автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Урало-Казахстанские степи в эпоху средней бронзы

Введение диссертации2002 год, автореферат по истории, Зданович, Геннадий Борисович

Предлагаемый доклад обобщает работы автора в области археологии, культуры и истории среднего бронзового века Урало-Казахстанских степей, начиная с конца 1960-х гг. К защите представлен научный доклад, базирующийся на двух монографиях, а также серии статей в различных научных изданиях.

Актуальность темы. Изучение памятников бронзового века Урало-1^захстанских степей имеет во многом ключевое значение для осознания Т^1вней истории степи-лесостепи Евразии в целом. В течение длительного времени проблематика была ограничена в основном исследованием андро-новских древностей. Проблема формирования андроновского единства, хронология и культурная идентификация алакульских, федоровских и алек-сеевско-саргаринских комплексов по-прежнему остаются дискуссионными в отечественной науке.

Открытие в Урало-Казахстанских степях памятников предандроновс-кого пласта эпохи средней бронзы внесло принципиально новый аспект в проблематику бронзового века Евразийской степи-лесостепи. Выделение на материалах Северного Казахстана памятников петровского типа (позднее — петровской археологической культуры) (Зданович Г.Б., 1973; 1983) и появление на рубеже 1980-х — 1990-х гг. всех предпосылок для выделения синташтинской культуры в Южном Зауралье заставило перек „ смотреть колонку археологических культур, многие вопросы их соотношения и генезиса.

В настоящее время признана роль Урало-Казахстанского региона в качестве одного из наиболее значительных очагов культурогенеза Евразии ^^хи палеометалла. Широко дискутируются возможности и характер миг-рацио"' и контактно-диффузионного распространения черт синташтин-ско" на евразийских пространствах — на запад, вплоть до Южных

Б) г- .езанская С.С., 1986; L¡chardus J., У1ас]аг 1996) , и на юг. П "Зобщающие исследования по среднему бронзовому веку как

У сстанского региона, так и в целом степной зоны Евразии на н; ' оемя отсутствуют. Северо-Казахстанской, Урало-Казахстанской и Южно-У 1 -ологических экспедиций (СКАЭ, УКАЭ, ЮУАЭ) за более чем тридцатилетний срок под руководством автора накоплен значительный по объему археологический материал, способствующий разработке проблематики эпохи средней бронзы на принципиально новом уровне и требующий нового осмысления, историко-археологической интерпретации и обоснованного соотношения с уже известными корпусами источников.

Научное значение синташтинских и петровских комплексов выходит далеко за рамки археологии в традиционном понимании этой дисциплины. Заново, а иногда и впервые, поднимается широкий круг глобальных проблем. Это, прежде всего, индоиранская (шире — индоевропейская) проблема, проблема генезиса комплексных обществ, урбанизированной срсая и цивилизации, целостная концепция направленного развития ЕвразииЯ кой степи в эпоху бронзы, возникновения ряда типичных элементов древней культуры Старого Света, — например, легких боевых колесниц. Постановка и возможность убедительного решения этих проблем обусловлены исключительно высокой степенью информативности археологических комплексов Урало-Казахстанских степей, применением новаторских методик в их исследовании и мультидисциплинарным подходом.

Актуальность работы прежде всего определяется новизной археологического материала, новыми методическим и методологическим уровнями в его разработке, широким спектром поднятых исторических и.социокультурных проблем.

Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является обобщение накопленного в 1970-х—1990-х гг. археологического материала по эпохе средней бронзы Урало-Казахстанских степей, выявление содержания археологических культур первой трети II тыс. до н.э., раскрытие динамики их развития.

Среди конкретных задач исследования: ^ характеристика укрепленных центров (урбанизированных территЩ рий) Южного Зауралья и Северного Казахстана по данным археологических исследований, геофизической съемки и аэрофотосъемки; характеристика могильных сооружений и погребального обряда син-таштинской и петровской культур: характеристика и анализ основных элементов хозяйства населения эпохи средней бронзы на фоне изменения палеоклиматической ситуации суббореала, выявление принципов природопользования; реконструкция древних технологий; освещение современного состояния проблемы хронологических реперов эпохи средней бронзы; определение места культур эпохи средней бронзы Зауралья в системе древностей энеолита—бронзы степей-лесостепсй Евразии, освещение возможной исторической ситуации в среднем бронзовом веке.

Источники и методы исследования. Представленная диссертация в форме научного доклада базируется на археологических материалах, полученных различными авторами в середине и третьей четверти XX века: К.В. Сальниковым, B.C. Стоколосом, Э.А. Федоровой-Давыдовой, В.Ф. Генингом, Т.М. Потемкиной, С.Я. Зданович. В обобщающих разделах в лада широко использованы материалы специалистов, активно работав-с в поле в конце 1980-х — 1990-х гг.: Т.С. Малютиной, Н.Б. Виноградова, A.B. Епимахова, А.Д. Таирова, С.Г. Боталова, Д.Г. Здановича. Однако основной корпус источников, используемых в настоящем исследовании, получен в результате полевой и лабораторной деятельности автора доклада в качестве руководителя археологических экспедиций СКАЭ, УКАЗ, ЮУАЭ. Автор участвовал в многочисленных разведочных маршрутах, осуществлял практическое руководство отрядами по изучению памятников эпохи бронзы, работал в поле в качестве научного консультанта. Под его руководством либо при его непосредственном участии были исследованы такие эталонные памятники средней бронзы как поселения Петровка II и Новоникольское I в Северном Казахстане, Синташта и Аркаим в Южном Зауралье. С полевой деятельностью автора связано исследование могильников Амангельды, Берлик, Петровка, Семипалат-ное, Синташта (CI, комплекс грунтовых и курганных захоронений) и целый ряд других погребальных памятников.

Раскопки поселений велись широкими площадями на высоком уровне фиксации материала, что позволило впервые в археологии бронзового века степной ^Иразии получить надежные стратиграфические колонки для культур андронов-ской историко-культурной общности, подтвердить идею андроновского единства и выделить доандроновский пласт эпохи средней бронзы.

Возможности разведочных работ и стационарных археологических исследований были значительно расширены за счет разработки оригинальной методики дешифрирования аэрофотоснимков (И.М. Батанина, Центр "Аркаим", ЧелГУ) и применения геофизических методов высокочастотной микромагнитной съемки и электроразведки (В.Я. Тибелиус, Б.Н. Пунегоп, Геолком, Челябинск).

Представленное исследование опирается на комплексный подход к археологическим источникам. К археотафономическим наблюдениям привлекались геоморфологи, почвоведы, палеоботаники, палеозоологи и другие специалисты. Особенно значительный объем работ, связанный с привлечением методов естественных наук, был выполнен при исследовании культурного комплекса Аркаим и других поселенческих и погребальных памятников среднего бронзового века Южного Зауралья. Геологические наблюдения и изучение минерально-сырьевой базы хозяйства бронзового века в течение многих лет осуществляется сотрудниками Института минералогии УрО РАН (В.В. Зайков, A.M. Юминов). Комплексное исследование каменных орудий из памятников эпохи средней бронзы по следам их использования и изучение петрофонда осуществлялось в разные го Л Г.Ф. Коробковой, С.Я. Зданович, В.В. Зайковым (ИИМК РАН, СПб; ЧелГУ; Институт минералогии УрО РАН, г.Мнасс). Инженерно-геологические аспекты существования прогогородской цивилизации в Южном Зауралье изучены O.E. Вязковой (МГГА, г. Москва). Ряд оригинальных геоархеологических исследований в области петрографии, минералогии, геохимии выполнен А.Ф. Бушмакиным (Институт минералогии УрО РАН, г.Миасс). Предлагаемая диссертация опирается на широкий спектр почвенно-археологических исследований, проведенных И.В. Ивановым, В.А. Демкиным (Институт почвоведения РАН), С.С. Чернянским (МГУ), Л.Н. Плехановой (ЧелГУ—Центр "Аркаим").

Палеоклиматические наблюдения на материалах археологических объектов заповедника Аркаим. и других памятников эпохи средней бронзы Южного Зауралья для среднего и позднего суббореала выполнены на основе палеогеографических (Ю.А. Лаврушин, Геологический институт РАН, г. Москва; Е.А. Спиридонова, Институт археологии РАН, г. Москва) и палеопочиенных методов (И.В. Иванов, В.А. Демкин, Институт почвоведения и фотосинтеза РАН, г. Пущино). Палеозоологическ^ материал с поселений и могильников средней бронзы Урало-Казахстанских степей обработан П.А. Косинцевым (Институт экологии растений и животных УрО РАН, г. Екатеринбург) и Л.Л. Гайдученко (ЧелГУ, г. Челябинск). Л.Л. Гайдученко также принадлежит ряд аналитических разработок по реконструкции системы питания и палеоэкологии бронзового века. Палеодиетарные разработки на основе анализа стабильных изотопов и определение характеристик трофических связей выполнены в Оксфордском университете (К. Приват, Оксфорд, Великобритания).

Антропологический материал из памятников энеолита-бронзы Урало-Казахстанских степей в разные годы обрабатывался Г.В. Рыкушиной (ИЭ АН СССР, г. Москва) и Р.У. Линдстромом (Чикагский университет, США).

Типологический и технологический анализ керамических комплексов, в том числе с применением компьютерных методов, осуществлен Т. С. Малютиной, А.И. Гутковым, Ф.Н. Петровым (ЧелГУ—Центр "Арка-им"). Спектральные анализы металлических предметов сделаны в лаборатории естественных методов Института археологии РАН (C.B. Кузьминых, С.А. Агапов). Технологические характеристики, связанные с состам металла и его обработкой разрабатывались Н.В. Рындиной (МГУ), В. Зайковой (Институт минералогии УрО РАН, г. Миасс). Выполнение химических анализов металлургических шлаков и изучение их микроструктуры были организованы С.А. Григорьевым (Институт истории и археологии УрО РАН, г. Екатеринбург). Исследования по археоастрономии проведены А.К. Кирилловым (ЧГПУ, г. Челябинск) и Д.Г. Здано-вичем (ЧелГУ).

Наряду с использованием перечисленных методов естественных и точных наук широко применяются традиционные для археологии методики исследования. В работе нашли отражение результаты сравнительно-типологического и статистического анализов. Хронологические построения опираются на комплексный учет как стратиграфических, так и синхронистических данных. Использованы критические разработки данных радиоуглеродного датирования памятников.

Научная значимость работы:

1. Настоящее исследование — первый опыт обобщения археологических материалов по средней бронзе У рало-Казахстанских степей. Доандроовский культурный пласт был открыт автором в конце 1960-х — начале P70-X гг. За последующие три десятилетия был значительно расширен ареал исследований, выросла аналитическая, база, в научный оборот вошли новые оригинальные материалы, которые потребовали всестороннего осмысления. Проблема средней бронзы данного региона стала одной из актуальных проблем древней истории евразийских степей.

2. Впервые в контекст научных исследований включен полный объем материалов по "Стране городов" — исторической территории степного Зауралья, связанной с распространением памятников протогородского типа — урбанизированных территорий первой трети II тыс. до н. э.

3. Использование новой для степей-лесостепей методики археологического картирования. Детальное дешифрирование аэрофотоснимков и обследование местности с воздуха и наземными разведками позволили создать уникальную археологическую карту для значительной части Южного Зауралья. Благодаря аэрофотометоду, выявлена система расположения укрепленных поселений, предположительно намечены "земельные округа" — территории, освоенные каждым укрепленным центром. Это позволило осуществить демографические и палеоэкологические расчеты для территорий "Страны городов", осветить некоторые вопросы существования культуры в конкретном географическом пространстве.

4. В настоящем исследовании отражены результаты применения м^ тодов естественных наук, впервые в столь широком масштабе использЯ ванных для изучения памятников степной бронзы. Благодаря привлечению различных специалистов и лабораторий удалось получить новые данные по палеоклиматической ситуации, значительно углубить знания по истории хозяйственного освоения степей.

Работа не претендует на решение многочисленных спорных вопросов истории населения бронзового века Срединной Евразии. Она, скорее, ставит новые проблемы и актуализирует старые.

Практическая значимость работы. Материалы представленной работы использованы: в учебных пособиях для средних школ и вузов (Мажитов H.A., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. Уфа, 1994; Галигузов A.B. Народы Южного Урала: история и культура. Магнитогорск, 2000); в лекционных курсах и спецкурсах, читаемых в ЧелГУ и ряде других вузов: "Основы археологии", "Методика полевых исследований", "Бронзовый век степей-лесостепей Евразии", "Народы Южного Урала: история и культура"); Щ в обобщающих и энциклопедических изданиях по истории Казахстана и Урала; в экспозиции археологического музея ЧелГУ (г.Челябинск); ч — в экспозиции Государственного исторического музея (г. Москва); при издании буклетов, подготовке научных и научно-популярных видеофильмов, в экскурсионно-туристической работе.

Основные материалы и концептуальные положения настоящей работы легли в основу проектирования и создания музея-заповедника "Аркаим" и музейного комплекса "Человек и Природа Южного Урала" (научный городок музея-заповедника "Аркаим"). Благодаря проведенным исследованиям в настоящее время осуществляется работа по постановке памятников "Страны городов" на учет как памятников федерального значения и включению их в список памятников всемирного наследия

ЮНЕСКО.

Апробация результатов исследования осуществлялась в докладах и сообщениях на заседаниях сектора неолита и бронзы Института археологии (г. Москва) и в итоговых научных докладах на региональных, всесоюзных, всероссийских и международных научных конференциях и симпоумах. Последние обобщающие доклады были прочитаны на междуна-дной конференции "Комплексные общества Центральной Евразии в III — II тыс. до н.э: региональные особенности в свете универсальных моделей", 1999 г. (Челябинск - Аркаим), на международных симпозиумах "Late Prehistoric Exploitation of the Eurasian Steppe", 2000 г. (Кембридж, Англия), "Авеста и мировая цивилизация", 2001 г. (Душанбе) и международной конференции "Степи Евразии в древности и средневековье", 2002 г. (Санкт-Петербург).

На базе археологических экспедиций, возглавлявшихся автором, проведено два полевых семинара (1983, 1989 гг.)

Структура доклада. Доклад состоит из введения, пяти частей и заключения. В первой части представлены общие характеристики территории исследования, палеоклимата и палеоландшафта, дан очерк истории исследования культур среднего бронзового века региона, раскрыта терминология исследования. Во второй и третьей частях дана характеристика базовых археологических источников — поселений, могильников и погребального обряда. Четвертая часть посвящена проблемам хозяйства, природопользования, древним технологиям. Пятая часть представляет собой об-очерк развития культур среднего бронзового века Урало-Казахстанских степей. Особое внимание уделено проблемам абсолютной и относительной хронологии. В заключении приведены основные выводы исследования.

