автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Творчество Феофана Прокоповича и русско-зарубежные литературные связи первой половины XVIII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество Феофана Прокоповича и русско-зарубежные литературные связи первой половины XVIII века"

На правах рукописи

БУРАНОК Олег Михайлович

ТВОРЧЕСТВО ФЕОФАНА ПРОКОПОВИЧА И РУССКО-ЗАРУБЕЖНЫЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ СВЯЗИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВЕКА

Специальности: 10.01.03 — литература народов стран зарубежья (западноевропейские литературы и литература США); 10.01.01 — русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

1 б т\ 2013

005059281

Самара 2013

005059281

Работа выполнена на кафедре русской, зарубежной литературы и методики преподавания литературы ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

Официальные оппоненты: Луков Владимир Андреевич - заслуженный деятель науки РФ, доктор

филологических наук, профессор, директор Центра теории и истории культуры Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университета

Ерофеева Наталья Евгеньевна - доктор филологических наук, профессор,

проректор по научной работе Орского гуманитарно-технологического института (филиала) Оренбургского государственного университета

Пашкуров Алексей Николаевич - доктор филологических наук,

профессор Казанского (Приволжского) федерального университета

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный

педагогический университет»

Защита состоится 23 мая 2013 г. в 11.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.216.03 в ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия» по адресу: 443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, корп. 1, ауд. 9.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия» по адресу: 443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, корп. 1.

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ВАК РФ www.vak2.ed.gov.ru и на официальном сайте Поволжской государственной социально-гуманитарной академии www.pgsga.ru.

Автореферат разослан 19 апреля 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор

- Е.Б. Борисова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Самая «нелитературная» эпоха в России (конец XVII — первая треть XVIII в.) подарила русской литературе выдающегося стихотворца, драматурга и оратора — Феофана Прокоповича, сумевшего не только выразить в художественном слове время бурных преобразований Петра I, но и стать у истоков восточнославянского Просвещения. Впитав основы античной культуры, усвоив идеи эпохи Возрождения, овладев поэтикой славянского барокко, Феофан Прокопович на основе своих же «Поэтики» и «Риторики» создал в течение первых тридцати лет XVIII столетия эстетику новой литературной культуры, стал родоначальником нового литературного направления — предклассицизма и вплотную подошёл к русскому классицизму.

Актуальность исследования определяется необходимостью изучения не только литературного наследия Феофана Прокоповича, но и его связей с европейской и русской литературой первой половины XVIII века, что позволит уточнить научные представления о закономерностях литературного развития в переходную эпоху. Отечественное и зарубежное литературоведение в XX — XXI вв. уделяло и уделяет внимание русской литературе XVIII века и её международным связям, в первую очередь, -связям русско-европейским. Этому посвящены научные сборники (например, «XVIII век»; «Проблемы изучения русской литературы XVIII века»), монографии и диссертации. Однако в кажущейся, на первый взгляд, обширной научной литературе до сих пор нет исследования, в котором была бы изучена в русско-европейском литературном контексте такая главная фигура литературы и культуры Петровской эпохи, как Феофан Прокопович. Культурный диалог представляет собой всего лишь одну из сторон проблемы Запад и Восток, но вместе с тем это факт сотрудничества, порой сложного, противоречивого, зачастую плодотворного и творчески активного. Изучая влияние европейских стран и их культур на Россию, на

творчество русских писателей, мы можем понять не только истоки и генезис этих связей, но и их закономерности. Чрезвычайно важно проследить влияние культуры европейских стран и на переводческую культуру в нашем Отечестве.

Объект изучения — художественные и публицистические произведения Феофана Прокоповича.

Предмет изучения — литературное творчество Феофана Прокоповича в русско-европейском контексте.

Изучая художественные и публицистические произведения Феофана, мы совершенно сознательно не делаем специального параграфа, содержащего анализ его «Риторики» и «Поэтики» (по этому вопросу уже имеется большая и существенная литература, к тому же это другая область литературоведения), но в ходе анализа литературных произведений Феофана мы постоянно обращаемся к его теоретическим трактатам. То же касается его эпистолярного наследия: оно рассматривается лишь частично, когда это необходимо в нашем исследовании. И в диссертации, и в своих монографиях мы почти не касались богословских работ Феофана Прокоповича и его сложных отношений с разными конфессиями (в том числе и с русской православной церковью), поскольку эта тема из области теологии.

О степени научной разработанности проблемы говорится в первой главе.

Цель исследования — выявить в процессе тезаурусного анализа творчества Феофана Прокоповича особенности взаимодействия русских и европейских литературных явлений и связей в первой половине XVIII века.

Задачи:

1. Определить степень изученности литературного творчества Феофана Прокоповича в русском и зарубежном литературоведении.

2. Изучить русский предклассицизм как феномен литературной культуры Петровской эпохи.

3. Применить тезаурусный подход к анализу драматургии, ораторской прозы и лирики Феофана Прокоповича.

4. Проанализировать творчество Феофана Прокоповича в контексте русских и зарубежных литературных традиций.

5. Определить особенности русской переводческой культуры в её развитии от Петровской эпохи к середине XVIII века.

Методология исследования обусловлена спецификой изучаемого материала: литературное творчество Феофана Прокоповича в русско-зарубежном литературном контексте.

Вл.А. Луков, анализируя теоретическую концепцию Д.С. Лихачёва, совершенно обоснованно считает, что она «оказала значительное влияние на формирование двух научных методов, выделившихся в отечественной литературоведческой методологии на рубеже ХХ-ХХ1 веков, — историко-теоретического и тезаурусного»1. Тезаурусный метод (тезаурусный подход) наиболее детально разработан Вл.А. Луковым и Вал.А. Луковым, И.В. Вершининым, Н.П. Михальской; начиная с 2004 г. ученые активно работают над данной проблемой. В.М. Живов, являясь крупнейшим современным исследователем в области истории русской культуры и литературы (в том числе изучаемого в диссертации периода), определяет в настоящее время методологию исследования литературы и культуры конца XVII — первой половины XVIII века2. В проекте «Россия и Европа: диалог культур во взаимоотражении литератур» Вл.А. Луков выпустил монографию «Русская литература: генезис диалога с европейской культурой» (2006). И сам проект, и, конечно, идеи, сформулированные в монографии известного учёного, определяют методологию изучения русско-зарубежных литературных связей.

1 Луков Вл.А. Академик Д.С. Лихачёв и его концепция теоретической истории литературы. М., 2011. С. 52.

2 Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М., 2002; Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996.

5

Основу методологии диссертации составили труды М.М. Бахтина, П.Н. Беркова, Г.А. Гуковского, Р.Ю. Данилевского, A.C. Дёмина, С.А. Джанумова, Ю.Д. Левина, Ю.М. Лотмана, Вал.А. Лукова, Вл.А. Лукова, И.П. Ерёмина, Н.Е. Ерофеевой, В.М. Живова, Н.Д. Кочетковой, A.C. Курилова, Н.П. Михальской, М.И. Николы, С.И. Николаева, М.П. Одесского, A.M. Панченко, А.Н. Пашкурова, В.Д. Рака, Л.И. Сазоновой, A.A. Смирнова, Л.А. Софроновой, В.Н. Топорова, С.Н. Травникова, В.И. Фёдорова и др., а также труды зарубежных литературоведов, таких как X. Грасхоф (Н. Grashofí), Э. Винтер (Е. Winter), Дж. Кракрафт (J. Cracraft), Р. Лахманн (R. Lachmann), П. Левин (Р. Lewin), У. Леман (U. Leman), Р. Лужный (R. Luzny), X. Сморчевска (Н. Smorczewska), И. Тетцнер (J. Tetzner), Р. Штупперих (R. Stupperich) и др. Кроме того, для автора данной диссертации методологически важны труды учёных самарской филологической школы — A.C. Бакалова, В.А. Бочкарёва, Е.Б. Борисовой, И.В. Вершинина, Е.И. Волгиной, А.Л. Гринштейна, В.1И. Кривоноса, М.А. Кулинич, И.В. Попова, Н.Т. Рымаря.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые

- дан тезаурусный анализ явлений русской литературной культуры первой половины XVIII века в их взаимосвязи с зарубежными художественными явлениями;

- монографически изучено литературное творчество Феофана Прокоповича;

- на основе тезаурусного подхода исследованы его драматургия, поэзия и ораторская проза в литературном контексте Петровской и постпетровской эпох;

- творчество Феофана Прокоповича рассмотрено в свете основных закономерностей взаимодействия русских и европейских художественных направлений (барокко, предклассицизм, классицизм);

- введён в научный оборот ряд опубликованных и, главное, неопубликованных переводных произведений середины XVIII века,

в частности, первый (самый ранний из известных в настоящее время) перевод М. Сервантеса на русский язык (Н.И. Ознобишин перевёл с французского перевода «Сеньору Корнелию» из цикла «Назидательных новелл» Сервантеса).

Теоретическая значимость работы определяется теми возможностями, которые открывает концепция исследования: драматургия, ораторская проза и поэзия Феофана Прокоповича изучаются во взаимодействии не только с русской литературой первой половины XVIII столетия, но и с европейской литературой. Сделанные в диссертации наблюдения и выводы позволяют судить о масштабе фигуры Феофана Прокоповича-художника и в собственно литературной, и в историко-культурной сфере России и Европы. Теоретическим итогом проделанной работы стало применение методологии тезаурусного анализа для изучения произведений Феофана Прокоповича в контексте русских и европейских литературных связей и традиций. Выработанный в диссертации взгляд на Феофана Прокоповича-предклассициста позволил рассмотреть его произведения как целостное единство, организующее все уровни художественного текста: осмысление жизненного материала, идейное содержание, система образов, пространственно-временная структура, формы выражения авторской позиции посредством изобразительно-выразительных средств разных жанров, традиции и новаторство, влияние писателя на дальнейшее развитие литературы. Тезаурусный анализ существенно расширил как общетеоретический взгляд на феномен предклассицизма в литературе Петровской эпохи, так и возможности изучения литературы постпетровской эпохи в аспекте исторической поэтики и русско-зарубежных литературных связей.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что данное исследование вносит значительный вклад в разработку истории литературной культуры Петровской и постпетровской эпох. Оно существенно уточняет теорию предклассицизма и научные представления о

характере взаимоотношений литературных направлений в историко-литературном процессе, что, в свою очередь, даёт основание для обновления учебных планов, программ и содержания историко-литературного курса «Русская литература XVIII века» и курсов по выбору (в ряде УМК и учебных пособий, вышедших в последние два десятилетия, уже учтены наши исследования по творчеству Феофана Прокоповича и русско-зарубежным литературным связям первой половины XVIII века3). В рамках данной проблемы, разрабатываемой нами более 30 лет, соискатели и аспиранты под нашим руководством подготовили и защитили одну докторскую и 12 кандидатских диссертаций, а студенты — десятки дипломных проектов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Русский предклассицизм как феномен литературной культуры Петровской эпохи опирался на европейскую традицию предклассицизма и классицизма. Он выдвинул на авансцену крупнейшего деятеля первой трети XVIII в. — Феофана Прокоповича, определившего и литературу, и культуру не только своего времени, но и всей первой половины XVIII в.

2. Литературная стратегия Петровской эпохи обусловила открытость литературы и культуры: Феофан Прокопович и его последователи тесно взаимодействовали с европейской литературой и культурой.

3. Драматургия Феофана Прокоповича обрела эстетическую и идейно-художественную ценность, способность дать продолжение и жанру, и литературному направлению.

3 См.: Петров А.В. Русская литература XVIII века : учеб. пособ. Магнитогорск,

2000. С. 88; Фёдоров В.И. История русской литературы XVIII века : учеб. пособ. М.,

2003. С. 361; Гокина А.Г. Жанр канта в русской культуре (XVII—XVIII вв.) : учеб.

пособ. Самара, 2006. С. 58; Травников С.Н., Ольшевская Л.А. История русской литературы XVIII века. Практикум : учеб. пособ. М., 2004. С. 342—343; Бухаркин П.Е. История русской литературы XVIII века. Петровская эпоха : учебник.

СПб., 2009. С. 166; Пашкуров А.Н., Разживин А.И. История русской литературы XVIII века : учеб. пособ. Ч. 2. Елабуга, 2011. С. 423; и др.

8

4. Тезаурусный анализ позволил определить продуктивность «слов» и «речей» Феофана Прокоповича в контексте ораторской прозы первой половины XVIII в.

5. Основа успеха Феофана-стихотворца заключается в подвижности системы поэтических жанров литературы Петровской эпохи и в актуализации его произведений.

6. Феофан Прокопович стоит у истоков русско-зарубежных литературных контактов не только Петровской эпохи, но и всей первой половины XVIII в.

7. Феофан-переводчик во многом определил эволюцию и значение переводной литературы в русском историко-литературном процессе XVIII в.

Апробация работы. Результаты исследования неоднократно представлялись в докладах на вузовских, межвузовских, региональных, всероссийских и международных научных конференциях (всего 73 конференции): Зональная конференция литературоведов Поволжья (15 конференций, 1982-2012: Самара, Волгоград, Казань, Елабуга, Астрахань, Саратов, Тольятти, Кострома, Пенза, Ярославль, Ульяновск, Нижний Новгород); Герценовские чтения в РГПУ (Ленинград, 1985, 1990), «Проблемы художественной типизации и читательского восприятия литературы» (Стерлитамак, 1990); «Меняющийся мир и образование в духе мира и ненасилия» (Самара, 1993), «Стилистика и культура речи в школе» (Самара, 1993); «Взаимодействие литератур в мировом художественном процессе» (Гродно, 1993, 1995); «Провинциальная ментальность России в прошлом и настоящем» (Самара, 1994); «Монархия и народовластие в культуре Просвещения» (Москва, 1995); «Педагогические чтения памяти Я.А. Ротковича» (Самара, 1995); «Преподавание риторики в вузе и школе» (Москва, 1996); «Мир культуры: человек, наука, искусство» (Самара, 1996); «Бочкарёвские чтения» (Самара, 1996, 2004, 2006); «Современное искусство: вопросы творчества, восприятия, образования» (Самара, 1996); «Творчество Н.М. Карамзина и историко-литературный процесс» (Ульяновск, 1996); «Культура и текст» (Барнаул, 1997, 2001); «Иоанновские

чтения» (Самара, 1999); «Антиох Кантемир и русская литература» (Москва, ИМЛИ, 1998); «A.C. Пушкин и культура» (Самара, 1999); «Христианство и культура» (Самара, 2000); «Пространство и время в литературном произведении» (Самара, 2001); «Городская культура как социо-культурное пространство развития личности» (Самара, 2001); «Психологизм литературного творчества и восприятия искусства» (Самара, 2001); «Забытые и второстепенные писатели XV1I-XVII1 веков как явление европейской культурной жизни» (Псков, 2002); «Ознобишинские чтения» (10 конференций: Инза, 2003—2012); «В.К. Тредиаковский и русская литература» (Москва, ИМЛИ, 2003); «Кирилло-Мефодиевские чтения» (Самара, 2004; Москва, 2004), «Компаративистика: современная теория и практика» (Самара, 2004); «Русское литературоведение на современном этапе» (Москва, 2006), «Пушкинские чтения» (Санкт-Петербург, 2007); «Проблемы диалогизма словесного искусства» (Стерлитамак, 2007); «Предромантизм и романтизм в мировой культуре» (Самара, 2008); «Проблемы образотворчества и смыслопорождения в словесном искусстве» (Стерлитамак, 2008); «Теоретические и методические аспекты изучения литературы» (Стерлитамак, 2009); «Поэтика и риторика диалога» (Гродно, 2011); «СМИ и массовые коммуникации» (Москва, 2011); «Г.Р. Державин и диалектика культур» (Лаишево, 2012); «А.П. Сумароков и Н.М. Карамзин в литературном процессе XVIII — первой трети XIX вв. От классицизма к романтизму» (Москва, ИМЛИ, 2012); «Проблемы изучения русской литературы XVIII века» (Ленинград, 1985, 1990; 5 конференций: Самара, 2003-2011).

Основные положения и выводы исследования отражены в 120 опубликованных работах, а именно: в 106 научных статьях (из них 12 помещены в журналах, рекомендованных ВАК РФ), в 14 книгах (5 монографий и 9 учебных пособий).

