автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество Л.И. Бородина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество Л.И. Бородина"

На правах рукописи

Васильева Татьяна Ивановна

ТВОРЧЕСТВО Л. И. БОРОДИНА: ОСОБЕННОСТИ ПРОБЛЕМАТИКИ И ПОЭТИКИ

Специальность 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

□030702Э1

Магнитогорск - 2007

003070231

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Магнитогорский государственный университет» на кафедре русской литературы XX века

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент Торшин Анатолий Александрович

Официальные оппоненты.

доктор филологических наук, профессор Евсеев Валерий Николаевич

кандидат филологических наук, доцент Коробейников Евгений Васильевич

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Челябинский государственный университет»

Защита состоится «28» мая 2007 года в 10 00 часов на заседании диссертационного совета К 242 112 02 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Магнитогорском государственном университете по адресу 455038, г Магнитогорск, пр Ленина, 114, ауд 211

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Магнитогорского государственного университета Текст автореферата опубликован на официальном сайте ГОУ «Магнитогорский государственный университет» http //science masu m «26» апреля 2007 года.

Автореферат разослан «27» апреля 2007 года

Ученый секретарь

диссертационного совета доктор филологических наук, профессор М М Полехина

Разновекторный характер развития отечественной литературы последних десятилетий делает насущным всестороннее изучение творчества тех писателей, чьи произведения наиболее значимы в мозаичном полотне современного литературного процесса и отражают многообразие сложных, противоречивых явлений действительности

В когорте литераторов, определяющих основные направления развития современной российской прозы, Леонид Бородин наряду с В Распутиным, А Прохановым, Б Екимовым, Б Евсеевым, А Варламовым, О Павловым, Р Сенчиным представляет традиционное, хотя и во многом обновившееся, реалистическое направление Обогатившись опытом андеграунда, модернизма и постмодернизма, оно обнаруживает в последние годы тенденцию к возвращению лидирующих позиций, что делает весьма значимым исследование причин этого процесса и самих художественных явлений, о нем свидетельствующих

Актуальность исследования художественного мира писателя, активно участвующего на протяжении всего творческого пути в общественно-политической жизни страны и трепетно относящегося к судьбе своего народа, видится в возможности не только прояснить своеобразие его философско-эстетических позиций, но и установить, в какой степени индивидуально-творческий феномен художника отражает действие более масштабных тенденций литературного процесса

Объект исследования составляют прозаические произведения ЛИ Бородина конца 1960-х - начала 2000-х гг Материалом исследования являются романы «Расставание», «Трики, или Хроника злобы дней», повести «Перед судом», «Повесть странного времени», «Гологор», «Третья правда», «Год чуда и печали», «Женщина в море», «Божеполье», «Ловушка для Адама», «Царица смуты», «Повесть о любви, подвигах и преступлениях старшины Нефедова», «Ушел отряд», «Бесиво», рассказы «Встреча», «Вариант», «Посещение», «Реку переплыть» и другие, автобиографическое повествование «Без выбора»

Предметом изучения явилась динамика философско-эстетических идей автора и форм их художественного воплощения

Цель исследования - проследить процесс творческого становления и развития Л И Бородина, отразившийся в изменениях семантики и поэтики его произведений

Реализация цели предусматривает решение комплекса задач

• выявить основные проблемно-тематические пласты прозы писателя,

• исследовать типологию характеров в произведениях Л И Бородина,

• определить своеобразие сюжетно-композиционной и пространственно-временной организации прозаических текстов писателя,

• выявить особенности речевого строя произведений Л И Бородина,

• охарактеризовать основные формы выражения авторского сознания, его структурообразующую функцию

Л И Бородин, чей жизненный путь вобрал в себя особенности послевоенного времени, «оттепели», «застоя», перестройки, рубежа веков, с момента появления его произведений в российской печати находится в поле зрения критиков - А Агеева, В Бондаренко, С Куняева, А Немзера, И Штокмана и других Большинство из них рассматривают особенности проблематики прозы Л И Бородина в связи с фактами биографии писателя, который им видится яркой фигурой современного литературного процесса «выпавший из поколения» (Б Драгилев), «несломленный» (В Бондаренко), «крутой романтик» (Л Аннинский), «беспощадный моралист» (С Куняев), автор «рациональной и авторитарной прозы» (Т Рябова), «романтичный, простодушный и в то же время пытливый и твердый в своих убеждениях» (Г Владимов) Практически все критики единодушно выделяют в качестве отличительных черт прозы Л И Бородина социально - нравственную направленность, связанную с изображением борьбы разных типов сознания (В Бондаренко, А Агеев, Н Данилова), использование беллетристического сюжета (Е Шкловский, В Бондаренко), выраженную характерность героев (С Куняев, В Меньшиков), интерес к стилевым экспериментам (П Басинский, А Немзер)

Общая картина творческого пути Л И Бородина представлена в кандидатской диссертации Т В Рябовой, исследовавшей его ключевые произведения Отдельные тексты писателя стали предметом специального изучения в диссертации Н Л Федченко «Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (В Крупин, Л Бородин, В Нарбикова)» В русле «развития христианских воззрений» рассматривает творчество прозаика М М Дунаев в книге «Православие и русская литература» И Штокман в 2000 году посвящает Л И Бородину монографию, в которой, анализируя основные его произведения, приходит к выводу об определяющей роли «внутренней биографичное™» в творчестве писателя Однако названные работы не охватывают весь корпус бородинских произведений и не дают целостного представления об особенностях его художественного мира Анализ исследований, посвященных творчеству современного автора, показал разноречивость интерпретаций его произведений, недостаточную изученность отдельных сторон их проблематики и поэтики, преобладание в большинстве случаев эмоциональности над аналитичностью, что определяет необходимость комплексного исследования прозы Л И Бородина, позволяющего дать целостное представление об особенностях его творчества и о месте художника в современном литературном процессе

Научная новизна работы определяется впервые предпринятой попыткой рассмотрения художественного мира прозы Л И Бородина в его проблемно-тематическом и поэтическом своеобразии, а также включением в объект исследования произведений писателя 2000-2004 гг, практически не осмысленных критиками

Методологию исследования составили историко-литературный, структурно-генетический и сравнительно-исторический методы

Теоретической основой стали труды историков культуры и литературы философско-эстетической школы Н А Бердяева, А Ф Лосева, идеи и концепции ведущих русских филологов М М Бахтина, В В Виноградова, Ю М Лотмана, работы современных теоретиков литературы по проблемам поэтики (жанра, организации текстового пространства, роли автора в литературном произведении, хронотопа, стиля) Б О Кормана, Н Д Тамарченко, В И Тюпы, В Е Хализева и других Учтены подходы к рассмотрению русской прозы конца XX - начала XXI вв Н Л Лейдермана, М Н Липовецкого, Г Л Нефагиной, Т Н Марковой

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы при разработке новых программ основных и специальных курсов по истории русской литературы XX века в вузовском преподавании и школьной практике

Апробация работы. Основные положения диссертации были апробированы на международной конференции «Ручьевские чтения» (МаГУ, 2004), на межвузовской конференции «Художественный текст варианты интерпретации» (БПГУ им В М Шукшина, 2004), на международных конференциях «Ономастическое пространство и национальная культура» (Бурятский госуниверситет, 2006), «Бытийное в художественной литературе» (Астраханский госуниверситет, 2007), на Всероссийской научной заочной конференции «Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох Форма и содержание категориальный аппарат» (Старооскольский филиал Белгородского госуниверситета, 2007), на ежегодных внутривузовских научных конференциях преподавателей МаГУ (2005 - 2007 гг)

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав и заключения Текст диссертационного сочинения составляет 168 страниц, библиографический список включает в себя 230 наименований

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дано обоснование актуальности темы и ее научной новизны, сформулированы цели и задачи исследования, определены объект и предмет анализа, представлен обзор критической литературы, посвященный прозе Л И Бородина

Первая глава «Философско-эстетическое своеобразие художественного мира Л.И. Бородина (конец 1960-х - середина 1980-х гг.)» посвящена исследованию процесса творческого становления писателя, художественного осмысления им комплекса социально-нравственных проблем

В первом параграфе «Социально-нравственный аспект конфликта личности и государства» рассмотрены взгляды писателя на социалистическую систему и их воплощение в прозе конца 1960-х- начала 1980-х гг

Классический конфликт личности и государства изображен Л И Бородиным как противостояние личности и коммунистического режима, изначально построенного на ложной антихристианской идее, ведущей к саморазрушению системы Как показал анализ повестей и рассказов, в центре кото-

рых стоит проблема «человек и государство», идеи Л И Бородина близки философской концепции славянофильства, во многом разделяемой современным автором определение православия духовной основой возрождения русского народа, соборности, понимание свободы как свободы выбора христианских ценностей

Особое место в решении обозначенной проблемы занимает «Повесть странного времени», в которой автор наиболее ярко изображает конфликт бытового и бытийного в общественном мироустройстве, нивелирующем человека, превращающем его в модель «идеальной личности» Многозначное заглавие повести вбирает в себя исторический, социальный и личностный планы изображаемого

Кольцевая композиция произведения, замкнутость пространства и ра-зомкнутость времени позволяют писателю не только очертить судьбу центрального персонажа, но и акцентировать внимание на исполненном внутреннего драматизма процессе переоценки им жизненных ценностей Конкретно историческое, «странное время» противопоставляется художником субъективному времени человека, вбирающему прошлое и будущее, находящемуся в настоящем, то есть в «мгновении-вечности» Типичность изображаемой ситуации обеспечивается схематичным изложением трагедии времени и безымянностью персонажей Исследование семантики и поэтики «Повести странного времени» дает представление об особенностях творческого метода раннего Л И Бородина, принципах организации им художественного материала, приемах создания образов-характеров

Конфликт личности и государства, разрушительное начало «красной» власти стали предметом художественного осмысления в рассказе «Вариант» Обращение к символике снов, образной и числовой символике, а также лейтмотив игры, проходящий через все бородинские произведения, позволяют, с одной стороны, увидеть многогранность бытия, с другой, - надуманный характер сценариев жизненного выбора героев рассказа Развивая тему разрушительного начала власти для ее граждан, писатель настойчиво проводит мысль о несостоятельности насильственной борьбы с режимом, необходимости поиска других путей выхода из противостояния личности и государственной системы Здесь обнаруживается близость подходов в решении обозначенных проблем Л И Бородиным и Ю В Трифоновым

В повести «Третья правда», которую критики относят к «деревенской прозе», анализ сюжетно-композиционной организации художественного текста, символики имен, отдельных образов, сравнение характеров и судеб героев дают возможность увидеть противостояние человека и системы, построенной на «великом суррогате веры», подрывающей национальные основы России Один из героев повести, Селиванов, отстранившись от враждебного мира, практически не соприкасаясь с ним, живет в соответствии с природными законами Другой, Рябинин, естественным образом вовлеченный в круговорот жизни, оказывается невинно осужденным Единственным способом для него выжить в неволе и остаться человеком становится обращение к вере,

сохранение которой возможно лишь в личностном пространстве собственной души вера и логика общественного мироустройства несовместимы

Проблема судьбы российского государства тесно переплетается в творчестве Л И Бородина с проблемой веры В рассказе «Посещение» в притче-вой форме писатель проводит мысль, что человек, воспитанный на догматах общественной системы, идеалах гордости и всесилия, гипертрофированно оценивает свою значимость, бросая вызов Богу

В первом произведении писателя большой жанровой формы, романе «Расставание», центром изображения становится ситуация жизненного выбора «маленького человека», усугубляемая его вовлеченностью в «диссидентские игры» Мотив игры обнаруживает внутреннюю противоречивость персонажей, а также подчеркивает «театральность» деятельности интеллигенции в борьбе с режимом

Символика названия романа и двоемирие, проявляющееся в композиционном разделении «земного» и «небесного», в наличии образов-двойников, в поляризованности внутреннего мира центрального персонажа обеспечивают глубину раскрытия рефлектирующей личности Усложнение образной системы и сюжетно-композиционной организации, моносубъектность повествования с фрагментарным введением «потока сознания», обогащение речевых средств выражения авторской позиции (семантизация слова, фразеологического оборота, включение авторских неологизмов, использование градационного ряда, парцелляции) свидетельствуют об обретении прозой писателя новых качеств художественности

Подчеркивая мысль об особой судьбе России, связанной с православием как основой духовной силы человека и прочности государства, писатель продолжает традиции Ф М Достоевского и Л Н Толстого, для которых социальная тема была связана с религиозными поисками

