автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Уздечные наборы на территории Древней Руси в 9-11 вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Уздечные наборы на территории Древней Руси в 9-11 вв."

0034000«-"-'

НОВИКОВ ВАСИЛИИ ВАСИЛЬЕВИЧ

УЗДЕЧНЫЕ НАБОРЫ НА ТЕРРИТОРИИ ДРЕВНЕЙ РУСИ В 9 - 11 вв. (по материалам погребений и поселений)

специальность - 07.00.06 - археология

1 0 [-!01? Я

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва-2009

003483808

Работа выполнена на кафедре археологии исторического факультета Московского Государственного Университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

кандидат исторических наук, доцент Тамара Анатольевна Пушкина (Исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова)

доктор исторических наук Ковалевская Вера Борисовна

(Институт археологии РАН)

кандидат исторических наук Мурашева Вероника Владиславовна

(Государственный Исторический музей)

Ведущая организация:

Центр Евроазийской археологии, Институт этнологии и антропологии РАН им. H.H. Миклухо-Маклая

Защита диссертации состоится «30» ноября 2009 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д.501.001.78 по археологии, этнографии, этнологии и антропологии при МГУ им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, сектор «А», аудитория 416

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки МГУ им. М.В. Ломоносова.

Автореферат разослан « »_2009 г.

Ученый секретарь диссертационного Совета, . л

кандидат исторических наук, доцент (\ ! ¡^-(¿^ Ю.И.Зверева

n'W

¿А

Актуальность темы

Наборная уздечка, неизвестная на территории Древней Руси вплоть до конца I тысячелетия нашей эры, является индикатором контактов в различных аспектах их значений: прямое заимствование всей конструктивной системы или отдельных ее деталей, прямое повторение декоративных элементов или их трансформация, создание новых деталей, повторение материала или его замена и т.д. Исполняя в большинстве случаев чисто утилитарную функцию, эта часть снаряжения коня, благодаря дополнительньм декоративным элементам, могла дополнительно подчеркивать статус владельца, его социальную значимость, богатство и т.д.

За прошедшие десятилетия со дня выходы известной монографии А.Н. Кирпичникова (Кирпичников, 1973) база археологических источников значительно пополнилась, благодаря продолжению или возобновлению систематического археологического изучения таких ключевых памятников древнерусской истории как Гнёздово, Тимерево, Шестовица, Киев, которые дали несколько новых погребений с зафиксированными in situ деталями конского снаряжения. Это позволяет по-новому посмотреть на некоторые материалы, происходящие из раскопок XIX - первой половины XX вв. Цели и задачи исследования

Основой целью исследования является систематизация и классификация накопленного за долгие годы археологических исследований массива предметов, который связан со снаряжением коня - оголовьем, бытовавшим на территории Древней Руси в период с IX по XI вв. Для достижения этой цели необходимо решить целый ряд комплексных задач:

• Уточнить набор и оформление составляющих оголовье элементов на основе изучения комплексов уздечных наборов, происходящих с территории Древней Руси IX-XI вв. и зафиксированных in situ.

• Выявить среди массовых находок некоторых категорий, образующих систему оголовья (накладки, наконечники ремней) те, которые связаны с

конским ременным набором и менее всего могут рассматриваться в качестве украшения мужского пояса или портупеи.

• Атрибутировать отдельные находки из слоев поселений.

• Уточнить количество уздечных комплексов, известных на территории Древней Руси, и предложить варианты их реконструкции.

• Охарактеризовать круг основных аналогий древнерусским находкам и уточнить их датировку.

Теперь представляется возможным более детально подойти к уточнению особенностей конструкции и креплений элементов уздечных наборов, более детально рассмотреть вопрос о формировании возможных центров производств уздечной гарнитуры на территории Древней Руси и источников влияния на формирование конструкции и декора конских оголовий. Источники исследования

Основным источником для данного исследования стали материалы из раскопок погребений, поселений, кладов и случайные находки с территории Древней Руси, даты которых укладываются в период с IX по XI вв. Материал является крайне разнородным по своему составу, степени сохранности и информативности, а так же по уровню доступности для исследования. Исследование охватило коллекции из раскопок Гнёздовского комплекса археологических памятников (курганы и поселение), Михайловских курганов, Тимеревского археологического комплекса (курганы и поселение), Рюрикова городища, Новгорода Великого, Супрутского городища, Владимирских, Приладожских и Черниговских курганов, Шестовицы, Киева, Табаевки, а также отдельные находки, происходящие с территории Белозерского археологического комплекса, из окрестностей Пскова, Вологодской области, Тверской области, Тульской области, Курской области и Суздальского ополья и др.

Большая часть предметов, которые можно связать с уздечными наборами,

происходит из погребений; некоторое количество предметов происходит из

культурного слоя поселений, а также из состава кладов. Как уже говорилось,

4

материал является крайне разнородным по составу, степени информативности и уровню доступности для исследования.

При написании работы использованы археологические материалы 14 поселений, 18 могильников, 4 кладов и ряд случайных находок с территории Древней Руси. Общее количество предметов составляет 1204, из которых на долю погребений приходится 977 предметов, на долю поселений 29 предметов, на долю кладов 73 предмета и на долю случайных находок и депаспартизованного материала 126.

Приход христианства и смена обряда погребения лишили нас значительного объема материалов, которые попадали в погребения в период язычества. Фактически оголовья XI в. были реконструированы, благодаря привлечению изобразительных источников и отдельных находок с территории поселений и городов. Поэтому в работе дополнительно использованы сведения о находках еще 26 оголовий, которые происходят из кочевнических погребений (Х-Х1 вв.) и муромских древностей.

Значительную роль в процессе обработки материала сыграли дополнительные источники. В их число вошли летописи, росписи стен храмов и других сооружений, предметы прикладного искусства, художественные тексты. Подавляющее большинство этих материалов происходят из Европы (Скандинавии, в частности), Средней Азии, Сибири, Ирана, Кавказа, а также территории Древней Руси. Часть из привлеченных нами сведений относится к более раннему времени, часть - к более позднему, однако их использование вполне допустимо.

Объектом исследования выступили могильники, поселения, клады и случайные находки, которые относятся к периоду IX - XI вв. Предметом исследования стали комплексы наборных оголовий и их элементы.

Научная новизна работы

Работа представляет собой первую попытку систематизации археологических находок конских оголовий и украшавших их элементов, происходящих с территории Древней Руси IX -XI вв.

Оголовье и элементы его украшения - это массовый и в то же самое время один из наиболее трудных для анализа материалов, который нуждается в переосмыслении на основе современных методов исследования. К настоящему времени накоплен и значительный по объему разрозненный материал, который не стал предметом специального изучения. Кроме того, благодаря расширению масштабов археологического изучения поселений, появилась целая серия находок интересных отдельных предметов, предположительно связываемая авторами раскопок с комплексом конского снаряжения, но до сих пор не ставшая предметом изучения.

Значительные по объему новые археологические материалы существенно расширяют и уточняют сложившиеся к настоящему времени представления о конструкции и декоре конских оголовий Древней Руси, их истоках и особенностях.

Практическая ценность работы

Результаты исследования и базы данных могут быть использованы при создании обобщающих трудов по ранней истории Древней Руси и разработке проблем формирования древнерусской культуры. Работа может быть использована в практических целях при обработке музейных коллекций для атрибуции разнообразных предметов, связанных со снаряжением коня.

Апробация результатов исследования

Основные положения работы обсуждались на проблемном Смоленском семинаре кафедры археологии МГУ им. М.В. Ломоносова (2005-2009 гг.), на семинарах кафедры средневековой истории в университете г. Регенсбург и на конференции «Вауегп-Б1а\уаеп» в Историческом музее г. Регенсбург (Германия, 2006, 2007 гт.), на заседаниях Военно-исторического семинара в Государственном Историческом музее (2008, 2009 гг.) в Москве. Некоторые

6

результаты были доложены на XVI конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии в Архангельске (2008 г.)

Основные положения диссертации изложены в 4 публикациях.

Структура работы

Настоящее исследование состоит из введения, основной части, заключения, карты, альбома с иллюстрациями, сводного каталога находок, каталога комплексов погребений, содержащих уздечные наборы, каталога элементов украшений уздечных наборов, разбитых по комплексам и отдельным находкам.

Основное содержание работы Введение

Во введении обоснованы хронологические рамки работы и охарактеризована территория, с которой происходят рассмотренные памятники.

Хронологические рамки исследования IX - XI вв. - эпоха формирования древнерусского государства. Именно с этим периодом и с существованием так называемой «дружинной культуры» связано появление и активное распространение элементов наборных оголовий. Территориальные рамки работы - территория Древней Руси в ее границах к моменту Любеческого съезда. В IX - X вв. на территории Древней Руси господствовал языческий обряд погребения, благодаря которому погребальные комплексы и обеспечили существенную выборку предметов. В XI веке с распространением христианского обряда количество находок из погребений резко сокращается и на смену разнообразному материалу предшествующего времени приходят отдельные находки из слоев поселений.

Здесь же дан историографический обзор основных работ, посвященных изучению снаряжения коня на территории Древней Руси IX - XI вв., и основных исследований, посвященных этому вопросу в западноевропейской историографии и исследованиях, которые охватывают территорию евразийских степей, Урала и Сибири. Отдельно разбираются вопросы технологии

производства ременной гарнитуры и терминологии. Определяется актуальность темы, дели и задачи исследования.

Глава 1. Источники и методы исследования

В первой главе речь идет об основных источниках (могильники, поселения клады) и вспомогательных источниках (литературные памятники, миниатюры, фрески и т.д.) исследования. Здесь же охарактеризованы основные методы исследования и принципы классификации предметов, связанных с оголовьем.

Источники

Основным источником для данного исследования стали материалы из раскопок погребений, поселений, кладов и случайные находки с территории Древней Руси, даты которых укладываются в рамки с IX по XI вв. Материал является крайне разнородным по своему составу, степени сохранности и информативности, а так же по уровню доступности для исследования. При написании работы использованы материалы раскопок 13 поселений, 15 могильников, а гак же 4 кладов и ряд случайных находок. Общее количество предметов составляет 1204, из которых на долю погребений приходится 977 предметов, на долю поселений 29 предметов, на долю кладов 73 предмета и на долю депаспартизованного материала 126.

Специфический характер археологических источников, к сожалению, не позволяет нам в полном объеме представить себе конструкцию уздечного набора и реконструировать его облик, уточнить характер или назначение некоторых предметов. Для получения ответа на эти вопросы оказалось необходимым привлечь дополнительные источники. В их число вошли летописи, росписи стен храмов и других сооружений, предметы прикладного искусства, художественные тексты.

Методологическая основа работы

Изучение методических изысканий в области типологий и классификаций снаряжения коня, а также уже существующих классификаций ряда предметов наталкивает на целый ряд важных выводов: а) материал должен

8

быть подвергнут строгой классификации на основании выделения функциональных и декоративных элементов оголовья с обязательным учетом основного назначения в случае двойственной роли предмета; б) наиболее удобной формой анализа является построение признаков по иерархической схеме; в) необходимо точное использование терминов.

Для создания классификации был использован дифференцированный подход к анализу предметов. В основу классификации положена иерархическая система признаков, которая является открытой. Это означает, что появление новых элементов позволит беспрепятственно интегрировать их в существующую систему путем присвоения новых индексов. Такой принцип представляется наиболее верным в условиях постоянного пополнения археологических коллекций.

Оголовье как единая система управления лошадью состоит из некоторого количества ключевых и второстепенных элементов. Все элементы можно разделить на две крупные категории, согласно той роли, которую они играют в составе узды:

Первая категория - функциональная (F), в рамках которой выделяется 6 групп предметов, несущих в первую очередь определенную рабочую нагрузку.

Вторая категория - декоративная (D), вошедшие в нее предметы играют декоративную роль и их присутствие в составе уздечного набора, строго говоря, не обязательно.

Предметы объединяются в группы на основании признаков единства их роли и общих конструктивных особенностей в составе уздечного набора (удила, суголовье, пряжки, накладки и т.д.). Группам присваивается порядковый номер в виде римской цифры (I, П, Ш, IV). В каждой категории группы начинают свой счет от первого номера. В случае, когда в группе можно выделить несколько подгрупп, к римской цифре прибавляется буквенный индекс (IVA, IVB, IVC).

В свою очередь каждая группа подразделяется на классы (Т1,Т2,ТЗ...),

виды (S1,S2,S3...), подвиды (а,Ь,с) и в ряде случаев варианты (а.1,Ь.2,с_з).

9

Разнообразие элементов требует для каждой группы определить свой набор признаков и их логическую последовательность. Эти принципы и определение для каждой группы оговариваются в начале каждого соответствующего раздела исследования.

В первую категорию, объединенную по функциональному признаку, входят 6 групп с подгруппами: ремни оголовья, удила, направляющие зажимы (суголовья/повода), распределители ремней суголовья, фиксаторы ремней оголовья, обоймы.

Во вторую категорию, объединенную по декоративному признаку, входят 3 группы с подгруппами: накладки, наконечники ремней, подвески.

Одним из признаков в классификации выступает орнамент. Количество и разнообразие материала, связанного с уздечным набором, не дает возможности применять методы анализа, которые предложены в работе В.В. Мурашевой (Мурашева, 2000). Объем находок и их временной промежуток, рассмотренные этим автором, несопоставимы с нашими. Исследование орнамента в общих чертах базируется на определении общих принципов построения орнаментальной композиции и выделении ключевых особенностей. Тем не менее, в группах накладок и наконечников ремней в случаях, когда имеет место пересечение с исследованием В.В. Мурашевой, указана номенклатура таких же изделий в ее исследовании.

В классификации используется буквенно-цифровая система обозначений, которая на первый взгляд, может показаться достаточно сложной для использования. Отказаться от детальной номенклатуры трудно. Это связано со спецификой древнерусского материала, представленного элементами оголовий. На территории Древней Руси в IX - XI вв. фиксируется большое количество разнородного и часто хаотично совмещенного между собой материала. Ни одна серия родственного материала не позволяет проследить ее изменения на протяжении хотя бы одного столетия. Относительно длительный хронологический период, определивший рамки исследования, в этом случае не спасает.

В исследовании применяется понятие школа/центр/облик для характеристики групп предметов, выполненных в единой художественной традиции или связанных с одним кругом древностей. Подобное членение предложено в исследованиях В.В. Мурашевой (Мурашева, 2000) и P.C. Орлова (Орлов, 1984): скандинавский центра/школа, среднеднепровская (черниговская) центр/школа, венгерский центр/школа, южный центр/школа.

Глава 2. Функциональные элементы оголовья (F) Глава посвящена описанию и систематизации функциональных элементов оголовья, которые определяют общий вид оголовья, систему ремней и основные служебные элементы. Эта категория насчитывает 160 предметов.

В эту категории вошли 6 группы с подгруппами: ремни оголовья (FI), удила (FII), направляющие ремней суголовья и повода (FIII), распределители ремней суголовья FIV (накладки с лопастями (FVA), накладки (FVB), кольца с зажимами (FVC), кольца (FVD), фиксаторы ремней оголовья FV (пряжки (FVA), застежки (FVB), цурки (FVC). Предметы этой категории выполнены из разных материалов: кожи, медного сплава, железо, серебра или кости. Многие предметы украшены и, соответственно, несут и декоративную нагрузку. Именно к этой категории относится большинство предметов, которые даже в случае обнаружения их в слое поселений могут быть достаточно уверенно связаны с оголовьем (удила, направляющие ремней суголовья и повода, распределители ремней суголовья в виде накладок с лопастями, накладок, колец с зажимами, цурки).

На основании археологических находок и дополнительных источников (фрески, миниатюры и т.д.) удается реконструировать 5 вариантов расположения ремней оголовья (группа FI).

Группа FII (удила) рассмотрена с использованием общепринятой типологии А.Н. Кирпичникова (Кирпичников, 1973). Основные выводы и наблюдения относительно встречаемости удил, предложенные А.Н. Кирпичниковым, совпадают с выводами и датировками, имеющими место в настоящем исследовании. Кроме удил типов I, IV и V, находки которых

11

известны вместе с уздечными оголовьями, в работе рассмотрены находки редких удил скандинавского облика с орнаментированными накладками на кольцевидный псалий и фигурными пластинами в виде зверей. Подобные удила можно рассматривать как один из вариантов V типа. Важно отметить, что удила вместе с уздечными наборами встречены только в 16 комплексах из 58 закрытых.

Крепление ремней суголовья и повода к псалиям могло осуществляться двумя способами. Первый способ заключался в непосредственном креплении ремней к различным видам псалий и дополнительных колец для повода путем перекидывания и пришивания самого ремня. Второй способ состоял в использовании специальных металлических зажимов по два экземпляра на каждом псалии. Один зажим был связан с ремнями суголовья, второй - с ремнем повода. Такая форма крепления ремней зафиксирована с удилами преимущественно V типа. Количество находок элементов подобных креплений позволило выделить эти предметы в отдельную группу. На древнерусских памятниках встречено в два раза больше подобных находок, чем на территории Скандинавии. Выделяются два класса (Fill Т1 и FUI Т2) подобных предметов, которые подразделяются на комбинированные направляющие (металлическая основа и орнаментированная накладка) и цельнолитые. Все они украшены в стиле Борре. Следует заметить, что некоторые накладки постепенно теряют свою функциональную основу и становятся исключительно декоративным элементом.

Наиболее трудным для интерпретации из рассматриваемой категории предметов являются простые железные направляющие, которые на территории Скандинавии сочетаются с кольчатыми удилами редкого для Восточной Европы типа V.

Распределители ремней суголовья (FIV) - функциональная группа, объединившая разнообразные по форме металлические составляющие, которые размещались на пересечении ремней и выполняли функции соединения и распределения ремней, закрывали места пересечения ремней, а

12

также делали конструкцию оголовья более жесткой или более эластичной в зависимости от вида накладок. В этой группе выделяются несколько подгрупп в зависимости от ключевых особенностей конструкции элементов: накладки с лопастями (FIVA), накладки (FIVB), кольца с зажимами (FIVC) и кольца (FIVD).

На территории Древней Руси накладки с лопастями (FIVA) зафиксированы в количестве 19 экземпляров. Они выполнены из разных материалов (цветные металлы и железо) и имеют два способа крепления: при помощи штифтов с шайбами или при помощи заклепок с шайбами. Накладки с лопастями - предмет, имеющий очевидное отношение к ремням суголовья и выполняющий функцию распределителя ремней и усиливающий конструкции оголовья.

Накладки на пересечение ремней (FIVB) - разнообразные по форме и размерам металлические элементы, которые выполняли преимущественно функцию предохранения ремней суголовья на их пересечении, хотя есть примеры, когда они выступали и в качестве жестких распределителей для ремней.

Наибольшей популярностью в этой группе пользовались накладки круглой формы. Это наиболее распространенный элемент среди функциональных предметов. Две трети из них зафиксированы в 11 погребениях, остальная часть приходится на случайные находки и находки из раскопок поселений. Наиболее популярной формой были круглые плоские накладки, диаметр которых превышал 3 см. Накладки на пересечение ремней с лопастями уступают им по количеству практически в два раза. Свидетельством популярности такого рода распределителей выступают изобразительные памятники Древней Руси, Грузии, Армении, Византии.

Кольца с зажимами (FIVC) - металлическое крепление для ремней суголовья, которое состоит из кольца и от одного до трех зажимов для ремней на каждом. Эта конструкция крепления получила неоднозначную оценку в связи с полифункциональностью распределителя такого вида. В исследовании

13

Д.Г. Кубарева отмечается, что очень часто «тройники» интерпретировались в качестве элемента сбруи, тогда как многие из них представляют собой крепление второго боевого (саадачного) пояса (Кубарев, 2005). Это замечание делает необходимым определение критерия для отбора колец с зажимами, которые могли бы рассматриваться как часть узды.

Конструкция оголовья позволяет логически предполагать достаточно устойчивое количество распределителей в виде колец с тройниками для одного набора - их должно быть два или четыре. В первом случае они располагаются на пересечении налобного, подбородного, нащечных и налобных ремней, во втором - добавляются на пересечение наносного, подгубного и нащечных ремней. В качестве крепления этих распределителей выступают одна-две заклепки. Кольца имеют разные сечения: прямоугольные, овальные или круглые. Определяющим фактором для выделения классов является количество зажимов на кольце. Виды уточняют форму зажимов, подвиды — оформление нижнего края, особенности орнамента и крепление. Все кольца с зажимами выполнены из железа.

