автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество В.К. Арсеньева. Специфика научно-художественной системы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество В.К. Арсеньева. Специфика научно-художественной системы"

На правах рукописи

Яроцкая Юлия Александровна

Творчество В.К. Арсеньева. Специфика научно-художественной системы

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Владивосток - 2005

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы Дальневосточного государственного университета (г. Владивосток).

Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент Свиридова Любовь Михайловна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Гавриленко Татьяна Александровна

кандидат филологических наук, доцент Фомина Алла Николаевна

Ведущая организация: Камчатский государственный педагогический институт

Защита диссертации состоится 12 мая 2005 г, в 14 часов на заседании диссертационного совета ДМ.212.056.04 в Дальневосточном государственном университете по адресу: 690600, г. Владивосток, ул. Алеутская, д. 56, ауд. 422.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дальневосточного государственного университета по адресу: г. Владивосток, ул. Мордовцева, д. 12.

Автореферат разослан «

Ученый секретарь диссертационного совета

Первушина Елена Александровна

Диссертационное исследование посвящено проблеме синтеза научного и художественного начал в творчестве ученого и писателя В.К. Арсеньева.

Актуальность работы обусловлена тем, что проблема синтеза научно-художественного начал в прозе В.К. Арсеньева является основополагающей в определении специфики персональной модели творчества этого писателя. Данный вопрос интересовал практически всех исследователей творчества В.К. Арсеньева, однако, до сих пор на него не был получен исчерпывающий ответ. Сейчас появились новые возможности для исследования творчества В.К. Арсеньева. Изменения, произошедшие в жизни нашей страны в 80-90 годы, способствовали снятию запретов на многие темы исследований и соответственно - более интенсивному освоению последних достижений теории литературы. Введены в научный оборот архивные материалы, касающиеся жизни и творчества писателя. Это позволяет по-новому отнестись к научному тексту и его роли в художественном повествовании, а также рассмагривать творчество В.К. Арсеньева не только как некий феномен, но как органичное продолжение традиций русской географической прозы.

В настоящее время Азиатско-Тихоокеанский регион - один из наиболее значимых геополитических районов мира. Роль российского Дальнего Востока возрастает в мире и стране. Растет интерес к культуре данного региона в России и мире. На Дальнем Востоке создаются программы изучения региональной культуры и литературы, как в вузах, так и в школах. В.К. Арсеньев - один из ярчайших представителей дальневосточной литературы и науки, его научная и художественная деятельность требуют дальнейшего изучения.

Объектом исследования являются крупные произведения Арсеньева: «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «Сквозь тайгу», «В горах Сихотэ-Алиня».

Предметом исследования является интеграция научного и художественного типов повествования в книгах Арсеньева.

Целью диссертационного исследования является изучение особенностей синтеза научного и художественного начал в вфОДМДОЯИДО МА? Арсеньева.

« ! <•

Последовательность задач, способствующих реализации поставленной цели, определяет логическую структуру диссертации. На основании общей цели сформулированы следующие частные задачи:

- рассмотреть творчество В.К. Арсеньева в контексте географических открытий 2 половины XIX - начала XX вв.;

- проследить связь творчества В.К. Арсеньева с географической литературой конца XIX - начала XX вв.;

- определить роль научного текста в книгах В.К. Арсеньева;

- проанализировать поэтику, проблематику, композиционные особенности произведений В.К. Арсеньева;

- изучить этнографическую основу образа Дерсу Узала, рассмотреть черты типологического сходства этнокультурных образов в книгах В.К. Арсеньева.

Методологической основой диссертации послужили прежде всего фундаментальные труды М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Г.Н. Поспелова, Л.И. Тимофеева, В.Е. Хализева, A.A. Потебни, Н. Трубецкого, Г.А. Гуковского, П.В. Палиевского. Они помогли определить основной аспект исследования. Мы опираемся также на труды таких известных филологов, как Ю.Н. Тынянов и П.Н. Сакулин. Основные подходы к анализу текста В.К, Арсеньева мы почерпнули в трудах В.К. Путоловой, М.К. Азадовского, И.С. Кузьмичева, Н.В. Старовойтова, С.Ф. Крившенко.

В основе методики исследования лежит комплексный подход к анализу текста, сочетающий в себе элементы историко-литературного и сопоставительно-типологического методов анализа.

Научная новизна. Применен новый подход к анализу научно-

художественных текстов. Исследуются роль научного повествования в

художественном замысле, специфика синтеза научного и художественного на

уровне структуры, содержания, образной системы и творческих приемов. В

исследовании используются архивные материалы, некоторые из которых

впервые вводя^бя 'в научный оборот. Привлекаются материалы из области j *" ' "t u;.t

истории географии, а также этнографические труды современников Арсеньева и ученых нашего времени. Вводится понятие «географическая проча», для обозначения произведений, обладающих следующими качествами: автор совершил реальное либо виртуальное путешествие в чужую землю, чужую культуру, иной мир, рассказ о котором является главным сюжетообразующим компонентом текста; текст содержит сравнительно-сопоставительный анализ своей и чужой земли и культуры; текст обладает научной и эстетической ценностью.

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы в составлении учебных пособий и чтении лекций по истории региональной литературы, а также при разработке школьного курса по истории региональной литературы.

Апробация. Основные положения диссертации отражены в докладах на международных, региональных, межвузовских научно-практических конференциях 1998-2002 гг.). Основные положения диссертации изложены в 9 публикациях. В 1997 г. с нашим участием была построена экспозиция Дома-музея В.К. Арсеньева во Владивостоке.

Материалы диссертации были использованы при чтении лекций на курсах повышения квалификации работников образования в ПИППКРО, а также при составлении экскурсий, лекций и в работе музейного документального театра в Доме-музее В.К. Арсеньева (1997-1999).

Поставленные цели и задачи определили объем и структуру исследования. Работа состоит из введения, 3 глав, заключения и библиографии. Основная часть диссертации изложена на 169 страницах. Библиографический список включает 208 наименований.

Основное содержание работы.

Во введении обосновывается выбор темы исследования, научная актуальность работы, методологические принципы анализа, раскрываются цели и задачи исследования, определяется степень изученности материала.

Первая глава - «Традиции русской географической прозы в творчестве В.К. Арсеньева» - посвящена изучению «географической составляющей» в творчестве писателя.

Первый параграф - «Развитие русской географической прозы до XIX в.». Рассматриваются генезис русской географической прозы и ее типологические черты.

Традиция географической прозы прослеживается со времен античности. В «центр» литературы (Тынянов) она попадает в эпохи великих географических, философских и научных открытий, когда приоритетом является просвещение. Создателем географической прозы в периоды ее бытования в «центре» литературы является тот, кто, по мнению современников, обладает истинным знанием: церковник (Средневековье), писатель (XVIII - 1 пол. XIX вв.), ученый (2 пол. XX в.). В эпоху Средневековья географическая проза реализуется в летописях, жанре хождений (церковном, затем светском). Одним из первых жанровые признаки литературы путешествий сформулировал в «Хождении» игумен Даниил. В его характеристике важную роль играет личность путешественника, влюбленного в описываемую землю. Он указывает на утилитарный характер этой литературы. Даниил рассуждает о стиле географической прозы, говоря, что пишет «не хитро, но просто». Он пишет о значимости хорошего проводника для путешественника и, возможно, впервые в русской географической литературе, создает его образ в своей книге.

В XVIII в. актуален жанр романа-путешествия. Пути на запад и на восток открывают Н.М. Карамзин в «Письмах русского путешественника» и H.A. Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву». Оба романа продолжают традиции географической прозы. В центре внимания авторов - проблема «своего» русского мира (социально маркированного), которая осмысляется через сопоставление с миром «чужой» культуры.

Жанр хождений, элементы которого есть и в других жанровых образованиях, заложил основы географической прозы в русской литературе Его традиция продуктивна и проявилась как на содержательном, так и на

формальном уровне географических текстов последующих периодов. К этому типу можно отнести и произведения беллетристики XVIII в., которые по форме, содержанию и функциональным признакам соответствуют параметрам литературы путешествий.

Второй параграф - «Русская географическая проза XIX в. и творчество В К. Арсеньева». Рассматривается географический текст нового типа и его роль в произведениях Арсеньева.

Во 2 половине XIX в. географическая проза приобретает большую популярность. Это связано с революционными изменениями в науке, способствовали которым положительные перемены в жизни России. Большой вклад в разработку методики исследования и описания честности внес ГТ.П. Семенов-Тян-Шанский (1827-1914). Им была разработана методика, которой придерживались все последующие исследователи. В это время складывается и представление о том, что вктючает в себя наука география, какими навыками должен обладать ученый-географ. Все эти положения также были сформулированы Семеновым. Он приблизился к понятию физико-географическое районирование. В задачи географии Семенов включил общественные явления человека и его деятельность.

В это время появляется ряд географов-универсалов (Н.М. Пржевальский, М.В. Певцов, В.И. Роборовский, П.К. Козлов), использующих новый тип описания местности - комплексный. Изменение типа «географического описания» связано с появлением идеи о взаимосвязи, едином комплексе всех природных компонентов в пределах зоны.

Арсеньев завершает плеяду географов, которые проводили комплексные исследования, были первопроходцами и являлись авторами популярных книг. Время изменилось, актуальной стала узкая специализация. Появились писатели-натуралисты, такие как М.М Пришвин, К Г. Паустовский.

Крупные произведения, традиционно называемые в русском литературоведении научно-художественной прозой, созданы Арсеньевым в два этапа. Ранние произведения - «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала»

опубликованы в 1921 и 1923 гг. Между реальными событиями и завершением работы писателя по их воссозданию прошло больше десяти лет Два последующих произведения: «Сквозь тайгу» (единственное произведение Арсеньева, созданное сразу после описываемой экспедиции 1928 г., опубликовано в 1930 г.) и «В горах Сихотэ-Алиня». Архивные материалы, хранящиеся в ОИАК, свидетельствуют, что оставшийся незавершенным черновик первой части «В горах Сихотэ-Алиня» готовила к печати вдова писателя МП. Арсеньева. Книга вышла в Москве в 1937 г. За год до расстрела Маргариты Николаевны Арсеньевой. В архиве хранятся документы, свидетельствующие о том, что Арсеньев планировал работу над второй частью этой книги.

Композиция его произведений похожа на композицию дневника - это поэтапная запись того, что происходило в экспедиции, часто, но не всегда, указаны точные даты. Первые две книги - «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» разбиты на главы, в начале каждой из них обозначены основные темы повествования. Ото традиционное построение многих произведений о путешествиях. В главах, на которые разделены первые две книги Арсеньева, описывается не то, что произошло в какой-то определенный день. Для автора единицей измерения в экспедиции является очередной этап маршрута, который зачастую длится несколько дней. Это традиционно для книг о путешествиях, созданных во второй половине XIX в.

И «Путешествие в Уссурийском крае» Пржевальского, и «Монголия и Амдо и Мертвый город Хара-Хото» Козлова, и «В горах Сихотэ-Алиня» Арсеньева начинаются с предисловия автора. Остальные крупные произведения Арсеньева этой части лишены. То, что обычно описывается в предисловии автора, в книге «По Уссурийскому краю» Арсеньев помещает в 1 и 7 главы. В них содержатся общие сведения об экспедиции. Наличие такого введения сближает произведения Арсеньева с научной литературой. Произведения Арсеньева находятся в непосредственной связи с его учебной деятельностью. К обучающим моментам в книгах Арсеньева можно отнести подробное описание

этапов подготовки к экспедиции: описание принципов ее формирования и снаряжения, распорядка дня в походе и распределения работы между членами отряда, советы, как надо вести дневник. Ученый получал много писем. В них люди разных возрастов предлагали свои кандидатуры для участия в путешествиях. Описание принципов формирования отряда является, вероятно, публичным ответом автора своим корреспондентам. Из писем к Арсеньеву видно, что его слова были услышаны. Читатели вступают в диалог с писателем, вооруженью знаниями, почерпнутыми из его книг.

Автор часто пишет о том, что в лесу путешественника могут подстерегать такие невзгоды, о которых он, будучи городским человеком, и не догадывался, советует, как надо вести себя в тайге, анализирует ошибки, сделанные героями. Писатель часто упоминает о том, что путешествие в лесу для него является именно работой, и стремится развеять неправильные представления людей, желаюших путешествовать из романтических побуждений. Арсеньев пишет, что, как любая работа, путешествие совершается по определенному плану, по ходу маршрута каждый его этап корректируется на местности.

Автор описывает увиденное на маршруте в определенном порядке -вначале рельеф, геологическое строение и возраст пород, водоемы, затем растительность и животных, говорит об особенностях климата. В настоящее время в географической науке принято именно такое расположение материала. Такой порядок описания местности был установлен во второй половине XIX в. и связан с деятельностью Семенова-Тян-Шанского. Даже отдельные природные объекты описываются по определенному плану, что специально подчеркивается автором. Если Пржевальский включает научные описания вынужденно и делает их по возможности короткими, то у Арсеньева они занимают много места в повествовании. Писатель стремиться дать аудитории наиболее полное представление о природе изучаемого края. Он пишет, что мало кому удастся увидеть мир леса своими глазами, а наступление человека на тайгу приводит к тому, что лес быстро меняется.

Данью научному стилю является то, что Арсеньев иногда использует в тексте названия приборов и часто - научные термины (из геологии, биологии, ботаники, когда описывает соответствующие природные объекты). Научная лексика обладает не только присущей ей функцией обозначения соответствующего предмета или признака с наибольшей точностью, но помогает автору создать образ повествователя - ученого-исследователя, ум которого, в противоположность Дерсу, - книжный.

Как ученый, описывая маршрут, автор пишет, кто и когда здесь проходил до него. В книге «В горах Сихотэ-Алиня» Арсеньев коротко описывает историю изучения «Дальневосточного края», перечисляя заслуги каждого исследователя. Упоминая предшественников, автор соблюдает правила научного текста и расширяет кругозор читателя.

Синтетичность жанровой разновидности географической прозы Арсеньева выразилась не только на содержательном уровне. Композиционные приемы научного текста писатель использует для создания художественной структуры и выражения художественной идеи своих произведений. Проблемно-тематическая широта и новизна художественных средств не позволяют дать произведениям Арсеньева точное жанровое определение.

Третий параграф - «Арсеньевские традиции в повести М.М. Пришвина «Женьшень»». Большая роль очеркового начала в произведениях Арсеньева позволила Пришвину воспринимать Арсеньева как исследователя «случайно» создавшего художественное произведение. Повесть «Женьшень» можно рассматривать как попытку перенести арсеньевские образы экзотической земли и этнокультурного героя в беллетристический жанр.

«Женьшень» - один из главных природных образов книг Арсеньева. Впервые автор описывает «встречу» с женьшенем в книге «По Уссурийскому краю». В образе повествователя Пришвин использует некоторые детали биографии Арсеньева, относя действие повести приблизительно к тому же времени, когда Арсеньев совершал свои первые экспедиции. К его герою друг-китаец обращается так же, как Дерсу к повествователю, «капитан». Второй

герой повести Пришвина - Лувен. В его образе есть черты Дерсу. Имя Лувен является слегка измененным именем бога стихий Лун-ван-е, упоминания о котором есть в книгах Арсеньева («По Уссурийскому краю», «Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края»). Сходны функции и качества божества и героя - помощь людям и связь со стихиями. Слово «родина» в беседе повествователя и Лувена звучит как «Арсея». «Общей родиной» для героев повествования Пришвина являются книги Арсеньева, отсюда, вероятно, и происходит это созвучие и символическое обозначение родины: «Арсеньев» - «Арсея» - «Россия».

