автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Устойчивость фольклорных элементов в авторской прозе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Устойчивость фольклорных элементов в авторской прозе"

Р\ Ь V»

2 г им

с ОРДЕНА ДРУЖБЫ НАРОДОВ

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИНСТИТУТ ИМ.А. И.ГОРЬКОГО кафедра теории литературы и литературной критики

Диссертационный совет Д 053.38.01

На правах рукописи

ВДАНОВА

Мария Владимировна

УСТОЙЧИВОСТЬ ФОЛЬКЛОРНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ В АВТОРСКОЙ ПРОЗЕ (процессы становления эстонской литературы XIX - XX вв.)

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 10.01.08 - теория литературы

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата, филологических наук

МОСКВА '1995

Работа выполнена на кафедре теории литературы и литературной критики Ордена Дружбы народов Литертурного ин-та им.А.М.Горького

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор ГУСЕВ " В. И. Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор ДЕМИН A.C. кандидат филологических наук, доцент ВИНОНЕН Р. И.

• Ведущая организация - Московский Педагогический Университет.

Защита состоится "_и_1995г.

в_часов на заседании Диссертационного

Совета Д 053.38.01. Литературного ин-та им А.М.Горького' по адресу: 103104. г. Москва. Тверской б-р. д. 25.

С диссертацией можно ознакомиться в -библ, Литерат. ин-та им.А.И.Горького. Автореферат разослан " " ' 1995 г.

Ученый секретарь

Диссертационного Совета Н. С.Буханцоа

Акт/альность проблемы. Наиболее характерной особенностью эстонской литературы автор диссертации считает использование и интерпретацию некоторых традиционных тем. устойчивых мотивов, постоянных элементов. Определенные темы и комплексы мотивов присущи как старинным эстонским текстам -песням, сказкам, народным книгам, эпосу - так и тем, что создавались в последние десятилетия XX века. Эстонская литература с ее истоками, традицией и живым процессом создания книг в XX веке, в особенности в его второй половине, взята автором диссертации как модель целой национальной литературы, пережившей все необходимые этапы существования.

Временем рождения эстонской литературы считается середина XIX века (появление национального эпоса "Калевипоэг"). и ей понадобилось всего несколько десятилетий, чтобы пройти все те периоды,.которыми отмечены многовековые пути европейской и русской литератур. ,

Этапы романтизма, критического реализма. символизма, неоромантизма эстонская литература прошла за 1880-1920-е годы. Именно эта специфическая особенность - сжатость во времени, ускоренное развитие - дала автору возможность определить ряд свойств национального художественного творчества, которые на Другом материале (к примеру, одной из "больших" европейских литератур), не выступают со всей очевидностью и рельефностью. На этом примере особенно заметен тот процесс, который всегда привлекателен, но часто неразрешим для исследователей: каким же образом литература впитывает. вбирает в себя фольклор?. Постановка этой проблемы и попытка ее рассмотрения в теоретическом виде требуют особой четкости, для чего имеет смысл воспользоваться материалом, умещающимся в .определенные, литературы со сложившейся тематикой и ярко выраженной.приверженностью национальной традиции. Если в случаях больших литератур этот процесс происходит как бы естественным и трудно определяемым в формулах путем, то в малой эстонской литературе он развертывается со всей очевидностью. Это же касается эпоса, который, как и в некоторых других литературах, стал в Эстонии явлением "промежу-

точным", вбирающим в себя и достижения естественного развития фольклора, и опыт его обработки, и достижения авторского художественного творчества своего времени.

Актуальность проблемы обусловлена тем. что теоретики литературы никогда не обращались к словесности Эстонии как образцу ("модели"), а исследователи эстонской литературы никогда не рассматривали свой материал -в чисто теоретическом аспекте..

Задачи и цели исследования1 Основной целью настоящей диссертации является обнаружение повторяющихся внутренних тем и мотивов эстонской художественной литературы и выявление их фольклорных архетипов для исследования теоретической проблемы устойчивости фольклорных элементов в авторской прозе.

В связи с этим в работе поставлены следующие задачи:

- уяснить, что представляют собой эстонский Фольклор и литература, выявить их жанровый состав:

- отметить, в чем состоит их национальное своеобразие и обозначить соотнесенность с разными культурными традициями:

- выявить генетическую связь литературы с мифологией через фольклор:

- рассмотреть образ литературного героя во взаимосвязи с его эпическим и фольклорным прототипом; •

- на примере эстонской литературы вывести некоторые закономерности зстётических процессов Х1Х-го и особенно ХХ-го веков и. соответственно, путей развития литературы вообще.

Новизна исследования. Динамику ускоренного развития, которой уделяет специальное внимание автор диссертации, обходили вниманием предыдущие исследователи Эстонии. Развитие "малой литературы" Эстонии впервые в нашей науке рассматривается здесь как модель развития литературы в целом.