Кольца (FIVD), наиболее часто встречающиеся предметы в составе разнообразного инвентаря, тоже является частью системы оголовья. Их отношение к конскому оголовью устанавливается на основании находок in situ в кочевнических погребениях VIII - XIV вв. Использование же колец в уздечных наборах IX - XI вв. подтверждается широким спектром изображений на миниатюрах и других изобразительных памятниках Византии, Грузии, Армении, Древней Руси. В группе выделены кольца из медного сплава, украшенные накладками в виде зооморфных головок анфас, а также - простые кольца из железа, прямоугольные в сечении. Распределительные кольца -наиболее сложная для определения группа предметов. Совершенно очевидно, что в IX - XI вв. кольца использовались в составе оголовья. На основании аналогий можно констатировать связь с оголовьем некоторых видов колец с дополнительными фигурными элементами, разделяющими поле на три сектора.

Фиксаторы ремней оголовья - функциональная группа (FV), объединившая разнообразные по форме и материалу предметы, которые скрепляли ремни оголовья. Фиксаторы ремней оголовья разбиваются на три подгруппы. Пряжки (FVA) - наиболее сложная для интерпретации в составе погребении группа предметов. Их отношение к оголовью только в двух случаях устанавливается определенно - это железные простые круглые пряжки. Отношение к уздечным наборам пряжек из медного сплава, украшенных орнаментом в стиле Борре и снабженных дополнительным щитком-креплением, определяется на основании северных аналогий и совстречаемости с другими элементами оголовья в составе погребальных комплексов. Цурки (FVB) -наиболее очевидный элемент, относящийся к оголовью. В двух случаях остатки цурок происходят из погребений, совершенных по обряду трупосожжения. Единственная застежка Т-образной формы (FVC), относящаяся к оголовью, имеет аналогии в Северном Причерноморье, где также относится к уздечным наборам. Кроме того, она зафиксирована вместе с удилами и украшением узды in situ в составе камерного погребении в Тимереве.

Обоймы (FVI) подразделены на два класса, один из которых представлен предметами в виде прямоугольной рамки П-образной формы, имеющей щиток на лицевой стороне. Другой класс обойм представлен простыми овальными кольцами из медного сплава с орнаментом и без него.

Обоймы с П-образной рамкой украшены в одном из скандинавских стилей Борре или Усеберег. Находки обойм с П-образной рамкой во всех случаях связаны с памятниками, где обильно представлены разнообразные элементы скандинавской культуры (Гнёздово, Михайловское, Тимерево, Рюриково городище). Таким образом, обоймы с «П»-образной рамкой могут считаться одной из отличительных деталей уздечных наборов скандинавского облика на территории Древней Руси в X в.

Простые медные обоймы в виде овальных колец с орнаментом или без него наиболее трудны для идентификации, так как похожие кольца присутствуют в поясных наборах и вообще применялись достаточно широко

15

Тем не менее, можно назвать два случая их обнаружения в курганах в Шестовице, когда они связаны с оголовьем.

Глава 3. Декоративные элементы оголовья (О)

В третьей главе разбираются группы предметов, объединенных признаком декоративности (категория Б): накладки (01), наконечники ремней (Ш1) и подвески (ЕШ1) (подвески (БИТА), подвески-бубенцы (ОШВ), бубенчики (ШПС).

Декоративные элементы оголовья - самая многочисленная категория предметов, насчитывающая 1044 экземпляра. В эту категории входят три группы предметов: первая - накладки (01), вторая - наконечники ремней (ОН), третья - подвески (РШ). Последняя группа разделяется на три подгруппы: подвески-бубенцы - БША, бубенчики - ОШВ, подвески в виде пластин и скульптурных головок - ОШС. За исключением одного случая в группе ОШС все находки данной категории выполнены из металла (медный сплав, серебро, железо).

Накладки на ремни (Ш) - металлические элементы для украшения различных ремней конского набора. Это самая многочисленная группа предметов в рассматриваемой категории. Ее характеризует разнообразие форм и размеров предметов, а также всевозможные их сочетания по количеству, происхождению и стилю в составе одного набора. Накладки могли размещаться в любом месте оголовья, а также на нагрудных и накрупных ремнях. В последнем случае некоторые виды отмеченных нами накладок отличаются по размеру и расположению креплений.

Классы в этой группе определяются по форме и материалу, вид характеризует орнамент, подвид уточняет детали орнамента, детали техники исполнения, крепление. Подвид - уточняет детали орнамента. Нижний индекс вводится для случаев, когда накладка выполняет какую-нибудь дополнительную функцию, например, крепление для подвески или султан.

Накладки входили в состав инвентаря 30 погребений, совершенных по

обряду трупосожжения (27) и трупоположения (13), а так же найдены в составе

16

3 кладов и 7 раз отмечены вместе с другими элементами оголовья. Накладки могли быть выполнены из медного сплава или серебра. В оголовье могли входить как литые накладки, так и составные (серебряная пластина на свиндово-оловянной основе). Наибольшей популярностью пользовались накладки среднеднепровской традиции (404), скандинавского облика (179) и венгерской художественных школ (65). Мы можем говорить о некотором количестве устойчивых сочетаний в составе оголовий накладок среднеднепровского и скандинавского облика.

Наконечники ремней (БП) - это те же декоративные накладки на ремни. Отличает наконечники от накладок только их удлиненная форма и преимущественное расположение на концах ремней гарнитуры. Считается, что удлиненные накладки на концах ремня более всего характерны для мужских поясов, однако и в составе оголовья ременные наконечники могут размещаться точно так же. Кроме этого, наконечники могли часто выступать в качестве дополнительных украшений ремней оголовья. Они крепились на налобном, нащечном, наносном и подбородном ремнях. Подобная картина отчетливо прослеживается на материалах из кочевнических курганов, раскопанных у сел в Ново-Каменке, Новомихайловки, Каменке, Гаевке и др. Возможно, наконечники ремней могли размещаться и на затылочном ремне - такое расположение можно увидеть на одном из вариантов реконструкции, сделанной на основании находок погребения № 1 в Борре (Норвегия). Третий способ использования этих предметов в качестве декоративного элемента заключался в превращении наконечников в самостоятельные подвески к ремням оголовья. В сопке № 2 в Старой Ладоге наконечники ремней были размещены на наносном ремне. Кроме декоративной функции, которая являлась для них основной, наконечники несли и дополнительные: размещенные на концах ремней, они препятствовали их скручиванию и растрепыванию, а, наложенные на места пересечения ремней, защищали их и придавали большую жесткость конструкции. Общее количество наконечников составляет 97 экземпляров.

Разнообразные подвески (БШ) - предметы, большинство которых уверенно можно связывать с украшением оголовья.

Достаточное количество примеров в изобразительном искусстве IX -XI вв., а также наличие археологических находок ремней конского снаряжения вместе с подвесками, позволяет точно определить место расположения элементов и особенности их применения. Общим же для всех привесок, которые обнаружены на территории Древней Руси, является то, что они в равной степени могли украшать оголовье, нагрудные и накрупные ремни. Судить о точном месте расположения в каждом конкретном случае затруднительно, так как по большей части мы оперируем находками, происходящими из погребений с обрядом трупосожжения, однако в ряде случаев определить место оказалось возможным.

В целом в группу вошли 70 предметов, которые разделяются на три подгруппы. Первая подгруппа - подвески-бубенцы (ОША). Вторая подгруппа -бубенчики (Е)ШВ). Третья подгруппа - подвески в виде пластин (блях) или скульптурных головок (ВШС). Каждая подгруппа имеет свои особенности и набор признаков.

Подвески-бубенцы (ОША) - шумящие привески к ремням суголовья, нагрудным и накрупным ремням. К этой группе отнесено в общей сложности 55 предметов, большинство которых найдено в курганах с трупосожжением.

Форма всех предметов одинакова - каплевидная. Подвески представляют собой комбинацию двух пластин: лицевой орнаментированной (чаще всего) с выступом в центре и задней пластины-фиксатора, гладкой, плоской или в центре слегка вогнутой. Пластины обычно соединялись при помощи штифтов. В полость центрального выступа помещались металлические шарики диаметром 3-4 мм, которые звенели при движении. Крепление подвесок осуществлялось несколькими способами. Варианты расположения этих креплений являются определяющим признаком для выделения классов, виды уточняют особенности оформления центрального выступа и общую характеристику орнамента, подвид характеризует детали орнаментального

18

оформления подвески. Все предметы выполнены из медного сплава и в некоторых случаях покрыты позолотой. Различия можно увидеть в художественном оформлении и особенностях крепления. Все находки в целом связываются с периодом X - XI вв.

Бубенчики (ОШВ) - самые малочисленные находки. Несмотря на свою малочисленность, они подразделяются по форме и материалу на два класса. В первый класс входят железные бубенчики в виде усеченного конуса, которые называют боталами, а во второй класс - круглые бубенчики из медного сплава. Вид уточняет наличие орнамента и форма прорези. Ботала никогда не имеют орнамента. Медные бубенчики украшены рифлением в виде продольных валиков в нижней части. Крепление всех бубенчиков осуществляется при помощи петли в верхней части тулова. Очевидно, что бубенчики, которые традиционно связываются с украшением преимущественно женского костюма, могли входить в состав украшений лошади. Уздечные бубенчики, рассматриваемые как часть конского убранства, во всех случаях имеют литую петлю с отверстием. Вероятнее всего, бубенчики не были популярны в качестве украшений для конского ременного набора, а предпочтение отдавалось подвескам-бубенцам. Это, видимо, относится и к боталам. Единичный характер находок говорит о редком и не повсеместном использовании подобного вида предмета.

Подвески в виде пластин или скульптурных головок (БШС) насчитывают 10 экземпляров. Различия в форме определяют классы в данной подгруппе. Вторым признаком является способ крепления подвесок. Виды и подвиды уточняют особенности орнамента и материал, из которого они изготовлены. Все предметы выполнены из медного сплава и по преимуществу орнаментированы.

Подвески в виде скульптурных головок покрыты ленточным плетением в стиле Борре. Они являются примером своеобразного переплетения восточных и северных традиций, которые встретились на древнерусской почве и вышли из рук мастера, знакомого со скандинавскими украшениями и особым типом

19

украшений в форме свободно расположенных подвесок, в виде своеобразного гибрида.

Глава 4. Уздечные наборы и вопросы хронологии

В главе суммируются все наблюдения, сделанные во время исследования собранного и систематизированного материала. На их основе реконструированы наиболее вероятные варианты уздечных наборов и выдвинуты предположения о времени и особенностях их распространения на территории Древней Руси.

В результате исследования удалось выявить относительно целые комплекты оголовий или их отдельные выразительные металлические элементы. Необходимо отметить, что количество выявленных комплектов достаточно условно, поскольку во многих погребениях (особенно это относится к по1ребениям с трупосожжениями) были зафиксированы только единичные или сильно фрагментированные детали уздечных наборов. С учетом всех выявленных нами предметов, независимо от характера их обнаружения, совокупное количество уздечных наборов на территории Древней Руси может составить 142 находок.

Вопросы хронологии оказываются наиболее сложными. К сожалению, элементы уздечных наборов практически никогда не могут выступать в роли самостоятельного хронологического индикатора. В связи с этим датировка выявленных нами наборов может быть произведена только на основании анализа закрытых комплексов (погребений и кладов). В качестве основы для предложенных нами датировок использованы общепризнанные в археологической литературе индикаторы.

Все уздечные наборы условно разделены на несколько групп. Группы объединяют наборы, для которых характерно присутствие в составе оголовья нескольких элементов, относимых к какому-либо одному кругу древностей или художественной традиции. В первую, самую многочисленную, группу вошли скандинавские оголовья - всего выявлены 55 таких наборов; среднеднепровскую группу составили 19 наборов; южные (кочевнические)

20

оголовья представлены 9 наборами, венгерские - 7 наборами, волжско-булгарские - двумя; южно-сибирский, хазарский и аланский - по одному; смешанные представлены 11 наборами и неизвестные по происхождению — 35.

Наиболее распространенными оказались наборные оголовья, украшенные в трех художественных традициях: скандинавские, среднеднепровские, венгерские, а также смешанные на основании первых трех.

Среди скандинавских оголовий, выявленных на территории Руси, различаются богато украшенные и простые. Основной материал, из которого изготовлены многие различные наременные детали - это медный сплав. К группе богатых скандинавских наборов относятся оголовья, которые украшены разнообразными накладками, подвесками, обоймами т.д., отлитыми из медного сплава и чаще всего позолоченными. К ним так же относится уздечный набор из супрутского клада, декоративные элементы которого выполнены из позолоченной бронзы и серебра. Одной из особенностей декоративных или функционально-декоративных деталей богатых скандинавских наборов является присутствие среди них значительного числа ажурных (или прорезных) и рельефных предметов. К простым наборам относятся оголовья, имеющие только по четыре железных накладки на пересечение ремней или пару колец с тремя железными зажимами. Большинство предметов скандинавской группы оголовий получили распространение на территории лесной зоны Древней Руси. Хронологические рамки бытования скандинавских оголовий на территории Руси укладываются в период от первой трети до конца X в. Вероятно, оголовья с подвесками в виде скульптурных головок дракона, появляются здесь около середины X в. Отдельные металлические элементы оголовий найдены и в слоях начала XI в. К ним относятся дериваты и матрица для изготовления накладок, подражающих более ранним образцам.

Для среднеднепровских и венгерских наборов характерны

орнаментированные растительным узором подвески-бубенцы, которые

располагались как на оголовье, так и на нагрудных и накрупных ремнях,

круглые и сердцевидные накладки с круглым вдавлением в центре, а также

21

накладки с инкрустацией и геометрическими вставками в виде многолучевых звезд. Кроме того, здесь можно увидеть детали, выполненные из серебра с тиснением, залитые легкоплавким сплавом, в ряде случаев с чернением и позолотой. Облик оголовий дополняется удилами типа 1в с костяными псалиями, украшенными венгерским растительным орнаментом или более простым геометрическим.

Южные оголовья снабжались наконечниками ремней, которые выступали в качестве накладок, трех- и четырехлопастными распределителями ремней, массивными налобными и наносными подвесками-бубенцами, а также султанчиками.

Особое явление для древнерусской почвы - это присутствие оголовий с элементами, которые принадлежат разным культурным традициям и выполнены в разной технике. Всего определено 11 таких комплексов, которые представлены следующими сочетаниями: скандинавско-среднеднепровские, скандинавско-венгерские, венгерско-южные, венгерско-среднеднепровские, сибирско-южные, венгерско-неопределенные, среднеднепровско-

неопределенные. Оголовья со смешанными элементами можно датировать периодом не ранее середины - второй половины X в.

Все элементы оголовий легко заменялись и дополнялись. В составе одного оголовья можно встретить ажурные скандинавские накладки, подвески-бубенцы среднеднепровского и венгерского облика, круглые накладки с вдавлением и султаны.

Толчок к развитию раннесредневекового древнерусского набора был дан пришлыми группами скандинавов, значительная часть которых составила княжескую дружину. Этническая и социальная неоднородность дружины, результаты ее военной активности и соприкосновения с различными культурами, нашли свое отражение в сформировавшейся в X в. в Древней Руси так называемой дружинной культуре. Важными элементами этой культуры были комплекс вооружения и снаряжения верхового коня. Процесс распространения культуры наборных оголовий берет своей начало в первой

22

половине X столетия. В этот период оголовья могли представлять собой чистые примеры скандинавских наборов.

Пик своеобразной «моды» на наборные оголовья пришелся на период середины - второй половины X в. К этому времени относится подавляющее большинство находок оголовий и вариантов их комплектации. К этому же периоду относятся оголовья, украшенные всевозможными привесками, а также разнообразные смешанные уздечные наборы (скандинавско-среднеднепровские, скандинавско-венгерские и т.д.).

В XI в. меняется стиль и характер украшений конской ременной гарнитуры. Количество находок существенно сокращается, что связано, конечно, с распространением христианского обряда погребения. Об оголовьях этого периода можно судить преимущественно на основании отдельных находок из слоев поселений, а также разнообразных вспомогательных источников (миниатюры, фрески, иконы). Важную роль играют материалы кочевнических погребений, которые датируются в основном XI в. Интересно, что среди малочисленного материала XI в. представлены предметы, которые обычно являются копиями с элементов южных оголовий. Они выполнены достаточно грубо, представляют собой смесь разных художественных приемов и форм. Предметы, которые по качеству исполнения были бы сопоставимы с элементами узды из Гаевки, Николаевки и т.д., у нас практически отсутствуют. Сравнив количество отдельных находок элементов оголовий, которые выпадают в течение второй половины X в. на древнерусских поселениях, с находками XI в., мы увидим разрыв в 5-6 раз.

В XI веке их наборов пропадают скандинавские, среднеднепровские и венгерские украшения. Можно отметить буквально единицы поздних копий скандинавских или венгерских предметов. На общем фоне это ничтожно мало. Облик оголовья, вероятно, с течением времени значительно обедняется по сравнению с более ранним периодом. Косвенным подтверждением этому служат изображения на миниатюрах Радзивиловской летописи. Чаще всего на них лошадь украшена разнообразными системами кожаных ремней, а не

23

металлическими подвесками. Малочисленность материалов частично связана с недостаточностью археологических источников, которые можно датировать XI в.

Создание особого древнерусского стиля оформления уздечных наборов можно относить ко времени не ранее XII в. Можно указать на находку четырехлопастного распределителя, украшенного головой птицы и зверя с ушами, который находит свои художественные эквиваленты только в XII в. Этот предмет можно связать с богатым наборным оголовьем.

Сведения о выделенных комплексах представлены в сводной таблице, в которой приведены их характеристики. В таблицу включены основные параметры погребальных сооружений и данные о некоторых значимых группах предметов, входивших в состав погребального инвентаря, а в последней графе предложены даты для этих комплексов.

Заключение

В Заключении подведены итоги работы, сформулированы основные выводы диссертации. Высказана мысль о неправомерности интерпретации оголовий в погребении в качестве индикатора социального статуса погребенного. Наличие в составе погребения отдельных элементов уздечных наборов никак не может являться показателем статуса погребенного или его безусловного отношения к дружине. Необходимо помнить, что отдельные элементы оголовий могли попадать в погребения разных людей различным образом. Есть серия примеров, где один или пара элементов оголовий присутствуют в рядовом погребении с малым числом других невыразительных по своему значению находок. Основанием для социальной характеристики может служить только анализ комплекса погребения целиков. К статусным можно относить оголовья, которые представлены в погребении большим количеством элементов и сопровождаются другими разнообразными предметами значимого характера (оружием, торговым инвентарем, предметами восточного и византийского импорта, украшениями и т.д.).

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Новиков В.В. Снаряжение коня и всадника //Могильник Поваровка Х-ХШ вв. (Калининградская область). МОАИ. Т.8. М., 2006. - С.347-375

2. Новиков В.В. Уздечный набор из раскопок С.И. Сергеева в Гнездове//РА №2 М., 2009. - С.57-67

3. Новиков В.В. Скандинавские уздечные наборы на территории Древней Руси в 1Х-Х1 вв. //XVI конференция по изучению скандинавских стран и Финляндии. Материалы конференции. Ч. 1. Москва-Архангельск, 2008. - С. 214-216

Печать РИЗО. Усл.печл. 1,6. Тираж 150 экз. Отпечатано: в отделе оперативной печати историчесого факультета МГУ. 119991, Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4. МГУ имени М. В. Ломоносова

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Новиков, Василий Васильевич

Введение

Актуальность темы и предмет исследования 1—

Цели и задачи исследования 8

Историография 9

Технологии производства ременной гарнитуры 36

Структура работы 44 -

Глава

Источники и методы исследования

1.1 Характеристика основных и вспомогательных источников 46

1.2 Методы исследования 62 —

1.3 Принципы типологической классификации 71-

Глава

Функциональные элементы оголовья (F)

2.1 Ремни оголовья 78 —

2.2 Удила 88

2.3 Направляющие зажимы ремней суголовья и повода 99

2.4 Распределители ремней суголовья

2.4.1 Накладки с лопастями 108

2.4.2 Накладки 115

2.4.3 Кольца с зажимами 124

2.4.4 Кольца 129

2.5 Фиксаторы ремней оголовья

2.5.1 Пряжки 132

2.5.2 Застежки 135

2.5.3 Цурки 137

2.6 Обоймы 139

Глава

Декоративные элементы оголовья (D) 146

3.1 Накладки 146

3.2 Наконечники ремней 172 —

3.3 Подвески

3.3.1 Подвески-бубенцы 184

3.3.2 Бубенчики 194

3.3.3 Подвески в виде пластин или скульптурных головок 196

Глава

Уздечные наборы и вопросы хронологии 206 —

4.1 Скандинавская группа оголовий 208

4.2 Среднеднепровская группа оголовий 214 —

4.3 Венгерская группа оголовий 216

4.4 Южная группа оголовий 218

4.5 Оголовья других обликов

4.6 Оголовья смешанного облика 220 —

4.7 Оголовья неизвестного облика 225 —

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Новиков, Василий Васильевич

На рубеже IV и III тысячелетий до н.э. на территории евразийских степей появилась прирученная лошадь и с этого времени стала одним из самых верных и надежных спутников человека. Лошадь разделила с человеком все тяготы обычной жизни и войны. Она несла на себе всадника, тащила повозку или сани, тянула соху и уходила вместе со своим хозяином в загробный мир. Лошадь казалась человеку хтоническим существом и как никто другой могла решить задачу по сопровождению умершего в «лучший» мир. Лошадь использовали в качестве жертвенной пищи, а ее присутствие в погребении часто может служить индикатором социального статуса погребенного.

