автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Творчество Геннадия Айги в контексте проявления эстетики символизма в европейской, русской и чувашской литературе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество Геннадия Айги в контексте проявления эстетики символизма в европейской, русской и чувашской литературе"

004613057

АНИСИМОВА ЕКАТЕРИНА ГЕННАДЬЕВНА

ТВОРЧЕСТВО ГЕННАДИЯ АЙТИ В КОНТЕКСТЕ

ПРОЯВЛЕНИЯ ЭСТЕТИКИ СИМВОЛИЗМА В ЕВРОПЕЙСКОЙ, РУССКОЙ И ЧУВАШСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Специальность 10.01.02 - Литература народов Российской Федерации (чувашская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 6 ДЕК 20/0

Чебоксары 2010

004618057

Работа выполнена на кафедре чувашского и сравнительного литературоведения ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова»

Научный руководитель - доктор филолопических наук, профессор

Ермакова Галина Алексеевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Метин Петр Николаевич кандидат филологических наук, доцент Иванова Ирина Константиновна

Ведущая организация - ГНУ «Чувашский государственный

институт 1уманитарных наук»

Защита состоится 16 декабря 2010 года в 1300 часов на заседании диссертационного совета Д 212.301.03 при ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова» по адресу: 428034, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 38/1, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова, сведения о защите и автореферат размещены на официальном сайте университета http://www.chuvsu.ru

Автореферат разослан 16 ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук доцент

А.М. Иванова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа представляет собой исследование творчества чувашского поэта Г. Айги в контексте проявления эстетики символизма в европейской, русской и чувашской литературах, а также содержит сравнительно-сопоставительный анализ творчества Г. Айги и французского поэта П. Верлена, основоположника символистского направления, обогатившего поэзию тонким лиризмом, музыкальностью, выразительностью.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения специфики проявления эстетики символизма в чувашской лирике XX века. Сопоставительное изучение французского, русского, чувашского поэтических дискурсов в русле проявления эстетики символизма до настоящего времени оставалось вне зоны интересов исследователей.

Актуальность работы обусловлена также необходимостью анализа типологических параллелей с целью осознания глубин чувашской литературы, ее своеобразия и поиска элементов символизма, отсутствием фундаментальных трудов, освещающих типологическую общность художественно-философских миров П. Верлена и Г. Айги, необходимостью их культурфилософского изучения, осознания того, каким образом эстетическая система П. Верлена нашла отражение в лирике Г. Айги. К числу проблем, требующих детального рассмотрения, относится проблема взаимодействия и творческого пересечения художественного мира Г. Айги с литературным течением символизма.

Сходство между «литературными фактами» Г. Айги и П. Верлена будет рассматриваться нами, во-первых, на фоне сходства общественного развития России второй половины XX века и Франции периода жизни П. Верлена (1844-1896), во-вторых,- на фоне литературного контекста Г. Айги с творчеством П. Верлена. Считаем, что литературное влияние творчества П. Верлена на Г. Айги осуществлялось по той причине, что в России и Франции периода творчества данных поэтов были аналогичные общественные и литературные процессы. Историко-

типологические явления между Францией 60-90 гг. XIX века и _

Россией второй половины XX века, считаем, являются теми ]

предпосылками, на фоне которых будем находить «типологические аналогии» между творчеством поэтов, в ходе исследования рассмотрим сходства, остановимся частично на различиях в их творчестве.

Творчество Г. Айги представляется наиболее интересным автору исследования, поскольку именно в нем эстетика символизма воплотилась столь полно. Его лирика на разных этапах развития литературоведческой мысли привлекала исследователей, но до сих пор, как показывают наблюдения, остаются проблемы, не нашедшие достаточного отражения в научной литературе. Все это говорит о том, что назрела необходимость исследования специфики проявления эстетики символизма в лирике чувашского этноса. Этим и обусловлена актуальность данной работы.

Цель данного исследования - проанализировать художественный мир Г. Айги в контексте европейского, русского и чувашского символизма, выявить основополагающие признаки литературного течения символизма, определить схожие черты и мотивы, присущие творчеству поэтов данного направления, общее и специфическое в эстетическом сознании поэтов П. Вердена и Г. Айги.

Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

1) рассмотреть особенности европейского, русского символизма, выявить проявление их эстетики в творчестве Г. Айги;

2) проанализировав мотивы молчания, тишины, трагического мироощущения в творчестве П. Верлена и Г. Айги, выявить общее и специфическое в их художественных мирах;

3) рассмотреть специфику проявления эстетики символизма в творчестве чувашских поэтов К. Иванова, М. Сеспеля и Г. Айги.

Объектом исследования являются художественные миры К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги и П. Верлена.

Предмет исследования - изучение основных черт и мотивов, присущих символизму, в художественных мирах поэтов.

Научная новизна исследования определяется малоизу-ченностью избранной темы и состоит в осмыслении значимости символистской поэтики в творчестве Г. Айги, а также определяется тем, что в исследовании впервые рассматривается творчест-

во художника слова в контексте европейского, русского и чувашского символизма. Объектами сопоставительного анализа становятся творчество чувашского поэта и произведения П. Верлена в контексте такого литератруно-художественного направления как символизм. В связи с этим данное исследование позволило впервые представить творчество Г. Айги сквозь призму символистского мировидения. Для диссертанта представляется важным рассмотреть, какова степень влияния символизма на чувашского поэта, соответствует ли восприятие художника слова мировосприятию поэтов-символистов П. Верлена, К. Бальмонта, В. Брюсова. До сих пор нет целостного исследования, посвященного данной теме, которое позволит рассмотреть проблему разносторонне и более полно.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что представленное в ней исследование может стать составной частью всестороннего целостного анализа творчества Г. Айги и П. Верлена. Конкретные наблюдения и выводы, содержащиеся в диссертации, позволяют дополнить и существенно скорректировать существующие в литературоведении представления об эстетике творчества поэтов.

Практическое значение диссертации обусловлено возможностью использования ее материалов в вузовском преподавании (в курсах истории чувашской литературы, анализа поэтического текста, спецкурсах и спецсеминарах по проблемам поэтики и поэтической стилистики), а также в школьной практике изучения чувашской литературы. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке вузовских учебников и учебно-методических пособий по чувашской поэзии, лекционных курсов, спецсеминаров по изучаемой проблеме. Собранный автором фактический материал может быть использован на практических занятиях по современной чувашской литературе. Основные выводы могут оказать помощь в дальнейшем исследовании творчества Г. Айги. Материал диссертации будет интересен любому интересующемуся чувашской лирикой для выявления идейно-художественной специфики и эстетического достоинства поэтического мира чувашского поэта.

Методологическую основу диссертационной работы составляют системный, сравнительно-сопоставительный, струк-

турно-типологический методы анализа. В этом отношении принципиальным для осуществления данного исследования представлялось обращение к трудам В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада, А.Н. Веселовского. Из современных исследователей на автора диссертации в теоретико-методологическом отношении повлияли работы В.Г. Родионова, А.П. Хузангая, Г.А. Ермаковой, внесших большой вклад в изучение художественных миров чувашских поэтов Г. Айги и М. Сеспеля. Большой методологический интерес представили труды М.Л. Гаспарова, В.И. Иванова, Ю.М. Лотмана, А.Ф. Лосева, много сделавших для понимания места символа в истории культуры и в системе культуры, для обоснования методов анализа символистских текстов культуры. Для определения принципов символизма как направления европейской художественной культуры существенный интерес представляют труды А. Белого, К. Бальмонта, Д. Мережковского. Кроме того, в контекст диссертационного исследования вошли источники, отражающие творческий и теоретический символистский контекст литературы: наследие П. Верлена, В. Брюсова, К. Бальмонта, А. Белого, К. Иванова, М. Сеспеля и др.

Методика исследования базируется на принципах системного и типологического подходах, методах структурного и сравнительного анализа.

Материалом исследования являются лирические произведения К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги и П. Верлена.

Результаты проведенного исследования позволяют вынести на защиту следующие положения:

1) Символизм - направление в европейском и русском искусстве, сосредоточенное на художественном выражении посредством символа интуитивно постигаемьгх сущностей и идей, нашел отражение и в чувашской поэзии.

2) Основной чертой лирики Г. Айги, как и лирики европейского символизма, явилось обозначение «вещей в себе».

3) Поэзии Г. Айги свойственно, как и лирике французских и русских символистов, обращение к сфере духа. В лирике П. Верлена и Г. Айги посредством тишины лирический герой постигает законы универсума, вечной, бесконечной духовной первоосновы вселенной, Абсолюта.

4) Образы окружающей природы - поля, леса, деревьев -являются у поэтов из Чувашии, как у поэтов-символистов, не только пространственной локализацией образа мира, но и выражением концепции бытия.

5) Эстетическая система Г. Айги, как и эстетическая система П. Верлена, базируется на выражении звуковых, зрительных ощущений, использовании оригинальных выразительно-изобразительных средств.

6) Символы в чувашской поэзии выступают в качестве священного языка жрецов и придают словам особенное, «таинственное значение».

7) Эстетическая система как символизма, так и Г. Айги, зиждется на новом понимании предназначения поэзии, которая должна не описывать внешний мир, а открывать тайну, высшую реальность.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в статьях в научно-рецензируемом журнале «Вестник Чувашского государственного университета» и в сборниках научных трудов. Отдельные аспекты исследования были изложены в виде докладов на ежегодных конференциях различного уровня: международная научно-практическая конференция «Творчество Геннадия Айги: литературно-художественная традиция и неоавангард», межрегиональная научно-практическая конференция «Михаил Сеспель и чувашская литература: традиции и новаторство».

Структура работы отражает логику, характер и основные цели исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы исследования, формулируются цели и задачи, указываются методы анализа материала, обосновываются новизна и теоретическая и практическая значимость, формулируются теоретические положения, выносимые на защиту.

Первая глава диссертационной работы «Творчество Геннадия Айги в контексте европейского символизма» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Особенности европейского символизма и проявление его эстетики в художественном мире Геннадия Айги» речь идет о таком литературном направлении, как символизм, сформировавшемся во Франции в 1880-1890 гг. и получившем широкое распространение в литературе, живописи, музыке, архитектуре и театре многих европейских стран на рубеже XIX - XX вв. А также речь идет о влиянии данного литературного течения на творчество чувашского поэта Геннадия Айги. Новое течение явилось порождением глубокого кризиса, охватившего европейскую культуру в конце XIX - начале XX вв. Для этого кризиса было характерно разочарование в прежних общественных идеалах, ощущение неотвратимой гибели существующего строя жизни. Кризис давал о себе знать в негативной оценке прогрессивных общественных идей и пересмотре моральных ценностей, в утрате веры в силу научного познания и во вспышке увлечения идеалистической философией.

Символизм был своеобразной эстетической попыткой уйти от противоречий реальной действительности в область общих, вечных идей и истин. Символизм раскрывается как новый тип богоискательства, осмысливаются религиозно-философские вопросы, а также вопрос о человеке, бросившем вызов своим ограниченным возможностям. Символистское движение, исходя из этих переживаний, главенствующее значение придавало восстановлению связей с миром потусторонним, что выразилось в частом обращении символистов к тайнам человеческого бытия, в возрастании роли воображаемого, в увлечении мистикой, языческими культами, теософией, что проявилось и в творчестве Г. Айги. Символистская эстетика воплощалась в самых неожи-

данных формах, углубляясь в воображаемый, запредельный мир, в области, прежде не исследованные, - сон и смерть, эзотерические откровения, мир эроса и магии, измененных состояний сознания. Символизм стал одним из самых плодотворных и самостоятельных направлений как европейского искусства конца прошлого века, так и русского искусства рубежа Х1Х-ХХ веков. В его основе - стремление выразить через символический образ интуитивно постигаемые сущности и идеи, смутные, изощренные чувства и видения. Символисты стремились проникнуть в тайны бытия и сознания, узреть сквозь видимую реальность сверхвременную идеальную сущность мира и его трансцендентную составляющую, что так характерно и для художественного мышления Г. Айги.