В отличие от множества исследований, написанных как в России, так и в Эстонии, здесь исследуется специфика эстонской литературы как исторического явления.

Принципиальный для данного труда вопрос о глубинной взаимосвязи народного творчества и письменной литературы рассматривается в ряде работ бегло, среди других проблем.

Лишь намеченная ранее проблема традиции и преемственности соотносится в настоящей диссертации с исторической

действительностью Эстонии, вплоть до последних десятилетий XX века.

Впервые такие признаки эстонской литературы как единство стиля, метода построения художественного образа, повторяемость тем и мотивов даны в сравнительном анализе с финской литературой с тех же позиций; тем самым расширяются границы исследуемого материала.

Практическая ценность работы. Теоретические выводы, к которым автор приходит на основания анализа материала, нового для отечественного и зарубежного литературоведения, могут быть использованы теми исследователями, кто изучает общие закономерности устойчивости, стабильности, повторов (тем, мотивов, сюжетных единиц) в национальных литературах; скромный (во всех отношениях, в том числе и по объему) материал позволил определить систему повторяемости, а это значительно облегчает задачи исследователей, работающих с объективно более обширным комплексом источников.

Благодаря проведенному анализу очевидной становится взаимосвязь самых значительных и "малых" литератур, повторение основных этапов развития европейских литератур в каждом локальном варианте, что дает важный материал для разработки соответствующей проблемы в ее общем теоретическом виде.

Материалы диссертации могут быть использованы в спецкурсах по теории литературы, а также войти составной частью в лекционные вузовские курсы по истории литературы ХХ-го века.

Апробация работы: •Сообщения по теме диссертации были сделаны на Межнациональной конференции переводчиков (г.Таллинн, г.Тарту. 1989 год). Материалы диссертации были использованы автором ■ в лекционном курсе по устному народному творчеству (1993 год. Литературный институт им.A.M.Горького). Список опубликованных автором работ по теме диссертации дан в конце автореферата.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории литературы Литературного института им. А. М. Горького ( ).

Объем и структура работа. Диссертация объемом в 190 страниц состоит из Введения, трех глав. Заключения, Библиографии.

Содержание работы. Во Введении определены специфические особенности развития эстонской литературы, рассмотрены и оценены посвященные ей работы, представлена методология исследования. сформулированы цели и задачи диссертации.

В силу локальности культуры Эстонии' зарождение и становление словесности и фольклористики образуют единый монолитный сплав и должны рассматриваться' во взаимосвязи. Специфические свойства этой литературы определяются как близость к истокам (фольклору и первым авторским произведениям), соотнесенность каждого этапа ее пути с национальной культурой. и следовательно - исключительная приверженность определенным темам и мотивам.' При этом история ее развития коротка. а круг тем ограничен. . Исследователи и ранее подчеркивали роль немецкой литературы в формировании стиля эстонских писателей, общие черты с процессом становления финской литературы и воздействие русской культуры на национальных авторов. Тем не менее эстонская литература не есть слепок с мирового, оригинала, ее особенность - в постоянном сочетании разнообразных художественных новаций .с особо устойчивой традиционностью.

В произведениях писателей Эстонии (Х1Х-ХХ вв.) можно найти многие примеры,; указывающие на связь их творчества с фольклором и эпосом ("Калевипоэг". составлен Ф.-Р.Крейц-вальдом в конце 1850-х годов), начиная от новых попыток.пересказа или прямых использований, образов до едва различимых параллелей. В сферу, внимания диссертанта входят, конечно, последние. Прямые повторы и лежащие на поверхности реминисценции порою освещались в литературной критике, но в диссертации внимание сосредоточено именно на глубинных связях литературы с устным художественным творчеством. Методологической основой настоящего исследования стал первооткрывательский опыт Ал-дра Н.Веселовского. а далее В.Я.Проппа (концепция сюжета как определенной целостности сцепления мотивов или комплекса мотивов). Мотив сам но себе (как простейшая неразложимая единица повествования) нейтралок. Сочетание определенных мотивов дает сюжет, однако последний. рассмотренный как схема, также имеет лишь функциональное значение.

Собственно художественным делает произведение не сюжет, понятый как схема, но сюжет как схема, выраженная через образы. Мотив, по Ал-дру Н.Веселовскому, исторически первичен и несет в себе обобщение; сам выбор мотивов также не • может быть случаен. Диссертант приходит к выводу, что наиболее частая повторяемость каких-либо устойчивых мотивов свидетельствует об определенном фольклорном или литературном жанре. Так, в эстонской литературе настойчиво повторяется определенный набор мотивов, составляющих ее специфику. Автор диссертации рассматривает их во взаимодействии с конкретной исторической ситуацией и выявляет их фольклорные архетипы.

