автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Удмуртская сельская община в советский период, 1917 - начало 30-х гг.

Текст диссертации на тему "Удмуртская сельская община в советский период, 1917 - начало 30-х гг."

Москва 1999

СОДЕРЖАНИЕ:

ВВЕДЕНИЕ

у

Глава 1.-МИР" УДМУРТСКОЙ ДЕРЕВНИ ДО ОКТЯБРЯ 1917 г. §1. Структура общины

§2. Поземельно-хозяйственная деятельность удмуртского "бускеля"

§ 3. Социально-бытовые функции крестьянского "мира"

Глава 2. ЗЕМЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА В ДОКОЛХОЗНОЙ ДЕРЕВНЕ § 1. Землепользование

§ 2. Хозяйственно-культурная деятельность общинников

Глава 3. КРЕСТЬЯНСТВО И НОВАЯ ВЛАСТЬ § 1. "За" и "против" советской власти

§ 2. Взгляд крестьян на вовлеченность во властные и

и общественные структуры >

Глава 4. ОБЩИННЫЕ ТРАДИЦИИ И МОДЕРНИЗАЦИЯ УДМУРТСКОЙ ДЕРЕВНИ § 1. Культура быта

§ 2. Религиозный вопрос

§ 3. Межэтнические отношения

Глава 5. ОБЩИНА В УСЛОВИЯХ ПРИНУЖДЕНИЯ И ТЕРРОРА § 1. Фактография коллективизации

§ 2. Раскулачивание

§ 3. Судьба удмуртского "кенеша"

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ БИБЛИОГРАФИЯ СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ПРИЛОЖЕНИЕ

3

ВВЕДЕНИЕ

Почти полтора десятилетия после Октябрьской революции община и общинное землепользование составляли существенную часть социально-экономической жизни советской доколхозной деревни. Община прямо или косвенно оказывала воздействие на развитие производительных сил, культуру, отдельные стороны советского строительства, "классовую" борьбу, процесс коллективизации, на социальную психологию крестьянства. Между тем, еще до недавнего времени оценка роли общины в процессе социалистического строительства в советской исторической литературе была хотя и различной, в том числе и полярной, однако довольно тенденциозной и недостаточно глубокой и обоснованной. Один из авторов "Историографии крестьянства советской Сибири" H.H. Гущин справедливо считал, что выводы двух исследователей — Л.И. Боженко: ". . . всякая община . . . душила всякую инициативу, не позволяла улучшить хозяйство, была наиболее удобным средством для эксплуатации бедноты и середнячества" и Ф.С. Пестрикова о том, что когда "кулачество было выбито из земельных обществ", они превратились "в подлинные социалистические объединения", — являются не объективными, страдают

1

крайностями в оценках .

Сегодня исследования, связанные с проблемой общинной организации крестьянства России, историко-этнографической наукой признаны одними из приоритетных2. На повестку дня встали вопросы изучения общины как социального организма, обладавшего свойством самодостаточности и обеспечивавшего воспроизводство крестьянской жизни; как этностабилизирующего института; как коллектива, в котором происходило удовлетворение не только материальных, но и духовных потребностей крестьян. Интерес представляет осмысление общины как малой общности, аккумулировавшей богатейший крестьянский социальный опыт, разнообразные образцы которого с разной степенью проявления можно проследить вплоть до современности.

4

Но особенно актуальными стали вопросы общины с точки зрения ее роли и места в ходе аграрных преобразований в народном хозяйстве СССР в 20—начале 30-х годов. Переосмысление истории страны, принципиально новые оценки фактов и событий требуют глубокого изучения всех аспектов глобальной тематики "история крестьянства", в том числе — общинной организации российских земледельцев. Остается открытым вопрос и о степени разрушения общинного уклада в ХХв., его модификации в процессе аграрной модернизации. Историки, скажем, склонны видеть внешние обстоятельства разрушения традиционного уклада деревни, вековых норм и ценностей крестьянской жизии, а этнографы пытаются понять, что,

3

собственно, расшатывало крестьянский "мир" изнутри .

