Творчество В.Л. Кигна-Дедлова в национальном историко-культурном контексте

Курина, Татьяна Александровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Творчество В.Л. Кигна-Дедлова в национальном историко-культурном контексте

Год: 2010
Автор научной работы: Курина, Татьяна Александровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Тамбов
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

Диссертация по филологии на тему 'Творчество В.Л. Кигна-Дедлова в национальном историко-культурном контексте'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Творчество В.Л. Кигна-Дедлова в национальном историко-культурном контексте"

На праве

К У .5

КУРИНА Татьяна Александровна

ТВОРЧЕСТВО В.Л. КИГНА-ДЕДЛОВА В НАЦИОНАЛЬНОМ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов 2010

~ 9 ^ 2010

004616473

Работа выполнена в ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» на кафедре истории русской литературы.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Иванов Анатолий Иванович;

Защита состоится «22» декабря 2010 г. в 12.30 на заседании Диссертационного совета Д 212.261.03 в ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» по адресу: Россия, 392000, г. Тамбов, ул. Советская, 6, зал заседаний диссертационных советов.

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» (ул. Советская, 6).

Автореферат диссертации размещен на официальном сайте ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» (http://tsutmb.ru) «17» ноября 2010 г.

Автореферат разослан « ноября 2010 г. Председатель

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Желтова Наталия Юрьевна

кандидат филологических наук Немцова Надежда Михайловна

Ведущая организация: ГОУВПО «Благовещенский

государственный педагогический университет»

диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Шарандин А.Л.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ*

Владимир Людвигович Кигн (псевд. Дедлов) (1856-1908) -талантливый и самобытный писатель, яркий публицист и критик. Его творческое наследие - неотъемлемая часть истории русской литературы и культуры конца XIX - начала XX в.

В статье «Памяти В.Л. Кигна (В. Дедлова)» П. Россиев очертил грани творчества В.Л. Дедлова в следующем триединстве: «Литература, произведения искусства и скитания по белу свету были три его страсти»1. Они и стали своеобразными столпами, определившими своеобразие творческой индивидуальности писателя, его ярко выраженную национальную специфику. В прозе В.Л. Дедлова основное внимание всегда уделялось познанию русского характера и русской жизни. «Скитания по белу свету» помогали писателю узнать и понять их, часто в сравнении с другими национальностями, а постоянное обращение к произведениям искусства позволило ему оценить мощный творческий потенциал русской нации, ее великое культурное наследие и яркие художественные достижения рубежа Х1Х-ХХ вв.

Актуальность исследования обусловлена соответствием проблематики диссертации приоритетному направлению современного литературоведения, связанному с изучением национальной специфики современного искусства, необходимостью всестороннего исследования художественного наследия В.Л. Кигна-Дедлова, прозаическое и публицистическое творчество которого современным литературоведам и читателям почти неизвестно, высокой степенью востребованности научной проблемы, касающейся творческого взаимодействия художнических индивидуальностей в русской культуре конца XIX - начала XX в.

Имя писателя В.Л. Дедлова было хорошо известно современникам, его произведения печатались в самых влиятельных и известных журналах и газетах того времени («Русское богатство», «Вестник Европы», «Нива», «Неделя», «Книжки «Недели», «Новое

Работа выполнена при финансировании РГНФ (Целевой конкурс поддержки молодых ученых «Стажировка в архивах и библиотеках России» 10-04-00597 м/Мл). ' Россиев П. Памяти В.Л. Кигна (Дедлова) // Русский архив. 1908. № 7. С. 422.

время»). И.С. Тургенев благословил его первые художественные опыты. Писатель переписывался с А.П. Чеховым, высоко ценил его творческий гений и как литературный критик старался открыть современникам все грани его искрометного таланта. Именно благодаря поддержке и связям Дедлова рассказы Чехова еще при его жизни были переведены на немецкий язык. B.JI. Дедлов публиковал интересные критические работы о произведениях JI.H. Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, В.М. Гаршина, Д.Н. Мамина-Сибиряка, Г.И. Успенского и других известных русских писателей.

Кроме того, В.Л. Дедлов проявил себя и как блестящий искусствовед. Он стал биографом художника В.М. Васнецова и автором единственной в своем роде книги «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» (1901). В 1902 г. писатель был включен в список кандидатов в почетные академики Российской академии наук среди таких претендентов, как К.Д. Бальмонт, П. Гнедич, М. Горький, Ц. Кюи, Н.М. Минский, Д.Н. Овсянико-Куликовский, A.B. Сухово-Кобылин и др.

Большой личный вклад B.JI. Кигн внес в становление и развитие Переселенческого управления МВД России как специалист в области экономической статистики. Многочисленные командировки в Оренбурге, Благовещенске, Тобольске, Омске, Кустанае стали основой для глубокого профессионального анализа B.JI. Кигном-Дедловым миграционных процессов в пореформенной России в «переселенческих» циклах «Переселенцы и новые места» (1894), «Панорама Сибири» (1900). В качестве собственного корреспондента газеты «Новое время» B.JI. Дедлов во время Русско-японской войны был награжден медалью Красного Креста.

Однако так и оставшееся не изданным собрание сочинений писателя, его трагическая смерть, глобальные государственные трансформации в России XX в., а также целый ряд субъективных причин способствовали забвению творчества B.JI. Дедлова и закреплению за ним стереотипов художника «третьего ряда», писателя теории «малых дел». Поэтому обращения исследователей к наследию художника в отечественном литературоведении были единичными.

В советский период творческая фигура Дедлова впервые получает освещение в книге C.B. Букчина «Дорогой Антон Павлович...» (1973)1, где в очерковой форме представлены биографические факты, основные вехи творчества писателя, отмечены его взаимосвязи с А.П. Чеховым, В.М. Васнецовым, В.А. Тихоновым и другими современниками. Позднее в двухтомном издании «Писатели чеховской поры» (М., 1982) публикуются два произведения Дедлова - «Лес» и «25 ООО». И только в 1989 г. в биографическом словаре «Русские писатели. 1800-1917» была представлена основательная статья A.B. Чанцева о жизни и творчестве B.JI. Дедлова. В Тамбове, на родине писателя, в 1990 г. вышла обзорная работа А.И. Иванова о творчестве художника2.

В 2003 г. была защищена докторская диссертация О.М. Ски-биной3, полностью посвященная творчеству B.JI. Кигна-Дедлова, в которой ее автор отстаивает за собой право научного открытия имени писателя, рассматривая поэтику его творчества в контексте массовой литературы конца XIX в.

Однако еще в диссертации Б.В. Кондакова «Русский литературный процесс 1880-х годов» (1997) в ряде задач исследования прописана необходимость «уточнить место, которое занимают в русском литературном процессе 1880-х годов писатели «второго плана» - П. Боборыкин, И. Ясинский, К. Баранцевич, В. Дедлов (выделено мной. - Т.К.), Д. Мордовцев, Е. Салиас и другие»4.

Примечательно, что в работе О.М. Скибиной не только не учтен опыт В.Б. Кондакова по изучению творчества Дедлова, но и нет никаких упоминаний об этом исследовании, в котором убедительно доказан весомый вклад B.JI. Дедлова в формирование и

1 Букчин C.B. «Дорогой Антон Павлович...»: очерки о корреспондентах А.П. Чехова. Мн.: Наука и техника, 1973.

2 Иванов А.И. Творчество B.JI. Кигна-Дедлова // Проблемы изучения литературного наследия Тамбовского края: сб. науч. трудов. Тамбов: Моршанская городская типография, 1990. С. 96-104.

3 Скибина О.М. Творчество B.JI. Кигна-Дедлова: проблематика и поэтика: дис. ... д-ра филол. наук. М., 2003.

4 Кондаков Б.В. Русский литературный процесс 1880-х гг.: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Екатеринбург, 1997. С. 5.

развитие особого типа малого повествовательного жанра - переселенческих рассказов.

В диссертационной работе О.М. Скибиной обозначена проблема разграничения литературных дефиниций «беллетристика» и «массовая литература». Однако вопрос о месте беллетристики в литературной иерархии, ее художественной значимости в историко-литературном процессе является дискуссионным. «Проблем-ность» термина заключается не только в трудности определения границ понятия, но и в совокупности методов и подходов изучения поэтики, классификации и функционирования литературного наследия, в частности, B.JI. Дедлова, чье творчество среди других незаслуженно забытых писателей традиционно заведомо рассматривается в контексте массовой литературы. В этой связи представляется целесообразным подход к проблеме творчества, находящегося за условными границами классики, с позиции индукции: от анализа индивидуального творчества, определения авторской позиции, взаимосвязей - к общей концепции творчества писателя и его места в историко-литературном процессе.

Представляется, что к проблеме соотношения беллетристики и массовой литературы необходимо применить дифференцированный подход с учетом всех особенностей художнической индивидуальности на основе выявления национального своеобразия творческого наследия писателя и воссоздания национального историко-культурного контекста эпохи.

Материалом исследования являются произведения B.JI. Дед-лова: художественные - повесть «Сашенька» (1892), трилогия «Варвар. Эллин. Еврей» (1895), сборники рассказов «Мы» (1888), «Лирические рассказы» (1902), «Просто рассказы» (1904); художественно-публицистические - «Приключения и впечатления в Италии и Египте. Заметки о Турции» (1887), «Франко-русские впечатления. Письма с Парижской выставки» (1890), «Переселенцы и новые места» (1894), «Вокруг России: портреты и пейзажи» (1895), «Панорама Сибири» (1900); искусствоведческие работы - «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» (1901), «С выставки. Письма из Нижнего Новгорода» (1896), «Эпические

картины Васнецова» (1901); критические статьи, эпистолярное наследие.

Объект исследования - национальная выразительность прозы B.JI. Дедлова.

Предметом исследования в диссертации стал национальный историко-культурный контекст прозы писателя.

Цель работы - рассмотреть творческое наследие B.JI. Дедлова в национальном историко-культурном контексте эпохи. Целью обусловлен и выбор задач исследования:

- обосновать подход к проблеме изучения творчества «забытого» писателя;

- проанализировать историю создания и критического осмысления повести «Сашенька» B.JI. Дедлова в контексте традиций русской литературы;

- выявить способы воплощения русского национального характера в повестях B.JI. Дедлова «Сашенька», «Варвар»;

- определить особенности жанра, сюжета, типа героя, композиции, конфликта, языка художественных произведений B.JI. Дедлова;

- рассмотреть концепцию осмысления русской культуры, русского национального характера в художественной публицистике B.JI. Дедлова;

- обозначить формы творческого взаимодействия и взаимовлияния B.JI. Дедлова и русских художников - В.М. и A.M. Васнецовых, М.В. Нестерова, М.А. Врубеля.

Целью и задачами обусловлен выбор методики исследования, включающей историко-культурный, историко-литературный, биографический, психологический, структурно-поэтический подходы.

ческие аспекты русской литературы XX в.), И.Н. Сухих (критика и наука о литературе), В.Е. Хализева (проблема соотношения беллетристики и массовой литературы), Н.Ю. Желтовой (поэтика русского национального характера), научных достижений исследователей жизни и творчества В.Л. Дедлова (C.B. Букчина, А.И. Иванова, Б.В. Кондакова, О.М. Скибиной), а также с учетом критических работ современников писателя - A.B. Амфитеатрова, В.П. Буренина, A.C. Венгерова, В.А. Гольцева, Д.А. Коробчевско-го, Н.В. Шелгунова, H.A. Энгельгардта.

Учтен опыт работы кафедры истории русской литературы Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина над проблемой национальной выразительности русской литературы XX в., краеведческой тематикой.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Целостное осмысление творчества В.Л. Дедлова в национальном историко-культурном контексте позволяет применить дифференцированный подход к проблеме творчества «забытого» писателя, выявить особенности индивидуального стиля художника, идейно-тематического содержания его произведений, определить масштаб личности в историческом срезе, творческие и биографические взаимосвязи писателя с современниками.

2. В художественном наследии B.JI. Дедлова отчетливо прослеживаются такие национально ориентированные магистральные темы и проблемы, как особенности русского характера, поиски идеала в отечественной литературе и искусстве. В повести «Сашенька» на уровне сюжета, системы образов, культурных констант раскрываются особенности русского менталитета. Образ Сашеньки является яркой иллюстрацией «атрофии национальной психики» русской интеллигенции. Национально выраженная поэтика повести, ее обширные эстетический, нравственно-философский контексты, особый тип «негероя» выводят произведение за рамки массовой литературы рубежа XIX-XX вв.

3. Образ варвара как воплощение национальной специфики русского характера является знаковым для творчества писателя. В нем отразились поиски Дедловым национального идеала, героя времени как актуальной проблемы конца XIX - начала XX в.

Впервые в художественной практике B.JI. Дедлова этот образ был реализован в повести «Сашенька» как символ победы национального характера над денационализованным типом интеллигента. В повести «Варвар» писатель показал всю сложность и глубину противоречий национального характера, воплощенного в образе Умовского.

4. В публицистике вектор наблюдений Дедлова был первоначально обращен в сторону изучения «чужого» мира, а с начала 1890-х гг. полностью сфокусировался на России. На понятиях «правдивость», «подвижничество», «праведничество» базируется дедловская модель русского характера. Для публицистических произведений писателя характерно противопоставление «героя» и «толпы» в ракурсе проблемы национальной идентичности.

5. С именем B.JI. Дедлова тесно связано становление и развитие художественной критики. Писатель выступал с обзорами творчества таких живописцев, как В.М. Васнецов, М.А. Врубель, М.В. Нестеров, П.А. Сведомский и др., и проявил себя как ценитель и «популяризатор» новаторского искусства. В очерке «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» Дедлов синтезировал художественную критику, творческие биографии художников и собственную концепцию понимания живописи и искусства через призму национального. Оставаясь верным принципу передачи впечатления, Дедлов, анализируя живописные полотна, обогатил публицистический жанр высокохудожественной поэтикой. Дедловский подход к искусству был сфокусирован на собственно русских национальных приоритетах, направлен на самопознание культурных пластов и развитие национальной идентичности русского искусства.

6. Художническую индивидуальность B.JI. Дедлова ярко характеризуют его личные и творческие взаимосвязи с художниками. Это взаимообогащающее сотрудничество находило отражение в личной переписке, в совместных литературно-художественных экспедициях по России, Европе и Азии, в поэтике произведений Дедлова и художников, в особенности А.М. Васнецова.