В повести Пришвина символичны образы ручейка и камня-сердца. Сходные образы встречаются и в книгах Арсеньева. Хуа-лу - «олень-цветок» (пятнистый олень) тоже является героем повести Пришвина. Арсеньев пишет о пятнистых оленях в книге «Дерсу Узапа», в статье «Из отчета о деятельности Владивостокского общества любителей охоты за 5-летие с 1901 по 1905 гг. включительно». Он подробно описывает, где в Приморье водятся пятнистые олени. В книге «По Уссурийскому краю» есть название оленя по-китайски -«фалу». Пришвин, вслед за Арсеньевым, акцентирует внимание читателя на том, что край, в который попал повествователь, - необыкновенный, и это кладет в основу построения образов. Он пишет об удивительно высокой траве и огромных бабочках. Трава выше человеческого роста описана Арсеньевым в книге «По Уссурийскому краю», огромные бабочки - в книге «В горах Сихотэ-Алиня».

Образы, созданные Арсеньевым и Пришвиным, внешне кажутся близкими, но при их сопоставлении выявляется глубокая разница в мировоззрении писателей и их героев. Сравнение образного строя произведений этих авторов продуктивно в плане выявления художественно-философского своеобразия их творчества. Литературные открытия Арсеньева явились продуктивными для продолжения и развития традиции географической прозы в произведениях писателей XX в., т.к. в его книгах научные структурные и содержательные элементы органично интегрированы в текст художественного повествования.

Вторая глава - «Художественное своеобразие книги «По Уссурийскому краю» - посвящена исследованию поэтики и проблематики произведений В.К. Арсеньева.

Первый параграф - «Способы создания образов автора-повествователя и Дерсу». И нем рассматривается, какими средствами создает писатель образы главных героев, выявляется их идейное наполнение. Особое внимание при анализе образного строя произведений Арсеньева уделяется описанию экспедиции 1902 г., как композиционной доминанте двух первых книг Арсеньева.

Солдаты и жители тайги воспринимают путешественника, прежде всего как должностное лицо, и отношения с ними выстраиваются в вертикальной плоскости. Дерсу, не разрушая вертикали, добавляет и горизонтальную, ярко выраженную личную систему координат, лишенную обязательной для других официальности. Автор-повествователь, присматриваясь к Дерсу, не оценивает его лишь как проводника. Первые впечатления носят частный, общечеловеческий характер, поэтому так легко от этих впечатлений перейти к рассуждениям, имеющим философскую направленность.

Дерсу молчалив, но он сразу рассказывает подробности своей жизни повествователю. С гремительный ход событий подчеркивает роковую отмеченность этой встречи и свидетельствует о взаимной симпатии двух людей, один из которых сразу выделяет другого. Кчючевым при анализе эпизода встречи героев является слово «перемена». Дверь, ведущая в мир тайги, в эту ночь приоткрылась благодаря Дерсу. Предчувствие нового, хорошего, охватывает повествователя. Второе ключевое слово «человек» - так воспринимает себя сам герой, так воспринимают его и в отряде. Он не дикарь, не абориген, а именно человек, как другие, русские. Но его появление в отряде - «диво».

Дерсу наделен удивительными качествами, которые раскрываются постепенно и динамично: практическая черта - умение читать тайгу как книгу; качество, воспринимаемое повествователем как идеальное, на самом деле тоже

носящее во многом практический характер - человеколюбие; умение не терять голову даже под пулями; качество, определяющее мировоззрение - религиозная позиция. Две основные черты Дерсу, поражающие повествователя, - чтение леса, как книги, и «забота о путнике», - для самого Дерсу являются самыми естественными. Его удивляют противоположные качества, т.к. человек, не умеющий читать тайгу и не заботящийся о людях и животных, не сможет выжить в мире тайги. Сам герой не ощущает своей уникальности, а вместе с тем и своего несходства с русскими. Пропасть осознается им постепенно, когда Дерсу видит беспомощность русских перед таежными «письменами», останавливает «капитана», когда тот пытается участвовать вместе с ним в принесении жертвы водопаду и совершает при этом непростительные ошибки. Когда герой поселяется в городе, полное несовпадение с жизнью людей европейской культуры становится непереносимым для него и, как говорит об этом сам автор, роковым. Образ Дерсу приобретает глубоко патриархальный, даже реликтовый характер, подчеркнутый словами «дикарь», «первобытный человек», утверждением, что такой гуманизм, как у Дерсу, был присущ городским людям раньше, но потом исчез. Повествователь ощущает Дерсу как ожившее прошлое цивилизации.

Так рождается внутреннее противоречие произведения. Конечно, путешественник увлечен личностью Дерсу, но общение столь непохожих героев, представителей разных культурных миров, таит в себе множество проблем, которые, прежде всего, должны коснуться Дерсу, в чей мир начинает проникать чужое влияние.

Рассказчик сочувствует герою, но допускает мысль о том, что та жизнь, которую ведет Дерсу, которая кажется «городскому» человеку столь тяжечой и безрадостной, на самом деле - свободная жизнь, что Дерсу обладает тем, что, вероятно, недостижимо для европейского человека. Ведь повествователь может лишь некоторое время, находясь в экспедиции, «чувствовать себя свободным», Дерсу же свободен и «по-своему счастлив». Чувство жалости - свидетельство европейской ментапьности. Оно может привести к неправильным действиям.

Писатель наделяет повествователя сомнением, ведь без него общение с Дерсу не могло бы произойти. Повествователь сомневается в исключительной правильности своего собственного восприятия жизни. Он находится в постоянном поиске истины не только научной, но и философской. Хотя европейский менталитет главенствует в образе рассказчика, автор наделяет его пониманием своеобразия чужой культуры, терпимостью и негативным отношением к этноцентризму.

Образы цивилизованного мира и природы часто имеют символическое значение. Например, железная дорога, которая является одним из величайших достижений европейской цивилизации, но прокладывали ее по девственным таежным дебрям. Железная дорога - символ прогресса цивилизации, который связан с разрушением. Дорога заключает в себе две противоположные идеи - с одной стороны, - идею новой жизни, с другой - идею смерти. В тайге, среди первобытной природы и первобытных людей, она демонстрирует и созидательную силу цивилизации, и ее разрушительные силы.

В описаниях животных используется своеобразный прием «очеловечивания». Подобный тип описаний, вероятно, был выработан автором под влиянием речи аборигенов, которые, если судить по репликам Дерсу, говорят о животных, как о людях. Но ведь они и думают о них так же. Для них подобная речь не является литературным приемом. При описании животных автор не пользуется словами, которыми можно было бы описать только человека. Животные действительно могут сидеть уединенно, понимать, стараться, быть миловидными, непривлекательными, подвижными, хлопотливыми. Но писатель так выстраивает фразу, что эти глаголы и прилагательные создают образ существа, наделенного душой, характером, привычками. Создается образ, близкий к восприятию аборигенов. Эта близость еще более подчеркивается тем, что повествователь никогда не бывает слишком красноречив, его речь всегда максимально приближена к разговорной, если не является научной. Так создается образ рассказчика - не профессионального писателя, но путешественника, «вспоминающего» свои странствия. Это создает

«равновесие» между речью повествователя и Дерсу, который, конечно, не обладал блестящим красноречием. Поэтому читатель воспринимает образы гольда и путешественника как «равноправные».

Описания, выполненные в стиле Дерсу, как бы «расширяют» границы образа гольда, делают его более «объемным», не позволяют повествователю, которому принадлежит весь текст, «затмить» Дерсу. Тот чаще всего молчит, подает очень небольшие реплики, либо содержание его речи передает рассказчик. Его «речевая партия» по сравнению с «речевой партией» повествователя невелика, но образ ярок.

Образ автора социально маркирован. Как человека дела его характеризуют дневниковые записи, введенные в текст повествования Морально-нравственные аспекты личности автора-повествователя раскрываются в общении с этнокультурным героем и природой. Образ Дерсу дан через призму восприятия автора-повествователя, героев-европейцев, аборигенов. В структуре образа Дерсу наиболее значим «природный компонент», который определяет весь комплекс личностных характеристик героя.

Второй параграф - «Роль драматизации в художественном методе Арсеньева». Одним из основных объектов внимания является 6 глава книги «По Уссурийскому краю», определяется сущность драматической ситуации и ее роль в раскрытии замысла автора.

В первых шести главах «По Уссурийскому краю» можно выделить несколько локальных кульминаций. Все они связаны с образом Дерсу, и каждая из последующих является более яркой, чем предыдущая. Первая кульминация -встреча с Дерсу, вторая - происшествие в корейской деревне, третья - пурга на озере Ханка. Именно такие названия и носят главы, автор подчеркивает напряженные точки повествования, обозначая их в названии глав. В главе «Встреча с Дерсу» описывается встреча с интересным для повествователя человеком. В главе «Происшествие в корейской деревне» он проявляет поразительное хладнокровие и трезвомыслие перед лицом смерти. В главе «Пурга на озере Ханка» становится спасителем жизни повествователя. Речь

постоянно идет о жизни и смерти, а также о способе проживания жизни и взаимоотношениях человека и мира, ставятся философские вопросы.

Главную роль в создании драматической ситуации играет природа, в пульсирующий мир которой погружены герои. Постепенно даже образы Дерсу и повествователя отступают на задний план. Центром повествования становится окружающий их мир. Дерсу полностью «совпадает» с окружающим пространством, непрерывно «улавливает» поступающие из мира тайги «сигналы», а путешественник ориентирован на внешнее, эмоциональное восприятие. Природа изображается как всепроникающая и все подчиняющая себе субстанция. Объектом описания становится мир, проникающий в человека, меняющий его (образ повествователя), и согласованное бытие человека и мира (образ Дерсу).

Арсеньев использует своеобразный прием, «вводит» в качестве персонажей явления природы, которые сопровождают героев на протяжении определенных отрезков повествования. В сцене пурги на Ханке это трава, ветер, мгла, тучи. Некоторые «персонажи», например, солнце, сопровождают героев на протяжении всего повествования. Мир природы предстает как неоднозначный, противоречивый. Он может и казнить, и миловать, наказывать за невежество и помогать спастись. Переход о г любования природой к возможности погибнуть резкий и для рассказчика внезапный. Сцена пурги разворачивается жестко и стремительно.

«Уроки» герой получает и от Дерсу, и от природы. Но если Дерсу выступает как гуманный учитель, и его уроки не всегда идут впрок, то природа ставит точку на чисто европейском восприятии мира, характерном для повествователя до встречи с Дерсу. Благодаря ее уроку повествователь ясно осознал свое место в системе природных координат, принципы общения со стихиями. Пройдя через состояние максимальной беспомощности, он обрел силу и новое знание. Переход повествователя из «предсмертного» состояния к новой жизни происходит через погружение его в сон. Вспоминается архаический мотив, характерный для фольклорных обрядов (свадебных,

похоронных) и текстов (сказок): «умирания» для одной жизни и «нового рождения» для другой. Засыпает беспомощный, измученный человек, забота о котором легла на плечи спутника, вокруг бушует пурга, а просыпается повествователь мире покоя и тишины. Рассказчик воспринимает свой путь к природе скорей как возвращение к естественному для человека состоянию, нежели как путь вперед. В первых шести главах происходит переворот в сознании главного героя, его становление, в последующем повествовании показаны практически идеальные взаимоотношения героев и их бытие в дикой природе. Путешественник обязан Дерсу жизнью, этим создается ситуация, когда ни национальные, ни религиозные, ни возрастные, ни культурные различия между героями не могут сыграть разъединяющей роли в их взаимоотношениях. Трагедия в том, что прощание неизбежно, потому что ни одному герою не дано переступить черту, границу, отделяющую их друг от друга с рождения.

Драматизм повествования Арсеньева проявляет динамику развития образов путешественника и проводника. Писатель доводит драматическую ситуацию до трагического накала. Природа испытывает героев, побуждая их бороться за свою жизнь. В этой борьбе герой-европеец приобретает новые качества характера и вырабатывает новый способ бытия в природе, интегрируясь в мир естественного бытия. Дерсу в драматических ситуациях проявляется как действенный и успешный герой, полностью раскрывает свои потенциальные возможности.

Третий параграф - «Композиция книг «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала»». Рассматриваются композиционные приемы, используемые автором для раскрытия художественной идеи текста. В центре внимания - мастерство Арсеньева как создателя особой жанровой разновидности географического описания.

Особенностью композиционной структуры книг «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» является использование автором традиционного для русских фольклорных текстов тройного повтора. Трижды повторяется сцена встречи с

Дерсу (2 глава «По Уссурийскому краю», 17 глава «По Уссурийскому краю», 1 глава «Дерсу Узала»), трижды повторяется сцена прощания с Дерсу (6 глава «По Уссурийскому краю», 29 глава «По Уссурийскому краю», 24 глава «Дерсу Узала»). Особенно драматичны сцены прощания из 6 главы «По Уссурийскому краю» и 24 главы «Дерсу Узала». Они очень похожи, хотя третья сцена тоже обладает сходством с двумя указанными, но она менее драматична. Для описания первого и последнего прощания часто используются одни и те же слова.

Композиционно две первые книги Арсеньева распадаются на три взаимосвязанные части. Первая - шесть глав начала книги «По Уссурийскому краю» - задает тон всему повествованию. Здесь появляются и раскрываются главные герои, особая структура «географического» текста, синтезирующая художественный и научный стили, здесь появляются те темы и мотивы, которые будут важны на всем протяжении обеих книг писателя.

Все последующее повествование «стягивается» к этим шести главам, недаром герой в важные моменты вспоминает о первой встрече с Дерсу, о его способностях «читать тайгу как книгу», о пурге на озере Ханка, о том, как Дерсу спас ему жизнь. Повествование постоянно возвращается к началу. И это является сильным организующим моментом. Геофафический текст сложен для восприятия своей фрагментарностью, быстрой сменой окружающей обстановки, впечатлений, героев. Чтобы придать композиции цельность, автор создает миниатюрную «книгу в книге», которая затем разворачивается в обширное повествование, создаваемое по законам, принятым для себя автором в первых шести главах «По Уссурийскому краю». Организуют и центруют композицию также образы героев - повествователя и Дерсу. Большое количество совпадений позволяет говорить о том, что автор начал рассказывать «с конца». Начало первой книги является как бы зеркальным отражением конца второй.

Не разрушая сложившейся структуры географического повествования, Арсеньев использует новые композиционные приемы для создания динамики

образов главных героев. С помощью трехчаетной, «закольцованной» композиции, включающей в себя трехкратные повторы, автор добивается проблематической заостренности, усиливает трагический пафос произведений. Композиция - художественно значимый элемент текстов Арсеньева.

Третья глава - «Этнографический подтекст в книгах В.К. Арсеньева» -посвящена исследованию этнографической информации, которая не комментируется автором, но играет большую роль в художественном повествовании. В исследовании данного вопроса мы опирались на этнографические работы И.А. Лопатина, Ю.А. Сема, Л.И. Сем, C.B. Березницкого и других ученых-этнографов.

Первый параграф - «Образ Дерсу Узала как объект этнографического исследования». Рассматривается характерный для Арсеньева прием творчества: использование научных данных в художественных целях.

