Влияние тюрко-монгольских языковых связей на развитие бурятского языка

Гатыпова, Александра Викторовна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Влияние тюрко-монгольских языковых связей на развитие бурятского языка

Год: 2010
Автор научной работы: Гатыпова, Александра Викторовна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Улан-Удэ
Код cпециальности ВАК: 10.02.22

Диссертация по филологии на тему 'Влияние тюрко-монгольских языковых связей на развитие бурятского языка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Влияние тюрко-монгольских языковых связей на развитие бурятского языка"

ГАТЫПОВА Александра Викторовна

ВЛИЯНИЕ ТЮРКО-МОНГОЛЬСКИХ ЯЗЫКОВЫХ СВЯЗЕЙ НА РАЗВИТИЕ БУРЯТСКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.22 - языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (монгольские языки)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 3 ЛЕК 2010

Элиста 2010

004618351

Работа выполнена в отделе языкознания Института монголоведения, буддологии и тибетологии БНЦ СО РАН

Научный руководитель:

доктор филологических наук, академик РАЕН, член-корреспондент Международного финно-ушрского научного общества, профессор Рассадин Валентин Иванович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Монраев Михаил Убушаевич

кандидат филологических наук Букулова Марина Георгиевна

Ведущая организация:

Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г.Чернышевского

Защита диссертации состоится «29» декабря 2010 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.305.01 при Калмыцком государственном университете по адресу: 358000 Республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11,ауд.218.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Калмыцкого государственного университета по адресу: 358011 Республика Калмыкия, г. Элиста, 5-й микрорайон (студгородок).

Автореферат разослан « хе » ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Как известно, монгольские и тюркские языки предположительно являются отдалённо родственными, входящими в алтайскую языковую семью. История монголо-тюркских языковых связей уходит своими корнями в далёкое прошлое. Соприкосновение тюркских и монгольских племён относят к временам хунну. Однако существует точка зрения, согласно которой взаимосвязи рассматриваемых племен начались ранее, ещё в эпоху бронзы [Рона-Таш 1974, с. 37]. Контакты тюркских и монгольских племён способствовали взаимному проникновению лексических, грамматических (включая морфологию и синтаксис) элементов в языках этих народов.

Актуальность темы исследования обусловлена возрастающим интересом к сравнительному, сравнительно-историческому и сопоставительно-типологическому изучению языков как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике. Исследования в этой области да юг возможность показать развитие и функционирование языковых явлений как общих для всех языков мира, так и специфических. Общеизвестно, что монгольские и тюркские языки признаны отдалённо родственными, входящими в так называемую алтайскую семью языков, в состав которой включают также тунгусо-маньчжурские языки и корейский язык. При этом наибольшая материальная общность выявляется между монгольскими и тюркскими языками. Так, известный польский исследователь алтайских языков В.Л. Котвич установил, что около 50% грамматических элементов и около 25% лексики этих языков являются общими [Котвич 1962, с. 351]. Несмотря на то, что данный подсчёт был произведён учёным более полувека назад, нам не известны исследования по установлению подлинного объёма общности лексики и грамматики тюркских и монгольских языков и их соотношения с сопоставимыми элементами собственных языков, определения характера и объема взаимовлияния указанных языков в отношении монгольских языков. Решение данной проблемы представляется весьма важным для изучения истории формирования как монгольских, в том числе бурятского, так и тюркских языков, а также имеет немаловажное научное значение для разрешения алтаистической проблемы, актуальность которой также бесспорна.

Состояние изученности проблемы. Вопрос о влиянии древних тюрко-монгольских языковых связей на формирование бурятского языка уже затрагивался в лингвистических и исторических исследованиях, однако специального комплексного, монографического изучения этой проблемы не

проводилось. Исследования касаются взаимодействия тюркских и монгольских языков и носят главным образом общий характер, вопрос же о природе и объёме влияния тюркских языков на монгольские исследователями затрагивался только в общих чертах и не касался конкретных языков.

Относительно проблемы влияния тюркских языков на формирование бурятского языка отметим, что большая часть работ посвящена главным образом выявлению тюркизмов в лексическом составе этого языка. Так, в работах Ц.Б. Будаева [1979, 1986], A.M. Щербака [1961, 1997, 2005] рассматриваются в сравнительном освещении слова бурятского языка, имеющие тюркское происхождение. Огромный вклад по выявлению тюркизмов в бурятском языке внес В.И. Рассадин [1969, 1977, 1981, 1985, 1987,1988, 1999, 2007]. Учёным были выявлены собственно бурятские тюркизмы, т.е. лексика тюркского происхождения, имеющаяся только в бурятском языке. Заслугой В.И. Рассадина является и тот факт, что исследователь в своих работах приводит большое количество бурятских слов тюркского происхождения, функционирующих не только в бурятском литературном языке, но и в диалектах бурятского языка, главным образом в его западных говорах.

Что же касается вопроса о влиянии тюркских языков на формирование грамматического строя бурятского языка, отметим, что количество имеющихся работ по данной проблеме, сравнительно невелико. Монографических работ по данному вопросу, насколько нам известно, нет, однако имеются исследования, частично затрагивающие грамматические категории бурятского языка, сформировавшиеся под тюркским влияниям или подвергшиеся ему. Это работы У.-Ж.Ш. Дондукова [1964, 1993], Г.Д. Санжеева [1953], Ц.Б. Цыдендамбаева [1979], Т.Б. Цыреновой, [1999,2000].

Целью исследования является определение степени и глубины влияния тюркских языков на формирование бурятского языка, которое обусловлено древними языковыми связями бурятского и тюркских народов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) рассмотрение в основных чертах истории бурятско-тюркских языковых связей;

2) определение объёма и глубины влияния тюркских языков:

а) на формирование лексического состава бурятского языка, причём как общемонгольской и общебурятской лексики, так и лексики бурятских говоров;

б) на становление грамматического строя бурятского языка с выявлением общемонгольских, общебурятских и диалектных бурятских черт грамматики;

в) на словообразовательную систему бурятского языка, также с выявлением общемонгольских, общебурятских и диалектных бурятских черт.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Исследование лексического состава бурятского языка свидетельствует о большом количестве слов монголо-тюркского происхождения, при этом в процессе анализа бурятского, монгольского и тюркских языков было установлено наличие собственно бурятских тюркизмов, бытующих только в бурятском языке и отсутствующих в других монгольских языках и диалектах.

2. Исследование грамматического строя бурятского языка показало наличие типологического и материального сходства в грамматических категориях бурятского и тюркских языков.

3. Наряду с существующим материальным и типологическим сходством в грамматических категориях рассматриваемых языков было установлено наличие отличительных, присущих только бурятскому языку, характеристик, сохраняющих древнейшие компоненты пратюркского языка.

Объектом исследования является развитие бурятского языка под влиянием тюрко-монгольских языковых связей.

Предметом исследования является лексический состав и грамматический строй бурятского языка, сформировавшиеся под влиянием тюрко-монгольских языковых связей.

Материалом исследования послужили фактические данные, взятые из имеющихся грамматик, научных разработок в области тюркских и монгольских языков, конкретно бурятского языка, а также справочная литература - этимологический и древнетюркский словари, современные словари по монгольскому и бурятскому языкам.

Методы исследования. Для выполнения поставленных задач в диссертации комплексно использованы следующие методы лингвистического анализа: описательный, сравнительно-исторический, сравнительно-сопоставительный, сопоставительно-типологический, семантико-функциональ-ный, методы обобщающей аналогии, компонентного анализа и синтеза. В ходе работы в разной мере применялись методы трансформационного, структурного и морфемного анализа.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые в монголоведении рассматривается влияние тюркских языков на формирование

бурятского языка - одного из монгольских языков. В процессе исследования выявлены объем и глубина тюркского влияния на бурятский язык в области лексики и грамматики, установлены новые факты, имеющие большое значение для изучения истории формирования как бурятского, так и других монгольских языков.

Сравнительные исследования показали наличие собственно бурятских лексических тюркизмов, а также наличие некоторых грамматических показателей, стоящих ближе к тюркскому оригиналу как в плане звукового оформления, так и в области семантики, что свидетельствует о самостоятельных связях бурятского языка с тюркскими.

Научная и теоретическая значимость диссертации состоит в том, что выводы и положения, полученные в результате проведенного сравнительного, сравнительно-исторического и сопоставительно-типологического исследования, имеющие большое теоретическое значение для изучения тюрко-монгольских языковых связей на конкретном примере бурятского языка, могут послужить научной базой для создания исторической грамматики как бурятского, так и вообще монгольских языков, а также для дальнейших научных разработок в области межъязыковых связей и для изучения древнетюркского влияния на другие монгольские языки, что в конечном итоге позволит решить многие вопросы алтаистики.

Практическая ценность работы. Результаты проведенного в диссертации исследования имеют кроме научного также и большое практическое значение, поскольку могут лечь в основу вузовских курсов лекций по исторической лексикологии и исторической грамматике бурятского языка, по изучению общих вопросов сопоставительно-типологических и сравнительных исследований.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях отдела языкознания ИМБТ СО РАН. Основные положения работы представлены на научных конференциях «Актуальные проблемы монголоведения. Санжеевские чтения - 6» (Улан-Удэ, 2006), «Этнокультурные и фольклорные традиции народов Центральной Азии» (Улан-Удэ, 2007), «Цыбиковские чтения - 8» (Улан-Удэ, 2008). По теме диссертации опубликовано 5 статей:

1) К истории бурятско-тюркских языковых связей // Вестник БГУ, серия «Филология». Вып. 18. - Улан-Удэ, 2007. - С. 92-96;

2) Сравнительная характеристика деепричастий в монгольском, бурятском и тюркских языках // Вестник БГУ, серия «Филология». Вып. 10. -Улан-Удэ, 2009. - С. 131-134;

3) О влиянии языка тюркских племён на язык протобурят // Актуальные проблемы монголоведения. Санжеевские чтения - 6. - Улан-Удэ:изд-во БНЦ СО РАН, 2007. - Ч. 1. - С. 68-70;

4) Категория принадлежности в бурятском и тюркских языкак // Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности. - Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН, 2008. - С. 148152;

5) Сравнительная характеристика аффиксального словообразования глагольных основ в бурятском и тюркских языках // Гомбожап Цыбиков -выдающийся учёный и путешественник. Вып. 2. - Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН, 2008.-С. 158-165.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, содержащего описание истории бурятско-тюркских связей, двух глав, заключения, библиографии и списка принятых сокращений.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, состояние изученности проблемы, определяются цель и задачи, объект и предмет исследования, методы, формируется научная новизна, теоретическая и практическая ценность работы.

В начале работы рассматривается история соприкосновения бурятско-тюркских связей, которая уходит своими корнями в далёкое прошлое. Тюркское влияние на монгольские и бурятский языки начинается уже со времен хуннов. Хуннская держава, возникшая на территории Центральной Азии в конце III в. н.э., представляла собой мощный союз кочевых племён, среди которых доминирующее положение занимали тюркоязычные племена. Её влияние распространялось в течение трехсот лет на огромных пространствах от Енисея до Маньчжурии и от Хуанхэ до Байкала. Все народы, которые находились под властью хуннов, испытывали с их стороны сильное влияние, что обусловливало возникновение в их языках сходных элементов. Не исключением был и протобурятский язык. Согласно данным исторической науки последних лет, протобуряты с древнейших времён жили на северовосточной и северной окраине территории расселения монгольских племён между Прибайкальем и Приамурьем, на территории, подвластной хуннам. Здесь имели место первоначальные контакты протобурят с тюркоязычйыми и тунгусо-маньчжурскими племенами.

