Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири

Одемиш Зейнел

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири

Год: 2004
Автор научной работы: Одемиш Зейнел
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Улан-Удэ
Код cпециальности ВАК: 10.02.02

Диссертация по филологии на тему 'Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири"

На правах рукописи

Одемиш Зейнел

Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири

Специальность 10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2005

Работа выполнена на Кафедре филологии Центральной Азии восточного факультета Бурятского государственного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, чл.-корр. РАЕН, профессор Рассадин В.И.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Мудрак О.А.

кандидат филологических наук Грунтов И.А.

Ведущая организация: Кафедра тюркской филологии ИСАА при МГУ им. М.В. Ломоносова

Защита состоится« » ¿//£/f А 2005 г. в часов на заседании Диссертационного совета Д-002. 006. 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Институте языкознания РАН по адресу: 125009, Москва, Большой Кисловский пер., 1/12, тел: (095) 290-35-85.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН.

Автореферат разослан « п» мая 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Как известно, тюркологами, занимающимися изучением истории тюркских языков, давно замечено наличие в них большого количества элементов, как лексических, так и грамматических, имеющих параллели в монгольских языках. Такие параллели выявлялись монголоведами и в монгольских языках. Именно на наличии больших материальных схождений было построено в свое время в рамках сравнительно-исторического языкознания учение о генетическом родстве так называемых алтайских языков, к которым были отнесены тюркские, монгольские и тунгусо-маньчжурские, а впоследствии и корейский [см. Рамстедт, 1957]. В процессе исследования этой гипотезы некоторые ученые, например В.Л.Котвич [1962], пришли к выводу, что наличие большого материального сходства в строевых элементах алтайских языков, а среди них особенно большое сходство между тюркскими и монгольскими языками, объясняются не тем, что это наследие общеалтайского праязыка, а скорее тем, что прапоркский и прамонгольский языки тесно взаимодействовали между собой в течение многих тысячелетий. Во всяком случае в науке стали развиваться две разные точки зрения относительно существования значительного по объему пласта тюрко-монгольских параллелей - как следствия сохранения элементов генетического родства и как результат тысячелетних контактов и взаимовлияний. Чтобы решить этот научный спор необходимо, во-первых, до конца выявить реальные иорко-монгольские параллели, причем не вообще в абстрактных тюркских языках, а в конкретных тюркских языках и их ареалах, во-вторых, постараться выявить среди этих параллелей элементы, являющиеся взаимными тюркскими и монгольскими заимствованиями, и в-третьих, убрав из алтаистических исследований явные ранние и поздние заимствования, установить пласт подлинных алтайских элементов. Исследования такого рода весьма актуальны, важны и имеют большое научное и теоретическое значение. ____

Состояние изученности проблемы. Как известно, среди ученых, занимающихся алтайскими языками, нет единого мнения по поводу общности алтайских языков и природы их происхождения и родства. Одни ученые, такие как Г.И. Рамстедт, H.H. Поппе, Н А. Баскаков и другие являются сторонниками гипотезы генетического родства между указанными языками. Другие же, например, B.JI. Котвич, A.M. Щербак, Г.Д. Санжеев, А. Серебренников отрицают это родство.

Ученые, занимающиеся порко-монгольскими языковыми связями, уделяют огромное внимание морфологической близости языков. Так, В.Л. Котвич [1962, с.3511 после сравнительного исследования этих языков сделал вывод, что они имеют около 50% общих черт в морфоло! ии и 25% - в лексике. H.A. Баскаков [1970, с.43-53] также придавал большое значение данному факту. По его мнению, лексические, а не морфологические связи наблюдаются в языках, не являющихся родственными. Так или иначе, наличие общих слов, взаимозаимствований, прочно вошедших в лексикон обоих языков, свидетельствует о тесных и достаточно продолжительных связях носителей этих языков.

В различных по характеру работах тюркологов, монголистов и тунгу-соведов имеются некоторые сведения по этимологии отдельных монгольских и тюркских слов. Часть исследователей касалась этого вопроса в связи со сравнительно-историческим изучением алтайской семьи языков [Севортян, 1974; 1978; 1980] довольно подробные сведения о тюрко-монгольских языковых общностях имеются в работах Ю. Немета, В. Шотта, Ж. Дени, А.И. Ка-стрена, Г.И. Рамстедта, В. Котвича, Б.Я. Владимирцова, М. Рясянена, С. Ка-лужинского, A.M. Щербака, НА. Баскакова и многих других [Nemet, 1921, Schott. 1953; Deny . 1952; Ramstedt 1905, 1914].

Отдельные этимологические ссылки и исторические экскурсы, касающиеся тюрко-монгольских языковых связей, имеются в работах алтаистов-поркологов и монголистов [Пекарский 1958, 1959; Радлов 1885; Катанов

1903; Малов 1951; Баскаков 1960; Батманов, Арагачи, Бабушкин 1961; Исха-ков, Пальмбах 1961; Сэдвакасов 1962; Санжеев 1952,1959].

Наличие в лексике алтайского языка монгольских слов еще в 40-х годах было отмечено H.A. Баскаковым [1947] в грамматическом очерке, приложенном к Ойротско-русскому словарю Н В. Тадыкин [1967] в своей статье обратил внимание на наличие монгольских заимствований в диалектах алтайского языка Большое число монгольских элементов в алтайском языке обнаружил В.И. Рассадин [1973, 1980]. Им написан специальный раздел, посвященный монголизмам в алтайском языке, в книге "Монголо-бурятские заимствования в сибирских тюркских языках" [1980]. Он также автор статьи, посвященной тюркизмам в бурятском языке [Рассадин 1969].

В монголоведении также имеются работы, посвященные формированию и развитию лексики монгольских языков, где попутно рассматриваются вопросы, касающиеся тюрко-монгольских языковых параллелей. Здесь имеются в виду работы профессора Т.А. Бертагаева [1974], Ц.Б. Будаева [1978], ЭЛ. Бардаева [1976], Б. Базилхана [1971] и других авторов [Сыдыков 1983, с.3-9].

Целью исследования является сравнительный анализ тюрко-монгольских параллелей лексического и грамматического характера, выявленных в турецком и южносибирских тюркских языках, с попыткой дифференциации тюрко-монгольских элементов на явные тюркизмы в монгольских и монголизмы в тюркских языках и уточнения элементов, предположительно восходящих к алтайской языковой общности.

В соответствии с этой целью были поставлены следующие конкретные задачи:

- рассмотреть историю изучения тюрко-монгольских языковых отношений;

- определить критерии выделения явных тюркизмов и явных монго-лизмов в составе тюрко-монгольских элементов;

- опираясь на эти критерии, установить явные тюркские по происхождению лексические и морфологические элементы в монгольских языках;

опираясь на эти критерии, установить явные монгольские лексические и морфологические элементы в тюркских языках Южной Сибири и турецком языке;

уточнить критерии и принципы установления алтайской языковой

общности;

опираясь на эти уточненные критерии, попытаться определить в составе тюрко-монгольской языковой общности элементы, восходящие к общеалтайским

Методы исследования. В процессе изучения темы диссертции применялись в комплексе различные методы, при этом основными были сопоставительный и сравнительно-исторический методы, метод компонентного анализа, описательный и этимологический методы.

Материал исследования был выбран нами из имеющихся опубликованных словарей тюркских и монгольских языков, а также из опубликованных монографий и статей российских и зарубежных тюркологов и монголоведов, изучавших вопросы тюрко-монгольских языковых отношений и проблему родства алтайских языков.

Научная новизна заключается в том, что в ней впервые в тюркологии в сравнительном аспекте рассмо грены общие тюрко-монгольские языковые элементы как лексического, так и грамматического характера, бытующие в турецком языке и в тюркских языках Южной Сибири. Причем новый подход к проблеме тюрко-монгольской языковой общности состоит в том, что впервые в тюркологии эта общносгь проанализирована в плане выявления элементов этой общности, возникших как в результате тюркского влияния на монгольские языки, так и монгольского влияния на тюркские языки. В работе определены при этом критерии выделения взаимных заимствований. Кроме того, сделана попытка уточнить реальную тюрко-монгольскую языковую общность, восходящую к так называемой предположительной алтайской

общности после того, как были выяснены явные тюркизмы в монгольских, языках и монголизмы - в тюркских.

Теоретическая и практическая значимость диссертации сосюит в том, что полученные результаты и положения могут быть использованы для исследования проблем и вопросов истории сложения и развития, внешних связей не только турецкого, но и южносибирских тюркских языков, в разработке вопросов тюрко-монгольских языковых отношений, а также проблем алтаистики. Практическое значение работы определяется возможностью использования ее положений при разработке курсов лекций по истории турецкого языка, по исторической и сравнительно-исторической лексикологии турецкого и тюркских языков Южной Сибири, лекций по тюрко-монгольским языковым связям, по алтаистике.

Апробация работы. Основные положения диссертации и результаты исследования докладывались на заседаниях кафедры филологии Центральной Азии БГУ, на научных конференциях различных уровней- 1) Международная конференция «Чингисхан и судьба народов Евразии» (Улан-Удэ, 2003); 2) Международная научно-практическая конференция, посвященная 85-летию профессора О.А.Нечаевой (Улан-Удэ, 2004 г), 3) Ежегодные научные конференции БГУ (Улан-Удэ, 2002.2003 гг.).

По теме диссертации опубликованы две статьи, в печати находится одна статья.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, устанавливаются цель и задачи, научная новизна, характеризуется фактический материал, указываются методы исследования, научная и практическая значимость, апробация.

Первая глава - «Тюркско-монгольские элементы турецкого и южносибирских тюркских языков как результат тюркского влияния на монгольские языки»

В первом параграфе - «Критерии выделения тюркизмов в составе тюрко-монгольских элементов в монгольских языках» - определяются критерии по которым тюркологи выделяют тюркизмы в своих исследовательских работах по тюркским и монгольским языкам.

Несомненно, при выделении заимствований в любом языке нужно следовать определенным критериям и руководствоваться определенными методами, чтобы совершенно точно отнести какое-либо заимствование к иноязычному происхождению Для этих целей необходимо в достаточной мере знать историю языка, его историческое развитие, все кардинальные изменения, которые этот язык испытал в процессе разви гая. Также совершенно определенно, необходимо знать все народы и желательно языки этих народов, с которыми мо! иметь или имел контакт народ, говоривший на этом языке. И конечно же необходимо знать фонетический, грамматический, морфологический и синтаксический строй языка, в котором выявляются заимствования

Всякое древнее тюркское слово, попав в древние монгольские языки, на мошольскую почву, не противоречило фонетическим представлениям древнего монгольского языкового мира и наоборот. Так, например, если предположить, что слово кага "черный" является тюркским заимствованием и, следовательно, тюркского происхождения, то оно в монгольских языках тоже представлено в форме кага, отвечая всем представлениям монгольских языковых норм.

С давних пор в алтаистике некоторыми сторонниками генетического родства алтайских языков утверждается точка зрения, что языковые контакты между тюрками и монголами не были достаточно глубоки и продолжительны и что значительное число тюрко-монгольских параллелей объясняется тем, что они восходят к одному общему праязыку. Однако данная концепция очевидно обедняет реальную картину взаимоотношения алтайских язы-

ков, как бы исключая контакгное развитие, а оно безусловно вытекает из истории длительных и интенсивных взаимоотношений тюркского и монгольского языковых миров.

Анализ лексико-семантических гнезд тюрко-монгольских лексических параллелей показал во многих случаях разность их объемов в пользу тюркских параллелей. Рассматриваемые мош ольекие словоформы по сравнению с тюркскими характеризуются бедностью и неполнотой гнезд производных, что свидетельствует о том, что это заимствования в монгольском языке из тюркских языков, где данные соответствия прослеживаются во всем богатстве своих лексико-семантических и морфосемантических связей и соотношений.

Во втором параграфе - «Тюркские лексические элементы в монгольских языках» - рассматриваются определенные тюркские лексические элементы в составе монгольских языков, их проявления и критерии выделения в ходе сопоставительных анализов лексики тюркско-монгольских языков. Дается историческая сводка, благодаря которой становится ясно, что язык халха-монголов, как и язык любого другого народа, за многовековую историю своего развитая впитал большое количество различных иноязычных элементов. С древнейших времен монгольские племена контакгировали с различными тюркскими племенами.

Вопросы, связанные с иноязычными заимствованиями в монгольском языке, давно привлекали внимание исследователей Большое внимание уделил им Б. Я. Владимирцов, исследовавший заимствования в монгольском языке из тюркских [1911, с. 153 -184], арабского [1930, с 73 -82] и среднеазиатских индоевропейских языков [1925, с. 305 -341] Множество сведений о заимствованиях в монгольском языке можно найти у Б. Я Владимирцова в его известной сравнительной грамматике [1929]

Монгольский исследователь Ж. Томарцэрэн [1964, с. 29-35] также уделял в своих работах внимание иноязычным заимствованием в монгольском языке.

В калмыцком словаре Г. И. Рамстедта [1935] имеются сведения о различных иноязычных заимствованиях в диалектах калмыцкого языка и в письменном ойратском языке Автором работы "О тюркизмах в бурятском языке" В.И. Рассадиным предпринимались попытки выявить тюркские заимствования в бурятском языке [1969, С.121-134].

Халха-монг. 6 ил иг (п.-монг. bilig) "талант", "дар", бур. бэлиг "мудрость", "ум", "разум", "знание", "способность", "дарование", калм. билг "мудрость", "разум", "понимание", "знание"< тюрк ; ср.: др- тюрк bil = "знать, ведать", bilig "знание, разум, ум", "осторожность", "осмотрительность", современное общепоркское бил = "знать".

