автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Погребения с захоронениями коней и предметами узды Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая

Полный текст автореферата диссертации по теме "Погребения с захоронениями коней и предметами узды Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая"

На правах рукописи

Очир-Горяева Мария Александровна

ПОГРЕБЕНИЯ С ЗАХОРОНЕНИЯМИ КОНЕЙ И ПРЕДМЕТАМИ УЗДЫ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ, НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ, ЮЖНОГО ПРИУРАЛЬЯ И ГОРНОГО АЛТАЯ конца VI - III в. до н.э.

Специальность 07.00.06 - Археология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

21 двг гт

Казань-2014

005551903

005551903

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном учреждении науки Калмыцкий институт гуманитарных исследований Российской академии наук (КИГИ РАН) (г. Элиста)

Официальные оппоненты:

Лукьяшко Сергей Иванович, доктор исторических наук, доцент, ФГБУН Южный научный центр Российской академии наук, заведующий лабораторией археологических исследований (г. Ростов-на-Дону)

Скрипкин Анатолий Степанович, доктор исторических наук, профессор, ФГАОУ ВПО «Волгоградский государственный университет», профессор кафедры археологии и зарубежной истории (г. Волгоград)

Корякова Людмила Николаевна, доктор исторических наук, профессор, ФГБУН Институт истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук, заведующая сектором археологии эпохи металла (г. Екатеринбург)

Ведущая организация:

Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры «Государственный Эрмитаж» (г. Санкт-Петербург)

Защита состоится 19 сентября 2014 г. в 10 часов на заседании Совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 022.002.01 при Институте истории им. Ш.Марджани Академии наук Республики Татарстан по адресу: 420014, г. Казань, Кремль, 5-й подъезд.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории им. Ш. Марджани АН РТ по адресу: 420014, г. Казань, Кремль, 5-й подъезд. Полный текст диссертации размещен на официальном сайте Института истории им. Ш. Марджани АН РТ http://www.tataroved.ru.

Электронная версия автореферата и объявление о защите размещены на официальных сайтах ВАК Министерства образования и науки РФ http://vak.ed.gov.ru и Института истории им. Ш.Марджани АН РТ http://www.tataroved.ru

Автореферат разослан « » _-¿у^ 2014 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат исторических наук,

доцент

Р.Р. Хайрутдинов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Скифская эпоха в степной зоне Евразии представлена несколькими тысячами погребальных памятников, относящихся к целому ряду археологических культур скифского круга, или типа. Представление об этнокультурной близости либо родстве культур скифского круга базируется на результатах изучения погребального инвентаря, в котором прослеживается так называемая скифская триада - единые формы оружия, конского снаряжения и искусства звериного стиля. Общность, установленная при изучении материальных объектов, экстраполируется на область идеологических, релиогиозно-мифологических представлений.

Среди погребальных комплексов кочевников Евразии в каждом регионе особо выделяются комплексы с сопровождающими захоронениями верховых коней. Сопроводительные захоронения слуг и наложниц1, а также захоронения верховых коней относятся к основным признакам высокого социального статуса погребенных из курганов степной Евразии. Именно поэтому большинство захоронений коней и сведений об их уздечных наборах происходит из раскопок курганов кочевой знати. В силу многочисленности, разнообразия погребального инвентаря и сложности могильных сооружений эти комплексы наиболее ярко выражают хронологические позиции и этнокультурные особенности каждой археологической культуры. Наряду с ними в евразийских степях насчитываются сотни памятников с захоронениями коней и предметами узды, относящиеся к погребениям рядового населения. Погребальные памятники знати и рядового населения в совокупности создают возможности для проведения статистических исследований и классификации их по единым принципам.

Сведения о погребениях с предметами конской узды разбросаны по различным книгам и статьям в основном публикационного плана. Количество этой литературы огромно. Это публикации сотен рядовых погребений и великолепные монографические издания десятков царских курганов. Основные усилия археологов были направлены на типологическое изучение самих предметов конской узды. И в этой

1 Здесь и далее такие относительные определения, как наложница, слуга, виночерпий, хозя-, ин, конюх, воин-стражник, даются в тексте без кавычек. \

\

области достигнуты большие успехи. Разработаны основные типологические схемы, выявлены датирующие элементы.

Особенности же захоронений коней и погребений с конской уздой скифской эпохи Евразии в целом остаются малоизученными. В результате ученые не располагают полными сведениями об этих погребениях: их количестве, способах умерщвления коней, особенностях расположения коней в могилах (в какой стороне света от погребенного, в отдельной яме или в могиле хозяина и т.д.), полноте и качестве уздечных наборов (полный набор, отдельные предметы).

Во всех работах, касавшихся захоронений коней и предметов узды, само собой подразумевалось, что последние являются частью погребального комплекса. Тем не менее малоисследованным остается соотношение конских могил и предметов узды с расположением основного погребения (хозяина) и впускных погребений, а также с расположением конструктивных составляющих кургана: перемычек во рву, поминальных тризн и т.д., то есть конские погребения еще ни разу не были рассмотрены в контексте планиграфии кургана в целом.

Сопроводительные захоронения коней известны в разных регионах, значительно отдаленных друг от друга географически, поэтому большинство исследований базировалось на материалах «своих» памятников, то есть памятников одного региона. Погребения с захоронениями коней и предметами узды скифского времени евразийских степей еще ни разу не рассматривались в совокупности и в сравнении друг с другом. Отчасти это объясняется тем, что долгое время в ряде регионов евразийских степей, как например, в Нижнем Поволжье, погребения с предметами конского снаряжения скифской эпохи исчислялись единицами. Неравномерность исходных данных в значительной степени затрудняла рассмотрение как в количественном, так и качественном отношении особенностей погребального обряда, связанных с захоронениями коней и предметами конского снаряжения. К настоящему времени накоплен материал значительного объема из раскопок последних десятилетий

Потребность в специальном исследовании погребений с захоронениями коней и предметами узды коней давно назрела. Пока нет ни одной обзорной работы об особенностях погребального обряда, связанных с захоронениями коней и предметами узды у кочевников скифской эпохи, проживавших в степях от Северного Причерноморья до Горного Алтая.

Поэтому важно было по единым параметрам проанализировать устройство сотен погребальных комплексов Евразии с захоронениями коней и предметами узды, рассматривая их как отдельное транскультурное явление, и в то же время, не упуская из виду то, что они являются частью своих региональных археологических культур.

Хронологические рамки. В данной работе комплексному анализу подвергнуты погребальные памятники степной зоны Евразии с захоронениями коней и предметами конской узды классического скифского времени, то есть памятники, датирующиеся концом VI - III в. до н.э.

Хронологические рамки работы были определены с учетом разработанной в трудах А.Ю. Алексеева концепции о двух Скифиях: раннего скифского и классического скифского времен, граница между которыми проходит в последней трети VI в. до н.э.2 В степной зоне Северного Причерноморья первые курганы скифов появляются в конце VI - начале V в. до н.э. С них начинается история степной Скифии, к которой относятся тысячи рядовых и десятки знаменитых скифских царских курганов. Концом VI в. до н.э. датируются наиболее ранние памятники кочевников скифской эпохи Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и пазырыкской культуры Горного Алтая.

Территориальные рамки. Степная зона Евразии занимает срединное положение в эколого-географической структуре материка, находясь в динамичном контакте с прилежащими природными зонами: лесами и пустынями. Представляя собой зональный тип ландшафта, степи тянутся с запада на восток, от придунайских равнин Венгрии и Румынии до Восточной Монголии, между 27 и 127 градусами восточной долготы, их протяженность составляет более 8000 км. Это наиболее общее географическое определение границ степной зоны.

В географической литературе степям и их разновидностям даются различные определения, основанные на классификации растительности, почв и других характеристик. В археологии за основу принято определение, согласно которому степная зона тянется от дельты Дуная до предгорий Алтая в виде сплошного пояса, а восточнее она представлена островными степями в горных долинах. В данной работе рассматриваются археологические памятники скифской эпохи степей Север-

2 Алексеев А.Ю. Скифская хроника. СПб.: Петербургкомстат, 1992; Хронография Европейской Скифии. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2003.

ного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая. Именно в этих регионах археологами открыты и изучаются самобытные археологичекие культуры, представленные сотнями погребальных памятников, среди которых имеется целый ряд погребений с захоронениями коней и предметами узды.

Курганные погребения скифского времени имеются в предгорных ос-тепненных долинах Северного Кавказа, но здесь они не представляют единого культурного образования, подобного скифской и пазырыкской археологическим культурам. Немногочисленные комплексы V в. до н.э. с захоронениями коней и предметами узды, такие, как поздние комплексы Нартанского могильника, единичные комплексы типа Гойты, Семибрат-них курганов, явно разнородны в этнокультурном отношении. Жертвенные комплексы Тенгинского некрополя с обильными костными останками коней и предметами узды датируются IV в. и относятся к следующему, эллинистическому этапу древней истории Северного Кавказа

К степной зоне относятся обширные территории между Южным Приуральем и Горным Алтаем - степи Северного Казахстана. Но и они неоднородны в культурно-хронологическом плане. В Петропавловском микрорайоне Северного Казахстана преобладающим видом археологических памятников раннего железного века являются поселения саргатской культуры. В Сергеевском и Ишимо-Чаглинском микрорайонах курганы относятся к кругу степных культур сакского типа. Предметы конской узды в них единичны, и найдены они в отдельных каменных оградках, входящих в ансамбль курганных полей. Знаменитые Бесшатырские и Иссыкские курганы саков Семиречья не содержали захоронения коней и узды в составе погребального инвентаря. В погребении золотого человека из кургана Иссык не было найдено ни одного предмета конской узды.

Степные долины Саянского нагорья, относящиеся к территории Республики Тыва, являются частью рассматриваемого ландшафта. Согласно учету памятников, проведенному в 1989 г., там насчитывалось 334 погребения саглынской культуры скифского времени3. Захоронения коней в погребениях саглынской культуры не известны, если не считать единственного комплекса с пазырыкским обрядом погребения из мо-

3 Савинов Д.Г. Ранние кочевники Верхнего Енисея (археологические культуры и культуро-генез). СПб.: Санкт-Петербургский гос. ун-т, 2002.

гильника Саглы-Бажи-2. Предметы конской узды встречаются в погребальных комплексах также крайне редко. Именно по причине единичности предметов узды и культурно-хронологической разнородности памятники степей Северного Кавказа, Казахстана, Семиречья и Саянского нагорья не стали объектами данного исследования. Перечисленные обстоятельства не позволяют выявить закономерности в погребальном обряде и провести комплексный анализ погребений с захоронениями коней и предметами узды. В данной работе памятники перечисленных степных регионов привлечены в качестве аналогий при определении ориентации погребальных сооружений. Особенности ориентации и пла-ниграфии надмогильных сооружений у памятников отмеченных выше регионов Евразии во многом совпадают и подтверждают наблюдения, сделанные на материале погребений с конями и предметами узды.

Объектом исследования являются курганные погребения Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая конца VI - III в. до н.э.

Предметом исследования является роль коня в погребальном обряде кочевников скифской эпохи степной зоны Евразии.

Цель исследования. Выявление места и роли конских захоронений и предметов узды в погребальном обряде кочевников скифской эпохи является основной целью данной работы.

Для достижения этой цели решаются следующие задачи исследования:

- определение статистически подтверждаемых закономерностей в расположении конских захоронений и предметов узды в курганах скифов Северного Причерноморья как по странам света, так и по отношению к могиле хозяина, впускным могилам, могилам конюхов, слуг, жертвенным человеческим погребениям, а также относительно конструктивных деталей кургана: перемычек в валу, меридиональной и широтной осей кургана;

- систематизация с помощью статистических методов данных по конским могилам (размеры, конструктивные детали) и реконструкция расположения в них выпотрошенных трупов коней, что исключает гипотезу ввода лошадей в могилу живыми.

- сведение уздечных наборов из рядовых и царских курганов Северного Причерноморья, обработка их статистико-комбинаторными мето-

дами, обеспечивающими наиболее объективное разделение на стилистические группы;

- выявление различий в расположении предметов конской узды в погребениях Нижнего Поволжья, указывающих на то, что предметы узды в могиле и за ее пределами имели различный статус;

- установление по стилистическим особенностям звериного стиля двух видов уздечных наборов нижневолжской группы, различающихся по функциональному назначению;

- определение закономерностей в расположении захоронений целых коней, парциальных захоронений коней и уздечных наборов по странам света и по отношению к основной могиле, впускным могилам, захоронениям воинов-стражников, а также относительно глиняных валов, деревянных надмогильных конструкций и т.д. в курганах Южного При-уралья;

- систематизация уздечных наборов из погребений Южного Приура-лья и выявление среди них статистически устанавливаемых хронологических групп;

- выявление закономерностей в расположении захоронений коней по странам света, а также по отношению к могиле хозяина, околокурганным каменным выкладкам и балбалам в памятниках пазырыкской культуры Горного Алтая;

- установление особенностей пазырыкской конской узды, выделение церемониальных наборов и конских головных уборов-масок с рогами и навершиями в виде голов диких и мифических животных и птиц;

- подведение итогов исследования роли коней и предметов узды в погребальном обряде кочевников четырех регионов степной Евразии;

- выявление в изобразительном искусстве и в искусстве звериного стиля изучаемых регионов степной Евразии образа коня в его природном виде с неостриженной гривой и без узды как показателя роли коня в духовной культуре кочевников;

- определение роли коня в погребальном обряде и культовой практике (обряд жертвоприношения богам) скифов по рассказу Геродота в IV книге.

Источниковой основой исследования главным образом послужили опубликованные материалы. Небольшую часть составляют архивные данные, собранные по полевым отчетам. В целом в данной работе ис-

пользован материал из более 300 погребений с захоронениями коней и предметами узды, рассмотренных на общем фоне однокультурных памятников степной зоны Евразии общим числом около пяти тысяч погребений. В исследование включены как царские погребения с десятками сопроводительных захоронений коней с роскошными уздечными наборами, так и погребения с одним-двумя предметами конской узды.

