автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Устойчивые сравнения русского языка (в сопоставлении с украинскими и сербохорватскими)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Устойчивые сравнения русского языка (в сопоставлении с украинскими и сербохорватскими)"

РГБ Ой

2 2 МАЙ 1^05

СШТ-)КГЕРБУРГСЮЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

КУЗНЕЦОВА Ирина Владимировна

УСТОЙЧИВЫЕ СРАВНЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА (В СОПОСТАВЛЕНИИ С УКРАИНСКИМИ И СЕРБОХОРВАТСКИМИ)

Спестэдькость 10.02.01 - русский язык; 10.02.03 - славянские языки, западные и южные

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 1995

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный руководитель: доктор филологических наук,

доцент ИВА1ПК0 Л.А.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор КУКОВ A.B.

кандидат филологических наук КАЕАНОВА Н.М.

Ведущая организация: Псковский государственный педагогический институт иы.С.М.Кирова

Защита диссертации состоится " № " ИЮНЯ 1995 г. в 00. час. на заседании диссертационного совета К 063.57.34 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 19Э034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д.II.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан " " 1995 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доцент

КОТОВА Ы.Ю.

ОЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Возросший интерес к конфрон-тативной фразеологии в плане лингвострановедения, активизация исследований на базе структурно-семантического моделирования с целью выявления генетического и типологического в этой сфере, необходимость идеографического и ареального описания фразеологического фонда требуют изучения с этих позиций до сих пор дискутируемого на предмет компонентного состава, границ и языкового статуса обширнейшего пласта фразеологии - устойчивых сравнений (УС). Отсутствие более-менее полного словаря русских УС, разбросанность материала по многим неспециальным лингвистическим и паремиологическим изданиям, незафиксирован-ность многих УС в лексикографических трудах свидетельствуют о недостаточной их изученности в русистике и затрудняют реконструкцию определенных структурно-семантических моделей (ССМ), имеющих праславянскую проекцию.

Актуальность исследования состоит в том, что впервые осуществляется параллельное сопоставление русских, украинских и сербохорватских УС. В трудах по конфронтации русской и украинской фразеологии наибольшее внимание уделялось межъязыковой эквивалентности фразеологических единиц (ФЕ) и сопоставлению конкретных фразеосемантических груш (полей). В этих работах УС не являлись объектом специального изучения; исследований, посвященных сопоставлению УС русского и украинского, русского и сербохорватского, украинского и сербохорватского языков, нет вообще.

Целью данного исследования является описание русских УС в сопоставлении с украинскими и сербохорватскими на широком общеславянском фоне путем выделения фразеосемантических рядов в тематическом, генетическом и материальном аспектах, что обусловило постановку следующих задач:

- распределить УС сопоставляемых языков по семантическим рядам;

- вцделить в пределах семантических рядов продуктивные

ССМ;

- определить ареал ССМ, что невозможно осуществить без

привлечения диалектных УС сопоставляемых и других славянских языков;

- проследить закономерности мотивировки внутренней формы ФЕ, установить моменты сходства и различия между образными конкретизаторами (ОК) УС сопоставляемых языков, рассмотреть варьирование компонентов УС;

- составить идеографический словарь-указатель УС (фрагменты) ;

- составить таблицу ССМ русских УС (фрагменты).

Материалом для исследования послужили лексикографические,

фразеологические и паремиологические издания, публикации в периодике, а также УС, зафиксированные диссертантом и не нашедшие пока отражения в лингвистических изданиях. Для выделения ССМ и для определения ее универсальности или национальной специфичности привлекался материал других славянских языков, извлеченный из словарей, паремиологических сборников, работ по диалектной фразеологии, этимологических исследований, а также диалектные и устаревшие УС сопоставляемых языков.