Второй параграф «Художественная концепция преступления и наказания» посвящен исследованию ключевой для художественного мира Л И Бородина проблемы, многоаспектно представленной в его прозе Как показал комплексный анализ повестей «Перед судом», «Повесть странного времени», «Третья правда», рассказов «Вариант», «Встреча», «Посещение», Л И Бородин рассматривает социально-нравственные мотивы преступления и нравственно-этические основания психологии наказания

Причины, ведущие к преступлению, писатель обнаруживает не только в несовершенной природе человека, его изначальной склонности к жестокости, подавлению других, но и в государственной системе, косвенно провоцирующей личность к игнорированию законов Подобная позиция отличает Л И Бородина от большинства отечественных художников середины XX в , обнаруживавших истоки преступления в индивидуалистической позиции человека (Л М Леонов «Русский лес», В В Быков «Сотников», В Г Распутин «Живи и помни») Это ставит современного прозаика в один ряд с И А Солженицыным, инкриминировавшим власти преступление против русского народа

Рассмотрение образной системы произведений в соотнесении с проблемой преступления и наказания привело к выявлению определенных типов героев Среди бородинских персонажей, преступивших закон, можно выделить тех, кто не осознает преступление как таковое, не разграничивает общечеловеческие нормы «добра» и «зла», что является либо следствием «одержимости» идеей, как в случае с Калиниченко («Перед судом»), Андреем («Вариант»), либо утверждением ярко выраженного природного индивидуалистического начала Селиванов («Третья правда»), Степан («Гологор») Выделяются и герои, совершающие преступление по неведению молодой человек («Повесть странного времени»), Сницаренко («Перед судом»), что не освобождает их от наказания Используя широкий спектр возможностей композиционной организации текста, динамичные портретные характеристики, «говорящие» фамилии, изменение пространственно-временного плана изображения, писатель акцентирует читательское внимание на содержательной функции персонажей

В движении от преступления к наказанию герои рассматриваемых произведений непременно проходят через суд Концепция суда имеет несколько составляющих, каждая из которых становится смысловым центром произведений писателя Это поиски правды и ситуация выбора, ибо, осуждая человека за преступление, по мнению писателя, необходимо руководствоваться «правдой», критерием добра и зла Свобода выбора несет на себе бремя ответственности Конфликт правды и справедливости делает труднодостижимым обретение не вызывающих сомнений вердиктов суда Данный комплекс проблем Л И Бородин рассматривает в философско-нравственном ключе

Суд отдельной личности, связанный с муками совести, для художника представляет больший интерес, чем суд общественный Раскаяние - первый шаг на пути очищения и познания логики судьбы Прощение героями виновных приводит к обретению Божественной правды Значимость суда в большинстве бородинских произведений подчеркивается концентрическим сюжетом, делающим сцену суда и приговора кульминационной, а иногда и финальной, поддерживается полифонией, позволяющей автору показать неоднозначность происходящих событий, сосуществование разных точек зрения (преступника, жертвы, судьи) Обращаясь к внутреннему миру персонажей, писатель намеренно усиливает коллизию, наделяя героя ролями преступника и судьи, причем судьи не самого себя, а другого, преступившего государственный либо нравственный закон жизни (Сницаренко в повести «Перед судом», центральный персонаж «Повести странного времени», Селиванов в повести «Третья правда»)

На примере повести «Третья правда» в диссертации рассматривается взаимосвязь в художественном мире писателя таких понятий как «суд» и «судьба», «правда» и «справедливость» Анализ представленных в повести двух типов русского характера, Рябинина и Селиванова, приводит к следующему выводу если в несчастной судьбе Ивана виновны в большей степени несправедливые законы советского государства, то для Селиванова источником разочарований в жизни становятся его убеждения, его «третья правда»,

смещающая истинные представления о добре и зле Дружба с Рябининым, помощь белому офицеру Оболенскому приводит Андриана Никаноровича к обретению утраченной связи с народом, поэтому и меняется его мировоззрение, но окончательного принятия христианской правды не происходит, писатель верен логике развития характера героя и событийного ряда повести

Нюансы бородинской концепции суда выявляются при исследовании повести «Год чуда и печали», в которой представлены две противоположные позиции, весьма схематично обозначенные в «Третьей правде» языческие и христианские воззрения Анализ сюжета и ключевых образов повести свидетельствует о близости автору христианской идеи прощения и искупления греха раскаянием

Бородинские герои, свод их жизненных правил проверяются не преступлением, а наказанием Наказание становится кульминационной точкой развития героя и сюжета произведений современного автора Проблема наказания в прозе Л И Бородина находит два воплощения - месть и прощение Мстят персонажи, в которых сильно природное начало (Самарин, Селиванов, Сарма) Прощают герои сострадающие, осознающие несовершенство человеческой природы, допускающие возможность оступиться под натиском превратностей судьбы (главный герой «Повести странного времени», Рябинин, дьяк Володя) Показательна позиция автора Л И Бородин отказывается от открытой тенденциозности и морализаторства, отступает от традиции «учительства», присущей русской классической литературе (повесть «Перед судом», рассказы «Встреча», «Вариант») Открытый финал произведений (повести «Третья правда», «Год чуда и печали», роман «Расставание»), допускающий неоднозначность трактовки основного конфликта, новизна в решении проблемы характера ищущего смысл жизни героя свидетельствуют о выходе писателя на новый уровень художественного осмысления проблемы преступления и наказания

В третьем параграфе «Проблема судьбы: трагическое и оптимистическое» предметом исследования стал традиционный для русской классической литературы вопрос о соотношении судьбы, рока и человеческой воли Амбивалентность авторского сознания проявилась в том, что Л И Бородин, отстаивая в своих произведениях христианские ценности, верит в судьбу и, пытаясь оправдать ее фатальность, в центр произведений помещает героев, ориентирующихся главным образом на мифологические представления

Л И Бородин выстраивает систему родственных понятий судьба - судить - суд С одной стороны, судьба зависит от поступков человека, за которые он подвергается осуждению, с другой, Божественное провидение часто недоступно человеческому разуму, ибо он несовершенен, не постигает всей тайны бытия Амбивалентное мировосприятие в произведениях Л И Бородина порождается совмещением трагедии жизни с надеждой на ее оптимистический исход, связанный с обретением личностью нравственных ценностей Трагический внутриличностный конфликт, противостояние человека и природы, личности и государственной системы сосуществуют в произведениях писателя с жизнеутверждающей верой в человека, которая достаточно сильна

в бородинских произведениях и зачастую определяет алогичность сюжета («Повесть странного времени», «Гологор»)

Некоторая искусственность в организации конфликта просматривается в рассказе «Встреча» Комплексный анализ образной системы произведения позволяет увидеть механизм авторских доказательств в пользу трагического фатума В войне, лагерном механизме, основанном на унижении и насилии над человеком, в одержимости местью Л И Бородин видит и следствия социально-политической несостоятельности государственной системы, и проявления тотального зла

Рассмотрение произведений «Гологор», «Третья правда», «Год чуда и печали» показало жизнеутверждающая сила, отличающая героев сибирских повестей, проверяется многочисленными испытаниями природой, любовью к женщине, мужской дружбой Это определяет напряженность динамики сюжета произведения, с его неожиданными поворотами и развязкой (повести «Гологор», «Третья правда», рассказы «Встреча», «Вариант»)

С проблемой трагической судьбы в произведениях писателя тесно связан вопрос о смысле человеческой жизни и сущности счастья, возможности его обретения В результате жизненных испытаний, трагедий, духовных поисков герои писателя осознают, что за счастье в жизни нужно платить, и если человек счастлив, его постоянно преследует страх неминуемой расплаты, боязнь утратить обретенную гармонию Счастье в художественном мире писателя предстает в триединстве «любовь - красота - чудо», каждая составляющая которого включает два остальных Человеческое счастье, по Л И Бородину, очень хрупкое, мимолетное и относительное в сравнении с гармонией вечной природы, воплощенной в образе тайги, занимающей особое место в сибирских повестях Образ тайги таинственен, могущественен, вызывает у бородинских персонажей, с одной стороны, чувство страха и тревоги, с другой, оказывается особо притягателен романтической окрашенностью первозданного бытия

В повести «Гологор» писатель ищет причины трагичности судьбы не в конфликте идеальных представлений и действительности, а в природе самого человека, подавляющего свое злое природное начало В этом произведении, традиционно для художественной манеры Л И Бородина, осуществляется своеобразное срывание масок, за которыми прячется подлинная суть человека Погружая героев в экстремальные ситуации, писатель обнаруживает нравственную силу или слабость каждого из них Трагизм человеческого существования предопределен его природой, его онтологическим одиночеством и несовершенством, что реализуется в развитии сюжета повести Причины, по которым действующие лица «Гологора» совершают преступления, не связаны с государственной системой, с внешними обстоятельствами Вина видится в самом человеке, разрушительные силы таятся в каждом, злое начало может завладеть человеком, разрушая его судьбу

Повесть «Год чуда и печали» занимает особое место в осмыслении Л И Бородиным проблемы судьбы Становлению двенадцатилетнего героя, приобщению его к миру взрослых, полному трагедий, сопутствует романти-

ческое восприятие жизни, вера в добро и справедливость Радужное восприятие мира мальчиком сталкивается с неоднозначной действительностью, в которой нетождественны законы времени и вечности, человеческой жизни и природной Противоречие чувств и разума, заявленное рассказчиком в начале повествования, переходит в конфликты правды и справедливости, прощения и мести, находящие своеобразное воплощение в хронотопе Анализ структуры пространства позволил выделить в произведении несколько миров мир величественной природы, волшебный мир легенды, связанный с историей обитателей Мертвой скалы, и мир реальных человеческих взаимоотношений В каждом из этих миров разворачиваются свои трагедии, своеобразно синтезируемые фантазией рассказчика-ребенка В сознании повествователя совмещаются и временные пласты это прошлое - детство центрального героя, настоящее - спустя двадцать пять лет после заклятья молчания, время Предания Смысл всего происходящего проверяется временем, точнее - вечностью, перед лицом которой открывается истина, подчас заключенная в мгновении

Рассмотрение повествовательного дискурса «Года чуда и печали» показало, что сказовая манера повести, лирические отступления, внедрение детских замечаний и выражений делает произведение особенным по своей тональности и стилю Образ автора-повествователя, зримого или незримого участника и наблюдателя событий, порой имеет автобиографическую природу, ему передоверяется функция рассказчика, он становится «сквозным» для всех глав Так в сибирских повестях Л И Бородин диалогизирует повествовательный дискурс в них есть и голос безличного автора-повествователя, изображающего отдельные события, и несобственно-прямая речь, передающая видение событий персонажами В целом это отражает многогранное изображение писателем действительности на основе художественного «принципа открытости»

Анализ бородинской прозы конца 1960-х - начала 1980-х гг обнаружил, что первым произведениям писателя свойственны романтические тенденции Это и разлад идеала и социальной действительности с определенной героикой протеста центральных персонажей «Повести странного времени» и «Варианта», и утверждение самоценности жизни личности, внимание к ее внутреннему миру, испытание ее сильными страстями и трагическими поворотами судьбы, и поэтика двоемирия, ярко воплотившаяся в «Годе чуда и печали» и в «Расставании» Постепенно от романтизации картин действительности автор переходит к последовательно реалистическому изображению жизненных коллизий Эта тенденция исследована нами на материале романа «Расставание», в котором дневниковый тип повествования за «театральностью» порывов к борьбе и поискам правды высвечивает истинные стремления человека к размеренной обыденной жизни

Вторая глава «Религиозно-этические ориентиры в прозе Л.И Бородина конца 1980-х — начала 2000-х гг.» связана с рассмотрением творческой эволюции писателя с 1987 года по настоящее время"

Первый параграф «От «Божеполья» к «Бесиву»: образы смутного времени» посвящен анализу художественной концепции эпохи Смуты, рассматриваемой Л И Бородиным как явление историческое, духовное, общественное и личностное Смута конца XX века, по мнению писателя, восходит к духовным волнениям рубежа Х1Х-ХХ вв , когда кризис веры привел к кризису государственности вследствие попытки построения царства Божьего на земле Волнения 1990-х гг оказываются закономерным исходом развития социалистической системы, изуродовавшей «божеполье» души русского народа

В произведениях 2000-х гг писатель показывает усиление Смуты, из которой трудно выбраться государству, так как им не определено, что могло бы объединить народ в деле возрождения России В прозе Л И Бородина нами определяются типы представителей Смуты «оборотни», легко сменившие свои старые принципы на «нужные», чтобы остаться у власти, молодое поколение, бунтующее против прежних порядков, но живущее по тем же правилам, что и «оборотни», и, наконец, те, кто мучительно вживается в новую эпоху, ориентируясь на ценности веры, любви и добра Анализ мотива игры выявляет авторское отношение к людям «смутного времени», за «маской» гражданственности скрывающим свои истинные намерения