Для сбора материала и ознакомления с предметами узды, известными автору по публикациям, была проведена работа в научном архиве Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН (г. Элиста), Национальном музее Республики Калмыкия (г. Элиста), общественном музее п. Цаган Нур Октябрьского района Республики Калмыкия, архиве Института археологии РАН (г. Москва), Государственном историческом музее (г. Москва), Волгоградском областном музее краеведения (г. Волгоград), Саратовском областном краеведческом музее (г. Саратов), Музее-заповеднике г. Астрахани (г. Астрахань), Государственном Эрмитаже (г. Санкт-Петербург), Национальном музее Украины (г. Киев), Музее исторических драгоценностей Украины (г. Киев), в архиве и археологическом музее Института археологии НАНУ (г. Киев), Национальном музее Башкортостана (г. Уфа), Музее археологии и этнологии Уральского Отделения РАН (г. Уфа), Стерлитамакском краеведческом музее, музее Института археологии и этнологии Сибирского отделения РАН (г. Новосибирск), Национальном музее Республики Горный Алтай (г. Горно-Алтайск), лаборатории Барнаульского госуниверситета (г. Барнаул), общественном музее «Пазырык» в с. Улаган Республики Горный Алтай.

Методология и методика исследования. Работа основана на общей методологии археологической науки, согласно которой исследование должно быть обеспечено достаточно представительной источниковой базой, обработка и анализ которой приводят к получению нового знания. Исследовательский анализ основывался на принципах историзма, взаимообусловленности, дедукции, индукции и научной объективности. В работе с массовым материалом широко применялись статистические и статистико-комбинаторные методы.

Научная новизна. Впервые в археологической литературе объектом специального исследования стали погребения с захоронениями коней и предметами узды обширной в географическом отношении территории от Черного моря до Горного Алтая. На обширной фактологической базе

показаны роль и место коня в погребальном обряде кочевников скифской эпохи как важного транспортного животного, сопровождавшего человека-хозяина в потусторонний мир.

Впервые в российской археологии применен планиграфический метод анализа всего погребального комплекса к памятникам четырех крупных регионов степной зоны Евразии. Изучение планиграфии кургана и его окружения привело к пониманию того, что все составляющие погребального сооружения находятся в соподчинении друг другу и подчиненности общей идее. Как удалось выяснить, ориентация погребальных сооружений проявляется как во внутреннем устройстве каждого погребального сооружения (положение погребенного, порядок расположения погребенных в одной могиле, взаиморасположение могил и других элеметнов насыпи и т.д.), так и во внешнем обустройстве погребальных сооружений - расположении курганов на местности, расположении балбалов, тризн, рвов вокруг курганов и т.д. Получается, ориентация погребальных сооружений носит системный характер и пронизывает погребальное сооружение от самого элементарного уровня до самого общего. Это верный признак того, что в ориентации погребальных сооружений отражаются традиционные пространственные представления об устройстве мира конкретной археологической культуры.

В результате, основанная на скифской триаде общность культур скифского круга евразийских степей распалась на культуры с широтной и меридиональной ориентацией погребальных сооружений. Культуры с меридиональной ориентацией с центром в Южном Приуралье оказались обрамленными культурами с широтной ориентацией: с запада - скифская культура Северного Причерноморья и культура кочевников Нижнего Поволжья, с юго-востока - культура саков Семиречья и пазырык-ская культура Горного Алтая.

При анализе предметов узды автор отошел от традиционного изучения узды по категориям: удила, псалии, налобники, нахрапники, уздечные бляшки. В данной работе впервые за элементарную единицу анализа были взяты уздечные наборы целиком. Украшения нагрудных, под-пружных ремней и другие детали сбруи анализировались вместе со своим уздечным набором как единый ансамбль, так как все они происходят из одного закрытого комплекса (погребения). В археологическом отношении уздечный набор из одного погребения представляет собой срез

живой культуры на момент захоронения человека. Разрозненные предметы узды из одного погребения отнесены к условным «уздечным наборам» и анализировались так же, как полные уздечные наборы. Это позволило не рассредоточиваться на анализ отдельных предметов, а сконцентрироваться на сведении уздечных наборов в группы. Впервые за все время изучения скифских курганов вместе были собраны все уздечные наборы из царских и рядовых курганов степей Северного Причерноморья и обработаны статистико-комбинаторным методом. В результате выявлены группы уздечных наборов, отражающие как хронологические изменения (группы звериного стиля А и Б), так и культурные влияния и династийные связи с соседними регионами (группы античных и фракийских мотивов). Аналогичная обработка почти сотни уздечных наборов из Южного Приуралья выявила три хронологические группы, соотносящиеся с погребальным обрядом и типологией колчанных наборов из этих же курганов. Таким образом заложена солидная основа для разработки хронологии памятников обширного региона евразийских степей. Изучение принципов сочетания декоративных элементов в уздечном наборе по материалам полностью сохранившихся в вечной мерзлоте узды и сбруи коней из курганов пазырыкской культуры Горного Алтая позволило автору создать реконструкцию 11 уздечных наборов из более трехсот разрозненных уздечных украшений в зверином стиле из разрушенного погребения у с. Хошеутово в Нижнем Поволжье. Общий стилистический анализ привел к выделению среди уздечных наборов Нижнего Поволжья и Горного Алтая двух видов: бытовых и церемониальных. К ярким образцам последних отнесены конские головные уборы-маски. На примере бытовых и церемониальных уздечных наборов поставлен вопрос о соотношении профанной и сакральной сфер в культурах, изучаемых по археологическим источникам.

При анализе образа коня в изобразительном искусстве и в скифском зверином стиле было установлено, что изображения коней немногочисленны, для них отсутствуют разработанные каноны, характерные для изображений «популярных» образов скифского звериного стиля. Значительную долю составляют изображения взнузданных лошадей, а также коней с остриженной гривой, что отображает роль коня в профанной сфере культуры. В работе впервые применен метод отбора изображений коней с нетронутой гривой и без узды, как представителей дикой приро-

ды. Только эти изображения могут служить источником для выявления роли коня в сакральной сфере культуры. Единичность изображения коня в природном виде свидетельствует о том, что он не входил в пантеон божеств скифов и остальных племен скифского времени степной Евразии.

В данной работе показана необходимость соблюдения принципа системного подхода, согласно которому письменные источники рассматриваются как самостоятельная система. При анализе рассказа Геродота, факты, приведенные античным автором, объясняются другими фактами из этого же текста, без привлечения в качестве аргументов данных археологических источников. Впервые в археологической литературе было выявлено и объяснено, что в сведениях Геродота описывается два принципиально различных вида жертвоприношений богам: бескровный и с пролитием крови. Бескровное умерщвление путем удушения применялось к лошадям и мелкому скоту из своего стада. С пролитием крови умерщвлялись пленные воины, то есть чужие. Похоже скот из своего стада служил символической заменой человеческих жертвоприношений соплеменников. Также впервые обращено внимание на то, что по Геродоту кони являются наряду с мелким скотом средством задабривания богов в обряде жертвоприношения. Во время похорон и поминок скифского царя его обслуга (наложница, виночерпий, повар, конюх, слуга, вестник), 50 юношей и верховые кони бескровно путем удушения «переводятся» в потусторонний мир для продолжения службы умершему царю. При описании свиты-обслуги царя кони называются последними, перед перечислением погребального инвентаря.

Основные положения, выносимые на защиту.

¡.Установлена по материалам погребального обряда скифов Северного Причерноморья, кочевников скифской эпохи Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая роль коня как важного транспортного животного, сопровождавшего человека-хозяина в потусторонний мир. Выявлено, что письменные источники (рассказ Геродота), предметы изобразительного искусства и звериного стиля подтверждают результаты анализа погребального обряда. Основной вывод исследования подводит к необходимости пересмотреть представления о широко развитом культе коня у евразийских кочевников скифского времени.

2. Выявлено, что региональные различия в расположении конских захоронений и предметов узды на плане кургана связаны с широтной

или меридиональной ориентацией по странам света всего погребального сооружения, по которой скифо-сибирское единство археологических культур степной зоны Евразии распалось на два блока культур. В работе показано, что ориентация погребальных сооружений по странам света логично отражает представления о расположении страны мертвых и различную географическую ориентацию на местности - базового свойства каждой археологической культуры.

3. Выведены на новый уровень как археологические источники уздечные наборы изучаемых регионов. Определены с применением статисти-ко-комбинаторных методов хронологические и региональные особенности конских уздечных наборов и путем стилистического анализа выделены бытовые и церемониальные уздечные наборы. Выделены два типа конских головных уборов-масок, представляющих собой яркие примеры маскировки коней под мифических животных в обрядовой практике. Соотношение профанной и сакральной сфер в археологических культурах рассмотрено на массовом материале уздечных наборов.

Практическая ценность работы обусловлена широким межрегиональным охватом материала от Северопричерноморских степей до степных долин Горного Алтая. Практическим результатом работы стали: реконструкции конских уздечных наборов из погребения у с. Хошеутово в Нижнем Поволжье, одно из которых было выставлено на международной выставке «Im Zeichen Des Goldenen Greifen. Koenigsgräber der Skythen» (Под знаком золотого грифа. Царские погребения скифов) в 2007 году, проходившей в Берлине, Мюнхене, Лондоне и Нью-Йорке; написание раздела о роли коня в культуре кочевников для серии «Наследие народов Российской Федерации»; разработка концепции и научно-экспозиционного плана для золотой коллекции Национального музея Республики Калмыкия.

Результаты диссертации были использованы при написании автором раздела для трехтомного издания «Истории Калмыкии с древнейших времен до наших дней» (Раздел 1, главы 1, 2) и статьи для 12-го тома Большой Российской энциклопедии. Помимо этого, собранный материал и выводы, сделанные в результате его исследования, используются при разработке специальных курсов по археологии, этнографии и истории степной зоны Евразии в ряде университетов, а также при подготовке музейных экспозиций и временных выставок Государственного ис-

торического музея (г. Москва) и Национального музея Республики Калмыкии (г. Элиста).

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в четырех монографиях и более чем в 90 статьях, опубликованных в различных российских и зарубежных журналах, в материалах международных конгрессов Annual Meeting European Association of Archaeologists (Ravenna, 1996, Gothenburg, 1998) и «Der Skythenkongress. Reitenomadische Eliten der Eurasien Steppe» (Berlin, 2007).

Структура работы. Данная работа состоит из введения, пяти глав и заключения. Первые четыре главы посвящены анализу погребений с захоронениями коней и предметами узды из четырех основных регионов степной зоны Евразии: Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья, Горного Алтая. Пятая глава посвящена подведению итогов изучения погребений с захоронениями коней и предметами узды, обзору предметов звериного стиля с изображениями коня и привлечению рассказа Геродота о роли коня в погребальном обряде и в обрядовой практике скифов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются задача и основной аспект исследования, проводится историографический обзор.

Глава 1. Погребения с захоронениями коней и предметами узды из Северного Причерноморья

В данной главе рассмотрены 67 комплексов с захоронениями коней и предметами узды из скифских погребений Северного Причерноморья конца VI-III в. до н.э. Все погребения были разбиты на группы по расположению конской могилы относительно могилы хозяина: к югу (3 погребения), северу (5 погребений), востоку (7 погребений) и западу (29 погребений). Отдельно рассмотрены погребения коней в одной могильной яме с хозяином (5 погребений). Значительную часть выборки составляют погребения с предметами узды в могиле (14 погребений). Расположение с северной стороны от могилы хозяина было характерно для вторичных погребений, внесенных через дромос. В скифских курга-

нах дромосы для вноса следующего погребаемого в центральную гробницу во всех случаях были выкопаны с северной полы к центру кургана, к основной могиле, то есть вдоль меридиональной оси кургана. Единственным исключением является курган Огуз, в котором дромос в центральную гробницу был проложен с южной полы, но также строго вдоль меридиональной оси кургана.

Традиционным для скифов Северного Причерноморья оказалось расположение коней к западу от могилы их хозяина. Кони были положены в отдельной конской могиле мордой на восток, в сторону могилы их хозяина, который по скифскому обычаю лежал на спине, головой на запад. Получается, что кони располагались как бы «за спиной» своего хозяина. Такой обряд зафиксирован в 29 погребениях данной выборки. Семь погребений с расположением конских могил к востоку от могилы хозяина оказались характерными для погребений с зеркальной плани-графией кургана. Последняя выражалась в том, что все составляющие элементы скифского кургана: могилы коней, тризна около перемычек во рву, впускные погребения были. расположены зеркально, то есть все, что обычно локализуется на западе, в этих курганах было расположено на востоке и наоборот. Курганы с зеркальной планиграфией впервые выделены в данной работе. Зеркальность планиграфии как будто (в 3 из 5 случаев) коррелирует с нетрадиционной ориентировкой погребенного: головой на юг или на восток. По всем остальным показателям курганы с зеркальной планиграфией были сооружены в полном соответствии с традиционным погребальным обрядом скифов.

Случаи захоронения коней в одной могильной яме с хозяином редки. Кони располагались в ногах погребенных, мордой к хозяину. Общей чертой всех конских захоронений является положение коней мордой к могиле хозяина, что, на наш взгляд, подчеркивает их сопровождающий, подчиненный характер.

По странам света были распределены погребения с предметами конской узды в могиле. Выявлено, что расположение предметов узды подчинено тем же закономерностям, что и конские захоронения. Предметы узды находились к западу или к северу от погребенного человека, то есть у его изголовья или с левой стороны. Если ориентировка погребенного менялась на восточную, то и тогда расположение узды к северу и западу от него сохранялось. Сделанные наблюдения позволяют предпо-

ложить, что такое расположение захоронений коней и предметов соответствовало обычаям скифов.

По итогам анализа, подтвержденного статистическими таблицами и графиками в данной работе, выявлено, что сопроводительные конские захоронения были характерны для мужских или семейных усыпальниц. Женские погребения чрезвычайно редко сопровождались захоронениями коней. Также выявлено, что по высоте курганных насыпей и глубине могил женские погребения значительно уступают мужским. По материалам курганов скифской знати прослеживается прямая зависимость между высотой курганов и богатством конской узды.