Чем ближе мы знакомимся с художественным миром Г. Айги, тем яснее сознаем, что наряду с торжественным ощущением «легкости мира» присутствуют чувства, эмоции, переживания. И это понятно: поэт почти никогда не приводит описания явлений, он пишет о том, что происходит в его душе, когда он наблюдает или переживает то или иное событие, будь это жизнь природы, или же произведение искусства, или же моменты личной жизни.

В многоплановости бытия символисты ощущают бесчисленные внутренние связи, слиянность всех образов и вещей, что видим и в творчестве Г. Айги. Цель символизма - познать подлинную сущность предметов и явлений интуитивным путем, что характерно и для поэта из Чувашии.

Эстетическая система как символизма, так и Г. Айги, зиждется на новом понимании предназначения поэзии, которая должна не описывать внешний мир, а открывать тайну, высшую реальность. Например, у П. Верлена в сборнике «Романсы без слов» эстетическая система базируется на музыкально-метафорической образности, у С. Малларме - своеобразном жречестве, «эзотеричносги», у Г. Айги эстетическая система базируется на выражении звуковых, зрительных ощущений, использовании оригинальных выразительно-изобразительных средств. Г. Айги часто обращается к сфере духа, что имеет место и в поэзии символистов. В основе символистской концепции лежит постулат о наличии за миром видимых вещей истинного,

реального мира, который наш мир явлений лишь смутно отражает, что видим и в лирике чувашского поэта.

Основой художественного метода французского символизма является резко субъективированный сенсуализм, что видим и в лирике Г. Айги. У него действительность воспроизводится как поток ощущений, интеллектуальная переработка воспринятого устраняется. В языке чувашского поэта, как у С. Малларме, синтаксис деформируется, выпадают знаки препинания, второстепенные члены предложения, допускаются инверсии («косогор печальный», «душа одинокая»). Он, как и С. Малларме, избегает обобщений, ищет не типическое, а индивидуальное, единственное в своем роде. Наряду с вольным, психологизированным синтаксисом, нарушающим логические нормы и передающим переживания лирического субъекта, создается «свободный стих» как основная форма поэзии. Существенными признаками стиля Г. Айги, как и С. Малларме, является анархичность, дифферен-цированность, атектоничность. Вместо логически упорядоченного движения мысли дается ее психологическое становление со всякими побочными ходами, случайными ассоциациями. Распад логических и материальных связей приводит к крайней раздробленности образов, объединяемых лишь хрупким единством настроения. Образы многообразны, даны в различных планах. Объект и субъект фиксируется в аспекте данного, изолированного от друг их момента. Поэзия Г. Айги, как и лирика С. Малларме, приобретает характер импровизации, фиксируя «чистые впечатления».

В живописании внешних впечатлений у Г. Айги, как и у С. Малларме, господство получают полутона, переливы; вместо резко очерченных чувств, патетических эмоций изображаются оттенки настроений. Он не отходит от актуальной тематики, но, как французские символисты, сосредоточен на интимно-психологическом «интерьере». Художник слова не бежит от действительности, не уходит в мир грез, фантастики, что видим в творчестве французских символистов. У него сохраняется трезвое представление об объективной действительности, но прием символизации у Г. Айги, как и у французских символистов, имеет вполне субъективистский характер. Символ используется и Г. Айги и французскими символистами как «намек», как

выражение крайне индивидуализированного переживания, не укладывающегося в рамки общезначимых, логизированных форм. У Г. Айги, как и у П. Верлена, часто изображаемое явление вовсе не называется, символизация приобретает характер перифраза, символ становится загадкой. Изображаемое явление не названо, но оно указывается через символы. Г. Айги стремится интуитивно проникать в суть вещей. Подобная особенность его лирики сближает его с французскими символистами, так как стремление к интуитивному проникновению в суть вещей характерно для французского символизма.

Г. Айги, как и символисты, пытается создать язык, который бы выражал его индивидуальное восприятие. Он ищет собственный ритм не только для своего творения в целом, но и для каждого стихотворения. Чтобы передать сверхчувственное, он пользуется языком видимого мира. Словесные знаки выполняют теперь другую функцию - функцию символов, способных обозначить (приоткрыть) неизведанное. Взгляд на язык, как на собрание символов, коренным образом меняет отношение к его понятийной структуре. Г. Айги, как символистов, интересуют не конкретно значение слов, а их нюансы.

Перейдя от детального выписывания мелочей к проникновению в настроение природы, символизм перенес во французскую поэзию пейзаж не только лирический и интимный, но и еще более правдивый, чем поэтические описания природы у романтиков и парнасцев. В поэзии Г. Айги, как и в лирике символистов, природа занимает более значительное место, чем обстановка для настроений, но не поглощает всего содержания поэтического произведения; она есть образ мировоззрения поэта. Утонченное чутье природы послужило не для детального, натуралистического описания ее красот, но для воспроизведения ее внутреннего мира. Природа живет, обновляется, через нее лирический субъект постигает законы бытия.

Основной чертой лирики Г. Айги, как и лирики европейского символизма, явилось обозначение «вещей в себе». При этом поэтический символ рассматривался им как более действенное, чем художественный образ, орудие художника слова. Он, как и поэты-символисты Шарль Бодлер, Поль Верлен, Артюр Рэмбо, Стефан Малларме, стремился постичь и изобразить мир посред-

ством метафор и аналогий, широкого использования музыкальной стихии. Основной идеей являлась для него идея свободы творчества и поэтического воображения, не ограниченная законами внешней действительности. Внешний мир у него словно отходит на второй план, на первый план выходит душа поэта, переполненная эмоциями и чувствами. Эстетическая система Г. Айги базируется на выражении звуковых, зрительных ощущений, использовании оригинальных, как мы уже заметили, выразительно-изобразительных средств. Его поэзии свойственно, как и лирике французских символистов, обращение к сфере духа. Действительность воспроизводится им как поток ощущений. Все это роднит его с европейскими поэтами-символистами. Итак, вышесказанное позволяет нам сделать вывод о том, что в его лирике прослеживаются отдельные черты европейского символизма.

Во втором параграфе «Мотивы молчания, тишины, трагического мироощущения в творчестве П. Верлена и Г. Айги» автором проанализировано значение мотивов тишины, молчания, трагического мироощущения в художественных мирах П. Верлена и Г. Айги.

Мотивы молчания, тишины в творчестве поэтов являются источником вдохновения и необходимым условием творческого процесса.

Мир поэзии П. Верлена и Г. Айги представляет собой неразрывную художественную ткань из множества мотивов. Мотивы же молчания, тишины, трагического мироощущения представлены более полно, поэтому мы остановимся на их осмыслении. Образ «тишины», многократно повторяясь в лирике поэтов, превращается в своеобразный символ, соединяясь с другими образами, создает уникальный поэтический мир.

В лирике Г. Айги возникает образ трагического героя, для которого общие вопросы бытия составляют суть внутренней жизни. Художественный центр его творчества - изображение самосознания лирического героя, трагического искателя истины, оказавшегося в непримиримом антагонизме с миром здешним. Г. Айги можно назвать поэтом молчания и тишины. Тишина в его понимании является тишиной говорящей, слышимой и видимой.

Через субъективное мировидение, множество частных деталей П. Верленом и Г. Айги воссоздаются мгновения, каждое из которых - извлеченное из глубин внутренней жизни переживание. И хотя семантика слова «тишина» соотносится с миром природы, она всегда сопрягается с духовной жизнью лирического героя и оценивается как событие внутреннего бытия. Тишина как беззвучие, как отсутствие шума поэту нужна, чтобы вслушаться в неуловимое, беззвучное, безгласное.

Символ «тишина» в контексте поэзии Г. Айги включает тишь, безмолвие, молчание беззвучие, запустение. В лирике же поля П. Верлена «тишина» сопряжена с грустью, тоской, отчаянием.

Постоянные аббревиатуры, эллипсы, инверсии, изъятие глаголов - все создает впечатление тайны; таинством становилась и сама творческая работа. Каждое слово приобретает в шифре лирики поэтов особенное значение.

Молчание у поэтов означает приобщение к неизведанному, непостижимому, мотив тишины сопряжен с природой и окружающим миром, но, тем не менее, она так или иначе связана с внутренней жизнью лирического героя и характеризует его внутреннее состояние. Эту особенность ярко наблюдаем в творчестве как П. Верлена, так и Г. Айги.

Тишина в поэзии П. Верлена и Г. Айги представляется как беззвучие, необходимое поэтам, чтобы услышать неуловимое, невидимое. Подобное позволяет услышать вечность, Всевышнего, слиться в гармонии с природой. Внемлющий дух лирического героя постигает присутствие Творца. Молчание в произведениях поэтов говорит о всеохватности, всечеловечности безмолвия. Авторы будто говорят, что молчание и безмолвие позволяют постичь Слово, а Слово символизирует божественное начало. Тем самым лирический субъект слышит голос Всевышнего и стремится постичь тайны бытия. Молчание приобретает особый сакральный характер, поскольку молчание становится внутренним голосом лирического героя, который соединяет его с наивысшей силой.

В лирике П. Верлена и Г. Айги посредством тишины лирический герой постигает законы универсума, вечной, бесконечной духовной первоосновы вселенной, Абсолюта. Прислушива-

ясь к тишине, он уходит в запредельные миры, стремится к отвлечению от земной реальности, отрешенности от мира и тематической замкнутости, слышит зов немых голосов, которые открывают ему истину о времени, смерти и бессмертии.

Мотив молчания и тишины в творчестве поэтов является источником вдохновения и необходимым условием творческого процесса. С помощью этих мотивов авторы осмысливали миро-совершенство.

Следует отметить тот факт, что для поэзии П. Верлена и Г. Айги характерны также мотивы трагического мироощущения. В творчестве названных поэтов преобладают мотивы одиночества, покинутости, печали и грусти, что характерно для философии экзистенциализма.

Идею "экзистенционального мышления" выдвинул С. Кьер-кегор. В отличие от научного мышления, исходящего из теоретических принципов (оно абстрактно и безлично), экзистенцио-нальное мышление связано с внутренней духовной жизнью личности.

Покинутость, одиночество, смерть - ведущие темы экзистенциализма, что видим в творчестве французского поэта П. Верлена и Г. Айги. В центре внимания названных поэтов лежит проблема сущности человеческой жизни; по их мнению, сущность (смысл) человеческого существования находится в самом существовании. Бытие ими представляется как некоторая непосредственная нерасчлененная целостность субъекта и объекта, человека и мира. В качестве подлинного бытия, начального бытия выделяется само переживание, а именно - переживание человеком своего "бытия-в-мире". Бытие не позволяет спокойно созерцать себя - его можно лишь подглядеть украдкой в быстротечных обстоятельствах.