В творчестве Арсеньева нашли отражение его научные исследования. Одна из областей, в которой это проявилось - особенности создания образа одного из главных героев произведений «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» -Дерсу. В нем отражены многие этнографические данные, которые могут быть понятны только специалистам, автор не поясняет тех сведений, которые получают читатели. Он использует свои этнографические познания для создания художественного образа. Необычная внешность, по поверьям аборигенов, является свидетельством того, что ее обладатель необыкновенный человек Его образ жизни - скитание по тайге в одиночестве -не является типичным для нанайца. В традиционном аборигенном обществе были случаи, когда человек мог остаться один, в частности, стать изгоем (например, раненный медведем). Но в книгах о Дерсу нет сведений о том, что его когда-либо ранил медведь. Гольд нарушил запрет на убийство тигра и считал этот свой поступок страшным «грехом». В своих книгах Арсеньев в художественной форме воссоздал все обряды и правила поведения, характерные для отношения аборигенов и тигра. Тигр фигурирует не только как священное, но и как опасное для жизни Дерсу животное. Так подспудно

рождается тема хрупкости жизни главного героя, которая затем развивается в тему его обреченности.

Интересен эпизод из «По Уссурийскому краю», когда Дере у в дороге теряет трубку, возвращается, чтобы ее отыскать и натыкается на свежий тигриный след. Потерявшаяся трубка была дорога серого, как дорога была ему каждая вещь, используемая им в быту, потому он и предпринял столь энергичные меры по ее поиску. Трубка, как ритуальный предмет, сыграла оберегающую роль: позволила герою вовремя заметить страшную опасность. Смысл произведения Арсеньева может быть объяснен не только на уровне бытовом, но и в символическом, в данном случае, магическом, плане.

Разговаривая с тигром, гольд уверен в том, что животное его понимает. Как это принято у аборигенов, он пытается договориться с тигром. Образу тигра постоянно сопутствует тема смерти. Он является тем «центром напряжения», который как бы «сгущает» повествование, придает ему мистический, грагичный характер. Он сосредотачивает вокруг себя другие символичные и значимые в традиционной культуре образы - трубка, жертвоприношение, поминки, ружье, ворона. Ворона считается фатальным предвестником беды, болезни и смерти. Дерсу перед смертью сопровождает именно она.

Дерсу остался один не по доброй воле, но ничто не говорит и о том, что он был изгоем в своем племени. Напротив, все аборигены, как подчеркивал автор, любили и уважали Дерсу. Также заметна в Дерсу описанная этнографом И.А. Лопатиным в книге «Гольды» любовь к обществу. Он с удовольствием помогает всем, кому нужна помощь, и становится другом повествователю. Сам автор объясняет одиночество Дерсу именно потерей семьи во время эпидемии. Из исследования И.А. Лопатина ювесгно, что заболевших бросали на произвол судьбы и больше в стойбище никогда не возвращались. Люди, выжившие после эпидемического заболевания, также становились изгоями. Мы не знаем, болел ли Дерсу, шансов выжить во время эпидемии у него, мужчины, было больше. В произведении Арсеньева причиной гибели семьи Дерсу указывается самая

распространенная болезнь в традиционном обществе гольдов рубежа Х1Х-ХХ вв. - оспа.

Оставшись вдовцом, Дерсу по обычаю нанайцев, мог вернуться в отцовскую семью, но, вероятно, к тому времени все ее члены уже умерли. Почему же он не завел новую семью? Из исследования И. А. Лопатина известно, что жених должен был дорого заплатить за невесту, кроме того, невестами были девочки-подростки (женщин было меньше, чем мужчин, среди них была очень высокая смертность). Дерсу не был богатым, помнил свою семью, переживал ее потерю. Невозможно представить этого героя пожилым женихом девочки-подростка. Герой существует в двух измерениях, его образ несет на себе следы двойственности. Он необычен. Его внешность свидетельствует о благосклонности к нему добрых духов, о его избранности, о его необычных способностях. На лице он носит шрамы, вероятно, следы тигриных лап, он убил тигра и должен за это ответить, его семья погибла во время эпидемии и он остался совсем один на свете, скитается по тайге и свой дом (полотнище палатки) носит в своей котомке. Он живет не так, как его сородичи. Дерсу -одинокий скиталец. Герой - как носитель самых лучших качеств, так и обладатель худшей участи.

Главная тема книг «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» -путешествие двух одиноких людей по таинственному лесу, который полон необъяснимого с точки зрения европейского разума. Автор стремиться создать образ иного мира и иного мировоззрения, отличного от европейского. Он решает вопрос, возможно ли сосуществование двух разных культур на одной территории и погружает читателя в мир аборигенной культуры со всей ее мистикой, одушевлением мира. Но наличие этого мира в подтексте повествования создает особую атмосферу книг писателя, как будто проникнутую тайной.

Второй параграф - «Тип взаимоотношений повествователя и Дерсу в этнокультурном контексте». Рассматривается тема родства и двойничества

путешественника и проводника с точки зрения этнокультурной составляющей образной системы.

Внешность Дерсу чем-то напоминает внешность автора книги. Арсеньев -охотник, как и его герой. Как и Дерсу он ведет скитальческую жизнь в тайге, где он чувствует себя по-настоящему свободным. Еще до появления Дерсу на страницах книги герой-повествователь обнаруживает в поведении те черты, которые особенно любит у Дерсу, например, никогда не убивает животное без надобности. Проявляет рассказчик и качества следопыта, которыми в полной мере обладал Дерсу. При первой встрече выясняется, что все члены семьи гольда уже умерли, а сам он хранит память об отце и своей семье. Арсеньеву также очень дороги были воспоминания о семье родителей. Ко времени окончательного редактирования произведения и подготовки его к печати (1918 г.) родители и сестра писателя погибли на Украине от рук бандитов. Теперь у него, как когда-то у его героя, были сын и дочь. Еще одно совпадение -странное, вероятно относящееся к многочисленным примерам писательского пророчества. Арсеньев и его герой Дерсу У зала прожили по 58 лет. Разница в возрасте у Арсеньева с Дерсу - 23 года, как у отца с сыном. В семье родителей Арсеньева вечера обычно проходили в общении друг с другом, в книгах писателя вечер - время бесед у костра с Дерсу.

Вероятно, встреча с прототипом Дерсу стала для Арсеньева, заброшенного судьбой далеко от родительского дома и одинокого в своей семье, встречей с родным человеком, который подарил свою дружбу старшего и мудрого молодому и беззащитному перед таёжной стихией человеку. Они оба были одиноки, и их встреча не была случайной. Оба искали в этом мире родную душу. В книге «По Уссурийскому краю» Арсеньев пишет, что повествователь чувствовал себя рядом с Дерсу спокойно и уверенно, как чувствует себя ребёнок, защищенный взрослым Такая расстановка сил противоречит литературному пониманию человека первобытной цивилизации, сложившемуся в европейской литературе. Арсеньев изменил свои представления о мире потому, что он встретил человека иной культуры, с которым возникли

отношения отец-сын. Вероятно, сыграли роль его крепостные предки, прозвучат голос крови крестьян - хранителей древнейших традиций нации.

На страницах первых книг повествователь во многих случаях выступает в роли ученика гольда. Тема учения, постижения тайн жизни тайги является одной из основных в книгах «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала». Творчество жизни, когда человек познаёт мир сам, не полагаясь на книги, веря только своему опыту, привлекали Арсеньева. Такой способ познания не только позволяет человеку увидеть мир целостным, понять его сущность, но и создаёт ясность восприятия, его точность. Особенностями «обучения», поведения «учителя» и «ученика», которые характерны и для взаимоотношений героев книги, и для первобытной педагогики, являются обучение через участие в совместной трудовой деятельности, взаимная забота и взаимообучение, особое отношение к передаче знаний о мироустройстве.

Установление настоящих, органичных для аборигенов взаимоотношений сыграло решающую роль в том, что исследователь сумел так глубоко и основательно проникнуть в жизнь дальневосточных племён, стать час гью этой жизни. В книге отразился тот факт, что Дерсу научил Арсеньева учиться и «быть в общении с природой» в самом широком смысле слова.

Дерсу открыт миру, он осмысляет то, что видит, по-своему воспринимает изобретения цивилизации европейцев. Дерсу учится у природы и живет по законам природы, потому его знания универсальны, ему открыт смысл бытия. Цена таких знаний очень высока, но и ценность их неизмеримо выше «книжной науки». Благодаря Дерсу Арсеньев приходит к мысли, чуждой европейскому сознанию: человек не является повелителем мира.

С точки зрения этнопедагогики, повествователь и Дерсу находятся во взаимоотношениях типа отец-сын, что, вероятно, имеет автобиографическую основу. Автор погружает героев в ситуацию взаимного обучения, которая была неизбежна и естественна в условиях путешествия европейца с представителем аборигенной культуры. Новым в географической прозе Арсеньева является то, что в паре отец-сын роль ребенка исполняет представитель европейской

цивилизации, а этнокультурный герой проявляет лучшую способность к обучению. Однако его адаптивные возможности в мире цивилизации оказываются небольшими.

Третий пара1раф - «Сравнительный анализ речевого строя повествователя и Дерсу в книгах Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала»». Рассматривается функция речи в структуре образов героев.

В тексте книг В.К. Арсеньева голос Дерсу звучит не очень часто. Герой говорит по-русски с ошибками. Однако его речь всегда емкая, точная. Автор выстраивает свое повествование так, что и повествователю и читателю интересно узнать мнение Дерсу о сложившейся ситуации. Дерсу обязательно объясняет все непонятное, раскрывает таежные тайны. Речь гольда образна. В ней часто звучат сравнения, что позволяет герою средствами чужого, плохо знакомого ему языка с наибольшей полнотой выразить свою мысль.

Иногда сравнения проводника напоминают русские фразеологизмы, пословицы. Дерсу «одушевляет» мир. Желудь он называет «дуба сынка», о бруснике спрашивает: «Как его фамилия?». В его речи встречаются сравнения, связанные с особенностями бытового уклада жизни аборигенов. Европейцев и повествователя Дерсу чаще всего сравнивает с детьми. К предметам европейской культуры он относится как к живым существам. Привыкший к тому, что в лесу все «люди», он относит к числу «людей» и миноносец.

Иногда сравнения повествователя похожи на выражения Дерсу. Он называет маньчжурский орех родным братом грецкого ореха. Но чаще рассказчик использует свои специфические сравнения. Дерсу назвал чернила «грязной водой», повествователь, наоборот, сравнивает темную воду с чернилами. В устах гольда искусственная жидкость приобретает качество природного вещества. Повествователь же, напротив, природное вещество сравнивает с искусственным. Такая тенденция прослеживается и в описании скал.

Часто слова рассказчика резко контрастируют с общим лексическим строем повествования. О Дерсу, который на развилке тропинок завалил одну из

них, Арсеньев пишет, что он создал баррикаду. Речь повествователя, его образные выражения и сравнения выдают в нем человека городского, культурного европейца, военного, исследователя. Контрастная лексика подчеркивает, как необычны те места, жизнь, люди, которых описывает путешественник. В книгах писатель создает контраст двух миров. Иногда он строит на контрасте предложение, соединяя в нем метафорический образ с термином.

Принадлежность повествователя к миру европейской культуры подчеркнута тем, что он упоминает о музыкальных, поэтических и художественных произведениях Европы. Иногда герой обращается к творчеству русских писателей, цитирует Библию. Повествователь смотрит на окружающий его необычный мир глазами европейца. И этим он близок читателям. Он приходит в тайгу с миром своей культуры в душе. Поэтому его восприятие открывшегося таежного мира преломляется сквозь призму европейского мировоззрения. Библейские тексты, картина Доре свидетельствуют о том, что рассказчик постоянно погружен в размышления о смысле человеческого существования, о жизни и смерти. Он открывает для себя самые глубокие тайны бытия, лес напоминает герою заброшенный храм, то место, где европейцы уже не ищут Бога, но где на самом деле можно постичь Его промысел.

Арсеньев умело создает в своих текстах равновесие двух речевых стихий -образованного русского путешественника и гольда. Речь персонажей выявляет особенности их национальной культурной ментальности. Автор предпринимает попытку описать одну культуру с помощью знаковой системы другой, что выявляет специфику каждой из них. Важным является качество уникальности мира первобытной природы, который описывается европейцем через призму своего культурного опыта.

Четвертый параграф - «Система этнокультурных образов в книгах В.К. Арсеньева». Этнокультурные образы рассматриваются с точки зрения

проявления в них «сознания лесного охотника» - Дерсу, который является сквозным образом в творчестве писателя.

Ко второму периоду творчества Арсеньева можно отнести два произведения - «Сквозь тайгу» и «В горах Сихотэ-Алиня». Они связаны маршрутом - исследователь в 1927 - 1928 гг. прошел по тем же местам, где он был в 1908 - 1909 гг., сразу после смерти Дерсу. В книге «В горах Сихотэ-Алиня» (экспедиция 1908-1909 гг.) образ Дерсу присутствует на протяжении всего повествования, хотя автор и упоминает его имя всего один раз ближе к концу книги. На первой странице «В горах Сихотэ-Алиня» имя Дерсу звучит в непривычной транскрипции (название озера - Болон-Оджал). Гольдам уделяется много внимания, в том числе и в рассказе о Хабаровске, на месте которого было когда-то их поселение. Упоминается в книге и хребет Хехцир, в предгорьях которого был убит и похоронен Дерсу. Арсеньев «связывает» в один цикл произведения «По Уссурийскому краю», «Дерсу У чал а», «В горах Сихотэ-Алиня» и «Сквозь тайгу». Они объединены не только внешне -являются рассказом о цикле путешествий автора, но и внутренне -проблематикой и философской составляющей, которые реализуются через образ Дерсу. Поэтому автор включает в текст «В горах Сихотэ-Алиня» узнаваемые мотивы, которые являются путеводной нитью для читателя.

Рассказчика интересуют старики-аборигены и их воспоминания. Нетронутая цивилизацией аборигенная жизнь является для него объектом особого интереса. В последних книгах Арсеньева мотив безвозвратной утраты прошлой первобытной жизни усиливается. Вероягно, в экспедиции 1927 г. Арсеньев ощутил в полной мере, что Дерсу был прав, цивилизация и естественный ход времени победили природу, которая когда-то обладала неограниченной властью над аборигенами. Книга «Сквозь тайгу» единственная, в которой повествователь уже немолодой человек (во время экспедиции Арсеньеву было 56 лет, он приближался к возрасту, в котором погиб Дерсу). Теперь таежное прошлое есть не только у стариков-аборигенов, но и у него

самого. И чувство утраты становится все острее - многие его проводники, старше, чем он, уже покинули этот мир вслед за Дерсу.

Размышлениями о смерти (образ эфемерид) начинается книга «В горах Сихотэ-Алиня». Не только герои связывают произведения Арсеньева в единый цикл, но и природные объекты и сами состояния природы, которые неизменно повторяются. Некоторые фрагменты текста, кажущиеся вначале простыми описаниями природы, на самом деле заключают в себе философские размышления автора, которые становятся очевидными, если сопоставить разные фрагменты текста, а также письма Арсеньева.

В книге «В горах Сихотэ-Алиня» Арсеньев создает образы нескольких проводников, сопровождающих его в таежных путешествиях: это китаец Чжан Бао, орочи Чочо (Иван) Бизанка, Карпушка и Савушка. Описаны многие другие жители тайги. Связующими для книг «В горах Сихотэ-Алиня» и «Сквозь тайгу» являются образы орочей Ивана Бизанка и Савушки Бизанка. Книга «Сквозь тайгу» начинается с перечисления проводников, которые сопровождали Арсеньева в экспедиции 1927-1928 гг.