1. ТЕРРИТОРИЯ, ПАЛЕОКЛИМАТ И ПАЛЕОЛАНДШАФТЫ, ТЕРМИНОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Территория исследования. Территория исследования расположена в центре евразийского континента и включает в себя степную часть Урало-Иртышского междуречья. На западе условной границей этой территории являются восточные отроги Уральских гор, на востоке она ограничена долиной реки Ишим, левого притока Иртыша. На севере естественной границей является зона лесостепи, которую можно условно обозначить долиной реки Уй, левого притока Тобола. Южная граница находится в степях Оренбуржья, примерно на широте верховьев рек Суундук и Берс^^ ат. Район исследований протянулся на 600 км в широтном направлени!^^ примерно на 300 км в меридиональном. Это обширная аккумулятивная равнина, обрамляемая с запада и юго-запада хребтами Южного Урала и Мугоджар, с востока и юго-востока — возвышенностями Казахского мел-косопочника. Бассейну Каспийского моря принадлежит река Урал с его наиболее крупными притоками — Орью, Суундуком, Большой Караган-кой, Зингейкой, стекающими с гранитных куполов Урало-Тобольского водораздела. На этих же куполах берут свое начало и левые притоки Тобола — Уй, Тогузак, Аят, Берсуат, несущие свои воды к Северному Ледовитому океану.

По принятому физико-географическому районированию, западная часть этой территории принадлежит У рало-Тобольской провинции Зауральского пенеплена (Прокаев В.И», 1983), восточная часть — Ишимской степи Западно-Сибирской низменности (Архипов С.А., Вдовин В.В., 1970). В основе разделения территории на две провинции лежит генетический принцип, которым обусловлены особенности природных условий этих территорий.

Палеоклимат и палеоландшафты. Развитие культур эпохи раннего металла протекает в условиях суббореального климата. Для европейск^^ части России в суббореале обычно выделяют три интервала с более теплой среднесуббореальной фазой (Хотинский H.A., 1977). Палинологические и почвоведческие исследования, проведенные на ряде памятников Южного Урала и Зауралья, в том числе на объектах эпохи средней бронзы, показали правомерность такого деления (Лаврушин Ю.А., Спиридонова Е.А., 1999).

Времени накопления культурного слоя на поселении Аркаим (3800— 4000 лет назад) соответствует второй интервал суббореала (SB2), который фиксирует термический максимум голоцена. Предшествующий интервал (БЕ^) отличается более влажным и холодным климатом. Он характеризуется широким распространением в растительном покрове лесных сообществ, в основном сосны и ели, при участии березы и единичным участием кедра. Однако леса не были единственными биоценозами данного временного интервала. Значительные площади были заняты кустарниками, а также луговым разнотравьем и полынями. К началу формирования синташтинской культуры степень облесенности территории у восточных склонов Уральских гор значительно уменьшилась. В оптимуме интервала (БВ2) в наиболее аридных климатических условиях широкое распростра

§ение получили полупустынные кустарничковые сообщества, образование полынями и маревыми. В целом, характер растительного покрова указывает на то, что среднесуббореальное время, совпадающее с эпохой средней бронзы, является максимально сухим и теплым для Южного Зауралья на протяжении всего голоцена. Почвенные разрезы, сделанные на поселении Аркаим, детализируют климатическую ситуацию ЭВ2. Средняя часть интервала (это его оптимум) характеризуется максимальной ариди-зацией и распространением солонцов. Начало и конец интервала имеет более благоприятные климатические условия, при которых сохраняются лесные группировки, образованные сосной и березой. Третий временной интервал (5В3), который находится уже за пределами существования синташтинской культуры, имеет тенденцию к уменьшению сухости климата.

Таким образом, в соответствии с современными данными формирование культуры эпохи средней бронзы проходило на фоне крайне сухого и теплого климата, а расцвет эпохи и ее закат протекали в более влажных и благоприятных климатических условиях.

К терминологии исследования. Наряду с устоявшимися терминами, прошедшими проверку временем, в настоящей работе употребляются археологические дефиниции, недавно вошедшие в научный оборот и нуждающиеся в комментариях. Если для Северного Казахстана и прилегающих районов Западной Сибири термин "петровская культура" и его содержание, несмотря на некоторые разночтения, достаточно быстро утвердились в литературе, то ситуация с атрибутацией памятников средней бронзы Зауралья развивалась иначе. Термин "археологическая культура" применительно к синташтинским древностям в течение длительного времени не употреблялся. От него воздерживался В.Ф. Генинг при первых публикациях Синташтинского могильника (Генинг В.Ф., 1975; 1977). Не считала нужным говорить об археологической культуре Е.Е. Кузьмина, широко интерпретируя небольшую группу погребений средней бронзы кургана 25 Новокумакского могильника (Смирнов К.Ф., Кузьмина Е.Е., 1977). Не используют понятие "археологическая культура" и авторы полной публикации Синташтинского культурного комплекса (Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В., 1992). За этими фактами стояло, несомненно, понимание того, что исследованные археологические объекты не вписываются в стандартные рамки археологической терминологии и для поиска нужных дефиниций необходимо время.

Акцентируя внимание на историческом подходе к синташтинскому феномену, прибегая к живому образу и метафоре, мы называем террит^ рию синташтинской культуры также "Страна городов", а саму культурР "протогородской цивилизацией". Последние два названия имеют условный характер. Однако за отсутствием адекватной терминологии, употребление терминов "Страна городов" и "протогород" целесообразно, чтобы подчеркнуть принципиальное отличие синташтинского, жестко спланированного, укрепленного центра от традиционного для эпохи бронзы поселения, например, срубного или андроновского. Важно и то, что "Страна городов" имеет четко выраженные границы (в противоположность "границам" алакульским, срубным, позднеямным) и хорошо читаемую, относительно небольшую территорию.

В настоящее время среди российских исследователей примерно одинаково распространено применение терминов "памятники синташтинского типа" (ПСТ) (И.Б. Васильев, Н.Б. Виноградов, A.B. Епимахов и др.) и "синташтинская культура" (О.В. Кузьмина, B.C. Бочкарев, В.В. Отро-щенко, С.А. Григорьев и др.). Концепция ПСТ наиболее полно представлена у И.Б. Васильева и соавторов (1995), которые рассматривают ПСТ Южного Зауралья в рамках единого культурного блока вместе с памятниками потаповского и филатовско-власовского типов. ^

Использование термина "синташтинская культура" аргументировано В.В. Отрощенко (1998). Согласно Отрощенко, этот термин впервые был использован индийским археологом и историком Б.Б. Лалом. Справедливости ради нужно отметить, что Лал пишет о "культуре синташтинских погребений" (Sintashta grave culture) (Lai В.В., 1981, p. 292), используя нетрадиционный для отечественной археологии способ построения дефиниций. В последние годы в работах исследователей (особенно часто — зарубежных) фигурирует сдвоенное название культуры и значение эпонимов придается сразу двум памятникам — Синташте и Аркаиму. О "син-таштинско-аркаимской культуре" (Sintashta-Arkaim culture) пишут А. Парпола (Parpóla А., 1997) и К. Рубинсон (RubinsonLJK., 1999). Этот термин проник и в электронные средства массовой информации. Н. Шиш-лина и Ф. Хиеберт (1996) пишут о "культуре типа Синташта-Аркаим". Вяч. Вс. Иванов во втором издании своей книги "Нечет и чет. Асимметрия мозга и динамика знаковых систем" использует термин "аркаимско-синташтинская культура" (Иванов Вяч. Вс., 1999б).

В настоящей работе автор употребляет термин "синташтинская культура" в тех случаях, когда речь идет об археологическом содержании па

Кятников средней бронзы Южного Зауралья и о соотношении синташтин-<их древностей с другими археологическими культурами степной-лесои г- пр м " степной Ьвразии. 1 ермин синташтинская культура , с нашей точки зрения, применим только для территории степного Зауралья, в пределах которой зафиксированы укрепленные поселения и связанные с ними погребальные памятники. Отдельные могильники с материалами, близкими син-таштинским, зафиксированные за пределами этой территории (в Поволжье, на Дону, в Северном Казахстане), мы определяем, следуя за авторами исследований, как памятники потаповского, филатовско-власовского или синташтинского типа.

История изучения. В истории изучения эпохи средней бронзы Урало-Казахстанских степей можно выделить три этапа. Хронологические рамки этапов отчасти условны.

Первый этап (середина 1950-х — середина 1970-х гг.) характеризо-' вался постепенным накоплением археологического материала, целостность и единство которого еще не были осмыслены. Проводились раскопки отдельных памятников синташтинской культуры, но они не носили системного целенаправленного характера. Здесь нужно отметить работы К.В. Р^альникова на Малокизильском селище (Сальников К.В., 1967), отдельные раскопки B.C. Стоколоса (1962), исследование синташтинских погребений на р. Кинделя в Оренбуржье (Федорова-Давыдова Э.А., 1969). В начале 1970-х гг. были обобщены первые данные по памятникам петровской культуры Северного Казахстана (Зданович Г.Б., 1973).

Второй этап (середина 1970-х гг. — конец 1980-х гг.). Начало этапа отмечено несколькими крупными фактическими открытиями в Зауралье и Южном Приуралье. Так, в 1971-1976 гг. под общим руководством В.Ф. Генинга были проведены первые раскопки поселения и могильника на р.

Синташта в Челябинской области, а в 1973 г. на окраине г. Орска (Оренбургская область) К.Ф. Смирновым был исследован курган 25 Новоку-макского могильника. Основное содержание этапа - оформление первых общих представлений о средней бронзе Урало-Казахстанских степей и осознание значения этого явления для Центральной Евразии в целом.

Проблема выработки четких археологических критериев была успешно решена для Северного Казахстана. Здесь были выделены памятники петровской археологической культуры (Зданович Г.Б., 1973; 1983; 1988; Зданович Г.Б., Зданович С.Я., 1980). В Уральском регионе количество материалов по среднему бронзовому веку все еще было недостаточным, и это способствовало появлению широких обобщений при работе с источи!^ ками. К.Ф. Смирновым и Е.Е. Кузьминой (1977) была разработана ко!9 цепция новокумакского культурно-хронологического горизонта. В рамках горизонта ими были объединены памятники среднего бронзового века Урала и Казахстана. Исследователи дали этническую, социальную и культурную характеристику этих памятников, рассмотрели вопросы их хронологии. В работах С.С. Березанской памятники новокумакского горизонта были синхронизированы с культурами "предсрубного" горизонта Украины (Бере-занская С.С., 1978; 1986; Березанская С.С., Гершкович Я.П., 1983). В ходе дискуссии по проблемам новокумакского горизонта было предложено различать памятники петровского (Казахстан) и синташтинского (Южное Зауралье) типов (Зданович Г.Б., Зданович С.Я.,1980).

Археологические открытия 1970-х — 1980-х гг. привели исследователей к выводам о большой.культурно-исторической значимости памятников Урало-Казахстанских степей эпохи средней бронзы. Внимание привлекли к себе остатки боевых колесниц, костяные псалии дисковидной формы, богатство и пышность погребального обряда. Часть синташтинских захоронений была атрибутирована как погребения воинов-колесничих. Культурные комплексы Синташты и Нового Кумака (курган 25) были атриб^| тированы как индоиранские, был постулирован их архаический характер. Эти аспекты синташтинской проблематики второго этапа получили свое отражение в целой серии публикаций в СССР и за рубежом (Piggott Б., 1975; 1983; Генинг В.Ф., 1977; 1979; Смирнов К.Ф., Кузьмина Е.Е., . 1977; Ы В.В., 1981; МаИогу ¿Р., 1989; ЗЬагша И., 1984; Березанская С.С., 1986). Важным моментом, способствовавшим осознанию масштабов и значимости синташтинского феномена, стало открытие в 1983-1984 гг. остатков мощных оборонительных сооружений на поселении Синташта

Зданович Г.Б., Генинг В.В., 1985; Зданович Г.Б., 1987). В Северном Казахстане в ходе полевых исследований СКАЭ—УКАЭ были собраны базовые материалы по памятникам петровской культуры, обобщенные в монографии (Зданович Г.Б., 1988).

Третий этап (с конца 1980-х гг.). На этом этапе центр исследований переместился в Южное Зауралье. Специфика этапа складывается из двух составляющих. Первое: принципиальное расширение базы источников по синташтинской культуре. Второе: глубокие изменения в сфере науки и культуры в СССР и в России, пришедшие вслед за политическими преобразованиями эпохи "перестройки". ^^ Расширение базы источников проходило параллельно двумя путями: ^Ща счет новых полевых открытий и как результат введения в широкий научный оборот итогов археологических раскопок предшествующего времени. В 1987 г. на юге Челябинской области было открыто укрепленное поселение Аркаим, на поселении были развернуты системные раскопки. Вслед за тем, на рубеже 1980-х — 1990-х гг., методом дешифрирования аэрофотоснимков в Южном Зауралье была выявлена целая группа укрепленных поселений синташтинского типа. Она получила условное название "Страна городов" (Зданович Г.Б., Батанина И.М., 1995). Чуть позже в распоряжение специалистов поступил весь блок научной информации по синташтинскому поселению и могильнику (Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В., 1992). Эта публикация и новые полевые открытия, широко освещенные в средствах массовой информации (см.: Зданович Д.Г., Коган Е.И., Орлова H.H., 1999), получили широкий резонанс.

В итоге с начала 1990-х гг. раскопки памятников синташтинской культуры приобрели целенаправленный и системный характер. В Южном Зауралье археологические исследования были проведены на поселениях Аркаим (Зданович Г.Б., 1989; 1992; 1995; 1997), Берсуат (раскопки Т.С. ^^Малютиной, Г.Б. Здановича), Аландское (раскопки Г.Б. Здановича, Т. С. Малютиной и Д.Г. Здановича), Куйсак (Малютина Т.С., Зданович Г.Б., 1995), Устье и Ольгино (Виноградов Н.Б., 1995), могильниках Большекараганском (Зданович Д.Г., 1995; 2002; Боталов С.Г., Григорьев С.А., Зданович Г.Б., 1996), Солнце 2 (Епимахов A.B., 1996), Каменный Амбар 5 (Костюков В.П., Епимахов A.B., Нелин Д.В., 1995; Епимахов A.B., 1997а), Кривое Озеро (Н.Б. Виноградов). Интенсивные раскопки памятников с чертами синташтинской культуры проводились и в Южном Приуралье. Объектами исследования здесь стали могильники.

Значительные исследования были проведены на могильнике Бестамак I (Кустанайская область, Казахстан) (Калиева С.С., Колбин Г.В., Логвин В.Н., 1992; Логвин В.Н., 1999), частично опубликована информация о других некрополях Южного Приуралья с синташтинскими признаками (Ткачев В.В., 1995: 1996; 1998; Халяпин М.В., 2001). Стала доступна подробная информация о так называемых памятниках потаповского типа со Средней Волги (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Семенова А.П., 1992; 1994; 1995).

Большие изменения на третьем этапе претерпели методы исследования. Улучшилось качество полевых методик; в исследованиях, как полевых, так и лабораторных, стали чаще участвовать специалисты естествм^ нонаучного профиля (почвоведы, геологи, зоологи, антропологи и проЧРг Чаще практиковался комплексный подход к изучению археологических источников. Стала более активно развиваться теоретическая база археологии. Археология в России стала, безусловно, более "открытой". Значительно расширилось информационное поле, появилась реальная возможность обмена идеями и информацией с представителями западной науки, теории и подходы стали более гибкими и разнообразными.

