автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Ведовство и его восприятие в английском обществе в конце XVI - первой половине XVII веков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ведовство и его восприятие в английском обществе в конце XVI - первой половине XVII веков"

Ведовство и его восприятие в английском обществе в конце XVI - первой половине ХУП веков.

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

На правах рукописи

Игина Юлия Федоровна

003452415

Работа выполнена на кафедре государственного университета

истории средних веков Санкт-Петербургского

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор исторических наук, профессор

Сергей Егорович Федоров

доктор исторических наук, профессор

Марина Владимировна Винокурова кандидат исторических наук, доцент

Мария Александровна Буланакова

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Защита диссертации состоится 2008г. в /Г часов на заседании

совета Д 212.232.52 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете (199034, Санкт-Петербург, Менделеевская линия 5, исторический факультет, ауд. № 70)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке имени А. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан 2008г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук (Р О.Н. Бачурина

На правах

Игипа Юлия Федоровна

Ведовство и его восприятие в английском обществе в конце XVI - первой половине XVII веков.

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Общая характеристика работы

Актуальность темы. Уникальный общеевропейский феномен, который традиционно называют «охотой на ведьм» или «ведьмоманией», без преувеличения можно назвать одним из наиболее ярких и спорных явлений начала Нового времени. Благодаря своей специфичности он долгое время был объектом пристального внимания для любителей сенсаций и псевдонаучного интереса популяризаторов, которые, как правило, ошибочно рассматривали «ведовство» как разновидность эзотерических практик. При этом сам феномен вполне заслуживает научной оценки, и постоянно растущий интерес историков к этой проблеме доказывает, что специалисты понимают это.

Ведовство как комплексное явление охватывает многие грани истории средних веков и раннего Нового времени, пронизывает разные области социальной и культурной практики, различные исследовательские пласты, а также вписывается как в традиционные, так и в новейшие тенденции современной исторической науки. Содержательные границы этого феномена раскрываются не только в контексте институциональной истории церкви, религиозных гонений и идей, но и в контексте юридической мысли, истории права, экономической и социальной истории, психологии, народной жизни и религиозности, истории тела, а также тендерной истории. В этом смысле ведовство не только отражает общую картину европейского прошлого, но фиксирует изменения, происходящие в исторической науке Этим обстоятельством объясняется извечная «злободневность» ведовства и «охоты на ведьм», а также их научная актуальность.

Ведовство, понимаемое как составная и содержательная часть феномена «охоты на ведьм», определяет объект данного исследования. Его предмет ограничен проблемой восприятия ведовства английским обществом в конце XVI - первой половине XVII века.

Хронологические рамки работы охватывают период с конца XVI до середины XVII века. Данный выбор обусловлен тем историческим обстоятельством, что именно на этот период приходится становление самого феномена «охоты на ведьм», сопровождавшееся принятием антиведовского законодательства, институционализацией преследований, зарождением и оформлением интеллектуального осмысления ведовства англичанами.

Географические рамки диссертационного исследования ограничены территорией самой Англии: исключены все подвластные английской короне владения. Шотландский и ирландский материалы также не рассматриваются в настоящем исследовании, поскольку каждый из этих двух регионов существенно отличается от английской специфики, что требует специального анализа.

Объект и предмет исследования определяют его цель, связанную с комплексной реконструкцией восприятия ведовства в английском обществе в конце XVI - первой половине XVII века.

Степень изученности проблемы. Интерес к теме ведовства в Англии хронологически почти совпадает с рождением самого феномена «охоты на ведьм». Ученая полемика того" Аериода возникла первоначально в рамках богословия, поставившего вопрос о реальности ведовства и завершилась дебатами между Р. Бултоном и Ф. Хатчинсоном. Их результатом стало окончательное установление в ученой среде рационального подхода к вопросу ведовства. Реальность последнего, как и само существование ведьм были отвергнуты.

Только в первой половине XIX века У. Скотт и Т. Райт впервые поставили вопрос о причинах возникновения «охоты на ведьм», заложив начало исторического подхода к проблеме. Ведовство рассматривалось через призму религиозной борьбы различных конфессий с ересями и между собой.

Научное (в современном понимании) изучение ведовства началось только с конца XIX века. В период своего становления в западной историографии эта тема представлялась весьма незначительной проблемой и являлась всего лишь одной из иллюстраций к тем политическим, социальным и культурным процессам, которые ставились тогда во главу прогресса человеческой цивилизации. Историки первоначально не уделяли достаточного внимания региональной специфике предмета, воспринимая ведовство как единый общеевропейский феномен. Научный интерес историков сосредотачивался на анализе феномена «охоты на ведьм»; причинах ее возникновения и прекращения. Историки' стремились к выяснению виновников этой исторической драмы (приоритетная область для религиозно ориентированных авторов), исследовали идейное содержание демонологических сочинений, процедуры и механизм судов над ведьмами (В. Нотстейн). Формирование, существование и специфика представлений, которые лежали в основе веры в ведьм, а также само содержание этих представлений, не получили в рассматриваемый период должного внимания. В сфере интересов исследователей находилась преимущественно инквизиционная или континентальная модель ведовства.

Игнорирование народных представлений о ведовстве при изучении последнего впервые было подвергнуто критике в начале XX века в работах ДжЛ. Китриджа, подчеркнувшего всеобщий характер веры в ведьм. Не считая преследования ведьм религиозным предрассудком, историк показал, что подобные проявления являются коллективными формами паники, свидетельством общественного смятения. Синтезированный характер коллекгивных представлений о ведовстве, а также значение народных верований в создании теории ведовства было подчеркнуто А. Рунбергом, проиллюстрировавшим, вслед за Й. Ханзеном, кумулятивный характер этого феномена.

В 1920-30-е годы проблема ведовства получила дальнейшее освещение в работах историков-ритуалистов, показавших, что область исторического исследования ведовства не должна ограничиваться христианскими практиками: в поисках объяснения этого феномена историк неминуемо обращается к мифам, языческим культам, народным верованиям и магическим практикам (М.

Мюррей, С. Хыоман). В то же время в исследованиях немногочисленных консервативных протестантски ориентированных историков ведовство продолжало восприниматься как богохульство и социально опасная ересь, а жертвы ведовства, как реальные ведьмы, поклонявшиеся дьяволу (М. Саммерс).

Начиная с 50-х годов XX века, в зарубежной исторической науке начинает проводиться огромная работа по введению в научный оборот новых источников и систематизации неопубликованного материала (Р.Х. Роббинс).

С конца 60-х годов на волне ревизионизма ведовство начинает рассматриваться не только как религиозное, но и социальное явление (X. Тревор-Роупер). На последующие 70-е годы XX века приходится формирование концепций, раскрывающих антропологическое значение ведовства в контексте социально-экономической перестройки, которую переживало традиционное английское общество на исходе средних веков (А. Макфарлейн).

Вслед за этим в британской историографии оформилось направление историко-антропологических исследований, связанное с изучением «народной религии» (К. Томас). В рамках этого направления были исследованы психологические мотивы мотивов участников драмы ведовских обвинений и проведен социологический анализ ситуации, в которой такие обвинения проходили в определенном направлении. Комплексный социально-антропологический анализ феномена показал, что преследование ведьм в Англии началось одновременно и как народное движение, и как реакция на постреформационные изменения, произошедшие в религиозной сфере и мировосприятии людей: феномен ведовства отразил нерешенный конфликт между соседским поведением, которого требовал этический код деревни, и укрепляющимися индивидуалистическими формами поведения, которые сопровождали экономические перемены ХУ1-ХУП веков. Сторонники историко-антропологического направления также отказались от рассмотрения религии как явления, объединяющего лишь доктрину, церковные институты и формальную обрядность, и предложили более широкий подход к реальным религиозным и «околорелигиозным» верованиям людей (прежде всего простых) и связанной с ними обрядовой практике. Ведовство стало рассматриваться в широком контексте «официальной» и «народной» культур. Концепции историков антропологической школы были скорректированы рядом авторов (Д. Хей, Р. Роуланд), оспоривших их универсальный характер.

Новый взгаяд на ведовство повлек за собой широкое внедрение в историческое исследование не только социологических, но и других методов гуманитарного знания, в первую очередь, психологии, этнографии, антропологии, фольклористики и лингвистики. С того самого момента тема ведовства вступила в период подъема, который продолжается вплоть до настоящего времени. Научная литература по теме, вышедшая за этот период, поистине необозрима. Если раньше в европейской историографии доминировали немецкие и французские исследователи, то в указанный период стало заметным лидерство английских и американских историков. Область научных интересов переместилась с франко-германской на английскую и

\

американскую, а, в некоторой степени, и на восточно- и североевропейскую модели ведовства

Наблюдается определенное возрождение интереса к «классическим» аспектам темы ведовства, проблемам «охоты на ведьм». Историки признают, что не могут дать этому сложному явлению однозначную интерпретацию. В свете этого методологически оправданным историкам видится изучение «охоты на ведьм» как культурно изменяемого феномена (Т.Дж. Шоенман). Особое место в разработке этой проблемы начинают занимать сравнительно-исторические исследования (Р. Роуланд), а также исследования ведовства в свете накопленных знаний о колдовстве в современных примитивных обществах (М.Дж. Марвик). Исследования А. Макфарлейна и Б. Левака направлены на объяснение причин возникновения «охоты на ведьм». Круг исследовательских задач концентрируется вокруг выяснения причин возникновения и прекращения «охоты», ее движущих сил, интеллектуальных и правовых оснований, социального состава, динамики, географии, хронологии и других аспектов этой темы (У. Монтер, И. Бостридж, П. Хэйнинг, Дж.Б. Рассел, С.Л. Евен, Р. Киекхефер).

Ведущую роль в изучении ведовства занимают насыщенные источниковым материалом региональные (М. Гаскилл, Дж. Шарп, С.И. Смит, X. Стаффорд, Дж. Фримен, Ф. Валетта) и микроисторические исследования (С.Л.Е. Ивен, М.А. Мюррей, У. Роухеад, И.Х. Томпсон). Расширяются хронологические и проблемные рамки исследований, ориентированных на традиционный судебно-правовой аспект преследований ведовства (И.П. Кьюрри, С.Р. Ансворт, Дж. К. Уэйт). Изучаются правовые основания не только самой «охоты на ведьм», но и правовой статус > колдовства в периоды, предшествующие официальным гонениям (Дж. Кроуфорд, Р. Хоумэн). Получают освещение региональные судебные процессы над ведьмами (УН. Нейл), скрупулезно исследуются отдельные аспекты судебных процедур (У.Н. Нейл). При этом историки переключаются на «человеческий» аспект этой проблематики (П.Дж. Максвелл-Стюарт).

Отмечается подъем интереса и к ученому элементу феномена ведовства (С. Кларк, Т.Дж. Морган, Л.Л. Исте, Дж. Хитчкок, И.П. Муди, Д. Олдридж). В комплексном исследовании С. Кларка предметом изучения стало интеллектуальное восприятие ведовства в Западной Европе в конце XVI- XVII веках, анализ ученых идей и концепций современников «охоты на ведьм». В центре внимания оказывается процесс «рационализации» демонологии, ознаменовавший собой затухание средневековой традиции и формирование нового этапа в развитии этой отрасли знания.

Продуктивная смена уровня европейских исследований, ориентированных на выявление фольклорно-мифологических корней ведовства, была осуществлена Н. Коном, рассмотревшим один из наиболее ярких континентальных элементов ведовства - шабаш ведьм, который он считал древним агрессивным стереотипом, воссозданным на исходе средних веков инквизиторами. Его концепция была подвергнута критике К. Гинзбургом, который убедительно доказал, что образ шабаша представляет собой скорее

компромисс культур, чем простую проекцию доминирующей культуры. Дж. Шарп подверг сомнению целесообразность методологического разделения бытовавших в ХУ-ХУ1 вв. представлений о ведовстве на фольклорные и ученые составляющие. Позиция Дж. Шарпа была поддержана Э. Даффи, проиллюстрировавшим тезис об отсутствии глубоких различий между «народной» и «официальной» религией на широком историко-культурном материале. Э. Даффи также отказался от термина «народная религия», заменив его понятием «традиционная религия». В русле идей Даффи построены исследования П. Бартелл, О. Девис: эти ученые не только расширили проблемные рамки традиционной тематики, но и углубили их за счет изучения правовых аспектов народной магии и колдовства, а также социально-бытового анализа этих явлений.

Историки по-прежнему уделяют достаточное внимание разработке социальной проблематики (И. Кристоф, М. Ненонен, Д. Уиндт). Любопытные результаты представлены Э. Мидлфортом, рассмотревшим морфологию ведовских процессов в контексте «теории домино». Анализу подверглись соседские взаимоотношения и процессы социальной коммуникации в контексте ведовства, общественное мнение, молва и слухи, игравшие ведущую роль в генерации подозрений в отношении ведовства, а также широкий спектр социальных и межличностных конфликтов, возникавших на почве соседско-бытовых отношений (Р. Бриггс, П. Стюарт, А. Стратерн, А. Грегори, М. Глакман). В рамках подхода, рассматривающего ведовство в контексте диалога официальной и народной культуры, анализу подверглись процессы взаимодействия населения и судебной администрации (С. Холмс).

Широко известный факт о том, что большинство жертв преследований против ведьм составили женщины, обусловил интерес к изучению ведовства со стороны гендерных историков (И. Уитни, Д. Перкис, Дж.А. Шарп). При этом исследователи все реже стали писать о самом феномене как исключительно «женском» явлении (К. Лэрнер), предлагая взамен детальный анализ мужского меньшинства жертв преследований на различном историко-локальном материале (А. Хейккинен, Т. Кервинен, К. Амундсен, Л. Эппс, А. Гоу, И. Кент). Новаторская попытка рассмотреть проблему через призму восприятия женщины в народной культуре была осуществлена Д. Уиллис. Предметом ее исследования стали тендерные роли и модели поведения женщин в контексте традиционной культуры и обвинений в ведовстве. Большое развитие гендерная проблематика получила в работах феминистки ориентированных авторов (М. Хестер, Дж. Джексон).

Новым явлением стали исследования, написанные с привлечением психоаналитических теорий (Д. Уиллис). Л. Роупер впервые рассмотрела материнство как источник обвинений в ведовстве, подчеркнула важность иррационального и бессознателънрго, и подняла вопрос о роли телесности в феномене ведовства. Историк обратила внимание на психологию женщин в контексте веры в ведьм, на внутренний мир их переживаний и мировосприятие.

Сравнительно новой проблемой в исследованиях стал феномен одержимости, который изучается не только в религиозном, но и в медицинском

аспекте (А. Годду, М. МакДоналд, Дж. Гейер-Кордеш, М.Д. Бэйли, Н. Касиола, С. Зика, К. Ходжкин). Исследователями ведовства на вооружение были взяты психиатрические теории, трактующие содержание обвинений против ведьм и акиы их самоидентификаций как результат душевных болезней и, в первую очередь, женской истерии, обретших в силу исторических причин соответствующую культурную форму (Р.Т. Хемфилл, Л. Л. Исте, Дж. Розен, Н.П. Спанос).

Все большее внимание исследователей занимают популярные источники по ведовству - английские памфлеты о судах над ведьмами (И.Х. Томпсон, Й, Элборн). Бесспорная заслуга в исследовании этой проблематики принадлежит М. Гибсон, скрупулезно изучившей историю развития памфлетной литературы о ведовстве, выделившей и исторически обосновав ее периодизацию. Историк провела классификацию памфлетов и их структурный анализ, выявила основные источники их создания, излюбленные топосы, лежащие в основе их сюжетов, а также приемы их создания, также ею была проделана огромная работа по разработке наиболее эффективной методологии прочтения памфлетных текстов.

Интенсивность изучения ведовства в зарубежной исторической науке в конце XX - начале XXI века может быть проиллюстрирована публикацией в 1992 году двенадцатитомного собрания, а в 2001 году шеститомного собрания зарубежных исследований по ведовству под редакцией Б. Левака, представляющих итог нескольких европейских научных конференций.

Отечественная историография по проблеме ведовства имеет гораздо более скромную традицию в сравнении с западной. Ее главными отличиями от последней являются: сравнительно позднее появление интереса к теме ведовства и быстрое затухание его в силу особых исторических обстоятельств XX века, отсутствие серьезных исследований, имеющих вес в мировой науке, также отсутствие каких-либо исследований, посвященных ведовству в Англии. На данном этапе развития исторической науки в России проблема ведовства при современной ее постановке находится на стадии становления, что и обусловило необходимость данного диссертационного исследования.

Степень изученности темы в современной историографии определили постановку следующих задач исследования:

1. Исследовать процесс формирования правовой базы преследований ведьм - превращение ведовства в объект контроля со стороны государства.

2. Рассмотреть процесс инкорпорирования феномена ведовства в английскую судебную практику.

3. Охарактеризовать образ ведьмы, траслировавшийся в рамках государственно-правовой концепции ведовства.

4. Реконструировать особенности социального восприятия ведовства через призму популярной литературы о ведовстве.

5. Показать традиционные представления о ведовстве в их повседневном воплощении. • ■ 1

1 л

6. Выявить место и роль персонифицированных представлений о ведовстве в народной культуре, воплощенных в идее о «домашнем духе» ведьмы (imp).

7. Исследовать развитие, направления и особенности английской интеллектуальной мысли о ведовстве.

8. Проанализировать идею одержимости дьяволом в контексте ее места и роли в теории ведовства.

Поставленные исследовательские задачи обусловили соответствующий выбор источников. Источниковую базу настоящей диссертации составили три группы исторических документов. При этом представленное исследование построено таким образом, что каждая его глава базируется преимущественно на какой-то одной группе источников, при этом остальные сведения используются лишь в качестве дополнительных.

Первая глава основывается на источниках, отражающих становление уголовно-правового статуса ведовства и восприятие его через призму государственной власти. К ним относятся официальные документы, отражающие отношение английской короны и парламента к феномену ведьм и «охоты» на них - акты и билли, принятые в Англии в период «охоты на ведьм» (билль XXXIII Hen. VIII (1542 года), билль I Ed. VI (1547 года), акт IV Eliz. I (1562 года) против ведовства, акт II Jam. I (1604 года), акт LIII Geor. П (1736 года). Для иллюстрации отдельных сюжетов в исследовании привлечен статут XXII Eliz. I (1581 года), доступный по изданию Дж.У. Протеро, и закон, отражающий отношение к колдовству в англосаксонский период, опубликованный в издании англосаксонских законов, под редакцией Б. Торпа. К указанной выше группе официальных источников относятся и судебно-процессуальные материалы, представляющие собой записи сессий светских и духовных судов, рассматривавших в Англии дела о ведовстве.

Вторая глава построена на памфлетном материале, являющимся основным источником по исследованию проблем восприятия ведовства. Привлеченный в исследовании корпус памфлетных материалов состоит преимущественно из оригинальных текстов, хранящихся в европейских библиотеках. Часть привлеченных источников составляют памфлеты, опубликованные под редакцией П. Хэйнинга (1974); Дж. Шарпа (2003); М. Гибсон (2005). Среди немногочисленных изданий на русском языке в исследовании использовались публикации под редакцией М.А. Тимофеева (1995) и Н.С. Горелова (2005).

К третьей группе использованных в диссертации источников относится английская ученая литература, которую составляют демонологические трактаты. Важность этого вида источников для исследования ведовства очевидна, ибо вклад «ученой» культуры в его теоретическое осмысление составляет значительную часть самого феномена «охоты на ведьм». Помимо самого Якова I Стюарта, среди авторов, чьи труды лети в основу изучения ученого элемента ведовства: Френсис Кокс, Реджинальд Скот, Джордж Гиффорд, Генрих Холленд, Александр Роберте, Уильям Перкинс, Котга Джон, Ричард Бернард, Джон Гоул, Мэтью Хопкинс, Джон Стерн, Натанаэль Хомс,

Роберт Филмер, Ричард Фармер, Томас Эйди, Джозеф Гленвилл, Джон Синклэйр.

Особый раздел интеллектуальной литературы о ведовстве представляет собой дискуссия о демонической одержимости и экзорсистских практиках, имевшая место в конце XVI - первой четверти XVII веков среди английских теологов (труды Джона Даррела, 'Джорджа Мора, Джона Дикона, Джона Уолкера, Самюэля Харснета, Джона Ги). Она является вполне самостоятельным сюжетом в истории английской демономании, при этом необходимость привлечения материалов этой «ученой» дискуссии была обусловлена той значительной ролью, которую она сыграла в становлении английской теории ведовства и самой эволюции восприятия последнего.

В связи с развитием светской науки и культуры на исходе средних веков альтернативным стало медицинское направление. Врачи и медики, опираясь на полученные знания, стали рассматривать одержимость как психосоматическое заболевание, имеющее естественное происхождение, - истерию. Среди источников по этому сюжету в исследовании были привлечены труды Стефана Бредвелла, Джона Свона, Эдуарда Джордена, Ричарда Бертона, Джорджа Гарви, Джона Вебстера.

Методологической основой исследования являются принцип объективности и метод историзма. В качестве наиболее эффективного для данного исследования был выбран подход взаимодополнительности различных научных парадигм (описанный Л.П. Репиной), подразумевающий, что отличные друг от друга способы интерпретации одного и того же исторического феномена при одновременном рассмотрении дают более полноценную картину прошлого, чем взятые в отдельности. Принципиальной установкой работы выбран взгляд на общество как целостный организм, в котором все элементы взаимодействуют в сложной системе прямых и обратных связей, исключающей возможность редукции и нахождения какого-либо одного фактора, способного определять историческое развитие. Учитывая специфику исследуемого предмета, его острую направленность на социальную повседневность, народную религиозность, верования, коллективные представления и традиционные обычаи широких слоев населения в раннее Новое время, в качестве особенно эффективных для данной работы были выбраны традиции и методы исторической антропологии и истории ментальностей. С позиции последних ведовство является одним из культурных способов интерпретации повседневной жизненной реальности, поэтому основным принципом исследования стал социо-культурный, позволяющий раскрыть содержание человеческого восприятия через призму сложного конгломерата экономических, политических, религиозных и других социальных факторов.

В исследовании применялись специально-исторические методы: сравнительно-сопоставительный, проблемно-хронологический, историко-системный, метод ретроспективно-перспективного анализа, а также количественные методы обработки информации и метод статистического анализа.

Научная новизна исследования состоит не только в обращении к теме, до сих лор остающейся малоизученной в англоязычной, и совершенно не изученной в отечественной историографии, но и в самой постановке проблемы и выбранной структуре исследования. Исследование представляет собой попытку рассмотреть ведовство через призму восприятия непосредственных современников этого «концепт-явления», наблюдавших за ним с разных ступеней социальной и культурной иерархии.

Практическая значимость исследования заключается в том, то в нем впервые в научный оборот отечественной исторической науки вводится уникальный комплекс нарративных источников, реконструированный по собраниям многочисленных европейских и американских библиотек. Результаты данного исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении самого широкого круга проблем и сюжетов, связанных с историей, религией и культурой Англии конца XVI - первой половины XVII веков, при обновлении лекционных курсов по истории Западной Европы раннего Нового времени, а также при написании учебных и методических пособий.

Апробация работы. Работа обсуждалась по главам и целиком на заседаниях кафедры истории средних веков Санкт-Петербургского университета. Отдельные результаты проведенного исследования были представлены в ряде научных статей, а также в докладах на международных и всероссийских конференциях («История идей и история общества» (Нижневартовск, 2004, 2007), «Проблемы социально-политической истории и культуры средних веков» или «Курбатовские чтения» (Санкт-Петербург, 2004, 2005, 2006), «Шевченковская весна» (Киев, 2006), «Власть, общество и личность в истории» (Москва, 2006), «Каразинские чтения» (Харьков, 2007).

Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав, поделенных на разделы, заключения, приложения и списка использованных источников и литературы.

Во введении определяется актуальность темы, предмет и цели исследования, степень изученности проблемы в историографии, характеризуются источники, научная новизна и практическая значимость основных результатов исследования.

Первая глава «Правовой дискурс: Ведовство в английских государственно-правовых представлениях» состоит из трех параграфов. Она посвящена восприятию ведовства через призму права и официальной власти.