Арсеньев наделяет своих проводников многими качествами, которые были присущи Дерсу: все его проводники читают тайгу, как книгу, в совершенстве владеют умениями, необходимыми жителям леса, добры и честны, повествователь относится к ним, как к своим друзьям. Они отвечают ему тем же. Описания проводников лаконичны, автор заостряет внимание на отдельных ярких чертах, что позволяет подчеркнуть индивидуальность каждого аборигена. Писателю важно в каждом образе то общее, что легло в основу образа Дерсу и объединяет всех проводников - мировоззрение язычников, живущих в едином ритме с жизнью природы.

Синтез научного и художественного начал проявляется в образах проводников путешественника. У всех этих героев, как и у Дерсу, есть прототипы. Однако образы, созданные автором, максимально отражая черты реальных людей, обладают качествами художественных. С научной точки зрения, образы проводников дают представление о культуре аборигенов

Дальнего Востока. В плане воплощения идейного замысла они являются тем компонентом текста, благодаря которому все научно-художественные произведения Арсеньева обладают идейной общностью и воспринимаются как единый повествовательный цикл.

В заключении подводятся основные итоги исследования и определяются перспективы изучения творчества В К. Арсеньева.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Яроцкая Ю.А. Влияние язычества на мировоззрение В.К. Арсеньева.// Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. Сборник материалов Пятой Дальневосточной конференции молодых историков. - Владивосток: Институт истории ДВО РАН, 1998. - С. 193197.

2. Яроцкая Ю.А. Влияние языческих взглядов на описание природы.// Материалы Научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ. -Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 1999. - С. 30-32.

3. Яроцкая Ю.А., Запорожец А.И. Жизнь Маргариты Арсеньевой - опыт реконструкции в документальном театре.// Арсеньевские чтения. Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 110-летию ПГОМ им. В.К. Арсеньева. - Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 2000. - С. 76-80.

4. Запорожец А.И., Яроцкая Ю.А., Материалы документального фонда ПГОМ им. В.К. Арсеньева - основа научно-художественного исследования жизни и творчества В.К. Арсеньева (из опыта документального театра).// Арсеньевские чтения. Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 110-летию ПГОМ им. В.К. Арсеньева. - Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 2000. - С. 50-55.

5. Яроцкая Ю.А. Тема нравственного совершенства и концепция гуманного человека в творчестве В.К. Арсеньева.// Школа и здоровье. Тезисы региональной научно-практической конференции. Владивосток: ВГМУ, ПИППКРО, 2000. - С. 59-61.

6. Яроцкая Ю.А. Тропами Арсеньева («Женьшень» М. Пришвина»).// Творчество A.A. Фадеева в контексте русской литературы XX в. Материалы юбилейной научно-практической конференции, посвященной 110-летию со дня рождения A.A. Фадеева. - Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 2002. - С. 198-205.

7. Яроцкая Ю.А. Бремя белого человека - размышления В.К. Арсеньева и Р. Киплинга о том, «как убийственно мы любим».// Арсеньевские чтения. Материалы региональной научно-практической конференции, посвященной 130-летию со дня рождения В.К. Арсеньева. -Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 2002. - С. 47-52.

8. Яроцкая Ю.А. К вопросу о мировоззрении В.К. Арсеньева.// Вторые Приморские образовательные чтения, посвященные памяти святых Кирилла и Мефодия. Сборник докладов и тезисов выступлений участников. - Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 2002. - С. 6264.

9. Яроцкая Ю.А. Внутрипредметная интеграция в литературном краеведении (на примере изучения творчества В.К. Арсеньева).// Непрерывное педагогическое образование в условиях модернизации российской школы. Материалы региональной научно-практической конференции. - Владивосток: Изд-во ПИППКРО, 2002. - С. 124-125.

ЯРОЦКАЯ Юлия Александровна

ТВОРЧЕСТВО В.К. АРСЕНЬЕВА. СПЕЦИФИКА НАУЧНО-ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ

Автореферат

Подписано в печать 30.03.2005 Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,4. Уч.-изд. л. 1,21. Тираж 100 экз. Заказ Издательство Дальневосточного университета 690950, г. Владивосток, ул. Октябрьская, 27

Отпечатано в типографии Издательско-полиграфического комплекса ДВГУ 690950, г. Владивосток, ул. Алеутская, 56

- 6 8 4 2

РНБ Русский фонд

2006-4 4788

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Яроцкая, Юлия Александровна

Введение.

Глава I.

Традиции русской «географической прозы» в творчестве В.К. Арсеньева.

1.1. Развитие русской географической прозы до XIX в.

1.2.Русская географическая проза XIX в. и творчество В.К. Арсеньева.

1.3.Арсеньевские традиции в повести М.М. Пришвина «Женьшень».

Выводы.

Глава II.

Художественное своеобразие книги «По Уссурийскому краю».

2.1.Способы создания образов автора-повествователя и Дерсу.

2.2.Роль драматизации в художественном методе В.К. Арсеньева.

2.3.Композиция книг «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала».

Выводы.

Глава III.

Этнографический подтекст в книгах В.К. Арсеньева.

3.1. Образ Дерсу Узала как объект этнографического исследования.

3.2. Тип взаимоотношений повествователя и Дерсу в этнокультурном контексте.

3.3. Сравнительный анализ речевого строя повествователя и Дерсу. t 3.4. Система этнокультурных образов в книгах В.К. Арсеньева.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Яроцкая, Юлия Александровна

Диссертационное исследование посвящено проблеме синтеза научного и художественного начал в творчестве ученого и писателя В.К. Арсеньева.

Актуальность работы обусловлена тем, что проблема синтеза научно-художественного начал в прозе В.К. Арсеньева является основополагающей в определении специфики персональной модели творчества этого писателя. Данный вопрос интересовал практически всех исследователей творчества В.К. Арсеньева, однако до сих пор на него не был получен исчерпывающий ответ. Сейчас появились новые возможности для исследования творчества В.К. Арсеньева. Изменения, произошедшие в жизни нашей страны в 80-90 годы, способствовали снятию запретов на многие темы исследований и соответственно - более интенсивному освоению последних достижений теории литературы. Введены в научный оборот архивные материалы, касающиеся жизни и творчества писателя. Это позволяет по-новому отнестись к научному тексту и его роли в художественном повествовании, а также рассматривать творчество В.К. Арсеньева не только как некий феномен, но как органичное продолжение традиций русской географической прозы.

В настоящее время Азиатско-Тихоокеанский регион - один из наиболее значимых геополитических районов мира. Роль российского Дальнего Востока возрастает в мире и стране. Растет интерес к культуре данного региона в России и мире. На Дальнем Востоке создаются программы изучения региональной культуры и литературы, как в вузах, так и в школах. В.К. Арсеньев - один из ярчайших представителей дальневосточной литературы и науки, его научная и художественная деятельность требуют дальнейшего изучения.

Объектом исследования являются крупные произведения Арсеньева: «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «Сквозь тайгу», «В горах Сихотэ-Алиня».

Предметом исследования является интеграция научного и художественного типов повествования в книгах Арсеньева.

Целью диссертационного исследования является изучение особенностей синтеза научного и художественного начал в произведениях В.К. Арсеньева. Последовательность задач, способствующих реализации поставленной цели, определяет логическую структуру диссертации. На основании общей цели сформулированы следующие частные задачи:

- рассмотреть творчество В.К. Арсеньева в контексте географических открытий 2 половины XIX - начала XX вв.;

- проследить связь творчества В.К. Арсеньева с географической литературой конца XIX - начала XX вв.;

- определить роль научного текста в книгах В.К. Арсеньева;

- проанализировать поэтику, проблематику, композиционные особенности произведений В.К. Арсеньева;

- изучить этнографическую основу образа Дерсу Узала, рассмотреть черты типологического сходства этнокультурных образов в книгах В.К. Арсеньева.

Методологической основой диссертации послужили прежде всего фундаментальные труды М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Г.Н. Поспелова, Л.И. Тимофеева, В.Е. Хализева, A.A. Потебни, Н. Трубецкого, Г.А. Гуковского, П.В. Палиевского. Они помогли определить основной аспект исследования. Мы опираемся также на труды таких известных филологов, как Ю.Н. Тынянов и П.Н. Сакулин. Основные подходы к анализу текста В.К. Арсеньева мы почерпнули в трудах В.К. Путоловой, М.К. Азадовского, И.С. Кузьмичева, Н.В. Старовойтова, С.Ф. Крившенко.

В основе методики исследования лежит комплексный подход к анализу текста, сочетающий в себе элементы историко-литературного и сопоставительно-типологического методов анализа.

Научная новизна. Применен новый подход к анализу научно-художественных текстов. Исследуются роль научного повествования в художественном замысле, специфика синтеза научного и художественного на уровне структуры, содержания, образной системы и творческих приемов. В исследовании используются архивные материалы, некоторые из которых впервые вводятся в научный оборот. Привлекаются материалы из области истории географии, а также этнографические труды современников Арсеньева и ученых нашего времени. Вводится понятие «географическая проза», для обозначения произведений, обладающих следующими качествами: автор совершил реальное либо виртуальное путешествие в чужую землю, чужую культуру, иной мир, рассказ о котором является главным сюжетообразующим компонентом текста; текст содержит сравнительно-сопоставительный анализ своей и чужой земли и культуры; текст обладает научной и эстетической ценностью.

Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы в составлении учебных пособий и чтении лекций по истории региональной литературы, а также при разработке школьного курса по истории региональной литературы.

Апробация. Основные положения диссертации отражены в 9 статьях, опубликованных в научных сборниках. «Влияние язычества на мировоззрение В.К. Арсеньева» (ИИАИЭНДВ 1998) - основные положения статьи были изложены в выступлении на Пятой дальневосточной конференции молодых историков (март 1998 г.). «Влияние языческих взглядов на описание природы» (ДВГУ1999) - основные положения статьи были изложены в выступлении на научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ (апрель 1998). «Жизнь Маргариты Арсеньевой - опыт реконструкции в документальном театре» (в соавторстве с А.И. Запорожцем) (ПГОМ 2000) - основные положения статьи были изложены в выступлении на Арсеньевских чтениях (сентябрь 1999 г.). «Материалы документального фонда ПГОМ им. В.К. Арсеньева - основа научно-художественного исследования жизни и творчества В.К. Арсеньева (из опыта документального театра)» (в соавторстве с А.И. Запорожцем) (ПГОМ 2000) - основные положения статьи были изложены в выступлении на Международной научно-практической конференции, посвященной 110-летию ПГОМ имени В.К. Арсеньева (сентябрь 2000 г.). «Тема нравственного совершенства и концепция гуманного человека в творчестве В.К. Арсеньева» (ПИШЖРО 2000) - основные положения статьи были изложены в выступлении на Региональной научно-практической конференции «Школа и Здоровье» (март 2000 г.). «Тропами Арсеньева («Женьшень» М. Пришвина») (ДВГУ 2002) -основные положения статьи были изложены в выступлении на Юбилейной научной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения A.A. Фадеева (сентябрь 2001 г.). «Бремя белого человека - размышления В.К. Арсеньева и Р. Киплинга о том, «как убийственно мы любим»» (ПГОМ 2002) - основные положения статьи были изложены в выступлении на Научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ (апрель 2001). «К вопросу о мировоззрении В.К. Арсеньева» (Образовательные чтения 2002) - основные положения статьи были изложены в выступлении на Вторых Приморских образовательных чтениях посвященных памяти святых Кирилла и Мефодия (май 2002 г.). «Внутрипредметная интеграция в литературном краеведении (на примере изучения творчества В.К. Арсеньева)» (ПИППКРО 2002) - основные положения статьи были изложены в выступлении на региональной научно-практической конференции «Непрерывное педагогическое образование в условиях модернизации российской школы» (март 2002 г.).

В 1997 г. с нашим участием была построена экспозиция Дома-музея В.К. Арсеньева во Владивостоке.

Материалы диссертации были использованы при чтении лекций на курсах повышения квалификации работников образования в ПИППКРО, а также при составлении экскурсий, лекций и в работе музейного документального театра в Доме-музее В.К. Арсеньева (1997-1999).

Обзор исследований творчества Арсеньева. Большое влияние на всех исследователей творчества Арсеньева имеет характеристика, данная ему Горьким, который узнал книги Арсеньева благодаря Пришвину [15, 228]. Горький увидел своеобразие творческого метода Арсеньева в синтезе научного и художественного начал, о чем и написал автору в 1928 г.: «Книгу Вашу я читал с великим наслаждением. Не говоря о ее научной ценности, - конечно несомненной и крупной, - я увлечен и очарован был ее изобразительной силой, Вам удалось объединить в себе Брема и Фенимора Купера - это, поверьте, неплохая похвала. Гольд написан Вами отлично, для меня он более живая фигура, чем «Следопыт», более «художественная»» [1, XXIV].

Нельзя обойти вниманием рецензии на произведения Арсеньева, появлявшиеся в местной дальневосточной прессе после выхода из печати его книг в 1921-1923 гг. В архиве Арсеньева, хранящемся в ОИАК, сохранились вырезки из газет, из которых видно, что уже при жизни автора мнения о природе его творчества разделились. В газете «Русская Армия» N30 от 9 сентября 1921 г. В. Крылов называет книгу «по Уссурийскому краю» «научно-популярное физико-географическое описание Уссурийского края» [60, 12]. Он восхищается великолепным языком автора, однако достоинство книги видит прежде всего в богатстве научных сведений.

Образ Дерсу побуждал других рецензентов относить книги Арсеньева к художественной литературе. В издании «Голос Родины» за 20 января 1923 г. помещена статья под инициалами А.Ж. о книге «Дерсу Узала», в которой говорится следующее: «И главная заслуга автора в том, что он с необычно бережной любовью отнесся к своей задаче - также всесторонне, живо выявить прекрасный образ сильного духом жизни человека, истинного подобия Божия. Дерсу у Арсеньева живой тип, одухотворяющий книгу, и без него она потеряла бы половину своей цены.» [60, 35]. В «Книжном обозрении» за 1926 или 1927 г. помещена статья Ник. Смирнова, в которой он пишет: «Дерсу -один из немногих по своеобразию и цельности типов в русской художественной литературе» [60, 17]. После появления отзыва Горького, в журнале «Юность» N8, 1928 г. была напечатана статья Титова о книге «В дебрях Уссурийского края». Автор статьи полемизирует с Горьким по поводу жанра произведений Арсеньева, «упуская из вида» Брема: «Максим Горький сравнивает книгу В.К. Арсеньева с романами Майн Рида и Купера. Горький прав, уменьем увлечь читателя Арсеньев обладает не в меньшей мере, чем названные любимцы юношества. Но «В дебрях Уссурийского края» совсем не роман. Это повествование ученого-географа и натуралиста о своих странствованиях в тайге по склонам хребта Сихотэ-Алинь в Приморье» [60, 35]. Титов называет книгу Арсеньева «школой для юных натуралистов и любителей природы», подчеркивая ее научно-познавательный и утилитарный аспекты. Интересным свидетельством того, как воспринимали книги Арсеньева ученые, является письмо Арсеньеву знаменитого деятеля науки B.JI. Комарова от 25 марта 1923 г., в котором идет речь о книгах «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала». Комаров пишет: «Для меня лично Ваши обе книги имеют еще тот специальный интерес, что в них упоминаются многие границы деревьев и дается хорошая картина гольцов. К сожалению, я не мог использовать Ваши данные для соответствующих обобщений в моих трудах об уссурийской растительности, т.к. последний из них уже заканчивается печатанием. Лишь некоторые отрывочные данные можно было ввести при корректуре» [82, За]. Очевидно, что причины для полемики по поводу жанровой природы произведений Арсеньева весьма серьезны. С одной стороны - Дерсу воспринимается уже первыми рецензентами как художественный образ, с другой стороны - известный ученый использует сведения из той же книги в своих научных трудах.