В этих условиях закономерным стало появление в середине — второй половине 1990-х гг. первых обобщающих работ, посвященных общим проблемам синташтинской культуры и ее месту в истории бронзового века Евразии (Бочкарев B.C., 1995; Виноградов Н.Б., 1995; Зданович Г.Б., Зданович Д.Г., 1995; Зданович Д.Г., 1999), хронологии (Отрощенко В.В,, 1994; Епимахов A.B., 19976; Трифонов В.А., 1996; 1997), первых разработок по структуре синташтинского общества и погребальному обряду (Зданович Д.Г., 1997; Епимахов A.B., 1998), множества частных разработок, связанных с изучением синташтинской поселенческой архитектуры, металлургии, систем жизнеобеспечения и т.д. (Зданович Орлова H.H., Коган Е.И., 1999). ф

Таким образом, в 1990-х гг. изучение древностей эпохи средней бронзы Южного Зауралья не просто значительно продвинулось вперед, но и было поднято на качественно новый уровень. Актуальность исследования синташтинской культуры сегодня вряд ли нуждается в доказательствах, при этом накал дискуссий вокруг нее не ослабевает. Можно сказать, что к настоящему времени в науке о древностях Евразии сформировалась "син-таштинская проблема".

2. ПОСЕЛЕНЧЕСКИЕ КОМПЛЕКСЫ

Синташтинские и петровские поселенческие комплексы Южного Зауралья и Северного Казахстана изучены неравномерно и представлены разными по качеству материалами. Поселения средней бронзы Прииши-мья были открыты в конце 1960-х — в начале 1970-х годов. Тогда же были проведены первые стационарные исследования (Зданович Г.Б., 1973; 1975). Раскопки производились на трех поселениях, содержащих петровские слои: Новоникольское I, Петровка II, Боголюбове I. В Кустанайском Притоболье памятники петровского типа представлены поселением Семи

Кзерное (Евдокимов В.В., 1978). По материалам Т.М. Потёмкиной, в аиболее яркой форме петровская керамика в лесостепном Притоболье известна на поселении Камышное II (Потёмкина Т.М., 1985).

Поселения синташтинской культуры Южного Зауралья изучаются сегодня более результативно, чем памятники Северного Казахстана. Стационарные раскопки проводились на шести укреплённых поселениях: Син-ташта (Т.Н. Чебакова, А.Д. Пряхин, Г.Б. Зданович, В.В. Генинг), Ар-каим (Г.Б. Зданович), Устье (Н.Б. Виноградов), Берсуат, Аландское, Куйсак (Т.С. Малютина, Г.Б. Зданович, Д.Г. Зданович). На последних трёх памятниках раскопки носили охранный характер.

В Южном Зауралье укреплённые поселения располагаются компактной группой на ограниченной территории. Район этот получил условное название "Страна городов". Он протянулся вдоль восточных склонов Урала, к югу от реки Уй на расстояние 350 км при глубине (по линии 3-В) до 200 км. К осени 2001 г. в пределах "Страны городов" известно 20 пунктов с остатками фортификации средней бронзы. Каждому из них соответствует от одного до трёх-четырёх строительных горизонтов. Аэрофотоснимки дают сведения о наложении фортификационных сооружений различных типов друг на друга: круг наложен на овал (Исиней I — Исиней И, возможно, Родники и Устье); прямоугольник наложен на овал (Степное I—Степное II, возможно, Родники). В ряде случаев фиксируется наложение трёх конструкций друг на друга (Степное, Куйсак), при этом наиболее поздним сооружением всегда является прямоугольник.

Стационарными раскопками наиболее полно исследовано к настоящему времени укреплённое поселение Аркаим. Поселение имеет хорошую сохранность и чётко дешифрируется на аэрофотоснимках. На снимке масштаба 1:17500 залётов 1956 г. Аркаим фиксируется в виде кольцевой концентрической структуры из двух колец белого фототона. С севера, запада и юга намечаются фрагменты третьего, незамкнутого внешнего кольца, которое в настоящее время визуально не наблюдается.

На аэрофотоснимках различных лет за пределами укреплений фик- . сируются участки специального назначения, связанные с жизнедеятельностью поселения. Это так называемый "аркаимский огород" — следы мелиоративных сооружений и древней обработанной почвы и упорядоченные структуры неизвестного назначения. Некрополи, связанные с Аркаимом, находятся на расстоянии 1,2 км к северо-востоку от поселенческого комплекса.

Площадь поселения в пределах двух колец фортификационных соору^ жений около 20000 кв. м. Археологическими раскопами вскрыто 8055 квЩ м. Геодезические исследования проведены на площади более 14000 кв. м. (Тибелиус В.Я., 1995; Пунегов Б.Н., 1996).

Археологические раскопки показали, что валы, фиксируемые на поверхности, являются остатками оборонительных стен, сооружённых из заливного грунта, сырцовых блоков и дерева. Диаметр внутренней стены (стены цитадели) — 85 м, диаметр обводной стены — 143-145 м, толщина стен по основанию — от 3 до 5 м. Высота грунтовой части обводной стены в древности была 3-3,5 м. Стена цитадели менее массивна по основанию в сравнении с внешней стеной, однако по высоте она превышала последнюю. К фортификационным сооружениям относятся внешний ров (глубина 1,5-2 м), привратные башни, радиальные стены. Последние разбивали внешнее кольцо на сектора и формировали для них автономную систему обороны. Во внешней оборонительной стене зафиксировано четыре входа на территорию посёлка: один из них раскопан полностью, один — частично. Входы расположены почти по сторонам света с небольшими отклонениями, главный ориентирован на запад. Конструкции входов отличаютс^ особой сложностью. Только левые "ворота" главного входа напрямуиЩ выходили на круговую улицу и имели ширину 5-6 м. Остальные входы представляли собой узкие лабиринты, сооружённые внутри массивных радиальных стен. Длина лабиринтов до 20 м, они начинались за пределами посёлка и выводили к круговой магистрали внешнего жилого кольца. На двух участках обводной стены в районах входов археологически зафиксированы внутренние помещения-ниши, которые соединялись между собой узкими коридорами шириной не более 1 м. Коридоры оборонительных стен были связаны приходами (щелями) с жилыми помещениями.

Археологическими раскопками вскрыто 29 жилищ: 17 — во внешнем кольце и 12 — во внутреннем круге. Геофизическими методами установлено, что всего во внешнем круге было 39-40 жилищ, во внутреннем — 27 (19 — "полнометражных" и 8 длинных узких сооружений, встроенных между основными жилищами). Жилища располагались по кругу, плотно примыкая друг к другу. Смежные постройки имели общие длинные стены. Одна из торцовых стен дома являлась составной частью фортификационного сооружения. Жилища имели в плане трапециевидную форму, площадь 110-180 кв. м, котлованы углублены в древнюю поверхность на 0,4-0,5 м. Около 1/3 площади дома отводилось под общее пользование — ^^здесь располагались колодец, погреб, очаги, металлургическая печь. В ^Рряде случаев хорошо читаются контуры отдельных комнат (от 7 до 12), расположенных по обе стороны центрального прохода.

Жилища цитадели обращены выходами к центральной площади. Площадь имела подпрямоугольную форму, примерные размеры 25x27 м. Жилища внешнего кольца обращены выходами к кругопой улице. В ряде случаев зафиксированы проёмы, ведущие из жилища во внутренние помещения оборонительной стены и, вероятно, на кровлю дома. Круговая улица связывала все входы в посёлок и все жилища между собой и с центральной площадью. По всей длине кольцевой магистрали шёл ровик глубиной 1,2-1,5 м при ширине 1,5 м. Большую часть времени существования посёлка ровик был перекрыт деревянной мостовой и использовался в качестве ливневой канализации. На дне ровика зафиксированы водосбросные колодцы.

Петровские поселенческие комплексы Северного Казахстана имеют много общего с укреплёнными поселениями Южного Зауралья. При этом легко прослеживаются и различия, в том числе в фортификации, домостроительстве, в строительном деле. Петровские жилища имеют площадь фт 25 до 100 кв. м. Форма жилищ прямоугольная, в средней части торцо- -вой стены иногда фиксируется короткий выступ — выход в виде тамбура. Конструкции петровского типа с полным основанием можно назвать наземными, так как котлован жилища углублён в грунт не более чем на 1520 см. Полы обмазаны слоем глины, перемешанной с крупным речным песком. Ямки от столбов единичны и в их расположении нет закономерности. Исключение составляют ямки у входа — здесь фиксируется обычно от 1 до 4 углублений. Прямоугольная форма помещений, специфическое оформление входов, почти полное отсутствие столбовых углублений убеждают в том, что стены жилищ сооружались из брёвен, образующих срубы примитивной вязки. Здесь могли применяться оригинальные соединения брёвен, хорошо известные по погребальным комплексам бронзового века. В жилищах зафиксировано по 1-2 круглых очага наземного типа с каменными выкладками. В отдельных случаях сохранились остатки от более сложных очажных конструкций — ямки, канавки, куски прокалённой глиняной обмазки.

Петровские оборонительные сооружения представляли собой рвы глубиной от 1,5 до 2,5 м при максимальной ширине 3,5 м. С внутренней и внешней сторон, вдоль рвов, фиксируются развалы валов — небольших насыпей из глины. Иногда прослеживаются остатки столбовых конструк* ций, которые когда-то укрепляли и усиливали вал. Примерные площадЩ ограниченные рвами, на наиболее исследованных памятниках <— поселениях Новоникольское I и Петровка II — равны 5700 и 8400 кв. м.

Приведённые материалы показывают, что в основе планиграфии и синташтинских и петровских укреплённых поселений лежит геометрическая символика. Однако в Южном Зауралье эта символика более разнообразна — здесь используется овал, круг, прямоугольник. Известные нам петровские укреплённые центры с замкнутой обороной — прямоугольники.

При классификации укрепленных поселений мы учитывали ряд основных признаков: геометрию внешних оборонительных сооружений; наличие оборонительных стен внутри поселка и их расположение; планировку жилищ по отношению к системе фортификации; наличие рядом с протогородом неукрепленного поселка-подола.

Овальных поселений известно пять. Их площади с учетом укреплений варьируют от 7,5 тыс. кв. м (Исинсй I) до 39 тыс. кв. м (Берсуат). Внешние оборонительные системы "овалов" несколько ассиметричны, что придает им в плане форму яйца (Аландское, Исиней I, Кизильское)^ Овальные поселения делятся на одночастные и многочастные. Ярким примером одночастного поселения является Исиней. Жилища торцами прижимались к мощным оборонительным стенам, образуя одно кольцо и оставляя свободной от застройки центральную часть поселка. Многочастные поселения кроме внешних оборонительных конструкций имеют внутреннее кольцо фортификационных оборонительных стен и два кольца жилищ, вписанных друг в друга. Внешнее жилое кольцо разбито радиальными стенами на несколько секторов (4 или 5). Кольцо жилищ внутри цитадели

разделительных стен не имело. Центральная площадь представляла собой длинную незастроенную полоску земли. Выходы из укрепленного поселения располагались по сторонам света. Основные ворота были обращены, вероятно, на запад и (или) восток.

Фортификационные сооружения на участках главных входов имели дополнительные укрепления, обращенные наружу, в сторону поля. Во всех случаях они обращались и "вовнутрь", захватывая территорию жилой площадки. Внешние оборонительные системы овальных центров имели сдвоенные стены, между которыми пролегал глубокий ров. Со стороны поля все сооружения окружал еще один ров. Он был мелким, но более широким и «мел, вероятно, не столько оборонительное, сколько дренажное значение.

Круглых поселений в "Стране городов" насчитывается восемь-девять. По своим планировочным решениям они во многом близки квадратам. К одночастным относятся поселения Исиней II, Жумбай, Ольгинское — круглые фортификационные сооружения с одним кольцом жилищ и большой центральной площадью, свободной от застройки. Здесь отсутствуют какие-либо локальные укрепления, нет отдельных, строго изолированных территорий. Поселок можно рассматривать как единое социокультурное пространство. Ко второму типу отнесены укрепленные центры с цитаделями. Среди них Синташта, Аркаим, Куйсак, Сарым-Саклы. Поселения имеют два жилых кольца. Жилища обоих колец ориентированы длинными осями радиалыю к центру. Центральные площади имели подквадратные очертания. Внешнее кольцо жилищ разделено радиальными стенами на четыре сектора. Сами стены расположены по сторонам спета, они объединяют в единый планировочный комплекс внешнюю оборонительную стену и стену цитадели. Основные выходы из поселков обращены на запад (северо-запад) или север, и оформлены в виде выступов стеновых конструкций, либо, наоборот, воронкообразных выемок и прерывов стен. Во ^сех случаях фиксируется необычная сложность в конструкциях входов. Почти во всех фортификационных система^ в районах "ворот" на аэрофотоснимках прослеживаются возвышения — развалы привратных башен.

Наиболее крупные поселения круглопланового типа довольно стандартны, и имеют диаметры 150—160 м; диаметры цитаделей — 85—90 м. Наименьшие размеры цитадели дает укрепленный центр Куйсак, ее диаметр равен примерно 60 м. Таким образом, модуль основных строительных размеров лежит где-то в пределах 25—30 м. Площади круглоплано-вых поселений колеблются от 6,5 до 20 тыс. кв. м.

Прямоугольных поселений насчитывается десять. От круглоплановых поселков их отличает не только форма фортификационных сооружений, но и планировка жилой застройки. По организации внутреннего пространства поселения можно разделить на одночастные (I тип), двучастные (II тип) и многочастные (III тип). К одночастным поселениям относятся Устье, Чекатай, возможно, один из горизонтов Камысты. В плане они близки квадратам и имеют несколько скругленные углы. Две или три строго прямые улицы домов ориентированы по линии 3—В или СЗ— ЮВ. В середине поселка может бьггь небольшой участок незастроенной территории. Двучастные поселения (Синташта II, Андреевка, Степное) сложены как бы их двух прямоугольна- • ков. Из соединяют-разъединяют общие стены и рвы, расположенные nepnei^^ дикулярно по отношению к основным элементам фортификационной системЯ^Р "Классическую" трехчастную схему застройки фиксирует аэрофотоснимок поселения Вахта. Внутри прямоугольных укреплений (размер 165x110 м) прослеживается четыре ряда домов и две грунтопые стены, которые разделяют жилую площадку на три части. Два ряда домов пристроены торцами к внешней линии укреплений, два — к внутренним стенам фортификации.

Особое место среди укрепленных прямоугольных центров занимают Родники, Черноречье и Коноплянка. Это многочастные поселения, которые можно назвать "сотовыми". Их планировочные и архитектурные решения отличает большое количество внутренних оборонительных стен, которые могут объединять по несколько жилищ. На поселении Родники можно насчитать четыре изолированные друг от друга части, на Черноречье — не менее восьми. Развалы толстых глинобитных стен фиксируются иногда вокруг одного или двух домов и прилегающих к ним территорий, создавая впечатление мощных внутренних крепостей.

Завершая общую характеристику планиграфии укрепленных поселений по данным аэрофотосъемки и археологических обследований, необходимо отметить и специфику их расположения в рельефе. При выбо]^^ места для будущего поселка строители предпочитали ровные, сухие, возвышенные участки у речных водотоков и широких пойм. Высота таких площадок обычно 3—4 м относительно уровня пойменных лугов. Вокруг жилой площадки должны были располагаться овраги, балки, старые речные русла. Прогибы в рельефе местности определяли "островное" положение жилых площадок, что в равной степени характерно длй всех поселенческих памятников средней бронзы У рало-Казахстанских степей.