Изучение снаряжения лошади является неотъемлемой частью исследования жизни культурных сообществ. Комплекс технических средств управления лошадью не претерпел существенных изменений на протяжении тысячелетий. С течением времени у каждого народа сформировался свой особый набор элементов и традиция украшения лошади, в которых нашли свое отражение его религиозные и эстетические воззрения.

В том, какую роль играла лошадь в жизни раннесредневекового населения Восточной Европы (как и остальных частей Евразии), сомневаться не приходится. Однако следует заметить, что мы лишь в общих чертах представляем себе конское снаряжение, которым пользовались на Руси. Письменные источники только изредка упоминают в первую очередь об использовании верховых лошадей, но ничего не говорят об их снаряжении; изображения пахарей или всадников на миниатюрах и иконах довольно лаконичны. Значительно больше информации, казалось бы, должны предоставить археологические источники: погребения, культурные слои поселений, клады. Однако для славянских памятников территории Восточной Европы второй половины I тыс. н.э. отмечена чрезвычайная редкость находок предметов вооружения й предметов, связанных с конским снаряжением. Сводная картина находок предметов материальной культуры VII - IX вв., обнаруженных на территории расселения восточнославянских племен, демонстрирует отсутствие или единичные находки элементов конского снаряжения и богатых уздечных наборов (Седов, 1982. С.197-226). В письменных источниках, относящихся к периоду VII — IX вв., славяне описываются только как пешие воины. Обычно они не имели верховых животных, были вооружены 1-2 копьями и вели в основном партизанские боевые действия; верхом сражались только их предводители (Михайлов, 1994. С.94-95).

Совсем иную картину мы наблюдаем, обратившись к археологическим материалам эпохи формирования древнерусского государства, т.е. памятникам конца IX — XI вв., многие из которых связаны с так называемой «дружинной культурой». Границы Древней Руси очерчивают территории славянских и финно-угорских племен, которые вошли в состав Киевского княжества и были облагаемы налогом (полюдьем), и расширялись вплоть до Любеческого съезда князей в 1097 г. (рис.1) (Петрухин, 1998. С.284; Куза, 1996. Карта 1,2).

В первую очередь это материалы таких известных могильников как киевский, гнёздовский, шестовицкий и ряда других, а так же находки с территории соответствующих им поселений и даже кладов. Количество предметов вооружения и снаряжения коня на этих памятниках по сравнению с аналогичными находками с территории обычных родовых поселков или могильников резко возрастает.

Дружина — постоянная организация профессиональных воинов во главе с князем. В период образования раннесредневековых государств члены дружины представляли и особый социальный слой, особый тип знати, который отличался от родоплеменной (Горский, 1984. С. 17). Основным видом деятельности дружинников была воинская служба, с чем и стоит связывать массовое появление и распространение вооружения и снаряжения коня на территории Древней Руси в X в.

Один из современных исследователей указывает, что «дружинная культура» характеризуется особым погребальным обрядом (в том числе обрядом погребения в камерах по обряду трупоположения), импортами в составе погребального инвентаря, комплексом предметов вооружения и снаряжения воина-всадника, освоения верхового коня верхушкой общества и заметным усилением роли коня в качестве показателя престижности (Михайлов, 1994. С.12).

Отметим, что погребальный обряд Древней Руси периода формирования государства, его характерные особенности и тенденции развития к настоящему времени исследованы всесторонне (Бл1фельд, 1977; Жарнов, 1992; Каргер, 1958; Михайлов, 2005; Петрухин, 1975, 1990 и др.). Различными авторами достаточно внимания уделено как изучению отдельных видов вооружения, так и истории развития военного дела Руси (Кирпичников, 1966, 1966а, 1971; Медведев, 1966 и др.). Предметом специального исследования стали снаряжение всадника и верхового коня, которым посвящена отдельная работа А.Н. Кирпичникова, одного из ведущих специалистов по древнерусскому военному делу. Автор отмечал, что в IX-XI вв. сложился весь комплекс древнерусских боевых средств, определенную часть которого составило снаряжение всадника и, следовательно, верхового коня (Кирпичников, 1973. С. 71-74). Следует подчеркнуть, что вплоть до настоящего времени эта работа остается единственной, в которой целенаправленно рассматривается история уздечного набора Древней Руси. Для нас наиболее интересным и важным является сделанный автором почти 40 лет назад вывод о том, что «раннесредневековые уздечные системы, территориально связанные с Русью X-XIII вв., сложились в X-XI вв. в результате комбинированного воздействия оседлых и кочевых народов Запада и Востока» (Кирпичников, 1973. С. 33).

Важен и интересен он по нескольким причинам. Во-первых, потому, что ненавязчиво подчеркивает одновременность периода формирования уздечного набора с периодом активной роли дружины в процессе «собирания» территории молодого государства. Во-вторых, потому, что в связи с расширением археологической базы заставляет более детально разобраться в происхождении тех или иных элементов конского ременного набора, его конструктивных или декоративных деталей, источники которых были рассмотрены автором в самом общем виде.

Наборная уздечка, неизвестная восточным славянам вплоть до самого конца I тыс. н.э., может оказаться индикатором контактов в различных аспектах их значений: прямое заимствование всей конструктивной системы или отдельных ее деталей, прямое повторение декоративных элементов или их трансформация, создание новых деталей, повторение материала или его замена и т.д. Исполняя в большинстве случаев чисто утилитарную функцию, эта часть снаряжения коня, благодаря дополнительным декоративным элементам, могла подчеркивать статус владельца, его социальную значимость, богатство и т.д. Новый анализ предметов, относящихся к уздечным наборам, оказывается очень важным для решения вопроса о районах формирования некоторых центров художественно-прикладного ремесла.

В этом контексте проблема изучения оголовий, обнаруженных на территории Древней Руси IX — XI вв., в период формирования государства, является крайне важной и необходимой.

За прошедшие десятилетия со дня выходы известной монографии А.Н. Кирпичникова база археологических источников значительно пополнилась, благодаря продолжению или возобновлению систематического археологического изучения таких ключевых памятников древнерусской истории как Гнёздово, Тимерёво, Шестовица, Киев, которые дали несколько новых погребений с зафиксированными in situ деталями конского снаряжения. Это позволяет по-новому посмотреть на некоторые материалы, происходящие из раскопок XIX - первой половины XX вв. Кроме того, благодаря расширению масштабов археологического изучения поселений, появилась целая серия находок интересных отдельных предметов, предположительно связываемая авторами раскопок с комплексом конского снаряжения, но до сих пор не ставшая предметом специального исследований. Таковыми являются, например, находки с Рюрикова Городища, Тимеревского и Гнёздовского поселений, Белоозера и др.

К настоящему времени накоплен и значительный по объему разрозненный материал, который, к сожалению, не может стать предметом специального исследования в силу того, что хранится в частных коллекциях.

Таким образом, оголовье и элементы его украшения - это массовый и в то же самое время наиболее трудный для анализа материал, который, тем не менее, нуждается в переосмыслении.

Прежде чем перейти к определению цели и задач нашего исследования и обзору историографии, необходимо решить вопрос о терминах, которые связаны с наименованием основных частей узды снаряжения лошади.

Наиболее подробно вопросы терминологии для описания снаряжения лошади решаются в специальном методическом пособии А.А.Тишкина и Т.Г. Горбуновой, где авторы подробно разбирают методы изучения снаряжения верхового коня (Тишкин, 2004). Авторы широко используют археологические и этнографические материалы памятников Евразийских степей и Сибири периода широкого временного диапазона: от конца IX в. до н.э. по XIV в н. э. В дополнение к указанной работе очень полезным оказывается подробный справочник по коневодству Д.Я. Гуревича (Гуревич, 2001). В современной зоотехнической классификации лошадей принято подразделять на пять групп, исходя из рабочей функции: верховые, верхово-упряжные, рысистые, тяжеловозные и упряжные (Гуревич, 2001. С.112). Вероятно, сюда следует добавить еще одну группу лошадей: вьючных. Во всяком случае, в одной из новгородских берестяных грамот 12 века такая лошадь упомянута особо (Зализняк, 2004. № 952).

На основании археологических источников (прежде всего по составу находок в погребении) можно определить верховую лошадь, если в составе инвентаря обнаруживаются удила, стремена, седло, плеть и упряжную, если обнаруживаются остатки повозки или саней.

Для управления всеми этими группами лошадей употребляется специальное снаряжение {амуниция), надеваемое на лошадь. Для управления верховым конем используется оголовье (узда, уздечка), которая надевается на голову лошади и седло. Для управления лошадью, используемой в качестве тягловой силы, используется упряжь (сбруя), в состав которой входит узда-недоуздок и ряд других элементов.

Оголовье (уздечка) — часть конского снаряжения, которая надевается на голову лошади и служит для управления животным (рис.2.1,2). Это одно из самых древних средств управления лошадью, история которого насчитывает около 5 тысяч лет. Оголовье состоит из суголовья, удил и повода. Суголовье — система кожаных или тканых ремней, которая включает в себя нащечные, затылочный, налобный, наносный, подбородочный и подгубный ремни. Известны оголовья самых разных конструкций, как со всеми указанными ремнями, так и без одного из перечисленных — подгубного, налобного или наносного. Удила — приспособление для взнуздывания лошади, которое располагается у нее во рту и связано с оголовьем и поводом. Кожаная система ремней, которая не предполагает использование удил, называется недоуздок и предназначена для содержания лошади на привязи или транспортировки.

Повод — ремень, который прикрепляется своими концами к псалиям и служит для постановки головы и корпуса лошади во время движения, тем самым, являясь одним из основных средств управления.

Чумбур - ремень-повод недоуздка, который используется для привязывания лошади.

Нагрудный ремень (подперсье) — это ремень, который охватывает грудь лошади и удерживает седло от сползания назад, он своими концами крепился к ленчику седла. Накрупный ремень (пахвы) — также крепился своими концами к ленчику седла, располагался по бокам и под хвостом лошади и удерживал седло от сползания вперед (рис.2.3).

Необходимо отметить, что во многих древнерусских погребениях, в основном совершенных по обряду сожжения, но не имеющих никаких предметов, связанных с конским снаряжением, наряду с человеческими были найдены и кости лошади (например, в курганах Ярославского Поволжья и Гнёздова). Важно то, что по наблюдениям остеологов, как правило, сжигалось целое животное. В таких случаях лошадь рассматривается исследователями в качестве посредника, обеспечивающего переход умершего в загробный мир (Жарнов, 1991. С. 80-86). При этом можно предположить, что для перемещения лошади к месту погребения людьми использовался простой недоуздок.

Предметом нашего исследования является оголовье как конструкция, обязательная в системе снаряжения лошади на территории Руси в период активного участия дружины в процессе формирования государства.

Кроме удил, ремней оголовья и повода в систему оголовья включены элементы, которые выполняли различные дополнительные рабочие функции и несли художественную нагрузку: распределители ремней, накладки, подвески и т.д. Эти элементы так же станут предметом нашего пристального внимания. Их наименования и конструктивные особенности будут разбираться в основной части работы.

В данной работе кроме оголовья мы коснемся и ремней, связанных с фиксацией седла на спине лошади. Эти ремни также украшались разнообразными накладками и подвесками, которые идентичны украшениям ремней оголовья. Тем не менее, некоторые виды украшений можно отделить от элементов, которые часто соотносят только с оголовьем.

Цели и задачи

Основой целью исследования является систематизация и классификация накопленного за долгие годы археологических исследований массива предметов, который связан со снаряжением коня - оголовьем, бытовавшим на территории Древней Руси в период с IX по XI вв. Для достижения этой цели необходимо решить целый ряд комплексных задач:

• Уточнить набор и оформление составляющих оголовье элементов на основе изучения комплексов уздечных наборов, происходящих с территории Древней Руси IX-XI вв. и зафиксированных in situ.

• Выявить среди массовых находок некоторых категорий, образующих систему оголовья (накладки, наконечники ремней), те, которые, несомненно, связаны с конским ременным набором и менее всего могут рассматриваться в качестве украшения мужского пояса или портупеи.

• Атрибутировать отдельные находки из слоев поселений.

• Уточнить количество уздечных комплексов, известных на территории Древней Руси, и предложить варианты их реконструкции.

• Охарактеризовать круг основных аналогий древнерусским находкам и уточнить их датировку.

Сейчас мы можем существенно дополнить и расширить наши знания о конском снаряжении Руси IX — XI вв. за счет нового материала и переосмысления накопленного и введенного в научный оборот за прошедшее с момента издания работы А.Н. Кирпичникова время. Теперь представляется возможным более детально подойти к уточнению особенностей конструкции и креплений элементов уздечных наборов, более детально рассмотреть вопрос о формировании возможных центров производств уздечной гарнитуры на территории Древней Руси и источников влияния на формирование конструкции и декора конских оголовий.

Историография

В отечественной историографии есть определенное количество работ, которые в той или иной степени связаны с изучением конского снаряжения Древней Руси в интересующий нас хронологический период. Следует отметить, что в поле зрения исследователей попадали преимущественно металлические детали ременных наборов, которые рассматривались авторами чаще всего в контексте решения ряда общих проблем.

Мы не будем останавливаться на дореволюционных работах таких известных авторов, как Н.Е. Бранденбург, А.А. Спицын, Д.Я. Самоквасов и ряда других, публикации материалов которыми служат базой источников для данного исследования.

Краткие обзоры или упоминания об отдельных находках предметов снаряжения коня и украшений уздечных наборов можно обнаружить и во многих отечественных публикациях второй половины XX — начала XXI вв. В этих работах авторы обычно не систематизируют материал, а ограничиваются лишь его описанием с привлечением аналогий. Иногда более подробно рассматриваются находки из курганов, в которых уздечные комплексы обнаружены не потревоженными. Изредка находки подвергаются типологическому анализу.

От таких простых работ отличается издание материалов из раскопок курганов Шестовицы, проведенных до середины XX в. (Бл1фельд, 1977). Конскому снаряжению в данной монографии посвящен целый раздел. В нем довольно подробно описаны удила, отнесенные автором к двум типам двухсоставных, различающихся способом крепления ремней повода: с помощью колец и стержневых псалий; последний тип удил представлен вариантами, которые определяются материалом и различиями формы стержней. Кроме того, автор указывает на способ соединения начельника с остальными частями оголовья с помощью кольца с овальными прорезями или с помощью небольшого железного колечка с напущенными на него обоймами. Отметив среди материалов шестовицких курганов находки немалого количества бронзовых бляшек, связанных с ременной гарнитурой, Блифельд подчеркивал, что лишь в единственном случае (курган 110, трупоположение) можно достаточно уверенно говорить о том, что этот набор из 42 экземпляров украшал уздечку. Суммарно описывая другие находки бляшек, он только попутно отметил трудность в определении принадлежности подобных вещей и отнес их все к поясным наборам. Автор публикации отмечал, что в Шестовице конское снаряжение было найдено, как правило, в одних комплексах с предметами вооружения, но очень редко в непосредственной связи с костями лошади. Необходимо сказать, что в этом разделе, как и в других, посвященных прочим предметам из состава погребального инвентаря, автором были приведены наиболее выразительные аналогии, преимущественно происходящие из памятников Среднего Поднепровья, Гнёздова или территории Венгрии (Бл1фельд, 1977. С. 76-84).

Определенный интерес представляет собой публикация находки конского набора, состоявшего из оригинальных удил, серии металлических бляшек и рукояти плети из Чернавинской сопки (Орлов, 1955). Сам набор и весь комплекс погребения достаточно подробно описаны в небольшой статье, посвященной материалам раскопок староладожских сопок. Автором была предложена реконструкция оголовья из этого погребения (Орлов, 1955. Рис. 19, 20). Заметим, кстати, что позднее эту реконструкцию, привлекая литовских аналогии, уточнил А.Н. Кирпичников (Кирпичников, 1973. С. 25, рис. 9).

Однако в большинстве случаев характеристика находок предметов, связанных со снаряжением коня, оказывается очень лаконичной. Приведем несколько примеров.

Краткие указания на находки ремней и металлических деталей конского оголовья в киевских погребениях в монографии М.К. Каргера лишь иллюстрируются несколькими рисунками и фотографиями (Каргер, 1958. С. 184,188 и др., рис. 29, 31, табл. XIV).

Немногочисленные находки предметов снаряжение коня (удила, ременные кольца и накладки) из погребений Тимерева, одного из крупнейших могильников древнерусского времени на территории Ярославского Поволжья, перечислены в двух статьях, посвященных анализу погребального инвентаря (Фехнер, Недошивина, 1987. С. 71-72, рис.2; Недошивина, 1987. С. 172). Ни в одной из этих статей ничего не говорится о находках ременных декоративных бляшек или накладок. Хотя в одной из предшествующих публикаций материалов ярославских могильников указывалось, что в курганах их было найдено более 220, из которых 117 происходили из Тимерева (Мальм, 1963). Отказ авторов от рассмотрения ременных бляшек в качестве части конского убора, пусть декоративной, вероятно, объясняется выводом В.А. Мальм о том, что в курганах с сожжением в большинстве случаев нельзя определить принадлежность бляшек к определенному ременному набору, поскольку многие из них могли украшать и поясной ремень, и конское оголовье (Мальм, 1963. С. 64). Исходя из этого, исследовательница, характеризуя форму и орнамент находок, объединила все ременные накладки и наконечники в одной группе предметов.

Простым перечислением единичных находок удил, блях и пряжки ограничена характеристика материалов поселения Крутик (район Белоозера) (Голубева, 1991. С.52,80).

Более подробно описаны детали снаряжения коня, обнаруженные случайно или по ходу раскопок на территории Белоозера (Захаров, 2004. С. 205-207). К деталям снаряжения коня кроме удил, стремян, ледоходных шипов и скребниц, отнесены железные пряжки и накладки. Автор распределяет находки по нескольким категориям, используя для характеристики удил и стремян общепринятую типологию, разработанную А.Н. Кирпичниковым. При описании немногочисленной категории железных накладок (их у автора всего 12 экземпляров), он обращает внимание на способ крепления их к ремню: заклепками или скобочками. Более многочисленной группой находок являются предметы из цветного металла. Около 190 ременных накладок и наконечников, пряжек, разделительных и поясных колец автор рассматривает в разделе «Поясной (ременной) набор» (Захаров, 2004. С. 185-190). Здесь накладки и наконечники разделены по принципу системы крепления и характеру сечения пластины на 4 группы: штифтовые плоские, штифтовые с бортиком, скобчатые, накладки с боковой петлей. Таким образом, основным крупным признаком в систематизации накладок независимо от материала выступает способ крепления. Однако в дальнейшем автор не использует такие понятия как «тип», «вид» и т.д., ограничиваясь указанием формы или орнамента и приводя широкие аналогии. К сожалению, среди всего этого материала предметы, связанные с конским убором, никак не выделены.

Существует также некоторое количество работ, в которых рассматриваются отдельные предметы, которые можно связать с уздечными наборами. Обратимся к некоторым из них.

В статье К.А. Михайлова, посвященной находкам ременных украшений X века центральноазиатского происхождения, найденным на территории

Древней Руси, особое внимание уделено двум решмам-подвескам из гнёздовской и новгородской коллекций, которые могут относиться к уздечным наборам (Михайлов, 1997). Автор находит аналогичные по форме детали конского ременного набора в материалах памятников в зоне влияния тюхтятской культуры енисейских кыргызов, распространенной от северозападной Монголии и Тувы до Минусинской котловины и Восточного Казахстана (Михайлов, 1997. С.251-253). Наблюдение Михайлова вызвало возражения со стороны Г.Г. Король, которая рассматривает этот регион в качестве источника только для декоративных элементов, но не для формы предметов (Король, 2006. С. 171).

Интересно небольшое исследование серии листовидных блях-подвесок из двух курганов шестовицкого могильника и Табаевки (Среднее Поднепровье) (Черненко, 2006). Автор предположил, что эти детали сбруи могли выйти из одной мастерской второй половины X в., связанной со «среднеднепровской художественной школой» (Черненко, 2006. С. 206-209).