Материалы диссертационного исследования, основные положения и выводы работы апробировались в ходе многолетнего чтения общих и специальных лекционных курсов: «Русская литература XVIII века», «Изучение творчества Феофана Прокоповича в курсе русской литературы

XVIII века», «Русская художественная культура XVIII века», «Русская драматургия XVIII века в школе и вузе» в Самарском государственном педагогическом университете (ныне - Поволжская государственная социально-гуманитарная академия). Курс «Русская духовная культура X—XVIII вв.» читался в Самарской духовной академии и в Самарском лицее планетарного гуманизма.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе («Русское и зарубежное литературоведение о творчестве Феофана Прокоповича и литературном процессе первой половины XVIII века») рассматривается история изучения в отечественном и зарубежном литературоведении творчества Феофана Прокоповича в контексте историко-литературного процесса и русско-зарубежных связей первой половины XVIII в. (параграфы 1-3).

Суждения о творчестве Феофана Прокоповича в XVIII - первой половине XIX в. были весьма эпизодичны. Со второй половины XIX в. стали появляться фундаментальные труды о его жизни и творчестве. Русское дореволюционное литературоведение много сделало для освоения творческого наследия Феофана Прокоповича: были обнаружены списки трагедокомедии «Владимир», Н.С. Тихонравов опубликовал текст с разночтениями и сделал обстоятельный анализ пьесы; были созданы обобщающие труды о жизни и творчестве Феофана (И.А. Чистович, П.О. Морозов и др.); опубликованы «слова» и «речи» Феофана Прокоповича; частично собраны, изданы и прокомментированы его стихотворения. Однако вопрос о месте Феофана в историко-литературном процессе как драматурга, поэта и публициста по-настоящему не был поставлен; анализ трагедокомедии, ораторской прозы и лирики вёлся без учёта всей совокупности философских, общественных и идейно-художественных взглядов автора; проблем поэтики касались лишь некоторые исследователи, например, Н.С. Тихонравов.

И

В 1930-е годы ни одной книги или статьи, посвященных жизни и творчеству Феофана Прокоповича, не появилось; за исключением нескольких страниц в учебнике Г.А. Гуковского (1939), которые стали отправным моментом в дальнейшем изучении художника слова. Глава Н.К. Гудзия в десятитомной «Истории русской литературы» (1941) — этапное исследование для постижения Феофана - драматурга, оратора и поэта. Н.К. Гудзий назвал Феофана выразителем идей Ренессанса и Реформации, проследил его творчество в эволюции и в контексте литературной эпохи. Небольшой раздел о Феофане Прокоповиче был в учебнике Д.Д. Благого (1945). Начавшие вновь интенсивно выходить сборники «XVIII век» не баловали Феофана Прокоповича своим вниманием. П.Н. Берков в трёхтомной академической «Истории русской литературы» (1958) рассмотрел творчество Феофана Прокоповича как некую «предпосылку» русского классицизма, писал о его решающем влиянии на становление этого литературного направления и метода.

Большим стимулом для изучения творчества писателя и у нас, и за рубежом послужило издание «Сочинений» Феофана Прокоповича под редакцией И.П. Ерёмина (1961), где были помещены 11 наиболее известных его ораторских произведений, трагедокомедия «Владимир», 24 стихотворения и «Поэтика». Издание снабжено блестящим предисловием и примечаниями И.П. Ерёмина.

И.Н. Голеншцев-Кутузов (1973) видит в литературе Петровской эпохи и, в частности, у Феофана Прокоповича «пышную риторику барокко». И.А. Чернов (1976) справедливо считает, что «барокко как самостоятельное художественно-культурное явление в России не проявилось столь чётко, как, например, в Испании, Италии или Польше». В статье «Ораторская проза Феофана Прокоповича и пути формирования литературы классицизма» (1974) Н.Д. Кочеткова определила тематику и проблематику ораторского наследия Феофана, обозначила два периода его ораторского творчества (киевский и петербургский), охарактеризовала более десятка «слов» и «речей» оратора. В 1979 г. в серии «Русская старопечатная литература (XVI — первая четверть XVIII в.)» вышел том «Панегирическая литература

12

петровского времени», подготовленный В.П. Гребенгаком. Здесь помещены шесть «слов» Феофана Прокоповича и дан обстоятельный обзор панегирических произведений первой четверти XVIII в.

В начале 1980-х гг. появились монографии Г.Н. Моисеевой («Древнерусская литература в художественном сознании и исторической мысли XVIII века», 1980) и В.А. Бочкарёва («У истоков русской исторической драматургии: последняя треть XVII — первая половина XVIII века», 1981). Труд Г.Н. Моисеевой посвящен важной и сложной проблеме: изучению того, как отражались в искусстве XVIII века (в том числе во «Владимире») памятники древнерусской культуры. В.А. Бочкарёв чрезвычайно обстоятельно рассмотрел трагедокомедию «Владимир» как историческую пьесу в контексте становления ранней русской драматург™. В.И. Фёдоров в своём фундаментальном учебнике не только дал характеристику Феофану Прокоповичу как предклассицисту в целом, но и как оратору, отметив среди его выдающихся «речей» «Слово на погребение Петра Великого». С.А. Кибальник (1983) считает, что Феофан (особенно в «Риторике») должен быть отнесён к представителям умеренного барокко; по существу, он даёт третью точку зрения на проблему художественного метода Феофана. Здесь уместно вспомнить предупреждение П.Н. Беркова (1970), который писал, что нельзя «всю русскую литературу переходного периода покрасить в пёстрые цвета всеобъемлющего барокко»4.

В 1980-е годы появились первые кандидатские диссертации о литературном творчестве Феофана Прокоповича: их защитили исследовательница из Белоруссии Т.Е. Автухович («Литературное творчество Феофана Прокоповича». Л., 1981) и О.М. Буранок («Пьеса Феофана Прокоповича "Владимир" и жанр трагедокомедии в русской драматургии первой половины XVIII века». М., 1984). В отличие от Т.Е. Автухович, считающей Феофана писателем барокко, О.М. Буранок характеризует его как предклассициста.

4 Берков П.Н. Задача изучения переходного периода русской литературы: от древней к новой // Пути изучения древнерусской литературы и письменности. Л., 1970. С. 18.

Л.И. Сазонова (1991, 2006) считает, что Феофан Прокопович и Антиох Кантемир принадлежат «к тому этапу развития русской литературы, когда в ней явственно обозначились классицистические тенденции», но, по её мнению, термин «предклассицизм» не получил в науке распространения. С этим утверждением трудно согласиться, т. к. на начало 1990-х гг. уже были исследования о предклассицизме как особом (хотя и очень коротком) периоде развития русской литературы (A.C. Курилов, П.Н. Берков,

B.И. Фёдоров, П.А. Орлов, О.В. Орлов, A.A. Смирнов, В.Д. Кузьмина, O.A. Державина, Н.Д. Кочеткова, В.А. Западов, Ю.К. Бегунов и др.).

C.И. Николаев в монографии «Литературная культура Петровской эпохи» (СПб., 1996) рассматривает Феофана Прокоповича как одну из центральных фигур эпохи.

В XX в. Феофан Прокопович всё более пристально изучается в Германии (Р. Штупперих, И. Тетцнер, Э. Винтер, X. Грасхоф, У. Леман, Й. Клейн, Р. Лахманн, X. Кох), в Италии (Ф. Вентури), в Англии (Дж. Кракрафт), Бельгии (Э. Вагеманс), Польше (X. Сморчевска и др.) и других странах. Для И. Тетцнера Феофан-художник является представителем барокко, старающимся преодолеть его тенденции в своём творчестве. Немецкий исследователь рассматривает личность и творчество Феофана Прокоповича в широком контексте польско-украинско-русских связей. Известный немецкий славист, академик Эдуард Винтер в монографии «Раннее Просвещение» (1966) подробно анализирует немецко-славянские литературные связи, уделяя внимание общественно-политической и культурной деятельности Феофана Прокоповича.

В литературоведении, которое в настоящее время рассматривается как зарубежное, значителен круг исследователей, начинавших своё научное творчество в Советском Союзе, а затем оказавшихся «за границей» — на Украине, в Белоруссии (М.Д. Рогович, В.М. Ничик, Д.П. Кирик, И.В. Иваньо, Т.Е. Автухович) или эмигрировавших в Польшу (Л.Ф. Луцевич) и другие зарубежные страны. Их труды подробно анализируются в диссертации.

Компаративистика и тезаурусный анализ чрезвычайно важны в современном литературоведении (О.В. Александрова, М.П. Алексеев,

14

Е.Б. Борисова, И.В. Вершинин, И.Н. Голенищев-Кутузов, В.М. Жирмунский, Н.И. Конрад, O.A. Кострова, М.А. Кулинич, Ю.Д. Левин, Вал.А. Луков, Вл.А. Луков, А.Д. Михайлов, Н.П. Михальская, М.И. Никола, E.H. Чернозёмова, И.О. Шайтанов, Е.Г. Эткинд и др.). Русско-зарубежным литературным связям XVIII века в последнее время посвящён ряд диссертационных исследований. О важности изучения русско-зарубежных связей в литературе XVIII века писали П.Н. Берков (1958) и И.З. Серман (1975); один из академических сборников «XVIII век» (№ 10, 1975) полностью посвящён этой проблеме. Европейских учёных тоже интересуют международные литературные контакты (М. Андерсон, А. Кросс, М. Окенфусс, А. Дима и др.). Французский исследователь Эмиль Оман, автор книги «Французская культура в России» (1910), изучал литературные связи России и Франции. Вопросами русско-английских культурных и литературных связей Петровской и постпетровской эпох активно занимались учёные М.С. Андерсон, А. Кросс, М. Окенфусс, американский славист Э. Дж. Симмонс и др. Русско-польскими литератур ными взаимодействиями давно и пристально интересуются польские исследователи Р. Лужный, П. Левин, X. Сморчевска и др. Русско-английские литературные связи рассмотрены в трудах М.П. Алексеева, Ю.Д. Левина, Н.П. Михальской и др.

В 2000-2005 гг. Научный совет «Россия: Запад и Восток» Института мировой литературы им. A.M. Горького РАН осуществил широкомасштабное исследование, на основе которого выпустил в свет три фундаментальных книги (редакторы: Д.П. Николаев, В.М. Гуминский, Н.Д. Блудилина и др.); первые две из них содержат источники многожанрового характера: письма и бумаги Петра I, много дневников и путевых записок, журналов, писем. Феофан Прокопович дан отдельным параграфом — «Сочинения (1717—1725)», куда вошли общая характеристика, три публицистических текста Феофана и комментарии В.И. Щербакова. Третьей книгой стала коллективная монография, в которой русская литература XVIII века рассматривается в аспекте выражения в ней национального самосознания русского народа на новом этапе его исторического развития.

В четвёртом параграфе первой главы диссертации дано теоретическое и историко-литературное осмысление предклассицизма как феномена литературной культуры Петровской эпохи, нашедшего отчётливое выражение в творчестве Феофана Прокоповича.

В исследовании рассматриваются различные мнения учёных о смене писательского типа5 в Петровскую эпоху. Если A.M. Панченко, Л.И. Сазонова, Т.Е. Автухович видят литературу переходного периода под знаком барокко, то Е.К. Ромодановская высказывается на этот счёт более осторожно; Л.И. Кулакова и В.А. Западов творчество Феофана Прокоповича относят непосредственно к периоду классицизма; Н.Д. Кочеткова рассматривает ораторскую прозу Феофана Прокоповича как этап формирования литературы классицизма; И.А. Чернов указывает на буферное положение барокко, следовавшего как эстетике средневековой литературы, так и эстетике новой литературы, классицистической. Нам импонирует позиция учёных (например, В.И. Фёдорова и A.A. Смирнова), рассматривающих литературу Петровской эпохи как литературу предклассицизма. Поэтика предклассицизма характерна и для драматургии, и для ораторской прозы, и для стихотворства Феофана Прокоповича.

В литературной культуре Петровской эпохи предклассицизм возник как некая оппозиция барокко, при этом он унаследовал некоторые особенности поэтики барокко. Однако предклассицизм явил собою самобытную ипостась и закономерное звено в развитии не только русской литературы, но в целом искусства. Если западноевропейский предромантизм, по мысли Вл.А. Лукова и И.В. Вершинина (2002), весь XVIII век развивался как «теневая эпоха» — параллельно с эпохой Просвещения, то русский предклассицизм, возникнув в переходную эпоху (точнее, на заре её), логически плавно перетёк в собственно классицизм. Именно в литературной культуре предклассицизм приобрёл те идейно-художественные черты, которые позволяют определить его как литературное направление и художественный метод. Понятие «предклассицизм»

5 Термин А.М. Панченко. См.: Панченко A.M. О смене писательского типа в петровскую эпоху // XVIII век : сб. 9. JI., 1974. С. 112-128.

16

необходимо в разговоре о Петровской эпохе вообще и о творчестве Феофана Прокоповича, в частности.

Несмотря на активное изучение литературного наследия Феофана Прокоповича, ещё нет монографического исследования и тезаурусного анализа творчества Феофана Прокоповича как оратора, драматурга и поэта, т. е. всего его творчества в контексте литературы переходного периода; не освещены вопросы его влияния на современную ему и последующую литературу и культуру, проблемы русско-зарубежных литературных связей его эпохи.

Во второй главе — «Драматургия Феофана Прокоповича (тезаурусный анализ)» — рассматриваются трагедокомедия «Владимир» (первый параграф); развитие жанра трагедокомедии в первой половине XVIII века (второй параграф); драматургическое начало и проблематика «разговоров» Феофана (третий параграф); завершает главу исследование традиций и новаторства в творчестве Прокоповича-драматурга (четвёртый параграф); в данной главе диссертации доказывается связь трагедокомедии Феофана и его «разговоров» с европейской традицией не столько барокко, сколько классицизма.

Сопоставление начального летописного свода, составленного Нестором, с пьесой Феофана Прокоповича «Владимир» (1705) убедительно показывает, что «Повесть временных лет» стала и исторической, и художественной основой трагедокомедии «Владимир». Летопись отвечала двум главным задачам драматурга - информативной и эстетической. Весьма существенным было стремление драматурга вызвать у зрителей и читателей ассоциации со злободневными современными событиями. Феофан, отобрав нужный ему материал, «пропустив через себя» эпоху, воплотил задуманное в ярких художественных образах. Несмотря на огромную историческую дистанцию (конец X в. / начало XVIII в.), Прокоповичу удалось создать в высшей степени актуальное произведение.

В диссертации дан анализ системы образов трагедокомедии: в соответствии с замыслом драматурга и его теоретическими взглядами, она построена так, что все персонажи довольно строго относятся к двум

противоборствующим лагерям - сторонникам и противникам преобразований, но из этого вовсе не следует прямолинейное разделение образов на положительных и отрицательных. Основное внимание при анализе пьесы уделяется её главному герою - киевскому князю Владимиру: в структуре и образа, и всей пьесы весьма важно, что подлинное историческое лицо введено в вымышленный контекст. Из анализа пьесы следует, что драматическое действие построено не только на борьбе героя с тем, что ему противостоит, но и на преодолении сильнейшего внутреннего сопротивления и больших душевных сомнений. Теолого-философский монолог Философа — искусное ораторское произведение, построенное по правилам риторики. Владимир живо откликается на мысли Философа, находя во многих его суждениях ответ на мучительные для него вопросы. Ход идейной борьбы (а пьеса основана на борьбе идей), все перипетии спора, блестящая речь Философа — всё способствует в пьесе тому, чтобы зритель-читатель осознал и принял необходимость реформы. Драматург очень жёстко монтирует и фабульный, и композиционный каркас пьесы. Стремительность развёртывания сюжета нарастает, когда для князя наступает момент принятия окончательного решения.

Важнейшей особенностью всех перипетий выбора новой веры стала неоднократно упоминаемая Философом и Владимиром необходимость разумного, вдумчивого подхода к делу. Владимир в решении поставленной перед ним сложнейшей проблемы обнаружил, как показал драматург, поистине государственный ум, твёрдость воли, личное мужество. Образ Владимира типологически соответствует тому идеалу, который выдвинула драматургия начала XVIII в. Решительный, деятельный, мудрый правитель на сцене был рождён Петровской эпохой, острой потребностью времени.