Анализ размеров конских могил и их конструкций позволяет установить, что размеры ямы и ее глубина, а также форма могилы находились в прямой зависимости от количества коней. Изучение конструктивных деталей конских могил, таких, как земляные ступени, уступы и перегородки, позволило установить, что кони были умерщвлены еще до погребения и плотно уложены в узкие и тесные ямы. По данным Геродота, умерщвление коней производилось бескровно, путем удушения с помощью веревки и деревянного кола. Статистический анализ ширины конских могил с учетом количества находившихся в них коней позволяет предположить, что трупы коней были выпотрошены. При этом прослеживается стремление придать трупам коней позы живых: «лежа», с подогнутыми под себя ногами, или «стоя», с приподнятой головой.

Соотношение конских могил с могилами их хозяев, конюхов и слуг, с остальными погребениями в кургане, в том числе и жертвенными, подверглось анализу по двум направлениям: стратиграфическому и плани-графическому. В скифском погребальном обряде глубина могил служила показателем социального статуса погребенных и степени их родства с погребенным в центральной могиле. Во всех курганах центральное погребение является самым глубоким. Статистически выявлена закономерность, что в одном и том же кургане впускные погребения различаются по глубине, одно из них всегда глубже другого. Как показывают таблицы и графики, приведенные в работе, они различаются и по месту расположения на плане кургана. Более глубокие впускные могилы в большинстве своем расположены на одной меридиональной оси, с северной и южной сторон от основного погребения, а более мелкие чаще находятся в восточном секторе кургана. С учетом этого обстоятельства статистиче-

ски была оценена глубина конских могил по отношению ко всем перечисленным составляющим скифского кургана. Выявлено, что конские могилы были значительно мельче центральной и впускных погребений, но глубже могил конюхов. Если глубина основных и впускных погребений в разных курганах фиксируется в диапазоне от 3—4 до 12 м, то глубина конских могил варьирует в пределах от 0,7 до 1,5 м и остается примерно одинаковой для всех курганов, будь они царские или более низкого ранга. Глубина могил конюхов варьирует между 0,36-1,43 м, что явно свидетельствует о том, что коней ценили выше, чем обслуживающих их людей. Жертвенные человеческие погребения, найденные среди остатков тризны за пределами курганов, с западной стороны, не имели могильных ям, то есть они не были погребены, а просто оставлены в степи.

После совершения очередного впускного погребения скифские курганы зачастую подвергались мощной досыпке, что приводило к значительному увеличению курганной насыпи. В этом плане, примечательны погребения, устроенные у южной полы уже существовавшего кургана и перекрытые с ним общей насыпью. Эти вторичные погребения сопровождаются своими конскими могилами, своей тризной с западной стороны и мощной досыпкой насыпи кургана. Глубина южных могил почти всегда одинакова, но иногда превосходит глубину первичных погребений этого же кургана. Например, в курганах Солоха и Соболева могила глубина центральной и южной могил была одинакова, а в кургане 4 у Белозерского лимана южная вторичная могила была на 2 м глубже центральной. В Мелитопольском кургане разница глубин между северной основной и южной вторичной могилами составляла 5 метров. В перечисленных выше курганах конская узда и инвентарь из южных вторичных погребений явно богаче узды и инвентаря из первичного северного погребения. По всем признакам видно, что в скифских курганах в южные могилы в отличие от центральной погребались персоны более высокие по статусу и более старшие по возрасту. Наиболее показателен в этом плане курган 4 у Белозерского лимана в котором к северу от центральной коллективной могилы находились три детских или подростковых погребения, в северо-восточном секторе - женское. Погребение взрослого мужчины находилось с южной стороны от центрального. Камера этого погребения была глубже камеры центрального погребения на 2 м, а в состав инвентаря входило 9 колчанов с 659 наконечниками

стрел, что свидетельствует о его высоком воинском ранге. Принцип расположения старшего (по статусу или возрасту) южнее младшего также соблюдался, по всей видимости, и внутри одной могильной ямы. Статистически доказать это положение не представляется возможным, так как большинство погребений подверглись ограблению. Но можно привести отдельные примеры. Так, в центральном погребении кургана Водяна могила, где были похоронены молодая женщина и пожилой мужчина, останки мужчины находились у южной стены могилы. В Мелитопольском кургане северным было женское погребение, южным — мужское. Расположение могил старших по возрасту и родственному статусу персон на юге, а младших - на севере, как и соответственно мужчины (старшего, главного) и женщины, находит прямые аналогии в погребальном обряде пазырыкской культуры Горного Алтая.

Расположение могил по старшинству с юга на север прослеживается не только в планиграфии одного конкретного кургана, но и в географическом расположении наиболее крупных царских курганов. В виде строгой меридиональной цепочки, не перекрывая друг друга, оставляя свободными западную и восточную стороны были возведены основные царские курганы скифов, высотой выше 15 м: Огуз, Солоха, Чертомлык и Александрополь. Протяженность этой магистральной линии усыпальниц скифских царей достигает 126 км. Самый ранний царский курган Солоха расположен на юге, самый поздний курган Александрополь - на севере. Хронологическую последовательность в этой цепочке нарушает только курган Огуз. Планиграфия кургана Огуз является перевернутой, это единственный скифский курган у которого дромос проложен с юга. Вполне возможно, что это и объясняет его расположение не на северном конце данной цепочки, а на противоположном - южном. Ю.В. Болтрик, Е.Е. Фиалко полагали, что «царские и наиболее значимые курганы Скифии» были вынесены на важную торговую магистраль, проложенную с юга на север4. Планиграфические особенности скифских курганов свидетельствуют, что расположение наиболее высоких царских курганов в виде меридиональной цепочки связано с пространственной ориентацией и семейно-родовой иерархией скифов.

4 Болтрик Ю.В., Фиалко Е.Е. Курганы царей Скифии IV в. до н.э. // Тезисы докладов международной конференции «Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья», посвященной 95-летию Б.Н. Гракова. Запорожье: Запорожский гос. ун-т; КФ ИА НАНУ, 1994. С. 24-27.

Анализ местоположения могил в скифском кургане позволяет выявить закономерности их расположения по отношению к идеальным широтной и меридиональной осям кургана. Установлено, что конские могилы, как правило, устраивались на широтной оси кургана, в створе с длинными сторонами входной ямы могилы хозяина и перемычками в выкиде, обваловке и околокурганном рве. При отклонении широтной оси от линии запад-восток отклонялись вместе с ней центральная могила, конские могилы и перемычки. Таким образом, центральная могила всегда имела входы-выходы на востоке и западе от нее. Этот факт подтверждает высказанное C.B. Полиным предположение о том, что скифские курганы возводились по заранее намеченному плану с помощью примитивного циркуля в виде веревки и кола5.

По отношению к идеальной меридиональной оси кургана конские могилы располагались с западной стороны от нее. Центральная гробница хозяина коней находилась в центре, впускные погребения родственников были расположены либо вдоль меридиональной оси, либо в восточной половине кургана. Поскольку вокруг западной перемычки во рву и за пределами кургана с западной стороны обнаруживаются остатки обильной прощальной тризны - следы «кормления души умерших» (тысячи фрагментов амфор, и костей и черепов диких животных и лошадей, а также жертвенные человеческие погребения), делается вывод, что у скифов западная половина кургана считалась обращенной к миру мертвых. Там отводилось место для могил коней - важных транспортных животных. Также обстояло дело и с погребальным инвентарем. В погребениях с двумя и более камерами восточная использовалась для погребения людей, а западная - для «хозяйственного инвентаря». Комплексный анализ погребений с конскими захоронениями и предметами узды показал, что в скифских курганах конские захоронения являлись показателем статуса, богатства их хозяина, они сопровождали его в потусторонний мир и, по существу, были частью погребального инвентаря. По результатам анализа погребального обряда широко распространенное мнение о существовании культа коня у скифов не находит подтверждения.

В ходе анализа местоположения конских захоронений в скифских курганах было получено абсолютно новое знание о планиграфии скиф-

5 Мозолевский Б.Н., Полин C.B. Курганы скифского Герроса IV века до н.э. Бабина, Водяна и Соболева могилы. Киев: Стилос, 2005.

ских курганов, в которой отразились пространственные представления и семейно-родственная иерархия скифского общества. Строгое деление кургана на западную и восточную половины, расположение погребений людей только в восточной «благоприятной» стороне, а следов поминальной тризны у западной перемычки рва кургана и за его пределами в ту же сторону — все это свидетельствует о том, что в представлениях скифов граница между миром мертвых и миром живых проходила по линии север-юг. Восточная перемычка околокурганного рва была направлена в сторону мира живых и, по всей видимости, служила указателем правильного и безопасного подхода к могилам предков. Поэтому восточная перемычка была обозначена каменными плитами типа обелисков или балбалов (курган Желтокаменка, Корнеевка, Соболева могила и т.д.). Из Северного Причерноморья происходят 74 каменных антропоморфных изваяния, датирующихся VI—III в. до н.э. Ни одно из них не было найдено in situ. Расположение центральной могилы и впускных могил равных по статусу лиц на меридиональной оси с ориентировкой головы на запад, а значит лицом на восток, дает твердый аргумент для реконструкции расположения антропоморфных каменных скифских изваяний на вершине кургана, лицом на восток.

Выявленная строгая планиграфия скифских курганов рассматривается как веский аргумент в пользу культового характера подземных ходов-штолен в скифских курганах, интерпретируемых как «грабительские ходы». Подземные ходы-штольни так же, как и дромосы для внесения вторичных погребений в центральную гробницу, были проложены строго вдоль линии север-юг, чтобы не нарушать мир живых на востоке и не вторгаться в мир мертвых на западе. Такое понимание ходов-штолен не исключает их использования для ограбления курганов в более поздние времена. Прямыми аналогами меридиональным ходам-штольням являются меридиональные ходы в сакских курганах Бесша-тырского могильника в Семиречье.

Стратиграфический и планиграфический анализ скифских курганов выявил, что меридиональная ось кургана служила границей, через которую на запад уходили души умерших людей, погребенных на меридиональной оси, или в восточной половине кургана. Исходя из этого, автор данной работы полагает, что при строительстве кургана в первую очередь выкапывался околокурганный ров, ограничивающий участок для

строительства кургана как особой территории, где осуществлялся уход в мир мертвых. Опираясь на собственные наблюдения, результаты доследования Александропольского кургана C.B. Полиным и М.Н. Дараган6 и наблюдения Ю.В. Болтрика по конструкции Чертомлыкского кургана7, а также принимая во внимание заранее построенный дромос в кургане Огуз, сделан вывод об одновременном возведении всего кургана, включая, могилы, дромосы, перемычки в обваловке и во рву, по заранее намеченному плану. Следовательно, технология возведения скифских курганов была сходна со строительством зданий или дворцов. Во-первых, планиграфия кургана была четко определена заранее: основное погребение в центре, на одной широтной линии с ней - перемычки в обваловке и околокурганном рве, на широтной оси с западной стороны должна была располагаться конская могила. Во-вторых, зная о наличии родственников и степени их родства по отношению к главному погребенному лицу в кургане, можно было планировать и боковые могилы. После сооружения кургана и освящения всех его могил (в пользу последнего говорит наличие фрагментов одних и тех же амфор в центральной и впускных могилах), именные могилы «заполнялись» в течение жизни одного-двух поколений.

В данной работе был проведен стилистический анализ 94 уздечных наборов из 67 погребальных комплексов. Была составлена корреляционная таблица, в которую вошли: список уздечных наборов из 78 позиций по горизонтали и список признаков из 23 позиций по вертикали. После операции упорядочивания уздечные наборы распались на четыре группы. Анализ всех уздечных наборов скифов Северного Причерноморья проведен впервые, полученный результат является наиболее общим и не отражает более детальных характеристик. Многочисленность самих северопричерноморских уздечных наборов, огромное количество и разнообразие украшений узды по материалу, сюжетам, стилю и технике исполнения требуют специального монографического исследования. По результатам общей корреляционной таблицы хронологически выделяет-

6 Полин C.B., Дараган М.И. Работы на Александропольском кургане 2008 г. И SYMBOAA. Античный мир Северного Причерноморья. Новейшие находки и открытия. М.; Киев, 2010. С. 187-192.

7 Болтрик Ю.В. Был ли Атей погребен в Чертомлыке? // Боспорский феномен: Погребальные памятники и святилища: Материалы международной научной конференции. Ч. 2. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2002. С. 157-161.

ся только первая группа уздечных наборов, происходящая преимущественно из комплексов V в. до н.э.

1.Уздечные наборы, оформленные в скифском зверином стиле А, который отличается большим разнообразием сюжетов, некоей «этно-графичностью» и более подходит под определение традиционного звериного стиля с его явно магическим содержанием. Окончания Г- и Б-образных псалий почти всегда зооморфные. Для наборов 1 группы характерны крупные пластинчатые налобники, рельефные двусторонние нахрапники в виде головок животного или птицы на основании, отлитом в той же плоскости; бляшки в виде лапы животного или руки человека; круглые бляшки с рубчатым краем, а также высокие ворворки и шайбы в виде замочков.

2. Уздечные наборы, оформленные с использованием античных мотивов. На бляшках имеются сюжетные изображения героев греческой мифологии: Геракла, богини Ники. В уздечных наборах они сочетаются с Б-видными и стержневидными псалиями, крупными пластинчатыми налобниками, бляшками в виде розетки и более мелкими бляшками для украшения ремней оголовья, круглыми гладкими бляшками, а также с нагрудниками в виде пластин с подвесками в форме полулунниц и колокольчиков.

3.Уздечные наборы, оформленные в скифском зверином стиле Б. Оформление уздечных бляшек этой группы выполнено в стилизованном зверином стиле. Детали и образы звериного стиля выполнены лаконично и декоративно. Зачастую степень стилизации изображений не позволяет определить животное. Бляшки в зверином стиле Б устойчиво сочетаются в наборах с С-образными псалиями, нахрапниками в виде скульптурной головки животного с горизонтальным щитком, круглыми гладкими бляшками, низкими ворворками, пряжками круглой и под-прямоугольной форм с выступом-кнопкой. Изображения на бляшках повторяются: в виде бедра животного, в виде медвежьей лапы, нащеч-ники в виде клюва птицы («птицеклювые нащечники») и т.д. Связано это, думается, с развитием ремесленных центров, массово производивших определенные типы украшений.