Первые протобурятские племена бурет (позднейшее булагат) и коро

(позднейшее хори) стали обособляться от древних монголов «ещё в тюркский период их истории, то есть в У-ХП вв., о чём свидетельствуют тотемные названия тех времён, дошедшие до нас в виде родовых и племенных этнонимов и эпонимов» [Цыдендамбаев 1972, с. 634]. В Х-Х1 вв. на территории, определённой ученым В.М. Наделяевым как Циркумбайкалье (регион от Байкала до среднего Енисея, включая Минусинскую котловину, с центром у озера Байкал), появляются монголоязычные племена - икиресы (эхириты), булагчины (булагаты) и коро (хоринцы). К приходу первых монголоязычных племён Циркумбайкальский регион был заселён тюркскими, тунгусскими и киргизскими племенами. В У1-Х вв. н.э. на территории Прибайкалья (бассейн реки Ангары) обитали курыкане (предположительно предки якутов), тюркоязычный народ; к северу от них, в бассейне верхней Ангары, кочевали тунгусские племена [Сосновский 1928, с. 99]. Появление монголоязычных племён в Прибайкалье закончилось столкновением их с тюрками и киргизами, причиной которого была борьба за территорию. В результате тюрки были оттеснены на север (предки нынешних якутов) и на запад (предки киргизов). Оставшиеся отдельные группы тюрков ассимилировались с монголами, оставив тем самым в языке нынешних бурят достаточно заметный след. Значительно позже примкнул к трём бурятским племенам довольно большой пласт монголов, известных под общим названием хонгодоры, которые осели в нынешних бурятских районах Закамны, Тунки и Оки Республики Бурятия, Аларском районе Иркутской области. И, наконец, позднее в начале XVIII в., в пределы современной Бурятии прибыли цонголы и сартулы, представляющие собой конгломерат многих монгольских родов: табангутов, хатагинов, атаганов,хорчиновпурянхайцев.

На древние контакты и связи протобурятских племён хори и булагат с древнетюркскими племенами указывают также дошедшие до нас предания и легенды бурят. Колониальная зависимость первых протобурят от тюрков сказалась и в смене их тотема чино «волк» на древнетюркский бука - «бык-производитель». Имеется предположение, что и сам этноним бурят тюркского происхождения и представляет собой перевод на тюркский язык древнего этнонима чинос «волки», которым называла себя часть протобурят еще в середине I тысячелетия н.э.

Результаты проведенного нами исторического анализа показывают, что буряты издревле имели тесные контакты с тюркоязычными народами. На древний характер этих отношений указывает наличие слов, попавших в бурятский язык из древнетюркского и языка типа булгарского. Вероятно,

контакты предков бурят с предками булгар происходили ещё в те времена, когда предки булгар не откочевали на запад. Стоит отметить, что в бурятских говорах, главным образом в западных, содержится значительное количество слов тюркского происхождения, которые либо в отношении семантики, либо в отношении звукового оформления стоят ближе к тюркскому оригиналу, нежели подобные слова в других монгольских языках. Наличие таких слов связано с курыканами VI - X вв., предполагаемыми предками якутов, и, по всей видимости, большой пласт слов тюркского происхождения был унаследован бурятами от тюрков-курыкан.

Первая глава «Влияние тюркских языков на развитие лексического состава бурятского языка» посвящена выделению в бурятском языке общей монголо-тюркской, общебурятской и бурятской диалектной лексики тюркского происхождения. Первом параграфе рассматривается общая монголо-тюркская лексика в бурятском языке. Данный пласт лексики составляют слова, широко распространённые в современных бурятских говорах и встречающиеся в других монгольских языках. Общая монголо-тюркская лексика в бурятском языке обнаруживается в терминах родства и свойств людей, в некоторых названиях частей тела человека, в животноводческой терминологии, в названиях молочной пищи, кормовых трав, терминологии фауны, названий предметов и явлений из области неживой природы, а также в глаголах, прилагательных, числительных, местоимениях и наречиях. Например: бур. axa, монг., калм. ах, даг. ага, аг, баоан. агэ, м.-п. aqa «старший брат» < тюрк.: др.-тюрк. aqa, узб. ака, ога, хак., туркм., каз., кирг., тат. ага, тув. акы «старший брат»; зап.-бур. (закам.) оморюу, умарюу, монг. умру «ключица», м.-п. отигиуип, калм. омруу, омруун «грудная клетка, грудь, подгрудок (свисающая часть кожи под шеей животных)» < тюрк.: др.-тюрк. omuz, тур. omuz «плечо, спина», туркм. омуз «плечо», башк. омрау «ключица», каз. омырау «грудь», кирг. омуро «грудь (верхового животного)», узб. умров «грудь», чув. сшра «грудь (животных)» -корневая морфема омур; бур. тором «двухлетний верблюжонок», монг. тором «годовалый верблюжонок» < тюрк.: др.-тюрк. torum id.; бур. хурууд «спресованный творог (род сыра)», монг. хурууд «спресованный творог», м,-п. qurut id. < тюрк.: др.-тюрк. quru- ~ qurï- «сохнуть, высыхать»; бур. хяаг «пырей», монг. хиаг «вострец», м.-п. kiyay «кормовая трава типа пырея» < тюрк.: башк. кыйак, кирг. кияк «пырей, злаковое растение с режущими листьями» < тюрк qïq- «резать наискось»; бур. мойИон «черемуха» < тюрк. moyïl ~ moyul «черная смородина», др.-тюрк. moyilsutr, бур. аяга «чаша,

чашка, стакан, глубокая тарелка», монг. айга(н) «чаша, пиала, кружка» < тюрк.: др.-тюрк. ajaq «чаша»; бур. аглаг «дальний, далёкий, удалённый, отдалённый, девственный (о лесе), чистый», монг. аглаг «уединённый, отдалённый, далёкий, отдалённый» < тюрк.: др.-тюрк. aylaq «безлюдный, пустынный, уединённый»; бур. мянга(н) «тысяча», монг. мянга(н) < тюрк.: др.-тюрк. mint] «тысяча», кирг. миц «тысяча»; бур. миний «мой», монг. миний «мой» < тюрк.: др.-тюрк. теп, тув. мээн, мээнин, хак. минин, алт., кирг. мен+ики, каз. мент, к.-калп. менин, узб. менинг, уйг. менин, туркм. менин id.; бур. 6aha «опять, ещё, также, тоже, затем», монг. бас, м.-п. basa < тюрк.: др.-тюрк. basa «опять, ещё», тув. база катан, кирг. баса, хак. пазах; бур. бутэ-«выполняться, осуществляться, удаваться», монг. бутэ- «осуществляться, удаваться, исполняться, сбываться» < тюрк.: др.-тюрк. büt- «кончаться, заканчиваться, завершаться, исполняться».

Во втором параграфе была рассмотрена общебурятская лексика тюркского происхождения. Было выявлено, что собственно бурятских слов тюркского происхождения, бытующих только в бурятском языке и отсутствующих в монгольских языках, насчитывается около 50 слов. Больше всего они представлены в говорах западных бурят, которые исторически больше контактировали с тюрками. Например: зап.-бур. арбаэ, калм. арбаэ, м.-п. арбай «ячмень» < тюрк.: др.-тюрк. arpa «ячмень», зап.-бур. (нижнеуд.) цуузап «комнатная муха» < тюрк.: общетюрк. лексема цоцуз «жук»: др.-тюрк. qotjuz, qwjquz, кирг. коцуз, алт. коцус, тат. куцыз, уйг. цоцгуз «жук».

Третий параграф посвящен бурятской диалектной лексике тюркского происхождения. В нем представлен хронологический обзор классификаций бурятских диалектов, предложенных учёными М.А. Кастреном, А. Орловым, А.Д. Рудневым, H.H. Поппе, Г.Д. Санжеевым, Т.А. Бертагаевым, Ц.Б. Цыдендамбаевы, С.Б. Будаевым, В.И. Рассадиным и И.Д. Бураевым. Далее были рассмотрены слова тюркского происхождения в отдельных говорах бурятского языка, в частности, в западном, восточном и южном наречиях. В западном наречии бурятского языка наблюдается, в отличие от южного и восточного наречий, наибольшее количество слов тюркского происхождения, которые в семантическом или фонетическом плане стоят ближе к тюркскому оригиналу по сравнению с другими монгольскими языками. Это может свидетельствовать о независимом от других монгольских языков заимствовании слов предками бурят у тюрков. Проникновение тюркизмов, отличных от других монгольских языков в бурятский язык, связано с так называемой курумчинской культурой, существовавшей на территории

Прибайкалья в древнетюркское время. Границы её распространения охватывали низовья Селенги, долины Баргузина, Тунки, долину Ангары до Балаганска, верховья Лены до Жигалова. По мнению исследователей, носителями этой культуры являлись курыканы (уч-курыкапы) или гулигани согласно китайским летописям. Что касается их этнической принадлежности, то этот вопрос спорный, но тот факт, что в последующем часть курыкан вошла в состав бурят, особенно западных, а часть вошла в состав будущей якутской народности, не вызывает сомнений у учёных. Наличие слов тюркского происхождения в говоре западных бурят является отражением тех разнотипных связей, которые возникали между предками бурят и тюрками-курыканами. В южном и восточном говорах бурятского языка представлена общая монголо-тюркская лексика, которая была заимствована предками бурят ещё в те времена, когда они входили в состав монголов со времён хунну. Собственно бурятских тюркизмов, представленных в южном и восточном наречиях, насчитывается небольшое количество. Так, в восточном наречии стоит отметить слова - бур. бэльгуу: бэльгуу нюдэн «всевидящие глаза», бэгсэргэ «сова» » < общетюрк. бил- «знать, ведать», бэл- «выявлять», др.-тюрк.

«мудрый, мудрец», чаг. Ы^и «мудрость»; бур. ялаан «плешина, голое место, шрам, не зарастающий волосами» < порк.: др.-тюрк. уа1ау, уаЩ «голый, непокрытый», и в южном - бур. хибэс «ковер» < тюрк. «ковёр»; бур. булдуруу «песчаный бугор с лесом» < тюрк. ЬиЫиги ¡<1.

Вторая глава «Влияние тюркских языков на развитие грамм-матического строя бурятского языка» состоит из трёх параграфов.

Первый параграф посвящён выявлению общих монголо-тюркских черт в грамматике бурятского языка, во втором параграфе отражены особенности грамматики бурятского языка, развивавшейся под тюркским влиянием и, наконец, в третьем параграфе рассматриваются следы тюркского влияния в словообразовательной системе бурятского языка.

В первом параграфе «Общие монгольско-тюркские черты в грамматике бурятского языка» были рассмотрены грамматические категории в бурятском языке в сравнительном плане с тюркскими языками, в частности, категория склонения, категория принадлежности, категория множественности, категория времени, категория наклонения, залога и категория определённости -неопределённости.