Достаточно внимания уделено в диссертации вопросам художественной формы: в одинаковой степени важны и архитектоника произведения, и пространственно-временные отношения, и язык. Предклассицист по своим идейно-эстетическим взглядам, Феофан Прокопович создал пьесу, ставшую предтечей русской драматургии

18

классицизма, и влияние искусства барокко в ней сколько-нибудь существенно не отразилось.

Говоря о литературном контексте творчества Феофана Прокоповича, мы рассматриваем его несомненное влияние на теорию и практику драматургических жанров эпохи классицизма, в частности, на драматургию В.К. Тредиаковского (трагедия «Деидамия»), М.В. Ломоносова («Демофонт», «Тамира и Селим») и А.П. Сумарокова, создавшего в середине XVIII века целый репертуар русского театра («Димитрий Самозванец» и др.).

Вслед за Прокоповичем Тредиаковский использует в качестве источника сюжета для своей пьесы эпическое произведение. У Феофана это, прежде всего, «Повесть временных лет», у Тредиаковского — античный героический эпос (киклические поэмы). «Переводя» сюжет с эпического на драматургический «уровень», драматурги должны были иначе, нежели в «источнике», выстроить конфликт, чтобы он соответствовал избранному ими драматическому роду литературы. Если в эпосе на первый план выходит событие, то в драме (как литературном роде) — действие. Герой перед выбором — это именно трагедийный тип конфликта. Лиро-эпический текст (киклические поэмы), взятый Тредиаковским в качестве источника сюжета «Деидамии», диктовал свои условия: в центре должна быть любовная история, по таковой явно недостаточно для трагедийного конфликта, потому-то Тредиаковскому и пришлось связывать воедино любовный и общественный конфликты (по тому же пути пошёл и М.В. Ломоносов при создании в том же 1750 году своей трагедии «Тамира и Селим»), Трагедийное начало и у Тредиаковского, и у Ломоносова формируется вне традиционного классицистического конфликта чувства и долга, который постоянно логикой развития сюжета «снимался» в их трагедиях. Середина XVIII века как новая культурная эпоха определила особые общественные и художественные задачи Сумарокова-драматурга. И во «Владимире», и в многочисленных трагедиях Сумарокова разрабатываются тема заговора, тема монарха, тема власти. Но, например, тема народа у Феофана не звучит, тогда как Сумароков, напротив, весьма

активно ею занимается, обозначая перспективы развития всей русской исторической драмы. Если Феофан Прокопович во «Владимире» прославляет государя, решившегося на реформы, то Сумароков в «Димитрии Самозванце» поучает царей, подвергает их резкой критике, а вся трагедия носит ярко выраженный политический характер, имеет оппозиционную идейную направленность.

На подступах к рождению жанра трагедокомедии стоит пьеса Евфимия Морогина «Венец Димитрию» (1704). Е. Морогин — человек политической и эстетической ориентации Димитрия Ростовского (Туптало). П.О. Морозов, П.Н. Берков, O.A. Державина, A.C. Елеонская, В.А. Бочкарёв отмечали характерную для его пьесы антипетровскую направленность, которая шла от консервативных взглядов Туптало, недовольного реформами и особенно церковной политикой Петра I.

Е. Морогин умело вводит в серьёзное произведение, основанное на житийной литературе, вымышленный комический элемент, что, вместе с политической актуальностью темы, даёт основание для сопоставления «Венца Димитрию» с «Владимиром». Вряд ли Феофан Прокопович знал о создании и содержании этого произведения, но объективно трагедокомедия молодого киевского драматурга стала в идейной своей направленности антиподом пьесе школы Димитрия Ростовского, что свидетельствует в очередной раз о прозорливости Феофана. Своей пьесой он на театральных подмостках давал бой противникам реформ.

Конфликт «Венца Димитрию» основан на столкновении царя Максимиана, защитника идолопоклонничества, и юноши Димитрия Солунского, проповедующего новое религиозное учение — православие. Могущественный, жестокий правитель пытается с помощью уговоров, наград и, наконец, угроз и насилия заставить Димитрия отречься от веры, которую открыто и успешно проповедует тот. Однако ничто не в силах поколебать юношу.

Система намёков, конечно, свойственна обеим пьесам, но взгляд на проблему у авторов разный: у одного — широта мышления, которая позволяет Феофану теоретизировать, насытить философским содержанием

изображаемое; у другого — местничество, не позволяющее Морогину подняться выше борьбы группировок. При определённом поэтическом сходстве пьес, произведение ростовского драматурга всё же не та пьеса, которая относилась бы к литературе нового времени, она сохраняет традиции мистерии. Но довольно удачное совмещение в ней комического и серьёзного свидетельствовало о начале процесса формирования жанра трагедокомедии. «Владимир» как новое жанрообразование возник не на голом месте. Известно, что жанр (как исторически складывающийся тип литературного произведения) проходит в своём развитии очень сложный путь, претерпевая порой большие изменения. Он жив лишь до тех пор, пока сохраняет свои основополагающие черты. И хотя русская трагедокомедия никогда не занимала в литературном процессе доминирующего положения, но в формировании русской драматургии первой трети XVIII в. она сыграла заметную роль. Феофан Прокопович стимулировал развитие жанра, создав своим «Владимиром» школу.

Становление, развитие и угасание жанра трагедокомедии — и всё это на протяжении полувека — продемонстрировали, насколько сложным и противоречивым был процесс жанрообразования в русском предклассицизме. Кроме «Владимира» и «Венца Димитрию», в работе рассмотрены другие пьесы первой половины XVIII века («Иосиф, патриарха...» Л. Горки, «Милость Божия...» Ф. Трофимовича, «Трагедокомедия» С. Ляскоронского, «О мзде в будущей жизни...» В. Лащевского, «Воскресение мертвых...» Г. Конисского, «Фотий» Г. Щербацкош). Не все они строго трагедокомедии, не всем авторам, в силу их разного дарования, разного понимания жанра, разного уровня образования и т. п., удалось приблизиться к образцовой трагедокомедии — к «Владимиру» Феофана Прокоповича. Однако, то на уровне проблематики, то на уровне поэтики сходство пьес большее, нежели их различие. В этом не могли не сказаться общая теоретическая база, относительная близость по времени написания и, наконец, явное стремление подражать «Владимиру», высшему авторитету для всех драматургов, разрабатывавших жанр трагедокомедии. Роднила их всех и единая культурная почва — эстетика школьного театра.

Симпатии зрителей и читателей вызывало стремление драматургов к соединению высокого и низкого, комического и трагического (а для некоторых пьес характерно зарождение драматического). Авторы школьных пьес обращались, в основном, к темам и сюжетам из отечественной истории, из истории церкви, из библейских источников, но при этом трагедокомедиям свойственна связь с общественной жизнью, с современностью. Комическое (как важнейший структурный элемент жанра) воплощено через сатиру, иронию, гротеск и т. д. Пьесам этого жанра присущи публицистичность, дидактизм и явственно звучащая фольклорная струя, связь с народным театром. В трагедокомедиях, по сравнению с другими пьесами школьного, да и светского театра, меньше аллегорических образов, а те, что имеются, чаще всего даны очеловеченными, «живыми» персонажами. Дифференцированная речь героев трагедокомедии (особенно речь отрицательных персонажей) близка к народной разговорной речи, что будет свойственно и речи героев комедий классицизма. Жанр демократичен: драматурги изображали в трагедокомедиях не только «высоких» героев, но и «простых» людей. В качестве одной из основных сторон жанра следует отметить морализирование и обязательную победу добродетели и долга; трагическое в трагедокомедии не доминирует.

Для Феофана Прокоповича характерно не только смешение, перебивание трагических и комических пластов (это наиболее отчётливо прослеживается по первому и второму действиям «Владимира»), но и рождение категории драматического, что наиболее отчётливо проявляется в образе князя-первокрестителя. Владимир показан вне трагических ситуаций. Лишён трагичности в её «чистом» виде и конфликт пьесы. Образ строится на принципиально ином способе художественного освоения действительности — драматическом. Владимир — это «выломившийся» герой, он не трагикомичен, а именно драматичен, хотя «новое вино» ещё налито в «старые мехи».

Драматическое начало построено не только на борьбе с оппозицией (борьба заканчивается без смертей), но и на преодолении сильнейшего внутреннего сопротивления. По сложности, ёмкости и противоречивости характера Владимир превосходит героев классицизма, т. к. классицистическая

22

модель образа лишена этих черт, она во многом формальна и условна, задана строгой регламентацией в отношении сюжета и конфликта. При этом нельзя говорить и об однолинейности классицистических героев, тем не менее авторы классицизма шли всё же от заданной схемы, тогда как Феофан Прокопович — от летописи и действительности. Прокопович-драматург вобрал в себя всё лучшее, что было в античности и в эпохе Возрождения, не игнорируя при этом достижений русской культуры. «Владимир» - пьеса достаточно высокого уровня по постановке и разрешению проблем, по художественным достоинствам произведения. Ни один из драматургов, разрабатывавших этот жанр, не смог подняться до уровня Феофана Прокоповича, поэтому трагедокомедия прошла в своём развитии путь по нисходящей линии; к тому же жанр не мог соперничать с сильной, отвечавшей запросам времени системой классицистических жанров.

Драматургическую структуру и такую же сущность имеет новый для русской литературы жанр «разговора», который тоже представлен в творчестве Феофана Прокоповича и развивался далее в русской литературе не без его влияния. В русской литературе XVIII века у истоков оригинального, не переводного «разговора» стоит Феофан Прокопович. Он не оставил сколько-нибудь развернутых суждений об этом жанре, однако разбросанные в «Поэтике» замечания позволяют говорить, что русский автор, отдавая предпочтение «разговорам» Лукиана и Вергилия, был достаточно оригинален в теории и практике жанра. Анализ «разговоров» Феофана Прокоповича («Разговор гражданина с селянином да певцем или дьячком церковным» и «Разговор тектона, си есть древодела, с купцем»), проведённый в диссертации в широком историко-литературном контексте, убеждает, что Феофан во многом следовал не только античным образцам, но и традициям древнерусской и новой европейской литературы. Жанр «разговора» получил в России огромную популярность к середине XVIII в., о чём свидетельствуют богатейшие рукописная и печатная традиции. Литературные традиции Феофана Прокоповича оказались жизненны и значимы для дальнейшей истории русской литературы.

В третьей главе - «Ораторская проза Феофана Прокоповича (тезаурусиый анализ)» — изучаются его ораторские произведения киевского (первый параграф) и петербургского периодов (второй параграф).

В ораторском искусстве Петровской эпохи шёл активный диалог между культурой духовной и светской (спор о ценностях и приоритетах). Ярчайшими участниками диалога культур в Петровскую эпоху были Пётр I и Феофан Прокопович. Наряду с сугубо церковными проповедями в его наследии большое место занимает политическое красноречие.

Проведённый в диссертации анализ «слов» и «речей» киевского периода (1704-1716) показал, что Феофан Прокопович создал их в соответствии со строгими законами риторики, на «дежурные» даты русской православной церкви и официальной жизни государства. Это именно проповеди. Диссонируют, резко отличаются от них два «слова», ставшие событием в русской публицистике начала XVIII столетия: «Слово в день святаго равноапостольнаго князя Владимира» и «Слово похвальное о преславной над войсками свейскими победе». Оба ораторских произведения созданы одновременно с написанием собственно художественных (поэтических) текстов или чуть позже них (трагедокомедия «Владимир» и героическая поэма «Епиникион»), Сам творческий процесс создания разных по жанрам, но единых по тематике произведений повлиял на ораторскую прозу Феофана Прокоповича таким образом, что его «слова» «выломились» из традиционного русла, жанр традиционной проповеди дал «сбой», и родились «слова» необычные — и по темам, и по их художественному воплощению. Сравнение текстов трагедокомедии и ораторского произведения показало, что очень энергичный, экспрессивный монолог-размышление, монолог-спор князя со своим «чёрным человеком» (2-е явл. IV дейст.) определил кульминацию «слова». При проведённом сопоставлении обнаружился ещё ряд текстуальных совпадений в разных по жанру, но столь близких по идее, по замыслу и воплощению произведений одного автора на одну и ту же тему.

Показать внутренний мир человека, принимающего столь судьбоносное для своего народа решение, — вот главная задача и драматурга,

и оратора. Однако, при всей идейно-художественной близости произведений, эта задача решалась поэтически разными средствами. В эстетическом отношении принципиально важно, что новаторски созданная пьеса породила новый жанр ораторского искусства — художественно-публицистическую проповедь (в отличие от речей богословских, философских и других).

Лучшей ораторской речью Феофана Прокоповича в киевский период стало «Слово похвальное о преславной над войсками свейскими победе...» (1709). Оно создано по горячим следам Полтавской битвы и было произнесено в Софийском соборе в Киеве, в присутствии Петра I 10 июля того же года; отпечатано в составе брошюры под заглавием «Панегирикос, или Слово похвальное...», там же было напечатано ещё и стихотворное произведение «Епиникион». «Панегирикос», начиная с предисловия, отличается не только панегирическим (чисто хвалебным) пафосом, но, главное, искренностью и эмоциональностью. Последние обусловлены тем обстоятельством, что в психологии искусства называется «эффектом присутствия» (Пётр был в соборе во время произнесения «речи»),

Феофан сам обозначил характерную особенность своего творчества: одно событие, факт, образ, явление под его пером трансформировались в разные жанры, причём чаще всего один жанр был главным и давал художественную пищу или эмоциональный импульс для рождения произведения другого жанра. Так было с образом Владимира, которому Феофан посвятил пьесу и «слово», так было и с Полтавской битвой, которой Прокопович посвятил «слово» и, по существу, три поэтических творения — «Епиникион» на трёх языках. В конце предисловия Феофан определяет счастливую судьбу в искусстве для Полтавской баталии и её героя Петра. Предисловие написано эмоционально, страстно и, вместе с тем, оно идеологически выверено, точно. В нём, безусловно, Феофан следовал тематике и стилистике предисловий второй половины XVII века, но, вместе с тем, это предисловие отличается тем, что оно написано и к художественно-публицистическому тексту («Слово...»), и к чисто художественному («Епиникион»), Таким образом, Феофан закладывал новую традицию: художественное предисловие к художественному произведению.

25

Обстоятельный анализ «Слова о преславной над войсками свейскими победе...» показал, что этот панегирик Полтавскому сражению — не столько восхваление в духе жанра, сколько проявление искренних чувств, обусловленное поэтикой и риторикой того времени. Но пространство постепенно локализуется и сужается от грандиозного описания России до картины поля битвы русских и «свейских» войск, а затем идёт описание боя с использованием правдивых до мелочей подробностей. Феофан уже как историк «цепляется» за каждую известную ему реалию сражения. Для Феофана-политика важно то, как эта великая победа отзовётся в других странах, в исторических книгах, в народной памяти.

Светское по содержанию, «Слово похвальное о преславной над войсками свейскими победе» ещё очень близко к традиционному жанру проповеди. Прославляя апофеоз Северной войны - Полтавскую баталию, Феофан Прокопович воспевает подвиг русского народа и Петра Великого, но не выходит, в целом, за традиционные рамки в освещении темы «войны и мира»: Стефан Яворский, Гавриил Бужинский, Феофилакт Лопатинский в своих словах и речах тоже обыгрывали эту оппозицию и прославляли Петра (другое дело, что под их пером всё это приобретало божественную окраску). Через 8 лет Феофан вернётся к теме Полтавской победы и произнесёт 27 июня 1717 г. в Троицком соборе «Слово похвальное о баталии Полтавской», о чём подробнее говорится в разделе о петербургском периоде творчества Феофана-оратора.

В диссертации дан тезаурусный анализ многих «слов» и «речей» Феофана Прокоповича киевского периода в сопоставлении с речами других ораторов (например, С. Яворского, И. Кременецкого) на ту же тему.

В киевских «словах» хорошо видно, как вырабатываются основные черты поэтики ораторской прозы Феофана: метафоричность, умеренная, строго взвешенная витиеватость, исторические параллели, чувство политической сиюминутности, актуализация речи, неоднократное обращение к «слышателям». Киевский период весьма важен в судьбе Феофана-оратора. Здесь он определился идеологически как приверженец идей и деяний Петра, здесь произошёл его достаточно решительный отход

от европейского барокко (в том числе в его восточнославянском варианте). Широта политических взглядов Феофана Прокоповича как российского общественного и культурного деятеля сказалась и в том, что уже в этой части своего ораторского наследия он принципиально перестаёт быть представителем только Малой России, что демонстрирует даже такой пример, как всё меньшее употребление украинизмов.