4. Уздечные наборы, оформленные во фракийском стиле. Крупные овальной формы уздечные бляхи украшены сюжетами с антропоморфными и зооморфными персонажами. Уздечные бляхи круглой и под-

квадратной форм украшены растительным узором в виде розеток. Оба типа уздечных блях имеют часто специфическое оформление контуров изображений и внешних краев уздечных блях в виде широкого гладкого или покрытого поперечным штрихом канта. В уздечных наборах бляшки, оформленные во фракийском стиле, устойчиво сочетаются с налобниками и нахрапниками в виде скульптурной головки животного на горизонтальном щитке и низкими ворворками с декорированным верхним краем. Размеры и формы самих уздечных бляшек, их декор и техника исполнения разительно контрастируют со всеми остальными уздечными украшениями из Северного Причерноморья. Сюжеты на предметах узды, оформленных во фракийском стиле, отражают иные религиозно-мифологические представления.

5.Уздечные наборы, не содержащие декоративные уздечные бляшки. Они состоят из удил, псалий и железных налобников. Эта группа не вошла в корреляционную таблицу ввиду малочисленности признаков. Почти все наборы из этой группы имели стержневидные железные пса-лии, за исключением двух, а пять из них имели железные налобники. Интересно, что в эту группу вошли наборы из погребений, в которых они сочетались с уздечными наборами, оформленными в зверином стиле А (могильник Стеблев) или во фракийском стиле (Великая Знаменка, Огуз). Этот факт позволяет предположить, что пятая группа объединяет повседневные уздечные наборы, которые оставались неподвластными ни времени, ни «моде».

Глава 2. Погребения с предметами конской узды из Нижнего Поволжья

В данной главе рассмотрен 31 уздечный набор из 17 погребений. О погребениях с захоронениями коней из Нижнего Поволжья неизвестно. Анализ нижневолжских погребений с предметами конской узды показывает, что их можно разделить на три группы: 1) комплексы с предметами конской узды, расположенными в насыпи кургана; 2) комплексы с предметами конской узды, расположенными в погребении; 3) комплексы с предметами конской узды, расположенными рядом с погребением. К первой группе относятся всего лишь два комплекса. В одном случае это «клад» с бронзовыми уздечными бляхами, в другом - зубы лошади с удилами и двумя железными псалиями. Оба комплекса зафиксированы в насыпи «чужого» кургана и не связаны с определенным однокультур-

ным погребением. Можно только полагать, что это были своего рода поминальники. Ко второй группе относятся 10 погребений, в которых найдены 4 полных комплекта конской узды и предметы от 10 уздечных наборов. В большинстве погребений предметы узды были положены с северной стороны от погребенного. Уздечные бляхи второй группы оформлены в зверином стиле, но в лаконичной манере. Все наборы в своем составе имели простые железные псалии и налобники. Предметы узды из третьей группы насчитывают 4 комплекса. Прежде всего, данные комплексы объединяет местонахождение предметов конской узды. Наборы конской узды были связаны с погребением человека, но располагались они отдельно от него: с северной стороны в специально устроенной яме (Хошеутово), с северной стороны погребения на уровне древнего горизонта (Старица, курган 51), рядом с погребением на северо-восточном борту подбоя (Кривая Лука-Ш, курган 5). Весьма примечательным является то, что рядом с погребением были положены только предметы конской узды, никакого другого инвентаря не обнаружено. Зато количество предметов узды впечатляет: в Старице было найдено 7 уздечных бляшек, в Кривой Луке - 11 уздечных бляшек, 3 подпружные пряжки, 3 ворворки и 3 ременные пронизи, в Новопривольном - псалии и бляхи от четырех уздечных наборов, всего 29 предметов, в Хошеутово - одиннадцать уздечных наборов с 334 предметами, из которых 196 являются образцами скифо-сибирского звериного стиля.

Традиционным для Нижнего Поволжья является широтное расположение погребенного, с ориентировкой головы на запад. Во всех известных случаях предметы узды в погребении расположены с северной стороны, у левой руки погребенного. При изменении ориентировки головы погребенного на противоположную (восток) соответственно «переворачивался» и весь «микрокосмос» погребения: предметы узды оставались у левой руки погребенного и оказывались на южной стороне. По-иному обстоит дело с предметами узды за пределами могильной ямы. В двух случаях (Старица, курган 51; Хошеутово, погребение 1) они находились с северной стороны от погребальной ямы, ориентированной широтно, и в одном случае, при расположении погребенного головой на юго-восток, предметы узды были уложены вдоль северного борта подбоя (Кривая Лу-ка-Ш, курган 5 погребение 16). Таким образом, можно констатировать, что расположение предметов узды с северной стороны, за пределами

ямы, сохраняется даже при «переворачивании» погребенного. Этот факт показывает, что предметы узды, которые клали в могилу вместе с остальным инвентарем, и предметы узды, помещавшиеся отдельно от остального инвентаря, за пределами ямы, имели разный статус. Предметы узды в могиле принадлежали человеку, как его одежда и остальной инвентарь, поэтому их расположение зависело от ориентации головы погребенного. Размещение уздечных наборов за пределами могилы подчинялось плани-графии надмогильной части погребального сооружения (кургана).

В процессе изучения погребений скифской эпохи с предметами узды из Нижнего Поволжья удалось реализовать редкую возможность по выделению уздечных наборов, относящихся к сакральной и профанной сферам культуры. Стилистические особенности и декор уздечных наборов позволяют выделить бытовые (первая и вторая группы) и церемониальные (третья группа) наборы. В бытовых уздечных наборах Нижнего Поволжья зафиксированы прекрасные образцы звериного стиля из бронзы и кости, позолоченные изделия и предметы, изготовленные из серебра. Уздечные бляхи из рассмотренных погребений украшены в зверином стиле, но в лаконичной манере. Все наборы имели в своем составе простые железные псалии и налобники и содержали стандартный набор предметов. Общий стиль этих наборов выглядит достаточно функциональным, а предметы в зверином стиле не страдают излишней декоративностью. Общей чертой всех этих погребений можно считать то, что все предметы были найдены в одной яме с погребенным, преимущественно в северной ее части, с левой стороны от погребенного, положенного вытянуто, на спине, головой на запад.

Отличительной особенностью церемониальных наборов является необычайно яркий стиль оформления уздечных украшений. Их разительное отличие от профанных уздечных наборов выражается в обилии и разнообразии предметов, оформленных в зверином стиле. Особую пышность наборам придает наличие парных зооморфных налобников с нахрапниками, частое сопровождение центрального налобного украшения боковыми налобными бляшками, обилие, порой чрезмерное, на-щечных украшений. Важное отличие наблюдается в материале и оформлении псалиев. В комплексе из с. Хошеутово было найдено одиннадцать бронзовых псалиев, а в комплексе из Новопривольного - две пары бронзовых псалиев, украшенных на концах головками животных,

тогда как в повседневных уздечных наборах использовались только железные удила и псалии. Важной особенностью является то, что в церемониальных уздечных наборах присутствуют предметы с мотивами звериного стиля, которые уводят в раннескифское время. Эти мотивы можно назвать старомодными (фигурки стоящих хищников, морды животных с одной общей пастью, морды животных анфас, кольцевидные пронизи). Кроме того, наряду с предметами, явно завезенными с соседних территорий (лесостепное Причерноморье, Южное Приуралье), рассматриваемые наборы содержат ряд образов звериного стиля абсолютно оригинальных или имеющих аналогии далеко на востоке (Горный Алтай, степи северо-западного Китая и Внутренней Монголии), что может свидетельствовать о сохранении каких-то древних традиций, привнесенных из «глубин Азии». Рассматриваемые нижневолжские уздечные наборы по стилю очень близки наборам из пазырыкских курганов Горного Алтая. Их объединяет яркая, гармонично сочетающаяся декоративность предметов. Именно эта особенность позволяет предположить некое необычное использование этих уздечных наборов в живой культуре. Как отмечалось выше, деление уздечных наборов на бытовые и церемониальные находит подтверждение в различиях погребального обряда, что рассматривается нами как дополнительный аргумент для предлагаемой интерпретации уздечных наборов.

Уздечные наборы из Нижнего Поволжья хорошо маркируют хронологические группы, выделенные на основе типологии наконечников стрел и подкрепленные аналогиями из Северного Причерноморья, датированными на основе античного импорта. Это свидетельствует о том, что в дальнейшем уздечные наборы могут служить хронологическими индикаторами для однокультурных памятников. Указанный результат трудно переоценить в условиях скудости и невыразительности инвентаря из большинства погребений Нижнего Поволжья.

На памятниках Нижнего Поволжья в силу малочисленности курганов и впускного характера большинства погребений не удается проследить те закономерности планиграфии, что объединяют памятники Горного Алтая и Северного Причерноморья. Однако ориентация головы погребенных нижневолжских кочевников на запад роднит их с северопричерноморскими скифами, а наличие церемониальных уздечных наборов

и расположение конской узды с северной стороны погребения сближает их с горноалтайскими памятниками.

Глава 3. Погребения с захоронениями коней и предметами узды из Южного Прнуралья

В данной главе проанализированы 69 погребений скифской эпохи с захоронениями коней и предметами узды из Южного Приуралья. В 17 погребениях были обнаружены сопроводительные захоронения коней. В Южном Приуралье представлены два вида конских захоронений: погребения коней в целом виде, как в остальных регионах, и парциальные захоронения - чисто местное явление. К разряду парциальных захоронений коней отнесены случаи, когда части туш и целые скелеты коней находились на уровне древнего горизонта в южной поле кургана, сложенными в ряд, не перекрывая друг друга. Всего насчитывается девять комплексов с парциальными захоронениями коней. Предметы конской узды, принадлежавшие или предназначенные для этих коней, найдены в засыпи погребения, на перекрытии дромоса или рядом с останками коней, сложенными в кучку. Количество коней в парциальных захоронениях колеблется от двух-трех до нескольких десятков особей. Захоронения целых коней (8 погребений) расположены на краю могильной ямы, с южной стороны. В ходе рассмотрения погребальных комплексов с останками коней была зафиксирована корреляция захоронений целых коней с деревянными надмогильными сооружениями прямоугольной формы и парциальных захоронений коней с деревянными надмогильными сооружениями радиальной конструкции.

В 63 погребениях из Южного Приуралья были найдены полные уздечные наборы, в состав которых входили: удила, псалия, налобник, нахрапник, уздечные бляшки, чумбурный блок и очень часто - подпруж-ные пряжки. В 8 погребениях узда находилась на уровне древнего горизонта, то есть в надмогильном пространстве, а в 55 погребениях - в могильной яме. Анализ погребений выявил, что если погребение имело сопроводительное захоронение коней, то узды ни в насыпи кургана, ни в могиле не было. Парциальные захоронения коней в одном кургане вместе с захоронениями целых коней ни разу не встречались. Также в погребениях не зафиксировано дублирования сопровождения умершего конем и уздечным набором, что свидетельствует о едином семантическом значении как коней, так и уздечного набора в погребальном обря-

де. Именно на этом наблюдении базируется предположение о хронологической смене захоронений целых коней парциальными захоронениями коней, которое подтверждается остальным погребальным инвентарем, стилем уздечных наборов и формой деревянных надмогильных сооружений. Анализ звериного стиля на предметах узды из царского кургана 1 Филипповского могильника показывает, что несмотря на наличие в этом кургане парциальных захоронений коней, уздечный набор из него характеризуется полнокровным скифским «барокко», поэтому курган 1 может рассматриваться как связующее звено между ранними и поздними погребальными комплексами Южного Приуралья.

Внутри могилы прослеживается тенденция к расположению предметов узды по меридиональной оси: в ногах или в изголовье погребенного. В надмогильном пространстве захоронения коней, как и уздечные наборы, всегда располагались к югу от центра кургана и основного погребения. При этом кони всегда были ориентированы мордами на север, оказываясь как бы «за спиной» их хозяина, так как погребенные в Южном Приуралье преимущественно были ориентированы головой на юг. В скифских курганах Северного Причерноморья кони располагались аналогично, но там их морды были обращены на восток, а их хозяин был ориентирован головой на запад. То есть в скифских курганах Северного Причерноморья кони и их хозяин были ориентированы широтно, а в курганах Южного Приуралья - меридионально. В обоих регионах кони располагались «за спиной» своих хозяев и поэтому занимали не самое почетное место в погребальных сооружениях.

В курганах Южного Приуралья основное погребение располагалось в центре, впускные погребения располагались по кругу, преимущественно с восточной и западной сторон кургана. Направление строго на север и юг оставалось свободным. Конские захоронения, как правило, находились на меридиональной оси кургана, на которой погребения людей не устраивали. Наблюдения, сделанные К.Ф. Смирновым при раскопках захоронения пяти коней из кургана 6 могильника Пятимары, позволяют предположить, что умерщвление коней могло производиться не удушением, как у скифов, а путем перелома хребта, который тоже являлся бескровным способом.

8 Смирнов К.Ф. Сарматы на Илеке. М.: Наука, 1975. С. 31.

28

В ходе изучения погребальных сооружений были сделаны наблюдения, давшие ключ к пониманию планиграфии курганов Южного При-уралья. Замечено, что южноприуральские курганы отличаются сложной организацией надмогильного пространства. Центральная часть кургана так или иначе отделялась от остальной подкурганной площади. По краям насыпи некоторых курганов фиксируются каменные кольца, сочетающиеся с каменными выкладками, набросками в центре. В других курганах площадь вокруг центральной могилы была отделена валом из плотной материковой глины с разрывом с южной стороны. Выделение центра кургана уложенными на уровне древнего горизонта слоями камыша, куги или снятием дернового слоя вокруг центральной ямы в виде круга также приводило к тому, что в плане курганы Южного Приуралья напоминали сарматские зеркала с выделенным центром и концентрическими рельефными валиками по периметру. Один из них отделял центральную часть, а второй обрамлял край зеркала. Получается, что в плане южноприуральские курганы были радиальными, двучастными, с выделенным центром. Основное погребение находилось всегда в центре кургана. Дромосы могильных ям были направлены на юг. Впускные погребения в курганах всегда расположены полукругом, с обеих (восточной и западной) сторон центральной ямы, при этом никогда - на юге или на севере от нее. Факт этот можно объяснить тем, что меридиональная ось кургана с юга на север должна была оставаться свободной и поэтому на ней не устраивали впускных погребений.