Большая часть тюркизмов в халха-монгольском языке носит общемонгольский характер. Наглядным примером могут служить вышеприведенные слова. Встречается мною поркских заимствований, присущих лишь двум языкам - монгольскому и ойратскому (современному калмыцкому) языкам. Например:

халха-монг. эсэн (п.-монг esen "здоровый") в сочетании эсэн мэнд и калмыцк. эсн "здоровый" < тюрк.; ср • др.-тюрк, esan "здоровый, невредимый", современ. хак. изеи , тат. исэн, башк. исэн, туркм. эсен, узб. эсон "здоровый, благополучный"; турец. esen "здоровый";

халха-монг. олбог (п.-монг. olbuy "тюфяк, подстилка для сиденья" и бур. олбог "матрац, тюфяк для сиденья" < тюрк ср.' *ol= "сидеть"4- - bog (фонетический вариант словообразовательного аффикса =mag

Кроме того, в каждом из монгольских языков есть свои, присущие только ему тюркизмы. Например, для бурятского языка это следующие тюркизмы [Рассадин 1969, С.129-134];

бойног "гривенка, войло-обвислая кожа под шеей крупного рогатого скота" < тюрк., ср.: др.-тюркск. bojun, bojbin "шея".

Аналогично бурятскому и калмыцкому языкам в халха-мошольском также обнаруживаются слова, восходящие к тюркским и отсутствующие в других монгольских языках Например' аг ца?аан (п -монг. ау сауап "белый")

<ср. тюрк., др.-тюрк. ад "белый" и общепоркскос ак "белый". В бурятском языке наличествует слово аг, но в ином значении - "налет, грязь, осадок". В калмыцких сказках, как и в монгольском эпосе, встречается в виде собственного имени слово агсагалдай "белобородый" Только в монгольском языке слово аг представлено в виде самостоятельной лексемы со значением своего тюркского оригинала ак "белый".

Из всех современных бурятских говоров, пожалуй, лишь нижнеудин-ский является в какой-то мере изолированным и наиболее продвинутым на запад, в район непосредственных контактов с иноязычными народами: с тюркоязычными тофаларами (по настоящее время) и с кетоязычными котта-ми (еще в недавнем прошлом). Связи с тюркскими языками имели и другие бурятские говоры, о чем свидетельствует наличие как в говорах, так и в литературном бурятском языке собственных тюркизмов [Рассадин 1969, с. 129 - 134,1977, с. 127 - 142], бытующих здесь наряду с общемоигольскими.

О вхождении тюркского компонента в этнический состав бурят ученые говорят уже давно [Токарев 1953, с. 73 -52]. Есть предположение, что и сам этноним бурят тюркского происхождения и представляет собой перевод на тюркский язык древнего этнонима чинос "волки", которым называла себя часть протобурят еще в середине I тысячелетия н э. Сами буряты и территория Прибайкалья находились в то время в подчинении у тюрок, вплоть до Х11-Х1Н вв., до возвышения монголов [Цыдендамбаев 1972, с. 278 - 279].

ках Собственно калмыцкие же тюркизмы, напротив, заимствованы относительно недавно.

Третей параграф - «Тюркские морфологические элементы в монгольских языках» - посвящен характерным тюркским морфологическим элементам, выявившихся во многих монгольских языках.

Как показало исследование, кроме тюркских заимствований лексического характера в монгольских языках обнаруживаются еще и тюркские морфологические заимствования. Их выявление вызывает большие затруднения.

Однако, можно представить несколько наиболее рельефных примеров тюркских заимствований, относящихся к области морфологии.

Так, в монгольском языке существуют приготовительное цитатное деепричастие на =рун! =рун и целевое деепричастие на =ра/ =ре. В последнем случае, так же как и в случае с формой gerundium'a на =р +ун, мы имеем пример морфологического заимствования из тюркского языка, в котором причастие на -р - форма очень древняя (она встречается в памятниках ор-хонских надписей и уйгурских памятниках) и в то же время очень распространенная [Radloff, 1897, с.95-96].

В тюркских языках глагольная форма на =мыш/ =миш очень древняя и распространенная, встречается в орхонских и старых уйгурских памятниках, а также и сейчас в южно-тюркских наречиях и в среднеазиатско-тюркском письменном языке. По всей вероятности, ойратами эта форма на =мыш/ =миш была заимствована от среднеазиатских тюрков еще в эпоху совместного проживания ойратских поколений в Джунгарии.

В позднейшее время прямых контактов с тюрками у бурят не было Лишь нижнеудинские буряты контактировали с тофаларами, а окинские - с тофаларами и тувинцами. Поэтому наибольшего влияния тюрок следует ожидать именно в нижнеудинском и окинском бурятских говорах

Проведенное исследование указанного материала показало, что в нижнеудинском говоре бурятского языка обнаруживается ряд особенностей, от-

дичающих его от бурятского литературного языка и соответственно от восточных бурятских говоров, а подчас и от других западных, и появление которых можно объяснить, пожалуй, только тюркским влиянием.

В нижнеудинском говоре обнаружилось, кроме того, еще одно любопытное отклонение в семантике общемош ольских слов, которое тоже возможно объяснить тюркским влиянием Речь идет в данном случае о совершенно ином значении общемонгольских терминов ориентации в пространстве. Аналогичное явчение замечено и в одном из западнобурятских говоров -эхиритском. Представим для наглядности нижнеудинские и эхиритские названия стран света в сравнении с другими мош ольскими языками. Например: бур. НУ. уряакша, бур. эхирит урда зуг,, дурна зуг, бур. лит. зуун, зуун зуг, х.-монг. дорно, зуун, дорнод, калм. зун зуг, дорд зуг, нарн Иарх "восток", бур. НУ. койшо, бур. эхирит. хойто зуг, бур. лит. баруун, х.-монг. орнв, баруун зуг, нар шингэх зуг, калм. барун, нарн суух зуг "запад", бур. НУ зун тала, бур.эхирит. зуун зуг, бур. лит. хойно, хойто зуг, х.-монг. хойпо, хойт згуг, умар, калм. ар зуг "север", бур. НУ баран тала, бур эхирит. баруун зуг, бур. лиг урда, х.-монг. в мне, урда, омнвд, калм. вмн, вмн згуг "юг".

Таким образом можно утверждать, что тюркские морфологические элементы, пусть только в некоторых отдельных монгольских языках, но все же наличествуют.

Во второй главе - «Тюрко-монгольские элементы турецкого и южно-сибирских тюркских языков как результат монгольского влияния на тюркские языки» - рассматриваются монгольские заимствования в тюркских языках. Исследование осуществлено в трех параграфах.

Первый параграфе - «Критерии выделения моиголизмов в составе тюрко-монгольских элементов в тюркских языках».

Предки современных тюркских народов Южной Сибири с древнейших времен имели связи с монголоязычными племенами. Влияние монголов на

народы Саяно-Алтая усилилось с XIII в., когда Чингис-хан, став во главе монгольского государства, начал расширять границы своей империи.

Естественно, эти события не могли не оказать влияния на языки южносибирских тюрков. В частности это влияние проявляется в виде заимствований слов из монгольского языка в южно-сибирских тюркских языках Но для выявления этих заимствований нужны какие-либо определенные критерии, согласно которым слово можно отнести к заимствованию. Некоторые слова легко можно определить по их внешнему облику, по их структуре, а также по некоторым семантическим признакам, и отнести к заимствованиям. Однако, неоспорим тот факт, что многие слова носят тюрко-монгольский общий характер, то есть они не поддаются тем критериям определения заимствований, и не могут быть отнесены к тому или иному языку. К таким словам, например, относят слова типа монг., тюрк, хара, кара "черный", монг., тюрк, шар, сары "желтый". Трудно определить к какой группе алтайской семьи языков они относятся, над этим и работают ученые тюркологи и монголоведы.

Критериями, на основе которых данные заимствования возводятся к среднемонгольскому, а не к современным монгольским языкам, послужили следующие признаки:

1) следы присутствия в монгольских заимствованиях среднемонголь-ской аффрикаты []], которая передается в сибирских тюркских языках либо глухой аффрикатой [ч], либо звонкой [дж];

2) следы наличия в монгольских заимствованиях среднемонгольского гласного [¡], в виде [ы] в твердорядных словах и [и] в мягкорядных;

3) сохранение конечного согласного [п] основы среднемогольских слов, ставшего факультативным в основах слов современных монгольского и бурятского языков;

4) сохранение полногласия основы и характера гласных основы сред-немонгольских слов;

5) сохранение в конце мягкорядного слова дифюнга е/, характерного для среднемонгольских слов;

6) морфологическое оформление слова, характерное только для сред-немонгольского языка.

Эти признаки относятся и к среднеойратскому языку, который имеет мно1 о общих черт со среднемонгольским.

Рассматриваются также фонетические, этимологические, семантические и прочие критерии выделения мош олюмив. Кроме этого к монгольским заимствованиям должны быть отнесены слова, начинающиеся, согласно современной тувинской графике, главным образом, с букв я, е и й, не считая, разумеется, еще более поздних по времени русских заимствований, которые, сохраняя орфографию оригинала, легко выделяются из собственно тувинских производных слов, созданных на основе заимствований.

К числу заимствований можно отнести также слова, семантика которых является немотивированной в заимствующем языке. Они могут быть, например, заимствованы в каком-то вторичном (переносном или специальном) значении, в то время как в языке-источнике у них имеются и первоначальные или сходные прямые значения, не вошедшие в смысловой объем слова при заимствовании, а их вторичные значения имеют в нем мотивировку, основанную на существовании прямых, исходных [Бертагаев 1974, с.395].

Второй параграф - «Монгольские лексические элементы в турецком и южносибирских тюркских языках» - посвящен словарным заимствованиям из монгольских языков. По нашему мнению, тюрко-монгольские параллели распадаются на три строго дифференцированные группы:

1) Относительно поздние монгольские лексические (и морфологические) заимствования в тюркских языках, характеризующиеся довольно четкими маркирующими их признаками.

2) Относительно поздние тюркские лексические (и морфологические) заимствования в монгольских языках, также имеющие четкие маркирующие их характеристики.

3) Тюрко-монгольские элементы, которые, с одной стороны, являются общетюркскими и, с другой стороны, представлены в монгольских языках и являются в то же время общемонгольскими.

При этом применение реконструированных праформ и тех критериев, которые предлагает А. Рона-Таш для определения заимствований и отграничения их от общих алтайских элементов, позволило бы и в третьем слое выделить заимствования и максимально уточнить общий тюрко-монгольский слой.

Приводится небольшой экскурс по истории тюркских народов Южной Сибири и Сибири в общем, чтобы уточнить представления о том, как заимствования из монгольских языков проникли в языки этих народов.

Монголизмы в алтайском языке по мнению В.И. Рассадина [1980, C.19J наличествуют в северных (тубаларский, кумандинский, челканский) и южных (алтайский, теленгинский, телеутский) диалектах довольно неравномерно. И эти диалекты резко различаются по степени насыщенности. Из более чем шестисот выявленных учеными тюркологами и монголоведами мон-голизмов алтайского языка по современным шести алтайским диалектам распространение по всем диалектам имеют лишь 117 слов (примеры: алакан "ладонь", белен "готовый", кичее- "стараться", тоо- "почитать, уважать", тоо "счет, число; количество"), остальные же распределяются по диалектам крайне неравномерно.

В тофаларском языке [Рассадин 1980, С.55-??] выявлено свыше пятисот слов бесспорно монгояоязычного происхождения. При этом по весьма четким, определенным признакам из их числа выделяется свыше пятидесяти слов, заимствованных из бурятского языка.

По многим признакам эти средневековые монгольские заимствования мы относим к XIII-XVI вв., ко времени экспансии монголов в Саянах.

возможно, более поздними пришельцами в тофаларский язык, бурятизмы не изменили своей семантики.

Третий параграф - «Монгольские морфологические элементы в турецком и южносибирских тюркских языках» - посвящен морфологическим элементам монгольских языков, которые проявляются блшодаря заимствованиям в тюркских языках и, в частности, в турецком.

Каждый язык имеет свою системную структуру, и требует рассмотрения специфической структуры монгольского и тюркских языков, каждая из которых имеет знаковую систему. Отсюда следует, что морфологическая система занимает важное место в грамматическом строе обоих языков, которая основывается на морфеме и ее позиции, поэтому морфология была и остается одним из интересных объектов исследования.

Заимствования из монгольских языков в поркских языках ЮжноАлтайского нагорья, в большинстве случаев в алтайских диалектах (северных - тубаларский, кумандинский, челканский, и южных - алтайский, теленгит-ский, телеутский), сохраняют словообразовательную структуру и состав морфем, характерные для старомонгольского языка.

Существительные употребляются как в виде условно-непроизводных снов, например: алт кар "клевета, ябеда, донос", теке "обман, хитрость, лукавство" и]е "поколение; род; сустав (коленный); слог", игеп "семя; плод; зерно; (жснск.) дитя", поког "товарищ", так и с различными словообразовательными аффиксами.

Выделяется группа образных глаголов, сохраняющих морфологический облик монгольских оригиналов с их характерным аффиксом -ц: алт. ЪиЩ-"надуться" < ст.-п.-монг. ЬиНер- "выпучиваться, выпячиваться"; алт. Iопо/-"вспучиваться (о мозолях)" < ст.-п.-монг. ¿ог$о]1- "выдаваться, высовываться".

Шорский язык мало изучен, тем более его диалекты Однако все выявленные на это время заимствования в основном сохраняют семантику мон-

гольского оригинала, и только некоторые отдельные слова в шорском бытуют в каком-либо одном своем значении.

В морфологическом отношении монгольские заимствования в шорском языке, также как и в хакасском, не претерпели никаких изменений. Они употребляются в виде тех же лексико-грамматических основ, что и в языке источнике, и представляют собой различные части речи.

Из монгольских языков в тофаларский язык пришли особые прилагательные, образованные от образных глаголов при помощи пока^еля -гар. Например: арбо?пр "разветвленные и раскидистые (о рогах оленя)", белдэ-гер "раздутый, обвислый", бексегер "горбатый", дэрегер "пузатый" и т д.