В повести «Божеполье» впервые писатель отчетливо сравнивает события конца XX века со Смутой XVII века Божеполье символически отражает то, что сделали с русской землей и русской идеей коммунисты Один из центральных персонажей повести воплощает сущность коммунистической системы, для которой разрушение традиционных российских устоев являлось подвигом, а политические игры заменяли настоящую жизнь По мере развития сюжета развенчиваются представления персонажа о должном существовании, снимается маска, скрывавшая его истинное лицо Полифонизм произведения позволяет Л И Бородину раскрыть мироощущение каждого героя Писатель выстраивает систему образов повести, разделяя их по следующим признакам служители «старого» мира и представители «нового», жители столицы и провинции, отцы и дети, женщины и мужчины, - что позволяет более емко показать проблемы государства, ответственности, справедливости

Повесть «Ловушка для Адама» несколько выбивается из ряда предыдущих произведений Л И Бородина не только своим апокалипсическим сюжетом, но и несвойственным писателю стилем, более характерным для постмодернистских произведений Центральное место в повести занимает характер и судьба главного героя Адама, чья «личная смута» вырастает до размеров не только государственной, но и мировой Этот эффект обеспечивается активным использованием христианской символики, монтажной композиции, субъектной организацией текста, четко смоделированным хронотопом Пространство повести условно можно разделить на мир городской и «райский уголок», отделенный от суетного мира людей Озером и Чертовым мысом Мир города, изображенный в повести, охвачен дьявольскими силами, что подчеркивается многократным использованием эпитетов «бесовской» и

«чертовский» Смуту государства герой видит через смуту личную, попав в малое пространство «райского уголка» Центральный герой повести «Ловушки для Адама» от безверия, эгоизма, нравственной опустошенности через испытания приходит к возрождению души, к вере и просветлению Жизненный опыт преобразует героев писателя Наравне с высшими силами они творят не только личную судьбу, но и судьбу своего народа, всего человечества Преодоление индивидуальной смуты, по Л И Бородину, возможно посредством обращения к нравственным истокам и осознания своей причастности к великому народу, история которого уже имеет варианты выхода из состояния Смуты

В художественном исследовании Смуты Л И Бородин обращается к истории России XVII века, выявляя причины ее возникновения и продления через трагедию «человека власти» - Марины Мнишек Каковы источники Смуты, что поддерживает это разлагающее государственные устои явление, как искоренить Смуту, - на эти вопросы писатель ищет ответы в повести «Царица смуты», за которую в 1996 году он получил Солженицынскую премию Л И Бородин избрал необычный ракурс рассмотрения истории приверженец российской державности, он пытается осмыслить природу происходившего с позиции противоположной стороны

Анализ пространственного построения повести, ключевых образов-символов раскрывает одиночество каждого из центральных персонажей повести, связанного с их «оставленностью» людьми и Богом Если в повестях «Третья правда», «Ловушка для Адама» ночное небо символизировало непостижимость вечности, то в «Царице смуты» символ бесконечного ночного неба, безответного к молитвам людей в их горестях, достигает наибольшей своей значимости Земля, по которой странствует Марина с войском, пребывает во власти бесовской, а небо равнодушно к людским страстям К смысловым центрам повести стягиваются пространственные символы степи, реки и дома, способствующие выявлению философской картины мира и истории, вбирающей фольклорные и библейские традиции

Исследование проблематики повести обнаружило, что конфликт веры и верности в философском плане «Царицы смуты» становится ключевым Верой и верностью испытываются главные герои произведения Смешиваются в повести разные временные пласты и точки зрения персонажей, чьими глазами показана смута боярина Олуфьева, самой Марины, повествователя Многоголосие, как и хронотоп повести, служит передаче авторской концепции истории и личности, человеческой судьбы Ключевая антиномия «жизнь-смерть» вносит разлад в миропонимание человека Вечные ценности жизни в конкретной исторической ситуации несут на себе еще большую нагрузку, особенно в переломный момент, перед лицом смерти Антиномия «жизнь-смерть» разрастается в повести антитезами «время-вечность», «свет-мрак», «человек-природа», - вместе они отражают динамику внутреннего мира героев Переплетение философского и лирического начал бородинской повести не только позволяет рассмотреть проблемы веры и власти, правды и народ-

ной памяти в тесной взаимосвязи, но и увидеть через трагедию личности трагедию государства, попавшего во власть Смуты

Роман «Трики, или Хроника злобы дней» рассматривается в диссертации как продолжение темы Смуты в художественном исследовании Л И Бородина Двойное название произведения отражает наличие двух смысловых центров дружба Триков и «злоба дней» с середины XX века по 1993 год С каждой главой романа все явственнее выдвигается на передний план авторская боль за судьбу России, ее прошлое и настоящее, тревога за будущее Уходит на второй план, но не теряется, сюжетная линия, связанная с жизненными перипетиями трех друзей детства, судьбы которых типичны для людей того поколения Полифония романа позволяет отчетливо представить и противоречивость сознания русского человека в смутное время

Как показал анализ системы образов романа, в произведении Москва выступает символом истории и величия России, передовой войны сознаний, происходящей в стране, тем Домом, который воплощает дух страны В работе обращается внимание на то, что к концу 1990-х годов семантика образа дома в прозе Л И Бородина претерпела существенные изменения Если в сибирских повестях обустройство дома как внутреннего уклада жизни человека выполняло особую роль в раскрытии характеров персонажей, то в более поздних произведениях дом предстает хранителем связи с прошлым На рассматриваемом же этапе творческой эволюции художника символ дома отражает видение писателем миропорядка в российском государстве Роман «Трики, или Хроника злобы дней» отличает идейная плотность, которая обеспечивается использованием ретроспекции, символики, афористических высказываний, аллюзиями и реминисценциями текстов Ф М Достоевского, М М Булгакова, А И Солженицына, других художников и философов Стилевые особенности романа характерны в целом художественной манере Л И Бородина многочисленные внутренние монологи персонажей, диалоги-споры, психологические пейзажи, развернутые метафоры и сравнения, обыгрывание фразеологических оборотов, семантизация, фразы-рефрены, курсив Таким образом, в использовании инструментария реалистической и постмо-дернистической художественных систем бородинский роман со всей очевидностью вписывается в общую тенденцию «традиционной» литературы рубежа веков

От надежды на скорый выход страны из состояния Смуты Л И Бородин постепенно переходит к более пессимистическим картинам современности Эта тенденция наиболее ярко проявилась в его повести 2002 года «Беси-во», которая представляет интерес с позиции продолжения традиций «деревенской прозы» и классической литературы в целом Широко представлены в повести реминисценции произведений Н В Гоголя, Ф М Достоевского от имен героев и характера их изображения, перефразирования ярких цитат классиков до грустной иронии по отношению к русскому национальному характеру и боли за судьбу России Повесть «Бесиво» во многом созвучна рас-путинскому «Пожару» В обоих произведениях современные авторы показывают разрушение крестьянских устоев России Сюжетному движению, рас-

крытию основных образов бородинской повести «Бесиво» и ее проблемно-тематических пластов подчинена четко выверенная композиция Две основные сюжетные линии повести истории рассказчика и семьи Рудакиных - относятся к различным временным пластам Оба повествовательных слоя объединены исследованием истории русской семьи, деревни, провинции, и в целом России Сюжетно-композиционный анализ и рассмотрение системы образов во всех ее аспектах позволяют выявить высокий художественный уровень авторского осмысления недавнего прошлого России Определение Л И Бородиным крестьянства как основы российского государства позволяет говорить о близости писателю идей почвенников

Второй параграф «Структурообразующая функция авторского сознания» посвящен исследованию различных способов воплощения авторского начала в произведениях Л И Бородина, написанных после 1987 года

Нами анализируются типы повествования в прозе Л И Бородина и определяется в каждом конкретном случае характер их сопряженности с авторской задачей раскрытие типа сознания или исследование разных способов отношения к миру

В диссертации отмечается, что полифония произведений писателя конца 1990-х гг (повести «Божеполье», «Царица смуты», роман «Трики, или Хроника злобы дней») отражает диалогическую установку авторского сознания на самостоятельность и возможность сосуществования равных авторскому других типов сознания Герои находятся в непрерывном движении либо замирают в рефлексии, а их мировоззренческие позиции постоянно сталкиваются в сюжетных коллизиях и непосредственно в диалогах-спорах

Предпринятое рассмотрение форм выражения авторского сознания обнаружило, что эксплицитный («реальный») автор со временем занимает все более значимое место в текстах писателя Наиболее ярко субъектная форма воплощения авторского сознания представлена в следующих произведениях ЛИ Бородина конца 1980-х - начала 2000 гг повестях «Женщина в море», «Повесть о любви, подвигах и преступлениях старшины Нефедова», «Ушел отряд», в автобиографическом повествовании «Без выбора», в рассказах «Киднепинг по-советски», «Лютик - цветок желтый», «Инстинкт памяти», «Этого не было», «Флюктуация», «Рыбалка в Южной Англии» и других Анализ перечисленных текстов с точки зрения особенностей проявления в них авторского сознания показал, что в каждом из произведений представлен определенный тип сознания персонажа, от лица которого ведется повествование, вступающее в сложные диалектические отношения с авторской позицией

Первым произведением с максимальным сближением авторского сознания и центрального персонажа в творчестве Л И Бородина явилась повесть «Женщина в море» Важнейшей особенностью авторского сознания становится в данном случае моносубъектность Повествование строится как внутренний монолог героя-рассказчика, поток сознания Включение подобного персонажа в повесть «Женщина в море» позволяет автору через его размышления высказывать свои мысли, выражать переживания за

духовное состояние настоящего и будущего россиян Фабула в повести вторична, основу сюжета составляют изменения внутреннего мира героя Помимо самоанализа центрального персонажа, средством выражения авторского сознания является хронотоп повести, название которой заключает две «загадки», точнее двойную тайну женщина и море Система образов выстраивается так, что все персонажи вызывают в главном герое противоречивые чувства, которые он пытается примирить Исследование проблемы связи поколений в повести привело к следующему выводу если главный герой стремится жить по христианским заповедям, для него высшей ценностью являются любовь, сострадание, честность, то для нового поколения личное благосостояние становится главным жизненным ориентиром. Авторское сознание в повести «Женщина в море», на наш взгляд, максимально воплотилось в сознании главного героя, оно динамично, диалектично, отражает основные процессы изменения личности человека «перестроечной» эпохи

В «Повести о любви, подвигах и преступлениях старшины Нефедова» Л И Бородин впервые представляет повествователя-сказителя, который соотносится не только с автором, но и с одним из персонажей, «повествователем в детстве», являющимся непосредственным свидетелем рассказанной истории, «условно присутствуя» в ней Внешне традиционная для произведений Л И Бородина композиция также «работает» на проявление диалогического характера авторского сознания На протяжении всей повести возникают отступления от основного сюжета, рассказчиком поясняются особенности воспоминаний, сопоставляется прошлое с реалиями современности, все это сопровождается философскими и эстетическими рассуждениями Камерный хронотоп повести расширяется за счет образа дороги, имеющего важное значение в выражении авторского видения судьбы Произведение построено, таким образом, на сочетании разных планов повествования, передающих философские, психологические, социальные, эстетические воззрения писателя на действительность

Сопоставление «Повести о любви, подвигах и преступлениях старшины Нефедова», рассказов «Лютик - цветок желтый», «Справа - гора Казбек » показало, что авторское сознание в данных произведениях передается главным образом через «доверенное лицо» художника в произведении, наделенного фактами писательской биографии, точнее - его детства Субъективно-оценочная позиция рассказчика не заглушает авторской позиции, передаваемой через сюжетно-композиционное построение произведения, выбор героев, хронотоп, заглавие

Особое место в параграфе занимает рассмотрение повести «Ушел отряд», в которой обнаруживается отличный от ранее представленных в прозе писателя способ передачи авторского сознания, с равнозначным соотношением субъектных и несубъектных форм его воплощения Анализ поставленных в повести проблем, образов-антагонистов показал, что война вновь в произведении писателя служит фоном и фактором внутренней борьбы человека, стоящего перед необходимостью выбора С точки зрения главного ге-

роя Кондрашова, который раскрывается через внутренние монологи, диалоги с другими персонажами, в основном и показано происходящее, и позиция повествователя часто переходит в позицию центрального персонажа Тип повествования в повести «Ушел отряд» имеет много общего со сценическим, или кинематографическим Такой дискурс отражает поиск правды автором вместе с персонажем, свидетельствуя об открытости позиции художника