В первом параграфе «Институционализация преследований ведьм и оформление идеи ведовства в английском праве» рассматривается процесс инстктуционализации преследований ведьм, подразумевавшей последовательное интегрирование ведовства в сферу компетенции королевской власти, стигматизацию его как общественно-опасного преступления и разработку специального законодательства, позволяющего преследовать его на правовой основе. На правовом материале выдвигается и последовательно доказывается тезис о том, что меры по институционализации ведовства превратили его в объект государственного вмешательства и регулирования.

Процесс судебного контроля над ведовством последовательно развивался по пути уголовной юстиции, определенном еще в XII веке нормандской правовой традицией. Признавая отчасти религиозное содержание ведовства (внедрение идеи договора с дьяволом), государство, тем не менее, секуляризировало его. В правовой интерпретации ведовство воспринималось преимущественно как деяние, несущее явный или скрытый ущерб обществу и его отдельным членам и направленное при этом против общественного блага, спокойствия и порядка. В отличие от континентальной практики, ведовство в Англии воспринималось преимущественно как антисоциальное преступление, а не религиозное.

Во втором параграфе «Английское правосудие и процесс инкорпорирования ведовства в судебную практику» анализируются особенности английского правосудия применительно к ведовству как преступлению, детально исследуется процесс постепенного интегрирования ведовства в судебную практику. Иллюстрируется процесс правовой трансформации, в результате которого ведовство было выведено из частной сферы, в которой оно функционировало в форме неформального конфликта между людьми, на государственный уровень. Это качественное изменение в общественном восприятии феномена повлекло за собой столкновение ведовства как народной практики с уровнем государственных институций, которые занимались его преследованием - королевских и других судов. Анализ исторической динамики этого процесса включает исследование источника складывавшейся в процессе практической реализации антиведовского законодательства системы преследования ведьм - опыта, накопленного традиционной народной культурой.

В третьем параграфе «Государственно-правовая концепция ведовства и трансформация образа ведьмы» исследуется не только процесс осмысления ведовства государством и обществом в правовом ключе, но и трансформация социального образа ведьмы в связи с присвоением этому феномену статуса уголовного преступления. На материале протоколов и памфлетной литературы выдвигается и доказывается тезис о том, что проведение публичных судебных процессов против ведьм и распространение информации об их результатах стало наиболее эффективным способом внедрения в общественное сознание правового толкования ведовства как уголовного преступления. В результате этого процесса произошло формирование образа ведьмы-преступницы, который в конечном итоге воплотил в себе черты идеальной преступницы и трансформировался в образ коллективного врага, на котором сконцентрировался весь христианский пафос «очищения как отчуждения».

Вторая глава «Социальный дискурс: Ведовство в массовом восприятии» состоит из трех параграфов. Она посвящена восприятию ведовства через призму популярных представлений.

В первом параграфе «Популярные памфлеты и их авторы: проблема реконструкции общественного восприятия ведовства» популярные памфлеты о ведовстве рассматриваются как исторический источник. Исследуются возможности и границы реконструкции общественного восприятия ведовства на основе памфлетных текстов, анализируются исторические особенности

процесса создания памфлетной литературы о ведовстве, ее периодизация, содержание памфлетов и возможные источники их составления, стилистические, лексические и грамматические особенности памфлетных текстов, сюжеты и топосы, лежащие в основе их создания. В частности отмечается, что памфлеты, повествующие о судах над ведьмами, представляются чрезвычайно сложным в структурном и содержательном отношении источником, который отличает многослойность, полифоничность и проблематичность. Детальному анализу также подвергнуты коллективный образ авторов памфлетов, социальный и личностный облик последних и идеи, транслировавшиеся ими.

Во втором параграфе «Традиционные представления о ведовстве и их связь с повседневностью и социальными практиками» анализируются народные представления о ведовстве в их тесной связи с повседневностью и социальными практиками населения. На основе памфлетного материала показан процесс эффективной идеологизация ведовства, которая стала возможной потому, что традиционные обвинения в ведовстве, как и вера в ведьм, играли в народной культуре функциональную роль. Как любой социальный феномен ведовство выступало инструментом конструирования и воспроизведения социальной реальности и потому большое значение в работе уделено ведовству как части народной культурной практики, игравшей значительную роль в соседско-бытовых взаимоотношениях, связанных с повседневной жизнью деревенского общества, и, в первую очередь, с его женской частью. Особое место в исследовании занял анализ традиционного восприятия ведовства идеи о ведьме-женщине, в которой отразилась специфика традиционной женской субкультуры. В рамках последней ведовство выполняло объяснительную и регулятивную функции, которые реализовывались во всех основных повседневных структурах, к которым имели отношение женщины, а также возникающих в их рамках конфликтах.

В параграфе также исследуется, каким образом традиционные обвинения в ведовстве, первоначально сформированные в народной культуре и играющие в ней функциональную и стабилизирующую роль, под напором разных социокультурных и политических факторов, религиозной нестабильности и борьбы, при всестороннем участии монархии и вследствие уникальной исторической ситуации, породившей «демономанию» и «ведьмоманию» трансформировались в общественный стереотип. Специфика последнего заключалась в том, что сфера его применения вышла за рамки только традиционных межличностных конфликтов на хозяйственно-бытовой почве, получив правовую, религиозную и идеологическую интерпретацию. В работе анализируется процесс, в результате которого представление о вмешательстве ведьм, а с ними и дьявола в жизнь людей стало крайне популярной идеей, которая циркулировала в обществе, транслировалась памфлетной литературой того времени, поддерживалось властью, проводившей преследования ведьм и клиром, одобрявшим такую политику и, поддерживающим ее на уровне приходов.

В третьем параграфе «Персонификация ведовских представлений - imps или «домашние духи» в народных верованиях» главным сюжетом является персонификация ведовских представлений. В нем рассматриваются imps или «домашние духи» ведьм,- составлявшие один из основных элементов демонологических представлений народа. На основе памфлетного материала анализируется влияние на народное восприятия ведовства носителей официальной и интеллектуальной культуры, наслоение и взаимопроникновение различных интерпретаций и традиций, которое в результате привело к синтезированной идее о ведьме как источнике зла, которая гармонично сочетала в себе, и образ ведьмы-матери, насыщающей своим телом imps-демонов, и образ ведьмы-любовницы, вступающей в сексуальные отношения с духами и дьяволом. Показан важный сдвиг в общественном восприятии, который привел к смещению религиозных концептов в социальную плоскость и в результате которого дьявол стал восприниматься не как абстрактное, а как вполне конкретное зло, воплощенное и сконцентрированное во вполне реальных ведьмах, живущих среди людей.

Третья глава «Ученый дискурс: Ведовство в английской интеллектуальной мысли» состоит из двух параграфов. Она посвящена «ученому» дискурсу - восприятию ведовства английской ученой культурой.

В первом параграфе «Генезис английской интеллектуальной мысли о ведовстве и «охоте на ведьм»: проблема статуса ведовства» рассматривается процесс становления английской демонологии, включавший в себя формирование различных направлений и утверждение концепций относительно вопроса о реальности и иллюзорности ведовства. В разделе иллюстрируются тезисы о том, что формирование ученого восприятия ведовства в Англии произошло позднее установления государственно-правовой концепции ведовства и начала усвоения ее обществом, богословская теоретизация ведовства не стала источником для правовой интерпретации ведовства и не легла в основу антиведовского законодательства, а действия власти по отношению к народным колдовским практикам первоначально не вызвали в ученых кругах ни поддержки, ни особого интереса. Особый сюжет составляет исследование осмысления феномена ведовства среди пуританских идеологов, занявших после краткого периода скепсиса позицию власти, в результате чего последствия отразились на географии преследований: восточные графства, бывшие прибежищем пуритан, стали центром английской «охоты на ведьм».

Во втором параграфе «Идея одержимости дьяволом и зкзорсистские практики конца XVI - первой половины XVII веков в Англии» исследуется идея одержимости и экзорцистские практики конца XVI - первой четверти XVII веков в связи с эволюцией английского ведовства, а также анализируется влияние на теорию ведовства знаний, полученных светской наукой и культурой. На материалах дискуссии об одержимости и памфлетного материала проводится анализ восприятия идеи о способности ведьм вселять в людей дьявола и историческая судьба этой идеи.

В заключении подводятся итоги исследования и намечаются дальнейшие перспективы. В частности подчеркивается, что формирование феномена

ведовства в Англии началось благодаря активной роли государства. Меры по институционализации сделали ведовство объектом, требующим государственного вмешательства и регулирования в глазах общества, и в коллективных установках последнего обвинения в ведовстве трансформировались в общественный стереотип, в котором был воплощен образ коллективного врага. При этом отношения государственных институций и народных культурных практик в процессе формирования феномена были поливалентны: первые воздействовали на народную культуру благодаря диффузии своих элементов или посредством прямого принуждения, последние же тем или иным образом влияли на сложение и изменение институционапизованных форм.

По теме диссертации автор опубликовал следующие работы:

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

1. Игина Ю.Ф. Медицина против демонологии: дискуссия вокруг ведовства, одержимости дьяволом и экзорсизма // Вестник. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета, 2007. - Серия 2. -Вып. 3. - С. 150-156. (0,4 п.л.).

Другие публикации:

2. Игина Ю.Ф. Антиведовское законодательство в Англии // Из истории и культуры средних веков и раннего нового времени. Сб. ст. - СПб.: Алетейя, 2006. - С. 39-48. ( 0,5 пл.).

3. Игина Ю.Ф. Ведьмы и их домашние духи: Челмсфордский процесс 1645 г. // Университетский историк. Альманах. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета, 2005. - Вып. 3. - С. 171-186.(1 пл.).

4. Игина Ю.Ф. Две сент-осайтские ведьмы в зеркале памфлета // Из истории и культуры средних веков и раннего нового времени. Сб. ст. - СПб.: Алетейя, 2007. - С. 55-63. (0,5 пл.).

5. Игина Ю.Ф. Недостойные жить в христианском сообществе: сент-осайтские ведьмы в зеркале памфлета // Университетский историк. Альманах. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета, 2007. - Вып. 4. - С. 237-257. (1 пл.).

6. Игина Ю.Ф. Медицина против теологии: дискуссии вокруг ведовства, одержимости дьяволом и практик экзорсизма (Англия, конец XVI - первая половина XVII веков) // Новый век: история глазами молодых: Сб. науч. тр. аспирантов и студентов. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. - Вып. 6. -С. 51-63. (0,5 пл.).

Подписано в печать 24.10.08. Формат 60х90'/|6. Печать офсетная. Печ. л. 1,00. Тираж 100. Зак. № 137.

Отпечатано в ООО «Аспринт»

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Игина, Юлия Федоровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПРАВОВОЙ ДИСКУРС: ВЕДОВСТВО В АНГЛИЙСКИХ

ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ

§ 1. Институционализация преследований ведьм и оформление идеи ведовства в английском праве.

§ 2. Английское правосудие и процесс инкорпорирования ведовства в судебную практику.

§ 3. Государственно-правовая концепция ведовства и трансформация образа ведьмы.

ГЛАВА II. СОЦИАЛЬНЫЙ ДИСКУРС: ВЕДОВСТВО В МАССОВОМ ВОСПРИЯТИИ

§ 1. Популярные памфлеты и их авторы: проблема реконструкции общественного восприятия ведовства.

§ 2. Традиционные представления о ведовстве и их связь с повседневностью и социальными практиками.

§ 3. Персонификация ведовских представлений - imps или «домашние духи» в народных верованиях.

ГЛАВА III. УЧЕНЫЙ ДИСКУРС: ВЕДОВСТВО В АНГЛИЙСКОЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ МЫСЛИ

§ 1. Генезис английской интеллектуальной мысли о ведовстве и «охоте на ведьм»: проблема статуса ведовства.

§ 2. Идея одержимости дьяволом и экзорсистские практики конца XVI - первой половины XVII веков в Англии.

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Игина, Юлия Федоровна

Актуальность темы исследования. Уникальный общеевропейский феномен, который традиционно называют «охотой на ведьм» или «ведьмоманией», без преувеличения можно назвать одним из наиболее ярких и спорных явлений начала Нового времени. Как справедливо отметил А.Я. Гуревич, «необходимо признать, что историками не предложено удовлетворительного объяснения этого глубокого и длительного социально-религиозного и психологического кризиса, который имел место преимущественно в эпоху Возрождения»1. Благодаря своей специфичности феномен долгое время был объектом пристального внимания для любителей сенсаций и псевдонаучного интереса популяризаторов2, которые, как правило, ошибочно рассматривали «ведовство» как разновидность эзотерических

1 Гуревич А.Я. Средневековье как тип культуры // Антропология культуры. М., 2002, Вып. 1. С. 31.

2 Количество псевдонаучной литературы по теме ведовства и «охоты на ведьм» колоссально. Среди наиболее ярких примеров см.: Буркевиль, Ментюрье. Шабаш колдунов. СПб., 1916; Васильев А.В. По следам «святых» преступлений. М., 1988; Ведьмы. Очерк. Ярославль, 1915; Мир теней. Духи, привидения, заклинания и колдовство. СПб., 1911; Новохацкая Л.П. «Охота на ведьм»: из истории церковной инквизиции. Киев, 1990; Парнов Е.И. Трон Люцифера: Критические очерки магии и оккультизма. М., 1991; Прядильщиков В. Ведьмы и колдуны — деградантки тамплиерства // Великие тайны великих людей. М., 1998. С.78-95; Слепцова М.Н. Колдуны и ведьмы. СПб., 1901; Dillinger J. Terrorists and Witches: popular Ideas of Evil of the early modern period // History of European Ideas, vol. 30. 2004. P. 167-182; Hulford S. Ergot // <http://www.hulford.co.uk>. 23.09.2005; Hulford S. False Memory // <http://www.hulford.co.uk>. 23.09.2005; Hulford S. St. Osyth Witches // <http://www.hulford.co.uk>. 23.09.2005; Hulford V. To What Extend Did Superstition Or Other Factors Influence The Convictions of Essex Witches // <http://www.hulford.co.uk>. 23.09.2005. практик1. При этом феномен вполне заслуживает научной оценки, и постоянно растущий интерес историков к этой проблеме доказывает, что специалисты понимают это2.

Ведовство как комплексное явление охватывает многие грани истории средних веков и раннего Нового времени, разные области социальной и культурной практики, различные исследовательские пласты, а также вписывается как в традиционные, так и в новейшие тенденции в исторической науке. Кроме истории церкви, религиозных идей и гонений, ведовство приобретают особое звучание в контексте юридической мысли, истории права, социологии идей, экономической и социальной истории? в контексте народной жизни и религиозности, истории тела и тендерной истории, а также изучения индивидуальной и коллективной психологии. В этом смысле ведовство может служить неким зеркалом, отражающим общую картину европейского прошлого, и при этом фиксирующим изменения, происходящие в исторической науке. Отсюда, как справедливо подчеркнул Н.В. Карначук, проистекает извечная «злободневность» ведовства и «охоты на ведьм»3, а также их научная актуальность.

На современном этапе изучения ведовства конструктивную роль сыграло рождение «новой социальной истории», «истории ментальностей», «социальной

1 Одним из примеров подобного обращения к ведовству является интерес к нему со стороны немецких нацистов. В 1935 году по личному распоряжению Гиммлера было создано Особое отделение по ведьмам (Нехеп-8опс1егкоттапс1о) при службе безопасности и разведке СС. Считается, что оно имело двоякую цель — обнаружения следов древнегерманских народных верований и сбор материала для антихристианской пропаганды. Сотрудники этого учреждения проработали насквозь архивы инквизиции и составили картотеку на несколько десятков тысяч формуляров. Однако результаты этой работы разочаровали фашистов: никакой информации о тайных знаниях, которыми располагали ведьмы, они не нашли. См.: Шверхофф Г. От повседневных подозрений к массовым гонениям. Новейшие германские исследования по истории ведовства в начале Нового времени // Одиссей: Человек в истории. М., 1996. С. 316. Из многочисленной эзотерической литературы см.: Пьобб П. Древняя высшая магия: Теория и практические формулы. М., 1990; Энкосе Ж. (Папюс) Возможно ли околдовывание? М., 1914.

2 Неполную библиографию по проблеме ведовства см.: <http://www.medlina.com>. 20.05.2006.

3 Карначук Н.В. Изучение ведовства и пути исторической науки // Историческая наука на рубеже веков. Материалы всероссийской научной конференции. Томск, 1999. Т.1. С. 244-252. антропологии» и «гендерной истории», породивших новую постановку проблем, новые смысловые пласты и взгляд на феномен. Появление интереса к человеку и исторической специфике его ментальных установок послужило толчком к постановке проблемы социально-исторической и социо-культурной интерпретации ведовства1.

Ведовство, понимаемое как составная и содержательная часть феномена «охоты на ведьм», является объектом данного исследования. Его предмет ограничен проблемой восприятия ведовства английским обществом в конце XVI -первой половине XVII веков.

Термины «охота на ведьм» (witch-hunt) и «ведовство» (witchcraft) уже прочно устоялись в зарубежной и отечественной историографии. Говоря о первом, современные исследователи в подавляющем большинстве подразумевают уникальный, не имевший аналогов в других культурах, социо-культурный феномен, однократно, но длительно имевший место на территории государств, расположенных в Западной Европе. Этот феномен, принявший форму своеобразной массовой «ведьмомании», охватившей европейское общество в позднее Средневековье и в начале Нового времени, характеризуется пристальным интересом общества, церкви и государства к теме ведовства, а также началом легализованных властями гонений и истребления тех, кого общепринято считали ведьмами.

Что касается второго термина, то совершенно очевидно, что «ведовство» является сущностной частью «охоты на ведьм». При этом само понятие остается сложным для определения, поскольку отдельные его составляющие относятся к различным областям религиозной и культурной практики. Немецкий «классик» истории ведовства Йозеф Ханзен называл ведовство «собирательным понятием», полагая, что отдельные его компоненты были сами по себе значительно старше, чем понятие в целом2. Фактически, ведовство лежит на стыке двух других феноменов - магии и религии, и их составляющих - колдовства и ереси.

1 Шверхофф Г. От повседневных подозрений к массовым гонениям. С. 320.

2 Шверхофф Г. От повседневных подозрений к массовым гонениям. С. 308.

Воспринимаемое в период гонений против ведьм как преступление, ведовство также имеет непосредственное отношение к правовой сфере.

Лежащие в основе ведовства народные колдовские практики стали объектом интеллектуальной, правовой и религиозной мысли и определяли флуктуации понятия «ведовство» на протяжении всей «охоты на ведьм»: в различные периоды на разных территориях его смысл существенно различался. Как подчеркнула Барбара Розен, в Англии, уже начиная с 1590 года, «ведовство начало исчезать за туманом социального и теологического анализа»1. При этом базовым и общим для всей Европы и, в том числе, для исследуемого мною английского материала, в период гонений на ведьм было ведовство, понимаемое как особого рода вредоносное колдовство, в основе которого лежала вера средневековых людей во вредоносную силу ведьм, направляемую ими на окружающий мир. Однако в отличие от «колдовства», источником ведовства представлялась не сама ведьма, как существо, обладающее сверхъестественной силой и способностями, а Дьявол -верховный творец зла, наделявший ведьм этой силой для реализации своих собственных дурных целей в мире людей. Именно это определение и понимание ведовства стало отправной точкой для настоящего исследования.

На фоне общеевропейской демономании английское ведовство стоит обособленно, поскольку «охота на ведьм» началась в Англии приблизительно на сто лет позже, чем на континенте. Английский вариант ведовства так и не вышел за рамки «деревенского», традиционного колдовства, в котором не ощущалось заметного влияния «ученой» демонологии, характерного для континентальных процессов. Помимо этого, ведовство в английском варианте преследовалось преимущественно как уголовное преступление. По всей видимости, этими особенностями объясняется тот факт, что на долю Англии приходится весьма скромное число жертв в сравнении с другими европейскими государствами2. Все

1 Цит. по: Gibson M. Reading Witchcraft. London, New York, 1999. P. 117.

2 В специальных исследованиях о численности жертв в Англии говорится о 1000 человек. См.: Ewen C.L. Witch Hunts and Witch trials. London, 1971. P. 112. Признанный авторитет по английскому ведовству, Кейт Томас считает, что этой цифре трудно противопоставить какую-либо другую. См.: Thomas К. Religion and the Decline of Magic. New York. 1971. P. 450. перечисленные черты определяют специфику английского варианта ведовства и его особое место в ряду государств, участвовавших в «охоте на ведьм».

При комплексном подходе к предмету исследования мне в процессе работы потребовалось обращение не только к специальной научной литературе по проблеме английского и европейского ведовства, но и к исследованиям по смежным вопросам и сюжетам. Среди них: литература по проблеме происхождения и сущности магии и колдовства1, некоторым культурным и религиозным аспектам2, теории психоанализа3, сюжетам, связанным с английским правом и судебной

1 Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989; Фрезер Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М., 1980; Сидоров А.С. Знахарство, колдовство и порча у народа Коми. Материалы по психологии колдовства. СПб., 1997; Cryer F.H., Thomsen M.-L. Witchcraft and Magic in Europe. Biblical and Pagan Societies. London, 2001; Geertz H. Anthropology of Religion and Magic // Journal of interdisciplinary history. Cambridge, 1975. vol. 6 (1). P. 71-89; Greenwood S. Magic, Witchcraft and the otherworld an Anthropology. Oxford, New York, 2000; Kluckholm C. Navaho Witchcraft // Witchcraft and Sorcery. Selected Reading. Harmondsworth, 1975. P. 215-221; Mayer P. Witches // Witchcraft and Sorcery. Selected Readings / Ed. by M. Marwick. London, 1970. P. 45-64; Rider C. Magic and Impotence in the Middle Ages. Oxford, 2006.

2 Балагушкин Е.Г. Морфологические характеристики сопряжения религии и культуры // Культура и религия: линии сопряжения. М., 1994. С. 27-36; Кожурин А .Я. Ритм «крови». Три мифологемы «крови» в европейской культурной традиции // Социальная аналитика ритма. Сб. материалов конференции. СПб., 2001. С. 73-76; Мелыииор-Бонне С. История зеркала. М., 2005; Панченко А.А. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2004; Словарь средневековой культуры / Под ред. А. Я. Гуревича. М., 2003; Стюарт К. Позорная шуба, или Непреднамеренные эффекты социального дисциплинирования // История и антропология: междисциплинарные исследования на рубеже XX-XXI вв. / Под ред. М. Крома, Д. Сэбиана, Г. Альгази. СПб., 2006. С. 225-265; Sawday J. The Body Emblazoned: Dissection and the Human Body in Renaissance Culture. London, 1995.

3 Фрейд 3. Лекции по введению в психоанализ. (1917 / 1933) / Пер. A.M. Боковикова. М., 2006; Фрейд 3. Тотем и табу. Моисей и монотеизм. Минск, 1996; Фрейд 3. Психология сексуальности. Вильнюс, 1982; Feminine Sexuality: Jacques Lacan and the Ecole Freudienne / Ed. by U. Mitchel., J. Rose. New York, London, 1982. системой1, вопросам, связанным с историей английской популярной литературы2 и

1 Бельцер А.А. «Слуги для всех дел»: Корона и мировые судьи в тюдоровской Англии. Самара, 2007; Дмитриева О.В. В поисках надежного мирового судьи // Средние века. Вып. 58. С. 48-68; Thorpe В. Ancient Laws and Institutes of England. London, 1840; Baker J.H. Criminal Courts and Procedure at Common Law 1550-1800 // Crime in England 1550-1800 / Ed. by J.S. Cockburn. London, 1977. P. 15-48; Outhwaite R.B. The Rise and Fall of the English Ecclesiastical Courts, 1500-1860. Cambridge: Cambridge University press, 2006; Willson D.H. King James VI and I. London, 1956; Zguta R. The Ordeal by Water (Swimming of Witches) in the East Slavic World // Slavic Review. June, 1977. vol. 36, No. 2. P. 220-230.