Все монголизмы сибирских тюркских языков можно разделить на современные и более ранние. Причем более ранние имеют одинаковые характерные признаки, которые позволяют отнести их к эпохе средневековья, а в некоторых случаях и к более ранним эпохам. Совершенно ясно и понятно то, что при выявлении монголизмов каждого тюркского языка необходимо учитывать историю носителей этого конкретного языка, возможные соприкосновения и контакты с монголами, длительность и характер этих контактов. Только в таком случае будет объяснима возможность заимствований и станут понятными пути их проникновения.

В третьей главе - «Тюрко-моигольские элементы турецкого и южно-сибирских тюркских языков как результат сохранении с ни* пласта, восходяшего к алтайской языковой общности» - дан анализ общим тюрко-монгольским элементам, которые невозможно отнести к заимствованиям

В первом паршрафе - «Критерии и принципы обоснования алтайской языковой общности» - рассмотрены критерии по которым нами были определены некоторые тюрко-монгольские параллели как элементы, относящиеся к тюрко-монгольской языковой общности.

В алтайской семье языков именно тюркские и монгольские языки образуют общность, напоминающую генетическое подразделение, в то время как

связи тюркских языков с тунгусо-маньчжурскими являются опосредованными (через монгольские языки)

К критериям обоснования алтайской общности можно отнести совпадения важных структурно-фонетических черт, идентичности морфологического типа, сходство некоторых аффиксов и обилие лексических параллелей.

Поражает объем совпадающей лексики. Лексические параллели прослеживаются во всех тематических группах.

'Гюркско-монгольские параллели охватывают все лексико-1рамматические классы: имя, глагол, наречие, служебные и изобразительные слова.

Появление алтайской гипотезы, основным постулатом которой является существование некогда алтайского праязыка, что свидетельствует о генетическом родсгве языков алтайской общности, было обусловлено многочисленными попытками объяснить материальную и грамматическую близость монгольских, тюркских и тунгусо-маньчжурских языков.

Существует мнение, что степень сходств монгольских, тюркских и тунгусо-маньчжурских языков находится в большой зависимости от исторических обстоятельств и географических условий. И параллельно со сходствами существуют значительные расхождения (например, числительные первого десятка в эшх языках), которые ставят под сомнение генетическое родство самих языков.

Опираясь на методику внешней и внутренней реконструкции, удается выявить ряд интересных лексико семантических и морфологических моделей, которые в пределах того или иного тематического разряда носят в целом устойчивый характер и являются для данного разряда типичными. Проиллюстрируем сказанное на названиях птиц.

Производящая глагольная основа может быть представлена в одних языках, а производное отглагольное имя - в других, о чем упоминалось выше: ср. монг. *нй-сэ- "летать" и г.-манч. *и'й-кэй "утка". Следует подчерк-

нуть, что с аналогичными фактами нам придется еще не раз встретиться при сравнительно-лексикологических изысканиях в области алтаистики.

Из выше приведенных примеров ясна общая закономерность работы над определением общеалтайских слов или, в ряде случаев, проведение параллелей в соответствующих языках Весьма эффективной могла бы быть и систематическая разработка уже накопленных при сравнительно-фонетических штудиях многих сотен слов одного предполагаемого корня. Вполне вероятно то, что данный принцип можно использовать при определении общеалтайских слов в тюркских языках Южной Сибири и в турецком языках, при условии, что те слова будут рассматриваться не только в грамматическом, но и в историческом свете.

Во втором параграфе - «Лексические элементы алтайского характера в турецком и тюркских языках Южной Сибири» - рассмотрена общая тюрко-монгольская лексика.

Особое место в лексике тюркских и монгольских языков занимают термины родства. Ученые тюркологи и монголоведы обращали внимание на значительное количество совпадений и взаимозаимствований именно в этих терминах. Чтобы выделить лексические эпементы алтайского характера в турецком и тюркских языках Южной Сибири, необходимо, прежде всего, провести анализ лексического материала алтайских языков, относящегося к тематическому разряду терминологии родства, а после отнести их к данной группе языков.

В общем лексико-семантическом плане алтаистической номенклатуры, служащей для обозначения различных степеней родственных отношений, присущи довольно характерные черты.

В фономорфологическом отношении термины родства и свойства также характеризуются рядом своеобразных особенностей

Термины родства и свойства с корнем *эти- / *ати- представлены как в монгольских, так и в тюркских языках.

В монгольских языках термин с корнем в мягкой огласовке *эти- выступает со значением "отец":

П-монг. ее ¡ge [< *etike], совр. монг. эцэг, бур. эсэгэ.

Сочетания этого термина с соответствующими определениями образуют ряд новых терминов родства и свойства, относящихся к лицам мужско! о пола:

П.-монг. ebuge ecige, совр. монг. евег эцэг, бур. убгэ эсэгэ "дед" (отец отца, букв, "старый дед");

Интересен тот факт, что формы ака - ага - экэ - эгэ являются аббре-виированными вокативами. Полные формы их сохранились лишь в тунгусо-маньчжурских языках в двух близких фонетических вариантах - в северном (тунгусском) *акин - *экин и в южном, представленном лишь в ма. ахун -*эхун > эйун. Эти формы морфологически членимы следующим образом: *а-хун - *э-хун, где начальный слог, представленный гласным, в виде самостоятельных слов-антонимов имеется в маньчжурском языке с характерной трактовкой:

А - сила производящая, деятельное начало природы, мужское начало, мужчина, самец; свет, солнце; открытая, лицевая сторона чего-либо; тон в музыке; выпуклость, резьба на чем-либо рельефом, рельефно;

Э - страдательное начало, отрицательная сила природы, материя, женское начало, самка, тьма, тень; задняя сторона, несовершенство, полутон в музыке; углубленный (в противоположность выпуклому).

Необходимо отметить также то, что некоторые из приведенных выше монгольских вторичных имен с корнем ere ~ эрэ- по характеру своих словообразовательных аффиксов предполагают наличие производящей глагольной основы. Сюда относятся, прежде всего, п.-монг. ere-mekei и ere-meg "мужественный" [Поппе 1957, С.96, п.13 и С.104, п. 14], а также п.-монг. *ere-g, которое прослеживается в формах ere-g-tei "мужчина" и ere-g-óin "самец".

К терминам, с которыми в алтайских языках связываются значения "мать" - "женщина" - "жена" - "самка" (производительница), помимо слов с корневыми элементами *эмэ-, *эн'э-, относятся также лексемы с корнем *экэ.

Монголисты давно уже обратили внимание на интересное в семантическом и морфологическом отношении явление, которое состоит в том, что существительное, совпадающее по своему облику с корнем eke, обладает значением "мать", тогда как в форме eke-ner, исторически являющееся не чем иным, как множественным числом, оно означает "женщина", "жена" [Поппе 1957, с. 77-78]:

Слова, обозначающие названия частей тела человека, является одним из наиболее устойчивых разрядов лексики, представляющих [Колесникова 1971, с. 139] особый интерес в исследовании вопроса о генетическом родстве алтайских языков.

Тем пе менее, общность названий частей тела весьма характерна для каждой из языковых подгрупп алтайской семьи, и это позволяет реконструировать праформы в пределах группы. Последнее, в свою очередь, дает возможность выявлять более широкие взаимосвязи и восстанавливать общеалтайские архетипы.

Для рассматриваемой группы лексики в алтайских языках характерно также наличие ряда устойчивых, повторяющихся семантических моделей и этимологических связей.

Совсем небольшую группу составляют лексические элементы общеалтайского характера, имеющиеся в турецком и тюркских языках Южной Сибири. Эти названия растений и названия, относящиеся к анатомии растений.

Большое совпадение общих лексических элементов - названий частей тела может свидетельствовать о том, что эти элементы проникли в рассматриваемые нами языки еще на том уровне этих языков, когда происходил теснейший контакт, то есть еще в глубокой древности. Остальные лексические элементы (как то: названия растений, бытовой утвари и т.д.) носят не общеалтайский характер, а принадлежат к определенным языкам и относятся к за-

имствованиям в том или ином языке. Однако, все же можно и среди них выявить некоторые общие алтайские лексические элементы, как это было сделано выше.

В третьем параграфе - «Морфологические элементы алтайского характера в турецком и тюркских языках Южной Сибири» - сделана попытка выявить общие тюрко-монгольские морфологические элементы.

Морфологическая структура слова в основном является общей для всех алтайских языков и имеет много характерных отличительных черт по сравнению, например, с морфологической структурой слова в индоевропейских языках.

С точки зрения морфологической структуры Г.И. Рамстедт [1957] каждое слово в составе предложения или словосочетания в агглютинативных языках делит на следующие конструктивные элементы. 1) корень слова, который в агглютинативных языках может выступать, в отличие от слов во флективных языках, в качестве самостоятельного слова, содержащего реальное вещественное значение, и, в соответствии со своей функцией в составе предложения или словосочетания, определенную грамматическую форму, 2) аффиксы лексико-грамматического словообразования, определяющие главным образом лексическое значение слова и грамматическое отнесение данного слова к той или иной части речи; корень вместе с аффиксами лексико-грамматического словообразования образует первую основу слова, которая подобно корню может 1акже выступать в качестве самостоятельною слова в составе словосочетания и предложения; 3) аффиксы функционально-грамматического словообразования, определяющие функцию данною слова в составе словосочетания или предложения; первая основа, состоящая из корня с аффиксами функционально-грамматическою словообразования, образует вторую основу слова; 4) аффиксы словоизменения, указывающие на отношение данного слова к другим словам в составе словосочетания или предложения.

По мнению Н А. Баскакова, морфологическая структура слова в алтайских языках несомненно является более сложной

Г.И. Рамстедт также считает, что в алтайских языках не имеется строгой дифференциации слов на различные классы, так называемые части речи [1972, с. 174-213].

Анализ терминов эпэ / *эбэ, *апа- / *аба-, в которых двусложная корневая морфема в общеалтайском плане представлена интервокальным губным согласным, вызывает некоторые затруднения Трудности заключаются, во-первых, в немотивированном смещении соответствий гласных а ~э , во-вторых, в наличии или глухого, или звонкого согласного и, в-третьих, в связанности с тем или иным фонетическим обликом слова обозначения лиц мужского или женского пола.

Например, корневая морфема *гари-/а- является общеалтайской. При этом как наименование одной из частей тела, а именно руки, она выступает в монгольских и тюркских языках. В тюркских языках эта корневая морфема двусложна, причем уже в пратюркском звонкий *г- в анлауте совпал с *к-. В семантическом отношении различие с монгольскими языками состоит в том, что в большинстве языков тюркской группы именная основа *кары служит наименованием не для всей руки, а лишь для ее части - локтевой или плечевой:

др.-тюркс qar "верхняя часть руки", "плечо", qari "локтевая часть руки", перен. "локоть", "аршин" (мера длины).

Тюркологи уделили много внимания анализу изобразительных глаголов на -pía), -Jiip(a), и их выводы явились предметом острого обсуждения. Указанные глаголы возводятся некоторыми авторами к сочетаниям изобразительных слов со вспомогательным глаголом ур- и аффиксом -а, выражавшим протяженность действия. Доказательством служат многочисленные примеры выполнения глаголом ver- служебных функций, например: тур kulak ver-"прислушиваться".

В заключении подведены итоги проведенного исследования.

В настоящее время трудно установить исконную принадлежность общего пласта языковых единиц, входящих в общеалтайский фонд, так как грань между "своим" и "чужим" практически стерлась.

Тем не менее, анализ грамматического, семасиологического, фонетического характера вполне может дать возможность установить периоды отдельных слов и форм, к какому языковому миру они восходят.

Например, возьмем монгольское слово кесег "часть, кусок, обрезок", которое очень распрос¡ранено, как в письменном, так и п раз! опорных, "живых" языках. На монгольской почве это слово необъяснимо. В тюркских же языках мы встречаем его в джагатайском, османском, и тд., происхождение его понятно: глагол кес "резать", "отрезать" +аффикс = (е) к, который очень распространен в тюркских языках [КаШоЯ*, 1897, с. 56-57] Монюлы, очевидно, заимствовали это слово целиком и морфологический состав слова ими не осознавался. Монг хвнвг, бур. хунэг "деревянное ведро, бадья", калм квнг "посуда (для молочных продуктов и араки)" легко выводятся из поркского источника, если рассмотреть общетюркское кон=эк "посуда из кожи" во всей полноте его лексико-семантических связей. Ср кирг. квнвк, ног коьнек "кожаное ведро", каз конек "ведро", др -тюркск копак "сосуд", "ведро", "бурдюк", кирг., каз. квн, ног. коьн, др тюркск. коп "кожа", гурец gon

Среди бурятских тюркизмов есть элементы, восходящие еще к древним тюркским языкам и есть займе 1воваш:ые из соседних тюркских языков [Рассадин 1970. С.52-57] К подобного рода заимствованиям относятся слова из сибирских тюркских языков в пижнеудинском говоре бурятско1 о языка, который испытал, вместе со всеми западными говорами бурятского языка, несомненно заметное влияние тюркских языков При выявлении заимствований мы руководствовались следующими кршериями

1) Основной критерий - совпадение (в идеале полное) звуковой оболочки и семантики соответсгвующего тюркского слова с монгольским (калмыцким или бурятским) при условии отсутствия этого слова в древне-

тюркском языке, ограниченном его распространении в современных тюркских языках и широком бытовании в монгольских языках.

2) Фонетический критерий - несколько иной звуковой облик слов (характерный для монгольских языков) по сравнению с фонетическим оформлением сходных исконно тюркских слов.

3) Этимолого-морфологический критерий срабатывает тогда, когда слово не этимоло1 изируется на тюркской основе и морфологическая структура его неясна, в то время как в монгольских языках представлена производящая основа и иные морфологические элементы.

4) Критерий "исконности" слова применяется тогда, когда в тюркских языках для данного понятия имеются совершенно другие слова.

5) Семантический критерий Он свидетельствует о монгольском происхождении слова тогда, когда в тюркские языки слово вошло в каком-либо одном, зачастую переносном значении, в то время как в монгольских языках это слово имеет все свои прямые и переносные значения.