Прочитав курсы поэтики и риторики, Феофан жанрово оформил проповедь, дав ей определения «слово» и «речь». По сути дела, у него это был один ораторский жанр, который варьировался в зависимости от темы, приближаясь то к собственно проповеди, то к «речи», то к «слову». Уже в этом периоде его не стесняло то обстоятельство, что с церковной кафедры церковный деятель произносил не только церковные, но и светские, политизированные, публицистически заострённые «речи».

Вызванный Петром I в Петербург, Феофан Прокопович приехал в северную столицу отнюдь не новичком и не учеником, а уже известным общественным, политическим и культурным деятелем, в том числе и блестящим оратором. В Феофане Пётр нашёл того человека, который не только был ему предан, но и интеллектуально был ему под стать.

Петербургский период (1716-1736) был в жизни и творчестве Феофана Прокоповича судьбоносным. Дело не только в том, что он стал иерархом русской православной церкви (вице-президентом Святейшего Синода), правой рукой Петра во всех духовных делах (до самой смерти царя), но именно в эти последние двадцать лет художник сформировался как активный сторонник русского классицизма, его непосредственный участник, что убедительно демонстрирует его ораторская проза.

Проведённый в диссертации анализ «слов» и «речей» Феофана, созданных и произнесённых им в Петербурге, позволил сделать следующие выводы. В петербургский период ораторская проза приобрела под пером автора отчётливо выраженную политическую окраску: синонимический ряд «мир — блаженство — тишина» и образ-метафора «корабль всемирного жительства» («Слово в день Александра Невского...»); оппозиция «прежде — ныне» («Слово о ... мире...») и др. фиксируют стабильное

политическое благосостояние России и ликование народа российского, но оратор всякий раз подчёркивает то, что было прежде. Идеолог и художник не уставал призывать государей и политиков к мирному решению внутренних и внешних проблем, выдвинул идею миротворения, тем самым Феофан Прокопович в постижении этой философской проблемы сумел встать вровень с выдающимися мыслителями Европы XVIII в.

Таким образом, к концу своего жизненного пути Феофан Прокопович сумел заложить основы политического красноречия в России. Жанр «слова» — «речи» — «проповеди» (как один из самых актуализированных) позволил оратору со всем присущим ему блеском воспеть славу Петру Великому и сражающейся России. Мир и война, по Феофану, требуют от государя и его подданных тяжких трудов, дел — это ключевые образы многих «слов» и «речей» проповедника, ставшие символом Петровской эпохи.

В ораторской прозе Феофана Прокоповича запёчатлён, может быть, самый знаменитый для литературы нового времени мотив «Пётр I — Санкт-Петербург», родивший огромное количество подражателей, восприемников, творчески и даже гениально развивших этот мотив до важной темы не только в русской, но и в мировой художественной литературе.

После смерти Петра I и Екатерины, когда положение Феофана Прокоповича пошатнулось, а его недоброжелатели подняли голову и стали активно интриговать против него, ему пришлось вступить с ними в борьбу. Он вынужден был резко сбавить политический и просветительский тон своих «слов» и «речей». В связи с этим изменился стиль повествования и сам жанр «слова». Если во время расцвета своего ораторского творчества Феофан Прокопович использовал в одном и том же «слове» все три вида красноречия (совещательное, изъяснительное и обличительное), то в последнее десятилетие жизни и деятельности (с 1726 по 1736 гг.) он прибегает, в основном, к изъяснительному красноречию в панегириках и торжественных речах и к совещательному — в проповедях христианской морали; обличительного же красноречия у него в этот период практически нет. Весьма активно он разрабатывал в последние годы своей ораторской

деятельности мотивы скорби и смерти.

28

Ораторская проза Феофана Прокоповича и идейно, и тематически, и стилистически связана с зарождением и эволюцией жанра оды. Однако Феофан-оратор не только влиял на А.П. Сумарокова, В.К. Тредиаковскош, М.В. Ломоносова, он активно участвовал в формировании своего литературного окружения, литературного контекста эпохи: А.Д. Кантемир, В.Н. Татищев, И. Кременецкий, Г. Бужинский, Ф. Кролик и многие другие усваивали и развивали его литературные идеи и формы. Будучи предклассицистом, он выполнил свою функцию и по формированию классицизма. В историко-литературном процессе всего XVIII века ораторское наследие Феофана Прокоповича было востребовано: к нему обращались, с ним полемизировали, его ораторскую прозу цитировали и изучали.

Таким образом, при всей оригинальности и самостоятельности ораторской прозы Феофана Прокоповича, именно тезаурусный анализ позволяет увидеть в ней определённое влияние на русского оратора традиций европейского классицизма, в частности, немецкого.

В четвёртой главе - «Лирика Феофана Прокоповича (тезаурусный анализ)» — рассмотрена жанровая система лирики Феофана Прокоповича и дан её анализ в историко-литературном контексте эпохи, показано влияние на Феофана-поэта поэзии европейского классицизма. Тезаурусный анализ псалтырных мотивов составил содержание первого параграфа; во втором рассмотрен «Епиникион» как предтеча поэмы и оды; третий параграф посвящен анализу лирических (песня, элегия, послание) и сатирических (эпиграммы, стихотворная сатира) жанров Феофана Прокоповича.

Проведённый в диссертации анализ его лирических произведений убеждает о том, что и в поэзии первой половины XVIII века (оригинальной и переводной) он был значительной фигурой и новатором. Менялась не только культура перевода, менялся язык эпохи; псалом как таковой уже не отвечал языковым потребностям новой поэтической эпохи, нуждался в трансформации, переосмыслении и актуализации, что и было сделано Феофаном Прокоповичем и его последователями. Псалтырные мотивы в

лирике Феофана Прокоповича свидетельствуют о творческом, весьма своеобразном усвоении им идей, образов, сюжетов библейских текстов: поэт актуализировал, переосмысляя и трансформируя, духовное поэтическое наследие христианства.

Феофан Прокопович создал жанровую иерархию предклассицизма: не случайно самым известным опубликованным литературным памятником эпохи стал его «Епиникион», генетически вобравший в себя два новых жанрообразования — оду и героическую поэму, т.е. жанры, которым суждено было стать в русской литературе классицизма высокими и ведущими. При характеристике литературного контекста в диссертации показано влияние «Епиникиона» на А. Кантемира, В. Тредиаковского, А. Сумарокова, М. Ломоносова, М. Хераскова и др., которые, создавая свои оды и героические поэмы, не только знали творение Феофана, но и опирались на него.

Канты и арии Феофана Прокоповича породили его же элегии, песни, послания. Заслуга теоретика и поэта прежде всего в том, что он не рвал кровных уз, связывавших новые жанрообразования с античными, средневековыми, европейскими и древнерусскими отечественными традициями. Силлабика ещё крепко держала Феофана Прокоповича в своих объятиях, хотя поэт понимал необходимость перемен в языке и стиле, стихе и поэтике рождающейся лирики. Однако, декларируя в своих теоретических трудах новую художественную систему — предклассицизм, он не мог окончательно перейти на позиции классицизма, прежде всего, в сфере поэтического языка: реформа русского литературного языка ещё слишком глухо заявляла о себе в начале XVIII в., но содеянное просветителем и в этом направлении скажется: Тредиаковский и Ломоносов, освоив наследие теоретика и практика Феофана Прокоповича, придут к необходимости реформирования языка и стиля.

Настоящим художественным открытием поэзии Петровской эпохи стало стихотворение Феофана Прокоповича «За Могилою Рябою». Стихотворение отличается эпическим и повествовательным характером: лирический герой от имени «мы» (так выражается единство лирического

героя и войска, народа) смотрит на событие с высоты птичьего полёта, отступив во времени, отстраняясь и, тем самым, оценив по-новому (или по-другому) день-битву. Эффект присутствия чрезвычаен: автор — не сторонний наблюдатель, а участник боя, о чём он заявляет личным местоимением «нам» (дважды).

Феофан-художник формирует поэтику будущей русской батальной поэзии. Если в «Епиникионе», созданном двумя годами ранее, он был более связан с предшествовавшей славянской традицией, то новое творение — решительный шаг навстречу новой литературе, да собственно это — сама новая литература (и дело здесь не в жанре, а в самом принципе художественного сознания поэта-предклассициста, открывающего новую поэтическую эпоху). Точность, насыщенность фактами, соответствие реалиям страшной битвы приближают стихотворение к жанру русской исторической песни, с одной стороны, и к жанру солдатской песни - с другой. Водораздел условен: часто солдатская песня становилась исторической и наоборот. Ритмом марша, нарочитой простотой и ясностью поэтического рассказа о битве «над рекою Прутовою» Феофан Прокопович «спровоцировал» будущих исполнителей-солдат на песню: барочные экзерсисы, прекрасно ему ведомые, были бы чужды природе эстетического вкуса солдата. Образ Марса, «жестокого» и «дикого», не может быть принят в расчёт, т. к. Марс (слово, образ) в 10-х гг. XVIII в. перестаёт быть в сознании русской публики, особенно пишущей и воюющей, символом и аллегорией: «бог войны» вошёл в жизнь и быт русского человека, «Марс» стал общеупотребительным словом. Таким образом, стихотворение «За Могилою Рябою» стоит у истоков русской литературной (книжной) песни, генетически и типологически близкой к русской, точнее, восточнославянской фольклорной песне.

Первый, впервые — слова-символы, культурологические знаки Петровской эпохи. Это вполне применимо и к жанрам интимной лирики: секуляризация русской культуры первой трети XVIII века раскрепостила жанры «утехи драгой». Вильяме Монс, Иоганн Вернер Паус, пастор Глюк, Пётр Буслаев, Феофан Прокопович, неизвестные поэты и поэтессы

Петровской эпохи в элегиях и идиллиях, любовных песнях и поэмах, застольных песнях и одах, в ариях и кантах изобразили новое понимание интимного мира человека эпохи, положив начало русской «лёгкой поэзии». Генезис этого жанра следует искать именно здесь. Феофан Прокопович в жанре любовной лирики создал «Песню светскую» и шутливые стихи о любви (интимная лирика также анализируется в диссертации с применением тезаурусного подхода).

С лирических произведений Феофана Прокоповича начинает формироваться в русской поэзии жанр элегии. Его стихотворение «Запорожец кающийся» с отрицания началось (не знаю) и отрицанием заканчивается (не оставит), но одна и та же грамматическая конструкция (глагол с отрицательной частицей не) передаёт совершенно разные смыслы: отчаяние (первый стих) и уверенность (последний стих). Так, от отчаяния к уверенности движутся лирический конфликт и вся эмоциональная аура стихотворения, созданного в форме монолога «запорожца кающегося».

Нельзя не заметить, что в стихотворении Феофан Прокопович говорит не от своего имени, а от имени другого персонажа — запорожца, провинившегося перед государем и кающегося, ожидающего прощения за свою ошибку. Феофан Прокопович, таким образом, предвосхищает то, что в дальнейшем получит название «ролевой», «персонажной», «многоголосой» лирики (как новаторская, такая лирика появится в творчестве H.A. Некрасова). И у Феофана, и затем у H.A. Некрасова истоки такого типа лирики — в фольклорной традиции, прежде всего; народная лирическая песня всегда была сюжетной и «персонажной».

Медитация лирического персонажа, согласно теме стихотворения, несёт покаянный характер (Феофан Прокопович, таким образом, и здесь стоит у истоков светской покаянной лирики, мотивы которой будут весьма популярны в русской демократической поэзии XIX в., у H.A. Некрасова особенно). А отсюда совершенно естественно выстраивается логика размышлений лирического персонажа как человека заблудшего и ищущего верный жизненный путь. Персонажи покаянных стихов — прототипы будущих лирических героев — плачут и сетуют, молятся, взывают к Богу о

помощи. Мотив покаяния и раскаяния — основной мотив древнерусской духовной лирики. Именно это создаёт ореол мученика за веру. Придыхание, особая ритмика, декламационная интонация — всё это отличительные черты древнерусских плачей. В отличие от покаянного стиха древнерусской литературы, запорожец кается и просит заступничества не только у Бога, но и у царя, чего не было и не могло быть в эстетике древнерусской культуры. Бог и царь в «Запорожце кающемся» как бы уравнены.

Многие жанры в поэтическом творчестве Феофана Прокоповича — элегия «Плачет пастушок в долгом ненастьи», послания (особенно «Не знаю, кто ти, пророче рогатий...»), песни, интимная лирика, эпиграммы — либо начинают собою новые жанрообразования в русской поэзии, либо славно продолжают эволюцию того или иного жанра в традициях не столько древнерусской, сколько европейской словесной культуры, лучшие из них обильно представлены в рукописных сборниках, альбомах, в письмовниках всего XVIII в. Полиглот, он свободно писал на латыни, на польском, итальянском и других европейских языках и переводил с них: «прямой» и «обратный» переводы — данность специфики Феофана-стихотворца. Многие из его стихотворных переводов были известны не только в России, но и в Европе. «Песня светская» написана на русском, польском и новолатинском языках.

Полилингвизм — характерная черта не только для Феофана Прокоповича почти во всех литературных жанрах, которыми он занимался, но и для всей литературной культуры Петровской эпохи. Феофан Прокопович всячески поддерживал и культивировал эту традицию, а вслед за ним и вместе с ним - Антиох Кантемир и Тредиаковский. Не стала исключением в этой культуре и эпиграмма.

На протяжении всего своего творчества Феофан Прокопович писал эпиграммы, явив русской читающей публике образцы этого жанра, в котором во всём блеске проявился его талант полиглота, энциклопедиста, остроумнейшего человека своего времени (всего перу Феофана Прокоповича принадлежит около двадцати эпиграмм на русском и латинском языках). Намёки на жанр эпиграммы появились в последней четверти XVII века у Симеона Полоцкого; Феофан Прокопович не только

33

узаконил этот жанр в своей «Поэтике», но и собственным творчеством дал прекрасные образцы жанра, основав школу русской эпиграммы. Никто из его предшественников и современников (как и на протяжении всего XVIII века) не говорил столь обстоятельно и глубоко об эпиграмме; он разработал именно теорию жанра. Его литературное окружение, а точнее, уже его последователи — А. Кантемир, Ф. Кролик, В. Тредиаковский, К. Кондратович — продолжили жанр, однако не превзошли учителя. Классицисты же Ломоносов и особенно Сумароков сделали эпиграмму одним из ведущих жанров в историко-литературном процессе середины XVIII века.

Вершиной сатирического творчества Феофана Прокоповича, несомненно, стала «Сатира на Дашкова» — одна из первых политических сатир русской поэзии, в которой он, наряду с А. Кантемиром, поднялся до широких общественно-социальных обобщений. Анализ «Сатиры на Дашкова» доказывает, что сатира и как жанр, и как одна из составляющих комического вобрала в себя публицистическое начало ораторской прозы вообще, в том числе собственных «слов» и «речей» Феофана Прокоповича. Это с одной стороны, а с другой, — сатира Феофана Прокоповича стала плодом теснейшего сотрудничества его с Антиохом Кантемиром.

Поэтический цикл, посвященный Анне Иоанновне, завершает творческий путь Феофана-поэта. Панегиричность, наследуемая Феофаном Прокоповичем от русских силлабистов XVII столетия, — характерная черта данного цикла. Поэт и здесь проявил себя новатором, ибо стоит у истоков циклизации лирических произведений как особого способа поэтического мышления.

Как теоретик Феофан во многом определил жанровое мышление русского классицизма, а как художник дал образцы новых для русской литературы жанров - элегии, литературной песни, эпиграммы, послания, эпитафии и, наконец, героической поэмы. Ощущение жанра, его природы, генезиса, его современного состояния у Феофана Прокоповича поразительны.

Не только в драматургии и ораторской прозе, но и в стихах Феофан Прокопович стоит у истоков темы о Петре I в русской литературе. Он

34

первым дал наставление продолжить деяния Петра его преемникам — Екатерине I, Петру II, Анне Иоанновне. Билингвизм позволил ему укоренить эти темы и идеи не только в русской читающей среде, но и в иноязычной аудитории, за границей.