В 1930 г. в Москве в журнале «Землеведение» был опубликован очерк -некролог Ф.Ф. Аристова «Владимир Клавдиевич Арсеньев (Уссурийский)». Автор - профессор Московского Университета - переписывался с Арсеньевым с 1926 г., а лично знаком с ним был с 1928 г. Об этом очеркеТарасова пишет: «.в нем степень достоверности сообщенных сведений очень высока, поскольку они исходят от самого путешественника. В то же время этот источник, как и всякий материал мемуарного характера, не лишен некоторой субъективности, фактических ошибок и мелких неточностей» [190, 21]. Аристов планировал издать полную биографию Арсеньева на основе сведений, полученных от путешественника, но судьба рукописи этой книги неизвестна [190].

В 1931 г. в Приморье побывал М.М. Пришвин. В книге «Золотой Рог» (1934), посвященной этому путешествию, он по-своему определил феномен Дерсу: «.Дерсу явился на советскую арену не сам по себе, а через Арсеньева,. к следопытству инстинктивного человека Дерсу присоединяется следопытство разумного этнографа, вернее и точнее - инстинкт дикаря сохраняется и продолжается в разуме ученого» [38, 96]. Считая Арсеньева ученым, «стихийно» создавшим художественное произведение, он пишет: «.иногда настоящая поэзия и дается именно тем, кто не сознает себя поэтом, и хочет только правду сказать.» [38, 97]. Пришвин признается, что именно знакомство с Арсеньевым и чтение его книг привело его на Дальний Восток на поиски материала для новых книг.

В 1947 г. были изданы книги об Арсеньеве: монография Н.Е. Кабанова «В.К. Арсеньев путешественник и натуралист» и критико-биографический очерк Н.М. Рогаля «В.К. Арсеньев». Они внесли большой вклад в изучение биографии путешественника, без чего невозможно изучение его творчества. Кабанов был начинающим ученым, когда участвовал в экспедиции Арсеньева 1927 г. Он пишет о том, какое место занимали в научной деятельности Арсеньева краеведение, топография, этнография, археология и история, флора и растительность, фауна и охотоведение, экономика и народное хозяйство. Затрагивает Кабанов и некоторые аспекты литературного творчества Арсеньева. В этом вопросе он опирается на горьковскую характеристику Арсеньева, считая, что Арсеньев создал художественные произведения [121, 64]. Особо подчеркивает Кабанов его литературное мастерство в описаниях природных объектов и создании образа Дерсу [121, 63, 66]. Больше внимания литературному творчеству Арсеньева уделяет Рогаль. На первое место по важности для формирования научного и писательского облика Арсеньева он ставит этнографию, отмечая также его заслуги в области географии и краеведения [177, 46, 51, 63]. Рогаль считает, что Горький точно определил, в чем состоит неповторимость Арсеньева как писателя [177, 56]. Он указывает, что в творческой лаборатории Арсеньева большую роль играют авторские дневники и письма [177, 61, 62]. Жанр произведений Арсеньева он определяет как очерк [177, 55]. Рогаль считает Арсеньева мастером словесного пейзажа и портрета. Он рассматривает специфику использования Арсеньевым сравнений, способы создания драматизма. Указывает на постепенность раскрытия образов героев и драматичность и лаконизм как характерные черты поэтики автора. Рогаль также уделяет внимание образу автора на страницах книг Арсеньева.

В 1954 г. в Ленинграде была защищена кандидатская диссертация преподавательницей средней школы В.К. Путоловой на тему «В.К. Арсеньев и его литературная деятельность». Это была первая работа, специально посвященная художественному творчеству В.К. Арсеньева. Автор определила жанр произведений Арсеньева как путевой очерк, отмечая, что его книги занимают достойное место в «литературе путешествий» [175, 4]. Путолова отмечает, что традиция очерка путешествия в русской литературе восходит к путевым очеркам реалистического направления, данного А.Н. Радищевым в «Путешествии из Петербурга в Москву» и A.C. Пушкиным в «Путешествии в Арзрум», затем И.А. Гончаровым во «Фрегате «Паллада». Книга «В горах Сихотэ-Алиня» рассматривается Путоловой вне связи с книгами «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала». Путолова сделала вывод о том, что Дерсу Узала - обобщенный художественный образ, прототипом которого послужило реальное лицо. Автора-путешественника она тоже рассматривает как обобщенный литературный образ. Путолова считает, что путевые очерки Арсеньева богаты научным материалом и являются «живой летописью» прошлого народов Дальнего Востока [175, 11, 14]. Как Кабанов и Рогаль, она подчеркивает большую познавательную и воспитательную ценность произведений Арсеньева, особенно для юношества.

Тема «Арсеньев-писатель» в последующие годы неоднократно привлекала внимание исследователей. В 1955 г. в Чите была посмертно опубликована книга известного фольклориста, литературоведа и этнографа М.К. Азадовского «В.К. Арсеньев - путешественник и писатель», названная «Опыт характеристики». Азадовский много лет близко знал Арсеньева. В своей работе он называет Арсеньева исследователем-энциклопедистом и блестящим писателем, особое место Азадовский уделяет общедоступным книгам русских ученых. Он утверждает, что Арсеньев сочетает «внимательность и зоркость ученого с чуткостью художника», но: «Книги В.К. Арсеньева так же, как и книги его великого предшественника Н.М. Пржевальского, являются, безусловно, памятниками научной литературы и как таковые должны рассматриваться и изучаться» [84, 212]. Азадовский рассматривает портрет Дерсу как «не литературный, .реальный образ живого человека» [84, 190]. Исследователь отмечает, что книга «В горах Сихотэ-Алиня» является продолжением предшествующих книг автора, и считает ее неоконченной [84, 172]. Все вышеперечисленные авторы отмечают, что Арсеньев занимает особое место в русской литературе, Азадовский же утверждает: «.в мировой литературе образ Дерсу действительно занял место рядом с куперовским «Следопытом», значительно превосходя его, однако, жизненной правдой изображения. Оба эти образа обладают огромной впечатляющей силой., но Купер достиг этой цели средствами писателя-романиста, Арсеньев -средствами писателя-этнографа. И в этом - сущность того исключительного, единственного и неповторимого положения, какое занимает в этнографической литературе В.К. Арсеньев» [84, 213]. Исследователь считает, что Кабанов и Рогаль неверно истолковывают слова Горького, представляя Арсеньева ученым и писателем-беллетристом, хотя не отрицает, что в книгах «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» есть «элементы беллетризации» [84,215].

Большой вклад в изучение творчества Арсеньева внес Н.В. Старовойтов. В статье 1972 г. «Формирование художественных принципов В.К. Арсеньева и жанровое своеобразие его творчества» исследователь утверждает: «Арсеньев -писатель особого склада. Он не беллетрист в общепринятом смысле - в одинаковой степени он принадлежит и литературе и искусству» [185, 128]. Уже в ранних очерках писателя Старовойтов отмечает жанрово-родовые признаки будущего литературного наследства. Исследователь стремится увидеть эволюцию мировоззрения писателя и связать ее с эволюцией творчества. Подробно рассматривает он стадии обработки материала - от походных записей к литературным произведениям. Старовойтов выделяет этапы в творчестве Арсеньева, определяя специфику каждого из них. Исследователь считает, что Арсеньев стремился дать описание всех своих крупных экспедиций, такая точка зрения может свидетельствовать о том, что Старовойтов воспринимает все крупные произведения Арсеньева как звенья одной цепи. Старовойтов высказывает полемическую мысль о том, что книга «В Горах Сихотэ-Алиня» является законченным произведением и Арсеньев сознательно не делает описание всей экспедиции 1908-1910 гг. Определяя суть новаторства Арсеньева в области формы, Старовойтов пишет, что он создал «новый, научно-художественный род произведений» [185,143].

В 1975 г. исследователь опубликовал статью «Грани таланта (О мастерстве Арсеньева-писателя)». В данной работе он рассматривает приемы реалистического письма Арсеньева: говорит о специфике сюжета, «планах» перед главами, «микросюжетах», включенных во внутренний сюжет каждой главы. Особое место уделено в статье способам создания образов героев, а также жанровым чертам путевого очерка, присущим произведениям Арсеньева. В 1983 году вышла новая работа Старовойтова «От факта - к художественному обобщению (Некоторые особенности творческой биографии В.К. Арсеньева)». Внимание исследователя привлекает композиция книги «Дерсу Узала», он называет главы, посвященные описанию экспедиции 1902 г., «экспозицией» книги, прослеживает присутствие Дерсу в воспоминаниях автора-повествователя до тех пор, пока герой вновь не появляется в отряде. И вновь возвращается к проблеме новаторства писателя в области формы, называя Арсеньева «мастером научно-художественного жанра» [187, 56].

И.С. Кузьмичевым в 1978 г. была защищена диссертация на степень кандидата филологических наук по теме «В.К. Арсеньев - писатель». В 1977 г. вышла его книга «Писатель Арсеньев: Личность и книги». Определяя свою книгу как «литературный портрет» Арсеньева, Кузьмичев уделяет внимание как биографии, так и литературной деятельности ученого. Основой творчества

Асеньева он, как и другие исследователи, считает его научную деятельность: «Жизненные впечатления, полученные до 1910 г. . питали почти все его дальнейшее творчество» [125, 99]. Кузьмичев считает, что книги Арсеньева являются документально-художественными [125, 169]. Первоначальными материалами в работе Арсеньева над книгами исследователь считает дневники [125, 100]. Кузьмичев определяет центральную проблему книги «По Уссурийскому краю»: «первобытный человек перед лицом современной цивилизации» [125, 148]. Исследователь считает, что Арсеньев никогда не был беллетристом: «.его книги по своей жанровой природе, сама «арсеньевская форма» скорее выходят за привычные рамки литературных стандартов, нежели подчинены им» [125, 174]. Он рассматривает книгу «В горах Сихотэ-Алиня» как неоконченное произведение. Большое место в работе исследователя занимает изучение образов природы, автора-повествователя и Дерсу на страницах книг Арсеньева. Кузьмичев считает, что в творчестве Арсеньева соединяются научное и художественное начала.

В 1982 г. вышла книга Л.П. Якимовой «Многонациональная Сибирь в русской советской литературе». В 1 главе данного издания автор обращается к анализу произведений Арсеньева. Ей близка точка зрения Горького на специфику арсеньевского творчества. Основным конфликтом произведений автора исследователь считает «конфликт между природой и человеком» [207, 24]. Говоря о творческом методе писателя, Якимова утверждает, что он «характеризовался стремлением к изображению реальных, а не выдуманных процессов жизни» [207, 25]. Исследователь уделяет особое внимание образу Дерсу, отмечая: «Национальный характер гольда.выписан не только с художественной, но и с научной полнотой и достоверностью.» [207, 31]. Что касается жанровой природы произведений Арсеньева, Якимова считает, что однозначно определить ее невозможно, она, как и Кузьмичев, не согласна с определением жанра арсеньевских книг, данным Азадовским.

В 1988 г. С.Ф. Крившенко опубликовал книгу «Берег Отечества», в которой помещен очерк «Творческий подвиг Арсеньева (Трилогия «В дебрях

Уссурийского края»)». Автор обращается «к проблеме традиций и новаторства художника, продолжившего реалистические традиции художественно-очерковой литературы» [123, 175]. Исследователь видит новаторство Арсеньева в раскрытии образа аборигена: «.Арсеньев делает шаг вперед в художественном исследовании такого героя. Он, говоря словами Гоголя, открывает его как явление психологическое. Таким у Арсеньева явился образ Дерсу Узала» [123, 178]. В работе отмечено, что в образе Дерсу присутствует героическое начало. Исследователь открывает новый ракурс в исследовании образа героя-повествователя: «.центральным героем всех произведений Арсеньева. является рассказчик - русский путешественник и ученый, . в образе этого героя воплотились типичные черты передового русского человека, исследователя и патриота» [123, 179]. Крившенко отмечает социальные проблемы, которые ставил Арсеньев в своем творчестве. Опираясь на мнение Старовойтова, полемизируя с Кузьмичевым и Азадовским, исследователь стремится доказать, что книга «В горах Сихотэ-Алиня» - завершенное произведение автора, а описание финала экспедиции 1908-1910 гг. сделано им в рассказе «Зимний поход по реке Хунгари». Книги «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала» и «В горах Сихотэ-Алиня» являются, по мнению исследователя, частями трилогии.

В 90-е годы были созданы работы, в которых уделялось особое внимание художественным особенностям произведений Арсеньева и их философской составляющей. В статье Т.А. Гавриленко «Природа как источник духовности в произведениях В.К. Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала»» [99] рассматриваются традиции и новаторство Арсеньева в описании взаимоотношений природы и человека, заостряется внимание на уникальной личности исследователя и писателя. Одной из важных тенденций в исследованиях последних лет является стремление не только утвердить уникальность творчества Арсеньева в русской литературе, но и осознание необходимости увидеть писателя в контексте его времени. Этому важному вопросу посвящена статья Р.Д. Гнеушевой «Творчество В.К.Арсеньева в контексте русской литературы и культуры» [102]. Исследователь утверждает, что Арсеньеву присуще особое видение мира, характерное для его эпохи, усматривает в его творчестве некоторые черты символизма.

В 2003 г. в ДВГУ Н.И. Плотниковой была защищена диссертация «В.К. Арсеньев: творческая индивидуальность писателя. Жанровое своеобразие прозы». Исследователь относит книги Арсеньева к «жанру путешествий» [165, 3]. Используя новые подходы, Плотникова анализирует естественнонаучную и социальную тематику в произведениях Арсеньева, а также военно-исторический и фольклорный материал, помещенный в его книги. Она акцентирует внимание на принципах организации повествования в произведениях Арсеньева, исследует образы природы, Дерсу, автора-повествователя. Исследователь по-новому интерпретирует значение образа Дерсу в повествовании: «Из мира Природы мы выделяем образ «естественного человека» - Дерсу Узала как обобщенный художественный образ, вобравший в себя черты характеров большинства проводников Арсеньева, самого Дерсу Узала (реального лица) и автора. Этот образ многозначен: при общей концепции создания личности особого человека тайги Арсеньев рисует его разносторонне: через отношение к окружающему миру, к людям, к семье» [165, 16]. Плотникова рассматривает произведения «по Уссурийскому краю», «Дерсу Узала» и «В горах Сихотэ-Алиня» как трилогию. Она приводит доказательства того, что книга «В горах Сихотэ-Алиня» является завершенным произведением, как и Крившенко, считая «завершением» книги рассказ «Зимний поход по реке Хунгари». Автор исследования опирается на архивные материалы, многие из которых впервые вводит в научный оборот. Исследование является заделом для создания научной биографии Арсеньева.