Монгольские лексические элементы широко распространены в тюркских языках Южной Сибири, включая якутский язык, и в минимальном количестве в турецком языке-

Примерно двести монгольских слов - заимствований представлено лишь в южных диалектах алтайского языка, из них свыше ста - только в алтайском и телеш инском (такие слова как амтан "вкус пищи", бодолго "задача" и т.д.

Южные диалекты испытали гораздо большее языковое влияние монголов, чем северные, и при этом каждый из южных диалектов имел свои самостоятельные контакты с монгольским языком.

В современном хакасском языке на сегодняшний день выявлено при помощи имеющихся словарей хакасского языка, фольклора, словаря В.В. Радлова и других пособий, свыше четырехсот слов явно монгольского происхождения. При этом было уточнено распространение по современным ха-

касским диалектам (качинскому, сагайскому, кызыльскому и шорскому) около двухсот монгольских заимствований

В тофаларском языке выявлено свыше пягисо! слов бесспорно монго-лоязычного происхождения. При этом по весьма четким, определенным признакам из их числа выделяется свыше пятидесяти слов, заимствованных из бурятского языка.

Монголизмы глубоко вошли в лексическую систему тофаларского языка и заняли там настолько прочное место, что стали участвовать в процессах развития семантики слов Например, ряд слов подвергся различным метафорическим переосмыслениям' п -монг. torw "поросенок" - тоф торай "медвежонок", п -MOHi опп "поздно" - тоф. орай "поздно родившийся детеныш животного", п -монг. тапа- "караулить, пасти" - тоф. мана- "ждать, ожидать".

К критериям обоснования алтайской общности можно отнести совладения важных структурно-фонетических черт, идентичности морфологического типа, сходство некоторых аффиксов и обилие лексических параллелей.

К совпадающим структурно-фонетическим признакам относят гармонию гласных, например: тур. gozluk "очки", совр. монг. соруул "трубочка", стремление избежать в начале слова сонанты, а в начале и конце слова - стечения согласных, нетипичноегь полу! ласных, отсутствие i еминированных согласных в основе и аффиксах, непостоянство конечного н. расположенность к открытым слогам, постоянное место (первый слог) и экспираторную природу ударения [Denyl, 1952. с 322-324, Matthews 1951, с 53]. Большое значение придается звуковым соответствиям.

Тюркско-монгольские параллели охватывают все грамматические классы: имя, глагол, наречие, служебные и изобразительные слова

Термины родства и свойства с корнем *эти- / *ати- представлены как в монгольских, так и в тюркских языках.

Морфологическая структура слова в основном является общей для всех алтайских языков и имее1 мною харак!ерных отличшельных черт по срав-

нению, например, с морфологической структурой слова в индоевропейских языках.

Своеобразие тюрко-мош ольской общности предопределено сближением монгольских языков с тюркскими, происходившим преимущественно в ходе однонаправленного влияния, которое и обусловило появление мощного инновационного пласта. Что касается влияния монгольских языков на тюркские, то оно не было тотальным, носило отчетливо выраженный региональный характер (ср.: алтайский, хакасский, тувинский, якутский языки) и началось довольно поздно.

Таким образом, фонетические, морфологические и структурные расхождения словоформ, составляющих тюркско-монгольские параллели, рассматриваются не как отход тюркских и монгольских языков от первоначального единого состояния, а как следствие адаптационных изменений тюркских заимствований в монгольских языках и монгольских в тюркских.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Одемиш Зейнел. Лексические параллели бурятского и турецкого языков// История и внешние связи бурятского языка. ИМБиТ СО РАН. Улан-Удэ. 2004 г.С. 107 - 111.

2. Одемиш Зейнел. Характерные черты тюрко-монгольской языковой общности// Актуальные проблемы текста: Лингвистическая теория и практика обучения. Улан-Удэ. 2004. С. 176-178.

3. Одемиш Зейнел. Сравнительное исследование в монгольском, турецком и южносибирских тюркских языках// Вестник БГУ. Серия 18. востоковедение. Вып. 1 (в печати) (0,3 а.л.)

Принято к исполнению 06/05/2005 Исполнено 06/05/2005

Заказ № 843 Тираж 100 экз

ООО «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 Москва, Балаклавский пр-т, 20-2-93 (095) 747-64-70 www.autoreferat ru

9<50

РЫБ Русский фонд

2006-4 5966

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Одемиш Зейнел

Введение.

Из истории изучения тюрко-монгольских отношений.

Глава I. Тюрко-монгольские элементы турецкого и южносибирских тюркских языков как результат тюркского влияния на монгольские языки.

§ 1. Критерии выделения тюркизмов в составе тюркомонгольских элементов монгольских языков.

§ 2 Тюркские лексические элементы в монгольских языках.

§ 3. Тюркские морфологические элементы в монгольских языках.

Глава И. Тюрко-монгольские элементы турецкого и южносибирских тюркских языков как результат монгольского влияния на тюркские языки

§ 1. Критерии выделения монголизмов в составе тюркомонгольских элементов тюркских языков.

§ 2. Монгольские лексические элементы в турецком и южносибирских тюркских языках.

§ 3. Монгольские морфологические элементы в тюркских языках.

Глава III. Тюрко-монгольские элементы турецкого и южносибирских тюркских языков как результат сохранения в них пласта, восходящего к алтайской общности.

§ 1. Критерии и принципы обоснования алтайской языковой общности.

§ 2. Лексические элементы алтайского характера в турецком и тюркских языках Южной Сибири

§ 3. Морфологические элементы алтайского характера в турецком и тюркских языках Южной Сибири.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Одемиш Зейнел

Актуальность темы исследования. Как известно, тюркологами, занимающимися изучением истории тюркских языков, давно замечено наличие в них большого количества элементов, как лексических, так и грамматических, имеющих параллели в монгольских языках. Такие параллели выявлялись монголоведами и в монгольских языках. Именно на наличии больших материальных схождений было построено в свое время в рамках сравнительно-исторического языкознания учение о генетическом родстве так называемых алтайских языков, к которым были отнесены тюркские, монгольские и тунгусо-маньчжурские, а впоследствии и корейский [см. Рамстедт, 1957]. В процессе исследования этой гипотезы некоторые ученые, например В.Л.Котвич [1962], пришли к выводу, что наличие большого материального сходства в строевых элементах алтайских языков, а среди них особенно большое сходство между тюркскими и монгольскими языками, объясняются не тем, что это наследие общеалтайского праязыка, а скорее тем, что пра-тюркский и прамонгольский языки тесно взаимодействовали между собой в течение многих тысячелетий. Во всяком случае в науке стали развиваться две разные точки зрения относительно существования значительного по объему пласта тюрко-монгольских параллелей - как следствия сохранения элементов генетического родства и как результат тысячелетних контактов и взаимовлияний. Чтобы решить этот научный спор необходимо, во-первых, до конца выявить реальные тюрко-монгольские параллели, причем не вообще в абстрактных тюркских языках, а в конкретных тюркских языках и их ареалах, во-вторых, постараться выявить среди этих параллелей элементы, являющиеся взаимными тюркскими и монгольскими заимствованиями, и в-третьих, убрав из алтаистических исследований явные ранние и поздние заимствования, установить пласт подлинных алтайских элементов. Исследования такого рода весьма важны и имеют большое научное и теоретическое значение.

Тема данной диссертации, в которой ставятся и решаются вопросы, относящиеся к данной проблеме, является в этой связи достаточно актуальной. Ее научная значимость повышается тем, что в ней привлечен для исследования материал из турецкого языка, обычно почти не использовавшийся в ал-таистических штудиях, в том числе и при изучении тюрко-монгольских параллелей. Привлечение же турецкого языка важно в том плане, что он практически почти не соприкасался с монгольскими языками, в отличие от тюркских языков Южной Сибири, поскольку этнические предки турков — огузы, -язык которых известен по древнетюркским орхонским памятникам, ушли из пределов Центральной Азии почти полторы тысячи лет тому назад и не имели вследствие этого в течение всего прошедшего времени прямых контактов с монгольскими племенами. Поэтому наличие и в турецком языке тюрко-монгольских параллелей может свидетельствовать о степени древности контактов тюркских и монгольских племен и соответственно их языков.

В соответствии с этой целью были поставлены следующие конкретные задачи:

- рассмотреть историю изучения тюрко-монгольских языковых отношений;

- определить критерии выделения явных тюркизмов и явных монго-лизмов в составе тюрко-монгольских элементов;

- опираясь на эти критерии, установить явные монгольские лексические и морфологические элементы в тюркских языках Южной Сибири и турецком языке;

- уточнить критерии и принципы установления алтайской языковой общности;

- опираясь на эти уточненные критерии, попытаться определить в составе тюрко-монгольской языковой общности элементы, восходящие к общеалтайским.

Методы исследования. В процессе изучения темы диссертации применялись в комплексе различные методы, при этом основными были сопоставительный и сравнительно-исторический методы, метод компонентного анализа, описательный и этимологический методы.

Научная новизна заключается в том, что в ней впервые в тюркологии в сравнительном аспекте рассмотрены общие тюрко-монгольские языковые элементы как лексического, так и грамматического характера, бытующие в турецкой языке и в тюркских языках Южной Сибири, Причем новый подход к проблеме тюрко-монгольской языковой общности состоит в том, что впервые в тюркологии эта общность проанализирована в плане выявления элементов этой общности, возникших как в результате тюркского влияния на монгольские языки, так и монгольского влияния на тюркские языки. В работе определены при этом критерии выделения взаимных заимствований. Кроме того, сделана попытка уточнить реальную тюрко-монгольскую языковую общность, восходящую к так называемой предположительной алтайской общности после того, как были выяснены явные тюркизмы в монгольских языках и монголизмы - в тюркских.

Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в том, что полученные результаты и положения могут быть использованы для исследования проблем и вопросов истории сложения и развития, внешних связей не только турецкого, но и южносибирских тюркских языков, в разработке вопросов тюрко-монгольских языковых отношений, а также проблем алтаистики. Практическое значение работы определяется возможностью использования ее положений при разработке курсов лекций по истории турецкого языка, по исторической и сравнительно-исторической лексикологии турецкого и тюркских языков Южной Сибири, лекций по тюрко-монгольским языковым связям, по алтаистике.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири"

Заключение

Не всегда заимствования настолько гармоничны по своему составу языковому строю того языка, в который они попадают. Поэтому при их выявлении руководствуемся фонетическими, морфологическими и даже семасиологическими особенностями, по которым мы заключаем о принадлежности или непринадлежности слова данному языку. Кроме того, мы узнаем заимствованные слова по их строению или виду, чуждому для того языка, в который они попали, то есть противоречащему его звуковым и прочим законам, что вполне может дать возможность установить периоды отдельных слов и форм, к какому языковому миру они восходят

Например, возьмем монгольское слово кесег "часть, кусок, обрезок", которое очень распространено, как в письменном, так и в разговорных, "живых" языках. На монгольской почве это слово необъяснимо. В тюркских же языках мы встречаем его в джагатайском, османском, и т.д.; происхождение его понятно: глагол кес "резать", "отрезать" +аффикс е + к, аффикс к, очень распространен в тюркских языках [Radloff, 1897, с. 56-57.]. Монголы, очевидно, заимствовали это слово целиком и морфологический состав слова ими не сознавался. Монг. хенег, бур. хунэг "деревянное ведро, бадья", калм. квнг "посуда (для молочных продуктов и араки)" легко выводятся из тюркского источника, если рассмотреть общетюркское кдн=эк "посуда из кожи" во всей полноте его лексико-семантических связей. Ср. кирг. квнвк, ног. коьнек "кожаное ведро", казак, квнвг "ведро", Др.-тюрк, konak "сосуд", "ведро", "бурдюк", кирг., казак, кон, ног. коьн, др.-тюрк. коп "кожа", турец. gon. Таким образом, общетюркское кдн-ж является производной формой от древнего общетюркского имени кон в значении "выделенная кожа". На монгольской почве, как это видно из приведенного материала, данные параллели не этимологизируются. К тому же на тюркский источник монгольских форм указывает и их фонетическое оформление: известно, что все монгольские имена существительные из рядов тюрко-монгольских параллелей, оканчивающиеся на звонкий смычный Р, восходят к тюркскому отглагольному аффиксу -(фк.

Монг. сой- "туго натягивать и закреплять", "выдерживать", "выстаивать лошадь для закалки", сойлго "выдержка", "выстойка лошади (для закалки)", бур. кой- "привязывать, выдерживать, выстаивать лошадь (подготовляя ее к скачкам)", "привязывать лошадь в заморозки для закалки", калм. свв- "привязывать лошадь для охлаждения (выдерживать коня в стойле)" имеют свои параллели в тюркских языках, кирг. суу- "(о коне, которого тренируют к скачкам) становиться поджарым, подтянутым в результате систематического обильного выпота", тат. суыт- "вываживать, давать остыть лошади". Однако в тюркских языках данный глагол имеет еще и другие значения, которые составляют основу его семантики, например: кирг. суу- "охлаждаться, становиться холодным, остывать", тат. суыт- "охлаждать, охладить", "остудить", кум. суву- "стыть, остывать, охлаждаться", турецк. зо£и- "становиться холодным, охлаждаться, остывать", Др.-тюрк. Боуг- остывать". Значение параллельных монгольским формам тюркских лексем производно от этого центрального значения. В тюркских языках в данное гнездо слов входят и следующие именные основы: кирг. суук, тат. суык, кум. суеукъ, турецк. эо^ик "холод, мороз, стужа", "холодный", др.-тюрк. Боущ, Боущ "холод", "прохладительное". Итак, тюркский источник монгольских основ налицо.