Помимо традиционных средств выражения авторского сознания в произведениях малой прозы Л И Бородин прибегает к фантастическим элементам, делая сюжеты рассказов занимательными («Реку переплыть», «Этого не было», «Флюктуация») Анализ семантики и особенностей поэтики произведений показал, что использование фантастики в рассказах Л И Бородина конца 1990-х гг способствует выражению сложных онтологических представлений писателя

Л И Бородин в своих последних произведениях, как и многие художники конца XX - начала XXI вв , все чаще опирается на реальные события, включая автобиографические моменты в тексты, а иногда и напрямую обращаясь к мемуарным жанрам Прошлое страны писатель осмысливает в ракурсе воспоминаний о собственной судьбе

В цикле рассказов «Инстинкт памяти» Л И Бородин обращается к лагерной теме Но, как и война, лагерь в бородинских текстах лишь обостряет ситуацию проверки человека на состоятельность Лирико-философские рассказы цикла отличаются сплетением двух повествовательных потоков «ми-фографии» о героях-заключенных и авторских размышлений о смысле жизни Позиция автора очевидна, некоторая публицистичность делает стиль легким и проникновенным Память становится ключевым словом в рассмотрении проблемы жизни и смерти, оказывается стержневым мотивом всех последних бородинских произведений Инстинкт памяти не сильнее инстинкта жизни, но в какой-то мере, создавая квазимир, удлиняет жизнь, ибо полное забвение человека и является его смертью

Автобиографическое повествование «Без выбора» в диссертации рассматривается как оригинальное исследование писателем собственной судьбы в неразрывной связи с судьбой страны с 1950-х по 2000-е гг Название «Без выбора» символично Л И Бородин постоянно пишет о предопределенности своего жизненного пути Фатализм, вера в судьбу, случай связывают многочисленные рассказы из жизни писателя Но в этой «безвыборности» четко прослеживаются жизненные принципы автора, обусловливавшие тот или иной выбор

В произведении выделяются несколько смысловых центров личная жизнь, диссидентство как явление, деятельность КГБ, писательство, судьбы зеков, судьба государства, философские наблюдения Все эти линии повествования неразрывно переплетены Л И Бородин поддается течению памяти, возникающим ассоциациям Он пытается выявить логику своей судьбы и судьбы Родины События разных лет порой образуют смысловые узлы, которые были определяющими на том или ином жизненном этапе писателя В работе подчеркивается, что на первом плане бородинского повествования ока-

зываются не события личной жизни, а судьба человека, неразрывно связывающего себя с Родиной Благо Российского государства и его народа - самое важное для писателя, и с каждой страницей все сильнее ощущается боль автора за будущее Родины, все категоричней осуждения западников, социалистов, сознательно или неосознанно ведущих государство к развалу Произведение отличается образным языком, философскими и лирическими отступлениями, переплетением разных временных пластов Писатель видит единственный путь выхода российского общества из духовного кризиса конца XX века обращение к православию через осознание своей причастности к истории великого народа и ответственности каждого гражданина за судьбу Родины Не только служение государственному делу становится критерием авторской оценки героя, но, прежде всего, вера, верность своим идеалам, способность пожертвовать личным ради исполнения долга

Мы приходим к выводу, что авторское сознание выполняет структурообразующую функцию в бородинских произведениях, обуславливающую выбор проблематики, сюжета, композиции, системы образов, типа повествования и других компонентов художественного текста Многослойность пространственно-временного строения, использование монтажа, фантастических элементов отражают сложную философско-эстетическую концепцию художественного мира Л И Бородина

В Заключении подводятся итоги проделанной работы, формулируются основные выводы

Анализ произведений писателя конца 1960-х - начала 1980-х гг показал в центре художественной картины мира прозаика - испытание человека «странного времени» в экстремальных условиях необходимого выбора, что предопределяет сужение пространственных рамок произведений Главным отличием большинства центральных героев Л И Бородина становится их неутомимый поиск пути постижения истины В рассматриваемый период художником активно осваивается весь спектр основных эпических жанров от рассказа до романа Проза Л И Бородина конца 1960-х - начала 1980-х гг характеризуется использованием ретроспекции, новеллистических финалов, применением различных приемов субъективации авторского повествования несобственно-прямой и внутренней речи, передачи повествования от одного героя другому, лексической и синтаксической градации на уровне одного абзаца, многоуровневой символики образной, числовой, цветовой, названий произведений, имен героев Можно говорить и о слиянии диалогичности и религиозности как основных составляющих авторского сознания, проявившихся в использовании системы двойников, героев-антиподов, в обращении к теме веры, определении христианских ценностей жизненным ориентиром лучших персонажей автора

В прозе Л И Бородина конца 1980-х - начала 2000-х гг соотношение несубъектных и субъектных форм выражения авторского сознания изменяется в пользу последних Диалогичный характер авторского сознания подчиняет себе всю структуру текста Возрастает роль эксплицитного («реального») автора, связанная с открытым выражением писательской позиции Наряду с

продолжением присущих русской классике традиций проникновения в психологию человека, в творчестве писателя отразилась тенденция современной литературы к размыванию границы между автором и главным героем-рассказчиком Складывается модель художественного мира JI И Бородина как сложная философско-эстетическая система, в которой центральное место занимает человек, ищущий «правду жизни» в амбивалентном мире языческих и христианских ценностей Своеобразие авторской позиции заключается в отстаивании православных основ возрождения личности с признанием ее «инстинкта жизни», берущим свое начало в природной сути человека

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

1 Васильева, Т И Кинематографичность прозы Л И Бородина / Т И Васильева // Проблемы истории, философии, культуры межвуз сб -M - Магнитогорск Ин-т Археологии РАН, Магнитогорский гос ун-т, 2006 - Вып XVII. - С 555-559 (Реестр ВАК Минобрнауки РФ)

2 Васильева, Т И Проблема выбора в интерпретации произведений Л. И Бородина / Т И Васильева // Художественный текст варианты интерпретации матер межвуз науч -практ конф - Бийск НИЦ БПГУ им В M Шукшина, 2004 - Вып 9 - С 57-60

3 Васильева, Т И Хронотоп в прозе Л И Бородина / Т И Васильева // Литературный процесс в зеркале рубежного сознания VII Ручьевские чтения сб матер междунар науч конф / сост, ред M M Полехина - Магнитогорск МаГУ, 2004 -С 334-338

4 Васильева, Т И Имя собственное в произведениях Л И Бородина / Т И Васильева // Ономастическое пространство и национальная культура матер междунар науч -практ конф - Улан-Удэ Изд-во Бурятского гос университета, 2006 - С 192-195

5 Васильева, Т И Изучение творчества Л И Бородина в школе и вузе / Т И Васильева // От текста к контексту межвуз сб науч работ / под ред 3 Я Селицкой - Ишим Изд-во ИГПИ им П П Ершова, 2006 - Вып 5 -С 181-185

6 Васильева, Т И Творческая эволюция Л И Бородина в контексте современной прозы / Т И Васильева - Магнитогорск МаГУ, 2007 - 124 с

Регистрационный № 1348 от 09 03 2004 г Подписано в печать 25 04 2007 г Формат 60х84'/1б Бумага тип №1 Печать офсетная Уел печ л 1,00 Уч-изд л 1,00 Тираж 100 экз Заказ №293 Бесплатно

Издательство Магнитогорского государственного университета 455038, Магнитогорск, пр Ленина, 114 Типография МаГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Васильева, Татьяна Ивановна

Введение.

Глава I. Философско-эстетическое своеобразие художественного мира Л.И. Бородина (конец 1960-х - середина 1980-х гг.)

§1.1. Социально-нравственный аспект конфликта личности и государства.

§1.2. Художественная концепция преступления и наказания.

§ 1.3. Проблема судьбы: трагическое и оптимистическое.

Глава II. Религиозно-этические ориентиры в прозе Л.И. Бородина (конец 1980-х - начало 2000-х гг).

§ 2.1. От «Божеполья» к «Бесиву»: образы смутного времени.

§ 2.2. Структурообразующая функция авторского сознания.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Васильева, Татьяна Ивановна

Разновекторный характер развития отечественной литературы последних десятилетий, в значительной степени обусловленный кардинальными изменениями в сфере общественных отношений и общественного сознания, делает насущным всестороннее изучение творчества тех писателей, чьи произведения наиболее значимы в мозаичном полотне современного литературного процесса и отражают многообразие сложных, противоречивых явлений действительности.

В когорте литераторов, определяющих основные направления развития современной российской прозы, Леонид Бородин, наряду с В. Распутиным, А. Прохановым, Б. Екимовым, Б. Евсеевым, А. Варламовым, О. Павловым, Р. Сенчиным, представляет традиционное, хотя и во многом обновившееся, обогатившееся опытом андеграунда, модернизма и постмодернизма, реалистическое направление, обнаружившее в последние годы тенденцию к возвращению лидирующих позиций, что делает весьма значимым исследование причин этого процесса и самих художественных явлений, о нем свидетельствующих. Вместе с тем, творчество Л.И. Бородина выделяется неординарным взглядом на человека, государство, мир в целом, в значительной степени проистекающим из особенностей биографии художника. Л.И. Бородин, «последний писатель среди политзаключенных» (В. Бондаренко), прошел сложный жизненный путь реальной борьбы с социальной системой, постулаты которой представлялись ему противоестественными, - путь, во многом предопределивший самобытность его художественных воззрений на те жизненные процессы, свидетелем которых он стал, - путь писателя-реалиста, пролегший через пристальное всматривание в социальное бытие, выявление истоков его дисгармоничности к утверждению общечеловеческих ценностей.

Неординарность личности Л.И. Бородина и весомость его литературного творчества определяют актуальность исследования динамики художественных воззрений писателя, активно участвующего на протяжении всего творческого пути в общественно-политической жизни страны и трепетно относящегося к судьбе своего народа. Значимость такого рода работы видится также в возможности не только прояснить своеобразие эстетического кредо писателя, но и установить, в какой степени индивидуально-творческий феномен отражает действие более масштабных тенденций литературного процесса.

Объект исследования составляют прозаические произведения Л.И. Бородина конца 1960-х - начала 2000-х гг. Материалом исследования являются романы «Расставание», «Трики, или Хроника злобы дней», повести «Перед судом», «Повесть странного времени», «Гологор», «Третья правда», «Год чуда и печали», «Женщина в море», «Божеполье», «Ловушка для Адама», «Царица смуты», «Повесть о любви, подвигах и преступлениях старшины Нефедова», «Ушел отряд», «Бесиво», рассказы «Встреча», «Вариант», «Посещение», «Реку переплыть» и другие, автобиографическое повествование «Без выбора».

Предметом изучения явилась динамика философско-эстетических идей автора и форм их художественного воплощения.

Цель исследования - проследить процесс творческого становления и развития Л.И. Бородина, отразившийся в изменениях семантики и поэтики его произведений.

Реализация цели предусматривает решение комплекса задач:

• выявить основные проблемно-тематические пласты прозы писателя;

• исследовать типологию характеров в произведениях Л.И. Бородина;

• определить своеобразие сюжетно-композиционной и пространственно-временной организации прозаических текстов писателя;

• выявить особенности речевого строя произведений Л.И. Бородина;

• охарактеризовать основные формы выражения авторского сознания, его структурообразующую функцию.

Л.И. Бородин, чей жизненный путь вобрал в себя особенности послевоенного времени, репрессий, перестройки, рубежа веков, лауреат различных отечественных и зарубежных литературных премий: итальянской «Гризане Кавур», французского Пен-клуба, журналов «Юность», «Наш современник», правительства Москвы, имени А.И. Солженицына; главный редактор журнала «Москва», с момента появления его произведений в российской печати находится в поле зрения критиков А. Агеева, Л. Аннинского, П. Басинского, В. Бондаренко, С. Куняева, А. Немзера, О. Тимошенко, И. Штокмана и других. Большинство из них рассматривают особенности проблематики прозы Л.И. Бородина в связи с фактами биографии писателя, который им видится яркой фигурой современного литературного процесса: «выпавший из поколения» (Б. Драгилев), «несломленный» (В. Бондаренко), «крутой, последовательный романтик» (Л. Аннинский), автор «рациональной и авторитарной прозы» (Т. Рябова); «романтичный, простодушный и в то же время пытливый и твердый в своих убеждениях» (Г. Владимов). Практически все критики единодушно выделяют в качестве отличительных черт прозы Л.И. Бородина социально -нравственную направленность, связанную с изображением борьбы разных типов сознания, использование беллетристического сюжета, выраженную характерность героев, интерес к стилевым экспериментам.

