martin. British poetry 1964 to 1984. L.: Routledge & Kegan Paul, 1985. 269p.

106. Booth M. An affirmation of life // Tribune, 1983. Oct. 21. №41, vol. 47. P. 9.

107. Booth M. Environment inner and outer. Tribune., 1979. Nov. 30. №48 , vol. 43. P. 6-7.

108. British poetry since 1945: Special number / Ed by C.J. Rawson; L.: Modern humanities research assoc., 1987. 266 p.

109. British poetry since 1960. A critical survey / Ed by Michael Schmidt and Grevel Lindop. Oxford, 1972. 289 p.

110. British poetry since 1970: A critical survey / Ed. by Peter Jones and Michael Schmidt. Manchester: Carcanet press, 1980. 257p.

111. Browjohn,Alan. Philip Larkin / Ed. by Ian Scott-Kilvert. Harlow: Longman group, 1975. 32p.

112. Brownjohn. A. On survival //New Statesman. London. 1970. Oct. 16, vol. 80, №2065. P. 491.

113. Butscher, Edward. Sylvia Plath: Method and madness. N. Y.: Seabury press, 1976. 388p.

114. Davie D. Thomas Hardy and British poetry. L.: Routledge a.Kegan Paul, 1973. 192p.

115. Hassan, Salem K. Philip Larkin and his contemporaries: An air of authenticity. L.: Macmillan press, 1988. 209p.

116. Hobsbaum Ph. Tradition and experiment in English poetry. London; Basingstoke: Macmillan, 1979. 343p.

117. Holbrook, David. Dilan Thomas and the state of modern poetry. Bath: Chivers, 1974. 255p.

118. Hamilton, Ian. The Oxford Companion to XX th Century Poetry in English. L.: Faber & Faber, 1997. 360 p.

119. Kanadey V. P. Nature in modern English poetry. New Dehli, Sterling, 1985. 205p.

120. Kramer L. The Wodwo watches the water clock. Language in postmodern British and American poetry // Contemporary literature. Madison, 1977. V0I.I8.N 3. P.319-342.

121. Kuby, Lollete. An uncommon poet for the common man. A study of Philip Larkin"s poetry. The Hague-Paris: Mouton, 1974. 190p.

122. Lucas, John. Modern English poetry from Hardy to Hughes:A critical survey. L., 1986. 218p.

123. Mamdell, Gail Porter. The phoenix paradox; a study of renewal through change in the Collected poems and Last poems of D.H.Lawrence. Edwardsville: Southern Illinois univ.press, 1984. 261p.

124. Thwaite A. Creature discomforts // Times lit. suppl. London,1972. June 25, №4134. P. 696.

125. Zilekens, Ernst. The themes of Philip Larkin's poetry. Bonn, 1983.233p.1. О творчестве Т. Хьюза

126. Ветрова Е. И. Своеобразие воззрений на природу Т. Хьюза// Филологические науки. Научные доклады высшей школы. М. 1989. №6. С. 67-71.

127. Зверев А. «Уважай упрямую непобедимость» // Литературное обозрение. 1978.№1. С.73-75. Рец.на кн.: Из современной английской поэзии. Роберт Грейвз. Дилан Томас. Тед Хьюз. Филип Ларкин. Пер.с англ. Сост. и предисл. В. Скороденко. М.: Прогресс, 1976 .

128. Коренева М.М. Тед Хьюз. Муртаун. Том Ганн. Избранные стихотворения, 1950-1975 // Современная художественная литература за рубежом. М., 1981.№4. Июль-август.С.10-14.

129. Коренева М.М. Хьюз Т. // Энциклопедический словарь английской литературы XX века. М.: Наука, 2005. С. 484 487.

130. Рыбкин Р. Рец. Тед Хьюз. Железный человек // Современная художественная литература за рубежом. М. 1969. №1. С. 160-163.

131. Скороденко В.А. Предисловие // Из современной английской поэзии. Р. Грейвз, Д. Томас, Т. Хьюз, Ф. Ларкин. М: Прогресс, 1976. С. 5 -32.

132. Скороденко В.А. Бессмертье смертных.// Иностранная литература. 1983. № 4. С. 189-194.

133. Скороденко В.А. Поэзия // Английская литература 1945-1980 гг. // М.: Наука, 1987. С. 200 233; 400 - 420.

134. Цветкова М. В. Основные тенденции в английской поэзии 50 -70-х годов XX века (Филипп Ларкин. Том Ганн. Тед Хьюз). М. 1990.