Как показал дальнейший анализ, вдоль меридиональной оси были соориентированы не только конские захоронения, но и другие элементы погребального сооружения: разрывы в глиняном валу вокруг основного погребения, расположение тризны на севере и на юге. Меридиональная ось в южноприуральском кургане направлена с юга (снизу) на север (наверх). Об этом однозначно свидетельствуют глиняные валы вокруг могилы, имевшие наиболее высокую точку на севере и сходившие на нет на юге, образуя перемычку. Стремление в наибольшей степени приблизить дух главного погребенного в кургане к небесам выражалось в наименьшей глубине основного погребения по сравнению с впускными погребениями этого же кургана, в широком распространении погребений на уровне древнего горизонта, а также в регулярно встречающемся поджигании надмогильной деревянной конструкции. В процессе анали-

за выявлены курганы со смещенной меридиональной осью (на юго-восток) которые ничем остальным не выделяются из общей массы, как и скифские курганы с зеркальной планиграфией.

Опираясь на тот факт, что ритуальные подкурганные ходы-штольни в южноприуральских курганах прокладывались в широтном и меридиональном направлениях и заканчивались в пространстве, образованном надмогильным деревянным сооружением и глиняным валом вокруг центральной могилы, был сделан вывод о посещении курганов и использовании этого пространства для проведения ритуальных действий. Зафиксированные при раскопках кургана 1 могильника Покровка-2 небольшие ямы, вырытые от вершины кургана до уровня древнего горизонта, вполне могли оказаться вентиляционными отверстиями, подобными воздушным колодцам в каменной надмогильной конструкции кургана 5 могильника Березки-1.

Наличие в южной стороне двух курганов (№10 и 11) могильника Пя-тиМары рвов-«углублений» и каменных, грубо обработанных монолитов позволило автору соотнести их с камнями и монолитами, зафиксированными с восточной стороны скифских курганов Северного Причерноморья, и балбалами, стоящими с восточной стороны курганов пазы-рыкской культуры. Меридиональная ориентированность планиграфии южноприуральских курганов выражается в расположении их на местности в одну широтно ориентированную цепь. Курганы сооружались так, чтобы не закрывать друг друга с юга и севера, то есть меридиональная ось оставалась свободной.

Аналогичное устройство надмогильного пространства (выделение центра кургана, наличие дромоса, воздушных колодцев в околокурганном пространстве, ходы-штольни), а также общая меридиональная направленность погребального сооружения кургана Байкара в северо-восточном Казахстане и кургана 5 могильника Березки недалеко от г. Самары говорят о том, что в скифскую эпоху единые пространственные представления объединяли обширные территории восточного ареала евразийских степей с центром в Южном Приуралье.

В ходе анализа автором был выявлен целый ряд общих черт между памятниками скифской эпохи Южного Приуралья и памятниками алды-бельской культуры раннескифского времени степных долин Саянского нагорья, относящихся к территории Республики Тыва. Захоронение че-

тырнадцати коней, сопровождавшее царское погребение алды-бельской культуры Аржан-2 располагалось на уровне древнего горизонта с юго-восточной стороны от основного погребения, т. е. тоже в южной половине кургана. Кони были уложены в один ряд, не перекрывая друг друга, как и в парциальных захоронениях в южноприуральских курганах. Предметы узды алды-бельской культуры, находившиеся в южной половине курганов, внутри или под камнями ограды, окружавшей основное погребение, рассматриваются как ритуальные «клады». Они напрямую перекликаются с предметами узды, обнаруженными в южной половине кургана на уровне древнего горизонта в южноприуральских памятниках. Алды-бельские «попарно расположенные» курганы очень похожи на южноприуральские курганы со слитыми насыпями. Те и другие, расположены в виде широтно ориентированных цепочек. С учетом хронологической протяженности и территориальной отдаленности их сходство правильнее будет объяснить общими корнями, уходящими в эпоху поздней бронзы и раннескифского времени.

Уздечные наборы из Южного Приуралья (42 набора) были проанализированы с помощью корреляционной таблицы с 25 признаками. В результате выделились три стилистические группы уздечных наборов. Судя по их постепенной сменяемости и наличию большого количества общих признаков, за этим стоят хронологические различия. Поэтому группы были определены как ранняя (I), средняя (П) и поздняя (III). Ранняя группа характеризуется четырьмя признаками, присущими только ей, и семью признаками, объединяющими ее со второй, а через нее и с третьей группами. К ранней группе отнесены 4 уздечных набора, отличительными конструктивными чертами которых является наличие удлиненных гладких налобников с профилем птицы на краю и круглых бляшек с тем же профилем птицы. Основу этой группы составляют два набора из кургана 5 могильника Пятимары-2 и кургана 2 могильника Покровка (1911 г.).

К средней группе отнесены 23 уздечных набора, для которых характерна необычайная однотипность и наличие множества аналогичных деталей. Средняя группа демонстрирует расцвет звериного стиля во всей его полноте и разнообразии. Здесь декоративное богатство и многообразие сюжетов гармонично сочетаются с неким стандартом в оформлении уздечных наборов. Так, характерным можно считать обязательное наличие в этих наборах налобника в виде подвески-имитации

клыка с изображением хищной птицы или хищника волчьей породы. Украшения нахрапного ремня в виде гладкого когтевидного наносника имеются почти в каждом уздечном наборе. Диагностическим признаком для этой группы являются обоймы-разделители перекрестных ремней в виде цилиндрического столбика с когтевидным навершием. Зачастую верхняя пара пронизок, соединяющая налобный и нащечные ремни, снабжена выступающими щитками в виде хвоста или профиля хищной птицы. Одиннадцать уздечных наборов из этой группы содержат еще и изящные чумбурные блоки. Яркой отличительной особенностью средней группы уздечных наборов являются псалии с зооморфными окончаниями, чаще всего в виде головок хищных птиц. Для средней группы также характерно наличие подпружных застежек. Таковые зафиксированы в 14 наборах средней группы и в двух наборах ранней группы, но ни разу не встречены в наборах поздней группы. Наиболее популярным сюжетом, изображавшимся на подпружных пряжках, можно считать сцену борьбы двух верблюдов-бактрианов.

Третья, поздняя группа уздечных наборов характеризуется девятью признаками, общими с ранней и средней группой, и девятью признаками, присущими только ей. Здесь конструктивными новшествами являются крючковидные наносники, прямые стержневидные псалии с окончаниями в виде шляпок и ажурных пластин. Псалии с маленькими круглыми окончаниями на стержне имеют орнамент в виде спирали или поясков с косыми насечками. Звериный стиль украшений уплощается, теряет рельефность из-за переноса акцента на абрис предметов и ажурности. Появляются новые, ранее неизвестные сюжеты: всадник, скульптурное изображение лося и т.д. К третьей, поздней группе, отнесены 14 уздечных наборов. Опорными в ней являются три уздечных набора из насыпи кургана 10 Переволочанского могильника. Деление уздечных наборов из Южного Приуралья на три стилистические группы довольно четкое. Каждая из них обладает своими диагностическими признаками, и в то же время в составе всех трех групп имеются наборы, сочетающие в себе признаки как своей группы, так и следующей группы. Это верный показатель преемственности и этнокультурной гомогенности. Последнее заключение является очень важным для региона Южное При-уралье, которое традиционно рассматривается как много- или, по крайней мере, двухкомпонентное образование. Не менее важным результа-

том можно считать выстроенную (благодаря корреляционной таблице) статистически улавливаемую цепочку относительной хронологии. Показательно, что три группы уздечных наборов соотносятся с тремя хронологическими группами колчанных наборов, выделенных и ранее опубликованных автором. В самом общем плане все три группы уздечных и колчанных наборов укладываются в рамки классического скифского времени (вторая половина VI - Ш в. до н.э.).

Глава 4. Погребения с захоронениями коней из степных долин Горного Алтая

В данной главе проанализированы 144 погребения с захоронениями коней. Памятники пазырыкской культуры Горного Алтая расположены в остепненных горных долинах, разделенных таежными хребтами-перевалами. В ландшафтно-географическом отношении основной осью Горного Алтая является Катунско-Чуйская гряда, которая тянется с северо-запада на юго-восток. В этом же направлении увеличивается высота горных хребтов Алтая. Поэтому памятники пазырыкской культуры были рассмотрены по двум наиболее крупным ареалам: западный и восточный. К западному ареалу пазырыкской культуры отнесены памятники Онгудайской долины, в том числе княжеские Башадарские, Туэктин-ские курганы, курган Шибе, памятники долины р. Кок-су, Катандин-ский курган и два княжеских кургана в долине р. Бухтармы - Большой Берельский и курган 11 Берель. К восточному ареалу отнесены: Большие Пазырыкские курганы Улаганской долины, курганные группы Чуй-ской долины: Уландрык, Барбугазы и т.д. и курганы Ак-Алахинской долины. Различия между памятниками обоих ареалов касаются материала, из которого было изготовлено конское снаряжение, его конструкции, репертуара звериных образов, украшавших уздечные наборы, а также особенностей конских головных уборов-масок. Так, в некоторых погребениях как княжеского ранга, так и рядовых, относящихся к западному ареалу, были встречены уздечные наборы, полностью изготовленные из бронзы (курган 27 Тыскескень-6, второй Башадарский курган). В памятниках восточного ареала пазырыкской культуры металлические предметы узды представлены только железными и бронзовыми удилами. Сбруя коней в памятниках западного ареала имела двучастную систему соединения ремней подпруги и приструги, о чем свидетельствует наличие парных бронзовых пряжек, застежки или петли. В восточном

ареале встречаются только одиночные роговые пряжки, свидетельствующие, по определению Е.В. Степановой9, о более примитивной одночастной системе крепления подпружных ремней. Для уздечных наборов из памятников западного ареала наиболее характерным украшением являются каплевидные бляшки и морды кошачьих хищников. В украшении узды из восточного ареала выделяются две разновидности: в Ак-Алахинской долине это исключительно образ хищной птицы и декоративные пальметки, а в Улаганской долине преобладают образы диких копытных животных: оленей и аргали. В работе особое внимание было уделено конским головным уборам-маскам. Всего учтено 17 уборов, которые разделены на два типа. Тип 1 - уборы-маски, увенчанные рогами в натуральную величину. Тип 2 - уборы-маски, увенчанные небольшими навершиями в виде скульптурных головок оленя, рогатого тигра и фантастических птиц. У коней с уборами обоих типов маскировалась не только морда, специальными футлярами были закрыты их грива и хвост. В западном ареале известны конские уборы только типа 1. Все они имели рога горного барана в натуральную величину (один убор из второго Башадарского кургана, восемь уборов (судя по количеству рогов) из первого Туэктинского и три убора из кургана 11 Берель). В восточном ареале ветвистыми рогами оленя в натуральную величину, то есть убором-маской типа 1, был снабжен только конь из первого Пазы-рыкского кургана. Остальные головные уборы-маски из первого, второго, третьего и пятого курганов относятся к типу 2. Погребальный обряд обоих ареалов пазырыкской культуры не имеет принципиальных региональных различий, что является показателем этнокультурной однородности пазырыкцев. Выявленные различия между двумя ареалами пазырыкской культуры вполне объяснимы условиями проживания в горных долинах, разделенных таежными высокогорными хребтами. Этим же объясняется и большее число погребений с захоронениями коней в Горном Алтае по сравнению с Северным Причерноморьем, как и большее количество коней в одном погребении. Расселение по отдельным горным долинам не способствовало консолидации и централизации социальных структур. В каждой долине выстраивалась своя социальная ле-

9 Степанова Е.В. Эволюция подпружных застежек по материалам курганов Алтая скифского времени // Снаряжение кочевников Евразии. Сборник научных трудов. Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 2005. С. 109-115.

стница со своими вождем и правящей верхушкой. Поэтому число погребений горноалтайской знати с захоронениями коней было несравненно выше, чем в северопричерноморских степях.

Почти все большие, то есть княжеские пазырыкские курганы, были подвергнуты ограблению. Они разделены на два вида: курганы с конскими захоронениями, потревоженными грабителями, и курганы с конскими захоронениями, неподвергшимся ограблению. К первым относятся наиболее ранние курганы: Башадарские и Туэктинские. Ко вторым относятся все более поздние курганы западного ареала (Катандинский и Большой Берельский и курган 11 Берель) и все курганы знати восточного ареала (Пазырыкские и Ак-Алахинские). По материалам курганов с конскими захоронениями, подвергшимися ограблению, устанавливается процесс «совершенствования» подготовки к ограблению. В наиболее раннем, во втором Башадарском кургане, разрубленные на части останки коней были втащены в камеру для снятия с них обкладок из массивного золотого листа. В более позднем, первом Туэктинском кургане, предметы узды, в том числе восемь пар деревянных рогов горного барана, покрытых массивными пластинками из золота и серебра, находились в межстенном пространстве двух камер с северной стороны, что значительно упростило доступ к ним и снятие позолоты с предметов узды. Во втором Туэктинском кургане были потревожены только кони из верхнего слоя, вероятно, имевшие более ценную узду. Узда остальных коней узда состояла из деревянных украшений и железных удил.

В более поздних курганах как западного, так и восточного ареала узда коней была исключительно деревянной, покрытой тонкой, непрочной золотой фольгой. Украшения на седельных покрышках просто приклеены к основе, то есть снаряжение коней стало менее ценным. Этим, скорее всего, объясняется тот факт, что в поздних курганах конские захоронения не были потревожены.