Поэзию П. Верлена и Г. Айги роднит тонкость восприятия природы и желание с ее помощью передать свои ощущения, окружающую действительность, непосредственные впечатления, непроизвольные эмоции, переживания жизни, преломления реальности. Пейзажная лирика Г. Айги связана с широкой лирической традицией, но мы можем отметить влияние верленовского пейзажа душевных состояний, проникнутого мотивами усталости и тревоги.

Истинное величие чувашского поэта обнаруживается в его лирике. Гениальный художник, глубокий мыслитель, тонкий психолог - таким предстает он в стихах, темы которых вечны: смысл бытия человеческого, жизнь природы, связь человека с этой жизнью, любовь. Эмоциональная окраска большинства стихотворений художника слова определяется его мятущимся, трагическим мироощущением. Г. Айги волнуют мысли о человеке, о судьбах человечества. Он передает одновременно и растерянность своего современника, не знающего, где и в чем искать опоры, и его веру в возможную гармонию жизни, поэтому пейзажная и интимная лирика Г. Айги - это лирика философская.

В лирике П. Верлена и Г. Айги встречаются также мотивы страдания, смерти.

Идея смерти всегда привлекала к себе поэтов. И на это есть серьезная психологическая причина. Дело в том, что страх человека перед смертью глубоко эгоистичен, и уж этим одним он интимно близок поэзии. С другой стороны, идея смерти привлекательна для поэта простором, который она дает фантазии. Реми де Гурмон давно уже заметил, что наш интеллект никак не может привыкнуть к обобщению идеи смерти с тою, которая, казалось бы, особенно ей близка, то есть с идеей небытия (du néant). Здесь поэзия является именно одною из сил, которые властно поддерживают эту разобщенность. Дело в том, что поэт влюблен в жизнь, и таким образом смерть для него лишь одна из форм этой многообразной жизни. Le néant получает символ, входящий в общение с другими, и тем самым ничто из ничто обращается уже в нечто: у него оказывается власть, красота и свой таинственный смысл.

Мотивы тишины, молчания, трагического мироощущения, одиночества, тоски, грусти, покинутости присутствуют в творчестве П. Верлена и Г. Айги. Как справедливо заметил П.В. Курмилев «существует ряд объективных факторов, составляющих основу негативной, оцениваемой как трагическая, стороны человеческого бытия. Эти факторы - такие, как смерть, болезни, кратковременность и хрупкость любых благ - универсальны, являются общими для людей всех культур и эпох» (Курмилев, 2006: 63).

Вторая глава диссертационной работы «Эстетические принципы русского символизма и их проявление в художественном мире К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Творчество Г. Айги в контексте русского символизма» представлено творчество чувашского поэта Г. Айги в контексте русского символизма.

Русский символизм воспринял от западного многие эстетические установки, такие, как: ориентация на идеалистическую философию; взгляд на творчество, как на культово-обрядовый акт; интуитивное постижение мира; выдвижение музыкальной стихии как праосновы жизни и искусства; предпочтение стихотворным и лирическим жанрам; внимание к аналогиям и «соответствиям» в поисках мирового единства; обращение к классическим произведениям античности и средневековья в установлении генеалогического родства. Однако в процессе творческого оформления в самостоятельное течение символизм обрел существенное национальное и социальное своеобразие. Русские поэты не только по-своему углубили символизм как искусство слова, они прочно связали его с драматизмом и напряженностью эпохи рубежа XIX и XX веков.

Русские поэты А. Белый, И. Анненский, Ф. Сологуб смотрели на символизм как на средство создания нового типа художественного мышления, который строится на воспроизведении мира явлений не в его материальной данности, а в виде ознаменования некоей многозначительной идеи, находящейся за пределами чувственного восприятия. Роль выразителя скрытых реальностей отводилась при этом символу, с которым связывалось представление о смысловой текучести, потенциальной многозначности художественного образа. Категория символа, давшая название всему течению, утвердилась в поэтике русского символизма в результате абсолютизации одной из особенностей художественного творчества вообще. Она оказалась удобной для выражения идеи многосмысленности мира, противостоящей аллегории.

Символическая, иносказательная манера, вызванная боязнью упрощенно-однозначного восприятия действительности, определила отличие символистов от писателей других направле-

ний. Закономерности исторической и природной жизни воспринимаются поэтами-символистами исключительно сквозь призму воздействия их на психический склад и внутренний мир личности, которая становится показателем общего состояния жизни.

В поэзии же осознанно предпочитаются лирические жанры, что ставило ее перед необходимостью выявления новых возможностей. Символисты делают стих многозначным и многоплановым, расширяют систему изобразительных средств, широко используют музыкальное начало. Культивируются новые жанры - лирическая поэма, стихотворные циклы, что встречается и в лирике Г. Айги. Внутреннюю цельность получает у него стихотворный сборник; связанность повествования находит опору в непрерывности внутренней (лирической) жизни самого поэта, который и оказывается героем своих произведений.

Культурфилософский дискурс русских символистов начала ХХ-го века актуален и сегодня, так как целый ряд принципиальных проблем современной цивилизации не изменил своего качества за последнее столетие. Это прежде всего: тема судьбы человека в бесчеловечном мире; признание неустранимой трагичности человеческого бытия; кризис человека, проявляющийся в кризисе жизни, войнах; призыв к углубленному самосознанию, обращенный к мыслящей части человечества; вера в силу свободной Мысли, как единственно реальную силу, способную преобразить человека и окружающий мир; поиск путей становления единого человечества и утверждение человека как Чела-Вечности; утверждение духовных основ культуры как выход из цивилизованного кризиса современности.

Действительность, доступная личности, проникнута поисками свободной субъективности, исходящих от самой действительности и в ней же сосредоточенных, воспринимается поэтом как признаки самой действительности. Поэт покоряется направлению поисков, перенимает их и ведет себя как предметы вокруг. Действительность в поэзии Г. Айги воспроизводится как поток ощущений; интеллектуальная переработка воспринятого устраняется, поэтическая речь резко противопоставляется коммуникативной.

Желая преодолеть дифференцированность, раздробленность, камерность, русский символизм стремится к монумен-

тальному искусству, ищет абсолютного, общеобязательных норм как импульсов для объединения и действования. Но символизм ищет связующие начала не в действительности, не в мире реальном, а в потустороннем мире «геаИога» (высших реальностей), в религиозно-метафизических концепциях объективного идеализма.

В символизме усиливается борьба с материализмом, рационализмом, реализмом. Вместо мгновенного, преходящих явлений, культивировавшихся импрессионизмом, русский символизм выдвигает вечные сущности, абсолютное. Сенсуалистическому культивированию формы символизм противопоставляет «содержательность» воинствующего идеализма, лозунги мифотворческого и религиозного искусства. На смену произвольной фантастике приходит символ, который трактуется как ознаменование реальностей высшего порядка и миф как наиболее обобщенное раскрытие религиозного миропонимания.

Материальный мир рисуется символистами как маска, сквозь которую просвечивает потустороннее. Мир реальных явлений, быта или условной фантастики изображается гротескно, дискредитируется в свете трансцендентальной иронии. Ситуации, образы, их движение получают двойное значение: в плане изображаемого и ознаменовываемого.

Символизация, базирующаяся на резко выраженном дуализме, становится основой творческого метода. Символизм избегает логического раскрытия темы, обращаясь к символике чувственных форм, элементы которых получают особую смысловую насыщенность. Сквозь вещественный мир искусства «просвечивают» логически невыражаемые «тайные» смыслы. Выдвигая чувственные элементы, символизм отходит в то же время от импрессионистического созерцания разрозненных и самодовлеющих чувственных впечатлений, в пестрый поток которых символизация вносит известную цельность, единство и непрерывность.

Излюбленными темами, к которым обращались символисты, являлись смерть, любовь, страдание, ожидание каких-либо событий. Эстетика символизма обращается к сфере духа, «внутреннего видения», что наблюдается и в художественном мире чувашского поэта Г. Айги.

В основе символистской концепции лежит постулат о наличии за миром видимых вещей истинного, реального мира, который наш мир явлений лишь смутно отражает. Искусство рассматривается как средство духовного познания и преображения мира. Искусство символисты ставят более всего. Оно для них важнее, чем жизнь. Г. Айги пытается обнаружить духовную силу, энергию, присутствие Бога.

Для Г. Айги, как и для русского символизма, характерно интуитивное постижение мира, призыв к углубленному самосознанию. Тема судьбы человека в бесчеловечном мире, признание неустранимой трагичности человеческого бытия, кризис человека занимает большое место как в творчестве поэта из Чувашии, так в творчестве русских поэтов-символистов В. Брюсова, К. Бальмонта. Обретение абсолютной свободы, обращение к сфере духа, внутреннее видение действительности, предстающее как нескончаемый поток ощущений, свойственно поэзии Г. Айги и приближает его к эстетике русского символизма.

Во втором параграфе «Специфика проявления эстетики символизма в творчестве чувашских поэтов» речь идет о том, что в поэзии К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги присутствуют элементы эстетики символизма.

В литературоведении и по сегодняшний день господствующим является мнение об отсутствии в чувашской литературе начала XX века модернистских течений, в том числе символизма. Для начала XX века, времени «культурного Ренессанса», характерен творческий подъем поэзии. Поэты, в том числе и чувашские, как К. Иванов, М. Сеспель, видели не только грядущие зори, но и что-то страшное, надвигающееся на Россию и мир, предчувствовали катастрофу.

Обостренное художественное чувство и философское осмысление мировых исторических процессов позволили К. Иванову и М. Сеспелю не только предвидеть события ближайших десятилетий, но и начертать образ всего столетия.

К началу века чувашская литература достигла небывалой ранее зрелости. Во-первых, в литературном сознании народа усиливаются тенденции к обновлению эстетического содержания (художественный образ, эстетический идеал), что явилось следствием активизации общественно-политической жизни всей

России. Во-вторых, происходит жанрово-стилевое обогащение литературы - рождаются новые жанровые формы (повесть, жизнеописание, поэма, драма). Особенно динамично развивается лирическая поэзия, в ней представляются общечеловеческие проблемы (добро и зло, вопросы морали). Чувашская поэзия не ограничивается общепросветительскими устремлениями, она становится более содержательной, вместе с тем становясь художественно богаче и разнообразнее. С точки зрения Ю.М. Артемьева, «чувашская поэзия традиционно была более развитым родом, и это стало примечательной особенностью национального эстетического сознания» (Артемьев, 2003: 78). В лирической поэзии особо выделяется вклад К. Иванова и М. Сеспеля, творческие искания которых обогатили чувашскую поэзию начала XX века.

Поэзия К. Иванова и М. Сеспеля показывает, что и в чувашской литературе начала XX века присутствовали элементы эстетики символизма. Следует отметить, что стремление К. Иванова к предельному обобщенному показу исторической судьбы нации обусловлено мышлением образами-символами. У К. Иванова символы оказываются исходным моментом мышления. К. Иванов и М. Сеспель - поэты, имеющие особое мироощущение и миропонимание. Они - поэты внутренней душевной жизни, которая становится центром мироздания и ареной человеческих деяний.

Особо ярко черты символизма проявляются в творчестве чувашского поэта М. Сеспеля.

Любое его стихотворение - это чудо, как бы сотворенное не человеком, а самой природой и лишь одухотворенное кистью художника и лирою великого поэта. Например, в стихотворении Тинёсе «Морю» поэт исключительно мастерски пользуется живописью и звукописью стиха, порой изобретая неожиданные словосочетания, передавая переливы света.