К тюркским лексическим элементам в монгольских языках относятся монг. ариг (п.-монг. апу) (чистый, опрятный), ариун (п.-монг. аг1уип) "священный, святой; чистый, честный, чистоплотный". Бур. ариг "чистый, опрятный", ариун "чистый, опрятный, священный", калм. эрун "чистый, священный1^ тюркск. Др.-тюрк, агы = "очищаться", агыу "чистый, незагрязненный, чисто, порядочный, праведный, священный", в современных тюркских языках тув. ары= "очищаться", арыг "чистый", "опрятный", тоф. агы= "очищаться", "быть чистым", хак. арыг "чистый", тат. ару "чистый, опрятный", "добрый", кирг. арыл= "очищаться", аруу "чистый", "миловидный", турецк. ari= "очищаться", "быть чистым, опрятным", уйг. ериц "чистый".

Монг. элхэг (п.-монг. elgeg) "сито", калм. элгэг "сито" < тюркск., Др.-тюрк. elga = "просеивать", в современных тюркских языках алт. элге- , тоф. elge=, хак. илге= , турецк. ele- , туркм. эле= , казак, еле-, тат. иле= "сеять, просеивать", алт. элгек "сито", хак. илгек, турецк. elek , туркм. элек, казак. елек, тат. илэк "сито".

Монг. билиг (п.-монг. bilig) "талант", "дар", бур. бэлиг "мудрость", "ум", "разум", "знание", "способность", "дарование", калм. билг "мудрость", "разум", "понимание", "знание"< тюркск., др-.тюркск. bil- "знать, ведать", bilig "знание, разум, ум", "осторожность", "осмотрительность", современное общетюркское бил= "знать".

Монг. билуу (п.-монг. bileguu, bileu ) "брусок, оселок, точильный камень", бур. булюу "точило", "оселок", калм. булу "точило, брусок"< Др.-тюрк. bilá= "точить", совр. тюркск. алт. бидуу, хак. тлев "брусок", тат. билэу, кирг. булев , турецк. bilegi (hile- точить), чув. пёлев "брусок, оселок".

Большая часть тюркизмов в халха-монгольском языке носит общемонгольский характер. Наглядным примером могут служить вышеприведенные слова. Встречается много тюркских заимствований, присущих лишь двум языкам - монгольскому и ойратскому (с современным калмыцким) языкам. Например:

Монг. эсэн (п.-монг. esen "здоровый" в сочетании эсэн мэнд и калмыцк. эсн "здоровый" < тюркск., Др.-тюрк, esan "здоровый, невредимый", совре-менн. хак. изен , тат. исэн, башк. исэн, туркм. эсен, узб. icon "здоровый, благополучный"; турец. esen "здоровый, благополучный".

Также в монгольских языках наличествуют "собственные" тюркизмы, имеющиеся в каком-либо определенном монгольском языке и, отсутствующие в остальных:

Монг. той (п.-монг. toi) "свадебный пир" и бур. той в сочетании той баяр "праздник" < тюркск., др.-тюрк. toj "пир, пиршество", современн. алт. той "свадьба", хак. той "свадьба, пиршество", тув. дой "пиршество, празднество", турецк. toy "свадьба", "пир", туркм. той, кирг. той "пир, пиршество", тат. туй, башк. туй "свадьба, пиршество";

Бур. бойног "гривенка, войло-обвислая кожа под шеей крупного рогатого скота" < тюркск., якут, мойнох с тем же значением, казак, мойнок "шея верблюда", кирг. мойнок "шея верблюда, шейная кожа верблюда, дикого козла", кирг. моюн, алт. мойын, хак. мойын, казак, мойын, тат. муен, башк. муйын, узб. буйин, якут, моой, чув. май, азер. боюн, туркм. боюн, турецк. Ъоуип, Др.-тюрк. bojun, bojbin "шея";

Бухэ= "приедаться" < тюркск., др.-тюрк. bok = "наедаться, насыщаться, пресыщаться", "наслаждаться", "удовлетворяться", современненный тув. пок= "насыщаться", "наедаться", тоф. рок= "наесться жира или жирной пищи", кирг.(северн.) бок= "насытиться жирной пищей";

Калм. аю "медведь" < тюркск., казак, аю, тат. аю, башк. айыу, уйг. ейиц, кирг. аюу, алт. айу, тув. адыг, др.-тюрк. adbiy, ajbiy "медведь";

Ашу "месть, мщение" < казак, ашу "зло, злоба", тат. ачу, кирг. ачуу, тув. ачыг, уйг. аччик, др.-тюрк. асыу "гнев, озлобление";

Более "воск" < тюркск., казак, балавыз, тат. балавыз, башк. балауьгз "воск";

Таким образом, в лексическом составе халха-монгольского языка обнаруживаются элементы, возводимые к тюркским языкам, как общие с другими монгольскими языками, так и свои собственные. Аналогичные явления наблюдаются также и в калмыцком и бурятском языках. При этом халха-монгольские заимствования из тюркских языков невозможно "привязать" к какому-либо из современных тюркских языков: в большинстве своем они носят общетюркский характер, но все-таки ближе к древнетюркскому языку, зачастую не имея даже широких параллелей с современными тюркскими языками. Собственно калмыцкие же тюркизмы, напротив, заимствованы относительно недавно. По особенностям фонетического оформления их можно отнести скорее к казахскому языку. Это и понятно, так как с казахами у калмыков были большие контакты. Среди бурятских тюркизмов есть восходящие еще к древним тюркским языкам и есть заимствованные из соседних тюркских языков [Рассадин 1970, С.52-57]. К подобного рода заимствованиям относятся заимствования из сибирских тюркских языков в нижнеудин-ском говоре бурятского языка, который испытал, вместе со всеми западными говорами бурятского языка, несомненно заметное влияние. Оно затронуло не только лексику нижнеудинского говора, но и его фонетику, морфологию, коснулось и таких глубинных процессов развития языка, как изменение семантики коренных слов. Это свидетельствует о достаточно мощном влиянии тюрок на нижнеудинеких бурят и косвенно подтверждает их заметное участие в сложении этнического состава западных бурят.

В плане морфологии монгольские языки также "впитали" немало заимствований: к несомненным тюркским заимствованиям следует отнести глагольную форму на мш, мыш, встречающуюся в живых ойратских диалектах; у восточных монголов, а так в письменном ойратском языке этой формы не имеется. Значение аффикса мш, мыш - сомнительность действия, уподобление действию, и т.д. например: словоформа зуркуво в нижнеудинском говоре означает "ленивый" (в буквальном переводе "без сердца, бессердечный"), а зуркэтэ - "прилежный, старательный" (в буквальном переводе "с сердцем, имеющий сердце"). В литературном бурятском языке и других монгольских языках эти выражения употребляются в совершенно иных значениях: лит. бур. зурхэгуй, х.-монг. зурхгуй, калм. зуркн уга означают "несмелый", "робкий", "боязливый", а лит. Бур. зурхэтэй, х.-монг. зурхтэй, калм. зурктэ - "решительный", "смелый", "отважный". Лишь в других западных бурятских говорах словоформа зуркувэй- зурхэгуэ тоже означают "ленивый". Такое значение этих слов в нижнеудинском и иных западных бурятских говорах могло развиться под влиянием контактировавших с ними соседних тюркских языков - якутского и тофаларского, для сравнения якут, сурэгэ суох, тоф. чуроо йок "ленивый" ( в буквальном переводе "без сердца"), и якут, сурэхтээх, тоф. чурэкт1г "прилежный, старательный" (букв, "с сердцем"). В тувинском языке выражение чурек чок (в букв, "без сердца") употребляется в значении "ленивый", и чуректиг (букв, "с сердцем") - в значении "смелый, отважный", то есть как и в монгольских языках.

Следует отметить то обстоятельство, что среди современных монгольских языков, нижнеудинский говор бурятского языка имеет более поздние влияния тюркских языков, а в частности тофаларского языка, за счет тесного контакта, который происходит, фактически и по сей день.

К критериям определения заимствований из монгольского языка в тюркские можно отнести:

1) Основной критерий - совпадение (в идеале полное) звуковой оболочки и семантики соответствующего тюркского слова с монгольским (калмыцким или бурятским) при условии отсутствия этого слова в древнетюрк-ском языке, ограниченном его распространении в современных тюркских языках и широком бытовании в монгольских языках. При этом надо различать: а) совпадение тюркского слова со словами современных монгольских языков; б) совпадение с фонетическими формами, характерными для более ранних этапов развития монгольских языков, которые зафиксированы в старописьменном монгольском языке и в памятниках средневекового монгольского языка ХШ-Х1У вв. Необходимо учитывать, что при адаптации заимствований произошла некоторая субституция звуков, определяемая особенностями фонологической системы заимствующего языка, так как заимствование проникало в древнос ти устным путем.

2) Фонетический критерий - несколько иной звуковой облик слов (характерный для монгольских языков) по сравнению с фонетическим оформлением сходных исконно тюркских слов, так, общеизвестно, что монгольские комплексыу7 и сг развились из *сИ и в то время как соответствующие им в тюркских языках сочетания <И (сИ) и Н (И) сохраняются.

3) Этимолого-морфологический критерий срабатывает тогда, когда слово не этимологизируется на тюркской основе и морфологическая структура его неясна, в то время как в монгольских языках представлена производящая основа и иные морфологические элементы.

5) Семантический критерий. Он свидетельствует о монгольском происхождении слова тогда, когда в тюркские языки слово вошло в каком-либо одном, зачастую переносном значении, в то время как в монгольских языках это слово имеет все свои прямые и переносные значения.

Монгольские лексические элементы широко распространены в тюркских языках Южной Сибири, включая якутский язык, и в минимальном количестве в турецком языке:

Примерно двести монгольских слов - заимствований представлено лишь в южных диалектах, из них свыше ста - только в алтайском и теленгин-ском (такие слова как амтан "вкус пищи", бодолго "задача", какай "свинья, кабан", капшуун "расторопный", дбдгдн "старик", уда- "медлить, продолжать", эзэгэй "творог вареный"). Кроме того, только в теленгинском диалекте употребляются двадцать два слова (бошко "чиновник - помощник демичи", кунди "чиновник - помощник зайсана", кары "чужой, чужак", сайыт "господин, вельможа, дворянин"), в алтайском девять (байзын, байзын дргдд ( в эпосе) "каменный дом, дворец", богоно "короткий, низкорослый", койылга "подарок", серемЛ'и "подозрительность", тажы- "ударять") и в телеутском - семь слов (бос (женск.) "какая-то птица", ]емеле- "бранить, грозить, упрекать", капчык "ущелье", кдн/длд "одеяло", култун "хитрый", танза бичик (в эпосе) "какая-то книга", толго (женск.) "овца, оставленная для приплода").

Это свидетельствует о том, что южные диалекты испытали гораздо большее языковое влияние монголов, чем северные, и при этом каждый из южных диалектов имел свои самостоятельные контакты с монгольским языком.

Однако не все выявленные на сегодняшний день монгольские заимствования сохранились в диалектах до наших дней. Тридцать семь слов, отмеченных в алтайском литературном языке, в диалектах как таковые отсутствуют. К примеру: амыт "живое существо", амыйтан "живые существа", ар-ман "род как податная единица", камур "переносье", кол]ур "горло, шея, глотка", токшын "дикий, свирепый", узук "словарь", узук бичик "монгольское вертикальное письмо", эре- "настаивать, неотступно просить ".

В современном хакасском языке на сегодняшний день выявлено при помощи имеющихся словарей хакасского языка, фольклора, словаря В.В. Радлова и других пособий, свыше четырехсот слов монгольского происхождения. При этом было уточнено распространение по современным хакасским диалектам (качинскому, сагайскому, кызыльскому и шорскому) около двухсот монгольских заимствований.

Из всех выверенных слов приблизительно семьдесят слов оказались присущими всем указанным диалектам, например: абахай "жена, супруга", кач. абахай "жена; красивый", саг., шор. абахай "красивый", кыз. абахай "женщина"; литер, абдыра, кач., кыз. авдыра, саг. амдыра, шор. амдыра "шкатулка"; литер, албан, кач., саг., кыз. албан, шор. албан "подать, дань"; литер, амза- , кач., саг., кыз., шор. амза- "пробовать на вкус"; литер. киреч1 , кач., саг., киреши, кыз. кереиш, шор. керече "свидетель"; литер., кач. кдмиске, кыз. кдбм1ске, саг. куумиске, шор. кубиске "бровь, брови"; литер, табы, кач. таавы, таабы, кыз. таабы, саг. таамы, шор. таама "вид бумажной материи, даба").

В шорском языке выявлено около двухсот пятидесяти монгольских лексических заимствований.

Все эти заимствования в основном сохраняют семантику монгольского оригинала. Только отдельные слова в шорском языке бытуют в каком-либо одном своем значении. Так, п.-монг. егйке "кусок войлока, закрывающий дымоходное отверстие юрты; двор, хозяйство" вошло в шорский язык в виде брдкд со значением "двор"; монг. салаа "ветвь , ответвление, рукав реки, отрасль; промежуток между пальцами" бытует в шорском языке в виде слова сала со значением "ветвь, ветка". Ряд монгольских слов изменил свою семантику в шорском языке, к примеру: п.-монг. abaqai "сударыня", шор. абакай "супруга (богатыря): госпожа, белолицая; красивая"; п.-монг. jirya- "жить счастливо, наслаждаться", шор. чырга- "угощать"; монг. жаргал "счастье, наслаждение", шор. чыргал "угощение"; п.-монг. mana- "пасти скот, караулить, сторожить", шор. мана- "следить, выслеживать"; п.-монг. тагуи- "спорить", шор. маргыш- "биться об заклад"; п.-монг. joba- "мучиться", шор. чо-бал- "трудиться", п.-монг. jaisang "глава рода; княжеский титул", шор. чайзан "красивый, статный; зайсан (глава рода)"; п.-монг. cola- "титул, звание", шор. шола "прозвище".

В языке чулымских тюрок из всех имеющихся материалов удалось выявить всего около полсотни слов, происхождение которых из монгольского языка не вызывает сомнений. К сожалению, из-за недостаточности материалов по лексике чулымцев на данный момент практически невозможно полностью выявить монгольские заимствования, а тем более дифферинцировать их по диалектам.