2 Алябьева JI. Литературная профессия в Англии в XVI-XIX веках. М., 2004; Дмитриев В.Г. Скрывшие свое имя. Из истории анонимов и псевдонимов. М., 1977; Blood and Knavery. A Collection of English Renaissance Pamphlets and Ballads of Crime and Sin / Ed. by J. H. Harshbum and Alan R. Velie. Ruthereford, Madison, Teaneck, 1973; Books and their Readers in eighteenth-century England: New Essays / Ed. by Isabel Rivers. London, New York, 2001; Сарр B. English Almanacs 1500-1800. Astrology and the Popular Press. Ithaca, New York, 1979; Clark S. The Elizabethan Pamphleteers. Popular Moralistic Pamphlets 1580-1640. London, 1983; Neuburg V.E. Popular Literature. A History and Guide. From the beginning of printing to the year 1897. New York, 1977; Raymond J. Pamphlets and Pamphleteering in Early modern Britain. Cambridge: Cambridge University press, 2003; Shaaber M.A. Some Forerunners of the Newspaper in England 1476-1622. Philadelphia, 1929; Victor E.N. Popular Literature. A Histoiy and Guide. From the beginning of printing to the year 1897. London, 1977; Watt T. Cheap print and popular piety 1550-1640. Cambridge: Cambridge University press, 1991. книгопечатания1, тендерным проблемам2, аспектам, связанным с изучением

1 Bennett H.S. English books & Readers 1475 to 1557. Being a study in the history of the book trade in the reign of Elizabeth I. Cambridge: Cambridge University press, 1970; Bennett H.S. English books & Readers 1558 to 1603. Being a study in the history of the book trade in the reign of Elizabeth I. Cambridge: Cambridge University press, 1965; Clegg C.S. Press censorship in Elizabethan England. Cambridge: Cambridge university press, 1997; A Chronology and Calendar of Documents Relating to the London Book Trade 1641-1700 / Ed. by D. F. McKenzie and Haureen Bell. Oxford, 2005. vol. 1. 1641-1670; Gibson J., Gibson J., Gibson S. Print and Privilege at Oxford to the year 1700. Oxford, 1966; Handover P.M. Printing in London, from 1476 to Modern Times: Competitive Practice and Technical Invention in the Trade of Book and Bible Printing, Periodical Production, Jobbing &C. Harvard University Press, Cambridge. 1960; Woodfield D. B. Surreptitious Printing in England 1550-1640. New York, 1973.

2 Репина Л.П. Женщины и мужчины в истории: новая картина европейского прошлого. Очерки. Хрестоматия. М., 2002; Рябова Т.Б. Женщина в истории западно-европейского средневековья. Иваново, 1999; Смелова М.Н., Ястребицкая А.Л. Коммуникации и повседневность в позднее Средневековье и раннее Новое время // Культура и общество в средние века - раннее новое время. Методология и методики современных зарубежных и отечественных исследований. М., 1998. С. 228-297; Ястребицкая А.Л. Проблема взаимоотношения полов как диалогических структур средневекового общества в свете современного историографического процесса // Средние века. 1994. Вып. 57. С.126-136; Hanawalt В. Remarriage as an Option for Urban and Rural Widows in Late Medieval England // Wife and Widow in Medieval England / Ed. by S. S. Walker. Ann Arbor: University of Michigan, 1993. P. 141-164; Karras R.M. Common Women. Prostitution and Sexuality in Medieval England. New York, Oxford, 1996; Quaife G.R. Wanton wenches and wayward wives. Peasants and illicit sex in early seventeenth century England. London, 1979; Rosenthal J. Fifteenth-century Widows and Widowhood: Bereavement, Reintegration, and Life Choices // Wife and Widow in Medieval England / Ed. by S. S. Walker. Ann Arbor, 1993. P. 33-58; Rossiaud J. Medieval Prostitution / Transl. by L. G. Cachrane. Oxford, 1984; Wiltenburg J. Disorderly Women and Female Power in the Street Literature of Early Modern England and Germany. Charlottsville, London, 1992. английского сельского общества, народной культуры1, грамотности и чтения2, а также некоторым источниковедческим вопросам3. Особое значение для исследования имела литература о средневековых представлениях о зле и дьяволе4. Данная проблематика интересовала меня исключительно в контексте поставленной проблемы и не являлась отдельным предметом исследования. Соответственно, литература по указанным проблемам не стала объектом историографического

1 Burke P. Popular Culture in Early Modem Europe. Cambridge, 1996; Сарр B. When Gossip Meet. Women, Family, and Neighborhood in Early Modem England. Oxford, 2003; Clark P. English Provincial Society from the Reformation to the Revolution. Religion, Politics and Society in Kent 1500-1640. Hassocks, Sussex, 1977; Fox A. Oral and Literate Culture in England 1500-1700. Oxford, 2000; Hey G. D. An English Rural Community Myddle under the Tudors and Stuarts. Leicester, 1974; Reay B. Popular Culture in England 1550-1750. London, New York, 1998; Spufford M. Contrasting Communities English villagers in the Sixteenth and Seventeenth centuries. Cambridge: Cambridge University press, 1974; Wrightson K. English Society 1580-1680. London, 1982.

2 Cressy D. Literacy and the social order. Reading and writing in Tudor and Stuart England. Cambridge: Cambridge University press, 1980; Hackel H.B. Reading material in early modern England. Print, Gender and Literacy. Camridge, 2005; Kintgen E.R. Reading in Tudor England. Pittsburg, 1996; Wheale N. Writing and Society. Literacy, print and politics in Britain 1590-1660. London, New York, 1999.

3 Бинненкаде А. Женщина злобная и опасная // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. 2003. Вып. 5. С. 365-392; Кланицай Г. Структура повествований о наказании и исцелении. Сопоставление чудес и maleficia // Одиссей. Человек в истории. 1998. С. 118-134; Austin J.L. How to do Things with Words. Oxford, 1962; Davis N.Z. Fiction in the Archives. Pardon tables and their tellers in sixteenth century France. Stanford, California, 1987; Sokoll Th. Negotiating a living: Essex Pauper Letters from London, 1800-1834 // Household Strategies for Survival 1600-2000: Fission, Faction and Cooperation (International Review of Social History, vol. 45, supplement 8) / Ed. by L. Fontaine, J. Schlumbohm. Cambridge: Cambridge University press, 2000. P 19-46. (Русский перевод этой статьи доступен в: Зоколл Т. Добыча пропитания путем переговоров: прошения о вспомоществовании от эссексских бедняков из Лондона (1800-1834) // Прошлое - крупным планом: современные исследования по микроистории / Под ред. М. Крома, Т. Зоколла, Ю. Шлюмбома. СПб, 2003. С. 223-259.)

4 Ж. Делюмо: Делюмо Ж. Ужасы на Западе. М., 1994; Махов А.Е. HOSTIS ANTIQUUS: Категории и образы средневековой христианской демонологии. Опыт словаря. М., 2006; Махов А.Е. Сад демонов - Hortus Daemonum: Словарь инфернальной мифологии средневековья и Возрождения. М., 2007; Мюшембле Р. Очерки по истории дьявола: XII-ХХвв. М., 2005; Тимофеев М.А. Демонология в эпоху Возрождения // Демонология эпохи Возрождения (XVI-XVII вв.). М., 1995. С. 3-10; Саго Baroja J. The World of Witches. London, 2001; Champneys A.C. The Character of the Devil in the Middle Ages // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 136-151. анализа. Кроме того, для диссертации мною были привлечены художественная литература1 и кинокартина2, в которых, на мой взгляд, были сделаны любопытные попытки художественного осмысления некоторых аспектов ведовства и демонической одержимости.

Географические рамки моего диссертационного исследования ограничены территорией самой Англии, исключая все подвластные английской короне владения3. Шотландский4 и ирландский5 материалы исключены из настоящего исследования поскольку каждый из этих двух регионов существенно отличается от английской специфики, что требует специального анализа.

Хронологические рамки моей работы охватывают период с конца XVI до середины XVII века. Данный выбор обусловлен тем историческим обстоятельством, что именно на этот период приходится становление «охоты на ведьм», включающее в себя принятие антиведовского законодательства, институционализацию преследований, зарождение и оформление интеллектуального осмысления ведовства англичанами. При этом в тех случаях, когда перспективный анализ помогал иллюстрировать текущие гипотезы или выводы, я сочла необходимым совершать небольшие экскурсы в более ранние и поздние эпохи.

Историография. Интерес к теме ведовства в Англии хронологически почти совпадает с самим феноменом «охоты на ведьм», поэтому история этого вопроса имеет очень давнюю традицию. Закономерно, что интеллектуальная полемика того периода возникла первоначально в рамках теологии, ставившей по существу один

1 Андахази Ф. Анатом. М., 2003; Наровчатов С. Ведьмы // Наука и религия, 1970, № 6. С. 70-77; Хаксли О. Луденские бесы. М., 2000; Spenser Е. The Faerie Queene. London, New York, 1977.

2 Рассел К. Дьяволы. 1997.

3 См.: Burr G. L. New England's Place in the History of Witchcraft. Worcester, 1911. C. 5-12; Hansen C. Witchcraft at Salem. New York, 1969. P. 7-25; Lee H.C. Materials toward a History of Witchcraft. Philadelphia, 1939. 3 vols.

4 О специфике шотландского ведовства см.: Larner С. Enemies of God. The witch-hunt in Scotland. London, 1981. P. 1-7, 192-204.

5 О специфике ирландского ведовства см.: Gillespie R. Devoted People. Belief and Religion in early modern Ireland. Manchester, 1997. главный вопрос: является ведовство реальностью или иллюзией71 Относительно этого вопроса английские интеллектуалы разделились на два противоположных направления. При этом внутри обоих направлений среди позиций авторов наблюдались существенные расхождения. Принимая во внимание то обстоятельство, что вопрос о статусе ведовства является частью настоящего исследования и обсуждается в третьей главе, я не буду сейчас останавливаться на нем подробно. При этом необходимо отметить, что дискуссия среди современников «охоты на ведьм» завершилась торжеством скептиков, отрицавших реальность ведовства и само существование ведьм. Это событие совпало с отменой в Англии в 1736 году антиведовского законодательства.

Финальным аккордом этой богословской дискуссии о ведовстве в Англии стали дебаты между Ричардом Бултоном и Френсисом Хатчинсоном. Первый, врач по профессии, опубликовал в 1715 году сочинение «Полная история магии, колдовства и ведовства»2. В нем он, несмотря на свое светское образование и медицинские знания, отстаивал богословские взгляды на ведовство и демонстрировал важность библейской традиции в доказательстве существования ведовства3. Более того, многочисленные отчеты о судах над ведьмами также, по его мнению, служили этому доказательством. Он писал: «.истинность таких вещей не обсуждается, так как она доказана клятвами очевидцев и непоколебимым авторитетом древних и современных авторов»4. Концепция Бултона заставила священника Френсиса Хатчинсона, опубликовать в ответ в 1718 году

1 Об интеллектуальной дискуссии по этому вопросу среди континентальных авторов см.: Пружинин Б.И. Спор о ведовстве: ratio serviens // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII-XIX вв. М., 1999. С. 289-305.

2 Boulton R. A Complete History of Magic, Sorcery and Witchcraft. London, 1715.

3 Ibid. P. A4v.

4 Ibid. P. 2.

Историческое эссе, касающееся ведовства»*. В нем он писал о том, что взгляды Бултона отражают представления «доверчивого большинства», а не образованного человека. По его мнению, так могут считать только «доверчивые и глупые», к которым он относил «сельских людей», «детей», «дураков», «женгцин», «больных» и «тех, кто подвержен нападкам черной меланхолии». Как сторонник натуральной и экспериментальной философии своего времени, он также полагал, что библейские тексты не могут служить доказательством того, что происходит в современном мире2. Считается, что Бултон до 1721 года пробыл за пределами Англии, возможно в Ирландии, потому что ответил на критику Хатчинсона только в 1722 году. В завершающей дискуссию «Возможности и реальности магии, колдовства и ведовства.»3 он отстаивал те же позиции, что и в своем первом сочинении. Предполагаемого ответа на эту вторую работу от Хатчинсона не последовало. После дискуссии между Бултоном и Хатчинсоном среди ителлектуалов окончательно установился рациональный подход к вопросу ведовства и «охоты на ведьм». Он был закреплен изданием в 1727 году полной здравого скепсиса работы Д. Дефо «Система магии или история черного искусства»4. Еще позже вышло сочинение на тему неспособности дьявола искушать людей У. Эшдауна «Попытка доказать, что мнение касающееся дьявола или Сатаны как падшего ангела, который пытается ввести человека в грех, не

1 Hutchinson F. An Historical Essay Concerning Witchcraft. London, 1718. Несколько ранее в Лондоне был опубликована теоретическая работа о колдовстве Р. Калефа «Наибольшие чудеса невидимого мира» (1700), а в новом свете вышли труды Т. Хатчинсона и Дж. Хейла. См.: Calef R. More Wonders of the Invisible World: Or, The Wonders of the Invisible World, Display'd in Five Parts. London, 1700; Hutchinson T. The Witchcraft Delusion. Boston, 1692; Hale J. A Modest Enquiry into the Nature of Witchcraft, and How Persons Guilty of that Crime may be Convicted: And the means used for their Discovery Discussed, both Negatively and Affirmatively, according to Scripture and Experience. Boston, 1702.

2 Hutchinson F. An Historical Essay Concerning Witchcraft. P. vii-viii, xii.

3 Boulton R. The Possibility and Reality of Magic, Sorcery and Witchcraft, demonstrated or a Vindication of a Compleat History of Magic, Sorcery and Witchcraft. London, 1722.

4 Defoe D. A system of magick or, A history of the black art. Being an historical account of mankind's most early dealing with the Devil; and how the acquaintance on both sides first began. London, 1727. гшеет никаких оснований в Библии» (1794)1.

Важным этапом в дальнейшем развитии английской проблематики ведовства стали «Письма по демонологии и колдовству» Уолтера Скотта, вышедшие в 1830 году2. Они представляют собой вклад в книжную серию, издававшуюся Джоном Мюрреем3 с 1829 по 1847 годы. Известно, что «Письма» были заказаны зятем У. Скотта, Дж. Г. Локхартом4, который руководил всеми публикациями Дж. Мюррея, поэтому «Письма» (которых всего десять), адресованы ему. Не будучи профессиональным историком, при составлении своих «Писем» Скотт пользовался многочисленными источниками, в том числе судебными материалами по ведовским процессам в Шотландии, предоставленными ему Р. Питкаирном5. Автор не ставил вопрос о реальности существования ведьм, потому что считал веру в них частью народных суеверий. В этом смысле ведовство не получило у Скотта какого-либо освещения. При этом к самому феномену «охоты на ведьм» он относился чрезвычайно серьезно, признавая его историческую важность. Работа Уолтера Скотта ознаменовала собой начало исторического подхода к проблеме, так как в ней впервые бьтл поставлен вопрос о причинах возникновения «охоты на ведьм». Последнюю У. Скотт рассматривал через призму религиозной борьбы различных конфессий с ересями и между собой, и считал, что обвинение в ведовстве использовалось церковью как предлог в этой борьбе6. «Письма» Уолтера Скотта сохраняют свою актуальность по двум причинам: во-первых, это одно из первых

1 Ashdowne W. An attempt to prove that the opinion concerning the devil, or Satan, as a fallen angel, and that he tempts men to sin, hath no real foundation in scripture: being a supplement to a pamphlet published about the year 1770, entituled: An enquiry into the scripture meaning of the word Satan. Canterbury, 1794.

2 Scott W. Letters on Demonology and Witchcraft. London, 2001. Существует русский перевод «Писем» Скотта: Скот В. Письма о демонологии и колдовстве. М., СПб., 2002.

3 Джон Мюррей был английским издателем и книготорговцем, а также выпускал литературный журнал «Quartely Review».

4 Джон Гибсон Локхарт был известным адвокатом, литературным критиком и писателем.

5 Maxwell-Stuart P.G. Introduction // Scott W. Letters on Demonology and Witchcraft. P. 5-7. P. Питкаирн - известный шотландский антиквар и юрист, выпустивший в 1833 году свою книгу «Старинные уголовные суды в Шотландии».

6 Scott W. Letters on Demonology and Witchcraft. Letter Eight. P. 139-140. исследований, в котором в качестве источников использованы не только богословские сочинения, но и судебные документы; во-вторых, в нем автор, рассматривая ведовство и процессы над ведьмами в контексте общей политики христианских церквей по отношению к ереси, наметил области исследования для последующих авторов.

Похожее издание было осуществлено в 1851 году Т. Райтом1. В нем автор также исходил из рациональных посылок, рассматривая веру в ведьм как часть «темного Средневековья». Сочинение основано на большом количестве разнообразных документов и свидетельств, при этом автор не счел обязательным снабдить свои «Рассказы.» научно-справочным аппаратом, и в подавляющем большинстве в них отсутствуют ссылки на источники.

Научное (в современном понимании) изучение ведовства началось только с конца XIX века. При этом, как отмечают исследователи, в период своего становления в западной историографии эта «тема представлялась весьма незначительной проблемой и, как и другие вопросы, связанные с народной культурой, являлась всего лишь приложением к тем политическим, социальным и культурным процессам, которые определяли прогресс человеческой цивилизации»2. Историки первоначально не уделяли достаточного внимания региональной специфике предмета, воспринимая ведовство как единый общеевропейский феномен. При этом круг сюжетов, интересовавших первых историков ведовства, демонстрировал достаточную узость темы. Прежде всего центром научного интереса служила именно «охота на ведьм»: причины ее возникновения и прекращения, выяснения виновников этой исторической драмы (приоритетная область для религиозно ориентированных авторов), трактовки идейного содержания демонологических сочинений, а также анализа юридических механизмов судов над ведьмами. Формирование, существование и специфика представлений, которые лежали в основе веры в ведьм, а также само содержание этих представлений, не получили в рассматриваемый период должного внимания. В

1 Wright Т. Narratives of Sorcery and Magic, from the most authentic sources. London, 1851. 2 vols.

2 Карначук H.B. Изучение ведовства и пути исторической науки. С. 245. целом история ведовства на данном этапе была «историей инквизиции и ее жертв, частью интеллектуальной истории Западной Европы, вполне вписываясь в систему приоритетов исторической науки того времени»1. По этой причине в области интересов исследователей находилась преимущественно инквизиционная или континентальная модель ведовства.

В конце XIX- начале XX веков в западной либеральной историографии сформировался особый подход к изучению проблемы2, суть которого заключалась в рассмотрении любого исторического явления, исходя из идей сциентизма, веры в человеческий разум и прогресс. Принадлежавшие к этому направлению многочисленные исследователи были убеждены в том, что церковь и религия служат препятствием на пути человеческого прогресса, и отвергали реальность существования ведовских практик и веры в ведьм, утверждая, что ведовство было исключительно фантазией его преследователей. В силу этого особое значение приверженцами этого подхода придавалось рассмотрению политической, юридической, и судебно-процессуальной стороне ведовских процессов, а также анализу институтов, занимавшихся преследованием ведьм. Наиболее известным представителем этого направления в английской историографии был В. Нотстейн, опубликовавший в 1911 году «Историю ведовства в Англии в 1558-1718»3.

Особое место в историографии этого периода занимает Дж.Л. Китридж, выпустивший в 1912 году «Английское ведовство и Яков /», а затем «Ведовство в Старой и Новой Англии»4. Находясь под влиянием работ Дж. Фрезера, он рассматривал ведовство как всеобщее наследие человечества, не связанное с каким-то конкретным временем или формой религии. В отличие от историков либеральной школы, считавших веру в ведьм суеверием, свойственным неграмотной части населения, он впервые подчеркнул всеобщий характер этой веры. Преследования ведьм он также не считал религиозным предрассудком или

1 Карначук Н.В. Изучение ведовства и пути исторической науки. С. 249.

2 Цит. по: Рассел Дж. Б. Колдовство и ведьмы в Средние века. СПб., 2001. С. 49.

3 Notestein W. A History of Witchcraft in England from 1558-1718. Washington, 1911.

4 Kittredge G. L. English witchcraft and James the First. New York, 1912; Kittredge G.H. Witchcraft in Old and New England. New York, 1959. полным отрицанием разумного начала, полагая, что подобные проявления являются коллективными формами паники, свидетельствуя об общественном смятении. При этом он подчеркивал, что жертвы, как и их преследователи, происходили из одной и той же общины, поэтому объяснение ведовского феномена следует искать, в первую очередь, в культурном климате эпохи1.

Начиная с 1920-х годов дальнейшее изучение феномена ведовства во многом определялось влиянием активно развивавшейся в те годы фольклористики, а также интересом, который возродился к этой проблеме среди консервативных протестантски ориентированных историков. Первое направление возникло на волне появившегося в Западной Европе в конце XIX века научного интереса к мифам, к которым возводился и фольклор2. Его сторонники, названные ритуалистами, показали, что область исторического исследования ведовства не ограничивается только теологией, а объемлет мифы, языческие культы, народные верования и магические практики. Эти исследователи рассматривали ведовство как пережиток греко-римских или германских языческих культов, сохранившихся в Западной Европе на протяжении всего средневековья3. Наиболее известным представителем этого направления, изучавшим феномен ведовства, считается Маргарет Мюррей, выпустившая в 1921 году исследование под названием «Культ ведьм в Западной Европе», а в 1931 году книгу «Бог и колдовство»4. Мюррей идентифицировала европейское ведовство с древним культом плодородия, организованным и широко распространенным, существовавшим со времен поздней Римской империи в течение семнадцати веков. По мнению автора, обряды и верования, связанные с этим культом, переходили из поколения, не претерпевая сколько-нибудь серьезных изменений, и идеи христианства не оказали на него заметного влияния. Концепция Мюррей считается в настоящее время научно несостоятельной, так как в ней автор исходит из грубой ошибки, состоящей в

1 Kittredge G.H. Witchcraft in Old and New England. P. 8-10, 12, 20-25, 56, 59.

2 Интерес возник в связи с публикациями работ Э.Б. Тэйлора, Дж. Фрезера и др.

3 Raglan L. The Hero. A Study of Tradition, Myth and Drama. London, 1936; Raglan L. Myth and Ritual/ Myth: a Symposium. Philadelphia, 1955.

4 Murray M. God and Witchcraft. London, 1933. смешении мифов и обрядов1. Наиболее серьезным критиком концепции Мюррей стал С. Хьюман2. При этом, как справедливо заметила О. И. Тогоева, попытка увидеть языческие истоки ведовства является безусловной заслугой Мюррей3.

Среди английских фольклористов большим влиянием пользовался А. Рунберг, выпустивший в 1947 году монографию «Ведьмы, демоны и магия плодородия: анализ их значимости и взаимосвязи в западноевропейских народных верованиях»4. Этот автор, вслед за Й. Ханзеном, рассматривал ведовство как кумулятивный феномен, и при этом считал, что элементы христианской демонологии и теологии не были представлены в теории ведовства в большей степени. По мнению А. Рунберга, приверженцы либерального подхода (против которого он выступал) недооценивали значение народных верований в создании теории ведовства, между тем соединение элементов народных верований с церковными изысканиями происходило в равной степени5.

Консервативное направление, как отмечают исследователи, не было влиятельным, а его представители - многочисленными6. Позиции сторонников этого направления близки к традиции, заложенной средневековыми теологами, рассматривавшей ведовство как богохульную и социально опасную ересь, а жертв ведовства, как реальных ведьм, поклонявшихся дьяволу. Наиболее известным представителем этого направления считается католический священник и историк Монтегю Саммерс, ставший идейным оппонентом Дж. Китриджа. В 1927 году он опубликовал свои сочинения «Ггография колдовства»7 и «История колдовства»8, в

1 Гинзбург К. Образ шабаша ведьм и его истоки // Одиссей. Человек в истории. 1990. С. 143.

2 Human S. Ritual View of Myth and Mythic/ Myth: a Symposium. Philadelphia, 1955.

3 Тогоева О.И. «Истинная правда»: языки средневекового правосудия. М., 2006. С. 136.

4 Runeberg A. Witches, Demons and Fertility Magic: Analysis of their Significance and Mutual Relations in West-European Folk Religion. Helsingfors, 1947.

5 Ibid. P. 10-12, 19-22, 132,151.

6 См.: Рассел Дж. Б. Колдовство и ведьмы. С. 47-48.

7 Summers М. The Geography of Witchcraft. New York, 1958.

8 Саммерс M. История колдовства. M., 2002. которых защищал позицию церкви по отношению к ведьмам. По его собственному признанию, он занимался изучением истории ведовства более тридцати лет, в течение которых провел систематическое изучение трудов средневековых теологов (многие из которых он самостоятельно переводил с языка оригинала), а также множества судебных дел и законодательных актов. Суть рассуждений М. Саммерса заключается в том, что ведовство является проявлением извечной и нескончаемой борьбы между Богом и Дьяволом, в которой церковь, преследуя ведьм, приняла единственно верную сторону. По его мнению, ведьма являлась «злобным созданием, социальной чумой и паразитом на теле общества, последователем отвратительных обрядов, отравительницей, шантажисткой и виновницей многих других преступлений, членом властной тайной организации, враждебной церкви и государству, богохульницей, властвующей над крестьянами с помощью террора и суеверий, шарлатаном в медицине, сводней и знахаркой, делающей аборты, теневым советником распутных придворных дам и кавалеров»1. В настоящее время подход М. Саммерса представляется научно несостоятельным по причине своей антиисторичности. При этом большой заслугой автора остаются переводы первоисточников.