С. Куняев отмечает, что среди современных авторов Л.И. Бородин выделяется «жесткой постановкой нравственно-этической доминанты»1, которая выводит его прозу из социальных рамок на уровень общечеловеческий.

Куняев, С. «Умрет Толстой, что тогда?» // Наш современник. - 2004. - № 1. - С. 268. 5

Особая точка зрения на прозу Л.И. Бородина сложилась у А. Агеева. В статьях, посвященных творчеству писателя, чьей твердой общественной позицией он откровенно восхищается, критик настойчиво проводит мысль о несоответствии общественно значимым идеям бородинских произведений уровня их художественного воплощения. Объяснение такой амбивалентности авторской позиции он видит в полярности современного общественного сознания, что и исследует в своем творчестве прозаик. Как отмечает А. Агеев, Л.И. Бородин - «рационалист и моралист, и в его прозе первичны именно идеи», среди которых выделяются две противоречащих друг другу: ориентация на христианские ценности, с одной стороны, и «прелесть греховной, безбожной, живой и свободной жизни» - с другой1. Поэтому А. Агеев отказывает в художественной достоверности сюжетам произведений прозаика: повестям «Третья правда», «Женщина в море», роману «Расставание». Некоторый схематизм бородинских произведений, в частности «Третьей правды», «Расставания», отмечает и Е. Шкловский, выделяя в качестве важнейшей черты авторского сознания - принцип открытости: «Писатель открыт разным правдам»2.

Е. Клименко, И. Казанцева, И. Штокман сопоставляют прозу Л.И. Бородина с творчеством А.И. Солженицына, ориентируясь главным образом не на художественные особенности, а на авторскую позицию, в которой, по их мнению, в обоих случаях сказалось «упрямое слово свободы и правды - голос бывшего зека, бунтующего сознания, упрятанного за колючую проволоку»3. Е. Клименко, К. Кокшенева, Т. Рябова, И. Штокман констатируют связь бородинских произведений на проблемном и художественном уровнях с творчеством М.Ю. Лермонтова, Ф.М. Достоевского: внимание к нравственному выбору человека, к его рефлексии; изображение героев-бунтарей, героев-идеологов, «подпольного

Агеев, А. Моралист перед сфинксом // Октябрь. - 1991. - № 6. - С. 201 - 204.

2 Шкловский, Е. Ускользающая реальность // Литературное обозрение. - 1991. - № 2. -С.13.

3 Клименко, Е. В ожидании Афродиты. // Литературное обозрение. - 1991. - № 2. - С. 56. 6 человека»; полифонию повестей и романов современного автора, обращение к дневниковому стилю повествования.

Содержательное исследование поэтики ряда произведений Л.И. Бородина представлено в статьях В.Д. Серафимовой1, сосредоточившей внимание на авторской модели мира, трансформации библейских образов и мотивов, литературных реминисценциях. Ученым делается обоснованный вывод о близости творческого метода писателя «постреализму».

В 1996 году творчество Л.И. Бородина стало предметом специального исследования в кандидатской диссертации Т.В. Рябовой. Ученый рассматривает эволюционный характер прозы писателя: «Его развитие - в накоплении опыта, человеческого и художественного, в углублении понимания жизни, в восприятии всех ее сегодняшних проявлений с позиции не стороннего наблюдателя, но активного участника событий» . Т.В. Рябовой выделено три этапа творческого пути художника на основе ключевых его произведений. Особенность прозы современного автора исследователь видит в открытости, динамичности авторской позиции.

В 2000 году повести Л.И. Бородина 1990-х годов («Божеполье», «Ловушка для Адама», «Царица смуты») исследовались в кандидатской диссертации Н.Л. Федченко «Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х годов (В.Крупин, Л.Бородин, В.Нарбикова)». Опираясь на жанрово-стилевой анализ произведений Л.И. Бородина и рассмотрение ключевой проблемы «человек и государство», исследователь относит творчество писателя к «традиционной прозе», которая «в своих духовно-нравственных приоритетах и жанрово-стилевых исканиях наследует принципы «деревенской прозы» и является полноправной преемницей

1 Серафимова, В.Д. Поэтика повести JI. Бородина «Ловушка для Адама» // Русская речь. -2005. - № 5. - С. 33 - 44; Серафимова, В.Д. Поэтика прозы Л.И. Бородина. Проблемы человеческого сознания // Русская литература XX века в типологическом аспекте изучения. Шешуковские чтения. - Вып. 9. - М., МПГУ, 2004. - С. 472 - 483.

2 Рябова, Т.В. Проза Леонида Бородина, 1970-х - нач. 90-х гг.: дис. канд. филол. наук. -СПб., 1996.-С. 139. классической национальной культуры»1. Обращение к православно-национальным духовным ориентирам, христианскому толкованию бытийных категорий, созидательного начала художественного мира, по мнению H.J1. Федченко, позволяет найти точки схождения и в художественных методах Л.И. Бородина и В.Н. Крупина.

Г.Л. Нефагина отнесла творчество Л.И. Бородина к религиозной прозе2, основываясь на анализе рассказа «Посещение». В русле «развития христианских воззрений» рассматривает отдельные произведения прозаика М.М. Дунаев в работе «Православие и русская литература» (2004). Единство ученых в определении религиозной направленности творчества писателя зиждется как на интерпретации конкретных произведений, так и на открытых проявлениях проправославной позиции Л.И. Бородина, а также его редакторской деятельности в журнале «Москва», не без основания считающегося «оплотом православного патриотизма» (В. Бондаренко). Однако позиция писателя не так однозначна, на чем настаивает в своих статьях А. Агеев.

И. Штокман в 2000 году посвящает Л.И. Бородину монографию, где при рассмотрении его основных произведений приходит к выводу об определяющей роли в прозе писателя «внутренней биографичности». Работа И. Штокмана отличается субъективным пристрастием. Критик определяет доминантами произведений писателя патриотизм и верность идеалам.

Анализ работ, посвященных творчеству современного автора, показал разноречивость интерпретации его произведений, недостаточную изученность отдельных сторон их проблематики и поэтики, преобладание в большинстве случаев эмоциональности над аналитичностью, что определяет необходимость комплексного исследования прозы Л.И. Бородина,

1 Федченко, H.JI. Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х гг.: В. Крупин, Л. Бородин, В. Нарбикова: автореферат дис. . канд. филол. наук. - Армавир, 1999. -С. 19.

2 Нефагина, Г.Л. Русская проза второй половины 80-х - начала 90-х годов XX века. -Минск, 1998.-С. 51.

3 Штокман, И. Леонид Бородин - Слово и судьба. - М., 2000.- С. 6. 8 позволяющего дать целостное представление о своеобразии его творчества и о месте художника в современном литературном процессе.

Научная новизна работы определяется впервые предпринятой попыткой рассмотрения художественного мира прозы Л.И. Бородина в его проблемно-тематическом и поэтическом своеобразии, а также включением в объект исследования произведений писателя 2000 - 2004 гг., практически не осмысленных критиками.

Методологию исследования составили историко-литературный, структурно-генетический и сравнительно-исторический методы. Теоретической основой стали труды историков культуры и литературы философско-эстетической школы Н.А. Бердяева, А.Ф. Лосева, идеи и концепции ведущих русских филологов М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Ю.М. Лотмана, работы современных теоретиков литературы по проблемам поэтики (жанра, организации текстового пространства, роли автора в литературном . произведении, хронотопа, стиля) Б.О. Кормана, Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпы, В.Е. Хализева и других. Учтены подходы к рассмотрению русской прозы конца XX - начала XXI вв. Н.Л. Лейдермана, М.Н. Липовецкого, Г.Л. Нефагиной, Т.Н. Марковой.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество Л.И. Бородина"

Заключение

Представленные в исследовании диахронические срезы проблематики и поэтики прозы Л.И. Бородина позволяют определить характер творческой эволюции художника.

Философско-эстетическая концепция Л.И. Бородина, сложившаяся под влиянием учений славянофилов, почвенников, работ Н.А. Бердяева, отличается ориентацией на возрождение России при условии следования православию, в чем писатель продолжает традиции Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого. Художественное решение ключевых проблем «личность и государство», «преступление и наказание», «правда и справедливость», «выбор и ответственность за него» связано с ключевой идеей о противоречивой сущности человека, соединившей в себе природное (языческое) и Божественное (христианское) начала. Потребность в вере отдельной личности и общества в целом, по мнению писателя, была использована советским режимом с антихристовой идеей построения царства Божьего на земле, что привело к разрушению не только самой системы, но и ценностных ориентиров русского человека. Исследование трагических коллизий позволяет художнику подойти к философскому осмыслению состояния мира и назначения человеческого бытия.

Поиск «правды», по мысли писателя, в тяжких судьбоносных испытаниях способен вернуть человека к истинным ценностям Красоты, Добра и Бога. Для воплощения данной философской концепции в своих произведениях Л.И. Бородин использует многообразие художественных приемов. Сюжетно-композиционная организация прозы писателя отличается напряженностью действия, неожиданностью финалов, активным использованием мотивов дороги и игры, ретроспективных и монтажных построений. Хронотоп бородинских произведений включает такие значимые амбивалентные характеристики художественного мира, как небо - земля, внутреннее - внешнее, горнее - дольнее, настоящее - прошлое, временное -вечное, конечное - бесконечное. Художник рисует социально окрашенное время и пространство, в котором властвует «красная» власть, построенная на насилии. Л.И. Бородин проводит идею о противоестественной сути социалистической системы, переворачивающей в сознании человека представления о добре и зле, провоцирующей его на преступление. Социально-политический аспект проблемы преступления и наказания постепенно переплетается в произведениях писателя с общечеловеческим. Л.И. Бородин находит корни зла и в человеческой натуре, несовершенной по своей природе. Ориентиром в преодолении зла, конфликта с самим собой, обществом и миром в целом, видится художнику соблюдение христианских заповедей, созидающих и утверждающих доброе начало в человеке.

Для показа духовных поисков героев, а также передачи авторской позиции Л.И. Бородин обращается к различным формам субъектной организации. Тяготение к многоголосию отражает авторское стремление раскрыть разные типы сознания, запечатленные в его героях. Повествовательный дискурс прозы писателя, особенно после романа «Расставание», выразителен, включает семантизацию, смешение книжного и разговорного стилей. Символика заглавий, имен героев, образная и числовая символика передают многозначность исследуемых художником проблем.

Произведения Л.И. Бородина конца 1960-х - начала 1980-х гг. связаны с исследованием трагических конфликтов человека с государственной системой, природой, с самим собой, надежда на оптимистический исход которых подпитывается жизнеутверждающей верой писателя в духовные возможности личности, поставленной в экстремальные условия необходимого выбора. При этом имеет место некоторая схематичность сюжетных ходов в «Повести странного времени», повести «Гологор», романе «Расставание», связанная со стремлением прозаика к проведению своих идей без учета степени убедительности их художественного воплощения. Религиозность и диалогичность являются ключевыми характеристиками авторского сознания, проявляющимися в обращении к теме веры, утверждении христианских ценностей в качестве жизненных ориентиров лучших персонажей, в полифоническом строе произведений, в использовании системы двойников и героев-антиподов.

Проза Л.И. Бородина конца 1980-х - начала 1990-х гг. отличается повышенным вниманием к социально-психологической проблематике, что связано с кардинальными общественно-политическими изменениями в стране, предопределившими обостренный интерес художника к исследованию трансформаций человеческого сознания в эпоху «смутного времени». Образ России выступает духовно-смысловым центром в современных произведениях писателя. Анализ ключевых бородинских текстов двух последних десятилетий (повестей «Женщина в море», «Божеполье», «Царица смуты», «Бесиво», романа «Трики, или Хроника злобы дней») позволил обнаружить определенную авторскую концепцию истории России, связанную с особым путем ее развития, национальным характером, важными составляющими которого являются необычный духовный дар, эсхатологическая направленность сознания. Причины современной Смуты писатель видит в революционном перевороте 1917 года, когда кризис веры привел к кризису государственности.

Художественный мир прозы Л.И. Бородина на данном этапе его творческой эволюции отличает появление новых типов героев («оборотни» смутного времени, автобиографические герои-рассказчики), расширение пространственно-временных рамок, связанное с обращением к историческому прошлому России, проникновение в глубины подсознательного, исследование изменений индивидуального и общественного бытия на рубеже эпох. При этом произведения Л.И. Бородина последнего времени отличаются художественной достоверностью, гармоничной целостностью выражения авторских идей.