Среди биографических исследований отметим добротную монографию А.И. Тарасовой «Владимир Клавдиевич Арсеньев» [190]. С момента ее выхода прошло уже достаточно много времени. Многие факты биографии Арсеньева, о которых невозможно было говорить открыто по цензурным соображениям, обнародованы в последние годы. Среди таких публикаций выделяются статьи

Б.А. Дьяченко о жене Арсеньева, Маргарите Николаевне Арсеньевой [107], [108]. Исследователь опубликовал в своих работах некоторые документы, хранящиеся в архиве ФСБ и касающиеся истории трагической гибели жены путешественника. Биографическую информацию содержит книга A.A. Хисамутдинова «Его звали Арсеньев-Уссурийский», в которой уделено много внимания экспедиционной деятельности Арсеньева [202]. Свою лепту в исследование биографии писателя и ученого внесла И.Г. Яцкова, которая заведовала Домом-музеем В.К. Арсеньева [208]. Сотрудник ПГОМ им. В.К. Арсеньева И.П. Нам, которая по поручению руководства ПГОМ им. В.К. Арсеньева привезла во Владивосток уникальное собрание - архив Тарасовой, содержащий бесценные сведения о жизни писателя, также является автором нескольких интересных биографических работ [147], [148], [149], [150]. Благодаря ей в ПГОМ им. В.К. Арсеньева помещен архив сына путешественника - В.В. Арсеньева.

Особенностью Арсеньева является то, что он был исследователем-универсалом, внесшим свою лепту в географию, биологию, зоологию, этнографию, археологию и некоторые другие науки. Этот факт, безусловно, отразился в его творчестве. Поэтому особенно ценными представляются работы представителей разных наук, посвященные научному наследию Арсеньева. К неизвестному научному наследию писателя обратился в своей книге «Очерки истории дальневосточной археологии (с публикацией лекции Арсеньева)» Д.Л. Бродянский [92]. Он прояснил некоторые вопросы, связанные с посмертной травлей Арсеньева в местной советской прессе 30-х годов. Ценные наблюдения, касающиеся содержания этнографических работ Арсеньева, сделаны C.B. Березницким в статье «О некоторых спорных вопросах научного наследия В.К. Арсеньева» [89].

Структура и основное содержание диссертации. Исследование состоит из вступления, заключения, трех глав и списка литературы.

В первой главе мы проследили историю происхождения и развития жанра хождений на Руси и его значение для развития географической науки в

России, проследили его эволюцию в ХУ1П-Х1Х вв. Мы рассмотрели историю развития географической прозы. Особое внимание было уделено развитию России во 2-ой половине XIX в. и научной школе П.П. Семенова-Тян-Шанского, традиции которой поддерживал Арсеньев в своей научной и творческой деятельности. Мы определяем в данной главе место произведений Арсеньева в истории развития «географической прозы» в России, этапы его творчества, автобиографические мотивы в творчестве писателя, роль научной составляющей в его художественном творчестве. Мы стремились доказать, что Арсеньев создал художественные произведения, которые связаны с традициями русской литературы и оказали влияние на писателей-современнников.

Во второй главе мы рассмотрели образы повествователя, Дерсу и природы в двух первых книгах Арсеньева - «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» с точки зрения специфики создания образов в научно-художественном тексте. Мы изучили композиционно-структурные особенности произведений Арсеньева, выявили их роль в воплощении идейного замысла автора. Мы рассматриваем произведения Арсеньева «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «В горах Сихотэ-Алиня», «Сквозь тайгу» как цикл, исследуя способы создания идейного и художественного единства прозы Арсеньева.

Третья глава посвящена изучению этнографической составляющей в творчестве Арсеньева. Мы изучили роль этнографического подтекста в образе Дерсу, этнокультурный аспект взаимоотношений героев в произведениях «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», выражение культурных традиций в речи персонажей и специфику и роль образов проводников в книгах Арсеньева «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «В горах Сихотэ-Алиня», «Сквозь тайгу».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество В.К. Арсеньева. Специфика научно-художественной системы"

Выводы

Кроме этнографической информации в произведениях Арсеньева содержится этнографический подтекст - не объясненные с научной точки зрения факты, которые играют роль в создании художественного образа этнокультурного героя. Наличие этого компонента в тексте определяется тем, что Дерсу является носителем идеальных качеств, находится в равноправных дружеских отношениях с путешественником, и в силу этого не может выступать объектом научного изучения. «Этнографический подтекст» привносит в произведения Арсеньева нечто мистическое, «пропитывает» повествование мотивами верований коренных жителей края.

С точки зрения этнопедагогики, повествователь и Дерсу находятся во взаимоотношениях типа отец-сын, что, вероятно, имеет автобиографическую основу. Автор погружает героев в ситуацию взаимного обучения, которая была неизбежна и естественна в условиях путешествия европейца с представителем аборигенной культуры. Новым в географической прозе Арсеньева является то, что в паре отец-сын роль ребенка исполняет представитель европейской цивилизации, а этнокультурный герой проявляет лучшую способность к обучению. Однако его адаптивные возможности в мире цивилизации оказываются небольшими.

Арсеньев умело создает в своих текстах равновесие двух речевых стихий -образованного русского путешественника и гольда. Речь персонажей выявляет особенности их национальной культурной ментальности. Автор предпринимает попытку описать одну культуру с помощью знаковой системы другой, что выявляет специфику каждой из них. Важным является качество уникальности мира первобытной природы, который описывается европейцем через призму своего культурного опыта.

Синтез научного и художественного начал проявляется в образах проводников путешественника. У всех этих героев, как и у Дерсу, есть прототипы. Однако образы, созданные автором, максимально отражая черты реальных людей, обладают качествами литературных персонажей. С научной

163 точки зрения, образы проводников дают представление о культуре аборигенов Дальнего Востока. В плане воплощения идейного замысла они являются тем компонентом текста, благодаря которому все научно-художественные произведения Арсеньева обладают идейной общностью и воспринимаются как единый повествовательный цикл.

Заключение

Арсеньев создал плодотворную персональную модель творчества, в основе которой - синтез научного и художественного начал на уровнях структуры, содержания, образной системы и художественных приемов. В творчестве писателя отразилась основная тенденция времени: «. в противовес начавшейся дегуманизации и ее оборотной стороне - индивидуализму как выражению кризиса личности, становится идея синтеза в самом широком, всеобъемлющем смысле» [153, 22].

Основные качественные признаки описания путешествия были разработаны в средневековой русской литературе. Развитие русской литературы и географической науки XIX в. привело к появлению большого корпуса текстов, принадлежащих писателям-беллетристам и писателям-ученым, которые носят синтетический характер, обладают научной и эстетической ценностью и, в силу специфики эпохи, находятся в центре интеллектуальной жизни. К текстам такого типа относятся научно-художественные произведения Арсеньева. Созданные в русле традиции путевого очерка, они представляют собой новую модификацию этого жанрового образования географической прозы. Мы считаем закономерным тот факт, что до сих пор исследователи не смогли отнести произведения Арсеньева к определенному жанру. Причиной этого является стремление автора к синтезу и воплощению сложного, многопланового содержания. Эти творческие установки писателей на рубеже веков часто приводили к тому, что «.к целому ряду произведений. почти невозможно применить сложившиеся ранее жанровые критерии» [153, 76].

Композиционной и содержательной основой произведений Арсеньева является разработанное школой Семенова-Тян-Шанского комплексное описание, которое использовалось в научном географическом тексте о территории и отдельном природном объекте. Этапы создания произведений Арсеньева описаны в его произведениях, и устанавливаются на основе архивных материалов: путевые записки, дневники, предварительный и полный отчет об экспедиции.

Задача Арсеньева - описать все свои крупные экспедиции - определила специфическую особенность его творчества: все его крупные научно-художественные произведения составляют идейно-художественный цикл. К раннему периоду творчества писателя относятся книги «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», объединенные образом Дерсу. К позднему - «Сквозь тайгу» и «В горах Сихотэ-Алиня», объединенные маршрутом. Факт незавершенности последнего произведения писателя «В горах Сихотэ-Алиня» находит документальное подтверждение. Произведения Арсеньева обладают качеством утилитарности. Творческие цели писателя определили особое отношение к адресату произведений. Книги Арсеньева были востребованы временем и существовали в режиме диалога с читателем. Утилитарная и эстетическая функции произведений Арсеньева воспринимаются как равнозначные.

Эти особенности книг Арсеньева повлияли на восприятие его творчества Пришвиным. Он продолжил арсеньевскую традицию в беллетристическом жанре, основываясь на экзотическом природном и этническом материале Дальнего Востока. Художественные находки Арсеньева явились продуктивными для продолжения и развития традиции географической прозы в творчестве писателей XX в. Это оказалось возможным т.к. в произведениях Арсеньева научные структурные и содержательные элементы органично интегрированы в текст художественного повествования.

Наличие в книгах Арсеньева элементов научного текста оправдано типологической принадлежностью героя-повествователя. Это представитель европейской цивилизации, путешественник, исследователь. Мышление героя научно. Описательные научные тексты являются не только научно-информативными, но и значимыми для создания его художественного образа. Внутренний мир путешественника раскрывается, в том числе, и с помощью предоставления читателю возможности прочесть фрагменты его дневниковых записей. Образ путешественника обладает двойственностью. Его европейская ментальность часто ощущается им как помеха в процессе постижения мира.

Образ Дерсу - образ представителя мира этнической культуры. Этим он контрастирует с образом путешественника. Но герои обладают внутренней

166 общностью. Благодаря чему их взаимоотношения быстро становятся почти родственными. Повествователь находится под сильным влиянием проводника, признавая его превосходство в области знания, а также нравственности. Дерсу является носителем природной мудрости, которая, являясь желанной для путешественника, часто бывает недоступна европейскому книжному уму. Это создает драматические и даже трагические коллизии в повествовании, в итоге приводя к гибели этнокультурного героя.

Мир природы для каждого героя является объектом наблюдения и изучения. Но если для гольда природа - дом, то для путешественника чуждое, экзотическое пространство. Природа - одно из главных действующих лиц повествования. Образы автора-повествователя, Дерсу и природы находятся во взаимосвязи и взаимозависимости. Природа описывается через призму как европейского, так и аборигенного сознания. Внутренние качества героев раскрываются в общении с природой. Самооценка героя-европейца часто бывает связана с тем, насколько точно его поведение соответствует идеальному бытию в природной среде.

Противоречивость сознания путешественника, нарушение им природных законов бытия, всевластие природы, ситуация пути часто создают драматические коллизии в повествовании. Настроения тревоги и опасности пронизывают произведения Арсеньева. Повествование драматически напряжено и динамично. Герои часто находятся на пределе своих возможностей. Развитие характера героя-повествователя происходит через преодоление внутренних и внешних препятствий. В драматические моменты повествования проявляются идеальные душевные качества Дерсу.

В композиции книг Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» художественные принципы применены наряду с научными. В ней воплощена идея прощания с Дерсу, которая наряду с идеей описания экспедиций является основой книг Арсеньева раннего периода. Композиция «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» способствует концентрации повествования на судьбе Дерсу и этапах взаимоотношений гольда и путешественника. В ней проявляется принцип синтеза художественного и научного начал в творчестве писателя.

Идейно-художественным ядром в творчестве писателя является «книга в книге» - описание путешествия 1902 г. в произведении «По Уссурийскому краю». В этом фрагменте выражена идея творчества, разработана художественная система ее воплощения, созданы и прошли развитие образы героев, тип их взаимоотношений. Главными качествами повествования являются драматизм, динамизм, емкость и эмоциональная напряженность, которые создаются экономными средствами. При полноте воплощения художественной идеи тексту Арсеньева присущи лаконизм и минимализм выразительных средств. Одним из важных композиционных приемов Арсеньева является прием повтора. Он реализуется на уровне сюжета, мотива, эмоционального состояния, лексики. Особенностями творческого почерка писателя являются противопоставление, противоречие, контраст. Автор является мастером цветописи, своеобразно использует приемы олицетворения и «озвучивания».

Восприятие образа Дерсу как художественного не отменяет возможности исследовать его этнографическую составляющую. Типичность и собирательность образа Дерсу проявилась в том, что его существование обусловлено не только законами художественного текста, но законами аборигенной жизни, знатоком которых является автор. Этнографическая информация используется автором как подтекст при создании художественного образа. Это придает образу Дерсу глубину, правдивость и таинственность. Одной из главных проблем повествования является проблема преодоления непонимания друг друга представителями цивилизации и культуры. Вопросы, неизбежно возникающие при получении неполной этнографической информации, сближают читателя с путешественником в восприятии аборигенной культуры.

В создании каждого из равнозначных образов, природы, путешественника, проводника, использованы научные и художественные средства. Это можно утверждать и относительно способов создания взаимоотношений героев-людей в тексте. Каждый из них может занимать сильную или слабую позиции. Слабая позиция повествователя мотивируется на этнографическом уровне тем, что он, будучи моложе и обладая меньшим опытом жизни в природе, воспринимается Дерсу как ребенок. Это не означает подчиненного положения. Герои в

168 повествовании равноправны. Но такое положение создает ситуацию взаимного обучения и взаимной заботы, а также поддерживает родственную близость героев друг другу. Художественные функции этого приема сочетаются с утилитарными, поскольку, обучая путешественника, Дерсу передает свои знания и читателям.

Полнота образов достигается и с помощью речи героев, звучащей на страницах книг Арсеньева. Она является диалогическим полем двух типов мировоззрения. Каждый из героев не только описывает родной мир, но и стремится постичь сущность чужого. В речи Дерсу создается образ цивилизации, какой ее представляет абориген. Социально маркированная речь путешественника иногда создает диссонанс между природным объектом и описывающим его словом. Речь персонажей способствует созданию образов своих и чужих миров европейцем и этнокультурным героем. Благодаря этому природный и цивилизованный мир лишаются качеств привычности и однозначности.

Идейно-художественное единство произведения Арсеньева «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «В горах Сихотэ-Алиня», «Сквозь тайгу» реализуется через образы проводников. В создании этих образов использованы средства, которые были найдены автором при воплощении образа Дерсу. Жизненная и художественная правда образов выразилась в том, что судьбы, характеры, душевные качества проводников путешественника неизменно воссоздают в памяти образ Дерсу, который концентрирует в себе идейные и художественные искания Арсеньева.

Художественное мастерство Арсеньева выразилось в создании образов природных стихий и значимых объектов цивилизованного мира. Наряду с реалистическими приемами письма Арсеньев создает символические образы, которые требуют внимательного изучения. Необходимо полнее исследовать автобиографический компонент повествования, для объяснения которого требуется привлечение архивных материалов. Мы также планируем продолжить работу по изучению черновых материалов 2 части книги «В горах Сихотэ-Алиня». Изучение этих аспектов художественного творчества Арсеньева должно способствовать уяснению философских взглядов писателя, что является перспективным направлением нашего исследования.

Список научной литературыЯроцкая, Юлия Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Произведения В.К. Арсеньева

2. Арсеньев, В. К. Собрание сочинений : в 6 т. / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - Т. 1 : По Уссурийской тайге : (Путешествие в горную область Сихотэ-Алинь в 1902-1906 гг.). - 397 с.

3. Арсеньев, В. К. Собрание сочинений : в 6 т. / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - Т. 2 : Дерсу Узала : (Из воспоминаний о путешествиях по Уссурийскому краю в 1907 г.). - 308 с.

4. Арсеньев, В. К. Собрание сочинений : в 6 т. / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - Т. 3 : В горах Сихотэ-Алиня. - 283 с.