Каждый поэт в своем творчестве, так или иначе, стремится изобразить свой идеал, свое мировосприятие. М. Сеспель не является исключением. Из многих заветных мыслей и главного жизненного кредо поэта нетрудно представить его идеал: это реальная гражданская свобода, социальное равенство всех людей и народов Земли и возрожденная культура чувашского наро-

да. Поэзия М. Сеспеля характеризуется присутствием национального духа, темперамента, энергии.

Очертания будущего у М. Сеспеля зыбки, приблизительны, поэтому он, как и многие поэты того времени, часто выражает свой эстетический идеал иносказательной образностью - аллегорией, метафорой, символом.

Погружаясь в художественные миры М. Сеспеля и Г. Айги, можно сказать, что там ярко представлены звукосимволика и цветосимволика образов, что весьма характерно для эстетики символизма.

Цвет, звук, ощущение занимают в поэзии М. Сеспеля и Г. Айги большое место. Пользуясь ими, они придают стиху своеобразную тональность, лирическую настроенность. М. Сеспель с помощью цветовой палитры передает восприятие окружающей действительности, свое настроение, мысли и чувства. Цветосимволика М. Сеспеля, как и цветосимволика В. Брюсова и К. Бальмонта, подчеркивает красоту, изящество, неповторимость образа, расширяет круг ассоциаций при восприятии окружающей действительности. Через его цветосимволику воплощаются чувства всепоглощающего единения с природой.

Г. Айги, подобно М. Сеспелю, использует краски-слова, чтобы нарисовать образ окружающего мира, поэтому в его поэзии ассоциативность цвета достигает наибольшей образности, выразительности, символичности, метафоричности.

Еще одним элементом проявления эстетики символизма в чувашской поэзии является психологизированность, которая присуща поэту М. Сеспелю. В стихотворении «Чувашский язык» мы наблюдаем, как предмет теряет ясные очертания, растворяется в потоке разрозненных ощущений, качеств; доминирующую роль играет эпитет, красочное пятно. Эмоция становится беспредметной и «невыразимой». Поэзия стремится к усилению чувственной насыщенности и эмоционального воздействия. Стихотворение приобретает напевность, музыкальность и изобилует звуковыми повторами.

Центр мироздания поэтов - личность, её душа, она арена самих жестоких сражений. И К. Иванов, М. Сеспель и Г. Айги стремятся изобразить путь восхождения в иные миры. Уходят в сферу идеального, считают, что только там можно постичь оче-

видную красоту. М. Сеспель достигал идеи красоты через гармонию, поиск идеала, совершенства. Вся жизнь М. Сеспеля прошла в борьбе против дисгармонии. Но он вел эту борьбу необычным образом - путем самоусовершенствования. Непрерывно совершенствуя себя, он рос по идеалу, созданным самим же, на основе всей впитанной в себя культуры Человечества. Он стремился приблизить действительность к своему идеалу, но чем дальше, тем больше они расходились друг от друга. Это был путь к Большой трагедии.

Символисты понимали проблематичность бытия в этом мире, поэтому глубоко представляли внутренний мир человека. С их точки зрения, есть два плана существования личности, которые постоянно пересекаются: микрокосм личности, макрокосм бытия. Важным является путь восхождения.

На рубеже Х1Х-ХХ веков мистицизм занимает главное место в жизни русского общества. Данный феномен обусловлен духовным кризисом, который совпал с экономическими потрясениями. В этой атмосфере перестраивалось человеческое сознание. Человек находился в поисках самого себя, следствием чего стали мистические искания. Человек стремился уединиться, отгородиться от непонятного чужого мира. Вследствие этого, мы можем сказать, что и в чувашской поэзии прослеживаются отдельные мистические черты.

Мистическое содержание является неотъемлемой частью поэзии символистов, оно просматривается в отдельных произведениях К. Иванова, М. Сеспеля и Г. Айги.

Основным стилистическим средством в поэзии символистов служила метафора. Ожившая железная мялка в балладе К. Иванова Тимёр тыла «Железная мялка» - это метафорический образ, который олицетворяет все земное зло, которое губит все живое, встретившееся на ее пути. Все произведение пропитано фатализмом и мистицизмом. В основе произведения К. Иванова «Железная мялка» лежит трагический конфликт, заключающийся в том, что положительная героиня Чегесь противостоит судьбе и неминуемо гибнет от зла, невежества и других пороков, изобилующих в обществе. В балладе К. Иванова наблюдаем нравственное противостояние главной героини земному злу, представленному через образ железной мялки. Движение души,

внутреннего мира человека, особый лиризм наряду с символическим сочетанием делает произведение К. Иванова ярким образцом выражения внутреннего мира человека путем мистических и таинственных исканий.

В творчестве М. Сеспеля и Г. Айги присутствуют элементы мистицизма, в частности вера в потусторонний мир, который является более совершенным, чем земной. Среди специфических черт, используемых М. Сеспелем, является употребление сакральной лексики, а также образа Креста. Мотив креста символизирует страдание, сопричастность к мученичеству Иисуса Христа.

Мистика для Г. Айги - это вера в божественный, таинственный, сверхъестественный мир. Он имеет возможность целиком погружаться в него и имеет возможность непосредственного общения с ним.

Изучая творчество К. Иванова, М. Сеспеля и Г. Айги и сравнивая его с особенностями символизма нельзя не заметить, что их стихотворения входят именно в это течение. Характерной чертой символистов является сосредоточенность авторов на художественном выражении посредством символа интуитивно постигаемых сущностей и идей, смутных чувств и видений. Стремясь проникнуть в тайны бытия и сознания, узреть сквозь видимую реальность идеальную сущность мира, художники-символисты отражали в своем творчестве тоску по духовной свободе и трагическое предчувствие мировых социально-исторических потрясений.

Лексика и фразеология как М. Сеспеля, так и Айги, богаты средствами, оттеняющими силу чувств, душевных порывов и переживаний человека, драматизм и пафос событий общественной жизни, красоту и величие явлений природы. Поэты, необычайно остро и взволнованно воспринимавшие жизнь, настойчиво искали слова и образы, предельно ярко отражающие дух времени, его высокий накал. Этим объясняется обилие в их стихотворениях непривычных, но в то же время красочных эпитетов, сравнений, новых словообразований, метафор, контрастных картин и образов. До М. Сеспеля в чувашском поэтическом словаре совершенно не встречались такие неологизмы и словообразования, как тшшслсх «немощность», хурлалах «бедствен-

ность» и другие. Он ввел существительные, образованные от относительных прилагательных: хёрлё-хёрлё «краснейший», сара-сара «желтейший»; пуртсемлё, дынсемлё (прилагательные, образованные от существительных множественного числа - дома, люди и т.д.). После М. Сеспеля, как заметил М.Я. Сироткин, «они прочно вошли в литературный язык». Много неологизмов и у Г. Айги. У него неологизмы создаются в поисках новых слов и новых понятий: «розоволокотные», «ии-суиты в звуках», «каморка индома», «мраморея». Новые слова и понятия выступают в художественном мире поэтов как слова-символы. Неологизмы и словообразования помогли поэтам точно и ясно отразить свои мысли и чувства. Игра М. Сеспеля и Г. Айги со звуком, цветом подчеркивают уникальность их творческого наследия. За образами и словами поэтов скрыт глубинный смысл авторского нарратива.

Символы в чувашской поэзии выступают в качестве священного языка жрецов и придают словам языка особенное, «таинственное значение, им одним открытое, в силу ведомых им одним соответствий между миром сокровенного и пределами общедоступного опыта» (Иванов, 1974: 593).

В чувашской поэзии также встречаются элементы эстетики символизма. Характерной чертой лирики М. Сеспеля, К. Иванова, Г. Айги является сосредоточенность авторов на художественном выражении посредством символа интуитивно постигаемых сущностей и идей, смутных чувств и видений. Они стремятся изобразить путь восхождения в иные миры. Их творчеству свойственен мистический подтекст, присущий символизму. Синтез человека и природы, психологизированность, проблема личности в земном мире являются неотъемлемой частью поэзии символистов, что видим и в художественных мирах К. Иванова, М. Сеспеля и Г. Айги. Их поэтика близка творчеству В. Брюсо-ва, К. Бальмонта.

В Заключении излагаются основные выводы по исследованному материалу.

Чувашская поэзия, как и поэзия других народов, имеет свои национальные истоки и традиции, но наряду с этим следует отметить и то, что на формирование чувашской лирики в XX веке

определенное влияние оказала европейская и русская стиховые культуры.

В творчестве чувашских поэтов, в частности, К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги, нашли отражение отдельные элементы эстетики как европейского, так и русского символизма.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Статьи, опубликованные в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Анисимова Е.Г. Художественный мир Г.Н. Айги и философия экзистенциализма в контексте французской литературы второй половины XX века // Вестник Чувашского Университета.-2010.-№ 1. - С.263-269.

2. Анисимова Е.Г. Эстетика символизма в творчестве чувашского поэта Г. Айги и французского поэта П. Верлена // Вестник Чувашского Университета. - 2010. - № 2. - С.229-234.

Работы, опубликованные в других изданиях:

3. Анисимова Е.Г. Мотивы философии экзистенциализма во французской литературе XX века и в творчестве чувашского поэта Г. Айги // Творчество Геннадия Айги: литературно-художественная традиция и неоавангард. Материалы международной конференции: Тезисы, статьи, эссе. - Чебоксары, 2009.- 172 с.

4. Анисимова Е.Г. Творчество Г. Айги в контексте русского

символизма: учебно-методическое пособие. - Чебоксары: Изд-во «Новое Время», 2010. - 33 с.

5. Анисимова Е.Г., Харитонова JI.A. Использование лингвост-рановедческого материала (на основе лирики П.Верлена) на уроках французского языка // Linguarum Terra 2005. Вопросы методики преподавания иностранных языков: Сборник научных трудов студентов и преподавателей факультета иностранных языков. - Чебоксары: Чувашгоспедуниверситет, 2006. - 120 с.

6. Оценка профессиональной компетентности учителей иностранных языков общеобразовательных учреждений Чувашской Республики: методические рекомендации для учителей иностранных языков, претендующих на высшую квалификационную категорию / [авт.-сост. Т.В. Шелухина, Т.М. Егорова, JI.B. Сидорова, Е.Г. Анисимова]. - Чебоксары, 2008. - 64 с.

7. Социокультурное и коммуникативно-когнитивное развитие личности младшего школьника на уроках иностранного языка на основе отечественных и зарубежных УМК в контексте диалога культур: сборник статей участников научно-практической конференции/ [авт.-сост. Т.В. Шелухина, Т.М. Егорова, JI.B. Сидорова, Е.Г. Анисимова]. - Чебоксары, 2009.-160 с.

8. Анисимова Е.Г. Роль УМК "Amis et compagnie" издательства "CLE International" в формировании учебной мотивации учащихся в процессе обучения французскому языку // Современная система повышения квалификации педагогических работников в Чувашской Республике: опыт, возможности, перспективы: материалы научно-практической конференции / под ред. В.Д. Данилова, C.B. Димитриевой, Е.В. Казаковой. - Чебоксары: Издательский центр Чувашского республиканского института образования, 2009. - 216 с.

Подписано в печать 12.11.10. Формат 60x84/16 Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman Усл. печ. л. 1,36. Уч.-изд. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ №

Издательство Чувашского университета Типография университета 428015 Чебоксары, Московский просп., 15

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Анисимова, Екатерина Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТВОРЧЕСТВО ГЕННАДИЯ АЙГИ В КОНТЕКСТЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СИМВОЛИЗМА.