135. Диссертация на соискание ученой степени канд. филолю наук. 168 с.статьи:

136. Bedient С. On Ted Hughes // Critical Quarterly. L., 1972. №2, vol. 14. P. 103-126.

137. Bedient C. Rec. Hughes T. Selected Poems 1957-1967 // New York Times book review, 1974. Jan. 13. P. 3-4.

138. Booth M. Hughes's enigmatic myth-making // Tribune. Chicago, 1977. June 3. №27, vol. 41. P. 6.

139. Bradshaw G. The cult of irrationality: Ted Hughes & his critics // Encounter. L. 1982. № 1, vol. 58. P. 71-81.

140. Brandes R. Ted Hughes in and out of time: "Remains of Elmet " and "Moortown elegies" // World, self, poem. Kent; London. 1990. P. 37-43.

141. Currie F. Poet and maker: Reflections on Ted Hughes's "To paint a water lily"// Critical quarterly. №46, vol. 21. P. 43-49.

142. Davies M. F. The poetry of Ted Hughes // Moderne Sprak. Goteborg a.o, 1977. №2, vol. 71. P. 121-127.

143. Dickie M. Ted Hughes: the double voice // Contemporary literature. Madison, 1983. №1, vol. 24. p. 51-65.

144. Dienhart J. M. Form and function in Ted Hughes's poem "The Jaguar" // English Studies. 1989. №3, vol. 70. P. 248-252.

145. Donoghue D. Wolves, hawks bulls, pigs // New York times book review. 1982. March 14. P. 12-25.

146. Dann, Duglas. Ted Hughes // London Magazine. 1971. January, № 10, vol. 10. P. 6-7.

147. Ehrenpreis I. At the poles of poetry // New York rev. of books, 1978. №13, vol. 25. P. 48-50.

148. Faas, Ekbert. Ted Hughes and crow//London magazine. 1971.Vol. 10. N 10. P. 5-20.

149. Fernandez, Charles V. Crow: A mythology of the demonic // Modern poetry studies. 1975. Autumn, N 2, vol.6.P. 144-156.

150. Gould A. The poetry of Ted Hughes // Quard. Rant. Sydney, 1981. №1/2, vol. 25. P. 46-50.

151. Grant A. Ted Hughes "Hawk 200 sting", "An otter" // Criticism and action. A critical symposium on modern poets. L., 1969. P. 97-104.

152. Gustavsson B. Ted Hughes's quest for a hierophany: A reading of "River"// Studianeophilologia. Stockholm, 1987. №2, vol. 59. P. 209-216.

153. Hahn C. "Crow" and the Biblical creation narratives // Critical quarterly. London, 1977. №1 , vol. 19. P. 43-52.

154. Hainsworth J. D. Extremes in poetry: R. S. Thomas and Ted Hughes // English. L. 1963. №84, vol. 14 . P. 226-230.

155. Hainsworth J. D. Ted Hughes and violence // Essays in criticism. Oxford, 1965. July, №3, vol. 15. P. 356-359.

156. Hamilton, Ian. A poetry chronicle. Essays and reviews. L.: Faber & Faber, 1973. 175p.

157. Harrison T. Crow magus // London magazine. 1971. №10, vol. 10. P.86.88.

158. Heaney, Seamus. Now and in England // Critical inquiry. 1975.N3. P. 471-88.

159. Hughes, Ted. Aug. 17, 1930 British poet // Current biography, 1979. №4, vol. 40, P. 17-21.

160. Hulse M. Deeper into language: A note on T. Hughes // Quadrant. Sydney, 1983. №11, vol 27.P. 48-51.

161. Jackson, Alan / www.alanjackson.org.uk/hughes.htm, 2001, p. 10.

162. John B. T. Hughes poet at the masterful: crumb of violence // Arizona quarterly. Tucson, 1967. №l,vol 23. P 5-26.

163. Kroll J. The tree and the bird // Newsweek. N. Y. 1971. Apr. 12, №15, vol 77. P 54-55.

164. Larrissy E. Ted Hughes, the feminine and "Gaudete"// Critical quarterly . L. 1983. №2, vol 25. P. 33-41.

165. Levi P. Extraordinary detonations of power // Spectator. L., 1989. Sept.30. № 8412, vol. 263. P. 39-40.

166. Lodge D. "Crow" and the cartoons // Lodge D. Working with structuralism: Essays a. reviews on 19th a. 20th century literature. Boston etc., 1981. P. 167-174.