Жанрово-стилевое разнообразие бородинской прозы - следствие многоуровневости системы авторского мировидения, диалогичности его художественного сознания, которое проявляется как через субъектные, так и внесубъектные формы. Амбивалентность авторского сознания, выполняющего в большинстве произведений писателя конца 1990 - начала 2000-х годов структурообразующую функцию, нашла отражение в совмещении идеи о христианской основе возрождения личности с признанием «инстинкта жизни», берущего начало в природной сути человека. Наряду с продолжением традиций русской классики в раскрытии сложности и важности духовных исканий отдельной личности в творчестве писателя отразилась тенденция современной неоклассической литературы к утверждению идеи о возрождении российской державности через осознание россиянами своей причастности к истории государства и ответственности за судьбу Родины. Для решения этой задачи Л.И. Бородин использует фантастические элементы, приемы кинематографии, а также максимально сближает позиции автора и героя-рассказчика, что отличает в целом современную отечественную прозу.

Таким образом, идейная плотность произведений Л.И. Бородина последних десятилетий в сочетании с разнообразием художественных решений ознаменовали выход писателя на более высокий уровень осмысления «вечных» тем и проблем, заявленных им еще в первых творениях, а также новых, продиктованных сложной духовно-общественной жизнью современной России. Эволюционные изменения прозы Л.И. Бородина на идейно-тематическом и жанрово-стилевом уровнях свидетельствуют о сложившемся индивидуальном творческом методе автора как особом явлении современной русской литературы.

Наиболее продуктивным представляется дальнейшее изучение прозы Л.И. Бородина с точки зрения ее стилевых особенностей, а также в широком литературном контексте, что позволит более полно охарактеризовать тенденции развития современной прозы реалистического направления.

Список научной литературыВасильева, Татьяна Ивановна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Бородин, Л.И. Без выбора : Автобиографическое повествование / Л.И. Бородин. М.: Молодая гвардия, 2003. - 505 с.

2. Бородин, Л.И. Бесиво / Л.И. Бородин // Москва. 2002. - № 11.-С. 3 - 60.

3. Бородин, Л.И. Божеполье / Л.И. Бородин // Роман-газета. 1993. -№ 15.-С. 1 - 57.

4. Бородин, Л.И. Выйти в небо / Л.И. Бородин // Москва. 2000. - № 5. -С. 23- 32.

5. Бородин, Л.И. Год чуда и печали / Л.И. Бородин. Possev - VTRAG, K.G., 1981.- 195 с.

6. Бородин, Л.И. Два рассказа : Флюктуация. Рыбалка в Южной Англии / Л.И. Бородин // Наш современник. 2000. - № 8. - С. 25 - 38.

7. Бородин, Л.И. До рассвета / Л.И. Бородин // Литературная учеба. -2003.- №6.-С.40- 61.

8. Бородин, Л.И. Инстинкт памяти : (Рассказы : Сайк. Медбрат 17-го лагпункта. Сан Саныч.) / Л.И. Бородин // Юность. 1997. - № 4. -С. 32 - 60.

9. Бородин, Л.И. Как он мог. / Л.И. Бородин // Юность. 1993. - № 7.- С.З- 10.

10. Бородин, Л.И. Киднепинг по-советски / Л.И. Бородин // Юность. -1995.- №8.-С. 2- 15.

11. Бородин, Л.И. Ловушка для Адама / Л.И. Бородин // Юность. 1994.- № 9. С. 4-53.

12. Бородин, Л.И. Однажды в отпуске / Л.И. Бородин // Юность. 1996. -№ 3. - С. 20-23.

13. Бородин, Л.И. Перед судом / Л.И. Бородин // Юность. 1992. - № 4 -5.-С. 34-48.

14. Бородин, Л.И. Перечитывая норильский дневник / Л.И. Бородин // Москва.-1994. №6-7.

15. Бородин, Л.И. Повесть странного времени : повести / Л.И. Бородин. -М.: Современник, 1990.-399с.

16. Бородин, Л.И. Посещение : повести, рассказы / Л.И. Бородин. М. : Андреевский флаг, 2003. - 384 с.

17. Бородин, Л.И. Правила игры / Л.И. Бородин // Московский вестник.1990,- №5.-С.32-64.

18. Бородин, Л.И. Справа гора Казбек. / Л.И. Бородин // Москва. -2005,- №5.-С. 72- 96.

19. Бородин, Л.И. Стихотворения / Л.И. Бородин // Юность. 1994. -№ 1.-С. 62-63.

20. Бородин, Л.И. Таинственный выстрел / Л.И. Бородин // Слово.1991.- № 1 4.

21. Бородин, Л.И. Три рассказа : Встреча. Вариант. Посещение / Л.И. Бородин // Юность. 1989. - № 1. - С. 3 - 29.

22. Бородин, Л.И. Трики, или Хроника злобы дней / Л.И. Бородин // Москва.- 1998.- № 11-12.

23. Бородин, Л.И. Ушел отряд / Л.И. Бородин // Москва. 2004. - № 7. -С. 9-73.

24. Бородин, Л.И. Царица смуты / Л.И. Бородин // Москва. 1996. - № 5. -С. 18-107.

25. Бородин, Л.И. Этого не было / Л.И. Бородин // Юность. 1998. -№4.- С. 10-15.1.

26. Абашева, М.П. Автоконцепция русской литературы рубежа XX -XXI вв. / М.П. Абашева // Теоретико-литературные итоги XX века / редкол. : Ю.Б. Бореев, Н.К. Гей, О.А. Овчаренко, В.Д. Сквозников и др. М.: Наука, 2003. - Т. 1. - С. 72 - 75.

27. Абдуллина Л.И. Проблема автора и авторской позиции в «женской прозе : автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.И. Абдуллина. Томск, 2003.- 24 с.

28. Алгазо, Хасан Нравственное становление личности в автобиографической прозе русского Зарубежья : И.А. Бунин, И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, А.И. Куприн : дис. канд. филол. наук / Хасан Алгазо. М., 2006. - 206 с.

29. Агеев, А. Моралист перед сфинксом / А. Агеев // Октябрь. 1991. -№6.-С. 201 - 204.

30. Агеев, А. На улице и в храме / А. Агеев//Знамя. 1990. - Кн. 10.-С. 228 - 237.

31. Аннинский, JI. Заговор художников? / JI. Аннинский // Москва. -1994.- № З.-С. 143-145.

32. Аннинский, JI. Правды и правдежки / JI. Аннинский // Литературная газета.- 1990.- №45.-С. 5.

33. Арутюнова, Н.Д. О стыде и совести / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка : Языки этики / отв. ред. Н.Д. Артюнова, Т.Е. Янко, Н.К. Рябцева. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 54 - 79.

34. Бадиков, В.В. Авторское сознание и социальный заказ в структуре текста : автореф. дис. . д-ра филол. наук / В.В. Бадиков. Алматы, 2000. - 55 с.

35. Баевский, B.C. История русской литературы XX в. : Компедиум / B.C. Баевский. М.: Языки славянской культуры, 2003. - 448 с.

36. Байбурин, А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян / А.К. Байбурин. Л.: Изд-во «Наука», 1983. - 188 с.

37. Барт, Р. Избранные работы : Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М. : Прогресс, 1989.-616 с.

38. Басинский, П. «Как сердцу высказать себя?» (О русской прозе 90-х гг.) / П. Басинский // Новый мир. 2000. - № 4. - С. 185 - 192.

39. Басинский, П. Он пугает мне страшно / П. Басинский // Литературная газета. - 1994. - 9 ноября (№ 45). - С. 4.

40. Бауэр, В., Дюмотц, И., Головин, С. Энциклопедия символов / В. Бауэр, И. Дюмотц, С. Головин. -М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. 512 с.

41. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. М. : «Художественная литература», 1975. -502 с.

42. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин // М.М. Бахтин Собрание сочинений в 7 тт. М.: Ин-т мировой лит-ры РАН, 2002.-Т. 6.- 800 с.

43. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М. : Искусство, 1979.-423 с.

44. Белая, Г.А. Художественный мир современной прозы / Г.А. Белая. -М.: Наука, 1983. 191 с.

45. Бердяев, Н.А. Русская идея : Основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века. Судьба России / Н.А. Бердяев. М., Сварог и К, 1997.-541 с.

46. Бердяев, Н.А. Философия свободного духа / Н.А. Бердяев. М. : Республика, 1994. - 479 с.

47. Богомолов, Н.А. Автор и герой в литературе рубежа тысячелетий / Н.А. Богомолов // Филологические науки. 2002. - № 3. - С. 3 - 8.

48. Большакова, А.Ю. Архетип в теоретической мысли XX в. / А.Ю. Большакова // Теоретико-литературные итоги XX века / редкол.: Ю.Б. Бореев, С.Г. Бочаров, И.П. Ильин и др. Т. 2. Художественный текст и контекст культуры. - М. : Наука, 2003. -С. 284- 319.

49. Большакова, А.Ю. Встреча реализма и модернизма в современной русской прозе / А.Ю. Большакова // Мир России в зеркале новейшейхудожественной литературы : сб. науч. тр. / сост. А.И. Ванюков. -Саратов, 2004. С. 151-156.

50. Большакова, А.Ю. Деревня как архетип : от Пушкина до Солженицына / А.Ю. Большакова // Вестник РГНФ. 1999. - № 1. -С. 316-327.

51. Большакова, А.Ю. Нация и менталитет : феномен «деревенской прозы» XX века / А.Ю. Большакова. М. : Комитет по телекоммуникациям и средствам массовой информации правительства Москвы, 2000. - 132 с.

52. Большакова, А. Образ автора / А. Большакова // Литературная учеба. -2001.- № 5. С. 171-175.

53. Большакова, А.Ю. Теории автора в современном литературоведении / А.Ю. Большакова // Известия АН. Серия литературы и языка. 1998. -Т. 57.- №5.- С. 15-24.

54. Большакова, А. Ю. Феномен деревенской прозы / А. Ю. Большакова // Русская словесность. 1999. - № 3. - С. 15 - 19.

55. Большая литература возвращается : (Беседа за круглым столом) / Записала А. Большакова // Литературная учеба. 2004. - № 5. -С. 58-77.

56. Бондаренко, В. Несломленный / В. Бондаренко // Слово. 1989. -№ 10.-С. 49.

57. Бондаренко, В. Неожиданная проза Леонида Бородина / В. Бондаренко // Наш современник. 1998. - № 4. - С. 247 - 249.

58. Бондаренко, В. «Московская школа» или эпоха безвременья : Критические статьи / В. Бондаренко. М.: Столица, 1990. - 272 с.

59. Бочаров, А.Г. Литература и время : Из творческого опыта прозы 1960-х 80- х гг. / А.Г. Бочаров. - М. : Художественная литература, 1988.-383 с.

60. Брокгауз, Ф.А., Ефрон, И. А. Энциклопедический словарь: Философия и литература. Мифология и религия. Язык и культура / Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. М.: ЭКСМО, 2004. - 591 с.

61. Бутакова, JI.O. Авторское сознание в поэзии и прозе : когнитивное моделирование / JI.O. Бутакова. Барнаул, 2001. - 284 с.

62. Бутакова, JI.O. Авторское сознание как базовая категория текста : когнитивный аспект : автореф. дис. . д-ра филол. наук / JI.O. Бутакова. Барнаул, 2001. - 42 с.

63. Варламов, А.Н. Апокалиптические мотивы в русской прозе конца XX века : дис. . канд. филол. наук / А.Н. Варламов. М., 1997. -200 с.

64. Варламов, А. Не палачи, не жертвы : о прозе JI. Бородина /

65. A. Варламов // Литературная газета. 1992. - № 20. - С. 4.

66. Введение в литературоведение : Основные понятия и термины : учеб. пособие / под ред. Л.В. Чернец. М.: Высш. шк., 1999. - 556 с.

67. Верин, В. Три правды / В. Верин // Литературная газета. 1990. -№ 6. - С. 4.

68. Веселова, Н. А., Орлицкий Ю. Б., Скороходов, В.В. Поэтика заглавий: Материалы к биографии / Н.А. Веселова, Ю.Б. Орлицкий,

69. B.В. Скороходов // Литературный текст : Проблемы и методы исследования : сб. науч. тр. Тверь : Изд-во Тверского гос. ун-та, 1997.-С. 158- 180.

70. Веселовский, А.Н. Избранные труды и письма // А.Н. Веселовский. -СПб., Наука, 1999.-365 с.

71. Веселовский, А.Н. Язык поэзии и язык прозы / А.Н. Веселовский // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста : Антология / под общ. ред. В.П. Нерознака. М. : Академия, 1997.1. C. 85-112.

72. Виноградов, В.В. О теории художественной речи / В.В. Виноградов. М.: Высш. шк., 2005. - 287 с.

73. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы / В.В. Виноградов. -М.: Наука, 1980.- 315 с.

74. Виноградов, В.В. Проблема авторства и теория стилей / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1961.-616 с.

75. Винокур, Г.О. О языке художественной литературы / Винокур Г.О. -М.: Высш. шк., 1971.-447 с.

76. Волков, И.Ф. Теория литературы / И.Ф. Волков. М. : Просвещение; Владос, 1995.-256 с.

77. Вопреки правилам игры : беседа с писателем // Россия молодая. -1991.-№2.- С. 69-71.

78. Воробьева, А.Н. Современная русская литература. Проза. 19701990-е гг./ А.Н. Воробьева. Самара : Самарская гос. академия, 2001. -182 с.

79. Воронцов, А. Потаенная русская литература / А. Воронцов // Наш современник. -2000. № 7. - С. 265-275.79. «Выжить надо, коль Смуте конец» : интервью с Л.И. Бородиным. -Родина. 2005. - № 11. - С. 103 - 107.

80. Гинзбург, Л. Я. О психологической прозе / Л.Я. Гинзбург- М. : Интрада, 1999.-415 с.

81. Гиршман, М. М. Литературное произведение : теория и практика анализа/М.М. Гиршман.-М.: Высш. шк., 1991,- 160 с.

82. Голан, А. Миф и символ / А. Голан. М. : Русская литература, 1993. -375 с.

83. Голубков, М. М. Русская литература XX века : После раскола / М.М. Голубков. М.: Аспект-Пресс, 2002. - 268 с.

84. Гордович, К.Д. История отечественной литературы XX века / К.Д. Гордович. СПб., 1997. - 351 с.

85. Горшкова, Н.Д. Современная отечественная проза / Н.Д. Горшкова. -Новосибирск : Изд-во НТГУ, 2005. 32 с.

86. Губайдуллина, А.Н. Поэзия Федора Сологуба : принципы воплощения авторского сознания : дис. . канд. филол. наук / А.Н. Губайдуллина. Томск, 2003.-217 с.

87. Гулак, А.Т. Диалектика позиций повествователя в романе JI.H. Толстого «Война и мир» / А.Т. Гулак // Филологические науки. -2002.-№3.-С. 9-19.

88. Гришунин, A.JI. Автор как субъект текста / A.JI. Гришунин// Изв. Рос. АН. Сер. Литературы и языка. 1993. - Т. 52. - № 4. - С. 12-19.

89. Доманский, Ю. В. Архетипические мотивы в русской прозе XIX века : автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю.В. Доманский. Тверь, 1998.- 22 с.

90. Дорошева, Е.В. Достоевский и русский суд как основа национально-правовой этики : феноменология образов : дис. . канд. филол. наук / Е.В. Дорошева. Краснодар. - 2005. - 250 с.

91. Дубровина, И.М. Прогностическая образность : возвращенная и современная литература / И.М. Дубровина // Вест. Моск. ун-та. Серия 9. Филология. 1997. -№ 6. - С. 39 - 52.

92. Дунаев, М.М. Православие и русская литература : в 6 ч./ М.М. Дунаев. М.: Христианская литература, 2004. - Ч. VI/1. - 528 с.

93. Есин, А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения / А.Б. Есин. М.: Флинта, Наука, 1998. - 248 с.

94. Жирмунский, В.М. Избранные труды. Теория литературы. Поэтика. Стилистика / В.М. Жирмунский. Л.: Наука, 1977. - 408 с.

95. Зайцев, В.А. История русской литературы второй половины XX века / В.А. Зайцев. М.: Высш. шк., 2004. - 355 с.

96. Закс, JI.A. Художественное сознание / JI.A. Закс. Свердловск : Изд-во Урал.ун-та, 1990. - 212 с.

97. Заманская, В.В. Русская литература первой трети XX века : проблема экзистенциального сознания : Монография / В.В. Заманская. -Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та; Магнитогорск, 1996.-408 с.

98. Захаров, В.Н. Русская литература и христианство / В.Н. Захаров // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX вв. : цитата, реминисценция, сюжет, жанр : сб. науч. тр. Петрозаводск, 1994. -Вып. 1.-С. 5- 12.

99. Захарова, В. Т. Импрессионистические тенденции в русской прозе начала XX века : дис. д-ра филол. наук / В.Т. Захарова. М., 1995.-363 с.

100. Звягина, М. Ю. Авторские жанровые формы в русской прозе конца XX века : Монография / М.Ю. Звягина. Астрахань : Изд-во Астраханского гос. пед. ун-та, 2001 - 180 с.

101. Зеленин, А.В. Космополиты и почвенники / А.В. Зеленин // Русская речь.-2003.-№ 1.-С. 111 118.

102. Зеньковский, В. История русской философии / В. Зеньковский. -Париж, YMCA-PRESS, 1948 // textshare.da.ru http : // textshare.tsx.org

103. Иванова, Н. Libido dominandi, Писатели и власть в (пост)перестроечное время / И. Иванова // Новое литературное обозрение. 1999. - № 6. - С. 360 - 376.

104. Иванова, Н. После : Постсоветская литература в поисках новой идентичности/ Н. Иванова // Знамя. 1996. - № 4. - С. 214 - 224.

105. Ишмехелова, С.С. О судьбе реализма в русской прозе конца XX века / С.С. Ишмехелова // Трансформация и функционирование культурных моделей в русской литературе : матер. II междунар. науч. конф. / под ред. В.Е. Головчинер. Томск, 2005. - С. 206 - 217.

106. Казарина, Т.В. Современная отечественная проза : Учеб. пособие / Т.В. Казарина. Самара : Самарская гуманитарная академия, 2000. -237 с.

107. Казначеев, С. М. «Новый реализм» и язык современной русской литературы / С.М. Казначеев // Русская речь. 2001. - № 6. -С. 20-26.

108. Карякин, Ю.Ф. Достоевский и канун XXI века / Ю.Ф. Карякин. -М.: Советский писатель, 1989. 646 с.

109. Касаткина, Т. Литература после конца времен / Т. Касаткина // Новый мир. 2000. - № 6. - С. 187 - 202.

110. Кирпотин, В.Я. У истоков Романа-трагедии. Достоевский -Пушкин Гоголь // Достоевский и русские писатели / сост. В.Я. Кирпотин. - М.: Сов. писатель. - 1971. - С. 9 - 86.

111. Киселева, Л.Ф. Отечественная классика XX в. и историзм/ Л.Ф. Киселева / Теоретико-литературные итоги XX века / редкол. : Ю.Б. Бореев, С.Г. Бочаров, И.П. Ильин и др. Т. 2. Художественный текст и контекст культуры. - М.: Наука, 2003. - С. 249 - 283.

112. Классика и современность : сб. статей / под ред. П.А. Николаева, В.Е. Хализева.-М.: Изд-во МГУ, 1991.-254 с.

113. Клименко, Е. В ожидании Афродиты./ Е. Клименко // Литературное обозрение. 1991. - № 2. - С. 56 - 62.

114. Козлов, Ю. Вверх по лестнице зла / Ю. Козлов // День. 1993. -20-26 июня (№ 24). - С. 6.

115. Козляков, В.Н. Марина Мнишек / В.Н. Козляков. М.: Молодая гвардия, 2005. - 341 с.

116. Кокшенева, К. И упал занавес. /К. Кокшенева //Литературная учеба. 2003. - № 6. - С. 66 - 70.

117. Кокшенева, К. Как измерить себя человеку? О некоторых результатах «дружбы» православия и литературы / К. Кокшенева // Москва. 2005. - № 1. - С. 171 - 189.

118. Кондаков, И.В. Смута : «Эпоха «безвременья» в истории России / И.В. Кондаков // Общественные науки и современность. 2002. -№2.-С. 55-67.

119. Корман, Б.О. Изучение текста художественного произведения / Б.О. Корман. -М.: Просвещение, 1972. 110 с.

120. Куницына, А.И. Повесть Л.И. Бородина «Год чуда и печали» / А.И. Куницына // Литература в школе. 1998. - № 2. - С. 140 -144.

121. Куняев, С. «Дон-Кихоты» и «третья правда» / С. Куняев // Литература в школе. 1991. -№ 2. - С. 56 - 62.

122. Куняев, С. «Умрет Толстой, что тогда?» / С. Куняев // Наш современник. 2004. - № 1. - С. 262 - 277.

123. Лейдерман, Н.Л. Постреализм : теоретический очерк / Н.Л. Лейдерман. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, Ин-т филол. исслед. и образоват. стратегий «Словесник», 2005. - 248 с.

124. Лейдерман, Н.Л., Липовецкий, М.Н. Современная русская литература : 1950 1990-е годы : в 2 т. / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий. - М.: Академия, 2003. - 686 с.

125. Лейдерман, Н.Л., Скрипова, О.А. и др. Стиль литературного произведения (Теория. Практикум) / Н.Л. Лейдерман, О.А. Скрипова. Екатеринбург : Изд-во АМБ, 2004. - 184 с.

126. Лейдерман, Н. Траектории «экспериментирующей эпохи» / Н. Лейдерман // Вопросы литературы. 2002. - № 4. - С. 3 - 47.

127. Литература в контексте современности : науч.-метод. сб. -Вып. 2. Челябинск, ЧГПУ, 1998. - 163 с.

128. Лихачев, Д.С. Внутренний мир литературного произведения / Д.С. Лихачев // Вопросы литературы. 1968. - № 8. - С. 24-36.

129. Лихачев, Д.С. Литература реальность - литература / Д.С. Лихачев. - Л.: Сов.писатель, 1984. - 221 с.

130. Лосев, А. Ф. Миф. Число. Сущность / А.Ф. Лосев. М. : Мысль, 1994.-478 с.

131. Лосев, А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев. М.: Искусство, 1976. - 367 с.

132. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров : Человек текст -семиосфера - история / Ю.М. Лотман. - М. : «Языки русской культуры», 1996.-464 с.

133. Лотман, Ю.М. Об искусстве : структура художественного текста / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство, 1998. - 704 с.

134. Любомудров, A.M. О православии и духовности в художественной литературе / A.M. Любомудров // Вопросы литературы. 2001. - № 1. - С. 107 - 124.

135. Малыгина, Т.В. Авторское сознание в лирике К.М. Фофанова : дис. канд. филол. наук / Т.В. Малыгина. Орел, 2005. - 196 с.

136. Маркова, Т. Н. Современная проза : конструкция и смысл (В. Маканин, JI. Петрушевская, В. Пелевин) : Монография / Т.Н. Маркова. М.: Изд-во Моск. гос. обл. ун-та, 2003. - 368 с.

137. Маркова, Т.Н. Формотворческие тенденции в прозе конца XX века (В. Маканин, JI. Петрушевская, В. Пелевин) : автореф. дис. . д-ра филол. наук / Т.Н. Маркова. Екатеринбург, 2003. - 50 с.

138. Марченко, Т. Смятенные люди смутного времени / Т. Марченко // Литературная Россия. 1991. - № 16. - С. 9.

139. Марьина, Л.П. Виртуальный модус культуры : текст как специальная форма выражения авторского сознания / Л.П. Марьина// Виртуальное пространство культуры : матер, науч. конф. 2000, СПб.: Изд-во СПбГУ - С. 108 - 111.

140. Мелетинский, Е. М. О литературных архетипах / Е.М. Мелетинский. М., РГУ, 1994. - 136 с.

141. Меньшиков, В. Персонажи жестоких игр / В. Меньшиков // Роман-газета. 1993. - № 15. - С. 58 - 61.

142. Меньшиков, В. Послесловие к повести «Третья правда» / В. Меньшиков // Роман-газета. 1991. -№ 4. - С. 65 - 66.

143. Минералов, Ю.И. История русской литературы : 90-е годы XX века / Ю.И. Минералов. М., ВЛАДОС, 2002. - 222 с.

144. Минералов, Ю.И. Теория художественной словесности (поэтика и индивидуальность) / Ю.И. Минералов. М., ВЛАДОС, 1999. -360 с.

145. Михайлова, Л. Встреча / Л. Михайлова // Литературное обозрение. 1993. - № 9-10. - С. 98 - 101.

146. Муронов, А. А. Русская идея : проблемы, суждения / А.А. Муронов // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18. Социология и политология. 1998. - № 3. - С. 104 - 111.

147. Нагорная, Н.А. Онейросфера в русской прозе XX века : модернизм, постмодернизм : дис. . д-ра филол. наук / Н.А. Нагорная. М., 2004. - 414 с.