Выявленные монголизмы в основном не отходят от оригинала в отношении семантики. Изменили свое значение только некоторые слова, например: п.-монг. yuuli "латунь", чул-тюрк. крла "серебро", п.-монг. отиу "гордый", чул.-тюрк. омац "смелый, бойкий"; п.-монг. cang "литавры", чул.-тюрк. цац "колокол". В лексико-грамматическом отношении монгольские заимствования также не претерпели никаких изменений в чулымском языке, они употребляются в виде тех же основ, что и в языке-источнике.

В языке татар Западной Сибири обнаруживается свыше восьмидесяти монгольских заимствований. Поскольку территория обитания западносибирских татар в свое время входила в состав Сибирского ханства Кучумхана, потомка золотоордынских ханов, вполне допустимо предположить, что еще в средние века (XIII-XV вв.) к татарам Западной Сибири могли попасть монгольские слова. Ряд из них, возможно, заимствован позже, в XVII-XVIII вв. у калмыков, которые в то время кочевали в Приишимье.

В тофаларском языке выявлено свыше пятисот слов бесспорно монго-лоязычного происхождения. При этом по весьма четким, определенным признакам из их числа выделяется свыше пятидесяти слов, заимствованных из бурятского языка.

Монголизмы глубоко вошли в лексическую систему тофаларского языка и заняли там настолько прочное место, что стали участвовать в процессах развития семантики слов. Например, ряд слов подвергся различным метафорическим переосмыслениям: п.-монг. torui "поросенок", тоф. торай "медвежонок", п.-монг. orui "поздно, тоф. орай "позднородившийся детеныш животного"; п.-монг. mana- "караулить, пасти", тоф. мана- "ждать, ожидать". Некоторые слова расширили свою семантику уже на тофаларской почве, например: п.-монг. jüsün "цвет, масть. Внешний вид", тоф. чусун "цвет, масть, вообще качество, свойство, признак, примета", п.-монг. salbar "выпущенные когти зверей, птиц", тоф. салбар "кисть руки, ноги, лапы (животного), кожаная бахрома как украшение".

Бурятских заимствований в тофаларском языке значительно меньше. В морфологическом отношении они подобны средневековым монгольским заимствованиям, так как проникли, вероятно, в результате двуязычия. Будучи, возможно, более поздними пришельцами в тофаларский язык, бурятизмы не изменили своей семантики.

В тувинском языке выявлено свыше 2200 заимствований из монгольского языка [Рассадин 1980, С.58-65]. По трем основным тувинским диалектам - центральному, переходному и тоджинскому - они распространены в основном равномерно. Только в тоджинском диалекте отсутствуют некоторые монголизмы, представленные в остальных диалектах. Но в то же время таежные тоджинцы употребляют некоторые слова, не характерные для центрального и частично для переходного диалектов. Это такие слова, как, например: шейдем "простокваша из оленьего молока", соокей "саламат", сугай "таволга", таглы "приспособление для протягивания проволоки", суге "топор", барыыл "ушки у котла", чолеге "бык изюбря".

В якутском языке выявляется около 2500 слов монгольского происхождения [1980, С.65-91]: далбыыр, долбуур "широкая большая полка", дулга "подпора, стойка", сандалы "древний стол, древний многоугольный стол", угэх "кладовка, чуланчик в юрте", холумтан "очаг", бичик "узор, украшения, мелкие узоры", илдъиркэй "лохмотья, тряпье", киэн "украшение; красота, важность", оноо "прорез сзади в одежде, разрез", чуорчах, туорчах "шапочная верхушка", угалдъы "изобретательность в изображении разных фигур, узоров; хитрость, замысловатость".

В плане морфологии на заимствования данного характера наиболее "богат" алтайский язык: аффиксы, образующие имена существительные:

-m3Í: алт. armakcy "веревка" (метатеза) < п.-монг. aryamji "аркан" < п.-монг. агуа "способ"; алт. seremji "подозрительность" < п.-монг. seremji "бдительность" < п.-монг. sere- "проснуться, очнуться, взбодриться, освежиться";

-si: алт. d'óózó "имущество" < п.-монг. jógesi id. < п.-монг. jóge- "возить, перевозить";

-ja: алт. old'o "плен" < п.-монг. olja "добыча, трофей" < п.-монг. ol- "находить, добывать";

-lta: алт. d'закука "наказ, заказ" < п.-монг. jakilta id. < п.-монг. jaki- "наказывать, заказывать, поручать"; алт. süülte "мнение" < п.-монг. sigülte "расспрос, дознание" < п.-монг. sigii- "дознаваться, судить"; Аналогичный аффикс встречается и в заимствованиях из монгольского языка в тувинском языке: немелде "прибавление, дополнение" (п.-монг. neme/te), сонгулда "выборы" (п.-монг.sorigyulta), шылгалда "экзамен" (п.-монг. sil/alta нов. "экзамен; ревизия, чистка").

Имена прилагательные:

-tu: алт. albaty "подданый" < ст.-п.-монг. albatu id.< ст.-п.-монг. alba "служба; подать, повинность"; алт. kyjaldu "грешный" < п.-монг. qujaltu "похотливый" < п.-монг. qujal " похоть";

-tan: алт. korton "хулиганистый" < ст.-п.-монг. qoratan "зловредный" < ст.-п.-монг. qora "яд; зло, вред"; алт. erketen — в выражении erketendü - эпитет богатыря в эпосе < ст.-п.-монг. erketen "могущественный" < ст.-п.-монг. erke "власть, право"; алт. amytan "живые существа" < ст.-п.-монг. amitan id.< п.-монг. ami(n) "жизнь"; Глаголы:

-га: алт. kald'uur- "взбеситься" < п.-монг. yaljayura- id. < п.-монг. yaljayu "бешенный"; алт. за1кииг- "лениться" < п.-монг. jalqayura - id. < п.-монг. jalqayu "ленивый; лень"; алт. азаг "замечать, наблюдать" < п.-монг. ajira- id. < п.-монг. aji- id.;

-msi: алт. eremzi- "повадиться" < п.-монг. eremsi- id.< п.-монг. ere-"вращаться, крутиться"; алт. saamcy- "появиться (о молоке в вымени)"<п.-монг. sayamsi- id.< п.-монг. saya- "доить";

-si: алт. amtas- "повадиться" < п.-монг. amtasi- id.< п.-монг. amtan "вкус".

В остальных тюркских языках Южной Сибири слова монгольского происхождения в морфологическом отношении не претерпели значительных изменений.

К совпадающим структурно-фонетическим признакам относят гармонию гласных, например: турецк. gózlük "очки", совр. монг. соруул "трубочка", стремление избежать в начале слова сонанты, а в начале и конце слова - стечения согласных, нетипичность полугласных, отсутствие геминированных согласных в основе и аффиксах, непостоянство конечного н, расположенность к открытым слогам, постоянное место (первый слог) и экспираторную природу ударения [Deny / Meill, 1952, с. 322 - 324; Matthews 1951, с. 53]. Большое значение придается звуковым соответствиям.

Совпадают и морфологические показатели, число которых нередко увеличивается за счет сближения аффиксов, обнаруживающих внешнее сходство и относительную семантическую близость, но, по-видимому, имеющих разное происхождение. Примером может служить сопоставление аффиксов тюркского соединительного деепричастия (-6) и монгольской глагольной формы прошедшего времени (-bai) [Рамстедт 1957, с. 122-123].

Поражает объем совпадающей лексики. Лексические параллели прослеживаются во всех тематических группах.

Тюркско-монгольские параллели охватывают все грамматические классы: имя, глагол, наречие, служебные и изобразительные слова.

Термины родства и свойства с корнем *эти- / *ати- представлены как в монгольских, так и в тюркских языках.

В монгольских языках термин с корнем в мягкой огласовке *эти- выступает со значением "отец":

П-монг. ecige [< *etike], совр. монг. эцэг, бур. эсэгэ.

Сочетания этого термина с соответствующими определениями образуют ряд новых терминов родства и свойства, относящихся к лицам мужского пола:

П.-монг. ebuge ecige, совр. монг. овог эцэг, бур. убгэ эсэгэ "дед" (отец отца, букв, "старый дед");

П.-монг. qoyitu ecige, совр. монг. хойт эцэг, бур. хойто эсэгэ "отчим" (букв, "следующий отец");

П.-монг. qadam ccige, совр. монг. хадам эцэг, бур. хадам эсэгэ, "свекор", (отец мужа), "тесть" (отец жены, букв, "отец по браку, по свойству").

Парное сочетание с термином - антонимом со значением "мать" служит для передачи понятия "родители":

П.-монг. ecige eke, совр. монг. эцэг эх, бур. эхэ эсэгэ "родители" (букв, "отец+мать- мать+отец").

Что касается тюркских языков, для них, за некоторыми исключениями, характерна твердая огласовка интересующего нас корня в форме ama, причем в преобладающем большинстве языков, где употребляется термин ama, он означает "отец":

Др.-тюрк, ata, аз., башк., каракалп., тат., узб., уйг., ama, узб. orna, чув. атте ~ ати, алт., ту в., хак. ада "отец", "предок".

Кроме того, в ряде языков оно обозначает "самец":

Тат. ama эт "кобель", ama каз "гусак", башк. ama кош "птица-самец".

Как и в монгольских языках, термин ata "отец" в сочетании с дополнительно характеризующими его словами служит для передачи ряда родственных отношений:

Казах, улы ama "дедушка" (ульг "великий", "большой"), уйг. qejin ata, алт. кайын ада "свекор", "тесть" (кайын "родство по браку").

Общность названий частей тела весьма характерна для каждой из языковых подгрупп алтайской семьи, и это позволяет реконструировать прафор-мы в пределах группы. Последнее, в свою очередь, дает возможность выявлять более широкие взаимосвязи и восстанавливать общеалтайские архетипы.

Среди различных наименований спины в каждой из трех групп языков — монгольской, тюркской и тунгусо-маньчжурской - существует слово, содержащее общую корневую основу ар- [< монг. *ару~], которым выражается понятие "спина", "зад", "задняя сторона человеческого тела", исходя из противопоставления значению "перед, передняя сторона тела"[ Дмитриев III, 1937, стр. 137; Пекарский , I, стр. 141].

В монгольских языках оно представлено следующим образом: ср.-монг., п.-монг., ar-и, монг. ар, бур. ар-а "спина".

Слово с выделяемой корневой основой ар- в значении "спина" широко представлено своими фонетическими вариантами в тюркских языках:

Др.-тюрк, аг-да, турецк. аг-ка, башк., казах., кирг., ног., тат., туркм. арка, уйг. а (р)-ка, хак. ар-ба, якут, ар-ба, узб. ор-ка "спина"[ Дмитриев., III, 1937, с. 137; Пекарский, I, с.141].

Корневая морфема *гари-/а- является общеалтайской. При этом как наименование одной из частей тела, а именно руки, она выступает в монгольских и тюркских языках. В тюркских языках эта корневая морфема двусложна, причем уже в пратюркском звонкий *г- в анлауте совпал с *к~. В семантическом отношении различие с монгольскими языками состоит в том, что в большинстве языков тюркской группы именная основа *кары служит наименованием не для всей руки, а лишь для ее части - локтевой или плечевой:

Тюркско-монгольская языковая общность уникальна и по результативности контактов. И с точки зрения глубины и сложности конвегенционных процессов. Лини соприкосновения возникали в разное время, в различных регионах, в неодинаковых условиях: от опосредованных связей, до устойчивого двуязычия. Разновременные заимствования и перезаимствования создают видимость существования регулярных фонетических соответствий и закономерных переходов и тем самым усложняют картину тюркско-монгольских языковых связей. Между тем достаточно систематического разбора хотя бы части сходств и совпадений, чтобы убедиться в конвергентной природе данной общности. Выделение заимтсований ведет к относительно четкому разграничению собственных лексических фондов и морфологических систем тюркских и монгольских языков, не оставляющему никаких сомнений в отношении их изначальной разнородности.

Своеобразие тюрко-монгольской общности предопределено сближением монгольских языков с тюркскими, происходившим преимущественно в ходе однонаправленного влияния, которое и обусловило появление мощного инновационного пласта. Что касается влияния монгольских языков на тюркские, то оно не было тотальным, носило отчетливо выраженный региональный характер (ср.: алтайский, хакасский, тувинский, якутский языки) и началось довольно поздно.

Таким образом, фонетические, морфологические и структурные расхождения словоформ, составляющих тюркско-монгольские параллели, должны рассматриваться не как отход тюркских и монгольских языков от первоначального единого состояния, а как следствие адаптационных изменений тюркских заимствований в монгольских языках и монгольских в тюркских.

В турецком языке по сравнению с тюркскими языками Южной Сибири оказалось гораздо меньше монголизмов, чтоо объясняется тем, что Огузы, предки турок, ушли из Центральной Азии, а затем из Средней Азии задолго до экспансии монголов эпохи Чингисхана и Юаньской империи. Тюркизмы в монгольских языках носят либо общетюркский, либо древнетюркский характер и не связаны с турецким языком. Имеющиеся в турецком языке общие тюрко-монгольские элементы являются, таким образом, свидетелями достаточно древних отношений тюркских и монгольскиъ языков, существовавших задолго до эпохи орхоно-енисейских тюрок. Разработка пласта выявленных, подлинных тюрко-монгольских элементов должнк вестись на уровне этимологического анализа, позволяющего установить платформы и архетипы. При этом нужно сравнивать только их, чтобы вычленить действительный тюрко-монгольский пласт. Но это - дело будущего.

Список научной литературыОдемиш Зейнел, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Айдаров Г. Язык орхонского памятника Бильге-кагана. Алма-Ата, 1966.

2. Айдаров Г. Язык орхонских памятников древнетюркской письменности VIII века. Алма-Ата, 1971.

3. Амзоров М.П. Грамматика шорского языка. Новокузнецк, 1992.

4. Антонов Н.К. Материалы по исторической лексике якутского языка. Якутск, 1971.

5. Аракин В. Тюркские лексческие элементы в русских повестях сказаниях XIII XV вв. // Советская тюркология. 1973, С.28-37.