Принимая во внимание возможность различных способов разработки темы, автор избрал путь сопоставления литературы и фольклора по принципу повторяемости и вариативности мотивов и тем. Это обусловило необходимость обращения диссертанта к широкому кругу источников: от теоретических работ по фольклористике (П.Г.Богатырев. В.Я.Пропп. Е.М.Мелетинский). трудов, посвященных явлениям, которые находятся на границе фольклора и литературы (Ал-др.Н.Веселовский. М.М.Бахтин. Ю.М.Лотман. Д.С.Лихачев) К вплоть до литературной критики РоЬсии и Эстонии советского периода.

• Накопленный здесь комплекс представлений, подходов и концепций автор использует для анализа принципиально нового материала и более полного и всестороннего освещения теоретической проблемы взаимоотношений фольклора и литературы.

В главе I - "Этапы развития "малой литературы" (от фольклора к фольклористике, от фольклористики к художественной прозе)" дан- очерк истории эстонской литературы с учетом основных этапов ее становления, отличный от всех (впрочем, весьма немногочисленных) попыток определить ее периодизацию (см.. например: "История всемирной литературы", тт.4,5,6,7): как исторический материал, позволяющий провести теоретический анализ проблемы развития литературы вообще.

Здесь подробно рассмотрены особенности развития эстонской словесности. Автор исследует те моменты, которые имеют значение для анализа литературы как особой формы ду-

ховной деятельности людей и законов бе развития, которые вносят новое в накопленные теорией литературы знания о законах соотношений между фольклором и авторской литературой, между развитием собственно художественного'творчества и наукой о нем. Литература малого народа, " подвергшаяся многочисленным влияниям и, тем не менее, сохранившая свою самостоятельность, предоставляет для этого содержательный материал. .

Устная традиция здесь бытовала на протяжении тысячелетий, но особенность развития эстонской литературы состоит в том, что. сравнительно с другими, путь ее необычно короток (от середины XIX века, времени появления национального эпоса "Калевипоэг") и насыщен событиями, что позволяет рассмотреть самое важное и сложное в истории литературы -процесс ее становления, который в данном случае раскрывается в обозримой панораме.

Диссертант отмечает • как характерную особенность эстонской литературы тот факт, что в ней сочетаются очевидная преемственность от духовной культуры Германии (а также Финляндии, России, Швеции) с культивированием местной национальной традиции.

Собственная письменность появилась -в Эстонии лишь в ХУЬХУП вв. Вплоть до XIX столетия - времени зарождения национальной литературы - духовная жизнь эстонцев отражалась единственно в фольклоре. С начала XIII века началось издание книг духовного содержания. В 1778-1779 годах вышел двухтомный труд немецкого философа и писателя И. Г.Гердера "Голоса народов в песнях", в котором среди прочих, было и 8 эстонских народных песен, что свидетельствует об- интересе к культуре Эстонии за ее пределами. Примерно с 1720-го года в свет выходили первые календари на эстонском языке, содержавшие короткие сообщения и справочный материал, которые затем (с середины XVIII века) стали чередоваться с небольшими рассказами и стихами поучительного толка,- переводившимися с немецкого языка. Следует отметить, что вообще образцом для таких текстов служила немецкая дидактическая литература середины XVI века, хотя не все книги того времени были кальками с немецких оригиналов. Ориентация на германскую культуру

вполне понятна: национальной литературы, как и- фольклот ристики, в тот период еще не было, а ведущую роль в популяризации эстонского фольклора и народной культуры поначалу играли немцы.

Автор считает необходимым особо подчеркнуть этот факт, на который не обратили внимание исследователи. Он выбивается из ряда традиционных представлений о законах развития художественного творчества, которое обычно теоретическим литературоведением (в отличие, правда, от текущей критики, склонной повсюду видеть заимствования) рассматривается как объективный, саморегулирующийся, процесс.

В 1830-е и особенно 1840-е годы значительно увеличилось количество оригинальных, книг для крестьян, активно'издававшихся прибалтийскими; немцами-просветителями. Переводы народных песен на немецкий^ шведский, финский языки сделали их доступными для мирового: читателя... Благодаря творчеству декабристов прибалтийская тема стала популярной и в русской литературе.

В настоящей главе диссертации автор проводит краткий анализ темы Эстонии как культурного региона в творчестве русских романтиков и декабристов (A.A.Бестужев-Марлинский, .В.К.Кюхельбекер, Н.А.Бестужев). Этот пласт, еще практически; неисследованный, однако важный как для эстонской, так и для-, русской литературы, дает стимулы для. сравнительного изучения литератур.