1.1. Особенности европейского символизма и проявление его эстетики в художественном мире Геннадия Айги.

1.2. Мотивы молчания, тишины, трагического мироощущения в творчестве Поля Верлена и Геннадия Айги.

ГЛАВА 2. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА И ИХ ПРОЯВЛЕНИЕ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ МИРЕ К. ИВАНОВА, М. СЕСПЕЛЯ И Г. АЙГИ.

2.1. Творчество Геннадия Айги в контексте русского символизма

2.2. Специфика проявления эстетики символизма в творчестве чувашских поэтов.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Анисимова, Екатерина Геннадьевна

Актуальность исследования обусловливается необходимостью изучения специфики проявления эстетики символизма в чувашской- лирике XX- века. Сопоставительное изучение французского, русского, чувашского поэтических дискурсов в русле проявления эстетики символизма до настоящего времени оставалось вне зоны интересов исследователей.

Актуальность работы обусловлена также необходимостью анализа типологических параллелей с целью осознания глубин чувашской литературы, ее своеобразия и поиска элементов символизма, отсутствием фундаментальных трудов, освещающих типологическую общность художественно-философских миров П. Верлена и Г. Айги, необходимостью их культурфилософского изучения, осознания того, каким образом эстетическая система П. Верлена нашла отражение в лирике Г. Айги. К числу проблем, требующих детального рассмотрения, относится проблема взаимодействия и творческого пересечения художественного мира Г. Айги с литературным течением символизма.

Данная работа представляет собой исследование творчества чувашского поэта Г. Айги в контексте проявления эстетики символизма в европейской, русской и чувашской литературах, а также содержит сравнительно-сопоставительный анализ творчества Г. Айги и французского поэта П. Верлена, основоположника символистского направления, обогатившего поэзию тонким лиризмом, музыкальностью, выразительностью.

Сходство между «литературными фактами» Г. Айги и П. Верлена* будет рассматриваться нами, во-первых, на фоне сходства общественного развития России второй половины XX века и Франции периода жизни П. Верлена (18441896), во-вторых, на фоне литературного контекста Г. Айги с творчеством П. Верлена. Считаем, что литературное влияние творчества П. Верлена- на Г. Айги осуществлялось по той причине, что в России и Франции периода творчества данных поэтов были аналогичные общественные и литературные процессы. Историко-типологические явления между Францией 60-90 гг. XIX века и Россией второй половины XX века, считаем, являются теми предпосылками, на фоне которых будем находить «типологические аналогии» между творчеством поэтов, в ходе исследования рассмотрим сходства, остановимся частично на различиях в их творчестве.

Творчество Г. Айги представляется наиболее интересным автору исследования, поскольку именно в нем эстетика символизма воплотилась столь полно. Его лирика на разных этапах развития литературоведческой мысли привлекала исследователей, но до сих пор, как показывают наблюдения, остаются проблемы, не нашедшие достаточного отражения в научной литературе. Все это говорит о том, что назрела необходимость исследования специфики проявления эстетики символизма в лирике чувашского этноса. Этим и обусловлена актуальность данной работы.

Цель данного исследования - проанализировать художественный мир Г. Айги в контексте европейского, русского и чувашского символизма, выявить основополагающие признаки литературного течения символизма, определить схожие черты и мотивы, присущие творчеству поэтов данного направления, ч общее и специфическое в эстетическом сознании поэтов П. Верлена и Г. Айги.

Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

1) рассмотреть особенности европейского, русского символизма, выявить проявление их эстетики в творчестве Г. Айги;

2) проанализировав мотивы молчания, тишины, трагического мироощущения в творчестве П. Верлена и Г. Айги, выявить общее и специфическое в их художественных мирах;

3) рассмотреть специфику проявления эстетики символизма в творчестве чувашских поэтов К. Иванова, М. Сеспеля и Г. Айги.

Объектом исследования являются художественные миры К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги и П. Верлена.

Предмет исследования - изучение основных черт и мотивов, присущих символизму, в художественных мирах поэтов.

Материалом исследования являются лирические произведения К. Иванова,

М. Сеспеля, Г. Айги и П. Верлена.

Методологическую основу диссертационной работы составляют системный, сравнительно-сопоставительный, структурно-типологический методы анализа. В этом отношении принципиальным для осуществления данного исследования представлялось обращение к трудам В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада, А.Н. Веселовского. Из современных исследователей на автора диссертации в теоретико-методологическом отношении повлияли работы В.Г. Родионова, А.П. Хузангая, Г.А. Ермаковой, внесших большой вклад в изучении художественных миров чувашских поэтов Г. Айги и М. Сеспеля. Большой методологический интерес представили труды М.Л. Гаспарова, В.И. Иванова, Ю.М. Лотмана, А.Ф. Лосева, много сделавших для понимания места символа в истории культуры и в системе культуры, для обоснования методов анализа символистских текстов культуры. Для определения принципов символизма как направления европейской художественной культуры существенный интерес представляют труды А. Белого, К. Бальмонта, Д. Мережковского. Кроме того, в контекст диссертационного исследования вошли источники, отражающие творческий и теоретический символистский контекст литературы: наследие П. Верлена, В. Брюсова, К. Бальмонта, А. Белого, К. Иванова, М. Сеспеля и др.

Научная новизна исследования определяется малоизученностью избранной темы и состоит в осмыслении значимости символистской поэтики в творчестве Г. Айги, а также определяется тем, что в исследовании впервые рассматривается творчество художника слова в контексте европейского, русского и чувашского символизма. Объектами сопоставительного анализа становятся творчество чувашского поэта и произведения П. Верлена в контексте такого литератруно-художественного направления» как символизм. В связи с этим данное исследование позволило впервые представить творчество Г. Айги сквозь призму символистского мировидения и поэтики. Для диссертанта представляется важным рассмотреть, какова степень влияния символизма на чувашского поэта, соответствует ли восприятие художника слова мировосприятию поэтов-символистов П. Верлена, К. Бальмонта, В. Брюсова. До сих пор нет целостного исследования, посвященного данной теме, которое позволит рассмотреть проблему разносторонне и более полно.

Теоретическая значимость работы определяется- тем, что представленное в ней исследование может стать составной частью всестороннего целостного анализа творчества Г. Айги и П. Верлена. Конкретные наблюдения и выводы, содержащиеся в диссертации, позволяют дополнить и существенно скорректировать существующие в литературоведении представления об эстетике творчества поэтов.

Практическое значение диссертации обусловлено возможностью использования ее материалов в вузовском преподавании (в курсах истории чувашской литературы, анализа поэтического текста, спецкурсах и спецсеминарах по проблемам поэтики и поэтической стилистики), а также в школьной практике изучения чувашской литературы. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке вузовских учебников и учебно-методических пособий по чувашской поэзии, лекционных курсов, спецсеминаров по изучаемой проблеме. Собранный автором фактический материал может быть использован на практических занятиях по современной чувашской литературе. Основные выводы могут оказать помощь в дальнейшем исследовании творчества Г. Айги. Материал диссертации будет интересен любому интересующемуся чувашской лирикой для выявления идейно-художественной специфики и эстетического достоинства поэтического мира чувашского поэта.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в статьях в научно-рецензируемом журнале «Вестник Чувашского государственного университета» и в сборниках научных трудов. Отдельные аспекты исследования были изложены в виде докладов на ежегодных конференциях различного уровня: международная научно-практическая конференция «Творчество Геннадия Айги: литературно-художественная традиция и неоавангард», межрегиональная научно-практическая конференция

Михаил Сеспель и чувашская литература: традиции и новаторство».

На защиту выносятся следующие положения:

1) Символизм - направление в европейском и русском искусстве, сосредоточенное на художественном выражении посредством символа интуитивно постигаемых сущностей и идей, нашел отражение и в чувашской поэзии.

2) Основной чертой лирики Г. Айги, как и лирики европейского символизма, явилось обозначение «вещей в себе».

3) Поэзии Г. Айги свойственно, как и лирике французских и русских символистов, обращение к сфере духа. В лирике П. Верлена и Г. Айги посредством тишины лирический герой постигает законы универсума, вечной, бесконечной духовной первоосновы вселенной, Абсолюта.

4) Образы окружающей природы - поля, леса, деревьев - являются у поэтов из Чувашии, как у поэтов-символистов, не только пространственной локализацией образа мира, но и выражением концепции бытия.

5) Эстетическая система Г. Айги, как и эстетическая система П. Верлена, базируется на выражении звуковых, зрительных ощущений, использовании оригинальных выразительно-изобразительных средств.

6) Символы в чувашской поэзии выступают в качестве священного языка жрецов и придают словам особенное, «таинственное значение».

7)Эстетическая система как символизма, так и Г. Айги, зиждется на новом понимании предназначения поэзии, которая должна не описывать внешний мир, а открывать тайну, высшую реальность.

Структура работы отражает логику, характер и основные цели исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество Геннадия Айги в контексте проявления эстетики символизма в европейской, русской и чувашской литературе"

Заключение

Чувашская поэзия, как и поэзия других народов, имеет свои национальные истоки и традиции, но наряду с этим следует отметить и то, что на формирование чувашской лирики в XX веке определенное влияние оказала европейская и русская стиховые культуры.

В творчестве чувашских поэтов, в частности, К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги, нашли ортажение отдельные элементы эстетики как европейского, так и русского символизма.

На основании исследования художественных миров К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги можно судить о таких тенденциях современной чувашской лирики как символично-аллегорическая иносказательность, обращение к сфере духа, сосредоточение на художественном выражении посредством символа интуитивно постигаемых сущностей и идей.

Особенность современного этапа чувашской поэзии, в частности, лирики Г. Айги, заключается в том, что усиливается интерес к модернистским экспериментам, национальная лирика вплотную подошла к осмыслению и представлению эстетики символизма.

В ходе исследования было рассмотрено такое литературное течение как символизм, проанализировано проявление его эстетики в творчестве Г. Айги. Символизм - направление в европейском и русском искусстве, которое сосредоточено преимущественно на художественном выражении посредством символа интуитивно постигаемых сущностей и идей, смутных, часто изощренных чувств и видений, он проявился как в западной, так и в русской литературе, не обошел стороной и чувашскую поэзию.

Сходство между «литературными фактами» Г. Айги и И. Верлена рассмотрено нами, во-первых, на фоне сходства общественного развития России второй половины XX века и Франции периода жизни П. Верлена (1844-1896), во-вторых, на фоне литературного контекста Г. Айги с творчеством П. Верлена.

Литературное влияние творчества П. Верлена на Г. Айги осуществилось по той причине, что в России и Франции периода творчества данных поэтов были

158 аналогичные общественные и литературные процессы. Историко-типологические явления между Францией 60-90 гг. XIX века и Россией второй половины XX века явились теми предпосылками, на фоне которых нашли «типологические аналогии» между творчеством поэтов.

Основными чертами европейского символизма являлось обозначение идей, находящихся за пределами чувственных восприятий. При этом поэтический символ рассматривался как более действенное, чем художественный образ, орудие писателя. Поэты-символисты Щ. Бодлер, П. Верлен, А. Рэмбо, С. Малларме стремились постичь и изобразить мир посредством метафор и аналогий, широкого использования музыкальной стихии. Основной их идеей являлась идея свободы творчества и поэтического воображения, не ограниченных законами внешней действительности. Внешний мир у них словно бы отходит на второй план, а на первый план выходит душа, поэта, переполненная эмоциями и чувствами. Что касается эстетической системы Г. Айги, то она базируется на выражении звуковых, зрительных ощущений, использовании оригинальных выразительно-изобразительных средств. Его поэзии свойственно открывать тайну, высшую реальность, обращение к сфере духа, действительность воспроизводится как поток ощущений, что роднит его лирику с европейскими поэтами-символистами.