В 50-е годы XX века в рамках либерального подхода формируется новое поколение авторов. Наиболее известным английским представителем этого поколения стал известный медиевист, член Королевского Литературного Общества, Роббинс Рассел Хоуп, выпустивший в 1959 году «Энциклопедию колдовства и демонологии»2. Хочу отметить, что эта книга является уникальным изданием, как по форме, так и по содержанию. На основании огромного количества различных источников (по признанию самого автора, в «Энциклопедии» содержатся фрагменты более тысячи источников, большинство которых неопубликованы), и научной литературы по проблеме, Роббинс Р.Х. составил в алфавитном порядке тематические статьи по отдельным аспектам западноевропейского ведовства.

1 Саммерс М. История колдовства. С. 73-74,16-17.

2 Robbins R.H. The Encyclopedia of Witchcraft and Demonology. New York, 1959. Энциклопедия была переведена на русский язык: Роббинс Р.Х. Энциклопедия колдовства и демонологии. М., 1996.

Разумеется, подобный способ подачи материала своеобразен и несколько необычен для академического исследования, при этом «Энциклопедия» полностью соответствует критериям научного исследования. Материал, систематизированный автором в виде статей, не является, как это можно было бы ожидать, справочным, а объединен авторской концепцией. Что касается последней, то здесь автор является твердым последователем либерального подхода, рассматривая ведовство как последовательное изобретение теологов и католической церкви. Другими словами, научная ценность «Энциклопедии» Роббинса Р.Х. заключается не в предложенной им концепции феномена ведовства (так как она, к сожалению, не является оригинальной), а в огромной работе по введению в научный оборот новых источников и систематизации исторического и научного материала, которую проделал автор.

С конца 60-х годов XX века в британской историографии наблюдается постепенный отход от либерального направления и наступает время так называемого ревизионизма1. Появляются первые региональные исследования английского ведовства2. Одной из первых обобщающих работ, написанных в новом русле стало исследование X. Тревора-Рупера «Европейская ведъмомания в XVI-XVII веках»3, вышедшее в 1969 году. Новизна подхода этого автора заключается в том, что он рассматривал ведовство не только как религиозное явление, но и социальное. По его мнению, «охота на ведьм» являлась «выражением социальной напряженности», связанной с общим кризисом эпохи, подъемом религиозной борьбы и развитием ересей4. Книга X. Тревора-Рупера положила начало исследованиям ведовства в русле социальной истории, интерпретировавшей исторический процесс как бы «снизу вверх». В настоящее время это

1 Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. С. 95-96; Ерохин В.Н. Методологические подходы к изучению истории религиозной реформации в Англии в современной британской историографии. Издательство Нижневартовского государственного гуманитарного университета, 2008. С. 64.

2 Peel Е., Southern P. The Trials of the Lancashire Witches. A study of Seventeenth-century Witchcraft. New York, 1969.

3 Trevor-Roper H.R. The European Witchcraze of the 16th and 17th Centuries. London, 1969.

4 Ibid. P. 114-115. исследовательское направление объединяет широкий состав представителей и идейных течений.

В 1970 году вышла знаменитая книга А. Макфарлейна «Ведовство в Англии при Тюдорах и Стюартах»*. В ней историк, как и в других своих работах, рассматривал антропологическое значение ведовства в контексте социально-экономической перестройки, которую переживало традиционное английское общество на исходе средних веков. По мнению автора, процесс модернизации привел к поляризации деревенского социума - увеличению числа неимущих и росту зажиточности некоторых членов общины, - с одной стороны, и процессу индивидуализации, связанному с разрушением традиционной сельской общины, с другой. Они, в свою очередь, привели к росту психологического напряжения в обществе, связанного с неудобством, которое бедные вызывали у более обеспеченных. Это напряжение постепенно оформилось в агрессию и обрело свою культурную форму в обвинениях в ведовстве, что, как следствие, привело к «охоте на ведьм». Другими словами, ведьма в деревне стала тем «козлом отпущения», который снимал излишнее напряжение, непременно возникающее при значительных социальных трансформациях2.

Концепция А. Макфарлейна получила не только научное признание, но и вызвала острую критику со стороны многих исследователей. Одним из них стал историк Дэвид Хей, который подверг критике ту часть концепции А. Макфарлайна, которая объясняла возникновение «охоты на ведьм» изменениями, произошедшими в общественном сознании и связанными с процессом индивидуализации деревни, в результате которых бедные и нищие слои деревенского социума стали вызывать ненависть и агрессию вместо сочувствия и помощи со стороны своих соседей. В своей работе о северных графствах Йоркшир и Шропшир он отметил, что в этих

1 Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart England. A regional and comparative study. New York, 1970, См. также другие его работы: Macfarlane A. Civility and Decline of Magic // Civil Histories: Essays in Honour of Sir Keith Thomas / Ed. by P. Slack, P. Burke, B. Harrison. Oxford, 2000. P. 1-15; Macfarlane A. The Root of all Evil // The Anthropology of Evil / Ed. by D. Parkin. New York, 1985. P. 57-75; Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart Essex // Witchcraft, Confessions and Accusation / Ed. by M. Douglas. Tavistock, London, 1970. P. 81-99.

2 Macfarlane A. A Tudor Anthropologist: George Gifford's Discourse and Dialogue // The Damned Art: Essays in the Literature of Witchcraft. London, 1977. P. 140-155. графствах с 1576 по 1679-80 годы не наблюдается ни одного случая ведовства, и народная вера в ведьм не была здесь социальной проблемой. Ситуация с беднейшими слоями населения здесь также была совсем отличной от того, как пытался описать ее А. Макфарлейн. Традиция соседской взаимопомощи была распространена в указанное время в этом регионе, и неимущие получали поддержку со стороны общины. В целом Д. Хей настаивает на том, что концепция Макфарлайна не универсальна, и предложенное им объяснение подходит для описания локальных ситуаций (например, для графства Эссекс). Другими словами, описанные выше процессы, по мнению Д. Хей, затронули не все английское общество, а только его часть1.

Вслед за исследованием А. Макфарлайна в 1971 году вышла не менее знаменитая книга Кейта Томаса «Религия и закат магии»1. С появлением этой работы в в британской историографии стало оформляться направление историко-антропологических исследований, связанное с изучением «народной религии» (popular religion). Историки этого направления отказались от рассмотрения религии как явления, объединяющего лишь доктрину, церковные институты и формальную обрядность, и предложили взглянуть более широко на реальные религиозные и «околорелигиозные» верования людей (прежде всего простых) и связанную с ними обрядовую практику3. Данное направление положило начало изучению ведовства в широком контексте «официальной» и «народной» культур.

В феномене ведовства, которому К. Томас посвятил одну из глав в своей книге, его интересовала, в первую очередь, психологическая трактовка мотивов участников драмы ведовских обвинений, социологический анализ ситуации, в

1 Hey G. D. An English Rural Community Myddle under the Tudors and Stuarts. Leister University press, 1974. P. 187-188.

2 Thomas K. Religion and the Decline of Magic; Концепция К. Томаса была представлена и в его статье: Thomas К. An Anthropology of Religion and Magic, II // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 133-151.

3 Стефанович П.С. Изучение «народной религии» позднего средневековья и раннего Нового времени в британской историографии // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. РЖ/ИНИОН РАН. Сер. 5. М., 2001. № 1. С. 31. которой такие обвинения проходили в определенном направлении, и интеллектуальная трактовка концепций, которые сделали такие обвинения правдоподобными1. Другими словами, этим историком впервые был проведен комплексный социально-антропологический анализ феномена. В результате К. Томас пришел к выводу, что преследование ведьм в Англии началось одновременно и как народное движение, и как реакция на постреформационные изменения, произошедшие в религиозной сфере и мировосприятии людей. Если средневековая церковь предлагала человеку разработанную систему «контр-магии» для защиты от ведьм и дьявольских козней, то после Реформации ему оставалось надеяться лишь на собственную индивидуальную веру в то время, как весь мир земной оставался царством дьявола. Для борьбы с вредоносными действиями ведьм людям оставалось только обращаться в суды. Разбираясь в социально-психологических тонкостях этого явления, К. Томас показывает, что тех, кто сознательно шел на причинение вреда кому-либо толкала на это «беспомощность, рожденная сочетанием религиозной депрессии и материальной бедности». В условиях сельского мира ведовство оказалось средством расплаты с враждебным миром и неартикулированной формой протеста против безнадежности существования. Другими словами, ведьма считала, что в жизненных тяготах виноваты поступки и личные (не)удачи других людей, а не безличные социальные причины. Также как и тот, кто заявлял, что стал жертвой вредоносных действий ведьмы, просто не мог объяснить себе свою беду иначе, чем сознательной враждебностью какого-либо знакомого лица. К. Томас также замечает, что в большинстве случаев обвинитель заранее «знал не только, что ведьма затаила зло против него, но и то, что эта злоба справедлива». Иными словами, социальные причины веры в ведьм, с точки зрения К. Томаса, состоят в том, что враждебность отношений ведьмы и ее жертвы не могла быть урегулирована другими способами, при этом она отражала «нерешенный конфликт между соседским поведением, которого требовал этический код деревни, и укрепляющимися индивидуалистическими формами поведения, которые сопровождали экономические перемены XVI-XVII веков»2.

1 Thomas К. Religion and Decline of Magic. P. 559.

2 Ibid. P. 533, 561,661.

Концепция К. Томаса, как и представителя одной с ним школы А. Макфарлейна, неоднократно подвергалась критике. Причем, как отмечают некоторые исследователи, критика была направлена не столько против самих концепций, сколько против их чрезмерного распространения, а в силу этого -ограничения иных подходов к теме. Так, Р. Роуланд1 отметила, что выводы этих историков применимы только к Англии - региону, отличному от остальной Европы, в то время как континентальный материал не получил в работах этих исследователей должного освещения.

В этот период в зарубежной историографии также наблюдается возвращение интереса к изучению интеллектуального осмысления ведовства. В 1977 году появился сборник статей англоязычных авторов, посвященный этой проблематике2.

Новый взгляд на ведовство повлек за собой широкое внедрение в историческое исследование не только социологии, но и других гуманитарных дисциплин, в первую очередь, психологии, этнографии, антропологии, фольклористики, лингвистики, а также используемых ими методик и принципов исследования. На 70-80 годы XX века приходится первый по настоящему крупный всплеск популярности темы ведовства. Если раньше в европейской историографии доминировали немецкие и французские исследователи, то в указанный период стало заметным лидерство английских и американских историков. При этом, как отмечает Н.В. Карначук, область научных интересов переместилась с франко-германской ведовства на английскую и американскую, а, в некоторой степени, и на восточно- и североевропейскую модель3. Среди исследователей этого периода

1 См. также: Rowland R. Introduction // Early Modern European Witchcraft: Centres and Peripheries / Ed. by B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. R 3-8.

2 Среди статей этого издания: Anglo S. Reginald Scot's Discoverie of Witchcraft: Scepticism and Sadduceeism // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Agio. London, 1977. R 106-139; Clark S. King James's Daemonoligie: Witchcraft and Kingship // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Agio. London, 1977. P. 156-181; Larner C. Two late Scottish witchcraft tracts: Witch-craft proven and the tryal of witchcraft // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Agio. London, 1977. R 227-245; Macfarlane A. A Tudor Anthropologist: George Gifford's Discourse and Dialogue. P. 140-155.

3 Карначук Н.В. изучение ведовства и пути исторической науки. С. 249. наиболее весомый вклад внесли авторы обобщающих трудов по европейскому ведовству, англоязычные историки У МонтерИ. Бостридж2 П. Хэйнинг3, Дж.Б. Рассел4, француз C.JT. Евен5 и немецкий исследователь Р. Киекхефер6.

Продуктивная смена уровня европейских исследований, обращавшихся к фолъклорно-мифологическим корням ведовства, ознаменовалось выходом в 1975 году монографии Н. Кона «Тайные демоны Европы»1. В ней был рассмотрен один из наиболее ярких континентальных элементов ведовства - шабаш ведьм, который автор считал древним агрессивным стереотипом, воссозданным на исходе средних веков инквизиторами. Эта работа была раскритикована Карло Гинзбургом, который убедительно доказал, что образ шабаша представляет собой скорее компромисс культур, чем простую проекцию доминирующей культуры. Истоки шабаша, по его мнению, лежат в истории изгнания и сегрегации средневековых маргинальных групп - евреев, прокаженных и т.д.8. К. Гинзбург был поддержан французским историком Робером Мюшембле, посвятившим свой труд изучению официальной и народной культур в контексте ведовства9.

1 Монтер У. Ритуал, миф и магия в Европе раннего нового времени. М., 2003.

2 Bostridge I. Witchcraft and its Transformations с.1650-с.1750. Oxford, New York, 1977.

3 Haining P. The Anatomy of Witchcraft. London, 1972.

4 Russell J.B. Witchcraft in the Middle ages. Cornell University press, 1972. 5 Ewen C.L.E. Witch Hunts and Witch trials. о

6 Kieckhefer R. European Witch Trials: their Foundations in Popular and Learned Culture, 1300-1500. London, 1976; Kieckhefer R. Magic in the Middle Ages. Cambridge, 1990; Kieckhefer R. The Holy and the Unholy: Sainthood, Witchcraft, and Magic in Late Medieval Europe // The Journal of Medieval and Renaissance Studies. 1994. vol. 24. No. 2. P. 355-385; Kieckhefer R. Forbidden Rites. A Necromancer's Manual of the Fifteenth Century. London, 1997.

7 Cohn N. Europe's Inner Demons. An enquiry inspired by the great witch-hunt. Sussex University press, 1975.

8 Гинзбург К. Образ шабаша ведьм и его истоки. С. 132-134. Среди других работ К. Гинзбурга: Ginzburg С. The Night Battles: Witchcraft and Agrarian Cults in the sixteenth and seventeenth centuries. New York, 1985; Ginzburg C. Ecstasies. Deciphering the Witches' Sabbath. London, Sydney, Auckland, Johannsburg, 1990.

9 Muchembled R. Popular Culture and Elite Culture in France, 1400-1750. Louisiana State University Press, 1985.

В это время среди исследователей ведовства появляется несколько крупных британских авторов. В первую очередь, среди них можно назвать Джима Шарпа, под редакцией которого были опубликованы многие важные источники по английскому ведовству1. Авторству Шарпа принадлежат несколько обобщающих работ2 по английскому ведовству и большое количество статей3. Этот историк подверг сомнению разделение представлений о ведовстве на фольклорные и ученые, называя такой подход «упрощенчеством»4. По его мнению, судебные материалы и памфлетные источники, в которых запечатлены представления о дьяволе и ведьмах, отражают повседневные реалии того времени, и, в первую очередь, пуританскую доктрину и идеологию, составлявшие важную часть духовной жизни самых широких слоев населения.

В 1992 году в Великобритании вышла книга Эймона Даффи, профессора Оксфордского университета, «Сокрушение алтарей. Традиционная религия в Англии. 1400-1580 гг.»5. Этот историк не занимался специально исследованием ведовства, но критическая направленность его книги по отношению к труду К. Томаса и к традиционным работам по английской Реформации, исходящим из протестантских ценностей и оценок, очевидна уже из самого заглавия. В своей работе Э.Даффи отрицает наличие «глубокой пропасти между «народной» и «официальной» религией», которую усматривали его предшественники. Кроме того, он отказывается от термина «народная религия», и вместо этого предлагает говорить о «традиционной религии», желая тем самым подчеркнуть не архаическое и статичное в религии, а «всеобщий характер религиозной культуры, который

1 English Witchcraft 1560-1736 / Ed. by J. Sharpe. London, 2003. 6 vols. См. обзор этого издания: Sharpe J. A. General Introduction // English Witchcraft 1560-1736 / Ed. by J. Sharpe. 6 vols. London, 2003. vol. 1. P. 9-38.

2 Sharpe J.A. Early Modern England. A Social History 1550-1760. London, 1987; Sharpe J.A. Instrument of Darkness: Witchcraft in England 1550-1750. London, 1996.

3 Среди них: Sharpe J. A. The Devil in East Anglia: the Matthew Hopkins Trials reconsidered // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 237-254.

4 Sharpe J. The Devil in East Anglia: the Matthew Hopkins Trials reconsidered. P. 252.

5 Duffy E. The stripping of the altars. Traditional religion in England 1400-1580. New Haven, London, 1992. коренился в наборе наследуемых и разделяемых [всеми людьми] верований и символов, оставшимся бесконечно гибким и многообразным»1.

В рамках актуальной проблемы народных представлений о ведовстве написана работа Д. Уиллис2, основанная на использовании гендерного ракурса. Исследовательница сделала новаторскую попытку рассмотреть указанную проблему через призму восприятия женщины в народной культуре. В отличие от своего более раннего предшественника Ж Мишле, видевшего в ведьме социальную бунтарку3, Д. Уиллис считает женщину сосредоточием традиционной культуры, хранительницей ее основ. Предметом пристального внимания исследователя стали тендерные роли и модели поведения женщин, связанные с выполнением таких основных функций, как приготовление пищи, рождение детей, ведение хозяйства, уход за больными и умирающими и т.д. Знания, лежащие в основе этих действий (долгое время являющиеся сакральным для мира мужчин) и, прежде всего, знание о деторождении, оформленное в такое традиционное явление как повитушество, стало по ее мнению, основой тендерных конфликтов, оформлявшихся в обвинения в ведовстве4.

Социо-культурной проблематике посвящена работа Р. Бриггс5, сделавшего предметом своих исследований мир соседских взаимоотношений и процессы социальной коммуникации в контексте ведовства. Историческому анализу был подвергнут широкий спектр социальных и межличностных конфликтов, возникавших на почве соседско-бытовых отношений, а также личные интересы и движущие мотивы, лежащие в их основе. Внимание историка также было обращено к таким явлениям как общественное мнение, молва и слухи, игравших ведущую роль в генерации подозрений в ведовстве.

1 Цит. по: Стефанович П.С. Изучение «народной религии». С. 43.

2 Willis D. Malevolent Nurture: Witch-Hunting and Maternal Power in Early Modern England. Ithaca, New York, 1996.

3 Мишле Ж. Ведьма. Женщина. М., 1997.

4 Willis D. Malevolent Nurture: Witch-Hunting and Maternal Power. P. 5-17.

5 Briggs R. Witches & Neighbours. The social and cultural context of European Witchcraft. New York, 1996.

Крупное региональное исследование 90-х годов XX века принадлежит перу Дж. Гейза, исследовавшего знаменитый английский процесс против ведьм 1662 года в Бери Сент-Эдмондс1. Принимая разделение культуры на официальную и народную, автор рассмотрел этот случай в двух контекстах: официально-судебном и популярном. При этом особое внимание он уделил диалогу культур в контексте ведовства. Особая заслуга автора заключается в скрупулезном анализе памфлетного текста, посвященного выше указанным событиям.

Новым явлением в зарубежной историографии 90-х годов XX века стали работы, написанные с привлечением психоаналитических теорий. Хотя, строго говоря, первооткрывателем в этой области был никто иной, как основатель психоанализа 3. Фрейд, использовавший материалы автобиографии баварского художника Кристофа Хайнцмана, считавшего себя одержимым дьяволом, для обоснования новаторской теории шизофрении2. В книге «Эдип и дьявол», вышедшей в 1994 году, Л. Роупер3 рассматривает источником обвинений в ведовстве материнство. Автор подчеркивает важность иррационального и бессознательного в истории, и поднимает вопрос о роли телесности в культуре. По его мнению, кризис в тендерных отношениях существовал на протяжении всего средневековья, но в период Реформации он проявился в тендерном измерении греха и антагонизме общества по отношению к незамужним женщинам, ставших излюбленным объектом для обвинений в ведовстве. В своей работе Роупер исследует, в основном, обвинения, исходившие от женщин, доносивших на представительниц своего же пола. Изучение документов и причин обвинений привело автора к выводу о наличии латентных конфликтов в отношениях жертвы и обвинителя. Частыми жертвами обвинений в ведовстве становились сиделки и кормилицы, находившиеся подле ребенка на протяжении всего послеродового периода матери, и на плечи которых зачастую перекладывалась обязанность

1 Geis G. A Trial of Witches. London, New York, 1998.

2 Freud S. A Seventeenth-century Demonological Neurosis // The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud. London, 1995. vol. 19. P. 72-105.

3 Roper L. Oedipus and the Devil. Witchcraft, sexuality and religion in early modern Europe. New York, 1994. прислуги по дому. Сознание матерью собственной частичной неполноценности, наличие рядом человека, ответственного за кормление ребенка и исполняющего функции хозяйки по дому, следующие зачастую вслед за удалением кормилицьг естественные для грудных младенцев болезни ребенка, приводили к тому, что комплекс неполноценности матери, сопряженный с бессознательными ревностью и страхом, по отношению к бывшей кормилице, прорывался наружу в виде обвинения последней в ведовстве. В своей работе JI. Роупер обращает внимание на психологию женщин в контексте веры в ведьм, на внутренний мир их переживаний и мировосприятие. В этом же концептуальном русле написана статья Д. Уиллис1.

Важное обобщающее исследование по ведовству в рассматриваемый период было проведено Стюартом Кларком1. Предметом специального изучения автора стало интеллектуальное восприятие ведовства в Западной Европе в конце XVI-XVII веках, анализ ученых идей и концепций современников «охоты на ведьм». В центре внимания Кларка - процесс «рационализации» демонологии, ознаменовавший собой завершение средневековой традиции и формирование нового этапа в развитии этой отрасли знания. Как иллюстрирует его исследование, развитие естествознания, светской науки и экспериментальной философии только отчасти поколебало веру в ведьм, отчасти же вызвало ее трансформацию, суть которой заключалась в адаптации к новому «рациональному» мышлению. Ценность работы С. Кларка заключается в том, что ее результаты снимают традиционное противопоставление «просвещение»-«суеверие», заложенное еще историками либеральной школы, и делают саму проблему - почему ранее средневековье, отрицавшее колдовство как суеверие оказалось «просвещеннее», чем позднее средневековье - окончательно устаревшей. Как показал автор, вера в ведьм не парадоксально, а гармонично вписалась не только в традиционную, но и в интеллектуальную культуру раннего Нового времени.

Одним из наиболее авторитетных исследователей современности считается

1 Willis D. Shakespeare and the English Witch-hunts: Enclosing the Maternal Body // Enclosure Acts. Sexuality, Property, and Culture in Early Modern England / Ed. by R. Burt and J. Michael Archer. Ithaca, London, 1994. P. 96-120.

2 Clark S. Thinking with Demons. The Idea of Witchcraft in Early Modern Europe. Oxford, 1997. американский ученый Брайан Левак, начавший свои научные изыскания еще в конце 80-х годов XX века и продолжающий их до сих пор. Его перу принадлежит несколько обобщающих трудов и большое количество специальных статей, посвященных отдельным сюжетам и аспектам ведовства1. При этом область научных интересов Б. Левака, по его собственному признанию, ограничивается исключительно «охотой на ведьм»2. Его работы направлены на объяснение главного для него вопроса: почему европейская «охота на ведьм» имела место быть? Поэтому круг своих исследовательских задач он сконцентрировал вокруг выяснения причин возникновения и прекращения «охоты», ее движущих сил, интеллектуальных и правовых оснований, социального состава, динамики, географии, хронологии и других «классических» аспектов этой темы. Хотя Б. Левак комплексно подходит к изучению феномена, и признает важность изучения ведовства, как совокупности верований и представлений о ведьмах, последнее еще не нашло в его исследованиях специального освещения.