Именно 1830-40-е годы следует считать отправной, точкой в эстонской литературы - период, когда, .благодаря, усилиям: эстонских просветителей, немцев или полуэ.стонцев по происхождению, начала складываться фольклористика., подготовившая почву и для национальной литературы,. Здесь имеется в виду-процесс более существенный, нежели формирование скромной эстонской -словесности: речь идет о слиянии традиций великой немецкой литературы, накопленного ею художественного опыта с устоявшейся устной традицией малого народа. Фольклористика (не только сам фольклор) опередили в Эстонии рождение национальной литературы, то есть здесь процесс интеллектуального накопления знаний предшествовал возникновению собственно художественных произведений. Впервые отмечая

этот историко-литературный факт, автор диссертации, однако, не видит в нем парадокса, учитывая особенности появления эстонской литературы.

Имена создателей новой национальной литературы - Отто Мазинга (1763-1832).' Кристьяна Яака Петерсона (1801-1822). Петера Мантейффеля (1768-1842),- Фридриха Фельмана (1798-1850), Фридриха Крейцвальда (1803-1882) давно следовало ввести в, научный обиход, а описание деятельности каждого из них заслуживает особого внимания. Они были одновременно и фольклористами и писателями, теоретиками создаваемой литературы и ее творцами. Так. О.Мазинг. основоположник эстонской научно-популярной литературы, немало сделал для развития языка национальной литературы, как и граф Мантейффель. автор народных книг. К. Петерсон, первый эстонский поэт, был составителем сборника мифов древних эстов, а их более поздний вариант был издан Ф. Фельманом, инициатором создания национального эпоса, поэтическая обработка которого, как и составление сборников эстонских сказок принадлежит фольклористу и литератору Ф. Крейцвальду (научная и литературная деятельность эстонских просветителей подробно освещена в диссертации).

Анализируя эстонский фольклор, автор опирается на сборники Ф.-Р. Крейцвальда и А.Г.Нейса •"Мифические и магические песни эстонцев" (1854). двухтомную антологию М.Веске "Eesti rahvalaulud" ("Эстонские народные песни"; 1879,1883). сборники О.Кундера "Eestl mulnasjuttud" ("Эстонские сказки": 1885), "Старинные эстонские народные сказки" Ф. Крейцвальда.'

Также в главе I дана характеристика эстонского фольклора. определен его жанровый состав. Так. повествовательный фольклор эстонцев богат сказаниями, легендами,, сказками, народными анекдотами, пословицами и пр. Поэтический фольклор включает песни (мифологические, героические, легендарные. трудовые, обрядовые). Драматический фольклор у эстонцев, как и у славян, связан с аграрными праздниками годового цикла, различными ритуалами и обрядами, включает хоровод и игру. Традиция народного театра в Эстонии не сложилась. как не сложилась она и у других лютеранских народов.

Мифологические представления древних эстонцев, восходящие к I веку до н.э.. почти не сохранились. Однако диссертант полагает необходимым упомянуть их. поскольку первобытная религия и язычество оказались в Эстонии весьма устойчивыми. В древних обрядах поклонения духам-покровителям угадываются истоки ведущих фольклорных мотивов, находящихся в фокусе данного исследования. Так, в генезисе мотива труда лежит представление о духе земли и божестве Мааэма (мать-земля), мотив отчего дома восходит к почитанию духов-защитников жилища и очага, мотав завета предков берет начало в культе умерших, особенно развитом в Эстонии, где почивший родственник причислялся к сонму духов-покровителей. Таким образом, миф и ритуал, тесно связанные между собой, были истоками этих фольклорных мотивов.' История и действительность, находившиеся в постоянном взаимодействии, служили почвой для их последующего развития. Авторская литература, преемница устного поэтического творчества, впитывала его постоянные мотивы. И. переработав их в своей художественной системе, вновь создавала традицию, но уже - литературную. '

Предметом анализа в главе II - "Происхождение эпического героя, его своеобразие и функции ("Калевипоэг")" - служит герой эстонского книжного эпоса в его соотнесенности с героем устных сказаний и художественных произведений.

Эстонская литература буквально выросла из национального эпоса, который в свою очередь возник, на основе длительной устной традиции-. Здесь, следовательно, устанавливается самая тесная и прямая связь между литературным героем и его фольклорным предшественником, а промежуточным звеном между ними является созданный в эпосе . и зафиксированный Ф.-Р. Крейцвальдом образ. Учитывая, что процесс формирования эпоса происходил не изолированно, а в контексте общенародной эпической традиции, что сказалось на изображении героя, диссертант, выясняет некоторые особенности, присущие любому эпическому образу:

- эпический герой - это всегда борец, выступающий против любого зла: от стихийных сил природы до 'врагов родной земли. Борьба в эпосе ведется целенаправленно, в интересах

человечества, которое в эпической традиции ограничено рамками "своего" племени.

- эпический герой - это идеальный тип. воплотивший те качества, которые в данную эпоху признавались образцовыми. ■

- в своем развитии эпический герой прошел ряд этапов: демиург - шаман - культурный герой - собственно богатырь. Эти доминантные качества могут сочетаться в пределах одного характера,. что очень важно для понимания эволюции' эпического образа, ибо даже там, где архаический пласт не сохранился, часто присутствуют его уцелевшие рудиментарные элементы.