Методы исследования. Основными методами обработки фразеологического материала явились метод синхронно-описательного анализа УС, позволяющий выделить общие и специфические моменты; методы идеографического и ареальногэ описания ФЕ; метод структурно-семантического моделирования, дающий возможность выявить продуктивные типы ССМ и этимологическую семантику УС, позволяющий реконструировать значения некоторых ФЕ, так как во многих источниках их толкование не приводится и "оно импли' цитно выводится из общей ССМ, по которой оборот образован (Мо киенко В. М. О словаре русских народных сравнений, 1993); метод компонентного анализа. Разработка идеографической классификации велась индуктивным методом - от фактического материала к его систематизации.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые осуществляется по методике структурно-семантического моделирования описание русских, украинских и сербохорватских УС. Новизна проявляется в объеме анализируемого материала и аспектах его рассмотрения. Впервые на материале сопоставляемых языков рассматриваются УС с обсценизмами и УС с антонимии ми планом выражения и планом содержания.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты и идеографически систематизированный материал могут быть использованы в исследованиях по общим проблемам компаративистики, в ареальных исследованиях, во фраэеографической практике (та часть материала, которая не отражена в лингвистических изданиях), а также в спецкурсах и спецсеминарах по фразеологии в русскоязычной и иностранной аудиториях, на занятиях по лингвострановедению, в практике перевода.

Апробация работы. Основные результаты исследования докладывались и обсуждались на заседаниях лексикологического и фразеологического семинаров при Межкафедральном словарном кабинете им.В.А.Ларина (СПбГУ, май 1992, апрель 1993, май 1994), на Всероссийской конференции "Духовная культура: Проблемы и тенденции развития" {Сыктывкар, май 1994), на международном симпозиуме "Идеографический и историко-этимологический анализ славянской фразеологии" (Псков, сентябрь 1994).

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы, списка источников с их сокращенными обозначениями и двух приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, формулируются основная цель, задачи и методы исследования, определяется объект исследования, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, обосновывается ее актуальность.

Здесь же дается рабочее определение УС, излагаются взгляды фразеологов на их компонентный состав и границы, обосновывается необходимость изучения и фиксирования во фразеографи-ческих изданиях УС-неологизмов, УС-жаргонизмов, УС-обсцениз-моп; дается краткий обзор литературы по конфронтативному изучению УС славянских и германских языков, обосновывается необходимость и значение привлечения диалектного и иноязычного материала для идеографического и ареального описания фразеологии.

Объект исследования в работе понимается широко: к УС относятся обороты, утратившие значение сравнения, ФЕ с четко вы-

раженной сравнительной семантикой, а также пословицы и поговорки с целью наибольшего охвата языкового материала в максимальной его дифференциации по структурно-семантическим признакам. Мы считаем, что пока не существует паремиологии как стройной науки, пословицы и поговорки должны быть объектом изучения фразеологии. Подобный подход не нов; он присущ работам фразеологов-германистов.

Объем рассматриваемых УС ограничивается рамками конструкций с компаративными союзами.

Первая глава "Идеографическое описание УС русского языка в сопоставлении с украинскими и сербохорватскими" посвящена анализу нескольких идеографических групп, внутри которых выделяются семантические ряды. Внутри семантического ряда УС распределяются по ССМ, которые являются самой мелкой единицей классификации. В пределах ССМ описываются структурно-квалитативные и структурно-квантитативные варианты, выявляются фразеоглоссы, соединяющие русские УС с конкретными славянскими ареалами. Привлечение материала других славянских и некоторых индоевропейских языков позволяет дать не только синхронную структурно-семантическую характеристику УС, но и решить другие задачи: лингво-географическую - установить распространенность того или иного типа сравнения в славянском мире и сравнительно-историческую - сделать предположения об историческом бытовании УС, его древности, принадлежности к общеславянскому фонду или относительно недавнем возникновении в исторических границах восточнославянских языков.

Уделяется внимание и системным отношениям УС (синонимическим и антонимическим). В рамках вцделенных рядов материал группируется в вариантно-синонимические ряды и связанные с ними антонимические корреляции.

Анализ русских УС показал их ярко выраженную антропомор-фичность. Налицо семантическая асимметрия в сторону рядов УС с негативной оценкой. Распределение УС по идеографическим и семантическим рядам неравномерно: одни включают большое число ФЕ и отличаются большим разнообразием ССМ, другие значительно малочисленнее, третьи представлены единичными примерами, причем налицо большая насыщенность рядов с пейоративной оценочноетыо.

Для иллюстрации методики описания конкретного материала

приведем пример анализа идеографического ряда "Ум. Разум", входящего в группу "Интеллектуальные особенности человека" и имеющего антонимическую корреляцию 'негативная - позитивная оценка умственных способностей'.