Захоронения коней в горноалтайских курганах носят сопроводительный характер. Главным в погребальном сооружении был человек, а кони сопровождали своего хозяина, как и в жизни. Для выявления роли и места конских захоронений был проведен анализ всего погребального сооружения. Коней располагали на приступке, чтобы они находились на уровне перекрытия деревянного сруба с телом хозяина. Разница в глубине залегания людей и сопровождавших их коней варьирует от 0,5 до

1 5 м Захоронения коней относились к верхнему уровню погребения, что указывает на различие статуса людей и сопровождавших их животных Если однокультурные впускные погребения на перекрытии срубов воспринимать как погребения зависимых лиц, то кони и зависимые люди находились на одном уровне.

Кони в пазырыкских курганах были уложены в позе живых лежащих лошадей с приподнятой головой. Все они были умерщвлены ударом клевца в мозговую часть черепа. Этот метод также является бескровным В силу особенности анатомии лошадей при ударе в это место смерть наступает мгновенно, при этом не остается открытых ран.

Анализ планиграфии погребальных сооружений показал, что порядок расположения людей в коллективных погребениях подчинен строгому правилу. Расположение погребения в Пазырыкском кургане строго перпендикулярно меридиональной оси, вдоль которой вытянуты цепочки курганов, было П.И. Шульгой названо «принципом перпендикулярности»10. Нами же замечено, что в погребальном сооружении люди были положены на правый бок, головой на восток, в соответствии с социальным статусом и возрастом с юга на север: мужчины-женщины-дети. Севернее от людей располагался хозяйственный отсек с посудой, а еще севернее, за стенкой сруба, находились кони. Ключом к пониманию этой особенности послужили пример расположения юрт у монголов и анализ околокурганных сооружений пазырыкской культуры. Поминальные кольца, расположенные на западе, указывают на широтную ориентацию погребальных комплексов и не оставляют сомнений в том, что для пазырыкцев понятие «сзади» означало запад, а «впереди» - восток. Поэтому с правой (южной) стороны в пазырыкских курганах находились самые важные и почетные персоны. Конские захоронения находились на севере, отделенные стенкой сруба от захоронения людей. Вторичное по отношению к погребенному человеку положение коня выражалось в том, что всегда головой они были ориентированы в ту же сторону, что их хозяин, то есть на восток. В случаях перевернутого расположения человека (головой на запад) соответственно менялась ориентация голов коней.

10 Шульга П.И. Могильник скифского времени Локоть-4а. Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 2003.

Маскировка коней под мифических животных свидетельствует о том, что кони использовались в церемониальных, в том числе и погребальных, процессиях как живые макеты и штандарты для представления мифических образов: диких и фантастических животных и птиц. Пышно декорированная церемониальная конская узда была показателем социального статуса их хозяина. Количество коней, сопровождавших погребение, является одним из маркеров погребений знати. Наибольшее число сопроводительных захоронений коней отмечается в погребальных сооружениях персон с высоким социальным статусом.

Анализ уздечных наборов пазырыкской культуры позволил установить наличие двух видов уздечек, различающихся по функциональному назначению. Первые использовались в повседневной, практической сфере жизни, а вторыми кони украшались во время проведения церемоний и обрядов, в том числе и погребальных.

На примере наиболее хорошо сохранившихся церемониальных уздечных наборов из первого Пазырыкского и Ак-Алахинских курганов были изучены принципы сочетания в одном уздечном наборе образов звериного стиля и декоративных мотивов. Выявленные закономерности были использованы при реконструкции одиннадцати уздечных наборов из погребения у с. Хошеутово из Нижнего Поволжья (глава 1).

Глава 5. Конь в культуре кочевников скифской эпохи степной Евразии

В скифо-сарматской археологии накоплен большой опыт исследования и интерпретации данных погребального обряда. При изучении погребального инвентаря выявлены особенности материальной культуры древних обществ во всех аспектах, начиная с реконструкции одежды и заканчивая уровнем развития производительных сил. Между тем погребальные памятники, в первую очередь, являются объектами сакральной сферы культуры древнего населения. Любое погребальное сооружение отражает представления о структуре мироздания в целом и загробного мира в частности. При устройстве погребений строго соблюдалась ориентация погребального сооружения как сакрального объекта в целом, соподчиненность его элементов друг другу и подчиненность общей идее. Поэтому для исследования вопроса о роли коня в погребальном обряде, культе коня, то есть вопросов, касающихся сакральной сферы культуры, анализ погребальных сооружений играет решающую роль. В

этой главе подводятся итоги комплексного анализа погребальных сооружений, проведенного в четырех главах работы, и предпринимается попытка дополнить полученные результаты анализом других источников, чтобы максимально использовать имеющиеся в распоряжении археологической науки данные по рассматриваемому вопросу.

Среди предметов, оформленных в скифо-сибирском зверином стиле, имеются изображения лошадей, которые могут пролить дополнительный свет на роль коня в духовной культуре древнего населения степей Евразии. В изучении скифской эпохи немаловажную роль играют письменные источники, среди которых наиболее ценной представляется четвертая книга «Истории» древнегреческого автора Геродота. По каждому виду источников использовались методы и принципы, отвечающие его специфике и позволяющие наиболее полно оценить роль и место коня и конской узды (символа коня) в погребальном обряде и духовной культуре.

В данной работе собраны и проанализированы более 300 погребений с захоронениями коней и предметами узды из четырех степных регионов Евразии. Анализ погребальных памятников евразийских кочевников скифской эпохи занимает центральное место в данной работе. В ходе предпринятого комплексного анализа установлено, что расположение конских захоронений и предметов узды в погребальных сооружениях носило подчиненный характер и полностью зависело от места расположения, ориентации головы и статуса их хозяина.

Анализ планиграфии курганов показал, что конские могилы были расположены в самых непрестижных частях погребального сооружения. Стратиграфический анализ курганов выявил, что глубина могил была показателем социальной и семейно-родовой иерархии. Мельче конских могил в скифском кургане были только могилы конюхов, сопровождавших коней. В пазырыкских курганах кони почти всегда были расположены на специально подсыпанной приступке, то есть выше дна могилы хозяина так, чтобы лошадь оказывалась на уровне перекрытия сруба.

Анализ размеров и глубины конских могил показал, что у скифов Северного Причерноморья конские могилы отличались теснотой и имели всевозможные приспособления в виде выступов, перегородок или бревен для поддержки трупов коней в положении «стоя» или «лежа». Статистически установлено, что в большинстве конских могил на каждую лошадь приходилось 60-70 см, что может свидетельствовать о том,

что их плотно укладывали в могилы не только умерщвленными, но и выпотрошенными. В пазырыкских курганах под голову коня иногда подставляли большие камни или подпирали деревянным колом и фиксировали голову коня с помощью веревки (шнура). Кони призваны были украшать собой погребальную церемонию.

В погребальных сооружениях кочевников степей Евразии кони как важные транспортные животные занимали место дорогого сопровождающего погребального «инвентаря». В отличие от волов и верблюдов, которые также использовались в хозяйстве кочевников, кони являлись показателем социального статуса их хозяина. Роскошные уздечные наборы соответствовали высокому статусу, но не самих коней, а погребенного в этом кургане человека - их хозяина Комплексный анализ погребений с захоронениями коней показал, что факты, свидетельствующие о культе коня у кочевников скифской эпохи степной Евразии, по материалам погребального обряда не прослеживаются.

В ходе комплексного анализа погребальных сооружений выявлено, что различное расположение конских захоронений и уздечных наборов на плане кургана в изучаемых регионах связано с широтной или меридиональной ориентацией по странам света всего погребального сооружения. Далее было установлено, что ориентация погребальных сооружений по странам света логично отражает представления о расположении страны мертвых и различную географическую ориентацию на местности - базового свойства каждой археологической культуры. На памятниках Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Семиречья и Горного Алтая выявлена широтная ориентация погребальных сооружений. При такой ориентации все, что находится на востоке понимается как впереди, а правое, правильное, свое и важное находится на юге. У памятников обширного региона с центром в Южном Приуралье прослежена противоположная - меридиональная ориентация погребальных сооружений. Значимость различной ориентации на местности подчеркнута примером из этнографии тюркских и монгольских народов.

Сведения о предметах в зверином стиле с изображением коня были собраны по каждому региону Евразии отдельно и проанализированы. Образ коня относится к одному из наиболее редких сюжетов звериного стиля. При изучении образа коня в изобразительном искусстве степных культур скифской эпохи за основу был взят принцип деления образов

коней на объезженных и необученных, или в природном состоянии. Все немногочисленные изображения коней оказались либо изображениями коня с уздой, либо с остриженной гривой, что отражает функцию коня как ездового животного. С неостриженной гривой, а значит необученными, изображены только лежащая лошадь на золотой бляшке из Нижнего Поволжья и кони в сценах терзания на внешнем фризе золотой пекторали из кургана Толстая Могила. В скифском зверином стиле семантика изображений зверей носит явно религиозно-мифологический характер. Наиболее частые персонажи могли быть тотемными предками или воплощениями природных стихий, определяющих миропорядок. В сценах терзания они могли символизировать противостояние добра и зла, смену времен года и т.д. Судя по редкости изображений коня в этих сценах он не входил в божественный пантеон скифов и племен степей

Евразии в скифскую эпоху.

Анализу были подвергнуты несколько сотен уздечных наборов, часть из них обработана статистико-комбинаторным методом. В результате выявлены группы уздечных наборов, отражающие как хронологические изменения, так и культурные влияния и династийные связи с соседними регионами. Стилистический анализ уздечных наборов привел к выделению бытовых и церемониальных уздечных наборов. Деление на уздечные наборы, относящиеся к профанной и к сакральной сферам культуры, особенно отчетливо устанавливается в Нижнем Поволжье и в Горном Алтае. Церемониальную узду дополняют конские головные уборы-маски пазырыкской культуры Изучение церемониальных головных уборов-масок показывает, что кони использовались в религиозных церемониях как эрзац-животные, переодетыми под сакральных оленей и горных баранов-аргали, или же как живые штандарты для уменьшенных изображений мифических животных и птиц.

При использовании сведений Геродота был применен системный подход, когда письменные данные рассматриваются как независимая самостоятельная система, и выводы по рассказу Геродота базируются только на данных этого же текста, а не на фактах из раскопок курганов. Благодаря этому подходу удалось установить, что Геродот четко отделяет обряд жертвоприношения и обряд «перехода» свиты-обслуги царя на службу ему в загробном мире. Описывая жертвоприношения, Геродот ни разу не упоминает о царских похоронах, а говоря о похоронах, он ни разу

не упоминает о жертвоприношениях. Значит, эти два явления воспринимались как совершенно различные и никак не были связаны друг с другом. При анализе обряда жертвоприношения богам установлен факт отсутствия коня среди семи скифских богов, объектов поклонения и задабривания у скифов. Кони и мелкий скот (овцы) приносились в жертву, то есть они выполняли роль прямо противоположную роли богов, они обслуживали культовые действия. Эти факты также не подтверждают мнение об особом почитании коня как бога у скифов. При описании похорон и поминок царя, судя по контектсу, смерть людей и коней воспринималась не как убийство, а как почетный «переход» на службу царю в загробном мире, как вполне обычное действие. В этом факте нет ничего, что свидетельствовало бы об особом поклонении коню.

Полученные результаты, также, как и выводы по анализу курганов входят в противоречие с общепринятым и глубоко укоренившемся в археологической литературе представлении о развитом культе коня у кочевников скифской эпохи Евразии.

В Заключении проведен обзор полученных результатов.

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Монографии

1. Ocir-Goijaeva М. Pferdegeschirr aus Chosheutovo. Skythischer Tierstil an der Unteren Wolga. Mainz am Rhein: Verlag Philipp von Zabern, 2005. 184 s. (Archäologie in Eurasien; Band. 19).

2. Очир-Горяева M.A. Археологические памятники волго-манычских степей: (свод памятников, исследованных на территории Республики Калмыкия в 1929-1997 гг.). Элиста: Герел, 2008. 298 с.

3.Санчиров В.П., Дорджиева Г.Ш., Батмаев М.М., Очиров У.Б., Белоусов С.С., Батыров В.В., Басхаев А.Н., Очир-Горяева М.А. История Калмыкии с древнейших времен до наших дней. Элиста: Герел 2009 Том 1.845 с.

4. Очир-Горяева М.А. Древние всадники степей Евразии. М - Таус 2012.486 с.

В изданиях, рекомендованных Перечнем ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации

1 Очир-Горяева М.А. Клык кабана с зооморфными изображениями из могильника Заханата Калмыцкой АССР // Советская археология. М.:

Наука, 1988. №2. С. 221-223.

2.Очир-Горяева М.А. О расселении савроматов // Вестник Л1 у.

Сер. 2. Л.: Ленинградский гос. ун-т, 1988. №16. С. 95-99.

3.Очир-Горяева М.А. Савроматская проблема в скифо-сарматской археологии //Российская археология. М.: Наука, 1992. №2. С. 32-41.

4. Очир-Горяева М.А. Наконечники стрел кочевников Нижнего Поволжья // Российская археология. М.: Наука, 1996. №1. С. 41-45.

5.Дворниченко В.В., Плахов В.В., Очир-Горяева М.А. Погребения ранних кочевников из Нижнего Поволжья // Российская археология. М.:

Наука, 1997. №3. С.127-141.

6.Очир-Горяева М.А. Рецензия. Сезонный экономическии цикл населения Северо-западного Прикаспия в бронзовом веке. Труды ГИМ. М., 2000. (Отв. ред. Н.И. Шишлина) // Российская археология. М.: Наука,'2002. №4. С. 165-169.

7 Очир-Горяева М.А., Лапа Н.Л. Комплекс сарматского воинского

погребения из фондов Калмыцкого Республиканского Краеведческого Музея // Вестник древней истории. М.: Наука, 2002. №3. С. 200-205.

8.Очир-Горяева М.А. Погребения скифской эпохи с предметами конской узды из Нижнего Поволжья // Российская археология. М.:

Наука, 2008. №4. С. 5-14.