В задачу диссертации входит сопоставление общеэпической традиции изображения и собственно национальной трактовки героического образа, представленной в эпосе "Калеви-поэг". В генезисе эстонского национального эпоса, как и любой книжной героической эпопеи, лежат устно-поэтические образцы этого жанра, которые в свою очередь восходят к народным верованиям и мифологии. Фольклорные корни эпоса столь глубоки, что мотивы древнейшего мифа не сразу прочитываются в поздней интерпретации. Но их выявление в диссертации убедительно доказывает истинно фольклорное происхождение эстонского эпоса, а далее - всей национальной литературы в целом. .... .

Фоном для поздних сюжетов стала служить борьба Калеви-поэга с историческими врагами народа, образы которых по-прежнему сохраняли отпечаток древней архаики (духи, колдуны и пр.). Мотив борьбы породил подлинную эпическую геро-' ику. и образ Калевипо'эга. представ в героическом освещении, превратился в символ силы, отваги, олицетворения свободы, с ним связывались все идеальные устремления эстонского народа. Следовательно, образ Калевипоэга развивался поступательно. от архаического до классического.

"Мир эпопеи национальное героическое прошлое, мир "начал" и "вершин" национальной истории, мир отцов и родоначальников. мир "первых" и "лучших" (М.М.Бахтин). Именно таким. то есть "первым" и "лучшим", а значит - идеальным, согласно народным представлениям, стал у Крейцвальда эпический герой-освободитель. В иносказательной Форме эпос призывал всех эстонцев обратиться к своему прошлому: истории.

традициям,- Фольклору.

Сочетание в едином повествовании разного по времени бытования фольклорного материала-обогатило саму•эпическую форму разноплановыми' мотивами, -существенно расширило границы эпического образа. Калевипоэг в эпосе выступает и как богатырь. ' защитник калевитян. воплощение народных идеалов (то есть обладает чертами классического героя), и как культурный герой, несмотря на то. что, как известно, культурные деяния, характерные для ранней архаической эпики, в эпос более позднего периода обычно не включаются.

В образе главного героя эстонского эпоса воинская доблесть сочетается с истинно крестьянским трудолюбием. Именно с трудом на благо племени калевитян связаны культурные деяния Калевипоэга. Мотив созидательного труда появляется в эпосе еще до того, как герой осуществляет свою основную миссию -борца и защитника родной земли. Значимость трудового подвига намеренно подчеркивается и акцентируется.

Любая деятельность архаического культурного героя, все. что он производит или добывает, для народа его племени связано с понятием "первый": первая пахота, возведение первого города есть культурные деяния . Калевипоэга. К тому же ряду относится и постройка первого корабля. : на котором богатырь отправляется на совершение очередного подвига, но особенность его трактовки состоит в том, что странствие в эстонской устной традиции - это всегда испытание стойкости, мужества и верности родной'земле.

Герой, покинув родину.' становится уязвимым, попадаете опасную ситуацию и'может погибнуть. Но беспрепятственной и легкой изображена в эстонском эпосе обратная дорога к родному дому, куда Калевипоэг возвращается, осознав, что единственная цель его жизни - служить своему народу. Характерен и финал сюжета: героя, ступившего на родную землю, приветствует каждая ее пядь.

Особое значение в эстонском фольклоре. эпосе и литературе придается отчему дому, освященному духом предков. Мотив испрашивания совета у умерших предков часто используется в лирических народных песнях, сказках, в эпосе. а далее в авторской литературе.

В качестве примера в диссертации приведен диалог сына с умершим отцом в эстонской эпосе и эстонской народной сказке "Спящая королевна" (ниже в главе III подробно сравнивается диалог из "Калевипоэга" с диалогом героя на могиле отца из повести "Были деревья, вещие братья" М.Траата, написанной в 1979 году, - как характерный пример использования архаического мотива в авторской литературе).

В диссертации особенно подчеркивается тот факт, что эстонскому эпосу присущи и архаические, и классические черты, а потому образы врагов Налевипоэга имеют мифологические и исторические корни. Богатырь сражается со злыми духами, колдунами, бесами, чертями. - с одной стороны с "железными людьми" (рыцарями) - с другой стороны, и это содержит уже не мифологическую. а историческую подоплеку: вторжение крестоносцев и борьба с ними, завершившаяся захватом эстонской земли. Так и далее в эстонской литературе: борьба за освобождение рассматривается в двух аспектах - общем и частном, "мифологическом" и конкретном. Эта тема не уходит из литературы, вплоть до наших дней, причем всегда имеются в виду конкретные, но разные захватчики. Не анализируя подробно каждый исторический факт, автор, диссертации на основании литературного материала.приходит к выводу о том, что в эстонской-литературе трактовка этой внутренней темы всегда имеет глубинные, фольклорные и эпические корни.