Картографический материал показывает, что системы обороны, основанные на принципе прямоугольника, тяготеют к восточному региону Зауралья. Похоже, что в "Стране городов" полностью отсутствуют мысовые укрепления, имеющие некоторое распространение в более восточных районах (Боголюбово, Семиозёрное). К сожалению, плохая сохранность ранних культурных слоев на поселениях Новоникольское I и Петровка 11 не позволяют уверенно говорить о первичной жилой архитектуре и о первичной планировке жилых комплексов в приделах оборонительной системы. Здесь яркую информацию нам дают укреплённые центры Южного Зауралья, которые отличаются жёсткими планировочными решениями.

Важные различия синташтинских и петровских укреплённых поселений связаны с различными приоритетами в выборе строительных материалов. В г'петровке" приоритет явно отдавался дереву, хотя широко использовалась глина и различные грунты. В "синташте" техника сооружения оборонительных конструкций и стен жилых помещений из грунта является ведущей.

Архитектуру синташтинского времени можно назвать грунтово-деревян-ной. В качестве основы использовался грунт — мелкоштучный "кирпич" (5-6x12-14 см) и крупноразмерные сырцовые блоки (размеры примерно 20-25x10-12 см). В отдельных случаях, вероятно можно говорить об использовании обожженного кирпича (Берсуат, Аландское). На поселении Аландское для закрепления внешней части грунтовой стены применена каменная кладка из плит амфиболита и гранита. Отдельные участки оборонительной стены укреплённого центра Аркаим, исследованные нами, были сделаны из бревенчатых клетей размером примерно 3x4 м заполненных грунтом. С наружной стороны клети были облицованы сырцовыми блоками, которые укладывались начиная со дна рва на всю высоту стены (глубина рва 1,5-2,5 м, высота стены из грунта и дерева от дневной поверхности составляла по нашим расчётам 33,5 м (Иванов И.В., Зданович Г.Б.). В ряде случаев (Аркаим, Аландское) удалось зафиксировать, что внутри обводных стен были небольшие помещения, которые соединялись между собой узкими переходами. Одной из технологий, хорошо зафиксированной археологическими раскопами, является заливка жидкого грунта в опалубки с последующей тщательной просушкой.

На поселениях Аркаим, Аландское, Куйсак были проведены палео-почвенные (Иванов И.В., 1989, 2000) и инженерно-геологические исследования (Вязкова O.E., 1997), направленные на выявление литолого-стратиграфических особенностей строительных грунтов, их минерального и органического состава. Они показали одновременно и устойчивость и разнообразие традиций, и достаточно высокий уровень специализации. Строительные грунты отличались прочностью за счёт добавления в них цементирующих агентов, вероятно, карбонатов и гипса. Кроме того, отмечена геохимическая аномалия почвогрунтов Аркаима. Одна из них связана с ртутью, формы которой не характерны для природного фона. Обнаружение ртути в образцах, взятых в средней части оборонительной стены, показывает, что среди добавок в строительные грунты могли быть органические вещества, которые не влияли на гранулометрический состав пород, но повлияли на цвет пород и их устойчивость.

Археологические раскопки показали (Аркаим, Аландское, Берсуат), что укрепленные центры создавались по заранее продуманным планам с использованием каких-то натуральных макетов. Система наших доказа^ тельств основана на том, что при рытье котлованов под жилища (глубин! 40—60 см относительно древней поверхности) строители сохраняли материковые выступы под основания длинных и коротких стен домов (ширина их от 40 до 80 см). При этом почти не допускалось ошибок, хотя под жилые сооружения отводились значительные площади. Интересно, что даже после пожаров и прерывов в функционировании поселка при восстановлении домов непременно использовались первичные материковые выступы и основания первичных стен. Четко спланированные территории укрепленных поселений были предназначены только для создания условий обороны, для жизни, отдыха и перемещения людей, для организации коммунальных услуг и домашних производств. Все остальное было вынесено за пределы оборонительных стен. Это — полномасштабное металлургическое производство, содержание скота, земли под огородничество и т. д.

Кроме отмеченной выше линии развития планировочных решений укрепленных центров от овалов к кругам и квадратам можно наметить еще одно направление — от одночастных поселков к двучастным и многочастным. Для одночастного поселка характерно наличие общего жилого пространства. Оно объединяет всех жителей поселения и ставит их в одн^ условия в случае нападения врага и организации системы обороны.

В круговых и овальных поселениях обязательно есть свободные территории, которые могли быть использованы для общих сборов. В одночастных и двучастных поселках с прямоугольной фортификацией тоже есть пространства, свободные от застройки. Полностью отсутствует свободное общественное пространство в многочастных "сотовых" поселениях. "Сотовая" застройка свидетельствует не столько об усилении защитных функций со стороны внешнего врага, а, скорее, предполагает стремление к внутренней изоляции каждой представленной в укрепленном центре ячейки человеческого сообщества. Нельзя, однако, не отметить особой мощности фортификационных сооружений с "сотовой" планировкой. В их создание был вложен огромный труд, за которым стояли общие интересы людей.

Во К " отличие от круглоплановых поселении, прямоугольники не имеют центра, подобного цитадели. Здесь все отсеки или сектора имеют участки, обращенные к внешней оборонительной стене, и в этом смысле они все поставлены в одинаковые условия в случае нападения врага. В прямоугольниках все выделенные территории как бы равны между собой по значению. Здесь нет понятия "центра" в том понимании, в котором орга-^^низовали пространство строители круглых "городов".

Характерной чертой прямоугольных поселений является наличие рядом неукрепленного поселка-спутника — подола. Подолы имеют все прямоугольники за исключением, возможно, Черноречья и Апдреевки. Количество жилищ за пределами укреплений установить на современном уровне исследований невозможно. Как правило, эти поселки многослойны. С уверенностью можно говорить, что круглые укрепленные центры (Арка-им, Синташта, Сарым-Саклы, Берсуат, Аландское) подолов не имели.

Особенности планиграфии укрепленных центров Южного Зауралья эпохи средней бронзы определяются широким спектром факторов, глубоко укорененных в культуре. Назовем среди этих факторов, прежде всего, оборонительные функции исследуемых сооружений. Многие детали фортификационных сооружений аркаимско-синташтинского типа имеют спои параллели в древнем военном зодчестве других регионов (Маккуин Дж., 1983). Во-вторых, здесь, безусловно, нужно видеть прямое и непосредственное воплощение мифа и мифологического мышления. Стремление вписать поселение в природный ландшафт, одновременно согласовывая его планировку с азимутом важных астрономических событий, вероятно, связано с идеей ^^Ьармонизации природного и социального пространства, с представлениями о космосе (КшПоу А., Zdanovich Р., 2002). Не исключено, что поселения типа Аркаима должны были иметь свой "небесный архетип" (Элиаде М., 1987). Наконец, планировки укрепленных центров "Страны городов" отражают и аспекты социального поведения. "Борьба" кругов и квадратов — это, вместе с тем, и столкновение разных культурных традиций и групп населения, отражение менталитета древних обществ. Особенности внутренней организации поселков ставят вопросы о соотношении общества и личности в синташтинскую эпоху.

3. МОГИЛЬНИКИ И ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД

Погребальный обряд сннташтннской культуры. На территории Южного Зауралья выявлено двенадцать могильников синташтинского типа. Проведены археологические раскопки 20 погребальных комплексов ("курганов", грунтовых могильников). В настоящее время в распоряжении исследователей имеется информация о примерно двухстах могильных ямах. Масштабные систематические раскопки проводились на могильниках Синташтинском, Боль-шекараганском. Каменный Амбар 5, Солнце 2, Кривое Озеро.

По-видимому, в синташтинской культуре существовало несколько разных типов погребального обряда, и только один из них — трупополо^ жение в грунтовых ямах на могильных полях —хорошо представлен архе" ологическими источниками. Наиболее крупные известные нам могильники (Синташтинский, Большекараганский, Каменный Амбар 5, Кривое Озеро, Степное) располагаются в округе современных им укрепленных поселений. Расстояние между поселением и могильником варьирует в пределах от нескольких сот метров до 1,5 км, но в остальном расположение могильников подчинено общим закономерностям. Могильники находятся в пределах видимости из поселения, но всегда отделены от него руслом реки, либо, по крайней мере, водоносным распадком почвы. Предпочтительнее была северная локализация могильников относительно поселения, обычно для их сооружения использовались ровные площадки первой надпойменной террасы. Мелкие могильники и отдельные курганы располагались также в отдалении от укрепленных поселений. Возможно, таким путем сип-таштинские общины стремились закрепить свои права на пограничные и периферийные территории.

Могильники культуры характеризуются небольшими размерами (до десяти погребальных комплексов в составе могильника). Часто площадки синташтинских могильников использовались для совершения захоронений и в более позднее время. Суммировать особенности планиграфии синташтинских могильников на данный момент сложно. Типичный вариант — размещение курганов на обширных участках, без видимой закономерности, с расстоянием между курганами в десятки метров (мог. Каменный Амбар 5 и др.). Другой возможный вариант организации могильника — цепочки курганов (Большекараганскпй могильник). Археологически известны следующие типы синташтинских погребальных комплексов (Здано-вич Д.Г., 1997): I — могильные поля с немаркированными границами, большим (около десятка и более) количеством могильных ям и слабо выраженной системой планиграфии; II — могильные поля округлой формы с маркированными границами и упорядоченной центрально-организованной системой могил, количество могил — от десятка и более. В центре обычно располагается комплекс из двух могильных ям; III — одиночные погребения на площадках округлой формы с маркированными границами.

Захоронения в могильных ямах одиночные (60 %), парные (15 %) и групповые (35 %). Основной тип обряда — трупоположение на правом или левом боку, с количественным преобладанием левобочного положения умерших. Также встречаются трупоположения на спине с согнутыми в ^^коленях ногами и вторичные захоронения костей. В могильниках культур-^^юго комплекса Синташта вторичные захоронения составляют до 18 %, но есть могильники, где эта форма обряда не зафиксирована. Ориентировки погребенных по сторонам света сильно варьируют. Почти полностью исключается ориентировка головой в восточный сектор. Особую группу захоронений составляют разнополые парные погребения в "позе объятий", где мужчина располагается на левом, а женщина на правом боку. Эти погребения сопровождаются особенно богатым инвентарем, в частности, именно в этих погребениях часто находят навершия булав.

Синташтинские погребения (Генннг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В., 1992; Anthony D.W., Vinogradov N.B., 1995; Зданович Д.Г., 1995; 1997) характеризуются сложной погребальной архитектурой, многочисленными остатками жертвенных животных, богатым и разнообразным погребальным инвентарем. Погребальные сооружения (могильные ямы) сильно варьируют в абсолютных размерах. Доминирующее значение принадлежит достаточно крупным ямам с размерами от 2,1x1,6 и более. Такие ямы предназначались для одиночных взрослых и групповых захоронений. Максимальные площади полов могильных ям составляют порядка 14 кв. м. ^В>При этом в 90 % случаев пропорции погребальных сооружений остаются идентичными и определяются формулой:

V- 2х

У=——, где у — ширина могильной ямы, х — ее длина.

Также значительно варьирует и глубина ям. Минимумом является глубина, практически необходимая для захоронения тела, максимум составляет около 3,5 м от уровня древней поверхности.

В погребальном сооружении четко выделяются подземная и наземная части; обычно хорошо видно, что все сооружение конструктивно определено вертикалью (а не горизонтальным измерением). Подземная часть погребального сооружения может быть одно- и двухкамерной. Нижняя камера — погребальная. В верхней камере часто размещали останки жертвенных животных. Верхние камеры иногда были полыми, а иногда заполнялись грунтом из выкидов. Характерные детали устройства могильных ям — уступы вдоль стенок погребальной камеры, канавки в полах ям, опорные столбы (центральные, осевые, угловые), мощные деревянные перекрытия, облицовка стенок ям "досками", наличие органических подстилок на полах ("доски", трава, шкуры животных). В ряде случаев деревянная часть погребального сооружения представляет собой "сруб" (или два "сруба", поставленных один на другой), который располагается с отступом от стенок грунтовой ямы. Промежутки между стенами сруба и стенками ямы засыпались грунтом, часто в этих промежутках размещались останки жертвенных животных. Зафиксированы также ямы оригинального устройства, имитирующие собой катакомбу. Наземные погребальные сооружения имели вид грунтовых насыпей и ложносводчатых куполов из глинобитных блоков, установленных на платформах из бревен и глины. Купольные сооружения характерны для центральных ям некрополей. Развалы таких надмогильных сооружений и образуют синташтинс-кие "курганы". Некоторые особенности погребальной архитектуры (наличие "входов" в ямы) и обряда позволяют считать крупные ямы синташ-тинских некрополей склепами, в которых захоронение умерших производились неоднократно.

В редких случаях при раскопках синташтинских могильников отмечаются следы захоронений на уровне древней поверхности. Особой формой погребально-культовой архитектуры выступает Большой синташтинский курган. В комплекс кургана входит толосная гробница и грандиозное культовое сооружение из деревянных клетей-срубов в виде девятиступенчатой усеченной пирамиды высотой более девяти метров с куполом наверху.

Погребальный инвентарь включает в себя значительное количество изделий из меди и бронзы. Это прежде всего орудия труда — ножи, шилья, иглы, серпы, тесла, долота, крюки, рыболовные крючки и др. Выделяются находки металлоемких предметов вооружения — топоров и наконечников копий. Доля украшений (бусы, желобчатые браслеты, подвески, накосники) среди металлического инвентаря в целом незначительна. И в мужских, и в женских захоронениях встречаются атрибуты металлургического производства — шлаки, сплески металла, каменные молотки, керамические сопла. Типичны находки костяных и каменных (редко — металлических) наконечников стрел, гарпунов, каменных терочников, разнообразных изделий из кости и рога. К предметам "престижа" можно отнести каменные навершия булав и так называемые "лопаточки" из рога. "Колесничий" комплекс представлен н могилах остатками колес и костяными псалиями. Около 50 % погребении были ограблены в древности. За редким исключением это взрослые одиночные и групповые погребения. Ограбления производились сразу после разложения мягких тканей трупов и явно носили ритуальный характер.

Палеопопуляции" могильников имеют неестественную возрастную ^^•руктуру. Отмечается отсутствие 50—75 % младенческих захоронений при очень большой при этом доле индивидов, умерших в возрасте 18—20 лет (около 80 %). Средний возраст смерти взрослых (при Е=15) составляет около 30 лет, что примерно на 10 лет меньше, чем в других культурах эпохи бронзы евразийских степей (Зданович Д.Г., 1997, с. 29—35). По-видимому, погребальный обряд по типу трупоположения носил сезонный — летний — характер. Пик ритуальной активности на могильных полях приходился на весну.

О существовании погребального обряда иного типа косвенно свидетельствуют небольшие размеры синташтинскнх могильников и искаженная возрастная структура их "палеопопуляций". Судя по случаям захоронения очищенных костей, это могло быть выставление трупов под открытым небом. Возможно, население некоторых синташтинских поселений — тех, при которых не было обнаружено грунтовых могильников,- практиковало только этот тип обряда. В целом нужно отметить значительные различия в обрядах разных могильников синташтинской культуры, даже на развитом этапе ее существования. Не исключено, что это связано с сознательном культивированием черт этнокультурного своеобразия носителями раз-^т>1Х культурных традиций, положенных в основу "синташты".