Категория склонения в бурятском языке обнаруживает чрезвычайную близость форм, образующих все основные падежи, с тюркскими языками. Сходство материального выражения рассматриваемой грамматической

категории, то есть материальная общность соответствующих грамматических формантов выражения объектных отношений проявляется прежде всего в том, что категория склонения отмечается в падежной системе и тюркских, и монгольских языков. В бурятском языке категория склонения наиболее полно представлена в именах существительных. Склонение в бурятском языке соответствует так называемому однотипному склонению тюркских имён, рассмотренному в своё время Н.К. Дмитриевым, который писал, что «в тюркских языках нет первого, второго, третьего и т.д., как в русском языке, или слабого, сильного и смешанного склонения, как в немецком языке, а есть один тип склонения, применяющийся во всех случаях» [Дмитриев 1948, с. 61]. В бурятском языке насчитывается семь падежей: именительный, родительный, дательно-местный, винительный, орудный, совместный и исходный. Сходства категории склонения бурятского языка с тюркским вариантом заключаются в том, что в суффиксах родительного, винительного и местного падежей содержатся соответствующие элементы п, /, с! (у), тогда как сами суффиксы падежей в этих языках существенно разнятся. Более того, в монгольских языках (в бурятском языке, в частности) кроме названных падежей^ орудный, совместный и исходный падежи не имеют материальных соответствий в тюркских и тунгусо-маньчжурских языках.

Категория принадлежности в бурятском языке, как известно, выражается путём присоединения аффиксов к именам. В тюркских языках способность выражения принадлежности при помощи специальных аффиксов была присуща с древнейших времён и унаследована ими от тюркского праязыка. Общность категории лица и личной принадлежности в тюркских и монгольских языках настолько последовательна и материально идентична, что позволяет реконструировать общие алтайские архетипы каждой формы. Анализируя данную категорию, можно сделать вывод, что аффиксы принадлежности восходят к предикативным показателям, а предикативные показатели - к личным местоимениям. Таким образом, в тюркских, монгольском и бурятском языках аффиксы принадлежности являются отражением редуцированных форм личных местоимений и проявляются в первом, втором и третьем лицах единственного и множественного числа.

Категория множественности в бурятском языке оформляется при помощи специальных суффиксов, предназначенных для производства имён во множественном числе. В бурятском языке таких суффиксов насчитывается около десяти: -д, -ууд/-ууд, -гууд/-гууд, -нууд/-нууд, -нар/-нэр, -шуул/-шуул, -шууд/-шууд, -н, -та. Данные суффиксы не однородны по своему значению и

выражают четыре различных типа множества: ограниченное множество (с суффиксами множественного числа -д и -н), собирательное множество (суффиксы мн.ч. -тан, -шуул/-шуул, -шуудАшууд, -н ар/-пэр, -над/-нэд), сплошное множество (показатель множественности на -н) и неопределенное множество (суффиксы -ууЫ-ууд, -гууд/-гууд, -иууд/-нууд). Суффиксы множественного числа находят своё отражение в тюркских языках. Так, показатель множественного числа в монгольском и бурятском языках на -д имеет параллели в древнетюркских памятниках в форме на -т и является отголоском общеалтайского состояния. Например, ср: монг., бур. морин «лошадь» (ед.ч.) -морид «лошади» (мн.ч.); др.-тюрк. tigin «принц» (ед.ч.) - «принцы» (мн.ч.). Переход тюркского -т в бурятском на -д является вполне обусловленным, поскольку чередование т -* д и, наоборот, д <— т в монгольских языках является довольно распространённым явлением.

Что касается суффикса множественного числа на -н в бурятском языке, то в тюркских языках этому суффиксу как в звуком отношении, так и с точки зрения семантики соответствует показатель множественного числа на -(а)н, зафиксированный в древних тюркских языках, например: оглан «юноши», ерзн «мужи», цырцын «девушки». Аффикс -н является показателем собирательной множественности.

Относительно аффикса -нар/-нэр то он, вполне возможно, связан с тюркским показателем множественного числа на -лар/-лэр, который наиболее употребителен во всех тюркских языках для обозначения множественности предметов и явлений (за исключением чувашского языка) и представляет собой результат контаминации двух древних показателей собирательной множественности -л и -р. Например: тюрк. Ь^ «князь, бек» (ед.ч.) - Ь^1аг «князи, беки» (мн.ч.).

Бурятские аффиксы множественного числа на -уудАууд, -гуудАгууд, -нууд/-нууд также восходят к древнетюркскому показателю множественного числа на -т. Гласный -у в суффиксах -ууЫ-ууд, -гуудАгууд, -нууд/-нууд возник в языке как связочный элемент, который в сочетании с суффиксом -д превратился в -уд, например: монг. Ы^ «письмо» (ед.ч.) - Ыcigud «письма», пот «книга» (ед.ч.) - потш/ «книги» ; #ег «дом» (ед.ч.) - ¿егйс! «дома» (мн.ч.). И здесь, как и во многих падежных окончаниях (род., вин., исх, п.), гласный окончания на более позднем этапе развития языка становится долгим и в качестве встав очного соединительного появляется -и-.

Что касается категории времени, в бурятском языке, как, впрочем, и в других языках, существует три грамматически выраженных времени:

настоящее, прошедшее и будущее. Категория времени в бурятском языке связана с такими понятиями, как синтетическая конструкция и аналитическая конструкция. Особенностью синтетической конструкции является то, что в её первую часть входят глаголы настоящего времени с суффиксом -на или прошедшего времени с суффиксом -ба, причастия заведомо-прошедшего времени на -тай или настояще-прошедшего времени на -аа, а во вторую часть - вспомогательные глаголы с модальным значением, модальные слова, сказуемостные частицы с модальным или временным значением. Например: Тэрэш эидэ 1гууна байна - «Он, должно быть, сидит здесь»; Жаргал ошохо ёИотой - «Жаргал должен уйти»; Эгэшэм намда бэшэг бэшээ кэмнэй - «Моя старшая сестра давно ведь написала мне письмо»; Хэрэгтэй хуншни ерээ ха -«Тот, в ком ты нуждался, кажется, приехал».

Аналитическая форма в бурятском языке образуется с помощью соединительного деепричастия основного глагола и вспомогательного глагола бай- с первоначальным значением «есть, находится, пребывать». Аналитическая форма настоящего времени монгольского и бурятского языков имеет типологическое сходство с тюркской, которое проявляется в следующем. В тюркских языках, как известно, существует несколько структурных типов настоящего времени, среди них следует отметить настоящее определённое время. В его образовании в тюркских языках принимают участие вспомогательные глаголы: уаг- «лежать», тур- «стоять», отур- «сидеть», ]ур-«ходить». Первым компонентом данного типа настоящего определённого времени является деепричастие, как обычно, на -ып/-ип, вторым - формы настоящего времени вспомогательного глагола на }аи, тур-, отур-,]ур-. Стоит отметить, что в бурятском языке первоначальное значение глагола бай- «стоять, быть». Это слово можно сопоставить с тюркским вспомогательным глаголом на тур-, который как и в бурятском языке, имеет значение «стоять». Помимо этого в качестве вспомогательного глагола настоящего времени в образовании аналитической формы настоящего времени в бурятском языке вместо бай- может употребляться глагол хэбтэ, выражающий как вспомогательный глагол положение, в котором совершается действие, наряду с обозначением настоящего времени, а также может отражать оттенок избыточной длительности, например: уншажа хэбтэнэ «читает лежа», убквв сабшажа хэбтэнэ «возится с покосом» (т.е. «всё еще косит»). Хэбтэ- как вспомогательный глагол соотносим тюркским вспомогательным глаголом нау'а?-, который, как было отмечено выше, имеет значение «лежать». Таким образом, можно заключить, чт< вспомогательные глаголы бай-, хэбтэ- в бурятском языке и вспомогательны'

слова тур-, jat- в тюркских языках имеют сходное значение и, таким образом, представляют собой типологическое сходство.

Форма прошедшего времени на -ба/-бэ, как отмечает Г.Д. Санжеев, «...находится в этимологической связи с тюркским -п и маньчжурским -фи, показателями деепричастия прошедшего времени, в чём усматривается первоначальная форма претеритного отглагольного имени в праалтайских языках» [Санжеев 1953, с. 129-130]. Кроме этого, аналитическая форма прошедшего времени, образуемая путём сочетания разделительного деепричастия основного глагола со вспомогательным глаголом бай- «быть, находиться, пребывать», представляет собой типологическое сходство с прошедшим определённым временем в тюркских языках. Так, в ряде тюркских языков при образовании прошедшего определённого времени используются деепричастия на -ып/-ип + вспомогательные глаголы jam- «лежать», тур-«стоять», отур- «сидеть» и jyp- «ходить», ср.: алт. ур- «учиться»: Уренип турдым «Я учился» и т.п.

Будущее время глагола в бурятском языке, выражаемое с помощью причастия будущего времени с суф. -ха (-хэ, -хо), связано с тюркской формой. Согласно точке зрения Г.И. Рамстедта, остаётся в силе сделанное им в генетическом отношении сопоставление показателя монгольского причастия будущего времени на -quf-kti с суффиксом имён действия средневековой тюркской речи на -yu/-gii. Глагол с этим окончанием выражает действие либо предстоящее, либо незавершённое.

Категория наклонения. Наклонение представляет собой грамматическую категорию глаголов, имеющих специальные формы и выражающих отношение действия к действительности, устанавливаемое говорящим. В основе категории наклонения лежит модальность, т.е. выражение отношения высказывания к действительности. В бурятском языке можно выделить следующие глагольные наклонения: повелительное, увещевательное, призывное, волевое и предостерегательно-допустительное. Сопоставляя категорию наклонения в бурятском языке с категорией наклонения в тюркских языках, следует отметить, что из перечисленных форм общими типологически совпадающими являются повелительное, призывное и желательное наклонения. Повелительное наклонение в тюркских языках во 2-м лице ед. ч. совпадает с исходной формой глагола и не имеет специальных аффиксов, ср.: тюрк, ал «возьми», ja3 «пиши», «Ьи siig elt tidi ...» - «веди это войско» и бур. унша «читай», яба «иди».

Что касается призывного наклонения, то Рамстедт эту форму наклонения

сопоставляет с генетической точки зрения с тюркско-орхонской -а-у'М-е-ут и трактует как показатель 1-го л. ед.ч. будущего времени или повелительного наклонения. Желательное наклонение, по его мнению, есть не что иное, как соответствие в других алтайских языках в виде повелительных форм: ¡т в тюркских и -$о/-$и/-!ш в тунгусо-маньчжурских [Яатг^еск 1903,73-74].

Категория залога. В бурятском языке выделяют следующие залоговые формы: побудительный, страдательный, совместный и взаимный. Побудительный залог выражает действие, обозначенное производящей основой глагола и предназначенное для исполнения объектом, что и имеет особое оформление. Побудительный залог образуется от глагольных основ, главным образом, при помощи суф. -уул (-уул, -юул) и -лга (-лгэ, -лго): унша «читать» + -уул = уншуул- «заставить прочитать», уу- «пить» + -лга = уулга «заставить пить» и т.п. Страдательный залог выражает действие, обозначенно производящей основой глагола и направленное на объект, оформленный в вид субъекта. Этот залог образуется от глагольных основ при помощи суф. -гда ( гдэ, -гдо), -да (-дэ, -до) и -та (-тэ, -то): бори- «хватать» + -гда = баригда «быть схваченным (или пойманным), дуул(а)- «слушать», «слышать» + -да дуулда- «быть слышимым», аб(а)- «брать» + -та = абта- «быть взятым» «даваться».