Провести историографический анализ всей научной литературы о ведовстве, появившейся в 90-е годы XX века в зарубежной исторической науке, в данной работе не представляется возможным, потому что счет ей идет на сотни единиц, и эта задача может быть решена только в специальном историографическом исследовании, а не обзоре к настоящей диссертации. Однако некий общий срез этого важного периода в истории изучения ведовства может быть проиллюстрирован масштабным событием, которое произошло в 1992 году -публикацией двенадцатитомного собрания всемирных исследований по ведовству под редакцией Брайана Левака3, представляющей итог нескольких всемирных научных конференций. Эта важная в истории изучения ведовства публикация, с одной стороны, стала своеобразным научным итогом длительного исследования данного предмета, показав какие результаты были достигнуты в разработке тех или

1 Среди них: Levack В. The Witch-hunt in early modern Europe. London, New York, 1992; Levack B. State-building and Witch hunting in Early Modern Europe // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge, 1996. P. 96-115.

2 Levack B. The Witch-hunt in early modern Europe. P. 8.

3 Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. New York, London, 1992. 12 vols. иных проблем, сюжетов и аспектов этой обширной темы, с другой стороны, сформулировала новые проблемы и задачи, стоящие перед исследователями ведовства, а также обнаружила исследовательские пробелы и «мертвые зоны», обойденные вниманием специалистов. Необходимость систематизации истории изучения ведовства и выявления тенденций в этой сфере обусловила появление историографических статей1.

Научная полемика 90-х годов XX века показала, что многие традиционные вопросы в теме ведовства все еще являются дискуссионными. К ним, в первую очередь, относится вопрос о типологии «охоты на ведьм». Историки признали, что не могут дать этому сложному явлению однозначную интерпретацию, и все обобщения в этой области не выдерживают критики. В свете этого методологически оправданным историкам видится изучение «охоты на ведьм» как культурно изменяемого феномена2. Особое место в разработке этой проблемы заняли сравнительно-исторические исследования3, а также исследования ведовства в свете накопленных знаний о колдовстве в современных примитивных обществах4.

Традиционный судебно-правовой аспект преследований ведовства также

1 Bany J. Introduction: Keith Thomas and the Problem of Witchcraft // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 4-46; Briggs R. "Many Reason Why": witchcraft and the problem of multiple explanation // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 49-63; Monter W.E. The Historiography of European Witchcraft: progress and prospects // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 49-451.

2 Thomas J. Schoeneman. The Witch Hunt as a Culture Change Phenomenon // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 337-362.

3 Rowland R. Fantastical and Devilish Persons: European Witch-beliefs in Comparative Perspective // Early Modern European Witchcraft: Centres and Peripheries / Ed. by B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. P. 161-190.

4 Marwick M.G. The Study of Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 231-243. содержит много лакун1. В рассматриваемый период расширились хронологические и проблемные рамки исследований ориентированных на такие аспекты. Историки стали изучать правовые основания не только самой «охоты на ведьм», но и рассматривать правовой статус колдовства в периоды предшествующие официальным гонениям2. Получили освещение суды над ведьмами, проводившиеся английскими церковными судами в графстве Йорк3. Стали скрупулезно изучаться отдельные аспекты судебных процедур. В частности, статья У.Н. Нейла посвящена такому специфическому тесту на определение принадлежности к ведьмам, как «прокалывание»4.

Пристальное внимание историков по-прежнему уделялось разработке социальной проблематики5. Любопытные результаты здесь представлены Эриком Мидлфортом, рассмотревшим морфологию ведовских процессов в контексте «теории домино»6. Последняя имеет собирательное авторство и основана на свидетельствах современников «охоты на ведьм». Она описывает ведовскую

1 Currie E.P. Crimes without criminals. Witchcraft and its control in Renaissance Europe // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 107-132.

2 Crawford J. Evidences for Witchcraft in Anglo-Saxon England // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 153-170; Howman R. Witchcraft and Law // Folk Law. Essays in the Theory and Practice of Lex Non Scripta / Ed. by A. D. Renteln and A. Dundes. New York, London, 1994. vol. 2. P. 637-655.

3 Tyler P. The Church courts at York and witchcraft prosecutions 1567-1640 // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 126-152.

4 Neil W.N. The Professional Pricker and his Test for Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 275-283.

5 Kristof I. "Wise Women". Sinners and the Poor: The Social Background of Witch-Hunting in a 16th -18th century Calvinist City of Eastern Hungary // Acta Ethnographica Hungarica. An International Journal of Ethnography, vol. 37, No. 1-4, 1991-92. Special issue. Witch beliefs and witch-hunting in central and Eastern Europe. Akademiai Kiado, Budapest. P. 93-119; Nenonen M. "Envious Are All the People, Witches Watch at Every Gate". Finnish witches and witch trials in the 17th century // Scandinavian Journal of History. 1993, vol. 18, No. 1, P. 77-91.

6 Midelfort E.H.C. Witch Hunting and the Domino Theory // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 341-355. истерию как модель «цепных реакций», при которых каждое преследование вызывало последующее. Основываясь на изучении материалов разных регионов Мидлфорт критикует эту модель, доказывая, что преследования могли развиваться по совершенно другим сценариям. Предметом социального исследования Мидлфорта также стали свидетельства о колдовских практиках и людях, которые их практиковали1.

В рамках подхода, рассматривающего ведовство в контексте диалога официальной и народной культуры, подверглись анализу процессы взаимодействия населения и судебной администрации2. Область интересов историков также сосредоточилась на соседских отношениях3 и процессах социальной коммуникации, в частности, на таких явлениях как молва и слухи, которым исследователи попытались дать психологическую, социологическую и антропологическую интерпретацию4.

Ведущую роль в изучении ведовства заняли насыщенные источниковым

1 Midelfort E.H.C. Were There Really Witches? // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 141-157.

2 Holms C. Popular culture? Witches, magistrates and divines in early modern England // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 21-47.

3 Gregory A. Witchcraft, politics and "good neighborhood" in seventeenth-century Rye // Past and Present, 1991. vol. 133. P. 31-66.

4 Gluckman M. Psychological, sociological and anthropological explanations of witchcraft and gossip: A clarification // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 226-240. материалом региональные1 к микроисторические исследования2.

Традиционная проблема интеллектуального осмысления ведовства также оставалась в рассматриваемый период в поле зрения специалистов. При этом большое внимание исследователей уделялось анализу демонологических сочинений в их историческом контексте, также анализировалась роль отдельных авторов в теоретизации ведовства3.

Сравнительно новой темой в исследованиях стал феномен одержимости,

1 Gaskill M. Witchcraft in Early Modern Kent: stereotypes and the background to accusations // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 257-287; Sharpe J. A. The Devil in East Anglia: the Matthew Hopkins Trials reconsidered. P. 237-254; Smith C.I. Northamptonshire in the History of Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 341-347; Stufford H. Notes on Scottish Witchcraft cases, 1590-91 // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 320-284;

2 Ewen C.L'E. A Noted Case of Witchcraft at North Moreton, Berks, in the early 17lh century // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, 1992. vol. 6. P. 207-213; Murray M.A. The 'Devil' of North Berwick // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 7. P. 284-295; Roughead W. The witches of North Berwick // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 296-318; Thompson E. H. Macbeth, King James and the Witches // Studii de Limbi si Literaturi Moderne. Timisoara University press, 1994. P. 127-141. Статья также доступна в электронной версии: Thompson Е. Macbeth, King James and the Witches. Paper from one read at a conference on "Lancashire Witches - Law, Literature and 17th century Women" in the University of Lancaster in Desember, 1993 // <http://homepages.tesco.net/~eandcthomp/ macbeth.htm#Top>. 15.05.2007;

3 Clark S., Morgan T.J. Religion and Magic in Elizabethan Wales: Robert Holland's Dialogue on Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 4. P. 157-172; Estes L.L. Reginald Scot and his Discoverie of Witchcraft: Religion and Science in the Opposition to the European Witch Craze // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 4. P. 174-223; Hitchcock J. George Gifford and Puritan Witch Beliefs // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 4. P. 214-223; Moody E.P. Joseph Glanvill, Witchcraft, and Seventeenth-century Science // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 299-325. который стал изучаться не только в религиозном, но и в медицинском аспекте1. В связи с этим на вооружение исследователями ведовства были взяты психиатрические теории, трактующие содержание обвинений против ведьм и признания самих «ведьм» как результат душевных болезней и, в первую очередь, женской истерии, принявших в силу исторических причин соответствующую культурную форму2.

Давно известный историкам факт о том, что большинство жертв преследований против ведьм составили женщины, обусловил особое место в изучении ведовства гендерных исследований3. При этом в свете накопленных знаний сам феномен уже не принято считать исключительно «женским» явлением4. Как следствие этого детальный анализ мужского меньшинства жертв преследований в разных регионах также представляется историками весьма

1 Goddu A. The Failure of Exorcism in the Middle Ages // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 9. P. 540-557; MacDonald M. Introduction // Witchcraft and Hysteria in Elizabethan London / Ed. by M. MacDonald. London, New York, 1999. P. vii-lvi; Veith I. Hysteria. The History of a Disease. Chicago, London, 1965.

2 Hemphill R.T. Historical witchcraft and psychiatric illness in Western Europe // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London: Garland Publishing, Inc., 1992. vol. 4. P. 307-318; Leland L. Estes. The medical origins of the Witchcraze: A Hypothesis // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, 1992. vol. 3. P. 293-306; Rosen G. Psychopathology in the social process: A study of the persecution of witches in Europe as a contribution to the understanding of mass delusions and psychic epidemics // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. C. 234-245; Spanos N.P. Witchcraft in Histories of Psychiatry: A Critical Analysis and an Alternative Conceptualization // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 211-233.

3 Jackson L. Witches, Wives and Mothers: Witchcraft Prosecution and Women's Confessions in seventeenth-century England // Women's history review, 1995. vol. 4, No. 1. P. 63-84; Whitney E. The Witch 'She'/ the Historian 'He' // Journal of Women's History. 1995. vol. 7. P. 77-101.

4 Larner C. Witchcraft Past and Present // Articles on witchcraft, magic and demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, 1992. vol. 3. P. 362-366. плодотворным1. Большое развитие тендерная проблематика получила в работах феминистки ориентированных авторов. Наиболее известным представителем этого направления считается М. Хестер2, рассматривающая преследования против ведьм как проявление мужского шовинизма.

В начале XXI века под редакцией Б. Левака вышло еще одно крупное издание, в шести томах, объединяющее научные достижения в области исследования ведовства3. Оно показало, что научные изыскания по проблеме ведовства продолжаются в тех же направлениях и с той же интенсивностью. Любопытный сборник был издан под редакцией Д. Олдридж4, занимающейся демонологическими аспектами темы ведовства. Специальная статья, посвященная обзору современной проблематики ведовства, а также подведению некоторых итогов научных исследований написана Дж. Гиббоне5.

Обзор новейшей научной литературы по теме показывает, что исследователи все еще не оставляют «классические» вопросы, связанные с феноменом ведовства. Так А. Макфарлайн в своей статье вновь поднял вопрос о причинах прекращения «охоты на ведьм»6.

Все еще актуальным остается и судебно-процессуалъный аспект

1 Heikkinen A., Kervinen Т. Finland: The Male Domination // Early Modern European Witchcraft. Centres and Peripheries / Ed. by B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. P. 319-338.

2 Hester M. Lewd Women and Wicked Witches. London, New York, 1992. Среди ее статей: Hester M. Patriarchal reconstruction and witch hunting // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 288-305.

3 New perspectives on Witchcraft, Magic and Demonology / Ed. by B. Levack. London, New York, 2001. 6 vols.

4 The Witchcraft Reader / Ed. by Darren Oldridge. London, New York, 2002.

5 Gibbons J. Recent Developments in the Study of The Great European Witch Hunt // <http:// www.cog.org>, 23.09.2005.

6 Macfarlane A. Civility and Decline of Magic // Civil Histories: Essays in Honour of Sir Keith Thomas / Ed. by P. Slack, P. Burke, B. Harrison. Oxford, 2000. P. 1-15. преследований ведьм1. Обобщающая работа в этой области принадлежит Дэ/с. К. Уэйп,г2. При этом историки переключились на «человеческий» аспект этой проблематики. Крупное исследование посвященное людям, помогавшим властям выявлять и преследовать ведьм - «экспертам» - принадлежит перу ПДж. Максвелла-Стюарта3.

В центре внимания исследователей по-прежнему находятся разные социальные4 и гендерные5 аспекты ведовской проблематики. Большое внимание уделяется мужчинам как жертвам ведовских преследований, причем несколько крупных работ написано на материалах именно английского региона6. Женскому миру с его взаимоотношениями и конфликтами, а также женскому восприятию ведовства посвящено новое исследование Д. Перкис1. Авторству П. Стюарт и А. Стратерн принадлежит обобщающая работа на уже ставшую традиционной тематику коммуникационных процессов в контексте ведовства8.

Продолжаются исследования фольклорного содержания ведовства. Народные представления, легшие в основу веры в ведьм, а также связанные с ними обычаи и

1 Unsworth C.R. Witchcraft Beliefs and Criminal Procedure in Early Modern England // New perspectives on Witchcraft, Magic and Demonology / Ed. by B. Levack. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 1. P. 1-28.

2 Waite G.K. Heresy, Magic and Witchcraft in Early Modern Europe. New York, 2003.

3 Maxwell-Stuart P.G. Witch-hunters. Professional Prickers, Unwitchers & Witchfinders of the Renaissance. London, 2003.

4 De Windt A. R. Witchcraft and Conflicting Visions of the Ideal Village Community // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 3. P. 135-171.

5 Purkiss D. Women's Stories of Witchcraft in Early Modern England: The House, the Body, the Child // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 4. P. 278-302; Sharpe J. A. Women, Witchcraft and the Legal process // Women, crime and the courts in early modern England. London, New York, 2003. P. 106-124.

6 Amundsen K. Gender Transgressions: The Male Witch in Early Modern England. University of Nevada, Las Vegas, 2003; Apps L., Gow A. Male witches in Early Modern Europe. Manchester, New York, 2003; Kent E. Masculinity and Male Witches in Old and New England, 1593-1680 // History Workshop Journal. 2005. vol. 60. P. 69-92.

7 Purkiss D. The Witch in History. London, New York, 2003.

8 Stewart P., Strathem A. Witchcraft, Sorcery and Gossip. Cambridge: Cambridge university press, 2004. обряды стали предметом скрупулезных исследований П. Бартелл1 и О. Девис2. Историки расширили проблемные рамки этой традиционной тематики, включив в сферу своих научных интересов правовые аспекты народной магии и колдовства, а также социально-бытовой анализ этих явлений.

Все еще актуальной для исследователей остается демоническая одержимость, как в контексте ведовских преследований3, так и в качестве самостоятельной проблемы. В недавнее время появилось несколько обобщающих исследований, посвященных этой теме4. Среди статей особенно интересна работа К. Ходжкин, посвященная способам идентификации одержимости и других подобных состояний, а также народному восприятию околдовывания5.

Особенно пристальное внимание сейчас уделяется региональным исследованиям и исследованиям отдельных процессов6. Одно из них было выполнено коллективом авторов и посвящено Ланкаширским процессам 1612 года7. Любопытна работа Ф. Валетта, посвятившего свою работу английскому ведовству

1 Bartel P. C. Spell-casters: witches and witchcraft in history, folklore, and popular culture. Dallas, 2000.

2 Davies O. Cunning-Folk. Popular Magic in English History. London, New York, 2003.

3 Geyer-Kordesch J. Whose Enlightenment? Medicine, Witchcraft, Melancholia and Pathology // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 2. P. 131-147.

4 Bailey M.D. Battling Demons. Witchcraft, Heresy and Reform in the Late Middle Ages. Pennsylvania, 2003; Caciola N. Discerning spirits. Divine and demonic possession in the Middle Ages. London, Cornell university press, Ithaca. 2003; Zika C. Exorcising our Demons. Magic, Witchcraft and Visual Culture in Early Modern Europe. Boston, 2003.

5 Hodgkin K. Reasoning with Unreason: Visions, Witchcraft and Madness in Early Modern England // Languages witchcraft. Narrative, Ideology and Meaning in Early Modern Culture / Ed. by S. Clark. London, New York, 2001. P. 217-237.

6 Freemen J. Sorcery at Court and Manor: Margery Jourdemayne, the Witch of Eye next Westminster // Journal of Medieval History, 2004. vol. 30. P. 343-357; Gaskill M. Witchcraft and Power in Early modern England: the case of Margaret Moore // Women, crime and the courts in Early Modern England / Ed. by J. Kermode, G. Walker. London, New York, 2003. P. 125-145; The Hockham hocus-pocus. April 21st 1857. Bury and Norwich post // <http:// www.foxearth.org.uk/SwimmingOfWitches.html>, 09.10.2007;

7 The Lancashire Witches. Histories and Stories / Ed. by R. Poole. Manchester, 2002. в период с 1640-1670 годы (преимущественно в Эссексе)1. Ранее этот период не получал такого детального освещения в научных исследованиях. В своей работе автор подчеркивает специфичность выделенного периода в истории английской «охоты на ведьм», которая, по его мнению, заключается в почти полном отсутствии вмешательства и контроля в этот феномен со стороны правительства, занятого сначала Гражданской войной, а затем и Реставрацией. По этой причине Ф. Валетта считает плодотворным исследовать данный период опираясь на памфлетные материалы, отражающие общественные настроения и тенденции. Особое освещение получили у этого историка ведовские процессы 1645-46 годов, проведенные при участии знаменитого М. Хопкинса. Кроме того он уделил значительное внимание психологическим аспектам ведовства и интерпретации локальных коллективных паник этого периода2.

Большие региональные исследования недавнего времени посвящены Шотландии. С этим материалом уже давно работает К. Лэрнер3, а в последнее время за него взялись С. Макдоналъд4, П.Дж. Максвелл-Стюарт5 и Л. Хендерсон6.

Все большее внимание исследователей занимают источники по ведовству, в первую очередь, популярные памфлеты о ведовстве7. Австралийский историк Йон Элборн, автор марксистского подхода к объяснению ведовства опубликовал в 2003 году монографию «Околдовывание сознания: английские памфлеты о ведовстве, 1561-1736»8. Свою концепцию он основал на двух направлениях социально

1 Valletta F. Witchcraft, Magic and Superstition in England, 1640-70. Aldershot, 2000.

2 Ibid. P. 5-7,11-27, 127-153, 189-217.

3 Lamer C. Enemies of God.

4 Macdonald S. The Witches of Fife: Witch-hunting in a Scottish Shire, 1560-1710. Glasgow, 2002.

5 Maxwell-Stuart P.G. An Abundance of Witches. London, 2006.

6 Henderson L. The Survival of Witchcraft Prosecutions and Witch Belief in South-West Scotland // The Scottish Historical Review, 2006. vol. 85, No.l. P. 52-74.

7 Thompson E. H. More Newes from Scotland - the woodblock illustrations of a witchcraft pamphlet //<http://liomepages.tesco.net/~candcthomp/newes.htm#top>. 08.12.2005.

8 Elborne J. Bewitching the mind: English Witchcraft pamphlets 1561-1736. Colo Vale, New South Wales, 2003. аналитической теории: на теории К. Маркса (о производстве прибавочной стоимости), и теориях Э. Германа и Н. Чомски ( о левопартийной пропаганде). Главная мысль его исследования заключается в том, что антиведовскую пропаганду (которую он усматривает в процессе распространения антиведовских памфлетов в конце XVI - XVII веков) он считает способом социального дисциплинирования и оправданием правящих классов для зарождающейся экономической эксплуатации рабочих1. Автор построил свое исследование по хронологическому принципу, выделив этапы развития памфлетной литературы в соответствии с историческими этапами и событиями. Каждый этап развития памфлетов получил у Элборна отдельное освещение, а памфлеты - отдельную характеристику. Большая заслуга этого автора также заключается в том, что ему удалось исследовать весь имеющийся сегодня в научном доступе массив памфлетных источников.

Бесспорная заслуга в исследовании английских популярных памфлетов о ведовстве принадлежит Марианне Гибсон, автору серии крупных работ на эту тему2. Сама она подчеркивает преемственность своих научных интересов от работавшей над английскими памфлетами в 60- годы XX века американки Барбары Розен3. М. Гибсон скрупулезно исследовала историю развития памфлетной литературы о ведовстве в Англии, выделив и исторически обосновав ее периодизацию. Она классифицировала памфлеты и провела их структурный анализ, выявила основные источники их создания, излюбленные топосы, лежащие в основе их сюжетов, а также приемы их создания. Тщательному исследованию она подвергла основные типы памфлетных историй о ведьмах и воссоздала образы ведьм, транслируемые памфлетными текстами. Также ею была сделана новаторская попытка реконструировать коллективный образ авторов (большинство из которых анонимные), стоявших за памфлетными текстами. В целом вклад М. Гибсон в

1 Elborne J. Bewitching the mind. P. 2.

2 Gibson M. Early modern witches. Witchcraft cases in Contemporary Writing. London, New York, 2005; Gibson M. Reading witchcraft; Gibson M. Understanding Witchcraft? Accuser's Stories in Print in Early Modern England // Languages of Witchcraft. Narrative, Ideology and Meaning in Early Modern Culture / Ed. by S. Clark. London, 2001. P. 41-53.

3 Rosen B. Witchcraft in England, 1558-1618. Amherst, MA, 1991; Rosen B. Witchcraft. London, 1969. изучение ведовства заключается в том, что она проделала огромную работу по разработке наиболее эффективной методологии прочтения памфлетных текстов.

Отечественная историография по проблеме ведовства имеет гораздо более скромную традицию в сравнении с западной. Ее главными отличиями от последней являются: сравнительно позднее появление интереса к теме ведовства и быстрое затухание его в силу особых исторических обстоятельств XX века, отсутствие серьезных исследований, имеющих вес в мировой науке и полное отсутствие каких-либо исследований, посвященных ведовству в Англии.

Изучение ведовства началось в России только в конце XIX - начале XX веков1. Поэтому закономерно, что при обращении к данной проблеме отечественные исследователи находились под влиянием европейской исторической науки, в которой на том этапе господствовал либеральный подход. В связи с этим дореволюционные авторы обращались к исследованию ведовства в контексте истории церковных гонений и истории инквизиции. Именно в этом направлении работал Я. А. Канторович, выпустивший в 1896 году книгу «Средневековые процессы о ведьмах»1, предметом исследования в которой были гонения против ведьм в германских землях. По профессии Канторович был адвокатом, поэтому закономерно, что его интересовала, в первую очередь, юридическая и судебно-процессуальная сторона «охоты на ведьм».

В том же русле исследовал ведовство и Н.В. Сперанский. В 1906 году было опубликовано его исследование «Ведьмы и ведовство»3. В нем ведовство рассматривалось как общеевропейский феномен, свойственный всем народам, «которые в средневековье образовывали единую культурную семью», и потому

1 Среди авторов этого периода: Андреев Н. Человек и нечистая сила. Культурно-исторический очерк. СПб., 1914; Он же. Средневековье. Петроград, 1922; Антонович В.Б. Колдовство. Документы. Процессы. Петербург, 1877; Ланглуа Ш.В. История инквизиции в западной Европе по новейшим исследованиям. М., 1903; Леманн А. Иллюстрированная история суеверий и волшебства. От древности до наших дней. Киев, 1993; Орлов М. История сношений человека с дьяволом. М., 1992; Тухолка С. Оккультизм и магия. Прага, 1917; Он же. Процессы о колдовстве в Западной Европе в ХУ-ХУП в. СПб., 1909; Сумцов Н.Ф. Очерк истории колдовства в западной Европе. Харьков, 1878.

2 Канторович Я.А. Средневековые процессы о ведьмах. М., 1990.

3 Сперанский Н.В. Ведьмы и ведовство. М., 1906. истоки этого явления автор предлагал искать «в особых исторических условиях духовного развития данной группы народов»1. В целом, как и другие последователи этого направления, этот историк задавался преимущественно вопросами о причинах возникновения и прекращения «охоты на ведьм». Сперанский искал причины ведовской истерии в культурной традиции европейского средневековья. Он пришел к выводу, что подъем умственной деятельности в Европе в конце средневековья привел к обострению суеверий и в результате, к ведовским процессам. В связи с этим он писал: «Прославленное обновление религиозной жизни Западной Европы гуманизмом и протестантизмом, прославленная Реформация - вот новый фактор, обостривший до последней степени исконный страх перед колдовством». Другими словами, вину и ответственность за «охоту на ведьм» Н. В. Сперанский возлагал на Реформацию и Возрождение, возродивших интерес к античности и античным суевериям. Н.В. Сперанским была сделана попытка проследить связь феномена ведовства с историческими условиями, в которых этот феномен возник, что было оригинально для отечественной историографии2.