6. Аюуш Т.Б. Краткий монгольско-русский лингвистический словарь. Улан-Удэ, 2001.

7. Бабушкин Г.Ф. Вопросы развития лексики хакасского языка. // Уч. зап. Хакасского НИИЯЛИ. Вып.З , 1954.

8. Базилхан Б. Краткая сравнительно-историческая грамматика монгольского и казахского языков (на материале лексики и грамматики). Алма-Ата, 1971.

9. Барашков П.П. О монголо-бурятских и якутских языковых связях. В кн.: Сборник трудов по филологии, вып.З. Улан-Удэ, 1958.

10. Бардаев Э.Ч. Номадная лексика монгольских народов. Автореф. канд. дис. М., 1976.

11. Бардаханова С.С. Сказки Бурят-Монголии. БНЦ. Улан-Удэ, 1997.

12. Баскаков H.A., Насилов В.М. Уйгурско-русский словарь. М., 1939.

13. Баскаков Н.А.Очерк грамматики ойротского языка. // Ойротско -русский словарь. М.1947

14. Баскаков H.A., Инкижекова-Грекул А.И. Хакасский язык (фонетическая структура, словарный состав и грамматический строй).// Хакасско-русский словарь. Сост.: Баскаков H.A., Инкижекова-Грекул А.И. М., 1953.

15. Баскаков H.A. Алтайский язык, М., 1958.

16. Баскаков H.A. О классификации причастий в турецком язы-ке//Вопросы языкознания. 1959. №6.

17. Баскаков H.A. Алтайский язык. М., 1960.

18. Баскаков H.A. Введение в изучение тюркских языков. М., 1962.

19. Баскаков H.A. Диалект черневых татар (туба-кижи); Грамматический очерк и словарь. М., 1966, С. 110-114.

20. Баскаков H.A. Грамматика хакасского языка. М., 1975.

21. Баскаков H.A. Алтайская семья языков и ее изучение. АН СССР, М., 1981.

22. Батманов И.А., Арагачи З.Б., Бабушкин Г.Ф. Современная и древняя енисеика. Фрунзе, 1961.

23. Бертагаев Т.А.,Цыдендамбаев У.Б. Грамматика бурятского языка. Синтаксис. М., 1962.

24. Бертагаев Т.А. Лексика современных монгольских литературных языков на материале монгольского и бурятского языков. М., 1974.

25. Бетлингк О.Н. О языке якутов. Перевод с немецкого языка В.И. Рассадина. Новосибирск: Наука, 1989.

26. Бобровников А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. Казань, 1949.

27. Большой академический монгольско-русский словарь. В 4-хтт., М.: «Academia», 2002.

28. БудаевЦ.Б. Лексикабурятских диалектов в сранительно-историческом освешении. Новосибрск, 1978.

29. Будагова И.З. Риторическое вопросительное предложение как одна из стилистических фигур в современном азербайджанском языке. СТ.№6. 1973, С.17-20.

30. Булакаева-Баранникова A.A. Сопоставительные материалы по лексике современного татарского и бурят-монгольского язы-ков.//Сборник трудов по филологии. Выпуск III. Улан-Удэ, 1958, С.IST-HS.

31. Бурятско-русский словарь/ Под ред. K.M. Черемисова. М., 1973.

32. Иванов С.И. Арабизмы в турецком языке. Лениград, 1973.

33. Васильев Д.Д. Корпус тюркских рунических памятников бассейна Енисея. Л., 1983.

34. Владимирцов Б.Я. Турецкие элементы в монгольском языке. // ЗВО ИР АО, СПб., 1911. т.ХХ, вып.2-3, СЛ 69-177.

35. Владимирцов Б.Я. Из области вокализма монголо-турецкого праязыка. Доклады Росс. АН. Л., 1924.

36. Владимирцов Б.Я. Mongolika 1. Об отношении монгольского языка к индоевропейским языкам Средней Азии // Зап. Коллегии востоковедов. Т. 1, Л., 1925, С.305-341.

37. Владимирцов Б.Я. Консонантизм алтайских языков; Чувашский язык и его отношение к монгольскому и тюркским языкам.// Изв. Росс. АН., 1925.

38. Владимирцов Б.Я. Монгольский «нокур». Заметки к древне-тюркским и старомонгольским текстам.//Доклады Академии Л,. 1929.

39. Владимирцов Б.Я. По поводу древнетюркского Ötüken yis //Доклады академии наук СССР. 1929, С. 133-136.

40. Владимирцов Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия. Введение и фонетика. Л. 1929.

41. Владимирцов Б.Я. Арабские слова в монгольском языке.// Зап. Коллегии востоковедов, T.V. Л., 1930, С.33-35.

42. Гаджиева Н.З. Основные пути развития синтаксической структуры тюркских языков. М.: Наука, 1973.

43. Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Синтаксис. М., 1986.

44. Галсан С. Учебник монгольского языка для иностранцев. Улан-Батор, 1989.

45. Герценберг Л.Г. Об исследование родства алтайских языков // Вопросы языкознания. 1974. №2.

46. Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения глагола. Ленинград. 1990.

47. Гурулев С.А. Звери и рыбы Сибири: происхождение, название. Иркутск, 1992.

48. Дарбеева A.A. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков. Фонетика. М., 1996.

49. Дмитриев Н.К. Служебные имена в турецком языке.// Советское языкознание. III. 1937.

50. Древнетюркский словарь. Л., 1969.

51. Дульзон АЛ. Чулымские татары и их языки. Томск, 1952.

52. Дульзон А.П. Диалекты и говоры тюрков Чулыма // Советская тюркология. 1973. №2, С. 16-29.

53. Егоров В.Г. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары, 1964.

54. Жданова A.A. Советская Тофалария. Библиогрфический указатель. Иркутск, 1978.

55. Жирмунский В.М. О диалектологическом атласе тюркских языков Советского союза // Вопросы языкознания. 1963, №6, С. 17-19.

56. Звуковой строй монгольских языков. Улан-Удэ: Изд-во БФ СО АН СССР, 1989.

57. Исследования в области этимологии алтайских языков. Л.:1. Наука, 1979.

58. Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1961.

59. История Тувы, Т. 1. М., 1964.

60. Исхаков Ф.Г. , Пальбах A.A. Грамматика тувинского языка. Фонетика и морфология. М.: Изд-во ИВЛ, 1961.

61. Ишбердин Э.Ф. Историческое развитие лексики башкирского языка. М., 1986.

62. Кажибеков Е.З. Глагольно-именная корреляция гомогенных корней в тюркских языках: Явление синкретизма. Алма-Ата, 1986.

63. Калмыцко-русский словарь. Под ред. Б.Д. Муниева. М.: 1977.

64. Касьяненко З.К. Современный монгольский язык. М., 2002.

65. Катанов Н.Ф. Опыт исследования урянхайского языка с указанием главнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня. Казань, 1903.

66. Кенесбаев С.К. К вопросу о тюрко-монгольской языковой общности.// Проблема общности алтайских языков. Л.: Наука, 1971, С.322-330.

67. Кокшаева Н.О. Монгольская письменность. Элиста, 2002.

68. Колесникова В.Д. О названиях частей тела в алтайских языках.// Проблема общности алтайских языков. Л.: Наука. 1971.

69. Кононов А.Н. Грамматика турецкого языка. М., 1956.

70. Кононов А.Н. Тюркское языкознание в Академии наук.// Вопросы языкознания. 1974. №3, С.38-51.

71. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников VII-IX вв. Л., 1980.

72. Кормушин И.В. Система времен глагола в алтайских языках. М., 1984.

73. Котвич В. Исследования по алтайским языкам. М., 1962.

74. Курпешко Таннаташева H.H., Апонькин Ф.Я. Шорско-русский. Русско-шорский словарь. Кемерово, 1993.

75. Лубсандорж Ж., Лхагва Л. Учитесь говорить по-монгольски. Улан-Батор, 1978.

76. Любимов К.М. Абстрактное наклонение в турецком языке // Советская тюркология. 1973. №3, С.9-22.

77. Малов М.К. К истории тюркского вокализма.// Вопросы языкознания. 1966. №2, С.56-65.

78. Малов С.Е., Радлов В.В. Тексты уйгурской редакции. Пг., 1915.

79. Малов С.Е. Уйгурские рукописные документы экспедиции С.Ф. Ольденбурга. Л., 1932.

80. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. М.-Л., 1951.

81. Мелиев К. Имена действия в современном уйгурском языке. М., 1964.

82. Меметов А. Источники формирования лексики крымскотатарского языка. Ташкент, 1988.

83. Михайлов М.С. Исследования по грамматике турецкого языка. Перифрастические формы глагола. М., 1965.

84. Монгуш Д.А. Развитие тувинского языка в советскую эпоху.// Развитие литературных языков народов Сибири в советскую эпоху. Улан-Удэ, 1965.

85. Мусабаев Г.Г. Современный казахский язык. Лексика. Алма-Ата, 1959.

86. Ногайско-русский словарь / под ред. Н.А. Баскакова М., 1963.

87. Номинханов Ц-Д. Термины родства в тюрко-монгольских языках.// Вопросы теории и диалектологи казахского языка. Вып. I. Алма-Ата, 1958, С.42-47.

88. Номинханов Ц-Д. Название частей тела в тюрко-монгольских языках // Записки Калмыцкого НИИЯЛИ. Вып.2. Элиста, 1962, С.24-31.

89. Орузбаева Б.О. Словообразование в киргизском языке. Фрунзе: Илим, 1964.

90. Очерки сравнительной лексикологии алтайских языков. Л.:1972.

91. Очерки сравнительной морфологии тюркских языков. Д.: Наука, 1977.

92. Некоторые вопросы урало-алтайского языкознания. Уфа, 1970.

93. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка . Вып. 1-4, 1958.

94. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка . Вып. 5-9, 1959.

95. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка . Вып. 10-13, 1959.

96. Попов Г.В. О терминах, обозначающих страны света в якутском языке // Якутский филологический сборник. Якутск, 1976.

97. Поппе H.H. Грамматика бурят-монгольского языка. М.,1933.

98. Поппе H.H. Грамматика письменно-монгольского языка. M-JL, 1937.

99. Поппе Н. Н. Монгольский словарь. Мукаддимат ал-Адаб. Часть III// Труды института востоковедения АН СССР. М.; Л.: 1938, т. XIV.

100. Потачакова Д.Ф. Материалы к изучению истории лексики хакасского языка // Вопросы хакасской филологии. Абакан, 1962.

101. Радлов В.В. Фонетика северных тюркских языков. СПб, 1885.

102. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб, 1893-1911гг.

103. Радлов В. В., Малов С. Е. Тексты уйгурской редакцш V-VI-Петроград, 1915.

104. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. Морфология. М., 1957.

105. Рассадин В.И. Бурятские лексические заимствования в тофалар-ском языке.// Исследования бурятских говоров. Улан-Удэ, 1968, вып.2, С.187-191.

106. Рассадин В.И. О тюркизмах в бурятском языке // К изучению бурятского языка. Улан-Удэ, 1969, С. 129-134.

107. Рассадин В.И. Тюркизмы в халха-монгольском языке // Материалы по истории и филологии Центральной Азии. Вып. 5. Улан-Удэ, 1970, С.52-58.

108. Рассадин В.И. Фонетика и лексика тофаларского языка. Улан-Удэ: Изд-во БФ СО РАН, 1971.

109. Рассадин В.И. Монгольские заимствования в алтайском языке // Советская тюркология. 1973. №1. С.62-72

110. Рассадин В.И.Об этимилогии некоторых буряатских дилектных слов // Ислодование бурятских и руских говоров. Улан-Удэ, 1977, С.135 136.

111. Рассадин В.И. Антропонимы у тофаларов // Труды Бурятского института общественных наук БФ СО АН СССР. Улан-Удэ, 1978.

112. Рассадин В.И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М., 1978.

113. Рассадин В.И. История этнографического и лингвистического изучения тофаларов. // Тюркологический сборник 1975. М., 1978, С.189-208.

114. Рассадин В.И. Монголо-бурятские заимствования в сибирских тюркских языках. М.: Наука, 1980.

115. Рассадин В.И. Проблема общности в тюркских языках Саяно-алтайского региона // Тюркологический сборник. 1977. М.: Наука, 1981, С.219-231.

116. Рассадин В.И. Очерки по исторической фонетике бурятского языка. М., 1982.

117. Рассадин В.И. Тофаларский язык и его место в системе тюркских языков. Автореф. дис. докт. фил. наук. М., 1982.

118. Рассадин В.И. Тюркские лексические элементы в калмыцком языке // Этнические и историко-культурные связи монгольских народов. Улан-Удэ, 1983, С.70-80.

119. Рассадин В.И. Об одной тюрко-монгольской корреспонденции в морфологии // Монгольский лингвистический сборник. М.: Наука, 1985.

120. Рассадин В.И. Влияние тюркских и тунгусо-маньчжурских языков на формирование лексического состава бурятского языка. // Актуальные проблемы современного монголоведения. Улан-Батор, 1987, С.169-187.

121. Рассадин В.И. О тюркском влиянии на развитие говора нижне-удинских бурят // Проблемы монгольского языкознания. Новосибирск. 1988, С.72-75.

122. Рассадин В.И. Особенности звукового строя языка окинских бурят и сойотов // Звуковой строй монгольских языков. Улан-Удэ: Изд-во БФ СО АН СССР, 1989.

123. Рассадин В. И. Тоъфа Букварь. Иркутск, 1989.

124. Рассадин В. И. Торээн соот. Иркутск, 1994.

125. Рассадин В.И. Тофаларско Русский. Русско - Тофаларский словарь. Иркутск, 1995.

126. Рассадин В.И. Тофаларско-русский. Русско-тофаларский словарь. Иркутск, 1995.

127. Рассадин В.И. Тюркские элементы в языке «Сокровенного сказания монголов» // Тайная история монголов. Новосибирск, 1995, С.108-113

128. Рассадин В.И. Легенды, сказки и песни Седого Саяна. Тофаларский фольклор. Иркутск, 1996.