Совместный залог выражает действие, обозначенное производяще основой глагола, при котором субъект совместно с кем-либо совершае действие или помогает ему совершать это действие. Этот залог в бурятско языке образуется на базе глагольных основ путём присоединения суффикса лса (-лсэ, -лсо): дуула- «петь» + -лса = дуулалса- «подпевать», наада- «играть» -лса = наадалса- «участвовать в игре» и т.п.

И, наконец, взаимный залог выражает действие, обозначенно производящей основой глагола, при котором два субъекта направляю действие друг на друга. Этот залог образуется от основ активных глаголов пр помощи суффикса -лда: бууда- «стрелять» + -лда = буудалда- «стрелять друг друга», «перестреливаться», шэдэ- «бросаться», «кидать» + -лдэ = шэдэлдэ «бросать (или кидать) друг в друга», «перебрасываться».

В тюркских языках категория залога имеет типологическое сходство категорией залога в монгольских языках. В частности, в тюркских языка выделяются, как и в монгольском и бурятском языках, страдательный зало понудительный и возвратный залоги и грамматические значен! страдательного, понудительного, взаимного залогов в тюркских и монгольсм языках одинаковы.

Категория определённости-неопределённости. Категория определённости-неопределённости присуща всем языкам, но средства выражения значений этой категории различны: морфологический, синтаксический, аналитический приемы и т.д. Долгое время изучение категории определённости-неопределённости ограничивалось лишь разграничением языков по артиклевому признаку. К одному виду относились безартиклевые языки, к другому - артиклевые. Монгольские и тюркские языки относятся к безартиклевым языкам, т.е. языкам, у которых отсутствуют специальные грамматические показатели для выражения категории определённости-неопределённости. Здесь категория определенности-неопределённости носит скрытный, имплицитный характер и проявляется посредством уже существующих языковых категорий и структур, в частности через:

1. Склонение. Категория определённости-неопределённости проявляется в грамматическом выражении винительного падежа в монгольских и тюркских языках и является главным определяющим фактором при оформлении винительного падежа в целом. В монгольском, бурятском и тюркских языках противопоставление по признаку определённости-неопределённости имеет место и между дательно-местным и направительным падежами. Дательно-местный выражает более точное пространственно-временное отношение, направительный же указывает лишь на направление.

2. Множественность. Категория множественности основана на противопоставлении логических понятий единичности и множественности. Если единичность всегда соотносится с количественной определённостью предмета, то множественность может и не соотноситься с ней. Различают как определённую (когда известно точное количество предметов), так и неопределённую (когда известно, что предметов больше, чем один, но точное их количество не определено) множественность. Неопределённая множественность имеет значение неподсчитанного и неизвестного множества предметов без указания на их точное количество. Соответственно определённая множественность имеет место в том случае, если есть указание на точное количество предмета. Самым распространённым способом проявления неопределённого множества в монгольских и тюркских языках является аффиксальный способ, реализуемый путём присоединения аффиксов к слову.

Аффиксальный способ образования неопределённой множественности обнаруживается и в числительных монгольских и тюркских языков, в частности, в разделительных числительных, причём неопределённая

множественность в выражении числительных в монгольских и тюркских языках носит в данном случае типологическое сходство.

Типологическое сходство неопределённой множественности в монгольских и тюркских языках проявляется также и в категории залога. Совместный залог в бурятском языке, образующийся с помощью аффикса -пса (-лсэ, -лсо), а в монгольском - с помощью аффикса -лц, указывает на то, что в совершении кем-либо действия принимают участие двое или более лиц, или что действие выполняется совместно с кем-либо: бур. дуулалсаха «вместе с кем-нибудь петь», монг. хэлэлцэх «вместе с кем-нибудь говорить». В свою очередь, в тюркском праязыке взаимный залог, показателем которого являлся аффикс -ш / -с (-s/-s), -ыш/-иш (-ïs/-ïs), обозначает совместное действие двух или нескольких субъектов без возврата действия на них: ôglà+-s(-s)-«совещаться друг с другом», qab+ïs(ïs)- «соединяться друг с другом», ног. сев+-иш- «любить друг друга».

3. Наклонение. Категория наклонения фактически указывает на степень реальности-ирреальности. В монгольских и тюркских языках изъявительное наклонение констатирует факты как существующие и вполне определённые с точки зрения их существования, повелительно-желательное, сослагательное наклонения демонстрируют лишь различную степень желаемости, вероятности, абстрактности, а значит неопределённости действия;

4. Категорию времени. Категория времени в монгольских и тюркских языках также распадается на признаки определённости-неопределённости. Неопределённое время, представленное в монгольских и тюркских языках, оформляя действие, не даёт указания на конкретную точку во временном отрезке. Оно только относит действие к прошлому, настоящему или будущем; относительно момента речи.

Стоить отметить, что монголо-тюркские следы в грамматике бурятское языка обнаруживаются и в деепричастных формах. При сопоставлен® деепричастных форм в бурятском и монгольском языках с системо] деепричастий в тюркских языках принимались во внимание формь деепричастий в старописьменном и средневековом монгольском языке Деепричастные формы последних являются показателями отражения ] прототипами аффиксов деепричастий в современных бурятском и монгольско! языках и позволяют в целом реконструировать общий архетип деепричасти рассматриваемых языков. Так, было установлено, что к аффиксам, связанным i развившимся, по всей вероятности, под тюркским влиянием, относятся: а монгольский старописьменный аффикс -basu/-besii, который можн

сопоставить с условной формой в тюркских языках на -са/-сэ, которая, по мнению H.A. Баскакова, представляет собой «аффикс образования глагола от имени и имени действия с оттенком желания, хотения» [Баскаков 1953, с. 5456]; б) аффикс -bala/-bele, -qula/-küle относительно происхождения элемента -1а/-1е в составе аффиксов -bala/-bele, -qula/-küle следует принять во внимание тюркскую условную форму на -sa/-se<-sar/-ser. По мнению Н.А.Баскакова, в тюркских языках наиболее древним и близким по своему значению и фонетическому оформлению является соответствие аффиксов условных форм на -са/-сэ и -ла/-лэ [Баскаков 1953, с. 52, 56]. Вполне вероятно, что монгольский элемент -1а/-1е в условных формах на -bala/-bele и -qula/-küle соответствует монгольскому -sa/-se l-su/-sii, несущему значение условности в тюркских языках; в) аффикс -тауса l-megôe также имеет тюркское проис-хождение и представляет собой тюркское отглагольное имя на -maq/-mek в сравнительно-предельном падеже на -öaf-ce (аффикс терминатива на -са)\ г) аффикс целевого деепричастия на -r-aJ-r-e и цитатного деепричастия на -r-un/-r-ün, которые представляют собой отглагольное имя на -г, имеющее значение будущего или настояще-будущего времени + аффикс дательного падежа на -а/-е в первом случае и аффикс родительного падежа на -ип/-йп во втором. Здесь образование целевого деепричастия на -r-aJ-r-e является типологически сходным с тюркской моделью образования деепричастия на -yanda/-gändä, где второй компонент -da/-dä является аффиксом дательного падежа.

Во втором параграфе «Особенности грамматики бурятского языка, развившейся под тюркским влиянием» были рассмотрены наречия и деепричастия. Стоит отметить, что бурятский язык в области грамматики сохраняет отличные, специфичные черты тюркского характера, отсутствующие в монгольском языке и имеющиеся только в бурятском языке. Это, в свою очередь, касается наречий и деепричастий бурятского языка. Так, наречия делятся на два основных разряда - коренные и производные. Коренные наречия представляют собой неизменные основы без каких-либо живых, употребляемых сейчас в языке аффиксов. Производные же образуются от существительных, прилагательных, местоимений, глаголов и других частей речи путём присоединения к их основам аффиксов. Случаи образования производных наречий при помощи различных аффиксов в современном монгольском языке малочисленны. Бурятский же язык, в отличие от монгольского, располагает большим количеством аффиксов, служащих доя образования производных наречий. Для тюркских языков также характерен аффиксальный способ образования наречий. Наречия образуются с помощью

специальных аффиксов, путём изоляции падежных и деепричастных форм, сложением в единый комплекс двух и более слов, путём адвербиализации. Среди аффиксов тюркских языков, образующих наречия и не имеющих аналогов в монгольском языке, следует отметить аффикс -ча/чз (-óaJ-ca < cay «время, мера»), С помощью данного аффикса образуются наречия уподобления, манеры, предела действия, меры, ср.: türgis qayan süsi boluóuda otea boróa kelti - «войско тюргешского кагана появилось на реке Болучу подобно огню, подобно буре». На наш взгляд, данному аффиксу в бурятском языке соответствует аффикс -са (с > s), который образует наречия от именных основ прилагательных, от основ наречий и т.д. Например: haüca «хорошо, как следует» от haitu «хороший», мууса «плохо» от муу «плохой», оглорсо татаха «тянуть так, чтобы вырвать с корнем» от оглоро (усилительное наречие), бисарса гэшхэхэ «наступить ногой так, чтобы разбилось» от бисара «вдребезги».

Среди аффиксов бурятского языка, образующих деепричастия, тюркское происхождение, возможно, имеют аффиксы предварительного деепричастия и деепричастия степени действия.

Предварительное деепричастие образуется с помощью присоединения к основе глагола аффикса -мсаар. В монгольском языке данному аффиксу соответствует аффикс -магц. В плане звукового оформления аффикс -мсаар в бурятском языке стоит ближе к тюркскому оригиналу по сравнению с идентичным монгольским аффиксом -магц. Он представляет собой отглагольное имя на -м + аффикс -са + аффикс орудного падежа. Нами установлено, что второй компонент -са аффикса -мсаар является по происхождению тюркским, прототипом его является аффикс древнего терминатива на -ча/-чэ.

Деепричастия степени действия, образуемое в бурятском языке с помощью аффикса -хыса, отсутствует в современном монгольском языке. На наш взгляд, компонент аффикса деепричастия степени действия -са, входящий в состав аффикса -хыса, связан с древнетюркским аффиксом -са, прототипом которого также является аффикс древнего терминатива -ча/-чэ.

В третьем параграфе «Следы тюркского влияния в словообразовательной системе бурятского языка» рассматриваются аффиксы тюркского происхождения, образующие имена существительные, прилагательные и глаголы бурятского языка. Как известно, монгольские и тюркские языки относятся к языкам агглютинативным. Аффиксация как в монгольских, так и в тюркских языках - наиболее употребительный грамматический способ

образования лексико-грамматических и формообразовательных основ и их изменения.

В заключении изложены краткие выводы по всей диссертации. Подводя итоги работы, приходим к заключению, что тюркские языки во многом повлияли на формирование бурятского языка. Общая географическая зона, а именно территория Центральной Азии, стала местом проживания и постоянного контактирования тюркских и монгольских племён. Общность лексических и грамматических элементов является отражением тех взаимосвязей, которые систематически возникали между данными этносами.

Отколовшись от основного монгольского ядра в У-ХП вв., первые протобурятские племена начинают осваивать новые территории. Местом проникновения и впоследствии заселения первых протобурятских племён становится территория Циркумбайкалья с центром у озера Байкал. Приход этих племён на новую территорию вновь сталкивает их с тюркоязычными племенами, на сей раз с местными тюркоязычными племенами - курыканами. Влияние тюркоязычных племён - курыкан - не могло не отразиться на языке бурятского этноса. Анализ лексики бурятского языка показал, что в западном говоре бурятского языка отмечается большой пласт слов тюркского происхождения, которые, по всей видимости, попали в язык западных бурят от тюрков-курыкан. В основном эти слова связаны с животноводческой и земледельческой терминологией. Особенностью тюркизмов в западном говоре является то, что они встречаются только в западном говоре бурятского языка и отсутствуют в остальных монгольских языках. Что касается тюркизмов в других говорах бурятского языка, в частности, в восточнобурятском и южнобурятском наречии, то они представляют собой, главным образом, общую тюрко-монгольскую лексику, которая была заимствована протобурятскими племенами.