В связи с победой в 1917 году в России социалистической революции и коренными изменениями, произошедшими в российском обществе, ситуация в отечественной исторической науке кардинально изменилась. Единственной методологией советской исторической науки был признан базирующийся на историческом материализме марксизм-ленинизм, в рамках которого для изучения истории церкви и религии был сформулирован научно-атеистический подход. Суть этого подхода заключалась в крайне негативном отношении к церкви как институту, который рассматривался как «аппарат социального гнета» и проповедуемой церковью религии, которая трактовалась как «система антинаучных идей, тормозящих общественный прогресс»3. Парадоксально, но при всем различии идейных оснований, методологии и качества исследования, советские последователи научно-атеистического подхода в своем мировозренческом

1 Сперанский Н.В. Ведьмы и ведовство. С. 35.

2 Там же. С. 167-168.

3 Шейнман М.М. Вера в дьявола в истории религии. М., 1977. С. 36, 110. отношении к проблеме ведовства оказались близки к европейским представителям либерально-гуманистического подхода, также полагавшим, что церковь является институтом насилия. Первые работы в ракурсе нового подхода появились в 20-е годы XX века1, и не являлись специальными исследованиями по проблеме ведовства. Последняя стала использоваться советскими авторами в качестве удобного аргумента для антирелигиозной и антицерковной пропаганды. «Охота на ведьм» была взята на вооружение для идеологической критики и решительно рассматривалась советскими авторами как неопровержимое доказательство «насаждавшегося церковью невежества и суеверия», а ведовские процессы считались одной из «кровавых страниц церковных изуверств»2. Фактически, суть взглядов советских авторов сводилась к возлаганию вины за преследования ведьм на церковь, при полном игнорировании социо-кулыурной специфики этого I феномена. Закономерно, что при такой постановке проблемы научные знания о европейском ведовстве не могли продвинуться на качественно новый уровень. Появившиеся в 60-80-е годы работы следующего поколения советских авторов оставались в рамках установившейся традиции научного атеизма3. Проблема ведовства рассматривалась как недостойная специального изучения, поэтому ей доставалось место исключительно в исследованиях по истории инквизиции, где внимание авторов в лучшем случае концентрировалось на изучении инквизиционного суда и судопроизводства.

На фоне общей ситуации в советской исторической науке того периода любопытной выглядит статья А.Х. Горфункеля «Молот ведьм — средневековье или Возрождение?»4, вышедшая в 1986 году. Она посвящена известному немецкому

1 Смидович С.Н. О ведьмах. М.-Л., 1930. Шефер А. Святые палачи. М., 1924; Шейнман М.М. Огнем и кровью во имя бога. М.-Л., 1925; Шейнман М.М. Краткие очерки истории папства. М., 1952; Шейнман М.М. Папство. М., 1959.

2 Шейнман М.М. Вера в дьявола в истории религии. С. 64.

3 Григулевич И.Р. Инквизиция пред судом истории // Вопросы истории, 1968, № 10. С. 137-151; Григулевич И.Р. История инквизиции. М., 1970; Григулевич И.Р. Инквизиция. М., 1976.

4 Горфункель А.Х. "Молот ведьм" - средневековье или Возрождение? // Культура Возрождения и общество. М., 1986. С. 162-171. руководству для инквизиторов «Молоту ведьм» (1486). По мнению автора, сочинение являлось «результатом общественного и духовного кризиса, характерного для позднего средневековья», и «попыткой ответа на те же явления действительности, откликом на которые являлась и культура европейского гуманизма, но с иных, традиционно-аскетических позиций». Это был ответ на рост индивидуализма, трактовка его проявлений во всех областях как результата дьявольских козней» и «попытка найти выход из кризиса, переживаемого католицизмом»1. Другими словами, по мнению А.Х. Горфункеля, «охота на ведьм» не являлась «теневой стороной» гуманистической культуры, а была закономерной реакцией церкви на происходящие в обществе процессы. Несколько позже этому же знаменитому сочинению посвятил свою статью С.Г. Лозинский, поместив ее в качестве вводной к отечественному переводу «Молота ведьм»2.

В 1991 году в нашей стране и в обществе произошли кардинальные перемены, связанные с изменением государственного строя. Изменения в обществе повлекли за собой перемены в исторической науке, которые выразились в падении марксизм-ленинизма как единственно верной научной методологии. В связи с этим возникла необходимость пересмотра многих идейных установок, сложившихся за десятилетия советской власти. Вследствие «антропологического поворота», произошедшего ранее в зарубежной исторической науке, в течении 90-х годов XX века в отечественной историографии наблюдается проблеск интереса к европейскому ведовству. Этот период времени характеризуется развитием направления, связанного с так называемой культурно-антропологической историей, которая в лице А .Я. Гуревича, воплотила подходы школы «Анналов».

А.Я. Гуревич являлся, пожалуй, одним из немногих современных отечественных исследователей, кто первым уделил ведовству серьезное внимание. В его монографии «Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства»3, опубликованной в 1990 году, этой проблеме посвящена отдельная

1 Горфункель А.Х. "Молот ведьм" - средневековье или Возрождение?. С. 168.

2 Лозинский С.Г. Роковая книга средневековья // Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. Саранск, 1991. С. 5-72.

3 Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Ведовство и его восприятие в английском обществе в конце XVI - первой половине XVII веков"

Содержанием данной работы стал анализ восприятия ведовства в английском обществе в конце XVI - первой половине XVII века. В результате проведенного исследования я пришла к следующим выводам.Формирование феномена ведовства в Англии началось с появления активного интереса к народным колдовским практикам со стороны государства.Хотя стремление и попытки власти регулировать их относятся уже к раннему периоду средних веков, только на исходе последних и в начале Нового времени они стали предметом особого внимания со стороны государства, созревшего для попытки наладить эффективный механизм контроля за этой сферой народной жизни. Именно эта попытка, поддержанная впоследствии обществом, привела в Англии к возникновению массовых легализованных преследований, известных как «охота на ведьм». Суть действий власти в этом направлении заключалась в последовательном интегрировании ведовства в сферу компетенции королевской власти, стигматизации его как общественно-опасного преступления и разработке специального законодательства, позволяющего преследовать его на правовой основе. Эти меры по институционализации ведовства сделали его объектом, требующим государственного вмешательства и регулирования в глазах общества. В результате, преследования ведьм получили правовое и идеологическое обоснование.Законодательная инициатива преследования ведьм в Англии первоначально принадлежала короне в лице Генриха VIII. При следующих монархах, особенно при Елизавете I и Якове I, также выражавших заботу об этом вопросе, она перешла к парламенту - выразителю интересов общества в лице его элиты. Так позиции короны и общества в вопросе преследования ведьм последовательно совпали: импульс, посланный короной, нашел отклик в обществе и был должным образом оформлен в законах против ведьм. В результате, к началу XVII века в Англии окончательно оформилось антиведовское законодательство, на базе на которого преследования проводились вплоть до самого завершения периода «охоты на ведьм». Официальная отмена этого законодательства последовала только в 1736 Институционализация преследований ведьм в Англии развивалась по пути уголовной юстиции, пути, заложенном по отношению к колдовским практикам еще в XII веке нормандской правовой традицией, в которой по отношению к колдовству центральным было понятие maleficium (злодеяние). Благодаря этому обстоятельству ведовство в Англии было квалифицировано как уголовное преступление и, в отличие от континентальной Европы, было сразу вписано в светское правовое поле. Признавая отчасти религиозное содержание ведовства (внедрение идеи договора с дьяволом), государство тем не менее секуляризировало его. В правовой интерпретации ведовство воспринималось преимущественно как деяние, несущее явный или скрытый ущерб обществу и его отдельным членам и направленное при этом против общественного блага, спокойствия и порядка.Религиозная подоплека ведовства служила в английском варианте скорее на пользу стигматизации его как опасного явления, чем влияла на его правовой статус. В отличие от континентальной практики, ведовство в Англии воспринималось преимущественно как антисоциальное преступление, а не религиозное. Степень тяжести этого преступления в глазах власти и общества отражена в мере наказания, которая была избрана для него - смертной казни.В результате правовой трансформации ведовство было выведено из частной сферы, в которой оно функционировало на уровне неформального конфликта между людьми, на государственный уровень. Это качественное изменение в общественном восприятии феномена повлекло за собой столкновение ведовства как народной практики с уровнем государственных институций, которые занимались его преследованием - королевских и других судов. Обращаясь к исторической динамике этого процесса можно заключить, что отношения государственных институций и народных культурных практик в нем были поливалентны: первые воздействовали на народную культуру благодаря диффузии своих элементов или посредством прямого принуждения, последние же тем или иным образом влияли на сложение и изменение институционализованных форм. Источником складывавшейся в процессе практической реализации антиведовского законодательства системы преследования ведьм стал опыт, накопленный традиционной народной культурой. В связи с возникшей необходимостью вписать ведовство в новую правовую концепцию и соответствующую ей судебную практику, власть переосмыслила существовавшие до этого традиционные механизмы социального дисциплинирования колдовства, а общество приспосабливалось к новым правовым условиям, экспортируя в официальную сферу накопленную веками традицию.В итоге, государство добилось того, что взамен самосудов и персональных методов разрешения частных конфликтов, возникавших на почве повседневно бытовых отношений и облеченных в форму ведовства, большую популярность среди населения получило обращение в судебные инстанции. Тем самым власть получила общественную поддержку для проведения антиведовской политики и могла совершенствовать созданный механизм контроля за народными колдовскими практиками. В свою очередь, обществу различными способами удалось инкорпорировать в официальную систему некоторые элементы повседневного коллективного опыта, в котором артикулировались народные верования и представления. Традиционные схемы обвинения в ведовстве, выраженные в «нарративах» о ведьмах, стали основанием для судебных обвинений. Весь комплекс физических явлений, событий и случаев, касающихся ведовства, а также связанных с ними подозрений, наблюдений и интерпретаций сформировал категории судебных улик: обстоятельства дела, физические и невидимые улики. Народные способы распознавания ведьм стали основой для специальных судебных процедур -

осмотра, прокалывания, плавания и наблюдения.Процесс преследования ведьм носил публичный характер и сочетал в себе как официальные, так и неофициальные методы и процедуры. Поэтому интеграция в судебную систему народного опыта в отношении дисциплинирования ведовства требовала общественного сотрудничества и вовлеченности в процесс преследования как официальных институтов разного уровня, королевской и местной администрации, представителей ученой культуры и клира, так и неформальных общественных групп из числа местного населения и их отдельных представителей. Значимую роль в этом процессе играли местные женщины - главные хранительницы коллективного опыта, связанного с колдовскими практиками. Их значимость определялась еще и тем, что большинство обвиняемых в ведовстве в Англии также были женщинами, а обязательные следственные манипуляции с их телом (осмотр и поиск на предмет «ведьминой» или «дьявольской» метки) не могли проводиться судебными чиновниками - мужчинами.Под напором общественного мнения и сложившейся традиции, к судебным расследованиям властями привлекались и пользовавшиеся особым авторитетом в народе знахари и «мудрые люди». Совершенно новым явлением, возникшим в ответ на требования складывавшейся системы преследования ведьм, имевшей свою специфику в отличие от преследования других уголовных преступлений, стали «эксперты» - разного рода специалисты по распознаванию ведьм и проведению связанных с этим процедур. В результате, в разоблачение ведьм, так или иначе, оказывалось втянутым все местное сообщество и суды над ведьмами становились настоящим общественным событием.Проведение публичных судебных процессов против ведьм стало наиболее эффективным способом внедрения в общественное сознание нового правового толкования ведовства как уголовного преступления. Последние всегда рассматривались обществами как наиболее опасные, и такая интерпретация оказалась вполне приемлемой для социального усвоения. Именно на судах чиновники, трактовавшие деяния тех, кто считался ведьмой, и выносившие им приговоры, особые следственные процедуры и ритуал казни - все наглядно демонстрировало обывателям новую установку: ведовство - тяжкое преступление против общественного благополучия и спокойствия и потому должно быть наказано. Впоследствии события и детали наиболее интересных судов облекались в форму популярных памфлетов и относительно быстро расходились по всему английскому королевству и даже за его пределы.Необходимость приучить общество к мысли об уголовно-преступной природе ведовства как народной практики повлекла за собой формирование образа ведьмы-преступницы. Транслировавшийся в популярных памфлетах, он был по своему характеру идеологическим, поэтому в значительной степени фиктивным.Реальные обвиняемые не всегда соответствовали ему и он не отражал в полной мере реальную картину общественного восприятия ведьм и ведовства, хотя, как продукт государственной политики, претендовал на это. Признание ведовства опасным преступлением дало импульс к развитию идеи об угрозе, потенциально исходящей от ведьм, подразумевавшей, в свою очередь, мысль о необходимости избавления от них путем насильственного исключения их из общества. В сущности, образ ведьмы-преступницы представлял собой образ коллективного врага, который стал ключевым средством пропаганды изменившегося отношения власти и общества к колдовским практикам.Как и в случае с внедрением в официальную сферу традиционных методов социального дисциплинирования ведовства, правовая трактовка обеспечила идейную направленность образа ведьмы-преступницы, в то время как его базовое содержание задавалось преимущественно фольклорной традицией. В результате преломления народных представлений в правовом ключе, ведовство стало мыслиться как особого рода преступное ремесло и, как любой другой преступный вид деятельности, стало трактоваться как занятие, ведущее человека к позору и бесчестью.Постепенно в образе ведьмы-преступницы были аккумулированы наиболее отрицательные черты, приписывающиеся в обществе преступникам, что привело к трансформации его в образ идеальной преступницы. Социальный портрет последней включал в себя отталкивающую внешность, злую натуру, скверный характер и дурные наклонности, не соответствующий принятым моральным нормам образ жизни и социальное неблагополучие. Природе ведьм приписывалась мизантропия и агрессия. Представляемая в такой манере ведьма воспринималась как социально чуждый персонаж, ставший таковым в силу своей асоциальное™, и потому подлежащий изгнанию и уничтожению. В образе ведьмы-врага сконцентрировался весь христианский пафос «очищения как отчуждения».Направляемый официальной антиведовской политикой этот образ получил в эпоху преследований ведьм статус социальной нормы. С ее помощью общество определило ведьмам должное место в миропорядке, коим оказалось место вне социального бытия, и бытия как такового - в смерти.Благодаря умелым действиям со стороны власти, формирование социального восприятия ведовства происходило посредством взаимодействия между официальной культурой и народной. Практическим средством этого взаимодействия стала памфлетная литература, отразившая восприятие ведовства обыденным, массовым сознанием и преломление его в официальной трактовке.Проведенный анализ источников, использовавшихся для создания популярных памфлетов о ведовстве, комплекса приемов и средств, с помощью которых они создавались, сюжетов и нарративов, лежащих в основе их содержания, а также исследование авторства памфлетов показали, что популярная литература о ведовстве эффективно использовалась властью для популяризации государственной концепции ведовства. Основными функциями памфлетов стали информационная, пропагандистская и назидательная, которые все вместе были направлены на формирование в массовом сознании образа врага в лице ведьм, и убеждение общества в опасности, исходящей от них, и, как следствие, в необходимости их искоренения.Эффективная идеологизация ведовства стала возможной потому, что традиционные обвинения в ведовстве, как и вера в ведьм, играли в народной культуре функциональную роль. Как любой социальный феномен ведовство выступало инструментом конструирования и воспроизведения социальной реальности. Большое значение ведовство как часть народной культурной практики играло в соседско-бытовых взаимоотношениях, связанных с повседневной жизнью деревенского общества, и, в первую очередь, с его женской частью. Это обусловило значительное место в традиционном восприятии ведовства идее о ведьме-женщине, в которой отразилась специфика традиционной женской субкультуры. В рамках последней ведовство выполняло объяснительную и регулятивную функции, которые реализовывались во всех основных повседневных структурах, к которым имели отношение женщины, а также возникающих в их рамках конфликтах.В рассматриваемый период традиционные обвинения в ведовстве, первоначально сформированные в народной культуре и играющие в ней функциональную и стабилизирующую роль, под напором разных социокультурных и политических факторов, религиозной нестабильности и борьбы, при всестороннем участии монархии и вследствие уникальной исторической ситуации, породившей «демономанию» и «ведьмоманию» трансформировались в общественный стереотип. Специфика последнего заключалась в том, что сфера его применения вышла за рамки только традиционных межличностных конфликтов на хозяйственно-бытовой почве, получив правовую, религиозную и идеологическую интерпретацию. Представление о вмешательстве ведьм, а с ними и дьявола в жизнь людей стало крайне живучей популярной идеей, которая циркулировала в обществе, транслировалась памфлетной литературой того времени, поддерживалось властью, проводившей преследования ведьм и клиром, одобрявшим такую политику и поддерживающим ее на уровне приходов.Наибольшее распространение эта идея получила в восточных графствах, где были сильны пуританские общины, в которых культивировалась чистота веры и правильность религиозного поведения. Страх перед ведьмой и ненависть к ней стали одной из самых характерных черт повседневной жизни английского общества эпохи «охоты на ведьм». Интерпретация любого необъяснимого события негативного характера причастностью к нему ведьм стала обыденностью и нормой общественного сознания.Возникший популярный стереотип об абсолютном зле, которое несут ведьмы в обществе, гармонично впитал в себя традиционную модель обвинения в ведовстве. Восприятие ведьм как социального зла подразумевало обоснование вреда, причиняемого ими, что и было предпринято властью в процессе правовой интерпретации и институционализации ведовства. Народное восприятие ведовства отличала характерная черта традиционного мышления, в соответствии с которой абстрактные идеи добра и зла осознаются лишь в конкретно-чувственных формах.Поэтому вред от ведовства в народном варианте всегда представлялся материально конкретным, в отличие, от его ученой интерпретации демонологами. Зло близкое и понятное «молчаливому большинству» общества было реально ощутимым, зримым, вполне конкретным. Оно воплощалось в лице ведьм и последствий их дурных дел по отношению к миру и людям. Корни правового понимания в Англии ведовства как реального вреда, закрепленного в антиведовском законодательстве в виде определения ведовства как уголовного преступления, лежат преимущественно в народном восприятии колдовства и его эффектов. В этом заключается одна из существенных особенностей английской модели ведовства.Непосредственное воплощение идеи о колдовском вреде отразилось в популярных представлениях о порче и колдовских болезнях, которые наиболее полно воплощены в идее о домашних духах ведьм. Низовая ипостась последнего, заключавшаяся в представлении его как личного помощника ведьмы, обнаруживает народное происхождение этой идеи. Особенностью представлений о домашних духах в народном восприятии явилось отсутствие в них стройной системы и однозначных интерпретаций. В значительной степени это объясняется характером и спецификой источников, в которых эти представления запечатлены, а также условиями, в которых те создавались. Другой особенностью представлений об imps являлся кумулятивный характер вдохновлявших их источников, заключавшийся зачастую в противоречивом нагромождении различных мифологических, фольклорных, христианских, а также «ученых» идей. Иными словами, комплекс представлений о домашних духах являлся сложным сплавом, неподдающимся однозначному определению и оценке.Представления о домашних духах носили функциональный характер, отразивший традиционное мировосприятие сельского общества, и, прежде всего, его женской части. Глубоко многозначный образ домашнего духа впитал в себя народные представления о материнстве, интимной и социальной жизни женщины, что отразилось в восприятии его как ребенка, любовника и спутника ведьмы. При этом совершенно очевидно, что народные представления об imps при влиянии официальной культуры были демонизированы. Домашние духи воображались дьявольскими агентами, демоническими помощниками ведьмы, способствовавшими реализации ее и дьявольских замыслов. Это представление легло в основу идентификации ведьм, важным результатом которой стало усвоение в социальном восприятии идеи о наличии корпоративной связи между ведьмами и о существовании их как некой монофункциональной группы, объединенной посредством своих духов в служении дьяволу.Влияние на народное восприятия ведовства носителей официальной и интеллектуальной культуры, наслоение и взаимопроникновение различных интерпретаций и традиций привело в результате к синтезированной идее о ведьме как источнике зла, которая гармонично сочетала в себе, и образ ведьмы-матери, насыщающей своим телом imps-демонов, и образ ведьмы-любовницы, вступающей в сексуальные отношения с духами и дьяволом. Значимыми с точки зрения самой возможности жизни контактами с домашними духами (выкармливание,

совокупление) ведьма в социальном восприятии питала зло, воплощением которого выступал дьявол. Так в общественном восприятии произошел важный сдвиг к смещению религиозных концептов в социальную плоскость: дьявол стал восприниматься не как абстрактное зло, а как вполне конкретное, воплощенное и сконцентрированное во вполне реальных ведьмах, живущих среди людей.Формирование ученого восприятия ведовства в Англии произошло позднее установления государственно-правовой концепции ведовства и начала усвоения ее обществом. Богословская теоретизация ведовства не стала источником для правовой интерпретации ведовства и не легла в основу антиведовского законодательства. Несмотря на богатую традицию, созданную континентальными коллегами, «охота на ведьм» не была теоретически подготовлена английскими учеными кругами, и последним пришлось осмыслять этот феномен уже в процессе его активного развития в Англии.Благодаря тому, что в Англии с самого начала был признан уголовный характер ведовства, церковь была практически отстранена от прямого участия в «охоте на ведьм». В соответствии с установленным законодательством, перед светскими судами преимущественно стояла прикладная задача установить, на основании собранных вещественных доказательств, опросов свидетелей и признаний обвиняемых, преступный факт maleficia. Эта задача не требовала сложных демонологических интерпретаций, и они в целом оставались за пределами судебных интересов. Ограниченный практический смысл теоретического осмысления ведовства стал фактором, способствовавшим запоздалому развитию английской демонологической литературы.Впоследствии этот фактор продолжал оказывать свое воздействие и на взаимоотношения ученой культуры с народной. Проникновение богословских идей в народную среду происходило крайне скупо и опосредованно. Теоретическая литература о ведовстве создавалась сравнительно малочисленной группой лиц, для которых в целом и предназначалась. Если популярные памфлеты были демократичной во всех отношениях литературой, способной влиять на формирование массового восприятия ведовства, то ученые трактаты доходили до простонародья в подавляющем большинстве через опосредованные «информационные каналы», управление которыми было сосредоточено в руках у представителей все той же ученой культуры. Значительную роль в этом процессе сыграли проповедники, прежде всего пуританские, а также судебные чиновники и привлекаемые ими к преследованиям ведьм «эксперты». При этом характер проникающих в народ идей был выборочным и соответствовал общей динамике развития ведовских преследований, а также религиозной и политической конъюнктуре.Действия власти по отношению к народным колдовским практикам первоначально не вызвали в ученых кругах ни поддержки, ни особого интереса.Более того, интеллектуальное осмысление феномена ведовства началось со скепсиса, который возник с подачи Реджинальда Скота в среде английских протестантов по отношению к реальности ведовства. Эта тенденция первоначально сохранялась недолго, что частично объясняется активной ролью государства в преследовании ведьм, и поддержке их в обществе. При этом скептическое отношение к ведовству в английских ученых кругах, проходя через периоды полного угасания, продержалось вплоть до окончания периода массовых преследований. В конце концов, дискуссия среди современников «охоты на ведьм» завершилась торжеством скептиков, отрицавших реальность ведовства и само существование ведьм. Хронологически это событие почти совпало с окончательной отменой в Англии антиведовского законодательства.Центральной проблемой богословской дискуссии периода массовых преследований ведьм стал вопрос о статусе ведовства. Последний имел не только теоретическое и богословское значение, но и отражал отношение ученых кругов к проходившей у них на глазах «охоте на ведьм», а также государственной политике и общественному мнению. Активную позицию в этом вопросе первоначально заняли пуританские авторы. После Реджинальда Скота, отрицавшего реальность ведовства и существование ведьм в его время, возникший на время в ученых умах скепсис уступил место обратному. Последовавшие затем пуританские авторы, Джордж Гиффорд, Роберт Холленд и Генрих Холленд с разной степенью уверенности и различным обоснованием пришли к утверждению реальности ведовства. В отношении вопроса о необходимости наказания ведьм они также заняли однозначно одобрительную позицию. В результате политика власти в отношении ведьм получила поддержку среди пуританских идеологов. На географии преследований это отразилось самым прямым образом: восточные графства, бывшие прибежищем пуритан, стали центром английской «охоты на ведьм».Парадоксальным образом пуритане стали первыми адептами основ католической доктрины ведовства на английской почве. Заслуга в этом принадлежит Генриху Холленду, который ввел в пуританскую теорию ведовства идею договора с дьяволом. Благодаря ему в развитии английской демонологической мысли произошел поворот в сторону континентальной традиции в признании реальности ведовства. Исторически этот поворот совпал с окончательным оформлением антиведовского законодательства, и введении в него пункта о договоре с дьяволом, произошедшего при Якове I.Утверждение доктрины, признающей ведовство и его эффекты реальностью, в качестве некой максимы в английской интеллектуальной мысли на период с начала до середины XVII века произошло после восшествия на английский престол Якова I. Большое влияние на этот процесс оказал если не сам король, то его сочинение, которое пользовалось большим авторитетом среди демонологов и на долгое время задало направление ученым дискуссиям. Взгляды короля, кроме утверждения абсолютной реальности ведовства, включали в себя такие континентальные элементы как идею о договоре с дьяволом и идею шабаша.Впоследствии они (за исключением последней) были развиты в работах известного пуританского идеолога Уильяма Перкинса, ставшего на долгое время авторитетом в этом вопросе.Вплоть до середины XVII века вопрос о статусе ведовства продержался на прежде установленных позициях. До окончания этого периода другого критика, сравнимого по масштабам мысли с Реджинальдом Скотом, среди английских интеллектуалов не появилось. Историческим итогом дискуссии о ведовстве в рассматриваемый период стало то, что власть и та часть ученой элиты, которая принимала активное участие в дискуссиях о ведовстве, сошлись во мнениях относительно этого вопроса. «Охота на ведьм» в Англии получила не только идеологическое, правовое и социальное, но и теоретическое обоснование, а также практическую поддержку, прежде всего, в пуританских кругах.Богословские интерпретации ведовства не были единственными в ученой мысли того времени. В начале XVII века широко распространились «научные» объяснения ведовства, стоящие в оппозиции к его теологическим трактовкам.Наиболее яркое воплощение они получили в дискуссии об одержимости, которая заняла ведущее место в умах ученых кругов в конце XVI - первой половине XVII века и оказала существенное значение на развитие теории и практики ведовства.Актуальности идеи одержимости способствовала ситуация религиозного противоборства англиканской церкви и католических и пуританских сил.Общественный интерес к этой теме стимулировался как этим противоборством, так и неожиданно ставшим актуальным после принятия антиведовского законодательства вопросом ведьм и необходимости «охоты» них, поднимавшимся и подробно обсуждавшимся в памфлетной литературе тех лет. Непосредственная дискуссия вокруг этой темы возникла как реакция идеологов англиканства на массовые действия католических и пуританских священников, использовавших идею одержимости и связанный с ней ритуал изгнания дьявола в качестве средства пропаганды своего учения. В результате насыщенной «памфлетной войны», противникам одержимости удалось одержать верх, частично благодаря позиции и поддержке власти, для которой не были выгодны эффектные демонстрации конфессиональных оппозиций, частично поддержке среди английских медиков, отрицавших мистический характер одержимости, настаивавших на понимании ее как болезни, и выдвигающих в качестве ее этиологии концепцию истерии.Объединенные в совместном противостоянии средневековой традиции и оппозиционным религиозным силам англиканские скептики и рациональные медики добились того, что идея одержимости потеряла свою актуальность в религиозной теории и практике. Этот результат имел свои последствия в развитии теории и практики ведовства, которые проявились в том, что уже в 20-30 годах XVII века одержимость практически перестали связывать с деятельностью ведьм, что, в свою очередь, повлияло на сокращение количества ведовских судов. В это же время произошла приостановка публикаций популярных памфлетов о судах над ведьмами, что свидетельствовало об исчезновении интереса к теме ведовства со стороны широкой публики. Возникший благодаря дискуссии об одержимости скептицизм вокруг темы ведовства привел к тому, что она исчезла на два десятка лет со страниц популярных изданий. Вновь эта тема обрела популярность благодаря историческим обстоятельствам уже только в период гражданских войн.