Новизна исследования состоит в том, что творческое наследие B.JI. Дедлова впервые в литературоведческой науке изучено в

национальном историко-культурном контексте эпохи, доказана национально ориентированная сущность творчества писателя, обнаружены художественно-философские параллели творчества В.Л. Дедлова и братьев Васнецовых, собраны, изучены и введены в научный обиход новые историко-литературные, критические, публицистические, архивные материалы, относящиеся к эпохе рубежа Х1Х-ХХ вв.

Теоретическая значимость исследования состоит в целостном и эволюционном рассмотрении художественного творчества В.Л. Дедлова с позиций национальной специфики и выразительности его наследия, в определении конкретных механизмов реализации историко-культурного контекста в прозе писателя, в обосновании дифференцированного подхода к проблеме творчества «забытого» писателя, разграничения понятий «беллетристика» и «массовая литература».

Практическое значение работы заключается в возможности использования результатов работы в учебном процессе вуза и школы, в изучении русской литературы, культуры конца XIX -начала XX вв.

Апробация основных результатов исследования осуществлялась в ряде докладов на научных конференциях разных уровней: на Межгосударственной белорусско-русской научно-практической конференции «Наш земляк - В.Л. Кигн» (Рогачев, Беларусь, 2008), XIV, XV Державинских чтениях (Тамбов, 2009, 2010), Международном конгрессе литературоведов. К 125-летию Е.И. Замятина (Тамбов, 2009), Международной научной конференции «Литература в диалоге культур - 7» (Ростов-на-Дону, 2009), II Международной научно-практической конференции «Актуальные вопросы филологии» (СПб., 2010), VII Международной научно-практической конференции «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов, 2009), а также на заседаниях научного семинара студентов и аспирантов «Русская литература XX века: взгляд из сегодня» при Международном научном центре изучения творческого наследия Е.И. Замятина в Тамбове, на заседаниях кафедры истории русской литературы.

Автор имеет 10 публикаций, из них 1 - на страницах «Вестника Тамбовского университета», рецензируемого научного издания, рекомендованного ВАК РФ.

Структура диссертации включает введение, три главы и заключение. Приложен список использованной литературы, состоящий из 187 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, отмечается степень ее изученности, формулируется предмет, цели и задачи исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определяется теоретико-методологическая база.

В первой главе «Общественная повесть В.Л. Дедлова «Сашенька» в национальном литературном контексте» диссертант обращается к целостному анализу повести В.Л. Дедлова «Сашенька».

В первом параграфе «Споры вокруг повести: к проблеме оценки художнической индивидуальности писателя» реконструируется историко-культурный контекст формирования эстетики В.Л. Дедлова, прослежена история замысла и написания повести, ее критического осмысления современниками. «Сашенька» является главным произведением для всего творческого наследия В.Л. Дедлова. Именно с этим произведением имя писателя вошло в историю русской литературы конца XIX - начала XX в. и на основании нее строилась литературная репутация Дедлова. Рассмотренная современниками в контексте полемики шестидесятников и восьмидесятников, краеугольным камнем которой стали проблема поколений и теория «малых дел», повесть не получила должной оценки с позиций поэтики и этической проблематики. Это обстоятельство способствовало забвению произведения и читателями и исследователями.

В параграфе «Проблема «атрофии национальной психики»: образ русской интеллигенции» повесть В.Л. Дедлова проанализирована с позиций национальной специфики и нравственно-

философской проблематики. В повести «Сашенька» заложен огромный потенциал отображения русской этнодействительности во всем ее многообразии и противоречии. На уровне сюжета, системы образов в повести реализуется ее национальное своеобразие, на уровне констант раскрываются особенности русского менталитета.

Повесть Дедлова была откликом на современную действительность, застывшую в ожидании чего-то нового, попыткой понять причины болезни русской интеллигенции, всеобщего бездействия. Общественная повесть В.Л. Дедлова «Сашенька» с позиций сюжетостроения логично вписывается в жанровую поэтику романа. По Ю.М. Лотману, русский роман как общественный «ставит проблему не изменения положения героя, а преображения его внутренней сущности (выделено мной. - Т.К.), или переделки окружающей его жизни, или, наконец, того и другого»1. В этой связи знаменателен факт, что В.Л. Дедлов, определив повесть «Сашенька» как общественную, в ее основу положил национальный русский сюжет о «преображении внутренней сущности» героя в аспекте национальной идентичности. Дедлов представил оригинальное видение проблемы «среднего» человека.

Проблема героя как центральная вынесена уже в название повести. Сашенька Кирпичев - еще один герой в ряду «не героев» времени, вошедших в литературу 80-90-х гг. XIX в., но доведенный в своей срединности до антигероя. Дедлову удалось создать сложный образ, многослойный, но продуманный до тончайших деталей.

В контексте учения Н.М. Лебедевой о русском национальном характере2, образ Сашеньки определяется как изломанный пассионарный тип личности, лишенный «Добротолюбия», но стремящийся обрести внутреннюю гармонию. Причины духовной несостоятельности кроются в истории семьи и воспитания Сашеньки. Образ дома является базовым для целостного понимания образа главного героя - Сашеньки Кирпичева, его поступков, образа мыслей,

1 Лотман Ю.М. О русской литературе: статьи и исследования (1958-1993). СПб.: Искусство-СПб, 2005. С. 716.

2 Лебедева Н.М. Русский характер на пороге XXI века // Эмиграция и репатриация в России. М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2001. С. 196-207.

жизненного пути. В повести дом утратил естественные признаки, «снаружи он походил на новенькую земскую больницу». При этом создавался контраст - семья Кирпичевых была счастлива в пустом и холодном доме, лишенном прелести настоящего семейного очага, что, несомненно, свидетельствовало о разрушении патриархальных семейных устоев, об отходе от русских традиций и представлений о доме, об отсутствии нормальных эмоциональных связей в семье Кирпичевых.

Таким образом, с позиций «Добротолюбия» образ дома как проекция семьи сигнализирует об искажении отношений и об изменении личности. Неслучайно и сравнение дома с больницей, которое вызывает два семантических пласта. Во-первых, оно создает образ казенного места, изначально лишенного теплоты и душевной близости и предназначенного для временного пребывания, что усугубляло опустошенность и бесчувственность членов семьи. Во-вторых, находящиеся в больнице всегда больны, нездоровы. И действительно, Кирпичевы обладали особым свойством расстраиваться: слово «расстроен» было общепринятым в их семье.

Семейное расстройство Кирпичевых расценивается как максимальное нивелирование специфически русских мотиваций - «Добротолюбия» как разрушение «основы основ русского мировоззрения и русского национального характера»1 и «Пассионарности». В этой связи примечательны слова В.Л. Дедлова: «Алексей Дмитриевич предчувствовал, что дай он себе волю, наружу выплывет нечто очень дурное, очень печальное и безотрадное. И Алексей Дмитриевич делал усилие, как бы при легкой тошноте. Тошнота была побеждена, а если бы нет, то Алексей Дмитриевич вероятно сказал бы себе: «нет у них сердца, нет доброты у обоих, вот в чем вся суть». Кто знает, может быть, и самого себя он начал бы экзаменовать по части настоящей доброты и настоящей любви, не балованных, не искусственно взращенных, а деятельных и многое преодолевающих, даже диаметральную противоположность

1 Лебедева Н.М. Русский характер на пороге XXI века // Эмиграция и репатриация в России. М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2001. С. 202-203.

общественно-политических убеждений»1. Фамилия Кирпичев происходит от слова «кирпич», что вызывает ассоциацию с чем-то специально высушенным, черствым, твердым. Сашенька реализует заложенную в фамилии имманентную установку: кирпич при некачественном материале, неправильной технологии производства, эксплуатации утрачивает свойства твердости, прочности и рассыпается.

Тема вырождения дворянства, духовного и физического, проходит лейтмотивом через всю повесть, при этом Дедлов рассматривает это вырождение на примере семьи Кирпичевых как биологическое явление с закономерным психологическим и нервным расстройством.

Особое значение писатель отводит понятию «природа», в которое вошли семантика свободы, простора, а также образ леса и образ Москвы, олицетворяющей специфически русское пространство. В повести взаимодействие родителей с природой построено на контрасте и несовместимости. Взаимодействие же Сашеньки с природой более сложное, построенное на нюансах понимания пространства как базовой русской национальной константы. Старшим Кирпичевым было комфортно в замкнутом пространстве дома, их денационализированная психика была чужда русскому простору.

Пассионарные характеристики главного героя, воплотившиеся в жажде простора, свидетельствовали о том, что Сашенька еще не был окончательно изломан. Тем не менее, его духовная несостоятельность была усилена всеобъемлющим бессознательным поиском любви и признания в обществе. Сашенькина умственная и волевая энергия превратилась в страсть, определяющую ход всех помыслов и действий, в страсть быть эффектным, успешным в обществе, привлекать внимание.

Во второй главе «Творчество В.Л. Дедлова в поисках идеалов эпохи» рассматриваются авторские решения проблемы идеала, героя времени как знаковых проблем эпохи рубежа Х1Х-ХХ вв. Для Дедлова его идеалом стала национальная выразительность в характере, национальная идентичность. В первом параграфе «Образ русского варвара в прозе писателя» рассматриваются способы

1 Дедлов В.Л. Сашенька. М.: Граница, 2006. С. 274.

реализации творческих поисков писателя. В художественной практике В.Л. Дедлова в 1880-е гг. основным героем был интеллигент, представитель дворянского сословия. Понимание образа интеллигента писателем было традиционным для того времени: его герои томились от бесцельности существования, страдая от глубокой рефлексии или неспособности к действию, и несли идею пустоты и никчемности жизни. Однако, начиная с начала 1890-х гг., в образную систему писателя входит новый образ - образ «варвара», отражающий его поиски в осмыслении проблемы идеала эпохи.

Категория варварства рассматривается писателем не как отрицательная и уничижающая характеристика русского менталитета. В варварстве он видит проявление национальной специфики русского характера и русской молодой культуры, во многом еще дикой, но обладающей огромным творческим потенциалом. Дедлов соотносит варварство территориально с Поволжьем. Именно там, по его мысли, произошло слияние Руси и Азии. В этой связи он писал: «Поволжье - еще полудикая страна. Печать недавнего варварства лежит во всем. Грубо, дико, и все-таки рвется к свету и культуре. Одним из интереснейших явлений этой борьбы дикости с культурой являются недавно народившиеся полуазиатские меценаты, покровители и любители наук и искусств».

Однако Дедлов верил в положительные потенции русского народа: «Казалось, века пройдут прежде, нежели полукиргизская или полубурятская кровь претворится в более благородную, далее отстоящую от зверя и ближе к подходящую к человеку. Но Россия -страна чудес; в крови русского человека заронена некая искорка, которая и редко превращается в светлое пламя, но всегда гонит человека прочь от вековечного густого мрака, тяготеющего над ним целые века»1.

Впервые к образу варвара Дедлов обратился в повести «Сашенька». Воплощением варварства стал выходец из купцов Василий Саввич Зубцов - военный по службе. Именно в этом образе-символе для В.Л. Дедлова воплотился национальный идеал, которому, по его мнению, суждено стать героем времени. Позже, в

1 Дедлов В.Л. Вокруг России / в ступ. ст. и коммент. C.B. Букчина. М.: Граница, 2009. С. 237.

1901 г. писатель повторит, что «вне национального нет ничего прочного и полезного. Так оно в искусстве, в науке, в философии, в политике; так и в существовании заурядного человека. <...> Идеал - в полной гармонии отдельного человека с его страной. Чем гармония полнее, тем плодотворней и энергичней работа нации и государства»1.

Если образ Сашеньки был многослойный, динамичный, выстроенный на нюансах, то образ Зубцова - предельно конкретный, информативно перегруженный смыслами, базовыми для русской культуры. Тем самым достигается понимание образа как цельной личности, духовно сильной и мощной. При этом автор практически отказывается от описательности. Согласно модели характеристик русского характера Лебедевой, Зубцов - ярко выраженный пассионарный тип. Однако он не противопоставлен напрямую Сашеньке как изломанному пассионарному типу: в их взаимоотношениях нет конфликта, традиционного для русской литературы, когда в произведении идет столкновение мнений, отстаивание правд. Здесь происходит соперничество типов, именно на почве национальных качеств: кто окажется сильнее в споре - интеллигент или варвар-купец.

Образ варвара стал основообразующим в повести «Варвар» из трилогии «Варвар. Эллин. Еврей» (1895), в которой Дедлов описал историю Ивана Афанасьевича Умовского - современного русского культурного варвара.

Во втором параграфе «Путевые заметки: опыт познания русского национального характера и особенностей русской культуры» диссертантом рассмотрена публицистика В.Л. Дедлова, вектор наблюдений в которой был первоначально обращен в сторону изучения «чужого» мира, а с начала 1890-х гг. полностью сфокусировался на познании России.

1 Дедлов В.Л. Киевский Владимирский собор. Школьные воспоминания. М.: Граница, 2007. С. 136.

деляющим критерием для которых было идейно-тематическое наполнение, на основании чего и выстраивалась поэтика того или иного произведения.

Путевые очерки писателя обладают глубоким культурологическим потенциалом, богато представленной панорамой этнографических типов русского народа, его национальных особенностей. Именно в очерках Дедлов обратился к проблеме познания характера русского народа, его культуры. В них Дедлов предельно раскрывает свою позицию, его «Я» максимально приближено к повествователю, поэтому иногда его оценки бывают несколько субъективны. Однако нельзя отказать Дедлову в проницательности, искреннем желании поделиться своими наблюдениями.

В основе представлений писателя о русском национальном характере лежит принцип оппозиции и противоречия характеристик. При этом писателя р большей степени интересовали не противоположные качества, а те причины, создававшие диссонанс характеристик, которые он определил значением наречий «вдруг» и «почти» как тонкую грань между бинарными характеристиками.