УС с отрицательной оценкой ума распределяются по семантическим рядам 'очень глупый', 'примитивный, интеллектуально ограниченный', 'придурковатый, со странностями', 'поглупеть, перестать соображать'; УС с положительной оценкой ума распределяются по семантическим рядам 'мудрый, рассудительный', 'умный, образованный', 'умный, сообразительный«хитрый' с доминантой 'очень умный'.

Семантический ряд 'очень глупый, тупой' - один из наиболее многочисленных, в нем вццеляются ССМ, имеющие праславян-скута проекцию: I) "глупый + как 4- деревянный предмет"; 2) "глупый + как + животное";3) "глупый + как + часть тела"; 4) "гщ-пый + как 4- растение"; 5) "глупый + как + обувь (часть обуви)"; б) "глупый +• как + время суток"; 7) "глупый + как + антропоним" (здесь вццеляются подмодели: "глупый + как + этноним"; "глупый + как + имя собственное"); 8) "глупый + как + бытовой предмет" (здесь выделяются подмодели: "глупый + как + рабочий инструмент (его часть)", "глупый ■+• как + предмет кухонной утвари"). На восточно- и южнославянском ареалах зафиксированы ССМ: "глупый как + постройка (часть постройки)", "глупый * как + еда". В южно- и западнославянской зоне зафиксирована ССМ "глупый + как + музыкальный инструмент". Отдельные УС не укладываются в перечисленные модели.

Внутри кавдой ССМ выделяется образный конкретизатор (ОК) и внутримодельная изоглосса с ним, что позволяет решить вопрос об исконности или неисконности ССМ. Так, наличие внутри-модельных фразеоглосс с (Ж "пень", "пробка", "полено", "колода" в ССМ "глупый + как +■ деревянный предмет", а также широкое варьирование ОК в ССМ позволяет отнести модель к исконно славянским образованиям.

Анализ показал, что ареальная специфика УС проявляется прежде всего на уровне ОК. Совпаденуя ".ьягнжы <; эбпими чертами славянской ментальности, идентичными бытовыми или этнографическими реалиями, с общими представлениями и ассоциациями при фразообразовании, а различия преобладают в тех случаях,

когда компоненты УС связаны с национальными реалиями (историческими событиями и лицами, топонимами, обычаями и т.п.), являются диалектизмами.

Бо второй главе "Устойчивые сравнения с антонимичными планом выражения и планом содержания" рассматриваются ФЕ оксю-моронного типа. Методика описания материала совпадает с характеристикой УС в первой главе. Некоторые рассматриваемые семантические ряды дополняют анализируемые в первой главе. Так, если в описанном выше семантическом ряду 'очень глупый' компаративная часть сравнения (КЧС) интенсифицирует лексическое значение основания сравнения (ОС) (глупый как утка), то в УС с антонимичными планом содержания и планом выражения КЧС нейтрализует значение признака, действия и т.д., содержащихся в ОС, и превращает их в свой собственный антоним (вумный как вутка). Подобные УС-оксюмороны распределяются по пяти семантическим группам:

1) КЧС и ОС антонимичны: рус. прыток (боек) как черепаха; укр. швидкий як черепаха; с.-х. брз као рак. Сюда относятся

и УС, основанные на ироническом сближении противопоставляемых слов: рус. плавает как топор; укр. плавати як сокира; с.-х. плива као секира. Эти УС содержат алогизм - сопоставление логически несовместимых понятий.

2) КЧС содержит "формулу невозможности" - выражение, основанное на реальной невозможности существования описываемой ситуации: рус. толку (пользы) как от козла молока; укр. добра (користи) як з цапа молока; с.-х. користи (фазде) као од з'ар-ца млека. В УС этого типа ОС и КЧС логически и семантически несовместимы: рус. держится как вода в решете; укр. як у ре-шет1 води прин1с; с.-х. стози ка вода у решету.

3) Антонимичные компоненты содержатся в КЧС. Это так называемые случаи "скрытой" антонимии: рус. любит как волк овцу; гоняется как медведь за воробьями; укр. любить як вовк в1вию; забив як ведм'идя жолудь; с.-х. воли га ка курзак овце; слага-ти се као лук и очи. В УС данного типа противопоставляемые в КЧС лексемы, употребленные в переносном значении, представляют собой оппозиции 'сильный' - 'слабый', 'большой' - 'маленький', 'неповоротливый, неуклюжий' - 'подвижный, быстрый' и т.п. Семантика этих УС формируется двуступенчато: противопоставлены не только компоненты КЧС, антонимичными являются КЧС и ОС.