Необходимо отметить, что грамматический строй монгольских языков, в том числе и бурятского, также подвергся тюркскому влиянию. Связи, существовавшие между тюрками и монголами еще в глубокой древности, привели к проникновению тюркских грамматических элементов в монгольские языки. В ходе работы было выявлено типологическое и материальное сходство в грамматических категориях бурятского и монгольского языков с тюркскими языками. В целом грамматика бурятского языка отражает общее монголо-тюркское состояние со спецификой бурятского оформления. Собственно тюркское влияние на грамматику бурятского языка коснулось некоторых частей речи, в частности при образовании наречий и деепричастий

аффиксальным путём. Специфической чертой бурятского языка является то, что он в отличие от монгольского языка сохраняет компоненты древнейших показателей аффиксов пратюркского языка. Рассматриваемые компоненты входят в состав некоторых аффиксов, служащих для образования наречий и деепричастий в бурятском языке.

Бурятские словообразовательные аффиксы являются отражением общемонгольского языка. В свою очередь, словообразовательные общемонгольские аффиксы оформились под влиянием тюркских языков.

На основе вышесказанного можно сделать вывод о том, что влияние тюркских языков на формирование бурятского языка, вне всякого сомнения, сыграло значительную роль, подтверждением этому служат разнотипные связи рассматриваемых племен уже с древнейших времен, что в свою очередь способствовало проникновению тюркских элементов как в лексику, так и в область грамматики бурятского языка в целом.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, утвержденных ВАК Минобрнауки РФ:

1. К истории бурятско-тюркских языковых связей // Вестник БГУ, серия «Филология». - Улан-Удэ, 2007. Вып. 18. -С. 92-96.

2. Сравнительная характеристика деепричастий в монгольском, бурятском и тюркских языках // Вестник БГУ. Серия «Филология». Вып. 10. -Улан-Удэ, 2009.-С. 131-134.

Публикации в других научных изданиях:

3. О влиянии языка тюркских племён на язык протобурят // Актуальные проблемы монголоведения. Санжеевские чтения - 6. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2007. - Ч. 1. - С . 68-70.

4. Категория принадлежности в бурятском и тюркских языках // Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности. - Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН, 2008. - С. 148 -152.

5. Сравнительная характеристика аффиксального словообразования глагольных основ в бурятском и тюркских языках // Гомбожап Цыбиков -выдающийся ученый и путешественник. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2008. - Вып 2. - С. 158-165.

Подписано в печать 28.11.2010. Формат 60x84/16. Усл. пен. л. 1,28. Тираж 100 экз. Заказ 2068.

Издательство Калмыцкого университета 358000, г. Элиста, ул. Пушкина, 11

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гатыпова, Александра Викторовна

Введение:----------.;.

История^бурятско-тюркскихязыковых связей.

Глава I. Влияние тюркских языков на развитие лексического состава? бурятскогоязыка^.

§ 1. Общая^тюркско-монгольскаяшексикавбурятском:языке.Л

Имена существительные.

Глагол.:.

Имена прилагательные.

Числительные.

Местоимения

Наречия.

§ 2. Общебурятская лексика тюркского происхождения.

§ 3. Бурятская диалектная лексика тюркского происхождениям.

Тюркизмы в западном наречии бурятского языка

Тюркизмы в восточнобурятском, наречии бурятского языка

Тюркизмы в южнобурятском наречии бурятского язьпса.90»

Глава Iii Влияние тюркских языков на развитие грамматического строя ¿бурятского'языка«.

§ 1. Общие монголо-тюркские черты в грамматике бурятского языка.у.•.;.•.

Категория множественности в монгольских и тюркских языках.

Категория склонения: в монгольских и тюркских языках.

Категория принадлежности в»монгольских и тюркских языках.

Категория залога в монгольских и тюркских языках

Деепричастие.

Категория наклонения в монгольских и тюркских языках.

Категория времени в монгольских и тюркских языках.

Категория определённости-неопределённости в монгольских и тюркских языках.

§2. Особенности грамматики бурятского языка, развившиеся под тюркским влиянием.

Особенности формирования наречий бурятского языка.

Особенности формирования деепричастия бурятского языка.

§ 3. Влияние тюркских языков на словообразовательную систему бурятского языка.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Гатыпова, Александра Викторовна

Актуальность темы исследования обусловлена возрастающим интересом к сравнительному, сравнительно-историческому и сопоставительно-типологическому изучению-языков как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике. Исследования в этой области дают возможность показать развитие и функционирование языковых явлений как общих для всех языков мира, так и специфических. Общеизвестно, что монгольские и тюркские языки признаны отдалённо родственными, входящими в так называемую алтайскую семью языков, в состав которой включают также тунгусо-маньчжурские языки и корейский язык. При этом наибольшая материальная общность выявляется между монгольскими и тюркскими языками. Так, известный польский исследователь алтайских языков В.Л. Котвич установил, что около 50 % грамматических элементов и около 25 % лексики этих языков являются общими [Котвич 1962, с. 351]. Несмотря на то, что данный подсчёт был произведён учёным более полувека назад, нам не известны исследования по установлению подлинного объёма общности лексики и грамматики тюркских и монгольских языков и их соотношения с сопоставимыми элементами собственных языков, определения характера и объема взаимовлияния указанных языков в отношении монгольских языков. Решение данной проблемы представляется весьма важным для изучения истории формирования как монгольских, в том числе бурятского, так. и тюркских языков, а также имеет немаловажное научное значение для разрешения алтаистической проблемы-, актуальность которой также бесспорна.

Состояние изученности проблемы. Вопрос о влиянии древних тюрко-монгольских языковых связей на развития бурятского языка уже затрагивался в лингвистических и исторических исследованиях, однако специального комплексного, монографического изучения этой проблемы не проводилось. Исследования касаются взаимодействия тюркских и монгольских языков и носят главным образом общий характер, вопрос же о природе и объёме влияния тюркских языков на монгольские исследователями затрагивался только в общих чертах и не касался конкретных языков.

Относительно проблемы влияния тюркских языков на развитие бурятского языка отметим, что большая часть работ посвящена главным образом выявлению тюркизмов в лексическом составе этого языка. Так, в работах Ц.Б. Будаева [1979, 1986], A.M. Щербака' [1961, 1997, 2005] рассматриваются в сравнительном освещении слова бурятского языка, имеющие тюркское происхождение. Огромный вклад по выявлению тюркизмов в бурятском языке внес В.И. Рассадин [1969, 1977, 1981, 1985, 1987,1988, 1999, 2007]. Учёным были выявлены собственно бурятские тюркизмы, т.е. лексика тюркского происхождения, имеющаяся только в бурятском языке. Заслугой В.И. Рассадина является и тот факт, что исследователь в своих работах приводит большое количество бурятских слов тюркского происхождения, функционирующих не только в бурятском литературном языке, но и в диалектах бурятского языка, главным образом в его западных говорах.

Что же касается вопроса о влиянии тюркских языков на развитие грамматического строя бурятского языка, отметим, что количество имеющихся работ по данной проблеме, сравнительно невелико. Монографических работ по данному вопросу, насколько нам известно, нет, однако имеются исследования, частично затрагивающие грамматические категории бурятского языка, сформировавшиеся под тюркским влияниям или подвергшиеся ему. Это работы У.-Ж.Ш. Дондукова [1964, 1993], Г.Д. Санжеева [1953], Ц.Б. Цыдендамбаева [1979], Т.Б. Цыреновой [1999, 2000].

Целью исследования является определение степени и глубины влияния тюркских языков на развитие бурятского языка, которое обусловлено древними языковыми связями бурятского и тюркских народов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) рассмотрение в основных чертах истории бурятско-тюркских языковых связей;

2) определение объёма и глубины влияния тюркских языков: а) на развитие лексического состава бурятского языка, причём как общемонгольской и общебурятской лексики, так и лексики бурятских говоров; б) на становление грамматического строя бурятского языка с выявлением общемонгольских, общебурятских и диалектных бурятских черт грамматики; в) на словообразовательную систему бурятского языка, также с выявлением общемонгольских, общебурятских и диалектных бурятских черт.

Объектом исследования является развитие бурятского языка под влиянием тюрко-монгольских языковых связей.

Материалом исследования послужили фактические данные, взятые из имеющихся грамматик, научных разработок в области тюркских и монгольских языков, конкретно бурятского языка, а также справочная литература — этимологический и древнетюркский словари, современные словари по монгольскому и бурятскому языкам.

Методы исследования. Для выполнения поставленных задач в диссертации комплексно использованы следующие методы лингвистического анализа: описательный, сравнительно-исторический, сравнительно сопоставительный, сопоставительно-типологический, семантикофункциональный, методы обобщающей аналогии, компонентного анализа и синтеза. В ходе работы в разной мере применялись методы трансформационного, структурного и морфемного анализа.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые в монголоведении рассматривается влияние тюркских языков на развитие бурятского языка - одного из монгольских языков. В процессе исследования выявлены объем и глубина тюркского влияния на бурятский язык в области лексики и грамматики, установлены новые факты, имеющие большое значение для изучения истории развития как бурятского, так и других монгольских языков.

Практическая ценность работы. Результаты проведенного в диссертации исследования имеют кроме научного также и большое практическое значение, поскольку могут лечь в основу вузовских курсов лекций по исторической лексикологии и исторической грамматике бурятского языка; по изучению общих вопросов, сопоставительно-типологических и сравнительных исследований.

Апробация? работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях отдела языкознания* ИМБТ СО РАН. Основные положения работы» представлены на научных конференциях «Актуальные проблемы монголоведения. Санжеевские чтения - 6» (Улан-Удэ, 2006), «Этнокультурные и фольклорные традиции народов Центральной Азии» (Улан-Удэ, 2007), «Цыбиковские чтения - 8» (Улан-Удэ, 2008). По теме диссертации опубликовано 5 статей:

1) К истории бурятско-тюркских языковых связей // Вестник БГУ, серия «Филология».*Вып. 18. - Улан-удэ; 2007. - С. 92-96;

2)г Сравнительная характеристика деепричастий в монгольском, бурятском и тюркских языках // Вестник БГУ, серия «Филология». Вып: 10. — Улан-Удэ, 20091 - С. 131-134;

3) О5 влиянии языка тюркских племён на язык протобурят // Актуальные проблемы монголоведения. Санжеевские чтения - 6. - Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН, 2007. - Ч. Г. - С. 68-70;

4) Категория- принадлежности в бурятском и тюркских языках // Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности. - Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН, 2008. - С. 148-152;

5) Сравнительная характеристика аффиксального словообразования глагольных основ в бурятском и тюркских языках // Гомбожап Цыбиков — выдающийся учёный и путешественник. Вып. 2. - Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН, 2008.-С. 158-165.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Влияние тюрко-монгольских языковых связей на развитие бурятского языка"

Заключение

Подводя итоги работы, приходим к выводу о том, что тюркские языки во многом повлияли на развитие бурятского языка. Первое соприкосновение и влияние языков друг на друга началось уже с древнейших времён, со времён хунну, когда ещё протобурятские племена входили в состав монгольских племён. Общая географическая зона, а именно территория Центральной Азии, стала местом проживания и постоянного контактирования тюркских и монгольских племён. Этносы перемешивались, мелкие группы переходили в более крупные. Борьба за территорию, стремление к господству над всей территорией Центральной Азии вынуждали монгольские и тюркские племена воевать друг против друга. В итоге, на огромной территории Центральной Азии происходила постоянная смена власти, олицетворяющая господство одного племени и подчинение другого. Эти процессы привели к тому, что зависимые, племена вынуждены были знать язык доминирующего племени. Таким образом, происходил процесс двуязычия, когда один язык влиял на другой. В случае если тюркский язык становился ведущим, то элементы тюркского языка проникали в монгольские языки и, наоборот, если монгольский язык становился главным, то элементы монгольского языка переходили в тюркский язык. Общность лексических и грамматических элементов в свою очередь является отражением тех взаимосвязей, которые систематически возникали между тюркскими и монгольскими этносами.