Через понятие «правдивость» объясняется дедловская модель русского национального характера, когда «добро и зло резко разграничены и не смешиваются», поскольку «великоросс всегда знает, что он делает, хорошее или худое, и всякую минуту может дать себе настоящую цену». При этом добро и зло рассматриваются как имманентные сущности природы человека, определяющие образ жизни и поступки человека. Так, в русском негодяе победило злое начало, однако он не упивается своей судьбой, и «очень часто, под влиянием хмеля, или в минуты хандры, или от угрызений совести, негодяй перед собой и перед другими без виляний называет себя негодяем». Поэтому «великорусский негодяй дерзок, резок, смел, разбойничьего пошиба»1. Кроме того, В.Л. Дедлов выделяет два типа - подвижника и праведника. Если праведник пассивен и добр по своей природе, то подвижник - активен, и эта активность генерируется за счет подавления злого начала и усиления искренности и правдивости, порывами, но этого заряда достаточно, чтобы до-

1 Дедлов В.Л. Переселенцы и новые места. Панорама Сибири. М.: Граница, 2008. С. 143.

биться результатов. Поэтому в моменты, угрожающие национальной безопасности, аккумулируется подвижничество, которое способствует консолидации народных сил для противостояния внешней угрозе. Особенно ярко и массово эти качества проявляются в народе во время войн, когда Россия защищает свой суверенитет.

Для Дедлова категория правдивости, типы праведника и подвижника, выделенные в народе, стали определяющими для понимания героя времени, в котором доминируют национальные черты.

Оценивая в целом русский народ, В.Л. Дедлов вынужден признаться, что «русский народ, может быть и чудной народ», <.. > но «он дрянной народ». И дрянность проявляется в его некультурности, в неумении пользоваться природными богатствами, поскольку «русский человек в своей привольной стране с самого начала своего исторического бытия привык снимать сливки, а молоко выливать вон». Стало в России тесно, потянулся народ за призрачным счастьем за Урал, в Сибирь, сжигая леса и истощая земли. Во многих делах и начинаниях, по наблюдениям публициста, действует нахрап и авось, отсюда происходит беспорядок в жизни и миропонимании. Решение этой проблемы В.Л. Дедлов видит в том, чтобы русский человек как можно скорее становился на дорогу культуры, повсеместно «заводил телеграф, школы и газеты, закрывал кабаки, не жег Аров, разводил сады, и не голодал». Тем не менее, народ дал России «великолепный язык, прекрасную музыку, оригинальную архитектуру», «Ломоносова, Сперанского, Скобелева, няню Пушкина», взрастившую национального гения, кроме того, «целый ряд сильных беллетристических талантов шестидесятых годов, целый ряд таких же талантов в живописи в семидесятые годы, наконец, наше купечество и наших фабрикантов»1.

Такая разность оценок В.Л. Дедлова отражает сложность и самобытность русского менталитета и культуры, а введенные им понятия правдивости, подвижничества в интерпретации русского национального характера подчеркивают оригинальность позиции публициста. Характеристики великоросса способствовали позна-

1 Дедлов В.Л. Вокруг России / вступ. ст. и коммент. C.B. Букчина. М.: Граница, 2009. С.ЗЗ.

нию особенностей русской нации, пропагандировали ее уникальность и ценность.

В третьей главе «Творчество B.JI. Дедлова в контексте русского искусства рубежа XIX-XX вв.» выявлена эстетическая концепция писателя в осмыслении русского искусства рубежа XIX-XX вв., а также изучены творческие и личные контакты с живописцами.

В первом параграфе «В.Л. Дедлов как художественный критик: «на пороге национального самопознания русского искусства» анализируется деятельность B.JI. Дедлова как художественного критика. Для писателя в живописи национальным идеалом стал В.М. Васнецов, которому, по его мысли, принадлежит заслуга создания национальной русской живописи.

Идеей об эстетической и популяризаторской значимости художественной критики Дедлов завершил свою программную работу о живописи «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» (1901). Очерк Дедлова отличало от других работ то, что он дал освещение значения собора через призму истории культуры, а процесс росписи рассматривался как единый творческий импульс разноплановых художников, сумевших под чутким руководством A.B. Прахова создать уникальное явление русской культуры. Кроме того, личное общение Дедлова с художниками, переписка с ними, непосредственное наблюдение за этапами работы с начала росписи и до момента освещения собора во многом способствовали более глубокому пониманию живописи и культурного значения этой деятельности.

Писатель на примере своего личного общения с художниками воссоздает их жизненную и творческую биографию, выявляет эстетические предпосылки формирования индивидуального стиля и национальных особенностей их творчества. Работа состоит из пяти неравнозначных по объему частей, которые четко выстроены в композиционном плане и обусловлены логикой эстетической концепции Дедлова.

Дедлов в «Киевском Владимирском соборе» остался верен своему стилю, основанному на органическом синтезе публицистической подачи материала в художественном орнаменте, стремив-

шемся изложить интерпретацию картин максимально образно, используя синонимичные ряды, усиливая их эффект интонацией, сложной организацией синтаксических конструкций. Размышления о русском национальном характере сопряжены у Дедлова с базовыми понятиями русской культуры - добра, веры, надежды, любви, терпения, сострадания.

Кроме этой книги B.JI. Дедлову принадлежит ряд статей по художественной критике, среди которых особое внимание заслуживают «Эпические картины Васнецова» (1901) и «С выставки. Письма из Нижнего Новгорода» (1896). В этих работах Дедловым на примере творчества Васнецова и Врубеля транслируется идея национального, самоценности русского искусства и русской культуры. Позиция, озвученная в этих статьях, была противоположна во многом общественному мнению и академическим оценкам.

Во втором параграфе «B.JI. Дедлов и русские художники: к проблеме взаимодействия и взаимовлияния» изучены творческие и личные взаимосвязи писателя с художниками - В.М. Васнецовым, A.M. Васнецовым, которые во многом уточняют национальный историко-культурный контекст рубежа XIX-XX вв., воссоздают творческие биографии как Дедлова, так и живописцев. Особое значение для осмысления фигуры писателя и его художественного наследия имеют его личные и творческие взаимосвязи с художниками. Эти взаимосвязи проявлялись на нескольких уровнях: 1) межличностном, в виде переписки; 2) путем взаимодействия в литературно-художественных экспедициях; 3) индивидуально-творческом, обогатившем формы проявления творческого своеобразия B.JI. Дедлова и A.M. Васнецова как художника и писателя.

Как для литературы, так и для истории живописи знаменательны письма В.М. Васнецова B.JI. Дедлову, свидетельствующие о многолетней дружбе двух разноплановых художников, которые уточняют биографические и творческие аспекты взаимодействия.

Основной причиной взаимных симпатий Дедлова и Васнецова была общность взглядов на русскую культуру, на ее национальные первоосновы. Это была совместная работа по развитию общественного интереса к русскому национальному искусству, по воспитанию гордости за отечество. В.М. Васнецов выражал свою пози-

цию в живописи, архитектуре, a B.J1. Дедлов через слово - в литературе и публицистике. В информационном отношении письма В.М. Васнецова к В.Л. Дедлову воссоздают культурный контекст эпохи, обнажают рефлексию художников на значимые события культурного и исторического характера.

Уровень «взаимодействия» для понимания творческого наследия В.Л. Дедлова весьма важен. Практически все художественно-публицистические циклы Дедлова, а именно «Приключения в Италии и Египте. Заметки о Турции», «Франко-русские впечатления. Письма с Парижской выставки», «Зигзаги по Южному Уралу», впоследствии вошедшие в циклы «Переселенцы и новые места» и «Панорама Сибири», были результатом реальных или искусственно воссозданных литературно-художественных экспедиций - оригинальной формы взаимодействия писателя и художников, стимулировали и активизировали поиски Дедлова в познании национальных культур.

Особое значение имеют взаимоотношения В.Л. Дедлова и A.M. Васнецова. Во-первых, Дедлов был инициатором совместной поездки на Урал, которая стала переломной для творчества

A.M. Васнецова. Во-вторых, писатель был своеобразным катализатором для творческих импульсов Васнецова. Так, в письме к

B.А. Тихонову В.Л. Дедлов от 20 мая 1892 г. писал, что «поводом к выпивке послужил приезд Васнецова. <...> С Васнецовым я поступаю энергично: напаиваю и заставляю писать. На днях ездили в «сырты», оттуда привезли два прямо хороших этюда. С одного из них уже начата картина»1. Подобные моменты описаны Дедловым в очерках неоднократно. В-третьих, творческое общение с писателем способствовало развитию литературного творчества В.М. Васнецова и освоению новых жанров. Так, в писательской практике художника на тот момент превалировала беллетристика. После поездки на Урал Васнецов обратился к жанру путевых очерков: в 1892 г. в журнале «Царь-колокол» были опубликованы его путевые очерки «Из поездки на Урал» с 11 рисунками.

1 РГАЛИ. Ф. 493 (В.А. Тихонов). On. 1. Ед. хр. 27.

Общение с художниками оказало значительное влияние на поэтику путевых очерков В.Л. Дедлова, особенно на цикл «Вокруг России», предстающий как калейдоскоп картинок, пейзажей, портретов, «нарисованных с натуры», который разворачивается вокруг России, характеризуя ее окраины и познавая ее саму. Уже в подзаголовке писатель указал, что это «портреты и пейзажи». На композиционном уровне образовалось несколько монументальных полотен, каждое из которых складывается из запечатленных этюдов, портретов и пейзажей. Смена этих картинок воссоздает ощущение движения, пути, стремления к цели - познанию России и ее окраин. Дедловский пейзаж усложнился экспрессией, тематическим и сложным идейным наполнением.

В заключении излагаются основные выводы диссертационного исследования.

Творческое наследие В.Л. Дедлова является неотъемлемой частью истории русской литературы и культуры. Дифференцированный подход к проблеме творчества, находящегося за условными границами классики, с позиции индукции, позволил провести целостный объективный анализ истории изучения творчества В.Л. Дедлова современниками и историками литературы. Определение авторской позиции, взаимосвязей, способствовали преодолению устойчивых стереотипов о творчестве писателя и пониманию общей концепции творчества, его места в историко-литературном процессе путем выявления национального своеобразия, воссоздания национального историко-культурного контекста эпохи.

Анализ критических статей, архивных материалов, малоисследованных произведений писателя в совокупности позволил говорить о своеобразном стиле В.Л. Дедлова с присущими ему лаконичным, афористичным языком и практикой иронического повествования, психологической заостренностью характеров, оригинальной игрой нюансов и акцентов в семантике образов, а также использующим национально-поэтический инструментарий.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

в издании, рекомендованном ВАК РФ:

1. Курина Т.А. Повесть В.Л. Кигна-Дедлова в контексте авторской концепции творчества//Вестн. Тамб. ун-та. Сер.: Гуманитарные науки. Тамбов, 2009. Вып. 8 (76). С. 245-249.

В других изданиях:

2. Курина Т.А. Повесть В.Л. Кигна-Дедлова «Сашенька» в контексте теории психологизма Д.Н. Овсянико-Куликовского // Проблемы дискурсивного анализа: сб. науч. тр. молодых филологов. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. С. 204-210.

3. Курина Т.А. «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» В.Л. Дедлова: проблемы национальной идентичности русского искусства // XIV Державинские чтения. Институт русской филологии: мат-лы Общерос. науч. конф. Февр. 2009 г. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 31-35.

4. Курина Т.А. Творчество В.Л. Кигна-Дедлова и проблемы изучения русской беллетристики последней трети XIX века // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования: сб. тр. УП-й Междунар. науч.-практ. конф. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 111-113.

5. Курина Т.А. Мировоззренческие принципы В.Л. Кигна-Дедлова и Н.К. Михайловского: в поисках идеалов эпохи // Литература в диалоге культур - 7: мат-лы Междунар. науч. конф. Ростов н/Д.: Изд-во ЮФУ, 2009. С. 96-98.

6. Курина Т.А. Творческая личность В.Л. Кигна-Дедлова в эпистолярном наследии В.М. Васнецова // Литературоведение на современном этапе: Теория. История литературы. Творческие индивидуальности: мат-лы Междунар. Конгресса литературоведов. К 125-летию Е.И. Замятина. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 168-173.

7. Курина Т.А. Функции толстовских реминисценций в повести B.JI. Кигна-Дедлова «Сашенька» // Традиции русской словесности и современность (к 210-летию со дня рождения A.C. Пушкина и 200-летию со дня рождения Н.В. Гоголя): сб. мат-лов Общерос. интернет-конф. молодых ученых. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. С. 57-61.

8. Курина Т.А. Тематика и проблематика повести В.Л. Кигна-Дедлова «Сашенька» // XV Державинские чтения. Институт филологии: мат-лы Общерос. науч. конф. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. С. 21-25.

9. Курина Т.А. Проблема героя в повести В.Л. Кигна-Дедлова «Сашенька» // Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков: мат-лы II Междунар. науч.-пракг. конф. СПб.: Изд-во ГПА, 2010. С. 740-748.

10. Курина Т.А. О русском национальном характере в публицистике В.Л. Дедлова // Славянский мир: духовные традиции и словесность: сб. мат-лов Междунар. науч.-практ. конф. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. С. 311-315.

Подписано в печать 18.11.2010 г. Формат 60x84/16. Объем 1,4 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 1659. Бесплатно. 392008, Тамбов, ул. Советская, 190г. Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Курина, Татьяна Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1.

ОБЩЕСТВЕННАЯ ПОВЕСТЬ В.Л. ДЕДЛОВА «САШЕНЬКА» В НАЦИОНАЛЬНОМ ЛИТЕРАТУРНОМ КОНТЕКСТЕ.

1.1. Споры вокруг повести: к проблеме оценки художнической индивидуальности писателя.

1.2. Проблема «атрофии национальной психики»: образ русской интеллигенции.

ГЛАВА 2.

ТВОРЧЕСТВО В.Л. ДЕДЛОВА

В ПОИСКАХ ИДЕАЛОВ ЭПОХИ.

2.1. Образ русского варвара в прозе писателя.

2.2. Путевые заметки: опыт познания национального характера и особенностей русской культуры.

ГЛАВА 3.

ТВОРЧЕСТВО В.Л. ДЕДЛОВА В КОНТЕКСТЕ РУССКОГО ИСКУССТВА РУБЕЖА XIX-XX ВВ.

3.1. В.Л. Дедлов как художественный критик: «на пороге национального самопознания русского искусства».

3.2. В.Л. Дедлов и русские художники: к проблеме взаимодействия и взаимовлияния.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Курина, Татьяна Александровна

Владимир Людвигович Кигн (псевд. Дедлов) (1856-1908) - талантливый и самобытный писатель, публицист и критик, творческое наследие которого практически неизвестно современному читателю. Его творческая судьба — неотъемлемая часть истории русской литературы и культуры конца XIX - начала XX в.