Историческое значение русского символизма велико. Символисты чутко уловили и выразили тревожные, трагические предощущения социальных катастрофа потрясений начала.ХХ века. В их стихах запечатлен романтический порыв к миропорядку, где царили бы. духовная свобода и единение людей.

Лучшие произведения корифеев русского символизма ныне представляют собой огромную эстетическую ценность. Символизм выдвинул творцов-художников всеевропейского, мирового масштаба. Это были поэты и прозаики, и одновременно философы, мыслители, высокие эрудиты, люди* обширных знаний. К. Бальмонт, В. Брюсов, В. Соловьев, Ф. Сологуб, А. Белый и А. Блок освежили и обновили поэтический язык, обогатив формы стиха, его ритмику, словарь, краски. Они привили новое поэтическое зрение, приучили объемнее, глубже, чувствительнее воспринимать и расценивать поэзию.

Для русского символизма характерно интуитивное постижение мира, призыв, к углубленному самосознанию. Тема судьбы человека в« бесчеловечном мире, признание неустранимой трагичности человеческого бытия,- кризис человека занимает большое место как в творчестве русских поэтов-символистов В. Брюсова, К. Бальмонта, так и в творчестве чувашских поэтов К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги. Обретение абсолютной свободы, обращение к сфере духа, внутренней видение действительности, предстающие как нескончаемый поток ощущений свойственны поэзии М. Сеспеля, Г. Айги и приближает их к эстетике русского символизма.

Следует отметить, что в чувашской поэзии XX века встречаются элементы эстетики символизма. Характерной чертой символистов является сосредоточенность авторов на художественном выражении посредством символа интуитивно постигаемых сущностей и идей, смутных чувств и видений. И К. Иванов, М. Сеспель и Г. Айги стремятся изобразить путь восхождения' в иные миры. Их творчеству свойственен мистический подтекст, присущий символизму. Синтез человека и природы, психологизированность, проблема личности в земном мире является неотъемлемой частью поэзии символистов, что видим в художественном мире К. Иванова, М. Сеспеля и Г. Айги. Для их поэзии характерно выражение духовности, проблем общечеловеческого характера. Язык их поэзии доступен и прост, образы красочны и многолики. Поэтический язык притягивает своей красотой и оригинальностью, сравнения подобраны с поэтической точностью, их поэзию отличает умелый подбор художественно-изобразительных средств, таких, как эпитетов, метафор, сравнений, инверсий, аллитераций. Интересно творчество чувашского поэта-новатора П. Эйзина, продолжателя дела Г. Айги, символы которого являются выразителями объективного восприятия мира, состояния души и мировосприятия поэта, поэтика которого близка поэтике В. Брюсова, К. Бальмонта.

Исследование художественных миров П. Верлена и Г. Айги позволило сделать вывод о том; что они, проникая в самые глубины сознания- и бытия, извлекали- оттуда особую, свойственную только им поэзию. Они сделали ее высшей, реальностью и* единственно возможной формой- существования- во Вселенной. Инструментом постижения тайной сути бытия сталадляИ. В ер лена и Г. Айги символистская поэзия.

Любовь к Родине, поиски Идеала и абсолютной красоты, интерес к внутреннему миру человека, природе, трагичность мироощущения обусловили ведущие мотивы их произведений.

Характерной особенностью мировосприятия поэтов является заостренная чуткость к прекрасному. Их поэзию сближает тонкое музыкальное восприятие, позволяющее познать мир и общечеловеческие ценности.

Оригинальность поэтического дарования каждого из поэтов определила характер их творчества, а также пути, с помощью которых они пришли к мотивам поэзии символизма.

Эпоха, в которую жили поэты, диктовала им определенные чувства, мысли, эмоции и переживания, сформировавшие образ их лирических героев. Для П. Верлена смысл человеческого бытия находится в самом человеке, в его душе. В качестве объекта символизации он выбирает лирическое переживание. Г. Айги приходит к художественной образности посредством познания реальной действительности; Для поэзии Г. Айги характерно особое мироустройство, которое позволяет ему обрести знания о том Неизвестном, что скрыто от глаз обычного человека.

Они по-своему истолковывали действительность, придали поэзии новые формы, оттенки. Для эстетического сознания П. Верлена и Г. Айги характерно движение Мысли. Основа их поэзии — передача посредством символов объективной реальности. Эстетическое сознание П. Верлена и Г. Айги способствует сближению культур и взаимному познанию народов.

Исследователь приходит к выводу о том, что поэзия Г. Айги смогла впитать^ ценности европейской, русской и чувашской культуры. В гармоническом синтезе с достижениями поэзии символистов, его творчество смогло обновить поэтический язык, воспевая идеалы предков, уважение к природе и стойкой свободе духа. Через воплощение в поэтических образах и мотивах явлений действительности и внутреннего мировосприятия лирических героев, поэт выходит на новый уровень развития лучших традиций поэзии, что позволяет в полной мере ознаменовать выход на мировую арену. Поэзия Г. Айги - это феномен европейского масштаба, мы находим в ней черты и мотивы характерные для европейского, русского символизма.

Художественный мир поэта во всем его многообразии и индивидуальности нуждается в дальнейшем изучении, в результате чего высвечивается ряд проблем, на которые следует обратить внимание:

1. Традиции французского сюрреализма в художественном мире Г. Айги.

2. Г. Айги и авангардизм.

3. Соприкосновение эстетических концепций К. Иванова, М. Сеспеля, Г. Айги и поэтов Франции.

Список научной литературыАнисимова, Екатерина Геннадьевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Айги, Г.Н. Здесь: Избранные стихотворения / Г.Н. Айги. - М.: Современник, 1991.-287 с.

2. Айги, Г.Н. Отмеченная зима: сб. стихотворений: в 2 ч. / Изд. подг. В.К. Лосская; П. Эмманюэль / Г.Н. Айги. Париж: Синтаксис, 1982. - 624 с.

3. Айги, Г.Н. Поля двойники / Г.Н. Айги. - М.: ОГИ, 2006. - 232 с.

4. Айги, Г.Н. Страницы дружбы: 7 стихотворений / Г.Н. Айги. Чебоксары: б.и., 2006. — 10 с.

5. Айги, Г.Н. Теперь всегда снега: Стихи разных лет / Г.Н. Айги. М.: Советский писатель, 1992. - 320 с.

6. Айги, Г.Н. Тетрадь Вероники: Первое полугодие дочери / Г.Н. Айги. — М.: Гилея, 1997.- 112 с.

7. Айги, Г.Н. Три стихотворения Малевичу / Г.Н. Айги. Париж: Дронников-Коновалов, 1994. - 26 с.

8. Анненский, И.Ф. Песня без слов / И.Ф. Анненский // Избранные произведения Л.: Художественная литература, 1988. — С. 215.

9. Анненский, И.Ф. Сентиментальная беседа / И.Ф. Анненский // Избранные произведения Л.: Художественная литература, 1988. -С. 214-215. Ю.Бальмонт, К.Д. Избранное / К.Д. Бальмонт. - М.: Сов. Россия, 1989. - 592 с.

10. Бальмонт, К.Д. Избранное: Стихотворения, Переводы. Статьи / К.Д. Бальмонт. Москва: Правда, 1991. - 607 с.

11. Бальмонт, К.Д. Стихотворения / К.Д. Бальмонт. Москва: Книга, 1989. - 557 с.

12. Бальмонт, К.Д. Стихотворения / К.Д. Бальмонт. — Москва: Худож. лит-ра, 1990.-399 с.

13. Бальмонт, К.Д. Французские стихи в переводе русских поэтов XIX-XX вв. / К.Д. Бальмонт. М.: Прогресс, 1973. — 614 с.

14. Бодлер, Ш. Цветы зла: Стихотворения / Шарль Бодлер. СПБ.: Азбука классика, 2008. - 448 с.

15. Брюсов, В.Я. Зеркало теней: Стихи' 1909 1912 г. / В.Я. Брюсов. - Москва: Скорпион, 1912.-212 с.

16. Брюсов, В.Я. Избранное / В.Я. Брюсов. М.: Правда, 1982. - 463 с.

17. Брюсов, В.Я. Стихотворения / В.Я. Брюсов. Москва: Мол. гвардия, 1989. -190 с.

18. Верлен, П. Антология мировой поэзии в пер. А. Ревича / П. Верлен // Антология мировой поэзии. 2000. - № 8. - С. 77-102.

19. Верлен, П. Романсы без слов: стихотворения. / П. Верлен: [сост. Н.Г. Лютикова]. СПб.: Терция, 1999: Кристалл, 1999. - 446 с.

20. Верлен, П Собрание стихов в переводе В. Брюсова / П. Верлен. М.: Скорпион, 1911.-201 с.

21. Гумилев, Н.С. Стихотворения и поэмы / Н.С. Гумилев. — Л.: Советский писатель, 1988. 478 с.

22. Иванов, К.В. ÇbipHHceH пуххи. Иккёмёш, хушса турлетнё каларам. Шупашкар: Чаваш кёнеке изд-ви. 1990. 256 с.

23. Малларме, С. Сочинения в стихах и прозе / С. Малларме; Пер. М. Фрейдкина. М.: Радуга, 1995. - 330 с.

24. Семь веков французской поэзии в русских переводах: антология: пер. с фр. Е.В. Витковского. / сост. Е.В. Витковский. СПб.: Евразия, 1999. - 756 с.

25. Сеспель, М.К. Пашня нового дня: Стихотворения в переводах рос. и заруб, поэтов. ЛМТССеспель. Чебоксары: Руссика, 1999. - 60 с.

26. Фавн перед зеркалом: стихотворение «младших» французских символистов в переводах Романа Дубровкина / пер. Р. Дубровкин. Москва: Русский импульс, 2008. - 95 с.

27. Французские стихи в переводе русских поэтов XIX — XX вв. на французском и русском языках. Издание второе. Москва: Изд-во «Прогресс», 1973. — 623 с.

28. Эйзин П.Е. Юлашки çroi-таман: Савасем, поэмасем, тёрленчёксем. Шупашкар: Чаваш кёнеке изд-ви, 1991. - 159 с.

29. Verlaine P. Poésies. M.: Progrès, 1977. - 316 p.1.. Произведения Г. Айги, М. Сеспеля

30. Айги, Г.Н. Как бы это громко ни звучало / Г.Н. Айги // Чаваш ен. 1994. -20-27 авг. - С. 12.

31. Айги, Г.Н. Леон Робель / Г.Н. Айги // Молодой коммунист. — 1988. 16 июня. — С. 5.

32. Айги, Г.Н. О назначении поэта / Г.Н. Айги // Разговор на расстоянии. СПб., 2001.-С. 270-271.

33. Айги, Г.Н. Подснежник среди бури: (О М. Сеспеле) / Г.Н. Айги // М. Сеспель: к 90 летию со дня рождения. - Чебоксары, 1989. - С. 3-11.

34. Айги, Г.Н. Поэзия-как-Молчание / Г.Н. Айги // Дружба народов. 1996. - №3.-С. 51-59.