Поэтическое творчество и литературно-теоретические изыскания Феофана Прокоповича подготовят почву для блестящего развития в русской литературе XVIII столетия (прежде всего, в творчестве А.Д. Кантемира, В.К. Тредиаковского, М.В. Ломоносова А.П. Сумарокова) и сатиры, и лирической песни, и трагедии, и оды, и литературной теории. Первая треть XVIII века (при всей кажущейся хаотичности и эклектике в литературе) оказывается (при более пристальном рассмотрении) важным периодом в истории русской культуры и, в частности, эстетики. Она с полным основанием может быть названа эпохой предклассицизма.

Пятая глава («Феофан Прокопович и литература XVIII века в контексте русско-зарубежных связей») содержит два параграфа, в которых речь идёт о литературных русско-европейских связях и переводной литературе в историко-литературном процессе России XVIII века.

Тезаурусный подход позволил выявить место и роль Феофана Прокоповича не только в русском, но и в зарубежном литературном контексте. Античность (через литературу и культуру Италии), литературные и культурные традиции Англии, Франции и Германии, а также Польши (страны-посредницы для Феофана Прокоповича) самым непосредственным образом повлияли на литературную культуру в целом и, в частности, на Феофана Прокоповича, с именем которого абсолютное большинство отечественных и зарубежных исследователей связывают начало русского Просвещения. Не только Киев был его aima mater, но и Рим, а затем Санкт-Петербург: каждый из этих городов стал топосом-архегипом в поэтике и в художественном мире Феофана Прокоповича. «Вечный град» Рим оказал огромное воздействие на его жизненный и творческий путь: он в Риме не только получил второе (после Киево-Могилянской академии) высшее богословское образование, но, главное, вкусил плоды подлинной учёности, постиг высоты классического универсума. Важно то обстоятельство, что как

на Феофана Прокоповича и Кантемира, так и на Тредиаковского, Ломоносова и Сумарокова, на их теорию и практику влияла античность; и здесь основной страной-посредницей была Италия. В жизни и творчестве каждого из них в большей или меньшей степени важны связи с литературными и культурными традициями европейских стран.

У Феофана Прокоповича был знаменитый предшественник, тоже один из «птенцов гнезда Петрова» — П.А. Толстой. Хотя они были в очень сложных политических отношениях, но в творческом отношении оказались близки. Объединил их Рим: впечатления от Рима и влияние древнеримской литературы и культуры на их произведения. В диссертации дан сопоставительный анализ «римских страниц» в произведениях П.А. Толстого и Феофана Прокоповича.

Культура Италии, образ Рима запечатлелись в памяти и душе Самуила Церейскош (будущего Феофана Прокоповича) на всю жизнь, о чём свидетельствуют «римские следы» в его обширнейшем и многообразном творчестве. Особенно частыми они были в начале киевского периода творчества Феофана Прокоповича: в «Поэтике» и «Риторике», написанных на латинском языке, молодой теоретик часто обращался к римской истории и, безусловно, к литературе. Гораций, Вергилий, Овидий, Цицерон, Фабий Квинтилиан, Плавт, Катулл, Марциал, Сенека и другие римские художники слова цитируются, анализируются в этих памятниках филологической культуры начала XVIII века.

«Вечный город» не вызывал у Феофана ностальгических воспоминаний: ни в письмах, ни в ораторской прозе не было у Феофана Прокоповича преклонения перед Римом, который в его сознании ассоциировался не только с колыбелью европейской культуры, но и с католической церковью, столь враждебной ему.

Мотив «столица - столица» (Петербург — Рим) в контексте прамотива «своё — чужое» звучит в ораторской прозе Феофана не просто политизированно, а нарочито атолерантно: ритор, прекрасно знающий архитектуру, культуру «вечного города», вопреки даже здравому смыслу сопоставляет несопоставимое: Рим с его тысячелетней историей, с одной

стороны, — и, с другой стороны, «Санкт-Петербурх» с его чуть более чем десятилетней «историей». Величины, несоразмерные для всякого, но только не для Феофана, выполняющего идеологический заказ.

В Петровскую эпоху происходило формирование переводческой культуры, а переводная литература широким потоком вливалась в русский литературный процесс и становилась неотъемлемой его частью.

На протяжении всего своего творчества Феофан Прокопович штудировал иностранные языки, изучал литературу и культуру Европы и много переводил: и в этом он выполнял заказ Петра I. Следуя заветам Петра, изучали языки и были переводчиками не только «птенцы гнезда Петрова» Антиох Кантемир, Василий Татищев, но и следующее поколение уже учеников Феофана Прокоповича: В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков и др. Переводная литература стала неотъемлемой частью литературного процесса и культуры первой половины XVIII в., а к середине столетия в Россию потоком хлынула немецкая, французская, чуть позже — английская литература всех родов и жанров и самая разная в художественном отношении (а влияние польской литературы и культуры пошло на убыль).

Репертуар переводов середины XVIII в. чрезвычайно обширен ввиду расширившихся контактов России с западноевропейскими странами (и, в первую очередь, с Францией). Безусловно, в этом потоке переводной прозы были и первоклассные авторы, но было и много неизвестных даже у себя на родине прозаиков, из-под пера которых выходили литературные однодневки. Но они-то и составляют «чернозём» для развития «большой» литературы.

Одной из самых переводимых и популярных в России середины XVIII века оказалась мадам Мадлен Гомец - модная французская писательница, автор десятков романов, повестей, сказок и т. п. Её «Сто новых новостей...» в русских переводах были изданы в России в 10 томах: для того времени это был почти беспрецедентный случай. Содержание повестей мадам Гомец — войны, любовные коллизии, экзотика Востока, сверхъестественные страсти; сотни «золушек», которые — благодаря или

почти чудесным превращениям, или волею случая — становятся графинями и королевами; в качестве персонажей представлены все социальные слои — от пастуха до властелина. Герои её «новостей» достаточно свободно перемещаются во времени и пространстве, часто не привязаны ни к каким историческим событиям. Излюбленный приём автора — нагромождение фактов, лиц, событий, происшествий. Хотя переведённые на русский язык повести мадам Гомец не стали художественным открытием в русской литературе середины XVIII века, они способствовали в определённой степени формированию жанровой системы русской прозы. Таким образом, известные и неизвестные русские переводчики открыли читателю новое имя — Мадлен Гомец, а переводческая культура обогатилась новым опытом.

Переводчиками были выходцы из самых разных слоёв населения. Определённый интерес представляет офицерская среда, выдвинувшая ряд литературно талантливых людей. Один из них — Никанор Иванович Ознобишин (1726/1727—1788). Архивные изыскания о Никаноре Ознобишине позволили выявить и впервые обнародовать документы о разных нюансах его жизни и творчества. До сих пор был известен лишь его перевод с французского — опубликованный «Нещастной француз», нам же удалось обнаружить его рукописные переводы - «Гистория Николая...» и перевод произведения Сервантеса («Сеньора Корнелия» из цикла «Назидательные новеллы»). В диссертации все три перевода анализируются на основе тезаурусного подхода.

Рукописи Н.И. Ознобишина автором диссертации изучены и опубликованы с научными комментариями6. Не только в сервантесоведении, но и в истории русской литературы XVIII века это по праву может считаться открытием (что и было подтверждено рецензиями на книгу). Обнаруженная автором рукопись Н.И. Ознобишина «Корнелия» (1761) — наиболее ранний, первый из известных на сегодняшний день переводов Сервантеса на русский язык. Французский перевод новеллы Сервантеса, с которого Н.И. Ознобишин перевод™ «Корнелию», установить не удалось. «Сеньора

6 Рукописный отдел РГБ. Ф. 178 / 3717, 3717. Впервые опубликовано в изд.: Буранок О.М. Никанор Ознобишин — переводчик. Самара, 2005.

38

Корнелия» Сервантеса в XVIII в. на русском языке не печаталась, только с 1805 г. (в переводе Ф. Кабрита) она стала известна российским читателям. О рукописном переводе Н.И. Ознобишина ни библиографы, ни литературоведы, изучавшие жизнь и творчество Сервантеса, не знали.

Если «Гистория Николая...» восходит к анонимным повестям-гисториям Петровской эпохи, то «Корнелия» в переводе Ознобишина -художественное явление середины XVIII в.: во-первых, это Сервантес; во-вторых, новелла сама по себе высокохудожественное произведение и, в-третьих, перевод Никанора Ознобишина оказался действительно хорош для своего времени.

Стараясь вписать в историко-литературный и культурный контекст Европы русскую литературу, переводчики этого периода не только заботились об общественной полезности переводимых ими книг, но и о соединении полезного с приятным, оттого их волновали такие эстетические и этические категории, как «чувствительность», «нежный слог», «изящество», «вкусное нравоучение», «совершенство». Перевод становится для них не ремеслом, а искусством.

Перевод Н.И. Ознобишиным «Сеньоры Корнелии» Мигеля Сервантеса, несомненно, органично вписывается в литературный контекст эпохи и отвечает переводческим задачам и потребностям читающей публики середины XVIII в.

Сопоставительный анализ рукописного (Н. Ознобишина) и двух напечатанных переводов «Корнелии» (Ф. Кабрита и Б. Кржевского) наглядно показывает эволюцию переводческой культуры в России, отношение переводчиков к художественному тексту, историческим реалиям, стилю. Сравнивая данные переводы, нельзя, пожалуй, говорить о такой категории, как совершенство или несовершенство: каждый из них отражает литературную культуру, в том числе и переводческую, своей эпохи: классицистическую, сентименталистскую и реалистическую соответственно.

К проблематике тезаурусного анализа мировой культуры (как он представлен в концепции Вал.А. и Вл.А. Луковых, И.В. Вершинина и

других исследователей), несомненно, следует отнести проблему перевода классиков мировой литературы на русский язык: в этом случае высвечивается два персональных тезауруса (автора и переводчика) и тезаурусы национальных культур, в русле которых эти персональные тезаурусы сформировались. Учитывая, что Сервантес для русской культуры — один из наиболее освоенных авторов, исследование первого перевода его на русский язык представляет особый интерес. «Назидательные новеллы» М. Сервантеса отличались критическим или идиллическим пафосом; «Сеньора Корнелия» принадлежит ко второму виду, и Н.И. Ознобишин прекрасно сумел этот идиллический пафос передать в своём переводе. Герои повести Антоний Изунца и Жуан Камбоа — благородны и честны, отзывчивы и добры. Эти свойства личности привлекают к ним других персонажей повести — Корнелию, Лауренто Бентиволио, герцога Алфонсо Дэсто (Альфонсо д'Эсте) и не только их. При этом, по молодости своей, герои-испанцы достаточно легкомысленны и любопытны: так, не подумав о последствиях, дон Жуан берёт новорождённого младенца, которого, обознавшись, отдала ему служанка Корнелии. В результате молодые люди оказались замешаны в очень сложную интригу, в запутанные отношения двух благородных семейств и смогли помочь Корнелии Бентиволио соединиться с её любимым — герцогом Алфонсом Дэсто — и помирить герцога с Лауренто Бентиволио. Дон Жуан спас жизнь герцогу (не зная, кто он), а дон Антоний приютил сбежавшую из дома Корнелию. Секретные истории сильных мира сего, «разоблачения», некие «правдивые истории», повествование от первого лица или лица некоего исторического деятеля — всё это было быстро усвоено русскими авторами, переводчиками, читателями. Западноевропейское романное мышление через переводы осваивалось русскими писателями и читателями.

Из трёх переводов Н.И. Ознобишина, рассмотренных в диссертации, «Корнелия» — наиболее интересный художественный текст, что, разумеется, обусловлено совершенством повести Сервантеса, которой не повредил даже двойной перевод (с испанского на французский и уже с французского — на русский). Можно только пожалеть, что ознобишинский

перевод новеллы Сервантеса так и не был опубликован и остался неизвестным широкому кругу читателей второй половины XVIII в.

Таким образом, приключенческий «исторический» сюжет с чётко расставленными этическими акцентами и благополучным финалом не мог не быть интересным русским читателям, как не мог не быть интересным для них и новый, по сути дела, жанр повести с элементами исторического повествования и любовными перипетиями сюжета. Переводы подобных произведений способствовали становлению жанра повести в России, что придётся уже на конец столетия, скажется в литературе сентиментализма. А генезис жанра русской повести необходимо видеть не только в «гисториях» Петровской эпохи, но и в переводной западноевропейской прозе, органично входившей в русский литературный процесс середины XVIII века. Литературная и культурная политика Петровской эпохи (в том числе и в области переводов) определила закономерности развития историко-литературного процесса первой половины и середины XVIII века.

В «Заключении» подведены итоги исследования и обозначены перспективы дальнейшего изучения творчества Феофана Прокоповича и русско-зарубежных литературных связей.

В своём литературном творчестве Феофан Прокопович смог выразить Петровскую эпоху содержательно, идеологически и художественно. Будучи предклассицистом и опираясь на европейские литературные традиции, он заложил основы жанрового мышления русского классицизма. Это, в свою очередь, определило жизненность художественных идей Феофана для многих поколений русских писателей и поэтов: А.Д. Кантемира, В.К. Тредиаковского, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова и других.

Тезаурусный подход позволил выявить место и роль Феофана Прокоповича не только в русском, но и зарубежном литературном контексте. Античность (через литературу и культуру Италии), литературные и культурные традиции Англии, Франции и Германии, а также Польши (страны-посредницы для Феофана Прокоповича) самым непосредственным образом повлияли на литературную культуру в целом и, в частности, на

Феофана Прокоповича, стоявшего у начала русского Просвещения. Западноевропейский классицизм (и на теоретическом, и на художественном уровнях) оказал влияние на переводческую культуру Феофана Прокоповича и его оригинальное творчество, на культурную и литературную политику Петровской эпохи, а затем и на весь историко-литературный процесс XVIII века.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях автора:

Статьи в изданиях, включённых в перечень ВАК РФ

1. Бурачок О.М. Фольклорные традиции в творчестве Феофана Прокоповича // Филологические науки. 1991. № 2. М. : Высшая школа, 1991. С. 20-28.0,5 п.л.

2. Буранок О.М. Образ А.Д. Меншикова в ораторской прозе Петровской эпохи (Речи Феофана Прокоповича и Ивана Кременецкого) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук (далее: СНЦ РАН. - О.Б.) : Актуальные проблемы гуманитарных наук: Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2002. С. 209-213. 0,5 п.л.

3. Буранок О.М. Художественное своеобразие речей Феофана Прокоповича о Полтавской битве // Вестник Московского городского педагогического университета: 2003. № 2. М.: Изд-во Моск. город, пед. ун-та, 2004. С. 150-156. 0,5 п.л.

4. Буранок О.М. Псалтырные мотивы в лирике Феофана Прокоповича // Вестник Самарского государственного университета: Гуманитарный выпуск. Самара : Изд-во «Самарский университет», 2004. С. 24-31. 0,5 п.л.

5. Буранок О.М. Русский Сервантес: начало освоения // Знание. Понимание. Умение: Фундаментальные и прикладные исследования в области гуманитарных наук / Научный журнал Московск. гуманитарного университета. 2006. № 2. М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. С. 177-180. 0,5 п.л.

6. Буранок О.М. Самарские филологи: Елена Ивановна Волгина (1921-2001) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2011. Т. 13. № 2(2). Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2011. С. 259-260. 0,1 п.л.

7. Буранок О.М. Самарские филологи: Иван Владимирович Попов // Известия СНЦ РАН. 2011. Т. 13. № 2(3). Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2011. С. 509. 0,1 п.л.

8. Буранок О.М. Теория и методика высшего профессионального литературного образования (на материале изучения русской литературы XVIII века в Самаре). Статья первая // Известия СНЦ РАН. 2012. Т. 14. № 2 (2). Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2012. С. 287-292. 0,6 п.л.

9. Буранок О.М. Теория и методика высшего профессионального литературного образования (на материале изучения русской литературы XVIII века в Самаре). Статья вторая // Известия СНЦ РАН. 2012. Т. 14. № 2 (4). Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2012. С. 865-871. 0,75 п.л.

10. Буранок О.М. Первый русский перевод Сервантеса в XVIII веке: «Назидательная новелла» «Сеньора Корнелия» // Известия СНЦ РАН. 2012. Т. 14. № 2 (3). Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2012. С. 706-709. 0,4 п.л.

11. Буранок О.М. Судьба Мадам Гомец в русской переводной культуре XVIII века // Известия СНЦ РАН. 2012. Т. 14. № 2 (3). Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2012. С. 807-810. 0,4 п.л.

12. Буранок О.М. Русско-английские литературные связи в новейших исследованиях // Известия СНЦ РАН. 2013. Т. 15. № 2. Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2013. С. 7-9. 0,4 п.л.