В статье «Памяти В.Л. Кигна (В. Дедлова)» ее автор, П. Россиев, очертил грани творчества В.Л. Дедлова в триединстве: «Литература, произведения искусства и скитания по белу свету были три его страсти» [1]. Они и стали своеобразными столпами, определившими творческую индивидуальность писателя, его ярко выраженную национальную специфику. В прозе В.Л. Дедлова основное внимание всегда уделялось познанию русского характера и русской жизни. «Скитания по белу свету» помогали писателю узнать и понять их, часто в сравнении с другими национальностями, а постоянное обращение к произведениям искусства позволило ему оценить мощный творческий потенциал русской нации, ее великое культурное наследие и яркие художественные достижения рубежа XIX - XX вв.

Рассмотрение творческого наследия В.Л. Дедлова в национальном историко-культурном контексте дает возможность целостного рассмотрения и осмысления творчества, позволяет выявить особенности индивидуального стиля писателя, идейно-тематического содержания. Соотнесение проблематики прозы Дедлова с контекстом эпохи позволяет определить масштаб личности писателя, его вклад в осмысление русской национальной действительности и культуры, русского национального характера.

Актуальность исследования обусловлена соответствием проблематики диссертации приоритетному направлению современного литературоведения, связанному с изучением национальной специфики современного искусства; необходимостью всестороннего исследования художественного наследия В.Л. Дедлова, прозаическое и публицистическое творчество которого современным литературоведам и читателям почти неизвестно; высокой степенью востребованности научной проблемы, касающейся творческого взаимодействия художнических индивидуальностей в русской культуре конца XIX - начала XX в.

Имя писателя В.Л. Дедлова было хорошо известно современникам -и читателям, и критикам, его произведения печатались в самых влиятельных и известных журналах и газетах того времени («Русское богатство», «Вестник Европы», «Нива», «Неделя», «Книжки «Недели», «Новое время»). И.С. Тургенев благословил его первые художественные опыты. В.Л. Дедлов оставил после себя богатое разножанровое наследие: сборники рассказов «Мы. Этюды» (1889), «Лирические рассказы» (1902), «Просто рассказы» (1904), повесть «Сашенька», (1892), трилогия «Варвар. Эллин. Еврей» (1895), комедия «Петербургский кузен» (1891), автобиографическая повесть «Школьные воспоминания» (1902), критический очерк «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» (1901), многочисленные путевые очерки о путешествиях по России, Европе, Сирии, Египту, Турции.

Писатель переписывался с А.П. Чеховым, высоко ценил его творческий гений и как литературный критик старался открыть современникам все грани его искрометного таланта. Именно благодаря поддержке и связям Дедлова рассказы Чехова еще при его жизни были переведены на немецкий язык. В качестве литературного критика В.Л. Дедлов публиковал критические разборы произведений Л.Н. Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, В.М. Гаршина, Д.Н. Мамина-Сибиряка, Г.И. Успенского и других известных русских писателей. Кроме того, В.Л. Дедлов проявил себя и как блестящий искусствовед. Он стал биографом своего друга - художника В.М. Васнецова и автором единственной в своем роде книги «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» (1901).

В 1902 г. В.Л. Дедлов был в списке кандидатов в почетные академики Российской Академии наук среди таких претендентов, как Ц. Кюи,

П. Гнедич, M. Горький, Н.М. Минский, К.Д. Бальмонт, A.B. Сухово-Кобылин, Д.Н. Овсянико-Куликовский и др.

Вся жизнь B.JI. Кигна как государственного и общественного деятеля была связана с Министерством внутренних дел России, где он прошел все ступени карьерной лестницы: от скромной должности коллежского секретаря земского отделения до действительного статского советника. Большой личный вклад B.JI. Кигн внес в становление и развитие Переселенческого управления МВД России. Именно там он сформировался как известный ученый-социолог, специалист в области экономической статистики. За четверть века госслужбы он побывал в многочисленных командировках. Самыми крупными из них были оренбургская и многомесячные в Благовещенске, Тобольске, Омске, Кустанае. Именно они стали основой для глубокого, профессионального анализа B.JI. Кигном миграционных / процессов в пореформенной России в «переселенческих» циклах «Переселенцы и новые места» (1894), «Панорама Сибири» (1900).

Нельзя также не упомянуть о работе В.Л. Дедлова в качестве собственного корреспондента газеты «Новое время» во время русско-японской войны, за участие в которой он был награжден медалью Красного Креста.

Однако так и оставшееся не изданным собрание сочинений писателя, его трагическая смерть, глобальные государственные трансформации в России в XX в., а также целый ряд субъективных причин способствовали забвению творчества B.JI. Дедлова и закреплению за ним стереотипов художника «третьего ряда», писателя теории «малых дел». Поэтому обращения исследователей к наследию художника в отечественном литературоведении были единичными.

В советский период творческая фигура Дедлова впервые получает освещение в книге C.B. Букчина «Дорогой Антон Павлович.» (1973), где в очерковой форме представлены биографические факты, основные вехи творчества писателя, отмечены его взаимосвязи с А.П. Чеховым, В.М. Васнецовым, В.А. Тихоновым и другими современниками. Позднее в двухтомном издании «Писатели чеховской поры» (М., 1982) публикуются два произведения Дедлова - «Лес» и «25 ООО». И только в 1989 г. в биографическом словаре «Русские писатели. 1800-1917» была представлена основательная статья A.B. Чанцева о жизни и творчестве B.JI. Дедлова. В Тамбове, на родине писателя, в 1990 г. вышла обзорная работа А.И. Иванова о творчестве художника.

В 2003 г. была защищена докторская диссертация О.М. Скибиной «Творчество B.JI. Кигна-Дедлова: проблематика и поэтика», в которой ее автор отстаивает за собой право научного открытия имени B.JT. Кигна-Дедлова. Основной целью этой работы было «создать его творческую биографию и определить место в литературном потоке писателей-«спутников» Чехова» [2], рассматривая поэтику творчества Дедлова в контексте массовой литературы конца XIX в.

Оренбургский исследователь акцентирует, что новизна ее работы в том, что творчество B.JI. Кигна-Дедлова «впервые становится объектом диссертационного исследования» [3]. Однако в диссертации Б.В. Кондакова «Русский литературный процесс 1880-х годов» (1997) в ряде задач исследования прописана необходимость «уточнить место, которое занимают в русском литературном процессе 1880-х годов писатели «второго плана» - П. Боборыкин, И. Ясинский, К. Баранцевич, В. Дедлов (выделено мной. — Т.К.), Д. Мордовцев, Е. Салиас и другие)» [4]. Примечательно, что в работе О.М. Скибиной не только не учтен опыт В.Б. Кондакова по изучению творчества Дедлова, но и нет никаких упоминаний об этом исследовании, в котором убедительно доказан весомый вклад B.JI. Дедлова в формирование и развитие особого типа малого повествовательного жанра - переселенческих рассказов. Однако необходимо отметить, что исследователи, независимо друг от друга, пришли к единому выводу, что творческий метод Дедлова наиболее яркое воплощение получил в художественной публицистике, а беллетристическое наследие менее интересно в силу принадлежности к массовой литературе рубежа XIX - XX в.

Диссертационная работа О.М. Скибиной обозначила проблему разграничения литературных дефиниций «беллетристика» и «массовая литература». Вопрос о месте беллетристики в литературной иерархии, её художественной значимости в историко-литературном процессе является дискуссионным. Проблемность термина заключается не только в трудности определения границ понятия, но и в совокупности методов и подходов изучения поэтики, классификации и функционирования данного богатого литературного наследия.

Согласно В.Е. Хализеву, «беллетристика — это литература «второго ряда», необразцовая, неклассическая, но в то же время имеющая неоспоримые достоинства и принципиально отличающаяся от литературного низа («чтива»), т.е. срединное пространство литературы» [5]. Однако в академическом издании «Литературная энциклопедия терминов и понятий» (2001) представлен несколько иной подход, на основании которого беллетристика теряет свое срединное значение, в целом свое право на дифференциацию и приравнивается к массовой литературе: «Нередко под массовой литературой понимают весь массив художественных произведений определенного культурно-исторического периода (или какого-нибудь литературного направления), которые рассматриваются как фон вершинных достижений писателей первого ряда» [6]. Энциклопедическая статья отражает наметившиеся тенденции современного литературоведения в исследовании русской беллетристики конца XIX - начала XX в.

Необходимо отметить, что понятие «беллетристика» в культурной действительности этого периода употреблялось не в оценочном значении, а обозначала новинки прозаической литературы, опубликованные на страницах журналов и приложений, и являлась отражением литературного процесса этой эпохи. Однако с позиций истории литературы творчество многих писателей было приравнено к массовой литературе. Анализ научных работ позволяет выделить несколько направлений в теоретическом осмыслении беллетристики этого периода.

Беллетристика как литературный фон, поток рассматривается в работах И.А. Гурвича, в которых программным положением стала идея о «второстепенной» литературе как системе с особыми законами развития, имеющую единую типологию жанра, модель повествования и способы изображении человека: Поэтому, по Гурвичу, «к беллетристике XIX века мера творческой индивидуальности едва ли приложима, беллетристу «лица необщее выражение» мало свойственно. В поэтике второстепенных авторов превалирует групповое, а то и родовое (общебеллетристическое) начало [7]. Заявленный подход ставит* под сомнение научную значимость таких ключевых понятий, как авторская индивидуальность и художественный стиль, но логично определяет взаимосвязь и взаимообусловленность с концепцией изучения литературы с позиций классика и его литературного окружения, литературных спутников. Этот аспект отражен в работах А.И. Иванова, В.Б. Катаева, О.М. Скибиной, А.П. Чудакова, С.И. Чупринина, которые называют «литературными спутниками не просто писателей второго ряда (порой ими оказываются действительно второстепенные авторы, забытые еще при жизни), но, прежде всего, писателей, чьё творчество так или иначе составляет литературную эпоху, на фоне которой формировались темы, проблемы, ситуации, типы героев и т.п.» [8].

Критерием оценки» второстепенных писателей конца XIX - начала XX в. стала фигура Чехова, оказавшая несомненное влияние на развитие литературы. Значимой тенденцией в литературоведении стало рассмотрение функционирования массовой литературы в литературном процессе [9]. Примыкает к этой магистрали постановка беллетристики в контекст высокой и массовой литературы [10]. Кроме того, полемика о русской беллетристике последней трети XIX века разворачивалась на фоне дискуссии о русском натурализме (Л.А. Иезуитова, В.Б. Катаев, В.И. Кулешов, О.М. Скибина, Е.Б. Тагер, С.И. Чупринин). Сквозным, а иногда и исходным для большинства перечисленных работ по беллетристическому наследию, было положение, в котором натурализм рассматривался как метод массовой литературы: «Беда натурализма в том, что к нему скатывались те писатели, которые не имели достаточного таланта для того, чтобы стать реалистами. Вот почему русский натурализм действительно явился основным художественным методом массовой литературы» [11].

Неоспорим тот факт, что беллетристика и массовая литература — это самостоятельные явления литературного процесса. Однако есть понятие имен забытых или мало изученных. Традиционно они рассматриваются в контексте массовой литературы, которая заведомо отказывает писателю в праве на самостоятельный творческий поиск. В этой связи представляется, что к проблеме соотношения беллетристики и массовой литературы необходимо применить дифференцированный подход с учетом всех особенностей художнической индивидуальности на основе выявления национального своеобразия творческого наследия писателя и воссоздания национального историко-культурного контекста эпохи.

Материалом исследования являются произведения B.JI. Дедлова: художественные — повесть «Сашенька» (1892), трилогия «Варвар. Эллин. Еврей» (1895), сборники рассказов «Мы» (1888), «Лирические рассказы» (1902), «Просто рассказы» (1904); художественно-публицистические -«Приключения и впечатления в Италии и Египте. Заметки о Турции» (1887), «Франко-русские впечатления. Письма с Парижской выставки» (1890), «Переселенцы и новые места» (1894), «Вокруг России: портреты и пейзажи» (1895), «Панорама Сибири» (1900); критические работы по искусству - «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» (1901), «С выставки. Письма из Нижнего Новгорода» (1896), «Эпические картины Васнецова» (1901); критические статьи, эпистолярное наследие.

Объект исследования - национальная выразительность прозы В.Л. Дедлова.

Предметом исследования в диссертации стал национальный историко-культурный контекст прозы писателя.

Цель работы - рассмотреть творческое наследие В.Л. Дедлова в национальном историко-культурном контексте эпохи. Целью обусловлен и выбор задач исследования:

- обосновать подход к проблеме изучения творчества «забытого» писателя;

- проанализировать историю создания и критического осмысления повести «Сашенька» В.Л. Дедлова в контексте традиций русской литературы;

- выявить способы воплощения русского национального характера в повестях В.Л. Дедлова «Сашенька», «Варвар»;

- определить особенности жанра, сюжета, типа героя, композиции, конфликта, языка художественных произведений В.Л. Дедлова;

- рассмотреть концепцию осмысления русской культуры, русского национального характера в художественной публицистике В.Л. Дедлова;

- обозначить формы творческого взаимодействия и взаимовлияния В.Л. Дедлова и русских художников - В.М. и A.M. Васнецовых, М.В. Нестерова, М.А. Врубеля.

Теоретико-методологическая база диссертации создавалась на основе исследований М.Л. Гаспарова (проблема литературной репутации), Д.С. Лихачева (национальная выразительность русской литературы, учения об историческом контексте и конкретном литературоведении), Ю.М. Лотмана (сюжетное пространство русской прозы XIX столетия), Д.Н. Ов-сянико-Куликовского (учение о национальных типах), Н.М. Лебедевой (русская мотивационная модель поведения), Л.В. Поляковой (теоретические аспекты русской литературы XX в.), И.Н. Сухих (критика и наука о литературе), В.Е. Хализева (проблема соотношения беллетристики и массовой литературы), Н.Ю. Желтовой (поэтика русского национального характера), научных достижений исследователей жизни и творчества В.Л.

Дедлова (G.B. Букчина, А.И. Иванова, Б.В. Кондакова, О.М. Скибиной), а также с учетом критических работ современников писателя - A.B. Амфитеатрова, В.П. Буренина, A.C. Венгерова, В.А. Гольдева, Д.А. Коробчев-ского, Н.В. Шелгунова, H.A. Энгельгардта.

Учтен опыт работы кафедры истории русской литературы Тамбовского государственного университета имени F.P. Державина над проблемой национальной выразительности русской литературы XX в., краеведческой тематикой. .