На первый взгляд, объект исследования — крестьянство вообще и община в частности — принадлежит скорее прошлому, чем настоящему. Но сомнения относительно важности крестьяноведения в целом рассеиваются хотя бы уже той дискуссией по коренным проблемам деревни, которая в последние годы буквально разгорелась в нашем обществе. Так, многие считают, что переход от мелкого производства на земле к крупному, индустриальному, в принципе был прогрессивен и потому колхозно-совхозную систему надо сохранять, другие верят в фермеризацию страны, третьи высказываются за сохранение или восстановление эгалитаристских традиций прежнего крестьянства, то есть призывают обратить взоры не к чему иному, как к общинным порядкам. Происходит сие столкновение мнений и позиций на фоне обостряющихся реальных аграрных противоречий и трудностей, свидетельствующих уже не просто о критическом, а катастрофическом положении российской деревни.

Несомненно, что многие сегодняшние проблемы деревни, в первую очередь -выбор организационно-хозяйственных форм ведения сельского хозяйства, возрождение системы крестьянского самоуправления, создание здоровой социально-психологической, нравственной атмосферы на селе - прочно впрессованы в далекое "вчера" и "позавчера", в 20-е—начало 30-х годов. Моменты трансформации се-

годняшнего крестьянства могут стать более заметными и выразительными, если выходить на них с более глубоких исторических горизонтов.

Более того, община и присущие ей особенности коллективного сознания, демонстрирующие наиболее архаичные формы коллективно поведения и мышления, обретают в настоящее время новое дыхание, нередко весьма органично адаптируясь к требованиям времени. Влияние этого института в последнее время реанимировалось как в социальной, так и политической, идеологической областях, а выступления религиозных общин в ряде стран иногда потрясают основы государственности, приводят к смене политических режимов, еще и еще раз убеждая, что различные формы общинности и общинного сознания не являются чем-то безвозвратно ушедшим в прошлое ни для России, ни для других стран развитого мира. Таким образом, сейчас можно говорить о введении в общественные науки, и не только в африканистику и востоковедение, нового параметра в изучение современных цивилизационных процессов. Ряд исследователей, основываясь на материале, например, отдельных государств Латинской Америки, вполне весомо полагают, что особая модель развития, сочетающая в себе традиционные общинные нормы и со-

4

временные технологические принципы, вполне может оказаться жизнеспособной .

Таким образом, вопрос об исторических судьбах крестьянства и его социальной организации требует рассмотрения в контексте всей нашей жизни — экономической, социальной, политической, культурной, нравственной, — и исследования в этой области могут дать очень многое как современной общественной науке, так и практике, позволят глубже осмыслить как всемирно-исторический процесс, так и события и явления на страноведческом и региональном уровне.

Тем более актуальна проблема крестьянства и его общинной организации для таких регионов, как Удмуртия, где даже к началу XX в. крестьянство составляло абсолютное большинство населения, а община активно функционировала вплоть до массовой коллективизации, причем удмуртская деревня проявляла ярко выраженную приверженность общинным порядкам и традициям.

6

Настоятельная необходимость обращения к историческим судьбам удмуртской общины советского периода, традициям местного самоуправления удмуртского народа самым непосредственным образом связана с практикой современных преобразований в аграрной подсистеме республики, а также с процессом становления системы местного самоуправления. Противостояние двух ветвей власти в Удмуртии — государственной и местной (апрель 1996— январь-февраль 1997 года) — как в зеркале отразило не только всю сложность государственного обустройства России в целом, но обнажило и сугубо местные проблемы. Доказывая правоту, приверженцы спорящих сторон, особенно "самоуправленцы", неоднократно апеллировали к историческим традициям местного самоуправления титульного этноса Удмуртии, что, казалось бы, можно только приветствовать: традиция востребована современностью. Но порой доводы оппонентов свидетельствовали о непонимании сути обсуждаемой проблемы, особенно ее исторических корней. Ситуация усугублялась тем, что и в историко-этнографической литературе пока нет развернутого объективного анализа места и роли органа самоуправления удмуртских крестьян в советской доколхозной деревне. Перед удмуртоведением стоит задача преодолеть данную лакуну. Это тем более важно, что сегодня, как и в 20—начале 30-х годов, удмуртская деревня (впрочем, как и все российское село) вновь находится на крутом историческом переломе.