167. Longley E. Wearing each other's faces // Times lit. suppl. L., 1980. July 13, №4029. P. 691.

168. Lucas J. The exclusive eye // Times lit. suppl. L., 1989. Oct 20/26, № 4516. P. 1148.

169. Lyne O. The lecherous Reverend Lumb // Times literary suppl. L., 1977. July 1, №3929. P. 800.

170. Magee W. The sea of fertility // Poetry review. L., 1988. N3. Vol. 78. P. 13-14.

171. Mariels R. The single adventure flawed // Northwest review. Eugene, 1968. №1. Vol 10. P. 125-130.

172. Moynahan J. Is there life after crow? Ted Hughes's poetry lately // Poetry. Chicago, 1981. №5, vol 38. P. 299-304.

173. Moulin, John. innymln@aol.com//Krogon@Moa. Ted Hughes's Philosophical Approach to Logos. Symposium Paper-Second Conference of the Hellenic Association for the study of English. Athens, 1996, March. P. 15.

174. Murphy R. Last exit to nature // New York rev. of books. 1982. №10. Vol 29. P. 38-40.186a. Murphy R. Sylvia Plath and Ted Hughes // London magazine. 1989. №3/4.Vol 29. P. 31, 47.

175. Neil E. Talking of bullocks // English. L., 1980, №133, vol 29. P. 8390.

176. Oates J. C. Rec.: Hughes T. Gaudete. Harper&Row. // New republic. Washington, 1978. Jan 28, №4, vol. 178. P. 32-34.

177. Ower J. Ted Hughes // Contemporary literature. Madison, 1977. №4, vol. 18. P. 534-537.

178. Peschmann H. Rec. Sagar K. The art of T. Hughes. // English, L., 1976. №122, vol 25. P. 192-194.

179. Porter P. God's monsters // Guardian weekly. Manchester, 1970. Oct. 24, № 16, vol. 103. P. 19.

180. Porterfield Ch. Demons and victims // Time. N. Y. 1971. April 5, №14, vol. 97. P.59-60.

181. Pritchard W. H. How to open a pigeon // Nation. N. Y., 1978. Jan. 21. №2, vol 226. P. 53-55.

182. Pritchard W. Bringing out the beast // Times lit. suppl. L.,1967. July 6, № 3410, vol. 66. P. 601.

183. Raine C. Different animals // London magazine. 1977. №5, vol 17. P.75.79.

184. Raine C. Promises, premises // New statesman. L., 1979. Jan. 5, №2494, vol. 97. P. 19-20.

185. Rawson C. J. Ted Hughes and reappraisal // Essays in criticism. Oxford. 1965. №1. P. 15.

186. Rawson C. J. T. Hughes and violence // Essays in criticism. Oxford, 1966. №1, vol. 16. P.124-129.

187. Ricks Ch. Cruelty expert // New York book review. 1980. July 20. P.13,18.

188. Robson W. H. No ordinary human event // English. L., 1977. №126, vol 26. P. 265-269.

189. Scupham P. The demon-farmer's carnival // Times literary suppl. L. 1980. Jan. 4, № 4006. P. 6.

190. Sherry V. Poetic development // Contemporary literature. Madison, 1988. №1, vol 29. P. 133-139.

191. Stokes J. Children are obsessives // English. L., 1976. №123, vol. 25 . P. 253-257.

192. Strauss P. The poetry of T. Hughes // Theoria. Pietermaritzburg, 1972. №38. P. 45-63.

193. Ted Hughes: Poet of "Assault and battery" // The Week. L. 1998. Nov.7, issue 178. P. 16.

194. Thwaite A. Preaching the gospel of T. Hughes // Books & bookmen. L., 1978. №3, vol. 24. P. 40.

195. Thwaite, Anthony. Philip Larkin and Ted Hughes // Thwaite A. Twentieth centuiy English poetry. L., N. Y., 1978. P.104-114.

196. Totton N. Take away // Spectator. L., 1976. July 17, № 7725, vol. 237,1. P. 25.

197. Viewpoint Ph.Larkin, D. Dunn.: Ted Hughes // The Week. L., 1998. -Nov. 7, issue 178. P. 8.

198. Weatherhead, A. Kingsley. Come on home, Ted, we've kept your room the way it was //Northwest rev., Eugene, 1976. №3, vol. 15. P. 85-89.

199. Weatherhead, A. K. Ted Hughes, 'Crow' and pain // Texas Quarterly. 1976. Autumn, N 3, vol.19. P. 95-108.

200. Weatherhead A. K. Rec.: Hughes T. Under the Northstar. N. Y., 1981. //Northwestreview. Eugene,1982. №l,vol. 20. P.154-156.

201. Witte J. C. Wotah and Ted Hughes's "Crow" // Twentieth century literature. Los Angeles, 1980. №1, vol. 26. P. 38-44.