Монографии

13. Буранок О.М. Ораторская проза Феофана Прокоповича и историко-литературный процесс в России первой трети XVIII века. Самара : Изд-во «НТЦ», 2002. 192 с. 12 п.л.

Рец.: Давыдов Д.М. [Рецензия на книгу]: Буранок О.М. Ораторская проза Феофана Прокоповича и историко-литературный процесс в России первой трети XVIII века. Самара, 2002 // Книжное обозрение. 2003. № 15.

Котов Ю. [Рецензия на книгу]: Буранок О.М. Ораторская проза Феофана Прокоповича и историко-литературный процесс в России первой трети XVIII века. Самара, 2002 // Первое сентября: Литература. 8-15 марта 2003. № 10 (481). М. : Издательский дом «Первое сентября», 2003. С. 2.

14. Буранок О.М. Лирика Феофана Прокоповича и русский историко-литературный процесс первой трети XVIII века: монография. Самара : Изд-во «НТЦ», 2004. 145 с. 9 п.л.

Рец.: Осовский O.E. [Рецензия на книгу]: Буранок О.М. Лирика Феофана Прокоповича и русский историко-литературный процесс первой трети XVIII века: монография. Самара, 2004. 145 с. // Вопросы литературы. 2005. № 6. С. 248-249.

15. Буранок О.М. Никанор Ознобишин — переводчик: исследование, публикация текстов, комментарии. Самара : Изд-во «НТЦ», 2005. 224 с. 14 п.л.

16. Буранок О.М. Никанор Иванович Ознобишин и русская переводная художественная проза середины XVIII века: исследование, тексты, комментарии. Самара : Изд-во СНЦ РАН ,2010. 294 с. 18,4 п.л.

Рец.: Давыдов Д.М. Забытый переводчик: [Рецензия на книгу]: Буранок О.М. Никанор Иванович Ознобишин и русская переводная художественная проза середины XVIII века: исследование, тексты, комментарии. Самара, 2010. 294 с. // Книжное обозрение. 2011. № 7.

17. Буранок О.М. Феофан Прокопович и литература XVIII века в контексте русско-зарубежных связей: монография. Самара : ООО «Издательство Ас Гард», 2013. 179 с. 11 п.л.

Учебные пособия

18. Буранок О.М. Драматургия Феофана Прокоповича и историко-литературный процесс в России первой трети XVIII века. Самара : СамГПИ, 1992. 80 с. 5 п.л.

19. Буранок О.М. Русская литература XVIII века / Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования РФ в качестве учебного пособия для студентов педагогических вузов. Самара : СамГПУ, 1995. 369 с. 23 п.л.

Рец.: Мартыновская А.И. Первый ряд, век восемнадцатый: [Рецензия на книгу]: Буранок О.М. Русская литература XVIII века. Самара, 1995. 369 с. // Культура: Самарская областная еженедельная газета. 1996. № 29 (285). С. 11.

20. Буранок О.М. Методика изучения русской литературы XVIII века в вузе / Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов высших педагогических учебных заведений. М.; Самара : АО ПО «СамВен», 1997. 224 с. 14 п.л.

Рец.: Бодрова Н.А. В веке восемнадцатом: [Рецензия на книгу]: Буранок О.М. Методика изучения русской литературы XVIII века в вузе. М., 1997. 224 с. // Культура: Самарская областная еженедельная газета. 1997. № 11 (298). С. 8.

21. Буранок О.М. Русская литература XVIII века : учебно-методический комплекс для студентов филологических специальностей / Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования РФ в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Филология». М. : Наука: Флинта, 1999. 392 с. 24,5 п.л.

22. Буранок О.М. Русская литература XVIII века : учебно-методический комплекс для студентов филологических специальностей /

44

Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования РФ в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Филология» / изд. 2. М. : Наука: Флинта, 2002. 392 с. 24,5 п.л.

Рец.: Prof. Dr. Raissa Mader. BURANOK, OLEG M., Russkaja literatura XVIII veka. Moskva: Nauka, Flinta, 2002. 392 S. // Zeitschriñ fiir Slawistik. Band 49. 2004. № 2. Berlín, 2004. S. 238-240.

Мадер Р.Д. Русская литература XVIII века : учебно-методический комплекс. М. : Наука, 2002. 392 с. // Известия Самарского научного центра РАН. 2004. № 2: Актуальные проблемы гуманитарных наук. Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2004. С. 223-226.

23. Буранок О.М. Русская литература XVIII века: Петровская эпоха: Феофан Прокопович / Допущено Министерством образования РФ в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 032900 Русский язык и литература. М. : Наука: Флинта, 2003. 336 с. 18,5 п.л.

Рец.: Автухович Т.Е. Рецензия: Русская литература XVIII века: Петровская эпоха. Феофан Прокопович. М. : Наука: Флинта, 2003. 336 с. // Наше образование: Ежегодный альманах: 2002-2003. Самара, 2003. С. 57-58.

24. Буранок О.М. Русская литература XVIII века: Петровская эпоха. Феофан Прокопович / изд. 2, доп. / Допущено Министерством образования РФ в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 032900 Русский язык и литература. М. : Наука: Флинта, 2005.464 с. 28,4 п.л.

Рец.: Мадер Р.Д. (Германия). Рецензия на книгу: Буранок О.М. Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович. М., 2005. 464 с. // Проблемы изучения русской литературы XVIII века : сб. 13. СПб.; Самара, 2007. С. 482-484.

Prof. Dr. Raissa Mader. BURANOK, OLEG M., Russkaja literatura XVIII veka: Petrovskaja épocha. Feofan Prokopovic. Moskva: Nauka, Flinta, 2005. 464 S. // Zeitschriñ für Slawistik. Band 52. 2007. № 3. Berlín, 2007. S. 365-366.

25. Русская литература XVIII века: хрестоматия мемуаров, эпистолярных материалов и литературно-критических статей / Допущено Министерством образования и науки Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов вузов, обучающихся по специальности «Русский язык и литература» / под ред. проф. О.М. Буранка. М. : Флинта : Наука, 2007. 368 с. 23 п.л.

Рец.: Автухович Т.Е. [Рецензия на книгу]: Русская литература XVIII века: хрестоматия мемуаров, эпистолярных материалов и литературно-критических статей / под ред. профессора О.М. Буранка. М.:

45

Флинта: Наука, 2007. 368 с. // Известия Самарского научного центра РАН: «Педагогика и психология». «Филология и искусствоведение». 2008. № 1. Июль-сентябрь. Самара, 2008. С. 326.

26. Русская литература XVIII века: хрестоматия мемуаров, эпистолярных материалов и литературно-критических статей / Допущено Министерством образования и науки Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов вузов, обучающихся по специальности «Русский язык и литература» / под ред. проф. О.М. Буранка. Изд. 2. М. : Флинта: Наука, 2008. 368 с. 23 п.л.

Методические рекомендации

27. Буранок О.М. Изучение творчества Феофана Прокоповича в курсе «Русская литература XVIII века» : метод, рекомендации для студентов-филологов. Самара : СамГПИ, 1991. 36 с.

Диссертации

28. Буранок О.М. Пьеса Феофана Прокоповича «Владимир» и жанр трагедокомедии в русской драматургии первой половины XVIII века : автореф. дис. ... канд. филол. наук / МГПИ им. В.И. Ленина. М. : МГПИ, 1984. 16 с.

29. Буранок О.М. Научно-методические основы изучения русской литературы XVIII века в вузе : дис. в виде науч. докл. ... д-ра пед. наук / МПГУ им. В.И. Ленина. М. : МПГУ, 1997. 43 с.

Статьи

30. Буранок О.М. Исследование исторических источников в трагедокомедии Феофана Прокоповича «Владимир» // Жанровое своеобразие русской поэзии и драматургии: науч. тр. Т. 256. Куйбышев : КГПИ, 1981. С. 3-11. 0,5 п.л.

31. Буранок О.М. Критические статьи Н.И. Гнедича о трагедокомедии Ф. Прокоповича «Владимир» // Русская критика и историко-литературный процесс. Куйбышев : КГПИ, 1983. С. 31-38. 0,5 п.л.

32. Буранок О.М. Антитеза «свет - тьма» в трагедокомедии Ф. Прокоповича «Владимир» // Формирование семантики и структуры художественного текста. Куйбышев : ЮПИ, 1984. С. 3-13. 0,5 п.л.

33. Буранок О.М. Древнерусские литературные традиции у Ф. Прокоповича-драматурга // Проблема традиции и новаторства в изучении и преподавании русской литературы : метод, рек. для студентов. Горький: ГГПИ, 1984. С. 9-10. 0,1 п.л.

46

34. Буранок О.М. Жанровое своеобразие пьесы Феофана Прокоповича «Владимир» // Проблемы изучения русской литературы XVIII века : вып. 7. Метод и жанр. Л.: ЛГПИ, 1985. С. 3-11. 0,5 п.л.

35. Буранок О.М. Изучение пьесы Феофана Прокоповича «Владимир» в прошлом и настоящем // Классическое наследие и современность: тезисы научн. конф.: вып. 1. Куйбышев : КГПИ, 1986. С. 15-17. 0,2 п.л.

36. Буранок О.М. Система образов трагедокомедии Феофана Прокоповича «Владимир» // Русская драматургия ХУШ-Х1Х веков: Жанровые особенности. Мотивы. Образы. Язык. Куйбышев : КГПИ, 1986. С. 3-17. 0,5 п.л.

37. Буранок О.М. Фольклорные традиции в творчестве Феофана Прокоповича // Роль Поволжья в развитии отечественной литературы и фольклора: тезисы. Кострома : КГПИ, 1988. С. 4. 0,2 п.л.

38. Буранок О.М. Речевая характеристика персонажей пьесы Феофана Прокоповича «Владимир» // Взаимодействие жанров, художественных направлений и традиций в русской драматургии XVIII-XIX вв. Куйбышев : КГПИ, 1988. С. 13-18. 0,5 п.л.

39. Буранок О.М. Особенности эволюции жанра трагедокомедии в русской драматургии первой трети XVIII века: Феофан Прокопович и Феофан Трофимович // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: вып. 8. Л. : ЛГПИ, 1990. С. 14-23. 0,5 п.л.

40. Буранок О.М. Специфика жанрообразования в русской драматургии Петровской эпохи // Проблема художественной типизации и читательского восприятия литературы : тезисы докладов. Стерлитамак : СГПИ, 1990. С. 68-69. 0,1 пл.

41. Буранок О.М. Пространство и время в трагедокомедии Феофана Прокоповича «Владимир» // Русская драматургия и литературный процесс : сб. статей / АН СССР ИРЛИ; Самарск. пединститут. СПб.; Самара : Изд-во СГПИ, 1991. С. 10-26. 0,5 п.л.

42. Буранок О.М. Жанр «разговора» в русской литературе первой трети XVIII века: Проблема генезиса // Литература и язык в контексте культуры и общественной жизни: тезисы. Ч. 1. Казань : КГУ, 1992. С. 25-26. 0,1 п.л.

43. Буранок О.М. Н.М. Карамзин о литературе Петровской эпохи // Русская критика XIX века: Проблемы её теории и истории. Самара : Изд-во СамГПИ, 1993. С. 14-25. 0,5 п.л.

44. Буранок О.М. Жанр трагедокомедии в русской драматургии первой половины XVIII в. // Старинные мастера русского слова. М.; Самара : Изд-во СамГПИ, 1993. С. 55-79. 1,5 п.л.

45. Буранок О.М. Проблемы войны и мира в русской литературе первой трети XVIII века: На материале ораторской прозы Феофана Прокоповича // Меняющийся мир и образование в духе мира и ненасилия. Самара: СГПИ, 1993. С. 254-257. 0,2 п.л.

46. Буранок О.М. Античность в творчестве Феофана Прокоповича // Взаимодействие литератур в мировом художественном процессе. Гродно : Изд-во ГГУ им. Я. Купалы, 1993. С. 137-140. 0,3 п.л.

47. Буранок О.М. Литература Петровской эпохи и проблема стиля: К постановке проблемы // Стилистика и культура речи в школе : тезисы докл. Всеросс. науч.-практ. конф. Самара : Изд-во СамГПИ, 1993. С. 19-20. 0,2 п.л.

48. Буранок О.М. Человек Петровской эпохи и русское ораторское искусство // Провинциальная ментальность России в прошлом и настоящем : тезисы докл. I конф. по историч. психологии российского сознания. Самара : Изд-во СамГПИ, 1994. С. 161-163. 0,3 п.л.

49. Буранок О.М. Петр I и Феофан Прокопович: диалог двух культур : К постановке проблемы // Монархия и народовластие в культуре Просвещения. М. : Наука, 1995. С. 17-23. 0,5 п.л.

50. Буранок О.М. Диалог двух культур в России первой трети XVIII века: К постановке проблемы // Педагогические чтения памяти Я.А. Ротковича: тезисы докл. Самара : Изд-во СамГПИ, 1995. С. 50-51. 0,2 п.л.

51. Буранок О.М. Феофан Прокопович и М.В. Ломоносов // Узаемадзеянне лпаратур у сусветным лггаратуриым працесе: Праблемы тэарэтычнай пстарычнай паэтыку / Матэрыалы м1жнароднай навуковай канферэнцы. Гродна : ГГУ, 1995. С. 124-127. 0,3 п.л.

52. Буранок О.М. Эволюция политического красноречия в России первой трети XVIII века // Преподавание риторики в вузе и школе : тезисы докл. М. : МПГУ, 1996. С. 10-12. 0,2 п.л.

53. Буранок О.М. Ораторское искусство в контексте русской культуры первой трети XVIII века // Мир культуры: Человек, наука, искусство : тезисы докл. Самара : Изд-во СГИИК, 1996. С. 27-28. 0,2 п.л.

54. Буранок О.М. Своеобразие ораторской прозы Феофана Прокоповича киевского периода // Проблемы современного изучения русского и зарубежного историко-литературного процесса: материалы XXV Зональной конференции литературоведов Поволжья и Бочкарёвских чтений. Самара: Изд-во СамГПУ, 1996. С. 10-15. 0,4 п.л.

55. Буранок О.М. Пётр Великий и современное мифотворчество // Современное искусство: вопросы творчества, восприятия, образования : тезисы докл. Самара: СГПУ, 1996. С. 54-55. 0,2 п.л.

56. Буранок О.М. Литература Петровской эпохи в критике Н.М. Карамзина // Карамзинский сборник: Творчество Н.М. Карамзина и историко-литературный процесс. Ульяновск : УГУ , 1996. С. 3—14. 0,5 п.л.

57. Буранок О.М. Жанровая интерпретация темы: трагедокомедия «Владимир» и «Слово в день святаго равноапостольнаго князя Владимира» // Русская стихотворная драма XVIII — начала XX веков: межвуз. сб. науч. тр. Самара: Изд-во СГПУ, 1996. С. 3—10. 0,5 п.л.

58. Буранок О.М. Трагедокомедия // Русская литература XVIII века: Словарь-справочник. М. : МГПУ, 1997. С. 110-111. 0,2 п.л.

59. Буранок О.М. Школьная драма // Русская литература XVIII века: Словарь-справочник. М. : МГПУ, 1997. С. 118-120. 0,3 п.л.

60. Буранок О.М. Прокопович Феофан // Русская литература XVIII века: Словарь-справочник. М.: МГПУ, 1997. С. 191-193. 0,3 п.л.

61. Буранок О.М. Своеобразие ораторской прозы Феофана Прокоповича киевского периода // Культура и текст: вып. I. Литературоведение. Ч. I. СПб.; Барнаул : БГПУ, 1997. С. 56-62. 0,5 п.л.

62. Буранок О.М. Концепция изучения и преподавания русской литературы XVIII века в вузе // Юбилеи русских классиков: Г.Р. Державин, И.А. Крылов, А.Н. Островский: изучение и преподавание. Самара : Изд-во СамГПУ, 1997. С. 112-135. 1,4 п.л.

63. Буранок О.М. Личность и творчество Феофана Прокоповича в восприятии русской критической мысли первой половины XIX века // Русская критика XIX века и проблемы национального самосознания : межвуз. сб. научных тр. Самара : СГПУ, 1997. С. 51-60. 0,5 п.л.