Список научной литературыИгина, Юлия Федоровна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Catalogue of books printed on the Continent of Europe, 1501-1600 / Сотр. by H.M. Adams. Cambridge: Cambridge university press, 1967. 2 vols.

2. A Short-Title Catalogue of Books printed in England, Scotland, Ireland, Wales, and British America 1641-1706 / Сотр. by D. Wing. New York, 1945. 3 vols.

3. A Short-Title Catalogue of Books Printed in England, Scotland, & Ireland and of English Books Printed Abroad 1475-1640 / Сотр. by A. W. Pollard and G. R. Redgrave. London, 1986. (second edition)

4. Titles of English Books (and of Foreign Books Printed in England) / by A. F. Allison and V. F. Goldsmith. Kent, 1976. 2 vols.

5. Witchcraft catalogue of the Witchcraft Collection in Cornell University Library / Introd. by R. H. Robbins / Ed. by M. J. Crow. New York, 1977.1.. Справочно-библиографическая литература. Электронные ресурсы.

6. Библиография по проблеме ведовства: <http://www.medlina.com>. 20.05.2006.1.I. Источники

7. Бертон Р. Анатомия меланхолии. М., 2005.

8. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе с параллельными местами и приложением. М., 2003.

9. Гиффорд Дж. Диалог о ведьмах и колдовстве // Демонология эпохи Возрождения (XVI -XVII вв.) / Пер. с англ., лат., нем., франц. / Под. ред. М.А. Тимофеева. М., 1995. С. 59-148.

10. Джеймс I Стюарт. Демонология в форме диалога // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII-XIX вв. М., 1999. С. 345-385.

11. О самом злобном деянии некоей негодной ведьмы, о подобном которому никто не слышал в Англии уже много лет // Демонология эпохи Возрождения (XVI -XVII вв.) / Пер. с англ., лат., нем., франц. / Под ред. М.А. Тимофеева. М., 1995. С. 51-58.

12. Помпонацци П. О причинах некоторых естественных явлений или о чародействе // Помпонацци П. Трактаты "О бессмертии души", "О причинах естественных явлений" / Пер. с итал. А. X. Горфункель. М., 1990. С. 124-288.

13. Св. Иустин, философ и мученик. Творения. М., 1995.

14. Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. / Пер. с лат. Н. Цветкова. Саранск, 1991.352с.

15. Ady Т. A Candle in the Dark. A Treatise Concerning the Nature of Witches & Witchcraft. London, 1658.

16. Annals of the Reformation and Establishment of Religion, and other various Occurrences in the Church of England. With an Appendix of Original Papers / by J. Strype, M.A. 2 vols. London, 1725. vol. 1.

17. Anon. A Child possessed by the Devil // The Witchcraft Papers. Contemporary Records of the Witchcraft Hysteria in Essex. 1560-1700 / Coll. and ed. by P. Haining. London, 1974. P. 130-132.

18. Anon. A Declaration in Answer to Several Lying Pamphlets Concerning the Witch of Wapping. Being a More Perfect Relation of Arraignment, Condemnation and Suffering of Joane Peterson, who was put to Death on Munday the 12 of April, 1652. London, 1652.

19. Anon. Deposition against a Witch // The Witchcraft Papers. Contemporary Records of the Witchcraft Hysteria in Essex. 1560-1700 / Coll. and ed. by P. Haining. London, 1974. P. 23-26.

20. Anon. A Detection of Damnable Driftes, Practized by Three Witches arraigned at Chelmsford. London, 1579.

21. Anon. A Full Confutation of Witchcraft. More particularly of the Depositions against Jane Wenham, lately condemned for a Witch at Hertford. London, 1712.

22. Anon. How a witch Served a Fellow in an Alehouse // The Witchcraft Papers. Contemporary Records of the Witchcraft Hysteria in Essex. 1560-1700 / Coll. and ed. by P. Haining. London, 1974. P. 127-129.

23. Anon. The Most Cruell and Bloody Murther committed by an Inkeepers wife, called Annis Dell, and her sonne George Dell. London, 1606.

24. Anon. The Several Facts of Witchcraft approved and laid to the charge of Margaret Harkett. London, 1585 // Gibson M. Early modern witches. Witchcraft cases in Contemporary Writing. London, New York: Routledge, 2005. R 125-128.

25. Anon. A True Relation of the Araignment of Thirty Witches at Chelmsford in Essex, before Judge Coniers, fourteen whereof were hanged on Friday last, July 25, 1645. London, 1645.

26. Anon. Witches Apprehended, Examined and Executed, for notable villanies by them committed both by Land and Water. London, 1613 // English Witchcraft 1560-1736 / Ed. by J. Sharpe. 6 vols. London, 2003. vol. 2. P. 253-274.

27. Anon. The Wonderful Discoverie of the Witchcrafts of Margaret and Phillip Flower, daughters of Joan Flower near Beaver-Castle: Executed at Lincolne, the 11 of March, 1618. London, 1619.

28. A Series of Precedents and Proceedings in Criminal Causes, extending from the year 1475 to 1640; extracted from Act-Books of Ecclesiastical Courts in the Diocese of London / Ed. by W. H. Hale. London, 1847. 280p.

29. Aulus Cornelius Celsus on Medicine in Eight Books / Ed. by L. Targa. London, 1831.

30. Bernard R. A Guide to Grand-Jury Men. London, 1629.

31. Boorde A. The breviary of healthe. The second boke of the brevyary of health, named the extravagantes. London, 1552. // Three Hundred Years of Psychiatry 1535-1860 / Ed. by R. Hunter, I. Macalpine. London, New York, Toronto, 1963. P. 13-15.

32. Boulton R. A Complete History of Magic, Sorcery and Witchcraft. London, 1715.

33. Boulton R. The Possibility and Reality of Magic, Sorcery and Witchcraft, demonstrated or a Vindication of a Compleat History of Magic, Sorcery and Witchcraft. London, 1722.

34. Bradwell S. Mary Glovers Late Woeful Case, Together with her Joyfiill Deliverance. London, 1603 // Witchcraft and Hysteria in Elizabethan London. Edward Jorden and Mary Glover Case / Ed. by M. MacDonald. London, New York, 1999.

35. Burton R. The Anatomie of Melancholy. London, 1651.

36. Cotton M. The Wonders of the Invisible World. Boston, 1693.

37. Coxe F. A Short Treatise declaringe the detestable wickedness of magical sciences, as Necromancie, Conjurations of Spirites, Curiouse Astrologie and suche lyke. London, 1561.

38. Darrel J. An Apologie, of Defence of the possession of William Sommers, a yong man of the town of Nottingham. London, 1599.

39. Darrell J. A Detection of that sinnful shameful lying and ridiculous discourse, of Samuel Harshnet, entituled: a discoverie of the frawdulent practices of John Darrell. London, 1600.

40. Darrell J. The Replie of John Darrell to the answer of John Deacon, and John Walker, concerning the doctrine of the Possession and Dispossession of Demoniakes. London, 1602.

41. Deacon J., Walker J. A Summarie Answere to all the Material Points in any of Master Darrel his Bookes. London, 1601.

42. Deacon J., Walker J. Dialogicall Discourses of Spirits and Divels. London, 1601.

43. Ewen C. L. E. Witchcraft and Demonianism: a concise account derived from sworn Depositions and Confessions obtained in the Courts of England and Wales. London, 1933.

44. Farmer R. The Great Mysteries of Godlinesse and Ungodliness. London, 1655.

45. Filmer R. An Advertisement to the Jury-Men of England touching Witches. London, 1653.

46. Fisher J. The copy of a Letter Describing the wonderful worke of God in delivering a Mayden within the City of Chester, from an horrible kinde of torment and sicknes. London, 1564.

47. Gaule J. Select Cases of Conscience touching Witches and Witchcrafts. London, 1646.

48. Gee J. The Foot out of the Snare: with A Detection of Sundry late practices and impostures of the Priests and Jesuites in England. London, 1624.

49. Gifford G. A Dialogue Concerning Witches and Witchcraftes. London, 1584.

50. Gifford G. A Discourse of Subtill Practices of Devilles by Witches and Sorcerers. London, 1587.

51. Glanvill J. Philosophical Considerations concerning Witchcraft. London, 1666.

52. Glanvill J. Sadducismus Triumphatus or, a full and plain Evidence concerning Witches and Apparitions. London, 1681.

53. Goodcole H. The Wonderfiill Discoverie of Elizabeth Sawyer a Witch. London, 1621 // Gibson M. Early Modern Witches. Witchcraft Cases in Contemporary Writing. London, New York, 2005. P. 299-315.

54. Greek Medicine: Being Abstracts Illustrative of Medical Writers from Hippocrates to Galen. London, Toronto, 1929.

55. Harsnett S. A Discovery of the Fraudulent Practises of John Darrel. London, 1599.

56. Harsnett S. Declaration of Popish Impostures. London, 1599.

57. Harvey G. Morbus anglicus, or a theoretick and practical discourse of consumptions, and hypochondriack melancholy. London, 1672.

58. Holland H. A Treatise against Witchcraft. Cambridge, 1590 // English Witchcraft 1560-1736 / Ed. by J. Sharpe. 6 vols. London, 2003. vol. 1. P. 3-90.

59. Homes N. Demonologie and Theologie. London, 1650.

60. Hopkins M. The Discovery of witches, in answer to several queries, lately delivered to the Judges of Assize for the County of Norfolk. And now published by Matthew Hopkins, witch-finder, for the benefit of the whole kingdom. London, 1647.

61. James the VI Stuart. Demonology in the form of a Dialogue, Divided into Three Books. London, 1597.

62. Jorden E. A Briefe Discourse of a Disease called the Suffocation of the Mother // Witchcraft and Hysteria in Elizabethan London. Edward Jorden and Mary Glover Case / Ed. by M. MacDonald. London, New York, 1999.

63. Kirk R. The Secret Commonwealth of Elves, Fauns and Fairies. London, 1812.

64. Legis Regis Henrici, cap. 71 // Thorpe B. Ancient Laws and Institutes of England. London, 1840. P. 156-157.

65. Marescot M. A true discourse, upon the matter of Martha Brossier of Romorantin pretended to be possessed by a devill. Transí, out of French into English, by A. Hartwel. London, 1599.

66. More G. A True Discourse concerning the Certain Possession and Dispossession of 7 Persons in one familie in Lancashire. London, 1600.

67. Norfolk Quarter Sessions order book. 1650-1657 / Calend. by D. E. Howell James. Norfolk, 1955.

68. Perkins W. A Discourse of the Damned art of Witchcraft. Cambridge, 1618.

69. Roberts A. A Treatise of Witchcraft. London, 1616.

70. Scot R. The Discoverie of Witchcraft. London, 1584.

71. Sinclair G. Satan's Invisible World Discovered. Edinburgh, 1685.

72. Soranus" Gynecology / Transí, and ed. by O. Temkin. Baltimore, 1956.

73. St. Augustine. The City of God // Writings of Saint Augustine. New York, 1954.

74. Stearne J. A Confirmation and Discovery of Witchcraft. London, 1648.

75. Swan J. A True and Briefe Report of Mary Glovers Vaxation, and of her Deliverance by Fastings and Prayer. London, 1603 // Witchcraft and Hysteria in Elizabethan London. Edward Jorden and Mary Glover Case / Ed. by M. MacDonald. London, New York, 1999.

76. The Bill against Conjuration and Witchcrafts and Sorcery and Enchantments // Robbins R.H. The Encyclopedia of Witchcraft and Demonology. New York, 1959. P. 243-244. Оригинальный текст билля 1547 года доступен также в электронном виде.

77. The Extant Works of Aretaeus, the Cappadocian / Ed. by F. Adams. London, 1856.

78. W.W. A True and Just Recordes of the Information, Examination and Confession of All the Witches, Taken at S. Oses in the countie of Essex. London, 1582.

79. Webster J. The Displaying of Supposed Witchcraft. London, 1677.

80. An Act agaynst Conjuracons, Inchantments and Witchecraftes // <http:// www.hulford.co.uk/actl 563 .html>. 14.07.2007.

81. An Act against Conjuration, Witchcraft and dealing with evil and wicked Spirits // <http://www.hulford.co.uk/essex.html>. 10.09.2003.

82. An Acte against sedicious Wordes and Rumours uttered againste the queenes moste excellent Majestie //<http://www.hulford.co.uk/actl580.html>. 14.07.2007.

83. An Acte for the Repeale of certain Statutes // <http://www.hulford.co.uk/ actl547.html>. 14.07.2007.

84. The Bill against conjurations and witchecraftes and sorcery and enchantments // <http://www.hulford.co.uk/actl542.html>. 14.07.2007.

85. The Witchcraft Act of 1736 // <http://www.hulford.co.uk/actl736.html>. 14.07.2007.V. Литература

86. Алябьева Л. Литературная профессия в Англии в XVI-XIX веках. М., 2004.

87. Андреев Н. Человек и нечистая сила. Культурно-исторический очерк. СПб., 1914.

88. Андреев Н. Средневековье. Петроград, 1922.

89. Антонович В.Б. Колдовство. Документы. Процессы. Петербург, 1877.

90. Арнаутова Ю.Е. Западноевропейские средневековые оборотни // Вопросы истории. 1997, № 6. С. 161-165.

91. Арнаутова Ю.Е. Колдовство и колдовские болезни в средние века // Вопросы истории. 1994. № 11. С. 158-162.

92. Арнаутова Ю.Е. Колдуны и святые: Антропология болезни в средние века. СПб, 2004.

93. Балагушкин Е.Г. Морфологические характеристики сопряжения религии и культуры // Культура и религия: линии сопряжения. М., 1994. С. 27-36.

94. Бельцер A.A. «Слуги для всех дел»: Корона и мировые судьи в тюдоровской Англии. Самара, 2007.

95. Бессонов Н.В. Суды над колдовством. М., 2002.

96. Бинненкаде А. Женщина злобная и опасная // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. 2003. Вып. 5. С. 365-392.

97. Буркевиль, Ментюрье. Шабаш колдунов. СПб., 1916.

98. Васильев A.B. По следам "святых" преступлений. М., 1988.

99. Ведовство, которого не было / Пер. с англ. Н. Масловой; Сост., предисл. Н. Горелова. СПб., 2005.

100. Ведьмы. Очерк. Ярославль, 1915.

101. Гинзбург К. Образ шабаша ведьм и его истоки // Одиссей. Человек в истории. 1990. С. 132-146.

102. Говар К. Прослывшие ведьмами: Четыре женщины, осужденные Прево Парижа в 1390-1391 годы // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. 2000. С. 221-236.

103. Гонобоблев E.H., Гонобоблев Н.Е. Борьба с ведовством в средневековой Европе и на Руси // Ритмы историй: сб. науч. тр. Владикавказ, 2003. вып. 1. С. 102-116.

104. Горфункель А.Х. "Молот ведьм" средневековье или Возрождение? // Культура Возрождения и общество. М., 1986. С. 162-171.

105. Гречишников С.Е. Магия как социокультурный феномен. Автореф. . канд. филос. наук. М., 1994.

106. Григулевич И.Р. Инквизиция пред судом истории // Вопросы истории, 1968, № 10. С. 137-151.

107. Григулевич И.Р. История инквизиции. М., 1970.

108. Григулевич И.Р. Инквизиция. М., 1976.

109. Гуили Р.Э. Энциклопедия ведьм и колдовства. М., 1998.

110. Гуревич А.Я. Средневековье как тип культуры // Антропология культуры. М., 2002, Вып.1. С. 39-56.

111. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

112. Данилова С.И. Об истории развития инквизиционного процесса // Юрист, М., 1998, № 10. С. 44-46.

113. Делюмо Ж. Ужасы на Западе. М.3 1994.

114. Дмитриев В.Г. Скрывшие свое имя. Из истории анонимов и псевдонимов. М., 1977.

115. Дмитриева О.В. В поисках надежного мирового судьи // Средние века. 1995. Вып. 58. С. 48-68.

116. Ерохин В.Н. Методологические подходы к изучению истории религиозной реформации в Англии в современной британской историографии. Издательство Нижневартовского государственного гуманитарного университета, 2008.

117. Ерохин В.Н. Пуританское движение в Англии в XVI начале XVII века в освещении современной англо-американской историографии. Екатеринбург, 2001.

118. Зудгроф К. История медицины / Пер. с нем. под ред. В.А. Любарского и Б.Е. Гершуни. М., 1925.

119. Игина Ю.Ф. Антиведовское законодательство в Англии // Из истории и культуры средних веков и раннего нового времени. Сб. ст. СПб., 2006. С. 39-48.

120. Игина Ю.Ф. Ведьмы и их домашние духи: Челмсфордский процесс 1645 года // Университетский историк. Альманах. СПб., 2005, Вып. 3. С. 171-186.

121. Игипа Ю.Ф. Две сент-осайтские ведьмы в зеркале памфлета // Из истории и культуры средних веков и раннего нового времени. Сб. ст. СПб., 2007. С. 55-63.

122. Игина Ю.Ф. Медицина против демонологии: дискуссия вокруг ведовства, одержимости дьяволом и экзорсизма // Вестник Санкт-Петербургского университета, 2007. Серия 2. Вып. 3. С. 150-156.

123. Игина Ю.Ф. Недостойные жить в христианском сообществе: Сент-осайтские ведьмы в зеркале памфлета // Университетский историк. Альманах. СПб., 2007. Вып. 4. С. 237-257.

124. Канторович Я.А. Средневековые процессы о ведьмах. М., 1990.

125. Карначук Н.В. Изучение ведовства и пути исторической науки // Историческая наука на рубеже веков. Материалы всероссийской научной конференции. Томск, 1999. Т.1. С. 244-252.

126. Кланицай Г. Структура повествований о наказании и исцелении. Сопоставление чудес и maleficia // Одиссей. Человек в истории. 1998. С. 118-134.

127. Кожурин А.Я. «Охота на ведьм» и генезис новоевропейской науки // Философия образования и творчества. СПб., 2002. С. 245-257.

128. Кожурин А.Я. Ритм «крови». Три мифологемы «крови» в европейской культурной традиции // Социальная аналитика ритма. Сб. материалов конференции. СПб., 2001. С. 73-76.

129. Колдовство в Средние века / Пер. с англ. Н Масловой; Предисл. и послесл. Н. Горелова. СПб., 2005.

130. Ланглуа Ш.В. История инквизиции в Западной Европе по новейшим исследованиям. М., 1903.

131. Леманн А. Иллюстрированная история суеверий и волшебства. От древности до наших дней. Киев, 1993.

132. Ли Г.Ч. Инквизиция // Бемер Г. Иезуиты. Ли Г.Ч. Инквизиция. СПб., 1999.

133. Лозинский С.Г. Роковая книга средневековья // Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. Саранск, 1991. С. 5-72.

134. Махов А.Е. НОЭПЭ АТ^ТК^иШ: Категории и образы средневековой христианской демонологии. Опыт словаря. М., 2006.

135. Махов А.Е. Сад демонов НогШб Баетопит: Словарь инфернальной мифологии средневековья и Возрождения. М., 2007.

136. Мелыпиор-Бонне С. История зеркала. М., 2005.

137. Мир теней. Духи, привидения, заклинания и колдовство. СПб., 1911.

138. Михайлова Т.А. О функции слов во вредоносной магии (ирландские песни «поношения») И Логический анализ языка. Избранное. 1988-1995. М., 2003. С. 553-560.

139. Мишле Ж. Ведьма. Женщина. М., 1997.

140. Монтер У. Ритуал, миф и магия в Европе раннего нового времени. М., 2003.

141. Мурзин Е.Б. Ведовство в общественной мысли Германии 2-й половины XVI в. Автореф. . канд. ист. наук. М., 2003.

142. Мюшембле Р. Очерки по истории дьявола: ХП-ХХвв. М., 2005.

143. Новохацкая Л.П. «Охота на ведьм»: из истории церковной инквизиции. Киев, 1990.

144. Орлов М. История сношений человека с дьяволом. М., 1992.

145. Панченко A.A. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2004.

146. Парнов Е.И. Трон Люцифера: Критические очерки магии и оккультизма. 2-е изд., доп., М., 1991.

147. Плавскин З.И. Испанская инквизиция: палачи и жертвы. Исторические очерки. СПб., 2000.

148. Пружинин Б.И. Спор о ведовстве: ratio serviens // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII-XIX вв. М., 1999. С. 289-305.

149. Прядильщиков В. Ведьмы и колдуны деградантки тамплиерства // Великие тайны великих людей. М., 1998. С. 78-95.

150. Пьобб П. Древняя высшая магия: Теория и практические формулы. М., 1990.

151. Различные заклинания и суеверия средних веков. М., 1911.