5. Арсеньев, В. К. Собрание сочинений : в 6 т. / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - Т. 4 : Сквозь тайгу. - 143 с.

6. Арсеньев, В. К. Фальшивый зверь // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - С. 143-151.

7. Арсеньев, В. К. Восхождение на Авачинский вулкан // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - С. 151 - 173.

8. Арсеньев, В. К. Охота на соболя // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток: Примиздат, 1947. - С. 173-215.

9. Арсеньев, В. К. Быгин-Быгинен // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - С. 215 - 223.

10. Арсеньев, В. К. Гора Лао-хутун // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - С. 223 - 231.

11. Арсеньев, В. К. Искатели женьшеня в Уссурийском крае // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. -С. 231-247.

12. Арсеньев, В. К. Тихоокеанский морж // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - С. 247 - 269.

13. Арсеньев, В. К. Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - С. 269-313.

14. Арсеньев, В. К. Памятники старины в Уссурийском крае и Маньчжурии // Собрание сочинений : в 6 т. Т. 4 / В. К. Арсеньев. Владивосток : Примиздат, 1947. - С. 313-319.

15. Арсеньев, В. К. Собрание сочинений : в 6 т. Т. 5 / В. К. Арсеньев. -Владивосток : Примиздат, 1948. 219 с.

16. Арсеньев, В. К. Собрание сочинений : в 6 т. Т. 6 / В. К. Арсеньев. -Владивосток : Примиздат, 1949. 302 с.

17. Арсеньев, В. К. Путевой дневник № 2 // Рубеж. 1995. - N 2. - С. 313-330.

18. Арсеньев, В. К. По Уссурийскому краю. Дерсу Узала : романы / В. К. Арсеньев. Новосибирск : Новосибирское кн. изд-во, 1994. - 560с.

19. Полевые дневники экспедиции В. К. Арсеньева 1906 г. // Записки Общества изучения Амурского края. Т. 36, вып. 1. Владивосток, 2002. - С. 11-67.1. Художественные тексты

20. Ахматова, А. А. Стихотворения. Поэмы. Проза / А. А. Ахматова. -Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 1989. 430с.

21. Борисов, Т. Сын орла / Т. Борисов. Владивосток : Дальневост. кн. изд-во, 1988.-343 с.

22. Гончаров, И. А. Фрегат «Паллада» : Очерки путешествия : в 2 т. / И. А. Гончаров. М.: Сов. Россия, 1976. - 608 с.

23. Гранин, Д. А. Эта странная жизнь / Д. А. Гранин // Роман-газета. 1979. - № 10 (872).-112 с.

24. Грибоедов, А. С. Загородная поездка // Собрание сочинений : в 2 т. Т. 2 / А. С. Грибоедов. -М.: Правда, 1971. С. 80-83.

25. Гэсо, П-Д. Священный лес / П-Д. Гэсо. М. : Изд-во Вост. лит., 1963. - 182 с.

26. Джованни дель Плано Карпини. История монгалов ; Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны ; Марко Поло. Книга. М.: Мысль, 1997.-460 с.

27. Игумен Даниил «Хождение» //Памятники литературы Древней Руси : XII век. -М.: Худож. лот., 1980. С. 25-117.

28. Карамзин, Н. М. Письма русского путешественника // Избранные сочинения : в 2 т. Т. 1 / Н. М. Карамзин.- М.; Л.: Худож. лит., 1964. С. 79-605.

29. Киплинг, Р. Заветные острова / Р. Киплинг. М. : Эксмо-пресс, 2001. - 380 с.

30. Монтень, М. Опыты : в 3 кн. Кн. 1 /М. Монтень. -М.: Терра, 1991. 512с.

31. Пильняк, Б. Олений город Нара // Расплеснутое время : романы, повести, рассказы / Б. Пильняк. М.: Сов. писатель, 1990. - С. 58-65.

32. Пильняк, Б. Раздумья о Японии // Япония сегодня. Январь. - 1999. - С. 1315.

33. Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси : XI начало XII века / вступит, ст. Д. С. Лихачева ; сост. и общ. ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева. - М.: Худож. лит., 1978. - С. 23-279.

34. Пришвин, М. М. В краю непуганых птиц и зверей // Избранные произведения : в 2 т. / М. М. Пришвин. М.: Худож. лит., 1972. - С. 23-167.

35. Пришвин, М. М. Женьшень // Избранные произведения : в 2 т. Т. 1 / М. М. Пришвин. -М.: Худож. лит., 1972. С. 200-276.

36. Пришвин, М. М. Желанная книга / М. М. Пришвин. М.: Сов. Россия, 1987. -416 с.

37. Пришвин, М. М. Золотой Рог / М. М. Пришвин. Хабаровск : Хабаровское кн. изд-во, 1955.-209 с.

38. Пришвин, М. М. Золотой Рог / М. М. Пришвин. Л. : Изд-во писателей в Ленинграде, 1934. - 317 с.

39. Пушкин, А. С. Сочинения : в 3 т. Т. 1. / А. С. Пушкин. М. : Худож. лит., 1986.-734 с.

40. Радищев, А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву / А. Н. Радищев. М. : Дет. лит., 1974.-344 с.

41. Сочинения Аввакума : Житие // Памятники литературы Древней Руси. XVII век : кн. 2. М.: Худож. лит., 1989. - С. 351- 397.

42. Сысоев, В. Амурские звероловы / В. Сысоев. Хабаровск : Хабаровское кн. изд-во, 1977. - 142 с.

43. Фраерман, Р. Васька-гиляк // Повести и рассказы / Р. Фраерман. М. : Дет. лит., 1976.-С. 5-112.

44. Хожение за три моря Афанасия Никитина / изд. подготов. Н. С. Лурье, Л. С. Семенов. Л.: Наука, 1986. - 212 с.

45. Чехов, А.П. Остров Сахалин : (Из путевых записок). Южно-Сахалинск : Дальневост. кн. изд-во, 1980. - 304 с.

46. Архивные материалы Архив Общества изучения Амурского края. Архив В.К. Арсеньева

47. Ф. 14. Оп. 1. Д. 3. Путевой дневник В. К. Арсеньева №2. 1906 г.

48. Ф. 14. Оп. 1. Д. 66. В. К. Арсеньев «В горах Сихотэ-Алиня по материалам экспедиции 1908-1910 гг. в северную часть Уссурийского края от нижнего течения Амура до побережья пролива Невельского и от р. Хора до оз. Кизи с предисловием М. Н. Арсеньевой.

49. Ф. 14. Оп. 1. Д. 67. Необработанная часть книги В. К. Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня» с правками автора и М. Н. Арсеньевой.

50. Ф. 14. Оп. 1. Д. 68. Отдельные рассказы из книги В. К. Арсеньева «В горах Сихотэ-Алиня», вошедшие (по М. Н. Арсеньевой) в 1-ю, обработанную, часть книги.

51. Ф. 14. Оп. 2. Д. 51. Л. 13-14. Письмо Н.С. Икрянникова В.К. Арсеньеву от 2 апреля 1927 г.

52. Ф. 14. Оп. 2. Д. 51. Л. 32-33. Письмо «юноши Константина» В. К. Арсеньеву от 26 января 1927 г.

53. Ф. 14. Оп. 2. Д. 51. JI. 34. Ответ В. К. Арсеньева на письмо «юноши Константина». 1927 г.

54. Ф. 14. Оп. 2. Д. 51. JI. 31. Ответ В. К. Арсеньева на письмо Г. И. Гайла. 1927 г.

55. Ф. 14. Оп. 2. Д. 51. JI. 35. Письмо Н. П. Ситникова В. К. Арсеньеву от 1 марта 1927 г.

56. Ф. 14. Оп. 2. Д. 51. JI. 37. Ответ В. К. Арсеньева на письмо Н. П. Ситникова. 1927 г.

57. Ф. 14. Оп. 2. Д. 51. Экспедиция по маршруту Советская Гавань Хабаровск. (Предварительный отчет В.К. Арсеньева). 1927 г.

58. Ф.14. Оп. 2. Д. 61. А. К. Арсеньев. Путевые наброски экспедиции В. К. Арсеньева в 1912 г. по рр. Сучану и Даубихэ с целью нахождения памятников по изучению древнейшей истории Уссурийского края.

59. Ф. 14. Оп. 2. Д. 50. Экспедиция по маршруту Советская Гавань г. Хабаровск в 1927 г. Отчет производителя работ Р.П.У. В. К. Арсеньева.

60. Ф. 14. Оп. 2. Д. 56. Материалы по участию В. К. Арсеньева в работах Дальневосточной экспедиции «Совкино» 1928-1929 гг.

61. Ф. 14. Оп. 2. Д. 60. Отзывы и рецензии на произведения В. К. Арсеньева.

62. Ф. 14. Оп. 2. Д. 14. Счета, справки, переписка и другие документы по поездке В.К. Арсеньева в Японию в октябре ноябре 1927 г.

63. Ф. 14. Оп. 2. Д. 65. 14 февраля 1958 г. С. П. Наумов «Рождение Дерсу Узала» Отзыв на книгу: В. К. Арсеньев «Жизнь и приключения в тайге» (М., 1957).

64. Ф. 14. Оп. 3. Д. 1. JI. 7-17. Письмо Б. Ф. Адлера В. К. Арсеньеву от 22 февраля 1912 г.

65. Ф. 14. оп. 3. Д.1. JI. 39-40. Письмо Б. Ф. Адлера В. К. Арсеньеву от 3 марта 1914 г.

66. Ф. 14. Оп. 3. Д. 1. JI. 47-48. Письмо Б. Ф. Адлера В. К. Арсеньеву от 12-30 июля 1914 г.

67. Ф. 14. Оп. 3. Д. 1. JI. 53-54. Письмо Б. Ф. Адлера В. К. Арсеньеву от 10 апреля (28 марта) 1915 г.

68. Ф. 14. Оп. 3. Д. 1. Л. 56-60. Письмо Б. Ф. Адлера В. К. Арсеньеву от 29 августа 1915 г.

69. Ф. 14. Оп. 3. Д. 1. Л. 68-71. Письмо Б. Ф. Адлера В. К. Арсеньеву от 15 июля1915 г.

70. Ф. 14. Оп. 3. Д. 15. Письмо Г. С. Виноградова В. К. Арсеньеву от 19 июня 1926 г.

71. Ф. 14. Оп. 3. Д. 23. Письмо И. И. Зарубина В. К. Арсеньеву от 17 марта 1917 г.

72. Ф. 14. Оп. 3. Д. 28. Письмо П. К. Козлова В. К. Арсеньеву от 2 мая 1915 г.

73. Ф. 14. Оп. 3. Д. 68. Л. 1-2. Письмо Е. И. Титова В. К. Арсеньеву от 24 августа 1925 г.

74. Ф. 14. Оп. 3. Д. 68. Л. 4-5. Письмо Е. И. Титова В. К. Арсеньеву от 12 ноября 1925 г.

75. Ф. 14. Оп. 3. Д. 68. Л. 5. Письмо Е. И. Титова В. К. Арсеньеву. 1927 г.

76. Ф. 14. Оп. 3. Д. 68. Л. 1-2. Письмо И. В. Палибина В. К. Арсеньеву от 19 марта 1912 г.

77. Ф. 14. Оп. 3. Д. 68. Л. 14-15. Письмо И. В. Палибина В. К. Арсеньеву от 15 июля 1913 г.

78. Ф. 14. Оп. 3. Д. 68. Л. 1. Письмо Г. Н. Потанина В. К. Арсеньеву от 11 марта1916 г.

79. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61. Л. 1. Письмо мэра г. Хакодате (Япония) В. К. Арсеньеву от 7 декабря 1925 г.

80. Ф. 14. Оп. 3. Д. 81. Л. 2. Письмо Л. Я. Штернберга В. К. Арсеньеву от 16 октября 1913 г.

81. Ф. 14. Оп. 3. Д. 81. Л. 11-12. Письмо Л. Я. Штернберга В. К. Арсеньеву от 8 апреля 1923 г.

82. Ф.14. Оп. 3. Д. 30. Л. 1-2. Письмо В. Л. Комарова В. К. Арсеньеву от 2 декабря 1915 г.

83. Ф. 14. Оп. 3. Д. 30. Л. З-За. Письмо В. Л. Комарова В. К. Арсеньеву от 25 марта 1923 г.

84. Ф. 14. Оп. 5. Д. 1. Краткий обзор маршрутов В. К. Арсеньева 1909/10 года к северу от Советской Гавани. Составитель М. Н. Арсеньева.

85. Исследовательская литература

86. Азадовский, М. К. В. К. Арсеньев путешественник и писатель // Сибирские страницы : статьи, рецензии, письма / М. К. Азадовский. - Иркутск : Восточ.-сиб. кн. изд-во, 1988. - С. 147 - 224.

87. Бахтин, М. М.Формы времени и хронотопа в романе : очерки по исторической поэтике // Эпос и роман / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. -С. 11-194.

88. Бахтин, М. М. Автор и герой : К философским основам гуманитарных наук / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

89. Бахтин, М. М. Собрание сочинений : Т. 5. Работы 1940-1960 гг. / М. М. Бахтин. М.: Рус. словари. - 732 с.

90. Березницкий, С. В. Этнические компоненты верований и ритуалов коренных народов Амуро-Сахалинского региона. Владивосток : Дальнаука, 2003. -486 с.

91. Бродянский, Д. Л. Человек. Культура. Общество : от рождения до порога цивилизации : вводный курс лекций / Д. Л. Бродянский. Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 1995. - 192 с.

92. Буслакова, Т. П. Литература русского зарубежья : курс лекций / Т. П. Буслакова. М.: Высш. шк., 2003 - 366 с.

93. Вернадский, В. И. Труды по истории науки в России : Ч. 3. Из истории Академии Наук. Работы по истории знаний ; Ч. 4. Памяти современников. Страница из истории почвоведения. М.: Наука, 1988. - 464с.

94. Винокур, Н. Г. Пушкин в музыке : справочник / Н. Г. Винокур, Р. А. Каган. -М.: Сов. композитор, 1974. 373 с.

95. Владимир Клавдиевич Арсеньев : биография в фотографиях, воспоминаниях друзей, свидетельствах эпохи / автор-сост. Ю. Луганский. Владивосток : Уссури, 1997.-334 с.

96. Второв, П. П. Биогеография материков : пособие для учителей / П. П. Второв, Н. Н. Дроздов. М.: Просвещение, 1979 - 208 с.

97. Гавриленков, В. Русский путешественник Н. М. Пржевальский / В. Гавриленков. М.: Моск. рабочий, 1974. - 140 с.

98. Гвоздецкий, Н. А. Советские геофизические исследования и открытия / Н. А. Гвоздецкий. М.: Мысль, 1967. - 390 с.

99. Гончарова, С. В. Исследования В. К. Арсеньева в контексте геополитических проблем Дальнего Востока России (1900-1930 гг.) : абтореф. дис. . канд. филол. наук /С. В. Гончарова. -Владивосток, 2002. -25 с.

100. Гуковский, Г. А. Изучение литературного произведения в школе : (Методологические очерки о методике) / Г. А. Гуковский. М. ; Л. : Просвещение, 1966. - 265 с.

101. Гуковский, Г. А. Русская литература XVIII века : учебник / Г. А. Гуковский. М. : Гос. учеб.-пед. изд-во Наркомпроса РСФСР, 1939. - 526 с.

102. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. Т.1 / В. Даль. М., 1999.