9. Очир-Горяева М.А. Церемониальные и профанные уздечные наборы ранних кочевников Евразии // Научная мысль Кавказа. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦВШ, 2008. №2. С. 75-81.

10. Очир-Горяева М.А. Особенности погребального обряда кочевников Евразии скифской эпохи // Вестник древней истории. М.: Наука,

2009. №1. С. 9-28.

И. Очир-Горяева М.А., Карнап-Борнхейм К., Кекеев Э., Манжико-ва Л. Поселение Башанта с каменными постройками эпохи средневековья // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. Элиста: КИГИ РАН, 2011. №1. С.63-70.

12. Очир-Горяева М.А., Кекеев Э.А. Археологические раскопки поселения эпохи бронзы Ергенинское // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. Элиста: КИГИ РАН, 2013. №4. С. 18-26.

13. Очир-Горяева М.А. К вопросу о роли коня в погребальном обряде калмыков Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. Элиста: КИГИ РАН, 2014. №1. С. 28-32.

14. Очир-Горяева М.А. Полные и парциальные захоронения коней в курганах скифской эпохи Южного Приуралья // Казанская наука. Казань: Казанский издательский дом, 2014. №4. с. 45-48.

В изданиях из списка Scopus

1. Otchir-Goriaeva М. Buchbesprechung. The Seasonal Economic Cycle of the population of the North-Western Caspian region in the Bronze Age. A collective monograph edited by N.Shishlina. Publications of the State Historical Museum. 120. Moscow, 2000. 201 pages, 21 illustrations // Eurasia Antiqua. Berlin: Eurasien Abteilung DAI. Mainz am Rhein- Philipp von Zabern, 2001. Band 7. S. 615-621.

2. Otchir-Goriaeva M. Das Sarmatische Grab von Jashkul, Kalmykien // Eurasia Antiqua. Berlin: Eurasien Abteilung DAI. Mainz am Rhein- Philipp von Zabern, 2001. Band 8. S. 353-387.

3.Otchir-Goriaeva M., Stephan Augustin Eine archäologische Kollektion von der Unteren Wolga (Kalmückische Steppe) in der Sammlung des Völkerkunde-Museums Herrnhut // Prähistorische Zeitschrift. Berlin-New York: Walter de Gruyter, 2002. Band 77121. S. 225-239.

4.Otchir-Goriaeva M. Welchen Kultur- und Wirtschaftstyp repräsentieren die bronzezeitlichen Funde in den Wolga-Manyö-Steppen? // Eurasia Antiqua. Berlin: Eurasien Abteilung DAI. Mainz am Rhein: Philipp von Zabern, 2001. Band 8. S. 105-133.

5.Warmuth V., Barker G., Bower M., Kent В., Li S., Lomitashvili D., Ochir-Goryaeva M., Sizonov G., Soyonov V. Reconstructing the origin and spread of horse domestication in the Eurasian steppe // Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of America. New-York: National Academy of Sciences of the United States of America 2012 P. 8202-8206 (PNAS. Vol. 109. №021).

В прочих изданиях

1. Очир-Горяева М.А. Погребальный обряд населения Нижнего Поволжья и Южного Приуралья VI-IV вв. до н.э. // Археологические исследования Калмыкии. Элиста: КНИ ИФЭ, 1987. С. 35-53.

2. Очир-Горяева М.А. Классификация керамики из погребений скифской эпохи Нижнего Поволжья // Вопросы археологии юга Восточной

Европы. Сборник научных трудов Калмыцкого госуниверситета. Элиста: Калмыцкий государственный университет, 1990. С. 81-92.

3 Очир-Горяева М.А. О северокавказских элементах в культуре нижневолжских кочевников скифского времени // XVII «Крупновские чтения» по археологии Северного Кавказа: тезисы докладов. Майкоп: Адыгея, 1992. С. 52-54.

4 Очир-Горяева М.А. Золотые серьги в виде двух всадников из кургана'у хут. Сазонкин Бугор // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и в средние века: тезисы докладов. Ростов-на-

Дону: Ростовский гос. ун-т, 1992. С. 18-19.

5 Очир-Горяева М.А. Особенности колчанных наборов кочевников Нижнего Поволжья и Южного Приуралья // II Кубанская археологическая конференция: тезисы докладов. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 1993. С. 72-78.

6 Очир-Горяева М.А. Нашивные бляшки древних кочевников Поволжья // Петербургский Археологический Вестник. СПб.: Фарн, 1993. Вып. 6. С. 35-38.

7 Очир-Горяева М.А. О соотношении памятников Нижнего Поволжья и Южного Приуралья в скифскую эпоху // Петербургский Археологический Вестник. СПб.: Фарн, 1993. Вып. 4. С. 81-87.

8 Очир-ГоряеваМ.А. Савроматы Геродота// Скифия и Боспор. Материалы конференции памяти академика М.И. Ростовцева. Новочеркасск: Музей истории дон. казачества, 1993. С. 132-140.

9 Очир-Горяева М.А., Дворниченко В.В. Новые памятники кочевников Нижнего Поволжья скифской эпохи (обзор источников). Тезисы докладов Отчетной сессии Государственного исторического музея по итогам полевых археологических исследований и новых поступлении в

1991—1995 гг. М.: ГИМ, 1996. С. 58-61.

10 Маслов В.Е., Очир-Горяева М.А. Об общих элементах в культуре нижневолжских кочевников и населения Центрального и Восточного Предкавказья в конце VI - нач. IV в. до н.э. // Степь и Кавказ (культурные традиции). М.: ГИМ, 1997. С. 62-75. (Труды ГИМ; Вып. 97).

11 Дворниченко В.В., Очир-Горяева М.А. Хошеутовский комплекс уздечных принадлежностей скифского времени на Нижней Волге // Донские древности. Азов: Книга, 1997. Вып. 5. С. 99-116.

12 Шилов В.П., Очир-Горяева М.А. Курганы скифской эпохи из могильников Аксеновский-1-П // Памятники предскифского и скифского времени на юге Восточной Европы. М.: ИА РАН, 1997. С. 127-153 (МИАР; Вып. 1).

13. Очир-Горяева М.А. Об архаических элементах в эпосе «Джан-гар» // Проблемы современного джангароведения. Материалы Республиканской научно-практической конференции, посвященной 75-летию профессора А.Ш. Кичикова. Элиста: Калмыцкий гос. ун-т, 1997. Книга II. С. 60-63.

14. Очир-Горяева М.А. Предметы конской узды из Майкопа // Третья кубанская археологическая конференция. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2001. С. 129-133.

15. Очир-Горяева М.А. Предметы конской узды и конь в погребальном обряде кочевников Евразии в скифскую эпоху // Боспорский сборник. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2002. С. 129-133.

16. Очир-Горяева М.А. Конская узда в погребальном обряде кочевников скифской эпохи Нижнего Поволжья // Проблемы археологии Нижнего Поволжья. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2004. С. 164166.

17. Очир-Горяева М.А. О возможном назначении парных бронзовых котлов у кочевников раннего железного века Евразии // Археологические памятники раннего железного века юга России. М.: ИА РАН, 2004. С. 166-179.

18. Очир-Горяева М.А. Дворниченко В.В. Предметы конской узды из могильника Кривая Лука // Монголоведение. Элиста: КИГИ РАН, 2004. С. 169-178.

19. Очир-Горяева М.А. Некоторые наблюдения по географическому распространению археологических памятников в Нижнем Поволжье // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2005. Вып. 7. С. 15-34.

20. Очир-Горяева М.А., Очиров Д.В. Курганная группа Три брата: история и современность // Вестник КИГИ РАН. Элиста: Джангар, 2006. Вып. 20. С. 205-216.

21. Очир-Горяева М.А. Погребения с сопровождающими захоронениями коней и предметами конской узды скифской эпохи Южного При-уралья // Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири. Горно-Алтайск: АКИН, 2006. Вып. 3, 4. С. 107-122.

22. Очир-Горяева М.А. Уздечные наборы скифской эпохи Южного Приуралья // Lieber Archaeologicae: Сборник, посвященный 60-летию Б.А. Раева. Краснодар; Ростов на Дону: ЮНЦ РАН, 2006. С. 94-106.

23. Очир-Горяева М. Эртний нуудэлчид хийгээд халимагууд: цаг ху-тацаа. Орно зайн холбоо хамаарал Bibliotheca oiratica. Халимаг туух, со-ел. Улаанбаатар: Соёмбо принтиг, 2007. Вып. V. С. 166-179.

24. Очир-Горяева М.А. Восточные и западные традиции у древних всадников степного Поволжья // Проблемы археологии Нижнего Поволжья. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2007.С. 66-70.

25. Очир-Горяева М.А. Дворниченко В.В. Особенности расположения предметов узды в погребальных комплексах (по материалам могильника Кривая Лука) // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2007. Вып. 8. С. 236-246.

26. .Очир-Горяева М.А. История археологических исследований в Республике Калмыкия // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2008. Вып. 1. С 75-83.

27. Очир-Горяева М.А. Калмыкия: исторический очерк // Большая Российская энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 2008.

Том 12. С. 538-539.

28. Очир-Горяева М.А. Ориентация по странам света: традиции и истоки // Проблемы этногенеза и этнической культуры тюрко-мон-гольских народов. Элиста: Калмыцкий гос. ун-т, 2008. Вып. 2. С. 118122.

29. Очир-Горяева М.А. Богатое позднесарматское погребение из могильника Аршань-Зелмень // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2009. Вып. 10. С. 363-371.

30. Очир-Горяева М.А. Калмыки и древние кочевники: связь сквозь века и пространства // Материалы международной научной конференции «Единая Калмыкия в единой России: через века в будущее». Элиста: Джангар, 2009. С. 201-205.

31. Очир-Горяева М.А. О планиграфии скифских курганов // Эпоха раннего железа (к 60-летию С.А. Скорого). Киев; Полтава: Институт археологии Национальной академии наук Украины, 2009. С. 273-283.

32. Очир-Горяева М.А. Вклад В.П. Шилова в развитие археологической науки Калмыкии // В.П. Шилов. Древние скотоводы калмыцких

степей. Элиста: Герел, 2009. С. 6-12.

33. Очир-Горяева М.А. Сезонные миграции кочевников в Нижнем Поволжье (в древности и в новое время // Роль номадов в формировании культурного наследия Казахстана. Научные чтения памяти Н.Э. Ма-санова. Сборник материалов Международной научной конференции г. Алматы 23-24 сентября 2009. Алматы: Print-S, 2010. С.151-164.

34. Очир-Горяева М.А. Ориентация по странам света по данным археологии и этнографии (постановка проблемы) // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2010. Вып. 11. С. 191-198.

35. Очир-Горяева М.А. Памятники Южного Приуралья: общее и особенное // Археология и антропология евразийских степей и сопредельных территорий. М.: Институт археологии РАН, 2010. С. 285-295.

36. Очир-Горяева М.А. О значении коня и овцы в обрядовой культуре кочевников // Монголоведение: сборник научных трудов Элиста* КИГИ РАН, 2011. Вып. 5. С. 126-139.

37. Очир-Горяева М.А. Планиграфия курганов Южного Приуралья в позднескифскую эпоху // Погребальный обряд ранних кочевников Евразии. Конференция «Культура и история сармат». Ростов-на-Дону: ЮНЦ РАН, 2011. С. 344-373 (Материалы и исследования по археологии Юга России; Вып. III).

38. Очир-Горяева М.А. Конь в культуре кочевников скифской эпохи по Геродоту // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2011. Вып. 18. С. 69-75.

39. Очир-Горяева М.А., Сергацков И.В. Погребение знатной сарматки из окрестностей п.Яшкуль. // Евразия в скифо-сарматское время Труды ГИМ. М.: ГИМ, 2012. Вып. 191. С. 195-201.

40. Otchir-Goryaeva М. Eine neue Konzeption über die Sauromaten // Zeitschrift für Archäologie. Berlin: Hüthig Verlagsgemeinschaft Heidelberg 1993. №27. S. 287-291.

41. Ochir-Gorayeva M. Early Iron Age Nomads of Low Volga Region (model of Cultural Development). Oxford: Archaeopress, 1998. P. 129-132 (BAR International Series; 717).

42. Ochir-Gorayeva M., Dvornichenko V. Horse Bridle Decorations of Low Volga nomads in Early Iron Age // Annual Meeting European Association of Archaeologists. Gothenburg: EAA, 1998. P. 232.

43. Ochir-Goryaeva M.A Comparative Study of the Early Iron Age Cultures of the Lower Volga and the Southern Urals Regions // Kurgans, Ritual sites, and Settlements Eurasien Bronze and Iron Age. Oxford' Archaeopress, 2000. P. 43-56 (BAR International Series; 890).

44. Ochir-Goryaeva M. The peculiarities of the geographical distribution of the archaeological sites in Lower Volga region (Scythian epoch) // The Use of Living Space in Prehistory. Oxford: Archaeopress, 2004. P. 135-146 (BAR International Series; 1224).

45. Otchir-Goryaeva M. Östliche und westliche Traditionen bei den Reiternomaden im unteren Wolga-Gebiet // Der Skythenkongress. Reitenomadische Eliten der Eurasien Steppe. Berlin: Museum fur Vor-und Frühgeschichte Staatliche Museen zu Berlin, 2007. S. 31-32.

Подписано в печать 10.06.2014 г. Формат 60x84 Vie Тираж 120 экз. Усл. печ. л. 3,0

Отпечатано в множительном центре Института истории АН РТ г. Казань, Кремль, подъезд 5 Тел. (843) 292-95-68,292-18-09

Текст диссертации на тему "Погребения с захоронениями коней и предметами узды Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая"

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Калмыцкий институт гуманитарных исследований Российской академии наук (КИГИ РАН)

ПОГРЕБЕНИЯ С ЗАХОРОНЕНИЯМИ КОНЕЙ И ПРЕДМЕТАМИ УЗДЫ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ, НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ, ЮЖНОГО ПРИУРАЛЬЯ

И ГОРНОГО АЛТАЯ конца VI - III в. до н.э.