Несколько ременных накладок рассмотрено в небольшой статье В.В. Мурашевой, посвященной находкам из одного из раскопанных в начале XX в. Михайловских курганов (Мурашева, 1999). Привлечение скандинавских аналогий позволило автору убедительно отнести происходящие из слоя трупосожжения две обоймы и 10 крупных бляшек с зооморфным орнаментом к украшениям конского оголовья и считать их произведением скандинавского мастера. Особенно подробно в статье описана технология изготовления этих и подобных им бляшек. Комплексное использование привлеченных аналогий привело автора статьи к выводу о том, что курган, содержащий захоронение воина-скандинава, должен быть датирован первой половиной X в (Мурашева, 1999. С. 33).

Заслуживает отдельного внимания недавно вышедшая работа того же автора, посвященная кладу из Супрут, датированному первой половиной X в. (Мурашева, 2008). В составе клада оказались поясной и сбруйный наборы, а так же накладки седла. Автор не только подробно остановился на каждом предмете из клада, предлагая широкий спектр аналогий и их датировки, но и большое внимание уделил химическому составу металла сбруйных украшений и технологии их изготовления. Для нас наиболее интересны разделы, посвященные анализу уникальных предметов конского снаряжения, а так же вывод о том, что богатый конский убор указывает на высокое социальное положение хозяина или владельца лошади (Мурашева, 2008. С. 715, 24-27, 35-36). Для характеристики удил в данной работе традиционно использована типология, разработанная А.Н. Кирпичниковым. Привлекает внимание попытка В.В. Мурашевой выстроить типологическую цепочку оформления кольчатых псалий с фигурными пластинами-накладками, опираясь на европейские аналогии находок, того же или предшествующего времени. На территории Древней Руси удила с таким пышным оформлением псалий представлены только данной находкой. Далее автор рассматривает ременные украшения по своей собственной классификационной схеме. Внутри группы ременных украшений бляшки оголовья выделены в особую группу, отличающуюся от поясных накладок по морфологическим признакам и техникой изготовления. Бляшки оголовья - тисненые круглые, украшены зооморфным орнаментом или изображением птицы; они залиты свинцово-оловянистым сплавом, в который вплавлены штифты. Бляшки поясного набора - литые круглые с петлей и кольцом, сердцевидные, пятиугольные с прорезью - все крепились к ремню с помощью припаянных штифтов-заклепок. Анализ технологии и декора всех ременных накладок подводит автора к выводу о том, что происхождение одной части из них связано со скандинавской традицией, другой — с хазарской или салтово-маяцкой.

Специальное исследование В.В. Мурашевой, которое посвящено древнерусским ременным наборным украшениям IX — XIII вв., связано с темой нашего исследования косвенно (Мурашева, 2000). Однако, в поле зрения исследовательницы, изучившей внушительный материал (около 3000 экземпляров различных ременных накладок с территории Древней Руси), попали и элементы украшения уздечных наборов. Автор в самом начале работы отмечала (вслед за В.А. Мальм и А.Н. Кирпичниковым), что отличить ременную гарнитуру пояса от уздечной практически невозможно (Мурашева, 2000. С. 7). Несмотря на то, что ременные бляшки конской гарнитуры «растворены» в огромном массиве материалов, рассмотренных В.В. Мурашевой, проделанная автором работа представляет несомненный интерес. В ней впервые систематизирован прежде неупорядоченный материал, происходящий из различных древнерусских памятников. Более подробно принцип классификации, примененный автором, будет рассмотрен нами далее *. Пока отметим некоторые из выводов, к которым пришла В.В. Мурашева на основе классификации ременных накладок и учета возможных для них круга аналогий. По мнению автора, источником для создания ременных украшений Древней Руси были несколько культурных традиций: традиции степного кочевнического мира эпохи переселения народов и Хазарского каганата, «исламская» и постсасанидская, финно-угорская и каролингская. Все эти традиции сформировались во времена, предшествующие древнерусской культуре (Мурашева, 2000. С. 87-90).

В отечественной историографии имеется только одна работа, целиком посвященная изучению снаряжения верхового коня и всадника Древней Руси IX - XIII вв., в которой автор специально рассматривает конструкцию оголовья и его детали (Кирпичников, 1973.) В монографии А.Н. Кирпичникова представлена первая и единственная вплоть до настоящего времени типология всех ее элементов, в ней в общих чертах описаны ременные накладки и распределительные кольца, а также рассмотрены сохранившиеся комплекты оголовий и предложена реконструкция узды. В специальном разделе «Методика исследования» будут более подробно рассмотрены и другие работы, авторы которых предложили классификацию или типологические схемы элементов узды.

Автор собрал и обработал остатки 178 удил и их фрагментов, датированных IX - началом XI вв. Типология удил построена по иерархическому принципу, где основными признаками выступают форма и детали устройства грызла и псалий. Автор выделил 6 типов удил с подтипами и 13 видов стержневидных псалий. Все типы удил, по мнению автора, бытовали в X и XI вв. и были широко распространены на территории Древней Руси (Кирпичников, 1973. С.11-13).

Далее в нашем исследовании мы будем опираться на предложенную А.Н. Кирпичниковым типологию удил, широко используемую в отечественной историографии археологии Древней Руси, поскольку для ее принципиального пересмотра нет достаточных оснований. Наше внимание будет сосредоточено только на отдельных элементах украшений псалий, которые не попали в поле зрения А.Н. Кирпичникова, а также на детальном изучении отдельных находок удил в рамках конкретных комплексов с остатками оголовий.

Специально остановившись на ременных накладках, Кирпичников заключил, что наконечники ремней узды по сравнению с бляшками пояса отличает более массивная спинка и более массивные штифты. Он полагал, что накладки конского набора крепились к ременной основе при помощи штифтов с шайбочками длиной не менее 0, 5 см, а предпочтение при этом отдавалось шайбочкам круглым, квадратным, сердцевидным или в форме трилистника (Кирпичников, 1973. С.21). По нашему мнению, подобное предположение верно лишь отчасти. Несмотря на все разнообразие накладок и наконечников ремней все-таки можно говорить о некоторых устойчивых группах, которые относились именно к уздечному набору. Стоит отметить, что и наличие коротких, менее 0, 5 см, штифтов не является показателем принадлежности накладок мужскому поясу. Часто накладки прикреплялись к первому ремню с помощью штифтов, а затем дополнительно пришивались ко второму.

А.Н. Кирпичников учел 32 погребальных комплекса с частями уздечек IX - XIII вв., известных к концу 60-х гг. XX в. Но только 17 комплексов из них были рассмотрены им подробно. Остальные из-за их плохой фиксации и сохранности находок оказались включены лишь в общий контекст исследования (Кирпичников, 1973. С.21). В отдельной главе монографии были проанализированы находки уздечных наборов из Киева, Гнёздова, Чернавино, Подболотья и др. Руководствуясь справедливым наблюдением о сильном влиянии кочевнических древностей на развитие древнерусского конского убора, автор рассмотрел и находки уздечек из погребений Нижнего Поднепровья, Поволжья и Крыма.

А.Н. Кирпичниковым сделан ряд наблюдений о конструктивных особенностях элементов узды и выводов о развитии уздечных наборов в целом, которые представляются нам наиболее важными:

• Раннесредневековые уздечные системы сложились в X — XI вв. в результате комбинированного культурного влияния кочевых и оседлых народов Запада и Востока.

• Почти все археологически известные наборные уздечки относятся к IX — XI вв. Богатые уздечные наборы начинают исчезать уже в XI веке с началом развития и массового применения конницы.

• В одном наборе могли сочетаться бляшки, различные по стилистическому оформлению и культурной традиции. В равной степени они могли употребляться и как элементы украшения одежды, пояса или сбруи.

• Особое значение придавалось конструкции, которая должна была быть жесткой и эластичной одновременно. Для этого использовались металлические крупные бляхи, не допускавшие бокового смещения оголовья, скреплявшие обычно четыре ремня. Эти бляхи выступают как признак северной или прибалтийской моды.

• Для подвижного соединения употреблялись кольца с тремя обоймами. Наличие подобных тройников, предполагает отсутствие налобного и подгубного ремней.

• Для украшения оголовий обычно использовалось около 40 — 100 бляшек от двух до семи видов. Если количество бляшек было более двухсот, то речь шла об украшении и повода, и шейных, и нагрудных ремней.

Список исследований, которые интересны при изучении уздечных наборов на территории Древней Руси IX - XI вв., можно существенно расширить за счет работ о находках более раннего или того же периода, происходящих с сопредельных и отдаленных от нее территорий, население которых оказало прямое или опосредованное влияние на процесс формирования древнерусской культуры.

Этапы развития конского убора у финно-угорского населения, оставившего рязано-окские могильники III-VII вв., охарактеризованы в статье И.Р. Ахмедова (Ахмедов, 1995). Автор определил конструктивные и декоративные детали оголовья и выделил несколько типов изделий. К конструктивным деталям им отнесены удила (грызло), трензели (читай псалии), зажимы для крепления ремней оголовья и повода, соединительные кольца, бляхи соединительные, уздечные пряжки, наконечники уздечных ремней, обоймы (Ахмедов, 1995. С. 91-101). В список декоративных деталей оголовья вошли бляшки, обоймы с кольцами, подвески (Ахмедов, 1995. С.101-104). Все эти элементы уздечных наборов представлены в финно-угорском материале достаточно широко. Следует отметить общее с евразийским уздечным набором использование в более позднее время круглых накладок на пересечение ремней и колец с зажимом в качестве распределителей ремней. Конструкция ремней оголовий в приведенной автором реконструкции идентична более поздним, широко распространенным средневековым образцам, которые состояли из нащечных, подбородного, подгубного, налобного, наносного и затылочного ремней. Не отличается и размещение подвесок к ремням суголовья на наносных и налобных ремнях (Ахмедов, 1995. С.95-96). Для конского убора рязано-окских могильников также характерно оказалось использование металлических деталей направляющих ремней суголовья и повода, которые выделяются в нашем исследовании в отдельную группу. К одним из недостатков работы И.Р. Ахмедова можно отнести смешение терминов, которые автор применяет при указании на различные детали снаряжения лошади. Например, под термином «удила» автор подразумевает грызло, а «трензелем» называет псалии. Само по себе одновременное использование термина трензель и удила недопустимо, так как они описывают разные вещи.

Огромный пласт находок связан с кочевническими древностями, в которых культура коня и всадника занимают важное место. Анализ материалов южнорусских степей, Среднего и Нижнего Поволжья, Прикаспийской зоны, юга Сибири и Средней Азии свидетельствует о влиянии этих регионов на развитие конского убора на территории Древней Руси. Мы остановимся на некоторых наиболее важных и интересных работах в этой области*.

В комплексном исследовании Г.А. Федорова-Давыдова, посвященном кочевникам степей Восточной Европы, рассматриваются не только погребальный обряд, но и вся номенклатура погребального инвентаря, в числе которой имеются элементы конского убранства (Федоров-Давыдов, 1966). Все кочевнические погребения автором разбиты на четыре последовательные хронологические группы с X по XIV вв., а для всех периодов выделены группы предметов, связанных с уздой (удила, псалии, пряжки, различные бляхи). Для каждой из групп предложена своя типологическая схема. Кроме того, рассмотрены и систематизированы

Отметим очень краткий, но оказавшийся для нас достаточно иноформативным, обзор библиографии по этому вопросу, содержащийся в недавно вышедшей работе Е.А. Армарчук (Армарчук, 2006. С. 3-5). находки стремян, плетей, шпор, деталей седел и т.д. Автор дает общую характеристику 7 уздечных наборов из огузо-печенежских курганов, в которой указывает на наличие на ремнях переносья и лба крупных листовидных блях, а в местах пересечения ремней — крестовидных блях или блях с подобранным крестовидным узором и отмечает использование простых колец для соединения ремней суголовья. Кроме того, автор подчеркивает общий характер металлических накладок, которыми украшались пояс и конское оголовье (Федоров-Давыдов, 1966. С.62-64).

Общий обзор материала подтверждает единство многих технических сторон комплектации и системы оголовья на территориях обитания кочевников и территории Древней Руси в эпоху раннего и позднего средневековья. Более детальный анализ принципов построения типологии Федорова-Давыдова и других авторов будет сделаны в нашем исследовании в соответствующем разделе о методике исследования.

Истории кочевого и полукочевого населения южнорусских степей VIII — XIII вв. и их древностям (хазар, печенегов, торков, половцев и др.) посвящен целый ряд работ С.А. Плетневой (Плетнева, 1958; 1973; 1989; 2003). Конская сбруя из погребений салтово-маяцкой культуры (вторая половина VIII — начало X вв.) достаточно подробно была охарактеризована Плетневой по материалам Дмитриевского археологического комплекса (Плетнева, 1989. С. 81-90). Автор выделила среди железных двухсоставных удил два типа в соответствии с формой псалий и отметила широкое распространение таких удил в степях в VIII-IX вв. Довольно подробно описаны два полных уздечных набора из литых бронзовых или штампованных серебряных бляшек, которые все были разделены автором на виды и типы в зависимости от формы и орнамента. Кроме того, описаны еще два набора, состоявшие из начельника и серии круглых или листовидных неорнаментированных блях из позолоченного серебра. Как считала С.А. Плетнева, роскошные серебряные конские наборы, несомненно, указывают на богатство погребенного (Плетнева, 1989. С. 88).

В этой и других работах автором даны описания распределения находок по комплексам погребений, хронологические таблицы с указанием периодов бытования серий украшений уздечных наборов и удил, а так же реконструкции отдельных оголовий (например, из катакомб 52, 82, 106 Дмитриевского могильника) (Плетнева, 1989. Рис. 40-42).

Специальная классификация сбруйных украшений у кочевников Восточной Европы X - XI вв. представлена в исследовании JI.M. Гаврилиной (Гаврилина, 1987). В комплексе сбруйных украшений X в. автором были рассмотрены следующие элементы: бляхи-решмы; бляхи-перекрестья; бляшки, украшавшие ремни; наконечники ремней, пряжки. Более подробно Гаврилиной были разобраны бляхи-решмы (налобные и наносные подвески), отнесенные ею к наиболее важными и интересными элементами сбруйных украшений (Гаврилина, 1987. С.60). Автор подчеркивает, что именно кочевники принесли соседним с ними оседлым народам идею богато украшенной узды, указывая на единство элементов украшений конского набора на огромной территории степей Евразии (Гаврилина, 1987. С.55).

Оголовья VII-X вв. и входящие в их состав удила, найденные на юге Восточной Европы, рассмотрены в работе А.В. Крыганова (Крыганов, 1987). По наблюдению Крыганова, ремни оголовья в основном снабжались разнообразными разделительными кольцами с одной, двумя и тремя пластинами-зажимами или же вообще использовались без оных. Подобные элементы зафиксированы и на территории Древней Руси, например, в материале Владимирских курганов. В отдельную категорию автором были выделены особые по форме пряжки чумбурного ремня из медных сплавов и кости. Интересными являются несколько предложенных в работе систем крепления ремней оголовья, которые зависят от типа удил и их сочетаний с различными распределителями (Крыганов, 1987. С.277-280).

Сквозная типология деталей поясных и сбруйных ремней VIII-XIV вв., которые происходят из раскопок Болгарского городища, представлена в работе Г.Ф. Поляковой (Полякова, 1996. С. 202-222). К ним отнесены пряжки, наконечники ремней, бляхи простые и с петлей для бокового ремня, обоймы простые и с петлей для бокового ремня и распределители ремней -всего около 242 экз. Каждая категория разделяется на группы, отделы и подотделы в зависимости от формы и особенностей крепления, особенности орнаменты и отдельные детали оформления. Автором приводятся аналогии, на основании которых сделан вывод об общем характере и распространении этих предметов на территории Золотой Орды. К сожалению, разделения предметов или указания на связь некоторых из них с уздечными наборами в данной работе нет.

Реконструкция облика волжско-булгарских конских оголовий XI-XII вв. была предложена в работе К.А. Руденко (Руденко, 2001). В комплекс этих оголовий, как считает автор, входили удила, кольца-тройники, распределители ремней аскизского типа, подвески в виде крупных серебряных дисков и наносные султаны (Руденко, 2001. С.79-81). Автор отмечает, что в X в. на территории Волжской Болгарии появился и получил широкое распространение вариант легкой узды с распределителями ремней на кольце так называемого аскизского типа, а характерные для более раннего времени уздечки с литыми кольцами-тройниками вышли из употребления, и при этом преобладающим материалом для изготовления тройников стало железо. Сводная таблица с изображением всех названных предметов была представлена в более поздней публикации того же автора, посвященной Волжской Болгарии XI — XIII вв. Однако начало бытования рассмотренных и охарактеризованных деталей оголовий отнесено автором к X в. (Руденко, 2007. С. 172).

Предметы конского снаряжения из курганов и грунтовых могильников Северо-Восточного Причерноморья X — XIII вв. были детально изучены Е.А.

Армарчук (Армарчук, 2006). На этой работе стоит остановиться подробнее. Автор исследования подчеркнула необходимость дифференцированного подхода к построению классификации предметов, связанных с оголовьем, и разделила все предметы в зависимости от материала на изделия из черного металла (удила, стремена, сбруйные пряжки) и цветного металла (бубенчики, бляхи и бляшки, составные украшения с подвесками-решмами, наносники для султанчиков и т.д.) (Армарчук, 2006. С.57 и далее). Далее в исследовании предлагаются типология и классификация всех категорий снаряжения лошади, собранных из 25 комплексов. В 15 из них были зафиксированы находки уздечек in situ, имеющие четкие варианты месторасположения. Автор согласилась с выводом А.Н. Кирпичникова о невозможности создать типологическую схему уздечки, но предложила три варианта комплектов сбруйных наборов из Северо-Восточного Причерноморья. Эти варианты существенны в контексте изучения центров производства гарнитуры уздечных наборов. Остановимся на выделенных автором вариантах и сделанных ею затем выводах более подробно.

Первый вариант комплекта — это оголовья с начельниками. Исследовательница подчеркивает не только парадную, но и весомую социальную роль таких оголовий. Происхождение этих оголовий связано с салтово-маяцкой, аланской и культурой кубано-черноморской группы VIII-IX вв. Позднее в X-XIII в. они существуют только на Северном Кавказе и в Северо-Восточном Причерноморье. Автор констатирует ограниченность материалов, но затрагивает вопрос о центре производства уздечной гарнитуры этого варианта. Анализ находок позволил автору предположить существование западно-аланского центра в Нижнем Архызе или в междуречье Лабы и Белой на территории Адыгеи. Возможно, что центрами подобного производства могли выступать и города Таманского п-ва (Армарчук, 2006. С.99).

Второй вариант комплекта — это убор с решмами и без начельников, с особыми типами застежек украшений ремней узды при помощи мелких штампованных бляшек. Е.А. Армарчук относит их к более простым в социальном контексте по отношению к первому варианту. Такие уборы имеют более позднюю дату бытования, они относятся к XI - началу XII вв. и перекликаются с находками уздечек из Новокаменки, Сарайлы-Кият и Гаевки.

Третий вариант самый простой - это оголовье с бляшками без начельников и решм (Армарчук, 2006. С.101).

Все рассмотренные автором уздечные наборы по составу элементов украшений и расположению ремней согласуются с общей тюркской кочевнической традицией. Особой чертой является использование в уборе пластин из морских раковин, которые исполняли роль шейных привесок. Согласно мнению автора, каждый уздечный набор составлялся одним мастером или выходил из одной мастерской. Уборы, предназначенные для лошадей знати, должны были обязательно включать такие отличительные элементы, как решмы и начельники (Армарчук, 2006. С. 106).

По мнению автора, один из центров производства ременной гарнитуры, связанный с культурой алан, располагался в Северном Причерноморье (Армарчук, 2006. С. 109). Данное исследование снабжено богатым иллюстративным материалов, среди которого особого внимания заслуживают реконструкции внешнего облика убранства верхового коня (Армарчук, 2006. Рис. 51, 53, 54).

Материалы степей Центральной Азии стали объектом изучения для Г.В. Длужневской (Длужневская, 1993). Исследовательница использовала материалы 162 погребальных комплексов IX - XII вв. н.э., происходящие с территории Тувы. На основании содержащихся в них материалах ею разработана типология предметов снаряжения коня и всадника. Автор выделила следующие категории: стремена, удила, пряжки и разнообразная наременная гарнитура». В последней категории Длужневская выделила несколько технологических групп: накладная гарнитура (бляхи, бляхи с прорезью, Т-образные соединители ремней и т.д.), натяжная гарнитура (распределительные кольца) (Длужневская, С.23-25;32-35). При всей широте охвата материала и наличии датировок в каждой группе недостатком этой работы является отсутствие в некоторых технологических группах указания на связь этих предметов с уздой или поясом. Принадлежность к узде четко констатируется только в случаях с бляхами-решмами, которые являлись украшением нагрудных и потфейных ремней (Длужневская. 1993. С.37).