103. Дьяченко, Б. А. Приключения Маргариты, жены путешественника // Большой Владивосток. 1994. - 10 марта. - С. 8.

104. Дьяченко, Б. А. Ордер на арест № 927 : (о судьбе Маргариты Николаевны Арсеньевой) //Рубеж. 1995. - № 2. - С. 305-312.

105. Дьяченко, Б. Г. Янковские // Рубеж. 1992. -№1. - С. 327-348.

106. Ермакова, Т. В. Буддийский мир глазами российских исследователей XIX- первой трети XX века : (Россия и сопредельные страны) / Т. В. Ермакова.- СПб.: Наука, 1998. 340 с.

107. Забелин, И. М. Мудрость географии / И. М. Забелин. М. : Просвещение, 1986. - 190 с.

108. Забытые имена : История Дальнего Востока России в лицах. Вып. 2. -Владивосток : Дальнаука, 2001. 198 с.

109. Загоскин, JI. А. Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина в Русской Америке в 1842-1844 гг. / Л. А. Загоскин. М. : Гос. изд-во геогр. лит., 1956. - 454 с.

110. Зеньковский, В. В. История русской философии : в 2 т. / В. В. Зеньковский. М.; Ростов н/Д : Феникс, 1999.

111. Козлов, П. К. Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото / П. К. Козлов. М.: ОГИЗ ; Гос. изд-во геогр. лит., 1948. - 328 с.

112. История и кулыура коряков / под общ. ред. А. И. Крушанова. СПб. : Наука, 1993.-235 с.

113. История педагогики : в 2 ч. Ч. 1 / под ред. А.И. Пискунова. М. : Сфера. -192 с.

114. История русской литературы XI XVII веков / под ред. Д. С. Лихачева. -М.: Просвещение, 1985.-430 с.

115. Кабанов, Н. Е. Владимир Клавдиевич Арсеньев краевед, археолог, историк / Н. Е. Кабанов. - Владивосток, 1948. - 95 с.

116. Константинов, Н. А. История педагогики / Н. А. Константинов, Е. Н. Медынский, М. Ф. Шабаева. М.: Посев, 1982. - 367 с.

117. Крившенко, С. Ф. Творческий подвиг Арсеньева : (Трилогия «В дебрях Уссурийского края») // Берег отечества / С. Ф. Крившенко. М. : Современник, 1988. - С. 174-189.

118. Крузенштерн, И. Ф. Путешествие вокруг света в 1803,1804,1805 и 1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве» / И. Ф. Крузенштерн. -Владивосток : Дальневост. кн. изд-во, 1976. 391 с.

119. Кузьмичев, И. С. Писатель Арсеньев : Личность и книги / И. С. Кузьмичев. Л.: Сов. писатель, 1977. - 238 с.

120. Куренцов, А. И. Мои путешествия / А. И. Куренцов. Владивосток : Дальневост. кн. изд-во, 1973. - 622 с.

121. Кусков, В. В. История древнерусской литературы / В. В. Кусков. М. : Высш. шк., 1982.-295 с.

122. Лебедев, Д. М. Русские географические открытия и исследования с древних времен до 1917 года / Д. М. Лебедев, В. А. Есаков. М. : Мысль, 1971.-516 с.

123. Леви-Стросс, К. Печальные тропики / К. Леви-Стросс. М. : ACT ; Львов : Инициатива, 1999. - 576 с.

124. Леви-Стросс, К. Структурная антропология / К. Леви-Стросс. М. : Эксмо-пресс, 2001. - 512 с.

125. Литвинов, А. А. По следам Арсеньева : (записки кинорежиссера) / А. А. Литвинов. Владивосток : Прим. кн. изд-во, 1959. - 204 с.

126. Лисянский, Ю. Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах на корабле «Нева» / Ю. Ф. Лисянский. Владивосток : Дальневост. кн. изд-во, 1977.-231 с.

127. Литература и культура Древней Руси : Словарь-справочник / под ред. В. В. Кускова. М.: Высш. шк., 1994. - 336 с.

128. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова, П. А. Николаева. М. : Сов. энциклопедия, 1987. - 752 с.

129. Литке, Ф. П. Четырехкратное путешествие в северный ледовитый океан на военном бриге «Новая Земля» в 1821-1824 годах / Ф. П. Литке. М. : ОГИЗ ; Гос. изд-во геогр. лит., 1948. - 334 с.

130. Лихачев, Д. С. Великое наследие / Д. С. Лихачев. М. : Современник, 1979.-412 с.

131. Лихачев, Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д. С. Лихачев. М. : Наука, 1979.-352 с.

132. Лопатин, И. А. Гольды амурские, уссурийскиее и сунгарийские : Опыт этногр. исслед. / И. А. Лопатин. Владивосток, 1922. - 370 с.

133. Лосский, Н. О. История русской философии / Н. О. Лосский. М. : Высш. шк., 1991.-559 с.

134. Лотман, Ю. М. О русской литературе. Статьи и исследования (1958-1993) / Ю. М. Лотман. СПб.: Искусство-СПб, 1997. - 848 с.

135. Лотман, Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера -история / Ю. М. Лотман. - М.: Языки рус. культуры, 1999. - 447 с.

136. Луков, В. А. История литературы : Зарубежная литература от истоков донаших дней / В. А. Луков. М.: ACADEMIA, 2003. - 512 с.

137. Лурье, С. В. Историческая этнология : учеб. пособие / С. В. Лурье. М. : Аспект Пресс, 1997.-448 с.

138. Магидович, И. П. Очерки по истории геофизических открытий : Т. 4. Географические открытия и исследования нового времени (XIX начало XX в.) / И. П. Магидович, В. И. Магидович. - М. : Просвещение, 1985. -336 с.

139. Мартынов, А.И. Археология : учебник / А.И. Мартынов. М.: Высш. шк., 1996.- 145 с.

140. Мизь, Н. Г. Страницы истории православия в Южно-Уссурийском крае / Н. Г. Мизь, О. Б. Стратиевский. Владивосток : ПИППКРО, 2004. - 134 с.

141. Нам, И. П. Без вины виноватая : (Свидетель из сорок первого года -Наташа Арсеньева) // Рыбак Приморья. 1988. - №5, 9 дек. - С. 6.

142. Нам, И. П. Дар : Новые документы о жизни В. К. Арсеньева // Рыбак Приморья. 1989. - 26 мая. - С. 10.

143. Нам, И. П. Родом из детства // Рыбак Приморья. 1990. - № 9. - С. 9.

144. Нам, И. П. В. К. Арсеньев топограф // Владимир Кпавдиевич Арсеньев и его наследие : материалы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 125-летию со дня рожд. В. К. Арсеньева. - Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 1997.-С. 40-44.

145. Нансен, Ф. В страну будущего : Великий Северный путь из Европы в Сибирь через Карское море / Ф. Нансен. Магадан : Магаданское кн. изд-во, 1969.-302 с.

146. Неживая, Е. А. Художественный мир Н. А. Байкова : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.А. Неживая. Владивосток, 2000. - 18 с.

147. Неклюдова, М.Г. Традиции и новаторство в русском искусстве конца XIX начала XX века. - М. : Искусство, 1991. - 395 с.

148. Обзор Приморской области за 1913 год. Приложение к всеподданнейшему отчету. Владивосток : Тип. Приморского Областного Правления, 1915. -130 с.

149. Окладников, А. П. Открытие Сибири / А. П. Окладников. М. : Мол. гвардия, 1979. - 223 с.

150. Отечественные физико-географы и путешественники / под ред. H. Н. Баранского и др.. М. : Учеб.-пед. изд-во мин-ва просвещения РСФСР, 1959.-784 с.

151. Палиевский, П. В. Литература и теория / П. В. Палиевский. М. : Сов. Россия, 1979.-288 с.

152. Первопроходцы : Сборник / сост. Л. Демин. М. : Мол. гвардия, 1983. -352 с. - (Жизнь замечательных людей. Сер. Биогр. ; вып. 13 (638)).

153. Пермяков, Г. Г. Тропой женьшеня : Рассказы и очерки о В. К. Арсеньеве / Г. Г. Пермяков. -Хабаровск : Хабаровское кн. изд-во, 1965. 160 с.

154. Платонов, С. Ф. Лекции по русской истории / С. Ф. Платонов. СПб. : Кристалл, 1997. - 848 с.

155. Плотникова, Н. И. В. К. Арсеньев : Творческая индивидуальность писателя. Жанровое своеобразие прозы : автореф. дис. . канд. филол. наук. -Владивосток : Изд-во УГПИ, 2003. 22 с.

156. Плотникова, Н. И. В. К. Арсеньев. Жизнь в противоречиях // Литература в контексте времени : межвуз. сб. науч. ст. Уссурийск, 1997. - С. 32-39.

157. Потебня, А. А. Теоретическая поэтика / А. А. Потебня. М. : Высш. шк., 1990.-342 с.

158. Пржевальский, Н. М. Путешествия / Н. М. Пржевальский. М. : Детгиз, 1958. - 320 с.

159. Пржевальский, Н. М. Путешествие в Уссурийском крае 1867-1869 гг. / Н. М. Пржевальский. Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1990. - 336 с.

160. Приморский край : краткий энциклопедический справочник. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1997. 594 с.

161. Пришвин, М. М. 1918 год. Дневник / подготовка текста и примеч. В. Ю. Гришина ; публ. Л. А. Рязановой, В. В. Круглеевской // Литературная учеба. 1991. - Кн. третья, май- июнь. - С. 116-129.

162. Пришвин, М.М. Дневник. 1918 год (окончание) // Литературная учеба. -Кн. четвертая, июль август. - С. 63-109.

163. Пришвин и современность. Статьи и исследования. М. : Современник, 1978.-334 с.

164. Путолова, В. К. В. К. Арсеньев и его литературная деятельность : автореф. дис. . канд. филол. наук / В. К. Путолова. Л., 1954. - 16с.

165. Роборовский, В. И. Путешествие в восточный Тянь-Шань и в Нань-Шань / В. И. Роборовский. М.: ОГИЗ ; Гос. изд-во геогр. лит., 1949. - 492 с.

166. Рогаль, Н. В. Арсеньев : критико-биогр. очерк / Н. В. Рогаль. Б.м. : ОГИЗ - Дальгиз, 1947. - 65 с.

167. V 179. Сакулин, П. Н. Филология и культурология / П. Н. Сакулин. М.: Высш.шк., 1990.-239 с.

168. Сем, Ю. А. Амурская экспедиция и малые народы нижнего Амура // История, археология и этнография Дальнего Востока. Владивосток : Дальневост. кн. изд-во, 1967. - С. 33-42.

169. Сем, Ю. А. Тазы : этническая история, хозяйство и материальная культура (XIX XX вв.) / Ю. А. Сем, JI. И. Сем // Труды Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока. Т. 10. Этногр. исслед. -Владивосток : Дальнаука, 2001. - 172 с.А

170. Сем, Ю. А. Нанайцы : Материальная культура / Ю. А. Сем. Магадан : Магаданская обл. тип. Управ, изд-в, полиграфии и кн. торговли облисполкома, 1973. -312 с.

171. Семенов-Тян-Шанский, П. П. Путешествие в Тянь-Шань / П. П. Семенов-Тян-Шанский. М.: Гос. изд-во геогр. лит., 1958. - 280 с.

172. С. О. Макаров и завоевание Арктики. «Ермак» во льдах : материалы и документы о С. О. Макарове и Ледоколе «Ермак» / отв. ред. В. Ю. Визе ; сост. Д. А. Левоневский. Л. ;М.: Изд-во Главсевморпути, 1943. - 330 с.

173. Старовойтов, H. В. Формирование художественных принципов В. К. Арсеньева и жанровое своеобразие его творчества : (ранний период) // Вопросы журналистики и литературы. Владивосток, 1972. - С. 128-149.

174. Старовойтов, Н. В. Грани таланта : (О мастерстве Арсеньева-писателя) // Структура литературного произведения : Межвуз. сб. Владивосток, 1975. -С. 64-100.

175. Старовойтов, Н. В. От факта к художественному обобщению : (Некоторые особенности творческой биографии В. К. Арсеньева) // Структура литературного произведения : Межвуз. сб. - Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 1983. - С. 49-56.

176. Страбон. География : в 17 кн. / Страбон. М. : Ладомир, 1994. - 940 с.

177. Суворов, Е. Последний герой В. К. Арсеньева // Дальневост. ученый. -2003. 19 февр. - С. 10.

178. Тарасова, А. И. Владимир Клавдиевич Арсеньев / А. И. Тарасова. М. : Наука, 1985.-344 с.

179. Тайлор, Э. Б. Первобытная культура / Э. Б. Тайлор. М. : Политиздат, 1989.-573 с.

180. Творцы отечественной науки : Географы / ответств. ред. и сост. В. А. Есаков М. : Агар, 1996. 576 с.

181. Тимофеев, Л. И. Основы теории литературы / Л. И. Тимофеев. М. : Просвещение, 1976. - 447 с.

182. Тодоров, Ц. Понятие литературы // Семиотика. Антология / сост. и общ. ред. Ю. С. Степанова. Екатеринбург : Деловая книга ; М. : Академ, проект, 2001. - С. 376-392.

183. Токарева, Г. А. Мифологическое и сказочное в художественном мире М. М. Пришвина : автореф. дис. . канд. филол. наук / Г. А. Токарева. -Владивосток, 1999. -23 с.

184. Триста путешественников и исследователей : биогр. словарь. / пер. с нем. -М. : Мысль, 1966.-272 с.

185. Трубецкой, Н. «Хождение за три моря» Афанасия Никитина как литературный памятник // Семиотика. Антология / сост. и общ. ред. Ю. С. Степанова. Екатеринбург : Деловая книга ; М. : Академ, проект, 2001. -С. 496-525.

186. Тынянов, Ю. Н. Литературная эволюция : избр. тр. / Ю.Н. Тынянов. М. : Аграф, 2002.-494 с.

187. Фрадкин, Н. Г. П. П. Семенов Тян-Шанский и его путешествие 1856-1857 гг. // Семенов-Тян-Шанский П. П. Путешествие в Тянь-Шань. М. : Гос. изд-во геогр. лит., 1958. - С. 3-38.

188. Фрезер, Д. Д. Золотая ветвь : исслед. магии и религии / Д. Д. Фрезер. М.: Политиздат, 1986. - 702 с.

189. Хализев, В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. М.: Высш. шк., 2000. -400 с.

190. Хисамутдинов, А. А. Его звали Арсеньев-Уссурийский // Зап. О-ва изучения Амурского края. Т. 31. Владивосток, 1997. - С. 1-135.

191. Хисамутдинов, A. Terra incognita или хроника русских путешествий по Приморью и Дальнему Востоку / А. Хисамутдинов. Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 1989. - 347 с.

192. Хомутова, К. П. Особенности пейзажных зарисовок в художественном творчестве В.К. Арсеньева // Тр. 7-й науч. конф. / Хабаровский гос. пед. ин-т. Хабаровск, 1959. - С. 30-31.

193. Эко, У. Шесть прогулок в литературных лесах / У. Эко. СПб. : Симпозиум, 2002. - 285 с.

194. Якимова, Л. П. Многонациональная Сибирь в русской советской литературе / Л. П. Якимова. Новосибирск : Наука, 1982. - 227 с.

195. Яцкова, И. Г. Жизнь, отданная Уссурийскому краю : из воспоминаний очевидцев // Утро России. 1993. - 7 сент. - С. 4.