64. Буранок О.М. Г.Р. Державин о Петре Великом // Юбилеи русских классиков: Г.Р. Державин, И.А. Крылов, А.Н. Островский: изучение и преподавание. Самара : Изд-во СамГПУ, 1997. С. 3-10. 0,5 п.л.

65. Русская художественная культура XVIII века как культурологический контекст эпохи // Наука и образовательные технологии : межвузовск. информац.-аналитическ. материалы по среднему и высшему образованию: вып. I. Самара : СГПУ; Ульяновск : УГПУ, 1998. С. 6-11.0,4 п.л.

66. Буранок О.М. Комическое в творчестве Феофана Прокоповича в контексте смеховой культуры Петровской эпохи // Культура и текст: Литературоведение. Ч. И. СПб.; Барнаул : Изд-во БГПУ, 1998. С. 166-177. 0,5 п.л.

67. Буранок О.М. A.B. Дружинин о русской литературе и культуре XVIII века // A.B. Дружинин: Проблемы творчества: К 175-летию со дня рождения. Самара : СГПУ, 1999. С. 123-130. 0,5 п.л.

68. Буранок О.М. Образ князя Владимира в произведениях Феофана Прокоповича: «Владимир» и «Слово в день святаго равноапостольнаго князя Владимира» // III Иоанновские чтения памяти Высокопреосвященнейшего Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского. Самара : СДС, 1999. С. 55-64. 0,5 п.л.

69. Буранок О.М. «Разговоры о множестве миров» Фонтенеля в переводе Антиоха Кантемира и жанр «разговора» в русской литературе первой трети XVIII века II Антиох Кантемир и русская литература / отв. ред. A.C. Курилов: ИР ЛИ им. A.M. Горького РАН. М. : Наследие, 1999. С.140—153. 0,7 п.л.

70. Буранок О.М. Ломоносов и Пушкин II A.C. Пушкин и культура: тезисы докл. междунар. конф., поев. 200-летию со дня рожд. A.C. Пушкина. Самара : Изд-во СамГПУ, 1999. С. 53-56. 0,3 п.л.

71. Буранок О.М. Русская литература первой трети XVIII в. и проблема толерантности // Культурная целостность и толерантность Поволжской этничности в современном пространстве русского языкового союза. Самара : СГПУ, 2000. С. 85-93. 0,5 п.л.

72. Буранок О.М. Ораторская проза Феофана Прокоповича петербургского периода // Христианство и культура : материалы конф., поев. 2000-летию Христианства. Самара : Изд-во СамГПУ, 2000. С. 35-41. 0,5 п.л.

73. Буранок О.М. Изучение в Германии жизни и творчества Феофана Прокоповича (вторая половина XX века) // Русский язык и литература: Вопросы истории, современного состояния и методики их преподавания в вузе и школе. Ч. 3. Самара : СГПУ, 2001. С. 21-29. 0,5 п.л.

74. Буранок О.М. Человек Петровской эпохи: гражданин и патриот // Культура ненасилия и мира в современном образовательном пространстве. Самара : СГПУ, 2001. С. 19-26. 0,5 п.л.

75. Буранок О.М. Риторическое время в ораторской прозе Феофана Прокоповича // Пространство и время в литературном произведении. Ч. 2. Самара; М.: Изд-во МГПУ, 2001. С. 42-46. 0,4 п.л.

76. Буранок О.М. Стиль и язык литературы Петровской эпохи (На материале произведений Феофана Прокоповича) // Самарские филологи: Е.М. Кубарев. Самара : СГПУ, 2001. С. 316-327. 0,5 пл.

77. Буранок О.М. Образ Санкт-Петербурга в ораторской прозе Феофана Прокоповича // Городская культура как социо-культурное пространство развития личности : матер, и тезисы. Ч. 1. Самара : СГПУ, 2001. С. 44-46. 0,2 п.л.

78. Буранок О.М. Рим в жизни и творчестве Феофана Прокоповича // Образ Рима в русской литературе: междунар. сб. науч. тр. Рим; Самара : Изд-во ООО «НТЦ», 2001. С. 29-38. 0,5 п.л.

79. Буранок О.М. Эпиграмматическое творчество Феофана Прокоповича в контексте русской литературы первой трети XVIII века // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: вып. 9 : межвуз. сборник, поев, памяти проф. В.А. Западова. СПБ.; Самара : Изд-во ООО «НТЦ», 2001. С. 19-32. 0,5 п.л.

80. Буранок О.М. Жанр эпиграммы в творчестве Феофана Прокоповича // Культура и текст: сб. 4. СПб.; Самара; Барнаул : Изд-во БГПУ, 2001. С. 116-123. 0,5 п.л.

81. Буранок О.М. Психологизм ораторской прозы Феофана Прокоповича // Психологизм литературного творчества и восприятия искусства : межвуз. сб. науч. трудов. Самара : Изд-во Сам! НУ, 2001. С. 3—6. 0,3 п.л.

82. Буранок О.М. Лаврентий Горка как драматург Петровской эпохи // Забытые и второстепенные писатели XVII—XVIII веков как явление европейской культурной жизни : материалы Междунар. науч. конф., поев. 80-летию Е.А. Маймина: в 2 т. Т. 2. Псков : Изд-во Областного центра народного творчества, 2002. С. 5—10. 0,4 п.л.

83. Буранок О.М. Мотив власти и чести в ораторской прозе Феофана Прокоповича // Российское образование на рубеже веков : матер. IV Всеросс. конф. Самара : СГПУ, 2002. С. 45-47. 0,5 п.л.

84. Буранок О.М. Своеобразие стиха в «Епиникионе» Феофана Прокоповича // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: вып. 10. СПб.; Самара : Изд-во «НТЦ», 2003. С. 16-23. 0,5 п.л.

85. Буранок О.М. Забытая страница русской словесности XVIII века: Н.И. Ознобишин как переводчик // Первые Ознобишинские чтения : матер, междунар. конф., май, 2003. Самара; Инза : Изд-во СНЦ РАН, 2003. С. 31-40. 0,5 п.л.

86. Буранок О.М. «Епиникион» Феофана Прокоповича и своеобразие жанрообразования в стихотворстве Петровской эпохи // Гуманитарные науки и православная культура. М.; Ярославль : Изд-во «Ремдер», 2003. С. 98-107. 0,5 п.л.

87. Буранок О.М. Поэтика ораторской прозы Феофана Прокоповича // Актуальные проблемы изучения и преподавания русской литературы в вузе и школе. Ярославль : Изд-во Я ГПУ, 2004. С. 10-19. 0,5 п.л.

88. Буранок О.М. Лирика Феофана Прокоповича: движение жанров // Славянский мир: общность и многообразие: XXVII Кирилло-Мефодиевские чтения. Самара : Самар. гуманит. акад., 2004. С. 68-74. 0,5 п.л.

89. Буранок О.М. «Запорожец кающийся» Феофана Прокоповича и традиция русских покаянных стихов // Славянская культура: Истоки, традиции, взаимодействие. М. : ЗАО «Издательство ИКАР», 2004. С. 8-18. 0,5 п.л.

90. Буранок О.М. Новелла М. Сервантеса «Корнелия» в русских переводах (Н. Ознобишин, Ф. Кабрит, Б. Кржевский) // Компаративистика: современная теория и практика. I. 1. Самара : СГПУ, 2004. С. 157-163. 0,5 п.л.

91. Буранок О.М. Аннин цикл в творчестве Феофана Прокоповича // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: вып. 11. СПб.; Самара : Изд-во «НТЦ», 2005. С. 3-15. 0,7 п.л.

92. Буранок О.М., Дунина Т.П. Мадам Гомец в России // Телескоп: Научный альманах № 11. Самара : Изд-во «НТЦ», 2005. С. 7-20. 0,5 п.л. Авторский вклад 0,3 п.л.

93. Буранок О.М. Феофан Прокопович и В.К. Тредиаковский: преемственность литературных традиций // В.К. Тредиаковский и русская литература / под ред. A.C. Курилова. М. : ИМЛИ РАН, 2005. С. 73-93. 1 п.л.

94. Буранок О.М. В.А. Бочкарёв о русской драматургии XVIII века // Движение художественных форм и художественного сознания XX и XXI веков: в рамках проекта «Самарская филологическая школа» : матер. Всеросс. научно-метод. конф. 3-5 июня 2004 года. Самара : Изд-во СамГПУ, 2005. С. 11-21. 0,6 п.л.

95. Буранок О.М. О первом переводе Сервантеса на русский язык (повесть «Сеньора Корнелия») // Тезаурусный анализ мировой культуры : сб. науч. тр.: вып. 3. М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та, 2006. С. 18-23. 0,5 п.л.

96. Буранок О.М. Роль духовной литературы в русской культуре первой трети XVIII века // Актуальные вопросы изучения православной культуры: ч. IV: вып. 2. М.; Ярославль : Ремдер, 2006. С. 18-26. 0,5 п.л.

97. Буранок О.М. «Путешествие стольника П.А.Толстого по Европе 1697-1699»: К вопросу о художественности // Яснополянский сборник: статьи и матер.: вып. 23. Тула : Издательский дом «Ясная Поляна», 2006. С. 13-22. 1 п.л.

98. Буранок О.М. Виктор Алексеевич Бочкарёв о русской драматургии XVIII века // Самарские филологи: Виктор Алексеевич Бочкарёв / 2-е доп. изд. Самара : Изд-во СГПУ, 2006. С. 14-26.

99. Буранок О.М. Русский предклассицизм как филологическая проблема // Русское литературоведение на современном этапе : матер. V Междунар. конф.: в 2 т. Т. 1. М. : РИЦ МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2006. С. 55-60. 0,5 п.л.

100. Буранок О.М. К биографии Никанора Ознобишина // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: вып. 12. СПб.; Самара : Изд-во «НТЦ», 2006. С. 105-110. 0,5 п.л.

101. Буранок О.М. Миниатюрная проза в ораторском наследии Феофана Прокоповича: «Слово на погребение Петра Великого» //

Пушкинские чтения - 2007 : материалы XII междунар. науч. конф. : сб. науч. статей «Малая проза: жанры, авторы, стили». СПб. : ЛГУ им. A.C. Пушкина, 2007. С. 6-10. 0,5 п.л.

102. Бурачок О.М. Роль духовной литературы в русской культуре первой трети XVIII века // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: вып. 13. СПб.; Самара : Изд-во «НТЦ», 2007. С. 3-11. 0,5 п.л.

103. Буранок О.М. Диалог светской и духовной власти в литературе и культуре Петровской эпохи // Проблемы диалогизма словесного искусства : сб. материалов Всеросс. науч. конф. Стерлитамак : СГПА, 2007. С. 126-128. 0,3 п.л.

104. Буранок О.М. Русско-польские связи в поэзии Феофана Прокоповича // Проблемы образотворчества и смыслопорождения в словесном искусстве. Стерлитамак : Изд-во СГПА, 2008. С. 169-177. 0,5 п.л.

105. Буранок О.М. А.Н. Островский и русская литература XVIII века // Материалы XXXI Зональной конференции литературоведов Поволжья. Ч. 1. Елабуга : Изд-во ЕГПУ, 2008. С. 27-33. 0,5 п.л.

106. Буранок О.М. XVIII век в контексте драматургии А.Н. Островского // А.Н. Островский : материалы и исследования : сб. науч. трудов. Вып. 2. Шуя : ШГПУ, 2008. С. 8-15. 0,5 п.л.

107. Буранок О.М. Предромантические тенденции в русской прозе середины XVIII века: Н.И. Ознобишин // Предромантизм и романтизм в мировой культуре. Т. 2. Самара : Изд-во СГПУ, 2008. С. 19-25. 0,5 п.л.

108. Буранок О.М. Римские страницы «Путешествия стольника П.А. Толстого по Европе, 1697-1699» // Яснополянский сборник: 2008. Тула : Издательский дом «Ясная Поляна», 2008. С. 219-230. 0,7 п.л.

109. Буранок О.М. Никанор Иванович Ознобишин: неизвестные факты биографии // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: вып. 14. СПб.; Самара : ООО «Издательство Ас Гард», 2009. С. 104-109. 0,5 п.л.

110. Буранок О.М. Трагедокомедия Георгия Щербацкого «Фотий» // Забытые и малоизвестные писатели как феномен русской культуры : межвуз. сб. науч. тр. Вып. 1. Елабуга : ЕГПУ, 2009. С. 5-12. 0,5 п.л.

111. Буранок О.М. Литературно-теоретические взгляды Феофана Прокоповича и А.П. Сумарокова // Теоретические и методические аспекты изучения литературы : сб. мат. Всеросс. науч-пр. конф., поев, памяти проф. М.Г. Качурина. Стерлитамак : СГПА им. Зайнаб Вишневой, 2009. С. 114133. 1,2 п.л.

112. Буранок О.М. Я.А. Роткович как исследователь русской литературы XVIII века // Самарские филологи: Яков Аронович Роткович. Самара : Изд-во СГПУ, 2009. С. 138-146. 0,5 п.л.

113. Буранок О.М. Феофан Прокопович и В.К. Тредиаковский: преемственность традиций в драматургии («Владимир» и «Деидамия») //

53

Анализ и интерпретация художественного произведения: матер. XXXII Зональной конф. литературоведов Поволжья. Астрахань : Изд-во «Астраханский университет», 2010. С. 38-41. 0,5 п.л.

114. Буранок О.М. Анонимная повесть «Нещастной француз...» в переводе Никанора Ознобишина и историко-литературный процесс XVIII века // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: вып. 15. СПб.; Самара: ООО «Издательство Ас Гард», 2011. С. 39-58. 0,5 п.л.

115. Буранок О.М. Феофан Прокопович — литературный критик: у истоков литературной критики русского предклассицизма // Поэтика и риторика диалога: сб. науч. статей (к 60-летию проф. Т.Е. Автухович). Гродно : ГрГУ им. Я. Купалы, 2011. С. 110-121. 0,75 п.л.

116. Буранок О.М. Никанор Иванович Ознобишин: уточнения к биографии переводчика XVIII века // Писатель в контексте времени: проблема научного комментария : сб. статей. М. : Изд-во ГАСК, 2011. С. 21-30. 0,5 п.л.

117. Буранок О.М. Феофан Прокопович и М.В. Ломоносов: от предклассицизма к классицизму // Jornalistic cultures: Facing social and technological changes: Международные научные чтения в Москве «СМИ и массовые коммуникации. 2011» / МГУ им. М.В. Ломоносова. 10-12 ноября 2011. М.: МГУ, 2011. С. 188-190. 0,3 п.л.

118. Буранок О.М. «Слово похвальное о преславной над войсками свейскими победе...» Феофана Прокоповича: художественные особенности // XXXIII Зональная конференция литературоведов Поволжья : сборник научных трудов и методич. матер. / отв. ред. А.А. Демченко. Саратов, 2012. С. 156-162. 0,4 п.л. См. то же: [Электронный ресурс]. URL: http://www.sgu.ru/node/87871

119. Буранок О.М. Феофан Прокопович - литературный критик: у истоков литературной критики русского предклассицизма // Самарские филологи. Иван Владимирович Попов: из наследия учёного; воспоминания родных, коллег и учеников; статьи, посвященные проблемам истории критики и словесно-художественного творчества. Самара : ПГСГА, 2012. С. 126-132. 0,75 п.л.

120. Буранок О.М. Русская литература XVIII века и Островский // А.Н. Островский: энциклопедия / гл. ред. и сост. И.А. Овчинина. Кострома : Костромиздат; Шуя : Изд-во ФГБОУ ВПО «ШГПУ», 2012. С. 360-361.0,5 п.л.

Автореферат диссертации

Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать оперативная. Подписано в печать 04.03.2013. Усл. печ. л. 3,2. Тираж 120 экз.