148. Назаренко, А. Русское самосознание : между царством и церковью / А. Назаренко // Москва. 2000. - № 12. - С. 133 - 144.

149. Налимов, В. Спонтанность сознания : Вероятные теории смыслов. Смысловая архитектоника личности / В. Налимов. М. : Просвещение, 1990.-287 с.

150. Немзер, А. Взгляд на русскую прозу в 1996 году / А. Немзер // Дружба народов. 1997. -№ 2. - С. 165 - 186.

151. Немзер, А.С. Дневник читателя : Русская литература в 2003 году / А.С. Немзер. М., Время, 2004. - 331 с.

152. Немзер, А. Замечательное десятилетие : О русской прозе 90-х годов / А. Немзер // Новый мир. 2000. - № 1. - С. 199 - 219.

153. Немзер, А. Поражение справедливости / А. Немзер // Дружба народов. 1997.- №2. -С. 168-169.

154. Нестерова, JI.A. Современная Россия в прозе Леонида Бородина рубежа веков / Л.А. Нестерова // Мир России в зеркале новейшей художественной литературы : сб. науч. тр. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2004. - С. 64 - 67.

155. Нефагина, Г.Л. Русская проза второй половины 80-х начала 90-х годов XX века : Учеб. пособие / Г.Л. Нефагина. - Минск, БГУ, 1998.-231 с.

156. Николаев, П.А. Историзм в художественном творчестве и в литературоведении / П.А. Николаев. М.: Изд-во Московского ун-та, 1983.-368 с.

157. Новейший философский словарь. Минск, Изд-во В.М. Скакун, 1988.-896 с.

158. Новиков, А.И. Русская философия и литература / А.И. Новиков // Новиков А.И. История русской философии Х-ХХ вв.- СПб., 1998. -С. 151-191.

159. Новикова, Л.И. Русская идея Соловьева и Достоевского / Л.И. Новикова // Сиземская И.Н., Новикова Л.И. Русская философия истории : Курс лекций. М., 1997. - Лекция 12. - С. 229 - 233.

160. Павлов, О. Метафизика русской прозы / О. Павлов // Октябрь. -1998.-№ 1.-С. 167 -183.

161. Павлов, О. Новые лица русской прозы / О. Павлов // Москва. -2002.-№6.-С. 169- 174.

162. Павлюкевич, В.П. Открытие писателя / В.П. Павлюкевич // Литература в школе. 1991. - № 2. - С. 113 -120.

163. О великом инквизиторе : Достоевский и последующие / сост., предисл., ил. Ю.И. Селиверстова; послесл. Г.Б. Пономаревой и В.Я. Курбатова. М.: Молодая гвардия, 1992. - 270 с.

164. Огрызко, В.В. Кто сегодня делает литературу в России. Вып. 1 : Современные русские писатели / В.В. Огрызко. - М. : Литературная Россия, 2006.-416 с.

165. Одинцов, В.О. О языке художественной прозы. Повествование и диалог / В.О. Одинцов. М.: Наука, 1973. - 104 с.

166. Павлов, О. Русская литература и крестьянский вопрос / О. Павлов//Октябрь.-2005.-№ 1.-С. 121 155.

167. Платонов, С.Ф. Смута в Московском государстве / С.Ф. Платонов // Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петрозаводск : Изд-во СТД, 1996, Ч. 1.-С. 256-359.

168. Поспелов, Г.Н. Вопросы методологии и поэтики : сб. статей / Г.Н. Поспелов. М.: Издание МГУ, 1983. - 336 с.

169. Потебня, А. Эстетика и поэтика / А. Потебня. М. : Искусство, 1976.-613 с.

170. Пчелкина, Т.Р. Автор и герой в художественном мире

171. A.И. Куприна (типология и структура) : дис. . канд. филол. наук / Т.Р. Пчелкина. Магнитогорск, 2006. - 177 с.

172. Пьецух, В.А. Русская тема. О нашей жизни и литературе /

173. B.А. Пьецух. М.: НЦ ЭНАС, 2005. - 216 с.

174. Разин, А.В. Сознание и нравственность / А.В. Разин // Вест. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 1999. -№ 3. - С. 91 - 103.

175. Ревзина, О.Г. Язык и литература : учение академика

176. B.В. Виноградова в свете современного гуманитарного знания / О.Г. Ревзина // Вест. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1995. - № 6.1. C. 83-91.

177. Рейтблат, А. Российское литературоведение : современная ситуация / А. Рейтблат // Новое литературное обозрение. 2004. -№ 10.-С. 292-300.

178. Ремизова, М. Детство героя (Современный повествователь в поисках самоопределения) / М. Ремизова // Вопросы литературы. -2001.-№2.-С. 3-20.

179. Русская литература XX века : Учеб. пособие : В 2 тт. / под ред. Л.П. Кременцова. М.: «Флинта», 2002. - Т. 2. - 464 с.

180. Рымарь, Н., Скобелев, В. Теория автора и проблема художественной деятельности / Н. Рымарь, В. Скоблев. Воронеж, 1994.-262 с.

181. Рябова, Т.В. Проза Леонида Бородина, 1970-х нач. 90-х гг. : дис. канд. филол. наук / Т.В. Рябова. - СПб., 1996. - 149 с.

182. Савкина, И. Помочь не отчаяться / И. Савкина // Север. 1992. -№2.-С. 149-155.

183. Серафимова, В.Д. Поэтика повести Л. Бородина «Ловушка для Адама» / В.Д. Серафимова // Русская речь. 2005. - № 5. - С. 33 - 44.

184. Серафимова, В.Д. Поэтика прозы Л.И. Бородина. Проблемы человеческого сознания / В.Д. Серафимова // Русская литература XXвека в типологическом аспекте изучения. Шешуковские чтения. Вып. 9. М, МПГУ, 2004. - С. 472 - 483.

185. Сергеева, A.JI. «Славянская идея» главный этап на пути духовного единения человечества во Христе / A.JI. Сергеева // III Пасхальные чтения : сб. науч-метод. конф. «Гуманитарные науки и православная культура». - М.: МПГУ, 2005. - С. 205 - 208.

186. Сердюченко, В. Русская проза на рубеже III тысячелетии / В. Сердюченко // Вопросы литературы. 2000. - № 4. - С.77 - 97.

187. Скаковская, JI. Н. Фольклорная традиция русской прозы последней трети XX века / JI.H. Скаковская. Тверь : Золотая буква, 2003.-304 с.

188. Сквозников, В.Д. «Русская идея» и русская литература / В.Д. Сквозников // Теоретико-литературные итоги XX века / редкол. : Ю.Б. Бореев, Н.К. Гей, О.А. Овчаренко, В.Д. Сквозников и др. М. : Наука, 2003.-Т. 1.-С. 161 -182.

189. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература : новая философия, новый язык / Скоропанова И.С. СПб. : Флинта, Наука, 2002.-415 с.

190. Соболевская, Е.К. Автор и герой как проблема анализа эстетического сознания Марины Цветаевой / Е.К. Соболевская // Русская литература. 2003. - № 3. - С. 42 - 56.

191. Современная русская литература (1990-е гг. начало XXI в.) : Учеб. пособие / С.И. Тимина, В.Е. Васильев, О.Ю. Воронина и др. -СПб.: Академия, 2005. - 352 с.

192. Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США) : концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник / науч. ред. и сост. И.П. Ильин, Е.А. Цурганова. М. : Интрада - ИНИОН. - 1996. - 319 с.

193. Соколова, JI.B. Духовно нравственные искания писателей-традиционалистов второй половины XX в. : В. Шукшин, В. Распутин,

194. В. Белов, В. Астафьев : дис. . д-ра филол. наук / JI.B. Соколова. -СПб., 2005.-381 с.

195. Солженицын, А. Леонид Бородин «Царица смуты» : Из «Литературной коллекции» / А. Солженицын // Новый мир. - 2004. -№6.-С. 149- 158.

196. Степанян, К. А. К пониманию «реализма в высшем смысле» / К. Степанян // Достоевский и мировая культура : Альманах. № 10-М., 1998.-С. 54-64.

197. Степанян, К. Реализм как спасение от снов / К. Степанян // Знамя. 1996. -№ 11.-С. 194-200.

198. Тамарченко, Н.Д. Мотив преступления и наказания в русской литературе (введение в проблему) / Н.Д. Тамарченко // Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литературы. Новосибирск, 1998.-С. 38-48.

199. Теоретическая поэтика : понятия и определения. М. : РГГУ, 2001.-446 с.

200. Теория литературы. В 4 тт. Т. 1. Литература / гл. ред. Ю.Б. Бореев. М., ИМЛИ РАН, 2005. - 335 с.

201. Теория литературы : Учеб. пособие : В 2 тт. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. Т. 1. : Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, С.Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. - М.: «Академия», 2004. - 512 с.

202. Тимошенко, О. Где она, «третья правда»? / О. Тимошенко // Москва. 1990. - № 6. - С. 204 - 206.

203. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ : исследования в области мифопоэтического : Избранное / В.Н. Топоров. М. : Изд. группа «Прогресс» «Культура», 1995. - 624 с.

204. Туниманов, В.А. Достоевский и русские писатели / В.А. Туниманов. Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом) РАН. - СПб. : Наука, 2004. - 380 с.

205. Тынянов, Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М.: Наука, 1977. - 574 с.

206. Ульяшов, П. Воры и диссиденты / П. Ульяшов // Книжное обозрение. 1990. - № 11. - С. 6.

207. Федченко, Н.JI. Тенденции жанрово-стилевого развития повести 90-х гг. : В. Крупин, Л. Бородин, В. Нарбикова : дис. . канд. филол. наук / H.JI. Федченко. Армавир, 1999. - 218 с.

208. Хализев, В.Е. Мифология XIX -XX веков и литература /

209. B.Е. Хализев // Вест. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2002. - № 3.1. C. 7 21.

210. Хализев, В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М. : Высш. шк., 1999.-398 с.

211. Хорошилова, Т. Последний из диссидентов? / Т. Хорошилова // Комсомольская правда. 1990. - 24 апреля. - С. 6.

212. Человек из другой команды : беседа с JL Бородиным // Российская газета. 1993. - 6 февр. - С. 10.

213. Черашняя, Д.И. Структура авторского сознания в «Поэме о смерти» Л.П. Карсавина / Н.Д. Черашняя // Известия АН. Серия литературы и языка. 1997. - Т. 56. - № 6. - С. 43 - 47.

214. Четина, Е.М. Евангелиевские образы, сюжеты, мотивы в художественной культуре. Проблемы интерпретации / Е.М. Четина. -М.: Флинта; Наука, 1998. 112 с.

215. Чупринин, С. Новая Россия : Мир литературы : в 2 тт. Энциклопедический словарь-справочник / С. Чупринин. М. : ВАГРИУС, 2003. - Т. 1. - 832 е., Т. 2. - 928 с.

216. Шкловский, Е.А. Грани гуманизма. Социально-нравственные проблемы современной прозы / Е. Шкловский. М. : «Знание», 1989. -40 с.

217. Шкловский, В.Б. О теории прозы / В.Б. Шкловский. М. : Сов. писатель, 1983. - 384 с.

218. Шкловский, Е. Ускользающая реальность / Е. Шкловский // Литературное обозрение. 1991. - № 2. - С. 10 -18.

219. Штокман, И. Два портрета / И. Штокман // Наш современник. -1990.-№ 9.-С. 179 180.

220. Штокман, И. Леонид Бородин Слово и судьба / И. Штокман. -М.: Моск. город, организация Союза писателей России, 2000. - 124 с.

221. Щеглова, Е. Ныне все наоборот : Постперестройка в современной прозе / Е. Щеглова // Вопросы литературы. 2001. - № 1. - С. 39 - 66.

222. Щеглова, Е. Человек страдающий. Категория человечности в современной прозе / Е. Щеглова // Вопросы литературы. 2001. -№6.-С. 42-66.

223. Щедрина, Н.М. Русская историческая проза в литературе последней трети XX века / Н.М. Щедрина. Уфа : Башк. гос. ун-т, 1997.- 132 с.

224. Эйхенбаум, Б.М. О литературе : работы разных лет / Б.М. Эйхенбаум. М.: Сов. писатель, 1987. - 541 с.

225. Янов, A.JI. Россия против России. Итоги XX века / А.Л. Янов // Вестн. Моск. гос. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2003. - № 1. -С. 26 - 39.

226. Янов, А.Л. Русская идея и 2000 год / А.Л. Янов // Нева. 1990 -№№ 9 - 12.

227. Gardner, A. Religious instincts sacred landscapes Two Russian novels/ A. Gardner. Encounter. - London, 1989. - Vol. 73. - p. 42 - 45.