Наконец, актуальность исследования диктуется тем, что смена идеологических парадигм, суверенизация народов России, активизация национальных движений, небывалый интерес к историческому прошлому, обостренное восприятие общественным сознанием опыта истории поставили настоятельную задачу создания современной концепции истории Удмуртии, в которой крестьяноведческие аспекты должны занять свое достойное место.

В советском обществознании, да и в общественной жизни на протяжении всей истории советского периода социально-территориальные общности "деревня", "село", "община", а отсюда, естественно, и "крестьянство" как сельский социум, определялись как консервативная, а в отдельные исторические периоды и реакци-

онная часть общества. От такой интерпретации больше всего, на мой взгляд, пострадала община. На практике ее судьба была предрешена волюнтаристским произволом, а в теории, пожалуй, вплоть до конца 50-х годов, советская историография1 склонна была рассматривать ее как депрессивный для развития экономики фактор.

Если же исходить не из противоположности социально-территориальных общностей и социумов (деревня—город, крестьянство—рабочий класс, община—колхоз), а из признания "самоценности" деревни, сельского образа жизни, крестьян-ствования, крестьянской культуры и т. д., то в таком случае речь должна идти о "праве на существование" разных способов жизнедеятельности, различных форм социальной организации и оценке их по уровню развитости с точки зрения усло-

5

вий, создаваемых для развития человеческой личности . Именно такое понимание "самоценности" общинной организации положено в основу данного исследования.

На мой взгляд, тезис о "самоценности" тесно соотносится с трактовкой многих аспектов крестьяноведения (как научной дисциплины) в трудах В.П. Данилова, JI.B. Милова, И Е. Зеленина, H.A. Ивницкого, П.Н. Зырянова, М А. Вылцана,

A.П. Корелина, Ю.А. Мошкова, A.B. Гордона, Ю.Г. Александрова, .Л.Рогалиной,

B.В.Бабашкина, И.Е.Козновой, М.М.Громыко, С.В.Лурье, Л.В. Даниловой и др. Опыт теоретико-методологических разработок названных ученых в прочтении крестьянской истории оказал автору данной работы огромную помощь. Можно с достаточной уверенностью говорить о том, что с их публикаций (как историко-этнографического, так и социально-философского характера) в начале 90-х годов наметился принципиально новый подход в исследованиях отечественного крестьянства. Он характеризуется попыткой "сквозного" и полидисциплинарного прочтения крестьянской истории.Многообразный крестьянский мир подвергается вдумчивому исследованию: реконструируются механизмы и традиции жизнедеятельности крестьянства и его сообществ во всех сферах - материальной, социокультурной, экологической, ведутся поиски причин - внутренних и внешних, - приведших к утрате

8

целостности и самодостаточности крестьянского мира, критически анализируются сформировавшиеся к концу XX столетия концепции аграрного развития, и т. д.

Назревшей потребности осмыслить феномен отечественного крестьянства отвечает и появление на страницах журнала "Отечественная история" материалов теоретического семинара "Современные концепции аграрного развития", на заседаниях

которого обсуждаются концепции, оказавшие несомненное влияние на развитие мировой и отечественной аграрной мысли. Концепции ведущих исследователей крестьянства: Т. Шанина, Дж. Скотта, Р. Редфилда, Э. Вульфа, А. Мандра, Р. Сиви и других, - до недавнего времени были известны преимущественно отечественным

ученым, изучающим крестьянство развивающихся стран. Сейчас эти концепции "примеряются" к истории русского крестьянства. Неслучайным был и факт совпадения начала функционирования семинара с выходом в свет составленной Т. Шаниным антологии "Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире" (Москва, 1992). Представленные в ней материалы из работ видных экономистов, социологов, политологов и культурологов из стран Запада и Востока дают основания для интересных исторических параллелей, для понимания уникальности крестьянства в каждой отдельной точке мира. Антология представила новую отрасль научного знания - крестьяноведение6.