Отколовшись от основного монгольского ядра в У-ХП веках, первые протобурятские племена начинают осваивать новые территории. Местом проникновения и впоследствии заселения первых протобурятских племён становится территория Циркумбайкалья с центром у озера Байкал. Приход протобурятских племён на новую территорию сталкивает их с тюркоязычными племенами, на сей раз с курыканами. Влияние тюркоязычных племён - курыкан не могло не отразиться на языке бурятского этноса. Анализ лексики бурятского языка показал, что в западных говорах бурятского языка отмечается большой языка показал, что в западных говорах бурятского языка отмечается большой пласт слов тюркского происхождения, которые, по всей очевидности, попали в язык западных бурят от тюрок-курыкан. В основном эти слова связаны с животноводческой и ' земледельческой терминологией. Особенностью тюркизмов в западных говорах является, то, что они встречаются только в западных говорах бурятского языка и отсутствуют в остальных монгольских языках и являются отражением тех древних взаимосвязей, которые возникали между тюрками-курыканами и протобурятскими племенами. Что касается тюркизмов в других говорах бурятского языка, в частности в восточнобурятском и южнобурятском наречиях, то они представляют собой, главным; образом, общую тюрко-монгольскую лексику, которая была заимствована протобурятскими племенами у тюрок ещё в те времена, когда они входили в состав монгольских племён.

Взаимодействие тюркских и монгольских языков происходило на протяжении многих сотен лет, что привело к возникновению совпадений в области лексики рассматриваемых языков. Периодами, когда контакты тюрков и монголов* являлись, наиболее интенсивными и сопровождались частичным^ смешением языков принято считать У-УШ вв. (возвышение тюркского племени Табгач, 386-535 гг.), УШ-ХП вв. (тесные связи тюрок с монголами в Прибайкалье), Х1П-Х1У вв. (уйгуро-монгольские культурные связи в разных районах Средней и Центральной Азии) [Баскаков 1981, с. 33]. По мнению Дж. Клосона, в древнетюркском языке не было монголизмов [Оаиэоп 1959, р. 177178]. «Если слово, общее для тюркских и монгольских языков выступает в тюркских текстах до XIII вв., то оно, наверняка, собственно тюркское, и в монгольских языках должно рассматриваться как заимствованное. Общее же слово, не встречающееся в древнетюркских языках, вероятнее всего, монгольского происхождения» [там же]. Из сказанного- следует, что до XIII в. процесс заимствования был односторонним: из тюркских языков в монгольские, и что, таким образом, монгольское влияние на тюркские языки началось не ранее XIII века. Тюркское влияние на монгольские языки в период до XIII века отразилось на состоянии их лексики в целом, тогда как обратное влияние, имевшее место, начиная с XIII в., было дифференцированным, и размеры монгольского «вклада» в тот или иной тюркский язык зависели от интенсивности и продолжительности контактов. Тюркские элементы заимствовались и в последующее время, однако поздние процессы заимствования сказались в основном на состоянии отдельных монгольских языков, в частности бурятского.

Сравнительный анализ лексики показал наличие большого количества слов, обнаруживающих структурную, материальную, а также относительно семантическую близость в монгольском, бурятском и тюркских языках. Лексические параллели прослеживаются по всем тематическим группам. Монгольские языки заимствовали тюркские слова, тюркские морфологические показатели, словообразовательные аффиксы, аффиксы относительных прилагательных -Ну, -с1аШ, -я/д, аффиксы отглагольного образования имён ~(а)к ~ -(г)к ~ -(а)у, -(а)т, -(0т, аффикс деятеля -с7 и другие. Тюрко-монгольская языковая общность - продукт длительного взаимодействия и интенсивных, взаимовлияний. Заимствованные тюркские морфологические элементы, входящие в состав монгольского и бурятского языков, заимствовались не только сами по себе, но и в составе слов.

Одной из особенностей тюркских языков является тот факт, что слова с начальным м не являются тюркскими по происхождению. Появление слов с начальным м в них обусловлено ассимлятивными процессами: др.-тюрк. теп «я» (< Ьеп), тещй «вечный» (< Ьеп^), те\/ «родимое пятно» (< Ьеу) и т.д. Монгольские языки, в отличие от тюркских языков, допускают присутствие м в начальной позиции и таких слов в монгольском, бурятском языках много: мэргэн «стрелою), морин «конь» и т.д.

Изменение тюркских слов часто происходило в целях их сближения с фонетическими и структурно-фонетическими нормами монгольского и бурятского языков; К примеру, «наращение» дополнительного гласного к основам , слов бурятского и монгольского языков. «Наращение» дополнительного гласного связано с открытым типом слога. Открытый тип слога был характерен для древнемонгольского и монгольского письменного языков, для древнетюркского; языка, а также современных тюркских языков -закрытый тип. Присоединение дополнительных элементов - свидетельство иноязычного происхождения. Иногда присоединение . дополнительных элементов в монгольских языках происходило в рамках структурно-фонетической адаптации, ср.: др.-тюрк. any > м.-п. ariyun ari'un «чистый, светлый». .

Нельзя не отметить появление долгих гласных в современном монгольском и бурятском языках. Если монгольский письменный язык, а также древнетюркский язык сохраняют при передаче долгих гласных сочетания5 гласных с согласными, то бурятский; и монгольский языки претерпели изменения: в результате стяжения сочетания гласных с согласными в них-появились долгие гласные (заан, хаан, буура и т.п).

Обзор имён существительных, прилагательных, глаголов, наречий, а. также числительных, местоимений показывает, что многие заимствования почти полностью сохраняют внешний облик тюркских словоформ. Изменения глагольных основ наблюдаются довольно редко. Некоторые сходства объясняются близостью морфологического типа тюркских и монгольских языков - те и другие являются агглютинативными. Агглютинативные языки характеризуются строем, при котором доминирующим типом словоизменения является агглютинация («приклеивание») различных формантов (суффиксов или префиксов), причём каждый из них несёт только одно значение. Агглютинация в; свою очередь подразумевает образование грамматических форм и производных слов путём присоединения к корню или к основе слова аффиксов; имеющих грамматические и деривационные-значения. Аффиксы в основном однозначны, то есть каждый из них выражает только одно грамматическое значение и для данного значения всегда служит один и тот же аффикс.

Необходимо отметить, что грамматический строй монгольских языков, в том числе и бурятского, подвергся тюркскому влиянию.» Связи, существовавшие между тюрками и монголами еще в глубокой древности, привели к проникновению тюркских грамматических элементов в монгольские языки. В ходе работы нами было выявлено типологическое и материальное сходства в грамматических категориях бурятского и монгольского языков с тюркскими языками. Типологические сходства с тюркскими языками пронизывают всю морфологию бурятского и монгольского языков, особенно значительны они в пределах глагола. Совпадает состав залоговых форм, есть много общего в образовании выражения падежных форм. Как и в. тюркских языках, форма повелительного наклонения второго лица единственного числа не отличается от глагольной основы.

В целом грамматика бурятского языка отражает общее монголо-тюркское состояние со спецификой бурятского оформления. Собственно тюркское влияние на грамматику бурятского языка коснулось некоторых частей речи, в частности при образовании наречий и деепричастий аффиксальным путём. По аналогии с тюркскими языками деепричастия образуют систему чётко дифференцированных в отношении связи со сказуемым форм зависимого действия. Специфической чертой бурятского языка, в отличие от монгольского языка является то, что он сохраняет компоненты древнейших показателей аффиксов пратюркского языка. Рассматриваемые компоненты входят в состав некоторых аффиксов, служащих для образования наречий и деепричастий в бурятском языке.

На основе вышесказанного можно сделать вывод о том, что влияние тюркских языков на развитие бурятского языка, вне всякого сомнения, имело место, подтверждением чему являются разнотипные связи рассматриваемых племен уже с древнейших времен. Это в свою очередь способствовало проникновению тюркских элементов как в лексику, так и в область грамматики бурятского языка в целом.

Список научной литературыГатыпова, Александра Викторовна, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Абашеев Д.А. Тункинский говор // Исследования бурятских говоров - Вып. 1. - Улан-Удэ, 1965. - С. 3-35. *2: ' Алексеев Д.А. Диалекты, бурят-монгольского языка // Учен: Зап. Ленинградского ун-та, Вып. 1, серия востоковедных наук № 98. 1949 С. 46.

2. Алексеев Д.А. Категория вида в бурятском языке // К изучению бурятского языка. Улан-Удэ^ 1969.- С. 15-26.

3. Амоголонов Д.Д. Деепричастие в бурят-монгольском языке / Д.Д. Амоголонов; Бурят-Монг. науч.-исслед. ин-.т культуры и экономики. -Улан-Удэ: Бурят-Монг. гос. изд-во, 1948. 112 с.

4. Аристов H.A. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей. «Живая страница»; Вып. 3-4,4896^ 302 е.,

5. Архивные материалы о монгольских и тюркских народах в академических собраниях России: Докл. науч. конф: / РАН Ин-т востоковедения« (СПб.); Сост.: И.А. Алимов, И.В. Кульганек, Е.В. Павлова. -СПб: Петербург. Востоковедение, 2000. 152 с.

6. Бабушкин; С.М. Бурятско-русский и русско-бурятский словарь / С.М. Бабушкин; M-bos образования РФ, Бурят, гос. ун-т. 6-е изд., дораб. -Улан-Удэ: Респ. тип., 2004. - 568 с.

7. Барадийн Б.Б. Бурят-монголы. Краткий исторический очерк оформления бурят-монгольской народности. Верхнеудинск, 1927.

8. Бартольд В.В. Сочинения. Т. 1: Туркестан в эпоху монгольского нашествия / В.В.Бартольд; Сост. И.П.Петрушевский. — М.: Изд-во вост. лит., 1963.-760 с.

9. Баскаков Н;А. К, вопросу о происхождении условной формы на — са/-се в тюркских языках // Акад. В.А. Гордлевскому к его 75-летию (сб.ст.): М., 1953.1.. Баскаков H.A. Алтайская семья языков и её изучение. М.: Наука. 1981.- 135 с.

10. Батуев Б.Б. Очерк истории- селенгинских бурят / Б.Б. Батуев, И.Б. Батуева; Обществ:-науч. центр «Сибирь». Улан-Удэ, 1993. - 102 с.