Интересное исследование предметов конского снаряжения представлено в книге Д.Г. Кубарева о культуре древних тюрок Алтая (Кубарев, 2005). Важная роль данного исследования заключается не только в публикации значительного количества находок ременных наборов, элементы которых встречаются и на территории Древней Руси, но и в детальной реконструкции креплений так называемых саадачных поясов (Кубарев, 2005. С.92-96). Существуют разногласия в интерпретации некоторых типов разделительных трехчастных колец и колец с пластинами-зажимами, находимых как на поселениях, так и в погребениях, и не имеющих ясного контекста. Согласно реконструкции Д.Г. Кубарева, эти кольца-тройники и кольца с пластинами являются неотъемлемыми элементами второго боевого пояса. Поскольку в составе пояса этих колец оказывается всего три, то возникают трудности с интерпретацией некоторых находок из погребений по обряду трупосожжения, где предположительно находились остатки уздечного набора. В частности с такой проблемой приходится сталкиваться при анализе погребений Шестовицы, Чернигова, Гнёздова и т.д. Однако рассматривать все распределители в качестве элементов саадачных поясов было бы не совсем верно. У нас есть примеры погребений по обряду трупоположения с конем, где подобные распределители с зажимами, а также кольца-тройники использовались в составе уздечной гарнитуры. Такие примеры можно встретить и среди материалов с территории Западной Европы и Евразийских степей. Тем не менее, эта проблема заставляет внимательно отнестись к данной категории предметов и делать оговорки в каждом случае. На основании обнаруженных остатков узды в 12 погребениях, в семи из которых металлические детали сохранились вместе с ремнями суголовья, Кубарев выделяет 2 типа уздечных наборов. К первому типу им отнесены оголовья, украшенные крупными, преимущественно круглыми бляхами в количестве 4 - 6 экз. Ко второму — уборы, составленные из тройников-распределителей и разнообразных накладок. Оба типа датируются VIII - IX вв. Кроме того, автор приводит реконструкции оголовий из четырех погребений (Кубарев, 2005.С.122-125).

Для памятников аскизской культуры Южной Сибири (X - XIV вв.) подробные типологические схемы и классификация удил, псалий, наносных султанчиков, распределителей ремней, ременных наконечников были предложены И.Л. Кызласовым (Кызласов, 1983). В статье Е.В. Григорова, в которой полностью повторена типологическая схема И.Л. Кызласова, отдельно рассматриваются крестовидные распределители ремней, которые были распространены на территории Южной Сибири в VII. — X вв. (Григоров, 1998. С. 152-158).

Находки конского снаряжения из погребений кочевников IX - XI вв. с территорий Верхнего Алтая (Гилево, Корболиха, Павлока и Кураевка) разбираются в монографии В.А. Могильникова (Могильников, 2002). Автором предложена типологическая схема изменения удил, которая строится по принципу выделения нескольких отделов на основании формы грызла, а на основании оформления концов удил выделяются их типы. К уздечной гарнитуре автор относит тройники, налобники, наносные султанчики, бубенчики, костяные застежки и цурки, а так же некоторые виды пряжек (Могильников, 2002. С.82-100). Важно, что материал происходит из погребений по обряду трупоположения. Это позволило бы реконструировать облик оголовий, но автором данной работе такая задача не ставилась.

Внушительный пласт находок, происходящих с территории Древней Руси, имеет широкий круг аналогий среди европейских материалов. В основном это относится к материалам североевропейского региона (Швеция, Норвегия), а так же происходящим с территории Прибалтики, Венгрии, Польши. В этой части обзора мы остановимся на некоторых работах, которые оказались наиболее важными при изучении уздечных наборов Руси IX — XI вв.

В первую очередь, хотелось бы обратить внимание на работу, в которой рассмотрен семисотлетний (с I по VIII вв.) период в истории конских оголовий на территории Европы (0rsens, 1993). В работе использовано около 269 находок оголовий, которые происходят из погребений с конем и всадником, отдельных погребений боевых и жертвенных лошадей. Эти памятники расположены на пяти территориальных объединениях, которые выделил автор. В первое вошли Швеция, Норвегия, Дания, Южный Шлезвиг; во второй - Восточная Пруссия; в третье - Англия, Франция, Западная Германия, Италия. В четвертое объединение включены Восточная Германия и Богемия; в пятое - Польша, Словакия, Австрия, Венгрия, Румыния. В работе определены основные элементы оголовья, к которым отнесены удила, накладки, подвески, пряжки и т.д., и предложена их типология. Судя по собранным автором материалам, для Европы этого периода характерно распространение кольчатых удил в сочетании со сложными конструкциями стержневидных псалий, а многие виды украшении, распространенных в IX — XI вв., имеют прототипы в предшествующее время. Это касается распределителей ремней в виде колец с зажимами. Однако чаще всего здесь встречаются четыре зажима на кольце вместо трех, более распространенных в период средневековья. Все основные формы накладок на пересечение ремней суголовья, имеющие круглую и квадратную формы с полусферическими выступами, берут свое начало в древностях III-IV вв.

Очень информативно в этом контексте комплексное исследование удил из погребений эпохи Меровингов (V - VIII вв.) (Oexle, 2004). Автором в единый каталог сведено более 450 погребений с удилами и уздечными наборами, им сопутствующими. Памятники, из материалов которых происходят рассмотренные в работе удила, расположены на обширной территории от Британских островов до Словакии, от Скандинавии до Италии, а так же на территории бывшего Советского Союза. Основным предметом исследования в работе служат удила. Автор разделил их на группы и подгруппы на основе формы грызла и псалий, выделив три типа удил, которые характерны для V — VIII вв. В исследовании представлена таблица сочетаний в погребениях тех или иных удил и элементов уздечных наборов друг с другом. Особым образом построена таблица периодизации, в которой показаны периоды существования для каждого типа и их пересечения на отдельных территориях (Oexle, 2004. С. 183-292).

К сожалению, подобных обобщающих работ для периода IX - XI вв. в европейской историографии пока нет. Подавляющее большинство известных нам исследований сосредоточено на материалах отдельно взятых небольших регионов или памятников.

Одним из примеров такой работы является исследование М. Мюллер-Вилле, в котором рассмотрены предметы снаряжения коня и всадника, происходящие из памятников IX - XIII вв. на севере Германии (Mtiller-Wille, 1977). Автор не предлагает никаких классификаций, а публикует комплексы погребений согласно хронологической шкале. Целая группа находок, рассмотренных автором, связана с памятниками эпохи викингов, которая датируется концом VIII — первой половиной XI вв. Автор отмечает, что аналогии северогерманским находкам предметов снаряжения коня из погребений этого времени хорошо известны в Средней Швеции (Muller

В качестве примера более близкого нашей теме и более детального исследования можно привести статью A.-JL Форзакер (Forsaker, 1986). Статья посвящена находкам предметов снаряжения верхового коня (это удила, ременные накладки, пряжки, стремена и др.) из 45 погребений могильника Бирки (IX-X вв.) в Швеции, почти половина из которых была совершена по обряду трупосожжения, а остальные - по обряду трупоположения в камерах. Среди найденных удил автор выделяет 2 типа с подтипами на основании оформления концов двухсоставного грызла, а подгруппы определяются на основании формы и размеров псалий. Некоторые из псалии татуированы серебром в виде поперечных полос. К первому типу Форзакер отнесла удила с кольцевидными псалиями, которые найдены почти в половине погребений. Ко второму типу — удила со стержневидными псалиями, которые встречены всего в нескольких погребениях. Некоторые из них на концах псалий украшены изображениями голов животных. Третий тип представлен экземпляром удил с редкой формой петли на конце псалия. Относительно автор указывает вероятное венгерское происхождение всех удил со стержневидными псалиями и отмечает вообще высокую степень заимствования скандинавами деталей снаряжения коня у венгров и каролингов (Forsaker, 1986. С.118).

Отдельное внимание уделено Л.Форзакер металлическим элементам ремней оголовий. Они различаются на основании формы и места расположения на схеме оголовий, обнаруженных in situ в погребениях. В этот перечень включены: железные распределители ремней суголовья и повода на кольцевидных псалиях, железные накладки на пересечение ремней оголовья, орнаментированные накладки и распределители ремней из медных сплавов, железные оковки ремней суголовья, круглые накладки из медного сплава с

Wille, 1977. С.53). отверстием в центре и звенящие подвески из листового металла (Forsaker, 1986. С. 119-122).

На основе материалов Бирки автор выделяет 4 типа оголовий, учитывая совстречаемости удил и металлических деталей оголовий. К первому самому распространенному типу оголовий относятся те, в состав которых входили удила с кольцевидными псалиями, имеющими металлические зажимы для ремней суголовья и повода. С подобными удилами сочетаются находки крестовидных накладок на пересечение ремней (рис. 14.5). Второй тип оголовий образуют удила со стержневидными псалиями и круглые накладки на пересечение ремней суголовья с отверстием в центре (рис. 14.4). К третьему типу отнесены наборы, которые состоят из разнообразных накладок и распределителей в стиле Борре, находки которых в погребениях не сопровождаются удилами (рис. 13.2,3). К четвертому типу относятся оголовья, состоящие из кольчатых удил и ремней с разнообразными серебряными накладками (рис. 12.3) (Forsaker, 1986. С.115).

В погребениях Бирки отмечены редкие случаи находок ремней - здесь сохранились двойные ремни оголовья шириной 1,2 см, порядок расположения которых и позволил автору представить саму конструкцию ременного набора. Эти оголовья имеют прямые аналогии в литовских могильниках, и, на наш взгляд, не представлены на территории Древней Руси. Однако среди материалов есть целая серия бронзовых накладок с зооморфным орнаментом, а также железные крестовидные накладки на пересечение ремней и распределители ремней, описанные автором (Forsaker, 1986. С.119-120), которые мы находим и среди древнерусского материала, хотя, к сожалению, в работе это не отмечено. Важным является то, что ряд этих накладок обнаружен в составе инвентаря погребений по обряду трупоположения и их отношение к уздечному набору не вызывает сомнение.

Находки предметов конского снаряжения, относящиеся к периоду IX — XI вв. и близкие найденным в Бирке, происходят с памятников на о-ве Готланд, подробно опубликованных в работе JI. Тунмарк-Нюлен (Thunmark-Nylen, 1998.Taf.264-271). Обобщающая статья, посвященная характеристике снаряжения коня и всадника, представлена автором в другом томе. Исследовательница рассмотрела погребения по обряду трупоположения и трупосожжения, в которых уздечный набор или его элементы были зафиксированы достаточно уверенно, и на основании их материалов охарактеризовала эту категорию находок

К оголовью автор относит удила, накладки на ремни оголовья, пряжки, зажимы для нащечных ремней и повода, крестовидные накладки на ремни оголовья, наконечники ремней, обоймы, разнообразные накладки. JI. Тунмарк-Нюлен не предлагает никаких классификаций или типологических схем, а разделяет материала на группы согласно общим внешним и очевидным признакам (Thunmark-Nylen, 2006. С.320-330). Однако важно то, что она совершенно справедливо рассматривает зажимы для ремней суголовья и повода в отдельной группе. Эта группа выделяется и на материалах в Бирке. В настоящем исследовании мы также выделяем эти элементы в отдельную группу в функциональной категории «направляющие ремней суголовья и повода (Fill).

JI. Тунмарк-Нюлен видит три группы оголовий в готландском материале. Её принцип разделения на группы основан на оформлении и орнаменте этих оголовий: первая группа (А) — оголовья так называемого вендельского типа; вторая группа (В) — украшенные грифонами; третья группа (С) - украшенные— металлическими деталями в стиле Борре. Для каждой группы автор предлагает набор основных элементов уздечного набора. Все группы готландских оголовий относятся к IX и части X вв. Кроме того, автор отмечает, что некоторые находки, подобные готландским, встречаются на территории Древней Руси — среди них упоминаются находки с Рюрикова городища и из курганов в Гнёздове (Thunmark-Nylen, 2006. С.331).

В качестве публикаций отдельных погребений, где в составе инвентаря обнаружены уздечные наборы или их детали, можно назвать несколько работ: исследование А. Соренсен, посвященное анализу погребения в ладье из Ладбю в Дании (S0rensen, 2001); публикацию уздечного набора из кургана Аттуны в Швеции (Arkeologi i Attundaland, 1994); публикацию Вамерса «королевского» погребение в Хедебю (Warners, 1994); публикацию М.Мюллера Вилле погребения с конями из Тумби-Биенебек в Германии (Muller-Wille, 1976; 1987), а также работу Борсхейма о погребении из Гаусел в Норвегии (Borsheim, 2003). Эти памятники относятся к концу IX — X вв. и связаны с культурой викингов. В указанных работах обычно кратко описана группа предметов, которая предположительно отнесена к оголовью. Предложенные в них реконструкции основаны авторами, как правило, на ограниченном круге немногочисленных аналогий.

В этот список можно добавить публикации отдельных погребений IX-X вв., ставших знаковыми для скандинавской культурной общности. Это издания материалов из раскопок курганов Гокстада (Langskibet fra Gokstad ved Sandefjord, 1882), Усеберга (Osebergfundet, 1920) и Борре (Miiller-Wille, 1986) в Норвегии; курганов Скопинтул могильника Адельсо (Rydh, 1936) и Туна в Альсике (Агпе, 1934) в Швеции. В каждой из перечисленных работ содержится подробное описание обряда и инвентаря погребений, разбитых по группам в зависимости от функционального назначения предметов, в ряде случаев приведены наиболее выразительные аналогии, ограниченные, как правило, территорией Скандинавии. Совершенно очевидно, что традиция украшения оголовья в Скандинавии сформировалась уже в вендельский период (середина VI-VIII вв.) и имеет довольно долгую историю. Некоторые из элементов украшений оголовья перешли и в эпоху викингов, где они трансформировались под влиянием развивающегося скандинавского прикладного искусства и ремесла.

Определенный интерес представляют для нас материалы Центральной Европы. Среди обширной литературы, посвященной древностям Венгрии, имеется целая серия работ, в которых опубликованы находки из могильников интересующего нас периода, откуда происходят и конские наборы. Первыми работами, обобщившими известный к тому времени материал с территории Венгрии, были публикации Й. Хампеля (Hampel, 1905) и Феттиха (Fettich, 1937). В этих работах были представлены таблицы с предметами из погребений по обряду трупоположения, среди которых немалое число составляли погребения со снаряжением лошади. Эти погребения относятся к периоду ранней истории венгров, которая именуется эпохой обретения родины и датируется X в.

Различные металлические украшения IX - XI вв., происходящие с территории Венгрии, охарактеризованы в статье Е. Сегеди, в которой автор обратил внимание и на технику их производства (Szegedy, 1960). Техника изготовления украшений и способы крепления украшений легли в основу 5 выделенных автором вариантов, которые объединяют 57 видов предметов. Среди исследованных видов есть и элементы уздечных наборов (Szegedy, 1960. С.316). Сегеди приводит данные металлографического анализа, которые свидетельствуют о том, что металлические украшения преимущественно изготавливались из серебра и медных сплавов. Статья интересна тем, что в ней приведены прорисовки основных форм изделий, указаны их размеры и особенности крепления. К сожалению, предметы, которые относятся к уздечным наборам, приходится уточнять на основании других публикаций.

Венгерские находки уздечных наборов X в. собраны в статье JI. Ревеша (Revesz, 1994). Автор описывает 15 погребальных комплексов, содержавших снаряжения верхового коня. В состав уздечного набора JI. Ревеш включил удила, разнообразные накладки, подвески, кольца, а также бубенчики. Рассмотрев отдельно находки уздечек из женских и мужских погребений и сравнив их, автор пришел к интересному выводу о различии в их оформлении. Так, по мнению Ревеша, для уздечек из женских погребений характерны украшения в виде розеток, а форма и декор ременных накладок уздечек, найденных в погребении мужчин, не отличаются от украшавших поясные наборы. Некоторые из описанных им предметов, например круглые накладки на ремни суголовья, наконечники ремней и подвески к ремням оголовья встречаются и на территории Древней Руси.

Древности пруссов, которые происходят из раскопок могильников VI — XIII вв. с большим количеством конского снаряжения, обнаруженного in situ, охарактеризованы в работе В.И. Кулакова (Кулаков, 1990). Автор рассматривает комплекс снаряжения лошади, в который включает удила, конские оголовья, стремена, седла, ботала. На основании форм окончаний грызла и количества звеньев он разделил удила на типы, внутри трех типов дополнительно выделены подтипы, которые уточняют форму псалий. Сравнив выделенные им типы удил из прусских могильников с типами IV и V в работе А.Н. Кирпичникова, Кулаков оспорил вывод автора об их скандинавском происхождении и отнес удила к балтским (Кулаков, 1990. С.36).

Охарактеризовав удила, В.И. Кулаков предложил общую типологию и реконструкцию прусских оголовий. По мнению автора, прусские оголовья имели свой особый набор элементов, которые образуют 5 типов: накладки, бляхи, четверики, подвески и наконечники ремней. Сочетание металлических элементов украшений оголовий с определенным количеством ремней суголовья позволяет автору выделить три типа уздечных наборов с подтипами. Типы определяются им в зависимости от количества ремней суголовья, а подтипы от вариантов украшений. К первому типу относятся оголовья, состоящие из трех ремней, ко второму — из четырех ремней с налобным ремнем, к третьему — с тремя поперечными ремнями. В особый тип оголовья выделены конструкции с перекрещенными ремнями.

Хронологически все три типа оголовья распределяются в промежутке от VII до XI вв. По мнению автора, к X веку относятся только оголовья третьего типа и подтипа 1.4 (Кулаков, 1990. С.37). Автор считает, что прусские типы оголовий включали инновации, связанные с традициями тюркских кочевников Подунавья, Поволжья, а позднее и некоторые элементы дружинной культуры Среднего Поднепровья (Кулаков, 1990. С.39). Автор также выступает с утверждением о том, что традиция изготовления украшений уздечных наборов, которые представляют собой серебряные тисненые накладки со свинцово-оловянным заполнением, связана с территорией Пруссии. Подобные недолговечные предметы, по его мнению, могли использоваться только как погребальный инвентарь (Кулаков, 1990. С.36-37). Это утверждение было поставлено под сомнение В.В. Мурашевой, показавшей на серии примеров, что подобная традиция изготовления ременных накладок имела широкое распространение, а пример супрутской находки уздечки с подобными накладками опровергает «обрядовый» характер инвентаря (Мурашева, 2008. С.14-15).

Одна из последних работ В.И. Кулакова посвящена публикации материалов отдельно взятого прусского могильника Долькайм-Коврово IV — XI вв. (Кулаков, 2007). Материал из 15 погребений с конем, датированных концом I тыс.н.э., использован автором для реконструкции 6 типов оголовий (Кулаков, 2007. С.58). Автор полагает, что некоторые накладки прусских уздечных наборов X — XI вв. изготовлены по заказу местной дружины в Поднепровье, в пределах территории от Гнёздова до Чернигова. Он подчеркивает, что в составе дружины князя Владимира Святославовича присутствовали и прусские дружинники, а в погребальном обряде Среднего Поднепровья встречаются прусские элементы (Кулаков, 2007. С.59). Кроме того, в работе имеется графическая схема украшений уздечных наборов, сведенных в одну таблицу и сгруппированных по погребениям (Кулаков, 2007. С.276).

Общую эволюцию литовских древностей можно проследить по каталогу «Украшения древних Литовцев», где находки отдельных оголовий и их элементов представлены в хронологическом порядке (Украшения Древних Литовцев, 1966).

Наш обзор не претендует на полноту, так как рассмотреть все публикации, связанные с находками уздечных наборов IX —XI вв. или их элементов на пространстве Евразийских степей и Европы, не представляется возможным. Констатировать можно только, что к настоящему времени накоплен значительный фактический материал, который лишь частично систематизирован и обобщен.

В нашем исследовании стоит задача более детального анализа древнерусских находок, которые можно связать с уздечными наборами, в том числе и с их украшениями. Многие авторы приходят к выводу о том, что предложить полноценную типологию для элементов уздечных наборов очень трудно и более правильно анализировать только полностью сохранившиеся в комплексах уздечные наборы. Однако для территории Древней Руси находки целых комплексов оголовий in situ редки и связаны они в основном с погребениями по обряду трупоположения. В большинстве случаев мы имеем дело с находками отдельных деталей в погребениях по обряду трупосожжения, который господствовал здесь до начала XI в., и отношение которых к оголовью устанавливается обычно только на основании аналогий.

Технология изготовления ременной гарнитуры

Как известно, изделия, составлявшие конскую сбрую, изготавливались из металла и органических материалов (кожа, кость, ткань, войлок). Однако до нашего времени сохраняются в подавляющем количестве случаев только металлические части снаряжения, вопрос о производстве которых представляет отдельный интерес.

Нам не удалось провести специальный химико-технологический анализ деталей конской сбруи из цветного (накладки, распределители ремней и т.д.) или черного металла (преимущественно удила). Однако это не означает, что подобные исследования не проводились. В данном разделе мы рассмотрим некоторые работы, посвященные анализу технологии производства ременной гарнитуры на территории Древней Руси IX - XI вв., поскольку многие детали изученного нами конского убранства морфологически оказались очень близкими деталям прочих ременных наборов.