На позднем этапе развития синташтинской культуры погребальный обряд упрощается. В центре погребального поля располагается обычно одна яма, сдвоенные могилы встречаются редко. Исчезают сложные грунтовые и деревянные надмогильные сооружения. Резко сокращается количество жертвенных животных. Еще в конце синташтинского этапа возникают новые черты в топографии могильников. Появляются одиночные курганы, которые занимают возвышенные участки, тяготеющие к водоразделам. Курганы отстоят друг от друга на значительном расстоянии и образуют цепочки насыпей. Через тысячелетие такая планиграфия могильников получит развитие в сарматском мире.

Население отличалось хорошим состоянием здоровья. Случаи кариеса, абсцесса и сильной стертости зубов отмечены лишь у людей старше 35 лет. На костях, за редким исключением, отсутствуют следы насильственной смерти. Отмечаются следы залеченных травм (переломов костей). Все данные указывают на то, что представители этой популяции не подвергались сильным физическим перегрузкам и не страдали от голода. Черепа имеют широкое и не очень высокое лицо, широкие глазницы, хорошо развитые надпереносье и надбровные дуги, что позволяет отнести их к протоевропеоидному типу. Признаки монголоидности отсутствуют (Lindstrom R.W., 2002).

Погребальный обряд петровской культуры. В Северном Казахстане" археологические раскопки производились на могильниках Петровка, Новоникольское, Берлик 1, Берлик 2, Кенес, Улубай (Зданович Г.Б., 1988). Петровские погребальные комплексы также выявлены в составе могильников Большекараганский (Боталов С.Г., Григорьев С.А., Зданович Г.Б., 1996) и Степное 7 (Zdanovich D.G., Kupriyanova E.V., 2002) в Южном Зауралье. Погребальный обряд петровской культуры обладает рядом специфических особенностей. Типология погребальных комплексов, изложенная выше для синташтинской культуры, сохраняется. При этом тип I — могильные поля с немаркированными границами и слабовыраженной системой планиграфии — прослежен в "петровке" только для сепаратных детских кладбищ. Недостаточная степе! п> изученности петровского погребального обряда заставляет прибегнуть к описательным характеристикам.

На реке Ишим у с. Петровка в Северном Казахстане был исследован грунтовый детский могильник. Значительная его часть к моменту раскопок была разрушена карьером. Вскрыто 32 ямы длиной 0,5—1 м, шириной 0,4—0,8 м при глубине 0,8—1,1 м. Большинство ям расположено довольно компактно, но без видимой закономерности. Преобладающая ориентировк^ — 3—В с небольшими отклонениями. В каждой из ям обнаружено от одного до трех сосудов, иногда кости мелкого рогатого скота (коз), в одном случае зафиксированы украшения. Несмотря на то, что в большинстве ям найдена только керамика, их следует связывать с захоронением детей младенческого возраста, костные остатки которых не сохранились. Следы над-, могильных сооружений полностью отсутствуют. В обнажении карьера была зафиксирована значительная по размерам яма, содержащая мощные слои прокала, древесного угля и пережженных костей.

Вторая категория петровских погребальных памятников представлена курганными захоронениями, включающими одну крупную центральную могильную яму. Как правило, это мужские погребения, содержащие предметы вооружения, остатки боевых колесниц и скелеты лошадей. Третья категория погребальных памятников — это курганы с одной или двумя центральными ямами, вокруг которых по кольцу расположены периферийные захоронения.

Петровские могильники состоят из земляных, сильно опльшших насыпей, обычно не выше 0,5 м и диаметром до 12—16 м. Насыпи расположены на некотором расстоянии друг от друга и их количество на погребальном .поле относительно невелико (от 3 до 10). Курганы с крупными одиночными 'ямами иногда занимают обособленное положение и удалены от основной, современной им группы насыпей (Новоникольское, курган 1; Бсктениз, курган 4), а в отдельных случаях образуют самостоятельные могильники (Берлик I, II). На большинстве исследованных памятников встречаются погребальные сооружения как второй, так и третьей категорий.

Захоронения в одиночных крупных ямах, принадлежащие, вероятно, особой социальной группе воинов-колесничих, исследованы в могильниках Кенес, Улубай, Берлик, Новоникольское. Погребальные камеры (размером до 4x2,5 м, глубиной 1,2—1,5 м) расположены в центре подкурганных площадок, ориентированы по линии 3—В с отклонениями на С3ЮЗ. У северо-восточного угла часто фиксируется вход в виде небольшого выступа в плане и ступенька. Погребения совершались по обряду трупополо-жения. Несмотря на их плохую сохранность и массовые ограбления, можно констатировать, что в основном умерших хоронили на левом боку в скорченном положении, кисти их рук находились у лица. Преобладает слабая степень скорченности. В ориентировке погребенных в центральных одиночных ямах господствуют западное и северо-западное направления. ™ Мужские погребения содержали богатый и многообразный инвентарь. Однако в большинстве случаев в могильных ямах сохранились только керамика и единичные вещевые находки: каменные булавы, каменные и костяные наконечники стрел, кремневые пластины, костяные щитковые псалии. Среди металлического инвентаря — ножи с намечающейся рукоятью, ножи с перехватом, шилья и плоские тесла. Примечательной особенностью мужских погребений является наличие в могильных ямах остатков двухколесных боевых повозок. Важная составная часть мужских захоронений — погребение лошадей. Обычно два конских костяка лежат на глине подкурганных площадок или в легких углублениях в материке на краю могильных ям. Г оловы лошадей ориентированы на 3, шеи вытянуты, положение ног имитирует бег. Иногда вместо туши лошади положены черепа и кости ног. В отдельных случаях сохранились детали конской сбруи — щитковые круглые или прямоугольные костяные псалии с шипами.

В крупных центральных могилах иногда совершались захоронения женщин. Однако дать полную характеристику женским погребениям пока невозможно из-за ограблений могил, а также из-за недостаточной изученности петровского погребального обряда. В женских захоронениях найдены желобчатые браслеты, подвески в полтора оборота, очковидные и крестовидные, различные металлические бусы и пронизи, пастовый бисер. .

При раскопках петровских ям Северного Казахстана и ЗападноЯ Сибири археологи имеют дело со слоями глины толщиной 10—15 см, которые изнутри обрамляют могилы. Анализ материала могильника Берлик показал, что в глине содержатся органические примеси. Вероятно, это остатки сырцовых кирпичей, сделанных из глины специального замеса. Планы и разрезы могильных ям свидетельствуют о том, что сырцом облицовывали все стены усыпальницы на ее полную высоту. Толстым слоем глины покрывали и пол могильной ямы. Кроме глины на полу иногда фиксируется какая-то органическая подстилка — солома, кошма (?). В ряде случаев (Берлик, курган 1; Улубай, курган 1 и др.) в основании камеры прослеживается бревенчатая обкладка из двух-трех венцов. Бревна соединены по углам с помощью специальных торцовых вырубок. Сруб помещен внутри сырцовой облицовки усыпальницы, так что при расчистке между бревнами и материковыми стенками могилы всегда фиксируется прослойка глины толщиной до 15 см. Форма и объем глиняных завалов в заполнении петровских склепов Северного Казахстана позволяют предполагать наличие здесь в древности уступчатого перекрытия, образованного постепенным напуском блоков пахсы или сырца вдоль верхних краев сте!^ погребальной камеры. Такое предположение становится вполне правомерным, если учесть широкое использование глины в качестве подручного строительного материала на поселениях петровской культуры. Конструктивные особенности центральных могильных ям и характер их заполнения позволяют с уверенностью говорить, что в период функционирования кладбищ это были подземные склепы, вероятно, со свободным доступом в погребальную камеру.

4. ХОЗЯЙСТВО И ДРЕВНИЕ ТЕХНОЛОГИИ

Становление культуры средней бронзы совпадает со становлением степного многоотраслевого хозяйства срубно-андроновского типа. Оно базировалось на отгонно-придомном пастушеском животноводстве при наличии земледелия, а также собирательства, рыболовства и охоты. Одним из определяющих факторов пастушеско-земледельческого хозяйства стало иссушение климата степей в суббореале. В предшествующие периоды голоцена колебания климата в сторону аридизации не приводили к победе производящей экономики. Чаще всего они способствовали значи-^^тельной подвижности населения за счет возрастания роли охоты или, на-^^оборот, приводили к большей оседлости, — если были условия для стабильного рыболовства.

Специфика климата пограничной зоны Европы и Азии заключается в том, что почти на всем протяжении голоцена общие события для степной зоны протекали и протекают по разному у западных и восточных склонов Уральских гор. Более выраженная континентальность и засушливость, характерная для климата зауральских степей, привели к тому, что именно здесь создались критические условия, которые можно характеризовать как экологический кризис, результатом выхода из которого и стало утверждение комплексного производящего хозяйства. Этот импульс и последовавшая за ним цепная реакция определили характер экономики степей и лесо-степей Евразии более, чем на тысячу лет вперед — вплоть до становления хозяйства ранних кочевых обществ. Победа пастушеско-земледельческого хозяйства в Южном Зауралье и переход к строительству долговременных укрепленных поселений были определены, в значительной степени, потребностью в меди и наличием уникальной сырьевой базы для древней металлургии и металлообработки. ^^ Минерально-сырьевая база. Геолого-археологическими исследованиями региона установлено, что отличительной особенностью минерально-сырьевой базы древнего медно-металлургического производства Южного Зауралья является широкое использование многочисленных местных мелких месторождений окисленных сульфидных руд. В составе добывавшихся руд преобладали карбонаты меди — малахит и азурит (Зайков В.В., 1995; 1999). Наряду с мелкими разработками, следы которых в настоящее время трудно заметны, в Южном Зауралье имеются и достаточно крупные рудники эпохи бронзы (Соколки, Воровская яма и др.). О масштабах добычи могут свидетельствовать материалы недавно обследованного рудника Воровская яма (Зайков В.В., Зданович Г.Б., Юминов A.M., 2000), основной ресурс которого (не менее 10 тонн металлургически .чистой меди) был выработан в эпоху средней — начала поздней бронзы. Объект расположен в 40 км к северу от укрепленного поселения Аркаим и в непосредственной близости от укрепленных поселений синташтинской культуры Сарым-Саклы и Куйсак.

По данным спектрометрического анализа металлических изделий из поселения Синташта (Зайкова Е.В., 2000), использовались преимущественно мышьяковистая медь и мышьяковистая бронза (с содержанием мышьяка от 0,24 до 2,218 %). Металлургически чистая медь, серебристая медь и оло^ вянистая бронза (с содержанием олова 1—7 %) имеют подчиненное знач(Щ ние. Вероятными источниками медной руды, использовавшейся в древности для производства меди (поселения Синташта, Аландское, Аркаим, Куйсак), являются месторождения, разрабатывавшиеся в эпоху бронзы в южной части "Страны городов". Находки обломков медной руды и геологические данные показывают, что эти месторождения характеризуются несколькими видами минерализации вмещающих пород (Зайков В.В., 1995; Григорьев С.А., 1996; Бушмакин А.Ф., Зайков В.В., 1997; Зайкова Е.В., 2000; Зайков В.В., Зданович Г.Б., Юминов A.M., 2000).

Учитывая приведенные данные, можно предположить, что для выплавки мышьяковистой меди применялись руды, связанные с серпентинитами. Для получения мышьяковистой бронзы использовались руды с высокими концентрациями мышьяка, связанные с кварцево-сульфидными жилами с арсенидами, которые известны в Амамбайском и Айдырлинском рудных районах. В последнем такая минерализация сопровождается золотом, серебром, сурьмой, что не противоречит геохимии мышьяковистых бронз. "Чистая" медь, вероятно, могла быть получена при переделе руд, связанных с зонами окисления медно-колчеданных месторождений. Отн<^ сительно происхождения серебристой меди можно высказать предположение, что при ее получении использовались руды, приуроченные к отдельным типам кварцевых жил с медно-серебряной специализацией. Такие руды аналогичны рудам, разрабатывавшимся на месторождениях Никольском и Таш-Казган (Черных E.H., 1970). Источник руд для оловянных бронз не установлен. В петровское время в памятниках Северного Казахстана наблюдается резкое возрастание роли оловянистых бронз. На поселениях Петровка II, Новоникольское I, Кулсвчи III и памятниках Прито болья около 77 % металлических изделий произведено из легированной оловом бронзы, причем в 73,3 % случаев это украшения. Производственный инвентарь по-прежнему изготавливался преимущественно из металлургически чистой меди (Кузьминых C.B., Черных E.H., 1985). Меднорудная база памятников Северного Казахстана этого времени имеет западное происхождение.

Петрофонд каменных изделий был достаточно детально изучен на материалах укрепленного поселения Аркаим (Зайков В.В., Зданович С.Я., 2000) и пос. Петровка II (Зданович С.Я., Коробкова Г.Ф., 1988). Для изготовления орудий труда использовались прежде всего местные породы. Каменное сырье добывалось жителями поселений ' Аландское и Аркаим из месторождений, расположенных в 0,4 — 8 км от поселений. В степные районы Северного Казахстана не исключается импорт каменного сырья из районов Казахского мелкосопочника. В Южном Зауралье в качестве сырья для изготовления орудий труда использовалось 26 типов горных пород: осадочные (песчаники, яшмы, известняки); вулканические (базальты, дациты, риолиты); интрузивные (диабазы и граниты); метасоматические (кварциты, эпидозиты, серпентиниты); метаморфические (гнейсы и сланцы). Направление использования пород определяется их физико-механическими свойствами (твердость, вязкость, абразивность) и отдельностью — способностью образовывать разной формы и размеров блоки, удобные для изготовления тех или иных орудий.

Животноводство. Из раскопок укрепленных поселений известно более 35 тыс. остатков животных. Они изучены П.А. Косинцевым (2000) и Л.Л. Гайдученко (Gaiduchenko L.L. 2002). Животноводство в эпоху бронзы являлось базовой отраслью экономики. По спецификации оно реконструируется как комплексное, полномасштабное (Косинцев П.А., 2000; Gaiduchenko ►Lb., 2002). По характеру содержания как отгонное. Отгоны, по-видимому, располагались относительно недалеко от укрепленных центров, на расстоянии первых десятков километров от них, в пределах так называемой "сельскохозяйственной округи", составляющей единое экономическое целое с укрепленным поселением (Зданович Д.Г., 1997). Есть основания предполагать разные условия выпаса для лошадей, с одной стороны, и крупного и мелкого рогатого скота — с другой (Privat К., 2002).

Данные о соотношении видов домашних копытных представлены в таблице (Gaiduchenko L.L., 2002).

Таблица 1

Соотношение видов домашних копытных, в % к количеству особей

Вид, группа Укрепленные поселения Поселения

Южного Зауралья Северного Казахстана

Аркаим Аландское* Берсуат Куисак Семнозерное-11 Петровка-II

Лошадь 17,0 8,82 6,42 10,23 16,86 12

Крупный рогатый скот 41,73 47,07 49,54 57,95 30,81 44

Мелкий рогатый скот 41,28 44,12 44,04 31,82 52,32 44

Отношение овца : коза 5:1 10:1 14:1 — 38:1 — По результатам раскопок 1997 г. ^^

Цифровые данные отчасти носят оценочный характер, поскольку к расчетам привлечены материалы многослойных памятников. Однако они убедительно свидетельствуют о принципиальном структурном сходстве животноводства петровских и синташтинских племен. Отмечается тенденция к увеличению доли лошади в направлении с запада на восток и по временной оси — от "синташты" к "алакулю" в пределах Южного Зауралья.