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Целостное осмысление творчества B.JT. Дедлова в национальном историко-культурном контексте позволяет применить дифференцированный подход к проблеме творчества «забытого» писателя, выявить особенности, индивидуального стиля художника, идейно-тематического содержания его произведений, определить масштаб личности в историческом срезе, творческие и биографические взаимосвязи писателя с современниками.

2. В художественном наследии В.JI. Дедлова отчетливо прослеживаются такие национально ориентированные магистральные темы и проблемы, как особенности русского характера, поиски идеала в отечественной литературе и искусстве. В повести «Сашенька» на уровне сюжета, системы образов, культурных констант раскрываются особенности русского менталитета. Образ Сашеньки является яркой иллюстрацией «атрофии национальной психики» русской интеллигенции. Национально выраженная поэтика повести, ее обширные эстетический, нравственно-философский контексты, особый тип «негероя» выводят произведение за рамки массовой литературы рубежа XIX- XX вв.

3. Образ варвара как воплощение национальной специфики русского характера является знаковым для творчества5 писателя. В нем отразились поиски Дедловым национального идеала, героя времени как актуальной проблемы конца XIX - начала XX в. Впервые в художественной практике B.JI. Дедлова этот образ был реализован в повести «Сашенька» как символ победы национального характера над денационализованным типом интеллигента. В повести «Варвар» писатель показал всю сложность и глубину противоречий национального характера, воплощенного в образе Умовско-го.

5. С именем B.JI. Дедлова тесно связано становление и развитие художественной критики. Писатель выступал с обзорами творчества таких живописцев, как В.М. Васнецов, М.А. Врубель, М.В. Нестеров, П.А. Све-домский и др., и проявил себя как ценитель и «популяризатор» новаторского искусства. В очерке «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» Дедлов синтезировал художественную критику, творческие биографии художников и собственную концепцию понимания живописи и искусства через призму национального. Оставаясь верным принципу передачи впечатления, Дедлов, анализируя живописные полотна, обогатил публицистический жанр высокохудожественной поэтикой. Дедловский подход к искусству был сфокусирован на собственно русских национальных приоритетах, направлен на самопознание культурных пластов и развитие национальной идентичности русского искусства.

6. Художническую индивидуальность B.JI. Дедлова ярко характеризуют его личные и творческие взаимосвязи с художниками. Это взаимо-обогащающее сотрудничество находило отражение в личной переписке, в совместных литературно-художественных экспедициях по России, Европе и Азии, в поэтике произведений Дедлова и художников, в особенности A.M. Васнецова.

Новизна исследования состоит в том, что впервые в литературоведческой науке изучено творческое наследие В.Л. Дедлова в национальном историко-культурном контексте эпохи, доказана национально-ориентированная сущность творчества писателя, обнаружены художественно-философские параллели творчества В.Л. Дедлова и братьев Васнецовых, собраны, изучены и введены в научный обиход новые историко-литературные, критические, публицистические, архивные материалы, относящиеся к эпохе рубежа XIX — XX вв.

Практическое значение работы заключается в возможности использования результатов работы в учебном процессе вуза и школы, в изучении русской литературы, культуры конца XIX — начала XX в.

Апробация основных результатов исследования осуществлялась в ряде докладов на научных конференциях разных уровней: на межгосударственной белорусско-русской научно-практической конференции «Наш земляк - В.Л. Кигн» (Рогачев, Беларусь, 2008), XIV, XV Державинских чтениях (Тамбов, 2009, 2010), Международном конгрессе литературоведов. К 125-летию Е.И. Замятина (Тамбов, 2009), Международной научной конференции «Литература в диалоге культур - 7» (Ростов-на-Дону, 2009), II Международной научно-практической конференции «Актуальные вопросы филологии» (СПб., 2010), VII Международной научно-практической конференции «Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования» (Тамбов, 2009), а также на заседаниях научного семинара студентов и аспирантов «Русская литература XX века: взгляд из сегодня» при Международном научном центре изучения творческого наследия Е.И. Замятина в Тамбове, на заседаниях кафедры истории русской литературы.

Работа диссертанта выполнена при финансировании РГНФ, целевой конкурс поддержки молодых ученых «Стажировка в архивах и библиотеках России» 10-04-00597 м/Мл.

При содействии советника издательства «Молодая гвардия» В.А. Уварова тамбовскими филологами были установлены творческие контакты с Институтом социальной памяти Министерства обороны РФ, его директором профессором Академии военных наук России А.Е. Ужановым, который в настоящее время осуществляет активную деятельность по «возвращению» наследия В.Л. Дедлова, изданию его сочинений. А.Е. Ужанов является инициатором совместного российско-белорусского проекта по увековечению памяти писателя - «Владимир Кигн-Дедлов: жизнь и творчество во имя и во благо Отечества». Наряду с Министерством обороны РФ, Министерством внутренних дел РФ, Министерством культуры республики Беларусь, Посольством республики Беларусь в Москве, Оренбургским государственным педагогическим университетом с конца 2007 г. в реализации этого международного проекта принимает участие Институт филологии Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина.

Структура диссертации включает Введение, три главы («Общественная повесть В.Л. Дедлова «Сашенька» в национальном литературном контексте»; «Творчество В.Л. Дедлова в поисках идеалов эпохи»; «Творчество В.Л. Дедлова в контексте русского искусства рубежа XIX -XX вв.») и Заключение. Приложен Список использованной литературы, состоящий из 187 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Творчество В.Л. Кигна-Дедлова в национальном историко-культурном контексте"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Творческое наследие В.Л. Дедлова является неотъемлемой частью^ истории русской'культуры. Реализованный подход к проблеме творчества, находящегося» за условными границами классики с позиции« индукции позволил провести целостный анализ истории изучения творчества В.Л. Дед-лова. современниками и историками литературы. Определение авторской позиции, творческих взаимосвязей способствовало преодолению устойчивых стереотипов о творчестве писателя и, следовательно, пониманию общей концепции наследия-Дедлова и его места в историко-литературном и историко-культурном процессе конца XIX - начала XX вв.

Общий вектор творчества Дедлова, вне зависимости от вида деятельности, был направлен на осмысление русской жизни, русской культуры, форм» проявления-национального своеобразия, менталитета.

Повесть «Сашенька» является знаковым произведением для всего-творческого наследия В.Л. Дедлова. Именно с этим произведением имя писателя вошло в историю русской!литературы конца XIX - начала XX вв. и на основании нее строилась литературная репутация Дедлова как писателя. Жанр произведения - повесть - отразил тенденции развития жанровой системы русской литературы конца- XIX в. с преобладанием малых и срединных форм повествования.

Для Дедлова важен был также тип произведения, поэтому в переписке и критических обзорах встречаются такие определения, как «общественная повесть или роман», «общественный роман», «общественная повесть». Тем самым подчеркивалась адресованность повести к обществу и ее нравственный потенциал, необходимый, по убеждению писателя, для духовного пробуждения русской интеллигенции путем'самопознания и самоопределения.

Главной отличительной особенностью повести «Сашенька» является ее идейное наполнение, сложное, многомерное, затрагивающее и отражающее саму эпоху, культуру, общественное сознание, быт и бытие русской интеллигенции конца XIX в. Этим аспектом обусловлены жанровый синкретизм «Сашеньки», особенности общей поэтики произведения.

Общественная повесть B.JI. Дедлова «Сашенька» с позиций сюжето-строения логично вписывается в жанровую поэтику романа. B.JI'. Дедлов, определив повесть «Сашенька» как общественную, в основу положил национальный русский сюжет о «преображении внутренней сущности» героя в аспекте формирования его национальной идентичности, представив оригинальное видение проблемы «среднего» человека.

Проблема среднего человека в 1890-ые гг. стояла как никогда остро. Дедлов расширил ее рамки до общенациональной болезни и трагедии русской интеллигенции, выявил ее первоосновы, условия ее прогрессирования и сам диагноз. Писатель не призывал читателей следовать примеру Сашеньки, он тем самым стремился обнажить и показать общественности настоящее, неподдельное начало человека, через падение и муки совести. Это русское национальное начало было скрыто под многовековым наслоением западноевропейской литературы и философии, отдалением от русской культуры и народа, отходом от православных религиозных традиций с утратой моральной ответственности за свои поступки. В таких обстоятельствах без целостной идеи и широком разбросе волнуемых проблем дворянство и интеллигенция были снедаемы изнутри противоречиями и бессмысленностью бытия. Несомненно, можно говорить об исторической значимости повести «Сашенька» в истории русской литературы.

Писателю удалось удивительно тонко обозначить непреодолимый разрыв между дворянством и народом, между наивным взглядом и неприглядной действительностью. Порывы, разочарования и недоумения - то триединство, которым было заражено дворянство: появлялась теория на Западе или даже в России, интеллигенция ее воспринимала, пыталась привить на русской земле, ничего не выходило, потом наступали разочарование и недоумение, следом рождалась новая теория, и опять повторялось то же самое. В итоге, эти порывы, разочарования и недоумения отравили, по Дедлову, всю русскую интеллигенцию, которая и замерла в бездействии и в пустословии.

История критического осмысления повести Дедлова «Сашенька» носила отпечаток литературной и идеологической полемики, краеугольным камнем которой стали проблема поколений и теория «малых дел». Однако, как показал анализ, причисление современниками Дедлова к писателям, в литературном творчестве проповедовавших теорию «малых дел», неверно. Критики так и не создали для Дедлова успешной литературной репутации, поэтому отрицательная оценка его творчества автоматически перекочевала и в первые книги по истории русской литературы конца XIX - начала XX в.

Можно выделить в повести Дедлова «Сашенька» в качестве метода познания действительности наблюдение и эксперимент. Метод наблюдения проявились в использовании характерных натуралистических красок в обрисовке среды, в создании системы образов. К тому же к методу наблюдения примыкает категория объективности. Для создания наиболее полной картины действительности в повести происходит сочленение мира художественного и мира реального, исторически действительного. Этим приемом Дедлов маркирует объективность изображения, что в читательской рецепции вызывает ощущение достоверности, реальности происходяшего, однако такое взаимопроникновение художественного с публицистическим приемом не нарушает художественного единства произведения.

Важнейшим способом объективизации является включение в канву повести имен реальных исторических лиц, писателей, поэтов, ученых, а также, в контексте высказываний героев, акцентируется различие их «действительной» жизни и условность мира художественной литературы. При этом Дедлов разграничивает объективность как способ достоверного и всецелого изображения путем художественного обобщения и объективность как элемент натуралистического письма, для которого свойственны фотографическая описательность, детализация.

Экспериментальность в повести выразилась в использовании иронии и сатирических акцентов в изображении родителей, петербургского,. губернского обществ, отдельных образов. При этом была воссоздана печальная' картина общественного- бездействия, мелочности жизни, ненормальных семейных и межличностных отношений.

Традиционно в повести В.Л. Дедлова «Сашенька» выделяют ведущей темой конфликт поколений. Однако этот конфликт присутствует лишь косвенно, только как важный индикатор времени, который писатель не мог не затронуть в общественной повести: Уникальность.точки зрения писателя-состоит в, том, что не было никакого идеологического противостояния ■между двумя поколениями. Люди 1860-х, захваченные идеями материализма, несвойственного природе русского человека, воспитали бездуховное поколение 80-х. По Дедлову, весь парадокс взаимоотношений между поколениями'заключается в том, что, не сумев воспитать достойных детей, шестидесятники пытаются изменить, их теперь. Поэтому, критикуя-новое поколение, необходимо учитывать то, что и шестидесятники^ несут ответственность за современную действительность.

Квинтэссенцией повести «Сашеньки» является проблема- человека, не способного на искренние чувства. За условным идеологическим противостоянием стоит семейная драма, глубокая, без надежды на разрешение, в национальном масштабе грозящая разрушить национальный уклад. Проблема героя, как центральная, вынесена уже в название повести. Сашенька Кирпичев — еще один герой в ряду «не героев» времени, вошедших в литературу 80 - 90-х гг. XIX в., но доведенный в своей срединности до антигероя. Дедлову удалось создать сложный образ, многослойный, но продуманный до тончайших деталей.

Сашенька - изломанный пассионарный тип личности, лишенный «Добротолюбия», но стремящийся обрести гармонию. Причины духовной несостоятельности кроются в истории семьи и воспитания Сашеньки. Образ дома является базовым для целостного понимания образа главного героя - Сашеньки Кирпичева, его поступков, образа мыслей, его пути. В повести дом утратил естественные признаки, «снаружи он походил на новенькую земскую больницу». При этом создавался контраст - семья-Кир-пичевых была-счастлива в пустом и холодном доме, лишенном прелести настоящего семейного очага, что, несомненно, свидетельствовало о разрушении патриархальных семейных устоев, об отходе от русских традиций и представлений о доме, об отсутствии нормальных эмоциональных связей в семье Кирпичевых.

Таким образом, с позиций «Добротолюбия» образ дома, как проекция семьи, сигнализирует об искажении отношений и об изменении личности. Неслучайно и сравнение дома с больницей, которое вызывает два семантических пласта. Во-первых, оно создает образ казенного места, изначально лишенного теплоты и душевной близости, и предназначенного для временного пребывания, что усугубляло опустошенность и бесчувственность членов семьи. Во-вторых, это сравнение указывало на болезнь, нездоровье обитателей дома. И действительно, Кирпичевы обладали особым свойством расстраиваться: ««расстроен» — было обыкновенным словом в семье Кирпичевых. Такой дезорганизующей силой было стремление к уничтожению человеческих качеств и их проявлений - любви, сочувствия, терпения, сопереживания.

В контексте научных разработок Лебедевой, семейное расстройство Кирпичевых расценивается как максимальное нивелирование специфически русских мотиваций - «Добротолюбия», как разрушение «основы основ русского мировоззрения и русского национального характера» и «Пассионарности».

Фамилия Кирпичев происходит от слова «кирпич», что вызывает ассоциативный ряд чего-то специально высушенного, черствого, твердого. Сашенька реализует заложенную в фамилии имманентную установку: кирпич при некачественном материале, неправильной технологии производства, эксплуатации утрачивает свойства твердости, прочности и рассыпается.

Тема вырождения дворянства, духовного» и физического, проходит лейтмотивом через повесть. Писатель рассматривает вырождение на примере семьи Кйрпичевых как биологическое явление с закономерным психологическим и нервным расстройством.