4) КЧС в свободном употреблении не содержит семантического или логического противоречия, но при столкновении с ОС она получает экспрессивно-негативную коннотацию, переводящую утвердительный план ОС в отрицательный; отрицательная модальность возникает как следствие несовместимости паст- и препозитивной частей УС: рус. ворочается как исподний жернов; укр. швидкий як в 1л у плузй; с.-х. окретан (фришак)"као дон>ижрван>.

В этих четырех типах УС отрицательная модальность создается без каких-либо формальных средств негации.

5) Отрицательный план выражения ОС трансформируется семантикой КЧС в позитивную модальность: рус. не любит как кот колбасы; укр. не любить як к 1т сала. Данный тип УС не обнаружен нами в сербохорватском языке.

Разнообразие типов соединения компонентов в УС-оксюморонах свидетельствует о сложности их семантической структуры.

УС с антонимичными планами выражения и содержания носят иронический или каламбурный характер и служат для коннотатив-ного (субъективного, эмоционально-экспрессивного) обозначения понятий. Анализ показал значительный перевес семантических рядов с пейоративной оценочностыо, отражающей укоренившуюся реакцию на соответствующие явления. Отрицательную модальность подобных УС можно объяснить тенденцией к использованию готовых речевых формул в конфликтных, резко отрицательных эмоциональных состояниях или в качестве шутки в дружеской обстановке. Часть оксюморонных УС являются эвфемизмами к синонимичным им ФЕ, представляющихся говорящему грубыми и нетактичными: рус. злой как собака - добрый как собака; трусливый как заяц -храбрый как заяц; укр. злий як перець - добрий як перець; дурний як сало - розумний як сало; с.-х. спор као рак - брз као рак; непотребан зе <као> пети котач у колима - потребан зе као пети котач у колима. Несмотря на наличие антонимичных лексем в ОС, эти пары выражают одно понятие - прямо и в форме иронической негации. Однако большинство оксюморонных УС не имеет пары с лексическим антонимом в ОС.

УС-оксюмороны с позитивной модальностью редки. В качестве примера можно привести УС с семантикой 'абсолютно не бояться': рус. боится как волк козы; укр. бояться як вовк кози; с.-х. дрхтати (трпети) као фуруна /бояться (дрожать) как печь/.

В сфере УС с антонимичными планами содержания и выражения активно действует закон "притяжения синонимов" (Ульманн С. Семантические универсалии, 1970), в соответствии с которым субъективно значимые явления обозначаются большим числом синонимов, что связано со стремлением носителей языка обновить экспрессивные свойства.

Широко распространена лексическая вариантность подобных УС; все остальные типы варьирования (морфологический, словообразовательный, квантитативный, порядок следования компонентов) немногочисленны, а фонетические варианты единичны (в большей мере это касается русских и сербохорватских УС).

Своеобразие системных отношений УС-оксюморонов проявляется в сравнительно небольшом количестве антониыичных семантических рядов, основанных на противопоставлении их денотативных значений: 'любит' - 'не любит* (русские и украинские УС), 'хочет' - 'не хочет', 'толстый' - 'худой', 'сильный' - 'слабый', 'смелый' - 'трусливый', 'черный' - 'белый' (украинские УС), 'прямой' - 'кривой' (сербохорватские УС).

Для УС с антонимичными планами содержания и выражения характерно отсутствие фразеологической полисемии, хотя она присуща многим обычным УС: дрожать как в лихорадке - I) от холода; 2) от жадности; 3) от страха; 4) из-за болезни.

Типично для УС-оксюморонов и отсутствие фразеологической омонимии и энантиосемии внутри каждого из сопоставляемых языков. В качестве редких исключений можно привести русское УС ясно как в тумане, имеющее энантиосемичные значения: I) 'о том, что понятно'; 2) 'о том, что непонятно' и украинское УС спо-сьбний (справний) як в 1л до корита, имеющее омонимичные значения: I) 'о человеке, совершенно не годящемся для какого-нибудь дела'; 2) 'о человеке, любящем поесть'.