На правах рукописи

05201 451317

Очир-Горяева Мария Александровна

Специальность 07.00.06 - Археология

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени доктора исторических наук

Элиста - 2014

Содержание

Введение ............................................................................................................................4

1 Глава 1. Погребения с захоронениями коней из Северного Причерноморья....24

1.1 Общие сведения о памятниках.......................................................................25

1.2 Классификация погребений............................................................................26

1.3 Место и роль захоронений коней в погребальном сооружении.................52

1.4 Классификация уздечных наборов................................................................86

1.5 Основные итоги...............................................................................................96

2 Глава 2. Погребения с предметами конской узды из Нижнего Поволжья......104

2.1 Общие сведения о памятниках.....................................................................104

2.2 Классификация погребений..........................................................................107

2.3 Место и роль предметов узды в погребальном сооружении.....................120

2.4 Классификация уздечных наборов..............................................................121

2.5 Основные итоги.............................................................................................150

3 Глава 3. Погребения с захоронениями коней из Южного Приуралья.............154

3.1 Общие сведения о памятниках.....................................................................154

3.2 Классификация погребений..........................................................................157

3.3 Место и роль захоронений коней в погребальном сооружении...............179

3.4 Классификация уздечных наборов..............................................................201

3.5 Основные итоги.............................................................................................213

4 Глава 4. Погребения с захоронениями коней из Горного Алтая......................219

4.1 Общие сведения о памятниках.....................................................................220

4.2 Классификация погребений..........................................................................222

4.3 Место и роль захоронений коней в погребальном сооружении...............237

4.4 Классификация уздечных наборов..............................................................261

4.5 Основные итоги.............................................................................................268

5 Глава 5. Конь в культуре кочевников скифской эпохи Евразии.......................273

5.1 Погребальные комплексы.............................................................................273

5.2 Изобразительное искусство и звериный стиль...........................................280

5.3 Сведения Геродота........................................................................................290

6 Заключение.............................................................................................................300

7 Источники..............................................................................................................303

8 Литература.............................................................................................................304

9 Список сокращений...............................................................................................333

10 Список таблиц........................................................................................................335

11 Список иллюстраций.............................................................................................335

12 Список памятников...............................................................................................346

13 Таблицы..................................................................................................................353

14 Иллюстрации..........................................................................................................361

Введение

Актуальность исследования. Скифская эпоха в степной зоне Евразии представлена несколькими тысячами погребальных памятников, относящихся к целому ряду археологических культур скифского круга, или типа. Представление об этнокультурной близости либо родстве культур скифского круга базируется на результатах изучения погребального инвентаря, в котором прослеживается так называемая скифская триада — единые формы оружия, конского снаряжения и искусства звериного стиля. Общность, установленная при изучении материальных объектов, экстраполируется на область идеологических, релиогиозно-мифологических представлений.

Среди погребальных комплексов кочевников Евразии в каждом регионе особо выделяются комплексы с сопровождающими захоронениями верховых коней. Сопроводительные захоронения слуг и наложниц, а также захоронения верховых коней относятся к основным признакам высокого социального статуса погребенных из курганов степной Евразии1. Именно поэтому большинство захоронений коней и сведений об их уздечных наборах происходит из раскопок курганов кочевой знати (Очир-Горяева, Лапа, 2002а. С.200-205; СНсЫг-Оогуаеуа, 2001. 8.353-387; Очир-Горяева, 2009а. С. 24-32). В силу многочисленности, разнообразия погребального инвентаря и сложности могильных сооружений эти комплексы наиболее ярко выражают хронологические позиции и этнокультурные особенности каждой археологической культуры (Очир-Горяева, Сергацков, 2012а. С. 195201). Наряду с ними в евразийских степях насчитываются сотни памятников с захоронениями коней и предметами узды, относящиеся к погребениям рядового населения. Погребальные памятники знати и рядового населения в совокупности создают возможности для проведения статистических исследований и классификации их по единым принципам.

Сведения о погребениях с предметами конской узды разбросаны по различным книгам и статьям в основном публикационного плана. Количество этой литературы огромно. Это публикации сотен рядовых погребений и великолепные монографические издания десятков царских курганов. Основные усилия археологов были направлены на типологическое изучение самих предметов конской узды. И в этой области достигнуты большие успехи. Разработаны основные типологические схемы, выявлены датирующие элементы.

Особенности же захоронений коней и погребений с конской уздой скифской эпохи Евразии в целом остаются малоизученными (Очир-Горяева, 20026. С. 137-145). В резуль-

1 Здесь и далее такие относительные определения, как наложница, слуга, виночерпий, хозяин, конюх, воин-стражник, даются в тексте без кавычек.

тате ученые не располагают полными сведениями об этих погребениях: их количестве, способах умервщления коней, особенностях расположения коней в могилах (в какой стороне света от погребенного, в отдельной яме или в могиле хозяина и т.д.), полноте и качестве уздечных наборов (полный набор, отдельные предметы).

Во всех работах, касавшихся захоронений коней и предметов узды, само собой подразумевалось, что последние являются частью погребального комплекса. Тем не менее малоисследованным остается соотношение конских могил и предметов узды с расположением основного погребения (хозяина) и впускных погребений, а также с расположением конструктивных составляющих кургана: перемычек во рву, поминальных тризн и т.д., то есть конские погребения еще ни разу не были рассмотрены в контексте планиграфии кургана в целом.

Сопроводительные захоронения коней известны в разных регионах, значительно отдаленных друг от друга географически, поэтому большинство исследований базировалось на материалах «своих» памятников, то есть памятников одного региона. Погребения с захоронениями коней и предметами узды скифского времени евразийских степей еще ни разу не рассматривались в совокупности и в сравнении друг с другом. Отчасти это объясняется тем, что долгое время в ряде регионов евразийских степей, как например, в Нижнем Поволжье, погребения с предметами конского снаряжения скифской эпохи исчислялись единицами. Неравномерность исходных данных в значительной степени затрудняла рассмотрение как в количественном, так и качественном отношении особенностей погребального обряда, связанных с захоронениями коней и предметами конского снаряжения. К настоящему времени накоплен материал значительного объема из раскопок последних десятилетий (Полосьмак, 2001; Дворниченко, Очир-Горяева, 1997. С.99-116; Оск-Ооцаеуа, 2005; Мозолевский, Полин, 2005).

Потребность в специальном исследовании погребений с захоронениями коней и предметами узды и захоронениями коней давно назрела. Пока нет ни одной обзорной работы об особенностях погребального обряда, связанных с захоронением коней и предметами узды у кочевников скифской эпохи, проживавших в степях от Северного Причерноморья до Горного Алтая Поэтому важно было по единым параметрам проанализировать устройство сотен погребальных комплексов Евразии с захоронениями коней и предметами узды, рассматривая их как отдельное транскультурное явление, и в то же время, не упуская из виду то, что они являются частью своих региональных археологических культур.

Хронологические рамки. В данной работе комплексному анализу подвергнуты погребальные памятники степной зоны Евразии с захоронениями конй и предметами конской узды классического скифского времени, то есть памятники, датирующиеся концом VI—III в. до н.э.

Хронологические рамки работы были определены с учетом разработанной в трудах А.Ю. Алексеева концепции о двух Скифиях: раннего скифского и классического скифского времен, граница между которыми проходит в последней трети VI в. до н.э. (Алексеев, 1992; 2003). В степной зоне Северного Причерноморья первые курганы скифов появляются в конце VI-начале V в. до н.э. С них начинается история степной Скифии, к которой относятся тысячи рядовых и десятки знаменитых скифских царских курганов. Концом VI в. до н.э. датируются наиболее ранние памятники кочевников скифской эпохи Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и пазырыкской культуры Горного Алтая (Ochir-Goryaeva, 1998. S. 129-132; Очир-Горяева, 2008а. С. 180-197).

Территориальные рамки. Степная зона Евразии занимает срединное положение в эколого-географической структуре материка, находясь в динамичном контакте с прилежащими природными зонами: лесами и пустынями. Представляя собой зональный тип ландшафта, степи тянутся с запада на восток, от придунайских равнин Венгрии и Румынии до Восточной Монголии, между 27 и 127 градусами восточной долготы, их протяженность составляет более 8000 км. Это наиболее общее географическое определение границ степной зоны.

В географической литературе степям и их разновидностям даются различные определения, основанные на классификации растительности, почв и других характеристик (Чибилев, 2000. С. 4-7; Степи Центральной Азии..., 2002). В археологии за основу принято определение, согласно которому степная зона тянется от дельты Дуная до предгорий Алтая в виде сплошного пояса, а восточнее она представлена островными степями в горных долинах. В данной работе рассматриваются археологические памятники скифской эпохи степей Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая. Именно в этих регионах археологами открыты и изучаются самобытные ар-хеологичекие культуры, представленные сотнями погребальных памятников, среди которых имеется целый ряд погребений с захоронениями коней и предметами узды.

Курганные погребения скифского времени имеются в предгорных остепненных долинах Северного Кавказа, но здесь они не представляют единого культурного образования, подобного скифской и пазырыкской археологическим культурам. Немногочисленные комплексы V в. до н.э. с захоронениями коней и предметами узды, такие, как поздние

комплексы Нартанского могильника, единичные комплексы типа Гойты, Семибратних курганов, явно разнородны в этнокультурном отношении. Жертвенные комплексы Тен-гинского некрополя с обильными костными останками коней и предметами узды датируются IV в. и относятся к следующему, эллинистическому этапу древней истории Северного Кавказа (ЕгНсЬ, 2007. Б. 204-219).

К степной зоне относятся обширные территории между Южным Приуральем и Горным Алтаем — степи Северного Казахстана. Но и они неоднородны в культурно-хронологическом плане. В Петропавловском микрорайоне Северного Казахстана преобладающим видом археологических памятников раннего железного века являются поселения саргатской культуры. В Сергеевском и Ишимо-Чаглинском микрорайонах курганы относятся к кругу степных культур сакского типа. Предметы конской узды в них единичны, и найдены они в отдельных каменных оградках, входящих в ансамбль курганных полей (Хабдулина, 1994). Знаменитые Бесшатырские и Иссыкские курганы саков Семиречья не содержали захоронения коней и узды в составе погребального инвентаря. В погребении золотого человека из кургана Иссык не было найдено ни одного предмета конской узды (Акишев, 1963. С. 9-136)..

Степные долины Саянского нагорья, относящиеся к территории Республики Тыва, являются частью рассматриваемого ландшафта. Согласно учету памятников, проведенному в 1989 г., там насчитывалось 334 погребения саглынской культуры скифского времени (Савинов, 2002. С. 107).. Захоронения коней в погребениях саглынской культуры не известны, если не считать единственного комплекса с пазырыкским обрядом погребения из могильника Саглы-Бажи-2. Предметы конской узды встречаются в погребальных комплексах также крайне редко (Грач, 1980). Именно по причине единичности предметов узды и культурно-хронологической разнородности памятники степей Северного Кавказа, Казахстана, Семиречья и Саянского нагорья не стали объектами данного исследования. Перечисленные обстоятельства не позволяют выявить закономерности в погребальном обряде и провести комплексный анализ погребений с захоронениями коней и предметами узды. В данной работе памятники перечисленных степных регионов привлечены в качестве аналогий при определении ориентации погребальных сооружений. Особенности ориентации и планиграфии надмогильных сооружений у памятников отмеченных выше регионов Евразии во многом совпадают и подтверждают наблюдения, сделанные на материале погребений с конями и предметами узды.

Объектом исследования являются курганные погребения Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая конца У1-Ш в. до н.э.

Предметом исследования является роль коня в погребальном обряде кочевников скифской эпохи степной зоны Евразии.

Цель исследования. Выявление места и роли конских захоронений и предметов узды в погребальном обряде кочевников скифской эпохи является основной целью данной работы.

Для достижения этой цели решаются следующие задачи исследования:

— определение статистически подтверждаемых закономерностей в расположении конских захоронений и предметов узды в курганах скифов Северного Причерноморья как по странам света, так и по отношению к могиле хозяина, впускным могилам, могилам конюхов, слуг и жертвенным человеческим погребениям, а также относительно конструктивных деталей кургана: перемычек в валу, меридиональной и широтной осей кургана;

— систематизация с помощью статистических методов данных по конским могилам (размеры, конструктивные детали) и реконструкция расположения в них выпотрошенных трупов коней, что исключает гипотезу ввода лошадей в могилу живыми.

— сведение уздечных наборов из рядовых и царских курганов Северного Причерноморья, обработка их статистико-комбинаторными методами, обеспечивающими наиболее объективное разделение на стилистические группы;

— выявление различий в расположении предметов конской узды в погребениях Нижнего Поволжья, указывающих на то, что предметы узды в могиле и за ее пределами имели различный статус;

— установление по стилистическим особенностям звериного стиля двух видов уздечных наборов нижневолжской группы, различающихся по функциональному назначению;

— определение закономерностей в расположении захоронений целых коней, парциальных захоронений коней и уздечных наборов по странам света и по отношению к основной могиле, впускным могилам, захоронениям воинов-стражников, а также относительно глиняных валов, деревянных надмогильных конструкций и т.д. в курганах Южного Приуралья;

— систематизация уздечных наборов из погребений Южного Приуралья и выявление среди них статистически устанавливаемых хронологических групп;

— выявление закономерностей в расположении захоронений коней по странам света и по отношению к могиле хозяина и околокурганным каменным выкладкам и балбалам в памятниках пазырыкской культуры Горного Алтая;

— установление особенностей пазырыкской конской узды, выделение церемониальных наборов и конских головных уборов-масок с рогами и навершиями в виде голов диких и мифических животных и птиц;

— подведение итогов исследования роли коней и предметов узды в погребальном обряде кочевников изучаемых регионов степной Евразии;

— выявление в изобразительном искусстве и в искусстве звериного стиля изучаемых регионов степной Евразии образа коня в его природном виде с неостриженной гривой и без узды как показателя роли коня в духовной культуре кочевников;

— определение роли коня в погребальном обряде и культовой практике (обряд жертвоприношения богам) скифов по рассказу Геродота в IV книге.

Источниковой основой исследовани