35. Айги, Г.Н. Разговор на расстоянии: (Ответы на вопросы друга) / Г.Н. Айги // Лик Чувашии. 1994. - № 4. - С. 27-37.

36. Айги, Г.Н. Сон и - Поэзия / Г.Н. Айги // Лит. обозрение. - 1998. - № 5-6. -С. 10-13.---

37. Айги, Г.Н. Флоксы после «всего» / Г.Н. Айги // Лик Чувашии. — 1994. - №4.-С.41.

38. Сеспель, М.К. Поэзи чечекё Подснежник поэзии / М.К. Сеспель. -Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 2002. - 95 с.

39. Сеспель, М.К. Собрание сочинений. Издание третье, дополнительное / М.К. Сеспель. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1999. - 355 с.

40. Сеспель, М.К. Собрание сочинений: Поэзия, проза, драматургия, письма. Записи из дневника / Вст. ст. В.Г. Родионова. 2-е изд., доп. / М.К. Сеспель. -Чебоксары: Чувашек, кн. изд-во, 1989. — 526 с.

41. I. Литература о творчестве Г. Айги, К. Иванова, М. Сеспеля

42. Азарова, Н. Геннадий Айги / Н. Азарова // Арион. 2007. - № 3. - С. 15.

43. Бирюков, С.Е. Г. Айги перед лицом русского авангарда / С.Е. Бирюков // Лит. обозрение. 1998. - № 5-6. - С. 53-59.

44. Васильев, JI. В его стихах душа народа: о праздновании 120-летия со дня. рождения Константина Васильевича Иванова. / Л.В. Васильев // Советская Чувашия. 2010. - 28 мая (№ 94). - С. 1.

45. Гордеева, С. Воспоминания Поэта.: о вечере памяти народного поэта Чувашии Геннадия Айги в национальной библиотеке ЧР. / С. Гордеева // Аргументы и факты. Чувашия: еженед. газета. - 2009. — 18-24 марта (№ 12). -Прил.: С. 5.

46. Ермакова, Г. А. Айги и Бодлер: монография. / Г.А. Ермакова. Чебоксары: Новое Время, 2009. - 167 с.

47. Ермакова, Г.А. Восприятие слова Айги читателем / Г.А. Ермакова. -Чебоксары: ЦНТИ, 1996. 181 с.

48. Ермакова, Г.А. Поклон Айги / Г.А. Ермакова. Чебоксары: ЦНТИ, 1996. -117с.

49. Ермакова, Г.А. Сакральное в лирике М. Сеспеля и Г. Айги: учебно-методическое пособие / Г.А. Ермакова. Чебоксары: Изд-во ЧТУ, 2007. - 59 с.

50. Ермакова, Г.А. Слово Айги / Г.А. Ермакова, A.M. Ермаков. 2-е изд., испр. и доп. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2007. - 372 с.

51. Ермакова, Г.А. Художественно-философский мир Айги: истоки, типологические параллели / Г.А. Ермакова. М.: Изд-во ЦГЛ «Рон», 2004. - 384 с.

52. Кириллова, Р. Поэт остался свободным: о мероприятиях, приуроченных к 75-летию народного поэта Чувашии Геннадия Айги. / Р. Кириллова // Советская Чувашия. 2009. - 18 августа (№ 157). - С. 2.

53. Кириллова, Р. Слово поэта живет: о юбилейных мероприятиях, посвященных 75-летию- со дня рождения неординарного поэта и человека Геннадия Айги. / Р. Кириллова // Советская Чувашия. 2009. - 19 сентября (№ 180/181).-С. 2.

54. Классик чувашской поэзии: сб. ст., посвящ. 75-летию К.В. Иванова / коолектив авт.; Науч.-исслед. ин-т при Совмине Чуваш. АССР; под ред. Н.С. Павлова и Г.Я. Хлебникова. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1966. - 221 с.

55. Николаева, А.Н. Творящее Слово (о поэзии Г. Айги) / А. Чехми, Л. Хавас. -Чебоксары: б. и., 2007. 23 с.

56. Новиков, В.И. Больше, чем поэт. Мир Г. Айги / В.И. Новиков // Айги. Разговор на расстоянии. — СПб.: Лимбус Пресс, 2001. — С. 5-14.

57. Орлицкий, Ю.Б. Айги. Материалы исследования. Эссе / Ю.Б. Орлицкий. -Москва: Вест-Консалтинг, 2006. 223 с.

58. Пагани-Чеза, Дж. Заметки по исследованию чувашского мира в поэзии Геннадия Айги / Дж. Пагани-Чеза // Лик Чувашии. 1997. - № 2. - С. 111-126.

59. Поэзия Г. Айги в оценке критиков: хрестоматия литературовед. Материалов для заоч. отд-ний фак. рус. филологии вузов. / сост. А.Н. Николаева. -Чебоксары: ЧГПУ, 2004. 46 с.

60. Революция в художественном сознании начала XX века и поэзия М. Сеспеля: материалы международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения поэта (18 октября 1999 г., Чебоксары): В 2 кн. / Коллектив авт.;

61. Редкол.: А.А. Трофимов и др. Чебоксары: ЧГИГН, 2001. - кн. 1 -2001.-238 с.

62. Робель, Л. Айги; пер. с фр. О. Северской / Л. Робель. Москва: Аграф, 2003.-217 с.

63. Родионов, В.Г. К.В. Иванов хайлавёсен пултарулахла историйё / В.Г. Родионов. Шупашкар: Чаваш университечён изд-ви, 2000. -36 с.

64. Родионов; В.Г. Сеспель цветок земли и неба: о жизни и творчестве великого чувашского поэта Михаила Сеспеля / В.Г. Родионов. - Чебоксары: Новое Время, 2009. - 383 с.

65. Родионов, В.Г. Энергия, воплощенная в слове / В.Г. Родионов // Сеспель. Собр. соч. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1989. - 527 с.

66. Розадеева, М.А. Чистое золото молчания / М.А. Розадеева // Русская словесность. 1997. - № 3. - С. 25.

67. Сапгир, Г. Геннадий Айги / Г. Сапгир // Цирк «Олимп». 1997. - № 25. - С. 4.

68. Сергеев, С. Айги Г. Поэзия, как снег, существует всегда. / С. Сергеев // Новое литературное обозрение. 2003 - № 62.- С. 68.

69. Сироткин, М.Я. Константин Васильевич Иванов: Критико-биогр. очерк / М.Я. Сироткин. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1955. - 31 с.

70. Сироткин, М.Я. М.К. Сеспель: Очерк жизни и творчества: к 50-летию со дня рождения / М.Я. Сироткин. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1949. - 42 с.

71. Сироткин, М.Я. Михаил Сеспель. (очерк жизни и творчества) / М.Я. Сироткин. Чебоксары: б.и., 1969. - 43 с.

72. Смирнова, С. Айги: «Рожден я быть поэтом.»: вчера в библиотеке имени В. Давыдова-Анатри открылась выставка-портрет «Айги дал миру Снег, Овраг и Поле» / С. Смирнова // Грани (г. Новочебоксарск). 2009. - 20 августа (№ 233/ 234).-С. 1.

73. Хузангай, А.П. Вопрошание о Боге / А.П. Хузангай // Новое литературное обозрение. 2006. - № 79. - С. 217-222.

74. Хузангай, А.П. Посвящается а / А.П. Хузангай // Лик Чувашии. — 1994. № 4.-С. 39.

75. Хузангай, А.П. Поэт Айги и художники: (Опыт философской интерпретации поэтического художественного сознания) / А.П. Хузангай. — Чебоксары: Руссика: Лик Чувашии, 1998. 60 с.

76. Хузангай, А.П. Слово об Айги / А.П. Хузангай // Сов. Чувашия. 1994. - 15 окт. — С. 3.

77. Хузангай, А.П. Стихотворения Г. Айги / А.П. Хузангай // Лит. обозрение. -1983. -№ 8. -С. 88.

78. Царева, В. Поэт остался свободным: о народном поэте Чувашии Геннадии Айги. / В. Царева // Известия: газета. 2009. — 21-23 августа (№ 152). — С. 7.

79. Янечек, Дж. Геннадий Айги/ Дж. Янечек// Лит. Обозрение.- 1998 — № 5- 6-С. 41.1.. Работы по теории и истории литературы, философии; справочная и художественная литература; диссертации и авторефераты

80. Анненский, И.Ф. Книга отражений / И.Ф. Анненский. М.: Наука, 1979. -680 с.

81. Артемьев, Ю.М. Чувашская литература. / Ю.М. Артемьев. — Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 2003. 238 с.

82. Бальмонт, К.Д. Горные вершины, т. 1 / К.Д. Бальмонт. М.: Скорпион, 1904. -105 с.

83. Бальмонт, К.Д. Собрание сочинений в двух томах. Том 1. / К.Д. Бальмонт. М.: Можайск-Терра, 1994. - 832 с.

84. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М.: Прогресс. Универс: Рея, 1994. - 615 с.

85. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики: исслед. разн. лет / М.М. Бахтин. М.: Худ. лит., 1975. - 502 с.

86. Белинский, В.Г. Русская литература в 1843 г. Поли. собр. сочинений в 13 т., т. 8 / В.Г. Белинский. - М.: Художественная литература, 1977. — 376 с.

87. Белый, А. Луг зеленый. Книга статей / А. Белый. — М.: Альциона, 1910. 28 с.

88. Белый, А. Мастерство Гоголя / А. Белый. М., Л.: Гослитиздат, 1934. - 321 с.

89. Белый, А. Символизм / А. Белый. М.: Мусагет, 1910. - 633 с.

90. Белый, А. Символизм как миропонимание / А. Белый. М.: Республика, 1994.-528 с.

91. Белый, А. Смысл искусства / А. Белый. // Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма. В 2-х тт. Т. 1. - М., 1994. — 171 с.

92. Бердяев, H.A. О назначении человека: сб. избр. работ / H.A. Бердяев; всуп. ст. П.П. Гайденко; примеч. Р.К. Медведевой. М.: Республика, 1993. - 380 с.

93. Бердяев, H.A. Философия свободного духа / H.A. Бердяев. — М.: Республика, 1994.-480 с.

94. Бердяев, H.A. Философия свободы. Смысл творчества / H.A. Бердяев. М.: Правда, 1989. - 607 с.

95. Бердяев, Н. Sub specie aetemitatis: Опыты философские, социальные и литературные (1900-1906) / Н. Бердяев. СПб.: Акц. О-во Типогр. Дела, 1907. -437 с.

96. Берхер И. Поэтический принцип / И. Берхер // Берхер И. Любовь моя, поэзия. М.: Худ. лит., 1965. - С. 311 - 461

97. Бибихин, В.В. Язык философии / В.В. Бибихин. СПб.: Наука, 2007. - 389 с.

98. Блок, A.A. О назначении поэта / A.A. Блок // Собр. соч.: в 2 т. Т. 2. М., Л.: Гослитиздат, 1955. - С. 347-356.

99. Блок, A.A. Собр. соч. в 8 т., т. 6 / A.A. Блок. М. - JI.: Гос. Изд-во художественной литературы, 1962. — 455 с.

100. Бодлер, Ш. Цветы зла Текст.; Обломки; Парижский сплин ; Искусственный рай ; Эссе, дневники ; Статьи об искусстве : пер. с фр. / Шарль Бодлер ; предисл. Г. Мосешвили; сост. О. Дорофеева. Москва: РИПОЛ классик, 1997. - 958 с.