ООО «Издательство Ас Гард» член Ассоциации книгоиздателей России 443023, г. Самара, ул. Промышленности, 278. Тел/факс (846) 246-97-01 E-mail: as_gard@mail.ru

Текст диссертации на тему "Творчество Феофана Прокоповича и русско-зарубежные литературные связи первой половины XVIII века"

Министерство образования и науки Российской Федерации ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

На правах рукописи

05201350870

Б У РАНОК Олег Михайлович

ТВОРЧЕСТВО ФЕОФАНА ПРОКОПОВИЧА И РУССКО-ЗАРУБЕЖНЫЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ СВЯЗИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВЕКА

Специальности: 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (западноевропейские литературы и литература США); 10.01.01 - русская литература

Диссертация на соискание учёной степени доктора филологических наук

Самара 2013

СОДЕРЖАНИЕ

Введение........................................................................................... 4

Глава I. Русское и зарубежное литературоведение о творчестве Феофана Прокоповича

и литературном процессе первой половины XVIII века....... 13

1.1. Творчество Феофана Прокоповича

и литературный процесс Петровской эпохи

в отечественном литературоведении................................... 13

1.2. Проблемы творчества Феофана Прокоповича в исследованиях зарубежных литературоведов............................................ 57

1.3. Отечественные и зарубежные исследователи

о русско-зарубежных связях в первой половине XVIII века....... 73

1.4. Предклассицизм как феномен

литературной культуры Петровской эпохи........................... 81

Глава II. Драматургия Феофана Прокоповича

(тезаурусный анализ).................................................. 107

11.1. Трагедокомедия Феофана Прокоповича

«Владимир»...................................................................... 107

11.2. Жанр трагедокомедии в русской драматургии

первой половины XVIII века............................................ 137

11.3. «Разговоры» Феофана Прокоповича:

драматургическое начало и проблематика.......................... 163

11.4. Традиции и новаторство

Феофана Прокоповича-драматурга..................................... 172

Глава III. Ораторская проза Феофана Прокоповича

(тезаурусный анализ)................................................ 200

III. 1. Ораторская проза киевского периода............................... 200

III.2. Ораторская проза петербургского периода......................... 235

Глава IV. Лирика Феофана Прокоповича

(тезаурусный анализ)................................................... 299

IV. 1. Псалтырные мотивы в лирике Феофана Прокоповича.......... 299

IV.2. «Епиникион» Феофана Прокоповича: стихотворство

Петровской эпохи на пути к поэме и оде.......................... 310

IV.3. Лирические и сатирические жанры Феофана Прокоповича

в контексте поэзии первой трети XVIII века...................... 325

Глава V. Феофан Прокопович и литература XVIII века

в контексте русско-зарубежных связей.......................... 386

V.l. Феофан Прокопович и зарубежные связи

в первой половине XVIII века ....................................... 386

V.2. Переводная литература в историко-литературном

процессе XVIII века (тезаурусный анализ)......................... 422

Заключение.............................................................................. 467

Список литературы.................................................................... 477

ВВЕДЕНИЕ

Обоснование темы. Феофан Прокопович (1681-1736) - писатель, философ, политический деятель, сумевший в своём творчестве отразить одну из самых сложных и драматических эпох в истории духовного развития России - первую треть XVIII века. Объективный идеалист, метафизик, деист, Феофан Прокопович шёл от схоластики к философии Просвещения. Сложность и противоречивость его философских взглядов обусловливается переходным характером эпохи и уровнем развития отечественной философии. Он был сторонником просвещённого абсолютизма, рано понял и принял реформу Петра I. Недаром В.Г. Белинский назвал Феофана «одним из птенцов его орлиного гнезда»1. И «птенец гнезда Петрова» словом и делом (собственно, «слово» у него всегда было «делом») последовательно отстаивал деяния Петра в течение всей своей жизни. Творчество Феофана Прокоповича - художника слова, оратора, крупнейшего государственного и церковного деятеля, философа-просветителя, теолога - выразило сложнейшие перипетии бурного времени, названного Петровской эпохой, более того, и сам Феофан Прокопович, и его деяния не только связаны неразрывными узами с эпохой, но и явились её порождением, обусловили эстетические воззрения Феофана Прокоповича-предклассициста: блестяще усвоив теорию и практику западноевропейского барокко, Феофан - теоретик и художник слова - вплотную подошёл к классицизму.

Актуальность исследования определяется необходимостью изучения не только литературного наследия Феофана Прокоповича, но и его связей с европейской и русской литературой первой половины XVIII века, что позволит уточнить научные представления о закономерностях литературного развития в переходную эпоху. Отечественное и зарубежное литературоведение в XX - XXI вв. часто уделяло и уделяет внимание русской литературе XVIII

1 Белинский В.Г. Портретная галерея русских писателей: Кантемир // Белинский В.Г. Собр. соч. : в 9 т. Т. 7. М., 1981. С. 298.

века и её международным связям, в первую очередь - русско-европейским. Этому были посвящены научные сборники (например, «XVIII век»; «Проблемы изучения русской литературы XVIII века»), монографии и диссертации. Однако в кажущейся, на первый взгляд, обширной научной литературе до сих пор нет исследования, в котором была бы изучена в русско-европейском литературном контексте такая главная фигура литературы и культуры Петровской эпохи, как Феофан Прокопович. Культурный диалог представляет собой всего лишь одну из сторон проблемы Запад и Восток, но вместе с тем это факт сотрудничества, порой сложного, противоречивого, зачастую плодотворного и творчески активного. Изучая влияние европейских стран и их культур на Россию, на творчество русских писателей, мы можем понять не только истоки и генезис этих связей, но и их закономерности. Чрезвычайно важно проследить влияние культуры европейских стран и на переводческую культуру в нашем Отечестве.

Объект изучения - художественные и публицистические произведения Феофана Прокоповича.

Предмет изучения - литературное творчество Феофана Прокоповича в русско-европейском контексте.

Изучая художественные и публицистические произведения Феофана, мы совершенно сознательно не делаем специального параграфа, содержащего анализ его «Риторики» и «Поэтики» (по этому вопросу уже имеется большая и существенная литература, к тому же это другая область литературоведения), однако в ходе анализа литературных произведений Феофана мы постоянно обращаемся к его теоретическим трактатам. То же касается его эпистолярного наследия: оно рассматривается лишь частично, когда это необходимо в нашем исследовании. И в диссертации, и в своих монографиях мы почти не касались богословских работ Феофана Прокоповича и его сложных отношений с разными конфессиями (в том числе и с русской православной церковью), поскольку эта тема из области теологии.

Степени научной разработанности проблемы посвящена первая глава.

Цель исследования - выявить в процессе тезаурусного анализа творчества Феофана Прокоповича особенности взаимодействия русских и европейских литературных явлений и связей в первой половине XVIII века.

Задачи:

1. Определить степень изученности литературного творчества Феофана Прокоповича в русском и зарубежном литературоведении.

2. Изучить русский предклассицизм как феномен литературной культуры Петровской эпохи.

3. Применить тезаурусный подход к анализу драматургии, ораторской прозы и лирики Феофана Прокоповича.

4. Проанализировать творчество Феофана Прокоповича в контексте русских и зарубежных литературных традиций.

5. Определить особенности русской переводческой культуры в её развитии от Петровской эпохи к середине XVIII века.

Методология исследования обусловлена спецификой изучаемого материала: литературное творчество Феофана Прокоповича в русско-зарубежном литературном контексте.

Анализируя теоретическую концепцию литературы Д.С. Лихачёва, Вл. А. Луков совершенно обоснованно считает, что она «оказала значительное влияние на формирование двух научных методов, выделившихся в отечественной литературоведческой методологии на рубеже ХХ-ХХ1 веков, -историко-теоретического и тезаурусного»1. Тезаурусный метод (тезаурусный подход) детально разработан Н.П. Михальской, Вл. А. и Вал. А. Луковыми, И.В. Вершининым; начиная с 2004 г. учёные активно работают над данной проблемой2.

1 Луков Вл. А. Академик Д.С. Лихачёв и его концепция теоретической истории литературы. М., 2011. С. 52.

2 Луков Вал. А., Луков Вл. А. Тезаурусный подход в гуманитарных науках // Знание. Понимание. Умение. 2004. № 1. С. 93-100; Луков Ban. А., Луков Вл. А. Тезаурусный анализ мировой культуры // Тезаурусный анализ мировой культуры. Сб. науч. трудов : вып. 1. М., 2005. С. 3-14; Луков Вал. А., Луков Вл. А. Гуманитарное знание: тезаурусный подход // Вестник Международной Академии Наук (Русская секция). 2006. № 1. С. 69-74; Луков

В.М. Живов, являясь крупнейшим современным исследователем в области истории русской культуры и литературы (в том числе, изучаемого в диссертации периода), определяет в настоящее время методологию исследования литературы и культуры конца XVII - первой половины XVIII века1.

A.C. Курилов на примере русских художественных произведений XVIII века.изучает эволюцию направлений, течений, считая, что Феофан Прокопович, А.Д. Кантемир, В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков «творческие установки Классицизма полностью разделяли»2.

В проекте «Россия и Европа: диалог культур во взаимоотражении литератур» Вл. А. Луков выпустил монографию «Русская литература: генезис диалога с европейской культурой» (М., 2006). И сам проект, и, конечно, идеи, сформулированные в монографии известного учёного, определяют методологию изучения русско-зарубежных литературных связей.

Основу методологии диссертации составили труды М.М. Бахтина, П.Н. Беркова, Г.А. Гуковского, Р.Ю. Данилевского, A.C. Дёмина, С.А. Джанумова, Ю.Д. Левина, Ю.М. Лотмана, Вал. А. Лукова, Вл. А. Лукова, И.П. Ерёмина, Н.Е. Ерофеевой, В.М. Живова, Н.Д. Кочетковой, A.C. Курилова, Н.П. Михальской, М.И. Николы, С.И. Николаева, М.П. Одесского, A.M. Панченко, А.Н. Пашкурова,

B.Д. Рака, Л.И. Сазоновой, A.A. Смирнова, Л.А. Софроновой, В.Н. Топорова,

C.Н. Травникова, В.И. Фёдорова и др., а также труды зарубежных литературоведов, таких как X. Грасхоф (Н. Graßhoff), Э. Винтер (Е. Winter), Дж. Кракрафт (J. Cracraft), Р. Лахманн (R. Lachmann), П. Левин (Р. Lewin), У. Леман (U. Leman), Р. Лужный (R. Luzny), X. Сморчевска (Н. Smorczewska),

Вал. А., Луков Вл. А. Тезаурусы: Субъектная организация гуманитарного знания. М., 2008; Луков Вл. А. Предромантизм. М., 2006; Луков Вл. А. Пушкин: русская всемирность // Знание. Понимание. Умение. 2007. № 2. С. 58-73; Луков Вл. А. История литературы: Зарубежная литература от истоков до наших дней / 6 изд. М., 2009; Вершинин И.В., Луков В.А. Предромантизм в Англии. Самара, 2002; Михалъская Н.П. Россия и Англия: проблемы имагологии. М.; Самара, 2012.

1 Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М., 2002; Живов В.М. Культурные реформы в системе преобразований Петра I // Из истории русской культуры. Т. III (XVII - начало XVIII века). М., 1996. С. 528-583; Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996.

2 Курилов A.C. Литературно-художественные движения в России XVIII в., их направления, течения и движущие силы // Проблемы изучения русской литературы XVIII века : вып. 10. СПб.; Самара, 2003. С. 65-82.

И. Тетцнер (J. Tetzner), Р. Штупперих (R. Stupperich) и др. Кроме того, для автора данной диссертации методологически важны труды учёных самарской филологической школы - A.C. Бакалова, В.А. Бочкарёва, Е.Б. Борисовой, И.В. Вершинина, Е.И. Волгиной, A.J1. Гринштейна, В.Ш. Кривоноса, М.А. Кулинич, И.В. Попова, Н.Т. Рымаря.

Научная новизна исследования состоит в том, что нами впервые

- дан тезаурусный анализ явлений русской литературной культуры первой половины XVIII века в их взаимосвязи с зарубежными художественными явлениями;

монографически изучено литературное творчество Феофана Прокоповича;

- на основе тезаурусного подхода исследованы его драматургия, поэзия и ораторская проза в литературном контексте Петровской и постпетровской эпох;

- творчество Феофана Прокоповича рассмотрено в свете основных закономерностей взаимодействия русских и европейских художественных направлений (барокко, предклассицизм, классицизм);

- введён в научный оборот ряд Опубликованных и, главное, неопубликованных переводных произведений середины XVIII века, в частности, первый (самый ранний из известных в настоящее время) перевод М. Сервантеса на русский язык (Н.И. Ознобишин перевёл с французского перевода «Сеньору Корнелию» из цикла «Назидательных новелл» Сервантеса).

Теоретическая значимость работы определяется теми возможностями, которые открывает выстроенная концепция исследования: драматургия, ораторская проза и поэзия Феофана Прокоповича изучаются во взаимодействии не только с русской литературой первой половины XVIII столетия, но и с европейской литературой. Сделанные в диссертации наблюдения и выводы позволяют судить о масштабе фигуры Феофана Прокоповича-художника не только в собственно литературной, но и в историко-культурной сфере России и Европы. Теоретическим итогом проделанной работы стало применение методологии тезаурусного анализа для

изучения произведений Феофана Прокоповича в контексте русских и европейских литературных связей и традиций.

Выработанный в диссертации взгляд на Феофана Прокоповича-предклассициста позволил рассмотреть его произведения как целостное единство, организующее все уровни художественного текста: осмысление жизненного материала; идейное содержание; пространственно-временная структура; система образов; формы выражения авторской позиции посредством изобразительно-выразительных средств разных литературных жанров; традиции и новаторство; влияние писателя на дальнейшее развитие русской литературы. Тезаурусный анализ существенно расширил как общетеоретический взгляд на феномен предклассицизма в литературе Петровской эпохи, так и возможности изучения литературы постпетровской эпохи в аспекте исторической поэтики и русско-зарубежных литературных связей.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что данное исследование вносит значительный вклад в разработку истории литературной культуры Петровской и постпетровской эпох; существенно уточняет теорию предклассицизма и научные представления о характере взаимоотношений литературных направлений в историко-литературном процессе, что, в свою очередь, послужит обновлению учебных планов, программ и содержания историко-литературного курса «Русская литература XVIII века» и курсов по выбору (в ряде УМК и учебных пособий, вышедших в последние два десятилетия, уже учтены наши исследования по творчеству Феофана Прокоповича и русско-зарубежным литературным связям первой половины XVIII века1). В рамках данной проблемы, разрабатываемой нами

1 См.: Петров А.В. Русская литература XVIII века : учеб. пособ. Магнитогорск, 2000. С. 88; Фёдоров В.И. История русской литературы XVIII века : Уч. пособ. М., 2003. С. 361; Гокина А.Г. Жанр канта в русской культуре (XVII-XVIII вв.) : Уч. пособ. Самара, 2006. С. 58; Травников С.Н., Ольшевская Л.А. История русской литературы XVIII века. Практикум: учеб. пособ. М., 2004. С. 342-343; Бухаркин П.Е. История русской литературы XVIII века. Петровская эпоха: учебник. СПб., 2009. С. 166; Пашкуров А.Н., Разживин А.И. История русской литературы XVIII века: Учеб. пособ. Ч. 2. Елабуга, 2011. С. 423.

более 30 лет, соискатели и аспиранты под нашим руководством подготовили и защищили одну докторскую и 12 кандидатских диссертаций, а студенты -десятки дипломных проектов.

Положения, выносимые на защиту:

1. Русский предклассицизм как феномен литературной культуры Петровской эпохи выдвинул на авансцену крупнейшего деятеля первой трети XVIII в. - Феофана Прокоповича, определившего и литературу, и культуру не только своего времени, но и всей первой половины XVIII в.

2. Литературная стратегия Петровской эпохи обусловила открытость литературы и культуры: Феофан Прокопович и его последователи тесно взаимодействовали с европейской литературой и культурой.

3. Драматургия Феофана Прокоповича обрела эстетическую и идейно-художественную ценность, способность дать продолжение и жанру, и литературному направлению.

4. Тезаурусный анализ позволил определить продуктивность «слов» и «речей» Феофана Прокоповича в контексте ораторской прозы первой половины XVIII в.

5. Основа успеха Феофана-стихотворца заключается в подвижности системы поэтических жанров литературы Петровской эпохи, в актуализации его произведений.

6. Феофан Прокопович стоит у истоков русско-зарубежных литературных контактов не только Петровской эпохи, но и всей первой половины XVIII в.

7. Феофан-переводчик во многом определил эволюцию и значение переводной литературы в русском историко-литературном процессе XVIII в.

Апробация работы. Результаты исследования неоднократно представлялись в докладах на вузовских, межвузовских, региональных, всероссийских и международных научных конференциях (всего 73 конференции): Зональная конференция литературоведов Поволжья (15 конференций, 1982-2012: Самара, Волгоград, Казань, Елабуга, Астрахань,

Саратов, Тольятти, Кострома,