В заключении главы II сделаны следующие выводы:

- эстонский эпос "Калевипоэг", появившийся в 1859 году,

- это позднее произведение, в котором подлинный фольклорный' материал (сказания, рунические песни) предстал в литературной обработке). ■

- "Калевипоэг" следует относить к образцам классических эпических форм, но отдельные архаические элементы, сохраненные в тексте, свидетельствуют о древности его источников.

- эпический герой, каким он изображен в эпосе "Калевипоэг". - это богатырь, защитник народа, борец за его счастье и свободу, носитель национальных идеалов (то есть -классический тип). Вместе с тем он - созидатель и создатель материальных благ, а следовательно - культурный герой (то есть - архаический тип).

- национальный эстонский эпос опирается на многовековую устную традицию, которая восходит к древним мифологическим ' представлениям и языческим' верованиям эстонцев. Собственный фольклорный -фонд пополнился рядом мотивов, почерпнутых из культурного арсенала соседних народов, что

' сближает образ Калевипоэга с героями карело-финских рун и русских былин.

- эпический характер развивался на фоне комплекса мотивов. составляющих национальную специфику устного творчества эстонского народа.

- поскольку эпос, созданный Ф.-Р.Крейцвальдом. являтся началом эстонской национальной литературы, образ Калевипоэга следует рассматривать как эпический архетип героя эстонской авторской прозы, а комплекс связанных с его судьбой мотивов как прообраз главных тем эстонской художественной литературы XIX и XX веков.

Во вводной части главы III - "Повторяемость тем и мотивов. Схемы фольклора в литературе'* - вопрос о преемственности в XX веке рассматривается на конкретных примерах.

Обозревая историю развития эстонской литературы в целом, легко заметить, что "явления схематизма и повторяемости водворятся на всем протяжении" (Ал-др.Веселовский). . Здесь традиционно преобладют малые жанры: "маленький роман", повесть. новелла, даже новелетта. Повествование отличается немногословием в характеристиках, скупостью в эпитетах, лаконичностью в том. что касается внутреннего мира человека, а вместе с тем - обилием подробностей в описаниях его поступков, окружения, быта. Динамика сюжета пропадает в нарочито замедленном действии, а характер растворяется в массе частных, сиюминутных проявлений. Для малых жанров это в принципе нетипично, но здесь стилевую специфику составляет последовательное повествование без комментариев, где удельный вес действия сведен к минимальному пределу, а движение свхета зачастую определяется скрытыми, необозначеншвш мотивировками.

Обращаясь к истокам, диссертант анализирует книгу П.Ман-тейФФеля "Досуг при свете лучины"» первое оригинальное произведение литературы на эстонском языке, влияние которого испы-

- 1'4: -

ТалИ'^ на- себе многие передовые литераторы середины-конца XIX века' - Ф'. Крейцвальд. Ф.Фельман, .Я. Пярн. Л. Койдула. Отмечается. что стремление к назидательности в той или иной форме Прослеживается во всей эстонской авторской литературе (особенно Настойчиво, конечно, в детской), и несомненно является одной' из характерных ее особенностей, унаследованных из фольклора. Те же истины, что в безыскусной форме были выражены в Народных песнях (трудолюбие есть добродетель, лень - порок; отчий дом милее сердцу любых красот мира и пр.) и поныне декларируются как первооткрытие, логически завершая тот или иной сюжет (эпизод). События, переживаемые героями, могли бы стать основой для построения динамического сюжета, но у Мантейффе-Лй,- как и далее в эстонской литературе, о переживаниях героев, о мотивах их поступков не сообщается ничего.

Автор диссертации подробно разбирает повесть, вышедшую в 1'980-е- годы, "Годовой круг" Э.Маазика, и прих'одит к выводу о том, -что традиционная манера письма выражается не только в стиле произведения, но также в самом выборе героев-типов. -

Далее в главе дан анализ известного романа финского писателя А.Туури "Река течет через город" и на этом примере выявляется типологическое, сходство двух, родственных литератур, что позволяет сделать и более общие теоретические выводы.

В разделе 1 главы' НЕ прослеживается разработка темы труда в эстонском фольклоре., эпосе и авторской прозе.- С трудом как понятием и как процессом; связывается в эстонской литературе комплекс идей' и представлений, который практически, не претерпел изменений на протяжении столетий и стал основой конфликта, многих произведений авторской прозы. Это составляет специфику эстонской литературы, а в теоретическом плане служит доказательством того, что из "сокровищницы" тем и мотивов мировой литературы каждая ее национальная ветвь особенно активно использует те, которые ей исторически и психологически более всего близки.