101. Большой энциклопедический словарь: Мифология / С.С. Аверинцев, В.В. Иванов, Р.В. Кинжалов и др.; под ред. Е.М. Мелетинского. М.: Большая Рос. энциклопедия, 1998. - 736 с.

102. Вернадский, В.И. Очерки и речи. Вып. 2 / В.И. Вернадский. Пг.: Научхимтеориздат, 1922. - 124 с.

103. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / Вступ. ст. И.К. Горского; сост., коммент. В.В. Мочаловой / А.Н. Веселовский. — М.: Высш. шк., 1989. 406 с.

104. Вишневский, Н.Д. Мир глазами поэта / Н.Д. Вишневский. — М.: Просвещение, 1979. 176 с.

105. Гаспаров, М.Л. Историческая поэтика и сравнительное стиховедение: Проблемы сравнительной метрики / М.Л. Гаспаров // Историческая поэтика: Итоги и перспективы изучения. — М.: Наука, 1986. С. 188-209.

106. Гвоздикова, Е.О. Символ в поэзии Поля Верлена, Артюра Рембо и Стефана Малларме: диссертация кандидата филологических наук / Е.О. Гвоздикова; Воронеж, 2000.-210 с.

107. Гегель, Г. Сочинения, т. IV. / Г. Гегель. М., Л.: Соцэкгиз, 1938. - 585 с.

108. Гурмон, Р. Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора. Под ред. Г.К. Косикова / Реми де Гурмон. Москва: Изд-во МГУ, 1993.-512 с.

109. Жирмунский, В.М. Анна Ахматова и Александр Блок / В.М. Жирмунский // Русская литература. 1970. - № 3. - С. 63.

110. Жирмунский, В.М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад /

111. B.М. Жирмунский. Л.: Наука. Ленинград, отд., 1979. — 493 с.

112. Иванов, Вяч. Заветы символизма / Вяч. Иванов // Аполлон. — 1910. -№8.1. C. 14-15

113. Иванов, B.B. По звездам / B.B. Иванов. СПб.: Оры, 1909. - 409 с.

114. Иванов, В.В. Родное и вселенское / В.В. Иванов. М., 1994. - 143 с.

115. Иванов, В.В. Собрание сочинений. Т.2. / В.В. Иванов. — Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1974.-843 с."

116. Камю, А. Бунтующий человей: Философия, политика, искусство: пер. с фр. / А. Камю. -М.: Политиздат, 1990.-415 с.

117. Карко, Ф. Верлен: Роман: Пер. с фр. / Франсис Карко. СПб.: Искусство, 1999.-229 с.

118. Комиссаров, Г.И. О чувашах: Исследования. Воспоминания. Письма. Дневники / Сост. и примеч. В.Г. Родионова; Предисл. Л.П. Куракова / Г.И. Комиссаров. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2003. - 528 с.

119. Конрад, Н.И. Проблемы современного сравнительного литературоведения: Запад и Восток: ст. / Н.И. Конрад. М.: Главная редакция восточной литературы, 1972. - 495 с.

120. Косиков, Г.К. Поль Верлен (1844-1896) // Верлен П. Три сборника стихов / Verlaine P. Trois recueils de poésies / Сост., вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Радуга, 2005.-С. 5-10

121. Краткая литературная энциклопедия / Под ред. A.A. Суркова. М.: Советская энциклопедия, 1975. - 1040 с.

122. Кристиан, Д. Символисты и декаденты / Д. Кристиан; Пер. с англ. Т.М. Боднарук. Москва: Искусство, 2000. - 40 с.

123. Курмилев П. В. Трагические мотивы в китайской и японской традиционной культуре // Известия российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Аспирантские тетради: №1 (18): Научный журнал. СПб., 2006 (2 октября). - С. 63 - 66.

124. Лебедев, A.A. Эстетические взгляды A.B. Луначарского. Очерки / A.A. Лебедев. — М.: Искусство, 1962. 247 с.

125. Лисина, E.H. Живые страницы / E.H. Лисина // Литературное обозрение. — 1998.-№5-6.-С. 23-38.

126. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред.

127. A.Н. Николюкина. — М.: НПК «Интервал», 2001. — 1600 стб.

128. Лихачев, Д.С. Внутренний мир художественного произведения / Д.С. Лихачев // Вопр. лит. 1968. - № 8. - С. 74-87.

129. Лосев, А.Ф. Владимир Соловьев / А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 1983. - 206 с.

130. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа / А.Ф. Лосев // Самое само: Соч. М.: ЭКСМА-Пресс, 1999. - 1023 с.

131. Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф: Тр. по языкознанию / А.Ф. Лосев. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. - 479 с.

132. Лосев, А.Ф. Проблемы символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев. -М.: Искусство, 1976. 367 с.

133. Лосев, А.Ф. Самое само / А.Ф. Лосев // Самое само: сочинения. — М.: ЭКСМА-Пресс, 1999. 1023 с.

134. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. М.: Искусство, 1970.-383 с.

135. Луначарский, A.B. История западно-европейской литературы в ее важнейших моментах. Часть II Изд. 2-ое испр. / A.B. Луначарский. — М.: Госизд, 1930.-224 с.

136. Мережковский, Д.С. Мистическое движение нашего века // Эстетика и критика: В 2 т. — М., 1994. — Т. 1

137. Мережковский, Д.С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Литературные манифесты: От символизма до «Октября» / Сост. Н.Л. Бродский и Н.П. Сидоров. М.: Аграф, 2001. - 384 с.

138. Мережковский, Д.С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Эстетика и критика. — М.: Издательство «Искусство», 1994.-672 с.

139. Метерлинк, М. Полн. Собр. соч.: В 6 Т., Т.З. / М. Метерлинк. М.: изд.

140. B.М. Саблина, 1905. 248 с.

141. Мифы народов мира. Энциклопедия, под ред. С.А. Токарева. М.: Советская энциклопедия, 1982. - Т.2 - 672 с.

142. Михайловский, Б.В. Символизм // Русская литература конца XIX — начала XX в. 1901-1907 гг.-М.: Наука, 1971.-592 с.

143. Мореас, Ж. Манифест символизма / Ж. Мореас // Зарубежная литература XX века. Хрестоматия. Т.1. / сост. Н. П. Михальская, под ред. Б. И. Пурищев, Н. П. Михальская. Москва : Просвещение, 1981. - 638 с.

144. Морис, Ш. Литература нынешнего дня // Поэзия французского символизма. -М., 1993.-231 с.

145. Некрасова, И.М. Тишина и молчание: миросовершенство и самовыражение// Процессы музыкального творчества. Вып. 6. / И.М. Некрасова. М.: РАМ им. Гнесиных, 2003. - С. 265 - 271

146. Нижников, С.А. Проблема духовного в зап. и вост. культуре и философии / С. А. Нижников. -М.: Изд-во РУДН, 1995. 181 с.

147. Ницше, Ф. По ту сторону добра и зла: К генеалогии морали / Предисл. Н.В. Рожкина / Ф. Ницше. Минск: Беларусь, 1992. - 333 с.

148. Обломиевский, Д.Д. Французский символизм / Д.Д. Обломиевский. — М.: Наука, 1973.-303 с.

149. Павлова, C.B. Лирические тенденции в чувашской прозе 50-80 — х годов XX века в контексте русской литературы: Автореф. дис. канд. пед. наук / C.B. Павлова. Чебоксары, 2009. - 24 с.

150. Пастернак, Б.Л. Об искусстве: «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве / Б.Л. Пастернак. М.: Искусство, 1990. — 399 с.

151. Пастернак, Б.Л. Собр. соч.: В 5 т. / Б.Л. Пастернак. М., Т. 4. - 1991. - 681 с.

152. Переверзев, В.Ф. Против механического литературоведения / В.Ф. Переверзев. — М.: изд-во Комакадемии, 1930. — 51 с.

153. Полная хрестоматия русской поэзии для школьников и студентов в 2 т. / Сост. И. Мизинина. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. - Т.2. - 975 с.

154. Поляков, M. В мире идей и образов / М.В. Поляков. М.: Сов. Писатель; 1983.-366 с.

155. Птифис, П. Верлен / П. Птифис. Москва: Молодая гвардия, 2002. - 488 с.

156. Русская поэзия XIX-XX веков. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Изд-во ACT», 2003. - 830 с.

157. Сартр, Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм / Ж.-П. Сартр // Сумерки богов. - М.: Политиздат, 1950. - С. 319-344.

158. Серебряный век: Поэзия. Критика. Хрестоматия по истории русской литературы конца IX начала XX века: Учеб. пособие / Сост. JI.B. Ляпаева, И.П. Яковлева; Под ред. Е.В. Владимирова. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 1993. -276 с.

159. Сироткин, М.Я. Очерк истории чувашской советской литературы / М.Я. Сироткин. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1956. - 352 с.

160. Скворцова, О.В. Основные литературно-стилевые тенденции в чувашской лирике второй половины XX века: Автореф. дис. канд. пед. наук / О.В. Скворцова. Чебоксары, 2009. - 27 с.

161. Соловьев, B.C. Сочинения в 2-х томах / B.C. Соловьев М.: Мысль, 1990. -892 с.

162. Соловьев, B.C. Чтения о Богочеловечестве.; Статьи; Стихотворения и поэма / B.C. Соловьев СПб.: Худож. лит., 1994. - 527 с.

163. Соловьев, B.C. Pro et contra / B.C. Соловьев // Антология. СПб.: РХГИ, 2000. - 89ГсТ

164. Сологуб, Ф.К. Искусство наших дней / Ф.К. Сологуб // Русская мысль. -1915.-№ 12.-С . 41

165. Сологуб, Ф.К. Мудрость / Ф.К. Сологуб — Л.: Советский писатель, 1968. -Т. 2.-106 с.

166. Успенский, П.Д. Внутренний круг / П.Д. Успенский. СПб.: типография Спб. Т-ва Печ. и Изд. дела "Труд"., 1913. - 149 с.

167. Французский символизм: Драматургия и театр. Пьесы. Статьи. Воспоминания. Письма / сост. В. Максимова. СПб.: Гиперион: Гуманитар, акад., 2000. - 480 с.

168. Хазен-Леве, А. Русский символизм: Система поэтических мотивов. Ранний символизм / А. Хазен-Леве, Пер. с нем. С. Бромерло, А.Ц. Масевич и А.Е. Барзах. СПб.: Акад. Проект, 1999. - 508 с.

169. Хайдеггер, М. Время и бытие: Ст. и выступления / Сост., пер., вступ. ст., коммент. и указ. В.В. Бибихина / М. Хайдеггер. М.: Республика, 1993. - 445 с.

170. Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» / М. Хайдеггер // Вопросы философии. 1990. -№ 7. - С. 140-176.

171. Хлебников, Г.Я. Современная чувашская литература / Г.Я. Хлебников. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1971. 183 с.

172. Шахматова, Е. Оправдание мистицизма: Россия и Европа в зеркале Востока / Е. Шахматова // Россия и Запад: Диалог или столкновение культур: Сб. ст. М., 2000. 47-75 с.

173. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление. Собр. соч. в пяти томах, Т. I. / А. Шопенгауэр. М.: Московский клуб, 1992. - 216 с.

174. Шюре Э. Великие посвященные: очерк эзотеризма религий /пер. с фр. М.: Пилигрим-Пресс, 2004. - 441с.

175. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. М.: Республика, 1994.-528 с.