Скотоводство (разведение крупного рогатого скота) — наиболее значимая отрасль животноводства. Преобладают комолые особи (Гайдученко Л.Л., 1995; Косинцев П.А., 2000). Последнее иногда связывают с импортом КРС из областей его более давнего, чем в исследуемом регионе разведения (Гайдученко Л.Л., 1995). Вероятно, комолый морфотип КРС характеризовался более высокой молокопродуктивностью. В целом скотоводство имело мясомолочное направление с преобладанием молочного.

Коневодство. Вторая по значимости (как в пищеобеспечении, так и в других отношениях) отрасль животноводства. В коневодстве выделяютс*^^ два четко выраженных направления: рабочее, в том числе, вероятно, военно-верховое, и мясное разведение лошадей. Последнее занимало явно подчиненное положение. Материалы поселения Аркаим, свидетельствуют о том, что население целенаправленно разводило лошадей с высокими эксплуатационными качествами, пригодных к запряжке под верх и под вьюк.

Овцеводство. Третья по значимости отрасль животноводства. Исключением в этом отношении является лишь поселение Берсуат, что вполне может быть объяснено многослойностыо этого памятника и наличием костей животных более позднего времени. На широкое использование овечьей шерсти указывают находки специальных орудий для вычесывания шерсти и пуха линных животных (Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В., 1992), пряслиц и отпечатков шерстяных тканей на сосудах из многих укрепленных поселений.

Козоводство. Самостоятельного значения не имело, но козы являлись обычной "примесью" в отарах овец. Заслуживает внимания тенденция к сокращению их численности в направлении с запада на восток (таблица 1).

Свиноводство как отрасль хозяйства отсутствовало. Об этом свидетельствует очень малая процентная доля костных остатков свиньи, а

•также то обстоятельство, что к репродукционному возрасту могут быть отнесены только единичные особи. Размерные характеристики костей свиньи, обнаруженных в культурных слоях синташтинских поселений, достаточно хорошо укладываются в пределы размерных вариаций костей рецептных особей дикого кабана соответствующих возрастных групп — сеголетков и подсвинков, добываемых современными охотниками на юге Челябинской области.

Земледелие. Наиболее спорным вопросом хозяйственного освоения степи в доандроновскую и раннеандроновскую эпоху остаётся вопрос о наличии элементов земледелия. Земледельческие навыки, возможно, в какой-то степени практиковались в степной зоне при становлении животноводческого хозяйства на протяжении всей эпохи позднего энеолита и ранней бронзы (Гайдученко Л.Л., Логвин В.Н., 1992). Они то угасали, то возрождались вновь. Однако на рубеже III-II тыс. до н.э. в условиях ксеротерма земледелие становится необходимым условием существования человеческих коллективов. Оно начинает определять степень оседлости и уровень концентрации населения в небольших по пло- щади укреплённых поселениях.

Материалы, полученные в последние годы в процессе изучения памятников средней бронзы, дают неоспоримые доказательства в пользу существования земледелия. В районе поселения Аркаим при дешифрировании аэрофотоснимков было отмечено несколько участков поверхности со следами оросительных систем, которые отождествляются с полями древнего земледелия. Один из таких участков, расположенный непосредственно возле поселения и примыкающий к высокой пойме реки, обследовался в течение трёх лет и был уверенно интерпретирован как памятник древнего орошаемого земледелия (Лаврушин Ю.А., Спиридонова Е.А., 1999).

В основе аргументации лежат данные геоморфологии, палинологии и па-леокарпологии, которые подтверждены археологическими материалами и имеют радиокарбоновую датировку. Участок состоит из параллельных "грядок" — плоских узких площадок шириной 3—4 м, разделённых глубокими канавками — арыками. Канавки соединены с каналами, которые ограничивают площадку огорода размерами 130—140x45 м. В строении грядок и арыков выделено два слоя, соответствующих времени существования поселения Аркаим. Нижний относится к среднему, наиболее сухому периоду суббоареала (ЭВ3).

Аэрофотоснимки позволили проследить водные потоки, существовавшие в древности — старые русла рек и искусственные каналы, а такжь зафиксировать следы древней плотины. В целом принципы, на который основана аркаимская мелиорация, близки к системам предгорного поливного земледельческого хозяйства, хорошо известного по этнографическим материалам (Мухиддинов И., 1975). Палеокарпологические анализы огородных напластований выявили наличие в отложениях верхнего горизонта семян Рашсит пиНавеит Ь. (просо посевное) и Ногс1еит с^ ШгкевСашсит Ыезз1а (ячмень туркестанский). Выразительные палинологические материалы отражают широкий спектр сорняков, который сопутствует культурным посевам (Лаврушин Ю.А., Спиридонова Е.А., 1999).

Ещё одним фактом, отражающим существование земледелия, является находка минерализованных зерновых чешуй проса. Остатки его были обнаружены в углублении в полу жилища укреплённого поселения Аландское. — одного из ближайших соседей Аркаима. Фрагменты зерновок пшеницы были обнаружены в остатках пищи из сосудов поселений Аркаим и Аландское.

Коевенно в пользу земледелия свидетельствует и большой объём земляных работ, связанных с оформлением искусственных водотоков и водоёмов вокруг укреплённых центров. Так, длина искусственного "канала^ или спрямлённого русла, ограждающего поселение Исиней с северной напольной стороны, составляет 450 м. На Синташте длина сохранившихся канавообразных углублений, сделанных человеком, равна 550 м. Длина "канала", который опоясывает территорию протогорода Аркаим с южной и юго-западной сторон, около 600 м. Не исключено и другое хозяйственное использования этих сооружений. Однако приведённых фактов достаточно, чтобы считать дискуссию о возможности развития земледелия в аридной зоне степей законченной.

Охота, рыболовство, собирательство. Остатки животных диких видов из слоев поселений синташтинской культуры, несмотря на большой списочный состав (зафиксировано 50 видов: Gaiduchenko L.L., 2002), составляют порядка 1 % от числа костных остатков домашних животных. К продуктам собирательства можно отнести беспозвоночных: два вида двустворчатых моллюсков и речного рака — обитателей вод местных рек. Сюда, вероятно, следует включить и болотную черепаху. Рыбная ловля позволяла добывать достаточно разнообразный набор рыб — обитателей местных водоемов. Добывались преимущественно мелкие и средние по величине рыбы (12—20 см), щука — 40—50 см. Размеры ^осетровых по имеющимся остаткам установить не удается. По чешуе устанавливается теплый период лова. Рыболовство в жизни обитателей укрепленных поселений имело большее значение, чем об этом можно судить по достаточно редким находкам остатков рыб. В пользу такого предположения говорят находки рыболовных крючков на укрепленных поселениях. Вполне допустимо, что в теплое время года, когда в укрепленном поселении оставалось небольшое число обитателей, рыбная ловля не только разнообразила, но и существенно дополняла рацион. Это допущение можно распространить и на охоту на птиц (пеганка, серая утка, серая куропатка, чирок, дрофа), мелких, средних и крупных млекопитающих (зайцы беляк и русак, бобр, бурый медведь, кулан, благородный олень, лось, косуля, сайга, кабан, лисица, волк), добывавшихся еще и для получения пушно-мехового сырья.

Питание. Благодаря применению комплекса методов (одонтологического, изотопного, гистологического), удалось выявить особенности питания населения укрепленных поселений Южного Зауралья эпохи средней бронзы. Изучение зубов погребенных, проведенное Р. Линдстромом на ^^атериалах кургана 25 Большекараганского могильника показало равно-^Щерность их пищеобеспечения и незначительное присутствие растительных продуктов в пище (Lindstrom R.W., 2002), К Приват, изучавшая особенности питания древнего населения "Страны городов" на основе изотопного анализа, пришла к выводу о преимущественно животном характере употреблявшейся ими пищи и о преобладании в их рационе продуктов, получаемых от крупного и мелкого рогатого скота (Privat К., 2002). Л.Л. Гай-дученко (2000), применив новую методику анализа пригара из керамических сосудов, отмечает употребление в синташтинское время дробленых зерен пшеницы, ячменя и проса в сочетании с мясными и молочными продуктами. Традиционное изучение "кухонных" остатков из укрепленных поселений показало подавляющую роль домашних копытных в жизнеобеспечении и незначительную — диких животных (Косинцев П.А., 2000; Gaiduchenko L.L., 2002). В обобщенном виде спектр питания древнего населения укрепленных поселений, с учетом данных Л.Л. Гайдученко и Д.Г. Здановича (2000) о биомассе животных реконструируется следующим образом:

Основная пища (до 80-90 % массы) — мясные и молочные продукты, получаемые от разведения крупного и мелкого рогатого скота.

Дополнительная пища (10—15 % массы) — мясные и молочные продукты, получаемые от коневодства. *

Вспомогательная пища (до 10 % массы) — зерно злаков (пшеница™ ячмень, просо); продукция охоты; продукция рыбной ловли.

Эпизодически употребляемая пища (первые проценты массы) — растительная и животная продукция собирательства.

Заслуживает внимания тот факт, что роль зерна злаков в ритуальной пище, помещаемой в могильную яму вместе с погребенным весьма высока, тогда как в поминальной пище (тризне) используются, преимущественно, мясные продукты (Зданович Д.Г., Гайдученнко A.A., 2002).

Металлургическое производство. Металлургическое производство синташтинского очага (С.А. Григорьев) исследовано на различных этапах: от добычи руды до выплавки металла и обработки готовых изделий. Различным видам анализов (спектральному, химическому, рентгенострук-турному) были подвергнуты как металлические орудия, так и шлаки.

Основными типами печей на синташтинских памятниках являются небольшие купольные печи, зачастую пристроенные к колодцам или имеющие дымоход. Дымоходы появляются, вероятно, с началом эксплуатации вторичных сульфидов, что вело к необходимости удаления сернистых газов за пределы помещения. Воздух поступал из колодцев и однокамерные мехов. Такие печи носили полифункциональныи характер. К специализированным металлургическим печам можно, по-видимому, отнести канаво-образные печи, формирующиеся из печей с дымоходами за счет сужения плавильной полости, печи ямного типа и восьмеркообразные печи. Последние, возможно, маркируют появление двухкамерных мехов постоянного дутья (Григорьев С.А., 1995). Технология плавки была однородной и весьма устойчивой. Топливом служил древесный уголь. Плавка осуществлялась при температуре 1300—1400°С. Различия в химическом составе изделии и руд свидетельствуют о вероятном смешивании руд из различных месторождений и легировании мышьяком на стадии плавки.

Металлический инвентарь происходит преимущественно из могильников. Он представлен типичными для ранней фазы Евразийской металлургической провинции формами орудий труда и оружия и украшений. С поселений происходят открытые литейные формы и фрагменты закрытых литейных форм.

Горнометаллургические орудия и металлообрабатывающие инструменты составляют 80—90% всех орудий из камня в поселенческих коллекциях синташтинско-петровских памятников. Первая группа представлена кирками, кайлами, молотами. Ко второй отнесены наковальни, молотки, лощила и многочисленные абразивы. По сравнению с другими объектами эпохи бронзы, памятники синташтинской и петровской культур бесспорно относятся к кругу металлоносных.

Керамика. Поселенческие и погребальные керамические комплексы эпохи средней бронзы Урало-Казахстанских степей, полученные в результате стационарных исследований, составляют от нескольких десятков до трехсот сосудов. Одной из наиболее представительных является коллекция поселения Аркаим. Типологически керамика Аркаима очень разнообразна. Можно выделить следующие наиболее крупные группы.

Группа I — горшки с широкой горловиной, относительно узким днищем, короткой, едва намеченной шейкой, оттянутой наружу и образующей внутреннее ребро на месте перехода к плечику. Изгиб перехода от тулову к плечу проходит на высоте 2/3 от днища сосуда, с внешней стороны он часто подчеркнут ребром. Орнамент покрывает весь сосуд или большую его часть с непременным подчеркиванием горловины и зоны изгиба плечо-тулово. Широко использовались горизонтальные каннелюры, выделяются сосуды с геометрическими знаками и сложным меандром. Группа 11 имеет высокую прямую или оттянутую шейку. На шейке подчеркнуты дугообразный прогиб изнутри и внутреннее ребро при переходе шейки к плечу. Большая часть сосудов не орнаментиропана или покрыта очень бедным орнаментом: заштрихованные треугольники, ряды насечек, нанесенные плоским штампом или грубой гребенкой. Иногда присутствуют небрежно нанесенные желобки.

Группа III — горшки с высокими прямыми шейками и коротким плечом, переходящим в тулово через уступ. Орнамент покрывает только шейку и верхнюю часть тулова, выполнен оттисками гребенчатого штампа или веревочки. Преобладают ряды горизонтальных линий, зигзаг, равнобедренные или прямоугольные треугольники.

Группа IV — банки крупной яйцевидной формы с закрытой горловиной. По орнаментации хорошо выделяется подгруппа банок с налепными валиками в верхней части тулова. Валики приостренные, как правило, их два. Верхняя часть сосуда между валиками орнаментирована геометрическим фигурами, нанесенными геометрическим штампом. Тулово орнаментировано елочным узором, нанесенным каннелюрами. Другую подгруппу составляют банки с глубокими желобками, нанесенными по плечикам.

Специфику керамических коллекций петровской культуры составляют острореберные горшки, их характеризуют приземистые пропорции, широ* кие горловины и узкие днища. Орнаментальные композиции пключакЯ крупные заштрихованные треугольники, волнистые линии желобков, зигзаг, ямочные вдапления. Орнамент занимает верхнюю часть тулова, иногда образует зону у дна. Преобладает прочерченная техника нанесения, реже встречаются ямочные вдавления, крупная гребенка и оттиски веревочки. В коллекциях фиксируются до 30 % банок, по своим формам и орнаментам они восходят к более древним прототипам эпохи энеолита и ранней бронзы.

Культуры средней бронзы Урало-казахстанских степей характеризуются самобытной технологией керамического производства (Гутков А.И., 1995). Основным исходным сырьем для производства посуды являлась среднеожелезненная среднепластичпая глина, использовалась и силыюо-железненная глина, доля которых возрастает в петровских памятниках. Дополнительно применялось илистое сырье с естественной примесью пресноводной раковины и неожелезненная глина. Типичная рецептура формовочной массы включала тальковую дресву, а для петровской керамики еще и шамот. Начины синташтинской керамики были выполнены по емкостной программе, для петровской керамики использовалась дополнительно и до^ ноемкостная программа. Посуду обеих культур характеризует лоскутный спирально-зональный налеп полого тела. Для придания сосуду формы использовались формы-основы и очень редко формы-емкости. Активно применялась технология изготовления посуды па шаблонах, в качестве которых фигурировали уже готовые горшки и банки, обернутые тканью (Виноградов Н.Б., Мухина М.А., 1985).

5. ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ И ХРОНОЛОГИЯ

Основные этапы развития культуры достаточно подробно прослежены на памятниках среднего бронзового века Южного Зауралья, где материалом для создания шкалы относительной хронологии служат стационарные раскопки (поселения Синташта, Аркаим, Берсуат, Аландское, Куйсак), результаты шурфовок культурных слоев и данные дешифрирования аэрофотоснимков, соотнесенные с результатами стационарных раскопок. Представляется возможным выделить в истории среднего бронзового века Южного Зауралья три этапа: ранний, развитый (синташтинский) и поздний. Ранний этап известен пока плохо, и его проблематика активно диску-руется. Раскопки укрепленного поселения Куйсак (Малютина Т.С., Зданович Г.Б., 1995) зафиксировали в нижнем слое городища керамику абашевского и позднеямного облика. В наиболее архаичных наборах керамики некоторых памятников (Аркаим) присутствуют черты, типологически близкие энеолитической и раннебронзовой керамике Оренбуржья, При-каспия и регионов, находящихся еще дальше к западу. В керамике и обряде (в том числе отдельные захоронения в катакомбах) присутствуют черты катакомбных культур (Зданович Г.Б., Зданович Д.Г., 1995). Роль катакомбных элементов в сложении культур средней бронзы У рало-Казахстанских степей активно обсуждается в последнее время (Отрощенко В.В., 2000; Ткачев В.В., 2000; Виноградов Н.Б., 2001).

Исходя из этих данных, полагаем, что формирование культуры "Страны городов" проходило на многокомпонентной основе, а одной из предпосылок этого процесса были миграции населения. Важнейшим событием стало проникновение с запада и юго-запада в Южное Зауралье на рубеже Hill тыс. до н.э. достаточно крупных племенных групп абашевского и пол-тавкинского культурного облика. Вместе с последними в Южное Заура-^^vbc, по-видимому, проникли и культурные элементы круга западных катакомбных культур. Вместе с тем, определенную роль в сложении культуры среднего бронзового века региона правомерно отвести местному населению степного и лесостепного Зауралья (район распространения культур с яркой геометрической орнаментацией).

Ранний этап среднего бронзового века Южного Зауралья связан с появлением первых укрепленных поселений (в плане — овальных), оформлением погребальной обрядности, освоением зауральских меднорудных проявлений, становлением комплексного скотоводческо-земледельческого хозяйства, формированием и развитием особой социальной среды.

Развитый (синташтинский) этап характеризуется сложившимися типами укрепленных поселений (преимущественно круглых в плане), мощной фортификацией, четкой планиграфией всех архитектурно-строительных элементов поселка, высоким уровнем инженерного благоустройства — водоснабжением, водотоками (канализацией), теплотехническими сооружениями, оригинальной системой коммуникаций. Наряду с укрепленными поселениями протогородского типа, вероятно, были распространены небольшие неукрепленные селища и сезонные стоянки. На этом этапе достаточно четко оформляются «территориальные округа». Взаиморасположение культурных комплексов позволяет определить радиус освоенной территории, связанной & протогородским центром. По материалам южной, наиболее хорошо обследо" ванной части «Страны городов», он составляет 20—30 км. Таким образом, площадь «территориального округа» с размещенными на ней иерархизиро-ванными неукрепленными поселениями (вторичного или третичного порядков) равна 1,5—2 тыс. кв. км. С развитым этапом эпохи средней бронзы связана активная разработка медных месторождений Зауралья и поставка меди и медных орудий в различные регионы степной и лесостепной Евразии. Это также время военных экспансий, с которыми связано широкое "волновое" распространение синташтинских племен и черт синташтинской культуры на окружающих территориях (Притоболье, Оренбуржье, Западный Казахстан, Поволжье и, может быть, даже бассейн Дона).

Поздний этап характеризуется заметной деградацией того стиля культуры, который сложился на синташтинском этапе. К этому времени уменьшается роль фортификационных сооружений. Оборонительные стены становятся менее монументальными, рвы мелкими, упрощается планиграфия. В расположении жилых сооружений обычно используется линейный принцип. Круглые в плане поселки утрачивают лидирующую роль; наибольшее распространение получают укрепления, тяготеющие к форме прямоугольЩ ника. Идея особой защиты центра, практикуемая в круглых сооружениях, утрачивает свое значение. В квадратных поселениях каждый отдельный сектор в плане обороны имеет одинаковые возможности. Возможно, уменьшается роль укрепленных поселений как религиозных и ртуально-астро-номических центров. Культурные слои в пределах оборонительных стен по мощности и по содержанию становятся все более близкими хозяйственно-бытовым напластованиям обычных поселений конца среднего—позднего бронзового века. За пределами крепостных стен появляются жилые и хозяйственные постройки, расположенные хаотично по отношению друг к другу. Вероятно, меняется и жилая архитектура, уменьшаются размеры дома.

Развитие культуры на этом этапе отмечено двумя тенденциями с общей стилистикой. Во-первых, в фазу активной эволюции попадают традиции самой "синташты". Упрощение погребального обряда и керамики (огрубление и подчеркнутая знаковость орнаментации, стандартизация керамических форм) приводят к «осрубнению» культуры «Страны городов», к началу формирования стиля срубной культуры. Во-вторых, безусловно, усиливается роль петровско-раннеалакульских элементов. Показательными здесь являются модификации погребального обряда и широкое распространение пет-^^ювской керамики; обычная для поздних укрепленных поселений Южного ^РВауралья прямоугольная планировка явно тяготеет к петровской традиции. Быстрое распространение этих признаков позволяет предполагать факты миграции в Южное Зауралье групп населения восточных территорий. Эталонные петровские комплексы были выделены в Приишимье и Среднем Притоболье (Зданович Г.Б., 1983; 1988), но формирование и история "петровки" теснейшим образом связаны с Южным Зауральем. Развитие этой части Евразии на рубеже среднего—позднего этапов эпохи бронзы шло в едином ключе. Однако, если петровская культура больше связана с местной традицией и генеральной линией культурного развития Степи, то синташ-тинские комплексы демонстрируют, скорее, вовлеченность Степи в мировой цивилизационный процесс и "пограничность" степного мира, который всегда существовал "на границе" с южными земледельческими цивилизациями. В Южном Зауралье эпоха средней бронзы оформляется раньше, чем в Северном Казахстане. При этом расцвет петровской культуры совпадает по времени с поздним этапом "синташты". Распространение в У рало-Казахстанских степях алакульских и срубных комплексов знаменует собой начало по- зднего бронзового века. ^^ К настоящему времени накоплены данные о контактах Южного Зауралья с Центральным Казахстаном и Средней.Азией в эпоху средней бронзы. Это отдельные вещевые находки (Кузьмина Е.Е., 2000) и остатки флоры и фауны. Нужно отметить находки на памятниках "Страны городов" единичных костей верблюда (Camelus bactriaries), степной черепахи (Testudo horsfieldi Grau) и косточек сливы (Prunus sp.) (Gaiduchenko L.L., 2002). Эти артефакты указывают на достаточно широкую сферу контактов "синташтинцев" в южном секторе и могут бьггь связаны с первой военной миграцией индо-иранцев на юг (Кузьмина Е.Е., 2000; Kuzmina Е., 2001). Точка зрения, предполагающая прямой экспорт синташтинской культуры из южных земледельческих областей (Григорьев С.А., 1996; 1999), слабо и противоречиво аргументирована как археологически, так и модельно. Формирование синташтинской культуры, на наш взгляд, следует рассматривать в контексте глубоких изменений системного порядка, произошедших в регионе в начале эпохи средней бронзы. Эти изменения охватили социальную сферу, образ (стиль) жизни, хозяйство, религию и т.д. В науке уже накоплен некоторый опьгг моделирования процессов становления комплексных обществ на основе, прежде всего, внутренних факторов развития. Культура при этом рассматривается как сложное, диалектически противоречивое образование, состоящее из нескольких взаимодействующих субсистем (Renfrew С., 1972; 1984). Действительно, в синташтинской культуре можно увидеть некоторый параллели и аналогии памятникам южных земледельческих цивилизаций. Скорее всего, этот аспект следует отнести на счет распространения в Степи "южных" культурных идей ямными и катакомбными племенами из контактных зон (прежде всего, циркумпонтийской), а также проявления в культуре "Страны городов" родовых и стадиально-типологических тенденций индоевропейского культурогенеза.

Хронология. Ключевое значение горизонта Сейма—Покровск—Пота-пово—Синташта—Петровка для построения общей системы абсолютной хронологии бронзового века Евразии представляется очевидным (Трифонов В.А., 1997). В настоящее время разработки по абсолютному датированию памятников эпохи средней бронзы Южного Зауралья базируются на небольших сериях калиброванных радиоуглеродных дат и синхронизации этих памятников с культурами Средней Азии, Балкан и европейского бронзового века по находкам костяных псалиев и комплексу металлического инвентаря.

Проблемы хронологии находятся в стадии дискуссии. Имеют примеи я и и п *' нение две системы хронологии — краткая и длинная . В рамках краткой" системы хронологии к середине 1990-х годов было достигнуто удрев^ нение нижней границы "синташты" до XVIII в. до н.э. (Отрощенко В.В., 1994; Кузьмина Е.Е., 1994; Зданович Г.Б., Зданович Д.Г., 1995). Датировка XVIII—XVI вв. до н.э. была предложена и для памятников петровской культуры Северного Казахстана (Евдокимов В.В., 1995). В дальнейшем, под воздействием так называемой "радиоуглеродной революции", потрясшей западную археологию еще в 1970-е годы (Renfrew С., 1973), постепенно состоялся переход к датированию памятников средней бронзы У рало-Казахстанских степей в рамках "длинной" системы хронологии. В и и - 11 »1 этой системе статистически достоверный интервал бытования синташты составляет 2000—1800 гг. до н.э. при общем разбросе дат в пределах 2200— 1700 гг. до н.э. (Трифонов В.А., 1996; 1997). Такая датировка "синташты" в целом соответствует "длинным" датировкам культур бронзового века европейских степей (Manzura I., Sawa Е., Bagataya L., 1995) и серии дат по поселениям Аркаим и Куйсак, еще не введенным в широкий научный оборот.

Памятники синташтинской культуры можно отнести к финальной стадии эпохи средней бронзы — времени распада Циркумпонтийской металлургической провинции; синтаиггинский комплекс металлического инвентаря типологически о о n U oft определяется как досеименскии. о связи с этим в рамках длиннои системы

Iхронологии "синташту" следовало бы датировать в рамках последней четверти III тыс. до н. э. и синхронизировать эта памэтники с европ. AI и Намазгой V. К сходным выводам пришел A.B. Матвеев (1998, с. 370), который привел ряд калиброванных радиоуглеродных дат по алакульской культуре.

Дискуссионными являются датировки находок щитковых псалиев в комплексах Старого Света. По-прежнему сохраняется осторожное отношение к радиоуглероду в археологии бронзового века Эгеиды. "Длинная" радиоуглеродная хронология С. Мэннинга (Manning S., 1988; Manning S., Weninger В., 1992) пока имеет статус альтернативного подхода (Dickinson О., 1994, р. 13, fig. 1.2). С учетом радиоуглеродных дат извержения на о. Фера (Санто-рин) (Buckland P.S., Dugmore A.J., Edwards K.J., 1997), гробницу IV в Микенах с находками псалиев можно было бы грубо датировать периодом около 1700 г. до н.э. Однако, установлено наличие в этой гробнице двух разновременных захоронений (Deitz S., 1991, р. 248). Суммарная датировка этих захоронений по С. Дейтцу — 1700—1625 гг. до н.э. (Deitz S., 1991, р. 316, 321, fig. 93). Проблемным остается комплекс в Зардча-Халифа (Таджикистан) (Bobomulloev S., 1997; Кузьмина Е.Е., 2000). Изображение лошади из этого комплекса имеет аналогии в Сейминском могильнике, что зас-Рэвляет принять для синташтинских псалиев более раннюю дату.

Небольшое количество калиброванных радиоуглеродных дат по памятникам средней бронзы Урало-Казахстанских степей, давно признанная недостоверность части материалов (Потемкина Т.М., 1985, с.200, Отро-щенко В.В., 1994; Кузьмина Е.Е., 1994, с. 377), общие проблемы метода радиоуглеродного датирования заставляют воздержаться от датирования исследуемых комплексов по С14. Целесообразным на данный момент представляется условная датировка синташтинских и петровских комплексов в рамках первой трети II тыс. до н.э.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эпоха средней бронзы Урало-Казахстанских степей — один из наиболее ярких периодов в истории евразийских степей. Первые систематические исследования памятников этого периода были проведены автором на территории Северного Казахстана во второй половине 1960-х гг. За истекшее время в ходе экспедиционных работ автора и его коллег по СКАЭ, УКАЗ, ЮУАЭ, другим археологическим экспедициям был накоплен огромный объем фактического материала, на базе которого были выделены две новые археологические культуры — петровская и синташтинская, и впервые была разработана общая концепция исторического и социокультурного развития Урало-Казахстанских степей в эпоху средней бронзы. Широкое распространение получил комплексный мультидисциплинарный подход к изучению археологических источников. Это позволило уделить особое внимание проблемам социое-стественной истории степей в бронзовом веке, поставить на новый уровень исследование древней материальной культуры, способствовало накоплению данных для реконструкций социальной и духовной культуры, а также этнолингвистической атрибуции населения исследуемого региона в эпоху средней бронзы. Крупнейшим открытием стало обнаружение на рубеже 1980-х — 1990-х гг. комплекса укрепленных поселений бронзового века в- Южном Зауралье ("Страна городов"). Исследование этих памятников потребовало совершенствования полевых методик и методов обработки, систематизации и типологии археологических артефактов, а также разработки новых концепций культуры. Широкомасштабное археологическое изучение поселений Синташта и Аркаим, восстановление по аэрофоснимкам планиграфических и гео^ графических особенностей размещения укрепленных центров дали необычайно целостную картину архитектурного и ландшафтного обустройства памятников "Страны городов". Новые данные в корне изменили представления о поселенческих территориях степной бронзы и позволили выявить в них новое содержание. Системность и масштабность размещенных здесь объектов (фортификаций, жилых комплексов, улиц и площадей, ливневых канализаций и др.) выражает собой принципы урбанизации. Такая территория может определяться как протогород.

Совершенно закономерными и в том или ином смысле равно плодотворными являются попытки концептуализации феномена "Страны городов" в социокультурных и социально-исторических терминах. Это концепция волго-уральского (Бочкарев B.C., 1995) и южно-уральского (Отрощенко В.В., 1996) очагов культурогенеза, модель "Страны городов" как ранней цивилизации протогородского типа (Зданович Г.Б., 1989), концепт "синташтинского протополиса" как одной из форм эволюции древних комплексных обществ (Зданович Д.Г., 1997) и т. д. Дискуссии в этом аспекте продолжаются.

Автор рассматривает Южное Зауралье эпохи средней бронзы как ^ысрупный очаг культурогенеза. Происхождение культур средней бронзы Щр рало-Казахстанских степей мы связываем прежде всего с западным импульсом. Отдельно нужно выделить воздействие традиций культур катакомбного круга. При этом мы не исключаем участия местного субстрата в формировании синташтинской и, в особенности, петровской культур.