В понятие «природа» у Дедлова в повести вошли семантика свободы, пространства и простора, образ леса, образ Москвы. В повести в отношении родителей это взаимодействие построено на контрасте и несовместимости: Взаимодействие Сашеньки и природы более: сложное, построенное на нюансах понимания пространства как базовой русской: национальной константы. Старшим Кирпичевым было комфортно в замкнутом пространстве дома, их денационализованная психика была чужда русскому простоРУ

Пассионарные характеристики; как жажда простора, были свойственны главному герою и свидетельствовали о. том, что Сашенька еще не окончательно был изломан. Тем не менее, духовная несостоятельность Сашеньки была усилена всеобъемлющим бессознательным поиском любви и признания в обществе. Сашенькина умственная и волевая энергия превратилась в страсть, определяющую ход всех помыслов ; и действий, в страсть быть эффектным, успешным в обществе, привлекать внимание.

Особенностью сюжета является его цикличность развития: Сашенька проходит по возрастающей три этапа испытаний, что соответствует трем частям повести, конец же повести остался открытым.

Давая панораму общественности, писатель расширяет панораму героев; Они ему необходимы для< фона, поэтому они находятся в статике и в дальнейшем писатель к ним практически не возвращается. Сашенька -единственный характер; который находится в динамике. Ему уготовано пройти путь рождения души, поиска «внутреннего Бога человека». Сашенька - порождение этой среды, карикатура на пороки общества. Для создания этого образа Дедлов использует прием зеркальности, с помощью которого нормальные, общепринятые характеристики, поступки и стремления, соединенные в Сашеньке, усугубленные авторской иронией, приобретают выраженную отрицательную тональность. Чем успешнее, активнее Сашенька в стремлении жить полной жизнью, получать от нее максимальные блага, тем все больше происходит разрыв между формальной жизнью и внутренним миром героя, превращая его в антигероя.

В художественной практике В.Л. Дедлова в 1880-е годы основным героем был интеллигент, представитель дворянского сословия. Его понимание образа интеллигента было традиционным для того времени: его герои томились от бесцельности существовании, страдая от глубокой рефлексии, или неспособности к действию и несли идею пустоты и никчемности жизни. Однако, начиная с начала 1890-х гг., в образную систему писателя входит новый образ - образ «варвара», отражающего его поиски в осмыслении проблемы идеала эпохи.

Для Дедлова его идеалом эпохи стала национальная специфика, национальная выразительность в характере. Категория варварства рассматривается писателем не как отрицательная и уничижающая характеристика русского менталитета. В ней он видит проявление национальной специфики русского характера и русской молодой культуры, во многом еще дикой, но обладающими огромным творческим и созидательным потенциалом.

Зубцов — ярко выраженный пассионарный тип. Однако он не противопоставлен напрямую Сашеньке, как изломанному пассионарному типу: в их взаимоотношениях нет конфликта, традиционного для русской литературы, когда в произведении идет столкновений мнений, отстаивание правд. Здесь происходит соперничество типов, именно на почве национальных качеств: кто окажется сильнее в споре — интеллигент или варвар-купец.

Варвар-купец победил «дворянчика», а, следовательно, противоречивый русский национальный характер- одержал победу над интеллигентом с национально атрофированной психикой.

Образа Клавдии возможно понимать как проекцию образа России. Дедловское решение этого классического национального сюжета оригинально, национально ориентировано, во многом было созвучно эпохе, когда страна стояла на перепутье. Так и Клавдия, олицетворенная «Россия», став перед выбором, предпочла вначале внешнюю пустую красоту, и оказалась на грани- погибели. Сознательно допустив падение «России», русский национальный варвар все-таки спас ее. Победила национальность, сила и мощь русского характера. Вот поэтому, по Дедлову, в национальности заключается5 идеал, т.е. национальность рассматривается как ценность и ориентир эпохи, как спасительный круг.

Образ варвара стал основообразующем в повести «Варвар» из трило- -гии «Варвар. Эллин. Еврей» (1895). Здесь, как и в повести «Сашенька», прослеживается зависимость характера от социального происхождения и - воспитания. Но в отличие от ведущего произведения Дедлова, в «Варваре» национальная идентичность главных героев была ярко выражена. Обращает на себя внимание сюжетная близость повестей «Варвар» и «Сашенька». В ракурсе национальной идентичности в «Сашеньке» рассмотрен процесс душевного разложения русской интеллигенции через отрицательное влияние петербургского пространства. В «Варваре» повествование начинается уже после петербургского периода жизни главного героя. Разъедающая тоска, одиночество петербургской жизни, «больное, раскаленное спиртом воображение» будоражили ум и терзали его душу.

В стремлении найти поддержку Сашенька Кирпичев неудачно пытался найти утешение в чужих и чуждых идеях, а последующее возвращение домой, в котором его не ждали и не любили, предопределили трагедию Сашеньки. Так же, как и Сашенька, душевно обессиленный Умовский возвращается домой, но его встречает семья; родная и все прощающая. Отцовская любовь спасла его, вдохнула новые силы для жизни и работы, на благо родины.

Однако неожиданная встреча с женой пробудила в Умовском безумную страсть и его варварскую сущность: он растратил казенные деньги для голодающих, забыв о долге и обязанностях. Смерть отца стала кульминационным моментом для осмысления героем своего негодяйства.

Трагедия Умовского, но победа над самим собой, заключалась в его национальном характере, в его правдивости перед самим-собой неумении покаяться. Его самоубийство понимается не как боязнь наказания за растрату, а как последняя возможность выпросить отцовское прощение.

В основе системы взглядов В.Л. Дедлова на русский национальный характер лежат обширные знания в сфере русской и мировой культуры, глубокие наблюдения, сделанные в поездках по странам Европы, Средней Азии, Северной Африки, в которых писатель, побывал как турист. Особое место принадлежит, несомненно, России, изучение которой у него было сопряжено с государственной службой в Переселенческом ведомстве Министерства внутренних дел. Вектор наблюдений Дедлова был первоначально обращен в сторону познания «чужого» мира, а с начала 1890-х годов полностью сфокусировался на России.

В творческой практике В.Л. Дедлова очерк был самым распространенным жанром, поскольку его синтетизм давал огромные возможности для творческих поисков и свободы в изложении своей позиции. В основном его очерки представляли собой циклы, определяющим критерием для которых было идейно-тематическое наполнение, на основании чего и выстраивалась поэтика того или иного произведения.

Так для первого цикла Дедлова «Приключения и впечатления в Италии и Египте. Заметки о Турции» характерен динамизм хода повествования, поскольку малые площади Европы предопределили быструю смену картин и впечатлений, разность культур давала ощущение контраста погружений в неизвестные миры, что и было приключением для русского человека. При этом взор Дедлова-публициста обращен именно к России.

Для цикла «Переселенцы и новые места» свойственны чередование пейзажных зарисовок и типов русских переселенцев. Цикл «Панорама Сибири» поражает своей монументальностью, широтой картин, просторами и расстояниями, которые завораживают Дедлова-путешественника. Мотив пути и дороги стал определяющим для циклов «Панорама Сибири» и «Вокруг России». Основной характеристикой дедловского очерка является его художественность, обусловленная образностью языка, приемами типизации, композиционной организацией.

Именно в очерках Дедлов обратился к проблеме познания характера " русского народа, его культуры. В очерках Дедлов предельно раскрывает свою позицию, его «Я» максимально приближена к повествователю, по- ■ этому иногда его оценки бывают несколько субъективны. Однако нельзя отказать Дедлову в его проницательности, искреннем желании поделиться своими наблюдениями.

Основным индикатором принадлежности к толпе или героям является культурная организация индивида или народности, их способ переселения. Особое внимание автор уделяет национальным особенностям народностей России, которые в переселенческой конторе превращается в этнографическую выставку, где можно увидеть туляков, рязанцев, тамбовцев, пензенцев, чувашей и других представителей.

Характеристики-портреты Дедлова информативно насыщены, яркие запоминающиеся образы великороссов и других народностей как фотографии проходят по страницам цикла. Поэтому создается ассоциация цикла с каталогом, иллюстрирующим русское достояние — его народ, его уклад, его язык, его особенности. Благодаря этому каталогу и должно произойти знакомство интеллигенции с истинным лицом русского мужика.

В основе представлений писателя о русском национальном характере лежит принцип оппозиции и противоречия характеристик. При этом писателя в большей степени интересовали не противоположные качества, а те причины, которые создавали диссонанс характеристик.

Через понятие «правдивость» объясняется дедловская модель русского характера, когда «добро и зло резко разграничены и не смешиваются. Кроме того, B.JI. Дедлов выделяет как особый тип - тип подвижника. Если праведник пассивен и добр по своей природе, то подвижник - активен, и эта активность генерируется за счет подавления злого начала и усиления искренности и правдивости, порывами, но этого заряда достаточно, чтобы добиться результатов. Вот поэтому, в моменты, угрожающие национальной безопасности, аккумулируется подвижничество, которое способствует консолидации народных сил для противостояния внешней угрозе. Особенно ярко и массово эти качества проявляются в народе во время войн, когда Россия защищает свой суверенитет.

Особое место в творчестве B.JI. Дедлова занимает искусство и, особенно, живопись. Искусство для писателя является важнейшим показателем национальной идентичности.

Для B.JI. Дедлова в живописи национальным идеалом стал В.М. Васнецов, многогранный талант которого с новой силой раскрылся в религиозной живописи. Именно Васнецову, по мысли Дедлова, принадлежит заслуга создания национальной русской живописи. Программную работу «Киевский Владимирский собор и его художественные творцы» (1901) отличало от других работ то, что Дедлов дал освещение значения собора через призму истории культуры, а процесс росписи рассмотрел как единый творческий импульс разноплановых художников, сумевших под чутким руководством A.B. Прахова создать уникальное явление русской культуры. Кроме того, личное общение Дедлова с художниками, переписка с ними, непосредственное наблюдение за этапами работы с начала работ по роспич си и до момента освещения собора во многом способствовали более глубокому пониманию живописи и культурного значения этих работ.

Писатель на примере своего личного общения с художниками- воссоздаёт их жизненную и творческую биографию, выявляет эстетические предпосылки формирования индивидуального стиля и их национальных особенностей. Дедлов в «Киевском Владимирском соборе.» остался верен своему стилю, основанному на органическом синтезе публицистической'подачи материала в художественном'орнаменте, на стремлении интерпретацию картин изложить максимально образно, используя синонимичные ряды, усиливая их эффект интонацией, сложной- организацией синтаксических конструкций. Размышления о русском- национальном' сопряжены у Дедлова с базовыми понятиями русской' культуры,- добра, веры, надежды, любви, терпения, сострадания.

Дедлов также касается вопроса'о творческом методе в* живописи и современном^ искусстве' в историческом срезе. Дедловский* подход был сфокусирован на собственно русских национальных приоритетах, направлен на самопознание ментальных глубинных пластов, и- развитие национальной идентичности*русского искусства, что впоследствии и.подтвердила русская-литература и искусство XX в.

Дедловская категория-вдохновенного вбирает в себя не только процесс трансляции авторского потенции, но и включает в себя рефлексию-целостности восприятия произведения, когда реципиент осознает гармонию авторского замысла, мастерство техники и своеобразия предмета искусства.

Дедлов вводит категории «иллюзии» и «аллюзии». Он определяет реализм иллюзионным видом творчества, а натурализм есть только вырождение^ реализма и, следовательно, вид творчества с большим коэффициентом иллюзии. Поэтому ярко выраженный натурализм, забывший идейность, и идеализм, дошедший «до скучной фотографии», им оценивается отрицательно. В то же врет, согласно ходу его рассуждений, реализму необходима аллюзия, чтобы двигать «прогресс искусства» и «не уродовать дарование, чувствующее иное призвание».

В «Киевском Владимирском-соборе и его художественных творцах» Дедлов» синтезировал художественную критику, творческие и жизненные биографии художников и собственную концепцию понимания живописи и искусства через призму национального. Оставаясь верным принципу передачи впечатления, а не оценке «хорошо-плохо», Дедлов, анализируя живописные полотна, окрасил публицистический жанр высокохудожественной« поэтикой.

Кроме этой книги B.JI. Дедлову принадлежит ряд статей по художественной критике, среди которых особое внимание заслуживают «Эпические картины Васнецова» (1901) и-«С выставки. Письма из Нижнего Новгорода» (1896). В'этих работах Дедловым на-примере творчества Васнецова и Врубеля транслируется идея национального, самоценности русского искусства и русской-культуры.

Особое значение для осмысления, фигуры, В.Л. Дедлова и его художественного наследия имеют его личные и творческие взаимосвязи с ху- . дожниками. Эти взаимосвязи проявлялись на нескольких уровнях ^«межличностном, в виде* переписки; 2) путем, взаимодействия, в литературно-художественных- экспедициях; 3) индивидуально-творческом, обогатившим формы проявления творческого'своеобразия^ Дедлова, как писателя, так и художников, в особенности A.M. Васнецова.

Письма В.М. Васнецова к В.Л. Дедлову уточняют биографии двух разноплановых художников, воссоздают культурный контекст эпохи, обнажают рефлексию на значимые события культурного и исторического характера. Основной причиной взаимных симпатий Дедлова и Васнецова была общность взглядов на русскую культуру, на ее национальные первоосновы. Это была совместная работа по развитию общественного интереса к русскому национальному искусству, по воспитанию гордости за отечество. В.М. Васнецов выражал свою позицию в живописи, архитектуре, a B.JI. Дедлов через слово — в литературе и публицистике.

Уровень «взаимодействия» для понимания творческого наследия B.JI. Дедлова весьма важен. Практически все художественно-публицистические циклы Дедлова, а именно «Приключения в Италии и Египте. Заметки о Турции», «Франко-русские впечатления. Письма с Парижской выставки», «Зигзаги по, Южному Уралу», впоследствии вошедшие в циклы «Переселенцы и новые места» и «Панорама Сибири», были результатом литературно-художественных экспедиций — особой формы творческих поисков писателя и его* взаимодействия с выдающимися художниками.