Вместе с крестьяноведением как научной дисциплиной в исследования вернулось и емкое слово "мир", что означало и саму крестьянскую общину-общность, и

ментальное состояние этой общности. Традиции российской историографии по проблемам крестьянской общины активно продолжают JI.B. Данилова, В.П. Данилов, П.Н. Зырянов, C.B. Лурье, М.М. Громыко7. Авторам присущ научный взгляд на русскую общину как на основной тип русской социальности, четкое осознание того, что "мир" был центральным понятием русских крестьян.

В 1984-1985 годах на страницах журнала "Советская этнография" прошла интересная и плодотворная дискуссия вокруг статьи М.М. Громыко "Место сельской

9

(территориальной, соседской) общины в социальном механизме формирования и изменения традиций"8. По мнению участников дискуссии, в статье был заложен

новый и перспективный подход к изучению традиций и их роли в жизни общества, так как автор поставил вопрос о вычленении и анализе функционирования тех социальных общностей, которые являются основными носителями традций, регуляторами и передатчиками форм группового опыта. В качестве такой малой социальной группы - основного носителя традиций - М.М. Громыко выделила общину, которая рассматривается прежде всего как этностабилизирующий социальный организм, обеспечивающий на протяжении многих поколений выработку, накопление и передачу традиций. В такой постановке вопроса объектом специального исследования становятся в первую очередь проблемы, составляющие, по выражению автора, соционормативную культуру этноса: производственные традиции, связанные с производственной деятельностью общины, механизм воспроизводства традиционной культуры в рамках общины, воздействие этой малой общности на поведение ее членов и т. п.9 Исторические и теоретические аспекты исследования общинной организации, актуализированные в статье М.М. Громыко и в откликах участников дискуссии, сохраняют свою значимость до сих пор и стимулируют отработку общей теории общины, понятийного аппарата, методов исследования и т. д. Формирование, сохранение и передача традиций, механизм, обеспечивавший эту передачу, постоянство и изменчивость культурного опыта, средства и способы, трансформирующие устоявшиеся стереотипы, - эти и ряд других частных вопросов, затронутых в ходе дискуссии, связывают изучение прошлого и современности, могут служить отправной точкой для новых исследований как на страноведческом, так и региональном уровне. В данной диссертации автор сделал попытку рассмотреть означенные проблемы через удмуртскую сельскую общину на заключительном этапе ее существования.

Методологическая база предлагаемого исследования наряду с традиционными приемами конкретно-исторического исследования (реконструкция исследуемых процессов путем описания, сопоставления, сравнения) включает в себя методы со-

10

циоестественной истории, полагающей, что главные действующие лица аграрно-традиционного общества есть вмещающий ландшафт и человек хозяйствующий, а главными движущими силами развития в обществе, как и в биосфере, являются

устойчивость и изменчивость, и подход к обществу, как к самоорганизующейся си-

10

стеме .

Среди многих подходов, осваиваемых современной наукой для познания аграрной иодсистемы, особенно на крупных исторических переломах, наиболее адекватным автору представляется также социокультурный подход, в основе которого лежит понятие неустойчивости, надлома человеческого архетипа в силу исторической несбалансированности отношений личности с природой, социумом, государством, внешним миром11. Нестандартная ситуация 20-начала 30-х годов с

многообразием внешних воздействий модернизаторского характера на традиционные установки в поведенческих стереотипах, ценностных ориентирах, в общественном сознании представителей аграрного сообщества предоставляет, как мне кажется, тот событийный материал, социокультурный анализ которого может оказаться не безынтересным.

Общий замысел исследования академичен: на примере крестьянской общины удмуртов 1917-ого—начала 30-х годов рассмотреть судьбу малой социальной общности в перио