Интересная серия предметов, большинство которых происходит из таких важных памятников X в. на территории Среднего Поднепровья, как Шестовица, Чернигов и др., была исследована Р.С. Орловым (Орлов, 1984). Автор использовал результаты металлографического и спектрального анализа украшений поясов, уздечных наборов, оковок ритонов, рукояти меча и т.д., а так же проанализировал орнамент предметов. Комплексный подход позволил ему выделить внутри так называемой среднеднепровской традиции художественной металлообработки две местные школы металлообработки (А, Б), плодотворно использовавшие в оформлении предметов геометрический и растительный орнамент. По мнению автора, обе школы сложились под сильным влиянием художественных традиций Венгрии, Средней Азии, Ирана и Южного Урала (Орлов, 1984. С.32-50).

Автор указывает, что состав металла накладок Среднего Поднепровья отличается от металла ременных украшений из Гнёздова. В черниговской выборке, исследованной автором, преобладают сплавы меди, легированные серебром или серебром и оловом, а также многокомпонентные сплавы с применением олова и свинца (Орлов, 1984. С. 43). Среди прочих предметов автор обратил внимание на характеристику орнамента каплевидных подвесок к ремням оголовья, нагрудным и накрупным ремням, происходящим из курганов № 2 в Табаевки и № 16 в урочище Березки (Чернигов) и рассмотрел комплекс украшений конской сбруи из погребения №115 в Киеве. Для нас важно наблюдение Орлова о близости декора среднеднепровских и венгерских по происхождению находок. Однако Р.С. Орлов не акцентировал внимания на назначении различных элементов этих комплексов. Основное внимание им было уделено техническим приемам изготовления украшений. По его заключению, в частности, листовидные подвески могли отливаться в двухсторонних глиняных формах, а отдельные детали прорабатываться резцом. В то же время круглые накладки с многолучевой звездой, довольно часто употреблявшиеся в составе уздечных наборов, могли отливаться в пирофилитовых (каменных) формочках (Орлов, 1984. С.42).

В результате проделанного исследования автор предложил хронологические рамки для предметов, среди которых представлены и украшения лошади, относящиеся к художественной школе А — это вторая половина X - начало XI вв.

Химико-технологический анализ ременной и уздечной гарнитуры был проведен в диссертации Н.В. Ениосовой, которая посвящена ювелирному производству Гнёздова Х-начала XI вв. Автором визуально были изучены 526 накладок и наконечников ремней; из них 20 образцов подверглись структурному анализу, исследован также химический состав металла 117 изделий (Ениосова, 1999). В исследовании В.В. Мурашевой, посвященном ременным наборным украшениям Древней Руси X-XIII вв., приводятся результаты визуального осмотра больших серий ременных украшений и металлографического изучения 7 накладок (Мурашева, 2000. С. 103-104). Остановимся более подробно на реконструкции процесса производства ременной гарнитуры, которая по морфологическим и стилистическим признакам была разделена авторами на три группы: скандинавскую, черниговскую (или среднеднепровскую) и волжско-болгарскую.

В указанной работе Н.В. Ениосовой была предложена общая схема изготовления ременных накладок и наконечников:

1. Создание первоначальной модели изделия (постоянной или одноразовой).

2. Получение многоразовой мастер-формы с помощью копирования первоначальной модели.

3. Отливка восковых или металлических копий в мастер-форме и доработка деталей их орнамента.

4. Получение одноразовых оболочковых или разъемных глиняных форм для литья.

5. Косметическая доработка предмета.

Способы получения первоначальной модели являются самым дискуссионным моментом в реконструкциях производства накладок (Ениосова, 1999. Текст дисс., с. 245-246).

Все возможные варианты моделей для создания ременной гарнитуры были так же рассмотрены в совместной статье Н.В. Ениосовой, В.В. Мурашевой (Eniosova, Murasheva, 1999) и указанной монографии В.В. Мурашевой. Среди приемов изготовления моделей авторы называют резьбу по воску; лепку восковых моделей от руки на подкладном шаблоне; отливку или вдавливание восковых моделей в литейные формы из различных материалов; получение моделей из провощенных нитей. Ими не исключается также, что вместо воска иногда могли использовать легкоплавкий металл — свинец или сплав свинца с оловом. Используя восковые или металлические модели, мастер мог получить глиняные формы для серийных отливок, которые могли быть оболочковыми — для литья по выплавляемой модели или разъемными. Каждый из видов литья имел свои преимущества: в оболочковых формах получались изделия хорошего качества с детально проработанным орнаментом. Литье в разъемные формы давало возможность легко копировать модели с помощью оттиска в глину и сохранять образец.

Особый интерес представляет вопрос о способах получения шпеньков (или штифтов), с помощью которых накладки крепились на ремни. Восковые штифты могли приклеивать на оборотную сторону восковой модели бляшки; готовые металлические штифты заформовывались в глину вместе с восковой моделью (литье методом долива). Углубления для штифтов могли проделывать также во второй створке разъемной формы с помощью шила или отрезка проволоки. Авторы исследования пришли к выводу, что технологические различия трех изученных ими групп бляшек (скандинавской, черниговской/среднеднепровской и волжско-болгарской) проявляются в способах получения первоначальной модели. Накладки, изготовленные в скандинавской или среднеднепровской традиции, чаще всего копировались в разъемных глиняных формах, полученных по оттиску готовых изделий, а накладки, выполненные в волжско-болгарской традиции, вероятнее всего, копировались с помощью воскового посредника (Eniosova, Murasheva, 1999. Pp. 1094-1099; Мурашева, 2000. С.8-13).

Металлографическое исследование нескольких ременных накладок из Гнёздова показало, что эти предметы, независимо от стилистических и морфологических особенностей, изготовлены либо с помощью литья без дополнительной обработки, либо с помощью литья, сопровождавшегося косметической ковкой. Специфический набор кузнечных операций, включающий кузнечную сварку и инкрустацию серебром, характерен для изделий среднеднепровской группы. Их применяли для получения сложных по конструкции изделий. На многих ременных украшениях зафиксированы следы оловянного покрытия и позолоты. Изучение химического состава металла позволил авторам прийти к выводу, что для производства ременных накладок использовали нелегированную медь, а также сплавы меди с цинком (латуни) и оловом (бронзы), в которых часто присутствует свинец. Ни для одной из технологических традиций авторами не были зафиксированы определенные рецептурные нормы, а чистая медь оказалась ведущим сплавом для всех трех групп. На основе этих данных Н.В. Ениосова и В.В. Мурашева пришли к выводу, что технология изготовления накладок (мелких украшений со слабо выраженным рельефом) не требовала применения специального состава металла (Eniosova, Murasheva, 1999. P. 1099). Авторы полагают также, что ременные украшения скандинавской, среднеднепровской и волжско-болгарской групп могли производиться с помощью копирования готовых вещей или моделей, например, и в гнёздовских мастерских. В пойменной части гнёздовского поселения была найдена пирофиллитовая модель бляшки для получения оттиска в глине. С помощью этого инструмента изготавливались сердцевидные накладки с каплевидными выступами. Накладки такой формы принадлежат к волжско-болгарской традиции и широко распространены на территории Восточной Европы (Мурашева и др., 2007. С.65-66).

Частный случай технологии производства уздечной гарнитуры скандинавского облика был разобран в одной из статей В.В. Мурашевой. Объектом исследования стал уздечный набор курган №1 из Михайловского, включавший в себя 10 ременных накладок, наконечников и обойм, украшенных в скандинавском зооморфном стиле (Мурашева, 1999). Автор на примере накладок бантоидной формы проследил процесс упрощения технологии производства и декора, при котором изготовление двусоставной биметаллической вещи сменяется отливкой из медного сплава, а зооморфный орнамент заменяется геометрическим. Все это, по мнению автора, может свидетельствовать о местном (т.е. древнерусском) характере производства некоторых элементов ременной гарнитуры (Мурашева, 1999. С.29).

В качестве наблюдения можно указать на то, что для большинства предметов скандинавского круга характерно также наличие гладкой не повторяющей внешнего рельефа поверхности, то есть отсутствие контррельефа. Эта ситуация распространяется на изделия как сложной геометрической формы, так и на плоскостных (рис.47,ЗЬ; рис.50.6; рис.59.2а).

Интересные наблюдения о технике производства уздечной гарнитуры сделаны В.В. Мурашевой на основании изучения Супрутского клада в монографическом исследовании этого памятника (Мурашева, 2008). Как оказалось, распределители ремней оголовья и повода и накладки на уздечку были выполнены в разных технологических традициях. Накладки на псалии и зажимы были отлиты из медного сплава и покрыты позолотой, накладки на ремни оголовья - оттиснуты из серебряной фольги и залиты изнутри свинцово-оловянным сплавом. Все элементы оказываются выполненными в скандинавской традиции и являются прекрасными образцами ювелирного искусства (Мурашева, 2008. С.7-15). Анализ химического состава металла 49 серебряных предметов показал, что поясные, седельные и сбруйные украшения изготовлены из сплава, содержание серебра в котором варьирует от 66 до 91%. Драгоценный металл был разбавлен медью и сплавами меди — латунью и бронзой, а так же содержащими свинец. Автор полагает, что чистота серебра зависела от сочетания технологических и эстетических задач - экономии сырья при необходимости сохранить драгоценный вид предмета (Мурашева В.В., 2008. С.30-33).

Недавно специальному химико-технологическому анализу подверглись находки уздечных наборов одного из вероятных центров производства ременной гарнитуры в Северном Причерноморье, который включен в северокавказский (аланский) производственный центр (Армарчук, 2006. С. 109). Дополняющее монографию специальное исследование JI.B. Коньковой стало основанием для вывода об особенностях производства уздечных наборов. В отношении состава металла автором был сделан вывод, повторяющий заключения по составу сплавов ременных накладок из гнёздовской коллекции. В качестве доминирующего сплава для изготовления уздечных наборов в этом случае преобладает чистая медь. Следующими в списке стоят оловянно-свинцовая бронза, оловянная бронза, свинцовая бронза и сложная латунь. Для изготовления парадной сбруи применялись целые серии устойчивых технологических приемов. Крупные части изготавливались ковкой из листовой меди, накладки отливались из бронзы. Детали конструкции соединяли при помощи пайки или заклепок. Украшения покрывались позолотой, серебрились или лудились, что зависело от финансовых возможностей и статуса заказчика. Более простые металлические украшения изготавливались с применением двух технологических приемов. Крупные подвесные и накладные бляшки, пряжки отливались по восковой модели с последующим их тиражированием при помощи отлитого штампа. Мелкие разнообразные по форме накладки изготавливались при помощи тиснения и штамповки из тонких листов меди с последующей заливкой с обратной стороны свинцово-оловянного сплава. В расплавленный металл оборотной стороны вставляли разнообразные по форме крепления. Автор исследования подчеркивает, что подобная техника легка в исполнении и экономична в отношении расхода металла, однако эти предметы, вероятно, быстро изнашивались в процессе их использования. Это позволило автору предположить возможность специального производства предметов, предназначенных для помещения в погребение (Армарчук, 2006. С.122-130).

Одним из важных результатов изучения массива поясной и части сбруйной гарнитуры является выделение авторами центров производства или школ производства ременной гарнитуры. Они выделяются на основании анализа техники производства, особенностях орнаментации и некоторых морфологических признаков предметов.

Резюмируя основные выводы о технологии производства ременной гарнитуры можно экстраполировать эту информацию на технологию производства уздечных наборов.

Техника изготовления уздечных украшений, как и вообще ременных накладок, была чрезвычайно разнообразна. Металлические изделия из цветного и драгоценного металла производились с помощью литья и кузнечных операций - тиснения, дифовки или свободной ковки. Изделия из черного металла обрабатывались только с помощью кузнечных операций. Широко применяли различные способы нанесения дополнительного декора — лужения, серебрения, позолоты, инкрустации и черни.

Для изготовления уздечных украшений использовали серебро, чистую медь и сплавы на ее основе. Изученные к настоящему времени материалы показывают, что для отливки мелких украшений пригоден был медный сплав любого состава. Его выбор зависел от доступности сырья в отдельных регионах Восточной Европы. В северных и западных регионах Древней Руси благодаря тесным контактам со Скандинавией и Прибалтикой доминировали латуни - ременные украшения часто производили из этого сплава. На юге Руси предпочтение отдавали оловянным бронзам и медным сплавам, содержащим серебро. Оловянные бронзы были преобладающим сплавом и в Волжской Болгарии (Ениосова, 2008. С.155-158).

Структура работы

Настоящее исследование состоит из введения, основной части, заключения, карты, альбома с иллюстрациями, сводного каталога находок, каталога комплексов погребений, содержащих уздечные наборы, каталога элементов украшений уздечных наборов, разбитых по комплексам и отдельным находкам.

Во введении рассматриваются основные работы, посвященные изучению снаряжения коня на территории Древней Руси в IX - XI вв. Кроме того, дается обзор основных исследований, посвященных этому вопросу в западноевропейской историографии и исследований, которые охватывают территорию евразийских степей, Урала и Сибири. Отдельно охарактеризованы работы, посвященные технологии производства ременной гарнитуры.

Основная часть состоит из четырех глав.

В первой главе речь идет об основных археологических источниках настоящего исследования (могильники, поселения клады) и вспомогательных источниках (литературные памятники, миниатюры, фрески и т.д.). Здесь же охарактеризованы основные методы исследования и принципы классификации предметов, связанных с оголовьем.

Во второй главе речь идет об элементах уздечных наборов, объединенных функциональным признаком (категория F): ремни оголовья, удила, направляющие ремней суголовья и повода, распределители ремней суголовья (накладки с лопастями, накладки, кольца с зажимами и простые кольца), фиксаторы ремней оголовья (пряжки, застежки, цурки) и обоймы.

В третьей главе разбираются группы предметов, объединенных декоративным признаком (категория D): накладки, наконечники ремней и подвески (подвески, подвески-бубенцы, бубенчики).

В четвертой главе рассмотрены комплексы погребений и дана реконструкция оголовий. В сводной таблице представлены описания погребений с элементами уздечных наборов и приводится их вероятная датировка.

В заключении представлены основные выводы об особенностях конских оголовий на территории Древней Руси в IX — XI вв.

К основной части исследования прилагаются карта и альбом и с иллюстрациями, а также аналитические и сводные таблицы (№25,26,27,28,29).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Уздечные наборы на территории Древней Руси в 9-11 вв."

Заключение

Для достижения поставленной в настоящем исследовании цели — систематизация и классификация находок, связанных с убранством лошади, а именно оголовья, происходящих с территории Древней Руси и относящихся к периоду IX — XI вв. — было необходимо решить комплекс последовательных задач.

Анализ археологического материала (погребений, содержащих лошадей и предметы их снаряжения in situ), происходящего с территории Древней Руси и соседних регионов, а также комплекса дополнительных источников (миниатюры, фрески, литературные памятники), позволил определить ключевые группы предметов, которые являются составляющими частями оголовья лошади. На основании этого из материалов 15 могильников, 13 поселений, 3 кладов и группы беспаспортных находок было выделено 1204 предмета, которые можно считать конструктивными и декоративными элементами конского оголовье. Из этого числа на долю погребений приходится около 977 предметов, на долю поселений 29 предметов, на долю кладов 73 предмета и на долю случайных находок и беспаспортного материала из дореволюционных раскопок 126. В каталог настоящего исследования не были включены, но использовались в работе дополнительно или частично материалы нескольких погребений. Эти комплексы сохранились плохо и известны только по описаниям (погребения из юго-восточного Приладожья) или опубликованы не полностью (погребение 2006 г. из Шестовиц). Таким образом, совокупное количество предметов составляет около 1300 шт. В сводный каталог настоящего исследования не вошли так же находки с территории финно-угорских племен, где развитие конского убора берет свое начало в период до начала образования древнерусского государства. Тем не менее, 9 оголовий из памятников муромы были привлечены к исследованию для сравнения и понимания тенденций развития древнерусского набора.

В IX - X вв. на территории Древней Руси господствовал языческий обряд погребения (подкурганные трупосожжения и трупоположения). Эти погребальные комплексы и обеспечили существенную выборку предметов. В XI в. с распространением христианского обряда количество находок, связанных с погребениями, сокращается и мы вынуждены довольствоваться отдельными находками из слоев поселений и редкими кладами. Для компенсации недостатка информации к работе были дополнительно привлечены 19 комплексов оголовий с территории южных и юго-восточных областей России, которые связаны с кочевническими погребениями и содержат комплексы оголовий, обнаруженные in situ.

При построении классификации мы исходили из принципа, что оголовье — это единая система управления лошадью, которая состоит из некоторого количества ключевых и второстепенных элементов. В основу классификации была положена шестиразрядная система. Все элементы разделены на две крупные категории, согласно той роли, которую они играют в составе узды: предметы функционального назначения (F) и предметы декоративного назначения (D).

В функциональной категории выделены несколько групп с подгруппами: ремни оголовья (FI), удила (FII), направляющие ремней суголовья и повода (FIII), распределители ремней суголовья FIV (накладки с лопастями (FVA), накладки (FVB), кольца с зажимами (FVC), кольца (FVD)), фиксаторы ремней оголовья FV (пряжки (FVA), застежки (FVB), цурки (FVC).

В декоративной категории выделены несколько групп с подгруппами: накладки (DI), наконечники ремней (DII), подвески к ремням (DIII) (подвески-бубенцы (DIIIA), бубенчики (DIIIB), подвески в виде пластин и скульптурных головок (DIIIC).

В свою очередь группы и подгруппы категорий подразделяются на классы (Т1,Т2,ТЗ.), виды (S1,S2,S3.), подвиды (а,Ь,с) и в ряде случаев варианты (а.1,Ь.2,с.3). Разнообразие элементов потребовало для каждой группы определения своего набора признаков и их логическую последовательность. Эти принципы и определение для каждой группы оговаривались в начале каждого соответствующего раздела исследования.

Общее количество предметов функциональной категории составляет 160 экземпляров. Предметы, представленные в этих группах, играли основную роль в формировании облика оголовья, системы крепления и расположения ремней, размещения конструктивных узлов.

Несколько слов о конструкциях оголовья. Несмотря на незначительное число находок кожаных ремней, удалось, опираясь на значительный материал вспомогательных источников (миниатюры, фрески, деревянные фигурки и т.д.) реконструировать, как минимум, пять разнообразных систем расположения ремней оголовья. Раннесредневековое древнерусское оголовье всегда состояло из основных нащечных и затылочного ремней. Различия выражались в присутствии или отсутствии налобного, наносного, подбородного и подгубных ремней, а также поперченного ремня (или нескольких ремней) между налобным и наносным. Ремни могли быть двойными или однослойными, иногда сшивались друг с другом, а иногда закреплялись при помощи штифтов самих накладок. Ширина ремней суголовья колебалась от 1 до 2,5 см, а ширина ремня повода могла достигать 3 см. Вероятно, что система расположения ремней оголовья и их количество не влияли существенным образом на использование тех или иных украшений. Уверенно можно говорить, что налобные свободно болтающиеся подвески исключали поперечный ремень между налобным и наносным

Находки группы FII (удила) специально не систематизировались, а была использована общепризнанная для памятников Древней Руси типология А.Н. Кирпичникова. Это связано с тем, что мы привлекали к работе только те комплексы, где удила были обнаружены в закрытых комплексах вместе с другими элементами уздечного набора. Датировка и выводы об особенностях распространения некоторых удил, предложенные А.Н. Кирпичниковым, совпадают с выводами и датировками, имеющими место в настоящем исследовании. Кроме известных типов удил I, IV и V, которые встречены вместе с уздечными оголовьями, в работе рассмотрены находки удил скандинавского облика с орнаментированными накладками на кольцевидный псалий и фигурными пластинами в виде зверей. Подобные удила можно рассматривать как один из вариантов редкого V типа. Важно отметить, что удила вместе с уздечными наборами встречены только в 16 комплексах из 59 закрытых.

Нами выделен новый для классификаций функциональный элемент оголовья - направляющие суголовья и повода. Эта группа предметов имеет, по меньшей мере, четыре конструктивных варианта. Встречаются простые железные и неорнаментированные направляющие, но внимание привлекают направляющие, орнаментированные в стиле Боре, которые являются ярким примером скандинавского присутствия.

Практически все элементы функциональной категории украшены в той или иной художественной традиции и дополнительно выполняют декоративную функцию. Предметы именно этой категории могут быть определены как элемент снаряжения лошади, даже в случае их оторванности от контекста. Ярким примером этому могут выступать разнообразные накладки на пересечение ремней оголовья.