В поэтическом фольклоре трудовые песни образуют самостоятельный жанр. Среди эстонских сказок наиболее многочисленную группу образуют сказки о пользе труда (в сборнике Ф.-Р.Крейц вальда 32 из 43). Этот мотив может выполнять сюжетообразующую функцию, а мо-лет выступать и на "вторых ролях", дополняя на-

бор включенных мотивов, Он используется и в сказаниях, и в легендах, где • часто не выступает на передний' план, а присутствует, в скрытой форме, подчиняясь -законам жанра, исходя из его специфики. .Но как ни многообразны формы реализации данной -внутренней темы, как -ни широк диапазон ее включения. сопутствующая мораль всегда остается постоянной (труд=благо, лень=порок). О труде говорится и в эпосе: Калевипоэг - не только мудрый правитель, храбрый воин, отважный мореплаватель, но и землепашец. Конфликт многих более поздних авторских произведений развертывается на почве труда; разная степень отдачи ему есть предмет столкновения героев. Доказательства есть практически в любой книге писателя-эстонца, будь то сборник сатирических новелл или любовный роман. В качестве конкретных примеров в разделе приведены несколько разных характерных произведений.

В написанном в 1926-33 гг. классическом романе А.Таммсааре "Правда и право" тема труда переживает знаменательную трансформацию: труд трактуется не как "вдохновенный", а как "уничтожающий". Усложняя мотив, писатель надеется углубить анализ личности и делает это через абстрактное и аксиоматичное понятие. . '

В "буржуазном" бытовом романе М.Рауда "Топор и луна" .(1935) использован один Из распространенных приемов данной национальной литературы - персонификация абстрактного понятия. Генеалогически он восходит к средневековой аллегории и. уйдя со временем из других-европейских литератур, сохраняется в эстонской в архаическом виде (действующим лицом становится хуторЬ То же наблюдается в современной психологической повести М. Граата "Были, деревья, вещие братья" (1979). где наряду с другими персонажами фигурирует дух земли.

В эстонской прозе труд есть процесс.. не предполагающий иной внеположенной цели, даже если исторически таковая существует. Потому идея труда была для эстонской литературы в значительной степени органична и в.советский период. В 30-е. годы труд рассматривался как некая довлеющая над человеком сила; в 40-е - как героический подвиг в тылу и на фронте; в 50-е - как путь к недалекому светлому будущему; в 60-е -как возможность нравственного преображения человека. - и

все это в каком-то смысле продолжает общую линию развития эстонской литературы, становится одним из звеньев единой цепи.

Диссертант приходит к выводу, что труд как мотив и как внутренняя тема авторской прозы не претерпевает в эстонской литературе сколько-нибудь значительных изменений на протяжении целых десятилетий ее развития. В разработке мотива труда есть только две вариации: труд вдохновляющий (большинство произведений) и труд угнетающий (отдельные примеры). Таким образом, этот мотив, один из центральных в фольклоре и эпосе, остается таковым и в авторской прозе. Труд нередко выступает как персонифицированное понятие, что является прямым повтором архаического, взятого из фольклора, приема. Трактовка внутренней темы труда сохраняет назидательность и дидактичность. что мы считаем общим свойством эстонской литературы, которая, исследуя человека, не всегда шла общим для Европы путем "углубления во внутреннюю жизнь" (М.М.Бахтин).

В разделе г главы III рассматривается оппозиция РОДНОЙ, ДОМ - ПУТЬ НА ЧУЖБИНУ, что в преломлении эстонской литературы обретает особый специфический смысл: традиционное толкование мотива заменено здесь, локальным, что знаменательно для решения вопроса о функции 'устойчивых мотивов.

Противопоставление чужбины (пусть она на самом деле за несколько верст) . родному дому - едва ли не постоянный мотив эстонской прозы, а путешествие - прием. В пути или в других краях героя (начиная с персонажей сказок и Калевипоэга) обязательно ждут преграды, переживания или искушения, которые' должно изведать, чтобы понять: найти свое счастье можно только дома, на родной земле. Автор диссертации приводит конкретные примеры разработки этой внутренней темы и специфического слияния ее с другими, не менее важными для всех мировых литератур. но получающими здесь локальную трактовку (например.тема таланта, проданного за деньги).

Отвергая традиционный для всех европейских литератур мотив пути как познания, эстонская литература заменяет его на мотив пути как измены; причем промежуточным толкованием становится введение угрозы или опасности, элемента предупреждения. Противопоставление родного дома чужбине, настойчиво

повторяемое эстонскими ' писателями, подчеркивает значимость собственных ценностей.

Из этого следует вывод, что в литературе'вообще не может быть единой интерпретации устойчивого тематического блока (мотива, согласно Ал-дру Веселовскому). Даже если замена общезначимого толкования (путь=познание) на локальное (путь'измена) происходит в литературе единожды, в частном случае эстонской словесности, то все равно в представления науки о системном единстве образного отражения действительности этот факт вносит пусть небольшую, но значимую поправку.

В разделе 3 анализируется мотив завета предков, что в комплексе понимается эстонской литературой как верность, гарантирующая жизненный успех, душевное спокойствие и т. п.