129. Рассадин В.И. Присаянская группа бурятских говоров. Улан-Удэ, 1996.

130. Рассадин И.В. Хозяйство, быт и культура тофаларов. Автореф. дис. . канд. истор. наук. Улан-Удэ, 2000.

131. Рассадин В.И. К характеристике тюрко-монгольских языковых отношений // Мат-лы VIII Международный конгресс монголоведов (Улан-Батор, 5-12 август 2002 г.): Доклады российской делегации. М., 2002.

132. Рассадин В. И. Сойотско-бурятско-русский словарь. Улан-Удэ, 2003

133. Рассадин В.И. О характере тюрко-монгольских языковых отношений // Проблемы этнокультурных связей монгольских и тюркских народов. Улан-Удэ, 2004. С. 132-149.

134. Рассадин В.И. Реальна ли гипотеза о тюркском происхождении этнонима «ойрад» имен Джангар, Чингиз и Гэсэр // «Джангар» в евразийском пространстве / Материалы международной научной конференции. Элиста, 2004.

135. Расянен М. Материалы по исторической фонетике тюркских языков. М.: Иностранная литература, 1955.

136. Рона-Таш А. Общее наследие или заимствования? (К проблеме родства алтайских языков) И Вопросы языкознания. 1974. №2.

137. Рускова M.J1. Турецкие заимствования в болгарских письменных памятниках XVIIIb. // Советская тюркология. 1973. №2

138. Русско-алтайский словарь. Под ред. H.A. Баскакова. М.:1964.

139. Русско-кумыкский словарь. М., 1960.

140. Русско-татарский словарь. Казань, 1971.

141. Русско-тувинский словарь. Под ред. A.A. Пальмбаха. М.:1953.

142. Русско-хакасский словарь. Под ред. Д.И. Чанкова. М.:1961.

143. Русско-чувашский словарь / под ред. И.А. Алдеева, H.JI. Петрова. М., 1971.

144. Русско-шорский словарь. Новосибирск, 1940.

145. Самдан З.Б. Кул-Тэгин. Новосибирск, 2003

146. Самдангийн М.Т. Сопоставительное исследование фонем бурятского и монгольского языков. Улан-Удэ, 2000.

147. Самдангийн М.Т. Современный монгольский язык. Улан-Удэ, 2002

148. Самойлович A.C. краткая учебная грамматика османо-турецкого языка. М., 2002.

149. Санжеев Г.Д. Грамматика бурят-монгольского языка. М., 1941.

150. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. T.I. М., 1953.

151. Санжеев Г.Д. Современный монгольский язык. М., 1959.

152. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольского языка: Глагол. М., 1963.

153. Санжеев Г.Д. Старописьменный монгольский язык. М.,1964.

154. Санжеев Г.Д. К вопросу о тюркских заимствованиях в монгольских языках // Лингвистический сборник. Ташкент, 1971.

155. Санжеев Г.Д. О тюркско-монгольских лингвистических параллелях // Советская тюркология. 1973. №6, С.73-78.

156. Сарыбаев Ш.Ш. Монгольско-казахские лексические параллели // Проблема общности алтайских языков. Л.: Наука. 1971, С.256-262.

157. Севортян Э.В. Аффиксы глаголообразования в азербайджанском языке. (Опыт сравнительного исследования). М.,1962.

158. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. T.I. М.: Наука, 1974.

159. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Т.П. М., Наука, 1978.

160. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. T.III. М., Наука, 1980.

161. Серебренников Б.А. Критерии выделения алтайской языковой общности // Проблемы монгольского языкознания. Новосибирск, 1988, С.33-41.

162. Скородумова Л.Г. Учебник монгольского языка. Улан-Батор, 1996.

163. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков /1. Лексика. РАН ИЯ М., 1997.

164. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков /

165. Региональные реконструкции. РАН ИЯ М., 2002.

166. Стоянов А. Тофаларские народные песни. Иркутск, 1980.

167. Стоянов А. Работа в хоре над тофаларскими народными песнями. Иркутск, 1981.

168. Субракова О.В. Монгольские заимствования в языке хакасского героического эпоса // Уч. зап. Хакасского НИИЯЛИ. Серия филологическая. Абакан, 1975, Вып. 20, №3.

169. Сыдыков С. Монгольско-тюркские языковые параллели. Фрунзе, 1983.

170. Таган Г. Легенды Крыма. Симферополь, 1993.

171. Тадыкин В.Н. К вопросу о современном состоянии и уровне развития лексики алтайского литературного языка // Проблемы изучения национальных отношений в Сибири на современном этапе. Новосибирск, 1967.

172. Татаринцев Б.И. Монгольское языковое влияние на тувинскую лексику. Кызыл, 1976.

173. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Новосибирск, 2002.

174. Тенишев Э.Р. Тюркская историческая диалектология и Махмуд Кашгарский // Советская тюркология, 1973. №6, С.54-61.

175. Тенишев Э.Р. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. М., 1997.

176. Тенишев Э.Р. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М., 2002.

177. Тодаева Б.Х. Грамматика современного монгольского языка. Фонетика и морфология. М., 1951.

178. Токарев С.А. О происхождении бурятского народа// Сов. этнография. 1953.№2, С.37-52.

179. Трофимова С.М. Именные части речи в монгольских языках // Улан-Удэ: Изд-во Бурят. Госун-та, 2001.

180. Тувинско-русский словарь / под ред. Д.А. Монгуша . М., 1980.

181. Турецко-русский словарь. АН СССР ИВ M., 1977.

182. Убрятова Е.И. Исследования по тюркским и монгольским языкам // Тезисы докладов XXV Международного конгресса востоковедов. М., 1960.

183. Убрятова Е.И. Исследования по синтаксису тюркских языков. М., 1962.

184. Харькова С.С. Тюркские лексические параллели в калмыцком языке. Автореф. диссертация канд. фил. наук. М.: 1983.

185. Харькова С.С. Об одном критерии выявления тюркизмов в монгольских языках / Проблемы монгольского языкознания. Новосибирск, 1988.

186. Церковнославянские элементы в русском языке. СПб. 1893.

187. Цыдендамбаев Ц.Б. Руководство для сбора материалов по говорам бурят-монгольского языка. Улан-Удэ, 1957.

188. Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ, 1972.

189. Цинциус В.И. Вопросы сравнительной лексикологии алтайских языков // Проблема общности алтайских языков. Л.: Наука, 1971.

190. Цинциус В.И. Задачи сравнительной лексикологии алтайских языков // Очерки сравнительной лексикологии алтайских языков. Л.: Наука, 1972.

191. Цинциус В.И. К этимологии алтайских терминов родства // Очерки сравнительной лексикологии алтайских языков. Л.: 1972.

192. Череков С.Л. К происхождению языка. СПб., 1997.

193. Черемисов К. И. Учебник бурят-монгольского языка. Улан-Удэ, 1941. Черемисов К.И. Бурятско- русский словарь. М., 1973.

194. Чимитдоржиева Г.Н. Исторические связи бурятского и эвенкийского языков. Автореферат дисс. канд. филол. наук. Улан-Удэ, 2003

195. Шагдаров Л.Д., Рассадин В.И. Об употреблении тофаларами бурятского языка.-В кн.: Исследования бурятских говоров, вып.2, Улан-Удэ, 1968, с. 176-186.

196. Шагдаров Л.Д. О развитии переносных значений в словах, общих некоторым тюркским и монгольским языкам /У Проблема общности алтайских языков. Л., 1971.

197. Щербак A.M. Об алтайской гипотезе в языкознании // Вопросы языкознания. 1959. №6, С.51-63.

198. Щербак A.M. О характеристике лексических взаимосвязей тюркских, монгольских и тунгусо-манчжурских языков // Вопросы языкознания. 1966. №3, С.21-35.

199. Щербак A.M. О тюрко-монголо-тунгусских связях и морфологии.// народы Азии и Африки. 1968, №1, с. 104-116.

200. Щербак A.M. Сравнительная фонетика тюркских языков. Л.: Наука. 1970.

201. Щербак A.M. Очерки по сравнительной морфологи тюркских языков.(Имя) Л.: Наука. 1977.

202. Щербак A.M. Очерки по сравнительной морфологи тюркских языков.(Глагол) Л.: Наука. 1981.

203. Щербак A.M. Введение в сравнительное изучение тюркских языков. СПб., 1994.

204. Щербак A.M. Ранние тюрко-монгольские языковые связи (VIII -XIV вв). СПб. 1997.

205. Щербак A.M. Тюркская руника. СПб., 2001.

206. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские лексические основы на букву «к», «ю». М., 1997, первый выпуск.

207. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские лексические основы на букву «к». М., ИНОРИК, 2000, второй выпуск.

208. Юдахин K.K. Киргизско-русский словарь. M., 1985.

209. Юнусалиев Б.М. Киргизская лексикология. Ч. I. Фрунзе, 1959.

210. Языки мира. Монгольские языки, тунгусо-манчжурские языки, японский язык, корейский язык // Российская Академия Наук. Институт языкознания. М., 1997.

211. Языки мира // Тюркские языки. РАН ИЯ. М., 1997.

212. Абдуллаев Э.М. Азербайджан дили. Баку, 1972.

213. Абдурахманов Ф.А. Узбек тили грамматикаси. Ташкент, 1975.

214. Ахундеев А. Азербайджан дилинин фонемлер системи. Баку, 1973.

215. Камалова Ф. Хозирги заман узбек тили. Ташкент, 1987.

216. Решетова В.В. Узбек диалектологиясидан материаллар 1-Й // Материалы по узбекской диалектологии I-I1 . Ташкент, 1957.

217. Сэдвакасов Уйгур тилинин лексикалык тэркиви // Вопросы уйгурской филологии. Алма-Ата, 1902.

218. Темерцэрэн Ж. Орчин цагийн монгол хэлний угийн сангийн судлал. Улаанбаатар, 1964.

219. Хади-Заде Р. Газели. Душанбе, 1968.

220. Хыдыров Н.М. Туркмен дилинин чарыхындон материаллар. Ашхабад, 1962.

221. Abdullayev Z.E. Azerbayán -Mogol Dil iliçkisi // Belleten-1987. TDK. Ankara. 1992, S. 1-9.

222. Banguoglu T. Tiirkçenin Graineri. Ankara, 2000.

223. Bozkaplan §.A. Türkiye Tûrkçesi Agizlarinda Ku§ ísimleri ve Onlarin Sistemaligi //Belleten 1987. Ankara, 1992, S.43-79.

224. Caferoglu A. Azerbaycan ve Anadolu Agizlarindaki Mogolca Unsurlar// Belleten- 1954.TDK. Ankara. 1954, S.l-10.

225. Caferoglu A. Türk Dili Tarihi. Istanbul, 1984.

226. Deny J. Langues torques, langues mongoles et langues tonugouzes // Les langues du Monde. Paris, 1952.

227. Deny J. Türk Dili Gramerinin Temel Kurallan (Türkiye Türk9esi). TDK. Ankara. 2000.

228. Eren H. Sibirya Türk Dillerinde Mogol Unsurlan // Belleten. TDK. Ankara. 1950, S.35-43.

229. Ergin M. Türk Dil Bilgisi. Istanbul, 1993.

230. Fokos-Fuchs D.R. Rolle der Syntax in der Frage nach Sprachverwandtschaft.// Ural Altaische Bibliothek, Wiesbaden, 1962.

231. Gülsevin G. Eski Anadolu Türkgesinde Ekler. TDK. Ankara. 1997.

232. Gülsüm K. Kuzeydogu Türk lehtpelerinin Kar§ila$tirmali Ses Bilgisi. Ankara, 1996.

233. Hengirmen M. Yabancilar igin Türk^e dil bilgisi. Ankara, 1999.

234. Kaluzynski S. Mongolische Elemente in der Jakutische Srache. War-szawa, 1961.

235. Matthews W.K. Languages о Г USSR. Cambridge, 1951.

236. Nemet J. Die türkisch-mongoI; sehe Hypothese. Berlin, 1921.

237. Poppe N.N. Mogol yazi dilinin grameri. Izmir, 1992.

238. Radloff W. Die Alttürk. Inschriften der Mongolei// Neue Folge. St.-P.: 1897.

239. Radloff W. Eine türkische Übersetzung des kapitels der chinesischen Ausgabe. St. Petersbourg, 1910.

240. Rannstedt G.J. Über die Zahlwörter der altaischen Sprachen // Journal de la Societe Finno-Ougrienne. 1905.

241. Ramstedt G.J. Uber onoirui'.opoetische Wörter in den altaischen Sprachen.// JSFOu, 1951.

242. Ramstedt G.J. Kalmükisches Wörterbuch / Helsinki, 1953.

243. Schott W. Das Zahlwort in der tschudiscgen Sprachenklasse wie auch im Türkischen, Tungusichen und Mongolischen //Abhandlungen der Berliner Akademie der Wissenschaften, 2-е изд., 1953.

244. Tuna Osman Nedim. Osmanlicada Mogolca Ôdiinç Kelimeler.Türkiyat Mecmuasi, XVII. Istanbul, 1972, 209-250.

245. Tuna Osman Nedim. Osmanlicada Mogolca Kelimeler.// Türkiyat Mecmuasi, XVIII, Istanbul, 1976, S.281-314.

246. Tûrkçe sözlük. I, II, TDK. Ankara, 1998.

247. Winkler H. Die altaische Völker-und Sprachenwelt. Leipzig und Berlin, 1921.

248. Zur Verbstammbildungslehre der mongolisch-turkschen Lautgeschichte // Kelety Szelme, Budapest, 1914.

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02 диссертация на тему: Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири

Полный текст автореферата диссертации по теме "Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Одемиш Зейнел

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Одемиш Зейнел

Заключение научной работыдиссертация на тему "Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири"

Список научной литературыОдемиш Зейнел, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Тюрко-монгольские элементы в турецком и тюркских языках Южной Сибири