При сопоставлении русского и соответствующего украинского и сербохорватского материала можно заметить большую способность украинских УС к варьированию компонентов и синонимическим заменам.

Многим УС с антонимичными планами содержания и выражения присущ эвфонический характер. Эвфония играет немаловажную роль в продуктивной воспроизводимости и экспрессивной емкости фразеологизма. Рифмуются и ассонируются чаще всего лексемы (или

их части) ОС и КЧС: рус. чист как трубочист; мило как собаке мьио; умен как поп Семен; плоду что от камня меду; умница как попова курица; дела как сажа бела; укр. гарний як пес базар-ний; багатий як чорт рогатий; красива як всвця сива; благородна як свиня городна; ут1ха як з порожнього м1ха. Гораздо реже эти средства выразительности используются в КЧС: рус. нужен как раку фрак; нужен как щуке брюки (щучке брючки); укр. правда як на осици кислиц1.

УС, основанные на эвфонии, обычно не имеют эквивалентов в сопоставляемых языках. Исключениями являются некоторые восточнославянские ФЕ: рус. похож как свинья на коня; противна как нищему гривна; укр. похож як свиня на коня; противна як старцев'и гривна.

УС-оксюмороны имеют двух-, трех- и поликомпонентную структуру (учитываются только знаменательные части речи), но, в отличие от обычных УС, имеющих чаще двухэлементную организацию, большинство каламбурных УС трехкомпонентно, причем наиболее многочисленными являются вербальные и адъективные ФЕ. Двухкомпонентные УС-оксюмороны шире представлены адъективными образованиями. Во всех сопоставляемых языках мевду компонентами КЧС превалирует подчинительная связь; сочинительная связь между компонентами КЧС чаще встречается в сербохорватских УС.

В третьей главе "Устойчивые сравнения с обсценным компонентом" рассматриваются ФЕ, содержащие грубо-просторечные и вульгарные лексемы. Ввиду отсутствия термина обсценизм в отечественных лингвистических справочниках и энциклопедиях предлагается его рабочее определение, обосновывается преимущество термина по сравнению с другими (эвфемизм, дисфемиэм (какофе-мизм), табуированная и субстандартная лексика). Необходимость описания УС с обсценизмаыи подтверждается тем, что иногда определить ареальнуга специфику ССМ можно лишь на уровне 0К-обсценизма. Так, об общеславянской проекции ССМ "глупый + как + часть тела" свидетельствуют внутримодельные изоглоссы с двумя обсценными ОК. Таким образом, анализируемый в главе материал существенно дополняет описанные в предыдущих главах ряды и способствует предварительному определению или уточнению ареала ССМ. ОК рассматриваемых в главе УС - сексуальная сфера человеческой жизни, сфера естественных отправлений и т.п.

Обсценный компонент может быть как в КЧС, таи и в ОС. Характерно, что большинство УС с обсценизмом в ОС являются инновационными, жаргонными или дисфемизированными вариантами; они не имеют аналогов в сопоставляемых языках. УС с обсценными ОК или другим компонентом КЧС, напротив, часто являются ранними образованиями и зафиксированы на общеславянском ареале.

Следует изучать УС с обсценными компонентами с точки зрения семантико-структурного моделирования с целью разграничения генетического и типологического в этой области; в конечном итоге можно будет реконструировать определенные ССМ, имеющие праславянскую проекцию. Анализ УС с обсценизмами свидетельствует о наличии тождественных структурно-семантических или семантических моделей либо на общеславянском ареале, либо на ареале, охватывающем некоторые славянские языковые зоны.

Отсутствие фиксации подобных ФЕ препятствует объективному изучению славянской фразеологии в идеографическом и ареаль-ном аспектах и затрудняет решение вопроса о диахронической проекции, или об архаичности некоторых УС с обсценизмами, которые, возможно, восходят к праславянскому фонду. Если учесть, что нынешние обсценизмы были частью древней языческой словесной магии (о связи обсценной лексики с сакральной не раз писали этнографы, фольклористы, языковеды, видя в этом одну из причин широкого распространения брани у русского народа), то можно утверждать, что подобные выражения особенно интересны для этимолога и историка языка. Необходимо изучение УС с обсценизмами на уровне ССМ и для определения исходной образной мотивировки трансформированных фразеологизмов с целью реконструкции праславянского фразеологического фонда - проблемы, поставленной Н.И.Толстым.