Декоративная категория — наиболее многочисленная. В нее входит 1044 экземпляров. Самой массовой группой являются накладки (DI) — 876 экземпляров, и они же являются самой сложной группой для анализа. Одни и те же накладки могли входить в состав, как поясного набора, так и оголовья. Затрудняет это разделение и господство обряда трупосожжения. Самыми массовыми и часто используемыми в оголовье оказываются накладки скандинавского, среднеднепровского, венгерского и южного обликов.

В составе декоративной категории наиболее яркой является группа подвесок (DIII). Они крайне легко распознаются и уверенно отнесены к элементам украшения лошади. Они в равной степени могут выступать в качестве украшений, как ремней оголовья, так и нагрудных и накрупных ремней. Примеры подобного их размещения можно увидеть на предметах декоративно-прикладного искусства IX — XI вв. и в погребениях in situ. Подвески в виде головы дракона (DIIIC) - особая группа украшений, которая, вероятно, выступает примером своеобразной переработки и синтеза восточных конских украшений в виде подвесок и скандинавского художественного стиля Борре. По мнению некоторых исследователей к таким же переработкам можно отнести и появление каплевидных подвесок в виде пластин, украшенных венгерским орнаментом и антропоморфной личиной.

В работе не ставилась задача детального анализа и происхождения орнамента предметов, входящих в систему оголовья. Поэтому были использованы специальные исследования Р.С. Орлова (Орлов, 1984) и В.В. Мурашевой (Мурашева, 2000), в которых предложены условные понятия «школа» или «центр» для описания групп находок, выполненных в единой художественной традиции. Нами были использованы и несколько расширены понятия: скандинавская школа, среднеднепровская школа, южная школа, венгерская школа. Для двух групп предметов - накладок и наконечников ремней, параллельно нашей классификации были введены наименования классов, выделенных В.В. Мурашевой.

В процессе работы внутренние рамки исследования были расширены за счет выделения некоторых видов накладок и подвесок не в качестве украшений оголовья, но и в качестве украшений нагрудных и накрупных ремней лошади. Совершенно очевидно, что одни и те же элементы использовались для украшения разных ремней конского снаряжения, и это потребовало отдельного уточнения.

В одном наборе могли соседствовать украшения, выполненные с помощью разных технологических приемов и разных декоративных стилей, относящихся к различным художественным школам. Источниками поступления идей, формировавших облик уздечных наборов на территории Древней Руси, служили разнообразные центры производства ременной гарнитуры на территории Скандинавии, Венгрии, Прибалтики, степей Евразии и т.д. Опираться на технику изготовления той или иной серии накладок для их датирования не представляется возможным, так как многие серии предметов могли выпускаться во многих случаях на основе копирования украшений. Они могли попадать к ювелирам различными путями и не имели конкретной адресной и авторской привязки (Мурашева, 2000. С.91-94).

В процессе исследования нам удалось выявить 55 погребений и 3 клада, которые содержали комплексы оголовий или их элементы. Если прибавить к этому числу массив находок с поселений и случайных находок, то совокупное количество уздечных наборов на территории Древней Руси в целом составляет около 142. Следует понимать, что в ряде случаев комплект оголовья может быть представлен и одной находкой. Особенно это касается наборов XI в. Мы исходим из того, что в работу отдельные находки включались только в том случае, когда их принадлежность к оголовью не вызывает сомнений (функциональные группы или некоторые виды подвесок) или они имеют прямые аналогии в других комплексах оголовий, обнаруженных in situ.

Анализ материалов 14 погребений, совершенных по обряду трупоположения, позволяет говорить о присутствии среди погребального инвентаря только одного оголовья. В одном случае комплектов оголовий оказалось два (курган № 100 из Тимерёва). Только в 2 из 14 случаев оголовья были зафиксированы на костях коней in situ (погребение 155 в Киеве, камерное погребение 2006 г. в Шестовице). Во всех остальных случаях оголовье размещалось в разных местах на плане погребений.

Относительно погребений, совершенных по обряду троупосожжения, сказать что-то определенное очень сложно. Однако можно заметить, что иногда уздечный набор (или наборы) помещались в погребение вместе с частью другого инвентаря после затухания погребального костра. Этот редкий вариант погребального обряда обусловил хорошую сохранность некоторых элементов оголовья. Такая ситуация прослежена в кургане 65(7)/1900 г. в Гнёздове, где сохранились даже кожаные ремни. Вероятно, подобная ситуация относится и к ряду других погребений в Гнёздове (41/1885 г. Сизов В.И., 23/1905 г. Абрамов И.С.), кургану 2 в Табаевке и т.д. Некоторые смешанные по своему составу комплексы деталей конского ременного набора, происходящие из курганов с сожжением, также могут указывать на присутствие в погребении не одного, а сразу нескольких оголовий (но, вероятно, не более 2).

Очень часто элементы уздечных наборов могли размещаться в погребении без удил. Вероятно, что в погребение клали только один предмет, связанный с оголовьем.

Все комплекты оголовий условно разделены нами на несколько групп. Это деление базируется на присутствии в составе оголовья элементов с определенными прямыми аналогиями или имеющими отношение к какой-либо из художественной традиции: скандинавской, среднеднепровской, южной (кочевнической), венгерской, волжско-болгарской, южно-сибирской, хазарской, смешанной, аланской или неизвестной. Наиболее представительными группами из определимых оказались скандинавская (55 комплектов), среднеднепровская (19 комплектов) и смешанная (11 комплектов). Неизвестную или неопределимую группу составила почти треть выделенных нами комплектов. Можно отметить, что южная и венгерская группы в целом почти не уступают среднеднепровской (9 и 7 комплектов, соответственно).

Смешанные оголовья демонстрируют следующие сочетания элементов: скандинаво-среднеднепровские - 3 комплекта., скандинаво-венгерские - 1, венгерско-южные - 1, венгерско-среднеднепровские - 2 , венгерско-неизвестные — 2, среднеднепровские-неизвестные — 1, сибирско-южные — 1.

Хотелось бы подчеркнуть, что это деление достаточно условно, однако оно достаточно объективно отражает картину многообразия уздечных наборов, используемых в IX - XI вв. на территории Древней Руси.

Раннесредневековый древнерусский набор оголовья состоял из накладок, наконечников ремней, распределителей ремней оголовья, подвесок, султанов и т.д. Однако в каждой группе были свои особенности. Скандинавскому оголовью было присуще разнообразие ажурных и сплошных накладок, украшенных рельефным орнаментом в виде зооморфной плетенки с масками и ромбами; обойм с объемными скульптурками и ажурными щитками; двойных наконечников ремней; налобных подвесок в виде скульптурных головок драконов и направляющих ремней суголовья или повода, украшенных ажурными накладками. Картину скандинавских наборов дополняют удила IV типа с бронзовыми накладками и фигурными пластинами, украшенных характерным орнаментом. Все предметы преимущественно были выполнены из медного сплава и покрывались позолотой. В ряде случаев накладки делались из серебра и снабжались тисненым орнаментом. Более простые скандинавские уздечные наборы имели только железные фигурные распределители ремней с лопастями.

Для среднеднепровских и венгерских оголовий характерны орнаментированные растительным узором подвески-бубенцы, которые располагались как на оголовье, так и на нагрудных и накрупных ремнях. Круглые и сердцевидные накладки с круглым вдавлением в центре, а также накладки с инкрустацией и геометрическими вставками в центре в виде многолучевых звезд. Кроме того, здесь можно увидеть наборы, выполненные из серебра способом тиснения, залитые легкоплавким сплавом, в ряде случаев украшенные чернением и позолотой. Набор этих оголовий дополняли удила типа 1в с костяными псалиями, украшенными венгерским растительным или геометрическим орнаментом.

Южные оголовья снабжались наконечниками ремней, которые выступали в качестве накладок, трех- и четырехлопастными распределителями ремней, массивными налобными и наносными подвесками-бубенцами, а также султанчиками.

Все элементы легко заменялись и дополнялись. В составе одного оголовья можно встретить ажурные скандинавские накладки, подвески-бубенцы среднеднепровского и венгерского облика, круглые накладки с вдавлением и султаны.

Толчок к развитию раннесредневекового древнерусского набора был дан пришлыми группами скандинавов, значительная часть которых составила княжескую дружину. Этническая и социальная неоднородность дружины, результаты ее военной активности и соприкосновения с различными культурами нашли свое отражение в сформировавшейся в X в. в Древней Руси так называемой дружинной культуре. Важными элементами этой культуры были комплекс вооружения и снаряжения верхового коня. Процесс распространения культуры наборных оголовий берет своей начало в первой половине X столетия. В этот период оголовья могли представлять собой чистые примеры скандинавских наборов.

Пик своеобразной «моды» на наборные оголовья пришелся на период середины - второй половины X в. К этому времени относится подавляющее большинство находок оголовий и вариантов их комплектации. К этому же периоду относятся оголовья, украшенные всевозможными привесками, а также разнообразные смешанные уздечные наборы (скандинавско-среднеднепровские, скандинавско-венгерские и т.д.).

В XI в. меняется стиль и характер украшений конской ременной гарнитуры. Количество находок существенно сокращается, что связано, конечно, с распространением христианского обряда погребения. Об оголовьях этого периода можно судить преимущественно на основании отдельных находок из слоев поселений, а также разнообразных вспомогательных источников (миниатюр, фресок, икон). Важную роль играют материалы кочевнических погребений, которые датируются в основном XI в. Интересно, что среди малочисленного материала XI в. представлены предметы, которые обычно являются копиями с элементов южных оголовий. Они выполнены достаточно грубо, представляют собой смесь разных художественных приемов и форм. Предметы, которые по качеству исполнения были бы сопоставимы с элементами узды из Гаевки, Николаевки и т.д., у нас практически отсутствуют. Сравнив количество отдельных находок элементов оголовий, которые выпадают в течение второй половины X в. на древнерусских поселениях, с находками XI в., мы увидим разрыв в 5-6 раз.

В XI веке из наборов пропадают скандинавские, среднеднепровские и венгерские украшения. Можно отметить буквально единицы поздних копий скандинавских или венгерских предметов. На общем фоне это ничтожно мало. Облик оголовья, вероятно, с течением времени значительно обедняется по сравнению с более ранним периодом. Косвенным подтверждением этому служат изображения на миниатюрах Радзивиловской летописи. Чаще всего на них лошадь украшена разнообразными системами кожаных ремней, а не металлическими подвесками. Малочисленность материалов частично связана с недостаточностью археологических источников, датированных XI в.

Создание особого древнерусского стиля оформления уздечных наборов можно относить ко времени не ранее XII в.

В заключении — несколько слов о трактовке уздечных наборов в составе погребений в качестве индикатора социального статуса погребенного. Наличие в составе погребения отдельных элементов уздечных наборов никак не может являться показателем статуса погребенного или его безусловной принадлежности к дружине. Отдельные элементы оголовий могли попадать в погребения разных людей различным образом. Несколько примеров показывают, что иногда один или два предмета из уздечного комплекта присутствуют в рядовом погребении вместе с малым числом других невыразительных находок. Основанием для отнесения уздечного набора к числу социальных индикаторов может служить только анализ комплекса погребения целиков. К статусным может относиться оголовье, которое представлено большим количеством составляющих его элементов и сопровождается разнообразным и выразительным инвентарем: дорогими предметами вооружения, торговыми принадлежностями, украшениями, восточными или византийскими импортами и т.д.

Архивные материалы

1. Авдусин Д.А. Отчет о работах в Гнёздове в 1950 г. М., 1950 //Архив ИА РАН, № 474

2. Авдусин Д.А. Отчет о раскопках в Гнёздове Смоленской области в 1960 г. М., 1961 //Архив ИА РАН, № 2167

3. Авдусин Д.А. Отчет Смоленской археологической экспедиции за 1971 г. М., 1972 //Архив ИА РАН, № 4629

4. Авдусин Д.А., Асташова Н.И., Пушкина Т.А. Отчет о работах Смоленской археологической экспедиции в 1972 г. М., 1973 //Архив ИА РАН, № 4927

5. Авдусин Д.А., Асташова Н.И., Пушкина Т.А. Отчет о работах Смоленской экспедиции в 1973 г. М., 1974 //Архив ИА РАН, № 5132

6. Авдусин Д.А., Асташова Н.И., Пушкина Т.А. Отчет о раскопках в Смоленске и Гнёздове в 1974 г. М., 1975 //Архив ИА РАН, № 5318

7. Авдусин Д.А., Асташова Н.И., Каменецкая Е.В. Отчет о раскопках в Смоленске и Гнёздове в 1975 г. М., 1976 //Архив ИА РАН, № 5913

8. Авдусин Д.А., Асташова Н.И., Пушкина Т.А., Сапожников Н.В. Отчет о раскопках в Гнёздове в 1976 г. М., 1977 //Архив ИА РАН, № 6150

9. Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В. Раскопки Гнездовских курганов в 1977 г. М., 1978 //Архив ИА РАН, 6852

10. Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. Отчет о раскопках в Гнёздове в 1978 г. М., 1979 //Архив ИА РАН, № 8395

11. Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. Отчет о работах Смоленской археологической экспедиции в 1979 г. М., 1980 //Архив ИА РАН, № 8709

12. Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. Отчет о раскопках в Гнёздове в 1980 г. М., 1981 //Архив ИА РАН, № 8250

13. Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. Отчет о раскопках в Гнёздове в 1981 г. М., 1982 //Архив ИА РАН, № 8961

14. Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. Отчет о работе Смоленской археологической экспедиции МГУ в 1982 г. М., 1983 //Архив ИА РАН, №8970

15. Авдусин Д.А., Каменецкая Е.В., Пушкина Т.А. Отчет о работе Смоленской археологической экспедиции МГУ в 1983 г. М., 1984 //Архив ИА РАН, №9877

16. Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. Отчет о работе Смоленской археологической экспедиции за 1984 г. М., 1985 //Архив ИА РАН, № 9515

17. Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. Отчет Смоленской археологической экспедиции МГУ за 1985 г. М., 1986 //Архив ИА РАН, № 10927

18. Авдусин ДА., Пушкина Т.А. Отчет о работе Смоленской археологической экспедиции за 1986 г. М., 1987 //Архив ИА РАН, № 11966

19. Авдусин ДА., Пушкина Т.А. Отчет о работе Смоленской археологической экспедиции в 1987 г. М., 1988 //Архив ИА РАН, № 12251

20. Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. Отчет о работе Смоленской археологической экспедиции в 1988 г. М., 1989 //Архив ИА РАН//Архив ИА РАН, № 14424

21. Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. Отчет о работе Смоленской археологической экспедиции в 1989 г. М., 1990 //Архив ИА РАН//Архив ИА РАН, № 14737

22. Авдусин ДА., Пушкина Т.А. Отчет о работе Смоленской археологической экспедиции в 1992 г. М., 1993 //Архив ИА РАН, № 17031

23. Дневник раскопок произведенных С.И. Сергеевым в 1898/1899 г.//Архив ИИМК РАН, фонд №1899, архив №106, лист 18

24. Дневник раскопок произведенных С.И. Сергеевым в 1900 г.//Архив ИИМК РАН, фонд 1, 1900, дело №106, лист 41

25. Мурашева В.В. Отчет Смоленской археологической экспедиции ГИМ о работе в 2000 г.//Архив ИА РАН, №

26. Пушкина Т.А. Отчет Смоленской археологической экспедиции МГУ о работе в 1997 г.//Архив ИА РАН

27. Фехнер М.В. Отчет о раскопках курганов Тимеревского могильника в 1974 г. с фотографиями, зарисовками вещей, чертежами // Фонд НВА ГИМ опись НВА Отдел Арх. Пам. JI.20-23

Список научной литературыНовиков, Василий Васильевич, диссертация по теме "Археология"

1. Авдусин Д.А. Гнездово. Описание памятника и история исследования // Гнёздовский могильник. Археологические раскопки 1874-1901 гг. (по материалам ГИМ). Часть 1., Труды ГИМ, Bbin.XXXV1. М.,1999

2. Авдусин Д.А. Отчет о раскопках гнездовских курганов // МИСО. Вып. 2, Смоленск, 1957

3. Авдусин Д.А. Отчет о раскопках гнездовских курганов в 1949 г //МИСО. Вып. 1, Смоленск, 1952

4. Авдусин Д.А. Отчет о раскопках гнездовских курганов в 1957-1960 г // МИСО. Вып. 7, Смоленск, 1970

5. Авдусин Д.А., Пушкина Т.А. Три погребальные камеры из Гнёздова //История и культура древнерусского города. М., 1989

6. Альбаум Л.И. Живопись Афросиаба. Ташкент, 1975

7. Андреева Е.Г. Остеологический материал из Гнёздова // СА, 1980, №1

8. Андрощук Ф.О. Нормани i слов'яни у Подесенш. Кшв, 1999

9. Армарчук Е.А. Конская упряжь из могильников северо-восточного Причерноморья Х-XIII веков. М., 200610.11.12.13,1415,16,1718,19,20.21,22,23.24.25,

10. Археология Украинской ССР. Т.З, Киев. 1986

11. Ахмедов И.Р. Из истории конского убора и предметов снаряжения всадника рязянско-окских могильников // Археологические памятники Среднего Поочья. Вып.4. Рязань, 1995

12. Бессарабова З.Д. Следы бронзолитейного производства в Старой Ладоге //Новгород и Новгородская земля. Вып.12. Новгород Великий, 1998 Бл1фельд Д.А. Давньорусью пам'ятки в Чершгов1 // Археолопя. T.XVIII. Кшв, 1965

13. Бл1фельд Д.А. Давньорусью пам'ятки Шестовищ. Кшв, 1977 Блифельд Д. И., К исторической оценке дружинных погребений в срубных гробницах Среднего Поднепровья IX - X вв. // СА. XX. М. - Л., 1954.

14. Бранденбург Н.Е. Журналъ раскопокъ 1888 - 1902 г. СПб., 1908 Вайткунскене Л. К изучению культа коня в Литве V-VI вв. // СА, №2, 1986

15. Григорьев А.В. Славянское население водораздела Оки и Дона. Тула, 2005

16. Гуревич Д.Я. Справочник по конному спорту и коневодству. М.2001 Даркевич В.П. Художественный металл Востока VIII-XIII вв. М., 1976 Диакон Лев. История. О войне с Русью. М., 1988

17. Длужневская Г.В. Типология снаряжения всадника и коня степей центральной Азии (IX - XII вв. н.э.) // Fascili Archaeologiae Historicae, Fasc. VI, Lobz, 1993

18. Древности Приднепровья и побережья Черного моря (Собрание Б.Н. и В.И. Ханенко). Bbin.IV, Киев, 1901

19. Древности Приднепровья и побережья Черного моря (Собрание Б.Н. и В.И. Ханенко). Bbin.V, Киев, 1902

20. Древности Приднепровья и побережья Черного моря (Собрание Б.Н. и В.И. Ханенко). Bbin.VI, Киев, 1907

21. Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2003

22. Дубов И.В. Северо-восточная Русь в эпоху раннего средневековья. Л., 1982

23. Европеус Д.П. О курганных раскопках в Тверской губернии //ЖМНП. Декабрь. Часть CLXIV. Отдел 2. СПб., 1872

24. Европеус Д.П. Об угорском народе обитавшем в Средней и Северной России, Финляндии и северной части Скандинавии до прибытия туда их нынешних жителей //Труды II Археологического съезда. Вып. 1, Отделение IV. СПб., 1876

25. Ениосова Н.В. Ажурные наконечники ножен мечей X-XI вв. на территории Восточной Европы // История и эволюция древних вещей. Сборник статей. М., 1994

26. Ениосова Н.В. Ювелирное производство Гнёздова (по материалам курганов и поселения). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. T.I, М., 1999

27. Жарнов Ю.Э. Животные в погребальном обряде курганов периода становления древнерусского государства // СА №2, 1991

28. Жарнов Ю.Э. Погребальный обряд в Древней Руси по материалам Гнездовского некрополя. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1992

29. Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. 2004

30. Захаров С.Д. Древнерусский город Белоозеро. М., 2004

31. Зверуго Я.Г. Древний Волковыск. Минск, 1975

32. Ивакин Г.Ю. Погребения X — первой половины XI в. из раскопок Михайловского Златоверхого монастыря (1997 - 1999 г.) // Русь в IX -XIV веках. Взаимодействие Севера и Юга. М., 2005

33. Изюмова С.А. Супрутский клад 1969 Г.//Н.И. Троицкий и современные исследования историко-культурного наследия центральной России. Тула, 2002

34. Исланова И.В., Крымов Е.Ю., Романов В.В. Варяги на Верхней Волге (новые находки) // Русь в IX - XIV веках. Взаимодействие Севера и Юга. М., 2005

35. История Татар с древнейших времен в 7 томах. Волжская Булгария и Великая степь. Т.П. Казань, 2006