В цикле путевых очерков В: Л. Дедлова «Приключения в Италии и Египте. Заметки о Турции» Дедлов предельно точно заявил свою позицию в понимании национального искусства, которого не может быть вне России. В этом цикле Дедлов.- в большей степени наблюдатель, дающий оригинальную интерпретацию живописи и художественной культуры как русской, так и европейской. Схожими приемами» писатель воспользовался и при создании^ «Франко-русских впечатлений. Писем с Парижской« выставки», в которых переданы впечатления и наблюдения знаменательных фактов мировой культуры — открытия Эйфелевой башни и Всемирной выставки. Однако в цикле усилился« диссонанс культур, отчетливей прозвучала идея национального в мировом пространстве и в искусстве.

Особого внимания заслуживают взаимосвязи В.Л. Дедлова- и A.M. Васнецова, их совместная литературно-художественная экспедиция на Урал. В цикле очерков «Вокруг России. Портреты и пейзажи» Дедлов, так же как, и Васнецов, писал «с натуры», но кроме пейзажей писателю были интересны местные жители, их судьба, культура и история. Поэтому повествование было украшено «портретами», пейзажами и монументальными полотнами.

Познавательны очерки Дедлова тем, что доподлинно воссоздают процесс и особенности работы художника, воспроизводят диалоги, передают характер творческого поиска тем и сюжетов пейзажей и этюдов Васнецова. Но не. только-A.M. Васнецов оказал творческое влияние на В Л. Дедлова как художника слова; этот процесс был обоюдным. Дедлов являлся инициатором совместной поездки на* Урал-, ставшей определяющей для творчества* А.М*. Васнецова, способствовавшей написанию монументальных пейзажных полотен. Писатель стал своеобразным катализатором- для* творческих импульсов Васнецова. Их совместная экспедиция способствовала-творческому росту художнических индивидуальностей, их эволюции, освоению' новых тем. Кроме того, после этой поездки A.M. Васнецов в своем литературном творчестве впервые обратился к жанру путевых очерков.

Выявленные многоуровневые взаимодействия и взаимовлияния ВШ: Дедлова и живописцев неоспоримо доказывают весомый вклад писателя в, развитие русской культуры, осмысление механизмов: межвидового проникновения^ искусств. Восстановленная' и проанализированная история взаимоотношений писателя и художников * уточняет их биографии, дополняя t национальный историко-культурный контекст новыми фактами, интерпретациями и явлениями (литературно-художественные экспедиции).

Рассмотрение1 творческого наследия В Л. Дедлова в национальном историко-культурном, контексте позволили открыть неизвестные грани таланта писателя, оценить масштаб его личности, проанализировать его культурные и творческие взаимосвязи.

Перспективу научных поисков составляет обращение к произведениям Дедлова с точки зрения наличия в их поэтике и философии национально выраженных констант - веры, души, тоски, дороги, простора^ красоты и ДР

Список научной литературыКурина, Татьяна Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Д. Драма графа Л.Н. Толстого // Неделя. 1887. № 8. Стб. 257263.

2. Д. О безвластии мщодых писателей // Неделя. 1887. № 1. Стб. 30-34.

3. Д. О языке в беллетристике // Неделя. 1887. № 7. Стб. 230-232.

4. Дедлов ВЛ. А.П. Чехов // А.П. Чехов. PRO ЕТ CONTRA. СПб.: РХГИ, 2002. С. 93-111.

5. Дедлов В.Л. Антон Павлович Чехов // Север. 1892. № 14. Стб. 791-793.

6. Дедлов В.Л. Антон Павлович Чехов // Русский вестник. 1904. № 9. С. 86-91.

7. Дедлов ВЛ. Беседы о литературе. А.П. Чехов // Книжки «Недели». 1891. №2. С. 139-167.

8. Дедлов В Л. Беседы о литературе. Средние писатели, великие писатели и разные попутные мысли и замечания // Книжки «Недели». 1891. №5. С. 139-167.

9. Дедлов ВЛ. Беседы о литературе. Наша усталость и откуда она пошла. Вдохновители-критики. Увядание «молодых талантов». Гаршин,

10. Чехов. Полуталанты. Боборыкин, Потапенко. Парнель, Гладстон и мы // Книжки «Недели». 1891. № 1. С. 169-185.

11. Дедлов В.Л. Беседы о литературе. Нечто о «парадоксах» г. Михайловского и простоте Глеба Успенского // Книжки «Недели». 1891. №3. С. 165-194.

12. Дедлов В.Л. Беседы о литературе. Талантлив ли г. Потапенко? Обширные цитаты из его произведений. Замолченный литературой мужской тип. Дамы и девицы г. Потапенко // Книжки «Недели». 1891. № 4. С. 175-206.

13. Дедлов В.Л. Варвар. Эллин. Еврей. СПб.: Тип. Е. Едокимова, 1895.378 с.

14. Дедлов В.Л. Вокруг России / Вступ. ст. и коммент. C.B. Букчи-на. М.: Граница, 2009. 494 с.

15. Дедлов В.Л. Из далека. Письма с пути // Книжки «Недели». 1887. № 1з.

16. Дедлов В.Л. Из далека. Письма с пути. СПб.: Тип. H.A. Лебедева, 1887 428 с.

17. Дедлов В.Л. Киевский Владимирский собор. Школьные воспоминания. М.: Граница, 2007. 240 с.

18. Дедлов В.Л. Лес. Двадцать пять тысяч // Писатели чеховской поры: избр. произведения писателей 80-90-х годов: в 2 т. / вступ. ст., сост. и коммент. C.B. Букчина. М.: Худ. лит., 1982. Т.2. С. 229-270.

19. Дедлов В.Л. Лирические рассказы. СПб.: Типография М. Мер-кушева, 1902. 202 с.

20. Дедлов В.Л. Мы. СПб.: Тип. H.A. Лебедева, 1888. 470 с.

21. Дедлов В.Л. Переселенцы и новые места. Панорама Сибири. М.: Граница, 2008. 456 с.

22. Дедлов В.Л. Приключения и впечатления в Италии и Египте. Заметки о Турции. СПб.: Тип. H.A. Лебедева. 1887. 482 с.

23. Дедлов В.Л. Просто рассказы. СПб.: Типография М. Меркуше-ва, 1904. 279 с.

24. Дедлов В.Л. Сашенька. М.: Граница, 2006. 360 с.

25. Дедлов В.Л. С выставки. Письмо из Нижнего Новгорода. // Неделя. 1896. № 35. Стб. 1144-1147.

26. Дедлов В.Л. Франко-русские впечатления. Письма с Парижской Выставки. СПб.: Тип. H.A. Лебедева, 1890. 211 с.

27. Дедлов В.Л. Эпические картины Васнецова // Новое время. 1901. №8947. С. 4-5.

28. Дедлов В.Л. Чистота и опрятность в домашнем быту народа. Аргангельск: Губернская типография. 1915. 7 с.

29. Кигн В.Л. Письма (13) А.И. Введенскому // РГАЛИ. Ф. 110 (А.И. Введенский). On. 1. Ед. хр. 13.

30. Кигн В.Л. Письма (26) В.А. Тихонову // РГАЛИ. Ф. 493 (В.А. Тихонов). On. 1. Ед. хр. 26.

31. Кигн В.Л. Письмо (1) Ф.Ф. Фидлеру // РГАЛИ. Ф. 518. (Ф.Ф. Фидлер). On. 1. Д. 106.1. П.

32. А.М. Васнецов. Отзвуки минувшего. М.: ОАО «Московские учебники и Картолитография», 2006. 320 с.

33. Амфитеатров А.Л. Наши дети // Семья. 1892. № 4. С. 2-3

34. А.П. Чехов. PRO ET CONTRA / сост., предисл., общ. ред. И.Н.Сухих; послесл., примеч. А.Д.Степанова. СПб.: РХГИ, 2002. 1072 с.

35. Абишева У.К Неореализм в русской литературе 1900-1910-х гг.: Монография. М.: Изд-во МГУ, 2005. 286 с.

36. Арсенъев К.К. Модная форма беллетристики // Вестник Европы. 1889. Кн. 4. С. 679-694.

37. Бердяев H.A. Духовный кризис интеллигенции. М.: Канон+. ОИ «Реабилитация», 1998. 398 с.

38. Бердяев H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. Судьба России. М.: ЗАО «Сварог и К», 1997. 542 с.

39. Береснева Ж.А. Жанр литературного путешествия в системе русской культуры // Вестн. Моск. гос. ун-та культуры и искусств, 2007. №5. С. 245-248.

40. Библиографический отдел журнала «Русская мысль». Беллетристика: «Сашенька» Дедлова (Рецензия) // Русская мысль. 1892. № 10. С. 433-435.

41. Библиографический отдел журнала «Русская мысль». Беллетристика: Дедлов В. Варвар. Эллин. Еврей. Современные характеристики (Рецензия) // Русская мысль. 1896. № 7. С. 295-296.

42. Борее Ю.Б. Художественная культура XX века (теоретическая история). М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. 495 с.

43. Букчин С.В. Дорогой Антон Павлович.: очерки о корреспондентах А.П. Чехова. Минск: Наука и техника, 1973. 144 с.

44. Буренин В.П. Критические очерки // Новое время. 1893. №6138. С.2.

45. Бялый Г.А. Основные направления русской прозы 70-80-х годов // История русской литературы. Т. IX. Ч. 1. M.-JL, 1956. С. 125-158.

46. Вартанова И.В. Судьбы «реальной критики» в 80-90-ые гг. XIXв. //Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9: Филология. 1993. Т. 52. № 3. С. 54-58.

47. Васнецов A.M. Из поездки на Урал. Путевые очерки // Царь-колокол. 1892. № 2. С.34-36.

48. Васнецов В.М. Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников / сост., вступ. ст. и примеч. Н.Я. Ярославцевой. М.: Искусство, 1987. 496 с.

49. Виктор Васнецов: Письма. Новые материалы / авт.-сост. Л.В. Короткина; СПб.: АРС, 2004. 319 с.

50. Володина НВ. Актуализация литературного произведения // Русская словесность. 2005. № 5. С. 76-80.

51. Врубель. Переписка. Воспоминания о; художнике / вступ. ст. Э'.П. Гомберг-Вержбинской, Ю.Н. Подкопаевой. Л.: Искусство, 1976. 384 с.

52. Гаспаров М.Л. Критика как самоцель // Новое литературное обозрение. 1994. № 6. с.6-11.

53. Гаспарян С.К. К вопросу об изучении индивидуального стиля автора // Филологические науки. 2004. № 4. С. 50-571

54. Гаршин В.М. Встреча. Сочинения, избранные письма, незавершенное / сост., подгот. текстов; вступ; ст. и s примеч. В.А. Стариковой; Mi;::. Издательский дом «Парад», 2007. 640 с.

55. Гачее ГД. Ментальность народов мира М.: Эксмо Алгоритм, 2008.544 с.

56. Гачее Г.Д: Национальные образы мира. Эллада. Германия. Франция. Опыт экзистенциальной культурологии. М: Логос, 2008. 424 с.60: Горький М. Литературные портреты. М.: Молодая гвардия,. 1983;

57. Горький М. Собр. соч: В 30-ти т. М.: Худож. лит., 1953. Т. 23. 464 с.

58. Гузевич Д.Ю. Кентавр, или к вопросу о бинарности- русской культуры//Звезда. 2001. № 5. С. 186-197.

59. Гурвич И.А. Русская беллетристика: эволюция, поэтика, функции // Вопросы литературы. 1990. № 5. С. 113-142.

60. Д.А.К. Современные русские писатели. В. Дедлов(В.Л. Кигн) // Север. 1892. № 32. Сто. 1617-1622.

61. Дмитренко С. Беллетристика породила классику: к проблеме интерпретации литературных произведений // Вопросы литературы. 2002. № 5. С. 75-102.

62. Долгенко Ä.H. Русский декадентский роман: Монография. Волгоград: Перемена, 2005. 254 с.

63. Есин.С.Н. Писатель в теории литературы и проблема самоидентификации // Филологические науки. 2005. № 6. С. 3-12.

64. Желтова НЮ. Проза первой половины XX века: поэтика русского национального характера: Монография. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. 307 с.

65. Иванов А.П. Творчество В.Л.Кигна-Дедлова// Проблемы изучения литературного наследия Тамбовского края: сб. науч. трудов. Тамбов: Моршанская городская типография, 19901 С. 96-104.

66. Катаев В.Б. Литература «Знания»: теориями практика дестабилизации//Вестник Моск. ун-та. Сер; 9: Филология. 2000. № 6. С. 30-53.

67. Катаева-Мякинен Образ Испании в массовой литературе конца XIX в. (книги А.Н.Бежецкого и Н.А.Лейкина) // Филологические науки. 1999. № 5. С. 98-106.

68. Кожинов В В. «Черносотенцы» и революция. М:: ОАО «Оригинал», 1998. 228 с.

69. Коджаспирова Г.М., Коджасшров А.Ю. Педагогический словарь. М.: Академия, 2003. 176 с.

70. Колобаева JI.A. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. М.: Изд-во МГУ, 1990. 333 с.

71. Колобаева Л.А. Русский Эрос: философия и поэтика любви в романе начала и конца XX в. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9: Филология. 2001. №6. С. 43-60.

72. Кондаков КВ. Литература как феномен русской культуры // Филологические науки. 1994. № 4. С. 17-28.

73. Контекст 1975. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1977. 344 с.

74. Коробчевский Д.А. Отцы и дети «нашего нервного века» // Книжки «Недели». 1893. №3. С. 199-216.

75. Кошелев В.А. Рецензия на монографию О.М. Скибиной «Творчество В.Л. Кигна-Дедлова: проблематика и поэтика», Оренбург, 2003 // Новое литературное обозрение. 2004. № 67. С. 407-409.

76. Кудряшов И.В. К вопросу о духовной самоидентификации в русской литературе II пол. XIX века // Личность. Культура. Общество. 2008. Т. 10. Вып. 3-4. С. 332-339.

77. Лебедева Н.М. Русский характер на пороге XXI века // Эмиграция и репатриация в России. М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2001. С. 196-207.

78. Литература в контексте культуры / под ред. СМ. Пйскуновой. М.: Изд-во МГУ, 1986. 272 с.

79. Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. М.: М.: НПК «Интелвак», 2001.1600 стб.

80. Литература. Язык. Культура / отв. ред. Г.В.Степанов. М.: Наука, 1986. 294 с.

81. Литературное наследство. Т. 87. Из истории русской литературы и общественной мысли 1860-1890 гг. М.: Наука, 1983. 727 с.

82. Литературное наследство. Т. 68. Чехов. М.: Изд-во АН СССР, 1960. 974 с.