Для фразеологии характерно интенсивное образование новых ФЕ на базе и по образцу существующих в языке ССМ. Основная причина появления новообразований - стремление носителей языка освежить средства экспрессии. Одним иэ источников появления новообразований является жаргон. Жаргонные УС обычно не имеют соответствий в других языках. Не имеют соответствий и обсценные УС, содержащие в своем составе имена собственные, возникшие на базе анекдотов и основанные на эвфонии.

В главе рассматриваются такие приемы трансформации УС с

обсценизмами, как субституция, редукция оборота и расширение компонентного состава ФЕ.

Метод субституции предполагает замещение одного из компонентов ФЕ соотносительным словом без изменения ее семантики. Здесь выделяются два противоположных способа трансформации - эвфемизация (замена обсценного компонента эвфемизмом, более "мягким" обсценизмом или приличным словом) и дисфемиза-ция (какофемизация) фразеологизма (замена приличного слова обеденным). В некоторых случаях трудно сразу определить, с каким из приемов трансформации мы имеем дело.

Другой прием трансформации УС - редукция оборота за счет пропуска обеденной лексемы. Противоположный прием трансформации УС - расширение оборота за счет ввода в КЧС обсценизма. В некоторых случаях также трудно решить, какой из вариантов модели - эксплицированный или имплицированный - является исходным, так как они оба широко распространены в диалектах и славянских языках.

Идеографические ряды, в которых фигурирует обеденный компонент, включаются в определенные грамматические разряды. Наиболее употребительны глагольные и адъективные компаративизмы. Гораздо малочисленнее УС с адвербиальным значением. Типичным является ряд 'очень темно', образующий общеславянскую фразео-глоссу. В некоторых случаях адвербиальные УС тесно связаны с адъективными. Таковым является ряд 'не нужно, не нужный' в восточнославянских языках, образуемый оксюморонными сравнениями.

Многие УС с обсценизмами являются весьма ранними образованиями, что вытекает из самой природы сравнений, являющихся одним из древнейших пластов фразеологии.

В четвертой главе "Отражение религиозно-мифологических воззрений славян в устойчивых сравнениях", как и в третьей главе, принцип классификации материала при сохранении методики описания иной, нежели в первых двух: не по семантике УС, а по особым разделам лексики, употребленным в них. Выделенные ССМ дополняют рассмотренные в предыдущих главах ряды. Так, семантический ряд 'абсолютно не нужный', образуемый УС с анто-нимичными планами содержания и выражения и рассматриваемый во второй и третьей главах, пополняется УС с мифологическими

компонентами, следовательно, иными ССМ: "нужен + как + черту атрибут церкви" (русский и украинский языки); "нужен + как + нечисть в религиозном центре"; "нужен + как + черту бесполезный предмет"; "нужен + как + какой-либо предмет не на своем месте" (украинский язык).

В УС сопоставляемых языков нечистая сила может быть в облике человеческом, зверином, получеловека-полузверя и бесплотной. Несмотря на большое количество эвфемистических наименований нечисти на лексическом уровне, в качестве ОК сравнений они редки: рус. ворочает как лукавый в болоте; точно враг попутал; укр. сторонитися як в[д ворога; як нечистий в1д ладану т1кас; потрьбний як д1дько в церкви; с.-х. црн као враг, что связано, видимо, с недостаточностью фразеографичес-ких данных по диалектам.

На лексическом уровне широко распространен принцип наименования нечисти по месту обитания, однако в УС эти названия встречаются редко: рус. вертит как домовой на конюшне; вертит как леший в уйме; мутит как водяной под мельницей; силен (здоров) как лесник; укр. стука раз-по-раз мов его домовик душить. Гораздо чаще связь нечисти с определенным местом обитания обнаруживается непосредственно в УС. Так, по ССМ "правит (вертит) + как + нечисть в месте обитания = распоряжается по своему усмотрению" образованы УС: рус. правит как черт болотом; вертит как черт в пучине (омуте); укр. править мов чорт болотом; крутить як чорт греблею; крутить як чорт (лихий) дорогою; по ССМ "привык + как + нечисть к месту обитания = очень привык" - УС: рус. привык как черт к болоту; укр. привик як чорт до купини.