Урало-Казахстанские степи также могут рассматриваться в числе первичных очагов оформления оригинальных моделей общественного устройства и экономики производящего типа. Эффективность, динамизм животноводческо-земледельческого хозяйства и высокая степень адаптации к степным микроландшафтам и климатическим колебаниям способствовали концентрации большого количества людей в протого-родских центрах. Тесная связь между отдельными протогородами и отдельными людьми в пределах "Страны." создали условия для ин- ' формационного взрыва. Одним из важнейших результатов этих процессов явилась колонизация степи в эпоху бронзы (Бочкарев B.C.,

1995). Культурные и этногенетические потоки, сконцентрированные на ^ршлой и плотно населенной площади "Страны городов" дали тот необычайный взлет мифологического мышления и ритуальной деятельности, которые зафиксированы археологически в поселенческой архитектуре, фортификациях и погребальных сооружениях. Археологические источники "Страны городов", наряду с древними памятниками письменности — Ригведой и Авестой, могут быть использованы для реконструкции духовной культуры ранних индоиранцев. Это не исключает возможного билингвизма населения "Страны городов", по крайней мере, на этапе сложения культуры (Логвин В.Н., 1995;

Иванов Вяч. Вс., 1999 а; Кузьмина Е.Е., 2000). Второй предполагаемый компонент — угорский.

Изучение памятников "Страны ." и деятельность музея-заповедника "Аркаим" имеют широкий научный, социальный и культурный резонанс в современном обществе и способствуют более активному вовлечению древностей в формирование современной антропологически ориентированной картины мира (Зданович Д.Г., 1999). Определенное место в этой картине занимают идеи евразийского единства, и значение памятников "Страны городов" в этом аспекте, как нам кажется, исключительно велико.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

Монографии

1. Бронзовый век Урало-Казахстанских степей (основы периодизации)/ Отв. ред. В.И. Матющенко. — Свердловск: Изд-во Уральск, унта, 1988. - 177 с.

2. Синташта. Археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей/ Отв. ред. М.Ф. Косарев. — Челябинск: Южно-Уральское кн. изд-во, 1992. — 407 с. (совм. с В.Ф. Генингом, В.В. Генингом).

Статьи, сообщения.

3. Новое поселение эпохи бронзы в Северном Казахстане // По следам древних культур Казахстана. - Алма-Ата, 1970, - С.147-153.

4. Керамика эпохи бронзы Северо-Казахстанской области // Вопро^ сы археологии Урала. - Свердловск, 1973. - вып.12. — С.21-43. Щ)

5. Стратиграфия пос. Новоникольское I / / Полевые исследования в ' Казахстане. — Алма-Ата, 1973. — С.113-127.

6. Об антропоморфном изображении из Прииртышья / / Проблемы археологии Урала и Сибири. — М., 1973. — С.199-202.

7. Поселение Явленка 1 — памятник эпохи бронзы в Северном Казахстане // Из истории Сибири. — Томск, 1973. — вып.7. — С.40-52.

8. Поселение эпохи бронзы Новоникольское 1 (раскопки 1970 г.) // Из истории Сибири. — Томск, 1974. — вып.15. — С.21-29.

9. Полевые исследования Северо-Казахстанской археологической экспедиции // Из истории Сибири. — Томск, 1974. — вып.15. — С.50-51.

10. Поселение эпохи бронзы Бишкуль IV / / Из истории Сибири. — Томск, 1974. — вып.15. — С.59-61. (совм. с В.Ф. Зайбертом).

11. К вопросу о происхождении культур развитой бронзы Северного Казахстана // Сборник научных трудов по гуманитарным наукам. —

Караганда, 1974. - С.296-301.

12. Петровские (раннеалакульские) комплексы Северного Казахстана // Проблемы археологии Поволжья и Приуралья. — Куйбышев, 1976.

С.95-96 (совм. с М.К. Хабдулиной). 13. Племена Северного и Западного Казахстана в эпоху бронзы // Г1стория Казахской ССР. - Алма-Ата, 1977. - Т.З. - С.148-161.

14. Раннеалакульский погребальный комплекс у с. Кенес // Вопросы истории языка и литературы. — Караганда, 1976. — вып.З. — С.153-162.

15. Некоторые материалы по архитектуре развитой бронзы Среднего При-ишимья // Из истории Сибири. — Томск, 1976. — вып.21. — С.121-129.

16. Могильник эпохи бронзы у с. Петровка // Советская археология. - М., 1980. - № 3. - С.183-193 (совм. с С.Я. Зданович).

17. Каменная скульптура эпохи бронзы из Притоболья / / Советская археология. — М., 1981. - № 3. — С.258-261 (совм. с A.A. Плешаковым).

18. Основные характеристики петровских комплексов У рало-Казахстанских степей (к вопросу о выделении петровской культуры) // Бронзовый век степной полосы Урало-Иртышского междуречья. — Челябинск, 1983. — С.48-68.

19. К вопросу об андроновском культурно-историческом единстве // Краткие сообщения Института археологии АН СССР. - М., 1984. — вып.177. - С.29-37.

20. Опыт использования в археологии палеопочвенных методов иследования (курганы Кара-Оба и Обалы в Северном Казахстане) // Советская археология. — М., 1984. - № 4. — С.35-48. (совм. с И.В. ИвановЫм, М.К. Хабдулиной).

21. Относительная хронология памятников бронзового века Урало-Казахстанских степей // Бронзовый век Урало-Иртышского междуречья.

- Челябинск, 1984. - С.3-23.

22. Ландшафтно-климатические колебания голоцена и попросы культурно-исторической ситуации в северном Казахстане // Бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. — Челябинск, 1984. — С.136-158 (совм. с М.К. Хабдулиной).

23. Щитковые псалии среднего Приишимья // Энеолит и бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. — Челябинск, 1985. — С.110-120.

24. Щитковые псалии из среднего Приишимья // Краткие сообщения Института археологии АН СССР. - М., 1986. — вып.185. — С.60-65.

25. Синташта — перекресток истории // Рифей. Уральский краеведческий сборник. — Челябинск, 1987. — С.148-159.

26. Переходные эпохи в археологии: аспекты исследования (на материалах СКАЭ—УКАЗ) / / Проблемы археологии У рало-Казахстанских степей. — Челябинск, 1988. — С.3-19. (совм. с В.К. Шребером).

27. Основные закономерности становления хозяйства производящего типа в У рало-Казахстанских степях / / Становление и развитие произво-. дящего хозяйства на Урале. — Свердловск, 1989. - С.82-97. (совм. с* В.Ф. Зайбертом).

28. Феномен прото цивилизации бронзового века У рало-Казахстанских степей. Культурная и социальная обусловленность // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. - Алма-Ата, 1989. — С.179-189.

29. Аркаим // Рифей. Уральский краеведческий сборник. — Челябинск, 1990. - С.229-243.

30. Переходные эпохи в археологии: к методике исследования // Археологические культуры и культурные трансформации. Материалы методологического семинара ЛОИА АН СССР. - Л., 1990. - С.88-93 (совм. с В.К. Шребером).

31. Архитектура поселения Аркаим / / Маргулановские чтения. Сборник материалов конференции. — М., 1992. — С.51-59.

32. Аркаим: арии на Урале. Гипотеза или установленный факт? // Фантастика и наука. Международный ежегодник. — М., 1992. — вып.25. - С.256-271.

33. Аркаим. Арии на Урале или несостоявшаяся цивилизация // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия. — Челябинск, 1995. — С.21-42. ^

34. "Страна городов" — укрепленные поселения эпохи бронзы XVII— XVI вв. до н.э. на Южном Урале // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия. — Челябинск, 1995. — С.54-62. (совм. с И.М. Батаниной).

35. Куйсак — укрепленное поселение протогородской цивилизации Южного Зауралья // Культуры древних народов степной Евразии и феномен протогородской цивилизации Южного Урала. Материалы 3-й Международной конференции "Россия и Восток: проблемы взаимодействия". -Челябинск, 1995. - Ч.У. - ки.1. - С.100-106. (совм. с Т.С. Малютиной).

36. Протогородская цивилизация "Страны городов" Южного Зауралья (опыт моделирующего отношения к древности) // Культуры древних народов степной Евразии и феномен протогородской цивилизации Южного Урала. Материалы 3-й Международной конференции "Россия и Восток: проблемы взаимодействия". - Челябинск, 1995. - 4.V. - кн.1. — С.48-62. (совм. с Д.Г. Зданович).

37. Медный рудник бронзового века "Воровская яма" (Южный Урал) / / Культуры древних народов степной Евразии и феномен протогородской цивилизации Южного Урала. Материалы 3-й Международной конференции "Россия и Восток: проблемы взаимодействия". - Челябинск, 1995.

H.V. - кн.1. — С.157-162. (совм. с В.В. Зайкопым, A.M. Юминовым). " 38. Погребальные комплексы эпохи бронзы Болыпекараганского могильника (публикация результатов археологических раскопок 1988 г.) // Материалы по археологии и этнографии Южного Урала. Труды музея-заповедника «Аркаим». Сборник научных трудов. — Челябинск, 1996. — С.64-89. (совм. с С.Г. Боталовым, С.А. Григорьевым).

39. Аркаим // Башкортостан. Краткая энциклопедия. — Уфа, 1996. - С.124.

40. Аркаим — культурный комплекс средней бронзы Южного Зауралья (краткая информация) // Российская археология. — М., 1997, № 2, С.47-63.

41. Южное Зауралье в эпоху средней бронзы // Комплексные общества центральной Евразии в III —I тыс. до н. э.: Региональные особенности в свете универсальных моделей. Материалы конференции. - Челябинск, 1999. - С.42-45.

42. Укрепленные центры "Страны городов" Южного Зауралья // Комплексные общества центральной Евразии в III—I тыс. до н. э.: Регинальные особенности в свете универсальных моделей. Материалы конференции. - Челябинск, 1999. — С.210-213. (совм. с И.М. Батаниной).

43. Arkaim archaeological park: a cultural-ecological reserve in Russia // The Constructed Past. Experimental archaeology, education and the public. London; New-York, 1999. - P.283-291.

44. "Воровская яма" — новый рудник бронзового пека на Южном Урале // Археологический источник и моделирование древних технологий. - Челябинск, 2000. - С.112-129. (совм. с В.В. Зайковым, A.M. Юминовым).

45. The "Country of towns" of South Trans-Urals and some aspects of steppe assimilation in the Bronze Age // Late Prehistoric exploration of the Eurasian steppe. Vol 2. Cambridge, 2000. - P.379-396.

Тезисы докладов научных конференций

46. Изменение полигональности в черноземах Северного Казахстана в позднем голоцене / / Прогноз изменения криогенных почв под влиянием хозяйственного освоения территорий. — Пущино, 1980. — С.67-70. (совм. с И.В. Ивановым, М.М. Афониным).

47. Почвенно-археологическис исследования в Северном Казахстане // История развития почв СССР в голоцене. Тезисы докладов. - Пущино, 1984. - С.52-54. (совм. с В.Ф. Зайбертом, И.В. Ивановым). ^^

48. Оборонительные укрепления эпохи бронзы У рало-Казахстанских^^ степей // Всесоюзная археологическая конференция. Достижения советской археологии в XI пятилетке. Тезисы докладов. - Баку, 1985. — С.121-122. (совм. с В.В. Генингом).

49. Древнейшие поселения городского типа на Южном Урале // Седьмые бирюковские чтения, посвященные 250-летию Челябинска. Тезисы докладов. — Челябинск, 1987. — С.5-6.

50. Протогородская культура бронзового века Зауралья как составная часть "степной цивилизации" Евразии / / Проблемы археологии скифо-сибирского мира / / Социальная структура и общественные отношения. Тезисы археологической конференции. — Кемерово, 1989. — С.72-73.

51. Археоастрономические исследования на городище Аркаим (эпоха бронзы). Археоастрономия: проблемы становления // Археоастрономия: проблемы становления. Тезисы докладов Международной конференции. -М.,1996. - С.69-71 (совм. с А.К. Кирилловым).

52. Абашевская культура и синташтинский очаг культурогенеза // Аба-шевская культурно-историческая общность в системе древностей эпохи бронзы степи и лесостепи Евразии: Тезисы докладов Международной научно}^^ конференции. - Тамбов, 1996. — С.60-61 (совм. с Т.С. Малютиной).

53. Гармонизация пространства Страны городов // XIV Уральское археологическое совещание (21—24 апреля 1999 г.). Тезисы докладов. -Челябинск, 1999. - С.67-69.

54. Поселение Берсуат // XV Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов Международной научной конференции. - Оренбург, 2001. — С.74-75 (совм. с Т.С. Малютиной).

Полевые исследовании

55. Археологические работы в Северном Казахстане // Археологические открытие (АО)-1967. - М., 1968. - С.320-321. (совм. с С.Я. Зданович).

56. Работы в Северном Казахстане // АО-1968. - М., 1969. -С.404-406. (совм. с С.Я. Зданович).

57. Археологические исследования в Северном, Казахстане / / А О-1969. - М., 1970. - С.392-393. (совм. с С.Я. Зданович).

58. Работы в Северном Казахстане // А0.1970. - М. 1971. -С.404-407. (совм. с С.Я. Зданович, В.Ф. Зайбертом).

59. Работы в Северном Казахстане // АО-1971. — М., 1972. —

496-497. (совм. с С.Я. Зданович, В.Ф. Зайбертом).

60. Работы в Северном Казахстане // АО-1972. - М., 1973. -С.447-449. (совм. с С.Я. Зданович, В.Ф. Зайбертом, Т.А. Бойко, М.К. Хабдулиной).

61. Исследования в Северном Казахстане // АО-1973. — М., 1974.

- С.469-470. (совм. с С.Я. Зданович, В.Ф. Зайбертом, М.К. Хабдулиной).

62. Раскопки могильника Кенес // АО-1974. - М., 1975. - С.486-488. (совм. с М.К. Хабдулиной).

63. Работы в Целиноградской области // АО-1975. — М., 1976. — С.520-521. (совм. с С.Я. Зданович, Т.С. Малютиной, М.К. Хабдулиной).

64. Поселение Новоникольское I // АО-1977. - М., 1978. - С.513-514. (совм. с В.Ф. Зайбертом, Т.С. Малютиной).

65. Археологические памятники Среднего Приишимья // АО-1978.'

- М., 1979. - С.529-530. (совм. с А.Е. Бекишевой. Т.А. Бойко, М.К. Хабдулиной).

66. Первый могильник петровского типа на Южном Урале // АО-1978. - М., 1979. - С.161-162. (совм. с Н.Б. Виноградовым).

Щ 67. Могильник Приплодный Лог I У АО-1978. - М., 1979. -С.171-172. (совм. с Т.С. Малютиной, О^И. Мартынюк).

68. Погребальные комплексы Среднего Приишимья // АО-1979. — М. 1980. - С.433-434.

69. Новый петровский могильник на Ишиме // А0-1980. — М., 1981. - С.436.

70. Оборонительные сооружения поселения Синташта // АО-1983.

- М., 1985. - С.147-148. (совм. с В.В. Генингом).

Лицензия ИД № 06194 от 01.11.2001 г.

Сдано в набор 5.04.2002 г. Подписано в печать 9.04.2002 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура «Академия». Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,23. Уч.-изд. л. 1,78. Тираж 120 экз.

ФГУП «Южно-Уральскос книжное издательство» 454092, г. Челябинск, ул. Воровского, 36.