83. Литературное наследство. Т. 100. Кн. 1. Чехов и мировая литература. М.: ИМЛИРАН, 1997. 440 с.

84. Литературное наследство. Т. 100. Кн. 2. Чехов и мировая литература. М.: ИМЛИ РАН, 2005. 816 с.

85. Литературно-эстетические концепции в России конца XIX -начала XX вв. / отв. ред. Б.А.Бялик. М.: Наука, 1975. 416 с.

86. Литературные произведения в движении эпох: сб. ст. / отв. ред. Н.В. Осьмаков. М.: Наука, 1979. 288 с.

87. Литературный процесс и русская журналистика конца XIX -начала XX в. 1890-1904. М., 1982.

88. Литературный энциклопедический словарь / под ред. В.М. Кожевниковой, П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. 750 с.

89. Лихачев Д.С. Воспоминания. Раздумья. Работы разных лет. СПб.: АРС, 2006. Т.1. 399 е.; Т.2. 399 е.; Т.З. 511с.

90. Лихачев Д.С. Заметки о русском. М.: Советская Россия, 1984.62 с.

91. Лихачев Д.С. Избранное: мысли о жизни, истории, культуре / сост., подгот. текста и вступ. ст. Д.Н. Бакунина. М.: Российский Фонд культуры, 2006. 335 с.

92. Лихачев Д.С. Литература реальность - литература. Л.: Советский писатель, 1984. 271 с.

93. Лихачев Д.С. Русская культура / сост. и подбор ил. Л.Р. Мариупольского. М.: Искусство, 2000. 439 с.

94. Лотман Ю.М. Избр. статьи: в 3 т. Таллин: Александра, 19921993. Т.1. 479 е.; Т.2. 480 е.; Т.З. 480 с.

95. Лотман Ю.М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958-1993). СПб.: Искусство-СПб, 2005. 845 с.

96. Макушинский А. Отвергнутый жених, или основной миф русской литературы XIX века: мужские и женские образы // Вопросы философии. 2003. № 7. С. 35-43.

97. Манкевич И. А. Литературно-художественное наследие как источник культурологической информации // Обсерватория культуры. 2007. №5. С. 17-23.

98. Маркович В.М. Вопрос о литературных направлениях и построение истории русской литературы XIX века // Известия РАН. Сер. литры и языка. 1993. Т. 52. № 3. С. 26-32.

99. Мелетинский Е.М. Трансформация архетипов в русской классической литературе: космос и хаос; герой и антигерой // Литературные архетипы и универсалии. М., 2001. С. 150-224.

100. Мгнцелъ Б. Что такое «популярная литература»?: Западные концепции «высокого» и «низкого» в советском и постсоветском пространстве // Новое литературное обозрение. 1999. № 40. С. 391-407.

101. Меньшиков М.О. Литературная хворь // Книжки «Недели». 1893. №6. С. 183-215.

102. Меньшиков М.О. Литературное бессилие и его причины // Книжки «Недели». 1892. № 1. С. 188-202.

103. Меньшиков М.О. Призвание журналистики // Книжки «Недели». 1892. № 4. С. 137-153.

104. Меньшиков М.О. Призвание журналистики // Книжки «Недели». 1892. №5. С. 121-138.

105. Меньшиков М.О. Призвание журналистики // Книжки «Недели». 1892. № 6е. С. 166-184.

106. Меньшиков М. О. Письма к ближним. Русский социализм // Новое время. 1906. № 10725. С.4.

107. Меньшиков М.О. Русское пробуждение / под ред. B.C. Чижевского. М.: Книжный мир, 2007. 416 с.

108. Местергази Е.Г. Специфика художественной образности в «документальной прозе» // Филологические науки. 2007. № 1. С. 3-11.

109. Минаева С. С. Россия Запад: русские писатели второй половины XIX века о своих зарубежных впечатлениях (А.И. Герцен, Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин) // Вестн. Моск. ун-та. Сер 9: Филология. 2007. №3. С. 91-96.

110. Михайловский Н.К. Герои и толпа. Избранные труды по социологии: в 2 т. / отв. ред. В.В. Козловский. СПб.: Алитейя, 1998. Т. 1. 362 е.; Т. 2. 406 с.

111. Михайловский Н.К. Об отцах и детях и о г-не Чехове // А.П. Чехов. PRO ET CONTRA. СПб.: РХГИ, 2002. С. 80-92.

112. Муратов А.Б. Проза 1880-х гг. // История русской литературы: в 4 т. Л.: Наука, 1983. 783 с.

113. Недзвецкий В.А. Литературные «отцы и дети» в России 60-х гг. XIX в. (основные течения в литературном процессе) // Известия РАН. Сер. лит-ры и языка. 2007. Т. 66. № 5. С. 16-28.

114. Нестеров М.В. Из писем / вступ. ст., сост., коммент. A.A. Русановой. Л.: Искусство, 1968. 451 с.

115. Новые книги: Дедлов. Мы. Этюды. СПб., 1889. Ц. 1 р. 25 к. (Рецензия) // Неделя. 1889. № 3. Стб. 106-107.

116. Новые книги. Беллетристика и история литературы: Дедлов. Сашенька, повесть: в 3 частях. СПб., 1892 (Рецензия) // Северный вестник. 1892. № 12. С. 33-36.

117. Овсянико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы : в 2 т. М.: Худож. лит., 1989. Т.1. 542 е.; Т.2. 525 с.

118. Ожегов С.И. Словарь русского языка / под ред. докт-ра филол. наук, проф. Н.Ю. Шведовой. М.: Русский язык. 1982. 816 с.

119. Орлов Э.Д. Отражение литературного быта 1880-1890-х гг. в письмах В.В. Билибина к А.П. Чехову // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9: Филология. 2008. № 2. С. 86-94.

120. Писатели чеховской поры: избр. произведения писателей 8090-х годов: в 2 т. / вступ. ст., сост. и коммент. C.B. Букчина: М.: Худож. лит., 1982. Т.1. 463 с; Т.2. 416 с.

121. Полонский ВВ. Мифопоэтика и жанровая динамика русской-прозы рубежа XIX XX вв. // Известия РАН. Сер. лит-ры и языка. 2008. Т. 67. №4. С. 11-31.

122. Полякова JI.B. Теоретические и методологические аспекты истории русской литературы XX XXI Веков. Монография. Тамбов: Пролетарский светоч, 2007. 307 с.130; Р.Б. Отцы и; дети нашего: времени // Неделя. 1890. № 5. Стб. 154-157.

123. Р.Д. Новое литературное поколение // Неделя. 18881 № 13. Стб; 416-422.

124. Р.Д. Новое литературное поколение // Неделя. 1888. № 15. Стб. 480-486. •

125. Р.Д. Современная русская литература // Неделя. 1889. № 1. Стб. 30-35.

126. Резепова II. В. Своеобразие национальной парадигмы в художественном образе и способы реализации в литературных произведениях // Регионология. 2007. № 1. С. 323-329.

127. Розанов В.В. Около народной души. Статьи 1906-1908 гг. / собр. соч. под общ. ред. А.Н. Николюкина. М.: Изд-во «Республика», 2003; 446 с.

128. Россиев П. Памяти B.JI. Кигна (Дедлова) // Русский архив. 1908. №7. С. 419-424.

129. Рудзиевская C.B. Дневник писателя в контексте культуры XX века // Филологические науки. 2002. № 2. С. 12-19.1381 Русская литература XX в. 1890-19107 под ред. С.А. Венгерова. M.: «XXI век Согласие», 2000. Кн. 1. 511 е.; Кн. 2. 471 с.

130. Русская литература рубежа веков (1890-е — начало 1920-х годов). М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 2001. Кн. 1 960 е.; Кн. 2. 765 с.

131. Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / под ред. B.C. Мейлаха. JI.: Наука, 1973. 566 е.

132. Скибина О.М. «Вы смотрите жизни прямо в глаза.» Письма B.JI. Кигна-Дедлова к А.П. Чехову // Гостиный двор, 2007. №21. С. 137149.

133. Скибина О.М. Поэтика жанра путевого очерка 80-90-х гг. XIX в. // Филологические науки. 2002. № 5. С. 102-111.

134. Скибина О.М. Творчество B.JI. Кигна-Дедлова: проблематика и поэтика: монография. Оренбург: Изд-во ОПТУ, 2003. 328 с.

135. Случевский В.К. Толпа и ее психология // Книжки «Недели». 1893. №4. С. 5-38.

136. Случевский В.К. Толпа и ее психология // Книжки «Недели». 1893. №5. С. 5-23.

137. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2001. 992 с.

138. Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX начала XX вв. М.: Советский художник, 1984. 296 с.

139. Тагер Е.Б. Проблемы реализма и натурализма // Русская литература конца XIX начала XX в. 90-ые годы. М.: Наука, 1968. С. 142-188.

140. Теперик Т.Ф. О поэтике литературных сновидений // Русская словесновсть. 2007. № 3. С. 12-16.

141. Тиме Г.А. О феномене русского путешествия в Европу. Генезис и литературный жанр // Русская литература. 2007. № 3. С. 3-18.

142. Тургенев КС. Собр. соч.: в 12 т. Т.12. М.: Худож. лит., 1958.

143. Тюпа В.И. Художественность литературного произведения: вопросы типологии. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1987. 224 с.

144. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2007. 405с.

145. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитее литературы. М.: Худож. лит., 1977. 446 с.

146. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. М.: Наука, 19741982.

147. Чупринин С.И. «Фигуранты» среда - реальность (к характеристике русского натурализма) // Вопросы литературы. 1979. № 7. С. 125160.

148. Шадрина М.Г. К вопросу о становлении и развитии жанра путешествий // Русский язык в школе. 2003. № 3. С. 78-83.

149. Щеблышн С.И. Романы П.Д. Боборыкина в контексте русской прозы второй половины XIX века: монография. Тамбов: Изд-во ТГУ им .Г.Р. Державина, 2002. 259 с.

150. Энгелъгардт H.A. История русской литературы XIX столетия (критика, роман, поэзия, драма): в 2 т. СПб.: Издание т-ва A.C. Суворина «Новое время», 1915. Т. 2. 692 с.

151. Эссигнек А.Я. Общее и особое в развитии русского и западноевропейского романа XIX начала XX века // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9: Филология. 2002. № 4. С. 40-47. ■

152. URL: http: // www.art-nesterov.ru (дата обращения:12.05.2010).

153. URL: http: // www.vasnec.ru (дата обращения: 23.01.2010).

154. URL: http: // www.vrubel-world.ru (дата обращения: 27.01.2010).

155. URL: http: // www.wroubel.ru (дата обращения: 27.01.2010).

156. URL: http: // www.feb-web.ru (дата обращения: 14.10.2009).1П.

157. Абашина М.Г Массовая литература 80-х — начала 90-х годов (И.И. Ясинский, В.И. Бибиков): автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1992. 16 с.

158. Автайкина Л.Ю. Теоретические идеи и художественная практика Опоста Родена в историко-культурном контексте Франции XIX века: дис. канд. филос. наук. Саранск, 2004. 151 с.I

159. Бердышева И.И. Проблема героя в творчестве М.П. Арцыба-шева: автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2002. 22 с.

160. Боровская Е.Р. Герой-художник в русской прозе начала и конца XX в.: автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2000. 16 с.

161. Дефье О.В. Концепция художника в русской прозе I трети XX века: типология, традиции, способы образного воплощения: автореф. дис. . д-ра филол. наук. М, 1999. 33 с.

162. Иванов А.И. Проза писателей из литературного окружения А.П. Чехова 80-х гг.: дис. . канд. филол. наук. М., 1985. 194 с.

163. Колодий Л.Г. Искусство как художественная проблема в русской прозе последней трети XIX века (В.Г.Короленко, В.М.Гаршин, Гл.И.Успенский, Л.Н.Толстой): автореф. дис. . канд. филол. наук. Харьков, 1990. 17 с.

164. Кондаков Б.В. Русский литературный процесс 1880-х гг: автореф. дис. . д-ра филол. наук. Екатеринбург, 1997. 41 с.

165. Кондаков Б.В. Русский литературный процесс 1880-х'гг: дис. . док-pa филол. наук. Екатеринбург, 1997. 494 с.

166. Курнант Н.Б. Воспоминания детства в русской дворянской мемуарной культуре конца XIX — начала XX вв.: автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 2004. 18 с.

167. Мескин В.А. Кризис сознания и трагическое в русской прозе концаXIX —началаXXвв.: автореф. дис. . д-ра. филол. наук. М., 1997. 48 с.

168. Поддубная Е.А. Творчество И.Н. Потапенко и основные закономерности массовой литературы конца XIX века: автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1978. 17 с.

169. Проватова О.Н. Натуралистические тенденции в повествовательном творчестве А.П. Чехова: дис. . канд. филол. наук. Оренбург, 2008. 174 с.

170. Романова Е.И. Художественные концепции мира и человека в натуралистическом и символистском романах: Боборыкин, Амфитеатров, Арцыбашев, Сологуб, Белый: автореф. дис. . канд. филол. наук. Днепропетровск, 1991. 19 с.

171. Скибина О.М. Творчество B.JI. Кигна-Дедлова: проблематика и поэтика: автореф. дис. .д-ра филол. наук. М., 2003. 40 с.

172. Скибина О.М. Творчество B.JL Кигна-Дедлова: проблематика и поэтика: дис. . д-ра филол. наук. М., 2003. 376 с.

173. Созина Е.К. Творчество М.А. Альбова в русском литературном процессе: автореф. дис. . канд. филол. наук. Свердловск, 1987. 20 с.

174. Чупринин С.И. Натурализм в русской литературе 80-90-х гг. XIX в.: автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1980. 14 с.

175. Швец Т.П. Русская философская поэзия рубежа XIX XX веков как культурно-историческая рефлексия национального мировоззрения: дис. . канд. филос. наук. Мурманск, 2003. 183 с.

176. Щенникова Л.П. Русская поэзия 1880-1890-х годов как культурно-исторический феномен: дис. . д-ра филол. наук. Екатеринбург, 2003. 521 с.

177. Эртнер E.H. Проблема жанровых модификаций социального романа в русской литературе 90-х гг. XIX в.: автореф. дис. . канд. филол. наук. Свердловск, 1988. 19 с.

178. Яковлева Т.Е. Беллетристика М.В. Авдеева в контексте русской литературы 40-60-х гг. XIX в.: автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2001. 11 с.