11. Бертагаев Т.А. К исследованию лексики монгольских языков. (Опыт сравнительного исследования лексики бурятских говоров) / Т.А. Бертагаев; Бурят, комплексный научно-исслед. ин-т. Улан-Удэ, 1961. -158 с.

12. Бертагаев Т.А. О морфологическом строе бурятского языка. М.,1961.

13. Бобровников А. Грамматика монгольского языка / А.Бобровников. -СПб., 1849.-128 с.

14. Будаев Ц.Б. Цонгольский говор // Тр./ БКНИИ. 1965. - Вып. 17: Сер. языковедческая. Исследования бурятских говоров, Вып. 1 — С. 151-186.

15. Будаев Ц.Б. Лексика бурятских диалектов в сравнительно-историческом освещении / Ц.Б.Будаев; АН СССР. Сиб. отд-ние Бурят, фил. Бурят, ин-т обществ, наук. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1979. - 302 с.

16. Будаев Ц.Б. Формирование и развитие лексики бурятских диалектов в свете сравнительной монголистики. Авторефер. дис. JL, 1986.

17. Будаев Ц.Б. Особенности развития лексики западнобуряских говоров // Диалектная лексика в монгольских языках: Сб. ст. Улан-Удэ, 1987. -С. 21-31.

18. Бураев И.Д; Контактирование, языков« в Байкальском^ регионе и> образование: бурятского языка / И.Д.Бураев // История развития монгольских языков: Сб.ст. Улан-Удэ, 1999. - С. 5-10.

19. Васильев Д;Д: Корпус тюркских рунических памятников бассейна Енисея: Альбом. / Под общ. ред. А.Н. Кононова: Отв- ред.С.Г. Кляшторный; — Л.: Наука!. Ленингр. отд-ние, 1983. 127 с.

20. Васильев Д.Д. Графический фонд памятников тюркской рунической письменности азиатского ареала: (Опыт систематизации). М.: Наука, 1984.- 160 с.

21. Владимирцов Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхасского наречия. Введение и фонетика. Л., 1929.

22. Владимирцов Б.Я. Мох^оНса I. ЗКВ, 1925.

23. Герценберг Л.Г. Об исследовании родства алтайских языков // Вопросы языкознания. 1974. №2.

24. Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология; М^: Изд-во восточной литературы, 1962.

25. Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология. М., 1962.

26. Грамматика туркменского языка. Ч. 1. Фонетика и морфология. Ашхабад, 1970:

27. Григорян, A.C. Категория склонения как средство: выражения категории; определённости-неопределённости (притяжательное склонение) // Байкальские встречи 3: материалы международного симпозиума 13-15 июня. 2001 г. Т. 2. - Улан-Удэ, 2001. - С. 319-322^

28. Григорян A.C. Теоретические аспекты исследования категории определённости-неопределённости. в монгольских, языках, // Байкальские встречи 3: материалы международного симпозиума: 13-15 июня 2001 г. Т. 2. Улан-Удэ, 2001.-С. 315-318 , , ;

29. Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край / Г.Е. Грум-Гржимайло. Т. 2: Ист. очерк этих стран в связи с историей Средней Азии.-Л., 1926.-896 с.

30. Дамбуева П.П. Категория модальности в современном бурятском языке / П.П. Дамбуева; Ред. В .И. Рассадин; Бурят, гос. ун-т. Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2000.-252 с.

31. Дамдинов Д.Г. О земледельческой терминологии бурятского языка / Д.Г. Дамдинов // Вопросы литературного бурятского языка. Улан-Удэ, 1963. -С. 100-108.

32. Дамдинов Д.Г. Этнолингвистический очерк хамниганского говора //Тр. БИОН. 1968. - Вып. 2. - С. 74-116.

33. Дамдинов Д.Г. Тюркские элементы в составе бурятского народа / Д.Г.Дамдинов // Материалы научной конференции «Цыбиковские чтения-7». -Отв. ред. Ш.Б.Чимитдоржиев; РАН СО БНЦ. Ин-т монголоведения, буддологии и тибетологии. 1998. - С. 105-106.

34. Дарбеева A.A. Предварительные данные о языке нижнеудинских бурят // Тр. БКНИИ. Улан-Удэ, 1960. - Вып. 3: Серия востоковедная. - С. 118127.

35. Даржаева Н.Б. Синтаксические функции деепричастий в языке хоринских бурят // Проблемы бурятской диалектологии. Улан-Удэ, 1996. - С. 156-164.

36. Джанмавов Ю.Д. Деепричастия в кумыкском литературном языке (Сравнительно с др. тюрк, яз.) М.: «Наука», 1967. - 330 с.

37. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.-Л., 1941.

38. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948.-276 с.

39. Дмитриева Л.В. Об этимологии названий растений в тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках // Исследование в области этимологии алтайских языков. Л., 1979.

40. Долгих Б.Я. Некоторые вопросы древней истории западных бурят // Кр. Сообщ./ Ин-т этнографии. 1953. - Вып. 18.

41. Дондокова Д.Д. Сложение системы бурятской астрономической терминологии // История развития монгольских языков: Сб.ст. Улан-Удэ, 1999.-С. 244-253.

42. Дондуков У-Ж.Ш. Аффиксальное словообразование частей речи в бурятском языке / У-Ж.Ш. Дондуков; Отв. ред. Ц.Б. Будаев; Бурят, комплексный науч.-исслед. ин-т. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1964.-246 с.

43. Дондуков У-Ж.Ш; Словообразование монгольских языков? (монография)? / У-Ж.Ш. Дондуков; Бурят, гос. пед. ин-т им. Д. Банзарова; -УлантУдэ, 1993.-230 с. ^

44. Древнеиоркский словарь / Иод. ред:\ В.М. Наделяева, ДМ. Насилова,- Э:Р. Тенищева, А.М. Щербака. Л.: Наука,. 1969. "

45. Дугаров Б.С. О происхождении окинских бурят II Этнические и историко-культурные связи монгольских народов. Улан-Удэ, 1983. — С. 90101.

46. Дыренкова Н.П. Грамматика ойротского языка. -М.-Л., 1940. — 302 с. . '.'■ . "

47. Дыренкова НЖ Грамматика^ шорского языка; М!-Л!: Изд-во^АН? СССР, 1941. - 307 с. \59: Дыренкова Н.Н; Тофаларский . язык // Тюркологические исследования. М.-Л., 1963. •

48. Зарубежная тюркология. Сборник. Пер. с английского; немецкого, французского.' Сост. и авт. предисл. С.Г. Кляшторного. М.: Наука, 1986.

49. Касьяненко З.К. Современный монгольский язык. Учебное пособие / З.К. Касьяненко. — 2-е изд., испр. М.: Муравей; «Восточная литература» РАН, 2002. - 160 с.

50. Кононов А.Н. Грамматика турецкого языка. М.-Л., 1941.

51. Кононов А.Н. Грамматика узбекского языка. Ташкент, 1948.64: Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного* языка. М.-Л., 1956. - 569 с.

52. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка.-М.-Л., 1960.

53. Кононов А.Н. Показатели собирательности-множественности в тюркских-языках. Сравнит.-ист. этюд. Л;, «Наука»; Ленинг. отд-ние, 1969. -32 е.

54. Кононов А.Н. Грамматика тюркских рунических памятников VII-IX вв. Л.: Наука, 1980. - 255 с.

55. Котвич В.Д. Исследования по алтайским языкам. М., 1962.

56. Кычанов Е.И. Монголы в VT-первой половине XII в. // Дальний Восток и соседние территории в средние века. Новосибирск, 1980, Т.6. -С. 139-141.

57. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и исследования. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1951. - 451 с.

58. Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. М.-Л., 1952.

59. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М.-Л., 1959.

60. Матхеев Б.В. Эхиритско-булагатский говор (Краткое сообщение об особенностях фонетики и лексики) // Зап. БМ НИИК. 1956. - Вып. 22. — С. 106-125.

61. Матхеев Б.В. Очерки эхирит-булагатского говора // Тр. БИОН. -1968. Вып. 2: Исследование бурятских говоров. — С. 3-46.

62. Митрошкина А.Г. Говор качугских (верхоленских) бурят // Тр. БИОП. 1968. - Вып. 2: Исследование бурятских говоров. - С. 47-73.

63. Митрошкина А.Г. Бурятская антропонимия / А.Г.Митрошкина; Отв. ред А.В. Суперанская; АН СССР. Сиб. отд-ние. Бурят. Фил. Бурят. Ин-т обществ. Наук. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1987. - 220 с.

64. Намжилон Ц.Н. Лексическое своеобразие североселенгинского говора // Лексическо-фразеологическое своеобразие бурятского языка: Сб. ст. -Улан-Удэ, 1985.-С. 21-31.

65. Неделяев В.М. Древнетюркский словарь. Л., 1969.

66. Наделяев В.М. Циркумбальский языковой союз // Исследования по фонетике языков и диалектов Сибири. Новосибирск: Наука, 1986.

67. Нимаев Д.Д. Из истории формирования бурятской народности. -Улан-Удэ: изд-во ВСГИК, 1994.

68. История Бурят-монгольской АССР. Т. 1 / Бурят-Монг. науч.-исслед. ин-т культуры; под ред. А.П. Окладникова. Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1951. - 574 е.: ил. + 2 карт.

69. Орлов А: Грамматика монголо-бурятского разговорного языка /Сост. А. Орлов. Казань, 1878. - 264 с.

70. Орловская М.Н. Язык памятников монгольской письменности (1317 вв.): Дис.д-ра филол. наук. М., 1994.

71. Памяти М.А. ЬСастрена. К 75-летию дня смерти. Л.: Изд-во академии наук СССР, 1927.

72. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка. Т. I. 1958. - Вып. 1-4. - 1279 с; ТII - 1959. - Вып. 5-6. - 2506 с.

73. Поппе H.H. Чувашский язык и его отношение к монгольскому и турецкому языкам, IV. Иран, 1925, №9-11.

74. Поппе H.H. Аларский говор. Ч. 1 / H.H. Поппе. Л.: Изд. АН СССР, 1930.-130 с.

75. Поппе H.H. Бурят-монгольское языкознание / H.H. Поппе; Ред. С.Ф.Ольденбург, АН СССР. Ин-т востоковедения. Л., 1935. - 119 с.

76. Попе H.H. Монгольский словарь Мукаддимат ал-Адаб, I-II. М.-Л.,1938.

77. Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии: Результаты путешествий, исполненного в 1879-1880 гг. по поручению императора русского географического общества. Вып. 4: Дневник путешествия. Материалы этнографические / Г.Н. Потанин. СПб., 1883. - 1029 с.

78. Потапов Л.П. Народы Южной Сибири в VI-VIII вв. материалы по древней истории Сибири. Улан-Удэ, 1967.

79. Проблемы бурятской диалектологии. Сб. ст. / РАН. Сиб. отд-ние. Бурят, науч. центр. Ин-т обществ, наук; Ред. кол.: В.И. Рассадин (отв. ред.), Л.Д. Шагдаров, Т.П. Бажеева. Улан-Удэ, 1996. - 189 с.

80. Покровская JI.А. Термины родства в- тюркских языках // Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1961.

81. РадловВЖ Опыт словарятюркскихнаречий: СПб-, 1888-1911. Т.1.4.

82. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. Т. 1-4. Спб., 1983-1911.-1914 с.