152. Рассел Дж.Б. Колдовство и ведьмы в Средние века. СПб., 2001.

153. Репина Л.П. Женщины и мужчины в истории: новая картина европейского прошлого. Очерки. Хрестоматия. М., 2002.

154. Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998.

155. Роббинс Р.Х. Энциклопедия колдовства и демонологии. М., 1996.

156. Рябова Т.Б. Женщина в истории западно-европейского средневековья. Иваново, 1999.

157. Саммерс М. История колдовства. М., 2002.

158. Сидоров A.C. Знахарство, колдовство и порча у народа Коми. Материалы по психологии колдовства. СПб., 1997.

159. Скот В. Письма о демонологии и колдовстве. М.-СПб., 2002.

160. Слепцова М.Н. Колдуны и ведьмы. СПб., 1901.

161. Словарь средневековой культуры / Под ред. А. Я. Гуревича. М., 2003.

162. Смидович С.Н. О ведьмах. М.-Л., 1930.

163. Сперанский Н.В. Ведьмы и ведовство. М., 1906.

164. Стефанович П.С. Изучение «народной религии» позднего средневековья и раннего Нового времени в британской историографии // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. РЖ/ИНИОН РАН. Сер. 5. М., 2001. № 1. С. 31-52.

165. Стюарт К. Позорная шуба, или Непреднамеренные эффекты социального дисциплинирования // История и антропология: междисциплинарные исследования на рубеже XX-XXI вв. / Под ред. М. Крома, Д. Сэбиана, Г. Альгази. СПб., 2006. С. 225-265.

166. Сумцов Н.Ф. Очерк истории колдовства в западной Европе. Харьков, 1878.

167. Суприянович А.Г. К становлению отечественной историографии средневекового ведовства и ведовских процессов // Античность: история и историки. Материалы круглого стола. 17 февраля 1997. Казань, 1997. С. 17-21.

168. Тимофеев М.А. Демонология в эпоху Возрождения // Демонология эпохи Возрождения (XVI-XVII вв.). М., 1995. С. 3-10.

169. Тогоева О.Е. Ересь или колдовство? Демонология XV века на процессе Жанны д'Арк // Средние века. 2007. Вып. 68 (4). С. 160-183.

170. Тогоева О.И. «Истинная правда»: языки средневекового правосудия. М., 2006.

171. Толстая С.М. Между мирами: магические способы распознавания ведьм // Миф и культура: Человек не человек. М., 1994. С. 9-13.

172. Тухолка С. Оккультизм и магия. Изд. 4-е, знач. доп., Прага, 1917.

173. Тухолка С. Процессы о колдовстве в Западной Европе в XV-XVII в. СПб., 1909.

174. Тэйлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989.

175. Фрезер Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М., 1980.

176. Фрейд 3. Лекции по введению в психоанализ. (1917 / 1933) / Пер. A.M. Боковикова. М., 2006.

177. Фрейд 3. Психология сексуальности. Вильнюс, 1982.

178. Фрейд 3. Тотем и табу. Моисей и монотеизм. Минск, 1996.

179. Харт Р. История ведовства // Демонология эпохи Возрождения (XVI-XVII вв.) / Пер. с англ., лат., нем., франц. / Под ред. М.А. Тимофеева. М., 1995. С. 317-409.

180. Черняк Е. Охота за ведьмами // Советская юстиция, 1993, № 11. С. 15-18.

181. Шверхофф Г. От повседневных подозрений к массовым гонениям. Новейшие германские исследования по истории ведовства в начале Нового времени // Одиссей: Человек в истории. 1996. С. 306-329.

182. Шейнман М.М. Огнем и кровью во имя бога. M.-JL, 1925.ЮО.Шейнман М.М. Краткие очерки истории папства. М., 1952.

183. Amundsen К. Gender Transgressions: The Male Witch in Early Modern England. University of Nevada, Las Vegas, 2003.

184. Anglo S. Reginald Scot's Discoverie of Witchcraft: Scepticism and Sadduceeism // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Agio. London, 1977. P. 106-139.

185. Apps L., Gow A. Male witches in Early Modern Europe. Manchester, New York, 2003.

186. Austin J.L. How to do Things with Words. Oxford, 1962.

187. Bailey M.D. Battling Demons. Witchcraft, Heresy and Reform in the Late Middle Ages. Pennsylvania, 2003.

188. Baker J.H. Criminal Courts and Procedure at Common Law 1550-1800 // Crime in England 1550-1800 / Ed. by J.S. Cockburn. London, 1977. P. 15-48.

189. Bany J. Introduction: Keith Thomas and the Problem of Witchcraft // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 4-46.

190. Bartel P. C. Spell-casters: witches and witchcraft in history, folklore, and popular culture. Dallas, 2000.

191. Bennett H.S. English books & Readers 1475 to 1557. Being a study in the history of the book trade in the reign of Elizabeth I. Cambridge: Cambridge University Press, 1970.

192. Bennett H.S. English books & Readers 1558 to 1603. Being a study in the history of the book trade in the reign of Elizabeth I. Cambridge: Cambridge University Press, 1965.

193. Bostridge I. Witchcraft and its Transformations C.1650-C.1750. Oxford, New York, 1977.

194. Briggs R. "Many Reason Why": witchcraft and the problem of multiple explanation // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 49-63.

195. Briggs R. Witches & Neighbours. The social and cultural context of European Witchcraft. New York, 1996.

196. Burke P. Popular Culture in Early Modern Europe. Cambridge: Cambridge university press, 1996.

197. Burr G. L. New England's Place in the History of Witchcraft. Worcester, 1911.

198. Caciola N. Discerning spirits. Divine and demonic possession in the Middle Ages. London, Cornell university press, Ithaca. 2003.

199. Calef R. More Wonders of the Invisible World: Or, The Wonders of the Invisible World, Display'd in Five Parts. London, 1700.

200. Capp B. English Almanacs 1500-1800. Astrology and the Popular Press. Ithaca, New York, 1979.

201. Capp B. When Gossip Meet. Women, Family, and Neighborhood in Early Modern England. Oxford: Oxford university press, 2003.

202. Caro Baroja J. The World of Witches. London, 2001.

203. Champneys A.C. The Character of the Devil in the Middle Ages // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 136-151.

204. Clark P. English Provincial Society from the Reformation to the Revolution. Religion, Politics and Society in Kent 1500-1640. Hassocks, Sussex, 1977.

205. Clark S. The Elizabethan Pamphleteers. Popular Moralistic Pamphlets 1580-1640. London, 1983.

206. Clark S. King James's Daemonoligie: Witchcraft and Kingship // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Agio. London, 1977. P. 156-181.

207. Clark S. Thinking with Demons. The Idea of Witchcraft in Early Modern Europe. Oxford, 1997.

208. Clegg C.S. Press censorship in Elizabethan England. Cambridge: Cambridge university press, 1997.

209. Cohn N. Europe's Inner Demons. An enquiry inspired by the great witch-hunt. Sussex University press, 1975.

210. Crawford J. Evidences for Witchcraft in Anglo-Saxon England // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of ScholarlyArticles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 153-170.

211. Cressy D. Literacy and the social order. Reading and writing in Tudor and Stuart England. Cambridge: Cambridge University press, 1980.

212. A Chronology and Calendar of Documents Relating to the London Book Trade 1641-1700 / Ed. by D.F. McKenzie and H. Bell. 2 vols. Oxford: Oxford university press, 2005. vol. 1: 1641-1670.

213. Cryer F.H., Thomsen M.-L. Witchcraft and Magic in Europe. Biblical and Pagan Societies. London, 2001.

214. Davis N.Z. Fiction in the Archives. Pardon tables and their tellers in sixteenth century France. Stanford, California, 1987.

215. Davies O. Cunning-Folk. Popular Magic in English History. London, New York, 2003.

216. Defoe D. A system of magick or, A history of the black art. Being an historical account of mankind's most early dealing with the Devil; and how the acquaintance on both sides first began. London, 1727.

217. De Windt A. R. Witchcraft and Conflicting Visions of the Ideal Village Community // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 3. P. 135- 171.

218. Dillinger J. Terrorists and Witches: popular Ideas of Evil of the early modern period // History of European Ideas. 2004. vol. 30. P. 167-182.

219. Duffy E. The stripping of the Altars. Traditional religion in England 1400-1580. New Haven-London, 1992.

220. Elborne J. Bewitching the mind: English Witchcraft pamphlets 1561-1736. Colo Vale, New South Wales. Set and printed by the author, 2003.

221. Ewen C.L'E. Witch Hunts and Witch trials. London, 1971.

222. Fox A. Oral and Literate Culture in England 1500-1700. Oxford, 2000.

223. Feminine Sexuality: Jacques Lacan and the Ecole Freudienne / Ed. by U. Mitchel., J. Rose. New York, London, 1982.

224. Freemen J. Sorcery at Court and Manor: Margery Jourdemayne, the Witch of Eye next Westminster // Journal of Medieval History, 2004. vol. 30. P. 343-357.

225. Freud S. A Seventeenth-century Demonological Neurosis // The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud. London, 1995. vol. 19. P. 72-105.

226. Gaskill M. Witchcraft in Early Modern Kent: stereotypes and the background to accusations // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 257-287.

227. Gaskill M. Witchcraft and Power in Early modern England: the case of Margaret Moore // Women, crime and the courts in Early Modern England / Ed. by J. Kermode, G. Walker. London, New York, 2003. P. 125-145.

228. Geertz H. Anthropology of Religion and Magic // Journal of interdisciplinary history. 1975. vol. 6, No. 1. P. 71-89.

229. Geis G. A Trial of Witches. London, New York, 1998.

230. Geyer-Kordesch J. Whose Enlightenment? Medicine, Witchcraft, Melancholia and Pathology // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 2. P. 131-147.

231. Gibson J., Gibson J., Gibson S. Print and Privilege at Oxford to the year 1700. Oxford, 1966.

232. Gibson M. Early modern witches. Witchcraft cases in Contemporary Writing. London, New York, 2005.

233. Gibson M. Reading witchcraft. London, New York, 1999.

234. Gibson M. Understanding Witchcraft? Accuser's Stories in Print in Early Modern England // Languages of Witchcraft. Narrative, Ideology and Meaning in Early Modern Culture / Ed. by S. Clark. London, 2001. P. 41-53.

235. Gillespie R. Devoted People. Belief and Religion in early modern Ireland. Manchester, 1997.

236. Ginzburg C. The Night Battles: Witchcraft and Agrarian Cults in the sixteenth and seventeenth centuries. New York, 1985.

237. Ginzburg C. Ecstasies. Deciphering the Witches' Sabbath. London, Sydney, Auckland, Johannsburg, 1990.

238. Goddu A. The Failure of Exorcism in the Middle Ages // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 9. P. 540-557.

239. Greenwood S. Magic, Witchcraft and the otherworld an Anthropology. Oxford, New York, 2000.

240. Gregory A. Witchcraft, politics and "good neighborhood" in seventeenth-century Rye // Past and Present. 1991. vol. 133. P. 31-66.

241. Haining P. Introduction // The Witchcraft Papers. Contemporary Records of the Witchcraft Hysteria in Essex. 1560-1700 / Coll. and ed. by P. Haining. London, 1974. P. 21-22.

242. Haining P. The Anatomy of Witchcraft. London, 1972.

243. Hanawalt B. Remarriage as an Option for Urban and Rural Widows in Late Medieval England // Wife and Widow in Medieval England / Ed. by S. S. Walker. Ann Arbor: University of Michigan press, 1993. P. 141-164.

244. Handover RM. Printing in London, from 1476 to Modern Times: Competitive Practice and Technical Invention in the Trade of Book and Bible Printing, Periodical Production, Jobbing &C. Harvard University Press, Cambridge: Cambridge university press. 1960.

245. Hansen C. Witchcraft at Salem. New York, 1969.

246. Heikkinen A., Kervinen T. Finland: The Male Domination // Early Modern European Witchcraft. Centres and Peripheries / Ed. by B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. P. 319-338.

247. Hemphill R.T. Historical witchcraft and psychiatric illness in Western Europe // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 4. P. 307-318.

248. Henderson L. The Survival of Witchcraft Prosecutions and Witch Belief in Southwest Scotland // The Scottish Historical Review, 2006. vol. 85, No.l. P. 52-74.

249. Hester M. Lewd Women and Wicked Witches. London, New York, 1992.

250. Hester M. Patriarchal reconstruction and witch hunting // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 288-305.

251. IIey G. D. An English Rural Community: Myddle under the Tudors and Stuarts. Leicester: Leicester University press, 1974.

252. Hitchcock J. George Gifford and Puritan Witch Beliefs // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 4. P. 214-223.

253. Hodgkin K. Reasoning with Unreason: Visions, Witchcraft and Madness in Early Modern England // Languages witchcraft. Narrative, Ideology and Meaning in Early Modern Culture / Ed. by S. Clark. London, New York: Macmillan press, 2001. P. 217-237.

254. Holms C. Popular culture? Witches, magistrates and divines in early modern England //Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 21-47.

255. Human S. Ritual View of Myth and Mythic/ Myth: a Symposium. Philadelphia, 1955.

256. Howman R. Witchcraft and Law // Folk Law. Essays in the Theory and Practice of Lex Non Scripta / Ed. by A. Dundes Renteln and A. Dundes. New York, London, 1994. vol. 2. P. 637-655.

257. Hutchinson F. An Historical Essay Concerning Witchcraft. London, 1720.

258. Hutchinson T. The Witchcraft Delusion. Boston, 1692.

259. Jackson L. Witches, Wives and Mothers: Witchcraft Prosecution and Women's Confessions in seventeenth-century England // Women's history review. 1995. vol. 4, No. l.P. 63-84.

260. Karras R.M. Common Women. Prostitution and Sexuality in Medieval England. New York, Oxford: Oxford University press, 1996.

261. Kent E. Masculinity and Male Witches in Old and New England, 1593-1680 // History Workshop Journal. 2005. vol. 60. P. 69-92.

262. Kieckhefer R. European Witch Trials: their Foundations in Popular and Learned Culture, 1300-1500. London, 1976.

263. Kieckhefer R. Magic in the Middle Ages. Cambridge: Cambridge University Press, 1990.

264. Kieckhefer R. The Holy and the Unholy: Sainthood, Witchcraft, and Magic in Late Medieval Europe // The Journal of Medieval and Renaissance Studies. 1994. vol. 24. No. 2. P. 355-385.

265. Kieckhefer R. Forbidden Rites. A Necromancer's Manual of the Fifteenth Century. London, 1997.

266. Kintgen E.R. Reading in Tudor England. Pittsburg: University of Pittsburg press, 1996.

267. Kittredge G. L. English Witchcraft and James the First. New York, 1912.

268. Kittredge G.H. Witchcraft in Old and New England. New York, 1959.

269. Kluckholm C. Navaho Witchcraft // Witchcraft and Sorcery. Selected Reading. Harmondsworth, 1975. P. 215-221.

270. The Lancashire Witches. Histories and Stories / Ed. by R. Poole. Manchester: Manchester University Press, 2002.

271. Larner C. Enemies of God. The witch-hunt in Scotland. London, 1981.

272. Larner C. Two late Scottish witchcraft tracts: Witch-craft proven and the tryal of witchcraft // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Agio. London, 1977. P. 227-245.

273. Larner C. Witchcraft Past and Present // Articles on witchcraft, magic and demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 357-269. •;

274. Lee H.C. Materials toward a History of Witchcraft. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1939. 3 vols.

275. Leland L. Estes. The medical origins of the Witchcraze: A Hypothesis // Articles on witchcraft, magic and demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 293-306.

276. Levack B. The Witch-hunt in early modern Europe. London, New York, 1992.

277. Levack B. State-building and Witch hunting in Early Modern Europe // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 96-115.

278. MacDonald M. Introduction // Witchcraft and Hysteria in Elizabethan London. / Ed. by M. MacDonald. London, New York, 1999. P. vii-lvi.

279. Macdonald S. The Witches of Fife: Witch-hunting in a Scottish Shire, 1560-1710. Glasgow, 2002.

280. Macfarlane A. Civility and Decline of Magic // Civil Histories: Essays in Honour of Sir Keith Thomas / Ed. by P. Slack, P. Burke, B. Harrison. Oxford: Oxford University press, 2000. P. 1-15.

281. Macfarlane A. The Root of all Evil // The Anthropology of Evil / Ed. by D. Parkin. New York, 1985. P. 57-75.

282. Macfarlane A. A Tudor Anthropologist: George Gifford's Discourse and Dialogue // The Damned Art: Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Anglo. London, 1977. P. 140-155.

283. Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart England. A regional and comparative study. New York, 1970.

284. Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart Essex // Witchcraft, Confessions and Accusation / Ed. by M. Douglas. Tavistock, London, 1970. P. 81-99.

285. Marwick M.G. The Study of Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 231-243.

286. Maxwell-Stuart P.G. An Abundance of Witches. London, 2006.

287. Maxwell-Stuart P.G. Witch-hunters. Professional Prickers, Unwitchers & Witchñnders of the Renaissance. London, 2003.

288. May er P. Witches // Witchcraft and Sorcery. Selected Readings / Ed. by M. Marwick. London, 1970. P. 45-64.

289. Midelfort E.H.C. Were There Really Witches? // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 141-157.

290. Midelfort E.H.C. Witch Hunting and the Domino Theory //Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 341-355.

291. Monter W.E. The Historiography of European Witchcraft: progress and prospects // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 49-451.

292. Moody E.P. Joseph Glanvill, Witchcraft, and Seventeenth-century Science // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 299-325.

293. MuchembIed R. Popular Culture and Elite Culture in France, 1400-1750. Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1985.

294. Murray M. God and Witchcraft. London, 1933.

295. Murray M.A. The 'Devil' of North Berwick //Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 7. P. 284-295.

296. Neil W.N. The Professional Pricker and his Test for Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 275-283.

297. Nenonen M. "Envious Are All the People, Witches Watch at Every Gate". Finnish witches and witch trials in the 17th century // Scandinavian Journal of History. 1993, vol. 18, No. 1. P. 77-91.

298. Neuburg V.E. Popular Literature. A History and Guide. From the beginning of printing to the year 1897. London, 1977.

299. Notestein W. A History of Witchcraft in England from 1558-1718. Washington, 1911.234.0uthwaite R.B. The Rise and Fall of the English Ecclesiastical Courts, 1500-1860. Cambridge: Cambridge University press, 2006.

300. Peel E., Southern P. The Trials of the Lancashire Witches. A study of Seventeenth-century Witchcraft. New York, 1969.

301. Purkiss D. The Witch in History. London, New York, 2003.

302. Purkiss D. Women's Stories of Witchcraft in Early Modern England: The House, the Body, the Child // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 4. P. 278-302.

303. Quaife G.R. Wanton wenches and wayward wives. Peasants and illicit sex in early seventeenth century England. London, 1979.

304. Raglan L. The Hero. A Study of Tradition, Myth and Drama. London, 1936.

305. Raglan L. Myth and Ritual/Myth: a Symposium. Philadelphia, 1955.

306. Raymond J. Pamphlets and Pamphleteering in Early modern Britain. Cambridge: Cambridge University Press, 2003.

307. Reay B. Popular Culture in England 1550-1750. London, New York, 1998.

308. Rider C. Magic and Impotence in the Middle Ages. Oxford: Oxford University Press, 2006.

309. Robbins R.H. The Encyclopedia of Witchcraft and Demonology. New York, 1959.

310. Roper L. Oedipus and the Devil. Witchcraft, sexuality and religion in early modern Europe. New York, 1994.

311. Rosen B. Witchcraft in England, 1558-1618. Amherst, MA: Massachusetts University Press, 1991.

312. Rosen B. Witchcraft. London, 1969.

313. Rosenthal J. Fifteenth-century Widows and Widowhood: Bereavement, Reintegration, and Life Choices // Wife and Widow in Medieval England / Ed. by S. S. Walker. Ann Arbor: University of Michigan press, 1993. P. 33-58.

314. Rossiaud J. Medieval Prostitution / Transl. by L. G. Cachrane. Oxford, 1984.

315. Roughead W. The witches of North Berwick //Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 296-318.

316. Rowland R. Fantastical and Devilish Persons: European Witch-beliefs in Comparative Perspective // Early Modern European Witchcraft: Centres and Peripheries / Ed. by B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. P. 161-190.

317. Runeberg A. Witches, Demons and Fertility Magic: Analysis of their Significance and Mutual Relations in West-European Folk Religion. Helsingfors, 1947.

318. Russell J.B. Witchcraft in the Middle ages. Cornell University press, 1972.

319. Tyler P. The Church courts at York and witchcraft prosecutions 1567-1640 // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 126-152.

320. Thomas J. Schoeneman. The Witch Hunt as a Culture Change Phenomenon // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 337-362.

321. Thomas K. Religion and the Decline of Magic. New York, 1971.

322. Thomas K. An Anthropology of Religion and Magic, II // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 133-151.

323. Thompson E. H. Macbeth, King James and the Witches // Studii de Limbi si Literaturi Moderne. Timisoara University press, 1994. P. 127-141. Статья также доступна в электронном виде.

324. Thorpe В. Ancient Laws and Institutes of England. London, 1840.

325. Trevor-Roper H.R. The European Witchcraze of the 16th and 17th Centuries. London, 1969.

326. Unsworth C.R. Witchcraft Beliefs and Criminal Procedure in Early Modern England // New perspectives on Witchcraft, Magic and Demonology / Ed. by B. Levack. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 1. P. 1-28.

327. Valletta F. Witchcraft, Magic and Superstition in England, 1640-70. Aldershot, 2000.

328. Veith I. Hysteria. The History of a Disease. Chicago, London, 1965.

329. Victor E.N. Popular Literature. A History and Guide. From the beginning of printing to the year 1897. London, 1977.

330. Waite G.K. Heresy, Magic and Witchcraft in Early Modern Europe. New York, 2003.

331. Watt T. Cheap print and popular piety 1550-1640. Cambridge: Cambridge university press, 1991.

332. Willis D. Malevolent Nurture: Witch-Hunting and Maternal Power in Early Modern England. Ithaca, New York, 1996.

333. Willis D. Shakespeare and the English Witch-hunts: Enclosing the Maternal Body // Enclosure Acts. Sexuality, Property, and Culture in Early Modern England / Ed. by R. Burt and J. M. Archer. Ithaca, London, 1994. P. 96-120.

334. Willson D.H. King James VI and I. London, 1956.

335. Wiltenburg J. Disorderly Women and Female Power in the Street Literature of Early Modern England and Germany. Charlottsville, London, 1992.

336. The Witchcraft Reader / Ed. by D. Oldridge. London, New York, 2002.

337. Wheale N. Writing and Society. Literacy, print and politics in Britain 1590-1660. London, New York, 1999.

338. Whitney E. The Witch 'She'/ the Historian 'He' // Journal of Women's History. 1995. vol. 7. P. 77-101.

339. Woodfield D. B. Surreptitious Printing in England 1550-1640. New York, 1973.

340. Wright T. Narratives of Sorcery and Magic, from the most authentic sources. London, 1851. 2 vols.

341. Wrights on K. English Society 1580-1680. London, 1982.

342. Zguta R. The Ordeal by Water (Swimming of Witches) in the East Slavic World // Slavic Review. June, 1977. vol. 36, No. 2. P. 220-230.

343. Zika C. Exorcising our Demons. Magic, Witchcraft and Visual Culture in Early Modern Europe. Boston, 2003.VI. Литература. Электронные ресурсы.

344. Gibbons J. Recent Developments in the Study of The Great European Witch Hunt // <http://www.cog.org>. 23.09.2005.

345. Hulford S. Ergot // <http://www.hulford.co.uk>. 23.09.2005.

346. Hulford S. False Memory // <http://www.hulford.co.uk>. 23.09.2005.

347. Hulford S. St. Osyth Witches // <http://www.hulford.co.uk>. 23.09.2005.

348. Hulford V. To What Extend Did Superstition Or Other Factors Influence The Convictions of Essex Witches // <http://www.hulford.co.uk>, 23.09.2005.

349. The Hockham hocus-pocus. April 21st 1857. Bury and Norwich post // <http:// www.foxearth.org.uk/SwimmingOfWitches.html>. 09.10.2007.

350. Thompson E. H. More Newes from Scotland the woodblock illustrations of a witchcraft pamphlet //<http://homepages.tesco.net/~eandcthomp/newes.htm#top>. 08.05.2007.