202. Worthington B. The best living poet? // New univ. quart. London, 1980. №2, vol. 34. P. 199-207.1. Монографии:

203. Bold, Alan. Thom Gunn and Ted Hughes. Edinburgh: Oliver & Boyd, 1976. 136p.

204. Faas, Ekbert. Ted Hughes: The Unaccommodated universe: with selected critical writings by Ted Hughes & two interviews. Santa Barbara: Clack Sparrow press, 1980. 225 p.

205. Gifford. Terry; Roberts, Neil. Ted Hughes: A critical study. L.: Faber & Faber, 1981. 288 p.

206. Hirschberg, Stuart. Myth in the poetry of Ted Hughes. Portmarnock: Wolfhound press, 1981. 239 p.

207. Robinson,Craig. Ted Hughes as shepherd of being. L.: Macmillan, 1989. 220 p.

208. Sagar, Keith. Ted Hughes. Ed. By I. Scott-Kilvert. L.: Longman group, 1972. 50 p.

209. Sagar K. The art of Ted Hughes. Cambridge: Cambridge univ.press, 1975.213р.

210. Sagar K. The Laughter of Foxes. A study of Ted Hughes. Liverpool: Liverpool univ. press, 2000. 196 p .

211. Uroff, Margaret Dickie. Sylvia Plath and Ted Hughes. Urbana: univ.of Illinois press, 1979. 235p.

212. Walder, Denis. Ted Hughes. Philadelphia: Open Univ.press, 1987. 971. P

213. West Th. Ted Hughes. L.; N.Y., 1985.

214. Художественные и литературно-критические текстыпредшественников и современников Т. Хыоза:

215. Английская поэзия в русских переводах (XVI XIX века). Сб./ Сост. М.П. Алексеев, В.В. Захаров, Б.Б. Томашевский. На англ. и рус. яз. М.: Прогресс, 1981. 684 с.

216. Английская поэзия в русских переводах, XX век English verse in Russian translation, 20th century / Сост. Аринштейн Л.М., Сидорина H.K., Скороденко В.А.; gpeflncn., коммент. Аринштейна Л.М., Скороденко В.А. — М.: Радуга, 1984. 848с. Англ. и рус.яз.

217. Блейк У. Стихи. Москва: Прогресс, 1982. 555с.

218. Из современной английской поэзии: Роберт Грейвз. Дилан Томас. Тед Хьюз. Филип Ларкин / Сост. Скороденко В.А. М: Прогресс, 1976. 364 с.

219. Киплинг Р. Маугли. Баку: Гянджлик. 1988. 272 с.

220. Кольридж С.Т. Стихи / Сост. Елистратова А.А., Горбунов А.Н. -М.: Наука, 1974. 280 с.

221. По Э. А. Ворон. Санкт-Петербург: Терция. Кристалл, 1999. 445 с.

222. Плат С. Под стеклянным колпаком. СПб: Амфора, 2000. 333 с.

223. Твен М. Письма с Земли. Минск: Высшая школа, 1981. 285 с.

224. Томас Д. Приключения со сменой кожи / Пер. с англ. СПБ.: Азбука-классика, 2001. 672 с.

225. Хини Ш. Памяти Теда Хьюза и о том, что он оставил английской поэзии / Перевод с англ. Г. Кружкова // Иностранная литература. 2003. № 5. С. 7-8.

226. Шекспир В. Собрание сочинений: В 2-х т. СПб: Terra Fantastica МГП Корвус, 1992.

227. Шекспир В. Собрание сочинений. Харьков: Фолио Кристалл, 1996.490с.

228. Элиот Т.С. Бесплодная земля. М.: Высшая школа, 1971. 163с. Переводы А.Сергеева.

229. Blake W. Selected poems. L., 1996. 242 p.

230. Denham, sir John (1615-1668). Cooper's Hill // Select poets of Great Britain to which are prefixed critical notes of each author. By Hazzlitt W. L., 1825. P.170-172.

231. Gunn T. On the move // Modern British Literature / Ed.by Frank Kermode. John Hollander. London, Faber & Faber, 1973. P. 671-673.