Верность отчему дому является антитезой пути, то есть измены. У этой темы есть и другая функция: она необходима как "времен связующая нить", память об ушедших поколениях. Это часто трактуется впрямую: дух умерших дает завет живущим.

Этот мотив встречается, конечно, и в других литературах, в первую очередь, в русской, начиная от "первого подлинного . русского стихотворения" - перевода В. А. Жуковским баллады Грея "Сельское кладбище", но в эстонской он куда более отчетлив, а главное, очень функционален-: герой идет на кладбище не-просто в поисках отдохновения; он ждет совета и получает его (не только в сказках и эпосе, но в реалистической прозе XX века, что в диссертации показано на конкретных примерах).

Если же герой осуществляет попытку бунта против завета предков, поддавшись искушению (не слушает совета, продает родительскую землю' или хутор), то он совершает страшное преступление и духовно гибнет. Извечный "Фаустов" мотив здесь заземляется: там.' где в мировой литературе происходит сделка о продаже души, у эстонских писателей речь идет о продаже наследия предков.

Мотив обращения героя к завету предков как бы не требует вычленения, он очевиден и выражен на.всех уровнях повествования. начиная от того, что играет сюжетообразующую роль и заканчивая тем. что для любоп» автора заключает в себе одну из излюбленных идей.

В разделе 4 рагамтрена тома БОРЬРЫ ЗА ОСВОБОДДЕ1ШЕ.

причем в качестве материала взят классический период эстонской литературы - исторические романы Э.Борнхеэ и Э. Вильде (выбор обусловлен тем. что в литературе советского периода эта тема была связана с политическими обстоятельствами. а это исключало ее независимое развитие). Следует вывод, что БОРЬБА ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ как одна из важнейших тем в эстонской литературе, наложила отпечаток на формирование основных литературных направлений (к примеру, герой эстонского романтизма озадачен совсем иными проблемами, нежели европейский меланхолик-одиночка). Отмечается, что тема БОРЬБЫ развивалась в эстонской литературе в двух аспектах: общем (свобода низов) и частном (свобода от угнетателей). В теоретическом плане важно, что в разработке отдельных мотивов. несмотря на их нейтральность, чисто количественные показатели (частота использования) есть непременное свидетельство состояния общества, а. следовательно, создаваемой в нем литературы.

В разделе отмечаются постоянные связи с фольклором в" трактовке также и этой темы: так., мотив "благородной мести" захватчикам, сохраняя испытанную в фольклоре сюжетообразующую функцию, несет в авторской прозе иную смысловую нагрузку: так. в выборе иностранца как' героя-освободителя (проза Вильде) сказалось влияние устойчивой .традиции изображения героя-сироты в фольклоре, подхваченной и эстон-ской романтической литературой, и в более позднее время. Эти частные примеры вновь доказывают близость фольклорных и литературных-источников.'

В Заключении автор кратко суммирует основные положения, глав 1.11,111,

Рассмотрение пути развития малой национальной литературы (взятой как модель) позволило сделать некоторые выводы, характеризующие становление этой литературы как процесс показательный. Основные этапы развития (романтизм, критический реализм, символизм и пр.) были пройдены ведущими, большими, литературами почти одновременно, а малые позже повторили тот же путь в ускоренном варианте.

Хронологическая приближенность эстонской литературы к истокам выражается в постоянном, продолжающемся до сегод-

няшнего дня культивировании архаических мотивов (повторяемость). Внутренние темы, ставшие в мировой литературе классическими.• обретают в данном случае ■ неожиданную трактовку. обусловленную перенесением устойчивых формул, элементов. постулатов Фольклора и эпоса в авторскую прозу. Это 'касается как- основных, опорных внутренних тем. наиболее представительных именно для эстонской литературы (труд, родной дом. завет предков, борьба за освобождение), так и локальных толкований традиционных мотивов (напр.. мотив пути-познания заменяется мотивом пути-измены: продажа души равносильна продаже "заветов").

Используя методику, предложенную в настоящей диссертации на ином материале, в соответствии с его спецификой, можно выделить иные тематические блоки. Эстонская литература была привлечена автором диссертации для выявления общих взаимосвязей фольклора и художественных произведений, для комплексного исследования процесса исторического развития литературы в его многообразии и единстве.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Воспитание с улыбкой. - В ж.: . "Детская литература". N8. 1984. - 0.4 П.Л.

2. Куда течет река. - В ж.: "Литературное обозрение", N3. 1986. - 0.3 П.Л.

3. Самопознание у родного порога. - В ж.: "Литературное обозрение". N1. 1988. - 0.3' п.л.

4., Калевипоэг • как архаический и классический эпический герой (на материале эстонского' национльного эпоса). Статья депонирована в ИНИОН АН России. Деп. N 50343 от 27.04.95г.; I п. л..