83. Раднаев Э.Р. Баргузинский говор // Тр. БКНИИ; 1965. - Вып. 17: Сер: востоковедческая; Исследование бурятских говоров. Вып. 1 - С. 71 -107.

84. Рассадин В.И. О тюркизмах в бурятском языке // К изучению бурятского языка. Улан-Удэ, 1969.100; Рассадин В.И. Некоторые особенности морфологии« тофаларского языка// Turcologica. ^семидесятилетию академика А.Н. Кононова. Л., 1976.

85. Рассадин В.И. Об этимологии некоторых бурятских диалектных слов/В.И.Рассадин // Исследование бурятских и русских говоров. Улан-Удэ, 1977.- С. 127-142.

86. Рассадин В.И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении:/ В.ИЖассадин; Отв. ред. Л.Д. Шагдаров; АН СССР. Сиб. отд-ние. Бурят, фшкин-тобществ, наук. — М.: Наука, 1978.-287 с.

87. Рассадин В.И. Лексические особенности говора окинских бурят // Лексико-фразеологическое своеобразие бурятского языка. Улан-Удэ, 1985. — С. 3-20.

88. Рассадин В.И. Система гидронимов бассейна р. Оки / В.И.Рассадин // Исследование по ономастике Бурятии. Сб. ст. Улан-Удэ, 1987. - С. 41-48.

89. Рассадин В.И. Влияние тюркских и тунгусо-маньчжурских языков на формирование лексического состава бурятского языка // Актуальные проблемы современного монголоведения. Улан-Батор, 1987.

90. Рассадин В.И. О тюркском влиянии на развитие говора нижнеудинских бурят // Проблемы монгольского языкознания. Сб. науч. тр. -Новосибирск, 1988. С. 62-74.

91. Рассадин В.И. Проблемы исторического словообразования монгольских языков // Историко-сравнительное изучение монгольских языков.-Улан-Удэ, 1995.-С. 120-131.

92. Рассадин В.И. Присаянская группа бурятских говоров / В.И. Рассадин; Отв. ред. И.Д. Бураев; Рец.: Л.Д. Бадмаева, С.М. Трофимова; РАН. Сиб. отд-ние. Бурят, науч. центр. Бурят, ин-т обществ, наук. Улан-Удэ, 1996.- 214 с.

93. Рассадин В.И. Проблемы этимологизации слов бурятского языка // Филологический сборник: Памяти В.Ц. Найдакова. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ, 1998.-С. 294-298.

94. Рассадин В.И. Становление говора нижнеудинских бурят / В.И. Рассадин; Отв. ред. И.Д. Бураев; РАН. Сиб. отд-ние, Ин-т монголоведения, будцологии и тибетологии. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 160 с.

95. ИЗ. Рассадин В.И. Очерки по истории сложения тюрко-монгольской языковой общности. Часть I. Тюркское влияние на лексику монгольских языков. Элиста, 2007. - 164 с.

96. Рона-Таш А. Общее наследие или заимстования? (К проблеме родства алтайских языков) // Вопросы языкознания. 1974. № 2.

97. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков.1. Глагол.-М., 1963. ■ ■

98. Свишш В.В. Основные этапы древней истории населения побережья озера Байкал //. Древняя история народов юга Восточной Сибири. Вып. 2. Иркутск, 1974'. . Л - '

99. Севортян ЭЛ5. Аффиксы именного словообразования в азербайджанском языке. Опыт сравнит. Исследования: .Ш:: «Наука», 1966:437 с. ■

100. Севортян Э.В. Тюркские этимологии // Тюркологическиеисследования. Фрунзе, 1970.

101. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. (Общетюркские и межтюркские основы на гласные). М.: «Наука», 1974. -767 с.

102. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и межтюркские основы на букву «Б». М., 1978. - 349 с.

103. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая= грамматика тюркских языков: Учеб. пособие для вузов. Баку: Маариф, 1979. -304 с.

104. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Общетюркские и< межтюркские основы на букву «В», «Г» и «Д». М.: Наука, 1980.- 395 с.

105. Региональные реконструкции / РАН: Ин-т языкознания; Отв. ред. Э:Р. Тенищев. М.: Наука; 2002. - 767 с.130: Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков;

106. Пратюркский" язык: — основа:; Картина« мира пратюркского»этносаг по? данным»; языка / РАН. Ин-т языкознания;: Отв. ред. Э.Р. Тенищев. М.: Наука, 2006. -90S с. ' . - :;„ . ' ■. ;' ■."

107. Сундуева« Е.В10собенности; системы деепрриастиШв1баргузинском? говоре // Мир Центральной Азии.- Улан-Удэ; 2002: Т. 4, Ч: Г: Языки; Фольклор;-Литература;-С. 120-1221 .

108. Сыдыков С. Монголо-тюркские языковые параллели / С.Сыдыков. Фрунзе: Изд-во «Илим», 1983. — 164 с.

109. Сыромятников H.A. Методики сравнительно-исторического изучения общих морфем в алтайских языках // Проблема общности алтайских языков. Л., 1971.

110. Таскин B.C. Материалы по истории ухуаней и сяньби / B.C. Таскин //Дальний Восток и соседние территории в средние века: Новосибирск, 1980. -Т6.-С. 55-57.

111. Тенищев Э.Р. Сравнительно-историческая« грамматика тюркских языков. Морфология / Э.Р: Тенищев и? др.; Отв. ред., Э.Р. Тенищев;: АН СССР; Ин-т языкознания. М:: Наука; 1988.- 560 с.

112. Тодаева Б.Х. Грамматика современного монгольского языка.

113. Фонетика и морфология. М., 1951. - 196 с.

114. Токарев С.А. О происхождении бурятского народа // Совет.этнография. № 2. 1958. С. 38-52.

115. Тэлин В.В. Сложение пласта бурятских терминов по земледелию и собирательству // История развития монгольских языков. Сб. ст. Улан-Удэ, 1999. - С. 253-272.

116. Хангалов М.Н. Собрание сочинений: В 3-х т. Т. 1-3 / М.Н. Хангалов; Под ред. Г.Н. Румянцева; АН СССР. Сиб. отд-ние. БКНИИ. -Улан-Удэ: Бурят, ин. изд-во, 1958-1961. Т. 3. 1961.-421 с.

117. Хомонов М.П. Боханский говор / М.П. Хомонов // Тр. БКНИИ. -1965. Вып. 17: Сер. языковедческая. Исследование бурятских говоров. Вып. 1. -С. 35-70.

118. Цыдендамбаев Ц.Б. О диалектальных различиях в разговорном бурятском языке // Тр. БКНИИ. Улан-Удэ, 1960. Вып. 3: Сер. языковедная. -С. 111-117.

119. Цыдендамбаев Ц.Б. К итогам экспедиционного изучения говоров добайкальских бурят // Исследование бурятских говоров. Вып. 2. - Улан-Удэ, 1968.

120. Цыдендамбаев Ц.Б. Грамматические категории бурятского языка в историко-сравнительном освещении. -М.: Наука, 1979. 148 с.

121. Цыдыпов Ц-Ж. Аналитические конструкции в бурятском языке.-Улан-Удэ, 1972.

122. Цыренова Т.Б. Сложение системы деепричастий- в монгольских языках // История развития* монгольских языков. Сб.ст. Улан-Удэ, 1999. - С. 186-207.

123. Черемисов М.К. Бурят-монгольско-русский словарь. М., 1951.

124. Черемисов К.М. Бурятско-русские слова. М., 1973.150i Черемисов, K.M. Бурятско-русский словарь / K.M. Черемисов. -S.I., 1973.-803 с.

125. Г. Щербак A.M. О методике исследования языковых параллелей (в связи с алтайской гипотезой). М., 1960.

126. Щербак А.М. Названия домашних и диких животных // Историческое развитие лексики тюркских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1961.

127. Щербак A.M. Сравнительная фонетика тюркских языков. — Л., 1970. 202 с.

128. Щербак А.М. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (Глагол). Л.: Наука, 1981.-183 с.

129. Щербак A.M. Введение в сравнительное изучение тюркских языков. СПб.: Наука, 1994. - 191 с.

130. Щербак A.M. Ранние тюрко-монгольские языковые связи (8-9 вв.) СПб: ИЛИ РАН, 1997. - 291 с.

131. Щербак A.M. Тюркско-монгольские языковые контакты в истории монгольских языков / А.М. Щербак; РАН. Ин-т лингв, исслед., АН Респ. Саха (Якутия). Ин-т гуманит. исслед. СПб.: Наука, 2005. - 195 с.

132. Щербак А.М; Сравнительная фонетика тюркских языков:

133. Юдахин К.Ю. Киргизско-русский словарь. М., 1965.

134. Яхонтов С.Е. Лексика как признак родства-языков«-// Проблема общности алтайских языков. Л:, 1971.

135. Arat R.R. Among the Uigur documents, II. UAJb, 1965.

136. Bang W. Vom Köktürk ischen zum Osmanischen1 Vorarbeiten zueiner. vergleichenden Grammatik des Türkischen Das Formans bei Verben auf-a usw. -APAW, Berlin, 1919.

137. Castren Alexander M. Versuch einer burjätischen Sprachlehre nebst kurzem Wörterverzeichniss. St.-Pb, 1857.

138. Doerfer G. Zwei wichtige Probleme der Altaistik. JSFOu, 1968, LIX.

139. Gabain Ä. von. Alttürkische Grammatik. 3. Auflage Wiesbaden, 1974;

140. Gabain A. von. Alttürkische Grammatik. Leipzig, 1950.

141. Clauson G. The earliest Turkish-loan words in »Mongolian. GAJ, 1959;1..

142. Kotwicz Wb Les pronoms dans les langues altaiques. Krakow, 1936.

143. Kotwicz WI. Studianad jezykami altajskimi. -RO (1950), 1953, XVI.170. Marzavi. London; 1942

144. Menges K.H: Einige Bemerkungen zur vergleichenden* Grammatik des Türkmenischen. AO, 1939, XI.

145. Menges K.H. The Turkic languages and peoples. An introduction to Turkic studies. Ural-Altaische Bibliothek, Wiesbaden, 1968, XV

146. Lessing F. Mongolian-English Dictionary. London, 1960.

147. Poppe N. Plural suffixes in the Altaic languages. UAJb, 1952.

148. Ramstedt G.J. Über die Konjugation de Khalkha-Mongolischen. Helsingforms, 1903.

149. Ramstedt G.J: Kalmückisches Wörterbuch. Helsinki, 1935.

150. Ramstedt G.J. Einfuhrung indie altaische sprachwissenschaft.I. Lautlehre, 1936.

151. Räsänen Martti; Versuch eines etymologischen Wörterbuch der Turksprachen. Helsinki, 1969.

152. Tekin T.A. Grammar of Orkhon Turkic. Indiana University Publications. The hague, 1968 (Uralic and Altaic Series. Vol. 69).

153. Tekin T.A. Grammar of Orkhon Turkik. Bloomington, 1968.

154. Tekin. T.A. Grammar of Orkhon Turkic. Indiana University Publications. The Hague, 1968 (Uralic and Altaic Series. Vol. 69)

155. Thomsen V. Turcica. Etudes concenant Vinterpretation des inscriptions turques de la Mongolie et de la Siberie. MSFOu, 1916.

156. Yamada N. Uighur documents of slaves and adopted sons. -Memory of the Faculty of Letters, Osaca University, 1972.