232. Everyman's book of English verse / Ed. by John Wain. L: Dent, 1981.672 p.

233. The Group anthology / Ed. by Edward Lucie-Smith a. Philip Hobsbaum. L, 1963. 127 p.

234. The Faber popular reciter / Ed. by Amis K. London-Boston, 1978.256 p.

235. Kermode F., Hollander J. Modern British Literature. The Oxford anthology of British literature. L., 1973. 700 p.

236. Larkin Ph. The Oxford book of twentieth-century English verse / Chosen by Larkin Ph. L., 1973. 1641p.

237. Mindplay. An anthology of British Concrete poetry / Ed. by John Sharkey. L.: Lorrimer, 1971. 36 p.

238. New lines. An anthology. Ed. by Robert Conquest. L.: Macmillan; New York, St.Martin's press, 1962. 91 p.

239. Plath S. Ariel: Poems. N. Y.: Harper & Row, 1965. 85 p.

240. Plath S. The Colossus Poems. L.: Faber & Faber, 1967. 88 p.

241. Plath S. The bell jar. Biographical note by Lois Ames. Draw, by S. Plath. New York: Harper & Row, 1971. 296 p.

242. Plath S. Winter trees. L.: Faber & Faber, 1971. 55 p.

243. Plath S. Letters home. Correspondence 1950-1963 / Sei. a. ed. with comment, by Plath, Aurelia Schober. N. Y.: Harper & Row, 1975. 32 p.

244. Plath S. The bed book. / 111. By Quentin Blake. L.: Faber & Faber, 1976. 32 p.

245. Plath S. Winter trees. London: Faber & Faber, 1976. 55 p.

246. Plath S.: A dramatic portrait / Sylvia Plath, conceived a. adapted by Barry Kyle. L.: Faber & Faber, 1977. 70 p.

247. Plath S. Letters home: Correspondence 1950-1963. Selected and ed. with a comment By Plath, Aurelis). London: Faber & Faber, 1977. 502 p.

248. Plath S.: New views on the poetry. Baltimore. London: The Johns Hopkins univ.press, 1979. 264p.

249. Plath S. Johnny Panic and the bible of dreams: short stories, prose and diary excerpts. N. Y.: Harper & Row, 1979. 313 p.

250. Plath S. Collected Poems. /Ed. By Hughes T. L: Faber & Faber, 1981.351p.

251. Plath S. The journals of Sylvia Plath. /Forew. by Hughes T. Ed. by Mc Cullogh F. N. Y.: The Dial press, 1982. 370p.

252. Plath S. Selected poems /Chosen by Hughes T. L.: Faber & Faber, 1985. 85p.

253. Shakespeare W. The complete works of William Shakespeare / Ed. by Johnson F. Cleveland, N.Y., 1933. 1097 p.

254. Three contemporary poets: Thom Gunn, Ted Hughes & R.S. Thomas: A casebook / Ed. by A.E.Dyson. Basingstoke (Hants); L.: Macmillan, 1990.294 p.

255. Wordsworth W. The complete poetical works. N.Y.: Thomas Y. Cromwell Company Publishers, 1888. 951 p.

256. Библиографические указатели

257. Скороденко B.A. Английская поэзия: (1945-1970): Критико-библиогр. обзор. М.: ВГБИЛ, 1972. 94с.

258. Sager, Keith, Tabor Stephen. Ted Hughes: A bibliography. 19461980. L.: Mausell, 1983. 260p.

259. Справочники, энциклопедии:

260. Западное литературоведение XX века. Энциклопедия / Гл. науч.ред. Е.А. Цурганова. — М.: Intrada, 2004. 560 с.

261. Ильин И. Постмодернизм. Словарь терминов. М.: Интрада, 2001.384 с.

262. Керлот Х.Э. Словарь символов. М.: «REFL-book», 1994. 608с.

263. Культурология. XX век. Энциклопедия / Гл. ред., сост., автор проекта С.Я.Левит. СПб.: Университетская книга, 1998. Т. 1-2.

264. Культурология. Энциклопедия. В 2-х т. / Гл. ред. и автор проекта С.Я. Левит. М.: РОССПЭН, 2007.

265. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл.ред., сост. А.Н. Николюкин А.Н. М.: НПК «Интелвак», 2001. 1600 стб.

266. Мифологический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Сов. энциклопедия, 1990. 672 с.

267. Мифы народов мира в 2-х томах / Гл.ред. С.А. Токарев. М.: Большая российская энциклопедия, 1997. т. I - 671 е., т. II -719 с.

268. Энциклопедический словарь английской литературы XX века / Отв. ред. Саруханян А.П. М.: Наука, 2005. 541 с.

269. Dictionary of literary biography Vol. 40: Poets of Great Britain and Ireland since 1960 / Ed. by Sherry Vincent. L., 1985. 323 p.

270. Drabble M., Stringer J. The Concise Oxford Companion to English Literature. Oxford, New York: Oxford University press, 1987. 632 p.