36. К истокам Марийского искусства. Йошкар-Ола, 2004

37. Казаков A.JL, Черненко О.С. Похования камерного типу на територи Чершпвського передгороддя // Стародавнш 1скоростень i слов'янсью гради. Т.1. Коростень, 2008

38. Казаков Е.П. Погребальный инвентарь Танкеевского могильника // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья, Казань, 1971

39. Каменецкая Е.В. Заолынанская курганная группа Гнездова // Смоленск и Гнёздово (к истории древнерусского города), М., 1991

40. Каргер М.К. Древний Киев. T.I, М-Л., 1958

41. Кирилова И.В. Остеологические материалы из культурных слоев Гнёздова: новые данные // Гнездово. Результаты комплексных исследований памятника. ГИМ. Москва, 2007

42. Кирпичников А.Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX-XIII вв. // САИ. Вып. Е1-36, Л., 1973

43. Коваленко В.П. Новые исследования в Шестовице // Гнездово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ № 124. М., 2001

44. Коваленко В.П. Викинг из Шестовицы // Родина. №10, 2006

45. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921 - 922 гг. Харьков, 1956

46. Колосова И.О., Милютина Н.Н. «Большой курган» древнерусского некрополя Пскова (погребение 57 и 59) // Археологическое изучение Пскова. Вып.2. 1994

47. Колчин Б.А. Новгородские древности. Резное дерево. САИ. Вып. Е1-55. М., 1971

48. Колчин Б.А. Топография, стратиграфия и хронология Неревского раскопа. Труды НАЭ. МИА № 55, М., 1956

49. Комар А.В. Предсалтовские и раннесалтовские горизонты Восточной Европы. Вопросы хронологии // Сервер восточноевропейской археологии, (http://archaeology.kiev.ua/pub/komar.htm")

50. Комар А.В., Сухобоков О.В. Вооружение и военное дело Хазарского каганата.//Восточноевропейский археологический журнал. №2. Киев, 2000

51. Король Г.Г., Конькова Л.В. Южносибирские импорты в Восточной Европе и проблемы этнокультурного и регионального взаимодействия в X - XIII вв. // АВ, Вып. 14. М., 2007

52. Король Г.Г. Средневековые личина Саяно-Алтая и Восточной Европы (торевтика малых форм) // Археология Верхнего Поволжья. М., 2006

53. Крыганов А.И. Вооружение и конское снаряжение кочевников юга Восточной Европы VII-X вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Харьков, 1987

54. Кубарев Д.Г. Культура древних тюрок Алтая (по материалам погребальных памятников). Новосибирск, 2005

55. Кубышев А.И., Орлов Р.С. Уздечный набор XI в. из Ново-Каменки // СА, №1, 1982

56. Куза А.В. Древнерусские городища X-XIII вв. Свод археологических памятников. М., 1996

57. Кулаков В.И. Древности пруссов VI-XIII вв // САИ. Вып.4. Г1-9, М., 1990

58. Кулаков В.И. Изеркапинис // Stratum plus №5. СПб., Кишинев, Одесса, 1999

59. Кулаков В.И. Пруссы V - XIII вв. Москва, 1994

60. Кулискаускене Р.К. Погребение с конями у древних литовцев // СА. XVII. 1953

61. Кызласов И.Л. Аскизская культура Южной Сибири X-XTV вв. // САИ, Вып. Е3-18,М., 1983

62. Кызласов Л.Р., Король Г.Г. Декоративное искусство средневековых хакасов как исторический источник. М., 1990

63. Лебедев Г.С. Эпоха викингов и Северной Европе и на Руси. СПб., 2005

64. Мажитов Н.А. Курганы Южного Урала VIII - XII в. М., 1981

65. Макаров Н.А., Захаров С.Д. Бужилова А.П. Средневековое расселение на Белом озере. М., 2001

66. Мальм В.А. Поясные и сбруйные украшения // Ярославское Поволжье X-XI вв. М.1963

67. Мартьянов В.Н. Захоронения коней в могильниках древней мордвы левобережья р. Теши в конце I - начале II тысячелетия н.э. //

68. Археологические исследования в Окско-Сурском междуречье. Саранск, 1992

69. Маршак Б.И. Сокровища Приобья //Сокровища Приобья. Каталог выставки. СПб, 1996.

70. Михайлов К.А. Формирование всаднической субкультуры в Древней Руси // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. №8. Новгород, 1994

71. Михайлов К.А. Центральноазиатские ременные украшения в материалах древнерусских памятников X века //Новгород и новгородская земля. История и археология. Новгород, 1997

72. Михайлов К.А. Древнерусские элитарные погребения Х- начала XI вв. (по материалам захоронений в погребальных камерах). Автореф. канд.дисс. СПб, 2005.

73. Могильников В.А. Кочевники северо-западных предгорий Алтая в IX — XI вв. М., 2002

74. Моця О., Коваленко В., Осадчий Е., Ситий Ю. Нова камерна гробница з Шестовищ // Археолопчш дослщження в Укра'пп 2005 - 2007. Кшв,2007

75. Мурашева В.В. Древнерусские ременные наборные украшения X-XIII вв. М., 2000

76. Мурашева В.В. Ениосова Н.В. Технология производства гнездовской ременной гарнитуры // Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып.96.М., 1998

77. Мурашева В.В. Клад с Супрутского городища в контексте русско-скандинавских связей // Славяно-русское ювелирное дело и его истоки. Тезисы докладов. СПб., 2006

78. Мурашева В.В. Курган 1 Михайловского (опыт атрибуции и датировки) // Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып.111, М., 1999

79. Мурашева В.В. Супрутский клад из раскопок 1969 г. М., 2008

80. Мурашева В.В., Ениосова Н.В., Фетисов А.А. Кузнечно-ювелирная мастерская пойменной части Гнездовоского поселения // Гнездово. Результаты комплексных исследований памятника. ГИМ. Москва, 2007

81. Недошивина Н.Г. Предметы вооружения, снаряжение всадника и верхового коня Тимеревского могильника // Материалы по средневековой археологии Северо-Восточной Руси. М., 1987

82. Нефедов B.C. Гнёздовский археологический комплекс и путь из варяг в греки // Гнёздово: История и современность. Материалы межвузовской научно-практической конференции. Смоленск, 1998

83. Новиков В.В. Снаряжение всадника и коня (по материалам гнездовского археологического комплекса). Дипломная работа. М., 2004

84. Новиков В.В. Уздечный набор из раскопок С.И. Сергеева в Гнёздово // РА, №2. 2009

85. Носов Е.Н. Новгородское (Рюриково городище). Л., 1990

86. Носов Е.Н., Дорофеева Т.С. Раскопки на городищенском холме //Новгород и Новгородская земля. Вып.21, Новгород Великий, 2007

87. Описаше всехъ, обитающихъ въ Россшскомъ государств, народовъ и ихъ житейскихъ обрядовъ, обыкновении, одеждъ, жилищъ, Вероисповеданш и прочихъ доснопамятностей. Ч. 4. СПб., 1799

88. Орбели И.А., Тревер К.В. Сасанидский металл. М-Л., 1935

89. Орлов Н.С. Сопки Волховского типа около Старой Ладоги (из материалов Староладожской археологической экспедиции 1940 и 1948 гг.) // СА. XXII. 1955

90. Орлов Р.С. Среднеднепровская традиция художественной металлообработки в X-XI вв.//Культура и искусство средневекового города. М., 1984

91. Отчет М.Ф. Кусцинского о раскопках в Смоленской губернии в 1874 г. //Древности. Труды Московского археологического Общества, T.IX, вып.1, СПб., 1883

92. Палссон Херманн. «Одиническое» в «саге о Гисли» // Другие средние века. К 75-летию А. Я. Гуревича. М.-СП6.Д999

93. Петров Н.И. Древности эпохи раннего средневековья в среднем течении Кушаверы. Новгород, 2006

94. Петрухин В.Я. Большие курганы Руси и Северной Европы //Историческая археология. Традиции и перспективы. М., 1998

95. Петрухин В.Я. Погребальный культ языческой Скандинавии. М., 1975

96. Петрухин В.Я.Ритуальные сосуды из курганов Гнёздова и Чернигова // ВМУ, История. № 2,1975.

97. Плетнева С.А. Древности Черных клобуков // САИ. Вып. El-19., М., 1973

98. Плетнева С.А. На славяно-хазарском пограничье. Дмитриевский археологический комплекс. М., 1989

99. Плетнева С.А. От кочевий к городам // МИА, №142, М., 1967

100. Плохов А.В. Неизвестные находки из раскопок 1940 г в Старой Ладоге // Новгород и Новгородская земля. Вып. 17, Новгород Великий, 2003

101. Полякова Г.Ф. Анализы болгарского цветного металла // Город Болгар. Ремесло, металлургов, кузнецов, литейщиков. Казань, 1996

102. Ш.Пушкина Т. А. Гнёздово: итоги и задачи исследования // Археологический сборник. Гнёздово. 125 лет исследования памятника. Труды ГИМ. Вып. 124, М., 2001 112. Равдоникас В.И. Отчет о раскопках курганов в Юго-Восточном

103. Приладожье // ИГАИМК. Вып.94. М.-Л., 1934 ПЗ.Руденко К. А. Изделия аскизского круга в Среднем Поволжье. Исследование и каталог // Тюрский мир и Волго-Камье в XI — XIV вв. Казань, 2001

104. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества. М., 1982

105. Рыбаков Б.А. Миниатюры Радзивиловской летописи и русские лицевые рукописи X — XII веков // Радзивиловская летопись. Текст. Исследование. Описание миниатюр. М., 1994

106. Самоквасов Д.Я. Могильныя древности Съверянской Черниговщины. М., 1917

107. Седова М.В. Украшения «Городского Типа» X-XI веков из Суздаля и его округи // КСИА РАН. Вып.212, 2001

108. Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода // Труды НАЭ. МИА, №65, 1959

109. Сизов В.И. Курганы Смоленской губернии. Вып.1: Гнёздовский могильник близ Смоленска // MAP, №28, СПб., 1902

110. Снорри С. Круг Земной. М., 1980

111. Сокровища Приобья. СПб., 1996

112. Спицын А.А. Владимирские курганы //ИАК, Вып. 15, СПб., 1905

113. Спицын А.А. Гнездовские курганы в раскопках С.И. Сергеева //ИАК, Вып. 15, СПб, 1905

114. Спицын А.А. Отчет о раскопках, произведенных в 1905 г. И.С. Абрамовым в Смоленской губернии // ЗОРСА, Т.VIII, вып.1, СПб., 1906

115. Станкевич Я. В. К вопросу об этническом составе населения Ярославского Поволжья в IX-X вв. // МИА, № 6, М. - Л., 1941

116. Старая Ладога древняя столица Руси. Каталог выставки. СПб., 2003

117. Степи Евразии в эпоху Средневековья X-XIV вв. T.l. М., 1981

118. Тишкин А.А., Горбунова Т.Г. Методика изучения верхового коня эпохи раннего железа и средневековья. Учебно-методическое пособие. Барнаул, 2004

119. Толочко П.П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. Киев, 1999

120. Уваров А.С. Меряне и их быт по курганным раскопкам. М., 1872

121. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966

122. Фехнер М.В., Недошивина Н.Г. Этнокультурная характеристика Тимеревского могильника по материалам погребального инвентаря // СА, №2, 1985

123. Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1981

124. Хорошев А.С. Полевые археологические исследования Новгорода. Цифры и факты: краткая статистика работ // Археологи Великого Новгорода. Биографический справочник. Новгород. 2002

125. Черненко О. Про один тип «речей-пбрид1в» з Шестовицького могильника // Дружинш старожитноста центрально-схщно1 Европи VIII-X ст. Чернтв, 2006

126. Шартран Р., Дюрам К., Харрисон М., Хит И. Викинги. Мореплаватели, пираты, воины. М., 2007

127. Щапова Ю.Л. Введение в вещеведение: естественнонаучный подход к изучению древних вещей. М., 2000

128. Яжджевский К. Элементы древнерусской культуры в центральной Польше // Древняя Русь и славяне. М., 1978

129. Янин В.Л., Колчин Б.А. Итоги и перспективы новгородской археологии. //Археологическое изучение Новгорода. М., 1978

130. Корни Иггдрасиля. Сага о Гисли. М., 1997

131. Корни Иггдрасиля. Сага о Гисли. М., 1997 - Часть XII//http ://norse.ulver.com/texts/ gisla.html

132. Androshchuk Fedir. En man i Osebergsgraven // Fornvannen.№2. Uppsala, 2005

133. Arbman H. Birka I. Die Graber. Tafeln. Uppsala. 1940

134. Arbman H. Birka I. Die Graber. Text. Uppsala. 1940

135. Arkeologi i Attundaland, 1994

136. Arne T.J. Das Bootgraberfeld von Tuna in Alsike. Uppland. Stockholm, 1934

137. Arne T.J. Ein Bemerkenswerter Fund in Ostergotland // Acta Archaeologica. Vol.III, 1932. Kj&benhavn

138. Arne T.J. La Suede et L'orient. Uppsala, 1914

139. Arwidsson G. Valsgarde 6. Die Graberfunde von Valsgarde I. Stockholm, 1942

140. Baume W. La. AltpreuBisches Zaumzeug aus dem Landesamt fur Vorgeschichte in Konigsberg //Alt-Preussen. 9 Jahrgang, Heft 1/26, 1944

141. Bemt von zur Mtiller. Die Kultur der Wikinger in OstpreuBen.

142. Bialekova D. Sporen von Slawischen Fundplatzen in Pobedim (Typologie und Datierung) //Slowenska Archeologia. XXV-1, 1977

143. Borsheim R.L. A recent fine of a rich viking age boat burial in Gausel, Norway // Offa Band, 60. 2003

144. Bmndsted J. Danish inhumation graves of the Viking age //Acta Archaeologica. Heft 7. Kopenhaven, 1936

145. Die Karlsruher Ttirkenbeute. Munchen, 1991

146. Fettich N. Die Mettallkunst der Landnehmenden Ungarn //AH.Vol.XXI. Budapest, 1937

147. Fodor I. Honfoglalas kori korongjaink szarmazasarol a verseci es tiszasulyi korong //Folia Archaeologica XXXI, Budapest, 1980

148. Forsaker A.-L. Zaumzeug, Reitausrtistung und Beschirrung //Birka 11:2. Systematische Analysen der Graberfunde. Stockholm, 1986

149. Fuglesang S. H. Viking Art // The dictionary of Art. London - New York, 1996

150. Graham-Campbell J. Viking Artefacts. A select catalogue. London, 1980

151. Hampel J. Alterthumer des friihen Mittelalters in Ungarn.Bd-III-Braunschweig, 1905

152. Hougen В. Osebergfunnets billedvev // Vikenger. Vol.4. 1940

153. Hruby V. Stare Mesto-Velehrad. Praha, 1964

154. Ibsen Timo, Skvorzov K.N. Das Graberfeld von Berezovka/GroB Ottenhagen - Ein wiederentdeckter Bestattungsplatz des 1. Jahrtausennds n. Chr. im Kaliningrader Gebiet //Bericht der Romisch-Germanischen Kommission 85. Sonderdruck, Mainz am Rhein, 2004

155. Kapinynas ОЬеПц. Lietuvos Archeologija. Vilnius, 1988

156. Langskibet fra Gokstad ved Sandefjord. Kristiania. 1882

157. Les Viking.(Les Scandinaves et l'Europe 800-1200). Le catalogue de l'exposition, Uddevala, 1992

158. Maixner В. Die tierstilverzierten Metallarbeiten der Wikingerzeit aus Birka unter besonderer Berucksichtigung des Borrestils //Zwischen Tier und Kreuz. Untersuchungen zur wikingerzeitlichen Ornamentik im Ostseeraum. Wachholtz Verlag, 2004

159. Mandel M. Eisenzeitliche Grabformen und Bestattungsbrauche auf dem westestnischen Festlande //Archaeology East und West of the Baltic. Stockholm, 1995

160. Marstrander Sverre. De Skjulte Skipene. Tuneskipet, Gokstadskipet og Osebergskipet. Oslo, 1986

161. Muller-Wille M. Bild und Bildtrager. Beispiele im Borre- und Jellingestil // Zum Problem der Deutung frahmittelalterlicher Bildinhalte. Marburg, 1986

162. Muller-Wille M. Das Bootgrab von Balladoole, Isle of Man //Deutsches Schiffahrtsarchiv. Hamburg. 2003

163. Muller-Wille M. Das Bootkammergrabvon Haithabu. Neumunster, 1976

164. Muller-Wille M. Das wikingerzeitliche Graberfeld von Thumby-Bienebek. Teil II. Neumtinster, 1987

165. Muller-Wille M. Krieger und Reiter im Spiegel fruh- und hohemittelalterlicher Funde Schlezwig-Holsteins.// Offa-Bucher. Band 34. Neumunster 1977

166. Muller-Wille, M. Tierstile des 8. - 12. Jhrs. im Norden Europas. Dendrochronologie und kunsthistorische Einordnung //Tier.Menschen.Gotter. Wikingerzeitliche Kunststile und ihre neuzeitliche Rezeption. Gottingen. 2001

167. Nerman B. Die Vendelzeit Gotlands. II. Tafeln. Stockholm. 1969.

168. Nicolle D. Arms and Armour oft he crusading era, 1050 — 1350. London, 2002

169. Oexle J. Studien zu meriwingerzeitlichem Pferdegeschirr am Beispiel der Trensen. Text#Tafeln. Mainz am Rhein, 2004

170. Rygh O. Norske Oldsager Christiania, 1885182. 0rsens M. Zaumzeugfunde des 1.-8. Jahrhundert nach Chr. in Mittel- und Nordeuropa.//Acta Archaeologia vol.64, 1993

171. Osebergfundet. Utgit av den Norske Stat. Bind III. Kristiania, 1920

172. Poulik J., Chropovsky B. Velka Morava a pocatky ceskoslovenske Statnocti. Praha, 1985

173. Revesz L. Lyraformige Schnallen in dem Karpatenbecken.//Acta Archeologica Hungaricae, 39. Budapest, 1987

174. Revesz L. Mit Beschlagen Geschmuckte Pferdegeschirre aus den Landnehmezeitlichen Frauen- und Mannergrabern //Acta Archaeologien Academine Scientiarum Hungaricue. 46. Budapest, 1994

175. Ruttkay A. Umenie kovane v zbraniach. Pallas, 1978

176. RydhH. Forhistoriska undersokningar pa Adelso. Stockholm, 1936

177. Sedyh V. Timerevo - un centre proto-urbain sur la grande de la Volga //Les centres proto-urbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient. Paris.2000

178. Selneczi L. Der Landnahmezeitliche Fund von Ketpo.//Acta Archaeologica Hungaricae. 32, Budapest, 1980

179. Shetelig H. Vestfoldskolen // Osebergfundet. Bind III. Kristiania, 1920

180. Smith Michele H. Draupnir's Sweat and Mardoll's Tears. An Archaelogy of Jewellary, Gender and Identity in Viking Age Iceland. BAR. 2007

181. Solle M. Stara Kourim a projevy velkomoravske hmotne kultury v Cechach //Monumento Archaelogica 15. Praha, 1966

182. Sjarensen A.C. Ladby. A Danish Ship-Grave from the Viking Age. Roskilde, 2001

183. Stenberger M. Das Graberfeld bei Ihre im Kirchspiel Hellvi auf Gotland //Acta Archaeologica. Vol.XXXII. Kopenhagen, 1961

184. Szegedy E. Beitrage zur Metalltechnik der IX-XI. Jahrhunderte in Ungarn //Acta Archaeologica 12, Budapest, 1960

185. Szollosi G. Javaslatok a loszerszamok es reszeik egyseges nevhasznalatara. HOME 41 30, 31/2 563, 1992

186. The ancient Hungarians, Budapest, 1996

187. Thunmark-Nylen L. Die Wikingerzeit Gotlands. Bd. I, Stockholm, 1995

188. Thunmark-Nylen L. Die Wikingerzeit Gotlands. Typentafeln II. Stockholm, 1998

189. Thunmark-Nylen L. Die Wikingerzeit Gotlands. Text 111:1. Stockholm, 2006

190. Vyznamne Slovanske Naleziska na Slovensku. Bratislava, 1978

191. Warners E. Konig im Grenzland //Acta Archaeologica. Heft 65. Kobenhaven, 1994

192. Wikinger, Warager, Normanen. Die Skandinavier und Europa 800 - 1200. Berlin, 1992

193. Willson D.M. Der Teppich von Bayeux. Berlin, 1985

194. Willson D.M. The earliest animal stzles of the Viking Age //Tier.Menschen.Gotter. Wikingerzeitliche Kunststile und ihre neuzeitliche Rezeption. Gottingen. 2001

195. Wilson D. M., Klindt-Jensen O. Viking Art. London, 1980

196. Zachrisson I. Smedsfydet fran Smiss //Tor, 1962