УС с большей точностью, детализированно отражают "низшую" (языческую) мифологию славянских народов, являются как бы зеркальным отражением "реальной" ипостаси мифологических персонажей - например, их внешнего вида. Общеславянскую проекцию имеют УС, образованные по ССМ "черный + как + черт = I) очень черный; 2) очень грязный", "страшный + как + черт = очень некрасивый, страшный"; "бледный + как + смерть = очень бледный", "худой +■ как + смерть = очень худой"; "грязный + как + черт = очень грязный" и т.д.

При всем разнообразии УС с мифологическим компонентом

прослеживается универсальность многих ССМ: "бояться + как + нечисть атрибутов церкви"; "бояться н- как •+■ смертельной болезни" и т.д. Однако при видимой универсальности обнаруживаются различия при актуализации некоторых черт, качеств, состояний и действий. При наличии общих мифологических персонажей в калздом из сопоставляемых языков имеются хтонические и сказочные существа, не имеющие аналогов в других (Кощей, юж - в русском, злвдни, шаркань - в украинском, ала, авет - в сербохорватском), и, соответственно, УС с ними: рус. скуп как Кощей; худой как Кощей; как юж все в дом тащит; укр. вчепився як злидни бондаря; лем. до роботы як шаркань; злый як шаркань; с.-х. сув као авет; дак као ала; ждере као ала; бори се као ала с бери^етом (летином).

Общими моментами для мифологических воззрений восточных и южных славян являются персонификация времени, олицетворение болезней, смерти, противопоставление чистого (христианского) и нечистого (языческого) поведения, времени, пространства, животных, отождествление иноверцев с язычниками и, следовательно, с нечистью.

В УС четко прослеживается взаимодействие христианства и язычества и их противопоставленность.

В работе последовательно рассматриваются УС с ОК "черт" или его эвфемизмами, УС с мифологическими персонажами в антропоморфном виде (особое внимание уделяется УС-этнофразеоло-гизмам), религиозно-мифологические воззрения славян на растительный и животный мир, нашедшие отражения в сравнениях (особо рассматривается амбивалентность образов собаки, кошки, деревьев рода ивы - вербы, ракиты, лозняка), и компаративные ФЕ, в которых фигурируют персонифицированные образы пятницы и среды.

В процессе описания предложены этимологические трактовки некоторых УС русского языка - маприме, косится как середа на пятницу, дурен как смертный грех, украинского языка - по-тр1бний як очкур на шию; виноватий як Христос перед жидами, треба як пса до церкви, и некоторых других.

В заключении подведены итоги исследования. Описание русских УС в сопоставлении со славянскими на уровне ССМ позволяет сделать вывод о типологии некоторых моделей, показать их

ареальнуто распространенность, открытость многих семантических рядов.

В целом можно говорить о большом сходстве компаративных подсистем сопоставляемых языков, вытекающем из их близости; различия преобладают в случаях, когда УС экспрессивны, связаны с национальными реалиями или являются жаргонными.

Приложение I представляет собой идеографический словарь-указатель (фрагменты), построенный по алфавитному принципу с указанием источников фиксации.

Приложение 2 представляет таблицу ССМ компаративизмов русского языка в их ареальной проекции.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Устойчивые сравнения с мифологическим компонентом в русском, украинском и сербском языках // Духовная культура: проблемы и тенденции развития. Всероссийская научная конференция 11-14 мая 1994 г.: Тез. докл. Сыктывкар, 1994. С.112-113.

2. Идеографическая классификация славянских устойчивых сравнений с обсценным компонентом // Идеографический и исто-рико-этимологический анализ славянской фразеологии. Ыевдуна-родный комитет славистов. Комиссия по славянской фразеологии: Тез. докл. Псков, 1994. С.59-61.

3. Типы устойчивых сравнений с антонимичными компонентами (на материале русского, украинского и сербохорватского языков) // Вестник СПбГУ. Сер.2: История. Язык. Литература. 1994. Вып.З. С.109-112.

4. Кривиться як середа на п"ятницю (Нотатки з символен часу у сх1дних слов"ян) // Зб1рник Хар^вського 1сторико-ф1-лолог1чного товариства. Нова cepiя. Т.4. Харк±в, 1995. С.155-158.

МГПЛ"Курс".Зак.82з. -1995г.